Феномен смерти человека: Возможности философской концептуализации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.13, кандидат философских наук Хилимов, Юрий Викторович

• Хилимов, Юрий Викторович
• кандидат философских наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат философских наук Хилимов, Юрий Викторович

Введение. 3.

Глава 1 Феномен смерти человека: аксиологический и онтологический аспекты концептуализации. 15.

§ 1 Феномен мертвого тела и практики умирания: аксиологический аспект исследования. 15.

§ 2 Диалектика Я и Другого: онтологическая концептуализация феномена смерти человека. 45.

Глава 2 Феномен смерти человека: дискурс интерсубъективности. 62.

§ 1 Экзистенциально подлинная возможность смерти: контекст коммуникации. 62.

§ 2 Феномен смерти человека и тема телеологии существования. 91.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Феномен смерти человека: Возможности философской концептуализации»

Актуальность темы исследования. Исследуемый феномен относится к традиционным проблемам философского дискурса. Вопрос о смерти принадлежит к фундаментальным вопросам философии, во многом определяя статус самой философии, претендующей на всеобщность. Попытка помыслить смерть, то есть справиться с ней дискурсивно, есть изначальное начинание философии и классический предмет ее проблемного поля. Специфика настоящей проблемы охватывает различные уровни личностного и социального бытия и диктует необходимость констатации ее междисциплинарного положения. Это приводит к широкому спектру методологий (в том числе взаимоисключающих) и гибкой вариативности подходов, что, безусловно, усиливает сложность проблемы.

Феномен смерти являет собой традиционную предметную область исследования философской антропологии, относящуюся к сущностным основаниям понятия человеческого. Во многом он определяет настроенность антропологического наброска как в условиях классической, так и неклассической философской антропологии. Основное затруднение, связанное с концептуализацией феномена смерти, заключается в его особой расположенности, которую можно охарактеризовать как «болезненную» или экзистенциально значимую для любого существования. Этот факт требует привлечения и интеграции различных подходов и дисциплинарных пространств, задачей которых оказывается преодоление отчуждения феномена смерти и восприятие его в качестве ресурса философской концептуализации. История философии превращает феномен смерти в крупнейший культурно-практический и теоретико-методологический ресурс, нуждающийся в упорядочении и концептуализации, что оказывается важным фактором, усиливающим актуальность и своевременность исследования.

Востребованность изучения настоящей проблемы продиктована, в том числе тем, что она не относится к феномена обыденного бытия, но переживается в пограничных ситуациях, представляя экстремальный опыт и потому является единичным, неповторимым и уникальным. Уникальность данного феномена осложняет все попытки подвергнуть его концептуализации и одновременно требует активизировать философский ресурс изучаемой предметной области.

Актуальность темы исследования, помимо классического обоснования, продиктована современными глобальными изменениями социокультурной реальности. В этой связи проблема смерти - это поиск базисных оснований человеческого существования. Это одна из не многих, а может быть и единственная еще не ускользнувшая возможность идентификации с подлинно человеческим.

Феномен смерти в философии не возможен без акта философской рефлексии. В свою очередь сама рефлексия имеет своим крайним пределом открытие смерти. Таким образом, для философского знания анализируемый предмет представляется необходимым. Следовательно, интерес к смерти со стороны философии есть результат ее потребности распространить свою всеобщность на такую междисциплинарную проблему, коей является проблема смерти.

В настоящее время восприятие феномена смерти в высокой степени детерминировано социальностью и ее артефактами: научно-техническими проектами, политическими стратегиями и экономическим моделированием. Особое значение в этой связи приобретает проблема биотехнологий — методик продления жизни, представляющая трансформацию идеи бессмертия, а также комплекс вопросов биоэтического характера, в центре которых фокусируется феномен смерти.

В определенном смысле современную актуальность проблемы спровоцировала неклассическая философия, отказавшаяся в отличие от классической философии от постулирования правильного, этически приемлемого опыта умирания в пользу его поливариантности и отказа от нормативной предписательности при его анализе.

Настоящее диссертационное исследование акцентирует свое внимание на соотношении аксиологического и онтологического подходов к феномену смерти, который в конечном итоге диктует совмещение уровней этики и онтологии. Данное заключение вызвано рассмотрением феномена смерти в контексте коммуникации Я и Другого. Значимость такого контекста объясняется тем, что в современной философской антропологии отмечается стойкая тенденция квалифицировать проблему смерти как маргинальную. Ввиду того, что маргинальное указывает на нарушение коммуникативных связей, представляя вытесненное, мы приходим к такому пониманию, при котором феномен смерти требует помещения в контекст интерсубъективности.

Предложенный Ф. Арьесом вариант восприятия смерти: либо не замечать, либо «примирить» смерть со счастьем охватывающий основные традиционные к ней подходы во многом базируется на проблеме коммуникативности и указывает на необходимость восстановления коммуникативного диалога в анализе феномена смерти и умирания. В этом смысле «не замечать» смерть означает не воспринимать ее должным образом, то есть указывает на отсутствие интерсубъективной основы, позволяющей редуцировать смерть к проблеме интегративного понимания. Игнорирование смерти с неизбежностью приводит к маргинализации данного феномена. Примирение ее с эвде-монией возможно лишь при экспликации смерти в пространстве коммуникативных связей.

Научная разработанность проблемы широко представлена на двух уровнях исследования: культурологическом и собственно философском.

В силу того, что смерть феноменально являет себя в качестве мертвого тела, она подвергается многообразию культурной символизации. Прежде всего это отражено в классических работах Э. Тайлора, Д. Фрезера, М. Элиа-де. Особое внимание заслуживает концепция К. Г. Юнга как альтернативный подход к классическому анализу символической атрибутивности смерти. В культурологическом аспекте исследования проблемы в диссертации привлекаются этнология Ж. Монтандона, историко-культурологический анализ К Клемена, гистология и физиология К. Биша. Из современного отечественного танатологического и тафалогического знания весьма актуальными представляются работы С. Рязанцева, Ю. Смирнова, С. Токарева.

На философском уровне феномен смерти традиционно представлен двумя фундаментальными возможностями концептуализации: смерть как смыслополагание (Гегель - Ницше - Хайдеггер) и смерть как негация смысла (Ясперс - Камю - Сартр).

