Социально-демографический профиль, факторы и формы проявления бедности российского населения тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 08.00.05, доктор экономических наук Овчарова, Лилия Николаевна

• Овчарова, Лилия Николаевна
• доктор экономических наук
• 2011

Оглавление диссертации доктор экономических наук Овчарова, Лилия Николаевна

Введение.

Глава 1. Теоретические и концептуальные подходы к определению бедности.

1.1 Современные теоретические концепции определения бедности.

1.2. Методологические аспекты теории и практики построения абсолютной линии бедности.

1.3. Монетарные и немонетарные подходы к построению относительной линии бедности.

1.4. Субъективная концепция определения линии бедности.

1.5. Новый подход к классификации и построению линий бедности

Глава 2. Методологические особенности национальных мониторингов бедности

2.1. Российская линия бедности: анализ динамики продуктовых и непродуктовых компонент в составе прожиточного минимума.

2.2. Методологические основы измерения линии бедности в США.

2.3. Многокритериальные линии бедности Европейского Союза.

2.4. Система национальных источников данных о бедности в России

Глава 3. Уровень, профиль и структура российской бедности при использовании различных критериев.

3.1. Инструментальные подходы к измерению бедности на основе агрегированных индексов. ^ ^ g

3.2. Особенности динамики уровня и профиля бедности при использовании альтернативных определений черты бедности.

3.3. Влияние эквивалентных шкал на уровень и профиль бедности.

3.4. Особенности профиля и форм проявления бедности различных социально-демографических групп.

Глава 4. Основные тенденции в изменении структуры факторов бедности российских домохозяйств.

4.1. Методологический подход к анализу факторов бедности на основе макро и микроданных.

4.2. Динамика уровня, структуры и дифференциации доходов населения в постсоветской России.

4.3. Государственная политика на рынке труда и ее влияние на уровень и профиль бедности.

4.4. Роль системы социальной защиты в поддержке бедного населения.

Глава 5. Новые направления в исследованиях бедности, ориентированные на концепцию человеческого развития.

5.1. Прогресс в достижении целей развития тысячелетия (ЦРТ) по сокращению бедности

5.2 Измерение благосостояния на основе агрегированных индексов.

Глава 6. Новая модель национального мониторинга бедности

6.1. Рекомендации по переходу на новые нормативно-методические основы для анализа и измерения бедности.

6.2. Рекомендации по разработке абсолютной линии бедности для целей адресной социальной защиты.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Социально-демографический профиль, факторы и формы проявления бедности российского населения»

Актуальность исследования. Сокращение бедности выступает ключевой задачей социально-экономического прогресса, во многом определяя не только политическую стабильность страны, но и перспективы в глобальном мире. Поэтому в Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года, разработанной Министерством экономического развития РФ, снижение бедности и неравенства отнесено к приоритетным народно-хозяйственным задачам, а показатели уровня и профиля бедности - к числу основных индикаторов эффективности инвестиций в, человеческий капитал. Соответственно актуализировались исследования причин бедности, которые коренятся в обострившихся противоречиях моделей соединения труда и капитала и распределения полномочий между рынками, государством и семьями по обеспечению уровня и качества жизни. Становится все более ясным, что без снижения уровня бедности и ликвидации крайних форм ее , проявления невозможно достичь повышения качества человеческого капитала и экономического роста, а также создать предпосылки для расширения социальной базы модернизации и роста производительности труда.

Несмотря на то, что взгляд на экономический рост как главный индикатор развития и фактор сокращения бедности остается доминирующим, в последние 20 лет этот подход подвергся серьезной критике. Необходимость его пересмотра резко возросла в условиях современного кризиса, и значительный вклад в этот процесс внесли нобелевские лауреаты Дж. Стиглиц и А. Сен. Обсуждая причины кризиса, они отметили растущий разрыв между информацией, содержащейся в агрегированных данных по ВВП, и тем, что действительно значимо для благосостояния. Поэтому пришло время переместить акцент с измерения производства на измерение уровня и качества жизни населения. Это требует создания новой концепции анализа развития, в которой важное место заняли бы показатели благосостояния и устойчивости достигнутых результатов, и монетарные и немонетарные критерии бедности должны стать их неотъемлемой частью.

Насущность такого подхода для России связана с тем, что результаты экономического роста перестали оказывать позитивное влияние на неравенство, уровень, и особенно, на структуру бедности. При высоких социальных расходах и общей положительной динамике экономического прогресса наметился тренд ухудшения социального самочувствия и роста социальной напряженности. Это говорит о необходимости корректировки социально-экономической политики в области благосостояния на основе углубления теоретического анализа бедности, ее критериев и развития^ статистического инструментария. Этим определяется выбор* темы диссертационного исследования.

Цель исследования состоит в разработке концептуальной основы для мониторинга и исследования бедности в России с учетом особенностей экономического, институционального и социо-культурного развития и мер социальной политики, направленных на снижение бедности.

Объект-исследования - российское население и. отдельные социально? демографические группы домохозяйств, входящие в состав бедных на основании различных характеристик благосостояния и потребления.

Предмет исследования - монетарные и немонетарные формы проявления бедности, обусловливающие их социально-демографические и экономические факторы, а также система мер социально-экономической политики, направленной на сокращение бедности.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач:

• проанализировать и систематизировать сложившиеся в отечественной и зарубежной научной литературе основные теоретико-методологические и практические подходы к определению бедности как экономической категории, построению национальных и компаративистских линий бедности, измерению благосостояния;

• критически рассмотреть и дать обобщенную характеристику возможностям и ограничениям российского мониторинга бедности, учитывая весь комплекс аналитических и управленческих задач, включая обязательства России по реализации Целей развития тысячелетия и возможность настройки на статистический инструментарий стран ОЭСР;

• разработать и протестировать на эмпирических данных новые линии бедности для комплексного анализа монетарных и немонетарных форм ее проявления, смещающих акцент исследования проблемы в сторону потребления домашних хозяйств, детерминации возможностей для развития и реализации мер социальной политики, направленной на снижение бедности;

• для российских домашних хозяйств предложить новые критерии оценки благосостояния и возможностей для развития, учитывая доходную, жилищную и имущественную обеспеченность, доступ к рынку труда, социальным трансфертам и услугам, межсемейную солидарность, уровень образования и состояние здоровья;

• провести сравнительный анализ и выявить особенности уровня, структуры и рисков бедности в России для различных социально-демографических групп населения при использовании новых линий бедности и критериев благосостояния, отдельно рассмотрев домохозяйства с детьми, пенсионерами и неработающими трудоспособными гражданами;

• исследовать и типологизировать основные факторы бедности, оценив влияние экономического роста или спада, государственной политики на рынке труда, перераспределения доходов через систему пенсионного обеспечения и социальных пособий, межсемейной помощи и поддержки,;

• предложить концептуальные решения по модели национального мониторинга, позволяющего проводить комплексный анализ бедности и измерять прогресс в ее сокращении, включая межстрановые сопоставления;

• сформулировать предложения для социально-экономической политики, направленной на снижение бедности.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили фундаментальные и прикладные научные труды отечественных и зарубежных специалистов по вопросам человеческого развития, благосостояния, бедности и неравенства, социальной политики, а также экономики семьи и социально-экономической стратификации.

Несмотря на то, что в советский период бедность, как экономическая категория, не анализировалась, в публикациях В.М. Жеребина, Н.П. Кузнецовой, Г.В. Мильнера, М.А. Можиной, Н.Е. Рабкиной, Н.М. Римашевской, Г.С. Саркисяна при анализе благосостояния сформировался дифференцированный подход к анализу доходов и разрабатывались минимальные потребительские бюджеты как абсолютная категория минимального потребления, обеспечивающего расширенное воспроизводство населения.

Основы количественного анализа бедности и неравенства в России в постсоветский период были созданы В.Н. Бобковым, Т.Ю. Богомоловой, И.И. Елисеевой, А.Я. Кирутой, В.А Литвиновым, М.М. Локшиным, Л.А. Миграновой, A.A. Разумовым, Н.М. Римашевской, С.Н. Смирновым,

A.B. Суворовым, А.Е. Суриновым, А.Ю. Шевяковым. В работах М.Д. Красильниковой, И.И. Корчагиной, Л.И. Ниворожкиной, Д.О. Поповой, Л.М. Прокофьевой, Н.Е. Тихоновой разрабатывались альтернативные, по отношению к абсолютному монетарному подходу, критерии бедности.

Российские ученые внесли значительный вклад в разработку понятия бедности в рамках концепции человеческого развития. В их числе Е.М. Авраамова, С.А. Айвазян, М.Е. Баскакова, С.Н. Бобылев, В.А. Ионцев,

B.П. Колесов, Л.С. Ржаницына. Исследованию проблем рынка труда и их 8 влиянию на доходы российских домохозяйств посвящены работы Р.П. Колосовой, Т.М. Малевой, И.В. Соболевой, М.С. Токсанбаевой, Т.Я. Четверниной.

Различные аспекты влияния социальной и семейной политики на уровень жизни населения рассмотрены в трудах А.Г. Вишневского, P.C. Гринберга, В.В. Елизарова, E.H. Жильцова, В.И. Жукова, A.JI. Жукова, C.B. Захарова, C.B. Калашникова, Г.Б. Клейнера, В.В. Сопцова, Л.И. Якобсона, Е.Р. Ярской-Смирновой.

Среди зарубежных исследований следует отметить труды Б. Роунтри, ставшего основоположником абсолютной концепции бедности, которая в конце 20-го века уже рассматривалась преимущественно в историческом контексте, но А. Сен, определив ее через возможности, актуализировал абсолютное понимание бедности для современных условий. П. Таунсенд, Дж. Мак, С. Лэнсли создали концепцию относительной бедности, а JI. Рейнвотер и Б. Ван Прааг ввели понятие относительной бедности. М. Ревельон внес существенный вклад в разработку линий бедности для международных сравнений и впервые поставил вопрос о комбинированных линиях бедности. А. Аткинсон, Дж. Бредшоу, Дж. Грир, Дж. Фостер и Э. Торбек создали теоретическую основу для анализа уровня, профиля и структуры бедности. Дж. Вайт-Уилсон, П. Кларк, А. Макколи, Г. Эспин-Андерсен заложили основы исследований основных факторов бедности и оценки влияния социальной политики на бедность.

Комплексные исследования бедности регулярно проводятся под эгидой международных организаций: Всемирного Банка, Международной организации труда, Программы развития ООН и Детского фонда ООН ЮНИСЕФ. В них особое внимание уделяется межстрановым сопоставлениям, критериям бедности в рамках концепции человеческого развития и детерминантам благосостояния для отдельных социально-демографических групп населения.

Исследование базировалось на сочетании качественного анализа с 9 экономико-статистическими и социологическими исследованиями. Методологически оно опирается на инструменты индексного метода, дескриптивного и регрессионного анализа, методы организации, обработки, актуализации и генерализации данных выборочных обследований домохозяйств, модели гармонизации данных макро и микроуровня. Комплексность анализа обеспечивалась изучением монетарных и немонетарных критериев на макроэкономическом и микроэкономическом уровнях.

