Библейские мотивы в поэзии М. Цветаевой тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Мещерякова, Ирина Анатольевна

• Мещерякова, Ирина Анатольевна
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Мещерякова, Ирина Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.3—

ГЛАВА I. Раннее творчество М. Цветаевой.24—

§1. 1-ая половина 1910-х годов (дореволюционное творчество).24—

§ 2. Лирика Цветаевой 2-ой половины 1910-х годов.33—

§ 3. Цикл "Стихи к Блоку".41—

§4. Циклы "Подруга", "Вифлеем".54—

§ 5. Образ Богородицы в ранней лирике Цветаевой.62—

§6. Стихотворение "Евреям" (1916).65—

§ 7. Ветхий и Новый Завет в ранней лирике Цветаевой.69—

§8. Стихотворение "Бог — прав." (1918).74—

§ 9. Стихотворение "Кто создан из камня." (1920).77—

ГЛАВА П. Лирика Цветаевой периода 1921—1940 годов.81—

§ 1. Общая характеристика.81—

§ 2. Мотив сиротства в лирике*Цветаевой.86—

§ 3. Тема ученичества в лирике Цветаевой.92—

§ 4. Ветхий Завет в лирике Цветаевой 20-х годов.108—

§ 5. Православная традиция в лирике Цветаевой

20-х г. (цикл "Георгий").122—

§ 6. Цикл "Бог" (1922).131—

§ 7. Цикл "Магдалина" (1923).142—

§ 8. Цикл "Стол" (1933—1935).151—

ГЛАВА Ш. Поэмы Марины Цветаевой.161—

§1. Общая проблематика.161—

§ 2. Характеристика "Поэмы Горы" и "Поэмы Конца" 164—

§ 3. Библейский фон в поэмах "Горы" и "Конца".169—

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Библейские мотивы в поэзии М. Цветаевой»

Неослабевающий интерес к творческому наследию Марины Цветаевой представляет собой один из самых значительных культурных феноменов последних десятилетий. В многочисленных трудах цветаеведов исследуются такие аспекты цветаевского творчества, как мифологизм, интертекстуальность (с преимущественной актуализацией классического романтизма), трагический фатализм в раскрытии основных поэтических тем — любви и творчества, а также грандиозный лингвистический эксперимент Цветаевой, реформирование традиционного поэтического языка.

Однако при всей очевидной важности этих поэтических доминант не только, даже не столько они являются специфическими характеристиками именно цветаевского творчества: его константная характеристика, как справедливо отмечает Е. И. Ревзин, "утверждение предельной искренности ее поэтичесих произведений, т. е. искренность, с которой Цветаева воссоздает в своих стихах свойства своей собственной личности, своего человеческого характера, обстоятельств частной жизни"1.

Действительно, специфика цветаевской поэтики такова, что эта поэтика фактически исключает различия между человеческим обликом и обликом лирической героини, вокруг которого организуется художественное пространство текста. Дневниковость, подчеркнутая интимность изображаемого, придание тексту максимально личностной окраски, исповедальная интонация — излюбленные поэтом художественные приемы, которые выделяют практически все исследователи творчества Цветаевой. "Цветаева — поэт чрезвычайно искренний, вообще,

1 Ревзин Е. И. Текст как реконструкция личности // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999. С. 142—143. возможно, самый искренний в истории русской поэзии'4, — пишет Иосиф Бродский.

Искренность, исповедальность цветаевского творчества означает, что текст как результат творчества мыслится ею в качестве естественного продолжения человеческой жизни. Поэтому анализ творчества Марины Цветаевой в большинстве исследований неотделим от анализа человеческой личности поэта, особенностей ее поведения и обстоятельств ее судьбы. Ни в коей мере не оспаривая такой подход к творчеству Цветаевой, мы, тем не менее, хотели бы обратить внимание на то, что не все в ее поэзии (как, впрочем, и в прозе) поддается исключительно биографической интерпретации. Пространство и время Цветаевой должны восприниматься и изучаться как пространство контекстов: генетического контекста, контекста культуры в целом и, разумеется, контекста литературы и языка в частности, контекста мифологического и архетипического. При этом следует учитывать самое главное — контекст самой Цветаевой, "ее художественного сознания и личности, обернувшийся, логически понятным образом, проблемой идентификации и самоидентификации поэта и человека"2.

Вот почему утверждение: "Автобиографический генезис поэзии Цветаевой проявляет себя не более, чем генезис литературный"3 — представляется чересчур категоричным, хотя мы и вынуждены признать, что очень многие произведения Цветаевой основаны на литературных источниках, в числе которых можно назвать художественную литературу, фольклор, исторические сочинения, мифы, легенды и т. д. Трактовка темы или сюжета, уже известных по ставшим каноническими литературным текстам, служила для Цветаевой важным творческим стимулом. Изучение

1 Бродский И. Об одном стихотворении // И. Бродский о Марине Цветаевой: интервью, эссе. М.,

1997. С. 81.

2 Ревзгта О. Г. Пространство и время Марины Цветаевой // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М.,

1998. С. 270.

3 Мейкин М. Марина Цветаева: поэтика усвоения. М., 1997. С. 13. основанной на литературных источниках поэзии Цветаевой представляется чрезвычайно важным и актуальным, поскольку выбор поэта и индивидуальная трактовка избранных источников позволяют проникнуть в некоторые из наиболее существенных аспектов поэтики Цветаевой.

Привлечение тем из области литературы и особенно использование сюжетов, взятых из широко известных источников, как основы целых произведений проясняют такие важные аспекты поэтики Цветаевой, как тяготение к повествовательности (что выражается не только в прозе, поэмах и пьесах, но и в многочисленных лирических циклах и в связанных внутренним единством сборниках лирики), обращение к общеизвестным образцам литературного наследия, «конфликт между известным источником как частью "общего владения" и его подчеркнуто персональным, даже "частным", пересмотром Цветаевой по законам ее собственной поэтики, "мифики", системы символов»1, сочетание архаики и новаторства, постоянный конфликт между непрерывностью и дискретностью.

Следует отметить, что чаще всего Цветаева подает литературные источники не как обнаруженные непосредственно ею, но как перешедшие к ней или же усвоенные ею в рамках общекультурного наследия. Среди таких канонических литературных текстов — самый канонический, освященный временем текст Священного Писания, библейский текст.

Анализ функциональной роли реминисценций из Библии в произведениях Цветаевой как православно (и — шире — религиозно) не ориентированного автора представляет для нас большой научный интерес, ибо в ее творчестве специфика национального художественно-философского сознания и опыт отечественной и мировой культуры носят ярко выраженный характер.

Мейкин М. Марина Цветаева: поэтика усвоения. М., 1997. С. 14.

Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы через анализ библейских мотивов в произведениях М. Цветаевой понять их функциональное значение в ее художественном мире, проследить основные этапы развертывания данной темы в ее творчестве, а также обнаружить связь между различными произведениями и лучше понять внутреннюю логику цветаевского творчества.

Задачи работы состоят в анализе библейских мотивов в отдельных произведениях Цветаевой с учетом этической и эстетической природы авторского толкования библейских сюжетов, в определении индивидуальных черт цветаевской интерпретации библейской темы. К анализу привлекаются только те произведения, где религиозные темы, слова и выражения из Библии представлены наиболее ярко, эксплицитно. Отметим, что мы не ставили перед собой в качестве основной задачу исследования проблемы веры и религиозности автора, т. к. в чистом виде, на наш взгляд, эта проблема должна быть вынесена за рамки литературоведческого исследования. Однако-'совсем обойти вниманием данную проблему не представляется возможным, поскольку богоборческий, бунтарский пафос творчества Цветаевой невозможно понять без обращения к истокам ее личности.

Это обусловило выбор основного метода нашей работы — метода комплексного исследования творчества Цветаевой в единстве творческого и биографического контекстов, т. к. очень часто система образов или мотивов какого-либо цветаевского произведения становится ясна только по рассмотрении окружающих произведений. При этом, как отмечает один из исследователей творчества Цветаевой JI. В. Писарев, можно говорить о "взаимосвязи в творчестве М. Цветаевой образов и мотивов, о существовании "образно-мотивных систем", в которых они являются элементами"1. Такой метод работы основывается на попытке соединить два

1 Писарев J1. В. Книги "Ремесло" и "После России" как этапы творческой биографии Марины Цветаевой. Автореф. канд. дисс. М., 1998. С. 2. разных исследовательских направления: нацеленное непосредственно на изучение структуры текста и вычленение интересующих нас элементов этой структуры и более широкий подход к проблеме, состоящий в отсылке к "ближайшему" (творческая история произведения, биография автора, свойства его личности, его ближайшее окружение) и "удаленному" (явления социально-культурной жизни современности автора, феномены "большого исторического времени" (М. М. Бахтин), которым он причастен) контекстам1.

