Белорусская народная вышивка. Развитие и локальные особенности (конец XIX - начало XX в.) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат исторических наук Фадеева, Ольга Евгеньевна

• Фадеева, Ольга Евгеньевна
• кандидат исторических наук
• 1985

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Фадеева, Ольга Евгеньевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. ФОРМИРОВАНИЕ ТРАДИЦИЙ БЕЛОРУССКОЙ НАРОДНОЙ

ВЫШИВКИ.

1.1. Из истории развития белорусской вшивки

1.2. Вышитые предметы и их использование в быту, обычаях и обрядах белорусов.

Глава 2. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ,РАЗВИТИЯ БЕЛОРУССКОЙ НАРОД

НОЙ ВЫШИВКИ.

2.1. Материал вышивки.

2.2. Технические приемы.

2.3. Орнамент белорусской народной вышивки

2.4. О семантических значениях традиционной вышивки.

2.5. О взаимосвязях вышивки и узорного ткачества

Глава 3. РЕГИОНАЛЬНОЕ И ЛОКАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ БЕЛОРУССКОЙ НАРОДНОЙ ВЫШИВКИ.

3.1. Региональные особенности.

3.2. Локальные типы вышивок.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Белорусская народная вышивка. Развитие и локальные особенности (конец XIX - начало XX в.)»

Актуальность темы основывается на учении В.И.Ленина о роли художественных традиций в развитии культуры социалистических наций. Продолжая ленинскую политику в области культуры, Коммунистическая партия и Советское правительство наряду с общими задачами социально-политического и духовного прогресса общества постоянно предусматривают расширение возможностей для широкого доступа советских людей ко всему лучшему, что дает культура каждого из наших народов.

Выполнение решений партии вьщвигает перед этнографией задачу углубленного изучения народной культуры, активного усвоения ее прогрессивных традиций. В связи с этим важное значение приобретает изучение традиционно-бытовой культуры, неотъемлемой частью которой является народное искусство, обладающее не только эстетическими, но и утилитарными свойствами.

Одним из древнейших и развитых видов бытового искусства белорусов является вышивка, сохранившая в силу экономических и при-родно-географических условий немало самобытных черт и особенностей. Являясь составным элементом культуры, вышивка отражает социальную среду ее бытования, художественные вкусы и мастерство ее создателей, их представления об окружающей действительности.

Подобно другим видам народного орнаментального творчества вышивка несет на себе яркий отпечаток общеэтнической и локальной принадлежности, отражая тем самым историю развития народа в целом и его отдельных груш. Поэтому результаты ее исследования дают возможность осветить некоторые вопросы этнокультурной истории народа.

Исследование закономерностей развития вышивки имеет немаловажное значение и для создания более полной картины отдельных форм традиционной материальной и духовной культуры белорусского народа.

Изучение традиционных промыслов, в том числе вышивки, имеет особую актуальность в свете Постановления ЦК КПСС от 29 января 1975 г. и0 народных художественных промыслах", в котором говорится: "Народное декоративно-прикладное искусство, являющееся неотъемлемой частью советской социалистической культуры, активно влияет на формирование художественных вкусов, обогащает профессиональное искусство и вщшительные средства промышленной эотетики (в кн.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — М., 1978, т. II, с. 502).

Поставленные в диссертации проблемы приобретают актуальность для белорусской советской этнографии и в связи с быстрым исчезновением из быта народных тканей, орнаментированных традиционной вышивкой.

В настоящее время в распоряжении исследователей имеется довольно обширный круг публикаций, в которых в той или иной степени затрагиваются вопросы изучения белорусской народной вышивки. Вместе с тем отсутствует специальная работа, которая содержала бы анализ развития вышивки, раскрывала бы ее специфические черты и локальное своеобразие. Все это определило выбор темы диссертации.

Степень разработанности проблемы. Народное искусство, в том числе орнаментальное творчество, становится объектом пристального внимания исследователей с середины XIX в. — со времени возросшего интереса широкой общественности к народу, национальной культуре, историческому прошлому. До начала XX в. сведения о народной вышивке белорусов разбросаны по многочисленным статьям, публикациям и документам.

Наиболее ранние фактологические данные, касающиеся главным образом материала вшивки, объектов ее приложения, обнаружены в "Статуте Литовском" (Горбачевский, 1874), в разнообразных судебных документах, опубликованных в многотомном издании Виленской археографической комиссии (АВАК, 1867, 1870, 1872, 1875, 1890, 1891, 1894, 1895, 1899, 1912). Подобный материал найден также в Историко-юридических материалах Витебской и Могилевской губерний СИЮМ, 187X, I87IA, 1874, 1876, 1880, 1881), извлечениях из таможенных книг (Русско-белорусские, 1863, 1872). В целом, древнебе-лорусские письменные памятники ХУ1—ХУШ вв. явились ценным источником для выяснения путей исторического развития вышивки, рассмотрения ее с точки зрения показателя социально-экономической дифференциации различных слоев населения.

Значительный материал по этнографии, в том числе по орнаментированным вышивкой тканям, был собран в XIX — начале XX в. Среди обширного круга публикаций особую значимость для темы диссертации имеет работа Н.Я.Никифоровского о материальной культуре сельского населения Витебщины (1895). В ней содержатся подробные и обстоятельные сведения об особенностях народного костюма данного региона, много внимания уделяется декоративному оформлению традиционной одежды и тканей, служащих для убранства жилища. Ценность работы и в том, что описание различных видов узорного текстиля дается в развитии, с учетом социально-экономических изменений, имевших место во второй половине XIX в.

Существенное место отведено описанию традиционного костюма и его украшающих элементов в УПГ вып. "Белорусского сборника" Е.Р.Романова (1912). Обращается внимание на то, что в начале XX в. в одевде сельского населения Могилевской губ. прослеживаются изменения, вызванные влиянием городской культуры. Они особенно ощутимы в пригородных селах, где праздничный костюм шьется из промышленных тканей и по городскому образцу. Весьма интересно замечание Е.Р.Романова о вышивке как основном цризнаке локальных отличий в традиционной одежде белоруса.

В изучении культуры и народного искусства важную роль сыграли исследования И.А.Сербова. Несмотря на то, что Сербов придерживался ошибочной теории этногенеза белорусского народа непосредственно от восточнославянских племен, его работы содержат интересные сведения о быте и культуре населения южной Белоруссии (Сербов, I9II, 1915; Сербау, 1928). В рамках исследуемой темы особого внимания заслуживает характеристика общих и локальных особенностей орнаментированного вышивкой и ткачеством полесского женского праздничного костюма. Ценность ярких, выразительных описаний увеличивается за счет дополнения их полевым фотоиллюстративным материалом.

Насыщенность фэльклорно-этнографическими данными, содержащими разнообразные сведения о вышитых тканях, их использовании- в быту, обычаях и обрядах, характеризует материалы, помещенные в сборниках П.В.Шейна (1887, 1890, 1902). В качестве фактологических данных привлекались материалы А.К.Сержпутовского (СержпутоУ-ск!, 1930), Е.Ф.Карского (1916), П.Бессонова (1871), Н.Янчука (1889), Ю .Р.Крачковского (1874), П.П.Чубинского (1877), А.Бульбы (I9II), П.Бобровского (1863), А.Сементовского (1872).

В целом, говоря об изучении белорусского народного искусства в дореволюционный период, можно констатировать, что это было время накопления фактического материала и начало его научного осмысления.

Новый этап в изучении народной культуры начался с победой Окг-тябрьской революции. Он отличался новой марксистско-ленинской методологией, классовым подходом к исследуемым явлениям, иными формами собирательской деятельности. Наряду с материальной и духовной культурой изучалось и народное искусство. Значительную роль в исследовании изобразительного, а также народного искусства сыграли работы М.Щекотихина (DteaKaijixiH, 1928, 1929) и возглавляемая им Комиссия по истории и искусству, созданная в 1926 году.

Широкое изучение народного искусства началось в послевоенные годы. Одним из результатов исследования узорных тканей явилось издание нескольких альбомов. В 1951 г, вышел в свет альбом "Белару-скае народнае мастацтва", подготовленный к изданию еще в довоенное время Й.А.Сербовым и содержащий образцы традиционного белорусского ткачества, ковроделия, вышивки, вязания. Были изданы также альбомы "Беларуси народны арнамент" (1955), "Народнае прикладное мастацтва савецкай Eejiapyci" (1958), в которых представлены лучшие графические образцы вышитого и тканого орнамента, фотоиллюстрации народного костюма, декоративных тканей. Отдельные вопросы развития белорусских узорных, в том числе вышитых тканей, освещены в трудах о декоративно-прикладном искусстве (Гринблат, 1940; Кацер, 1972). Для исследования традиций белорусской народной вышивки существенное значение имеет коллективная монография "Бела-рускае народнае адзенне" (1975), в которой приведен конкретный материал о художественно-декоративных особенностях народной одежды. Весомый вклад в изучение белорусского народного костюма в целом и с точки его украшающих элементов внесла Л.А.Молчанова (Молчанова, 1968, 1969, 1981; Маячанава, 1972). Интересные данные в плане сравнительного изучения народной вышитой одежды восточнославянских народов помещены в работе Г.С.Масловой "Народная одежда русских, у1фаинцев и белорусов" (1956).

В последние годы проблемы изучения народных орнаментированных тканей активно разрабатываются не только этнографами, но и искусствоведами. Ценный иллюстративный материал о праздничных комплектах белорусской традиционной одежды помещен в фотоальбоме М.Ф.Романюка (Раманюк, 1981). Это издание, а также ряд научных исследований (Раманюк, 1971, 1983, 1984; Романюк, 1975) явились результатом многолетних полевых изысканий автора, ставившего перед собой задачу выяснения не только общей специфики декоративных особенностей белорусского народного костюма, но и его локального своеобразия. Проблемы комплексного изучения традиционного и современного народного искусства успешно решаются в публикациях искусствоведа Е.М.Сахуты (1980, 1982, I982A).

Плодотворная собирательская деятельность республиканских музеев, научное изучение памятников народного искусства способствовали выходу в свет ряда изданий альбомного типа, в которых определенное место отведено и вышитым тканям (Паньшина, 1975; Мастац-тва, 1978; Беларуск1я, 1979; Музей, 1983).

Для исследования темы диссертации существенное значение имеют работы по вышивке других народов СССР (Яковлева, 1954, I954A, 1955, I955A, 1959, I959A; Богуславская, 1972; Уярашське, I960; Линнус, 1955, 1973; Крюкова, 1951, 1968, 1973; Хохов, 1948; Азербайджанские, 1971; Давтян, 1972), позволившие расширить круг сравнительных данных, необходимых для выявления общего и особенного в белорусской вышивке.

Таким образом, из анализа литературных источников явствует, что белорусская народная вышивка, являясь объектом внимания как этнографов, так и искусствоведов, рассматривалась преимущественно с точки зрения ее декоративных качеств. Большая часть названных работ дает общее представление о белорусской вышивке. Б некоторых из них есть ценный практический материал по отдельным вопросам проблемы. В то же время отсутствуют исследования, в которых раскрывались бы этнические нормы вышивки, ее связь с социальной структурой общества, хозяйственно-бытовым укладом и мировоззрением народа, наконец, этнокультурными процессами. Неразработанность этих проблем свидетельствует об актуальности выбранной темы.

Цель данной работы заключается в комплексном этнографическом исследовании белорусской народной вышивки конца XIX — начала XX в. В соответствии с целью намечено решение следующих задач:

- изучить значение вышивки и вышитых тканей в быту, обычаях и обрядах белорусского народа;

- выявить основные тенденции и динамику развития вышивки;

- определить общие и локальные особенности;

- показать значение вышивки как историко-этнографического источника.

Учитывая цели и задачи, объектом исследования явился белорусский народный вышитый текстиль, а именно: одежда и ткани убранства жилища конца XIX — начала XX в. Автор ограничил свою работу преимущественно изучением совокупных признаков вышивки сельского населения, в большей мере сохранившей черты этнической специфики. Принимая во внимание, что вышивка рассматриваемого периода представляет собой результат длительного исторического развития, для выявления закономерностей ее развития привлекаются материалы более ранних периодов.

Методологическую и теоретическую основу выполненного исследования составили труды основоположников марксизма-ленинизма, материалы и решения съездов КПСС и пленумов ЦК КПСС, директивные документы КПСС и Советского государства, доклады и выступления руководителей партии и правительства, а также работы советских этнографов.

Важнейшее общеметодологическое значение имеет разработка

В* И Лениным научной, диалектико-материалистической теории познания^ свете которой очевидна необходимость непрерывного углубленного изучения объекта исследования, поисков его новых и новых граней.

Одним из ведущих теоретико-методологических принципов, которыми руководствовался автор при написании исследования, явилась проблема исторической преемственности и обновления в народной культуре, поставленная благодаря трудам основоположников марксизма-ленинизма на подлинную научную основу.

Особенно важны в связи с этим мысли В.ИДенина, высказанные им в ряде работ о развитии русской культуры и по национальному вопросу, а также в статьях, речах и заметках о культурной революции, культурном наследстве и Пролеткульте. Непременным условием формирования новой социалистической культуры В.И.Ленин считал всемерное использование всех культурных богатств, созданных человечеством. "Нужно взять всю культуру, которую капитализм оставил, и из нее построить социализм. Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство" (В.И.Ленин. Успехи и трудности советской власти* —Полн. собр. соч., т. 38, с. 55).

Подчеркивая тезис о культурной преемственности между последовательно сменяющимися социально-экономическими формациями, В.И.Ленин вместе с тем указывал на необходимость классового подхода к культуре капиталистического общества и соответственно всех антагонистических формаций. Хорошо известны слова В.И.Ленина о том, что "в каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса. Но в каждой нации есть также культура буржуазная. — притом не в виде только "элементов", а в виде господствующей культуры" (В.И.Ленин.

Критические заметки по национальному вопросу. — Полн, собр.соч., т. 24, с. I20-I2I). Эти указания В.И.Ленина требуют строго дифференцированного подхода к культурному наследию каждого народа, умения различать в нем передовые, прогрессивные явления и классово чуждые, враждебные трудящимся.

Сущность преемственности, таким образом, состоит в неразрывном органическом единстве с одной стороны наследования накопленных предшествующими поколениями культурных ценностей, т.е. традиций, с другой — критического анализа и творческой переработки этих культурных ценностей, т#е. новаторства (Пименов, 1967, 6).

Определяя подход к объекту исследования, автор учитывал, что народная культура, как явление одновременно историческое и географическое, должно исследоваться в двух аспектах — диахроническом и синхроническом, историческом и территориальном. В решении этой проблемы автор руководствовался ленинскими высказываниями о необходимости последовательного соблюдения принципа историзма. "Самое надежное в вопросе общественной науки. это — не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии . проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь" (В.И.Ленин. О государстве. —Полн. собр. соч., т. 39, с. 67). Не менее важны слова В.И.Ленина, относящиеся к исторической конкретной постановке вопроса: "Безусловным требованием марксистской теории при разборе какого бы то ни было социального вопроса является постановка его в определенные исторические рамки, а затем, если речь идет об одной стране . учет конкретных особенностей, отличающих эту страну от других в пределах одной и той же исторической эпохи" (В.И.Ленин. О праве наций на само

-Доопределение., — Поли, собр, соч., т. 25, с. 263-264).

