Сербы в Австрийской монархии в XVIII веке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, доктор исторических наук Костяшов, Юрий Владимирович

• Костяшов, Юрий Владимирович
• доктор исторических наук
• 1997

Оглавление диссертации доктор исторических наук Костяшов, Юрий Владимирович

Введение.

ГЛАВА I

Сербы в составе Австрийской монархии в конце XVII - начале XVIII в.

1. Венская война и Великое переселение сербов 1690 г.

2. Привилегии Леопольда I и правовой статус сербского населения в Австрийской монархии.

3. Социально-экономическое положение сербов. Провинциал и Военная граница.

4.Сербы в системе этно-религиозных отношений Австрийской монархии.

ГЛАВА II

Сербы под властью Габсбургов от Пожаревацкого до Белградского мира (1718-1739 гг.).

1. Демографические и социально-экономические процессы на сербских землях.

2. Борьба сербского народа за церковную, политическую и культурную самостоятельность в монархии Габсбургов.

3. Социально-политическое развитие сербского общества под властью Габсбургов в 1718-1739 гг.

ГЛАВА III

Сербские земли в составе Австрийской монархии в середине и второй половине XVIII в.

1. Правовое положение сербов во второй половине XVIII в.

2. Экономическое развитие сербских земель в составе государства Габсбургов в середине и второй половине XVIII в.

3. Политическое развитие сербского общества в середине и второй половине XVIII в.

4. К проблеме формирования сербской нации.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Сербы в Австрийской монархии в XVIII веке»

Русские ученые и путешественники, посещавшие в прошлом веке сербские области Австрийской монархии, неизменно удивлялись открывавшейся их взору картине. Бывший в 1841 г. проездом в Сремских Кар-ловцах и их окрестностях известный славист Николай Иванович Надеж-дин с восхищением писал о фрушкогорских монастырях, "замечательных не столько древностью их основания, сколько нынешним устройством, значительностью находящихся в них библиотек и просвещением живущих в них иноков". "Здесь, - продолжал ученый, - находится средоточие духовной жизни для всех австрийских православных, в особенности для сербов; сюда стекается юношество со всех краев империи, ибо здесь находятся полная гимназия, в которой впрочем науки преподаются на латинском и немецком языках, и главная архи-диецезальная семинария"1.

Русских путешественников поражали разумно спланированные и застроенные города, уютные крестьянские поселения с добротными домами, хозяйственными постройками, ухоженными полями, садами и виноградниками. Бросались в глаза необычная "латинская" архитектура здешних православных храмов, бритоголовые сербские священники и архиереи в напудренных париках и французском платье. Непривычно было слышать бойкую немецкую речь на местных базарах и ярмарках. Все это были приметы тех изменений, которые произошли с австрийскими сербами - единственным в своем роде кусочком православного славянского мира, которому была уготована судьба в течение двух с лишним столетий развиваться в русле западноевропейской (точнее - центральноевропейской) социальной, политической и культурной традиции.

Еще одной особенностью данного региона было то, что он стал своеобразной зоной широкого культурного контакта. Помимо уже упомянутых славяно-сербского и германского начал, в нем заметную роль играли венгерский, греческий, восточный (турецкий), румынский и русский компоненты. Все эти элементы перемешивались, взаимодействовали, давая причудливую смесь, которая так поражала иностранцев. "А язык здесь, -писал в 1726 г. только что прибывший в эти края знаменитый русский учитель Максим Суворов, - турецко-немецко-греческо-сербский. Невозможно человеку ничего разобрать"2.

В историографии неоднократно отмечалась видная роль "австрийских" сербов в исторических судьбах всего сербского народа в XIX веке. Воеводину нередко называли "колыбелью сербской нации", подчеркивали невозможность успешной борьбы за независимость Сербии без помощи собратьев из Дунайской монархии. Чтобы понять и объяснить их роль и значение в этой борьбе и в деле формирования сербской нации необходимо обратиться к предшествующему историческому этапу. Изучение истории сербского народа под властью Габсбургов в XVIII веке дает богатый материал для выявления предпосылок того комплекса сложных и многообразных явлений, который в советском славяноведении принято было называть "национальным возрождением" сербского народа3.

Хронологические рамки диссертации охватывают более чем столетний период с конца XVII по конец XVIII в. 1690-м годом датируется так называемое Великое переселение сербов из Турции, за которым последовало юридическое оформление статуса сербского народа в рамках Австрийской монархии, определенного "привилегиями" Леопольда I. Конечной гранью указанного периода является последнее десятилетие XVIII в., ознаменовавшееся таким крупным событием как Темишварский сабор 1790 г. и последовавшими вслед за ним принципиальными изменениями в правовом положении и социально-политическом развитии австрийских сербов. Кроме того, рубеж XIX столетия оказался переломным моментом в истории всего сербского народа - кануном мощного национального движения, в которое оказались вовлеченными сербы по обе стороны от Дуная и Савы и которое в конечном счете обеспечило достижение национальной независимости и возрождение сербской государственности.

В XVIII столетии сербское население в пределах государства Габсбургов не имело какой-либо одной компактной территории, ни тем более строго очерченных границ. Большая часть переселенцев осела в южных районах Венгерского королевства - будущей Воеводине (исторические области Срем, Славония, Бачка, Баранья, Банат), а также в ряде мест Центральной Венгрии (особенно многочисленными были сербские колонии в городах Буде, Пеште и Сентандрее). Кроме того, сербы жили в некоторых областях Хорватии и хорватской Военной границы. Наконец, в состав Австрийской монархии в 1718-1739 годах входили и исконно сербские земли -Северная Сербия с Белградом.

До сих пор в историографии преобладала тенденция раздельного изучения этих различных, а иногда и географически удаленных друг от друга групп населения. В настоящей работе делается попытка рассмотреть историю всех сербов в границах габсбургского государства вне зависимости от места проживания и их административной принадлежности. На наш взгляд, несмотря на существенные различия в положении разных групп сербов (например, в гражданских провинциях и в военных крайнах), их можно рассматривать в качестве составных частей единой этносоциальной и политической общности. Формальным основанием для такого подхода служит тот неоспоримый факт, что все сербское население Монархии находилось под юрисдикцией единой церковной организации -Карловицкой митрополии; на него распространялись и основы правового статуса, определенного в конце XVII в. монаршескими патентами о привилегиях.

При подготовке диссертации автором была изучена обширная историческая литература о прошлом австрийских сербов и привлечен большой круг документальных материалов.

Обзор историографии

Родоначальниками новой сербской историографии принято считать Георгия Бранковича (1645-1711) и Йована Раича (1726-1801). Пятая часть "Славяно-сербских хроник" Г. Бранковича и четвертый том "Истории разных славянских народов" Й. Раича касаются событий конца XVII - начала XVIII в.4 Оба этих труда сыграли выдающуюся роль в становлении сербской исторической науки, многократно использовались в работах других историков. Однако они представляют интерес прежде всего для изучения средневековой истории сербского народа.

Начало профессиональных исследований прошлого австрийских сербов связано с деятельностью такой значительной культурно-просветительской организации, какой была Матица сербская. Созданная в 1826 г. в Пеште, она со временем перенесла свою резиденцию в Нови-Сад ("переезд" начался после революции 1848-1849 гг. и завершился в 1864 г.)5.

Матица стала главным организатором изучения истории сербов под властью Габсбургов, предоставляя свои издания, прежде всего "Летопис", для публикации разнообразных материалов по истории и культуре. Самые первые исторические работы, изданные под эгидой Матицы в 1820-1830-х годах, являлись по сути публикациями источников с более или менее обширными комментариями историков (среди них наибольшую активность проявляли члены общества Т. Павлович, Г. Магарашевич, С. Станкович и И. Мушкатирович).6 Большое значение имело выделение специальных средств на исторические изыскания и проведение наградных конкурсов по различным историческим и литературным темам7.

Общая политическая платформа Матицы сербской состояла в умеренной оппозиции австрийским и венгерским властям. Свою задачу члены общества видели в сохранении и развитии сербской науки и культуры, в воспитании патриотических чувств в сербском народе. Эти взгляды нашли отражение в тех исторических работах, которые были созданы под покровительством Матицы. Они не имели в строгом смысле научного характера, но выполняли насущную идейно-воспитательную функцию в период складывания сербской нации, формировали общественное мнение соотечественников по отношению к Дунайской монархии.

Самым замечательным в деятельности Матицы сербской явилось то, что она стала первой общественной организацией австрийских сербов, независимой от православной церкви. Более того, она возникла и развивалась в значительной мере как оппозиционная по отношению к ней. Это обстоятельство обусловило весьма критическую оценку роли церкви в истории сербского народа, что проявлялось не только в научных трудах, но и в популярных литературных произведениях на исторические темы, созданных по заказу Матицы8.

Параллельно с Матицей сербской в Белграде развернула деятельность близкая ей по духу общественная и научная организация, созданная в 1841 г. как Общество сербской словесности, некоторое время спустя преобразованная в Сербское научное общество.

Первые попытки дать систематическую историю австрийских сербов в XVIII в. относятся ко времени революции 1848-1849 гг. и принадлежат перу Александра Стоячковича и Исидора Николича9. Оба автора, основываясь на трудах австрийских историков, излагают основные вехи в жизни народа, начиная с Великого переселения 1690 г. и заканчивая современными им событиями. При этом утверждается, что сербы в Венгрии имеют тысячелетнюю историю и всегда сохраняли свой национальный характер. Главным смыслом исторического развития народа объявляется стремление к собственной государственности, которое со времен Г. Бранковича трансформировалось в идею Воеводины в Австрийской монархии; роялизм по отношению к Габсбургам, которых, по словам А.Стоячковича, сербы трижды спасали от гибели, контрастирует с резкими антивенгерскими высказываниями. Книга И. Николича к тому же пропитана русофильством, хотя славословия в адрес "пресветлой и великой российской короны" и "яркого солнца царя Николая" объясняются главным образом благодарностью за спасение сербов и правящей династии от венгерских мятежников в 1849 г.10

В третьей четверти XIX в. основным направлением в сербской исторической науке становится романтизм. Главное внимание историков романтической школы было обращено к древнему прошлому народа11, но были и такие, которые специализировались на истории XVIII в. Самым ярким их представителем оказался профессор Гаврила Виткович, бывший членом Матицы сербской и Сербского научного общества12.

Романтическая школа оценивалась во всей последующей историографии как явление не только не имеющее научной ценности, но и нанесшее безусловный вред исторической науке13. Труды самого Витковича представлялись историками как образец нелогичности, некритичности, субъективности и бессвязности, которыми он только "запутал" историю. Имя Г. Витковича стало синонимом научной безответственности14.

Действительно, для его работ характерно одностороннее и произвольное толкование источников, нередко историк пользовался непроверенными и сомнительными сведениями. Но эти грехи в той или иной степени были характерны для всей сербской историографии второй половины прошлого века, и не они стали главной причиной столь резкой негативной оценки. Дурную славу Г. Витковичу создали клерикальные историки. Они не могли простить ему критику церкви и православных иерархов, которых он называл "продажными", "изменниками", "безграмотными", "душителями народа", "властолюбцами" и даже "убийцами"15.

Критика Г. Витковичем исторической роли сербского духовенства отнюдь не была последовательной. Он подвергал осуждению одних деятелей православной церкви, других же характеризовал как выразителей народных чаяний, объясняя причины различий личными качествами отдельных людей. Но даже такая половинчатая позиция в оценке роли церкви в историческом прошлом австрийских сербов - едва ли не исключительное явление в историографии. Заслугой историка, помимо его титанической работы по публикации памятников, является также и то, что он одним из первых попытался сформулировать и проиллюстрировать источниками важнейшее значение Воеводины в процессе формирования сербской нации16.

Романтическое направление имело и то неоспоримое преимущество перед сменившими его течениями, что историки-романтики попытались взглянуть на исторический процесс с точки зрения народа, оценивали исторические события и явления через призму интересов народных масс. Такой подход отвечал духу и умонастроениям поднимающейся буржуазии с ее известными идеалами равенства и братства. Вот почему справедлива характеристика этого течения как "национально-патриотического романтизма"17.

В последней трети XIX в. романтизм, выполнив свое идеологическое назначение, связанное с задачами формирования национального самосознания и консолидации нации, постепенно уступает место новому "критическому" или "научно-критическому" направлению18.

Критическое направление возглавил Илларион Руварац (1832-1905), посвятивший свое творчество критике источников, главным образом по средневековой Сербии и Боснии19. Непосредственное отношение к истории Воеводины в XVIII в. имеет только его книга о деспоте Г. Бранко-виче и патриархе Арсении Черноевиче и несколько небольших статей по схожим сюжетам20. Свои сочинения Руварац посвятил, во-первых, критике бытовавшего еще в то время мнения о Бранковиче как подлинном потомке сербских деспотов. Критика была сокрушительной и окончательно вытеснила из историографии одну из многочисленных романтических легенд. Но резкое суждение историка о мнимом деспоте как об "обманщике" и "лгуне" вело к тому, что выяснение конкретной роли Бранковича, его сложной и противоречивой фигуры, становилось как бы ненужным. Любопытно, что сочинение Г. Бранковича И. Руварац относил к типичным образцам средневековых хроник, отказывая ему в праве претендовать на роль основоположника новой сербской историографии.

Во-вторых, историка занимает вопрос о том, совершилось ли Великое переселение 1690 г. "по приглашению" Леопольда I, или сербы были незваными гостями"? И.Руварац отстаивал этот последний тезис. Наконец, путем анализа текстов привилегий, дарованных австрийскими монархами, ученый доказал, что в них отсутствуют какие-либо конкретные обещания о предоставлении сербам отдельной территории и права выбора собственного светского предводителя /воеводы/. Все три тезиса Руварца вызвали скандал и породили длительную дискуссию. Ученого даже обвиняли в "непатриотичности". Однако почти все, написанное историком, в конце концов признавалось и утверждалось в науке.

Была, пожалуй, лишь одна сфера, в которой объективность ученого, его всегдашняя жажда докопаться до истины не смогли проявиться в полной мере - это история сербской церкви. Дело в том, что Илларион в 1861 г. постригся в монахи, в 1874 г. стал архимандритом, а позже и ректором Богословского училища. Он всегда ратовал за неограниченную власть митрополитов и владык, крайне неодобрительно относился к институту народных саборов и деятельности различных общественных организаций21. Эти убеждения не могли не сказаться на его исторических работах, в том числе и по истории австрийских сербов в XVIII в.

В последней трети XIX - начале XX в. в сербскую историографию вошел ряд талантливых и плодовитых клерикальных историков из числа священников, монахов и профессоров теологии. Многие из них называли себя последователями И. Руварца, но руководило ими не столько стремление к исторической правде, сколько желание укрепить пошатнувшийся авторитет православной церкви посредством идеализации ее роли в прошлом. Центром этого направления стал богословский факультет Белградского университета и, отчасти, Историческое общество в Нови-Саде. Наиболее видными представителями апологетической школы были такие историки, как: Д. Райкович, Р. Груич, Д. Руварац, М. Якшич, Й.Томич, Дж. и М. Вукичевичи. Ими была подробно разработана и снабжена многочисленными историческими примерами особая "церковная" концепция, которая вкратце сводилась к следующему тезису: после ликвидации в результате турецкого завоевания сербской властелы, которая выступала организатором освободительной борьбы народа, эта функция переходит к сербскому духовенству. Православная церковь "национализируется", становится единственной выразительницей чаяний народа, связывает с ним свою судьбу, история народа становится историей церкви и т.п.22. Через призму этой теории трактовалась и вся история австрийских сербов в XVIII в.

У сторонников концепции "народной церкви" существовали разногласия по отдельным частным вопросам, даже велась оживленная полемика: например, по вопросу, кого из митрополитов считать большим патриотом и более дальновидным политиком23. При этом апология духовенства носила вполне открытый и даже несколько агрессивный характер. Клерикальные историки не упускали случая упрекнуть сербский народ в неблагодарности к своим архиереям. Особенно отличался в этом плане протоиерей Дмитрий Руварац (1841-1931), младший брат Иллариона Руварца, которому одному принадлежит свыше тысячи печатных работ. Он же имел обыкновение заканчивать свои статьи о сербских митрополитах XVIII в. троекратным "Слава тебе!"

Общая политическая платформа церковных историков была весьма консервативной. Они решительно осуждали народные восстания сербов как занятие бессмысленное и даже вредное, только осложнявшее усердный труд духовенства на благо народа. Профессор богословия Милутин Як-шич (1863-1937) в своей работе о митрополите Викентии Йовановиче много внимания уделил перипетиям внутрицерковной борьбы в 1730-1735 гг. Признавая, что борьба архиереев за власть подрывала единство народа, отвлекала его от решения насущных проблем, он, тем не менее, делает знаменательный вывод: "Тем самым народ был отвращен от социальной революции, которая бы для него, без сомнения, принесла еще больший вред"24.

Самым серьезным из историков этого направления был профессор истории сербской церкви на теологическом факультете Белградского университета, член-корреспондент Сербской Академии наук, автор около 180 научных работ Радослав Груич (1878-1955)25. Великолепный знаток источников, широко образованный (изучал право в Венском университете и философию в Загребском), он к тому же обладал несомненным литературным талантом. Его труды, посвященные правовым аспектам истории Карло-вицкой митрополии, ее взаимоотношениям с Печской патриархией26, оказались столь исчерпывающими, что по сути "закрыли" бывшую ранее весьма спорной тему. Интересны его небольшие работы этнографического характера, в частности, о брачных обычаях у сербов в XVIII в.27. Гораздо менее убедителен историк в тех сочинениях, где он излагает свои общие взгляды на историю сербов в Австрии, которая в конечном счете сводится к истории церкви, ставшей, по его словам, единственной и исключительной хранительницей традиций народа и составлявшей с ним "единое неразрывное целое"28.

Вышедшая из церковных кругов концепция "народной церкви" постепенно утвердилась и в светской историографии, нашла отклик в трудах ведущих историков довоенного поколения. Умалчивая о некоторых фактах и свидетельствах, эти историки выдвигали православных иерархов в авангард борьбы сербов, придавали им облик мудрых народных вождей и пламенных патриотов. Идеализация церкви будет особенно понятной, если помнить о том, что с утратой собственной государственности православная церковь осталась единственным национальным институтом сербов, и признание "коллаборационизма" духовенства как бы бросало тень на многовековой период национальной истории.

Несмотря на свою очевидную тенденциозность, работы клерикальных историков по большинству конкретных проблем основывались на источниках, были профессионально написаны и до сих пор занимают достойное место в сербской историографии. Огромной заслугой историков церкви явилось издание большого количества первоклассных документов по истории сербского народа и церкви в Австрийской монархии.

В первые десятилетия XX в. в сербской исторической науке появляется ряд крупных буржуазных историков нового поколения, которые также считали себя последователями критической школы И.Руварца: Д. Павлович, Й. Скерлич, Н. Радойчич, Й. Радонич, А. Ивич, Д. Попович, М. Костич.

Доктор Драголюб Павлович (1866-1920) был автором нескольких работ, посвященных Пожаревацкому миру 1718 г. и характеристике основных направлений политики Австрийского государства в период оккупации Северной Сербии 1718-1739 гг.29 Особенностью его работ было использование почти исключительно австрийских источников, что сказалось на выводах автора. Д. Павлович практически не касался внутренней жизни сербского общества; народ изображался им как единая однородная масса, ведомая своими митрополитами. Сербия представала как бы увиденная глазами австрийского чиновника: отсталая страна с примитивной экономикой, отсутствием политической жизни и варварскими обычаями. Сам период австрийского управления характеризовался как случайный эпизод, "не оказавший никакого влияния на страну и не оставивший следа в народной памяти"30. Вместе с тем несомненной заслугой автора явилось то, что он ввел в научный оборот большое число неизвестных ранее материалов, найденных им в австрийских архивах. В особенности это заметно по самой крупной его монографии, посвященной положению Сербии во время последней австро-турецкой войны 1788-1791 гг.31

Крупнейшим представителем позитивизма в сербской науке был историк литературы Йован Скерлич (1877-1914). В своем главном труде "Сербская литература в XVIII в." (1909 г.) он дал широкую панораму истории сербского народа под властью Габсбургов, сумел высказаться по многим узловым, а зачастую и спорным вопросам развития сербского общества в этот период. Его выводы и наблюдения, далеко не всегда подкрепленные скрупулезным анализом источников, в большинстве своем оказались удивительно точными и во многом опередили тогдашний уровень национальной историографии.

Он первым стал рассматривать сербские восстания XVIII в. не как религиозно-национальное, а как аграрное и социальное движение. Он первым обратил внимание на глубокую дифференциацию внутри сербского общества, в том числе в граничарской среде. Й. Скерлич по сути дела в одиночку противостоял апологетической школе клерикальных историков в оценке роли православной церкви в Австрии, отстаивая приоритет "гражданского слоя" в общественном и культурном развитии народа. Наконец, он дал объективную оценку российского влияния на австрийских сербов, положительно оценив, в частности, деятельность Максима Суворова и других русских учителей32.

Академик Йован Радонич (1873-1956) вошел в историческую науку как ученик И. Руварца и приверженец его критического метода. Уже в самом начале своей научной карьеры он нашел свою тему - история рубежа XVII и XVIII вв., в центре которой оказалась личность ложного сербского деспота Георгия Бранковича33. Сочинения Й. Радонича об этом периоде отличаются доскональным знанием как сербских, так и иностранных источников, которые обильно цитируются или пересказываются. В Г. Бранко-виче автор видит не только родоначальника новой историографии, но и основателя сербской политической теории и предтечу идеологов югосла-вянской идеи. Как историк Й. Радонич считал своей главной задачей добросовестное и, по возможности, полное изложение фактов. Как правило, он избегал собственных оценок, предоставляя делать их читателю. Этот объективистский подход в полной мере присущ и его статьям, посвященным отдельным персонажам сербской истории XVIII в. (И. Джаковичу, П. Сегединцу, А. Стойковичу, П. Юлинцу, Й. Раичу и др.) или истории некоторых областей (Банат, Баранья и др.)34. Подлинным научным подвигом Й. Радонича стало создание фундаментального труда "Римская курия и южнославянские земли с XVI до XIX века", законченного уже после второй мировой войны. В течение многих лет ученый изучал и сделал достоянием науки материалы из богатейших ватиканских архивов о попытках проведения унии на Балканском полуострове35.

Выдающийся сербский историк XX в., академик Никола Радойчич (1882-1964) являлся специалистом в области средневековой истории. Однако его широкая профессиональная эрудиция, тесная связь с Воеводиной и Матицей сербской, многолетним сотрудником и почетным членом которой он был, обусловили его интерес к новой истории австрийских сербов. Помимо первоклассных работ о сербских ученых, писателях и общественных деятелях XVIII в. (о Г. Бранковиче, П.Юлинце, Й. Раиче, Д. Обрадо-виче, С. Стратимировиче и др.), перу Н. Радойчича принадлежат небольшие, но весьма серьезные работы о переселении сербов в Австрийскую монархию конца ХУИ-ХУШ вв. В них миграционные процессы рассматривались в широком контексте европейской политики и с точки зрения длительной перспективы развития всего сербского народа36. Подчеркивая географическую, этническую и религиозно-культурную уникальность Воеводины, историк считал ее источником современного социокультурного развития сербской нации37.

Весьма неоднозначно оценивались в историографии труды профессора истории из Суботицы, ученика К. Иречека и политического деятеля Алексы Ивича (1881-1948). Ученый прославился прежде всего как составитель и издатель многотомного собрания документов по истории Первого сербского восстания. Как специалист он известен своими работами по истории сербов в Венгрии до начала XVIII в. Считая сербов самым древним населением Воеводины, историк постоянно подчеркивал их связь с Сербией. Сербский народ по обе стороны от Савы и Дуная, как он пишет, "в течение веков чувствовал и желал одного и того же". Необычайно сильный национализм, сформировавшийся у австрийских сербов еще в XVIII в., по его мнению, стал теми "дрожжами", на которых взросла вся сербская нация38. Будучи сторонником объективистского подхода, А. Ивич нередко публиковал и комментировал источники, в которых содержались не слишком лестные для сербов характеристики и которые не очень-то хотели замечать коллеги по цеху. А вышедшая в 1929 г. его обобщающая работа "История сербов в Воеводине до 1703 г."39 вызвала настоящий скандал. Ивич был обвинен в отсутствии патриотизма и профессиональной несостоятельности, а его труд был оценен некоторыми белградскими историками как антисербский пасквиль, подлежащий запрету и сожжению. Любопытно, что книга Ивича заслужила весьма высокую оценку у венгерской научной общественности40.

Помимо политической истории, А. Ивич занимался проблемами миграций сербов на территорию Австрийской монархии41. В отличие от утвердившегося в историографии мнения об их позитивных последствиях для развития сербской нации, историк указывал на произошедшее ослабление национального ядра сербов в его прежних этнических границах. Что же касается их судьбы под властью Габсбургов, то подчиненное положение сербов и ставшая их главным занятием военная служба, по его мнению, обрекали народ на быстрое исчезновение42.

Самым плодовитым автором, разрабатывавшим в межвоенный период историю австрийских сербов в XVIII в., был профессор истории Белградского университета Душан Попович (1894-1965). Получив университетское образование в Вене и Загребе, Д. Попович длительное время изучал социологические науки в Брюсселе, Париже и Лондоне, что в определенной мере послужило импульсом к его первым самостоятельным исследованиям в области статистики и демографии. При этом главными темами его изысканий стали история Воеводины и Белграда в XVIII в.43 В изучении демографических процессов в Воеводине и Северной Сербии ученый не добился существенных успехов, в основном повторяя уже известные факты и выводы. Весьма прохладно были встречены и его претендующие на фундаментальность труды о гайдуках и цинцарах44. В оценках гайдуцкого движения историк по сути возрождал отвергнутые наукой романтические представления о гайдуках, как народных защитниках и носителях освободительной идеи45.

Наиболее плодотворными были, на наш взгляд, исследования Д. Поповича в области конкретных историко-этнографических тем, которыми он занимался уже в социалистической Югославии после ухода на пенсию в 1945 г. "Что ели и пили на митрополичьем дворе?", "Что можно было купить в лавках Белграда?", "Одежда граничар" - такими были типичные названия глав в его многочисленных книгах послевоенного периода. Он стал, пожалуй, первым сербским историком, который обратил внимание на повседневную жизнь и быт прошлых поколений, тем самым приблизил их современникам, сделал понятнее и яснее, в том числе и для профессиональных историков46. Синтезом его многочисленных работ стал трехтомный труд "Сербы в Воеводине", вторая книга которого посвящена периоду с 1699 по 1790 г.47

На протяжении всей своей творческой жизни Д. Поповича мало интересовали вопросы социально-экономического и политического развития австрийских сербов. Его высказывания о социальной структуре, политических институтах, коллизиях общественной борьбы поверхностны и наивны; огромный статистический материал плохо упорядочен и слабо обработан. Политическая история Воеводины в XVIII в., по его словам, "не представляет никакого интереса, за исключением нескольких личностей и двух-трех значительных событий; все остальное - лишь вялая государственно-правовая волокита"48. Лишь мимоходом историк упоминает о деятельности саборов и в то же время довольно последовательно воспроизводит "церковную" концепцию сербской истории. Книги Поповича напоминают объемные справочники, где собраны разнообразные и трудно соединимые сведения по самым разным темам. Почти каждая книга историка вызывала весьма критические отзывы, в которых рецензенты с видимым удовольствием перечисляли десятки фактических ошибок и неточностей, допущенных автором49. Но несмотря на очевидные недостатки и эклектизм, сочинения Д. Поповича пользовались и пользуются большой популярностью у читателей: уже в начале 90-х годов был переиздан его трехтомник об истории сербов в Воеводине. В этом видится признание главного его открытия - изучения бытовой культуры народа.

К межвоенному периоду относятся первые работы еще одного видного историка - Миты Костича. Уже первые его сочинения о проведении среди сербов унии (1922 г.) и сербских поселениях в России (1923 г.) принесли ему заслуженную известность50. Главный труд историка в довоенный период был посвящен графу Ф. Коллеру и тем преобразованиям, которые проводились австрийскими властями среди сербов в 60-70-е годы XVIII в.51 Десятилетний период реформ (1769-1779 гг.) автор определяет как "наиважнейшую эпоху всей истории сербов в бывшей Габсбургской монархии от Великого переселения 1690 г. до освобождения в 1918 г." Свершившийся в эти годы поворот М. Костич характеризует как "отход сербов от прежней русско-славянской ориентации и восприятие ими новой - австро-немецкой культурной ориентации"52. Мысль о произошедшей в последней трети XVIII в. интеграции сербского населения в социально-политическую систему габсбургского государства оказалась новой и достаточно аргументированной, но она не нашла отклика в национальной историографии, да и сам М. Костич в дальнейшем от нее отступился.

В послевоенные годы ученый опубликовал несколько первоклассных статей о правовом положении сербов под властью Австрии, о торговых связях в дунайско-савском бассейне, а также о распространении в XVIII в. культа Петра I среди сербов и хорватов53.

В историографии довоенного периода следует отметить еще несколько имен историков, которые хотя и не занимались фундаментальными исследованиями, но сумели обнародовать достаточно профессионально написанные работы, по сей день не утратившие своего значения. Это были, как правило, авторы 1 - 2 статей об отдельных личностях или событиях из истории австрийских сербов в XVIII в.: Ю. Хлапец, Д. Виткович, Т. Остоич, Т. Джоржевич, Т. Искрулев, Д. Пантелич, Д. Странякович, В. Стаич54.

Давая общую оценку работам светских историков, творчество которых приходится в основном на межвоенный период, подчеркнем прежде всего их несомненные достоинства: введение в научный оборот новых документов и расширение проблематики исследований, которая стала включать вопросы демографии, некоторые новые аспекты экономического и политического развития, проблемы формирования нации, связи Воеводины с Сербией, культурно-цивилизационную ориентацию народа. В то же время позитивистские воззрения большинства историков обусловили их отказ от теоретических обобщений, не привели к созданию общей исторической концепции развития сербского народа в Австрийской монархии в XVIII в. Отдельные попытки высказаться на этот счет (М. Костич) не нашли поддержки у научной общественности и не получили развития. По сути дела, в историографии продолжала господствовать (в несколько смягченном виде) известная "церковная" концепция, выдвинутая клерикальными историками еще в конце прошлого века.

Югославская историография после второй мировой воины в методологическом плане представляла довольно пеструю картину. Ведущее положение в исторической науке продолжали занимать ученые, сформировавшиеся в довоенные годы (Радонич, Радойчич, Попович, Костич и др.). Продолжали публиковать свои труды церковные историки (Д. Кашич, Д. Иванчевич). Новое поколение историков-марксистов сосредоточилось на изучении проблем новейшей истории, связанных с рабочим и коммунистическим движением, народно-освободительной войной и революцией. Средневековая история и история нового времени оставались монополией ученых старшего поколения.

Первые работы марксистского направления, затрагивавшие историю австрийских сербов в XVIII в., стали появляться только в 50-е годы. Труды Р. Бичанича, М. Мирковича, Н. Гачешы были посвящены экономической истории и стали первым опытом ее марксистской интерпретации55. Их авторы попытались втиснуть накопленные предшествующей историографией знания в узкие схемы исторического материализма советского образца. Вряд ли можно считать этот опыт вполне удачным, тем не менее он оказался интересным своим стремлением выйти за рамки эмпирического знания, дать теоретическое обобщение, рассмотреть прошлое в крупных категориях марксистской науки (способ производства, производительные силы, классовая борьба и т.п.). Впрочем, выводы авторов о зарождении в XVIII в. в югославянских землях Австрийской монархии капитализма не нашли подтверждения в последующей историографии.

В 50-60-е годы появляется ряд сочинений Й. Савковича, К. Милутино-вича и других авторов, которые носили явно компилятивный характер и призваны были отчасти компенсировать образовавшийся вакуум в изучении истории австрийских сербов56. Единственная тема, которая в этот период пополнилась новыми серьезными исследованиями (А. Лебл, Б. Янку-лов, Л. Челап) была связана с проблемой колонизации территории Воеводины немцами и другими этническими группами, их взаимодействии с сербами на протяжении XVIII в. В последующие годы эта тема получила развитие в работах М. Филиповича, М. Митровича, С. Гавриловича и других авторов57.

В это же время в сербской историографии складывается замечательная традиция создания истории отдельных населенных пунктов, и не только крупных городов, но и небольших поселков, сел и даже отдельных имений. Так появились истории Шида, Ирига, Земуна, Сомбора, Карловцев, Радоева, Панчева, Митровицы, Белой Церкви, Байши, Надали и многих других поселений58. Как правило, они создавались видными учеными, рассматривавшими местную историю на фоне общих процессов, в которые оказался вовлеченным сербский народ в Австрии. С другой стороны, перенос внимания на локальный уровень позволил заметить и изучить такие явления, которые раньше выпадали из поля зрения историков (например, взаимоотношения разных этнических и религиозных групп, функционирование крестьянской общины, взаимоотношения крестьян и спахии и т. п.).

После второй мировой войны возобновилась дискуссия о месте церкви в жизни сербского общества под иноземной властью. Большинство историков, хотя и с известными оговорками, продолжали придерживаться апологетической трактовки истории православной церкви. Показательна в этом отношении позиция, высказанная во втором томе первого обобщающего труда - "Истории народов Югославии"(1960 г.). Исходя из общих материалистических позиций, авторы "Истории" отметили эксплуататорские тенденции сербского духовенства, подчеркнули узость сословных интересов православного клира. Но в главном ("иерархия взяла на себя руководство в народной борьбе") они повторили тезис предшественников59.

Вместе с тем в 50-60-е годы появились труды по истории церкви Б. Джурджева, в которых возрождалась революционно-демократическая трактовка истории церкви, идущая от Светозара Марковича. И после завоевания Балкан, считает Джурджев, сербская церковь осталась феодальной организацией, которая ради сохранения своего имущества "готова была прибегнуть к помощи турецких властей". Б. Джурджев утверждает далее, что между сербским крестьянством и церковью велась "скрытая классовая борьба". Участие представителей духовенства в народных восстаниях он объясняет не освободительными, а сугубо корыстными устремлениями православных иерархов60.

Разоблачительный" характер трудов Б. Джурджева был, очевидно, напрямую связан с социальным заказом пришедших к власти коммунистов, но не встретил поддержки у научной общественности. В 70-е годы и позднее критическую линию Джурджева продолжил другой историк-марксист Никола Петрович, пишущий на материале австрийских владений. Призывая "критически пересмотреть консервативное и апологетическое отношение сербской буржуазной историографии к истории православной церкви", он утверждает, что церковная организация после ликвидации государственности у сербов оказалась подчиненной государству завоевателей61. К сожалению, этот тезис в статье Н. Петровича не был подкреплен фактическим материалом.

В связи с затронутой проблемой представляет интерес позиция крупнейшего историка СФРЮ академика Васы Чубриловича. Он считал, что сербская церковь под властью Турции пережила процесс "демократизации": "феодальный класс в управлении церковью заменил народ", а начиная с XV в. она "постепенно все более перерастает из религиозной организации в культурно-политический институт сербского народа". В отличие от Турции "православная иерархия Карловицкой митрополии в XVIII - первой половине XIX в. приобрела, по мнению ученого, феодальный характер и стала частью венгерского феодального государства и феодальной системы". Вместе с тем В.Чубрилович настаивал, что, несмотря на такую трансформацию, клир вплоть до революции 1848 г. играл ведущую роль в общественно-политической жизни австрийских сербов62.

Главным недостатком этого еще не завершенного спора о роли православной церкви было то, что оценки историков базировались скорее на их общих впечатлениях, нежели на обстоятельном анализе имеющихся источников.

В течение двух последних десятилетий сербская историческая наука достигла значительных успехов в изучении истории австрийских сербов. Такие историки, как: Р. Веселинович, С. Гаврилович, Г. Станоевич, Н. Гаврилович, А. Форишкович, С. Пецинячки и другие опубликовали целый ряд серьезных исследований по истории XVIII в. Общая методологическая направленность этих произведений основывается на позитивистских воззрениях с некоторыми вкраплениями других исторических теорий, в частности марксизма. Свою главную задачу историки видят в том, чтобы выявить и дать критическую оценку максимально возможному количеству фактов и постараться ответить на вопрос: как это в действительности было? Абсолютное большинство работ последних лет представляет собой воспроизведение либо более или менее упорядоченный пересказ источников, сопровождаемый научными комментариями. Опора на источник, следование за источником составляют стержень современной исторической науки в Сербии (речь идет, разумеется, о трудах политически не ангажированных историков), что само по себе обеспечивает высокий профессиональный уровень исследований. Вместе с тем такой подход ведет к отказу от крупных теоретических обобщений и не подразумевает создание общей концепции исторического развития сербского народа под властью Габсбургов. Вполне вероятно, что накопление фактического материала, его систематизации, детальное изучение множества частных проблем как раз и создадут условия для появления такой концепции в будущем.

Среди современных историков, которые внесли наибольший вклад в изучение прошлого австрийских сербов, на первое место, безусловно, следует поставить академика Славка Гавриловича - автора нескольких сотен научных статей, публикаций источников, монографий о самых разных сферах жизни сербского народа под властью Австрии.

