Вклад сибиряков в защиту отечества в войнах начала XX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Горелов, Юрий Павлович

• Горелов, Юрий Павлович
• доктор исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации доктор исторических наук Горелов, Юрий Павлович

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. УЧАСТИЕ СИБИРЯКОВ В РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ (19041905 гг.).

1.1. Начало конфликта. Сибиряки в сражениях Русско-японской войны.

1.2. Сибирский тыл в Русско-японской войне.

Глава 2. ПОМОЩЬ СИБИРЯКОВ ФРОНТАМ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1914-1918 гг.).

2.1. От Портсмутского мира в очередную войну.

2.2. Особенности людских потерь и форм сибирской помощи раненым и боевым частям.

Глава 3. ВКЛАД ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ СИБИРИ В ОБЕСПЕЧЕНИЕ НУЖД АРМИИ (1914-1918 гг.).

3.1. Оборонная деятельность отделов земских организаций и сибирской кооперации.

3.2. Вклад в защиту Отечества сибирских военно-промышленных комитетов и ученых.

Глава 4. СОЦИАЛЬНО-БЫТОВЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ В СИБИРСКОМ ТЫЛУ (1914-1918 гг.).

4.1. Обеспечение солдатских семей.

4.2. Оказание помощи беженцам и депортированным лицам

4.3. Содержание военнопленных.

4.4. Попечительство в условиях перемены власти.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Вклад сибиряков в защиту отечества в войнах начала XX века»

Актуальность проблемы. Россия, вступив в третье тысячелетие, преодолевает состояние кризиса, нестабильности, различных внутренних и внешних конфликтов, пытается встать на путь рыночного развития и оборонного могущества. Руководством государства в программе «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001 - 2005 годы» определен курс не только на подъем экономики, совершенствование социальных отношений, но и на воссоздание и укрепление человеческого потенциала -воспитание через имеющийся исторический опыт сознательного патриота и гражданина. Одним из методов организации такой работы стало обращение к военным традициям, героике прошлых времен, которые и для сегодняшнего дня не утратили своего патриотического значения.

В начале XX века, как и в нынешнее время, Россия оказалась в центре ожесточенных военных бурь и политических схваток, включая Русско-японскую и Первую мировую войны, революцию, разруху. Эти события привели к разложению государственности, способствовали приходу к власти большевиков и утрате многих национальных традиций и ценностей. Для революционеров эти войны не были отечественными, они рассматривались В.И. Лениным и его соратниками как закономерный результат развития капитализма, который ослабил царизм и усилил революционное движение.

Вместе с тем, несмотря на такие агитационные установки, большая часть населения Сибири была далека от политической деятельности и в годину тяжелых испытаний самоотверженно защищала Отчизну. Практически в каждой семье были погибшие в эти годы, а сам регион кормил армию, содержал беженцев, военнопленных, раненых. Сибиряки уже тогда доказали, что участие населения в защите Родины было характерной чертой большинства русских людей.

Исследователи, занимающиеся вопросами воинского искусства, отмечали, что издревле в военном походе русские военачальники большое значение придавали родовой и племенной благотворительности и тыловому обеспечению войск. Любая война начиналась со специальных мобилизаций на сборных пунктах, развернутых по территориальному принципу. Воинов одной местности, поделенных на десятки, сотни, тысячи, включали в именные полки. Для создания боевой конницы население выкармливало табуны лошадей, для бесперебойного снабжения оружием организовывало оружейные склады и мастерские. Для войск русские умельцы искусно изготовляли метательные орудия, качественные доспехи и боевые суда. Обеспечение частей шло с интендантских обозов, где доставкой питания, снаряжения, лекарственных средств занимались фуражеры - «зажитники». Предпочтение заготовители отдавали продовольствию, захваченному у врага, а также помощи мирных жителей1.

Боевые сражения не обходились без потерь, поэтому население занималось благотворительностью не только в пользу боевых частей, но и раненых воинов. До середины XVII в. эту работу возглавляла православная церковь. Однако при царе Алексее Михайловиче к обслуживанию раненых подключается государственная власть. В стране появились медицинские комиссии, которые делили раненых по группам инвалидности, а также направляли их в первые в Европе инвалидные дома.

Значительную роль в укреплении обороноспособности страны сыграла деятельность Петра I. При нем были созданы военная промышленность, интендантская служба, регулярная армия, государственная система лечения воина. Царем поощрялась меценатская деятельность. В XVIII в. аналогичную политику проводили и другие русские правители. Впервые раненых стала об

1 Строков А. А. О возникновении и начальных этапах развития русского военного искусства // О начальных этапах развития русского военного искусства: Сб. статей. М., 1951. С. 3-30. служивать государственная штатс-контора. Служащие отвечали за выдачу денежных пособий, благоустройство богаделен, инвалидных поселков.

В XIX в. создается основная законодательная правовая защита не только искалеченного воина, но и его семьи. Детей защитника Родины на льготных условиях отправляли в сиротские дома, на учебу, а семьям выдавали небольшие гарантированные пенсии. После войны 1812 года, а также в эпоху проведения буржуазных реформ действуют наиболее активные в дореволюционной России благотворительные попечительские комитеты (Александровский, Марии Федоровны и другие)1, в этот период сложилась целая система тылового обеспечения войск, в ней работало столько же людей, сколько было в действующей армии.

В начале XX в. на каждого военнослужащего уже приходилось не менее пяти человек гражданского населения и действовало свыше десятка различных попечительских организаций . Благотворительность была составной частью военной жизни многих цивилизованных государств. При этом в большинстве из них применялись схожие методы и приемы. Однако в каждой стране имелась своя специфика, которая формировалась из политических, экономических, оборонных, культурных и других факторов. Национальная специфика во многом предопределила преемственность в деятельности попечительских и благотворительных организаций, создаваемых в военс ные годы для решения различных оборонных задач.

Любая война - серьезное испытание политических, экономических, военных, организаторских и моральных сил общества. В Русско-японской, Первой мировой вместе со всей страной такому испытанию была подвергнута и Сибирь, особенно кадры военной, научной, медицинской интеллиген

1 Современная летопись // Русский вестник. 1904. № 8. С. 872-874; Аранович А. В. Интендантство русской армии накануне и в годы Первой мировой войны: Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 1999. С. 12; Воскресенский С. Н. Врачебные кадры госпиталей НаркомздраваРСФСР: Дис. . канд. мед. наук. М., 1947. С. 84-89.

2 Прокопьев Н. П. О войне и армии. М., 1965. С. 218. ции. Это был особый период в деятельности сибиряков, когда необходимо было в тяжелейших условиях военного времени все свои силы, знания, опыт отдать всесторонней помощи российской армии, попавшей в тяжелое положение. Однако организационная, административная, благотворительная и другая жертвенная работа сибирских властей и населения на оборонные нужды дореволюционного времени в специальной литературе рассматривалась недостаточно1.

Вместе с тем накопленный благотворительный опыт, сложившиеся военные традиции, приемы ведения войн, героизм сибиряков, их беспредельная преданность Родине представляют ценнейшее историческое наследие. Во многом использование прошлого военного опыта подготовило победу в Великой Отечественной войне. В связи с этим заслуживает внимания изучение форм, методов, основных направлений деятельности различных групп населения, их общественных и благотворительных организаций, отдельных меценатов на оборонные нужды.

Этот опыт важен и потому, что многие проблемы, которые были свойственны Сибири в начале XX века, соприкасаются с сегодняшним днем: возможной экономической и геополитической экспансией сопредельных государств, необходимостью укрепления оборонного потенциала страны, оказаi нием благотворительной помощи значительному числу беженцев, другим лицам - из числа нетрудоспособных. Потому история вклада сибиряков на нужды обороны имеет не только научное значение, но и значительное практическое применение.

Историография рассматриваемой проблемы возникает в ходе Русско-японской и Первой мировой войн. В своем развитии она прошла несколько самостоятельных периодов, тесно связанных с общими направле

1 Ростунов И. И. Русский фронт Первой мировой войны. М., 1976. С. 10; Залесский К. А. Первая мировая война: Биографический энциклопедический словарь. М., 2000. С. 5; Иванова Н. М. Милосердие и благотворительность в годы Первой мировой войны 19141917 гг. (намат-лах Петрограда): Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 2002. С. 6. ниями в исследовании отечественной истории. Руководствуясь уже сложившейся периодизацией, выделим следующие этапы: первый - работы дореволюционных авторов (1904-1914 гг.); второй - аналогичные публикации (1914-1917 гг.); третий - работы советских историков (1917-1993 гг.); четвертый этап - постсоветский, связан с экономическими и идеологическими изменениями, затронувшими все общество с начала 1990-х годов. Новые условия позволили расширить источниковую базу, привлечь дополнительные документы и дать более правдивую информацию о работе сибиряков по оказанию помощи вооруженным силам.

На первом этапе историографии 1904-1914 гг. преобладали патриотические работы либерального и консервативного направления, связанные с событиями Русско-японской войны. Учитывая военные потребности, авторами анализировались отдельные примеры помощи населения попавшей в беду русской армии. Со статьями и публикациями выступали крупные военачальники, ученые, общественные деятели, журналисты, медицинские работники. В изложении оборонных событий выделяются статьи В.В. Вересаева, И.П. Белоконского, М.И. Драгомирова, В.Я. Канеля, K.JI. Пиотровского, В.А. Теп-лова, Н.П. Черепнина, В.И. Немировича-Данченко, В. Богучарского и других. Они показывали причины войны, ее идеологическое обеспечение, имеющийся боевой опыт России, давали оценочные характеристики русским и вражеским частям, описывали героизм отрядов Красного Креста, а также критиковали близкое царское окружение за захватническую политику на чужих территориях1. Эти первые публикации интересны тем, что в них очерчен почти

1 Вересаев В. В. Рассказы о войне // Мир Божий. 1906. № 5; Белоконский И. П. Лубочная литература о японско-русской войне // Образование. 1905. № 1; Драгомиров М. И. О действиях японской армии // Вестник Европы. 1904. № 7; Канель В. Я. Война и эпидемии // Русская мысль. 1904. № 7; Пиотровский К. JI. Борьба за Тихий океан // Мир Божий. 1905; Теплов В. А. Англия и США в русско-японском конфликте // Русский вестник. 1904. № 10; Черепнин Н. П. Полвека забот о раненых // Там же. Немирович-Данченко В. И. Сестра милосердия // Сибирская жизнь. 1904. 25 июля; Богучарский В. Хроника русской жизни (Разоблачение тайны реки Ялу) // Образование. 1905. № 6. и др. полный спектр основных проблем, которые затем стали предметом изучения большинства историков-профессионалов. В то же время они не дают представлений о деталях «черновой» всенародной благотворительной работы. Самой известной книгой этого времени стала монография В.А. Апушкина. Однако его работа представляет собой подробное военно-историческое описание только боевых действий, с единичными примерами тыловой работы сибиряков1.

Глубиной анализа военных событий, в том числе связанных с Сибирью, в этом ряду выделяется многотомное сочинение истории Русско-японской войны под редакцией М.Е. Бархатова и В.В. Функе, подаренное царской семье. Работа затрагивает практически большинство организационных и оборонных вопросов, показывает значительное количество подвигов сибиряков на фронте и их самоотверженный труд в тылу. Авторы, близкие к консервативным кругам, пишут об особенностях мобилизации войск, трудовом героизме при организации переправ через оз. Байкал, при эвакуации раненых, при обеспечении частей фуражом, продовольствием, снаряжением и т.д. Однако, на наш взгляд, в сочинении слабо раскрыты глубинные причины, которые привели русскую империю к неожиданному для всего мира поражению. Этому исследованию присущ описательный характер событий, а также замалчивание ряда острых социальных проблем, вызванных Русско-японской войной .

Одной из таких проблем была неподготовленность к войне высшего командного состава. Общее представление о генералитете дает статья либерального ученого Н. А. Рубакина, который, благодаря проведенному статистическому анализу, пришел к совершенно правильному выводу, что по сво

1 Апушкин В.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 1910.

2 История Русско-японской войны. Т. 1-6 / Под ред. М. Е. Бархатова, В. В. Функе. СПб.,

1908-1910. им знаниям, опыту и возрасту большинство русских военачальников не способны были выиграть современную войну1.

Особое место в освещении Русско-японской войны занимают марксистские работы, в частности, В. И. Ленина. Будущий вождь уже тогда искал практические пути осуществления пролетарского переворота и неслучайно считал, что войны ведутся не только армиями, но и целыми народами, что связь между военной организацией страны и всем ее экономическим и культурным строем никогда не была столь тесной, как в эпоху империализма. Он сделал вывод, что поражение на фронте способно привести к гражданской войне. Примеры тому - его статьи: «Падение Порт-Артура», «К русскому пролетариату», «Разгром», «Царский мир» и другие. Наряду с глубоким анализом планов сторон, хода военных действий и факторов, приведших Россию к поражению, в них ярко выражен марксистский классовый подход, пропагандистская деятельность по развалу армии и русского самодержавия, другая идеологизированная проблематика, перешедшая затем в советскую историографию2.

