Эффективность дискуссионной речи в межличностной коммуникации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат наук Сегеда Анастасия Сергеевна

• Сегеда Анастасия Сергеевна
• кандидат наук
• 2019

Оглавление диссертации кандидат наук Сегеда Анастасия Сергеевна

Введение........................................................................................................................................................................^

Глава 1. Теоретические основы исследования эффективной дискуссии

1.1. Дискуссионная речь как объект междисциплинарного исследования

1.1.1. Дискуссионная речь в философии и логике

1.1.2. Дискуссионная речь в риторике

1.1.3. Дискуссионная речь в коммуникативно-прагматической лингвистике

1.2. Понятие об эффективной межличностной коммуникации

1.2.1. Категория эффективности в лингвистике

1.2.2. Межличностная коммуникация с точки зрения эффективности

1.3. Художественная литература как отражение межличностных

дискуссий

Выводы по первой главе

Глава 2. Эффективные дискуссии в межличностной коммуникации

2.1. Коммуникативные стратегии в межличностных дискуссиях

2.2. Эффективная аргументация в межличностных дискуссиях

2.2.1. «Эффективная аргументация» как категория неориторики

2.2.2. Рациональные аргументы

2.2.3. Эмоциональные аргументы

2.3. Эффективные дискуссионные приемы опровержения

2.3.1. Рациональные приемы

2.3.2. Эмоциональные приемы

2.4. Выход из дискуссии

Выводы по второй главе

Заключение

Литература

Лексикографические источники

Источники иллюстративного материала

Приложение А

Приложение Б

Приложение В

Приложение Г

Приложение Д

Приложение Е

Введение

Работа посвящена выявлению эффективности дискуссионной речи в межличностной коммуникации, отраженной в произведениях русской и английской художественной литературы.

Степень разработанности проблемы.

В современной отечественной и зарубежной лингвистике уделяется внимание различным сторонам исследования дискуссионной речи. О ней идет речь в научных трудах, посвященных историческому развитию риторики [Анисимова, 2004; Аннушкин, 2011; Вомперский, 1988; Граудина, 1999; Зарецкая, 1998; Михальская, 1996]; в том числе становлению неориторики [Бредемайер, 2005; Волков, 1987, 2009; Перельман, 1987]; дискуссионной речи уделяется внимание как в современных работах по коммуникативнго-прагматической лингвистике [Ван Дейк, 1989; Горбачева, 2006; Зарецкая, 1998; Кобозева, 1986; Минеева, 2009; Стернин, 2001, 2009], так и в классических работах по логике [Гетманова, 1994; Ивин, 2008; Оселедчик, 2011; Поварнин, 1923; Шопенгауэр, 1999]; рассматриваются отдельные аспекты дискуссионной речи, связанные с постановкой вопросов, выбором аргументов и дискуссионных приемов [Ван Еемерен, 2010; Гуляева, 2013; Емельянов, 2004; Непряхин, 2018; Павлова, 1988; Пригарина, 2008]. Однако в большинстве работ речь идет о дискуссиях в официальных сферах институциональной коммуникации.

При этом все еще остается недостаточно исследованной категория эффективности применительно к дискуссионной речи в межличностной коммуникации, отраженной в художественной литературе. Большинство исследователей обращают внимание на современные образцы дискуссий, без учета коммуникативного опыта и риторических традиций прошлых поколений. Между тем в классической художественной литературе примеры дискуссий многочисленны, а авторские ремарки позволяют судить об эффективности использованных дискуссионных приемов.

С другой стороны, растет количество исследований, посвященных межличностной коммуникации [Андрианов, 2007; Конецкая, 1997; Леонтьев, 1974; Матьяш, 2011; Николаева, 2004; Фалькова, 2007 и др.]. Особо следует отметить работу О.И. Матьяш, в которой рассматриваются основы коммуникативной культуры современного человека и соответствующие им коммуникативные технологии. При этом остаются неисследованными вопросы, связанные с риторическими особенностями ведения дискуссии в межличностной коммуникации. Между тем разработка этих вопросов имеет большое значение для практической организации современных дискуссий, которым в современном обществе уделяется достаточно большое внимание.

Актуальность проведенного исследования, которое построено на анализе дискуссий в межличностной коммуникации из произведений, являющихся образцами русской и английской художественной литературы, определяется, во-первых, значимостью дискуссий в современной коммуникативной практике; во-вторых, необходимостью определения категории эффективности применительно к дискуссионной речи; в-третьих, недостаточным вниманием в современных риторических исследованиях к дискуссионной речи, отраженной в художественной литературе. Кроме того, многочисленные дискуссии героев анализируемых произведений отражают риторические традиции разных стран и разного времени.

Объект исследования - дискуссионная речь, отраженная в межличностной коммуникации героев художественных произведений.

Предмет - коммуникативные стратегии, аргументы и дискуссионные приемы, обеспечивающие эффективность межличностных дискуссий.

В основу работы положена следующая гипотеза: эффективность межличностной дискуссии определяют наличие ясной целевой установки, а также выбор аргументов и дискуссионных приемов, соответствующих данной установке и условиям общения. Об эффективности / неэффективности интеракции можно судить по посткоммуникативной реакции участников дискуссии.

Основная цель работы - выявление эффективности дискуссионной речи в рамках межличностной коммуникации, отраженной в художественной литературе. В соответствии с целью были поставлены следующие задачи:

• определить понятие «эффективная дискуссия»;

• классифицировать виды спора в соответствии с коммуникативными стратегиями участников межличностных дискуссий;

• охарактеризовать аргументацию в межличностных дискуссиях с точки зрения ее эффективности;

• выявить эффективные приемы речевого оформления аргументов в межличностной дискуссии;

• рассмотреть эффективные приемы выхода из дискуссии. Теоретико-методологической базой исследования послужили работы

отечественных и зарубежных философов и лингвистов, посвященные проблемам:

- неориторики, в том числе анализу дискуссионной речи - Т.В. Анисимовой [Анисимова, 2004], В.И. Аннушкина [Аннушкин, 2011], М.М. Бахтина [Бахтин,

2002], К. Бредемайера [Бредемайер, 2005], М.А. Введенской [Введенская, 2001], Ф.Х. ван Еемерена [Ван Еемерен, 2010], С.М. Емельянова [Емельянов, 2004], Е.Н. Зарецкой [Зарецкая, 1998], А.А. Ивина [Ивин, 2008], Д. Карнеги [Карнеги, 1990], С.А. Минеевой [Минеева, 2009], А.К. Михальской [Михальская, 1996], Л.Г. Павловой [Павлова, 1988], Х. Перельмана [Перельман, 1987], С.И. Поварнина [Поварнин, 1923], Н.Ф. Прошунина [Прошунин, 1985], А. Шопенгауэра [Шопенгауэр, 1999] и др.;

- коммуникативно-прагматической лингвистике, в том числе перлокутивной лингвистике, в которых рассматривается понятие эффективной коммуникации - А.Н. Баранова [Баранов, 1992], Е.Г. Борисовой [Борисова, 2000], Л.Г. Васильева [Васильев, 2017], А.А. Волкова [Волков, 1987, 2009], Е.Н. Горбачевой [Горбачева, 2006], В.Б. Кашкина [Кашкин, 2000], Р. Т. Крейга [Крейг,

2003], Г. Д. Лассуэлла [Лассуэлл, 2005], Н.Ю. Непряхина [Непряхин, 2018], Дж.Л. Остина [Остин, 1986], И.А. Стернина [Стернин, 2001, 2009], В.И. Шаховского [Шаховский, 2008], Р. О. Якобсона [Якобсон, 1985] и др.

В работе используются следующие методы:

• общенаучный описательный метод, представленный приемами наблюдения, классификации и обобщения;

• лингвистические методы риторического и стилистического анализа, прием количественных подсчетов и сопоставительный анализ.

Материалом исследования послужили текстовые фрагменты из 13 произведений русской и английской художественной литературы Х1Х-ХХ вв.: повесть М.А. Булгакова «Собачье сердце», романы Э. Бёрджесса «Заводной апельсин», И.А. Гончарова «Обломов», Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», К.Э. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», Г.П. Климова «Князь мира сего», М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», Джейн Остин «Гордость и предубеждение», повесть Ф.К. Сологуба «Мелкий Бес», романы У Теккеря «Ярмарка тщеславия», О. Уайльда «Портрет Дориана Грея», О. Хаксли «О дивный новый мир», рассказы А.П. Чехова. Основной критерий при отборе произведений - высокая концентрация текстовых фрагментов, построенных на межличностных дискуссиях. Данные текстовые фрагменты рассматривались в качестве единицы анализа, с включением минимальных контекстов за пределами дискуссий, которые позволяют определить эффективность использованных аргументов и дискуссионных приемов. Всего из данных произведений было отобрано для анализа 703 текстовых фрагмента, построенных на дискуссии.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней определяется понятие эффективной дискуссии, дается классификация межличностных дискуссий в соответствии с коммуникативными стратегиями ее участников, выявляются соответствующие коммуникативным стратегиям аргументы и дискуссионные приемы, обеспечивающие эффективность межличностной коммуникации, рассматриваются пути эффективного выхода из дискуссии.

