Система административного преследования "бесцензурной" печати в России: 1872-1882 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Кумачева, Светлана Владимировна

• Кумачева, Светлана Владимировна
• кандидат исторических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Кумачева, Светлана Владимировна

Введение.

Глава I. ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ АДМИНИСТРАТИВНОГО

КОНТРОЛЯ «БЕСЦЕНЗУРНОЙ» ПЕЧАТИ.

§ 1. Изменения в российском цензурном законодательстве в 1870-е гг.

§ 2. Структура, кадровый состав и полномочия аппарата.

Глава II. АДМИНИСТРАТИВНО-ЦЕНЗУРНАЯ

ПРАКТИКА.

§ 1. Преследование «бесцензурной» книги.

§ 2. Цензурные «дела» столичных периодических изданий.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Система административного преследования "бесцензурной" печати в России: 1872-1882 гг.»

Актуальность темы исследования. Особый интерес в наши дни вызывает эпоха «великих реформ» императора Александра II (1855-1881 гг.). За последнее время было выпущено большое количество статей и монографий, снято несколько художественных и документальных фильмов, посвященных жизни и деятельности царя-Освободителя. Объяснение этому явлению кроется в стремлении общества обратиться к реформаторскому опыту прошлого, по-новому, с учетом изменившегося сознания, взглянуть на него и.извлеч^социальные уроки.

Во внутренней политике Александра II прослеживались две противоположные тенденции. Одна воплотилась в практике либеральной модернизации, которая открыла новую эпоху в России отменой крепостного права; преобразованиями судопроизводства, земства, военной системы. Другая консервировала традиционные для самодержавия административно-полицейские методы управления, сохраняла, по замечанию одного из современников, «широкое поле» для деятельности «ретроградной партии»1. Отечественная историография, последних лет отказалась от обличительного пафоса в характеристике внутренней политики Александра II, однако по-прежнему признает половинчатость и непоследовательность проводимых им реформ". Двойственность в политике императора ослабляла реформаторский потенциал власти, вызывала колебания правительственного курса в сторону усиления реакции, что в полной мере испытала на себе российская печать.

Цензурная реформа 1865 г. ввела, как известно, некоторые послабления для столичной печати в виде судебной юрисдикции, и

1 Переписка Императора Александра II с великим князем Константином Николаевичем. М. 1994. С. 12-13.

2 Жиганова Т.М. Общественность и реформы в России 60-70-х годов XIX в. Канд. дис. М. 1996; Лященко JI.M. Александр II, или история трех одиночеств. М. 2002; Миронов Г.Е. Государь и государевы люди: Портреты в контексте истории. М. 1993; Чернуха В.Г. Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб. 1995. частичной отмены предварительной цензуры. Появилась особая категория, так называемых, «бесцензурных» изданий (книги объемом не менее 10-20 печатных листов и органы столичной прессы, получившие новый статус с разрешения министра внутренних дел). При этом критерием либеральности явилась возможность для деятелей печати, в случае задержания издания за «вредное» направление, отстоять свои интересы в судебном заседании. В 1872 г. был проведен закон, который существенно ограничил влияние судебной власти в делах «бесцензурной» печати. Высшим арбитром при рассмотрении ситуации задержания книг этой категории стал не суд, а один из высших органов бюрократического аппарата империи - Комитет министров. Тем самым административно-цензурная система была не только сохранена, но обновлена и усилена. По сути, это означало цензурную контрреформу, поскольку минимизировались те льготы, которые получила столичная печать в ходе преобразований 1865 г.

Изучение практики применения закона 1872 г. в отношении «бесцензурной» книги и прессы дает возможность более объективно оценить характер внутренней политики российского самодержавия, его идеологию и взаимодействие с таким общественным институтом, как печать. Рассмотрение деятельности Комитета министров, Министерства внутренних дел, Главного управления по делам* печати, столичных цензурных комитетов позволяет дополнить новыми штрихами «портрет» российской столичной бюрократии, от высших сановников до рядовых деятелей административно-цензурного аппарата. Тем самым определяется научная значимость заявленной цели.

Целью исследования является определение исторической специфики и результатов деятельности российской системы административного контроля в отношении «бесцензурной» печати. Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- проанализировать правовую базу административно-цензурной системы в России (1872 - 1882 гг.) в контексте российских внутриполитических реалий;

- выявить идеологическую направленность законодательства 1872-1882 гг., регулировавшего статус «бесцензурной» столичной печати;

- рассмотреть структуру и кадровый состав аппарата системы контроля «бесцензурной» печати;

- раскрыть специфику взаимодействия ключевых звеньев системы: столичных цензурных комитетов, Главного управления по делам печати, Министерства внутренних дел, Комитета министров;

- определить значение Комитета министров как высшей цензурной инстанции и выявить степень его реального влияния на цензурную практику в период 1872-1882 гг.

- представить статистику «бесцензурных» изданий, запрещенных и разрешенных Комитетом министров;

- показать роль цензурных комитетов и рядовых цензоров в практике преследования «бесцензурных» книг и органов столичной прессы;

- проанализировать содержание запрещенных изданий;

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1872 по 1882 гг., то есть с момента опубликования закона 7 июня 1872 г., когда Комитет министров стал высшим звеном административно-цензурной-системы и до издания новых «Временных правил о печати» 27 августа 1882 г., на основании которых вопросы о «бесцензурной» периодической печати изымались из ведения Комитета министров.