Материалом для изучения библейских мотивов в творчестве М. Цветаевой послужили отдельные стихотворения, стихотворные циклы, а также поэмы Цветаевой. Такое большое количество произведений (более сорока) вызвано тем, что мы стремились как можно более полно представить творчество Цветаевой, проследить генезис интересующей нас темы на протяжении всего ее творческого пути.

Структура работы обусловлена целями диссертации, характером материала и спецификой творчества Цветаевой как такового. Работа состоит из Введения, трех Глав: "Ранняя лирика М. Цветаевой", "Лирика М. Цветаевой периода 1921 —1940 гг.", "Поэмы М. Цветаевой", Заключения и Библиографии, которая включает 336 наименований. Разделение на главы производится по принципу дихотомии: поэзия Цветаевой делится на лирику (главы I, II) и поэмы (глава III), а лирика — на раннюю (I глава — до 1921 г.) и зрелую (II глава — с 1921 г.). Главы I и II ввиду обилия представленного в них материала строятся по хронологическому принципу, хотя и здесь разделение по годам носит несколько условный характер ввиду того, что некоторые циклы писались Цветаевой на протяжении нескольких лет (например, цикл "Стихи к Блоку"). Мы посчитали себя не вправе разрывать созданные автором по принципу единства циклы и постарались совместить тщательный хронологический "микроанализ" с исследованием

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Мещерякова, Ирина Анатольевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В своей лирике (как ранней, так и зрелой) Цветаева очень часто обращается к религиозному наследию христианства как к богатому источнику образов и мотивов. Имена библейских и мифологических персонажей, конфессиональная лексика, названия религиозных атрибутов появляются в ее творчестве еще в первой половине 1910-х годов. В произведениях этого периода часто встречаются религиозные образы, стихи датируются названиями церковных праздников, что свидетельствует, хотя бы внешне, о религиозном подходе к жизни. Уже в некоторых заключительных стихотворениях "Юношеских стихов", для которых характерны специфические русские народные элементы, начинают доминировать аллюзии на русскую литературу, православие и Библию.

В это время в творчестве Цветаевой наблюдается широкое обращение к тематически ориентированным циклам и стихотворениям, в которых субъектом или объектом описания выступает герой иного временного.

1 Хаимова В. М. К типологии лирического героя (Цветаева и Маяковский) // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М.1999.С. 271.

2 Шлемова Н. II. Лирическая модель мира как реализация художественной системы М. Цветаевой в "Поэме Горы" и "Поэме Конца" // Реализм: Жанр и стиль. Бишкек, 1991. С. 119.

Герои эти, как правило, взяты из Библии — из Ветхого или Нового Завета (циклы "Дочь Иаира", "Даниил", "Иоанн", "Иосиф" и т. д.).

Интертекстуальность, связанная с обращением к историческим параллелям, к библейским и мифологическим персонажам, к разным видам текстов, отныне играет все большую роль в построении поэтического универсума Цветаевой. Опорой поэтического языка становится не только литературный и традиционно-поэтический язык, но общенациональный язык во всем многообразии его стилистических характеристик. Именно в этот период начинает вырабатываться собственный индивидуально-авторский поэтический язык М. Цветаевой.

В лирике второй половины 1910-х годов Цветаева также часто обращается к религиозному наследию христианства как к богатому источнику образов и мотивов, умело используя те знания в области христианской, и в частности православной, культуры, которые она получила в детстве. Отдельные ее стихотворения (например, "Ты проходишь на Запад солнца." из цикла "Стихи к Блоку"), а иногда целые циклы (цикл "Вифлеем") могут восприниматься как великолепная, мастерски выполненная, отточенная до совершенства стилизация под библейский текст и православную молитву, которую, по словам В. Брюсова, "верующий человек признал бы кощунством"1. Таким образом, использование Цветаевой библейских мотивов и образов соответствует прежде всего ее замыслу, который может в значительной степени изменять исходное содержание материала. Поэтому, как отмечает М. Мейкин, в творчестве Цветаевой "речь часто идет о столкновении между источником — всеобщим достоянием <в нашем случае — библейским текстом> — и созданным поэтом его радикально обновленным вариантом, его "личной" формой"2. Вот почему отнюдь не все заимствования из Библии предстают в творчестве Цветаевой в их первоначальном виде. Есть даже примеры

1 Брюсов В. Среди стихов // Печать и революция. М., 1923. N1. С. 74.

2 Мейкин М. Марина Цветаева: поэтика усвоения. М., 1997. С. 33. трактовок, которые в корне противоречат положенным в их основу библейским источникам. Пример тому — написанное в 1916 г. стихотворение "И не плача зря.", а также стихотворение "И сказал Господь." (1917). И если в стихотворении "Бог — прав." (1918) отчетливо просматривается библейский фон и толкование его с позиций христианства, то в стихотворении 1920 года "Кто создан из камня, кто создан из глины." библейские образы толкуются Цветаевой весьма своеобразно — с позиций античного язычества.

Использование библейского и мифологического словаря чрезвычайно важно для поэзии М. Цветаевой периода 20-х годов. Образная система стихотворений отличается большим богатством, происходит ее расширение за счет обращения к целым культурным парадигмам, мировой мифологии и литературе. Так, библейские источники служат основой как для случайных аллюзий (что говорит скорее о спонтанном употреблении чужого слова, которое — когда-то прочитанное или услышанное в церкви — стало практически своим: в этом смысле можно, на наш взгляд, говорить о "напитанной библейскими текстами памяти" как о составляющей художественного сознания Цветаевой; что подтверждается и анализом локализации цитат из библейских источников), так и для структуры более развитых систем повествования. Иногда сущность или форма унаследованного из библейских текстов материала в основном сохраняется и принимается (например, в цикле "Отрок"), а иногда изменяется и разрушается (в цикле "Магдалина").

Одной из центральных тем в цветаевском творчестве 1920-х гг. является тема ученичества, которая лежит в основе циклов "Вячеславу Иванову" (1920) и "Ученик" (1921). Во всех стихотворениях обоих циклов (за исключением разве что 3-его стихотворения цикла "Ученик") отчетливо просматривается христианское толкование подвига учительства и ученичества. Образ "учитель — ученик" имеет различные, как литературные, так и философские, религиозно-конфессиональные толкования, и Цветаева могла избрать любую из трактовок, но избрала ту, которая представлялась ей наиболее близкой, наиболее адекватной — библейское толкование. Это положение наглядно иллюстрируется текстом циклов: так, в цикле "Ученик" универсальный библейский смысл задается не только названием, но и прямо названным образом (Давид — в 1-ом стихотворении), а также символическим обобщением ("Змия мудрей стоят, голубя кротче" — перефразировка широко известного обращения Христа к ученикам "Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.").

В поэзии Цветаевой стилизации, то есть намеренная явная ориентация на стиль Библии, его имитация, воспроизведение его черт и свойств, бывают настолько органичными, естественными, что некоторые стихотворения воспринимаются как прямое переложение Библии (что, как известно, находится в ведении духовной поэзии). Такую имитацию библейского текста мы можем наблюдать в цикле "Отрок" (1922). Во всех четырех стихотворениях цикла, благодаря ряду аллюзий и реминисценций, задается четкий культурный контекст и ориентация на текст Библии (так, в первом и четвертом стихотворении это упоминание ветхозаветных царей Саула и Давида: "Так по ночам, тревожа сон Давидов, // Захлебывался Царь Саул" (СС, 2, 51)). В третьем стихотворении цикла, "Простоволосая Агарь — сижу.", Цветаева творчески переосмысливает библейское предание об Агари и Сарре, а в четвертом стихотворени цикла "Отрок", "Виноградины тщетно в садах ржавели.", явственно ощущаются мотивы библейской Песни Песней: "Виноградины тщетно в садах ржавели, // И наложница, тщетно прождав, уснула.". Таким образом, в основу стихотворений положен канонический сюжет, дополненный авторской психологической мотивацией и философскими обобщениями.