Уже в самом начале своего творческого пути в середине 50-х годов С. Гаврилович заявил о себе как об исследователе со своей темой. Первые его работы были посвящены истории аграрных отношений и крестьянских движений в Славонии и Среме. Он первым обратил внимание и дал исчерпывающий анализ урбариев и возникавших на их основе отношений, первым попытался создать систематическую картину форм, методов и размеров эксплуатации сербского крестьянства в государственных и частновладельческих имениях63.

Экономическая история оставалась в центре внимания ученого и в последующие годы, причем к изучению аграрных отношений добавились очерки по истории городского хозяйства и торговли64. Постепенно этот интерес оформился в особый подход, выделяющий историка среди его коллег по профессии. До него исследователи склонны были объяснять исторический процесс в сербских землях Австрии на уровне политических и правовых институтов, общественных столкновений и изменений. С. Гаврилович взглянул на этот процесс через призму социально-экономического подхода, что до некоторой степени сближает его с марксизмом (хотя историк принципиально отказывается использовать терминологию исторического материализма). При этом в работах ученого нет и следа схематизма, натяжек, подгонки под заранее сформулированные тезисы. Книги С. Гавриловича лишены романтического пафоса, порой скучноваты, перегружены фактическим материалом, обильным цитированием и пересказом источников, но каждая из них значительно обогащает знания о прошлом, становится качественно новой ступенью в изучении истории австрийских сербов. В первую очередь это стало возможным благодаря очень кропотливой, длящейся несколько десятилетий работе в отечественных и иностранных архивах: Военном архиве и Общем административном архиве в Вене, Государственном архиве в Будапеште, Архиве Хорватии в Загребе, архивах Сербской Академии наук и искусств в Белграде и Сремских Карловцах и др.

Помимо социально-экономической истории, С. Гаврилович в разное время опубликовал исследования по демографическим процессам и истории разных этнических групп в Воеводине (немцев, словаков, евреев, венгров), о развитии Военной границы, положении православной церкви, гайдуцкому движению, связям Воеводины и Сербии, по некоторым вопросам правового положения сербского народа под властью Габсбургов в XVIII в. При этом всякий раз автору удавалось из множества мелких, незначительных, на первый взгляд, фактов создавать цельную и достоверную картину того или иного явления общественной жизни народа. Остается только сожалеть, что лучший знаток истории австрийских сербов в своих работах избегает масштабных теоретических и концептуальных обобщений.

Еще одним крупным историком последних десятилетий был Райко Ве-селинович (1912-1987), руководивший Архивом САНУ в Белграде. В 1935 г. он получил высшее образование на богословском факультете, но после войны, оставаясь глубоко религиозным человеком, вынужден был сменить свою научную специальность, закончив историческое отделение Белградского университета. Однако и после этого ведущим направлением его исследований оставалась история сербской церкви от средневековья до нового времени. Начиная с первой книги о патриархе Арсении III и кончая двухтомным обобщающим трудом по церковной истории65, Р. Веселино-вич отстаивал достаточно идеализированную схему этой истории, основанную на тезисе о "народной" церкви, под чьим влиянием сформировалась сербская нация на пространстве от Будапешта до Солуни. Эта откровенно апологетическая позиция была подвергнута резкой критике в среде историков марксистского направления, прежде всего со стороны Глигора

Станоевича (род. в 1919 г.), породив длительную дискуссию в научной периодике66.

Меньше споров и больше признания в историографии получили труды историка об идеологии сербского гражданства, национальном движении австрийских сербов, военной истории67. Однако наиболее существенный вклад Р. Веселинович внес в изучение истории ремесла и торговли. Он первым попытался обобщить многочисленные разрозненные сведения по этой проблеме, дал описание цехов, проследил эволюцию сербского ремесленно-купеческого слоя, под иноземной властью на протяжении XVII-XVIII вв. Автор делает вывод, что благодаря деловым качествам и тесным связям между сербскими торговцами по обе стороны от Дуная и Савы, им удалось постепенно сосредоточить в своих руках основную часть торговли в балкано-дунайском регионе, прежде всего между Австрией и Турцией68.

Уникальное место в современной сербской историографии занимал многолетний сотрудник Матицы сербской из Сремских Карловцев Срета Пецинячки (1922-1983). Не имея специального образования и оставаясь историком-любителем, он многие годы занимался изысканиями в сербских и иностранных архивах. Результатом его усилий стала публикация нескольких книг и десятков статей в различных исторических журналах, посвященных статистике, демографии, истории образования, экономическому развитию69. Взятая в отдельности, каждая его работа освещает какую-нибудь одну частную, иногда чрезвычайно узкую проблему и представляет набор цитат или пересказ одного либо нескольких документов. Однако собранные вместе, они составляют значительный пласт знаний, без которого трудно представить современную историографию истории австрийских сербов в XVIII в.

Как и Р. Веселинович, С. Пецинячки имел своего постоянного оппонента в лице доктора Николы Гавриловича - автора нескольких трудов по истории образования и просвещения у австрийских сербов70. Впрочем, весьма резкая полемика между ними носила не столько научный, сколько личностный характер71. В содержательном плане Н. Гаврилович продолжил разработку тезиса М. Костича о двух культурных ориентациях сербского народа под властью Габсбургов - русско-славянской и западной, австро-немецкой. Правда, в отличие от своего предшественника, он считал, что их смена произошла не в 60-70-е годы, а в период правления Иосифа II72.

Интересный и единственный в своем роде опыт изучения экономической истории с последовательно марксистских позиций принадлежит уже упомянутому Николе Петровичу, опубликовавшему в 1978 г. свою пространную монографию "Судоходство и хозяйство бассейна среднего течения Дуная в эпоху меркантилизма"73. Взяв в качестве основного объекта исследования историю строительства в конце XVIII в. канала Дунай-Тиса, ученый попытался на этом частном эпизоде исследовать главные социально-экономические тенденции развития сербского общества в то время, и шире - во второй половине XVIII в. Этот период он определяет как эпоху кризиса и ускоренного распада феодального строя и рождения в юго-восточных провинциях Габсбургской империи буржуазной формации. В отличие от своих предшественников капитализм он связывает не с мануфактурами (которых действительно было мало), а с новыми процессами в социальном развитии - росте частного капитала (в основном иностранного происхождения) и резком увеличении числа свободных рук. В подтверждении этого тезиса Н. Петрович детально показывает, что канал, ставший крупнейшим гидротехническим сооружением в империи, был построен наемными рабочими и на частные средства акционерного общества капиталистического типа. Анализируя политику государства, начиная еще с первых опытов введения меркантилизма в Северной Сербии и Банате после 1718 г., автор делает вывод, что Габсбурги вынуждены были все более опираться на "гражданский слой", делать ему уступки, давать концессии, тем самым способствуя развитию в рамках феодальной формации новых производительных сил и складыванию капиталистических производственных отношений74.

Помимо уже названных ученых, чьи главные труды напрямую связаны с историей сербов под властью Австрии в XVIII в., можно назвать еще целый ряд историков, которые либо касались этого периода в сочинениях общего характера, либо недавно выступили в печати в качестве самостоятельных исследователей: академики М. Екмечич, Р. Самарджич, В. Крес-тич, а также Л. Ракич, Д. Медакович, А. Форишкович, Б. Дабич, Д. Петрович, М. Ячов, М. Радусинович, Н. Самарджич, Д. Синдик и др.75 Работы этих авторов оказались интересными и полезными как с точки зрения их общего взгляда на историю австрийских сербов, так и в особенности из-за возможности почерпнуть в них дополнительные сведения по тем или иным конкретным событиям, явлениям и личностям изучаемого периода.

Среди коллективных работ последних лет безусловный интерес вызывает сборник "Возникновение и развитие сербской нации"(1979 г.) составленный из статей разных авторов (А. Митрович, М. Джорджевич, Д. Ян-кович, Р. Лукич, С. Вукоманович и др.)76. Написанный в полемическом ключе, сборник не столько решал, сколько формулировал проблему, содержал перечень научных задач и гипотез, намечал пути дальнейших исследований по этому вопросу.

Нарастание напряженности в сфере межнациональных отношений в Югославии с начала 80-х годов не могло не затронуть исторической науки, обозначив сначала разногласия, а затем и острую полемику между сербскими и хорватскими историками по различным аспектам прошлого двух народов. Начавшись со спора о проблемах новейшей истории, дискуссия перекинулась и на более отдаленные эпохи. Главным полем научных сражений стала история Военной границы.

Первым шагом к открывшейся полемике стала появившаяся в 1981 г. книга хорватского историка М. Валентича о Военной границе в Хорватии и публикация в 1982 г. серии статей о граничарах в хорватском историческом журнале "Наше теме" (работы того же Валентича, М. Гросс, Д. Павличевича, Н. Станчича и др.)77. Названные авторы рассматривали Военную крайну как интегрированную часть Хорватии, абстрагируясь от национального состава. Они стремились доказать, что в граничарских областях хорваты во всем имели несравненно большее значение, нежели сербы. При этом недооценивались или вовсе отрицались особые цели и устремления сербского населения Военной границы. В свою очередь, такой подход сербскими историками был охарактеризован как "лишенный научных оснований"78. Следует признать, что спор о том, какому из двух народов - сербскому или хорватскому - принадлежит история Военной границы, носит искусственный характер. Он вызван не объективными научными потребностями, а напрямую связан с крайней политизацией исторической науки в последние годы на всем пространстве бывшего югославского государства.

К счастью, текущие политические баталии не оказали существенного влияния на большинство авторов многотомной "Истории сербского народа". Посвященный истории австрийских сербов в XVIII в. том этого фундаментального издания появился в 1986 г.79. Он на две трети состоит из работ С. Гавриловича, авторами отдельных глав были Р. Веселинович и А. Форишкович. Все вошедшие в том тексты первоначально были опубликованы в виде научных статей в "Зборнике за историю" Матицы сербской и других исторических изданиях. Не повторяя высказанные им выше оценки, хотелось бы подчеркнуть, что редактор и авторы тома остались верны своим методологическим принципам, избрав путь систематического (фактологического) изложения материала в духе позитивистской историографии.

В России первые работы исторического характера об австрийских сербах появились на страницах периодических журналов в начале XIX в. Это были, как правило, небольшие заметки историко-литературного или исто-рико-этнографического характера, либо переводные материалы"80.

Первый систематический очерк истории сербов в Австрии появился только в 1865 г. в журнале "Русский вестник" и принадлежал перу известного русского слависта H.A. Попова (1833-1891). В своей работе81 ученый основывался на нескольких сочинениях австрийских авторов (И. Бартенштейна, Й. Швикера, Ф. Таубе, а также И. Иречека и И. Чапловича) и, по меньшей мере, двух сербских публикациях. Не будучи знакомым с большинством даже уже известных к тому времени источников, H.A. Попов вынужден был доверяться тем сведениям, в том числе и совершенно фантастическим, которые он черпал из доступной ему литературы. Так, он сообщает, что в 1690 г. из Турции в Австрию перешло 0,5 млн. сербов; в середине XVIII в. половина австрийских сербов переселилась в Россию (как будет показано далее, эти цифры завышены на порядок). Не совсем точно историк излагает перипетии борьбы внутри сербской православной церкви, некоторые крупные события в истории народа, в том числе обстоятельства созыва и результаты работы Темишварского сабора и т. п.82 Несмотря на очевидные недостатки, это небольшое сочинение по сути дела открыло отечественному читателю историю австрийских сербов. Помимо написания упомянутого очерка, H.A. Попов интересовался историей военных поселений сербов в Австрии и России83. При этом документальным материалом ему служили мемуары сербского граничарского офицера Симеона Пишчевича, которые он позднее опубликовал целиком.

Почти одновременно с работами H.A. Попова появились труды по церковной истории сербов А.И. Иващенко (1831-1903), который печатался под именем епископа Арсения, и диакона А. Кудрявцева84. В сочинениях этих российских церковных авторов наряду с достоверными, хотя и общеизвестными, фактами содержалось немало неточностей. Ну, а в превосходных оценках роли сербских митрополитов и всего духовенства они превзошли самих сербских клерикальных историков.

Краткие сведения по истории австрийских сербов в 1860-1880-е годы можно также найти в работах обзорного или общего характера С.Н. Па-лаузова (1818-1872), В.И. Ламанского (1833-1914), Е.Е. Голубинского (1834-1912), И.С. Ястребова (1839-1894), В.В. Качановского (1853-1901)85. К этому же времени относятся и первые попытки осветить русско-сербские церковные, военные и политические связи. Самые важные вехи в развитии этих связей на основе архивных материалов были затронуты в "Истории

России с древнейших времен" С.М. Соловьева (1820-1879)86. По преимуществу культурным контактам русских и сербов были посвящены работы И.И. Первольфа (1841-1892), В.И. Григоровича (1815-1876), Н.И. Петрова (1840-1921)87. Одесский славист А.А. Кочубинский (1845-1907), основываясь на материалах "Истории" С.М. Соловьева и немногочисленных публикациях источников в российской печати, написал очерк сношений России с южными славянами при Петре I88. Церковные связи России с сербами, преимущественно на материале ХУ1-ХУН вв., наиболее полное освещение нашли в работах Н.Ф. Каптерева (1847-1918)89.

Практически все перечисленные авторы использовали в своих сочинениях один и тот же ограниченный круг источников, введенный в научный оборот С.М. Соловьевым. Все они более или менее последовательно разделяли концепцию "России - освободительницы славянства", подчеркивая благотворность этой миссии для сербского народа. Единственный из этого ряда, кто вышел за рамки простой схемы, был Н.Ф.Каптерев. Изучив огромный массив документов в Московском главном архиве МИД, многочисленные иностранные источники, он сумел критически взглянуть на церковные связи России с православным Востоком. Историк, в частности, показал, что широкий поток вспомоществования из России шел не на усиление позиций православия на Балканах, а служил обогащению отдельных духовных лиц; что получавшие регулярную "милостыню" православные архиереи становились постоянными "политическими агентами" русского правительства; что идея освободительной миссии была "навязана" России церковными предводителями покоренных турками народов90.

Основная заслуга в популяризации знаний о югославянских народах Австро-Венгрии принадлежала, безусловно, дипломату, историку и этнографу Л.В. Березину (1836-1889). В 70-е годы он опубликовал по этой тематике огромное количество статей в десятках российских журналах, еженедельниках и газетах91. Своеобразным итогом его публицистической деятельности стал вышедший в 1879 г. в двух томах труд (объемом свыше тысячи страниц текста) под названием "Хорватия, Славония, Далмация и Военная Граница"92. В нем содержались разнообразные сведения об истории, экономике, географии, природно-климатических условиях, административном устройстве, положении церкви, образовании и этнографии юго-славянских земель под властью Габсбургов. Имевший страноведческий уклон и бывший чрезвычайно широким по охвату проблематики, труд JI.B. Березина носил компилятивный характер. К тому же на нем лежал явный отпечаток романтическо-славянофильских представлений, которые в профессиональной науке были уже в основном преодолены. Тем не менее сочинения JI.B. Березина способствовали знакомству русской читающей публики с положением и историей австрийских югославян, в том числе сербов.

В начале XX в. история сербского народа в составе Австрии затрагивалась в популярных очерках Д. Войновича, A.A. Погодина (1872-1947), Г.А. Воскресенского (1849-1918)93. Проблеме русского влияния на литературу Сербского возрождения посвятил свой труд П.А.Заболотский (1877-1920)94. Эта же тема затрагивалась в фундаментальном труде И.В. Ягича по истории славянской филологии95. В.А. Андреев продолжил изучение русско-сербских церковных связей в XVIII в. на примере судьбы переселившегося в Россию сербского священнослужителя Софрония Младенови-ча96.

Наиболее заслуживающей внимания работой этого периода стала книга известного слависта П.А. Кулаковского (1848-1913) "Начало русской школы у сербов в XVIII веке"97. Хотя автор не использовал в своем сочинении неизвестных архивных материалов, ему удалось создать весьма обстоятельный труд о помощи России в деле просвещения австрийских сербов, в центре которого находилась деятельность Максима Суворова и других русских учителей. Укрепление русского культурного влияния П.А. Кулаковский считал великим благом для сербов. В проведенной же Вуком Караджичем языковой реформе он усматривал, наряду с позитивными, и "дурные стороны". По его мнению, отказ от книжного славяно-сербского или русско-сербского языка означал разрыв союза с великой русской литературой, что обрекало новую сербскую словесность на изоляцию и подвергало ее значительным опасностям98.

В советском славяноведении первые работы, касающиеся истории австрийских сербов, появились только после второй мировой войны. Они принадлежали перу крупных историков - М.Н. Тихомирову (1893-1965) и С.К. Богоявленскому (1871-1947), для которых эта тема не была основной в их исследованиях". Почти весь фактический материал в этих публикациях был воспроизведен по работам российских дореволюционных историков, оттуда же был заимствован и арсенал идей о "России-защитнице". Пожалуй, единственным отличием оказалось отношение советских историков к церкви: сербское духовенство разоблачалось как проводник интересов австрийского двора100. Общие сведения об истории Воеводины в XVIII в. содержались также в коллективной монографии о революции 1848-1849 гг., в двухтомной "Истории Югославии" и нескольких изданиях учебника "История южных и западных славян"101.

В 70-80-е годы одним из главных направлений советского славяноведения становится изучение национальных движений и проблемы формирования наций. В работах известных историков И.С. Достян, И.И. Лещилов-ской, В.И. Фрейдзона, наряду с главными объектами их исследований (Хорватия и Сербское княжество), появляются и сюжеты из прошлого австрийских сербов.

И.С. Достян в соавторстве с В.И. Фрейдзоном опубликован ряд принципиально важных работ по проблемам создания независимых государств на Балканах в конце XVIII - 70-х годах XIX в. Весьма интересными и новыми представляются выводы и наблюдения В.И. Фрейдзона об особенностях формирования сербской нации, связанных с введением понятия "национального ядра" и анализом роли Воеводины в этом процессе, последствиями разделения этнической территории сербского народа, выяснением влияния состояния социальной структуры и наличия тех или иных политических институтов на процесс национальной консолидации и освободительного движения102.

И.И. Лещиловская, изучая идеологические аспекты национального возрождения югославянских народов, подчеркивала высокую общественную активность сербов-горожан. На протяжении всего XVIII в. этот слой, по ее мнению, вел "упорную борьбу с церковной иерархией за участие в руководстве церковными и общественными делами". Причем в отличие от

Хорватии, где подобный слой находился под влиянием либерального дворянства, воеводинские купцы и ремесленники выступали в качестве самостоятельной политической силы. Преобладая числено и по материальному достатку над другими национальными группами, сербы-горожане, делает вывод автор, составили ядро формирующегося буржуазного класса Воеводины103. Помимо исследований проблем "славянского возрождения", И.И. Лещиловская является автором первой в отечественной историографии монографии по истории сербской культуры в XVIII в.104

Различным аспектам русско-сербских связей посвящены работы А.П. Бажовой105, академика А.Л. Нарочницкого и Б.М. Хевролиной106. В отличие от своих советских предшественников названные историки ввели в научный оборот новые источники, расширив наши представления о русско-сербских контактах в XVIII веке и в основном сохранив прежние оценки. Во-первых, отечественная историография, на наш взгляд, склонна преувеличивать размах этих связей и масштабы помощи России сербам; во-вторых, до некоторой степени идеализируются как политика российского правительства по отношению к сербам, так и отношение сербов к России. Так, например, утверждается, что поддержка освободительного движения была важнейшей задачей политики России на Балканах107.

Важное методологическое значение, на наш взгляд, имеют опубликованные в последние годы работы Т.М. Исламова по новой истории Средней Европы и роли Австрии в этом регионе. Историк убедительно показал, что в XVI-XVIII вв. именно Австрия "выступила в роли организатора и "реорганизатора" всего среднеевропейского пространства". Кроме того, Т.М. Исламов первым в отечественной историографии по-новому взглянул на австро-славянские отношения, отстаивая тезис о высокой степени интеграции чехов, сербов и хорватов в монархию Габсбургов108.

В немецко-язычной историографии затрагивающие прошлое австрийских сербов работы появились на рубеже XVIII и XIX вв. В трудах профессора университета в Буде Мартина Швартнера (1758-1822), историка Иоганна Чапловича, экономиста А. Демиана публиковались разнообразные статистические данные, освещались основные вехи в истории сербского народа в XVIII в.; в духе идей просвещения рисовалась картина общественной и культурной жизни народов, населявших Венгрию. Благодаря большому объему фактического материала сочинения этой группы авторов интересны прежде всего для изучения экономической истории сербов и тех демографических процессов, которые происходили в районах их проживания.

Интерес к истории сербов немецких авторов впервые был обнаружен в 1829 г., когда вышла знаменитая "Сербская революция" Леопольда Ранке (1795-1886). В этой книге и в своем другом известном сочинении "История Сербии по сербским источникам" Л. Ранке касался прошлого сербов в Австрии109. Несмотря на декларируемый им принцип объективности, историк явно идеализировал политику Вены. "Правительство, - писал он, - заботливо распространяло между сербами образование, облегчало участь низшего класса"110.

Первым австрийским историком, специально изучавшим прошлое сербов в Австрии, стал Йоганн Генрих Швикер, опубликовавший в 70-80-е годы прошлого века несколько фундаментальных, основанных на неизвестных ранее источниках, трудов по этой теме111. В центре внимания Й. Швикера находились правовое положение и политическая история сербов, которая преимущественно трактовалась им как церковная история. В рамках этого подхода историк подробно описал наиболее существенные этапы внутрицерковной борьбы, дал характеристику всем важнейшим сербским саборам, проследил изменения политического курса Габсбургов по отношению к сербам на протяжении всего XVIII в. Не будучи в достаточной степени знакомым с сербскими и русскими источниками, Й. Швикер тем не менее брал на себя смелость высказывать довольно резкие оценки по адресу России, чью политику он отождествлял с панславизмом, дурно влиявшим на сербское население Монархии.

Наконец, среди работ австрийских историков нельзя не назвать сочинение Франьо Ваничека об истории Военной границы. Ф. Ваничек был директором гимназии, а не профессиональным историком, что наложило отпечаток на его труд. Автор в основном пересказывает сгруппированные по тематическому принципу документы; композиция работы весьма расплывчатая, в ней много повторов, отступлений. Несмотря на эти недостатки, книга Ф. Ваничека до сих пор считается классической, ибо в ней содержатся все существенные сведения о создании Военной границы, ее структуре и главных этапах развития112.

В английской историографии определенный интерес для изучения темы диссертации представляют труды крупнейшего английского югосла-виста, представителя либеральной школы Р.У. Ситон-Уотсона (1879-1951). Основное содержание его книг посвящено характеристике национального вопроса на Балканах и бассейне Дуная в Х1Х-ХХ вв. Однако во вводных главах ученый высказывается и по узловым проблемам истории XVIII в. В частности, им весьма высоко оценивается роль сербов в экономическом развитии всего региона, особенно в торговых делах. Р.У. Ситон-Уотсон отмечает, что в течение всего XVIII в., несмотря на прямое подчинение Вене, сербское население монархии все более впадало в зависимость от венгерских властей. Касается он и демографических вопросов, положения православной церкви, сербо-хорватских отношений, связей австрийских и турецких сербов113.

Американские югослависты, большинство которых являются выходцами из Югославии и Германии, сосредоточили свои исследования на истории Х1Х-ХХ вв. В работах Барбары и Чарльза Йелавичей, Димитрия Джорджевича, Михаила Петровича, Гюнтера Ротенберга имеются лишь небольшие вводные главы по периоду до Первого сербского восстания. Содержание этих глав не выходит за рамки того, что было достигнуто австрийскими и сербскими историками еще в прошлом веке; в них отсутствуют неизвестные ранее факты, собственные выводы и оригинальные наблюдения; как правило, нет и научно-справочного аппарата114.

Весьма плодотворными представляются исследования ряда современных польских ученых в области национальных отношений в Центральной и Юго-Восточной Европе. Так, большой резонанс имела во многом дискуссионная монография о формировании наций в этом регионе Ю. Хле-бовчика115. Советские историки, признавая правомерность выводов автора о важности государственного и языкового факторов, степени развитости социальной структуры, тем не менее, критически отнеслись к недооценке им экономического фактора, внутрирыночных связей в создании нации116. Не вполне аргументированной, на наш взгляд, представляется характеристика Ю. Хлебовчиком воеводинских сербов всего лишь как языковоэтни-ческой группы с неполной (незавершенной) социальной структурой117.

В работах В. Фельчака и Г. Вережицкого обстоятельно исследуются национальные отношения в империи Габсбургов. Они интересны прежде всего с точки зрения изучения политики австрийского двора и венгерских властей к различным этническим группам. Вместе с тем в высказываниях об австрийских сербах польские авторы допускают весьма поверхностные суждения, в том числе об исключительной роли православного клира, который в течение всего XVIII столетия являлся единственным политическим представителем народа и который якобы только и формировал национальное самосознание сербов118.

Оценивая степень изученности истории сербского народа под властью Австрии в XVIII в., следует прежде всего отметить несомненные достижения предшествующей историографии. Усилиями главным образом сербских историков в научный оборот был введен огромный фактический материал; достаточно полно исследованы демографические процессы, вопросы правового положения, экономического и культурного развития, национального движения сербов. Предметом исследований стали прошлое отдельных областей и поселений, жизнь выдающихся предводителей народа, конкретные общественные и частные события и явления.

Вместе с тем в изучении истории австрийских сербов все еще остаются определенные пробелы. Во-первых, сосредоточив внимание на противостоянии сербов иноземным властям в борьбе за самостоятельное национальное бытие, историки недооценивали степень дифференциации внутри сербского общества, разные слои которого имели несхожие интересы и преследовали подчас различные цели. Во-вторых, упрощенно изображалась социально-политическая жизнь сербского народа, в частности явно недостаточно уделялось внимания деятельности народных саборов, их составу, кругу полномочий, эволюции этого представительного органа. В-третьих, нуждается в дальнейшем изучении комплекс проблем, связанных с историей православной церкви в Австрии, ее роли в общественной жизни сербов на протяжении всего XVIII в. В-четвертых, вопросы правового статуса сербского населения чаще всего рассматривались в формально-юридическом плане, без учета социально-психологических факторов. В-пятых, в историографии до сих пор отсутствует комплексный анализ контактов и взаимоотношений сербов как с ближайшими соседями (хорватами, немцами, венграми, румынами), так и со своими собратьями в Турции и Венеции. Нуждаются в уточнении и некоторые устоявшиеся представления о русско-сербских связях в XVIII в.

Наконец, до сих пор не появилось крупных монографических работ, дающих целостную картину развития сербского народа в государстве Габсбургов, отсутствует и единая, признанная в науке концепция этого развития. Добавим, что в отечественной историографии единственным систематическим изложением истории австрийских сербов в XVIII в. до сих пор остается уже упомянутый 50-страничный очерк Нила Александровича Попова, вышедший более 130 лет назад и во многом уже не соответствующий современному уровню знаний.

Обзор источников

При описании источниковой базы данной работы мы попытаемся прежде всего классифицировать и кратко охарактеризовать использованные документы, затем рассказать об основных публикациях и о работе с архивными материалами.

По своему происхождению все привлеченные для исследования источники следует разделить на три большие группы: австрийские, сербские и иностранные, в том числе русские.

Источники австрийского происхождения подразумевают не этническую характеристику, а государственную принадлежность их авторов. В их числе наряду с австро-немцами могли быть венгры, хорваты, итальянцы, а также местные (хорватские или венгерские) органы власти и управления, командные структуры Военной границы.

На первое место в этой группе источников следует поставить "привилегии" Леопольда I, дарованные сербам во время и после Великого переселения 1690 г., а также подтверждавшие их дипломы и патенты его преемников на австрийском престоле Иосифа I, Карла VI и Марии Тере-зии. Вплоть до второй половины XVIII в. этими актами определялся правовой статус сербского народа в государстве Габсбургов. В 60-70-е годы привилегии были заменены специальными "Регламентами", а затем и "Деклараторией" 1779 г. Марии Терезии, которые сохраняли свое действие до конца столетия.

Названные акты определяли только общие рамки австрийской политики по отношению к сербам, их содержание зачастую имело декларативный характер. Вот почему важным дополнением к императорским дипломам являются постановления и указы различных правительственных учреждений - Военного совета, Придворной палаты, Венгерской придворной канцелярии, Иллирийской депутации и других, а также решения Венгерского государственного собрания. Эта группа документов касалась отдельных местностей или каких-то конкретных вопросов. В нее входят многочисленные и постоянно менявшиеся нормативные акты, определявшие положение жителей Военной границы; налоговое законодательство; различные урбарии, регулировавшие крестьянские повинности и отношения крестьян с помещиками и государством; городские привилегии разного типа. Сюда же можно отнести материалы разных комиссий центральных органов власти, создаваемых в связи с конкретными событиями или проблемами (протоколы, справки, отчеты, проекты постановлений), которые раскрывают механизмы подготовки тех или иных решений, дают представление не о декларируемых, а о подлинных мотивах действий властей.

Следующим уровнем управления были местные органы власти в жупа-ниях и граничарских генералатах. Их распоряжения, а также материалы текущего делопроизводства, хотя и являются официальными документами, тем не менее несут наименьшую "пропагандистскую" нагрузку и ближе всего стоят к реальной жизни. Особый интерес в этой связи представляют статистические материалы - переписи населения, сведения о разверстке и сборе налогов, описи имущественного положения жителей отдельных имений, населенных пунктов и областей. Имевшие, как правило, фрагментарный характер, они все-таки позволяют проследить основные направления и особенности социально-экономического развития населенных сербами земель Австрийской монархии. Среди этой группы источников лучше всего сохранились документы Бачской коморской администрации за 1736-1772 гг.119 Администрация находилась в Сомборе и подчинялась Венгерской придворной палате. Отчеты двух ее председателей Й. Редла и П. Крушпера в вышестоящую инстанцию рисуют весьма подробную и достоверную картину жизни в гражданских районах Бачки.

Помимо постоянно действовавших местных структур, центральное правительство время от времени создавало специальные органы управления для отдельных территорий. Так, в 1720-1739 гг. оккупированная австрийскими войсками Северная Сербия управлялась так называемой Белградской администрацией, а присоединенный по Пожаревацкому миру 1718 г. Банат - Темишварской администрацией, которые подчинялись непосредственно Вене, прежде всего Военному совету, минуя госучреждения Венгерского королевства. Сохранившаяся документация обеих администраций интересна с той точки зрения, что политика венского двора в сербском вопросе отразилась в них в наиболее явном, обнаженном виде. Доминировавшие в этих органах военные отличались прямолинейностью и не склонны были маскировать свои истинные цели рассуждениями о "народном благе".

К последней, но, быть может, и самой интересной группе м о II австрииских источников, относятся несколько развернутых описании сербского народа, сделанных в разное время высокопоставленными австрийскими чиновниками и предназначавшихся главным образом для внутреннего пользования правящей элиты Дунайской монархии. Эту группу открывает знаменитая "Тайная информация" кардинала Л. Коло-нича120. История ее создания такова. В 1706 г. сербский патриарх Арсений III обратился к только что взошедшему на престол Иосифу I с челобитной от имени всего народа, которая состояла из более сорока пунктов и преследовала цель добиться подтверждения и расширения дарованных сербам ранее привилегий. Разбором прошения занялся католический прелат Ко-лонич, который в донесении монарху сопроводил челобитную патриарха обширнейшими комментариями с экскурсами в сербскую историю, рассказом о Великом переселении 1690 г., характеристикой общественной структуры, занятий, верований сербов, описанием главных качеств и свойств народного типа. Помимо разнообразных сведений социального и этнографического характера, Колонич дает Иосифу I рекомендации об удовлетворении либо отклонении той или иной просьбы сербов. В них, а также в самой системе аргументации, отношение правящих кругов Австрии к "этому варварскому народу" предстает в весьма откровенном и даже циничном виде.

Первый специальный труд, посвященный описанию австрийских сербов, появился в 1761 г. и принадлежал перу председателя Иллирской придворной депутации барону Иоганну Бартенштейну121. Сочинение, названное автором "Кратким описанием состояния многочисленного и рассеянного по цесарским землям иллирского народа", предназначалось в качестве пособия будущему императору Иосифу II, у которого Бартенштейн был наставником. Автор, по всей видимости, пользовался разнообразными источниками, включая и архивные документы, ибо ему удалось весьма обстоятельно показать историю переселения сербов в пределы австрийского государства, начиная с XV в. и заканчивая переселенческими акциями времен последних австро-турецких войн. Отдельные главы "Краткого описания" посвящены сербским привилегиям, административному делению, церковной организации, внутренним порядкам и обычаям сербов. В заключительной седьмой главе, которая носит знаменательное название

О пользе, которую государство извлекает и может извлечь из иллирского народа", Бартенштейн подводит итоги и дает своему ученику конкретные рекомендации на будущее.

Сообщаемые Бартенштейном сведения об истории, правовом положении и политическом развитии сербов отличаются высокой степенью достоверности. Вместе с тем в его труде практически отсутствуют данные о социальной структуре и экономическом развитии сербского общества. Весь народ, в глазах Бартенштейна, предстает как сплошная недифференцированная масса, единственным организующим началом которого выступает православное духовенство. Явно преувеличенными являлись и представления автора о численности "иллиров" в монархии, которую он определяет в интервале от полутора до двух миллионов. Последняя ошибка отчасти объясняется тем, что Бартенштейн не всегда оказывался способным отделить сербов от других православных жителей государства, включая в состав "иллиров", например, и влахов.

То, чего так не хватало сочинению И. Бартенштейна - личных впечатлений и живых свидетельств, - оказалось главным достоинством важнейшего труда о сербах высокопоставленного австрийского чиновника Фридриха Вильгельма Таубе (1728-1778). Будучи человеком с университетским образованием, много путешествовавшим и повидавшим (в числе прочего он побывал в Африке и Америке), Ф.Таубе по распоряжению Иосифа II был направлен в 1776 г. в Славонию, Срем и Семиградье для изучения экономического и политического состояния этих земель. Результатом его многомесячного путешествия стал обширнейший труд в трех томах "Историческое и географическое описание королевства Славонии и герцогства Срема", впервые увидевший свет в Лейпциге и Вене в 1777-1778 гг.122

Сочинение Таубе является ценнейшим источником прежде всего по социально-экономической истории сербов. В нем содержится обстоятельное описание всех хоть сколько-нибудь значимых сфер хозяйственной жизни, начиная от земледелия и животноводства и кончая рыболовством и пчеловодством. При характеристике городской экономики автор не ограничивается перечислением наиболее распространенных ремесел или производимых и продаваемых на рынках товарах, но и рассказывает о производственных и торговых эснафах (цехах), их внутреннем устройстве, взаимодействии с государственными органами управления. Таубе описывает принятые у сербов системы мер, весов, бывшие в ходу деньги, сообщает цены на различные товары, дает многообразную статистическую информацию, в том числе о численности и плотности населения. Уникален рассказ о природно-климатических свойствах населенных сербами земель с характеристикой почв, лесов, основных водоемов.

Помимо социально-экономического положения, в сочинении много места отведено развитию школьного дела, верованиям, обычаям, нравам сербов с непременными экскурсами в их историческое прошлое. Таубе лучше других писателей XVIII в. представлял внутреннюю жизнь сербского общества, видел его неоднородность. Отмечая дурные свойства сербов, прежде всего природную леность, невежество, пьянство, Таубе тем не менее сумел разглядеть тенденцию к их "европеизации" и смягчению нравов (что всячески поддерживал). Очень интересны остроумные наблюдения автора о менталитете сербов, их взаимоотношениях с другими народами. Наконец, особое значение имеют собранные в третьем томе подробные описания нескольких десятков населенных пунктов, в числе которых Сремские Карловцы, Нови-Сад и другие важнейшие сербские города.

Высокая степень достоверности сообщаемых Ф. Таубе сведений о сербах подкреплена необычно обширным для сочинений того времени справочным аппаратом. В более чем двухстах пятидесяти авторских примечаниях даются толкования различных понятий и терминов, обильно цитируются официальные документы, труды предшественников, приводятся дополнительные сведения.

Сочинение Таубе дополняет написанное десятилетие спустя Францем Стефаном Энгелем еще одно описание сербских земель. Ф. Энгель (1752 -после 1822 г.) с 1722 г. исправлял различные канцелярские должности в

Южной Венгрии и в Вене, был весьма образованным человеком и хорошо знал "иллирский" язык. Во время службы в Славонско-сремской военной границе в 1786 г. он завершил свой главный труд - "Описание Славонии и Срема"123. Рукопись состояла из двух частей: краткий первый раздел был посвящен гражданским областям, а второй, более обстоятельный, относился к граничарским районам. Если в первой части автор в основном следовал за сочинением Ф.Таубе, иногда дословно переписывая целые абзацы, то описание Военной границы не имеет себе равных по объему и богатству содержания в сербской и иностранной литературе.

Ф. Энгель дал подробные сведения об организации, правовом статусе, особенностях положения, хозяйственном развитии всех граничарских формирований; описал форму одежды, оружие, жилище, образ жизни сербов; сообщил разнообразные статистические данные, полученные им "из первых рук" - в канцелярии генеральной команды в Петроварадине, а также на основе собственных живых впечатлений.