Методологические основы исследования. В диссертации использовались различные методы научного исследования: сравнительно-исторический, системный, метод обобщения. Сочетание данных методов позволило комплексно представить систему административного контроля бесцензурной» печати, вскрыть причинно-следственные связи явлений и процессов, характеризовавших внутреннюю политику российского самодержавия второй половины XIX в. в этой сфере. Проблемно-исторический принцип изучения темы дал возможность для объективной оценки правительственной политики и цензурной практики в отношении такого рода изданий.

Источниковую базу исследования составили как архивные, так и опубликованные материалы. Коллекция неопубликованных источников по теме исследования была выявлена в трех центральных архивах страны: Российском Государственном историческом архиве (РГИА), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и Центральном историческом архиве г. Москвы (ЦИАМ). В основном это делопроизводственные документы, которые можно разделить на две группы. К первой относятся подготовительные материалы по пересмотру цензурного законодательства в период 1867-1882 гг., а ко второй — официальная документация текущего делопроизводства, освещающая поэтапное прохождение задержанных «бесцензурных» изданий по контролирующим инстанциям.

В первую группу включены официальные записки высших должностных лиц Российской империи по вопросам печати, ведомственная/ переписка (ГАРФ. Ф. 109), проекты цензурных законов (РГИА. Ф. 1149, 851, 1263). Эта документация проливает свет на закулисное влияние Ш-его Отделения на процесс пересмотра законодательства о печати в период конца 1860-х - начала 1870-х гг., раскрывает мотивы ужесточения правительственной политики в отношении к «бесцензурной» литературе.

В диссертации использованы документы, отражающие позицию министров внутренних дел А.Е. Тимашева. П.Н. Игнатьева, Д.А. Толстого и их роль в оформлении системы административного контроля над «бесцензурной» печатью. При этом рассматриваются и процедуры обсуждения проектов и предложений, поступавших в Комитет министров, Департамент Законов Правительствующего Сената, Государственный Совет. Анализ источников такого ряда позволил расширить представления о влиянии бюрократической элиты империи на цензурную политику. Ход прений среди высших сановников по вопросу о внесении изменений в цензурное законодательство раскрывает их позиции в конфликте власти и печати, а также свидетельствует о том, что в правительственном лагере находились люди готовые выступить в ее защиту (А.В. Головнин, К.К. Грот, A.M. Горчаков). На основании изучения этих материалов выявляются аргументы, используемые сторонниками ужесточения правительственных мер в отношении печати и повлиявшие в конечном итоге на принятие ограничительных законов.

Вторая группа источников обеспечила изучение многих ключевых вопросов темы. Информативную ценность представляют собой дела Главного управления по делам печати о задержании «бесцензурных» издании, где содержится полный комплект документов: цензорские отчеты, представления министра внутренних дел, подготовленные Советом Главного управления для Комитета министров и окончательные вердикты последнего. Их изучение позволило определить этапы и «технологию» применения закона 7 июня 1872 г., степень согласованности и механизм взаимодействия всех звеньев цензурного аппарата в практике административного преследования «бесцензурной» печати. С помощью этих документов удалось проследить служебное поведение цензоров столичных комитетов, сопоставить мотивацию запрещений и разрешений «бесцензурных» изданий на различных уровнях: местных цензурных комитетов, Главного управления по делам печати, министра внутренних дел, Комитета министров.

Документы Санкт-Петербургского и Московского цензурных комитетов проливают свет на роль «первичных» инстанций в практике административного контроля над «бесцензурной» печатью, а также 7 раскрывают случаи расхождения мнений по вопросу применения закона 7 июня к задержанным изданиям.

Особый интерес представляют Журналы заседаний Комитета министров. Комитет министров за десять лет работы в качестве высшей цензурной инстанцией накопил в количественном отношении большой массив; документов, но, несмотря на это, они заключают в себе скупую, лаконичную, клишированную информацию, которая при всей ограниченности ее источниковедческого ресурса все-таки дала возможность определить стиль работы Комитета министров по исполнению цензурных обязанностей и его роль в системе административного преследования «бесцензурной» печати.

Опубликованные источники можно разделить на.четыре категории: законодательные акты, публицистические материалы, документы личного происхождения - дневники, воспоминания,, письма; «бесцензурные» издания, подвергнувшиеся административному преследованию. •

Коллекция законодательных документов позволяет проследить процесс формирования и развития системы административного преследования «бесцензурной» печати. Базовыми в этом отношении явились закон 7 июня 1872 г. «О дополнении и изменении некоторых из действующих узаконений о печати»3, а также «О не оглашении в бесцензурной прессе сведений, расцениваемых как государственная тайна» (16 июня 1873 г.)4, «О разъяснении статьи 12 главы III Временных правил о цензуре и печати» (19 апреля 1874 г.)5 и «О временных мерах относительно периодической печати» (27 августа 1882 г.)^. Эти документы позволили определить правовые параметры административного режима для «бесцензурной» печати, его идеологическую направленность, а также л

Полное собрание законов Российской империи. Т. 47. СПб. 1875.

4 Там же. Т. 48. СПб. 1876.

5 Там же. Т. 49. СПб. 1876.