Второй этап 1914-1917 гг. представлен в основном исследованиями Первой мировой войны. Здесь также существуют различные историографические направления. История войны освещалась по ходу боевых действий. Авторы либерального и консервативного лагеря (Л. Штрассер, А. Петрищев, Л. Слонимский и другие) писали об историческом военном опыте, техническом совершенстве оружия и боевой тактике враждующих сторон, о международной правовой защите военнослужащих и мирного населения3. Разнообразным благотворительным мероприятиям, пожертвованием в помощь армии

1 Рубакин Н. А. Военная бюрократия в цифрах // Русская мысль. 1907. № 1.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 170-174; Т. 9. С. 126-136, 151-159, 230; Т. 10. С. 251

255 и др.

3 Штрассер JI. Право войны // Современный мир. 1914. № 12; Петрищев А. Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1914. № 7; Слонимский JI. Немецкие завоевательные планы // Вестник Европы. 1914. № 10; Он же. Международное право и милитаризм // Вестник Европы. 1914. № 8. посвящены научные очерки известных либералов В. Бонч-Бруевича, А. Постникова, В.Д. Кузьмина-Караваева, С. Аникина, В. Славенсон, Е.Е. Колосова и других1. На наш взгляд, в таких работах сглажены внутренние противоречия, имевшие место в империи, и определяющим фактором для поведения людей в чрезвычайных обстоятельствах выдвинут тезис официальной народности, по которому «царь и православное население в войне должны быть едины». О мобилизации хозяйств воюющих стран на нужды обороны написаны труды либералов-государственников С. Загорского, К. Арсеньева, А.И. л

Шингарева, Е. Лурье, С. Далина и других . Однако среди массы официальных публикаций только статьи В.Д. Кузьмина-Караваева, С. Аникина, Л.Клейнборта, В. Григорьева показывают работу сибирского населения и ее передовой общественности, отделов земских организаций и других государственных и сословных учреждений на оборонные нужды3.

Аналогичные проблемы затрагивают либеральные издания сибирской кооперации. Наиболее часто их освещали руководители этого движения К.И. Бажутин, К.И. Морозов, В.Г. Шишканов и другие. В своих суждениях они доказывают, что кооперация в войне не имела разумной экономической полйтики, не проявила свою истинную силу, не сумела скоординировать для нужд обороны действия своих ячеек. Кроме того, огромный урон военной

1 Бонч-Бруевич В. Война и сектанты // Современный мир. 1914. № 12; Постников А. Увеличение податного бремени // Вестник Европы. 1914. № 10; Кузьмин-Караваев В. Д. Вопросы внутренней жизни // Там же. Аникин С. Сибирское // Вестник Европы. 1915. № 8; Колосов Е. Е. Русские волонтеры во Франции. Петроград. 1916; Славенсон В. Современный плакат // Русская мысль. 1917. № 3-4 и др.

2 Загорский С. Мобилизация промышленности// Современный мир. 1915. № 12; Арсень-ев К. Хроника на темы дня // Вестник Европы. 1915. № 6; Шингарев А. И. Война и финансы // Ежегодник газеты «Речь». 1916; Лурье Е. Продовольственная подготовка второго года войны в Германии // Современный мир. 1915. № 9; Далин С. Коалиционное правительство и мобилизация промышленности в Англии // Там же.

3 Кузьмин-Караваев В. Хроника внутренней жизни // Вестник Европы. 1915. № 1, 3; Аникин С. Сибирское // Вестник Европы. 1915. № 8; Клейнборт Л. Мобилизация общественных сил // Современный мир. 1914. № 12; Григорьев В. О пенсиях войны // Вестник Европы. 1917. №2. и работе, по их мнению, наносило само царское правительство, которое считало кооперативные союзы слишком либеральными и даже революционными1.

Особое место в этом периоде занимает марксистская литература, где непримиримостью к войне выделяются труды В.Й. Ленина, особенно такие как реферат на тему «Пролетариат и война», манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия», «Социализм и война (Отношение РСДРП к войне)», «Война и революция» и другие . В них Ленин излагал взгляды марксистов на войну как на продолжение политики господствующих классов средствами вооруженного насилия. В целом Ленин так охарактеризовал эту войну: «Европейская и Всемирная война имеют ярко определенный характер буржуазной, империалистической, династической войны. Борьба за рынки и грабеж чужих стран, стремление пресечь революционное движение пролетариата и демократии внутри страны, стремление одурачить, разъединить и перебить пролетариев всех стран, натравив наемных рабов одной нации против наемных рабов другой на пользу буржуазии - таково единственное реальное содержание и значение войны» . С историографической точки зрения произведения Ленина нанесли серьезный урон изучению особенностей и этой войны, и той благотворительной и жертвенной деятельности, которую осуществляло сибирское население, спасая попавших в беду защитников Отечества.

Вместе с тем 1917 год, положивший начало третьему этапу изучения темы, не остановил развития отечественной историографии, поэтому в первые годы советской власти продолжали существовать различные историографические направления. Лишь с 30-х годов марксистская идеология становится единственной в изучении дореволюционных войн и других проблем

1 См. об этом: Сибирская кооперация. 1918. № 1, 2, 3 и др. (статьи редакции и названных авторов); Морозов К.И. Закупсбыт: Краткий очерк истории объединения потребительских и производительных кооперативов Сибири. Новониколаевск, 1918.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 13-23; Указ. соч. Т. 26. С. 27-35; Т. 26. С. 307-350;

Там же. Т. 32. С. 77-102.

3 Ленин В. И. Задачи революционной социал-демократии в Европейской войне // Полн. собр. соч. Т. 26. С. 1. отечественной истории. Примеры тому - работы и монографии по Русско-японской войне Д.М. Позднеева, Д. Склярова, A.M. Сорокина, И.Я. Бедняка и других1. В угоду сталинскому режиму в таких монографиях появляются конъюнктурные оценки происходящих событий с уклоном на критику империалистических планов и идеологий противоборствующих сторон, отмечается агрессивность их внешней политики. С другой стороны, этими авторами оправдывается деятельность революционеров по развалу российской армии, поощряется классовый интерес к изучению военного искусства, к организации разных форм борьбы не только с внешним врагом, но и с внутренним (то есть эксплуататорскими классами).

В эти годы важную роль в обобщении и изучении опыта дореволюционных войн сыграла Военно-историческая комиссия. Это было центральное научное учреждение, которое стремилось прошлый оборонный опыт поставить на службу новой пролетарской армии. Из среды бывших русских генералов и офицеров, приглашенных на работу в комиссию, вышли такие крупные военные историки старшего поколения как A.M. Зайончковский, В.Ф. Новицкий, А.А. Свечин, Е.З. Барсуков, А. Базаревский и другие .

Однако с ужесточением политического режима все шире шел процесс наступления советской власти на буржуазную интеллигенцию, вытеснения ее из научных институтов, музеев, архивов, вузов. На смену старой историографии приходит новая советская наука. В Сибири она группируется вокруг пролетарских центров (Сибистпарт, Сибархив, Общество по изучению Сибири и ее производительных сил и другие). Вместе с тем, несмотря на приори

1 Позднеев Д. М. Япония: военно-экономическое описание. М., 1924; Скляров Д. Экономическая политика империализма в Маньчжурии. Л., 1934; Сорокин А. И. Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904—1905 гг. М., 1948; Бедняк И. Я. К вопросу о перерастании японского капитализма в монополистическую стадию и характер Русско-японской войны 1904-1905 гг. // Япония: вопросы истории. Ин-т востоковедения. М., 1959 и др.

2 История Первой мировой войны. Т. 1 / Под ред. И. И. Ростунова. М., 1964. С. 7-9; Базаревский А. Мировая война 1914—1918 гт. Т. 1-2. М.; Л., 1927; Зайончковский А. М. Мировая война 1914-1918 гг. Т. 1-3. М., 1938-1939. тетное изучение классовых битв пролетариата, истории заводов, каторг и ссылок, часть исследователей посвящала свои работы проблематике и разнообразному военному опыту дореволюционной Россий. Среди них участники и очевидцы происходящих событий из числа старых спецов, военнослужащих, общественных деятелей, перешедших на службу к большевикам, а также сформировавшаяся военная пролетарская интеллигенция. Медицинскими и попечительскими проблемами занимались И.М. Бык, М.И. Баранов, А.А. Грацианов, З.П. Соловьев и другие1. Изучением особенностей дореволюционных войн - М. Павлович (Вельтман), В. Сухов, А. Свечин, М.Н. Покровский, Е. Болтин . Прошлому опыту строительства вооруженных сил много о внимания уделяли А.А. Маниковский, М.В. Фрунзе, К.Е. Ворошилов .

Состоянию сибирской экономики и ее работе на оборонные нужды посвящена работа Н.П. Огановского. В монографии содержится значительная статистика о вывозе регионального продовольствия и добыче полезных ископаемых, а также сведения о социальных проблемах, появившихся в Сибири в связи с мировой войной4. Однако в целом проблема благотворительной и меценатской деятельности сибирского населения в помощь своей армии по-прежнему оставалась на втором плане, серьезно не разрабатывалась и не изучалась.

Среди работ 30-х годов выделяется Сибирская Советская Энциклопедия. Авторский коллектив из числа ученых, партийных работников, журна

1 Бык И. М. Медицина и советская власть. М., 1918; Грацианов А. А. Очерки движения эпидемии азиатской холеры в Сибири в 1921 г. Омск. 1922; Соловьев 3. П. На рубеже нового десятилетия // Итоги и перспективы здравоохранения в Красной Армии. М., 1925; Баранов М. И. Оборона СССР и здравоохранение. М., 1933.

2 Павлович М. (Вельтман) Империализм и мировая политика последующих десятилетий. Мировая война 1914—1918 гг. и грядущие войны. Т. 5. Л., 1925; Свечин А. Эволюция военного искусства Т. 2. М.; Л., 1928; Сухов В. Краткий очерк военного искусства. М.; Л., 1929; Покровский М. Н. Империалистическая война. М., 1930; Болтин Е. Очерки мировой войны 1914-1918 гг. М., 1940 и др.

3 Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в войну 1914-1918 гг. М., 1920; Ворошилов К. Е. Оборона СССР // Военный вестник. М., 1927; Фрунзе М. В. Собр. соч. Т.З.М.; Л., 1927.

4 Огановский Н. П. Народное хозяйство Сибири. Омск, 1921. листов и архивистов М.К. Азадовского, А.А. Ансона, В.Г. Вегмана, Б.З. Шу-мяцкого и других (всего 28 человек), используя дореволюционные и малоизученные материалы, поместили в три тома своего издания многие важные данные для нашего исследования. Наиболее значимые взяты из статей по истории развития отраслей народного хозяйства: сибирской кооперации, организации кожевенного производства, заготовок продовольствия, содержания военнопленных. Вместе с тем, будучи детищем своего времени, это издание изобилует классовыми выводами и формулировками. Например, выдающийся сибирский деятель Красного Креста, профессор томич М.Г. Кур лов за службу Отечеству дореволюционной России заклеймен в издании как ярый националист и монархист. Однако в конце 30-х годов XX в. не угодившие «вождю народов» И.В. Сталину авторы Энциклопедии сами были объявлены врагами народа, а затем репрессированы.

В заданном ключе сталинского времени написаны статьи А.П. Погре-бинского. Несмотря на негативный настрой автора на результаты деятельности общественных организаций в годы Первой мировой войны, его работы интересны тем, что дают ценную информацию об истории создания земских учреждений, их сложной организационной структуре, об особенностях участия в борьбе за власть. Вместе с тем в данных работах преобладают материалы по центральным губерниям, деятельность комитетов и учреждений Сибири рассматривается явно недостаточно1.

После победы в Великой Отечественной войне в советской историографии окончательно сложился тезис о превосходстве пролетарского военного искусства над буржуазным, пример тому статьи А.А. Строкова, Г.Н. Ось-кина, К.И. Иванова2. Под влиянием сталинской военной доктрины ими не

1 Погребинский А. П. Военно-промышленные комитеты // Исторические записки Академии наук СССР. 1941. № 11; Его же. К истории союзов земств и городов в годы империалистической войны // Исторические записки Академии наук СССР. 1941. № 12.

2 Строков А. А. О возникновении и начальных этапах развития русского военного искусства // О начальных этапах развития русского военного искусства. Сб. статей. М., 1951; Оськин Г. И. «Повесть временных лет» как военно-исторический источник // Там же. Иванов К. И. «Нормандская теория» как средство фальсификации русской военной теории // Там же. признавалось очевидным, что Россия жила в окружении разных государств и всегда брала для своей обороноспособности все лучшее, что было в военном деле других стран. Приоритет в советской исторической науке отдавался изучению междоусобной политической борьбы за власть, критике оборонных программ царского правительства и обоснованию справедливых пролетарских войн, тогда как войны царской России оставались империалистическими, грабительскими, захватническими, и поэтому помощь населения армии по-прежнему описывалась фрагментарно и не находила достойного места в советской исторической науке.

