Система неопределенных местоимений в словацком языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.03, кандидат филологических наук Анисимова, Дарья Юрьевна
- Специальность ВАК РФ10.02.03
- Количество страниц 333
Оглавление диссертации кандидат филологических наук Анисимова, Дарья Юрьевна
Введение
Глава 1. РеференциальныП подход к изучению НМ и схема толкования нх значения.
Глава 2. Семантическая группа НМ собственно неопределенности.
2.1 Образование НМ собственно неопределенности.
2.2 Статистические данные функционирования НМ собственно неопределенности.
2.3 Значение НМ собственно неопределенности.
2.4 Контексты, в которых употребление тех или иных НМ собственно неопределенности является преимущественным.
2.4.1 Случаи преимущественного употребления НМ с частицей -si - фактовые контексты как частный случай ситуаций реконструирования.
2.4.1.1 Ситуация "не знаю".
2.4.1.2 Ситуация "не понимаю".
2.4.1.3 Ситуация "не помню".
2.4.2 Случаи лексикализованного употребления НМ с категориальным компонентом ако.
2.4.3 Случаи преимущественного употребления НМ с частицами nie-, da-, vofa-.
2.4.3.1 Употребление НМ в кратных контекстах для обозначения чередующихся, повторяющихся объектов..
2.4.3.2 Ситуации конструирования.
2.4.3.2.1 Употребление НМ в обобщенно-экземплификативном контексте.
2.4.3.2.2 Употребление НМ в контексте условия.
2.4.3.2.3 Употребление в контексте условия НМ с частицей -si.
2.4.3.2.4 Употребление НМ собственно неопределенности в ситуациях нереализованности действия.
2.4.3.2.4.1 Употребление НМ собственно неопределенности в контексте будущего времени.
2.4.3.2.4.2 Употребление НМ собственно неопределенности при волеизъявлении.
2.4.4 Употребление НМ в ситуациях «знаю, но не скажу».
2.4.4.1 Интродуктивное употребление НМ собственно неопределенности.
2.4.4.2 Употребление НМ собственно неопределенности в ситуации демонстративного сокрытия.
2.4.5 Употребление НМ в экспрессивно-оценочной функции.
2.5 Случаи, в которых употребляются НМ собственно неопределенности с конкретной частицей (частицами).
2.5.1 Употребление НМ собственно неопределенности в вопросительных предложениях.
2.5.2 Влияние категориальных компонентов на различия между НМ собственно неопределенности.
2.5.2.1 Структурная разновидность различий между НМ собственно неопределенности, мотивированных категориальными компонентами.
2.5.2.1.1 НМ собственно неопределенности с категориальными компонентами коГку и с(.
2.5.2.1.2 НМ собственно неопределенности с категориальным компонентом kolko.
2.5.2.2 Частично лексикализованная разновидность различий между НМ собственно неопределенности, мотивированных категориальными компонентами.
2.5.2.2.1 НМ kedysi и voTakedy.
2.5.2.2.2 UMniekedyKdakedy.
2.5.2.2.3 НМ akysi и vofajaky.
2.5.2.3 НМ akysi, употребленное экспрессивно для выражения высшей степени негативного отношения.
2.6 Случаи структурно обусловленного употребления НМ с частицей -si.
2.7 Случаи употребления НМ с разными частицам и в пределах одного текста - сходства и различия между НМ.
2.8 Выводы.
Глава 3. Неопределенные местоимения со значением произвольности в сопоставлении с неопределенными местоимениями со значением собственно неопределенности.
3.1 Образование НМ произвольности.
3.2 Статистические данные функционирования НМ произвольности.
3.3 Значение НМ произвольности.
3.4 Сходства и различия в функционировании НМ собственно неопределенности и
НМ произвольности.
3.4.1 Сходства между семантическими группами НМ произвольности и НМ собственно неопределенности.
3.4.1.1 Употребление НМ произвольности в ситуации повторяющегося действия.
3.4.1.2 Употребление НМ произвольности в некоторых ситуациях конструирования.
3.4.1.2.1 Употребление НМ произвольности в экземплификативных контекстах.
3.4.1.2.2 Употребление НМ произвольности в условных высказываниях.
3.4.1.2.3 Употребление НМ произвольности в контексте плана будущего в высказывании.
3.4.1.3 Употребление НМ произвольности в ряду однородных членов предложения.
3.4.2 Различия между НМ произвольности и НМ собственно неопределенности.
3.4.2.1 Употребление НМ произвольности в высказываниях с эксплицитно выраженной модальностью возможности.
3.4.2.2 Употребление НМ произвольности в высказываниях с эксплицитно не выраженной модальностью возможности.
3.4.2.3 Употребление НМ произвольности в уступительных придаточных предложениях.
3.4.3 Употребление НМ произвольности при отрицании.
3.4.3.1 Употребление НМ произвольности при отрицании возможности как дозволенности.
3.4.3.2 Употребление НМ произвольности при отрицании возможности как внутренней способности.
3.4.4 Экспрессивно-оценочное употребление НМ произвольности.
3.5 Выводы.
Глава 4. Неопределенные местоимения со значением всеохватности и неопределенные местоимения со значением минимального охвата.
4.1 Образование НМ всеохватности.
4.2 Значение НМ всеохватности.
4.3 Соотношение НМ всеохватности и других НМ.
4.3.1 НМ всеохватности и НМ собственно неопределенности.
4.3.2 НМ всеохватности и НМ произвольности.
4.3.2.1 Сходства между НМ всеохватности и НМ произвольности.
4.3.2.1.1 Ситуации, в которых НМ всеохватности употребляются синонимично
НМ произвольности.
4.3.2.1.2 Случаи, в которых НМ произвольности употребляются синонимично
НМ всеохватности.
4.3.2.2 Различия между НМ всеохватности и НМ произвольности.
4.3.3 НМ всеохватности и определительные местоимения, сходства и различия.
4.3.3.1 Сходства между НМ всеохватности и определительными местоимениями.
4.3.3.2 Различия между НМ всеохватности и определительными местоимениями.
4.4 Случаи частичной лексикализации НМ всеохватности.
4.5 Образование НМ минимального охвата.
4.6 Статистические данные функционирования НМ минимального охвата.
4.7 Значение НМ минимального охвата.
4.7.1 Употребление НМ минимального охвата в ситуации противопоставления.
4.7.2 Употребление НМ минимального охвата в ситуации мотивированной минимальности.
4.8 НМ минимального охвата и НМ собственно неопределенности.
4.9 Выводы.
Глава 5. Неопределенные местоимения неконкретнзируемости.
5.1 Образование НМ неконкретнзируемости.
5.2 Статистические данные функционирования НМ неконкретизируемости.
5.3 Значение НМ неконкретизируемости.
5.4 НМ неконкретизируемости и НМ собственно неопределенности.
5.4.1 Употребление НМ неконкретизируемости для выражения подчеркнутой неопределенности.
5.5 НМ неконкретизируемости и НМ произвольности.
5.5.1 Употребление НМ неконкретизируемости в постпозиции к однородным членам.
5.5.2 Употребление НМ неконкретизируемости в значении интенсивной меры.
5.5.2.1 Употребление НМ неконкретизируемости в контексте противопоставления планов реальности / ирреальности.
5.5.2.2 Употребление НМ неконкретизируемости в контексте плана реальности для обозначения реального субъективно максимального предела.
5.5.3 Употребление НМ неконкретизируемости при отрицании интенсивной меры и при отрицании позитивного качества.
5.6 Выводы.
Глава 6. Неопределенные местоимения негативной множественности.
6.1 Образование НМ негативной множественности.
6.2 Статистические данные функционирования НМ негативной множественности.
6.3 Значение НМ негативной множественности.
6.4 НМ негативной множественности и НМ собственно неопределенности.
6.4.1 Употребление НМ негативной множественности в интродуктивной функции.
6.4.2 Употребление НМ негативной множественности в сшуациях демонстративного сокрытия.
6.5 НМ негативной множественности и НМ произвольности.
6.5.1 Употребление НМ негативной множественности для конкретно-качественной негативной характеристики объекта.
6.5.1.1 Употребление НМ негативной множественности в значении посредственно" или "сомнительно".
6.5.1.2 Употребление НМ негативной множественности в значении "могло быть лучше".
6.5.1.3 Употребление НМ произвольности для обозначения негативности ввиду множественности.
6.5.2 Употребление НМ негативной множественности для обозначения негативно связанного" объекта.:.
6.5.3 Употребление НМ негативной множественности и НМ произвольности в пределах одного высказывания.
6.6 НМ негативной множественности и НМ всеохватности.
6.7 Выводы.
Глава 7. Неопределенные местоимения меньшей множественности.
7.1 Образование НМ меньшей множественности.
7.2 Статистические данные функционирования НМ меньшей множественности.
7.3 Значение НМ меньшей множественности.
7.4 НМ меньшей множественности, НМ собственно неопределенности и I1M минимального охвата.
7.5 НМ меньшей множественности и НМ негативной множественности.
7.6 Выводы.
Рекомендованный список диссертаций по специальности «Славянские языки (западные и южные)», 10.02.03 шифр ВАК
Составные местоимения в русском языке2010 год, кандидат филологических наук Бондарева, Галина Алексеевна
Вопросительные, неопределенные и обобщительно-определительные местоимения в диалектах карельского языка2003 год, кандидат филологических наук Гилоева, Наталья Михайловна
Семантика умолчания и средства ее выражения в русском языке2003 год, доктор филологических наук Сеничкина, Елена Павловна
Местоимения в дагестанских языках в сопоставлении с английским2007 год, кандидат филологических наук Махмудова, Земфира Ширваниевна
Функциональная характеристика местоимений в аварском языке2004 год, кандидат филологических наук Магомедова, Майсарат Амирдибировна
Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Система неопределенных местоимений в словацком языке»
Словацкий литературный язык обладает чрезвычайно богатым составом неопределенных местоимений (далее - НМ). Это связано с тем, что для словацкого языка в целом характерна развитая и разветвленная система местоимений, служащих специфицированными средствами выражения различных оттенков значения неопределенности, что на формальном уровне проявляется главным образом в противопоставлении различных словообразовательных частиц. При этом в разных словацких диалектах одни и те же оттенки значения передаются разными частицами (Buffa 1966, 133; Stole 1994, 157). В процессе формирования словацкого литературного языка имела место жесточайшая конкуренция между синонимичными частицами, восходящими к разным словацким диалектам. В итоге в словацком литературном языке были кодифицированы НМ почти со всеми частицами, представленными в разных диалектах словацкого языка. В результате этого оказалось, что в словацком литературном языке представлены группы местоимений, обладающих в принципе тождественной семантикой, однако в процессе развития литературного языка возникли условия для семантической дифференциации НМ в пределах этих групп. Данная проблематика, однако, остается в словакистике практически не разработанной и все еще ждет своих исследователей.
