Дьяк Андрей Яковлевич Щелкалов: Опыт реконструкции политической биографии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Шишков, Сергей Владимирович

• Шишков, Сергей Владимирович
• кандидат исторических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Шишков, Сергей Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Сын государева дьяка. Происхождение.

ГЛАВА 2. На царской службе.

1. Начало службы.

2. Дебют в Посольском приказе.

3. Щелкалов в годы Опричнины.

4. Андрей Щелкалов борьба политических группировок на рубеже 1560-70-х гг.: Смена руководства Посольского приказа.

ГЛАВА 3. "Государевой думы ближний дьяк".

1. Начальник Посольского приказа.

2. Дипломатическая деятельность А. Щелкалова в первой половине 1570 -хгг.

3. Административная работа в центральных приказах.

4. А. Щелкалов во время "княжения" Симеона Бекбулатовича.

5. А. Щелкалов на заключительном этапе Ливонской войны: дипломатическое, административное и военное направления деятельности.

ГЛАВА 4. А. Щелкалов в годы царствования Федора Ивановича.

От вершин власти до заката карьеры.

1. Союз с Борисом Годуновым.

2. Конфликт с англичанами.

3. Посольский дьяк и русская дипломатия в 80-начале

90-хгг. XVIb.

4.Административная работа.

5 .Конец карьеры.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Дьяк Андрей Яковлевич Щелкалов: Опыт реконструкции политической биографии»

Актуальность темы исследования. В ряду методологических проблем исторической науки, вставших со всей своей очевидностью и полнотой перед научной общественностью в последние 10-15 лет, заметное место занимает проблема о соотношении уникального -общего и индивидуального -коллективного в историческом процессе. Традиционный в отечественной историографии вопрос о роли личности в истории, вокруг которого уже не одно столетие разгораются научные и околонаучные споры, на новом этапе ставит задачу построения новой интегральной модели, призванной объединить системно-структурные и социокультурные направления исследований и тем самым «восстановить разорванную аналитическими процедурами целостность ткани исторического прошлого».1 Возможное решение этой задачи лежит в области реабилитации значения личностного начала в истории, призванного фокусировать научный интерес на изучении исторической личности на новой ступени научно-исторического знания, достигнутого методами социально-политической истории и исторической антропологии.

Настоящая работа посвящена исследованию жизни и деятельности одного из самых влиятельных политических деятелей Русского государства XVI в. дьяка Андрея Яковлевича Щелкалова.

Научный интерес к вопросам социально- политической истории России второй половины XVI в. продолжает возрождать к жизни споры по многим, еще остающимся малоизученным, аспектам и проблемам. Одной из таких проблемных тем, представляющих значительную актуальность, остается вопрос о сущности и особенностях процесса формирования и консолидации такой социально - профессиональной группы, как дьяки. Нет нужды напоминать, что эта тема долгое время разрабатывалась в контексте исследований, посвященных сложившейся к середине XVI в. системе центральных административных учреждений - приказов. Объективные задачи внешней и внутренней политики, во многом определявшие эволюцию государственных форм Русского государства, поставили перед системой управления России новые задачи по организации вооруженных сил, местного управления, сбора налогов, суда и вызвало к жизни объективную потребность в создании самостоятельного, специализированного административного аппарата с относительно устойчивыми функциями и сферой компетенции, укомплектованного постоянным штатом дьяков. Думные дьяки, руководители важнейших приказов (Разрядного, Посольского, Поместного), с этого времени начинают играть все более заметную роль не только в вопросах административно - хозяйственного управления, но и благодаря монополии на специальные знания постепенно получают политическое влияние, превращаясь в отдельную корпорацию правящей элиты. Намечаются тенденции к профессионализации дьяческой службы, к выделению ее из общей категории службы "по отечеству", в полной мере проявившиеся уже в XVII в.

Рост политического значения думных и приказных дьяков в XVI в. означал не только усложнение и расширение функций новых политических институтов, но и имел своим последствием существенное изменение социального состава правящего класса. В основе комплектования штатов приказных учреждений в большей мере лежал принцип профессиональной пригодности, в отличие от традиционного способа служебного назначения "по отечеству", лежащего в основе комплектования состава Боярской думы. В лице приказных чиновников царь получал носителей принципиально иной политической культуры, нежели в среде ревниво охраняющей свои наследственные привилегии княжеско-боярской аристократии. Параллели подобного рода процессам можно искать в социальных явлениях в Западной Европе в период формирования там абсолютистских режимов. Автор социологической концепции бюрократии М. Вебер писал: ".Одновременно с возвышением княжеского абсолютизма над сословиями происходила постепенная передача княжеского самовластия профессиональному чиновничеству, благодаря которому только и стала для князя возможной победа над сословиями ".

Во многом практика приказной деятельности несла на себе отпечаток отношений прежнего вотчинного периода и руководствовалась не формальными, а скорее сложившимися традициями и порядками патримониальных отношений. С одной стороны, в своей деятельности бюрократия была детерминирована волей государя - самодержца, что сближало ее по статусу с личной прислугой царя, с другой - объективными задачами конкретной отрасли управления. Внутри этой группы отсутствовали четкая иерархия чинов и ярко выраженная спецификация должностных обязанностей. Известны многочисленные случаи одновременного совмещения одними и теми же дьяками разнородных обязанностей в приказной практике. Большое значение играли родственные и семейные связи: первичная социализация и профессиональная подготовка из-за отсутствия специальных учебных заведений проходили, как правило, в семье. Успех служебной карьеры приказного чиновника только в исключительных случаях определялся только личными качествами, но, в основном, зависел от наличия и уровня родственных связей. Русское приказное чиновничество XVI в. еще было чуждо принципов рациональной организации, в среде ее господствовали традиционные отношения, родственно-семейные нормы и установки, создававшие характерный политический облик этой социально-профессиональной группы.

Представляет интерес создание исторических портретов дьяков в разное время, занимавших начальствующее положение в приказном аппарате. Подобные исследования дают в руки исследователей научно выверенные средства для корректировки представлений о социальном, политическом и культурном облике высшего приказного чиновничества.

Несомненно, акцентирование исследовательского внимания на теме изучения жизни и деятельности конкретных представителей дьячества представляется актуальным шагом, тем более, что отечественная историография нечасто обращалась к биографиям дьяков в рамках специальных работ. Биография как вид исторического построения представляет интерес тем, что дает возможность провести сопоставление результатов исследования жизни конкретной личности с анализом крупных исторических проблем, тем самым создавая предпосылки для проверки достоверности устоявшихся научных схем и концепций. Представляется, что работа, посвященная реконструкции биографии дьяка А. Я. Щелкалова явится не только опытом создания исторического портрета государственного деятеля второй половины XVI в., но и опытом формирования дополнительного научного инструмента и для исследования политической истории России XVI в.

Объект и предмет исследования. Вид данной диссертационной работы -историческая биография. В настоящее время жанр исторической биографии рассматривается структурной частью в рамках антропологического направления историографии, которая, в свою очередь выступает в общем ряду наук о человеке. В соответствии с последовательностью научных дисциплин: биография - историческая наука -философия человека, объектом биографического исследования в является личность, рассматриваемая во всей своей совокупной целостности. В рамках же данной работы - исследование личности, актуализирующейся в своем в социальном аспекте.

Предмет биографического исследования - "бытие личности в потоке исторического времени, событийное и смысловое содержание этой жизни"4; жизнь и деятельность А .Я. Щелкалова в исторической специфике России второй половины XVI в.

Цель и задачи. Цель диссертационного исследования - определение места А. Щелкалова в политическом пространстве русской действительности второй половины XVI в. посредством научной реконструкции жизненного пути этого государственного деятеля и создание дополнительных предпосылок для осмысления особенностей современной ему эпохи.

Задачами работы являются:

1. реконструкция возможно полной картины событий жизни дьяка в их единстве и последовательности;

2. проведение анализа доступных для исследования внутренних (происхождение, воспитание, психологические свойства личности) и внешних (социально-культурные и политические) предпосылок, обеспечивших Щелкалову служебный успех и позволивших занять влиятельное положение в обществе;

3. исследование политической практики Андрея Щелкалова, с целью ответа на вопрос в какой мере в рамках предоставляемой ему свободы действий он сам обладал способностью оказывать решающее влияние на исторические события;

4. создание научных предпосылок для применения полученных результатов в качестве дополнительного инструмента познания места, роли приказных и думных дьяков в социально-политической истории России второй половины XVI в.

Методологические основания исследования. Перед исследователем, занимающимся проблемой реконструкции биографии всегда встает проблема соотношения между детерминацией действий индивида нормами и стереотипами современного ему социального пространства и свободой воли, позволяющей ему осуществлять свои индивидуальные стратегии или, иными словами, творить свою судьбу исходя из собственных природных задатков, социального воспитания и профессионального обучения. Кроме того, жизнь индивида обусловлена многочисленными случайностями, вызванными сложной картиной его взаимодействия с социальной средой. Задача исследователя при создании биографии в этом случае состоит в следовании принципу «золотой середины» во избежание опасности использования чисто психологического подхода с одной стороны и концепции предопределенности жизни индивида системой внешних сил и обстоятельств с другой. Иными словами, представить историческую личность в ее психосоциальной целостности.

В процессе реконструкции биографии исторической личности исследователь сталкивается с явлениями, имеющими индивидуальную, уникальную, случайную природу. Биограф, претендующий на научность своих построений, встречается с проблемой адекватности и универсальности результатов биографического дискурса, в связи с тем, что строит свою познавательную систему на базе изучения уникальной личностной индивидуальности. И.Л. Беленький определил такое состояние современной биографики как "безумие недовоплощенности."5 Биография помимо проблемы научности, т.е. недостижимости в полной мере универсальных, общезначимых исследовательских результатов встречается с еще одним серьезным препятствием - вопросом о возможности и границах познания "чужой индивидуальности", чужого сознания" в процессе биографической реконструкции. Сложность постижения Другого, тем более отдаленного от исследователя во времени, создает опасность перехода последнего на позиции интуитивизма в процессе реконструкции. Видимо, учитывая особенности биографии, в последнее время все чаще отмечается сопоставимость исторической биографии как формы исторического познания со спецификой художественной литературы исторической тематики, заключающая в себе по сути единство науки и искусства. Это относится как к форме изложения исторического материала, так и ко взгляду на роль автора биографии.6 Биограф сталкиваясь с принципиальной невозможностью восстановить исчерпывающе полную картину жизни персонажа из-за всегда присутствующих фактологических лакун вынужден моделировать жизненные ситуации персонажа, исходя из собственных методологических установок, интуиции, опыта, представлений, предпочтений и т.д. Исследователь создает при этом собственную модель жизненного пути персонажа, позволяющую соотнесением с ней "реконструировать ситуации и события вероятностные с точки зрения смыслового соответствия, но не обладающие документальной подтвержденностью". Различие между историком, претендующим на научность, и автором художественной биографии состоит в том, что первый ограничен необходимостью строгого следования научным методам и приемам, главный из которых -беспрекословная опора на источники информации о прошлом. Письменные источники составляют основу гуманитарного знания. Документы, зафиксировавшие сведения о событиях жизни и поступках личности, - это те вехи, те путеводные маяки, опираясь на которые биограф и воссоздает жизненный путь своего героя. По словам В. Дильтея: "Документы, на которых основывается биография-это остатки, сохранившие выражение и о действие личности." Исходя из этого положения, исторический источник, понимаемый в качестве реализованного продукта человеческой психики, -единственная реальная основа изучения жизни человека прошлого, в том числе, и в рамках научной биографии.9

Согласно методологической концепции биографической реконструкции, в общем виде разработанной A.JI. Валевским, ее структура состоит из этапа реконструкции биографического факта и этапа биографического построения.10

Необходимое условие биографической реконструкции -восстановление биографического факта. Факт - первичная целостность, в которой запечатлена реальная жизненная практика персонажа, следовавшего "своему особому типу рациональности".11 Биографический факт -состояние, поступок или внешнее событие, так или иначе пережитое личностью, осмысленные, и зафиксированные в письменном виде как им самим так и современниками. Анализ письменных источников, сохранивших в своем составе сведения о событиях и поступках, - единственная возможность восстановить биографический факт. Возможность эта может быть реализована только с учетом существенного допущения: биограф должен провести декодирование языка источника современной персонажу культуры, реконструировать сам способ представления в источниках биографических фактов, характерный для изучаемой эпохи,12 то есть тот способ, который Дж. Леви обозначил как «процесс трансформации биографического действия в текст, процесс придания ему определенного

13 одного из многих возможных - смысла».

Совокупность установленных таким образов биографических фактов образует данность, используемую исследователем в процедуре биографического построения. Научное построение в биографии имеет своей задачей приближение к цели «создания модели, которая отражала бы наиболее существенные черты реального прототипа и с помощью которого можно было бы прогнозировать его поведение."14 Иными словами, целью биографического построения является попытка ответить на вопросы о сущности персонажа биографии, «кто он», «почему», «зачем» и «вследствие чего» совершал он те или иные поступки, «каким образом» влияли и относились к нему те или иные ситуации. Ю.М. Лотман сравнивал работу биографа с археологом по остаткам воссоздающего храм. "Он (биограф-С.Ш) встает на трудный и опасный путь воссоздания утраченного целого. .по документам, всегда не полным, двусмысленным . Филигранный труд интерпретатора здесь должен сочетаться с умением найти детали ее место".15 Способ получения знания на основании использования фактографической базы и ее структуризации в процессе биографического построения зависит от методологии объяснения, принятой исследователем, необходимым условием объяснения будет выступать реконструкция причинно-следственных связей в жизни персонажа.16 Но в любом случае объяснение будет являться процессом определения типичного, соотнесением установленного фактического материала с базисными категориями, то есть тем состоянием знания, которое А.С. Лаппо-Данилевский назвал мнимо-эмпирическим знанием «чужого я». К решению вопроса же «кто он», к реконструкции индивидуального образа персонажа, по мнению ученого, можно приблизиться лишь через процессы понимания, переживания, "перевоспроизведения" в себе того именно состояния сознания, которое ему исследователю- С.Ш.) нужно для научного объяснения изучаемого им объекта".17 Процесс будет не просто обобщением полученного эмпирического материала, а созданием смысловой модели личностной

18 индивидуально сти.

Методологическая основа настоящей работы определяется особенностями поставленных задач, основной из которых является реконструкция политической биографии дьяка А.Я. Щелкалова. Это положение объясняется преимущественной тематической направленностью сохранившейся документальной базы, раскрывающей, прежде всего, публичные стороны жизни Щелкалова, его бытие в качестве государственного деятеля. Тем не менее, в работе были использованы все известные источники публичного и частного характера, сохранившие известия о жизни и деятельности дьяка Щелкалова, были собраны и проанализированы все разнообразные упоминания о дьяке, зафиксированные в письменной форме. Полученный фактографический материал был положен в основу реконструкции модели жизни Щелкалова.

Природа исторической биографии подразумевает рассмотрение личности как полюса концентрации сфер жизни и социальных отношений, в рамках которых он живет и действует. Методологическую характеристику персонажа биографии, когда социальные явления исследуются с позиций включенности и участия в них исторической личности, Жак Ле Гофф назвал "глобализирующей". «Он ( персонаж биографии- С.Ш.) действует во всех областях, воспринимая их по-своему, а как - это должен проанализировать и объяснить историк.»19 Биография Щелкалова реконструируется именно с учетом его "глобализирующей" роли в исторических событиях, которые анализируются в работе с позиций той или иной формы его участия в них. Личность дьяка А. Щелкалова при этом находится в центре ситуационного анализа как субъект и объект воздействия.