Все источники австрийского происхождения написаны на латинском или немецком языках. Последний служил в качестве официального на территории Военной границы. Работа с ними облегчается тем, что во многих случаях делался одновременный перевод на "славяно-сербский" язык.

Подавляющая часть использованных при написании диссертации источников - сербского происхождения. Здесь также представляется целесообразным выделить несколько групп документов.

По степени важности на первое место, безусловно, следует поставить материалы, касающиеся деятельности сербских саборов. Это, во-первых, решения представительного органа, оформленные в виде одного "заключения" или нескольких актов по отдельным вопросам. К ним относятся и выполненные в духе саборных постановлений прошения или представления австрийским властям, чаще всего на высочайшее имя, подписанные депутатами высокого собрания. Во-вторых, это протоколы или "записники" работы саборов, в которых отразился процесс обсуждения тех или иных вопросов и которые позволяют выявить позицию различных социальных слоев по наиболее актуальным проблемам жизни народа. В-третьих, это своеобразные "вопросники" митрополитов, раздававшиеся перед началом заседаний, на которые депутаты давали письменный ответ.

Очень важным источником в комплексе саборных документов являются "инструкции" или "наказы", которыми снабжались депутаты и которые служили им руководством в ходе работы саборов. Интересные результаты дает сравнение наказов с принятыми итоговыми документами саборов. Такое сопоставление позволяет определить, какие группы населения проявляли наибольшую политическую активность, кому из депутатов принадлежало решающее слово и какую эволюцию претерпевали первоначальные требования в общесаборных "заключениях". К наказам примыкают так называемые "пленипотенции" - документы, подтверждающие депутатские полномочия. Они позволяют выявить социальную принадлежность участников саборов, а также определить круг их компетенции, т.е. права и обязанности, в том числе и по отношению к своим избирателям. Кроме того, тексты пленипотенций дают возможность судить о путях и способах формирования сербского представительного органа.

Наконец, деятельность саборов зафиксирована в записках и многочисленных письмах депутатов. Эти свидетельства имеют первостепенное значение для характеристики атмосферы заседаний саборов, лучшего понии тч мания позиции и противоречии между его участниками. В нескольких случаях такие неофициальные свидетельства являются единственными источниками, по которым мы можем судить о содержании работы того или иного сабора.

Ко второй группе сербских источников можно отнести разнообразные акты митрополита и его двора, собраний епископов, Синода и другие документы, исходящие от высших властей православной церкви.

Прежде всего сюда относятся челобитные, мемориалы и прошения, адресованные австрийским властям от лица митрополита или отдельных епископов. Помимо сугубо церковных проблем, в них отразился весьма широкий круг вопросов жизни сербов-мирян. Православные иерархи служили также своеобразным ретранслятором тех решений, которые принимались правительством в отношении сербов. Из канцелярии митрополита и епископов нередко появлялись различные "пояснения" и "толкования" цесарских указов и распоряжений центральных правительственных учреждений. В них явно заметна тенденция примирить интересы своей паствы с предначертаниями властей.

Интересный материал для сравнения дают тексты присяг митрополитов при официальном избрании и вступлении в должность. Они позволяют проследить эволюцию в позиции высшего клира, которую она претерпела в течение XVIII в. Тексты завещаний архиереев, а также хорошо сохранившиеся приходно-расходные книги митрополитов дают весьма точное представление об имущественном положении церкви, а кроме того, содержат ценные историко-этнографические сведения и отражают неформальные контакты сербских иерархов с представителями католической церкви и австрийскими чиновниками.

Богатый материал для характеристики сербского духовенства содержат протоколы "эксаменов" приходских священников и монахов, проводившихся время от времени служителями митрополичьего двора. Сюда же относятся разного рода распоряжения об исправлении нравов, постановления духовных судов, правила для священников, монахов, семинаристов, прихожан. Написанные в условно-предположительной форме (как не должно быть), они вместе с тем рисуют картину действительного положения вещей. Эта категория источников содержит информацию об отношении сербов к православной церкви и своему духовенству, а также о проблеме "религиозности" народа.

Третья и самая обширная группа сербских источников - материалы официальной и частной переписки, в которых отразился практически весь круг интересующих нас вопросов. Большинство сохранившихся писем принадлежит духовным лицам. Не останавливаясь на их конкретном содержании, хочется подчеркнуть вполне мирской характер интересов их авторов. Главными темами переписки были проблемы экономической, политической, религиозно-церковной и культурной жизни сербского общества.

Характеризуя в целом этот вид источников, следует указать на некоторые особенности. Так, нельзя буквально доверять часто встречающимся в письмах жалобам, дополненным живописными картинами всеобщего обнищания и запустения, имевшим целью разжалобить адресата для получения какого-либо вспомоществования или хотя бы сочувствия. Надо учитывать и особую манеру письма, принятый в то время стиль обращения. Письма людей даже к своим явным противникам были переполнены заверениями в искренней любви и уважении. Как правило, истинные причины разногласий, недовольства, претензии формулировались столь витиевато и обтекаемо, что непосвященному могло показаться, что речь идет о чем-то формальном и несущественном.

В работе с письмами надо постоянно иметь в виду не только, кто был их авторами и кому они адресовались, но и по возможности учитывать способ пересылки: по почте, с оказией или через доверенных лиц. Корреспонденты часто выражали опасения, не попадут ли их послания в чужие руки, просили своих адресатов сразу же по прочтении "придать письмо огню" или "вымарать имена". Боялись не только вездесущих австрийских чиновников, но и соперников из числа своих соотечественников. Частые случаи перехвата писем, общая атмосфера наушничества делали сербов до крайности осторожными в изложении своих мыслей на бумаге, что породило своеобразный Эзопов язык, в котором недомолвки и намеки играли громадную роль. Вполне откровенными могли быть только личные беседы, передача устных сообщений через доверенных лиц. Этим же объясняется отсутствие в корреспонденции прямого осуждения австрийского гнета, и часто вставляемые к месту и не к месту славословия в адрес цесаря и других австрийских начальников.

Хотя до нас дошло довольно много писем, все равно они составляют только часть всей корреспонденции того времени. Эти неизбежные пробелы частично восполняются дневниками переписки митрополитов и некоторых других высокопоставленных представителей православного клира. Записи дневников содержат не только имя адресата, но и в большинстве случаев указывают тему письма или даже дают его подробный конспект. Кроме сведений по различным вопросам жизни сербского общества, дневники позволяют обрисовать весь круг деятельности церкви, проследить механизмы функционирования и довольно полно выявить ее политические, экономические и культурные связи.

Четвертую (небольшую по своему объему) группу сербских источников составляют городские документы: протоколы и постановления городских магистратов, цеховые уставы, протоколы заседаний и решения отдельных цехов, сборники постановлений городских судов, всевозможные расходно-приходные книги, ведомости уплаты налогов, пошлин, сборов. Эти документы служат материалом для изучения как развития ремесла и торговли, а также социально-экономического положения сербских городов, так и для выяснения общественно-политической ориентации горожан, их роли в политической жизни.

К пятой группе сербских источников относятся не слишком многочисленные и отрывочные эпиграфические материалы. В записях, сделанных в рукописях, на полях церковных книг, на стенах монастырей, нашли отражение важнейшие события эпохи: стихийные бедствия, войны, эпидемии и т. п. В них запечатлелось, говоря современным языком, общественное мнение той эпохи. Эти записи интересны не столько сообщаемыми в них фактами, сколько информацией о реакции сербского населения на те или иные события. Так, эпиграфический материал позволяет выяснить взгляд сербов на австро-турецкие войны и проследить эволюцию их отношения к австрийским властям в первое время после "освобождения" и в последующий период.

Последняя, шестая группа источников сербского происхождения включает произведения разных авторов и направленности, которые с известной долей условности можно отнести к литературному жанру. Это прежде всего житийная литература, в том числе обширный труд, авторство которого приписывают митрополиту Павлу Неиадовичу, под названием "Сказание о житии архиепископов сербской земли"124, а также жизнеописания отдельных архиереев сербской церкви в Австрии (митрополитов Моисея Петровича, Викентия Йовановича и других)125. В отличие от средневекового жития эти произведения скорее напоминают послужные списки государственных служащих: в них нет чудес, божественных откровений или необычных поступков. Каждое событие в жизни героев имеет точную дату, подробно перечисляются их добрые дела, описываются все ступени церковной карьеры. Этот источник важен для характеристики особенностей развития православной церкви в XVIII в.

К житиям примыкают произведения автобиографического характера и мемуары. Самый первый опыт создания подобной литературы принадлежит знаменитому сербскому лжедеспоту Георгию Бранковичу. В пятой книге его "Славяно-сербских хроник" на основе собственных впечатлений описываются события конца XVII - начала XVIII в. (повествование доведено до 1705 г.)126. Самый значительный источник мемуарного характера -"Известие о похождении Симеона Степановича Пишчевича", граничар-ского офицера, перешедшего на русскую службу и дослужившегося до генеральского чина127. Мемуары С. Пишчевича охватывают период с 1744 по 1785 год. Для нашей темы главный интерес представляют страницы о жизни автора до эмиграции в Россию, в том числе описание порядков в австрийской Военной границе, сербско-немецких отношений, впечатлений от посещения православных архиереев (например, резиденции патриарха Арсения IV в Сремских Карловцах), некоторые подробности быта и нравов сербского населения в габсбургском государстве. Будучи человеком тщеславным, не скупящимся на возвеличивание собственных подвигов и заслуг, С. Пишчевич обладал ценнейшим для мемуариста качеством - наблюдательностью, умением нарисовать живые образы людей, давать им точные характеристики, ясно излагать суть описываемых событий. К недостаткам сочинения Пишчевича можно отнести сильно затрудняющие чтение почти полное отсутствие дат, повторы, некоторую путаницу в последовательности событий, именах, географических терминах, упрощенный взгляд на причины тех или иных общественных явлений.

В "Описании жизни" сербского дворянина Саввы Текелии представлена широкая панорама жизни австрийских сербов в последней трети XVIII в. (автобиография доведена до 1840 г.). Сам автор был активнейшим участников важнейших политических событий конца столетия, в частности оставил подробную, хотя и весьма субъективную картину обстоятельств подготовки и работы Темишварского сабора 1790 г., на который был избран депутатом от арадской епархии. К лучшим страницам мемуаров относятся описания путешествий Текелии в Россию (первое он совершил еще в 1787 г.), которые дают возможность лучше представить характер сербско-российских связей в тот период. В отличие от своего предшественника С. Пишчевича С. Текелия точен в хронологии, хорошо осведомлен в вопросах права, истории, дипломатии - сказывалось неплохое образование, полученное в университете в Буде. Его сочинение изобилует экскурсами в прошлое, содержит ссылки на разнообразные документы и литературные источники128.

Рассказ о путешествиях в Россию в 1782 и 1786 годах находим и в автобиографии далматинского серба Герасима Зелича129. Однако наибольший интерес для нашего исследования представляет относящееся к 80-м годам его описание Срема и Бачки, фрушкогорских монастырей, сербской общины в Буде и Пеште. Весьма критично Г. Зелич отзывается о встречах с представителями сербского духовенства, сообщает существенные детали о взаимоотношениях разных этнических и конфессиональных групп на территории современной Воеводины, говорит о значении Карловицкой митрополии для сербов в Далмации и Турецком царстве.

Ценнейшим источником по истории сербских миграций в Австрию является сочинение дьякона Афанасия Сербина, известное в историографии под названием "Второе запустение Сербии". В нем описываются события Венской войны 1683-1699 гг., а в особенности Великое переселение сербов 1690 г.130 Отнесение этого сочинения к группе мемуарных источников связано с тем, что дьякон Афанасий был непосредственным очевидцем и участником исхода сербов в Австрию. Вместе с тем он обладал несомненным литературным талантом и сумел не просто сухо описать увиденное, но и создать впечатляющий образ разорения и гибели земли сербской и всеобщего народного бедствия. Следует, однако, помнить, что Афанасий писал свой труд во время пребывания в России по поручению патриарха Арсения Черноевича. Высказывается предположение, что он был написан по указу Петра или Софьи Алексеевны, которые, вступая в войну с Турцией, хотели иметь информацию о положении на Балканах и возможности использовать сербов в борьбе с турками131. Видимо, идя навстречу ожиданиям русских правителей, Афанасий не пожалел красок в описании военного потенциала сербов, изображая их чуть ли не равноправными участниками антитурецкой коалиции наряду с австрийцами и венецианцами.

Особое место в группе источников, которые мы назвали литературными, занимает "Представление Марии Терезии" 1778 г. Захария Орфели-на132. Это сочинение известного сербского просветителя, жительствовавшего в то время в Сремских Карловцах, стало откликом на "иллирские регламенты" 1777 и 1778 годов. Поддерживая в принципе монаршескую инициативу по регулированию жизни сербского народа, автор предлагает собственный план реформ, а заодно рисует общую картину состояния сербского общества. Критический пафос трактата, насыщенного фактами, собственными впечатлениями и меткими характеристиками, направлен прежде всего против высших классов, особенно духовенства. Впрочем, язвительные оценки сербских архиереев, которые названы "убийцами души и тела", до некоторой степени объяснялись личным конфликтом писателя с представителями высшего православного клира.

Характеризуя сохранившиеся сербские источники XVIII в., следует отметить известную неравномерность распределения документов как во времени (большая их часть приходится на 1720-1730-е годы, середину и конец столетия), так и в пространстве (преобладают документы из Вены, Белграда, Сремских Карловцев, Буды и Нови-Сада).

Практически все перечисленные источники , а также одновременные переводы с иностранных языков написаны на так называемом "славяносербском языке", представлявшим собой причудливую смесь церковнославянского, русского языков и сербского народного говора. Лексический состав языка был переполнен заимствованиями из языков соседних с сербами народов, прежде всего господствующих наций. К концу столетия удельный вес немецких и латинских слов и выражений составил, по нашей оценке, около 1/5 словарного запаса письменного языка сербов.

Трудности перевода вызваны прежде всего тем, что все иностранные слова сербы воспринимали на слух, что порождало множество вариантов написания их кириллицей. Нередко бывает трудно восстановить первоначальную форму и смысл слова, особенно имен собственных, что делает необходимым дополнительное цитирование оригинала источника для некоторых не совсем ясных мест.

Определенную трудность в работе с документами представляет также большой разнобой в географических названиях. Так, на 12 православных епархий в составе Карловицкой митрополии приходилось в общей сложности более сорока названий. Приморская епархия, например, именовалась также Хорватской, Сенекой, Карловацкой, Карлштадтской, Ли-кокрбавацкой и Зринопольской. Нынешний Нови-Сад в разных документах называется Петроварадинским Шанцем, Петроварадином, Шанцем, Чанцем, Вараждином, а также Нейзацем и Неоплатеном.

Несколько слов о датировке памятников. Некоторые неудобства работы с источниками обусловлены использованием сербами двух календарей: юлианского и григорианского. Причем зачастую невозможно достоверно установить тип календаря. Только в редчайших случаях в документе оговаривался вид датировки: "по нашему" или "по австрийскому году". В тех случаях, когда необходимо указывать число и месяц, мы будем оставлять ту дату, которая поставлена в самом источнике, не оговаривая всякий раз, но имея в виду общий принцип: юлианский календарь использовался сербами во всех случаях, за исключением датировки документов, адресованных непосредственно австрийским властям.

Особую группу источников составляют записки иностранных путешественников, посещавших населенные сербами земли Австрийской монархии в последней трети XVII - XVIII в. Среди них наибольший интерес представляют дневники англичан Дж. Уэллера (1675-1676), доктора Е. Брауна (1669), Й. Милса (1736); русских путешественников - стольника П.А.Толстого (1697-1698), паломника по святым местам В.Г. Григоровича-Барского (1724), священника И. Фальковича (1781), поэта и публициста A.C. Кайсарова (1804), а также венгерского графа Д. Текели (1795)133. Излагая свои впечатления от увиденного, иностранцы подмечали прежде всего то, что отличало сербов от других народов во внешнем облике, жилище, обычаях и нравах людей. Интересны их наблюдения о социальной структуре сербского общества, отношениях сербов с другими этническими группами в районах совместного проживания. Однако в рассказах иностранцев о сербах немало поверхностных суждений, преувеличений, а то и просто вымысла, что особенно проявилось в оценках степени культурного развития сербов.

В ходе работы над диссертацией удалось выявить около трехсот публикаций источников с общим числом документов свыше восьми тысяч.

Самой первой публикацией можно считать изданный Христофором Жефаровичем (конец XVII - 1753 г.) в Вене в 1745 г. перевод с латыни важнейших сербских привилегий, дарованных сербам австрийскими монархами с 1690 по 1743 год134. Двадцатью годами позже эту публикацию с небольшими изменениями воспроизвел Павел Юлинец (1730-1785) в напечатанном в Венеции "Кратком введении в историю происхождения славяносербского народа"135. Оригиналы текстов привилегий вместе с сокращенным их переводом "по-Жефаровичу" издал с дополнением некоторых других документов историк Йован Раич в приложении к четвертому тому своей "Истории разных славянских народов"136. Эти первые публикации дают возможность сопоставить латинские оригиналы привилегий со едеданным в XVIII в. переводом на славяно-сербский язык, что представляет интерес для изучения конкретного содержания различных терминов и понятий, которые отсутствовали в классической латыни и не сохранились в современном сербском языке.

Начало систематического издания документов по истории австрийских сербов связано с деятельностью двух культурно-просветительских и научных организаций - Матицы сербской в Нови-Саде и Сербского научного общества в Белграде. Почти в каждом номере печатных изданий этих обществ можно найти один-два, а то и целую подборку документов по интересующей нас тематике. Особенно значителен в этом плане вклад старейшего сербского издания - "Летописа" Матицы сербской. Начиная буквально с первых номеров 1826 г. (тогда журнал издавался в Буде и назывался "Сербска летопис"), этот орган вот уже 170 лет ведет кропотливую работу по публикации важнейших документов по истории сербского народа под властью Габсбургов. Помимо "Летописи", несколько обширных собраний источников XVIII в. обнародованы в другом специализированном издании - "Книгах" Матицы сербской. Самой же большой по объему до сих пор остается трехтомная публикация "Памятники из Будапештских архивов", сделанная в 1873-1874 гг. во второй серии "Гласника" Сербского научного общества историком Г. Витковичем137.

Еще одним важным каналом для опубликования источников в XIX -начале XX в. являлись разного рода церковные, религиозные и религиозно-просветительские, а также общественно-политические журналы: "Беседа", "Глас Истины", "Сербский Сион", "Богословский Гласник", "Вестник Сербской православной церкви", "Братство", "Дело", "Отаджбина", "Бранково коло" и др.138 Это были чаще всего небольшие в пол-листа еженедельные издания, с которыми активно сотрудничали церковные историки. Они-то и занимались публикацией документов, очень часто с продолжением, так что печатание отдельных актов растягивалось на многие номера. Из-за отсутствия указателей к этим изданиям приходилось просматривать их полностью. Такая работа оказалась плодотворной: выявленные в ходе ее документы составляют около одной трети всего печатного источникового фонда по теме диссертации. Причем нередко это уникальные документы, давно забытые и не используемые историками.

С созданием в 1886 г. Сербской Академии наук ведущая роль в обнародовании исторических памятников переходит к ее продолжающимся изданиям "Споменику" и "Гласу" (к ним после второй мировой войны добавились "Годишняк" и "Граджа", а также орган Исторического института САНУ "Историйски часопис"). Одновременно источники по истории австрийских сербов стали появляться в "Старинаре" /орган Археологического общества/, "Трудах" и "Старинах" Югославянской Академии наук и искусств в Загребе; журналах созданного в конце 20-х годов в Нови-Саде Исторического общества, научных сборниках фонда Николы Чупича, а также в издававшемся перед первой мировой войной церковным историком Д. Руварцем специализированном журнале "Архив по истории Сербской православной Карловицкой митрополии"139.

В первые десятилетия после окончания второй мировой войны число публикаций документов по истории XVIII в. резко сократилось. В это время вышло всего лишь два серьезных издания: в 1954 г. академики Й. Радонич и М. Костич выпустили первое научное издание сербских привилегий с 1690 по 1792 год, а Д.Попович в 1952 г. напечатал первый том (продолжения не последовало) "Документов по истории Белграда с 1717 по 1739 год"14°.

Новый всплеск публикаций источников пришелся на 80-е - начало 90-х годов и был связан с неутомимой работой по поиску и изданию архивных материалов ведущего специалиста по истории австрийских сербов академика Славка Гавриловича, его учеников и коллег. Благодаря их усилиям в последние годы вышло более десятка объемных, снабженных исчерпывающим научно-справочным аппаратом сборников документов141. Большое количество памятников появилось на страницах специализированных журналов Матицы сербской ("Зборник за историю", "Зборник за книжевноет и език"), а также в многотомном издании Исторического института в Белграде "Мешовита граджа".

Особенностью публикаций последних лет является то обстоятельство, что по составу документов они основываются на вновь открытых материалах из австрийских и венгерских архивов, прежде всего Военного архива в Вене. Причем это в основном источники "второго плана", т.е. касающиеся конкретных событий, отдельных местностей, материалы работы разного рода комиссий, переписка с чиновниками на местах, в том числе по поступающим от населения жалобам и т.п. Среди них практически не встречаются документы, имевшие значение для всех австрийских сербов (они были обнародованы ранее). Однако такие частные, второстепенные материалы представляют для исследователя особенный интерес, так как позволяют познакомиться с новой гранью прошлого, максимально приближенной к реальной жизни людей того времени.

Увлечение сербских историков публикацией иностранных источников не распространяется на российские архивы. В течение долгого времени в Сербии не появлялось серьезных изданий русских документов по сербской истории XVIII в., за исключением, пожалуй, сборника 1922 г., составленного протоиереем С. Димитриевичем142, да нескольких разрозненных подборок в периодической печати, в том числе собрания писем русского учителя Максима Суворова543. Отчасти этот пробел восполнялся публикациями в российской периодической печати XIX - начала XX в.144 Однако до последнего времени целенаправленная работа в этом направлении не проводилась. Только в 1984 г. появилось первое совместное советско-югославское издание документов из архивов СССР, посвященное отношениям России с югославянскими землями в XVIII в.145

И все-таки общее число обнародованных документов представляет собой только малую часть того, чем в действительности располагают российские архивы по истории австрийских сербов. Вот почему автор настоящего исследования одной из своих главных задач считал выявление новых, ранее неизвестных памятников в отечественных архивах. В соответствии с темой диссертации основное внимание было сосредоточено на изучении материалов российского посольства в Вене, хранящихся в двух архивах - Российском государственном архиве древних актов (документы до 1720 года) и Архиве внешней политики Российской империи (после 1720 г.)146. Нами были просмотрены дела соответствующих фондов обоих архивов за сто лет, а также большинство дел фонда "Венская миссия" в АВПРИ, который состоит из отпусков реляций и разнообразной делопроизводственной документации дипломатического представительства147. Особенно внимательно изучались реляции послов (их общее число за столетие составляет около 10 тысяч единиц), а также приложения к ним, которые нередко включали послания сербов русским самодержцам, прошения и письма в Коллегию иностранных дел и другие российские инстанции. Помимо знакомства со всеми реляциями, была просмотрена большая часть депеш и частично - канцелярские цыдулы. В депешах, адресатами которых выступали первые руководители КИД, затрагивались те же вопросы, что и в реляциях, но они зачастую содержали и дополнительную информацию, преимущественно частного характера. Что касается цыдул, то этот вид источников оказался интересным с точки зрения выяснения фактических размеров помощи России австрийским сербам, а также раскрытия некоторых деталей в отношениях посольства с различными представителями сербского народа.

Со времени своего учреждения в 1701 году и до конца XVIII в. постоянное дипломатическое представительство России в Австрии стало для русского правительства главным поставщиком сведений о положении в Центральной и Юго-Восточной Европе, в том числе и на Балканском полуострове. Абсолютное большинство дошедших до нас документов (а фонды посольства отличаются высочайшей степенью сохранности) посвящена традиционным для дипломатии того времени темам: войнам, союзам, переговорам, придворным новостям и, конечно же, здоровью царствующих особ (например, по реляциям князя Д.М. Голицына можно составить обстоятельнейшие "истории болезни" Марии Терезии и Иосифа

II). Вместе с тем в донесениях послов начинает появляться и крепнуть интерес к внутреннему развитию отдельных стран и народов. Если отвлечься от главных действующих лиц региона - немцев, венгров, турок, поляков и венецианцев, - то из всех народов, населявших две многонациональные империи - Австрию и Турцию, наибольшее внимание русская дипломатия уделяла именно сербам (или "славяно-сербам", как принято было их называть в ту эпоху).

Этот интерес возник еще в петровское время и был связан с желанием использовать сербов и других балканских славян в качестве важного фактора в борьбе с Турцией. Отсюда интерес к военному потенциалу единоверных народов, появление целого ряда проектов создания на Балканах повстанческого войска (особенно в бытность послом А.А.Матвеева в 17121715 гг.); внимание к сербским граничарам на австрийской службе (самые ценные сведения на этот счет содержат реляции посланника Л. Ланчин-ского в 1730-1740-е годы).

На начало 50-х годов приходится самый большой комплекс относящихся к сербской проблематике документов, что связано с переходом на военную службу в Россию нескольких тысяч сербов. Вдохновителем и организатором этой акции стал посол М.Д. Бестужев-Рюмин (1748-1752). В его реляциях и депешах, многочисленных приложениях к ним процесс переселения в Россию получил весьма полное и объективное освещение. Вновь выявленные материалы позволяют прийти к новым выводам относительно численности принявших русское подданство сербов и мотивов их переселения.

Второй по значимости темой (после военной) на протяжении всего столетия было положение сербской церкви и православия в Австрии и Турции. Во всех случаях ее инициировали сами сербы - представители высшей иерархии, монастыри, отдельные православные общины и светские лица. У сербов даже сложился своего рода литературный жанр -"Жалоба русскому царю", - не претерпевший существенных изменений до конца века. Типичная "жалоба" состояла из трех обязательных элементов: а) описания ужаснейших злодеяний католиков или мусульман по отношению к православным - это была обычно самая пространная и живописная часть; б) заверений в любви и верности российскому монарху; в) конкретных просьб о помощи, в том числе финансовой. Материалы архивов позволяют проследить путь этих жалоб до Санкт-Петербурга и обратно в виде царских рескриптов послам с неизменным требованием оказать просителям всяческое содействие. Вместе с тем они позволяют довольно точно определить размеры конкретной материальной помощи сербам со стороны России, весьма отличающиеся от распространенных в исторической литературе представлений о ее масштабах.

Помимо названных выше, нами были просмотрены и изучены некоторые дела из ряда других фондов РГАДА (фонд Сената и его учреждений, несколько фондов Госархива, собрании корреспонденции разных лиц и др.), а также АВПРИ (фонд "Внутренние коллежские дела", фонд "Приказные дела новых лет", фонд "Сношения России с Сербией и Славонией" и др.)148.

Из всех перечисленных фондов для нас наибольший интерес представляет коллекция документов АВПРИ "Сношения России с Сербией и Славонией". Фонд содержит всего 96 дел за 1720-1762 гг. В нем сосредоточены копийные материалы и подлинники, извлеченные из документов российского посольства в Вене, а также из архивов Синода и Сената, в частности реляции послов в Австрии, подборка документов о деятельности среди сербов учителя М. Суворова, о приезде в Россию представителей сербского духовенства, прошения сербов о приеме на русскую службу и т. п.

Наконец, в Российском государственном военно-историческом архиве изучены несколько десятков весьма объемных дел из фонда "Гусарское повытье Военной коллегии", которые оказались полезными для исследования сербско-русских военных контактов и позволили проследить судьбу сербских граничар, переселившихся из Австрии в Россию149.

Почти все использованные в диссертационной работе документы из российских архивов написаны на русском языке (редко - на славяносербском, немецком или латыни) канцелярской скорописью XVIII века. При их воспроизведении и цитировании использовались следующие археографические приемы: вводилось словоразделение и деление текста на предложения; титлы раскрывались, выносные буквы вносились в строку, пропущенные буквы вставлены в квадратные скобки; отсутствующий в словах мягкий знак вводился без дополнительных оговорок, твердый знак в конце слов снимался; вышедшие из употребления буквы заменены соответствующими буквами современного русского алфавита.

Кроме документов из отечественных архивов, автору удалось привлечь также и неопубликованный материал из двух сербских архивов. В Архиве Сербской Академии наук и искусств (Архив САНУ) в городе Сремские Карловцы был просмотрен и частично изучен фонд бывшего Патриарше-ско-митрополичьего архива150. В нем находятся документы XVIII в., исходящие от главы православной церкви в Австрии и различных служб Кар-ловицкой митрополии; поступавшие в резиденцию митрополитов письма, прошения, ходатайства, переписка церковных властей с австрийскими правительственными инстанциями; разнообразная корреспонденция духовных и светских лиц.

Помимо Архива САНУ, автор имел возможность ознакомиться с архивным собранием Музея сербской православной церкви при Патриаршеской библиотеке в Белграде (Архив МСПЦ)151. Основу этого собрания составила коллекция документов по истории австрийских сербов XVIII в., переданная музею известным историком Р. Груичем. Среди них больше всего писем разных лиц, в том числе затрагивающих вопросы общественного значения: отношение сербов к тем или иным реформам, осуществляемым австрийскими властями; информация о подготовке и проведении саборов; характеристики некоторых церковных и общественных деятелей и пр.

Перечисленные архивные документы надписаны на славяно-сербском языке скорописью XVIII в., преимущественно кириллицей, редко - латиницей (в основном так писали сербы, жившие на территории Хорватии).

Цитаты на них в диссертации даются в переводе на современный русский язык, при этом автор стремился максимально точно передать не только содержание, но и стилистические особенности документов.

Материалы сербских архивов дополнили круг опубликованных источников, особенно с точки зрения изучения противоречий и борьбы внутри самого сербского общества.

В целом мы располагаем необходимым количеством достоверных и разнообразных документов, которые позволяют достаточно полно изучить проблематику диссертационной работы.

Исходя из современного состояния историографии темы исследования, учитывая наличие обширной источниковой базы, целью настоящей работы является выявление тех специфических условий и предпосылок в социально-экономическом и политическом развитии сербов под властью Габсбургов в XVIII в., которые в более поздний период обеспечили этой части сербского народа ведущую роль в экономическом развитии, процессе складывания сербской нации, формировании национальной идеологии и культуры.

В соответствии с этим основные задачи диссертации состоят в следующем:

- изучение демографических процессов в дунайско-савском регионе, в особенности миграции сербов и их исторических последствий;

- выявление особенностей правового положения и социально-экономического развития сербов в составе Австрийской монархии;

- определение основных направлений и значения борьбы сербского народа за политическую, церковную и культурную самостоятельность в государстве Габсбургов, характеристика помощи России в этой борьбе;

- изучение социально-политического развития сербов под властью Австрии, прежде всего на материале истории общенародных саборов, а также выяснение роли и места православной церкви в жизни сербского общества;

- определение содержания связей австрийских сербов с их соотечественниками в Сербии, воздействия этих связей на процесс формирования сербской наций.

Сложность и многоплановость исследуемой тематики определили структуру работы, построенную по проблемно-хронологическому принципу. Весь изучаемый период разбит на три части (1690-1717, 1718-1739, 1740-1790-е годы), которым соответствуют три главы диссертации. Внутри глав выделяются ведущие проблемы, определявшие основное содержание исторического процесса на каждом этапе. Некоторая неравномерность распределения материала по главам обусловлена объективными научными потребностями. Во-первых, автор должен был учитывать изменения границ владений Габсбургов в результате австро-турецких войн, которые имели прямое отношение к судьбам сербского народа. Вот почему в качестве важных разделительных вех были взяты Пожаревацкий мир 1718г. и Белградский мир 1739 г. Во-вторых, следовало принимать во внимание фактор смены монархов. В этом смысле последняя из названных дат совпала с восшествием на престол в 1740 г. Марии Терезии, что привело к ощутимым переменам в государственной политике. С другой стороны, автор склонен рассматривать правление ближайших преемников Марии Терезии - Иосифа II и Леопольда II - как продолжение прежнего политического курса, по крайней мере в отношении сербского народа. Такой подход позволяет рассматривать весь период с середины до конца XVIII столетия в качестве единой исторической эпохи в жизни австрийских сербов. Еще одним критерием внутренней периодизации стали те изменения, которые уже происходили в самом сербском обществе и которые определялись экономическими отношениями, изменениями в социальной структуре и политическом развитии.

Свою сверхзадачу автор видел в том, чтобы представить отечественному читателю многомерную и живую панораму общественного бытия немалой части сербов, чья судьба на рубеже XVIII в. круто изменилась, обрекая их на нелегкое выживание в чуждой социокультурной среде, но и давая им шанс к национальному обновлению и общественному прогрессу.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Костяшов, Юрий Владимирович

Выводы. Вторая половина XVIII в. принесла австрийским сербам относительную стабилизацию их положения и заметный прогресс в экономическом развитии. Повсеместное введение урбариев ограничило возможности роста эксплуатации крестьянства со стороны спахиев, в особенности в отношении самого тяжелого вида ренты - отработочной. Улучшилось и правовое положение сербских горожан, которые постепенно добивались получения соответствующих привилегий и уравнивания в правах с "римскими бюргерами", что, в частности, нашло свое выражение в преодолении существовавшего ранее сербско-немецкого дуализма большинства городских поселений.

Весьма благотворное влияние на сербское население Монархии оказывали немецкие колонисты и настойчивые усилия австрийских властей в распространении "цивилизованных" форм жизни. В сельском хозяйстве это выражалось в постепенном переходе от животноводства к пашенному земледелию в качестве ведущей отрасли, внедрении передовых агротехнических приемов, новых сельскохозяйственных культур. Все это подготовило условия для превращения в первой половине XIX в. этих земель в самые передовые земледельческие области во всей Венгрии.

В городе происходит заметное улучшение качества ремесла, приближение его к европейским стандартам. Из года в год растет численность населения городов, а в них увеличивается доля торгово-ремесленного слоя. В это же время появляются и первые, основанные немцами, мануфактуры. И хотя до конца столетия мануфактурное производство не превратилось в сколько-нибудь значимый уклад в экономике Воеводины и других сербских областей, оно становилось провозвестником новых отношений.

Большое значение для развития экономики региона имела сохранявшаяся на протяжении всего этого периода благоприятная экономическая конъюнктура, которая обеспечивала все возрастающий сбыт зерна и продуктов животноводства как на австрийский рынок, так и за пределы Габсбургской монархии. Но самым успешным экономическим предприятием для австрийских сербов стало участие их в качестве посредников в австро-турецкой торговле. Они контролировали только один, но зато самый важный, имевший гигантские обороты, сегмент этого рынка - экспорт скота, прежде всего свиней, из Боснии и Белградского пашалыка в Австрию. Именно в этой сфере создавались самые крупные состояния и проходил интенсивный процесс первоначального накопления капитала. Благодаря исключительно выгодному географическому положению на перекрестке торговых путей и собственным талантам сербские торговцы превратились во второй половине XVIII в. в значительный экономический фактор в Дунайской монархии.

Особенности социально-экономического развития Военной границы были связаны с политикой австрийского правительства на сохранение здесь прежних архаичных отношений, которые, как считали в Вене, только и способны поддерживать военно-граничарскую систему как источник дешевой и боеспособной армии. Этим продиктованы такие меры, как: консервация задруги в качестве основной ячейки граничарского общества, запрет на отчуждение и деление земельных наделов, строгая дисциплина и всеобъемлющая регламентация всей жизни военного сословия. Все это привело к явному отставанию Военной границы от гражданских провинций в общественно-экономическом развитии на рубеже XVIII и XIX вв.

Отмечая безусловные успехи в экономическом развитии, следует подчеркнуть, что до конца XVIII в. у австрийских сербов сохранялся феодальний тип хозяйствования как в аграрном секторе, так и в городе. Вместе с тем появление в экономической жизни новых элементов (первые мануфактуры, увеличивающаяся товарность сельскохозяйственного производства, рост торгового капитала, расширение применения наемного труда) подготавливали почву для формирования в будущем основы для новых, буржуазных по своей сути отношений.

3. Политическое развитие сербского общества в середине и второй половине XVIII в.

При изучении политической жизни австрийских сербов в XVIII в. историки основное внимание всегда уделяли проблеме отстаивания сербами своих прав в государстве Габсбургов, борьбе за сохранение своей самостоятельности, утверждение их, пусть ограниченного, автономного положения. Сама политическая жизнь при этом рассматривалась как проявление конфликта или противоборства более или менее единой сербской общности с какими-либо внешними силами (центральное правительство, венгерские сословия, католическая церковь и т. п.).

В данном параграфе речь пойдет прежде всего о внутриполитическом развитии сербского общества, т. е. как раз о том аспекте, который до сих пор не получил достаточно глубокого и всестороннего освещения в историографии. Задача состоит в том, чтобы охарактеризовать главные общественные институты сербов (церковь, саборы) и ведущие социально-политические силы (духовенство, дворянство, командный состав грани-чарского войска, гражданство, представителей сельского самоуправления), а также проследить их эволюцию и выявить новую расстановку политических сил к концу рассматриваемого периода.