Как было сказано выше, НМ в словацком литературном языке образуются преимущественно при помощи словообразовательных частиц. Эти частицы присоединяются к вопросительным местоимениям. К последним в словакистике традиционно относятся не только вопросительные местоимения в собственном смысле слова (kto "кто", со "что", аку "какой", ktory "который" и т.д.), но и наречия (kde "где", кат "куда", kedy "когда" и т.д.). В данной работе мы будем следовать словацкой лингвистической традиции. Более того, в состав НМ мы включаем также лексемы коГко "сколько", kol'ky "какой (по счету)", которые словацкие лингвисты рассматривают как числительные. Подобное рассмотрение обусловлено тем, что со всеми указанными словами соединяются те же самые частицы, которые в целом, за исключением отдельных случаев актуализации значений в контексте, привносят в их семантику аналогичные семантические признаки (Всеволодова 2006,45).
В грамматиках словацкого литературного языка выделяются следующие частицы, с помощью которых образуются НМ: nie-/ne- (напр. niekto "кто-то, кто-нибудь", nejaky "какой-то, какой-нибудь"), da- (напр. dakde "где-то, где-нибудь"), vol'a- (напр. vol'ajako "как-то, как-нибудь"), -si (напр. ktosi "кто-то"); hoci-/hoc- (напр. hocikam/hockam "куда угодно, куда-нибудь"), -kol'vek (напр. akykol'vek "какой угодно, какой-нибудь"), bars- (напр. barskedy "когда угодно"); vseli- (напр. vselikto "все, кто угодно"); malo- (напр. malokde "мало где"), zriedka-(напр. zriedkakedy "мало когда, редко"), sotva- (напр. sotvakto "мало кто"); kade-(напр. kadekto "кое-кто, кто попало"), kde- (напр. kdejako "кое-как, как попало"), leda- (напр. ledaco "кое-что, что попало"), led- (напр. lecijaky "кое-какой, какой попало"); ktovie- (напр. ktovieako "кто знает как, бог знает как"), neviem- (напр. neviemkto "не знаю как"), bohvie- (напр. bohvieaky "бог знает какой"), certvie-(напр. certvieco "черт знает что"). Все эти НМ повторяются в разных грамматических описаниях словацкого языка, причем порой без комментариев их функционирования. Некоторые из указанных местоимений традиционно включаются в словацкий литературный язык еще со времени его кодификации JI. Штуром (40-е гг. XIX в.). При этом остается не совсем ясным их реальный состав в словацком литературном языке в настоящее время.
НМ, образующиеся при помощи словообразовательных частиц от вопросительных местоимений, составляют ядро НМ в современном словацком литературном языке. Этим, однако, их число не ограничивается, поскольку существует также стоящая особняком периферийная группа НМ, образующаяся путем сращения вопросительного и указательного местоимения, например: co-to кое-что, и то и другое", aky-taky "кое-какой, приблизительно такой", ako-tak "приблизительно так, так или иначе", kde-tu "кое-где, и тут и там" и т. п. В настоящей работе подобные НМ рассматриваться не будут, поскольку в первую очередь нас интересуют значения НМ, образующихся при помощи словообразовательных частиц, и представляющих единую систему. На семантику же НМ, образующихся путем сращения вопросительного и указательного местоимения, существенный отпечаток накладывает указательное местоимение, в результате чего они образуют особую систему. Не случайно в словакистике эти местоимения в семантическую классификацию НМ не включаются.
Несмотря на то, что НМ в словацком языке представляют собой весьма значительный по составу класс, в словацком языкознании они до сих пор остаются чрезвычайно малоизученными. Литература, посвященная НМ в словацком языке, сравнительно невелика, несмотря на то, что с ними связана проблематика достаточно широкого характера. Это семантическая проблематика, предполагающая экспликацию значения НМ и разграничение по значению НМ с различными частицами, причем отдельную проблему представляет анализ лексикализованных и контекстуально-связанных значений НМ в словацком языке; проблема употребления НМ в словацких диалектах; проблема употребления НМ в истории словацкого литературного языка; этимологическая проблематика, связанная с возможным заимствованным или калькированным характером некоторых частиц в составе НМ. Кроме того, их употребление представляет собой большую сложность для иностранцев, изучающих словацкий язык. Как нам представляется, неразработанность проблематики НМ, и, шире, местоимений как таковых в словакистике вызвана тем, что в ней до сих пор сохраняются указательный и заместительный подходы (Крылов 1989, 5-13; Крылов, Падучева 1990; 294-295) к трактовке местоименной семантики, и практически не представлен референциальный, господствующий, например, в современной русистике, поэтому в центре внимания словацких лингвистов неизбежно оказываются указательные местоимения, которые наиболее последовательно выполняют указательную и (или) заместительную функции, признаваемые при указательном и заместительном подходах основными функциями местоимений. Этим и объясняется то, что именно указательные местоимения являются наиболее изученным классом словацких местоимений, а все остальные оказываются на периферии интереса лингвистов. Референциальные свойства местоимений, то есть роль местоимений в соотнесении языковых выражений с явлениями действительности, по-прежнему остаются в области компетенции логиков. Так, например, некоторые референциальные свойства НМ в словацком языке упоминаются в работах крупнейшего словацкого философа-логика Ф. Гаера (Gaher 2003).
Отметим также, что при описании семантики НМ в словакистике практически не применялась методика компонентного анализа, несмотря на то, что сама теория компонентного анализа является в словацкой лингвистике хорошо разработанной. Примером тому служат многочисленные статьи и солидные монографии В. Бланара, Ю. Долника и Я. Качалы (Blanar 1976, 1984; Dolnfk 1978, 1982, 1986, 1990, 1993; Kacala 1994, 1998). Компонентный анализ, однако, применялся и применяется преимущественно на материале предметно-бытовой лексики. В отношении же дейктической лексики лингвисты строили свои, как правило, достаточно адекватные описания на основании собственной языковой интуиции, не стремясь при этом к более четкой экспликации постулируемых значений.
Специальные монографии, посвященные НМ или местоимениям как таковым, в словакистике отсутствуют. Первые статьи, посвященные НМ в словацком языке, появились сравнительно поздно, лишь в начале шестидесятых годов XX века, а первое и единственное сравнительно обширное описание состава НМ литературного языка появилось в 1966 году в одной из глав академической "Морфологии словацкого языка" (Morfologia 1966, с. 294-300). В названном труде авторы делят НМ словацкого литературного языка на шесть семантических групп. Состав НМ в словацком литературном языке охвачен авторами достаточно полно, упоминаются не только первичные, основные значения НМ с той или иной частицей, но и некоторые вторичные, актуализированные. Однако неясным остается механизм соотнесения первичных и вторичных значений, не отражена взаимосвязь между НМ разных семантических групп. Это обусловлено прежде всего тем, что в словакистике отсутствуют сколько-нибудь четкие формальные критерии описания семантики НМ в словацком языке и зачисления НМ в ту или иную семантическую группу.1
Из других работ, посвященных НМ в словацком языке, наиболее значимыми являются статьи Ю. Рыбака (Rybak 1976) и Ф. Сабола (Sabol 1976, 1977, 1999), между которыми в середине 70-х годов разгорелась дискуссия на страницах журнала "Словенска реч". Дискуссия эта касалась характера различий между НМ с частицами nie- и -si. Ф. Сабол считает, что НМ с частицей nie- выражают фактическую неопределенность, а НМ с частицей -si - только формальную. Очевидно, под "формальной" и "фактической" неопределенностью Ф. Сабол принципиальную возможность/принципиальную невозможность идентификации объекта, то есть под собственно неопределенностью объекта он подразумевал его неидентифицируемость. Данный вывод Ф. Сабол делает на основании преимущественного употребления НМ с частицей -si в высказываниях, описывающих реальные ситуации, и преимущественного употребления НМ с частицей nie- в высказываниях, описывающих желательные ситуации. Это разграничение имеет под собой основания, однако им семантика данных НМ не исчерпывается. Кроме того, Ф. Сабол слишком категоричен. Не соглашаясь с ним, Ю. Рыбак утверждает, что НМ с частицей nie- обозначают произвольный
1 Исключение составляет лишь работа А. Лаликовой (Lalikova 1998), которая первой разработала четкие критерии сопоставления HM в словацких диалектах, однако эти критерии имеют не семантический, а синтаксический характер, поскольку автор рассматривает употребление НМ в составе тех или иных синтаксических конструкций. объект, а НМ с частицей -si - фиксированный объект, неизвестный говорящему, а формальная/фактическая неопределенность на самом деле вытекают из указания на существование объекта/отсутствия такого указания. Кроме того, Ю. Рыбаку принадлежит важный тезис, являющийся развитием идеи, высказанной Г. Беличовой-Кржижковой (Krfzkova 1971). Рыбак пишет о том, что нельзя однозначно противопоставлять друг другу НМ с частицами nie- и -si, и говорить о четкой оппозиции между ними, поскольку в современном языке эти НМ являются взаимозаменяемыми.
В ходе дискуссии, а также в других своих статьях Рыбак предпринял попытку разграничения значения НМ в словацком языке на основе семантического противопоставления, а также установления взаимосвязи между НМ с двумя разными частицами.
Кроме вышеназванной статьи, Ю. Рыбаку принадлежит еще несколько работ, посвященных НМ с общим значением неопределенности. В одних он сопоставляет словацкие НМ с частицами nie- и -si и русские НМ с частицами -нибудь и -то (Rybak 1965,1975, 1978, 1980), в других занимается проблематикой возможных различий в семантике и употреблении между НМ с частицами nie- и -si (Rybak 1961,1962).