В работе использован методологический подход, при использовании которого для понимания и моделирования действий персонажа привлекались реконструкция исторического социокультурного контекста. В рамках такого подхода особое внимание уделялось анализу современных Щелкалову политических событий, участником которых он являлся. Относительно специфики этого метода Дж. Леви отметил: «Речь идет не о том, чтобы свести поступки человека к определенным поведенческим моделям, но вписать неожиданные повороты его судьбы в такой контекст, который

20 придаст им характер возможности, а следовательно характер нормы» Реконструкция исторического контекста строится на базе исходного допущения, что именно в конкретной исторической и социальной среде были реализованы те или иные действия индивида, следовательно анализ контекста создает возможность интерпретации действий личности, обусловленных теми или иными ситуациями. Ситуационный контекст выступает по отношению к личности Щелкалова в двоякой роли: и как средство способствующее пониманию его поведения, и как объект познания с позиций исторической практики личности. При этом создаются условия для формирования нового антропологически ориентированного взгляда на известные исторические события.

Несмотря на то, что термин «политическая биография» подразумевает некоторое допущение, при котором основное исследовательское внимание уделяется публичной сфере деятельности дьяка задача реконструкции целостной индивидуальности предполагает изучение частного мира персонажа. Именно учет единства различных уровней бытия личности как предмета исследования создает возможность предотвратить искусственную дискретность социального и психического в биографии, исключить иллюзию полной социальной обусловленности действий исторического персонажа. В рамках такого подхода становление индивида в социокультурной обстановке, его конкретные поступки рассматриваются как ответы внешним вызовам, как его деятельная ориентация в сложившихся исторических ситуациях, которую он осуществляет, исходя из собственных психологических особенностей, личностной системы ценностей и воспринятых установок социальной среды.

Степень изученности темы. К сожалению, состояние источниковой базы жестко ограничивает возможности исследователя, приступающего к реконструкции биографий приказных дьяков. О разрешимости этой проблемы с той или иной долей определенности можно говорить только применительно к наиболее видным и влиятельным дьякам, занимавшим на протяжении длительных периодов высокие должностные посты: именно об их службе остался сравнительно полный состав документальных источников.

Одним из таких приказных деятелей, несомненно, являлся думный дьяк Андрей Яковлевич Щелкалов. Он и его брат Василий известны историкам, посвятившим свои исследования изучению политической истории эпохи Ивана Грозного. Масштаб политического влияния, которым обладал старший из братьев - Андрей, в центральной приказной администрации и его роль в политической истории России, в целом, конечно же, не позволял обойти молчанием ход и результаты его деятельности. Однако, специальной работы, посвященной реконструкции целостной биографии этой исторической личности, создано до сих пор не было.

Беспрецедентное положение, занимаемое думным дьяком Андреем Щелкаловым в системе аппарата центрального управления России XVI в., не осталось незаметным уже для его современников. Даже среди примеров удачных придворных карьер приказных деятелей XVI в. столь высокое политическое влияние и завидное должностное долголетие были из ряда вон выходящим фактом для того времени. Так дьяк Иван Тимофеев в своем "Временнике", характеризуя А.Я. Щелкалова, впервые попытался отметить выдающиеся личные способности думного дьяка в качестве причины его высокого положения. Тимофеев не жалел высокопарных эпитетов для характеристики личных и деловых качеств Щелкалова. Вот как он определял деятельность дьяка: ". без него же никакая же державных тайна и . законоуставленная положения не свершашеся, понеже в дельнех зело

21 злохитр бе от соименных ему". Справедливости ради, следует отметить то, что дьяк Иван Тимофеев стал основателем тенденции, ярко выраженной в последующей историографии, посвященной дьяку Андрею Щелкалову. Он установил прямую зависимость между тем высочайшим положением для представителя дьячества, которого достиг Щелкалов, и психологическими особенностями его личности. Влияние такого психологического подхода, когда деятельность исторического персонажа выводится исключительно из ее собственной психологической мотивации, можно, например, обнаружить в краткой оценке А .Я. Щелкалова Н.М. Карамзиным в "Истории государства Российского"

Почетное место в воссоздании основных, ключевых моментов политической биографии дьяка Андрея Щелкалова принадлежит выдающемуся русскому историку, автору фундаментального труда о разрядных дьяках22, Н.П. Лихачеву. На основе анализа выявленного и привлеченного им огромного массива архивных документов Н.П. Лихачев выяснил и уточнил основные даты событий карьеры А .Я. Щелкалова, сделал ряд важных и ценных наблюдений. Он впервые указал на факты совмещения должностных постов одним и тем же дьяком как на обычную практику приказного администрирования; обратил внимание на неясные моменты в биографии А. Щелкалова, в частности, на непонятную причину его ухода с приказной деятельности. Н.П. Лихачев в своем труде не останавливался только на составлении послужных списков разрядных дьяков и их родословных записей, но и сделал ряд интересных выводов и замечаний на основе впервые выявленных им закономерностей. Так он специально останавливался на таких сторонах этой проблемы, как социальное происхождение представителей этой группы служилого класса, наиболее типичные способы поступления и прохождения дьяческой службы. Н.П. Лихачев обратил внимание на возраставшее значение дьяков во всех отраслях государственного управления на протяжении XVI в. Главными факторами, повлиявшими на это, он считал специализацию и профессионализацию их деятельности. Братьев Щелкаловых, по мнению, Лихачева, несмотря на их неоднократные самовольства, «трудно было заменить.кем- либо другим».

Личностью дьяка Андрея Щелкалова интересовался, но уже в контексте анализа крупной проблемы истории России периода Смутного

23 времени, С.Ф. Платонов. В своей известной работе Платонов уделил дьяку значительное внимание. Не будет ошибкой заметить о том, что Платонов стал родоначальником определенной историографической традиции, приписывающей Щелкалову необычный для дьяков уровень политического влияния. Так Платонов отводит А. Щелкалову одно из первых, по степени фактического политического значения, мест в правительстве бояр - регентов, наряду с могущественными Н.Р. Юрьевым и Б.Ф. Годуновым. Основываясь на сведениях из «Временника» дьяка Ивана Тимофеева, Платонов впервые утверждал тесную связь между набиравшим силу Б.Ф. Годуновым и оказывавшим ему на первых порах консультативную поддержку А. Щелкаловым. Тем самым, С.Ф. Платонов занял позицию, утверждавшую исключительное положение Андрея Щелкалова, значительно большую той, которую ему предписывал его формальный чин думного дьяка.

С.Ф. Платонов сделал интересные предположения относительно обстоятельств возможной отставки Андрея Щелкалова. Еще Н.П. Лихачев отметил тот факт, что упоминание имени А. Щелкалова в делопроизводственных и дипломатических документах внезапно прекращается, весной 1594 г., что напрямую связывалось им с вероятной отставкой Щелкалова, тем более что подробных сведений о жизни Щелкалова после 1594 г. сохранилось немного. Платонов связал факт исчезновения упоминания дьяка Андрея Щелкалова с событиями, связанными с его опалой и отставкой, последовавшими вслед за его разоблачением в « измене», то есть в заговоре за спиной царя и Бориса Годунова.

В своем предположении С.Ф. Платонов опирался на глухие сведения о существовании, после смерти царевича Дмитрия, в правящих кругах России идеи приглашения на московский престол одного из принцев дома Габсбургов в качестве жениха царевны Феодосии Федоровны. Причем жених королевской крови рассматривался, прежде всего, как наиболее реальная альтернатива активным притязаниям Бориса Годунова. За отправную точку своих рассуждений Платонов взял отмеченный в посольских книгах факт встречи А. Щелкалова с австрийским послом Н. Варкочем. Предметом их разговора был вопрос о браке Максимилиана Габсбурга и малолетней Феодосии Федоровны. Платонов и выдвинул гипотезу, согласно которой Щелкалов в том случае действовал по собственной инициативе с целью противодействия властным устремлениям Годунова.24

Надо отметить, что предположение Платонова не получило поддержки у последующих исследователей этого вопроса. Так С.Д. Шереметев поставил под сомнение выдвигавшуюся С.Ф. Платоновым версию о возможности самовольства Щелкалова, как вероятную причину, повлекшую его отставку.25 Проанализировав посольские документы со времени последнего разговора А. Щелкалова с Н. Варкочем и до, примерно, времени отставки, Шереметев не обнаружил следов опалы постигшей Щелкалова, которую Платонов выдвигал в качестве основного факта, вызвавшего отставку Щелкалова. С.Д. Шереметев также поставил под сомнение саму возможность самовольных действий Андрея Щелкалова в таком важнейшем вопросе как династический брак. Он аргументировал это мнение очевидным фактом последующего исполнения Щелкаловым своих обязанностей в течение около полугода.

Но, в целом, С.Д. Шереметев как и все последующие историки разделял мнение о беспрецедентном положении дьяка Андрея Щелкалова в аппарате государственного управления России конца XVI в. Он, в частности отмечал, что Щелкалов держал в своих руках « весь клубок дел внешних и внутренних». Исчезновение же А. Щелкалова с политической арены

Шереметев связал с все более возраставшим в начале 1590- х г.г. влиянием царского « слуги» Б.Ф. Годунова и с его все более проявлявшимся стремлением закрепить за собой первенствующее положение после смерти бездетного царя Федора Ивановича. Таким образом, С.Д. Шереметев в принципе разделил взгляд С.Ф. Платонова, отметившего обострение отношений между опытным дьяком и Борисом Годуновым, - разногласия историков вызывали лишь констатации конкретных случаев противодействия Щелкалова и Годунова. Платонов считал в качестве основной причины конфликта между ними вопрос о династическом браке австрийского принца и рано умершей царевны Феодосии, Шереметев же, основываясь на глухих летописных свидетельствах, выдвинул ничем не подкрепленную гипотезу участия Щелкалова в подготовке будущего Лжедмитрия.

Историк Д.Ф. Кобеко в своей небольшой работе впервые подошел к исследованию политической биографии дьяка Андрея Щелкалова с позиций

27 генеалогии. Так он, пытаясь установить примерную дату смерти знаменитого дьяка, обратился к выяснению родственных связей братьев Щелкаловых. Кобеко, в частности, обратил внимание на упоминание в последней по времени сохранившейся прижизненной грамоте А. Щелкалова имени его духовника попа Федора. Это позволило ему установить не только примерную дату смерти дьяка, но и выяснить предполагаемое местожительство дьяка Щелкалова, опираясь на упоминание церкви его духовника.28

Из разрядных записей было известно, что дьяки Андрей и Василий Щелкаловы находились в дружеских отношениях с представителями княжеских фамилий, еще Н.П. Лихачев называл в этом ряду князей Голицыных и Шереметевых. Д.Ф. Кобеко впервые сделал попытку объяснить успешную карьеру дьяка Андрея Щелкалова, опираясь на анализ его родственных связей. Он обратил внимание на упоминание в местническом деле князя Г.И. Долгорукова-Черта и князя В.И. Бехтеярова указания на то, что Г.И. Долгоруков был сват дьяку Андрею Щелкалову, то есть их дети находились в браке. Кобеко сделал вывод, что сын князя Григория Долгорукова Иван был женат на дочери Андрея Щелкалова. Хотя Д.Ф. Кобеко даже и не приступал в своей работе к рассмотрению общих причин, повлиявших на формирование успешной карьеры дьяка Щелкалова, но указание им на родственные и дружеские связи Щелкалова как на одну из основ его высокого положения в придворной администрации было новым словом в исследовании биографии этой личности. Кобеко не считал вероятный конфликт Андрея Щелкалова с Годуновым причиной отставки дьяка, в качестве таковой он полагал, как следует из его работы, преклонный возраст дьяка.

О деятельности А.Я. Щелкалова на посту начальника Посольского приказа, наверное, на самом главном направлении его деятельности, можно

90 узнать из работ В.И. Саввы и С.А. Белокурова. В труде С.А. Белокурова помимо исследования функционирования Посольского приказа как учреждения содержится ряд интересных наблюдений о деятельности не посту главы приказа братьев Щелкаловых. Он, в частности, установил дату самого позднего отмеченного факта осуществления Андреем Щелкаловым своих полномочий в Посольском приказе.

Промежуточное положение между научным исследованием и документальной публикацией занимает еще одна работа В.И. Саввы. На основании сведений посольских книг В.И. Саввой в результате его длительных и кропотливых архивных изысканий были подготовлены материалы с данными о посольской деятельности дьяков и подьячих Посольского приказа на протяжении XVI века. В 1983 г. эти материалы были

31 обработаны и подготовлены к изданию С.О. Шмидтом в виде справочника . Большое внимание составитель уделил дьяку Андрею Щелкалову. В.И. Савва привлек для освещения более чем тридцатилетней деятельности дьяка в Посольском приказе сведения, извлеченные им из посольских книг по связям России с Польшей, православным Востоком, Крымом, Данией, Империей. В полном соответствии со справочным видом издания изложение было выполнено с фактографической точностью. Автор, следуя этому принципу, свел к минимуму заключения обобщающего характера, хотя и они присутствуют, например, при описании круга обязанностей Щелкалова и наблюдений над их изменениями. Но в основном повествование не отступает далее простой трансляции данных посольских книг, касающихся фиксации обстоятельств места и времени осуществления Щелкаловым своих должностных обязанностей (дипломатических встреч, бесед и т.д. ). В то же время в справочнике отсутствуют, например, данные из посольских книг по связям с Англией и Ногайской ордой. Несмотря на это труд В.И. Саввы служит достойным пособием справочного характера для изучения работы Андрея Щелкалова на дипломатическом поприще, но для реконструкции биографии дьяка обращение к этому изданию не отменяет необходимости работы с архивными источниками.

Своеобразным итогом изучения личности, жизни и деятельности дьяка Андрея Щелкалова в дореволюционной историографии стала статья Н.

32

Сербова в Русском биографическом словаре. Отвечая требованиям энциклопедической точности, здесь был отражен уровень всего комплекса знаний о дьяке Андрее Щелкалове достигнутый на тот период. В статье были подробно изложены время и характер начала Щелкаловым службы в качестве сына боярского, отражены известные ключевые моменты его карьеры, особо отмечены факты совмещения Щелкаловым руководящих должностей разных московских приказах, однако факты эти подчас никак не

33 объяснялись. Рост влияния А. Щелкалова в статье связывался исключительно с его административными способностями и функциональным статусом тех учреждений и поручений, с которыми была связана его административная деятельность. Отмечено исключительное могущество Андрея Щелкалова после смерти Ивана IV . В статье отразился традиционный уже взгляд на характер проявления этого могущества: в ней однозначно указывается, что «он (Щелкалов - С.Ш.) распространял свое влияние далеко за пределы своей прямой деятельности».34 Родственные связи не рассматривались в статье в качестве главных причин высокого положения дьяка. Напротив, за таковую принималось именно худородство дьяка, который "пришелся, кстати, для данного исторического момента".35 В статье проводилась мысль, что именно политика Ивана Грозного с опорой на привлечение к делам управления невысоких происхождением, но лично преданных и безгранично обязанных ему деятелей, положительным образом сказалась на карьере дьяка Андрея Щелкалова.

Здесь же была выдвинута новая версия относительно подробностей отставки А. Щелкалова с должности руководителя Посольского приказа. В качестве таковой был выдвинут факт несколько лет длившегося конфликта Щелкалова с английскими купцами и дипломатами в рамках общей антианглийской политики думного дьяка. Мы не будем подробно останавливаться на анализе этой проблемы, что будет сделано далее. Отметим лишь, что по мнению автора статьи сближение, наметившееся между Борисом Годуновым и английской королевой Елизаветой I во второй половине 80-х г.г. мешали интриги Щелкалова, имевшие столь широкий масштаб, что непосредственно влияли на межгосударственные отношения. Поэтому Борис Годунов вследствие избежания нежелательных последствий вынужден был пожертвовать фигурой дьяка.

