"Смятенный" человек в прозе Л. Бородина: к проблеме национального характера тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Дружинина, Вера Ивановна

• Дружинина, Вера Ивановна
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Дружинина, Вера Ивановна

Введение.

Глава 1. Русская идея и проблема национального характера в отечественной философии XIX-XX веков.

Глава 2. «Смятенный» человек в поисках правды повесть Л.И. Бородина «Третья правда»).

Глава 3. Человек «смутного» времени в повести JI. Бородина «Царица смуты».

Глава 4. Русский национальный характер как проблема современности (повесть Л.И. Бородина «Бесиво»).

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «"Смятенный" человек в прозе Л. Бородина: к проблеме национального характера»

Повышенное внимание исследователей 80-90-ых годов XX века к различным аспектам национального'обусловлено целым рядом причин, среди которых главные - глобализация, стандартизация - всё то, что приводит к потере неповторимости: «Всем очевидно, что в ходе истории, и особенно в XX веке, сблизились, и унифицировались все народы по быту (у всех-телевизоры и авто.) и мышлению (интернационализм и математизация наук), и тем не менее в ядре своём каждый народ остаётся самим собой до тех пор, пока' сохраняются* особенный климат, времена года, пейзаж, пища, этнический тип, язык и проч., ибо они непрерывно питают и воспроизводят национальные склады бытия и< мышления» [82;23]. Понятие-«межэтническая толерантность» вытеснило теперь уже не так актуальный, «интернационализм». Потому и обостряется интерес ко всему самобытному. Безусловной ценностью становится всё, выделяющееся из массы, в .том числе этнические особенности.

Западные психологи, культурологи, социологи, философы XX века, опираясь, на культурно-центрированный и личностно-центрированный подход! к исследованию' характера народа, размышляли О' «моделях культуры» (Р. Бенедикт), «культурной конфигурации» (М. Мид), «модальной личностной структуре» (А. Инкельс, Д. Левенсон). Свой вклад внесли и антропологи, введя следующие категории: «ценностная ориентация» (К. Клакхон), «паттерн» (Д. Хонигман), «психологическая антропология» (Ф. Хси).

Вторая- половина XX века связана с появлением когнитивной антропологии и новых понятий: «картина мира», «большая и малая традиция» (Р. Редфильд). Понятийный аппарат учёные дополнили и категорией «сценарий» (Р. д' Андрадо). В основном понятийный- аппарат исследований во многом зависит от того, что исследователи принимают за основополагающие начала национального характера.

Мы отдаём должное вкладу западных учёных в проблему культурной и национальной идентичности, однако тема нашей диссертации предполагает опору на национальную традицию в, изучении проблемы национального характера.

Нам представляется; что можно выделить три основных отечественных научных направления в- изучении проблемы национального своеобразия: психологическое, философское и филологическое. Попытка научного осмысления проблемы своеобразия; характера: народа была предпринята в XIX веке в работах В. Вундта «Проблемы психологии народа», Г. Лебона «Психология; народов и масс». Наиболее актуальной для филологического дискурса является русская; школа культурно-исторической антропологии, представленная; именами JI.C. Выготского, А.Р. Лурии, А.Н. Леонтьева, которые; рассматривая культуру как; важный компонент психики человека, внесли большой вклад в исследование национального;. Закономерным, итогом; этой работы, явилась, книга К. Касьяновой «О русском национальном характере»; (1994).

Неоценимый вклад в изучение проблемы, внесли русские философы и богословы: монах Филофещ П. Чаадаев, А. Хомяков^ И. Киреевский, Н.Данилевский, К.Леонтьев, В. Соловьёв, Ф.Достоевский, Н.Савицкий, F. Флоровский, Н. Трубецкой, Л; Карсавин, И: Ильин, Г. Федотов, HI Бердяев, Вяч. Иванов, Н. Лосский, современные философы и культурологи Д. Лихачёв, А. Панченко, Л. Гумилёв; А. Панарин, F. Гачев.

В филологии изучение национального характера изначально велось по нескольким направлениям: в лингвистике начало было положено А. Потебней, в фольклористике А.Афанасьевым и Ф.Буслаевым, в литературной критике В; Белинским. Великий критик в «Сочинениях Александра Пушкина» писал: «Тайна национальности каждого народа заключается не в его одежде и кухне, а в его, так сказать, манере понимать вещи» [58; 144]. Так, пушкинская; Татьяна с. ее «русской» душою» положила начало развитию темы русского характерам отечественной литературе.

Понятие «национальный характер» крайне сложно и спорно, и каждая наука, изучая эту проблему, вырабатывает свой понятийный аппарат и стремится дать своё определение. Русский философ И. Ильин, указывая на особую организацию жизни разных народов, писал: «У каждого народа своё особое чувство права и справедливости; иной характер; иная дисциплина; иное представление о нравственном идеале, иной семейный уклад, иная церковность, иная политическая мечта, иной государственный инстинкт. Словом: у каждого народа иной, особый душевный уклад и духовно-творческий акт» [144; 160]. Это положение И. Ильина можно считать самым общим фидософским обоснованием проблемы. К. Касьянова в указанной работе предлагает психологическое видение национального характера: «Это "общество внутри нас", существующее в. виде однотипных для людей одной и той же культуры реакций на привычные ситуации в форме чувствии состояний, и есть наш национальный-характер» [122;26]. Однако это сугубо» психологическое определение, не учитывающее целого ряда важных духовных констант национального характера.

