Семиотические аспекты телевизионной коммуникации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, кандидат социологических наук Ольшевский, Петр Николаевич

• Ольшевский, Петр Николаевич
• кандидат социологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Ольшевский, Петр Николаевич

Введение.

Часть 1. Методология семиотических исследований

1.1 Принципы семиотического изучения социальной коммуникации.

1.2 Методологические предпосылки исследования знаковых систем.

1.3 О перспективах использования семиотического подхода для анализа знаковой системы телевидения.

Часть 2. Телевизионный язык как область семиотического анализа

2.1 Применение текстуального анализа в семиотике медиа.

2.2 Социализационное значение телевизионных текстов.

2.3 Визуальный язык телевидения.

2.4 Приемы кодификации телевизионного реализма.

2.5 Исследование структуры телевизионного наррати-ва.

Часть 3. Телевидение как культурная система

3.1 Семиотика массовой культуры.

3.2 Мифологические структуры в телевизионном дискурсе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Семиотические аспекты телевизионной коммуникации»

Человек XXI века живет в медиатизированном пространстве, которое составляет его новую среду обитания, реальность современной культуры. Средства массовой коммуникации, новые технологии - (мультимедиа, аудиовизуальные средства коммуникации) проникли во все сферы жизни. Медиа стали основным средством производства современной культуры, а не только передаточным механизмом. Эта креативная функция СМК, заменившая их медиирующую функцию в массовой коммуникации, тесно связана с процессом знакового производства социальной информации. Различные теоретические подходы, образующие свод дисциплин, обобщенно называющиеся в современном научном дискурсе «теорией медиа» (семиотика, теория нарратива, дискурсивный анализ, деконструктивизм и т.д.) представляют медиа как одну из сложных знаковых систем, при помощи которых мы воспринимаем и познаем мир, а также постоянно меняющуюся точку соединения этих знаковых систем.

То, что принято называть «изучением медиа» (media studies), имеет долгую историю в социологии массовых коммуникаций и социальной психологии послевоенного периода в США. Возникнув как реакция на «гиподермическую» теорию (hypodermic needle theory) послевоенных лет ранняя социология массовых коммуникаций характеризовалась доскональным эмпирическим исследованием того, как влияние медиа сообщений сказывалось на поведении и мнении индивидов1. Результаты этих исследований (особенно относительно поведения при голосовании и покупке) показали, что медиа никак не меняют индивидуальных позиций и мнений. Большинство исследований средств массовой коммуникации в последующие десятилетия проводилось как критическая реакция на эту доминирующую парадигму. Современные исследования медиа применяли самые различные методологии от семиотического анализа медийных сообщений до этнографического изучения зрительских групп2. Общим аспектом этих разнообразных подходов является то, что они отвергают простую дихотомию между «прямым и полным влиянием» и «отсутствием влияния», а также то, что они настаивают на вопросах культурного доми

1 См. Lazarsfeld P., Bernard R. Berelson and Hazel Gaudet. The People's Choice. New York, and London: Columbia University Press, 1968.

2 Cm. Fiske John. Television Culture. London and New York: Methuen, 1987.; Morley Dave Television, Audiences and Cultural Studies. London and New York: Routledge, 1992.; Carey James Communication as Culture. Boston: Unwin and Hyman, 1989. нирования и противодействия. Упор при этом делается на культурные значения, производимые медиа, и том, как их принимают и интерпретируют разнородные аудитории.

В свете современных направлений теории медиа, средства массовой коммуникации расцениваются как институт, ответственный за воспроизводство значений и ценностей в обществе, аудиторию же рассматривают как принадлежащую к различным социокультурным группам, которые могут по-разному интерпретировать либо даже оспаривать или полностью принимать эти значения. Тем самым акт массовой коммуникации приравнивается к форме культурного взаимодействия, а передача массовой информации к распространению культурных значений. Органическая связь между культурой и коммуникацией составляет одну из основ теории медиа. Следствием этого является перенесение на сферу культуры моделей и терминов, заимствованных из теории коммуникации и обращение к культурологии при изучении коммуникативных процессов. Одну из наиболее целостных форм подобного «концептуального синтеза», использованного в целях анализа массовых коммуникаций, представляет семиотический подход. Как отмечал в связи с этим известный семиотик У. Эко, «при изучении массовых коммуникаций, когда сводится воедино разнородный материал, можно и нужно, опираясь на междисциплинарные связи, прибегать к разнообразным методам, от психологии до социологии и культурологии, но последовательно и целостно изучать эти явления можно только в том случае, когда теория и анализ массовых коммуникаций составляет один из разделов — причем наиболее важных - общей семиологии» [71].

В семиотике существует понятие коммуникативного акта, включающего, по Р. Якобсону [73], шесть компонентов. Это: 1) источник сообщения (адресант); 2) получатель (адресат); 3) код (язык); 4) сообщение (текст); 5) контекст (или среда сообщения) и 6) контакт. По мнению У. Эко, теория и анализ массовых коммуникаций применимы к разным их видам в той мере, в которой имеется: 1) общество индустриального типа, внешне достаточно сбалансированное, но на деле насыщенное различиями и контрастами; 2) каналы коммуникации, обеспечивающие ее получение не какими-то определенными группами, но неопределенным кругом адресатов, занимающих разное общественное положение; 3) группы производителей, вырабатывающих и выпускающих сообщения промышленным способом. Предмет исследования массовых коммуникаций оказывается единым в той мере, в которой постулируется, что индустриализация средств коммуникации изменяет не только условия приема и отправки сообщения, но - и на этом кажущемся парадоксе основана методика этих исследований - и сам смысл сообщения.

Отличительной особенностью производства в сфере массовой коммуникации является то, что оно предполагает создание и артикуляцию сообщений в пределах специфических знаковых систем. Причем правила и смысл этих систем обычно принимаются как сами собой разумеющиеся. Сообщения массовой коммуникации формируются и интерпретируются в соответствии с определенными правилами или кодами. Когда мы получаем информацию о событии по телевидению или смотрим фильм, то перед нами не «живое» событие, а сообщение об этом событии. Мы читаем и интерпретируем событие, принимая правила и коды, в соответствии с которыми происходит чтение и интерпретация. Т.е. анализ сообщений и их значений очевидно является ключевым для понимания массовой коммуникации. Медиа сообщение, согласно Эко, «есть комплекс знаковых средств, построенных на основе одного или более кодов с целью передачи определенных смыслов, и поддающихся интерпретации и интерпретируемых на основе этих же или других кодов» [69].

В связи с этим центральная проблема подавляющего числа семиотических исследований масс медиа заключается в «понимании» , либо «интерпретации» сигнификативных практик, конвенциональных кодов, технических приемов и изобразительных средств, которые попадают в «арсенал» отправителя на стадии создания (и передачи) сообщения. Таким образом выясняются намерения отправителя, функции сообщения, его «денотативные» и «коннотативные» уровни, его «интенция» или «глубинная структура», и его место в общей «системе координат» медиа дискурса. Эта понимающая, интерпретативная направленность семиотических исследований роднит их с герменевтикой, стремящейся расшифровать «тайный язык» послания и выявить его истинный смысл.

