Советская социальная политика и её реализация на Дальнем Востоке, 1922-1941 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Шестак, Ольга Игоревна

• Шестак, Ольга Игоревна
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Шестак, Ольга Игоревна

Введение.

Глава 1. Проведение социальной политики на Дальнем

Востоке в 1920-е годы.

1.1. Социально-экономическая и политическая ситуация на

Дальнем Востоке в 1922 —1923 гг.

1.2. Социальные мероприятия в 1922-1927 гг.

1.3. Социальная дифференциация населения Дальнего

Востока в 1922-1927 гг.

Глава 2. Характер социальной политики на Дальнем

Востоке в конце 1920-х — в 1930-е годы.

2.1. Социальная политика в годы первой пятилетки.

2.2. Особенности социальной политики в 1933-1937 гг.

2.3. Специфика социального развития Дальнего Востока

• в предвоенные годы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Советская социальная политика и её реализация на Дальнем Востоке, 1922-1941 гг.»

Одна из основных внутренних функций государства - функция социальная. Реализуется социальная функция государства через социальную политику. Роль социальной политики в жизни общества огромна и переоценить ее трудно - она призвана способствовать внутренней организации и развитию всех сфер общественной жизни; обеспечивать социальную поддержку проводимых государством мероприятий или, в случае необходимости, реформ, которая в свою очередь должна обеспечивать стабильность политической власти и оптимальный уровень социальной дифференциации.

Выбранная для исследования тема: «Советская социальная политика и ее реализация на Дальнем Востоке (1922 — 1941 гг.)» актуальна. Ретроспективный анализ социальной политики позволит понять условия формирования структуры дальневосточного сообщества, его менталитета, определит факторы его развития.

Актуальность исследования определяется и государственными задачами России в сфере совершенствования социальной политики в процессе становления правового государства и российского гражданского общества, перехода к общественным отношениям нового типа. Опыт решения обострившихся в 1990-е годы социальных проблем доказывает необходимость настоятельно заняться изучением социальных отношений и их слагаемых в период становления и развития советского государства, поскольку проблемы углубления социальной поляризации в ходе реформ в России могут быть изучены и проанализированы только с учетом исторических предпосылок. В сегодняшнее непростое время значительно возросла общественная востребованность в научных историко-социальных знаниях. Вынужденный поиск путей решения социальных проблем активизирует всестороннее исследование исторического опыта социальной политики государства, выдвигает его в ряд насущных и актуальных научно-практических задач. Изучение социальной политики должно стать одним из источников воссоздания объективной истории 1920-х — 1930-х гг., осмысления этого сложнейшего периода нашего прошлого.

В отечественной исторической науке период 20-х — 30-х гг. XX в. оценивается как переломная эпоха. Отказ от НЭПа и переход к командно-административной системе, осуществление индустриализации и коллективизации вызвали серьезные подвижки в социальной и политической структурах. Партийно-государственная политика в отношении разных социальных групп и ее результаты имеют определяющее значение для понимания истории этого периода. Ибо как писал П. Сорокин: «.в любой момент истории мы находим солидаризирование и антогонизацию не по одному фронту, а одновременно по многим фронтам. На историческом поле битвы редко борются только класс с классом или богачи с бедняками. Борьба идет между слоями одной группировки друг с другом и между слоями разнородных группировок»1. Переходным этапам в развитии экономики в 1920-е - 1930-е гг. соответствовали промежуточные фазы социально-трудовых отношений, когда субъекты только начинали осознавать себя по-новому, осваивать новые правовые нормы и правила поведения и взаимодействия, новые социальные роли и соответствующие им ролевые функции. Именно такие эпохи и представляют для исторического исследования особый интерес, поскольку для них характерна высокая социальная мобильность. Обращение к истории 1920-х - 1930-х гг. в современный период представляется актуальным, поскольку в эти годы разворачивались процессы, которые легли в основу всей последующей цепи исторических событий.

Актуальность исследования очевидна также в свете задач подготовки управленцев, социальных работников, как в общероссийском, так и в региональном масштабах и использования в этих целях исторического опыта. В общей сложности, указанные выше обстоятельства предопределяют не только актуальность, но теоретическую и практическую целесообразность темы исследования.

1 Сорокин П. А. Система социологии. - M., 1993. Т. 2. - С. 294-295.

Следует отметить, что понятие «социальная политика», как совокупность конкретных мероприятий направленных на обеспечение жизнедеятельности социального сообщества, вошло в отечественную обществоведческую терминологию сравнительно недавно - в середине 1960-х гг. В 20-е - 30-е гг. XX в. этого понятия не существовало. Тогда имело место осуществление отдельных мероприятий, направленных на обеспечение социального развития общества в области трудовых отношений, в области здравоохранения, образования, социального и пенсионного обеспечения, формирования социальной структуры и т.д., что впоследствии, для модификации политического понятийного аппарата, и было определено как «социальная политика». В рамках нашей работы мы считаем целесообразным и научно обоснованным использование термина «социальная политика» применительно к эпохе 1920-х - 1930-х гг., поскольку современное понимание социальной политики совпадает с содержательной практикой исследуемого периода.

Изучение различных аспектов социального развития общества началось уже в 1920-е годы. На наш взгляд, в историографии указанной проблемы можно выделить несколько этапов: 1) 1920-30-е годы; 2) конец 1950-х - 80-е годы; 3) начало 1990-х гг. - настоящее время. Данная периодизация обусловлена политическими интересами и идеологическими установками, которые не только определяли жизнь российского общества с 1917 г., но и тематику, и методологические подходы исторических исследований.

Необходимость изучения социальных аспектов жизнедеятельности общества в 1920-е - 30-е гг. была вызвана прагматическими политическими задачами. Для выработки направлений социально-экономической политики, как в городе, так и в деревне советская власть должна была знать характер социального расслоения общества, в том числе численность и состав различных социальных групп, их материальное положение, их настроение, характер трудовых отношений. С другой стороны, чтобы обеспечить поддержку своей политики, она должна была наглядно представить итоги преобразующей деятельности по отношению к группам населения, составляющим её опору — городским рабочим и самой бедной, бесправной в прошлом части населения деревни. Этим объясняется появление в 1920-е — 30-е годы большого количества брошюр и статей пропагандистского характера, разъясняющих политику партии в отношении рабочего класса и беднейшего крестьянства1, авторами которых были, в основном, партийные и профсоюзные работники, в чью задачу входила пропаганда итоговых результатов в работе партии и советской власти в отношении городских и сельских пролетариев после октября 1917 г. Теоретической основой этих работ была марксистско-ленинская теория социально-экономического развития и классовый подход.

В связи с переходом к НЭПу важнейшее значение для выработки социальной политики советской власти приобрела оценка количественных изменений в среде рабочего класса и крестьянства. Отсутствие достоверных, сравнимых данных, единой методики определения социальных групп в обществе, четких критериев социального расслоения породили тогда разные оценки этих процессов, как в научной литературе, так и в руководстве страны. Большое значение для изучения этой проблемы имели работы сотрудников ЦСУ С.Г. Стру-милина, И.В. Ярового, Б.А. Гухмана, которые базировались на материалах текущей статистики. С.Г. Струмилин и Б.А. Гухман впервые стали активно использовать метод количественного анализа данных. С.Г. Струмилин доказал возможность использования профсоюзной статистики для установления численности рабочих и ее изменений в тех отраслях производства, где в годы гражданской войны существовало обязательное профсоюзное членство работающих, его работы также были посвящены проблемам заработной платы, использования рабочей силы в разных отраслях экономики и повышения производительности труда . Б.А. Гухман, сопоставляя данные о численности рабочих 1922-1924 гг. с данными 1897 и 1913 гг., ввел в оборот большое количество статистического материала различной направленности о лицах наемного труда в

1 Рашин А. Движение заработной платы в 1923 г. - М., 1924; Авдеев А.Д. Батрачество и крестьянские общества взаимопомощи. - М.-Л., 1929; Егоров В. Батрачество и партия. - М., 1927 и др.

2 Струмилин С.Г. Заработная плата и производительность труда в русской промышленности за 1913 - 1922 гг. -М., 1923; Он же. Проблемы экономики труда. - М., 1957; Он же. Рабочий класс в октябрьской революции и на защите ее завоеваний. - М., 1984. начальный период НЭПа1. В связи с обострением политической борьбы различных внутрипартийных группировок в 1924-1927 гг. акцент в изучении переместился на определение сущности и глубины расслоения рабочего класса и крестьянства, на анализ их неоднородности2. Исследователи пытались определить характер и масштабы расслоения рабочего класса и крестьянства, в том числе признаки пролетарских хозяйств на селе, отмечали рост применения наемного труда крестьянскими хозяйствами с переходом к НЭПу, видели в нем доказательства классового расслоения крестьянства. В отношении рабочего класса у авторов не было понимания сущности социальной неоднородности: правильно выделив ее причины (наличие различий в экономическом, социальном положении рабочих), они в конечном итоге сводили понятие социального расслоения к расслоению экономическому, толкуя его как различия в уровнях заработной платы. Таким образом, при верных в целом отправных методологических посылках исследователи не могли предложить правильного конкретно-исторического решения проблемы.

В 1920-е годы активно исследовалась проблема безработицы, меры борьбы с ней, численность и состав безработных, меры социальной помощи им3. Среди причин безработицы в СССР исследователи выделяли низкий уровень развития производства и его разрушение в годы двух войн, демобилизацию армии и необходимость трудоустройства молодежи, усиление притока в город сельского населения. Почти во всех работах начала 20-х годов термины «безработица», «безработный» употреблялись как сами собой разумеющиеся, не требующие пояснения, и только в 1926 г. была предпринята попытка сформулировать понятие «безработный». Украинский статистик И. Вейцблит, говоря о трудностях в определении понятия «безработный», сводит его лишь к опреде

1 Гухман Б.А. Численность и заработная плата пролетариата СССР. - М., 1925; Он же. Численность и заработная плата лиц наемного труда по СССР в 1924/25 г. //Плановое хозяйство. - 1926. - № 5. - С. 24-36.

2 Беренделин П. О новых слоях рабочего класса //Под знаменем коммунизма. - 1927. - №1. - С. 2-9; Дроздов И. Заработная плата сельскохозяйственных рабочих до и после Октября //На аграрном фронте. - 1928. - № 6. - С. 816; Казаков А. Экономическое положение сельскохозяйственного пролетариата до и после Октября. - М.-Л., 1930; Плешков П. Наемный труд в крестьянском хозяйстве СССР. - М., 1928 и др.

3 Исаев А. Безработица в СССР и борьба с нею (за период 1917 - 1924 гг.). - М., 1924; Гиндин Я.И. Безработица и борьба с ней. - Л., 1927; Он же. Регулирование рынка труда и борьба с безработицей. - М., 1928; Гинзбург Л. Как бороться с безработицей. - М.-Л., 1927; Бахутов А. Безработица и борьба с ней. - М.-Л., 1928 и др. ленной части безработных — «безработные не по своей вине»1. Однако эта формулировка не могла быть принята исследователями ввиду того, что позволяла под категорию безработных подвести представителей всех слоев населения, и в том числе тех, кто попадал под категорию «лишенцев». Расплывчатость же понятия «безработный» не давала возможности всесторонне изучить проблему безработицы в тот период. Большое количество исследовательских трудов в 1920-е - 1930-е гг. было так же посвящено вопросам заработной платы, материального стимулирования и охраны труда2.

Монографии дальневосточных авторов этого периода носили информативный характер, поскольку при помощи статистических данных они исследовали те же проблемы, что и авторы центральных регионов, стремясь показать особенности развития дальневосточного края. Можно выделить работы таких авторов как J1.B. Крылов, Н.Н. Любимов, A.M. Брянский3, чья ценность - в статистических данных, которыми они насыщены.

Анализ литературы периода 1920 - 30-х гг. показывает, что проблема социального развития общества в тот период была актуальна. Труды, основанные на статистическом материале, результатах обследований основных социальных групп города и деревни были необходимы, с одной стороны, для выработки направлений советской социальной политики, корректировки ее с учетом динамики социальных процессов, с другой - в них четко прослеживается идеологическая установка - стремление доказать, что с утверждением советской власти произошло улучшение жизни пролетарских слоев населения, что после революции положение рабочих и сельской бедноты изменилось в лучшую сторону. Авторы ссылались, прежде всего, на размеры оплаты труда рабочих и сельской бедноты, к тому же не всегда сопоставляя их с дореволюционными. Анализ

1 Вейцблит И. Безработица на Украине в 1923 - 1925 гг. - Харьков, 1926. - С. 3.

2 Ревзин Ф. Эволюция форм заработной платы в Советской России. - М., 1923; Шмидт В. Наша политика в области заработной платы //Вопросы труда.- 1925. - № 9. - С. 11 - 22; Он же. Рабочий класс и жилищный вопрос. -М., 1929; Полляк Г. С. Бюджеты рабочих и служащих к концу 1923 г. - М., 1924; Лаврентьев В. Заработная плата в России прежде и теперь. - М., 1926 и др.

3 Крылов Л.В. Контрольные цифры развития и строительства народного хозяйства Дальневосточного края на десятилетие 1926/27 - 1935-36 //Экономическая жизнь Дальнего Востока. - 1927. - № 11-12; Любимов Н.Н. Экономические проблемы Дальнего Востока (Восточно-Китайская железная дорога). - М., 1925; Брянский A.M. Экономическое расслоение Дальневосточной деревни. - Хабаровск, 1925. других условий труда — продолжительности рабочего дня, системы рабочего снабжения почти отсутствовал. В основном анализировалось социально-экономическое положение рабочего класса и беднейшего населения деревни и полностью отсутствовал анализ социально-экономического положения других социальных слоев и групп населения России, что было закономерно для классового подхода. К тому же процессы, происходившие в обществе, характеризовались в основном на материалах европейской части страны, и ограничивались 1928 г. Социально-политическая обстановка в преддверии массовой коллективизации и индустриализации, пути и характер протекания этих процессов и их социальные последствия в литературе 1920-х годов не были отражены. Изучаемые вопросы были жестко ограничены рамками господствующей идеологии. Прослеживается некая заданность ответа, определяемая идеологическими установками, а именно: революция и советская власть способствовали улучшению социально-экономического положения населения России и его материального благосостояния, что было невозможно при капитализме. При этом трудно было по обрывочным статистическим данным проследить в целом характер, особенности и механизмы реализации социальной политики данного периода.

