Развитие системы принципата при императоре Тиберии: 14 - 37 гг. н. э. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Вержбицкий, Константин Викторович

• Вержбицкий, Константин Викторович
• кандидат исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Вержбицкий, Константин Викторович

Введение.

Принципат как политическая система.

Глава I.

Принципат Тиберия в трудах античных и современных историков. >

§ 1.

Античная традиция о принципате Тиберия. Образ императора в «Анналах» Корнелия Тацита и проблема его достоверности. >

§ 2.

Анналы» Тацита перед судом исторической критики (вторая половина" XIX - XX вв.) . Реабилитация Тиберия. ♦♦♦

Глава II.

Либеральный период принципата Тиберия (до смерти Германика в 19 Г.). >

§ 1.

Проблема престолонаследия в римской монархии. Роль персонального фактора (auctoritas). >

§ 2.

Заседание сената 17 сентября 14 г. и его историческое значение. >

§ 3.

Политическая ситуация в Риме в первые годы принципата Тиберия.

Глава III.

Практика закона об оскорблении величия lex majestatis) при Тиберии. Политические процессы 15 - 31 гг. >

§ 1.

Республиканские leges de таjestate. Изменения в практике закона при Августе. >

§ 2.

Lex majestatis в первые годы принципата Тиберия (до смерти Друза в 23 г.).

Превращение закона об оскорблении величия в орудие политических преследований.

Династический кризис 23 г. и его последствия. Репрессии 23-31 гг.

Глава IV.

Падение Сеяна и террор последних лет правления Тиберия.

Воздействие политических репрессий на римское общество.

Isdem artibus victus est». Заговор Сеяна и контр-заговор Тиберия. >

§ 2.

Террор 31-37 гг. Конец принципата Тиберия. >

§ 3.

Воздействие политических репрессий на римское общество.

Формирование психологии подданного.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Развитие системы принципата при императоре Тиберии: 14 - 37 гг. н. э.»

Принципат как политическая система.

2 сентября 31 г. до н. э. у западного побережья Греции в морской битве сошлись два флота: эскадра Октавиана, внучатого племянника диктатора Юлия Цезаря, усыновлённого им по завещанию, встретилась в бою с кораблями Марка Антония и египетской царицы Клеопатры. Сражению при Акциуме, успех в котором сопутствовал Октавиану и его флотоводцу Агриппе, было суждено стать поворотным пунктом римской истории, знаменующем конец одной эпохи и начало другой.

В процессе оформления власти Октавиана, вышедшего победителем из гражданской войны 44 - 30 гг. до н. э., была создана новая политическая система - принципат, в эпоху Августа представлявший собой сложное сочетание полисно-республиканских и имперско-монархических элементов.1 В Новое время проблемы формирования и развития принципата сделались предметом оживлённой научной дискуссии, история которой насчитывает к настоящему моменту более ста лет. Однако, хотя споры вокруг созданной наследником Юлия Цезаря политической системы не затихают до сих пор, современные учёные столь же далеки от разрешения данного вопроса, как и их коллеги в конце XIX века.

1 Егоров А. Б. Рим на грани эпох. Л., 1985. С. 103, 108, 129, 220.

Более того, в исторической литературе последних десятилетий всё настойчивей проводится мысль о том, что решить его невозможно в принципе: слишком много препятствий встаёт на пути исследователей, бьющихся над загадкой принципата Августа. Это и несовершенство современной политической терминологии, обнаруживающиеся при попытках дать адекватные определения древнеримским политическим реалиям; и методы, применявшиеся принцепсами, чтобы привести в соответствие внешние конституционные формы режима с его внутренним содержанием; и естественная склонность учёных к модернизации исторической действительности.

Мы отнюдь не претендуем на то, чтобы предложить окончательное решение столь сложной и запутанной проблемы, создав, наконец, научную теорию принципата, адекватно отражающую его неоднозначный и внутренне противоречивый характер. Цель настоящего очерка состоит, скорее, в том, чтобы попытаться дать его краткое описание, отталкиваясь от тех выводов, которые были сформулированы предшествующей историографией. Однако, поскольку за время, прошедшее со времени выхода в свет второго тома «Римского государственного права» Т. Моммзена, интерес к этой теме не ослабевал, об Августе и принципате в целом было написано великое множество книг. Поэтому, нам поневоле придётся ограничиться разбором лишь некоторых из основополагающих трудов по данному вопросу.

Научная дискуссия вокруг принципата Августа возникает во второй половине XIX века, когда, строго говоря, и начинается академическое исследование указанной проблемы. 7

При этом в поле зрения исследователей сначала оказалась формально-правовая сторона созданной Августом системы. Её детальный анализ был произведён Т. Моммзеном во втором томе его фундаментального труда. Власть принцепса, по Моммзену, представляла собой чрезвычайную магистратуру, имеющую республиканские корни, основу которой составляло сочетание проконсульского империя и трибунской власти.2 При таком взгляде принципат оказывался системой политического дуализма, или, выражаясь языком Моммзена, «диархией» сената и императора.3

Следует отметить, что немецкий учёный стремился создать систему римского государственного права и подчас сознательно игнорировал реальную политическую практику, чем объясняются многие особенности его выводов. Впрочем, отдельные высказывания Т. Моммзена свидетельствуют о том, что реальная расстановка общественно-политических сил в Риме в эпоху принципата представлялась автору «Римского государственного права» гораздо более сложной, чем можно было бы заключить из его исторической схемы. Он, в частности, замечает, что принцип «диархии» в системе государственного управления не был проведён с достаточной последовательностью.4 В другом месте Т. Моммзен говорит о том, что наряду с представлением о принцепсе как о республиканском магистрате, подотчётном в своей деятельности сенату и народу, очень рано обнаруживается

2 Mommsen Th. Römische Staatsrecht. Bd. II. Leipzig, 1887. S. 747, 840, 872-873.

3 Ibidem. S. 875.

4 Ibidem. S. 107. 8 иной взгляд на принципат, находящийся в резком противоречии с его конституционной формой.5

Большинство учёных, работавших в конце прошлого начале нынешнего столетия, разделяли взгляды Т. Моммзена и развивали его теорию, внося, впрочем, свои коррективы. В этой связи можно назвать такие имена, как О. Карлова, П. Виллемс, Е. Герцог, Эд. Мейер и др.6 Последний объявил принципат системой, в которой вся полнота власти принадлежит сенату, а принцепс является лишь охранителем устоев восстановленной республики.7 Об искреннем стремлении Августа сохранить основы республиканского строя говорит и Г. Ферреро. Постепенное нарастание монархических тенденций если и происходило, то помимо его воли.8

Ibidem. S. 754ff. - Его элементами были, в частности, императорский культ и взгляд на принцепса как на dominus (ibidem, 755-763).