Теоретическая значимость проведенного исследования определяется тем, что полученные результаты вносят вклад в изучение некоторых вопросов неориторики и перлокутивной лингвистики, способствуют совершенствованию методики риторического анализа диалогической речи. Представленный в

диссертации алгоритм анализа межличностных дискуссий может в дальнейшем использоваться для выявления других риторических средств, способствующих эффективному ведению дискуссий разных жанровых разновидностей.

Практическое значение проведенного исследования определяется тем, что его результаты могут использоваться на занятиях по стилистике и риторике, а также служить материалом при разработке специальных курсов по неориторике, прагмалингвистике и дискуссионной речи. На основе полученных результатов могут быть разработаны научно-практические рекомендации ведения дискуссии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Под эффективной дискуссией понимается столкновение точек зрения равномерно активных участников общения, в результате которого инициатор дискуссии достигает поставленных целей. Эффективная дискуссия содержит понятный ее участникам пункт разногласия и имеет ясную целевую установку, в ней используются специальные дискуссионные приемы. Реакция участников дискуссии после ее завершения позволяет судить об эффективности/неэффективности того или иного приема. Наиболее наглядно эффективность дискуссии представлена в межличностной коммуникации.

2. Коммуникативные стратегии в межличностных дискуссиях определяются исходя классических видов спора по цели. В дискуссионной речи, отраженной в произведениях русской и английской художественной литературы, отмечаются следующие виды коммуникативных стратегий: поиск истины, проверка истины, убеждение оппонента, самоутверждение, самовыражение, поддержание разговора. Реализации данных стратегий способствует использование эффективных аргументов, соответствующих им дискуссионных приемов опровержения и приемов выхода из спора.

3. Эффективная аргументация в межличностной дискуссии определяется как соответствующие коммуникативной стратегии высказывания ее участников, приводящие к достижению цели инициатора дискуссии. Оценка эффективности аргументации в межличностных дискуссиях возможна только при наличии знаний об условиях общения и об отношениях между участниками дискуссии до ее

начала. Фрагменты за пределами дискуссий позволяют судить о перлокутивном эффекте при использовании того или иного аргумента. В межличностных бытовых дискуссиях наиболее эффективны эмоциональные доводы, что объясняется характером неформального общения, свободой выражения своих чувств, субъективностью и наличием обратной связи, свойственной межличностной коммуникации.

4. Под эффективными приемами ведения дискуссии понимаются особые средства речевого оформления аргументов, которые усиливают запланированное воздействие на оппонента. Отмечаются рациональные и эмоциональные дискуссионные приемы. К рациональным относятся: метод «да, но...», метод кусков, метод суммирования, приведение контраргументов. Для рациональных приемов характерно соответствие требованиям формальной логики, обращенность к разуму адресата. К эмоциональным приемам относятся: апелляция к публике, доведение до абсурда, «возвратный удар» («прием бумеранга») и его разновидность «подхват реплики». Прием «атака вопросами» может относиться к рациональным и эмоциональным в зависимости от типа задаваемых вопросов. Данные приемы призваны воздействовать на психологическую, чувственную сферу участников дискуссии и предполагают использование образных, выразительных средств языка.

5. К эффективным приемам выхода из дискуссии относятся: «намеренный уход от темы», заключающийся в стремлении продолжить коммуникацию в рамках другой проблемы, и «отказ от дискуссии», предполагающий экспликацию коммуникативного намерения закончить спор. Они могут быть как рациональными, так и эмоциональными, в зависимости от ситуации, в которой разворачивается межличностная дискуссия.

Рассмотренные коммуникативные стратегии, аргументы и соответствующие им эффективные приемы ведения дискуссии практически равномерно представлены в русской и английской художественной литературе, что позволяет сделать общий вывод об их универсальности. Некоторые различия в выборе участниками дискуссий коммуникативных стратегий и дискуссионных приемов,

отмеченные при анализе материала, позволяют судить о риторических традициях определенного времени и места, характерах героев художественных произведений, являясь частью их речевого портрета.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Эффективность дискуссионной речи в межличностной коммуникации»

Апробация работы.

Основные положения работы докладывались на внутривузовских научных конференциях ВГСПУ (2011-2017 гг.), а также на внешних конференциях: VI Студенческой международной заочной научно-практической конференции «Научное сообщество студентов XXI столетия» (г. Новосибирск, 2012 г.), форуме молодых ученых-филологов «Филологическая наука в XXI веке. Взгляд молодых» (Москва, 2013 г.), Международной научной конференции молодых ученых «Язык и репрезентация культурных кодов» (Самара, 2013), Шестой международной научной конференции «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» (Санкт-Петербург, 2014), Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов 2014» (Москва, 2014; I место), Международной конференции «Риторика в контексте образования и культуры» (Рязань, 2015), VIII Международном Крымском лингвистическом конгрессе «Язык и мир» (Ялта, 2016), XX Международной научной конференции «Риторика и речеведческие дисциплины в условиях реформы образования» (Москва, 2016), IV Международной научно-практической конференции «Речевая коммуникация: междисциплинарное взаимодействие, проблемы и перспективы» (Волгоград, 2019).

Основные положения исследования отражены в 13 публикациях. Из них 3 в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура, объем и содержание работы. Диссертация общим объемом 198 страниц (из них - 162 страницы основного текста) состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 166 наименований, в том числе 16 на иностранных языках, а также источников иллюстративного материала и шести приложений.

В главе 1 «Теоретические основы исследования эффективной дискуссии», состоящей из трех разделов, дискуссионная речь рассматривается как объект

междисциплинарного исследования в философии, логике, риторике и коммуникативно-прагматической лингвистике, определяются научные подходы к исследованию эффективности межличностной дискуссии, исследуется категория эффективности в лингвистике и межличностная коммуникация с точки зрения эффективности; произведения художественной литературы, отобранные для анализа, представляются как актуальный материал для исследования межличностных дискуссий.

В главе 2 «Эффективные дискуссии в межличностной коммуникации», состоящей из 4 разделов, на материале отобранных для анализа текстовых фрагментов, построенных на межличностных дискуссиях, определяются коммуникативные стратегии их участников, анализируется эффективная аргументация, выявляются соответствующие коммуникативным стратегиям эффективные дискуссионные приемы опровержения, характеризуются виды рациональных и эмоциональных дискуссионных приемов и соответствующих им средствам эмоциональности и выразительности речи, а также эффективный выход из дискуссии.

В заключении диссертации подводятся основные итоги и намечаются перспективы дальнейшего исследования.

В Приложениях приводятся наиболее показательные примеры дискуссий из проанализированных художественных произведений.

Глава 1. Теоретические основы исследования эффективной дискуссии

1.1. Дискуссионная речь как объект междисциплинарного

исследования

1.1.1. Дискуссионная речь в философии и логике

Дискуссионная речь издревле является объектом пристального внимания ученых, исследующих ее сквозь призму различных дисциплин, прежде всего философии и логики.

При определении дискуссионной речи используются идущие из античности два понятия, характеризующие данный вид коммуникации с разных сторон -диалектика и эристика.

В античности, когда еще не существовало разделения на отдельные науки, явление и протекание спора занимало умы таких выдающихся мыслителей, как Сократ, Платон и Аристотель. Решение прикладной задачи установления правил ведения устных бесед и спора повлекло за собой возникновение диалектики как учения о развитии спора и его законах.

В античности спор подразделялся на диалектический и эристический. Эристика - это искусство ведения спора. Она является интегральным искусством, «возникающим на стыке знаний и умений, вырабатываемых логикой, психологией, этикой и риторикой» [Философский словарь, Электронный ресурс]. Эристика является общим эвристическим методом познания через столкновение идей, мнений и картин мира и т.п. Важной чертой эристики считается ее противопоставление логике, и она нередко ассоциируется с софистическим направлением ведения спора в античной философии.

Диалектический спор в античности противопоставлялся эристическому. По словам Аристотеля, диалектический спор являлся антитезой, возникшей в ответ эристическому диалогу софистов, их псевдонаучному представлению о добродетелях и благах [Приводится по: Граудина, 1999, с. 560]. Как известно, диалог древних греков и их эстетические представления, политические взгляды развивались параллельно.

Софистами называли древнегреческих просветителей. Как отмечают многие ученые, несмотря на различие и даже противоположность философских и политических взглядов софистов, объединяющим звеном их деятельности было просветительство [Кохановский, 2004, с. 574]. Условия рабовладельческой демократии V в. диктовали прямую зависимость карьеры каждого свободнорожденного грека от его умения оперировать риторическими стратегиями, выступая с политическими речами перед народом, его умения вызвать симпатию у народа, льстя и угождая, иными словами, применяя всевозможные софистические приемы. Для этого оратор должен был владеть необходимыми знаниями о политической и моральной ситуации в государстве и социуме, а также умением максимально правдоподобно защищать и опровергать любые идеи. Софисты объявили себя учителями добродетели, и для этой цели ими была разработана определенная техника спора-«угождения» праздному сиюминутному настроению толпы, получившая в Древней Греции название -«эристическое искусство» или «антилогика» [Там же].

Выступая против взглядов софистов на спор, Платон утверждал, что софистический спор - это «не искусство, а навык и сноровка». Аристотель, в свою очередь, называл эристику софистов «псевдодиалектикой».

Мораль подверглась губительному воздействию со стороны софистической эристики, разрушая общепринятую политическую жизнь. Софисты объявили условными такие сущностные социальные формы, как добродетель, право и государство. Подчинение и следование им в своей деятельности считалось не обязательным [Безменова, 1991].