6 Там же. Т. 2. СПб. 1886. перемены в структуре контролирующего аппарата. Предшествующее и последующее законодательство, а именно: «Временные правила для1 печати» 1865 г. и «Временные правила.» 1882 г. дали возможность выявить вектор изменений правительственной политики в области печати в целом.

Вторая группа источников представлена материалами- прессы, на основании которых выявляется общественная реакция на цензурный климат в стране. В прессе зафиксированы как общественные опасения конца 1860 — начала 1870 гг., возникшие на почве слухов о пересмотре цензурного законодательства,, так и отношение к ограничительным мерам, высказанные на страницах центральных столичных изданий, наиболее популярными журналистами (M.Hi Катковым; Елисеевым; К.К. Арсеньевым и др:)

В третьей группе источников обнаруживаются многочисленные характеристики представителей российской бюрократии: членов Комитета министров, сотрудников . Главного управления по делам: печати, рядовых цензоров столичных цензурных комитетов;, Оценки современниками; должностных лиц, управлявших делами печати, помогли в ряде случаев-увидеть мотивацию их поведения в отношении последней, установить идейное размежевание, атмосферу разногласий. G этой точки зрения важны дневники П.А. Валуева, А.В. Никитенко, Д.И. Милютина, Е.А Перетца^ записки А.В. Головнина7. В воспоминаниях ГГ.В. Долгорукова и Е.М. о

Феоктистова , хорошо информированных о внутриполитической обстановке в правительственном лагере, обнаруживаются существенные детали, проливающие свет на обстоятельства принятия высшей властью решений относительно печати, подоплека придворных интриг, в которых нередко печать становилась объектом для сведения личных счетов. Коллективный портрет российской цензурной администрации вырисовывается благодаря,

7 Валуев П.А. Дневник. М. 1961; Никитенко А.В. Дневник. М. 1955-56; Милютин Д.А. Дневник. М. 1947-50; Перетц Е.А. Дневник. M-JI. 1927.

8 Долгоруков П.В. Петербургские очерки. М. 1992; Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. М. 1991. тем мемуаристам, которые сами принадлежали к цензурному ведомству (Н.П. Гиляров-Платонов, А. Егоров и др.) или тем, которые представляли литературную среду (К. Градовский, A.M. Скабичесвкий, И.И. Ясинский)9. В эпистолярном наследии известных русских писателей А.И. Герцена, Н.А. Некрасова, М.Е. Салтыкова-Щедрина содержатся яркие и эмоциональные отклики на деятельность российских цензоров10.

Четвертую группу источников составили «бесцензурные» издания, подвергнувшиеся действию закона 7 июня. На сегодняшний день они являются библиографической редкостью и хранятся в отделах редких книг центральных российских библиотек: Российской государственной библиотеке, Государственной публичной исторической библиотеке и Российской национальной библиотеке. Изучение этого рода источников позволило выявить их специфику, тематическую направленность, определить их место и значение как явления науки, просвещения и книжной культуры. Среди этих источников можно назвать такие выдающиеся произведения печати, как сочинения французских классиков Д. Дидро, Эl Золя, Г. Флобера, философские труды Вольтера, Г. Спенсера, Г. Лекки, исторические исследования Луи Блана, Л. Штейна, социально-политические работы В.В. Берви-Флеровского и многие другие.

Указанные документы и материалы составляют массив репрезентативных источников, которые создают предпосылку для многоаспектного освещения темы диссертационного исследования.

9 Гиляров-Платонов Н.П. Собрание сочинений. М. 1899; Березин-Ширяев Я.Ф. Знакомство с П.А. Ефремовым // Русский библиофил. 1912. № 3; Егоров А. Страницы из прожитого. Одесса. 1913; Венгеров С. Критико-библиографический словарь. СПб. 1897; Градовский К. К истории русской печати. //Русская старина. 1882. №2; Скабичевский A.M. Литературные воспоминания. Л. 1928; Ясинский И.И. Мои цензора. //Исторический вестник. 1911. №2.

10 Герцен А.И. Полное собрание сочинений и писем. Пг. 1919; Некрасов Н.А. Собрание сочинений. Т. 5. Письма. М-Л. 1930; Салтыков-Щедрин М.Е. Письма. Л. 1924.

Степень изученности темы. В отечественной науке, посвященной правительственной политике в области печати и цензуры, история «бесцензурной» печати не становилась объектом специального исследования, обычно рассматривалось положение российской печати в целом. Поскольку освещение данной проблемы требует комплексного подхода, то был изучен большой объем литературы, охватывающей различные аспекты. Первую группу исследований представляют работы, характеризующие правительственную политику в области печати во второй половине XIX в. и касающиеся, главным образом, цензурного законодательства и аппарата.

