Социально-психологический портрет фронтовика Великой Отечественной войны: На материалах Коми АССР тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Моисеева, Ирина Юрьевна

• Моисеева, Ирина Юрьевна
• кандидат исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Моисеева, Ирина Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.G.

ГЛАВА 1. Советское общество накануне Великой Отечественной войны ■

1930-е гг. —1941г.).С.

§ 1. Общественные настроения в предвоенный период.С.

§ 2. Восприятие начала Великой Отечественной войны населением Коми АССР.С;

ГЛАВА 2. Война и сознание фронтовика.С.

§ 1. Влияние возрастных факторов на психологию комбатанта.С.

§ 2. Тендерные установки в ситуации войны.С.

§ 3. Формирование и динамика представлений о войне, противнике и союзниках в армейской среде.С.

ГЛАВА 3. Солдат на фронте. 1941—1945 гг.С.

§ 1. Человек в боевой обстановке.С.

§ 2. Специфика фронтового быта.С.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Социально-психологический портрет фронтовика Великой Отечественной войны: На материалах Коми АССР»

Актуальность. Чрезвычайно важным в сфере реализации государственной политики по сохранению безопасности и реформированию Вооруженных Сил Российской Федерации представляется не только учет современных тенденций развития военного дела, но и обращение к историческому опыту ценностных и ментальных ориентиров, а также поведенческих стратегий непосредственных участников военных событий. Опыт фронтового поколения Великой Отечественной войны является особо значимым в силу того, что это поколение победителей не только отстояло независимость собственного Отечества, но и остановило фашизм в мировом масштабе.

Актуальность разработки темы исследования возрастает и в связи с общей тенденцией антропологизации военно-исторической науки. Несмотря; на обилие отечественных исторических исследований, посвященных Великой Отечественной войне, антропологический аспект войны 1941—1945 гг. изучен недостаточно. Появление новейших, но все еще единичных работ, основанных на анализе источников личного происхождения и способствующих познанию психологии человека воюющего1, свидетельствует о необходимости создания комплексного социально-психологического портрета фронтовика Великой Отечественной войны. Детализировать облик фронтового поколения, расширить целостную картину войны позволит привлечение регионального конкретно-исторического материала.

Научная разработанность проблемы. За весь период существования человечества на планете лишь двести девяносто четыре года не было войн2. В связи с этим военно-исторические исследования — обширная сфера как зарубежной, так и отечественной историографии. Обращаясь к военно-исторической проблематике, имеет смысл привести высказывание известного английского воI енного психолога Нормана Коупленда, который полагал, что «войны выигрыI ваются людьми, а не кораблями, танками, орудиями, снарядами, самолетами и бомбами»3. Великая Отечественная война 1941—1945 гг., до сих пор являющаяся одним из самых значимых военных событий отечественной истории, наиболее очевидно доказала, что исход любой войны в конечном итоге определяется людьми. ] г

Тема диссертационного исследования носит исторический характер, однако важным условием является то обстоятельство, что оно ведется в рамках 3 военно-исторической антропологии — отрасли исторической науки, изучающей исторический опыт войн с точки зрения человека4.

Антропологические исследования в военно-исторической науке являются как частью общей военной проблематики, многие годы продуктивно разрабатываемой области исторических исследований, имеющей огромное научно-практическое значение, так и достаточно самостоятельной отраслью исторического знания, способной привести к качественным сдвигам в конкретно-исторических исследованиях. <

Западная историография, в которой отражена человеческая составляющая войн и вооруженных конфликтов, представляет здесь немалый интерес. В большей мере нас привлекает внимание опыт Германии, противоборствующей стороны СССР в период войны, где в последние годы разработано большое количество научно-исследовательских проектов, направленных на примирение двух стран и преодоление последствий нацизма и, что особенно важно, на индивидуализацию коллективных судеб участников Второй мировой войны, как немецких, так и советских военнослужащих. По утверждению Норберта Хаазе, заведующего Объединением Саксонские мемориалы в память жертвам политического террора, одного из активных участников проекта по выяснению судеб советских военнопленных офицеров, коллективная фотографическая память в Германии, которая до сих пор характеризовалась фотографиями безымянных, изнуренных тел за колючей проволокой, изменяется в том плане, что отдельный человек получает имя и лицо5. Тенденция антропологизации истории Второй мировой войны в исследованиях немецких историков выражается таюке в активной публикации источников личного происхождения, главным образцом, j писем. Так, например, опубликованы такие достаточно редкие источники, как детские письма на фронт6.

Проблема человека на войне в советской историографии рассматривалась в связи с деятельностью КПСС и Советского правительства по мобилизации всех сил и средств на борьбу с фашистским агрессором. Идеологическая задан-ность способствовала созданию весьма однотипной картины человеческой составляющей Великой Отечественной войны: солдат на фронте, направляемый вперед партийным аппаратом, представлялся во многом лишенным индивидуальности, свято верившим в правоту своего дела, готовым в любой момент пожертвовать жизнью, а абстрактный образ фронтового поколения прочно связывался с Советскими Вооруженными Силами — «основным средством достижения Победы». Именно таким, при всем обилии фактического материала, представляется фронтовое поколение в разделе «Духовный облик советского народа — народа-победителя» в 6-томной «Истории Великой Отечественной войны» . Советская историография войны преимущественно была представлена личностями героев в силу приоритетного использования источников официального характера, невнимания к устным и письменным свидетельствам рядовых участников событий, из которых и складывается психологический фактор войны. Несмотря на отмеченные недостатки, обусловленные понятными, общими для всех авторов причинами, советская историография содержит ряд неоспоримых положительных моментов, главными из которых являются накопление исторических данных и формирование корпуса документов по основным проблемам военного периода.

Ситуация стала меняться в конце 1980-х — начале 1990-х годов, когда обозначился исследовательский интерес к сюжетам, которые в современной историографии принято относить к социальной истории, истории повседневности, микроистории, исторической антропологии. Обращение к исторической антропологии в российской исторической науке оказалось тесно связано с освоением творческого наследия школы «Анналов» (Л.Февр, М.Блок), в чем немаловажs I ную роль сыграла деятельность АЛ.Гуревича. Данное направление активно i укрепляется сегодня, о чем свидетельствует целый ряд научных конференций регионального, всероссийского и международного уровней9, исследовательских монографий и статей10, издаваемый Ежегодник историко-антропологических исследований11, создание в конце 1990-х гг. в Санкт-Петербурге МеждународI ной ассоциации исторической психологии под руководством С.Н.Полторака1?.

Однако в области военной истории изменения происходили значительно медленнее, чем в гражданской: слишком велика здесь была привязанность к типичной событийной истории, в рамках которой освещались ход боевых действий, крупные сражения, участие в них различных видов вооруженных сил. Лишь в середине 1990-х гг. произошел колоссальный рост интереса к «человеческому измерению войны», особенно среди молодого поколения российских историков. Появились статьи, посвященные антропологическим аспектам Великой Отечественной войны, в которых впервые в отечественной исторической науке были поставлены вопросы влияния на человека экстремальных условий военного времени, самоощущения в боевой обстановке, затронуты проблемы

1Ч фронтового быта, восприятия войны и противника в армейской среде .

С середины 1990-х гг. в отечественной историографии появились монографические исследования по данной проблематике, в которых проблема человека рассматривалась в контексте военных потрясений. В их числе следует назвать монографии Н.И.Кондаковой, Н.Д.Козлова, О.В.Дружба, В.Ф.Зима14.