С конца 50-х годов дореволюционные войны стали освещаться более интенсивно. Этому способствовали перемены в обществе после XX съезда КПСС, юбилейные даты, связанные с революциями, а также агитационно-пропагандистская деятельность военных историков и их профессиональных коллективов. Среди работ выделяется солидное исследование истории Русско-японской войны Института военной истории под редакций И.И. Росту-нова, монографии о русской армии и флоте Л.Г. Бескровного, о Цусимском сражении В.А. Костенко, о подвиге крейсера «Варяг» P.M. Мельникова1. Вышли значимые труды и по Первой мировой войне М.Э. Айрапетяна, П.А. Белова, К.Б. Виноградова, А.С. Силина, П.Ф. Кабанова, B.C. Дякина, А.Л. Сидорова, Н.Н. Яковлева, И.И. Ростунова, В.А. Емец и другие2. Несмотря на то, что в них содержится ценный цифровой материал, раскрываются многие исторические аспекты по созданию оборонного комплекса страны,

1 Бескровный JI. Г. Русская армия и флот в XIX в. М., 1073; История Русско-японской войны // Под ред. И. И. Ростунова. М., 1977; Костенко В. А. На Орле в Цусиму. JL, 1968; Мельников Р. М. Крейсер Варяг. JL, 1975.

2 Белов П. А. Вопросы экономики в современной войне. М., 1951; Виноградов К. Б. Буржуазная историография Первой мировой войны. М., 1962; Айрапетян М. Э., Кабанов П. Ф. Первая мировая империалистическая война 1914-1918 гг. М., 1964; Дякин В. С. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914-1917). Л., 1967; Сидоров A. JI. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. М., 1973; Яковлев Н. Н. 1 августа 1914. М., 1974; Ростунов И. И. Русский фронт Первой мировой войны. М., 1976; Емец В. А. Очерки внешней политики России в период мировой войны: Взаимоотношение России с союзниками по вопросам ведения войны. М., 1977 и др. героическому труду командного состава, помощь сибирского тыла освещена незначительно, приоритет сохранен за классовым принципом изучения истории.

Участию военнопленных в событиях Первой мировой войны в Сибири, их идеологическому расколу посвящены работы Ф.А. Коллара, Н. Колмогорова, М.И. Чугунова, Н.А. Попова, а также венгерских историков А. Йожи, Д.Милеи1. Однако эти авторы в своих исследованиях выясняли только революционные, интернациональные связи военнопленных, не отмечая вклада сибиряков в дело организации различных жизненно важных форм помощи таким людям.

В целом следует отметить, что в работах данного этапа преобладает излишняя политизированность и сугубая тенденциозность в изучении войн, замалчивание значительных факторов оборонной патриотической деятельности. В ситуации господства полного единомыслия появление каких-то других оценок, на наш взгляд, было просто невозможным.

Четвертый этап историографии темы характеризуется работами постсоветского периода конца 80-х - начала 90-х гг. Он связан с новым политическим мышлением, отказом от многих старых доктрин в армейском строительстве, стремлением России быть цивилизованной частью мирового сообщества. Именно в этот период наблюдается возврат исследователей к изучению прошлого дореволюционной России, осуждению классовых битв Гражданской войны, к проблемам заботы российского населения о своих вооруженных силах. Первыми на необходимость изучения этого опыта обратили внимание историки С.А. Федюкин, П.В. Алексеев, Ю.А. Писарев .

1 Коллар Ф. А. Вместе с русскими // Сб. За власть Советов. Кемерово, 1957; Колмогоров Н. Венгерские военнопленные в борьбе за власть Советов в Омске. Омск, 1958; Попов Н. А. Революционные выступления военнопленных в годы Первой мировой войны // Вопросы истории. 1963. № 2; Чугунов М. И. Венгерские интернационалисты в Томске (1917-1919 гг.) // История СССР. 1968. № 1; Йожа А., Милеи Д. Венгерские интернационалисты в борьбе за победу Октября. М., 1977 и др.

2 Алексеев П. В. Революция и научная интеллигенция. М., 1987; Федюкин С. А. Интеллигенция и белое движение // Советская культура 70 лет развития. М., 1987; Писарев Ю. А. Новые подходы к изучению истории Первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1993. № 3.

Изменению создавшегося положения в лучшую сторону способствовали научные конференции, публикации в исторических журналах1, редкие по-слеперестроечные научные монографии, а также допуск в страну эмигрантской литературы. В публикациях этого периода меньше содержится идеологии и пропаганды, зато больше дается полных и объективных материалов. Например, по Русско-японской войне авторы - историки, ученые, журналисты Н.Б. Аюшин, В. Глушков, Е. Долгов, А. Шаравин, И.В. Деревянко, В.А. Золотарев, И.А. Козлов, Ю.Н. Иванова, Д.Б. Павлов, А.А. Падерин, Ю.М. Рощупкин, А.В. Шишов и другие показывают не только недостатки царских вооруженных сил, но и положительный опыт, накопленный в попечительских, социальных, оборонных мероприятиях государства и населения в поддержку русской армии. Именно в таком ключе написана книга С.Н. Семано-ва, посвященная флотоводцу С.О. Макарову . В ней содержится немало любопытных наблюдений о военно-политической обстановке в стране, о работе по укреплению обороноспособности Дальнего Востока, о героизме военнослужащих и населения при защите Порт-Артура. Близкими проблемами отмечена работа Н.Б. Аюшина4, который анализирует состояние военно-морских укреплений втянутого в войну сибирского региона.

1 Кудрин Ю. В. В ассоциации историков Первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1995. № 3; Виноградов В. Н. Еще раз о новых подходах к истории Первой мировой войны // Там же. № 5 и др.

2 Аюшин Н. Б. Дальневосточный форпост России // Воен.-ист. журнал. 1996. № 4; Глушков В., Долгов Е., Шаравин А. Считаются с сильными // Армейский сборник. 2000. № 1; Деревянко И. В. Шпионов ловить было некому// Воен.-ист. журнал. 1993. № 12; Золотарев В. А., Козлов И. А. Русско-японская война 1904-1905 гг., М., 1990; Иванова Ю. Н. Прекраснейшие из храбрых // Воен.-ист. журнал. 1994. № 3; Павлов Д. Российская контрразведка в годы Русско-японской войны // Отечественная история. 1996. № 1; Падерин А. А. Государство на страже своих защитников // Воен.-ист. журнал. 1997. № 5; Ращупкин Ю. М. Иркутский военный округ (1884-1917 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Иркутск, 1999; Гефнер О. В. Военные в социокультурном пространстве г. Омска (1870-е - 1903 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Омск, 1999; Ремнев А. В. Административная политика самодержавия в Сибири в XIX - начале XX в.: Автореф. дис. . д-ра ист. наук. СПб., 1997; Шишов А. В. Россия и Япония. История военных конфликтов. М., 2001.

3 Семанов С. Макаров. М., 1988.

4 Аюшин Н. Б. Дальневосточный форпост России // Воен.-ист. журнал. 1996. № 4.

В отличие от других историков японский профессор Инаба Чихару в своей работе утверждает, что русские, как и их противник, проводили контрразведывательную деятельность и достигли в ней определенных успехов1. О том, что японцы действительно до начала войны стремились проникнуть в Россию не только с мирными, но и разведывательными целями, сообщает не менее известный японский автор Синтаро Накамура2.

Заслуживает внимания работа В. Глушкова, Е. Долгова, А. Шаравина3, которые на значительном фактическом материале убедительно показывают, что страна огромные средства тратила на военные учения, организацию разведки, создание укрепрайонов, усиление флота и морских крепостей. Авторы оправданно считают, что в этом была огромная заслуга нелюбимых в советской историографии наместника Дальнего Востока Е. А. Алексеева и его друга статс-секретаря А. М. Безобразова. Вместе с тем, участие сибиряков в данных мероприятиях ими практически не освещается.

О том, что Японская война для большинства россиян стала народной, пишут Ю.Н. Иванова, Н.Д. Ростов, JI. Веклич, Г.В. Еремин4. Особенностям социально-бытового и пенсионного обеспечения военнослужащих этого времени посвящен материал ученого А.А. Падерина5. Однако тема только начинает исследоваться в современной историографии, и в целом обобщающих работ о заботе сибирского населения об армии автором выявлено немного.

Близкая тематика отражена в работах B.C. Виргинского, В.Ф. Хотеен-кова, К.Ф. Шацилло. Эти авторы характеризуют положительные и отрицательные стороны технического перевооружения и обеспечения российских

1 Инаба Чихару. Из истории разведки в годы Русско-японской войны (1904-1905). Международная телеграфная связь и перехват корреспонденции противника // Отечественная история. 1994. № 4-5.

2 Синтаро Накамура. Японцы и русские. М., 1983.

3 Глушков В., Долгов Е., Шаравин А. Считаются с сильными // Армейский сборник. 20001. 1.

4 Иванова Ю. Н. Прекраснейшие из храбрых // Воен.-ист. журнал. 1994. № 3; Ростов Н. Д. Вы верой и правдой служили России // Бюллетень Академии Воен-истор. наук. 2001. № 3; Веклич Л. У флотской славы есть сибирские корни // Красная звезда. 1996. 19 окт.; Еремин Г.В. Мокшанский полк на сопках Маньчжурии // Воен.-ист. журнал. 1992. № 10.

5 Падерин А.А. Государство на страже своих защитников // Воен.-ист. журнал. 1997. № 3. вооруженных сил1. Военные историки Ю.Н. Иванова, P.M. Португальский, П.Р. Алексеев, П.А. Рунов на примере героического труда солдат, медсестер и их военачальников, в том числе и из Сибири, показывают народный характер Первой мировой войны . В статьях ученого А.Б. Асташова раскрывается история деятельности земских организаций на нужды армии в глубоком тылу. Затрагивая оборонную работу Всероссийского союза городов, он отмечает, что советские историки оценивали такую деятельность только с классовых позиций. При этом они не замечали, что опыт союза городов сыграл в войне положительную роль при решении значительного круга социальных проблем в противовес правительственным бюрократическим решениям3. Все перечисленные авторы совершенно верно констатируют, что целостной концепции истории Первой мировой войны в России не существует, общепризнанной оценки тыловой попечительской работы на оборону тоже.

Богатым содержанием материалов выделяются научные труды Р.А. Кулагина, А.Ю. Смирнова, Н.М. Ивановой4. Ученые показывают многообразие форм и видов попечительства на нужды дореволюционной России. При этом Р.А. Кулагин исследует историю перерождения общественных благотворительных организаций в штаб антиправительственной оппозиции, а также приемы и методы поддержки этими организациями близкого им по духу Временного правительства. Что касается попечительства на территории Си

1 Виргинский В. С., Хотеенков В. Ф. Очерки истории науки и техники 1870-1917 гг. М.,

1988; Шацилло К. Ф. От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политика. М., 2000.

2 Иванова Ю. Н. Прекраснейшие из храбрых // Воен.-ист. журнал. 1994. № 3; Португальский P.M., Алексеев П. Р., Рунов П. А. Первая мировая война в жизнеописаниях русских военачальников. М., 1994.

3 Асташов А.Б. Союз земств и городов и помощь раненым в Первую мировую вой-ну//Отечественная история. 1992. № 6; См. об этом: Асташов А.Б. Всероссийский Союз городов 1914-1918 гг.: Автореф. дис. канд. ист. наук. СПб., 1994

4 Кулагин Р. А. Политическая деятельность центрального Военно-промышленного комитета (1915-1918 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 2001; Смирнов А. Ю. История общеземской организации (1904-1914 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 2001; Иванова Н. М. Милосердие и благотворительность в годы Первой мировой войны 1914-1917 гг. (на мат-лах Петрограда): Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 2002. бири, то тема эта ими практически не исследуется. Вклад сибиряков в оборонные нужды Первой мировой войны отражен в диссертациях Н.Ф. Иван-цовой, С.Ю. Шишкиной, В.Н. Меныцикова. Однако авторы ограничиваются только Западной Сибирью и рассматривают в основном экономическую тематику, тогда как попечительству на военные нужды ими уделено гораздо меньше внимания1.

Оборонной деятельности отечественной контрразведки с привлечением значительного количества сибирских материалов посвящены работы Н.В. Грекова, Н.С. Кирмеля . Исследователи выявили и проанализировали преемственность в деятельности спецслужб, их накопленный опыт, а также приемы и методы, которыми они пользовались, в среде переселенного в войну населения. Непопулярной в советской историографии теме военного плена отмечены публикации В.Б. Коносова, И.И. Шлейхера. На примере дореволюционных войн России авторы рассказывают об особенностях правовой защиты и содержания военнопленных в противоборствующих государствах3. Однако такая проблема как участие гражданского населения в помощи этим людям осталась у них без должного внимания. Московский историк А.Ю. Бахтури-на4 характеризует деятельность царского правительства по отношению к беженцам, выселенцам, заложникам. На наш взгляд, она верно замечает, что эта

1 Иванцова Н. Ф. Западносибирское крестьянство в 1917 - первой половине 1918 года: Автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 1992; Шишкина С. Ю. Тобольская губерния в годы Первой мировой войны (1914 - февраль 1917 г.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Тюмень, 1999; Меньшиков В. Н. Экономическое и социокультурное развитие Тобольской губернии в годы Первой мировой войны (1914-1917 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Омск, 2001.

