Типы персонажей и система образов в романах Генриха Белля "Дом без хозяина" и "Биллиард в половине десятого" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Вирина, Галина Львовна

• Вирина, Галина Львовна
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Вирина, Галина Львовна

Введение 3

Глава I. СИСТЕМА ПЕРСОНАЖЕЙ В РОМАНАХ ГЕНРИХА БЕЛЛЯ «ДОМ БЕЗ ХОЗЯИНА» И «БИЛЛИАРД В ПОЛОВИНЕ ДЕСЯТОГО». 16

1.1.Роль заглавия в организации системы персонажей романов

Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого». 18

1.2. Игра как способ организации текста и системы персонажей в романах «Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого». 32-

Глава 2. РОЛЬ ЦВЕТА В ОРГАНИЗАЦИИ СИСТЕМЫ ГЕРОЕВ В РОМАНАХ «ДОМ БЕЗ ХОЗЯИНА» И «БИЛЛИАРД В ПОЛОВИНЕ ДЕСЯТОГО». 82

2.1. История исследования цвета. 83

2.2. Методы исследования цвета в романах «Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого». 95

2.3. Цвет как способ организации системы и типов персонажей в выбранных романах. 104-

Глава 3. ТИПЫ ПЕРСОНАЖЕЙ В РОМАНАХ «ДОМ БЕЗ

ХОЗЯИНА» И «БИЛЛИАРД В ПОЛОВИНЕ ДЕСЯТ01 О». 152

3.1. Тип «героя-ведущего» («пастыря») в романах «Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого».

155

3.2. Женщины старшего поколения в романах Г. Белля «Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого». 163

3.3. Тип «героя - убийцы» в романах Белля «Дом без хозяина», «Биллиард в половине десятого». 171

3.4. Герой запретного мира в романе «Дом без хозяина» и проблема истинных и ложных сакральных пространств. 173

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Типы персонажей и система образов в романах Генриха Белля "Дом без хозяина" и "Биллиард в половине десятого"»

Романы «Дом без хозяина» (Haus ohne Huter, 1954) и «Биллиард в половине десятого» (Billard um halb zehn, 1959), ставшие объектом настоящего исследования, занимают особое место в творчестве Белля — романиста Ими начинается тема, которая потом пройдет сквозь все романы и выйдет вновь на центральную позицию в последнем романе «Женщины у берега Рейна» (1985 г.) (Frauen vor Flusslandschaft), - тема выбора каждым из героев и страной в целом нового пути. В этих романах впервые изображается новый герой — «героой-ведущий», истинный герой своего времени. Кроме того, эти романы связаны и другими общими по принципам сюжетного функционирования типами героев.

Проблема поиска «героя-ведущего» непосредственно соотнесена с проблемой выбора пути и ответственности за этот выбор. Герои этих романов могут трактоваться по-разному, но есть момент в судьбе каждого из персонажей, без которого не обходится ни один из этих текстов - момент выбора причастия. Пользуясь терминологией Белля, это «причастие буйвола» (Sakrament des Buffels), «причастие агнца» (Sakrament des Lammes) или «причастие пастыря» (Hirten, es gibt welche, die die Herde nicht velassen). Однако выбор причастия - глобальная тема, проходящая через все творчество Белля, и в каждом произведении она решается по-своему и является глубинной причиной разделения героев.

Данный комплекс проблем является стержневым для романного творчества Г. Белля; От заглавия и эпиграфа первого романа «Где ты был, Адам?», где ставится вопрос об ответственности за выбранную героем военную дорогу, через романы «И не сказал ни единого слова» и «Глазами клоуна», в которых общая проблема выбора ведущего и пути реализуется как проблема борьбы с ложными пастырями (служителями католической церкви) и тщетного поиска истинных пастырей и истинных, приемлемых для героев дорог; через роман «Групповой портрет с дамой», где в центр ставится исследование образа Лени Груйтен, явно примеряемой на роль «положительной», близкой автору героини, к последнему роману писателя — «Женщины у берега Рейна», где центральная для всех героев проблема выбора дальнейшего пути так и остается открытой, а сами герои выведены в одну линию перед Рейном, как перед последним рубежом, где не принять решения уже невозможно, и оставлены на пороге принятия этого решения -протягивается эта проблема, становясь одним лейтмотивов всех текстов.

Несмотря на то, что сами слова «выбор причастия» звучат лишь в романе «Биллиард в половине десятого», тема эта актуальна и для предыдущего романа Просто если центральной темой первого из рассматриваемых романов становится проблема поиска «хозяина» (пастуха, хранителя) для каждого из пространств и выбор истинного пастыря, который поведет за собой всех к Господу, то темой второго романа будет как раз жизнь по законам, предложенным каждым из хозяев пространств и роль истинного пастыря в ней. Поэтому многие закономерности, интуитивно ощущаемые героями в романе «Дом без хозяина», будут сформулированы только героями «Биллиарда в половине десятого».

Актуальность данного исследования, таким образом, определяется истолкованием философских идей Генриха Белля через анализ системы образов и отдельных типов персонажей в разных его романах, что дает возможность нового взгляда на поэтику писателя. Персонажи романов Белля провоцируют исследователей на то, чтобы рассматривать их с точки зрения категорий социума, чему способствовало и активное участие писателя в публицистических и политических спорах о судьбе своего времени. При этом исключение писателем своих «положительных» героев из ассоциативного поля современности: появление в анализируемых романах «положительного» героя «чудака», живущего прошлым; невключение в данных текстах таких смыслов концепта игры, как состязание и азарт; отсутствие будущего героев - позволяет сделать вывод о том, что анализ принципов построения системы образов и конкретных типов персонажей является ключом к пониманию философии и поэтики Белля.

Целью работы является исследование поэтики мира персонажей выбранных романов.

Для достижения поставленной цели были решены следующие задачи:

1. определить признаки, на основе которых выделяются общие элементы системы образов в анализируемых романах

2. описать основные, наиболее характерные и для последующего романного творчества Белля типы персонажей.