Особое место в данной области занимают работы Е.С.Сенявской, разработавшей теоретические и методологические основы военно-исторической антропологии — междисциплинарного направления отечественной исторической науки. В настоящей диссертации используется терминология, введенная в научный оборот Е.С.Сенявской. В ее книге «Психология войны в XX веке: исторический опыт России» (1999)15, ставшей значительно расширенным и дополненным переизданием двух вышедших ранее монографий автора16, «человек воюющий» рассматривается как особое явление — не только социальное, но и психологическое. Е.С.Сенявская впервые затронула такие вопросы, как психо логия боя и солдатский фатализм, героический порыв и паника, особенности фронтового быта, роль идеологии и пропаганды, феномен участия женщин в боевых действиях. \

Среди социологических исследований по изучению воздействия войны на человека следует назвать монографию В.В.Серебрянникова «Социология

17 ; воины» (1997)".В главе «Человек и война» указанной монографии выявляются порожденные войной изменения в социальных качествах человека. Изучению менталитета фронтовиков посвящен ряд работ доктора исторических наук,

1 fi фольклориста-фронтовика Л.Н.Пушкарева . В его трудах рассматриваются источниковедческие аспекты проблемы, исследуются формы бытования фольклора на фронте, вопросы верований и суеверий в солдатской среде. Немалый интерес с точки зрения исторической науки представляют работы доктора психологических наук А.Г.Караяни. Исследование А.Г.Караяни «Психология войны: постановка проблемы с позиций военно-психологической науки» представляет первую в истории современной отечественной психологии попытку осмысления войны с психологических позиций. В предлагаемом подходе центральным пунктом построения научного образа войны является признание ее социально-психологического характера19.

Новым и чрезвычайно важным этапом в развитии военно-антропологических исследований в отечественной историографии явился выход в свет в 2002 г. Ежегодника «Военно-историческая антропология. Предмет, задачи, перспективы развития». В связи с изучаемой темой большой интерес представляют помещенные в сборнике статьи М.И.Мельтюхова о настроениях военнослужащих РККА в 1939—1941 гг., Ю.Н.Ивановой о женщинах в боевых условиях войны, А.В.Голубева о восприятии советским обществом антигитлеров

20 ской коалиции в 1941—1945 гг. Образу союзника в советской пропаганде в годы Второй мировой войны посвящены работы В.В.Познякова21. Ежегодник 2003/2004 «Военно-историческая антропология. Новые научные направления» также включает ряд работ исследователей антропологической проблематики

Великой Отечественной войны, в том числе статью Ф.Б.Дроздова, связанную с

ОО 5 анализом образа врага в сознании рядового красноармейца .

Вопросы политической цензуры в СССР, оказавшей значительное влияние на советского человека в предвоенные годы и усилившейся в годы войны, рассмотрены в монографиях Т.М.Горяевой и А.В.Блюма . Изучению слухов 1941—1945 гг. как свидетельств, отражающих события и представляющих своеобразную неофициальную версию истории войны, посвящены работы Е.Ф.Кринко24. В работах С.В.Кожина рассматриваются вопросы солдатского быта на примере войск вермахта . В связи с рассмотрением в диссертации общественных настроений 1930-х гг., оказавших влияние на менталитет фронтового поколения, большой интерес представляют работы В.И.Коротаева, Е.А.Осокиной, С.И.Шубина . Анализу развития народного образования, ликвидации массовой неграмотности в Коми АО (АССР) в 1930-е гг., процессам, безусловно, воздействовавшим на формирование сознания фронтовиков, посвящены работы О.В.Золотарева .

Среди важных научных мероприятий последних лет, в рамках которых обсуждалась тема «человеческого измерения» войны 1941—1945 гг., наряду с состоявшимися тремя заседаниями «круглого стола» по проблемам военной антропологии в Институте российской истории РАН (Москва, 2000—2002 гг.) следует обозначить Международную конференцию «Человек и война. (Война как явление культуры)», проходившую в Челябинске в 2000 г. Здесь заявленная тема получила развитие в докладах Н.Н.Попова, показавшего проблему человека в российских войнах XX в., О.Ю.Никоновой, исследовавшей вопросы милитаризации общественного сознания накануне войны, В.А.Токарева, рассмотревшего проблему восприятия советским человеком польской компании 1939 г.28

Межрегиональная конференция «"Homo belli" —"человек войны" в микроистории и истории повседневности», состоявшаяся в Нижнем Новгороде, продемонстрировала продуктивность совместной работы историков, филосо фов, политологов, юристов, филологов и представителей других наук в изучении «человеческого измерения» войн при сохранении приоритета собственно исторического подхода . В 2002 г. в Омске была организована Всероссийская конференция «Человек и война. XX век: проблемы изучения и преподавания в курсах отечественной истории», на которой в качестве центральной проблематики были обозначены антропологические аспекты Великой Отечественной войны, рассмотренные в докладах Л.Г.Ермолиной и Л.А.Паутовой, проанализировавших письма и воспоминания о войне, А.Н.Лымарева, обратившегося к лл вопросу о задачах средств массовой информации в годы войны . В 2004 г. в Челябинске была проведена научная конференция «XX век и культурная память», посвященная изучению процессов формирования, поддержания и обновления коллективной памяти в XX в. В рамках конференции обсуждались теоретические, источниковедческие и методологические проблемы, связанные с категорией «память», в работах О.Ю.Никоновой и Г.Г.Гринченко эти вопросы рассматривались на материалах Великой Отечественной войны31.

Следует констатировать, что опыт фронтового поколения Великой Отечественной остается поныне актуальным, активно обсуждается и исследуется российскими учеными. Новые научные результаты военно-антропологических исследований, являющихся неотъемлемой и значимой частью исторической реальности, были активно представлены в содержании научных форумов, посвященных 60-летию Победы в Великой Отечественной войне .

Наиболее полно представить человека в экстремальной ситуации войны во всей сложности его мироощущения и мировосприятия возможно при выявлении как общих закономерностей, так и региональных особенностей антропологически ориентированной истории Великой Отечественной войны.

В Республике Коми разработка военной тематики имеет давние традиции: в научных публикациях, сборниках документов, воспоминаниях ветеранов войны содержится общее представление об истории республики в годы Великой Отечественной войны. Целый ряд работ, имеющих отношение к теме фронтового поколения, написан ведущим региональным исследователем истории республики периода Великой Отечественной войны А.Н.Александровым. В своих трудах33 он раскрыл комплекс проблем по изучению войны, в том числе сделал первый историографический анализ разработки военной тематики в региональi 8 I ной научной литературе34, выявил имена двадцати трех Героев Советского Союза и десяти кавалеров Ордена Славы трех степеней, призванных военкоматами Коми АССР. А.Н.Александровым были также подготовлены разделы в обобщающих трудах по истории республики35. В 2004 г. на основе предыдущих и новейших регионоведческих разработок вышла книга «История Коми с древнейших времен до конца XX века» в двух частях36, в которой Великая Отечественная война представлена лишь в общем контексте истории республики. В главе второй «Подвиги трудящихся Коми АССР на фронтах Великой Отечественной войны» кандидатской диссертации А.Н.Александрова «Вклад трудящихся Коми АССР в победу советского народа в Великой Отечественной войне»37 (1967) автор приводит цитату из сочинений В.И.Ленина: «Во всякой войне победа в конечном счете обуславливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь»38. Формула В.И.Ленина, приведенная А.Н.Александровым, понимается как предмет научных размышлений ученого, которого, бесспорно, интересовала военно-антропологическая проблематика. Следует добавить и то, что в личном фонде А.Н.Александрова, хранящемся в Научном архиве Коми научного центра УрО РАН, имеются выписки из архивов на тему: «Письма трудящихся Коми АССР на фронт»39 (именно этот источник личного происхождения является одним из наиболее значимых в русле антропологически ориентированной истории). Кроме того, исследователем А.Н.Александровым описан целый ряд фронтовых судеб и ратных подвигов призванных военкоматами республики участников войны. Научная деятельность А.Н.Александрова развивалась в основном в середине 1950-х—середине 1980-х гг., когда многие вопросы, связанные с личностным отношением человека к событиям Великой Отечественной войны, его мироощущением (чувство страха на войне, вера и атеизм в армейской среде, отношение к центральной и местной власти на фронте и в тылу и др.) просто не могли быть поставлены в научной литературе. Лишь в последние годы, благодаря активной публикации i в Республике Коми источников личного происхождения — писем, дневников и воспоминаний участников Великой Отечественной войны40, появились исследования О.Е.Бондаренко, Т.М.Хорунжей и др., основанные на региональных I материалах, в которых анализируются некоторые психологические и поведенI ческие аспекты человека на фронте41. Однако таких исследований пока чрезвы-чаино мало. I

