Русская поэма в годы Великой Отечественной войны тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук Макарова, Зоя Ивановна

• Макарова, Зоя Ивановна
• доктор филологических наук
• 1998

Оглавление диссертации доктор филологических наук Макарова, Зоя Ивановна

Оглавление

Введение

Глава I. Баллады и стихотворные очерки

Глава II. Лирические поэмы

Глава III. Лиро-эпические поэмы

Глава IV. Книга -поэм . В.Луговского "Середина века"

Глава V. "Василий Теркин" (Книга про бойца) А.Твардовского

Глава VI. Забытые и полузабытые поэмы

Глава VII. Поэмы о войне в послевоенной литературе

Заключение

Библиография

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Русская поэма в годы Великой Отечественной войны»

ВВЕДЕНИЕ

Поэзии военных лет посвящено немало исследований, среди них монографии А. Абрамова "Лирика и эпос Великой Отечественной войны", А. Павловского "Русская советская поэзия в годы Великой Отечественной войны", М. Пьяных "Ради жизни на земле", И. Кузьмичева "Жанры русской литературы военных лет (1941-1945)", С. Фрадкиной "Русская советская литература периода Великой Отечественной войны (1941-1945)".

Однако работ, в которых рассматриваются собственно поэмы, проблемы их развития, жанровое и стилевое своеобразие, немного. Это исследования Е.П. Никитиной "Поэма военных лет", И.А. Мохирева "Русские поэмы эпохи Великой Отечественной войны".

Наблюдения над типологией жанра и стилевого своеобразия поэм военных лет содержатся в статье П. Выходцева "Из опыта работы советских поэтов над поэмами в годы Великой Отечественной войны", в семинарии П. Куприяновского и П. Шамеса "Литература периода Великой Отечественной войны". Существует также много работ о творчестве поэтов-фронтовиков. Особенно большое число монографий и статей написано о поэме А. Твардовского "Василий Теркин".

Особое место занимают статьи, написанные "по горячим следам" в годы самой войны, среди них наиболее обстоятельны статьи 3. Кедриной, Л. Поляк, Е. Трощенко, А. Макарова, В. Перцова. Затрагиваются проблемы возникновения и развития поэм военных лет в работах о поэмах довоенных и послевоенных: М. Числова, В. Киканса, А. Карпова и др.

A.C. Карпов в книге "Русская советская поэма 1917-1941" (М.,

1989) отмечает, что история русской поэмы еще не написана. Его монография восполняет этот пробел времени 20-30-х годов.

До сих пор в нашем литературоведении нет единого взгляда на сам термин "поэма", история жанра еще мало изучена. Чаще всего поэма определяется как "большая стихотворная форма", такое понимание термина восходит к Ю. Тынянову и Б. Томашевскому.

Для выявления различных точек зрения на специфику самого жанра поэмы следует обратить внимание на исследования А. С. Карпова, Ал. Михайлова, А. Л. Крупчанова, Л. К. Долгополова,В. П. Киканса, М. Числова, А. Т. Василевского, В. Базанова, И. Г. Минераловой, Ме-летинского и др. Важный аспект жанровой проблемы - связь категории жанра и индивидуальных жанровых форм - не раз являлся предметом дискуссий. Вспомним дискуссию 1965 года на страницах "Литературной газеты". Она была вызвана бесспорными изменениями в жанре поэмы, что привело к стремлению пересмотреть существующие положения самого термина "жанр". Отвечая на вопрос, что же такое поэма, некоторые участники дискуссии полагали, что главная особенность поэмы - ее драматизм, но содержание и этого термина тоже понималось по-разному. Так, Л. Озеров видел в нем динамику развития действия, "драму героя". И. Сельвинский говорил о внутренней напряженности, выражающейся через характеры и диалогическую речь. А. Адалис считает, что поэма - это прежде всего "драма в присутствии очевидца - ее создателя". Все соглашались, что поэма отличается особой эмоциональной окрашенностью, остротой конфликтов. Едины были участники дискуссии в мнении о том, что в поэме должны подниматься большие значительные проблемы, что она должна отличаться емкостью содержания и глубиной обобщения. Так. Ю. Марцинкявичюс говорил о том, что в поэме отражаются "те моменты, в которых ярче всего проявляется судьба народа и его будущее. Такие драматические моменты несомнен-

но гарантируют высокое напряжение чувств, позволяют проявляться личности поэта и его мировоззрению".1

Споры о поэме не затихали и в последующие годы, исследователи и писатели часто обращаются к В. Г. Белинскому, цитируя его статью "Разделение поэзии на роды и виды". Употребляя слово "поэзия" как синоним слова "литература", Белинский делит ее, как известно, на три рода: эпическую, лирическую и драматическую. Видами эпической поэзии он считает роман, повесть, поэму.

Все исследователи в разной степени, но склоняются к мысли, что поэма является синтетическим жанром, порой опять вспоминают Белинского, который писал: "Хотя новейшие стихотворные поэмы, образцы которых представляют поэмы Байрона и Пушкина и которые в эпоху своего поколения назывались романтическими поэмами, но тем не менее они принадлежат к эпическому роду: ибо основание каждой из них есть событие, да и самая форма их чисто лирическая".2

Не обладают достаточной определенностью в современном литературоведении границы жанра. Так, в очень обстоятельном исследовании М. Числова "Время зрелости - пора поэмы" (2-е, доп. издание, 1987) в одном жанровом ряду оказываются стихотворная драма и трагедия, повесть и роман в стихах. А в книге С. Коваленко "Поэма как жанр литературы" автор, ссылаясь на Л. И. Тимофеева, определяет поэму как "большую форму лиро-эпического жанра, стихотворное произведение с сюжетно-повествовательной организацией, повесть или роман в стихах".3

1 Марцинкявичюс Ю. Судьба. Вопросы литературы, 1966, №10, -С.146

2 Белинский В.Г. Полн.собр.соч. Т.5, М., 1954. - С.42.

3 Коваленко С. А. Поэма как жанр литературы. М., 1966, №10. -С.146.

Выясняя жанровую и родовую принадлежность поэмы, многие исследователи опираются на определения, закрепленные в учебной литературе, где в качестве бесспорной высказывается мысль о том, что в поэме изображение должно быть эпически масштабно и одновременно лирически окрашено. Все исследователи в разной степени, но приходят к тому, что поэма является синтетическим видом литературы.

Возникают разногласия и в определении термина "жанр", хотя большинство исследователей сходятся на том, что жанр - подвижная, не застывшая категория. "И это определяет способность жанра решительно и стремительно видоизменяться"1, - считает А. С. Карпов. Л. К. Долгополов отмечает, что главным при определении значения произведения являются не собственно жанровые признаки, "а глубина проявления самой личности поэта в ее соотнесенности со временем".2

Соглашаясь с тем, что поэма является синтетическим жанром, исследователи высказывают различное понимание соединения в поэме эпического и лирического начал. По Коваленко, поэма "сохраняет верность своему эпическому роду", а М. Числов полагает, что поэма открыта и для лирики, и для эпоса, и для драмы. В. Киканс, напротив, полагает, что главное в поэме - ее лирическая структура: "Будучи в первооснове (в структуре) эпической, поэма в целом, как жанр, является лирической.3 "Но коль скоро, - считает А. Карпов , - поэма без особого труда находит себе место и в одном, и в другом роде, то не утрачивает ли смысл желание исследователей во чтобы то ни стало приписать ее к одному жанру? Границы взаимоотношения элементов подвижны".4

1 Карпов А. С. Русская советская поэма. 1917-1941. М., 1982. -С.6.

2 Долгополов Л.К. Поэмы Блока и русская поэма конца XIX - начала XX века. М., 1964, - С.5.

3 Киканс В. П. Современная советская поэма. Рига, 1982. - С.66.

4 Карпов А. С. Указ.сочинение. - С.7.

Некоторые исследователи рассматривают поэму не в качестве жанра, а в качестве литературного вида. Так, В. Киканс полагает, что современная поэма является не жанром, а "видом, для которого характерны такие общие признаки, как монументальность (создание эпически глубокой микрокартины своего времени) и лиро-эпическая форма с доминантой лирического способа литературного изображения (лирического рода), что определяет открытую концептуальность, своеобразие структуры и основных систем поэмы".1

И далее: "Ведущие жанры современной поэмы, опираясь на традицию лирической поэмы романтизма и реализма XX века, образуют видовую модель, отличную от повествовательной поэмы XIX и XX веков".2

Следует отметить и то, что большинство исследователей полагают, что меняется само соотношение эпического и лирического. Как справедливо отметил А. С. Карпов, тенденция к обобщению в поэме, рассмотрение частного как конкретного проявления всеобщего, "позволяет представить изображение как часть целостного бытия, что присуще эпике.3 Но в то же время тяготение к эпическому изображению неразрывно связано с лирическим. Не случайно поэма почти всегда существует в стихотворной форме.

В вопросе классификации современной поэмы нет единства, прежде всего потому, что в основу ее определенными исследователями положены совершенно различные признаки: от соотношения эпики и лирики до хронологии появления тех или иных поэм. Так, И. Мохирев классифицирует поэмы военных лет в соответствии с основными этапами Великой Отечественной войны. Другие опираются на идейно-тематические особенности поэмы. Так, С. Коваленко считает, что жанр совре-

1 Киканс В. П. Указ.сочинение. - С.5.

2 Там же. - С.20.

3 Карпов А. С. Указ.сочинение. - С.8.

менной поэмы определяется выбором темы. Он отмечает: "Выявляя возможности жанра, современная советская поэма обнаруживает многотип-ность 'художественных структур: сюжетно-повествовательная поэма, обращенная к конкретному событию, где окружающая жизнь и образы героев воссоздаются в основном объективно-эпическими средствами, стихотворная драма с четко прочерченным сюжетом и композицией, монологическая поэма"1. В монографии И. А. Спивака о советской поэзии в годы Великой Отечественной войны даже в композиции книги, в названии ее глав мы видим два разных подхода к жанровой принадлежности поэм. С одной стороны, некоторые поэмы объединяются в группы в соответствии с их идейным содержанием и хронологией их создания ("ге-роико-револзоционная поэма", "героико-историческая" и т.п.), с другой - учитывается их тяготение к той или иной художественной форме ("лирическая хроника войны", "поэма-песнь о Родине", "лирико-философс-кая", "поэма - эпопея" и т.д.).2 Очевидно, здесь происходит смешение разных принципов классификации: соотношение эпического и лирического в поэме и жанрообразующая интонация. В проблеме классификации поэм очень обоснованньм представляется первый из двух названных выше принципов, который удачно сформулирован В. Кикансом: "По богатству эпического содержания все поэмы можно отнести к трем типам: к эпической

SV О

поэме, лирическои поэме и лирическому эпосу.

В основу разделения поэмы 40-х годов, как и современной, на типы и жанры лежит принцип эпичности типового и эстетическая категория жанрового разграничения. Оба эти принципа явились следствием исторического подхода к вопросу классификации и они определяют

1 Коваленко С. А. Указ.сочинение. - С.7.

2 Спивак И. А. Советская поэзия периода Великой Отечественной войны в жанровом развитии. 2-е изд., доп.. Львов, 1975. - С.130.

3 Киканс. В. П. Указ. соч. - С.69.

черты, которые характерны для поэмы объективно.

Первый из названных принципов определяет соотношение эпического и лирического, соответственно ему поэмы могут быть эпическими, лирическими и лиро-эпическими. Второй принцип учитывает жанрообра-зующую интонацию: поэмы соответственно делятся на героические, элегические, трагические, комические, сатирические и т.п.