Диалектический диалог, созданный Сократом, служил орудием познания добродетели, являющейся, по мнению философа, средним между крайностями (пороками), он нацеливался на примирение противоположных мнений. Сократ ставил перед собой цель - бороться против софистики и софистических «извращений» в споре.

Вопрос о том, что проблема этических добродетелей становится решаемой через разработку системы общих методов научного познания сущности всех вещей, оказал влияние на формирование античного диалога. Таким образом, «добродетелью» в народной этике греков называлась добротность, качественность, функциональная пригодность всех вообще предметов [Кохановский, 2004, с. 574].

В связи с перечисленными особенностями античного мировоззрения Сократом были разработаны особые логические приемы ведения дискуссии:

1) дискуссия должна быть направлена на познание единства противоположных мнений;

2) этот синтез должен рассматриваться нами как познание сущности той или иной добродетели [Приводится по: Нерсесянц, 1980, с. 150].

Так диалектический диалог в сочетании с народной этикой греков стал превращаться в научный, философски обоснованный. Сократ ставил перед собой цель оздоровить современное ему общество и внедрить нравственные устои в общественную жизнь при помощи этической диалектики. По его мнению, социум был подвержен внутренним политическим распрям.

Заметим, что история создания теории спора является историей выработки основ идеального спора [Аннушкин, 2011]. На протяжении столетий философы разрабатывали представления об идеальном споре. Аристотель видел такой спор как диалектическую беседу: все, что высказывается участниками, должно быть так или иначе связано с тезисом; диалектическая дискуссия между двумя участниками может произойти лишь в том случае, когда имеется вопрос, на который они склонны дать альтернативные ответы [Асмус, 1986, с. 567]. В ходе

дискуссии две стороны преследуют противоположные цели: одна является защитником положения, другая же данное положение опровергает.

Диалектическая беседа предполагает постановку вопросов со стороны, отрицающей тезис, которые позволяют точно определить, принимает ли та аргументы, которые будут впоследствии использованы в качестве опровержения тезиса.

Рассматривая историю диалектики, исследователи отмечают, что вопросно-ответный характер ведения диалога в течение достаточно длительного периода в истории европейской культуры был принят в качестве идеала проведения дискуссии [Виноградов, 1980]. В процессе подобной дискуссии оппонент «издалека» задавал вопросы, которые представляли собой не что иное, как посылки, из которых очевидным образом следовало отрицание.

Следующая ступень организации аргументативной деятельности, по данным исследователя В.П. Кохановского, представляла собой ту же вопросо-ответную форму и явилась, так называемым новым методом, разработанным поздними схоластами [Кохановский, 2004, с. 574].

В современных учениях дискуссионно-полемической речи участники диалога рассматриваются как имеющие равные «логические права» [Там же], т.е. оперирующие равными правами на применение тех или иных логических форм заявлений и монологов. Обе дискутирующие стороны могут прибегать к выдвижению аргументационных конструкций и выражению своей оценки, к постановке вопросов и формулированию ответов.

С античных времен и по сей день ученые и философы, анализирующие спор, порицающие полемику, называют ее «агональным» видом речи. Вместе с тем они не отрицают ее теоретически-практическую ценность в качестве эристического метода, помещая его в контекст логики, диалектики и этики. Агональность - это «борьба двух идей, которые защищают соперничающие стороны, причем борьба азартная, страстная» [Приводится по: Лосев, Тахо-Годи, 2005, с. 53]. Для античной культуры была характерна агональность. «Агонистика (от греч. 'ауюу - «состязания или игры, борьба, бой, судебный процесс») -

неудержимое стремление к любым состязаниям во всех сферах общественной жизни и отличительная черта греческого быта» [Приводится по: Корнилова, 1998, с. 208]. Стремление к состязаниям (в мудрости, мужестве, богатстве, красноречии) структурировало общественную жизнь греческого общества, и почти во всех сферах жизни было главным принципом: в политической, военной и правовой сферах [Василькова, 2018, Электронный ресурс]. Как утверждает Л.А. Введенская, спор - это прототипный жанр дискуссионной агональности, а установление истины - это его коммуникативная интенция. Борьба и возможная победа воспринимаются как становление истины. Дискуссией является вид публичного спора, цель которого - выявление и сравнение противоположных мнений различных сторон, нахождение истинны или ее выяснение, а также поиск верного и оптимального выхода из спорной ситуации» [Введенская, 2001, с. 326].

Парламентские дебаты и президентские теледебаты относятся к жанру современного политического дискурса, которому свойственен жанр дискуссионной агональности, так как ему свойственна вечная борьба двух участвующих в судебном процессе сторон: прокурора и адвоката. Они являются противниками, прикладывают усилия, чтобы превзойти оппонента в искусстве аргументации и логики, в умении убеждения пресяжных в виновности или невиновность подсудимого [Шейгал, Дешевова, 2009, с. 146].

Античные положения о диалектике и эристике получили дальнейшее развитие в трудах немецкого философа А. Шопенгауэра, который пытался соединить эти два взгляда на ведение спора. В труде «Эристика или искусство побеждать в споре» автор образно определяет эристику как «искусство умственного фехтования, подчиненное правилам» и выделяет несколько следствий, составляющих эвристически-диалектическую эристику.

Истина:

1) не может существовать изначально и незыблемо;

2) является результатом практики, состоящей из изложенных фактов (аргументов), и поэтому всегда субъективна (так как имеет автора);

3) не всегда есть общее достояние, потому что общественная точка зрения не всегда является истиной [Шопенгауэр, 1999, с. 259-286].

По утверждению немецкого ученого, поиск истины не может ограничиваться только аргументированностью, которая рассматривается как основополагающее свойство корректной и логической диалектики и в качестве образца ведения дискуссии. Кроме того, опровержение и отрицание принятого в обществе мнения (нормы) - это необходимый ораторский навык. В этом заключается отличие диалектики как эвристического метода античности от эристики.

Следствием являются вносимые принципиальные изменения в процесс мыслеформирования при помощи такого свойства речевого взаимодействия как интерсубъективность. Иначе говоря, любой человек, вступающий в совместный процесс мыследействия, вместо того, чтобы усомниться в своей точке зрения, проверяет на предмет ошибки чужую. Таким образом, по мнению ученого, люди всегда стремятся доказать свою правоту.

Тем самым, «эристическая диалектика» А. Шопенгауэра, это и есть «искусство выходить из спора неизменно правым» [Приводится по: Шопенгауэр, 1903, с. 617]. Ведь существует большая разница между объективной истинностью обсуждаемого вопроса и правотой спорящих сторон, по мнению слушающих. Второй принцип является основополагающим для эристической диалектики.

Стремясь утвердить и доказать правоту личного тезиса, а не достижение правды или истины, две дискуссирующие стороны нацелены на победу. В данном случае, не играет роли сознание сомнительности, ложности или ошибочности тезиса полемиста. Базируясь на диалектике А. Шоппенгауэра, существуют модальности и способы, посредствам которых можно опровергнуть исходный тезис оппонента.

Модальности:

1) модальность «ad rem», то есть «от вещи» - соответствие тезиса объективной истине: воздух чистый, лужи мокрые, солнце яркое и т.д.;

2) модальность ^ттет», что значит «от человека» - анализ суждений противника на предмет непоследовательности или несоответствия слов действиям.

Способы опровержения:

1) прямой способ - опровержение строится на постулате «тезис не верен»;

2) косвенный способ - опровержение базируется на идее «тезис не может быть верным» [Там же].

Прямое опровержение нацелено на доказательство того, что тезис оппонента является ложным. В том случае, если принимается истинность основания, опровержение строится на доказательстве противоречивости или ложности вывода. Косвенное опровержение - это «завуалированное» опровержение, используя которое один из спящих «как будто» соглашается с истинностью тезиса оппонента, однако производит замену его на другой, похожий тезис, но из которого будет следовать ложный либо противоречащий изначальному тезису вывод. Оппонент даже может использовать примеры, которые казалось бы, иллюстрируют опровергаемый тезис, следствием чего является полная дискредитация тезиса противника. Это подвид косвенного опровержения, называющийся уловкой или «стратагемой» (инструмент достижения цели), способствующей обеспечению успешного процесса эристической стратегии и обеспечивающей победу над оппонентом [Там же].

А. Шопенгауэр приводит следующие уловки: подмена тезиса, расширение области спора, давление на эмоции противника, атака вопросами, самовольные выводы общего из частного без согласия на то оппонента, свободное варьирование терминами и понятиями с использованием двойных значений слов и терминов, применение ложных аргументов, ссылка на неизвестных авторитетов и общественное мнение в незнакомой оппоненту области и другие [Шопенгауэр, 1999, с. 259-286].

Исходя из такого подхода к искусству ведения дискуссии, принцип доказательности и убедительности является базовой характеристикой искусного спора. Доказательность - это, по мнению ученого, воздействие на мысли и

чувства оппонента при помощи логики. Убедительность же, по его мнению, это психологически-эмоциональное влияние на противника, нацеленное на принятие им какой-либо мысли или точки зрения. В рамках дискуссии доказательность и убедительность сосуществуют относительно независимо. Автором приводятся следующие их комбинации: а) доказательно и убедительно; б) доказательно, но не убедительно; в) не доказательно, но убедительно; г) и не доказательно, и не убедительно. Идеальный вариант, к которому необходимо стремиться в любом споре, - доказательность и убедительность рассуждений одновременно [Там же].