Нам представляется удачной формулировка, данная И. Юнусовым в докторской! диссертации «Проблема национального характера в русской литературе второй половины XIX века (И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, Л.Н. Толстой)», которая послужит методологической опорой в нашем изучении проблемы: «Под национальным характером понимается достаточно устойчивая, но подверженная изменениям целостная структура, сформированная в течение многовековой совместной жизни определённого этнического сообщества и выражающаяся как в цивилизационных предпочтениях, так и в культуре, в повседневном поведении человека. Детерминантами национального характера выступают религия, язык, история, политическое устройство, климатические условия жизни, психофизическая природа нации» [259;9].

В литературе XIX века вопрос о национальном характере традиционно ставился в отношении характера крестьянина. Так И. Тургенев в «Записках охотника», исследуя характеры крепостных крестьян, дал два типа - ХорЬгИ Калиныч. Автор подчеркивает хозяйственность, ум, деловитость - в одном, поэтичность, кротость, смирение — в другом. Но в литературе XIX века национальное и народное в характере человека не разводятся, а сосуществуют в пределах единого национального целого.

В литературе XX века понятия «народный характер» и «национальный характер» вступают в более сложные и драматичные отношения.' В советской литературе речь, как правило, велась о народном характере, и предпочтение отдавалось интернациональному, но не национальному. В литературе этого периода в связи с социальными катаклизмами национальный и народный характеры начинают осознаваться как два противоположных понятия. Особенно остро этот процесс проявился в советской»литературе, начиная ещё с 1920-ых годов, когда под давлением социалистической идеологии выхолащивалось всё национальное, всё русское.

Исследователи советского времени пытались выработать определение народного характера на основе новых литературных фактов. Понятие «народный характер», объединяющее представителей пролетариата и крестьянства, на наш взгляд, наиболее точно и глубоко обосновал на основе исследования литературы 1920-ых годов В. Скобелев: «Народный характер -это, с одной стороны, представитель социальных низов, как он воспринимается художественной литературой, а с другой стороны, это художественное воплощение свойств, присущих крупным социальным коллективам в определённые периоды исторического развития» [215;330]. Возрождение понятия «национальный характер» в советский период приходится на годы Великой Отечественной войны, когда вновь звучат слова о «русском характере», способном вынести и выдержать многое, о несгибаемости его носителей (К. Симонов, А. Толстой, А. Твардовский). Слово «русский» было «реабилитировано» в литературе: К. Симонов в стихотворении «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины.» делает понятие «русский» главной идеей своего произведения: «За то, что на ней умереть мне завещано, / Что русская мать нас на свет родила, / Что, в бой провожая нас, русская женщина, / По-русски три раза меня- обняла» [214; 128]. В двенадцати строфах этого стихотворения слова. «Русь», «Россия», «русский», «по-русски» повторяются десять раз.

Более того, в цикле «Рассказы Ивана Сударева» А. Толстого появляется рассказ «Русский характер», который на долгие годы становится знаковой характеристикой героизма и мужества русского народа: «Да, вот они русские характеры! Кажется, прост человек, а придёт суровая беда, в большом или малом, и поднимается в нём великая сила - человеческая красота» [231;282].

Вновь возникший интерес к национальному характеру (в его крестьянской аспекте) совпадает с периодом массового ухода сельских жителей в города и возникновением прозы о деревне, получившей название - «деревенская^проза» (1950-1970 гг.). Речь идёт о губительных для* народной культуры событиях 30-60 годов XX века, которые сделали неизбежной массовую" миграцию крестьян, их вынужденный ( отрыв i от деревенской, жизни, от привычного труда на земле. Уход из деревни лишил крестьян «лица», их национальной идентичности. И, как следствие, возникает желание восстановить утраченный мир, что и осуществляется* писателями-деревенщиками. Они подвергли художественному исследованию уходящий* мир традиционных связей и отношений русской деревни, чем всколыхнули массовый интерес ко всему деревенскому и, в том числе, русскому характеру, в его национальном аспекте.

Основной задачей деревенской прозы стало восстановление «доброго имени» русского народа в его крестьянских основах. В рассказе А. Солженицына «Матрёнин двор» (1963) впервые в литературе советского периода был представлен образ русской женщины с особым авторским сердечным теплом, а не в традиционных красках изображения колхозной деревни с её производственными проблемами, где, по словам, литературоведа А. Большаковой, «крестьянину отводилась роль "отсталого элемента", "второсортного" социального типа, необходимо развивавшегося под руководством "социально-активной личности" из партработников, рабочих и т.п.» [63; 117] или просто с этнографическими зарисовками из деревенской жизни. Во многих произведениях, относящихся к деревенской прозе, главными героями становились старики, прожившие тяжёлую жизнь, но, тем не менее, сохранившие доброту, милосердие, поскольку их жизненный опыт опирался на традицию. В. Распутин («Последний срок»), В. Астафьев («Последний поклон»), В. Белов («Привычное дело») становятся классиками «деревенской прозы». Их произведения характеризуются особым интересом к народному характеру в его национальном аспекте.