2 Греков Н. В. Опыт и проблемы развития отечественной контрразведки в 1905-1917 гг.: Автореф. дис. . д-ра. ист. наук. Омск, 2000; Кирмель Н. С. Организация русской контрразведки и ее борьба с японским и германским шпионажем в Сибири (1906-1917 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Иркутск, 1999.

3 Коносов В. Б. Проблема правовой защиты военнопленных в исторической ретроспективе Военный подвиг защитников Отечества. Вологда, 2000; Шлейхер И. И. Военнопленные Первой мировой войны. Проблемы пленения, транспортировки и содержания в сибирских лагерях // Из прошлого Сибири: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 4. Ч. 1. Новосибирск, 2001.

4 Бахтурина А. Ю. Политика Российской империи в Восточной Галиции в годы Первой мировой войны. М., 2000. политика прежде всего учитывала национальные, политические, территориальные интересы Российской империи и только потом - интересы пострадавших от войны людей. Миграционную политику также затрагивает докторская диссертация И.П. Щерова. Работа выделяется не только значительным статистическим материалом, показывающим огромные финансовые траты на беженцев и военнопленных, но она интересна и тем, что в ней впервые выявляется пропагандистская работа большевиков в армии, непосредственно в концлагерях, и названы десятки фамилий революционеров, проводивших такую работу (Н.К. Крупская, И.Ф. Арманд, JI.H. Сталь, Г.Я. Беленький и др.)1. Последним дням существования дореволюционной армии посвящена монография сибирского ученого Н.С. Ларькова. Томский историк, используя широкий круг источников, убедительно доказал, что большевики для укрепления своей власти в Сибири активно использовали уставшие от сражений полки старой армии, а затем в короткие сроки избавились от своих ненадежных союзников2. Все эти авторы интересны тем, что они не делают разницы между плохими и хорошими воинами и считают, что в войнах страдает, прежде всего, мирное население.

В современной историографии нельзя не отметить изменение взглядов на деятельность дореволюционных губернаторов. Вместо жестоких царских сатрапов все чаще у исследователей, например, Н.М. Дмитриенко, Н.И. Дубининой, В.А. Сергиенко, JI.M. Лысенко, А.В. Палина и других3, местные администраторы предстают как энергичные, хозяйственные деятели и меце

1 Щеров И. П. Военная миграция в России 1914-1922 гг.: Автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 2001.

2 Ларьков Н. С. Начало гражданской войны в Сибири: армия и борьба за власть. Томск,

1995.

3 Дмитриенко Н. М. Губернатор Гондатм// Томский вестник. 1996. 20 авг.; Дубинина Н. И.

Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатгй.Хабаровск, 1997; Сергиенко В. А. Губернаторы Сибири (1708 - фев. 1917 г.) в современной региональной историографии // 55 лет Кемеровской области: Мат-лы науч.-практ. конф. Кемерово, 1998; Он же. Томский губернатор Владимир Николаевич Дудинский // Сибирь: XX век: Межвуз. сб. науч. тр. Вып.4. Кемерово, 2002; Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи (XVIII - начало XX века). М., 2001; Палин А. В. Томское губернское управление в 1895-1917 гг.: структура, компетенция, администрация: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Кемерово, 2002. наты, много сделавшие для социальных и хозяйственных нужд сибирского региона. В таком ключе написаны две отдельные книги о тобольских и сибирских губернаторах1, а также солидная монография Т.Я. Иконниковой. Автор книги считает, что целенаправленная деятельность сибирских администраторов различных уровней позволила создать целую систему попечительской и благотворительной работы на военные нужды2. Однако эта проблематика для большинства ученых в вопросах оборонного строительства из-за старых идеологических установок, ограниченной документальной базы требует новых дополнений, анализов и выводов.

Комплекс сведений о социально-экономическом, политическом положении населения, об особенностях патриотической деятельности, которая проводилась в военные годы в Сибири, содержится в крупных трудах, посвященных юбилеям городов и областей огромного региона. Среди них наиболее интересные сведения почерпнуты из летописей Иркутска, Новосибирска, Томска, Алтая, Омска. Они отражены также в «Истории Сибири»3, переизданных «Очерках истории Сибирского военного округа». Однако последний труд свою историю начинает только с 1917 г, в книге почему-то забыли отметить полувековую жизнь сибирских военных, которая имела место с 1860-х годов в дореволюционной России4.

Итак, тематика исследований 90-х гг. наметила новые подходы в оценках итогов вклада населения в оборонное дело страны. Однако фундамен

1 Сибирские и тобольские губернаторы: исторические портреты, документы / Под ред. В. В. Коновалова. Тюмень, 2000; Выдающиеся губернаторы тобольские и сибирские / Сост. С. Пархимович и С. Туров, Тюмень, 2000.

2 Иконникова Т. Я. Дальневосточный тыл России в годы Первой мировой войны. Хабаровск, 1999.

3 История Сибири. Томск, 1987; Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг.

Иркутск, 1994; Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Новосибирск, 1993; История Алтая. Ч. 1. Барнаул, 1995; Профессора Томского университета: Биографический словарь. Томск, 1996; Дмитриенко Н. М. Сибирский город Томск в XIX - первой трети XX века. Управление, экономика, население. Томск, 2000 и др.

4 В пламени и славе // Очерки истории Сибирского военного округа. Новосибирск, 1989. тальных трудов с современными критериями данной работы пока в отечественной исторической науке явно недостаточно.

Таким образом, всеми поколениями историков накоплен и обобщен определенный материал по исследуемой теме. Но осмысление его ограничено территориальными, хронологическими рамками, разными идеологическими подходами, недоступностью части архивных документов. Наиболее изученными являются вопросы, посвященные «разбойничьим планам» империалистических держав, о неподготовленности к войнам российского самодержавия, о стремлении Японии и Германии поработить соседние страны.

В настоящее время историография войн начала XX века характеризуется значительным количеством новых тем, связанных с военной жизнью государства. Среди них своей актуальностью выделяются работы, посвященные правовой защите семей фронтовиков, беженцев, военнопленных, деятельности патриотических обществ. Но даже в этих работах авторы, увлекаясь показом масс, приоритет в изучаемых событиях отдают лишь руководящему составу патриотических организаций, тем или иным государственным, политическим, военным деятелям. У большинства из них, особенно в работах по Русско-японской войне, за рамками исследований остались простые люди с их повседневной жизнью, сложившимся в военные годы особым психологическим климатом и меняющимся в зависимости от обстановки на фронте общественным мнением. Вместе с тем поведение таких обывательских групп сказывалось не только на боевом духе солдат, но и на качестве и количестве сибирских благотворительных мероприятий.

В целом историография войн страдает вследствие отсутствия обобщающих работ, всесторонне раскрывающих исторический опыт сибиряков в организации помощи защитникам Отечества, использования прошлого опыта в годы Великой Отечественной войны, применения его в современных военных конфликтах, других чрезвычайных обстоятельствах. В данной проблематике весьма поверхностно отражена работа взаимодействия военных властей, командования частей с местными административными, сословными, общественными организациями. Из поля зрения исследователей выпали такие важные'социальные проблемы, как опыт работы сибирского населения с ранеными, инвалидами, беженцами, военнопленными, воинскими кладбищами, а также многие другие патриотические явления, имевшие место в войнах дореволюционной России. Поэтому, исходя из слабой степени изученности темы, автором поставлены вполне определенные, конкретные цель и задачи.

Цель работы состоит в оценке вклада сибиряков в обеспечение оборонных нужд, раскрытии основных тенденций и особенностей деятельности общественных организаций и местных властей в успешном проведении многообразия видов и форм региональной попечительской работы. При этом автор отказывается от некоторых старых идеологических штампов, основываясь на принципе альтернативности истории и невозможности учения, которое заранее знает, какой социальный опыт является обязательно верным. Достижение указанной цели предусматривается решением ряда задач:

1. Выявление особенностей людских потерь и форм сибирской помощи раненым и фронтовым частям.

2. Определение на материалах Сибири руководящего звена и кадрового потенциала оборонной попечительской работы.

3. Оценка вклада общественных организаций Сибири в обеспечение нужд армии (земских организаций, сибирской кооперации, военно-промышленных комитетов, ученых).

4. Показ масштабности и значимости социально-бытовых мероприятий военного времени в сибирском тылу (в обеспечении солдатских семей, беженцев, военнопленных, устройстве воинских кладбищ и т. д.).

5. Выяснение причин развала попечительства в условиях смены власти и особенностей этого процесса в Сибири.

6. Определение научно-исторической и практической значимости оборонной работы в Сибири в войнах начала XX в.

Объект исследования - деятельность сибиряков в защиту Отечества в войнах начала XX века (в Русско-японской и Первой мировой войнах). Эти события происходили в близкие хронологические сроки, в чрезвычайных экстремальных условиях при одном и том же политическом режиме, с активным участием в них сибирских военных и гражданских властей. Именно в этй годы, как никогда ранее, на нужды обороны привлекались значительные региональные людские, материальные, финансовые ресурсы и народные пожертвования.

Предмет исследования сосредоточен на выявлении материально-технического состояния отечественных вооруженных сил, основных тенденций и особенностей боевых потерь, соотношения различных сторон оборонI ной деятельности сибирских властей и их общественных организаций (Красного Креста, попечительских организаций, отделов земств, сибирской кооперации, военно-промышленных комитетов и ученых), направленных на нужды фронтовых частей, солдатских семей, беженцев, военнопленных и других категорий людей, пострадавших от войн.

Территориальные рамки исследования. Основным пространством исследования выступает Сибирь. К началу XX в. край включал Тобольскую, Томскую, Енисейскую, Иркутскую губернии, Забайкальскую, Якутскую, Акмолинскую области. В изучаемый период Семипалатинская и Акмолинская области (без Омского уезда) находились вне административных границ Сибири, но при этом обе области входили в Степное генерал-губернаторство с центром в г. Омске. Там же находился штаб Омского военного округа, войска которого располагались в сибирских губерниях (Тобольской и Томской) и на территории Степного генерал-губернаторства, что позволяло властям контролировать различные по этническому составу группы населения, а также соединить разные по экономическому потенциалу территории в единое оборонное пространство. Поскольку рассматриваются нужды военных и помощь, оказываемая им, в данном исследовании учтен ведомственный принцип деления империи на военные округа. В частности, Восточная Сибирь (Енисейская и Иркутская губернии, Забайкальская и Якутская области) входила в состав Иркутского военного округа, Западная Сибирь и Степное генерал-губернаторство в совокупности - в Омский военный округ.

Хронологические рамки диссертации охватывают почти 15 лет - период 1904-1918 гг. Освоение отдаленных регионов Сибири и Дальнего Востока было связано с угрозой экспансии соседних государств, необходимостью обеспечения военной безопасности колонизируемых земель, а также стремлениями царского правительства на чужих территориях защищать интересы русских предпринимательских кругов, что, в конечном итоге, привело к войне с Японией. Это время и стало исходным рубежом настоящего исследования. Верхняя граница - конец 1918 г. - определена рядом причин. Произошло свержение царизма, затем Временного правительства, приход к власти Советов, окончание Первой мировой войны, развал старой армии и запрет деятельности благотворительных и попечительских организаций, не желавших сотрудничать с большевиками. Таким образом, наступил качественно новый этап тыловой оборонной деятельности, требующий отдельного изучения.

Методологической основой решения поставленных проблем явились принципы материалистической диалектики, цивилизационный подход к историческому анализу происходящих событий1, а также современные методы научного исследования: системный, статистический и другие. Они охватывают исследовательский процесс в целом и предполагают рассмотрение всех явлений общественной жизни и сознания во взаимосвязи, с учетом единства формы и содержания, перехода количественных изменений в качественные, а

1 В настоящее время все больше отечественных историков обращаются к цивилизацион-ному методу, так как классово-формационный подход ведет к политизации исторического познания, что явно не соответствует современному курсу России. Наиболее ярко этот метод представлен у русских историков и философов С.Ф. Платонова, Н Я. Данилевского, М.А. Сорокина. также позволяют рассмотреть состояние сибирской благотворительности и ее особенностей в динамике конкретно-исторических событий. Учитывалась как экономическая детерминированность исследуемых процессов и явлений, так и активность субъективных факторов, определяющих взаимосвязь и взаимообусловленность развития попечительской работы в сравнении с другими странами.

С методологической точки зрения и с учетом хронологических рамок работы автор считает оправданным обращение к категории исторического опыта. При цивилизационном подходе это позволяет выделить приоритет общечеловеческих ценностей независимо от существующих режимов. Таким образом, опираясь на итоги обобщения прошлого опыта, современная практика может сдерживать или предотвращать многие нежелательные явления и тенденции.