6 Kariowa О. Römische Rechtsgeschichte. Bd. I. Berlin, 1885; Виллемс П. Римское государственное право. Киев, 1890; Herzog Е. Geschichte und System der Römischen Staats. Leipzig, 1884-1891; Игер О. История Рима. СПб., 187 6; Тома Э. Рим и Империя в первые века новой истории. СПб., 1899; Низе Б. Очерк римской истории и источниковедения. СПб., 1910; Meyer Ed. Caesars Monarchie und das Principat des Pompeius. Innere Geschichte Roms vom 66 bis 44. Stuttgart-Berlin, 1919.

7 Meyer Ed. Caesars Monarchie. S. 95, 123-125.

8 Ферреро Г. Величие и падение Рима. Т. II. СПб., 1998. С. 404-405, 465. 9

Вместе с тем, у Т. Моммзена нашлись и критики, выступившие против теории «диархии». Из многочисленных работ этого направления9 следует особо выделить две: «Август и его время» В. Гартгаузена и «Исследования по истории развития римской императорской власти» Э. Д. Гримма. Основной вывод В. Гартгаузена, сформулированный им на страницах его многотомного исследования, состоит в том, что концентрация в руках Августа традиционных республиканских магистратур создала новое монархическое

10 ^ качество. При этом немецкии историк античности не ограничивается рассмотрением формально-правовой стороны принципата, что было характерно для школы Т. Моммзена, но уделяет большое внимание реальной политической практике того времени.

Резкой критике подверг взгляды Т. Моммзена Э. Д. Гримм. По мнению российского исследователя Т. Моммзен поставил перед собой невыполнимую задачу - создать систему государственного права Древнего Рима за более чем три столетия его истории.11 От принципата Августа резко

9 Драгоманов M. П. Вопрос о всемирно-историческом значении Римской империи и Тацит. Ч. I-II. Киев, 18 64; Герье В. И. Август и установление империи// Вестник Европы. 1877, № 68; Mipsulet Cl. Les institutions politiques des Romains. Vol. II. Paris, 188 3; Виппер P. Ю. Очерки истории Римской империи. (2е изд.) Берлин, 1923.

10 Gardthausen V. Augustus und seine Zeit. T. II. Bd. I. Hbd. 1. Berlin, 1891-1904. S. 235.

11 Гримм Э. Д. Исследования по истории развития римской императорской власти. T. I. СПб., 1900. С. 1-35, 216.

10 отличалась не только военная монархия Северов, но даже правление Тиберия его ближайшего преемника.12 Таким образом, фундаментальный недостаток труда Т. Моммзена состоит в игнорировании немецким учёным фактора исторического развития системы принципата. Это развитие состояло в том, что: «Монархические элементы медленно въедаются в жизнь. и разъедают последние республиканские формы, чтобы, наконец, захватить всё в свои руки».13

Власть Августа с точки зрения происхождения её основных составляющих, способа вручения и конституционных форм представляла собой не монархию (особенно в античном, эллинистическом смысле), а чрезвычайную магистратуру.14 Вместе с тем, Э. Д. Гримм отмечает, что сущность принципата была более деспотична, чем его внешняя форма: фактически в своих отношениях с сенатом, магистратами и народом Рима Август выступает как монарх, и даже как монарх-бог, так как является сыном (divi filíus) официально признанного божества (Юлия Цезаря).15 Важнейшими факторами, превращавшими Августа и его преемников в монархов на деле, если не по имени, были: распространение понятия величия (таjes tas populí Romani) на принцепса и его фамилию, культ императора и династический характер императорской власти.16

12 Там же. С. 217.

13 Там же. С. 248-249.

14 Там же. С. 218.

15 Там же. С. 220.

16 Там же. С. 242.

11

В начале нынешнего столетия в исторической науке, как в России, так и на Западе, наблюдается известная реакция против «теории монархии» и в целом против однозначных оценок системы принципата. Одним из первых мысль о том, что созданная Августом система не может быть определена посредством единственного слова или краткой формулы, высказал М. И. Ростовцев.17 К концу своей жизни и карьеры наследник Цезаря, желавший казаться восстановителем древней конституции, был фактически правителем Римской империи, но говорить о том, что он создал монархию, значит

1 R упрощать реальную картину.

Подобный взгляд на принципат вскоре получил широкое распространение в исторической литературе и нашёл отражение, в частности, в таком авторитетном издании, как «Кембриджская древняя история». Авторы посвященного принципату Августа раздела, С. Кук, Д. Литт, Ф. Эдкок, М. Чарльзуорт, признавая тот факт, что политический строй Рима в век Августа претерпел кардинальные изменения по сравнению с прежним режимом senatus populusque Romanus, вместе с тем, отказываются дать ему какое-либо однозначное определение. Термины, использовавшиеся предшествующей историографией (республика, монархия, диархия), не отражают, по их мнению, сути перемен, свершившихся в римском государстве на рубеже старой и новой эры.19

17 Ростовцев М. И. 1)Рождение Римской Империи. Пг. , 1918. С. 128-130; 2) A History of the Ancient world. Vol. II. Oxford, 1928, P. 181.

18 Rostovtseff M. J. A History. Vol. II. P. 179-181, 190.

19 САН. Vol. X, 1934. P. 587, 589f.