Эпические и лирические поэмы изображают некоторые стороны того или иного конфликта, в них преобладает одна из названных эстетических категорий, следовательно, каждый из этих типов поэм отличается жанровой определенностью.

В лирическом эпосе при богатстве эпического содержания большое значение имеет авторское отношение к изображаемому, богатство и разнообразие интонаций, что иногда мешает выделить определяющую интонацию. Следует при этом помнить о постоянном взаимодействии эпического и лирического в поэмах этого вида. Если считать разновидностями жанра обозначенные выше три его формы, то каждая из них будет характеризоваться определенной жанрообразующей интонацией.

Различие суждений в проблеме классификации поэм в значительной мере характерно и при изучении поэм в годы Великой Отечественной войны. Наибольшая вариантность терминологических определений в классификации поэм касается их жанровой специфики.

В вопросе классификации поэм военных лет в данной диссертационной работе положен принцип степени эпичности поэм, соотношение эпического и лирического начал.

Литературная критика военного времени оперативно откликалась на появление значительных произведений. Наряду со статьями и рецензиями на книгу или журнальную публикацию одного автора, уже в ходе войны были написаны статьи, в которых было стремление теоретически осмыслить проблемы литературы военного времени. Такими, в

частности, были статьи И. Эренбурга1, Л. Тимофеева2, В. Перцова3, И. Калитина4, А. Фадеева5 и др. На пленумах Правления Союза советских писателей, на совещаниях ставились и обсуждались доклады о литературном творчестве, например доклады Н. Тихонова на IX и X пленумах СП (1944, 1945), выступление А. Твардовского на юбилейной сессии Академии Наук СССР.

В более позднее время, как отмечалось выше, исследователи стремились к всестороннему изучению литературы военных лет.

Не все поэмы военных лет равноценны по художественным достоинствам; тем не менее нельзя судить о литературе того или иного времени только по вершинным произведениям, поэтому в данной диссертации рассматриваются или хотя бы называются все поэмы времени Великой Отечественной войны, имеющие определенную нравственную и эстетическую ценность.

Методика исследования большого и разнообразного количества поэм, потребовала выделения определенного центра в работе над поэтическим материалом. Им стало жанровое и стилевое разнообразие. Положив в основу классификации поэм принцип соотношения эпического и лирического, в то же время необходимо было учитывать и тенденцию..........к-

синтетичности и жанрообразующую интонацию.

В работе над данной темой прежде всего пришлось обратиться к периодике военных лет, в особенности к художественно-публицистическим журналам: "Красная новь", "Октябрь", "Знамя", "Новый мир", "Звез-

1 Эренбург И. Долг писателя // Новый мир, 1943, №9.

2 Тимофеев Л. Советская литература и война // Знамя,1942, №11.

3 Перцов В. Литературные заметки // Знамя, 1944, №3.

4 Калитин И. Поэзия мужества // Октябрь, 1943, №3.

5 Фадеев А. Отечественная война и советская литература // Пропагандист, 1944, №6.

да", "Смена" и др.; к отдельным произведениям, вышедшим отдельными изданиями, как правило малым тиражом, не публиковавшимися в периодике и не включавшимися по тем или иным причинам в более поздние издания.

Были использованы архивные материалы: ЦГАЛИ, архив Министерства обороны, архив Государственного литературного музея, Калмыцкий республиканский архив, личные архивы писателей, в частности М. Алигер и В. Луговского. Автором диссертационного исследования изучены работы предшественников, изучавших поэзию военных лет: монографии, диссертации, авторефераты, многочисленные статьи; воспоминания участников и современников Великой Отечественной войны.

Глава I. БАЛЛАДЫ И СТИХОТВОРНЫЕ ОЧЕРКИ

Как известно, в начале Великой Отечественной войны в советской литературе наибольшее развитие получили поэзия и публицистика. В 1941 году поэзия была представлена преимущественно лирикой. Работа над поэмами у многих авторов началась с осени - зимы сорок второго года. Это было вызвано стремлением более широко и масштабно показать события и людей, когда был уже накоплен достаточный жизненный и поэтический опыт.

Еще Гегель считал, что война, как общественное состояние, рождает эпическое искусство. "В самом общем плане, - говорил он, -можно указать на конфликт, вызванный состоянием войны, как на ситуацию, наиболее соответствующую эпосу. Ибо во время войны как раз вся нация приходит в движение и переживает в своем общем состоянии новый подъем и деятельность, поскольку целостность как таковая имеет здесь повод для того, чтобы постоять за самое себя."1

Для создания больших эпических полотен нужны были и время, и опыт, причем не только личный творческий опыт того или другого писателя, а опыт, накопленный в начальный период войны советскими людьми. Накопленное лирикой стало основой при создании произведений больших форм. Многие исследователи справедливо полагают, что отдельные стихотворения стали своего рода эскизами к будущим поэмам. И. Кузьмичев, например, называет некоторые стихотворения лиро-эпическими миниатюрами и относит к их числу такие, как "Толпы людей без конца и числа..." А. Суркова, его же "Декабрь по дорогам гонит пургу..." и "Человек склонился над водой...", стихотворения А. Твардовского - "Еще дороги и мосты...", "Ноябрь", "Перед войной

1 Гегель Георг Вильгельм Фридрих. Эстетика. Т.З. М., 1971, -С.440.

как будто в знак беды". Последнее из названных стихотворений в этот ряд занесено исследователем явно ошибочно. Оно написано не в начале войны и даже не в конце ее, а после Победы в 1945 году. Опубликовано же впервые было в журнале "Знамя", 194 6, №1. О том, что оно написано после окончания войны, явно свидетельствует и последняя строка стихотворения: "Прошла война. А ты все плачешь, мать".

Если рассматривать подобные миниатюры как попытку эпического обобщения, то следует признать, что не менее важным шагом на этом пути было обращение целого ряда поэтов к жанру баллады. Претерпевшая существенные изменения со времени своего возникновения в средневековой поэзии, баллада как жанр получила распространение в литературе сентиментализма и романтизма в первой половине XIX века. В русской поэзии она нашла гениальное воплощение в творчестве В.А. Жуковского, а позднее - А.К. Толстого.

В советское время этот жанр возродился под пером П. Тихонова. "Не очень молод лад баллад", - сказал В. Маяковский, но Н. Тихонов сумел обновить его, связав новое содержание с достижениями современного стиха ("Перекоп", "Баллада о гвоздях", "Баллада о синем пакете" и др.).

В начале Великой Отечественной войны, по верному наблюдению М. Пьяных, "баллада была, пожалуй, самым распространенным из литературных жанров того времени" (15). Баллады писали Н. Тихонов, А. Межиров, К. Симонов. А. Твардовский. А. Недогонов, П. Шубин, С. Гудзенко и другие поэты. Некоторые баллады сорок первого года было трудно отличить от стихотворного очерка, но порой поэты умело использовали особенности жанра, требующего большой концентрированное™ и драматичности действия.

К жанру баллады в годы войны обращались даже те поэты, для которых этот жанр в их довоенном и послевоенном творчестве не

характерен. Так, А. Твардовский написал во время Великой Отечественной войны несколько баллад: "Баллада о Москве", "Баллада о товарищах", "Баллада об отречении", "Баллада о красном знамени" и др. Уделяя в своей монографии некоторое внимание первым двум, А. Абрамов вскользь упоминает "Балладу об отречении". Между тем она, на наш взгляд, заслуживает более пристального внимания. Не только сюжетно, но и всем своим пафосом и даже композиционно она связана с традициями русской классической литературы, в особенности с поэмой М. Ю. Лермонтова "Беглец".

Подобно горцу Гаруну, герою лермонтовской поэмы, безымянный боец "Баллады об отречении" возвращается в родной дом, покинув поле боя. Лермонтов строит сюжет на отвержении Гаруна другом, невестой, матерью. Троекратность сходных ситуацией, характерная для фольклорных произведений, усиливает сознание безысходности Гаруна. Друг, умирающий от недуга, на просьбу Гаруна о приюте гневно отвечает:

"Ступай - достоин ты презренья. Ни крова, ни благословенья Здесь у меня для труса нет!. "(16) Еще не переступив порога дома, где живет невеста, беглец услышал ее песню о воине-джигите, провожая которого в бой, юная горянка напутствует его такими словами:

Мой милый, смелее Вверяйся ты року, Молися востоку, Будь верен пророку, Будь славе вернее. Своим изменивший Изменой кровавой,

Врага не сразивши, Погибнет без славы, Дожди его ран не обмоют, И звери костей не зароют.

С последней надеждой на прощение приходит Гарун к родному дому. Но мать, узнав, что он бежал с поля брани, не отомстив за сраженных отца и братьев, отвергает труса:

"Твоим стыдом, беглец свободы,

Не омрачу я стары годы,

Ты раб и трус - и мне не сын!.. "

Единственным спасением от позора при жизни стало для Гаруна самоубийство, но он преследует его и после смерти:

Ребята малые ругались Над хладным трупом мертвеца, В преданьях вольности остались Позор и гибель беглеца.

Взяв похожий сюжет, А. Твардовский строит его в соответствии с задачами своего времени. Его "беглец" "с полей войны великой", как и Гарун, приходит в родные места, "как беда приходит вдруг большая" . Предчувствуя эту беду, отец пытается отогнать сомнения и тревогу и "доверчиво обнял" сына. С радостным восклицанием "Сынок, сынок родимый" "навстречу гостю мать бежит".

Ощущение беды, вошедшей в дом вместе с сыном, усиливается, когда на вопрос с том, как дела на войне, сын в ответ "махнул рукой". А далее следует признание, почти повторяющее слова Гаруна, сказанные матери /"...я стрелой пустился в горы, / Оставил меч в чужом краю, / Чтобы твои утешить взоры / И утереть слезу твою"/.

В балладе А, Твардовского подобное признание передано косвенной речью:

И сам спешит признаться, Что ради матери с отцом Решил в живых остаться... (17) Беда, в которую еще упорно не хотят поверить родители беглеца, все решительнее утверждается в доме. Недоумение и догадка об истине вызывают у родителей пока не слова. Скорбь, боль находят отражение в их позах и жестах:

И край передника из рук Старуха уронила. Отец себя не превозмог, Поникнул головою. Не сразу он задает сыну вопрос, который ему очень трудно задать, он все еще надеется, что его страшная догадка будет опровергнута сыном. Поэтому в его вопросе есть это словечко "выходит", т.е. может быть (а вдруг не может?) и пока он по-прежнему ласково называет беглеца словом "сынок":

Так что ж, выходит так, сынок, -Ты убежал из боя?... И не к нему, поникнувшему головой старому солдату, а к матери обращается сын:

- Ведь у тебя я, мать, один -И первый и последний. Но тягостное молчание матери, дополняя молчание отца, подтверждает: в дом пришла страшная беда. Этот мотив беды, постоянно присутствовавший в балладе, находит свое окончательное разрешение в авторских словах - комментарии:

И в дом вошедшая беда

Уже была как дома.

Не та беда, что без вреда .

А та, нещадная, когда Позор и горе вместе...

Вот оно и прозвучало это слово "позор", но только в авторской речи. В словах же отца, в его отвержении сына, это слово не произнесено, оно настолько страшно для отца, что и, отказываясь от сына, он, вероятно, в душе надеется на возможность искупления сыном своей тяжкой вины. Если в поэме Лермонтова "слово отверженья" произносит мать (отец пал на поле брани с другими сыновьями), то у Твардовского оно звучит из уст отца:

...Так вот, сынок, Не сын ты мне отныне. Не мог мой сын, - на том стою, -Покинуть родину в бою.

Превозмогая боль, страдая и любя, мать все-таки не произносит ни слова, самим молчанием поддерживая мужа.