После поражения фашизма и его идеологии неизбежно возникал вопрос о том, каким должен быть новый идеал человека. Ответы на этот вопрос искала и литература: не стало исключением и творчество Генриха Белля. Вошедший в литературу как один из активных участников «группы 47»— «литературы развалин»— как их называли современники, в первых своих романах («Где ты был, Адам?», «И не сказал ни единого слова») он действительно обращается к прошлому — без осознания случившегося нельзя идти вперед. Но уже в следующих романах, «Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого», (время действия — 50-е годы XX века) проблема поиска среди множества героев «ведущего», который выберет правильный, с точки зрения автора, путь и поведет по нему, становятся для писателя главными. Разные герои выдвигают на эту роль своих фаворитов, но, проводя всех претендентов на нее через испытания, автор помогает нам отличить истинных пастырей от ложных. Вместе с фашизмом оказались разрушенными и прошлые идеалы, прошлая система ценностей, выбирая своего» героя, истинного ведущего, Белль вместе со своими героями заново создает систему ценностей, не дискредитировавших себя.

С трактовкой произведений Генриха Белля дело обстоит особенно сложно — за те полвека, что публикуются критические разборы его произведений, его называли и классическим реалистом, которому чужды какие-либо проявления поэтики модернизма, и убежденным модернистом.

Дуализм прочтения, заложенный в тексты самим автором [Balzer 1994], определяет и исследования творчества Белля. Этому дуализму соответствуют две линии исследования, одна из которых до конца 80-х годов бесспорно доминировала и в СССР, и на Западе: в исследовании творчества Белля, особенно при трактовке как идейного плана произведений, так и системы образов, преобладали категории социального, а не литературоведческого анализа. В этой ситуации собственно анализ художественного текста отходил на второй план. Вьетнамский протест — Белль объявлен коммунистом; призыв в пользу Синявского и Даниэля — и снова некоторое время имя

Белля не вспоминается ни в СССР, ни в ГДР. То, что Белль в данном случае был не объектом, а только поводом или вызовом, почти полностью скрывалось словесной дымовой завесой. [Wirt 1967; Mueller-Schwefe 1978;

Reid 1978; Рожновский 1965; Фрадкин 1967 и т.д.]. Среди зарубежных работ этого направления до сих пор остается наиболее актуальным и интересным исследование Ганса Йохима Bernharda «Романы Генриха Белля общественная критика и общественная утопия» [Bernhard 1973]. И не г случайно произошло так, что окончание холодной войны, политические 1 изменения прежде всего в, Германии, повлекли за собой изменения в суждениях и, возможно, в ориентирах исследований.

Вторая линия исследования рассматривала творчество Белля как бы извне: с точки зрения религии [Kuschel 1969; Schmalstigel 1969; Moling 1974;

Nielen 1987], феминистической теории [Huwzky, Beck 1976; Remchilds 1991], психоанализа [Kramer-Meller 1994].

При исследовании системы персонажей неизбежно обращение к времени / пространству, в котором они существуют. От того, как трактуются эти категории поэтики, зависит трактовка и элементов системы, и их взаимодействия. Время и пространство в романах Генриха Белля уже не единожды рассматривались как отечественными, так и зарубежными исследователями; работ, посвященных анализу героев 5еллевских романов, значительно меньше.

Наиболее полно осветил творчество Белля до 1963 года автор первой (и пока единственной ) монографии о нем на русском языке - С.Рожновский

Рожновский 1965]. Он обращается к различным аспектам творчества этого автора, начиная с его истоков (Группа - 47), анализируя первый сборник его рассказов; затем автор переходит к рассмотрению социально-политических взглядов писателя; сатиры и романов, вышедших к моменту издания книги.

Если из монографии исключить все, что связано со временем написания и публикации, то останется целый ряд важных и интересных по сей день мыслей. Автор первым отмечает и подробно описывает ту особенность беллевской манеры письма, которая стала структурообразующей для многих его романов, а для читателей сделала его произведения легко узнаваемыми. Анализируя роман "И не сказал ни единого слова" (1953), где впервые появилась эта особенность, критик говорит, что структура романа, при первом знакомстве кажущаяся максимально простой, на самом деле очень усложнена. В романе много петель, выходящих из какой-нибудь точки и не сцепленных ни с чем, кроме личности героя. Эти петли, с точки зрения С.Рожновского, можно назвать "наплывами прошлого", которые вплетаются в повествование с помощью искусных и утонченных приемов, с тщательным соблюдением принципов психологической мотивированности. Все эти цепочки связей и отношений не только цементируют создаваемую мозаику, но и делают высказывание более впечатляющим [Рожновский 1965].

Несмотря на несомненную важность этой особенности "наплывающего прошлого", дальнейшие исследователи почти не уделяли внимания этой проблеме. Вскользь упоминает о ней И. Роднянская [Роднянская 1966], сравнивая упомянутую особенность беллевского стиля с музыкальным или лироэпическим сочинением, которое построено на основе сопоставления повторяющихся элементов, по принципу "из песни слова не выкинешь". С.Остудина [Остудина 1992], говоря о проблеме рассказчика в поздних романах Белля, рассматривает выделенную С.Рожновским особенность "наплывающего прошлого" как композиционный прием, весьма важный не только для внешней, композиционной, но и для внутренней организации романа. С лингвистической точки зрения эту особенность рассматривает О.Байнова [Байнова 1995], анализирующая общие особенности беллевского г' синтаксиса. В ее диссертации дан достаточно подробный анализ этой особенности, хотя и с иных позиций. Эта особенность текстов писателя у О.Байновой [Байнова 1995] называется лейтмотивом, однако такое определение также требует уточнения, поскольку часто речь идет о текстовом фрагменте, не несущем изолированно особой, смысловой нагрузки. Здесь приращение и перегруппировка смыслов происходит за счет столкновения нескольких текстовых фрагментов, причем степень их развернутости непостоянна.

Очень интересное замечание о героях Белля дано Д.Калныня, особенно если учесть традицию российского литературоведения читать их образы в традициях Достоевского и Толстого, то есть как "маленьких людей". «Термин «маленькие люди», о любви к которым очень любят говорить критики, требует дифференцированного подхода и уточнения. «Маленький человек» Белля — это прежде всего антимещанин.», — уточняет Д.