12

В исследованиях 2 0-4 0ых гг. XX в. происходит постепенное смещение акцентов с формально-правовых аспектов принципата на проблему социальных и идеологических основ власти Августа. Исследователи, работающие в этот период, пытаются вывести дискуссию о принципате на новый уровень, выйдя таким образом за рамки, очерченные терминами «республика» - «монархия» «диархия».

Как пример такого рода попыток может рассматриваться монография А. Фон Премерштейна «О становлении и сущности принципата». Важнейшей социальной основой принципата фон Премерштейн считал систему патроната-клиентеллы, существовавшую в Риме с древнейших времён. На её базе в ходе Гражданских войн I в. до н. э. формируются клиентские о л свиты и личные армии полководцев. Предводитель такой личной партии и его сторонники связаны системой взаимных обязательств, выраженной в клятве верности

Gefolgschaftseide), которую фон Премерштейн отождествляет с присягой, принесённой Октавиану в 32 г. до н. э. населением Италии и западных провинций.21 После победы над Антонием эта присяга была распространена на жителей Востока: тем самым Цезарь Октавиан превратился в вождя-патрона всей Римской державы, a populus Romanus и римские подданные - в его клиентелу. В прямой связи с этой системой отношений стоят такие элементы принципата, как вручённая Октавиану в 27 г. до н. э. cura et tutela reí

20 Premerstein A. von. Vom Werden und Wesen des Prinzipats. München, 1937. S. 22-32.

21 Ibidem. S. 40-43, 68-70.

13 publicae universae22 и титул pater patriae, предоставивший ему отеческую власть над римлянами.23

Рассматривая власть Августа как в принципе неограниченную, фон Премерштейн, тем не менее, видит в ней скорее поготовку монархического правления последующего времени, чем настоящую монархию. Чтобы определить специфику положения принцепса в государстве немецкий учёный прибегает к историческим аналогиям, не

94 ограничиваясь при этом рамками истории Древнего мира.

Исследователи, занимавшиеся проблемой принципата в первой половине XX века, пытались представить переход от республики к империи в Риме не как простую смену политических форм, но как часть более широкого социально-политического переворота. Мы имеем в виду, в первую очередь, теорию «римской революции», с наибольшей полнотой выраженную в одноимённом труде Р. Сайма. Сущность перемен, свершившихся в римском государстве на рубеже старой и новой эры, по мнению английского исследователя, состояла в том, что олигархия римского нобилитета сменилась другой, в состав которой вошли различные группы италийского населения.25 Принципат возник в результате компромисса между революционным лидером, Октавианом, и республиканской аристократией, в ходе Гражданских войн I в. до н. э. утратившей монополию на власть. Компромисс, оформленный

22 Ibidem. S. 120-123.

23 Ibidem. S. 174-175.

24 Ibidem. S. 132-133.

25 Syme R. The Roman revolution. Oxford, 1939. P. 490.

14 конституционным соглашением 2 3 г. до н. э.,26 стал основой политического положения Августа, которое выражалась, помимо вручённых ему сенатом и народом полномочий, в особом влиянии его личности (auctorltas Augusti), обладавшем огромной силой.27

Называть созданную Августом систему монархией или нет, по мнению Р. Сайма, дело вкуса. Важно, что фактически его власть была абсолютной, и никаких сомнений на этот счёт быть не может. Республиканизм основателя империи -выдумка историков XIX-XX веков: Тацит и Гиббон понимали реальное положение вещей лучше многих современных исследователей.28

Проблема социальных основ принципата занимает видное место в труде советского историка античности Н. А. Машкина «Принципат Августа». Н. А. Машкин рассматривал принципат как стадию в развитии римского цезаризма, поскольку важную роль в его подготовке сыграли военные диктатуры I в. до н. э.29 Власть принцепса в правовом плане представляла собой комбинацию традиционных республиканских магистратур, но сама эта комбинация создавала новое качество. Рядом с

26 Ibidem. Р. 338.

27 Ibidem. Р. 322, 346.

28 Ibidem. Р. 516.

29 Роль военных диктатур эпохи Гражданских войн в процессе генезиса императорской власти была впоследствии подробно проанализирована в диссертации Т. В. Кудрявцевой: Чрезвычайные полномочия полководцев как источник формирования императорской власти в Риме. Дисс. канд-та ист. наук. JI., 1990.

15 магистратскими полномочиями Августа стояла его auctoritas, из которой вырастала монархическая власть, ставшая результатом узурпации.30 В социальном плане принципат проводил политику лавирования с учётом интересов различных фракций господствующего класса, чем объясняется правовая неопределённость системы.31

Выдвинутый в своё время М. И. Ростовцевым тезис о сложном, синтетическом характере власти Августа, и невозможности по этой причине её однозначного определения завоёвывал в последующие десятилетия всё более широкую популярность. Данное обстоятельство не мог не отметить J1. Викерт, автор обзора литературы об Августе и его принципате в «Aufstieg und Niedergang der römischen Welt».32 Сам Л. Викерт полностью присоединяется к этому итоговому выводу западной историографии. Созданную Августом систему невозможно определить в рамках какой-либо одной из существующих государственно-правовых категорий; современная наука в состоянии лишь дать её всестороннее описание .33

В современной российской исторической науке присутствует тенденция рассматривать проблему принципата в

30 Машкин Н. А. Принципат Августа. М.-Л., 1949. С. 4 0 0401.

31 Там же. С. 60б.

32 Wickert L. Neue Forschungen zur römische Prinzipatus// ANRW. Bd. II. Т. 1. New-York, Berlin, 1974. S. 1-76.

33 Wickert L. Princeps (civitatis)// RE. Bd. XXII, Stuttgart, 1954. Sp. 2295-2296.

16 контексте широкого социально-политического процесса.34 В частности, А. Б. Егоров в монографии «Рим на грани эпох» указывает, что политические изменения были частью перехода от Рима-полиса с провинциями-колониями к средиземноморской державе. Власть Августа представляется автору сложной системой: правовая власть, выраженная в potes tas и Imperium, дополнялась важными экстралегальными факторами, превращавшими чрезвычайного магистрата во всемогущего владыку.Зь

Таким образом, нельзя не заметить, что диапазон мнений достаточно велик. Поэтому, вполне естественным шагом с нашей стороны будет попытка обозначить те положения, которые, на современном этапе изучения проблемы, можно считать более-менее твёрдо установленными. Конечно, подобного рода характеристику системы Августа нельзя счесть ни подробной, ни полной, однако даже в таком виде она является совершенно необходимым элементом любого исследования, так или иначе затрагивающего вопросы становления или эволюции принципата.