Подводя итог обзора степени изученности биографии Андрея Щелкалова в дореволюционной историографии, необходимо сказать, что личность Щелкалова не могла не интересовать многих выдающихся русских историков. Так Андреем Щелкаловым интересовались, исходя из разных целей своих работ, в разное время Н.П. Лихачев, С.Ф. Платонов, С.Д. Шереметев, С.А. Белокуров, В.И. Савва, Д.Ф. Кобеко. Их усилиями были установлены ключевые моменты карьеры дьяка, выявлен и изучен основной комплекс сохранившихся источников XVI - XVII в.в., отразивших события из жизни этого политического деятеля. Поднимались и были рассмотрены многие проблемные вопросы, касающиеся, прежде всего, времени и обстоятельств прекращения государственной деятельности всесильного дьяка. Влияние господствующих тенденций государственной школы отечественной историографии того времени определяло интерес к биографиям исторических личностей именно с позиций изучения их жизни и деятельности в связи с принадлежностью их к тому или иному социальному слою, государственному институту или с их положением в правящей элите, участием в крупных социально- политических событиях и т.д. В отношении Андрея Щелкалова накопленный массив исторической информации носил скорее характер эмпирических сведений, касающихся в подавляющем большинстве случаев лишь отдельных аспектов "внешней", карьерной стороны жизни дьяка в рамках разработки конкретных научных проблем. В одних работах элементы биографии дьяка привлекались для исполнения иллюстративной роли в целях создания наиболее полной характеристики социальной группы (Н.П. Лихачев) или государственного учреждения (работы В.И. Саввы, С.А.Белокурова), в других работах Андрей Щелкалов привлекал внимание историков как участник тех или иных политических событий (С.Ф. Платонов, С.Д. Шереметев), в контексте которых анализировались его действия. В этом ряду исключением являются лишь небольшие работы Д.Ф. Кобеко, написанные с позиций генеалогии.

Личность и деятельность дьяка А .Я. Щелкалова продолжала привлекать особое внимание историков, занимавшихся эпохой Ивана IV , Федора Ивановича и Бориса Годунова и в советский период. Особенностью этого периода стала широкая и тщательная разработка общих и специальных вопросов, касающихся различных тем, в рамках официально принятой концепции сословно - представительной монархии как модели государственного устройства России второй половины XVI - XVII в. в. В контексте этой широкой проблемы, разрабатывавшейся с позиций господствующей марксистской парадигмы хода исторического процесса, плодотворно исследовались различные вопросы, связанные с природой, составом, структурой политико-административных институтов Русского государства, а также с составом и организацией правящей элиты. В рамках данного направления получили дальнейшее развитие исследования, посвященные устройству приказного административного аппарата, его функциям, порядку комплектования штатов, правовым основам его деятельности. Специальное внимание уделялось штатам приказных дельцов, их социальному облику, положению в структуре правящего слоя, динамике социальных изменений в составе этой группы служилых людей. Эти и другие проблемы получили свое обстоятельное освещение в работах А.А. Зимина36, С.О. Шмидта37, А. К. Леонтьева38,Н.Ф. Демидовой39, Н.И. Павленко40 А. П. Павлова41, И. Грали42. Событием явилось издание в 1975 г. незаконченного труда С.Б. Веселовского, указателя дьяков и подьячих Русского государства XV-XVII вв.43, составленного на основе анализа огромного по объему архивного материала. Указатель содержит конспективно изложенные биографические сведения обо всех известных из источников приказных людях и думных дьяках и является непревзойденным средством ориентации в родственных связях дьяков.

В отношении Посольского приказа ряд научных исследований по истории этого учреждения в 80-90 гг. XX в. выполнил Н. М Рогожин. Его монография "Посольские книги России конца XV- начала XVII вв." (М.,1994) представляет собой комплексное исследование всех аспектов функционирования этого внешнеполитического ведомства средневековой России, включая историю образования, систему делопроизводства, штат приказных служащих, основные виды отложившейся документации.

Анализом процесса формирования приказной системы русского государства интересовались и зарубежные исследователи. Эволюции приказной системы от Ивана III до Петра I посвящена диссертация П. Браун.44 Основные позиции изложены автором в статье в журнале Russian history. Ценность этой работы состоит использование автором сравнительного подхода, при котором приказная система России рассматривается в сравнительной ретроспективе с историей становления бюрократических систем государств Западной и Восточной Европы. Находя много общего в самом ходе этих процессов, Браун заключает, что в силу местных политической культуры, природно-географических условий, задач национальной обороны и международной изолированности страны русская приказная система в конечном итоге приобрела черты, не типичные для стран Западной Европы. В России не сформировалось условий для появления института, способного выполнять функции контроля над гегемонией бюрократической системы.45

Такое приоритетное внимание к общим проблемам генезиса приказной системы часто вынужденно оставляло в стороне исследования жизни и деятельности конкретных исторических персоналий - представителей приказного дьячества. Лишь в последнее время интерес историков начал обращаться в сторону исследования биографий конкретных личностей. В качестве примера можно указать работу польского исследователя И. Грали,46 представляющую собой реконструкцию политической карьеры дьяка и печатника И.М. Висковатого. Избранный И. Граля подход воссоздания аспектов биографии Висковатого на фоне политических событий внешней и внутренней политики России позволили автору успешно решить вопрос о значении, масштабе и месте этой личности в истории России XVI в. Автор анализировал биографию дьяка И.М. Висковатого на протяжении всей его жизни с привлечением всего известного на сегодняшний день комплекса источников по этой исторической личности. В результате из-под пера историка вышел замечательный труд, который может служить своего рода показательным примером успешной разработки подобной темы. И. Граля не ограничился только биографической стороной избранной им проблемы: наряду с непосредственно исследованием жизни Висковатого автор поднимает ряд сопутствующих тем, без понимания которых трудно было бы надеяться на успех в решении поставленных в монографии задач. Здесь можно встретиться, например, и с вопросами о социальном происхождении дьяков, и с проблемами хода внешней политики России 40 - 60 -х гг. XVI в., и с взглядами автора на опричнину. В результате кропотливой работы получился наиболее полный историко-политический портрет известного деятеля эпохи Ивана Грозного с реконструкцией не только этапов карьеры или землевладения, но и его интеллектуального облика.

И. Граля определенное внимание уделил в своей работе и роли, которую сыграли в судьбе печатника И.М. Висковатого братья Щелкаловы, и особенно, старший из них - Андрей. Это неудивительно, учитывая, что Андрей, а позже и Василий Щелкаловы, тесно были связаны с Висковатым по службе в Посольском приказе. Факты, подтверждающие наличие взаимного неприятия и соперничества между Щелкаловыми и Висковатым были известны и упоминались в историографии. И. Граля пошел дальше и сделал попытку объяснить это соперничество принадлежностью Щелкаловых к придворной группировке, враждебной тому высшему слою деятелей опричнины и земщины, которые дискредитировали себя в глазах царя к концу 1560- х гг. и к которым принадлежал Висковатый.47 По мнению автора, Щелкаловы вовремя сориентировались в изменившейся обстановке и примкнули к более сильной придворной партии. В качестве обоснования предложенного положения И. Граля приводит факт наличия тесных родственных и служебных связей между членами придворной группировки, к которой принадлежали, на взгляд автора, дьяки Андрей и Василий Щелкаловы.48 Не преследуя задачу выяснения вопроса о реальности факта существования этой группировки как устойчивого сообщества царских приближенных, объединенных общими интересами в борьбе против конкурентов, следует все же признать, что версия И. Грали выглядит во многом гипотетичной и недостаточно подкрепленной фактическими свидетельствами, что, конечно же, объясняется состоянием источниковой базы. В целом же, наблюдения сделанные И. Гралей относительно роли Щелкаловых в судьбе знаменитого печатника весьма интересны и заслуживают внимания.

Личности дьяка Андрея Щелкалова, как правило, рассматривалась советскими историками в контексте исследований, посвященных конкретно-историческим темам по различным проблемам социально - политической истории России XVI в. Вполне понятно, что анализ и оценки деятельности дьяка Щелкалова выступали в неразрывной связи с непосредственными целями и задачами этих работ. Как правило, факты из жизни Андрея Щелкалова привлекались в соответствии с хронологическими рамками данных работ. Среди авторов подобных исследований можно назвать имена известных отечественных историков: П.А. Садикова, А.А. Зимина, С.О. Шмидта, Р.Г. Скрынникова, А.П. Павлова и других. Несмотря на то, что личность и деятельность А. Щелкалова рассматривалась ими, как правило, исходя из контекста основных тем работ, тем не менее, этот исторический персонаж занимал значительное место в структуре их исторических построений

В рассматриваемый период специально братьям Щелкаловым был посвящен небольшой историко-биографический очерк Н.М. Рогожина в сборнике о деятелях дипломатической службы России XVI - XVII вв.49 Автор при работе над очерком использовал сравнительно широкую источниковедческую базу. Очерк включает все известные данные о биографии дьяка Андрея Щелкалова и содержит сведения не только о его внешнеполитической деятельности. Прослежены главные этапы карьеры дьяка, начиная со службы его сыном боярским. Касаясь происхождения Щелкалова, Н.М. Рогожин, основываясь на данных Тысячной книги, предположил, что Щелкаловы были родом из Подмосковья. Автор специально отметил беспрецедентное для дьяков влияние А.Я. Щелкалова и его политическую неуязвимость. Дьяк представлен сторонником единения светской и духовных властей. Особо были отмечены дружеские связи дьяка в качестве основы обеспечения его успешной карьеры и роста благосостояния. К сожалению рамки очерка, преследовавшие цель дать прежде всего исторический портрет дьяка, не позволил охватить все аспекты биографии А. Щелкалова более подробно.

П. А. Садиков впервые в отечественной историографии подробно исследовал историю специфичных центральных учреждений - четвертных приказов или четей и вопрос о происхождении четвертных дьяков.50 В ходе выяснения функций, компетенции и сферы географического ведения различных четей, существовавших в России с середины XVI в., историк уделил большое внимание и деятельности дьяка А .Я. Щелкалова во главе чети, название которой носило его имя. П.А. Садиков поставил себе задачу выяснить области географической компетенции четвертных приказов, в том числе, и чети Андрея Щелкалова, для чего проанализировал сохранившиеся акты за приписью дьяка, направленные в тот или иной регион. В результате ему удалось не только очертить тот круг областей, которым ведала четь Щелкалова, но и отделить друг от друга ряд документов, подписанных А. Щелкаловым, одной географической принадлежности, но вышедших из одновременно возглавлявшегося им приказа Казанского дворца. Итоги этой части исследования позволили заключить, что в ведении чети А. Щелкалова в 80- 90- х г.г. XVI в. находились обширнейшие территории, включавшие Поморье, Пермь, Вятку, области в Тверских, Тульских и Суздальских уездах. Кроме того, А.Я Щелкалов посредством ведения в его чети пермских земель фактически осуществлял координацию правительственных действий по колонизации и освоению Сибири.51

Работу П. А. Садикова в этом направлении, но уже с акцентом на гл период конца XVI в., продолжил А.П. Павлов. В его статье , на основе привлечения всего известного комплекса источников были уточнены географические сферы ведения территориально- функциональных приказов во главе, которых в это время стоял дьяк Андрей Щелкалов. Как и Садиков А.П. Павлов в своем исследовании опирался на анализ реквизитов и содержания дошедших до современности грамот вышедших за подписью Щелкалова, основное внимание уделялось на адрес грамот: упоминание того или иного города однозначно трактовалось исследователем как нахождение данной территории в ведомстве приказа дьяка Щелкалова. Несмотря на исчерпывающую подробность полученных в результате исследования выводов, их все же нельзя назвать полными и окончательными и опять, прежде всего, из-за скудости источниковой базы.

В монографии С.О. Шмидта подробно исследовалась работа Щелкалова с документами Царского архива.53 На основе сохранившихся кратких записей в описи этого архива автор постарался реконструировать деятельность дьяка Андрея Щелкалова как начальника Посольского приказа в хранилище основных династических, государственных и дипломатических документов. С А. Щелкаловым С.О. Шмидт связывал продолжавшуюся в годы его деятельности практику продуманного и систематического описания архивных документов, которая нашла отражение в дошедшей до нас описи. Наблюдения С.О. Шмидта способствовали более точному представлению о круге должностных обязанностей посольских дьяков: именно с Андрея Щелкалова, по мнению Шмидта, начался обычай ведения Царского архива главой Посольского приказа.54

Значительное внимание дьяку Андрею Щелкалову в своих работах уделил Р.Г. Скрынников. Скрынников выдвинул тезис о существовании политического дуумвирата, состоявшего из опытного в придворных хитросплетениях дьяка и набиравшего силу в первые годы царствования Федора Ивановича царского шурина, боярина Б.Ф. Годунова.55 Основываясь на сообщения английских источников и, привлекая слова дьяка И. Тимофеева из его "Временника", Скрынников предположил, что Щелкалов оказал Годунову важную, если не решительную консультативную поддержку в ходе его борьбы с родовитыми представителями регентского совета, князьями И.Ф. Мстиславским и И.П. Шуйским. Андрей Щелкалов, по мнению Р.Г. Скрынникова, в последние годы своей карьеры обладал огромным влиянием на осуществление не только внешней, но и внутренней политики. Это утверждение, например, позволило Скрынникову говорить о реорганизации Государева двора, протекавшей в эти годы, как о реформе Годунова - Щелкалова.56 На основании данных грамоты за приписью А. Щелкалова Р.Г. Скрынников даже отвел лично ему инициативу в закладке «основ крепостнического режима» и в отмене заповедных лет.57 С этим взглядом на выдающуюся роль Щелкалова в деле высшего политического управления страной Р.Г. Скрынников стоит особняком среди других историков, несмотря на приведенные факты, не столь высоко трактовавших роль дьяка в придворной политике.

Относительно отставки дьяка А. Щелкалова Р.Г. Скрынников полагал, что она наступила из-за охлаждения отношений Щелкалова с Годуновым, вследствие целого комплекса причин, в основе которых лежал тот факт, что влиятельный дьяк стал неудобен правителю: Годунов достиг к началу 1590- х г.г. вершин могущества и не нуждался более в услугах опытного советника. Нетрудно заметить, что вывод этот Скрынников делает исходя, из отмеченной уже выше позиции взгляда на Андрея Щелкалова как на фактического соправителя Бориса Годунова и его соратника в борьбе с регентами. Скрынников присоединяется к критикам С.Ф. Платонова, считавшим отставку Щелкалова не следствием какого - либо единовременного акта, а конечным результатом целого комплекса длительных процессов, о подробностях которых историки, не обладая достоверными источниками, могут лишь догадываться. Р.Г. Скрынников полагает, что вопрос об отставке Щелкалова окончательно решился не вследствие факта его переговоров с австрийским послом Н. Варкочем о проекте династического брака царевны Феодосии, а из - за ее внезапной смерти, когда все планы Годунова по устройству брака племянницы рухнули, а необходимость в дальнейших дипломатических услугах Андрея Щелкалова потеряла актуальность.

Кроме тезиса о вынужденном уходе как о причине отставки Андрея Щелкалова с поста начальника Посольского приказа, в отечественной историографии существует и другое мнение: А.А. Зимин предположил, что всесильный дьяк не пал жертвой интриг Бориса Годунова, а покинул свой пост самостоятельно вследствие преклонных лет.58 Так или иначе, разноречивые предположения в современной историографии относительно некоторых эпизодов политической карьеры дьяка Андрея Щелкалова являются ярким свидетельством того, что ряд ключевых моментов политической биографии дьяка остаются невыясненными.

Личность дьяка Андрея Щелкалова упоминалась в работах, посвященных исследованиям политических институтов русского государства XVI в. В качестве примера можно привести монографию А.П. Павлова59. Рассматривая структуру и состав Государева двора, исследователь выяснил основные механизмы функционирования и комплектования этого важнейшего политического института Российского государства, включавшего в себя привилегированную группу служилых людей. В частности, анализ служебного положения групп дворовых или отдельных представителей двора позволил Павлову установить, что в основе социального положения членов двора лежали принципы происхождения рода, связь с Боярской думой и реальное служебно-местническое положение рода.60 Применительно к дьякам, которые также входили в состав Государева двора, А.П. Павлов сделал ряд интересных наблюдений и высказал несколько новых положений относительно происхождения, порядка прохождения службы, характера землевладения этой категории служилых людей. Согласно данным вывода, сделанного исследователем, в том числе и, на основе изучения биографии братьев Щелкаловых, на ход служебной карьеры дьяков второй половины XVI в. непосредственно оказывало влияние служебно-родовое происхождение, а уже затем учитывалась выслуга лет и статус приказа, где служил дьяк.61 Эти наблюдения, сделанные А.П. Павловым помогают лучше понять и объяснить некоторые моменты и служебной карьеры дьяка А. Щелкалова.