Следует отметить, что использование ветхозаветных текстов вообще свойственно книге "После России", в отличие от предыдущей книги

Ремесло", где многие стихотворения опираются на евангельские источники.

В цикле "Георгий" (1921 г.) Цветаева использовала один из средневековых сюжетов, сосредоточив свое внимание на конкретном эпизоде Жития Святого Георгия — победе над драконом, которая обычно фигурировала в числе чудесных посмертных деяний Святого. Образ Святого Георгия возникает в конце 10-х — начале 20-х годов сразу в нескольких стихотворениях Цветаевой, а также в фольклорной поэме "Егорушка", в которой копируются отдельные приемы и мотивы народной поэзии. Однако в основу цикла "Георгий" положены прежде всего жития Святых, и, несмотря на наличие в цикле отдельных фольклорных элементов, он больше соответствует торжественному тону жития, явно копируя его стиль и содержание. Таким образом, цветаевский цикл был явно основан на известных источниках, канонических вариантах и народных духовных стихах, которые в популярной форме пересказывали известные эпизоды из легенд жития Святого.

С прямым заимствованием библейского сюжета, и в то же время с весьма своеобразной, исключительно индивидуальной его трактовкой мы сталкиваемся в цикле "Магдалина". Цикл "Магдалина", в отличие от многих других произведений Цветаевой, не просто применение, использование библейской лексики для отражения собственного мироощущения, личных переживаний (как, например, циклы "Ученик" и "Отрок"), но попытка переистолковать библейский сюжет, дать свою версию происходящего от имени самих участников событий.

В начале 30-х годов перед Цветаевой особенно остро встает проблема осмысления себя не только как личности, но и как Поэта, Творца. Поэзия, поэтическое призвание теперь мыслятся ею тесно связанными с чувством долга. И одновременно это средство очищения от мира земного, временного и бытового. Цветаева обожествляет творческий порыв, творческий акт как таковой, понимая значение творчества онтологически. Написанный в 1933 году цикл "Стол" был задуман как поэтическая автобиография и может восприниматься в качестве кульминационной точки цветаевского творчества. В цикле, состоящем из шести стихотворений, в предельной степени, сконцентрированном виде проявляется цветаевское мифотворчество, которое опирается на универсалии как христианского, так и архаического сознания. Отсюда такая насыщенность текста религиозными образами, которые раскрывают "всю антиномичность позиции Цветаевой между Богом и творчеством"1: "пригвоздить" (стихотв. 1-ое), "паперть", "престол" (стихотв. 3-ье), "лоб" как "свод" (стихотв. 4-ое), "Создатель" (стихотв. 2-ое), "горящий столп" (стихотв. 1-ое). Стремление героини направлено на то, чтобы оказаться достойной своего абсолютного "я", реализовать себя согласно Божественному замыслу, стать в процессе творения соавтором Бога. Для Цветаевой библейские образы, религиозный фон, в отличие от поэтов-романтиков, не особый стилистический прием, но особый эмоциональный настрой, мирочувствование, осознание своего пути как предначертанного свыше.

Цветаева всегда стремилась изображать жизнь в ее высших проявлениях, приподнимать изображаемое над уровнем повседневности, предпочитая идеальное, бытийное реальному, бытовому. Поэтому одной из ступеней к объективному отражению субъективных чувств, характеризующих "жанровую свободу" поэта, для нее становится поэма. Безусловно, Цветаева, открывая для себя новые художественные возможности "крупных форм", использовала образы как мифологические, фольклорные, так и библейские. В поэмах "Горы" и "Конца", в которых ощущается явное усиление лирического начала, взаимно перекодируются различные мифологии. Библейские образы не просто упоминаются, но

Лосская В. Бог в поэзии М.Цветаевой // Le messager (Вестник РХД). Paris, 1981. N135. Р. 179. служат своеобразным "скелетом", корпусом, на который наращиваются происходящие события. Данные поэмы представляют интерес, потому что Библия является как бы главным их подтекстом. Ведущей темой поэм становится тема поиска абсолюта в любви как духовной опоры. При этом Цветаева, безусловно, использует устойчивые понятия, символы, образы (в т. ч. библейские), но как поэт, сосредоточенный на собственных переживаниях, собственной личности, она очень часто истолковывает их по-своему, сообщая им новое значение, наполняя их новым смыслом. Так, упоминаемые Цветаевой рай, исход преподнесены ею в переосмысленном ключе, по всем своим признакам они даже как будто противопоставлены ветхозаветному раю и Исходу. Поэмы "Горы" и "Конца", при всем сходстве их тональности, разрешаются весьма противоположным образом: "Поэма Горы" заканчивается пророческими проклятиями и молением о возмездии, в то время как "Поэма Конца" — плачем, прощением и катарсисом.

В литературоведении обычно выделяется два подхода к пониманию художественного произведения: историко-литературный и мифопоэтический. Однако возможен и третий подход, вытекающий из утверждения существования различных типов культур, типов ментальности, которые оказывают глубинное влияние на создание и функционирование того или иного произведения искусства. И. А. Есаулов считает, что в литературоведении особым предметом изучения должен стать "христианский (а именно — православный) подтекст русской литературы"1. Суждение это представляется верным, ибо в России конфессиональый признак был всегда иерархически выше признака национального. Духовное самоопределение значило больше, нежели кровь и нация. Следовательно, православный образ мира мы можем выделить как

1 Есаулов И. А. Литературоведческая аксиология: Опыт обоснования понятия // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994. С. 379. самостоятельный менталитет, объяснив с его помощью многие "темные места" в художественных текстах.

Цветаева, русская по природе своей — мятущейся, неуспокоенной, тоскующей по чему-то Неведомому — не исключение из правила. В ней так же, как и в И. С. Тургеневе, JL Н. Толстом, Ф. М. Достоевском, И. А. Бунине, сказывается этот общерусский — православный — менталитет. Сознание ее было религиозно ориентировано, ибо она воспитывалась в христианской вере, однако она, как уже говорилось выше, "не дерзала назвать себя верующей" (СС, 4, 517) и считала себя "неистощимым источником ересей" ("Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю" — СС, 4, 530).

То же мы можем наблюдать и у других писателей и поэтов первой трети XX в. Так, Н. Клюев, для которого была характерна "открытая, порой вызывающая религиозность, демонстрируемая в высказываниях, поведении, манере общения с окружающими людьми, привычке одеваться"1, отмечал в письме к Блоку: «Я не считаю себя православным, да и никем не считаю, ненавижу казенного бога, пещь Ваалову Церковь, идолопоклонство "слепых", людоедство "верующих"»2. М. Цветаева в своем "Искусстве при свете совести" как бы вторит ему: "Многобожие поэта. Я бы сказала: в лучшем случае наш христианский Бог входит в сонм его богов" (СС, 5, 363). Такое похожее отношение к религии, вере у столь разных поэтов неудивительно. Здесь в область менталитета вторгаются уже законы исторические, культурные — зачастую необратимые. Культура рубежа веков (XIX — XX) подготовила тот период зыбкости, который оказал потом столь разрушительное влияние на развитие всемирной истории. Подошло к концу понимание мира как целостности.

1 Сепсякова И. П. Языческое, старообрядческое и христианское начала в поэзии Николая Клюева // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994. С. 316.

2 Письма Н.Клюева к А.Блоку // Литературное наследство. М., 1987. Т. 92, кн. 4. С. 489.

Метаистория, которая, казалось бы, первична по отношению к истории и мало от нее зависит, начала размываться под давлением нового времени, нового сознания. Для судьбы европейской истории такой метаисторией было христианство. В рамках европейской культуры мы всегда имели дело с христианской религиозностью. Но наметившийся в середине XIX в. конфликт между культурой и цивилизацией (см. работу О. Шпенглера "Закат Европы" и статью А. Блока "Крушение гуманизма") расщепил более или менее целостное сознание человека (и особенно человека искусства), поставив его на тяжкий, тернистый путь мучительных исканий Бога.