Информационной, базой исследования послужили данные государственной статистики и первичные базы данных следующих выборочных обследований домохозяйств:

1. Первичные данные ежеквартально проводимого Росстатом обследования бюджетов 46 тыс. домашних хозяйств (ОБДХ);

2. Данные двух волн проведенного ИСЭПН РАН обследования бедности среди городского населения европейской части России, в 1996 и 2000 гг., содержащего информацию, необходимую для построения индекса лишений, монетарной абсолютной и немонетарной, субъективной линий бедности;

3. Данные Национального» обследования благосостояния и участия населения в социальных программах (НОБУС-2003), содержащие широкий спектр показателей экономической активности населения, уровня и качества жизни. Обследование с выборкой 40 тыс. домохозяйств и 117 тыс. респондентов было проведено Росстатом в 2003 г.;

4. Данные специального выборочного обследования бедности с выборкой 3000 домохозяйств, реализованного в 2005 г. Независимым институтом социальной политики в Ленинградской области (СПРИЛО);

5. Данные двух волн панельного исследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе», проведенных в 2004 и 2007 гг. Независимым институтом социальной политики по выборке 11 тыс. домохозяйств - РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007;

6. Данные обследования 3000 домохозяйств «Кризис и поведение российских домохозяйств» (КПДХ-2010), проведенного Независимым институтом социальной политики.

7. Данные Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, ежегодно проводимого НИУ-ВШЭ по панельной выборке (РМЭЗ).

Положения, выносимые на защиту:

1. Сравнительный анализ основных теоретических концепций бедности и национальных практик их применения позволяет сделать вывод о том, что в рамках абсолютной, относительной и субъективной концепций необходимо различать монетарные и немонетарные подходы к ее определению и измерению. Статистический мониторинг уровня и профиля^ бедности опирается на монетарные линии бедности, основной среди которых для России является стоимостная оценка прожиточного минимума, в то время как фундаментальные научные исследования продвигаются в направлении немонетарных критериев.

2. Обосновано, что различия социально-демографического профиля бедности по альтернативным оценкам, необходимо учитывать в социально-экономической политике, которая должна быть дифференцированной по отношению к разным социально-демографическим группам населения. При использовании индекса лишений максимальные риски характерны для семей пенсионеров, что обусловлено дефицитом социальных услуг по уходу и ограничениями в доступе к системе здравоохранения. Монетарная бедность в большей степени распространена среди семей с детьми. Эти различия являются значимыми и сохраняются на протяжении всего постсоветского периода. Расхождения наблюдаются и по оценкам субъективной бедности, в структуре которой до кризиса был перевес в сторону пожилого населения, а в результате последнего кризиса — в сторону молодежи.

3. Показано, что крайние формы проявления бедности, выявленные посредством применения консенсуальных линий бедности, международной

11 ! абсолютной черты крайней бедности и оценки калорийности питания, концентрируются среди семей с детьми. Вскрыты механизмы формирования детской бедности и доказано, что система семейных пособий не привязана к г этапам жизненного цикла семьи.

1 4. Установлено, что в условиях сложившейся российской модели экономического развития, отличающейся высокой дифференциацией заработной платы и доходов населения, низким коэффициентом замещения пенсией утраченного заработка и неразвитостью институциональных механизмов содействия формированию и реализации человеческого потенциала, экономический рост перестает быть главным инструментом политики содействия сокращению бедности.

5. На основе декомпозиции неравенства на межгрупповое и внутригрупповое показано, что такие рыночные каналы расширения возможностей для повышения благосостояния, как занятость, образование, регион и населенный пункт проживания работают слабо: внутригрупповая дифференциация по этим признакам существенно превышает межгрупповую. Это свидетельствует о создании условий для формирования городского андеркласса, низком качестве массового профессионального образования! и структурном разрыве между системой образования и спросом на рабочую силу на рынке труда. В такой ситуации стимулирование точек экономического роста и инвестиции в образование не приводят к адекватным изменениям в уровне жизни.

6. Выявлено, что основной причиной слабого влияния системы социальной защиты населения на динамику бедности является противоречивость тенденций ее развития, проявляющаяся в одновременной ориентации на приоритетную поддержку отдельных социально-демографических групп населения и бедных домохозяйств. Эта двойственность тормозит эффективное развитие адресных программ поддержки бедного населения.

7. Обоснованы направления и механизмы развития адресных программ

12 для бедных, представляющие возможность сформировать дифференцированную систему обусловленных денежных трансфертов и немонетарных видов социальной поддержки. Потребность в дифференциации предопределена концентрацией отдельных форм проявления бедности среди семей с детьми, пожилых и трудоспособных граждан, городских и сельских жителей, развитых и дотационных регионов. Обусловленность предполагает наличие взаимных обязательств доноров и реципиентов по целям и результатам развития.

Научная новизна диссертации состоит в разработке комплексного подхода к анализу бедности в России, который позволяет на основе альтернативных критериев дать ей развернутую характеристику в современных экономических, институциональных и социо-культурных условиях, проводить межстрановые сопоставления, разрабатывать и реализовывать эффективные меры политики, направленной на снижение уровня и глубины бедности.

1. Предложена и обоснована в контексте устойчивого человеческого развития адаптированная к российским условиям немонетарная относительная линия бедности, позволяющая! идентифицировать депривации в текущем потреблении. Инструментально она представлена в виде индекса, а относительность определяется тем, что лишениями считаются отклонения от сложившегося в стране среднего стандарта потребления. Ее применение для анализа меняет наши представления о социально-демографическом профиле и рисках бедности для различных социально-демографических групп населения.

2. Разработана и апробирована методика дифференциации бедности на основе комбинирования монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Эмпирически подтверждено, что детерминированные одним критерием зоны бедности слабо пересекаются при сопоставлении в рамках одного концептуального подхода монетарной и немонетарной линий бедности и в случае сравнения концептуально

13 альтернативных немонетарных границ. Это означает, что не все абсолютно бедные попадают в число относительно бедных и наоборот. Для дифференциации бедности предложен комбинированный критерий на основе пересечения абсолютной монетарной, относительной немонетарной и субъективной немонетарной линий бедности. Консенсуальной признана бедность, подтверждаемая тремя критериями, а альтернативными считаются формы ее проявления, соответствующие только одному концептуальному критерию. Развитие именно данного исследовательского направления позволяет проводить дифференцированную политику, направленную на снижение бедности.

3. Осуществлена поэтапная- качественная типологизация факторов бедности, учитывающая особенности экономического развития, реализуемой социальной политики и моделей экономического поведения домохозяйств. На первом этапе на основе анализа детальных профилей бедности были выделены четыре домена факторов, определяющих динамику благосостояния российских домохозяйств: доходная обеспеченность; рынок труда; система социальной поддержки и рыночные ресурсы развития. На втором этапе на макро и микро уровнях произведен отбор основных показателей доменов. Применение данной типологии для анализа динамики бедности позволило сделать вывод о снижении влияния экономического роста на сокращение бедности в условиях современной России и необходимости проведения дифференцированной политики социальной поддержки населения.

4. Методологически обоснована и эмпирически подтверждена целесообразность использования разных критериев бедности для аналитических целей, регулярного статистического мониторинга результатов развития и разработки политики поддержки бедных домохозяйств и отдельных социально-демографических групп населения. Относительная монетарная линия бедности рекомендована для статистического мониторинга. Для системы адресных пособий по бедности предложен

14 прожиточный минимум, рассчитанный на основе нормативно-статистического метода. Системный анализ бедности возможен только в случае использования всего спектра монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Такая концептуальная модель национального мониторинга бедности позволяет решать весь комплекс управленческих, аналитических и политических задач, возникающих при разработке стратегии содействия сокращению бедности.

5:. Разработана и апробирована методика оценки благосостояния на уровне домашних хозяйств, адаптированная к особенностям современной структуры потребления. Для оценки текущего потребления предложены согласованные индексы благосостояния, учитывающие доходную, имущественную и жилищную обеспеченность как в контексте бедности, так и в более широкой: стратификации. Доказано, что при оценке доходов целесообразно перейти к использованию шкал приведения душевых доходов домохозяйств разного размера и социально-демографического состава к сопоставимому виду. Инструментально данная задача решена посредством применения шкал эквивалентности доходов^ учитывающих эффект экономии на размере семьи. Показано, что применение шкал эквивалентности сокращает риск бедности, для семей с детьми в случае использования в качестве черты.бедности действующего прожиточного минимума. Внедрение шкал эквивалентности и относительной монетарной черты бедности в практику оценки душевых доходов позволит корректно проводить сопоставления по показателям доходов и бедности со странами ОЭСР.

Практическая значимость диссертации. Полученные результаты диссертационного исследования позволяют:

• оценить социально-демографический профиль и риски бедности для различных групп населения при использовании монетарных и немонетарных линий бедности;

• выявить воздействие экономических, институциональных, социальнокультурных и социально-структурных условий на воспроизводство бедности;

15

• обосновать пути сокращения бедности за счет мер на рынке труда, в семейной и пенсионной политике, социальной защите населения.

Результаты исследования были использованы Министерством здравоохранения и социального развития РФ при подготовке нормативных документов, регламентирующих минимальную потребительскую корзину, принятую в 2000 г. и актуализированную в 2005-2007 гг., разработке новых подходов к определению прожиточного минимума (2006 -2008 гг.) и создании системы социальных контрактов при получении адресной помощи (2009 г.); Министерством экономического развития РФ при подготовке Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года (2008 г.); Правительством Москвы для определении стратегии развития города Москвы на период до 2025 года (2008-2009 гг.); Департаментом социальной защиты населения г. Москвы при разработке основных направлений развития социальной защиты населения г. Москвы на 2012-2016 гг.; Международной организацией труда при разработке для России рекомендаций по стратегии содействия сокращению бедности (2000 г.), Программой развития ООН при оценке прогресса в достижении Целей развития тысячелетия*. (2005 и 2010 гг.); Всемирным Банком при выработке для России рекомендаций по адресным программам для бедных и обусловленным трансфертам (2005-2007 гг.); Представительством Детского фонда ООН в РФ при оценке прогресса в достижении целей Конвенции о правах ребенка (2011 г.).

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации были апробированы при выполнении 15 бюджетных научных тем, государственных контрактов и исследовательских грантов. Основные результаты были представлены на международных и всероссийских конференциях:

- 1998 г., Международная конференция «Измерение бедности методом деприваций: опыт России и Великобритании», Великобритания, Эссекский университет;

- 2000 г., Международная конференция « Особенности уровня и качества жизни в постсоветской России», Париж, Институт демографии Франции;

- 2001 г., Международная конференция Всемирного Банка и Министерства экономического развития РФ «Развитие адресных программ для бедных в современной России», Москва;

- 2002 г., Международная конференция ПРООН «Измерение человеческого развития», Астана, Казахстан;

- 2004 г., Российско-германский семинар «Бедность и социальная защита населения», Фонд Фридриха Эберта (Германия) и Всероссийский центр уровня* жизни, Москва;

- 2005 г., Международный семинар стран СНГ «Статистика в странах Восточной Европы», Париж, Институт статистики Франции;

- 2005 г., Международная конференция «Измерение, формы и факторы бедности: сравнительный подход», Париж, Институт демографии Франции;

- 2006 г., 2-е Заседание Консультационного Совета ЮНИСЕФ по странам Восточной Европы и СНГ по проблемам детской* бедности, Бухарест, Румыния;

- 2007 г., Международная научная конференция «Семья в потоке перемен: демографические вызовы социальной политике» , Высшая школа экономики и Независимый институт социальной политики, Москва;

- 2007 г., Международная конференция «Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы», при финансовой поддержке Академии наук Франции (CNRS), Прага, Чехия;

- 2007 г., Заседание рабочей группы ЮНИСЭФ по бедности (Женевский офис) «Сокращение бедности в странах СНГ», Морж, Швейцария;

- 2008 г., Международная научная конференция «Население, семья, уровень жизни», посвященная Году семьи и 20-летию ИСЭПН, ИСЭПН РАН, Москва;

- 2008 г., Международная научно-практическая конференция «Качество и уровень жизни населения: социальная структура российского общества», Всероссийский центр уровня жизни, Москва;

- 2009 г., Международная научная конференция «Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы», Санкт-Петербург;

-2009 г., Международная конференция ЮНИСЭФ и Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации «Детство без жестокости и насилия: защита и помощь», Москва;

- 2009 г., Российский экономический конгресс, Москва;

- 2011 г., XII ежегодная международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества, Высшая школа экономики, Москва.