НМ с иными частицами в статьях словацких авторов, как правило, подробно не рассматриваются, а лишь упоминаются. В этом отношении выделяется работа А. Лаликовой (Lalfkova 1998), которая, в отличие от предшественников, не ограничилась рассмотрением НМ с частицами nie- и -si, а исследовала также НМ с другими частицами. Однако А. Лаликову интересовало в первую очередь функционирование НМ в различных словацких диалектах.
В начале 80-х годов появилась статья Е. Байзиковой (Bajzlkova 1983), посвященная НМ, где они, в основном НМ с частицами nie- и -si, рассматривались с позиции их функций в построении структуры текста.
Таким образом, в силу вышеуказанных факторов в словацкой лингвистике отсутствует взгляд на состав НМ в словацком литературном языке именно как на систему. Авторов интересовали или НМ как таковые, то есть функция НМ в формировании структуры текста, или возможная дифференциация НМ в пределах отдельной семантической группы, но никак не отношения между разными семантическими группами. Из семи выделяемых в грамматиках семантических групп более детальному исследованию подвергалась только одна: семантическая группа НМ с частицами nie-, -si, da-, vol'a-. Несмотря на то, что проблема различий между НМ с частицами nie- и -si в той или иной степени описана, сами эти различия выглядят недостаточно эксплицированными. Также недостаточно эксплицированными представляются интуитивно очевидные носителям языка семантика и вытекающие из нее особенности функционирования остальных НМ в словацком языке, а также характер взаимосвязей между ними.
Целью данной работы является описание НМ в словацком языке как специфическим образом организованной системы, что предполагает решение следующих задач:
1. анализ сходств и различий первичных значений НМ в словацком языке, относящихся к разным семантическим группам, а также выявление типов контекстов, в которых они употребляются;
2. установление взаимосвязей между различными семантическими группами НМ, проявляющихся при модификации первичных значений НМ, включая случаи их лексикализации;
3. анализ сходств и различий значений НМ, относящихся к одной семантической группе, и выявление типов контекстов, в которых они употребляются, включая эмоционально-оценочное употребление и случаи лексикализации;
4. анализ условий функционирования НМ и максимально полное установление факторов, влияющих на их употребление;
5. верификацию ранее выделенных семантических групп НМ при помощи методики исследования, ранее к анализу НМ в словацком языке не применявшейся;
6. уточнение состава НМ в словацком литературном языке.
Для исследования используется материал, размещенный в сети Интернет, однако не в "Корпусе словацкого языка", а непосредственно на различных вебстраницах. Мы задавали нужное НМ в строке поисковой системы www.post.sk и затем делали сплошную выборку примеров по результатам поиска. Данные поисковых систем также использовались нами как данные по частотности тех или иных НМ в словацком языке.
Подобный отбор материала имеет свои преимущества и свои недостатки. Преимуществом сбора материала в Интернете является то, что к анализу привлекаются данные именно современного языка, которые отражают реальное употребление словацкого языка его носителями. Между тем в упомянутой выше "Морфологии словацкого языка", с которой мы будем соотносить свои результаты, поскольку она на сегодняшний день содержит наиболее полное описание НМ словацкого литературного языка, примеры берутся из народных песен, а также из произведений художественной литературы начала и середины XX века. Заметим, что с момента выхода в свет самого этого труда прошло уже 40 лет. Для нас же в данном случае принципиальна современность используемого материала. Кроме того, использование поисковых систем Интернета позволяет получить хотя и достаточно приблизительные, но все же вполне репрезентативные данные по частотности употребления того или иного НМ.
Недостатком работы с данными Интернета является то, что ввиду объема и разнообразия представленного материала часто бывает сложно однозначно идентифицировать жанровую и стилистическую принадлежность используемых данных.
В основном примеры взяты из блогов (персональных открытых виртуальных дневников), описаний путешествий, концертов или других событий из жизни носителей языка, а также из виртуальных дискуссий. Публицистические тексты также привлекались к анализу, но в меньшей степени. В отдельных случаях мы будем использовать примеры из современных произведений художественной литературы, а именно из романа П. Яроша «Тысячелетняя пчела» и из антологии V современной словацкой новеллы «Время медных лиц» (Cas medenych tvarf).
Объем исследованного материала составляет около 9000 примеров, приблизительно по 50-70 примеров употребления каждого НМ (с конкретной частицей и с конкретным категориальным компонентом),, то есть приблизительно по 500 примеров употребления НМ с каждой частицей. Собранный материал дополнялся во время двух стажировок в Словакии, многие результаты работы обсуждались с носителями языка и проверялись с помощью опроса информантов.
Основным применяемым в работе методом является системный, который « [.] центральное место отводит выявлению и исследованию взаимосвязей изучаемого объекта» (Широкова 1998,14). В нашей работе это будет выражаться в том, что мы будем рассматривать каждую семантическую группу НМ не изолированно, а в ее взаимосвязях с другими семантическими группами, выявляя общие компоненты значений НМ или общие варианты речевых реализаций этих значений и связанные с этим случаи возможной синонимии между НМ различных семантических групп. Системный метод мы будем дополнять функциональным, поскольку нам представляется важным показать функциональный потенциал каждой семантической группы НМ в словацком языке и всех НМ в словацком языке как таковых. При этом функционально НМ соотносятся не только непосредственно друг с другом, но и с местоимениями других разрядов, в частности, с отрицательными и определительными, а также, в ряде случаев лексикализованного употребления, и с неместоименными лексемами.
В качестве частных мы используем метод компонентного анализа, который необходим для истолкования значения НМ, и метод контекстуального анализа, который мы используем при исследовании функционирования НМ и факторов, влияющих на их употребление.
При изложении материала мы для удобства изложения в рабочем порядке будем придерживаться традиционного деления на семантические группы, которое представлено в (Morfologia 1966, с. 294-300). В начале каждой главы приводятся данные по образованию НМ, а также статистические данные, затем мы перейдем к толкованию значения НМ, за которым последует анализ функционирования НМ с опорой на разные реализации значения в речи. Поскольку принципиальным для нас является системный принцип организации состава НМ в словацком языке, нас будут интересовать как сходства между разными группами, так и различия между ними с максимальным учетом тех контекстуальных и ситуативных факторов, которые влияют на употребление и дифференциацию соответствующих НМ. Исключение составляет только группа НМ с наиболее общим значением неопределенности, образующихся при помощи частиц nie-, -si, da-, vol'a-, которую мы будем рассматривать первой. При анализе данной семантической группы мы будем проводить детальную дифференциацию НМ по значению непосредственно внутри самой группы. Если дифференциация по значению будет наблюдаться внутри остальных семантических групп, мы будем оговаривать это по ходу изложения.
Похожие диссертационные работы по специальности «Славянские языки (западные и южные)», 10.02.03 шифр ВАК
Английский артикль и его функционально-семантические соответствия1997 год, кандидат филологических наук Иванова, Татьяна Юрьевна
Частицы в бурятском языке1999 год, кандидат филологических наук Будаева, Галина Дамбаевна
Текстовые функции неопределенных местоимений в современном русском языке1998 год, кандидат филологических наук Хон Чжун Хюн
Местоимения в языке современной прозы: функциональный аспект: на материале произведений В.О. Пелевина и С.Д. Довлатова2011 год, кандидат филологических наук Матвейкина, Юлия Игоревна
Семантические и коммуникативно-прагматические характеристики неопределенных местоимений: на материале русского и французского языков2010 год, кандидат филологических наук Беглярова, Ася Левоновна
Заключение диссертации по теме «Славянские языки (западные и южные)», Анисимова, Дарья Юрьевна
7.6 Выводы
Вышеизложенное позволяет сделать следующие заключения.
• В отличие от НМ других семантических групп, НМ меньшей множественности реализуют субъективно-количественный признак в виде "меньше нормы", который при этом не занимает в значении доминирующую позицию. Кроме того, НМ меньшей множественности могут обозначать не только количественное, но и качественное отклонение объекта от нормы, существующей в представлении говорящего. Коммуникативный признак в значении НМ меньшей множественности всегда реализуется в варианте "знаю, но не скажу": данные НМ обозначают слабоопределенный референциальный статус объекта. НМ меньшей множественности всегда обозначают не-позитивную (нейтральную) или негативную оценку объекта говорящим. Экспрессивный признак негативной или не-позитивной оценки в структуре значения НМ меньшей множественности коннотативно связан с коммуникативным признаком "знаю, но не скажу".
• НМ меньшей множественности коррелируют по значению с НМ собственно неопределенности и с НМ негативной множественности.
• По сравнению с НМ собственно неопределенности НМ меньшей множественности логически более акцентны; кроме того, они всегда обозначают субъективно небольшое количество объектов, меньшее, чем иное количество объектов, и (или) качественно менее стандартное, чем другие объекты.
• По сравнению с НМ негативной множественности НМ меньшей множественности более эвфемистичны.
• НМ меньшей множественности являются принадлежностью словацкого литературного языка, и есть все основания выделять их в качестве самостоятельной семантической группы.
Заключение
Проведенный анализ показал, что разработанная схема толкования значения НМ действительно может использоваться как критерий выделения семантических групп НМ в словацком языке. Для НМ собственно неопределенности решающим оказывается доминирование экзистенциального признака и множественность реализаций экзистенциального, референциального и коммуникативного слоев. Для НМ произвольности критерием выделения является признак нерегламентированности реализации элементов множества в контаминации с признаками качественной отдельности и неоднородности. Для НМ всеохватности решающим является признак субъективно?,; большой количественности в контаминации с признаками качественной отдельности и неоднородности. Для НМ минимального охвата такое основание составляет доминирующий признак субъективно малой количественности. Для НМ неконкретизируемости определяющими являются реализация референциального признака в виде "фиксирован" и коммуникативного в виде "не знаю" с доминантой коммуникативного признака. Для НМ негативной множественности отличительную черту представляет контаминация коммуникативного признака в варианте "знаю, но не скажу", признака субъективно большой количественности и экспрессивного признака негативной оценки объекта. Для НМ меньшей множественности критериями выделения семантической группы являются контаминация коммуникативного признака в варианте "знаю, но не скажу", признака субъективно небольшой количественности и экспрессивного признака непозитивной оценки объекта.
Графическое отражение приведенных характеристик см. в Таблице 1. в Приложении.