К числу важнейших региональных изданий, посвященных Великой Отечественной войне, следует отнести Книгу Памяти Республики Коми, членами I редколлегии которой была проведена огромная работа, направленная на выявление имен, индивидуализацию судеб участников войны. Рабочей группой общественной редколлегии (В.М.Котельников, А.М.Калимова, Н.К.Коновалова и др.) была организована поисковая деятельность военкоматов республики, продумана концепция и методология поиска и подачи материала. К настоящему времени создано десять печатных томов и два электронных тома Книги Памяти Республики Коми — издания, увековечившего имена участников войны, уроженцев земли Коми и других регионов, призванных военкоматами республики. Необходимо отметить, что в воинские части из республики ушло более 170 ООО человек, тридцать восемь из них удостоены звания Героя Советского Союза, пятнадцать стали кавалерами ордена Славы трех степеней. Около ста тысяч человек были призваны на фронт из лагерей ГУЛАГа, функционировавших на территории Коми АССР. Книга Памяти Республики Коми — не только перечень фамилий. Она представляет интерес в силу своего богатого источникового и исследовательского потенциала, в ряде статей, включенных в издание, отражены некоторые аспекты повседневности войны 1941-Щ9й^есс.'ёсследования отдельных фрагментов военно-антропологической проблематики на региональном уровне продолжается. Способствуют этому исследования Е.Н.Боле и А.Ф.Сметанина, посвященные изучению мобилизационных процессов в республике. Данной проблеме посвящена научная монография авторов43. В указанной книге44 и других работах Е.Н.Боле уделяется большое внимание исследованию мотивационных факторов движения добровольцев на примере населения Коми АССР, организации системы Всевобуча в республике45. В 2004—2005 гг. вышли в свет четыре сборника трудов Коми отделения

Академии военно-исторических наук, в которых целый ряд публикаций непосредственно затрагивает военно-антропологическую проблематику46.

Анализ коми историографии Великой Отечественной войны показывает, i что на региональном уровне в настоящее время накоплен и введен в научный оборот большой фактический материал по многим проблемам изучаемого периода 1941—1945 гг., таким как демографическое развитие Коми АССР в годы войны, участие на фронтах спецпереселенцев и заключенных ГУЛАГа НКВД СССР, деятельность Советов депутатов трудящихся, военных комиссариатов, учреждений науки, образования и культуры Коми АССР, социальная защита населения в годы войны и др. Однако этот обширный материал являет собой сюжетно-фрагментарный характер относительно исследования человеческой составляющей Великой Отечественной войны в контексте региональной истории, а целостной картины «антропологического измерения войны» участниками, призванными военкоматами Коми АССР, пока не существует.

Источниковая база исследования. В работе предпринята попытка соединения обширного фактологического материала, опубликованного и впервые вводимого в научный оборот, и осуществления многоаспектного анализа целого комплекса источников. I

Изучение субъективной реальности войны возможно, главным образом, на основе источников личного происхождения (или эго-документов). Поэтому в основу исследования положены письма, дневники, воспоминания — первая группа источников в данной работе. Это потребовало как дополнительного их сбора и выявления, так и анализа уже опубликованных документов.

Среди эго-документов особое место занимают письма. По мнению Л.Н.Пушкарева, письма — самый важный и информативный источник изо всех источников личного происхождения для исследования ментальности47. В процессе работы над диссертацией было исследовано более семисот фронтовых писем, единичных и представляющих целые комплексы, опубликованных, выявленных в архивах, музейных фондах, частных коллекциях. Около двухсот из них опубликованы в сборнике «Фронтовые письма»48 (Сыктывкар, 1995)1— единственном в республике комплексном собрании писем с фронта, значительно расширившем возможности осмысления содержания писем исследователями. Однако при изучении писем следует помнить, что в сознании советскрго человека устойчиво присутствовал элемент самоцензуры, складывающийся из внешних (государственных) и внутренних (этических) ограничений. И все же, при контент-анализе49 писем исследователь может прочувствовать войну, проникнуть в человеческое подсознание, попытаться понять духовный мир индивидуальности. Интимный характер письма дает возможность историку раскрыть истинное отношение человека к событиям, использовать письма в качестве заслуживающего доверия источника. При этом именно субъективность письма оказывается не недостатком, а достоинством в ряду других источников личного происхождения50.

Наиболее информативными, самыми точными и близкими к событию среди эго-документов являются дневники, крайне редкие и уникальные в силу целого ряда причин источники. Во-первых, в условиях ведения боевых действий, в связи с постоянными перемещениями их трудно было сохранить (имеются, к примеру, такие свидетельства, когда при отсутствии бумаги солдаты раскуривали собственные дневники)51. Во-вторых, как отмечает в своих работах исследователь-фронтовик Л.Н.Пушкарев, рядовому составу вести дневники вообще запрещалось, если солдат все же начинал его вести и при очередной определенной уставом проверке личных вещей дневник обнаруживался, то он подлежал уничтожению как не входящий в список «необходимого и достаточного». В-третьих, дневники вели лишь офицеры, имевшие возможность для этого, чаще всего не принимавшие постоянного участия в боевых действиях . Дневников, дошедших с полей сражений Великой Отечественной, намного меньше, чем воспоминаний, написанных годами, а то и десятилетиями позже (удалось обнаружить фронтовые дневники лишь четырех участников войны, призванных военкоматами Коми АССР) . Тем ценнее эти редкие свидетельства живых че

1 „ ловеческих эмоции, кажущихся спустя годы нелепыми страхов и огорчении, i i k i трогательных минут радости. Как никаким другим источникам, дневникам, написанным «для себя», можно доверять в аутентичности оценок. )

Основной источник мемуаров (воспоминаний) — память. Однако запоминаются иногда не самые значительные события, а случайные, разрозненные факты. Память связана с эмоциональным восприятием события, а не сюжетной его стороной54. Автор может изначально при написании умолчать об известных фактах, или что-то может быть привнесено им позднее, на основании других впечатлений. Тем самым эти источники являются характерным отображением внутренней деятельности людей. В диссертации анализируются опубликованные в научно-популярных изданиях и газетах воспоминания участников воен? ных действий, призванных военкоматами Коми АССР. Важно отметить, что в последнее время рядовые фронтовики или их родственники, подводя жизненные итоги, желая сохранить память о войне в сознании будущих поколений, активно стали публиковать свои воспоминания о военных годах.

К мемуарам примыкает совершенно особая категория источников — устные воспоминания. Устная история — это записанные на магнитофонную пленку (бумагу, видео) воспоминания людей о своей жизни, о событиях про* шлого, свидетелями которых они были. Изучение антропологической проблематики войны без использования данных устной истории, носителями каковой являются люди, пережившие эти события, невозможно. Безусловно, с течением времени происходит ослабление событийной насыщенности и эмоциональной составляющей памяти человека. Кроме того, огромное воздействие на индивидуальный исторический опыт оказывают формулы официальной памяти, формируемые обществом и государством55. Тем не менее, как отмечает В.Ф.Коломийцев, обвинения в недостоверности и пристрастности устных свидетельств могут быть с равным основанием адресованы и к документальным источникам. В ходе исследования был разработан опросник для интервьюирования участников Великой Отечественной войны и их современников (приложение № 1 и №2). Материалы интервьюирования жителей, находящихся j на территории Коми АССР в период Великой Отечественной войны, некоторые из i которых были призваны на фронт в середине войны или на завершающем ее этапе, использовались в работе с целью изучения восприятия войны населением Коми АССР (первый и второй блок вопросов). Интервью, полученное в процессе личной беседы (в работе присутствуют материалы двенадцати интервью), позволило получить ценную фактическую информацию о событиях человека в прошлом из первых уст, а не в интерпретации. Магнитофонные записи бесед с респондентами были транскрибированы и переведены в новый источник — индивидуальные воспоминания-интервью, анализ которых способствует формированию картины «народной» репрезентации войны.