Калныня [Калныня 1969]. Характерными же особенностями «маленьких» людей в романах Бёлля, на наш взгляд, будут их подчеркнутое чувство самоуважения, нежелание сгибаться и приспосабливаться, лгать. Именно это делает их «антимещанами». Кроме того, часто к моменту повествования эти персонажи уже имеют более высокий социальный статус (Мать Неллы Бах, Генрих Фемель, семья Вублеров, Элизабет Блаукремер). Таким образом, те качества, которыми обладают «маленькие люди» Белля, расходятся с привычным их набором в русской литературе.

Несмотря на то, что Беллю посвящено на русском языке относительно немного работ и каждый исследователь рассматривает иной аспект творчества писателя, существует ряд моментов, к которым обращается целый ряд авторов. Один из них — образ времени в романах Белля, который трактуется очень неоднозначно.

С.Рожновский говорит о "двухступенчатой эпической дистанции", благодаря которой сочетается, казалось бы, несочетаемое: невмешательство в ход событий, эпическая отрешенность автора от происходящего и в то же время заинтересованное и пристрастное отношение к событиям, публицистичность. Соответственно этим двум полюсам, текст романа делится на два слоя: "авторское повествование" — происходящее--и повествование действующих лиц" — прошлое [Рожновский 1965].

Если С.Рожновский просто отмечает эту особенность времени в романах Белля, то Д.Калныня выводит зависимость интерпретации времени у Белля от категорий оптимизм/пессимизм. Исследовательница говорит, что только оптимисты, то есть конформисты, заинтересованы в сохранении послевоенного статус кво, чтобы беспрепятственно продолжать старое (фашистское) дело. Белль, по мнению Д.Калныня, не верит в буржуазную культуру и существование, полагая, что они обречены, а через столкновение двух континуумов — авторского и буржуазного — он исследует "причинную обусловленность событий" [Калныня 1969].

СДжебраилова Щжебраилова 1991] и Э.Ильина [Ильина 1994] частично следуют принципу анализа художественного времени, предложенному С.Рожновским. Но С.Джебраилова настаивает не на оппозиции прошлое / настоящее, а на непрерывности, нерасторжимости связи прошлое / настоящее / будущее (такую же трактовку предлагает и немецкий критик r.Bernhard [Bernhard 1973]). "Прием этот, примененный в различных вариантах, — говорит С. Джебраилова, — становится универсальным средством раскрытия и самораскрытия персонажей, объяснения позиции писателя, анализа исторических судеб Германии, прогнозирования ее будущего, исследования проблемы интеллигенции" Щжебраилова 1991:28].

Э.Ильина, говоря об образе времени, вводит термин "непреодоленное прошлое"[Я/7ьк//а 1994: б], которое, с точки зрения исследовательницы, неотделимо от настоящего. Такое слияние настоящего и прошлого выводит героев в иной временной пласт - в вечность. Следовательно, Ильина также обращается к двучленной временной оппозиции для романов Белля, хотя она заметно отличается от двучленного варианта, предлагаемого С.Рожновским. В данном случае это оппозиция вечное / сиюминутное. Такая трактовка представляется наиболее убедительной для беллевских романов, начиная с "И не сказал ни единого слова", так как понятие добра и зла, данные Библией^ (именно они являются основными, важнейшими для Белля) вечны, а те будничные поступки, которые совершают герои в настоящем, — лишь шаг к добру и злу. Не обращаясь при описании времени у Белля к терминам, вводимым Ильиной, С.Джебраилова отмечает, что время объективно и субъективно оказывается открытым для всех Фемелей. С ее точки зрения, вечность представлена здесь как "живой поток человеческой истории, уже канувшей в прошлое** Щжебраилова 1991:23].

Э.Ильина, говоря о ведущей роли жанра романа в литературе XX века, о тех активных поисках, которые ведутся в настоящее время в области формы, отмечает ключевое значение таких проблем поэтики, как проблема автора, комедиантства, маски, игры. G точки зрения исследовательницы, игра для героев Белля становится не только "эквивалентом жизни", но и способом честной и чистой жизни, протестом. Э.Ильину больше волнует игра как театр, грим, но в работе вскользь упомянут и еще один вариант трактовки этого понятия — игровые пространства Наиболее ярко особенности игровых пространств проявляются в романе «Биллиард в половине десятого», где обитателям каждого из пространств писателем дано свое название («агнцы» / «"пастыри"» и «буйволы») и четко прописаны правила игры в каждом из пространств. Н.Лейтес, говоря об образе заколдованной принцессы [Лейтес 1984], тоже останавливает свой анализ на описании свойств данного образа, хотя из его описания следует, что выделенный критиком "мир принцессы" можно рассматривать как особое заколдованное пространство. В.Фортунатова [Фортунатова 1990], анализируя тему Нибелунгов в западногерманском романе, говорит о том, что "живописной и литературной аналогией авторскому замыслу показать закулисную жизнь официального Бонна (речь идет о романе "Женщины у берега Рейна") становится народное сказание о Нибелунгах и художественные произведения последующих веков на его основе". Здесь, как и в работе Н.Лейтес, можно выделить двучленную пространственную оппозицию "свое" / "чужое". Теоретическую основу рассмотрения этой оппозиции как пространственной дает работа голландского культуролога Й.Хейзинги [Хейзинга 1992], на его труды при анализе опирается и Э.Ильина IИльина 1992,1998].

С проблемой времени и пространство Зеллевских текстов тесно связана проблема символики образов. В романах Белля герой часто статичен по отношению к пространству, а само образное название типа героев может, как в романе «Биллиард в половине десятого^ дать имя их пространству. В работах С.Джебраиловой, Э.Ильиной, И.Роднянской анализируется символика образов буйволов, агнцев и пастырей (роман "Биллиард в половине десятого"). В более поздних работах С.Джебраиловой и Э.Ильиной эти образы анализируются с опорой на библейский текст, И.Роднянская рассматривает их как нравственный выбор каждого из героев, что не противоречит точке зрения двух других исследовательниц. Частным случаем противостояния агнцев / пастырей \ буйволов является оппозиция антифашисты (антифашизм) \ фашисты (фашизм). О реализации этой темы в творчестве Белля писали А.Карельский, Л.Черная, М.Рудницкий [Карелъский19бб; Рудницкий 1980; Черная 1987]. В более поздних работах И.Фрадкин и Т.Мотылева [Мотылева; 1989 Фрадкин 1990] рассматривают это противостояние как часть еще более общей проблемы: нравственного или безнравственного выбора каждого из героев и ответственности за этот шаг.

