Россия и Монголия в ХХ в.: Региональный опыт взаимоотношений. На материалах Восточной Сибири. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Лиштованный, Евгений Иванович

• Лиштованный, Евгений Иванович
• доктор исторических наук
• 1998

Оглавление диссертации доктор исторических наук Лиштованный, Евгений Иванович

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА 1. РОССИЙСКО-МОНГОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В НАЧАЛЕ XX в. И РОЛЬ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ

В ИХ РАЗВИТИИ.63

ГЛАВА 2. СИБИРЬ И МОНГОЛИЯ: ОБЩЕСТВО И

ПОЛИТИКА .139

2Л. Сибирская общественность о Монголии. Идея Великой Монголии.139

2.2. Участие сибиряков в политической жизни Монголии.

Роль бурятских общественных деятелей.177

ГЛАВА 3. ОБУЧЕНИЕ МОНГОЛОВ В УЧЕБНЫХ

ЗАВЕДЕНИЯХ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ 235

3.1. Организация и деятельность учебных заведений для подготовки монгольских граждан.235

3.2. Монгольская молодежь в советской общественно-политической системе.271

ГЛАВА 4. РОССИЙСКО-МОНГОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В КОНЦЕ XX в.: РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ.307

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Россия и Монголия в ХХ в.: Региональный опыт взаимоотношений. На материалах Восточной Сибири.»

Монголия - страна с древнейшей историей и культурой. После зенита могущества в XIII в. и последовавшего затем медленного упадка, Монголия в 1691 г. стала пограничной провинцией Китая. В 1911 г. при поддержке России она объявила свою независимость. Но даже после революционных событий 1921 года и провозглашения МНР, до 1945 г. международный статус страны не был определен. Одно из положений Ялтинского соглашения привело к признанию Монголии правительством Чан Кайши. О признании МНР было еще раз заявлено коммунистической партией Китая в 1950 г. В китайско-советском совместном заявлении от 1950 г. говорится, что гарантией независимости Монголии явились результаты всенародного плебисцита 1945 г.

В течение столетий экономика страны была основана на кочевом пастушеском хозяйстве. В дореволюционной Монголии промышленный сектор был представлен одной угольной шахтой, одной электростанцие-Ч, несколькими золотыми приисками, небольшими предприятиями по выделке кож и переработке древесины. Все они принадлежали иностранцам.

С 1921 г. политическое, экономическое и социальное развитие Монголии определялись, в основном, ее тесными связями с СССР. Вплоть до 1948 г. кочевое скотоводство по-прежнему являлось основой экономической жизни страны. В послевоенные годы Монгольская народно-революционная партия берет твердый курс на укрепление своего политического лидерства, централизованное планирование в сфере экономики и коллективизацию пастушеского хозяйства. Страна создавала индустриализированную экономику по типу советской, что привело ее к экономическим проблемам, которые стали общими для экономики социалистических стран.

Первые шаги по изменению экономического курса монгольские власти попытались предпринять в середине 1980-х г.г. Но скорее всего это было реакцией на перестроечные процессы в СССР, определенной программы у правительства не было. Реальный переход к системе, ориентированной на рынок, начался только после первых многопартийных выборов в июле 1990 г. К этому времени оппозиционные МНРП силы потребовали ухода в отставку абсолютно всех старых представителей партийной и государственной власти. В качестве основных направлений реформ новые политические силы определили: возвращение к многоукладности в экономике, развитие рыночных отношений, диверсификацию внешнеэкономических связей. Монголия оказалась единственной из социалистических стран Азии, которая отказалась от ориентиров коммунистического строительства.

Общественный, политический, экономический и научный интерес к современной Монголии чрезвычайно велик. Он объясняется как богатейшей историей монголоязычного мира, так и изменениями последних десяти лет. Освободившись от непосредственного идеологического, политического и экономического патронажа бывшего Советского Союза, Монголия приступила к выбору собственного пути. Ушла в прошлое однопартийная система. Появившиеся к началу 90-х гг. новые партии и движения ориентируют монгольское общество в сторону демократизации внутренних политических процессов и на многоукладность в экономической области [1]. Страна приступила к выработке и собственной внешнеполитической стратегии [2].

На рубеже 80-90-х гг. серьезным испытаниям подверглись многолетние российско-монгольские связи. На это время выпадает пик антирусских и антироссийских настроений некоторой части монгольского населения. В периодической печати и в отдельных изданиях появились новые», в некоторой степени безапелляционные оценки российской политики по отношению к Монголии как царского так и советского периодов [3]. Со своей стороны Монгольская народно-революционная партия предлагала путь постепенного реформирования общества, не отбрасывая все то положительное, что было достигнуто за последние семьдесят лет монгольской истории. Об изменениях внутри самой МНРП можно судить и по появившимся в этот период новым изданиям [4]. Череда митингов и забастовок всколыхнули монгольскую столицу. Казалось, словно по известному совету А.М.Горького, Монголия вступала на порог «исповедования принципа активности». Практика же показала всю сложность перехода к новому. Это был только период вступления страны в полосу длительного кризиса практически всех сторон жизни общества.

Нельзя отрицать того, что причины кризиса как в Монголии, в других социалистических странах, так и у их «старшего брата» - Советского Союза имели общую глобальную причину. Социалистический лагерь подошел к черте, за которой его социалистическое будущее для одних стран просматривалось туманно и неопределенно, для других, находящихся в непосредственном пограничном соприкосновении с развитыми государствами, не просматривалось вовсе. Если для Восточной Европы с ее достаточно приличным уровнем экономического развития и крепкой довоенной памятью переход за эту черту был в некоторой степени облегчен, то для Монголии такой переход породил много вопросов.

Вопросы проистекают из ряда особенностей Монголии. Во-первых, ее географическое положение, «зажатость» между двумя гигантами - Китаем и Россией, что влечет за собой поиск оптимальных параметров взаимоотношений с ними в политической, экономической и культурной областях.

Во-вторых, сегодняшнее экономическое состояние страны. Развал советской экономики поверг в жестокий кризис и подчиненную в экономическом плане хозяйственную структуру Монголии. Предстоит решить далеко не простую задачу: найти сбалансированный вариант в развитии между современными промышленными производствами и традиционным скотоводческим хозяйством, ибо проекты некоторых монгольских ученых-теоретиков и их японских коллег по превращению страны в экологически чистую «деревню XXI века» остаются пока только проектами.

В-третьих, вопросы порождает и сфера культурных ценностей. Диапазон этих вопросов чрезвычайно широк: от глобальных - что есть культура монгольского мира вообще, до «частных»- какой путь избрать в области образования, возвращаться все-таки к традиционному вертикальному письму или продолжать использовать кириллицу, насколько должна быть религиозна сегодняшняя Монголия со 100 -процентным верующим населением в прошлом и т.д.

На фоне перестроечных процессов в Монголии резко усилился общественный и научный интерес к историческому прошлому страны. В 1992 и 1997 гг. проходили VI и VII международные конгрессы монголоведов, на которых монгольские и зарубежные ученые затронули такой широкий круг весьма острых проблем монгольской истории, о которых ранее предпочиталось умалчивать или говорить весьма обтекаемо [5]. Естественным образом, значительная доля из общей научной тематики выпадает на исторические исследования в области российско-монгольских и советско-монгольских отношений.

Прежде чем сделать акцент собственно на задачах, стоящих перед автором диссертации, следует пояснить некоторые концептуальные положения, повлиявшие на выбор темы и определившие ее актуальность.

Один из общих подходов заключается в том, что Россия в своем «распространении» в определенном географическом пространстве имела восточную направленность. Это то, о чем говорили еще евразийцы на основе своих геополитических наблюдений, подчеркивая ориентацию Русского государства с запада на восток. В значительной степени исследования современных специалистов в области социоестественной истории (СЕИ) также подтверждают данную тенденцию, когда идет речь о так называемых вмещающих ландшафтах. Россия, освоившись в предопределенной ей западной географической зоне, начала свое движение на восток, за короткий срок достигнув естественных природных рубежей: океанов- с севера и с востока, и горных систем Памира, Алтая и Саян- с юга.

Происходившее с продвижением России на восток хозяйственное освоение Сибири имело ярко выраженный экстенсивный характер. В последующем это послужило лидерам сибирского областничества основой для их резкой критической позиции по отношению к политике центра. Действительно, длительное время обширный край имел статус некоего «московского склада», вначале мягкой рухляди (пушнина), затем «твердой» (золото, руда). Преимущественно сырьевой кладовой оставалась Сибирь и в социалистический период российской истории. Подобная ситуация рано или поздно вынуждает искать пути саморазвития региона, которое может происходить не только на базе внутренних возможностей, но и при активном использовании внешних составляющих. Более того, это является одним из важнейших условий регионального выживания при слабом центре.

Для Восточной Сибири такой внешней составляющей явился монгольский рынок, привлекательный своей близостью. Следует заметить, что в данном случае Восточная Сибирь, в отличии от ее географического понимания, представлена главным образом территориями современной Иркутской области и Бурятии, так как именно на этих территориях сформировались со стороны Восточной Сибири основные связующие артерии с Монголией. Установившиеся связи позволили, на наш взгляд, большой части сибирского общества, с одной стороны, утвердиться в своем предназначении в качестве важной окраинной части единого государства. С другой же, приобрести стремление к активному взаимодействию с восточными соседями ради своего собственного экономического выживания, ибо центр далеко, а жить надо здесь и сейчас.

Именно вторая сторона, как и сто лет назад, заставляет центральную российскую власть поднимать на щит тезис об окраинном, в частности сибирском, сепаратизме. Есть ли какое-либо противоречие в этих двух, выделенных нами, характеристиках сибирского общества? На наш взгляд -нет. Наоборот, в условиях государства, занимающего огромное географическое пространство, активное взаимодействие его окраин с внешним миром и должно помочь центру стать сильным. Центру лишь следует поддерживать подобную активность и направлять ее в нужное для державы русло. Но когда такого взаимопонимания и взаимодействия не существует, тогда отношения между центром и регионом обостряются, что вредит и тому, и другому.

Сибирский сепаратизм, которого боится центр, является скорее мифом. Как подчеркивается в материалах парламентских слушаний, проходивших в Иркутске в 1997 г., Россия в своей основе является государством одного большого этноса, а такие государства устойчивы. В целом с подобным выводом можно согласиться, хотя проблема классификации этносов весьма сложна. Что касается народов, населяющих Россию, то здесь более верен термин «суперэтнос». Но в нашем подходе к избранной теме не типология этносов является главным, а известное обстоятельство, свидетельствующее о том, что преграды между этносами редко бывают сплошными. Это то, что специалисты по вопросам СЕИ определяют своеобразными «дырами» вмещающих ландшафтов, через которые осуществляются контакты между народами. Для Восточной Сибири такой «дырой», безусловно, видится монгольское направление.

Особую актуальность русско-монгольские связи имели и имеют для Сибири и, главным образом, для ее восточной части. Как справедливо отмечает известный исследователь данной проблемы Е.М.Даревская, «разнообразные формы экономических, дипломатических и культурных связей с монголами практически осуществляли прежде всего сибиряки» [6]. Необходимо отметить, что исследование и изучение собственно Сибири самым непосредственным образом повлияли на формирование научного интереса к Монголии. Именно труды историков Сибири - Г.Ф.Миллера, Е.И.Фишера, П.С.Палласа и других положили начало научному изучению Монголии [7].

На протяжении своей длительной истории русско-монгольские отношения не всегда были безоблачны, Продвижение России на восток с одной стороны, и включение маньчжурами в свою империю новых территорий, с другой, привели во второй половине XVII в. к тем драматическим событиям, в которых пришлось противостоять, и довольно жестко, сибирскому и монгольскому населению. Несомненно, для последующего нормального развития русско-монгольских отношений большое значение имел Нерчинский договор 1689 г., а в дальнейшем Кяхтинский (1727г.), Айгуньский (1858 г.) и Пекинский (1860 г.) русско-китайские договоры.

Со второй половины XIX в. Россия начинает проводить по отношению к Внешней Монголии более активную политику, чему, безусловно, способствовало и открытие в Урге первого российского консульства. В конце XIX - начале XX в. Россия имела уже здесь достаточно сильные экономические позиции. Для России это было время быстрого развития капитализма и в своем стремлении на восток она включала Халха-Монголию наряду с Маньчжурией в сферу своих экономических и политических интересов. Это период подъема во Внешней Монголии национально-освободительного движения. В такой ситуации России необходимо было «успеть» к предполагаемому дележу, максимально использовать свои преимущества перед Японией, Соединенными Штатами Америки и Англией. Наконец, немаловажно и то, что с началом XX в. Монголия начинает ощущать на себе влияние тех мощных буржуазно-демократических движений, которые разворачивались в России.

Итак, необходимо отметить, что фактически по всем вышеназванным ситуативным особенностям в русско-монгольских отношениях осуществление практических шагов с той и с другой стороны происходило через территорию Восточной Сибири.

Общество, находящееся в кризисном состоянии, тяготеет к переосмыслению и переоценкам пройденного. Не являются исключением находящиеся в таком состоянии Россия и Монголия. Поэтому, на наш взгляд, есть необходимость обратиться к прошлому российско-монгольских отношений с выделением в них места и роли Восточной Сибири.

Актуальность темы исследования обусловлена и существующими, порой противоречивыми, оценками работы в Монголии отдельных сибирских общественных деятелей. Как известно, в первые два десятилетия существования послереволюционной Монголии в разных областях жизни монгольского общества заметную роль сыграли представители Бурятии.

И, наконец, по нашему мнению, изучение российско-монгольских отношений в их «сибирском варианте» опосредованным образом будет сказываться и на состоянии формирующихся, уже обновленных, региональных форм сотрудничества. Многое из того обоюдно полезного, что существовало в сибирско-монгольских связях, несомненно, будет возвращаться, естественно, в ином виде и на иной основе. Данная уверенность вытекает, во-первых, из того, что тенденции к этому процессу уже наметились, а, во-вторых, из простого понимания обеими сторонами их «географической обреченности», которая ведет к жизненно необходимому взаимодействию и взаимовлиянию.

Историография проблемы . История российско-монгольских отношений является составной частью всего комплекса отечественной научной проблематики в области монголоведения в целом.

К освещению вопросов истории установления и развития отношений России и Монголии удалось приступить во многом благодаря уже имевшемуся колоссальному научному багажу. XIX в. можно назвать «звездным часом» российского востоковедения в целом и монголоведения в частности. На становление филологических, источниковедческих, исторических традиций в области монголистики оказали огромное влияние труды Н.Я.Бичурина, П.И.Кафарова, В.П.Васильева, Д.Банзарова и других известных монголоведов. Именно в России возникли первые в мире университетские кафедры монгольского языка, сформировались целые школы монголоведов - казанская, петербургская, московская, иркутская. Первые учебные пособия, словари и работы в области монгольских языков также вышли из-под пера российских ученых Я.И.Шмидта, А.В.Игумнова, О.М.Ковалевского, А.В.Попова, А.А.Бобровникова.

Новый толчок общественному и научному интересу к Монголии на рубеже XIX - XX вв., а также в начале XX в. придали труды путешественников и исследователей Центральной Азии - Н.М.Пржевальского, М.В.Певцова, П.К.Козлова, Г.Н.Потанина, Н.М.Ядринцева, Г.Е.Грумм-Гржимайло. По различным направлениям монголистики вышли работы В.В.Радлова, А.М.Позднеева, В.В.Бартольда, В.Л.Кот-вича и других.Начало XX в. отмечено вступлением в активную научную деятельность и известных бурятских ученых - Г.Ц.Цыбикова, Ц.Ж.Жамцарано, Б.Б.Барадина.

После Октября 1917 г. монголоведение продолжало развиваться на традициях, заложенных представителями дореволюционной школы. Фигурой мирового значения в этот период являлся академик Б.Я.Владимирцов. Его капитальный труд по общественному строю монголов до сего времени является настольной книгой монголоведов [8]. Как отмечают авторы работы «Советское монголоведение (1917-1987 гг.)»: «Научные свершения Б.Я.Владимирцова придали мощный импульс подъему монголоведения в СССР, а работы коллег, учеников и последователей ученого, советских монголистов старшего поколения: Ц.Ж.Жамцарано, С.А.Козина, Г.Д.Санжеева, С.Дылыкова, Г.И.Михайлова, А.Т.Якимова, П.П.Старицыной, Г.Н.Румянцева, Л.С.Пучковского, Н.П.Шастиной, И.Я.Златкина, Б.И.Панкратова, Б.Д.Цыбикова, а также известных историков А.Ю.Якубовского, Б.Д.Грекова, И.П.Петрушевского, археологов С.В.Киселева и А.П.Окладникова и многих других востоковедов и обществоведов внесли крупный вклад в развитие этого процесса еще в довоенные годы» [9].

Что же касается изучения собственно российско-монгольских связей, необходимость в этом возникает, фактически, с середины XIX в. и, в первую очередь, в приграничной к Монголии Восточной Сибири. Немаловажную роль здесь играли практические нужды. Восточно-Сибирский отдел Русского Географического общества (ВСОРГО) с самого начала своего открытия в 1851 г., еще до знаменитых экспедиций Н.М.Пржевальского, приступил к изучению соседней Монголии. Как явствует из исследования Е.М.Даревской, сибиряками выдвигалась идея усиления экономического и культурного влияния России на Монголию [10]. Воплощение этой идеи в жизнь виделось по-разному. Одни доказывали экономическую необходимость в российских интересах присоединить Монголию и Маньчжурию, других, например, Г.И.Потанина, интересовало «мирное культурное влияние самого русского общества на материальную и духовную жизнь монголов» [11].

В 1911 г. вышла самая обстоятельная для того времени работа, оценившая не только российское экономическое присутствие в Монголии,-но и монгольскую экономику в целом. Речь идет о подробном научном исследовании профессоров. Томского университета М.И.Боголепова и М.Н.Соболева, которое было подготовлено на основе материалов их экспедиций в Монголию в 1910 г. [12].

В 1920-х гг. о русско-монгольской торговле писали И.М.Майский, А.В.Бурдуков, А.В.Черных, Г.Е.Грумм-Гржимайло и другие. Среди подобных работ, безусловно, выделяется работа И.М.Майского «Современная Монголия», вышедшая в 1921 г. в Иркутске. Автором были изучены почти все основные проблемы русско-монгольской торговли предшествующего периода. И.М.Майским была проанализирована и еще одна важная область экономических связей - русская промышленность в Монголии.

Что касается работы А.В.Черных «Торговые связи Восточной Сибири с Монголией», то следует согласиться с критическим замечанием Е.М.Даревской относительно трактовки А.В.Черных причин «неуспеха» русской торговли в Монголии. Фактически автор сводил все к субъективному фактору - неумению русского купечества торговать [13]. Можно сказать, что предшественники А.В.Черных М.И.Боголепов, М.Н.Соболев и И.М.Майский усмотрели более глобальную причину - непоследовательную политику центральной власти и как следствие - отсутствие государственной поддержки русскому торговому делу в Монголии. Нельзя не упомянуть также ряд небольших по объему работ в области русско-монгольских экономических связей, вышедших еще в дореволюционной России [14].

В работах вышеназванных авторов частично рассматривались сюжеты из истории политических отношений России и Монголии. В обсуждение «монгольского вопроса» активно включились русские военные и общественные деятели [15]. Но более активно политические аспекты начинают исследоваться в послеоктябрьский период.

В 1920-х гг. выходят работы А.Каллиникова и С.Шойжелова (Нацова). Данных исследователей можно рассматривать как монголистов-практиков. Не будучи в классическом понимании монголоведами, они касались, большей частью, вопросов современной им революционной Монголии или же событий не столь давнего прошлого - периода автономии страны [16]. Значительное количество их работ носило информационный характер или характер комментариев [17].

Нет необходимости подробно говорить о том времени, в которое писались подобные работы. Установки ВКП(б) и Коминтерна, идея мировой революции и т.д. так или иначе просматривались в исследованиях. И это нужно считать вполне нормальным явлением в условиях тех лет. Но последовавший страшный период политических репрессий в Советском Союзе и Монголии спровоцировал и вынудил тех, кто работал в Монголии и писал о происходящих там процессах, дать трудам оппонентов резкую и уничтожающую оценку. В качестве примера можно привести мнение Э.-Д.Ринчино о работах того же С.Нацова, вытекавшее из их взаимоотношений [18].

