Философская синология во Франции в XX - XXI вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, кандидат наук Нименская, Ольга Сергеевна

• Нименская, Ольга Сергеевна
• кандидат наук
• 2018

Оглавление диссертации кандидат наук Нименская, Ольга Сергеевна

Введение...................................................................................................................3

Глава 1. История развития синологии во Франции...........................................17

1.1. Зарождение французской синологии........................................................17

1.2. Синология XIX в.........................................................................................21

Глава 2. Особенности восприятия китайской философии во Франции в XX веке..........................................................................................................................31

2.1. М.Гране: поиск трактовки китайской мысли...........................................34

§ 1. О специфике традиционного китайского мышления...........................34

§ 2. Роль языка и письменности в построениях китайских философов .... 37

§ 3. О направляющих идеях китайской мысли............................................40

2.2 Китайская мысль в выражении А. Масперо..............................................54

§ 1. Философия Китая в ее историческом развитии....................................54

§ 2. Даосизм как религия философского толка в интепретации А. Масперо.......................................................................................................59

2.3. Китай во второй половине ХХ века и специфика формирования синологии в Европе............................................................................................69

2.4 Франсуа Жюльен как популяризатор китайской философии.................84

§ 1 Китайская мысль в интерпретации Франсуа Жюльена........................87

§ 2 Символ в китайской философии. Конфуцианство................................90

§ 3 Степени постижения Дао.........................................................................93

Глава 3. Основные представители и тенденции развития современной французской философской синологии................................................................ 97

3.1. Современный подход к рассмотрению «традиционных» понятий китайской философии......................................................................................104

3.2. Современное конфуцианство как ключ к диалогу с Западом..............112

3.3 Историко-политическая проблематика как новый вектор в философском дискурсе. А. Чэн об «универсальности в Китае».........................................120

Заключение..........................................................................................................133

Библиография......................................................................................................142

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. А. Чэн. Об универсальности в Китае / A. Cheng. L'universalité vue de la Chine..............................................................................159

Введение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Философская синология во Франции в XX - XXI вв.»

Актуальность темы исследования

Философская синология как особое исследовательское направление начало свое формирование в Европе с середины XVII в. Начиная с конца XVII - начала XVIII вв. европейским синологическим центром является Париж, а Франция становится первой страной в мире, где возникает философская синология как наука.

Начиная с конца XVIII в. существует тесная связь французской синологии с китаеведением в России. Примером может служить отечественный востоковед Иакинф Бичурин, проводивший совместные исследования с французским синологом С. Жюльеном, который, в свою очередь, называл И. Бичурина «одним из опытнейших синологов Европы»1. Основоположник современной китаеведческой традиции в России В.М. Алексеев является учеником французского исследователя, мэтра синологии Э. Шаванна2. На изучении исследований В.М. Алексеева выросло целое поколение современной отечественной синологии. Так, среди приемников изучения истории китайской цивилизации можно отметить В.В. Малявина; исследованию формирования и эволюции самосознания, а также психологии в традиции Китая посвящены работы отечественного востоковеда М.В.

1 Julien S. Exercices pratiques d'analyse, de syntaxe et de lexicographie chinoise. Paris: B. Duprat, 1842. Р. 24.

2 Благодаря своей командировке за границу, Алексеев получил возможность работать в музеях и библиотеках Франции и Англии. Во Франции он и познакомился с Шаванном, а затем, в 1907 году, вместе с ним участвовал в крупной научной экспедиции по Северо-Восточному Китаю. Вернувшись в Россию, Алексеев издал около 260 работ, выполнил кодификацию памятников «Чжун юн» и «Дао дэ цзин». Сам ученый относил себя к сторонникам нового направления в русской синологии, считал, тем самым, что необходимо на современном ему этапе развития науки под синологией «временно разуметь научную теорию китайского культурокомплекса и его выразителя - китайского языка» (См. об этом: В старом Китае. Дневники путешествий. 1907 г. М.: Восточная литература, 1958. С. 24-46). В.М. Алексеев в своих лекциях и научных трудах значительное место отводил главным направлениям китайской философии, таким как конфуцианство и даосизм (См. об этом: Заметки об изучении Китая в Англии, Франции и Германии // Журн. Мин-ва нар. просвещения. 1906. №9; Трагедия конф. личности и мандаринской идеологии в новеллах Ляо Чжая // Изв. АН СССР. Отд. Обществ. наук. 1934; Утопич. монизм и «кит. церемонии» в трактатах Су Сюня (11 в. н.э.) // Сов. востоковедение. 1945. Т. 3; Греч, логос и кит. дао // Рефераты научно-исслед. работ за 1945 г. М., 1947; Артист-каллиграф и поэт о тайнах в искусстве письма // Рефераты научно-исслед. работ за 1945 г. М., 1947; Монахи-волшебники. Рассказы о людях необычных. М., 1957; В старом Китае. Дневники путешествий. 1907. М.: Восточная литература, 1958; Кит. классич. проза в пер. акад. В.М. Алексеева. М., 1958; Духовная жизнь старого Китая в нар. изображениях. М., 1966; Пу Сун-лин. Лисьи чары. М., 1970; Наука о Востоке: статьи и док-ты. - М.: 1982; Сб. ст. к 90-летию со дня рождения акад. В.М. Алексеева. М., 1972; Традиц. культура Китая // Сб. ст. к 100-летию со дня рождения акад. В.М. Алексеева. М.: 1983.

Крюкова; исследованию логики в древнем Китае посвятил свои работы А.А.

Крушинский. Примером влияния французской синологии на советское китаеведение может считаться факт существования у Института Востоковедения АН СССР международных отношений с представителями французской синологии в 30-х гг. ХХ в3. Таким образом, очевидна тесная связь французской философской синологии с китаеведением в России4.

Подходы к исследованию китайской традиции в российской и французской философских синологических школах совпадают до 20-хх. гг. ХХ в. Основными объектами изучения этого периода являются: литература, язык, культура, и философия Китая, выражаемая в исследовании мистических, в первую очередь даосских учений, школы сюань-сюэ, образов даосских святых, вопросов даосско-буддийского взаимодействия и классических конфуцианских философских категорий. Указанные основные тенденции в изучении китайской философии во Франции сохраняются на всем протяжении ХХ - начале XXI вв. Помимо этого, в работах синологов ХХ в. появляется постановка вопроса адекватности перевода философских памятников с китайского языка и изучение трудов современных представителей китайской философии. Кроме того, в конце ХХ - начале XXI вв. во Франции появляются новые аспекты философского исследования, связанные с общемировой тенденцией обращения к изучению социально-политической жизни Китая, отдельное место в которой занимает вопрос изучения китайской философской традиции. Это связано с тем, что китайская

3Так, французский китаевед П. Пеллио являлся почетным членом-корреспондент АН СССР в 1930-х гг., а 16 сентября 1936 г. на заседании Китайского кабинета Института востоковедения АН выступил с докладом профессор Коллеж де Франс Анри Масперо, чьи идеи были очень тепло приняты отечественными китаеведами (См. об этом: Дацышен В.Г. Культурная революция в СССР и российское востоковедение. 2014. № 3. С. 34.). В выпуске «Обзора работы Китайского кабинета Института востоковедения АН» за 1936 г. писалось: «Лекция профессора Масперо была близка нам по духу, и мы все поддержали мнение А. Масперо о том, что китайская история является частью истории мировой» (См. об этом: Архив востоковедов Института восточных рукописей РАН (АВ ИВР РАН). Т. I (Китай). Оп. 1. Д. 162. Л.38).

4 См. об этом: Julien S. Syntaxe nouvelle de la langue chinoise fondée sur la position des mots: bsuivie de deux traités sur les particules et les principaux termes de grammaire, d'une table des idiotismes, de fables, de légendes et d'apologues traduits mot à mot. Paris: Librairie de Maisonneuve, 1869; Julien S. Examen critique de quelques pages de Chinois relatives à l'Inde, traduites par M. G. Pauthier: accompagné de discussions grammaticales sur certaines règles de position, qui, en Chinois, jouent le même rôle que les inflexions dans les autres langues. Paris: Imprimery Royale, 1841; Julien S. Lao Tseu Tao Te King le Livre de la voie et de la vertu compose dans le VI siecle avant l'ere chretienne par le philosophe Leo-Tseu. Paris: Imprimery Royale, 1842; Julien S. Le livre des Récompenses et des Peines. Paris: Oriental Translation Fund, 1835; Julien S. Ping chân ling yèn, ou Les deux jeunes filles lettrées: roman chinois. Paris, 1845.

философия всегда была не просто корпусом текстов и изречений древних мыслителей (Лао-цзы, Конфуция и др.) - с древних времен она пронизывала собой всех сферы жизни китайцев. Для западных синологов является очевидным тот факт, что анализ китайской философской традиции ведет к пониманию специфики самоопределения Китая в мире и сегодня: его самосоотнесение с другими народами и самовосприятие на мировой арене. Нужно отметить, что начиная с конца ХХ в., представители китайской интеллигенции стоят на распутье при выборе вектора дальнейшей направленности общественной жизни: часть проявляет стремление к отходу от классической традиции в пользу перехода к «европейским» ценностям в различных областях жизни, что отчасти может быть видно на примере духовной сферы (большинство китайцев сегодня считают себя атеистами5); другая часть - поднимает вопрос наличия в стране национального кризиса, поиск выхода из которого видится им, в том числе, в попытках восстановления традиционных ценностей6.

В настоящий момент совершенно очевидным является одно: после многовековой «Эпохи закрытости» современный Китай настроен на диалог с миром, проявление которого мы можем наблюдать как на политической и экономической арене, так и в гуманитарной сфере - все больше китайских исследователей стремится принять участия в конференциях, проводимых в странах Европы и Америки; учеными выпускаются совместные монографии и пр.