Баллада Твардовского была написана в тягостные дни лета сорок второго, так.называемого второго летнего наступления гитлеровской армии. Именно поэтому последние строфы поэмы откровенно агитационны. Дезертир отвергнут не только своими родителями, но и самой родиной, самой жизнью.

И вот теперь он был один, Один на белом свете. Один, без крова, без семьи, Без семени и рода, Без солнца, небя и земли, Беэ жизни, без исхода...

Однако сама жизнь все-таки давала возможность иного выхода. Отвергнутый сын не кончает жизнь самоубийством. Концовка поэмы остается открытой, оставляя отвергнутому право трудного выбора:

скрываться от людей или попытаться вновь найти свое место среди сражающегося народа.

Баллада Твардовского дает возможность убедиться в том, что действительно этот жанр, имея самостоятельное значение, в то же время в годы Великой Отечественной войны он был переходным от стихотворений к поэмам.

Следует отметить, что появлению поэм предшествовали такие стихотворные очерки, которые порой трудно отличить от баллад. Критики военных лет обычно называли их поэмами. К ним относятся "Керим" и "Богатырь" А.Жарова, "Гречишников на Ладоге" Вс. Азарова, "Сын России" С. Острового, "Маруся Воронина" М. Кочнева и некоторые другие. А. Павловский справедливо полагает, что в таких произведениях поэты выступали как пропагандисты героизма. Он писал: "Не задумываясь о долговечности своих произведений, они наряду с мемориальными портретами создавали также и своего рода стихотворные "доски почета", посвященные как героям фронта, так и рядовым бойцам, популяризировали то или иное начинание, возникавшее на отдельных участках, - снайперское движение, открытие лицевых счетов, новые формы борьбы с танками".1

Поэма А. Жарова "Керим" посвящена капитану второго ранга Магомету Гаджиеву, командиру подводной лодки. В поэме повествуется о неустанной борьбе подводников с флотом противника.

Поразомнемся малость и опять В поход: стрелять по окаянным душам, Затем, чтобы товарищам на суше Наш Мурманск легче было защищать.2

1 Павловский А. Русская советская поэзия в годы Великой Отечественной войны. М., 1967. - С.115.

2 Жаров А. Керим // Красная новь, 1942, №8, - С.З.

В поэме явственно проходит мысль о том, что воевать на любом участке фронта - это значит отстаивать независимость большой и малой родины одновременно. Такое чувство родины было характерно для лирики в первый и второй годы войны/ вспомним строки одного из лучших стихотворений такого плана - "Родину" К. Симонова:

Ты вспоминаешь не страну большую Которую изъездил и узнал. Ты вспоминаешь родину такую, Какой ее ты в детстве увидал.

В поэме А.Жарова капитан Гаджиев прекрасно осознает это. Когда комиссар сказал, что они защищают вместе с сухопутными войсками Мурманск, Керим, продолжая его мысль, добавил: "Тем самым наш цветущий Дагестан!" Комиссар соглашается с ним, и Керим убежденно продолжает:

Ты здесь на страже очага родного Как близок он теперь, когда далек!

Здесь можно увидеть и перекличку с публицистикой военных лет, в частности с циклом статей Б. Горбатова "Письма товарищу". В одной из них читаем: "И тогда я понял, - вот что такое Родина, это, когда каждая хата под седым очеретом кажется тебе родной хатой и каждая старуха в селе - родной матерью"!

Великолепным образцом баллады военных лет является "Сын артиллериста" К. Симонова, хотя многие исследователи называли и называют это произведение поэмой. Впрочем, балладные признаки, о чем более подробно будет сказано ниже, отмечались и в поэме Н. Тихонова "Киров с нами". Так,, А. Павловский, говоря об этой поэме, замечает: "Художественные принципы, организовавшие и центральный образ по-

1, Горбатов Б. Письма товарищу. Ташкент, 1942, - С.4.

эмы, и ее композицию, и ее, наконец, поэтику, по природе своей балладны".1 Похожие замечания можно встретить и в других работах военных лет и более позднего времени.

В основе "Сына артиллериста" лежит один эпизод, как это принято в балладе, - вызов Ленькой на себя огня нашей артиллерии для уничтожения врагов. Драматизм событий усиливается тем, что командует батареей названый отец Леньки - майор Деев. Традиционный балладный прием - троекратное повторение - во время артиллерийского обстрела, усиливает действие. Подобно героям баллад XIX века, Ленька и майор Деев верят в судьбу, что нашло отражение в поговорке майора "На свете два раза не умирать".В конце баллады эта поговорка стала и Ленькиной ("Такая уж поговорка теперь у Леньки была"). "Сын артиллериста" больше, чем многие другие баллады военных лет, характеризуются романтически-приподнятым планом, что тоже в известной мере связывает их с балладами прошлого.

Существенно обновился жанр баллады в поэзии С. Гудзенко. "Баллада о дружбе" построена как сюжетное повествование от лица лирического героя, который одновременно является и участником драматических событий. Гибель его исключается самой его ролью рассказчика. Солдатская дружба была подвергнута самой суровой проверке: вопрос стоял о том, кто должен из двух друзей остаться жи.|гь, а кто умереть:

И он опять напомнил мне, Что ждет его в Тюмени сын. Ну, что скажу!

Ведь на войне Я в первый раз

побрил усы.2

1 Павловский А. Указ.сочинение. - С.73.

2 Гудзенко Семен. Стихи. М., 1961. - С.59. Далее цитируется по этому изданию.

"Пытая себя совестью", преодолев в себе страстное желание остаться в живых ("мне дьявольски хотелось жить"), герой - повествователь сделал выбор: "И я шагнул через порог...". И все-таки, оставшись в живых наперекор самой судьбе, он узнает, вернувшись с задания, что роль "судьбы" сознательно и обдуманно взял на себя его друг:

Так это он

всю ночь

в огне

Глушил их исступленно толом!

Так это он

из-за бугра

бил наповал из автомата!

Испытание выдержали оба друга, но это выясняется в конце баллады, вопреки первоначальному предположению, что друг рассказчика мог пожертвовать солдатской дружбой во имя личных интересов. Оставшемуся в живых не с кем теперь "делить судьбу с армейским риском", на его долю выпала неизменная, непреходящая память о друге и о дружбе, которую они "берегли, Как пехотинцы берегут / Метр окровавленной земли, / Когда его в боях берут". Эта концовка, перекликаясь с началом баллады, замыкает повествование о дружбе, испытанной не только кровью, но и самой жизнью.

. В балладе "На снегу белизны госпитальной..." повествование ведется не от первого лица, но рассказчик безусловно является одним из тех, кто воевал и знал героя баллады лично. Это повествование о военвраче, спасавшем многих раненых бойцов, но не сумевшем спасти себя самого. Баллада построена как обращение к любимой девушке погибшего военврача. Дважды повторенные слова, в начале и в конце баллады, ("Ты не плачь о нем, девушка в городе дальнем)

сказаны как утешение и просьба, именно потому что "девушка в городе дальнем" не может не плакать. Баллада "На снегу белизны госпитальной..." так же, как и "Баллада о дружбе", отличается особым изяществом формы. Точность, четкость, афористичность наполняются в ней глубоким подтекстом, той ассоциативностью образов и ситуаций, которые рождены самой военной действительностью. Как и в "Балладе о дружбе", концовка произведения: ..."Одного человека не спас военврач - / Он лежит на снегу белизны госпитальной", - слегка варьируя начало баллады: "На снегу белизны госпитальной / Умирал военврач, умирал военврач", как бы заключает повествование в изящную раму.

Для баллад С. Гудзенко характерно сложное взаимоотношение лирического и повествовательного начала. По верному наблюдению М. Пьяных, "лирическая сфера оказывается определяющей в том смысле, что она сохраняет за собой инициативное начало, которое позволяет ей контролировать повествовательную сферу, то сливаясь с ней, то выходя из нее и сосредоточиваясь на самой себе".1

Переход от баллады к поэме можно увидеть, как отмечалось выше, на примере "Сына артиллериста" К. Симонова. Жанр ее трудно определить, грань между балладой и поэмой часто оказывается подвижной. Обычно в таких произведениях действуют не более двух героев. Сюжетная линия одна и связана с конкретным эпизодом. Именно так построены "Баллады о трех коммунистах" Н. Тихонова, "Балтийские баллады" Вс. Азарова, "Баллада о гвардейской чести" А. Суркова, "Баллада о боевом знамени" И. Сельвинского и многие другие.

Герой в балладах обычно проявляется в конкретном поступке, в определенном действии. Обобщенный характер, тем более народный характер создавался не в балладах, а в поэмах, где он был связан с

1 Пьяных М. Лирические баллады С. Гудзенко военных лет // Научные доклады литературоведов Поволжья. Астрахань, 1967. - С.63.

образом родины. В годы войны поэма как жанр, вопреки мнению некоторых критиков, не разрушалась, а приобретала новые свойства и оттенки. Среди созданных в годы войны поэм не все, как это видно сейчас, выдержали испытание временем. Как верно заметил П. С. Выходцев, "было написано немало слабых поэм, представлявших собой стихотворные очерки, посвященные отдельным героям или событиям".1 Такими, в частности, оказались поэмы "Мария" П. Шубина, "Богатырь" А. Коваленкова, "Поэма о В. Шатрове" Н. Заводчикова, "Дружинница Наташа" И. Доронина и некоторые другие. Но поэты стремились не просто запечатлеть тот или иной героический поступок, а осмыслить его и сказать о нем свое слово. Это приводило не столько к поиску тем (в них, по существу, недостатка не было), сколько к стремлению найти адекватные событиям и героям изобразительные средства.

Поэмы такого плана чаще всего публиковались не в центральных журналах, а на страницах армейских газет или издавались как приложения к ним. Тем не менее они порой попадались на глаза профессиональным критикам, относившимся к ним со всей строгостью без скидок на условия создания их или на недостаточную опытность автора.

С. Кирсанов, автор "Поэмы фронта" (издание газеты "Вперед на врага" Калининского фронта, 1942 г.) был в советской поэзии хорошо известен, но на его творчестве лежал, в представлении читателей тридцатых годов, отпечаток формальных исканий и книжности. В "Поэме фронта" едва ли не впервые в творчестве С. Кирсанова перед читателями предстали не книжные, а реальные люди, в которых читатели-фронтовики узнавали знакомые им черты своих товарищей и командиров .

В основу сюжета положен рассказ о комиссаре Озарёнке и его семье: родной город его захватили фашисты, освобождать его выпало

1 Выходцев П. С. Поэты и время. Л., 1967. - С.232

на долю батальона, в котором служил Озаренок. В контрнаступлении он геройски погиб. Бойцы поднимают тело погибшего комиссара как знамя, отбивают оккупированный город и торжественно хоронят комиссара. Сын Озаренка, недавно окончивший военное училище, берет оружие отца и клянется отомстить врагу, становясь одним из командиров батальона, где служил отец.

Подобный сюжет был широко распространен во фронтовых произведениях, он рождался самой жизнью. Каждый конкретный случай обрастал деталями, становился легендой, герои получали в устных пересказах имена и конкретно-обобщенные черты. Фольклорные черты неизбежно становились принадлежностью и литературных произведений.