Во-первых, необходимо отметить, что указанная система складывалась постепенно, в течении ряда лет. Её

34 Кнабе Г. С. Корнелий Тацит и проблемы истории Древнего Рима эпохи ранней Империи. Автореф. дисс. д-ра ист. наук. М., 1983. С. 20-25.

35 Егоров А. Б. 1)Рим на грани эпох. С. 103, 218; 2) Становление и развитие системы принципата. Дисс. д-ра ист. наук. СПб., 1991. С. 275.

17 возникновение не было результатом какого-то

36 единовременного политического акта.

Во-вторых, следует признать, хотя в основных своих моментах принципат и сформировался при Августе, в дальнейшем система не оставалась неизменной, а напротив претерпевала длительный и сложный процесс эволюции.37

В-третьих, практически все исследователи сходятся на том, что правовой основой власти Августа и его преемников были проконсульский империй и трибунская власть, дополненная и расширенная при помощи ряда специальных полномочии. Однако, помимо правовой, выраженной в potestas и Imperium, власть принцепса имела ещё и внеправовую сторону, и вопрос об их соотношении представляется столь же важным, сколь и трудно разрешимым.

В-четвёртых, материальной основой фактического единодержавия римских императоров был огромный перевес сил на их стороне: за ними стояла армия и мощная личная партия.

В-пятых, хотя Августу путём различных политических ухищрений удалось придать своему режиму видимость легитимности, его успех на этом пути не был полным и окончательным. В органическую часть политической структуры Римского государства принципат превратился гораздо

36 Гримм Э. Д. Исследования по истории развития. Т. I. С. 129, 150.

37 Там же. С. 217слл. Mommsen Th. Römische Staatsrecht. S. 840, 872-873. -последующая историография усвоила этот тезис Моммзена, и в работах по принципату он стал, практически, общим местом.

18 позднее, и без учёта этого обстоятельства нельзя понять последующую эволюцию режима при Юлиях-Клавдиях и Флавиях.39

Завершая наш краткий обзор основных теорий принципата, имеющих хождение в исторической литературе, хотелось бы обратиться к проблеме типологизации этой политической системы. Рассмотреть данный вопрос подробно в рамках данного вводного очерка не представляется возможным, поэтому мы позволим себе ограничиться лишь общей декларацией. Выше нами уже было отмечено то обстоятельство, что современная историческая наука, в общем, придерживается взгляда на принципат как на уникальный комплекс политических и правовых элементов, который не может быть определён каким-либо одним термином или краткой формулой. Данный тезис был выдвинут ещё М. И. Ростовцевым и в той или иной степени получил отражение в трудах А. фон Премерштейна, Р. Сайма, JT. Виккерта и в посвящённом Августу разделе «Кембриджской древней истории».40 Проистекающие отсюда трудности вынуждают исследователей, пытающихся определить специфику положения

39 Егоров А. Б. 1)Становление и развитие системы принципата. Дисс. С. 430-431; 2) Становление и развитие системы принципата. Автореф. дисс. д-ра ист. наук. СПб., 1992. С. 32.

40 Ростовцев М. И. 1) Рождение Римской Империи. С. 128-130; 2) A History. Vol. II. P. 181; САН. Vol. X. P. 587, 589f; Premerstein A. von. Vom Werden und Wesen. S. 132-133; Syme R. The Roman revolution. P. 516-518; Wickert L. 1) Princeps. Sp. 2295-2296; 2)Neue Forschungen. S. 76.

19 принцепса в римском государстве, прибегать к историческим аналогиям, не всегда ограничиваясь при этом рамками истории Древнего мира.41 Однако, как нам представляется, наиболее устойчивые параллели возможны как раз с древними обществами.42 Впрочем, сопоставление принципата и Римской империи с эллинистическими монархиями, Сицилийской державой Дионисия I и Карфагеном, встречающиеся в литературе по античной истории,43 наряду с явными общими чертами обнаруживает и весьма существенные различия.

Так, в частности, эллинистическя монархия как своеобразная политическая система, представлявшая собой сплав элементов греческой и восточной государственности, при значительном преобладании последних,44 возникла в результате завоевательных походов Александра Македонского на Восток и последующего распада его державы, тогда как формирование системы принципата явилось закономерным итогом внутреннего развития римской гражданской общины (civitas). Влияние политической практики чужеземных, тех же эллинистических, государств, на этот процесс имело явно второстепенное значение.

Первоначальная неразвитость авторитарного режима, выросшего на местной почве и вынужденного считаться с

41 Premerstein А. von. Vom Werden und Wesen. S. 132-133; Cowell J. R. The Revolution of Ancient Rome. Oxford, 1968. P. 174-179.

42 Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 221.

43 Там же. С. 221-222.

44 Тарн В. В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949. С. 64-67.

20 полисной традицией сближает Римскую империю с державой Дионисия Старшего. Данный факт был особо отмечен Э. Д. Фроловым, посвятившим тирании Дионисия специальное исследование,45 однако Римской империи были присущи устойчивость и стабильность, совершенно не свойственные её сицилийской родственнице.46

В истории западного эллинства периоды консолидации греческих колоний Италии и Сицилии под властью того или иного удачливого вождя перемежаются периодами распада и дезорганизации созданных было объединений полисов.47 Равным образом и для внутренней истории Сиракуз характерно чередование тиранических режимов и республиканской формы правления.

Напротив, Римская империя сохраняла относительную стабильность на протяжении, по крайней мере, двух веков, вплоть до смерти Марка Аврелия в 180 г. н. э. Гражданская война 68-69 гг. н. э. не только не привела к развалу государства, но даже способствовала укреплению императорского режима: власть Флавиев и их преемников, Антонинов, опиралась уже на гораздо более широкую социальную базу, нежели аристократический принципат Юлиев

45 Фролов Э. Д. Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979. С. 157 .