Наступала эпоха модернизма, который, как справедливо отметил Е. И. Ревзин, поставил перед собой цель "вербализовать в литературе, т. е. перевести в сферу языка тот качественно новый объем переживаний или даже тот объем страха, с которыми столкнулся человек, входя в новое историческое время XX в., время небывалых социальных и личностных потрясений и кризисов <.> Один из главных принципов, разделяемых всеми без исключения модернистами, принципов, на которых строится модернистский текст, — это катастрофический, апокалиптический характер мироощущений человека, заявленный уже в фаталистических концепциях Шопенгауэра и Ницше."1. Основными темами для модернистов становятся темы — человек и история, человек и миф, человек и смерть. "Для модернизма нет реального исторического времени, временные различия стираются творческим актом личности, создающим общее мифологическое пространство"2. Отсюда смешение античных, христианских, фольклорных и мифологических мотивов.

Творчество Цветаевой созвучно идеям этой общеевропейской культурной парадигмы, которая определила последующее развитие

1 Ревзин Е. И. Поэма М. И. Цветаевой "На красном коне" в контексте европейского модернизма // Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и "Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9—10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995. С. 78. ' 1

2 Там же. С. 81. культуры XX века, хотя ее творчество впитало в себя также черты русской литературы XVIII века, где поэт выступает в роли носителя высшей истины, а поэтическое слово получает ценность слова, дарованного свыше, наделенного особым авторитетом, становится Словом; и эпохи романтизма с ее концепцией творчества, трактуемого как апофеоз духа, откуда проистекает цветаевская уверенность в пророческой сути и миссии поэта.

Сегодняшний день предоставляет нам возможность как бы заново открыть для себя русскую литературу начала XX в., однако время же отодвинуло нас от тех реалий не только в конкретно-историческом смысле, но и в духовном познании и понимании сущности мироощущения того или иного автора, особенностей его художественной системы. Цветаевская концепция мира, рожденная в период рубежа веков, в экстремальных условиях разорванного во времени бытия, вобрала в себя многие изломы переходной эпохи, с ее усиленными духовными поисками и жаждой самоопределения.

Цветаевское страстное сознание, экзистенциальная основа которого — восприятие мира как своего переживания, своего наслаждения, своей муки с трудом могло (если вообще в полной мере могло!) впитать в себя и принять христианство, в котором страсть — "болезнь, недуг, страдание, а в отношении к душе — необузданное влечение ко греху, сладострастие", "напасть, бедствие, скорбь"1.

Но зачастую антихристианские настроения Цветаевой, тем не менее, не отменяют религиозного содержания ее творчества. У Цветаевой вполне естественно и закономерно, если учитывать особенности ее мировоззрения, отсутствует эстетическое выражение евхаристического понимания мира. Но у нее сохраняется другая доминантная идея христианской нравственности мысль о любви и человечности как объединяющей идее, как основе

1 Церковнославянский словарь. Протоиерея А. Свирелина. М., 1916. Репринтное издание. М., 1991. С. 320. жизни человеческого общества, как "восстановлении цельности распавшегося на части мира"1.

Творчество Цветаевой представляет собой, таким образом, особый род синтеза резко полярных культурных традиций, некую крайнюю точку соединения различных поликультурных элементов. Обращение же к библейским, христианским мотивам в ее поэзии позволяет не только познать более глубоко и полно психологический облик ее лирического героя, но и оценить вклад поэта в художественное освоение самобытного опыта русской поэзии. Заслуга Цветаевой состоит в том, что христианское мировосприятие было интегрировано ею в эстетику неоромантизма и модернизма при помощи поэтика синтеза2.

В заключение хотелось бы отметить, что использование библейских мотивов характерно для всех этапов цветаевского творчества. На основе библейского текста создаются некоторые из лучших лирических произведений Цветаевой. Для нее использование библейского текста есть нечто большее, чем литературная "техника" или инструмент и отражает сам поэтический процесс — не только акт творчества поэта, но и созидательные функции литературных систем, степень усвоения Цветаевой чужого слова, перекличку в ее творчестве традиции и новаторства. Все эти элементы определяют принадлежность стихотворного текста к высокой поэзии. Поэзия Цветаевой, в которой эти черты кажутся особенно ярко выраженными, представляет собой вечное искание.

1 Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. Два мира в древнерусской иконописи. Россия в ее иконе. М., 1991. С. 99.

2 Что вполне отвечает синтетичности православной культуры, в которой, по мнению о. П. Флоренского, соединились и звук, и цвет (в виде песнопения и иконы).

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Мещерякова, Ирина Анатольевна, 2000 год

1. Цветаева М. Вечерний альбом. М., 1910.

2. Цветаева М. Волшебный фонарь. М., 1912.

3. Цветаева М. Версты I. М., 1922.

4. Цветаева М. Ремесло. Берлин, 1922.

5. Цветаева М. После России. Париж, 1928.

6. Цветаева М. Поэма Конца. Прага, 1925.

7. Цветаева М. Поэма Горы. Прага, 1926.

8. Цветаева М. Избранные произведения. М. — Л., 1965.

9. Цветаева М. И. Неизданное. Сводные татради. М., 1997.

10. Цветаева М. Собрание сочинений: В 7-ми томах. М., 1994—1995. Тт.1—7.

11. Цветаева М. И. Сочинения: В 2 тт. М., 1980.

12. Цветаева М. И. Сочинения: В 2 тт. М., 1988.

13. Стихотворения и поэмы: В 5 т. Н.-Й., 1980—1990.

14. Библейская энциклопедия. М., 1990.

15. Краткий толковый молитвослов (репринтное издание). М., 1915.16. Молитвослов. М., 1988.17. Молитвословъ. М., 1994.

16. Новая Толковая Библия: В 12-ти томах. Л., 1990. Т.1.

17. Полный Православный Богословский энциклопедический словарь: В2.х томах. М., 1992. Тт. 1,2.

18. Практическая симфония: Для проповедников Слова Божия. М., 1992.

19. Псалтирь следованная. М., 1978.

20. Толкователь имен Святых угодников Божиих, чтимых Русской Православной Церковью. М., 1990.

21. Христианские песнопения Пресвятой Царице Небесной, Приснодеве Марии Богородице. М., 1990.

22. Церковно-славянский словарь. Протоиерея А.Свирелина. М., 1916. — Репринтное издание. М., 1991.

23. Аверинцев С. Вячеслав Иванов // Иванов В. Стихотворения и поэмы. М., 1976.

24. Арсеньев Н. С. Из истории русской культурной и художественной традиции. М., 1957.

25. Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста. М., 1977.

26. Бабушкина С. В. Мотив родства в творчестве Марины Цветаевой 30-х годов (Цикл "Отцам") // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М., 1998.

27. Бабушкина С. В. Эпистолярная лирика Марины Цветаевой (Письма 1926 года) // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 3, 1998.

28. Бальмонт К. Стихотворения (Б-ка поэта, большая серия). Л., 1969.

29. Барсов Е. Христианская поэзия и искусство в связи с новозаветными апокрифами // Философия русского религиозного искусства XVI—XX вв. Антология. М., 1993.

30. Башкиров Д. Л. Ода Г. Р. Державина "Бог" // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр., Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

31. Белецкий А. И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964.

32. Белякова И. Ю. Ариадна Эфрон в поэтическом мире М. Цветаевой // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международнаянаучно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М., 1998.

33. Белякова 77. Ю. Лексико-семантические изменения в словаре М. Цветаевой в конце 1910-х гг. // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

34. Бем А. К уяснению историко-литературных понятий. // Известия (Отделение русского языка и словесности Российской Академии наук). 1918. Т. 23. Кн. 1.

35. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека // Философия любви. М.,1990.

36. Бердяев 77. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в. // О России и русской философской культуре. М., 1990.

37. Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 1990.

38. Бессонов 77. Калики перехожие. Сб. стихотворений. Вып. 2. М., 1861.

39. Бетеа Д.М. Мандельштам, Пастернак, Бродский: Иудаизм, христианство и созидание модернистской поэтики // Русская литература XX в.: Исследования американских ученых. С.-Пб., 1993.

40. Благой Д. Д. Блок и Аполлон Григорьев // Три века:(Из истории русской поэзии XVIII, XIX и XX вв.). М., 1933.

41. Блок А. А., Маяковский В. В., Есенин С. А. Избранные сочинения. М.,1991.

42. Богословская Л. М. Работа М. Цветаевой с ономастическим материалом // Русская ономастика. Одесса, 1984.

43. Бродский 77. Об одном стихотворении // И. Бродский о Марине Цветаевой: интервью, эссе. М., 1997.