Мы видим в романах Белля резкую поляризацию персонажей не столько по социальному, сколько по нравственному признаку: на одном полюсе наделенные властью, влиятельные, надменные, жестокие; на другом -их жертвы, защитники добра и справедливости. Такое деление достаточно точно отражают оппозиции, рассмотренные выше. Оно в своих истоках^ несомненно^ связано с авторским представлением о мироустройстве. Верующий католик, автор вроде бы не должен сомневается в том, что добро неотделимо от Бога, но последний и предсмертный его роман "Женщины у берега Рейна" заставляет нас вместе с персонажами задуматься: «А есть ли еще Бог в этом мире?». Не зря одна из героинь романа — Элизабет

Блаукремер скажет: «Nein, da unten in der Kapelle, da ist mein Jesus davongeflogen.»1. Ответом ей прозвучат слова Эрики Вублер:

Schliesslich gibt's ihn, der da in der Sand geshrieben hat Warummusste das alles so laut sein, so arrangiert? Und ich glaub' immer noch nicht, dass du recht hast, glaub' nicht, das sie in der Wahrheit im Irrtum sind. Ich glaub' nicht - es gibt ihn2.

Несмотря иа то, что эти слова Эрики, несомненно, отклик на слова

Элизабет Блаукремер, окончательного решения прозвучавшего вопроса в романе нет. Нет ответа на этот вопрос, вероятно, и у Белля. Нет и пространства абсолютного, божественного добра и нравственности, которое являлось бы идеалом, основной нравственной опорой как для героев, близких к автору, так и для героев — пастырей, ведущих овец к Господу. Таким образом, герои, раньше четко распределявшиеся по пространствам, отграниченным друг от друга и ориентированным по вертикали, на вершине которой - Христос, уже не существуют. Все размыто, хотя типы их узнаваемы и сохраняют большинство признаков, свойственных им в предыдущих романах Белля. Поэтому представляются очень справедливыми слова Т.Мотылевой, о нем: ". это деление на чистых и нечистых, пожалуй, не так отчетливо, как оно было у Белля прежде. Есть свои сложные казусы, противоречивые личности, не поддающиеся однозначному определению" [Мотылева 1989: Я].

Исходя из всего вышесказанного, научная новизна диссертационного исследования определяется новым подходом к анализу типов персонажей и образной системы романов. Впервые в отечественном литературоведении игра и цвет рассматриваются как элементы, формирующие систему образов романов, выделяющие определенные типы персонажей. Учитывая отсутствие

1 Немецкий текст здесь и далее цитируется по изданию: Heinrich Boell. Frauen vor Flusslandschaft.

Koeln „Kiepenheuer und Witsch", 1985, C.34, 51. Русский текст здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, цитируется по изданию: Генрих Белль. Женщины у берега Рейна. M. «(Международные отношения», 1989 (Перевод Н.Бунина и Е.Григорьева). Далее, при ссылках на эти тексты, будут указываться только соответствующие номера странна Оригинал - С. 148. «Нет, ту церковь Христос покинул, покинул навсегда.», - С.112. в отечественном литературоведении моногафических исследований, как посвященных поэтике Генриха Белля в целом, так и анализу особенностей мира персонажей его романов, возникает необходимость рассмотрения одного из центральных элементов художественной системы писателя — героя в его становлении и развитии в романном творчестве Г.Белля.

Обращение к различным областям научных знаний при написании литературоведческой работы продиктовано самим материалом: романы Белля создавались во второй половине XX века. Великие открытия в области физики, химии, биологии очень сильно изменили существовавшие до этого представления о мире, сделали возможным представление о существовании нескольких реальностей одновременно. А сама реальность все чаще стала описываться по принципу дополнительности - методологический принцип, сформулированный Нильсом Бором применительно к квантовой физике, согласно которому, для того чтобы адекватно описать физический объект, относящийся к микромиру, его нужно описывать во взаимоисключающих, дополнительных системах описания. Этот метод Ю.Лотман позднее применил к описанию механизма семиотики культуры: «По мере роста знания незнание будет не уменьшаться, а возрастать, а деятельность, делаясь более эффективной, - не облегчаться, а затрудняться. В этих условиях недостаток информации компенсируется ее стереоскопичностью возможностью получить совершенно иную проекцию той же реальности -перевод ее на совершенно другой язык. Польза партнера по коммуникации заключается в том, что он другой» [Лотман 1992: 76]. Такой подход к материалу предполагает интегрирующий анализ, учитывающий историко-литературный, структурный, социокультурный, статистический аспекты изучения художественного текста.

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Вирина, Галина Львовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении хотелось бы кратко сформулировать основные выводы данной работы.

1. Первой особенностью поэтики мира персонажей романов «Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого» является то, что на основе трактовки таких концептов, как «дом» и «биллиард» выделяются группы героев, связанных между собой определенными отношениями и, таким образом, объединенных в систему на правах ее элементов (хотя каждое из пространств, в котором существуют герои, живет по своим законам, - все они части одного целого).