Период 1940-х - начала 1950-х гг. в исторической науке по своим методологическим постулатам был логическим продолжением 1920-х — 30-х гг., но здесь основное внимание исследователей уделялось различным аспектам Великой Отечественной войны и тем сюжетам в истории России, которые были связаны с защитой отечества от иностранного вторжения. Изучение социальной истории на время приостановилось.

С конца 1950-х - начала 1960-х гг., в результате изменений, начавшихся в исторической науке после XX съезда КПСС, изучение истории социальных отношений вновь активизировалось. В партийно-государственных документах появились тезисы о необходимости сместить акценты народнохозяйственного развития в сторону развития производства для удовлетворения материальных и культурных потребностей народа1.

Для понимания процессов, происходивших в обществе, в частности, направлений, средств, методов и результатов социальной политики большое значение могла иметь наметившаяся в 1960-е годы тенденция отойти от сталинской схемы истории СССР. В институте Истории СССР АН СССР группа ученых в составе П. Волобуева, И. Тарновского, П. Иванова, И. Гиндина, А. Аврел ха, В. Данилова работала по проблеме воссоздания Октябрьской революции . Коллективом авторов был поставлен вопрос о необходимости углубленной трактовки социальных проблем, имевших место в СССР в прошлом. Их концепции были осуждены партийными органами и признаны неверными. Однако, само появление такого направления в исторической науке в этот период свидетельствовало о наметившимся поиске новых идей, с помощью которых можно было бы адекватно отразить в исторической литературе происходившие социальные процессы, объективно показать уровень достижений в данной области, дать оценку проводим централизованным социальным мероприятиям. Расширилась проблематика исследований, источниковая база.

Вопросы истории социальной политики в этот период нашли отражение в крупных исследованиях по истории рабочего класса и крестьянства СССР и Дальнего Востока , истории социалистического соревнования и пятилетних планов4. В целом для этих работ была характерна узость статистико-экономического подхода к рассматриваемым проблемам, многие декларатив

1 XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. 14-25 февраля 1956 г. Станогр. отчет. Т. 1. - М., 1956. *С.'305.

2 Ващук А.С. Социальная политики в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке СССР в 50-70-е годы (Историография проблемы). - Владивосток, 1991. - С. 9-12.

Поляков Ю.А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. - М., 1967; История советского крестьянства. - М., 1968. Т. 1-2; Данилов В.Н. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. - М., 1979; Селунская В.М. Изменение социальной структуры советской деревни. - M., 1979; История советского рабочего класса. - М., 1984. Т. 1-2; Глушенко И.И. Рабочий класс советского Дальнего Востока в переходный к социализму период (1922-1937 гг.). - Владивосток, 1986; Социально-политическое развитие Дальневосточной деревни (советский период). Сб. статей. - Владивосток, 1984; Сельское хозяйство и крестьянство Дальнего Востока СССР в период строительства социализма и коммунизма: Сб. науч. трудов. - Хабаровск, 1984 и др.

4 Чангли И.И. Социалистическое соревнование и новые формы коммунистического труда. - М., 1959; Рогачев-ская Л.И. Движение за коммунистический труд: история и проблемы. - М., 1968; Лебедева Н.Б., Шкаратан О.И. Очерки истории социалистического соревнования. - Л., 1966; Шутов И.М. Десять пятилеток в цифрах. М., 1977; Курский А.Д. Научные основы советских пятилеток. - М., 1974; Дробижев B.3. Главный штаб социалистической промышленности: очерки истории BCHX (1917 - 1932 гг.). - М., 1966 и др. ные заявления не подкреплялись конкретными материалами. Однако среди них есть и труды, имеющие большую значимость для изучения истории социальной политики в период 20 - 30-х гг. XX в, как, например, монографии Ю.А. Полякова и В.П. Данилова. Научный труд Ю.А. Полякова имеет важное значение для анализа положения различных социальных групп деревни в начальный период НЭПа1. Разработав методику пересчета комбинационных группировок в социальные, Ю.А. Поляков дал социально-экономическую характеристику разных социальных групп крестьянства к началу НЭПа и показал изменение их в 1921 - 1923 гг., обосновал особенности процесса социального расслоение крел стьянства в советском государстве. В.П. Данилов , опираясь на большой круг источников и прежде всего на бюджетные обследования крестьянских хозяйств, проводившиеся в 1920-е гг., по-новому подошел к анализу социально-экономической сущности наемного труда в крестьянских хозяйствах. Он доказал, что в отношения наемного труда, земельной аренды, найма и сдачи в наем рабочего скота и инвентаря в 20-е годы было втянуто не менее половины крестьянских хозяйств. И в общей массе участвовавших в обмене орудиями производства, землей, трудом имелись полярные группы, которые по сумме этих отношений и степени их развития являлись эксплуататорской (кулацкой) и эксплуатируемой (бедняцко-батрацкой). Но, в основном, наемный труд в крестьянских хозяйствах имел подсобный характер. Преувеличение промышленного характера найма и применение к такой категории крестьянских хозяйств более жестких мер при регулировании условий найма диктовались другими, прежде всего политическими целями и задачами. Мы полностью согласны с его позицией. Такой подход к оценке роли наемного труда в крестьянских хозяйствах позволял по-новому подойти к изучению социальной политики в деревне в период НЭПа, но для этого необходимы были и новые источники, и критический анализ уже использовавшихся, и новая методология.

1 Поляков Ю.А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. - М., 1967.

2 Данилов В.Н. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. - М., 1979; Он же. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. - М., 1977.

Отдельную группу в этот период составили работы посвященные вопросам социальной политики советского государства в плане социального обеспечения трудящихся: B.C. Андреева, Е.А. Астрахана, М.С. Ланцева, К.И. Микульского, А.С. Краснопольского, В.Д. Попкова и др1. Большинство из них освящали правовые аспекты развития системы социального обеспечения в советский период, в чем и проявились их положительные стороны.

Особое значение в период 1960-х — в начале 80-х годов приобрело изучение деятельности партии по организации, классовому воспитанию и сплочению советского общества, что отразилось в появлении большого количества монографий и статей по истории КПСС и Дальневосточной партийной организации2. Эти монографии и статьи представляли собой классический образец исследований этого периода, подтверждавших господствовавшие теоретические концепции с идеологически определенными выводами. Авторы стремились обосновать руководящую роль партии во всех процессах: от формирования социальной структуры советского общества до налаживания социального быта в городах и деревнях. Однако, не смотря на идеологическую заданность, работы содержали богатый фактологический материал.

Необходимым элементом любого исторического исследования в 1950-е -1980-е гг. была критика «буржуазных фальсификаций». Анализ зарубежной (буржуазной) литературы по проблемам НЭПа и сущности процессов, происходивших в советской стране в 1920-е - 30-е гг., давался в специальных работах И.М. Шишкина, В.И. Тетюшева, H.JI. Рогалиной . Названные авторы подверга

1 Андреев B.C. Право социального обеспечения в СССР. - М., 1974; Астрахан Е.И. Развитие законодательства о пенсиях рабочим и служащим. Исторический очерк (1917 — 1970 гг.). - М., 1971; Ланцев М.С. Социальное обеспечение в СССР. - M., 1976; Микульский К.И. Социально-экономическая политика в социалистическом обществе. - М., 1978; Краснопольский А.С. Основные принципы советского государственного страхования. - М., 1951; Попков В.Д. Социальная политика советского государства и право. - М., 1979 и др.

2 История КПСС. Т. 4. Коммунистическая партия в борьбе за построение социализма в СССР. 1921 - 1937 гг. -M., 1971; Гончаренко Н.И. Некоторые вопросы партийного строительства в восстановительный период в Приморье (1922 - 1926 гг). - Владивосток, 1962; Мухачев Б.И. Советы Северо-Востока СССР в период социалистической реконструкции народного хозяйства (1926-1936 гг.). - Магадан, 1987; Организационно-политическое укрепление советов на Дальнем Востоке СССР (октябрь 1922 - 1983 гг.): Сб. науч. трудов. - Владивосток, 1985; Организационно-хозяйственная деятельность местных Советов на Дальнем Востоке (1922 - 1985 гг.): Сб. науч. трудов. - Владивосток, 1986 и др.

3 Шишкин И.М. Правда истории и домыслы советологов. - Л., 1977; Тетюшев В.И. Социалистическое преобразование экономики СССР и буржуазные критики. - M., 1978; Рогапина Н.Л. Критика новейшей буржуазной англо-американской историографии советского крестьянства в переходный от капитализма к социализму период //Вопросы методологии исторической науки. - M., 1978. - С. 23-34 и др. ли критике отрицание зарубежными исследователями наличия в послереволюционной России демократизма в отношениях между властью и населением страны; высокого уровня развития социально-бытовой сферы и трудовых отношений; наличие в деревне в период НЭПа кулачества как слоя, отличного от других социальных слоев, эксплуатировавшего батрачество и бедноту; отрицание концепции социального равенства. Благодаря этим работам, происходило совершенствование методологии критического анализа исторических событий.

Наконец, в конце 1950-х — первой половине 60-х годов возрождается изучение региональных аспектов развития социально-бытовой сферы восточных районов РСФСР, начало которому было положено еще в 1920-е годы. Оно было вызвано как логикой развития общественных наук (давало богатый фактический материал для анализа последствий социальных мероприятий в различных регионах страны в предыдущие периоды исторического развития), так и потребностями общественной практики. В те годы развитие народного хозяйства происходило в условиях преимущественно экстенсивного развития: главная роль отводилась увеличению первичных ресурсов производства. Появилась заинтересованность в изучении истории развития промышленности Сибири и Дальнего Востока. В соответствии с политической конъюнктурой, главная роль в региональных исторических исследованиях отводилась истории промышленности Дальнего Востока и, соответственно, в социальном плане — истории, прежде всего, рабочего класса, его социально-экономического и политического развития в период индустриализации1.

С 60-х годов XX в. вопросы социальной сферы восточных районов стали предметом исследования сибирской исторической школы, которая внесла большой вклад в изучение отдельных аспектов истории советской социальной политики 1920-х- 1930-х гг. Специфика региона определила и тематику иссле

1 Докучаев Г.А. Рабочий класс Сибири и Дальнего Востока накануне Великой Отечественной войны (1937 -июня 1941 гг.). - Новосибирск, 1966; Мандрик А.Т. История рабочего класса советского Дальнего Востока в период строительства социализма в СССР. (Исследование проблемы) //Методология исследования и историография Дальнего Востока. - Южно-Сахалинск, 1975; Больбрух А.В. Рабочий класс Дальневосточного края в / период завершения социалистической реконструкции народного хозяйства СССР (1933-1937 гг.): Дис. .канд. ист. наук. -Томск, 1966; Унпелев Г.А. Приморье в годы первых пятилеток (1928-1937). -Владивосток, 1969 и др. дований: сибирские историки в уделяли много внимания изучению социальных взаимоотношений в сибирской доколхозной деревне и деревне периода коллективизации1.

Наибольший вклад в анализ социальной структуры сибирской деревни в период восстановления народного хозяйства внес Л.И. Боженко2. Он вскрыл особенности процесса социального расслоения в Сибири и обосновал вывод о том, что социальный облик сибирской деревни накануне коллективизации характеризовался сочетанием различных по своему содержанию отношений: капиталистических, мелкобуржуазных, социалистических и полусоциалистических с наибольшим развитием капиталистических производственных отношений и резким проявлением социального расслоения в крестьянстве. Л.И. Боженко доказал подсобный характер найма в начале НЭПа и изменение его по мере восстановления крестьянских хозяйств3. Глубоко была исследована история профсоюза сельскохозяйственных и лесных рабочих. Изучением истории профсоюза сельскохозяйственных и лесных рабочих Сибири занимались также Ю.С. Левашов, Л.И. Боженко, А.В. Гагарин, В.И. Зайцева и др4. Проводились исследования по социальной психологии сибирского крестьянства5. В работах И.С. Кузнецова отражены реальная жизнь крестьян, их социальные взгляды, особенности политического сознания, эволюция религиозного сознания.

Оценивая результаты изучения истории различных аспектов социальной сферы в 1950-80-е гг., следует сказать, что развитие историографии было в основном количественным за счет расширения территориальных и хронологических рамок и выяснения подробностей, направленных на обоснование правиль

1 Гущин Н.Я., Журов Ю.В., Боженко Л.И. Союз рабочего класса и крестьянства Сибири в период построения социализма (1917 - 1937 гг.). - Новосибирск, 1978; Гущин Н.Я. Из истории классовой борьбы в сибирской деревне в 1928-1929 гт.//Известия СО АН СССР. - Новосибирск, 1967. - Вып.1. - №1. -С. 28-39; Гагарин А.В. Деятельность партийных и советских органов Сибири по сплочению батрачества в 1924 - 1925 гг. //Советское крестьянство - активный участник борьбы за социализм и коммунизм. - Барнаул, 1969 и др.

2 Боженко Л.И. Соотношение классовых групп и классовая борьба в сибирской деревне (конец 1919 - 1927 гг.).

- Томск, 1969; Он же. Социально-экономические процессы и их регулирование в сибирской деревне (конец 1919- 1927 гг.). - Томск, 1970 и др.

3 Боженко Л.И. Сибирская деревня в восстановительный период (1921 - 1925 гг.). - Томск, 1978.