Закону 7 июня 1872 г. и в российской, и в советской историографии, посвященной проблемам печати, придавалось большое значение. Разумеется, ни один автор не обошел вниманием это постановление, но и не сделал объектом отдельного исследования. В большинстве своем авторы ограничивались лишь краткими характеристиками этого закона, признавая его крайне реакционным и направленным против тех послаблений, которые получила печать по закону 1865 г. До сих пор подробно не проанализированы предыстория появления этого закона, а механизм работы Комитета министров в качестве высшей цензурной инстанции вообще не рассматривался. Историки, занимавшиеся изучением взаимоотношений власти и печати, всегда особое место в своих исследованиях отдавали пореформенному периоду, как наиболее изобилующему различными мероприятиями правительства в отношении к последней. Одной из ранних работ по данной тематике стала книга известного публициста, журналиста и современника той эпохи К.К. Арсеньева «Законодательство о печати», изданная в 1903 г. Разделив всю правительственную политику с 1865 по 1880 гг. в отношении печати на три этапа, автор период с ноября 1871 г. по февраль 1880 г. назвал периодом реакции и застоя. Характеризуя закон 1872 г. Арсеньев писал, что в нем «обращает на себя внимание прежде всего разногласия между мотивами и диспозитивною частью: первые касаются исключительно не периодических изданий, последняя захватывает собою, сверх того, значительную часть периодической прессы»11. Но в данном случае автор не совсем прав, так как от закона 7 июня пострадало, в основном, книгоиздание, периодическую же печать данный закон затронул минимально.

Общий обзор цензурной политики царской России, начиная с 1703 г. и до 1903 г. дан в работе Н. А. Энгельгардта «Очерки истории русской цензуры в связи с развитием печати», изданной годом позже книги Арсеньева.

Если дореволюционные исследователи истории цензуры больше

1 ^ внимания уделяли первой половине XIX в. то советские ученые, начиная с 1960-х гг., усилили разработку вопросов истории цензурной политики царизма пореформенного периода. Здесь можно назвать таких авторов, как

13

А.Б. Муратов, А.П. Афанасьев, Т.Г. Бенина , однако их исследования ограничились рамками статей, а в монографии Б.П. Балуева «Политическая реакция 80-х гг. XIX в. и русская журналистика» (М. 1971.) основное внимание уделялось проблеме влияния законодательства на' развитие русской периодической печати. Наиболее подробно закон 7 июня рассматривался И.В. Оржеховским в работе «Администрация и печать между двумя революционными ситуациями (1866-1878)» (Горький. 1973), но автор не поднимал вопроса о социально-политических предпосылках, а также о роли III отделения в принятии этого закона.

11 Арсеньев К.К. Законодательство о печати. СПб. 1903 г. С. 89. 1 ^

Скабичевский A.M. Очерки истории русской цензуры (1700-1863). СПб. 1892; Лемке М.К. Эпоха цензурных реформ 1859-1865 годов. СПб. 1904; Он же. Очерки по истории русской цензуры. СПб. 1904;

13 Муратов А.Б. Цензурная политика самодержавия в 1870-1890-е гг. //Очерки по истории русской журналистики и критики. JI. 1965. Т. II; Афанасьев А.П. Из истории цензурной политики самодержавия в конце 70-х - начале 80-х гг. XIX в. // Вопросы истории СССР. М. 1972.

Весьма обстоятельное исследование было проведено В.Г. Чернухой в монографии «Правительственная политика в отношении печати в 60-70-е гг. XIX в.» (JI. 1989), которое помогает лучше разобраться в сложном механизме причин и следствий постоянно меняющегося законодательства о печати в пореформенный период. Чернуха обратила внимание на тот факт, что столь бурное законотворчество правительства в. области печати в данный период было вызвано противоречием между судебной и цензурной реформами14.

Поскольку Комитет министров являлся одной из важнейших инстанций в системе государственных учреждений России XIX в., то вопросы о его деятельности, положении и значении, безусловно, интересовали исследователей (как дореволюционной России, так и советской). Но первые (В.В. Ивановский, В.Н. Латкин, А.Д. Градовский и др.), как правило, ограничивали хронологические рамки своих работ первой; половиной XIX в., вторые же рассматривали деятельность Комитета'». министров наряду с другими высшими органами правительственного*-аппарата, не делая Комитет министров объектом отдельного исследования, (И.В. Оржеховский, Н.П. Ерошкин, П.А. Зайончковский 15 и др.).

Из этого ряда выделяются две весьма значительные работы, посвященные деятельности Комитета. Одна относится к дореволюционному периоду, другая - к советскому. Первая - это «Исторический обзор деятельности Комитета министров» С.М. Середонина, содержащая-обширный документально-публицистический материал о работе Комитета, выпущенная к 100-летию учреждения этого органа и освещающая период его работы с 1802-1902 гг. Вторая — кандидатская диссертация А.В. Ремнева

14 Чернуха В.Г. Правительственная политика в отношении печати в 60-70-е гг. XIX в. Л. С. 71.

15 Оржеховский И.В. Из истории внутренней политики самодержавия в 60-е - 70-е гг. XIX в. Горький. 1974; Ерошкин Е. Государственные учреждения России в пореформенный период (1861-1904) М. 1958; Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М. 1978.

Комитет министров в системе высших государственных учреждений царской России» (J1. 1986), охватывающая пореформенный период и заканчивающаяся моментом ликвидации Комитета в 1906 г. Обе эти работы являются незаменимыми для исследователя деятельности Комитета министров, так как содержат богатую источниковедческую базу архивных материалов, а также (особенно работа Ремнева) обстоятельно исследуют соотношение деятельности Комитета министров с другими высшими органами власти царской России и тем самым проливают больше света на компетенции и функции этого учреждения. Цензурным же полномочиям этого органа оба автора не уделяли специального внимания.