Таким образом, народная вышивка белорусов конца XIX — начала XX в. рассматривается автором как историческая категория, в развитии которой нашла отражение культурная преемственность прошлых поколений. Методология исследования вышивки, как одного из компонентов народной культуры, базируется на принципах и законах диалектики, на позициях действительного историзма.

При исследовании выбранной темы важные теоретические ориентиры дало изучение обобщающих трудов советских ученых этнографов, посвященных теоретическому осмыслению общих закономерностей развития культуры в целом и складывания ее специфических черт; проблемам этногенеза и этнической истории советских народов; задачам исследования взаимовлияния культур; роли традиций и инноваций; вопросам формирования научных концепций и направлений. Это исследования Ю.В.Бромлея (1973, 1981), С.А.Токарева (1954, 1958),К.В.Чистова (1972), В.И.Козлова (1977), В.К.Бондарчика (Бандарчык,1964, 1970, 1972), Е.П.Бусыгина (1966), В.И.Наулко (1975), Ю.Г.Гошко (1976), В.С.Зеленчука (1968), а также обобщающие издания Института этнографии АН СССР, историко-этнографические атласы (Народы, 1964; Современные, 1975; Проблемы, 1979; Русские, 1967; Русские, 1970).

Немаловажное значение для разработки темы диссертации имели работы ведущих советских исследователей народного искусства: А.Канцедикаса (1977, 1981), П.Г.Богатырева (1971), В.М.Василенко (1974), МД.Некрасовой (1983), П.С.Семеновой (1977). Анализ данных работ, посвященных теоретической разработке актуальных проблем народного искусства, дал возможность определить место и роль вышивки среди других видов орнаментального творчества; позволил уяснить основополагающую черту народного искусства — синкретич-ность, понимаемую не только как наличие взаимосвязей между различными видами народного творчества, но как совокупность материальной и духовной деятельности; показал неразрывность связей народного искусства с социальными, экономическими, общекультурными, духовно-нравственными и эстетическими проблемами.

Методика исследования предопределена целью и задачами работы. Широко использовался сравнительно-исторический метод, который, как известно, имеет два аспекта: хронологический и пространственный. Первый применялся для анализа вышивки с точки зрения ее развития во времени, результаты этнографического исследования коррелировалиоь и подкреплялись данными смежных наук — иетории, археологии, искусствоведения, языкознания, а также материалами других видов белорусского народного искусства. Применение второго характерно для исследования пространственного распространения различных типов вышивок и их культурно-генетического отношения мевду собой (Штернберг, 1931, 103).

Одним из доминирующих являлся метод ретроспективных реконструкций, применяемый для воссоздания отдельных форм традиционной культуры, выявления локальных типов вышивки, рассмотрения ее семантических значений.

Народное бытовое искусство — это сложносоставное явление, а вышивка — лишь одно из его слагаемых. Учитывая синкретичность народного искусства, автор стремился к комплексному подходу в изучении объекта в связи с другими видами орнаментального творчества и прежде всего в связи с узорным ткачеством.

В качестве вспомогательных использовались функциональный, структурно-иерархический методы. Первый позволял рассматривать вышивку, ее признаки, а также сами вышитые предметы с точки зрения их разнообразного назначения. С помощью второго определялось соответствующее место каждого явления среди нескольких явлений сходного порядка (классификация технических приемов, орнаментальных мотивов и пр.).

Наряду с вышеобозначенными применялся метод количественной и качественной характеристики явлений, восхождение от абстрактного к конкретному. Использовался метод непосредственных полевых наблюдений, картографирования, статистический подсчет массового материала.

Источниковедческой базой исследования явились полевые экспедиционные материалы, собранные автором в течение последних лет в Брестской (1981 г., 1982 г., 1983 г.), Гомельской (1982 г., 1984 г.), Могилевской (1980 г., 1983 г.), Минской (1979 г., 1980 г.), Гродненской (1980 г.) областях. Сбор материала включал работу с информаторами по специальному вопроснику, разработанному автором, и разностороннюю фиксацию необходимых объектов (фотосъемка на черно-белую и цветную пленку, графические зарисовки орнаментальны?: композиций, заполнение таблиц для последующей обработки материала). Полевые материалы автора хранятся в архиве сектора этнографии ИИЭФ АН БССР (фовд 6, опись 12, дело 36, 43, 96,97, 98).

При написании диссертации существенная информация получена в результате знакомства с архивными материалами сектора этнографии ИИЭФ АН БССР, Научно-исследовательской художественно-экспериментальной лаборатории УХП БССР, Специальных научно-реставрационных мастерских БССР.

Важный источник исследования составили музейные коллекции. Изучены фонды Музея древнебелорусской культуры ИИЭФ АН БССР, Государственного художественного музея БССР, Государственного музея БССР, Рабочей группы Министерства культуры БССР по созданию Белорусского Государственного музея народной архитектуры и быта.

Просмотрены коллекции народных тканей Гомельского, Молодечненско-го, Витебского, Могилевского областных краеведческих музеев, Белорусского музея социалистического преобразования Полесья (г, Пинск), многих районных и школьных краеведческих музеев. Музейные материалы использовались автором прежде всего при исследовании вопроса о локальных особенностях вышивки.

В процессе работы над диссертацией привлекался фольклорный материал, запечатлевший свойственное белорусам отношение к вышитым тканям как необходимой принадлежности быта. Данные фольклора хранят ценные сведения о самых различных признаках орнаментального комплекса традиционной вышивки, о функциональном назначении вышитых тканей в семейной и календарно-годовой обрядности. В качестве дополнительного источника использовались материалы археологии, языкознания, искусствоведения.

Научная ценность и новизна работы состоит прежде всего в том, что в этнографической науке она является первым исследованием, в котором предпринята попытка всестороннего изучения белорусской народной вышивки. В диссертации дана комплексная характеристика этнической специфики вышивки белорусов конца XIX — начала XX в., проанализированы закономерности ее развития, выявлены общие и локальные особенности, установлена связь вышивки с этнокультурными процессами. В научный обиход введены новые данные, касающиеся материала, технических приемов, орнамента традиционной белорусской вышивки, ее семантических значений, использования вышитых тканей в быту, обычаях и обрядах народа. Основано положение о взаимосвязи вышивки и узорного тканья. Разработана методика сбора и фиксации материала по орнаментальному текстилю с использованием специальных таблиц и возможной последующей обработкой на ЭШ.

Основные положения. Белорусская народная вышивка конца XIX — начала XX в. — многослойное явление, нижний пласт которого с наибольшей отчетливостью характеризует орнаментальный комплекс геометрической вышивки народного костюма и отдельных предметов декоративно-бытового обихода;

- развитие вышивки шло по линиям: условная геометрическая орнаментика — геометризованно-растительные композиции — изображение реальных форм растительного мира; многофункциональный комплекс счетного шитья — украшающие швы; монохромный колорит красного, иногда белого, черного цветов — равноправное сочетание красного с черным — полихромия; магическая основа древней семантики — эстетическое начало поздних узоров;

- наибольшие изменения белорусская народная вышивка претерпевает в период развития капитализма;

- орнаментальный комплекс народной вышивки конца XIX — начала XX в., сформировавшийся на протяжении нескольких столетий, отличается генетическим единством основных элементов на всей территории Белоруссии, общность черт не исключает наличия локальных особенностей;

- формирование локальных типов вышивок относится к различным историческим периодам и определяется этническими традициями, социально-экономическими факторами, историко-культурными связями;

- белорусская народная вышивка — ценный историко-этногра-фический источник.

Практическое значение диссертации состоит в том, что ее содержание может быть использовано при реконструкции локальных комплексов народного костюма, для решения проблем историко-этно-графического районирования Белоруссии, в процессе изучения вышивки искусствоведческой наукой. Помимо значительного теоретического интереса, результаты работы окажут практическую помощь в деле повышения качества изделий современных художественных промыслов, развитие которых базируется на прогрессивных традициях народного искусства. Материалы диссертации могут быть использованы в музейной работе при сборе этнографических коллекций, систематизации и паспортизации памятников материальной культуры, при создании вариантов сценического костюма для профессиональных и самодеятельных фольклорных коллективов, проведении лекционной и агитационно-пропагандистской работы среди населения. Материалы исследований представляют также интерес для работников Домов народного творчества, предприятий легкой промышленности, а также для творческих работников Домов моделей.

Апробация. Результаты выполненных исследований, впервые введенные в научный оборот материалы и сделанные на их основе выводы и обобщения нашли отражение в диссертации и дополняющих ее научных статьях, периодических изданиях, сборниках. Всего по теме диссертации опубликовано 8 работ, общим объемом 3 п.л.

Основные положения диссертации изложены в научных докладах на межинститутских конференциях ИИЭФ АН БССР "Памятники древне-белорусской культуры. Новые открытия" (г. Минск, 1981, 1983), на республиканской научной конференции пНародное искусство Ви-тебщины" Сг. Полоцк, 1983), на конференциях ИИЭФ АН БССР "Быт и культура белорусов" (1982, 1983, 1984). Конкретные положения работы были апробированы в докладах, лекциях для сотрудников научных и культурно-просветительских организаций, музеев; выступлениях на семинарах о народном искусстве.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и используемой литературы; приложения I, содержащего фотоиллюстративный и графический материал, приложения 2, посвященного описанию методики сбора, обработки и хранения материала с помощью ЭШ. Диссертация изложена на 242 страницах машинописного текста.

Заключение диссертации по теме «Другие cпециальности», Фадеева, Ольга Евгеньевна

Данные выводы согласуются со временем появления хлопчатобумажной пряжи у соседних народов. В Эстонии дату появления "кума-ка" — хлопчатобумажных красных нитей, которые распространяли здесь русские коробейники, относят к 20 г. XIX в., а широкое упо Анализ проводился сотрудником НИИ судебной экспертизы Министерства юстиции БССР Л.А.Карпусь. требление — к 30-70 гг. (Мооре, 1950, 50). В Литве хлопчатобумажную пряжу применяли уже в середине НХ века (Бернотене, 1974, 264-278). В крестьянском быту северных губерний России хлопчатобумажные нити как материал для вышивания использовались с ХУШ— XIX в. (Маслова, 1978, 38).

В белорусской вышивке использовалась хлопчатобумажная пряжа натурального белого цвета ("бель", "белька"), а также окрашенная в красный, синий, черный цвета, для обозначения которых применялись следующие названия: "забалаць", "горань", "блахва", "бавэлна", "бумага", "кета", "валопш". Картографирование наиболее характерных терминов показывает "географию" их распространения на территории Белоруссии (рис. 6).

К наиболее распространенным относится слово "забалаць", "заблаць", "запалач", "заблач", "заблыць", понимаемое в настоящее время как хлопчатобумажные красные и черные нити. В XIX веке термин "забалаць" означал хлопчатобумажные нити только красного цвета (Насов1ч, 1983, 160). Данный термин в ряде регионов Белоруссии применялся наравне с прочими, в других он преобладал. Особая распространенность его прослеживается в восточной части Белоруссии (рис. 6). Бытование термина "заболоть" в значении 'вышивальные нити' наблюдается также в русском, украинском языках. Белорусское "забалаць" примыкает к брянскому, смоленскому, воронежскому, курскому 'заболоть', 'заблоть' — красные нити для вышивания. Есть несомненная связь с ярославским, псковским 'заболокать* — покрывать вышивкой. Специалисты не исключают также древний праславянский характер исходной формы zrafz/^ или (Этымалагхчны, 1984, ).

Термин "горань" является преобладающим в Брестской обл., Гродненской, бытует наравне с другими в Минской, встречается в

Гомельской обл., на Могилевщине. Слово "горань" и его фонетические варианты: "горынь", "горын", "горуна", "горун", "гарына", "горына", "горынка", "горынеука", "горн" происходят от польского уст, до'геп , yogurt — красной хлопчатобумажной пряжи. Данная лексема заимствована из немецкого ^^ "пряжа" (Беларуска-поль-СК1Я, 1975 , 90). На юго-западе Брестского Полесья по сведениям информаторов особый вид "ropaHi" называли "дэмцэ" (от ДШ — фабричных хлопчатобумажных нитей продукции текстильной промышленности Польши; Swicrf$ours£i? I960, 172).

Распространенным термином вышивальных хлопчатобумажных нитей красного, черного, синего цветов являлась также "блахва", "бальх-ва". Однако его бытование прослеживается лишь на территории Западного Полесья. Этимологически оно происходит, возможно, от польского — хлопчатобумажных нитей, окрашенных в голубой цвет ( 1900, 171).

Термином "валошка" обозначали хлопчатобумажную мягкую тонкую пряжу черного цвета, употреблявшуюся для вышивания и узорного тканья. Бытование данного термина также локализуется на территории Брестского Полесья. Происхождение термина, скорее всего, связано с названием особой породы овец "волошка", шерсть которых шла на изготовление сукна (Маланчук, 1964, I).

Диалектное "кета" отмечено в Ляховичском р-не Брестской обл., где оно обозначает хлопчатобумажные нити исключительно красного цвета.

По сведениям информаторов, обозначение хлопчатобумажной пряжи теми или иными терминами применялось в отдельных случаях для конкретизации цветовой окраски, предназначения пряжи, веса мотка. В Брагинском р-не, например, словом "забалаць" называли довольно большие "motk'i" нитей красного цвета, используемые в узорном тканье, "горына" — небольшие моточки ("талькГ1, "пальчык1") красного, черного цветов, употребляемые для вышивания. На Пинщине "го-рынь" — это пряжа красного или черного цветов, а "горынёука" — красного цвета тонкая нить в больших мотках — "тузах" (АИИЭФ, д. 98, л. 25, 107).

Широкому и повсеместному распространению хлопчатобумажных нитей среди сельского населения Белоруссии способствовала отчасти форма торговли данным товаром. Нити, иголки, пуговицы и прочий мелкий галантерейный товар регулярно завозился в деревню торговцами ("каравашн|к", "карабейнгк", "караунгк", "анучнгк", "гануч-HiK", "ганучкель", "клачаШк", "кудельн!к") из ближайшего местечка или города, причем каждый из них имел и придерживался определенных рынков сбыта. Торговля хлопчатобумажной пряжей производилась как в денежной форме, так и в обмен на продукты питания, отходы от льнопрядения ("пачысы", "атрэп'я"), тряпье ("караукГ1, "ргззе", "клочча", "трапкГ1).

В качестве материала для орнаментации верхней одежды использовалась шерсть в виде нитей или шнура. В первые десятилетия XX в. полихромная шерсть густых насыщенных оттенков находила применение в вышивке на филейных работах — сетчатых скатертях. Цветной шерстью нередко украшали женские безрукавки, рушники, постилки, ковры. Для обозначения шерстяной пряжи в Белоруссии применяли термины: "жычка", "гарус", "улочка".

Для шерстяной пряжи местного происхождения издавна применялось слово "жычка", известное также другим славянским народам. Экспедиционные материалы показывают, что термин "жычка" (от пра-славянского — лента, пасма, нитка; Трубачев, 1966, 101) особенно хорошо сохранился в лексике Полесья, где означает шерстяные красные нити. Интересно, что данный термин в сходном значении отмечен в документах ХУ1 в.: ".жички червоное локти два, поесов тканых житченых пять." (АВАК, 1891, 93).