Второй тип источников составляют официальные письменные источники. К этой группе следует отнести документы государственных органов власти и управления 1941—1945 гг., различного рода приказы Ставки Верховного главнокомандования, Государственного Комитета Обороны СССР, Народного Комиссара обороны И.В.Сталина. Директивные и нормативные документы, обладающие высокой степенью достоверности, не отражают непосредственно личностный фактор войны. Однако они представляют интерес в плане изучения формирования нравственных посылов и стереотипов сознания фронтовиков, причин смены духовных императивов в среде военнослужащих56. Из числа региональных официальных источников , особо выделяется комплекс документов по истории мобилизации в годы войны и наградные материалы военнослужащих, призванных военкоматами Коми АССР: Указы Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза, наградные листы, которые содержат описания подвигов и позволяют увидеть сущность героического поступка в представлениях тех лет58.

В качестве официального источника в работе использованы материалы периодической печати 1930-х—1945 гг. Газетные источники, содержащие публикации, выполнявшие задачу формирования массового сознания, отклики жителей республики на события в стране и республике, письма в редакцию военнослужащих с обязательной установкой на агитационность, позволили проиллюстрировать проблему сочленения официального и неофициального в советг ской культуре 1930—1940-х гг. В работе использованы материалы центральных газет: «Известия», «Красная Звезда», местных периодических изданий: «За Новый Север», «Вбрлэдзысь», «Коми комсомолец», «Речник Печоры», «Красная Печора», «За ухтинскую нефть» (орган политического отдела, управления и профсоюзного комитета Ухто-Ижемского лагеря МВД СССР), «За полярную магистраль» (орган политотдела, управления и построечного комитета Печорского ИТЛ МВД СССР).

Богатый материал для исследования содержит учебная литература предвоенных лет, отражающая роль идеологии в формировании мировоззрения советского человека (будущего фронтовика)59. !

Специфическим видом источников являются произведения художественной литературы писателей-фронтовиков, воссоздающие внутренний мир человека войны. Для историка значимым здесь является соотношение исторической действительности и подмеченной в литературе проблемы, реального прошлого и собственного взгляда автора, выразившегося в собирательном художественном образе или вложенного в уста единичного персонажа, отражающего сиюминутные представления или позднее писательское осознание войны60.

Представляется важным, что любой исторический источник для исследования заявленной темы, как субъективный, так и официальный, зачастую содержащий массу противоречий в силу противоречивости самой советской эпохи, следует рассматривать как носитель множества смыслов, присутствующих "между строк" в контексте источника.

В данном исследовании использованы материалы Государственного учреждения Республики Коми «Национальный архив Республики Коми»: фонд Р-2121 — Коллекция документов периода Великой Отечественной войны; фонд Р-508 — Сыктывкарский городской военный комиссариат; фонд Р-1336 — Комитет по телевидению и радиовещанию Коми АССР; фонд Р-1323 — личный фонд поэта В.И.Елькина; фонд Р-1309 — личный фонд поэта А.П.Размыслова; фонд Р-2165 — Комитет государственной безопасности; фонд Р-194 — Коми государственный педагогический институт; фонд Р-3 — исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Коми ДО (АССР) (Коми облисполком); фонд Р-1503 — Финансовый отдел Ус.ть-Цилемского районного Совета депутатов, фонд П-1 — Коми областной комитет КПСС, фонд П-2174 — Политотдел Минерального ИТЛ МВД СССР, Архива Управления федеральной службы безопасности России по Республике Коми i архивные уголовные дела заключенных), Научного архива Коми научного центра УрО РАН (фонд 26 — Личный фонд к.и.н. А.Н.Александрова), Архива и фондов Национального музея Республики Коми (письма и воспоминания), Текущего архива и фондов музея Коми государственного пединститута (фронтовые письма, воспоминания, личные дела преподавателей и студентов), Текущего архива Кочпонского детского дома-интерната (Книги приказов (1938— 1941 гг.), Текущего архива Государственного академического театра драмы им. В.А.Савина Республики Коми (репертуарные списки 1930—1940-х гг.), личных архивов жителей Республики Коми.

Использованные в работе источники взаимосвязаны и взаимодополняют друг друга. Представляется, что рассмотренный комплекс документов позволяет разносторонне осветить заявленную тему исследования, решить задачи, поставленные в диссертации.

Объектом исследования выступают военнослужащие, призванные военкоматами Коми АССР, находящиеся в 1941—1945 гг. в рядах действующей армии и принимавшие личное участие в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны, а также человек, проживавший на территории республики в довоенный период, так как подготовка общества к войне, «вхождение» в нее, общественные настроения 1930-х гг. оказали значительное влияние на формирование сознания фронтовиков.

Предметом исследования является совокупность мыслей, чувств, настроений советского бойца в годы Великой Отечественной войны, влиявших на его мышление, поведение и реальные действия, что, в свою очередь, непосредственно сказывалось на ходе войны и отчего, безусловно, зависел ее исход.

В ходе исследования применяется термин «комбатант» (от франц. сошbattant — «боец») — непосредственный участник боевых действий в составе регулярной армии. В диссертации также используется понятие «фронтовое поколение» — особый социум советских людей, переживших, вышедших из войны, и, прежде всего, непосредственных участников Великой Отечественной войны, объединенных единым событием. В первые послевоенные годы несколько разных по возрасту поколений участников войны соединились фактически в одно — «поколение победителей».

Целью настоящей работы является воссоздание исторического портрета фронтовика Великой Отечественной войны на основе анализа опыта участников войны, призванных военкоматами Коми АССР. В связи с этим в работе поставлены следующие задачи:

• изучить общественные настроения и социально-психологические характеристики предвоенного общества республики; проследить влияние средств массовой информации и книжной печати на формирование советского человека в предвоенный период;

• проанализировать проблему восприятия начала войны человеком, раскрыть чувства, настроения, мысли, самоощущение и мироощущение человека в сложившейся ситуации; ;

• выявить характеристики военнослужащего в экстремальных боевых условиях;

• показать влияние возрастных факторов и «мужских» тендерных установок на самоощущение человека на войне;

• исследовать проблему формирования представлений о войне в армейской среде, изучить динамику восприятия образа врага и союзника в сознании фронтового поколения;

• рассмотреть комплекс вопросов, связанных с повседневностью фронтового быта; j>

• показать влияние цензуры на самосознание комбатанта и способы обхода I цензурных действий. j

Территориальные рамки работы совпадают с административными границами современной Республики Коми, расположенной в Северо-Восточной части Европейской России. На момент начала Великой Отечественной войны в Коми АССР было 15 сельских районов, один город — Сыктывкар, являвшийся столицей республики. Однако в связи с тем, что значительная часть работы посвящена бойцам и командирам, в изучаемый период находившимся в рядах действующей армии, территориальные рамки исследования значительно расширяются и обусловлены географией всего пространства Советского Союза и европейских стран, территорию которых в составе армии освобождали фронтовики в период Второй мировой войны. Без подобного расширения территориальных рамок исследования невозможно объяснить целый ряд процессов, протекавших в сознании фронтового поколения. «

Хронологические рамки работы охватывают период с начала 1930-х г. до 9 мая 1945 г. — даты Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Это обусловлено тем, что в задачи работы наряду с изучением человека в годы войны (1941—1945 гг.) включен анализ проблемы формирования фронтового поколения, для возникновения которого был необходим целый комплекс условий.

Методологической основой работы являются принципы историзма (объект рассматривается в динамике, в контексте исторического фона, с учетом накопленных знаний) и научной объективности, требующей привлечения всей совокупности методов исторической науки. Исследование базируется также на методологических подходах исторической школы «Анналов», философской герменевтики, экзистенциализма. В исследовании применяются некоторые социологические методики.

Проблемный подход, являющийся одной из составляющих методологии данного исследования, был детально разработан представителями французской исторической школы «Анналов»: историк формулирует доминирующую научную проблему, самостоятельно отбирая материал и определяя угол зрения Для i анализа источников, выявляет в ходе исследования ее связь с другими проблемами. Для заявленной темы важным является историко-психологический подход, также предложенный французскими историками школы «Анналов» и явившийся стержнем военно-исторической антропологии, в рамках которой данное исследование проводится. Психология способна максимально раскрыть человека через мысли, чувства, установки, поведение.