Далее, выявленную картину дополняют и корректируют статистические данные, полученные нами из поисковых систем словацкого Интернета, поскольку выясняется, что состав НМ словацкого литературного языка, возможно, нуждается в уточнениях. Так, достаточно спорным является вопрос о принадлежности к литературному языку НМ негативной множественности с частицей led-, поскольку они практически не употребляются. Из НМ с частицей zriedka- реально употребительным является только НМ с темпоральным категориальным компонентом - zriedkakedy. НМ с частицей leda- являются малочастотными и находятся на абсолютной периферии системы.
В то же время выделяется новая группа НМ, которая в полном объеме не зафиксирована и не описана в словацких грамматиках - это НМ меньшей множественности. Как свидетельствует языковой материал из системы Интернет, кроме упоминающихся в грамматиках словацкого языка НМ poniektory и podaktory, существуют и другие местоимения с подобной словообразовательной структурой и аналогичными оттенками значения, поэтому следует говорить не о единичном местоимении, а о целой семантической группе. Результаты анализа также показали, что данные НМ обладают самостоятельным значением, противопоставленным по ряду своих компонентов значению НМ иных семантических групп.
Графическое отображение данных по образованию НМ в словацком языке см. в Таблице 2. в Приложении.
Кроме того, анализ семантики и функционирования НМ показал, что НМ в словацком языке представляют собой единую систему.
Центром системы НМ являются НМ собственно неопределенности, которые тесно связаны с НМ иных семантических групп благодаря наличию общих и оппозитивных элементов в толкованиях их значений. В результате этого происходит частичное наложение значения различных местоимений, которые одновременно оказываются противопоставленными по иным компонентам значения. НМ собственно неопределенности обладают наиболее общей и абстрактной семантикой, которая предполагает сразу несколько возможных вариантов реализации тех или иных семантических признаков в структуре своего значения, и в то же время не содержат в значении каких-либо дополнительных семантических признаков.
При этом наблюдаются следующие корреляции и противопоставления.
НМ собственно неопределенности с частицами nie- и da- и НМ произвольности могут совпадать по реализации экзистенциального, референциального и коммуникативного слоев, однако референциальный слой НМ произвольности семантически богаче, чем у НМ собственно неопределенности, а кроме того, НМ имеют различия в экспрессивном функционировании.
НМ собственно неопределенности и НМ всеохватности также могут совпадать по реализации экзистенциального и коммуникативного слоев, однако различаются по реализации референциального слоя.
НМ собственно неопределенности и НМ минимального охвата могут совпадать в реализации субъективно-количественного признака, однако в значении НМ минимального охвата субъективно-количественный признак является обязательным и доминирующим, в то время как в значении НМ собственно неопределенности - подчиненным и факультативным.
НМ собственно неопределенности с частицами -si и vol'a- и НМ неконкретизируемости совпадают в реализации экзистенциального и коммуникативного признака, обозначая фиксированный объект, неизвестный говорящему, однако в значении НМ неконкретизируемости коммуникативный признак, в отличие от НМ собственно неопределенности с частицами -si и vol'a-, занимает доминирующую позицию.
НМ собственно неопределенности с частицами nie-, da- и vol'a- и НМ негативной множественности могут совпадать по реализации экзистенциального признака в варианте "существует", референциального признака в варианте "фиксирован" и коммуникативного признака в варианте "знаю, но не скажу", однако различаются по реализации признака количественного участия, а также субъективно-количественного и экспрессивного признаков.
НМ собственно неопределенности с частицами nie-, da- и vol'a- и НМ меньшей множественности могут совпадать по реализации экзистенциального признака в варианте "существует", референциального признака в варианте "фиксирован", признака количественного участия, коммуникативного и субъективно-количественного признаков, однако различаются по реализации экспрессивного признака. Кроме того, НМ меньшей множественности всегда обозначают меньшее количество объектов, чем НМ собственно неопределенности, причем говорящий считает эти объекты качественно нехарактерными.
Хотя, как мы уже сказали, НМ собственно неопределенности представляют собой центр системы НМ, их отношениями с НМ иных семантических групп организация системы НМ не ограничивается. Представлены случаи, когда друг на друга частично накладываются значения и иных семантических групп и даже иных местоимений, а также неместоименных лексем. Наблюдаются следующие соотношения:
НМ произвольности объединяются с НМ всеохватности по наличию общих признаков референциального слоя. Кроме того, данные НМ могут употребляться в функции отрицательных местоименияй. В лексикализованном варианте они коррелируют также с лексемой obycajny "обычный".
НМ всеохватности объединяются по референциальному признаку, в зависимости от реализации значения, с НМ произвольности или с определительными местоимениями, а в лексикализованном варианте также с лексемой roznorody "пестрый, разнообразный".
НМ минимального охвата коррелируют по референциальному и субъективно-количественному признакам с НМ меньшей множественности. Иногда НМ минимального охвата могут употребляться в функции отрицательных местоимений.
НМ негативной множественности при употреблении в экспрессивно-оценочной функции коррелируют с НМ произвольности, а также, в отдельных случаях экспрессивного употребления, с лексемами zly "плохой", zle "плохо". По реализации референциального признака данные НМ коррелируют с НМ всеохватности, а по реализации экспрессивного и коммуникативного признаков - с НМ меньшей множественности.
НМ меньшей множественности по реализации референциального и субъективно-количественного признаков коррелируют с НМ минимального охвата, а по реализации коммуникативного и экспрессивного - с НМ негативной множественности.
НМ неконкретизируемости при употреблении для обозначения интенсивной меры частично коррелируют с НМ произвольности, а также с лексемой vel'mi "очень". В другой части употреблений данные НМ могут коррелировать - с лексемой neznamy "неизвестный".
Даже в тех случаях, когда НМ отдельных семантических групп употребляются синонимично с другими НМ / с другими местоимениями, они сохраняют различия в логической акцентности.
Графическое отображение вышеназванных характеристик см. также в Таблице 3. в Приложении.
Характер различий между семантическими группами НМ может быть разным.
Это могут быть различия в составе значения с точки зрения уровневой наполненности. Например, НМ собственно неопределенности отличаются от НМ произвольности по наличию дополнительных семантических признаков у последних и обе эти семантические группы отличаются от остальных по отсутствию факультативных уровней в значении. Далее, НМ различаются в зависимости от реализаций семантических признаков в пределах отдельных уровней. Так, НМ собственно неопределенности и НМ всеохватности по-разному реализуют признак количественного участия. Следующим типом различий между семантическими группами НМ являются различия в логической выделенности или в доминанте в значении тех или иных компонентов (напр., различия между НМ собственно неопределенности и НМ неконкретизируемости). Также между семантическими группами существуют различия в основных / неосновных реализациях значения. Так, НМ произвольности употребляются для выражения негативной оценки только в лексикализованном виде, в то время как у НМ негативной множественности подобное употребление является одним из основных, что существенно расширяет сферу экспрессивного употребления данных НМ. Реализацию отдельных уровней значения у различных семантических групп НМ в словацком языке см. в Таблице 4 в Приложении.
Выделяются семантические группы НМ с более гибкой и с менее гибкой структурой значения. НМ с более гибкой структурой значения (например, НМ собственно неопределенности) более абстрактны и как следствие более употребительны, как правило, в их значении сложно выделить однозначно доминирующий уровень. НМ с менее гибкой структурой значения (например, НМ минимального охвата) более специфицированы и, как правило, предполагают однозначную доминанту одного из компонентов. В случаях одновременного употребления НМ с более гибкой и НМ с менее гибкой структурой значения в пределах высказывания первые обозначают объект, оцениваемый говорящим наиболее нейтрально (необязательно в экспрессивном, но также и в количественном плане).
Внутри отдельных семантических групп наблюдается определенная дифференциация значения и функционирования НМ. Некоторые из этих различий состоят в дифференциации по семантическим оттенкам, например, по степени категоричности, как у НМ минимального охвата, или по синтетическому / аналитическому (конструирующему / реконструирующему) характеру представления объекта, как у НМ собственно неопределенности. Другие различия мотивированы возможностью / невозможностью экспрессивного употребления (НМ произвольности, негативной множественности, собственно неопределенности). Также об этом см. Таблицу 5 в Приложении.
На употребление НМ в словацком языке влияют различные факторы, у которых тем нее менее есть общая черта: а именно меньшая / большая степень чуждости говорящему объекта и ситуации в целом. Полный список; факторов, влияющих на употребление НМ в словацком языке, см. в Таблице 6 в Приложении.
Данная диссертация не закрывает тему изучения НМ в словацком языке. Напротив, проведенный анализ способствует тому, что теперь на передний план выдвигаются иные аспекты исследования. Это, в частности, вопрос о возможных корреляциях в словацком языке между НМ и неместоименными лексемами, изучению которого данная диссертация положила лишь начало. Более подробного рассмотрения заслуживает также проблематика вторичных употреблений НМ, например, в составе предложных конструкций в значении небольшого количества (в частности, о nieco viae „немного больше") или в высказываниях типа "7о je nieco!" „Это что-то!" и т. п. Первостепенную актуальность приобретает и изучение числительных-НМ jeden и podajeden, а также НМ, образованных не с помощью словообразовательных частиц, а путем сращения вопросительного местоимения с указательным или указательного с неопределенным: ako-tak, kde-tu, taky nejaky и т. п. Наконец, заслуживают особого внимания стилистические особенности употребления НМ в словацком литературном языке.
Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Анисимова, Дарья Юрьевна, 2007 год
1. Адамец П. К вопросу о выражении референциальной соотнесенности в чешском и русском языках. // Новое в зарубежной лингвистике. 1985. № 15. с. 487-498.
2. Адамец П. Функции указательных местоимений в чешском языке в сопоставлении с русским // Сопоставительное изучение чешского языка с русским и другими славянскими языками. М., 1983. с. 173-191.
3. Алпатов В. М. Принципы типологического описания частей речи. // В. М. Алпатов (ред.) Части речи: теория и типология. М. 1990. с. 25-47.
4. Апресян Ю. Д. Языковая аномалия и логическое противоречие. // Tekst. Jezyk. Poetyka. Wroclaw, 1978. с. 129-151.
5. Апресян Ю. Д. Типы информации для поверхностно-семантического компонента модели «Смысл-Текст». // Wiener Slawistischer almanach, Sonderband 1, 1980. S. 1-114.