Одной из первых работ по новой истории Монголии, опубликованной в советское время, была статья известного монголоведа, представителя дореволюционной школы В.Л.Котвича «Русские архивные документы по отношениям с ойратами в XVII и XVIII вв.», вышедшая в Петрограде в 1919 г. Эта работа положила начало использованию советскими учеными богатейшего собрания документальных источников, анализ которых существенно дополнил не только картину исторического развития монголов, но и послужил основой целой серии послевоенных исследований в области русско-монгольских отношений.

Со второй половины 1950-х гг. начали выходить работы, в которых подробно исследовался целый комплекс отношений России и Монголии. В первую очередь необходимо выделить труды И.Я.Златкина, Н.П.Шастиной и Ш.Б.Чимитдоржиева [19].

В работах И.Я.Златкина подчеркивается влияние русско-монгольских отношений на политику империи Цин в Монголии. Автором уделялось внимание вопросам истории русско-монгольских посольских отношений и антиманьчжурского национально-освободительного движения в Монголии. В более широком плане эти специальные проблемы нашли отражение в исследованиях Н.П.Шастиной и Ш.Б.Чимитдоржиева.

Книга Н.П.Шастиной «Русско-монгольские посольские отношения XVII в.» явилась первой крупной работой в этой области. На основе предложенной периодизации в русско-монгольских отношениях XVII в. автор характеризует политику монгольских князей на начальном этапе отношений как дружественную и указывает на причины изменения такой политики во второй половине XVII в. И Н.П.Шастиной, и Ш.Б.Чимитдоржиевым выделяются самостоятельные географические направления в истории русско-монгольских отношений: поэтапное установление связей с ойратами, Алтын-ханами и халхаскими феодалами Тушэту-ханом и Цэцэн-ханом, владения которых примыкали к территориям,осваеваемым русскими. К данной проблематике необходимо также отнести исследования В.А.Александрова и И.С.Ермаченко [20]. Во всех вышеназванных работах содержится также материал, повествующий об установлении и развитии связей между Сибирью и Монголией.

В 50-70-е гг. выходит значительное количество работ иркутского монголоведа Е.М.Даревской [21]. Автор на основе малоизученных материалов и архивных документов, используя ряд личных архивов известных монголоведов, исследовала целый комплекс интереснейших проблем, которые вносят много нового в понимание монгольской истории предреволюционного периода. Статьи Е.М.Даревской явились, по нашему мнению, основой для дальнейшего исследования многогранных сибирско-монгольских связей.

В 80-е гг. изучение истории русско-монгольских отношений по-прежнему оставалось одним из актуальных направлений отечественного востоковедения. В ряде работ эти отношения рассматриваются в непосредственной связи с политикой цинского правительства в Монголии [22]. Появляются исследования, касающиеся идеологических, политических взглядов в монгольском обществе [23]. Прекрасным дополнением к излагаемой проблеме стали вышедшие также в 80-е гг. научно-популярные работы Е.И.Кычанова и В.С.Кузнецова [24].

В течение всего послевоенного периода было опубликовано большое количество работ, освещающих различные проблемы истории Монголии более позднего, социалистического, периода. Они не имеют непосредственного отношения к предложенной нами теме. Но так или иначе, в этих работах уделялось место краткому изложению предшествующей истории страны [25].

Период 70-80-х гг. особо насыщен коллективными работами, где также рассматривались проблемы российско-монгольских и советско-монгольских отношений. В первую очередь следует отметить большой труд советских и монгольских историков «История Монгольской Народной Республики», который трижды издавался на русском языке (М., 1954, 1967, 1983) и «Историю советско-монгольских отношений» (М., 1981 г.). Нельзя не упомянуть и ряд работ, написанных в партийном идеологическом ключе того времени [26]. Во «Введениях» к этим работам или в специальной исторической преамбуле, как правило, давались итоговые оценки пройденного страной пути.

В 1987 г. вышла в свет одна из самых обстоятельных работ по истории русско-монгольских отношений Ш.Чимитдоржиева «Россия и Монголия». Автор, известный монголовед, осветил многие, ранее не достаточно изученные, вопросы в истории взаимоотношений двух стран. В основе книги лежат многочисленные источники, архивные материалы на русском, монгольском, манчжурском языках. Специальный раздел посвящен вопросам изучения монгольского языка в России, где значительное место уделено и развитию монгольского языкознания в Восточной Сибири.

Таким образом, к началу 90-х гг. отечественной исторической наукой были достигнуты значительные результаты в области изучения монгольской истории и русско-монгольских отношений.

Десятки работ были посвящены исследованию вопросов по сибирско-монгольской тематике [27]. Если вторую половину 80-х гг. в отечественном монголоведении можно охарактеризовать как период «перестроечного затишья», ибо перестройка происходила в подходах и оценках в том числе русско-монгольских и советско-монгольских отношений, то 90-е гг. явились настоящим прорывом в исследовательском процессе. Пожалуй, лишь о работах Е.М.Даревской нельзя утверждать подобное, так как уникальный материал собирался исследователем в течение многих лет, но в книжном исполнении появился лишь в 90-е гг. [28]. В своем капитальном труде «Сибирь и Монголия: Очерки русско-монгольских связей в конце XIX -начале XX веков» автор осветила ряд наименее изученных сторон русско-монгольских отношений данного периода: 1) в области экономических отношений - использование природных богатств Монголии в Сибири; вывоз российского каптала в Монголию, его влияние на экономику и социальные отношения монголов; 2) в сфере культурных связей - роль сибирских отделов РГО и русских поселенцев в изучении Монголии, сотрудничество с ними в этом деле монголов, деятельность русских ветеринаров, медиков, школ и других просветительских учреждений, распространение русской периодической печати в Монголии, первый опыт обучения монголов в Сибири; 3) монгольский вопрос в общественном мнении России; социальный состав русских поселенцев в Монголии, влияние событий трех революций в России на поселенцев и монголов.

Во второй книге «Три портрета - три судьбы», изданной в Улан-Баторе, Е.М.Даревской с большими подробностями и привлечением редчайших документов и материалов повествуется о судьбе трех русских людей, разными путями оказавшихся в Монголии. Речь идет о финансовом советнике правительства Богдо-гэгэна С.А.Козине, православном священнике Ф.А.Парнякове и «пионере русского земледелия в Монголии» И.И.Корнакове. Можно с уверенностью сказать, что и российский, и монгольский читатель откроет для себя интересные и во многом неизвестные страницы из жизни русской колонии в Монголии. Так, вопреки имеющемуся большинству негативных оценок деятельности С.А.Козина, автор приходит к выводу о том, что «за короткий срок - 2 года и 8 месяцев - при чрезвычайно неблагоприятных условиях и противодействии консервативных деятелей России и Монголии он успел сделать немало полезного для монголов». Автором также живо и ярко описана полная трудностей и опасностей жизнь в Монголии двух сибиряков - И.И.Корнакова и Ф.А.Парнякова.

С возможностью использовать ранее недоступные архивные материалы появились дополнительные интересные оценки в освещении многих «белых» пятен монгольской истории. Сотрудниками сектора Монголии Института востоковедения РАН А.С.Железняковым и Г.И.Слесарчук совместно с работниками Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории подготовили сборник «Коминтерн и Монголия», вышедший на монгольском языке [29]. Более глубоко стала разрабатываться проблема суверенитета Монголии [30]. В этом отношении следует выделить работы С.Г.Лузянина и его докторскую диссертацию [31], а также написанную на основе архивных материалов интересную статью С.К.Рощина о деятельности Т.Рыскулова в Монголии [32].

90-е гг. отмечены выходом целой серии работ по проблемам современной монгольской истории, советско-монгольских отношений и перспективам развития новых российско-монгольских отношений. По всей видимости, мы наблюдаем формирование на монгольском материале нового, политологического, направления в российском монголоведении. Наиболее заметным трудом в данной области стала монография Г.С.Яскиной «Монголия: смена модели развития (политические и экономические реформы) [33]. Отметим, что становление новой модели развития в государстве, отказавшемся от социалистического выбора, на опыте МНР, раскрытое в монографии Г.С.Яскиной, является своеобразным началом для аналогичных исследований по материалам других постсоциалистических стран.

В 1994 г. Г.С.Яскиной были опубликованы монографии «Модернизация производительных сил и экономическая реформа в Монголии» и «Развитие производительных сил в аграрном секторе Монголии в последней четверти XX века (основные тенденции и перспективы)», на которых следует остановиться несколько подробнее. Во-первых, следует отметить значительный по количеству и специфический по характеру материал. Г.Яскиной были использованы почти исключительно национальные материалы: статистика, издания правительства Монголии, документы и постановления. Во-вторых, автор в качестве некоего методологического подхода использует тезис об общности причин застоя, а затем упадка социалистических государств. В числе причин, наряду с современными чрезвычайно динамичными тенденциями глобальной истории (когда вперед вырвалась довольно большая группа стран), выделяется и специфика национальных реалий. «Эта специфика, - отмечает Г.Яскина,-привела к тому, что, образно выражаясь, накопление критической массы в бывших соцстранах далеко опередило концентрацию массы положительной. В конце концов данное обстоятельство и привело их к политическому и экономическому кризису» [34].

Следует согласиться с автором в том, что в самой Монголии нет еще достаточной ясных концепций относительно модели развития. Как и в других странах переходного типа, в данный момент в стране наличествуют две тенденции: 1) создать экономику, близкую к жесткому рыночному типу методом шоковой терапии, большого хлопка и т.п.; 2) создать социально ориентированную экономику. Автор утверждает, что по второму пути Монголия просто пойти не в состоянии из-за предельно низкого уровня производительных сил, поэтому «Монголии было бы выгодно идти первым путем» [35].

Но зададимся вопросом, всегда ли выгоден, более того, нужен ли Монголии такой "кратчайший" путь к стабилизации. Г.Яскиной высказывалось предположение о том, что стране понадобится не менее четырех-пяти лет для того, чтобы реформы привели к созданию прочных предпосылок для модернизации производительных сил. Этот срок закончился, экономика Монголии по-прежнему находится в кризисном состоянии. По утверждению самого же автора, значительная часть населения страны пауперизована и "начинает все активнее высказывать недовольство быстрыми темпами капитализации экономики, принимающей на данном этапе спекулятивные формы" [36].

На наш взгляд, Монголия не в состоянии идти, как этого не хотелось бы сторонникам рыночной модели, и первым путем, ибо никаких предпосылок для модернизации производственных сил не просматривается, для этого нужны солидные финансовые и материальные вливания, которых страна лишилась с распадом СССР. Что касается элементов шоковой терапии, то они явились скорее результатом развала старой экономики, а не модернизации и эволюции ее в новую.

Вероятнее всего, Монголии предстоит идти по третьему пути, известному в мировой практике, как с той или иной «спецификой». Сегодня определить конкретные составляющие «монгольской специфики» чрезвычайно сложно. С большой долей уверенности можно говорить лишь о том, что она будет складываться в зависимости от отношений Монголии с южным и северным соседями и под значительным международным финансовым контролем.

Таким образом, работы Г.Яскиной, благодаря своей полноте и оригинальности оценок сегодняшней ситуации в Монголии, явились серьезным вкладом не только в историческую, но и в экономическую науку. По крайней мере, более обстоятельные работы, нежели упомянутые выше, среди отечественных и зарубежных (не монгольских) специалистов, нам не известны. Изменениям последних лет в Монголии посвящены также работы В.В.Грайворонского и В.Ц.Ганжурова [37].

Практически во всех подобных работах по современной тематике содержатся оценки относительно существовавших ранее российско-монгольских отношений. А в работе В.Ц.Ганжурова этим отношениям посвящена специальная глава [38].

Следует также отметить, что разнообразная монголоведческая тематика была представлена в последние годы на научных конференциях российского и международного уровней. В этой связи необходимо отметить «Владимирцовские чтения» (Москва), целый ряд конференций, посвященных бурятским востоковедам Д.Банзарову, Б.Барадину, Г.Цыбикову (Улан-Удэ), востоковедные конференции в Иркутске. На данных конференциях вопросы российско-монгольских отношений различных периодов затрагивались в докладах Ш.Б.Чимитдоржиева, Д.Б.Улымжиева, Б.С.Санжиева, И.И.Кузнецова,

A.Н.Хохлова, В.В.Свинина, В.Ц.Ганжурова, Н.Е.Единарховой,

B.П.Шахерова, Ю.В.Кузьмина, Е.И.Лиштованного и др. [39]. В области изучения истории монголоведения значительный интерес представляют работы, вышедшие в 90-е гг. в Улан-Удэ [40].

В какой-то степени подведением итогов научных разработок российских монголоведов 90-х гг. явились представленные ими доклады . на VII Международном конгрессе монголоведов. Так, например, точки зрения на такое явление как «панмонголизм»» были представлены в докладах Ш.Б.Чимитдоржиева, Б.Д.Цибикова, Б.В.Базарова. С.К.Рощин и

A.С.Железняков рассмотрели ряд вопросов, относящихся к сложной внутриполитической ситуации в Монголии в 20-е гг. В докладах Г.И.Слесарчук, Ю.В.Кузьмина, Е.И.Лиштованного дана характеристика некоторых периодов из истории российско-монгольских отношений [41]. О перспективах развития отечественного монголоведения можно судить по материалам, опубликованным в печатном органе Международной ассоциации монголоведов [42].

Итак, 90-е г.г. XX в. отмечены среди отечественных специалистов вновь ощутимым интересом к современному состоянию Монголии. Только за последние пять лет были защищены докторские диссертации Г.СЛскиной,

B.В.Грайворонского, С.Г.Лузянина, В.Ц.Ганжурова, Ю.В.Кузьмина. В итоге, можно говорить о значительных успехах российских ученых в области монголоведения в целом и в изучении проблем российско-монгольских отношений в частности [43].

Таким образом, в отечественной историографии, имеющей непосредственное отношение к заявленной теме, следует выделить следующие периоды: 1) дореволюционный период, представленный рядом глубоких и подробных работ по самым различным направлениям монголоведения и истории российско-монгольких отношений; 2) период 1920-30-х г.г., когда в числе других монгольская проблематика была подчинена идее мировой революции. В эти годы выходит большое количество статей и брошюр, оценивающих возможность Монголии стать важным плацдармом продвижения революции на Восток; 3) период 1950-первой половины 1980-х г.г., характерный идеологической общностью СССР и МНР и отразившийся в литературе освещением принципа социалистического интернационализма и анализом перспектив социалистического строительства; 4) период, начавшийся со второй половины 1980-х г.г., в котором выделяются 1990-е г.г. как время открытых и правдивых оценок различных этапов в российско-монгольских отношениях.

Изучение истории взаимоотношений страны с соседними государствами в самой Монголии имело достаточно давние традиции, проявлявшиеся ранее, как нам известно, в хроникально-летописном варианте. Что же касается первой специальной истории Монголии, то таковой нужно считать 11-томную «Зарлигаар тогтоосон Монгол улсын шастир», написанную в 1918-1919 гг. В ее составлении принимало участие коллектив авторов, в том числе историки Цэрэндэв, Гомбоцэрэн, Галсандоной, Ш.Дамдин, Сумья, Дашням, Тогтох, Намсрайжав. В этом труде четко прослеживается мысль о том, что «Монголия -с древнейших времен независимое государство, которое после выхода из маньчжурской империи возродилось в виде монгольской монархии» [44].

После революции 1921 г. исторические труды появляются из-под пера Ч.Бат-Очира (1873-1935), Л.Максаржава (1869-1937), А.Амара (1887-1939), Л.Дэндэва (1895-1957), Д.Нацагдоржа (1906-1937), Б.Буянчулгана и др.

Особенно следует отметить труд Максаржава (Максар хурц) «Монгол Улсын шинэ туух» («Новая история Монголии»). Автор — известный летописец, учитель монгольского языка Богдо-хана, после 1921 г. - первый министр юстиции Монголии. Свою работу Максаржав писал с 1924 по 1927 гг. Но работа так и не была издана и хранилась в рукописи (два экземпляра в Монголии - в библиотеке, третий - в Ленинградском архиве). Только в 1994 г., благодаря усилиям монгольских иссследователей О.Батсайхана и З.Лонжида труд Максаржава увидел свет. Являясь непосредственным свидетелем революционных событий 1911 г. и известным деятелем в последующем, автор документально и без прикрас описал один из сложных периодов монгольской истории.

Историки все чаще затрагивали тему независимости и самостоятельности Монголии. Героическое прошлое монгольского народа, созданная Чингис-ханом империя являлись своеобразным отправным пунктом в развитии мысли о необходимости создания крепкого независимого государства. Так, например, А.Амар в своей «Краткой истории Монголии» 10-ю главу полностью посвятил вопросам, связанным с деятельностью Чингис-хана (45]. Как явствует из материалов допроса Э.-Д.Ринчино, по поводу данного труда им было отмечено: «Амор ( в документе -Амор - Е.Л.) принялся писать историю Монголии, что не плохо, но он напустил такого густо-красного национализма, что можно просто задохнуться» [46]. Эта работа в дальнейшем сыграла непоследнюю роль в обвинении премьер-министра страны в измене и «панмонголизме» [47]. Об «Истории Монголии» А.Амара Э.-Д.Ринчино упомянул в связи с оценкой взглядов заместителя наркома внешней торговли СССР Элиавы [48].

В этот период и другие политические деятели Монголии, в том числе и Х.Чойбалсан, делали попытки в создании исторических сочинений [49]. Но крупные исторические работы, отвечавшие научному уровню того времени, появились несколько позже, так как только к 40-50-м гг. в Монголии сформировались научные коллективы, которым было под силу написание комплексных исторических трудов.

Следует назвать целую плеяду известных монгольских ученых, на труды которых опираются современные исследования. Это Ш.Нацагдорж, Б.Ширендыб, Б.Лхамсурэн, Ц.Пунцагноров, Б.Балдо, Х.Пэрлээ, Б.Балхажав, Н.Ишжамц, Ш.Бира, М.Сандорж, Д.Гонгор, Ш.Сандаг, Б.Тудэв, Н.Сэр-Оджав, Ч.Далай, Л.Бат-Очир, Б.Сумья, Д.Дашжамц, Б.Лигуу и др. Многие из этих ученых принимали участие в написании коллективных трудов по истории Монголии. В этой связи следует отметить «Историю МНР», изданную в Улан-Баторе в 1955 г. и последовавшее через 10 лет трехтомное издание «Истории МНР» [50]. В этих работах истории российско-монгольских отношений были посвящены уже специальные главы.

Некоторые аспекты российско-монгольских связей затрагивались и в трудах отдельных авторов [51]. Но, как правило, акцент в освещении отношений двух стран выпадал на описание истории межпартийных связей, подчеркивалась роль российского Октября на монгольские события, отмечалось значение помощи СССР при проведении преобразований в Монголии. Существовавшая идеологическая общность не позволяла затрагивать весьма и весьма острые сюжеты из истории как российско-монгольских, так и советско-монгольских отношений.

Отдельные аспекты внешних отношений МНРП и Монгольского государства исследовались в специальных трудах, вышедших в 1960-е-70-е г.г., таких авторов, как Б.Ширендыб, М.Санждорж, Б.Лигдэн, С.Дамдинсурэн и др. Хотя эти работы были написаны в период господства партийной идеологии, в них впервые подняты узловые вопросы отношений Монголии с внешним миром [52].

На этом фоне в гораздо меньшей степени обращалось внимание на дореволюционный период в отношениях России и Монголии.

Некоторым восполнением существовавшего пробела можно считать работу Б.Лигуу, появившуюся в 1960 г. [53]. Автор сумел подчеркнуть влияние прогрессивного характера русской экономики и культуры на социальные процессы, происходившие в Монголии. Наиболее подробно автор рассматривал торговые отношения, отмечая, в том числе, во многом грабительский характер русской торговли. Здесь же отмечались и положительные стороны этого процесса, выражавшиеся в развитии в Монголии товарно-денежных отношений, транспорта и связи, появлении новых черт в культуре и быте. Меньшее внимание автор уделил. вопросам, связанным с зарождением промышленности в Монголии.

В 90-е гг. в монгольской историографии в области монголо-российских отношений произошли существенные изменения.

Исследовательский акцент сместился к проблемам, относящимся к периодам независимости, затем автономии и к периоду длительного существования МНР под сильной рукой «старшего брата». Появилось большое количество книг и статей, раскрывавших подчас довольно острые страницы из истории взаимоотношений наших двух стран [54].

С открытием некоторой части архивов МНРП появилась возможность в значительной степени по-новому взглянуть на сложные перипетии монгольской истории 20-30-х гг. [55]. В этом отношении следует особо выделить книгу О.Батсайхана [56], в основу которой положено большое количество документального материала из архивов России и Монголии. Автор, хотя и кратко, но предельно документально комментирует шаги партии и правительства в экономической области, в области государственного строительства, в религиозном вопросе. Специальные параграфы посвящены изложению точек зрения на данные проблемы известных монгольских и зарубежных государственных деятелей С.Данзана, Ц.Дамбадоржа, Э.-Д.Ринчино, Б.Шмераля, Ш.Элиавы и других.