В процессе работы, наряду с традиционными научными приемами, использовались специальные методы исторического исследования. При примеsi нении историко-сравнительного метода главным инструментом стало сочетание хронологического и диахронного подхода к анализу конкретной исторической ситуации. В соответствии с первым, каждый элемент исследования (в конкретном случае - попечительство над армией) рассматривался с точки зрения движения и изменения в соответствии с течением исторического времени. Диахронный (т.е. периодизационный) метод позволил сопоставлять состояние процессов в оборонной благотворительности в разные годы изучаемого периода. В целом применение историко-сравнительного метода (в статике) дало возможность изучать и сравнивать политические, экономические процессы, происходящие в рассматриваемых событиях не только в Сибири и России, но и других воюющих странах. Использование ретроспективного метода позволило проследить изменение взглядов исследователей на разных временных этапах, в которых изучалась заявленная тема, что дало возможность уяснить традиции и процессы, уходящие своими корнями в далекое прошлое (например, к временам буржуазных реформ 1860-1870-х годов, событиям Крымской и Русско-турецкой войн, а также рубежу XIX-XX вв., когда проходило организационное становление армейского попечительства).

При обработке части архивных материалов использовались статистические методы: контент-анализ и выборка обобщающих показателей, полученных на основе подсчета массовых данных (боевых людских потерь, пострадавших по социальным группам, количеству и качеству оборонных поставок и заготовок и т.д.). В результате стало возможным построение временных рядов, типологических, факторных и структурных группировок, расчет среднестатистических показателей, что способствовало созданию аналитических таблиц, графиков, рисунков, схем.

В работе применялся также алгоритмический метод. Алгоритм нами понимается как методический прием, указывающий .на последовательность логических операций обработки первоисточников. В результате изучение отдельных видов сибирского попечительства привело к основному алгоритму, показу целостной системы вклада сибирского населения в помощь армии. Кроме того, использована методология французских историков школы «Анналов». Этот метод позволяет глубже понять психологический климат в стране, а также поведение и восприятие происходящих процессов очевидцами событий1. В целом отбор и применение конкретных методик вытекали, с одной стороны, из названных выше принципов исследования, с другой - из характера источниковой базы.

Источниковой базой исследования стал широкий круг как опубликованных материалов, так и документов, хранящихся в 60 фондах 9 местных и 5 центральных архивохранилищах страны. Из центральных архивов были взяты для использования документы Российского государственного истори

1 См. об этом: Сенявская Е. С. Военно-историческая антропология - новая отрасль исторической науки // Отечественная история. 2002. № 4. С.135-145; Джон Тош. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М., 2000. С. 245. ческого архива (РГИА): Ф.525 - фонд императрицы Александры Федоровны; Ф.1284 - дела Департамента общих дел МВД и другие. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ): Ф.555 - фонд А. И. Гучкова; Ф.1805 - документы сибирского эсера Е. Е. Колосова; Ф.1778 - постановления Временного правительства и другие. В Российском государственном Военно-историческом архиве (РГВИА): Ф.970 - документы военно-походной канцелярии царя; Ф. 13251 - материалы военно-промышленных комитетов; Ф. 16280 - Скобелевского комитета; Ф. 16324 - Общества помощи раненым; Ф. 16325 - Алексеевского комитета и другие. В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ): Ф.433 - дела по истории железных дорог Сибири и Дальнего Востока, а также Ф.7018 - материалы по истории и развитию кооперации. В архиве Военно-медицинского музея Министерства обороны: Р/с 424 - биографии начальников кафедр Военно-медицинской академии и другие документы по истории медицины. В целом в многочисленных делах названных фондов отложились материалы царской ставки, генерального штаба, полевого командования, Совета министров, Министерства внутренних дел, Временного правительства, особых попечительских комитетов и совещаний, отчеты губернских властей, их оборонных организаций. Эти документы охватывают разные стороны благотворительной деятельности не только в Сибири, но и по всей стране, в том числе дают информацию о такой работе в других воюющих странах.

Из сибирских архивов особую ценность представляют материалы, исходящие из региональных властных структур, церковных епархий, попечительских комитетов, различных благотворительных учреждений. В них широко представлены сведения штатного расписания, внутреннего устройства, делопроизводства и т.д., что позволило рассмотреть нормативно-правовое положение таких организаций, исследовать их взаимодействие с различными структурами власти, особенно в вопросах оборонных разработок ученых, военно-промышленных комитетов, мобилизаций на нужды воинских частей, строительных дружин, медицинских отрядов, военнопленных, беженцев, помощи солдатским семьям. Такими документами богаты фонды Томского губернского правления (Государственный архив Томской области, Ф. 7; Ф. 102; Ф. 117; Ф. 127 и другие); Енисейского губернского правления (Государственный архив Красноярского края, Ф. 595; Ф. 817; Ф. 832 и другие); Омского окружного правления Красного Креста, военно-санитарной части, войсковой управы сибирского казачьего войска (Государственный архив Омской области, Ф. 99; Ф. 117; Ф. 1706 и другие); Барнаульского общества Красного Креста, алтайских попечительских комитетов (Центр хранения архивного фонда Алтайского края, Ф. 51; Ф. 142; Ф. 225 и другие); иркутских попечительских организаций (Государственный архив Иркутской области, Ф. 32; Ф. 122; Ф. 171 и другие); Забайкальского областного управления (Государственный архив Читинской области, Ф.1; Ф.12; Ф.57; Ф.368 и другие); уездных и городских попечительских организаций Кузбасса (Государственный архив Кемеровской области ОДФ, Ф.-10; ОДФ, Ф.-22).

Для сравнения происходящих событий с другими регионами России и получения дополнительных материалов, касающихся помощи населения армии, просмотрены дела Вологодского архива (ГАВО, Ф.34). Эта область интересна тем, что, начиная с создания централизованного государства, она всегда была крупным оборонным центром страны. Материалы Вологодского архива содержат данные о благотворительности, мобилизационных мероприятиях не только в своей области, но и по всей стране. Наиболее ценными для нас стали статистические данные об итогах мобилизации сибирских войск в годы Русско-японской войны. В целом все архивные и опубликованные источники группируются согласно видовой классификации, то есть в зависимости от происхождения, внутренней структуры, содержания и характера действия. Исходя из этого, они разделены следующим образом:

1. Произведения теоретиков военного строительства. 2. Делопроизводство государственных и общественных попечительских организаций.

3. Документы военных и полицейских властей и административно-управленческих органов.

4. Мемуары.

5. Периодическая печать.

6. Сохранившиеся вещественные военные памятники.

Многие теоретические работы первой группы послужили не только методологической основой, но и стали источником по изучению основ теории и практики в вопросах укрепления связи армии и ее тылового обеспечения. Кроме трудов В.И. Ленина, использовались произведения отечественных военных теоретиков А.А. Свечина, В. Сухова, И.И. Ростунова, П.А. Жилина, а также ученых других стран1. Неоценимый вклад в изучение проблемы внесли научные коллективы и военно-исторические группы русского Военного министерства, Академии Генштаба, ряда военных округов и их военные учебные заведения. Благодаря им, в научный оборот были введены многие утраченные в войнах документы, материалы и другие источники. Вся их деятельность, особенно по событиям Русско-японской войны, способствовала изданию ценных источниковедческих и теоретических трудов, сборников, бюллетеней2. Тем не менее в этих трудах недостаточно документов, освещающих работу сибирского тыла, в них слабо показан героизм солдат и их младших командиров.

1 Свечин А. А. Эволюция военного искусства. Т. 2. М.; Л., 1928; Сухов В. Краткий очерк военного искусства. М.-Л., 1929; Жилин П. А. О войне и военной истории. М., 1984; За-лесский К. А. Первая мировая война: Биографический энциклопедический словарь. М., 2000 (представлены взгляды на военное строительство многих русских и иностранных полководцев).

2 Русско-японская война. Военно-историческая комиссия. Т. 1-9. СПб., 1910; Русско-японская война. Действия флота. Т. 1-7. СПб., 1912-1918; Русско-японская война. В сообщениях в Новониколаевской академии Генерального штаба. СПб., 1907; Сборник материалов по Русско-японской войне. Т.1. Вильно: Штаб округа, 1905; Война 1904-1905 гг. Бой под Вафангоу. Харбин: Штаб войск Дальнего Востока, 1905; Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. Кн. 1-2. СПб.: Морское министерство, 1910-1911 и др.

Вторую группу источников составили делопроизводственные материалы государственных и общественных попечительских организаций. К документам данной группы относятся отчеты, обзоры, правила, распоряжения, положения, программы, справочники и т.д. Они содержат сведения об организационных структурах и компетенции комитетов, об обязанностях должностных лиц, о количестве оборонных патриотических мероприятий, их характере, значимости и масштабности1. В целом эти документы ценны тем, что они освещают различные формы взаимодействия правительства, силовых структур, общественных организаций в целях создания благоприятных условий для победы над врагом.

Однако целостную картину помощи армии из этих материалов представить сложно, так как сборники приказов, инструкций, правил, особенно периода Первой мировой войны, постоянно изменялись и совершенствовались в зависимости от военной, политической, хозяйственной обстановки. Оеобенность новых установок часто заключалась в том, что они не всегда были в пользу пострадавших людей и осуществлявших им помощь благотворительных организаций. Примеры тому - положение беженцев и военнопленных в Сибири, благополучное существование которых зависело не только от международных конвенций, но и от того, как обходились с русскими в концлагерях врага. Этим проблемам, а также организации труда, быта военнопленных в Сибири (Омске, Новониколаевске, Томске, Красноярске, Иши

1 Краткий отчет комиссии по объединению мер призрения семей воинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных на действительную военную службу. СПб., 1905; Отчет о деятельности Российского Красного Креста во время Русско-японской войны. Т.1. СПб., 1911; Вернадский В. И. О ближайших задачах комиссии по изучению производительных сил России. Петроград, 1915; Временные правила об оказании ссудной помощи пострадавшему от войны населению. Петроград, 1916; Обзор деятельности общественных организаций за период времени с 1 марта по 16 апреля 1916 г. СПб., 1916; Отчет состоящего под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям за 1915. Петроград, 1916; Программа и техника регистрации беженцев в Томске. Томск, 1915; Руководящие положения по устройству беженцев. Красноярск, 1916. ме и др.) посвящен доклад швейцарцев Г. Тормейера и Ф. Феррьера, членов международной организации Красного Креста1.

Значительный интерес в изучении опыта оборонного попечительства в этой группе источников представляет отчет общества повсеместной помощи пострадавшим на войне. В нем отражена история развития различных попечительских организаций (Александровского, Алексеевского комитетов, комиссии по увековечиванию памяти погибших воинов и других), приводятся итоговые цифры работы этих обществ в Сибири, а также основные формы, методы и направления такой деятельности. Названы десятки фамилий сибирских попечителей, в том числе иркутского генерала-губернатора JI. И. Князева, военного губернатора и наказного атамана Забайкальского казачьего войска А. И. Кияшко, городского головы г. Енисейска Н. А. Третьякова, крестьянского начальника Мариинского уезда Н. П. Плотникова, Красноярского епископа Никона и др.2

Другим ценным источником стал отчет о благотворительной деятельности различных комитетов Сибирской железной дороги. Именно в этом документе особенно ярко показан вклад сибиряков в оборонные нужды Первой мировой войны. В аналогичном ключе написан отчет Верхнеудинского отдела по оказанию помощи пострадавшим на войне . Однако эти материалы охватывают только начальный период войны, тогда как ее заключительный этап в них не отражен. Эти публикации были рассчитаны на широкий круг

1 Доклад г. Г. Тормейера и д-ра Ф. Феррьера-младшего (членов делегации международного комитета Красного Креста) об их посещении лагерей военнопленных в России. Петроград, 1916.

• 2 Отчет состоящего под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям за 1915 год. Петроград, 1916.

3 Отчет о деятельности центрального, дамского и участковых комитетов Сибирской железной дороги по оказанию помощи лицам, пострадавшим от военных действий за август-декабрь 1914 г. Томск, 1915; Отчет Верхнеудинского местного отдела Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям за 1914 г. Верхнеудинск, 1915. читателей и описывали положительный опыт, тогда как недостатки в попечительской работе не нашли в них своего освещения.

В третью группу источников вошли документы административно-управленческих органов и силовых структур. Они представлены указами царя, мнениями Государственного совета, положениями Кабинета министров, докладами министра внутренних дел, различными записками других министров и главноуполномоченных. Среди них своей значимостью для исследования выделяются протоколы полицейских, военных .властей, составленные ими экономические и политические обзоры сибирских губерний, сводки об уголовных, гражданских преступлениях, а также донесения силовиков и различных главноуполномоченных по налаживанию оборонных мероприятий в сибирском тылу, о работе общественных и национальных организаций по оказанию помощи депортированным лицам, беженцам и военнопленным1. Данные источники позволяют определить основные направления деятельности различных ветвей власти в отношении помощи армии не только в Сибири, но и по всей стране.