Попытку генеалогического подхода в исследовании жизни и деятельности братьев Щелкаловых представляет собой статья С.П.

Богатырева. Автор поставил задачу проанализировать родственные связи известных дьяков, исходя из гипотезы прямой взаимосвязи служебных успехов Андрея и Василия Щелкаловых в приказной и придворной службах с их взаимоотношениями со своими родственниками и влиятельными покровителями. Привлекая на вооружение приемы и методы генеалогии, С.П. Богатырев попытался реконструировать родственно - семейные связи братьев Щелкаловых. В результате ему удалось уточнить характер и степень родства Щелкаловых как, с прежде уже упоминавшимися в литературе,

63 родами дворян Чепчуговых и князей Долгоруких, так и с родом дворян Лихаревых. Богатырев оспорил мнение Д.Ф. Кобеко относительно степени родства Щелкаловых и Чепчуговых: по его мнению, Анастасия Чепчугова была матерью дьяков Андрея и Василия, то есть женой их отца Якова Семеновича Щелкалова, а вовсе не женой Василия, как считал

Кобеко.64 С.

Н. Богатырев связал служебное благополучие Щелкаловых с долговременным покровительством им бояр Юрьевых - Романовых, и если вопросы о времени начала и причинах этого вероятного покровительства еще требуют своего отдельного рассмотрения и обоснования, то отдельные факты помощи Андреем и Василием Щелкаловыми в местнических делах родственникам Романовых (Шереметевым, Троекуровым, Голицыным) документально зафиксированы. Генеалогический подход в исследовании жизни дьяка Андрея Щелкалова не нов, достаточно вспомнить работы Д.Ф. Кобеко. Поэтому статью С.Н. Богатырева можно поставить в один ряд с подобными работами, но выполненными уже на более высоком уровне состояния источниковедения, историографии, генеалогии.

Подводя итог историографии советского и постсоветского периода, посвященной дьяку Андрею Щелкалову, следует отметить, что хотя его имя постоянно упоминалось, и его деятельность анализировалась в контексте конкретно- исторических исследований, работы, специально посвященной этой исторической личности, создано не было. Хотя все авторы (А.А. Зимин, С.О. Шмидт, Р.Г. Скрынников и др.) безоговорочно отмечали беспрецедентно высокое политическое влияние, которым обладал Андрей Щелкалов, в целом было продолжена дореволюционная традиция, когда к изучению личности дьяка обращались во вспомогательных целях. При этом элементы биографии дьяка изучались с точки зрения его участия в тех или иных важных исторических событиях, работы в приказах, или с целью создания исторического портрета как главы посольской службы. Отмеченные в источниках факты участия на самом высшем уровне дьяка А. Щелкалова в осуществлении внутренней и внешней политики, особенно во время царствования Федора Ивановича, даже позволили Р.Г. Скрынникову говорить о реально существовавшем правительственном дуумвирате думного дьяка Щелкалова и боярина Бориса Годунова. Исследования последних десятилетий относительно социальной структуры, состава и служебной характеристики дьячества, приказной системы, Государева двора позволяют, в том числе, по-новому осмыслить ход карьеры дьяка А. Щелкалова с позиций институционального подхода. Не менее важен генеалогический аспект в биографии Андрея Щелкалова, представленный в рассматриваемый период статьей С.Н. Богатырева. Тем не менее, продолжает сохранять свою актуальность проблема реконструкции целостной биографии дьяка Щелкалова и как государственного деятеля, действовавшего во многих сферах приказной работы, и как человека, жившего в России в XVI в.

С позиций вышесказанного для решения поставленных задач представляется целесообразным свести воедино и сопоставить накопленный историографический опыт исследования личности и деятельности Андрея Щелкалова, учитывая при этом достигнутые успехи по указанным аспектам.

Источниковая база исследования. Исследователи, занимающиеся историей России XVI в., поневоле сталкивается с проблемой эвристического плана: скудость дошедших до нас документов, часто не позволяет пользоваться прямыми свидетельствами, а предоставляет возможность удовлетворяться лишь косвенными данными. Ситуация еще более усложняется, когда предметом изучения историка становится конкретная историческая личность. О сохранности личных архивов как единых комплексов документов применительно к XVI в., если таковые и имелись, к сожалению, говорить не приходиться. Документальные материалы, раскрывающие жизнь и деятельность исторической личности, как правило, дошли до нас разрозненно в составе самых разнообразных по видовым характеристикам источников. В таких случаях, прежде всего, возникает необходимость анализировать документы, характеризующие служебную деятельность. Применительно к нашей теме - это разрядные, посольские книги, боярские списки, документы приказного делопроизводства (указные грамоты, памяти, отписки).

Обратимся к источниковедческому обзору основных видов использованных в настоящей работе исторических источников, начнем с разрядных книг. Разрядные книги содержат информацию преимущественно о военных назначениях служилого класса, в них также фиксировались факты участия служилых людей в различных дворцовых церемониях. Дьяк Андрей Щелкалов начинал свою службу в качестве сына боярского, поэтому разрядные книги на начальном этапе его карьеры являются единственными источниками, которые предоставляют сведения о ходе и характере первых лет службы будущего дьяка. В настоящей работе использованы публикации разрядных книг, выполненные под редакцией В.И. Буганова.65

Разрядные книги отмечают также и очень важный момент исполнения Андреем Щелкаловым функций разрядного дьяка. Разрядные дьяки участвовали в разбирательстве местнических дел служилых людей, случавшихся в процессе исполнения ими царских назначений и поручений. Следовательно факт упоминания кого - либо из дьяков в разрядных книгах в подобном качестве однозначно указывало на исполнение им в данном случае функций разрядного дьяка. Пространная редакция разрядных книг66 более полно, по сравнению с краткой редакцией, учитывала участие служилых людей в придворных церемониях (пирах, свадьбах, приемах иностранных послов) и факты исполнения ими поручений государя, поэтому привлечение пространной редакции разрядных книг в качестве источника при решении задач настоящей работы трудно переоценить. Служебные назначения Андрея Щелкалова фиксировались в разрядных книгах с начала его карьеры вплоть до ее конца, охватывая период с 1550 г. по 1593 г. Таким образом, росписи из разрядных книг дают исследователю ценную возможность проследить динамику хода карьеры А. Щелкалова, сопоставить хронологические рамки отдельных ее этапов.

По значению и характеру содержащейся информации к разрядным книгам примыкают сведения из Дворовой тетради и Тысячной книги. Дворовая тетрадь, представляющая собой роспись чинов привилегированной части служилого класса - Государева двора. Служилые люди, входившие в состав государева двора, имели преимущественное право на замещение наиболее важных и значительных военных и административных должностей. Опубликованная Дворовая тетрадь, фиксировавшая штатный состав Двора, действие которой датировалась А.А. Зиминым 1552-1558 гг., дважды содержит запись об исполнении службы Андреем Щелкаловым в качестве

67 сына боярского с указанием городов, от которых он служил. Указание на города может свидетельствовать о том, что Щелкалов в эти годы входил в число выборных дворян от городов - представителей низшего слоя Государева двора. Тысячная книга составлялась в рамках широко изученной политики московского правительства по испомещению под Москвой тысячи «лучших слуг», членов Государева двора, обеспечив им тем самым способность находиться недалеко от царя в готовности для выполнения различных поручений. Все дворяне в тысячной книге подразделялись по статьям от 1-ой до 3 -ей в зависимости от размеров предоставляемых им поместных подмосковных окладов. В Тысячной книге имя Андрея Щелкалова упоминается в качестве сына боярского 3 -ей статьи, что однозначно характеризует служебный статус будущего дьяка в начале его карьеры.68 Очевидна безусловная ценность этих источников для изучения ранних этапов служебной деятельности Андрея Щелкалова, кроме того сведения содержащиеся в них позволяют еще раз поставить вопрос о социальном облике дьяков XVI в.

Основной службой Андрея Щелкалова, которая обеспечивала ему высокое политическое влияние на протяжении более 30-и лет карьеры, была административная и дипломатическая деятельность думным дьяком в Посольском приказе. Главным источником, освещающим деятельность А. Щелкалова на внешнеполитическом поприще, являются посольские книги.

Посольские книги представляют собой с делопроизводственной точки зрения результат редакционной переработки первичной дипломатической документации, создававшейся в результате международных контактов России с иностранными государствами. На основе подлинной дипломатической переписки, наказов, статейных списков подьячими Посольского приказа под руководством дьяков формировались так называемые посольские книги, документы в которых группировались в хронологическом порядке сведения по отношениям с тем или иным государством. В посольские книги, составленные подобным образом, включалась только информация строго официального характера: изложение в них хода переговоров русских переговорных комиссий с иностранными послами носит исключительно протокольный характер. Посольские книги фиксировали, как правило, информацию об итоговом решении по тому или иному вопросу, не отражая ход обсуждения этого вопроса, сам процесс выработки решений и не освящая подробности принятия того или иного внешнеполитического курса. Полуофициальная консультативная переписка Посольского приказа с иностранными дипломатами также, как правило, не включалась в посольские книги.

Посольские книги являются единственными в своем роде, чрезвычайно ценными источниками для изучения всего комплекса вопросов, связанных с внешней политикой России. Упоминание придворных и дворцовых чинов, участвовавших в сложных, часто многомесячных переговорах с иностранными посольствами, помогает составить точное представление относительно должностного и персонального состава лиц участвовавших в переговорах. Наблюдение за изменениями упоминаний придворных и приказных чинов, постоянно участвовавших в переговорах, позволяет выяснить степень участия и статус тех или иных должностных лиц в дипломатической деятельности.

В целом, посольские книги к наибольшей степени, по сравнению с другими видами источников, предоставляют в распоряжение исследователя полную информацию, характеризующую Андрея Щелкалова во время исполнения им административно - дипломатической службы на посту главы Посольского приказа. Именно в посольских книгах Андрей Щелкалов впервые упоминается в качестве пристава у литовских послов, в них же содержатся и последние упоминания о Щелкалове как о начальнике внешнеполитического ведомства, позволяющие судить о приблизительной дате его отставки. Между этими двумя событиями перед глазами исследователя и разворачивается картина долголетней службы дьяка Андрея Яковлевича Щелкалова.

В настоящей работе использовались посольские ьсниги, хранящиеся в РГАДА, в фондах сношений России с Англией, Польшей, Грецией, Данией, Швецией, Крымом, Турцией и Персией69, содержащих упоминание о деятельности Андрея Щелкалова за период 1560-1594 гг.

Примером делопроизводственной посольской документации, отложившейся в процессе непосредственного участия Андрея Щелкалова при осуществлении дипломатических приемов иностранных посольств, может служить дошедшее до наших дней дело - столбец о приезде папского

1С) посла Антония Поссевино, опубликованное Н.П.Лихачевым. В его состав вошли документы, обычно создававшиеся во время приезда иностранных посольств. По словам Н.П. Лихачева документы столбца состоят "из случайной смеси некоторой части тех подлинных документов и списков, по

71 которым составлены были "книги" посольских сношений". В его состав вошли царские грамоты боярам и дьяку Андрею Щелкалову с предписаниями необходимых действий, памяти, отписки, сообщения от бояр и дьяка царю с отчетной и консультативной информацией относительно хода подготовки и осуществления приема посольства. Упоминание в подобного рода документах имени дьяка Андрея Щелкалова позволяет составить точное представление не только о примерном объеме его должностных обязанностей и установить круг лиц, с которыми он в силу последних должен был сотрудничать, но и, посредством наблюдения на протяжении ряда лет, проанализировать динамику изменений обязанностей Щелкалова в общем контексте его служебной деятельности.

Дополнительную информацию о дипломатической деятельности Андрея Щелкалова предоставляют материалы дипломатической переписки, извлеченные из зарубежных архивов. Исключительную ценность представляет собой публикация писем английской королевы Елизаветы I к царю Федору Ивановичу, Борису Годунову и Андрею Щелкалову, осуществленная Ю. Толстым72. Письма королевы и ответы адресатов, относящиеся к 1589-1590 гг., раскрывают один из самых напряженных этапов охлаждения русско-английских отношений, основным действующим лицом которого Щелкалов являлся. Заслуга составителя помимо тщательно и научного отбора документов состоит в создании предваряющего публикацию обширного и обстоятельного исторического предисловия, представляющего собой, по сути, отдельное исследование на основе публикуемых источников.

Служба Андрея Щелкалова в качестве дьяка Посольского приказа, как выяснил С.О. Шмидт, была тесно связана с его работой в государственном документальном хранилище - в так называемом Царском архиве. В составе

73

Описи архивных документов Посольского приказа 1626 г. куда, в основном, вошли дела Царского архива, дошли до нас прямые указания на участие Андрея Щелкалова в работе по описанию материалов архива. В Описи имеются сообщения о не дошедших до нас документах (грамотах отписках, памятях), содержащих сведения об Андрее Щелкалове, информация которых не имеет аналогов ни в одном из сохранившихся источников.

Административная деятельность дьяка Андрея Щелкалова, не связанная по содержанию с его работой в Посольском приказе, отразилась в содержании многочисленных делопроизводственных документов (указные грамоты, памяти, отписки), касающихся самых разнообразных дел внутреннего управления: разбор спорных дел между служилыми людьми, организация войск, мобилизация финансовых ресурсов, верстание денежных и поместных окладов, регулирование привилегий светских и духовных землевладельцев и т.д. Публикация актового материала, начавшаяся в XIX в.

74с проектов Археографической комиссии продолжается и по сей день. Большая часть подобных документов, хранится в РГАДА, в фондах: Грамоты коллегии экономии, Приказные дела новой разборки, Приказные дела старых лет, Разрядного приказа, Поместного приказа, Новгородской ус приказной избы, документы из этих фондов частично опубликованы.

Актовый материал, помимо ценного источника о служебной деятельности Андрея Щелкалова, помогает также осветить вопрос и о земельной собственности его самого и его брата Василия. Щелкаловы владели вотчинами во многих уездах, как на правах наследования, так и купленными, и полученными в виде царских пожалований в годы фавора. Кроме грамот, регулировавших права и привилегии светских и духовных землевладельцев на их собственность, вышедших за приписью дьяка Андрея Щелкалова, сохранились грамоты, которые в общих чертах позволяют охарактеризовать примерные размеры и географическое расположение владений Щелкаловых. Часть из этих документов хранится в РГАДА в составе фондов Прежних вотчинных дел и Грамот Коллегии экономии и в ОР РГБ фонд N 303, часть опубликована.

Важнейшим источником изучения землевладения служилых людей XVI в. являются писцовые книги. К сожалению, они дошли до современности далеко не в полном составе, в частности, по московскому уезду исследователи могут располагать писцовыми приправочными

76 списками книг 1584-1586 гг. (опубликованы И.В. Калачевым) , где содержатся описания вотчин Щелкаловых по этому уезду. К сожалению, не сохранились писцовые книги XVI в. по Владимирскому, Суздальскому и Переяславскому уездам - основным ареалам вотчинных владений Щелкаловых, их землевладение в этих и других уездах приходится реконструировать исключительно на основе актовых источников, в результате чего восстановить картину земельных владений Андрея Щелкалова во всей полноте не представляется возможным.

Важной частью данного исследования является генеалогический аспект- выяснение вопроса о родственных связях дьяка Андрея Щелкалова. Для решения этой задачи применительно к XVI в. мы располагаем весьма ограниченными возможностями, тем более, в случае с представителем рода невысокой знатности. Местнические споры, бытовавшие в среде родовитой

77 княжеско-боярской аристократии, хотя и отмечены в дьяческой среде , все же не получили среди приказных чиновников широкого распространения. Но, именно, во время местнических разбирательств спорящие стороны приводили в подкрепление собственных слов документы служебно-родового характера, фиксировавшие факты службы их близких и дальних родственников, которые позволяют сегодня восстановить линии родства служилых людей. Поэтому разрядные книги, в составе которых дошло до нас основное число местнических дел, наряду с родословцами, являются основными источниками по генеалогии родов служилой аристократии.