Второй особенностью поэтики мира персонажей будет то, что на основе выбора значений концепта «игры» можно выделить в исследуемых романах следующие элементы системы персонажей, организованные по принципу игровых пространств:

• «добрых героев - чудаков», аутсайдеров, «агнцев». Все они вынуждены играть некую роль, так как присутствуют в абсолютно чуждой им реальности, в которой только роль, зачастую усиленная соответствующей ей маской, является единственным спасением. Из различных значений концептов «дом» и «игра» они отбирают лишь те, которые не поддерживают традицию, зато именно они единственные, для кого актуальна «игра» как способ создания возможных миров;

• «героев-ведущих», «пастырей», в любой игре они занимают положение ведущего игру, роль, выбираемая ими, всегда вызывает недоумение, удивление остальных персонажей, так как основная ее цель — заставить овец задуматься и вернуться на истинную дорогу - к Господу;

• «хозяев жизни», «буйволов» - с ними в обоих романах связано все нарочито традиционное и нарочито серьезное: «образцовый» дом, «образцовое» выполнение функций всех его членов, пунктуальное выполнение всех внешних правил тенниса и биллиарда. Они охотно играют роль «настоящих», это помогает им как скрыть свою сущность, так и вытеснить из своего пространства чужаков под предлогом «ненастоящих», «нетаких»;

• «просто добрых героев» - трактовка этой группы персонажей близка по своей нереальности к идиллической. Все светлое, что связано с понятиями патриархального дома, связано с ними. Они единственные, кто вообще не связан с концептом игры, им не надо ни спасаться, ни навязывать себя в качестве образца;

• «заколдованное» \ «волшебное». Это пространство можно назвать полностью игровым, так как оно — единственное, не связанное с выбором причастия, добавочное. В данных романах Белля волшебство — амбивалентно. Оно может как спасать, так и убивать.

2. За счет своей знаковой и символической природы цвет выделяет основные игровые пространства, романов «Дом без хозяина» и «Биллиард в половине десятого»; подчеркивает оппозицию вечное \ сиюминутное. Каждая группа героев выделяется в особое игровое пространство и по закрепленной за ней автором группе цветов, которая, выражает основные символические значения данного пространства и организует модели поведения его игроков.

Цвета, связанные с игровыми пространствами «просто добрых героев», «добрых героев - чудаков», «агнцев» и «пастырей», добавляют и актуализируют различные смыслы, но объединяет их - одно: все значения, привнесенные ими, относятся к вечному, вневременному.

Пространство «хозяев жизни», «буйволов» характеризуется всевозможным многоцветием, которое не имеет конкретной функции, кроме расцвечивания окружающего мира, чем подчеркивается неправедность, близость к Дьяволу, неважность и сиюминутность этого пространства -меняются вожди, превращаются в прах здания, обесцениваются бумаги -уходит все, что представлялось буйволам ценным. Поэтому основная масса цветоупотреблений, связанных с этим пространством, поддерживает и описывает сиюминутное, конкретное, бытовое время.

В волшебном, заколдованном пространстве все цвета амбивалентны, их значение может быть и лишним доказательством добра, и, наоборот.

Цвет может маркировать и границы между игровыми пространствами, но только в том случае, если одно из них - не связано с выбором причастия - пространство воспоминаний, волшебное пространство.

Исключение составляет лишь случаи, когда цвет является не границей, а дополнительным кодом, организующим коммуникацию между различными игровыми пространствами.

В данных романах цвет, хотя и нечасто, может выполнять функцию структурирования образа конкретного персонажа. Особенностью поэтики мира персонажей рассматриваемых романов являются принципы особого объединения персонажей в систему — на основе отбора тех или иных значений концептов «дома», «биллиарда» и «игры»; группы цветов. Исключение составляет образ В ильм ы, в котором сочетание цветов, во всех остальных случаях закрепленное за разными элементами системы персонажей, обозначает амбивалентности данной героини и два различных пути развития такого типа героев в дальнейшем; и образ Иоганны Фемель, в котором зеленый цвет является индивидуальной характеристикой и, посредством древнего "вспомнившегося" символического значения задает особую модель поведения, которую она и реализует в тексте.

3. Основными особенностями выделенных типов персонажей будет следующее:

• одной из причин выделения практически всех типов будет особая система художественного времени, характерная для большинства Беллевских романов, начиная с «Дома без хозяина», когда особой ценностью обладает прошлое, оно же определяет меру и способ участия каждого из персонажей в настоящем, а будущее лишь теоретически возможно. В связи с этим для близких автору героев решающим оказывается момент внезапного появления из призрачного пространства воспоминаний в реальном настоящем виновников гибели их близких;

• еще одной особенностью станет то, что все выделенные типы героев связаны с внутренним конфликтом, типичным для многих героев Белля. Это нежелание, и, как следствие, невозможность продолжать жить прошлым, воспоминаниями; и одновременно осознание того, что самое страшное из прошлого не ушло, а находится рядом с героями и набирает силу, сбивая все больше и больше людей с истинной дороги — к Господу. Чтобы остановить этот процесс и помочь людям найти истинный путь, вернуться на него, надо начать взаимодействовать со злом, говорить и рассказывать о нем, даже ценой разрушения своего локального пространства;

• последней особенностью является то, что логика развития каждого из них не нарушает логики того элемента системы (игрового пространства), к которому они принадлежат по выбору причастия.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Вирина, Галина Львовна, 2004 год

1. . Белль Г. Где ты был, Адам? М.: Государственное издательство художественной литературы, 1963. 247 с.

2. Белль Г. Групповой портрет с дамой. Кишинев: Лумина, 1987. 447 с.

3. Белль Г. Женщины у берега Рейна. Москва: «Международные отношения», 1989. 172 с.

4. Белль Г. Дом без хозяина. Собрание сочинений в 5 томах. М.: Художественная литература, 1990. 703 с. Т. 2. С. 7 - 283.

5. Белль Г. Биллиард в половине десятого. Санкт-Петербург: «Лимбус Пресс», 2000.-315 с.

6. Heinrich Boell. Frauen vor Flusslandschaft. Koeln: „Kiepenheuer und Witsch", 1985.-255 c.

7. Heinrich Boell. Billard um halb zehn. Gustav Kiepenheuer Verlag: Koeln, 1988.-300 c.

8. Heinrich Boell. Haus ohne Hueter. Deutscher Taschenbuch Verlag: Muenchen, 2002.-317 c.

9. Аверинцев C.C. Золото в развитии литературы и культуры //Византия: Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. Искусство и культура. М.: «Наука», 1973. с. 26 - 38.

10. Алексеев С. С. О цвете и красках. М.: «Искусство», 1964. 53 с.

