Виртуализация опыта в культуре постмодерна: Метаморфозы дискурсивного ландшафта тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.13, кандидат философских наук Галкин, Дмитрий Владимирович

• Галкин, Дмитрий Владимирович
• кандидат философских наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат философских наук Галкин, Дмитрий Владимирович

Введение.

Глава 1. Культурная логика виртуализации: на пути к Интрезоне.

1.1. Концепция виртуализации.

1.2. Детонация: «капитал+технологии», «реальность, произведенная машинами» и киберкультура.

1.3. Эксплозия, витальная редукция и радикальная трансформация.

1.4. Радикальная трансформация: скорость света и третий интервал".

1.5. Радикальная трансформация: пустыня и виртуальные швы

1.5.1. Виртуальные швы: восшествие Интерзоны.

Глава 2. Логос Интерзоны: виртуальный дискурс.

2.1. Дискурс и дискурсный анализ М.Фуко.

2.2. Виртуализация в контексте медиации и медиатизации.

2.3. Детонация: «электрический язык» и цифровой взрыв.

2.4. «Medium is the agent" - от кода к агенту в эксплозии интерактивности гиперфункциональности.

2.5. «Компьютер как театр» - агент возникает на сцене.

2.6. Культура и технология в мире повседневности.

2.7. Радикальная трансформация: функциональная конвергенция и нелинейное письмо.

2.8. Память Интерзоны: виртуальная мнемоника.

2.9. Знание/власть: проблема перераспределения знания.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Виртуализация опыта в культуре постмодерна: Метаморфозы дискурсивного ландшафта»

Актуальность исследования

Дискурс постмодернизма имеет особое значения для философской мысли конца 20-го века. Постмодернизм обозначил некоторую важную историческую веху в жизни современных обществ, пытаясь интерпретировать значимые культурные трансформации конца тысячелетия. Бесспорно продуктивным оказался и теоретико-критический потенциал постмодернистского дискурса. Постмодернизм в значительной мере способствовал разоблачению Дискурса («великих рассказов», «логоцентризма») и пересмотру представлений о научности и роли знания в культуре. Влияние постмодернизма весьма и весьма значительно не только в гуманитарных исследованиях, но и в эстетике, журналистике, управлении. Оно находит выражение как в фанатичном увлечении, так и в критике и явном однозначном неприятии. Актуальное значение имеет не только постмодернизм, но и его рецепция, критическое принятие как теоретического (философского) направления.

Оставляя в стороне скепсис по поводу научного достоинства постмодернизма (весьма вероятный в данном случае), определимся сразу с исходной установкой исследования: мы рассматриваем не постмодернизм как необъятное культурное течение, а следуем подходу Д.Келлнера и С.Беста, сформулированного в их работе «Постмодернистская теория: критическое вопрошание», в которой идет речь о постмодернистской теории и ее критике. Постмодернистская теория, которая изначально осуществилась в работах блестящих мыслителей 20-го века - М.Фуко, Ж.Бодрийяра, Ж.Делеза, Ж,-Ф.Лиотара и др.1 чрезвычайно разнообразна - столь же разнообразна, сколь и популярна. Постмодернистский дискурс и дискурс вокруг постмодернизма

1 Best S. and Kellner D. Postmodern Theory: Critical Interrogations - Macmillan 1991 - 324 p. невозможно уместить/отразить в рамках любого типа исследования.1 С нашей точик зрения, тексты Лиотара, как и работы Харви (Harvey, 1999), работы Ф.Джеймсона и Ж.Бодрийяра представляют из себя образцы нового типа философского анализа культуры, а отнюдь не рафинированную интеллектуальную прозу, место которой в маргинальной области научной литературы.

С нашей точки зрения, постмодернизм содержит двойное послание, вчитывание в которое открывает горизонты нового теоретического опыта. Когда Ж.Бодрийяр, Ж.-Ф.Лиотар или Ф.Джеймсон подвергают сомнению основания и культурную состоятельность научных (рациональных) дискурсов, они в действительности оказывают неоценимую услугу последним, создавая почву для их критического обновления.

Особую теоретическую важность приобретает проблематизация изменений в мире коммуникаций и технологий как продуктивный критический диалог с постмодернизмом. Именно в этой связи обретает актуальность и важность философское исследование культурного значения понятия «виртуальный», которое получило столь широкое распространение в различных дискурсах. Актуальность проблематики виртуализации обусловлена не только стремительной интервенцией компьютерных и телекоммуникационных технологий в самые различные сферы жизни. За процессами виртуализации идет работа философских и идеологических дискурсов, а виртуализация влечет за собой изменения дискурсивного ландшафта и культурных ценностей.

Актуальность данной работы обусловлена также и тем, что для отечественных исследований сегодня крайне важно не просто знакомство, но и в рамках постмодернистской теории можно встретить не только новые концепции культурной антропологии (Coombe, Rosemary J. Encountering The Postmodern: New Directions in Cultural Anthropology // Canadian Review of Sociology & Anthropology, May91, Vol. 28 Issue 2, pl8), но и концепции управления (Cova, Bernard The Postmodern explained to managers: Implications for marketing // Business Horizons, Nov/Dec96, Vol. 39 Issue 6, p9), модели общеобразовательной школы (Traube, Patrick School Models // European Education, Winter95/96, Vol. 27 Issue 4, рб, 17p), принятия политических решений (McSwite, O.C. перспективный междисциплинарный диалог с западной научной традицией исследований проблем виртуализации. В западной науке конца 90-х и начала 2000-01 годов мы наблюдаем стремительный рост интереса к различным аспектам проблематики виртуализации, что бесспорно свидетельствует об актуальности этой темы (уже не только и не столько в связи с постмодернизмом).

Постановка проблемы исследования

В предлагаемом исследовании рассматривается проблема виртуализации опыта. Является ли виртуализация лишь определенной ступенью технологического развития и либерализации в «век информации»? Означает ли виртуализация вызов и угрозу «витальной регрессии», угрозу упразднения реальности повседневной жизни? Какие новые формы опыта возникают в «виртуальной культуре»? Мобилизация каких теоретических ресурсов требуется для ее философского и научного истолкования? Эти и ряд других вопросов демонстрируют основные аспекты исследуемой проблемы.

Именно в постмодернистской теории проблема виртуализации впервые поставлена в аспекте тотальной дереализации опыта («витальной регрессии»), открыта виртуализация как некий «опыт-предел», трансгрессия и одновременно фатальное столкновение с призрачной тождественностью объекта и его парадоксальной избыточностью. В постмодернизме мир повседневности несомненно оказывается скорее жертвой дереализации и предметом ироничного/циничного оплакивания. Раскрывая значение одного из основных понятий постмодернизма - понятия «симулякр», Ф.Джеймсон пишет, что специфическая функция симулякра «лежит в том, что Сартр бы назвал

М)) дереализациеи всего окружающего мира повседневной жизни .

Postmodernism and Public Administration's Identify Crisis // Public Administration Review, Mar/Apr97, Vol. 57 Issue 2, pi 74,8р)ит.д.

1 Jameson F. Postmodernism or The Cultural Logic of Late Capitalism. - Durham, Duke University Press, 1991 - с 34.

Однако, одной из основных задач данного исследования является критика данного тезиса о тотальности упразднения реальности опыта (хотя бы с целью отстоять столь важный постмодернистский принцип плюрализма, не разрушая его искушением тотализующего мышления), с заложенной в нем одержимостью принудить Модерн к завершению. Мы постараемся, не навязывая и не принуждая, локализовать область постмодерных тенденций дереализации в особых лакунах опыта, при этом не редуцируя критику до «одномерного виденья»1 детерминистских моделей технологического развития или представления об ассимиляции технологий в мире повседневности. Здесь же принципиальное значение имеет критическая позиция Ю.Хабермаса, который подчеркивает необходимость поиска нереализованного, скрытого потенциала Модерна.

В такой проблематизации содержится жест двойного отхода (если угодно - деконструкции) от теоретического фундаментализма: отход от представлений о фундаментальности повседневной жизни и скрытого в постмодернизме «фундаментализма» дереализации. С нашей точки зрения, без постмодернизма проблема виртуализации не могла бы быть «завязана» в действительный проблемный узел. В постмодернистском подходе рассматриваются сложные конфигурации дискурсивных механизмов, власти и прото-субъективных форм, обнаруживающихся при диссоциации субъективности (шизосубъект, «постмодерные виртуальности»). Так же как некритическое погружение в постмодернизм и одержимое подхлестывание модерного проекта к завершению не позволили бы концептуализировать виртуальности опыта. В этом аспекте и далее важное место будет занимать преодоление теоретической редуктивности постмодернизма, субкультурных нарративов, технологического детерминизма, метафизического подхода. Van Dijk J. The one-dimensional network society of Manuel Castells // New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA andNewDelhi, Vol.l(l), 1999, pp.127-138

Цели и задачи исследования

Целью данного исследования является философская концептуализация многомерности и полилинейности виртуализации опыта в культуре постмодерна1 в конетксте «культурной логики» постсовременности с основным акцентом на трансформации в мире знаний и дискурсивных практик.

В движении к основной цели представляется необходимым решить ряд важнейших задач:

1) задать концептуальные и методологические ориентиры на основе экспликации концепции опыта и методологических установок М.Фуко;

2) рассмотреть существующие подходы к интерпретации виртуальности и виртуализации (в контексте постмодернизма и не только), позволяющие наметить различные линии виртуализации в рамках концепции структуры опыта М.Фуко; наиболее значимый акцент необходимо сделать на экспликации представлений о виртуализации в постмодернистской теории;

3) разработать концепцию виртуализации опыта на основе экспликации понятия «виртуальный», основных линий виртуализации и специфики культурной динамики постсовременности;

4) рассмотреть виртуализацию знания и дискурсивных практик с позиций разработанной концепции виртуализации и принципов дискурсного анализа, а также наметить векторы анализа виртуализации власти и механизмов конструирования субъективности.