Китай как великая держава с более чем трехтысячелетней историей, как колыбель одной из древнейших культурных традиций требует к себе особого внимания и особого подхода. Проблеме поиска нового подхода к диалогу с

5 См. об этом: Опрос международного социологического агентства WIN/Gallup International. [Электронный ресурс] // The Washington Post. - 2005. URL: https://www.washingtonpost.com/news/worldviews/wp/2015/04/14/map-these-are-the-worlds-least-religious-countries/ (дата обращения: 22.09.2017).

6 См. об этом: Барлукова О.Д. Китайская интеллигенция: в поисках идентичности // Вестник Бурятского государственного университета. 2014. № 14-1. С. 22-23; Шилов А.П. Конец древности: о духовном кризисе современного китайского общества и поиске новых ценностей. М.: ИДВ РАН, 2009; Цзян Цин. Шэнмин синьян ю вандао чжэнчжи: жуцзя вэньхуа де сяньдай цзяжчи (Вера в жизнь и политика «добродетельного правления»: современное значение конфуцианской культуры). Тайбэй: Ян чжэн тан чубаньшэ, 2004.

Китаем и описанию возможности межкультурного диалога Китая с миром посвящены исследования современных французских синологов: Ж. Тораваля, Ж.-К. Пастора, А. Чэн и др.

Актуальность настоящего исследования усиливается практическим отсутствием каких-либо работ по данной тематике, что объясняется, в том числе, тем фактом, что со второй половины ХХ в. российские китаеведы в большинстве своем не знают французского языка. Лишь в конце 1990-х -начале 2000-х годах целый ряд важнейших сочинений классиков французской синологии был переведен на русский язык. Это «Китайская мысль» М. Гране, «Религии Китая» А. Масперо, «В обход или напрямик» Ф. Жюльена7. Это дало возможность русским синологам и широкому кругу читателей приобщиться к достижениям французской китаеведческой мысли. В то же время, работы таких современных французских исследователей как Ж. Тораваль, Ж.-К. Пастор, А. Чэн и др. остаются не переведенными на русский язык.

Обращаясь к рассмотрению философской синологии во Франции в ХХ в., нужно отметить, что ее классики, а именно - М. Гране и А. Масперо, в своих разработках следовали общей тенденции, которая заключалась в схожести методологии в изучении китайской традиции. Суть указанной методологии состояла в выделении философии в качестве главного предмета исследований, изучение которого позволило бы синологам структурировать особенности китайской традиции в целом. Заложенная классиками методология в исследовании Китая позволила сформировать монопредметность и во всей последующей французской синологии, представители которой также ставят во главу угла философский аспект при изучении китайской традиции. Вместе с тем, нужно отметить, что исследования китайской мысли на протяжении долгого времени существования европейской синологии проводились учеными с различными научными специальностями. Так, например, с начала XIX по середину ХХ вв.

7 Гране М. Китайская мысль. М., 2004; Масперо А. Религии Китая. Спб., 2004; Жюльен Ф. Путь к цели: в обход или напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции. М.: Московский философский фонд, 2001.

на Западе китайская философия изучалась по текстам, переведенным с языка оригинала не философами, а китаистами, специализировавшимися по древней китайской литературе (среди которых были Дж. Легг, Р. Вильгельм и др.). Указанные переводы внесли большой вклад в знакомство Запада с китайской философской традицией, однако комментарии их авторов зачастую отражали субъективные христианские воззрения, нежели актуальные тенденции традиции Китая, а китайская философия и вовсе изучалась скорее в аспекте исторических записей традиции прошлого. Кроме того, общей тенденцией европейской синологии являлось то, что китайская интеллектуальная история изучалась в основном в департаментах азиатских исследований, а не на базе философских факультетов. Что касается Франции, то несмотря на то, что изучение философии практически всегда ставилось во главу угла в общих французских синологических исследованиях, зачастую сами исследователи тоже не были философами: так, например, и М. Гране и А. Масперо не принадлежали к кругу профессиональной философии, и только начиная с Ф. Жюльена (представителя французской синологии уже второй половины ХХ в.) ситуация меняется.

С конца XVII в. по настоящее время исследования представителей французской философской синологии занимают лидирующие позиции в мировых китаеведческих исследованиях. Начиная с конца XIX в., приоритетной областью исследований в работах французских синологов является анализ китайской философии как ключа к пониманию специфики всей китайской культуры - именно на ней в первую очередь делают акцент французские синологи, изучавшие культуру и традиции Китая. Французские исследователи первой половины ХХ в. в своих работах стремятся проанализировать суть классических философем китайской философской традиции, этот импульс принимают также исследователи второй половины ХХ в. Красной нитью сквозь работы французских синологов всего ХХ - и начала XXI вв. проходит стремление к детализации понимания классических

идей китайской философской традиции с древних времен по настоящее время.

Степень разработанности темы

Учитывая специфику, особые условия складывания, а также обширную сферу влияния, исследование истории французской синологии требует комплексного подхода. Нужно отметить, что специальных работ, посвященных всестороннему анализу тенденций развития именно французской философской синологии с момента ее появления до настоящего времени, на русском языке нет. Наличествуют исследования, затрагивающие лишь отдельные аспекты разбираемой темы.

Существует лишь одна работа, специально посвященная общей истории французской синологии - это изданная в 1979 году монография З.С. Дубасовой «Китаеведение во Франции. Организация. Персоналии. Библиография»8. В указанной работе вопросы философских исследований рассматриваются вместе с лингвистическими, экономическими, историческими и политическими вопросами. Нужно отметить, что сам автор монографии является специалистом-китаеведом в области экономики и политологии. Поэтому, возможно, не стоит ожидать от работы серьезного исследования именно философских достижений французской синологии. Данная работа представляет собой скорее историографический очерк, включающий в себя общий анализ китаеведения во Франции: излагается информация о структуре, представителях французского востоковедения и сферах их исследований с указанием списка библиографии. Работу З.С. Дубасовой характеризует то, что она недостаточно полно описывает особенности именно философских исследований, которые обозначены лишь в общем виде. Таким образом, в настоящее время какая-либо специальная работа по истории философской синологии во Франции на русском языке отсутствует.

8 Дубасова З.С. Китаеведение во Франции. Организация. Персоналии. Библиография. М.: 1979.

При этом работы французских синологов ХХ в. играют важную роль в российском китаеведении. В частности, идеи М. Гране оказали большое влияние на исследования о китайской символьно-числовой методологии таких известных российских ученых как В.С. Спирин, А.М. Карапетянц, А.И. Кобзев и А.А. Крушинский 9 . Работа М. Гране также цитируется в исследованиях И.И. Семененко 10 , Л.С. Васильева 11 . Теоретическому наследию М. Гране посвящены исследования Г.В. Зубко12, З.Г. Лапиной, К.И. Шилина 13 . А А. Масперо оказал влияние на таких отечественных востоковедов, как Л.С. Васильев и В.В. Малявин 14 , Е.А. Торчинов 15. Проблеме определения периодизации и особенностям истории китайского языка на примере работ А. Масперо посвящены исследования О.Ю. Ворониной16, Т.Х. Томихай17. Теоретическому наследию А. Масперо также посвящены исследования Н.П. Таньшиной18, В.М. Ереминой19 . и др. Особенностям понимания китайской философии на Западе со ссылками на Ф. Жюльена посвящены работы таких российских исследователей, как И.А. Протопопова20, М.Т. Степанянц21, Л.В. Щеглова, Н.Б. Шипулина, Н.Р.

9 См. об этом: Спирин В.С. Построение древнекитайских текстов. М.: 1976; Карапетьянц А.М. Ба-гуа как классификационная схема // 14-я НК ОГК. Ч. 1. М.: 1983; Крушинский А.А. Логика «И цзина». Дедукция в древнем Китае. М.: 1999; Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М.: 1994.

10 Семененко И.И. Китайский ум в проекциях М. Гране // Из Китайская мысль. М.: 2004. С. 488-509.

11 См. об этом: Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайской цивилизации. Формирование основ материальной культуры и этноса. М.: Наука, 1976.

12 Зубко Г.В. Марсель Гране. Китайская мысль // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. 2005. №1. С. 204-208.

13 Лапина З.Г., Шилин К.И. В поисках стратегии экологической гармонии (Марсель Гране. Китайская мысль) // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. 2005. №1. С. 208-210.

14 Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 2001; Малявин В.В. Китайская цивилизация. М., 2003.

15 См. об этом: ТорчиновЕ.А. Даосизм. Спб.,1993.

16 Воронина О.Ю. К проблеме определения критерия периодизации истории китайского языка на примере работы Анри Масперо // Научно-педагогический журнал восточной Сибири MAGISTER DIXIT. Иркутск: Евразийский лингвистический институт, 2011. С. 18-24.

17 Томихай Т.Х. Китайский язык. Некоторые странички его истории // Петербургская библиотечная школа. Спб: Санкт-Петербургское библиотечное общество, 2014. С. 20-30.

18 Таньшина Н.П. Масперо Анри // Новая российская энциклопедия, под ред. Данило-Данильян В.И., Некипелов А.Д. Челябинск: Энциклопедия, 2013. С. 52.

19 Еремина В.М. Проблема историзации китайских мифов // Труды молодых ученых алтайского университета. 2009. № 6. С. 17-19.

20 Протопопова И.А. «Истина» и «путь» // Синий диван. 2005. № 5. С. 245-251.

21 Степанянц М.Т. Метафора «золотая середина» как ключ к пониманию общего и частного в философии морали // Вопросы философии. 2003. № 3. С. 42-48.

Саенко22. Стоит отметить, что представители российского китаеведения в большинстве своем исследуют идеи М. Гране, А. Масперо и Ф. Жюльена, содержащиеся в переведенных на русский язык работах: оригиналы на французском языке чаще остаются без внимания, лишь в некоторых исключениях российские синологи ссылаются на франкоязычные труды.