Этот принцип близок к одному из положений ранней герменевтики в частности «психологической герменевтики» В.Дильтея, — идее «вживания» исследователя во внутренний мир создателя источника, в изучаемую эпоху. Вместе с тем при использовании герменевтического метода (метода диалога с источником и интерпретации документов) важно то условие, что понимание исследователем исторического источника требует учета исторической дистанции между интерпретатором и текстом, осознания всех исторических обстоятельств. Данное положение представляется особо значимым в контексте исследования, поскольку сталинская эпоха является одним из наиболее противоречивых и трудно интерпретируемых периодов отечественной истории.

Важным методологическим принципом, необходимым при изучении «человеческого измерения» войны, является категория «пограничная ситуация», разработанная в рамках экзистенциальной философии. Она применяется к анализу мотивов поведения и самоощущения человека в экстремальных условиях войны.

Научная новизна исследования. Впервые в историографии предпринята попытка воссоздания социально-психологического портрета фронтовика Великой Отечественной войны на материалах Коми АССР, включая анализ проблемы формирования фронтового поколения. В работе целостному рассмотрению подвергается региональный комплекс опубликованных и неопубликованных источников личного происхождения, созданных участниками войны, до сих пор не являвшийся предметом специального исторического исследования. В диссертации на основе материалов исследуемого региона рассматриваются не изученные ранее аспекты человеческой составляющей истории Великой ОтечестI венной войны, такие как восприятие начала войны населением Коми АССР, влияние возрастных факторов на человека в ситуации войны, формирование и динамика представлений о войне, противнике и союзниках в армейской среде, особенности человека в боевой обстановке, специфика быта на фронте. Принципиально новым является анализ проявления «мужских» тендерных установок в военный период на примере участников Великой Отечественной войны, призванных военкоматами Коми АССР. Новизна работы заключается и во вкладе в развитие новой отрасли исторической науки — военно-исторической антропологии в рамках исследования региональной истории XX в.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в сорока двух публикациях автора общим объемом 25,5 п.л., в докладах и сообщениях на тридцати четырех Международных, Всероссийских, межрегиональных, региональных, республиканских научных форумах, состоявшихся в Сыктывкаре в 2001—2005 гг., Ухте в 2004 г., Омске в 2002 г., Москве в 2001—2002 гг. и 2004—2005 гг., Санкт-Петербурге в 2005 г., Челябинске в 2004 г., Котласе в 2003 г., Яренске в 2003 г., Вельске в 2004 г., Йошкар-Оле в 2004 г.

Основной концептуальный подход диссертации — историко-психологический подход в представлении военной истории — использован автором в процессе подготовки ряда музейных экспозиций в Национальном музее Республики Коми.

Практическая значимость данной работы заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы в исследовательской работе для дальнейшего изучения историко-психологических и социальных аспектов истории Великой Отечественной войны и военной истории в целом. Научные выводы диссертационного исследования могут найти применение при создании как специальных, так и обобщающих изданий по истории Республики Коми, стать основой музейных экспозиций, использоваться при подготовке научнопопулярных работ, написании учебных пособий и практикумов по курсу регио новедения, чтении курсов лекций и проведении практических занятий по военной истории, истории Отечества и краеведению. Материалы диссертации моI гут быть полезны в процессе подготовки и проведения мероприятий военно1 патриотической тематики. I

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав,

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Моисеева, Ирина Юрьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Великая Отечественная война 1941—1945 гг. в той или иной степени коснулась всех, кому пришлось ее пережить и, тем более, в ней участвовать. Война заставила на многое взглянуть по-иному, для выживших — именно она определила дальнейший жизненный путь.

Общественное сознание большинства людей, мобилизованных в военный период в действующую армию и составивших основную ее часть, формировалось в довоенные 1930-е гг. Безусловно, этот исторический период, наполнгн-ный искренней верой в социалистические идеи и психологией страха, трудовым энтузиазмом миллионов и массовыми политическими репрессиями, лучшими чертами советского патриотизма и милитаристской пропагандой, достижениями в экономике и культуре и полуголодным существованием при напряженном труде, отложил отпечаток на мировоззрение людей, отстоявших в годы Великой Отечественной войны государственную независимость СССР.

В предвоенный период активно происходил процесс складывания идентичности советского человека. Вся система пропагандистских средств (радио, периодическая печать, печатная продукция книгоиздательств, средства искусства и кинематографии, массовая песня, школьные образовательно-воспитательные программы) были направлены на формирование в массовом сознании идеи «светлого будущего», веры в мудрость руководителя государства и правильность линии партии, что как действительно возбуждало энтузиазм и веру населения, так и одновременно дезинформировало граждан о реальном положении дел в стране.

Рассмотрение регионального комплекса исторических источников, отражающих общественные настроения предвоенного общества Коми АО (АССР), выявило их многообразие и разноплановость. Неоднородность общественных настроений, проявление личного отношения (нелояльность некоторых граждан по отношению к власти, режиму, избирательным кампаниям, социальное недовольство системой распределения, неприятие отдельными лицами социалистического соревнования и др.) доказали мысль о несовпадении общественного и индивидуального сознания, а также поставили под сомнение целостность и монолитность поддержки обществом государственной власти в 1930-е гг.

В целом же, образ советского общества 1930-х гг. складывался из создающегося жизнерадостного мироощущения значительной части населения страны в силу целого ряда впечатляющих позитивных изменений в экономике, культуре, образовании, социальной сфере; ярко выраженной, сформированной усилиями советской идеологической системы, эмоциональной сопричастности к происходящим в стране событиям; подозрительного отношения к внешнему миру, привычного чувства ожидания будущей войны; высокого страха перед анонимной угрозой и агрессии как следствия и защитной психологической реакции на страх; искаженных представлений о человеческих ценностях, подмененных на ценности большевистские (доносительство, шпионаж и «разоблачи-тельство»), постоянной «борьбы за успехи на производстве».

В 1930-е гг. в государстве сложился и приобрел четкие формы свой собственный, советский милитаризм — комплекс мероприятий, призванных подготовить общество к предстоящей войне (мобилизационный тип экономики, культивируемый военный опыт прошлого, создание спортивноt военизированных организаций), что имело, с одной стороны, негативное влияние на общество, однако впоследствии сыграло позитивную роль в условиях будущей войны и позволило СССР победить.

В массовое сознание, особенно молодежи, внедрялась идея советского патриотизма. Служба в Красной Армии для молодых людей расценивалась как «почетное право гражданина». Именно с помощью советского патриотизма на протяжении 1930—1940-х гг. советское социалистическое государство превратилось в «высшую ценность», ради которой шли на смерть и тяжелые испытания. В результате мощного идеологического прессинга советский патриотизм явился основополагающей чертой общества 1930-х гг. В годы Великой Отечественнои воины он наряду с личностным героизмом стал главным источником 1

Победы. ?

Наиболее сильное влияние на формирование сознания и поведения представителей фронтового поколения оказали следующие направления общественных настроений, сложившиеся в предвоенный период: вера в мудрость руководителя государства и правильность линии партии, привычка к труду и бытовым трудностям, готовность пожертвовать собой, чувство коллективизма, желание служить в армии, воспитание выносливости и готовности к войне через различные спортивно-военизированные организации, где население обучалось практическим военным умениям и навыкам, стремление к учению и овладению воинскими специальностями при достигнутых успехах в образовательной сфере в 1930-е гг., чрезвычайно высокие патриотические настроения.

Фронтовое поколение советских людей, целевая группа исследования, явилось тем особым социумом, специфическая культурная идентичность которого четко определяется его корпоративностью в отношении индивидуальной и коллективной памяти, связанной с событиями 1941—1945 гг.

Сопоставительный анализ комплекса региональных источников, выбранных в качестве информационного поля для создания социально-психологического портрета фронтовика, позволил исследовать проблемы восприятия войны, противника и союзников в армейской среде, фронтового быта, возрастных факторов и «мужских» тендерных установок на войне, самоощущения человека в боевой обстановке.