Из коллективных работ таких, как «Хорьдугаар зууны Монгол» (Монголия в XX в.-УБ., 1995), «Монгол Ардын Хувьсгалт намын туухэн замнал»

Исторический путь МНРП.-УБ., 1995) стоит выделить 2-х томную работу монгольских военных историков «Монгол цэргийн туухэн товчоон» (История монгольских войск.-УБ., 1996). Во 2-м томе в значительной мере по-новому трактуется военно-политическое положение МНР, мероприятия МНРП и правительства по укреплению обороноспособности страны. Несомненным вкладом в историческую науку явилась докторская диссертация Ц.Батбаяра «Политика Японии в континентальной Азии и Монгольская Народная Республика (1925-1945 г.г.)». Выводы, сделанные автором во многом на основе новых документов из архивов Монголии и Японии, существенно дополняют картину противоборства СССР и Японии, доказывыают важнейшее значение Монголии в качестве стратегического буфера для Советского Союза как прямое продолжение оборонной линии советского Дальнего Востока и Сибири [57].

В 1990-е г.г. в Монголии наблюдается небывалая активность в сфере изучения биографий исторических личностей. По-новому трактуются взгляды и деятельность таких политических лидеров в 30-е г.г. как А.Амар, П.Гэндэн, Х.Чойбалсан в трудах историков Ж.Болдбаатара, С. Ичиннорова, Л.Бат-Очира [58]. Если кратко, суть новизны в том, что монгольские лидеры имели свои собственные взгляды на вопросы внутренней и внешней политики Монголии ( что ранее замалчивалось) и пытались эти взгляды отстаивать перед руководством СССР и лично перед Сталиным.

Роли Сталина в истории МНР в 30-е г.г. и взаимоотношениям Сталина с Гэндэном были посвящены актуальные газетные статьи Т.Лхагва, С.Ичиннорова. Ялтинским договоренностям по Монголии посвящена статья С.Баяра [59].

Проблемы современной Монголии, так или иначе имеющие советско-монгольскую «родословную» затрагивают в своих работах Н.Туяа, Х.Олзвой, Ч.Чашдаваа, Г.Баярху, Д.Дашцэдэн, Ж.Уранбилиг, П.Лувсандорж, Д.Бямбасурэн, Б.Болдоо, Б.Энхтувшин, З.Мунхдалай, Д.Бадар [60]. Следует заметить, что значительную помощь исследователям, в том числе и зарубежным, в плане ориентации среди множества научной монголоязычной литературы по истории российско-монгольских отношений могут оказать справочные издания, выходившие в Монголии в разные годы [61].

Таким образом, и для российских, и для монгольских историков этап переосмысления истории взаимоотношений двух стран, а также роли Монголии в системе международных отношений начался со второй половины 1980-х г.г. В течение 4-5 лет длился период взаимных обвинений и споров «кто кому должен». С начала 1990-х г.г. наступает время серьезных научных оценок сложившейся ситуации в России и Монголии. Наметилась тенденция к поиску форм сотрудничества в соответствии с изменениями, происшедшими в обеих странах.

Давний интерес к изучению монгольской истории существует также в таких странах, как Франция, Англия, Германия, Дания, Финляндия, Венгрия, Польша, а также США и Япония [62]. В настоящее время известным российским монголоведом М.И.Гольманом подготовлен к изданию большой труд, вобравший в себя многолетние исследования автора в области изучения истории Монголии за рубежом.

С активизацией российской политики на Дальнем Востоке в работах зарубежных ученых начинают появляться суждения и некоторые прогнозы по поводу российско-монгольских связей. Нельзя не упомянуть, что этому часто способствовал сам маршрут ряда путешественников и ученых. В Монголию они попадали через Россию, в частности, через Сибирь. Как отмечает Е.М.Даревская, в европейской литературе дооктябрьского периода встречаются «лишь попутно высказанные мнения о роли русской политики для Монголии». Так, англичанин Д.Каррутерс, возглавлявший в 1910-1911 гг. научную экспедицию в Саяны, в своей книге «Неведомая Монголия» писал: «Влияние России, вне сомнения, имеет в Монголии значительное преимущество перед китайским влиянием, и можно думать, что монголы всецело подпадут этому влиянию, что поведет к умалению гнета ламайского духовенства - основной при чины упадка монгольской расы» [63]. Этот исследователь считал установление автономии Монголии под протекторатом России свершившимся фактом.

Из послевоенных работ зарубежных авторов следует, пожалуй, выделить работу Ж.М.Фритерса [64]. Написанная пятьдесят лет назад, она все еще остается важным исследованием по международному положению МНР в довоенное и военное время. Автор впервые разработал вопросы взаимоотношений Монголии, включая Россию, Китай и Японию. Введение к работе же М.Фритерса написал известный американский востоковед О.Латтимор. Сравнивая советскую политику в отношении Монголии, Китая и Турции, О.Латтимор делает вывод, что и у царской России, и у Советской России по вопросам Монголии существуею видимая «преемственность». Со стороны России всегда было стремление иметь в лице этой страны надежный буфер.

В дальнейшем в монголоведении Европы и США основное внимание уделялось, как правило, политическим отношениям Монголии с Россией и СССР. В подтверждение можно привести работы Р.Рупена, Г.Мэрфи, Н.Кнутсона и др.[65]. Основные выводы этих исследователей сводились к «советскому протекторату» к насаждению «чужеродного режима» и т.д. В меньшей степени анализировались внутренние монгольские факторы и процессы. На это обратил внимание известный американский востоковед О.Латтимор, утверждавший, что история Монголии в новое и новейшее время может быть понята только в связи с историей Китая и России, что в революции 1921 г. велика роль возникшего внутримонгольского национального движения.

Американский исследователь Р.Рупен, написавший две больших работы по Монголии на основе русскоязычных материалов, отметил, что фактор Японии, как никакой другой, помогает понять сложную, противоречивую историю МНР в 1930-е г.г. Среди зарубежных историков он явился и пионером в разработке темы о роли Сталина в монгольской истории во время противостояния СССР и Японии на Дальнем Востоке. Английский историк Ч.Боуден в своей работе «Современная история Монголии» также утверждает, что реальная власть в МНР после 1936 г. принадлежала НКВД, «точнее Сталину, который руководил им». Не отрицая данной ситуации, тем не менее, заметим, что созданный по советскому образцу монгольский карательный аппарат к концу 1930-х г.г. сам достаточно «успешно» (естественно с помощью советников из НКВД) вел поиск «шпионов и предателей».

Что касается преобразований в области культуры, то здесь в работах западных авторов наблюдается определенное согласие. О.Латтимор сравнивает культурный подъем в МНР с эпохой Ренессанса и отмечает, что этому не следует «приписывать политический смысл» [66]. Американский ученый дал, например, высокую оценку и достижениям монгольской науки. Эта же мысль прозвучала на III Международном конгрессе монголоведов и в докладе японского ученого Ш.Хаттори [67].

Процесс оживления и развития различных областей культуры в Монголии зарубежные исследователи связывают с появлением в стране кадрового потенциала, сформированного при помощи СССР. Так, Р.Рупен получение образования монгольскими студентами в Советском Союзе оценивает как важный фактор политических и культурных отношений между двумя странами, подчеркивает, что большая часть монгольской интеллигенции получила ученые степени в учебных заведениях СССР, в том числе и в Иркутском университете [68]. Но здесь же автор делает вывод, что для «монголов с законченным высшим образованием использование термина интеллигенция неприемлемо, хотя нет сомнений, что количество таких людей стало гораздо больше, чем прежде» [69]. Значительный интерес представляет книга американских исследователей из Индианского университета «Введение в историю и культуру Монголии». В данном труде отмечается влияние на Монголию событий, происходивших в России и, в частности, в Сибири. Достойное место, по нашему мнению, отведено и работе известных бурятских общественных деятелей в Монголии, которые представлены не чьими-то «агентами», а людьми с «устоявшимися взглядами и представлениями» [70].

Прошедший VII Международный конгресс монголоведов показал, что в зарубежном монголоведении по-прежнему сохраняется тенденция к исследованию политической жизни Монголии в прошлом и настоящем. Японские ученые Т.Наками и Н.Окадо изучают проблемы, связанные с провозглашением Монголией независимости после крушения Цинской империи. Сразу в двух докладах на конгрес се был проявлен интерес к личностям Э.-Д.Ринчино и Т.Рыскулова, а также к вопросам, связанным с бурят-монгольскими взаимоотношениями. Проблемы Монголии 90-х гг. были затронуты в докладах А.Кампи, Е.Гаера, П.Гаера, Б.Робинсона (США), М.Мураи, Р.Имаоки, К.Ито, М.Онуки (Япония) и др. Была также представлена и традиционная монголоведная тематика [71].

Следует отметить, что в ряде стран Европы, в США и Японии монголоведные исследования проводятся в специальных научных центрах и лабораториях при университетах. Созданы общественные организации по связям с Монголией, издаются специальные бюллетени и журналы [72]. В последние годы заметно возрос научный интерес к Монголии в Японии, Южной Корее и Китае [73].

Таким образом, историографический анализ позволяет сделать следующие выводы. В освещении проблем российско-монгольских и советско-монгольских отношений внесли свой труд многие исследователи

России, СССР, Монголии, Европы, США и Японии. В русле этой общей тематики были затронуты и аспекты исторических связей между Монголией и Восточной Сибирью. Но наиболее обстоятельным трудом в этой области явилось исследование иркутского монголоведа Е.М.Даревской.

Существует большое количество работ, описывающих взаимоотношения СССР и послереволюционной Монголии. Но, как правило, таким работам советских и монгольских историков был присущ историко-партийный подход, что объяснялось реалиями времени. Со стороны же зарубежных исследователей исходило тотальное обвинение СССР во всех «негативных» процессах в Монголии. Лишь с началом 90-х гг. начинается период «золотой середины» в исследованиях российских, монгольских и зарубежных авторов.

Сибирско-монгольская тематика, как часть общего, также страдала подобными недостатками. К тому же проблемы, связанные с Восточной Сибирью и Монголией, рассматривались в контексте какой-либо большой основной темы. Все это, на наш взгляд, является еще одним аргументом в пользу выбора диссертантом представленного исследования.

В методологическом плане автор следовал основополагающему принципу исторической науки-принципу историзма.Данный подход позволяет в наибольшей степени приблизиться к реалиям исторических процессов и событий, не допустить преобладания субъективных факторов. Использование этого принципа дает возможность рассмотреть основные этапы и содержание российско-монгольских отношений с выделением в них роли Восточной Сибири. Более того, в условиях отсутствия идеологических установок автор был в значительной степени свободен при анализе наиболее острых проблем в истории взаимоотношений двух стран.

Объектом исследования являются исторические взаимосвязи Восточной Сибири и Монголии, зародившиеся и развивавшиеся в русле российско-монгольских отношений в целом. Автором лишь в плане исторического фона затрагивается широкий спектр экономических сибирско-монгольских связей, а также вопросы, связанные с периодом подготовки и проведения революции 1921 г. в Монголии и ролью в этом партийно-политических и военных структур, находящихся в Восточной Сибири. Данный подход объясняется тем, что, во-первых, эти процессы уже получили достаточное освещение в исторической литературе, а, во-вторых, данная тематика, по мнению автора, является предметом совершенно отдельных крупных исследований. Это относится и к такой специфической области российско-монгольских отношений, как военное сотрудничество. В изучение этих вопросов значительный вклад внес известный сибирский историк, профессор И.И.Кузнецов.

Целью диссертационного исследования является показ места и роли Восточной Сибири [74] в истории российско-монгольских отношений, а также освещение возможных вариантов развития связей этого крупного региона России и Монголии в начале XXI в. «Сибирский путь» России имел определяющее значение с начала в установлении первых контактов, а затем и в развитии отношений с Монголией. Через территорию Восточной Сибири началось осуществление самых разнообразных связей между российским и монгольским народами.

Для достижения указанной цели диссертант поставил перед собой следующие основные задачи:

• дать краткий исторический экскурс политического состояния Монголии в период наивысшего накала движения на независимость и установления отношений с Россией;

• на фоне развития российско-монгольских отношений показать роль Восточной Сибири в данном процессе;

• исследовать и оценить существовавший в Восточной Сибири общественный и научный интерес к соседней Монголии;

• выявить роль и влияние на общественно-политическую жизнь Монголии деятельности сибиряков, особенно бурятских общественных деятелей, работавших в стране в до- и послереволюционный периоды;

• рассмотреть содержание и результаты подготовки монгольских граждан в учебных заведениях Восточной Сибири;

• определить ряд возможных перспектив в развитии российско-монгольских отношений на региональном уровне.

Источниковую базу исследования составили разнообразные источники, преимущественно на русском и монгольском языках, доступные диссертанту. Источники по теме диссертационного исс-ледования условно можно разделить на следующие основные группы:

1. Материалы и документы, опубликованные в сборниках по истории российско-монгольских и советско-монгольских отношений. Данные сборники издавались на русском языке в различные годы, благодаря многолетнему труду их составителей М.И.Гольмана, Г.И.Слесарчук и др. [75].

Совершенно особое место занимают летописные книги иркутского библиофила Н.С.Романова, вышедшие в свет благодаря усилиям Н.В.Куликаускене. Первая книга охватывает события за 1881-1901 гг., вторая - за 1902-1924 гг. По насыщенности материалами, касающимися Монголии, эти издания без преувеличения можно считать уникальными. Романовские «Летописи» во многом дополняют уже известные нам факты из истории становления и развития монголоведения в Восточной Сибири.

Всю информацию, имеющуюся в данном источнике можно распределить по следующим направлениям:

- изучение и преподавание монгольского языка в Сибири;

- монголоведческие труды сибирских ученых;

- общественность Сибири и Монголия;

- экспедиционная деятельность сибиряков в Монголии;

- персоналии.

Помимо сибирских монголоведческих сюжетов имеются интересные факты, касающиеся развития российского востоковедения в целом. Например, автор сообщает о том, что с 1854 по 1880 гг. через Сибирь в различных азиатских направлениях проехали 323 русских исследователя.

Безусловно, монголоведческий материал «Летописей» нуждается во внимательном изучении и критическом анализе, так как иногда можно обнаружить некоторые неточности.

Летописи» Н.С.Романова автором данной диссертации были определены на VII Международном конгрессе монголоведов в августе 1997 г. в качестве нового источника по истории сибирского монголоведения.

В последние годы в Монголии также опубликован ряд материалов, имеющих непосредственное отношение к рассматриваемой теме. В первую очередь необходимо отметить сборник документов совещания монгольских революционеров в Троицкосавске в начале марта 1921 г. [76]. Это совещание фактически явилось первым партийным съездом. Опубликованные документы еще раз подтверждают значительную роль сибирских партийных органов и бурятских политических деятелей в оформлении и дальнейшем развитии МНРП.

Другим значительным вкладом монгольских ученых в дело восстановления исторической правды является публикация трудов Ц.Жамцарано [77]. В течение десятилетий замалчивалось (если упоминалось, то вскользь) имя этого видного бурятского политика и ученого. Лишь со второй половины 1980-х г.г. начинается процесс активизации в изучении политического и научного наследия Ц.Жамцарано.

В сборнике выделено три больших раздела. В первый вошли работы но вопросам политики и государственного строительства.Во втором разделе представлены труды ученого в области этнографии, очерк, кратко повествующий об истории изучения географии, геологии, зоологии Монголии. Третий раздел содержит обширную переписку Ц.Жамцарано с известными политиками и учеными- Б.Шумяцким, С.Ольденбургом, П.Козловым, Г.Грумм-Гржимайло, Г.Рамстедтом, В.Смирновым, Н.Поппе,В.Рязановским, М.Тубянским, А.Бурдуковым, Г.Цыбиковым, Б.Барадиным, Р.Эндрюсом, Э.Хэнишем и др. Сборник составлен С. Ичинноровым и издан в честь 115-й годовщины со дня рождения Ц.Жамцарано.

Безусловно, это лишь часть трудов известного деятеля. Бурятскими учеными ведется сейчас большая работа по обработке и подготовке к изданию ряда рукописных материалов Ц.Жамцарано и Б.Барадина.

В работе использованы также опубликованные на монгольском языке программные документы и решения руководящих органов новых монгольских партий и движений.

2. В качестве важнейших источников диссертантом использованы материалы периодической печати на русском и монгольском языках. Особый интерес представляют публикации, относящиеся к теме исследования, в газете Бурят-Монгольская правда за 1920-е гг., а также в бюллетенях ТАСС и МОНТА (Монгольского Телеграфного Агенства).

Автором привлечены материалы из газет на русском языке, но издававшихся или издающихся в Монголии. Одним из таких периодических изданий является газета «Новости Монголии»- единственная ныне газета на русском языке, она является основным источником достоверной информации о положении в стране для русскоязычного читателя. Издается с 1942 г. и распространяется более чем в 50 странах.

На другом же издании, печатавшемся в Монголии на русском языке, следует остановиться более подробно. Газета под названием «Интернационалист» продолжала, по нашему мнению, традиции таких уникальных изданий, как «Ургинская газета», «Известия Улан-Батор-хото» или журнала «Современная Монголия», выходивших в 1920-е-30-е г.г. Газета начала издаваться с 1986 г. и просуществовала 4 года. Последний номер вышел 27 декабря 1990 ^»Интернационалист», имея статус многотиражной газеты, обладал достаточно разнообразными направлениями, главные из которых: освещение официальных государственных и партийных документов СССР и МНР и деятельности партийных организаций советских учреждений в Монголии; анализ состояния экономических связей двух государств, проблем советских и совместных предприятий; вопросы взаимоотношений двух народов, публикация материалов по истории и культуре Монголии.

Явная официозность объяснялась тем, что газета все четыре года являлась органом парткома и партийной организации советских учреждений в МНР и содержалась на партийные средства. Лишь в 1990 г., несмотря на финансовую зависимость, «Интернационалист» попытался определить собственное направление,но этому не суждено было сбыться. В прощальном номере коллектив редакции признавался: «Работать, особенно первые два года, нам приходилось в чрезвычайно сложных условиях. Объяснялось это тем, что наш издатель своеобразно толковал роль партийного руководства печатью. Вот почему мы были вынуждены каждый вторник возить очередной номер газеты на просмотр в партийный комитет Посольства СССР в МНР. Поэтому нет ничего удивительного в том, что любой намек на остроту, любая критика в адрес руководителей того или иного ранга базжалостно вымарывались».

Второе направление занимает основное место в четерехлетнем издании «Интернационалиста». Например, на страницах газеты нашла отражение полемика о финансовом долге. Своеобразным апогеем спора явилась статья ее сотрудника А.Ирзабекова «Сколько стоит интернационализм», опубликованная как реакция на открытое письмо монгольского писателя Ж.Пурэва М.С.Горбачеву.

Помимо статей и материалов проблемного характера, авторами которых являлись ответственные сотрудники Посольства и Торгпредства СССР, в газете публиковались сообщения из самых удаленных уголков Монголии, где работали советские специалисты. Сообщения наполнены фактами, цифрами, именами. Данные такого рода, как правило, оседают в ведомственных архивах и нередко теряются. Газета лее сохранила таковые, и что наиболее важно те, которые по своей специфике не попадают в современные архивы. К ним относятся информация с мест, письма людей, описания событий, носящие оценочный характер.

На страницах газеты представлена палитра суждений монгольских и советских специалистов и читателей относительно истории и перспектив двухсторонних экономических отношений. Фрагментарно, но все же газета своими сообщениями подчеркивала наметившуюся тенденцию к трансформации Монголии в современные азиатские структуры.

К третьему направлению следует отнестись с особым вниманием. Газета отражала и одновременно формировала представления многотысячной колонии советских специалистов о стране пребывания. По нашим оценкам «Интернационалист» уступал изданиям 1920-х-30-х г.г. по серьезности о основательности материалов, относящихся к истории Монголии, культуре и традициям монгольского народа. Ведь именно в довоенное время была предпринята попытка организации действительного обучения советских специалистов, работавших в Монголии и постоянно проживающих там русских. Так, журнал «Современная Монголия» в 1933 г. писал: «В целях систематического изучения Монголии при Ленклубе созданы курсы монголоведения. Курсы приступают к занятиям с октября месяца текущего года, и работа их будет состоять их 2-х частей: а) в течение года будет прочитано 6 теоретических лекций; б) проведено 24 кружковых занятия по 2 часа каждое» [78]. Здесь же Н.Шастина опубликовала краткий обзор основной литературы о Монголии.