Однако уловки А. Шопенгауэра имели установку на нечестную аргументацию. Это демонстрирует сложность соотношения понятий эффективность дискуссии и риторическая этика, которые формальная логика не учитывает.

Среди отечественных философов и логиков, уделявших внимание дискуссии, следует особо отметить работу С.И. Поварнина «Искусство спора. О теории и практике спора», написанную в начале ХХ в. [Поварнин, Электронный ресурс]. Представим в обобщенном виде основные положения данной работы, актуальные для дальнейшего исследования эффективности дискуссии.

Спор, по мнению ученого, является способом ведения обсуждения, который заключается в состязании участников в доказательстве истинности или ложности высказанной мысли. С.И. Поварнин особое внимание уделяет тезису как мысли, на которой строится доказательство истинности или ложности утверждения. Автор особо отмечает, что участнику спора необходимо обладать одной главной мыслью, которая и есть тезис, его оправдание или опровержение. А в доказательство его истинности или ложности приводятся иные мысли, называемые доводами или основаниями доказательства, считающиеся верными всеми участниками спора, или же из которых вытекает истинность или ложность тезиса. Первое, что стоит сделать вступающему в серьезный спор - это выяснение тезиса, то есть спорщик должен понять его таким образом, чтобы тезис из неясного превратился для него в совершенно отчетливый по смыслу [Там же].

Спор может быть сосредоточенным и бесформенным. Сосредоточенный характеризуется строгой неотступностью от тезиса, и вся защита, доказательство и опровержение строятся вокруг него. Иными словами, спор сосредоточен на одном вопросе, который является центром дискуссии. Бесформенный же спор не имеет такой целенаправленности. Изначально он провоцируется одним тезисом, но далее ядро теряется, и спорящие стороны дискутируют уже на отвлеченные темы, забывая о главном тезисе. Этот вид спора является самым низшим, в то время как сосредоточенные споры имеют наивысшую ценность при решении важных вопросов. Кроме того, споры можно вести или по продуманному алгоритму или не руководствуясь им, иначе говоря, беспорядочно [Поварнин, Электронный ресурс].

Виды спора весьма многообразны. Спор может быть конструктивным (товарищеским) или деструктивным (враждебным), устным или письменным, организованным или стихийным, основательным или поверхностным, содержательным или формальным [Павлова, 1991; Поварнин, Электронный ресурс]. Перечисленные виды спора выделены по внешним признакам. В жизни больше внимания уделяется содержательным аспектам спора, поэтому одним из важных моментов является выбор вида спора по цели, который определяется конкретными коммуникативными обстоятельствами.

С.И. Поварнин выделяет следующие виды спора по цели: спор ради поиска истины, ради ее проверки, для убеждения кого-либо, для победы, спор ради спора [Поварнин, Электронный ресурс].

Кратко охарактеризуем их.

Спор может быть инструментом для выяснения или поиска истины, проверки позиции, взгляда противника, чтобы, в последствии, ее обосновать. Данный вид спора в логике считается идеальным. Такой спор характеризуется тщательностью подбора доводов и анализа аргументов, взвешенностью оценки идей и точек зрения противоположных сторон, тем самым, оппоненты ведут совместное дело по поиску истины. Безусловным принципом данного вида спора

является то, что он может состояться лишь между знающими и заинтересованными в решении проблемы, компетентными людьми.

Целью спора может быть убеждение в своей истине противника. В данном случае существует две разновидности. Во-первых, спорящая сторона может убеждать оппонента в том, в чем сама искренне убеждена. Во-вторых, нередко спор происходит потому, что одной из сторон в силу каких-то обстоятельств нужно убедить в своей правоте противника, но не потому, что в истинность данного тезиса кто-то действительно верит.

А.Д. Степанов называет данный тип спора «аффективным», так как такого рода спор будет более эмоциональным, ориентированным на порождающего речь, изменчивым, отражающим его личные интересы и убеждения. Становится невозможным построение логической (не риторической) модели данного спора, таким образом, он может реализовываться только в качестве отступления от модели [Степанов, 2005, с. 88].

Третьим видом спора по цели является «спор ради победы». Причем полемисты могут добиться данной цели, руководствуясь различными мотивами. Одни руководствуются верой в правду, ставя во главе защиту общественных интересов. Для других победа - это самоутверждение. Для них успех в споре означает общественное признание и восхищение их непревзойденными ораторскими и интеллектуальными данными, что влечет за собой титул непобедимого искусного полемиста. А третий тип наслаждается самим фактом победы, активно используя запрещенные средства, приемы и тактики, приводящие их к победе.

Спор ради спора - это четвертый вид, характеризующийся любовью к порождению и ведению дискуссии. Иными словами, целью является сам процесс спора, воспринимаемый полемистом как спорт, как способ продемонстрировать свое искусство красноречия, так как ни истины, ни идейной задачи в данном виде спора не бывает. Если оппонент будет порицать какую-либо мысль, оратор обязательно начнет ее защищать. Подобных полемистов можно нередко встретить среди молодежи. А.Д. Степанов называет данный вид «бестолковым молодым

спором» [Приводится по: Степанов, 2005, с. 90], так как по мере взросления в глазах полемиста данный вид спора обычно теряет свою привлекательность, становясь бессмысленным и скучным. Зачастую этот вид спора приобретает подчеркнуто внешний характер, требует зрителей, поэтому ведется на публике.

Выделив перечисленные виды спора, можно сделать вывод, что только спор ради поиска истины или ее проверки является, так называемым, «гармоническим» (конструктивным) типом спора, в то время как все остальные относятся к «негармоническому» (деструктивному) типу. Подробнее это будет проанализировано в параграфе 1.3. «Понятие об эффективной межличностной коммуникации».

Специфика спора может меняться, исходя из количества лиц, которые принимают участие в обсуждаемых проблемных вопросах. По данному признаку выделяются виды спора: если лицо ведет спор с самим собой (внутренний спор), то это спор-монолог; если два лица полемизируют друг с другом, то это спор-диалог; если группа лиц спорит между собой, то это спор-полилог [Павлова, 1991, с. 91]. Споры могут происходить как при слушателях, так и без них [Поварнин, Электронный ресурс].

По форме могут быть устные и письменные (печатные) споры, что откладывает отпечаток на процесс дискуссии. Устный спор представляет собой непосредственное вербальное общение сторон, а письменный (печатный) спор характеризуется опосредованностью и невербальностью общения, которое может быть также дистанционным и растянутым во времени.

Таким образом, споры могут быть классифицированы по разным основаниям. Суммируя сказанное выше, представим виды спора в следующей таблице.

Таблица 1 - Классификация видов спора

Основание для классификации Виды спора

Цель спора спор ради поиска истины ради ее проверки

спор ради убеждения спор ради победы спор ради спора

Количество участников спор-монолог спор-диалог спор-полилог

Взаимоотношения участников конструктивный де структивный

Форма проведения устный письменный

Форма представления организованный / стихийный при слушателях / без слушателей

Наличие тезиса и антитезиса сосредоточенный бесформенный

С.И. Поварнин также выделяет ряд уловок и софизмов. Уловка, по мнению ученого, - это тактический прием, помогающий выиграть спор. Софизмы - это намеренные ошибки в доказательстве, в которых присутствует нечестность, непорядочность [Поварнин, Электронный ресурс].

По логической структуре софизмы подразделяются на: 1) ошибки в доказательствах, это, главным образом, отступления от тезиса (подмена, сужение или расширение тезиса); 2) ошибка в доводах (ложный или произвольный довод); 3) ошибка в связи между доводами и тезисом, в «рассуждении» (тезис не вытекает, не следует из оснований/доводов или не видно, как тезис следует из оснований/доводов).

По этическим характеристикам уловки делятся на:

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Сегеда Анастасия Сергеевна, 2019 год

- Да.

- Когда же это-с?

- Вчера вечером.

Порфирий помолчал, как бы соображая.

- Вещи ваши ни в каком случае и не могли пропасть, - спокойно и холодно продолжал он. - Ведь я уже давно вас здесь поджидаю.

И как ни в чем не бывало, он заботливо стал подставлять пепельницу Разумихину, беспощадно сорившему на ковер папироской. Раскольников вздрогнул, но Порфирий как будто и не глядел, все еще озабоченный папироской Разумихина.

- Что-о? Поджидал! Да ты разве знал, что и он там закладывал? - крикнул Разумихин.

Порфирий Петрович прямо обратился к Раскольникову:

- Ваши обе вещи, кольцо и часы, были у ней под одну бумажку завернуты, а на бумажке ваше имя карандашом четко обозначено, равно как и число месяца, когда она их от вас получила.

- Как это вы так заметливы?.. - неловко усмехнулся было Раскольников, особенно стараясь смотреть ему прямо в глаза: но не смог утерпеть и вдруг прибавил: - Я потому так

заметил сейчас, что, вероятно, очень много было закладчиков . так что вам трудно было бы их всех помнить. А вы, напротив, так отчетливо всех их помните, и. и.

«Глупо! Слабо! Зачем я это прибавил!»

— А почти все закладчики теперь уж известны, так что вы только одни и не изволили пожаловать, - ответил Порфирий с чуть приметным оттенком насмешливости.