Очевидно, что в сознании каждого человека фронтового поколения Великая Отечественная война и сегодня осмысляется как четкое разграничение временного потока — «до» и «после», причем первый день войны не всегда воспринимался фронтовиком как временной рубеж. Осознание войны происходило зачастую позднее, при личном непосредственном столкновении с трагедией войны. Несмотря на то, что большинство жителей республики (в том числе будущих фронтовиков) предчувствовало войну, ее начало вызвало сильное эмоциональное потрясение.

В письмах с фронта «война» обозначалась ее участниками как губительная по своей натуре, по мере приобретения нового реального опыта степень адекватности восприятия войны увеличивалась. В экстремальной ситуации войны фронтовик подвергался сложнейшим испытаниям, крайнему напряжению, которые далеко не каждый человек способен выдержать. Смерть становилась на войне привычным элементом повседневного быта, ценность человеческой жизни нивелировалась. Привыкание к виду чужой и к мысли о возможности собственной смерти, результатом чего становилось притупление чувства самосохранения, являлось опасным состоянием, способствовало и зачастую приводило комбатанта к гибели.

Под влиянием угрозы жизни, трудностей, постоянного физического и нервного напряжения как положительные, так и отрицательные качества акцентуировались. Основными мотивами, которые руководили советским воином в бою, были, с одной стороны, ненависть к врагу, патриотизм, чувство долга, с другой — воинская дисциплина, героические примеры и символы, желание отличиться перед товарищами своей отвагой и мужеством, опасение прослыть трусом или же боязнь наказания при проявлении трусости. Факторами, отрицательно воздействующими на самоощущение и психику бойца, являлись огневое воздействие противника, бытовые трудности (накопленная усталость, недосыпание, длительные переходы, недостаточное питание, некачественное обмундирование, неудовлетворительные санитарно-гигиенические и жилищные условия, погодно-климатический фактор), «близкая смерть» (гибель товарищей, тела погибших) и др. Позитивный психологический настрой комбатанта напрямую зависел от межличностных отношений в воинских коллективах, таких как боевое товарищество, коллективизм и взаимовыручка. Не менее важное влияние на боеспособность и моральный дух бойца оказывали организация и качество солдатского быта, а также своевременно получаемая фронтовиком позитивная информация о разворачивавшихся на фронтах событиях. От осведомленности бойцов во многом зависели ход и исход определенной ситуации в войне, точные сведения имели первостепенное значение при принятии командирами важнейших решений. Источниками сведений о положении дел на фронте были ежедневные сводки Информбюро и армейские газеты, разъяснением информации занимались политработники. Однако зачастую эти данные являлись недостоверными, несвоевременными или отсутствовали совсем. Коми политработники в воинских соединениях, где служили коми бойцы, переводили сообщения Информбюро и издавали на родном языке боевые листки.

Одной из главных психологических проблем в боевой обстановке было убийство другого человека, существа себе подобного, и чем продолжительнее солдат пребывал на фронте, тем убийство другого для него становилось привычнее. Приобретенная в боевых условиях привычка убивать — одно из самых катастрофических последствий войны, именно эта способность человека, научившегося в минуты опасности профессионально, безболезненно для себя самого убивать, привносит в мирное общество элементы бесчеловечности, жестокости, озлобления.

Неотъемлемой частью войны являлся страх, который возникал как следствие инстинкта самосохранения и естественная психологическая реакция t на опасность. Избавиться полностью от страха смерти фронтовику было невозможно, хотя зачастую страх притуплялся вследствие длительного пребывания человека на фронте, чрезмерной усталости, истощения сил, моральной подавленности. Мужество было чувством, подобным страху, только последний был направлен на физическое самосохранение, а мужество — на моральное. Мужество, стойкость, готовность к самопожертвованию в годы Великой Отечественной войны носили устойчивый и распространенный характер. Подвиг на войне мог стать результатом как сознательного волевого выбора человека, готовности к самопожертвованию, так и бессознательного порыва. Психологическими стимуляторами, применяемыми с целью вытеснения из сознания воинов чувства страха в бою, являлись обращение командира к личному составу, беседы политработников, призывы, лозунги, воодушевляющие крики в момент атаки, алкоголь. Алкогольное опьянение для многих бойцов стало не только подавлением эмоции страха перед боем, ощущением собственного бесстрашия, но и явилось причиной гибели.

Во фронтовой обстановке отчетливо проявлялись и реализовались слож ные явления иррационального в человеческой психологии —■ вера в высшие си] лы (божественная вера, солдатский фатализм, бытовой мистицизм), при этом вера в судьбу присутствовала, даже если человек утверждал, что он никогда, ни во что не верил. Большинство солдатских примет на фронте были связаны с ожиданием ранения или гибели, в связи с этим распространение получали табу (запреты) и талисманы (обереги, амулеты), являвшиеся разновидностями бытовой религиозности и соотносившиеся фронтовиком с попыткой уберечься, сохранить собственную жизнь в экстремальной ситуации.

На всем протяжении войны «враг» в сознании комбатанта представлялся в негативном ключе (жестокий, опасный, коварный, в то же время трусливый и хитрый), к нему испытывались чувства ненависти и презрения. Воспетый предвоенной пропагандой образ немецкого пролетария — друга страны Советов, рассеялся с самого начала войны: сразу же стало ясно, что немец — сильный противник, чувство страха к которому прослеживается уже в письмах начального периода войны. В результате приобретения индивидуального опыта «враг» для каждого бойца становился более конкретным и оттого более ненавистным. На протяжении войны ненависть к врагу перерастала в жажду скорейшей праведной мести. Отношение к противнику выстраивалось по принципу антиномии: применительно к оккупантам происходило отрицание положительных человеческих качеств. Боевая смекалка, приемы маскировки, нежелание немцев сдаваться в плен живыми расценивались как трусость, методы агитации и пропаганды врага рассматривались как лживость. В период войны произошло предельное отторжение противника: понятия «немец», «враг», «фриц», «фашист», «злодей» стали тождественными. На завершающем этапе войны в сознании некоторых бойцов появлялась терпимость к врагу, а после вступления на территорию побежденной страны — восхищение хозяйственностью, аккуратностью немцев, однако такие свидетельства в письмах и солдатских дневниках являются единичными. По впечатлениям фронтовиков противники-финны отличались большей, в отличие от немцев, жестокостью. Однако имеются свидетельства, что на Карельском фронте финны направляли коми бойцам обращения о переходе на свою сторону, так как не желали уничтожать родственных им финно-угров. |

Образ союзника в лице американских и английских солдат в начальный период войны воспринимался комбатантом как нечто неустойчивое, сомнительное, в ходе войны этот образ конкретизировался, недоверие к союзникам смягчалось. Боевые действия, которые вели союзники, отслеживались в армейской среде, особое значение советские бойцы придавали теме задержки «второго фронта». Открытие «второго фронта» идентифицировалось со скорым окончанием войны, долгожданной встречей с близкими, солдаты ждали его постоянно. Историческая встреча с союзными войсками в памяти фронтовика отмечается как яркое, незабываемое событие, обозначившее собой конец войны и начало Победы.

Важной частью жизни солдата на войне становилась личная переписка. Получение солдатом на фронте письма и его написание являлось доказательством самого существования человека, залогом устойчивости. Для фронтовика, оказавшегося на грани жизни и смерти, каждое письмо было определенной Бе-хой, «зарубкой» на шкале «времени проживания» им определенного этапа «своей» войны.

Письма с фронта, подробно исследованные и достаточно полно процитированные в диссертации, не только позволили создать временной фон для осмысления войны, но и рассматривались как одна из попыток человека уйти, вырваться из экстраординарного пространства к нормальной жизни. Они помогли раскрыть внутренний мир комбатанта, узнать, какими были солдаты большой войны, представить частную жизнь человека, демонстрирующую одновременно целый ряд типичных ситуаций. В проанализированных письмах зачастую прослеживается сходство мыслей, переживаний, оценок, чувств.