Случаев местнических споров с участием Андрея Щелкалова в качестве одной из сторон в каких- либо источниках не отмечено. Казалось бы, что этот пласт источниковой информации оказывается бесполезным, применительно к нашей теме, однако, в делах местнических споров членов государева двора находим ссылки на Андрея Щелкалова и на его брата Василия как на участников процедуры разбирательства.78 Нетрудно сделать вывод, что подобные ссылки на родственные связи дьяков Щелкаловых помогают не только осуществить реконструкцию родственных связей этих приказных деятелей, но и отчасти объясняют их столь успешную служебную деятельность, если учитывать тот факт, что родственные и служебные отношения тесно переплетались в политической практике XVI в.

Другим важным видом источников для определения круга ближайших родственников дьяка Андрея Щелкалова являются синодики. Синодики-помяники - особый вид богослужебных книг частного характера, представляющие собой перечень умерших лиц, использовавшиеся в

79 церковном богослужении при поминании усопших. Синодики составлялись в храмах и монастырях на основе поминальных записок, поданных родственниками умерших. Структура этих записок не была четко установлена: как правило, имена родственников в списках группировались последовательно по датам их смерти, и записи в синодиках ограничивались общим наименованием рода и следовавшим за ним перечнем имен.

Имена, указывавшиеся в синодиках, часто отличались от имен, принадлежавшим умершим при жизни. Дело в том, что согласно бытовавшим представлениям постриг в монашество освобождал человека от части груза грехов, накопившихся во время жизни в миру, поэтому посмертный постриг был весьма популярен, особенно в среде высшего служилого сословия. Так как в ряде случаев в синодиках имеются пометы, указывающие на прежнее, мирское имя усопшего, то из этих записей мы можем узнать и иноческое имя Андрея Щелкалов - Феодосий, принятое им при посмертном постриге.80

Чрезвычайно важна датировка фактов представления поминальных записей в монастыри и храмы: ее можно однозначно классифицировать в качестве поздней даты смерти. Иноческое имя Андрея Щелкалова

81

Феодосий упоминается в составе синодиков нескольких монастырей . В большинстве синодиков его имя стоит в ряду других имен "рода Андрея и

Василия Щелкаловых", но, например, в синодике Троице-Сергиева монастыря имя Щелкалова находиться среди имен людей, сведения о смерти которых, видимо, были предоставлены в монастырь за определенный

82 промежуток времени. Последнее обстоятельство также дает возможность приблизиться к установлению даты кончины дьяка. По характеру, содержащейся информации, к синодикам примыкают монастырские вкладные книги, в которых фиксировались материальные вклады на поминовение души, сделанные, как правило, родственниками умершего.

Информация вкладных книг также может оказать неоценимую помощь в установлении родственных связей, благосостоянии лица, делающего вклад

83 и т.д., а также в датировке смерти лица, по памяти которого делался вклад. Использованная в данной работе вкладная книга Иосифо-Волоколамская монастыря, например, предоставляет ранее нигде не упоминавшиеся

84 любопытные сведения о женах Андрея Щелкалова, вкладная книга Антониево-Сийского монастыря содержит самое ранее известие о вкладе на поминовение души дьяка.

Исключительное место среди использованных в настоящей работе источников занимают исторические сочинения. Прежде всего, необходимо отметить, что наибольшую ценность представляют собой сочинения современников дьяка Андрея Щелкалова как русских, так и иностранцев. Приказная посольская деятельность Андрея Щелкалова не оставалась незамеченной как для сотрудников приказного аппарата, так и для иностранных послов, оставивших в записках - воспоминаниях ценные свидетельства, касающиеся личности и деятельности дьяка. Произведения эти по своим видовым характеристикам относятся к источникам личного происхождения, поэтому при использовании содержащейся в них информации необходимо учитывать ее тесную зависимость от пристрастий и личностных характеристик автора. При анализе достоверности изложенных в этих источниках информации особое внимание приходится обращать на выяснение многих факторов, способных повлиять на истинность излагаемых фактов. Например, существовало ли личное знакомство автора с персонажем его произведения, и какой характер оно носило, время, прошедшее с момента описываемых событий, был ли автор лично свидетелем описываемых им событий, и если нет, то какими источниками он пользовался. Важное, нередко определяющее, значение имеют политические и личные пристрастия автора и т д. Очевидно, что использование данного вида источников требует от исследователя особой осторожности и использования тщательного предварительного источниковедческого анализа.

Из числа таких источников особо следует остановиться на сочинении дьяка Ивана Тимофеева, в историографии известном как "Временник Ивана ос

Тимофеева". Повествование о событиях охватывает у Тимофеева времена царствования Федора Ивановича и Бориса Годунова. Дьяк Тимофеев служил в приказном аппарате в то время, когда там, на руководящих постах, находились братья Щелкаловы, поэтому Иван Тимофеев располагал непосредственными сведениями и о личных качествах могущественных дьяков, и относительно обстоятельств завершения их карьеры. Тем большую ценность приобретает краткие характеристики Андрея Щелкалова, весьма высокие оценки его деловых качеств и опыта. Сведения о братьях Щелкаловых во "Временнике" немногочисленны: помимо их личных характеристик, они касаются взаимоотношений дьяков с Борисом Годуновым, здесь же присутствует упоминание и о существовании союза, заключенного между Андреем Щелкаловым и Борисом Годуновым для помощи последнему в борьбе с боярами. Нужно отметить, что "Временник" проникнут антигодуновским духом, с этих же позиций освещается и конфликт между Борисом Годуновым и Андреем, а затем и Василием Щелкаловыми. Автор однозначно осуждает Годунова за вероломство и клятвопреступление по отношению к Щелкаловым. Для исследователя жизни Андрея Щелкалова известия "Временника" важны, прежде всего, в связи с упоминанием факта непосредственного влияния Бориса Годунов на карьеру и судьбу дьяка.

Огромный интерес для решения поставленных задач, представляют записки иностранцев - современников А. Щелкалова, лично знавших его, встречавшихся с ним и оставивших после себя воспоминания. В качестве таких произведений использованы записки и сообщения Дж. Бауса, И.

Массы, А. Поссевино. Наиболее обширные сведения об Андрее Щелкалове, большая часть которых не находит параллелей с другиими источниками, можно найти в исторических записках агента английской Московской торговой компании сэра Джерома Горсея. Дж. Горсей находился в России и исполнял функции представителя Московской компании в России на

86 протяжении 17 лет, с 1573 г. по 1590 г. Долгая жизнь в России помогли ему не только изучить нравы и обычаи народа, но и наладить тесные связи в среде правящей элиты русского государства. Горсей неоднократно выполнял на доверительной основе поручения дипломатического характера Ивана Грозного, Федора Ивановича, Бориса Годунова и английской королевы Елизаветы I и в качестве посла неоднократно выезжал в Англию и возвращался в Россию. Уже как торговый представитель Компании Дж. Горсей вынужден был контактировать с главой Посольского приказа дьяком Андреем Щелкаловым, так как ведение дел с иностранными купцами и компаниями находились в компетенции этого приказа. Отношения Горсея с Андреем Щелкаловым, помимо чисто служебных, обусловленных их должностными положениями, носили, характер личного знакомства,87 поэтому многие свидетельства Дж. Горсея о Щелкалове имеют исключительно ценный характер.

При оценке уровня достоверности сведений, изложенных Дж. Горсеем требуется учитывать ряд обстоятельств. Прежде всего, необходимо иметь в виду, что примерно со второй половины 1580-х г. и до конца пребывания Горсея в России между ним и Андреем Щелкаловым имел место острый, продолжительный конфликт, явно отразившийся на всем ходе русско-английских отношений этого периода. Дошедшие до нас источники не позволяют однозначно судить о корнях этого конфликта. Вероятно, он имел в основе своей личную ссору, но последовательная антианглийская позиция Андрея Щелкалова, имевшая своими последствиями несколько скандальных случаев с Московской компанией, сделала из Щелкалова и Горсея непримиримых врагов.88 С этих позиций следует оценивать свидетельства

Горсей, касающиеся его оценок действий А. Щелкалова в английских делах и по отношению к английским подданным.

Во- вторых, сочинение Дж. Горсея создавалось по прошествии многих лет с момента его последнего посещения России, поэтому датировка многих, устанавливаемых по другим источникам, событий часто нарушена. События, разделенные значительным временным промежутком, подчас отмечены у Горсея как почти одновременные и наоборот. А.А. Севастьянова объясняла хронологическую путаницу событий поздним редактированием ранней

89 основы. С новой версией выступил В.А. Колобков, согласно которой Горсей редактировал «Путешествия» с целью придания им антиабсолютистской направленности в условиях острой политической борьбы в Англии в 20-х гг. XVII в., когда создавалось произведение. Кроме того, анализ текста «Путешествий» позволил В.А. Колобкову утверждать, что в работе над содержанием своего сочинения Горсей использовал трактат Дж. Флетчера « О государстве русском», сведения для которого Горсей передавал Флетчеру, будучи в России.90 С частью событий, описываемых в записках, Горсей был знаком непосредственно как свидетель, другие, видимо, описывал с чужих слов. Так или иначе, вопросы о датировке и достоверности некоторых сведений в сочинении Джерома Горсея являются основными проблемами, требующими специального изучения при использовании этих известий в конкретных исследованиях.

Подводя итог обзора существующей источниковой базы по интересующей нас проблеме, стоит отметить, что сохранившиеся и дошедшие до нас источники, позволяющие реконструировать биографию дьяка Андрея Щелкалова, в целом, не предоставляют возможность с равной степенью подробности воссоздать все направления служебной деятельности Щелкалова. Из-за сравнительно большого количества сохранившихся посольских книг по сношениям России с иностранными государствами наиболее полно в источниках отражена дипломатическая и внешнеполитическая деятельность Щелкалова (устанавливаемая по фактам участия А. Щелкалова в переговорах с иностранными посольствами). Служебная деятельность Щелкалова, его участие в событиях политической истории восстанавливаются, к сожалению, фрагментарно, на основе фактов, нашедших отражение в далеко не полностью сохранившемся комплексе актовой и делопроизводственной документации. Это обстоятельство затрудняет воссоздание всей картины политико-административной деятельности дьяка вне Посольского приказа. Мы вынуждены подчас ограничиваться лишь констатацией хронологии подобной деятельности с очерчиванием примерного круга обязанностей дьяка.

Сведения о жизни Андрея Щелкалова, его политической позиции, родственных связях содержатся в разнообразных по видам источниках. Представляется, что обязательное привлечение всего комплекса существующих источников по интересующей нас теме даст возможность дополнить недостающее и взаимно расширить информативность каждого из видов использованных источников. Это, в свою очередь, позволит, в целом, положительно решить поставленную в данной работе задачу реконструкции биографии дьяка Андрея Щелкалова.

Научная новизна. В рамках диссертационного исследования предпринята попытка впервые воссоздать целостную биографию представителя политической элиты Русского государства XVI в. - дьяка А. Я. Щелкалова, в том числе, включая выяснение вопросов, связанных с происхождением, реконструкцией механизма карьерного роста, местом его в рамках политической и приказной элиты русского государства.

С использованием широкого комплекса письменных источников, известных и вводимых в научной оборот впервые, создана наиболее полная картина его личной, государственно-административной и дипломатической деятельности.

Произведены анализ, систематизация и сопоставление существующей историографической разработки темы изучения жизни и деятельности дьяка А. Щелкалова.

На основе методологического подхода, подразумевающего учет единства психологических и социально- политических аспектов личности, а также посредством использования результатов анализа современного исторического событийного контекста как инструмента для понимания и моделирования действий персонажа биографии производится попытка всестороннего изучения роли дьяка Андрея Щелкалова в политической жизни России XVI в. Уточняются и впервые вводятся в научный оборот сведения, проливающие дополнительный свет на отдельные малоизвестные эпизоды биографии дьяка.

Хронологические рамки и структура работы. Традиционно установившиеся законы жанра исторической биографии жестко ограничивают сферу для свободы творчества исследователя, диктуют свои условия построения исторического повествования. Эти традиции и правила исторической биографии имеют в своей основе, прежде всего, естественный ход жизни исторического персонажа, которая собственно и является объектом исследования для историка. Политическая биография или биография человека как существа социального трактует его в контексте современного ему общества, социума и поэтому представляет собой понятие более широкое, нежели буквальный перевод термина "биография", то есть жизнеописание. Социальное бытие исторической личности начинается значительно раньше и заканчивается позже дат его физического рождения и смерти. Это на первый взгляд парадоксальное утверждение вполне объяснимо, если обратиться уже довольно банальным понятиям "социальное происхождение" и " духовное", "политическое" или "интеллектуальное" наследие. Действительно, социальные позиции человека в обществе (особенно в иерархичном, сословном) в значительной степени определялись социальным статусом его ближайших предков, то есть, уже достигнутым до его рождения неким рангом общественного положения, передаваемым по наследству. Первичная социализация, образование, начало трудовой, служебной или предпринимательской деятельности человека происходили в

Введение тесной связи именно с теми позициями, которыми были достигнуты еще до него. Его социальная жизнь, таким образом, начиналась значительно раньше его жизни физической. С другой стороны, видимо справедливо и утверждение о том, что наиболее выдающиеся личности в течение жизни создавали наследие, которое влияло на умы и судьбы людей, продолжительное время после его смерти. Умерший человек, вернее его идеи и достижения, в социальном аспекте продолжают свое бытие. Задача политической биографии - исследовать, в том числе, и такое социальное бытие исторического персонажа. Все эти положения оказывают существенное влияние на структуру биографического исследования и выбор ее хронологических рамок. В связи с вышесказанным время, охватываемое настоящей работой, несколько шире примерных годов жизни Андрея Щелкалова (1534- 1597 гг.) и включает исследование комплекса вопросов, связанных с социальным и служебным положением предков и ближайших родственников, этому посвящена первая глава. Вторая глава освещает жизнь и деятельность Андрея Щелкалова с момента начала его службы и до 1570 г. - года занятия им поста начальника Посольского приказа. 3-я глава раскрывает приказную службу Щелкалова с 1570 г. до смерти Ивана Грозного в 1584 г. и, наконец, 4-я глава охватывает время жизни Щелкалова в период царствования Федора Ивановича вплоть до его ухода с политической арены в 1594 г.

Практическое значение исследования. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в научной и учебной практике, в общих и специальных курсах, историками-специалистами в обобщающих работах по проблемам политической истории России XVI в., истории внешней политики, истории государственных учреждений.

Примечания.

1 Репина Л.П. «Персональная история»: биография как средство исторического познания.»// Казус: индивидуальное и уникальное в истории. 1999. М.,1999. С 76-77.

2 Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987. С 17.

3 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С 658.

4 Беленький И.Л. Биографика в системе наук о человеке: становление, этапы развития и междисциплинарный контекст отечественного биографоведения. М., 1999. с 210.

5 Беленький И.Л. Биография и биографика в отечественной культурно-исторической традиции.// Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. N5. Специальный выпуск. М., 2001.С 39.

6 Леви Дж. Биография и история// Современные методы преподавания новейшей истори: Материалы из цикла семинаров при поддерже TACIS. М., 1996. С 193; Валевский А.Л. Биографика как дисциплина гуманитарного цикла.// Лица: Биографический альманах. Вып. 6. М.; СПб., 1995. С 60-61; Румянцева М.Ф. "Чужое Я" в художественной литературе и в исторической науке.// Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. N5. Специальный выпуск. М.,2001; Беленький И.Л. Биография и биографика в отечественной культурно-исторической традиции.// Там же. С 40-41.

7 Валевский А.Л. Основания биографики. Киев, 1993. С 27.

8 Дильтей В. Категории жизни.// Вопросы философии. N10. 1995. С 140.