Поскольку правильная интерпретация смысла, заложенного в медиа сообщении, определяется наличием подходящего кода, основное внимание исследователей семиотики медиа сосредоточено на выявлении кодов, используемых в процессе трансмиссии сообщения. Если, в соответствии с воззрениями семиотики, не существует неизменных принципов кодирования медиа сообщений, существующие типологии медийных кодов

3 В английском языке «understanding» - понятие, вынесенное в заглавие многих англоязычных источников, связанных с тематикой семиотики медиа. См. например, Stevenson N. Understanding Media Cultures. Social Theory and Mass Communication. Sage Publications. 1995.; Goodwin A. & Whannel G. Understanding Television. Routledge. 1990; Danesi M. Understanding Media Semiotics. Arnold. 2002. могут содержать принципиальные различия. Выявление общих типологических характеристик в процессах кодирования (и декодирования) медиа сообщений, в данном случае, сближается с задачей комплексного анализа наиболее разработанных в этом направлении семиотических подходов.

Отмеченная произвольность способов кодирования сообщений связана преимущественно с конвенциональной природой кодов как варьирующихся наборов условностей, действующих исключительно в силу договоренности между сторонами отправителя и получателя. В семиотическом истолковании код -это конвенциональная система знаков, имеющих «договоренное» значение и соединенных по «договорным» правилам. Отсюда становится видна решающая роль текущих культурных конвенций в процессе продуцирования значений. С точки зрения семиотики культура имеет семиотическую и коммуникационную природу, а всякая коммуникация невозможна без кода, так как это способ, которым автор вкладывает значение, а реципиент считывает его. Из этого следует, что знак приобретает своё значение только в конкретном коде, а оно может разниться в зависимости от кода и широко варьироваться в разных культурах.

Существенно важная идея представленного подхода состоит в том, что культура представляет собой своеобразную кодифицирующую систему, организующую наше понимание посредством формирования конкретных «смысловых образцов». В семиотических исследованиях культура понимается как знаковая система, по существу являющаяся посредником между человеком и окружающим миром. Она выполняет функцию отбора и структурирования информации о внешнем мире. Подобных взглядов на сущность культуры придерживался автор классической в социологии массовых коммуникации работы «Социодинамика культуры» А. Моль, по мнению которого «роль культуры состоит в том, что она дает человеку «экран понятий», на который он проецирует и с которым он сопоставляет свои восприятия внешнего мира» [43]. Современная культура, сформировавшаяся под влиянием средств массовой коммуникации, создает «мозаичный» экран, который вырабатывается в результате погружения индивидуума в поток разрозненных, в принципе никак иерархически неупорядоченных сообщений - «он знает понемногу обо всем на свете, но структурность его мышления крайне ограничена» [43].

По мнению ряда зарубежных исследователей (А. Моль, Г. Кан, О. Тоффлер, Я. Бжезинский), культура, включая воспитание и межличностные отношения, берет свое начало в средствах массовой коммуникации. Современные люди познают мир случайно, в процессе проб и ошибок. Индивид накапливает хаотичные знания, полученные из жизни, теле- и радиопередач, газет, сведений, добытых по мере надобности. Свои «ключевые понятия» - идеи, позволяющие привести к единому знаменателю впечатления от предметов и явлений, - человек черпает из средств массовой коммуникации. Согласно Молю, средства массовой коммуникации «фактически контролируют всю нашу культуру, пропуская ее через свои фильтры, выделяют отдельные элементы из общей массы культурных явлений и придают им особый вес, повышают ценность одной идеи, обесценивают другую, поляризуют таким образом все поле культуры» [43]. Прогресс коммуникационных технологий и их широкое распространение привело к тому, что информация стала таким же эффективным орудием власти и контроля, как грубая физическая сила, традиция и закон. От принятых в социуме моделей коммуникации зависит качество информационной среды, в которую оказывается погруженным каждый человек, и которая, в конечном счете, влияет на качество его жизни.

В современной культуре отмечается беспрецедентное влияние аудиовизуальных средств коммуникации. В связи с этим приобретает актуальность утверждение, что наши современники черпают большую часть своих знаний из визуальных источников информации. Общепризнанным является тот факт, что телевидение занимает первое место среди всех остальных аудиовизуальных средств коммуникации, поэтому мы обратимся именно к телевидению как к репрезентативной модели современного медиа, и проанализируем некоторые его особенности, наиболее тесно связанные с формированием системы культуры. Телевидение превращает культуру в огромную систему символов и образов. Оно, как часть того культурного мира, в котором живут современные люди, в силу своей образности объединяет их общими символами и развлечениями, играет роль активного «аккультуризатора». Основные идеи, ценности и взгляды на мир питаются, поддерживаются и формируются телевидением. Как мудро заметил Маршалл Маклюэн: «Смените средства массовой информации, и вы измените культуру» [40].

В этом плане представляется продуктивным семиотический подход к телевидению как к культурному явлению, выражающему в знаковой форме смыслы, идеологии и ценности современной массовой культуры. Данный подход позволяет рассматривать последнюю как насыщенную коммуникативную среду, изобилующую кодами для описания социальной реальности. В рамках семиотических подходов центральной является задача «раскодирования» смысловых структур текста, особое внимание при этом отдается анализу культурного контекста, жанровой специфике телесообщения. Объектом исследования здесь выступает телевидение как социальный институт и средство массовой коммуникации, а в качестве предмета следует выделить собственно знаковую систему телевидения как модель социокультурной репрезентации событий.

Семиотическая картина современного телевидения является продуктом используемых на телевидении «сигнификативных практик» («практик означивания»). К ним относятся знаковые средства - визуальные образы, слова и звуки, а также технические средства передачи, такие как монтажные склейки, затемнения и миксы, рапид и ускоренное движение, определенная подсветка и ракурс, движение камеры, грим актеров и декорации. Все это работает на то, чтобы передать аудитории определенное значение, мораль. Носителем значения могут выступать различные элементы телевизионного сообщения, такие как цвет, звук, ракурс, действующие лица, порядок представления событий и т.д. Важно то, что само по себе значение не фиксировано в телевизионных образах, а приписывается им в рамках определенной культурной конвенции, то есть реляционно и культурно детерминировано.