Интернационалист» же оказался без соответствующего монголоведного обеспечения. Газету эпизодически «выручали» научно-популярные статьи некоторых специалистов из Посольства, корреспондентов журнала «Азия и Африка сегодня» и ряда монгольских ученых. Пожалуй, наибольший интерес представляют публикации по истории проживания в Монголии так называемых «местных русских».

Таковы главные направления советской газеты, издававшейся в Монголии. В обращении к читателям члены редколлегии следующими словами подытожили свою работу : "Четыре года мы по мере сил пытались знакомить вас с культурой Монголии, ее обрядами и традициями. Со страниц «Интернационалиста» мы говорили об изменении механизма наших с Монголией экономических связей, долгое время базировавшихся на затратном механизме и кредитном мышлении. Мы старались познакомить вас с лучшими представителями нашей страны, которые своим трудом способствовали тому, чтобы Монголия приняла тот облик, который она иаеет сегодня. Своей целью мы ставили оперативно информировать вас о тех событиях, которые происходят в МНР, будь то выборы Президента или введение очередных таможенных правил" [79].

Существует причина, в силу которой эта газета стала труднодоступной для исследователей. Не имея издательского индекса, она не поступала в библиотечную сеть страны. Иркутское отделение Российской ассоциации монголоведения является одним из немногих мест, где находится практически полный комплект «Интернационалиста». Газета в качестве печатного источника по современной истории Монголии впервые была охарактеризована нами на VI Международном конгрессе монголоведов в 1992 г. [80] и введена в научный оборот в данной диссертации.

Следует отметить, что в работе также впервые, в таком значительном масштабе, использованы публикации многотиражных газет иркутских вузов, проводивших подготовку монгольских студентов.Этот оригинальный вид печатных источников еще в малой степени привлекается исследователями.

Для постановки проблемы и обоснования актуальности темы автором использованы материалы из монгольской периодической печати 1990-х гг.: «Унэн» («Правда»), «Ардын эрх» («Народное право»), «Ардчилал» («Демократия»), «Уг» («Слово») и др.

3. Документы и материалы российских и монгольских архивов. В этой группе неопубликованных источников несомненный интерес представляют фонды Р-1054 - Уполномоченного Наркомата просвещения РСФСР по делам монгольских и тувинских кадров в Восточной и Западной Сибири, находящийся в Иркутском государственном архиве (ГАИО), а также фонд 1 -Бурят-Монгольского ОК ВКП(б), Р-462-Монголрабфака из Национального государственного архива Бурятии (НГА Бурятии) и ряд материалов из архива ФСБ по Иркутской области, использованные в данной диссертации впервые.

Привлечены документы из фондов Центрального архива МНРП и Центрального государственного архива Монголии. Использован также ряд материалов периодической печати, хранящихся в Государственном архиве геоддрсг^нл; библиотека

Монголии. Следует отметить, что материалы, хранящиеся в монгольских архивах, представляют собой собрание интереснейших источников. Организацией архивного дела в Монголии занимались члены Монучкома (Монгольского Ученого Комитета) и значительную роль в этом сыграл Ц.Жамцарано. Многие документы, относящиеся к 1920-1930-м г.г. написаны на русском языке, что объясняется влиянием на политическую жизнь Монголии ВКП(б) и Коминтерна. Центральный государственный архив страны и Центральный архив МНРП обладают также редкими изданиями литературы и периодической печати. В качестве примера можно назвать выпуски бюллетеней ТАСС и бюллетеней МОНТА (Монгольского Телеграфного Агенства), которые отражали события, происходившие в стране в 1920-1930-х г.г. Материалы из этих изданий использованы в данной диссертации.

В последние годы наблюдается активизация контактов монгольских и российских ученых в вопросах совместного поиска документов, относящихся к наиболее острым проблемам российско-монгольских и в целом международных отношений. В качестве пожелания следует отметить настоятельную необходимость совместной работы по российско-монгольской тематике и в региональных российских архивах. Это непосредственно относится к восточно-сибирским архивам, в частности к Государственному архиву Иркутской области и Национальному архиву Республики Бурятия. Обеими сторонами в этом направлении уже сделаны первые шаги. Автор диссертации в 1997 г. принимал участие в подготовительной работе по договору о сотрудничестве между Центральным государственным архивом Монголии и Государственным архивом Иркутской области. Что касается архивного дела в Монголии в целом, то с начала 1990-х г.г. оно вступило в новую фазу своего развития. В 1991 г. государственная архивная служба страны была принята в члены Международного совета архивов и вошла в Южно-Азиатское отделение этой организации. Важной гарантией дальнейшего развития национального архивного дела стал «Закон об архивах», принятый в Монголии в 1997 г.

4. В работе нашли отражение также материалы из личного архива автора, собранные во время поездок и научных стажировок в Монголию за двадцатилетний период изучения страны.

Научная новизна исследования состоит прежде всего в том, что в отечественной и зарубежной науке предпринята попытка выявления места и роли одного из крупнейших российских регионов в деле развития российско-монгольских отношений.

Не претендуя на освещение всего комплекса взаимоотношений Восточной Сибири и Монголии, о чем упоминалось выше, автором исследованы наименее изученные проблемы сибирско-монгольских связей.

Хронологические рамки исследования обозначены началом и концом XX в. Из трехвековой истории отношений между Россией и Монголией выделенный период представляет особый научный и политический интерес. Именно в этот период российско-монгольские и советско-монгольские отношения были характерны значительной ак-тивностью и разносторонностью.

Явную попытку усиления своей внешней дальневосточной политики Россия фактически предпринимает со второй половины XIX в. На фоне активизации отношений с Пекином развивались непосредственно и русско-монгольские связи. Этому способствовали Тяньцзиньский (1858) и Пекинский (1860) трактаты России и Китая и Правила сухопутной торговли между Россией и Китаем (1862). Исходя из данных договоренностей, Россия получала режим наибольшего благоприятствования и на территории Монголии. В феврале 1861 г. было открыто первое российское консульство в Урге [81], в 1863 г. начала действовать русская почта по линии Кяхта - Урга Калган, в 1864-65 гг. в Урге была основана школа переводчиков [82], разворачивается свободная торговля по всей территории Монголии, появляются русские поселенцы.

Но наиболее активное российское присутствие в Монголии проявилось с началом XX века. Уроки русско-японской войны, крайне нестабильная ситуация в Китае заставляли правительство России предпринимать шаги по усилению своих интересов в Монголии.Крах Манчжурской империи в 1911 г. положил начало новой ситуации. Соглашения 1910 и 1913 г.г. между Россией, Японией и Китаем привели к разделу Монголии на три сферы влияния. В силу этих соглашений Барга и Внешняя Монголия попали под протекторат России. Началось деятельное наступление российского капитала на позиции китайцев в Монголии. В 1915 г. последовало Тройственное соглашение России,Китая и Монголии, которое подтвердило компромиссную политику России и Китая в отношении Монголии, определив ей автономный статус.

Развал Российской империи, революция, гражданская война в Сибири, политика Японии и Китая вновь втягивают Монголию в сложнейший узел событий и противоречий. В последующем, при утвердившейся Советской власти, страна некоторое время будет рассматриваться в качестве плацдарма для мировой революции на Востоке.

Несмотря на существенное давление со стороны ВКП(б) и Коминтерна, в Монголии шел длительный процесс поиска собственного пути экономического и политического развития. Только в 1930-х гг. с осложнением международной обстановки после «раскрытия всех заговоров» и «осуждения всяческих уклонов» страна окончательно оказывается в фарватере советской политики. И на этом сложном этапе монгольской истории Восточная Сибирь, ее представители и различные структуры играли заметную роль. Спектр сибирского влияния был чрезвычайно широк, от панмонголизма до «кузницы кадров» социалистической Монголии.

Верхние границы хронологических рамок диссертации определяются последовавшим в конце ХХ-го в. кризисом социалистической системы, в которую входили СССР и Монголия и фактическим ее распадом. С разницей почти в сто лет мы наблюдаем некую «схожесть» ситуации- ситуации конфликтов, социальных потрясений и деформаций мировых систем. Подобный хронологический подход, на наш взгляд, наиболее продуктивен при анализе возможных перспектив развития того или иного государства, оказавшегося в кризисном состоянии.

В значительной степени данный подход объясняет и структурное построение работы. Две большие исследовательские темы, воплощенные в соответствующие главы, находятся как бы в «обрамлении» глав, содержание которых наполнено необходимым историческим фоном российско-монгольских отношений начала и конца ХХ-го века.

Научная и практическая значимость. Научное значение диссертации состоит прежде всЛго в том, что в ней специально и в определенной мере комплексно исследован широкий круг проблем, связанных с местом и ролью Восточной Сибири в истории российско-монгольских отношений на весьма длительном отрезке времени. Тем самым в значительной степени восполнен недостаток научных работ, касающихся собственно истории Сибири. С другой стороны, материалы диссертации позволяют оценить значимость российского влияния, осуществлявшегося в различных формах через территорию Восточной Сибири, на общественно-политическую и культурную жизнь соседней Монголии.

Таким образом, данное исследование может служить своеобразной основой специальных разделов в последующих фундаментальных работах как по истории Сибири, так и по истории Монголии.

В диссертационной работе впервые вводится в научный оборот ряд источников.

Материалы, выводы и оценки, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы научными, общественными и различными практическими организациями России и Монголии при анализе существовавших российско-монгольских и советско-монгольских отношений. Диссертант надеется, что данная работа может оказаться полезной в деле формирования современных, обновленных связей между Россией и Монголией. Знание исторического прошлого, безусловно, поможет сориентироваться в сложных проблемах настоящего, а, зачастую, и избежать многих ошибок, в достаточном количестве уже имевшихся в отношениях между нашими странами.

Практическая значимость диссертационного исследования состоит также в том, что материалы и выводы его могут быть использованы при подготовке лекционных курсов и учебных пособий по новой и новейшей истории России и Монголии, предусмотренных учебными программами по специализации на исторических и восточных факультетах высших учебных заведений.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См.: Монголын Ардчилсан Холбооны анхдугаар их хурлын материалын эмхтгэл.- Улаанбаатар хот, 1990; Монголын социалист-демократ намын анхдугаар их хурал.- Улаанбаатар, 1990; Ардчилсан социалист ходолгооний мэдээ материалын эмхтгэл.- Улаанбаатар, 1990.

2. См.: Bold R. The Mongol Stratejic View.- Ulaanbaatar, 1996.

3. Автор данной работы был непосредственным наблюдателем сложных политических событий в Монголии в 1990-1991 гг. В качестве примера подобных публикаций можно привести книги лидера социал-демократической партии Монголии Б.Батбаяра (Б.Баабар) «Буу март!» («Не забудь!») и «Хорин нэгдугээр зууны босгон дээр» («На пороге XXI века»), вышедших в Улан-Баторе в 1990 г.Автор предельно критически оценивает российский Октябрь, Монгольскую революцию 1921 г., повествует о собственно «монгольских изъянах» в период правления «марионетки N 1» -Х.Чойбалсана и «марионетки N 2» - Ю.Цеденбала.

Достаточно спорным представляются и ряд положений, выдвинутых Б.Батбаяром и в его последней книге «XX зууны Монгол» («Монголия XX века»).- Улан-Батор, 1996. В одном из последних своих интервью Б.Баабар ратует за поиск самостоятельного пути Монголии в экономике и политике (см.: Хумуус,- 1991.- N 08/08.)

4. Назревшие острые вопросы жизни монгольского общества начала 90-х гг. нашли отражение, например, в новом периодическом издании ЦК МНРП «За ярилцъя» («Поговорим»), На его страницах также печатались выдержки из партийных документов прошлых лет, находившихся ранее под грифом «Секретно». См.: (За ярилцъя.- 1990.- NN 5,6). Со стороны руководящих структур советских организаций в МНР также предпринимались попытки по-новому взглянуть на создавшуюся ситуацию. В 1990 г. в Улан-Баторе вышел 1-й номер «Информационного бюллетеня- Дома советской науки и культуры». Об изменениях в самой МНРП см. подробнее: Яскина Г. Обновление Монгольской народно-революционной партии как фактор углубления политических преобразований// Россия и страны Азии: поиск путей обновления,- М., 1995,- С. 120-132.

5. См.: Mongolica.- Ulaanbaatar.- Vol.5 (26), 1994; Vol 6(27), 1995, 7(28), 1996; Илттгэлуудийн товчлол /Summarries of Congress Papers/.-Ulaanbaatar, 1997.

6. Даревская E.M. Сибирь и Монголия: Очерки русско-монгольских связей в конце XIX - начале XX веков.- Иркутск, 1994.-С.3.

7. В Иркутских летописях есть свидетельства о работе в Сибири этих известных ученых. В информации за 1735 и 1741 гг. находим: «Прибыли в Иркутск профессора Герард Фридрих Миллер, доктор Иван Георг Гмелин со свитою, и с коих Миллер выписывал из архива и спрашивал старожилов относительно сочинения истории, а доктор Гмелин собирал травы, и для того они ездили за Байкал море, в Кяхту, в Нерчинск и в Якутск»; «1741 года прибыл в Иркутск адъюнкт Иоганн Фишер и требовал из архива дел к описанию истории и ездил в Якутск» (Летопись города Иркутска XVII-XIX вв.- Иркутск, 1996,- С.73-74).

8. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. - Л., 1934.

9. Советское монголоведение (1917-1987).-М., 1987.

10. Даревская Е.М. Указ.соч.- С.6-8.

11. Там же.-С.7.

12. Боголепов М.Н., Соболев М.Н. Очерки русско-монгольской торговли: Экспедиция в Монголию 1910 г.- Томск, 1911.

13. Черных A.B. Торговые связи Восточной Сибири с Монголией.-Иркутск, 1926,- С.29-57.

14. Бадмажапов Ц.Г. Отчет уполномоченного Министерства Земледелия Ц.Г.Бадмажапова за 1915-1916 гг.- Верхнеудинск, 1916; Болобан А.П. Монголия в ее современном торгово-экономическом отношении. Отчет агента Министерства торговли и промышленности в Монголии А.П.Болобана за 1912-1913 гг.- Пг., 1914; Гурьев Б. Русская торговля в Западной Монголии //Вестник Азии.- 1911.- N 10.-С.48-89; Свечников А.П. Русские в Монголии.-СПб., 1912.

15. См.: Кузьмин Ю.В. «Монгольский и Урянхайский вопросы» в общественной мысли России. - Иркутск, 1996.

16. Каллиников А. Революционная Монголия.- М., 1925; Он же. Национально-революционное движение в Монголии.- М.-Л., 1926; Он же. У истоков монгольской революции //Хозяйство Монголии.- 1928.- N 2.- С.59-82; N 3,- С.58-69; Он же. Вооруженная борьба за освобожденную Монголию //Хозяйство Монголии.- 1929.- N 4.- С.84-100; Шойжелов С. Автономистское движение Монголии и царская Россия //Новый Восток,- 1926,- N 13-14.-С.351-363.

17. Каллиников А. Итоги 2-го пленума ЦК МНРП //Хозяйство Монголии,- 1926.- N 3,- С. 141-143; Нацов С. Переломный момент в истории национально-освободительного движения в Монголии //Жизнь Бурятии,- 1923.-№ 3-4,- С.4-11; Он же. VI съезд Монгольской народно-революционной партии //Новый Восток.- 1928,- Кн.22,- С.322-326.

18. Как писал в своем «Заявлении» в ЦКК ВКП(б) 17 мая 19334 г. Э.Д.Ринчино «Нацов контрабандист не только в деле, на практике, но и в теории. Его словарь надлежит немедленному изъятию, ибо это смесь механистического, т.е. троцкистско-деборинских путаний. В Монголии у т.Нацова осталось богатое литературное наследство. Что он в них проводил? Это никому неизвестно. Это подлежит еще проверке.

В Москве т.Нацов продолжает свое литературное маклачество, под его редакцией выпущены ответственнейшие партийные документы. Я просматривал тезисы 6-го Конгресса Коминтерна по колониально-национальному вопросу. Там абсолютно нет ни одной живой страницы. Это вреднейшая макулатура, прямое вредительство. Вот некоторые шедевры: рента переводится как «цена или стоимость земли» «.империализм» как «властно-реакционные капиталисты» и т.д. Или как он обращается с ленинским текстом в речи т.Сталина на январском пленуме ЦК и ЦКК нашей партии?

Там, где Ленин говорит, что тяжелая индустрия нуждается в государственных субсидиях - Нацов «.тяжелая промышленность стесняется государственными субсидиями. Там, где Ленин пишет «на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат» - перевод: «на лошадь, которую пролетариат ищет для себя и не может найти» (Архив Управления ФСБ по Иркутской области, д.3468, л.334).

19. Златкин И.Я. Очерки новой и новейшей истории Монго-лии.- М., 1957; Он же. История Джунгарского ханства (1635-1758).- М., 1964; Шастина Н.П. Русско-монгольские посольские отношения XVII в.- М., 1958; Чимитдоржиев Ш.Б. Первые связи между Россией и Монголией.- Улан-Удэ, 1959; Он же. Взаимоотношения Монголии и России. XVII- XVIII вв.- М., 1978; Он же. Антиманьчжурская освободительная борьба монгольского народа (XVII-XVIII вв.).- Улан-Удэ, 1974: Он же. Россия и Монголия.- М., 1987.

20. Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.).- М., 1969; Ермаченко И.С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. - М., 1974.

21. Даревская Е.М. Февральская революция в России и русская колония в Урге //Тр. Иркут. ун-та,- Иркутск, 1958; Она же. Ургинская школа переводчиков и толмачей (Из истории русско-монгольских связей) //Свет над Байкалом.- 1958.- N 1; Она же. Русско-монгольские экономические и культурные связи в конце XIX - начале XX вв.: Тез. докл. и сообщ. науч. конф. - Иркутск, 1960; Она же. Русская медицина в дореволюционной Монголии //Тр. Иркут.ун-та,- Иркутск, 1961; Она же. Русская промышленность и наемный труд в дореволюционной Монголии //Тр.Иркут.ун-та,- Иркутск, 1963; Она же. Русская ветеринария в дореволюционной Монголии //Тр.Иркут.ун-та,- Иркутск, 1970; Она же. Русские революционеры в Монголии //Тр. II Международного конгресса монголоведов,- Т.1.- У-Б., 1973; Она же. Русский кинематограф в дореволюционной Урге //Тр. III Междунар. конгресса монголоведов.- Т.1.-У-Б., 1979.

22. См.: Горохова Г.С. Очерки по истории Монголии в эпоху маньчжурского господства (ХУИ-нач.ХХ вв.).- М., 1980; Кузнецов B.C. Цинская империя на рубежах Центральной Азии (вторая пол. XVIII-перв.пол.ХГХ вв.).- Новосибирск, 1983.

23. Скрынникова Т.Д. Ламаистская церковь в политической жизни Халхи XVI-начала XX вв.: Автореф. канд.дисс.- Л., 1982; Попова Л.П. Монгольское общество периода феодально-теократической монархии: проблемы идеологии (1911-1919): Автореф.канд.дисс.-М., 1982.

24. Кычанов Е.И. Повествование об ойратском Галдане Бошокту-хане.-Новосибирск, 1980; Он же. Абахай.- Новосибирск, 1986; Кузнецов B.C. Амурсана.- Новосибирск, 1980; Он же. Нурхаци.- Новосибирск, 1986.

25. Масленников В.А. Строительство основ социализма в МНР.-М., 1955; Улымжиев Д.Б. Монгольская Народная Республика строит социализм.-Улан-Удэ, 1959; Михайлов Г.И. Культурное строительство в МНР. Исторический очерк.- М., 1957; Матвеева Г.С., Старицына П.П. Народная демократия и строительство социализма в МНР.- М., 1965; Грайворонский В.В. От кочевого образа жизни к оседлости (на опыте МНР).- М., 1979; Гатауллина Л.М.

26. Строительство социалистической культуры в Монгольской Народной Республике,- М., 1981; Цыремпилов В.Б. Культурные и научные связи между МНР и приграничными республиками и областями РСФСР,- Улан-Удэ, 1983. Некапиталистический путь развития и опыт Монгольской Народной Республики.- М., 1971; Исторический опыт братского содружества КПСС и МНРП в борьбе за социализм.- М., 1971; Воплощение ленинского учения о партии нового типа в деятельности Монгольской народно-революционной партии.- М., 1976; Роль и значение помощи международного коммунистического движения в становлении и развитии МНРП,- М., 1978; Роль КПСС и МНРП в развитии и углублении советско-монгольского сотрудничества,- М., 1981; Революционный переход Монголии к социализму,- М,- У-Б, 1984.