Суровые критики военного времени полагали, что образы поэмы были недостаточно индивидуализированы, схематичны. Они хотели прежде всего, чтобы произведение имело практическое значение, т.е. носило бы агитационный характер, чтобы читатели фронтовики нашли в героях произведений пример, достойный для подражания. Так, Вл. Никонов, оперативно отозвавшийся на появление "Поэмы фронта", писал: "Много ли мы узнаем о главном герое? А ему посвящены сотни строк. В потоке восторженных восклицаний тонут два-три живых штриха; не говоря уже о глубоком, интимном знакомстве, даже внешний вид Озаренка остается неизвестным. Ведь при знакомстве с этим образом (будь он развернут) каждый должен сказать себе: "Хочу быть, как он!" Пока это заявляет от себя автор, сами же образы его поэмы слишком мало убедительны, чтобы вызвать у читателя стремление к подражанию.1

Упрекал критик С. Кирсанова и в том, что он избрал стихототвор-ный размер пушкинской "Полтавы", но "в лепке человеческих фигур образец остался недоступен".2 Отмечая "неудачные метафоры", напы-

1 Никонов Вл. С Кирсанов "Поэма фронта"//Знамя, 1942, № 8.С. 17 9

2 Там же.-С.180.

ценные риторические восклицания,"угловатые прозаизмы", неуместное употребление архаизмов, рецензент заканчивает их перечисление ядовитой иронией: "Вся поэма- мучительный поединок с четырехстопным ямбом, он то наращивает слог, то глотает."1

Справедливости ради заметим,что Вл.Никонов не всегда так беспощадно ироничен в оценке "Поэмы фронта" С.Кирсанова. Удачей поэта он (совершенно в духе времени) считает сцену выступления Сталина на параде седьмого ноября 1941 года. Автор рецензии удовлетворенно цитирует фрагмент из поэмы:

На мрамор ленинской трибуны поднялся Сталин. Он взглянул на каждого. Он всех заметил... ...Заговорил. И по тому, Как начал речь, как руку поднял, Внезапно Озаренок понял: вождь обращается к нему, к нему, простому человеку, к солдату партии, к нему. К коммунистическому веку и человечеству всему. К бойцам, к любому гражданину, к Стране, а все-таки к нему, политруку, и даже к сыну, к жене в захваченном дому. В словах спокойных и свободных Обрел он истину, что он на подвиг бессмертным словом осенен.2

1 Никонов Вл. С Кирсанов "Поэма фронта "//Знамя, 1942, № 8. С. 180.

2 Кирсанов С. П.Поэма фронта// Новый мир, 1942, № 3-4, С.6.

В другом отклике на поэму С.Кирсанова, появившемся почти одновременно с рецензией Вл. Никонова - статье Н.Никитина "Поэма фронта " С.Кирсанова", отношение к произведению и к автору поэмы более доброжелательное, и оценка ее, на наш взгляд, более объективна.1 Уже начало статьи, где автор сопоставляет поэму С. Кирсанова с "Хорошо,'" В.Маяковского, настраивало читателей на серьезный и обстоятельный анализ. Н.Никитин отметил стремление автора отказаться от лирического раскрытия темы, но считает, что мотивировка такого отказа в поэме свелась к каламбуру. Отголосок такого восприятия начала поэмы возникает у современного читателя при знакомстве с началом поэмы. Автор заявляет о своем поэтическом кредо в словах, звучавших порой как самоирония:

Да, отступленья от сюжета Люблю я в пушкинской строке. Но- "отступленье"- слово это Невыносимо слушать мне Стих наступательный, суровый! Я прокалил в другом огне. Прости, что не услышишь пенья В четверостишиях моих-Хотел бы я назвать свой стих: "Эпическое наступленье".2

Отмечая некоторые достоинства поэмы, Н. Никитин, как и Вл. Никонов, считает основным недостатком ее то, -/ЧТО образ главного героя не раскрыт. Сила его комиссарских бесед декларирована, а не показана. Если Вл. Никонов считал, что главный герой не показан в

1 Н.Никитин делает ссылки, в отличие от Вл. Никонова, на более раннюю публикацию поэмы С.Кирсанова (Новый мир, 1941, № 3-4)

2 Кирсанов С. Поэма фронта // Новый мир, 1942, № 3-4. С.7.

отношениях с близкими людьми, то Н.Никитин находил в поэме места, где есть попытка показать и личную жизнь Озаренка, но так же, как и первый рецензент, цитируя строки поэмы, он не смог удержаться от иронических замечаний. Вот эпизод поэмы, в котором перед взятием родного города комиссар обращается к сыну:

Конечно, город надо взять, ведь там, сынок, осталась мать. Жива ли? Думаю, едва ли... Нет, верно, верно прячется в подвале Или в чердачном этаже.

Н.Никитин комментирует их со злой иронией:"Один чердачный этаж чего стоит, не говоря уже о самом ходе рассуждений. Конечно, ни щи, ни пироги, ни чердачные этажи не могут заменить того, чего не достает в образе героя."1

Оба критика только отчасти правы, упрекая С. Кирсанова в неумении показать героя в действии, психологически обосновать его популярность у бойцов, любовь к нему. Читатель видит главного героя размышляющим о сути подвига, ведущим роту в бой. Что хотели критики? Очевидно пересказа "политбесед" Озаренка.

Главным же достоинством поэмы С.Кирсанова Н.Никонов, как и его предшественник, видел в умении автора показать восприятие участниками парада на Красной площади речи Сталина. Цитируя тот же фрагмент, что и Вл. Никонов, автор"прощает" С.Кирсанову недостатки поэмы за умение раскрыть, как он полагает, значение жеста, взгляда, слова вождя. "Этот, уже встречавшийся в советской поэзии, мотив восприятия взгляда и слов вождя, - пишет критик,- как обращенных лично к герою повествования, Кирсанов наполнил новым содержанием. И это в какой-то степени компенсирует его неудачу с образом

1 Никитин Н. Указ. статья. С.118.

центрального героя".1

Так подробно рассматривая"сталинскую тему" в поэме Кирсанова, если можно так выразиться, оба критика отдавали дань времени, скорее предвоенному, чем военному. В большинстве других поэм, созданных в годы Великой Отечественной войны, образ Сталина не занимает значительного места или совсем отсутствует. И плакатные слова "За Родину! За Сталина!", с которыми, как принято считать, шли в атаку, в живой жизни на пороге возможной гибели, скорей всего, звучали не так уж часто. Вспомним слова А.Твардовского о том, что обычно поднимались в атаку со словами,"что не для печати."

Поэма С.Кирсанова не упоминается современными исследователями поэзии военных лет, как и многие другие, забытые на страницах периодики того времени. Она заслуживает внимания по тем соображениям, что история литературы любого периода должна быть более полной.

Баллады военных лет развивались, во многом соприкасаясь с очерни,

ковой публицистикои, некоторые из включая в себя особенности этих двух разновидностей, становились соединением того и другого.

Организующим центром таких баллад был рассказ о подвиге. Очень важно для них соотношение автора и героя, лирической и повествовательной сфер. Действие совершалось героем, эмоциональная оценка его поступка исходила от автора. Так были построены "Баллада о мальчике" И.Сельвинского, "Секрет победы" К.Симонова, "Баллада про Катю Козлову" и целый ряд других баллад П.Антокольского .

Рассмотрим одну из них для выявления характерных особенностей этой жанровой разновидности. "Баллада про Катю Козлову" П.Антокольского начинается с обращения поэта-повествователя к слушателям-читателям:

1 Никитин Н. Указ. статья. - С.119.

Товарищи, помните Катю Козлову Весной в сорок первом году? Теперь не узнаете, честное слово, Ту школьницу нашу, девчонку Козлову. Я, может быть, сходства и сам не найду.1

В подобном обращении сохранились пушкинские и гоголевские традиции обращений к читателю-другу, читателю, как будто не могущему не знать если не ход событий, то хотя бы самих героев (вспомним "Повести Белкина" Пушкина или "Вечера на хуторе близ Диканьки" Гоголя). Эта доверительная интонация сохранена и в ходе повествования о случае, который читателю может быть и не известным. Сам тон повествования, манера рассказчика, лексический состав речи, приближает его к некоему усредненному читателю.

Немецкий начальник, гестаповец что ли, Устроил свою канцелярию в школе, И всех он поганее был и лютей. Однажды увидел он Катю Козлову, Увидел и сразу размяк. Вьюном увивается, честное слово: - Мейн медхен, мейн Гретхен, мейн

Кетхен Козлова! Сует шоколад, предлагает коньяк.

Далее, как должно быть в балладах, действие развивается отчасти загадочно и таинственно не только для некоторых участников конфликта, но и для читателя. Катя пытается прятаться от назойливого гитлеровца, а он продолжает добиваться ее благосклонности:

Но Катя, голубушка, строго держалась,

1 Антокольский П. Баллада про Катю Козлову // Смена, 1943, № 9-10.-С.2. Далее цитируется по этой публикации.

То спрячется к бабке в подвал, То сажей измажется - чистая жалость! То дурой прикинется. Словом держалась Отлично. А он ей житья не давал.

Пробравшись к партизанам и все им рассказав, она получает от командира отряда задание, о котором пока читатель может только догадываться, потому что, согласно законам жанра,, о нем сказано туманно и загадочно. Читатель узнает только, что

...Страшною клятвой клялась им Козлова, Что будет народному делу верна.

Притворившись, что она принимает ухаживания гестаповца, Катя отравила его.

И дальнейшее по балладным правилам снова окутано неизвестностью: то ли фашисты схватили девушку, то ли ей удалось спастись:

А вдруг не она, а такая же точно Ушла невредимой в ту ночь?

Живая или мертвая героиня мстит врагам за муки и страдания советских людей.

В финале автор открыто предстает перед читателем: если до сих пор его отношение к событиям чувствовалось в отдельных словах, выражавших его отношение к героине ("голубушка", "чистая жалость" и т.п.), то в заключительной строке впервые появляется местоимение первого лица("мне"), и автор оказывается не только рассказчиком, но и одним иэ участников событий, может быть, (опять таинственная неопределенность!) тем самым "бородачом" командиром партизанского отряда, задание которого и выполняла Катя.

Вчера мне принес неизвестный товарищ

От Кати два длинных письма.

Он шел через фронт, мимо черных пожарищ,

Сквозь вьюгу. Да здравствует этот товарищ, И Катины письма, и Катя сама!

Сюжет этой баллады был весьма распространенным в годы войны, но живое сочувствие автора героине, открытое любование ею, увеличивали обаяние образа Кати и силу его воздействия на читателей-современников событий. В последующие годы П. Антокольский эту балладу не переиздавал.

Некоторые баллады П. Антокольского были написаны до поэмы "Сын", другие - после ее публикации, но и те и другие оказались связанными с ней если не тематически, то своей идейной направленностью.

Иногда идея противостояния советских людей и фашистов выражалась в стихотворных очерках и балладах в образах - символах: памятник Ленину, боевое знамя, улица, носящая имя вождя, партбилет и т.п. И.Сельвинский одну из своих баллад назвал откровенно-прямолинейно - "Баллада о ленинизме".

Родившийся и выросший в Крыму, И. Сельвинский стал участником его освобождения от фашистских захватчиков. "Баллада о ленинизме" написана на основе услышанного автором в освобожденном приморском городе. Как в известном стихотворении С. Щипачева " Ленин" в начале баллады говорится о том, что фашисты сбросили с пьедестала памятник вождю, но далее события в повествовании И.Сельвинского развиваются по совершенно неожиданному сценарию. Если у Щипачева (этот сюжет повторялся и в стихотворениях некоторых других поэтов) наутро фашисты увидели памятник вновь стоящим на пьедестале, то в балладе И.Сельвинского фашисты решили повесить выданного предателем политрука на шесте, торчащем из цоколя свергнутого памятника. Строки баллады наполнены сочуствием и жалостью: "Был он молоденький. . /Смотрит мертво..." Как всегда у гитлеровцев, публичная казнь должна устрашить собравшихся и унизить, сломить жертву:

-Пусть покачается на шесте. Пусть он отчается В красной звезде! Всплачется, взмолится Хоть на момент, Так, чтобы жители, Ждущие тут, Поняли. Видели.1

Как будто враги почти достигли желанной цели: читатель уже видел, как страшно молодому политруку умирать("смотрит мертво"). Поэт продолжает рассказ как будто в том же ключе: вот политрук уже " на цоколе возле шеста", а над ним качается намыленная петля:

Бельм, как облако, Стал политрук: Вид его облика Страшен.