В рамках архетипов классической и неклассической философии выделяются основные подходы концептуализации смерти: рационалистический, диалектический, экзистенциалистский, психоаналитический, деконструкти-вистский, постмодернистский.

Феномен смерти междисциплинарен внутри самой философии, поскольку заявлен в антропологии, онтологии, этике и социальной философии.

История научной разработанности проблемы начинается с выделения моделей практик умирания. Речь идет о трех подобных историко-философских моделях: античности, средних веков, Возрождения. Античная философия снимает проблему смерти через отождествление бытия и мышления и как следствие невозможности репрезентировать небытие; средневековая философия - посредством акта трансцендирования; философия Возрождения — с помощью соотнесения мыслящего Я с телесностью и последующей эстетизацией смерти как актуализации предельной возможности телесного. Таким образом, понимание феномена смерти трансформируется в теоретически нагруженную стратегию устремления существования к своему завершению.

В общей разработанности проблемы особое место принадлежит русской философии: Н. Федорову, К. Циолковскому, Л. Толстому, В. Розанову, Ф. Достоевскому, Н. Лосскому, Л. Карсавину, Е. Рерих. При этом учитывается архетип православной культуры, в рамках которой начинает разрабатываться проблематика смерти в отечественной философской мысли (Владимир Мономах, Кирилл Туровский), а также ее интерпретация современностью: Г. Федотовым, М. Киселевой, А. Демичевым, С. Дамбергом, М. Рабжаевой и др. На основании особого статуса смерти в русской культуре (не только в философии, но и в литературе, живописи, кинематографе) в настоящем исследовании представлено ее понимание в качестве культуры некроцентризма, выработавшего глубокую традицию «правильного» умирания. Тем не менее опыт отечественной культуры мысли преодолевает узко оценочный подход к проблеме в пользу ее онтологизации. При этом происходит совмещение этической и онтологической плоскостей, что является особенно востребованным задачами современной биоэтики.

В традиции классической философии проблема смерти широко разработана в границах диалектической методологии Гегеля. Смерть, понятая диалектически, выходит за рамки исключительно антропологической проблематики, являясь категорией негативности бытия — необходимым аспектом перехода и диалектической отмены. Гегелевскую диалектизацию смерти дополняют А. Кожев, Ж. Батай, М. Бланшо. Являясь категорией негативности, смерть наделяется способностью извлечения смысла путем его разъятая в акте отмены. Диалектического привлечения требуют основополагающие оппозиции нашего исследования, такие как жизнь — смерть, Я — Другой, бытие — ничто.

Существование человека диалектично, так как оно одновременно являет смерть другим и осознает ее для себя. Так обозначается принцип соотнесения себя с иным, который, по сути, является диалоговым. В постклассическом типе философствования мы можем проследить за развитием этой идеи в опытах М. Бубера и Э. Левинаса.

В неклассическом архетипе философии экзистенциально фундаментальными вариантами концептуализации феномена смерти выступают онтологии М. Хайдеггера, Ж.П. Сартра, и Э. Левинаса.

Особое влияние на разработку данной предметной области оказал экзистенциальный набросок смерти Хайдегтера, который отказывается понимать смерть как метафизический или биологический феномен, переводя его в бы-тийственное вопрошание. Субъективность по Хайдеггеру в отличие от классической философии определяется не самосознанием, а сознанием смертности. Следовательно, способность к смерти или бытие-к-смерти — критерий подлинности существования человека, нечто уникально собственное, всегда «мое». Вопрос о смерти в этой связи представляется открытием прояснения подлинной экзистенциальной ситуации существования. Однако формируя позитивный опыт мышления смерти, Хайдеггер тем самым спровоцировал и противоположные концепции. Речь идет о смерти как обезличивающем у А. Камю и у Ж. П. Сартра, согласно которым смерть теряет статус подлинности, лишая всякого смысла и оборачивая в абсолютное, обезличенное ничтожест-вование.

Для Левинаса, в отличие от Хайдегтера и Сартра смерть есть условие наличия интесубъективности. Без феномена смерти анализ коммуникативных связей оказывается не полным. С позиции Левинаса существование изначально коммуникативно, следовательно, в любой момент может стать Другим и своим умиранием ответить Другому на вопрос о смерти. Так реализуется идея ответственности в диалогике, приводящая к тезису о богоявленно-сти человеческого лика.

Отмечая многообразие подходов концептуализации феномена смерти, подчеркнем что, важным содержанием неклассической философии является дискурс психоанализа, с его объективацией смерти до субстанциальной силы. В границах психоанализа сформировались две парадигмальности, по-разному концептуализирующие смерть: разработанная 3. Фрейдом основа и ее воплощения Э. Фроммом, Г. Маркузе, Ж. Лаканом, для которой предмет исследования составляет индивидуальное бессознательное; и юнгианская традиция восприятия смерти в контексте коллективного бессознательного, находящая понимание в трансперсональных исследованиях, подобных опыту С. Грофа.

И, наконец, постмодернистская философия Ж. Бодрийара рассматривает смерть в истории человеческой цивилизации как историю «вытеснения». Она исключается из социального производства и представляет иное системы, стремящейся к своему совершенству. Экономический, психоаналитический и лингвистический дискурсы маскируют амбивалентность жизни и смерти вытесняя смерть в пространство маргинального. Историко-эпистемологический дискурс М. Фуко укрепляет обоснование смерти в качестве предмета социокультурной политики.

Нельзя не отметить представленность проблемы на современном биоэтическом, а в более широком смысле - практическом, уровне, на котором философия выступает равноправной участницей гуманитарной экспертизы наряду с медициной, психологией, религией, правом.

Методологическое основание исследования опирается надостижения европейской философии, прежде всего трудов Г. Гегеля, М. Хайдеггера, Ж. П. Сартра, Э. Левинаса. Исследуются результаты методологического анализа философской антропологии в отечественной и зарубежной философии. Сделана попытка переосмыслить ставшие классическими интерпретации феномена смерти в трудах Ф. Арьеса и В. Янкелевича. Одно из ведущих влияний на разработку диссертации оказали дискурс соблазна Ж. Бодрийара и футурология Э. Тоффлера. Были использованы результаты исследований, осуществленные В. Розиным, JI. Коганом, В. Мильдоном, П. Тищенко, Д. Матяш, А. Демичевым, Н. Трубниковым, Б. Марковым, Д. Михелем, Ю. Хрустале-вым.