46 Характеризуя государственную деятельность Дионисия Старшего, Э. Д. Фролов указывает, что сделанное им следует рассматривать лишь как приступ к созданию правильной державной организации, хотя и весьма успешный (Там же. С. 155) .

47 Там же. С. 5-8.

21

Клавдиев.48 Развитие политических структур римского государства в этот период также отличалось завидной преемственностью основных тенденций: усиление монархического начала, формализация императорской власти, постепенная бюрократизация управления, увеличение роли провинций оставались магистральными линиями этого процесса на данном историческом отрезке.49

Среди возможных античных параллелей, пожалуй, именно Карфаген обнаруживает наибольшее количество черт, роднящих его с государством римлян. Как и в Риме, в Карфагене существовала так называемая смешанная форма государственного устройства, причём огромным влиянием пользовалась могущественная аристократия. Карфагенские полководцы из рода Баркидов, создавшие в Испании полунезависимую державу, очень напоминают римских военачальников позднереспубликанской эпохи, Помпея, Цезаря, Красса, которые практически бесконтрольно хозяйничали в своих провинциях, вели войны и заключали мирные договоры по своему усмотрению, поддерживая щедрыми субсидиями своих сторонников в столице.50

48 Ковалёв С. И. История Рима. Л. 1986. С. 529, 535; Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 203.

49 Кнабе Г. С. Корнелий Тацит и проблемы истории Древнего Рима эпохи ранней империи (конец I - начало II вв. ) . Дисс. д-ра ист. наук. Л., 1982. С. 72-73.

50 Подробнее об этом см.: Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. М., 1986. С. 95, 100, 102-103, 111-113, 242, 244-246.

22

Однако, торгово-колониальный характер карфагенского государства, присущий ему уже на ранней стадии развития,51 мог в дальнейшем оказаться непреодолимым препятствием на пути его превращения в прочную и консолидированную территориальную державу. Римской республике II-I вв. до н. э. также были свойственны черты колониальной державы, но переход к системе империи как раз и ознаменовался их постепенным изживанием. Провинции, в эпоху республики рассматривавшиеся как поместья римского народа, в императорскую эпоху становятся, хотя и не сразу, частью единого средиземноморского государства.52

Но, как бы там ни было, свой шанс стать господином Средиземноморья Карфаген упустил, и, следовательно, встречающиеся иногда в научной литературе высказывания, что если бы Рим проиграл вторую Пуническую войну, Карфагенская держава пошла бы, в общем, по тому же пути, что и Римская республика,53 остаются не более чем предположениями.

Таким образом, мы вынуждены констатировать уникальность Римской империи в рамках Античного мира. Столь же уникальным явлением был принципат - политическая система римского государства в период его наивысшего

51 Там же. С. 7 0слл.

52 Значение постепенно складывающегося в эпоху Августа и его преемников средиземноморского единства подчеркивают, в частности, авторы соответствующего раздела «Кембриджской древней истории» С. Кук, Д. Литт, Ф. Эдкок, М. Чарльсуорт (САН. Vol.X. Р. 589ff) .

53 Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 222.

23 расцвета и наибольшего территориального расширения. Из множества больших и малых городов-государств, густо усеявших берега Средиземного моря, Рим один смог пройти путь от полиса к империи до конца, став для будущих поколений вечным символом имперской государственности, которым восхищались и которому стремились подражать монархи Средневековья и диктаторы XX века. * *

В рамках настоящего исследования процесс развития системы принципата в эпоху преемников Августа рассматривается на примере эволюции режима Тиберия, правившего Римом с 14 по 37 гг. н. э. Подобный выбор обусловлен, прежде всего, явно недостаточной разработанностью данного сюжета в отечественной историографии: в XX веке в России были опубликованы лишь две специальные работы, посвящённые правлению этого императора.54

Другим обстоятельством, определившем наше решение обратиться к изучению принципата Тиберия, является

54 Сергеев В. С. Принципат Тиберия// ВДИ. 1940, № 2. С. 7 9-94; Егоров А. Б. Политическое развитие системы принципата при Тиберии// Социальная структура и политическая организация античного общества. Л., 1982. С. 135-162. - Впрочем, во многих работах по римской истории более общего характера, вышедших из под пера отечественных учёных, принципату Тиберия отведено достойное место, что несколько компенсирует почти полное отсутствие специальной литературы.

24 состояние источниковой базы: большинство имеющихся в нашем распоряжении сведений о правлении преемника Августа восходят к историческому труду Корнелия Тацита «Анналы», первые шесть книг которого посвящены Тиберию.

Анналы» - уникальный источник для римской истории I в. н. э. Там, где у нас есть текст Тацита, вместо официальной хроники побед и триумфов, которыми, по большей части, представлена история Рима в сочинениях древних авторов, перед нами оказываются судьбы десятков живых людей, каждый из которых был непосредственным участником исторического процесса. При этом необходимо отметить, что блок посвящённых Тиберию книг сохранился почти полностью: утрачена только часть (правда, большая часть) V книги.

Специфика наших источников определила и методологию исследования: в её основу был положен так называемый «просопографический метод», наилучшим образом отвечающий стоящей перед нами задаче - проследить процесс эволюции отношений власти и общества в Римской империи в хронологических рамках принципата Тиберия.

Далее, хотелось бы отметить, что правление Тиберия, является, пожалуй, наиболее ярким примером изменения отношений общества и власти в Риме в I в. н. э. В 23 года, в течение которых этот принцепс стоял во главе римского государства, уместились и либеральный в духе Августа принципат, и сравнительно более жёсткий режим, характеризующийся известным давлением на общество со стороны императорской власти, и, наконец, система тотального (разумеется, по римским масштабам) террора. Изучение этого богатого событиями времени имеет

25 чрезвычайную важность не только для истории Рима в I в. н. э. - это, разумеется, само собой, - но и представляет большой интерес в общеисторическом плане.