27. См.: Библиография по советскому монголоведению.-М., 1987; Монголия в трудах ученых Восточной Сибири: Библи-огр.указ. (1974-1982).-Иркутск, 1988.

28. Даревская Е.М. Сибирь и Монголия: Очерки истории русско-монгольских связей в конце XIX - начале XX века,- Иркутск, 1974; Она же. Три портрета - три судьбы: Исторические очерки.- У-Б., 1997.

29. Коминтерн ба Монгол.- У-Б., 1996.

30. Боголюбов Г. А. Об актуальных проблемах в рамках взаимоотношений Россия - Монголия - Китай //Информ.бюллетень Ин-та Дальнего Востока РАН.- М., 1994,- N 7; Красильников A.C. Проблемы «малых» и разделенных народов и стабильность в Азии //Там же; Гарушянц Ю.М. Национальная политика Гоминьдана (на примере Монголии) в 20-е годы //Научн.-информ. бюллетень РЦХИДНИ,- Вып.8.- М., 1996; Белов Е.А. Царская Россия и Западная Монголия в 1912-1915 гг. //Проблемы Дальнего Востока, 1996.- N 1.- С.96-105; Он же. Ввод халхаских отрядов во Внутреннюю Монголию в 1912-1913 гг. и позиция России //Проблемы Дальнего Востока, 1996.- N 5.- С.133-140.

31. Лузянин С.Г. Коминтерн, Монголия и китайская революция 19251927 гг. //Восток, 1996.- N 1,- С.65-75; Он же. Монголия между Россией и КНР: исторический опыт и современные реалии //Восток.- 1996.- N 6; Он же. Россия -Монголия - Китай: внешнеполитические отношения в 1911-1946 гг. Автореф. дисс. д-ра ист.наук,- М., 1997.

32. Рощин С.К. Уполномоченный Коминтерна (Турар Рыскулов в Монголии) //Восток, 1996,- N 4,- С.52-61.

33. Яскина Г.С. Монголия: смена модели общественного развития (политические и экономические реформы).- М., 1994.

34. Яскина Г. Модернизация производительных сил и экономическая реформа в Монголии.- С.4.

35. Там же. - С.60.

36. Россия и страны Азии: поиск путей обновления. - С.132.

37. Грайворонский В.В. Монголия: Изменения в структуре семейных бюджетов сельского населения при переходе от социа-листической модели развития к рыночной.- М., 1996; Он же. Современное аратство Монголии: проблемы социального развития (1980-1995 гг.).- М., 1995; Ганжуров В.Ц. Россия - Монголия (на трудном пути реформ).- Улан-Удэ, 1997; Он же. Россия - Монголия (история, проблемы, современность].- Улан-Удэ, 1997.

38. См.: Ганжуров В.Ц. Россия - Монголия (история, проблемы, современность).- С. 18-47.

39. См.: Владимирцовские чтения: Тез. докл. и сообщ.- М., 1989; Цыбиковские чтения: Тез.докл. и сообщ,- Улан-Удэ, 1989; Банзаровские чтения: Тез.и докл. научн.конф., посвящ. 170-летию со дня рождения Д.Банзарова. -Улан-Удэ, 1992; Банзаровские чтения: Тез. и докл. междунар. научн.-теоретич. конф., посвящ. 175-летию со дня рождения Д.Банзарова.- Улан-Удэ, 1997;История и культура монголоязычных народов: источники и традиции: Тез.докл.и сообщ. Междунар. «круглого стола» монголоведов.-Улан-Удэ, 1989; Национально-освободительное движение бурятского народа: Тез. и матер, докл. и сообщ.- Улан-Удэ, 1989; Национальная интеллигенция и духовенство: история и современность: Тез. и матер, докл. республ. науч.-практич.конф.- Улан-Удэ, 1994; Страны Востока: проблемы социально-экономического и политического развития: Тез.докл. к регион, конф. - Иркутск, 1982; Социально-политическое развитие народов Востока: история и современность: Тез.докл регион, конф,- Иркутск, 1983; Народы

Востока. Основные тенденции и противоречия социально-экономического и политического развития: Тез.докл. к регион.конф.- Иркутск, 1986; Страны и народы Востока: пути развития: Тез.докл.регион.конф.- Иркутск, 1988; Страны и народы Востока: история, экономика, международные отношения: Тез.докл. регион, конф.- Иркутск, 1990; Восток в прошлом и настоящем: Тез.докл. регион, конф.- Иркутск, 1992; Россия и народы Востока.-Проблемы исследования и преподавания истории стран Азии и Африки в высших учебных заведениях: Тез.докл.Всеросс. науч.-методич. конф.-Иркутск, 1993; Диаспоры в историческом времени и пространстве: Тез.докл. междунар. науч.-практич. конф. - Иркутск, 1994; Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона.- Тез.докл. науч.-практич.конф.- Иркутск, 1994; Восток и Россия: взгляд из Сибири: Материалы и тез. докл. научно-практич. конф. - Иркутск, 1996.

40. Улымжиев Д.Б. Бурятский ученый-востоковед Галсан Гомбоев (1818-1863).- Улан-Удэ, 1993; Он же. Страницы отечественного монголоведения. Казанская школа монголоведов.- Улан-Удэ, 1994; Российские монголоведы (XVIII-начало XX вв.).- Улан-Удэ, 1997; Цибиков Б., Чимитдоржиев Ш. Цыбен Жамцарано.- Улан-Удэ, 1997; Лиштованный Е.И. Исторические взаимоотношения Сибири и Монголии .-культура и общество ( XIX в. - 30-е г.г. XX в.).- Улан-Удэ, 1998.

41. Чимитдоржиев Ш.Б. Панмонгольское патриотическое движение; Цибиков Б. Панмонгольское правительство в Даурии; База-ров Б.В. Панмонгольский фактор в истории Бурятии в 20-30-е гг.; Рощин С.К. Об идейных основах политики национальных де-мократов Монголии (1926-1928 гг.); Железняков A.C. Монгольский коммунизм: внутренние мотивы; Слесарчук Г.И. Из истории русс-ко-монгольских посольских отношений в XVII веке; Лиштованный Е.И. Новый источник по истории сибирского монголоведения //The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

42. Российское монголоведение за последние пять лет //Bulletin The IAMS News Information on Mongol Studies.- У-Б., 1997.- N 1 (19).-P.38-50; Найдаков В.Ц. Монголоведение в Буря- тии //Там же,- Р.51-56.

43. В Национальной библиотеке Монголии содержатся сотни работ российских монголоведов. Около 200 работ, поступивших в библиотеку с момента ее основания и по 1970 г. включительно, написано сибирскими учеными. Подсчитано автором по: Библиография работ по Монголии: Указатель книг и статей.- У.-Б., 1962,- Вып.1; 1963,- Вып. II, III; 1977.- Вып. V.

44. История Монгольской Народной Республики.-М., 1967.-С.264.

45. См.: Амар А. Монголын товч туух.- У-Б ., 1989.

46. Архив Управления ФСБ по ИРкутской области, д.3468, л.31.

47. Из обзорной справки следственных органов по делу А.Амара (Справка от 15.07.1956 г.):

Бывший премьер-министр МНР Амор Арданбугийн (в монгольском написании правильно Амар, т.к. отца Амара звали Ананд, а не Ардан, то правильно будет Амар Анандын - E.JI.) осужден 10 июля 1941 г. по ст.58-1»а» и 58-II УК РСФСР к высшей мере наказания.

Амор арестован 10.08.1939 г. по распоряжению Берия. На предварительном следствии Амор дал показания о том, что он всю жизнь боролся за создание Великой Монголии, а в 1938 г. он готовился совершить государственный переворот и убить маршала Чойбалсана. Конкретизируя свои показания Амор заявил, что в панмонгольскую организацию его завербовал бывший премьер-министр МНР Гендун в 1935 г.

Амор на многочисленных допросах показаний о контрреволюционной связи с Ербановым, Барадиным и Ринчино не дал.

В данном деле имеются выписки из протоколов допроса Ежова и Фриновского. Ежов и Фриновский Амора, Дэмида и Самбо называли участниками заговора. В суде Амор виновным себя не признал. От показаний, данных им на предварительном следствиии отказался, заявив, что дал их вынужденно. Показания Ежова, Лубсан-Шарапа и других отрицал.

В суде Амор показал: «Меня обвиняют в том, что я был одним из руководителей панмонгольской шпионско-заговорщической организации в МНР. Никаких контрреволюционных формирований в МНР не было. Я был настроен антисоветски и это не скрывал и н скрываю, но остальных арестованных по моим вынужденным показаниям я не считаю контрреволюционерами. Они арестованы невинно. Чойбалсана я ненавидел, но теракта над ним не готовил» (Архив Управления ФСБ по Иркутской области, д.3468, л.250)».

Следует пояснить, что с начала 1930-х гг. начинаются интенсивные, с участием всех высших руководителей СССР, встречи и беседы с монгольскими делегациями.

В 1932 г. принимается Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О Монголии», в котором рассматриваются меры по развитию экономики дружественой страны, подробно определяются направления сотрудничества в области животноводства, земледелия, транспорта, промышленности, подготовки национальных кадров. Есть свидетельства, что тема религии также затрагивалась на встречах с монгольскими представителями. Так, И. Сталин, принимая вместе с К.Ворошиловым монгольскую делегацию 25 декабря 1933 г. говорил: «Чингис-хан этого не допустил бы. Он, пожалуй, их лам всех перерезал. Надо расколоть ламство по примеру нашей работы с православной церковью. Вести эту работу изнутри» (См.: Кручкин Ю.Н. Монголия. Энциклопедичесий словарь.- У-Б., 1997.- С.39.

48. На вопрос о наличии панмонголистов среди работников Полпредства и Торгпредства СССР в МНР Ринчино говорил, что точно не знает, но «высветил» роль. Элиавы, которого прямо «боготворила» группа Гендуна.

Со слов Ринчино Элиава выступал со следующими взглядами: «монгольское хозяйство полунатуральное., товарно-денежные отношения слабо развиты, поэтому нет причин для появления экономического неравенства среди аратских мелких производителей; стало быть то, что говорят о классовой борьбе в других странах не подходит для Монголии;

Монголия имеет право устанавливать торговые связи с какой угодно страной; именно Элиава особенно постарался своими объяснениями снизить до минимума. руководящее значение МНРП за счет абсолютного возвышения роли правительства во главе с Гендуном;

Элиава поддерживал культ Чингис-хана «Все эти высказывания Элиавы, -отмечал Ринчино, - не прошли даром. Лхумбо написал большую ура-патриотическую статью о Чингис-хане в «Унэн». Автор принялся писать историю Монголии. Дэмид же выступил с заявлением, что учение Маркса в Монголии совершенно неприемлемо, ввиду ее крайней отсталости (полунатуральное хозяйство (Архив Управления ФСБ по Иркутской области, д.3468, л.29,30,31)».

Интересно, что Ю.Н.Кручкин в изданном им энциклопедическом словаре по Монголии, на основе подготовленной Ш.Элиавой Сталину «Записки об оценке положения в Монголии», дает Ш.Элиаве совершенно иную оценку. Он пишет: «Важную роль в формировании советских подходов к МНР сыграл член ЦИК СССР, специальный посланник советского руководства Ш.Элиава, который за короткое время пребывания в Монголии сумел понять уникальный хозяйственный уклад монголов, выступил против попыток представителя ИККИ Черномырдика механически перенести на монгольскую почву методы и темпы СССР и заставил сотрудников постпредства начать учить, наконец, монгольский язык. Ш.Элиава подготовил для И.Сталина «Записку об оценке положения в Монголии», которая по сути выражает весь блок советских интересов в Монголии на тот период: «.значение МНР для нас должно определяться следующими моментами:

-наличием в МНР дружественной нам народно-революционной власти, которое явилось одной из предпосылок превращения этой колонии китайского торгового капитала в важный учсток междуна-родной революции, в своего рода «опытное поле» по реализации некапиталистического пути развития в отсталых колониальных странах, привлекающее внимание соседей и делающее эту пасту-шескую страну революционным аванпостом в Центральной Азии и Д.Востоке;

-ролью МНР, как естественного стратегического прикрытия южносибисркой границы от Маньчжурии до Китайского Туркестана на огромном протяжении пости в 3 ООО км;

-ролью МНР, как важнейшей мясной и сырьевой базы СССР; -возможностью использования МНР, как единственного пути связи с Китаем в случае военных осложнений в Маньчжурии и на Д.Востоке. Такое значение МНР естественно обязывает нас к мак-симально внимательному учету данных монгольской обстановки и, в первую очередь, специфических особенностей Монголии.»

Благодаря этой, а впоследствии и другим «Запискам» Ш.Элиавы И.Сталин списал в 1934 году задолженность Монголии в размере 30 млн тугриков (10 млн рублей золотом), принял решение о выделении средств на содержание монгольской армии (до 6 млн тугриков, что составляло половину военного бюджета Монголии).

В духе достигнутых договоренностей в 1937 году снова были введены советские войска в Монголию, а в 1939 году началось строительство железной дороги Улан-Батор - Налайха» (См.: Кручкин Ю.Н. - С.40).

На наш взгляд, обе оценки носят крайне категоричный характер, и вопрос о роли Ш.Элиавы в монгольских делах требует дополнительного изучения.

49. См., например: Чойбалсан X. Лосол Д., Дэмид Г. Монгол ардын ундэсний хувьсгалын уусэж байгуулагдсан товч туух.- У-Б., 1934.

50. Бугд Найрамдах Монгол Ард Улсын туух.- У-Б., 1955; БНМАУ-ын туух. Тэргуун боть,- У-Б., 1966; БНМАУ-ын туух. Дэд боть- У-Б. 1968; БНМАУ-ын туух. 3-р боть,- У-Б., 1969.

51. Нацагдорж Ш. Халхын туух,- У-Б., 1963; Ширендыб Б. Монголия на рубеже XIX-XX вв. - У-Б., 1963; Он же. Минуя капитализм.- У-Б., 1967; Он же. Монгол ардын хувьсгалын туух.- У-Б., 1969; Он же. История Монгольской Народной революции 1921 года.- М., 1971; Он же. Ардын хатанбаатар Магсаржавын намтар.- У-Б., 1979; Сандаг Ш. Автономия или независимость? //ШУАМ.- 1971.- N 1.- С. 17-26; Он же. Внешнеполитические отношения Монголии (1850-1919).- В 2-х кн.- У-Б.

52. Ширендыб Б. Монгол Ардын Хувьсгал туух.-УБ.,1969;

53. Лигуу Б. Из истории русско-монгольских отношений в конце XIX-начале XX вв. Дисс. канд.ист.наук.- М.,1960.

54. Даш Д. Туухэн бие хун. Солийн Данзан,- У-Б., 1990; Максаржав Н. Монгол улсын шинэ туух.- У-Б., 1994; Жамсран Л. Restoration of Mongolia's independence //7th International ngress. -У-Б., 1997.- p.46; Batsaihan O. Agreement of three parties China, Rossia, Mongolia // leid.- P.48.

55. Дашням Г., Лонжид 3. Монголын хувьсгалчдын туухт зовлолгоон. Ундсэн баримт бичиг.- У-Б., 1996; Батсайхан О. Монгол улсын хогжлийн замд учирсан ээдрээ (1921-1932).- Улаанбаатар, 1997; Дашдулам Д. Деятельность и концепции представителей левых сил в Монголии (1928-1931 г.г.). Автореф.дис. .канд.ист.наук.-Улан-Удэ,1997.

56. Батсайхан О. Указ.соч. - С.2-114.

57. Батбаяр Ц. Политика Японии в континентальной Азии и Монгольская Народная Республика (1925-1945). Автореф.дис. д-ра ист.наук.-Улаанбаатар, 1998.

58. Болдбаатар Ж. Амар сайд. Булган хот.-1993; Ичинноров С. Пэлжидийн Гэндэн: Узэл баримтлал уйл ажиллагаа.- УБ.,1994; Бат-Очир Л. Чойбалсан (Намтрын нь балархайг тодруулахуй).- УБ.,1996.

59. Лхагва Т. Сталин монголчуудын тухай юу бодож явсан бол .?//Унэн.-1990.-5авг; Ичинноров С. П. Гэндэн, И.В.Сталин нарын харилцааны асуудал // Унэн.-1990.-13 сент.; Баяр С. Гадаад Монголын статус-кво юу огуулнэ вэ ? //Ардын эрх.-1995.-30авг.

60. Туяа Н. Mongolia's foreign policy at the 1990s; Олзвой X. The specific features of Mongolia's geopolitics and development of the 1990s; Дашдаваа 4. The crisis in social life in Mongolia; Баярхуу Г. Some issues of tradition and development state and legislation; Дашцэдэн Д. Legal consideration of penalites in Mngolian criminal laws; Уранбилиг Ж. Balance of payment and the Programme of stabilization; Лувсандорж П. Mongolia: Transition economics specific; Бямбасурэн Д. Mongolian existsance and its modern trends; Энхтувшин Б., Мунхдалай 3. Highe education reform and some issues on Standartization; Бадарч Д. Re-engineering education in Mongolia //The 7th International Congress .-У-Б., 1997,- P.220, 246, 227, 204, 207, 209, 247.

61. Труды монгольских историков (1960-1974). Аннотированная библиография.- У-Б, 1975; БНМАУ-ын Шинжлэх Ухааны Академийн товч туух.- У-Б., 1980; Хэвлэгдсэн бутээлийн хэлхээс (1968-1993).- У-Б., 1993.

62. См.: Гольман М.И. Проблемы новейшей истории МНР в буржуазной историографии США.- М., 1970; Он же. Изучение истории Монголии на Западе. XIII - сер. XX вв.- М., 1988.

63. Цит. по: Даревская Е.М. Сибирь и Монголия.- С. 15.

64. Friters G.M. Outer Mongolia and its International Position. -Baltimore, 1949.

65. Knutson N. Outer Mongolia. A stady or Soviet colonialism.- Hong-Hong, 1959; Bacon E. Central Asians under Russian rule. A stady in culture change.-Ithaca, 1966; Murphy G. Soviet Mongolia. A study of the Oldest Political Satelit.- Los Angelos, 1996; Bowden C. The Modern History of Mongolia.- London, 1969; Rupen R. Mongols of Twentieth century.- Bloomington, 1964. Rupen R. The Mongolian Peoples Republic.- Stanford, 1966; Rupen R. How Mongolia is really ruled. A political history of the Mongolia Peoples Republic. 1900-1978.-Stanford, 1979; Lattimore O. Nationalism and Revolution in Mongolia. -Leiden, 1955; Lattimore O. Nomads and Commissars.- New-York, 1962; Coox A. Nomonhan: Japan against Russia 1939.- Vol.l-2.-Standford, 1985.

66. Lattimore O. Nomads and Commissars.- P.214-216.

67. Олон улсын монголч эрдэмтний III их хурал.- У-Б., 1979.- С.61,64.

68. Rupen R. How Mongolia is really ruled.-P.87.

69. Ibid.- P.101.

70. Moses L., Halkovic Stephen A. Introduction to Mongolian History and Culture.- Blomington.- Indiana, 1985.-P.129-130.

71. Smith J. Obstacles to Mongol Conquest of Europe; Nakami T. Korostovets and the Mngol Problem of Independance in early 1910s; Voaden D. Aviation in Mongolia in the First Half of the 20th Century; Endicott-West E. Russo

Chinese Merchant competition in Mongolia in 1910; Campi A. Moving Mongolian nomadism into the 21st century: Cultural and ecological preservation compled with economic vitalily and national security; Bennell A. Life in the Gobi Desert. The Roles and Status of Women; Kim H. South Korea's northern policy and Mongolia; Imaoka R. Нуудлийн мал аж ахуйн нийгэмд эмэгтэйчуудийн чолоолох тухайд; Ito К. Говь нутгийн хот, айл тууний бутэц ба онцлог; Onuki М. Нуудэлчдийн бус нутгийн нийгмийн оноогийн ба ирээдуй; Futaki X. Элбэгдорж Ринчино ба 1921 хувьсгал; Hyuk-sook S. Э-Д.Ринчино, Т.Рыскулов нарын хоорондын маргааны тухай; Ikoma М. Оросын хувьсгал ба Буриад Монгол асуудал; Murai М. A special feature of Mongolia 1990's from aspects of legislation;Szynkiewicz S. The impact of cultural Background on modernisetion of nomadism in Mongolia; Kim Ju Hiog. How is best to make a Basic stages of local economy in Mongolia Contribution of the Mongolian; Hyer E. The greate game: Mongolia between Russia and China; Robinson B. Mongolia in Transition: new forms of education; Hyer P. Incursions into Mongolia Cinese in modern time //The 7th International Congress. У-Б., 1997.