Всего по теме диссертации опубликовано 80 печатных работ общим объемом 184 печатных листа, в том числе: авторская монография, 7 монографий под авторской редакцией, 19 статей в ведущих рецензируемых научных журналах и научных журналах входящих в перечень ВАК.

Заключение диссертации по теме «Экономика и управление народным хозяйством: теория управления экономическими системами; макроэкономика; экономика, организация и управление предприятиями, отраслями, комплексами; управление инновациями; региональная экономика; логистика; экономика труда», Овчарова, Лилия Николаевна

Результаты исследования, представленные в данном параграфе, позволяют определить четыре основных домена для анализа на втором этапе:

1. Распределительные отношения в сфере формирования доходов населения;

2. Влияние новых рыночных возможностей на динамику благосостояния и бедности;

3. Возможности и ограничения на рынке труда, включая количественную (занятость) и ценовую (оплата труда) компоненты;

4. Вклад социальных программ в динамику бедности.

4.2. Динамика уровня, структуры и дифференциации доходов населения в постсоветской России

Бедность, в основу измерения которой в рамках российской национальной концепции положены принципы абсолютной концепции, определяется величиной прожиточного минимума и уровнем показателя благосостояния, сопоставляемого с данной, величиной: В предыдущих главах уже рассматривался вопрос выбора показателя благосостояния, и отмечалось, что на макроэкономическом уровне таковым является душевой доход в месячном исчислении. Именно динамика данного показателя, определяемого как сумма всех денежных поступлений, включающих заработную- плату, предпринимательский, доход, социальные трансферты, доходы от собственности и другие виды доходов, играет определяющую роль при оценке уровня бедности. Содержательно показатели динамики уровня, структуры и дифференциации доходов связаны, с каждым из четырех выделенных доменов факторов бедности.

Чтобы понять общие тенденции происходящих перемен, обратимся- к ретроспективе, охватывающей период экономических реформ, начиная с 1991 г. (рис. 4.1). Системный экономический и политический кризис начала 90-х годов прошлого столетия, приведший к распаду СССР и созданию новых государств, в том числе и России, сопровождался масштабным снижением доходов населения. Либерализация цен в январе 1992 г. повлекла

Более подробно остановимся на этапе устойчивого экономического роста, каковым считаем период с 2000 по 2007 гг. В 2007 г., по сравнению с 2000 г., реальные доходы населения выросли в 2,7 раза, реальная заработная плата - в 2,6 раза, реальная пенсия — в 1,7 раза, а ВВП — в 1,6 раза (рис. 4.2). Надо отметить, в рассматриваемом временном интервале наиболее значимые позитивные изменения в доходах населения произошли в 2003 г.: несмотря на то, что ВВП вырос на 107,3%, темп роста реальных денежных доходов населения относительно декабря 2002 г. составил 126,5%, доля бедного населения сократилась до 21,9%.

С 2005 г. наблюдается стагнация' процесса роста доходов, однако в конце этого года, как уже отмечалось,, мы, наблюдаем некоторый исторический момент: завершение этапа восстановления предреформенного уровня доходов (1991 г.). Годом позже фиксируется момент восстановления реальной средней заработной платы, (включая, скрытую), чего пока нельзя сказать о статистически наблюдаемой оплате труда и пенсии. На фоне общей динамики доходов , наиболее проблематичным выглядит пенсионное обеспечение (рис. 4.1 и 4.2). Реальная пенсия не только не достигла уровня

1991 г., но-и темпы, ее роста, начиная, с 2005 г., стали резко отставать от других источников доходов. В результате средняя пенсия достигла уровня прожиточного минимума пенсионеров и замерла на этом уровне, что позволяет рассматривать текущую пенсионную систему всего лишь, как институт противодействия бедности, а не устойчивого развития. Уязвимой группой в данном случае становятся неработающие женщины пенсионных возрастов, которые чаще, чем мужчины, проживают совместно с неработающими в трудоспособном возрасте.

Другим ключевым параметром пенсионного обеспечения выступает коэффициент (или ставка) замещения, рассчитываемый как соотношение среднего размера пенсии и средней начисленной заработной платы в экономике. В' СССР и всю первую половину 1990-х гг. это соотношение варьировалось в пределах 30-35%. Накануне кризиса 1998 г. коэффициент

191 замещения достигал почти 40%, затем последовало его резкое снижение — почти на 10 процентных пунктов, далее легкое повышение, но с 2002 г., то есть с начала пенсионной реформы, его динамика приобрела устойчиво отрицательный характер. Абсолютный минимум был достигнут к 2007 г., когда средняя пенсия составляла менее 23% от средней заработной платы. Изменение политики индексации пенсий и кризис внесли свои коррективы. В отличие от заработной платы, реальный размер которой сократился под влиянием кризиса, пенсии индексируются темпами, превышающими темпы инфляции. В результате, в 2008 г. коэффициент замещения увеличился до 24,3%, а в августе—сентябре 2009 г. — примерно до 29% от средней заработной платы.

Несмотря на резкое падение размера пенсий в 1992 г., большую часть 1990-х гг., вплоть до кризиса 1998 г., пенсии индексировались лучше, чем заработная* плата, а их средний размер превышал величину прожиточного минимума пенсионера. В результате материальное положение пенсионеров было относительно лучше, чем других социальных групп. Ситуация изменилась после кризиса 1998 г. Начиная с этого момента, рост заработной платы начал обгонять рост пенсий. Особенно драматичным это отставание стало после начала пенсионной реформы 2002 г. Соответственно, в период экономического роста 2000-х гг. благосостояние семей, основным источником которых выступают пенсии, стало ухудшаться относительно других групп, и, прежде всего, тех, чьи доходы преимущественно зависят от заработной платы. Эта ситуация завершилась с началом текущего финансово-экономического кризиса.

Происходившие позитивные изменения в динамике доходов населения в 2000-2007 гг. сопровождались трансформацией их структуры по источникам поступления. Более высокие темпы роста средней заработной платы способствовали увеличению ее доли в структуре доходов: с 62,8% в

2000 г. до 64,9% в 2006 г. Вместе с тем, доля заработной платы продолжает оставаться ниже советского уровня. В значительной степени это связано с

192 замещением данного вида денежных поступлений населения новой формой трудовых доходов - доходами от предпринимательской деятельности. В совокупности с фондом оплаты труда наемных работников в 2005 г. они составили 76,2% от всех денежных доходов. К 2006 г. удельный вес таких источников денежных поступлений населения, как предпринимательский доход и доходы от собственности, по сравнению с 1992 г., увеличился в 3,3 раза и в совокупности они стали составлять пятую часть общего объема.

При анализе влияния кризиса 2008 г. на уровень жизни населения России еще раз обратимся к оценкам падения доходов в условиях более ранних кризисов, в частности, в августе 1998 г. Есть аргументы в пользу неправомерности такого сравнения, и самый главный сводится к тому, что кризис 1998 г. завершал длительный период спада российской экономики, который на финальном этапе пересекся с мировым финансовым кризисом. Далее последовал этап быстрого восстановления и экономического роста. В 2008-2009 гг., напротив, мы имеем дело только с началом более масштабного мирового экономического, структурного и финансового кризиса, глубина которого пока не понятна. Однако обращение к прошлому кризису обусловлено только одним мотивом — оценить пределы падения. доходов; т.к. в 1998 г., используя метод одномоментной девальвации рубля, экономику жестко привели к балансу внутреннего и внешнего спроса и предложения.

Итак, августовский кризис 1998 г. больше всего снизил реальный уровень пенсий и скрытой от статистического наблюдения заработной платы, и их падение можно характеризовать как шоковое (табл. 4.1). Пенсия продолжала снижаться и в 1999 г., в то время как в условиях текущего кризиса она растет. Динамика изменения пенсий в 2007-2009 гг. будет подробно рассмотрена ниже, но в контексте сравнения с предыдущим кризисом следует отметить, что наблюдаемое повышение пенсий в условиях масштабного дефицита пенсионного фонда существенно ограничивает развитие других социальных антикризисных программ. В 1998 г. официальная заработная плата сократилась на треть, доходы упали на 28% и,

193 как результат, бедность увеличилась до 31%. Если сравнивать эффекты влияния на доходы текущего и предыдущего кризисов, то нынешний кризис пока практически не повлиял на доходы населения. Однако если будут использованы механизмы «жесткой» девальвации, можем получить сопоставимое с прошлым кризисом падение доходов. В первый год после кризиса 1998 г. за счет импортозамещения быстрее всего восстанавливалась скрытая от наблюдения заработная плата, что способствовало быстрому восстановлению малого и среднего бизнеса, и только, начиная с 2000 г., пошел процесс общего: ускоренного роста. В контексте текущего кризиса важно подчеркнуть, что аналогичного потенциала импортозамещения' сейчас нет, как нет и каких-либо других новых окон для развития малого и среднего бизнеса, поэтому нет и очевидных экономических перспектив? для развития данного сектора.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги диссертационной работы, посвященной анализу социально-демографического профиля, факторов и форм проявления бедности российского населения сформулируем основные выводы, результаты и рекомендации, вытекающие из проведенного исследования.

Результаты анализа концептуальных подходов к определению и измерению бедности указывают на то, что бедность, как экономическая и социальная категория, является относительной^ во времени и пространстве, поэтому подходы к ее измерению постоянно) трансформируются под влиянием экономических, социальных, политических и институциональных факторов. Следовательно, методические подходы к оценке бедности должны быть согласованы с обозначившимися тенденциями динамики и достигнутым уровнем экономического, политического и социального развития; системой приоритетов государственной политики в области экономики и социального развития; существующей системой организации источников данных о бедности и перспективами их совершенствования.

Любая- концепция* определения- и измерения- бедности предполагает методологическое решение двух принципиальных вопросов. Во-первых, установление черты бедности или того минимального стандарта, уровень ниже которого рассматривается как бедность. Во-вторых, определение таких характеристик уровня и качества жизни домашних хозяйств, сопоставление которых с чертой бедности позволяет отнести семью или индивида к числу бедных. Традиционно выделяют три концептуальных подхода к определению бедности: абсолютный, относительный и субъективный, - и их рассматривают как альтернативные. Вместе с тем, альтернативность проявляется не только в концептуальном разрезе, но и в выборе монетарных и немонетарных критериев идентификации бедности. На самом деле в монетарном измерении абсолютная, относительная и субъективная линии бедности представляют собой ряд не альтернативных, а эволюционных линий бедности. Относительная выше абсолютной, а субъективная, в свою очередь, выше относительной, а денежное измерение снимает проблему исключения из числа бедных при переходе к линиям более высокого порядка. В случае немонетарных линий при переходе от одной линии к другой или от монетарной к немонетарной часть бедных теряют этот статус по той причине, что ряд форм проявления бедности не находят своего отражения в динамике денежных доходов населения. Для повышения степени состоятельности и непротиворечивости оценок бедности используют метод совмещения различных определений, результатом которого является выделение сегментов полностью консенсуальной, частично консенсуальной и однокритериальной бедности. В* диссертационной работе обоснованы и эмпирически подтверждены три вида альтернативности при измерении бедности. Первый возникает в случае монетарных линий бедности в цепочке: абсолютная, относительная, субъективная линия бедности - и означает концептуальный переход к линиям бедности более высокого порядка по принципу включенных множеств. Второй - концептуальный переход при немонетарном определении бедности, когда уже не идет речь о включенных множествах, и каждое определение имеет зону самостоятельной бедности. И, наконец, третий случай, когда, в рамках одной концепции сравниваются монетарные и немонетарные критерии бедности.