Также был использован ряд работ, посвященных системе цензурного управления пореформенной России. Среди них можно назвать статьи Н.Г. Патрушевой, В.Г. Чернухи, Т. Иларионовой, Н.А. Гринченко16, в которых описана структура цензурного аппарата, представлена законодательная база, на основе которой строилась работа его подразделений и распределялись их функции. Особое значение имеет статья В. Г. Чернухи, где автор подробно изложил принципы функционирования Главного управления по делам печати.

Следует выделить группу исследований, посвященных жизни и деятельности представителей бюрократической элиты. Из дореволюционных изданий историографически ценной остается монография К.Н. Скальковского «Наши государственные деятели» (СПб. 1891), где представлена галерея портретов министров внутренних дел П.А. Валуева, А.Е. Тимашева, JI.C. Макова, шефа жандармов П.А. Шувалова,

16 Патрушева Н.Г. Цензурный аппарат России во второй половине XIX -начале XX вв. // Памяти Ю.Д. Марголиса. СПб. 2000; Чернуха В.Г. Главное управление по делам печати в 1861-1881 гг. // Книжное дело в России во второй половине XIX - начале XX вв. Вып. № 6. СПб. 1992; Иларионова Т. Цензура и печать во второй половине XIX в. // Ничего противного закону, правительству и добронравию. М. 1999; Гринченко Н.А. История цензурных учреждений в России во второй половине XIX в. // Цензура в России. СПб. 2001. министра финансов М.Х. Рейтерна и других. Книга Вл. Розенберга и В. Якушкина «Русская печать и цензура в прошлом и настоящем» (М. 1905) содержит статистический материал по деятельности министров внутренних дел периода 1860-1880 гг., в частности, там собранны данные о количестве выданных тем или иным министром предостережений периодическим изданиям, что является яркой демонстрацией их отношения к печати. Среди общих работ постсоветского периода можно назвать коллективные монографии С.С. Секиринского и Т.А. Филипповой «Родословная российской свободы» (М. 1993), «Великие государственные деятели России» (М. 1996), «Власть и реформы» (СПб. 1996). «Российские консерваторы» (М. 1997), в которых авторы старались дать более объективные и беспристрастные портреты представителям российской бюрократии.

Помимо общих работ за последнее время вышли отдельные статьи, посвященные видным государственным деятелям, например статья В.Г. Чернухи о П.А. Валуеве17, О.Ю. Абакумаова о А.Е. Тимашеве18, А.В. Степанова о М.Х, Рейтерне19, В. Хотеенкова и А. Борисова о Д.А. Толстом20, в которых авторы дали довольно взвешенные характеристики своим героям, более выдержанные в академической манере. Однако в названных работах специально не исследовались позиции этих персонажей по отношению к печати, а рассматривалась их общая служебная деятельность. Исключение составляет только работа Абакумова, но его оценки Тимашева слишком резки и не всегда объективны.

17 Чернуха В.Г. Государственный деятель 1860-х гг. П.А. Валуев. //В кн.: Из глубины времен. СПб. 1994. №3.

18

Абакумов О.Ю. А.Е. Тимашев против литературы. //В кн.: Освободительное движение в России. Саратов. 1991.

19Степанов А.В. М.Х. Рейтерн - реформатор. //Отечественная история. 1994.

6;

OQ

Борисов А. Столп реакции. //Милиция. 1993. № 1; Хотеенков В. Граф Д.А. Толстой - «лжегосударственный человек». //Высшее образование в России. 1996. №4.

Отношение высших сановников российской империи к печати рассматривается в работах Т.В. Антоновой. В статье, посвященной министру народного просвещения А.В. Головнину, автор раскрывает проблему столкновения внутренних убеждений министра-реформатора и либерала с авторитарной и консервативной политической системой. Непосредственно характеристика цензурной политики министров внутренних дел П.А. Валуева, А.Е. Тимашева, JI.C. Макова по отношению к печати содержится в монографии Т.А. Антоновой «Цензура и общество в пореформенной России (1861 — 1882)21. Также автор поднимает вопрос об общественной реакции на тактику контрреформ в области печати в период 1872-1882 гг.

Незаменимую помощь в качестве богатого информационного материала оказал справочник Д.Н. Шилова «Государственные деятели Российской империи» (СПб. 2001), в котором собраны самые подробные сведения практически обо всех представителях высшего правительственного \ аппарата царской России с 1802 по 1917 гг. Хорошим подспорьем для изучения личностных и служебных характеристик цензоров, послужил справочник А.В. Мезьер «Словарь русских цензоров» (М. 2000), содержащий перечень практически всех цензоров России с библиографическими ссылками. Также энциклопедические труды Д. Языкова «Обзор жизни и трудов русских покойных писателей» (СПб. 1888) и С. Венгерова «Критико-библиографический словарь» (СПб. 1897). Из работ последнего времени по этой тематике можно назвать коллективную монографию «У мысли стоя на часах.» (СПб. 2000) со статьей Н.Г. Патрушевой «Профессия - цензор», в которой- автор описала структуру цензурных ведомств, биографические и служебные портреты некоторых

9 j

Антонова Т.В. Министр народного просвещения А.В. Головнин. //Высшее образование в России. 1996. № 4; Она же. Цензура и общество в пореформенной России. М. 2003. цензоров, начальников Главного управления по делам печати, показала положение цензора в российском обществе.