Но главная задача любого писателя - не просто представить отдельные черты характера в человеке, но и обобщить, воплотить общее в индивидуальном, выявить типологию. Мы считаем необходимым представить несколько разных типологий, важных для нашего исследования. Так Г. Федотов выделяет в пределах коллективной личности народа два противоположных типа: эсхатологический тип христианина и московский тип — своеобразный результат многовековой истории, отнюдь не изобилующей простотой и лёгкостью. И. Ильин придаёт большее значение в интерпретации национальных типов воздействию географического фактора, выделяя северный и южный типы. Типологию национального характера разработал и современный учёный А. Панарин, разграничивая московский и петербургский типы. Причем такое «раздвоение» философ относит к временам «прорубания окна в Европу»: «Со времён Петра I Россия являет собой дуалистическую структуру: петербургские типажи занимают вершину пирамиды, старый тип московского человека - её основание» [192; 148]. В качестве образцов московского типа А. Панарин называет пушкинских Савельича, капитана Миронова, Машу Миронову, Татьяну Ларину, лермонтовского Максима Максимовича, являющихся «воплощением благородной простоты и надёжности» и характеризующихся традиционным типом действия. А. Панарин так же, как и Г. Федотов, и И. Ильин, пришел к выводу, что подобный тип крепких людей-традиционалистов - «продукт нашей истории и географии» [192; 148]. Противоположный вектор движения у петербургских «типажей»: «Петербургский тип в основном представлен "лишними людьми" - личностями на рубеже культур: они уже оторвались от национальной почвы, но по-западному собранными, деловыми людьми они так и не стали» [192; 148].

Интересная типология национального характера дана, по нашему мнению, в докторской диссертации А. Большаковой «Феномен деревенской прозы». Типологию, представленную в этой работе, исследователь возводит к традициям литературы XIX века (И. Тургенев, JI. Толстой, Н. Лесков), в которой даются два основных типа характера: «традиционный» и «вольный человек» [63; 181]. Традиционный тип- это тип праведника, мудрого человека, несущего свой крест без ропота. Зачастую он воплощается писателями в образе старой* крестьянки или крестьянина. Их отличает доброта, жизнелюбие, незлобивость, трудолюбие и бессребреничество. Для героев произведений^ деревенской прозы главным является выживание в нечеловеческих условиях, но непременным должно стать сохранение своего лица, человеческого достоинства.

Несколько иную по терминологии, но близкую по существу типологию предлагает И. Снегирёва, исследователь творчества Н. Лескова: «В лесковском творчестве по существу удалось выделить лишь один бесспорно «сквозной» тип - праведника, да, пожалуй, ещё нигилиста» [218; 10]. Автор исследования рассматривает типологию праведников, выделяя гармонический, эпический, героический типы характера.

Тип праведно живущего человека представлен и в рассказе А. Солженицына «Матрёнин двор», о котором исследователь В. Кузьмин написал: «Праведница Матрёна - святая в жизни, в обычных условиях, а не в монастыре - живой образ истины в самой действительности, искривлённой и оболганной» [137;43].

Писатели-деревенщики, зафиксировав изменение национального характера, уделили большое внимание типу «вольного» человека. Именно вольный» человек оказался более отзывчив на влияние исторических условий существования. «Вольный» человек ярче всего представлен в рассказах В. Шукшина. «Чудики», «странные люди» произведений В. Шукшина — это люди, выламывающиеся из привычной жизненной колеи, не вписывающиеся в реальную жизнь. Это бунтари, которые не могут жить в г тех условиях, что им предлагает жизнь, зачастую они наделены саморазрушающими чертами характера; которые оказывает влияние и- на их мироощущение. Они совершают поступки, нелогичные с точки, зрения окружающих, но имеющие большое значение для них самих. Н. Биличенко в диссертационном исследовании о своеобразии литературного героя<• В: Шукшина пишет: «Действительно, внимание писателя было приковано-к процессу "ухода" деревни (как он сам его называл), который виделся ему как» процесс болезненный и драматический, глубоко затрагивающий самые начала личности» [62; 11]. Маргинальная личность героев В. Шукшина - тип «вольного» человека, который восходит к типу «блудного» сына, а в литературе-XIX века - «лишнего» человека, и включает большое количество-разновидностей.

Итак, типологияI национального характера предполагает выделение двух противоположных типов, в которых, конечно, невозможно уместить всю сложность и противоречивость русского человека, но всё-таки возможно отразить наиболее общие и значимые черты.

Современная русская литература, представленная реалистическим способом отражения действительности, имеет своей задачей выявление и возрождение традиционного в национальной жизни народа, поэтому проблема национального характера в нестабильные времена конца XX -начала XXI века вновь становится актуальной. И среди новых имён писателей - имя JI. Бородина, продолжателя.традиций «деревенской прозы».

Леонид Бородин родился в 1938 году, накануне войны, и детские его впечатления описаны в автобиографической повести «Без выбора». JI. Бородин, воспитанный в семье учителей, после окончания школы поступил в школу милиции. Но после XX съезда молодой человек, отличавшийся активной жизненной позицией, оставил учебу. Жизнь направляла его на поиск самого себя и своего места в этой жизни, JI. Бородин то студент, то участник .«стройки века», то учитель в средней школе. Сменив не одно место жительства, выбрав профессию учителя, работая недалеко от Ленинграда, Л. Бородин не ограничивался только педагогической деятельностью, он одновременно пробовал печататься.

В большой литературе имя Леонида Бородина громко прозвучало после публикации повести «Третья правда» в журнале «Наш современник» в 1990 году. Автор повести шёл к российскому читателю долгие годы. Его первые литературные произведения сначала увидели свет в конце 1970-ых годов за границей и привлекли внимание читателей в Германии, Италии, Греции, Великобритании, Франции. Шаг в направлении к постижению мира таким, каков он есть, Леонид Бородин сделал ещё в далёкой юности. Человек незаурядного^ ума, твёрдого характера, с истинно русской душой усомнился не в чём ином, как в справедливости существующей власти. Участвуя в работе подпольной организации ВСХСОН (Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа), он приходит к мысли об изначальной ложности коммунистической идеологии. Союз выдвигал своей задачей свержение советского строя. Всё это стало причиной ареста, и с 1967 по 1973 год Леонид Иванович Бородин проводит в заключении, где по-настоящему начинает писать. В 1982 году, - второй арест и новый срок - за публикацию его произведений за рубежом. Затем горбачёвская амнистия в 1987 году. Вернувшись из заключения во время перестройки, Леонид Бородин активно занимается литературной деятельностью и печатается в журналах «Слово», «Наш современник», «Москва», «Юность», «Сибирь» и других. Опыт человека с чёткой жизненной позицией, бескомпромиссность и, наконец, способность интригующе интересно изложить свои мысли в литературной форме, выделяют его среди многих авторов.