Слово "гарус" засвидетельствовано с ХУ1 века. Заимствовано через польское 4я rets , которое восходит к названию города /I***? в Северной Франции (Фасмер, 1964, 395). Гарус — шерсть, поступавшая с Запада через Польшу, являлась одним из ходовых товаров белорусского купечества ХУЛ в. В документах часто упоминается: "бунты снурков гарусных", "мотки гаруса", "строчки гарусные" (Русско-белорусские, 1972, 53-195; Русско-белорусские, 1963, 195-243). В конце XIX — начале XX в. гарус означал в России сученую шерстяную пряжу для вышивания, в Белоруссии преимущественно — шерстяную покупную материю. "Гаруска" в Чечерском р-не — красный шерстяной платок.

Термин "лучка", "улычка", улучка", "улочка" ассоциировался с тонкой цветной шерстяной пряжей фабричного изготовления. Применение ее отмечено преимущественно среди населения западной части Белоруссии. По своему происхождению термин восходит к польскому * » — слабо пряденую шерстяную нить, обычно окрашенную и употребляемую для изготовления тканей, вышивания и пр. (S&ar-nli, 1967, 1177).

В белорусской народной вышивке использовались также шелковые и золотные нити, хотя они и не имели массового применения. Отечественное производство материала для золотошитья получило развитие с конца ХУШ в., главным образом в Московском промышленном районе. Для изготовления металлических вышивальных нитей употреблялась позолоченная или посеребрянная медь.

Выработка шелковой вышивальной пряжи в России во второй половине XIX века находилась в руках французского акционерного общества. Ведущим предприятием являлась фабрика, находящаяся в Моекве. Небольшие заведения кустарного типа по изготовлению крученого шелка имелись и в Белоруссии (Гродненская, Минская губ.). Исходным материалом для изготовления вышивальной цветной пряжи служили шелковые отбросы, которые в значительном количестве получали при размотке коконов, чесании, кручении. Дальнейшая обработка шелковых отходов состояла в получении из них особого вида ваты (пенве), подвергавшейся затем прядению. Однако сведет изготовления такой ваты в России не был известен и отходы отечественного шелкоткацкого производства отправлялись за границу с тем, чтобы впоследствии быть привезенными опять в Россию, но уже в виде полуфабриката иностранного происхождения (Пажитнов, 1958,353).

Несмотря на то, что этнографические коллекции республиканских музеев практически не содержат тканей, украшенных вышивкой шелковыми и золотными нитями, определенные сведения о них содержат фольклорные материалы. Например:

Паглядзела б я, паглядзела б я

Бабул1 кашулечку

А щ тоненька, а щ беленька,

Щ шоукам вышывана?

Яна и тоненька, яна и беленька,

Яна и шоукам вышывана,

Золатам пазалачона. (Песш, 1974, 327)

Или:

Панялася красная дзяучынка Шоукам вышыващ. Вышыла яна сужаньку хустэчку, А сабе, млодз i, кашулечку, Ты Haci, сужанька, хустэчку А я млода кашуленьку.

ЗН0С1Ш ты тую Вышыю табе другую, Другую уж не такую

Злотам срэбрам выштапую. (Шейн, 1887, 250).

Наиболее употребительными цветами шелковых нитей были красный, черный, белый. Нарядным считалось сочетание черного шелка и золотных нитей:

Панялася маладая Настулька Чорным шоукам шыць I золатам страчыць: Павышывала братам — каунярочкг, Сестрам рукавочкг,

А дзящну шырыну . (Шейн, 1887, 250). Особенно часто встречаются упоминания о вышивке шелком на сорочках, предназначенных в подарок жениху:

Kyni ж бо мне, мая матка, за тры грошы голку За чатыры залатыя чырвонага шоуку, За пятага залатога белага ядвабу. Буду шыц1, вышьшац1 м|ламу рубаху. Шоукам шыла, шоукам шыла, а беллю рубгла То для таго мгленькага, што верна любгла.

Романов, I9II, ИЗ).

К сравнительно недавней традиции относится украшение одежды различной тесьмой и лентами. Самодельной тесьмой в виде полос ткани повсеместно в Белоруссии обшивали края нагрудной, верхней или поясной одежды. Обшивка иногда усложнялась аппликацией — полоски или кусочки ткани нашивались на одежду, создавая определенный рисунок. Такого рода декор характерен, например, для женских безрукавок Клецкого, Копыльского районов Минской обл., Туровского, Мозырского районов Гомельской обл.суконных свит Волко-выского, Каменецкого районов Брестской обл. Особое развитие аппликация хлопчатобумажными тканями ярких однотонных расцветок получила на юго-западе Брестчины, где этим способом в 30—50 гг. XX в. украшали весь комплекс женской праздничной одежды.

Для оформления одежды широко применялась фабричная тесьма, разнообразная по качеству, форме, расцветке. Хлопчатобумажная узкая тесьма ("уюнок", "крывулечка") применялась для линеарного обрамления края одежды, а иногда для создания сложных многоцветных орнаментальных композиций (безрукавки Калинковичского р-на Гомельской обл.). Использовалась и золотная тесьма в виде парчовой узорной ленты различной ширины (безрукавки Ивановского р-на Брестской обл.). Шелковые цветные ленты ("ляск!") употреблялись главным образом для украшения поясной одежды. Как материал для расшивания можно отметить стеклярус, блестки. Первый изредка встречается на каптурах, второй — на женских безрукавках.

Таким образом, на рубеже прошлого и настоящего столетий основным материалом для вышивки служили льняные полотна — изделия домашних промыслов. Использовались также полотна отечественной бумаготкацкой промышленности. Однако эта продукция употреблялась в ограниченных размерах и шла в основном для изготовления праздничной вышитой одежды.

Преобладающим и повсеместно распространенным материалом для вышивания являлись хлопчатобумажные нити белого, красного, черного (синего) цветов. Разнообразие терминологических обозначений, каждое из которых связано с определенными районами бытования, обусловлено этнокультурными связями, а также путями проникновения хлопчатобумажных изделий на территорию Белоруссии.

Льняные и шерстяные нити использовались для вышивания в меньшей степени. Б рассматриваемое время первые шли в основном для строчевого шитья, вторые — для орнаментации суконных, шерстяных тканей одежды и предметов обихода.

2.2. Технические приемы

Рассмотрение разнообразных способов выполнения белорусской народной вышивки требует классификации ее технических приемов. Прежде всего вышивку можно условно разделить на два типа: по целой ткани и сквозной. Последние в свою очередь подразделяются на подтипы: счетные вшивки, выполняемые с учетом структуры ткани; несчетные — по предварительному контуру. Дальнейшая классификация предусматривает выявление определенных групп технических приемов с учетом их функционального назначения и места, которое они занимают в вышитом декоре. И наконец, последним звеном является вьщеление определенных видов швов (табл. J6 I, 2).

Вышивка по целой ткани. Основной и преобладающий тип — вышивка по целой ткани — в диалектных говорах представлен следующими терминологическими обозначениями: "вышыванне", "нашыванне", "ушыванне", "абшыука", "вышыука". Иногда об украшении тканей способом вышивания говорили так: "насмыкаць" (Шейн, 1902, 371), "на-крапляць" (д. Старое Закружье Ветковского р-на), "паумулёйваць" (д. Барбаров Глусского р-на). Здесь применялись все группы технических приемов, однако центральное место отводилось украшающим швам, основное назначение которых заключалось в декорировании основы.

В этой группе простейшими являются швы, называемые в специальной литературе "вперед иглу", "за иглу". Способ выполнения первого заключается в пропускании нити через ткань от правой руки к левой. Шов имеет вид пунктирной линии, в которой длина стежков и интервалов варьировалась по необходимости. При выполнении второго шва нить также идет от правой руки к левой, но игла вкалывается за ниткой на расстоянии одного стежка, а выводится на поверхность на расстоянии двух стежков от места выхода нити из ткани. В результате на лицевой стороне образуется пунктирная линия, на изнаночной — сплошная. В счетных вышивках эти швы служили основой для многих традиционных технических приемов. Как дополнительный, шов "вперед иглу" применялся при линеарном обрамлении орнаментальной полосы; в таких случаях использовались нити черного или синего цветов: "Паускрай узору — абводзенне чорным горынем" (АИИЭФ, д. 97, л. 136).

Для получения контура орнаментальной полосы во многих регионах использовался стебельчатый шов в вцце плотно прилегающих друг к другу стежков, каждый из которых наполовину выступает из-за предыдущего (рис. 7, б). На юго-западе Минщины стебельчатый линеарный шов употреблялся и как самостоятельный декоративный прием. В таких случаях применялась двойная пряжа красного цвета. В отдельных районах Поднепровья данный шов использовался в качестве основного при заполнении поверхности небольших геометрических мотивов ("вышыука сл1Укам1"). Стебельчатый шов является одним из немногих, древность которого доказана археологическими находками. Кожаная обувь из раскопок древнебелорусских городов в отдельных случаях имеет хорошо сохранившиеся фрагменты вышивки, выполненной данным швом (Фадзеева, 1984, 79).

Использовался стебельчатый шов и в "свободной" вышивке. В начале XX века, употребляя красные и черные нити, им украшали рушники в ряде районов на юге Гомелыцины. Стебельчатый шов именовался здесь "штупоука", "штупаваны" (АИИЭФ, д. 98, л. 15) и был аналогичен "штаШвке" центральной Украины, где являлся одним из распространенных приемов орнаментации рушников (Нариси, 1969 , 60). В связи с данным термином небезынтересно привести материалы фольклорных источников: "кабаты штаповыя", "хустэчку . злотам, срэбрам выштапую" (Шейн, 1887, 172, 250). Среди населения Подне-провья термин "штупаваць" встречался в значении соединять, плотно сшивать (АИИЭФ, д. 43, л. 16, 20). По всей вероятности, данная пать (Фасмер, 1973, 479).

В восточнославянских вышивках давние традиции имеет "двустороннее" шитье ("роспись"). Выполнялось оно двукратным ходом рабочей нити швом "вперед иглу"; первый раз намечали контуры узора, обратным ходом заполняли пропущенные места. Вышивка имела вид тонких линий, создающих на лицевой и изнаночной стороне одинаковый узор. В белорусской вышивке "двусторонний" шов не получил особого развития. При орнаментации мужских и женских сорочек он обычно сочетался с другими техническими приемами — крестом, гладью. Изделия, декорированные "двусторонним" швом в качестве основного технического приема, встречаются в ряде районов Витебщины, а также изредка на юго-западе Брестского Полесья. На Гомелыцине этот шов использовался преимущественно как контурный при обводке небольших геометрических мотивов (рис. 7, а).

В комплексе счетных швов по целой ткани одно из центральных мест занимает вышивка набором. Она украшала полотенчатые головные уборы, праздничные сорочки, фартуки. Вышивка представляла собой орнаментальную полосу — бордюр, образованную определенным количеством рядов шва "вперед иглу". Нить протягивали сразу по всей длине или ширине узора, каждый последующий ряд находился на одну горизонтальную нитку ниже предыдущего. Узор создавался последовагруппа родственных терминов восходит к немецкому тельным чередованием лицевых и изнаночных стежков требуемой длины. "Шэсць пакгдаеш, шэсць бярэш", — рассказывали в д. М.Чучеви-чи Лунинецкого района (АИИЭФ, д. 97, л. 164). Особенностью данной техники является негативное изображение вышитого узора на изнаночной стороне ткани. Традиционная вышивка набором практически повсеместно в Белоруссии выполнялась нитями красного цвета, при этом края и средняя линия орнаментальной полосы нередко выделялись черным или синим контуром (рис. 22, б). В конце XIX — начале XX в. вышивка набором преобладала среди других видов счетных украшающих швов в Западном Полесье и южной части Минщины, была хорошо известна среди населения Восточного Полесья и Поднепро-вья, встречалась в северной и западной части Белоруссии. Повсеместное использование набора является одной из ярких этнических особенностей белорусской традиционной вышивки. За пределами Белоруссии набор применялся в качестве основного технического приема на Волыни, у населения польского Полесья, в Эстонии у сету, был распространен в вышивках русского Севера, в центральных губерниях России, у карел, народов Поволжья — мари, мордвы, чувашей, удмуртов (Матьяшек, 1968, 69; Линнус, 1973, 99; Маслова, 1978, 41; Работнова, I960, 4-5; Карельская, 1959, 9-10; Крюкова, 1951, 74; Королева, 196I, 5).

С вышивкой набором связан обширный вдг терминов. На Полесье данный технический прием называли "нацяг", "нацяганне", "процяг", "процягам" 1"нацягнены плат", "нацеганы фартушок"). Данные обозначения объединяют общеславянская основа — » цягаць', 'цягнуць', которая как нельзя лучше отражает специфику вышивки — протягивание нити от одного конца узора до другого. В уэдаинском и польском Полесье набор называли сходным по значению термином "заволи-каня", "zGLo-oftoiciHt'e", восходящим также к общеславянскому — волокц!', 'волочь', 'волочи', 'тащить». Отсюда, очевидно, древ-небелорусские "павалаканы", "павлачёный", "навлачёный" — обшитый, отороченный тканью: "кажух павалаканы", "капалюш . навла-чаный шолком", "кафтаник бавельняный . повлочёный" (Матэрыялы, 1970, 90; АВАК, 1912, 58, 42).

Другая часть терминов, которыми обозначали в Белоруссии вышивку набором, связана с композиционным расположением орнаментальных полос: "нашыванне доужнае, папярэчнае", "нашыванне удоуж, упо-перак", "перак", "пярочнае нашыванне", а также с фактурой вышивки гладзь". Нередко шитье набором безотносительно к каким-либо внешним признакам называли "нашыванне" или же "набор". Принимая во внимание присущие набору обозначения с общеславянской основой, территориальную распространенность (в том числе среди населения белорусского, украинского, польского Полесья), свойственную этой технике сугубо геометрическую орнаментику красного цвета, можно говорить о том, что набор относится к древнейшим общеславянским приемам счетного шитья.

К распространенным приемам относится шов крест ("крыжык", "хрэсЩк"). При вышивании местом на иглу набщ>ают в высоту и ширину три нити ("чысленкГ'). "Па тры чысленк1, а болей не с1ляй" рассказывала Гринькова Е.Ф. (1905 г. рожд., жительница поселка Передовец Ветковского р-на). Наибольшую популярность имел односторонний крест с параллельными стежками на изнаночной стороне ткани ("крыжык просты, маленьк1, адзхночны, адз1нарны"). Сначала вышивали ряд стежков, направленных в одну сторону, при обратном движении их перекрещивали вторым стежком. Этот способ позволял сравнительно быстро заполнить вышивкой большую площадь ткани (рис. 7, в). Во второй половине XIX в. применение счетного креста наряду с другими видами технических приемов наблюдалось в ряде районов Западного и Восточного Полесья, Поднепровья. Вышивкой крестом орнаментировали намитки, оорочки, фартуки. Сочетание с древнейшими видами швов, геометрическая орнаментика узоров красного цвета указывают на давнее применение техники креста в белорусской вышивке. О традиционности этой техники в восточнославянском шитье свидетельствуют и русские вышивки односторонним или более древним двусторонним крестом с соответствующими терминологическими обозначениями — "верхошов", "на отмашь", "в раскол" (Стасов, 1872, 71).