44. Бродский 77. Поэт и проза // И. Бродский о Марине Цветаевой: интервью, эссе. М., 1997.

45. Бродский И. Примечания к комментарию // Marina Tsvetaeva: 100 years. Amherst, 1994.

46. Брюсов В. Среди стихов // Печать и революция. М., 1923. N1.

47. Булгаков С. Икона, ее содержание и границы // Философия русского религиозного искусства XVI—XX вв. Антология. М., 1993.

48. Бургин Д. Рыцарь на Голой горе (Опыт интерпретации "Поэмы Горы") // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М., 1998.

49. Вайскопф М. Во весь логос: Религия Маяковского. М.—Иеруссалим, 1997.

50. Ваняшова М. Г. Нам остается только имя. Поэт — трагический герой русского искусства XX в. Ярославль, 1993.

51. Венцлова Т. "Поэма горы" и "Поэма конца" М.Цветаевой как Ветхий Завет и Новый Завет // Marina Tsvetaeva: 100 years. Amherst, 1994.

52. Веселовский A. H. Легенды о Вечном Жиде и императоре Траяне // Журнал Министерства народного просвещения. 1880. Ч. 210, № 7/8.

53. Веселовский А. Н. Поэтика сюжетов // Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989.

54. Ветка Палестины: Стихи русских поэтов об Иерусалиме и Палестине. М., 1993.

55. Викторович В. А. Понятие мотива в литературоведческом исследовании // Русская литература XIX в. Вопросы сюжета и композиции. В. 2. Горький, 1975.

56. Викулина Л. А. "Крысолов" М. Цветаевой: основные мотивы и образы; их значение и функционирование в поэме // Викулина Л. А., Мещерякова И. А. Творчество Марины Цвеетаевой: Проблемы поэтики. М., 1998.

57. Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы XX века. М., 1994.

58. Гаспаров М. Л. Избранные статьи. М., 1995.

59. Герцык Е. Воспоминания. Н. Бердяев, JI. Шестов, С. Булгаков, В. Иванов, М. Волошин, А. Герцык. Париж, 1973.

60. Гинзбург Л. О лирике. М., 1977.

61. Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений. JL, 1952. Т.8.

62. Голицына В. Н. М.Цветаева о Блоке // Тезисы 1-ой Всесоюзной конференции "Творчество А. Блока и русская культура XX в.". Тарту, 1975.

63. Голицына В. Н. М. Цветаева о Блоке (Цикл стихов "К Блоку") // Ученые записки ТГУ. Тарту, 1985. Вып.5, N657.

64. Голицына В. Н. М.Цветаева о Блоке (Цикл стихов "К Блоку") // Ученые записки ТГУ. Тарту, 1989. Вып.9, N857.

65. Гомолицкий Л. "А стих елико прорицает." // Меч. Варшава, 1938. N19, 15.05.

66. Горбов Д. А. 10 лет литературы за рубежом // Печать и революция. М., 1927. N8.

67. Горичева Т. М. О кенозисе русской культуры // Христианство и русская литература: Сборник статей. М., 1994.

68. Горичева Т. М. Сиротство в русской культуре // Вестник новой русской литературы. 1991. № 3.

69. Грельц К. Иносказательная речь (Смерть и творчество в произведении Марины Цветаевой "Музей Александра III") // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М., 1998.

70. Гурьева Т. Н. Архетипические мотивы в мифотворчестве М. Цветаевой (по поэме "Егорушка") // Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и "Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9 — 10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995.

71. Гурьева Т. Н. Марина Цветаева: искания слова И Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 3, 1998.

72. Дарвин М. Н. Поэтика цикла в изучении лирики. — Учебное пособие. Кемерово., 1983.

73. Дацкевич Н. Г., Гаспаров М. Л. Тема дома в поэзии Марины Цветаевой // Здесь и теперь. Вып. 2. М., 1992.

74. Дедюхина Л. Н. "Стихи к Блоку" М. Цветаевой // Acta academiae Paedagogical Argensis. Nova series. Eger, 1982. Т. XVI.

75. Державин Г. P. Сочинения. JI., 1987.

76. Джимбинов С. Преодоление очевидностей (Поэма М. Цветаевой "Красный бычок". Опыт истолкования) // Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и "Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9 — 10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995.

77. Дзуцева Н. В. М. Цветаева и Вяч. Иванов: пересечение границ // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 3, 1998.

78. Дзуцева Н. В. Игра как принцип творческого поведения в поэтическом сознании М. Цветаевой // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 2, 1996.

79. Донат А. Неопалимая купина. Еврейские сюжеты в русской поэзии. Антология. New-York, 1973.

80. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972—1988. Тт. 12, 14.

81. Еленев Н. Кем была Марина Цветаева // Грани, 1958. № 39.

82. Ельницкая С. И. О некоторых чертах поэтического мира М.Цветаевой // Wiener Slawistisher almanach. Wien, 1979. Bd.3.

83. Ельницкая С. PI. О некоторы чертах поэтического мира М.Цветаевой // Wiener Slawistisher almanach. Wien, 1981. Bd.7.

84. Ельницкая С. PI. О некоторых чертах поэтического мира М. Цветаевой // Wiener Slawistischer almanach. Wien, 1983. Bd.l 1.

85. Ельницкая С. И. Поэтический мир М. Цветаевой. Конфликт героя и действительности // Wiener Slawistischer almanach. Wien, 1990. S-bd.30.

86. Есаулов И. А. Изображение апастасий в прозе Н. В. Гоголя // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

87. Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе (к постановке проблемы) // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994.

88. Есаулов И. А. Литературоведческая аксиология: Опыт обоснования понятия // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994.

89. Есенин С. А. Собрание сочинений: В 6-и тт. М., 1979. Т. 5.

90. Жилякова Э. М. Последний псалом А.П.Чехова // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв. Петрозаводск, 1994.

91. Захаров В. Н. Православные аспекты этнопоэтики русской литературы // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр., Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

92. Захаров В. Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994.

93. Зубова Л. В. О семантической функции архаизмов в поэзии М.Цветаевой // Вопросы стилистики. Саратов, 1982. Вып. 17.

94. Зубова JI. В. Потенциальные свойства языка в поэзии М.Цветаевой. JL,1987.

95. Зубова Л. В. Поэзия М. Цветаевой: Лингвистический аспект. Л., 1989.

96. Зубова Л. В. Семантика художественного образа и звука стихотворении М. Цветаевой из цикла "Стихи к Блоку" // Вестник ЛГУ. Сер.: История, языкознание, литературоведение. Л., 1980. N2.

97. Зубова Л. В. Традиции стиля "плетение словес". "Стихи к Блоку", "Ахматовой" // Вестник ЛГУ. Сер.: История, языкознание, литературоведение. Л., 1985. N9.

98. Зубова Л. В. Художественный билингвизм в поэзии М. Цветаевой // Вестник ЛГУ. Сер.2: История, языкознание, литературоведение. Л.,1988. Вып.4.

99. Иванов В. Стихотворения и поэмы. (Б-ка поэта. Малая сер.). М., 1996. С. 306.

100. Иванов В. В. Метр и ритм в "Поэме конца" М. Цветаевой // Теория стиха. Л., 1968.

101. Иваск Ю. Возможность поэзии // Воздушные пути. Альманах. New-York, 1960, N1.

102. Иваск Ю. Похвала российской поэзии // Мосты. Мюнхен, 1960. N5.

103. Иваск Ю. Провинциальные записки // Новь. Тверь, 1934. N7.

104. Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта. Исследования. Т. 1. Париж, 1953.

105. Каган Ю. М. О еврейской теме и библейских мотивах у М.Цветаевой: Опыт толкования нескольких стихотворений // De Visu М., 1993. N3.

106. Кайсаров А. С. Славянская и российская мифология // Мифы древних славян. Велесова книга (Сост. А. И. Баженова, В. И. Вардугин). Саратов, 1993.

107. Карташова И. В., Семенов Л. Е. Романтизм и христианство // Русская литература XIX в. и христианство. М., 1997.

108. Клюев Н. Сочинения: В 2-х тт. Мюнхен, 1969. Т. 2.

109. Ковтунова И. Н. Поэтический синтаксис. М., 1986.

110. Козлова Л. Н. Вода родниковая: К истокам личности М. Цветаевой. Ульяновск, 1992.

111. Козлова Л. Н. Марина Цветаева: путь духовного поиска // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 3,1998.