Проведенное исследование показало, что для решения вопросов мониторингового, прогностического, аналитического, управленческого и политического характера невозможно сконструировать единую линию бедности. Национальные мониторинга большинства развитых стран опираются на множество однокритериальных и консенсуальные линии бедности. В российском национальном мониторинге бедности предлагается выделить три группы линий бедности, в каждой из которых представлены линии для выделения общей и экстремальной бедности. Первая - для целей текущего мониторинга и принятия управленческих решений. Она включает

305 абсолютную монетарную линию бедности, рассчитанную на основе прожиточного минимума, и абсолютную монетарную социальную линию бедности для установления минимального гарантированного дохода. В перспективе целесообразен переход от абсолютного монетарного к относительному монетарному порогу. Вторая группа - для решения аналитических задач — включает относительную и субъективную немонетарные линии бедности. Для комплексного анализа, включая выделение консенсуальной бедности, целесообразно использовать три критерия: прожиточный минимум (абсолютная монетарная, линия бедности), индекс депривации (относительная немонетарная) и субъективную немонетарную линии бедности. В эту группу также'включена национальная немонетарная линия, относящая к крайне бедным всех, кто имеет уровень потребления калорий ниже рекомендуемого в соответствии с медицинскими нормами. Необходимость проведения международных сопоставлений обуславливает формирование третьей группы линий бедности, объединяющей относительную и абсолютную» монетарные границы бедности. Первая определяется на уровне 60% от медианного дохода, а вторая- исчисляется, исходя из оценки стоимости дневного потребления на уровне 2,15 долл. США, пересчитанного в национальную валюту по паритету покупательной способности.

Результаты диссертационного исследования позволили доказать, что при оценке доходов целесообразно перейти к использованию шкал приведения душевых доходов домохозяйств к сопоставимому виду.

Экономическая природа данного эффекта обусловлена наличием общесемейных расходов и зависимостью моделей потребительского поведения- от размера и социально-демографического состава семьи.

Инструментально задача решена посредством применения шкал эквивалентности доходов, учитывающих экономию на размере семьи.

Применение абсолютной линии бедности и шкал пересчета душевых доходов в эквивалентные влечет за собой существенное снижение уровня и глубины

306 бедности. При использовании национальной шкалы эквивалентности уровень бедности в среднем по населению сокращается на 32%. В случае других, более жестких международных шкал, эффект снижения бедности еще больше, но изменения в структуре потребления домашних хозяйств пока не подтверждают целесообразность их применения: Использование шкал находит свое отражение и в изменении профиля бедности, сокращая бедность среди семей с детьми. Эмпирически, подтверждено, что в случае использования относительной черты бедности применение эквивалентных шкал приведения доходов к сопоставимому виду практически не влияет на масштаб бедности, но они корректируют профиль, повышая риски для пенсионеров и сокращая их для семей с детьми.

Практическое применение шкал эквивалентности не ограничивается-только приведением доходов к сопоставимому виду. В социальной политике они могут использоваться при разработке нормативов минимальных гарантий, ориентированных на семью или учитывающих иждивенческую нагрузку. В частности, при определении размера минимальной заработной платы, гарантирующего для вновь выходящих на рынок труда возможность обеспечения«, ребёнку минимально необходимого уровня, потребления; норматив, равный; сумме прожиточного минимума трудоспособного и половине прожиточного минимума ребенка, должен быть скорректирован на коэффициент 0;81, учитывающий эффекты экономии для семьи из трех человек. По состоянию на 2 квартал 2011 г. уровень минимальной заработной платы, учитывающей детскую иждивенческую нагрузку составил 117% от прожиточного минимума трудоспособного^ Аналогичная процедура должна применяться^ при определении;, социальной линии бедности, устанавливающей минимальный гарантированный доход. Внедрение шкал эквивалентности в практику оценки душевых доходов позволит корректно проводить сопоставления по показателям доходов и бедности со странами ОЭСР.

Индекс бедности Грира-Фостера-Торбека является одним из основных аналитических инструментов в исследовании проблем бедности. В нулевой степени он показывает уровень, в первой степени - глубину, а во второй — остроту бедности. Нулевая степень индекса широко применяется при анализе профилей и структуры бедности. Первая, способная оценивать дефицит дохода бедных в рублях, наилучшим образом учитывает влияние политики на динамику бедности. Соотнося дефицит доходов и расходы на меры социальной политики, можно оценивать эффекты политики. Именно этот индекс бедности в сочетании с немонетарными линиями бедности позволил сделать вывод о слабом влиянии экономического роста на бедность и ориентации мер социальной политики на преимущественную поддержку небедных.

Анализ профиля российской бедности на основе действующей национальной линии бедности показал, что преобладание среди бедных трудоспособных — отличительная черта российской бедности. Научный анализ профиля бедности свидетельствует о том, что дети характеризуются высокими рисками бедности, и этот вывод остается справедливым даже в том случае, когда применяются современные подходы к определению линии бедности и измерению ресурсов домохозяйств, которые с ней сопоставляются. Применение альтернативных критериев бедности и шкал эквивалентности доходов сокращают разрыв в уровне бедности между детьми и пожилыми, но дети продолжают оставаться лидерами по рискам бедности. Эмпирически доказано, что качественная' неоднородность бедности, идентифицируемая при использовании различных критериев, увеличилась на этапе экономического роста. Это подтверждает необходимость, во-первых, включения альтернативных измерений в постоянный мониторинг бедности; во-вторых, разработки дифференцированной политики содействия сокращению бедности.

Для анализа факторов бедности в диссертационном исследовании предложена двухэтапная методика их типологизации, учитывающая

308 ( особенности экономического развития, реализуемой социальной политики и

I моделей экономического поведения домохозяйств. На первом этапе осуществляется комплексный анализ профилей бедности. Комплексность обеспечивается использованием трех методов анализа, первый из которых базируется на группировке населения и домохозяйств на основе экономических и социально-демографических характеристик и применении индексов и альтернативных определений бедности. Данный метод позволил выделить три пересекающиеся группы, социально экономическое положение 4 и модели поведения которых определяют специфику российской- бедности: домохозяйства с детьми; домохозяйства с пенсионерами и домохозяйства с неработающими трудоспособными. Второй метод - определение основных I факторов бедности на основе детального анализа профиля бедности трех I выделенных групп домохозяйств. Он позволил выделить три домена

I факторов бедности: распределительные отношения- в сфере формирования доходов населения; модели связи домохозяйства с рынком труда; влияние I социальных программ на динамику бедности. Третий метод - регрессионный анализ факторов бедности на индивидуальном и домохозяйственном

1 уровнях. Он позволил выделить еще один домен факторов: влияние новых рыночных возможностей на динамику благосостояния и бедности. На втором этапе на макро- и микроуровнях проводится отбор основных факторов в каждой из выделенных групп ' Реализация данной методики позволила доказать, что катализатором

I бедности является ситуация на рынке труда. На макроэкономическом уровне I российская модель рынка труда ориентирована на сохранение занятости за счет снижения« заработной платы, сокращения числа рабочих мест на I крупных и средних предприятиях и перемещения работников в более низкооплачиваемый малый бизнес и сектор неформальной занятости. Только за период с 2002 по 2010 гг. число замещенных штатными сотрудниками Г рабочих мест на крупных и средних предприятиях сократилось на 5,5 млн. чел. По итогам 2010 г. такие работники составили только 50% от общей

309 численности занятого населения. Несмотря на то, что макроданные говорят о высокой занятости в России, выборочные обследования населения свидетельствуют о том, что в составе порядка 10% российских домохозяйств есть представители трудоспособного возраста, которые не работают и не учатся. Тестирование факторов бедности посредством логистической регрессии на уровне индивидов и домашних хозяйств показывает удвоение шансов оказаться бедными у безработных по сравнению с работающими, а у домохозяйств с незанятыми трудоспособными они повышаются в 3,4 раза. Российская экономическая модель обеспечивает конкурентоспособность за счет низкой оплаты труда; формируя тем самым специфическую структуру и профиль российской бедности с повышенными рисками для семей с детьми и высокой долей среди бедных работающих.

Разрабатывая теорию базовых функциональных возможностей, А. Сен отмечал, что эффективность социально-экономической среды в значительной степени определяется равенством возможностей в реализации имеющихся ресурсов. Другими словами, необходимо ответить на вопрос о значимости новых рыночных ресурсов развития для содействия' сокращению бедности.

Анализ распределительных отношений показал, что при существующей модели развития экономический рост продолжает способствовать росту неравенства и широкой распространенности немонетарных форм проявления бедности. Новые рыночные возможности для роста благосостояния либо доступны очень ограниченному кругу домохозяйств (доходы от собственности), либо отличаются высоким внутригрупповым неравенством, что свидетельствует о плохих условиях для реализации доступных массовым слоям населения ресурсов роста (предпринимательская активность, трудовая мобильность, образование). В диссертации предлагается использовать энтропийные индексы Тейла, позволяющие разложить неравенство на межгрупповое и внутригрупповое, для проверки того, как дифференцированы по доходу домохозяйства, отличающиеся по потенциалу связи с рынком труда, уровню образования и месту жительства (регион

310 проживания, тип поселения). Занятость, образование и проживание в городах рассматриваются как традиционные рыночные ресурсы роста благосостояния. Регион проживания тестируется, исходя из специфики экономики России, проявляющейся в концентрации точек экономического роста в городах столичного типа и регионах с ориентированной на экспорт экономикой. Регион проживания косвенно измеряет возможности для эффективной, с точки зрения роста благосостояния, пространственной трудовой мобильности. Чем выше межгрупповое неравенство, тем с большей вероятностью можно утверждать, что высокие или, наоборот, низкие доходы ассоциируются с группами домохозяйств, отличающихся тестируемыми характеристиками.

Согласно результатам, полученным в ходе диссертационного исследования, ни образование, ни занятость, ни проживание в регионах или типах поселения с благоприятными экономическими условиями не гарантируют высокий уровень благосостояния. Во всех случаях внутригрупповое неравенство существенно выше межгруппового. По мере развития наблюдается тренд увеличения эффектов позитивного влияния на благосостояние образования, занятости' и возможностей, для* рациональной I трудовой мобильности, но он незначителен по сравнению с темпами роста ВВП и средних доходов. Следовательно, работают другие механизмы доступа к высоким доходам.