Методологическим основанием диссертационного исследования являются исторический и логический методы, метод сравнительного и элементы структурного анализа, а также использован междисциплинарный подход к изучению проблемы, где философия приобретает качество экспертного знания.

Объектом исследования диссертации является феномен смерти человека.

Предметом изучения выступает анализ феномена смерти человека, представленный в универсальном и многообразном опыте бытия человека в мире.

Целью диссертационного исследования является упорядочение философского ресурса концептуализации феномена смерти, определение статуса феномена смерти в возможностях философской концептуализации. В соответствии с поставленной целью в диссертации выдвигаются и решаются следующие исследовательские задачи:

- исследовать, процесс становления феномена смерти в качестве философской проблемы, в контексте развития от культурологического символического осмысления до философской теоретизации;

- раскрыть соотношение аксиологического и онтологического подходов концептуализации феномена смерти, при этом выделить аспект их пересечения;

- рассмотреть коммуникативный контекст представления феномена смерти; обосновать необходимость наличия интерсубъективной концептуализации для его раскрытия;

- проанализировать статус смерти в антропологической проблематике как ния подлинности существования;

- сформулировать основоположения современного понимания проблемы и определить задачи философской концептуализации смерти в границах междисциплинарного знания и гуманитарной экспертизы.

Научная новизна диссертации состоит в осуществлении авторской реконструкции философского ресурса феномена смерти в рамках классической и неклассической философских традиций. В исследовании в центре внимания находится вопрос о смерти как проблеме коммуникативной императивности, осмысленной в условиях современности. Концептуализация феномена смерти человека в историко-философском бытии показана через нарастание коммуникативного контекста, что позволяет зафиксировать ранее не учтенные аспекты его теоретического и эмпирического воплощения:

1. Предложено новое понимание восприятия смерти как предписывающих техник и моделей умирания в условиях классической философской традиции и установки экстравертного сознания.

2. Осуществлено раскрытие исследуемого феномена через диалектизацию отношений Я - Другой, отражающее понимание смерти как экстравер-сивного события и перевод анализ данного феномена в пространство коммуникативного диалога.

3. Обозначена динамика коммуникативного контекста через смысловые изменения связи смерти с Другим, т.е. в оппозиции Я - Другой. Данная тенденция связана с экзистенциальной философией, которая выявляет идею смерти на уровне интровертно настроенного сознания, соотнесенного с дискретностью существования.

4. Выявляется статус смерти в виртуальной коммуникации, приводящей к исчезновению Другого и обозначению проблем бессмертия и технологий продления жизни (биотехнологий и биоэтики).

5. Определено теоретическое обоснование отношения к смерти применительно к практическому уровню воплощения данного феномена диктуемого современностью. Уточняется перспектива возможных стратегий концептуализаций феномена смерти как преодоление социально понятой коммуникации через ее онтологизацию.

С учетом общих теоретических результатов и выше указанных выводов, на защиту выносятся следующие основные положения:

1. Аспект пересечения аскиологического и онтологического подходов концептуализации феномена смерти проявляется в рамках осуществления бытийственного долга. Аксиологизация феномена смерти способствует его закреплению в пространстве философского знания и укореняет взгляд на проблему сквозь призму моделей умирания, вырабатываемых в рамках классической философской парадигмальности и экс-трвертно ориентированного сознания. Субъект помещается в границы определенного видения, что существенно сужает многообразие проектов собственного завершения. Преодоление такого подхода возможно в результате перемещения проблемы в сферу онто-этики, для которой оказывается востребованным развертывание исследуемого феномена в контексте коммуникации.

2. Согласно диалектической методологии феномен смерти раскрывается в оппозиции Я - Другой. Посредством Другого Я открывает возможность смерти, обнаруживается обреченность самого Я быть в отношении Другого - так выявляется их взаимообусловленность. Я оказывается перед невозможностью постижения себя как Другого, то есть содержит в себе нечто для Другого. Таким образом, «моя» смерть есть событие всегда экстраверсивное. Другой являет смерть без всяких условий, поэтому диалектика отношений Я и Другого представляя осуществление коммуникативного долга закрепляет выбранный аспект исследования и выводит анализ на уровень философии интерсубъективности.

3. Специфика концептуализации феномена смерти экзистенциальной философией продиктована дискретно понятым существованием и установкой интроверсии сознания. Смертность человека указывает на особую открытость к разъятию не только своей подлинности, но и подлинности бытия всеобщего. В этой связи находит оправдание любая смерть , в том числе без присутствия Другого и в таком акте умирания констатируется тождество смерти — окончательного прояснения собственной экзистенциальной ситуации и смерти — ответа на бытийствен-ное вопрошание.

4. Виртуальная коммуникация приводит к исчезновению Другого, что нарушает сообщение Я и Другого в аспекте трансляции смерти. Вместе с исчезновением Другого вытеснению подвергается смерть и в результате такого бессмертия Я лишается возможности узнавания смерти. Следовательно, любая модификация идеи бессмертия (а также самоубийство) есть итог нарушения коммуникации Я и Другого, который оборачивается утратой «наработанного» контекста осуществления умирания и вынужденным обращением к кругу проблем биотехнологического и биоэтического плана. Вместе с тем утрата Другого усиливает отчуждение и маргинализацию феномена смерти, требуя реконструкции Другого вместе с восстановлением коммуникативного контекста разрешения исследуемой проблемы.

5. Теоретическим обоснованием осуществления практического отношения к смерти является признание ценным единичного умирания, требующего не игнорирования, но эмпатийного соучастия. Необходимым и значимым оказывается восприятие смерти как трансляции уникального опыта, не имеющего эквивалента. Свидетельствование умирания признается включенным в процесс всеобщего бытийственного диалога, поэтому статус его толерантного и поливариантного присутствия становится легитимным. В виду особой «болезненной» специфики проблемы снятие ее противоречий и перспективность возможных вариантов концептуализаций связывается с преодолением социально понятой коммуникации посредством ее онтологизации.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования.

Настоящая диссертация открывает новое направление в философском осмыслении феномена смерти. Учитывая накопленный опыт осмысления настоящей проблемы классической и неклассической философскими традициями, исследование инициирует поиск новых концептуализаций феномена смерти, его роли и статуса в философской антропологии.