Кроме того, в большинстве из перечисленных работ отечественные исследователи используют идеи французских синологов для подтверждения и развития собственных взглядов. Концепции же самих авторов редко становились предметом исследований российских востоковедов. В частности, взглядам А. Масперо посвящена лишь статья О.Ю. Ворониной «К проблеме определения критерия периодизации истории китайского языка на примере работы Анри Масперо», которая, как и следует из названия, сфокусирована на анализе лингвистических взглядов исследователя. Взглядам Гране специально посвящены лишь статья к русскому изданию «Китайской мысли» И.И. Семененко «Китайский ум в проекциях Марселя Гране» и статья В.Б. Иорданского «Археология сознания (о некоторых аспектах книги Марселя Гране», а также две краткие рецензии на это издание 23 . Взглядам Франсуа Жюльена отдельно посвящена также лишь краткая рецензия И.А. Протопоповой «"Истина" и "путь"» на его книгу «Путь к цели: в обход или напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции», в остальных же работах взгляды Ф. Жюльена используются авторами скорее для обоснования своих концепций, а собственно исследований, посвященных анализу его взглядов, в российской литературе нет. Таким образом, можно сделать вывод о том, что французская синология ХХ века в ее философском аспекте в России не изучена.

Что касается современных французских синологов, то их исследования еще менее известны в России. Внимание отечественных синологов по-прежнему сосредоточено на работах, имеющих перевод на русский язык.

22 Щеглова Л.В., Шипулина Н.Б., Саенко Н.Р. Культурология (единство и многообразие форм культуры). Волгоград: ВГПУ «Перемена», 2009.

23 Зубко Г.В. Марсель Гране. Китайская мысль. С. 204; Лапина З.Г., Шилин К.И. В поисках стратегии экологической гармонии (Марсель Гране. Китайская мысль). С. 208.

Среди упоминания можно найти лишь цитирование идей И. Каменаровича, автора переведенной в 2014 году книги «Классический Китай»24, в работе С.А. Ан и О.А. Ворсиной 25 , посвященной исследованию китайской письменной традиции; а также упоминание о современном французском синологе Л. Вандермерше в работе Н.А. Самойлова и Ю.С. Мыльниковой26.

Нужно отметить, что среди представителей современной синологии во Франции также сохраняются тенденции изучения наследия предшествующих поколений. Например, в работе современного исследователя Ж.-К. Пастора27 присутствует отсылка к идеям М. Гране, характеризующих его взгляд на категорию «сверхчувственное» в китайской философии; а в работе А. Чэн28 среди прочего анализируется взгляд М. Гране на особенности китайской мысли в целом. Кроме того, в работах французских исследователей в общем сохраняется общая тенденция к интерпретации работ ранних синологов. Так, в 2012 году в Париже состоялась очередная 19 конференция Европейской ассоциации китаеведения (ЕАК), девизом которой стало «Познание Китая: новый опыт и перспективы». Участники обсуждали переосмысление традиционных подходов к изучению Китая и развитие методологических возможностей синологической науки 29 . Подобную направленность современной синологии, в частности французской, отражает и выступление Л. Вандермерша «Размышление о коррелятивном мышлении в китайской

30 "

мысли» 30, посвященное наследию трех крупнейших китаеведов прошлого столетия: М. Гране, Дж. Нидэма и А.Ч. Грэма31. Историософским вопросам

24 Каменарович И. Классический Китай. М.: Вече, 2014.

25 Ан. С.А., Ворсина О.А. Сакрально-этические смыслы алтаря в китайской письменной традиции // Вестник культуры и искусств. 2013. № 1 (33). С. 92-97.

26 См. об этом: Самойлов Н.А., Мыльникова Ю.С. XIX конференция Европейской ассоциации китаеведения. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 13. Востоковедение. Африканистика. 2013. № 1. С. 112-117.

27 См. об этом: Pastor J.C. Doux Zongsan (1909-1995) et son utilisation problématique de taoïsme // Revue international de philosophie. 2005. № 232. P. 247-266.

28 См. об этом: ChengA. Histoire de la pensée chinoise. Paris: Editions du Seuil, 1997.

29 Самойлов Н.А., Мыльникова Ю.С. XIX конференция Европейской ассоциации китаеведения. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 13. Востоковедение. Африканистика. 2013. № 1. С. 112.

30 См. об этом: Vandenmeersh L. Les deux raisons de la pensée chinoise : divination et idéographie. Paris: Gallimard, 2013.

31 Самойлов Н.А., Мыльникова Ю.С. XIX конференция Европейской ассоциации китаеведения. С. 113.

складывания французской синологии и оценке ее наследия в разное время было также посвящено множество работ32.

Исследования перечисленных выше современных французских синологов также активно обсуждаются и в самом Китае. Результатом такого интереса является вышедшая в 2010 году в Шанхае книга «Французская синология: прошлое и настоящее» 33, которая, в том числе, включает в себя перевод на китайский язык статей французских авторов о китайских традициях, обычаях и философии, отражающие особый «западный» взгляд на китайскую философию в целом.

Цель исследования: дать систематическое описание и выделить основные тенденции развития французской философской синологии XX-XXI вв.

Для достижения указанной цели представляется необходимым решение следующих задач:

- рассмотреть особенности становления французской синологии;

- прояснить специфику восприятия китайской мысли на Западе на примере наиболее известных французских синологов (М.Гране, А. Масперо и Ф. Жюльена);

- описать особенности даологических (М. Гране, А. Масперо, Ф. Жюльен) и конфуцианских (Ф. Жюльен) исследований в современной французской синологии;

- выявить стилистические и интонационные отличия в понимании основных категорий китайской философии французскими и российскими китаеведами;

- выявить основные тенденции развития французской синологии в начале XXI века: рассмотреть историко-философские предпосылки перехода «от теории к практике» в исследовании китайской философии;

32 См. об этом: Frèches J. La sinologie. Paris, 1975; Demiéville P. Aperçu historique des études sinologiques en France. // Acta Asiatica: Bulletin of the Institute of Eastern Culture. Tokyo: Acta Asiatica, 1966.

33См. об этом: Фаго чжунгоcюэ дэ лиши юй сяньчжуан (French Sinology: Past and Present). Шанхай: Дай жэнь, 2010.

- проанализировать дальнейший вектор развития синологии во Франции и оценить его влияние на отечественное китаеведение.

Объект исследования: французская синология.

Предмет исследования: история французской философской синологии в ХХ в.

Источниковедческая база

Для решения исследовательских задач автор использовал источники, которые можно условно разделить на три подраздела.

Опору первого раздела составляют работы известных французских исследователей ХХ века - М. Гране, А. Масперо и Ф. Жюльена, являющихся классиками французской синологии. Среди них: «Китайская мысль» М. Гране, посвященная анализу общих для всей традиционной китайской мысли конструкций; «Религии Китая» А. Масперо, посвященная исследованию конкретных проявлений китайской мысли, а именно практической стороне описания даосизма; и работа «Путь к цели: в обход или напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции» Ф. Жюльена, в которой посредством сопоставления анализируются особенности западной и китайской мысли. Указанные работы были выбраны автором по причине их большей репрезентативности для отечественного востоковедения: после выхода переводов на русский язык они активно цитируются и исследуются в российской синологической литературе.

Второй раздел источниковедческой базы представляет собой анализ работ французских исследователей ХХ! века, представленных, главным образом, на французском языке. Среди них опубликованная в «Международном философском журнале» статья И. Каменаровича «О "философском переводе, посвященная специфике перевода концепций китайской мысли на европейские языки; статья «Моу Цзунсань и проблематика даосизма»34 Ж.-К Пастора, рассматривающего даосизм как мировоззренческую установку китайской традиционной культуры -

34 Pastor J.C. Mou Zongsan (1909-1995) et son recours problématique au taoïsme. P. 247-255.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Нименская, Ольга Сергеевна, 2018 год

Библиография I. Источники На европейских языках:

1. Chavannes E. Le Jet de Dragons / E. Chavannes. - Paris: Memoires concernant l'Asie orientale, 1919. - 220 р.

2. Chavannes E. Le dieu du sol dans la Chine antique / E. Chavannes.

- Paris: Gaston Leroux, 1910. - 526 p.

3. Chavannes E. Les memoires historiques de Se-ma Ts'ien/ E. Chavannes. - Paris: Ernest Leroux, 1895-1905. - 2558 p.

4. Chavannes Е. Un traité manichéen retrouvé en Chine / E. Chavannes, P. Pelliot. // Journal asiatique. - 1911. - P. 499-617.

5. Cheng А. Entretiens de Confucius / A. Cheng. - Paris: Editions du Seuil, 1981. - 192 p.

6. Cheng А. Histoire de la pensée chinoise / A. Cheng. - Paris: PointsEssais, 2002. - 704 p.

7. Cheng А. La pensée en Chine aujourd'hui / A. Cheng, J.-P. de Tonnac.

- Paris: Gallimard, 2007. - 480 p.

8. Cheng A. The Problem with «Chinese Philosophy» / A. Cheng. // Revue internationale de philosophie. - 2005. - №232. - P. 175-180.

9. Granet M. Coustumes matrimoniales de la Chine antique / M. Granet.

- Paris: Les Presses universitaires de France, 1914. - 32 p.

10. Granet M. Danses et legendes de la Chine ancienne / M. Granet. -Paris: Les Presses universitaires de France, 1994. - 756 p.

11. Granet M. La pensee chinoises / M. Granet. - Paris: Editions Albin Michel, 1968. - 568 p.

12. Granet M. Quelques particularites de la langue et de la pensee chinoises / M. Granet. - Paris: Pierre Palpant, 1920. - 59 p.

13. Granet М. La civilisation chinoise / M. Granet. - Paris: Editions Albin Michel, 1968. - 506 p.

14. Granet M. Le diplot de l'enfant sue le sol / M. Granet. // Rev. arch. Paris. - 1992. - Р. 34- 46.

15. Jullien F. Le Detour et L'Acces (Strategies du sens en Chine, en Grece) / F. Jullien. - Paris: Bernard Grasset, 1995. - 462 p.

16. Kamenarovic I. De la «traduction philosophique» / I. Kamenarovic. // Revue internationale de philosophie. - 2005. - № 232. - P. 199-212.