В нашей невероятно усложненной культурной среде, созданной человечеством искусственно на протяжении всей истории, и построенной на кодах и конвенциях, обычным делом является «борьба за знаки». Самый известный пример, касающийся такой борьбы - как телевидение одни и те же или похожие события в одном случае называет «терроризмом», в другом - «борьбой за свои права», в третьем - «актами насилия», в четвертом - «патриотизмом», в пятом - «нападением на мирных жителей», в шестом «миротворческими действиями». Нужный образ строится при помощи ряда распространенных приемов: например, исключения слов, вызывающих негативные ассоциации, замена более «мягким» или «высоким» языком («война» - «контртеррористическая операция»). Неизвестное помещается в знакомую формулу, для передачи смысла используются обыденные стереотипы, клише, постоянные эпитеты и т. п.

Поскольку телевидение действует в обществе как форма коммуникации, язык, на который моделируются его коды, выполняет несколько дискретных функций. Лингвист Якобсон выделил шесть из них [73], и все можно наблюдать на телевидении; многие из его сообщений, кажется, служат только цели передачи этих сообщений. Кратко можно выделить следующие:

1. Референтивная (справочная) функция. Самая знакомая функция языка, где доминирует связь знака и его референта или объекта.

2. Эмотивная (эмоциональная) функция. Это касается отношения знака и его кодировщика: она выражает их отношение к предмету сообщения (т.е. «день был долгим» передает отношение говорящего ко дню и не относится к временному периоду).

3. Конативная (повелительная) функция. Это касается отношения знака и его кодировщика. Императивные команды -это сообщения, в которых конативная функция почти точно доминирующая.

4. Поэтическая (эстетическая) функция. Здесь доминирующей функцией является интерес к самому сообщению. Ее могут использовать в слоганах (например, 'I like Ike'), девизах, лозунгах и в глагольных присловьях ('Finders, keepers, losers, weepers'). Она доминирует во многих телевизионных рекламах.

5. Фатическая функция. Здесь доминирующая функция сообщения - подчеркнуть акт коммуникации между вовлеченными сторонами. Классическим примером являются замечания о погоде. Ею часто пользуются телевизионные программы: возможно, из-за, а не вопреки «отдаленному» отношению передающего информацию и зрителя.

6. Металингвистическая функция. Здесь функция языка -передать сообщение о языке. Литературная критика -сплошь метаязык, многие телевизионные программы, особенно комедии, «о» телевизионном сообщении.

Использование семиотического анализа в области телевизионной коммуникации открывает достаточно широкие возможности. Ориентация данного подхода на анализ внутренней структуры сообщений позволяет понять то, что обычно не удается выявить с помощью других методов изучения содержания массовой коммуникации. Особую ценность семиотика представляет в связи с тем, что позволяет анализировать сообщения, в которых одновременно используются знаковые системы различной природы - именно к таким относятся большинство сообщений современных СМК. Семиотические методы анализа является приоритетными в изучении телевидения, потому что интерпретативный метод семиотики считается наиболее приближенным к способу обработки визуальной информации в уме человека [104]. Проводя семиотический анализ сообщения, нам становится более ясной позиция адрессанта, внутренняя структура, логика и идея послания. В то же время, семиотические методы являются, прежде всего, описательными качественными, нежели количественными. То есть данный подход не предполагает вопросов о значимости обобщений, сравнимости и репрезентативности результатов.

В этом плане семиотический подход часто противопоставляется более традиционному для социологии коммуникаций контент-анализу, который Б. Берельсон определял как «объективное, систематическое и количественное описание явного содержания коммуникации»4. В области изучения информации и коммуникаций контент-анализ как метод текстового анализа является серьёзным конкурентом семиотики. Последний, как известно, базируется на том, что смысл сообщения может быть понят через анализ его явного содержания. Это, в свою очередь, предполагает количественную фиксацию наличия в сообщении тех или иных слов, понятий, фраз. Семиотика редко бывает количественной, и чаще не приемлет такого подхода. Принимая во внимание, что контент-анализ сосредотачивается на эксплицитном содержании и считает, что оно образует отдельное, зафиксированное значение, семиотические исследования сосредотачиваются на системе правил, управляющих «дискурсом», подчеркивая роль семиотического контекста в формировании значения. Если опираться на семиотику, утверждающую, что цель коммуникации - передача смыслов, то акцент нужно делать на изучении способов организации сообщения, его элементов, знаков и символов5.

Семиотический подход в классическом понимании - это подход интерпретативный. Его задача заключается в интерпретации значений, которые могут быть приписаны данному знаку. По выражению Пятигорского, «знак не существует вне своей интерпретации, так как сама идея знака есть интерпретация того или иного объекта как знака, идея, которая предшествует данному объекту таким же самым образом, как семиотическая ситуация предшествует знаковой системе» [54]. В этом аспекте методологические предпосылки семиотического подхода могут быть сопоставлены с методами интерпретатив-ной социологии. К последним в первую очередь должны быть отнесены такие направления социологической мысли как социальная феноменология и символический интеракционизм Г. Мида. Остановимся немного на последнем. Ключевая мысль

4 Berelson В. Content analysis in communication research. Glencoe: Free Press, 1952.

5 Однако некоторые исследователи объединяют семиотический анализ и контент-анализ (например Медиа Группа Университета Глазго 1980; Leiss и другие. 1990; McQuarrie и Mick 1992).

Мида состоит в том, что человек осваивает свой мир через символические значения. В отличие от животных, которые большей частью инстинктивно реагируют на свою среду обитания, конкретную для каждого вида, коммуникация между людьми обеспечивается за счет создания общих значимых символов. Под «значимыми символами» Мид понимает знаки и символические жесты, вызывающие у другого индивида то же самое представление о присущих им значениях, что и у первого, и поэтому вызывающие одинаковую реакцию.

Исследования, выполненные в русле символического инте-ракционизма, показали, что восприятию индивидом смысла того или иного сообщения предшествует распознавание социального контекста, в рамках которого осуществляется коммуникация. Вне социального контекста (пресуппозиций) отдельные высказывания или даже целые тексты могут иметь неопределенное значение либо восприниматься как бессмыслица. Для распознавания коммуникативной ситуации как относящейся к определенному типу используются многообразные «ключи» - знаки, которые более или менее тесно ассоциируются в данном сообществе с ситуациями данного типа. Данные выводы оказались созвучными теории речевых актов, в основу которой положен тезис, что речевые действия оказываются эффективными в той мере, в какой они соответствуют конвенциям данного общества, связывающим произнесение высказывания в социальной ситуации с достижением результата. Таким образом, возможность достижения цели для каждого отдельного речевого акта непосредственно зависит от его социального контекста: совокупности тех правил, которые в сфере, релевантной данному действию, определяют «нормальное», ожидаемое со стороны других поведение индивидов в данной области. Как на интерпретативное направление в социологии, так и на теорию речевых актов значительное влияние оказал взгляд JI. Витгенштейна на значение слова, определяющееся в соответствии с социально обусловленными правилами языковой игры.