4 Левашов Ю.С. Из истории создания и деятельности профсоюза сельскохозяйственных рабочих Сибири (1920

- 1925 гг.) //Материалы научной конференции по истории Сибири. - Томск, 1967; Боженко Л.И., Гагарин А. В. Социально-политические организации в сибирской деревне (1920 - 1927 гг.). - Томск, 1971 и др. s Кузнецов И.С. Массовая психология сибирского крестьянства и политическая жизнь деревни в 20-е годы //Актуальные проблемы истории Советской Сибири: Сб. науч. трудов. - Новосибирск, 1980. ности сложившейся системы и неизбежности ее создания. Социальная политика во всей целостности своих механизмов и результатов не изучалась ни в общесоветском, ни в региональных масштабах. В отдельности изучались: материальное благосостояние рабочего класса, система социального обеспечения, влияние политики на формирование социальной структуры общества. Анализировались также социальные отношения и взаимоотношения с государственной властью в деревне (исследования сибирских историков), проблемы социальных конфликтов в рамках основных положений формационного подхода. В оборот было введено много новых данных, но они лишь подтверждали сложившуюся концепцию. Актуальной оставалась важность сопоставления и критического анализа источников, введения рассекреченных документов. Исследования по-прежнему велись в рамках господствующих теоретических концепций, а выводы подчинялись идеологическим и политическим детерминантам. Еще одной особенностью исторической литературы этого периода было то, что ученые, как правило, рассматривали реальный исторический процесс через призму постановлений партии и правительства. И не только в том смысле, что получали в них определенную идеологическую заданность. Выдавая желаемое за действительное, они зачастую подменяли анализ реального положения дел в социальной сфере анализом постановлений. Если, например, постановление 1932 г. говорило о полной ликвидации в стране детской беспризорности, то с точки зрения советской историографии, беспризорность действительно была ликвидирована; если постановление гласило, что были установлены определенные социальные льготы тем или иным категориям граждан, то историки писали, что население их получало. Подмена реальной истории историей постановлений приводило к неверным выводам и деформации исторической действительности. В тоже время, в этот период появились наиболее интересные работы по методологическим проблемам изучения истории 1920-х- 30-х гг., методикам исследования уровня жизни - основной составляющей социальной политики.

Новый этап в развитии исторической науки связан с перестройкой в конце 1980-х - начале 1990-х годов, которая изменила взгляды на многие проблемы советской истории. В эти годы проявились новые историографические и источниковедческие подходы к социальной проблематике, начался переход от партийно-политических объяснений к более глубоким социальным, экономическим. Появилась возможность по-новому осветить многие этапы исторического развития, глубже осмыслить исторический опыт.

Политические события второй половины 80-х годов (Апрельский Пленум (1985 г.), XXVII съезд КПСС, XIX партийная конференция), появление и обострение кризисных явлений в социальной сфере поставили перед экономистами, социологами, историками задачу углубленного исследования социальной политики на различных исторических этапах, механизм ее формирования и реализации.

Из необходимости изучения социальной политики вытекала задача определения самого понятия «социальная политика». В 1987-1988 гг. публикуются работы К.И. Микульского, В. Роговина, С.С. Шаталина, Г.С. Саркисяна1. В них рассматривается содержание социальной политики КПСС в 1970-80-е годы и ее взаимодействие с экономикой. Авторы не дают точного понятия социальной политики, но оговаривают, что в социальную политику включается идеологическое и организационно-политическое обеспечение курса на повышение народного благосостояния, совершенствование социальных и национальных отношений. Т. Заславская, занимавшаяся проблемами дифференциации доходов населения России, дала следующую характеристику этого понятия: «Социальная политика в узком смысле - это система государственных мер по поддержанию тех общественных групп и слоев, которые в силу тех или иных причин оказываются в более трудном положении, чем другие, страдают от специфических обстоятельств и не могут своими силами улучшить собственное положение»2. Она выделяет в социально-демографическом плане пенсионеров, студентов, жителей малых сел или особо удаленных районов. В широком смысле,

1 Микульский К.И., Роговин В.З., Шаталин С.С. Социальная политика КПСС. - М., 1987; Микульский К.И. Взаимодействие экономической и социальной политики. - М., 1987; Саркисян Г.С. XXVII съезд КПСС и пути повышения народного благосостояния //История СССР. - 1987. - № 2. - С. 56-69 и др.

2 Социальные ориентиры обновления: общество и человек. - М., 1990. - С. 13.

Т. Заславская понимала под социальной политикой общественную практику, направленную на модификацию общественных структур и институтов в сторону усовершенствования социальных отношений1. Таким образом, в центре понятия находились целевые установки. Такой же позиции придерживался и Б.В. Ракитский: «Социальная политика — это целенаправленное развитие общественной структуры, организация прогрессивных сдвигов в социальном положении каждой из частей общества, а тем самым в социальных характеристиках всего общества» . В социологической литературе существовал другой подход. Ф.М. Бородкин дал следующее определение социальной политики: «Социальная политика - способы и направления деятельности определенных общественных групп (субъектов социальной политики) с целью установления, воспроизводства и изменения системы социальных неравенств в обществе для максимальной возможности удовлетворения потребностей и в интересах этих групп с помощью разнообразных средств, среди которых главным, или по меньшей мере необходимым, является власть»3. Подход Ф.М. Бородкина оказался более научным и корректным и давал общеметодологические ориентиры изучения исторических фактов, т.е. в каком направлении должна двигаться мысль историка, в отличие от подхода Т. Заславской и Б.В. Ракитского, в котором уже на первом этапе анализа фактического материала заранее предопределялись те группы, в интересах которых проводится социальная политика.

В целом, появившиеся с конца 1980-х годов работы, в которых предпринимались попытки сформулировать понятие социальной политики можно было сгруппировать по отраслям наук, в рамках которых работали авторы: социологи понимали под социальной политикой - политику государства в области трудовых отношений, социальной защиты населения, перераспределения доходов4;

1 Социальные ориентиры обновления: общество и человек. - М., 1990. - С. 13.

2 Там же. - С. 24.

3 Бородкин Ф.М. Социальная политика: власть и перестройка //Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа. - M., 1989. - С. 241-262.

4 Галкин А.А. Социология, Политика. Международные отношения. - М.,1994; Т. Заславская. Социальная стратификация и дифференциация доходов в России //Взаимосвязь социальной работы и социальной политики. -М., 1997. - С. 76-93; Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению. - М., 1998; Е. Гонтмахер. Социальная политика в России: эволюция 90-х и новый старт //Pro et Contra. - Том 6. - №3: Человек в социальном государстве. - М., 2001. - С. 7-23 и др. юристы - политику в области здравоохранения, науки, образования, развития культуры, социального обеспечения и страхования, относя политику в области перераспределения доходов, в области трудовых отношений и в сфере занятости к чисто экономической деятельности1; экономисты не выделяли социальную политику в отдельное направление, говоря в целом об экономической деятельности государства . Среди исторических работ посвященных проблемам социальной политики особо хочется отметить монографию дальневосточного исследователя А.С. Ващук, в которой автором дается, на наш взгляд, наиболее оптимальное определение социальной политики3. Под социальной политикой автор понимает «направление и способы деятельности социальных групп в отстаивании своих интересов и удовлетворении своих потребностей с помощью разнообразных средств, самым главным и необходимым из которых является власть»4, а основной сферой регулирования социальных отношений считает распределение материальных благ и подходит к исследованию проблемы через анализ групповых интересов. Диссертант согласен с подходом Ф.М. Бородкина и А.С. Ващук к определению понятия «социальная политика», и в рамках исследования это определение используется в качестве методологического ориентира.

Став актуальными в конце 80-х - начале 90-х гг. XX в. проблемы социальной политики привлекли к себе огромное количество исследователей из различных областей гуманитарных знаний. Однако, большинство появившихся с начала 1990-х годов работ по социальной политике касались в основном проблем современности и недавнего прошлого5. В тоже время в начале 1990-х гг.

1 Черняковский К.И. Социальное право. - M., 1996; Буянова M.O., Кондратьева З.А., Кобзева С.И. Право социального обеспечения. - М., 1997 и др.

2 Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. - Новосибирск, 1991; Кудров В.М. Советская экономика в ретроспективе: опыт переосмысления. - М., 1997 и др.

3 Ващук А.С. Социальная политика в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке: середина 40-80-х годов XX в. - Владивосток, 1998.

4 Там же. - С. 4.

5 Актуальные проблемы социальной политики в условиях перестройки. - М., 1989; Сонин А.В. Государственная политика в сфере бесплатного обслуживания: уроки и перспективы. - М., 1994; Бурджалов Ф.Э Современная социальная политика: между планом и рынком. - М., 1996; Социальная политика в период перехода к рынку: проблемы и решения /Под ред. А. Ослунда, М. Дмитриева. - М., 1996; Социальная политика государства /Под ред. проф. В.Ф. Уколова. - М., 1997; Бородкин Ф.М. Движение российского социума к государству благоденствия //Социологические исследования. - 1997. - №7. - С. 34-41 и др. впервые западные и отечественные историки вместе стали обсуждать ключевые проблемы истории России, в том числе и развитие советского общества в 1920-е — 1930-е гг., где не последнее место начинает занимать изучение социальной сферы этого периода1. Однако социальную политику как таковую, во всей широте ее предмета, исследователи рассматривать не стали. Обозначив альтернативные пути развития СССР в 1920-е годы, Р. Дэвис, например, обратил внимание на отсутствие надежных знаний, необходимость разработки точного исторического метода для обсуждения вопроса, междисциплинарного подхода со стороны историков, экономистов, социологов, политиков, ученых2.

Но если в конце 1980-х гг. отечественные историки еще не отошли окончательно от привычной «доктринальной» методологии исторических исследований, то с начала 1990-х гг. появляется новый методологический подход — «субъективное измерение» прошлого, благодаря которому происходит «возвращение человека» в историю. Начинается это с публикаций в журналах «Мировое древо» и «Казус», затем к ним присоединяется «Одиссей». Актуальной для историков становится проблема «власть и люди». Кто делал историю 1920-х — 1930-х годов? - Сталин? Общество? Выделение одной из сторон в этом дуэте породило современное деление историографии на «тоталитарную» и «ревизионистскую» или «нон-тоталитаристскую» школы. Абсолютизация власти, ее контроля и влияния на общество в 20-е - 30-е гг. XX в. определила предмет исследований «тоталитарной» школы, в то время как «ревизионистская» школа стала абсолютизировать самостоятельность общества, его независимость от решений власти.

В рамках «тоталитарной» школы стали разрабатываться проблемы НЭПа, где затрагивался и вопрос о его социальной сущности, в частности, авторы, анализируя НЭП, показывали особенности формирования социальной структу

1 Боффа Д. История Советского Союза. - М., 1990; Верт Н. История Советского государства: 1900-1991. - М., 1992; Джилас М. Лицо тоталитаризма. - М., 1992; Дэвис Р. Развитие советского общества в 20-е годы и проблема альтернативы //Россия в XX веке. - М., 1994. - С. 311-319; Перейра Н. Советская Россия глазами Запада //Там же. - С. 377-385; Девис Р., Хлевнюк O.B. Вторая пятилетка: механизм смены экономической политики //Отечественная история. -1994. - №. 3. - С. 17-28.

2 Круглый стол по вопросам развития исторической науки //Вопросы истории. - 1989. - №8. - С. 172-176. ры деревни периода 1920-х годов1. Особое внимание уделялось формированию тоталитарной политической системы и ее влиянию на развитие социальных отношений: рассматривая пути и механизм становления и развития тоталитарного государства в СССР, авторы отмечали и особенности социальной политики в СССР, которая по их мнению была направлена на подавление социальной активности в обществе, формирование «общества потребления», полностью зависимого в своих потребностях от партийного государственного аппарата2.

Следующий блок рассматриваемых историками проблем: коллективизация и индустриализации. В этом ключе большее внимание уделялось именно социальным аспектам обозначенных процессов. Например, Ш. Мерль в статье «Взгляд с Запада на советскую историографию коллективизации сельского хозяйства» поставил вопрос, был ли класс собственников в деревне в 20-е годы, отличный от остального крестьянства. Он считал, что советские историки не видели противоречия между ленинским и чаяновским определением природы социальной дифференциации в деревне. «Из неверного определения социальной дифференциации следовала неверная аграрная политика. Оказание помощи беднейшим как жертве кулацкой эксплуатации вело к провалу, так как слабость этих хозяйств в дефиците семейной рабочей силы» . Вопросы об особенностях социальной дифференциации в 1920-е — 30-е гг. затрагивались в трудах Н.А. Ивницкого, А.А. Овсянникова, В.Б. Жиромской, Н.Я. Гринина и др4. Работы

1 НЭП: приобретения и потери. - М., 1994; Никольский С.А. Власть и земля: хроника утверждения бюрократии в деревне после Октября. - М., 1990; Цакунов С.А. В лабиринте доктрины: Из опыта разработки экономического курса страны в 1920-е годы. - М., 1994; Проблемы социального развития советского общества. - Иваново, 1992; Венер М. Лицом к деревне: советская власть и крестьянский вопрос (1924 - 1925 гг.) //Отечественная история. - 1993. - №5. - С. 15-26; Гимпельсон Е.Г. Политическая система и НЭП: неадекватность реформ //Отечественная история. -1993. - №5. - С. 29-44 и др.

2 Сталинская модель социализма: становление, развитие, крах (20-е - 80-е годы). Круглый стол //Вопросы истории КПСС. - 1990. - № 12. - С. 43-54; 30-е годы: Взгляд из сегодня /Сост. А.В. Баев, С.А. Бертенев, и др.; Отв. ред. Д.А. Волкогонов. - M., 1990; Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского союза. -М., 1991; May А.В. Реформы и догмы, 1914-1929: Очерки истории становления хозяйственной системы советского тоталитаризма. - М., 1993; Морен Э. О природе СССР: Тоталитарный комплекс и новая империя. - М., 1995 и др.

3 Мерль Ш. Взгляд с Запада на советскую историографию коллективизации сельского хозяйства //Россия в XX веке. - М„ 1996. - С. 376.

4 Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание: начало 1930-х годов. - М., 1994; Овсянников А.А. Идейно-теоретическое наследие лидеров большевизма (источниковедческое исследование). - М., 1997; Жиромская В. Б. и др. Полвека под грифом «секретно»: Всесоюзная перепись населения 1937 г. - М., 1996; Она же. После революционных бурь: население России в первой половине 20-х гг. - М., 1996; Население России в XX веке. Т.1. 1900 - 1939. /Под ред. В.Б. Жиромской. - М., 2000; Гринин Н.Я. Производительные силы и исторический процесс. - М., 2000 и др.

Ю.А. Красова, В.А. Козлова, О.В. Хлевнюка, Т.М. Смирновой и др. были посвящены таким социальным группам советского общества как «лишенцы» и «репрессированные»1. В рамках «тоталитарной» школы социальная политика в целом не рассматривалась, однако в работах исследователей этого направления выделяется изучение изменения социального положения тех или иных групп населения советского общества, прослеживается эволюция политических механизмов управления обществом, отражаются достоинства и недостатки различных моделей функционирования советского общества как целого организма.