Сложившаяся в современной России система социальной защиты при условии, что вклад социальных трансфертов в доходы населения достиг исторического максимума, не является эффективным институтом содействия сокращению бедности. Все страховые и нестраховые пособия, включая базовую часть трудовой пенсии по старости, не гарантируют индивидуальные доходы на уровне прожиточного минимума. Семьи с детьми до полутора лет получают существенную социальную помощь, которая может достигать до 70% прожиточного минимума ребенка в случае рождения второго ребенка. В то же время семьи с детьми от полутора до 16 лет имеют

311 право только на пособие для. детей из бедных семей, размер которого дифференцирован по регионам, но в среднем по стране невысок — 6% от прожиточного минимума ребенка. Доля расходов на адресные социальные программы для бедных в общих расходах на социальную политику продолжает сокращаться, а сами эти программы отличаются низкой результативностью. Максимальный вклад данных программ в доходы получателей по результатам выборочных обследований домохозяйств не превышает 10%, в целом совокупный вклад данных программ в доходы населения меньше, чем помощь родственников. Дефицит предложения услуг здравоохранения; социальных^ услуг по уходу за детьми и пожилыми определяет широкую распространенность; немонетарной бедности.

Возросший авторитет немонетарных критериев при оценке уровня жизни актуализировал применение индексного метода для; измерения благосостояния, учитывающего широкий набор монетарных и немонетарных характеристик. Предложенный в; диссертации многомерный индекс материальной обеспеченности, значениями которого на уровне домохозяйств являются стандартизированные ранги; изменяющиеся в пределах от 0 до 100; представляет; собой' многомерную; характеристику- ' материальной обеспеченности, учитывающей доходную, имущественную и жилищную обеспеченность, потребление домохозяйств и их субъективные оценки материальных возможностей. Данный инструмент существенно расширяет аналитические возможности не только при исследований бедности, но и в случаё идентификации благосостояния других социальных групп, например, среднего класса.

Анализ социально-демографического профиля, факторов и форм проявления: бедности позволил сформулировать предложения по новой модели национального мониторинга бедности. Она опирается на использование различных линий бедности, внедрение национальной шкалы эквивалентности доходов, учитывающей эффект экономии на питании, модульный- принцип организации обследований домашних хозяйств.

312:

Принцип модульности в данном случае реализуется в трех направлениях. Первое — это создание возможности объединения результатов основных обследований на основе группировки по ключевым характеристикам домохозяйства. Второе — выделение постоянной и переменной части в программе каждого из обследований. И третье — возможность сбора информации по разным программам от одного и того же источника на протяжении трех лет. Для комплексного анализа бедности предлагается проводить три типа обследований домохозяйств: (1) обследование условий жизни населения, основу которого может составить обследование бюджетов, домохозяйств (ОБДХ), ежеквартально проводимое Росстатом; (2) модернизированное действующее ежеквартальное обследование занятости; (3) пока отсутствующее в России обследование доходов населения. Реализация данных обследований и внедрение предлагаемого семейства линий бедности позволит в мониторинговом режиме проводить комплексный анализ профиля, факторов и форм проявления бедности.

Диссертационное исследование позволяет сделать вывод о том, что национальная стратегия содействия сокращению бедности в России стала формироваться-только- в годы экономического роста и опиралась на рост заработной платы и расширение мер социальной защиты для отдельных категорий населения. Минимальная заработная плата, составлявшая в январе

2001 года 13,2% от прожиточного минимума трудоспособного (ПМТ), к январю 2009 г. поднялась до 78% от ПМТ. В системе социальной защиты населения были реализованы две масштабные реформы ( монетизация льгот и меры семейной политики), способствующие росту доходов пожилых и семей с детьми в возрасте до 1,5 лет. Они оказали влияние на денежные доходы населения и рассматривались как меры стратегии содействия сокращению бедности. Следующим шагом стала реализация в 2008- 2009 гг. антикризисной программы Правительства, в рамках которой в январе 2009 г. была увеличена минимальная заработная плата в два раза, пособие по безработице - в 1,5 раза, фонд оплаты труда федеральным работникам

313 бюджетной сферы - в 1,36 раза. На данном этапе неоднократно повышался размер пенсии и проводились мероприятия, направленные на снижение напряженности на рынке труда. Для поддержки доходов пенсионеров была принята программа, гарантирующая каждому пенсионеру индивидуальные доходы не ниже прожиточного минимума. В целом антикризисные меры сдержали падение заработной платы и способствовали существенному росту пенсий даже в наиболее проблемном 2008 году: в декабре 2008 г. средняя реальная заработная плата составила 101% от уровня в соответствующем периоде предыдущего года, а средняя пенсия — 124,1%. В 2009 г. данные показатели, соответственно, составили 97,2% и 123,6%.

Однако, на фоне мер противодействия бедности развивался процесс роста дифференциации доходов. Это означает, что бюджетный сектор, пенсионное обеспечение и программы социальной поддержки населения развивались медленнее, чем сектора экономики, связанные с конъюнктурным экономическим ростом. Вторая проблема российской стратегии содействия сокращению бедности обусловлена отсутствием значимого прогресса в развитии мер, целевым образом направленных на ликвидацию экстремальной бедности, несмотря на то, что именно эти действия^ рекомендовались Декларацией тысячелетия для средне- и высокоразвитых стран.

Итак, в первые десять лет второго тысячелетия Россия, опираясь на эффекты экономического роста и умеренного развития социальных программ, существенно снизила уровень монетарной бедности среди работающих и пенсионеров, но не смогла добиться значимого прогресса в снижении монетарной бедности среди семей с детьми и немонетарной бедности среди всех социально-демографических групп населения. Преодолеть данное противоречие позволит развитие двух направлений социально-экономической политики.

Первое можно сформулировать так: от политики низкой безработицы к политике эффективной занятости, и от дешевых и неквалифицированных рабочих мест - к рабочим местам с достойной заработной платой и высокой

314 квалификацией труда. В настоящее время абсолютное большинство инструментов и, соответственно, действий на рынке труда сводятся к регулированию открытой (зарегистрированной) безработицы (2,6% экономически активного населения) с целью поддержания формально высокого уровня занятости, но не преследует цели реструктуризации занятости (92% экономически- активного населения). Превалирует политика поддержания старых неэффективных рабочих мест над политикой создания новых эффективных рабочих мест. Сегодняшняя политика занятости- не является таковой, а является политикой противодействия безработице. Последствия ее — сохранение архаичной структуры экономики, низкая производительность труда, низкий в абсолютном выражении уровень оплаты труда, формирование и хроническое воспроизводство группы «работающих бедных».

Второе связано с развитием социальных программ: от социальной защиты отдельных категорий населения — к приоритетной поддержке бедных домохозяйства на различных этапах жизненного цикла. Сложившаяся система социальной поддержки населения, особенно денежных пособий для бедных семей с детьми, не привязана к жизненному циклу семьи. Если система социальной поддержки не привязана к. жизненным циклам семьи, то она не выполняет функции гармонизации распределения полномочий по обеспечению уровня и качества жизни между семьями, государством и рынками. В результате наступают стрессы для семьи, на которые она реагирует снижением рождаемости, что влечет за собой «стресс» для социальной инфраструктуры, рассчитывающей на устойчивость контингента потребителей.

Список литературы диссертационного исследования доктор экономических наук Овчарова, Лилия Николаевна, 2011 год

1. Временные рекомендации по расчетам прожиточного (физиологического) минимума по регионам России, апрель 1992 г. Министерство труда России.

2. Методические рекомендации по расчетам прожиточного минимума по регионам Российской Федерации, утвержденные зам. Министра труда Российской Федерации С.П. Шпилько 10 ноября 1992 г.

3. Нормы физиологических потребностей в пищевых веществах и энергии для различных групп населения СССР, Минздрав СССР, 1991 г., №57,8691.

4. Положение о порядке проведения экспертизы проектов потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в субъектах Российской Федерации (утверждено постановлением Минтруда России от 15.08.2000 г. № 58).

5. Постановление от 17 февраля 1999 г. N 192 «Об утверждении методических рекомендаций по определению потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в целом по РФ и в ее субъектах», редакция от 04.06.2007 N 342.

6. Постановление Правительства Российской Федерации от 5.07.2000 г. № 494 "Об экспертизе проектов потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в субъектах Российской Федерации".

7. Федеральный закон "О потребительской корзине в целом по Российской Федерации" (ФЗ от 31.03.2006 № 44-ФЗ).

8. Федеральный закон от 24.10.1997 г. № 134-Ф3 «О прожиточном минимуме в Российской Федерации» (с изменениями от 27.05.2000 г. № 75-ФЗ).

9. Ю.Федеральный закон от 20.11.1999 г. № 201-ФЗ «О потребительской корзине в целом по Российской Федерации».

10. Федеральный закон "О прожиточном минимуме в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации, 1997ДЧ 43, ).

11. Федеральный Закон № 44-ФЗ, от 31 марта 2006 г. «О потребительской корзине в целом по Российской Федерации».

12. Указ Президента Российской Федерации от 2 марта 1992 г. №210 "О системе минимальных потребительских бюджетов".

13. Абазиева К.Г., Ниворожкина Л.И. Динамика рождаемости и уровень бедности: есть ли связь? // Terra Economicus., 2008. Т. 6. № 2. С. 35-45.

14. Авраамова Е.М. Проблемы адаптации к реформам // Социальная трансформация российского общества. М., 1995.

15. Авраамова Е.М. Адаптация как фактор дифференциации трансформирующегося общества // Проблемы социально-психологической адаптации населения в период трансформации общества. М, 1999.

16. Авраамова Е.М. Адаптация населения к экономическим условиям и перспективы формирования среднего класса // Россия: социально-демографическая ситуация. М., 2000.

17. Азгальдов Г.Г., Беляков В.А., Бобков В.Н., Ельмеев В.Я., Перевощиков Ю.С. Квалиметрия жизни. М.: ВЦУЖ. 2006 820 с.

18. Актуальные проблемы семейной политики: Коллективная монография/ Под ред. А.Ю. Шевякова. М.: ИСЭПН РАН, 2010: - 148 с.

19. Айвазян С.А, Римашевская Н.М. Типология потребления. — Москва, Наука, 1978.

20. Айвазян С.А. К методологии измерения синтетических категорий качества жизни населения. — «Экономика и математические методы», том 39 (2003), № 2.

21. Александрова А. Л., Гришина Е.Е. Городская бедность в России и социальная помощь городским бедным: аналитический доклад. М.: Фонд "Институт экономики города", 2004. — 168 с.

22. Батурин А.К., Волгарев М.Н., Зинин В.Г., Овчарова Л.Н., Тутельян В.А. и др. Питание в бедных семьях. М., Просвещение, 2002.

23. Баскакова М.Е. и др. Проблемы бедности семей с детьми в городе Москве. М.: Институт управления социальными процессами ГУ-ВШЭ, Уполномоченный по правам ребенка в г. Москве. ООО "Партнер", 2009.

24. Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению. Коллективная монография. Науч. докл. / Под ред. Т.М. Малевой. Моск. центр Карнеги; Вып. 24. М., 1998.

25. Бедность и благосостояние домохозяйств Ленинградской области. По результатам выборочного опроса домохозяйств в апреле 2005 г. / Под редакцией Овчаровой Л.Н., СПб., Селеста, 2007.

26. Бобков В.Н. Проблемы оценки уровня жизни в современной России. М.: ВЦУЖ. 1995.-258 с.

27. Бобков В.Н., Перевощиков Ю.С, Немировченко Н.М. Квалиметрическая экономика предприятия. М.: ВЦУЖ, 2005. — 570 с.