17. Maspero H. Opening lecture de livered at the Collede de France / H. Maspero, E. Chavannes. - 1921. - Р. 43-56.

18. Maspero H. La Chine antique / H. Maspero. - Paris: Éditions Gallimard, 1927. - 626 p.

19. Maspero H. Le dialecte de Tch'ang Ngan sous les T'ang / H. Maspero. - Paris: BEFEO, 1920. - 119 p.

20. Maspero Н. Le Taoisme / H. Maspero. - Paris: Éditions Gallimard, 1971. - 658 p.

21. Pastor J.C. Mou Zongsan (1909-1995 et son recours problématique au taoïsme / J.C. Pastor. // Revue international de philosophie. - 2005. - № 232. -247-266 p.

22. Thoraval J. Sur la transformation de la pensée néo-confucéenne en discours philosophique moderne. Réflexions sur quelques apories du néoconfucianisme contemporain / J. Thoraval. // Extrême-Orient, Extrême-Occident. - 2005. - № 27. - Р. 91-119.

23. Thoraval J. La question de l'intuition intellectuelle et la philosophie confucéenne contemporaine / J. Thoraval. // Revue international de philosophie. - 2005. - №232. - P. 231-245.

На русском языке:

24. Гране М. Китайская мысль / М. Гране. - М.: Республика, 2004. -526 c.

25. Жюльен Ф. Путь к цели: в обход или напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции / Ф. Жюльен. - М.: Московский философский фонд, 2001. - 360 с.

26. Каменарович И. Классический Китай / И. Каменарович. - М.: Вече, 2006. - 416 с.

27. Масперо А. Религии Китая / А. Масперо. - СПб.: Наука, 2004. -375 с.

II. Литература На европейских языках:

1. Arrault А. Analytic essay on the domestic statuary of central Hunan. The cult to divinities, parents and masters. [Электронный ресурс] / A. Arrault. // Journal of Chineses Religions. - 2008. - № 36. - P. 1-53. Режим доступа: URL: http : //www. efeo. fr/bio graphies/notices/arrault. htm.

2. Arrault А. Pensée corrélative et arithmologie en Chine. Le cas de Shao Yong (1012-1077) / A. Arrault. // XXth International Congress of History of Science. - 1997. - Vol. IX. - Liège: Science and Technology in East Asia, 1997.

- P. 81 -96.

3. Arrault А. Shao Yong (1012-1077), poète et cosmologue / A. Arrault.

- Paris: Collège de France (IHEC), 2002. - 498 р.

4. Balazs E. La Bureaucratie celeste, recherches sur l'économie et la societe de la Chine traditionnelle / E. Balazs. - Paris: Gallimand, 1968. - 346 p.

5. Balazs E. Political Theory and Administrative Realty in Traditional China / E. Balazs. - London: School of Oriental and African Studies, 1965. - 80 p.

6. Balazs E. Transformation du regime de la propriété dans la Chine tartare et dans la Chine chinoise aux IVe-Ie siècle A.D / E. Balazs. - Paris: Bloud et Gay, 1953. -p. 417.

7. Bartel D. La Chine et son histoire. De la dissolution du vedaud'argiledans l'eau de mer / D. Bartel. // Les Cahiers du Centre de Recherches Historiques. - Archives 44. - Varia, 2009. - P. 91-108.

8. Bays D.H. A New History of Christianity in China / D.H. Bays. -Chichester: Wiley-Blackwell, 2012. - 252 p.

9. Bianco Lucien, Les origines de la revolution chinoise 1915-1949 / L. Bianco. - Paris, Gallimard, 2007. - 384 p.

10. Billioud S. Anshen liming or the Religious dimension of Confucianism / S. Billioud, J. Thoraval. // China Perspectives. - 2008. - № 2008/3. - P. 88-106.

11. Billioud S. Jiaohua: The Confucian Revival Today as an Educative Project / S. Billioud, J. Thoraval. // China Perspectives. - 2007. - № 2007/4. -P. 4-20.

12. Billioud S. Lijiao: The Return of Ceremonies Honouring Confucius in Mainland China. Religious Reconfigurations in the People's Republic of China / S. Billioud, J. Thoraval. // China Perspectives. - 2009. - № 2009/4. - P. 82100.

13. Blittstein P.A. A new debate about alterity. Korea: Argentina Study Center, University of Buenos Aires, 2013.

14. Chan Wing-tsit. The Story of Chinese Philosophy / Chan Wing-tsit. // Philosophy: East and West / Ed. by Charles A. Moore. - Honolulu: East-West Centre Press, 1967. - P. 31- 76.

15. Clarke J.J. Oriental Enlightenment: The Encounter Between Asian and Western Thought, London & New York / J.J. Clarke. - London: Routledge, 1997. - 273 p.

16. Creel H.G. Confucius and the Chinese Way / H.G. Creel. - N. Y.: Harper and Row, 1960. - 384 p.

17. Demiéville P. Aperçu historique des études sinologiques en France / P. Demiéville. // Acta Asiatica: Bulletin of the Institute of Eastern Culture. -Tokyo: Acta Asiatica, 1966. - P. 56- 110.

18. Demiéville P. Choix d'études bouddhiques (1929-1970) / P. Demiéville. - Leiden: E. J. Brill, 1973. - 497 p.

19. Demieville P. Henri Maspero et l'avenir des etudes chinoises / P. Demiéville. // T'oung Pao. - XXXVIII. - Paris: Pierre Palpant, 1947. - P. 1642.

20. Demieville P. Necrologie. Henri Maspero (1883-1945) / P. Demiéville. // Journal Asiatique. - 1943-1945. - Vol. CCXXXIV (Suite). - P. 245- 280.

21. Desjardins T. Le Martyre du Liban / T. Desjardins. - Paris: Plon, 1976. - 209 p.

22. Droit R.-P. L'oubli de I'hide une amnesic philosophique / R.-P. Droit.

- Paris: Presses Universitaires de France, 1989. - 258 p.

23. Feng Youlan. A Short History of Chinese Philosophy. - New York: Macmillan Co., 1948.

24. Feuillas S. L'accès à lâme du monde. Définitions et approches. A partir de l'oeuvre de Zhang Zai (1020-1078) / S. Feuillas. // Extrême-Orient, Extrême-Occident. - 2007. - No. 29. - P. 121- 150.

25. Feuillas S. Les Commémorations de Su Shi, texte, traduction, annotations et introduction / S. Feuillas. - Paris: Les Belles Lettres, 2010. - 592 p.

26. Fleming H. Chinese Characteristics / H. Fleming. - New York: Revell Company, 1894. - 342 p.

27. Francis Xavier and the Jesuit Mission in the Far East: an Anniversary Volume of Early Printed Sources in the Jesuitana. Collection of the John J.Burns Library / F. Xavier. - Boston, 2006. - 105 p.

28. Frèches J. La sinologie / J. Frèches. - Paris: Gallimard, 1975. - 128 p.

29. Gernet J. Chine et christianisme. La premier confrontation / J. Gernet.

- Paris: Thames & Hudson, 1991. - 352 p.

30. Gibb H.A.R. The Legacy of Islam / H.A.R. Gibb. - Oxford: Clarendon Press, 1931. - 384 p.

31. Gu Ming Dong. Sinologism: An Alternative to Orientalism and Postcolonialism / Gu Mingdong. - Abingdon and New York: Routledge, 2013. -296 p.

32. Hackmann H. Chinesis che Philosophie / H. Hackmann. - Munchen: Reinhardt, 1927. - 406 p.

33. Hu Shih. The Development of the Logical Method in China. -Shanghai: Shanghai Oriental Book Co., 1922.

34. Jousset Ph. L'oeuvre en cours de François Jullien: Un déplacement philosophique / Ph. Jousset. - Paris: Harmattan, 2007. - 166 p.

35. Julien S. Examen critique de quelques pages de Chinois relatives à l'Inde, traduites par M. G. Pauthier: accompagné de discussions grammaticales sur certaines règles de position, qui, en Chinois, jouent le même rôle que les inflexions dans les autres langues / S. Julien. - Paris: Imprimery Royale, 1841. -156 p.

36. Julien S. Exercices pratiques d'analyse, de syntaxe et de lexicographie chinoise / S. Julien. - Paris: B. Duprat, 1842. - 304 p.

37. Julien S. Lao Tseu Tao Te King le Livre de la voie et de la vertu compose dans le 6. siecle avant l'ere chretienne par le philosophe Leo-Tseu / S. Julien. - Paris: Imprimery Royale, 1842. - 303 p.

38. Julien S. Le livre des Récompenses et des Peines / S. Julien. - Paris: Oriental Translation Fund, 1835. - 566 p.

39. Julien S. Ping chân ling yèn, ou Les deux jeunes filles lettrées: roman chinois / S. Julien. - Paris: Librairie Didier et Cie, 1845. - 330 p.

40. Julien S. Syntaxe nouvelle de la langue chinoise fondée sur la position des mots: bsuivie de deux traités sur les particules et les principaux termes de grammaire, d'une table des idiotismes, de fables, de légendes et d'apologues traduits mot à mot. Vol. 1 / S. Julien. - Paris: Librairie de Maisonneuve, 1869. -441 p.

41. Kalinowski M. Cosmologie et divination dans la Chine ancienne. Le Compendium des cinq agents (Wuxing dayi, Vie siècle) / M. Kalinowski. -Paris: EFEO, 1991. - 639 p.

42. Kalinowski M. Le calcul du rayon céleste dans la cosmographie chinoise / M. Kalinowski. // Revue d'histoire des sciences. - 1990. - Vol. 43. No. 1. - P. 3- 34.

43. Kalinowski M. Les instruments astro-calendériques des Han et la méthode Liu Ren / M. Kalinowski. // Bulletin de l'École française d'Extrême-Orient. - 1983. - Vol. 72. - Paris: BEFEO 72, 1983. - P. 309- 419.