Концептуально-методологическая структура исследования

В ее основе - оригинальная и эвристичная методология философского анализа культуры, которая была разработана Мишелем Фуко. Для Фуко тема опыта как возможного мыслимого становится центральной в связи с анализом

1 следуя предложенной Марком Постером идеи комплексификации (complexification) - предельного усложнения, наслоения различных культурных слоев друг на друга. Poster М. The Second Media Age. (Polity Press 1995) - pp.21-25 опыта как возможного мыслимого становится центральной в связи с анализом "игр истины". Методологическая эволюция идей французского философа. В ранний период творчества (60-е годы) М.Фуко пользовался "археологическим" методом, извлекая из "архивов", расчищая от пыли забвения и традиции знаниевый остов культурных форм1. Позже, уже в 70-х годах, вдохновляемый идеями Ф.Ницше, Фуко взял на вооружение "генеалогию" как метод и использовал его возможности для микрофизической реконструкции репрессивных механизмов культуры (генеалогии власти)2. Затем, обратившись в «Истории сексуальности» к теме "пользования наслаждениями" и антропологии "человека желающего", Мишель Фуко начинает писать историю опыта (опыта безумия, опыта сексуальности), рассматривая проблему "субъективации" с позиций «герменевтики субъекта» и моделируя опыт как "внутрикультурную соотнесенность между областями познания, типами норм и формами субъективности."3

Итак, опыт образуют три составляющих момента: 1) строй относящихся к этому опыту знаний, 2) системы власти, упорядочивающие практики и те 3) «техники себя» или формы, посредством которых индивиды могут и должны признать себя субъектами опыта. Эти "моменты" опыта образуют внутренние связи: использование наслаждений и «практик себя» складывается в соотношении морализаторских (этических) дискурсов и принуждения следования им. Фуко создал то, что можно было бы вслед за Ж.Делезом и Ф.Гваттари4 назвать "планом имманенции", в котором происходит событие философии - философии культуры Мишеля Фуко.

Основные работы этого периода: "Рождение клиники" (1963), "Слова и вещи" (1966), "Археолгия знания" (1969)

2 Основные работы этого периода: "Надзирать и наказывать" (1975), "История безумия в классическую эпоху" (1972)

3 Фуко М. Использование удовольствий. Введение // М.Фуко Воля к истине: по ту сторону знания, аласта и сексуальности. Работы разных лет. Пер. с франц. -М.,Касталь, 1996- с.272

4 Делез Ж, Гваттари Ф. Что такое философия? Пер. с фр. - М.-Спб., «Институт экспериментальной социологии», «Алетейя». - с.48-80 содержательной - как реальность повседневной жизни, "житие", "жизненный мир". Повседневность рассматривается как "реальности par exellance», основанная на многослойной системе знаний и интерпретаций, упорядоченной и объективированной в языке, организованной вокруг тела в точке «здесь-и-сейчас» (Н.Бергер и Т.Луман).

В постмодернистской теории тема повседневности занимает важное место. Американский теоретик постмодернизма Ф.Джеймсон (F.Jameson) отмечает, что постмодерн возник в контексте тех объектов, которые существуют в повседневном опыте западного человека в эпоху позднего капитализма: реклама, телесериалы, мотели, голливудские фильмы, популярная литература и т.п. Проведенный Джеймсоном анализ специфических черт постсовременной культуры включает не только критическое описание «объектов» искусства и архитектуры, но и формирующих опыт «интенсивностей», т.е. тех переживаний-на-поверхности, которые свойственны постмодерному опыту и «бледной эффективности» фрагментированного, диссоциированного субъекта.

Тематика повседневности, «материальной» культуры, «структур» опыта стала центральной и в культурологической традиции, возникшей по другую сторону JIa Манша - в Великобритании и разработанной теоретиками Бирмингемского центра культурных исследований («cultural studies») Р.Уильямсом, С.Холлом и др.3 Некоторые авторы считают «cultural studies" своего рода здоровой альтернативой постмодернизму1.

В отношении подхода Фуко нам придется совершить неизбежное методологическое «отступление». "Археология" и "генеалогия" - философско

1 Делез Ж, Гваттари Ф. Что такое философия? Пер. с фр. - М.-Спб., «Институт экспериментальной социологии», «Алетейя». - с.48-80

2 Jameson F. Postmodernism or The Cultural Logic of Late Capitalism. - Durham, Duke University Press, 1991 -pp. 1-54

3 Questions of Cultural Identity. Ed. By S.Hall and P.Du Gay, London-Thousand Oaks-New Delhi, SAGE Publications, 1998, p.234.

В отношении подхода Фуко нам придется совершить неизбежное методологическое «отступление». "Археология" и "генеалогия" - философско-культурологический анализ культурных "форм" и "практик" соответственно, устремленные к реконструкции "культурного бессознательного" - теряют свое значение, когда мы работаем не на "исторической глубине", а на поверхности "сегодняшнего дня". Поэтому получить анализ подводных культурных течений, оценить "кипение волн" мы сможем, забирая пробы "пены дней и событий" -новости, комментарии, критику и другие эмпирические данные (включая исследовательские), которые будут использоваться в качестве примеров и иллюстраций.

Предлагаемое исследование (возможно, это прозвучит несколько амбициозно) является в какой-то мере попыткой продолжить работу Фуко в созданном им философском поле, но уже "на материале" сегодняшнего дня: рассмотреть изменения структур опыта в контексте проблематики виртуализации, поднятой и критически заостренной в постмодернистской теории. Поскольку масштабность задачи была бы несоразмерна для данного типа следований, рамки анализа сужаются до дискурсивного измерения опыта и виртуализации (виртуализация власти и форм субъективности будут рассмотрены лишь частично). Именно этим обусловлена теоретическая и методологическая специфика данного исследования.

М.Фуко, наряду с другими теоретиками постструктурализма, оказал огромное влияние на постмодернистскую мысль. Ж.Бодрийяр ("Забыть Фуко") подчеркивает, что следует отдать должное той теоретической исчерпываемости, критической массе мысли М.Фуко, которая делает возможным решающий, радикально-интеллектуальный рывок (трансгрессию) в иное пространство мысли. Однако, как замечают Келлнер и Бест1, сам Фуко никогда не ассоциировал себя с постмодернизмом и в последний период своего

1 Best S., Kellner D. The Postmodern Turn. (The Guilford Press New York -London, 1997) 306 p. творчества все более тяготел к классическим идеям Просвещения о мире человека и субъективности. Тем самым, он обострил критическое напряжение между модернизмом и постмодернизмом. В изменившейся теоретической конфигурации возможны новые плодотворные повороты критической мысли в рамках продолжения несостоявшейся дискуссии Бодрийяра и Фуко. С другой стороны, подобная "критика" будет ни чем иным, как пастишем, пародией на Фуко и Бодрийяра, попыткой разыграть теоретический дискурс в постмодернистском стиле. И здесь нам едва ли удержаться от ироничной попытки создания некоторой «феноменологии виртуального духа», движущей «культурной логикой» постмодерна и безусловно предполагающей момент работы негативного - постоянной рациональной критики.

Эти непростые критические отношения теоретического наследия Фуко и постмодернизма обозначают особую проблематическую линию нашего анализа, в которой постмодернистская теория сталкивается с попыткой того, что один из самых непримиримых анти-постмодернистов Юрген Хабермас определял как поиск нереализованного, скрытого потенциала модерна1.

Д.Джарвис2, рассматривая различные аспекты пост-современности в единстве идей постструктурализма и деконструктивизма3, предлагает критическую типологию постмодернизма и выделяет три "идеальных типа" постмодернизма": 1 Технологический, 2)критический, 3)деконструктивистский. Если первый тип - технологический - охватывает рефлексию социальных, культурных, политэкономических проблем в контексте технологических изменений (Virilio Р., 1999, 2000; Poster М., 1998); то критический постмодернизм акцентирует проблематику новых путей построения знания, теоретической работы и использования знаний (Лиотар; Kellner, 1995-98).

1 Habeimas U. Modernity - An Incomplete Project // Postmodern Culture. Ed. Hal Foster (Pluto Press, 1983) pp.316. Уже упомянутые Бест и Келлнер в том же духе толкуют префикс «пост»: он означает наследование модерна, «шпермодерн».

2 Jarvis. Darryl S. Postmodernism: A critical typology. Politics & Society, Mar98, Vol. 26 Issue 1, p95,48p.

3 похожим образом толкует постмодернизм и российский исследователь И Ильин (Ильин 1996,1998)

Деконструктивистский тип рефлексии, по мнению Джарвиса, отражает тематику отрицания/сопротивления дискурсу и практикам модернизма (например, через деконструкцию логоцентризма) и стремление продемонстрировать несостоятельность модерных принципов реальности, истины, причины как фиктивных социо-лингвистических конструктов, поскольку они выполняют лишь функцию контроля и подавления. С помощью этой типологии мы в первом приближении зафиксируем тот подход к культуре постмодерна, который будет использован в данном исследовании. Прежде всего, нас будет интересовать технологический постмодернизм, а другие два типа будут использоваться по принципу дополнительности.

Из постмодернистской теории, теоретических ресурсов междисциплинарных исследований культуры и "образцов проб пены дней", упоминавшихся выше, мы будем складывать постмодернистский коллаж (И.Ильин; А.Скобельцин), наподобие коллажей в стиле поп-арт; виртуальную теорию, наподобие гипертеории Ж.Бодрийяра, основанной на радикализации и гипертрофии любых гипотез. Коллаж есть модель теоретической игры в пространстве разнообразных точек зрения. Постмодернистский коллаж,

Ч-/ U /-1 *-/ 4 предполагает некии насыщенный образ, нечуждыи открытости форм и тяготеющий к автономии элементов. Конструирование этого образа, неотличимого однако от ироничной игры понятий и концептуального моделирования, требует обращения к "поэтическому мышлению" и его порождающей мощи. Именно она поможет нам рассмотреть процессы виртуализации опыта в метафорической логике культурного взрыва с присущей ей недетерманентностью1.

1 термин "недетрманентностъ" введен одним га самых известных теоретиков постмдернизма ИХассаном как описание интегральной черта постмодерна, соединяющей «индетерминизм» и «имманентность», см. Cioffi, Frank L. Postmodernism, Etc.: An Interview with Ihab Hassan. Style, Fall99, Vol. 33 Issue 3, p357, 15p

Кроме того, методологическая стратегия предполагает, что в ходе исследования дополнительно будут также использованы иные методы. Так в главе второй важнейшую роль будет играть инструментарий дискурсного анализа М.Фуко и дополняющее его представление о дискурсе как коммуникативном событии, а также концепция «медиа» М.Маклюэна1.

Степень теоретической разработанности проблемы

Прежде всего, хотелось бы отметить, что проблематика технологического развития в контексте культурной динамики была одной из важнейших в исследованиях культуры и общества на протяжении 19-20 веков. Например, среди классических текстов культурной антропологии можно отметить "Первобытную культуру" Эдварда Тейлора2, где рассматривается технологическое развитие как двигатель универсальной эволюции культур, и работы Лесли Уайта1, в которых разрабатывается понятие о технологии и вводится ряд показателей культурного развития в зависимости от уровня технологических достижений. Аналогичный подход, основанный на идеях технологического и экономического детерминизма применительно к диалектике средств производства составляют также основу марксистской социально-философской теории. Он получил развитие в критической теории общества Т.Адорно и Г.Хоркхаймер и сохраняет теоретическое значение до сих пор в концепции "культуриндустрии" (Хоркхаймер, Адорно 1997).