Третья группа исследований по истории книгоиздания представлена работами М.Н. Куфаева, Н.В. Здобнова, М.В. Муратова, И.Е. Баренбаума и др.22 Первые два исследования содержат статистические данные о развитии книжного дела в России. Заслугой исследователя Муратова стало то, что он один из первых систематизировал российскую книжную продукцию по характеру содержания, определив объем научных изданий. Также Муратов классифицировал российских издателей по целям и задачам их деятельности по трем группам. Он выделил издателей-профессионалов, меценатов и коммерсантов. К последней категории ученый относил тех издателей, которые выпускали литературу «рассчитанную на либерально или радикально настроенную часть общества». Такой известный исследователь истории книги, внесший огромный вклад в эту проблематику исторической науки, Баренбаум развил идеи Муратова и сумел дать более точное определение таким издателям, назвав их «идейными». Он подробно описал деятельность владельцев типографий и издателей H.JL Тиблена, Ф.С. Сущинского, О.И. Бакста и многих других и пришел к выводу, что идейное книжное дело являлось неотъемлемой частью общественного движения в России.

Многие сведения были заимствованы из справочника J1.M. Добровольского «Запрещенная книга в России» (М. 1962), являвшегося первой попыткой библиографической систематизации печати, которая преследовалась цензурным ведомством Российской империи. Автору удалось не только установить основной фонд преследуемой литературы, но и дополнить скупое описание ее выходных данных яркими фактами,

Куфаев М.Н. История русской книги. J1. 1927; Здобнов Н.В. История русской библиографии до начала XX в. М. 1951; Муратов М.В. Книжное дело в России в XIX - XX вв. М. 1931; Баренбаум И.Е., Давыдова Т.Е. История книги. М. 1984; Он же. Книжное дело и общественное движение 60-х- 70-х гг. XIX в. в России. //Книга: исследования и материалы. М. 1974.

17 отразившими историю запрещения. Многие из них были выявлены исследователем в различных архивных коллекциях и впервые введены в научный оборот.

Поскольку в диссертации была поставлена цель проследить практику административного преследования «бесцензурной» книги и периодической печати только на основании закона 7 июня 1872 г., то мы не рассматривали историю цензурных преследований, применяемых к повременным изданиям по закону 1865 г. Хотя частично этот вопрос был затронут, но с опорой на более ранние исследования. Прежде всего это работы В. Евгеньева-Максимова23, основательно описавшего цензурные мытарства журналов

24

Слово» и «Отечественные записки», а также М.В. Теплинского , подробно рассмотревшего всю историю взаимоотношений журнала «Отечественные записки» с цензурными ведомствами.

Проблемно-хронологический анализ научной литературы по теме диссертационного исследования убеждает в том, что монографически ее разработка не предпринималась. Вместе с тем, большая коллекция исследований по общим вопросам истории цензуры, книжного дела и журналистики, создает серьезную теоретическую базу для изучения положения «бесцензурной» печати в 1872-1882 гг. Значение рассмотренных исторических исследований заключается в разработке их авторами концепции цензурной политики самодержавной власти, в выявлении и глубоком методологическом освоении обширного фактического материала, в персонифицировании истории цензуры, в создании ярких портретов многих участников цензурного процесса.

Евгеньев-Максимов В., Максимов Д. Из прошлого русской журналистики. JI. 1930. Он же. Очерки по истории социалистической журналистики в России в XIX в. М.-Л. 1927.

24

Теплинский М.В. «Отечественные записки» (1868-1884). Ю.- Сахалинск. 1966.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые предпринята попытка выделить историю административного преследования «бесцензурной» печати как предмет для специального изучения. Впервые рассматривается процесс формирования системы административного контроля над этим видом печатной продукции с точки зрения ее законодательного оформления, структуры аппарата и механизма работы. Комплексный подход к проблеме исследования позволили объединить ее различные аспекты: законодательную политику правительства в области печати, историю книги, факты общественно-политического движения в России.

Практическое значение исследования заключается в том, что оно не только создает общую целостную картину положения «бесцензурной» печати в России, но и выводит из забвения литературу, лишившуюся более ста лет назад своего- читателя. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях, посвященных истории цензуры и книги, при подготовке и проведении спецкурсов в высших учебных заведениях (общего гуманитарного, исторического, педагогического и философского профиля), при разработке факультативных курсов для средней школы, при проведении семинаров, учебных лекций, практических занятий в гимназиях, лицеях и школах с углубленным изучением общественно-политических дисциплин, при написании учебных пособий.

Апробация диссертации. Выводы диссертации отражены в шести публикациях в журнале «Вестник Российского университета дружбы народов» и сборнике «Вопросы отечественной истории», а также в выступлениях на заседаниях кафедры отечественной истории МГГУ им. М.А. Шолохова.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников литературы и приложения. Такая структура определена целями и задачами исследования.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Кумачева, Светлана Владимировна

Заключение

Проведенное исследование дает основание для следующих выводов. Законодательное оформление системы административного контроля в отношении «бесцензурной» печати продолжалось в течение всего рассматриваемого десятилетия (с 1872 по 1882 гг.). В ее основу было положено четыре закона: «О дополнении и изменении некоторых из действующих узаконений о печати» (7 июня 1872 г.); «О неоглашении в бесцензурной прессе сведений, рассматриваемых как государственная тайна» (16 июня 1873 г.); «О разъяснении статьи 12 главы III Временных правил о цензуре и печати» (19 апреля 1874 г.); «О временных мерах относительно периодической печати» (27 августа 1882 г.). Из них базовым являлся закон 7 июня 1872'г., поскольку на его положениях была выстроена система, фактически изменившая статус «бесцензурной» печати по сравнению с 1865 г. В чем суть изменений? Если по закону 1865 г. цензурное ведомство, обнаружив в том или ином «бесцензурном» издании нарушение закона о печати, было обязано возбудить судебное преследование, то с 1872 г. «вредность» издания определялась, личным усмотрением министра внутренних дел, и передача дела в суд становилась тем самым не обязательной.