В работах историков «ревизионистской» школы социальным аспектам истории советского общества 1920-х — 30-х годов уделялось основное внимание. Причем главным направлением было определено изучение советской повседневной истории (школа «истории повседневности»), которое стало особенно популярным в последние годы. Любопытно, что оно началось в разных странах в одно и тоже время совершенно независимо. В России наиболее значительный вклад в эту область внесли ученые Санкт-Петербургского Университета Экономики и Финансов . В рамках истории повседневности анализировались: процесс становления в 1920-1930-е гг. советского образа жизни, материальный быт различных социальных слоев и групп города (на примере Санкт-Петербурга), вопросы взаимодействия общества и государства на примере бытовых отношений. Главными достоинствами этого направление стало введение в научный оборот огромного количества исторических источников, иллюстрировавших, с позиции нашей темы, изменение социального положения слоев и групп города под воздействием государственной политики; освещение не изу

1 Красов Ю.А. Социальное единство советского общества: мифы и реальность: науч.-публ. очерк. - Саратов, 1992; Козлов В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека: человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов. - M., 1998; Он же. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество. - М., 1992; Смирнова Т.М. «Бывшие». Штрихи к социальной политике Советской власти //Отечественная история. - 2000. -№ 3. - С. 37-48 и др.

2 Лебина Н.Б., Шкаровский M.B. Проституция в Петербурге. - M., 1994; Российская повседневность, 1921 -1941. Новые подходы. - СПб., 1995; Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок снабжения населения в годы индустриализации. 1927-1941. - M., 1997; Общество и власть: 1930-е годы. - М., 1998; Новинская М.И. Поиски «новой социальности» и утопическая традиция: Проблемы общежития в актуальном разрезе //Политические исследования. - 1998. - № 5. - С. 21-33; Донина И.Н. «Автобиографии безбожников» как вид массового источника по социальной психологии рубежа 1920-1930-х гг. //Клио. - 1998. - №.3. - С. 11-22; Лебина Н.Б. Повседневная жизнь Советского города: 1920-1930 годы. - СПб., 1999; Нормы и ценности повседневной жизни: Становление социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е годы /Под общ. ред. Тимо Вихавайнена. СПб., 2000 и др. чаемых прежде аспектов социальной истории 20-х-30-х гг. XX в. К сожалению, эти исследования ограничивались узкими региональными рамками: в основном изучалось социальное пространство таких городов как Москва и Санкт-Петербург.

Второе направление в рамках «ревизионистской» школы - «историко-антропологические исследования», - в рамках которого наиболее употребляемым становится термин «менталитет». Исследования ментальности стали посвящаться таким вопросам как: формирование особой политической культуры в 1920-е - 1930-е гг., создание новых политических ритуалов и сложной системы социального контроля, создание системы подавления и принуждения, влияние официальной идеологии на мировоззрение людей1.

В 1990-е годы появляется большое количество диссертаций, посвященных изучению некоторых социальных аспектов советской истории периода 1920-1930-х гг2. В диссертациях рассматривались проблемы социального обеспечения в период 1920-30-х гг., реализация политики в сфере трудовых отношений, народного образования, в области перераспределения материальных благ, защиты материнства и детства, на примере различных регионов. Авторы этих работ опирались на методологический ориентир, согласно которому важным подходом в изучении российского (советского) социально-политического пространства является всесторонний анализ конкретных его сфер, с учетом

1 Кузнецов И.С. Социальная психология сибирского крестьянства в 1920-е гг. - Новосибирск, 1992; Советский тоталитаризм: очерки психоистории. Новосибирск, 1995; Добренько Е. Формовка советского человека. - СПб., 1997; Глебкин В.В. Ритуал в советской культуре. - M., 1998; Попов С.М. Роль насилия во властном преобразовании системы социальной коммуникации. - Екатеринбург, 1998.

2 Кондратенко A.H. Материальный уровень жизни советских служащих в 1921 — 1928 гг.: Дис. .канд. ист. наук. - М., 1990; Шалугина И.Б. Социальное обеспечение в РСФСР в 20-е годы: Дис. .канд. ист. наук. - М., 1990; Фомина Т.И. Социальная политика государственных и общественно-политических органов в 20-е годы: Дис. .канд. ист. наук. - М., 1994; Рябина H.B. Социальная политика государства по охране материнства и детства в период НЭПа: Дис. .канд. ист. наук. - Ярославль, 1998; Шевцова O.H. Социальные проблемы женщин Западной Сибири и пути их решения (1926-1929 гг.): Дис. .канд. ист. наук. - Кемерово, 1999; Винникова С.А. История развития в СССР рыночной торговли и распределительной системы (1936-1941 гг.): Дис. .канд. ист. наук. - Курск, 1999; Гедько М.И. Государственная социальная политика в отношении детей: опыт и уроки 1920-х годов (на материалах Москвы и Московской губернии): Дис. .канд. ист. наук. - М., 1999; Ильюхов А.Л. Политика советской власти в сфере труда, 1917 - 1929 гг.: Дис. .канд. ист. наук. - Смоленск, 1999; Шевцова O.H. Социальные проблемы женщин Западной Сибири и пути их решения (1926-1929): Дис. .канд. ист. наук. - Кемерово, 1999; Быстренко В.И. Батрачество Сибири в 20-е годы XX века: Дис. .д-ра ист. наук. - Томск, 2000; 3а-харовский Л.В. Политика «ликвидации кулачества как класса» и её проведение в уральской области. 1929-1933 гг.: Дис. .канд. ист. наук. - Екатеринбург, 2000; Клемантович С.П. Эволюция государственной политики в области народного образования в 1920-1930е годы: Дис. .канд. ист. наук. - М., 2000. / протекания процессов в отдаленных от центра регионах. При изучении диссертаций по проблемам советской истории периода 20-х - 30-х гг. XX в. нами не было обнаружено комплексных работ, посвященных социальной политике указанного периода во всей широте предмета.

Следует отметить, что в 1990-е гг. стала активно развиваться региональная историческая наука, что было связано с двумя факторами. Во-первых, с оформлением России как федеративного государственного образования, региональному развитию стало уделяться большое внимание, и, во-вторых, с открытием и рассекречиванием региональных архивов, и при этом с ограниченностью доступа к центральным федеральным архивам (экономический аспект), исследователи стали концентрировать свое внимание на изучении проблемных аспектов региональной истории.

С начала 1990-х годов появилось большое количество работ дальневосточных историков, посвященных различным социальным сюжетам развития региона в советский период. Аграрной истории Дальнего Востока посвящены работы Л.И. Проскуриной1, где автор раскрывает экономические и политичее ские процессы протекавшие в дальневосточной деревни в период НЭПа и кол- v лективизации, а также их влияние на изменение социального положения крестьянства в регионе. Роль государства в снабжении населения Дальнего Востока товарами народного потребления, развитие региональной торговли в 20-е -30-е гг. XX в. рассматривается в работах Л.А. Дударь . Репрессии в отношении различных социальных слоев на Дальнем Востоке исследуются в работах Е.Н.

1 Проскурина Л.И. Деревня двадцатых. Аграрная история Дальнего Востока России в 20-30-е годы. Дискуссионные проблемы //Россия и ATP. - 1995. - №3. - С. 93 - 99.0на же. Некоторые итоги изучения аграрной истории Российского Дальнего Востока 20-х - 30-х годов //Дальний восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему. Мат-лы междунар. науч. конф. - Владивосток, 1997. - С. 69-76; Она же. Приморская деревня в конце 30-х годов //Россия и ATP. - 1998. - №4. - С. 13 - 18; Она же. Наступление на крестьянство //Россия и ATP. - 2001. - №3. - С. 55 - 63 и др.

2 Дударь Л.А. Развитие внутренней торговли на Дальнем Востоке России (октябрь 1917 г. - июнь 1941 г.): Дис. .канд. ист. наук. - Владивосток, 1998; Она же. Роль государства в организации торговли и снабжения товарами северных районов Дальнего Востока России в 1920-е - 1930-е годы //Дальний восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему. Мат-лы междунар. науч. конф. - Владивосток, 1997. - С. 76-83; Она же. Социально-профессиональная группа работников дальневосточной торговли в 30-е годы и ее взаимоотношения с властными структурами и рядовыми покупателями //Вопросы социально-демографической истории Дальнего Востока в XX веке. - Владивосток, 1999. - С. 65-83 и др.

Чернолуцкой1. Вышедшая в 2000 г. монография Г.А. Ткачевой посвящена проблемам формирования населения в дальневосточном регионе . Интересный материал по вопросам развития образования и культуры в 1920-е - 1930-е гг. дают работы приморского историка С.Б. Белоглазовой3. Через призму цивилизаци-онного подхода к историческому процессу, автор освящает эволюцию советской политики в области образования и культуры на Дальнем Востоке в 1920-е

30-е гг., ее влияние на духовную жизнь общества, на социальное развитие региона. В 2001 г. прошла защита диссертации Е.В. Семеновой по теме «Становление и реализация Советской модели социального обеспечения в условиях юга Дальнего Востока (октябрь 1917 — июнь 1991 гг.)», в рамках которой автором затрагиваются некоторые вопросы становления и развития социального обеспечения в 1920-е - 30-е гг.

Итак, в 1990-е годы в связи с переосмыслением опыта преобразований в СССР в 1920-е - 30-е гг. возрос интерес исследователей к социальным аспектам развития советского общества, его расслоению, механизмам его формирования, к взаимодействию и взаимовлиянию общества и государства. Однако проблемы социальной политики рассматривались, как правило, в комплексе, вместе со смежными и близкими вопросами (восстановление промышленности, коллективизация, индустриализация, становление тоталитарного политического режима, репрессии и др.). Социальная политика государства в 1920-1930-е гг., как самостоятельное направление, не изучалась. Мало исследован фактический материал, характеризующий формы и методы реализации социальной политики, ее результаты. И если различные аспекты социальной политики в центральных и северо-западных регионах в том или ином объеме рассмотрены достаточно в

1 Чернолуцкая Е.Н. Особенности формирования населения и трудовых ресурсов Дальнего Востока СССР в 30-е

- начале 50-х гг. (О роли «Спецконтингентов»). - Владивосток, 1993; Она же. «Очистка» Приморья от «неблагонадежного» населения в 1939 г. как элемент сталинской репрессивной политики //Вопросы социально-демографической истории Дальнего Востока в XX веке. - Владивосток, 1999. - С. 95-112; Она же. Паспортизация дальневосточного населения (1933 - 1934) //Revue des etudes slaves, Paris, LXXL/1, 1999, p. 17-33. и др.

2 Ткачева Г.А. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке России в 20-30-е годы XX в. - Владивосток, 2000.

3 Белоглазова С.Б. Культурное строительство на Юге Дальнего Востока СССР. 1917-1941 гг. (Очерки истории): Дис. .канд. ист. наук. - Владивосток, 1992; Она же. Культура Дальнего Востока России в условиях общественных трансформаций 20/30 годов XX в.: Очерки истории. - Владивосток, 2001 и др. диссертационных работах, та на Дальнем Востоке таких работ крайне мало. Публикации 1990-х годов свидетельствуют о необходимости расширения традиционного круга источников, о возрастании значения архивных материалов, о важности принципов отбора документов.

Таким образом, степень научной разработанности проблемы определяется тем, что до настоящего времени в исторической науке социальная политика советского государства в 1920-е — 30-е гг. во всей многогранности исследуемой темы, не говоря об ее отдельных периодах или реализации в регионах страны, изучена недостаточно, что предопределяет необходимость дальнейшего исследования, приращения и углубления знания.

В настоящем диссертационном исследовании цели и задачи формулируются исходя из научной значимости, степени изученности и новых методологических подходов к исследованию проблемы.

Целью данной работы является изучение с позиций современного историI ческого знания основных направлений государственной социальной политики на Дальнем Востоке и ее результатов в контексте социально-политических и экономических процессов, происходивших в СССР в 20-е - 30-е годы XX века, что предполагает решение следующих задач:

- проанализировать содержание социальной политики советского государства в 1920-е - 1930-е гг. по отношению к различным социальным группам на материалах Дальнего Востока;

- выявить формы и механизмы деятельности государственных институтов по реализации социальной политики, изменению уровня жизни населения, его обеспечению продовольствием, медицинской помощью, возможностью получения образования и профессии, социальной защите, реализации материальных и духовных потребностей в СССР и на Дальнем Востоке;

- определить основные черты советской социальной политики и ее взаимосвязи с политической стратегией и экономическим развитием региона;

- проследить влияние социальной политики на изменения в социальной структуре дальневосточного населения;

- рассмотреть динамику и результаты социальной политики в дальневосточном регионе через призму таких критериев как «идеология», «групповые интересы», «властные отношения».

Предмет исследования — история советской социальной политики периода 20-х - 30-х годов XX века; комплекс социально-экономических, культурно-бытовых, политических условий жизни населения СССР и Дальнего Востока и их изменение в результате целенаправленной политики советского государства.

Объект исследования — социальные группы (субъекты и объекты социальной политики), механизм и формы реализации социальных мероприятий, уровень жизни* дальневосточников как результат социальной политики.

Как уже отмечалось, отдельные аспекты социальной политики на Дальнем Востоке в 1920-е - 1930-е гг. были рассмотрены рядом дальневосточных авторов. Так, в работе С.Б. Белоглазовой освещается развитие в регионе народного образования и просвещения, J1.A. Дударь - система продовольственного снабжения, Е.В. Семеновой - становление и развитие социального обеспечения и страхования1. В рамках нашего исследования мы сочли необходимым рассмотреть эти сюжеты с иных методологических позиций; через введения в оборот новых исторических фактов, новых архивных материалов. Если С.Б. Бело-глазова рассматривает образование и просвещение в 20-е - 30-е гг. XX в. через призму культурологического подхода как элементы советской культурной политики, J1.A. Дударь характеризует продовольственное снабжение как одно из направлений в развитии внутренней торговли на Дальнем Востоке и один из элементов экономической политики, а Е.В. Семенова рассматривает социальное обеспечение в 1920-е - 30-е гг. как самостоятельное узкое направление в дея Уровень жизни населения - понятие чрезвычайно сложное и объемное. Так, в документах ООН уровень жизни определяется как уровень удовлетворения потребностей населения, обеспеченный массой товаров и услуг, используемых в единицу времени. Традиционно под уровнем жизни понимают уровень потребления материальных и духовных благ. Уровень жизни включает в себя огромное количество социально-экономических, политических, культурных, идеологических критериев его определяющих, рассмотреть которые в пределах одного исследования невозможно. Поэтому, в рамках нашей работы, мы будем рассматривать уровень жизни населения Дальнего Востока через призму основного набора показателей, его определяющих — через уровень заработной и продовольственного потребления; через обеспечение медицинской помощью; возможность получения образования и профессии; социальную защиту; возможность удовлетворения культурных потребностей. 1 См. выше историографическое описание. тельности советского государства, то в нашей работе образование, система государственного продовольственного снабжения, социальное обеспечение и страхование представлены как отрасли, где концентрируются результаты государственной социальной политики, как специфические механизмы её реализации, как инструменты формирования социальных отношений в обществе, как пути социальной мобильности в рамках советской социальной структуры; рассматриваются в комплексе с иными социальными мероприятиями. Введение ранее неизвестных исторических данных и источников позволило нам по новому подойти к описанию и характеристике обозначенных сюжетов, внести свой вклад в уже имеющиеся знания.