Коммуникация не только предоставляет информацию, но в то же время налагает обязательство и на поведение. Знак говорит человеку не только о каком-либо предмете, но и заставляет его действовать и использовать его в практической деятельности. Этот тезис разделялся разными представителями семиотической теории. Ч. Пирс считал, что «значение символа состоит в том, как он мог бы побудить нас действовать» [51]. Этой точки зрения на сущность значения придерживался и Ч. Моррис. Он полагал, что речевой знак заключает в себе поведение, поскольку всегда предполагает наличие интерпретатоpa. Знаки существуют лишь постольку, поскольку в них заложена программа внутреннего (не всегда внешне выраженного) поведения интерпретатора. Вне такой программы, по мнению Морриса, нет и такой категории, которая носит наименование знака. Сходным образом JI. Выготский утверждал, что знак в силу самой своей природы рассчитан на поведенческую реакцию, явную или скрытую, внутреннюю. Поэтому поведенческие аспекты коммуникации, связанные с прагматическим значением знака, играют важную роль при разработке семиотической теории.

Как известно, после работ Ч. Морриса различают три типа значения, которые должны изучаться тремя разными частями семиотики. Отношение знака к объекту (семантическое отношение) изучается семантикой. Отношение знака к его интерпретатору, составляющее прагматическое значение, изучается прагматикой. Отношение знака к знаку, составляющее синтаксическое значение, принадлежит к области синтаксиса. По некоторым наблюдениям акцент в современных семиотических исследованиях все больше смещается с изучения отношений знаков в знаковых системах к отношениям между знаками и их интерпретаторами6. Согласно Д. Чандлеру, «в то время как прежде акцент делался на изучении знаковых систем, понимаемых как механизмы, генерирующие сообщения, теперь исследуется их работа. Это та работа, которая конституирует и трансформирует коды одновременно с конституированием и трансформированием индивидов, использующих коды; поэтому индивиды являются непосредственными субъектами семи-озиса» [80].

Отношения между знаками и их интерпретаторами могут также принимать форму семиотической ситуации, в которой происходит растворение субъекта в семиозисе. Знаки, созданные для того, чтобы, облегчив коммуникацию, заменять вещи, вытесняют людей. С этой точки зрения, человек уже более не «Субъект» и даже не субъект, а то, чем делает его «форма мира, произведенная знаками». Нет семиозиса без человека, однако мы опознаем себя в качестве таковых только на карте, размеченной системами обозначения и коммуникативными процессами. Процесс отчуждения человеческих отношений, замены их знаковыми связями в капиталистическом обществе был впервые проанализирован Карлом Марксом. Теоретический альянс семиотики и марксизма в сфере изучения массовой коммуникации привел к появлению аргументов, обосновы

6 Chandler D. Semiotics for Beginners The official up-to-date, segmented and illustrated version of this text in the UK is at: http://www.aber.ac.uk/media/Documents/S4B/semiotic.html вающих, что семиологическим основанием для этого является «миф» или «идеология». С марксистской точки зрения телевидение можно рассматривать «как медиум господствующего капиталистического общества, действующего через идеологический характер текста и пассивность аудитории. Людей, смотрящих телевизор, убеждают принять точку зрения общества, свое место в нем, подтверждающее их зависимое положение» [84].

Для дальнейших целей исследования попробуем вкратце представить основные тенденции развития семиотической мысли и отметить ее наиболее выдающихся представителей. В семиотике имеются две разных традиции, происходящие от Ф. де Соссюра и Ч. Пирса. Основоположником семиотики как науки о знаках считается швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр, заслуга которого состоит в формальном определении знака и его функций. Другой ключевой фигурой на раннем развитии семиотики был американский философ Чарльз Сандерс Пирс, который считается родоначальником семиотики как учения о сущности и основных видах знакообозначения. Работы Луи Ельмслева, Ролана Барта, Клода Леви-Строса, Юлии Кристевой, Кристиана Метца и Жана Бодрийяра следуют «се-миологической» традиции Соссюра, тогда как Чарльз Моррис, Ивор Ричарде, Чарльз Огден и Томас Себеок принадлежат «семиотической» традиции Пирса. Соединяет эти две традиции известный семиотик, итальянец Умберто Эко, который как автор бестселлера Имя Розы (роман 1980, фильм 1986) является, вероятно, единственным семиотиком, который создал фильм-шедевр.

Собственно семиотика не представляет собой научной дисциплины, а является некоторой совокупностью исследовательских подходов в искусстве, литературе, антропологии, массовой коммуникации, которые, в свою очередь, базировались на использовании или развитии лингвистической теории. Как метод семиотика используется практически во всех сферах человеческой деятельности. Так, существуют исследования семиотики городской дороги, семиотики гадания, семиотики театрального пространства, семиотики жестов, семиотики туризма, семиотики масок, семиотики часов и зеркал и др. Рассматриваемая как наука, семиотика сопоставима практически со всеми науками о человеке. Например, широко представлены исследования на тему «семиотика и психоанализ», «семиотика и народная культура», «семиотика и исследования литературных текстов», «семиотика и прагматика», «семиотика и лингвистика», «семиотика и теория катастроф», «семиотика и теория прототипов» и др. Хотя семиотический анализ появился и развивался в литературной, художественной и музыкальной критике, его успешно применяют в популярной культуре, к которой относятся кинематограф и телевидение.

Семиотические исследования, связанные с изучением знаковой природы средств массовой коммуникации могут быть отнесены к направлению, известному как «семиотика медиа» (media semiotics). Семиотика медиа стала приобретать популярность в конце 1960-ых, частично в результате деятельности Ролана Барта. Перевод на английский язык его эссе в сборнике, озаглавленном «Мифологии» [5], и многих других его работ, выходивших в 1970-ые и 1980-ые, очень усилил научный интерес к этому подходу. Проследив за ходом событий, приведших к расширению интересов к семиотике во Франции и Англии, мы вынуждены будем признать, что оно оказалось напрямую связанным с развитием массовых коммуникаций. К этому следовало бы добавить, что проблематика массовых коммуникаций, родившая в социологических кругах, прежде всего в Соединенных Штатах, и в кругах, связанных с социальной философией Франкфуртской школы (Адорно, Хоркхай-мер, Беньямин и др.), в конце концов, потребовала семиотического обоснования своих принципов.

Среди исследователей, занимавшихся проблемой семиотики телевидения, кинематографа и массовой культуры можно встретить немало известных имен (Ю. Лотман, К. Метц, У. Эко, Р. Барт). Среди современных авторов, специализирующихся на этих проблемах, можно выделить такие имена как С. Холл, Дж. Томпсон, Дж. Фиске, Дж. Хартли, Дж. Бигнелл, А. Бергер. О степени актуальности и разработанности темы в настоящее время говорит множество публикаций и периодических изданий, посвященных семиотике массовой коммуникации. В рамках семиотических исследований в сфере массовой коммуникации получают развитие различные виды «текстуального анализа»: теория жанра, нарратология, идеологический анализ, риторический анализ, контент-анализ, дискурс-анализ . При разработке методологии исследований принимаются на вооружение как традиционные для семиотики структуралистские подходы, так и инновационные подходы в русле постструктурализма и постмодернистских направлений теории коммуникации.