— Я не совсем был здоров.

— И об этом слышал-с. Слышал даже, что уж очень были чем-то расстроены. Вы и теперь как будто бледны?

— Совсем не бледен. напротив, совсем здоров! - грубо и злобно отрезал Раскольников, вдруг переменяя тон. Злоба в нем накипала, и он не мог подавить ее. "А в злобе-то и проговорюсь! - промелькнуло в нем опять. - А зачем они меня мучают!.."».

(Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание»)

3) Спор между Дорианом Греем и Холлуордом

«Его картина! Что же это значит? Почему она так страшно изменилась?

Холлуорд обернулся к Дориану и посмотрел на него как безумный. Губы его судорожно дергались, пересохший язык не слушался, и он не мог выговорить ни слова. Он провел рукой по лбу — лоб был влажен от липкого пота.

А Дориан стоял, прислонясь к каминной полке, и наблюдал за ним с тем сосредоточенным выражением, какое бывает у людей, увлеченных игрой великого артиста. Ни горя, ни радости не выражало его лицо — только напряженный интерес зрителя. И, пожалуй, во взгляде мелькала искорка торжества. Он вынул цветок из петлицы и нюхал его или делал вид, что нюхает.

— Что же это? — вскрикнул Холлуорд и сам не узнал своего голоса — так резко и странно он прозвучал.

— Много лет назад, когда я был еще почти мальчик, — сказал Дориан Грей, смяв цветок в руке, — мы встретились, и вы тогда льстили мне, вы научили меня гордиться моей красотой. Потом вы меня познакомили с вашим другом, и он объяснил мне, какой чудесный дар — молодость, а вы написали с меня портрет, который открыл мне великую силу красоты. И в миг безумия — я и сейчас еще не знаю, сожалеть мне об этом или нет, — я высказал желание. или, пожалуй, это была молитва.

— Помню! Ох, как хорошо я это помню! Но не может быть. Нет, это ваша фантазия. Портрет стоит в сырой комнате, и в полотно проникла плесень. Или, может быть, в красках, которыми я писал, оказалось какое-то едкое минеральное вещество. Да, да! А то, что вы вообразили, невозможно.

— Ах, разве есть в мире что-нибудь невозможное? — пробормотал Дориан, подойдя к окну и припав лбом к холодному запотевшему стеклу.

— Вы же говорили мне, что уничтожили портрет!

— Это неправда. Он уничтожил меня.

— Не могу поверить, что это моя картина.

— А разве вы не узнаете в ней свой идеал? — спросил Дориан с горечью.

— Мой идеал, как вы это называете.

— Нет, это вы меня так называли!

— Так что же? Тут не было ничего дурного, и я не стыжусь этого. Я видел в вас идеал, какого никогда больше не встречу в жизни. А это — лицо сатира.

— Это — лицо моей души.

— Боже, чему я поклонялся! У него глаза дьявола!..

— Каждый из нас носит в себе и ад и небо, Бэзил! — воскликнул Дориан в бурном порыве отчаяния.

Холлуорд снова повернулся к портрету и долго смотрел на него.

- Так вот что вы сделали со своей жизнью! Боже, если это правда, то вы, наверное, еще хуже, чем думают ваши враги!»

(О. Уайльд «Портрет Дориана Грея»)

4) Спор между Ленайной и Фани

«- Но, - возразила Ленайна, - я с Генри всего месяца четыре.

- Всего четыре месяца! Ничего себе! И вдобавок, - обвиняюще ткнула Фанни пальцем, -все это время, кроме Генри, ты ни с кем. Ведь ни с кем же?

Ленайна залилась румянцем. Но в глазах и в голосе ее осталась непокорность.

- Да, ни с кем, - огрызнулась она. - И не знаю, с какой такой стати я должна еще с кем-

то.

- Она, видите ли, не знает, с какой стати, - повторила Фанни, обращаясь словно к незримому слушателю, вставшему за плечом у Ленайны, но тут же переменила тон.- Ну, кроме шуток, - сказала она, - ну прошу тебя, веди ты себя осторожней. Нельзя же так долго все с одним да с одним - это ужасно неприлично. Уж пусть бы тебе было сорок или тридцать пять -тогда бы простительнее. Но в твоем-то возрасте, Ленайна! Нет, это никуда не годится. И ты же знаешь, как решительно наш Директор против всего чрезмерно пылкого и затянувшегося. Четыре месяца все с Генри Фостером и ни с кем кроме - да узнай Директор, он был бы вне себя.

- Разумеется, необязательно отказываться от Генри совсем. Чередуй его с другими, вот и все. Ведь он же не только с тобой?

- Не только, - сказала Ленайна.

- Ну, разумеется. Уж Генри Фостер не нарушит правил жизни, он всегда корректен и порядочен. А подумай о Директоре. Ведь как неукоснительно Директор соблюдает этикет.

Ленайна кивнула:

- Да, он сегодня потрепал меня по ягодицам.

- Ну, вот видишь, - торжествующе сказала Фанни. - Вот тебе пример того, как строжайше он держится приличий.

- И, в конце концов, - мягко уговаривала Фанни, - разве это тягостно, мучительно -иметь еще одного-двух в дополнение к Генри? Ведь не тяжело тебе, а значит, обязательно надо разнообразить мужчин .

Ленайна покачала головой, сказала в раздумье:

- Что-то в последнее время не тянет меня к разнообразию. А разве у тебя, Фанни, не бывает временами, что не хочется разнообразить?

Фанни кивнула сочувственно и понимающе.

- Но надо прилагать старания, - наставительно сказала она, - надо жить по правилам. Что ни говори, а каждый принадлежит всем остальным.

- Да, каждый принадлежит всем остальным, - повторила медленно Ленайна и, вздохнув, помолчала. Затем, взяв руку подруги, слегка сжала в своей: - Ты абсолютно права, Фанни. Ты всегда права. Я приложу старания».

(О. Хаксли «О дивный новый мир»)

5) Спор между мистером Алланом Кэмпбелом и Дорианом Греем

«- Алан, спасибо, что пришли. Вы не представляете, как я вам рад.

- Грей, я дал себе слово никогда больше не переступать порог вашего дома. Но вы написали, что речь идет о жизни или смерти.

Алан говорил с расстановкой, холодным и жестким тоном. В его пристальном, испытующем взгляде, обращенном на Дориана, сквозило презрение. Руки он держал в карманах, как будто не замечая протянутой руки Дориана.

- Да, Алан, дело идет о жизни или смерти - и не одного человека. Прошу вас, садитесь.

Кемпбелл сел у стола. Дориан - напротив. Глаза их встретились. Во взгляде Дориана можно было прочесть жалость к этому человеку: он понимал, как ужасно то, что он собирается сделать.

После напряженной паузы Дориан подался вперед и очень тихо произнес, стараясь по лицу Кемпбелла угадать, какое впечатление производят его слова:

- Алан, наверху, в запертой комнате, куда, кроме меня, никто не может войти, сидит за столом покойник. Он умер десять часов назад. Прошу вас, сохраняйте спокойствие и не смотрите на меня так! Кто этот человек, отчего и как он умер - это вас не касается. Вам только придется сделать вот что.

- Замолчите, Грей! Я ничего не хочу больше слышать. Правду вы говорите или нет, -мне это безразлично. Я решительно отказываюсь иметь с вами дело. Храните при себе свои отвратительные тайны, они меня больше не касаются.

- Алан, эту тайну вам придется узнать. Мне очень вас жаль, но ничего не поделаешь. Только вы можете меня спасти. Я вынужден посвятить вас в это дело - у меня нет иного выхода, Алан! Вы человек ученый, специалист по химии и другим наукам. Вы должны уничтожить то, что заперто наверху, - так уничтожить, чтобы следа от него не осталось. Ни одна живая душа не видела, как этот человек входил в мой дом. Все уверены, что он сейчас в Париже. Несколько месяцев его отсутствие не будут замечать. А когда его хватятся, здесь не должно быть найдено ни единого его следа. Вы, Алан, и только вы должны превратить его и все, что на нем надето, в горсточку пепла, которую можно развеять по ветру.

- Вы с ума сошли, Дориан!

- Ага, наконец-то вы назвали меня "Дориан"! Я этого только и ждал.

- Повторяю - вы сумасшедший, иначе не сделали бы мне этого страшного признания. Уж не воображаете ли вы, что я хоть пальцем шевельну для вас? Не желаю я вмешиваться в это! Неужели вы думаете, что я ради вас соглашусь погубить свою репутацию?.. Знать ничего не хочу о ваших дьявольских затеях!

- Алан, это было самоубийство.

- В таком случае я рад за вас. Но кто его довел до самоубийства? Вы, конечно?

- Так вы отказываетесь мне помочь?

- Разумеется, отказываюсь. Не хочу иметь с вами ничего общего. Пусть ваше имя будет покрыто позором - мне все равно. Поделом вам! Я даже буду рад этому. Да как вы смеете просить меня, особенно после всего того, что было, впутываться в это ужасное дело? Я считал, что вы лучше знаете людей. Ваш друг, лорд Генри Уоттон, многому научил вас, но психологии он, видно, вас плохо учил. Я палец о палец не ударю для вас. Ничто меня не заставит вам помочь. Вы обратились не по адресу, Грей. Обращайтесь за помощью к своим друзьям, но не ко мне!