9 Медушевская О. М. Румянцева М.Ф. Методология истории. М., 1997. С 40

10 Валевский А.Л. Основания биографики. Киев, 1993. С 38-44

11 Там же. С 50

12 Там же. С 37, 17.

13 Леви Дж. Указ соч. С 201

14 Валевский А.Л. Указ соч. С 39.

15 Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. М., 1998 С 13.

16 Валевский А.Л. Указ соч. С 39.

17 Лаппо-Данилевский А.С. Указ соч. С 315.

18 Валевский А.Л. Указ. соч. С 44.

19 Ле Гофф Ж. О биографии исторического персонажа (Людовик Святой).//Казус: индивидуальное и уникальное в истории. 1999. М., 1999. С 104.

20 Леви Дж. Указ соч. С 199.

21 Временник Ивана Тимофеева./ Под. ред. В.П. Андриановой - Перетц. M. - Л. 1951. С. 73.

22 Лихачев Н.П. Разрядные дьяки XVI в. 1888.

23 Платонов С.Ф. Очерки по истории смутного времени в Московском государстве. М., 1995.

24 Платонов С.Ф. Указ. соч. С 146.

25 Шереметев С.Д. Царевна Феодосия Федоровна. 1592-1592.Спб., 1902

26 Там же. С 284.

27 Кобеко Д.Ф. Дьяки Щелкаловы. СПб., 1906.

28 Оказалось, что Щелкалов жил неподалеку от комплекса зданий Посольского приказа на ул. Ильинке см. Кобеко Д.Ф. Указ. соч. с 6- 7.

29 Савва В.И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков,1917.

30 Белокуров С.А.О Посольском приказе. М.,1906.

31 Дьяки и подьячие Посольского приказа./ Сост. В.И. Савва, ч. 1-2. М.,1983.

32 Русский биографический словарь. СПб., 1912.Т 24. С 42.( далее - РБС)

33 Так необъясненным остался факт дьяческого чина Щелкалова в 1563 году, который он получил, минуя подьячество.

34 РБС. С 43.

35 РБС. С 43.

36 Зимин А.А. О сложении приказной системы на Руси// Доклады и сообщения Института истории. Вып. 3. М.,1954; Он же. О составе дворцовых учреждений русского государства конца XV в и XVI в// Исторические записки, т. 63. М., 1963. Он же. Дьяческий аппарат в России второй половины XV - первой трети XVI в.// Исторические записки, т. 87. М., 1971.

37 Шмидт С.О. О дьячестве в России середины XVI века// Проблемы социально - политической истории России и славянских стран. М., 1963. Он же. У истоков российского абсолютизма. М., 1996.

38 Леонтьев А.К. Образование приказной системы управления в Русском государстве. М., 1961.

39 Демидова Н.Ф. Указ. соч.

40 Павленко Н.И. Петр Великий.М., 1994.

41 Павлов А.П. Приказы и приказная бюрократия ( 1584 - 1605) // Исторические записки, т. 116. М., 1988.

42 Граля И. Иван Михайлов Висковатый: Карьера государственного деятеля в России. М., 1994.

43 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М.,1975.

44 Brown Р.В. Early Modern Russian Bureaucracy. The Evolution of the Chancellery System from Ivan III to Peter the Great (1478-1700), Ph. O. diss. University of Chicago. 1978.

45 Brown P.B. Muscovite Goverment Bureaus.// Russian History. Vol. 10. Part 3. 1983 P. 270-271

46 Граля И. Указ. соч.

47 Там же. С 374-376.

48 Там же. С 378.

49 Око всей великой России": Об истории русской дипломатической службы XVI - XVII веков. М., 1989

50 Садиков П.А. Очерках по истории опричнины. М.- Л, 1950

51 Там же. С 354, 366-369, 372-376, 379-380, 391-392.

52 Павлов А.П. Указ. соя.

53 Шмидт С.О. Российское государство в середине XVI в. Царский архив и лицевые летописи времени Ивана Грозного. М., 1984.

54 Там же. С 161.

55 Скрынников Р.Г. Россия накануне «Смутного времени». М., 1980. С 30- 33.

56 Там же С 42 - 45.

57 Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М., 1978. С 101-102 Последнее вряд ли обоснованно, учитывая, что описанные события относились к 1594 г., когда власть и влияние Бориса Годунова окончательно оформились, а Андрей Щелкалов, напротив, через несколько месяцев вовсе прекратил служебную деятельность.

58 Зимин А.А. В канун грозных потрясений: Предпосылки гражданской войны в России. М., 1986. С 194.

59 Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. М.,1992.

60 Там же. С 15- 16.

61 Там же. С 236-237.

62 Богатырев С.П. Клан дьяков Щелкаловых.// Историческая генеалогия. N 5. 1995.с 60 - 68.

63 см. Кобеко Д.Ф.Щелкаловы и Чепчуговы // Русская старина. Март. 1901. Он же. Дьяки Щелкаловы. С 10.

64 Богатырев С.Н. Указ. соч. с 67-68.

65 Разрядная книга 1495 - 1598 г.г. М., 1966; Разрядная книга 1559 - 1605 г.г. М.,1974; Разрядная книга 1475 -1605 г.г. М.,1977 - 1987. т 1.ч 1-З.т 2.ч 1-З.т З.ч 1-3.

66 Классификация В.И.Буганова см. предисл. Разрядная книга 1475 - 1605 г.г. М., 1977.т 1.ч 1.

67 Тысячная книга и Дворовая тетрадь 50- х г.г. XVI века./ Под ред. А.А.Зимина. М.; Л, 1950. с 156, 172.( далее - ТКДТ)

68 ТКДТ. с 66.

69 Часть посольских книг опубликована: по связям с Польшей - Сборник РИО. т 59.т 71., с Англией -Сборник РИО. т 38., со Швецией - Сборник РИО. т 129., со Священной Римской империей - ПДС. т 1., с Персией - Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. СПб.,1890.т 1.

70 Лихачев Н.П. Дело о приезде в Москву Антония Поссевина. СПб., 1903

71 Там же. с 6.

72 Первые сорок лет сношений между Россией и Англией 1553-1593/ Грамоты собранные, переписанные и изданные Юрием Толстым. СПб., 1875.

73 Опись архива Посольского приказа 1626 года. М., 1977.

74 См. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией императорской Академии наук. Спб., 1836. т. 1; Акты, относящиеся к истории западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб., 1841; Акты исторические. СПб., 1841; Акты московского государства. СПб., 1890.т 1; Дополнения к Актам историческим. СПб., 1846. т 1; Акты, относящиеся до юридического быта древней России. СПБ., 1857. т 1.

75 Русская историческая библиотека. СПб., 1875. т.2; СПб.,1894. т. 14; СПб., 1897. т. 16; Спб., 1908. т. 22; СПб., 1904. т. 23; СПб., Л., 1924. т. 37; Акты, относящиеся до гражданской расправы древней Росси/ Собр. и изд. А. Федотов - Чеховский. Киев, 1860. т. 1; Хилков Г. Сборник актов историко- юридического содержания XVI - XVII вв. князя Хилкова. Спб., 1879.; Акты XIII - XVII вв., представленные в разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества/ Собр. и изд. А. Юшков. М., 1898.4. 1; Описание актов собрания графа А.С. Уварова: Акты исторические, описанные И.М. Катаевым и А.К. Кабановым. М., 1905; Материалы по истории Нижегородского края из столичных архивов // Действия нижегородской губернской ученой архивной комиссии. Н. Новгород, 1913; Шумаков С.А. Обзор грамот коллегии экономии. M., 1912. Вып. 3; Амвросий История российской иерархии. М., 1911.; Арзамасские поместные акты (1578 - 1618). Собр. и ред. С.Б. Веселовский. M., 1915; Анпилогов Г.И. Новые документы о России конца XVI - начала XVII века. М., 1967.; Акты феодального землевладения и хозяйства. М., 1961 -1964. ч 2-3; Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века. Ч 2. // АЕ за 1960. М., 1962. С 129-200; Явочный список вотчинных владений Московского уезда писцов 1584 -1584г. M.1986. Акты Суздальского Спасо - Евфимьева монастыря. 1506 - 1608 гг. M., 1998; Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и соборов. XV - начало XVII вв. М.,1998.; Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII в./ Составитель A.B. Антонов. М,.1997.т. 1; М., 1998. т. 2; Памятники

49

Введение истории Восточной Европы. Источники XV - XVII вв. М.- Варшава, 1998. т. 3. Документы Ливонской войны (подлинное делопроизводство приказов и воевод). 1571 - 1580 гг.

76 Писцовые книги московского государства. СПб., 1872. ч 1-2.

77 см. Эскин Ю.М. Документы о местничестве приказной бюрократии// Исторический архив. 1993. N 2.

78В 1579 г спор Т.Р. Трубецкого с А.И. Голицыным - сведения о том, что Андрей и Василий Щелкаловы помогали В.Ю. Голицыну, потому что они « друзи и сватове» (ЧОИДР. М.,1852 кн. 14. с 13- 18). В 1585 -86 г. - спор князя Г.И. Долгорукого с князем В.И. Бехтеяровым есть указание на то что князь Г. Долгорукий являлся сватом Андрею ГЦелкалову (Разрядная книга 1475- 1605. М., 1984-87. с 90-91.)

79 Конев С.В. Синодикология. ч. 1//Историческая генеалогия. 1993. N1. С 8.

80 Пометы, указывающие на мирское имя инока Феодосия есть в синодиках Троице-Сергиева ( ОР РГБ, Ф. 304,Кн. 41, л 41 об.) и Иосифо-Волоколамского монастырей (РГАДА. Ф. 1192, д. 561,л 16 об.)

81 Лихачев Н.П. Разрядные дьяки. С 200; Титов А. Синодики XVII - XVIII в Ростовского Успенского собора. Ростов, 1903. с 14,30; Линд Дж., Охотина Н.А. Роспись главам синодика Валаамского монастыря XVI в. // Историческая генеалогия. 1993. Вып. 2. с 32 - 33.

82 ОР РГБ. Ф. 304, Кн. 41. л 27 об.

83 См. Вкладная книга Троице - Сергеева монастыря. М., 1987. с 133- 134.

84 РГАДА. Ф. 1192, Оп. 2, д. 395, л 178. Вкладная книга была частично опубликована см. Титов А. А. Рукописи русские, принадлежащие И. А. Вахромееву. Bbm.V. Приложения. С 80-115, но указанные сведения в публикацию не вошли.

85 Временник Ивана Тимофеева./ Под ред. В.П. Андриановой - Перетц. М. Л, 1952.

86 Дж. Горсей. Записки о России XVI - начала XVII в. М, 1990 с 11-12.

87 Там же. с 225.

88 Дж. Горсей. Указ соч. С 161.166,169 - 170, 225,228-230,236 -242.

89 Севастьянова А.А. Записки Джерома Горсея о России в конце XVI- начале XVII в. (Разновременные слои источника и их хронология)// Вопросы историографии и источниковедения: Сборник трудов. М.,; Горсей Дж. Указ соч. С 15, 21.

90 Колобков В.А. Источники рассказа Дж Горсея о России времени Ивана грозного// Россия от Ивана Грозного до Петра Великого: Сборник трудов, посвященных 35-летию научной и педагогической деятельности профессора Р.Г. Скрынникова СПб., 1993. С 19, 30.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Шишков, Сергей Владимирович

Заключение

Дьяк Андрей Щелкалов - личность незаурядная и даже на фоне исторических личностей, живших в насыщенном бурными событиями рубеже XVI-XVII вв., он стоит особняком. Щелкалов представляет собой пример одного из первых государственных чиновников, добившихся высокого политического положения, во многом благодаря своим деловым и личным качествам.

Предки дьяков Щелкаловых являлись представителями класса служилых землевладельцев, хотя в числе их родственников мы обнаруживаем и торговцев, и лиц духовного чина. Служебные успехи отца будущего дьяка, Якова Семеновича Щелкалова, заслужившего дьяческий чин, стали ключевым моментом в изменении статуса членов рода Щелкаловых. Положение и связи Якова Щелкалова в дворовой администрации позволили ему обеспечить своим сыновьям хорошие перспективы для начала их собственной карьеры уже не подьячими, а дворовыми детьми боярскими.

Служба Андрея Щелкалова начиналась вполне обычно для выходцев из среды мелких служилых людей. Резкий взлет его карьеры, связанный с получением чина дьяка и предопределивший дальнейшие успехи, произошел в промежутке между январем 1561 г. и мартом 1562 г. Андрей Щелкалов становится дьяком, минуя службу подьячим, и после всего лишь двухлетнего упоминания о его службе в качестве пристава. В качестве причин служебного успеха Андрея Щелкалова можно назвать заслуги его отца, дьяка Якова Щелкалова, протекцию со стороны влиятельных друзей, незаурядные деловые качества и благоприятные политические обстоятельства. Положение отца предоставило Андрею Щелкалову право начать службу в ранге сына боярского. Родственные и дружеские связи, а также личные качества и способности позволили ему быстро достигнуть успехов на служебном поприще. Политические коллизии первой половины 1560-х гг. на фоне террора развернутого Иваном IV, способствовали выдвижению на первый план малозаметных прежде административных деятелей, к числу которых принадлежал и Андрей Щелкалов.

С самого начала Андрей Щелкалов определился на посольской службе, и, хотя позже он будет связан с другими приказами, служба в Посольском приказе будет основой его влияния.

В 1570 г. Андрей Щелкалов в лице начальника Посольского приказа возглавил дипломатическую службу России. На этом посту он провел почти четверть века, и все это время, несомненно, являлся одним из главных творцов российской внешней политики. Как глава дипломатического ведомства Щелкалов - участник всех переговоров, которые велись с иностранными государствами в напряженный период Ливонской войны. Стоит отметить, что первый этап работы Щелкалова на должности начальника совпал по времени с чредой дипломатических и военных неудач России, приведших в итоге к ее фактическому поражению в борьбе за решение балтийского вопроса. Свою долю ответственности за неудачи внешней политики, несомненно, должен был нести и дьяк Андрей Щелкалов и, прежде всего, за отсутствие надлежащей организации информационной составляющей общей работы Посольского приказа. Но, как показывали события, результативность работы ведомства отнюдь не являлась критерием оценки профессионализма ее руководителя. Видимо, к тому времени окончательно сложился определенный стиль работы Андрея Щелкалова, позволявший ему добиваться благорасположения царя. К концу царствования Ивана IV влияние Андрея Щелкалова как дьяка становится огромным: примерно с 1573 г. он, ближний думный дьяк, участвует в дипломатических переговорах, периодически ведет разрядные дела, нередко бывает уличен в злоупотреблениях, но это не наносит ущерба его положению при дворе. Постоянная убыль талантливых приказных кадров, вследствие трагических событий опричнины, а также острая потребность в опытных и грамотных чиновниках, особенно на внешнеполитическом поприще, выдвигали на первый план приказных деятелей типа Андрея Щелкалова.

Одновременно с работой в Посольском приказе Щелкалов возглавлял приказ Казанского дворца и эпизодически занимался делами Разрядного. Совмещение службы в разных приказах повышало его влияние в государственном аппарате и в придворной иерархии.

Смерть Ивана Грозного и естественно возникший вакуум политической воли в период междуцарствия позволили Щелкалову в наибольшей степени проявить свои способности администратора и предоставили свободу для большей политической самостоятельности в дипломатических делах. Кульминация влияния Щелкалова приходится именно на середину 80-х гг. В основе политического могущества Щелкалова, видимо, также находились доверительные отношения между ним и царем Федором Ивановичем. Новый царь желал сохранить преемственность с политикой отца на международной арене и неохотно избавлялся от видных деятелей эпохи Ивана Грозного. Усиливало позиции дьяка и тесное взаимовыгодное сотрудничество с царским шурином Б. Ф. Годуновым. Сам Годунов, видимо, пользовался его опытом и знаниями для борьбы со своими противниками. Вместе с тем, по мере возвышения Годунова наметились тенденции охлаждения в его отношениях с Андреем Щелкаловым. Самовольство и демонстративная независимость, особенно ярко продемонстрированные в ряде внешнеполитических акций по отношению к английской Московской торговой компании, не могли не раздражать Б. Годунова, который стремился к концентрации в своих руках все большей доли властных полномочий. К 1588 г. стремление Годунова к роли определяющего центра русской внешней политики приобрело свое организационное оформление: он получил право самостоятельной переписки с главами иностранных государств. Ключевая роль Б. Ф. Годунова в посольских делах отодвинула фигуру Щелкалова: в ряде случаев Щелкалов утрачивал право прямого доклада царю и вынужден был обращаться к Годунову. Вместе с тем, круг обязанностей его как начальника Посольского приказа не претерпел никаких существенных изменений.