В настоящем исследовании используется концептуальный аппарат, возникший на пересечении различных вышеперечисленных подходов и методов анализа. В работе анализируются основные категории семиотики массовых коммуникаций — ме

7 См. The media and communication studies site http://www.aber.ac.uk/media/index.html диум, дискурс, текст, код, сообщение, отправитель, получатель. Поднимаются проблемы культурной социализации, производства и потребления культуры, трансляции культуры в каналах масс-медиа. Затрагивается проблема репрезентации и реальности в семиотике телевидения, проблема мифа и его функционирования в культуре. Наиболее существенные результаты и научная новизна диссертационной работы состоят в разработке системного описания семиотических аспектов телевизионной коммуникации, которые включают правила структурной организации телевизионного сообщения, формы отношений между отправителем и получателем, культурный контекст сообщения.

Цель настоящего исследования заключается в апробации семиотического метода для интерпретации сигнификативных практик телевидения и разработки проблематики семиотического анализа телевизионной коммуникации. Очевидно, что такой анализ направлен на изучение телевизионной продукции как системы знаков. Как и со всякой системой знаков, последние должны здесь рассматриваться в их отношении с отправителем и получателем, в отношении кодов, на которых они основаны, и в связи с контекстом, в котором происходит коммуникация. Для достижения поставленной цели предстоит решить следующие задачи:

• Рассмотреть теоретико-методологические аспекты семиотики как научной парадигмы в коммуникативных исследованиях и выделить социально значимые аспекты исследования знаковых систем;

• Определить центральные проблемы семиотических исследований телевидения;

• Охарактеризовать знаки и знаковые структуры, посредством которых осуществляется телевизионная коммуникация;

• Выделить наиболее распространенные и общезначимые семиотические формы телевизионной коммуникации.

Заключение диссертации по теме «Социальная структура, социальные институты и процессы», Ольшевский, Петр Николаевич

Заключение

Для подведения итогов настоящей работы мы воспользуемся семиологической типологией, предложенной Фиске и Хартли [96]. Исходя из последней, семиотика телевизионной коммуникации является продуктом сигнификативных практик трех порядков (three orders of signification), надстраиваемых один над другим по принципу иерархии логических типов. Сигни-фикацией первого порядка является денотация, в которой знак непосредственно обозначает свой референт. Если знак несет в себе не просто репрезентативное значение, но культурное, он переходит во второй порядок обозначения, на котором выявляются мифы и коннотации. Третий порядок означивания, согласно Фиске и Хартли, можно обнаружить на уровне идеологии или культурной интерсубъективности.

В процессе производства телевизионного сообщения значение передается только механическим процессом воспроизводства (денотат - визуальная передача), в то время как коннотация — результат вмешательства человека в этот процесс - расстояние от камеры, угол, фокус, свет и т.д. Коннотация экспрессивна и подразумевает не столько объективный, сколько субъективный опыт, а также то, как кодировщик передает чувства или суждение о предмете послания. Фиске и Хартли приводят в пример фотографию генерала, на которой генеральская форма обозначает его звание (знак первого порядка), но несет в себе дополнительное значение (коннотацию) уважения, которое мы ему придаем (знак второго порядка). Можно сделать вывод, что в порядке коннотации знаки обозначают ценности, эмоции и отношения.

Рассмотрев оба порядка знаков, мы отошли от взгляда на знак как на самостоятельную целостность и вошли в область субъективных реакций. Несмотря на то, что эти реакции присущи отдельному человеку, они, как это ни парадоксально, не являются по своей природе индивидуальными. Поскольку они вызываются знаками, несущими в себе только то значение, которое согласовано между всеми участниками культурного процесса, они сосредоточены в той плохо определенной области, которую мы называем «интерсубъективность». Это та область «субъективных» реакций, которую разделяют, до некоторой степени, все члены данной культуры. Подобная интерсубъективность культурно детерминирована и представляет собой один из способов, благодаря которым культурное влияние воздействует на индивида любой культуры, через которую выражается принадлежность к этой культуре [96].

Мы уже упоминали о том, как мифологию новостей можно рассматривать в качестве организационного принципа, лежащего в основе первого и второго порядка. В свою очередь, мифы второго порядка объединяются по двум основным категориям: в этой передаче возникают мифы, связанные с нашим пониманием социальных групп от высших до второстепенных - такие институциональные единицы как армия, правительство, департамент здравоохранения, местные власти, профсоюзы. А есть мифы, связанные с первичными социальными группами — индивидуальный уровень и семья, личные отношения и индивидуальное поведение. Отношения мифов в каждой из этих групп и, особенно между группами, создает множество значений на третьем, идеологическом уровне обозначения, и именно в этих взаимоотношениях мы находим структуру новостей - форму, принимаемую их «концептуальным развитием».

Действительно, отношения этих двух главных групп воспринимаются как противоречие. Институциональная мифология представлена так, чтобы вызвать отрицательную реакцию у зрителей: мифология институтов такова, что даже при условии, что они способны на решение, действие и даже пропаганду, они несостоятельны. И наоборот, мифология индивидов представлена таким образом, чтобы утверждать и подтверждать главенство и состоятельность поступков индивидов и их отношений, даже если они могут производиться от имени институтов. И, тем не менее, совершенно очевидно, что национальные программы новостей должны значительно больше обращаться к институтам, чем к индивидам. Индивидов обычно представляют как функции их институционального статуса. Поэтому существует постоянное диалектическое взаимодействие этих двух мифологий, противоречия между которыми вызывают напряжение, которое необходимо разрядить.

Тенденция телевизионного медиума репродуцировать массовые мифологии навела Фиске и Хартли на мысль приписать ему роль барда [96]. Фиске и Хартли используют термин «бард», когда хотят подчеркнуть общие качества, присущие телевизионному сообщению и более традиционному посланию барда. В это понятие они вкладывают, во-первых, классически понимаемые функции барда как медиатора языка, того, кто из всех имеющихся ресурсов языка культуры создает ряд сознательно построенных посланий, цель которых - передать представителям данной культуры утверждающую версию самих себя. Бард, в традиционном понимании этого слова, переложил все проблемы сегодняшнего дня в стихи. Мы должны помнить, что телевидение перекладывает наши ежедневные восприятия в равной степени особую, хотя и менее формальную, знаковую систему.

Во-вторых, эти сообщения построены в соответствии с культурными потребностями тех, для ушей и глаз которых они предназначены, а не в соответствии с внутренними требованиями «текста» или интересами того, кто передает сообщение. И в самом деле, идея, согласно которой отдельный автор создает свой текст, принадлежит к «грамматике говорящего». Бардовское телевидение аппелирует к «грамматике слушающего». По словам Барта «в этнографических обществах ответственность за повествование лежит не на авторе, а на медиаторе, шамане или рассказчике, чьим «исполнением» - владением кода повествования, - но никак не его «гениальностью», можно восхищаться. Автор - современная фигура, продукт нашего общества, поскольку. он открыл престиж индивида» [4]. Настоящим «авторитетом» для «бардовского» и телевизионного сообщений являются зрители и слушатели, на языке которых они закодированы.