Сущностью процесса трансформации режима принципата в эпоху преемников Августа в целом и в правление Тиберия в частности было, как мы постараемся показать, постепенное усиление его монархических и авторитарных черт, но столкновение авторитарной власти и общества, воспитанного на традициях гражданственности и свободы, - коллизия, присущая не одной только истории Древнего Рима. Равным образом и те формы, в которые это столкновение выливалось, репрессии против инакомыслящих, политические процессы, диссидентское движение и т. д., встречаются на страницах истории вновь и вновь в разных веках и странах.

Наконец, невозможно обойти вниманием и тот факт, что из всех Юлиев-Клавдиев Тиберий является, пожалуй, наиболее противоречивой фигурой: помимо восходящих главным образом к Тациту и Светонию сведений о репрессиях и жестоком терроре, до нас дошёл, частично - из тех же источников, большой блок позитивной информации о государственной деятельности этого императора. Указанное противоречие стало причиной появления целого направления в западной историографии, получившего название «традиции с с реабилитации» Тиберия.

Что касается структуры работы, то она имеет вполне традиционный характер. Из пяти глав диссертации, глава I посвящена истории изучения принципата Тиберия в древности и в Новое время. Главным вопросом, рассматриваемым в

55 О нём см. главу I.

26 данной главе, является проблема достоверности образа преемника Августа, который был создан Корнелием Тацитом и примыкающей к нему традицией. То или другое решение обозначенной проблемы, по существу, определяет весь ход дальнейших рассуждений, поэтому I глава с полным правом может претендовать на звание центральной. Наряду с ней первостепенное значение имеют также главы III и IV, в которых предметом исследования станут сообщения древних авторов, Корнелия Тацита, Светония Транквилла и Кассия Диона, о практике при Тиберии закона об оскорблении величия (печально знаменитый lex majestatis). Процессы об оскорблении величия в руках имперского правительства былм главным средством давления на общество, а практика политических обвинений - наиболее ярким проявлением трансформации относительно либерального режима Августа в dominatio и гедпит его преемников. Наконец, главы II и V посвящены, соответственно, восшествию Тиберия на престол и деятельности принцепса по управлению Римской империей.

Несколько слов стоит сказать и о структуре отдельных глав. Мы постарались, насколько это возможно, унифицровть её: большая часть из них начинается с небольшого введения историографического или иного характера. Необходимость таких очерков не отменяется наличием специальной главы об источниках и литературе, поскольку общее количество работ (в основном, западных), касающихся тех или иных аспектов принципата Тиберия достаточно велико, а связанные с ним проблемы сложны и разнообразны.

В каждой главе материал организован в несколько параграфов (от двух до четырёх) в соответствии с логикой

27 изложения, за которыми, как правило, следует небольшое заключение. Кроме заключений, в которых суммируются основные положения отдельных глав, в диссертации есть и общее заключение, где, как это и принято делать, повторяются главные выводы и подводятся итоги работы.

Нам кажется, что подобная структура оптимальным образом отвечает целям и задачам настоящего исследования и хорошо согласуется с внутренней логикой рассматриваемого в нём исторического материала. Последний, помимо литературных источников, которым, естественно, принадлежит главная роль, представлен также данными нумизматики и эпиграфики.

28

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Вержбицкий, Константин Викторович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В настоящей диссертации мы попытались рассмотреть процесс эволюции системы принципата при императоре Тиберии (14-37 гг. н. э.) с позиции доверия к дошедшей до нас античной традиции, в первую очередь - к той информации, которую мы получаем из посвящённых преемнику Августа книг «Анналов» Корнелия Тацита. Важно отметить при этом, что декларируемый нами принцип доверия распространяется не только на сообщаемые Тацитом фактические данные, но, прежде всего, на его суждения и оценки, за которыми, как нам представляется, стоит огромный фактический материал, собранный и проанализированный римским историком.

Воспринятые в таком ракурсе оценки и суждения Тацита оказываются ценным источником информации; более того, мы рискнём высказать предположение, что в ряде случаев, например, при рассмотрении свидетельств древних писателей о терроре Тиберия, именно оценочные суждения автора «Анналов» являются источником первостепенной важности. В самом деле, мы можем лишь предположительно реконструировать принципы, положенные им в основу при отборе тех немногих сравнительно с общим числом политических процессов, которые Тацит называет, останавливаясь иногда более подробно на ходе и существе дела. Следовательно, возникает огромная трудность в использовании этих фактов не только для определения общего числа судебных процессов, но даже для установления периодов относительного роста или спада репрессий.

317

Не менее, а может быть и более, трудную задачу представляет интерпретация сообщаемого Тацитом фактического материала. Мы уже не раз имели случай упомянуть о том, что многие современные исследователи не видят в приводимых историком фактах свидетельства жестоких политических преследований, осуществлявшихся преемником Августа. Но примечательно в этой связи, что Г. Мерчинг, автор монографии «Император Тиберий», вышедшей в свет в 80ых годах XIX века, относящийся к Тиберию, в целом, весьма неплохо, рассматривая террор постсеяновского периода и насчитав 34 казни за семь лет, находит возможным писать о вакханалии убийств и реках крови.1 На него, представителя либерального и гуманного XIX столетия эти цифры произвели куда более гнетущее впечатление, чем на учёных XX века, в течение которого ценность человеческой жизни упала как никогда низко.

Таким образом, те фактические данные, которыми мы, не в последнюю очередь благодаря Тациту, располагаем, допускают различные и даже взаимоисключающие интерпретации в зависимости от исходных ценностных установок. Выбрать верное их толкование можно, мы убеждены в этом, только приняв в расчёт мнение самого автора «Анналов». Свет на политические события той уже бесконечно далёкой от нас эпохи проливают оценки, суждения и характеристики Тацита; общий контекст, а порою, даже тональность его сообщений служат нам путеводным маяком через туманы столетий, скрывших от наших глаз Рим времени первых Цезарей.

1 Мерчинг Г. Император Тиберий. Варшава, 1881. С. 154-160.

318

В развитии системы принципата при императоре Тиберии можно выделить четыре основных периода. Своего рода путевыми вехами, отмечающими этапы эволюции режима Тиберия, стали следующие события: таинственная смерть Германика в Антиохии на Оронте 10 октября 19 г./ смерть Друза, возможно отравленного Сеяном, в 23 г., и, наконец, казнь Сеяна 18 октября 31 года.