Территориальные рамки исследования — Дальний Восток России. Очевидно, что ведущая роль в выработке политической линии в советском государстве принадлежала центральным органам власти, но реализовывалась она на местах, поэтому возникает потребность изучения вышеозначенных процессов на региональном уровне. Регион — это не просто механическая общность индивидов, главным признаком которой является общая территория, но и относительно самостоятельное образование, обладающее характерными социально-экономическими чертами, собственными психологическими, культурными, обыденными свойствами и особенностями. Обращение к региональной истории необходимо для получения полноценной картины жизни общества, отношения общества и власти. Российский Дальний Восток характеризовался в 1920-е — 30-е гг. единством основных черт строительства советского государственного аппарата, общностью социально-экономической и политической обстановки, а специфика определялась низким уровнем урбанизации и плотности населения, пестрым национальным составом, слаборазвитой инфраструктурой, сырьевой насыщенностью при слаборазвитой промышленной базе, более зажиточным крестьянством.

Хронологические рамки исследования охватывают 1922 — 1941 гг. Периодизация общественных явлений и процессов всегда достаточно условна, а ее грани подвижны. Поскольку исследование проводится в территориальных рамках дальневосточного региона, то за отправную точку исследования берется 1922 г. - год установления советской власти на всей территории Дальнего Востока (за исключением о. Сахалин) и вхождения в состав РСФСР. Конечная грань исследования — 1941 г., когда Великая Отечественная война прервала естественное развитие советского общества, изменила экономические приоритеты и механизмы реализации социальной политики.

Период 1922 - 1941 гг. неоднозначен. В его развитии мы можем выделить два основных этапа: 1922 — 1927 гг., когда социальная политика реализовыва-лась в рамках НЭПа; и 1928 — 1941 гг., когда проведение все социальных мероприятий было подчинено хозяйственному планированию и обуславливалось исключительно экономическими задачами. Датой начала второго этапа послужило принятие первого пятилетнего плана хозяйственного развития СССР на 1928 — 1932 гг., кардинально изменившего всю систему внутренней организации советского общества.

Данная периодизация, специфика предмета и объекта исследования, поставленные цели и задачи обусловили структуру нашей работы. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав (каждая из которых включает три параграфа), заключения, списка литературы и двух приложений. Первая глава посвящена формированию и эволюции государственной социальной политики, как в общенациональном масштабе, так и на Дальнем Востоке в период НЭПа. Концепция экономического и социального развития в рамках новой экономической политики была единой, за исключением некоторых идеологических и политических подвижек, ввиду чего выделение параграфов в рамках первой главы нашей работы строится на основе авторского видения особенностей протекания социальных процессов на Дальнем Востоке на фоне общеисторического полотна. Вторая глава раскрывает специфику в реализации социальной политики в 1928 - 1941 гг. На этом этапе было принято три пятилетних плана хозяйственного развития страны, влияние которых на ход исторического процесса было столь велико, что мы сочли необходимым построить внутреннюю периодизацию этапа по трем пятилеткам и на этой основе разделили вторую главу на три

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Шестак, Ольга Игоревна

Заключение

Комплексное изучение истории социальной политики в 1920-е — 1930-е гг. позволило сделать один из основных выводов нашего исследования. В этот период происходило зарождение и формирование советской модели социального развития, основанной на абсолютной роли государства и его институтов в регулировании социальных отношений, где разработка и реализация основных направлений социальной политики стала привилегией партийно-государственного аппарата.

В истории становления и развития советской социальной политики и ее реализации на Дальнем Востоке, мы можем выделить два периода: 1922 — 1927 гг. и 1928 — 1941 гг., которые различаются как масштабностью социальных изменений, так и механизмами осуществления социальных мероприятий.

В 1922 — 1927 гг. реализация социальной политики на Дальнем Востоке проходила в рамках НЭПа, благодаря чему в начале 1920-х гг. центральной властью допускалась некоторая вариация социальных мероприятий с учетом региональных особенностей и потребностей. Это было обусловлено необходимостью возрождения экономики региона после «революционных бурь» и гражданской войны. К тому же, еще окончательно не сложилась система властных иерархий, — легитимация власти через установление партийного авторитета только проходила свое политическое становление. Проведение социальных преобразований в рамках различных направлений социальной политики носило характер «сиюминутного» реагирования на социальные проблемы, - перспективного общеидеологического видения целей социального развития у политического руководства не было, поскольку в этот период шел поиск оптимальных путей модернизации общества. Однако, стратифицирующая концепция социальной политики в этот период уже окончательно оформилась через культивирование значимости классового деления общества путем вычленения приоритетных групп государственной поддержки. Интересы рабочих были поставлены над интересами крестьян, всячески подчеркивалось и внутригрупповое различие через политику заработной платы, налогообложение, систему социального обеспечения, систему льгот и привилегий. Происходил генезис советской социальной структуры, основанной на иерархии властных отношений. Социальная политика определялась партийным руководством через систему централизованных указов, постановлений и распоряжений. В зависимости от близости к ресурсам власти оформлялись приоритетные социальные группы советского общества — партийно-политическая бюрократия и государственные служащие.

В 1928 - 1941 гг. государственная социальная политика получила свое окончательное идеологическое оформление. Социальное развитие общества было полностью подчинено экономическому развитию страны и было направлено на создание социальных условий процесса индустриализации. Завершилось формирование политического режима. Выработка направлений социальной политики стала привилегией партийно-государственного аппарата и его политической верхушки. В этих условиях местное руководство, окончательно подчиненное в политическом и идеологическом плане центральной власти, объективно стало единственным выразителем интересов населения Дальнего Востока. Регулирование социальных отношений в 1928 — 1941 гг. было перенесено в область распределения материальных ресурсов, контроля за формированием доходов, за изменениями в социальной структуре населения.

За исследуемый нами период советская социальная политика прошла путь глубокой трансформации и имела конкретные исторические результаты. Одним из её основных результатов стала коренная модификация социальной структуры населения.

В первые годы советской власти специальными декретами и постановлениями было ликвидировано сословное деление общества, основу которого составляла наследственная передача прав и обязанностей как образующих элементов социального статуса. В начале 1920-х гг. основными критериями при выделении социальных слоев и групп, в том числе и в дальневосточном регионе, выступали: наличие собственности; уровень материального благосостояния, куда включался не только уровень доходов, но и общая стоимость и качество имущества; характер занятости. По этим критериям, а также на основе утвержденной марксистско-ленинской теории о классовом делении общества и основывалось выделение основных слоев — рабочих, крестьян, служащих и т.д. и многочисленных групп, их составляющих. Таким образом, декларированные и реальные критерии социальной стратификации тесно переплелись между собой.

Под воздействием социальной политики в 1920-е гг. произошли изменения в стратификационной системе. Эти изменения осуществлялись на основе таких механизмов, как распределение льгот и привилегий, дифференцированное налогообложение, регулирование ценообразования, система заработной платы, система образования и модель жилищных отношений. Общее действие стратификационных механизмов социальной политики было направлено на создание полностью контролируемой и зависимой от партийного государства социальной структуры.

Сворачивание НЭПа, коллективизация и индустриализация привели к кардинальному изменению социальных отношений. С ликвидацией частной собственности, с началом централизованного распределения материальных благ, с утверждением партийно-политической бюрократии как основного субъекта социальной политики, система социальной стратификации изменилась коренным образом. Обладатели властных полномочий — партийная элита и государственные чиновники всех рангов и мастей — заняли высшую ступень социальной лестницы. Распоряжаясь материальными ресурсами, они стали перераспределять их, в первую очередь, в своих интересах, самостоятельно определяя себе уровень материального вознаграждения за выполняемые функции. Им принадлежала и привилегия «внешнего» оформления социальной структуры. На основе экономических приоритетов были выделены промышленность и сельское хозяйство как сферы производственных отношений, трудящиеся в них — рабочие и крестьянство. В зависимости от уровня значимости для хозяйственного развития промышленных предприятий, на которых трудились рабочие, им гарантировался определенный уровень доходов, материальных благ, культурного обслуживания. Благодаря принадлежности Дальнего Востока к «индустриальным» регионам, средний уровень материального благосостояния дальневосточных рабочих на протяжении 1930-х гг. неуклонно повышался, в то время как подчиненность сельского хозяйства интересам промышленного развития привела к резкому падению уровня жизни сельского населения, которое и заняло самую низкую ступень в социальной иерархии. Таким образом, идеологический критерий - оценка со стороны партийного руководства той роли, которую конкретная социальная группа играла в политическом и экономическом развитии страны - стал доминирующим в советской системе социальной стратификации.

Центральным механизмом, формировавшем уровень доходов и потребления в советском обществе с 1930-х гг. выступала распределительная система. Ставка на развитие тяжелой промышленности, ликвидация частного производителя на селе, привели в конце 20-х гг. XX в. к дефициту продовольствия и товаров народного потребления. Сталинское Политбюро, стремясь к монопольному распоряжению материальными ресурсами в стране, свернуло свободные рыночные отношения, возложив обеспечение населения продуктами и товарами народного потребления на распределительную систему. Партийный советский и хозяйственный аппараты, объединенные в «номенклатуру», стали контролировать распределение материальных благ и управленцы регионального масштаба заняли свою «нишу» в этой системе. Распределение, основанное на механизмах поощрения и наказания, являлось одним из критериев, определяющих советскую социальную структуру. Образующими элементами распределительных отношений стали льготы и привилегии для партийного советского и государственного аппарата, с одной стороны, и система продовольственного снабжения, основанная на иерархии индустриального производства, с другой.

Система продовольственного снабжения, оформившаяся на Дальнем Востоке к концу 1920-х гг., в течение последующего периода постоянно трансформировалась: от открытого карточного снабжения в годы первой пятилетки, до латентного продовольственного снабжения партийного политического руководетва в годы второй пятилетки, и до нормированной торговли в предвоенный период. Неизменным оставалось одно - продовольственное снабжение, как и весь механизм распределения, носило избирательный ранжированный характер.

Следует отметить, что избирательный характер государственного снабжения способствовал сохранению в рамках тоталитарного политического режима некоторых элементов рыночных отношений. Политическое руководство, в условиях товарного кризиса, не имея возможности обеспечить всех, обеспечивало лишь приоритетные социальные группы, оставляя других на произвол судьбы. Другой причиной сохранения элементов рынка явилась скудность государственного снабжения. Даже привилегированным потребителям, за исключением небольшой группы партийной элиты, государство не обеспечивало высокого уровня жизни. В период карточной системы первой пятилетки государственное снабжение позволяло городскому населению не умереть с голоду, а сельское обрекало на голодную смерть. В этой ситуации рынок спасал людей. Товарный дефицит и голодный покупательский спрос «заморозили» элементы рыночных отношений и определили их специфику. В рамках социалистической экономики выделилось два вида рыночной торговли. С одной стороны, не включив крестьянство в систему государственного снабжения, политическое руководство предоставило ему возможность «самоснабжения» сохранив колхозный рынок, где продавалась продукция выращенная в подсобных хозяйствах крестьян и горожан, а также колхозная продукция, оставшаяся после выполнения государственных хлебозаготовок. С другой, там, где слабо развито производство и существует голодный покупательский-спрос, больцше прибыли дает перепродажа товаров на «черном рынке». «Черный рынок» выкачивал сырье и товары из государственных магазинов, хозяйств крестьян, колхозов, что, как показало наше исследование, было характерно для Дальнего Востока. Спекуляция стала одним из наиболее распространенных экономических преступлений 1930-х годов. Сохранение элементов рыночных отношений являлось своеобразным механизмом в реализации советской социальной политики, поскольку благодаря рынку существовали те слои и группы, о которых государство не брало на себя заботу.

Социальная политика, проводимая в 20-е — 30-е гг. XX в. сформировала у людей определенные поведенческие стереотипы. Централизованное распределение материальных благ (политика заработной платы, дифференцированная модель жилищных отношений, назначение пенсий и других видов социального обеспечения, государственное снабжение), где позиции определялись близостью к власти и нужностью для выполнения государственных планов, породило огромную текучесть кадров на производстве среди тех, кто занимал низшую ступень в иерархии распределения. Люди связывали работу, должности с возможностью материального достатка, и не получая желаемого, меняли места работы, что особенно ярко проявилось в дальневосточном регионе, где ощущался дефицит трудовых ресурсов. Желание увеличить свой достаток среди работников торговли и функционеров системы снабжения приводило к жульничеству, хищениям продуктов, спекуляциям. «Закрепление» населения на рабочих местах после ужесточения трудового законодательства и введения паспортной системы вызвало нежелание трудиться, породило халатное отношение к работе и к производственному оборудованию, способствовало падению у людей интереса к жизни, вело к пьянству.

Все элементы социального, политического и экономического развития в советском обществе были тесно переплетены и взаимосвязаны и изменения одного из элементов приводили к изменению остальных. Изменения в социальной структуре населения, обусловленные приоритетами экономического развития и интересами партийной политической бюрократии, влекли за собой изменения в системе распределения, которые в свою очередь влияли на характер трудовых отношений. Изменения в характере трудовых отношений сказывались на уровне экономического роста, вызывая срывы в промышленном производстве и в выполнении хозяйственных планов, что в свою очередь приводило к ужесточению политического режима и к репрессиям.