- Алан, это убийство, и убил его я. Вы не знаете, сколько я выстрадал из-за него. В том, что жизнь моя сложилась так, а не иначе, этот человек виноват больше, чем бедняга Гарри. Может, он и не хотел этого, но результат именно таков.

- Убийство? Боже мой, так вы уже и до этого дошли, Дориан? Я не донесу на вас - это не мое дело. Но вас все равно в конце концов арестуют. Все без исключения преступники обязательно допускают какую-нибудь оплошность и выдают себя. Я, во всяком случае, не стану в это вмешиваться.

- Вы должны вмешаться. Постойте, постойте, выслушайте меня, выслушайте, Алан. Я вас всего лишь прошу проделать научный опыт. Вы же бываете в больницах, в моргах - и то, что вы там делаете, уже не волнует вас. Если бы вы где-нибудь в анатомическом театре или в зловонной лаборатории увидели этого человека на обитом жестью столе с желобами для стока крови, он для вас был бы просто объектом для опытов. Вы занялись бы им, не поморщившись. Вам и в голову бы не пришло, что вы делаете что-то дурное. Напротив, вы бы, вероятно, считали, что работаете на благо человечества, обогащаете науку, удовлетворяете похвальное стремление к познанию мира, и все такое прочее. То, о чем я вас прошу, вы делали много раз. И, уж, конечно, уничтожить труп гораздо менее отвратительно, чем делать то, что вы привыкли

делать в секционных залах. Поймите, этот труп - единственная улика против меня. Если его обнаружат, я погиб. А его, несомненно, обнаружат, если вы меня не спасете.

- Вы забыли, что я вам сказал? Я не имею ни малейшего желания спасать вас. Вся эта история меня совершенно не касается.

- Алан, умоляю вас! Подумайте, в каком я положении! Вот только что, перед вашим приходом, я был на грани нервного срыва. Быть может, и вам когда-нибудь придется испытать подобный страх. Нет, нет, я не то хотел сказать!.. Взгляните на это дело с чисто научной точки зрения. Ведь вы же не спрашиваете, откуда те трупы, которые служат вам для опытов? Так не спрашивайте и сейчас ни о чем. Я и так уже сказал вам больше, чем следовало бы. Я прошу вас сделать это для меня. Мы ведь были друзьями, Алан!

- О прошлом вспоминать не имеет смысла, Дориан. Оно умерло.

- Иногда то, что мы считаем мертвым, долго еще не умирает. Тот человек наверху никогда уже никуда не пойдет. Он сидит на стуле, голова его покоится на столе, руки вытянуты вперед. Послушайте, Алан! Если вы не придете мне на помощь, я погиб. Меня повесят, Алан! Понимаете? Меня повесят за то, что я сделал.

- Незачем продолжать этот разговор. Я решительно отказываюсь вам помогать. Вы, видно, помешались от страха, иначе не посмели бы обратиться ко мне с такой просьбой.

- Так вы не согласны?

- Нет.

- Алан, я вас умоляю!

- Это бесполезно».

(О. Уайльд «Портрет Дориана Грея»)

Приложение Г

Стратегия самоутверждения

1) Спор между Грушницким и Печориным

«- Я вам расскажу всю историю, - отвечал Грушницкий, - только, пожалуйста, не выдавайте меня; вот как это было: вчерась один человек, которого я вам не назову, приходит ко мне и рассказывает, что видел в десятом часу вечера, как кто-то прокрался в дом к Лиговским. Надо вам заметить, что княгиня была здесь, а княжна дома. Вот мы с ним и отправились под окна, чтоб подстеречь счастливца.

Признаюсь, я испугался, хотя мой собеседник очень был занят своим завтраком: он мог услышать вещи для себя довольно неприятные, если б неравно Грушницкий отгадал истину; но ослепленный ревностью, он и не подозревал ее.

- Вот видите ли, - продолжал Грушницкий, - мы и отправились, взявши с собой ружье, заряженное холостым патроном, только так, чтобы попугать. До двух часов ждали в саду. Наконец - уж бог знает откуда он явился, только не из окна, потому что оно не отворялось, а должно быть, он вышел в стеклянную дверь, что за колонной, - наконец, говорю я, видим мы, сходит кто-то с балкона... Какова княжна? а? Ну, уж признаюсь, московские барышни! После этого чему же можно верить? Мы хотели его схватить, только он вырвался и, как заяц, бросился в кусты; тут я по нем выстрелил.

Вокруг Грушницкого раздался ропот недоверчивости.

- Вы не верите? - продолжал он, - даю вам честное, благородное слово, что все это сущая правда, и в доказательство я вам, пожалуй, назову этого господина.

- Скажи, скажи, кто ж он! - раздалось со всех сторон.

- Печорин, - отвечал Грушницкий.

В эту минуту он поднял глаза - я стоял в дверях против него; он ужасно покраснел. Я подошел к нему и сказал медленно и внятно:

- Мне очень жаль, что я вошел после того, как вы уж дали честное слово в подтверждение самой отвратительной клеветы. Мое присутствие избавило бы вас от лишней подлости.

Грушницкий вскочил с своего места и хотел разгорячиться.

- Прошу вас, - продолжал я тем же тоном, - прошу вас сейчас же отказаться от ваших слов; вы очень хорошо знаете, что это выдумка. Я не думаю, чтобы равнодушие женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживало такое ужасное мщение. Подумайте хорошенько: поддерживая ваше мнение, вы теряете право на имя благородного человека и рискуете жизнью.

Грушницкий стоял передо мною, опустив глаза, в сильном волнении. Но борьба совести с самолюбием была непродолжительна. Драгунский капитан, сидевший возле него, толкнул его локтем; он вздрогнул и быстро отвечал мне, не поднимая глаз:

- Милостивый государь, когда я что говорю, так я это думаю и готов повторить... Я не боюсь ваших угроз и готов на все...

- Последнее вы уж доказали, - отвечал я ему холодно и, взяв под руку драгунского капитана, вышел из комнаты.

- Что вам угодно? - спросил капитан.

- Вы приятель Грушницкого - и, вероятно, будете его секундантом?»

(М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»)

2) Спор между Элизабет и мистером Коллинзом

«- Поверьте, дорогая мисс Элизабет, ваша скромность не только не роняет вас в моих глазах, но даже еще сильнее подчеркивает ваше совершенство. Вы не казались бы мне столь очаровательной, если бы не обнаружили некоторого нежелания пойти мне навстречу. Позвольте, однако, вас заверить, что, обращаясь к вам, я уже заручился согласием вашей почтенной матушки. Вы едва ли заблуждаетесь в отношении преследуемых мною целей, хотя, быть может, и станете это отрицать ввиду вашей природной застенчивости. В самом деле, я слишком явно оказывал вам свое предпочтение, чтобы вы могли не понять моих намерений. Почти в ту самую минуту, как я переступил порог этого дома, я понял, что вам суждено стать спутницей моей жизни. Но, прежде чем дать волю моим пламенным чувствам, быть может, мне следовало бы поделиться с вами мотивами, по которым я собираюсь жениться и которые заставили меня приехать в Хартфордшир, чтобы найти в этом доме свою будущую подругу?

Мысль, что ее рассудительный и напыщенный кузен может дать волю своим пламенным чувствам, чуть не заставила Элизабет рассмеяться. Из-за этого она не смогла воспользоваться небольшой паузой и удержать мистера Коллинза от дальнейших излияний, позволив ему продолжить свой монолог.

- Итак, я собираюсь жениться, считая, во-первых, что всякий служитель церкви, не стесненный, подобно мне, в средствах, должен быть примерным семьянином в своем приходе. Во-вторых, я уверен, что этот шаг сделает мою жизнь еще более счастливой. И, наконец, в-третьих, - хотя, быть может, мне следовало упомянуть об этом прежде всего, - я особо руководствуюсь в данном случае советом и пожеланиями весьма благородной леди, которую имею честь называть своей патронессой. Она уже дважды снизошла до того, чтобы высказать (без всякой просьбы с моей стороны!) свои взгляды по этому поводу. И даже в субботу, накануне моего отъезда из Хансфорда, когда миссис Дженкинсон, в перерыве между двумя партиями кадрили, поправляла скамеечку в ногах мисс де Бёр, леди Кэтрин сказала мне: «Мистер Коллинз, вам следует жениться. Служитель церкви вашего склада должен быть женатым человеком. Выбирайте разумно, выбирайте достойную. Учтите мой вкус, считаясь, конечно, и со своим. Пусть это будет порядочная и работящая женщина, не избалованная, такая, которая способна сводить концы с концами при скромном доходе. Я вам это советую. Найдите себе возможно

скорее подходящую жену, привезите ее в Хансфорд, и я нанесу ей визит». Я бы хотел, кстати, заметить, моя прелестная кузина, что отнюдь не ставлю внимание и доброту леди Кэтрин де Бёр на последнее место в ряду тех преимуществ, которые я в состоянии предложить вместе с моей рукой. Познакомившись с леди Кэтрин, вы поймете, что я не мог описать вам ее манеры так, как они того заслуживают. И я надеюсь, что ей понравятся свойственные вам живость и остроумие, которые, разумеется, будут должным образом смягчены сдержанностью и уважением, внушаемыми ее высоким рангом. Вот к чему сводятся общие соображения, которые побуждают меня к женитьбе. Мне остается только сказать - почему я обратил свои взоры именно в сторону Лонгборна, а не окружающих Хансфорд селений, в которых, смею вас уверить, имеется немало приятных молодых леди. Суть дела в том, что после смерти вашего высокочтимого батюшки (да проживет он еще многие лета!) мне предстоит унаследовать его имение. И дабы успокоить в этом отношении мою щепетильность, я решил сделать своей женой одну из его дочерей. Я бы хотел, чтобы они как можно меньше почувствовали потерю тогда, когда произойдет, увы, столь печальное событие, которое, однако, как я уже говорил, может совершиться еще очень не скоро. Таковы были мои побуждения, прелестная кузина, и я льщу себя надеждой, что они не уронят меня в ваших глазах. Мне остается только уверить вас самым пламенным образом в необыкновенной силе моей привязанности. Я вполне равнодушен к деньгам и не собираюсь предъявлять никаких претензий по этому поводу вашему батюшке, ибо достаточно знаю, сколь мало они могут быть удовлетворены. Я также осведомлен, что одна тысяча фунтов из четырех процентов годовых, и то переходящая к вам только после кончины миссис Беннет, - все, чем вы можете располагать в будущем. По этому поводу я буду нем как рыба, и вы можете быть уверены, что ни один неблаговидный упрек вовеки не сорвется с моих уст.