С конца ИХ века шов местом становится постепенно одним из самых распространенных технических приемов при украшении текстиля. Этому способствовало отчасти применение городского изобретения — канвы, которая позволила использовать не только льняные, но и хлопчатобумажные полотна фабричной выделки. Вышивка с помощью канвы облегчала трудоемкий процесс ручной орнаментации и тем самым способствовала увеличению удельного веса вышивки среди других способов украшения тканей. В то же время сравнительная легкость и быстрота выполнения вышивки крестом явилась одной из причин постепенного вытеснения традиционных технических приемов шитья и узорного ткачества. Судя по материалам экспедиций использовалась покупная канва двух видов: "радзейшая", "лупатая" и "гус-цейшая" или "сляпая" (АИИЭФ, д. 98, л. 49 , 97). Иногда, за неимением фабричной, канву изготавливали в домашних условиях, выдергивая из полотна определенное количество нитей утка или основы. Однако по канве вышивали далеко не везде. Ее с успехом заменяла фактура самого полотна.

При орнаментации рушников и мужских сорочек применялся и двойной крест ("6anrapcKi", "нямецк!", "немцем", "двайны", двай-ное накрыванне", "кучк!", "вышыванне па русску"). По внешнему виду шов представлял собой сочетание двух крестов, одного поверх другого. Нижний — это простой 1фест со стежками по диагонали, верхний — с перпендикулярными стежками по горизонтали и вертикали. По своим размерам двойной крест больше простого, для его выполнения на иголку набирают не три, а шесть "чысленак". Использование двойного креста среди населения Белоруссии, по всей вероятности, относится к сравнительно позднему времени — XIX — началу XX в. По имеющимся материалам данный шов получил наибольшее распространение среди населения Гомелыцины.

Разновидностью техники креста является шов "пляцёнка" ("пра-вадзец", "праводка") — один из традиционных технических приемов белорусского счетного шитья. По внешнему виду он похож на косичку, составленную из коротких, заходящих друг на друга стежков. Вышивка выполнялась по счету нитей пряжей красного цвета и использовалась, в основном, для обрамления орнаментальных композиций (рис. 7, в). На юго-западе Брестского Полесья этот шов применялся также в качестве основного украшающего. Следует отметить, что плетенка из косых стежков в польской вышивке относится к древнейшей разновидности креста (Ганцкая, 1970, 73).

В первой половине XX века для орнаментации предметов бытового обихода применялся еще один шов, схожий с плетенкой. Однако его выполнение не зависело от структуры ткани, а делалось по предварительному контуру. Стежки имели большую длину, что изменило внешний вид вышивки и дало повод именовать ее "У ёлачку", "ёлачкай".

В белорусской вышивке значительное место занимают различные гладьевые швы. По способу выполнения выделяется прямая и косая гладь, "свободная" и счетная, по целой ткани и ажурной. Подобно русской и украинской вышивке издавна применялась двусторонняя счетная прямая и косая гладь по целой ткани ("насц^ль", "гладзь"). В первом случае параллельные стежки, отделенные друг от друга на одну нитку, ложатся вдоль прямых нитей утка или основы, во втором — стежки идут по диагонали навстречу друг другу. Такого рода гладью вышивали несложные геометрические фигуры — квадраты, прямоугольники, треугольники, ромбы, звезды. Двусторонняя гладь использовалась как самостоятельный прием, а также в сочетании с другими видами счетных швов (рис. 7, а).

Если территория распространения прямой и косой счетной глади довольно обширна — Полесье, Поднепровье, Витебщина, то для других видов глади характерна более узкая локальная ограниченность. Так, в Клецком, Копыльском районах применялся технический прием прямой односторонней счетной глади, которая представляла собой плотное заполнение необходимой поверхности узора горизонтальными или вертикальными стежками. Специфика такой вышивки, зафиксированной на женских сорочках и рушниках, состояла в том, что стежки каждого последующего ряда располагались в' шахматном порядке относительно друг друга. Геометрическая и орнитоморфная орнаментика, использование нитей красного цвета, термин "нашыванне" — все это дает основание говорить о давности этого вида счетной глади (рис. 24, б, в).

На Браславщине вышивали прямой двусторонней счетной гладью, которая употреблялась здесь в качестве основного технического приема при орнаментации рушников. С этим способом вышивания связана характерная орнаментика в виде цветущего вазона. Сходный сюжет гладьевых вышивок зафиксирован в Крупском районе на рушниках 20—30 гг. XX в., однако технический прием давал односторонний рисунок.

В отличие от счетной глади, которая употреблялась при орнаментации предметов из льняной домотканины, гладью по предварительному контуру ("насшланне") украшали женские безрукавки из фабричной ткани, хлопчатобумажные хустки, суконную и овчинную верхнюю одежду, рушники (рис. 4, б). С этой целью использовались шерстяные, хлопчатобумажные, полихромные нити. На одежде шляхты, зажиточного крестьянства встречалась белая однотонная гладь, бытование которой связано с влиянием монастырского и городского шитья.

К несчетным украшающим швам по целой ткани следует отнести также явыб1ванне", "наб1ванне", зафиксированное в ряде деревень Пинского, Столинского районов Брестской области (АИИЭФ, д. 98, л. 79). Этот способ, получивший распространение в течение последних десяти лет, применяется для изготовления декоративных ковров. Материалом для вышивки служат полихромные шерстяные нити, сукно и пришитая к нему белая ткань. Собственно основой является сукно или плотная шерстяная ткань, полотно белого цвета используется для прорисовки контуров крупных растительных мотивов. Вышивка производится особым инструментом — полой иглой с пропущенной сквозь нее непрерывной нитью (для удобства верхняя часть иглы имеет ручку). Держа иглу перпендикулярно основе, вышивальщица прокалывает обе ткани наскозь, образуя с обратной стороны на сукне петельчатый узор (рис. 7, г).

Группа укрепляющих швов служила для обметывания среза ткани, краев изделий, сквозных отверстий в ажурном шитье. Для их обозначения на Полесье применялся общий термин "абк1данне", а в Подне-провье —"зубленне". В фольклорных материалах встречаем также "ру-б1ць" в значении делать кромку, кайму: "Шоукам шыла, а беллю ру-б1ла" (Р.оманов, I9II, 293). В белорусской народной вышивке известно несколько видов краевых швов. Среди них основными являлись петельный шов и гладьевый валик. Петельный шов представлял собой вертикальные или наклонные, редкие или частые стежки, с одной стороны соединенные петлями, причем существовали варианты с ровным краем и узорным ступенчатым (рис. 7, б). О последнем на Полесье говорили: "зубкаванне", "абК1дана зубочкам" (АИИЭФ, д. 98, л. 65). Краевыми швами укрепляли и одновременно декорировали воротники, подолы сорочек, фартуков, края полотенчатых головных уборов: "HaMiTKi зак1дал1 чырвоным i чорным" (АИИЭФ, д. 98, л. 65), Гладьевый валик использовался для укрепления отверстий в сквозном шитье, кроме того он широко применялся в линеарных контурах бордюров. Укрепляющие швы выполнялись хлопчатобумажными нитями в тон основной композиции.

То же соединение практических и декоративных функций характерно для группы соединительных швов. Повсеместно применялся шов "строчка", основным назначением которого было соединение двойной ткани отдельных деталей женской и мужской одежды (воротников, манишек, манжет). Строчка выполнялась техническим приемом "за иглу" с той разницей, что между короткими, идущими один за другим стежками отсутствовали интервалы. Помимо плотного соединения, крупные выпуклые стежки льняной "строчки" одновременно декорировали одежду. В отдельных случаях этот шов использовался только как украшающий. Так, на Пинщине характерным приемом украшения одежды являлись ручные строчки ("cTpoKi"), проложенные хлопчатобумажной нитью. О "строках" на различных видах одежды довольно часто упоминают древнебелорусские письменные источники ХУ1-ХУШ вв.: "Ермяк . з строкою золотою и з шнуром" (АВАК, 1870, 283).

Одним из давних соединительных швов является "розмярэжка" ("расшыука лапкам1", "расшыука", "рошва", "крывулька", "касща"), по внешнему виду представляющая собой узкую волнообразную полоску "плетеного" кружева. "Размярэжка" применялась для соединения двух полок фартука, скатерти, плечевых вставок и рукавов женских сорочек (рис. 8, г). Бытование данного шва зафиксировано во многих регионах, однако чаще всего встречается на тканях Западного Полесья. Это нашло соответствующее отражение в народных песнях: "Ой. у нашай бандары^ны хвартух розмядээжк|" (Романов, 1911,304).

На территории Восточного Полесья и Поднепровья традиционным способом соединения деталей женских сорочек в области рукавов, поликов, подола являлась вышивка, которую называли в отдельных районах "расшыука капейкам1". Предназначенные для соединения составные части обрабатывали с обеих сторон несколькими рядами петельного шва, причем каждый предшествующий ряд служил основой для последующего. Начиная с первого ряда делали последовательные пропуски в I, 2, 3 и т.д. стежка с тем, чтобы в конечном итоге получить из протянутых нитей обеих сторон основу для последующего настила, выполняемого нитями контрастного цвета. В общем декоре предмета красно-белой, красно-черной или трехцветной соединительной вышивке с геометрическим узором отводилось заметное место (рис. 8, в).

Соединительная мережка настилом также относится в белорусской вышивке к давним техническим приемам. В Ветковском районе этим способом ("размярэжка", "размярэжванне") сшивали и одновременно орнаментировали женские сорочки, полки скатерти. Между двумя кусками подрубленной ткани "насноувал1" льняные нити, которые затем перевивались в определенном порядке белыми и красными хлопчатобумажными нитями (рис. 8, б).

Среди терминологических обозначений соединительных швов обращает на себя внимание частое использование таких названий, как "прошва", "рошва", "рошэука". В современных восточнославянских языках 'прошва* означает вышитую, вязаную или тканую вставку между двумя полотнищами ткани. В рассматриваемое время среди населения Белоруссии одним из основных способов изготовления прошв было вязание крючком, которое сравнительно с трудоемкой вышивкой являлось более продуктивным способом изготовления кружевной вставки. Однако происхождение термина "прошва" и его диалектных производных ОТ 'шыць', 'шво* свидетельствует, что изначально он соотносился прежде всего с техникой вышивания.

Для уменьшения объема отдельных деталей одежды применялось шитье по сборкам и т.н. фигурные сборки. Шитье по сборкам Cba6i-ранне", "маршчэнне") использовалось на Полесье и Поднепровье для присбариванш верхней и нижней части рукавов женских сорочек. Орнаментация производилась швом "вперед иглу". В шитье белым по белому определенный рисунок создавался тем, что вышивальная нить, ложась поверх сборок, приминала их, а проходя сквозь сборки, делала их выпуклыми. При использовании нитей черного или красного цветов вышивка имела вид орнаментального бордюра, в отдельных случаях с довольно сложными геометрическими композициями (рис. 26, б). О древности этого вида шитья свидетельствует как сама техника выполнения, так и термин "маршчэнне", восходящий к общеславянскому: 'складка', 'морщина*. Косвенным подтверждением может служить также приложение данной техники к простейшему покрою рукава в виде прямоугольного куска ткани.

В сходных целях использовались фигурные сборки ("пуплы" — Чечерский р-н), встречающиеся на фартуках, воротниках сорочек. Декоративное начало заключалось в самих сборках, собранных иглой особым образом.

Таковы основные технические приемы белорусской народной вышивки по целой ткани. Ее древнейшую и преобладающую часть составляет счетное шитье, ведущую терминологию которого составляют производные от 'шить', 'шов*. Давность бытования "нашывання" под-твервдается, в частности, тем, что белорусское 'шыць', так же как и русское 'шить', украинское 'шити',восходят к славянскому sih 'шитый», праславянскому si^i , а также родственно сходным по значению терминам у многих других индоевропейских народов (Фасмер, 1973, 444).

Гринковой правильно замечено, что в восточнославянских языках, как в литературных, так и в диалектных,слово 'шить' употреблялось двояко: скреплять края ткани, а также покрывать ткань узором — вышивать; точно так же слово 'шов' применялось для определения способа шитья и способа вышивания (Гринкова, 1939, 178). Подобная двойственность не случайна. Она наводит на размышление, что вышивка, во всяком случае та часть ее, которая используется для практических потребностей соединения ткани, укрепления среза, придания определенной формы изделию, зародилась в процессе изготовления одежды. Несмотря на то, что отдельные способы шитья одежды со временем получили декоративное оформление и по сути дела постепенно превратились в способы вышивания, для обозначения последних привычно употреблялась терминология от слова 'шить'. Данный вывод базируется на известном положении О.Н.Трубачева о недостаточности или иначе говоря об архаизирующей сущности каждой традиционной народной терминологии, которая выражается в способности терминологии постоянно несколько отставать от уровня материальной культуры и отражать тем самым некоторый предшествующий культурный уровень (Трубачев, 1966, 391).

Вышивка по разреженной ткани. Счетная вышивка по разреженной ткани, названная в специальной литературе строчевым шитьем, строчкой, в Белоруссии представлена главным образом мережками — узкими ажурными вышивками. Для их обозначения применялись следующие термины: "мярэжка", "мярэжанне", "выцягом", "страчыць", "строчка". Судя по изначальному значению широко распространенного в славянских языках слова »мережка* — сеть, ячеистая ткань, решетка, — одним из прототипов строчевых вышивок могли быть в древности различного рода рыболовные, охотничьи сети. Термин "выцягом" прозрачно отражает сущность строчевого шитья — предварительное вытягивание нитей основы и утка. Очевидно, к давним восточнославянским терминам относятся "страчыць", "строчка", зафиксированные у населения юго-запада Брестского Полесья. В русской вышивке он распространен в северных диалектах и особенно широко среди населения бывшей Вологодской губернии (Гринкова, 1939,177).

Для выполнения узких строчевых вышивок из ткани удаляют нити основы или утка, а на оставшихся развивают тот или иной узор. Широко использовались мережка "пруШк", "пад npyniK", "пруц1ка-ванне". Простейшие мережки, выполненные льняными отбеленными нитями, служили украшением сорочек, фартуков, намиток, рушников, скатертей (рис. 22, б).

В отличие от белых мережек, использующихся как вспомогательный прием, полихромная мережка настилом являлась основным способом орнаментации нижней части рукавов женских сорочек, манжет, фартуков, полотенчатых головных уборов. Выполнение такой вышивки подобно соединительной мережке заключалось в перевивании равных по величине вертикальных пучков нитей. Особенности переплетения, чередование нитей разных цветов давало возможность получать различные вариации геометрического узора.