Писатель JI. Бородин осуществил свою мечту об издании журнала: с 1992 года по настоящее время он редактор журнала «Москва», где печатаются произведения, авторы которых стремятся следовать традициям русской классики XIX и XX веков. И как писатель, и как редактор «он избежал искуса новейшего "эстетизма" (в какие бы формы оно ни рядилось) видимо, осознавая, что без понятия "совесть" русская литература все равно, что немецкая без философии, французская - без любви и английская — без юмора» [54;4].

Т.В. Рябова пишет о прозаике: «Леонид Бородин, находясь как бы "вне" нашего литературного процесса, был при этом в самой его гуще. Ответы на самые "тяжкие" вопросы своего времени он давал фактом своих произведений, своего слова. Поэтому сегодня невозможно сбросить со счетов то, что кроме "смятения" (Шукшина), ужаса "распада" (Астафьева), "безверия" (Маканина) и многого-многого другого, "готовившего горькие открытия" наших дней, уже тогда было в .литературе и "упрямство" Леонида Бородина, не желающего мириться с "распадом" и потому противопоставляющего всякому разрушению свое посильное созидание — созидание себя, своей души, своего слова» [206;52].

Леонид Иванович' Бородин пытается понять русского человека, осмыслить отечественную историю. Необыкновенной любовью к России, к русскому человеку пронизано всё творчество писателя, о чём свидетельствует его стихи: «Мне Русь была - не словом спора! / Мне Русь была - судья и мать! / И мне ль российского простора / И русской доли не понять, / Пропетой чуткими мехами / в одно дыханье моё! / Я сын Руси с её грехами / и благодатями её!» [5;63].

Любовь к России, нежелание расстаться с близкими в, какой-то мере повлияли в своё время на его решение продолжить литературное творчество на родине, отказавшись от предложения1 стать добровольным изгнанником. М. Дунаев ставит это писателю в заслугу: «Бородин в отличие от многих литераторов, не принявших советской власти, отверг судьбу эмигранта, презрел опасность преследования, дважды арестовывался, вынес тяжесть лагерной и тюремной неволи - и тем поставил себя в особое положение в истории отечественной словесности» [100;6;483].

Участь» JI. Бородина, как и многих других писателей, зависела от эстетических, а часто и политических пристрастий учёных, пишущих о новейшей литературе. Именно этим можно объяснить тот факт, что в одних учебных пособиях по литературе конца XX века JI. Бородину посвящены целые разделы (Г. Нефагина, Ю. Минералов), а в других он просто упоминался в ряду писателей-реалистов (Н>. Лейдерман и М. Липовецкий).

Начиная с 1990 года, который явился годом литературного дебюта Л. Бородина в отечественной словесности, творчество писателя находилось в поле зрения современной критики. Статьи о творчестве прозаика постоянно публиковались в центральных литературных журналах. О Л. Бородине заговорили такие писатели, учёные, критики, как А. Солженицын, А. Варламов, С. Куняев, И. Шафаревич, И.> Штокман, П. Басинский, Л. Аннинский, В. Бондаренко, К. Кокшенева. Каждое новое произведение, появлявшееся в периодике, вызывалоf острый интерес критики и сопровождалось полемикой, появлением рецензий и концептуальных статей.

Исследователи и литературные критики рассматривали особенности поэтики и проблематики его прозы, указывая на духовно-нравственную и социальную направленность произведений писателя. Большое значение придавалось автобиографичности творчества Л. Бородина, преобладанию напряженности действия в сюжете, широкому использованию ретроспекций. В книге «Православие и русская литература» М. Дунаев преподносит содержание творчества Л. Бородина как «философско-религиозное осмысление истории, бытия вообще» [100;483]. И. Штокман, обращавшийся неоднократно к его творчеству, в 2000 году написал едва ли не первую монографию о прозаике: «Леонид Бородин - человек и судьба», в которой рассматриваются-отдельные произведения 1960-1980-х годов. И. Штокман в творчестве писателя отмечает одну из главных тем — трагедию русского человека, заключающуюся в распаде национального духа. Монография содержит и замечания самого JL Бородина, в которых он выразил степень соответствия критической мысли авторскому замыслу, воплощённому в» отдельных прозаических произведениях.

В процессе оценки JI. Бородина и его творчества сложились разные, часто противоречивые характеристики: «крутой романтик» у JI. Аннинского, «рационалист и моралист», наделённый «политическим упрямством» у А. Агеева, «мастер социально-психологической прозы» у П. Басинского, «максималист, моралист и патриот» у Ю. Кублановского, «неуёмный романтик» у В.Бондаренко. А. Варламов^ отмечает «рыцарскую стойкость и непоколебимость», С. Куняев* подтверждает общее мнение о JI. Бородине как о романтике, но, вместе с тем, называет его и «беспощадным моралистом», способным к «жесткой, постановке нравственно-этической доминанты». Определяя, главные черты .творчества Л'. Бородина, В: Меньшиков указывает на* «жизненность событий» и «правду характеров, персонажей», А. Немзер отмечает «внутреннюю свободу», обеспечивающую «ошеломительную жанровую и тематическую широту прозы».