6. Апресян Ю. Д. О структуре значений языковых единиц. // Tekst I zdanie. Zbior studiow. Wroclaw; Ossolineum. 1983. S. 313-339.
7. Апресян Ю. Д. Избранные труды. М. 1995.
8. Апресян Ю. Д. Отечественная лингвистическая семантика в конце 20 века. // Известия Академии Наук. Серия Литература и Язык. 1999. т. 58, № 4. с. 39-54
9. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М. 1976.
10. Ю.Арутюнова Н. Д. Референция имени и структура предложения. // Вопросыязыкознания. 1976. № 2. с. 24-35. П.Арутюнова Н. Д. Семантическая структура и функции субъекта. // Известия Академии Наук СССР, Серия Литература и Язык. 1979. т. 38. № 4. с. 323324.
11. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения. //Аспекты семантических исследований. М. 1980а. с. 156-249.
12. Арутюнова Н. Д. Сокровенная связка. Известия Академии Наук СССР. Серия Литература и Язык. 19806, т. 39, № 4, с. 347-359.
13. Арутюнова Н. Д. Лингвистические проблемы референции. // Новое в зарубежной лингвистике. М. 1982, вып. 13. с. 5-40.
14. Арутюнова Н. Д. Тождество или подобие? // Проблемы структурной лингвистики 1981. М. 1983. с. 3-22.
15. Арутюнова Н. Д, Падучева Е. В. Истоки, проблемы и категории прагматики. // Новое в зарубежной лингвистике. М. 1985, вып. 16. с. 3-25.
16. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М. 1988.
17. Арутюнова Н. Д. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М. 1991.
18. Арутюнова Н. Д. Неопределенность признака в русском дискурсе. // Логический анализ языка: истина и истинность в культуре и языке. М. 1995.с. 181-189.
19. Арутюнова Н. Д. Референция. // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М. 1998, с. 411-412.
20. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М. 1999.
21. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М. 1955.
22. Барнет В. К проблеме эквивалентности при сравнении. // Сопоставительное изучение русского языка с чешским и другими славянскими языками. М. 1983.
23. Барулин А. Н. Некоторые проблемы семантического анализа вопросительных местоимений. // Теория и типология местоимений. М. 1980. с. 27-62.
24. Беллерт И. Об одном условии связности текста. // Новое в зарубежной лингвистике, вып. 8., М. 1978. с. 172-207.
25. Бенвенист Э. Природа местоимений. // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М. 2002. с. 285-292.
26. Бенвенист Э. Природа местоимений. // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М. 2002. с. 285-292.
27. Бергельсон М. Б., Кибрик А. Е. Прагматический «принцип приоритета» и его отражение в грамматике языка. Известия Академии Наук СССР, Серия Литература и Язык. 1981, т. 40, № 4. с. 343-355.
28. Богуславский И. М. Отрицание и противопоставление. // Проблемы структурной лингвистики 1980. М. 1982. с. 63-75.
29. Болыиова Ю. В. Специфика местоименного значения. // Zeszyty neukowe Uniw. Lodskiego. Ser. 1. Lodz. 1977. № 16. c. 11-17
30. Бондарко А. В. Грамматическая категория и контекст. Л. 1971.
31. Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л. 1978.
32. Бондарко А. В. Функциональная грамматика. Л. 1984.
33. Булыгина Т. В. О границах и содержании прагматики. // Известия Академии Наук СССР, Серия Литература и язык. 1981, т. 40, № 4., с. 333-341.
34. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Когнитивные характеристики языковых единиц. //Язык и логическая теория. М. 1987. с. 203-209.
35. Булыгина Т. В., Крылов С. А. Система языковая. // Лингвистический энциклопедический словарь (под ред. В. Н. Ярцевой). М. 1990, с. 452-454.
36. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М. 1997.
37. Бюлер К. Теория языка. М. 1993.
38. Вежбицкая А. Из книги «Семантические примитивы. Введение» // Семиотика. / Под ред. Ю. С. Степанова. М. 1983, с. 225-252
39. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М. 1996.
40. Витгенштейн Jl. Логико-философский трактат. М. 1958.
41. Вольф Е. М. Грамматика и семантика местоимений. М. 1974.
42. Вольф Е. М. Грамматика и семантика прилагательного. М. 1978.
43. Вольф Е. М. Состояния и признаки. Оценки состояний. // Семантические типы предикатов. М. 1982. с. 320-329.
44. Вольф Е. М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо / плохо». // Вопросы языкознания. 1986. № 5. с. 98-107
45. Вольф Е. М. Оценка и странность как виды модальности. // Язык и логическая теория. 1987. с. 178-186
46. Вригт Г. Ф., фон. Логико-семантические исследования. Избранные труды. М. 1986.
47. Всеволодова М. Б., Юдина Л. П. Учебник русского языка для поляков. М, 1963.
48. Всеволодова М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент прикладной (педагогической) модели языка. М. 2000.
49. Всеволодова М. В. К вопросу о методологиях и методиках лингвистического анализа (на примере категорий пространственных, временных и причинных отношений). Статья первая // Вестник МГУ. Серия 9. 2006. № 1. с. 22-49.
50. Всеволодова М. В. К вопросу о методологиях и методиках лингвистического анализа (на примере категорий пространственных, временных и причинных отношений). Статья вторая. // Вестник МГУ. Серия 9. 2006. № 2 с. 9-33.
51. Всеволодова М. В. К вопросу о методологиях и методиках лингвистического анализа (на примере категорий пространственных, временных и причинных отношений). Статья третья // Вестник МГУ. 2006. Серия 9. №3. с. 51-79.
52. Всеволодова М. В. Рецензия на книгу О. Н. Селиверстовой «Избранные труды». //Вопросы языкознания. 2006. № 3. с. 131-134.
53. Воинова Е. И. Условия употребления местоимений с частицами -то и -нибудь. // Русский язык для иностранцев. М., 1963. с. 85-100.
54. Гак В. Г. Асимметрия. // Лингвистический энциклопедический словарь (под ред. В. Н. Ярцевой). М. 1990, с. 47.
55. Галкина-Федорук Е. М. Выражение неопределенности в русском языке неопределенными местоимениями и наречиями. // V Международный съезд славистов (София). Доклады. М. 1963. с. 50-65.
56. Гуревич В. В. О семантике неопределенности. // Филологические науки, 1983, № I.e. 54-60.
57. Гуревич В. В, О субъективном компоненте языковой семантики. // Вопросы языкознания. 1988. № 1. с. 28-35.
58. Демьянков В. 3. Референция. // Краткий словарь когнитивных терминов (под ред. Е. 3. Кубряковой). М. 1997. с. 160-165.
59. Демьянков В. 3. Прагматические основы интерпретации высказывания. // Известия Академии Наук СССР, Серия Литература и Язык. 1981, т. 40, № 4. с. 368-377.
60. Джусти Ф. Нереферентные показатели имени нарицательного. // Новое в зарубежной лингвистике. М. 1985. вып. 13. с. 498-512
61. Димитрова Ст. Текст и подтекст. Наблюдения над пресупозициите в руския дискурс. София. 1984.
62. Димитрова Ст. Актуализация предмета и ее зависимость от представления говорящего о степени осведомленности адресата. // Новое в зарубежной лингвистике. 1985. № 15. с. 535-545.
63. Дюкро О. Неопределенные выражения и высказывания. // Новое в зарубежной лингвистике. 1982., вып. 13., стр. 263-290.
64. Елисеева А., Селиверстова О. Н. Семантическая структура местоименного значения. //Вопросы языкознания. 1987. № I.e. 79-92.
65. Ермакова О. П. Местоимение какой-то. II Филологические науки. 1986. № I.e. 54-58.
66. Ермакова О. П. Семантика, грамматика и стилистическая дифференциация местоимений. // Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект. Суперсегментная фонетика. Морфологическая семантика. М. 1989. с. 146-157.
67. Ермакова О. П. Составные местоимения в русском языке. // Словарь. Грамматика. Текст. М. 1996. с. 195-204.
68. Иванов В. В. Семантика возможных миров и филология. // Проблемы структурной лингвистики 1980. М. 1982. с. 5-19.
69. ИлиеваК. Местоимения и текст. София. 1985.
70. Иоанесян Е. Р. Некоторые особенности функционирования предиката «не знать». // Логический анализ языка. Знание и мнение, с. 63-75.
71. Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Морфология. Ч. 2. Братислава. 1960.
72. Исаченко А. В. О синтаксической природе местоимений. // Проблемы современной филологии. М. 1965. с. 159-167.
73. Ицкович В. А. Какая разница между местоимениями что-то и что-нибудь? // Русский язык в национальной школе. 1963. № 5. с. 92-94.
74. Караулов Ю. Н. Предикация и неопределенность? // Словарь. Грамматика. Текст. М. 1996. с. 387-396
75. Касевич В. Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. JL 1988.
76. Категория определённости-неопределённости в славянских и балканских языках. М. 1979.
77. Категория определенности-неопределенности как проблема перевода (на материале русского и английского языков). М. 2001.
78. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. JI. 1972.
79. Кацнельсон С. Д. Общее и типологическое языкознание. JI. 1986.
80. Керо Хервилья Энрике Ф. Сопоставительное изучение категории определенности-неопределенности в русском и испанском языках. М. 2000.
81. Кибрик А. А. Фокусирование и местоименно-анафорическая номинация. // Вопросы языкознания. 1987, № 3. с. 79-90.
82. Кирпичникова Н. В. Бессоюзные сложные предложения с конкретизацией местоимения. // Исследования по славянской филологии. М. 1974. с. 135143.
83. Киселева JI. А. Употребление эмоционально-оценочных местоимений. // Русский язык в школе. 1968. № 4. с. 66-69.
84. Киселева Л. А. Условия актуализации эмоциональной оценки местоимений и способы ее идентификации. // XXI Герценовские чтения. Филологические науки. Л. 1968. с. 34-35.
85. Клобуков Е. В. Теоретические проблемы русской морфологии. М. МГУ. 1979.
86. Кобозева И. М. Опыт прагматического анализа -то и -нибудь местоимений. // Известия Академии Наук СССР, Серия Литература и Язык. 1981, т. 40, № 2., с. 165-172.