112. Козлова Л. Н. Одинокий дух (М.Цветаева и время) // Здесь и теперь. М., 1992. N2.

113. Козьмича Т. В. Сборник "Ремесло" как переломный этап в творчестве М. Цветаевой // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

114. Коркина Е. Б. Лирическая трилогия М. Цветаевой // Марина Цветаева: 1892—1992. Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. Т. II. Нортфилд (Вермонт), 1992.

115. Коркина Е. Б. Лирический сюжет в фольклорных поэмах М. Цветаевой // Русская литература. 1987, № 4.

116. Коркина Е. Б. Поэмы М. Цветаевой: АКД (Единство лирического сюжета). Л., 1990.

117. Коркина Е. Б. Поэтическая трилогия М. Цветаевой // М. Цветаева. Поэмы 1920—1927 годов. С.-Пб., 1994.

118. Косарева Л. А. Смысл творчества в поэзии М. Цветаевой // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Иваново, 1996.

119. Кочеткова Г. К. Дом Цветаевых. Иваново, 1993.

120. Краснов Г. В. Мотив в структуре прозаических произведений // Русская литература XIX в. Вопросы сюжета и композиции. В. 4. Горький, 1980.

121. Красовски А. Стилистический аспект лирики Марины Цветаевой в 10-е годы // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

122. Краткая литературная энциклопедия: В 8 т. М., 1967. Т. 1.

123. Крохина Н. П. Жизнь души как первичная ценность поэзии М. Цветаевой // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. Иваново, 1998.

124. КудроваИ. Версты, дали.: М.Цветаева: 1922—1939. М.,1991.

125. Кудрова И. Встретились бы — не умер (М.Цветаева и Блок) // Север. 1987. N9.

126. Кудрова И. И проходишь ты над своей Невой.(М.Цветаева и Блок) // Ленинградская панорама. Л., 1988.

127. Кудрова И. После России. Марина Цветаева: годы чужбины. М., 1997.

128. Кудрявцева Е. Л. Виды повторов в поэме М. Цветаевой "Красный бычок" и их композиционная функция // Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и "Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9 — 10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995.

129. Кудрявцева Е. Л. Лексический повтор как мотив и как принцип лирической циклизации // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестаяцветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

130. Кузмин М. Собрание стихов: In 3 vol., "Centrifuga" Russian Reprintings and Printings, 12, Munchen, 1977—78. Vol. 2.

131. Кузнецова Т. В. Марина Цветаева и Рудольф Штейнер (Встреча и отклик) // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Иваново, 1996.

132. Кураев А. Преподобный Сергий и М.Цветаева // Российская газета, 1992,9.10.

133. Лавренев Б. "Христолюбивая полингензия" (Литературные заметки) // Туркестанская правда. Ташкент, 1923. N.54, 4.03.

134. Лаврова Е. Л. Поэтическое миросозерцание М. Цветаевой. Горловка, 1994.

135. Лаврова С. Ю. Концепт "дом" в модели мира М. Цветаевой (На материале стихотворения "Чердачный дворец мой.") // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

136. Лебедева М. С. Поэт и метафизик (Марина Цветаева и Лев Карсавин: возможные параллели) // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 3, 1998.

137. А\. Лебедева М. С. Стихотворный цикл М. Цветаевой "Иоанн" // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 2, 1996.

138. Левинтон Г. А. Смерть поэта: Иосиф Бродский // Иосиф Бродский: Творчество, личность, судьба: Итоги трех конференций. СПб., 1998.

139. Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: В 4-х тт. Л., 1979—1981. Т. III.

140. Лесков Н. С. Монашеские острова на Ладожском озере // Русский мир. 1873. №224 (28 августа).

141. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.146 .Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.

142. Лонго А. П. Утопические и дистопические мотивы в стихах М. Цветаевой // Вестник СПбГУ. Сер.2: История, языкознание, литературоведение. С.-Пб., 1993. Вып.2.

143. Лосская В. Бог в поэзии М. Цветаевой // Le mesager (Вестник РХД). Paris, 1981. N135.

144. Лосская В. Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников. Н.-Й., 1989.

145. Лосский В. Н. Догматическое Богословие. Богословские Труды. М., 1972. N8.5\.Лотман Ю. М. Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996.

146. Лотман Ю. Структура художественного текста. М., 1975.

147. Лурье В. М. Диалектика "религии любви": Догматические представления позднего Достоевского // Русская литература и христианство. СПб., 1994.

148. Любомудров А. М. Православное монашество в творчестве позднего И. С. Шмелева // Русская литература и христианство. СПб., 1994.

149. Малкова Ю. В. Мифологическое слово в поэзии М. Цветаевой (нарратив и архетип) // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1994.

150. Малова Т. Е. Поэма "Егорушка" и виды незавершенного произведения в творчестве М. Цветаевой. Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и "Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9 — 10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995.

151. Мандельштам О. Литературная Москва // Мандельштам О. Собрание сочинений: В 3-х тт. Мюнхен, 1971. Т. 2.

152. Маневич Г. Оправдание творчества. М., 1990.

153. Манн Т. Собр. соч.: В 10 т. М., 1960. Т. 9.

154. Мартьянова С. А. Персонажи русской классики и христианская антропология // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

155. Мейкин М. Марина Цветаева: поэтика усвоения. М., 1997.

156. Мельник В. И. О своеобразии религиозности И. А. Гочарова // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

157. Мережковский Д. С. Больная Россия. Л., 1991.

158. Микушевич В. Б. Лебединая песня новой души (Теодицея М.Цветаевой) // Здесь и теперь. М., 1992. N2.

159. Милевская М. И. Мотив покаяния в раннем творчестве М. Ю. Лермонтова // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр., Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

160. Миркина 3. Огонь и пепел: Духовный путь М.Цветаевой. М., 1993.

161. Мирский Д. С. Марина Цветаева // Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времен по 1925 г. Лондон, 1992.

162. Митрофанов Ю. Г. Принципы ассоциативного повествования и конфликт в "Поэме конца" М.Цветаевой // Художественное творчество и литературный процесс: Сборник статей. Вып. 10. Томск, 1988.

163. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2-х тт. Тт. 1, 2. М., 1980.

164. Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990.

165. Муллер де Морогуес И. Марфа и Мария. Образ идеальной женщины в творчестве Лескова // Евангельский текст в русской литературе XVIII-—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр., Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

166. Николаев А. И. Время в раннем творчестве М. Цветаевой (Постановка вопроса) // Константин Бальмонт и Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, Вып. 2, 1996.

167. Николаюк Н. Г. Библейское слово в нашей речи. Словарь-справочник. С-Пб., 1998.

168. Ницше Ф. Происхождение трагедии. М., 1990.

169. Ницше Ф. Сочинения: В 2-х тт. Т. 2. М., 1990.

170. Новикова Т. J1. Агиографические мотивы в романе Ф. М. Достоевского "Идиот" // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

171. Озернова Н. В. "Стихи к Блоку" М. Цветаевой // Русская речь. 1992, №5.

172. Орлов В. Н. Перепутья: из истории русской поэзии XX в. М., 1976.

173. Остова Н. О. Архетип пляски в поэме М. Цветаевой "Молодец" // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

174. Остова Н. О. Мифопоэтика лирики М. Цветаевой. Киров, 1995.

175. Остова Н. О. Театр как элемент "московского текста" в творчестве М. Цветаевой // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М., 1998.

176. Панина А. А. Неоконченная повесть Н. С. Лескова // Записки Отдела рукописей (РГБ). М., 1962. Вып. 25.

177. Пастернак Б. Доктор Живаго. М., 1998.

178. Пастернак Б. Сочинения: В 2-х тт. Тула, 1993. Т. 1.

179. Пешкова Г. Между текстом жизни и текстом литературы // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международнаянаучно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

180. Петкова Г. От "Красного коня" к "Красному бычку" // Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и "Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9 — 10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995.

181. Петкова Г. Поэтика лирического цикла в творчестве Марины Цветаевой: Диссертация на соискание канд. филол. наук. М., 1994.

182. Петровский М. А. Морфология новеллы// Вопросы литературоведения: Хрестоматия. М., 1992.

183. Пинежанинова Л. П. Концепт "крыла" в поэзии Марины Цветаевой // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

184. Писарев Л. В. "А сугробы подаются." (цикл М. Цветаевой "Сугробы" — прощание поэта с Россией) // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

185. Писарев Л. В. Книги "Ремесло" и "После России" как этапы творческой биографии Марины Цветаевой. Автореф. канд. дисс. М., 1998.