11. Альфонсов В.Н. Слова и краски. Очерки из истории творческих связей поэтов и художников. М.-Л.: «Советский писатель» (Ленинградское отделение), 1966.-243 с.

12. Байнова О.А. Синтетические особенности индивидуального стиля романов Генриха Белля. Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1995. -20 с.

13. Бакши Н.А. Герой — «чудак» в австрийской и русской литературе XIX века (Грильпарцер, Гоголь, Лесков, Розеггер). Автореф. дисс. канд. филол. наук. Москва, 2000. 24 с.

14. Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. М.: «Наука», 1975.-288 с.

15. Бахтин М.М. Автор и герой. СПб.: Азбука, 2000. — 336 с.

16. Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. 304 с.

17. Бедоидзе Л. Фразеологические единицы с компонентом цвета в немецком, русском и осетинском языках. Автореф. дисс. канд. филол. наук, М., 1987. 17 с.

18. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. — 528 с.

19. Берн Э. Игры в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. Л.: Лениздат, 1992. 400 с.

20. Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М.: Республика, 1996. 334 с.

21. Бочкарева Н.С. Роман о художнике как «роман творения» в литературе Западной Европы и США конца 18-19 веков: генезис и поэтика Автореф. дисс. докт. филол. наук. М., 2001.

22. Василевич А. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте. На материале цветообозначений в языках различных систем. М.: «Наука», 1987. -138 с.

23. Василевич А. Русско-англо-немецко-французские термины цветообозначения. М.: ВЦП, 1986. 28 с.

24. Василевич А. Цветонаименования как характеристика языка писателя. (К методике исследования)" // УЗ Тартусского университета, Linguistica XTV, 1981, Вып. 585.-55 с.

25. Вежбицкая А. Язык. Культура Познание. М.: Русские словари, 1996. -461 с.

26. Витгенштейн Л. философские исследования // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М., 1986.

27. Вознесенская И.М. Лексика поэтических описаний русской природы. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Л., 1984. 18 с.

28. Волков Н.Н. Цвет в живописи. М.: «Искусство», 1975. 216 с.

29. Гайдук В. К вопросу о цветовой символике в "Божественной комедии" Данте. // Дантовские чтения. М., 1971. с. 174 180.

30. Галкина Г., Цапникова В. Некоторые особенности системы цветообозначения в романе Л.Н. Толстого "Война и мир". // Проблемы языка и стиля Л.Н. Толстого. Тула, 1974. С. 13-32.

31. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М.: Новое литературное обозрение, 1996., 1993. 227 с.

32. Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. М.: Новое литературное обозрение, 1996.-352 с.

33. Гете И. Избранные сочинения по естествознанию. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1957. 553 с.

34. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. М. Л.: Советский писатель (Ленинградское отделение), 1979. - 248 с.

35. Григорьев В.П. Очерки истории языка русской поэзии XX века. Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке. М.: «Наука», 1994. — 271 с.

36. Григорьев В.П. Поэт и слово. (Опыт словаря). М.: «Наука», 1973. — 455 с.

37. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: «Наука», 1980. 445 с.

38. Джанджакова Е.В. Анализ художественного прозаического текста: Пособие. М.: Б.и., 1983. 72 с.

39. Джебраилова С.А. Проблема единства содержания и формы в романах Г.Белля "Где ты был, Адам" и "Биллиард в половине десятого"., Автореф. дисс. канд. филол. наук. Л., 1973. —19 с.

40. Джебраилова С.А. Человек и время в западно-германской литературе. Баку: Азеншир, 1991. 172 с.

41. Драчук В.П. Рассказывает геральдика. М.: «Наука», 1977. — 256 с.

42. Журавлев А.П. Звук и смысл. М.: Просвещение, 1981. -155 с.

43. Зайцев А.С. Наука о цвете и живопись. М.: «Искусство», 1986. — 159 с.

44. Зачевский Е.В. «Группа 47» и становление западногерманской литературы. JL: Изд-во ЛГУ, 1989. -148 с.

45. Ильина Э.А. «Человек играющий» в романе Генриха Белля «Глазами клоуна». // Вопросы взаимосвязи литератур Западной Европы и Америки. Н.Новгород, 1998. С. 66-79.

46. Ильина Э.А. История зарубежной литературы XX века: Генрих Белль — романист. Чебоксары: Чувашский ун-т, 1998. -19 с.

47. Ильина Э.А. Романы Генриха Белля. (Вопросы поэтики). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Н.Новгород, 1994.-20 с.

48. Ильина Э.А. Феномен игры в романе Генриха Белля «Биллиард в половине десятого». // Культура и текст: литературоведение. СПб., 1998. Ч. 2. С. 108-111.

49. Ионин Л.Г., Мацковский М.С. Послесловие. // Берн Э. Игры в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. Л.: Лениздат, 1992. С. 5 — 22.

50. Историческая поэтика: итоги и перспективы. М.: «наука», 1986. 335 с.

51. Историческая поэтика: литературные эпохи и типы сознания. М.: Наследие, 1994.-511 с.

52. КалшЗя Д. Современный западно-германский роман. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1969. 19 с.

53. Канаев И.И. Очерки по истории проблематики цветового зрения от античности до XX века. Л.: «Наука» (Ленинградское отделение), 1971. -160 с.

54. Кандинский В.В. О духовном в искусстве. М.: Архимед, 1992. — 107 с.

55. Каралашвилли Р.Г. Мир романа Германа Гессе. Тбилиси: Сабчота Сакартвелло, 1984.-262 с.

56. Карельский А. Тема второй мировой войны в западногерманском романе. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1966.

57. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М.: «Наука», 1988. -310 с.

58. Козлова Т.В. Цвет в костюме. М.: Легпромбытиздат, 1989. 39 с.

59. Корсунская Т.Г. Фридман Х.Х. Черемисина М.И. О системе цветообозначения в русском, английском и немецком языках. // УЗ Горьковского ГНИ иностранных языков им. Добролюбова, вып. 25, 1963. С. 22-35.

60. Кох Р. Книга символов. (Серия «Символы»). М.: Изд-во ассоциации духовного единения «Золотой век», 1995. 368 с.