28. Бобков В.Н., Горлов И.С., Разумов A.A. и др. Качество и уровень жизни населения в новой России(1991-2005 гг.) . Рук. авт. колл. Бобков В.Н., М.: ВЦУЖ, 2007- 719 с.

29. Бобков В.Н., Очирова А.Н., Григорьева Н.С. и др. Социальные стандарты качества жизни: Сборник статей / Под общ. Ред. А.В Очировой, В.Н. Бобкова, Н.С. Григорьевой. М.: МАКС Пресс, 2008.- 232 с.

30. Бобков В. Н. К формированию социальной доктрины России / В. Бобков // Экономист. 2008. - № 7. - С. 2-14

31. Бобылев С.Н., Гирусов Э.В., Перелет Р.А, Экономика устойчивого развития. М.; Ступени, 2004.

32. Бобылев С.Н., Аверченков. A.A., Соловьева C.B., Кирюшин П.А. Энергоэффективность и устойчивое развитие. — М.: Институт устойчивого развития / Центр экологической политики России, 2010. — 148 с.

33. Богомолова Т.Ю., Тапилина В:С. Миграция бедности: масштабы, воспроизводство, социальный спектр // Социологические исследования.- 2004. № 12. - С. 17-30.

34. Богомолова Т.Ю., Тапилина B.C. Бедность в современной России: измерение и анализ // Экономическая наука современной России. 2005. -№ 1.-С. 93-106.

35. Богомолова Т.Ю., Тапилина B.C. Бедность в современной России: измерение и анализ // Социология: методология, методы, математическое моделирование. 2006. - № 22. - С. 90-113.

36. Богомолова Т.Ю. Траектории перемещения населения России в пространстве "бедность не бедность" в 1990-2000-е годы // ЭКО. - 2011.- № 5. С. 108-120.

37. Бурдяк А. Я., Попова Д. О. Причины бедности семей с детьми // Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. 2007. N 6. С. 31-36.

38. Вишневский А.Г. Демографическая модернизация России и ее противоречия. Мир России, 1999, №4

39. Волгин H.A. Усиление социальной направленности экономики России: (Актуальные проблемы, вопросы теории и практики). М.: Издательство РАГС, 1998. 36 с.

40. Гринберг P.C., Рубинштейн А.Я. Экономическая социодинамика. Россия: правила и реальность. М.,2000

41. Гонтмахер Е. Социальная политика в России: уроки 90-х. — М.: Гелиос АРВ, 2000.-336 с.

42. Гонтмахер Е., Малева Т. Социальные проблемы России и альтернативные пути их решения// Вопросы экономики.- 2008. № 2. — С. 61-72.

43. Горелова H.A. Политика доходов и качество жизни населения. СПб.: Питер, 2003. -653-с.

44. Государственная социальная политика и стратегии выживания домохозяйств / Давыдова Н.М., Меннинг Н., Сидорина Т.Ю. и др.; под общей ред. О.И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2003. - 463 с.

45. Дифференцированный баланс доходов и потребления населения и его использование в планировании. М.: НИЭИ при Госплане, 1971.

46. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Л.И. Ниворожкина, Т.М. Малеева, C.B. Шишкин и др.; под ред. Л.Н. Овчаровой; НИСП. М., Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005.

47. Елизаров В. В'. Новые меры демографической политики и их вклад в увеличение поддержки семей с детьми/ В. В. Елизаров // Уровень жизни населения регионов России. 2007. - № 5. - С. 5-27.

48. Елизаров В.В. Государственная политика поддержки семей с детьми и стимулирования рождаемости: опыт СССР и России // Проблемы народонаселения в зеркале истории: Шестые Валентеевские чтения: Сборник материалов международной конференции / Под ред. В.В.

49. Елизарова, И.А. Троицкой. — М.: МАКС Пресс, 2010. — Т. 2.

50. Елисеева И.И., Бурова Н.В. Реформирование европейской системы национального счетоводства. Вопросы статистики, 1999, № 11, 52-57с.

51. Елисеева И.И., Региональный аспект измерения бедности в России // Измерение, формы и факторы бедности: сравнительный подход / Под ред. Патрика Фести и Лидии Прокофьевой. (Труды ИНЕД (INED). Вып. 152.) -Париж, 2008. С. 167-175.

52. Женщина, мужчина, семья в России: последняя треть XX века. Проект «Таганрог» / Под. ред. Н.М. Римашевской., М.: Издательство ИСЭПН, 2001.320 с.

53. Жеребин В:М. Экономика домашних хозяйств и некоторые средства ее макромоделирования. "Экономика и математические методы", М., 1997, № 1.

54. Жеребин В.М. Классификация, функции и значение деятельности домашних хозяйств // "Вопросы статистики", М., 1997, N 2.

55. Жеребин В.М. Временные и межрегиональные сопоставления уровня жизни населения // "Вопросы статистики", М., 1997,N11.

56. Жеребин В.М., Романов А.Н. Экономика домашних хозяйств. М. : ЮНИТИ, 1998. 231 с.

57. Жеребин В.М., Землянская В.Н. Домашние хозяйства: потребление в условиях преобразований // "Народонаселение", М., 2000, NN 3-4.

58. Жеребин В.М., Романов А.Н. Уровень жизни населения. М.: ЮНИТИ— ДАНА, 2002. 592 с.61 .Жуков А.Л; Регулирование и организация оплаты труда. Учебное;пособие. М.: МИК, 2002. '

59. Жуков А.Л. Заработная плата: проблемы и пути решения // Труд и социальные отношения. 2002. № 2.

60. Жуков В. И. Модернизация социальных отношений в России : замыслы, итоги, возможности / В. И. Жуков // СОЦИС (Социологические исследования). 2005. - № 6.

61. Жуков В.И. Российские преобразования : социология, экономика, политика . М. : Академ. Проект, 2003. - - 656 с.

62. Калашников, С. В. Функциональная теория социального государства М.: Экономика, 2002. - 190 с.

63. Калашников С. В. Становление социального государства в России . М. : Экономика, 2003. — 159 с.

64. Карапетян А.Х. Доходы и потребление населения СССР. М.: Статистика, 1980.

65. Кирута А., Шевяков А. Дифференцированный баланс доходов и потребления населения: новые аспекты теории и практических применений. Вопросы статистики. 1995. № 7.

66. Кирута А.Я., Шевяков А.Ю. Экономическое неравенство, уровень жизни и бедность населения России и ее регионов в процессе реформ: методы измерения и анализ причинных зависимостей. М-: Эпикон, 1999. -104 с.

67. Кирута А.Я., Шевяков А.Ю. Неравенство, экономический рост и демография: неисследованные взаимосвязи. / Учреждение Российской академии наук Ин-т соц.-эконом: проблем народонаселения РАН.—М.: М-Студио, 2009. — 188 с. :

68. Кислицина О. А. Неравенство в распределении доходов и здоровья в современной Россию. М, РИЦ ИСЭПН, 2005, 376 с.

69. Красильникова М.Д. Субъективные оценки уровня- бедности в, России // Экон. и соц. перемены: мониторинг обществ; мнения: Информ. бюл.2000. -№ 6, с. 40-45.

70. Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем / ЦЭМИ РАН. — М.: Наука, 2004.-240 с.

71. Клейнер Г.Б. К спору о методе: исследование бедности или бедность исследования? ( О статье М. Локшина «Использование научного метода в российских исследованиях в области бедности») // Вопросы экономики. 2008, № 6.

72. Колосова P.M. Меликьян Г.Г. Занятость, рынок труда и социально-трудовые отношения. — М.: Экономический факультет МГУ ТЕИС, 2008.

73. Корчагина И.И., Овчарова Л.Н., Турунцев Е.В. Система индикаторов уровня бедности в переходный период в России. М.: Фонд Евразия, 1998.

74. Корчагина И.И. Обоснование эквивалентных коэффициентов, экономии на большой семье Народонаселение, М., ИСЭПН, 1998, №2

75. Кузнецова Н.П., Разумов A.A. Использование минимального потребительского бюджета для определения минимальных доходов и их индексации. В сб.: Социальная защищенность трудящихся в условиях рынка. М., ЦРДЗ, 1992.

76. Литвинов В.А. Денежные расходы и покупательская способность населения регионов России. М.: ВЦУЖ, 1998. 203 с.

77. ЛИТВИНОВ* В.А. Концентрация и дифференциация денежных доходов по . группам населения. Экономический журнал ВШЭ, т.3.1999; № 2.

78. Локшин М.М. Исследование научного метода в российских исследованиях в области бедности // Вопросы экономики. — 2008. № 6.

79. Миланович Б. Бедность, неравенство и социальная-политика в странах с переходной экономикой: Рабочий доклад по фундаментальным исследованиям / Всемирный Банк.-М., 1995.

80. Мильнер Г.В:, Гилинская Э.Б. Методические особенности изучения уровня жизни населения по территории страны. — Экономические науки, 1981, №8, с. 41-47.

81. Методика агрегирования показателей обследований бюджетов домашних хозяйств. Эксперт. Приложение. 1998;

82. Макколи А. Определение и измерение бедности // Бедность: взгляд ученых на проблему. /Под редакцией Можиной М.А., М;, ИСЭПН РАН,1994.

83. Можина М.А., Попкин Б., Батурин А.К. Методы обоснования прожиточного минимума в Российской Федерации // Бедность: взгляд ученых на проблему. М., ИСЭПН РАН, 1994.

84. Можина М. А. Анализ дифференциации доходов населения. Экономист,1995,№1.

85. Можина М.А., Овчарова Л.11., Попова Р.И., Прокофьева Л.М и др. Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению. Коллективная монография. Науч. докл. / Под ред. Т.М. Малевой. Моск. центр Карнеги; Вып. 24. М., Моск. центр Карнеги, 1998

86. Можина М.А. Распределительные отношения: доходы и потребление населения :, из научного наследия. Под общей редакцией Н.М. Римашевской, Рос. Акад. Наук, ИСЭПН. М., Гайнуллин, 2001,- 304 с.

87. Мигранова Л.А. Динамика основных показателей уровня жизни // Народонаселение. 2008. - № 2.

88. Мигранова Л.А. Проблемы рынка труда и бедность населения // Народонаселение. 2008. - № 2.

89. Мигранова Л., Токсанбаева М. Уровень и дифференциация оплаты труда в условиях экономического роста // Россия 2002-2005. Социально-демографическая ситуация. XII аналитический доклад. М.: Наука, 2008.

90. Ниворожкина Л.И. Политика доходов и заработной платы (учебное пособие). ЮРГИ, -Ростов-на-Дону, 1996.

91. Ниворожкина Л.И., Густафссон Б. Детерминанты городской бедности (по материалам проектов Таганрог-3 и Таганрог-4) Известия высших учебных заведений Сев. -Кав. Регион. Общественные науки, №2, 2001.

92. Обзор социальной политики в России: первая половина 2000-х / под ред. Т. М. Малевой . Независимый институт социальной политики. М., НИСП, 2007.

93. Овчарова Л.Н. Рост неравенства в уровне материальной обеспеченности: объективная необходимость или несправедливое распределение? // Справедливые и несправедливые социальные неравенства в современной России. М., Референдум, 2003.

94. Овчарова Л.Н. Теоретические и практические подходы к оценке уровня , профиля и факторов бедности: российский и международный опыт. Учреждение Российской академии наук Ин-т соц. эконом, проблем народонаселения РАН. М.: М -Студио, 2009. - 268 с.