Строчевой ажур — вышивка на продольных и поперечных нитях — у белорусов особого развития не получила. На рубеже столетий одним из распространенных способов являлась строчка — перевить с настилом. В основе этой техники лежит перевивание предварительно подготовленной сетки и последующее заполнение ее плотными рядами нитей, настилаемых в одном направлении в соответствии с рисунком. Настилали протягиванием нити под столбиком, а затем над столбиком, по возвращении нить пропускали в обратном направлении — там, где нитка лежала над столбиком, ее направляли под столбик и наоборот. Настил выполняли как в горизонтальном направлении, так и в вертикальном. Эта разновидность строчки применялась в Белоруссии в основном для украшения рушников (рис. 9, а, б). Белый настил со своеобразной трактовкой растительно-орнитоморф-ных мотивов особенно часто встречается на территории Витебщины. В целом, распространение строчки-перевити с настилом в Белоруссии относится, по всей вероятности, к ХУШ—XIX вв.

Своеобразный тип сквозного счетного шитья зафиксирован среди населения Барановичского, Ляховичского районов. Вышивка предназначалась для рушников и выполнялась следующим образом. Подготовленную сетку с мелкими ячейками перевивали, однако в определенных местах полотняное переплетение ткани вновь восстанавливали, прокладывая поперечные и продольные нити. Наснованные между столбиками нити, переплетаясь между собой, образовывали прямую штопку (рис. 9, в). Особенности выполнения, геометрическая орнаментика, использование льняных нитей указывают на то, что этот вид шитья в целом относится к давним.

Устойчивые навыки выполнения строчевых вышивок сложились на территории Поднепровья. Ткань разряжали, выдергивая нити утка и основы в количестве, необходимом для получения сетки с довольно крупными отверстиями, затем нити столбиков сетки переплетали плотным настилом: "Выцягнеш, а потым абкручваеш" (АИИЭФ, д. 97, л. 104). На Могилевщине рисунок создавался также использованием хлопчатобумажных красных, черных, белых нитей, дополнительным настилом поверх сетчатой поверхности, затягиванием отверстии различными паутинками (рис. 9, г). В русской вышивке эти техники получили название "строчка-вырезы", "цветная перевить" (Калмыкова, 1981, 177, 183), среди населения Белоруссии — "сакален-не", "гаптоука", "гаптаванне", "расшивание".

Термин "сакаленне" вплоть до настоящего времени широко употребляется на территории Могилевщины, Гомелыцины для обозначения строчевых вышивок от узких мережек на фартуках, намитках, рукавах сорочек до ажурных разработок в виде зубчатых кружев на рушниках: "сакал1ць дзюбы", "пасакал1ла HaMiTiqr", "пасакалёныя га-pymci" (АИИЭФ, д. 97, л. 18, 27). В начале XX века этой техникой украшали ("усакольвал!") также спадницы "пад 1спад", "каптаны", хустки. Слово "сакаленне", по данным экспедиционных исследований, является давним. Вначале оно употреблялось лишь для обозначения строчевых мережек на традиционных видах одежды. На рубеже столетий данный термин был распространен и на строчевое ажурное шитье — Техники, по мнению информаторов, занесенной и позднего происхождения. В деревне Бабиров Глусского района на вопрос о времени появления строчевого ажура на рушниках сообщили следующее: "Пас-ля М1калаеускай вайны краму не было, запалач закрылась, так i пачал1 сакал1ць" (АИИЭФ, д. 97, л. 105-106). Происхождение термина возможно связано со словом "сак" — разновидности рыболовной сети.

На территории Гомелыцины для обозначения различных видов строчки употреблялись преимущественно термины "гаптоука", "гаптаванне", ведущие свое происхождение от польского ftufe — народная вышивка, вышивание. Письменные источники ХУ1—ХУШ вв. показывают, что "гафтаваць" значило вышивать золотом, серебром, шелком; "гаптарка" — золотошвея. В украинском литературном языке термин "гаптування" и в' настоящее время используется для обозначения золотошитья. По всей вероятности, именно от украинского "галтування" появилось белорусское восточнополесское "гап-таванне", "гаптоука".

Строчевая техника нередко сочеталась в узоре со счетными швами по целой ткани. Такие вышивки, в основном белым по белому, украшали женские сорочки в Ветковском, Молодечненском, Бу-до-Кошелевском, Кобринском районах (рис. 18, а). Технически выполнение прорезной глади ("вщ)азк1", "вщ)азы") заключалось в предварительном обметывании небольших отверстий и последующем удалении ткани внутри обозначенного участка: "Абшыю, каб не вы-сыпалася, а потым нажом выразаю" (АИИЭФ, д. 43, л. 26). Вышивка дополнялась различными видами счетных украшающих швов — гладью, крестом.

Ажурная вышивка представлена в Белоруссии и гладьевым шитьем по контуру на домотканом или фабричном полотне. Жительница деревни Мезовичи Осиповичского района Нехайчик О.И., 1918 г. рожд., рассказывала: "На паркале намалюю квяты, дырачш прарэ-заю нажн1цам1 i абшываю" (АИИЭФ, д. 97, л. 10). Такая вышивка называлась "гафтаванне". Данный термин применительно к гладьевым вышивкам дает также словарь И.И.Носовича (Насов1ч, 1983, НО). Своеобразный способ зафиксирован в Юшчевском районе. Здесь кужельные рушники, юбки-'ЧсподнШ" "сакалШ" острием веретена, а полученные отверстия — "кружк!" обшивали (АИИЭФ, д. 97, л. 65).

Приведенный материал свидетельствует, что строчевая вышивка в Белоруссии особого развития не получила. В то же время технические приемы выполнения отдельных видов сквозного шитья и сопутствующая им терминология указывают на знакомство населения с древнейшими приемами строчки. К ним относится прежде всего строчевое шитье на предметах традиционной одежды. Что касается ажурной вышивки на тканях бытового обихода, то она относится к сравнительно позднему явлению, получившему распространение в подавляющем большинстве в XIX — начале XX в.

Охватывая в целом разнообразные по времени и функциональному назначению технические приемы белорусской народной вышивки, мы увидим, что между ними и другими ведущими признаками — колоритом, орнаментом существовала определенная взаимообусловленность. Так, вышивка по целой ткани выполнялась преимущественно нитями красного, черного (синего) цветов; для строчки характерно использование белых льняных, хлопчатобумажных нитей. Взаимосвязь с колоритом отчетливо прослеживается и цри выполнении отдельных видов швов, несущих конкретную нагрузку^ Помимо функциональной значимости, колорит тех или иных приемов определялся и варьировался сложившимися локальными традициями. С конца XIX в. комплекс технических приемов становится более однородным, в нем преобладают украшающие швы. При выборе цветовых сочетаний решающую роль начинают играть эстетические критерии.

Не менее отчетливо наблюдается взаимозависимость технических приемов вышивки и ее орнаментики. Если геометрические узоры выполнялись обширным комплексом давних видов швов, то вышивка растительных мотивов была более ограничена в использовании технических приемов, большая часть которых появилась в ХУШ—XX вв.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование белорусской народной вышивки конца XIX — начала XX в. показало ее значение как ценного историко-этнографическо-го источника, позволяющего углубить наши представления об этнических особенностях материальной и духовной культуры народа, а также источника, дающего информацию о некоторых вопросах этнокультурной истории.

В рассматриваемый период, как явствует из анализа массового материала, белорусская вышивка представляла собой многослойное явление со сложным переплетением различных по хронологии и этническим традициям пластов. Основанием этой системы являлся архаический пласт, который с наибольшей отчетливостью характеризуется вышитой орнаментикой традиционного женского и мужского костюма, а также отдельных предметов декоративно-бытового назначения. Особенность такой вышивки — в строгой геометричности орнаментальных композиций; монохромном колорите, преимущественно красного, иногда белого, черного цветов; применении комплекса различных по функциональному назначению технических приемов, выполняемых с учетом структуры ткани; соблюдении определенной схемы локального расположения узоров.

Геометрическое "наишванне", наблюдаемое в отдельных районах вплоть до начала XX в., было особенно устойчивым в тех отдаленных местах, где дольше держались элементы патриархального земледельческого уклада. Приверженность к подобного рода узорам объяснялась отчасти особой значимостью и многообразием их семантики, в которой древняя магическая благожелательная функция сочеталась с социальной, интеллектуальной, эстетической, воспитательной. Исследование белорусской вышивки с точки зрения смыслового содержания данного вида бытового искусства подтвердило наличие древней символики и, вместе с тем, выявило значительное эволюционирование его традиционных семантических значений. Анализ многочисленного материала показал, что геометрическая орнаментика не являлась архаическим "пережитком", а послужила благодатной почвой, на которой развились новые формы художественного творчества, наполненные иным содержанием, но сохраняющие тем не менее отголоски древних традиций.

Эволюционирование содержания народного орнаментального творчества шло параллельно с изменением его художественных форм. Наибольшие отличия прослеживаются в течение второй половины XIX — начала XX в., что было связано с развитием капиталистических отношений. На протяжении этого периода значительные изменения претерпевают технологические особенности орнаментации народных тканей. Так, обращает на себя внимание интенсивный процесс замены счетного шитья узорным тканьем. Было бы неверно говорить о том, что орнаментальное ткачество не имело места среди населения Белоруссии в предшествующий период. Судя по археологическим образцам, отдельные приемы узорного тканья были известны в древней Руси и, следовательно, имеют давнюю историю. Вместе с тем во второй половине XIX в. создаются благоприятные условия для широкого развития данного вида народного искусства. Это явление было вызвано, по-видимому, потребностью механизации трудоемкого процесса счетной вышивки, что отражало общую тенденцию развития народных узорных тканей восточнославянских и других народов в период развития капитализма.

К началу XX в. геометрическую орнаментику, выполненную счетным шитьем и узорным ткачеством, заметно вытесняет растительный вышитый декор. Расширение товарно-денежных отношений, знакомство с городской культурой, все большее проникновение фабричных товаров в быт деревни существенно меняют эстетические критерии. Праздничная одежда шьется по городскому образцу из фабричных полотен, основным способом ее орнаментации становится вышивка. Расширяется перечень объектов приложения вышивки, главным образом, за счет разнообразных тканей декоративно-бнтового назначения. Качественно меняется орнамент, колорит. Преобладающим вариантом цветовых сочетаний становится равное использование красных и черных нитей, в отдельных случаях развивается полихромия. Появляется тяготение к укрупнению узоров, широко распространяется растительная орнаментика, почерпнутая из различных источников, но творчески переработанная в соответствии с орнаментальными традициями предшествующего времени.

Ареальные исследования показали, что локальное своеобразие было тесно связано с этнокультурной историей белорусского народа. В этом плане значительный интерес представляют особенности территориального распространения традиционной вышивки. Картографирование геометрической орнаментики выявило определенную зону ее бытования и особое сосредоточение узоров среди населения Полесья и Поднепровья.

Изучение локальных особенностей выявило ярко выраженное своеобразие полесских вышивок, а также хорошую сохранность традиционных узоров. Наиболее архаические формы счетного "нашывання" обнаружены среди населения Западного Полесья. Бытование реликтовых элементов традиционной полесской вышивки подтверждается совокупностью признаков, в том числе разнообразием терминологических обозначений с общеславянской основой.

Сравнительное сопоставление основных признаков орнаментального комплекса традиционной вышивки белорусского и украинского

Полесья показало однотипность узоров, позволяющих в целом говорить о единстве художественной культуры данной историко-этнографической области. Одновременно полевые материалы о вышивке пограничных территорий выявили сложную картину взаимопроникновения орнаментальных форм, колорита, терминологии, получивших развитие в результате культурных связей, миграционных процессов. На западных рубежах Брестского Полесья по материалам узорных тканей прослеживаются контакты между белорусским и польским населением, что находит подтверждение в вышивках Прилукского ареала, в соответствующих обозначениях хлопчатобумажных вышивальных нитей.

Установлено, что в народную вышивку Витебщины вошли черты орнаментального искусства русского Севера. Это объясняется расселением на территории данного региона русских колонистов — выходцев из северных русских губерний. Традиционная геометрическая орнаментика обнаруживает в своей основе черты, свойственные другим регионам, однако сложившиеся социально-экономические условия, развитие отхожих промыслов явились одной из причин быстрого исчезновения из быта узорной домотканины и в особенности народной одежды.

Характер вышивок Понеманья, слабая распространенность (за исключением южных районов) давних узоров с общеславянской геометрической орнаментикой служит подтверждением неоднородности населения, является еще одним свидетельством сложных этнических процессов, имевших место на территории Понеманья с древнейших времен.

В целом, исследование показало, что формирование локальных особенностей белорусской народной вышивки относилось к различным историческим периодам и определялось древними этническими традициями отдельных групп населения, историко-культурными связями, миграционными процессами, факторами социально-экономического развития. В ряде случаев локальный характер вышивок складывался из сложного напластования нескольких разновременных компонентов. Установлено, что появление инновационных локальных явлений заметно усилилось во второй половине XIX в. в связи с развитием капитализма, влиянием городской культуры.

В советское время изменение бытовых условий, исчезновение патриархального уклада, в течение многих веков служившего основой народного орнаментального творчества, повлекли за собой и изменение объектов приложения вышивки. Ушла в прошлое белорусская традиционная домашняя вышивка, в которой важное место занимали практически-утилитарные функции, на первое место выдвинулось художественно-эстетическое начало.

В послеоктябрьский период народная вышивка тесно связана с художественными промыслами, развитию которых в нашей стране придается большое значение. Об этом свидетельствуют специальные постановления ЦК КПСС, Совета Министров СССР. Особенно важным для судеб народного искусства явилось специальное постановление ЦК КПСС 1975 г. "О народных художественных промыслах", в котором своевременно поставлены актуальные задачи дальнейшего развития промыслов, а также намечены пути преодоления отдельных отрицательных явлений, имевших место в практике современного народного искусства.

В настоящее время наблюдается несколько форм бытования белорусской народной вышивки. Первая охватывает народное орнаментальное творчество, которое является прямым наследием традиционной культуры, комплекса духовных представлений предшествующего времени. Сюда относится, например, использование орнаментированной одежды, изготовленной по традиционным образцам, вышитые, тканые рушники.

Ко второй форме принадлежит творчество единичных мастеров, сохраняющих коллективный опыт" (Неодасова, 1983, 90). Вышивка бытует в форме домашнего производства для собственных потребностей или же по единичным заказам односельчан. Это главным образом изготовление тканей, служащих для украшения жилища. В последние годы заметно распространилось вышивание ковров.

Наконец, третья форма — это современные предприятия художественной вышивки, развивающие традиции народного искусства. В настоящее время в республике работает 21 фабрика, выпускающая вышитые-швейные изделия, постельное, столовое белье. Крупнейшие из них: Минское, Бобруйское, Витебское, Гомельское, Слонимское производственные объединения художественных изделий. Применяется механизация трудоемких процессов, ручная вышивка используется для изготовления малосерийных и выставочных образцов.

Таким образом, исследование показало непреходящую ценность белорусской народной вышивки как одного из ярких явлений художественной культуры, лучшие традиции которой находят претворение в современном народном искусстве.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Фадеева, Ольга Евгеньевна, 1985 год

1. Произведения основоположников марксизма-ленинизма

2. Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 15-78.

3. Маркс К. Введение (из экономических рукописей 1857-1858 годов). — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 12, с. 7-37.

4. Маркс К. К критике политической экономии. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т, 13, с. 5-9.

5. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 5-338.