Социальная структура сербского общества во второй половине XVIII в. не претерпела существенного изменения по сравнению с предшествующим периодом. Прежними оставались и наиболее важные и активные субъекты политической жизни народа - высший клир православной церкви, торгово-ремесленный слой, граничарское офицерство. Однако за этими внешне чрезвычайно устойчивыми проявлениями общественного бытия, скрывались новые тенденции и иное, чем прежде, распределение ролей между участниками политического процесса.

Анализ политического развития сербского общества представляется целесообразным начать с характеристики православной церкви и духовенства, чья лидирующая роль применительно ко второй половине XVIII в., на первый взгляд, не вызывает сомнения.

Православная церковь. Во второй половине XVIII в. сербская православная церковь насчитывала в своем составе 6 епархий: Карлштадская или Верхне-карловацкая, Костайницкая, Пакрацкая или Славонская, Бу-димская, Бачская, Арадская, Темишварская, Карансебишская или Вра-шацкая. На саборе 1769 г. по настоянию властей была ликвидирована самая беспокойная епархия в Хорватии - Костайницкая. Ее территория передана под юрисдикцию двух соседних православных епископов, а вместо нее образована новая епархия в Среме. Помимо сербов, под властью православных владык оказалось и немалое число влахов (в трех епархиях на территории современной Румынии), а богослужение в церкви на территориях со смешанным населением велось не только на сербском, но и на влашском языке. Самыми богатыми епархиями, по сведениям Бартен-штейна, считались Сремская и Темишварская, а самыми бедными - Костайницкая и Будимская. На синоде 1776-1777 гг. было утверждено деление митрополии на протопопии (60) и приходы (1446 основных приходов и 1010 филиалов). Кроме того, в структуру управления церкви входили митрополитская и епископские консистории - состоящие из представителей всех слоев духовенства органы церковного суда. Консистории следили за дисциплиной в среде священнослужителей, решали кадровые вопросы, разбирали споры о браках и разводах и т. д.155

В православной церкви важную роль всегда играли монастыри. Однако значение монастырей для сербской церкви в рассматриваемый период продолжало снижаться, а большинство из них влачило жалкое существование.

Российский посол Г. Кейзерлинг в одной из своих реляций за 1754 г. описал положение Гомирского монастыря, в котором оставалось только двадцать монахов. Кейзерлинг добавляет, что эта православная обитель "в равномерном состоянии со многими другими находящимися в здешних землях греческими монастырями находится, а именно: что оные никаких маетностей не имеют, а наименьше какие либо пеней получают, но единственно пашнею, для которой и земля весьма недостаточна отведена, да и оную еще к тому сами монахи вспахивать имеют, себя содержать и довольствовать принуждены. И хотя некоторые из помянутых монастырей напред сего собственные их маетности и имели, которые однакож у них потом римскокатолическим духовенством под всякими предлогами отняты и отданы либо собственным их епископам или же так называемым униатам". Вот почему, заключает посол, монастыри вынуждены "свое пропитание трудом и милостинею искать"156.

Положение монастырей не слишком улучшилось и после того, как в 1752 г. митрополит П. Ненадович добился от Вены разрешения селиться на монастырских землях свободным сербским крестьянам (до 28 семей на одну обитель), которые освобождались от государственных налогов, но платили десятину братии и должны были отработать определенное количество дней в монастырском хозяйстве157. Отношения между монахами и крестьянами-прняворацами нельзя назвать безоблачными: сохранилось большое количество жалоб последних на притеснения и грабеж со стороны игуменов и братии158.

По сообщению Таубе, в 1777 г. во всей монархии имелось 30 православных мужских монастырей и ни одного женского. Последние к этому времени были закрыты, так как, по его словам, "начали превращаться в публичные дома". Кроме того, под юрисдикцией карловицких митрополитов находилось два сербских монастыря на Афоне или Святой Горе159. В 13 монастырях Славонии и Срема в 1786 г. насчитывалось 146 монахов, а их минимальное количество на один монастырь, по установлению синода 1776 г., составляло 8 человек 160. Самыми известными и богатыми были фрушкогорские монастыри, расположенные поблизости от резиденции митрополитов, которые современники называли "Сербским Афоном"161.

Бывавшие у австрийских сербов русские путешественники неизменно удивлялись облику здешних православных храмов и внешнему виду духовенства. Коаудитор киевской митрополии Ириней Фальковский писал в 1781 г.: "Сербские церкви во многих знатных Венгрии местах богаты, а извне наподобие католицких выстроены." Описав одежду сербских священников, далекую от канонов русской церкви, Фальковский добавляет: "Среды головы у них великое кружало выголено скафейкою (бритвой. -Ю.К.) в подражание католикам, на которую шляпы или брила, но с двои сторон распущенные, надевают"162. Побывавших в Сремских Карловцах A.C. Кайсарова и А.И. Тургенева больше всего развеселил вид митрополита "с пудренною головой"163.

Блестящий портрет сербского архиерея, разительно отличающийся от привычного довольно скромного образа православного священнослужителя, принадлежит перу знаменитого писателя, жителя Сремских Карлов-цев Захария Орфелина, который представил в 1778 г. Марии Терезии памятную записку, касавшуюся, в частности, нравов в среде высшего православного клира: когда епископ надевает на себя блестящее платье из красного шелка, на ноги обувает маленькие французские туфельки с золотыми, серебряными или осыпанными каменьями пряжками, натягивает чулки из красного шелка, аккуратно ровняет усы и бороду, искусно постриженные волосы посыпает пшеничной мукой или сильно пахнущей так называемой пудрой, на голову водружает шляпу с золотистой бахромой по краям, подбитую красным шелком, на грудь вешает крест на золотой цепи или зеленой ленте, в кармашек вставляет шелковый платочек, а в руках в тонких белых перчатках держит золотую табакерку или окованную золотом испанскую трубку - тогда он в точности похож на комедианта в театре или какого-нибудь жениха, которого специально разукрасили накануне Свадьбы"^.

Сербское духовенство по-прежнему оставалось весьма многочисленным сословием. Австрийские власти не раз пытались ввести в этой сфере какие-нибудь ограничения. На саборе 1769 г. по настоянию венского комиссара Хадика была принята пропорция, согласно которой 1 священник должен был обслуживать 100 домов, а в населенных пунктах, где число домов превосходило 300, четвертый и пятый священники могли назначаться только по особому дозволению Иллирийской депутации165.

Митрополиты и высший клир. Образ жизни православных архиереев имел мало общего с ревностным служением Богу и скорее напоминал сытую и веселую жизнь богатых помещиков. В мемуарах Симеона Пишчеви-ча описаны его впечатления от посещения карловицкой резиденции главы сербской церкви во времена патриарха Арсения IV (1747 г.):

Патриарх при всей своей старости жил очень великолепно, у него во всем было порядочно, и служителей имел как дворецкой, так прочие люде по большой части все немцы (!), и как тот день был праздник его рождения, то все служащие его люде были в богатой лывреи одеты, и музыка при столе играла. По окончании стола пошли мы все в другой покой, что пред спальнею, там поставлен был десерт и поднесено кофи. Патриарху угодно было, чтобы мы танцевали и просил начать и открыть бал." На балу, кстати, собралась "великая компания". Здесь были граничарские офицеры, дворяне, местные богатеи. Забавы продолжались до глубокой ночи, и "старик патриарх был отменно весел"166. Еще один штрих, дополняющий портрет "веселого патриарха", принадлежит послу Л. Ланчин-скому, сообщавшему, что Арсений IV и все его дворовые "зело охотно табак употребляют"167.

Преемники патриарха не уступали ему в склонности к европейскому комфорту и даже роскоши. Об этом свидетельствует, в частности, отстроенная стараниями нескольких митрополитов новая резиденция в Сремских

Карловцах. Комплекс из шести зданий так поразил Таубе и Энгеля, что оба они сочли достойным внимания дать его подробное описание168.

От митрополита не отставали, а иногда и превосходили его по богатству, отдельные владыки. На саборе 1769 г. при обсуждении кандидатур на митрополичий престол выяснилось, что один из претендентов, те-мишварский епископ Викентие Видак за 8 лет из своей епархии извлек астрономические по тем временам доходы - 367 тыс. фор.169 Однако победивший его конкурент Иван Георгиевич был, по-видимому, побогаче. О нем имеется довольно нелестная характеристика среди донесений Л. Лан-чинского: "Этот сын некоторого карловицкого скрипача. не токмо философии или богословия, но и грамматики не знает, и ниже что-либо прочесть, как надлежит, гораздо же меньше что-либо смыслить может. При том склонность и привычка его к тому влечет, чтоб роскошно жить, обоими руками праведно и неправедно собирать"170. Любопытно, что уже став митрополитом, И. Георгиевич оставил за собой и пост вршацкого епископа, получая прежние доходы171.

Полную сарказма характеристику сербским архиереям дал 3. Орфелин в упомянутом выше мемориале Марии Терезии: ". они, презирая свое епископское назначение и службу, совершенно предались жизни, которая приличествует разве что высоким придворным министрам. Поглядите только, как они разодеты, как разнаряжены их слуги, как разукрашены их кони и коляски, как роскошны их пиршества. На все это требуются огромные деньги и большие расходы."172.

Официальные доходы сербских митрополитов, по сведениям Ф. Таубе, составляли примерно 34 тыс. фор., а епископов - от 10 до 16 тыс. фор. в год. Они формировались за счет выплат из государственной казны ("жалованье" митрополита, как указывает Энгель, составляло 14 тыс. фор.), доходов с недвижимости, церковных сборов и др."173 Однако гораздо важнее, по-видимому, были неофициальные источники доходов.

Одним из таких источников было получение взяток за назначение на тот или иной церковный пост. Симония была столь заурядным явлением, что вопрос о размерах подношений открыто обсуждался на заседаниях саборов, вызывая бурные дискуссии. А по решению сабора 1769 г. были введены максимальные размеры таксы на рукоположение: отныне дьякон платил епископу 2 дуката, священник - 3 дуката, протопоп - 100-200 фор.; епископ митрополиту от 800 до 2000 фор. (в зависимости от доходности должности) и т.д.174 В действительности плата была на порядок выше этой официально установленной границы. По данным 3. Орфелина, епископы берут с дьяконов и священников "не меньше 30, а иногда 40, 50 и больше дукатов"175. Справедливости ради нужно заметить, что и расходы высшего клира были немалыми. Из счетов П. Ненадовича следует, что за время его митрополитства (1749-1768) он потратил "на дишкреции и вознаграждения" 144236 фор. 49 крейцеров176.

Другие источники доходов высшей иерархии были связаны с правом наследовать имущество лиц, не имевших наследников (отнято в 1756 г.), ростовщичеством и принудительным сбором милостыни177. Последнее приобретало для паствы масштабы настоящего бедствия во время так называемых "канонических визитаций" - объездов владыками своих епархий. Таубе сообщает, что в таких случаях обоз епископа тянут до 50 лошадей178. Имеется на этот счет и высказывание 3. Орфелина:

Когда епископам нужны были деньги, они или сами под видом канонической визитации объезжают свои епархии или посылают своих экзархов. И вместо того, чтобы дать православным потребное христианское наставление и проследить, как исполняется христианский долг, они обременяют священников и народ разными своими требованиями. И так как они всегда путешествуют с огромной свитой, все эти духовные и светские провожатые обрушиваются на какое-нибудь село, как стая саранчи, и не двигаются с места, пока не общиплют его до основания"179.

Сохранилось немалое количество жалоб сербов на своих архиереев, связанных, как правило, с их беззастенчивой эксплуатацией. Так, крестьяне Пакрацкой епархии обратились в марте 1742 г. к Арсению IV с обвинительным письмом против своего епископа Никифора Стефановича: "Вот уже сколько лет мы льем горькие слезы из-за нашего господина владыки и тяжелыми податями придавлены без всякого милосердия", - говорится в письме. Далее в нем приводятся многочисленные факты незаконных поборов и злоупотреблений со стороны епископа и его людей, которые "и у последнего бедняка забирают все, что найдут в его доме, и даже отбирают у женщин последнюю прядь шерсти, несут и продают., а у которого и вовсе взять нечего, того просто не пускают в церковь". Посланцев митрополита сопровождают по 10-12 всадников, которые "нападают на людей и бьют их"180.

Жалобы на самовластие и вымогательство со стороны духовенства повторялись мирскими депутатами практически на каждом саборе. Особому осуждению подвергались своеобразные методы воздействия на прихожан -лишение их возможности беспрепятственного отправлять религиозные потребности. На саборе 1748 г., по требованию пештанских сербов, было решено запретить митрополиту и епископу "без суда (!) церкви закрывать, налагать на христиан проклятие и возбранять проповедь слова Божия". Особенно досталось будимскому епископу Василию Димитриевичу, про которого было сказано, что он "и вовсе свое архиерейское звание на гвоздь повесил, епархию совершенно забросил, а попам дал полную волю". В итоговых "Пунктах" сабора специально разъяснялось, что "милостыня должна держаться не на истязании, но на доброхотном даянии"181.

Любопытно, что австрийские власти в этом конфликте чаще всего занимали сторону мирян, считая, что церковные поборы сокращают налоговые ресурсы государства182. Кроме того, Вена до известной степени поощряла выдвинутую еще в середине века идею о разделе собственности церкви на имущество духовенства и "субстанцию общенародную". В частности, на саборе 1749 г., по настоянию светских депутатов, был избран специальный "президиум" из 19 человек от всех трех сословий, который должен был провести всеобъемлющую проверку соответствия завещаний Арсения IV и всех предшествующих архиепископов имеющемуся в наличии "народному имуществу"183. При принятии Регламентов и Декларато-рии 1779 г. такое разделение было официально узаконено184.

Православная иерархия и Габсбурги. Как было показано во второй главе, сербская православная иерархия, прежде всего ее высший слой, сумела сравнительно быстро адаптироваться в новой системе отношений Австрии, взяв на себя роль посредника между народом и властью.

Эта своеобразная роль проявлялась, в частности, в том, что сербские митрополиты оказались на положении, напоминающем статус чиновников. Им выплачивалось жалование, в затруднительных случаях оказывалась дополнительная финансовая помощь185. Митрополиты носили титулы цесарских сановников. Так, Павел Ненадович первым из сербов получил высокое звание "действительного тайного советника" и был возведен в дворянское достоинство, которое распространялось и на его родственников. Впоследствии такая практика стала постоянной186.

Австрийские монархи не считали зазорным оказывать сербским митрополитам знаки личного внимания, принимая их у себя на аудиенциях и одаривая "цесарскими милостями". Тот же Павел Ненадович, посетивший по случаю своей конфирмации в 1750 г. Вену, хвастался российскому послу М.П. Бестужеву-Рюмину "пожалованными ему от их величеств подарками, а именно: от императрицы - крест большой с лазоревыми яхонтами и алмазами купно с золотою чепью, а от императора перстень такой же". На замечание удивленного, по-видимому, таким подарком посла, посчитавшего, что "духовным лицам перстни носить непристойно", митрополит отвечал, что-де "из одного намерен сделать к помянутому кресту верхнее кольцо, где лента или чепь продеватца может"187. Другой русский посол Д.М. Голицын сообщал в декабре 1782 г. об обласканном при дворе митрополите Моисее Путнике, который к тому же был пожалован от Иосифа II "командором ордена Святого Стефана"188.

О близости сербских митрополитов ко двору можно рассуждать не только в иносказательном, но и в буквальном смысле. В. Йованович говорил про себя, что он "больше времени провел в Вене при высоких инстанциях, нежели в своей резиденции"189. Павел Ненадович за время своего митрополитства 10 раз ездил в столицу, иногда оставаясь там по году и более190.

О причинах подчеркнутого внимании Габсбургов к главе православной церкви вполне откровенно высказался барон Бартенштейн в своих наставлениях будущему императору Иосифу II. Вспоминая настойчивое стремление Арсения III Черноевича добиться ликвидации предусмотренной "привилегиями" должности светского предводителя сербов - воеводы, Бартенштейн оценивает как в высшей степени разумную поддержку государства, оказанную тогда церковному вождю: ". митрополитом гораздо легче руководить, управлять и под уздой держать, чем какого-нибудь генерала, который толк в войне понимает и командует множеством готовых к бою людей"191.

Зная о привилегиях митрополитам, особом отношении к ним венских властей, можно не удивляться содержанию тех клятв, которые они давали на верность австрийскому дому "от всей души, от всего сердца, изо всех сил своих", обещая к тому же "такую же верность в народе возбуждать". Единственным архиепископом, осмелившимся в своей присяге 1748 г. упомянуть о приверженности православию, был Исая Антонович, да и тот неожиданно умер через три месяца после своего возведении на митрополичий престол"192.

Лояльность высшей сербской иерархии по отношению к правящей династии была безусловной. Она использовалась Веной прежде всего для эффективного контроля над сербским населением. К помощи православного клира прибегали всякий раз, когда на сербских землях происходили крестьянские волнения или мятежи граничар, или хотя бы создавались очаги социального напряжения, о чем сохранилось множество свидетельств"193. Упомянем одно из них - комплекс документов о вовлеченности православного клира в подавление граничарского восстания 1751 г. в хорватской Костайницкой крайне194.

После известия о начале волнений митрополит Ненадович получил от придворного секретаря Коха поручение "утихомирить народ". К работе были подключены епископ Данила Якшич и архимандриты близлежащих монастырей (впоследствии каждый из них в письмах хорватскому бану и венским властям основные заслуги "в удержании народа в покорности" приписывал лично себе). Из рассказа архимандрита Лепавинского монастыря Никифора Поповича видно, что выполнение правительственного задания было сопряжено с немалым риском. Прибывшая на место события церковная делегация застала там "большое собрание из нескольких тысяч людей, где и зачитано было митрополитское послание., чтобы они себе правду искали тишайшим образом, а не убийствами и поджогами". На это повстанцы стали кричать, что бы вместо пастырских писем лучше бы прочитали про сербские привилегии. "Нам пришлось отвечать, что мы по-латыни читать не умеем, и они нас едва не побили - чуть живыми оттуда выбрались", - заключает свой рассказ Н. Попович195.

Помимо своей основной политической функции, о которой говорилось выше, сербское духовенство оказывало властям и другие услуги, в том числе и по части сбора разведывательных данных. П. Ненадович, например, создал дня этих целей целую сеть осведомителей из числа духовных лиц на границах с Турцией и в Белградском пашалыке. К нему стекалась разнообразная информация и циркулировавшие в соседнем государстве слухи о мятежах, продвижении войск, эпидемиях заразных болезней, видах на урожай и даже о здоровье султана. Полученные таким образом донесения сортировались, переводились в канцелярии митрополита на немецкий язык и отсылались в Вену196.

Занятие это было весьма непростое и обременительное. Дело в том, что понуждаемые П. Ненадовичем присылать важные сведения, которые могли бы быть по достоинству оценены столичными сановниками, его корреспонденты старались не ударить лицом в грязь и едва ли не в каждом втором письме сообщали о готовящемся походе турок на австрийские земли. Вследствие этого митрополит постоянно находился в сомнении, доносить или нет об очередном предупреждении, снова и снова требовал от своих агентов достоверности и перепроверки присылаемых известей.

Между тем слухи о грядущей войне с Турцией время от времени распространялись в приграничных районах Австрии, вызывая настоящую панику в народе. Так, осенью 1762 г. население Срема было настолько взбудоражено подобными слухами, что по постановлению сремской конгрегации решено было "всякого, кто осмелится говорить о турецком нападении на наши пределы, наказывать 12 ударами палкой". А митрополит особым приказом запретил священнослужителям "пускаться в такое говорение, из чего может произрасти какая-нибудь жалоба на духовенство царскому двору, что мы-де пугаем народ, вместо того, чтобы его подбадривать". Справедливости ради заметим, что на этот раз панику во многом спровоцировал сам П. Ненадович. Получив в конце лета, как ему показалось, надежные сведения о скором начале войны с южным соседом, он отдал распоряжение об эвакуации митрополичьей ризницы и других ценностей в свое отдаленное Дальское имение, что, естественно, не осталось незамеченным его паствой"197.

В пространной характеристике Иоахима Бартенштейна митрополиту Павлу (1761 г.) указываются его многочисленные недостатки, связанные с культурным уровнем и моральным обликом. Однако для автора важнее другое: "Все-таки нельзя сказать, чтобы он когда-нибудь нарушил свою первейшую обязанность - верность правящему дому, или что он в разных случаях не имел больших заслуг перед династией". Перечислив основные заслуги митрополита, Бартенштейн призывает поддерживать его всеми способами и не придираться к мелочам198.

Тесное сотрудничество высшего православного клира с австрийскими властями порождало немало подозрений в народе о тайном принятии тем или иным владыкой и даже митрополитами унии с католической церковью, Павла Ненадовича такие слухи сопровождали в течение всей его долгой церковной карьеры. Даже осторожный российский посол в Вене Г. Кейзерлинг счел необходимым обратить на них внимание и в своих реляциях упоминал о странных для православного митрополита "друзьях и наперсниках" из числа католиков и униатов199. А в августе 1756 г. он прямо (хотя и шифровкой) сообщал:

Пред нескольким временем получил я известие, будто бы в Венгрии тайно стараются греческих православных исповедников соединить с пабстскою (папскою. - Ю.К.) церковью, и что архиепископ Карловицкой свое попечение о том прилагает, да и в том намерении Синод созвано". Посол посчитал такую новость чрезвычайной и предпринял собственное расследование. Полученная им по своим каналам информация подтверждала факт "покушения на введение унии". Кейзерлинг обещал следить за развитием событий и обстоятельно о них доносить200.

Однако на сей раз продолжения не последовало: то ли слухи оказались преувеличенными, то ли задуманная акция была отменена. Вновь обвинения в адрес архиереев стали громко раздаваться в народе в связи с принятием "Регламентов" 70-х годов, которые многими рассматривались как покушение на основы православия. Так, в письме будимского общества светским властям 24 ноября 1778 г. содержалась резкая критика всех нововведений и давалось следующее заключение: "Наши владыки и митрополит тайно в Карловцах с цесарско-королевскими комиссарами сошлись и все это постановили, думая, что будто бы и мы вместе с ними желаем в какую другую веру перейти"201.

Показательна в этом отношении и позиция светских депутатов на Те-мишварском саборе 1790 г. и после него, когда они открыто обвиняли высшее духовенство в коллаборационизме с немцами. Сава Текелия, в частности, ставил в вину церковникам ликвидацию Иллирской канцелярии в Вене: ". владыки. боялись, с одной стороны, народа, а с другой -немцев, и не смели и шагу ступить, не согласовав его о немцами. Митрополит же подал письменную просьбу, чтобы эту канцелярию закрыли"202.

Завершая характеристику сербской церкви и духовенства, следует подчеркнуть, что за столетие со времени Великого переселения 1690 г. они совершили заметную эволюцию. Если материальный достаток и статус белого и низшего черного духовенства оставались практически без перемен по сравнению с их жизнью в Турции, то положение высшего клира разительно изменилось. Получив привилегии, большие феодальные имения, приличное государево жалованье, дворянские титулы и сановные звания, сербские митрополиты и вся церковная верхушка "феодализируются", неплохо вписываясь в общественно-политическую систему империи Габсбургов. В течение XVIII в. они постепенно приобретают социальный статус, мало чем отличающийся от того, который имел римско-католический клир.

По мере того, как жизнь православных архиереев становилась все более роскошной, утонченной, наполненной светскими заботами и радостями, они все больше отдалялись не только от массы приходского духовенства, но и от народа вообще. Из стоящей перед ними в первой половине XVIII в. дилеммы: служить народу или Габсбургам - к концу века был сделан окончательный выбор. Место у престола, опора на законную власть показались им более надежным фундаментом, нежели любовь и почитание своих соотечественников.

Сербское дворянство. Помимо высших иерархов православной церкви, дворянские титулы получали и представители других социальных слоев сербского народа. Вступление в ряды благородного сословии было делом сугубо индивидуальным, а в самой формулировке дворянского диплома всегда подчеркивались личные заслуги претендента на высокое звание перед монархом. При таком подходе самую многочисленную прослойку в сербском дворянстве ("племстве") составляли военные - граничарские командиры. Среди 90 сербов, получивших титулы во время правления Марии Терезии, абсолютное большинство составляли офицеры. Только в одном 1751 г. в связи с реорганизацией Военной границы им было выписано около 50 дипломов203.

Составить впечатление об этом неординарном событии можно по рассказу уволенного из войска в 1751 г. капитана Арсения Юлинца - отца известного сербского просветителя Павла Юлиица. Объясняя в челобитной Екатерине II (1764 г.) мотивы своего желания перейти в российское подданство, он описал мытарства граничарских офицеров после расформирования Потисско-Поморишской крайны. Арсений сообщает, что состоял в войске с 1732 по 1750 г., "дослужась капитаном во время между цесарским двором и турками войны", не раз бывал в походах, был ранен, провел "всю кампанию против французов". После расформирования крайны "всем бывшим во оной офицерам, кои состояли от 740 до 750 году, даны в награждение шляхетства и для владения к содержанию и пропитанию по пристойным частям земли". Себя же Арсений чувствовал "с крайнею обидою": дворянский титул получил еще его отец в 1722 г. (тогда один из немногих), а полученный в награду участок земли ("один хутор") не мог обеспечить приличной жизни его многодетной семье. К тому же и его вскорости прошлось продать за 3 тыс. гульденов Венгерской палате. "Прийдя напоследок к содержанию себя в крайнее неимущество", А. Юли-нец, как и десятки его сослуживцев, "оставя дом, жену и прочую фамилию мою с двумя сынами моими принужденным себя нашел выход учинить во всероссийскую в. и. в-ва державу"204.

Среди сербских племичей встречались и представители чиновничества - служащие магистратов и жупанийской администрации. Для них дворянский титул открывал возможности для более быстрой карьеры, облегчал их интеграцию во властные структуры государства. В последние десятилетия XVIII в. к ним присоединились новые дворяне из числа купцов, которые фактически покупали себе звание. Пика этот процесс достиг в 80-е годы, когда в Банате шла широкая распродажа коморских земель и около 40 торговцев стали землевладельцами и дворянами. Впрочем, торговцам было мало пользы от дворянского диплома, и в дальнейшем эта практика не получила развития205.

Дворяне-сербы владели, как правило, небольшими имениями, которые редко превышали размер среднего крестьянского надела. Лишь немногие были собственниками целых сел; крупных латифундистов (если не считать митрополитов) вовсе не было, а некоторые и вообще не имели земли. Их экономическая роль была почти незаметной, а удельный вес в составе венгерского дворянства исчислялся долями процента. Так, в 1785 г. в Венгрии было приблизительно 75 тыс. дворянских семей о общим числом около 330 тыс. членов, тогда как всех сербов-племичей насчитывалось не более двух сотен206.

Будучи весьма малочисленными, сербские племичи до конца XVIII в. не играли хоть сколько-нибудь существенной роли в политической жизни сербского общества. Как более или менее заметная общественная сила они впервые проявили себя только во время работы Темишварского сабора 1790 г. Но и тогда дворянство выступает не в качестве отдельного сословия, а всего лишь привлекает внимание к деятельности нескольких своих представителей. Более того, на рубеже XVIII и XIX вв. начинается процесс интеграции племичей-сербов в состав единого феодального класса габсбургского государства, что неминуемо вело к разрыву с той этнической средой, из которой они вышли207.

Граничарские офицеры. Военное сословие к концу XVIII в. претерпело существенную эволюцию. Раньше население Военной границы представляло собой более-менее однородную массу воинов-крестьян и характеризовалась высокой социальной мобильностью. Отличившийся на ратном поприще солдат сравнительно легко мог выдвинуться и даже получить офицерское звание. Во второй половине столетия в связи с переносом основной тяжести граничарской службы с обороны на заграничные походы происходит довольно отчетливое деление населения Военной границы на воинов-профессионалов и цивильных жителей (крестьяне, ремесленники, торговцы), чье положение мало чем различалось с ситуацией в Провинциале.

Расслоение захватило и самих граничар: из военного сословия выделилась сравнительно узкая офицерская каста, произошло создание закрытого верхнего слоя граничар, в их среде все больше распространяется немецкий язык. В офицерские школы идут исключительно дети офицеров, родители стремятся устроить их после учебы в немецкое части и гарнизоны, что считалось необходимым условием для успешной военной карьеры208.

По образу жизни, общественным интересам и даже по языку сербские офицеры все больше отдалялись от рядовых солдат. В граничарских поселениях они были настоящими господами. Посетивший в 1804 г. Военную границу русский поэт и ученый A.C. Кайсаров записал в своем дневнике: "Офицер здесь все: и военный начальник и судья гражданский"209.

Сербские командиры были людьми достаточно состоятельными. Находящиеся у них в пользовании земельные участки на порядок превосходили средние крестьянские наделы и занимали десятки, а то и сотни гектаров210. Установленное еще в середине XVIII в. жалование офицерам граничарских формирований было весьма высоким: полковник ежегодно получал из казны 3000 фор., майор - 1500 фор., капитан - 240-300 фор.211 Сохранившиеся тексты завещаний некоторых сербских командиров среднего звена говорят о них как о людях, чья собственность оценивалась в тысячи форинтов212.

Формированию граничарской элиты, ее интеграции в состав австрийского правящего класса способствовало и награждение офицеров дворянскими титулами. Венскими властями всячески поощрялась германизация инонационального офицерства. Ее благотворное влияние, по словам И. Бартенштейна, заключалось в том, что у сербов "меньше стало грубости, а среди их офицеров найдется немало таких, которые по умению держать себя в свете нисколько не уступают другим во всем, что касается учтивости и изысканности манер"213.

В литературе не раз указывалось на засилье немцев в Военной границе, которые занимали почти исключительно все высшие должности, а местные уроженцы в лучшем случае заканчивали свою карьеру в чине капитана214. Такое утверждение применительно ко второй половине XVIII в. не совсем верно. Во-первых, по сообщению Ф. Таубе, немцы и венгры составляли не более половины от общего числа граничарских офицеров, к тому же, "при поступлении в полк они должны были выучить иллирский язык"215. Во-вторых, из среды сербов все больше стало выходить старших офицеров. Особенно этот процесс ускорился в последней трети столетия, когда сербам в 1763 г. удалось получить от Марии Терезии специальную резолюцию, которой запрещалось сдерживать продвижение по службе офицеров сербской народности"216. Именно в это время появились первые генералы из числа сербов - Михаил Микашинович и Евта Любибратич"217.

Вместе с тем можно согласиться с мнением С. Гавриловича, что в это время в Военной границе "политическая жизнь практически отсутствовала"218. Бывшее в прошлом достаточно активным социальным слоем сербское офицерство, частично германизированное, терявшее связи со своим народом, все больше утрачивало интерес к общесербским делам и проблемам. На первый план у него выходит стремление к успешной военной карьере, а также сохранение и приумножение тех привилегий, которыми оно пользовалось.

Гражданское сословие. Третьим, официально признанным в Австрии сословием сербского народа, чье представительство было закреплено на саборах, оставалось гражданство. Этот термин имел довольно широкое значение. К гражданскому сословию относили городское население, прежде всего торговцев и ремесленников; сельских жителей Провинциала, а также зародившуюся в конце рассматриваемого периода национальную интеллигенцию219.

Безусловное лидерство в этом конгломерате имел торгово-ремесленный слой. Выше уже приводились данные о росте городов и городского населения. К этому нужно добавить и то, что во второй половине XVIII в. неизмеримо увеличилась экономическая мощь горожан. Об этом свидетельствуют, в частности, опубликованные В. Стаичем данные: к концу века многие новосадчане располагали движимым и недвижимым имуществом, не уступающим по своим размерам собственности высшей иерархии и граничарских офицеров220.

Возрастание политической активности этой группы, помимо экономических причин, определялось и рядом других факторов. Широко развернувшийся во времена правления Марии Терезии процесс приобретения сербскими поселениями городского статуса предоставлял им новые права и возможности. Полноправное "бюргерство" относилось к привилегированной части населения: закон, в частности, запрещал применять по отношению к нему телесные наказания221.

Но еще большее значение для политического развития имела, на наш взгляд, та школа общественного самоуправления и самоорганизации, через которую прошли тысячи сербских ремесленников и купцов, участвуя в работе магистратов, других выборных и формируемых органов городского управления.

Постепенно добиваясь уравнивания своих прав с горожанами-католиками, сербы вступили с ними в открытую конкурентную борьбу и добились неплохих результатов, особенно в сфере торговли222. Эта борьба в условиях чужеземного государства неизбежно принимала национальный оттенок. Городское сословие становится главным носителем сербской национальной идеи и национального сопротивления, сталкиваясь на этом пути с заметно интегрировавшимися в общественно-политическую систему государства Габсбургов сербским духовенством и офицерством223.

Существование и развитие городов имело и еще одно немаловажное социальное последствие - появление сербской интеллигенции. Если в предшествующий период единственными образованными людьми среди сербов были представители духовенства, то к концу XVIII в., благодаря собственным светским школам, а также тем широким возможностям, которые предоставляли сербам образовательные учреждения Австрии, Венгрии, Германии и России, была сформирована заметная прослойка учителей, врачей, инженеров, адвокатов, представителей других творческих профессий224. Эти люди, весьма восприимчивые к прогрессивным западным влияниям, также включились в национально-политическое движение и со временем смогли даже занять в нем лидирующее положение.

На протяжении второй половины XVIII в. произошли существенные сдвиги, касавшиеся участия в общественно-политической жизни основной массы народа - сербского крестьянства. Сразу после Великого переселения 1690 г. и в течение первых десятилетий XVIII в. крестьянство, в лице представителей сельского самоуправления - кнезов и кметов, было одним из самых активных элементов общества, на равных участвующим в работе сербских представительных органов и влияющим на их решения. Такая, не вполне нормальная, ангажированность крестьянства объяснялась отчасти чрезвычайностью пережитых событий (переселение, несколько войн) и нестандартностью ситуации, в которой оказались сербские переселенцы (их разобщенность, неопределенность юридического статуса, наличие непривычной и даже чуждой культурно-национальной среды). По мере стабилизации положения, "привыкания" к новым условиям сербское крестьянство постепенно отходит от прямого участия в политической жизни.

Другая и, наверное, более значимая причина ослабления общественной активности сельского населения крылась уже в эволюции социальной структуры общества. Переселившиеся в Австрию сербы составляли более или менее однородную массу. Однако в течение следующего столетия они оказались подвержены далеко зашедшему процессу имущественного и социального расслоения. Сформировавшийся во второй половине XVIII в. слой богатых торговцев - выходцев из крестьянской среды, прежде всего из числа сельских кнезов и кметов - полностью взял на себя инициативу в политической жизни, монополизировав представительство на саборах от всего гражданского сословия225.

Сербские саборы середины и второй половины XVIII в. За время после Белградского мира и до конца столетия состоялось семь общенародных саборов (1744, 1748, 1749, 1769 ,1774, 1781, 1790 гг.). В основном сохранив преемственность с предшествующим периодом, этот представительный орган приобрел и некоторые новые черты. Прежде всего обращает на себя внимание заметная формализация этого института: с течением времени сложились определенные правила и традиции в его проведении, был создан детальный церемониал и разработан регламент заседаний.

Процедура созыва сабора начиналась с поручения дозволения на его проведение, что было исключительной прерогативой монарха226. В отличие от предшествующего этапа единственным основанием для созыва народного конгресса (Ыасюпа1со1^ге88) могла стать смерть карловицкого митрополита и необходимость выбора нового главы православной церкви в Австрии227. Вот почему периодичность саборов зависела, исключительно от состояния здоровья сербских архиепископов. Случалось, что они следовали один за другим с промежутком в несколько месяцев, а бывало, что не собирались десятилетиями, как например, в течение 46-летнего правления избранного в 1790 г. С.Стратимировича228. Отсутствие регулярности в проведении саборов отчасти компенсировалось собираемыми время от времени при митрополитах неофициальными встречами, на которых, помимо духовенства, присутствовали и "народные старейшины"229.

Государственный статус собранию сербских представителей придавало присутствие на нем специально назначаемых двором одного или более комиссаров (Сотпшзапеп). Первый из них обычно был генералом, что, по мнению Бартенштейна, придавало посланцу Вены дополнительный вес и было "мило сердцу" этого воинственного народа230.

Протокол сабора 1769 г. донес до нас описание торжественной встречи цесарского комиссара генерала Андрея Хадика 13 (24) апреля: "Навстречу ему из Карловцев вышел строй избранных всадников числом сто тридцать., за ними следовали экипажи, запряженные 2 и 6 лошадьми, в которых ехали господа штабс-офицеры, а в других экипажах господа епископы, в третьих же - депутаты от провинций". Встретив Хадика далеко за городскими стенами, кортеж, приветствуемый толпами по всему пути следования, въехал в город, причем въезд сопровождался пальбою из восьми "великих пушек", специально позаимствованных по сему случаю из гарнизона ближайшей крепости231.

Довольный встречей генерал назначил открытие сабора на 4 мая (по н. ст.) и утвердил соответствующий церемониал. В назначенный час все депутаты, построившись в две колонны и сопровождаемые целой ротой гра-ничар, явились за ним к отведенной ему резиденции. Далее многолюдная процессия двинулась к месту заседаний на новом митрополичьем подворье. Впереди на коляске ехал комиссар, по левую и правую руку шли пешими темишварский и славонский епископы, а за ними все депутаты и свита. У митрополичьей резиденции процессию приветствовали остальные епископы, после чего все прошли в залу, украшенную портретом Марии Терезии, и "цесарский комиссар занял свое место под балдахином, а депутаты расселись всякий на свой стул"232.