87. Кобозева И. М. Отрицание в предложениях с предикатами восприятия, знания и мнения. // Логический анализ языка. Знание и мнение. М. 1989. е. 84-94.
88. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М. 2000.
89. Ковачева Н. П. Лексико-семантические особенности группы определительных местоимений в плане сопоставления с болгарским языком. София. 1967.
90. Ковтунова И. И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М. 1976.
91. Колшанский Г. Е. Логика и структура языка. М. 1965.
92. Колшанский Г. Е. Контекстная семантика. М. 1980.
93. Косеска-Тошева В. О кванторной модели описания некоторых семантических категорий в болгарском, польском и русском языках. // Zposkich studiow slawistycznych. Seria VII. Warszawa. 1988. с. 199-207.
94. Котовская А.А. Неопределенные местоимения в курсе русского языка для студентов-иностранцев. // Преподавание русского языка студентам-иностранцам. Л. 1958. с. 120-150.
95. Крейдлин Г. Е. О порядке слов в вопросительных предложениях с несколькими вопросительными словами. // Проблемы структурной лингвистики 1980. М. 1982. с. 92-98.
96. Крейдлин Г. Е., Рахилина Е. В. Семантический анализ вопросно-ответных структур со словом «какой». // Известия академии наук СССР, Серия Литература и Язык. 1984. Т. 43. № 5. с. 457-470.
97. Кронгауз М. А. Тип референции именных групп с местоимениями все, всякий, каждый. // Семиотика и информатика, Вып. 23, М. 1984, с. 227-244.
98. Крылов С. А. Падучева Е. В. Дейксис: общетеоретические и прагматические аспекты. // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. М. 1983. с. 25-96.
99. Крылов С. А. Детерминация имени в русском языке. Теоретические проблемы. // Семиотика и информатика. Вып. 35. М. 1997. с. 244-272.
100. Крылов С. А. О семантике местоименных слов и выражений. // Русские местоимения. Семантика и грамматика. Владимир. 1989. с. 5-13.
101. Крылов С. А. Падучева Е. В. Местоимение. // ЛЭС. М. 1990. с. 294-295.
102. Кубрякова Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М. 1981.
103. Кузьмина С. М. Семантика и стилистика неопределенных местоимений. // Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект. М. 1989. с. 158-200.
104. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М. 1978.
105. Лангакер Р. У. Когнитивная грамматика. М. ИНИОН. 1992.
106. Лебедева Л. Б. К проблеме общереферентных высказываний. // Вопросы языкознания. 1986. № 2. с. 81-90.
107. Левин Ю.В. О семантике местоимений. // Проблемы грамматического моделирования. М. 1973. с. 108-121.
108. Левицкий Ю. А. Шамова Г. А. Указатели ситуации. Местоимения. Пермь. 1985.
109. Логический анализ языка. Знание и мнение. М. 1988.
110. Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М. 1989.
111. Логический анализ языка. Референция и проблемы текстообразования. М. 1990.
112. Майтинская К. Е. Местоимения в мордовских и марийских языках. М. 1964.
113. Майтинская К. Е. Местоимения в языках разных систем. М. 1969.
114. Майтинская К. Е. Местоимения и универсалии. // Универсалии и типологические исследования. М. 1974. с. 92-103.
115. Маковский М. М. Лингвистическая комбинаторика. М. 1988.
116. Маловицкий Л. Я. О синонимии местоимений. // Русский язык в школе. 1969. №4. с. 81-87.
117. Маловицкий Л. Я. Местоимения и контекст. // XXIV Герценовские чтения. Л. 1971. с. 6-7.
118. Маловицкий Л. Я. Вопросы истории предметно-личных местоимений (местоимения кто-, что- основ). // Ученые записки Леннградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена. 1971., Т. 517. с. 3-120.
119. Маловицкий Л. Я. Части речи и контекст. // Языковые единицы и контекст. Л. 1973. с. 93-107.
120. Маловицкий Л. Я. Синтаксические условия функционирования неопределенных местоимений в современном русском языке. // Филологические науки. 1974, № 4. с. 110-113.
121. Маловицкий Л. Я. Номинативное и дейктическое значение. // Языковые значения. Л. 1976. с. 81-92.
122. Мартынов В. В. Категории языка. Семиологический аспект. М. 1982.
123. Маслов Ю. С. Грамматика болгарского языка для студентов филологических факультетов университетов. М. 1981.
124. Маслова Д. Н. Предложно-местоименные сочетания в семантической структуре предложения. // Семантика слова и предложения. Ставрополь. 1984. с. 74-83.
125. Мельчук И. А. Общая морфология, т. 1. М. 1997.
126. Мендельска И. К вопросу о местоимении в польско-русских словарях. // Przegl^d rusystyczny. 1983. R. 5. Z. 1-4. s. 280.290.
127. Мигирин В. H. Опыт построения классификаций, прогнозирующих развитие местоимений и словообразовательных парадигм. // Филологические науки. 1973. № 3. с. 68-75.
128. Микадзе Н. Г. Контекстная семантика местоимений. //Wissensch. Zeitshr. Der Fr. Schiller Univers. Geschichte und Sprachwissenschaft. Jena. 1982. Jg. 31. H. 3. S. 345-353.
129. Милых M. К. Многозначность и синонимия вопросительных, относительных и указательных местоимений. // Филологические науки. 1979. № 3. с. 47-54.
130. Миронова Н. Н. Дискурс-анализ оценочной семантики. М. 1997.
131. Мистрик Й. Тугушева P. X. Словацкий язык. М. 1981.
132. Мухин А. М. Функциональный анализ синтаксических элементов. М. 1964.
133. Неттеберг К. О дериватах от местоименных слов. // IV Международный съезд славистов. Материалы дискуссии. М. Известия академии наук СССР. 1962. Т.З.с. 181-182.
134. Николаева Т. М. Акцентно-просодические средства выражения категории определенности-неопределенности. // Категория определенности-неопределенности в славянских балканских языках. М. 1979. с. 119-174.
135. Николаева Т. М. Сочетания с лексемой «один». Форма, значения и их контекстная маркированность. // Синтаксис текста. М. 1979. с. 134-152.
136. Николаева Т. М. Категориально-грамматическая цельность высказывания и его прагматический аспект. // Известия Академии Наук СССР, Серия Литература и Язык. 1981, т. 40, № 1. с. 27-36.
137. Николаева Т. М. Семантика акцентного выделения. М. 1982.
138. Николаева Т. М. Функциональная нагрузка неопределенных местоимений в русском языке и типология ситуаций. // Известия Академии Наук СССР, Серия Литература и Язык. 1983, т. 42, № 4. с. 342-353.
139. Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании. М. 1985.
140. Николаева Т. М. Определенности-неопределенности категория. // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М. 1998, с. 349
141. Обзор работ зарубежных лингвистов по русской морфологии (1970-1985 гг.) М. 1990.
142. Осипова Л. Е. Относительные конструкции, оформленные сочетанием «каков ни». // Синтаксические связи, строение формантов и семантические отношения в сложном предложении. Калинин. 1985. с. 110-118.
143. Откупщикова М. И. Семантическая классификация местоимений (разряд кванторных). // Лингвистические проблемы функционального моделирования речевой деятельности. Л. ЛГУ. 1979. Вып. 4. с. 56-72
144. Откупщикова М. И. Местоимения современного русского языка в структурно-семантическом аспекте. Л. ЛГУ. 1984.
145. Павиленис Р. Проблема смысла. М. 1983.
146. Падучева Е. В. О трансформациях прономинализации: глубинные структуры предложений со словами один, другой. II Проблемы грамматического моделирования. М. 1973. с. 138-154.
147. Падучева Е. В. О семантике синтаксиса. М. 1974.
148. Падучева Е. В. О структуре абзаца. // Ученые записки Тартуского гос. унта, вып. 181 (Труды по знаковым системам, т. 2). Тарту 1976, с. 295-347.
149. Падучева Е. В. Денотативный статус именной группы и его отражение в семантическом представлении предложения. // Научно-техническая информация. Сер. 2.1979, № 9. с. 25-31.
150. Падучева Е. В. Об именных группах со сдвоенной денотативной характеристикой. // Семиотика и информатика. М. 1979, вып. 11. с. 134-141.
151. Падучева Е. В. О денотативном статусе именных групп в предложении. // Ученые записки Тарт. ун-та., 1980, вып. 519. с. 48-81.
152. Падучева Е. В. Прагматические аспекты связности диалога. // Изв. АН СССР Сер. Лит. И яз. 1982, № 4. с. 305-311.
153. Падучева Е. В. К теории референции: имена и дескрипции в неэкстенсиональных контекстах. // НТИ, сер. 2., 1983, № 1. с. 24-29.
154. Падучева Е. В., Крылов С. А. Дейксис: общетеоретический и прагматический аспект. // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. М. ИНИОН, 1983, с. 25-96
155. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М. 1986 (2004).
156. Падучева Е. В. Наречие как кванторное слово. // Известия Академии наук СССР. Серия Литература и Язык. 1987. т. 48. № 1. с. 27-37.
157. Падучева Е. В. Семантические исследования. М. 1996.
158. Падучева Е. В. Пресуппозиция. // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М. 1998. с. 349.
159. Падучева Е. В. Коммуникативное выделение на уровне синтаксиса и семантики. // Семиотика и информатика. 1998. Вып. 36. с. 82-107.
160. Папенкова Т. А. Определенность-неопределенность как контекстологическая категория. // Языковые единицы и контекст. Л. 1973. с. 168-175.
161. Патнэм X. Значение и референция. // Новое в зарубежной лингвистике. М. 1982. Вып. 13. с. 377-391.
162. Пеньковский А. Д. О семантической категории «чуждости» в русском языке. // Проблемы структурной лингвистики 1985-1987. М. 1989. с. 54-83.
163. Перцова Н. Н. Формализация толкования слова. М. 1988.
164. Пете И. Употребление неопределенных местоимений в современном русском языке. // Русский язык в школе. 1957. №2. с. 18-24
165. Петров В. В. Переверзев В. Н. Ситуационная семантика. Научно-аналитический обзор. М. 1988.
166. Пилка А. П. Неопределенные детерминативы литовского языка в сопоставлении с английским. Автореферат кандидатской диссертации. Вильнюс. 1984.