В последние пятнадцать лет можно отметить заметное повышение научного интереса к творчеству Л. Бородина, что проявилось в появлении-целого ряда диссертационных исследований: И. Казанцевой, Т. Рябовой, Н. Федченко, Т. Васильевой, JI. Нестеровой.

Автора первой' диссертационной работы «Проза Леонида Бородина» (1994) И. Казанцеву интересуют мировоззренческие и эстетические основы, своеобразие поэтики, романтические тенденции прозы писателя. И. Казанцева сосредотачивает внимание на разработке темы государственности в творчестве Л: Бородина, а также «возрождения духовных основ нации». Автор исследования отмечает религиозность русского человека как неотъемлемое внутреннее его качество: «В атеистической системе координат это называется правдой и совестью, но их источник, по мнению писателя, в христианской вере» [118;16]. Обращение к историческому прошлому необходимо для осмысления истоков «трансформации общественного и индивидуального сознания». Исследователь указывает и на внимание писателя к пограничным ситуациям.

Т. Рябова в своём исследовании «Проза JI. Бородина 1970-90 годов» (1996) указывает на устремлённость героев к правде. Автор диссертации в первую очередь обращает внимание на интерес писателя к экстремальным ситуациям, отмечает мотив «имитаторства, подменности», что сближает его, по мнению исследователя, с творчеством «сорокалетних».

Проблема взаимоотношения человека и государства в контексте жанрово-стилистическиих особенностей повестей Л. Бородина 90-х годов» -название главы из кандидатской диссертации Н. Федченко «Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (В. Крупин, Л. Бородин, В. Нарбикова)» (1999). Автор исследования отмечает так же, как и другие исследователи творчества писателя, в качестве центральной тему, государственности. «Государственная форма в прозе писателя живёт, лишь будучи наделённой исконно национально-вероисповедальным содержанием» [241; 197] - такова мысль Н. Федченко. По мнению учёного, в произведениях Л. Бородина отражено большое разрушительное действие «смуты» на государственность.

В диссертационном исследовании «Творчество Л.И. Бородина: особенности проблематики и поэтики» (2007) Т. Васильева уделяет особое внимание конфликту личности и государства, проблеме веры и верности в прозе писателя, а также анализирует соотношение судьбы, рока и человеческой воли в его произведениях. Эпоха «смуты» рассматривается как историческое, духовное, общественное, личностное явление.

Нравственно-философские искания автора и героев в прозе Леонида Бородина» (2007) - тема диссертации Л. Нестеровой. Исследователем изучается история нравственно-философских исканий автора и героев в прозе Л. Бородина, проблема поиска правды, выбора и ответственности человека в истории, соотношение личной воли и обстоятельств, взаимоотношения человека и Бога. Диссертант выделяет три периода творчества JI. Бородина: 1) вторая половина 1960-х - 1970-е годы; 2) 1980-е -начало 1990-х годов; 3)1993 -2000-е годы.

Исследователи сходятся во мнении о том, что в своем творчестве JL Бородин отразил духовно-нравственные перемены в человеке, живущем в мире, богатом соблазнами. Критики и учёные указывают на большую значимость изображения именно характеров в творчестве JI. Бородина: «Художественное решение практически всех произведений Бородина проявится не в сюжете, не в философских или иных контекстах, но в характере как проводнике и аккумуляторе художественного и нравственно-идеологического потенциала автора» [206;57]. Обращение к проблеме национального характера типично для творчества писателей переломного времени.

Проблема национального характера является доминирующей в творчестве JI. Бородина. Поэтому для исследования8 в данной диссертационной работе берутся три повести: «Третья правда» (1979, 1990), «Царица смуты» (1996), «Бесиво» (2002). Все три произведения объединены проблемой «смутного» времени Российского государства и проблемой «смятенного» человека как особого типа национального характера. Общимш них является не только изображение «смуты» как явления исторического, но и как явления духовного. Прозаика волнует духовно-нравственное состояние русского человека на фоне различных исторических эпох, объединяемых «смутой».

Третья правда» (1990) - раннее произведение писателя, в котором отражается формирование его мировоззрения писателя, констант художественного мира. Эта повесть впервые увидела свет за рубежом в 1979 году, но на родине писателя была опубликована десятилетие спустя, став одним из ключевых произведений, своеобразной визитной карточкой прозаика, что навсегда закрепило авторство определения «третья- правда» за JI. Бородиным.

Историческая повесть «Царица смуты» (1996) стала своеобразной реакцией писателя на бурные 90-ые годы XX века. Работа над повестью началась во время второго заключения, первая глава была написана именно в это время, а продолжение много позже.

Вышедшая в 2002 году повесть «Бесиво» являет собой новый этап творчества1 Л. Бородина. Писатель возвращается к проблематике «Третьей правды». В произведении отчётливо просматривается эволюция национального характера на протяжении четверти века.

Актуальность диссертационной работы обусловлена необходимостью изучить проблему национального характера в прозе Л. Бородина, которая , ещё не становилась предметом специального исследования. Между тем, именно проблема национального характера, которую Л. Бородин художественно исследовал на разном историческом материале, позволяет выявить представление автора о современном состоянии! русского народа в , его исторической судьбе, государственной идее в её провиденциальном и национальном проявлениях.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые выявлен образ «смятенного» человека как особый тип национального характера переломной эпохи в произведениях Л. Бородина 1980-ых-2000-ых годов.

Объектом исследования является проза писателя 1980-ых годов и начала XXI века.