Первый период (14-19 гг.) характеризуется следующими основными особенностями. Для Тиберия это время закрепления положения в новом качестве главы государства и императорского дома. В отношениях с сенатом и обществом в целом он пока стремиться придерживаться образа действий Августа. Дополнительным сдерживающим фактором в этой связи выступает Германик, официальный наследник Тиберия, выдвинутый германскими легионами в качестве альтернативного кандидата на престол (Tac. Ann., I, 31; Suet. Tib., 25; Calig., 5).

В процессах об оскорблении величия, практика которых служит для нас важнейшим показателем постепенного изменения отношений власти и общества в империи, налицо та же тенденция: их не много, и, в основном, они заканчиваются снятием обвинения. В то же время уже в первые годы принципата Тиберия создаются прецеденты преследования на основании lex majestatis за преступления против культа Августа (дела всадников Фалания и Рубрия (15 г.)), словесные нападки на принцепса и других членов правящего дома (дела Грания Марцелла и Аппулеи Вариллы (соответственно 15 и 17 гг.)), оккультную практику против первых лиц государства (дело Либона Друза (16 г.)) (Veil.,

319

II, 130; Tac. Ann., 1, 73-74; II, 27-32; III, 38; Dio, LVII, 15). Эти и другие подобные действия начинают рассматриваться как политические преступления (crimen laesae majectatis).

Ряд причин способствовал сравнительно спокойному началу правления Тиберия. Это и неуверенность, вполне естественная для человека, оказавшегося в новой, непривычной для себя роли, и стремление приобрести необходимый главе государства авторитет (auctoritas) путём подражания предшественнику,2 и, наконец, невыгодная для императора династическая ситуация.

В современной исторической литературе прочно укоренилось мнение о том, что первые годы принципата Тиберия были периодом сотрудничества сената и принцепса, временем относительной свободы и политического либерализма.3 Подобная оценка представляется нам справедливой лишь в сравнении с последующем временем, и, в особенности, со страшным финалом принципата Тиберия. Рост авторитарных тенденций в этот период протекал в скрытой, латентной форме и не сопровождался политическими репрессиями в широком масштабе. Механизм террора пока ещё только отрабатывался.

Второй период принципата Тиберия начался смертью Германика и последовавшим затем судом над его заместителем легатом Сирии Кальпурнием Пизоном (Tac. Ann., II, 71-72;

2 Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. Автореф. дисс. д-ра ист. наук. СПб., 1992. С. 24.

3 Smith Ch. Е. Tiberius and the Roman Empire. Baton Roge, 1942. P. 223.

320

III, 13-15; Dio, LVII, 18). Смерть племянника, в котором после восстания германских и паннонских легионов в 14 г. Тиберий. не мог не видеть потенциального соперника, очень укрепила его положение, особенно в династическом плане. Закрепившись у власти принцепс постепенно меняет курс: в начале 2 0ых гг. в политике Тиберия происходит поворот в сторону усиления репрессивного начала. По инициативе Луция Элия Сеяна, сумевшего за эти годы подняться до положения ближайшего помощника императора, разбросанные по Италии преторианские когорты были сконцентрированы в столице (Tac. Ann. , III, 29; Dio, LVII, 19) . Стиль процессов об оскорблении величия сделался более жёстким: в этом плане знаковыми представляются дела Эмилии Лепиды (20 г.) и Клутория Приска (21 г.) (Tac. Ann., III, 22-23, 45-51; Dio, LVIII, 20). Таким образом, характерными чертами второго периода (19-23 гг.) правления Тиберия были укрепление позиций принцепса в качестве признанного главы государства и дома Цезарей, ужесточение императорского режима и рост влияния префекта претория.

В 23 г. ушёл из жизни сын и наследник Тиберия Друз, возможно отравленный Сеяном (Tac. Ann., IV, 3, 7-11; Suet. Tib., 62) . Это печальное событие стало для принцепса не только тяжким моральным ударом: смерть наследника престола обострила династическую борьбу, внеся раскол в придворные круги. В этих условиях Тиберий, стремившийся укрепить императорскую власть и сохранить её за наследниками своей крови, обратился к репрессиям как к средству решения стоявших перед ним задач. Главным организатором репрессий, юридическим основанием которых был закон об оскорблении

321 величия (lex majestatis), стал доверенный друг императора префект претория Луций Элий Сеян.

Судебные процессы о laesa таjestas, инспирированные Тиберием и Сеяном и направленные против внушавших им опасения или просто неугодных лиц, определяли политическую ситуацию в течение третьего периода принципата Тиберия (23-31 гг.) . Их главной целью был разгром так называемой «партии Агриппины» (дела Гая Силия, Клавдии Пульхры, Тития Сабина и проч. (Tac. Ann., IV, 18-20, 52, 68-10; Dio, LVIII, 1)) и физическое устранение детей Германика, нежелательных принцепсу в качестве вероятных кандидатов на роль его преемников. Однако репрессии, рост деляторства и влияния Сеяна создали в обществе крайне опасную и напряжённую обстановку: доносы оказались лёгким средством свести старые счёты, сделать карьеру, или поправить своё материальное положение. Поэтому, вряд ли стоит удивляться, что многие обратились к этому доходному промыслу, а волна политических процессов буквально захлестнула Рим. Всё это происходило при полном попустительстве со стороны императорской власти: хотя отдельные деляторы и подвергались иногда наказаниям, бороться с явлением в целом император даже не пытался.

Тиберий и не мог эффективно бороться с доносчиками, так как сам нередко прибегал к их помощи для организации травли ненавистных ему людей. Деляторы, многие из которых были связаны с Сеяном и пользовались его покровительством (Луканий Лациар, Порций Катон, Петилий Руф, Марк Опсий, Секстий Пакониан, Сатрий Секунд, Пинарий Натта и др.), являлись важным звеном механизма подавления, с помощью

322 которого осуществлялось целенаправленное развитие авторитарных тенденций, особенно усилившихся в принципате Тиберия после переезда императора на остров Капри (2 6 г.).