Однако стремление теоретически выделять в культуре определенные модусы технологии или «модусы информации» приводит к тому, что в поле теоретического анализа не остается места для проблем технологии в контексте повседневного опыта («реальности»). Технологический редукционизм в

1 В целом, данная методологическая композиция скорее выстраивается в духе методологического анархизма, нежели дискурса строгого метода (см. Фейерабенд П. Против методологического принуждения // Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. - М.: Прогресс, 1986. - с.125-467

2Тайлор Э. Первобытная культура. -М, 1989 существенной мере теряет из виду те дискурсивные, нормативные и субъективные аспекты культурного опыта, которые мы предлагаем рассматривать в контексте виртуализации. Преодолеть эту ограниченность -задача культурных исследований, в рамках которых проблемы технологической интервенции в мир повседневности рассматриваются как на уровне эмпирического, так и теоретического анализа (McKenzie W., 1994).

Ставшая одной из самых известных и популярных в 60-е годы 20го века, концепция средств массовой информации (media) Маршала Маклюэна, л предложенная им в работе «Познавая медиа» , описывает многообразие последних как технологическое "продолжение человека" (extension of man) и расширение его возможностей. Работы Маклюэна, оказавшие значительное влияние на постмодернистскую мысль, можно считать первым шагом на пути теоретического осмысления медиа-технологий как фактора изменения повседневности и культурного опыта.

Философские проблемы техники/технологии и «техносферы» подробно рассматриваются в работах по философии техники (Митчем, 1995; Ленк, 1998; Симоненко, 1994; Hichman,1990). Подобные исследования могут приобретать антропологическую направленность, и здесь ярким примером служат работы российского философа В.Розина (Розин, 1996). В отличии от философии техники, в центре внимания которой техника и технология как самостоятельный феномен в его неразрывной связи с наукой и инженерной практикой, культурологические исследования обращаются к этой теме опосредовано, в связи с той или иной темой философского анализа культуры3.

1 Уайт Л. Энергия и эволюция культуры // антология исследований культуры. Т.1. Интерпретация культуры. СПб.: Университетская книга, 1997 - с.439-465 (Культурология 20 век)

2 McLuchan М. Understanding Media.The Extension of man. Routledge, London-New York, 2001 pp.392 -англоязычный термин «медиа» обычно принято переводить как СМИ - «средства массовой информации» («масс медиа»); здесь и далее мы будем под этим термином и его синонимом «медиум» иметь ввиду более общее значение «средство общения» или «средство передачи сообщения», как это предлагает делать российский исследователь В.Терин, см. Терин В.П Массовая коммуникация. Исследование опыта Запада. Второе издание. М.: МГИМО МИД РФ, 2000.

3 В частности, в таком ключе мы ниже обратимся к теме виртуальной реальности

Проблема виртуализации рассматривается в различных теоретических направлениях. Постмодернистскую теорию отличает особая акцентировка проблем технологической интервенции в различные сферы культурной жизни и лакуны повседневности. В основных теоретических работах о культуре постмодерна затрагивается проблематика культурного значения технологий и новых видов коммуникаций как определяющих катастрофический разрыв с эпохой модерна. "Гуру" постмодернизма Жан Бодрийяр, Фредерик Джеймсон, Жан-Франсуа Лиотар, Пол Вирильо в различных аспектах и с разными

LL W акцентами связывают постмодерныи поворот с революционными изменениями в сфере технологий, передачи информации и коммуникаций.

Ж.Бодрийяр делает акцент на устранении реальности в имплозии (смешении) различных культурных пространств. В ранних работах "Зеркало производства" (1975), "Система вещей" (1968) он прослеживает логику отчуждения реального в вещи и затоваривания (коммодификацию) опыта. Разрабатывая теорию симулякров и гиперреальности в работах более позднего периода - "Символический обмен и смерть" (1976), "В тени молчаливого большинства" (1978), "О совращении" (1979), "Симуляции" (1981), "Фатальные стратегии" (1983), "Экстаз коммуникации" (1987), "Америка" (1986), "Прозрачность зла" (1990) - Бодрийяр настаивает на том, что создаваемая знаковыми средствами и новыми технологиями избыточность придает вещам "тучность" избыточной реальности - гиперреальности.

Виртуализация происходит как технологическое "убийство реальности"1, совершенное преступление совершенного воспроизводства, воодушевленно одобряемое всеми. Именно в связи с технологической дереализацией и возникает тема виртуализации - это безусловный лейтмотив постмодернистской критики. Бодрийяр говорит о "Человеке см., например, один из поздних текстов Ж.Бодрийяра «Витальная иллюзия» - Baudrillard J. The Vital Illusion. Columbia University Press New York 2000 pp.102

Виртуальном", о виртуальной реальности как ставшем мире операционализации и техно-симуляций, обозначившим окончательный разрыв с реальностью и отрывом от Другого.

Ж.-Ф. Лиотар в знаменитой работе "Состояние постмодерна"1 рассматривает проблему трансформации научного знания в информационном обществе. Он акцентировал интересующую нас проблематику в одном из «секторов» опыта — мире знаний и дискурсивных практик: виртуализация как делигитимации знания. Он, как и Бодрийяр, не рассматривает возможности искусственного сочетания, "прошивания" разных культурных пространств, того что в данной работе исследуется под именем "виртуализации". Французский теоретик постмодернизма П.Вирильо в работах "Скорость и политика" (1977), "Открытые небеса" (1997), "Информационная бомба" (2000) и ряде других моделирует физическую модель виртуализации на уровне электронного субстрата коммуникаций. В "телетопике коммутаций" мир теперь приобретает свою определенность на поверхности экранов, в сети каналов, приемников и передатчиков. Оформляется мир над/за временем и пространством, возможный только в "перспективе реального времени" - дереализация (виртуализация) затрагивает базовые физические структуры опыта.

Среди теоретиков постмодернизма идеи М.Фуко наиболее последовательно развивает Марк Постер2. Постер впервые вписывает проблему виртуализации в теоретический дискурс Фуко, касаясь всех основных тем: трансформации знания, изменения структур власти и практик «пользования наслаждениями». В одной из основных работ "Второй век медиа" ("Second Media Age", Poster, 1995) М.Постер развивает положения критической теории Ю.Хабермаса и постмодернизма Ж.Бодрийяра, использует обширный материал

Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. - М.-Спб., «Институт экспериментальной социологии», «Алетейя», 1998. -159 с.

2 Poster М. Foucault, Marxism and History: Mode of Production Versus Mode of Information Polity Press., Cambridge, in association with Basil Blackwell, Oxford. 1984 -180 p.). истории создания телекоммуникационных технологий и обращается к материалу опыта повседневности. С точки зрения МПостера, в "модусе информации" происходит переконфигурация языка, приводящая к дестабилизации структур субъективности. Постер пользуется термином "постмодерные виртуальности" для обозначения изменившегося типа субъектности и опыта в культурном пространстве постсовременности.

Именно подход М.Постера представляется наиболее адекватной моделью для формулировки исходных установок данного исследования, поскольку он предполагает продуктивный теоретический диалог М.Фуко и постмодернизма.

В западной науке конца 90-х и начала 2000-01 наблюдается стремительный рост интереса к различным аспектам проблематики виртуализации. Не только в контексте постмодернистской теории. Одним из

ЧЧ KS первых теоретиков виртуальной реальности стал известный американскии философ М.Хейм (M.Heim). Его подход характеризует название его основной работы "Метафизика виртуальной реальности"1, в которой Хейм мобилизует ресурсы метафизической философской традиции, используя идеи Платона и Лейбница. В духе платонизма Хейм рассматривает ее как поиск дома для разума и сердца, как очарование в большей мере эротическое и духовное, чем утилитарное. Виртуализация — это путь к совершенному знанию, прорыв к совершенству в иной реальности. Последовательно развивая эту мысль, американский философ обращается к анализу искусственного языка, лежащего в основе компьютерных технологий, признавая его принципиальное технологическое и культурное значение. Виртуализация дискурсивных практик есть дигитализация, цифровая конверсия знаний.

Значительное число более специальных работ посвящено проблематике "виртуализации общества". Большинство исследователей склонны так или

1 Heim М. The Metaphysics of Virtual Reality New York: Oxford University Press, 1993 иначе рассматривать различные аспекты виртуализации в контексте особенностей постмодерного мира. Формирование виртуальных сообществ (киберкомьюнити, он-лайновые сообщества, cybercommunity) и виртуальных социальных структур (Communities in Cyberspace. Ed. by Marc A.Smith and Peter Kollock, (Routledge, 1999); Иванов 2000;), проблемы смены поколений на пике технологической революции (Tapscot 1999), возникновение новых линий стратификации и ряд других тем находятся в центре внимания социологического анализа1. Авторы ставят проблему реальности "он-лайновых сообществ" и их исключительно текстовой представленности в виртуальной среде; анализируют понятие "псевдо-сообщества", пытаются выявить специфическую дискурсивную природу виртуальной социальности, обращаясь к дискурсивным моделям "симуляций" (Иванов 2000) или к дискурсному анализу электронных интеракций (Donath 1999). Примечательно также, что многие работы имеют интенцию рассматривать виртуальные сообщества как субкультуры со своей историей, мифами, героями и реальными носителями субкультуры. Яркий пример такого исследования - книга Пола Тейлора "Хакеры" (Taylor 1999), в которой не просто повествуется о мире компьютерных гениев и "взломщиков", но дается этико-социологический анализ этого явления как субкультуры. Здесь виртуализация предстает как субкультурная динамика. В этом же контексте виртуализация рассматривается в «Калифорнийской идеологии», но применительно к субкультурной динамике либеральных сообществ Западного побережья США в 60-70х годах 20 го века.

Британский культуролог Уильям Даттон (Dutton) в работе "Общество онлайн: Информационная политика в Цифровой Век" (Dutton 1999) предлагает оригинальную концепцию теле-доступа (tele-access), с помощью которой он анализирует социальное воздействие информационных и коммуникационных

1 Cybersociety 2.0: Revisiting Computer-Mediated Communication and Community Ed. by Steven J.Jones SAGE Publications London-Thousand Oaks-New Delhy 1998 pp 238 технологий (ИКТ или Новые Медиа) и его эффект. Новые медиа являются синтетическим образованием и включают в себя практически все от печати до Интернета: радио, различные виды телефонии, видео и аудио запись, телевидение1. Таким образом, виртуализация вписывается в логику медиатизации и конвергенции. Аналогичное отношение проблемам виртуализации как медиатизации отличает подход одного из современных последователей критической теории Дж.Болтера (Bolter 1991; 1999). Он демонстрирует неразрывную связь виртуализации и культурной логики медиа.