Из сохранившихся протоколов видно, что австрийский комиссар не просто присутствовал, но и фактически руководил всей работой саборов. Не только открытие, но и все другие заседания начинались с его выступления и постановки им вопросов, на которые должны были отвечать депутаты. Комиссар определял также порядок и регламент работы. Так, А.Хадик для заседаний отвел четыре дня в неделю (понедельник, среду, четверг и субботу) с 9 утра до 12, самое позднее до часу пополудни. Такой щадящий режим работы, дополняемый бесчисленными праздничными обедами и увеселениями, растягивал заседания депутатов на несколько недель, а то и месяцев. Запрещалось проводить какие-либо собрания до приезда комиссара либо в его отсутствие233. Последнее правило сербам удавалось, по крайней мере иногда, обходить234. Сербы были обязаны содержать комиссара и его свиту, да еще и выплачивать ему гонорар за труды. Тот же А.Хадик получил 4 тыс. форинтов из наследства умершего митрополита П.Ненадовича.235

Состав саборов и позиция депутатов. Во второй главе приводились подробные сведения о механизме комплектования депутатов сабора. Этот сложившийся еще в первой трети XVIII в. порядок с некоторыми модификациями сохриНялся з силе. Посланцы избирались по определенной квоте

Specification). Каждая епархия имела своих представителей, чье число зависело от ее величины, а сословная принадлежность определялась административным статусом входящих в нее территорий - Военной границы или Провинциала. На сабор 1744 г. было избрано 98 депутатов, из которых после проверки полномочий к работе были допущены 76, не считая владык. Сабор 1748 г. решил избирать в дальнейшем не более 70 посланцев. Наконец, на саборе 1749 г. утвердилась окончательная цифра - 75 депутатов: по 25 от духовного, военного и гражданского сословий, что редко в точности соблюдалось впоследствии. Посланцев выбирали по отдельным избирательным округам (жупаниям, протопопиям или полкам), причем епископы были избавлены от этой процедуры и участвовали в работе саборов "по должности" и сверх всяких квот236.

Для характеристики состава депутатов можно использовать три сохранившихся списка участников саборов 1749, 1769 и 1774 г. Анализ и сопоставление этих документов затрудняется тем, что сообщаемые в них сведения о депутатах носят фрагментарный характер. В одних случаях указывается должность, профессия или род занятий, в других - место жительства, в третьих - этническая принадлежность и т.п. Тем не менее эти списки позволяют проследить определенную эволюцию представительства на саборах по сравнению с предшествующим периодом.

Как видно из приведенной таблицы 2, заданная в середине века пропорция представительства от каждой из трех групп-сословий (25:25:25) в основном соблюдалась. Единственное исключение составляло стабильное превышение числа депутатов от духовенства за счет участия в работе саборов епископов православной церкви сверх установленного лимита. Однако гораздо важнее новые тенденции, произошедшие внутри каждой из групп.

Заключение

1 Споменици. 36. 3. С. 395-396.

2 ДимитрщевиЬ С. Гра^а за српску истори]у. // Спом. СКА. 1922. Бр. 53. С. 14.

ЗАВПРИ. Ф. 32. Оп. 1. 1761 г. Д. 7-а. Л. 168 об. А.Р. Воронцов - М.И. Воронцову, 29 августа (9 сентября) 1761 г.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Костяшов, Юрий Владимирович, 1997 год

1. Архив внешней политики Российской империи Ф. 2. Внутренние коллежские дела. Ф. 9. Дела о выездах иностранцев в Россию. Ф. 15. Приказные дела новых лет. Ф. 32. Сношения России с Австрией. Ф. 33. Венская миссия.

2. Ф. 86. Сношения России с Сербией и Славонией.

3. Российский государственный архив древних актов Ф. 10. Кабинет Екатерины II. Ф. 15. Госархив. Дипломатический отдел. Ф. 20. Госархив. Дела военные. Ф. 32. Сношения России с Австрией. Ф. 86. Сношения России с Сербией. Ф. 248. Сенат и его учреждения.

4. Российский государственный военно-исторический архив Ф. 10. Гусарское повытье Канцелярии Военной коллегии.

5. Архив Српске Академ^е наука и уметности (Сремски Карловци) Ф. В. Бивши Патрщаршеско-Митрополитски архив. Дворана III. Кутите 1-8.

6. Архив My3eja Српске православие цркве (Београд) Ф. Заоставштина Радослава ГрэдиЬа.1. Опубликованные источники

7. Автобиографща Саве Текел^е // Летопис МС. 1877. Юь. 119. С. 1-81; Кн>. 120. С. 1-96.

8. Акта сабора народа Србског у Темишвару године 1790 држаног и царска решегьа. Земун, 1861.

9. Архи)ере.)ско-народни договор 1742 // Сриски Сион. 1904. Бр. 6. С. 136-138.

10. Бачка епархща. 1724-1732 и 1773 //Архив ИСПКМ. 1911.Бр.2.С.23-31.

11. Белешке доктора Брауна из српских земальа од године 1669 // Спом. СКА. 1891. Бр. 9. С. 30-45.

12. Белешке о ратован»у с Турцима 1716 и 1717 // ГИДНС. 1935. Кн>. 8. Св. 1.С. 113-115.

13. Београд и Србща у документима Архиве Земунског магистрата од 1739 до 1804. Београд, 1973. Юь. 1.

14. Бигамща и полигамща код Срба // Летопис МС. 1909. Кн. 256. С. 3043; Юь. 257. С. 49-66.

15. Благодаран народ! //Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 23-24. С. 353-361.

16. Браун Е. Општи опис Угарске 1669 // ГИДНС. 1932. Юь. 6. Св. 3. С. 334-351.

17. Брачни нереди из прве половине 18 века // ГИДНС. 1928. Юь. 1. Св. 1. С. 122-124.

18. Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Государственном архиве МИД. 1744-1764 годы. СПб., 1871. Т. 1.

19. Верховна достоинства восточне православие цркве у Австрийском Царству // Летопис МС. 1829. Юь. 16. С. 1-2; Юь. 18. С. 1-3.

20. За. ВеселиновиЧ Р. Прилог проучававьу Крушчичке буне 1808 године // ЗИ. 1970. Бр. 2. С. 108-110

21. ВитковиЬ Г. Извепшу И ГСУД. 1870. Юь. 28 (11). С. 449-490.

22. ВитковиЧ Г. Извешга^ профессора Г. ВитковиЧа // Летопис МС. 1872. Кн. 113. С. 135-229.

23. ВитковиЧ Г. Нови подаци за исторщу српских пресел>еника у Угар-ску//ГСУД. 1872. Кн,. 36. С. 1-57.

24. Витковий Г. Споменици из будимског и пештанског архива. Збирке 1-4 // ГСУД. Други одельак. Београд, 1873-1875. Кн,. 3-6.

25. Воинствена времена // ГСУД. 1871. Кеь. 29 (12). С. 681.

26. Второе Запустение Србще. Афанасия Диакона Сербина // Спом. СКА. 1890. Бр. 5. С. 21-38.

27. Гаврилович С. Банатски урбар // ЗДН. 1963. Бр. 34. С. 75-91.

28. Гаврилович С. Вести из офчког летописа о Србиди (1762-1844) // ИЧ. 1989. Бр. 36. С. 191-193.

29. Гаврилович С. Гра!)а за истор^у Во^не границе у XVIII веку. Београд, 1989.

30. Гаврилович С. Гра1)а за истори|у трговине Босне и Србще са Ау-стрщом // ЗДН. 1966. Бр. 44. С. 91-119.

31. Гаврилович С. Гра1)а о Срему и аеговим везама са Србвдом 18041815. Сремски Карловци, 1965.

32. Гаврилович С. Две вести о Србщи и Балкану из друге половине XVIII века // ИЧ. 1972. Бр. 19. С. 277-279.

33. Гаврилович С. Документа Карловачког архива о Крушчичко^ буни 1808 године// ЗДН. 1956. Бр. 12. С. 76-87.

34. Гаврилович С. Епископ Досиф Путник о стан>у сел,аштва у Славонии 1808 године //ЗИ. 1971. Бр. 3. С. 109-111.

35. Гаврилович С. Извеигщ коморског саветника Г.И. Еберла о Славонии и Срему прве половине XVIII века // ЗИ. 1980. Бр. 22. С. 111-131.

36. ГавриловивиЧ С. Извори за исторщу Словака у Во^водини до средине XIX века // ЗИ. 1970. Бр. 2. С. 164-167.

37. Гаврилович С. Извори о Србима у Угарс^ с кра.а XVII и почет-ком XVIII века. Београд, 1990. Кн>. II.

38. Гаврилович С. Дед но сведочеве о бунама у Хрватс^ и Славонии 1751 и 1755 године//ЗИ. 1985. Бр. 31. С. 51-53.

39. Гаврилович С. Наредбе команде Ша^ашког баталюна из области друштвеног и привредног живота // ЗИ. 1983. Бр. 28. С. 142-148.

40. Гаврилович С. Нова акта о буни Пере Сегединца 1735 // ЗДН. 1968 Бр. 50. С. 143-149.

41. Гаврилович С. Основни граничарски закон из 1807 године // ЗИ. 1988. Бр. 38. с. 139-176.

42. Гаврилович С. Подаци о буни Пере Сегединца 1735 године // ЗИ. 1985. Бр. 32. С. 143-156.

43. Гаврилович С. Православна црква према сел>ачкоз буни у Славонии 1742/3 // ЗДН. 1958. Бр. 21. С. 73-88.

44. Гаврилович С. Преводи турских фирмана за регулисаве односа са Аустрщом у дру^ половини XVIII и почетком XIX века // Мешовита гра!)а. 1989. Кн>. 19. С. 51-72.

45. Гаврилович С. Представке Срба-кра.ишника из Банске крайне (1733) и карловачког генералата (1735) // ИЧ. 1975. Бр. 22. С. 233-237.

46. Гаврилович С. Пресуда из 1748 због покупка емигрирава у Турску //ЗИ. 1984. Бр. 29. С. 131-132.

47. Гаврилович С. Привилегща Потиског диштрикта из 1751 године // ЗИ. 1973. Бр. 7. С. 119-123.

48. Гаврилович С. Расправа у Бечу 1737 о друштвено-економским од-носима у Славонии и Срему // ЗИ. 1981. Бр. 23. С. 89-103.

49. Гаврилович С. Сведочанства о биткама код Ирига и Петроваради-на 1716 године //ИЧ. 1974. Бр. 21. С. 252-254.

50. Гаврилович С. Сведочанства о улози православног свештенства о бунама у Славонии средином XVIII века // ИЧ. 1987. Бр. 34. С. 179-185.

51. Гаврилович С. Статистички подаци о Србима Сремске архидщецезе 1800-1820 године// ЗИ. 1972. Бр. 6. С. 130-140.

52. Гаврилович С. Три прилога из исторще насел>а земунског власте-линства (1718-1745) // ЗДН. 1961. Бр. 28. С. 121-129.

53. Гаврилович С. Хроника о Србима у Бело. Цркви ХУШ-Х1Х века // ЗИ. 1970. Бр. 2. С. 92-95.

54. Гаврилович С., ЛакшиЧ И. Гра1)а за привредну и друштвену исто-рщу Бачке у XVIII веку. Београд, 1986.

55. Гаврилович С., ДакшиЧ И. Гра1)а о балканским трговцима у Угар-ско. ХУШ века. Београд, 1985.

56. Гаврилович С., ЛакшиЧ И. Гра1)а о православним црквама Карло-вачке митрополще XVIII века. Београд, 1981.

57. Гаврилович С., ДакшиЧ И. Извори о Србима у Угарско. с кра]а XVII и почетком XVIII века. Београд, 1987. Кн. 1.

58. Где .е била резиденции а Архиепископа-Митрополита од смрти Ар-сенща Црно]евиЧа до 1713? // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 7 и 8. С. 122-125.

59. Годишни трошак митрополита београдско-карловачког ВиЧентауа ДовановиЧа на званичнике, учител>е и послужител>е // Архив ИСПКМ. 1914. Бр. 3. С. 279-285.

60. Градьа за повестницу сербску // Летопис МС. 1843-1847. Кн. 60-67, 70-77.

61. Гра!)а за историку Београда од 1717 до 1739. Београд, 1958. Кн.1.

62. Гра1)а за исторщу Пакрачког владичанства // Богословски гласник. 1906. Бр. 9. С. 231-281.

63. Гра^а за исторщу српске трговине и индустрще // Спом. СКА. 1926 Бр. 66. С. 123-212.

64. Гра1)а за истори.у штампарща у Срба // Летопис МС. 1875. Кн. 117. С. 122-134.

65. Гра1)а о бунама у Банщи од кра.а XVII до половине XVIII века // Мешовита гра!}а. 1983. Кн. 11. С. 7-38.

66. Грамата Висариона Павловича, бачког владике за парохе // Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 7 и 8. С. 116-118.

67. Грамота митрополита београдског М. Петровича за владику В. ДимитрщевиЧа // Српски Сион. 1904. Бр. 20. С. 586-587.

68. Грамоте митрополитске и патрщаршке // Српски Сион. 1905. Бр. 18. С. 556-560.

69. Григорович-Барский В.Г. Странствия В.Г. Григоровича-Барского по святым местам Востока. 1723-1727. СПб., 1885. Ч. 1.

70. Дабий B.C. Представке, жалбе и тужбе кра^шника Банске крайне из прве половине XVIII века // Мешовита rpalja. 1977. Ка. 5. С. 19-52.

71. Дабий B.C. Сеаске градске повластице из 1727 године // Мешовита rpalja. 1989. Ка. 19. С. 45-50.

72. Дванаест писма руских владалаца српским манастирима // Стари-нар новогреда. 1911. Св. 1. С. 1-26.

73. Два писма барона Николе neja4eBHfta // Српски Сион. 1907. Бр. 29. С. 455-456.

74. Два писма ковинског игумана-проигомана // Српски Сион. 1906. Бр. 1.С. 22; Бр. 2. С. 42.

75. Два писма патриарха Apcemija III Црно.евиЙа // Српски Сион. 1906. Бр. 3. С. 73-75; Бр. 4. С. 113-117.

76. Два писма хилендарских калуфера манастиру Ораховици // Стари-нар. 1887. Година IV. Бр. 1. С. 6-10.

77. Два прилога из године 1727 за повесницу Српског народа // Лето-писМС. 1880. Ка.123.С. 99-111; Ка.124. С.153-156; 1881. Ка.125.С.110-130.

78. Две старе син^ел^е // Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 2. С. 162-164.

79. Деклараториюм Иллирикум //Летопис MC. 1856. Ка. 93.4.1.С. 1-62.

80. Димитр^евиЙ С. Гра^а за српску исторщу из руских архива и библиотека//Спом. СКА. 1922. Бр. 53. С. 1-329.

81. Дипломатическая переписка Екатерины II. Ч. 1-9. 1762-1777 // Сб. РИО. СПб., 1885-1914. Т. 48, 51, 57, 67, 87, 118, 135, 145.

82. Дипломе Георгию II Бранковичу, деспоту, от бл. памяти императора Леополда I дароване // Летопис МС. 1842. Юеь. 58. С. 109-127.

83. Дипломе Леополда I от године 1696 патриарху Арсению Чарновичу // Летопис МС. 1841. Кн,. 55. С. 102-113.

84. Дневник егзарха Вийентада 1овановиЬа во!)ен у Бечу од 21 фебруара 1722 до 20 jyниja 1723 //Архив ИСПКМ. 1914. Бр. 1. С. 68-76.

85. Договор и заюьучак спрских народних старешина и првака у Бео-граду 1733//ГСУД. 1891. Кн,. 72. С. 201-210.

86. Дозвола за држшье народног сабора 1749 // Српски Сион. 1906. Бр. 16. С. 442-443.

87. Документа ко.)и се тичу односа измену српске цркве и Русине у XVI веку//Спом. СКА. 1903. Бр. 39. С. 16-42.

88. Документа о бачко-банатским миграцщама 1719-1725 године // ЗИ. 1972. Бр. 6. С. 105-116.

89. Досити.е НиколиЬ, владика вал,евски // Гласник српске православие патрщарпще. 1921. Бр. 23. С. 392-395; Бр. 24. С. 421-424.

90. Дужности и права двор.ана и дворских сужител>а за време митрополита Мо^а Петровича // Српски Сион. 1907. Бр. 27. С. 417-421; Бр. 29. С. 452-454.

91. Дужности и права народно-митрополитских секретара // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 3 и 4. С. 47-48.

92. Екстракт привилегия народу српском дарованы // Летопис МС. 1855. Кн,. 92. С. 56-69.

93. Енглез Деремща Миле у свозим путним белешкама 1736 о Хрватскоз, "Рашанима" и Ма^арима //ГИДНС. 1935. Кн,. 8. Св. 1. С. 99-101.

94. Животопис Викентща ИовановиЧа митрополита // Беседа. 1869. Бр. 17. С. 272.

95. Животопис митрополита Мо.^а Петровича // Беседа. 1869. Бр. 16. С. 255-256.

96. Заклетва .еро1)акона, оди су оддазили на страну на науку // ГИДНС. 1930. Ка.З. Св. 3. С. 466-468.

97. Заклетва митрополита Софрониа Подгоричанина // Беседа. 1869. Бр. 14. С. 223-224.

98. Заклятва архиепископа Исаи Антоновича 26 августа 1748 // Беседа. 1870. Бр. 12. С. 191-192.

99. Заюьучак народног сабора 1748 о администрации Висариона Павловича // Српски Сион. 1906. Бр. 13. С. 375-376.

100. Заузиман>е митрополита ВиЧентаца 1овановиЧа за ослобо^еае капе-тана Пере Сегединца // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 5 и 6. С. 69-70.

101. Збирка докумената из прошлости барааских Срба XVII и XVIII века//Спом. СКА. 1936. Бр. 84.

102. ЗелиЧ Г. Жити^е Герасима ЗелиЧа. Св. 1-3 // Српска квьижевна задруга. Београд, 1897. Кн>. 36; 1898. Кн>. 44; 1900. Кеь. 58.

103. Игуман сланички Теодор и кувеждински Нектарине // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 7 и 8. С. 133-135.

104. Изборни сабор 1713 и попис села у Срему што су потпадала под београдског митрополита од 1699-1719 // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 3 и 4. С. 40-46.

105. Извеш^ ВиЧенти)а СтефановиЧа, архи^акона од 15 Септембра 1733 до 3 Децембра 1734//Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 1. С. 1-41.

106. Извенгщ дворског во^еног саветника Христофора Игната о предузетом избору митрополита Иса^е ЪаковиЧа године 1708 // Беседа. 1869. Бр. 11. С. 172-176; Бр. 12. С. 188-192; Бр. 13. С. 202-208.

107. Извенгщ Максима РадковиЧа ексарха од 1733 // ГСУД. 1884. Кеь. 56. С. 117-327.

108. Извод из привилеоца даних српском народу од римских императора // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 5 и 6. С. 86-90.

109. Из HCTopnje Пепке патрщаршще после ApceHHja III // Браство. 1938. Бр. 29. С. 20-25.

110. Из летописа 1ероманаха Стефана даскала Раваничанина // Спом. СКА. 1892. Бр. 19. С. 64-70.

111. Из споменика будимских и пештанских // Летопис MC. 1926. Кн>. 310. Св. 2-3. С. 474-476.

112. Интимат Угарског дворског веЬа православном митрополиту о поло;я^у свештенства // Летопис MC. 1832. Ka. 29. С. 131-134.

113. Исторщски споменици српски // ГСУД. 1892. Кн,. 73. С. 262-341.

114. Истрин В.М. Русские путешественники по славянским землям в начале XIX века // ЖМНП. 1912. Новая серия. Ч. 41. № 9. Отд. 2. С. 78-109.

115. Иштваний Ж. Гра1)а о jeBpejcKHM занатппцама и трговцима у Benoj Цркви у XIX веку // ЗИ. 1986. Бр. 40. С. 115-126.113. 1акшип И., .Теней К. Гра!)а за историку Срба у Угарског после Се-обе 1690 године//Спом. САНУ. 1981. Бр. 122. С. 92-141.

116. ДакшиЬ М. О Випентщу Ловановипу / Прилози за исторщу митро-политстваму 1731-1737. Нови Сад, 1900.

117. Кад je инсталисан Mojcnje Петровип // Архив ИСПКМ. 1912.Бр. 7 и 8. С. 97-100.

118. Каквих je било некад калуфера! // Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 5 и 6. С. 83-84.

119. Како се поступало са српским молбама на двору hecapa ав-CTpnjcKor посл>едне године живота патриарха Арсенща / Од Р. Гру)ипа // КньигеМС. 1906. Кн,. 18.

120. Како су подизале бракоразводне парнице у npBoj половини XVIII века // ГИДНС. 1929. Кв. 5. Св. 1. С. 94-95.

121. Калиник патриарх Ипекски митрополиту карловачком Софронщу Подгоричанину//Беседа. 1869. Бр. 15. С. 238-239.

122. Ко je поставл>ао администраторе митрополще Карловачке од 1707-1912?//Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 3 и 4. С. 33-48.

123. Колико je потрошено на београдску Арх.-Митрополитску рези-денщду?// Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 1. С. 85.

124. Контракт са Досифом ДамбрековиЧем, депутатом народним // Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 5 и 6. С. 79.

125. Кореспонденцща Ивана Саског са митрополитом MojcnjeM Петровичем //Годишница НЧ. 1922. Кв. 35. С. 102-109.

126. Кореспонденцеда митрополита Павла НенадовиЧа из Беча 1762, 1763 и 1764 са началним протом карловачком Дефтимэдем Радосавл>евиЧем //Спом. СКА. 1925. Бр. 62. С. 95-117.

127. Кореспонденщца патриарха Арсешца ДовановиЧа Шакабенте из Беча од 7 фебруара до 5 Maja 1741 // Српски Сион. 1907. Бр. 22. С. 342-346; Бр. 23. С. 362-365; Бр. 24-25. С. 393-396; Бр. 26. С. 409-411.

128. Манастир Грабовац // Летопис MC. 1882. Кв. 126. С. 26-38; Кв. 127. С. 58-79; Кв. 128. С. 76-96.

129. Манифест митрополита београдско-карловачког ВиЧентща Дова-новиЧа од 7 новембра 1736 //Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 1. С. 61-65.

130. Мемориал саборни кои je дат от христиан на сабору 10 майя 1713 у Карловци // Беседа. 1869. Бр. 17. С. 387-388.

131. Мемориал митрополита Павла НенадовиЧа од 24 Maja 1750 // Српски Сион. 1893. Бр. 14. С. 400-403.

132. Митрополит ВиЧентще ДовановиЧ и владика бачки Висарион Павлович//Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 4. С. 312-314.

133. Mojcnje Петрович, митрополит београдски. 1713-1730 // Спом. СКА. 1898. Бр. 34. С. 81-200.

134. Молба гргетешких калуфера да им се допусти купити милостиау за манастир //Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 7 и 8. С. 135-137.

135. Молба обштине Вуковарске//Летопис МС. 1857. Кн. 96. С.83-103.

136. Молба Срба Темишварском сабору // ГСУД. 1866. Кн. 20. С. 4249.

137. Монашка правила Викештда ИоановиЬа од 17 марта 1733 // Беседа. 1870. Бр. 2. С. 32; Бр. 3. С. 47-48; Бр. 4. С. 63-64; Бр. 5. С. 78-80; Бр. 6. С. 95-96.

138. Надеждин Н. Записка о путешествии по Южно-Славянским странам //ЖМНП. 1842. Ч. 34. № 4-6. С. 87-106.

139. Назначение Депутирца у народном сабору године 1769 // Летопис МС. 1829. Кн. 16. С. 1-4.

140. Назначение избрания и смерти Сербски Архиепископа и Митрополита//Летопис МС. 1826. Ка. 5. С. 13-19.

141. Назначение Сербски Епископа по владением Август. Дома Аустриског//Летопис МС. 1826. Кн>. 6. С. 9-16.

142. Неколико српских споменика//Спом. СКА. 1892. Бр.15. С. 1-40.

143. Непокретно имаае митрополще београдске у Београду 1730 // Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 13-14. С. 209.

144. Нешто из прошлости вароши Бае // Летопис МС. 1861. Кн. 103. С. 131-135.

145. НоваковиЬ С. Из хронике деспота Ъур1)а БранковиЬа // ГСУД. 1872. Бр. 33. С. 135-190.

146. Оддомак рукописа Саве Текелие / О канцелариш србской у Бечу // Летопис МС. 1862. Кн. 103. С. 144-150.

147. Одноша;щ светогорских и других манастира са митрополитима карловачким // Спом. СКА. 1913. Бр. 51. С. 43-69.

148. Одноша. митрополита В. ЛовановиЬа спрам коаедутора Н. Димит-рщевиЬа//Српски Сион. 1904. Бр. 17. С. 501-503; Бр. 18. С. 525-528.

149. О КолониЧево. аквдди // Богословски гласник. 1910. Бр. 18.

150. Око сабора у Карловцима 1715 // ГИДНС. 1930. Ка. 3. Св. 3. С. 463-464.

151. О народном сабору у манастиру Хопову 1721 године // Српски Сион. 1904. Бр. 2. С. 44-50.

152. О отацбини и презимену Apcemija III српског патрщарха // Српски Сион. 1893. Бр. 16. С. 464-465.

153. Описание документов и дел, хранящихся в Архиве Святейшего Синода. СПб., 1869. Т. 2. Ч. 1.

154. Описание живота Саве Текелще. Београд, 1966.

155. Описание рукописей, хранящихся в Архиве Св. Правительствующего Синода. СПб., 1904-1910. Т. 1-3.

156. Описание свию Архиепископа и Патриарха српски // Летопис MC. 1831. Ка. 25. С. 13-17.

157. Описание Турецкой империи составленное русским, бывшим в плену у турок во второй половине XVII в. // Православный палестинский сборник. СПб., 1890. T. X. Вып. 3. С. 1-44.

158. Опис турских области и у аима хришЬанских народа, а нарочито народа српскога, саставл>ен године 1771 // Спом. СКА. 1891. Бр. 10. С. 4366.

159. О приликама у Банату после слома осмашпуске власти (1716-1718) //Мешовита гра^а. 1974. Ка. 3. С. 7-40.

160. Орфелин 3. Представка Mapnjn Терезой // 3KJ. 1971. Бр. 19. Св. 1. С. 70-129; Св. 2. С. 236-288; Бр. 20. Св. 1. С. 92-153.

161. Очевици о Велико^ сеоби Срба. Крушевац, 1990.

162. Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. СПб., 1864-1869. Т. 7-9.

163. Пециаачки С. Дворска комора о Банату у 1716 години // Спом. САНУ. 1981. Бр. 122. С. 143-149.

164. Пециаачки С. Извенту о Банату и Браничеву из 1721 године // ЗИ. 1981. Бр. 23. С. 79-87.

165. Пецивачки С. Подаци о насельима бечкеречког дистрикта у 17291731 годинама // ЗИ. 1974. Бр. 9. С. 88-93.

166. Писма ВиЧентща ПоповиЧа мирополита сриског // Глас Истине. 1889. Бр. 9. С. 141-142.

167. Писма владике Данила, патрщарха Арсени.а IV, митрополита Павла НенадовиЧа. // Спом. СКА. 1865. Бр. 17.

168. Писма Максима Суворова руско-српског учител>а и митрополита Мо^а Петровича // Спом. СКА. 1910. Бр. 49. С. 74-95.

169. Писма манастирских наепуател>а Архиепископу-Митрополиту ВиЧентщу ПоповиЧу//Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 15 и 16. С. 247-251.

170. Писма пеЧских патриарха из другог и треЧег деценща XVIII века // Спом. СКА. 1913.Бр. 51. С. 105-145.

171. Писма принца Кантакузена // Русский архив. 1863. С. 357-362.

172. Писменни споменицы // Летопис МС. 1848. Кн>. 80. С. 63-68.

173. Писмо иришких кметова о битки на Иришком шанцу // Глас Истине. 1887. Бр. 13. С. 203-205.

174. Писмо Исайе ЪаковиЧа Адаму Фелдварию и Србской обштини коморанской // Беседа. 1868. Бр. 3. С. 23.

175. Писмо Иса)е ЪаковиЧа од 15 новембра 1707 // Српски Сион. 1907. Бр. 17. С. 267-268.

176. Писмо Калиника патриарха Ипекского митрополиту Карловач-ком Софронию Подгорчанину // Беседа. 1869. Бр. 15. С. 238-239.

177. Писмо митрополита Моисея Петровитьа од 1730 // Летопис МС. 1844. Кн,. 65. С. 96-98.

178. Писмо пуковника Мо^ща РашковиЧа // Глас Истине. 1888. Бр. 6. С. 89.

179. Писмо митрополита С. Подгоричанина будимском владики В. ПоповиЧу//Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 12. С. 1-4.

180. Писмо Стефана Л>убибратиЧа, владике коста^ичког од 8 августа 1730 //Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 13 и 14. С. 222-223.

181. Писмо хилендарских калуфера митрополиту београдском Mojcnjy ПетровиЬу//Глас Истине. 1889. Бр. 10. С. 157-158.

182. Пишчевич С.С. Известие о похождении Симеона Степановича Пишчевича 1731-1785. М., 1883.

183. Подаци из Фрушкогорских манастира // Спом. СКА. 1892. Бр. 19. С. 41-61.

184. Подаци о граничарским школама у Банату у 1795/6 школен^ го-дини // Спом. САНУ. 1981. Бр. 122. С. 151-168.

185. Политические и и культурные отношения России с югославянски-ми землями в XVIII в. М.: Наука, 1984.

186. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830-1842. Т. 13, 15, 16 и др.

187. Полномоштие / Старине српске // Глас Истине. 1885. Бр. 7. С. 5455.

188. Попис села и 6poj куЧа и душа // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 11 и 12. С. 163-166.

189. ПоповиЧ В. Прилози историки наше трговине у XVIII веку. Српско-аустриска трговина//ЖЧ. 1938. № 1-2. С. 95-101.

190. ПоповиЧ Д-J., Сечански Ж. Гра^а за исторщу населъа у Во^водини од 1695 до 1796 // Посебна издааа Истор^ског друштва у Новом Саду. 1936. Квь. 4.

191. ПоповиЧ К. Статистички подаци о CpeMCKoj enapxnjn у 1750-1751 години // ЗДН. 1956. Бр. 15. С. 80-82.

192. Последае писмо митрополита Mojcnja ПетровиЧа // Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 1. С. 91-92.

193. Потврдне дипломе за митрополита В. ПетровиЧа // Српски Сион. 1906. Бр. 13. С. 355-359.

194. Правила В. Ивановича митрополита за семинаристе // Српски Сион. 1905. Бр. 3. С. 84-86.

195. Правила епископа Висариона Павловича // Беседа. 1868. Бр. 21. С. 168; Бр. 22. С. 175; Бр. 23. С. 184; Бр. 24. С. 192; Бр. 25. С. 199; Бр. 26. С.208; Бр. 27. С. 215; Бр. 28. С. 224; Бр. 29. С. 231-232; Бр. 30. С. 240; Бр. 31. С. 246-247.

196. Правила за калуфере//Српски Сион. 1905. Бр. 15. С. 8-9.

197. Правила за протопрезвиторе // Српски Сион. 1903. Бр. 13. С. 266267.

198. Први изборни сабор у манастиру Крушедолу 6 (18) jaHyapa 1708 године//Беседа. 1869. Бр. 10. С. 155-160.

199. Препис заповести iuTojy je Високославни дворски Bojemi савет из-дао командантима у Осеку. // Беседа. 1869. Бр. 9. С. 143-144.

200. Привилегии чрез блажения императора Леополда, Иосифа и Ка-рола Шестаго. такожде Марию Терезию славному народу илирико-расцианскому. дарования и подтверждена дне 24 априла лета 1743. Беч, 1745.

201. Приложак историки српског народа у Угарско. // Богословски гласник. 1910. Бр. 17. С. 17-25.

202. Прилози за исторщу архиепископа и епископа у митрополии Карловачко^ //Летопис MC. 1899. Ka. 198. Св. 2. С. 98-122; Ка. 199. Св. 3. С. 119-134.

203. Прилози за исторщу народног сабора 1744 // Српски Сион. 1906. Бр. 15. С. 413-416.

204. Прилози за исторщу Срба у AycTpo-YrapcKoj у доба патрщарха пейског Арсенща III U,pHojeBHña // Спом. СКА. 1913. Бр. 51. С. 16-42.

205. Прилози за исторщу Срба у yrapcKoj у XVI, XVII и XVIII веку / Од J. РадониНа // КМС. 1908. Ка. 25 и 26.

206. Прилози за исторщу Србще у доба аустрщске окупацще 1718-1739 // Спом. СКА. 1914. Бр. 52. С. 84-206.

207. Прилози за исторщу српских школа у npBoj половини XVIII века // Спом. СКА. 1910. Бр. 49. С. 99-143.

208. Прилози исписати из митрополитско-народне архиве у Карловци-ма // Спом. СКА. 1898. Бр. 33. С. 37-45.

209. Прилози о економском ставу у YrapcKoj и у нашем народу // КМС. 1908. Бр. 23.

210. Прилошци за историку однон^а карловачких митрополита и епископа са Истоком и Св. Гором // Спом. СКА. 1913. Бр. 51. С. 95-104.

211. Прилошци и гра!)а за повеет о српским манастирима // Старинар. Година V. 1888. Св. 2. С. 41-50.

212. Протокол о пленипотенщда св.'ашчених и мирских депутиртов, что на сабор приходили л>ета 1735 // Летопис MC. 1891. Кв. 165. С. 20-55.

213. Пункты депутиртов в Карловце, 26 августа 1748 // Беседа. 1870. Бр. 13. С. 206-207; Бр. 14. С. 223-224.

214. Путевые письма Измаила Ивановича Срезневского из славянских земель. 1839-1842. СПб., 1895.

215. Путешествие А.И. Тургенева и A.C. Кайсарова по славянским землям // Архив братьев Тургеневых. Пг., 1915. Вып. 4.

216. Путничке белешке о Балканском полуострову XVII и XVIII века // ГНЧ. 1897. Кв. 17. С. 72-165.

217. Путоваве патрщарха Арсенща III L.,pHojeBHfra у Хрватску // Српски Сион. 1906. Бр. 14. С. 385-391.

218. Раич Й. Прибавлеше содержащее важная письменная доказательства к изясненпо исторш славянских народов. Вена, 1795.

219. РадониЬ J. Гра1)а за исторщу буне Пере Сегединца // Спом. СКА. 1923. Бр. 59. С. 1-59.

220. РадониЬ J., Костив М. Српске привилегоде од 1690 до 1792. Бео-град, 1954.

221. РадусиновиЬ М. Двще Bjecra у pycKoj штампи о бици код Петро-варадина 1716 године // ЗИ. 1984. Бр. 30. С. 99-101.

222. РадусиновиЧ М. Запис Павла А. Левашова о Cp6njn 1771 године // ИГ. 1986. Бр. 1.С. 133-140.

223. Различита стара Србска писма // Летопис MC. 1862. Кв. 103. С. 111; Кв. 104. С. 1-20; 1863. Кв. 105. С. 54-61.

224. PajKOBHh Т). Гра^а за исторщу штампарща у Срба. Нови Сад, 1860.

225. PajKOBHb Ъ. Српски народни сабор 1769 у Карловцима // Летопис МС. 1872. Кн. 114. С. 151-202.

226. Руварац Д. Диаридум Српског Темишварског сабора од 1790. Сремски Карловци, 1914.

227. Руварац Д. Српски народни сабор одржан 1774 у Карловцима // Спом. СКА. 1929. Бр. 69. С. 1-15.

228. Свечан поздрав пейком патрщарху ApceHHjy IV приликом иегова доласка у Београд 1737 // Богословски гласник. 1906. Бр. 9. С. 60-63.

229. Сенатский архив. СПб., 1903-1913. Т. 10-11, 13-15.

230. Сербскшя новины повседневный. 1791-1792. Нови Сад, 1963. Т. 1-2.

231. Сербы в Киеве (1753-1754) // Киевская старина. 1885. № 2. С. 381385; №7. С. 505-511.

232. Син^ел^а митрополита кир Моисеиа // Беседа. 1870. Бр. 10. С. 159-160.

233. Сказанше о житш преосвяштених Арх1епископов всея С ер бек ¿я и Поморская земли // Гласник Друштва србске словесности. Београд, 1854. Бр. 6. С. 25-87.

234. Слово, говоренное. епископа темишварского П. Петровича 1790 22 августа в Темишваре // Летопис МС. 1857. Кн. 95. С. 88-90.

235. Слово, коим генерал А. Хадик депутирце народне у конгрессу Карловачком 1769 поздравио //Летопис МС. 1829. Кн. 17. С. 51-64.

236. Спомени Србски // Летопис МС. 1841. Кн,. 54. С. 122-145.

237. Споменице о узеЬу Београда од Турака године 1688, 1717 и 1789 // Старинар. 1884. Година I. Св. 1. С. 20-31; Св. 2. С. 64-68; Св. 3. С. 105-110.

238. Споменице о укидаау ПеЬске патрщарицце // Богословски гласник. 1909. Бр. 16. С. 6.