72. См.: Лиштованный Е.И. О тенденциях в зарубежном монголоведении //Россия и страны Азиатско-Тихоокеанского региона: Тез.докл. к научн.-практич. конф.- Иркутск, 1994; Он же. Зарубежное монголоведение: Методич.указ.- Иркутск, 1995.

73. Последние годы свидетельствуют о явном усилении позиций монголоведения в таких странах, как Китай, Япония и Южная Корея. В КНР научные силы в данной отрасли востоковедения сосредоточены, в основном, во Внутренней Монголии. В Японии и Южной Корее этому процессу способствует методика подготовки молодых научных кадров. В этих странах работают высококвалифицированные преподаватели-монголисты из Монголии, изданы разнообразные учебные пособия по современному и старописьменному монгольскому языку. Как правило, японские и южнокорейские студенты проходят довольно длительную (1-2 года) языковую практику в Монголии.

Все это дает основания предполагать, что в ближайшем будущем представители науки из этих стран займут лидирующие места в мировом монголоведении. На фоне подобных успехов следует констатировать явную нехватку молодых научных сил в российском монголоведении.

74. В отличии от понимания региона в географическом плане, в административном отношении исследование "укладывается" в основном в рамки современных Иркутской области и Бурятии. Именно эти территории занимали и занимают ведущее место в отношениях России и Монголии.

75. Русско-монгольские отношения. 1607-1636: Сб. док.- М., 1959; Русско-монгольские отношения. 1636-1654: Сб.док.- М., 1974; Советско-монгольские отношения. 1921-1966: Сб.док.- М., 1966; Советско-монгольские отношения. 1921-1974: Док. и матер,- Т.1. 1921-1940.- М., 1975; Т.2. 19411974. Ч.1-2.-М., 1979.

76. Монгол хувьсгалчдын туухт зовлолгоон.-Улаанбаатар,-1996.

77. Жамсраны Цэвээн. Туувэр зохиолууд.-Б. 1 .-Улаанбаатар, 1997.

78. Современная Монголия.-Улан-Батор, 1933.-№ 1-3.

79. Интернационалист.-1990.-27 дек.

80. Лиштованный Е.И. Об одном печатном источнике по современной истории Монголии // VI Международный конгресс монголоведов,- М.Д992.-С. 132-137.

81. Учредить свое консульство в Урге Россия получила право в сответсвии с 5-й и 8-й статьями Пекинского договора. В административно-территориальном плане Ургинское консульство подчинялось генерал-губернатору Восточной Сибири. В инструкции первому российскому консульству в Урге было сказано:«Ургинский пост заимствует для нас большое значение, усиливающееся еще близостью к нашей границе. А потому необходимо стараться приобрести дружественное расположение правителей, . избегая всего, что может бесполезно обидеть их самолюбие» (Цит. по: Даревская Е.М. Сибирь и Монголия. - С. 134).

82. Е.М.Даревская утверждает, что инициатива в создании Ургинской школы переводчиков принадлежит генерал-губернаторству Восточной Сибири, испытывавшему острую нужду в переводчиках, и исполняющему делами консула (затем консулу) фактическому создателю и руководителю школы Я.П.Шишмареву. Средства на содержание школы -1260 рублей в год- отпускал генерал-губернатор Восточной Сибири. (Подробнее о школе переводчиков в Урге см.:Даревская Е.М. Сибирь и Монголия. - С. 131-146).

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Лиштованный, Евгений Иванович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, Россия и Монголия имеют давние и традиционные связи, уходящие корнями в далекое прошлое. На протяжении веков Монголия занимала одно из важнейших мест во внешней политике России на Востоке. Процесс освоения русскими Восточной Сибири и Дальнего Востока практически совпал по времени с началом маньчжурских завоеваний. Исходя из создавшейся ситуации, во взаимоотношениях с владетельными монгольскими князьями России приходилось учитывать интересы мощного во всех отношениях соседа. И тем не менее, России удалось закрепиться на центрально-азиатском и дальневосточном направлениях.

Восточная Сибирь явилась той территорией, через которую осуществлялись дипломатические и иные связи с Монголией. Сибирскому населению пришлось пройти через сложный этап в истории российско-монгольских отношений, когда при помощи военной силы решался вопрос о принадлежности некоторых земель. С окончанием противостояния начинается процесс налаживания мирных контактов и развития взаимовыгодных торговых связей. Восточная Сибирь становится главным российским торговым партнером Монголии и Китая.

Со второй половины XIX в. политические, экономические и культурные связи России с Монголией принимают более разносторонний и интенсивный характер, чем в предшествующие периоды.

Этому способствовала активизация российской внешней политики на дальневосточном направлении в целом. Стремление ведущих европейских держав, а также набиравшей силу Японии, поделить цинский Китай на сферы влияния заставило Россию предпринять шаги к усилению своего присутствия в Маньчжурии и Монголии. Что касается Монголии, то это выразилось в учреждении российского консульства, расширении свободной торговли русского купечества, создании поселений россиян на монгольской территории. Во всех начинаниях ведущая роль принадлежала представителям Восточной Сибири.

Со второй половины XIX в. интересы России на монгольском направлении были определены как стремление "способствовать образованию независимых владений в Монголии" и вполне соответтвовали интересам нарождавшейся русской буржуазии с ее поисками источников сырья и новых рынков. К началу XX в. началось проникновение в Монголию русского торгового капитала. Открывались торговые фактории в Улясутае, Кобдо, Алтан-булаке и др.местах. Заметим, что огромная заслуга в отстаивании российских интересов в Монголии в этот период принадлежала Генеральному консулу России в Урге Я.Шишмареву. Свидетельством его популярности среди монглов стал полученный от Богдо-гэгэна подарок - чаша из сандалового дерева, одного из самых почетных буддийских символов.

У сибирской общественности интерес к Востоку «подогревался» визуально, так как через территорию Восточной Сибири, через Иркутск проходили научные экспедиции, имевшие своей целью исследование Центральной Азии. Через Иркутск лежал и путь многих отечественных и зарубежных путешественников, стремившихся познать таинственный Восток.

В руки священнослужителей, купцов, чиновников, т.е. людей не имевших непосредственного отношения к науке, попадали рукописи, книги, предметы, относящиеся к материальной и духовной культуре Индии, Тибета, Китая и Монголии. В последствии многие из этих достояний составили основу музейных коллекций и выставок ВСОРГО, которые сыграли исключительно важную роль в развитии у сибиряков интереса к Востоку. Этой же цели служили размышления Г.Н.Потанина, Н.М.Ядринцева, их сподвижников и последователей о судьбах и перспективах соседней Монголии. Будущее этой страны они видели при условии развития тесных политических, экономических и культурных связей с Россией.

В Сибири издавались историко-краеведческие журналы и газеты, в которых печатались статьи и материалы сибирских авторов о Монголии и монголах. Во второй половине XIX в. в Иркутске выходили еженедельник "Амур" и газета "Сибирь", где публиковались международные обзоры по Дальнему Востоку и Центральной Азии, материалы о событиях в отдельных странах, в том числе в Монголии. Активное участие в издательской и публицистической деятельности принимали прогрессивно настроенные деятели науки и культуры В.Н.Вагин, М.В.Загоскин и другие. Сибирские журналы и газеты имели в Монголии и Китае сеть корреспондентов-добровольцев, достаточно систематически освещавших внутреннее и внешнее положение этих стран [1].

Значителен вклад русских и бурят, проживавших на территории Монголии, в просветительское дело, в изучение истории и культуры этой страны. Российские подданные принимали активное участие в издании газет специально для монголов. Помимо упоминавшейся "Монгол-ун сонин бичиг" ("Монгольские новости") среди монголов и бурят распространялась также газета "Жизнь на восточной окраине", которую издавал на монгольском и русском языках П.А.Бадмаев. В научной литературе есть упоминание еще об одном печатном органе в Монголии, издававшемся по инициативе иркутского православного священника Ф.А.Парнякова [2]. Среди редакционных и издательских работников Монголии, выпускавших газеты, журналы и книги, было немалое число бурят, переселившихся из Сибири в Монголию.

Русская и бурятская интеллигенция способствовала и развитию школьного дела в Монголии. Как отмечает Е.М.Даревская: "Созданные русскими в Монголии школы переводчиков и начальные, коммерческое училище, русско-монгольская школа для монголов и русско-монгольская типография, где печатались на монгольском языке журнал, газета, учебники, книги, кинематограф, частные и общественные библиотеки, клубы и общественные собрания были небольшими очагами просвещения и культуры, которые светили не только русским, но и монголам [3].

Многие исследователи, в том числе и И.М.Майский, быстроту распространения русского влияния в Монголии, несмотря на сравнительную краткость времени пребывания здесь русских, фактически с 1860-х гг., объясняли не какими-то особыми свойствами русской национальности, а тем, что Россия является "связующим звеном" между двумя великими континентами. Но мы берем на себя смелость дополнить данное объяснение, не отбрасывая в сторону все-таки "особые свойства" русской национальности. Ибо нельзя не заметить неразрывности в данном случае географического фактора и фактора, так скажем, национального.Именно "азиатскость" России в значительной степени способствовала вполне комфортной вживаемости россиян в монгольский мир, который, в свою очередь, каким-то внутренним состоянием сам располагал и содействовал этому внедрению. Более того, "азиатскость" была усилена через Сибирь при продвижении России на Восток. В данном случае мы не придерживаемся имеющейся точки зрения на специфику освоения сибирских просторов, напоминавшую, якобы, путь освоения Америки. Сибирь никогда не была, не является и, по всей вероятности, не станет "Америкой". Так как исходная ситуация была, на наш взгляд, принципиально иной - просто Азия еще глубже проникала в Азию. При таком подходе мы склонны "приписать"русским, а сибирскому населению в особенности, те черты, которые и "роднят" их с чисто азиатскими народами, в том числе с монгольским.

С 1920-хх гг. начинается новый этап в присутствии и влиянии россиян в Монголии. Попадали они сюда различными путями. Одни были заброшены на территорию Монголии волнами революционны событий и гражданской войны в Сибири. В последствии русское кладбище, что в окрестностях Улан-Батора, навечно примирило их классовую ненависть друг к другу. Другие целенаправленно командировались из России, затем СССР, для работы в Монголии.

После монгольской революции 1921 г. по-прежнему с помощью русских действовали электростанция, телеграф, телефон, типографии, угольные копи и другие предприятия, мастерские. Продолжали работу русские врачи, как, например, иркутский доктор П.Н.Шастин, деятели искусства- иркутский художник К.И.Померанцев и др.

Специфической сферой деятельности ряда россиян, проживавших или командированных в Монголию, была работа в партийно-государственных структурах страны. Ярким подтверждением тому может служить деятельность бурят Ц.Жамцарано и Э.-Д.Ринчино. Показательна в этом отношении и судьба бывшего служащего почты в Хатхыле С.А.Шойжелова (С.Нацов), который стал уполномоченным представительства НКИД РСФСР в Монголии по Кобдоскому округу, затем советником при уполномоченном народного правительства в Западной Монголии и представителем исполкома Коминтерна в Монголии.

Вместе с Монгольской народно-революционной партией эти и другие видные общественные деятели Сибири прошли трудный, порой полный трагизма, путь. В 1920-1930-х гг., находясь в высших эшелонах монгольской партийно-государственной элиты, они оказывали непосредственное влияние на общественно-политический климат в стране. Многих из них не обошла полоса репрессий. Со своими взглядами, идеологическими и политическими пристрастиями, они были в центре внутрипартийной борьбы в МНРП.

Поэтому попытка обвинить представителей РКП(б) или Коминтерна в инициировании политических репрессий в Монголии является суждением односторонним, а потому ошибочным. Ответственность за происшедшее должна быть поделена, в какой мере - это покажут дальнейшие исследования, между монгольской и российской стороной. Это было время бурных споров о дальнейшем пути Монголии. К монгольской специфике добавили остроты события в Китае 1925-1927 гг., жила идея мировой революции. В подтверждение всей сложности и неоднозначности ситуации в "Приложении" мы приводим материалы следственного дела по Э-Д.Ринчино, обнаруженные в архивах ФСБ.

В этот сложный момент внутриполитического и внешнеполитического состояния Монголии Советским Союзом, несмотря на собственные колоссальные проблемы экономического и политического свойства, был предпринят шаг , который на десятилетия вперед позволил "просчитать" и определить довольно жесткую схему совместных действий СССР и МНР практически во всех областях внутренней и внешней политики. На опыте МНР можно убедиться в действенности известного лозунга "кадры решают все", который был перенесен и в область межгосударственных отношений.

С 1920-30-х гг. в СССР началась, в послевоенный период принявшая массовый характер, многоступенчатая подготовка граждан МНР. Промедление было недопустимым, так как в это же время первая небольшая группа молодых монголов поехала на учебу в Германию и во Францию.

Учебные заведения Восточной Сибири одними из первых включились в данный процесс. Монгольские группы были сформированы на рабфаках, специальные общеобразовательные курсы (Монголкурсы) открылись при Иркутском государственном университете. Среди преподавателей были известные иркутские востоковеды, в том числе и монголисты Г.Ц.Цыбиков, С.П.Кузнецов, В.Н.Флоренсов и другие. Монголкурсы положили начало обучению монгольской молодежи в Восточной Сибири. Затем центр общеобразовательной подготовки был перенесен в Верхнеудинск (Улан-Удэ), а Иркутск стал местом подготовки специалистов средней и высшей квалификации.

При помощи партийных и комсомольских структур монгольская молодежь быстро "осваивалась" в советской общественно-политической системе. Большая часть монголов, получивших образование в Советском Союзе, возвращалась на родину с уверенностью в правильности социалистического выбора и искренним желанием строить подобное у себя в Монголии. Данное желание получало неоднократное усиление в силу того, что "советские монголы" составили впоследствии значительный процент высшего эшелона партийно-государственной элиты. Это утверждение имеет прямое отношение к тем, кто обучался в Восточной Сибири.

Таким образом, на основе всего вышеизложенного и исходя из генезиса российских интересов в Монголии, очевидно, что таковые, и не только торгово-экономического характера, присутствовали в той или иной форме, начиная с XVII в.

Очевидно и другое - сама Монголия также не стремилась к обособлению от России ни в политической, ни в экономической, ни в духовной сфере. Более того, к началу XX в. взаимное тяготение усилилось, так как на политическом горизонте появились зримые признаки грядущего краха Цинской империи.

Под обломками империи могла погибнуть и монгольская независимость, стране явно готовилась участь стать частью Китая. В сложной международной обстановке Россия, порой используя и методы политического торга, все же сумела сохранить свои интересы в Монголии. Выше мы выделили еще один фактор, в силу которого Россия и Монголия испытывали друг к другу взаимные симпатии. Известное "родство культур", несомненно, стимулировало российско-монгольские отношения. Затем, как мы уже отметили, в течение многих десятилетий дружественные связи поддерживались при помощи "родства" идеологического.

Сегодняшнее состояние российско-монгольских отношений заставляет серьезно задуматься о возможных шагах по фактическому их возрождению и налаживанию новых форм сотрудничества. В заключительной главе мы попытались проанализировать ряд экономических факторов, которые могут способствовать данному процессу. Разумеется, это не означает, что Монголия будет ожидать российской инициативы. Она сама активно ищет пути вхождения в азиатские экономические структуры, подав, например, как и

Россия, заявку о вступлении в полноправные члены Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). С другой стороны, развивается монголо-китайское сотрудничество. Но, видимо, учитывая прошлый опыт, Китай избегает крупномасштабных проектов и вкладывает деньги в сферу обслуживания и транспортировку грузов. Монголия, безусловно, заинтересована в китайской помощи, что позволит ей проторить путь в мировое сообщество, но в определенных пределах, так как опасается демографического превосходства Китая.

Поэтому, по-прежнему, Монголия будет крайне заинтересована в экономическом присутствии северного соседа. Через сто лет, т.е. в начале XXI в. возможно «повторение» исторического цикла и вновь, как и в начале XX в. сибирский регион окажется в наиболее выгодных условиях. Фактор географической близости будет работать на опережение японских, корейских и, тем более, европейских интересов в Монголии. В этой связи уже сегодня обучающим структурам Восточной Сибири следует задуматься и быть готовыми к подготовке специалистов, ориентируемых на монгольский рынок, о котором совсем забыли, может быть думая, что его не существует вообще. До недавнего времени считалось, что наиболее перспективными направлениями в плане подготовки регионоведов- экономистов, переводчиков и т.п. будут китайское, корейское и японское. Именно под эти направления открылись в вузах так называемые «восточные» факультеты с неясными перспективами и откровенно слабые. Сегодня вполне очевидно, что предполагавшаяся востребованность в такого рода специалистах оказалась мифом.

Разумеется, мы не ратуем за очередной «монгольский крен». Подготовка специалистов со знанием языка и условий экономической деятельности в Монголии должна проводиться только «штучно» или под заказ. Кстати, таким же образом должны готовиться и кадры по вышеупомянутым направлениям. Но даже при таком подходе к подготовке монгол оведовэкономистов существует одно опасение. Интересно, что более 80 лет назад его высказывал А.В.Бурдуков, комментируя предполагаемое открытие в Бийске училища по подготовке приказчиков-специалистов по Монголии. Он писал : «Нельзя не приветствовать от души это училище, но невольно возникает вопрос, неужели на самом деле окончивший курс коммерческого училища, знающий монгольский, немецкий и английский языки человек предпочтет поступить именно в Монголию приказчиком . а не останется где-нибудь в России в конторе, каком-нибудь торговом учреждении или пойдет дальше по пути науки? Едва ли современные условия жизни в Монголии могут привлечь. Если и могут найтись, то только идеалисты, а их много не бывает» [4].

Конечно, условия жизни в Монголии со времен А.В.Бурдукова изменились, но существенно уступают тем, которыми обладают достигшие высокого экономического уровня Япония, Южная Корея и Китай. Поэтому, по-прежнему, меткое замечание «их много не бывает» вполне актуально для реалистичного подхода при организации обучения с направлением на Монголию.

Исходя из исторического опыта, вытекающего из предложенного нами исследования, выделив место и роль Восточной Сибири в данном процессе, отметим, что стабильность в Центральной Азии во многом будет зависеть от уровня российско-монгольских отношений. Образовавшийся после развала СССР геополитический вакуум стимулирует рост активности дольневосточ-ных «центров силы»- Японии и Китая. В этой ситуации и Монголия, и Россия (прежде всего Сибирь) будут ощущать с их стороны все большее давление. Поэтому России следует рассматривать обширный сибирский регион и Монголию в международном смысле своеобразным противовесом такому давлению. К этой идее, кстати, склонялись многие участники парламентских слушаний по проблемам Сибири и АТР, проходивших в Иркутске в октябре 1997 г. [5].

Для восточных регионов России характерен синдром «желтой опасности». Нам кажется, что следует согласиться с той точкой зрения, которая высказывается некоторыми учеными, как, например, В.И.Дятловым: «Если принять китайскую иммиграцию как данность, пресечь которую полностью или невозможно, или неприемлемо дорого, или ненужно, то целью будет контроль над процессом с определением его масштабов, темпов и других характеристик» [6]. Конечно, наиболее действенным «контролем над процессом» был бы собственный экономический подъем Сибири и Дальнего Востока. В этой связи реализация нефтяных, газовых и электроэнергетических проектов в Сибири и Центральной Азии могла бы помочь России приобрести инструменты, частично уравновешивающие влияние Китая.

Некоторые специалисты в гуманитарной, духовной области рассматривают Монголию и как возможный буфер для проникновения в Россию конфуцианских или, в меньшей степени, исламских ценностей. Объясняется это тем, что находящаяся на стыке трех мировых религий Монголия заинтересована в «статус-кво» неагрессивной буддистской религии в Центральной Азии. На наш взгляд, не следует полностью разделять данную точку зрения, хотя в плане перспектив ее также нельзя игнорировать.

Мы же склоняемся к другому. Анализ длительных исторических российско-монгольских и российско-китайских отношений показывает, что России в региональном отношении Восточной Сибири особенно, необходимо активнее использовать так называемый «монгольский фактор». В значительной степени эта необходимость обусловлена этнической, религиозной и, естественно, территориальной близостью к Монголии Бурятии. Рядом самих бурятских ученых уже высказывалась мысль об использовании панмогольской идеи для консолидации монголоязычных народов, что наряду с другими слагаемыми усилит позиции России на Востоке [7].