186. Письма Н. А. Клюева к А. Блоку // Литературное наследство. М., 1987. Т.92. Кн.4.

187. Письма М. Цветаевой к Д. Резникову // Вестник РХД. Paris, 1983. N 138.

188. Платонова О. В. Особенности употребления метафоры в поэтическом языке М. Цветаевой // Творческий путь Марины Цветаевой. Первая международная научно-тематическая конференция (7—10 сент. 1993): Тезисы докладов. М., 1993.

189. Подгаецкая 77. Ю. Генезис поэтического произведения (Б. Пастернак, О. Мандельштам, М. Цветаева) // Известия АН СССР. Сер.: Лит. и яз. М., 1990. Т.49, N3.

190. Полонский В. В. Биографический жанр в творчестве Д. С. Мережковского. Автореф. канд. дисс. М. 1998.

191. Пресс А. Вечный Жид // Еврейская энциклопедия: В 16 т. СПб., Б. г. Т. 5.

192. Пропп В. Я. Морфология сказки. М., 1969.

193. Разумовская М. Марина Цветаева. Миф и действительность. М., 1994.

194. Раков В. П. Логос М. Цветаевой // К. Бальмонт и М. Цветаева и художественные искания века. Межвузовский сборник. Иваново, 1993.

195. Ревзин Е. И. Поэма М. И. Цветаевой "На красном коне" в контексте европейского модернизма // Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и

196. Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9 — 10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995.

197. Ревзин Е. И. Текст как реконструкция личности // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

198. Ревзина О. Г. Горизонты М. Цветаевой // Здесь и теперь. М., 1992. N2.

199. Ревзина О. Г. Из наблюдений над семантической структурой "Поэмы конца" М. Цветаевой // Труды по знаковым системам. Тарту, 1977. Вып.9.

200. Ревзина О. Г. Марина Цветаева // Очерки истории языка русской поэзии XX в.: Опыты описания идиостилей. М., 1995.

201. Ревзина О. Г. О стихотворной речи // Очерки истории русской поэзии XX в. М., 1990.

202. Ревзина О. Г. Поэма М. Цветаевой "Красный бычок": по ту сторону добра и зла // Поэмы Марины Цветаевой "Егорушка" и "Красный бычок". Третья междунар. научно-тематическая конф. (9 — 10 окт. 1995): Сборник докладов. М., 1995.

203. Ревзина О. Г. Пространство и время Марины Цветаевой // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М., 1998.

204. Ревзина О. Г. Самосознание Марины Цветаевой в борисоглебский период // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

205. Ревзина О. Г. Собственные имена в поэтическом идиолекте М. Цветаевой // Поэтика и стилистика: 1988—1990. М., 1991. Вып.1.

206. Ревзина О. Г. Структура поэтического текста как доминирующий фактор в раскрытии его семантики // Wiener Slawistischer almanach. Wien, 1981. S-bd.3.

207. Резников Д. "Поэма Конца" // Дни. Берлин — Париж, 1926. № 912.

208. Резникова Н. В. О М. Цветаевой // Вестник РХД. Paris, 1981. N135.

209. Ремизов А. Собрание сочинений: В 8-и тт. СПб., 1910—1912. Т. 8.

210. Родов С. Грешница на исповеди у Госиздата // Родов С. В литературных боях. М., 1926.

211. Розанов В. В. Опавшие листья: Лирико-философские записки. М., 1992.

212. Ронен О. Часы ученичества М. Цветаевой (цикл "Ученик") // М. Цветаева: 1892—1992: Симпозиум, посвященный 100-летию со дня рождения. Нортфилд (Вермонт), 1992.

213. Русский демонологический словарь / Автор-составитель Т. А. Новичкова. С-Пб., 1995.

214. Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988.

215. Саакянц А. А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997.

216. Саакянц А. А. М. Цветаева об А. Блоке // В мире Блока. М., 1981.

217. Сарбаш Л. Н. Проблема духовного бытия человека в творчестве И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

218. Северская О. И., Преобраэ/сенский С. Ю. Функционально-доминантная модель эволюции индивидуальной художественной системы: От идиолекта к идиостилю // Поэтика и стилистика: Сб. статей: 1988 — 1990. М., 1991. Вып.1.

219. Сепсякова И. П. Языческое, старообрядческое и христианское начала в поэзии Николая Клюева II Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994.

220. Серова М. В. Поэтика лирических циклов в творчестве М. Цветаевой. Ижевск, 1997.

221. Серова М. В. Поэтические циклы М. Цветаевой. Автореф. канд. дисс. Иваново, 1994.

222. Серова М. В. Религиозно-христианские идеи эпохи и цикл М. Цветаевой "Стол" // Кормановские чтения. Ижевск, 1994. Вып.1.

223. Слоним М. О М. Цветаевой (из воспоминаний). Женева, 1970—1971.

224. Сметачек В. Понятие "жизни" в "Поэме горы" М.Цветаевой // Wiener Slawistisher almanach. Wien, 1981. S-bd.3.

225. Смирнов В. А. Семантика образа Богородицы в ранней лирике М. Цветаевой // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века: Межвуз. сб. Иваново, 1993.

226. Смирнов И. П. Место "мифологического" подхода к литературному произведению среди других толкований текста // Миф. — Фольклор. — Литература. JL, 1978.

227. Собенников А. С. Архетип праведника в повести А. П. Чехова "Моя жизнь" // Русская литература XIX века и христианство.М., 1997.

228. Соболевская Е. К. Легенда о Вечном Жиде в произведениях М. Волошина и М. Цветаевой ("Путями Каина" и "Поэма Конца") // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в.: Межвуз. сб. Вып. 2, Иваново, 1996.

229. Соболевская Е. К. Мифопоэтика "Поэмы горы" и "Поэмы конца" М. Цветаевой как основа музыкальной архитектоники цикла // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в.: Межвуз. сб. Иваново, 1994.

230. Соболевская Е. К. "Стихи к Блоку" М. Цветаевой как поминальный жанр // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в.: Межвуз. сб. Вып. 3, Иваново, 1998.

231. Соколова Н. К., Филимонова Л. Ф. К вопросу о традиционном словоупотреблении в поэтической речи М.Цветаевой // Материалы по русскому и славянскому языкознанию. Воронеж, 1973.

232. Соловьев В. Стихотворения. М., 1997.

233. Сомова Е. В. Фабула становления (Поэт и время) // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

234. Спиридонова И. А. Мотив сиротства в "Чевенгуре" А. Платонова в свете христианской традиции // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр., Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

235. Страда В. Проблемы секуляризации в русской литературе и культуре XIX в. // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

236. Струве Г. М. Цветаева // Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж—Москва, 1996.

237. Струве Н. А. Ответ В. Лосской // Вестник РХД. Paris, 1983. N138.

238. Струве Н. А. Трагическое неверие // Струве Н. А. Православие и культура. М., 1992.

239. Струве Н. А. Трагическое неверие // Вестник РХД. Paris, 1981. N135.

240. Струве Н. А. Творческий кризис М.Цветаевой // Струве Н.А. Православие и культура. М., 1992.

241. Струве П. Б. Пустоутробие и озорство // Струве П.Б. Дух и слово: Статьи о русской и западноевропейской культуре. Paris, 1984.

242. Творения иже во святых отца нашего Василия Великого Архиепископа Кессарии Каппадокийския. Ч. III. М., 1993.

243. Томашевский Б. Поэтика: Краткий курс. М., 1996.

244. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика: Учеб. пособие. М., 1999.

245. Троцкий Л. Литература и революция. М., 1991.

246. Трубачев С. Музыка богослужения в восприятии священника Павла Флоренского // Журнал Московской Патриархии. 1983. № 5.

247. Трубецкой Е. Н. Два мира в древнерусской иконописи // Философия русского религиозного искусства XVI—XX вв. Антология. М., 1993.

248. Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. Два мира в древнерусской иконописи. Россия в ее иконе. М., 1991.

249. Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи // Философия русского религиозного искусства XVI—XX вв. Антология. М., 1993.

250. Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. М., 1995.

251. Уфимцева Н. 77. Античный мир как средство поэтического самоутверждения М. Цветаевой (Лирический цикл "Сивилла") // ". Все в груди слилось и спелось": Пятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1997): Сб. докл. М., 1998.