Социальное развитие регионов в 1920-е - 1930-е гг. проходило в контексте общегосударственного развития и изучение дальневосточной социальной политики этот тезис подтверждает.

Социальной политике принадлежала основная роль в процессе включения Дальнего Востока в общесоветское государственное пространство. В течение всего исследуемого периода происходило изменение в уровне материального благосостояния дальневосточников, в их культурном уровне. Интересы дальневосточного населения учитывались в зависимости от роли региона в структуре общесоюзного промышленного производства, что наиболее ярко отражалось в политике заработной платы через установление районных коэффициентов и тарифных поясов. Сырьевой характер экономики способствовал в предоставлению 1920-е гг. региону определенной доли самостоятельности в выборе механизмов стимулирования экономического роста, что допускало некоторый учет региональной специфики при проведении социальной политики, а в 1930-е гг. обусловил включение региона в списки территорий индустриальной значимости, что, с одной стороны, повлияло на чрезмерную кардинальность в выборе путей социальной модернизации в деревне, а с другой, позволило получить поддержку партийно-политического руководства в развитии социальной инфраструктуры дальневосточных городов, в жилищной сфере, в области развития образования и культуры быта.

Общий материальный уровень жизни основной массы дальневосточников в 1920-е - 1930-е гг. медленно, но неуклонно повышался. Развивалась сеть народного образования и просвещения, реформировалась система здравоохранения, была создана иерархия социального обеспечения и страхования, социальная инфраструктура дальневосточных городов, была реформирована социальная структура.

Таким образом, к концу 1930-х гг. под влиянием социальной политики завершилось формирование советской социальной общности, основанной на полном подчинении социального группового и личностного развития общегосударственным интересам, носителями которых стала выступать партийно-государственная бюрократия.

Проведенное нами историческое исследование позволило выявить далеко не все аспекты советской социальной политики, проводимой на Дальнем Востоке в 1922 — 1941 гг. Мы не ставили своей задачей характеристику всего многообразия социальной и повседневной жизни дальневосточного населения, а сосредоточили свое внимание на основных направлениях государственной социальной политики и её результатах в контексте социально-политических и экономических процессов, проходивших в России (СССР). За пределами нашего внимания осталась проблема организационной эволюции местной партийной бюрократии, как субъекта региональной социальной политики. Особого изучения требует формирование в 1930-е гг. под воздействием социальной политики менталитета дальневосточного населения, тем более, что «история ментально-сти» выступает сегодня как одно из методологических направлений современной исторической науки в рамках российского цивилизационного комплекса.

Мы надеемся, что наше исследование позволит глубже понять специфику исторического развития советского социального пространства в 1920-е — 1930-е гг. и послужит методологическим и теоретическим ориентиром для дальнейшего изучения социальной истории Дальнего Востока.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Шестак, Ольга Игоревна, 2003 год

1. Документы государственных архивов

2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) Ф. Р-374. Наркомат рабоче-крестьянской инспекции СССР1. Оп. 2. Д. 3, 4.

3. Российский государственный архив экономики (РГАЭ) Ф. 396. Редакция «Крестьянской газеты» издания ЦК РКП(б)

4. Оп. 7. Д. 14. Оп.З. Д. 105,323.

5. Ф. 1562. Центральное статистическое управление при Совете Министров СССР (ЦСУ СССР) Оп. 329. Д. 141, 142, 143. Ф. 5240. Наркомат внешней и внутренней торговли СССР

6. Оп. 18. Д. 6. Ф. 7971. Министерство торговли СССР

7. Оп. 16. Д. 52. Ф. 8043. Наркомат снабжения СССР On. 1. Д.2, 5,71. Оп. 11. Д. 26,18,31,32, 74. 3. Российский государственный архив социально-политической истории1. РГАСПИ)

8. Ф. 17. Центральный Комитет (ЦК РКП(б) /ВКП(б) /КПСС) Оп. 2. Д. 354,484,536. Оп. 3. Д. 152, 715, 726, 754, 1011. Оп. 10. Д. 127.

9. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК) Ф. Р-2. Дальневосточный краевой комитет ВКП(б) (Далькрайком)

10. On. 1. Д. 88, 131, 224, 388, 456. Ф. Р-137. Дальневосточный краевой исполнительный комитет советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов (Далькрайисполком) Оп. 3. Д. 16, 5

11. Оп. 4. Д.7, 7а, 9, 10, 10а, 15, 20, 21, 22, 27, 32, 47, 88,137. Оп. 10. Д. 27,29,39, 127. Оп. И. Д. 2,3.

12. Ф. Р-683. Отдел здравоохранения исполнительного комитета хабаровского краевого совета депутатов трудящихся On. 1. Д. 273.

13. Ф. Р-719. Статистическое управление хабаровского края On. 1. Д. 29. Оп. 4. Д. 640.

14. Ф. Р-850. Отдел социального обеспечения исполнительного комитета хабаровского краевого совета депутатов трудящихся On. 1. Д. 28,40.

15. Ф. Р-931. Дальневосточное областное статистическое управление On. 1. Д.4,6.

16. Ф. Р-937. Дальневосточная областная плановая комиссия On. 1. Д. 12.

17. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока1. РГИА ДВ)

18. Ф. Р-1815. Постановления Президиума Далькрайисполкома1. On. 1. Д. 3.

19. Ф. Р-2413. Дальневосточный краевой исполнительный комитет советов депутатов трудящихся (Далькрайисполком) On. 1. Д. 2, 4, 8, 16,21, 114, 133. Оп. 3. Д. 4.

20. Оп. 4. Д. 2, 10, 14, 29, 39, 114, 134, 422, 448, 500,550, 968, 1671, 1672. Ф. Р-2422. Дальневосточный революционный комитет (Дальревком) On. 1. Д. 105.

21. Государственный архив Приморского края (ГАПК) Ф. Р-77. Отдел рабочего снабжения морского флота (ОРС Морфлота) On. 1. Д. 156.

22. Ф. Р-131. Приморское краевое статистическое управление Госплана СССР

23. Оп. 3. Д. 38, 345. Ф. Р-1167. Приморская губернская РКИ On. 1. Д. 38.1.. Опубликованные статистические материалы

24. Бюджеты рабочих и служащих. Вып. 1. Бюджеты рабочей семьи в 1922-1927 гг.: Труды ЦСУ. М.: Изд-во ЦСУ, 1929. - 134 с.

25. Весь Дальний Восток: Справочник на 1925 год. Хабаровск: Далькта, 1926. - 197 с.

26. Всесоюзная городская перепись 1923 г.: итоги промышленной переписи //Труды ЦСУ СССР. 1926. Т. 27. Вып. 1. М.: Изд-во ЦСУ, 1926. - 89 с.

27. Дальневосточный край в цифрах. — Хабаровск: Далькрайстат управление, 1929.- 164 с.

28. Дальневосточное статистическое обозрение. Хабаровск: Далькрайстат управление, 1929. № 12. — 82 с.

29. Итоги всероссийской городской переписи 1923 года на Дальнем Востоке (на 13 мая 1923 года). Выпуск первый. Население по расам, полу и источникамсредств существования. Серия 1. Данные о населении и семьях. — Чита: Типография 5 РККА, 1923. 31 с.

30. Контрольные цифры народного хозяйства Дальневосточного края на 19251926 гг. Хабаровск: «Книжное Дело», 1925. - 147 с.

31. Контрольные цифры народного хозяйства Дальневосточного края на 19261927 гг. Хабаровск: «Книжное Дело», 1926. - 136 с.

32. Контрольные цифры народного хозяйства Дальневосточного края на 19271928 гг. Хабаровск: «Книжное Дело», 1927. - 104 с.

33. Ю.Контрольные цифры народного хозяйства Владивостокского округа ДВК на 1928-1929 гг. Владивосток: Б.и., 1928. - 79 с.11 .Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1929-1930 год. М.: Госпланиздат, 1930. - 136 с.

34. Конъюнктурный обзор народного хозяйства Приморской губернии за октябрь декабрь 1925-1926 гг. - Владивосток: Изд-во Влад. Окрплана, 1926. -37 с.

35. Колхозы Дальнего Востока. Хабаровск: Далькрайком ВКП(б), 1930. - 158 с.

36. Лагутин, А.Н. Дальневосточный край в цифрах. Справочные данные и основные показатели /А.Н. Лагутин. Владивосток: Книжное дело, 1926. - 64 с.

37. Культурное строительство в СССР. Статистический сборник. М.-Л.: Госиздат, 1940.-459 с.

38. Материалы обследования крестьянских хозяйств Дальневосточного края в 1927-1928 гг. Хабаровск: Далькрайстат управление, 1929. - 96 с.

39. Наемный труд в сельском хозяйстве: Статистико-экономический Сборник. — М.: Издат. ЦСУ, 1926. 134 с.

40. Описание районов станций уссурийской железной дороги. Ч. 1-2. Хабаровск: Коммерческо-экономический отдел, 1929. - 772 с.

41. Потребительская кооперация СССР за 1929-1933 гг. Основные показатели. -М.: Госпланиздат, 1934. — 128 с.

42. Предварительные итоги бюджетного обследования рабочих и служащих Дальнего Востока в марте 1924 года. Выпуск 1. — Хабаровск: Типогр. Сиб. В.О., 1924.-55 с.

43. Предварительные итоги Всесоюзной переписи населения 17 декабря 1926 года по Дальневосточному краю. — Хабаровск: Б.и., 1927. 50 с.

44. Предварительные контрольные цифры народного хозяйства ДВК на 1928— 1929 год. Сводная таблица. Хабаровск: Б.и., 1928. - 30 с.

45. Сборник статистических сведений по Союзу ССР, 1918-1923. М.: Изд-во ЦСУ, 1924.-289 с.

46. Статистический ежегодник 1927 года. Вып. I. Социальная статистика. Труд. Профессиональное движение. Хабаровск-Благовещенск: Б.и., 1928. - 225 с.

47. Труд в ДВК. Статистический справочник за 1923, 1924 и 1925 годы. Хабаровск: Издание РИО ДКСПС, 1926. - 240 с.

48. Тяжесть обложения в СССР: социальный состав, доходы и налоговые платежи населения Союза ССР в 1924/25, 1925/26 и 1926/27 гг. М.: Изд-во ЦСУ, 1929.-268 с.

49. Уровень нашей жизни: 1913-1993. Аналитический справочник /Сост. В.М. Уралов. — М.: Профиздат, 1995. — 48 с.

50. I. Опубликованные партийно-государственные документы и материалы

51. Богушевский, В.О. О деревенском кулаке или о роли традиции в терминологии /В.О. Богушевский //Большевик. 1925. № 9-10.

52. Бояр и Новлянский. Задачи весеннего сева и коллективизации сельского хозяйства. Материалы 4-го пленума Далькрайкома ВКП(б). 6-9 февраля 1930 г. Вып. 3. Хабаровск: Далькрайком ВКП(б), 1930. — 80 с.

53. Бухарин, Н.И. Избранные произведения /Н.И. Бухарин. Новосибирск: Наука, 1990.-493 с.

54. Важнейшие решения правительства о ДВК. О льготах для населения Дальневосточного края: Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б). — Москва-Хабаровск: ДВ-краевое изд-во, 1934. -76 с.

55. Дальревком. Первый этап мирного строительства на Дальнем Востоке 1922 — 1926 гг. Сборник документов /Под ред. Н.И. Рябова. Хабаровск: Хабаровское книжн. изд-во, 1957. - 286 с.

56. Два года советской власти в Амурской губернии. Отчет Амурского губернского исполнительного комитета 2-му губернскому съезду советов рабочих крестьянский и красноармейских депутатов. — Благовещенск: Тип. «Амурская правда», 1925. 292 с.

57. Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам: 1917-1957 годы. Сборник документов. Т. 1: 1917-1928 годы /Сост. В.Н. Малин, А.В. Коробов. -М.: Госполитиздат, 1957. 879 с.

58. Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации: 1927 1932 гг. /Сост. В.П. Данилов и др.; Под ред. В.П. Данилова, Н.А. Ивницкого. - М.: Политиздат, 1989. - 526 с.

59. Из истории коллективизации сельского хозяйства Дальнего Востока (19271937 годы) /Сост. Елизарова Е.И., и др. Хабаровск: Б.и., 1979. - 238 с.

60. Индустриализация СССР: 1929-1932 гг. Документы и материалы /Под ред. В.Е. Полетаева. М.: Наука, 1970. - 634с.

61. Индустриализация СССР: 1933-1937 гг. Документы и материалы /Под ред. В.Е. Полетаева. М.: Наука, 1971. - 420 с.

62. История КПСС. Т.4. Коммунистическая партия в борьбе за построение социализма в СССР. 1921-1937 гг. М.: Политиздат, 1971. - 663 с.

63. Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства 1927-1935 гг. М.: Изд-во АН СССР, 1957.-546 с.

64. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, 1998 1953. ТТ. 2-7. Издание 7. - М.: Политиздат, 1953-1956.

65. Ленин, В.И. Полное собрание сочинений /В.И. Ленин. — 2-е изд., перераб.

66. Ленин, В.И. О социалистическом строительстве /В.И. Ленин. М.: Политиздат, 1986.-463 с.

67. Материалы по отчету краевого комитета ВКП(б). — Хабаровск: Крайком ВКП(б), 1934.-178 с.

68. Местные советы Приморья: страницы истории (1922—1985 гг.) /Сост. С.И. Лазарева и др.; Под ред. А.А. Волынцева. — Владивосток: Дальнее, книжн. изд-во, 1990.-328 с.

69. Микоян, А.И. Продовольственное снабжение и наши задачи /А.И. Микоян. — М.: Партиздат, 1930. 220 с.

70. XI Съезд РКП(б). Март — апрель 1922 года: стенографический отчет. М., 1922. М.: Госполитиздат, 1961. — 873 с.

71. Октябрь на Амуре: Сборник документов, 1917-1922. /Отв. ред. В.П. Малышева. Благовещенск: Амур. кн. Изд-во, 1965. — 458 с.

72. Основные вопросы XIII партийной конференции РКП(б). (Материалы для ячеек). — Чита-Владивосток: «Книжное Дело», 1924. — 119 с.

73. Основные моменты хозяйственной деятельности в ДВК за 1929-1930 гг. — Хабаровск: Далькрайком ВКП(б), 1931. 116 с.