Итак, две ситуации «имперского краха», взятые нами в качестве хронологических рамок исследования, демонстрируют следующее. В начале XX в. Монголия, находившаяся в системе Маньчжурской империи, сумела, не без помощи России (царской, затем советской), выйти из-под китайского влияния. Со временем страна была включена в сформировавшуюся социалистическую систему и попала под непосредственное влияние «новой империи» - СССР. В конце века терпит крах и это имперское образование, происходит вновь «освобождение» Монголии. Что дальше? Не случится ли очередной "обратный исход" страны к давнему южному патрону? Сама Монголия, провозгласив диверсификацию внешнеполитических и внешнеэкономических связей, естественным образом стремится к соблюдению «золотой середины». Но как бы Монголии этого не хотелось, Китай и Россия в ближайшем будущем, как и сто лет назад, будут рассматривать ее в качестве важной составляющей по укреплению своих позиций в Азии.

Что касается гуманитарной области, Монголия по-прежнему представляет интерес для России, несмотря на то, что количество контактов по этому направлению уменьшилось более чем в 40 раз. Прежде всего, сегодняшняя Монголия- государство, основная часть интеллигенции которого прошла обучение в советских вузах и средних специальных учебных заведениях. Поэтому надо рассматривать наших соседей как сферу активного применения русского языка. Без особых капиталовложений мы имеем возможность сохранить наше культурное присутствие в регионе.В условиях финансового и экономического упадка России и Монголии наименее затратным, но наиболее действенным путем в области подготовки монгольских специалистов вновь видится «путь» через Восточную Сибирь.

Таким образом, основываясь на историческом опыте длительных связей Восточной Сибири с Монголией и учитывая сегодняшнее состояние наших двух стран, можно с большой долей уверенности предположить, что этот обширный регион по-прежнему будет занимать одно из важнейших мест в российско-монгольских отношениях XXI века.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Лиштованный, Евгений Иванович, 1998 год

1. Неопубликованные источники

2. Архив Управления ФСБ по Иркутской области, д.3468- Следственное дело Э-Д.Ринчино; дЛ90- По обвинению Бадмаева и других бурят.

3. Центральный государственный архив Российской Федерации, ф.605-Минвуза РСФСР.

4. Государственный архив Иркутской области (ГАИО), ф.Р-1054

5. Уполномоченного Наркомата просвещения РСФСР по делам монгольских и тувинских кадров в Восточной и Западной Сибири.

6. Национальный архив Республики Бурятия (НАРБ), ф.Р-462-Монголрабфака; 1 "П" Бурят-Монгольского ОК ВКП(б).

7. Государственный архив Читинской области (ГАЧО), ф.Р-2380-Читинского отделения Общества советско-монгольской дружбы.

8. Центральный государственный архив Монголии, ф.1.

9. Центральный архив МНРП, ф.1,12.

10. Бадмажапов Ц.Г. Отчет уполномоченного Министерства Земледелия Ц.Г.Бадмажапова за 1915-1916 гг.- Верхнеудинск, 1916.

11. Болобан А.П. Монголия в ее современном торгово-экономическом отношении. Отчет агента Министерства торговли и промышленности в Монголии А.П.Болобана за 1912-1913 гг.- Пг., 1914.

12. Девятый съезд Монгольской народно-революционной партии.- Улан-Батор, 1934.

13. Летопись города Иркутска ХУН-Х1Х вв. /Сост. и научн. ред. Н.В.Куликаускене.- Иркутск, 1996.

14. Международные отношения в эпоху империализма. 1878-1917 г.г.-М.-Л;-1938-1939.

15. Национальное движение в Бурятии в 1917-1919 г.г. Документы и материалы.-Улан-Удэ, 1994.

16. Письма Г.Н.Потанина.- Т.З.- Иркутск, 1989.

17. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг. -Иркутск,1993.

18. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг.-Иркутск,1994.

19. Советско-монгольские отношения. 1921-1974.- Документы и материалы,- Т.2. 1941-1974.-Ч.1-2.-М., 1979.

20. Чойбалсан X. Избранные статьи и речи.- М., 1961. Девятый съезд Монгольской народно-революционной партии.-Улан-Батор, 1934.

21. XIV съезд Монгольской народно-революционной партии.-М.,1962.

22. XV съезд Монгольской народно-революционной партии.-М.,1966.

23. XVII съезд Монгольской народно-революционной партии.-М.,1977. Элбэк-Доржи Ринчино. Документы. Статьи. Письма.- Улан-Удэ, 1994. Э-Д.Ринчино о Монголии.-Улан-Удэ,1997.1. На монгольском языке

24. Ардчилсан социалист ходолгооний мэдээ материалын эмхтгэл,- У-Б.,1990.

25. Дашням Г., Лонжид 3. Монголын хувьсгалчдын туухт зовлолгоон. Ундсэн баримт бичиг.- У-Б., 1996.

26. Жамсраны Цэвэн. Туувэр зохиолууд.- Боть I.- Улаанбаатар, 1997. Монголын хувьсгалчдын туухт зовлолгоон. 1921 оны гуравдугаар са-рын 1-3 (Ундсэн баримт бичиг).-Улаанбаатар, 1996. Коминтерн ба Монгол.- У-Б., 1996.

27. Монгол Ардчилсан Холбооны анхдугаар их хурлын материалын эмхтгэл. У-Б., 1990.

28. Монгол социалист-демократ намын анхдугаар их хурал.- У-Б., 1990.1. Периодические издания

29. Бурят-Монгольская правда.- 1925. Восток, 1992, 1996.

30. Восточно-Сибирская правда.- 1996,1998

31. Бюллетень Монгольского телеграфного агенства (МОНТА).- 1929. Бюллетень ТАСС, 1934. Жизнь Бурятии, 1923. Интернационалист, 1986-1990.

32. Информационный бюллетень Дома советской науки и культуры.-1990.-N1.

33. Многотиражные газеты иркутских вузов:«Иркутский университет», «Медик», «Экономист»-1980-е г.г. Новый Восток, 1926. Хозяйство Монголии, 1926, 1928,1929.

34. Bulletin IAMS News Information on Mongol Studies (Бюллетень Международной Ассоциации монголоведов).-Улан-Батор, 1987- 1997. Mongolica.- Ulan-Bator.- 1990-1997.1. На монгольском языке

35. Ардын эрх, 1990-1998 Унэн, 1980-1998 Ардчилал, 1990-1998 Уг, 1990-1998 За ярилцъя,- 1990.-N 5,6.1. Справочные издания

36. Библиография работ по Монголии: Указ. книг и статей.- У-Б., 1962.-Вып.1; 1963.-Вып.2,3; 1977.-Вып.5.

37. Библиография по советскому монголоведению.- М., 1987. Большая Энциклопедия. Под ред. С.Н.Южакова.-СПб., 1896. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь.-Т.Х1Х.-СПб.,1896.

38. Кручкин Ю.Н. Монголия. Энциклопедический словарь.- У-Б., 1997. Монголия в трудах ученых Восточной Сибири: Библиогр. указ. (1974-1982).-Иркутск, 1988.

39. Сибирь и Дальний Восток. Справлчная книга по вопросам хозяйства Сибири и Дальнего Востока. Под ред. А.М.Тамарина.-М.-Л.,1926.

40. Труды монгольских историков (1960-1974). Аннотированная библиография,- У-Б., 1975.1. На монгольском языке

41. Хэвлэгдсэн бутээлийн хэлхээс (1968-1993).- У-Б., 1993.1. Литература

42. Автономный район Внутренняя Монголия Китайской Народной Республики.- М., 1980.

43. Агалаков В.Т. Подвиг Центра Сибири.-Иркутск, 1968.

44. Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.).-М., 1969.

45. Алтунин Е.В. Содружество гражданских авиаторов Сибири и Монголии (1926-1986)// Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность: Докл. 2-й междунар.науч.-практ. конф.-Москва-Иркутск-Тэгу,1997.-С.247-252.

46. Базаров Б.В. Панмонгольский фактор в истории Бурятии в 20-30-е гг, //The 7th International Congress. У-Б., 1997.

47. Базаров Б.В. Генерал-лейтенант Маньчжоу-Го Уржин Гармаев //Историческое, культурное и природное наследие.- Вып.Н.- Улан-Удэ, 1997.- С.51-54.

48. Базарова Б.З. О русских переводах названия "Юань-Чао-Ми-Ши //Mongolica.

49. Банзаровские чтения: Тез.и докл. научн.конф., посвящ. 170-летию со дня рождения Д.Банзарова. Улан-Удэ, 1992.

50. Банзаровские чтения: Тез. и докл. междунар. научн.-теоретич. конф., посвящ. 175-летию со дня рождения Д.Банзарова.- Улан-Удэ, 1997.

51. Батбаяр Ц.Политика Японии в континентальной Азии и Монгольская народная Республика (1925-1945 г.г.): Автореф.дис. д-ра ист.наук.-Улаанбаатар,1998.

52. Батуев Б.Б. Мария Михайловна Сахьянова. Страницы полити-ческой биографии.- Улан-Удэ, 1992.

53. Белинский В.Г. Избранные философские сочинения.- М., 1949.

54. Белов Е.А. Царская Россия и Западная Монголия в 1912-1915 гг. //Проблемы Дальнего Востока, 1996.- №1.

55. Белов Е.А. Ввод халхаских отрядов во Внутреннюю Монголию в 19121913 гг. и позиция России //Проблемы Дальнего Востока, 1996.- №5.

56. Бира Ш. Монгольская историография (XII-XVII вв.).- М., 1978.

57. Боголепов М.Н., Соболев М.Н. Очерки русско-монгольской торговли: Экспедиция в Монголию 1910 г.- Томск, 1911.

58. Боголепов Г.А. Об актуальных проблемах взаимоотношений Россия -Монголия Китай //Информ.бюллетень Ин-та Дальнего Востока РАН.- М., 1994.-N7.

59. Буддизм и Россия //Orient.- Вып.1,- С.-Пб., 1992.

60. Бурдуков A.B. В старой и новой Монголии.- М., 1969.

61. Ванина И.Ю., Кузьмин Ю.В. Изучение монгольской культуры религиозными деятелями Иркутска //Национальная интеллигенция и духовенство.-Улан-Удэ, 1994.

62. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм.- JL, 1934.

63. Владимирцов Б.Я. Чингис-хан.- Улан-Удэ, 1995.

64. Владимирцовские чтения: Тез. докл. и сообщ,- М., 1989.

65. Воплощение ленинского учения о партии нового типа в деятельности Монгольской народно-революционной партии.- М., 1976.

66. Восток в прошлом и настоящем: Тез.докл. регион, конф.- Иркутск, 1992. Восток и Россия: взгляд из Сибири: Материалы и тез.докл. научно-практич. конф. Иркутск, 1996.

67. Выдающиеся бурятские деятели ХУН-начала XX вв.- Вып.1.- Улан-Удэ, 1989.

68. Ганжуров В.Ц. Россия Монголия (на трудном пути реформ).- Улан-Удэ, 1997.

69. Ганжуров В.Ц. Россия Монголия (история, проблемы, современность).- Улан-Удэ, 1997.

70. Гарушянц Ю.М. Национальная политика Гоминьдана (на примере Монголии) в 20-е годы //Научн.-информ. бюллетень РЦХИДНИ.-Вып.8.- М., 1996.

71. Гатауллина Л.М. Строительство социалистической культуры в

72. Монгольской Народной Республике.- М., 1981.

73. Грайворонский В.В. От кочевого образа жизни к оседлости (на опыте МНР).- М., 1979

74. Грайворонский В.В. Современное аратство Монголии: проблемы социального развития (1980-1995 гг.): Дисс. д-ра ист.наук.- М., 1995.

75. Грайворонский В.В. Современное аратство Монголии: проблемы социального развития (1980-1995 гг.).- М., 1996.

76. Грайворонский В.В. Монголия: Изменения в структуре семейных бюджетов сельского населения при переходе от социалистической модели развития крыночной.- М., 1996.

77. Гоголь Н.В. О движении журнальной литературы в 1831 и 1835 го-ду//Собр. соч. в 6-ти томах.- Т.6.- М., 1953-С.85-106.

78. Гольман М.И. Проблемы новейшей истории МНР в буржуазной историографии США.- М., 1970.

79. Гольман М.И. Изучение истории Монголии на Западе. ХШ-сер. XX вв.- М., 1988.

80. Горохова Г.С. Очерки по истории Монголии в эпоху маньчжурского господства (ХУИ-нач.ХХ вв.).- М., 1980.

81. Готов Ц. Формирование монгольской национальной интеллигенции: Дисс.канд.ист.наук.- М., 1959.

82. Гурьев Б. Русская торговля в Западной Монголии //Вестник Азии.-1911.-№ 10.

83. Дамдинов A.B. Агван Доржиев: политический, общественный и религиозный деятель: Дисс. канд.ист. наук,- Иркутск, 1996.

84. Даниленко A.B. Мировоззрение сибиряков: на стыке двух цивилизаций //Восток в прошлом и настоящем.- Иркутск, 1992.

85. Даревская Е.М. Февральская революция в России и русская колония в Урге //Тр. Иркут. ун-та.- Иркутск, 1958.

86. Даревская Е.М. Ургинская школа переводчиков и толмачей (Из истории русско-монгольских связей) //Свет над Байкалом.- 1958.- № 1.

87. Даревская Е.М. Русско-монгольские экономические и культурные связи в конце XIX начале XX вв.: Тез. докл. и сообщ. науч. конф. - Иркутск, 1960.

88. Даревская Е.М. Русская медицина в дореволюционной Монголии //Тр. Иркут.ун-та.- Иркутск, 1961.

89. Даревская Е.М. Русская промышленность и наемный труд в дореволюционной Монголии //Тр.Иркут.ун-та.- Иркутск, 1963.

90. Даревская Е.М. Русская ветеринария в дореволюционной Монголии //Тр.Иркут.ун-та.- Иркутск, 1970.

91. Даревская Е.М. Русские революционеры в Монголии //Тр. II Международного конгресса монголоведов.- Т.1.- У-Б., 1973.

92. Даревская Е.М. Партизанский отряд Тогтохо-тайджи в Сибири //Сибирский историч. сборник.- Иркутск, 1975.

93. Даревская Е.М. Русский кинематограф в дореволюционной Урге //Тр. III Междунар. конгресса монголоведов.- Т.1.- У-Б., 1979.

94. Даревская Е.М. Анализ материалов А.В.Бурдукова о проис-хождении и подданстве Дамби Джанцана //Mongolica.- 1ЛаапЬаа-1:ог.- Уо1.2 (23), 3(24), 1991, 1992.

95. Даревская Е.М. Сибирь и Монголия: Очерки русско-монгольских связей в конце XIX начале XX веков.- Иркутск, 1994.

96. Даревская Е.М. Русский советник правительства Монголии С.А.Козин //Восток и Россия.- Иркутск, 1996.

97. Даревская Е.М. Три портрета три судьбы: Историч. очерки.- У-Б.,1997.

98. Дашдулам Д.Деятельность и концепции левых сил в Монголии (19281932 г.г.): Автореф. дис.канд.ист.наук.-Улан-Удэ,1997.

99. Дашжамц Д. Распространение и утверждение идей марксизма-ленинизма в Монголии.- М., 1976.

100. Диаспоры в историческом времени и пространстве: Тез.докл. междунар. науч.-практич. конф. Иркутск, 1994.

101. Доболова Э.О. Русско-монгольская войсковая школа //Национальная интеллигенция и духовенство: история и современность.- Улан-Удэ, 1994.

102. Дугар-Нимаев Ц.-А. Бурятский монголист-филолог и писатель Ринчен Номтоев (1821-1907). Источниковедческий обзор //История и культура мон-голоязычных народов: источники и традиции.- Улан-Удэ, 1989.

103. Дугар-Нимаев Ц.-А. Рукописные материалы по истории бурятской литературы в архиве Ц.Жамцарано в РО БИОН //Цыбиковские чтения.- Улан-Удэ, 1989.

104. Единархова Н.Е. Русские купцы в Монголии// Восток.-1996.-№ 1,-С.76-89.

105. Ермаченко И.С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. М., 1974.

106. Жамцарано Ц., Турунов А. Халха Джиром. Описание памятника. Иркутск, 1923.

107. Железняков A.C. К вопросу об отношению Коминтерна к панмонго-лизму // Гуманитарная наука в России: Соросовские лауреаты (История. Археология. Культура. Антропология и этнография).- М.,1996.-С.66-69.

108. Железняков A.C. Монгольский коммунизм: внутренние мотивы //Олон улсын монголч эрдэмтний VII их хурал.-Улаанбаатар, 1997.

109. Заятуев Г.Н. Интервью Б.Я.Владимирцова газете "Известия Улан-Батор хот" //Владимирцовские чтения.-М., 1989.

110. Заятуев Г.Н. Пребывание Н.К.Рериха в Монголии (1926-1927 гг.) //Цыбиковские чтения.- М., 1989.

111. Исторический опыт братского содружества КПСС и МНРП в борьбе за социализм.- М., 1971.

112. История отечественного востоковедения до середины XIX века,- М.,

113. История Монгольской Народной Республики,- М.,1967.

114. История советско-монгольских отношений.- М., 1981.

115. Каллиников А. Революционная Монголия.- М., 1925.

116. Каллиников А. Национально-революционное движение в Монго-лии.-М.-Л., 1926.

117. Каллиников А. Итоги 2-го пленума ЦК МНРП //Хозяйство Монголии.-1926.-№3.

118. Каллиников А. У истоков монгольской революции //Хозяйство Монголии.-1928.-№ 2,3.

119. Каллиников А. Вооруженная борьба за освобожденную Монголию //Хозяйство Монголии.- 1929.- № 4.

120. Красильников A.C. Проблемы "малых" и разделенных народов и стабильность в Азии //Информ. бюллетень Ин-та Дальнего Востока РАН.- М., 1994.-№ 7.

121. Кузнецов B.C. Амурсана.- Новосибирск, 1980.

122. Кузнецов B.C. Цинская империя на рубежах Центральной Азии (вторая пол. ХУШ-перв.пол.Х1Х вв.).- Новосибирск, 1983.

123. Кузнецов B.C. Нурхаци.- Новосибирск, 1986.

124. Кузнецов И.И. Герои Халхин-Гола.-Иркутск, 1978.

125. Кузнецов И.И. Халхын голын баатарнууд.-Улан-Батор, 1985.

126. Кузнецов С.И. О подготовке востоковедов в Иркутском уни-верситете в 20-е гг. //Страны и народы Востока: пути развития.- Иркутск, 1988.

127. Кузнецов С.И. Востоковедная периодика Восточной Сибири (20-е годы) //Страны и народы Востока.- Иркутск, 1990.

128. Кузнецова Ж.Г. Переводческая деятельность русской православной церкви. //Восток в прошлом и настоящем.- Иркутск, 1992.

129. Кузнецова М.В. Изучение монгольского языка в Иркутске в начале XIX века //Проблемы бурятской филологии и культуры.- Иркутск, 1995.

130. Кузнецова М.В. Об изучении восточных языков в Иркутске в XVIII веке //Восток в прошлом и настоящем.- Иркутск, 1992.

131. Кузьмин Ю.В. Русское монголоведение и монголоведы (историографический обзор) //Mongolica.- Ulaanbaator, 1991, 1992.

132. Кузьмин Ю.В. Монголоведные исследования в Иркутске //Владимирцовские чтения.- М., 1989.

133. Кузьмин Ю.В., Дэмбэрэл К. Русская колония в Урге (1861- 1920) в российской историографии//Диаспоры.-Иркутск, 1994.

134. Кузьмин Ю.В. «Монгольский и Урянхайский вопросы» в общественной мысли России ( конец XIX-30-e г.г. XX в.).-Иркутск, 1996.

135. Культурные и научные связи между СССР и МНР.- М., 1981.

136. Кычанов Е.И. Повествование об ойратском Галдане Бошокту-хане.-Новосибирск, 1980.

137. Кычанов Е.И. Абахай.- Новосибирск, 1986.

138. Лигуу Б. Из истории русско-монгольских отношений в конце XIX-начале XX вв. Дисс. канд.ист.наук.- М.,1960.

139. Лиштованный Е.И. Об одном печатном источнике по современной истории Монголии. Доклады российской делегации.- М.,1992.-С.132-137.

140. Лиштованный Е.И. О тенденциях в зарубежном монголоведении //Россия и страны Азиатско-Тихоокеанского региона:Тез.докл. к научн.-практич. конф.- Иркутск, 1994.