Теоретическая значимость диссертации заключается в преодолении философской, и в более широком смысле сциентистской, стереотипизации подходов к проблеме и в формировании новой методологической и мировоззренческой парадигмы исследования феномена смерти. При этом в диссертационном исследовании подчеркивается ведущее положение философского дискурса в междисциплинарной разработке теоретических моделей, акцентирующего внимание не на «сглаживании» и нивелировке проблемы, а на пристальности и обострении в ее изучении.

Научно-практическая значимость исследования определяется обозначенными актуальностью и новизной работы. Результаты диссертационной работы могут быть использованы в учебном процессе в рамках курсов и спецкурсов по философии, философской антропологии. Основные выводы диссертации могут использоваться при составлении учебных и учебно-методических пособий. Кроме учебного и учебно-методического направления практической реализации результатов настоящего исследования, выводы диссертации могут быть использованы в качестве методологической и мировоззренческой базы целого ряда таких социально ориентированных дисциплинарных пространств как танатология, социология, социальная работа и социальная антропология, психология и психотерапия, медицина, психиатрия и биоэтика, педагогика, юриспруденция и др.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы, результаты исследования и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались и обсуждались на научных конференциях: «Философия и жизненный мир человека» (Саратов, 2002), «Современное российское общество: власть экспертизы» (Саратов, 2003), «Человек в условиях глобализации современной культуры» (Саратов, 2003). Материалы исследования нашли свое отражение в научных публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Философия и история религии, философская антропология, философия культуры», Хилимов, Юрий Викторович

Заключение

Феномен смерти представляет собой сложнейший феномен антропологического и социального измерения. Причиной тому является тот факт, что он не имеет адекватного аналога вследствие своей уникальности. Все знание о смерти (философское, научное или религиозное) обречено носить гипотетический характер, что, однако, открывает многообразие возможностей концептуализаций данного феномена.

Основополагающие направления философского восприятия феномена смерти получили свое обоснование еще в рамках наследия архаических культур. В связи с этим настоящее диссертационное исследование уделяет серьезное внимание в том числе анализу вопроса на культурологическом уровне. В результате чего выявлены ведущие архетипические формы отношений к смерти, сохраняющие актуальность и сегодня. Речь идет о двух традициях: представление смерти как негации всякого смысла и смерти как смыслопола-гания. В границах именно такой типологизации осуществляются ведущие теоретизации проблемы смерти классической и неклассической философиями.

Однако подобные базовые модели требуют детальной конкретизации и развития. На это указывает, в частности, то кризисное состояние, в котором находится рассматриваемый феномен в современных социальных реалиях. В диссертации отмечается традиция позитивной концептуализации смерти как наиболее продуктивный подход. Вместе с тем, делается заключение, согласно которому традиция восприятия смерти в качестве абсолютной негации может приниматься как необходимая стадия в процессе формирования позитивного мышления смерти.

Один из возможных продуктивных подходов рассмотрения смерти может располагаться в контексте коммуникации. Коммуникативный диалог позволяет выявить миогоаспектность феномена и разграничить варианты его восприятия. В результате этого обозначается оппозиция Я — Другой как подвижная система отношений, где каждая из ее составляющих обладает способностью обращения в противоположный статус. В этой связи, Я и Другой демонстрируют взаимопереходность в вопросе о смерти. Так как Я ограничивается лишь внешним свидетельствованием, а Другой в посюстороннем опыте лишен полного знания о смерти, следовательно, оказывается востребованным диалоговый подход.

Умирание требует присутствия. Однако в контексте нашего исследования присутствие рассматривается в широком смысле и включает не только Другого, но и понятие бытийственного присутствия. Следовательно, более корректным с позиций диссертации оказывается рассмотрение феномена смерти в рамках онтоэтики. Это позволяет признать каждое частное умирание в качестве необходимого со-бытийного акта, имеющего смысл и значение не только для Другого. Придание ценности единичному умиранию как таковому без всякой моральной, религиозной и иной императивности завершает процесс разъятия подлинной экзистенции.

Таким образом, в диссертации ставится вопрос о свидетельстве умирания как выполнении коммуникативного долга, важного для обеих сторон. При этом подчеркивается значение внеоценочного присутствия, только которое позволяет существованию завершить свое экзистирование в сохранении необходимых дистанции (с Другим) и автономии. Преодоление антропоморфного понимания свидетельствования позволяет переместить проблему смерти с весьма укорененной позиции Другого, находящегося вне смерти, в пространство умирающего Я. Это открывает возможность реализации идеи кенотизма — своеобразной технологии со-умирания. В этой связи является оправданным обращение к русской философии и культуре как к опыту, где демонстрируется способность со-жаления частному умиранию.

Многообразие так называемых техник умирания в культуре можно подвести под единое основание. Они базируются на стремлении адаптации к идеи смерти, которая исторически обречена на незавершенность. Процесс свыкания со смертью обращается в умение или искусство жить среди смерти, что, однако, оказывается принципиально обременительным компромиссом для человека. Возникает вопрос: относится ли феномен смерти к разряду феноменов подлежащих адаптации? Иными словами возможно ли как «примирение смерти со счастье?»

Усвоение этого феномена в «чистом» виде как простое атомарное разложение носит ярко выраженный деструктивный характер для существования и требует специальных фильтров-концептов. То есть требует опосредованного контакта. С функцией таких фильтров на наш взгляд успешно справляется символическая составляющая культуры. В этом смысле равноценного аналога ей мы едва ли сможем найти.

Символическая концептуализация феномена смерти востребована не только на теоретическом, но и на практическом уровне. Универсальность и естественность архетипических символов обеспечивает их применимость к ситуации конкретного единичного умирания. Здесь философский дискурс облекается в форму терапевтического вмешательства, что, однако, не противоречит заданной еще античностью установке определения предмета самой философии. В условиях признания объективной психической реальности или коллективного бессознательного феномен смерти перемещается в пространство компенсаторного функционирования. Адаптация к идее смерти происходит путем бессознательного распознования-узнавания комплекса образов, что, вероятно, и является фактором наиболее естественного приобщения к исследуемому феномену.