Но вдруг...

Это"вдруг" также неожиданно для читателя, как и для согнанных к месту казни жителей городка:

Но вдруг Он над оравою Вражеских орд Вытянул правую Руку вперед -И, как явление, Бронзе вослед,

1 Сельвинский И. Баллада о ленинизме // Русские поэты. Антология в четырех томах. Т.IV. М. 1968. С.433

Вырос

Ленина Силуэт.

Таким и остался в памяти жителей "молоденький политрук", неожиданно перед смертью повторивший этот знакомый ленинский жест.

Можно назвать многие баллады военных лет, известные и послевоенным читателям или оставшиеся незнакомыми им, важно отметить ту огромную роль, которую они сыграли в воспитании современников и как самостоятельный жанр и как произведения, предшествовавшие появлению поэм. Опыт балладного творчества помог многим поэтам в их последующем творчестве, он оказался плодотворным и в работе А. Твардовского над поэмой "Василий Теркин ", П. Антокольского "Сын" и многих других.

В литературном процессе военных лет баллада, вначале существовавшая наряду со стихотворными рассказами, постепенно оттеснила последние и заняла очень почетное место в современной поэзии. Острота сюжета, исключительные поступки обыкновенных людей, но поднявшихся в экстремальных условиях до высочайшего проявления духа, глубокий психологизм в изображении нравственных истоков подвига, близость автора к героям баллад - все это, вместе взятое, делало баллады военных лет очень популярными у массового читателя. Критики военного времени и последующих десятилетий уделяли балладе достаточно серьезное внимание (Л. Поляк, В.Перцов, Н.Страшнов, Н.Пь яных и др.).

Выше уже говорилось о некоторых стихотворных очерках, которые почти не отличимы от "фронтовых поэм". Кроме уже рассмотренной в данной работе "Поэме фронта" С.Кирсанова, где даже в названии выразилась ее суть, следует вспомнить поэмы "Дед" и "Володька", "Друзья" и "Безымянная высота" М. Матусовского, "Поэму о двух

бронепоездах" О.Колычева, "Танкист" В.Малкова, "Под праздник" А. Твардовского и некоторые другие. Они были посвящены конкретным героям, прославившимся в боях. Наряду с прославлением героических поступков, в поэмах этого типа появлялись конкретные приметы армейского быта, уже в значительной мере устоявшегося во второй год войны. Все это нашло, в частности, отражение в поэме М.Матусовско-го "Безымянная высота". "Окопная правда", спокойный, замедленный ритм в какой-то мере пришли на смену патетическим строкам 1941 года.

Бытовая сторона войны, солдатская дружба, проверенная в войну и подкрепленная повседневно-обыденным суровым бытом^ тоже становились предметом поэзии.

Обычный песчаный пригорок, размытый от частых дождей, И семь человек на высотке - обычных советских людей-Несут караульную службу, размеренной жизнью живут. Никифоров по воду сходит, Потапов чаек вскипятит. На стенах развешены каски, консервы кипят в котелке.1

Но летом сорок второго года и в стихотворениях, и в поэмах вновь зазвучал во весь голос призыв к беспощадному уничтожению врага, вызванный вторым летним наступлением фашистких войск. Появившееся в июле сорок второго года стихотворение К.Симонова "Безымянное поле", в названии которого содержится тот же эпитет, что и в поэме М.Матусовского ("Безымянная высота") вновь зазвучало, "как колокол на башне вечевой" (М.Лермонтов).

Не преуменьшая значение лирических стихов, нельзя все же не заметить, что,начиная с этого времени наиболее популярной и значимой становится поэма.

1 Матусовский М. Безымянная высота. Фронтовая поэма // г. "За Родину" (Северо-Западный фронт), 1942, 17 июня, № 168.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Макарова, Зоя Ивановна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Для успешного изучения русской поэмы в годы Великой Отечественной войны необходимы четкие теоретические, типологические, жанровые критерии. К сожалению единого понимания сущности поэмы в нашем литературоведении нет, как нет четкого определения и в понимании термина "жанр". Исследователи руководствуются самыми разными принципами в проблеме классификации поэм не только военного временило и всей почти истории русской литературы. Начиная от разделения поэм на различные жанровые разновидности от хронологического принципа до жанрообразующей интонации. Одни исследователи настойчиво перечисляют признаки поэмного жанра, другие, напротив, отрицают какое то ни было единство, определенную устойчивость, позволяющую выделить явные жанрообразующие свойства, считая, что разновидностей поэм столько же, сколько написано самих поэм.

Соглашаясь, что поэма синтетична, даже синкретична, мы в то же время разграничиваем отдельные типы поэм, положив в основу классификации принцип сочетания эпического и лирического. Общие признаки поэмы несомненны, это концептуальность, масштабность, значимость поставленных проблем, изображение характеров, определенная сюжетная завершенность, наличие повествовательного элемента.

В то же время необходимо учитывать полифоничность поэмного жанра, т. е. при общности названных выше признаков поэма редко бывает только лирической, только эпической и только лиро-эпической. Она может быть преимущественно той или другой. Даже в лирической поэме есть элемент эпики, а в эпической поэме не могут не присутствовать моменты лирические, они проявляются в отношении автора к изображаемому, выраженному или в самих характерах героев или непосредственно в лирических отступлениях, а порой в отдельных авторских" главках. Именно такое включение лирического в эпическое мы видим в поэме А. Твардовского "Василий Теркин", в которой он выделяет четыре главы с одинаковым названием "от автора" и главу "О себе". В лиро-эпических произведениях лирика и эпика никогда не бывают представлены в равной мере, обычно встречается преимущество одного или другого. Не исследован в нашем литературоведении вопрос о том, что определяет лирическую или эпическую доминанту поэмы: характер дарования поэта или материал, выбранный поэтом для своего произведения.

По-видимому, эта проблема может стать темой специального исследования, во всяком случае ответить на поставленный вопрос, затрагивая не только вскользь, попутно с другими, едва ли возможно. Поэмы Ольги Берггольц, лирические по своей жанрово-видовой сущности, по-видимому, не могли быть иными в силу характера ее поэтического дарования, ведь тот же жизненный материал в произведениях других ленинградских писателей стал основой для создания произведений не только разных жанров, но и разных по родовому признаку. А поэма М. Алигер "Зоя", произведение поэтессы тоже лирического склада (ее поэмы довоенного времени были сугубо лирическими), стала лиро-эпической, потому что для создания образа героини М. Алигер пришлось обратиться к многочисленным свидетельствам и документам объективного свойства. С самого начала она опиралась на известные очерки П. Лидова, а позже встречалась с людьми, хорошо знавшими Зою, знакомилась с ее дневниками, школьными сочинениями и т. д.

В данной работе мы стремились показать, что порой то или иное

II II и произведение не втискивается в прокрустово ложе жанрово-видовои классификации, что требуются иные критерии для определения типа поэмы. Так обстоит дело с поэмой А. Твардовского "Василий Теркин", которой сам автор не только дал подзаголовок "Книга про бойца", но и в статье "Как был написан "Василий Теркин" подчеркнул эту особенность своего произведения, к которому трудно применить обычные параметры классификации.

Еще менее поддается занесению в ту или иную категорию книга поэм В. Луговского "Середина века". Само слово "книга" не входит в название произведения В. Луговского, но это - книга поэм, а не одна поэма и не собранные под одной обложкой поэмы одного автора. Монументальное творение В. Луговского, несмотря на обилие критических и исследовательских статей и даже монографий, - решимся утверждать, - не только не изучено до конца, но и не понято до конца. Когда замысел этой книги только зарождался в глубинах поэтического сознания В. Луговского, он пророчески сказал:

Я дал себе большое обещанье, Какое? - Расскажу, когда исполню. Для этого нужна вся жизнь, А может быть, и смерть.

III, 52)

Об этом шла речь в данной работе, как и о том, что не все написанное В. Луговским опубликовано, и может быть, в рукописях его личного архива и найдет будущий исследователь ответы на многие, пока еще не решенные проблемы его творчества.

Поэма военных лет, генетически связанная не только с поэмами двадцатых-тридцатых годов нашего века, имеет корни и в поэмном жанре XIX века, попытка показать это была предпринята в работе в связи с конкретным анализом отдельных произведений.

В работе важно было определить не только объект исследования, но и круг произведений, на которые можно опереться; при этом возник вопрос, будут ли это произведения наиболее известные, выдержавшие испытание временем или все те, которые сыграли заметную роль в годы войны, но позже по тем или иным причинам не включавшиеся ни самими авторами, ни другими издателями в собрания сочинений, в отдельные сборники. Так оказались забытыми на страницах периодических изданий военных лет многие поэмы, отмеченные печатью подлинного таланта. В данной работе рассматриваются такие произведения, за исключением тех, которые не представляют собой художественной ценности. Включены в круг исследуемых произведений и такие, над которыми писатели работали в военное время, хотя по тем или иным причинам они были опубликованы позже. Мы разделяем точку зрения А. И. Павловского, сказавшего: "Но история литературы не может ограничиться лишь справочниками Н. Мацуева, фиксирующими поступление книг в Книжную палату, она должна также учитывать и ту работу, что по каким-либо иным причинам не вышла своевременно к читателю.,rlПоэтому не только нельзя было не включить в работу "Середину века" В.Луговского, но следовало отвести ей то максимальное внимание, которого она заслуживала. Вместе с тем поскольку о "Середине века" существует обширная исследовательская литература, созданная после выхода книги в свет (1958), то главное внимание сосредоточено на поэмах, тематически связанных с военным временем, и на проблемах, которые мало затронуты предшественниками.

Как видно из сказанного выше, русская поэзия времени Великой Отечественной войны, как и вся многонациональная советская поэзия, играла ведущую роль в общем потоке советской литературы, как наиболее оперативная, эмоциональная форма искусства, сумевшая вобрать в себя многочисленные фольклорные отклики на военные события.

В первый год войны господствовала лирика и стихотворный очерк. В дальнейшем поэзия развивалась по направлению от лирического стихотворения к большой жанровой форме. Баллада, существовавшая и как вполне самостоятельный жанр, в то же время в первой половине Великой Отечественной войны была переходным жанром к поэме, так же, как и стихотворные очерки.

Поэзия военных лет в целом развивалась от малых поэтических жанров к большим поэтическим формам. Это не означает, что лирика существовала только в первый период войны; лирические стихотворения создавались, конечно же, на протяжении всех почти четырех лет войны наряду с поэмой, но поэма, появившись, вскоре заняла ведущее положение не только в поэзии, но, пожалуй, и во всей литературе последующих военных лет. Многообразие жанров в литературе в годы Великой Отечественной войны, в том числе и поэтических жанров, свидетельствовало о богатстве литературы, о неиссякаемых талантах ее, и это является одной из закономерностей развития русской литературы.

На примере анализируемых выше произведений можно видеть еще одну закономерность поэзии военных лет: взаимовлияние, взаимообогащение и взаимопроникновение различных жанров. Взаимодействие жанров свидетельствует не о разрушении их, а о возникновении новых жанров, черты которых пока окончательно не прояснились.

В развитии жанров поэзии в годы войны исследователи намечают определенные этапы: 1941-1942, 1942-1943, 1944-1945 годы. Подобно тому как события Великой Отечественной войны прошли определенные этапы - от летних боев и отступления наших войск до блистательного завершения военных действий после капитуляции фашистской Германии, поэзия не могла не меняться на протяжении всех лет войны.