167. Пирс Чарльз Сандерс. Логические основания теории знаков. СПб. 2000.
168. Плунгян В. А. Общая морфология. Введение в проблематику. М. 2003.
169. Правдин М. Н. Словарное толкование, научность и здравый смысл. // Вопросы языкознания. 1983. № 6. с. 3-16.
170. Прудникова Н. С. Изучение русских притяжательных, отрицательных и неопределенных местоимений в немецких грамматиках. // Русский язык для студентов-иностранцев. М., 1955. с. 67-82.
171. Пулькина И. М. Захава-Некрасова Е. Б. Учебник русского языка для студентов-иностранцев (практическая грамматика с упражнениями). М. 1960. с. 201-202.
172. Резвин И. И. Методы моделирования и типология славянских языков. М. 1967.
173. Ревзин И. И. Некоторые средства выражения противопоставления по определенности в современном русском языке. // Проблемы грамматического моделирования. М. 1973. с. 121-137.
174. Ревзин И. И. Структура языка как моделирующей системы. М. 1978.
175. Русская грамматика. М. 1980.
176. Саламин Э. О неопределенных местоимениях и наречиях в современном русском языке. // Studia Slavica Hungarica. Budapest. 1975. XXI. с. 351-357.
177. Селезнев М. Г. Функционирование механизмов определенной референции в процессе синтеза текста. Автореферат кандидатской диссертации. М. 1985.
178. Селиверстова О. Н. Опыт семантического анализа слов типа «все» и типа «кто-нибудь». // Вопросы языкознания. 1964, №4. с. 80-90.
179. Селиверстова О. Н. Значение слова и информация. // Теория речевой деятельности. М. 1968. с. 130-153.
180. Селиверстова О. Н. Компонентный анализ многозначных слов. М. 1975.
181. Селиверстова О. Н. Экзистенциальность и посессивность в языке и речи. ДД. М. 1983.
182. Селиверстова О. Н. Местоимения в языке и речи. М. 1988
183. Селиверстова О. Н. Труды по семантике. М. 2004
184. Семантика и категоризация. М. 1991.
185. Структуры представлений знаний в языке. М. 1994.
186. Семантические типы предикатов. М. 1982.
187. Смирнов Ю. Б. Семантика и функционирование местоименных слов со значением неопределенности. АКД. JL ЛГУ. 1985.
188. Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения. М. 1981.
189. Степанов Ю. С. В поисках прагматики: (Проблема субъекта). // Известия АН СССР. Серия Литература и Язык. 1981. Т. 40. № 4., с. 325-332.
190. Степанов 10. С. В трехмерном пространстве языка. (Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства). М. 1985.
191. Степанов Г. В. К проблеме единства выражения и убеждения (автор и адресат). Контекст. 1983. М. 1984.
192. Сятковский С. Теоретические основы изучения структурной и узуально-стилистической межъязыковой эквивалентности. // Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках. М. 1997. с. 8-28.
193. Татевосов С. Г. Типологические проблемы квантификации в естественном языке. Автореферат кандидатской диссертации. М. МГУ. 1997.
194. Татевосов С. Г. Семантика составляющей именной группы: кванторные слова. М. 2002.
195. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М. 1986.203. Теория метафоры. М. 1980.
196. Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определённость-неопределённость. С-П. 1992.
197. Типология и теория языка. От описания к объяснению. М. 1999.
198. Типология конструкций с предикатными актантами. JI. 1985.
199. Трнкова А. О некоторых особенностях употребления местоимений kdo, со и их производных в чешском языке в сравнении с русским. // Сопоставительное изучение русского языка с чешским и другими славянскими языками. М. 1983. с. 191-195.
200. Труб В. М. О функционировании оценок в значении языковых единиц. // Логический анализ языка. Космос и хаос. М. 2003, с. 431-448
201. Туровский В. В. Память в наивной картине мира: забыть, вспомнить, помнить. // Логический анализ языка. Культурные компоненты. М. 1991. с. 91-96.
202. Федорова О. В. Интродуктивная референция имени в безартиклевых языках // Вопросы языкознания. 1999. № 2. с. 71-91.
203. Чейф У. Значение и структура языка. М. 1975.
204. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, топики и точка зрения. // Новое в зарубежной лингвистике. М. 1982, вып. XI. с. 277-316.
205. Шатуновский И. Б. Синтаксически обусловленная многозначность. // Вопросы языкознания. М. 1983. № 2. с. 73-80.
206. Шатуновский И. Б. Пропозициональные установки: воля и желание. // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М. 1991. с. 155-186.
207. Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова. М. 1996.
208. Шведова Н. Ю. Местоимение и смысл. М. 1998.
209. Шелякин М. А. О семантике и употреблении неопределенных местоимений в русском языке. // Ученые записки Тартусского университета, 1978, вып. 442. с. 3-22.
210. Шелякин М. А. Русские местоимения (значение, грамматические формы, употребление). Тарту 1986.
211. Шмелев Д. Н. Синтаксическая членимость высказывания в современном русском языке. М. 1976.
212. Шмелев А. Д. Референциальные механизмы русского языка. Helsinki. (= Slavica tamperensia, V). Тампере. 1996.
213. Шмелев А. Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М. 2002.
214. Штелинг Д. А. Грамматическая семантика английского языка. М. 1996.
215. Якобсон Р. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол. // Принципы типологического анализа языков разного строя. М. Наука. 1972. с. 10-45.
216. Adamec P. Ke vstahu mezi propozicf, kategorif urcenosti a aktualnfm clenenfm. // Otazky slovanske syntaxe. IV/I. Brno. 1976. s. 201-205.
217. Adamec P. К vyjadrovanf referencnf urcenosti v сеШпё a v rustine. // Slovo a slovesnost. R. 41. Vol. 16. Praha. 1980. s. 257-264.
218. A mai magyar nyelv. Budapest. 1968.1. 52-61.
219. A mai magyar nyelv rendszere. I. Budapest., 1972,1. 237-250.
220. Bach E. Jelinek E. Kratzer A. Partee В. H. (eds.) Quantification in natural languages. Dordrecht. 1995.
221. Bajzfkova E. Uvod do textovej syntaxe. Bratislava. 1979.
222. Bajzfkova E. Neurcite zamena v texte. // Studia Academica Slovaca. c. 12. Bratislava. 1983. s. 13-23.
223. Bajzfkova E. К funkcie a semantike deiktik casu a miesta. // Studia Academica Slovaca. c. 13. Bratislava. 1984. s. 63-71.
224. Bajzfkova E. О prostriedkoch perspektfvy textu. // Studia Academica Slovaca. c. 18. Bratislava. 1989. s. 29-35.
225. Bajzfkova E. Prfspevok к triedeniu zamen v sucasnej slovencine. // Studia Academica Slovaca. c. 19. Bratislava. 1990. s. 15-25.
226. Bajzfkova E. Vyjadrovanie subjektu v slovencine. // Studia Academica Slovaca. c. 22. Bratislava. 1993. s. 3-9.
227. Bajzfkova E. Textova funkcia osobnych zamen. // Studia Academica Slovaca. c. 23. Bratislava. 1994. s. 9-15.
228. Bajzfkova E. Segmentacia textu na odseky. // Studia Academica Slovaca. c. 28. Bratislava. 1999. s. 29-31.
229. Bajzfkova E. О textovych funkciach zamen. // Studia Academica Slovaca. c. 32. Bratislava. 2003. 213-221.
230. Bally Ch. Linguistique generale et linguistique francais. Paris. 1956.
231. Bauer J. Grepl M. Skladba spisovne cestiny. Praha. 1972.
232. Bellert I. On the use of linguistic quantifying operators. Poetics, 1971. vol. 2. p. 71-86.
233. Bhat D. N. S. The referents of noun phrases. Pune. Deccan college. 1975.
234. Blanar V. Od myslienkoveho odrazu к lexikalnemu vyznamu. // Jazykovedny casopis. 27.1976. s. 99-116.
235. Boguslawski A. Problems of the thematic-rhematic structure of sentences. Warszawa. 1977.
236. Bolinger D. Pronouns and repeated nouns. Bloomington. 1977.
237. Bolszowa J. Прономинализация слов разных частей речи. // Zeszyty nauk. Univ. Lodz., 1979. Z. 33. S. 43-59.
238. Borer H. (ed.) The syntax of pronominal clitics. New York. 1986.
239. Buffa F. Castice nie-, da-, vol'a-, -si v slovenskych nareciach. // Slovenska red. 1966. №3.s. 133-136.
240. Bunt H. C. Mass terms and model-theroretic semantics. Cambridge. 1986.
241. Buzassyova K. Pojem gramatickej kategorie v koncepcii slovensko-mad'arskej porovnavacej gramatiky. Jazykovedny casopis. R. 28.1977. c. 2. s. 134-148.
242. Buzassyova K. Kategoria urcenosti v mad'arcine a slovencine. // Z konfrontacie mad'arciny a slovenciny. Bratislava. 1974. s. 60-122.
243. Bybee J. L. Fleischman S. (eds.) Modality in grammar and discourse. Amsterdam. 1995.
244. Chapman J. A. Grammar and Composition. Longman. 2000.
245. Croft W. Syntactic categories and grammatical relations: the cognitive organization of information. Chicago. 1991.
246. Dezso L. Studies in syntactic typology and contrastive grammar. Budapest. 1980.
247. Dinsmore J. The inheritance of presupposition. Amsterdam. 1981.
248. Dolnfk J. Semovy rozbor obsahovych rovrn slova ajeho dynamiky. // Jazykovedny casopis. 33. 1982. 2. s. 109-117.
249. Dolnflc J. Presupozicne vzfahy v slovnej zasobe. // Slovenska rec. 1986. r. 51. № l.s. 35-55.
250. Dolnflc J. Expresfvna zlozka slovnej zasoby slovenciny. // Studia Academica Slovaca. c. 17. Bratislava. 1988. s. 105-127.