252. Тюленева Е. М. М. Цветаева и Б. Пастернак: миф о спутнике // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в.: Межвуз. сб. Вып. 2, Иваново, 1996.

253. Фарыно Е. Из заметок по поэтике М. Цветаевой // Wiener Slawistischer almanach. Wien, 1981. S-bd.3.

254. Фарыно Е. Мифологизм и теологизм в поэзии М. Цветаевой // Wiener Slawistischer almanach. Wien, 1985. S-bd. 17.

255. Фатеева H. А. О лингвопоэтическом и семантическом статусе заглавий стихотворных произведений // Поэтика и стилистика: 1988 —1990. М.,1991. Вып.1.

256. Фатющенко В. И. Проблемы циклизации в лирике Марины Цветаевой // Творческий путь Марины Цветаевой. Первая междуннародная научно-тематическая конференция (7—10 сент. 1993): Тезисы докладов. М., 1993.

257. Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990.

258. Федотов Г. П. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). М., 1991.

259. Флоренский П. Столп и утверждение истины. М., 1990.

260. Флоровский Г. В. Восточные Отцы IV в. М., 1992.

261. Фоменко И. В. Лирический цикл: Становление жанра, поэтика. Тверь,1992.

262. Фоменко И. В. О поэтике лирического цикла: Учебное пособие. Калинин, 1984.

263. Франк С. Религиозность Пушкина // А. С. Пушкин в русской философской критике. М., 1990.

264. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М., 1989.

265. Фрейд 3. "Я" и "оно". Труды разных лет. В 2 кн. Кн. 1. Тбилиси, 1991.

266. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978.

267. Фрейдин Ю. Тема смерти в творчестве М.Цветаевой // M.Tsvetaeva: 100 years. Amherst, 1992.

268. ФролшЭ. Душа человека. М., 1992.

269. Хаимова В. М. К типологии лирического героя (Цветаева и Маяковский) // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9—11 окт. 1998): Сб. докл. М., 1999.

270. Хализев В. Е. "Герой времени" и праведничество в освещении русских писателей XIX в. // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

271. Хализев В. Е. Теория литературы. М., 1999.

272. Ханзен-Лёве А. А. Русское сектантство и его отражение в литературе русского модернизма // Русская литература и религия. Сб. ст. Новосибирск, 1997.

273. Хратенко М. Б. Горизонты художественного образа. М., 1982.265'. Цветаева А. Воспоминания. 1-еизд-е. М., 1974.

274. Чаадаев П. Я. Философические письма // Чаадаев П. Я .Сочинения (Из истории отечественной философской мысли. Приложение к журналу "Вопросы философии"). М., 1989.

275. Чернов А. В. Архетип "блудного сына" в русской литературе XIX в. // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XIX вв. Петрозаводск, 1994.

276. Чехов А. П. Избранное: В 3-х тт., Т. 3. М., 1994.

277. Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. М., 1974— 1982.

278. Чудовский Е. Вопросы и ответы по русской иконописи // Философия русского религиозного искусства XVI—XX вв. Антология. М., 1993.

279. Шаховской И., Архиепископ. Биография юности. Установление единства. Paris, 1977.

280. Шевеленко И. По ту сторону поэтики // Звезда. 1992. № 9.

281. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Л., 1991.

282. Шлемова Н. И. Лирическая модель мира как реализация художественной системы М. Цветаевой в "Поэме Горы" и "Поэме Конца" // Реализм: Жанр и стиль. Бишкек, 1991.

283. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости // Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992.

284. Шурлякова О. В. Миф о безгрешном поэте // Творческий путь Марины Цветаевой. Первая международная научно-тематическая конференция (7—10 сент. 1993): Тезисы докладов. М., 1993.

285. Щербинин Дж. Две Марии у А. П. Чехова // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

286. Эгеберг Э. Библейские мотивы в лирике А. А. Фета. // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. тр., Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

287. Эткинд А. Эрос невозможного. М., 1994.

288. Эткинд А. Хлыст. М., 1998.

289. Эфрон А. С. О Марине Цветаевой: Воспоминания дочери. М., 1989.

290. Эфрон А. Страницы былого // Звезда, 1975. № 6.

291. Эфрон А. Страницы воспоминаний // Звезда, 1973. № 3.

292. Юнг К. Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991.

293. A Dictionary of Literary, Dramatic and Cinematic Terms. 2-nd ed. Boston, 1971.

294. A Dictionary of Modern Critical Terms // Ed. by R. Fowler. London, Henley and Boston, 1978.

295. Baldick Ch. The Concise Oxford Dictionary of Literary Terms. Oxford, 1990.

296. BarthesR. S/Z. Paris, 1970.

297. Blanchot M. Le livre a venir. Paris, 1975.

298. Dictionary of World Literary Terms // Ed. by J. T. Shipley. London, 1970.

299. Eberspracher B. Realitat und Tranzendenz — M. Cvetaeva poetische Synthese// Slawistische Beitragen. Munchen, Bd. 215.

300. Feiler L. Marina Tsvetaeva. The double beat of Heaven and Hell. Durham — London, 1994.

301. Feiler L. Tsvetaeva's God/Devil: M. Цветаева: 1892—1992: Симпозиум, посвященный 100-летию со дня рождения. Нортфилд (Вермонт), 1992.

302. Freedman W. The Literary Motif: A Definition and Evaluation // Essentials of the Theory of Fiction. Durham and London, 1988.

303. Ъ\Ъ. Frenzel E. Dictionario de argumentos de la literatura universal. Madrid, 1976.

304. Grambs D. The Random House Dictionary for Writers and Readers. N.-Y., 1989.

305. Hasty O. P. Tsvetaeva's onomastic verse // Slavic Review. Amsterdam, 1986. Vol.85, N2.

306. Ihekweazu E. Goethes-West-ostlicher Divan. Untersuchungen zur Struktur des lyrischen Zyklus. Hamburg, 1971.

307. Karlinsky S. Marina Tsvetaeva. Her life and art. Los-Angeles, 1966.

308. Karlinsky S. Marina Tsvetaeva: The woman, Her World and her poetry. Cambridge, 1985.

309. Kjetsaa G. Dostoevsky and his New Testament // Dostoevsky studies. Vol. 4. Klagenfurt, 1983.

310. Kroth A. Toward a new perspective on M.Tsvetaeva's world // Wiener Slawistischer almanach. Wien, 1981, S-bd.3.

311. Lipking L. The life of the Poet: Begining and ending Poetic careers. Chicago, 1981.

312. Myers J., Simms M. The Longman Dictionary of Poetic Terms. N.-Y., L., 1989.

313. Naville E. Le Probleme du Mai. Geneve, 1869. P. 5.

314. Prince G. Dictionary of Narratology. Aldershot, 1988.

315. Scholz F. "Ты проходишь на запад солнца. ". Kirchenslavisches bei Marina Cvetaeva // Orbis scriptus (Festschrift fur D. Tschizewskij). Munchen, 1966. P. 673 —678.

316. Scott A. F. Current Literary Terms: a Concise Dictionary of their Orirgin and Use. London, 1980.

317. Shaw H. Dictionary of Literary Terms. N.-Y., 1972.

318. Smith G. S. Compound metres in the poetry of M.Cvetaeva // Russian literature. Amsterdam, 1980. Vol.8, N2.

319. Smith G. S. Marina Tsvetaeva's "Poema Gory": An analysis // Russian Literature. Amsterdam, 1975. Y 1—4.

320. Taubman J. A life through poetry: Marina Tsvetaeva's lyric diary. Columbus, 1988.

321. Wolfe G. K. Critical Terms for Science Fiction and Fantasy. N.-Y., 1986.

322. Библиографические справочники и словари

323. Словарь поэтического языка Марины Цветаевой: В 4 т. (Сост.: И. Ю. Белякова, И. П. Оловянникова, О. Г. Ревзина). М., 1996—1999.

324. Цветаева М. Библиографический указатель жизни и деятельности: 1910— 1941, 1942—1962 (Сост.: Мнухин В.). Wien, 1989.

325. Цветаева М. Библиография жизни и творчества (Дом М. Цветаевой в Москве). Paris, 1993.1. РОССИЙСКАЯ1. ЬС'ДЛРСГг?Iч и Л С ГОХС'У ч ^