В первый период войны многие поэты оказались не подготовленными к тем задачам, которые ставила перед ними жазнь. Как известно, перед Великой Отечественной войной в русской советской поэзии наметились две линии в военной или, как ее иногда называли, оборонной теме. Как правило,, стихотворения о гражданской войне воспринимались читателями не столько как воспоминания о минувшем, сколько напоминание о возможных боях и походах в будущем. Таково, в частности, как отмечалось выше, было стихотворение В. Луговского "Курсантская венгерка". Оно было проникнуто предчувствием грядущей войны, и хотя в стихотворении точно указывалось время действия - "идет девятнадцатый год" - тревожное настроение передано не только троекратно прозвучавшим самого слова "тревога", но и зарисовкой прощального бала, после которого, может быть, наступит разлука "навеки" ("И шелест потертого банта навеки уносится прочь"; "навек улыбаются губы" и т. д.).

Поэты, соприкоснувшиеся с войной, до начала Великой Отечественной, на Халхин-голе или во время Финской кампании,не могли писать о будущей войне легковесно, представляя ее молниеносной, победоносной, на чужой территории и малой кровью, подобно тому, как это было в популярной предвоенной песне "Если завтра война."

И вот, когда война началась, нужно было не писать ура-патриотических стихов, а помочь воинам в войне, которая оказалась совсем иной, чем многие представляли. Преобладающими поэтическими формами стали стихотворения-призывы, сатирические стихи, батальные и портретные зарисовки, послания, песни, баллады, стихотворные очерки.

Во второй период, наряду с дальнейшим развитием уже заявивших о себе стихотворных жанров, начинает интенсивно развиваться поэма, от именных до масштабных и по форме и по содержанию.

В третий период войны появляются произведения одического характера, а вместе с тем и произведения, отличающиеся глубоким философским осмыслением подвига советского народа. Завершает свою "Книгу про бойца" Твардовский, одновременно работая над "лирической хроникой" "Дом у дороги"; продолжает работать над монументальным произведением "Середина века" В. Луговской.

Поэзия в годы Великой Отечественной войны, как видно из всего сказанного, занимала ведущее место в советской литературе, а в жанровом отношении шла от малых форм к большим.

Стремление осмыслить и обобщить созданное писателями в годы войны началось задолго до ее окончания. Так, уже в 1942 году в одиннадцатом номере журнала "Знамя" была опубликована статья Л.Тимофеева "Советская литература и война". Он как раз подтвердил ту мысль, что борьба с фашизмом началась в советской литературе задолго до войны. Он отметил, что в первые месяцы войны "на первый план выдвинулись жанры оперативные".1 Автор статьи считал, что литература в первые месяцы войны решала две основные задачи: "Ей надо было, с одной стороны, произвести, если можно так сказать, проверку новых черт характера советского человека в горниле войны, показать его героизм в небывалой по своему размаху войне. Отсюда внимание наших писателей было сосредоточено на отдельном эпизоде из жизни советского человека - бойца на войне, на изображении индивидуального подвига. А с другой - важнейшей задачей литературы явилось изображение страшного и отталкивающего облика врага."2

Свои размышления критик подтверждал анализом стихотворного цикла А. Суркова "Я пою ненависть", рассказа М. Шолохова "Наука ненависти", поэмы М\ Алигер "Зоя" и В. Инбер "Пулковский меридиан", считая их лучшими произведениями, написанными в первый период войны.

В 1944 году подвел некоторые итоги развития советской литературы за три года войны В. Перцов в статье "Литературные заметки" ("Знамя", 1944, №3). Критик считал, что главной темой искусства и литературы в годы войны стала тема проверки стойкости советского

Тимофеев Л. Советская литература и война // Знамя, 1942, №11. -С. 178.

2 Тимофеев Л. Указ.статья. - С.184. народа в борьбе с захватчиками. В. Перцов справедливо полагал, что, кроме профессионального мастерства, необходимо хорошее знание жизни, а оно было присуще писателям, которые знали войну не понаслышке. Не отделяя в своем анализе прозу от поэзии, В. Перцов очень высоко оценил поэму В. Инбер "Пулковский меридиан", "Февральский дневник" О. Берггольц, "Блокаду" 3. Шишовой, "Сталинград" В. Гроссмана, "Непокоренные" Б. Горбатова. Неоднозначную оценку критика получила поэма Е. Долматовского "Пропал без вести". Но отмечая некоторые "недостатки формы", критик считает: "Важно то, что мы чувствуем, как у страдающего человека, героя поэмы, сила гнева растит уверенную силу в борьбе."1

В начале сорок пятого года Г. Макогоненко в большой статье обратился к теме, которая была актуальной на протяжении всех военных лет - теме ленинградской блокады. Он отметил, что о девятистах днях ленинградской блокады существует большая литература: поэмы, стихотворения, пьесы, сценарии для кинофильмов. "Известная локальность темы, - писал критик, - определилась грандиозностью и специфичностью событий, связанных с беспримерной в истории многомесячной осадой большого современного города в условиях современной войны. И теперь, после того как в яростном и жестоком январском штурме 1944 года девятисотдневная осада закончилась великой военной победой осажденного города и когда завершенность событий позволяет понять и шире увидеть все, что происходило и произошло, -именно теперь рассмотрение и изучение литературы о Ленинграде представляется нам исторически необходимым и своевременным".2

Критик вспомнил писателей прошлого и начала нынешнего века, чья судьба была связана с северной столицей: от Пушкина до Блока перцов В. Литературные заметки // Знамя, 1944, №3. - С.160.

2Макогоненко Г. Ленинградская тема // Знамя, 1945, №1. - С.206. включительно. Особо пристальное внимание он уделил ленинградской поэзии в целом и поэме - в частности. Внимательно, скрупулезно он проанализировал поэмы: "Киров с нами" Н. Тихонова, "Пулковский меридиан" В. Инбер, поэмы 0. Берггольц, отмечая в них общеё и индивидуальное. Г. Макогоненко подчеркнул такую особенность поэзии о блокированном городе, когда к теме блокады обратились "не наблюдатели, а поэты, сами участвовавшие в решении судьбы своего мужественного города-победителя".1

Как уже отмечалось в данной работе/ о поэмах военных лет писали многие критики во время войны. Высокую оценку получили поэмы М.А-лигер, П. Антокольского, В. Инбер в статьях Е. Никитиной, Л. Поляк, Е. Трощенко и др.

Это были первые попытки обобщить жанровые и стилевые особенности поэмы военных лет. Однако, как правило, исследовали. лишь немногие поэмы, такие как "Зоя" М. Алигер, "Сын" П. Антокольского, поэмы 0. Берггольц, "Пулковский меридиан" В. Инбер, "Киров с нами" Н. Тихонова, "Василий Теркин" А. Твардовского. В круг наблюдений критиков не попали даже некоторые поэмы уже назвнных авторов, такие, как "Твоя победа" М. Алигер или "Дом у дороги" А. Твардовского, не говоря уже о поэмах многих других поэтов. Иногда критики обращали внимание и на другие поэмы - "Пропал без вести" Е. Долматовского или цикл поэм И.Оренбурга "Свобода", "Поэма фронта" С. Кирсанова и др.

Но в послевоенное время эти поэмы остались вне поля зрения исследователей. О монографиях и статьях о поэмах военных лет, написанных в более позднее время, уже говорилось в данной работе, которая представляет собой скромную попытку обобщить написанное предшественниками о поэмах военных лет и сделать некоторые собственные наблюдения.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Макарова, Зоя Ивановна, 1998 год

БИБЛИОГРАФИЯ

I. Тексты

4. Алигер М. Зоя. Поэма //Знамя, 1942, №11.

2. Алигер М. Новые стихи //Знамя, 1945, №1.

Ъ. Алигер М. Стихотворения и поэмы. В 2-х томах.- М.,1970. ц, Алигер М. Стихи и проза. В 2-х т.- М., 1975.

5. Антокольский П. О парне из гитлеровской дивизии//Красная новь, 1942, №12.

6. Антокольский П. Сын. Поэма //Знамя, 1943, №7-8. Антокольский П. Сын. Поэма //Смена, 1943, №4.

3. Ахматова А. Стихотворения и поэмы.- М.,1976.

9. Берггольц 0. Памяти защитников //Знамя, 1944, №7-8. Ю. Берггольц 0. Сочинения в 2-х т. Т.2. - М., 1958. ц Бондаревский А. Два кургана //Октябрь, 1942, №1-2. 12.. Васильев С. Избранное.Стихотворения и поэмы. - М., 1977. 4Ъ. Васильев С. На Урале // Новый мир, 1944, №3. <14. Васильев С. Собр сочинений в 3-х т.- М., 1977-1979. 46 Великая Отечественная (1941-1945) .Стихотворения и поэмы.- М.,1970. ¿6 Венгров Н. Сын //Новый мир, 1944, №3. И. Винокуров Е. Избр. произв. В 2-х т. - М., 1976. {В. Горбатов Б.Письма к товарищу. - Ташкент, 1942.

Грибачев Н. Родина //Знамя, 1944, №3. ¿о Грибачев Н. Стихотворения и поэмы.- М.,1964. Гудзенко С. Стихи. - М., 1961. Гудзенко С. Однополчане //Знамя, 1943, №2-3. 21. Гудзенко С. Избранное.Стихотворения и поэмы.- М.,1977. 34. Данин Д. Преодоление страданий // Знамя, 1945, №7.

Долматовский Е. Пропал без вести. Поэма //Октябрь, 1943, № 10.

¿6, Долматовский Е. Собр. соч. в 3-х т. - М., 1978-1979.

¿?. Дудин М. Цветам цвести. Поэма //Звезда, 1944, № 5-6.

£3, Дудин М. Песни моему времени. В 2-х кн. - М., 1986.

¿Э.Евтушенко Е. Избр. произв. В 2-х т. - М., 1975.

ЪО. Жаров А. Керим. Поэма // Красная новь, 1942, №8.

З^.Инбер В. Женщине Ленинграда. Стихи //Новый мир, 1942, №3-4.

3,2-Инбер В. Избр. произв. В 3-х т. - М., 1958.

33,Исаковский М. Сочинения. В 2-х т. Т.2. - М., 1951.

Кедрин Д. Избр. произв. - Л., 1974. З^Коваленков А. По дороге на запад // Красная новь, 1942, №7. 36.Лебедев Б. Баллада о цветах //Смена, 1942, №1-2. Ъ7. Лермонтов М. Ю. Собр. соч. В 4-х т. - М., 1964-1965. з&Лифшиц В. Аист. Стихи. - М., 1958. 39.Луговской В. Собрюсоч. В 3-х т. - М., 1988-1989. 4-0. Маркиш П. Таня (Главы из поэмы) // Смена, 1943. -И.Маршак С. Краснодон // Смена, 1943, №18. 42.Межиров А. Избр.произв. В 2-х т. - М., 1981. мь.Недогонов А. Избранное. - М., 1958. ^.Некрасов Н. А. Собр. соч. В 4-х т. Т.2. - М., 1979. Ah.Николаева Г. Стихи // Знамя, 1945, №2.

Прокофьев А. Собр. соч. В 4-х т. - Л., 1978-1980. 4?,Твардовский А. Т. Собр. соч. в 6-ти т. - М., 1976-1983. И2>.Пушкин A.C. Собр. соч. в 10-ти т. Т.4. - М., 1960. щ. Ручьев Б. Собр. соч. в 2-х т. - Челябинск, 1978-1979. ££>.Рыленков Н. Подруга дней моих суровых. Дневник 1941 года // Октябрь, 1943, №6-7. 51 Рыленков Н. Лето // Октябрь, 1944, №9. 52.Рыленков Н. Стихотворения и поэмы. - Л., 1981. ¿"¿.Светлов М. Двадцать восемь // Смена, 1942, №1-2.