61. Кравков С.В. Цветовое зрение. М.: Издательство АН СССР, 1951. — 176 с.

62. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л.: «Художественная литература» (Ленинградское отделение), 1974. 285 с.

63. Лейтес Н.С. Конечное и бесконечное. Размышление о литературе XX века: мировидение и поэтика. Пермь: ПТУ, 1992. С. 55 103.

64. Лейтес Н.С. Черты поэтики немецкой литературы нового времени. (Пособие по спецкурсу). Пермь: ПТУ, 1984. 110 с.

65. Леонардо да Винчи. Книга о живописи. М.: Изогиз, 1934. — 382 с.

66. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: труды по языкознанию. М.: Изд-во МГУ, 1982.-479 с.

67. Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3-х т. Таллин: «Александра», 1992. Т.1.-450 с.

68. Лотман Ю.М. Семиосфера: Культура и взрыв. СПб.: Искусство СПб., 2000.-703 с.

69. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: «Искусство», 1970.-384 с.

70. Лукьянова В.Н. Советско-немецкие литературные взаимосвязи. (Идеология. Традиции. Поэтика.). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1990.19 с.

71. Магазанник Э.Б. Поэтика заглавия и оглавления // Материалы ХХ111 научной конференции (серия — филологические науки). Самарканд: СамГУ, 1966. с.14—15.

72. Манаков В. Проблема цвета и света в литературоведении. // Цвет и свет в художественном произведениии. Сыктывкар, 1990. С. 3 12.

73. Миронова JI.H. Цветоведение. Минск: Вышэйш. шк., 1984. 284 с.

74. Миронова JI.H. Учение о цвете. Минск: Вышэйш. шк., 1984.-463 с.

75. Михайлов А.В. Языки культуры. М.: Языки русской культуры, 1997. 909 с.

76. Мотылева Т.Д. Достоевский и зарубежные писатели XX века. Вопросы литературы. 1971, № 5, с. 96-128.7&.Мотылева Т.Л. Последний роман Генриха Белля // Генрих Белль.

77. Женщины у берега Рейна. Москва: «Международные отношения», 1989. С. 5-20.

78. Нюберг Н.Д. "Курс цветоведения. М.- Л.: Гйзлегпром, тип. им. Евг.

79. Соколовой в Лгр, 1932. 132 с. 80.0студина С.В, Проблемы рассказчика в романном творчестве Г.Белля 50 - 70-х годов. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. СПб., 1992. - 22 с.

80. Петрушевский Ф. Цветовые ощущения древних и новых народов. Вестник изящных искусств. 1889, т.7, № 1-6, с. 287- 331.

81. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. СПб.: Изд-во СПб ун-та, 1997.262 с.

82. Психология процессов художественного творчества. (Сб. статей). Л.: «Наука» (Ленинградское отделение), 1980.-285 с.

83. Реизов Б.Г. Стендаль. Художественное творчество. Л.: Художественная литература (Ленинградское отделение), 1978. 407 с.

84. Роднянская И.Б. Мир Генриха Белля. Вопросы литературы. 1966, № 10, с. 67 93.

85. Рожновский С.В. Генрих Белль. М.Высшая школа, 1965. 103 с.

86. Роу К. Концепции цвета и цветовой символизм в древнем мире. // "Психология цвета", М.: РЕФЛ бук, 1996. - 349 с.8&. Руднев В. Словарь культуры XX века. Москва: Аграф, 1997. 384 с.

87. Рудницкий М.Л. Перед лицом правды. М.: Знание, 1987. 125 с.

88. Рудницкий М.Л. Творчество Генриха Белля. // История литературы ФРГ, М.: «Наука», 1980. 687 с.

89. Серов Н.В. Античный хроматизм. Спб.: ЛИСС, 1994. 347 с.

90. Серов Н.В. Лечение цветом. СПб: ЛИСС, 1994.-47 с.

91. Серов Н.В. Хроматизм мифа. Л.: Объединение «Всесоюзный книжный центр», 1990. 351 с.

92. Серов Н.В. Эстетика цвета. Спб.: ФПБ БИОНТ, 1997. - 62 с.

93. Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского. М.:Сов. Писатель, 1979.-352 с.

94. Стеженский В.И. Черная Л.Б. Литературная борьба в ФРГ. М.: Сов. писатель, 1985. 445 с.

95. Сучков Б.Л. Исторические судьбы реализма. М.: Сов. Писатель, 1977. -526 с.

96. Тавризян Г. От издательства. //ХейзингаЙ. Homo ludens. Москва.: Издательская группа «Прогресс» «Прогресс — Академия», 1992.С. 3-31.

97. Тиль Э. "История костюма", М.: «Легкая индустрия», 1971. 103 с.

98. Топорова Т.В. Культура в зеркале языка: древнегерманские двучленные имена собственные. М.: Шк. «Языки русской культуры», 1996.-253 с.

99. Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках. М.: СП «Интерпринт», Б.г., 1990.-44 с.

100. Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига: Зинатне, 1988.-454 с.

101. Федоров Ф.П. Человек в романтической литературе. Рига: Латв. гос. ун-т, 1987. 119 с.

102. Флоренский П.А. Иконостас. М.: Искусство, 1995. 254 с.

103. Фортунатова В.А. Литературно — художественный континуум в произведениях Г.Белля. // Проблемы метода и поэтики в зарубежной литературе XIX XX веков. Пермь: ПГУ, 1991. С. 110 - 119.

104. Фортунатова В.А. Пути слияния модернизма и классики в западногерманской прозе. // Синтез культурных традиций в литературном произведении. Н. Новгород: НГПУ, 1994. С. 156 166.

105. Фортунатова В.А. Тема Нибелунгов в западногерманском романе о современности. // Литературные связи и традиции в творчестве писателей Западной Европы и Америки XIX XX вв. Горький: ГГУ, 1990. с. 57 — 67.

106. Фрадкин И. Семья Фемелей выполнила свой долг. // Г. Белль. Биллиард в половине десятого. М.,1967. С. 286 -294.