Однако и символическая интерпретация феномена смерти наталкивается на серьезные трудности. В условиях амбивалентного, бинарного мышления смерть оказывается деструктивной и, безусловно, «злой» силой, противоположной позитивному жизненному. Следствием доступности распознавания символических образов является возможное их упрощение.

Таким образом, в многообразии концептуализаций феномена смерти мы выделяем два варианта его целостного усвоения, которые не являются противоречащими друг другу, но, напротив, открыты для взаимодействия. Это расположение смерти в плоскости онтоэтической коммуникативности Я и Другого и представление ее посредством актуализации символического трансперсонального опыта.

Адаптация к феномену смерти в рамках этих подходов основывается на признании включенности единичного существования в бытийственный интерсубъективный контекст, в котором каждое Я экзистирует для другого Я, не требуя взаимности. При этом преодолевается принцип синергии, вследствие безвозмездного характера умирания. В таком акте дарения бытие единственный раз проявляет способность щедрого одаривания существования, которое сигнализирует о подлинности и указывает на вовлеченность во всеобщее. В этой связи умирание является бытийственным долгом существования, императивом, требующим тотальной отдачи. С каждым последующим умиранием происходит подтверждение непрерывного развертывания существования. И как результат в топографическом аспекте восприятия, смерть часто мыслится «позади», «за спиной», указывая на преемственность генераций, что в свою очередь снова требует символической формализации.

Природа данного феномена с нашей точки зрения во многом диктует необходимость привлечения трансперсонального подхода. В пользу этого сообщает культурологический аспект его исследования. На этом уровне смерть входит в группу так называемых обрядов перехода, где происходит пересечение трансперсонального и символического. Отчасти в качестве объяснения соответствующего статуса может служить иррациональное основание феномена. В данном случае иррациональность указывает на невыразимость, то есть на актуальный или потенциальный кризис рациональной концептуализации смерти, который тем самым толкает к сотрудничеству с альтернативными подходами.

Современный процесс виртуальной технологизации феномена смерти и идеи бессмертия есть следствие их традиционного расположения в поле символического. Трансляция идеи смерти и ее модификаций (в том числе и идеи бессмертия) в глобальной информационной сети напоминает присутствие в трансперсональном. Здесь, как и на уровне коллективного бессознательного, символическое кодирование обеспечивает возможность самоидентификации. Однако, в отличие от первого, информационная технологизация (от всеобщей автоматизации до электронных сбоев) несет в себе гораздо больший риск обезличивания и утраты символического носителя существования.

Перспективным направлением исследования в диссертации отмечается необходимость интегрирования указанных двух подходов. В этом качестве философия предстает важной участницей междисциплинарной гуманитарной экспертизы, координирующей дискурсы психологии и психиатрии, медицины, права, социологии, антропологии, культурологии и др. вокруг настоящей проблемы. Философия сегодня призвана устранить отчуждение феномена смерти и вернуть его в повседневность в рамках экзистенциально решаемой ситуации, то есть, по сути, взять на себя адаптирующую функцию.

В соответствии с изложенным диссертация предлагает два условия для возможности осуществления процесса адаптации к феномену смерти:

1) Внеоценочная императивность со-присутствия с умиранием. Соприсутствие предполагает определенную степень дистанцирования, которое выражается в преодолении игнорирования вопроса о возможности смерти, в открытости стать Другим.

Статус Другого не является простым свидетельством й лишь элементом оппозиционной пары, но обозначает указанную дистанцию, только при наличии которой может идти речь о разъятии смерти. Быть1 Другим — это гоv товность к принятию тождественности умирания и умирающего. Поэтому в случаях замалчивания смерти замалчивающий не может быть опознан как Другой.

Тем не менее Другой не несет значения чужого, а скорее связан с Я партнерскими отношениями. Он «ассистирует» процессу умирания уже собственным эмпатийным свидетельствованием. Иными словами, факт смертности осуждает человека на коммуникативные связи, раскрывая его экзистен-циальность, в том числе и в диалоге. В этом смысле адаптация к феномену смерти осуществляется не только при непосредственном переживании смертного случая, но также в условиях, таким образом, понятой расположенности к вопросу о смерти. В пользу коммуникативного опыта раскрытия смерти сообщает традиция ее персонификации, характерная для целого ряда культур и в том числе в определенных модификациях и для современности.

2) Признание феномена смерти в качестве отчасти автономного от антропологического контекста (т.е. выходящим за пределы понимания как простого прекращения жизненных функций), являющегося фрагментом бытия, существующим согласно собственным логике и стратегиям, и лишь в незначительной степени приоткрывающийся человеку.

Данное условие не удовлетворяется восприятием смерти исключительно как биологического процесса, но рассматривает его как нечто способное в определенном смысле к самостоятельным многообразным трансформациям, следствием которых оказываются символическая культура, трансперсональный опыт, информационные технологии, политические игры и т.д. Под воздействием исторических, социо-культурных, научно-технических, морально-нравственных и прочих реалий феномен смерти являет себя часто в непредсказуемых формах, ускользая от однозначного дискурсивного видения. В таких условиях оказывается востребованным соответствующее архетипическое восприятие смерти архаическими мифологическим и магическим сознаниями, согласно которым смерть имеет свою самостоятельную логику и стратегию взаимоотношения с человеком, топографию, атрибутивность, а также способность идти на компромиссы с живым, т.е. коммуникативность.

В контексте этого феномен смерти, вписан в ткань живого коллективного бессознательного и потому находясь в этом пространстве сам, «оживает» и проявляет себя вполне независимо. Следовательно, для адаптации к себе настоящий феномен требует опосредованного отношения, иными словами - рациональной или символической концептуализации, которые заданы субъективным пониманием проблемы. Данное условие в целом выделяет субъективное значение феномена, открывая новые креативные возможности его концептуализации. Это отражается на практическом уровне размещения феномена смерти, в частности в различных социальных проектах, в медицинских, образовательных и педагогических программах, в психологических и психотерапевтических методиках, в ориентациях в искусстве, в стратегиях средств массовой информации.

Восстановление статуса Другого и коммуникативного контекста в событии умирания позволяет констатировать тождество смерти — окончательного прояснения собственной экзистенциальной ситуации и смерти — ответа на бытийственное вопрошание. Так осуществляется преодоление социально понятой коммуникации или точнее ее совмещение с плоскостью онтологии. Достижение именно такой настроенности концептуализаций феномена смерти осознается в диссертации в качестве основополагающей цели исследования, имеющей в равной степени теоретическое и практическое значение.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Хилимов, Юрий Викторович, 2004 год

1. Августин Аврелий. Исповедь; Абеляр П. История моих бедствий. М.: Республика, 1992.