Тема идентичности и власти в субкультурах сообществах "виртуального века" является предметом особого интереса в тендерных исследованиях. Среди множества текстов хотелось бы выделить работу А. Розанны Стоун "The War of Desire and Technology at The Close of Mechanical Age" (A. Rosanne Stone 1996). Автор ставит проблему виртуализации как проблему границ технологического продолжения человека. На обширном материале Стоун прорабатывает гипотезы об игровой природе как компьютерных технологий и коммуникаций, так и виртуальных сообществ; о технологически стимулируемой приватизации социального и мутации публичного пространств.

Критический тон исследований виртуальной культуры (несомненно, под влиянием постмодернизма) во многом был задан работами канадских представителей критической теории А.Крокером, М.Крокер и М.Вайнстайном2. В разрабатываемой ими теории виртуального класса понятия "виртуализация", "виртуальная культура", "воля к виртуальности", «бункеровка» приобретают центральное значение для постановки проблемы надзора. Виртуализация

1 широкий спектр социкультурных вопросов рассматривается в сборнике, одним из редакторов которого является У.Даттон: The Social Shaping of Information Superiiighways: Europian & American Roads to the Information Society Ed. Herbert Kubicek, William H.Dutton, Robin Williams (Campus Verlag StMartin's Press Frankfurt-New York 1997) 373 p

2 Основные работы: Kroker A. and Weinstein A. Data Trash: The Theory of Virtual class (New York: St. Martin's Press, 1994); Kroker A., Cook D. The Postmodern Scene: Excremental Culture & Hyper-Aesthetics. (Japanese Translation, Hosei University Press, Tokyo, 1994); Kroker A., Kroker M. Hacking the Future: Stories for the Flesh Eating 90s. (StMartin's Press, 1996); Kroker A. Spasm: Virtual Reality, Android Music and Electric социального опыта насаждается новым классом владельцев и создателей "информационной супермагистрали", которая интегрирует различные каналы передачи информации от телевидения до Интернет. Этот процесс актуализирует новый импульс нигилизма - "воля к власти" как "воля к виртуальности". Критическая теория, как видим, вновь и вновь дает свои теоретические плоды: открыта «виртуализация» как культурный процесс и критическое переходное состояние. Поставлена проблема трансформации опыта.

Можно также с уверенностью утверждать, что в рамках интересующей нас темы сложилось целое направление исследований надзора и трансформации дисциплинарных практик в информационном обществе. Практически все авторы ссылаются на постановку данной проблематики в работах М.Фуко и, критически используя его подход, рассматривают формирующиеся формы "электронного надзора". Спектр идей и мнений разнообразен и сложен.

Дэвид Лайон1 считает, что электронные средства коммуникации лишь усиливают возможности социального конструирования надзора в различных сферах - национальная безопасность, полиция, производство и потребление. Лайон стремится предостеречь от "постмодерной паранойи" - стремления видеть в новейших формах контроля тотальный/фатальный механизм контроля и подавления - считая, что надзор многолик и может выполнять позитивные социальные функции, способен обернуться заботой и защитой. Андрю Шапиро (A.Shapiro) настаивает на том, что с распространением Интернет произошла "революция контроля", которая невероятно быстро сделала дискурсивные практики общения "многих-со-многими" (many-to-many-interactivity) и

Flesh. (New York: St. Martin's Press, 1993); Kroker A. & Kroker M. Code Warriors: bunkering in & dumbing down // The Cybercultures Reader Ed. D.Bell & B.MacKennedy (Routledge, London-New York 2000)

1 LyonD. The Electronic Eye: The Rise of Surveillance Society. (Polity Press, 1994)

2 Shapiro, Andrew L. The Control Revolution: How The Internet is Putting Individuals in Charge and Changing the World We Know (A Century Foundation Book New York 1999) универсальный доступ в глобальную сеть естественной (привычной, незамечаемой) частью повседневной жизни. Вся эта индивидуальная свобода и персонализация имеет следствием возможность обходить многие препятствия и уклоняться от внешнего контроля, одновременно наращивая неопределенность, дезорганизацию и конфликтность ценностей.

Иначе считает Р.Вайтекер (Whitaker R.). В своей книге «Конец приватного: как тотальный контроль становится реальностью»1 на примерах использования телекоммуникационных, компьютерных и био- технологий он пытается показать, что тотальный контроль становится все более возможным и осуществимым, причем уже не на уровне микрофизики, где работает, дисциплина по Фуко, а на уровне микробиологии, на уровне технологической коррекции генетического кода ДНК. Аналогичный подход мы встречаем и в работе Уильяма Богарда "Симуляция надзора: гиперконтроль в телематических обществах" (Bogard 1996).

С совершенно противоположных позиций виртуализация воспета в «Калифорнийской идеологии» Р.Барбрука и Э.Камерона2. Они видят исключительно позитивный потенциал либерализации капиталистических обществ с развитием компьютерных технологий и их конвергенцией с медиа и телекоммуникациями. В «Калифорнийской идеологии» как и в психолого-философских текстах Т.Лири виртуализация возникает в контексте эволюции и великого проекта освобождения человека и общества.

А.Тоффлер в знаменитой трилогии "Шок будущего", "Третья волна" и "Метаморфозы власти" прослеживает а)тенденции дезориентации индивидуального восприятия и социальных процессов, не способных отвечать на скорость и объем новой информации и создаваемых ею изменений;

1 Whitaker R. The End of Privacy: How Total Survillance is Becoming a Reality, New Press 2000 - 270pp.

2 Барбрук P. и Камерон Э. Калифорнийская идеология перевод на www

3 для Лир и особенно важно радикальное освобождение личности как преодоление смерти в электронном мире Лири Т. Семь языков Бога. Перевод с англ. - К.: «Янус», - М.: «Пересвет», 2001. б)тенденции трансформации власти в связке власть/знание. Именно последний аспект, чрезвычайно подробно рассмотренный Тоффлером, позволит подойти к анализу виртуализации власти в данном исследовании.

Кроме того, быстрыми темпами развиваются эмпирические исследования виртуализации. Их тематика довольно широка: 1)структура и специфика так называемых "новых медиа" (Интернет, интерактивное телевидение., мобильные телекоммуникации, медиа-конвергенция, формы новых интерактивных коммуникаций) (см. Soukup 2001; Downs, McMillan 2000); 3) влияние "новых медиа" на изменения в мире повседневности (Green 2001; Bakardjieva М, Smith R. 2001); 4) проблема доступности новых медиа-технологий, новых форм власти и социального исключения, производимых ими (Ribak 2001; Haddon 2001; Burgelman 2000); 5) механизмы формирования идентичности и конструирования субъективности, опосредованные "новыми медиа" (Bloch, Lemish 1999). Материалы этих исследований близки по сути рассматриваемой проблематике виртуализации опыта и представляют своеобразную альтернативу постмодернистским интерпретациям.

Многообразие интерпретаций виртуализации демонстрирует ключевые моменты, которые имеют принципиальное значение для нашего исследования. Прежде всего, различные толкования вписываются в рамки структурной модели опыта М.Фуко и относятся к трем основным элементам данной структуры. Это означает, что постановка проблемы виртуализации опыта, заявленная в теме исследования, позволяет учитывать различные аспекты виртуализации, а предложенный подход дает возможность концептуализации многомерности виртуализации в соответствии с данной моделью, что позволит преодолеть присущую рассмотренным интерпретациям редуктивность и недостаточный учет сложности рассматриваемой проблемы.

Среди русскоязычной литературы следует отметить философские исследования информатики и информатизации (Р.Абдеев 1994, Ю.Абрамов

1988, Б.Глинский 1990), социолого-теоретический анализ культурной динамики постиндустриальных обществ под влиянием расширяющейся информационной среды (В.Иноземцев 1999, Л.Сурокова 1992) и оригинальный философско-культурологический взгляд на отношения культуры и технологии как войну в работе Кутырев В.А. «Культура и технология: борьба миров» (М., 2001). Автор не только противопоставляет культуру и технологию, превращая последнюю в нечто не/анти- культурное, но и отождествляет технологическое развитие с постмодернизмом.

Аналогичную проблематизацию предлагает и Н.Громыко1. Рассматривая Интернет технологии как «квинтэссенцию постмодернистского строя и стиля жизни», где «постмодернизм представлен наиболее развернуто и адекватно», отождествляя по сути «информатизацию» и «постмодернизацию», Н.Громыко видит в присущей электронному общению раздутости языковых игр угрозу выхолащивания подлинного мышления и способности к действию, поступку2. Подобный радикально конфликтный взгляд на виртуализацию как конфликт реальностей безусловно позволяет подойти к оценке пределов, в которых ограничена виртуализация опыта и ее последствия. Однако необходимо иметь ввиду, что эта атональная модель сама является ограниченной и упрощенной, не говоря уже о том, что она игнорирует сложность трансформации опыта и пространств повседневности.

Проблематика виртуальной реальности в антропо-психологическом контексте разрабатывается с 90-х годов группой исследователей в Лаборатория виртуалистики в Институте человека РАН под руководством Н.А.Носова. Виртуалистика сегодня уже успела стать всероссийским научным движением, в котором важнейшую роль играют междисциплинарные подходы и

1 Громыко Н. Интернет, постмодернизм и современное образование // «Кентавр» Методологический и игротехнический альманах, №27 (ноябрь 2001), М.

2 Этот эффект вынужденного «отупения» критически рассматривает А.Крокер; показательно, что и постмодернистская критика ЖБодрийяра опирается на схожую проблематизацию «отупения» и даже омертвления человеческого существа, помещенного у экрана. исследования: от психологии и культурологии до компьютерной инженерии (см. например Юрьев 2000, Борчиков 2000, Носова 2000, Кузнецов). Научное и философское понятие BP предполагает отказ от моноонтического мышления и введение полионтической непредельной парадигмы (признание множественности миров и промежуточных реальностей), которая позволит строить теории развивающихся и уникальных объектов, не сводя их идею к детерминизму законов природы или Божественных законов. Следует подчеркнуть, что виртуалистика представляется продуктивным подходом с точки зрения установки на многомерность и полионтичнсть виртуализации. Она также содержит важнейшую для нас предпосылку понимания виртуальности как сосуществования многих миров.

Виртуалистика плодотворна как методологическая установка и очевидная альтернатива (в виде своеобразной постклассической антропологии) постмодернистской проблематизации реальности. Тем не менее, виртуалистика не только игнорирует столь значимые и принципиальные темы для анализа виртуализации опыта как изменение статуса знания (дискурсивных практик) и власти (или комплекса знание/власть), но и теряет из виду постмодернистскую проблему дереализации и витальной редукции.