44. Karlgren B. Etudes sur la phonologie chinoise / B. Karlgren. - Leyden et Stockholm, 1913. - 898 p.

45. Karlgren B. Sound and symbol in China / B. Karlgren. - London: Oxford University Press, 1923. - 128 p.

46. Lai W. Toward a Periodization of the Taoist Religion / W. Lai. // History of Religion. - 1976. - Vol. 16. No. 1. - Chicago,1976. - P. 75- 85.

47. Leibnitz G.W. Opera omnia. Vol. 1 / G.W. Leibnitz. - Genevae: L. Dutens, 1768. - 488 p.

48. Makeham J. «Confucianism» in Contemporary Chinese Academic Discourse / J. Makeham. - Cambridge: Harvard, 2008. - 397 p.

49. Masson Michel. Philosophy and Tradition: The Interpretation of China's Philosophic Past: Fung Yu-lan 1939-1949 / M. Masson. - Taipei: Ricci Institute, 1985. - 287 p.

50. Michaud Y. La Chine aujourd'hui / Y. Michaud. // Université de tous les saviors. - 2003. - Vol. 6. - Paris: Odile Jacob, 2003. - 263 p.

51. Moyriac J.A-M. Histoire generale de la Chine, ou Annales de cet Empire, traduit du Tong-Kien-Kang-Mou par le Mailla, 1 Volum / J.A-M. Moyriac. - Paris, 1777. - 670 p.

52. Nishitani Keiji. Nishida Kitaro: The Man and His Thought / Keiji Nishitani. - Nagoya: Chisokudo Publications, 2016. - 272 p.

53. Schipper K. The Taoist Body / K. Schipper. - Berkeley: University of California Press, 1993. - 312 p.

54. Schipper K. The Taoist Canon. / K. Schipper. - Chicago: The University of Chicago Press, 2005. - 1637 p.

55. Segalen V. La Grande Statuaire chinoise / V. Segalen. - Paris: Robert Laffront, Collection Bouquins, 1995. - 754 p.

56. Sivin N. Chinese Alchemy: Preliminary Studies. Harvard Monographs in the History of Science, 1 / N. Sivin. - Cambridge, MA: Harvard University Press, 1968. - 339 p.

57. Sivin N. Science in Ancient China. Researches and Reflections. Aldershot / N. Sivin. - Hants: Variorum, 1995. - 328 p.

58. Tu Weiming. Centrality and commonality: an essay on Confucian religiousness / Tu Weiming. - Albany, N.Y.: State University of New York Press, 1989. - 165 p.

59. Tu Weiming. Confucian Ethics Today: The Singapore Challenge / Tu Weiming. - Singapore: Federal Publications, 1984. - 247 p.

60. Tu Weiming. Cultural China: the periphery as the center / Tu Weiming. // The living tree: the changing meaning of being Chinese today. -1994. - Stanford University Press. - 295 p.

61. Twitchett D.C. Le traite juridique du'Souei-chou by Etienne Balazs / D.C. Twitchett. - Leiden: E. J. Brill, 1954. - 227 p.

62. Twitchett D.C. The Cambridge history of China. Vol. 8 / D.C. Twitchett, Mote W.F. - Cambridge University press, 1998. - 1231 p.

63. Vandermeersch L. Études sinologiques / L. Vandermeersch. - Paris: PUF, 1994. - 354 p.

64. Vandermeersch L. La oie Royale / L. Vandermeersch. - Paris: École Française d'Extrême-Orient, 1977. - 359 p.

65. Vandermeersch L. Le nouveau monde sinisé / L. Vandermeersch. -Paris: PUF, 1986. - 224 p.

66. Vandermeersch L. Les deux raisons de la pensée chinoise. Divination et idéographie / L. Vandermeersch. - Paris: Gallimard, 2013. - 208

P.

67. Vandermeersch L. Origine et évolution de l'achilléomancie chinoise / L. Vandermeersch. // Comptes-rendus des séances de l'Académie des Inscriptions et Belles-Lettres 134e année. - 1990. - № 4. - Р. 949- 963.

68. Vandermeersch L., Sagesses chinoises, avec Jean de Miribel / L. Vandermeersch. - Paris: Flammarion, 1997. - 130 p.

69. Wieger L. Les Peres du systeme taoiste / L. Wieger. - Hien-hien: Hejian, 1913. - 512 p.

70. Wilhelm H. The Reappraisal of Neo-Confucianism. History in Communist China / H. Wilhelm. - London: Cambridge, 1969.

71. Wurm S.A. Language Atlas of China / S.A. Wurm. - Hong Kong: Longman, 1990.

72. Youlan F. A Short History of Chinese Philosophy / F. Youlan. - New York: Free Press, 1997. - 400 p.

73. Zuzndorfer Harriet T. Not Bountto China: Etienne Balazs, Femand Braudel and the Politics of the Study of Chinise. History in Post-War France / H.T. Zuzndorfer. // Past & Present. - 2004. - Vol. 185. No. 1. - Leyden et Stockholm. - P. 189- 221.

На русском языке:

74. Алексеев В.М. В старом Китае. Дневники путешествий. 1907 г. / В.М. Алексеев. - М.: Восточная литература, 1958. - 310 с.

75. Алексеев В.М. Китайская литература / В.М. Алексеев. - М.: Наука, 1978. - 588 с.

76. Алексеев В.М. Китайская народная картина. Духовная жизнь старого Китая в нар. изображениях / В.М. Алексеев. - М.: Наука, 1966. -2601 с.

77. Алексеев В.М. Наука о Востоке: статьи и документы / В.М. Алексеев. - М.: Наука, 1982. - 535 с.

78. Ан С.А. Сакрально-этические смыслы алтаря в китайской письменной традиции / С.А. Ан., О.А. Ворсина. // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2013. - № 1 (33). - С. 92-97.

79. Антология даосской философии / пер. и сост. В.В. Малявин, Б.Б. Виногродский. - М.: Т-во «Клышников-Комаров и К», 1994. - 448 с.

80. Барлукова О.Д. Китайская интеллигенция: в поисках идентичности / О.Д. Барлукова // Вестник Бурятского государственного университета. - 2014. - № 14-1. - С. 22-24.

81. Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае / Л.С. Васильев. - М.: Восточная литература РАН, 2001. - 488 с.

82. Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайской цивилизации. Формирование основ материальной культуры и этноса / Л.С. Васильев. -М.: Наука, 1976. - 368 с.

83. Воронина О.Ю. К проблеме определения критерия периодизации истории китайского языка на примере работы Анри Масперо / О.Ю. Воронина // Научно-педагогический журнал восточной Сибири MAGISTER DIXIT. - 2011. - № 4. - Иркутск: Евразийский лингвистический институт, 2011. - С. 15-22.

84. Гегель Г.Ф.В. Лекции по истории философии. Книга 1 / Г.Ф.В. Гегель. - СПб: Наука, 1993. - 349 с.

85. Дамаский Д. О первых началах. Комментарий к «Пармениду». / Пер. Л. Ю. Лукомского, ст. и комм. Р. В. Светлова и Л. Ю. Лукомского. -СПб.: Издательство РХГИ. 2000. - 1072 с.

86. Дао дэ цзин, Ле-цзы, Гуань-цзы: даосские каноны / пер., вступ. ст., коммент. В.В.Малявина. - М.: Апрель, 2002. - 544 с.

87. Дацышен В.Г. Культурная революция в СССР и российское востоковедение / В.Г. Дацышен. // Мир Евразии. - 2014. - № 3. - Горно-

Алтайск: Горно-Алтайский государственный университет, 2014. - С. 3039.

88. Древнекитайская философия. Том 1 / под ред. М.Л. Титаренко. -М.: Мысль, 1972. - 363 с.

89. Дубасова З.С. Китаеведение во Франции: Организация. Персоналии. Библиография. - М.: 1979. - 260 с.

90. Дубровская Д.В. Миссия иезуитов в Китае. Маттео Риччи и другие (1552-1775 гг.) / Д.В. Дубровская. - М.: Институт востоковедения РАН, 2000. - 256 с.

91. Духовная культура Китая. Том 1. Философия / под ред. М.Л. Титаренко. - М.: Восточная литература, 2006. - 727 с.

92. Еремина В.М. Проблема историзации китайских мифов / В.М. Еремина // Труды молодых ученых алтайского университета. - 2009. -№ 6. - Барнаул: Алтайский государственный университет, 2009. - С. 1719.

93. Жерне Ж. Древний Китай / Ж. Жерне. - М.: Астрель, 2004. - 157

с.

94. Зубко Г.В. Марсель Гране. Китайская мысль / Г.В. Зубко // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. - 2005. -№1. - М.: Наука, 2005. - С. 204-208.

95. Историография истории Древнего Востока: Иран, Средняя Азия, Индия, Китай / под ред. проф. В.И. Кузищина. - СПб.: Алетейя, 2002. -303 с.

96. История Китая / под. ред. Меликсетова А.В. - М.: Высшая школа, 2002. - 736 с.

97. Карапетьянц А.М. «Ба гуа» как классификационная схема / А.М. Карапетянц // 13-я научная конференция «Общество и государство в Китае», часть 1. - 1982. - М.: Наука, 1982. - С. 49-66.

98. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке / Э. Кассирер. - М.: Гардарика, 1998. - 784 с.

99. Киселев В.А. Формирование истории китайской философии как научной дисциплины в Китае / В.А. Киселев. // Вестник РУДН. Серия: философия. - 2017. - № 1.(Т.21). - С.24-32.

100. Китайская классическая проза / пер. акад. В.М. Алексеева. - М.: Наука, 1959. - 388 с.

101. Китайская философия. Энциклопедический словарь / под ред. М. Титаренко. - М.: Мысль, 1994. - 652 с.

102. Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. / А.И. Кобзев. - М.: Наука, 1993. - 432 с.

103. Кобзев А.И. Философия китайского неоконфуцианства / А.И. Кобзев. - М.: «Восточная литература» РАН, 2002. - 606 с.

104. Конрад Н.И. Запад и Восток. Статьи / Н.И. Конрад. - М.: Наука, 1972. - 496 с.