2. Адо П. Что такое античная философия? М.: Издательство гуманитарной литературы, 1999.

3. Акулов И. Б., Малюк О. П. Поль Гольбах — критик религиозных догматов. М.: Мысль, 1975.119с.

4. Андрей Везалий. О строении человеческого тела. В 7 кн. М.: Изд-во АН СССР. 1950. Т. 1.

5. Аристотель. Поэтика // Соч. т.4. М.: Мысль, 1978. 830с.

6. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М.: Издательская группа «Прогресс» «Прогресс-Академия», 1992.

7. Асмус В. Ф. Платон. М.: Мысль, 1975.220с.

8. Ассаджиоли Р. Самореализация и психологические нарушения// Духовный кризис. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 64-96.

9. Батай Ж. Внутренний опыт// Танатография Эроса. СПб.: Мифрил, 1994.

10. Батай Ж. Гегель, смерть и жертвоприношение// Танатография Эроса. СПб.: Мифрил, 1994.1.. Батай Ж. Теория религии. Минск: Современный литератор, 2000.352с.

11. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1990.

12. Бердяев Н. А. Самопознание. М.: «Книга», 1991.446с.

13. Библер В. С. Нравственность. Культура. Современность.(Философские раздумья о жизненных проблемах) // Этическая мысль: Научно публицистические чтения. М.: Политиздат, 1990. С. 16-58.

14. Бимель В. Мартин Хайдеггер. Челябинск: Урал LTD, 1998.285 с.

15. Биша М. Ф. К. Физиологические исследования о жизни и смерти. СПб., 1865.

16. Бланшо М. Пространство литературы. М.: Логос, 2002. 288с.

17. Бодрийар Ж. Америка. СПб.: «Владимир Даль», 2000. 205с.

18. Бодрийар Ж. Забыть Фуко. СПб.: «Владимир Даль», 2000. 91с.

19. Бодрийар Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. 387с.

20. Бодрийар Ж. Соблазн. М.: Издательство Ad Marginem, 2000. 318с.

21. Бруно Д. Изгнание торжествующего зверя. СПб., 1914.

22. Бубер М. Философия человека. М., 1992.

23. Бэкон Ф. Соч. в 2 т. М.: Мысль, 1989. Т. 1.268с.

24. Быховский Б. Э. Шопенгауэр. М.: Мысль, 1975. 206с.

25. Вер Г. Карл Густав Юнг. Челябинск: Урал LTD, 1998. 209с.

26. Вернадский В. И. Живое вещество и биосфера. М., 1994.

27. Вич Р. Модели моральной медицины в эпоху революционных изменений//Вопросы философии. 1994. №3. С. 67-73.

28. Владимир Мономах Изборник// Сборник произведений литературы Древней Руси. М., 1969. С. 147-165.

29. Воронков С. С. Трактат о жизни и смерти. М.: Грааль, 1998. 208с.

30. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, 2000.442с.

31. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук// Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1977. Т. 1.452с.

32. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук// Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1977. Т. 2. 695с.

33. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наукII Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1977. Т. 3.471с.

34. Геннеп А., ван Обряды перехода: систематическое изучение обрядов. М.: Вост. лит., 2002. 198с.

35. Гоголь Н. В. Соч.: В 5 т. М.: Худож. лит., 1959. 575с.

36. Грегор О. Не стареть — это искусство. М.: Физкультура и спорт, 1986.

37. Грейсон Б., Харрис Б. Консультирование людей переживших околосмертный опыт// Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 307-326.

38. Гроф С., Гроф К. Духовный кризис: понимание эволюционного кризиса// Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. 377с.

39. Гроф С. За пределами мозга. М.: ООО «Издательство ACT», 2001. 504с.

40. Гроф С., Хэлифакс Д. Человек перед лицом смерти. М.: ООО «Издательство ACT», 2002.239с.

41. Гурин С. П. Проблемы маргинальной антропологии. Саратов: Изд. центр Сарат. гос. соц.-эк. ун-та, 1999.

42. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. Т. 1. Анти-Эдип. М.: Изд-воИНИОН, 1989.

43. Даль В. И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. 736с.

44. Дамберг С., Рабжаева М. Могила как метафора и метонимия: случай Украины// Новое литературное обозрение. 2000. №4(44).

45. Дасс Р. Зерно на мельницу. Киев: София, 1993. 320с.

46. Демичев А. В. Оеайшейленд// Фигуры Танатоса: Искусство умирания. СПб., Издательство С.-Петербургского университета, 1998. 220с.

47. Декарт Р. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1989. Т. 1. 654с.

48. Делюмо Ж. Ужасы на Западе. М.: Голос, 1994.416с.

49. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000. 615с.

50. Деррида Ж. Голос и Феномен. СПб.: «Алетейя», 1999.

51. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1979. 620с.

52. Достоевский Ф. М. Идиот. Кишинев: Картя Молдовеляско, 1959. 664с.

53. Древнекитайская философия// Под ред. В. Г. Бурова, Р. В. Вяткина, М. Л. Титаренко. Соч.: В 2 т. М.: Мысль. 1973, Т. 1. 363с.

54. Древнекитайская философия// Под ред. В. Г. Бурова, Р. В. Вяткина, М. JI. Титаренко. Соч.: В 2 т. М.: Мысль. 1973, Т. 2. 384с.

55. Дубровский Д. И. Смысл смерти и достоинство человеческой личности// Философские науки. 1990. №5 С. 116-120.

56. Евлампиев Н. В. Кириллов и Христос. Самоубийцы Достоевского и проблема бессмертия//Вопросы философии. 1998. №3. С. 18-35.

57. Жданов Д. А. Леонардо да Винчи анатом. М.; Л.; Медгиз, 1995.

58. Жмудь Л. Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб.: Изд-во ВГК, Изд-во «Алетейя», 1994.

59. Захер-Мазох Л. Венера в мехах. М.: РИК Культура, 1992. 380с.

60. Зорз В., Зорз Р. Путь к смерти. Жить до конца. М.: Прогресс, 1990. 217с.