Было необходимо остановить его как можно скорее.

- Вы торопитесь, сэр! - вскричала Элизабет. - Вы забыли, что я еще ничего не ответила. Разрешите мне это сделать без промедления. Примите, сэр, благодарность за оказанную мне честь. Я глубоко сознаю, поверьте, сколь лестно для меня ваше предложение, но я вынуждена его отклонить.

- О, мне приходилось слышать, - перебил ее мистер Коллинз с выразительным жестом, -что молодые леди, когда мужчина впервые просит их составить его счастье, нередко отклоняют предложение, которое в глубине души готовы принять. В некоторых случаях отказ повторяют во второй и даже в третий раз. Поэтому меня ничуть не обескураживают ваши слова, и я искренне надеюсь, что в недалеком будущем поведу вас к алтарю.

- Однако после моего ответа, сэр, - воскликнула Элизабет, - ваша надежда не кажется обоснованной. Уверяю вас, я не отношусь к числу молодых женщин (если они вообще существуют), у которых хватает смелости рисковать своим счастьем, рассчитывая на повторное предложение. Я ответила вам вполне серьезно. Вы не можете сделать счастливой меня, и, по моему глубокому убеждению, из всех женщин на свете я меньше всех могла бы составить счастье такого человека, как вы. Не сомневаюсь, если бы меня узнала ваш друг леди Кэтрин, она ни в коем случае не одобрила бы ваш выбор.

- Неужели леди Кэтрин в самом деле так бы к вам отнеслась? - проговорил мистер Коллинз с серьезной миной. - Но я не могу себе представить, чтобы вы не понравились ее светлости. Можете быть уверены, когда я буду иметь честь с ней встретиться, я опишу вашу скромность, хозяйственность и прочие положительные качества в самом выгодном свете.

- Увы, мистер Коллинз, похвалы по моему адресу будут напрасными. Позвольте мне самой решить мою судьбу и соблаговолите поверить моим словам. Я от души желаю вам богатства и счастья и, отказываясь выйти за вас замуж, делаю все, что только зависит от меня, чтобы эти пожелания сбылись. Предложив мне руку, вы должны были успокоить свою щепетильность в отношении нашей семьи. И теперь вы сможете вступить во владение Лонгборнским имением, когда оно к вам перейдет, без угрызений совести. Таким образом, вопрос этот можно считать вполне решенным.

С этими словами она уже было хотела покинуть комнату, но мистер Коллинз заговорил

опять:

- Когда я буду иметь честь беседовать с вами на ту же тему еще раз, я буду надеяться получить более благоприятный ответ, чем тот, который вы мне дали сейчас. Вместе с тем я далек от того, чтобы обвинить вас в бесчувственности, хорошо зная, насколько свойственно вашему полу отвечать отказом мужчине, когда он делает предложение в первый раз. Быть может, вы даже обнадежили меня в той мере, какую допускает истинная деликатность женской души.

- Вы меня в самом деле обескураживаете, мистер Коллинз, - с некоторым волнением проговорила Элизабет. - Если мой ответ показался вам обнадеживающим, я не представляю себе, как мне выразить свой отказ, чтобы он стал для вас убедительным.

- Позвольте мне, кузина, утешиться мыслью, что вы отклонили мое предложение лишь на словах. Коротко говоря, я убежден в этом по следующим причинам. Мне вовсе не кажется, что я недостоин вашей руки или что условия жизни, которые я в состоянии вам предложить, могут вас не устраивать. Мне особо благоприятствует мое положение в обществе, связи с семьей де Бёр и родство с вашим семейством. И, несмотря на все ваши достоинства, вы должны понимать, что вам может не представиться нового случая выйти замуж. Незначительность вашего приданого может ослабить всю притягательную силу вашей красоты и прочих положительных качеств. Поэтому я считаю, что в глубине души вы вовсе не намерены мне отказать. И я склонен объяснить ваш ответ желанием сильнее воспламенить мои чувства посредством очаровательного кокетства, свойственного хорошеньким женщинам.

- Уверяю вас, сэр, я совершенно не претендую на успех, которого можно добиться игрой на чувствах серьезного человека. Мне больше хотелось бы, чтобы вы оценили мою искренность. Я еще раз благодарю вас за честь, оказанную мне вашим любезным предложением, но принять его для меня решительно невозможно. Все мои чувства восстают против этого. Могу ли я выразиться яснее? Перестаньте же смотреть на меня, как на завлекающую вас в сети кокетку, и постарайтесь увидеть перед собой разумное существо, говорящее правду от всего сердца!

- Вы просто прелесть! - воскликнул он, проявляя несвоевременную галантность. - И я убежден, что, когда мое предложение будет одобрено вашими высокочтимыми родителями, вы отнесетесь к нему вполне благожелательно.

Элизабет поняла, что совершенно бессильна сколько-нибудь поколебать самоуверенность мистера Коллинза. И она тут же вышла из комнаты, решив, если он и дальше будет принимать ее отказ за обнадеживающие поощрения, обратиться к отцу, который сможет ему ответить достаточно определенно, не опасаясь, что его поведение будет истолковано как кокетство хорошенькой женщины».

(Дж. Остин «Гордость и предубеждение»)

3) Спор между Алексом, его родителями и новым квартирантом

«- Это Джо, - сказала мать. - Квартирант. Мы ему комнату сдаем, понимаешь? - И вновь запричитала: - О Боже, Боже мой! - Слушай сюда, - сказал этот Джо. - Я про тебя все знаю, парень. Знаю, что ты творил, и знаю, сколько принес горя, как поломал жизнь своим бедным родителям. Вернулся, значит? Будешь опять им кровь портить? Так знай, что это -только через мой труп, потому что они для меня как родные, а я им скорее сын, чем просто жилец.

Раньше я бы на это расхохотался, однако теперь поднявшийся во мне razdrazh вызвал волну тошноты, тем более что этот vek на вид был примерно того же возраста, что и мать с отцом, - и. он еще смеет, глядите-ка, этак по-сыновнему приобнимать ее за плечи, мол, защищает, бллин!

- А, вот, значит, как! - проговорил я, чувствуя, что сам вот-вот расплачусь. - Ладно, даю тебе пять минут, и чтобы ты сам, твое shmotjo и весь прочий ка1 из моей комнаты выметались! <.>- Куда ты дел мои личные вещи, svolotsh поганая? - Это я обращался к Джо, но ответил мне отец:

- Все твои вещи, сын, забрала полиция. Теперь такой закон насчет компенсации жертвам.<.>Таков закон, сын. Ты, правда, никогда особым уважением к законам не отличался.

Я так и сел, а тут еще этот Джо вякает: - Разрешение надо спрашивать, прежде чем сесть, свинья невоспитанная! Ну, я ему сразу в ответ;

- Заткни свое жирное ЫеЬа1о, боров! - А сам уже еле жив. Решив хоть немного улучшить свое состояние, я после этого стал говорить рассудительно и даже с улыбкой: -Слушай, это все-таки моя комната, разве нет? Это мой дом. Может, вы что-нибудь скажете, па, ма? - Однако они только хмуро на меня поглядывали, у мамы дрожали плечи, ее мокрое от слез

морщилось, а отец сказал:

- Это надо как следует обдумать, сын. Мы не можем просто так взять и выкинуть Джо на улицу, верно ведь? Я в смысле, что у Джо здесь работа, контракт на два года, и мы с ним договор заключили, верно, Джо? В смысле, мы думали, тебе еще долго сидеть в тюрьме, а комната пропадает. - Он явно стыдился собственных слов, это бросалось в глаза. Поэтому я улыбнулся, чуть-чуть вроде как кивнул и говорю:

- Все понял. Привыкли жить в мире, да еще и с прикормкой. Такие, значит, дела. А родной сын вам вроде как ненужная помеха. - И тут, хоть ешьте меня, хоть режьте мне Ье^у, но поверьте, бллин: от жалости к себе я прямо вроде как расплакался. А отец говорит:

- В общем, видишь ли, сын, Джо заплатил нам за месяц вперед. Я в смысле, что как бы мы ни решили насчет будущего, мы не можем сказать Джо, чтобы он прямо сейчас съехал, правда, Джо? - А этот Джо в ответ:

- К тому же мне ведь надо и о вас заботиться, ведь вы мне как родные. Хорошо ли будет, справедливо ли, если я уйду, бросив вас на милость этого юноши, этого чудовища, которое никогда не было вам настоящим сыном? Вот он сейчас хнычет, но это только уловки его лицемерия. Пусть идет и ищет себе комнату где-нибудь в другом месте. Пусть поймет, насколько пути его неправедны, пусть поймет, что скверный юноша, каким он был всегда, не заслуживает таких чудесных родителей, как вы».