Административный контроль «бесцензурных» изданий осуществлялся прежним аппаратом: столичными цензурными комитетами, Главным управлением по делам печати, Министерством внутренних дел. В эту структуру был введен Комитет министров с функциями высшего, после императора, арбитра в делах печати. Таким образом, для обеспечения эффективного контроля над изданиями этого типа использовалась новая законодательная база, опиравшаяся на старый отлаженный аппарат, усиленный центральным административным учреждением, существовавшим в Российской империи с 1802 г.

Сложившаяся система предусматривала поэтапное прохождение «бесцензурного» издания от цензурных комитетов до министра внутренних дел, а в случае его задержания на этом уровне вступали в силу полномочия Комитета министров.

Кадровый состав низших звеньев аппарата административно-цензурной системы представлен рядовыми, цензорами и председателями столичных -комитетов. Среди них были как лояльные по отношению к печати (И.В. Росковшенко, Н.А. Ратынский, И.Н. Воронцов-Вельяминов, В.М. Ведров), так и истинные охранители (А'.Г. Петров, Н.Е. Лебедев, А.И. Смирнов), чье служебное рвение нередко проявлялось в парадоксах преувеличения революционного подтекста* в задержанных сочинениях. Работа рядовых цензоров, отражалась»на конечной судьбе «бесцензурной» литературы, так как именно, они1 формулировали выводы о «вредном направлении» «бесцензурной» книги, журнала в целом или отдельных статей.

На следующем этапе «бесцензурное» издание отправлялось в Главное управление по делам печати, возглавляемое -сменяемыми4 друг друга М.Н. Лонгиновым, В.В. Григорьевым, Н.С. Абазой, П.П. Вяземским. При Лонгинове (1872-1874 гг.) Главное управление заслужило репутацию «врага всяческой литературы». Таков был общественный рейтинг этого учреждения и его начальника, при котором за-два года было запрещено 40 наименований «бесцензурных» изданий, тогда как за последующие 9 лет — 25.

В составе членов Главного управления.по делам печати работали Н.В. Варадинов, Ф.Ф. Веселаго, В.М. Лазаревский, Ф. П. Еленев, П.А. Вакар, Д.И. Каменский, И.М. Литвинов и др: Некоторые из них, Варадинов, Веселаго, Лазаревский, Литвинов, считались приверженцами либеральных взглядов, однако конъюнктура времени и усиление административного начала в цензурной политике влияли на их деятельность.

В условиях, созданных законом 1872 г., статус цензоров всех уровней оказался более регламентирован, а поведение лишенным возможности для маневра. В этот период, когда кадры цензоров формировались не инициативой Министерства народного просвещения, а Министерством внутренних дел, более дистанцированного от интеллектуальной элиты общества, вряд ли могли появиться в цензорском корпусе яркие выдающиеся личности, способные быть не стражниками литературы, а ее «почетным караулом», какими были в предшествующую эпоху И.А. Гончаров, Н.П. Гиляров-Платонов, Ф.И. Тютчев, С.Т. Аксаков.

Несмотря на то, что> рядовые цензоры» играли в системе административного контроля роль «первотолчка», предлагая запретить то или иное издание, они действовали, что важно подчеркнуть, в рамках общей правительственной политики, определявшейся вышестоящими структурами и, в первую очередь, Министерством внутренних дел, в чьем подчинении они находились с 1863 г. В рассматриваемое десятилетие министры внутренних дел, А.Е. Тимашев и JI.C. Маков, демонстрировали недоверие «бесцензурной» печати как общественному институту. В. служебном поведении и того и другого министра не встречается попытки решить вопрос о «бесцензурной»' печати судебным порядком, хотя такую возможность закон им предоставлял.

Поскольку министр' внутренних дел являлся членом Комитета министров, то именно он и формировал коллективное мнение этого учреждения. А.Е. Тимашева активно поддерживали руководители других ведомств, и, прежде всего, глава III-его Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии граф П.А. Шувалов, министр народного просвещения граф Д.А. Толстой, являвшиеся сторонниками охранительных решений по вопросам печати. Представители либерального крыла Комитета министров (Д.А. Милютин, М.Х. Рейтерн, К.К. Грот и др.), вели себя пассивно, были разобщены. Баланс сил и сам стиль работы Комитета министров не оставлял задержанным изданиям практически

170 никаких шансов увидеть свет. Можно утверждать, что Комитет превратился в «штамповочный цех» предварительных решений министра внутренних дел. Эту ситуацию во многом породила сама система. Министр обращался в Комитет только с теми делами, по которым уже были сформулированы аргументы в пользу запрещения. Либеральные бюрократы избрали тактику невмешательства, заняли нейтральную позицию. Конъюнктурность поведения рядовых цензоров, «молчание» министров-либералов способствовали слаженному и не дававшему сбоев функционированию всех звеньев системы административного преследования «бесцензурной» печати. Однако объективность требует сказать о двух нетипичных случаях этой практики. Прецедент раскола среди членов Комитета министров' возникал дважды: по поводу задержания романа П. Боборыкина «Жертва вечерняя» (1873 г.) и русского перевода книги Г. Финлея «История Византийской и Греческой империи.» (1878 г.). Одиозность факта запрещения вывела членов Комитета министров из привычного- в пользу мнения- министра внутренних дел инерционного поведения. Равновесие было временно нарушено неожиданным протестом большинства. Оба случая высветили ведущую роль императора^ волей которого, первое издание увидело свет, а второе было уничтожено.