61. Исупов К. Г. Русская философская танатология// Вопросы философии. 1994. №3. С. 106-112.

62. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.

63. Камю А. Посторонний. Падение. СПб.: Кристалл, 2001. 191с.

64. Карасев Л. В. Движение по склону (пустота и вещество в мире А. Платонова)// Вопросы философии. 1995. №8. С. 123-144.

65. Кастанеда К. Путешествие в Икстлан. СПб.: София, 1993. 632с.

66. Кесседи Ф. X. Сократ. М.: Мысль, 1976.198с.

67. Киньяр П. Секс и страх. М.: Текст, 2000. 189с.

68. Кирсанова Л. И. По ту сторону символического: суверенный человек и дословесное бытие масс// Фигуры Танатоса: Искусство умирания. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1998. 220с.

69. Киселева М. С. Мера и вера (знание о жизни и смерти у древних славян и книжников Киевской Руси) // Вопросы философии. 1995. №8. С. 103-123.

70. Классическая йога/ Под ред. Е. П. Островского, В. И. Рудого. М.: Наука, 1992. 260с.

71. Клемен К. Жизнь мертвых в религиях человечества. М.: Интрада, 2002. 223с.

72. Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М.: Логос, Прогресс-Традиция, 1998. 208с.

73. Коган Л. А. Жизнь как бессмертие // Вопросы философии. 1994. №12. С. 39-50.

74. Колвейт X. Когда безумие благословенно: Послание шаманизма// Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 134-163.

75. Кропоткин П. А. Этика. М., 1991. 106с.

76. Культин С. Е. Бессмертие: иллюзия или реальность// Философские науки. 1991. №9. С. 73-85.

77. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977.300с.

78. Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993.

79. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М.: «Гнозис», 1997.

80. Лакан Ж. Стадия зеркала. Париж, EOLIA, 1992.

81. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном, или судьба разума после Фрейда. М., 1997.

82. Ламонт К. Иллюзия бессмертия. М.: Политиздат, 1984. 286с.

83. Лапшин И. И. Ars moriendi// Вопросы философии. 1994. №3. С. 115-120.

84. Левин С. Кто умирает? Киев: София, 1996. 352с.

85. Левинас Э. Время и другой. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998.265с.

86. Левинас Э. Тотальность и бесконечное. М.; СПб.: Университетская книга, 2000.416с.

87. Лейбниц Г. В. Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1984, Т. 2. 686с.

88. Лейнг Р. Д. Трансцендентный опыт и его отношение к религии и психозам// Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. М.: ОО «Издательство ACT», 2003. 377с.

89. Лилли Д. языков Центр циклона. Киев: София, 1993. 320с.

90. Лири Т. Семь языков бога. М.: Янус, 2001. 214с.

91. Лосский Н. О. Бог и мировое зло. М.: Республика, 1994.432с.

92. Лукреций К. О природе вещей. М., 1983.

93. Мальцева. А. П. Миметическая природа желания// Философские науки. 2003. №2.

94. Марков Б. В. Мертвое и живое// Фигуры Танатоса: Искусство умирания. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1998.220с.

95. Марков Б. В. Философская антропология: Очерки истории и теории. СПб.: Лань, 1997.

96. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. М.: «Издательство ACT», 2002. 526с.

97. Маслоу А. По направлению к психологии бытия. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. 272с.

98. Матяш Д. В. Парадоксы манифестации идеи негации смерти в культуре// Философские науки. 2003. №3. С. 91-100.

99. Мид М. Культура и мир детства. М.: Наука, 1988.

100. Михель Д. В. Воплощенный человек. Саратов: Издательство Саратовского университета, 2000. 204с.

101. Михель Д. В. Тело в западной культуре. Саратов: Научная книга, 2000. 172с.

102. Монтень М. Опыты. М.: Правда, 1991. 656с.

103. Моуди Р. Жизнь после жизни. СПб.: Лениздат, 1993. 476с.

104. Мулин Г. Смерть и умирание в тибетской традиции. СПб.: Евразия, 2001.382с.

105. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО — Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1997. 1056с.

106. Огурцов А. П. Этика жизни или биоэтика: аксиологические альтернативы// Вопросы философии. 1994. №3. С. 49-62.

107. Островский В. Ю. Борьба с болью, или Человек на операционном столе. М.: Знание, 1983.

108. Паскаль Б. Мысли. Киев: "REFL book", 1994.

109. Петровский Б. В. Хирург и жизнь. М.: Медицина, 1989.

110. Платон Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2.

111. Плотин О бессмертии души (Энн. 4. 7.)// Вопросы философии. 1994. №3. С. 157-168.

112. ИЗ. Подорога В. А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию (материалы лекционных курсов 1992-1994). М.: Ad Marginem, 1995. 339с.

113. Попов Б. Н. Тема «другого» в работах Сартра// Философские науки. 2003. №2. С. 58-65.

114. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

115. Прево Ж., Парк Р. Сеть поддержки в духовном кризисе// Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 346-357.

116. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986.

117. Рак И. В. Легенды и мифы Древнего Египта. СПб.: ТОО «Нева», Университетская книга, 1997. 179с.

118. Рейноутер Дж. Это в ваших силах. Как стать собственным психотерапевтом. М.: Прогресс, 1993. 240с.

119. Рейчелс Дж. Активная и пассивная эвтаназия// Этическая мысль: Научно публицистические чтения. М.: Политиздат, 1990. С. 205-214.

120. Рерих Е. И. .Агни Йога: В 6 т. М., 1992.

121. Рильке Р. М. Записки Мальте Лауридса Бригге. М.: Вагриус, 2001. 302с.

122. Розанов В. В. В темных религиозных лучах. М.: Республика, 1994.

123. Розанов В. В. Уединенное. М.: Политиздат, 1990. 543с.

124. Розин В. М. Первая репетиция эзотеризма, христианства и рационализма// Философские науки. 2003. №10.

125. Розин В. М. Смерть как феномен философского осмысления (Культурно-антропологический и эзотерический аспекты)// ОНС. 1997. №2. С. 170181.

126. Рязанцев С. Танатология — наука о смерти. Танатология (учение о смерти). СПб., 1994.379с.

127. Сартр Ж. П. Бытие и ничто. М.: ТЕРРА КНИЖНЫЙ КЛУБ, Республика, 2002. 640с.