Ролан Барт, писавший в свое время о пресловутой «смерти автора» в западной культуре, которая знаменует грядущее «рождение» нового «тотального читателя», понимает авторство как культурное изобретение, возникшее в системе западного индивидуализма, изобретения, которое маскирует факты широкого заимствования писателями идей и языка из общей популярной культуры. Барт иллюстрирует это своим анализом моды, который игнорирует роль автора в производстве новых культурных значений [4]. Подобно системе моды, вся продукция телевидения фактически представляет собой всего лишь отбор из гораздо более обильной продукции языковых высказываний в рамках нашей культуры и, таким образом, имеет метонимичное отношение к этому языку. Значения, функционирующие на телевидении, представляют собой часть языковой системы, структурирующей жизненные миры людей, которые пытаются данную систему использовать.

Сложная семиотическая система, сконструированная телевидением, реализуется как коллективный процесс, в котором не остается привилегированного места для автора. Общим направлением ее сигнификативных практик является поддержание символических форм социального порядка. Телевизионный медиум передает согласованные значения, представляющие интерес в своей культуре, коротко и опосредованно ссылаясь на идеологии и мифологии, являющиеся по той или иной причине периферийными для семиотического пространства культуры. Как утверждает Стюарт Холл, телевидение работает главным образом на то, чтобы поддержать «доминирующее значение», «гегемонию единственной точки зрения» [84]. Термин «гегемония» в данном контексте наиболее емко выражает тенденцию телевизионного текста, связанную с воспроизводством отношений доминирования. Существует бесчисленное множество вариантов того, как смысл в конкретно-исторических условиях служит поддержанию доминирования. Адекватный ответ на этот вопрос возможен только на основе тщательного изучения взаимосвязи значения и власти в конкретных условиях социальной жизни.

Данная проблематика может рассматриваться с разных точек зрения, но в поисках ее решения представляется наиболее целесообразным двигаться в направлении, установленном философией постструктурализма. С точки зрения последнего, любое проявление монополии на мысль, заранее заданный метод, рассмотрение проблемы или текста культуры под определенным углом зрения приводят к образованию центра, а значит, доминированию, власти, диктату. Не допустить этого позволяет множественность, неоднозначность суждений и оценок при одновременном поиске общих, пусть лишь на какое-то время точек соприкосновения. Как и любую коммуникативную технологию, телевидение можно поставить на службу идеалам модернизма, например, если подчинить единому центру и обеспечивать с его помощью тотальный контроль и «промывку мозгов» населения. Но в децентрированной реальности постмодерна все труднее становится проводить тотальные идеологические стратегии.

Плюрализм - фундаментальный принцип мировоззрения эпохи постмодерн, и телевидение, хронологически включенное в ее рамки, не может не соответствовать требованиям времени. Следствием плюралистичности мировоззрения становится неприятие какой бы то ни было формы доминирования. Признание исходной множественности, гетерогенности уменьшает риск, с одной стороны, манипулирования чужими сознаниями, а с другой - удерживает от агрессивности, которая обычно базируется на упрощенной картине мира. Необходимо научиться признавать все многообразие культурного опыта и его символических форм. Сделать это оказывается делом довольно трудным. Представления большинства базируются на системе традиционно сложившихся двойных оппозиций, и понимание происходящего часто заключается в рамки тезиса о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вообразить мир без понятий «высшее» и «низшее», «добро» и «зло», отказаться от деления на противоположности — это та «жертва», которую приносит постструктурализм во имя признания множественности бытия.

Центральным пунктом постструктуралистских рассуждений выступает мысль о полисемии текстов. Тексты рассматриваются как имеющие множество потенциальных значений, причем ни одно из них не является «истинным» значением, т. е. таким, какое из текста мог бы извлечь «абсолютный» читатель. Постструктуралисты, в общем, больше интересуются разнообразием опыта чтения, чем совершенствованием процесса последнего. Поэтому, например, опыт «чтения» текстов массовой культуры самими ее представителями, с точки зрения постструктурализма, не менее интересен и показателен, .чем опыт анализа профессиональными критиками произведений элитарной культуры. С этой точки зрения различные интерпретации возникают не только из-за разницы подходов читателей, но и потому, что тексты сами по себе многозначны и пронизаны противоречиями. Барт, напомним, писал, что «текст представляет собой не линейную цепочку слов, выражающих единственный, как бы теологический смысл («сообщение» Автора-Бога), но многомерное пространство, где сочетаются и спорят различные виды письма, ни один из которых не является исходным; текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников» [4]. При таком подходе текст уже не является гегемоном, ибо значение порождается как результат взаимодействия (в пределе конфронтации) текста и сознания.

В заключение отметим, что вряд ли существует такая вещь, как исчерпывающий семиотический анализ, поскольку «полный» анализ будет по-прежнему иметь место в конкретных общественных и исторических обстоятельствах. Если, как настаивают семиотики, все человеческое знание закодировано в идеологически мотивированных системах знаков, тогда любая попытка расшифровать коды человеческого знания может привести только к другому коду. Для выхода на конечную интерпретацию некоторого культурного явления вы должны быть в состоянии охватить всю мифологическую систему, в которой вы живете. И даже сами семиотики признают, что этого сделать невозможно. Это все равно, что пытаться тянуть себя за шнурки ботинок.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Ольшевский, Петр Николаевич, 2006 год

1. Агеев В. Семиотика. Издательство «Весь мир», М., 2002.- 254 с.

2. Багиров Э.Г. Изображение и язык // Семиотика средств массовой коммуникации. М., 1973. с. 34-48

3. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов. СПб, 1993. 240 с.

4. Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. Изд-во им. Сабашниковых, М., 2003. 512 с.

5. Барт Р. Мифологии. Издательство имени Сабашниковых. М., 2000. 314 с.

6. Барт Р. Риторика образа // Семиотика. Поэтика. М., 1989.- с. 297-318

7. Басин B.C. Теория и практика изучения аудитории массовой коммуникации в рамках деятельностного подхода. «Унипресс», Казань, 2002. 76 с.

8. Бгажноков Б.Х. Культура общения и семиозис // Этнозна-ковые функции культуры М., 1991 - с. 43-58

9. Бейтсон Г. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. Издательство «Смысл». М., 2000. 476 с.

10. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. «Академия-Центр», «Медиум», М., 1995. 332 с.

11. Березин В.М. Современные проявления знаковости телевидения (телевизионный текст как игра) // Вестник российского университета дружбы народов М., 1998 - с. 24-38

12. Вацлавик П., Бивин Дж., Джексон Д. Прагматика человеческих коммуникаций. «Эксмо-Пресс», 2000. 31 1 с.