Философскую виртуалистику, близкую философии техники, предлагает известный российский философ и культуролог В.М.Розин1. Он рассматривает BP как специфический тип символической реальности - инженерно-семиотический, возникающей во взаимодействии человека и компьютера и находящийся в одном ряду с такими виртуальностями как мистический опыт «гениев эзотеризма», реальности душевнобольных; глубинный, интенсивный эстетический и интеллектуальный опыт, сопровождающийся утратой чувства реальности. В.Розин делает вывод о том, что любая реальность, продуцируемая

1 Розин В. Области употребления и природа виртуальных реальностей // Технологии виртуальной реальности. Состояние и тенденции развития. - Приложение 3 к вестнику "Аномалия". М.: ИТАР-ТАСС -Ассоциация "Экология непознанного", 1996 - сс.57-69 символически, есть виртуальная реальность, что и делает В.Розин. В подобной интерпретации даже техническая актуальность BP технологии теряется в виртуализации как культурной ассимиляции технологий. Кроме того, подобная трактовка, в отличии от психологической виртуалистики и постмодернизма, не ставится вопрос о трансгрессии культурного опыта, о виртуализации как «опыте-пределе», если пользоваться терминологией М.Бланшо. Схожей традиционалистской интерпретации придерживается, например, и Т.Мартиросян1, определяя BP как современную культуру коллективного бессознательного и настаивая, что это не особенный феномен современного мира, поскольку о ней «говорили всегда, на ее основе формировались целые религиозно-философские учения: мировоззрение буддизма, учение даосизма, мироощущения и представления практически всех религий». В данном подходе, на наш взгляд, при всем его некритическом фундаментализме, содержится интересная гипотеза о связи компьютерных моделей реальности и глубинных механизмов субъективации и идентификации: компьютерный дискурс особым образом обнаруживает дискурсивную природу конструирования субъективности. Нельзя не упомянуть исследования и проекты в рамках прикладной виртуалистики, ориентированные на сферу культуры и направленные как на решение проблем сохранения и популяризации культурного наследия с помощью цифровых технологий2, так и на конструирование нового эстетического опыта3.

Для нашего исследования по сути философской постановки проблемы виртуализации более близка точка зрения Ковалевской Е.В 4 Компьютерные BP

1 Мартиросян Т.Э. Виртуальная реальность как современная культура коллективного бессознательного // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М, 1998- С. 184

2 А.А. Никитин, А.В. Никитин, Н.Н. Решетникова «Концепции и средства доступа к виртуальным мирам в образовании, культуре, искусстве» // http://www.evarussia.ru/eva2001/njssian/index.html

3 Тетерин С. Медиа-арт в России: старые проблемы и новые решения // http://www.evarusaia.ru/eva2001

4 Ковалевской ЕВ. Компьютерные виртуальные реальности: некоторые философские аспекты Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М., 1998- сс.37-43 вновь обращают нас к вопросу о константной реальности повседневности, о ее философском понимании. Реальный мир как бы обнаруживается вновь по отношению к виртуальной реальности, ведь в BP нет смерти, предоставляется возможность постоянно переигрывать и проживать жизнь «начерно». - это экзистенциальная возможность «перезагрузки». Виртуальность обнаруживает свободу, не связанную с ответственностью, с регламентированной, разбитой на клетки повседневной рутиной. Е.Ковалевская обращает внимание и на возможные взаимодействия виртуальной и константной реальностей: перенос нового опыта, виртуальная идентификация. Но за этими локальными отношениями оказываются не видны общие для них поля опыта -дискурсивные, дисциплинарные, субъективные. Н.Маньковская1, подробно анализируя эстетику постмодернизма на материале новейших опытов в искусстве, рассматривает виртуализацию как следующий шаг в постпостмодерный мир, где стирается грань между текстом и реальностью в «виртуальной квазиреальности». С ее точки зрения, виртуалистика становится преодолением и одновременно наследует ген постмодернизма.

Научная новизна исследования и положения, выносимые на защиту

Новизна и оригинальность работы определяются гипотезой и концептуальными решениями, которые представлены вводимыми понятиями «виртуальный дискурс», «Интерзона», «витальная редукция». Предложена оригинальная концепция виртуализации как многомерной трансформации опыта в культуре постмодерна. Вся сложность виртуализации, ее несводимость к дереализации, ассимиляции или либерализации резюмируется в введенном представлении о виртуальности как культурном шве, соединяющим различные миры опыта в «лоскутное одеяло». Рассмотрена общая «культурная логика» (Ф.Джеймсон) виртуализации и ее осуществление в виртуальном дискурсе, для

1 Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. — СПб.: Алетейя, 2000г. — 347 с. того, чтобы показать, что речь идет не о фрагментарных проявлениях, а о целом культурном пространстве, названном нами Интерзоной.

В концепции критически использованы различные теоретические ресурсы, интерпретирующие те или иные аспекты виртуализации. Представлена оригинальная философская рецепция постмодернизма в контексте проблематики виртуализации. Рассмотрение существующих подходов к интерпретации виртуальности и виртуализации позволило увидеть горизонты виртуализации опыта в соответствии с моделью Фуко, оценить возможности различных интерпретаций и наметить/запустить плодотворный критический диалог с постмодернизмом. Разрабатываемое в российской философской традиции направление «виртуалистика» представляет значительные теоретические возможности для анализа проблем виртуализации и продуктивного диалога с западными подходами. В результате насыщения поля интерпретаций открылась многомерность виртуализации. В метаморфозах дискурсивного ландшафта зафиксировано появление важных дискурсивных новообразований. В целом, предложенная модель виртуализации позволяет описать многомерность структур опыта постмодерного мира. Введенные понятия - «Интерзона», «виртуальный дискурс» - теоретически закрепляют различные аспекты виртуализации. Предложенные теоретические решения позволяют в дальнейших исследованиях описывать различные (пере)конфигурации культурного опыта.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Виртуализация многомерна и есть принцип прошивания, соединения различных реальностей с помощью виртуальных швов в «лоскутное одеяло» культурного опыта. Виртуализация затрагивает основные элементы опыта согласно модели М.Фуко: 1)знание и дискурсивные практики, 2)власть, 3)гехнологии себя; виртуализация опыта рассматривается как определенный способ уловить те эффекты различия (различают), которые производят все знаковые инфицирования/инъекции опыта; основные измерения (линии) виртуализации: витальная редукция, конфликтное столкновение виртуального и реального, трансгрессия за границы опыта в иную реальность (киберпространство), виртуальная эмансипация, культурная ассимиляция, субкультурная динамика.

2) Многомерность виртуализации в ее культурном значении трансгрессии опыта может быть описана метафорой взрыва, мгновенной (локальной или глобальной) радикальной трансформации, возникающей при исходной детонации культурного «вещества» постмодерна и переходящей сначала в эксплозию и деструкцию («витальную редукцию», дерелизацию), а затем создающей некоторое инобытие (радикальную трансформацию). «Детонация» виртуализации есть реакция трех компонентов «взрывной смеси»: «капитал+технологии», «реальность, произведенная машинами» и киберкультура. Эксплозия и деструкция производятся симулякрами гиперреальности, а в радикальной трансформации открывается мир постмодерной пустыни знаков/данных и «бездомной» идентичности. Виртуализация предполагает трансгрессию, выход к пределам опыта, когда повседневный опыт утрачивает свою роль основной, фундаментальной центральной реальности, уступая формам «опыта-предела» в виртуальных новообразованиях, смесях повседневного и виртуального, того, что мы будем именовать Интерзоной. Интерзона есть иное пространство культурного опыта, в которой воплощена виртуальность как парадоксальное единство реального, нереального, возможного и технологического продуцирования. Перед нами открывается мир поляризации опыта между реальным и виртуальным, мир цифрового перевоплощения, дошедшей до критической черты медиатизации, цифровых медиумов/агентов, бесконечной интерактивности, мир виртуальных сообществ; мир, игнорирующий физическое пространство, но легко однако в него проникающий.

3) В Интерзоне мы обнаруживаем метаморфозы дискурсивного ландшафта опыта: формируется виртуальный дискурс, в котором логика медиатизации переходит в виртуализацию. Детонация дискурсивного слоя опыта связана с технологическим использованием цифрового языка. Это дискурс «мультимедиа» и «новых медиа» с их квази-субъектными формами виртуальных агентов, интерактивностью и перформативностью на непременной сцене экрана. Виртуальный дискурс предполагает витальную редукцию языка и коммуникации к бессодержательной форме цифрового кодирования (цифровая пустыня языка), медиа субститутам аудио-визуальных синкретов, гиперреальности имиджей и симулякров, чистой функциональности операций и команд, пустоте формальных контактов, интеракций и пер формативов. В культурной логике виртуализации дискурсивного ландшафта (в фазе радикальной трансформации (переконфигурации) возникает информационная супермагистраль и разворачиваются такие текстуальные объекты как гипертекст, виртуальная мнемоника и виртуальные сообщества.

Апробация работы

Идеи, проект и основные положения исследования были представлены и обсуждались: на международной летней школе "Коммуникативные стратегии культуры", (Новосибирск, 1999) - представлены исследовательский проект, доклад, публикация; на международной зимней школе "Культурные исследования в трансформирующихся обществах" (Минск, 2000) - представлен доклад; на всероссийской конференции "Психология и ее практическое приложение" (Москва, РПО-МГУ, 2002) - выступление на секции, публикация; на аспирантском семинаре на кафедре теории и истории культуры ИИК ТГУ; в рамках издательского проекта "Мир энциклопедий" (Минск) - опубликованы статьи о виртуальной реальности и теоретиках постмодернизма в энциклопедиях "Постмодернизм" и "История философии".

Теоретическая и практическая значимость исследования

Диссертация вносит вклад в философское осмысление культурных трансформаций («культурной логики») на переломе тысячелетий в аспекте виртуализации. Исследование демонстрирует1, что понятие «виртуальный» занимает значимое место в современной парадигме анализа культуры. Вводимые понятия позволяют концептуально оформить конфигурацию различных аспектов интерпретации виртуализации опыта и расширяют возможности языка теоретического анализа культуры. В диссертации также демонстрируется теоретико-методологическое значение философии опыта М.Фуко для анализа виртуализации. Диссертация вносит вклад в развитие философского наследия великого философа современности. Исследование намечает перспективы развития теории виртуализации опыта в связке «знания -власть - практики себя» и ее приложения в различных направлениях гуманитарных исследованиях. Представлена теоретико-критическая рецепция постмодернизма. Диссертация открывает пространство междисциплинарного диалога зарубежных и российских исследований виртуализации.

Материалы исследования представляют практическое значение для обогащения содержания учебных программ по современной культурологии (в виде раздела или отдельного курса «Виртуальная культура»), для критико-просветительской деятельности в рамках журналистики и энциклопедических изданий с целью выработки публичной повестки дня по проблемам виртуализации и основ здравомыслия виртуальной эпохи; для разработки концепций и решений в различных сферах практики, где ставятся прикладные задачи в контексте виртуализации.