К концу 80-х гг. относятся и последние упоминания Щелкалова на посту дьяка приказа Казанского дворца. Уход его из этого приказа можно рассматривать в качестве меры по ограничению политического влияния дьяка, предпринятой Годуновым. Вместе с тем, Андрей Щелкалов вплоть до своей отставки оставался во главе Посольского приказа и осуществлял руководство приказом-четвертью, существовавшим под эгидой этого приказа.

Продолжают оставаться окончательно не установленными события, послужившие поводом или причиной ухода Андрея Щелкалова в середине 1594 г. не только из Посольского приказа, но и вообще с политической арены. Мы также имеем весьма скудное представление о жизни Андрея Щелкалова после отставки, в том числе, и о точной дате его смерти. Множество неясностей из-за отсутствия точных сведений о заключительном периоде деятельности Щелкалова и его скоропостижной опале заставляют строить догадки о вероятных причинах его падения, а также поднимают вопросы о возможном участии дьяка в подготовке событий, позже приведших к падению династии Годуновых. Отсутствие источников, подтверждающих или отвергающих эти гипотезы, заставляет исследователя ограничиться сферой догадок.

Исследователь, изучающий биографию дьяка, неизбежно столкнется с проблемой достижения полноты биографической реконструкции, которая сильно ограничена имеющимися в его распоряжении источниками. И это объясняется, по-видимому, не столько физической утратой соответствующих документов, сколько спецификой самой личности дьяка и культурными характеристиками современного ему общества. Налицо пример принципиальной недостижимости полноты биографической реконструкции. Биограф при постижении Другого располагает лишь тем набором информации, который историческая личность и современная ему эпоха готовы сообщить о себе. В отношении Андрея Щелкалова более или менее успешно удается воссоздать лишь модель политической биографии дьяка, чего нельзя сказать о реконструкции его внутреннего мира, относительно которого мы можем привести только лишь фрагментарные соображения. Здесь мы сталкиваемся с познавательными границами биографии как жанра исторических исследований.

Трудно сравнить Андрея Щелкалова с высоким интеллектуалом с богатым внутренним духовным миром, свободно рассуждающим на сложные богословские темы, или с государственным идеологом, размышляющим о предназначении и целях Русского государства. Дьяк Андрей Щелкалов- это, прежде всего, практичный и прагматичный государственный служащий, чуждый прожектерству и стремящийся ,по крайней мере, публично не заявлять о своей позиции, как это делал, например, И.М. Висковатый. С другой стороны, явно прослеживается присущая Щелкалову, столь характерная для православного человека XVI в. внешняя религиозность, или, точнее, богобоязненность. Внимание дьяка к спасению собственной души находило выражение в многочисленных монастырских вкладах и поминках, поездках по святым местам, ревностном отношении к богослужению, что, однако, не препятствовало ему в мирской жизни руководствоваться (что тоже характерно) отнюдь не евангельскими принципами.

Карьера Щелкалова представляет собой выдающийся пример более чем 30-летней службы в приказном аппарате, причем его административные возможности не были ограничены строго определенной отраслью государственного управления. Несомненно, выдающиеся организаторские способности, отличная память, поражающая современников работоспособность, плюс ко всему - природная хитрость и изворотливость - вот те качества, которые помогали Андрею Щелкалову удержаться столь длительное время на вершине власти, объясняющие его поразительное для той эпохи служебное долголетие.

Мы бы погрешили против истины, объяснив феномен Андрея Щелкалова только сугубо психологическими причинами: дьяк был человеком своей эпохи, умело пользовавшимся теми возможностями, которые она предоставляла. Тот политический потенциал, который дьяк накопил во время тревожного и для многих гибельного правления Ивана IV, несомненно, позволил ему занять столь высокое место в государственном управлении, о котором приказные люди прежде не могли и помыслить. Огромное влияние Щелкалова на ход внутренней и внешней политики государства бесспорно, особенно это справедливо для времени последних лет царствования Ивана Грозного и начала Федора Ивановича. И это влияние основывалось не только на чисто личностных качествах Андрея Щелкалова, но в определенной степени имело опору в новых реалиях, связанных с уровнем развития государственного устройства России во второй половине XVI в.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Шишков, Сергей Владимирович, 2002 год

1..ИСТОЧНИКИ:а) Опубликованные.

2. Акты, относящиеся к Западной России: В 2т. СПб., 1851.Т 1.

3. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией императорской Академии наук: В 2 т. Спб., 1836. т. 1.

4. Акты исторические. СПб, 1841.

5. Акты Московского государства. СПб, 1890.т 1.

6. Акты московских монастырей и соборов: Из архивов Успенского собора и Богоявленского монастыря. М., 1984.

7. Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России: В 2 т./ Собр. и изд. А.А. Федотов-Чеховской. Киев, 1860. т 1

8. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. :В 2т/ Под ред. Н.В. Калачева. СПб, 1857,- 1864.

9. Акты, относящиеся к истории Белозерского края.//ЧОИДР. кн. 2. 1883.

10. Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и соборов XV-начала XVI в. М., 1998.

11. Акты служилых землевладельцев: В 2 т./ Сост. А.В. Антонов. М., 1997-1998.

12. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV -начала XVIb. В 2. М.,1958. т.2

13. Акты социально-экономической истории Севера России конца XV- XVI вв. Акты Соловецкого монастыря 1572-1584. Л., 1990.

14. Акты суздальского Спасо-Евфимьева монастыря 1506-1608 гг. М., 1998.

15. Акты феодального землевладения и хозяйства: В 3 ч. М., 1951 -1964.

16. Акты феодального землевладения и хозяйства. Акты московского Симонова монастыря (1506- 1613). Л., 1983.

17. Анпилогов Г.И. Новые документы о России конца XVI начала XVII века. М., 1967. Арзамасские поместные акты (1578 - 1618)./ Собр. и ред. С.Б.Веселовский. М., 1915.

18. Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом // ЧОИДР.1888. кн. 3.

19. Он же. Краткая выписка о бывших между Польшей и Россией переписках, войнах и перемириях.// ЧОИДР. 1902. кн. 4. Смесь.

20. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987.

21. Вкладные книги Антониево-Сийского монастыря 1572-1694 гг.//ЧОИДР. 1917. кн. 2. Временник Ивана Тимофеева./Под ред. В.П. Андриановой-Перетц. М.-Л., 1951. Горсей Дж. Записки о России XVI-начала XVH в.в. М., 1990.

22. Государственный архив России XVI столетия. Опыт реконструкции/Подготовка текста и комментарии А.А. Зимина. Под. ред. Л.В. Черепнина. М., 1978. ч. 1-3.

23. Грамоты и акты вятского Трифонова монастыря: В 2 ч.// Труды Вятской ученой архивной комиссии 1906 г. Вятка, 1906. Вып. 1-2.

24. Дела всякие делати и судити вправду».Документы РГАДА по истории государственной службы в России XVI-XVn вв./ Под ред. Н.Ю. Болотина.//ИА. 1998. N 5-6.

25. Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссиею. СПб., 1846.T 1.

26. Допрос царем Иоаном Грознымрусских пленников, вышедших из Крыма.// ЧОИДР. 1912. N 2. Смесь.

27. Древняя Российская вивлиофика. М.Д788.ч III,VI,VII; 1789л XII; 1791 ч XX. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-VI в.в. М.; Л., 1950. Забытый источник о России эпохи Ивана Грозного.// ОИ. 1999. N 1.

28. Кабанов А.К. Материалы по истории Нижегородского края из столичных архивов.// Действия нижегородской губернской ученой архивной комиссии. Нижний Новгород. 1913. т. XIV.

29. Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVIb.// АЕ за 1960. М., 1962. ч. 2.

30. Копенгагенские акты, относящиеся к русской истории. Вып. 1-2.// ЧОИДР. кн. 4. 1915; кн. 2. 1916

31. Кормовая книга Кирилло-Белозерского монастыря.// Записки отделения русской и славянской археологии Императорского археологического общества СПб., 1851. т. 1. разд Ш.

32. Лихачев Н.П. Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках. СПб., 1895. Вып. 1-2.

33. Он же. Дело о приезде в Москву Антония Поссевино. СПб., 1903.

34. Местнический справочник XVII в. Вильно, 1910.

35. Новгородские дела 90-х г.г. XVI века со ссылками на неизвестные указы царя Федора Ивановича о крестьянах./Подготовка и предисловие В.ИКорецкого //Археографический ежегодник за 1966 г. М, 1968.

36. Новое известие о России времени Ивана Грозного: «Сказание Альберта Шлихтинга»./ Перевод, ред. и прим. А.И. Малеина. JI.,1934.

37. Оболенский К.М. Поражение московитян и осада Вендена в 1578 г. //ЧОИДР. 1847. кн. 5.

38. Описание путешествия в Москву посла Римского императора Николая Варкоча с 22-го июля 1593 года.//ЧОИДР. 1874. кн. 4. Материалы иностранные.

39. Описание актов собрания графа А.С. Уварова: Акты исторические, описанные И.М. Катаевым и А.К. Кабановым. М.,1905.

40. Описи Царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г./ Под. ред. С.О.Шмидта. М., 1960.

41. Опись архива Посольского приказа 1626 года./Под ред. С.О.Шмидта. М., 1977.

42. Опись делам Шацкого архива.//Известия Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. XIII. Журнал заседания комиссии 10 января 1887 г. с приложениями. Тамбов, 1887.

43. О приезде в Москву казанского царя Шигалея.// ЧОИДР. 1899. кн. 4.

44. Памятники дипломатических отношений древней России с державами иностранными. СПб, 1851-1852. т. 1-2.

45. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. СПб., 1890. т. 1

46. Памятники истории Восточной Европы. Источники XV-XVU вв. т. 3. Документы Ливонской войны (подлинное делопроизводство приказов и воевод) 1571-1580 гг. М.-Варшава,1998.

47. Переговоры о мире между Москвой и Польшей в 1581-1582 гг. Одесса, 1887.

48. Приправочная книга по московскому уезду 7094 г.//Временник ОИДР. 1852. кн. 13. Послания И. Таубе и Э. Крузе.// Русский исторический журнал, кн. 22. Пг., 1922. Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. М., 1983.

49. Путешествие в Московию датского посланника Якова Ульфельда в 1575 г.// ЧОИДР. 1883. кн.2- 3. Материалы исторические.

50. Разрядная книга 1475-1598 г.г./Под. ред. В.И.Буганова. М., 1966. Разрядная книга 1559-1605 г.г./Под. ред. В.И.Буганова. М., 1974.

51. РИБ. т. 2, 14, 16, 22, 23, 25, 37. 1875. СПб., 1875 .

52. Рожинский М.Г. Послание И. Таубе и Э. Крузе// Русский исторический журнал. 1922. N 8.

53. Rude & Barbarous Kingdom Russia in the Accounts of 16th century English voyagers/ Ed. by L. E. Berry, R. O. Crummy. Madison, Milwaukee, London, 1968.

54. Сборник материалов по истории Прибалтийского края. Рига, 1880- 1883. т. 3-4. Сборник РИО. СПб,1882-1913. тт. 38, 71, 129, 137.

55. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1813. ч. 1.

56. Счетные дела.// ВОИДР. кн. 14. Материалы. М., 1852.

57. Титов А.А. Синодики XVII в. переяславского Никитского монастыря. М., 1903.

58. Он же. Синодики ХУЛ и XVIII вв. ростовского Успенского собора. Ростов, 1903.

59. Толстой Ю.В. Первые 40 лет отношений между Россией и Англией (1553 1593). СПб., 1875.

60. Тысячная книга и дворовая тетрадь 50-х г.г. XVI в/ Под ред. А. А.Зимина. М.; Л., 1950. ПСРЛ. СПб., т. 13, 1904; т 14, 1910.; т 34. 1978.

61. Флетчер Д. О государстве русском. // Популярная научная библиотека. СПб., 1906.

62. Хилков Г. Сборник актов историко- юридического содержания XVI XVII вв. князя Хилко-ва. Спб., 1879.

63. Хозяйственные книги Чудова монастыря за 1585-1586 гг./Подгот. текста С.Н. Богатырев. М.,1994.

64. Частные письма русских дипломатов XVI в.// ИА. 1993. N 3.

65. Шишонко В.Н. Пермская летопись. Первый период с 1263-1613. Пермь, 1881.

66. Штаден Г.О Москве Ивана Грозного. М., 1925.

67. Шумаков С.А. Обзор грамот коллегии экономии. М.,1912. Вып.З .

68. Щербачев Ю.Н. Датский архив //ЧОИДР. 1893. кн. 1.б) Неопубликованные.

69. РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ДРЕВНИХ АКТОВ.

70. Фонд 32. ( Сношения России с Австрией И. Германской империей) Оп. 5, д. 9.

71. Фонд.3.5. (Сношения России с Англией) On. 1, д. 1, 26.

72. Фонд.52. (Сношения России со странами Балканского п-ова и БлижнегоВостока). Оп. 3, д. 3.

73. Фонд 53. (Сношения России с Данией) On. 1, д. 2

74. Фонд 77. ( Сношения России с Персией) On. 1, дд. 1, 2, 3, 4, 5

75. Фонд.79. (Сношения России с Польшей) Оп.1, дд. 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17; 18; 20, 21, 22, 23; 1462, д. 1; 1581, д. 1.1. Оп. 3, д. 44.

76. Фонд 89. (Сношения России с Турцией) On. 1, дд. 2, 3. Фонд.96. (Сношения России со Швецией) On. 1, дд. 5, 6, 7.

77. Фонд.123. (Сношения России с Крымским ханством) Оп.1, дд. 10, 11, 12, 13, 14, 17, 18, 19, 20,21.

78. Фонд 127. ( Сношения России с Ногайской ордой) Оп.1, дд. 5, 8, 9, 10. Фонд 141.(Приказные дела старых лет). 1578, дд. 2, 4.

79. Фонд 159.(Приказные дела новой разборки) On 1, дд,. 1, 8, 13, 16, 19, 20, 21, 23; 1589, д. 785; 1568/691, д. 8961.

80. Фонд 210. (Разрядный приказ. Московский стол.) д. 1.

81. Фонд.281.(Грамоты Коллегии экономии) Оп.1, дд. 235, 217, 1862; 1176, 1865, 1879, 6424, 7168, 7976, 7949, 8184, 8961, 14165, 14576, 15116.

82. Фонд.389.(Литовская метрика.) On 1, дд. 617, 618, 619, 621.

83. Фонд 1192. (Иосифо-Волоколамский монастырь) Оп. 2, дд. 395, 559, 561.

84. Фонд 1196. (Антониево-Сийский монастырь) Оп. 3, дд. 4 а.

85. Фонд 1209.( Поместный приказ) On. 1, дд. 346, 9806, 9807.1. РУКОПИСНЫЙ ОТДЕЛ РГБ

86. Фонд 256. (Собрание Н.П. Румянцева) дд. 57, 591. П. ЛИТЕРАТУРА.

87. Алыпиц Д.Н. Новый документ о людях и приказах опричного двора Ивана Грозного после 1572 г. // Исторический архив. 1949. т 4.

88. Andreyev N. Interpolations in the 16-th Century Muscovite Chronicles.// SEER. 1956.Vol. 35.N 84.

89. Он же. Начало самодержавия в России. Государство Ивана Грозного. Л., 1988.