(А. Бёрджесс «Заводной апельсин»)

Приложение Д

Стратегия самовыражения

Спор между Варей и Никитиным

«Споры всякий раз за чаем и за обедом начинала Варя. Ей было уже 23 года, она была хороша собой, красивее Манюси, считалась самою умной и образованной в доме и держала себя солидно, строго, как это и подобало старшей дочери, занявшей в доме место покойной матери. На правах хозяйки она ходила при гостях в блузе, офицеров величала по фамилии, на Манюсю глядела как на девочку и говорила с нею тоном классной дамы. Называла она себя старою девой - значит, была уверена, что выйдет замуж.

Всякий разговор, даже о погоде, она непременно сводила на спор. У нее была какая-то страсть - ловить всех на слове, уличать в противоречии, придираться к фразе. Вы начинаете говорить с ней о чем-нибудь, а она уже пристально смотрит вам в лицо и вдруг перебивает: «Позвольте, позвольте, Петров, третьего дня вы говорили совсем противоположное!»

Или же она насмешливо улыбается и говорит: «Однако, я замечаю, вы начинаете проповедовать принципы третьего отделения. Поздравляю вас».

Если вы сострили или сказали каламбур, тотчас же вы слышите ее голос: «Это старо!» или: «Это плоско!» Если же острит офицер, то она делает презрительную гримасу и говорит: «Арррмейская острота!»

И это «ррр»... выходило у нее так внушительно, что Мушка непременно отвечала ей из-под стула: «ррр... нга-нга-нга»...

Теперь за чаем спор начался с того, что Никитин заговорил о гимназических экзаменах.

- Позвольте, Сергей Васильич, - перебила его Варя. - Вот вы говорите, что ученикам трудно. А кто виноват, позвольте вас спросить? Например, вы задали ученикам VIII класса сочинение на тему: «Пушкин как психолог». Во-первых, нельзя задавать таких трудных тем, а во-вторых, какой же Пушкин психолог? Ну, Щедрин или, положим, Достоевский - другое дело, а Пушкин великий поэт и больше ничего.

- Щедрин сам по себе, а Пушкин сам по себе, - угрюмо ответил Никитин.

- Я знаю, у вас в гимназии не признают Щедрина, но не в этом дело. Вы скажите мне, какой же Пушкин психолог?

- А то разве не психолог? Извольте, я приведу вам примеры.

И Никитин продекламировал несколько мест из «Онегина», потом из «Бориса Годунова».

- Никакой не вижу тут психологии, - вздохнула Варя. - Психологом называется тот, кто описывает изгибы человеческой души, а это прекрасные стихи и больше ничего.

- Я знаю, какой вам нужно психологии! - обиделся Никитин. - Вам нужно, чтобы кто-нибудь пилил мне тупой пилою палец и чтобы я орал во всё горло, - это, по-вашему, психология.

- Плоско! Однако, вы все-таки не доказали мне: почему же Пушкин психолог?

Когда Никитину приходилось оспаривать то, что казалось ему рутиной, узостью или чем-нибудь вроде этого, то обыкновенно он вскакивал с места, хватал себя обеими руками за голову и начинал со стоном бегать из угла в угол. И теперь то же самое: он вскочил, схватил себя за голову и со стоном прошелся вокруг стола, потом сел поодаль.

За него вступились офицеры. Штабс-капитан Полянский стал уверять Варю, что Пушкин в самом деле психолог, и в доказательство привел два стиха из Лермонтова; поручик Гернет сказал, что если бы Пушкин не был психологом, то ему не поставили бы в Москве памятника.

- Это хамство! - доносилось с другого конца стола. - Я так и губернатору сказал: это, ваше превосходительство, хамство!

- Я больше не спорю! - крикнул Никитин. - Это его же царствию не будет конца! Баста! Ах, да поди ты прочь, поганая собака! - крикнул он на Сома, который положил ему на колени голову и лапу.

«Ррр... нга-нга-нга»... - послышалось из-под стула.

- Сознайтесь, что вы не правы! - крикнула Варя. - Сознайтесь!»

(А.П. Чехов «Учитель словесности»)

Приложение Е

Стратегия поддержания разговора

1) Спор между Андреем Ефимычем Рагиным и Иваном Дмитричем Громовым

«Иван Дмитрич лежал в такой же позе, как вчера, обхватив голову руками и поджав ноги. Лица его не было видно.

- Здравствуйте, мой друг, - сказал Андрей Ефимыч. - Вы не спите?

- Во-первых, я вам не друг, - проговорил Иван Дмитрич в подушку, - а во-вторых, вы напрасно хлопочете: вы не добьетесь от меня ни одного слова.

- Странно... - пробормотал Андрей Ефимыч в смущении. - Вчера мы беседовали так мирно, но вдруг вы почему-то обиделись и сразу оборвали... Вероятно, я выразился как-нибудь неловко или, быть может, высказал мысль, не согласную с вашими убеждениями...

- Да, так я вам и поверю! - сказал Иван Дмитрич, приподнимаясь и глядя на доктора насмешливо и с тревогой; глаза у него были красны. - Можете идти шпионить и пытать в другое место, а тут вам нечего делать. Я еще вчера понял, зачем вы приходили.

- Странная фантазия! - усмехнулся доктор. - Значит, вы полагаете, что я шпион?

- Да, полагаю... Шпион или доктор, к которому положили меня на испытание, - это все

равно.

- Ах, какой вы, право, извините... чудак! - Доктор сел на табурет возле постели и укоризненно покачал головой.

- Но допустим, что вы правы, - сказал он. - Допустим, что я предательски ловлю вас на слове, чтобы выдать полиции. Вас арестуют и потом судят. Но разве в суде и в тюрьме вам будет хуже, чем здесь? А если сошлют на поселение и даже на каторгу, то разве это хуже, чем сидеть в этом флигеле? Полагаю, не хуже... Чего же бояться?

Видимо, эти слова подействовали на Ивана Дмитрича. Он покойно сел».

(А.П. Чехов «Палата № 6»)

2) Спор между Иваном Абрамычем Жмухиным и гостем

«- А ветчинки что ж? - спросил Жмухин.

- Благодарю, не ем, - ответил гость. - Я вообще не ем мяса.

- Почему так?

- Я вегетарианец. Убивать животных - это противно моим убеждениям.

Жмухин подумал минуту и потом сказал медленно, со вздохом:

- Да... Так... В городе я тоже видел одного, который не ест мяса. Это теперь такая вера пошла. Что ж? Это хорошо. Не все же резать и стрелять, знаете ли, надо когда-нибудь и угомониться, дать покой и тварям. Грех убивать, грех, - что и говорить. Иной раз подстрелишь зайца, ранишь его в ногу, а он кричит, словно ребенок. Значит, больно!

- Конечно, больно. Животные так же страдают, как и люди.

- Это верно, - согласился Жмухин. - Я все это понимаю очень хорошо, продолжал он, думая, - только вот, признаться, одного не могу понять: если, положим, знаете ли, все люди перестанут есть мясо, то куда денутся тогда домашние животные, например, куры и гуси?

- Куры и гуси будут жить на воле, как дикие.

- Теперь понимаю. В самом деле, живут вороны и галки и обходятся же без нас. Да... И куры, и гуси, и зайчики, и овечки, все будут жить на воле, радоваться, знаете ли, и бога прославлять, и не будут они нас бояться. Настанет мир и тишина. Только вот, знаете ли, одного не могу понять, - продолжал Жмухин, взглянув на ветчину. - Со свиньями как быть? Куда их?

- И они так же, как все, то есть и они на воле.

- Так. Да. Но позвольте, ведь если их не резать, то они размножатся, знаете ли, тогда прощайся с лугами и с огородами. Ведь свинья, ежели пустить ее на волю и не присмотреть за ней, все вам попортит в один день. Свинья и есть свинья, и недаром ее свиньей прозвали...

Поужинали. Жмухин встал из-за стола и долго ходил по комнате и все говорил, говорил... Он любил поговорить о чем-нибудь важном и серьезном и любил подумать; да и хотелось на старости лет остановиться на чем-нибудь, успокоиться, чтобы не так страшно было умирать. Хотелось кротости, душевной тишины и уверенности в себе, как у этого гостя, который вот наелся огурцов и хлеба и думает, что от этого стал совершеннее; сидит он на сундуке, здоровый, пухлый, молчит и терпеливо скучает, и в сумерках, когда взглянешь на него из сеней, похож на большой булыжник, который не сдвинешь с места. Имеет человек в жизни зацепку - и хорошо ему».

(А.П. Чехов «Печенег»)