Предметом исследования является проблема национального характера, интересующего писателя в наиболее сложные, переломные, «смутные» периоды российской истории. t Материалом исследования стали наиболее репрезентативные 1 произведения писателя: «Третья правда» (1979, 1990), «Царица смуты» (1996), «Бесиво» (2002). К исследованию привлекаются публикации, статьи, интервью, дневниковые записи Л. Бородина. it t j

18s

Цель настоящей работы - исследовать тип «смятенного» человека как проявление русского национального характера в кризисные периоды российской истории в прозе JL Бородина.

Цель предполагает решение следующих задач:

1. Изучить проблему национального характера в русской философии XIX -XX веков:

2. Исследовать тему «смуты» в творчестве писателя разных лет.

3. Выявить типологию национального характера в историческом и духовно-нравственном аспектах в прозе JI. Бородина.

4. Рассмотреть русский национальный характер как проблему современности в прозе писателя начала XXI века.

Методологию исследования определяют труды Н. Бердяева, А. Большаковой, Г. Гачева, JI. Гинзбург, М. Дунаева, И. Есаулова, И. Ильина, К. Касьяновой, В. Катасонова, В. Кожинова, О. Лазаревой, Д. Лихачёва,

H. Лосского, Т. Никоновой, А. Панарина, Т. Рябовой, В. Скобелева; Г. Федотова, В. Хализева; И. Юнусова.

В диссертации применяются историко-литературный, системно-типологический, мотивный, интертекстуальный методы! исследования.

Теоретическая значимость исследования. Результаты могут быть полезны при дальнейшем исследовании общетеоретических вопросов, связанных с проблемой национального характера.

Практическая значимость исследования. Материал диссертационной работы может быть использован в учебно-педагогической практике: в вузовском преподавании при проведении занятий по курсу истории литературы XX века и спецкурсов по творчеству Л. Бородина, а также в школьной практике.

Основные положения, выносимые на защиту:

I. В.творчестве Л.Бородина «смута» характеризуется как отличительная особенность русской- исторической и духовной жизни. «Смута» есть разрушение христианского основания как в государстве, так и в народе.

Её; результатами становятся' деформация' представлений о законах государства и правах личности, о добре и зле, правде и истине. В творчестве писателя; по традиции рассматривается мысль государственная! в её соотношении с мыслью «народной», но конфликт государства и народа писатель, переводит в проблему поиска человеком своей' правды. Категория? правды в связи; с героем-правдоискателем становится; доминантой' в художественном мире: JL Бородина и раскрывается как «третья правда», понимается как: право- личности» на внутреннюю независимость и духовный поиск.

Типологиям национального характера; в прозе Л; Бородина строится, на традиционном выделении двух полярных, типов - «смиренного» человека и «вольного» человека. Но писатель считает, что периоды: «смут» рождают особый тип русского человека, характеризуемый- им-как «смятенный» человек, в котором; полярные, начала1, вступают, в сложные взаимодействия, отсюда, традиционные типы, лишаются" своей? определённости: В этом смысле «смятенными» можно назвать всех героев писателя, представляющих национальный характер. Влияние «смуты» на человека имеет в творчестве Л.Бородина два «вектора»: для* одних героев преодоление «смятенности» связано с обращением: к вере и Богу (Рябинин и отчасти Селиванов в «Третьей; правде», Долгорукий в «Царице смуты», жена и сестра Андрея Рудакина в «Бесиве»). На других «смута» оказывает гибельное воздействие, что приводит к разрушению не только национальных, но и личностных основ человека: (Заруцкий,. Тереня Ус в- «Царице смуты», Андрей и Санька Рудакины в «Бесиве»).

Писатель стремится художественно осмыслить тип современности, получивший у Л. Бородина ироничное определение «полуиовый-полурусский». В повести «Бесиво» ему отводится роль, искусителя «старого русского», соотносимая' с образами Мефистофеля («Фауст»

И.Гёте), Петра Верховенского («Бесы» Ф.Достоевского), но в сниженно-профанном виде.

6. В прозе писателя наблюдается эволюция национального характера, вектор которой направлен в сторону деформации и деградации русского человека. Вместе с тем надежда на возрождение бытийных и духовных основ национальной жизни Л. Бородин связывает с возвращением в жизнь государства и личности христианских нравственных ценностей. Апробация исследования осуществлялась на Второй Всероссийской научной конференции «Русская литература и философия: постижение человека» г. Липецк (2003), Международной конференции «Мир идей и взаимодействие художественных языков в литературе нового времени» г. Воронеж (2003), Международной конференции «М.А. Шолохов в современном мире» г. Москва (2004), научной конференции «Война в русской литературе» г. Воронеж (2005), научно-практической конференции

Современные проблемы технического, естественнонаучного и гуманитарного знания» г. Губкин (2005), Международной научной конференции «Русский язык в современном мире» г. Воронеж (2007);

Структура диссертации включает введение, четыре главы, заключение и библиографический список, насчитывающий 259 наименований. Общий объём диссертации - 154 страницы.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Дружинина, Вера Ивановна

Заключение

В результате социальных потрясений, неоднократно' менявших в XX веке систему ценностей, «мир настолько метафизически запутался» (П. Басинский), что в конце этого века различать «контуры добра и зла» (А. Блок) стало гораздо' труднее, чем в его начале. Однако «мир богословствует даже когда изгоняет Божью святыню из человечества» (Архиепископ Иоанн Сан-Францисский). Именно этим обусловлено доминирование духовно-нравственной проблематики в современной прозе: Что спасет мир и человека? Можно ли в наши дни обрести веру, правду, свободу? Как стать . на путь, добра человеку, заблудившемуся и запутавшемуся, в мире, лежащем во зле? - таковы вопрошанияшрозы 1990-х

ГОДОВ:

Л.И. Бородин в - своих произведениях напряженно ■ ищет ответы на эти вопросы: писатель, глубоко чувствует самые1 болевые проблемы! современности и стремится художественно, исследовать их, в соотнесении с национальными*. духовно-нравственными основами, заложенные православием. «История нашего государства есть история государства христианского, история нашей культуры есть история христианской культуры .» [29; 144] Отсюда для Бородина «смута» - доминантная тема его прозы - есть разрушение христианского основания-как в государстве, так и в* народе, «смута» определяется им как кризис власти и законности, кризис религиозного сознания, «повреждение умов», проявляющееся в размывании духовно-нравственных констант человека как личности и носителя национальных свойств.