239. Споменици Срба у YrapcKoj, Хрватско. и Славohhjи током XVII и XVIII столеНа // KMC. 1910. Бр. 35 и 36.

240. Србска стара писма//Летопис МС. 1871. Кн. 112. С. 154-171.

241. Србски споменицы // Летопис МС. 1854. Кн. 90. С. 68-82; 1855. Кн. 91. С. 112-141.

242. Србулъски прщевод знамените привилегий цара Леополда I // Глас Истине. 1888. Бр. 10. С. 152-154.

243. Српске привилегще и правице од 1690-1748 // Српски Сион. 1907. Бр. 27. С. 426-428; Бр. 28. С. 437-442; Бр. 32-33. С. 497-501.

244. Српске старине // Глас Истине. 1886. Бр. 3. С. 43-44.

245. Српске старине из архива манастира Бездина // Глас Истине. 1890. Бр. 11. С. 172-174; Бр. 12. С. 187-190; Бр. 13. С. 204-205.

246. Српски народни сабор месеца м^а 1730 у Београду // Летопис МС. 1872. Ка. 113. С. 294-309.

247. Сщий В. Гра^а за културну исторэду Новог Сада. Нови Сад, 1947. Кн>. 1; 1951. Квь. 2.

248. СщиЬ В. Гра1)а за политичку историку Новог Сада. Нови Сад, 1951.

249. Стаае у }енопол,ско-арадс^ епархщи 1732 // Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 15 и 16. С. 252-256.

250. Стара писма ко}& се односи на исторщу српске православие цркве // Српски Сион. 1899. Бр. 40. С. 646-648.

251. Старине из живота наше цркве, школе и народа // Беседа. 1868. Бр. 1. С. 7-8; Бр. 2. С. 15-16; Бр. 3. С. 23.

252. Старине Србске // Летопис МС. 1863. Кн>. 106. С. 28-34.

253. Старине Српске // Глас Истине. 1884. Бр. 12. С. 142-143.

254. Старинске рукописи // Летопис МС. 1857. Юь. 96. С. 80-129.

255. Статейный список дворянина Григория Островского, посланного из Гааги в Шклявонскую землю // Советское славяноведение. 1973. № 5.

256. Статистички преглед Архидщецезе Сремско-Карловачке 1732/3 // Богословски гласник. 1902. Бр. 2. Св. 3. С. 330-332.

257. Страдание архимандрита Андрще АтанаафвиЧа и неколико вегових писама // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 5 и 6. С. 77-85.

258. Стратимирович С. Ответ со основательнейшими доводами на представление еже изгладите ветхий и ввести новый календарь. // Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1864. Кн. 2. С. 201-218.

259. Степанович Jb. Стари српски записи и натписи. Сремски Карлов-ци, 1902-1926. Кв. 1-6.

260. Телеки Д. Путоваве кроз Угарску и неке суседне земл>е // ЗДН. 1959. Бр. 23. С. 77-87.

261. ТемесуЧ И. Д1аковиЧа владике Софронию // Глас Истине. 1884. Бр. 6. С. 47.

262. Тестамент игумана раваничког Стефана // Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 5 и 6. С. 77.

263. Тестамент митрополита Мойсея Петровича // Беседа. 1868. Бр. 4. С. 31; Бр. 5. С. 39; Бр. 6. С. 46-47; Бр. 7. С. 55-56.

264. Тестамент М. НесторовиЧа, владике вршачког 1728-1738 // Српски Сион. 1905. Бр. 9. С. 234-235.

265. Тестаменти владичански // Српски Сион. 1905. Бр. 10. С. 274-279; Бр. U.C. 289-295.

266. Тестаменти Саве ВладиславиЧа // Мешовита rpaî)a. 1980. Кв. 8. С. 138-159.

267. Тражеве митрополита Исаде ЪаковиЧа 1708 да му се да место у угарском парламенту // ГИДНС. 1935. Кв. 8. Св. 1. С. 112.

268. Три писма калуфера из манастира Лепавина // Старинар. 1891. Година VIII. Бр. 1-2. С. 34-44.

269. Три писма српског патриарха Арсенща UpHojeBH4a // Летопис МС. 1903. Кв. 219. Св. 3. С. 30-38.

270. Три писма цесара Леополда I цариградским патрщарсима // Спом. СКА. 1913. Бр. 51.

271. Тужба обштине Шидске од 1793 // Летопис MC. 1857. Ка. 96. С. 103-126.

272. Тужба обшче народна цесарском величеству 1719 // Српски Сион. 1905. Бр. 9. С. 248-249.

273. Тужбе свештенства против служителе митрополита београдско-карловачког В. .Говановийа // Српски Сион. 1907. Бр. 13. С. 193-198; Бр. 15. С. 225-229.

274. Тужбе Срба из Хрватске и других KpajeBa са сабора у Београду 1730 на представника аустри.ских државних власти // ГИДНС. 1929. Ка. 2. Св. 3. С. 408-411.

275. Уверенье Hcaje ЪаковиЬа епископа jeHonoÄ>cKor од 1705 године // Српски Сион. 1907. Бр. 12. С. 190.

276. Уговори митрополита ВиЬенща 1овановиЧа с дворским послужи-тел»ама //Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 3-4. С. 49-53.

277. Указ Петра I о привлечении сербов на русскую службу 1723 г. // Русская старина. 1886. Т. 50. № 5. С. 436.

278. Упутство владином комесару Христофору Игвьату за први избор-ни сабор у манастиру Крушедолу // Беседа. 1869. Бр. 9. С. 139-143.

279. Упутство за региментског аудитора Карловачког генералата // Мешовита гра!)а. 1989. Ка. 19. С. 35-43.

280. Форишковий А. Шабашки Регуламент// ЗИ. 1985. Бр. 31. С. 153171.

281. Фрушкогорски манастири 1734 године // Архив ИСПКМ. 1911. Бр. 11 и 12. С. 167-175.

282. Цара Иосифа И-ог мнение о Сербима // Летопис MC. 1840. Ка. 53. С. 115-120.

283. Bartenstein J. Kurzer Bericht von der Beschaffenheit der zeratreuten zahlreichen illyrischen Nation in Kaisere. Leipzig, 1802.

284. Gavrilovic S. Grada vojvodanskih arhiva o Banskoj krajini prve polovine XVIII stoleca // Starine JAZU. Zagreb, 1969. Br. 54. S. 141-201.

285. Gavrilovic S. Grada za istoriju Vojvodine // Istrazivanja. Novi Sad, 1973. Knj. 2. S. 293-447.

286. Gavrilovic S. Grada za istoriju cirilske stamparije krajem XVIII veka // Istrazivanja. Novi Sad, 1971. Knj. 1. S. 493-556.

287. Gavrilovic S. Grada za istoriju Srema pocetkom XIX stoleca. Novi Sad, 1958.

288. Gavrilovic S. Prilozi istoriji seljackih nemira u Hrvatskoj i Slavoniji 1778-1848 //Historijski zbornik. 1964. Br. 17. S. 115-181.

289. Gavrilovic S. Sumarni popis pravoslavnih Karlovacke mitropolije // ZI. 1973. S. 129-132.

290. Gavrilovic S., Petrovic N. Temisvarski sabor 1790. Novi Sad; Sremski Karlovci, 1972.

291. Gjorgievic T. Putovanje S. Klementa kroz severo-zapadne krajevi nase zemlje 1715 godine // GIDNS. 1929. Knj. 2. Sv. 2. S. 289-290.

292. Taube F.W. Historische und geographische Beschreibung des Königreiches Slavonien und des Herzogthumes Syrmien.Leipzig, 1777-1778. Bd. 1-3.

293. Veselinovic R. Grada za esnafe e Juznom Banatu iz XVIII i XIX veka // Rad Vojvodanskih muzeja. 1956. Br. 5. S. 184-189.

294. Veselinovic R. Dva priloga drustveno-politickoj i privrednoj istoriji XVII-XVIII veka // 1С. 1959. Br. 9-10. S. 239-247.1. Научная литература

295. АгатовиЬ Р., Спасип J. Српски устанци противу Турака у вези са народним сеобама. Београд, 1896. Део II.

296. Адамович J. Привилегще српског народа у YrapcKoj и рад Благо-вештенског сабора 1881 године. Загреб, 1902.

297. Алексеев В.П., Бромлей Ю.В. К изучению роли переселений в формировании новых этнических общностей // Советская этнография. 1968. № 2. С. 35-45.

298. Андреев В.А. Сербский иеромонах Софроний Младенович в России 1721-1760-1781 гг. М., 1912.

299. Ачади И. История венгерского крепостного крестьянства. М.: Изд. АН СССР, 1956.

300. БабовиЧ Г. Оролик. Историка, живот и обича;щ .едног сремског села // Српски етнографски зборник. Београд, 1963. Кн>. 76.

301. Бажова А.П. Из истории культурных связей югославян с Россией в XVIII веке // Вопросы истории. 1979. № 10. С. 88-97.

302. Бажова А.П. Из югославянских земель в Россию // Вопросы истории. 1977. № 2. С. 124-137.

303. Бажова А.П. Русско-югославянские отношения во второй половине XVIII в. М.: Наука, 1982.

304. Бажова А.П. Югославяне в России в 50-70-е годы XVIII века // Лугословенске земл>е и Русщ'а у XVIII веку. Београд, 1986. С. 225-236.

305. Бельански М. Летопис Сомбора од 1801 до 1860 године. Сомбор, 1981.

306. БеновиЬ С. Сремски трговци и Први српски устанак до 1809 године //ЗДН. 1953. Бр. 5. С. 5-25.

307. Березин Л.В. Краткий исторический очерк унии в Хорватии и Славонии // Христианское чтение. 1875. № 6.

308. Березин Л.В. Краткий очерк истории сербской православной церкви в Хорватии, Славонии и Далмации // Христианское чтение. 1873. № 6-7.

309. Березин Л.В. Статистические сведения о православной церкви в Хорватии, Славонии и Далмации // Христианское чтение. 1873. № 9-10.

310. Березин Л.В. Хорватия, Славония, Далмация и Военная Граница. СПб., 1879. Т. 1-2.

311. Березин Л.В. Церковно-народные фонды у австрийских сербов // Христианское чтение. 1875. №11.

312. Билунов Б.Н., Лещиловская И.И. Основные проблемы развития культуры славянских и балканских народов в ХУШ-Х1Х веках // Вопросы истории. 1990. № 12.

313. Биография Петра Аврамовича Текели Российског Генерала // Ле-топис МС. 1833. Ка. 33. С. 1-19.

314. БлапуевиЙ М. Кра^шта Средаовековне Срб^е // Во^е крайне у jyгocлoвeнcким земл>ама у новом веку до Карловачког мира 1699. Београд, 1989. С. 27-45.

315. Богданов М.Б. Исходные основы и главные тенденции формирования сербской национальной культуры // Культура и общество в эпоху становления наций. М., 1974. С. 72-81.

316. БогдановиЧ М. Живот у Коста;щичод крайни око 1728 // ЗДН. 1956. Бр. 13-14. С. 99-104.

317. Богоявленский С.К. Из русско-сербских отношений при Петре I // Вопросы истории. 1946. № 8-9.

318. Богоявленский С.К. Связи между русскими и сербами в XVII-XVIII вв. // Славянский сборник. М., 1947. С. 241-261.

319. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983.

320. Бромлей Ю.В.Современные проблемы этнографии.М.: Наука, 1981.

321. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973.

322. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.: Наука, 1987.

323. Ваничек Ф. Исторща Во^ничке кра.|'не или Исторща васцелог српског народа са ове и оне стране Дунава, Саве, Уне, Врбаса. Нови Сад, 1880.

324. Васильевич А. Исторща образовала код Срба. Београд, 1867. Кн.

325. Велика сеоба. Београд, 1990.

326. Веселинов И.В. Венгерска граматика Георгина Петровича из 1795 године // 3KJ. 1971. Бр. 19. Св. 3. С. 424-438.

327. ВеселиновиЬ Р. ApceHHje III LJ,pHojeBHÎi у истории и кьижевности. Београд, 1949.

328. ВеселиновиЬ Р. Воеводина, Cp6nja и Македонка под турском влашЬу у Äpyroj половини XVII века. Нови Сад, 1960.

329. ВеселиновиЬ P. BojHa красна у Србщи 1718-1739 // Зборник исто-pnjcKor My3eja Cp6nje. Београд, 1984. Св. 21. С. 5-42.

330. Веселиновий Р. Занатгоде и трговци по Во^водини KpajeM XVII и првих година XVIII века // ЗДН. 1956. Бр. 13-14. С. 113-126.

331. ВеселиновиЬ Р. Исторща Српске православие цркве у вези са народном историком. Београд, 1975. Квь. 1-2.

332. ВеселиновиЬ Р. Кнезовски или банатски дукати у XVIII веку // ИГ. 1974. № 1-2. С. 7-42.

333. ВеселиновиЬ Р. О кнезовима под турском управом у Банату у 1660 и 1666 години // ЗДН. 1954. Бр. 10.

334. ВеселиновиЬ Р. Око проучавава Велике сеобе Срба 1690 // ЗДН. 1954. Бр. 10. С. 140-151.

335. ВеселиновиЬ Р. Развитак занатгиуско-трговачког cnoja српског друштва под страном влаиЛу у XVII и XVIII веку // Градска култура на Балкану (XV-XIX век). Београд, 1984.

336. ВеселиновиЬ Р. Развитак и унутрашни живот српских еснафа у BojBOÄHHH од XVI века до укидааа у 1872 години // ЗДН. 1955. Бр. U.C. 22-38.

337. Веселиновий Р. Развитак мисли о cpncKoj државности у ослободи-лачким покретима и устанцима током XVI и XVII столейа // Ослободилач-ки покрети jyrocjioBeHCKHx народа од XVI века до почетка првог светског рата. Београд, 1976. С. 33-54.

338. ВеселиновиЬ Р. Смрт патрщарха Арсешда III UpHojeBHÎia у Бечу, пренос тела и сахрана у манастиру Крушедолу 1706 године // ЗДН. 1957. Бр. 16. С. 75-80.

339. ВеселиновиЛ Р. Србща и српски народ у време Бечког рата 16831699 године // ЗИ. 1978. Бр. 17. С. 163-204.

340. Веселиновий Р. Срби у JyxHoj YrapCKoj у XVIII веку // Преглед ис-торщезугословенских народа. Београд, 1963. С. 181-187

341. ВеселиновиЬ Р. Српска историографща у XVIII веку // ЗДН. 1964. Бр. 38. С. 5-28.

342. Видак Ж. Културно-исторщски споменици Срба у пештанскоз жу-панищ // ЗДН. 1961. Бр. 28. С. 188-191.

343. ВидаковиЬМ. Историа славено-сербскаго народа. Београд, 1837.

344. Винавер В. Исторщска традицща у Првом српском устанку // ИГ. 1954. Бр. 1-2. С. 103-119.

345. Винавер В. Пера Сегединац. Београд, 1955.

346. Винавер В. Преглед исторще новца у .угословенским земл>ама (XVI-XVIII в.). Београд, 1970.

347. Виноградов В.Н. Об исторических корнях "горячих точек" на Балканах // Новая и новейшая история. 1993. № 4.

348. ВитковиЙ Г. Критички поглед на прошлост Срба у YrapcKoj // ГСУД. 1870. Кв. 28. С. 1-175; Кв. 30. С. 1-91; 1873. Кв. 37. С. 250-304; Кв. 38. С. 193-313; Кв. 39. С. 117-304; 1876. Кв. 43. С. 70-167.

349. Воеводина. Нови Сад., 1939. Т. 1; 1940. Т. 2.

350. В oj в один а и Cpönja. Суботица, 1926.

351. BojHe KpajHHe у jyroraoBeHCKHM земл>ама у новом веку до Карло-вачкогмира 1699. Београд, 1989.

352. Войнович Д. История сербского народа. Одесса, 1903.

353. Воронов A.C. Федор Иванович Янкович де-Мириево или народные училища в России при императрице Екатерине II. СПб., 1858.

354. Воскресенский Г.А. Православные славяне в Австро-Венгрии. СПб., 1913.

355. ВранешевиЬ Б. Обнова Чирилског штампарства у XVIII веку из-раз националне свести Срба у 1ужноз YrapcKoj // Почеци штампе jyroaio-венских народа. Београд, 1969. С. 177-192.

356. ВранешевиЧ Б., МилутиновиЧ К., Куманов Ж. Поводом каиге Нови Сад кроз исторэду//Летопис МС. 1951. Ка. 368. С. 131-133.

357. ВукиЧевиЧ М. Историка Српскога народа. Београд, 1902. Ка. 2.

358. ВукиЧевиЧ Н. Србске школе у XVIII веку. Сомбор, 1863.

359. ВукичевиЧ Т>. Поглед на началне основе наше народно-црквене автономнее. Нови Сад, 1890.

360. Вукосавл>евиЧ С. Исторща сельачког друштва. Београд, 1953.

361. Вукосавл>евиЧ С. Ствараае некоих од облика феудалног поретка у осамнаестом веку // Летопис МС. 1946. Кн>. 356. С. 100-110.

362. ВулетиЧ В. Улога Русще у културном и националном разводу Срба у 18 и 19 веку // Славянские культуры и Балканы. София, 1978. Т. 2. С. 143162.

363. Вучо Н. Привредна исторща Србще. Београд, 1955.

364. Вучо Н. Развод индустрще Србще у XIX веку. Београд, 1981.

365. Вучо Н. Распадаае еснафа у Србщ'и. Београд, 1954. Ка. 1; 1958. Ка. 2.

366. В.А. Поселения запорожцев в Банате // Киевская старина. 1882. Т. 2. № 6. С. 549-552.

367. Гаврилович I. Прилог за географию и статистику Србие // Гласник Дружества Србске словесности. Београд, 1851. Бр. 3. С. 186-190.

368. Гаврилович Н. Дневник Уроша НесторовиЧа о обиласку школа из 1810 године // ЗИ. 1978. Бр. 17. С. 133-162.

369. Гаврилович Н. Историка Чирилских штампари.а у Хабсбуршкод Монархии у XVIII веку. Нови Сад, 1974.

370. Гаврилович Н. Исторща школа и образовааа код Срба. Београд, 1974. Т. 1.

371. Гаврилович Н. Матерщално стаае српског и румунског све-штенства у Банату од кpaja XVIII до средине XIX века // ЗДН. 1983. Бр. 74. С. 161-166.

372. Гаврилович Н. Руске семинарще и мишлеае карловачког митрополита Мо.^а Путника о аима // ЗИ. 1972. Бр. 5. С. 128-133.

373. Гаврилович Н. Српске и румунске граничарске школе од Теми-шварског сабора до подаве Уроша НесторовиЧа (1790-1810) // ЗИ. 1982. Бр. 26. С. 179-196.

374. Гаврилович Н. Српске тривщалне школе у угарском провинциалу од Темишварског сабора до шуаве Уроша НесторовиЧа (1790-1810) // ЗИ. 1984. Бр. 30. С. 85-94.

375. Гаврилович Н. Сукоб Уроша НесторовиЧа и Стефана Стратими-ровиЧа око народног просвеЧивааа II ЗИ. 1982. Бр. 25. С. 13-28.

376. Гаврилович Н. Сусрет цара Досифа II и митрополита Мо.|се.а Путника у Карловцима 1788 године// ЗИ. 1970. Бр. 1. С. 91-96.

377. Гаврилович С. Аграрии покрети у Срему и Славонищ почетком XIX века. Београд, 1960.

378. Гаврилович С. Властелинство Во.ка у Срему 1745-1766 // Го-дишнак Филозофског факултета. Нови Сад, 1959. Кн>. 4. С. 29-59.

379. Гаврилович С. Воеводина и Србща у време првог српског устанка. Нови Сад, 1974.

380. Гаврилович С. Далеко властелинство Карловачке митрополще у XVIII столеЧу// ЗДН. 1967. Бр. 46. С. 21-63.

381. Гаврилович С. Друштвено-економски развитак 1ужне Угарске од кра.а XVII до средине XIX века // ИЧ. 1982-1983. Бр. 29-30. С. 241-156.

382. Гаврилович С. Друштвено-економско стане Срба у Хабсбуршко. монархии од кра]а XVIII до средине XIX века // Глас САНУ. 1983. Бр. 338. С. 173-185.

383. Гаврилович С. Економско-сощцална прошлост Во.водине XVIII столеЧа // ЗДН. 1962. Бр. 31. С. 167-169.

384. Гаврилович С. Епископ 1осиф Путник о приликама у Хрватско., Славонии и Босни 1809 године // ЗИ. 1971. Бр. 3. С. 112-113.

385. Гаврилович С. Из истор^е Срба у Угарско. и Славонищ у XVIII веку II ЗИ. 1977. Бр. 15. С. 7-49.

386. Гаврилович С. 1авни терети и неволе сремског становништва сре-дином XVIII столеЧа // ЗДН. 1960. Бр. 26. С. 40-67.

387. Гаврилович С. JeBpejn у Срему у XVIII и npBoj половини XIX века. Београд, 1989.

388. Гаврилович С. Колективне тужбе и представке у Шалашном батальону (1783-1848) // ЗИ. 1972. Бр. 5. С. 156-160.

389. Гаврилович С. Литература и извори за исторщу BojHe границе у Лужноз YrapcKoj и Слав он щи од Kpaja XVII до средине XIX века // ЗИ.1987. Бр. 36. С. 192-213.

390. Гаврилович С. Митровица: Трговиште у Срему XVIII и XIX века. Београд, 1984.

391. Гаврилович С. Населъававье Немаца у Руму у време Лосифа II // ЗИ. 1975. Бр. U.C. 118-126.

392. Гаврилович С. Населъаван>е Словака у Нови Сланкамен (1791) // ЗИ. 1971. Бр. 3. С. 105-108.

393. Гаврилович С. Окружнице из 1727, 1771 и 1811 против раз-бо.ништва у нашим землъама под Аустрщском влашЧу // ЗИ. 1980. Бр. 21. С. 79-87.

394. Гаврилович С. О населъававьу српске милицще и Клемената у Срему (1737-1742)//ИЧ. 1960. Бр. 9-10. С. 249-258.

395. Гаврилович С. О научном методу др. TojKa Деснице и рецензенти-ма аегове квьиге // ЗИ. 1976. Бр. 13. С. 208-223.

396. Гаврилович С. Основни граничарски закон из 1807 године // ЗИ.1988. Бр. 38. С. 139-176.

397. Гаврилович С. Подаци о Ky4noj задрузи и jaBHoj безбедности у BojHoj граници KpajeM XVIII века // ЗИ. 1984. Бр. 30. С. 103-114.

398. Гаврилович С. Помагагье Матице српске 1840-тих година // ЗИ. 1979. Бр. 20. С. 113-118.

399. Гаврилович С. Преводи турских фермана за регулиса&е односа са AycTpnjoM у другое половини XVIII и почетком XIX века // Мешовита rpaîja. 1989. Кн>. 19. С. 51-72.

400. Гаврилович С. Прилог исторщи трговине и миграцще Балкан-Подунавлъе XVIII-XIX столеЧа. Београд, 1969.

401. Гаврилович С. Прилог историке српско-руских веза у време прут-скограта 1711 //ЗИ. 1986. Бр. 34. С. 125-130.

402. Гаврилович С. Прилог питаау трговине свин>ама измену AycTpnje и Cpönje у npeoj половини XIX века // ЗИ. 1983. Бр. 27. С. 141-150.

403. Гаврилович С. Разбо.ништво у Срему у време ау стр nj ск о -тур ск о г рата 1788-1791 //Balcanica. Beograd, 1982-1983. Knj. 13-14. S. 137-145.

404. Гаврилович С. Рума, трговиште у Срему 1718-1848/9. Нови Сад, 1969.

405. Гаврилович Сел>аштво на властелинству Нуштар-Габош. 16871840. // ЗДН. 1961. Бр. 30. С. 5-53.

406. Гаврилович С. Скица за историку аграрних односа од Kpaja XVII до средине XIX века на nojipyHjy данашае Воеводине // ИЧ. 1988. Бр. 35. С. 89-95.

407. Гаврилович С. Сомбор у борби за елибертащцу 1745-1749 // ЗИ. 1988. Бр. 37. С. 43-77.

408. Гаврилович С. Срби у YrapcKoj и питанье ма!)аризащце у npBoj половини XIX века // ИЧ. 1976. Бр. 23. С. 98-102.

409. Гаврилович С. Срби у XpeaTCKoj у XVIII веку // ЗИ. 1976. Бр. 14. С. 7-56.

410. Гаврилович С. Срем, Банат и Бачка од Kpaja XVIII до средине XIX века // ЗИ. 1972. Бр. 6. С. 9-26.

411. Гаврилович С. Срем од Kpaja XVII до средине XVIII века. Нови Сад, 1979.

412. Гаврилович С.Статистички подаци о Словацима и Немцима у Ba4Koj и Срему 1818 године//ЗИ. 1971. Бр. 4. С. 119-120.

413. Гаврилович С. Урбарщална експлоатащда кмета у Jyamoj Угар-CKoj XVII-XVIII века // ЗИ. 1982. Бр. 25. С. 77-82.

414. Гаврилович С. Урбарщално питаае у Сремскоз жупанщи среди-ном XVIII столеЧа // ЗДН. 1960. Бр. 27. С. 5-32.

415. Гаврилович С. Франц Штефан Енгел // 3KJ. 1971. Бр. 19. Св. 3. С. 504-507.

416. Гаврилович С. Хащучща у Срему у XVIII и почетном XIX века. Београд, 1986.

417. Гаврилович С. Шид и шидско властелинство. 1699-1849 // ЗДН. 1957. Бр. 16. С. 36-51; Бр. 17. С. 29-55; Бр. 18. С. 5-18.

418. Гаврилович С., МитровиЧ М. Прилог историографии Воеводине (1699-1849) II Годишаак Филозофског факултета. Нови Сад, 1975. Кн>. 18. Св. 1. С. 109-126.

419. ГаЧеша Н. О подвозу или форшпану // ЗДН. 1957. Бр. 17. С. 96-103.

420. ГершиЧ Г. После педесет година // Дело. 1898. Кн>. 19. С. 27-41, 243-258, 438-465; Кн>. 20. С. 132-145, 315-326, 452-468.

421. Гильфердинг А.Ф. Венгрия и славяне//Собр. соч. СПб., 1868. Т. 1.

422. Гильфердинг А.Ф. Славянские народы в Австрии и Турции // Собр. соч. СПб., 1868. Т. 2.

423. ГлигорщевиЧ М. Излазак Срба. Београд, 1987.

424. Голубинский Е.Е. Краткий очерк истории православных церквей. М., 1871.

425. Грачев В.П. Новый взгляд на проблему формирования предпосылок сербского восстания 1804-1813 гг. // Славяноведение. 1993. № 1.

426. ГрбиЧМ. Карловачко владичанство. Карловац, 1891. Кн>. 1.

427. ГрбиЧ М. Сеобе Срба у землъе аустрщских Чесара и аихове борбе за опстанок. Саразево, 1927.

428. Гр!}иЧ Г. Paзвoj привреде Србще и Воеводине од ослобо!)ен>а од Турака. Београд, 1953.

429. Григорович В.И. Об участии сербов в наших общественных отношениях. Одесса, 1876.

430. Гру}иЧ Р. Автокефалност Карловачке Митрополще // ГИДНС. 1929. Кн>. 2. Св. 3. С. 365-379.

431. Гудков В.П. Русский язык в истории литературного языка сербов // Вестник МГУ. Серия: Филология. 1983. № 4. С. 62-68.

432. Гудков В.П. Книжно-письменный язык у сербов в XVIII начале XIX в. // Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. М.: Наука, 1981. С. 135-150.

433. Гусарова Т.П. Хайдуки в Венгрии // Вопросы истории. 1991. № 1.

434. ДабиЬВ. Банска Kpajmia 1688-1751. Београд; Загреб, 1984.

435. ДеретиЬ J. HcTopnja српске квижевности. Београд, 1983.

436. ДеспотовиЬ П. Школе Срба у Угарскоз и Хрватскоз од 1690 до по-четка XIX века. KparyjeBan, 1888. Св. 1.

437. ДимитрщевиЬ С. Одната^ патриарха пеЬских са Руслом у XVII //Глас СКА. 1901. Бр. 60.

438. ДиниЬ-КнежевиЬ Д. Словенски живал, у урбаним насел,има средвовековне Дужне Угарске// ЗИ. 1988. Бр. 37.

439. Достян И.С. Борьба сербского народа против турецкого ига (XV -начало XIX в.). М., 1958.

440. Достян И.С. Из истории русско-сербских связей в начале XIX века // Советское славяноведение. 1970. № 5. С. 10-23.

441. Достян И.С. Особенности политики России в отношении отдельных балканских народов (конец XVIII первая половина XIX в.) // Славяне в эпоху феодализма. М.: Наука, 1978. С. 239-248.

442. Достян И.С. Планы основания славяно-сербского государства с помощью России в начале XIX в. // Славяне и Россия. М.: Наука, 1972.

443. Достян И.С. Россия и Балканский вопрос. М.: Наука, 1972.

444. Достян И.С. Русско-югославянские общественные связи в период сербской революции 1804-1813 гг. // Дугословенске земл>е и Русща за време Првог српског устанка 1804-1813. Београд, 1983. С. 141-159.

445. Достян И.С. Русская общественная мысль и балканские народы. М.: Наука, 1980.

446. Достян И.С., Фрейдзон В.И. Основные проблемы формирования национальных государств в Юго-Восточной Европе (конец XVIII 70-е годы XIX века) // Советское славяноведение. 1987. № 1.

447. Драгосавл,евиЬ А. Владика србски у Печую 1701 // Летопис МС. 1831. Кв. 25. С. 17-19.

448. Дуишин В.А. Српске племийке породице у Воеводини од 1690 до 1790 // ГИДНС. 1940. Кв 13. Св. 3-4. С. 89-123.

449. Дуличенко А.Д. Прилог проучаваау историке .едног неспоразума: бачки Русини и запорошки Козаци // ЗИ. 1972. Бр. 6. С. 117-121.

450. ДурковиЧ-ЛакшиЬ 1Ь. Српска библиотека у Земуну // ИЧ. 1959. Бр. 9-10. С. 375-379.

451. ДучиЬ I. Дедан Србин дипломат на двору Петра Великог и Катарине I, гроф Сава ВладиславиЬ. Сара.ево, 1969.

452. ДучиЬ Н. Исторща српске православие цркве // Каижевни радови Н. ДучиПа. Београд, 1894. Ка. 9.

453. Ъор^евиЬ Д. Србща и Хабсбуршка монархи.: узроци сукоба // ИГ. 1969. Бр. 1.С. 31-40.

454. Ъор^евиЬЖ. Школе и просвета у Србищ. 1700-1850. Београд, 1950.

455. Т>ор1)еви11 Д. Радаа благовештенског сабора народа србског у Сремским Карловцима 1861. Нови Сад, 1861.

456. Ъор^евиЬ М. Питанье самоуправе Србще 1791-1830. Београд, 1972.

457. Ъор^евиЙ М. Политичка исторща Србще XIX и XX века. Београд, 1956. Кн>. 1.

458. Ъор^евий М. Српска нацща у гра1)анском друштву (од кра.а XVIII до почетка XX века). Београд, 1979.

459. Ъор^евиЬ Т. Обича.и народа српског // Српски етнографски збор-ник. Београд, 1909. Ка. 14, 19.

460. Ъор^евиЬ Т. Проучаваае Воеводине // Летопис МС. 1924. Ка. 302. Св. 2. С. 7-14.

461. Ъор^евиЬ Т. Српске колонке у Будиму и околини // Браство. 1921. Бр. 15. С. 132-145.

462. Ъуки11 А. Нешто за исторщу цесарске крал>евске српске хусарске регименте. Нови Сад, 1894.

463. ЪукиЬ А. Учешйе тетелског кразишког батазъона у аустро-турском рату 1788-1791 //Летопис МС. 1890. Ка. 161. С. 83-121; Ка. 162. С. 69-104.

464. Ъур^ев Б. О кнезовима под турском управом // ИЧ. 1948. № 1-2. С. 132-166.

465. Т>ур1)ев Б. Улога Српске цркве у борби против османске власти // Преглед. Capajeвo, 1953. № 1.

466. ЪурковиЧ В. Односи измену Српства и Русще од 1185-1903 године. Београд, 1903.

467. Ердел>анови!11. О пореклу Буаеваца. Београд, 1930.

468. Ердел>ановиЬ I. Срби у Банату. Нови Сад, 1986.

469. ЕрчиЬ В. Мануил (Михаил) Козачински) и аегова Траедокомедщ'а. Нови Сад; Београд, 1980.

470. Заболотский П.А. Очерки русского влияния в славянских литературах нового времени / Русская струя в литературе сербского возрождения. Варшава, 1908. Т. 1. Кн. 1.

471. Заремски И. Митрополща Карловачка 1769 // ГИДНС. 1931. Юь. 4.

472. ИвановиЙ П. Нешто из прошлости вароши Бае // Летопис МС. 1861. Ка. 103. С. 131-135.

473. Иванчеви!! Д. Београдска твр^ава и аено светшье. Београд, 1970.

474. Иващенко А.И. Арсений. Архиепископы и патриархи сербские с начала XIII до второй половины XVIII столетия // Православное обозрение. 1868. Т. 8. С. 487-506.

475. Иващенко А.И. Церковный и политический быт православных сербов и волохов в Австрийских землях с IX столетия до настоящего времени //ЖМНП. 1870. Ч. 151. № 10. Отд. 2. С. 197-251.

476. ИвиЬ А. Bojвoдинa и Србща // Bojвoдинa и Србща. Суботица, 1926. С. 7-10.

477. Ивий А. Досел>аваае Срба у Угарску, Хрватску и Славонщу // Летопис МС. 1940. Кн>. 354. Св. 3-4. С. 185-190.

478. Ивий А. Из исторще дога^а пред Српски устанак // Летопис МС. 1930. Ка. 326. Св. 1-2. С. 117-127.

479. Иви11 А. Исторща Срба у Во.водини до 1703. Нови Сад, 1929.

480. ИвиЬ А. Из исторще Срба у Угарсод // Летопис МС. 1909. Кн>. 254. Св. 2. С. 20-43; Ка. 258. Св. 6. С. 20-39; Ка. 259. Св. 7.С. 39-58; Юь. 260.Св. 8. С. 1-18; 1910. Ка. 261. Св. 1. С. 51-69; Квь. 263. Св. 3. С. 22; Кн>.

481. Св. 4. С. 25-35; Ка. 267. Св. 7. С. 24-35; Кн>. 268. Св. 8. С. 1-14; 1911. Ка. 281. Св. 9. С. 13-32; Кн>. 282. Св. 10. С. 13-27.

482. ИвиЬА. ИсторщаСрбауУгарско). Загреб, 1914.

483. ИвиЬ А. Миграцща Срба у Славониду // Насел»а и порекла станов-ника. Суботица, 1926. Ка. 21. С. 1-227.

484. ИвиЬ А. Насел>аваае Воеводине // Летопис МС. 1939. Ка. 351. Св. 2. С. 113-118.

485. Ивий А. Прилози за биографщу Дована Ра^Ча // Летопис МС. 1909. Ка. 256. Св. 1. С. 51-60.

486. ИвиЧ А. Сеоба Срба у Хрватску и Славонщу. Сремски Карловци, 1909.

487. ИвиЧ А. Српски народ и аегов зезик. Београд, 1971.

488. Ивков Б. Симеона ПишчевиЧа сеоба и исел>еност аегова рукописа из наше каижевности // Летопис МС. 1990. Ка. 446. Св. 1-2. С. 52-85.

489. ИгаатовиП X Сентан^а // Летопис МС. 1884. Ка. 137. С. 80-115.

490. Иосиф II, император германский // Отечественные записки. 1843. Т. 30. Отд. 2. С. 39-70.

491. Искрул>ев Т. О Во^водини и aeнoj колонизации. Нови Сад, 1925.

492. Исламов Т.М. Изучение новой истории стран Средней Европы в Институте славяноведения и балканистики РАН // Новая и новейшая история. 1996. № 5. С. 19-39.

493. Исламов Т.М. Конец среднеевропейской империи. Размышления относительно места и роли империи Габсбургов в европейской истории // Австро-Венгрия. Опыт многонационального государства. М., 1995.

494. Исламов Т.М. Проблемы нации и национализма в современной австрийской историографии // Новая и новейшая история. 1995. № 4. С. 28-43.

495. Исламов Т.М. Средняя Европа на начальном этапе модернизации // Центральная Европа как исторический регион. М., 1996. С. 49-72.

496. Исторща Београда. Београд, 1974. Ка. 1.

497. Исторща народа 1угославще. Београд, 1960. Ка. II.

498. Исторща организацще Матицы српске // Летопис МС. 1865. Ка. 110. с. 309-317.

499. Исторща српског народа. Београд, 1986. Кн>. 4. Т. 1-2.

500. Исторща школа и образовааа код Срба. Београд, 1974. Ка. 1.

501. История Венгрии. М., 1971. Т. 1; 1972. Т. 2.

502. История Югославии. М., 1963. Т. 1.

503. История южных и западных славян. М., 1957; 1969; 1979.