Материалы исследования были публикованы, см. Галкин Д.В. Виртуальный дискурс в культуре постмодерна // «Критика и семиотика», №1-2, 2000, Новосибирск. - с.26-34; Галкин Д.В. Виртуальная реальность: проблема человека в культуре возможных миров // Психология и ее приложения. Ежегодник РПО, Том 9, выпуск 1, М., 2002 - с. 167. Галкин Д.В. Бодрийяр // Постмодернизм. Энциклопедическиий

Заключение диссертации по теме «Философия и история религии, философская антропология, философия культуры», Галкин, Дмитрий Владимирович

Заключение

Мы рассмотрели виртуализацию как многомерное, взрывообразно обнаруживающее себя явление постсовременного мира. Вся сложность виртуализации, ее несводимость к дереализации, ассимиляции или либерализации резюмируется в вводимом нами представлении о виртуальности как культурном шве, причудливо соединяющим различные миры опыта в «лоскутное одеяло». Перед открывается нами мир поляризации опыта между реальным и виртуальным, мир цифрового перевоплощения, дошедшей до критической черты медиатизации, цифровых медиумов/агентов, бесконечной интерактивности, мир виртуальных сообществ; мир, игнорирующий физическое пространство, но легко однако в него проникающий. Так постмодернистский теоретический коллаж развернул перед нами карту Интерзоны -виртуализованного мира со своим мутировавшим временем и пространством, своим «логосом» (виртуальный дискурс) и своими претензиями на власть.

Интерзона не есть лишь переименование киберпространства или ■виртуальной реальности. Интерзона - это виртуализованный опыт - знания, власть, технологии себя, - сосредотачивающий во всей своей многомерности различные аспекты виртуализации. Нами была рассмотрена общая «культурная логика» виртуализации и ее осуществление в виртуальном дискурсе, для того, чтобы показать, что речь идет не о фрагментарных проявлениях, а о целом культурном пространстве, названном нами Интерзоной. Безусловно, пока мало что сказано о виртуализации двух других элементов опыта - власти и форм субъективности. Однако есть немалый задел, и стало быть «базовый лагерь» для дальнейших исследований развернут: теперь мы вправе двигаться дальше по намеченной траектории.

Основные задачи, которые были поставлены в начале исследования в той или иной мере, значимой для достижения основной цели, выполнены. Задавая концептуальные и методологические ориентиры на основе экспликации концепции опыта и методологических установок (и отступления от них) М.Фуко, мы обеспечили уверенный старт и следование в четких границах исследования. Рассмотрение существующих подходов к интерпретации виртуальности и виртуализации позволило увидеть горизонты виртуализации опыта в соответствии с моделью Фуко, оценить возможности различных интерпретаций и наметить/запустить плодотворный критический диалог с постмодернизмом. Следует отметить, что разрабатываемое в российской философской традиции направление «виртуалистика» представляет значительные теоретические возможности для анализа проблем виртуализации и продуктивного диалога с западными подходами. Но главное, что в результате насыщения поля интерпретаций открылась многомерность виртуализации.

Давая вводную характеристику культуры постмодерна, мы очертили рамки специфической постмодерной проблематизации, без которой важнейший композиционный элемент теоретического коллажа был бы утрачен и вся «композиция» распалась бы на эклектические бессвязные монологи.

Во многом именно это позволило нам разработать оригинальную концепцию виртуализации как культурного взрыва, где виртуализация раскрывается, в частности, как дереализация. «Убийство реальности» - та важнейшая отправная точка, в которой только и может возникнуть идея виртуального пространства постсовременной культуры - Интерзоны - как отрыва от реальности, под которой понимается мир повседневной жизни.

Виртуальное включает момент нереального, манифестирующего себя как реальность. Виртуализация есть по существу витальная редукция, выхолащивание жизни и энергетики реальности в той навязчивой гиперполноте и виртуальной тучности объекта, в которой правит искушение игры с пустотой. Постмодернизм позволяет многое понять и в детонации культурного взрыва виртуализации. Действие гремучей смеси капитал+технологии+реальность, произведенная машинами» указывает в равной мере и на предельный техно-экономический детерминизм, и на неожиданную флуктуацию. В Интерзоне также интенсивно развивается область киберпространства, виртуальной реальности, «киберии» - великий путь к освобождению, великий либеральный проект продолжился в ином измерении. Культурное пространство наполнилось взрывами виртуализации.

При рассмотрении виртуализации знания и дискурсивных практик (метаморфоз дискурсивного ландшафта) было показано, что детонация в этом секторе опыта есть вспышка модерна, махинация в духе модерного проекта. Здесь можно (и безусловно нужно!) сказать и так: «великий рассказ», лишенный доверия, свернулся до цифрового языка и в таком виде, не распавшись на полилогию, сохранил виртуально свою тотализующую мощь. Произошла мутация (виртуализация) метанарратива модерна. И без фигур выразительности цифра оказалась способной на многое.

В метаморфозах дискурсивного ландшафта мы обнаружили появление важных дискурсивных новообразований. Медиатизация достигла критического уровня и перешла в виртуализацию. Так возникли «мультимедиа» и «новые медиа» с их квази-субъектными формами виртуальных агентов, интерактивностью и перформативностъю на непременной сцене экрана. Так была запущена имплозия конвергенции. Так возник виртуальный дискурс. И он по праву дереализации предполагает витальную редукцию языка и коммуникации к медиа субститутам аудио-визуальных синкретов, гиперреальности имиджей и симулякров, чистой функциональности операций и команд, пустоте формальных контактов, интеракций и перформативов. Но в той же культурной логике виртуализации дискурсивных практик разворачиваются такие текстуальные объекты как виртуальная мнемоническая машина и виртуальные сообщества. Происходит перераспределение знания. Технологическая конвергенция является примером имплозии, смешения различных функциональных средств в техно-дискурсивное месиво виртуального дискурса. Вновь подчеркнем: речь идет не о частных изменениях дискурсивных практик, а именно о метаморфозах дискурсивного ландшафта в целом. Таким образом, виртуализация - это характеристика состояния и «культурной логики» постмодерна с присущей ему трансгрессивностью, неуверенностью в границах и определенностях реального, смыслового, культурного, с остротой осознания их необязательности, призрачности, необходимости постоянного их пересмотра. Однако виртуализация в такой же мере модерное явление, как и постмодерное. В целом, именно предложенная модель виртуализации позволяет описать многомерность структур опыта постмодерного мира. Введенные нами понятия - «Интерзона» и «виртуальный дискурс» - теоретически закрепляют различные аспекты виртуализации.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Галкин, Дмитрий Владимирович, 2002 год

1. Абдеев Р.Ф. (1994) Философия информационной цивилизации: диалектика прогрессивной линии развития как гуманная общечеловеческая философия 21-го века. -М., 1994. -320 с.

2. Абрамов Ю.Ф. (1988) Картина мира и информация (философские очерки), Иркутск: Издательство Иркутского университета. 188 с.

3. Барбрук Р. и Камерон Э. Калифорнийская идеология перевод // http://www-koi. zhurnal. ru/4/c alif8. htm

4. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: "Academia", 1999.

5. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М: Московский философский фонд, «Academia-Центр», «Медиум», 1995. - 322 с. ^

6. Бодрийяр Ж. Америка СПб.: «Владимир Даль», 2000 - 205 с.

7. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. -Екатеринбург: Изд-во Урал. Ун-та, 2000. 96 С.

8. Бодрийяр Ж. Забыть Фуко. СПб.: «Владимир Даль», 2000 - 90 с.

9. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. СПб.: «Добросвет», 2000 - 258 с.

10. Бодрийяр Ж. Реквием по масс-медиа // Поэтика и политика. Альманах российско-французского центра социологии и философии института социологии РАН, СПб.:Алетейя, 1999. -350с.

11. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: «Добросвет», 2000 -387с.

12. Бодрийяр Ж. Соблазн. -М: Ad Marginem, 2000. 318с.

13. Борчиков С. А. Метафизика виртуальности // Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 8 -М.: Институт человека РАН, 2000. -49 с.

14. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. Б.: БГК им.И.А.Бодуэна де Куртена, 2000. - 308 с.

15. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: пер. с нем. -М.: Прогресс, 1990. с.61-345

16. Галкин Д.В. Бодрийяр // Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис, Книжный дом, 2001 -с.83-86

17. Галкин Д.В. Вирильо // Постмодернизм. Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис, Книжный дом, 2001 с. 118-121

18. Галкин Д.В. Виртуальная реальность: проблема человека в культуре возможных миров // Психология и ее приложения. Ежегодник РПО, Том 9, выпуск 1, М„ 2002 167 с.

19. Галкин Д.В. Виртуальный дискурс в культуре постмодерна // «Критика и семиотика», №1-2, 2000, Новосибирск. с.26-34

20. Гаспаров Б. Язык. Память. Образ. М.: «Новое литературное обозрение», . 1996-352 с.

21. Гейтс Б. Бизнес со скоростью мысли. Изд. 2-е, исправленное М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. -480с.

22. Гибсон У. Нейромант: Фантастический роман М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2000. -320с.

23. Ги де бор Общество спектакля. Пер. с франц. М.: «Логос», 2000 184 с.

24. Глинский Б.А. (1990) Философский и социологические проблемы информатики / АН СССР, Моск. каф. Философии. -М.: Наука, 1990 105 с.

25. Голицын Г.А. Информация и творчество: на пути к интегральной культуре / Министерство Культуры РФ и РАН, Гос. Инст-т искуствознания, М, 1997 -304 с.

26. Горохов В.Г., Розин В.М. Введение в философию техники: учебное пособие, РАН Институт философии -М., 1998 221 с.

27. Григорьев В.И. Наука и техника в контексте культуры М., 1989 - 158 с.

28. Грицанов А., Гаклин Д., Карепенко И. Виртуальная реальность // Постмодернизм. Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис, Книжный дом, 2001 с. 122-124

29. Громыко Н. Интернет, постмодернизм и современное образование // «Кентавр» Методологический и игротехнический альманах, №27 (ноябрь 2001), М.

30. Делез Ж. Логика смысла. М.: "Академия", 1995. -297 с.

31. Делез Ж. Различие и повторение. ТОО ТК "Петрополис", 1998. - 384 с.

32. Делез Ж. Фуко. Пер. с фр. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998 (Французская философия XX века) - 172 с.

33. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? Пер. с фр. М.-Спб., «Институт экспериментальной социологии», «Алетейя». -286 с.

34. Деррида Ж. Difference. Томск: Изд-во "Водолей", 1999 - с.127-158

35. Иванов Д.В. Виртуализация общества. Спб.: «Петербургское Востковедение», 2000 - 96 с.

36. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: «Интрада», 1996 - 253 с.

37. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: «Интрада», 1998 - 255 с.

38. Иноземцев B.JI. (1999) Расколотая цивилизация: системные кризисы индустриальной эпохи // Вопрсоы философии 1999. - №2.

39. Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции 20 века. Томск: "Водолей", 1998. - 320 с.

40. Кастельс И. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. Под редакцией Иноземцева В. Л., М.:«Академия», 1999-640 с.

41. Ковалевской Е.В. Компьютерные виртуальные реальности: некоторые философские аспекты. Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М., 1998 - с. 37-43

42. Козловский П. Культура постмодерна. М.: "Республика", 1997 - 238 с.

43. Кребер А. Конфигурации развития культуры // Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб.: Университетская книга, 1997 -с.465-499 (Культурология 20 век)

44. Кузнецов М.М. Гипертекст в виртуальной реальности // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М., 1998 212с.

45. Кутырев В.А. Культура и технология: борьба миров. М., 2001 - 240 с.

46. Ленк X. Размышления о современной технике. М.: «Аспект Пресс», 1996. -184 с.

47. Лиотар Ж.-Ф. (1998) Состояние постмодерна. Пер. с фр. М.-Спб., «Институт экспериментальной социологии», «Алетейя». - 159 С.

48. Лири Т. Семь языков Бога. Перевод с англ. К.: «Янус», - М.: «Пересвет», 2001 -224с.

49. Манович Л. Археология компьютерного экрана: экран и тело // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М., 1998 с. 176-182

50. Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. — СПб.: Алетейя, 2000г. — 347 с.

51. Маркузе Г. Одномерный человек. -М.: "REFL-book", 1994-368 с.

52. Мартиросян Т.Э. Виртуальная реальность как современная культура коллективного бессознательного // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М., 1998-212с.

53. Митчем К. Что такое философия техники? М.: «Аспект Пресс», 1995. -149 с.

54. Никитин А.А., Никитин А.В, Решетникова Н.Н. «Концепции и средства доступа к виртуальным мирам в образовании, культуре, искусстве. // http://www.evarussia. ru/eva2001 /russian/index.html

55. Носов Н.А. (1998а) Виртуальная парадигма // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М„ 1998-87-94 сс.

56. Носов Н.А. (19986) Виртуалы // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 4. Труды Центра Профориентации. М., 1998. -77-87 сс.

57. Носов Н.А. (2000)Виртуальная психология. -М.: «Аграф» -432 с.

58. Носов Н.А. (2001) Не-виртуалистика (Современная философия психологии) // Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 12 М.: Издательство «Гуманитарий» Академии гуманитарных исследований, 2001. - 56 с.

59. Носов Н.А. (1996) Перспективы виртуальной цивилизации // Технологии виртуальной реальности. Состояние и тенденции развития. Приложение 3 к вестнику "Аномалия". М.: ИТАР-ТАСС - Ассоциация "Экология непознанного", 1996- с. 7-16

60. Носова Т.В. (2000) Феномен соположения реальностей // Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 11 -М.: Издательство «Путь», 2000-62 с.

61. Остин Дж. Как совершать действия при помощи слов // Остин Дж. Избранное. Пер. с англ. -М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. -332 с.

62. Розин В. Области употребления и природа виртуальных реальностей // Технологии виртуальной реальности. Состояние и тенденции развития. -Приложение 3 к вестнику "Аномалия". М.: ИТАР-ТАСС Ассоциация "Экология непознанного", 1996- с. 57-69

63. Розин В. (1998) Философия техники: история и проблемы современности // Alma mater. 1998, N6. -с.43-58

64. Розин В. (1996) Философия техники и культурно-исторические реконструкции развития техники // Вопросы философии. 1996. - №3

65. Симоненко О.Д. Сотворение техносферы: проблемное осмысление истории техники. М., 1994 - 112 с.

66. Скобельцин А. Нарцисс или мастерская взгляда. Греко-латинский кабинет Ю.А.Шичалина, М., 2001 - 355 с.

67. Словарь современного английского языка : В 2-х т. М: С 48 рус. Яз., 1992. Т.2 M-Z - 1299 с.

68. Сурокова JI.B. (1992) Технократизм: социокультурный феномен. М., 1992 -157с.

69. Тайлор Э. Первобытная культура. М, 1989 - 680с.

70. Тетерин С. Медиа-арт в России: старые проблемы и новые решения // http://www.evarussia.ru/eva2001/russian/index.html

71. Терин В.П. Массовая коммуникация. Исследование опыта Запада. Второе издание. М.: МГИМО МИД РФ, 2000. 224с.

72. Тоффлер А. Метаморфозы власти. -М.: ООО «Издательство ACT», 2001. -669 с.

73. Тоффлер А. Футурошок. СПб.: Лань, 1997.-464 с.

74. Уайт JI. Энергия и эволюция культуры // Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретация культуры. СПб.: Университетская книга, 1997 -с.439-465 (Культурология 20 век)

75. Усманова А.Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. -Мн.: «Пропилеи», 2000. -200 с.

76. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986.-542 с.

77. Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 1982 721 с.

78. Фуко М. Археология знания. Пер. с фр. К.: Ника-Центр, 1996 - 208 с.

79. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. Пер. с франц. М., Касталь, 1996 - 448 с.

80. Фуко М История безуми в классическую эпоху. СПб.: «Университетская книга», 1997. -516 с.

81. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М: «Ad Marginem», 1999-478 с.

82. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СпБ: A-cad, 1994. -404 С.

83. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. Пер. с нем. СпБ: "Наука", 2000. -377 с.

84. Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма // Теория и история экономических и социальных институтов и систем (THESIS), Весна 1993, Том 1, Вып.2, М.: Начала-Пресс. -сс. 123-137

85. Хоркхаймер М, Адорно Т. Диалектика Просвещения. Философский фрагменты. -М.-СП6.: «Медиум», «Ювента» , 1997. 310 с.

86. Шапиро Д.И., Андреева О.Б. Личностные характеристики уникального виртуального коммуниканта для системы "VIRSTENDAL" // http://www.evarussia.ru/eva2001/russian/index.html

87. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. ТОО ТК "Петрополис", 1998.-432 с.

88. Юрьев Г.П. Виртуальный человек в экстремальных условиях // Труды лаборатории виртуалистики. Выпуск 9. М.: Институт человека РАН, 2000. -61 с.

89. Bakardjieva М., Smith R. The Internet in Everyday life: Computer networking from the standpoint of the domestic user // New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol. 3(1), 2001

90. Baldwin Thomas F., McVoy D.Stevens, Steinfield C. Convergence: Integrating Media, Information & Communication. SAGE Publications, 1996 - 450 p.

91. Baudrillard J. The Ecstacy of Communication. Semiotext(e), Foreign Agents Series, 1988-107p.

92. Baudrillard J. The Vital Illusion. (Columbia University Press, New York 2000) -102 p.

93. Bauman Z. (2000) Intimations of Postmodernity. (Routledge, 2000 (1992) 232p.

94. Bauman Z. (2000) Postmodern Ethics. (Oxford UK and Cambridge USA: BlackwelFs, 2000) 255 p.

95. Bauman Z. (2000) Life in Fragments. Essays in Postmodern Morality. (Oxford UK and Cambridge USA: Blackwelf s, 1998) 295 p.

96. Bauman Z. Sociological Enlightenment: For Whon? For What? // Theory,

97. Culture and Society. 2000 SAGE Publications. London, Thousand Oaks, CA and New Delhi, Vol 17(2): 71-82.

98. Bell V. Performativity and Belonging An Introduction // Theory, Culture & Society 1999 (SAGE, London, Thousand Oaks and New Delhi), Vol. 16(2): 1-10

99. Best S. and Kellner D. Postmodern Theory: Critical Interrogations. (Macmillan 1991) 145 p.

100. Best S., Kellner D. The Postmodern Turn. (The Guilford Press, New York -London, 1997) 306 p.

101. Binkley T. Refiguring Culture // Future Visions: New Technologies of the Screen, eds. Philip Hay ward and Tana Wollen (London: British Film Institute, 1993): 90-122

102. Binkley T. Camera Fantasia: Computed Visions of Virtual Realities // Millennium Film Journal 20/21 (Fall/Winter 1988-1989): 6-43

103. Bloch R., Lemish D. (1999) Disposable Love: The rise and fall of virtual pet // New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol. 1(3), 1999, pp.283-303

104. Body Modification. Ed. Mike Featherstone. (SAGE London, Thousand Oaks and New Delhi, 2000) 347 p.

105. Bogard W. The Simulation of Surveillance: Hypercontrol in Telematic societies, (Cambridge University Press 1996) 207 p.

106. Bolter J.D. The Computer, Hypertext, and the History of Writing (Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1991) pp. 85-106

107. Bolter J.D. and Grusin R. Remediation: Understanding New Media. (Cambridge, MA: MIT Press, 1999) 217 p.

108. Brenda D. Cyberpl@y: Communicating online. (Oxford/New York, 2001) 418 P

109. Burgelman J-C. Regulating access in the information society. The need for rethinking public and universal service // New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol.2(1), 2000, pp.51-66

110. Cioffi, Frank L. Postmodernism, Etc.: An Interview with Ihab Hassan. Style, Fall99, Vol. 33 Issue 3, p357, 15p

111. Coombe, Rosemary J. Encountering The Postmodern: New Directions in Cultural Anthropology // Canadian Review of Sociology & Anthropology, May91, Vol. 28 Issue 2, pi88, 18p

112. Communities in Cyberspace. Ed. by Marc A.Smith and Peter Kollock (Routledge, 1999) 323 p.

113. Cova, B. The Postmodern explained to managers: Implications for marketing // Business Horizons, Nov/Dec96, Vol. 39 Issue 6, pi5, 9p,

114. Cybersociety 2.0: Revisiting Computer-Mediated Communication and Community Ed. by Steven J.Jones (SAGE Publications London-Thousand Oaks-New Delhy 1998) 238 p.

115. Cyberspace Divide: Equality, Agency and Policy in the Information Society ed. by Brian D.Loader (London and New York: Routledge, 1998) 267 p.

116. Cyberspace/Cyberbodies/Cyberpunk. Cultures of technological Embodyment. Ed. by M.Featherstone and R.Burrows (SAGE Publications, 1998) 280 p.

117. Davis E. Technognosis: Myth, Magic + Mysticosm in the Age of Information. (Serpent's Tail, 1999) 355 pp.

118. Davis Susan G. Space Jam Media Conglomerates Build the Entertainment City //European Journal of Communication Copyright, 1999 SAGE Publications. London, Thousand Oaks, CA and New Delhi, Vol 14(4): 435-459.M

119. Downes E., McMillan S. Defining interactivity: A qualitative identifications of key dimensions 11 New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol.2(2), 2000, pp. 157-179

120. Dutton William H. Society on the line: Information Politics in the Digital Age (Oxford University Press, 1999) 390p.