Л. Бородин ищет пути выхода из российских «смут», которые стали устойчивой приметой, русского исторического, общественного и духовного бытия. , Интересна его художественная- логика: исходной точкой его размышлений/о* «смутных» временах становится «русский катаклизм- 1917 года». (Ж. Нива) - самое глобальное потрясение XX века; «сломавшее» судьбы российского государства и русского человека. Это весьма характерно для писателя XX века, однако JI. Бородин, как историк по образованию, обращается к исследованию событий XVII веков — подлинных исторических истоков того явления, которое стали называть «смутой». Закономерным! итогом этих «смут» стала, по мнению Л. Бородина, эпоха рубежа XX-XXI веков, в очередной раз оказавшая разрушительное воздействие на социальные и духовные основы национальной жизни и национального характера.

Национальный характер — одна из самых сложных тем русской философии и литературы - в творчестве Л. Бородина осознается едва ли не как тема трагическая. С одной стороны, писатель показывается неизменность национальных качеств человека, в какие бы сложные обстоятельства истории он ни попадал. Отсюда, герои его повестей осмыслены в русле традиционной* типологии, предполагающей наличие двух полярных типов, по-разному названных, но по существу сводимых к.типу «смиренного» человека и типу «вольного» человека. Эта оппозиция структурирует сюжет и композицию его произведений, в которых разные типы национального характера представлены в образах людей, принадлежащих двум противоборствующим сторонам в борьбе за власть, а кроме того, двух друзей («Третья правда»), двух братьев («Бесиво»), двух претендентов на одну женщину («Царица смуты»).

С другой стороны, именно Л. Бородин стремится осознать те изменения, которые претерпевал национальный характер под влиянием «смутных» времен российской истории. Это и привело к появлению в его творчестве «смятенного» человека как особого типа русского человека, подвергшегося разрушительному воздействию «смут» и потерявшего опоры в государстве, обществе, религии, в собственной душе. «Смятенность» обнаруживает в «смиренном» типе русского характера отступление от его основного жизненного принципа - «жить по совести», что вызывает в герое нравственные1 мучения и в конечном итоге стремление к покаянию и духовному просветлению. Но и в «вольном» типе национального характера «смятенность» разрушает принципиальное желание героя, «жить; по воле», то есть по своим определенным «законам», что превращает его в бунтаря-против каких бы то ни было законов и установлений.

Однако объединяющим для- героев, представляющих разные типы, национального характера в их «смятенном» варианте, является поиск в «смутные» времена своей - «третьей правды», то есть права человека на независимость мысли. Напряженный духовный поиск приводит их либо к признанию истинности только Правды Божьей, либо к: окончательному разрушению не только национального; но и личностного начал. Сложность самого феномена «смятенный» человек приводит к созданию' в< произведениях писателя таких интересных,: противоречивых и многогранных, героев- как Андриан Селиванов («Третья правда»), боярин: Олуфьев («Царица смуты»), Андрей Рудакин («Бесиво»).

Русская» литература* традиционно отличалась преимущественно-реалистическим: способом отражения действительности. Однако? происшедшая в начале XX века модернизация? всех художественных форм? привела к появлению модернизма; как нового типа; художественного мышления, определившего основные: черты «неклассического» искусства. Модернизация, явившаяся доминирующей тенденцией литературы прошлого столетия, существенно трансформировала и реалистическое повествование. Писатель конца XX века, Л.И. Бородин активно использует в своих произведениях модернистские приемы повествования: усложнение авторской позиции благодаря введению в текст нескольких «голосов» и точек зрения; аллюзий и реминисценций, ретроспективного принципа композиции; с перебивкой временных планов. Это позволяет ему показать усложнение форм действительности и форм ее отражения в- литературе XX века, но вместе с тем оставаться на твердых реалистических позициях.

По мнению! современного исследователя О. Лазаревой, «художественное изображение национального характера само по себе является актом национального самосознания со стороны писателя» [145; 10], берущего на себя «добровольное страдание правдивости» (П. Басинский). Показанный писателем в повести «Бесиво» процесс глубинного разрушения духовно-нравственных основ национального характера осознается им не только как проблема реальности, но и проблема литературы. JI. Бородин продолжает исследовать заявленную писателями «деревенской прозы» тему деформации народа как национальной целостности в соотнесении с идеями и героями русской классики XIX и XX веков. Традиционная поляризация национального характера, на протяжении двух веков изучаемая русской литературой и философией, есть не только свидетельства драматичного бытия народа и нации, но в то же время гарантия его целостности. Ведь от этого, по мнению JI. Бородина, зависит и судьба государства, и судьба народа, и судьба отдельного человека.

В своих интервью JI. Бородин неоднократно отмечал, что возрождение России возможно через государственность, основанную на православии: «Без православия нет русской нации, но и православия народу, переставшему быть нацией, не обрести, ибо нация - это есть способ обретения Бога людьми, живущими в пределах одного горизонта, воспринимающими мир в одних и тех же красках, ибо разными красками расцвечены горизонты народов .» [32; 144].