13. Ван Дейк Т. Язык, познание, коммуникация. М., Прогресс, 1989. 312 с.

14. Видеокультура как фактор формирования эстетических представлений российской молодежи // Современные концепции эстетического воспитания: М., 1998. -313 с.

15. Волков А. Г. Об актуальных проблемах средств массового воздействия и средств массовых коммуникаций // Предмет семиотики. М., 1975. с. 6-21

16. Воронцов Ю.В. К вопросу о структуре коммуникационного потока // Предмет семиотики. Теоретические ипрактические проблемы взаимодействия средств массовой информации. М., 1975. с. 88-107

17. Горный Е. Что такое семиотика? // Радуга, 1996. с. 168-175

18. Данилова Е.Е. Информационное развитие социальных систем. Издательство «Рип-холдинг», Москва, 2002. -130 с.

19. Дерябин А. Телевизионные новости как коммуникативное событие. Дискурс, №7, 1998. URL http://psyberlink.flogiston.ru/internet/bits/tvnews.htm

20. Дерябин А. А. Средства Массовой Интерпретации, или Мыльная опера для мужчин. Русский Журнал электронное издание., 16.07.1998. URL http://www.russ.ru/journal/media/98-07-1 6/deryab.htm

21. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность и структура социальной коммуникации. М.,1984. 217 с.

22. Дьякова Е.Г., Трахтенберг А.Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов / РАН Урал. Отд. -Екатеринбург, 1999 130 с.

23. Дюркгейм Э. Представления индивидуальные и представления коллективные // Социология. «Канон», М., 1995. с. 208-243

24. Зарубежная и российская журналистика: трансформация картины мира и ее содержания. Издательство: Алтайский государственный технический университет им. И.И. Ползунова, 2003. http://www.cies.ru

25. Зверева В.В. Репрезентация и реальность // Отечественные записки. №4. М., 2003. WWW-документ. URL http://magazines.russ.rU/oz/2003/4/2003 4 37-pr.html

26. Зенкова А.Ю. Дискурсивный анализ массовой коммуникации: проблемы саморепрезентации общества Автореферат дис. канд. филос. наук / Урал. гос. ун-тет им. A.M. Горького - Екатеринбург, 2000 - 24 с.

27. Иванов В. В. Очерки по предыстории и истории семиотики // Избранные труды по семиотике и истории культуры, Т.1. М.: «Языки русской культуры», 1998 - с. 605-813

28. Иванов В.В. Бессознательное, функциональная асимметрия, язык и творчество. Бессознательное. Сборник. Новочеркасск, 1994. - с.168-173

29. Карлсон Дж. Телевизионное развлечение и политическая социализация // Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. Едиториал УРСС, М., 2002. с. 224-234

30. Козлов Е.В. К вопросу о повторяющихся структурах в художественном тексте массовой коммуникации. // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика. URL http://ivgi.rsuh.ru/folklore/kozlov 1 .htm

31. Конецкая В.П. Социология коммуникация. Учебник. Международный университет бизнеса и управления, М.,1997. 302 с.

32. Косиков Г.К. «Структура» и/или «текст» (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / Пер. с фр., составление и вступительная статья Г.К. Косикова. М.: ИГ «Прогресс», 2000. - с. 3-48

33. Лич Э. Культура и коммуникация. Логика взаимосвязи символов.(К использованию структурного анализа в социальной антропологии). Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. 141 с.

34. Левингтон Г.А. Ритуалы и ритуализированные формы поведения // Рациональность и семиотика поведения. К., 1988. с. 115-146

35. Леви-Строс К. Структурная антропология. «Эксмо-Пресс», М., 2001. 510 с.

36. Лотман Ю.М. Семиосфера. «Искусство СПб», 2001 - 703 с.

37. Лотман Ю.М. Статьи по типологии культуры // Семиосфера. «Искусство-СПб» СПб, 2001 - 472 с.

38. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: «Искусство - СПБ»,1998. с. 14-285

39. Лотман Ю. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Издательство «Ээсти Раамат» Таллин, 1973. с. 122

40. Маклюэн М. Понимание Медиа. Внешние расширения человека. Канон-Пресс, М., 2003. 462 с.

41. Махлина С. Семиотика культуры // Семиотика культуры и искусства. Словарь-справочник. В 2-х книгах. 2-е изд., расш. и испр. «Композитор» СПб., 2003. - 610 с.

42. Михалкович В.И. Изобразительный язык средств массовой коммуникации.М., 1986. 223 с.

43. Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973. - 405 с.

44. Моль А. Теория информации и эстетическое восприятие. Издательство «Мир», М., 1966. 348 с.

45. Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика. М., 1983. с. 37-89.

46. Мосс М. Общества, обмен, личность. Труды по социальной антропологии. Издательская фирма «Восточная литература» РАН, М., 1996. 359 с.

47. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. Едиториал УРСС, М. 2002. 239 с.

48. Неклюдов С.Ю. Структура и функции мифа // Мифы и мифология в современной России. М.: АИРО-ХХ, 2000.- с. 17-38.

49. Парсонс Т. О социальных системах. Академический проект. М., 2002. 829 с.

50. Пашинина Д. Основания мифа в культуре и миф как основание культуры. Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Серия «Мыслители». Выпуск №8 СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2001. - с. 300.

51. Пирс Ч.С. Логика как семиотика: теория знаков. // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык. СПб, 1999.- с. 199-217.

52. Почепцов Г.Г. Модели коммуникации в массовой культуре // Теория коммуникации. «Ваклер», 2001. с. 253-274

53. Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917 года. Учебно-справочное издание. М.: Издательство «Лабиринт», 1998. - 336 с.

54. Пятигорский A.M. О некоторых теоретических предпосылках семиотики // «Сборник статей по вторичным моделирующим системам», Тарту, 1973. с. 187-191

55. Руднев В.П. Массовая культура // Словарь культуры XX века. «Аграф», М., 1997. URLhttp://www.sol.ru/Library/Kulturology/kultslov/index.htm

56. Соломоник А. Семиотика и лингвистика. М.1995. -352 с.

57. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. 696 с.

58. Теоретические и практические проблемы средств массовых коммуникаций: Материалы науч. симп. «Семиотика средств массовых коммуникаций» (Москва, 20 23 нояб. 1974 г.). М., 1975. - 215 с.

59. Теплиц К.Т. Все для всех. Массовая культура и современный человек // Человек: Образ и сущность (гуманитарные аспекты). Массовая культура. Ежегодник. М.: ИНИОН РАН, 2000. - с. 241-284

60. Томпсон Дж. Б. Идеология и современная культура // Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. Едиториал УРСС, М. 2002. с. 149-155

61. Уоллакот Дж. Сообщения и значения // Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. Едиториал УРСС, М. 2002. с. 155-161

62. Фиске Дж. Постмодернизм и телевидение // Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. Едиториал УРСС, М. 2002. с. 174-179

63. Флиер А.Я. Массовая культура и ее социальные функции. Высшая Школа Культурологии, Москва, 1999. URL http://www.culture.circle.ru/index.htm

64. Хайнц А. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию. Издательство «Алетейя», Санкт-Петербург, 2000. 161 с.