Следует, однако, помнить, что нередко на местах реализация законов осуществлялась не в полном объеме. К примеру, известны случаи несоответствия принимаемых законов действительным условиям, сложившимся в деле военного попечительства, тогда как неискаженные законодательные материалы достаточно отражены в Полном собрании Законов Российской империи (ПСЗРИ), Своде законов Российской империи (СЗРИ) и в других актах и распоряжениях2.

1 См. например: РГИА, Ф. 1284. Оп. 194 (Различные отчеты сибирских губернаторов об обстановке в Сибири в годы Русско-японской и Первой мировой войн).

2 Полное собрание Законов Российской империи. Собрание третье. Т. XXIV. 1904. Отделение 1 от № 23839-25604 и Дополнения. СПб., 1907; Авербах О. И. Законодательные акты, вызванные войною 1914-1915 гг. Т. П. Петроград, 1915; Он же. Законодательные акты, вызванные войною 1914-1915 гг. Т. IV. Петроград, 1916: Особые совещания и комитеты военного времени. Свод законов и состоящих в порядке статьи 87 Осн. зак. Постановлений. Петроград, 1917.

Четвертую группу источников составляет мемуарная литература. В частности, в работе использовались опубликованные отчеты, дневники, воспоминания свергнутых министров, военных, высокопоставленных чиновников царского и временного правительства А.Н. Куропаткина, H.JI. Юнакова, В.А. Сухомлинова, С.Ю. Витте, А.А. Поливанова, С.С. Ольденбурга, А.А. Игнатьева, А.И. Деникина, А.Ф. Керенского, А.И. Гучкова, Г.М. Семенова и других1. Достоверность участия этих людей в происходящих событиях подтверждается не только мемуарной литературой, но и официальными документами из архивов. Названные авторы, воскрешая в своих трудах эпизоды чрезвычайных событий, пытались дать более масштабную картину той эпохи. Многие из них стремились к глубокому обобщению и анализу попавших в их распоряжение документов, свидетельств боевых друзей, материалов не издающейся сегодня периодической печати. Будучи ответственными за армию, бывшие администраторы дают ценный материал об особенностях развития отечественной промышленности, сложностях армейского обеспечения, работе оборонных совещаний, причинах значительных людских потерь, а также показывают политическую вражду, которая сложилась между российскими ветвями власти.

В этих работах сведений о Сибири явно недостаточно, они носят фрагментарный характер и не находят объективного отражения. Кроме того, ав

1 См.: Витте С. Ю. Вынужденные разъяснения по поводу отчета генерал-адъютанта Куропаткина о войне с Японией. СПб., 1909; Он же. Избранные воспоминания. М., 1991; Нез-намов А. Из опыта Русско-японской войны. СПб., 1908; Юнаков Н. JI. Записки по истории Русско-японской войны. СПб., 1912; Дневник А. Н. Куропаткина// Красный архив. 1922; Он же. Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны. СПб., 2002; Переписка В. А. Сухомлинова с Н. Н. Янушевичем // Красный архив. 1922, 1923; Семенов Г. М. О себе: воспоминания, мысли и выводы. Б. М., 1938; Игнатьев А. А. 50 лет в строю. Петрозаводск, 1964 (в 2 книгах); Деникин А. И. Путь русского офицера. М., 1991; Верховский А. И. Россия на голгофе // Воен.-ист. журнал, 1993. № 10; Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М., 1993.; Верховский А. Н. Россия на Голгофе // Воен.-ист. журнал.

1993. № 10; Головин Н. Н. Военные усилия России в мировой войне // Там же. 1993. № 1, 2, 4, 6, 7, 9, 10; Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II: В 2 т. М., 1992; Поливанов А. А. Девять месяцев во главе Военного министерства // Вопросы истории.

1994. № 2, 3; Александр Иванович Гучков рассказывает. М., 1993 и др. торы чрезмерно преувеличивают влияние немецкой разведки на левые политические партии России и всячески подчеркивают нелюбовь большевиков к дореволюционному обществу и его созидательным силам, а также стремление революционеров насильственным путем захватить власть.

Для нашего исследования стало важным то, что сопоставление разных точек зрения на эффективность мер при подготовке к войне, действий вооруженных сил, организации разнообразной помощи русской армии, происходящие политические события помогло избежать описательной односторонности изучаемых явлений.

Пятую группу представляет периодическая печать. Она состоит из материалов 70 наименований журналов и газет. Значение прессы как источника информации обусловлено ее объективным местом в жизни российского общества, ролью агитатора, пропагандиста и организатора. Для осуществления этих функций уже в дореволюционное время в газетах и журналах широко публиковались официальные документы государственных и общественных попечительских организаций. Их изучение позволяет достаточно хорошо судить о задачах, направлениях, формах и особенностях благотворительности и попечительства на военные нужды в сибирском тылу. Другая важная социальная функция прессы заключалась в контроле за деятельностью государственных учреждений, общественных организаций, в информации масс о проделанной ими работе на оборонные нужды, в учете, систематизации и популяризации местного сибирского опыта. С разной степенью регулярности материалы такого характера публиковались во всех газетах и журналах Сибирского региона. Однако наибольшее их количество было выявлено в журналах «Вестник Европы», «Русская мысль», «Современный мир», «Сибирская Кооперация», на страницах газет «Сибирская жизнь» (Томск), «Жизнь Алтая» (Барнаул); Семипалатинских, Томских, Енисейских, Читинских и других губернских и областных ведомостях, а также в «Вестнике маньчжурских армий», в «Военной газете», «Военной жизни» и других изданиях оборонного ведомства.

Большое значение для изучения заявленной проблемы имело личное обследование автором памятников военной истории в 1985-1990 гг. Им выявлено около сотни сохранившихся военных объектов. Наибольшая их часть расположена на территории Кемеровской области. Эти вещественные памятники связаны с освоением Сибири, революцией, с событиями Гражданской войны1. На их основе выделены места расположения солдатских городков, оборонных укреплений, воинских захоронений, а также факты непомерной жестокости классовой борьбы. Кроме того, в работе использованы материалы центральных и местных краеведческих музеев (Петербурга, Омска, Барнаула, Иркутска, Новокузнецка, Кемерова, Мариинска, Гурьевска). Материалы музеев представлены макетами военных крепостей, большим количеством личных вещей, наград, фотографий, воспоминаний и писем участников изучаемых событий, а также редкими газетными публикациями о ратных подвигах сибиряков и региональной благотворительности на нужды военного времени. Именно эти документы и материалы существенно помогли в изучении темы.

Все перечисленные источники информации использовались в работе комплексно, с применением хронологического и сравнительного методов анализа. Степень сохранности документов и полнота содержащихся в них сведений далеко не равноценна: наименьшее их количество представлено по Русско-японской войне, наибольшее - по Первой мировой войне. Это можно объяснить гибелью части документов в ходе отступления русской армии в 1905 г., потерями в битвах Гражданской войны, конфискациями органами ВЧК, постоянными передачами сибирских документов в центральные архивы страны2, а также плохой сохранностью в случайных помещениях региональных архивов (Томск, Красноярск, Иркутск, Барнаул и других).

1 Горелов Ю. П. и другие. Памятники революции и гражданской войны в Кузбассе. Кемерово, 1991. 157 с.

2 См.: Автократов А. В. Тайна архива с Мандаринской дороги // Воен.-ист. журнал. 1991. № 11. С. 91-96; Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. Т. 1. С. 309; Закупсбыт: хронико-документдльная летопись первого общесибирского потребительского союза (19161923). Новосибирск, 1999. С. 3-9 (статья от составителей).

Кроме пробелов содержательного и «физического» порядка, сибирские материалы страдают малочисленностью обобщающих статистических сведений, дающих представление о масштабе и динамике социально-экономических и политических процессов. Из архивных документов следует, что статистические данные по Сибири ограничены январем 1917 г. Позже, в связи с частой сменой политических режимов и начавшейся гражданской войной, статистический анализ (по части поставленных нами задач) в документах отсутствует. Все эти обстоятельства существенно повлияли на достоверность оценки имевших место процессов и явлений в истории вклада сибирской благотворительности на нужды армии в войнах начала XX века. Тем не менее комплексное использование источников дает возможность с достаточной объективностью и полнотой раскрыть основные проблемы, решаемые в исследовании.

Научная новизна диссертации заключается в следующем: 1) выявлены особенности людских потерь и необходимость различных форм сибирской помощи раненым и фронтовым частям; 2) впервые на материалах Сибири определен кадровый потенциал оборонной попечительской работы; 3) оценен вклад общественных организаций в обеспечение нужд армии; 4) показан масштаб и значимость попечительских мероприятий в сибирской социальной инфраструктуре тыла; 5) выявлены характерные тенденции и особенности развала региональной благотворительной работы в условиях смены политических режимов; 6) новыми являются выводы о научно-исторической и практической значимости вклада сибирского населения в защиту Отечества в войнах начала XX в., одного из самых сложных периодов отечественной истории.

Апробация и практическая значимость исследования. Большинство работ, опубликованных по теме диссертационного исследования, выполнены в рамках нескольких крупных региональных й российских научных программ: «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на

2001-2005 годы», «Составление свода памятников истории и культуры Кузбасса и России», «Индустриальное и социально-политическое развитие Сибири в XX веке» а также при написании трехтомного издания «Исторической энциклопедии Кузбасса». Результаты исследования представлены и обсуждены более чем на 20-ти международных, всероссийских и региональных конференциях и симпозиумах (С.-Петербург, Барнаул, Вологда, Омск, Новосибирск, Красноярск, Кемерово, Томск, Новокузнецк, Белово и др.). Материалы, полученные в процессе работы над диссертацией, использованы автором в коллективном труде «Памятники истории и культуры Кемеровской области» (Кемерово, 1986 и 1991); в учебном пособии «История физической культуры и спорта» (КемГУ, 1997); в научной монографии «Сибиряки на защите Отечества в войнах начала XX в.» (Кемерово, 2003). Они внедрены в учебный процесс, лекционные курсы и спецкурсы по Отечественной истоо рии, истории боевого прошлого России, по охране памятников Кузбасса и других. Диссертация обсуждалась на кафедре истории России Кемеровского государственного университета, а также на научном семинаре историков Кузбасского государственного технического университета.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения, приложений, списка использованных источников и литературы. Объем диссертации 520 страниц. В текстовой части помещены 60 таблиц и 9 рисунков. Приложение состоит из 2 схем, 4 статистических таблиц, а также 4 сибирских оборонных воззваний.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Горелов, Юрий Павлович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Прошлое мировой цивилизации перенасыщено боевыми действиями. В летописи военной истории зафиксировано 14,5 тысячи больших и малых войн, которые унесли около 4 млрд человеческих жизней1. Среди них самыми кровопролитными и разрушительными для России были столкновения начала XX века. После окончания этих сражений прошло уже почти сто лет. За это время выросли новые поколения людей, многим из них эти войны из-за прошлых идеологических запретов остались неизвестными. Среди неизученных проблем остро стоит вопрос: было ли в данных военных событиях стремление населения защищать свое Отечество или, воюя за царя-батюшку, люди были обмануты «ура»-патриотическими лозунгами. Ответ на этот вопрос дают характерные особенности и тенденции, показывающие оборонный вклад сословий России в защиту Отечества в Русско-японской и Первой мировой войнах.

1. В изучаемых событиях выявлена закономерная связь фронта и тыла, обеспечивающая в целом все необходимые условия для успешного ведения боевых действий. Подобно другим битвам прошлого в начале этих кровавых конфликтов наиболее ярко проявилось единение народа, его патриотизм и самопожертвование. Против такого единства, впервые в истории страны, выступили большевики, которые оценивали изучаемые войны как захватнические, несправедливые, поскольку они, по их мнению, были чужды интересам большинства русского населения.

2. Из-за недостаточного материально-технического обеспечения, слабой тактической подготовки, кадровых проблем русская армия теряла в крупных сражениях до 20-25% участвующих в них воинов. В России больше, чем в других странах, гибло пехотинцев, артиллеристов, кавалеристов, велико

1 Жилин П. А. О войне и военной истории. М., 1984. С. 3. было убытие пленными, дезертирами, без вести пропавшими. Проблема пополнения различных ресурсов заставляла командование привлекать на оборонные нужды сибирский тыл.

3. Важным фактором в привлечении сибиряков на защиту Отечества являлась активная агитационная деятельность. Строилась она по сословному, национальному, профессиональному признакам, с учетом идеалов имперского самосознания и государственного традиционализма. Это выражалось в организации патриотических демонстраций и манифестаций, в выпуске агитплакатов, в специальном подборе кинофильмов, театральных спектаклей, в торжествах памяти героев, в открытии в их честь патриотических обществ, музеев, памятников, в других аналогичных мероприятиях.