Условия военного времени и стремление власти обезличить процесс переписки, сделать его стандартизированным, управляемым посредством жесткого цензуирования и перлюстрации, разработанных правил написания посланий домой, доводившихся до солдат и публиковавшихся во фронтовых газетах, инициировали изобретение различных способов обхода установленных правил и цензурных запретов. Зачастую бойцы в иной, завуалированной, форме сообщали в письмах с фронта о своем местонахождении, а, следовательно, и дислокации своего воинского подразделения. Представители малых народов, в том

212 числе коми, «опасные фрагменты», связанные с собственным эмоциональным восприятием ситуации, оценкой войны, противника, собственной армии, часто излагали на родном коми языке, который использовался ими и как наиболее близкий и понятный способ общения с родными.

Экстремальные боевые условия способствовали усилению одной их важнейших «мужских» установок: солдат-мужчина обязан был проявлять и проявлял себя как защитник. В то же время критерии и установки мужественности на войне, несомненно, трансформировались. К закрепленным опытом войны предписаниям маскулинности относятся преодоление страха, категоричность суждений и оценок, ответственное отношение к выполнению общественного долга по защите Родины, усиление отцовских и супружеских чувств мужчины-семьянина (тревога по поводу здоровья и благополучия родных, ответственность за будущее собственных детей, переосмысление опыта совместно прожитой жизни, новое, спровоцированной войной осознание семьи). Однако в условиях войны у мужчин проявлялись установки, которые более дифференцируются по отношению к женщине, к каковым относятся повышенная эмоциональность, открытое выражение обостренной чувственности, размышления о содержании основополагающих понятий (верность, измена, счастье), постоянные импульсы саморефлексии. Возможно, что сентиментальные всплески у мужчин — авторов солдатских писем и дневников — могут расцениваться как ответные компенсаторные механизмы человеческой психики на жестокость войны, вынужденное убийство другого, потенциальную возможность быть убитым, вид «близкой смерти».

Казалось бы, война как реальная возможность проявления истинно мужских качеств (смелости, твердости духа, геройства, лихости, умения испытать риск, достойно преодолеть трудности) должна была усилить в мужчине мужественность. Однако, реальный человек, очутившись в экстремальной ситуации войны, не всегда выполнял социальные предписания общества относительно I своей тендерной принадлежности. Более того, субъективное самовосприятие f способствовало выработке собственных представлений о должном и разрешенном, необходимом и необязательном в поведении мужчины. •

Рассмотрение проблемы влияния возрастных факторов на психологию военнослужащих показало, что характерные для молодых людей преимущественно позитивные качества — стремление к службе в армии, желание обучиться военному делу, быстрая приспособляемость к пространству экстремального типа, каковым являлся фронт, большая склонность к риску, пренебрежение опасностью — имели немалое значение в боевой обстановке. Для солдата в зрелом возрасте, обладавшего жизненным опытом, более характерны были рассудительность, осмотрительность, стремление взвесить последствия своих действий. Самоценность собственной жизни была гораздо выше у комбатанта, до войны создавшего семью, нежели у молодого военнослужащего, для которого в большей мере были присущи порыв лихости, риск, самопожертвование. Однако возрастные и тендерные особенности ни в коем случае нельзя разделить по отношению к ответственности выполнения общественного долга, чувству, которое в годы Великой Отечественной войны нельзя не признать высочайшим, святым, благородным.

Война размыла возрастные границы и признаки национальной принадлежности народов Советского Союза. Это произошло в силу того, что фронтовики оказались в едином пространстве переходного, пограничного типа, где подчинялись единым приказам и стремились к единой цели. Она произвела в человеке глубинные перемены, которые привели к оценке собственной жизни, осознанию величайшей ценности реального земного бытия. Несколько поколений соединились в одно фронтовое поколение Великой Отечественной — сообщество, отличающееся совокупностью особых социально-психологических характеристик и объединенное сходными проблемами и настроениями. Отличительным генерализующим признаком принадлежности к фронтовому поколению стало участие в Великой Отечественной войне — критерий, позволяющий учитывать самосознание и самоидентификацию этой категории людей: «Я — советский солдат — остановил движение смерти в мире». j

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Моисеева, Ирина Юрьевна, 2006 год

1. Бутырев, В.Ф. Война (из воспоминаний воркутинского шахтера) Текст. / В.Ф.Бутырев // Арт. — 2005. — № 1. — Сыктывкар, 2005. — С. 82-106.

2. Быдмбны интеллигенциялбй кадръяс Текст. // Коми комсомолец. 1939. — 4 марта. — С. 3.

3. Воспоминания Вибе Корнея Корнеевича Текст. — Набережные Челны, 1999. — Сыктывкар, 2002. — 91 с.

4. Дневники И.Пыстина (1941-1943 гг.) Текст. // Арт. — 2005. — № 1.: —1

5. Сыктывкар, 2005. — С. 52-81. )

6. Забытая лесостоянка Текст. // За Новый Север. —■ 1937. — 6 марта. —г С.Iу

7. Иловайский, И.Б. В сопках Заполярья. Из воспоминаний участника войны Текст. / И.Б.Иловайский. — Сыктывкар: Сыктывкарский гос. ун-т, 2005. — 24 с.

8. Книга для чтения по русскому языку для 5 класса неполной средней и средней школы Текст. — Сыктывкар: Коми гос. изд-во, 1941. — 278 с.

9. Козлов, Н.И. Три поколения : повесть-хроника Текст. : [воспоминания Н.И.Козлова] / Н.И.Козлов. — Сыктывкар, 1999. — 123 с.

10. Коми АССР в годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.) Текст. : сб. док. и материалов. — 2-е изд., перераб. и доп. / Под ред.

11. А.Н.Турубанова. — Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 2004. — 288 с. i

12. Коми литература : хрестоматия для 8 класса средней школы Текст.— Сыктывкар: Коми гос. изд-во, 1941. — 205 с.

13. Коми пединститут в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Текст. : сб. док., материалов и воспоминаний / под ред. В.Д.Захарова, Л.А.Жданова, Э.В.Роттэ. — Сыктывкар, 2005. — 253 с.

14. Коми ССР 70 лет : статистический сб. Текст. — Сыктывкар, 1991. — 190 с. i

15. Кульков, Е.Н. Война. 1941—1945. Факты и документы Текст. /

16. Е.Н.Кульков, М.Ю.Мягков, О.А.Ржешевский. — М.: ОЛМА-ПРЕСС,2001. —480 с. {1

17. Ларев, П.С. Крепость на Волге Текст. : [воспоминания П.С.Ларева] / П.С.Ларев // Книга Памяти Республики Коми : в 10 т. Т. 8. — Сыктывкар,1999, —С. 959-965.

18. Нечаева, А.С. «Ыджыд шуд» Большая радость. [Текст] / А.С.Нечаева // Вбрлэдзысь. —1939. — 12 авг. — С. 3.

19. Никулин, Л.Ф. Соль земли старины глубокой (легенда исторической правды) Текст. : [воспоминания Л.Ф.Никулина] / Л.Ф.Никулин. — Сыктывкар, 2000. —134 с.

20. Носов, Е.И. Усвятские шлемоносцы Текст. : повести / Е.И.Носов. — Петрозаводск, 1986. — 217 с. — Содерж.: Усвятские шлемоносцы; Красное вино Победы.

21. Павленко, П. Письмо домой Текст. / П.Павленко // Красная Звезда. — 1943. —28 марта, —С. 3.

22. Петрунев, А.С. Мой старший брат Текст. : [фронтовые письма

23. B.Петрунева. / А.С.Петрунев // Книга Памяти Республики Коми : в Ют. Т. 9. — Сыктывкар, 2002. — С. 813-816.

24. Пешкин. Подготовка к 8 марта Текст. / Пешкин // За Новый Север. — 1937. —6 марта. —С. 4.

25. Пеэгель, Ю. Я погиб в первое военное лето Текст.: повесть / Ю.Пеэгель. — Таллинн: Ээсти раамат, 1982. — 192 с.

26. Письмо Б.В.Мишуринского Текст. // За Новый Север. —1942. — 29 марта.—С. 3. \

27. Письмо В.Длужневского ухтинским товарищам Текст. // За ухтинскую нефть : орган политического отдела, управления и профсоюзного комитета Ухто-Ижемского лагеря МВД СССР. — 1942. — 10 июня. — С. 2. •

28. Письмо В.И.Демина Текст. // За Новый Север. — 1938. — 7 нояб. — С. 2.