121. Eagleton, T. (1996) The Illusions of Postmodernism (Blackwell Publishers, 1996), pp. v-147.

122. Eagleton, T. (1995) Where do Postmodernists come from? // Monthly Review: An Independent Socialist Magazine, Jul/Aug95, Vol. 47 Issue 3, p59, 12p

123. Evans A. This Virtual Life: Escapism and Simulation in our Media World. (Fusion Press, 2001) 275 p.

124. Featherstone M. Post-bodies, aging and virtual reality // The Cybercultures Reader Ed. D.Bell & B.MacKennedy Routledge, London-New York 2000 pp.609619

125. Foucault M. "Technologies of Self' in Luther M.Martin, Huck Gutman, and Patrick H.Hutton (eds) Technologies of Self, Amherst: University of Massachusetts Press, pp 16-49

126. Gates B. Business @ Speed of Thought: Using a Digital Nervouse System (Penguin Books, 1999) 470 p.

127. Gauntlett D. Web.Studies Arnold (London) & Oxford University Press (New York 2000) 570 p.

128. Genosko G. McLuhan and Boudrillard: The Maters of Implosion. (Routhledg London and New York, 1999) 140 p.

129. Green N. How Everyday Life Became Virtual Mundane work at the juncture of production and consumption // Journal of Consumer Culture, 2001 SAGE Publications (London, Thousand Oaks, CA and New Delhi) Vol 1(1): 73-92

130. Habermas U. Modernity An Incomplete Project // Postmodern Culture. Ed. Hal Foster, (Pluto Press 1983) pp.3-16

131. Haddon L. Social exclusion and information and communication. Technologies Lessons from studies of single parents and the young elderly // New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol.4(2), 2001, pp.387-406

132. Harper Phillip B. Framing the Margins: The Social Logic of Postmodern Culture. (New York and Oxford: Oxford UP, 1994) 233 p.

133. Harvey D. (1999) The Condition of Postmodemity. An Enquiry into the Origins of Cultural Change, (Blackwelf s 1999) 378 p.

134. Hichman (1990) L.A. Technology as a Human Afairs. (New York a.o.: McGraw-Hill Publ.) 495 p.

135. Heim M. The Feng Shui of Virtual Reality. http://crossings.tcd.ie/issues/1.1/Heim/

136. Heim M. The Metaphysics of Virtual Reality. (New York: Oxford University Press, 1993) p. 82-108

137. Heim M. Virtual Realism. (Oxford Un. Press, 1997) 380 p.

138. Jarvis, Darryl S. Postmodernism: A critical typology // Politics & Society, Mar98, Vol. 26 Issue 1, p95, 48p

139. Johnson, J. Communication, criticism and the Postmodern Consensus // Political Theory, Aug97, Vol. 25 Issue 4, p559-25p

140. Kellner D. The Information Superhighway, Media Culture, and the Struggle for the Future // www.gseis.ucla.edu/courses/ed253a.html

141. Kellner D. Globalization and the Postmodern Turn // www.gseis.ucla.edu/courses/ed253a.html

142. Kellner D. Media Culture, Social Theory, and Cultural Studies 11 www.gseis.ucla.edu/courses/ed253a.html

143. Kitchin R. Cyberspace: The World in The Wires. (John Wiley and Sons, 2001) 215 p.

144. Kroker A. and Weinstein A. Data Trash: The Theory of Virtual class (New York: St. Martin's Press, 1994) 283 p.

145. Kroker A., Cook D. The Postmodern Scene: Excremental Culture & Hyper-Aesthetics. (Japanese Translation, Hosei University Press, Tokyo, 1994) 325 p.

146. Kroker A., M.Kroker Hacking the Future: Stories for the Flesh Eating 90s. (St.Martin's Press, 1996) 342 p.

147. Kroker A. Spasm: Virtual Reality, Android Music and Electric Flesh. (New York: St. Martin's Press, 1993) 270 p.

148. Kroker A. & Kroker M. Code Warriors: bunkering in & dumbing down // The Cybercultures Reader Ed. D.Bell & B.MacKennedy (Routledge, London-New York 2000) pp.96-107

149. Landow G. Hypertext and Critical Theory // Reading Digital Culture, Ed. by David Trend, (Blackwell, 2001) pp.98-109

150. Laurel B. Computers as Theater // Reading Digital Culture / Ed. by David Trend (Blackwell 2001) pp. 109-115

151. Law-Yone H. Simulation/Gaming in a Postmodern World // Simulation & Gaming, Mar2000, Vol. 31 Issue 1, pp.93-97

152. Lovejoy M. Art, Technology and Postmodernism: Paragigms, Parallels and Paradoxes // Art Journal, Fall90, Vol. 49 Issue 3, p257, 9p

153. Lull J. Media, Communication, Culture: A Global Approach. (New York, Columbia University Press 1995) 345 p.

154. Lyon D. The Electronic Eye: The Rise of Surveillance Society. (Polity Press, 1994) 340 p.

155. Manovich L. The Language of New Media. (Cambridge and London: MIT Press, 2001)275 p.

156. Markham A. Life Online: Researching Real Experience in Virtual Space. (Walnut Creek, CA: AltaMira Press, 1998) 246 p.

157. McLuchan M. Understanding Media.The Extension of man. (Routledge, London-New York, 2001) 392 p.

158. McKenzie W. Virtual Geography: Living with Global Media Events. (Indiana University Press, 1994) 275 p.

159. McSwite O.C. Postmodernism and Public Administration s Identify Crisis // Public Administration Review, Mar/Apr97, Vol. 57 Issue 2, pi74, 8p, 2bw

160. Media, Technology & Society: A History from the Telegraph to the Internet. (Routledge, 1999) 375p.

161. Michalis M. European Union Broadcasting and Telecoms Towards a Convergent Regulatory Regime? // European Journal of Communication, 1999 SAGE Publications (London, Thousand Oaks, CA and New Delhi), Vol 14(2): 147-171.

162. Morley D. & Robins K. Spaces of Identity: Global Media, Electronic Landscapes & Cultural Boundaries (Routledge, London-New York 1995) 260 p.

163. Multimedia Demystified. A Guide to the World of Multimedia from Apple Computer, Inc. New Media Division of Apple Mutimedia Program. Random House Electronic Publishing, New York, 1994, 285 p.

164. Murray J. Hamlet on the Holodeck. (New York: The Free Press, 1998) 324 p.

165. Norman Donald A. The Invisible Computer: Why Good Products Can Fail, the Personal Computer Is So Complex, and Information Appliances Are the Solution. (Cambridge, MA: MIT, 1998) 261 p.

166. CTDonnell Jame. Awatars of The World: From papyrus to Cyberspace. (Harvard Univ. Press, 1999) pp.240

167. Poster M. Faucoult, Marcsism and History. Mode of Production Versus Mode of Information. (Polity Press, Cambridge, in association with Basil Blackwell, Oxford, 1984) 175 p.

168. Poster M. The Second Media Age. (Polity Press 1995) 187 p.

169. Preston P., Kerr A. Digital Media. Nation-state and local cultures: the case of multinedia "content" production // Media, Culture and Society, SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol.23, 2001, pp. 109-131

170. Processed Lives: Gender & Technology in Everyday Life ed. J.Terry & M.Calvert (Routledge, London-New York, 1997) 248 p.

171. Questions of Cultural Identity. Ed. By S.Hall andP.Du Gay, (London-Thousand Oaks-New Delhi, SAGE Publications, 1998) 234 p.

172. Ribak R. 'Like immigrants': Negotiating power in the face of the home computer // New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol.3(2), 2001, pp.220-238

173. Roscoe T. The construction of the World Wide Web audience // Media, Culture & Society, 1999 SAGE Publications (London, Thousand Oaks and New Delhi), Vol. 21: 673-684

174. Shapiro, Andrew L. The Control Revolution: How The Internet is Putting Individuals in Charge and Changing the World We Know. (A Century Foundation Book, New York, 1999) 286 p.

175. Sobchack V. The Scene of the Screen: Envisioning Cinematc and Electronic "Presence" // Materialities of Communication., eds. Hans Ulrich Gumbrecht and K. Ludwig Pfeiffer (Stanford: Stanford University Press, 1994): pp.83-106

176. Stone A.R. The War of Desire and Technology at The Close of Mechanical Age. (MIT Press, Cambridge, Massachusetts, London, England 1996) 212 p.

177. Taylor Paul A. Hackers. (Routledg London/New York, 1999) 198 p.

178. Tapscot D. Growng Up Digital: The Rise of The Net Generation. (McGraw Hill, 1999)287 p.

179. The Internet Age: Social, Legal and Technological Challenges for a Networked World. (The MIT Press, Cambridge-London, 1999) 320 p.

180. The Cybercultures Reader / Ed. D.Bell & B.MacKennedy (Routledge, London-New York, 2000) 787 p.

181. The Social Shaping of Information Superhighways: Europian & American Roads to the Information Society Ed. Herbert Kubicek, William H.Dutton, Robin Williams (Campus Verlag St.Martin s Press Frankfurt-New York 1997) 373 p.

182. The Virilio reader, ed. by James der Derian, (Blackwell Publishers, 1998)pp216

183. Turner Bryan S. The Body and Society. 2nd edition, (SAGE Publications, 1999) 287p.

184. Traube, P. School Models // European Education, Winter95/96, Vol. 27 Issue 4, p6, 17p,

185. Van Dijk J. The one-dimensional network society of Manuel Castells 11 New Media and Society. SAGE Publications, London, Thuosand Oaks, CA and New Delhi, Vol. 1(1), 1999, pp.127-138

186. Virilio P. Speed and Information: Cyberspace Alarm! // Reading Digital Culture Ed. by David Trend (Blackwell, 2001)pp.23-28

187. Virilio P. The Information Bomb. (Verso, Lindon-New York, 2000) 147 p.

188. Virilio P. Open Sky. (Verso, Lindon-New York, 1999) 152 p.

189. Virilio P. A Landscape of Events. (MIT Press, 2000) 99 p.

190. Virtual Culture: Identity and Communication in Cybersociety Ed. by Steven J.Jones (SAGE Publications London-Thousand Oaks-New Delhy, 1998) 262 p.

191. Wertheim M., The Pearly Gates of Cyberspace: A History of Space from Dante to the Internet. (London: Virago Press, 1999) 320 p.

192. Williams R. The Long Revolutioln. (The Hogarth Press, London 1992(61)) 370 P

193. Whitaker R. The End of Privacy: How Total Survillance is Becoming a Reality. (New Press, 2000) 342 p.

194. Zizek S. From Virtual Reality to the Virtualization of Reality // Reading Digital Culture. Ed. by David Trend (Blackwell, 2000) pp. 17-23росс№КАЙ1. ГОСУД/ .SlIHAtf ВВВ^ШО'ШЛb5i-'