105. Конфуцианское «Четверокнижие» («Сы шу») / пер. с кит. и коммент. А.И. Кобзева, А.Е. Лукьянова, Л.С. Переломова, П.С. Попова. -- М.: Вост. лит., 2004. - 435 с.

106. Крушинский А.А. Логика «И цзина». Дедукция в древнем Китае / А.А. Крушинский. - М.: Восточная литература РАН, 1999. - 175 с.

107. Лао Цзы. Дао дэ цзин. Книга пути и благодати / пер. с кит. Ян Хин-шуна, Л. Померанцевой. - М.: ЭКСМО, 2009. - 397 с.

108. Лао цзы. Обрести себя в Дао / пер. с кит., вступ. ст. и коммент. И.И. Семененко. - М.: Республика, 1999. - 445 с.

109. Лапина З.Г. В поисках стратегии экологической гармонии (Марсель Гране. Китайская мысль) / З.Г. Лапина, К.И. Шилин. // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. -2005. - №1. - М.: Наука, 2005. - С.208-210.

110. Лисевич И.С. Литературная мысль Китая / И.С. Лисевич. - М.: Наука, 1979. - 266 с.

111. Литература и культура Китая. Сб. ст. к 90-летию со дня рождения акад. В.М. Алексеева / под ред. Н.Т. Федоренко - М.: Наука, 1972. - 360 с.

112. Ломанов A.B. Христианская герменевтика китайской культуры и французские иезуитские миссионеры / А.В. Ломанов // Сравнительная философия. - 2000. - М.: Восточная литература РАН, 2000. - С.61-104.

113. Лукьянов А.Е. Дао дэ цзин / А.Е. Лукьянов, В.П. Абраменко, Хуан Лилян. - М.: ИДВ РАН, 2016. - 346 с.

114. Лукьянов А.Е. Начало древнекитайской философии: И цзин, Дао дэ цзин, Лунь юй / А.Е. Лукьянов. - М.: Радикс, 1994. - 112 с.

115. Малявин В.В. Китайская цивилизация / В.В. Малявин. - М.: Апрель, 2003. - 632 с.

116. Маслов А.А. Тайный смысл и загадка кодов Лао-цзы / Маслов А.А. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. - 266 с.

117. Меликсетов А.В. История Китая / А.В. Меликсетов. - М.: Высшая школа, 2002. - 736 с.

118. Непомнин О.Е. История Китая ХХ век / О.Е. Непомнин - М.: ИВ РАН КРАФТ+, 2011. - 736 с.

119. Переломов Л.С. Конфуций. Лунь юй / Л.С. Переломов - М.: Восточная литература, 2001. - 588 с.

120. Петров A.A. Китайская философия. / А.А. Петров. // Большая Советская Энциклопедия. - 1936. - Т. 32. - М.: Советская энциклопедия, 1936. - С.743-755.

121. Протопопова И.А. «Истина» и «путь» [Электронный ресурс] / И.А. Протопопова. // Синий диван. - 2005. - № 5. - М.: Три квадрата, 2005. - Режим доступа: URL: http : //sinij divan. narod.ru/sd5rez6 .htm

122. Псху Р.В. Философский санскрит и трудности его перевода / Р.В. Псху. // Вопросы философии. - 2016. - № 3. - М.: Наука, 2016. - С.80-90.

123. Религии Китая. Хрестоматия / сост. Торчинов Е.А. - СПб.: Евразия, 2001. - 512 с.

124. Саид Э.В. Ориентализм: Западные концепции Востока /Э.В. Саид. - М.: Русский Ы1ръ, 2006. - 640 с.

125. Самойлов Н.А. XIX конференция Европейской ассоциации китаеведения / Н.А. Самойлов, Ю.С. Мыльникова. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 13. Востоковедение. Африканистика. - 2013. - № 1. - С.112-117.

126. Семененко И.И. Афоризмы Конфуция / И.И. Семененко. - М.: Издательство Московского университета, 1987. - 306 с.

127. Семененко И.И. Пять тысяч слов молчания / И.И. Семененко. -М.: Республика, 1999. - 151 с.

128. Смирнов И.П. Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней / И.П. Смирнов. - СПб: Научная библиотека, 1994. - 350 с.

129. Спирин В.С. Построение древнекитайских текстов / В.С. Спирин. - М.: Наука, 1976. - 234 с.

130. Старостин С.А. Реконструкция древнекитайской фонологической системы / С.А. Старостин, Б.Ю. Городецкий. - М.: Наука, 1989. - 732 с.

131. Степанянц М.Т. Метафора «золотая середина» как ключ к пониманию общего и частного в философии морали / М.Т. Степанянц. // Вопросы философии. - 2003. - № 3. - М.: Наука, 2003. - С.42-48.

132. Томихай Т.Х. Китайский язык. Некоторые странички его истории / Т.Х. Томихай. // Петербургская библиотечная школа. - 2014. -№ 1(45). - СПб: Санкт-Петербургское библиотечное общество, 2014. -С.20-30.

133. Торчинов Е.А. Даосизм / Е.А. Торчинов. - СПб: Андреев и сыновья, 1993. - 310 с.

134. Ушков А.М. Проблемы методологии научных исследований // Восток: грани постижения. М: РУДН, 2009

135. Ушков А.М. Традиции социального утопизма и социалистический идеал в странах Востока / А.М. Ушков. - М.: МГУ, 1986. - 379 с.

136. Фишман О.Л. Китай в Европе: миф и реальность (ХШ-ХУШвв.) / О.Л. Фишман. - СПб: Петербургское Востоковедение, 2003. - 546 с.

137. Хэрли К.Г. Становление государственной власти в Китае: Империя Западная Чжоу / К.Г. Хэрли. - СПб.: Евразия, 2001. - 480 с.

138. Цюй Юань. Стихотворения / Юань Цюй. - М.: Художественная литература, 1954. - 160 с.

139. Чжан Бо-дуань. Даосская алхимия / Бо-дуань Чжан, Хун Гэ. -СПб.: Петербургское востоковедение, 2001. - 470 с.

140. Чжао Фэнцай. Возрождение конфуцианства в современной культуре Китая / Ф. Чжао. // Система ценностей современного общества. - 2010. - №10-1. - Новосибирск: Центр развития научного сотрудничества, 2010. - С.79-82.

141. Шено Ж. Очерк истории Вьетнамского народа / Ж. Шено, В.Ф. Мордвинов, Р.А. Поповкина, А.А. Губера, Чан-хюи-Лиеу. - М.: Издательство иностранной литературы, 1957. - 344 с.

142. Шилов А.П. Конец древности: о духовном кризисе современного китайского общества и поиске новых ценностей / А.П. Шилов. - М.: ИДВ РАН, 2009. - 236 с.

143. Щеглова Л.В. Культурология: единство и многообразие форм культуры / Л.В. Щеглова, Н.Б. Шипулина, Н.Р. Саенко. - Волгоград: ВГПУ «Перемена», 2009. - 211 с.

144. Щуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга перемен» / Ю.К. Щуцкий, А.И. Кобзев. - М.: Наука, 1993. - 608 с.

145. Юркевич А.Г. Интерпретации «Дао дэ цзина» в советском/российском китаеведении: проблема произвола переводчика / А.Г. Юркевич. // Мат. межд. симп. «Синология, японоведение и

тибетология в России и Франции: история и перспективы». - 2013. - М.: ООО Вариант, 2013. - С.188-226.

146. Ян Хин-шун. Древнекитайский философ Лао-цзы и его учение / Хин-шун Ян. - М.-Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1950. - 162 с.

На китайском языке:

147. Дандай синь жу-цзя (Современное новое конфуцианство). -Пекин, 1989.

148. Ду Вэймин. Дуйхуа юй чуаньсинь (Диалог и инновации). -Гуйлинь, 2005.

149. Ду Вэймин. Жусюе дисаньци фачжаньдэ цяньцзин вэньти (Перспективы развития третьей волны конфуцианства). - Тайбэй, 1988.

150. Ду Вэймин. Жуцзяо (Конфуцианская религия). - Шанхай, 2008.

151. Ду Вэймин. Сяньдайсин юй уюйдэ шифан (Современность и стремление к материальному благополучию). - Пекин, 2008.

152. Ли Цзэхо. Чжунгоу цзиньдай сисянши лунь (Общие рассуждения об современной истории китайской мысли). - Пекин: Шэнходушусиньчжи саньлянь шудянь, 2008.

153. Лян Шумин. Дун си вэнь-хуа цзи ци чжэсюэ (Культуры Востока и Запада и их философии). - Пекин: Шанъуиньшугуань, 1921.

154. Моу Цзунсань. Цайсин юй сюаньли (Физическая природа и спекулятивный разум). - Сянган: Жэньшэн чубаньшэ, 1963.

155. Моу Цзунсань. Чжи дэ чжицзюэ юй чжунго чжэсюэ (Интеллектуальная интуиция и китайская философия). - Тайбэй: Тайвань шанъу иньшугуань, 1971.

156. Фаго чжунго сюэдэ лиши юй сяньчжуан (French Sinology: Past and Present). - Шанхай: Дай жэнь, 2010.

157. Фэн Юлань. Чжунго чжэсюэши. Шан ся цэ. (История китайской философии. Т. 1, 2.). - Шанхай: Шанхай шанъу иньшуагуань, 1934;

158. Ху Ши. Чжунго чжэсюэши даган (Очерк истории китайской философии). - Шанхай: Шанхай шанъу иньшуагуань, 1919;

159. Цзян Цин. Шэнмин синьян ю вандао чжэнчжи: жуцзя вэньхуа де сяньдай цзяжчи (Вера в жизнь и политика «добродетельного правления»: современное значение конфуцианской культуры). - Тайбэй: Ян чжэн тан чубаньшэ, 2004.

Электронные издания:

1. Электронное издание «Описания Китайской империи», http : //www. gallica. bnf. fr/ark:/12148/bpt/6k88216g (на французском языке).