54.Симонов К. Стихотворения и поэмы. - Л., 1982.

5$.Симонов К. Тридцать шестой-семьдесят первый. - М., 1972.

56.Сельвинский И. Избр.произв. В 2-х т. - М., 1956.

51,Сельвинский И. Два стихотворения // Знамя, 1945, №2.

«.Слуцкий Б. Избранное. 1944-1977. - М., 1980.

5Р.Твардовский А. Баллада об отречении // Знамя, 1942, №8.

¿©.Тихонов Н. Собр. соч. В 7-ми т. - М., 1973.

б^Тихонов Н. Стихотворения и поэмы. - Л., 1981.

б£.Толстой А. Н. Собр. соч. В 12-ти т. Т.2. - М., 1987.

¿¿.Федоров В. Стихотворения и поэмы. Т.1-2. - М., 1970.

б^Хикмет Назым. Избранное. В 2-х т. Т.1. - М., 1987.

65.Чехов А. П. Собр. соч. В 12-ти т. Т.5. - М., 1985.

бб.Шишова 3. Блокада // Знамя, 1943, №2-3.

6?.П1ишова 3. Многолетье. Стихи. - М., 1960.

¿¿.Щипачева С. Избр. произв. В 2-х т. - М., 1965.

69. Оренбург И. Свобода (поэмы). - М., 1943.

II. Критическая и исследовательская литература

Ю, Абалкин Н. Оружие гуманизма. Критико-публицистические очерки. -М., 1970.

Н. Абрамов А. Лирика и эпос миллионов (0 жанрово-стилевых особенностях русской советской поэзии Великой Отечественной войны) . // Великая Отечественная война в советской литературе. - М., 1970. /¿.Абрамов А. Лирика и эпос Отечественной войны. - М., 1972. ?3. Абрамов А. Лирика и эпос Великой Отечественной войны. Проблематика. Стиль. Поэтика. 2-е изд. - М., 1975.

/4. Адалис А. Что есть поэма. // Литературная газета, 1965, 15 июля. •?5. Азаров В. Стихи моих товарищей. // Знамя, 1945, №3.

%. Акаткин В. М. Александр Твардовский. Стихи и проза. - Воронеж, 1981.

Актуальные проблемы советской литературы. Сборник статей. (Ред. проф. А. Метченко) - М., 1977.

де. Алигер М. Две тетрадки. // Литературная газета, 1967, 18 октября.

Алигер М. Тропинка во ржи. О поэзии и о поэтах. - М., 1980.

Антокольский П. Николай Тихонов // Красная новь, 1942, №3.

$1. Армия и лиетаратура. Сборник критических статей.

<52.Архив В. А. Луговского.

Архив МО СССР, ф.208, оп.252, д.2.

Архив рукописного отдела Государственного литературного музея, шифр 30520.

¿£.Базанов В. Черты национального стихотворного эпоса и поэма послевоенного тридцатилетия.

36.Банк Н. Ольга Берггольц. Критико-биографический очерк. - М.-Л., 1962.

Барабаш Ю. О народности. Литературно-критические статьи. - М., 1970.

Я8.Вахтин В. Александр Прокофьев. Критико-биографический очерк. -Л., 1959.

89.Беланюк А. Художественная структура драматических поэм П. Г. Антокольского. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Калинин, 1973.

до.Белинский В. Г. Полн. собр. соч. - М., 1953-1959.

Блокада прорвана! // Звезда, 1943, №1.

92. Бондаревский А. Два кургана. // Октябрь, 1942, №1-2.

91. Борев Ю. Советская литература в годы Великой Отечественной войны // История советский многонациональной литературы. В б-ти т. Т.З. -М., 1970.

дц. Борщуков В. История литературы и современность. Методические проблемы изучения русской советской литературы. - М., 1972. 95. Борщуков В. Поле битвы идей. Изд. 2-е, доп. - М., 1988. Зб.Бройтман с. Лирический эпос Вл. Луговского (Проблема жанра) . -Донецк, 1972.

Бузник В. Поэты третьего поколения // Русская литература, 1958,

№4.

Бузник В. Лирика и время. - М.-Л., 1964. 99.Буртин Ю. Нестареющая правда // Живая память поколений. - М., 1965.

^оо.Бушмин А. Преемственность в развитии литературы. - Л., 1978. уо/. "Василий -Теркин" А. Твардовского - народная эпопея - Воронеж, 1961.

уаг.Васильковский А. Т. Жанровые разновидности русской советской поэмы (1917-1927). - Киев, 1979.

•/оз.Великая Отечественная война. Литературно-художественный сборник. - М., 1942.

Велика я Отечественная война в русской зарубежной литературе. Конспект лекций для студентов. - Одесса, 1966.

/о&Великая Отечественная война в письмах (Сборник). Изд. 2-е, доп. -М., 1983.

■Юб.Великая Отечественная война Советского Союза (1941-1945). - М., 1965.

Ш Великая Отечественная война. В 2-х т. - М., 1975.

Великий подвиг. Рекомендательный указатель литературы о Великой Отечественной войне Советского Союза. - М., 1970. ^.Веселовский А. И. Историческая поэтика,. - Л., 1940. ^.Виноградов В. В. 0 языке художественной литературы. - М., 1959. ^/.Виноградов В. В. Стилистика, теория поэтической речи, поэтики. -

М., 1963.

у/.?. Водовозов Н. О единстве русского народного эпоса. М., 1942.

Волкова Т. С. Споры о жанре поэмы в современной советской критике // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1974, №1. ЛЩ. Воспоминания о А. Т. Твардовском. Сборник. - М., 1978.

Выходцев П. С. Из опыта работы советских поэтов над поэмами Великой Отечественной войне // Вопросы советской литературы, 1957. Выходцев П. Александр Твардовский. - М., 1958. /.£7.Выходцев П. А. Т. Твардовский. Семинарий. - Л., 1960. •//^Выходцев П. С. Русская советская поэзия и народное творчество. -М.-Л., 1963.

Выходцев П. С. Поэты и время. - Л., 1967. Выходцев П. Новаторство. Традиции. Мастерство. - Л., 1978. -Ш.Выходцев П. С. В поисках нового слова. - М., 1980. ^З.Выходцев П. С. Земля и люди: очерки о русской советской поэзии 2030-х годов. - М., 1984.

123..Выходцев П. Пути развития советской поэмы (Поиски и свершения) . -Л., 199 .

-/2#Гаспаров М. Л. Метр и смысл: к семантике русского трехстопного хорея // Известия АН СССР, серия литературы и языка, т.35, №4. - М., 1976.

Гегель Г. Эстетика. В 4-х т. - М., 1968-1973. Гинзбург Л. О лирике. - М.-Л., 1964. ■121,Государственный литературный музей. Письма к А. Т. Твардовскому. Письмо от 8 марта 1944г.

Гринберг И. Лирическая поэзия. - М., 1955. ¿да.Гринберг И. Вера Инбер. Критико-биографический очерк.- М., 1961. <ЗЛ.Гринберг И., Добин Е. Клинками песен боевых. Поэзия Александра Прокофьева. - М., 1966.

¿31,Гринберг И. Пути советской поэзии.- М., 1968.

т.Гринберг И. Точка опоры. Труд, художник, литература. - М., 1969.

-Ш.Гринберг И. Творчество Николая Тихонова. Изд. 2-е,доп. - М., 1972.

щ.Гринберг И. Три грани лирики. Современная баллада, ода и элегия. - М., 1985.

шГришунин А. Л. "Василий Теркин" А. Твардовского; Источники и движение текста. Принципы издания // Твардовский А. Василий Теркин. Книга про бойца. - М., 1976.Грудцова 0. Луговской в Алма-Ате // Страницы воспоминаний о Луговском. - М., 1981.

1&„Гус М. Литература и эпос. Литературно-критические статьи. - М., 4963.

■^„Данилин Ю. Поэмы Ольги Берггольц // Знамя, 1942, №8.

.щ. Дементьев В. Леонид Мартынов. Поэт и время. - М., 1971.

¿35. Дементьев В. Александр Твардовский. - М., 1976.

^Дементьев В. Мир поэта. - М., 1980.

^.Дементьев В. Грани стиха: о патриотической лирике советских поэтов. Книга для учителя. 2-е изд., дораб. - М., 1988.

•¿^¿Долгополов Л. К. Поэмы Блока и русская поэма конца XIX - начала XX века. - М.-Л., 1964.

Г^З.Донецкая И. Советская поэзия в школе. - М., 1963.

•М^.Дымшиц А. Солдатская лирика // Знамя, 1945, №5-6.

щ.Дымшиц А. О великом походе. Сборник статей. - М., 1962.

тЕголин А. Советская литература в дни Отечественной войны // Знамя, 1942, №4.

у«?..Живая память поколений. Великая Отечественная война в советской литературе. Сборник статей. - М., 1965.

Ш.Журавлева А. Проза периода Великой Отечественной войны. - М., 1969.

Зайцев В. А. О современной советской поэме // Вестник Московского университета. Серия VII. - М., 1960.

4 ад. Зайцев В. А. Современная советская поэзия. - М., 1969.

454,3айцев В. А. Русская советская поэзия. 1960-1970-е годы (Стилевые поиски и тенденции) - М., 1984.

<152.3айцев В. А. Поэтическое открытие современности: советская поэзия 50-80-х годов. - М., 1988.

153.3айцев В. А. Современная советская поэзия. Материалы к спецкурсу. - М., 1988.

<И.Залесская А. О романтическом течении в советской литературе. -М., 1973.

Зенкевич. Н. Тихонов. Огненный год // Знамя, 1942, №8.

-*56.3убков И. Русская поэма середины века. - М., 1967.

щ. Иванов Ю. О жанровом своеобразии современной поэмы // Вестник Ленинградского университета, 1964, №14, вып.З.

<(58.История русской поэзии. В 2-х т. - Л., 1968.

-Г5?.История русской советской поэзии. 1917-1941. - Л., 1983.

4ьо.История русской советской поэзии. 1941-1980. - Л., 1984.

/б.4.Калитин И. Поэзия мужества // Октябрь, 1943, №2.

*б2Кардин В. Поэзия подвига и подвиг поэзии // Советские поэты, павшие в годы Великой Отечественной войны. - М.-Л., 1965.

/бЗ.Карпов А. С. Русская советская поэма. 1917-1941. - М., 1987.

Кедрина 3. Испытание характера // Октябрь, 1942, №5-6.

)(£, Кедрина 3. Счастье (0 творчестве Маргариты Алигер) // Знамя, 1943, №2,3.

(вв. Киканс В. П. Русская советская поэма. - Рига, 1982.

#7.Кирсанов С. Поэма фронта // Новый Мир, 1942, №3-4.

#&Коваленко С. А. Художественный мир советской поэмы: Возможности жанра. - М., 1980.

•/6.9. Коваленко С. А. Поэма как жанр литературы. - М., 1982. ■шКоган А. Стихи и судьбы. Фронтовая тема в советской поэзии. - М.,

1977.

■Ш.Кондратович А. Александр Твардовский. Поэзия и личность. - М.,

1978.

у?.2.Кожинов В. Статьи о современной литературе. - М., 1990. <¡7$ Кузьменко Ю. Советская литература вчера, сегодня, завтра. - М., 1981.

Кузьмичев И. К. Жанры русской литературы военных лет (1941-1945) .

- Горький, 1962.