90. Андреев Н.Е. Об авторе приписок в лицевых сводах Грозного // ТОДРЛ. М.-Л.Д962.

91. Auerbach I. Identity in Exile: Andrei Mikhailovich Kurbskii and National Consciousness in the Sixteenth Century// Culture and Identity in Muscovy, 1359-1584. Moscow, 1997. P 11-25

92. Baron S.H. The Muscovy Company, the Muscovite Merchants and the Problem of Reciprocity in Russian Foreign Trade.// Muscovite Russia. Collected Essays (Variorum Reprints). London, 1980.

93. Crummy R.O. The Formation of Muscovy. 1304-1613. London, New York, 1987.

94. Brown P.B. Muscovite Goverment Bureaus.// Russian History. Vol. 10. Part 3. 1983

95. Барсуков А.П. Род Шереметевых. СПб.,1881-1883.кн. 1-3.

96. Беленький И. Л. Биография в системе наук о человек: становление, этапы развития и междисциплинарный контекст отечественного биографоведения. М.,1999.

97. Он же. Биография и биографика в отечественной культурно-исторической традиции.//Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории.ь Вып. 5 ( специальный). М., 2001.

98. Белокуров С.А.О библиотеке Московских государей в XVI столетии. М.,1899.

99. Он же. О Посольском приказе. М., 1906.

100. Богатырев С.Н. Как называлась приказная элита в посольских книгах XVI- XVII в.// 40 лет научному студенческому кружку источниковедения истории СССР. М.,1990.

101. Он же. Грамоты боярской думы в документах Посольского приказа.// Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1991.

102. Он же. Ближняя дума в третьей четверти XVI в. ч 1-3// Археографический ежегодник за 1992-1994.М, 1994-1996.

103. Он же. Клан дьяков Щелкаловых.// Историческая генеалогия N 5.1995.

104. Он же. The Sovereign and His Counsellors: Ritualised Consultation in Moscovite Political Culture, 1350-1570. Academic diss. University of Helsinki. 2000.

105. Бушев П.П. история посольств и дипломатических отношений русского государств в 15861612 гг.( по русским архивам). М.,1976. 478 с.

106. Он же. Материалы ЦТ АДА как источник по истории управления Прибалтикой в годы Ливонской войны.// Археографический ежегодник за 1968. М.,1970.

107. Бычкова М.Е. Состав класса феодалов России в XVI веке: Историко-генеалогическое исследование. М., 1986. 221 с.

108. Валевский А.Л. Основания биографики. Киев, 1993 .111 с.

109. Он же. Биографика как дисциплина гуманитарного цикла.// Лица: Биографический альманах. Вып. 6. М.; СПб., 1995

110. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

111. Вержбовский Ф.Ф. Посольство Иоанна Кобенцеля в Москву в 1575-1576 гг.// Материалы к истории Московского государства в XVI и XVII столетиях. Вып. 1. Варшава, 1986.

112. Веселовский С.Б. Приказный строй управления Московского государства. Киев, 1912.

113. Он же. Феодальное землевладение в Северо Восточной Руси М,- Л., 1947.

114. Он же. Исследования по истории опричнины. М.,1963.

115. Он же. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. Он же. Дьяки и подьячие XV-XVI в.в. М., 1975.

116. Виленская Э.С. К истории русско-английских отношений в XVI в.// Исторические записки, вып. 49. М., 1949.

117. Водов В.А. Зарождение канцелярии московскеих великих князей.// Исторические записки. Вып. 109.М., 1979

118. Воскобойникова Н.П. Описание древнейших документов архивов московских приказов XVI начала XVII в. (РГАДА. Ф. 141. Приказные дела старых лет). М., 1994.

119. Гальцов В.И. Архив Посольского приказа во второй половине XVI начале XVII в.// Археографический ежегодник за 1981. М., 1982.

120. Гамель И.Х. Англичане в России в XVI XVII в. СПб.,1865- 1869.

121. Голубинский Е.Йстория русской церкви, т 2. Период второй московский, ч. 1. М.,1900.

122. Граля И. Иван Михайлов Висковатый. М., 1994.

123. Graham М. F. A Brief of the Character and Brutal Rule of Vasilevich Tyrant of Muscovy ( Albert Schlichting on Ivan Groznyi) // CASS. 1975. t IX. N 2.

124. Гробовский А. Иван Грозный и Сильвестр: История одного мифа. Лондон, 1987.

125. Davies В. The Politics of Give and Take: Kormlenie as Service Remuneration and Generalized Exchange, 1488-1726.// Culture and Identity in Muscovy, 1359-1584. Moscow, 1997. P 39-68

126. Дмитриевский А Архиепископ Елассонский и мемуары его из русской истории по рукописи Трапезундского Сумелийского монастыря. Киев,1899.

127. Дьяки и подьячие Посольского приказа bXVI в. Справочник./ Сост. В.И. Савва. М., 1983. ч. 1-2.

128. Зимин А.А. О сложении приказной системы на Руси// Доклады и сообщения Института истории. Вып. 3. М.,1954.

129. Он же. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно политической мысли середины XVI века. М., 1958.

130. Он же: Состав Боярской думы в XV-XVI в.// АЕ за 1957.М.Д958.

131. Он же. О составе дворцовыэх учреждений русского государства конца XV и XVI вв.// ИЗ. т. 63. М., 1958.

132. Он же. Реформы Ивана Грозного. Очерки социально-политической истории России середины XVI в. М., 1960.

133. Он же. Земский собор 1566 года//Исторические записки. М.,1962.т 71. Он же. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. Он же. Россия на пороге Нового времени. М.,1972.

134. Он же. Дьяческий аппарат в России второй половины XV-первой трети XVI в.в.// ИЗ. т 87. М.,1971.

135. Он же. Крупная феодальная вотчина и социально политическая борьба в России (конец XV-XVI). М., 1977.

136. Он же. В канун грозных потрясений: Предпосылки гражданской войны в России. М.,1986.

137. Он же. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV- первой трети XVI в. М.,1988.

138. Индова Е.И. Русская посольская служба в конце XV- первой половине XVI в.// Феодальная Россия во всемирно историческом процессе. М.,1972.

139. История внешней политики России. Конец XV- XVII. ( От свержения ордынского ига до Северной войны). М., 1999

140. Каштанов С.М.О внутренней политике Ивана Грозного в период "великого княжения" Симеона Бекбулатовича // Труды МГИАИ. М., 1961.T 16.

141. Он же. Из истории русского средневекового источника. ( Акты X -XVI вв.). М.,1996

142. Kleimola A.M. Up Through Servitude. The Changing Condition of the Muscovite Elite in the sixteenth and seventeenth centuries.// Russian History. Vol. 6. 1979. Part 2.

143. Он же. Боярская дума древней Руси/ Репр. изд. 1902. М., 1994.

144. Кобеко Д.Ф. Дьяки Щелкаловы. СПб., 1908.

145. Он же. Щелкаловы и Чепчуговы // Русская старина. Март. 1901. С 711-716

146. Кобрин В.И. Состав опричного двора Ивана Грозного//Археографический ежегодник за 1559 год. М., 1960.

147. Он же.И. Иван Грозный. М., 1989.

148. Он же. Власть и собственность в средневековой России. (XV XVI) М., 1985.

149. Kollmann N.S. Kinship and Politics: The Making of the Muscovite Political System 1345-1547. Stanford, 1987.

150. Колобков В.А. Источники рассказа Дж. Горсея о России времени Ивана Грозного.// Россия от Ивана Грозного до Петра Великого: Сборник трудов , посвященных 35-летию научной и педагогической деятельности профессора Р.Г. Скрынникова. СПб.- Киев, 1993.

151. Конев С.В. Синодикология. Ч. 1.//Историческая генеалогия. N1. 1993.

152. Корд В.А. Очерки сношений Московского государства с республикой Соединенные Нидерланды. // Сборник РИО. 1902. т. 116.

153. Корецкий В.И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М., 1970.

154. Он же. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975.

155. Он же. Безднинский летописец концаXVI в. из собрания С.О.Долгова// ЗОР ГБЛ. М.,1977.

156. Он же. История русского летописания второй половины XVI-начала XVII в.в. М., 1986.

157. Кочекаев В. А. Ногайско русские отношения в XV - XVII в.в. Алма - Ата, 1988.

158. Кромм М.М. Антропологический подход к изучению русского средневековья.// Отечественная история. N 6. 1999. С 90-106.

159. Леви Дж. Биография и история.// Современные методы преподавания новейшей истории: Материалы из цикла семинаров при поддержке TACIS. М., 1996.

160. Леонтьев А.К. Образование приказной системы управления в Русском государстве. М., 1961.

161. Лихачёв Н.П. Разрядные дьяки XVI века: Опыт исторического исследования. М., 1888.

162. Он же. Библиотека и архив Московских государей в XVI столетии. СПб., 1894.

163. Он же. Государев родословец и бархатная книга.// Известия русского генеалогического общества. Вып. 1. Спб.,1900.

164. Martin J. Mobility, Forced Resettlement and Regional Identity in Muscovy.// Culture and Identity in Muscovy, 1359-1584. Moscow, 1997. P 431-449

165. Медушевская ОМ. Румянцева М.Ф. Методология истории. M., 1997.

166. Мятлев Н. Тысячники и московское дворянство XVI столетия. Орел, 1912. С 87.

167. Он же. Челобитная Михаила Татищева.// ЛИРО. М., 1907. С 3-18.

168. Международные связи России до XVH в. Сборник статей. М., 1972.

169. Назаров В.Д. Из истории центральных государственных учреждений России середины XVI в. //История CCCP.N 3.1976. С 76-96.

170. Он же. Государство, сословия и реформы середины XVI в. в России.// Реформы и реформаторы в истории России. М., 1996.

171. Никитина А. А. Англо русские отношения в свете хроники В.Кэмдена. //Феодальная Россия во всемирно- историческом процессе. М., 1972.

172. Никольский Н. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. (1397-1625). т. 1. вып. 1-2.СП6., 1910.

173. Новодворский В.В. Борьба за Ливонию между Москвой и Речью Посполитой (1570- 1582). СПб., 1904.

174. Носов Н.Е. Становление сословно представительных учреждений в России. Л., 1969.

175. Око всей великой России": Об истории русской дипломатической службы XVI-XVII в.в. М., 1989.

176. Очерки истории СССР. Период феодализма. Конец XV начало XVII в. М., 1955.

177. Очерк сношений московского государства с республикой Соединенных Нидерландов до 1613 г./ Под ред. В. А. Кордта. // Сборник РИО. т. 116. СПб., 1902.

178. Павленко Н.И. Петр Великий. М.,1994.

179. Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992.

180. Он же. Приказы и приказная бюрократия(1584-1605) // Исторические записки. М., 1988. т. 116.

181. Он же. История служилого сословия России XVI-XVII в. в трудах АЛ.Станиславского // Генеалогические исследования М.,1993.

182. Он же Эволюция четвертных приказов в конце XVI- начала XVII.// Архив русской истории. 1993. N3.

183. Павлов Сильванский Н.П. Государевы служилые люди. СПб., 1898.

184. Рогожин Н.М. Посольские книги России конца XV- начала XVII вв. М.,1994.

185. Он же. Россия в XVI -XVII в. в системе международных отношений западноевропейского региона.// Россия в мировом политическом процессе. М., 1997.

186. Румянцева М.Ф. «Чужое Я» в художественной литературе и в исторической науке.// Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып. 5 (специальный). М., 2001.

187. Russia Foreign Trade // Muscovite Russia. Collected Essays (Variorum reprints). London, 1980.

188. Савва В.И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917.

189. Садиков П.Н. Очерки по истории опричнины. М.; JL, 1950. 594 с.

190. Севастьянова А.А. Записки Джерома Горсея о России в конце XVI начале XVII века: Разновременные слои источника и их хронология.// Вопросы историографии и источниковедения: Сборник трудов. М., 1977.

191. Семенченко Г.В. Духовные грамоты XIV -XV вв. как исторический источник. Автореферат . канд. дисс. М.,1983.

192. Он же. "Княжение" Симеона Бекбулатовича и возрождение опричнины//Исторические записки. М., 1971. т 87.

193. Он же. Борис Годунов. М., 1978.

194. Он же. Россия накануне "смутного времени". М., 1980.

195. Он же. Самозванцы в России в начале XVII века: Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1987. Он же. Царство террора. СПб., 1992. Он же. Трагедия Новгорода. М., 1994.

196. Смирнов И.И. Очерки политической истории Русского государства 30 -50-х годов XVI в. М,-Л.,1958.

197. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960. кн. 4.

198. Станиславский А.Л. Мордовина С.П. Состав особого двора Ивана IV в период " великого княжения " Симеона Бекбулатовича // Археографический ежегодник за 1976. М., 1977.

199. Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962.

200. Филюшкин А.И. История одной мистификации Иван Грозный и "Избранная рада". М., 1998.

201. Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос. М., 1973.

202. Он же. Несколько замечаний о «Дворовой тетради» как историческом источнике.// АЕ за 1973 г. М., 1974. С 43-58.

203. Он же. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI- начале XVII в.в. М.,1978.

204. Хорошкевич А.Л. Задачи русской внешней политики и реформы Ивана Грозного // Реформы и реформаторы в истории России. М., 1994.

205. Шереметев С.Д. Ближняя дума царя Федора Ивановича. М., 1910.

206. Шереметев С.Д. Царевна Феодосия Федоровна 1592-1594.//Старина и новизна. СПб., 1902.кн.5.

207. Шмидт С.О. О дьячестве в России середины XVI в.//Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. М., 1963.

208. Он же. Российское государство в середине XVI в. Царский архив и лицевые летописи времен Ивана Грозного. М., 1984

209. Он же. У истоков российского абсолютизма. М., 1996. Он же. Россия Ивана Грозного. М., 1999.

210. Штайндорф Л. Сравнение источников об организации поминания усопших в Иосифо-Волоколамском и Троице-Сергиева монастырях в XVI в.// Археографический ежегодник за 1996. М., 1998.

211. Эскин Ю.Н. Местничество в России XVI XVII в.: Хронологический реестр / РГАДА. М., 1994

212. Юрганов А. Л. О дате написания завещания Ивана Грозного // Отечественная история. 1993. N3.

213. Он же. Категории русской средневековой культуры. М., 1998

214. Юзефович Л. А. Русский посольский обычай XVI века.//Вопросы истории . N 8. 1977. Он же: Как в посольских обычаях ведется. М.,1988.

215. Willan T.S. The Early History of the Russia Company, 1553-1603. Manchester, 1956

216. Ш. Справочники и информационные издания:

217. Воскобойникова Н.П. Описание древнейших документов архивов московских приказов XVI -начала XVII вв.(РГАДА,Фондд N141 Приказные дела старых лет). М., 1994.

218. Каталоги древнерусских грамот, хранящихся в отделе рукописей ГПБ: В 2 т. СПб., 1992.

219. Музейное собрание. Описание. В 2 т. М., 1997.

220. Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. СПб.,1871-1921.Т 1-20.

221. Рукописные собрания Государственной библиотеки имени В.И. Ленина. Указатель. М., 1996. т. 1. Вып. 1-3

222. Шумилов В.Н. Книги московских приказов в фондах ЦТ АДА. М., 1972

223. Он же. Обзор документальных материалов ЦТ АДА по истории СССР периода феодализма XI-XVI в.в. М., 1954.

224. ЦТ АДА СССР: Путеводитель: В 4 т./ Сост. Е.Ф.Желоховцева и др. М., 1991.Т 1. ЦТ АДА СССР. Разрядный приказ (начало XVI В.-1711). М., 1950.

225. Описание документов XIV XVII вв. в копийных книгах Кирилло-Белозерского монастыря, хранящихся в отделе рукописей РНБ. СПб., 1994

226. Обзор посольских книг из фондов-коллекций, хранящихся в ЦТ АДА. М., 1990. Указатель к писцовым книгам Московского государства. СПб., 1895.