2. Classiques. uqac. ca/classiques/j ulien_stanislas. html .(биография на французском языке)//инф.: «L'EncyclopaediaBritannica» editionde 1911.

3. Люй-ши чунь цю ("Весны и осени господина Люя"). Электронное издание.

4. Информация с сайта International Consortium for research in the Humanities http://www.ikgf.uni-erlangen.de/people/index.shtml/stephane-feuillas.shtml

5. Информация с сайта Chercheursd'Asie http : //www.efeo .fr/bio graphies/

ПРИЛОЖЕНИЕ 1.

Об универсальности в Китае / L'universalité vue de la Chine

http : //www.vacarme. org/article2045. html Анна Чэн (Anne Cheng).

Понятие универсальности представляет собой известный парадокс: универсальность - это принцип, который включает в себя все, за исключением самой «универсальности». Говоря об «универсальности в Китае» или, точнее, «китайской универсальности», нужно изначально сказать, что она носит проблемный характер. В то время, как универсальность прав человека в Европе проявляется как продукт эпохи Просвещения, которая сама по себе представляет собой исторический период «торжества разума», «китайская универсальность» связана, прежде всего, с некой идеей цивилизации (конечно, китайской) - с центром (чжун), который действует своей направленностью от цивилизации к периферии (напомним, что Китай называет себя, или, точнее сказать, был назван государствами-спутниками, «Срединным Государством», Чжунго). Власть здесь предоставляется в руки сильного правителя - Сына Неба или воплощения Дао (часто транскрибируется «Tao») (1) - одновременно мистического и космологического начала, чья сила исходит и преобразует бытие, которое ему подчиняется. Именно так в Китае реалии царской власти, существующие с III в. до н.э., накладывались на организацию государственной администрации и чиновничество, которые со временем все более и более усложнялись.

На протяжении более двух тысячелетий, «Китай» воспринимался самими китайцами и другими странами как центр мира (пока что ничего из ряда вон выходящего - прим. А.Чэн): до рассвета двадцатого века китайская империя вольно именуется как «Поднебесная» (tianxia). Многие формулы канонического происхождения, содержащиеся в поговорках и различных высказываниях, подтверждают это само-представление о

«Китайском мире» как о центре цивилизации: «Между четырьмя морями все люди братья» (2). Согласно периодически возникающему в конфуцианской политической риторике клише, правитель должен «успокоить тех, кто ближе и привлекать своей доброжелательностью тех, кто далеко».

Особенно поразительным является описание, представленное в древних «Записках о правилах благопристойности» (3), в которых Сын Неба вместе с феодальными князьями сидел в центре квадрата, представляющего собой космологическое изображения Земли. За пределами этого квадрата располагались «варвары», образуя собой большой квадрат варварских племен четырех направлений, которые отличаются не по их этнической принадлежности, а по их незнанию обрядов, а именно, цивилизованного поведения. Здесь мы можем увидеть иерархическое представление пространства и центра, который, не будучи закрытым, не является при этом эквивалентом никакого реального политического пространства, например, греческого полиса или римского цивитас.

Такое представление, вместе с тем является ли оно символическим или нет (если это не именно из-за своего символизма), очевидно совпадает с принципом имперской идеологии, реализуемой в Китае в течение двух тысяч лет истории.

Начиная от основателя династии Хань (-206 до 220), который установил Paxsinica (4) в восточной части Евразийского континента, в то время как PaxRomana занял другую оконечность [континента], приходится констатировать, что идея «универсальности» (вездесущности) уже выглядит как политический лозунг. Мысль о том, что «[Династия] Хань объединяет все под небесами» (Han Bing Tianxia) распространяется во всех доступных на то время источниках: от книг и до самых тривиальных - на черепичных крышах домов. Не следует также забывать, что та самая династия Хань закрепила объединение китайского государства,

совершенное первым императором Цинь Шихуанди, который в 221 г. до н.э. дал имя китайской цивилизации, ее язык и ту самую нынешнюю систему категорий (источник сталинского вдохновения), называемую «доминирующей этикой», - иными словами, представляющую собой форму национальной идентичности. Отголоски этого интересно обнаружить в XVIII в. в рамках маньчжурской династии Цин, которая была последней из императорского режима. Там была найдена графическая справка с понятием Тянъся в «Трактате о календаре и музыке» (Traité sur le calendrier et sur la musique), который Отец Иосиф Амио (17181793), иезуитский миссионер в Китае, направил Анри Леонарду Бертэну, министру Людовика XVI. В нем рассказано о хореографических постановках ритуальных танцев, исполняемых при императорском дворе. Танцевальная площадка представляла собой символическое и космологическое представление империи во Вселенной: квадрат (Земля) вписанный в круг (Небо), расквадрированные (размеченные квадратами) под шахматную доску из девяти ячеек (что соответствует девяти провинциях империи). В традиционной ориентации север размещается внизу, а запад справа, однако, чтобы увидеть символы на своих местах, нужно перевернуть изображение. (5) Шестнадцать танцоров заключены в квадратные секции пересечений и своими движениями рисуют символы с помощью перемещения внутри квадратов (помните, что китайские иероглифы часто называют «слово в квадрате») (6). Таким образом, с помощью своей хореографии танцоры описывают символы, которые составляют фразу Тянься тайпин (Tianxia Taiping, ^Т^^) «Все под небом (то есть, вся империя) [находится] в Великом мире».

Геополитическим выражением этой силы, которая излучает (источает) символизм, является известный китаизированый мир, который охватывает всю Восточную Азию своим, так называемым, китайским пространством - Корею, Японию, Вьетнам, Монголию, Тибет - многие культуры, которые в той или иной степени и в разные исторические

моменты пережили китайское влияние либо через его письменные источники, его государственные структуры, бюрократические модели, его представления о социальной иерархии, либо через принятие определенных религиозных форм, рожденных в Китае или усваиваемые им (здесь, в частности, говорится о буддизме, который пришел в Китай из Индии, однако, почти с УП-УШвв. становится практически полностью китаизированным).

И напротив, всякий раз, когда китайская территория страдала от вторжений, в период оккупации Китая «варварами», преобладающей идеей последних являлась та, что «варвары», в конечном итоге, будут ассимилированы китайской цивилизацией, которая является исторически проверенной и надежной, особенно это видно на примере династий монголов Юань (1264-1368) и маньчжурской династии Цин (1644-1911). Напомним, что до середины девятнадцатого века, китайская империя, насколько это известно, никогда не имела системы оплаты дани (периферия делала знаки верности центру в рамках формы присутствующей зависимости - прим. А. Чэн), и только после середины XIX века Китай начал посылать в другие страны свои дипломатические миссии.

И только под ударами западных держав, начиная с опиумных войн 1840-1860 гг., Китай был вынужден увидеть себя в качестве страны или нации среди других. Однако, все же самоопределение китайской империи как «Цивилизации мира» приходит позже. В 1898 году во время одного из последних правителей маньчжурской династии, группа ученых под предводительством Кан Ювэя (1858-1927) предприняли первые в истории империи попытки подготовки политической реформы создания основ конституционной монархии по образцу Японии эпохи Мэйдзи (1868-1912). Тем не менее, Кан Ювэй, как консервативный ученый, в своих новшествах по-прежнему базируется в значительной степени на политическом реформизме конфуцианских канонических источников и универсалистской

утопии, которая еще коренится в традиционной точке зрения китайской универсальности, описанной в книге Великого Единения (Датун шу), не говоря уже о «Великом мире» (Тайпин), о котором было упомянуто выше. В самом деле, эта попытка реформ закончилась полным фиаско. Таким образом, в то время как Япония преуспела в 1868 году, проводя переворот Мэйдзи, который заявлял о национальной идентичности, выступающей в значительной степени против китайского универсальности, Китай в марте 1898 года продолжает ссылаться на канонической традиции, не позволяющие в полной мере установить истинное национальное государство. Такое потворство традиционному строю образует пробел в строительстве политики, которая будет стремиться к преодолению последующих революций ХХ века и которую будет не в состоянии компенсировать даже культуралистский вариант развития событий.

На переднем плане этого (культуралистского) варианта возникает весьма проблематичный вопрос выживания конфуцианства в обществе, которое хочет жить в модерне, или даже в постмодерне. Конфуцианство (все равно пришлось бы указать содержание этого западного неологизма -прим. А. Чэн) предусматривало создание в течение двух тысяч лет истории идеологической и институциональной базы для императорского режима, который, в конце концов, испарился к 1911 г. Именно тогда конфуцианское наследие призвали к ответственности в современную эпоху отсталости Китая. Конфуцианство, воспринимаемое как источник всех зол, стало главной мишенью иконоборческой движения 4 мая 1919 года, участники которого скандировали «Долой Конфуция и его храмы». До событий 1966 и 1976 годов также имело место систематическое разрушение конфуцианских устоев во время Культурной революции, кульминацией которого стала кампания «критики Линь Бяо и Конфуция» 1974 года. Так как объяснить то, что-то же самое конфуцианство, с конца 1970-х годов, оставалось на устах некоторых лидеров, известных своим авторитаризмом, и оказалось двигателем экономического роста Японии и

«четырех маленьких драконов» (Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур), а также оставалось главной особенностью дискурса об «азиатских ценностях»?

С 1980-х годов, на первый план выходит явление, которое можно назвать «лихорадка конфуцианских ценностей», в след за которым Китай постепенно встает на путь отхода от постулатов маоистской эпохи. Мы должны отметить две символические для этого десятилетия даты: 1984, год, когда произошло создание в Пекине фонда Конфуция под эгидой высших органов Коммунистической партии в связи с 2535-летием со дня рождения Мудреца. И 1989 год, который стал годом кровавого подавления на площади Тяньаньмэнь студенческого движения за демократию, в то время как в странах Восточной Европы происходили следующие события: несколькими месяцами позже восстания на Тяньаньмэнь пала Берлинская стена, затем, двумя годами позже, распался Советский Союз. Последнее становится контр-примером для китайских лидеров, которые идут по пути нео-авторитаризма, оправдывая себя необходимостью политической и социальной стабильности в целях обеспечения экономического развития, и поддерживая идеологию «нео-конфуцианства» с ее символическими представлениями о единстве и преемственности китайской культуры. В начале 1990-х годов Дэн Сяопин запустил свою знаменитую концепцию «социалистической рыночной экономики» с не менее знаменитым лозунгом «разбогатеть!» со ссылкой на сингапурский конфуциано-авторитаризм Ли Куан Ю в качестве модели для Китая.