6. Энгельс Ф. Диалектика природы. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 343-626.

7. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с.23-178.

8. Энгельс Ф. Введение к английскому изданию "Развитие социализма от утопии к науке". — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.,т. 22, с. 294-320.

9. Ленин В.И. Развитие капитализма в России. — Поли. собр.соч., т. 3, с. 1-609.

10. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. — Полн. собр. соч., т. 18, с. 1-384.

11. Ленин В.И. Тезисы по национальному вопросу. — Полн, собр. соч., т. 23, с. 314-322.

12. Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу. — Полн. собр. соч., т. 24, с. II3-I50.

13. Ленин В.И. 0 праве наций на самоопределение. — Полн. собр. соч., т. 25, с. 255-320.

14. Ленин В.И. К вопросу о диалектике. — Полн. собр. соч.,т. 29, с. 316-322.

15. Ленин В.И. Успехи и трудности Советской власти. — Полн. собр. соч., т. 38, с. 39-73.

16. Ленин В.И. О государстве. — Полн. собр. соч., т. 39, с. 64-84.

17. Ленин В.И. Задачи Союзов молодежи. Речь на Ш Всероссийском съезде Коммунистического Союза Молодежи 2 октября 1920 г. — Полн. собр. соч., т. 41, с. 298-318.

18. Ленин В.И. О пролетарской культуре. — Полн. собр. соч., т. 41, с. 336-337.

19. Ленин В.И. Набросок резолюции о пролетарской культуре. — Полн. собр. соч., т. 41, с. 462.

20. Официально-документальные материалы

21. Программа Коммунистической партии Советского Союза. — М.: Политиздат, 1975. — 144 с.

22. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик. — М.: Политиздат, 1977.

23. Материалы ХХУ съезда КПСС. — М.: Политиздат, 1976. — 256 с.

24. Материалы ХХУ1 съезда КПСС. — М.: Политиздат, 1981. — 223 с.

25. О мерах содействия кустарной промышленности: Декрет ВЦИК и СНК от 25 апреля 1919 г. — В кн.: Декреты Советской власти. — М.: Политиздат, 1971, т. У, с. 102-104.

26. О мероприятиях по дальнейшему развитию местной промышленности и художественных промыслов: Постановление СМ СССР от 30 сентября 1966 г. — В кн.: Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. — М.: Политиздат, 1968, т. 6, с, 248-254.

27. АБАК, 1867 — АБАК. Акты Брестского земского суда. — Вильно, 1867, т. П. — 364 с.

28. АБАК, 1870 — АВАК. Акты Брестского городского суда. — Вильно, 1870, т. Ш. — 418 с.

29. АВАК, 1872 — АВАК. Акты Брестского городского суда. — Акты Брестского подкоморского суда. — Акты Брестской магдебургии.

30. Акты Кобринской магдебургии. — Акты Каменецкой магдебургии.

31. Вильно, 1872, т. У1. — 593 с.

32. АВАК, 1875 — АВАК. Акты Виленского городского суда. — Вильно, 1875, т. УШ. — 652 с.

33. АВАК, 1890 — АВАК. Акты Гродненского земского суда. — Вильно, 1890, т. ХУЛ. — 560 с.

34. АВАК, 1891 — АВАК. Акты о копных судах. — Вильно, 1891, т. ХУШ. — 578 с.

35. АВАК, 1894 — АВАК. Акты Гродненского земского суда. — Вильно, 1894, т.XXI. — 118 с.

36. АВАК, 1895 — АВАК. Акты Слонимского земского суда. — Вильно, 1895, т. ХХП. — 471 с.

37. АВАК, 1899 — АВАК. Акты Упитского городского суда. —

38. Вильно, 1899, т. ХХУ1. — 404 с.

39. АВАК, 1912 — АБАК. Акты Минского городского суда. — Вильно, 1912, т. ХХХН. — 461 с.

40. Азербайджанские, 1971 — Азербайджанские вышивки. Альбом. — М.: Искусство, 1971. — 40 с.

41. Аляксееу, 1971 — Аляксееу А.В. Старажытны Мсцхслау. — Пом-HiKi ricTopHi i культуры Беладс1, 1971, Jfc I, с. 25-31.

42. Амброз, 1965 — Амброз АД. Раннеземледельческий культовый символ "ромб с крючками". — СА, 1965, № 3, с. 14-27.

43. Амброз, 1966 — Амброз А.К. О символике русской 1фестьян-ской вышивки архаического типа. — СА, 1966, № I, с. 61-76.

44. Аниченко, 1969 — Аниченко Г.В. Текстильная промышленность Белоруссии. — Мн.: БГУ, 1969. — 132 с.

45. Бабенчиков, 1945 — Бабенчиков М.В. Народное декоративное искусство Украины и его мастера. — М.: Гос. архитект. изд., 1945. — 82 с.

46. Бандарчык, 1964 — Бандарчык В.К. Псторыя беларускай этна-графП XIX ст. — Мн,: Навука i тэхн1ка, 1964. — 282 о.

47. Бандарчык, 1970 — Бандарчык В.К. Псторыя беларускай этна-графп. — Мн.: Навука i тэхн1ка, 1970. — 123 с.

48. Бандарчык, 1972 — Бандарчык В.К. Псторыя беларускай савец-кай этнаграфН. — Мн.: Навука i тэхнхка, 1972. — 165 с.

49. Беларуска-польсю я, 1975 — Беларуска-польск1я 1залексы. — Мн.: Рэд.-вьщ. савет. 1н-т мовазнауства 1мя Я.Коласа, 1975. — 164 с.

50. Беларускае, 1951 — Беларускае народнае мастацтва. Альбом. — Мн.: Ввд-ва АН БССР, 1951, т. I.

51. Беларускае, 1975 — Беларускае народнае адзенне. — Мн.: Навука i тэхн1ка, 1975. — 94 с.

52. Беларуси!, 1955 — Беларуси народны арнамент. Альбом. — Мн.: Савет прамысловай кааперацы! БССР, 1955.

53. Беларусюя, 1979 — Беларуси я народныя тканшы. Каталог. — Мн.: Беларусь, 1979.

54. Белоруссия, 1959 — Белоруссия в эпоху феодализма (с древнейших времен до середины ХУЛ века). — Мн.: Изд-во АН БССР, 1959, т. I. — 516 с.

55. Беляшевский, 1888 — Беляшевский Н. Клады великокняжеской эпохи, найденные в Киеве. — Киевская старина, 1888, т. ХХП, июль, с. 136-143.

56. Бернотене, 1974 — Бернотене С.Ю. Литовская народная женская одежда кон. ХУШ — нач. XX в. — Вильнюс: Минтис, 1974. — 278 с. (на литовском языке).

57. Бессонов, 1871 — Бессонов П. Белорусские песни, с подробным описанием их творчества и языка, с очерками народного обряда, обычая и всего быта. — М., 1871, — 176 с.

58. Бибикова, 1965 — Бибикова В.И. 0 происхождении мезинского палеолитического орнамента. — СА, 1965, № I, с. 3-8.

59. Бобровский, 1863 — Бобровский П. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Гродненская губерния. — СПб, 1863, ч. 1-П. — 1074 с.

60. Богатырев, 1971 — Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. — М.: Искусство, 1971, — 544 с.

61. Богданов, 1914 — Богданов В. Из истории женского южно-великорусского костюма. — Этнографическое обозрение, 1914, № 1-2, с, 127-155.

62. Богуславская, 1968 — Богуславская И.Я. О двух произведениях средневекового народного шитья. — В кн.: Русское народное искусство Севера. — Л.: Сов. художник, 1968, с. 91-106.

63. Богуславская, 1972 — Богуславская И.Я. Русская народная вышивка. — М.: Искусство, 1972. — 151 с.

64. Богуславская, 1982 — Богуславская И.Я. Художественные особенности русской народной вышивки с геометрическим орнаментом (ИХ— XX вв.). — СЭ, 1982, № I, с. I0I-II2.

65. Брошей, 1973 — Брошей Ю.В. Этнос и этнография. — М.: Наука, 1973. — 283 с.

66. Бромлей, 1981 — Брошей Ю.В. Современные проблемы этнографии, — М.: Наука, 1981. — 390 с. .

67. Бульба, I9II — Бульба А. Колыи слоу аб дзявочай апратцы на Беларусь — В1льня, I9II. — 12 с.

68. Бусыгин, 1966 — Бусыгин Е.П. Русское сельское население Среднего Поволжья. Ист.-этногр. исследование материальной культуры (середина XIX — начало XX вв.). — Казань: Изд. Казан, ун-та, 1966. — 403 с.

69. Василевська, 1972 — Василевська Э.Э. Кролевецький рушник. — Харк1в: Прапор, 1972. — 23 с.

70. Василенко, 1974 — Василенко В.М. Народное искусство. Избранные труды о народном творчестве Х-ХХ вв. — М.: Сов. художник, 1974. — 294 с.

71. Вильсоне, 1952 — Вильсоне М.Р. Археологические раскопки в г. Риге. -- КСИИМК, 1952, вып. 42, с. 123-134.

72. Винклер, 1893 — Винклер фон Ц. Государственный орел. — Энциклопедический словарь Ф.А.Брокгауза, И.А.Эфрона. — СПб, 1893, т. 17, с. 4II-4I3.

73. Вишневская, 1974 — Вишневская В. Многозначность символов народного творчества. — ДИ, 1974, № 9, с. 30-31.

74. Волков, 1878 — Волков Ф.К. Отличительные черты южно-русской народной орнаментики. — В кн.: Труды Третьего археологического съезда в России, — Киев, 1878, т. П, с. 317-326.

75. Воробьев, 1930 — Воробьев Н.И. Некоторые данные о технике орнаментации тканей у казанских татар. — Казань, 1930. — 32 с.

76. Воронин, 1954 — Воронин Н.Н. Древнее Гродно (По материалам археологических раскопок 1932-1949 гг.). — МИА, 1954, т. Ш, Я 41. — 239 с.

77. Воронков, 1947 — Воронков Н.В. Крашение вышивальных ниток. — М.: КОИЗ, 1947. — 33 с.

78. Вышивка, I960 — Вышивка народов Поволжья и Прикамья. Альбом. — М., 1961,

79. Вяршук, 1929 — Вяршук В.Я. Прыродныя фарбы Беларуси — В кн.: Запхск! Адцзелу прыроды i народнай гаспадаркг. — Менск: Беларуск. Акад. Навук, 1929, т. П, с. 231-257.

80. Гаген-Торн, 1933 — Гаген-Торн Н.И. Магическое значение волос и головного убора в свадебных обрядах Восточной Европы. — СЭ, 1933, В 5-6, с. 76-88.

81. Гаген-Торн, 1958 — Гаген-Торн Н.И. Болгарская одежда (По коллекциям ленинградских музеев). — В кн.: Сборник музея антропологии и этнографии. — Л.: АН СССР, 1958, т. ХУШ, с. 208-278.

82. Гаген-Торн, I960 — Гаген-Торн Н. Женская одежда народов Поволжья (Материалы к этногенезу). — Чебоксары: Чувашгосиздат, I960. — 228 с.

83. Ганцкая, 1970 — Ганцкая О.А. Народное искусство Польши. — М.: Наука, 1970. — 183 с.

84. Горбачевский, 1874 — Горбачевский Н. Словарь древнего актового языка Северо-Западного края и царства Польского. — Виль-на, 1874. — 397 с.

85. Гошко, 1976 — Гошко Ю.Г. Населения Укр. Карпат ХУ-ХУШ вв. Заселения. Mirpanii. Побут. — К.: Наук, думка, 1976. — 206 с.

86. Грибова, 1980 — Грибова JI.C. Декоративно-прикладное искусство народов Коми. — М.: Наука, 1980. — 239 с.

87. Гринблат, 1940 — Гринблат М.Я. Народное искусство. — В кн.: Очерки по истории изобразительного искусства Белоруссии. — M.-JI.: Искусство, 1940, с. 5-30.

88. Гринблат, 1968 — Гринблат М.Я. Белорусы. — Мн.: Наука и техника, 1968. — 287 с.

89. Гринкова, 1935 — Гринкова Н.П. Отражение производственной деятельности руки в русской орнаментике. — СЭ, 1935, № I, с. 60-90.

90. Гринкова, 1939 — Гринкова Н.П. Термины вшивания в русских диалектах. — Учен. зап. Ленинградок, пед. ин-та им. А.И.Герцена, 1939, т. XX, с. 173-192.

91. Громов, 1971 — Громов Г.Г., Деопик Д.В., Плющев В.Н. Применение метода количественного анализа орнаментальных образов русской народной вышивки. — Вестник Московского университета, 1971, № 4, с. 69-97.

92. Гурина, 1956 — Гурина Н.Н. Оленеостровский могильник. — МИА, 1956, £ 47. — 429 с.

93. Давтян, 1972 — Давтян С.С. Армянская вышивка. — Ереван: АН Арм. ССР, 1972. — 240 с.

94. Даркевич, I960 — Даркевич В.П. Символы небесных светил в орнаментике древней Руси. — СА, I960, № 4, с. 58-67.

95. Динцес, 1941 — Динцес Л.А. Историческая общность руссюгои украинского народного искусства. — СЭ, 1941, У, с. 21-58.

96. Динцес, 1951 — Динцес Л.А. Древние черты в русском народном искусстве. — Б кн.: История культуры древней Руси. — М.-Л., 1951, т. П, с. 465-491.

97. Добровольский, 1894 — Добровольский В.Н, Смоленский этнографический сборник. — СПб, 1894, ч. П. — 445 с.

98. Добрянська, 1959 — Добрянська 1.0., Симоненко 1.Ф. Тили та колорит зах!дноукра1нсько1 народно i вишивки. — НТЭ, 1959, № 2, с. 75-83.

99. Довнар-Запольский, 1909 — Довнар-Запольский М.В. Исследования и статьи. — К., 1909, т. I. — 486 с.

100. Дурасов, 1977 — Дурасов Г.П. Каргопольское "заветное" шитье. — СЭ, 1977, № I, с. II0-II3.

101. Е&емский, 1925 — Б}цемский М,Б. Природные краски на севере Европейской части СССР и применение их в народном быту. — Природа, 1925, № 4-6, с. 87-96.

102. Жильберт, 1867 — Жильберт де Лянуа. Путешествие по Литве в ХУ веке. — Вестник Западной России. — Вильно, 1867, кн. 7, т. I, с. 38-47.

103. Журавлев, 1978 — Журавлев А.Ф. Охранительные обрдцы, связанные с падежом скота и их географическое распространение. — В кн#: Славянский и балканский фольклор: Генезис, архаика, традиции (Сб. статей). — М.: Наука, 1978, с. 71-94.

104. Жывашс, 1980 — Жывашс Беларус1 ХП-ХУШ стагоддзяу. Альбом. — Мн.: Беларусь, 1980.

105. Заключение, 1975 — Заключение дискуссии о семантике. — ДИ, 1975, Jfc 3, с. 44.

106. Занкевич, 1897 — Занкевич А. Белорусские свадебные обряды и песни сравнительно с великорусскими. — СПб, 1897. — 113 с.

107. Записки, 1915 — Записки отделения русской и славянской археологии императорского русского археологического общества. — Пг., 1915, т. XI.