/«.Кузьмичев И. Вадим Шефнер. Очерк творчества. - Л., 1968.

Кузьмичев И. Герой и народ. Раздумья о судьбах поэзии. - М., 1973. -/».Кузьмичев И. Литературные перекрестки: типология жанров, их историческая судьба. - Горький, 1983. •даКулинич А. Русская советская поэзия. Очерки истории. - М., 1963. .щКуницин Г. И. Общечеловеческое в литературе. - М., 1980. шКуприяновский П. Шамес П. Русская советская литература периода Великой Отечественной войны. Семинарий. 2-е изд., перераб. и доп. -М., 1963.

Куприяновский П. Сквозь время. Статьи о литературе. - Ярославль, 1972.

/¿¿.Лазарев Л. Поэзия военного поколения. - М., 1966.

/¿¿.Левин Л. Четыре жизни. Хроника трудов и дней Павла Антокольского.

- М., 1969.

М.Левин Л. Владимир Луговской. Книга о поэте. Изд. 2-е, доп. - М., 1972.

/<?5.Лит ера тура великого подвига. Великая Отечественная война в советской литературе. Сборник статей. - М., 1970.

«б. Литература, рожденная Октябрем. - Л., 1968.

-/82.Литературный Ленинград в дни Блокады. Сборник статей. - Л., 1973. Ш.Ломидзе Г. Интернациональный пафос советской литературы. - М., 1967.

^Лотман Ю. Анализ поэтического текста. Структура стиха. - Л., 1972.

тЛуговской В. О моих ошибках // Знамя, 1937, №5. Ш-Луговской В. Раздумье о поэзии. - М., 1960. де.Луговцев И. Сражающаяся муза. - Л., 1973.

•Ш-Любарева Е. Михаил Светлов. Критико-биографический очерк. - М.,

1960.

Ш-Любарева Е. Эпос А. Твардовского. - М., 1982.

Макаров А. Александр Твардовский и его книга про бойца. // Макаров А. Серьезная жизнь. Статьи. - М., 1962.

•/^.Макаров А. Вера Инбер // Инбер В. Собр. соч. в 4-х т. Т.1. - М., 1965.

Маке донов А. Очерки советской поэзии. - Смоленск, 1960. щ. Македонов А. Творческий путь Твардовского. Дома и дороги. - М., 1981.

^.Макогоненко Г. Ленинградская тема // Знамя, 1945, №1. 2о0.Марцинкявичюс Ю. Судьба // Вопросы литературы, 1966, №10. ¿о/.Маршак С. Ради жизни на земле. Об Александре Твардовском. - М.,

1961.

2° -Метченко А. (редактор) История русской советской литературы. В 2-х т. - М., 1958.

2<х.\. Метченко А. Кровное, завоеванное. - М., 1975.

20, Минералова И. Г. Литература поисков и открытий в русской литературе рубежа XIX-XX вв. ¿»■■.Михайлов А. Умчался век эпических поэм.. . // Литературное обозре-

ние, 1973, №7.

206. Михайлов А. Поэты и поэзия. - М., 1978.

¿Ря.Михайлов А. Тайны поэзии. - М., 1980.

¿с&Михайлов А. Сила и тайна слова. - М., 1984.

203 Молдавский Д. Поэзия Александра Прокофьева. - Л., 1959.

240.Монахова И. Советская литература в годы Великой Отечественной войны. Лекции. - Свердловск, 1957.

2Н,Мохирев И. А. Русские героические поэмы периода Великой Отечественной войны.// О литературном мастерстве. - Киров, 1966.

2<£.Муравьев А. Н. Творчество А. Т. Твардовского. Пособие для учителя. - М., 1981.

¿/¿.Никитина Е. Проблема положительного героя в русской советской поэме периода Великой Отечественной войны. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Саратов, 1953.

21$. Никитина Е. Поэмы военных лет. - Саратов, 1958.

Яб. Никитина Е. П. Рождение жанра // Вопросы славянской филологии. -Саратов, 1963.

^У6.Никонов Вл. С. Кирсанов. Поэмы фронта // Знамя, 1942, №8.

Озеров Л. Мастерство и волшебство. - М., 1972.

Павловский А. Поэзия народного мужества и гнева // Русская литература, 1959, №3.

Павловский А. Русская советская поэзия в годы Великой Отечественной войны. - Л., 1967.

¿>20.Павловский А. Голос героической души народа // Русская советская поэзия. Традиции и мастерство. - Л., 1972.

^.Павловский А. Анна Ахматова. Очерк творчества. - Л., 1982.

221. Павловский А. Память и судьба. Статьи и очерки. - Л., 1982.

¿¿у.Павловский А. Советская философская поэзия. - Л., 1984.

¿¿чг. Перцов В. О лирике // Литература и искусство, 1942, 21 марта.

<а?:5.Перцов В. Литературные заметки // Знамя, 1944, №3.

22ё.Перцов В. Подвиг и герой. Этюды о советской литературе. - М., 1946.

¿2$.Перцов В. Писатель и новая действительность. - М., 1958.

¿»¿в,Петелин В. Разгневанная Россия // Родные судьбы. - М., 1974.

¿-¿^.Петров Н., Эдельман 0. Новое о советских героях // Новый мир, 1997, №6.

2ЛЬ.Писатели в Отечественной войне. - М.

¿З/. Поляк Л. О лирическом эпосе // Знамя, 1943, №9, 10.

232.Поляк Л. Вера Инбер о Ленинграде // Знамя, 1944, №4.

Пронина Е. П. Творчество 0. Берггольц периода Великой Отечественной войны. // Великая Отечественная война в советской литературе. Межвузовский сборник научных трудов. - М., 1985.

¿'¿д.Пьяных М. Ф. Ради жизни на земле (Поэзия периода Великой Отечественной войны). - Л., 1980.

235.,Пьяных М. Лирические баллады С. Гудзенко военных лет // Научные доклады литературоведов Поволжья - Астрахань, 1967.

Резник 0. Рождение современного эпоса // Новый мир, 1942, №1-2.

Резник 0. Алексей Сурков. Очерк жизни и творчества. 3-е изд., пересмотр. - М., 1979.

¿¿й.Русская советская поэзия. Традиции и новаторство. - Л., 1978.

230.Слово, которое вело в бой (сборник статей). -

2Ир. Советские писатели на фронтах Великой Отечественной войны. Литературное наследство, т.78, кн.1-2. - М., 1966.

^¿Соколов А. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX в. - М., 1955.

^¿Соловьев Б. И. Николай Тихонов. - М., 1958.

Соловьев Б. Поэзия и критика. Литературно-критические статьи,

очерки, заметки. - М., 1966.

¿ца, С пером и автоматом. Писатели и журналисты Ленинграда в годы блокады. - Л., 1964.

¿л§.Спивак И. Советская поэзия периода Великой Отечественной войны в жанровом развитии. Изд. 2-е, доп. - Львов, 1965.

¿4/(5. Спивак И. А. Советская поэзия периода Великой Отечественной войны и проблема ее жанрового развития. Аватореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. - Киев, 1979.

Страшнов С. Л. Русская советская баллада периода Великой Отечественной войны. Аватореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М., 19

2Щ. Сурков А. С народом и для народа. Собр. соч. в 4-х т. Т.4. Статьи о литературе. - М., 1966.

-?4д„ Сурков А. Советская поэзия в дни Великой Отечественной войны. Стенограмма публичной лекции, прочитанной 22 августа в зале им. Чайковского в Москве. - М., 1964. ¿ЬО. Суровцев Ю. "... а формы пусть будут разные" // Москва, 1961, №4. ¿'¿¿.Суровцев Ю. О поэтах и поэзии. Сборник статей. - Тбилиси, 1962. 2ВЯ. Тарасенко А. Поэзия в дни войны (Журналистские заметки) - М., 1949.

2-ГЗ.Тартаковский П. Дмитрий Кедрин. - М., 1963.

¿ад Тимофеев Л. Советская литература и война // Знамя, 1942, №11. ¿55.Тимофеев Л. Основы теории литературы. - М., 1963. 2£6.Тимофеев Л. И. Советская литература. Метод, стиль, поэтика. - М., 1964.

¿а?.Тихонов Н. Писатель и эпоха. Воспоминания, литературные записи, очерки. - М., 1972.

^.Толстой А. Четверть века советской литературе // Вестник Академии наук, 1943, №1-2.

¿¿З.Томашевский Б. Стилистика и стихосложение - Л., 1959.

¿щТопер П. Ради жизни на земле. О военной теме в литературе. - М., 1971.

¿61Трощенко Е. Поэзия поколения, созревшего на войне // Новый мир, 1943, №9.

Трощенко Е. Статьи о поэзии. - М., 1962.

2б2,Турков А. Александр Твардовский. 2-е изд., испр. и доп. - М., 1970.

26Ц. Урбан А. А. В настоящем времени. - Л., 1984.

265. Фадеев А. Ленинград в дни блокады (Из дневника) . - М., 1944.

Фадеев А. Отечественная война и советская литература. Задача художественной критики в наши дни. Собр. соч. в 5-ти т. Т.4. - М., 1960.

26?.Фадеев А. О литературе (сборник). - М., 1982.

Филиппов Г. Ф. Русская философская поэзия. - Л., 1984.

2&д.Фильм о Зое Космодемьянской // Смена, 1943, №23-24.

2.%}„Финк Л. Константин Симонов. Творческий путь. - М., 1979.

2,Ш.Фрадкин И. Литература новой Германии. - М., 1961.

2Ш.Фрадкина С. Я. Русская советская литература периода Великой Отечественной войны. - Пермь, 1975.

-??3-Хмельницкая Т. Костер на перекрестке // Звезда, 1944, №7-8.

2ЭЭ,Храпченко Б. Творческая индивидуальность писателей в развитии литературы. - М., 1975.

г^.Хренков Дм. Одной любовью. - Л., 1979.

Л£.Хренков Дм. От сердца к сердцу. О жизни и творчестве 0. Берггольц. - Л., 1979.

2-/$Художественный метод и творческая индивидуальность писателя. -М., 1964.

¿Щ. ЦГАЛИ, ф.631, оп.9, ед.хр.837.

Ж ЦГАЛИ, ф.613, оп.15, д.532, л.4.

Цурикова Г. М. Ольга Берггольц. - Л., 1961.

Червяченко Г. А. Советская поэма 40-70-х годов. - Ростов на Дону, 1979.

2Я2,Черняков М. Поэзия и эпоха. Из истории русской советской поэзии 30-х годов. - Харьков, 1967.

Числов М. Советская поэма на новых рубежах. - М., 1976.

¿¿..у.Числов М. Время зрелости - время поэмы. - М., 1986.

гвв. Шведова Л. И лирика и эпос // Литературное обозрение, 1974, №4.

226 Швецова Л. К. Современная советская поэма. - М., 1984.

¿М-Шошин В. А. Интернациональная тема в творчестве Н. С. Тихонова. -М., 1957.

2ВВ. Шошин В. Поэт Александр Прокофьев. - Л., 1965.

гМ.Штут С. Каков ты, человек? (Герой в советской литературе). - М., 1964.

290- Щербина В. Пафос героического (Заметки о теме Великой Отечественной войны в литературе). // Литература великого подвига. Великая Отечественная война в советской литературе. - М., 1970.

Щербина В. Писатель в современном мире. Литература. Идеология. Культура. - М., 1973.

292.Эйхенбаум Б. П. О поэзии. - Л., 1969.

¿93- Эренбург И. Долг писателя // Новый мир, 1943, №9.

Эренбург И. Стихи солдата // Знамя, 1944, №5-6.

2.95.Якименко Л. На дорогах века. Актуальные вопросы советской литературы. - М., 1973.