Самым замечательным является то, что чтобы объяснить это экономическое явление, нужно обратиться к культурологическому аргументу: желание видеть в наборе ценностей так называемые «конфуцианские» ценности (придание большого значения институту семьи, уважение к старшим, стремление к обучению, одобрение тяжелой работы, бережливость - прим. А. Чэн), которые являются пояснительными факторами экономической модели развития Азии. У нас есть абсолютно

противоположная и впечатляющая (резкая) оценка конфуцианства, в отличие от той, которая превалировала до этого: по иронии судьбы, именно те факторы, которые, у Вебера и Маркса выступали в качестве препятствия для капиталистического развития, которые противоречили факторам развития в принципе - именно они обещали в восточно-азиатских обществах устранение проблем от влияния современного западного общества (среди которых чрезмерный индивидуализм, гедонизм или эгоизм - прим. А. Чэн). Здесь речь идет, прежде всего, о рассуждениях, о которых мы много слышим сегодня в официальном дискурсе Китая.

Такая идеология «азиатских» (или «конфуцианских») ценностей не ограничивается стремлением к повторной «реконфуционизацией» китайского общества (даже с переходом на английский язык, как это было сделано в Сингапуре). Современная идеология стремится восстановить и расширить старый процесс конфуцианизации, а также заявляет о своем намерении сосредоточить его на странах-спутниках китайской империи. Таким образом, китайско-американским профессором Гарвардского университета Ду Вэймином была запущена концепция «культурного Китая» задолго до его выхода на пенсию в Пекине. Этот бард конфуцианства «третьей волны» представил свою концепцию «культурного Китая» в виде концентрических окружностей: центральное ядро включает в себя материковую часть Китая (включая Гонконг - прим. А. Чэн), Тайвань и Сингапур; затем - более широкий круг, который включает в себя китайские общины в составе мировой диаспоры; и, наконец, самый широкий круг - виртуальный круг лиц во всем мире (интеллигенция, ученые, журналисты, бизнесмены и т.д. - прим. А. Чэн), которые пытаются понять Китай и несут ответственность за распространение китайского языка в своих языковых сообществах. Таким образом, мы можем увидеть запуск «культурной цепочки», которая дает конфуцианству статус универсальной системы «этико-духовных» ценностей. Эта система является очень правильной (работоспособной) по

сравнению с другими, и может также войти в «диалог» с другими мировыми религиями (христианством, исламом или буддизмом - прим. А. Чэн), в то время как в данный момент она тщательно оставляет в стороне вопрос о правах человека.

Версия манипуляции китайской философской традицией в идеологических целях, которая была использована, чтобы спасти интеллектуальный дискурс «конфуцианских ценностей» 1980-х годов, выглядевшая как знак воли китайской интеллектуальной элиты, в настоящее время широко используется в англоязычных странах, особенно США. Ее цель: восстановить ведущую роль и перспективу конфуцианских ценностей, представленных в качестве универсальных, или, по крайней мере, способных к универсальности (ип^егеаШаЫе), и особенно, сделать их основополагающими для «нового мирового гуманизма». Именно эта универсальность «китайского мира», подорванная в конце XIX века под влиянием западных колониальных держав, как мы можем наблюдать в настоящее время, находится на стадии возвращения к состоянию не только ностальгического представления, но и в более агрессивной стадии. Объединяющим фактором этой стадии являются навязывание сложившейся идеологии «Большого Китая» и спекуляция идеями представителей «философии Тянься» или «Тянься-изма» (йа^агЬиу^. Китайская Народная Республика сегодня проводит большое количество форумов и симпозиумов, выпускает большое число периодических изданий и публикации всех видов, которые стремятся показать наличие в них международного аспекта (на самом же деле, все международный симпозиумы состоят в основном из китайцев-за-рубежом). В действительности, организаторы таких форумов держат дискурс вдали от вопроса существования «конфуцианской этики в эпоху глобализации».

Ясно также и то, что мечта о пан-конфуцианстве сбывается как-то по-другому, явно с большим гегемонизмом: популярные в Китае личности, претворяя в жизнь мечты о «Большом Китае», сегодня берут на себя

ответственность выступать от имени всего «азиатского дискурса», таким образом, претендуя на лидерство в регионе. Однако, нельзя утверждать свои претензии на универсальность, в том числе на Западе, используя культурологическое алиби и размахивая флагом «азиатских» или «конфуцианский ценностей» перед лицом «прав человека», в которых западный человек является большим специалистом. Таким образом, для устранения провала маоистской идеологии и ради сохранения контроля над обществом, особенно над молодежью, снова возвращаются «в седло» якобы-конфуцианские ценности: уважение к порядку, послушание старших, преданность государству, защита семейных ценностей. Этот корпус ценностей должен способствовать гармоничному развитию, так как это должно помочь ограничить индивидуальные аппетиты. И действительно, «конфуцианство» предполагает под собой постановку интересов группы выше интересов отдельного человека и, таким образом, обеспечивает приоритет социальной стабильности для режима, отсюда и лозунг, сказанный Ху Цзиньтао в 2006 году «общество гармонии социализма».

Такой «нео-авторитаризм», замаскированный под конфуцианство, присоединивший к себе бывших марксистских идеологов (Пекин) и анти -марксистов (Тайвань, Сеул и Сингапур) находится на стадии переломного момента: в утопических представлениях о социализме без Западе, замещая желание экономической современности, которая имеет место на Западе в виде переходной стадии «постмодерна» или «пост-западничества», удобным алиби, чтобы обойти демократического строительства. Это позволяет, по меньшей мере, три раза «бросить камень» в сторону пекинских лидеров: во-первых, попытка дать политическую и моральную легитимность выглядит особенно плохо после резни на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года. Все это должно было объединить вместе общественный организм вокруг нового социального проекта и стать новым фактором единства после распада маоистской утопии, которая показала

свое истинное лицо во время Культурной революции и разгрома кампании Пекинской весны. Это стало очевидным после землетрясения в провинции Сычуань, за несколько месяцев до Олимпийских игр 2008 года, когда лидеры бросились на сайт геолокации, чтобы закрыть изображение, показывающее трагедию - на самом деле, это еще раз характеризует «конфуцианскую» манеру чиновников и руководителей, сочувствующих пострадавшему населению в нелегкой судьбе (эти же чиновники в то же время жестоко подавили протесты тибетцев).

Во-вторых, это лестное чувство национальной идентичности, которое подпитывается верой в то, что Китай будет следующей глобальной сверхдержавой. «Китайский народ - это великий народ с непрерывной пяти тысячелетней историей и великолепной культурной традицией» - эта фраза постоянно повторяется в речах китайских чиновников, которые, зачастую, оказываются бывшими хунвэйбинами, сражавшимися в течение сорока лет за уничтожение этого культурного наследия, которое, как они утверждают теперь, настолько высоко значимо, и так сильно культурно (это еще раз подчеркивает их невежество). И, в конечном итоге, цель состоит в том, чтобы двигаться в направлении модернизации претендуя на традиции (хотя дилемма между традицией и модернизацией и ранее была основной проблемой как в Китае, так во многих развивающихся странах). Другими словами, «пяти тысячелетняя культура» становится еще одним аргументом для роста силы Китая, которая [сила], в соответствие с концепцией [конфуцианства], говоря оксюмороном,- должна представлять собой «мягкую силу».

Тем не менее, такие оправдания маски зла являются либеральным капиталистическим вариантом, источником которого являются англосаксы, и эти оправдания вдохновляют китайских лидеров на сохранение западной современности (здесь имеет важное значение то, что само слово «свобода» было воспринято японской и китайской современностью благодаря переводу «О свободе» Джона Стюарта Милля), проигнорировав

при этом вопрос о правах человека, поставленный Великой французской революцией: Китай делает выбор в пользу «экономики» в ущерб «политики» - но надолго ли?

Комментарии переводчика

(1) Имеются в виду различные системы транскрипции: в общепринятой в настоящее время транскрипции Пиньинь и в принятой в России системе Палладия иероглиф Ж транскрибируется как Дао, в то время как в широко используемой на Западе системе Уэйда-Джайлза этот иероглиф записывается как Тао.

(2) Отсылка на высказывание «Лунь юй» 13.16 «Шэнгун спросил об управлении. Учитель ответил: Это когда те, ко вблизи, радуются, а те, кто далеко, приходят.» Цит. по переводу Лукьянова А.Е.

(3) Ли цзи - один из главных канонов конфуцианства, в котором описывается идеальная конфуцианская модель социального механизма — от основ политической администрации до норм взаимоотношений в рамках семьи и ритуалов в основных жизненных ситуациях

(4) PaxSinica (лат. «китайский мир»), Китайский век — неологизм, обозначающий период роста китайского политического и экономического влияния начиная с конца XX века (деятельность Дэн Сяопина, доктрина мирного подъёма Китая) и особенно становление Китая как сверхдержавы в XXI веке. В историческом контексте по аналогии с Pax Romana и Pax Mongolica термин применяется к тем периодам развития китайской цивилизации (как, например, при династиях Хань и Тан), когда китайское правительство распространяло своё политическое влияние на весь китайский мир, поддерживая его в состоянии относительной стабильности и мира.

(5) Это связано с тем, что верх традиционных китайских карт был ориентирован на юг.

(6) ^ Ш ^ , фанкуайцзы, письменный знак квадратной формы, название произошло потому, что иероглиф по очертаниям должен вписываться в квадрат.