108. Здоровега, 1968 — Здоровега Н. Плет1ння чи брання. — НТЭ, 1968, №2, с. 68-69.

109. Зеленин, I9II — Зеленин Д. "Обыденные" полотенца и "обыденные" храмы. — Живая старина, I9II, вып. I, с. 1-20.

110. Зеленин, 1931 — Зеленин Д.К. Магическая функция примитивных орудий. — Изв. АН СССР. Отд. общественных наук. — Л., 1931, УП серия, № 6, с. 713-754.

111. Зеленчук, 1968 — Зеленчук B.C., Лившиц М.Я., Рикман Э.А., Рафалович И.А. Археология, этнография и искусствоведение Молдавии. — Кишинев; Картя молдавеняскэ, 1968. — 186 с.

112. Зернова, 1932 — Зернова А.Б, Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае. — СЭ, 1932, № 3, с. 15-52.

113. Иванов, 1952 — Иванов С.В. Материалы орнамента к проблеме культурно-исторических связей хантов и манси. — СЭ, 1952, № 3, с. 85-99.

114. Иванов, 1958 — Иванов С.В. Народный орнамент как исторический источник (К методике изучения). — СЭ, 1958, № 2, с. 3-23.

115. Иванов, 1962 — Иванов С.В. культурно-исторические связи эн-цев и нганасан по данным орнамента. — КСИЭ, 1962, вып. ХХХУП, с. 57-66.

116. Иванов, 1963 — Иванов С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник. — М.-Л.: Акад. Наук СССР, 1963. — 500 с.

117. Канцедикас, 1977 — Канцедикас А. Искусство и ремесло: К вопросу о природе народного искусства. — М.: Изобразит, искусство, 1977. — 87 с.

118. Канцедикас, 1981 — Канцедикас А. Уроки народной культуры.1. ДИ, 1981, № 10, с. 19-21.

119. Кара-Васильэва, 1980 — Кара-Васильэва Т.В. Розвиток промис-лу художнього вшивания на y^aiHi. — В кн.: Мистецтво i сучас-HicTb. — Khib: Наукова думка, 1980, с. 88-100.

120. Карельская, 1959 — Карельская вышивка. — Петрозаводск,1959.

121. Карский, 1916 — Карский Е.Ф. Белорусы. — М., 1916, т. Ш.557 с.

122. Кацер, 1972 — Кацер М.С. Народно-прикладное искусство Белоруссии (От первобытного общества до 1917 г.). — Мн.: Вышэйшая школа, 1972. ~ 173 с.

123. Кашуба, 1978 — Кашуба М.С. Народы Югославии. — В кн.: Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы (конец XIXначало XX в.). Летне-осенние праздники. — М.: Наука, 1978, с. 200-222.

124. Клейн, 1926 — Клейн В. .Путеводитель по выставке тканей

125. УП-XIX веков. -- М.: Работник просвещения, 1926, — 39 с.

126. Клетнова, 1924 — Кпетнова Е.Н. Символика народных украс Смоленского края. — Смоленск, 1924. — 18 с.

127. Кожевникова, 1968 — Кожевникова JI.A. Особенности народного узорного ткачества некоторых районов Севера. — В кн.: Русское народное искусство Севера. — Л., 1968, с. I07-I2I.

128. Козлов, 1977 — Козлов В.И. Этническая демография. — М,: Статистика, 1977, — 240 с.

129. Королева, 1961 — Королева Н,С. Вышивка народов Поволжья и Прикамья. Альбом. — Л.: Научно-исследов. ин-т худож, промышленности Роспромсовета, 1961.

130. Королева, I96IA — Королева Н.С. Народная вышивка РСФСР. Альбом. — М.: Госместпромиздат, 1961.

131. Королева, 1970 — Королева Н.С., Кожевникова Л.А. Современное узорное ткачество. — М.: Легкая индустрия, 1970. — 112 с.

132. Королева, 1975 — Королева Н.С. Узорное ткачество удмуртов. — В кн.: Искусство Удмуртии. — Ижевск, 1975, вып. 10, с. 114152.

133. Крачковский, 1874 — Крачковский Ю.Ф. Быт западно-русского селянина. — М., 1874. — 212 с.

134. Крестьянская, 1971 — Крестьянская одежда населения европейской России (XIX — нач. XX в.). Определитель. — М.: Сов. Россия, 1971. — 365 с.

135. Крюкова, 1951 — Крюкова Т.А. Марийская вышивка. — Л., 1951. — 195 с.

136. Крюкова, 1968 — Крюкова Т.А. Мордовское народное изобразительное искусство. Вышивка, шитье бисером, узорное тканье, резьба по дереву. — Саранск, 1968. — 121 с.

137. Крюкова, 1973 — Крюкова Т.А. Удмуртское народное изобразительное искусство. — Л.-Ижевск: Удмуртия, 1973. — 159 с.

138. Крюкова, 1976 — Крюкова Т.А. Терминология узоров как источник для изучения орнаментального народного искусства. — В кн.: Сообщения Государственного русского музея, XI. — М.: Изобразительное искусство, 1976, с. 9-12.

139. Культура, 1969 — Культура и искусство древнего населения европейской части СССР (УП в. до н.э. — ХЕ в. н.э.). — JI.: Советский художник, 1969. — 118 с.

140. Курилович, 1981 — Курилович А.Н. Белорусское народное ткачество. — Мн.: Наука и техника, 1981. — 119 с.

141. Кустарная, 1913 — Кустарная промышленность России. Женские промыслы. — СПб., 1913. 440 с.

142. Куфтин, 1926 — Куфтин Б.А. Материальная культура русской мещеры. — М., 1926, ч. I. — 142 с.

143. Кухаренко, 1968 — Кухаренко Ю.В. Полесье и его место в процессе этногенеза славян (По материалам археологических исследований). — В кн.: Полесье (Лингвистика, Археология. Топонимика). — М.: Наука, 1968, с. 18-46.

144. Латышское, 1967 — Латышское народное искусство. — Рига: Лиесма, 1967, т. Ш. — 409 с.

145. Лебедева, 1926 — Лебедева Н.И. Народный быт в верховьях Десны и в верховьях Оки. — М., 1926, — 164 с.

146. Лебедева, 1956 — Лебедева Н.И. Прядение и ткачество восточных славян. — В кн.: Восточнославянский этнографический сборник. — М.: АН СССР, 1956, с. 461-540.

147. Лебедева, 1967 — Лебедева Н.И., Маслова Г.С. Русская iqpec-тьянская одежда XIX — начала XX в. — В кн.: Русские. Историко-этнографический атлас. — М.: Наука, 1967, с. 193-268.

148. Левашова, 1966 — Левашова В.П. Об одежде сельского населения Древней Руси. — Труды 1ИМ, 1966, вып. 40, с. II2-II9.

149. Левинсон-Нечаева, 1959 — Левинсон-Нечаева М.Н. Ткачество. Очерки по истории русской деревни Х-ХШ вв. — Труды 1ИМ, 1959, вып. 33, с. 9-37.

150. Линнус, 1955 — Линнус X. Вышивка в эстонском народном искусстве. Северная Эстония и острова. — Таллин: Эстонское госиздательство, 1955, ч. I. — 120 с.

151. Линнус, 1973 — Линнус X. Вышивка в эстонском народном искусстве. Западная Эстония и Южная Эстония. — Таллин: Ээсти Ра-мат, 1973, ч. П. — 296 с.

152. Л1рычныя, 1976 — Лхрычныя necHi. Беларуси фальклор у су-часных 3anicax. — Мн.: ЕДУ, 1976. — 462 с.

153. Лысенко, 1974 — Лысенко П.Ф. Города Туровской земли. — Мн.: Наука и техника, 1974. — 199 с.

154. Лысенко, 1976 — Лысенко П.Ф. Работы Брестского отряда. — В кн.: Археологические открытия 1975 г. — М.: Наука, 1976, с.422.

155. Маланчук, 1964 — Маланчук В.А. Некоторые особенности щ>ес-тьянской одежды, вышивки и художественного ткачества Соколыцины. — М., 1964. — 5 с.

156. Малчанава, 1972 — Малчанава Л.А. Этнаграф1чныя равны рэс-публ1К1. — HoMHiKi гхсторы! I культуры Беларусь 1972, № I, с. 31-34.

157. Маслова, 1950 — Маслова Г.С. Узорное тканье на русском Севере. -- КСИЭ, 1950, XI, с. 10-18.

158. Маслова, 1951 — Маслова Г.С. Народный орнамент верхневолжских карел. — М.: АН СССР, 1951. — 139 с.

159. Маслова, 1956 — Маслова Г.С. Народная одежда русских, украинцев и белорусов. — В кн.: Восточнославянский этнографический сборник. — М.: Изд-во АН СССР, 1956, с. 541-757.

160. Маслова, 1975 — Маслова Г,С. Орнамент русской народной вышивки как исторический источник. — СЭ, 1975, № 3, с. 34-44.

161. Маслова, 1978 — Маслова Г.С. Орнамент русской народной вышивки. — М.: Наука, 1978. — 206 с.

162. Маслова, 1984 — Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских обычаях и обрядах XIX — начала XX в. — М.: Наука, 1984.155 с.

163. Мастацтва, 1976 — Мастацтва сяла Няглюбка. Фотоальбом. — Мн.: Беларусь, 1976. — 79 с.

164. Мастацтва, 1978 — Мастацтва, створанае народам. Альбом. — Мн.: Беларусь, 1978. —

165. Матейко, 1973 — Матейко K.I. Головн1 убори украшських селян до пачатку XX ст. — НТЭ, 1973, № 3, с. 47-54.

166. Матейко, 1977 — Матейко K.I. Украшський народний одяг. — К.: Наук, думка, 1977. — 223 с.

167. Матьяшек, 1968 — Матьяшек 0. Краса волинсышх вишивок. — НТЭ, 1968, № 2, с. 69-70.

168. Материалы, I9II — Материалы по этнографии Гродненской губернии. — Вильна, I9II, вып. I. — 399 с.

169. Матэрыялы, 1970 — Матэрыялы для слоушка Мшска-Маладзечан

170. CKix гаворак. — Мн.: ЕДУ, 1970. — 172 с.

171. Маясова, 1971 — Маясова Н.А. Древнерусское шитье. Альбом.

172. М.: Искусство, 1971. — 34 с.

173. Минская, I9II — Минская старина, I9II, вып. 2. — 267 с. Митиров, 1974 — Митиров А.Г. Изобразительное искусство монгольских народов как источник по проблеме их этногенеза; Автореф. Дис. . канд. ист. наук. — M.t 1974. — 18 с.

174. Молчанов, I960 — Молчанов B.C. Народное узорное переборное ткачество. — М.: Всесоюзное кооперативное изд., I960. — 30 с.

175. Молчанова, 1968 — Молчанова Л.А. Материальная культура белорусов. — Мн.: Навука i тэхшка, 1968. — 231 с.

176. Молчанова, 1969 — Молчанова Л. Головш убори б1лоруських селян (XIX — початок XX в.). — НТЭ, 1969, № 6, с. 14-24.

177. Молчанова, 1981 — Молчанова Л.А. Очерки материальной культуры белорусов ХУ1-ХУШ вв. — Мн.: Наука и техника, 1981. — 112 с.

178. Моора, 1950 — Моора А.Х. Эстонско-русские отношения в ХУШ-XX вв. по данным этнографии. — КСИЭ, 1950, вып. ХП, с. 45-54.

179. Музей, 1983 — Музей старажытнабеларускай культуры. Каталог экспаз1цы1. — Мн.: Навука ! тэхшка, 1983.

180. Нариси, 1969 — Нариси з icTopli уврашського декоративно-прикладного мистецтва. — Льв1в: Вид-во Льв1вського ун-ту, 1969.191 с.

181. Народнае, 1958 — Народнае i прикладное мастацтва Беларусь

182. Мн.: Дзяржввд. БССР, 1958. — 60 с.

183. Народы, 1964 — Народы европейской части СССР. — М.: Наука, 1964, т. I. — 984 с.

184. Насов1ч, 1983 — Насов!ч I.I. Слоушк беларускай мовы. — Мн.: БСЭ, 1983. — 792 с.

185. Наулко, 1975 — Наулко В.И. Развитие межэтнических связей на Украине. — К.: Наук, думка, 1975. — 276 с.

186. Некрасова, 1983 — Некрасова М.А. Народное искусство как часть культуры. — М.: Изобразительное искусство, 1983. — 342 с. Нидерле, 1924 — Нидерле Л. Быт и культура древних славян.

187. Прага: Пламя, 1924. — 285 с.

188. Никифоровский, 1895 — Никифоровский Н.Я. Очерки простонародного житья-бытья в Витебской Белоруссии и описание предметов обиходности. — Витебск, 1895. — 552 с.

189. Никифоров с кий, 1897 — Никифоровский Н.Я. Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах. — Витебск, 1897. — 308 с.

190. Николаева, 1982 — Николаева Т.А. Изменения в украинской народной одежде Среднего Приднепровья (конец XIX — 70 гг. XX в.). — Дис. . канд. ист. наук. — Киев, 1982. — 263 с.

191. Новицька, 1965 — Новицька М.О. Гаптування в Ки1вськ1й Рус! (з матер!алам1 розкопок на территори УВСР). — Археолог1я (Ки-iB), 1965, т. ХУШ, с. 38-46.

192. Обзор, 1899 — Обзор Витебской губернии за 1898 г. — Витебск, 1899. — 105 с.

193. Оятева, 1962 — Оятева Е.И. Обувь и другие кожаные изделия древнего Пскова. — В кн.: Археологический сборник. Славянские древности. — Л., 1962, вып. 4, с. 77-94.

194. Пажитнов, 1958 — Пажитнов К.А. Очерки истории текстильной промышленности дореволюционной России (х/б, льно-пеньковая и шелковая промышленность). — М.: АН СССР, 1958. — 425 с.

195. Паныпина, 1975 — Паньшина И. Декоративно-прикладное искусство. — Мн.: Народная асвета, 1975. — 112 с.

196. Пашкова, 1978 — Пашкова Г.Т. Етнокультурш зв'язки украш-ц1в та белорус!в Полнея. На материалах вес1льно1 обрядовости — KuiB: Наук, думка, 1978. — 120 с.

197. Перлаг, 1972 — Перлаг М. Народыi вишивки Закарпаття. — НТЭ, 1972, 1Ь 4, с. 46-49.

198. Песш, 1974 — ПесШ народных свят i абрццау. — Мн.: БДУ, 1974. — 462 с.

199. Пименов, 1967 — Пименов В.В. О некоторых закономерностях в развитии народной культуры. — СЭ, 1967, № 2, с. 3-14.

200. Попова, 1972 — Попова И.А. Народная вышивка юго-западныхрайонов Воронежской области. — Труды НИИХП, 1972, вып. 5, с. 276-285.

201. Проблемы, 1979 — Проблемы типологии в этнографии. — М.: Наука, 1979. — 272 с.

202. Произведения, 1977 — Произведения искусства в новых находках советских археологов. — М.: Искусство, 1977. — 215 с.

203. ПСРЛ, 1862 — ПСРЛ. — СПб., 1862, т. IX.