504. Истрин В.М. Русские путешественники по славянским землям в начале XIX в. //ЖМНП. 1912. Новая серия. Х1Л. № 9. Отд. 2. С. 78-109.

505. ДакшиЬ Г. Борба за слободу Србще. 1788-1816. Београд, 1937.

506. Данкулов Б. Ослобо^еае Bojвoдинe од Турака и стаае аено после ослобо!)еаа // ЗДН. 1951. Бр. 1. С. 28-38.

507. ДелачиЬ A. Pycnja и Балкан: Преглед политичких и културних веза. 866-1940. Београд, 1940.

508. Лиречек К. Исторща Срба. Београд, 1952. Кв. 2.

509. Довановип Jb. Ъор1)е БранковиЬ, лажни потомак старих српских деспота//Дело. 1896. Кв. 11. С. 379-395; Кв. 12. С. 115-136.

510. Jobhh С. Трагом докумената из здравства 1789 године // ЗИ. 1983. Бр. 27. С. 139-140.

511. Jobhh С. Целатски таксаторщум из 1772 године // ЗИ. 1979. Бр. 20. С. 87-95.

512. ДосифовиЬ С. Орфелиново Житаде Петра Великог // 3KJ. 1954. Бр. 2. С. 18-25.478.1угословенске земиъе и Pycnja у XVIII веку. Београд, 1986.

513. Kanajn В. Историка српског народа. Београд, 1882 . Део 1.

514. Каптерев Н.Ф. Приезд в Москву за милостынею сербских иерархов. М., 1891.

515. Каптерев Н.Ф. Характер отношения России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. М., 1885.

516. КарациЬВ.С. Исторщски списи. Београд, 1985.

517. КараципВ.С. Српски речник. Београд, 1935.

518. Караман И. Привреда и друштво Хрватске у XIX столепу. Загреб, 1972.

519. Качановский В. Петр Великий в Сербии // Древняя и Новая Россия. 1879. №10. С. 17-19.

520. КашиЬ Д. Отпор Map4aHCKoj ушци. Аран1)еловац, 1986.

521. КашиЬ Д. Поглед на прошлост Српске цркве. Београд, 1984.

522. Каший Д. Посланци на народно-црквеном сабору 1749 у Карлов-цима // ЗИ. 1970. Бр. 2. С. 96-105.

523. Каший Д. Срби и православл>е у Славонщи и CjeBepHoj Хрватсксу. Загреб, 1967.

524. Каший Д. Српска насел>а и цркве у CjeBepHoj Хрватско. и Славонии. Загреб, 1988.

525. Каший Д. Српски манастири у Хрватскоз и Славонии. Београд, 1971.

526. КириловиЙ Д. Асимилациони у спеси Макара у Бачко^ Банату и Барави. Нови Сад, 1937.

527. КириловиЙ Д. Декаденцща српског народа у Возводини // Летопис МС. 1933. Кв. 336. Св. 1. С. 47-57.

528. КириловиЙ Д. Нови подаци проучававу Дована Pajnha // Прилози за квижевност, je3HK и фолклор. 1956. Кв. 22. Св. 3-4. С. 193-207.

529. КириловиЙ Д. Опис Арадске enapxnje у стиховима из XVIII века // ЗДН. 1952. Бр. 4. С. 99-103.

530. КириловиЙ Д. Поводом квиге Нови Сад кроз исторщу // Летопис МС. 1951. Кв. 367. Св. 6. С. 535-536.

531. КириловиЙ Д. Пома^ариваве у 6hbuioj' YrapcKoj. Нови Сад, 1935.

532. КириловиЙ Д. Српски народни сабори 1861-1894. Нови Сад, 1937. Кв. 1.; 1938. Кв. 2.

533. КнежевиЙ Л. О Бувевцима // Летопис МС. 1881. Кв. 128. С. 104118.

534. Ковачевий Б. О културним везама Срба с Русима // Летопис МС. 1947. Кв. 360. Св. 2. С. 99-112.

535. Корокнаи А. Проблеми задруге у Подунавскоз и Потиско. граници 1686-1723 //Истраживава. Нови Сад. 1974. Кв. 3. С. 41-145.

536. КостантиновиЙ 3. Димитрща, нареченог у калу!)ерству Досш^а, пребивавау qapcTByjyiinoj Виени // 3KJ. 1989. Бр. 37. С. 13-30.

537. Костий М. Гроф Колер као културнопросветни реформатор код Срба у YrapcKoj у XVIII веку. Београд, 1932.

538. Кости!! M. Доситд ОбрадовиЬ у HCTOpnjcKoj перспективы XVIII и XIX века. Београд, 1952.

539. КостиЬ М. Из наше друштвено-економске исторще почетком XVIII века//ЗДН. 1956. Бр. 13-14. С. 105-112.

540. Костин М. Историка Карловца //Летопис МС. 1924. Кн. 302. Св. 1. С. 82-88.

541. КостиЬ М. Култ Петра Великог код Руса, Срба и Хрвата у XVIII веку // ИЧ. 1958. Бр. 8. С. 83-106.

542. КостиЬ М. О дунавско-савско. трговини, ла!)ама, ла^арима и ла^арским цеховима у XVIII и XIX веку до nojaBe жел>езница // ИЧ. 1959. Бр. 9-10. С. 259-292.

543. КостиЬ М. О исюъучивом праву Срба на Леополдове привилегще од 1690-тих година // ЗДН. 1967. Бр. 47. С. 95-100.

544. КостиЬ М. О постанку и значену тзв. "Инвитаторще" Леополда I балканским народима од 6 априла 1690 // ИЧ. 1951. Бр. 2. С. 144-156.

545. КостиЬ М. Српска насел>а у Русщи: Нова Cp6nja и Славеносрбща // Српски етнографски зборник. Београд, 1923. Кн>. 14.

546. КостиЬ М. Српско трговачко насел>е на Рщеци у XVIII веку // ИЧ. 1957. Бр. 7. С. 37-49.

547. КостиЬ М. Српско трговачко насел>е у Трсту XVIII века // ИЧ. 1956. Бр. 5. С. 167-187.

548. КостиЬ М. Устанак Срба и Арбанаса у Crapoj Србизи против Ту-рака 1737-1739 и сеоба у Угарску // Гласник Скопског научног друштва. Скопле, 1930. Кн. 7-8. С. 203-237.

549. КостиЬ М. Царски духовници пропагатори yHHje ме!)у Србима. Карловци, 1922.

550. Костяшов Ю.В. Борьба воеводинских сербов за автономию (XVIII первая половина XIX в.) // Великий Октябрь и славянские страны. Минск: Изд. Университетское, 1988. С. 188-189.

551. Костяшов Ю.В. Борьба сербского народа за национальную, политическую и культурную самостоятельность в Австрийской империи в первой половине XVIII в. //Депон. в ИНИОН РАН. № 6732 от 12.01. 1981 г.

552. Костяшов Ю.В. Великое переселение сербов 1690 г. // Демографические процессы на Балканах в средние века. Калинин: Изд. Калининского ун-та, 1984. С. 117-130.

553. Костяшов Ю.В. Демографические процессы в Воеводине // XXI научная конференция КГУ. Калининград, 1989. С. 44.

554. Костяшов Ю.В. Дискуссия о роли православной церкви в сербской историографии // Изучение и преподавание историографии в высшей школе. Калининград: Изд. КГУ, 1991. С. 31-36.

555. Костяшов Ю.В. Документы российского посольства в Вене как источник по истории сербов в XVIII веке // Актуальные проблемы археографии, источниковедения и историографии. Вологда, 1995. С. 178-179.

556. Костяшов Ю.В. Идея сербской государственности в освободительном движении сербов под властью Австрии // Идеология и общественно-политическая мысль в странах Центральной и Юго-Восточной Европы периода средневековья. М.: Наука, 1986. С. 19-20.

557. Костяшов Ю.В. Из истории Военной границы // XXII научная конференция КГУ. Калининград, 1990. С. 56.

558. Костяшов Ю.В. К вопросу о социально-экономическом положении сербского крестьянства в Австрийской империи в конце XVII начале XVIII в. // Проблемы истории античности и средних веков. М.: Изд. МГУ, 1981.С. 151-157.

559. Костяшов Ю.В. К вопросу о формировании сербской нации // Либерализм, консерватизм, национализм в новой и новейшей истории Запада. Калининград: Изд. КГУ, 1996. С. 3-11.

560. Костяшов Ю.В. Методы политической борьбы сербов под властью Австрии // Проблемы всеобщей истории. Калининград, 1994. С. 32-40. -Депон. в ИНИОН РАН. № 48916 от 9.02.1994 г.

561. Костяшов Ю.В. Неизвестные страницы жизни сербского просветителя XVIII в. Павла Юлинца // Вестник МГУ. Серия: История. 1994. № 6. С. 40-49.

562. Костяшов Ю.В. Об этнической дифференциации сербов и хорватов в Австрийской империи // XXV научная конференция КГУ. Калининград, 1993. С. 46.

563. Костяшов Ю.В. Особенности формирования сербской нации // XX научная конференция КГУ. Калининград, 1988. С. 47.

564. Косцашов I. Павле 1улинац у руско. служби // ЗИ. 1994. Бр. 50. С. 147-156.

565. Костяшов Ю.В. Политика православной церкви в сербских землях Австрии (конец XVII первая половина XVIII в.) // Узловые вопросы советского славяноведения. Ужгород, 1982. С. 231-232.

566. Костяшов Ю.В. Привилегии Леопольда I и правовой статус сербского населения в Австрийской монархии // Проблемы всеобщей истории. Депон. в ИНИОН РАН. № 53031 от 31.01. 1995 г. С. 38-47.

567. Костяшов Ю.В. Развитие школьного дела в Воеводине (XVIII -первая половина XIX в.) // XXIV научная конференция КГУ. Калининград, 1992. С. 78.

568. Костяшов Ю.В. Роль воеводинских сербов в формировании сербской нации // Народно-демократические революции и развитие славянских стран по пути социализма. Харьков, 1985. С. 170-171.

569. Костяшов Ю.В. Сербская историография истории Воеводины // Проблемы историографии всеобщей истории. Калининград, 1989. С. 2639. Депон. в ИНИОН РАН. № 40188 от 22.11.1989 г.

570. Костяшов Ю.В. Сербские граничары // Вопросы истории. 1997. № 5. С. 140-145.

571. Костяшов Ю.В. Сербские школы в Австрийской монархии в XVIII веке // XXVI научная конференция КГУ. Калининград, 1995. С. 70.

572. Костяшов Ю.В. Сербы в Австрийской монархии в XVIII веке. Калининград: Изд. КГУ, 1997. 221 с.

573. Костяшов Ю.В. Сербы в восприятии иностранных путешественников XVIII в. // XXVII научная конференция КГУ. Калининград, 1996. С. 37.

574. Костяшов Ю.В. Социально-политическое развитие сербского общества в период австрийского управления // Проблемы истории античности и средних веков. М.: Изд. МГУ, 1979. С. 124-137.

575. Костяшов Ю.В. Социально-экономическое и политическое развитие сербских земель под властью Австрии в первой половине XVIII в. // Автореферат канд. диссер. М.: Изд. МГУ, 1981.

576. Костяшов Ю.В. Темишварский сабор 1790 г. // XXIII научная конференция КГУ. Калининград, 1991. С. 30.

577. Кочубинский A.A. Мы и они (1711-1878). Одесса, 1878.

578. Кочубинский A.A. Сношения России при Петре I с южными славянами и румынами. М., 1872.

579. Краткая история Венгрии с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 1991.

580. КрестиЬ В. Исторща Српске штампе у yrapcKoj. 1792-1914. Нови Сад, 1980.

581. КрестиЙ В. Неприхватл>иве оцене о Србима BojHe KpajHe или немой одбране jeflHor "изворног знанственог чланка" // ИГ. 1984. № 1-2. С. 129-162.

582. Кронес Е. Аустрща и српско питанье // Отацбина. 1891. Кеь. 27. С. 270-284, 525-537; Ки>. 28. С. 281-286, 368-385; Кть. 29. С. 278-292.

583. Кудрявцев А. Церковный вопрос в Австрии // Христианское чтение. 1870. № 4. С. 709-740; № 11. С. 849-878; 1871. № 1. С. 150-158; № 4. С. 736-755.

584. Кулаковский П.А. Начало русской школы у сербов в XVIII веке / Очерк из истории русского влияния на югославянские литературы. СПб., 1903.

585. Кулаковский П.А. Лукиан Мушицкий //ЖМНП. 1881. Ч. 216. № 8. С. 243-280.

586. Культура и общество в эпоху становления наций. М.: Наука, 1974.

587. Культура народов Центральной и Юго-Восточной Европы XVIII-XIX вв. Типология и взаимодействия. М.: Наука, 1990.

588. Културно-политички покрети народа Хабсбуршке Монархине у XIX веку. Нови Сад, 1983.

589. Лакип Д. Симеон Кончаревип и вьегова доба. Београд, 1970.

590. Ламанский В.И. Из записок о славянских землях. Сербия и южнославянские провинции Австрии // Отечественные записки. 1864. Т. 152. Отд. 1. С. 649-702; Т. 154. С. 353-380.

591. Ламанский В.И. Сербия и Южно-Славянские провинции Австрии. М., 1864.

592. Ланге Н. Обозрение Австрийской империи. СПб., 1854.

593. Лебл А. Ма!)ари у Воеводини. 1700-1944 // Годишвьак Исторщског друштва Воеводине. Нови Сад, 1951. С. 23-37.

594. Лебл А. Огра^иваае поседа у Во^водини // ЗДН. 1951. Бр. 1. С. 4871.

595. Лебл А. Проблеми и задаци новике историографу е у BojBOflHHH // ЗДН. 1955. Бр. U.C. 5-21.

596. Лещиловская И.И. Закономерности и особенности Просвещения в Центральной и Юго-Восточной Европе // Культура народов в Центральной и Юго-Восточной Европе XVIII-XIX вв. Типология и взаимодействия. М.: Наука, 1990. С. 69-82.

597. Лещиловская И.И. Идеологические аспекты национального возрождения югославянских народов в Австрийской империи. М.: Наука, 1974.

598. Лещиловская И.И. Идеология единения славян и развитие национального самосознания у народов Австрийской империи в первой половине XIX в. // Славянские культуры и Балканы. София, 1978. Т. 2. С. 103112.

599. Лещиловская И.И. Исторические корни югославского конфликта // Вопросы истории. 1994. № 5. С. 40-56.

600. Лещиловская И.И. Сербская культура в XVIII в. М.: Изд. РАН, 1994.

601. Лещиловская И.И. Сербское Просвещение. Люди и идеи // Балканские исследования. М.: Наука, 1984. Вып. 9. С. 314-327.

602. Лещиловская И.И. Социально-экономическое развитие Хорватии и Славонии в конце XVIII первой половине XIX в. / Автореферат канд. диссер. М, 1956.

603. ЛубириЬ А. Срби помажу Руси 1711-1712. Београд, 1940.

604. Манн А.Т. История государствования Марии Терезии. М., 1791.

605. МаринковиЙ Б. Литература о српским писцима XVIII столеЬа // ЗИ. 1972. Бр. 6. С. 195-198; 1974. Бр. 9. С. 170-174.

606. МарковиЬ В. Православно монаштво и манастири у средневеков-Hoj Србщи. Сремски Карловци, 1920.

607. МарковиП М. Вojво!)ани у ДобриПу // ЗДН. 1952. Бр. 4. С. 67-85.

608. МарковиЬ С. Cp6nja на Истоку. Београд, 1946.

609. Мартынова М.Ю. Хорваты. Этническая история XVIII-XIX веков. М.: Наука, 1988.

610. Матицки М. Српскохрватска граничарска епика. Београд, 1974.

611. Матль Й. Ф.Я. Янкович и австро-сербско-русские связи в истории народного образования в России // XVIII век. Л.: Наука, 1975. Вып. 10. С. 76-81.

612. МедаковиЬ Д. Повестница Србског народа од Haj стари. их времена до 1850. Нови Сад, 1852. Юеь. 3.

613. МедаковиЬ Д. Истраживачи српских старина. Београд, 1985.

614. Медаковий Д. Српски препород у 18 веку и средаовекова баштана // Глас САНУ. 1983. Бр. 334. С. 37-48.

615. Медаковий Д., Давидов Д. Сентандрда. Београд, 1982.

616. Мезеи С. 3Ha4aj и улога мануфактура у капиталистичко^ индустриализации Воеводине // ЗДН. 1957. Бр. 18. С. 18-56.

617. МизодраговиЬ J. Досите. Обрадовий као просветител. народа српског//ГНЧ. 1911. Кн>. 30. С. 48-102.

618. Милаш Н. Православна Далмацща: исторщски преглед. Београд, 1982.

619. Миликер Ф. HcTopnja културе Немаца у Банату. Панчево, 1926.

620. Миликер Ф. Кратка историка града Беле Цркве. Вршац, 1922.

621. Миликер С. Историка Банатске во^ничке крайне. Панчево, 1926.

622. Милисавац Ж. Исторща Матице српске 1826-1864. Нови Сад, 1985.

623. МилиЬевиЬ J. Хадоци уочи првог српског устанка // ИГ. 1980. Бр. 1-2. С. 79-85.

624. МилиЬевиЬ М. Неколико речи о славенским народима у Австрии и Турской. Београд, 1860.

625. Миличевич М. Сербская община // Русский вестник. 1859. № 5. С. 50-64.

626. Миллер И.С. Исследования по истории народов Центральной и Юго-Восточной Европы. М.: Наука, 1980.

627. Миллер И.С. Формирование наций: комплексное изучение и сопоставительный анализ // Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. М.: Наука, 1981. С. 6-16.

628. Милошев М. Сеоски еснафи у Банату // Рад BojeoljaHCKHX My3eja. 1961. Бр. 10. С. 168-175.

629. Милутинови!! К. Воеводина и Далмацща. 1760-1914. Нови Сад, 1973.

630. МилутиновиЬ К. flocmrej и Kapa^oplje // Летопис МС. 1941. Кн. 355. С. 24-46.

631. МилутиновиЙ К. Досите. и православна црквена xnjepapxHja // 3KJ. 1989. Бр. 37. Св. 1. С. 31-47.

632. МилутиновиЬ К. flocHTej и српски устанци // Историски преглед. Београд, 1954. Бр. 1. С. 23-31.

633. МилутиновиЬ К. Из исторще Новог Сада у доба Кочине крайне и првог српског устанка // ЗДН. 1954. Бр. 7. С. 49-85.

634. МилутиновиЬ К. 1една нова историка jyroraoBeHCKHX народа // ЗДН. 1952. Бр. 4. С. 161-166.

635. МилутиновиЬ К. Милутин 1акшиЬ. Нови Сад, 1938.

636. МилутиновиЬ К. Студне из српке и хрватске историографще. Нови Сад, 1986.

637. МилутиновиЬ Н. Декаденщца српског народа у Во^водини // Лето-пис MC. 1933. Кн>. 336. Св. 1. С. 57-61.

638. МиодраговиЬ J. Српство у културно. борби с погледом и на остале словене//Браство. 1911. Ка. 14. С. 116-150.

639. МитриновиЬ Ч. 1угословенске народне скупштине и сабори. Београд, 1937.

640. МитровиЬ М. Дунав и вьегове притоке у привреди немачко-банатске регименте 1794-1815 // ЗИ. 1983. Бр. 27. С. 51-98.

641. МитровиЬ М. Еснафске привилеги.е занатли^а Банатске возне границе 1777 //ЗИ. 1987. Бр. 35. С. 105-115.

642. МитровиЬ М. Извешта^ земунстког контумаца о емиграцщи са Балкана уочи посл>еднег аустро-турског рата 1787 // ЗИ. 1984. Бр. 30. С. 115-130.

643. МитровиЬ М. JeBpejn у Банату (1716-1739) // ЗИ. 1983. Бр. 28. С. 3757.

644. МитровиЬ М. Покушай насел>аван>а Немаца и Чеха у Cp6njy 17901791 године // ЗИ. 1982. Бр. 25. С. 91-108.

645. МирковиЬ М. Правни поло>од и карактер спрске цркве под тур-ском влашЬу (1459-1766). Београд, 1965.

646. Митрофанов П. История Австрии. СПб., 1910. Т. 1.

647. Митрофанов П. Леопольд II Австрийский. Пг., 1916. Т. 1.

648. Митрофанов П. Материалы к истории Иосифа II II ЖМНП. 1903. Ч. 346. Отд. 3. С. 41-120.

649. Митрофанов П. Политическая деятельность Иосифа II, ее сторонники и враги (1780-1790). СПб., 1907.

650. МихалциЬ С. Будим и Печу. као културни средишта наших католика "Шокаца" и "Бошнака" у Барани // Браство. 1929. Кн. 22. С. 1-9.

651. МихалциЬ С. Привредна снага српског народа у прошлости // Браство. 1932. Кн>. 26. С. 126-145.

652. МихалциЬ С. Устанак Срба у Барани 1703-1709 године // Браство. 1922. Кн. 16. С. 109-122.

653. Миший С. Орфелинов поздрав Мо^^у Путнику. Нови Сад, 1959.

654. Мушицки Г. Судбине кирилске писмена у Аустрийской држави // Гласник Дружтва Србске словесности. Београд, 1847. Св. 1. С. 127-139.

655. Мушицки Ъ. Подаци за животопис архимандрита Лована Ра^Ьа // Летопис МС. 1877. Кн. 120. С. 235-239.

656. Мушкатировить I. Черте живота у Унгарш // Летопис МС. 1844. Кеь. 65. С. 68-82.

657. Мыльников А.С., Фрейдзон В.И. Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе в ХУШ-Х1Х веках // Вопросы истории. 1987. №8. С. 60-78.

658. Народни конгреси овостраних срба // Летопис МС. 1862. Кн,. 104. С. 74-102; 1863. Кн. 105. С. 62-129; Кн. 106. С. 35-82; 1864. Кн. 107. С. 6393.

659. Нарочницкий А.Л. Основные черты развития русско-югославянских связей в XVIII в. // 1угословенске земл>е и Руода у XVIII веку. Београд, 1986. С. 5-12.

660. Национальное возрождение и формирование славянских литературных языков. М.: Наука, 1978.

661. Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX начале XX в. М.: Наука, 1991.

662. Нецветаев А. Династия Габсбургов. СПб., 1915.

663. Нешковий М. Исторща српских школа у AycTpo-yrapcKoj монархии. Карловци, 1898.

664. Никитин С.А. К вопросу о политическом движении сербов Воеводины в 1848 году //Ученые записки Института славяноведения. 1949. Т. 1. С. 85-118.

665. Никитин С.А. Национальное движение сербов Воеводины в 1848 г. // Революции 1848-1849 гг. М.: Изд. АН СССР. 1952. Т. 1. С. 458-475.

666. Никола. ев ий Т. Новак Петровий, капетан банатских Срба (16891689) //ГИДНС. 1932. Ка. 5. Св. 3. С. 422-427.

667. Николий Д. Монографща Баната. Нови Сад, 1941.

668. Николий Д. Одеван>е граничара BojHe крапине у ХУШ и XIX веку. Београд, 1978.

669. Николич И Воиводство Серба Аустрийски. Виенна, 1849.

670. Новаковий С. Васкрс државе српске. 1804-1813 // Летопис МС. 1904. Ка. 223-224. С. 1-108.

671. Новаковий С. Д. Обрадовий и српска култура // Споменица Д. Об-радовийа. Београд, 1911. С. 5-16.

672. Новаковий С. Историка српске каижевности. Београд, 1867.640. Нови Сад. Нови Сад, 1963.

673. Общественный и домашний быт сербов // ЖМНП. 1856. № 4. С. 78126.

674. О велико. сеоби Срба 1690 године у Летопису // Летопис МС. 1990. Ка. 446. Св. 1-2. С. 11-128.

675. ОгаатовиЙ А. Вс.во1)анске народне основне школе и аихови учи-тел>и од 1573 до 1774 године // ЗДН. 1958. Бр. 20. С. 86-117.

676. О переселении сербов в Россию // Русский архив. 1869.

677. Описание жития и дел принца Евгения, герцога Савойского. СПб., 1770.

678. Орлий Т>. Куга у Во.водини и судедним п окраинам а од 1737/1740 године // ЗДН. 1958. Бр. 19. С. 97-114.

679. Освободительные движения народов Австрийской империи. Возникновение и развитие. Конец XVIII в. 1849 г. М.: Наука, 1980.

680. О семействе Текелия в России // Русский архив. 1888. Кн. 2.

681. Ослободилачки покрети еугословенских народа од XVI века до по-четка првог светског рата. Београд, 1976.

682. OcTojHh Т. Доситез Обрадовий у Хопову // KMC. 1907. Кв 19-20.

683. OcTojnh Т. Манастирске године Досш^а Обрадовийа // 3KJ. 1965. Бр. 13. Св. 1. С. 7-52.

684. ОстозиЙ Т. Народна мисао, wjeja ослобо!)ева и эдедивева у истории и квижевности Воеводине // Летопис МС. 1914-19121. Кв. 300. С. 3459.

685. Павловий Д. Административна и црквена политика аустриска у Србуи од 1718 до 1739 // Глас СКА. 1901. Бр. 62. С. 113-198.

686. Павловий Д. Аустриска владавина у CeeepHoj Србщи. 1718-1739. Београд, 1901.

687. Павловий Д. Пожаревачки мир 1718 године // Летопис МС. 1901. Кв. 207. Св. 3. С. 26-47; Кв. 208. Св. 4. С. 45-80.

688. Павловий Д. Cp6nja за време последвега аустрщско-турског рата (1788-1791). Београд, 1910.

689. Павловий Д. Финансуе и привреда за време аустриске владавине у Србищ од 1718 до 1739//ГласСКА. 1901. Бр. 64. С. 1-74.

690. Павловий И. BojHa граница и српска BojcKa // ГИДНС. 1936. Кв. 9. Св. 2. С. 217-225; Св. 3. С. 335-346.

691. Павловий М. Улога и 3Ha4aj возво^анских писаца у развитку српскогквижевнопезика// 3KJ. 1954. Бр. 1. С. 87-100.

692. Павловий С. Срби у Угарскод / Н>ихова повесница, повластице, црква, политичко и друштвено ставе. Нови Сад, 1883. Део 1-2.

693. Павловий С. Србски народни сабор у Сремским Карловцима године 1869. Нови Сад, 1870.

694. Палаузов С.Н. Политическое и этнографическое состояние народностей Австрии. СПб., 1861.

695. ПандуровиЬ В. Из прошлости бара&ских Срба. Осщек, 1923.

696. ПандуровиЬ В. Прилози бровном кретавьу српског народа у Ба-рааи//ГИДНС. 1928. Кн>. 1.Св. 1.С. 117-122.

697. ПаниЬ-Суреп М. Кад су живи завидели мртвима. Београд, 1963.

698. ПантелиЬ Д. Аустрщски пoкyшajи за осва.ан>е Београда 1787 и 1788 године // Глас СКА. 1921. Бр. 98. С. 9-54.

699. ПантелиЬ Д. Ледна сел>ачка буна у окупирано. Срби)и 1720 // ИЧ. 1955. Бр. 5. С. 43-51.

700. ПантелиЬ Д. Кочина кра.на. Београд, 1930.

701. ПантелиЙ Д. Покрет у северно-западно. Србищ и бачки епископ Лован 1овановиЬ // Глас СКА. 1930. Бр. 138. С. 145-208.

702. Пах П.Ж. Первоначальное накопление капитала в Венгрии. Будапешт, 1952.

703. Первольф И.И. Славянская взаимность с древнейших времен до XVIII века. СПб., 1874.

704. Перуний Б. Постанак и развитак баштана на подруйу Суботице од 1686 године. Београд, 1958.

705. ПетковиЬ В. Преглед црквених споменика кроз повесницу српског народа. Београд, 1950.

706. Петров Н.И. Исторический взгляд на взаимные отношения между сербами и русскими в образовании и литературе // Труды Киевской духовной академии. 1876. Т. 4. № 11. Приложение. С. 1-73.

707. Петров М. Питомци српског народног сабора у Сремским Кар-ловцима на Ки.евско] духовно] академии у друге] половини XIX века // ЗИ. 1972. Бр. 5. С. 164-167.

708. ПетровиЬ Д. Прилог о во.ним кра]инама на српском простору у новом веку // Во]не крайне у ]угословенским земл>ама у новом веку до Карловачког мира 1699. Београд, 1989. С. 347-350.

709. Петрович К. Из исторще Карловачке гимназще 1791-1851 // ГИДНС. 1939. Кн>. 12. Св. 2. С. 145-166.

710. ПетровиЬ К. Исторща Карловачке гимназще. Нови Сад, 1951.

711. Петрович К. Карловци и карловачко становништво / ИЧ. 1960. Бр. 9-10. С. 295-310.

712. Петровий К. Порекло, економско стан>е и занимагье карловачког становништва у XVIII веку // Рад BojBoljaHCKHx My3eja. 1955. Бр. 4. С. 168182.

713. Петрович К. Статистички подаци о CpeMCKoj епархи.и у 1750-1751 години // ЗДН. 1956. Бр. 15. С. 80-104.

714. Петрович М. Наш национални парадокс: jeдaн или два народа? Нови Сад, 1938.

715. Петрович М. Просветни поглед. Наша автономна и просвета // Летопис MC. 1913. Кн,. 292. Св. 2. С. 70-78.

716. Петрович С. Срби у Русщи // Летопис MC. 1877. Юь. 120. С. 175194.

717. Пеци&ачки С. Банатско Ново Село у 18 и с почетном 19 века // ЗДН. 1966. Бр. 45. С. 110-150.

718. Пецшьачки С. BojHa контрибуции а .угословенских и других зе-мал>а Аустрщске царевине од 1700 до 1746 // Мешовита rpai)a. 1977. Кн>. 5. С. 53-56.

719. Пецин>ачки С. Граничарска насел»а Баната (1773-1810). Нови Сад,1982. Т. 1.

720. Пециаачки С. Панчевачки дистрикт 1717-1773. Нови Сад, 1985.

721. Пециаачки С. Подаци о контрибуции и становништву Баната у npBoj половини XVIII века // ЗИ. 1972. Бр. 5. С. 118-127.

722. ПециЕьачки С. Подаци о становништву и насел>има Дужног Баната у XVIII и XIX веку // ЗДН. 1964. Бр. 38. С. 164-168.

723. Пецшьачки С. Paдojвo у XVIII веку// ЗДН. 1965. Бр. 40. С. 105-123.

724. Пецивьачки С. Српска вероисповедна школа XVIII у Куману // ЗИ.1983. Бр. 28. С. 135-139.

725. Пецшьачки С. Стари Бановци до Kpaja XVIII века / Насел>е и становништво // ЗДН. 1963. Бр. 36. С. 66-88.

726. Пецшьачки С. Статистички подаци из 1732 о српским насельима Крижевачке, Копривничке, Иваничке и Т>ур1)евачке всуне крайне // ИЧ. 1970. Бр. 16-17. С. 87-90.

727. Пецивачки С. Статистички подаци о српском становништву Сла-вонске enapxnje у 1818 години // ЗИ. 1979. Бр. 20. С. 97-101.

728. Пико Е. Срби у Угарско}. Нови Сад, 1903.

729. Погодин А.Л. История Сербии. СПб., 1909.

730. Попов H.A. Военные поселения сербов в Австрии и России // Вестник Европы. 1870. Т. 3. С. 584-614.

731. Попов H.A. О торговле русскими книгами между австрийскими сербами // Русский архив. 1873. Кн. 1.

732. Попов H.A. Поездка Саввы Текелия в Россию//Русский архив. 1882. Кн.1.

733. Попов H.A. Православная церковь в Далмации под венецианским и австрийским владычеством // Православное обозрение. М., 1873. Т. 1-2.

734. Попов H.A. Сербы в Австрии // Русский вестник. 1865. Т. 57. № 5. С. 258-314.

735. Попов Ч. Неке методолошки проблеми у проучаван>у историке Возводине // ЗИ. 1970. Бр. 2. С. 153-156.

736. ПоповиЬ В. Аграрии елемент у Hainoj нaциoнaлнoj ослободилачко^ борби //Летопис MC. 1937. Кн>. 347. Св. 2. С. 113-123.

737. ПоповиЬ Д. Београд кроз векове. Београд, 1964.

738. ПоповиЬ Д. Београд пре 200 година. Београд, 1935.

739. Поповий Д. Велика сеоба Срба 1690 / Срби сехьаци и племиЬи. Београд, 1954.

740. ПоповиЬ Д. Исторща и социологща. // Летопис MC. 1936. Кв. 346. Св. 1.С. 54-60.

741. ПоповиЬ Д. Давна безбедност у Банату и Срему у npBoj половини 18 века // ГИДНС. 1930. Кн>. 3. Св. 3. С. 390-399.

742. ПоповиЛД. Насел,ававье BojBOflHHe//ГИДНС. 1939. Кв. 12. Св. 1. С. 21-32.

743. Поповий Д. О Банаху и становништву Баната у 17 веку // ГИДНС. 1931 Кн>. 4. Св. 2.

744. Поповий Д. Општинска управа у Београду (1718-1739) // Годшшьак My3eja града Београда. Београд, 1956. Кн. 3. С. 125-124.

745. Поповий Д. Оха|дуцима. Београд, 1930. Т. 1; 1931. Т. 2.

746. Поповий Д. О Цинцарима / Прилог питану постанка нашег гра^анског друштва. Београд, 1937.

747. Поповий Д. Последице Велике сеобе // Летопис МС. 1924. Кн>. 302. Св. 2. С. 23-28.

748. Поповий Д. Проблеми Воеводине. Београд, 1925.

749. Поповий Д. Рад Илариона Руварца на проучаваау политичке ис-Topnje Срба у Во.водини // ГИДНС. 1932. Кн>. 5. Св. 2. С. 248-251.

750. Поповий Д. Слика Во.водине у 16 и 17 веку // Летопис МС. 1938. Юь. 350. Св. 1-3. С. 68-72.

751. Поповий Д. Србща и Београд. 1718-1739. Београд, 1950.

752. Поповий Д. Срби у Банату до Kpaja 18 века. Београд, 1955.

753. Поповий Д. Срби у Бачкоз до Kpaja 18 века. Београд, 1952.

754. Поповий Д. Срби у Будиму од 1690 до 1740. Београд, 1952.

755. Поповий Д. Срби у Во.водини. Нови Сад, 1957. Кн,. 1; 1959. Юь. 2; 1963. Кн. 3.

756. Поповий Д. Срби у Коморану // ИЧ. 1954-1955. Бр. 5. С. 193-205.

757. Поповий Д. Срби у Срему до 1736/7 године. Београд, 1950.

758. Поповий Д. Српско племство у Во.водини у XVIII веку // ГИДНС. 1940. Кн. 13. Св. 3-4. С. 84-88.

759. Поповий М. Исторщска улога Српске цркве у чуваау народности и стваран>у државе. Београд, 1933.

760. Поселения запорожцев в Банате // Киевская старина. 1882. Т. 2. № 6. С. 549-552.

761. Почеци штампе.угословенских народа. Београд, 1969.

762. Преглед исторще .угословенских народа до 1848. Београд, 1960. Део1.

763. Прилози проучаваау српско-руских кн>ижевних веза. Нови Сад, 1980.

764. Против А. Наши модерни историчари. Београд, 1900.

765. Протий К.С. Одломци из исторще Београда // ГНЧ. 1884. Ка. 6. С. 141-190; 1885 Ка. 7. С. 237-321; 1886. Кн>. 8. С. 245-388; 1887. Ка. 9. С. 35156.

766. Пыпин А.Н., Спасович В.Д. Истории славянских литератур. СПб., 1879. Т. 1.

767. Пыпин А.Н., Спасович В.Д. Обзор история славянских литератур. СПб., 1865.

768. РадоЗчиЬ Т>. 1ужнословенско-руске културне везе са почетка XVIII века // 3KJ. 1965. Бр. 13. Св. 2. С. 261-309.

769. Радо^чиЙ Н. Велика сеоба Срба // ГИДНС. 1941. Ка. 14. С. 1-10.

770. Радо^чиЙ Н. Из австрщских односа према Србима у доба буне и после ае//Летопис МС. 1932. Бр. 333. Св. 1-2. С. 157-160.

771. Радо^чий Н. Из прошлости Воеводине. Нови Сад, 1956.

772. Радо^чиЙ Н. Исторщске студите митрополита Стефана Стратими-ровийа // ГИДНС. 1929. Ка. 2. С. 317-364.

773. Радо^чиЙ Н. Митрополит Стефан СтратимировиЙ // Летопис МС. 1936. Кн>. 345. Св. 1.С. 40-60.

774. Paдojчиft Н. Ново дело о Велиод сеоби Срба // Богословски глас-ник. 1913. Бр. 23. Св. 1. С. 87-98.

775. Радо^чий Н. Одбрана Словенства у YrapcKoj // Летопис МС. 1927. Кеъ. 311. С. 237-238.

776. Радо.чиЙ Н. О имену Буаевца // ГИДНС. 1930. КаЗ. С. 268-270.

777. PaдojчиЙ Н. О историскоме методу Илариона Руварца // ГИДНС. 1932. Ка. 5. Св. 2. С. 163-219.

778. Радо.чиЙ Н. Око митрополита Стефана Стратимировийа II ГИДНС. 1937. Ка. 10. С. 161-179.