95. Овчарова Л., Теслюк, Э. Чувствительность статистических показателей бедности и неравенства к альтернативным определениям благосостояния домашних хозяйств. Иллюстрация с помощью данных обследования НОБУС. Всемирный банк, 2007.

96. Овчарова Л.Н. Определение и измерение бедности // Бедность: взгляд ученых на проблему. /Под редакцией Можиной М.А. М., ИСЭПН РАН, 1994.

97. Пети-Жерар К. Отчет «Социальные контракты и социальные программы». Проект ТАСИС «Реформа системы социальной защитыв Российской Федерации». М., ТАСИС, 2005.

98. Подузов А.А. Измерение бедности ( зарубежный опыт) // Проблемы прогнозирования. 1996.№ 4-5.

99. Подузов А.А, Кукушкин Д. К. Бедность в Москве //Вопросы экономики. 1997. № 7.

100. Подузов А. А., Кукушкин Д. К. Бедность в России: масштабы и структурные особенности // Проблемы прогнозирования. 1999. № 1.

101. Подузов А. А., Кукушкин Д. К. Шкала эквивалентности как инструмент измерения уровня жизни // Проблемы прогнозирования. 2000. №4.

102. Полтерович В.М. Элементы теории реформ / В.М. Полтерович. -М: ЗАО «Издательство «Экономика», 2007. 447 с.

103. Попкин Б., Можина М.А., Батурин А.К., Мроз Т. Прожиточный минимум в Российской Федерации: разработка региональных вариантов и другие методологические положения. Доклад по результатам обследования RLMS. М., 1994.

104. Попова Д.О., Бурдяк А.Я. Причины бедности семей- с детьми (по результатам обследования домохозяйств Ленинградской области). Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. SPERO, №6, 2007.

105. Предложения к стратегии сокращения бедности. Под ред. Овчаровой Л.Н., М., MOTV2002.

106. Прожиточный минимум в Российской Федерации Нормативные документы, методические рекомендации, комментарии.- М., 2000.

107. Прокофьева Л.М. Домохозяйство и семья: особенности структуры населения России. Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. SPERO, №6, 2007.

108. Рабкина Н.Е., Римашевская Н.М.Основы дифференциации заработной платы и доходов населения. Методы экономико-математического моделирования / М.: Экономика, 1972. - 288 с.

109. Ревельон М. Сравнительные оценки бедности // Рабочий документ N 88-R, Всемирный банк, Вашингтон, 1999:

110. Разумов А., Сидорова Ж., Носкова С. Формирование доходов трудящихся. Экономист. 1992. №5.

111. Разумов A.A. Классификация основных подходов к определению и измерению бедности. //Человек и труд, 2002 . № 9.

112. Разумов A.A. Работающие бедные в России. М.: ВЦУЖ, 2002. 258 с.

113. Разумов A.A., Ягодкина М.А., Бедность в современной России. -М.: Формула права, 2007. — 336 с.

114. Ржаницина Л.С. Доходы населения в России: основные тенденции. Проблемы прогнозирования. 1998. №.6.

115. Римашевская Н.М., Айвазян С.А. Типология потребления. — М.: Наука, 1978.

116. Римашевская Н.М., Федоренко Н.П. Потребности. Доходы. Потребление. -М.: Наука, 1979.

117. Римашевская Н.М. Наш прожиточный минимум. Социалистический труд, № 8, 1990.

118. Римашевская Н.М. Оников JI.A. Народное благосостояние: тенденции и перспективы. М.: Наука, 1991.

119. Римашевская Н.М., Бочкарева В.К. Государственный механизм регулирования доходов населения: проблемы совершенствования. Проблемы прогнозирования. 1997.№ 5.

120. Римашевская Н.М., Волкова Г.Н., Бочкарева В.К., Мигранова JI.A., Овчарова JI.H. и др. Адресная социальная помощь. Теория. Практика. Эксперимент. Под ред. Н.М. Римашевской. М., ИСЭПН, 1999.

121. Римашевская Н.М. Бедность и маргинализация населения // Социологические исследования. 2004. № 4 С.33-43.

122. Римашевская Н. О социальном реформировании в России / Н. Римашевская // Проблемы теории и практики управления. 2005. - № 5. -С. 20-26.

123. Римашевская Н.М. Некоторые проблемы социального реформирования в России / Н. Mi Римашевская // Проблемы прогнозирования. 2006. - № 2. -С. 3-16

124. Роик В.Д. Государственное и договорное регулирование заработной платы-и пенсионного обеспечения. Зарубежный и отечественный опыт. — М.:МИК, 2008. -304 с.

125. Российский статистический ежегодник. 1999: Стат. Сб./ Госкомстат России.-М., 1999.

126. Российский статистический ежегодник. 2006: Стат. Сб./ Росстат. — М., 2006.139'. Российский статистический ежегодник. 2010: Стат. Сб./ Росстат. М., 2010.

127. Российские реформы: социальные аспекты: Материалы научно-практической конференции, посвященной памяти Г.В. Мильнера (Москва, 21 января 1998 г.). М.: ВШЭ, 1998

128. Россия: подготовка стратегии борьбы с бедностью. Анализ и методологические подходы. Издание Бюро МОТ. М., 2001.

129. Саркисян Г.С., Кузнецова Н.П. Потребности и доход семьи: Уровень, структура, перспективы. М.: Экономика, 1967.

130. Сбережение народа\ под ред. Н.М. Римашевской . Институт соц. -экон. проблем народонаселения РАН. М.: Наука, 2007. — 326 с.

131. Семья и народное благосостояние в развитом социалистическом обществе/Под ред. Н.М. Римашевской и С.А. Карапетяна. М.: Мысль, 1985.-257 с.

132. Сен А. Развитие как свобода \ Пер. с англ. под ред. и с послеслов. P.M. Нуриева. М.: Новое издательство, 2004. 432 с.325

133. Сидорина Т.Ю., Смирнов С.Н. Социальная политика. М.: Изд. Дом ГУ-ВШЭ, 2004.

134. Сидорина Т.Ю. Два века социальной политики. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2005. 442 с.

135. Смирнов С.Н. Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России» // Свободная мысль XXI, 2009. №6(1601).

136. Смирнов С.Н. «Российские домохозяйства: компаративный анализ социальных последствий экономических кризисов // Мир России: Социология, этнология, 2010. T. XIX. № 3. С. 115—131.

137. Соболева И.В. Стратегия формирования конкурентоспособного человеческого потенциала // Россия в глобализирующемся мире. М.: Наука, 2005 (в соавторстве).

138. Соболева И.В. Развитие человеческого потенциала стратегическая задача безопасного развития России. // Экономическая безопасность России: общий курс. - М.: Дело, 2005.

139. Социальная защита населения. Российско-канадский проект / Под ред. Н.М. Римашевской. М., РИЦ ИСЭПН, 2002.

140. Социальные изменения российского общества в контексте глобального кризиса. Под общ. ред. В.И. Жукова. М.: Изд-во РГСУ, 2010. 516 с.

141. Социальные неравенства и социальная политика в современной России / отв. ред. М. К. Горшков, H. Е. Тихонова; Ин-т социологии РАН. М. : Наука, 2008. - 423 с.

142. Социальная-политика в контексте «нормативной теории государства»/ Под общей ред. проф. А .Я. Рубинштейна. М, 2009. - 343 с.

143. Социальная политика и социальная работа в изменяющемся мире / под ред. Е. Ярской-Смирновой, П. Романова. М. : ИНИОН РА Н, 2002. -454 с.

144. Социальное положение и уровень жизни населения-России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 1997.

145. Социальное положение и уровень жизни населения России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2001.

146. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2002: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2002.

147. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2005: Стат. сб. / Росстат. М., 2005.

148. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2007: Стат.сб. / Росстат. М., 2007.

149. Средние классы в России: Экономические, и социальные стратегии / Е.М. Авраамова, Л.Н. Овчарова, Л.И. Ниворожкина и др.; Под ред. Т.Малевой; Моск. Центр Карнеги. М.: 1 'ендальф, 2003. -506 с.

150. Суворов A.B. Проблемы анализа: дифференциации, доходов и построения дифференцированного баланса денежных доходов: и расходов населения. Проблемы прогнозирования^ №1, 2001.

151. Суворов А.В; Доходы и потребление населения: макроэкономический анализ и прогнозирование. М., МАКС Пресс, 2001.

152. Суворов A.B., Иванов В.Н. Неравенство и бедность населения: опыт решенияшроблемы в России и за рубежом. Проблемы прогнозирования, 2006, № 3; ■

153. Суворов A.B., Иванов В.Н., Доходы и потребление российского населения в условиях кризиса и альтернативы государственной политики в этой сфере. Проблемы прогнозирования, 2009, № 6.

154. Суринов А.Е. Анализ экономического поведения домохозяйств в России в 1997-1999 годах с использованием регрессионных моделей. Вопросы статистики, 2000, №8.

155. Суринов А. Е. Уровень жизни населения России: 1992-2002 гг. М., 2003, 279 с.

156. Теория и методология исследований социальных проблем / отв. ред. Р. С. Гринберг,.Т. В. Чубарова. М: : Наука, 2005. - 189 с.

157. Тихонова Н.Е. Феномен социальной эксклюзии в условиях России // Мир Росси, 2003, T.XII, №1.

158. Тихонова Н.Е. Феномн городской бедности в современной России. — М.: Летний сад, 2003. 408 с.

159. Тихонова Н.Е. Ресурсный подход как новая теоретическая парадигма в стратификационных исследованиях // Социологические исследования. 2006, №9.

160. Тихонова Н.Е. Социальная стратификация в современной России. Опыт эмпирического анализа. М.: Институт социологии РАН, 2007. — 320 с.

161. Тихонова Н.Е. Малообеспеченность в современной России. Причины и перспективы // Социологические исследования. 2010, №1.

162. Токсанбаева М.С. По каким "адресам" идет адресная помощь малоимущим // Вопросы экономики. 2003. - № 10. - С. 130-141.

163. Токсанбаева М.С. Социальные интересы работников и использование трудового потенциала. -М.: Наука, 2006.

164. Человеческое развитие: новое измерение социально-экономического прогресса. Учебное пособие под. общей редакцией проф. В.П. Колесова (экономический факультет МГУ) и Т. Маккинли ( ПРООН, Нью-Йорк). — М.: Права человека, 2000. 464 с.

165. Человеческий капитал в России: модель текущих и пожизненных доходов / Население России на рубеже XX-XXI веков: проблемы и перспективы / Под ред. Ионцева В.А., Саградова A.A. МАКС Пресс, 2002. (в соавторстве с Денисенко М.Б.).

166. Человеческое развитие в регионах России / Население России на рубеже XX-XXI веков: проблемы и перспективы / Под ред. Ионцева В.А., Саградова A.A. М., МАКС Пресс, 2002.

167. Четвернина Т.Я. Становление системы защиты от безработицы в современной России / Ин-т экономики. — М.: Наука, 2004.

168. Шевяков, А.Ю., Кирута А.Я. Измерение экономического неравенства, М.: «Лето», 2002.

169. Шевяков А.Ю. Неравенство как ключевой фактор социально-экономической динамики / ИСЭПН РАН. — М.: М-Студио, 2008.