107. Фрилинг Г. Ауэр К. Человек Цвет - Пространство. М.: Стройиздат, 1973. -173 с.

108. Фрумкина P.M. Цвет, смысл, сходство. М.: «Наука», 1984. 175 с.

109. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: «Буржуазный век».М.: Изд. Центр «Терра»: Республика, 1996.-440 с.

110. Хейзинга Й. Homo ludens. Москва.: Издательская группа «Прогресс» «Прогресс Академия», 1992. - 462 с.

111. ИЗ. Цвет и свет в художественном произведении. Сыктывкар: СГУ, 1990. — 125 с.

112. Цвет и символ. СПб.: СОТИС, 1996. 112 с.

113. Цойгнер Г. Учение о цвете. М.: Стройиздат, 1971. 159 с.

114. Черная Л.Б. Три романа Генриха Белля. Послесловие переводчика. // Белль Г. Групповой портрет с дамой. Кишинев: Лумина, 1987. С. 440 — 447.

115. Чернова А.В. Все краски мира, кроме желтой. М.: Искусство, 1987. -219 с.

116. Язикова Ю.С.Семантическое своеобразие слова в художественной речи. Poznan, 1977. 75 с.

117. Beckel A. Mensch, Geselschaft, Kirche bei Heinrich Boell. Osnabrueck: Fromm, 1966. -109 c.

118. Berlin В., Kay P. "Basic colour terms: their universality & evolution", Berkeley, 1969.

119. Bernhard H. Die Romane Heinrich Boells. Berlin: Ruetten & Loening, 1970.-424 c.

120. Boell. Untersuchungen zum Werk. (Hrsg. Von Manfred Jurgensen). Bern Muenchen: Francke, 1975. -182 c.

121. Der Schriftsteller Heinrich Boell. Ein biographisch bibliographischer Abriss. Deutscher Taschenbuch Verlag: Muenchen, 1977. - 330 c.

122. Die subversive Madonna. Ein Schluessel zum Werk Heinrich Boells. Hr. R.Matthaei, Koeln: Kiepenheuer & Witsch 1985. 57 c.

123. Dorothea Forstner OSB Die Welt der christlichen Symbole. Innsbruck -Wien Muenchen: Tyrolia - Verlag, 1977. - 452 c.

124. Falkenstein H. Heinrich Boell. Berlin, 1987. 250 c.

125. Heinrich Boell: Bilder eines Lebens. (Hrsg von Hans Scheurer). Kiepenheuer & Witsch, 1994. 128 c.

126. Heinrich Boell: Dissident der Wohlstandgeselschaft. (Hrsg. Von Berndt Balzer und Nobert Honsza)/ Wroclaw: Wydaw Uniw. Wroclawskiego, 1995. 223 c.

127. Huffzky K. Die Hueter und ihr Schrecken von der Sache. Das Mann— Frau Bild in den Romanen Heinrich Boell. // Heinrich Boell. Einfuehrung in das Gesamtwerk in Einzelinterpretationen. Hrsg. Hanno Beth. Kronberg i. Т.: Scriptor Verlag, 1975. DC -214 c.

128. In Sachen Boell. Ansichten und Einsichten. (Hrsg. Von Marcel Reich -Ranicki). Berlin: Kiepenheuer & Witsch, 1968. 347 c.

129. Jeziorkowski K. Rhythmus und Figur. Zur Technik der epischen Konstruktion in Heinrich Boells «Der Wegwerfer» und «Billard um halbzehn». Bad Homburg: Gehlen, 1968. 229 c.

130. Kindlers neues literatur Lexikon. Muenchen: kindler Verlag, 1989. Bd. 2.-900 c.

131. Lehnhardt E. Das Romanwerk Heinrich Boells von „Haus ohne Hueter" bis „Gruppenbild mit Dame". Urchristentum und Wohlstandgeselschafit. Bern / Ffm. 1983. 190 c.134. binder K. Leben als schreiben. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1986.- 258 c.

132. Luscher M. Psychology der Farben.Basel, 1985.

133. Moling Н/ Heinrich Boell eine "christliche" Position? Zuerich: Juris Druck & Verlag, 1974. - 306 c.

134. Naegele R. Heinrich Boell. Einfuhrung in das Werk und in die Forschung. Frankfurt / M.: Athenaeum Fischer Taschenbuch Verlag, 1976. -209 c.

135. Plard H. Der Schriftsteller Heinrich Boell.Muenchen, 1968. 150 c.

136. Reich Ranicki M. Mehr als ein Dieter. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1986. -124 c.

137. Schroeter K. Heinrich Boell: Mit selbstzeugnisse und Bilddokumenten. Hamburg: Rowohlt, 1985. 151 c.

138. Schwarz W. Der Erzaehler Heinrich Boell. Bern Muenchen: Francke,1968. -139 c.

139. Stemmler W. Max Frisch, Heinrich Boell und Soeren Kierkegor. Muenchen: S.I., 1972.-200c.

140. Turner V. Colour classification in Ndenbu ritual. //Anthropological aproaches to the study of religion, London, 1966.

141. Vogt J. Heinrich Boell. Muenchen: Beck, 1987. 192 c.

142. Wirth G. Heinrich Boell. Essayistische Studie ueber religioese und gesellschaftliche Motive im Prosawerke des Dichters. Berlin: Unia— Verl.,1969.-243 c.

143. Woerter und Wendungen. Woerterbuch zum deutschen Sprachgebrauch. Leibzig: Bibliographisches Institut, 1988. -818 c.

144. Woerterbuch der Literaturwissenschafl. (Hrsg. O.Traeger). Leipzig: VEB Bibliogr. Inst., 1986. 714 c.

145. Zilinski L. Das Engagement Heinrich Boells aus dem Geist der Zeitgenossenschaft. // Acta Univ. N. Copernici. Nauki humanistyczno -spolecz. Torun, 1997. Z. 321 - Filologia germ. T. 23, S. 77 - 88.

146. Zilterner W. Die Literaturtheorie Heinrich Boells. // Europaeische Hochschulschriflen. Reihe 1. Dt. Sprache u. Lit. Bd. 36. 356 c.