779. Радо^чиЙ Н. О хроникама грофа T>opî)a Бранковийа. Нови Сад, 1926.

780. РадсучиЬ Н. Петра Руванина исторуа села Кузмина. Сремски Карловци, 1936.

781. Радо.чи11 Н. Проблемы Bojвoдинe // Летопис МС. 1924. Кн>. 302. С. 6-17.

782. Радо^чиЬ Н. Сава Текелуа//ИЧ. 1961-1962. Бр. 12-13. С. 1-12.

783. РадоечиЙ Н. Сеоба Срба из Србуе у Монархуу 1788-1791 // Богословски гласник. 1911. Бр. 20. С. 316-317.

784. РадозчиЬ Н. Српска Воеводина. Нови Сад, 1919.

785. РадозчиЬ Н. Српски државни сабори у средвьем веку. Београд, 1940.

786. РадоечиЬ Н. Српски историчар 1ован Ра^Ь // Посебна издава САН. Београд, 1952. Кв. 204.

787. Радо^чиЙ Н. Цар 1осиф II први пут ме!)у Србима // Српски квижевни гласник. Београд, 1912. Бр. 28. С. 113-122.

788. РадониИ 1 Атанасуе Сто^овиИ (1773-1832) // Глас САНУ. 1953. Бр. 212. С. 97-151.

789. РадониИ 1 Банат//Браство. 1921. Кв. 15. С. 121-131.

790. РадониИ I. Барава//Браство. 1921. Кв. 15. С. 79-84.

791. РадониЬ Д. Водводина од Велике сеобе 1690 до сабора у Крушедолу 1708 // Воеводина. 1940. Кв. 2. С. 1-47.

792. Радоний Доситее ОбрадовиЬ према историки // Српски квижевни гласник. Београд, 1911. Бр.26. С. 480-485.

793. РадониЬ I. Гроф Ъор!)е БранковиЬ изабрани деспот српски у Бу-диму // КМС. 1911. Кв. 143-144.

794. РадониЬ 3. Гроф Ъор1)е БранковиЬ и вегово време. Београд, 1911.

795. РадониЬ . Ъор^е БранковиЬ, деспот "Илирика". Београд, 1929.

796. РадониЬ Д. 1ован ?щиЪ. (1726-1801) II Летопис МС. 1935. Кв. 342. Св. 2. С. 137-148.

797. РадониЬ X О Илариону Руварцу // Летопис МС. 1907. Кв. 244. Св. 4. С. 1-21; Кв. 245. С. 51-70.

798. РадониЙ J. О митрополиту Mcajn ЪаковиЬу // Летопис МС. 1911. Кн>. 274. С. 69-70.

799. РадониЬ J. Прилог историки српских штампари.а у Аустри]и пред Kpaj XVIII века // Спом. СКА. 1910. Бр. 49. С. 67-71.

800. РадониЬ J. Римска Kypnja и .ужнословенске земле од Kpaja XVI до XIX века. Београд, 1950.

801. Радоний J. Срби у YrapcKoj. Ниш, 1915.

802. Раич И. История разных славянских народов, наипаче Болгар, Хорватов и Сербов. Беч, 1794. Кн>. 1-3.; 1795. Кн>. 4; 2-е изд.: Будим, 1823.

803. PajKOB М. Буна у Врааеву 1777 // ЗИ. 1971. Бр. 3. С. 93-104.

804. PajKOBHli Ъ. Владика Арсенще Радив oj ев ий // Летопис МС. 1881. Кн>. 127. С. 45-57.

805. PajKOBHli Т>. Живот генерала Л>убибрати11а // Летопис МС. 1881. Кзь. 128. С. 64-75.

806. PajKOBHli Ъ. Митрополит Павао НенадовиЬ / Биографско-исторщска слика // Глас Истине. 1884. Бр. 1. С. 3-4; Бр. 2. С. 11-14; Бр. 3. С. 20-21; Бр. 4. С. 26-28.

807. PajKOBHli Ъ. Митрополит Павао НенадовиЬ // Летопис МС. 1884. Кн>. 137. С. 42-70.

808. PajKOBHli Ъ. О манастиру Марчи//Летопис МС. 1880. Кн,.123. С.112-120.

809. Ракий Л. Надал,. Нови Сад, 1988.

810. Ранке Л. История Сербии по сербским источникам. М., 1876.

811. Ранке Л. Српска револущда. Београд, 1965.

812. Ристич В.И. Развитие капитализма в Югославии. Автореферат докт. диссер. М., 1972.

813. Руварац Д. Архимандрита 1ована Pajnfra "Исторща катихизма" // Архив ИСПКМ. 1912. Бр. 15 и 16. С. 225-240; Бр. 17 и 18. С. 257-272; Бр. 19 и 20. С. 289-310.

814. Руварац Д. Архимандрит 1ован Pajnft. 1726-1801. Сремски Карлов-ци, 1901.

815. Руварац Д. Aycrpnja, Kapaíjopíje и митрополит Стратимировип // Дело. 1899. Кв. 21.

816. Руварац Д. Вийентще Стефановип, митрополит Београдски, затим Патрщарх Српски //Спом. CICA. 1925. Бр. 62. С. 87-93.

817. Руварац Д. Живот и радва Вийештца Довановипа // Српски Сион. 1893. Бр. 45. С. 712-714; Бр. 46. С. 731-734; Бр. 47. С. 744-747; Бр. 48. С. 764766.

818. Руварац Д. 3axapnja Орфелин //Спом. СКА. 1891. Бр. 10. С. 73-91.

819. Руварац Д. Исторично критична црта о BufreHTHjy ДовановиЬу. Земун, 1886.

820. Руварац Д. Je ли патриарх ApceHHje ДовановиЬ Шакабента умро природном смрЛу или je отрован? // Гласник Српске православие пат-pnjapniHje. 1922.

821. Руварац Д. Десно ли имали народно-црквене автономще? Сремски Карловци, 1912.

822. Руварац Д. Митрополит Випентще Поповип-Хацилавип HHje био човек слабог духа! //Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 2. С. 184-189.

823. Руварац Д. Митрополит Стеван Стратимировип и Дован Довано-виЬ, бачки епископ, први веснице српске слободе // Архив ИСПКМ. 1914. Бр. 4.

824. Руварац Д. О Конзисторщама у митрополщи Карловачкоз од 17291868 //Архив ИСПКМ. 1913. Бр. 3. С. 234-278.

825. Руварац Д. О патри.аршщи cpncKoj. Сремски Карловци, 1924.

826. Руварац Д. Опис вршачко себешке enapxnje од 1713 године. Сремски Карловци, 1924.

827. Руварац Д. Опис Темишварске enapxnje 1727 године. Сремски Карловци, 1923.

828. Руварац Д. О cpncKoj н ар о дно-цркв ен oj автономии у Yrapocoj 1690-1903. Сремски Карловци, 1926.

829. Руварац Д. О CpncKoj Hap0®H0-LJpKBeH0j Автономнее у YrapCKoj // ГИДНС. 1928. Кв. 1. Св. 1. С. 143-145.

830. Руварац Д. О тобож&ем српском устанку Пере Сегединца од 1735 // ГНЧ. 1923. Кн>. 35. С. 110-117.

831. Руварац Д. О укидаау пеЬске патрщаршще и ььеном наслежу. Сремски Карловци, 1904.

832. Руварац Д. Покрово-Богородичне школе у Карловцима (17491769). Сремски Карловци, 1927.

833. Руварац Д. Постанак и развитак српске црквено-народне автоно-MHje. Карловци, 1899.

834. Руварац Д. Српски Народни и Црквено-народни Сабори у Угар-CKoj од 1690 до данас. Земун, 1889.

835. Руварац Д. Српски народни сабор 1749 // Спом. СКА. 1925. Бр. 62. С. 119-137.

836. Руварац Д. Статистички подаци Архидщецезе Сремско-Карловачкеиз године 1774, 1798, 1808, 1819, 1833, 1910 //Спом. СКА. 1925. Бр. 62. С. 79-86.

837. Руварац И. Бекство патрщарха Арсенща IV из Пепи / По опису вьегова протосин^ела Партенща // ГСУД. 1868. Кн>. 6. С. 252-253.

838. Руварац И. Нешто о кроници деспота Ъор!)а Бранковипа // Лето-писМС. 1867. Кн,. 111. С. 1-30.

839. Руварац И. Одабрани историски радови. Београд, 1934.

840. Руварац И. Одломци о грофу Bopîjy БранковиЛу и Арсенщу LJpHojeBHhy патрщарху с три излета о такозвано^ BenHKoj сеоби српског народа. Београд, 1896.

841. Руварац И. Стари Сланкамен. Земун, 1892.

842. Савковий J. Борба Срба BojBol)aHa за CBojy територщалну и поли-тичку самосталност // ЗДН. 1952. Бр. 3. С. 21-51.

843. Савковип J. Борба Срба BojBo^aHa за CBojy народно-црквену ауто-HOMHjy H ЗДН. 1952. Бр. 4. С. 5-23.

844. Савковип J. Преглед постанка, развитка и разво^ачааа BojHe границе (16 век 1873 година). Нови Сад, 1964.

845. СамарциЬ Р. Битка код Харашааа 1687 године у европско. истории // ИЧ. 1988. Бр. 35. С. 75-86.

846. Самарций Р. Савремена страна штампа о Велико^ сеоби Срба 1690 године//ИЧ. 1986. Бр. 32. С. 79-103.

847. СамарциЬ Р. Век ПросвеЬености и Српски преобража. // Летопис МС. 1976. Ка. 417. Св. 3. С. 265-279.

848. Самарций Р. 1едан поглед на српску историку XVIII века // Летопис МС. 1968. Ка. 402. Св. 2-3. С. 213-224.

849. СамарциЬ Р. Кандщски рат у cpncKoj иеторищ // Глас САНУ. 1986. Бр. 343. С. 179-189.

850. СамарциЬ Р. Писци српске исторще. Београд, 1976, 1981.

851. СамарциЬ Р. Традицща и преображав Срба// ЗИ. 1988. Бр.38. С. 127-137.

852. СекулиЬ Л. Нерешена борба о право на избор народноцрквеног секретара // Летопис МС. 1939. Ка. 352. Св. 6. С. 440-451.

853. CejMaH M. Историка кра.ишника и куйне задруге у paraoj држави // Спом. САН. 1960. Бр. 108.

854. Симеон, епскоп. Карактерологща српског православл>а // Српска православна црква. 1219-1969. Београд, 1969. С. 385-398.

855. СимеоновиЬ-ЧокиЬ С. Српске привилегще // Воеводина. 1940. Ка. 2. С. 48-85.

856. Сирацки J. Словаци у Во.водини као исторщско-етнографски феномен // ЗИ. 1972. Бр. 5. С. 109-117.

857. Сирацки J. Словаци у 1угослави.и (Прилог исторще насел>авааа) // ЗДН. 1966. Бр. 44. С. 5-22.

858. СкерлиП J. 1ован МушктировиЬ // Глас СКА. 1909. Бр. 80. С. 257294.

859. СкерлиЙ J. Српска каижевност у XVIII веку. Београд, 1909.

860. Славянские культуры в эпоху формирования наций XVIII XIX вв. М.: Наука, 1978.

861. Славянский сборник. М.: Изд. АН СССР, 1947.

862. ОидепчевиЙ Ъ. Стеван Стратимировий. Београд, 1936.

863. Смил>аниЙ М. Етнографско груписане народа Балканског полу-острва // ГНЧ. 1905. Кн>. 24. С. 102-123.

864. Смодлака I. Буневци и нихово име // ЗДН. 1951. Бр. 1. С. 128-134.

865. Соколов П. Церковная реформа императора Иосифа II Саратов, 1892.

866. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.: Наука, 1990-1995, Кн. 8-16.

867. Срдановий-Барай О. Српска аграрна револущца и полюпривреда од Кочине кра^е до щ>ща прве владе кнеза Милоша (1788-1839). Београд, 1980.

868. Срейковий П. Истор^а српског народа. Београд, 1884. Т. 1; 1888. Т. 2.

869. Српска православна црква. 1219-1969. Београд, 1969.

870. Српски народ у Х1Хвеку. Београд, 1937. Ка. 1.

871. Ста^Й В. Београд пре двеста година // ГИДНС. 1932. Кн>. 6. Св. 3. С. 366-370.

872. Ста)иЙВ. Великокикиндски диштрикт 1776-1876. Нови Сад, 1950.

873. Ста.ий В. Гра^анско друштво и сельаци у Bojвoдини // Bojвoдинa. 1940. Кн. 2. С. 191-201.

874. Ста)ий В. Епископ Дован Довановий и Српска гимназща у Новом Саду //Летопис МС. 1932. Кн>. 332. Св. 1-3. С. 187-194; Кн,. 333. Св. 1-2. С. 119-134.

875. Ста^Й В. Нови Сад, српски културни центар // Летопис МС. 1946. Кн. 356. Св. 1.С. 6-23.

876. Ста^Й В. Новосадске биографще. Нови Сад, 1936. Св. 1; 1937. Св. 2; 1938. Св. 3; 1939. Св. 4; 1940. Св. 5; 1956. Св. 6.

877. Ста^Й В. Привреда Новог Сада. 1748-1880. Нови Сад., 1941.

878. Ста.иЙ В. Српска православна велика гимназща у Новом Саду. Нови Сад, 1949.

879. СтанодвиЬ Г. Београд у вру ем е ауструско-турског рата 17161718 годиге II Во;)но-исторуски гласник. Београд, 1972. № 1. С. 139-160.

880. OraHoejBHti Г. Два описа Београда из 1681 године // ИГ. 1975. Бр. 12. С. 133-139.

881. OraHoejBHli Г. Исторуа Србуе и српског народа у полемици и ра-довима Pajna ВеселиновиПа//ЗИ. 1979. Бр. 20. С. 193-217.

882. OraHoejBHli Г. Нешто о Србима у Далмацуи 1738-40 године // ИГ. 1955. Бр. 3-4. С. 137-148.

883. OraHoejBHil Г. Одговор Pajicy Веселинови11у//ИЧ. 1984. Бр.31. С.273-289.

884. Стан о ej в ий. Г. Србуа у време Бечког рата. Београд, 1976.

885. OraHoejBHli С. Наша првареч // ГИДНС. 1928. Кн>. 1. Св. 1. С. 1-9.

886. Стефанович Р. Кочина красна. Београд, 1956.

887. СтефановиЬ-Виловски Т. Београд од 1717-1739 године. Београд, 1906.

888. Стогодишница Саве Текелие // Летопис МС. 1862. Кн,. 104. С. 165199.

889. Стоячкович А. Черте живота народа србског у унгарским облас-тима. Беч, 1849.

890. СтраааковиЙ Д. Срби и Ракоцуев устанак // Летопис МС. 1934. Кн,. 339. Св. 2-3. С. 201-210.

891. СтратимировиЬ С. Черте жизни 1оанна Раича // Летопис МС. 1840. Кн,. 50. С. 50-58.

892. Струкова К.Л. Об особенностях развития сербской и болгарской наций // Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. М.: Наука, 1981. С. 62-74.

893. СуботиЬ J. Живот Саве Текелуе. Будим, 1861.

894. СуботиЬ К. О raaBHoj сеоби Срба под Арсенуем 4apHojeBHheM и о првим српским привилегуама. 1688-1690. Земун, 1897.

895. Суботий. К. О иде^ Српске Воеводине и народно-црквене аутоно-муе на Kpajy XVII // Летопис МС. 1895. Кн,. 183. С. 16-48.

896. СуботиЬ К. Уговори измену Леополда I и српског народа // Лето-писМС. 1895. Кн>. 184.

897. Судбина манастира Винче у Србиди // Старинар. 1887. Година IV. Бр. 2. С. 33-40.

898. Талоци Л. Лажни Бранковийи // Летопис МС. 1889. Кн>. 159. С. 5483.

899. Тихомиров М.Н. Исторические связи русского народа с южными славянами с древнейших времен до половины XVII в. // Славянский сборник. М., 1947. С. 125-201.

900. Толстой Н.И. Как называли сербы свой литературный язык в XVIII и начале XIX века? // Славяноведение. 1996. № 1.

901. Толстой Н.И. К историко-культурной характеристике "славяносербского" языка // Формирование национальных культур в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М.: Наука, 1977. С. 167-180.

902. Томандл М. Панчево, насел>е и становништво од почетка XVIII века // ИЧ. 1955. Бр. 5. С. 343-348.

903. ТомиЬ J. Десет година из HCTOpnje српског народа и цркве под Турцима (1683-1693). Београд, 1902.

904. ТомиЙ J. Патриарх ApceHHje III Црно.евиЬ према Млечийима и ftecapy 1685-1695 // Глас СКА. 1906. Бр. 70.

905. ТомиЙ J. Срби у велико. сеоби. Београд, 1990.

906. Тупикин В.М. Ф.И. Янкович и сербо-чешский элемент в русском народном просвещении конца XVIII века // Вопросы истории славян. Воронеж: Изд. ВГУ, 1977. Вып. 5. С. 22-36.

907. Ъелап Л. Држаае Срба-граничара за време руско-турског рата 1768-1774//ЗДН. 1956. Бр. 12. С. 65-68.

908. Ъелап Л. Земунски во.ни комунитет (1717-1881). Београд, 1967.

909. Ъешп Л. Колонизацща запорошких Козака у данашвьо. Во]води-ни у XVIII столеЬу // ЗДН. 1959. Бр. 24. С. 122-130.

910. Убичинща. Ъор^е Бранковий. Последни српски деспот II ГСУД. 1870. Кн>. 28. С. 287-297.

911. Улмер Г. Подаци за исторщу Суботици од Kpaja XYII до средине XVIII века// ЗИ. 1977. Бр. 15. С. 123-130.

912. Улмер Г. Поштанска служба у Суботици 1788-1789 године // ЗИ. 1981. Бр. 23. С. 105-121.

913. Устав Матице српске // Летопис MC. 1865. К а. 109. С. 182-196.

914. ФилиповиИ М. О имену "Буаевци" // ЗДН. 1965. Бр. 40. С. 158-166.

915. Форишкови!! А. Племство код Срба у YrapcKoj у XVIII веку // ЗИ. 1981. Бр. 24. С. 37-49.

916. ФоришковиЬ А. О неким исторщским претпоставкама релевант-ним у уобличаваау етничке слике данашае Е^водине // ЗИ. 1970. Бр. 2. С. 156-161.

917. ФоришковиЙ А. Привилегще Срба у YrapcKoj 1740-1790 // ЗИ. 1980. Бр. 22. С. 7-16.

918. ФоришковиЬ А. Руске каиге Пантелдмона Божийа // 1угословен-ске землье и Pycnja у XVIII веку. Београд, 1986. С. 51-53.

919. ФоришковиЬ А. Текелща: возничко племство XVIII века. Нови Сад, 1985.

920. Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. Исторический и историко-культурный аспекты. М.: Наука, 1981.

921. Формирование национальных культур в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М.: Наука, 1977.

922. Фрейденберг М.М. Крестьянство на Балканах в XII-XVIII вв. Калинин: Изд. Калин, у-та, 1984.

923. Фрейдзон В.И. Воеводина // Формирование национальных независимых государств на Балканах (конец XVIII 70-е годы XIX в.). М.: Наука, 1986.С. 210-225.

924. Фрейдзон В.И. К проблеме периодизации процесса формирования наций у югославянских народов Австрийской империи. М., 1974.

925. Фрейдзон В.И. К проблеме перехода от феодальной народности к нации в странах Центральной и Юго-Восточной Европы // Новая и новейшая история. 1983. № 3.

926. Фрейдзон В.И. Некоторые черты формирования наций в Австрийской империи // Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. М.: Наука, 1981. С. 28-50.

927. Фрейдзон В.И. Об особенностях формирования хорватской нации // Советское славяноведение. 1969. № 4.

928. Фрейдзон В.И. Эволюция социального строя Воеводины в XIX -начале XX в. // Социальная структура общества в XIX в. в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М.: Наука, 1982. С. 166-183.

929. Фромажо. История государствования Марии Терезии. М., 1791.

930. XajH^i В. Бирократия и друштвене елите у Аустри.и // ИЧ. 1985. Бр. 32. С. 105-118.

931. Хевролина В.М. Из истории создания и боевой деятельности сербских воинских формирований в России в первой половине XVIII века // Дугословенске земхье и Pycnja у XVIII веку. Београд, 1986.

932. Хегедиш А. Аграрии односи у торонталскоз жупани.и у Банату 1779-1848. Нови Сад, 1987.

933. Хегедиш А. Извори за аграрну статистику територи.е данашве Воеводине (1767-1867) // ЗИ. 1985. Бр. 31. С. 55-64.

934. Хегедиш А. Досиф II и рефеудализаци)а Баната // Годишвак Друштва историчара Во.водине. 1979.

935. Храбак Б. Транзитна трговина преко Cpönje 1804-1813 // Исто-pnjcKH3Ha4aj српске револущф 1804 године. Београд, 1983. С. 191-207.

936. Центральная Европа как исторический регион / Отв. ред. А.И. Миллер. М., 1996.

937. Чубриловий В. Историка политичке мисли у Срби.и XIX века. Београд, 1958.

938. ЧубриловиЬ В. Ме^ународни ncOToacaj jyro ело венских земал>а кон-цем XVIII и почетком XIX века // 1угословенске земл>е и Pycnja за време првог српског устанка. Београд, 1983. С. 1-28.

939. ЧубриловиЬ В. Одабрани исторщски радови. Београд, 1983.

940. ЧубриловиЬ В. Српска православна црква под Турцима од XVI до XIX века // Зборник Филозофског факултета. Београд, 1960. Кн>. 5. Св. 1. С. 163-186.

941. Чурчий Л. Српске каиге и српски писци 18 века. Нови Сад, 1988.

942. Циний И. Прилог познаваау правосу^а на селу у Бачко. у XIX столеЬу// ЗДН. 1965. Бр. 40. С. 123-134.

943. Цуаа Е. О досел>аван>у првих Русина у Воеводину и аиховом животу // Годишаак Историског друштва Воеводине. Нови Сад, 1951. С. 4753.

944. Шабашка исторща. Нови Сад, 1975. Кн>. 1-2.

945. Шиший Ф. 5угословенска мисао. Београд, 1937.

946. Штегер Р. Бела Црква у XVIII и XIX веку. Нови Сад, 1982.

947. Юлинац П. Краткое введение в историю происхождения Славено-сербскаго народа. Венеция, 1765; факс, изд.: Београд, 1981.

948. Ягич И.В. История славянской филологии. СПб., 1910.

949. Якшич В. Нестаяае Србскога народа у Унгарской // ГСУД. 1872. Ка. 33. С. 38-134.

950. Якшич Д.Н. Из церковной истории православных сербов конца XVII века. Прага, 1912.

951. Ястребов И.С. Подаци за исторщу српске цркве. Београд, 1879.

952. Behschnitt W.D. Nacionalismus bei Serben und Kroaten. 1830-1914. München, 1980. S. 24, 241-242.

953. Beljanski M. Letopis Sombora od 1360 do 1800 godine. Somor, 1974.

954. Bicanic R. Doba manufakture u Hrvatskoj i Slavoniji. 1750-1860. Zagreb, 1951.

955. Bogdanov V. Likovi i pokreti. Zagreb, 1957.

956. Bogdanovic D. Istorija stare srpske knjizevnosti. Beograd, 1980.

957. Böhm L. Geschichte des Temeser Banat. Leipzig, 1861. Bd. 1-2.

958. Bösendorfer J. Agrarni odnosi u Slavoniji. Zagreb, 1950.

959. Chlebowczyk J. Procesy narodowotwörcze we Wschodnej Europie Srodkowej w dobe kapitalizmu. Warszawa; Krakow, 1975.

960. Csaplovics J. Slavonien und zum Theil Croatien. Pest, 1819. Bd. 1.

961. Celap L. Kolonizacija Nemaca u danasnjoj Vojvodini 1790-1792 godine // ZDN. 1962. Br. 32-33. S. 115-124.

962. Culinovic P. Drzavnopravna historija jugoslovenskih zemalja. Zagreb, 1956. Sv. 1.

963. Demian J. Statistische Darstellung des Königreichs Ungarn und der dazu gehoerigen Laender. Wien, 1805-1806. Bd. 1-2.

964. Despot M. Pokusaji manufakture u gradanskoj Hrvatskoj u 18 stolecu. Zagreb, 1962.

965. Bordevic D. The Balkan in Transition. California, 1963.

966. Bordevic D. The Balkan revolutionary tradition. N.-Y., 1981.

967. Bordevic M. Politicko-istorijski pristup izucavanju postanka i razvitka srpske nacije // Postanak i razvoj srpske nacije. Beograd, 1979. S. 19-43.

968. Burdev B. Srpska crkva pod turskom vlascu do 1557 godine // Historijski pregled. Zagreb, 1958. Br. l.S. 20-28.

969. Burdev B. Uloga crkve u starijoj istoriji srpskog naroda. Sarajevo, 1964.

970. Dzunija E. O doseljenju prvih Rusina u Yojvodinu // Godisnjak Istorijskog drustva Yojvodine. Novi Sad, 1951. S. 43-59.

971. Ekmecic M. Odgovor na neke kritike "Istorije Jugoslavije" (XIX vijek) lint. 1974. № 1-2. S. 217-281.

972. Felczak W. Wçgerska politika narodowosciowa przed wybuchem powstania 1848 roku. Wroclaw, 1964.

973. Gavrilovic S. Irig u XVIII stolecu // ZDN. 1962. Br. 32-33. S. 19-61.

974. Gavrilovic S. Istoriografya Vojvodine 1690-1849 // Historiographie Yougoslave 1955-1965. Beograd, 1965

975. Gavrilovic S. Manufaktura sukna u sremskoj Yojnoj granici. 1783-1786 // Spomenica Josipa Matasovica. Zagreb, 1972. S. 85-89.

976. Gavrilovic S. Naseljavanje Slovaka u Sremska sela Sot i Bingulu godine 1835 // Godisnjak Filozofskog fakulteta. Novi Sad, 1969. Knj. 12. Sv. 1. S. 133138.

977. Gavrilovic S. Seljacki nemiri u istocnoj Slavoniji i Sremu 1736 godine // Radovi Instituía za Hrvatsku povijest. Zagreb, 1973. Knj. 2. S. 357-363.

978. Gavrilovic S. Srbi u Habsburskoj monarhiji pred Ugarski sabor 1790 // JIC. 1965. №4. S. 17-34.

979. Gavrilovic S. Sremska trgovista u prvoj polovini XIX veka // JIC. 1973. №3-4. S. 121-129.

980. Gavrilovic S. Sumarni popis pravoslavnih Karlovacke mitropolije 1821 godine//ZI. 1973. Br. 7. S. 129-132.

981. Gross M. Socijalna historija i istrazivanja Vojne Krajine // Nase teme. 1982. Godina 26. Br. 11. S. 1886-1889.

982. Hauptmann L. Seobe Hrvata i Srba // JIC. 1937. № 1-4. S. 30-61.

983. Hegedüs A. Borba banatskih kmetova protiv ugnjetavanja i eksploatacije 1779-1848 godine // Godisnjak Drustva istoricara Yojvodine. 1984. S. 21-23.

984. Hegedüs A. Josif II o svom putovanju u Banat 1768 // Istrazivanja. Novi Sad, 1986. Br. 11. S. 202-251.

985. Jankovic D. Srpska drzava i nastajanje srpske nacije // Postanak i razvoj srpske nacije. Beograd, 1979. S. 45-56.

986. Jankulov B. Pregled kolonizacije Vojvodine u XVIII i XIX veku. Novi Sad, 1961.

987. Jelavich B. History of Balkans. Cambrige, 1983. Vol. 1.

988. Jelavich Ch. and B. The establishment of the Balkan national states. 1804-1920. Seattle; London, 1977.

989. Jurisic J. Kriticki osvrt na literaturu o nacionalnom razvoju Srba u Hrvatskoj i Slavoniji od sredine XVIII stoleca do 1848 // Historijski zbornik. Zagreb, 1982. Br. 35. S. 161-182.

990. Kann R.A. A history of the Habsburg empire. 1526-1918. Berkeley, 1974.

991. Lerotic Z. Nacija. Zagreb, 1984.

992. Macartney S.A. The Habsburg Empire. 1790-1918. London, 1968.

993. Margetic L. Nekoliko napomena o etnogenezi jugoslavenskih naroda // Rad JAZU. 1990. Knj. 451. S. 1-10.

994. Markovic S. Seobe Srba u zemlje austrijskih cesara i njihove borbe za opstanak. Sarajevo, 19-. Knj. 1-2.

995. Militär T. Vojvodina prema Srbiji // BojBOZpiHa h Cp6nja. Cyöoraqa, 1926. S. 27-29.

996. Mirkovic M. Ekonomska historija Jugoslavije. Zagreb, 1958.

997. Mitrovic A. Nekoliko teza o uslovima i mogucnostima proucavanja nastanka i razvitka srpske nacije // Postanak i razvoj srpske nacije. Beograd, 1979. S. 9-18.

998. Mitrovic M. Naseljavanje i kolonizacija Vojvodine 1690-1945 // Godisnjak Drustva istoricara Vojvodine. Novi Sad, 1984. S. 195-247.

999. Moacanin F. Drustveni razvoj u Vojnoj krajini // Drustveni razvoj u Hrvatskoj. Zagreb, 1981.

1000. Moacanin F., Valentic M. Vojna Krajina u Hrvatskoj. Zagreb, 1981.

1001. Pavlicevic D. Kucne zadruge u Vojnoj krajini // Nase teme. 1982. Br. 11. S. 1890-1900.

1002. Pavlovic N. Despot Durad Brankovic i njegovo doba. Subotica; Beograd, 1973.

1003. Petrovic M.B. A history of modern Serbia. 1804-1918. N.-Y.; L., 1976. Vol. 1-2.

1004. Petrovic N. O nekim specificnostima razvitka srpske nacije u Habsburske imperiji // JIC. 1970. № 1-2. S. 41-45.

1005. Petrovic N. Plovidba i privreda srednjeg Podunavlja u doba merkantilizma. Beograd, 1978.

1006. Plöchl W.M. Die Orthodoxe Kirche in der Habsburgischen Donaumonarchie (1526-1918) //Balkan Stuides. 1972. № 13/1. S. 17-30.

1007. Postanak i razvoj srpske nacije. Beograd, 1979.

1008. Roksandic D. Vojna krajina i "nova historija" // Zbornik Centra za drustvena istrazivanja Slavonije i Baranje. Slavonski Brod, 1985. Br. 22 (1). S. 343-353.

1009. Roksandic D. Vojna krajina i "nova historija" // Nase teme. 1982. Godina 26. Br. 11. S. 1917-1926.

1010. Rothenberg G. The Military border in Croatia 1740-1881. Chicago, 1966.

1011. Schwartner M. Statistik des Königreichs Ungarn. Ofen, 1809. Bd. 1; 1811. Bd. 2.

1012. Schwicker J.H. Geschichte der Österreichischen Militärgrenze. Wien, 1883.

1013. Schwicker J.H. Geschichte des Temeser Banats. Pest, 1872.

1014. Schwicker J.H. Politische Geschichte der Serben in Ungarn. Budapest, 1880.

1015. Schwicker J.H. Die Vereinigung der Serbischen Metropolien von Belgrad und Karlowitz im Jahre 1731. Wien, 1881.

1016. Seton-Watson R.W. The rise of nationality in the Balkans. L., 1917.

1017. Seton-Watson R.W. The Southern Slav question and the Habsburg Monarchy. L., 1911.

1018. Stancic N. Socijalna struktura i nacionalna integracija Vojne krajine // Nase teme. 1982. Godina 26. Br. 11. S. 1901-1907.

1019. Szabo A. Socijalna historija Vojne krajine // Nase teme. 1989. Br.7-8. S. 1935-1937.

1020. Sidak J. O znacenju Vojne krajine u Hrvatskoj povijesti // HZ. 1982. Br. 35 (1). S. 1-13.

1021. Sisic F. Pregled povijesti hrvatskog naroda. Zagreb, 1962.

1022. Ulmer G. Posed Bajsa, spahije i kmetovi. 1751-1849. Novi Sad, 1986.

1023. Valentic M. Vojna krajina i pitanje njezina sjedinjenja s Hrvatskom 1849-1881. Zagreb, 1981.

1024. Valentic M. O nekim problemima Yojne krajine u XIX stolecu // HZ. 1964. Br. 17. Sv. 1-4. S. 359-382.

1025. Valentic M. Proucavanje Vojne krajine u 19 stolecu // Nase teme. 1982. Godina 26. Br. U.S. 1908-1916.

1026. Vanicek Fr. Specialgeschichte der Militärgränze. Wien, 1875. Bd. 1-4.

1027. Vitkovic D. Patrijarh Arsenije III Crnojevic u Pakracu // Starine JAZU. 1918. Br. 36. S. 163-208.

1028. Vojna Krajina: povjesni pregled, historiografija, rasprave. Zagreb, 1984.

1029. Vukomanovic S. Srpski knjizevni jezik kao faktor konstituisanja nacije i demokratizacije nacionalne kulture // Postanak i razvoj srpske nacije. Beograd, 1979. S. 121-144.

1030. Wereszycki H. Historia Austrii. Wroclaw, 1972.1000. Wereszycki H. Pod berlem Habsburgów. Zagadnenia narodo-wosciowe. Krakow, 1986.

1031. Перечень условных обозначений

1032. АВПРИ Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.

1033. Архив ИСПКМ Архив за исторщу српске православие Карловачке митрополите / Уредник Д. Руварац. Сремски Карловци, 1911-1914, 1923.

1034. Беседа Беседа / Лист за црквене, шкс»лске и народне потребе. Нови Сад, 1868-1870.

1035. Богословски гласник Богословски гласник.Сремски Карловци, 1902-14

1036. Браство Браство / Лист Друштва Св. раве. Београд, 1886-1911, 19211940.

1037. Весник српске цркве Весник српске цркве / Лист свештеничког удружена. Београд, 1890-1939.

1038. Дело Дело / Лист за науку, каижевност и друштвени живот. Београд, 1894-1913.

1039. ЖМНП Журнал Министерства народ, просвещения. СПб., 1834-1917.

1040. ГИДНС (ОШИБ) Гласник Историфског друштва у Новом Саду. Нови Сад; Сремски Карловци, 1929-1940.

1041. Глас Истине Глас Истине. Нови Сад, 1884-1890.

1042. ГНЧ Годишница Николе Чупийа. Београд, 1877-1940.

1043. Гра1)а Гра!)а за истор^у Београда од 1717 до 1739 / Уред. Д. Поповий и М. БогдановиЬ. Београд, 1958. Ка. 1.

1044. ГСУД Гласник Српског ученог друштва (Гласник Дружества Србске словесности). Београд, 1847-1892.

1045. Записи СтозановиЬ Л>. Стари српски записи и натписи. Сремски Карловци, 1902-1926. Кн>. 1-6.

1046. ЗДН ^БЫ) Зборник Матице српске за друштвене науке (Научни зборник; Зборник Матице српске. Серща друштвених наука). Нови Сад, 1950-1969.

1047. ЗИ ^1) Зборник Матице српске за истор^у (Зборник за историку). Нови Сад, 1970-1995.

1048. ЗЮ Зборник Матице српске за каижевност и jeзик. Нови Сад, 19531989.

1049. HZ Historijski zbornik. Zagreb, 1947-1991.

1050. ИГ Историуски гласник. Београд, 1948-1988.

1051. ИП (HP) Историцски преглед (Historijski pregled). Београд; Zagreb, 1954-1964.

1052. ИЧ (1С) Историдски часопис (Historijski casopis) Београд, 1948-1989.

1053. JAZU Jugoslavenska Akaderoija znanosti i umetnosti. Zagreb.

1054. JIC (JM4) Jugoslovenski istorijski casopis. Beograd, 1935-1988.

1055. KMC Квьиге Матице српске. Нови Сад; Сремски Карловци, 1896-1928.

1056. Летопис MC Летопис Матице српске (Сербска Летопис, Сербский Летопис, Србский Летопис, Новый Србский Летопис). Будим; Нови Сад, 1826-1994.

1057. Мешовита гра^а Мешовита rpalja (Miscellanea). Београд, 1956-1990.

1058. МСПЦ My3ej Српске православие цркве. Београд.

1059. ОДДХАСПС Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего правительствующего Синода. СПб., 1869. Т.2. 4.1. Приложение.

1060. Памятники Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. СПб., 1864-1868. Т. 7-9.

1061. Прилози ДакшиЬ М. О Вийентщу 1ованови!1у / Прилози за исторщу митрополитства му 1731-1737. Нови Сад, 1900.

1062. ПСЗ Полное собрание законов Российской империи. СПб., 18301842. Т. 1-16.

1063. РГАДА Российский государственный архив древних актов, г. Москва.

1064. САНУ Српска Академика наука и уметности.

1065. СКА Српска Крал>евска Академща.

1066. Споменици ВитковиЬ Г. Споменици из будимског и пештанског архива. Збирке 1 -4 // Гласник Српског ученог друштва. Други одехьак. Београд, 1873-1874. Кеь. 3-5.

1067. Српски Сион Српски Сион. Нови Сад, 1891-1908.

1068. Старинар Старинар Српског археолошког друштва. Београд, 18841940.