29. Письмо И.Т.Иванова из госпиталя товарищу С.Б.Фиксену Текст. // За полярную магистраль : орган политотдела, управления и построечного комитета Печорского ИТЛ МВД СССР. —1942. — 7 нояб. — С. 4.

30. Письмо Н.В.Палкина Текст. // За Новый Север. — 1942. — 23 июля.—1. C. 2. j

31. Письмо сержанта Торопова товарищам-речникам Текст. // Речник Печоры. —1942. — 16 сент. — С. 2. \

32. Письмо Ф.Семяшкина землякам-ижемцам Текст. // Красная Печора. — 1942.—1 янв, —С.2.

33. НоШ^ХА. Суровая школа жизни Текст. : [воспоминания В.Г.Попова] /

34. A.Попов // Книга Памяти Республики Коми : в 10 т. Т. 9. — Сыктывкар, 2002. —С. 755-761.

35. Попов. Выставка выло мушсны 177 морт Текст. / Попов // Вбрлэдзысь. — 1939. —Юавг. —С.З.

36. Признание. Коми пединститут в воспоминаниях выпускников (историков и филологов) Текст. — Сыктывкар, 2002. — 204 с. s

37. Родной литература Родная литература. для 7 класса неполной средней и средней школы [Текст]. — Сыктывкар: Коми гос. изд-во, 1941. — 221 с.

38. Родной литература Родная литература. : хрестоматия для 6 класса неполной средней и средней школы [Текст]. — Сыктывкар: Коми гос. изд-во, 1940.—210 с.

39. Раппопорт, Ю.М. Оглядываясь на пройденные годы Текст. : [воспоминания Ю.М.Раппопорта] / Ю.М.Раппопорт // Книга Памяти Республики Коми : в 10 т. Т. 8. — Сыктывкар, 1999. — С. 1036-1040.

40. Родев, М.В. Воспоминания о войне Текст. / М.В.Родев // Страницы истории Великой Отечественной войны (1941—1945) : Труды Коми отделения Академии военно-исторических наук. — Вып. 4. — Сыктывкар, 2005. — С. 208-213.

41. Сражались насмерть Текст. : [воспоминания И.В.Козлова] / И.В.Козлов // Книга Памяти Республики Коми : в 10 т. Т. 9. — Сыктывкар, 2002. — С. 732-742.

42. Сумароков, А. Устьцилема Текст. : повесть / А.Сумароков. — Киров, 2005. —462 с. |

43. Торопов, В.Г. В штабе Рокоссовского Текст. : [воспоминания

44. B.Г.Торопова. / В.Г.Торопов // Книга Памяти Республики Коми : в 10 т! Т.9. — Сыктывкар, 2002. — С. 748-755. !

45. Тырин, И. В моей жизни самые счастливые дни Текст. / И.Тырин // Вбрлэдзысь. — 1939. — 7 нояб. — С. 3.

46. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1941 г. Текст. // Известия. — 1941. — 8 июля. — С. 1.

47. Фронтовой дневник С.И.Чупрова Текст. — Сыктывкар, 2005. — 230 с. — (Память, обжигающая сердца: в 2 кн. Кн. 2).

48. Фронтовые вести родным Текст. : [фронтовые письма И.Н.Коткова] // Книга Памяти Республики Коми : в 10 т. Т. 4. — Сыктывкар, 1996. — С. 410-414.

49. Фронтовые письма Текст. — Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1995. — 416 с.

50. Холопова, Е.С. Записки об отце Текст. : [дневники С.А.Холопова] / Е.С.Холопова // Арт. — 2002. — № 1.— Сыктывкар, 2002. — С. 145-160.

51. Шнайдер, Б. Неизвестная война Текст. : [воспоминания участников Великой Отечественной войны об отношении советских солдат во время войны к сексу] / Б.Шнайдер // Вопросы истории. — 1995. — № 1. — С. 104-113.

52. Шиханов, Н. Растет культура в нашей стране Текст. / Н.Шиханов // За Новый Север. — 1938. — 12 дек. — С. 2.

53. Юркин, А.В. Фронтовой дневник Текст. / А.В.Юркин // Участие жителей Коми в войнах и вооруженных конфликтах XX века : Труды Коми отделения Академии военно-исторических наук. — Вып. 2. — Сыктывкар, 2004. —С. 158-171.I1.. Неопубликованные источники:

54. Государственное учреждение Республики Коми «Национальный архив Республики Коми» (ГУ РК «НА РК»).

55. Фонд Р-3 — исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Коми АО (АССР) (Коми облисполком).

56. Фонд Р-194 — Коми государственный педагогический институт.

57. Фонд Р-508 — Сыктывкарский городской военный комиссариат.

58. Фонд Р-1309 — личный фонд поэта А.П.Размыслова.

59. Фонд Р-1323 —личный фонд поэта В.И.Елькина.

60. Фонд Р-1336 — Комитет по телевидению и радиовещанию Коми АССР. Фонд Р-1503 — Финансовый отдел Усть-Цилемского районного Совета депута-> тов.

61. Фонд Р-2121 — Коллекция документов периода Великой Отечественной войны.

62. Фонд Р-2165 — Комитет государственной безопасности.

63. Фонд П-1 — Коми областной комитет КПСС.

64. Фонд П-2174 — Политотдел Минерального ИТЛ МВД СССР.

65. Архив Управления федеральной службы безопасности России по Республике Коми.

66. Книга поступлений (далее КП) 8594. Архивное уголовное дело А.П.Попова. КП 8059. Архивное уголовное дело В.Д.Голубевой.

67. Научный архив Коми научного центра УрО РАН. Фонд 26 — Личный фонд к.и.н. А.Н.Александрова.

68. Текущий архив Государственного академического театра драмы им. В.А.Савина Республики Коми.

69. Репертуарные списки Коми республиканского драматического театра 1930— 1940-х гг.

70. Текущий архив Коми государственного педагогического института. Личное дело Г.И.Роялина. ?

71. Текущий архив Кочпонского детского дома-интерната. \ Книги приказов (1938—1941 гг.).

72. Архив Национального музея Республики Коми. Воспоминания-интервью А.М.Белозерова. Воспоминания-интервью В.И.Богданова.

73. Воспоминания-интервью В.И.Стрекалова. Воспоминания-интервью Г.И.Кисляка. Воспоминания-интервью Е.П.Струковой. Воспоминания-интервью Л.А.Путинцевой (Буткевич). Воспоминания-интервью Л.И.Суриной.

74. Воспоминания-интервью Н.Н.Копытиной. |

75. Воспоминания-интервью О.Н.Богдановой. j

76. Воспоминания-интервью П.Н.Коткова. »

77. Воспоминания-интервью С.С.Леоновой.

78. Воспоминания-интервью Э.Н.Шевелевой. Коллекция писем А.Е.Артеева. з 8. Национальный музей Республики Коми.

79. КП 8915. Коллекция документов Безносикова С.И. (1909—1984). КП 8922. Коллекция документов Ладанова А.С. (1907—1942). КП 9327. Коллекция документов Тырина П.Ф. (1913—1988).

80. КП 9576. Коллекция документов Героя Советского Союза Черепанова С.М. (1916—1944).

81. КП 11536 Коллекция документов Коткова Д.Н. (1911—1942) и Коткова И.Н. (1916—1942).

82. НВ (научно-вспомогательный фонд) 9577. Коллекция документов Трофимовой Н.В. (1923—1944).

83. Донесение наркому внутренних дел Коми АССР Кабакову от инструктора контрольной группы СНК Коми АССР Ануфриева 1940 г. // Экспозиция отдела истории.

84. Заявление о добровольном вступлении в РККА П.В.Алмазова // Экспозиция отдела истории.

85. Музей Коми государственного педагогического института.

86. Воспоминания Н.А.Каракчиева. Коллекция фронтовых писем А.Г.Лихачева. Коллекция фронтовых писем В.А.Шомысова. Воспоминания Н.А.Каракчиева.

87. Личный архив А.Н.Цыпановой.

88. Личный архив Д.Г.Костылева. ? 1 12. Личный архив ЛПСтарцевой.- " I