4. Закономерностью для Сибири стало широкое участие населения в благотворительной работе. Наряду с земскими организациями активный вклад вносили воинские части, религиозные ведомства, сословные организации, национальные комитеты, трудовые коллективы, учебные заведения. Сибиряки поставляли мобилизованных ратников, их командиров, медицинский, хозяйственный персонал отрядов Красного Креста, питательных пунктов, фронтовых лазаретов и других оборонных организаций. Кадровый анализ показал, что в эти учреждения попадали люди в возрасте от 20 до 40 лет, православного вероисповедания, крестьянского или мещанского происхождения, с начальным, средним или незаконченным высшим образованием. В своем организационном устройстве сибирские организации копировали систему аналогичных структур Европейской России.

5. На характер, уровень развития и масштабы благотворительной работы в регионе большое влияние оказала его специфика - неравномерная плотность населения, удаленность от столичных центров, отсутствие во многих населенных пунктах какой-либо нормальной связи и т.д. Это создавало определенные трудности в оборонном попечительстве, требовало личной ответственности от сибирских властей. Вместе с тем такое положение способствовало рождению местных патриотических инициатив и движений.

6. Попечительская работа в сибирском тылу стала возможной потому, что регион был включен в систему рыночной экономики, имел полноценную структуру военных округов и значительную самостоятельность при решении оборонных, хозяйственных и бытовых вопросов. Самодержавие располагало здесь высокообразованными, компетентными администраторами. Большая часть таких кадров в военные годы проявила присущий им административно-государственный талант, выдающиеся способности и обширные знания, которые были нацелены на включение хозяйственного потенциала Сибири в организацию оборонного дела страны. Такую работу проводили генерал-губернаторы и губернаторы Н.В. Холщевников, Н.Н. Сухотин, H.JI. Гондатти, Е.О. Шмидт, П.К. Гран, В.Н. Дудинский, А.А. Кияшко и другие руководители.

7. Характерной особенностью сибирского попечительства было и то, что семьи фронтовиков опекали в основном уездные комитеты. Помощь оказывалась с учетом имущественного положения и количественного состава семьи, а также политической благонадежности лиц, взятых под опеку. Наиболее обездоленные могли рассчитывать на бесплатную одежду, питание, образование, дополнительные социальные выплаты. Кроме того, уездные комитеты сыграли большую роль в успешном проведении армейских мобилизаций, сборе и распределении финансовых, вещевых, продовольственных и других ресурсов.

8. В Сибири сложилась собственная система увековечивания погибших героев. Останки людей перезахоранивали на специальных участках региональных кладбищ. На народные пожертвования на могилах, в часовнях, в церквях, в сельских правлениях и городских думах героям устанавливали мемориальные доски, неугасающие лампадки и другие памятники. Покровительство таким мемориалам обеспечивали крестьянские общины, попечительские организации, а также административные и воинские власти.

9. Оборонные мероприятия стали серьезным испытанием патриотических сил региона. Национальное согласие в противовес бюрократическим методам царского правительства сделало общественные организации ведущей экономической и хозяйственной силой. Наиболее значимо себя проявили сибирские комитеты по дороговизне, помощи раненым, беженцам, военнопленным, по организации военного производства, поставкам топлива, продовольствия и другие. Широко используя отечественный мобилизационный опыт, они смогли в короткий промежуток времени внести заметный вклад в дело обороны страны.

10. Вместе с тем попечительские и благотворительные организации оказались недостаточно готовыми к работе в условиях столь масштабных сражений. Были перебои с денежными средствами, не хватало грамотных исполнителей. Да и законодательные акты часто не отвечали сложившейся ситуации. Не всегда помощь сибирских благотворителей была скоординирована с деятельностью центральных властей. Наиболее ярко эта тенденция проявилась в госпитальной службе. В результате в санитарном деле общественность заняла ключевые позиции, тем самым, освободив государство от нравственной ответственности за судьбу покалеченных воинов и их семей.

11. В Первую мировую войну усиливается тенденция к централизованному руководству оборонными мероприятиями. В отличие от Русско-японской войны, они уже осуществлялись, согласно плановым заданиям. В сибирских программах преобладала разработка передовых методов лечения, производство продовольствия, боеприпасов, отравляющих веществ, воинской амуниции. Новым явлением стало участие в попечительной деятельности коренного населения. Собранные аборигенами пожертвования поддерживали не только воинские части, но и семьи фронтовиков.

12. Исследование истории сибирского вклада в оборону страны выявило и негативные особенности человеческой психологии, которая проявлялась в стремлении части лиц нажиться на человеческом горе. Распространенным явлением в годы войн была спекуляция, хищение солдатских пособий и пайков, торговля государственным имуществом. Кроме того, само оборонное развитие достигалось ценой крайнего напряжения всех общественных сил. При этом сокращалась численность мужского населения, трудности испытывали промышленность, сельское хозяйство, железнодорожный транспорт, падал уровень жизни большинства семей.

13. В Сибирь в годы войн попало большое количество беженцев. Значительную поддержку среди них имели многодетные семьи, престарелые и одинокие. Им помогали питанием, одеждой, жильем, юридической помощью. Однако такая забота имела определенные ограничения. Основной курс государства заключался в том, чтобы беженцы самообеспечивали жизнь собственными заработанными средствами. Другим законом данной деятельности стал национальный подход в решении проблем беженцев: к заботе о людях привлекались польские, латышские, литовские, еврейские и другие комитеты, что позволяло местным властям более экономно тратить казенные деньги.

14. В изучаемых событиях Сибирь была одним из мест содержания военнопленных. Труд и быт таких людей регламентировался специальными инструкциями и постановлениями. В документах, в нарушение международных конвенций, отмечалась тенденция к использованию труда военнопленных в трудоемких и тяжелых отраслях. Однако надо справедливо отметить взаимозависимость положения военнопленных в Сибири от обращения с русскими военнопленными в странах противника. Вместе с тем в нарушение лагерного распорядка в Сибири выявлена тайная и явная попечительская работа. Прежде всего, военнопленным оказывали помощь международные организации Красного Креста, собственный офицерский состав, русские медики, хозяйственная обслуга, часть благотворительных органйзаций и мирных обывателей.

15. Острота общенационального кризиса, наличие давних революционных традиций, а главное, объединение трудящихся, буржуазии, части аристократии и армейского командования привели к падению самодержавия и установлению власти Временного правительства. Попечительская деятельность в стране перешла под контроль новых властей и их губернских комиссаров. Общественные благотворительные организации были для них близкими учреждениями. Многие члены кабинета и региональные администраторы именно в них прошли школу общественно-политической деятельности. В новых условиях смены власти эти организации в очередной раз активизировали помощь фронту. Они производили сборы на ударные батальоны, отряды медсестер, на выплаты социальных пособий, на помощь семьям фронтовиков, военнопленным, на активизацию деятельности оборонной промышленности и т.д.

16. В результате октябрьских событий 1917 г. произошло свержение Временного правительства и с этого момента началась многолетняя борьба за власть. Накопившиеся в обществе глубокие социальные, экономические, политические, национальные противоречия, обостренные Первой мировой войной, обернулись кровавой братоубийственной бойней. Вместе с поражением белых закончилась многовековая история попечительства дореволюционной России, что вызвало усиление социальных проблем и способствовало созданию советской административно-командной попечительской системы.

17. Специфика оборонной жизни воюющих государств выявила закономерность развития непредвиденных ранее социальных процессов и явлений со следующими ярко выраженными тенденциями:

• в изучаемых событиях страны столкнулись с необходимостью создания массовых армий и организации военного попечительства в невиданных прежде размерах;

• крупномасштабные сражения требовали от властей глобального охвата управлением всех общественных сфер жизни и отхода от намечавшихся демократических традиций и ценностей;

• вызванная войнами политическая ситуация способствовала проникновению в народные массы различных теорий социальных революций и усилению антивоенных форм классовой борьбы;

• подъем революционного движения усилил интернациональные связи социал-демократов, а также поддержку ими лозунга большевиков о поражении своих правительств, что влекло за собой возможность их свержения.

В целом многие проблемы, свойственные Сибири в начале XX века, соприкасаются с сегодняшним днем. Это угроза экономической экспансии сопредельных государств, обеспечение оборонной безопасности пограничных регионов, оказание благотворительной помощи значительному числу переселенцев. Поэтому история заботы сибиряков об армии имеет не только научное, но и познавательное значение, связанное с обобщением, сбережением, использованием опыта благотворительности и попечительства как оборонного фактора. Изучение этой деятельности в чрезвычайных условиях военного времени позволяет сделать ряд практических рекомендаций:

• во-первых, опыт попечительства показывает, что для усиления обороноспособности страны необходимо укреплять ее государственность. Только создание системы управленческих, демографических, экономических, социальных, культурных прав для русских людей позволят России остаться самостоятельным, независимым государством. В прошлой истории страны преимущественно русские люди (а также представители других национальностей многонациональной России), объединенные идеями любви к Родине, народности, государственности, оказывали отпор любому врагу;

• во-вторых, попечительская работа в условиях рыночного общества обязана быть частью мобилизационного потенциала и боевой готовности России. Эта деятельность должна входить в общегосударственные воспитательные программы и быть направленной на укрепление психологической устойчивости воина, юридических прав его семьи, гарантированных условий жизни пострадавшего за Отечество инвалида; в-третьих, с ростом дороговизны в чрезвычайных обстоятельствах общественной жизни необходимо бороться путем поощрения развития малого бизнеса, расширения деятельности различных форм кооперации, а также ограничения деятельности разного рода монополистов в целях соблюдения общегосударственных интересов; в-четвертых, для подрастающего поколения необходима развитая система военно-патриотического воспитания, поощряемая властями активная жизненная позиция, сформированная на героическом труде людей как на фронте, так и в тылу. Поэтому необходимо вкладывать средства в собственное национальное образование, культуру, здоровый образ жизни, и только тогда можно сохранить патриотические традиции, преодолеть засилье чуждых идеалов, воспитать полноценную личность и достойного защитника своего Отечества; в-пятых, в переломные моменты отечественной истории российская армия всегда подвергалась разного рода переустройствам. Однако стабильность в вооруженных силах наступала только при увеличении благосостояния всего населения, и, как следствие, затем создавались достаточно обученные, обеспеченные вооруженные силы.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Горелов, Юрий Павлович, 2003 год

1. Архивные источники

2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

3. Ф. 555 (Фонд А.И. Гучкова).

4. On. 1. Д. 162, 163, 290, 296, 297, 298, 299, 351, 352, 404, 406. Ф. 1805 (Фонд Е.Е. Колосова). On. 1. Д. 1,2,6, 15.

5. Ф. 1778 (Постановления Временного правительства). On. 1. Д. 5,9,20,24.

6. Ф. 6831 (Управление особоуполномоченного Министерства продовольствия Временного правительства). On. 1. Д. 22, 74, 247, 248.

7. Российский государственный архив экономики (РГАЭ)

8. Ф. 433 (Коллекция документов по истории железных дорог Сибири и Дальнего Востока). I On. 1. Д. 1,27, 33,49,50,59,60.

9. Ф. 7018 (Материалы по истории и развитию кооперации). On. 1. Д. 2,23,26.

10. Российский государственный исторический архив (РГИА)

11. Ф. 525 (Фонд императрицы Александры Федоровны). On. 1. Д. 801.

12. Оп. 2 (225/2747). Д. 138, 242, 278, 481, 504, 733, 786, 801. Оп. 3. Д. 101/105, 101/502, 194/595, 239. Оп. 3 (3/1). Д. 90/489, 237, 249, 250. Оп. 3 (3/2). Д. 46, 90, 182, 220.

13. Ф. 796 (Канцелярия Синода).

14. Оп. 442. Д. 2062, 2121, 2674, 2737.

15. Ф. 1284 (Департамент общих дел МВД).

16. Оп. 194. Д. 20, 21, 29, 41, 43, 46, 62, 72, 90, 92.

17. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)

18. Ф. 970 (Военно-походная канцелярия при Императорской главной квартире).

19. Оп. 3. Д. 427, 782, 817, 841, 845, 882, 890, 891, 892, 896, 897, 985, 1035, 1036, 1037, 1038, 1103, 1190, 1207, 1218, 1251, 1293, 1519, 1687, 1712, 1744, 1882, 1884, 1891, 1898, 1944, 1947, 2037, 2096, 2139, 2147, 2441, 2491, 2497, 2552.

20. Ф. 13251 (Военно-промышленные комитеты). On. 1. Д. 100, 109, 110. Ф. 16280 (Скобелевский комитет). Оп.1. Д.36.

21. Ф. 16323 (Особая комиссия по призрению воинских чинов и других лиц, пострадавших во время войны, а также их семей). On. 1. Д. 75, 113, 194,208,211.

22. Ф. 16324 (Общество повсеместной помощи пострадавшим на войне нижним чинам армии и флота и их семьям). Оп.1. Д. 4, 41.

23. Ф.16325 (Отчеты Алексеевского комитета). Оп.1. Д. 91.

24. Архив Военно-медицинского музея Министерства обороны (ВММ) г. Санкт-Петербург

25. Р/с. 424 (Биографии начальников кафедр Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова. Т. VI. 110 е.); № 64244, 64245, 64252, 64246,64248, 64253, 64254, 64255 материалы о А.Г. Кючарианце - генерал-майоре, деятеле советской военной медицины.