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Дружинина, Вера Ивановна, 2009 год

1. Бородин Л. Без выбора : автобиографическое повествование / Л. Бородин // Москва. 2003. - №№ 79.

2. Бородин Л. Бесиво / Л. Бородин // Москва. 2002. - №11. - С. 3-60.

3. Бородин Л. Божеполье / Л.Бородин // Наш современник. 1993. -№№ 1, 2.

4. Бородин Л. Вечное и дорогое / Л. Бородин // Наш современник. — 1991. — №9. С. 47-49.

5. Бородин Л. «В каждой клетке кристаллы льда» / Л. Бородин // Юность. -1994.-№1.-С. 62-63.

6. Бородин Л. В поисках «третьей правды». (Интервью М. Семенюка с писателем Л. Бородиным / Л. Бородин // Рос. вести. 1992. - 5 нояб. -С. 2.

7. Бородин Л. В смутное время нужно делать ставку на идею : Интервью Л. Виноградова с писателем Л. Бородиным / Л. Бородин // Православие.ги. (http//www.pravoslavie.ru/guest/ borodin.htm).

8. Бородин Л. Выйти в небо / Л. Бородин // Москва. 2000. - №5. - С. 2332.

9. Бородин Л. «Выжить надо, коль Смуте конец.» : беседа С. Антоненко с писателем Л. Бородиным / Л. Бородин // Родина. 2005. - №11. - С. 103—107.

10. Бородин Л. Два рассказа / Л.Бородин // Наш современник. 2000. -№8.-С. 25-38.

11. Бородин Л. Делай своё дело, а жизнь всё расставит по местам : Интервью К. Кокшеневой с писателем Л. Бородиным / Л. Бородин // Учительская газ. 2003. - 12 авг. - С. 24.

12. Бородин JI. Добром вспоминаю свой лагерный опыт : Интервью А. Неверова с писателем JI. Бородиным / JI. Бородин // Труд. 1994. - 12 марта.

13. Бородин JI. До рассвета : Рассказ / JI. Бородин // Лит. учеба. — 2003. -Кн.б.-С. 40-65.

14. Бородин Л. Инстинкт памяти / Л. Бородин // Юность. 1997. - №4. -С. 32-60.

15. Бородин Л. Как он мог. / Л. Бородин // Юность. 1993. - С. 3-60.

16. Бородин Л. Киднепинг по-советски / Л.Бородин // Юность. 1995. -№8. -С. 2-5.

17. Бородин Л. Коровий разведчик / Л. Бородин // Наш современник. -1997.-№12.-С. 14-20.

18. Бородин Л. Ловушка для Адама / Л. Бородин // Юность. 1994- №9. -С. 4-53.

19. Бородин Л. Лютик цветок жёлтый/ Л.Бородин // Москва. - 1998. -№8.-С. 3-12.

20. Бородин Л. Манифестом распятых имён / Л. Бородин // Москва. 2008. -№4.-С. 70-79.

21. Бородин Л. Мера истины / Л. Бородин // Лит. обозрение. 1994. - № 1— 2.-С. 22-25.

22. Бородин Л. Наше общество развращено неверием / Л. Бородин // Лит. газ. 2003. - 15-22 апр. - С. 15.

23. Бородин Л. Невостребованные пророчества / Л. Бородин // Наш современник. 1992. - №8. - С. 137-151.

24. Бородин Л. Не считаю себя «диссидентом» : Интервью А. Василенко с писателем Л. Бородиным / Л. Бородин // Русский вестник. 2003. - 16 мая.

25. Бородин Л. Однажды в отпуске / Л. Бородин // Юность. 1996. - №3. -С. 20-23.

26. Бородин JI. Перед судом / Л.Бородин // Юность. 1992. - № 4-5. -С. 34-49.

27. Бородин Л. Перечитывая норильский дневник / Л. Бородин // Москва. — 1994.-№6-7.

28. Бородин Л. Повесть странного времени / Л. Бородин. М. : Современник, 1991. — 399 с.

29. Бородин Л. По поводу выставки И. Глазунова / Л. Бородин // Наш современник. 1992. - №8. - С. 144-146.

30. Бородин Л. Последний из диссидентов? / Л. Бородин // Комсомольская правда. 1990. - 24 апр. - С. 6.

31. Бородин Л. Правила игры / Л. Бородин // Моск. вестник. 1990. - №5. -С. 3-56.

32. Бородин Л. Пути христианского возрождения / Л. Бородин // Наш современник. 1992. - №8. - С. 133-144.

33. Бородин Л. Путь к России / Л. Бородин // Москва. 1993. - №6. - С. 6.

34. Бородин Л. Ради деток / Л. Бородин // Москва. 2008. - №5. - С. 50-68.

35. Бородин Л. Расставание / Л. Бородин // Юность. 1990. - № 7-9.

36. Бородин Л. Реку переплыть / Л. Бородин // Юность. 1996. - №8. -С. 34-45.

37. Бородин Л. Справа гора Казбек / Л. Бородин // Москва. - 2005. - №5. -С. 72-96.

38. Бородин Л. «Такая привязанность на всю жизнь .» : Интервью с Л. Бородиным Н. Ярцевой / Л. Бородин // Лит. в школе. 1991. - №2. -С. 52-55.

39. Бородин Л. Третья правда / Л. Бородин // Роман-газета. 1991. - №4. -С. 16-66.

40. Бородин Л. Три рассказа / Л'. Бородин // Юность. 1989. - №11. - С. 229.

41. Бородин Л. Трики или Хроника злобы дней / Л.Бородин // Москва. -1998.-№ 11-12.42