74. Очередные задачи приморской парторганизации: Резолюции первой областной партийной конференции. — Хабаровск: Дальгиз, 1933. — 48 с.

75. Первый Владивостокский окружной съезд советов: Стенографический отчет.1

76. Владивосток: Изд-во Влад. Окрисполкома, 1926. — 176 с. *v

77. Под контроль масс: бюллетень дальневосточной КРАЙКК-РКИ. № 9-10. — Хабаровск: Изд. ДАЛЬКРАЙКК-РКИ, 1932. 63 с.31 .Постановления и резолюции Всероссийской конференции РКП(б), 4-7 августа 1922 г. М.: Партиздат, 1922. - 127 с.

78. Профессиональные союзы ДВК: 1925-1927 гг. Отчет ДКСПС ко 2-му Дальневосточному Краевому Съезду Профсоюзов. — Хабаровск: Изд-во ДКСПС, 1927.-65 с.

79. Профсоюзы Дальнего Востока в 1923 г. (Отчет Дальбюро ВЦСПС). — Чита-Владивосток: «Книжное дело», 1924. — 134 с.

80. Районирование Дальневосточного края. Доклад Дальревкома Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету (Материалы по административно-хозяйственному районированию ДВ Края). Книга III. — Хабаровск: Типо-литография УНКФ, 1925. — 132 с.

81. Резолюции десятой Владивостокской окружной партийной конференции (918 мая). — Владивосток: «Красное Знамя», 1930. — 37 с.

82. Резолюции и постановления второй Амурской окружной партийной конференции ВКП(б): 5-8 марта 1927 г. Благовещенск: Изд. Амурского Окруж-кома ВКП(б), 1927.-36 с.

83. Ревкомы Северо-Востока СССР (1922-1928 гг.). Сборник документов и материалов /Сост. Е.М. Ильенко и др.; Под ред. B.C. Флерова. Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1973.-240 с.

84. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 1-2. /Сост. К.У. Черненко, М.С. Смиртюков. М.: Политиздат, 1968.

85. Сборник материалов по политическому и экономическому состоянию Дальнего Востока (по данным совещания секретарей Губкомов и председателей Губисполкомов 3-го августа 1923 года). — Чита: Типогр. Заб. Губ. Союза Кооперативов, 1923. — 206 с.

86. УН-Я Дальне-Восточная Краевая Конференция РКП(б) (16-20/XI 1925 г.). Стенографический отчет. Хабаровск: Изд-во Далькрайкома РКП(б), 1925. — 230 с.

87. Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР. М.: Б.и., 1922-1927.

88. Собрание законов Союза ССР. М.: Б.и., 1925-1937.

89. Собрание постановлений и распоряжений правительства Союза Советских Социалистических республик. М.: Б.и., 1938-1940.

90. Советская торговля в новой обстановке. Итоги 1935 и задачи 1936 гг. /отв. ред. Т.Я. Нейман. M.-JL: Госиздат, 1936. - 264 с.

91. Справочник партийного работника. Вып. 8. М.: Партиздат, 1934. — 64 с.

92. Съезды советов Амурской области: 1918 1936. Сборник документов и материалов /Сост. JI.A. Суржина, Е.К. Ветохина; Отв. ред. И.Ф. Маврин. — Благовещенск: Хабаровское книжн. изд-во, 1987. - 239 с.

93. Сталин, И.В. Сочинения /И.В. Сталин. ТТ. 7-13. М.: Госполитиздат, 1951.

94. Сталинское политбюро в 30-е годы: Сборник документов /Сост. О.В. Хлевнюк и др. М.: АИРО-ХХ, 1995.-339 с.

95. Стенограмма первого Дальневосточного краевого съезда советов. Хабаровск: Б.и., 1926.-306 с.

96. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Т. 1. Май 1927 Ноябрь 1929 гг. /Отв. ред. В. Данилов. -М.: РОССПЕН, 1997. - 877 с.

97. Хабаровский край. — Хабаровск: Дальневост. кн. изд-во, 1948. — 150 с.

98. XIV Съезд ВКП(б). Стенографический отчет. -M.-JL: Госиздат, 1926. -1029 с. 55.Экономика советской торговли /Сост. Я. Иоффе. М.: Госпланиздат, 1934.218 с.

99. Экономическая жизнь СССР. Хроника событий и фактов: 1917-1959. /Под ред. С.Г. Струмилина. М.: Советская энциклопедия, 1961. — 780 с.1.. Периодическая печать1. Правда2. Большевик3. Красное знамя.4. Советское Приморье.

100. V. Дневники, мемуары, письма

101. Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах /Отв. ред. А.К. Соколов. М.: РОССПЭН, 1997. - 352 с.

102. Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. Сборник документов /Сост. А.В. Квашонкин, О.В. Хлевнюк и др. М.: РОССПЭН, 1996. - 423 с.

103. Валентинов, Н.В. Новая Экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: Годы работы в ВСНХ во время НЭПа. Воспоминания /Сост. С.С. Волк. М.: Современник, 1991. - 365 с.

104. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. /С.В. Журавлев и др.; Под ред. А.К. Соколов. М.: РОССПЭН, 1998.-328 с.

105. Письма И.В. Сталина В.М. Молотову: 1925-1936 гг. Сборник документов /Сост. Л. Кошелева, В. Лельчук и др. М.: «Россия Молодая», 1995. - 303 с.

106. Письма во власть, 1917—1927: Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям /Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. М.: РОССПЭН, 1998. - 664 с.

107. Советское руководство. Переписка. 1928-1941. Сборник документов /Сост. А.В. Квашонкин, О.В. Хлевнюк и др. М.: РОССПЭН, 1999. - 519 с.

108. Черчилль, У. Вторая мировая война /У. Черчилль. Ростов-на-Дону: ФЕНИКС, 1997.-640 с.

109. VI. Научные исследования, монографии, статьи и другие публикации

110. Авдеев, А.Д. Батрачество и крестьянские общества взаимопомощи /А.Д. Авдеев. M.-JL: Госиздат, 1929. - 236 с.

111. Андреев, B.C. Социальное обеспечение в СССР /B.C. Авдеев. М.: Поли-тюриздат, 1971.-338 с.

112. Астрахан, Е.И. Развитие законодательства о пенсиях рабочим и служащим. Исторический очерк (1917 1970 гг.) /Е.И. Астрахан. - М.: Политиздат, 1971.-264 с.

113. Арсеньевские чтения. Тезисы докладов региональной научной конференции по проблемам Истории, археологии и краеведения. Уссурийск: Уссур. гос. пед. ин-т, 1992. - 250 с.

114. Атаян, И.М. Биржи труда в 20-е годы: опыт государственного трудового посредничества И.М. Атаян //Социологические исследования. — 2000. № 4. -С. 117-122.

115. Ахиезер, А.С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т.1. От прошлого к будущему /А.С. Ахиезер. Новосибирск: Сиб. хронограф, 1997. — 804 с.

116. Баевский, И. Фонды коллективного потребления /И. Баевский. М.: Госиздат, 1932,- 154 с.

117. Белоглазова, С.Б. Культура Дальнего Востока России в условиях общественных трансформаций 20/30 годов XX в.: Очерки истории /С.Б. Белоглазова. -Владивосток: Дальнаука, 2001. 191 с.

118. Боженко, Л.И. Соотношение классовых групп и классовая борьба в сибирской деревне (конец 1919-1927 гг.) /Л.И. Боженко. — Томск: Сибполитздат, 1969.-284 с.

119. Бондырев, В.Е. Двойственный характер НЭПа в отношении частника /В.Е. Бондырев //История государства и права. 2002. - № 1. — С. 15-21.

120. Боффа, Д. История Советского Союза: Пер. с итал. /Д. Боффа. — М,: Международные отношения, 1990. 632 с.

121. Брянский, A.M. Экономическое расслоение Дальневосточной деревни (к VII Дальневосточной конференции РКП) /A.M. Брянский. — Хабаровск: Типолитография УНКФ, 1925. 44 с.

122. Вайнштейн, Альберт Л. Избранные труды. Кн. 2. Народное богатство и народный доход России и СССР /Альберт Л. Вайнштейн. М.: Наука, 2000. — 560 с.

123. Вайнштейн, Альберт Л. Хлебный рынок и условия ценообразования хлебов до войны и в 1922-24 гг. /Альберт Л. Вайнштейн //Хлебные цены и хлебный рынок. М.: Б.и., 1925. - 189 с.

124. Васькина, Л.И. Рабочий класс СССР накануне социалистической индустриализации: численность, состав, размещение /Л.И. Васькина. — М.: Изд-во МГУ, 1981.-184 с.

125. Ващук, А.С. Социальная политика в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке: середина 40-80-х годов XX в. /А.С. Ващук. — Владивосток: Дальнаука, 1998.-212 с.

126. Ващук, А.С. Социальная политика в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке СССР в 50-70-е годы /А.С. Ващук. Владивосток: ДВО АН СССР, 1991.-36 с.

127. Ващук, А.С. Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке /А.С. Ващук, Е.Н. Чернолуцкая, В.А. Королева и др. — Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2002.-228 с.

128. Вглядываясь в прошлое: Дальневосточное общество в 1917-1940-е годы XX века: Сб. науч. статей. — Владивосток: ДВО РАН, 2002. — 175 с.

129. Венер, М. Лицом к деревне: советская власть и крестьянский вопрос (1924— 1925 гг.) /М. Венер //Отечественная история. — 1993. №5. — С. 86-108.

130. Верт, Н. История Советского государства. 1900-1991: Пер. с фр. /Н. Верт. -2-е изд. М.: ИНФРА-М: Весь мир, 1998. - 544с.

131. Вопросы социально-демографической истории Дальнего Востока в XX веке: Сб. науч. статей /Под ред. Е.Н. Чернолуцкой. — Владивосток: ДВО РАН, 1999.-207 с.

132. Восленский, М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского союза /М.С. Восленский. М.: Наука, 1991.-331 с.

133. Гимпельсон, Е.Г. Политическая система и НЭП: неадекватность реформ /Е.Г. Гимпельсон //Отечественная история. — 1993. №5. — С. 29-44.

134. Гимпельсон, Е.Г. Советские управленцы: политический и нравственный облик (1917—1920) /Е.Г. Гимпельсон //Отечественная история. — 1997. №5. — С. 44-55.

135. Гимпельсон, Е.Г. Советский рабочий класс, 1918-1920 гг.: Социально-политические изменения /Е.Г. Гимпельсон. М.: Наука, 1974. - 351 с.

136. Гиндин, Я.И. Безработица и борьба с ней /Я.И. Гиндин. -Л.: Б.и., 1927. -92 с.

137. Гиндин, Я.И. Регулирование рынка труда и борьба с безработицей /Я.И. Гиндин. М.: Госиздат, 1928. — 112 с.

138. Гинзбург, Л. Как бороться с безработицей /Л. Гинзбург. М.-Л.: Госиздат, 1927.-146 с.

139. Гухман, Б.А. Численность и заработная плата пролетариата СССР /Б.А. Гух-ман. М.: Б.и., 1925. - 224 с.

140. Дальний восток в контексте мировой истории: от прошлого к будущему. Материалы международной научной конференции состоявшейся 18-20 июня 1996 года: Доклады и сообщения /Под ред. В.Л. Ларина и др. — Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 1997. 316 с.

141. Данилов, В.П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения /В.П. Данилов. М.: Наука, 1979. - 364 с.

142. Данилов, В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство /В.П. Данилов. М.: Наука, 1977. - 319 с.

143. Диков, Н.Н. Новый концептуальный подход к истории советского общества / Н.Н. Диков. Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 1991. - 36 с.

144. Джилас, М. Лицо тоталитаризма: Пер. с сербо-хорватск. /М. Джилас. М.: Новости, 1992.-539 с.

145. Дробижев, В.З. Главный штаб социалистической промышленности: очерки истории ВСНХ (1917-1932 гг.) /В.З. Дробижев. М.: «Мысль», 1966. - 285 с.

146. Дэвис, Р.У. Вторая пятилетка: механизм смены экономической политики /Р.У. Девис, О.В. Хлевнюк //Отечественная история. — 1994. №3. — С. 17-28.

147. Дяхтер, Г.А. Советская торговля в период построения социализма /Г.А. Дях-тер. М.: Политиздат, 1961. - 329 с.

148. Жиромская, В.Б. После революционных бурь: население России в первой половине 20-х годов /В.Б. Жиромская. — М.: Наука, 1996. 156 с.

149. Жиромская, В.Б. Полвека под грифом «секретно»: Всесоюзная перепись населения 1937 г. /В.Б. Жиромская, И.Н. Киселев, Ю.А. Поляков. М.: Наука, 1996.-152 с.

150. Жиромская, В.Б. Советский город в 1924-1925 гг.: Проблемы социальной структуры /В.Б. Жиромская. М.: Наука, 1988. - 166 с.

151. Иванова, Р.И. Предмет и метод советского права социального обеспечения /Р.И. Иванова, В.А. Тарасова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. - 168 с.

152. Ивницкий, Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов) /Н.А. Ивницкий. М.: Интерпракс, 1994. — 267 с.

153. Индустриализация: исторический опыт и современность: Сборник статей /Под ред. Н.С. Бабинцевой, Н.П. Кузнецовой, К. Рихтера. — СПб.: Изд-во СПб. гос. ун-та, 1998. 322 с.

154. Индустриализация Советского союза: Новые документы. Новые факты. Новые подходы. -М.: Ин-т Рос. Истории РАН, 1997. 200 с.

155. Исаев, В.И. Быт рабочих Сибири, 1926 1937 /В.И. Исаев. - Новосибирск: НГУ, 1988.-186 с.

156. Исторический опыт освоения восточных районов России. Кн. 2. /Отв. ред. А.П. Деревянко. Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 1993. - 220 с.

157. Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Выпуск третий. Проблемы истории, социально-экономического и культурного развития /Под ред. А.П. Деревянко и др. Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2000. - 536 с.

158. История Дальнего Востока СССР. Кн. 8. Дальний Восток СССР в годы 3-й пятилетки и в период Великой отечественной войны (1938 сентябрь 1945 гг.) /А.И. Крушанов и др.; Под ред. А.И. Крушанова. — Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 1978.-344 с.