26. Государственный архив Вологодской области (ГАВО)

27. Ф. 34 (Работа попечительских организаций на оборонные нужды). On. 1. Д. 1675, 1691, 2807, 3043, 3044, 3046, 3047, 3051, 3058, 3212, 3213,3338.

28. Государственный архив Иркутской области (ГАИО)

29. Ф. 25 (Канцелярия Иркутского генерал-губернатора). Оп. 3. Д. 16. Оп. 3. Д. 3435. Оп. 9. Д. 3427.

30. Ф. 32 (Иркутское губернское управление). Оп. 3. Д. 533.

31. Оп. 4. Д. 241, 252, 274, 280, 316, 370.1. Оп. 6. Д. 155, 168.1. Оп. 8. Д. 580.1. Оп. 9. Д. 589.1. Оп. 10. Д. 96.1. Оп. 11. Д. 69, 106.1. Оп. 34. Д. 58, 59, 82.

32. Ф. 122 (Иркутский переселенческий пункт).1. On. 1. Д. 53.1. Оп. 2. Д. 24, 66, 79.

33. Ф. 171 (Заведующий землеустройством и переселением в Иркутской губернии).

34. On. 1. Д. 502, 504, 505, 506, 508, 576, 604.

35. Государственный архив Кемеровской области (ГАКО)

36. ОДФ. Ф. 10 (Кузнецкий уездный воинский начальник).

37. On. 1. Д. 1. Часть 1,2, 3.

38. ОДФ. Ф. 22 (Мариинская городская управа).

39. Оп.1. Д. 2, 177, 185, 358, 369, 379, 396, 424, 430, 435, 544.

40. Государственный архив Красноярского края (ГАКК)

41. Ф. 595 (Енисейское губернское правление). Оп. 3. Д. 19, 196, 220, 268, 269, 271, 291, 344, 971. Оп. 4. Д. 1090.

42. Оп. 13. Д. 38, 169, 335, 516, 580, 581, 629, 903.

43. Оп. 48. Д. 422, 517, 986, 1001, 1004, 1023, 1052, 1076, 1079, 1081, 1085, 1096, 1112, 1146, 1160, 1167, 91160. Оп. 50. Д. 4165, 5576, 5776, 6442. Оп. 52. Д. 193,266.

44. Ф. 817 (Енисейский губернский комиссар).

45. On. 1. Д. 1, 1 «а», 3, 15,23,41, 110, 117, 159, 193,231,287

46. Государственный архив Омской области (ГАОО)

47. Ф. 99 (Степное окружное управление Российского общества Красного1. Креста).1. Оп.1. Д. 1,5.

48. Ф. 117 (Омское окружное военно-санитарное управление). On. 1. Д. 3.

49. Ф. 1706 (Войсковая управа Сибирского казачьего войска). On. 1. Д. 117, 197, 198,200,232,337,344,416,419. Оп. 2. Д. 4. Оп. 4. Д. 2, 4.

50. Государственный архив Томской области (ГАТО)

51. Ф. 3 (Томское губернское управление). On. 1. Д. 383. Оп. 2. Д. 6558.

52. Оп. 18. Д. 982, 1379, 1394 «а». Оп. 81. Д. 12.

53. Ф. 4 (Томская губернская врачебная управа). On. 1. Д. 84,170.

54. Ф. 7 (Томский губернский комитет по устройству беженцев). On. 1. Д. 4, 5, 8, 12, 20, 25, 37, 38, 46, 48, 56, 97, 99, 107. Оп. 2. Д. 1,5, 7, 9. Ф. 102 (Томский университет).

55. On. 1. Д. 107, 317, 347, 644, 664, 694, 701, 703, 707, 860. Ф. 122 (Распорядительный комитет Бийского уезда). On. 1. Д. 11.

56. Ф. 124 (Распорядительный комитет Барнаульского уезда). On. 1. Д. 1.

57. Ф. 126 (Управление Западно-Сибирского учебного округа). Оп. 2. Д. 3048.

58. Ф. 127 (Томская городская дума).

59. On. 1. Д. 2960, 2967, 2969.

60. Ф. 170 (Томская духовная консистория).

61. On. 1. Д. 4297, 4300, 4343, 4344, 4380, 4639.

62. Ф. 217 (Томский губернский комитет по призрению детей лиц, погибших в войне с Японией). On. 1. Д. 2,4, 6.

63. Ф. 438 (Фонд B.C. Пирусского). On. 1. Д. 695, 864.

64. Ф.р. 521 (Томский губернский комиссариат по военным делам).1. On. 1. Д. 94, 134.

65. Ф.р. 832 (Гарнизонный врач Томского гарнизона).

66. On. 1. Д. 1,3, 15,20. <79?

67. Государственный архив Читинской области (ГАЧО)

68. Ф. 1 (Забайкальское областное правление).

69. Ф. 12 (Комитет по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну). On. 1. Д. 100.

70. Ф. 35 (Забайкальский областной союз кооперативов).1. Оп. 2. Д. 60, 64.1. Оп. 4. Д. 888, 918, 1048.

71. Ф. 57 (Забайкальский областной комитет по обеспечению нужд беженцев).1. On. 1. Д. 3.

72. Ф. 70 (Петровский чугунолитейный завод). Оп. 2. Д. 405.

73. Ф. 368 (Канцелярия главноуполномоченного МВД по работе с беженцами). Оп. 1.Д. 1.

74. Центр хранения Архивного фонда Алтайского края (ЦХА ФАК)

75. Ф. 4 (Главное управление Алтайского округа).

76. On. 1. Д. 4150, 4389, 4407, 4480, 4482, 4450, 4552, 4549.1. Оп. 4. Д. 546, 3809. л

77. Ф. 51 (Барнаульская городская Дума).

78. On. 1. Д. 1, 14, 15, 17, 18, 19, 177.

79. Оп. 2. Д. 35, 37, 39, 127«а», 177,195, 232, 262, 301.

80. Ф. 142 (Барнаульский отдел Российского общества Красного Креста).1. On. 1. Д. 1,3,4.

81. Ф. 255 (Управляющий Алтайской губернией). On. 1. Д. 20.

82. Опубликованные официальные и документальные

83. Бобырь Н.П. Наставления от 13 декабря 1904 года для команд нижних чинов и маршевых команд пополнения, следующих по Сибирской железной дороге в пределах СибВО. Омск, 1904. - 14 с.

84. Буржуазия накануне Февральской революции. Мат-лы центрархива. Л.; М., 1927.-204 с.

85. Внешняя политика России на Дальнем Востоке в конце XIX начале XX вв.: Пакет-комплект документального материала / Сост. А. Головатенко, Е. Мезенцев. - М.: Бюро Денди, 1993. - 65 с.

86. Вооруженные силы Германии. Часть 1. СПб.: Главный штаб, 1912. —290 с.

87. Вопросы Китая в алфавитном порядке. Справочная книга о Китае и китайцах // Известия Восточного института. Владивосток, 1905. - 280 с.

88. Временные правила об оказании ссудной помощи пострадавшему от войны населению. Петроград: Победа, 1916. - 16 с.

89. Всероссийское общество здравниц в память войны 1914-1915 гг. -Петроград: Гостипография, 1915. 30 с.

90. Выдающиеся губернаторы тобольские и сибирские / Сост. С. Пархимо-вич и С. Туров. Тюмень: Изд-во Ю. Мандрика, 2000. - 488 с.

91. Высочайше учрежденная Чрезвычайная следственная комиссия. Потопление госпитального судна «Вперед». СПб., 1916. - 15 с.

92. Декреты Советской власти: В 13 т. М.: Политиздат, 1957-1990.

93. Доклад Г Г. Тормейера и д-ра Ф. Феррьера младшего (членов делегации международного комитета Красного Креста), об их посещении лагерей военнопленных в России (октябрь 1915 г. февраль 1916 г.). - Петроград: Госиздат, 1916. - 72 с.

94. Допрос Колчака. Д.: Огиз, 1925. - 220 с.

95. Законодательные акты, вызванные войной 1914-1915 гг. Т. II. / Сост. О. И. Авербах. Петроград, 1915. 846 с.

96. Законодательные акты, вызванные войной 1914-1916 гг. Т. IV / Сост. О. И. Авербах. Петроград, 1916. 756 с.

97. Закупсбыт: хронико-документальная летопись первого общесибирского потребительского союза (1916-1923) / Ред.-сост. А. А. Николаев. Новосибирск: Наука. Сиб. предприятие РАН, 1999. 325 с.

98. Записка об агитации в среде русских военнопленных в Германии и Австро-Венгрии и об отделе помощи русским военнопленным при Московском городском управлении. Петроград, 1916. - 11 с.

99. Заразные болезни на театре военных действий и борьба с ними // Сб. мат-лов по Русско-японской войне. Вильно: Штаб округа, 1905. - Т. 1. -С. 157-169.

100. Зверства немцев // Мировая война. М.: Труд, 1914. - Вып. 2. - 16 с.

101. Из истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917-1921 гг.). Сб. док. М.: Политиздат, 1958. - 512 с.

102. Из мирного договора Советской России с Германией и ее союзниками. 3 марта 1918 г. // История России. Документы, материалы. Изд. 3-е. Кемерово: КузГТУ, 2002. - С. 153-155.

103. Извещение от Петроградского городского общественного управления // Вестник Европы. 1914. - № 10. - С. 91.- Извещение от Совета Императорского вольного экономического общества // Вестник Европы. 1914. - № 10. - С. 92.

104. Краткий очерк комиссии по объединению мер призрения семейств чинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных на действительную военную службу. СПб.: МВД, 1905. - 23 с.

105. Краткое квартирное расписание войск Приамурского военного округа. Хабаровск: Штаб округа, 1892. - 11 с.

106. Ленин В.И. К русскому пролетариату 3 (16) февраля 1904 г. // Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 8. - С. 170-174.

107. Ленин В.И. Падение Порт-Артура. 1 (14) января 1905 г. // Полн. собр. соч. 5-е изд.-Т. 9.-С. 151-159. '

108. Ленин В.И. Разгром. 27 мая (9 июня) 1905 г. // Полн. собр. соч. 5-е изд. -Т. 10.-С. 251-255.

109. Ленин В.И. Самодержавие и пролетариат. 22 декабря (4 января) 1905 г. // Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 9. - С. 126-136.

110. Ленин В.И. Манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» // Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 26. - С. 13-23.

111. Ленин В.И. Социализм и война (Отношение РСДРП к войне) // Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 26. - С. 307-350.

112. Личный состав учреждений Всероссийского Союза городов (на 1 февраля 1916 г.). Вып. 1. Главный комитет. М., 1916. - 43 с.

113. Личный состав учреждений Всероссийского Союза городов (на 1 марта 1916 г.). Вып. 2. Областные и городские комитеты. М., 1916. - 89 с.

114. Личный состав учреждений Российского Красного Креста, состоящего под августейшим покровительством государыни императрицы Марии Федоровны. СПб., 1910. - 219 с.

115. Манифест об отречении Николая II от престола 2 марта 1917 г.// История России. Документы, материалы. Изд. 3-е. Кемерово: КузГТУ, 2002. -С. 137.

116. Мирный договор между Россией и Японией // История России. Документы, материалы. Изд. 3-е. Кемерово: КузГТУ, 2000. - С. 122-125.

117. Мировая война в цифрах. М.: Госвоениздат, 1934. - 127 с.

118. Обзор деятельности общественных организаций за период времени с 1 марта по 16 апреля 1916 г. СПб., 1916. - 29 с.

119. Оранжевая книга: Сб. дипломатических докум. СПб., 1914. - 30 с.

120. Особые совещания и комитеты военного времени. Свод законов и состоящих в порядке статьи 87 Осн. зак. постановлений. Петроград, 1917. -100 с.

121. Отчет Верхнеудинского местного отдела, состоящего под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям за 1914 год. Верхне-удинск, 1915. - 15 с.

122. Отчет о работе Военно-художественного отряда Императорской Главной квартиры (с 21 мая по 21 июня 1915 г.). Штаб Верховного Главнокомандующего, 1915. - 20 с.

123. Отчет о деятельности Российского общества Красного Креста во время Русско-японской войны. Т. 1. — СПб., 1911. 960 с.

124. Отчет о деятельности Центрального, дамского и участковых комитетов Сибирской железной дороги по оказанию помощи лицам, пострадавшим от военных действий за август-декабрь 1914 г. Томск, 1915.-18 с.

125. Отчет состоящего под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям за 1915 г. Петроград: Новое время, 1916.-137с.

126. Первая Мировая: История отечества в романах; повестях, документах. Век XX. М.: Молодая гвардия, 1989. - 608 с.

127. Полное собрание Законов Российской империи (ПСЗРИ). Собрание третье. Том 24. 1904. Отделение I. От № 23839-25604 и Дополнения. СПб. -1257 с.

128. Положение об Особом совещании для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства от 17 августа 1915 г. // Титов Ю. П. Хрестоматия по истории государства и права России. М., 1998. - С. 290.