128. Семенова С. Г. Николай Федоров и Фридрих Ницше// Вопросы философии. 2001. №2.

129. Сенека Нравственные письма к Луцилию; Трагедии. — М.: Худ. Литература, 1986. 543с.

130. Смирнов Ю. А. Морфология преднамеренного погребения. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1997. 279с.

131. Спиноза Б. Об усовершенствовании разума: Соч. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998.

132. Стрельцова Г. Я. Блез Паскаль. М.: Мысль, 1979. 237с.

133. Субиран Ж.-М. Косметическая хирургия. Почему? Как? Зачем? Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1995.

134. Тайлор Э. Б. Первобытная кулыура. М.: Политиздат, 1989. 573с.

135. Терновский В. Н. Андрей Везалий. М.: Наука, 1965.

136. Тибетская книга мертвых/ Пер. с англ. В. Кучерявкина, Б. Останина. СПб.: Издательство Чернышева, 1994.255с.

137. Тикотин М. А. Леонардо да Винчи в истории анатомии и физиологии. Л.: Медгиз, 1957.

138. Тищенко П. Д. К началам биоэтики// Вопросы философии. 1994. №3. С. 62-67.

139. Тищенко П. Д. Самость и смерть// Постижение культуры. Концепции, дискуссии, диалог. № 5-6, М., 1996, С. 300-307.

140. Токарев. С. А. О жертвоприношениях.// Природа. 1983. №10.

141. Толстой Л. Н. Смерть Ивана Ильича. Л.: Худож. лит., 1982. С.304с.

142. Тоффлер Э. Шок будущего. М.: ООО «Издательство ACT», 2002. 557с.

143. Трубников Н. И. Проблема смерти, времени и цели человеческой жизни (через смерть и время к вечности)// Философские науки. 1990. №2. С. 104116.

144. Федоров Н. Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982. 711с.

145. Федотов Г. П. Святые Древней Руси. PARIS, 1985.

146. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986. 542с.

147. Филатов Д. П. Нормы поведения, или мораль с естественнонаучной точки зрения. Пути в незнаемое. М., 1974. 397.

148. Франки В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

149. Фрейд 3. Психоаналитические этюды. Минск: ООО «Попурри», 2001. 608с.

150. Фрейд 3. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1990.448с.

151. Фролькис В. В. Старение и увеличение продолжительности жизни. JL: Наука, 1988.

152. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Минск: Попурри, 1999. 624с.

153. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. 430с.

154. Фромм Э. Человек для себя. Минск: Коллегиум, 1992. 253с.

155. Фрэзер Дж. Дж.: Исследование магии и религии. Золотая ветвь. М.: Политиздат, 1980. 831с.

156. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская книга, 1997.

157. Фуко М. История сексуальности. Т. 1. Воля к знанию// Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М.: Касталь, 1996.

158. Фуко М. История сексуальности. Т, 3. Забота о себе. Киев: Дух и литера; Грунт; М.: Рефл-бук, 1998.

159. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Издат-во «Фолио», 2003. 503с.

160. Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1999.

161. Хрусталев Ю. М. Эвтаназия: сущность и проблемы, взгляд в будущее// Философские науки. 2003. №7. С. 71-29.

162. Циолковский К. Э. Космическая философия. М.: ИДЛи, 2001. — 496с.

163. Шопенгауэр А. Соч.: В 6 т. М.: Республика, 1999. Т. 1.496с.

164. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. СПб., 1998.

165. Эпикур. Письмо к Геродоту. Письмо к Пифонилу. Письмо к Менекею. Главные мысли// Лукреций. О природе вещей. М., 1983.

166. Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991.

167. Юнг К. Г Психология бессознательного. М.: ООО «Издательство ACT», «Канон+», 2001. 399с.

168. Юнг К. Г. Психологические типы. СПб.: Азбука, 2001. 736с.1170. Юнг К. Г. Психологический комментарий к «Тибетской книге мертвых»// Тибетская книга мертвых. Пер. с англ. В. Кучерявкина, Б. Останкина. СПб.: Издательство Чернышева, 1994. С. 7-27.

169. Янкелевич В. Смерть. М.: Издательство Литературного института, 1999. 448с.

170. Adler, A. The Practice and Theory of Individual Psychology. N.Y.: Harcourt, Brace & Co, 1932.

171. Feifel, H., ed. The Meaning of Death. New York: McGraw-Hill, 1959.

172. Fremantle, E., and Trungpa, C. Tibetan Book of the Dead. Boulder, Colorado: Shambala, 1975.

173. Janov, A. The Primal Scream: Primal Therapy The Cure for Neorosis. N.Y.: G.P. Puntam's Sons, 1970.

174. Jennings B. Bioethica and Democrcy. // Centennial Review, 1990. №2.

175. Koehler, J. Wer war Friedrich Nietzsche? Bonn: Inter Nationes, 2000.

176. Kubler-Ross, E. On Death and Ding. London: Coller-Macmillan Ltd., 1969.

177. Kubler-Ross, E. Questions and Answers about Dying and Death. New York: Macmillan, 1974.

178. Laing, R. The Politics of Experience. New York: Ballantine Books, 1976.

179. Lacan, J. Ecrits. P., 1966.

180. Leary, Т., Metzner, R., and Alpert, R. The Psychedelic Experience: A Manual Based on the Tibetan book of Dead. New Hyde Park, N.Y.: University Books, 1964.

181. Montandon, G. L'ologense culturelle. P., 1934.

182. Perls, F. Gestalt Therapy Verbatim. N.Y.: Bantam Books, 1976.

183. Perry, J.W. The Far Side of Madness. Englewood Gliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1974.

184. Reich, W. The Murder of Christ. N. Y.: Noonday Press, 1953.

185. Reich, W. The Function of the Orgasm: Sex-Economic Problems of Biological Energy. N.Y.: Farrar, Strauss & Giroux, 1961.

186. Rogers, C., R. On becoming a person. Boston: Houghton, 1961.

187. Rolf, I. Rolfing: The Integration of Human Structures. N.Y.: Harper & Row, 1977.

188. Saunders, С. M. The Treatment of Intractable Pain in Terminal// Proc. Roy. Soc. Med. 56(1961): 195.

189. Wasson, V.P. In an interview in This Week, May, 19, 1957.