159. История советского крестьянства. Т. 1. Крестьянство в первое десятилетие советской власти: 1917-1927 /Отв. ред. Г.В. Шарапов. М.: Наука, 1986. -455 с.

160. История советского крестьянства. Т. 2. Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства: конец 1927 — 1937. /Отв. ред. И.Е. Зеленин. М.: Наука, 1986. - 448 с.

161. История советской Конституции. 1917-1956. М.: Юридич. лит-ра., 1957. -1046 с.

162. Квакин, А.В. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в период НЭПа, 1921-1927. /А.В. Квакин. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1991.- 176 с.

163. Кожинов, В.В. Россия. Век XX (1901-1939): История страны от 1901 года до «загадочного» 1937 года. Опыт беспристрастного исследования /В.В. Кожи-нов. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. - 446с.

164. Козлов, В.А. Начинается с человека: человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов /В.А. Козлов, О.В. Хлевнюк. — М.: Политиздат, 1988.-251 с.

165. Колганов, А.И. Путь к социализму: Трагедия и подвиг /А.И. Колганов. — М.: Экономика, 1990.— 171 с.

166. Красов, Ю.А. Социальное единство советского общества: мифы и реальность /Ю.А. Красов. Саратов: Изд. Сарат. ун-та, 1992. - 119 с.

167. Крестьянство Дальнего Востока СССР XIX — XX вв.: Очерки истории /Под общ. ред. акад. А.И. Крушанова. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1991.-416с.

168. Кудров, В.М. Советская экономика в ретроспективе: опыт переосмысления /

169. B.М. Кудров. М.: Наука, 1997. - 303 с.

170. Курский, А.Д. Научные основы советских пятилеток /А.Д. Курский. М.: Политиздат, 1974. — 198 с.

171. Лаврентьев, В. Заработная плата в России прежде и теперь /В. Лаврентьев. -М.: Изд-во ЦСУ, 1926. 154 с.

172. Лебина, Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии 1920-1930 годы /Н.Б. Лебина. — СПб.: Издат.-торговый дом «Летний Сад», 1999.-320 с.

173. Лыкова, Е.А. Третья волна иммиграции: «корейский вопрос» в приморской деревне в 20-е 30-е годы XX в. /Е.А. Лыкова, Л.И. Проскурина. //Россия и АТР. - 1996. - №2. - С. 82 - 88.

174. Лыкова, Е.А. Расчет Сталина оправдался: батрак в дальневосточной деревне 20-х годов /Е.А. Лыкова, Л.И. Проскурина. //Россия и АТР. — 1996. № 4.1. C. 14-17.

175. Любимов, Н.Н. Экономические проблемы Дальнего Востока (Восточно-китайская железная дорога) /Н.Н. Любимов. М.: Центр, упр. печати ВСНХ СССР, 1925.-52 с.

176. Маркузон, Ф. Бюджет московского рабочего в декабре 1922 г. /Ф. Маркузон. //Вопросы труда. 1923. - № 5-6.

177. Методология исследования и историография Дальнего Востока /Отв. ред. А.Т. Мандрик. Южно-Сахалинск: Дальневост. кн. из-дат, 1975. — 233 с.

178. May, В.А. Реформы и догмы: очерки истории становления хозяйственной системы советского тоталитаризма /В.А. May. М.: Дело, 1993. — 254 с.

179. Микульский, К.И. Социально-экономическая политика в социалистическом обществе /К.И. Микульский. М.: Мысль, 1978. - 279 с.

180. Молчанов, А.П. Из истории борьбы за упрочнение союза рабочего класса и крестьянства. 1924-1925. /А.П. Молчанов. М.: Политиздат, 1956. — 256 с.

181. Морен, Э. О природе СССР: Тоталитарный комплекс и новая империя: Пер. с фр. /Э. Морен. М.: Рос. гос. гумат. ун-т, 1995. - 218 с.

182. Мунчаев, М.М. Политическая история Российского государства /М.М. Мун-чаев. М.: Юнити, 1998. - 487 с.

183. Мунчаев, М.М. Политическая история России: от становления самодержавия до падения советской власти / М.М. Мунчаев, В.М. Устинов. — М.: Норма-Инфра-М, 1999.-789 с.

184. Мухачев, Б.И. Советы Северо-востока СССР в период социалистической реконструкции народного хозяйства (1926-1936 гг.) /Б.И. Мухачев. — Магадан: Дальневост. кн. издат, 1987. 190 с.

185. Население России в XX веке: исторические очерки. Т.1. 1900—1939 /Под ред. акад. РАН Ю.А. Полякова. М.: РОССПЭН, 2000. - 463 с.

186. Наше отечество: Опыт политической истории /С.В. Кулешов, О.В. Волобуев, Е.И. Пивовар и др. Т.2. — М.: Рос. гос. гумат. ун-т, 1991. 619 с.

187. Нормы и ценности повседневной жизни: Становление социалистического образа жизни в России, 1920-30-е годы /Под общ. ред. Тимо Вихавайнена. -СПб.: Журнал «Нева», 2000. 480 с.V

188. НЭП: приобретения и потери /Р.У. Девис и др.; Под ред. В.П. Дмитренко. — М.: Наука, 1994.-217 с.

189. Осокина, Е.А. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 1928-1935. /Е.А. Осокина. М.: РОССПЭН, 1993. - 212 с.

190. Павлова, И.В. Понимание сталинской эпохи и позиция историка /И.В. Павлова //Вопросы истории. — 2002. № 10. - С. 3-18.

191. Подщеколдин, А. 1922 год: фабрики рабочим, привилегии — партаппарату /А. Подщеколдин //Аргументы и Факты. 1990. №27. С. 5 - 6.

192. Полляк, Г.С. Бюджеты рабочих и служащих к концу 1923 г. ГГ.С. Полляк. — М.: Главн. упр. издат. ВСНХ СССР, 1924. 95 с.

193. Поляков, Ю.А. Переход к НЭПу и советское крестьянство /Ю.А. Поляков. -М.: Наука, 1967.-511 с.

194. Попков, В.Д. Социальная политика советского государства и право /В.Д. Попков. М.: Госюриздат, 1979. - 246 с.

195. Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа /Ред.-сост. Ф.М. Бородкин, Л.Я. Косалс, Р.В. Рывкина. М.: Прогресс, 1989. -591 с.

196. Проскурина, Л.И. Деревня двадцатых. Аграрная история Дальнего Востока России в 20-30-е годы. Дискуссионные проблемы /Л.И. Проскурина //Россия и АТР. 1995. - №3. - С. 93 - 99.

197. Проскурина, Л.И. Наступление на крестьянство /Л.И. Проскурина //Россия и АТР. 2001. - №3. — С. 55-63.

198. Проскурина, Л.И. Приморская деревня в конце 30-х годов /Л.И. Проскурина //Россия и АТР. 1998. - №4. - С. 13 - 18.

199. Рашин, А. Движение заработной платы в 1923 г. /А. Рашин. М.: Б.и., 1924. -68 с.

200. Саначев, И.Д. Новая экономическая политика на Дальнем Востоке: 1922 -1925 гг. /И.Д. Саначев. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1993. - 180 с.

201. Седьмая Дальневосточная конференция молодых историков: Сб. материалов /Отв. ред. М.Б. Сердюк, И.О. Сагитова. — Владивосток: Изд-во Дальневост. Ун-та, 2002. 452 с.

202. Селунская, В.М. Изменение социальной структуры советской деревни /В.М. Селунская. М.: Политиздат, 1979. - 288 с.

203. Слабнина, Л.А. Ставка на ускорение: уровень жизни населения в 20-е годы (жилищно-бытовые условия и система здравоохранения) /Л.А. Слабнина. //Россия и АТР. 1996. - № 4. - С. 17-25.

204. Смирнова Т.М. «Бывшие». Штрихи к социальной политике Советской власти /Т.М. Смирнова //Отечественная история. 2000. - № 3. — С. 37-48.

205. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.1. От вооруженного восстания в Петрограде до второй сверхдержавы мира /Под общ. ред. акад. Ю.Н. Афанасьева. М.: РГГУ, 1997. - 507 с.

206. Соколов, А.К. Курс советской истории: 1917 1940 гг. /А.К. Соколов. -М.: Высш. шк., 1999. - 272 с.

207. Соколов, Н.А. Кого считали кулаком в 20-е годы (К истории предпосылок перегибов в деревне) /Н.А. Соколов. //Вопросы истории КПСС. 1990. - № 10.-С. 28-42.

208. Сорокин, П.А. Система социологии. Т.2. /П.А. Сорокин. М.: Наука, 1993.-629 с.

209. Социально-классовая структура и демографические процессы в России и СССР: вопросы комплексного изучения. Сборник статей /Отв. ред. Ю.А. Поляков. М.: Институт Истории СССР АН СССР, 1990. - 202 с.

210. Сталинская модель социализма: становление, развитие, крах (20-е-80-е годы). Круглый стол //Вопросы истории КПСС. 1990. - № 12. - С. 43 — 54.

211. Струмилин, С.Г. Заработная плата и производительность труда в русской промышленности за 1913-1922 гг. /С.Г. Струмилин. М.: Издат. ЦСУ, 1923. - 133 с.

212. Ткачева, Г.А. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке России в 20-30-е годы XX в. /Г.А. Ткачева. Владивосток: ДГТРУ, 2000. - 110 с.

213. Тоталитаризм как исторический феномен /Отв. ред. Н.В. Шинковская. — Владивосток: Прим. общ-во книголюбов, 1996. 160 с.

214. Трудные вопросы истории: Поиски. Размышления. Новый взгляд на события и факты /Под ред. В.В. Журавлева. М.: Политиздат, 1991. - 272с.

215. Трукан, Г.А. Путь к тоталитаризму. 1917-1929 гг. /Г.А. Трукан. М.: Наука, 1994.-176 с.

216. Фицпатрик, Ш. Классы и проблемы классовой принадлежности в Советской России 20-х годов /Ш. Фицпатрик //Вопросы истории. 1990. №8. С. 16 -32.

217. Формирование административно-командной системы: 20-30-е годы. Сборник статей /Отв. ред. В.П. Дмитренко. М.: Наука, 1992. - 236 с.

218. Хлевнюк, О.В. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество /О.В. Хлев-нюк. М.: Республика, 1992. - 268с.

219. Цакунов, С.В. В лабиринте доктрины: Из опыта разработки экономического курса страны в 1920-е годы /С.В. Цакунов. М.: «Россия Молодая», 1994.- 191 с.

220. Чернолуцкая, Е.Н. Особенности формирования населения и трудовых ресурсов Дальнего Востока СССР в 30-е начале 50-х гг. (О роли «Спецкон-тингентов»)/Е.Н. Чернолуцкая. - Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 1993. - 24 с.

221. Чернолуцкая, Е.Н. Паспортизация дальневосточного населения (1933 — 1934) /Е.Н. Чернолуцкая. //Revue des etudes slaves, Paris, LXXI/1, 1999, p. 1733.

222. VII. Диссертационные работы

223. Белоглазова, С.Б. Культурное строительство на Юге Дальнего Востока СССР. 1917-1941 гг. (Очерки истории): Дис. .канд. ист. наук /С.Б. Белоглазова. Владивосток, 1992. — 278 с.

224. Быстренко, В.И. Батрачество Сибири в 20-е годы XX века: Дис. .д-ра ист. наук /В.И. Быстренко. Томск, 2000. - 481 с.

225. Ващук, А.С. Социальная политика в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке с 1941 до нач. 80-х гг.: Дис. .д-ра ист. наук /А.С. Ващук. — Владивосток, 1998.-590 с.

226. Винникова, С.А. История развития в СССР рыночной торговли и распределительной системы (1936-1941 гг.): Дис. .канд. ист. наук /С.А. Винникова. -Курск, 1999.-168 с.

227. Гедько, М.И. Государственная социальная политика в отношении детей: опыт и уроки 1920-х годов (на материалах Москвы и Московской губернии): Дис. .канд. ист. наук /М.И. Гедько. -М., 1999. 201 с.

228. Дударь, JI.A. Развитие внутренней торговли на Дальнем Востоке России (октябрь 1917 г. июнь 1941 г.): Дис. .канд. ист. наук /Л.А. Дударь. — Владивосток, 1998.-316 с.

229. Зайнетдинов, Ш.Р. Изменения в социальной структуре российского общества (по материалам переписей населения: 1789-1939 гг.): Дис. .д-ра ист. наук /Ш.Р. Зайнетдинов. Екатеринбург, 2000. — 659 с.

230. Захаровский, J1.B. Политика «ликвидации кулачества как класса» и её проведение в уральской области. 1929-1933 гг.: Дис. .канд. ист. наук /Л.В. Захаровский. Екатеринбург, 2000. - 207 с.

231. Ильюхов, А.Л. Политика советской власти в сфере труда, 1917-1929 гг.: Дис. .д-ра ист. наук /А.Л. Ильюхов. Смоленск, 1999. — 538 с.

232. Лаврик, Л.А. Политические настроения дальневосточного крестьянства в годы НЭПа (1922-1927): Дис. .канд. ист. наук /Л.А. Лаврик. СПб., 1995. -195 с.

233. Рябина, Н.В. Социальная политика государства по охране материнства и детства в период НЭПа: Дис. .канд. ист. наук /Н.В. Рябина. — Ярославль,1998.-208 с.

234. Н.Семенова, Е.В. Становление и реализация советской модели социального обеспечения в условиях юга Дальнего Востока (октябрь 1917 — июнь 1941 гг.): Дис. .канд. ист. наук /Е.В. Семенова. — Благовещенск, 2001. — 193 с.

235. Фомина, Т.И. Социальная политика государственных и общественно-политических органов в 20-е годы: Дис. .канд. ист. наук /Т.И. Фомина. -М., 1994.-212 с.

236. Шалугина, И.Б. Социальное обеспечение в РСФСР в 20-е годы: Дис. .канд. ист. наук /И.Б. Шалугина. М., 1990. - 302 с.

237. Шевцова, О.Н. Социальные проблемы женщин Западной Сибири и пути их решения (1926-1929): Дис. .канд. ист. наук /О.Н. Шевцова. — Кемерово,1999.- 145 с.

238. Щеглов, В.В. Эволюция государственной политики формирования населения Сахалинской области (1925-1998 гг.): Дис. .канд. ист. наук /В.В. Щеглов. Южно-Сахалинск, 1999. - 200 с.