204. ПСРЛ, 1962 — ПСРЛ. Ипатьевская летопись. — М., 1962, т. 2. —87 с.

205. Рабинович, 1955 — Рабинович М.Г. Великий посад Москвы. — КСИИМК, 1955, вып. 57, с. 78-82.

206. Работнова, I960 — Работнова И.П., Королева Н.С. Народная вышивка РСФСР. — М.: КОИЗ, I960. — 30 с.

207. Работнова, 1968 — Работнова И.П. Финно-угорские элементы в орнаменте северорусских вышивок и тканья. — В кн.: Русское народное искусство Севера. — Л.: Сов. художник, 1968, с. 83-90.

208. Работнова, 1973 — Работнова И. Многозначность содержания. — ДИ, 1973, № II, с. 28-29.

209. Работнова, I973A — Работнова И.П. Композиция северных русских вышивок. — В кн.: Сб. трудов. Научно-исследовательский ин-т художественной промышленности. — М., 1973, вып. 7, с. 18-46.

210. Разина, 1974 — Разина Т. Поэтизация древних сюжетов. — ДИ, 1974, № 8, с. 28-29.

211. Раманюк, 1971 — Раманюк М. Жаночае народнае адзенне. (Пау-днёва-заходн!я раёны Брэстчыны. Канец XIX — пач. XX ст.). — HoMHiKi riCTopni i культуры Беларуст, 1971, №3, с. 40-45.

212. Раманюк, 1981 — Раманюк М. Беларускае народнае адзенне. Альбом. — Мн.: Беларусь, 1981.

213. Раманюк, 1983 — Раманюк М. Калшкавщк! строй. — Мастацтва

214. Б ел ару с i, 1983, №6, с. 48.

215. Рихтер, 1979 — Рихтер Е.В. Некоторые особенности погребального обряда у сету. — СЭ, 1979, № 2, с. II6-I28.

216. Рожкова, 1955 — Рожкова М.К. К вопросу о значении щшарок во внутренней торговле дореформенной России (первая половина XIX в.). — Исторические записки, 1955, 54, с. 298-314.

217. Романов, 1886 — Романов Е.Р. Белорусский сборник. — 1886, вып. 1-2, т. I. — 469 с.

218. Романов, 1910 — Романов Е.Р. Археологический очерк Гомельского уезда (Могилевской губернии). — Вильна, 1910. — 32 с.

219. Романов, I9II — Романов Е.Р. К археологии Северо-западного края России. — Вильна, I9II. — 18 с.

220. Романов, 1912 — Романов Е.Р. Белорусский сборник. — Вильна, 1912, вып. 8. -- 124 с.

221. Романюк, 1975 — Романюк М.Ф. Народный костюм Белорусского Полесья (конец XIX — начало XX в.): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. — Мн., 1975.

222. Русские, 1967 — Русские. Историко-этнографический атлас. Земледелие. Крестьянское жилище. Крестьянская одежда (середина XIX — начало XX в.). — М.: Наука, 1967. — 360 с.

223. Русские, 1970 — Русские. Историко-этнографический атлас. Из истории русского народного жилища и костюма (украшения крестьянских домов и одежды). Середина XIX — начало XX в. — М.: Наука, 1970. — 208 с.

224. Русско-белорусские, 1963 — Русско-белорусские связи (15701667 гг.). Сб. документов. — Мн.: Высшая школа, 1963. —534 с.

225. Русско-белорусские, 1972 — Русско-белорусские связи во второй половине ХУЛ в. (1667-1686 гг.). Сб. документов. — Мн.: БГУ, 1972. — 375 с.

226. Рыбаков, 1948 — Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. — М.: АН СССР, 1948. ~ 792 с.

227. Рыбаков, 1972 — Рыбаков Б.А. Происхождение и семантика ромбического орнамента. — В кн.: Музей народного искусства и художественные промыслы. — М.: Изобразительное искусство, 1972,с. 127-134.

228. Рыбаков, 1975 — Рыбаков Б. Макрокосм в микрокосме народного искусства. — ДИ, 1975, $ I, с. 30-33 , 53,- $ 3, с. 38-43.

229. Рыбаков, 1981 — Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. — М.: Наука, 1981. — 607 с.

230. Савельева, 1975 — Савельева Л.И. Вышивки центральных районов Удмуртии. — В сб.: Искусство Удмуртии. — Ижевск: Удмуртский НИИ истории, экономики, литературы, языка при СМ Удмуртской АССР, 1975, с. 85-113.

231. Самоквасов, 1908 — Самоквасов Д. Могилы русской земли. — М., 1908. — 271 с.

232. Сахута, 1980 — Сахута Я. Беларускае народнае мастацтва. Альбом. — Мн.: Беларусь, 1980.

233. Сахута, 1982 — Сахута Я. Народнае мастацтва Бел ару с i: тра-дыцы! i сучаснасць. — Мн.: Полымя, 1982.

234. Сахута, I982A — Сахута Я. Народное искусство и художественные промыслы Белоруссии. — Мн.: Полымя, 1982.

235. Свирин, 1963 — Свирин А.Н. Древнерусское шитье. — М.: Искусство, 1963. — 152 с.

236. Седов, 1982 — Седов В.В. Восточные славяне в У1-ХШ вв. Археология СССР. — М.: Наука, 1982. — 327 с.

237. Сементовский, 1872 — Сементовский А. Этнографический обзор Витебской губернии. — СПб., 1872. — 69 с.

238. Семенова, 1977 — Семенова Т. Народное искусство и его проблемы (очерки). — М.: Сов. художник, 1977. — 246 с.

239. Сербау, 1928 — Сербау I.A. В1чынск1Я паляне. — Мн., 1928, ч. I. — 52 с.

240. Сербов, I9II — Сербов И.А. По Дреговичской области летом I9II г. — Вильна, I9II. — 17 с.

241. Сербов, 1915 — Сербов И.А. Белорусы-сакуны. — Пг., 1915,180 с.

242. Сергеева, 1976 — Сергеева З.М. Раскопки курганов на северо-западе Витебской обл. — В кн.: Археологические открытия 1975 г.

243. М.: Наука, 1976, с. 425-426.

244. СержпутоУск!, 1930 — Сержпутоуск1 А. Прымх! i забабоны бе-ларусау-палешуноу. — М., 1930, — 383 с,

245. Сидорович, 1979 — Сидорович С.Й. Художня тканина зах!дних областей УРСР. — Ки1в: Наук, думка, 1979. -- 155 с.

246. Современные, 1975 — Современные этнические процессы в СССР.1. М.: Наука, 1975. — 543 с.

247. Соколова, 1979 — Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, у1фаинцев и белорусов, XIX — начало XX в. — М.: Наука, 1979. — 286 с.

248. Стасов, 1871 — Стасов В.В. Русский народный орнамент. — СПб., 1871, вып. I.

249. Стасов, 1872 — Стасов В. Русский народный орнамент. Шитье, ткани, кружева. — СПб., 1872, вып. I.

250. Стельмащук, 1983 — Стельмащук Г.Г. Народный костюм украинского Полесья XIX -- начала XX в. — Дис. . канд. ист. наук.— Львов, 1983. — 257 с.

251. Темерин, 1965 — Темерин С.М. Ручное ткачество. — В кн.: Русское декоративное искусство XIX — начала XX в. — М.: Искусство, 1965, т. 3, с. 295-306.

252. Титов, 1983 — Титов B.C. Историко-этнографическое районирование материальной культуры белорусов. — Мн.: Наука и техника, 1983. — 151 с.

253. Токарев, 1954 — Токарев С.А. О культурной общности восточнославянских народов. — СЭ, 1954, №2, с. 21-31.

254. Токарев, 1958 — Токарев С.А. Этнография народов СССР. Исторические основы быта и культуры. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1958. — 615 с.

255. Токарев, 1959 — Токарев С.А. Сущность и происхождение магии. — В кн.: Исследования и материалы по вопросам первобытных календарных верований. — М.: АН СССР, 1959, с. 7-75.

256. Токарев, 1970 — Токарев С.А. К методике этнографического изучения материальной культуры. — СЭ, 1970, № 4, с. 3-17.

257. Трубачев, 1966 — Трубачев О.Н. Ремесленная терминология в славянских языках. — М.: Наука, 1966. — 416 с.

258. Труды, 1970 — Труды УП международного конгресса антропологических и этнографических наук. — М.: Наука, 1970, т. 7. — 567 с.

259. У1фаинские, 1955 — Украинские народные декоративные рушники. Альбом. — М.: КОИЗ, 1955.

260. Украшське, I960 — Украхнське народне мистецтво. Альбом. — К.: Держ. вид. образотворч. мистепрва i муз. лгт. УССР, I960.

261. Фадзеева, 1984 — Фадзеева В.Я. Да пытання аб старажытна-pycKiM арнаментальным шыщц Х-ХШ стст. — В кн.: ПомнШ стара-жытнабеларускай культуры. — Мн.: Навука i тэхшка, 1984, с. 78-83.

262. Фалеева, 1949 — Фалеева В.А. Русская народная вышивка (древнейший тип). — Л., 1949. — 34 с.

263. Фалеева, 1976 — Фалеева В.А. Бисерные уедашения русскихкрестьянок XIX века. — В кн.: Сообщения Государственного русского музея. — М.: Изобразительное искусство, 1976, XI, с. I04-II0.

264. Фаминцын, 1895 — Фаминцын А. Древне-арийские и древне-семитские элементы в обычаях, обрядах, верованиях и культах славян. — Этнографическое обозрение, 1895, J& 3-4, с. 1-48.

265. Фасмер, 1964 — Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. — М.: Прогресс, 1964, т. I. — 562 с.

266. Фасмер, 1967 — Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. — М.; Прогресс, 1967, т. 2. — 671 с.

267. Фасмер,.1973 — Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. — М.: Прогресс, 1973, т. 4. — 852 с.

268. Фехнер, 1977 — Фехнер М.В. Изделия шелкоткацких мастерских Византии в Древней Руси. *— СА, 1977, № 3, с. 130-142.

269. Фрейман, 1936 — Фрейман Н. Придорожная часовня — пережиток древнего "погребения на столбах на путях". — СЭ, 1936, № 3, с. 86-92.

270. Хозяйственное, 1910 — Хозяйственное положение и промыслы сельского населения Витебской губернии. Опыт исследования. — Витебск, 1910. — 225 с.

271. Хохов, 1948 — Хохов А.З., Берландина К,А. Осетинский народный орнамент. Альбом. — Дзауджикау, 1948.

272. Чарняуск1, 1971 — Чарняуск! М.М. Пры вытоках арнамента. — noMHiKi ricTopni i культуры Беларус1, 1971, №2, с. 19-21.

273. Чистов, 1972 — Чистов К.В. Этническая общность, этническое сознание и некоторые проблемы духовной культуры. — СЭ, 1972, № 3, с. 73-85.

274. Чичеров, 1957 — Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря ХУ1-Х1Х веков (Очерки по истории народных верований). — М.: АН СССР, 1957. — 236 с.

275. Чубинский, 1877 — Чубинский П,П, Труды этнографическо-ста-тистической экспедиции в западно-русский край. — СПб., 1877, т. 4, — 713 с.

276. Шангина, 1976 — Шангина И. Геометрический орнамент вышивки на полотенцах XIX века русского крестьянского населения ТверскойIгуб. — В кн.: Сообщения Государственного русского музея, — М,, 1976, XI, с. 163-168.

277. Шейн, 1879 — Шейн П.В. Белорусские народные песни. — СПб.,1879.

278. Шейн, 1887 — Шейн П.В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-западного края. — СПб., 1887, т. I, ч. I. — 586 с.

279. Шейн, 1890 — Шейн П.В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-западного края, — СПб., 1890, т, I, ч. П. — 712 с.

280. Шейн, 1902 — Шейн П.В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-западного края. — СПб., 1902, т. 3. — — 535 с.

281. Шереметева, 1925 — Шереметева М.Е. Крестьянская одежда Калужской Гамаюнщины. — Калуга, 1925. — 29 с.

282. Штернберг, 1931 — Штернберг Л.Я. Орнамент из оленьего волоса и игол дикобраза (методология изучения орнамента). — СЭ, 1931, № 3-4, с. 103-125.

283. Штыхов, 1975 — Штыхов Г.В. Древний Полоцк 1Х-ХШ вв. — Мн,:

284. Наука и техника, 1975. — 135 с.

285. Шубников, 1972 — ШубниковД.В., Копцик В.А. Симметрия в науке и искусстве. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Наука, 1972.339 с.

286. Шут, 1965 — Шут К.П. Обувь древнего Минска (Материалы IX конференции молодых ученых. Общественные науки). — Мн.: АН БССР, 1965, с. 72-81.

287. Шчакащх1н, 1928 — Шчакац1х1н М. Нарысы з ricTopui белару-скага мастацтва. — Мн., 1928, т. I. — 280 с.

288. Шчакащхш, 1929 — Шчакащх1н М., Ластоуск1 В. Сучаснае бе-ларускае мастацтва. — Мн., 1929. — 53 с.

289. Эстонская, I960 — Эстонская народная одежда XIX и начала XX века. — Таллин: Эстгосиздат, I960. — 248 с.

290. Этымалаг1чны, 1984 — ЭтымалалМчны слоушк беларускай мовы.

291. Мн.: Навука i тэхшка, 1984.

292. Яковлева, 1954 — Яковлева В.Я. Архангельская народная вышивка. Альбом. —М.: КОИЗ, 1954.

293. Яковлева, I954A — Яковлева В.Я. Новгородская и псковская народная вышивка. — М.: КОИЗ, 1954.

294. Яковлева, 1955 — Яковлева В.Я. Вологодская и ярославская народная вышивка. — М.: КОИЗ, 1955.

295. Яковлева, I955A — Яковлева В.Я. Калининская народная вышивка. — М.: КОИЗ, 1955.

296. Яковлева, 1959 — Яковлева В.Я. Калужская народная вышивка.1. М.: КОИЗ, 1959.

297. Яковлева, I959A — Яковлева В.Я. Рязанская народная вышивка. — М.: КОИЗ, 1959.

298. Янчук, 1889 — Янчук Н. По Минской губернии (Заметки из поездки в 1886 г.). — М., 1889. — 130 с.

299. KARLOWICZ,1900 — KARLOWICZ J., KRYNSKI A., NIEDZWIEDZKI W.

300. SLOWNiK JEZYKA POLSHIEGO. — WARSZAWA, 1900, T.I. — 955 S. MOSZYNSKI,1967 — MOSZYNSKI K. KULTURA LUDOWA SLOWIAN.

301. WARSZAWA: KSIAZKA I WIEDZA, 1967, T.I. — 746 S. SWIATKOWSKI,1960 — SWIATKOWSKE H. STARODAWNY HAFT LOWICKI. —

302. POLSICA SZTUKA LUDOWA, I960, N 3, S. 1 72-1 75. SLOWNIK, 1967 ~ SLOWNIK JEZYKA POLSKIEGO. — WARSZAWA: PANSTWOWE WYDAWNICTWO NAUKOWE, 1967, T.9. — 1484 S.

303. Рис. I. Башмак расшитый кожаный женский, начало ХШ в., г, Полоцк Витебской обл., ЭДДК.-foJ1