251. Dolnfk J. Mnohovyznamove slov£ v slovencine. // Studia Academica Slovaca. c. 19. Bratislava. 1990. s. 48-68.
252. Dolnflc J. Tri prfstupy vo vyklade lexikalneho vyznamu. // Slovenska rec. 55. 1990. № 2. s. 74-86
253. Dolnfk J. Vseobecna lingvistika: semantika a pragmatika. Bratislava. 1993.
254. Dolnflc J. Motivacia a lexikalizacia. // Slovenska rec. 60.1995. s. 65-70.
255. Dolnflc J. Princip orientacnej preferencie. // Jazyk akomunikacia v suvislostiach. Zbornflc prispevkov z medzinarodnej vedeckej konferencie. Bratislava. 2005. s. 10-18.
256. Fillmore Ch. J. Santa Cruz lectures on deixis 1971. Bloomington- 1975
257. Fleischman S. The future in thought and language: diachronic evidence from Romance. Cambridge. 1982.
258. Gaher F. Logika pre kazdeho. Bratislava. 2003
259. Gallo J. Problematika vyjadrovania kategorie neurcitosti v rustine v porovnam so slovencinou. Dizertacna praca. Bratislava. 2004.
260. Givon T. Definiteness and referentiality. // Universals of human language, 4. Syntax. Stanford. Univ. Press, 1978, p. 293-330.
261. Goddard C. Wierzbicka A. (eds.) Semantics and lexical universals: theory and empirical findings. Amsredam. 1994.
262. Grepl M. KarlfkP. Skladba spisovne cestiny. Praha. 1986.
263. Haiman J. Natural Syntax: Inconicity and Erosion. Cambridge. 1985.
264. Haspelmath M. Indefinite Pronouns. Oxford. 1997.
265. Hawkins J. A. Definiteness and indefiniteness. London. 1978.
266. Hlavsa Z. К problemu aktualnosti ako modifikacm charakreristiky. // Otazky slovanske syntaxe. Brno. 1979. s. 201-205.
267. Horecky J. Vypovedne akty v sucasnej slovencine. // Studia Academica Slovaca. c. 20. r. 1991. s. 103-115.
268. Horecky J. Preskriptfvna a deskriptfvna lingvistika miesto v kultivovanf jazyka. // Studia Academica Slovaca. c. 31. r. 2002. s. 82-90.
269. Jackendorf R. Semantics and cognition. Cambridge. 1983.
270. Javorska L. О niektorych teoretickych otazkach kategorie expressivity v jazyku. // Jazykovedny zbornfk. Acta Facultatis Philosophcae Univesitatis Safarikae. Bratislava. 1983. s. 52-60.
271. Kacala J. Lexikalny a gramaticky vyznam. // Studia Academica Slovaca. c. 23. r. 1994. s. 92-103.
272. Kacala J. Jazykovy vyznam a jeho druhy. // Studia Academica Slovaca. c. 27. r. 1998. s. 83-90.
273. Kacala J. Syntax lexikalizovanych spojeni. // Studia Academica Slovaca. c. 31. r. 2002. s. 100-111.
274. Klajn I. О funkcii i prirodi zamenica. Beograd. 1985.
275. Kopina J. Vyuzitie neurcitych zamen v Urbanovej zbierke noviel Vykriky bez ozveny. // Slovenska rec. 41. 1975. s. 20-26.
276. Korchmaros D. M. Definiteness as semantic content and its realization in grammatical form. Szeged. 1983
277. Kozflkova J. Kategorie urcenosti substantiv ajeji vyrazove prostredky vrustine. // Acta Universitatis Palackinae Olomoucenis. Philologica 47. Olomouc. 1982. s. 56-68.
278. Krizkova H. System neurcitych zajmen v soucasnych slovanskych jazykoch. // Slavia, 1971, № 3. s. 25-40.
279. Lakoff G. Woman, Fire, and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. Chicago. 1987.
280. Lalfkova A. Neurcite zamena v slovenskych nareciach. // Varia VII. (Zbornik materialov zo VII. kolokvia mladych jazykovedcov. Modra-Piesok. 03-05. 12. 1997.) Bratislava. 1998. s. 280-283.
281. Longacre R. E. The grammar of discourse. New York. 1983.
282. Lyons J. Semantics. V. I-II. Cambrige.1977.
283. Mikes M. Deze L. Vukovic G. Osnovna pitanja nominalne sintagme. Novi Sad. 1980.
284. Miko F. Text a styl. К problematike literarnej komunikacie. 1 vyd. Bratislava. 1970.
285. Mistrfk J. Prakticka slovenska stylistika. Bratislava. 1961.
286. Mistrfk J. Slovenska stylistika. Bratislava. 1965, s. 159-166.
287. Mistrfk J. Slovosled a vetosled v slovencine. Bratislava. 1966.
288. Mistrfk J. Frekvencia slov v slovencine. Bratislava. 1969.
289. Mistrfk J. Strukturatextu. 1 vyd. Bratislava. 1975.
290. Mistrfk J. Stylistika slovenskeho jazyka. Bratislava, 1977.
291. Mistrfk J. Frekvencia a semantika slov. // Studia Academica Slovaca. c. 11. r. 1982. s. 325-331.
292. Morfologia slovenskeho jazyka. Bratislava. 1966. s. 293-302.
293. Morfologia slovenskeho jazyka. Bratislava. 1978. s. 122-125.
294. Niznfkova J. Kvantitatfvny prfvlasok v slovencine. // Jazykovedny zbornik. Acta Facultatis Philosophcae Univesitatis Safarikae. Bratislava. 1983. s. 101-109.
295. Nunberg G. D. The pragmatics of reference. Bloomington. 1978.
296. Ondrus P. Morfologia spisovnej slovenciny. Bratislava. 1964. s. 86-89.
297. Ondrus P. Slovenska lexikologia. II. Bratislava. 1972.V
298. Ondrus P. Clenenie zamen v slovencine. // Jazykovedne studie. Bratislava. № 11. 1973. s. 209-219.
299. Ondrus P. Horecky J. Furdfk J. Sucasny slovensky spisovny jazyk. Lexikologia. Bratislava. 1980.
300. Oravec J. Bajzfkova E. Furdfk J. Sucasny slovensky spisovny jazyk. Morfologia. Bratslava. 1984.
301. Oravec J. Bajzfkova E. Furdfk J. Sucasny slovensky spisovny jazyk. Syntax. Bratslava. 1986.
302. Pallay J. Jazyk a emocia. Kandidatska dizertacna praca. Bratislava. 1998.
303. Palmer F. R. Mood and modality. Cambridge etc. 1986.
304. Piper P. Zamenicki prilozi. (Grammaticki status i semanticki tipovi). Novi Sad. 1983.
305. Rybak J. Kspacovaniu hesiel cosi a daco v slovnfku slovenskeho jazyka. // Slovenska rec, 1961, № 4, s. 235-237.
306. Rybak J. К vyznamu neurcitych zamen so -si a nie-. // Slovenska rec, 1962, № 4, s. 236-243.
307. Rybak J. Charakter opozfcie neurcitych zamen typu кто-нибудь кто-то. II Ceskoslovenska rusistika. 1965. № 4.
308. Rybak J. Kategorie cisla a neurcite zamena. // Jazykovedny casopis. Praha. 1975. №2.
309. Rybak J. О neurcitych zamenach. // Slovenska rec. Brno. 1976. c. 4. s. 228234.
310. Rybak J. Zastupne zamenne vyrazy. // Slovenska rec, 42, 1977. c. 3. s. 343345.
311. Rybak J. Vzt'ahy opozfcie neurcitych zamen a gramatickej kategorie cfsla v rustine a slovencine. // Slavica Slovaca, 1978. R. 13. № 1. s. 33-43.
312. Sabol F. Ofaktickej aformalnej neurcitosti zamen. // Slovenska rec. 41. 1976. s. 26-32.
313. Sabol F. Este raz о neurcitosti zamen. // Slovenska rec. 1977. R. 42. с. 1. s. 4345.
314. Sabol F. О fiktfvnej neurcitosti naznacovacfch slov. // Slovenska rec. 64. 1999. s. 24-36.
315. Samu Imre A magyar nyelv grammatikaja. Bp. 1982., 1.190-195.
316. Schiffer S. Naming and knowing. // Contemporary perspectives in the philosophy of language. Minneapolis. 1979.
317. Sgall P. Aktualnf clenenf v cestine. Praha. 1980.
318. Sgall P. Text a reference. // Slovo a slovesnost. 1980. № 2. s. 140-145.
319. Sikra J., Furdfk J. Prfspevok к vymedzeniu a klasifikacie zamen z konfrontacneho hl'adiska na materiali anglictiny a slovenciny. // Jazykovedny casopis. 33.1982. s. 83-93.
320. Stole J. Slovenska dialektologia. Bratislava. 1994.
321. Studia gramatyczne bulgarsko-polskie. Tom II. Okreslonosc/neokreslonosc. Wroclaw. 1987.
322. Syntax and semantics. Vol. 9. pragmatics. N. Y. XI. 1978.
323. Thrane T. Referential-semantic analysis: Aspects of a theory of linguistic reference. Cambridge univ. press. XII (Cambridge studies in linguistics. 28) Cambridge. 1980
324. Tibenska E. Komunikatfvne funkcie a ich vyjadrovanie v slovencine. // Studia Academica Slovaca. c. 28. r. 1999. s. 209-224.
325. Van Dijk T. A. Text and context. Explorations in the semantics and pragmatics of discourse. London. 1977.
326. Vendler Z. Linguistics in philosophy. New York. 1967.
327. Vincenot C. Essai de grammaire Slovene. Ljubljana. 1975.
328. Wierzbicka A. Semantic primitives. Frankfurt. Athenaum. 1972.
329. Wierzbicka A. Lingua mentalis. Sydney. 1980.
330. Z konfrontacie mad'arciny a slovenciny. Bratislava. 1977.
331. Zima J. Expresivita slova v soucasne cestine. Praha. 1961.
332. Zimek P. Semanticka vystavba vety. Praha. 1980.
333. Zouhar M. Podoby referencie. Bratislava. 20041. Источники
334. Сеть Интернет, страницы на словацком языке. Поисковая система www.post.sk.
335. PJ Jaros P. Tisfcrocna vcela. Bratislava. 1979. S. 21, 67,132.
336. CMT 1 Zary S. Santa Clara // Cas medenych tvarf. Slovenske novely. I. Bratislava 1993. S. 423.V
337. CMT 2 Zimkova M. Johanka zBrizka // Cas medenych tvarf. Slovenske novely. II. Bratislava 1993. S. 575
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.