170. Шевяков А.Ю., Кирута. А.Я. Неравенство, экономический рост и демография: неисследованные взаимосвязи / Учреждение Российской акад. наук Институт соц. эконом, проблем народонаселения РАН. - М,: М-студио, 2009.

171. Шевяков А.Ю. Неравенство доходов как фактор экономической и демографической динамики: Монография — М.: ИСЭПН РАН, 2010. — 43 с.

172. Шкаратан О.И. Социальная стратификация России и Восточной Европы: сравнительный анализ / О.И. Шкаратан, В. И. Ильин; Гос. ун-т — Высшая школа экономики. — М. : Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2006. — 468 с.

173. Экономика общественного сектора / Под ред. Жильцова Е., Лафея Ж. -М., 1998.

174. Экономика труда и социально-трудовые отношения / Под ред. Г. Г. Меликьяна, Р.П. Колосовой. М.: Изд-во МГУ, 1996,- 623 с.

175. Экономика труда и социальные отношения: (Курс ключевых лекций) / Под ред. Волгина Н.А., Ракитского Б.В. -М.: Изд-во РАГС, 1998.-210 с.

176. Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов. М.: ГУ ВШЭ, 2000.

177. Якобсон Л. И. Социальная политика : коридоры возможностей. // Общественные науки и современность. — М., 2006. № 2. - С. 52-66.

178. Ярошенко С. Четыре социологических объяснений бедности // Социс.-2006,№7.-с. 34-41.

179. Aivazian S., Kolenikov S. Poverty and Expenditure Differentiation of the Russian Population. — Economics Education and Research Consortium, 2001.

180. Atkinson A.B., Poverty, Inequality and Class Structure. Poverty and Income Inequality in Britain. Cambridge University Press, 1974.

181. Atkinson A.B., Comparing Poverty Rates Internationally: Lessons from recent studies in developed countries // The World Bank Economic Review, 1991, Volume 5, Number 1, pp. 3-21.

182. Atkinson A. B. (ed). Handbook on- Income distribution // Elsevier 2000;

183. Atkinson A.B., Measuring Poverty and Differences in Family Composition. //Economic, 1992,Volume 59.

184. Atkinson A.B., Rainwater L. and Smeeding T.M., Income Distribution in Advanced Economies: Evidence from the Luxembourg Income Study // Luxembourg Income Study Working paper No. 120. New York: Syracuse University, 1995.

185. Banks J., Johnson P. «Equivalence Scales Relativities Revisited», Economic Journal, 104(425), 1994, p. 883-890.

186. Brady, D. (2003), Rethinking the Sociological Measurement of Poverty. Social Forces, Vol. 81, No. 3, pp. 715-751.

187. Child Poverty in Rich Countries, Innocenti Report Card № 6, UNICEF. -Innocenti Research Centre, Florence,2005.

188. Citro C. and R. T. Michael. 1995. Measuring Poverty: A New Approach. National Academy Press.

189. Chen S. and Ravallion M. How did the world's poorest fare in the 1990s? Policy research working paper 2409, World Bank. Washington, D:C., 2000.

190. Choices for the poor. Lesson from national poverty strategies / edited by Alejandro Grinspin. UNDP, 2001.

191. Bernard van Praag, Robert I. Flik. Poverty lines and equivalence scale: a theoretical and empirical evaluation. International scientific conference, Warsaw, 1991 (p.81-90)

192. Desai, M., 1990. Poverty and Capability: Towards an Empirically Implementable Measure // The Development School Research Program Working Paper No.27, LSE, London.

193. Dickes P. Pauvreté en termes de conditions d'existence. Rapport du programme Mire-Insee, Documents de l'Adeps, Université de Nancy II, 1992.

194. Dutrey A.P. Successful Targeting? Reporting Efficiency and Costs in Targeted Poverty Alleviation Programs. United Nations Research Institute. Paper N35. 2003.

195. Energy and protein requirements, World Health Organization Technical Report Series 724 Reprinted 1987, 1991.

196. Family Recourses-Survey 2003-04. United Kingdom, Department for Work and Pensions, 2004.

197. Fisher, G. M. The development of the Orshansky poverty thresholds and their subsequent history as the official U.S. poverty measure.

198. Foster, J. E., J. Greer, and E. Thorbecke (1984) "A Class of Decomposable Poverty Indices." Econometrica, 52(3): 761-66.

199. Guio A-C. Material deprivation in the EU. Statistic in Focus, 21/2005.

200. Guio A.-C. Income poverty and social exclusion in EU25 // Statistics in focus/ Population and social conditions. 13/2005.

201. Goedhart T., Halberstadt K.A., Kapteyn A., van Praag B. The Poverty Line: Conception and Measurement // Journal of Human Resources. 1977. Vol. 12. N 4.

202. Gordon, D. Breadline Britain in the 1990s / D. Gordon, C. Pantazis -Ashgate: Aldershot. 1997.

203. Gordon D. et al. (2000), Poverty and social exclusion in Britain Joseph Rowntree Foundation.

204. Gordon, D. and Townsend, P. (1990). Measuring the poverty line, Radical Statistics, 47,5-12.

205. Gordon, D., Davey Smith, G., Dorling, D. and Shaw, M. (eds) (1999) Inequalities in health: The evidence presented to the Independent Inquiry into Inequalities in Health, Bristol: The Policy Press.

206. Goedhart T., Halberstadt K.A., Kapteyn A., van Praag B. The Poverty Line: Conception and Measurement // Journal of Human Resources. 1977.

207. Grootaert K. and Braithwaite J., Poverty correlates and indicator-based targeting in Eastern Europe and former Soviet Union // Policy Research Working paper. Washington D.C.: The World bank, 1998.

208. Gustafsson B., Shi L., Sato H. Can a Subjective Poverty Line Be Applied to China? Assessing Poverty Among Urban Residents in 1999 // Journal of International Development. 2004. Vol. 16.

209. Hourrier J.-M., Olier L. Niveau de vie et taille du m nage: estimations d'une chelle d' quivalence // Economie et Statistique. Paris, 1997.N 308-309-310.

210. International comparisons of poverty. EUR0STAT, INSEE, Bratislava, 2000.

211. Kakwani N., 1980. On a Class of Poverty Measures // Econometrica, vol. 48, No.2; 1980.

212. Kilpatrick R.W. The Income Elasticity of Poverty Line // Review of Economics and Statistics. Vol. 55, No. 3, P. 327-332.

213. Lam D. Demographic Variables and Income Inequality // in: M. R. Rosenzweig and O. Stark (eds.), Handbook of population and family economics, Amsterdam: Elsevier Science, 1997.

214. Mack J., Lansley S. Poor Britain. L.: George Allen & Unwin, 1985.;

215. Measuring child poverty. Department for Work and Pensions. UK, London, 2004.

216. Milanovic B. Income, Inequality and Poverty during the Transition from Planned to Market Economy. The World Bank, Washington, 1998.

217. Milanovic B., Yizhaki S. Decomposing World Income Distribution: Does the World Have a Middle Class? // Review of Income and Wealth. 2002. Vol. 48. No. 2.

218. Milanovic B. Worlds Apart: Measuring International and Global Inequality, Prinston, 2005. 240 c.

219. Nelson J.A. «Household Equivalence Scales: Theory versus Policy?», Journal of Labor Economics, 11(3), 1993, p. 471-493.

220. Nolan B., Whelan C.T. Resources, Deprivation and the Measurement of Poverty. Oxford: Clarendon Press. 1996.

221. Protein Reference Values in the Russian Federation. Development of a subsistence income level for the Russian Federation and the practicalconsequences of a high protein reference value (norm). . With conclusions and recommendations by WHO/EURO.

222. Ravallion M., Bidani B. How Robust is a Poverty Profile? / World Bank Economic Review. 1994. Vol. 8. N 1. P. 75-102.

223. Ravaillon M., Datt G., van de Wale D. Quantifying Absolute Poverty in the Developing World // Review of Income and Wealth, 1991, Vol. 37.

224. Ravallion M., Lokshin M. (1999) Subjective Economic Welfare. Policy Research Working Paper 2106, Development Research Group; The World Bank.

225. Ravallion M., Lokshin M. (2000) Self-Rated Economic Welfare in Russia. The World Bank.

226. Ravallion M., Lokshin M. Subjective Economic Welfare // Policy Research Working Paper 2106. Development Research Group, The World Bank, 1999:

227. Rainwater L. The Poor in Comparative Perspective // Report from Multidisciplinary Research Conference on Poverty and Distribution. Oslo. November 16-17, 1992.

228. Rainwater L., Smeeding T., Coder J. Poverty Across States, Nations, and Countries // Child Well-being, Child Poverty and Child Policy in Modern Nations: What Do We Know? / Ed. by K. Vleminckx, T.M. Smeeding. Bristol, UK: Policy Press, 2000.

229. Rowentree B. Poverty a study of Town Life. London, Macmillan, 1901.

230. Rowentree B., Kendall M. How the Laborers Lives. London; Thomas Nelson and Sons, 1913.

231. Sen A. Poverty: An Ordinal Approach' to Measurement. Econometrica 44:219-231,1976.

232. Sen A. Collective Choice and Social Welfare. San Francisco, Holden-Day, 1970.

233. Sen A. On Economic Inequality. Oxford, Oxford University Press, 1973.

234. Sen A., Commodities and Capabilities. Elsevier Science Publishers, Amsterdam, 1985.

235. Sen A., (1992), Inequality Reexamined. Harvard University Press.

236. Sen A., On economic inequality. Enlarged edition with a substantial annex «On economic inequality after a quarter of century». Oxford. Clarendon Press, 1997.

237. Scottish index of multiple deprivation. Summary technical report. — Scottish Executive, Edinburgh, 2004.

238. Scottish index of deprivation. Social Disadvantage Research Centre, Department of Social Policy and Social Work, University of Oxford, 2003.

239. Townsend P. International Analysis of Poverty. L.: Harvester Wheatsheaf, 1993.

240. Townsend P. Poverty in the United Kingdom. A Survey of household resources and standards of living, N.Y., 1979.260: The Measure of Poverty. Technical Paper XII/Food Plans for Poverty Measurement. U.S. Department of Health, Education and Welfare, 1977.

241. The Russia Longitudinal Monitoring Survey 1999-2001. Univ. of North Carolina. Carolina Population Center. Agency for Nation Development. Chapel Hill, North Carolina, 2001.

242. Verger D. Bas revenus, consommation restreinte ou faible bien tre: les approches statistiques de la pauvret 1' preuve des comparaisons internationales/ conomie et statistique. 2005. N 383-385.

243. Watts, H.W. An Economic Definition of Poverty // in D.P.Moynihan (ed.) «On Understanding Poverty». Basic Books, New York, 1968.

244. Weit-Wilson> John. Consensual Approaches to Poverty Lines and Social Security / Journal of Social-Policy. 1995.

245. Whelan Christopher T., Maftre Bertrand. Comparing Poverty Indicators in an Enlarged European Union European Sociological Review Vol. 26 , № 6, 2010

246. Wilson, W. J. 1987. Studying Inner-City Social Dislocations: The Challenge of Public Agenda Research. American Sociological Review. 1987.Vol. 56. P.l14'.

247. Yemtsov R. Quo Vadis: Inequality and Poverty Dynamics Across Russian Regions // Working Paper. Washington D.C.: The World Bank, 2003.

248. УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

249. ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ РАН1. На правах рукописи1. Овчарова Лилия Николаевна

250. СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ, ФАКТОРЫ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ БЕДНОСТИ РОССИЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