Бесцензурная» печать, подвергнувшаяся-. административному преследованию, представляла собой, как правило; сочинения серьезного научного содержания, где рассматривалась общественно-политическая проблематика. Большой объем этих изданий занимала переводная-литература (31 наименование), почти столько-же сочинений, отечественных писателей (30 наименований). Среди авторов запрещенных изданий- мы встречаем всемирно известные имена философов-просветителей XVIII в. (Ф.М.А. Вольтера, Д. Дидро), французских писателей (Э. Золя, Г. Флобера), современных философов (Г. Спенсера, Г. Лекки, Л. Штейна, Э. Кине), зарубежных и отечественных публицистов и общественных деятелей (Ф. Лассаля, Л. Блана, В. Берви-Флеровского, А. Скабичевского) и др.

Специфической особенностью этой литературы являлось то, что она поднимала и освещала острые социальные и политические проблемы, в основе которых лежали процессы становления гражданского общества и демократии в Европе.

При анализе цензурной практики можно- выделить три основных мотива административного запрещения* такой литературы. Авторам инкриминировались безнравственность, атеизм, политическая неблагонадежность, проявлявшаяся, как представлялось цензорам, в пропаганде идей гражданской-свободы, демократии и социализма.

Многие «бесцензурные» книги печатались «идейными» издателями (Н.П. Поляковым, Ф.С.' Сущинским и др.), участниками общественного движения (И.О. Бакстом, Ф. Гридиным, И. Рождественским и др.), и народнического подполья (членами, кружка «чайковцев»), оппозиционно настроенными* по отношению- к действующей власти и- использовавшими; книгу с целью антимонархической, антирелигиозной- и социалистической пропаганды. Периодические издания, подвергнувшиеся действию закона* 7 июня 1872 г., принадлежали к славянофильскому («Беседа») или народническому направлениям («Слово», «Отечественные записки»).

Рассмотрение практики применения закона 7 июня' на фоне общего'

I , развития книжного дела убеждает в> том, что он все же не причинил количественного ущерба российскому столичному книгоизданию. Комитетом министров за десятилетний, период было запрещено 65 изданий, что составило в среднем 6,5 книг в' год.- То- есть преследование * бесцензурной» печати не1 стало * масштабным. Но при определении' объективных результатов этого-преследования-следует учитывать другие показатели. Можно утверждать, что качественно книжный рынок пострадал существенно. Последствием цензурной контрреформы 1872 г. квилось то, что с книжных прилавков практически, исчезла социально-политическая, философская, историческая литература, затрагивающая злободневные вопросы современности. Рынок наполнялся учебниками по математике, юриспруденции, анатомии, иностранным языкам и т.д. Читатель, при естественном стремлении к познанию себя и окружающего его мира, фактически оказался «загнанным» в технические науки, в легкую беллетристику и был оторван от передовой научной мысли, от информации о глобальных явлениях современной жизни.

В отношении периодической печати закон 7 июня действовал менее разрушительно. За десять лет мы обнаружили только семь случаев его применения, из которых одно издание было запрещено полностью (сборник «Луч»), а два («Вестник Европы» и «Сборник государственных знаний») получили разрешение Комитета министров на публикацию. Остальным трем журналам («Беседа», «Отечественные записки», «Слово») было запрещено публиковать только отдельные статьи, а задержанные цензурной номера увидели свет. Но, если иметь ввиду, что авторами вырезанных статей были t известные, популярные писатели, Г. Успенский, Н. Михайловский, Д. Градовский, Н. Шелгунов, то и в этом факте следует видеть основания для характеристики административного преследования, как практики, направленной против социальных запросов общества, просвещения и культуры.

Проанализированные в диссертации факты убеждают в том, что, проводя цензурную контрреформу, власть рассчитывала заглушить социальную остроту общественной печати, с целью оградить читателей от источника оппозиционных идей. Но в итоге закон 7 июня 1872 г. причинил ущерб не только печати, но и авторитету самой власти. Запретительная практика самодержавия в отношении печатного слова подтолкнула процесс радикализации общественных настроений и внутриполитический конфликт продолжал нарастать.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Кумачева, Светлана Владимировна, 2008 год

1. Неопубликованные Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ)11.1. Ф. 109. (Ш-его Отделения. 3-я экспедиция.). Оп. 152. 1867. Д. 176.

2. П.42.150. Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия. М. 1978.1143.151. Теплинский М.В. «Отечественные записки» 1868-1884. Ю.Сахалинск. 1996.

3. П.44.152. «У мысли стоя на часах.». СПб. 2000.