141. Лиштованный Е.И. Зарубежное монголоведение: Методич.указ.- Иркутск, 1995.

142. Лиштованный Е.И. Новый источник по истории сибирского монголоthведения//The 7 International Congress.,-У-Б., 1997.

143. Лиштованный Е.И. Исторические взаимоотношения Сибири и Монголии: культура и общество (XIX в.-30-е г.г.ХХ в.).- Улан-Удэ, 1998.

144. Лузянин С.Г. Коминтерн, Монголия и китайская революция 1925-1927 гг. //Восток, 1996.- № 1.

145. Лузянин С.Г. Монголия между Россией и КНР: исторический опыт и современные реалии //Восток.- 1996.- № 6.

146. Лузянин С.Г. Россия Монголия - Китай: внешнеполитические отношения в 1911-1946 гг. Автореф. дисс. д-ра ист.наук.- М., 1997.

147. Лхагва С., Батбаяр Ц. Изменения в монгольской экономике : современное положение и проблемы // Россия и страны Азии: поиск путей обнов-ления.-М.,1995.-С.133-167.

148. Майский И.М. Монголия накануне революции.- Изд. 2-е.- М., 1959.

149. Максанов С.А. Б.Б.Барадин (1878-1937 гг.) //Национально-освободительное движение бурятского народа.- Улан-Удэ, 1989.

150. Масленников В.А. Строительство основ социализма в МНР.-М., 1955.

151. Матвеева Г.С. Революционный Союз Молодежи: история и современность.- М., 1983.

152. Матвеева Г.С., Старицына П.П. Народная демократия и строительство социализма в МНР.- М., 1965.

153. Материалы парламентских слушаний.-Иркутск,1997.

154. V Международный конгресс монголоведов. М., 1987.

155. VI Международный конгресс монголоведов. Доклады российской делегации." М., 1992.

156. Михайлов Г.И. Культурное строительство в МНР. Исторический очерк.- М., 1957.

157. Михайлов Т.М. На поприще православного миссионерства, просвещения и науки //Национальная интеллигенция.- Улан-Удэ, 1994.

158. Надиров В. Актуальные проблемы денежно-финансовой системы Монголии // Россия и страны Азии: поиск путей обновления.- М.,1995.-С.168-193.

159. Найдаков В.Ц. Изучение и издание фольклорного наследия Ц.Жамцарано//Mongolica, 1991,1992.

160. Найдаков В.Ц. О творчестве Б.Б.Барадина //Банзаровские чтения.-Улан-Удэ, 1992.

161. Найдаков В.Ц. Монголоведение в Бурятии //Bulletin IAMS News Information on Mongol Sudies.- У-Б., 1977.- N 1 (19).

162. Национальная интеллигенция и духовенство: история и современность: Тез.и матер, докл.республ. науч.-практич. конф.- Улан-Удэ, 1994.

163. Национально-освободительное движение бурятского народа: Тез. и матер, докл. и сообщ.- Улан-Удэ, 1989.

164. Нацов С. Переломный момент в истории национально-освободительного движения в Монголии //Жизнь Бурятии.- 1923.- N 3-4

165. Нацов С. VI съезд Монгольской народно-революционной партии //Новый Восток,- 1928.- Кн.22.

166. Неизвестные страницы истории Бурятии (Из архивов КГБ).- Улан-Удэ,1991.

167. Некапиталистический путь развития и опыт Монгольской Народной Республики.- М., 1971.

168. Общественные науки в МНР,- Улан-Батор, 1980.- Вып.1. Овсянников А.И. Азия и общественно-политическая мысль России //Восток.- № 6.- 1992.

169. Окунь С.Б. Очерки истории СССР.Конец XVIII первая четверть XIX века,- М., 1956.

170. Народы Востока. Основные тенденции и противоречия социально-экономического и политического развития: Тез.докл. к регион.конф.- Иркутск, 1986.

171. Очерки истории Монгольской народно-революционно партии.- М.,

172. Очиров С.Б., Раднаев Д.-Н.Т. Э.-Д.Ринчино. Размышления о жизни и последних днях //Неизвестные страницы истории Бурятии (Из архива КГБ).-Улан-Удэ, 1991.

173. Петров A.A. Доржи Банзаров.- Иркутск., 1975.

174. Позднеев A.M. Монголия и монголы. Результаты поездки в Монголию, исполненной в 1892 г.-Т.1.-СПб.,1896.

175. Позднеев A.M. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу.-Элиста, 1993.

176. Поздняков Э.А. Философия политики. Т.1.- М., 1994.

177. Попова Л.П. Монгольское общество периода феодально-теократической монархии: проблемы идеологии (1911-1919): Авто-реф.канд.дисс.-М., 1982.

178. Попова Л.П. Общественная мысль Монголии в эпоху "пробуж-дения Азии"- М., 1987.

179. Попова Л.П. Ламаистская церковь и государство в феодальной Монголии //Владимирцовские чтения.- М., 1989.

180. Проблемы бурятской филологии и культуры: Тез.докл. регион.науч.-практич.конф.- Иркутск, 1995.

181. Революционный переход Монголии к социализму.- М.- У-Б., 1984.

182. Роль и значение помощи международного коммунистического движения в становлении и развитии МНРП.- М., 1978.

183. Роль КПСС и МНРП в развитии и углублении советско-монгольского сотрудничества.- М., 1981.

184. Российские монголоведы (XVIII-начало XX вв.).- Улан-Удэ, 1997.

185. Российское монголоведение за последние пять лет //Bulletin The IAMS News ¡formation on Mongol Sudica.- У-Б., 1997,- № 1 (19).

186. Россия и народы Востока.- Проблемы исследования и преподавания истории стран Азии и Африки в высших учебных заведениях: Тез.докл.Всеросс. науч.-методич. конф.- Иркутск, 1993.

187. Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона.- Тез.докл. науч.-практич.конф.- Иркутск, 1994.

188. Рощин С.К. Уполномоченный Коминтерна (Турар Рыскулов в Монголии) //Восток, 1996.- № 4.

189. Рощин С.К. Об идейных основах политики национальных демократов Монголии (1926-1928 гг.) //The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

190. Сандаг Ш. Автономия или независимость //ШУАМ.- 1971.- № 1.

191. Сандаг Ш. Внешнеполитические отношения Монголии (1850-1919).- В 2-х кн.- У-Б., 1972.

192. Санжиев Б.С. Доржи Банзаров.- Иркутск, 1992.

193. Свечников А.П. Русские в Монголии.- СПб., 1912.

194. Свинин В.В. Профессор Н.Н.Козьмин ученый и общественный деятель //Россия, Сибирь и страны АТР.- Иркутск, 1994.

195. Свинин В.В. Сергей Петрович Кузнецов. Трагическая судьба ориенталиста-дипломата.- Иркутск, 1997.

196. Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения.- М.: Наука,1977.

197. Скородумова Л.Г. Монгольский бытовой роман: Автореф. дисс.канд.ист.наук М., 1981.

198. Скородумова Л.Г. Элементы сатиры в творчестве Инжинаша //Актуальные проблемы современного монголоведения.- Улан-Батор, 1987.

199. Скрынникова Т.Д. Ламаистская церковь в политической жизни Халхи XVI-начала XX вв.: Автореф. канд.дисс.- Л., 1982.

200. Слесарчук Г.И. Из истории русско-монгольских посольских отношений в XVII веке //The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

201. Советское монголоведение (1917-1987).- М., 1987.

202. Содномов А.Н. Бурятский историк-переводчик Цэвэгийн Гэлэг-Жамцо //Национальная интеллигенция и духовенство.- Улан-Удэ, 1994.

203. Социально-политическое развитие народов Востока: история и современность: Тез.докл регион, конф.- Иркутск, 1983.

204. Страны Востока: проблемы социально-экономического и политического развития: Тез.докл. к регион, конф. Иркутск, 1982.

205. Страны и народы Востока: пути развития: Тез.докл.регион.конф.- Иркутск, 1988.

206. Страны и народы Востока: история, экономика, международные отношения: Тез.докл. регион, конф.- Иркутск, 1990.

207. Улымжиев Д.Б. Монгольская Народная Республика строит социализм.-Улан-Удэ, 1959.

208. Улымжиев Д.Б. Нерушимая братская дружба советского и монгольского народов.- Улан-Удэ, 1961.

209. Улымжиев Д.Б. Галсан Гомбоев (1818-1863) //Банзаровские чтения.-Улан-Удэ, 1992.

210. Улымжиев Д.Б. Академик Б.Я.Владимирцов и его научные связи с бурятскими учеными //VI Международный конгресс монголоведов, 1992.

211. Улымжиев Д.Б. Бурятский ученый-востоковед Галсан Гомбоев (18181863).- Улан-Удэ, 1993.

212. Улымжиев Д.Б. Страницы отечественного монголоведения. Казанская школа монголоведов.- Улан-Удэ, 1994.

213. Успенский В.Л. Журнал "Монгол-ун сонин бичиг" о событиях в Монголии в 1911-1912 года //Актуальные проблемы современного монголоведения.- Улан-Батор, 1987.

214. Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII XIV вв.- 2-е изд.- Элиста, 1991.

215. Хохлов А.Н. И.М.Мостинин первый российский переводчик-монголист //Восток в прошлом и настоящем.- Иркутск, 1992.

216. Хохлов А.Н. А.В.Игумнов основатель первого в России большого монгольско-русского словаря //VI Международный конгресс монголоведов.-М., 1992.

217. Хохлов А.Н. Попытки подготовки переводчиков в России для содействия торговле с Китаем и Монголией (вторая половина XIX в. начало XX в.) //Восток и Россия: взгляд из Сибири.- Иркутск, 1996.

218. Центрально-азиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты: Матер, междунар. науч. симпозиума.- Улан-Удэ, 1996.

219. Цибиков Б. Панмонгольское правительство в Даурии //The 7th International Congress.-У-Б., 1997.

220. Цибиков Б., Чимитдоржиев Ш. Цыбен Жамцарано.- Улан-Удэ, 1997.

221. Цибиков Б. Д. Ученый и просветитель Цыбен Жамцарано //Национально-освободительное движение бурятского народа.- Улан-Удэ, 1989.

222. Цыбиков Г.Ц. Избранные труды в двух томах.- Т. 1: Буддист-паломник у святынь Тибета.- Новосибирск, 1991.

223. Цыбиков Г.Ц. Избранные труды в двух томах.- Т.2: О Центральном Тибете, Монголии и Бурятии.- Новосибирск, 1991.

224. Цыбиковские чтения: Тез.докл. и сообщ.- Улан-Удэ, 1989.

225. Цыремпилов В.Б. Культурные и научные связи между МНР и приграничными республиками и областями РСФСР.- Улан-Удэ, 1983.

226. Чимитдоржиев Ш.Б. Первые связи между Россией и Монголией.-Улан-Удэ, 1959.

227. Чимитдоржиев Ш.Б. Антиманьчжурская освободительная борьба монгольского народа (XVII-XVIII вв.).- Улан-Удэ, 1974.

228. Чимитдоржиев Ш.Б. Русско-монгольские связи в области культуры и просвещения (нач. XX в.) //Актуальные проблемы современного монголоведения,- У-Б., 1987.

229. Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и России. XVII-XVIII вв.- М., 1978.

230. Чимитдоржиев Ш.Б. Россия и Монголия.- М., 1987.

231. Чимитдоржиев Ш.Б. Русско-монгольские связи в области культуры и просвещения //Актуальные проблемы современного монголоведения.- У-Б., 1987.

232. Чимитдоржиев Ш.Б. Русско-монгольские связи в области культуры //Актуальные проблемы.-У-Б., 1987.

233. Чимитдоржиев Ш.Б. О восстановлении забытых имен бурятской национальной интеллигенции //Национальная интеллигенция.-Улан-Удэ, 1994.

234. Чимитдоржиев Ш.Б. Панмонгольское патриотическое движение //The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

235. Черных A.B. Торговые связи Восточной Сибири с Монголией.- Иркутск, 1926.

236. Шагдаров Л.Д. Г.Ц.Цыбиков об использовании старомонгольского языка //Цыбиковские чтения.- Улан-Удэ, 1989.

237. Шагдурова И.Н. История развития общественно-политической мысли Бурятии в первой четверти XX в.: Дисс.канд.ист.наук.- Иркутск, 1995.

238. Шаракшинова Н.О. Востоковедные исследования О.М.Ковалевского в Сибири //Социальное и политическое развитие народов Востока: история и современность.-Иркутск, 1983.

239. Шаракшинова Н.О. Г.Ц.Цыбиков профессор Иркутского университета //Цыбиковские чтения.- Улан-Удэ, 1989.

240. Шастина Н.П. Русско-монгольские посольские отношения XVII в.- М.,1958.

241. Ширендыб Б. Монголия на рубеже XIX-XX вв. У-Б., 1963. Ширендыб Б. Минуя капитализм.- У-Б., 1967.

242. Ширендыб Б. История Монгольской Народной революции 1921 года.-М., 1971.

243. Шишкин В.М. Сибирь как плацдарм для мировой социалистической революции //Восток и Россия: взгляд из Сибири.- Иркутск, 1996.

244. Шойжелов С. Автономистское движение Монголии и царская Россия //Новый Восток.- 1926.-N 13-14.

245. Шостакович Б.С. История поляков в Сибири (XVII XIX вв. Учеб.пособие,- Иркутск, 1995.

246. Шостакович Б.С. Bulletin IAMS Information on Mongol Studies.-Ulaanbaatar, 1995.

247. Юзефович Jl.A. Начало панмонгольского движения// Гуманитарная наука в России: Соросовские лауреаты (История. Археология. Куль-тура. Антропология и этнография).-М.,1996.-С.179-182.

248. Яскина Г.С. Монголия: смена модели общественного развития (политические и экономические реформы).- М., 1994.1. На монгольском языке

249. Амар А. Монголын товч туух.- У-Б ., 1989. Бадарч Д. Батбаяр Б. Буу Majr!.- У.-Б., 1990. Батбаяр Б. ХХзууны Монгол.- У.-Б., 1996.

250. Батсайхан О. Монгол улсын хегжлийн замд учирсан ээдрээ (19211932).- Улаанбаатар, 1997.

251. БНМАУ-ын соелын туух (История культуры МНР).- У-Б.,1981.

252. БНМАУ-ын туух. Тэргуун боть.- У-Б., 1966.

253. БНМАУ-ын туух. Дэд боть- У-Б., 1968.

254. БНМАУ-ын туух. 3-р боть.- У-Б., 1969.

255. БНМАУ-ын Шинжлэх Ухааны Академийн товч туух.- У-Б., 1980.

256. Бугд Найрамдах Монгол Ард Улсын туух.- У-Б., 1955.

257. Даш Д. Туухэн бие хун. Солийн Данзан.- У-Б., 1990.

258. Икома М. Жаа лам ба Ховд ассудал //Mongolica.- Ulaanbaator.- Vol.5 (26), 1994.L

259. Икома M. Оросын хувьсгал ба Буриад Монгол асуудал //The 7 International Congress. У-Б., 1997.

260. Имаока Р. Нуудлийн мал аж ахуйн нийгэмд эмэгтэйчуудийн чолоолох тухайд //The 7th International Congress.-У-Б., 1997.

261. Ито К. Говь нутгийн хот, айл тууний бутэц ба онцлог //The 7th International Congress.-У-Б., 1997.tb

262. Лувсандорж П. Mongolia: Transition economics specific //The 7 International Congress.-У-Б., 1997.

263. Магсаржав H. Монгол улсын шинэ туух.- У-Б., 1994.

264. Нацагдорж Ш. Чингис хааны цадиг (Биография Чингис-хана).- Улан-Батор, 1991.

265. Нацагдорж Ш. Халхын туух.- У-Б., 1963.

266. Онуки М. Нуудэлчдийн бус нутгийн нийгмийн оноогийн баирээдуй //The 7th Iternational Congress.- У-Б., 1997.

267. Олон улсын монголч эрдэмтний III их хурал.- У-Б., 1979.

268. Олон улсын монголч эрдэмтний VII их хурал.- Илтгэлуудийн товчлол.-Ulaanbaator, 1997.

269. Футаки X. Элбэгдорж Ринчино ба 1921 хувьсгал //The 7th International Congress. У-Б., 1997.

270. Хьюк-сук С. Э-Д.Ринчино, Т.Рыскулов нарын хоорондын маргааны ту-хай //The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

271. Чойбалсан X., Лосол Д., Дэмид Г. Монгол ардын ундэсний увьсгалын уусэж байгуулагдсан товч туух.- У-Б., 1934.

272. Ширендыб Б. Монгол ардын хувьсгалын туух.- У-Б., 1969. Ширендыб Б. Ардын хатанбаатар Магсаржавын намтар.- У-Б., 1979.1. На английском языке

273. Баярхуу Г. Some issues of tradition and development state and legistation //The 7th International Congress. У-Б., 1997.

274. Бямбасурэн Д. Mongolian existsance and its modern frends //The 7th1.ternational Congress. У-Б., 1997.th

275. Дашдаваа 4. The crisis in social life in Mongolia //The 7 Internation1. Congress. У-Б., 1997.

276. Дашцэдэн Д. Legal consideration of pénalités in Mngolian criminal laws

277. The 7th International Congress. У-Б., 1997.

278. Жамсран Л. Restoration of Mongolia's independence //7th International1. Congress. -У-Б., 1997.

279. Олзвой X. The specific features of Mongolia's geopolitics and developmentof the 1990s //The 7th Iternational Congress. У-Б., 1997.

280. Туяа H. Mongolia's foreign policy at the 1990s //The 7th International1. Congress.-У-Б., 1997.

281. Уранбилиг Ж. Balance of payment and the Programme of stabilization

282. The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

283. Энхтувшин Б., Мунхдалай 3. Highe education reform and some issues on

284. Standartization //The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

285. Batsaihan О. Agreement of three parties China, Rossia, Mongolia // The 7th International Congress.- У-Б., 1997.

286. Bacon E. Contral Asians under Russian rule. A stady in culture change.-Ithaca, 1966.

287. Bennell A. Life in the Gobi Desert. The Roles and Status of Women //The 7th Iternational Congress.- У-Б., 1997.

288. Endicott-West E. Russo-Chinese Merchant competition in Mongolia in1910 //The 7th International Congress. У-Б., 1997.tb th Hyer E. The greate game: Mongolia bet7 ween Russia and China //The 71.ternational Congress.- У-Б., 1997.tb

289. Hyer P. Incursions into Mongolia Cinese in modern time //The 7 International Congress.- У-Б., 1997.

290. Kim Ju Hiog. How is best to make a Basic stages of local economy in Mongolia Contribution of the Mongolian //The 7th International Congress.- У-Б., 1997.iL

291. Kim H. South Korea's northern policy and Mongolia //The 7 International Congress.- У-Б. 1997.

292. Knutson N. Outer Mongolia. A stady or Soviet colonialism.- Hong-Hong,1.ttimore O. Nomads and Commissars.- New-York, 1962.

293. Mongolia's external economic relations and regional economic cooperation.- Tokyo, 1996.

294. Mongolica.- Ulaanbaatar.-Vol. 1 (22), 1990;Vol.2 (23), 3(24), 1991; 1992; Vol.5 (26), 1994; Vol 6(27), 1995.

295. Murphy G. Soviet Mongolia. A study of the Odest Political Satelict.- Los Angelos, 1996.

296. Moses L., Halkovic Stephen A. Introduction to Mongolian History and Culture.- Blomington.- Indiana, 1985.

297. Nakami T. Korostovets and the Mngol Problem of Independance in early 1910s //The 7th Internation Congress. -Y-B., 1997.

298. Re-engineering education in Mongolia //The 7th International Congress of Mongolista. Summaries of Congress Papers.- Y.-B.,. 1997.tii

299. Robinson B. Mongolia in Transition: new forms of education //The 7 Internation Congress.- Y-B., 1997.

300. Rupen R. Mongols of Tontieth century.- Bloomington, 1964.

301. Rupen R. The Mongolian Poples Republic.- Stanford, 1966.

302. Rupen R. How Mongolia is really ruled. A political history of the Mongolia Peoples Republic. 1900-1978.- Stanford, 1979.

303. Smith J. Obstacles to Mongol Conquest of Europe //The 7th International Congress.- Y-B., 1997.

304. Szynkiewicz S. The impact of cultural Background on modernisetion of nomadism in Mongolia //The 7th Internation Congress. Y-B., 1997.

305. The 7th International Congress of Mongolists. Summaries of Congress Papers.- Ulaanbaatar, 1997.

306. Voaden D. Aviation in Mngolia in the Frst Half of the 20th Century //The 7th Iternational Congress. Y-B., 1997.