65. Хоркхаймер М., Адорно Т. Культуриндустрия // Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. «Медиум», «Ювента» М., СПб. М., 1997. - с.149-209

66. Шапинская Е.Н. Телевидение в контексте современной культуры. Вопросы теории // Филос. Науки М., 2000- с. 46-63

67. Эко У. К семиотическому анализу телевизионного сообщения. WWW-документ. URL http://www.nsu.ru/psych/internet/bits/eco.htm

68. Эко У. Инновация и повторение. Между эстетикой модерна и постмодерна // Философия эпохи постмодерна.- М, 1997. с. 68

69. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. ТОО ТК «Петрополис», М., 1998. 430 с.

70. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1996. 222 с.

71. Якобсон P.O. Избранные работы. М., 1985. 454 с.

72. Allen R. С. Channels of Discourse, Reassembled. London: Routledge, 1992. 318 p.

73. Bell A. The Language of Mass Media. Oxford: Black-well, 1991. 345 p.

74. Benjamin W. The Work of Art in the Age of Mechanical Reproduction. Illuminations. Trans. Harry Zohn. New York: Schocken Books, 1968. p. 217-252

75. Berger A. Media Analysis Techniques. London: Sage,1991. 242 p.

76. Berger A. Popular Culture Genres; Theories and texts,1992. 267 p.

77. Bignell J. Media Semiotics: An introduction. Manchester University Press, 1997. 241 p.

78. Chandler D. Semiotics for Beginners The official up-to-date, segmented and illustrated version of this text in the UK is at:http://www.aber.ac.uk/media/Documents/S4B/semiotic.html.

79. Czitrom D.J. Media and the American Mind from Morse to McLuhan; University of North Carolina Press, 1982. 4321. P

80. Danesi M. Understanding Media Semiotics. Arnold, 2002. 312 p.

81. DeFleuer M. and Ball-Rokeach S. Theories of Mass Communication. N.Y.: Longman, 1989. 268 p.

82. Hall St. Culture, Media and Ideological Effect. Mass Communication and Society. Eds. J. Curran, M. Gurewitch and J. Woollacott. London: Open University Press, 1997. -p. 315-348.

83. Hall St. The Work of Representation, in Representation: Cultural Representations and Signifying Practices, Hall S., ed. The Open University: Milton Keynes, 1997. p. 1374.

84. Hall St. Encoding/Decoding / S. Hall // Culture, media, language: Working papers in cultural studies, 1972-79 / Ed. by S. Hall e. a. London, 1980. P. 128-139.

85. Hartley J. The Politics of Pictures: The Creation of the Public in the Age of Popular Media, Routledge, London, 1992. 292 p.

86. Herrmann S. Do we learn to «read» television like a kind of «language»? «MCS»: The media and communication studies site http://www.aber.ac.uk/media/index.html

87. Hodge R. and Kress G. Social Semiotics. Polity press, 1988. 285 p.

88. Hodge R. & Tripp D. Children and Television: A Semi-otic Approach. Polity Press, 1986. 233 p.

89. Goodwin A. & Whannel G. Understanding Television. Routledge, 1990. 264 p.

90. Gunter B. and McAleer J. Children and Television. London: Routledge, 1990. 168 p.

91. Fairclough N. Media Discourse. London: Arnold, 1995.- 196 p.

92. Fiske J. Television Culture. Routledge, 1987. 360 p.

93. Fiske J. Reading the Popular. Routledge, London, 1992.- 276 p.

94. Fiske J., Hartley J. Reading Television. Routledge, London, 2003. 178 p.

95. Jensen К. B. The Social Semiotics of Mass Communication. London: Sage, 1995. 324 p.

96. Kellner D. Media Culture. Cultural Studies, Identity, and Politics between Modern and Postmodern. London and N.Y.: Routledge, 1995. 355 p.

97. Kozloff S. Narrative Theory and Television // Channels of Discourse, p. 42.

98. Livingstone S. Making Sense of Television: The Psychology of Audience Interpretation. London: Routledge, 1990. 256 p.

99. Lull J. Media, Communication, Culture: A Global Approach, Polity, Cambridge, 1995. 344 p.

100. McQuail D. Mass Communication Theory: an Introduction. London: Sage, 1987. 436 p.

101. McQual D. & Windhal S. Communication Models for the Study of Mass Communication. 2nd Edition. Longman, 1993. p. 146-147.

102. Messaris P. Visual Literacy: Image, Mind, & Reality. Boulder CO: Westview Press, 1994. 424 p.

103. Metz Ch. Film Language: A Semiotics of the Cinema. New York: Oxford University Press, 1974. 589 p.

104. Metz Ch. The Perceived and the Named, Visual Communication 6:3, 1980. p. 56-68.

105. Monaco J. How to Read a Film. Oxford University Press, 1982. 672 p.

106. Nichols B. Ideology and the Image: Social Representation in the Cinema and Other Media. Bloomington: Indiana University Press, 1981. 335 p.

107. Pavio A. Imagery and Verbal Processes. NY: Holt, Rinehart and Winston, 1971. 275 p.1 10. Porter J., Larson D., Berg K. Redefining narrative events: Examining television narrative structure. Journal of Popular Film and Television, Spring, 2002. p. 36

108. Scannell P., Schlesinger P. & Sparks C. Culture and Power: A Media, Culture & Society Reader. Sage. 390 p.

109. Seiter E. Semiotics // Channels of Discourse. p. 26.

110. Seiter E. Semiotics, structuralism and television. In Allen (Ed.), 1992. p. 58

111. Silverstone R. The Message of Television: Myth and narrative in contemporary culture. Heinemann, 1981. 2781. P

112. Stevenson N. Understanding Media Cultures. Social Theory and Mass Communication. Sage Publications, 1995. -342 p.

113. Thompson J.B. Ideology and Modern Culture. Oxford: Polity Press, 1990. 362 p.

114. Thwaites T. Davies L. and Mules W. Introducing Cultural and Media Studies: a semiotic approach Palgrave: Hampshire, 2002. 240 p.

115. Tolson A. Mediations: Text and Discourse in Media Studies. London: Arnold, 1996. 285 p.

116. Tripp R. and Tripp D. Children and Television: A Semiotic Approach, Cambridge: Polity Press, 1986. 233 p.

117. Tuchman G. Making News: A Study in the Construction of Reality, N.Y. Free Press, 1978. 233 p.

118. Wollen P. Signs and Meaning in the Cinema. (Enlarged edition), 1998. 376 p.