Казнь Сеяна и последовавший за ней массовый террор явились логичным завершением правления Тиберия. Важно отметить, что гибель фактического создателя репрессивной системы не повлекла за собой изменения политического курса, но сыграла роль катализатора процесса. Данный факт, отмеченный уже древними (Suet. Tib., 61), свидетельствует о том, что процесс развития изначально заложенного в системе Августа авторитарного начала, ярчайшим проявлением и, одновременно, главным орудием осуществления которого были преследования инакомыслящих на основании печально знаменитого lex majestatis, носил объективный и закономерный характер.

Поколение римлян, выросшее в условиях террористического режима Тиберия и его преемников усвоило себе новый взгляд на принцепса и его место в системе римского мира (pax Romana). Расставшись с последними республиканскими иллюзиями и надеждами, которые ещё их отцы продолжали в тайне лелеять, «новые римляне» приучались видеть в каждом очередном Цезаре наделённого непререкаемым авторитетом повелителя, а в себе - его послушных подданных. Это поистине революционное изменение римской социальной психологии подготовило почву для политического компромисса между властью и обществом империи, которое и сделало реальностью «Золотой век» Антонинов.

323

Сползание Римской империи в пропасть террористического режима иногда пытаются объяснить слабостью императорской власти в I в. н. э. Не имевшие прочной социальной опоры, если не считать таковой профессиональную армию, окружённые враждебной аристократией, Цезари из династии Юлиев-Клавдиев были вынуждены систематически прибегать к открытому насилию, бороться с оппозицией методами индивидуального террора.4

Мы не можем согласиться с такой точкой зрения, так как, на наш взгляд, факты говорят как раз об обратном: императорский режим в I в. н. э. был очень силён и становился всё сильнее и сильнее. После Тиберия, который, будучи тираном, всё же обладал несомненными административными способностями, на престол один за другим взошли безумец Калигула, Клавдий, безвольный раб своих жён и либертинов, и, наконец, Нерон, которому наряд греческого комедианта подошёл бы куда больше, чем пурпурная императорская тога. Двое из этой троицы были убиты, третий - покончил с собой, когда против него восстали войска, а сенат объявил его низложенным, но здание империи всё это время стояло непоколебимо. Пороки, жестокость и безумие владык не могли дискредитировать саму идею принципата: избавившись от одного императора, римляне тотчас же ставили на его место другого.

Нам кажется, что всё это говорит ни о чём ином, как о силе императорского режима в I в. н. э. Империя была сильна именно как система: её правители сплошь и рядом не соответствовали высокой роли принцепса, но на государстве

4 Ковалёв С. И. История Рима. Л., 1986. С. 504-505.

324 в целом это отражалось далеко не столь сильно, как можно было бы ожидать.

Несомненным свидетельством прочности режима Юлиев-Клавдиев и их преемников, Флавиев, является успешное государственное строительство, продолжавшееся на протяжении практически всего I в. н. э. Достойный вклад в этот процесс был внесён императором Тиберием, чья продуманная внешняя политика, строгий надзор за деятельностью провинциальной администрации, выдающиеся достижения в финансовой сфере являют собой резкий контраст с теми ужасами, которые, судя по всему, творились при нём в Риме.

Указанное противоречие нередко служит современным исследователям удобным поводом, чтобы усомниться в объективности Корнелия Тацита как историка, но нам кажется, что дело здесь совсем в другом.

В ходе гражданских войн I в. до н. э. верховная власть в Риме сделалась добычей цезарианской партии и её вождей, сначала Юлия Цезаря, а затем - Октавиана Августа. При Августе и его преемниках (в том числе и при Тиберии) в Римской империи развернулось активное поступательное развитие государственных структур; однако в условиях авторитарного режима указанное развитие осуществлялось на фоне подавления властью Цезарей свободной человеческой личности. Детерминированный этим обстоятельством конфликт власти и общества империи составил характернейшую черту общественно-политического развития римского государства в течение первого столетия новой эры и получил вполне

325 адекватное отображение в главном труде величайшего римского историка - в «Анналах» Корнелия Тацита.

326

СПИСОК ОСНОВНЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ.

I. Сочинения античных авторов.

1. Dio Cassius. Histoire romaine. Texte établi, trad. et commenté par M.-L. Freyburger et J.-M. Roddaz (текст паралл. на греч. и фр. языках). Vol. I-II. Paris, 19911996. - Дион Кассий. Римская история, кн. LVII-LVIII// Методическое пособие к семинарам по истории Древнего Рима: "Римская империя в I в. н. э." Ч. I-IV/ Сост.: В. М. Строгецкий, С. К. Сизов и др. Горький/ 1982-1987.

2.Eutropius Flavius. Breviarium ab urbe condita (текст паралл. на лат. и рум. языках). Muzeul brajlei, 1997. -Евтропий. Краткая история от основания Города/ Пер. с лат. А. И. Донченко// Римские историки IV века. М., 1997 .

3. Flavius Josephus . Historia judaica antiqua// Flavii Josephi opéra. Ed. et apparata critico instruxit B. Niese. Ed. 2. Vol. I-IV. Berolini, 1955. - Иосиф Флавий. Иудейские древности. T. 1-11/ Пе-p. с греч. Г. Г. Генкеля. М., 1996 (репр.: СПб., 1900).

4.Flavius Josephus. Bellum judaicum// Flavii Josephi opéra. Ed. et apparata critico instruxit B. Niese. Ed. 2. Vol. VI. Berolini, 1955. - Иосиф Флавий. Иудейская война/ Подг. текста., предисл. и примеч. К. А. Ревяко и В. А. Федосика/ Пер. на русск. яз. Я. JI. Чертка (выполнен с нем. перевода) . Минск, 1991 (репр.: СПб., 1900) .

327

5.Flavius Josephus. Contra Apionem// Flavii Josephi opera. Ed. et apparata critico instruxit B. Niese. Ed. 2. Vol. V. Berolini, 1955. - Иосиф Флавий. О древности иудейского народа или против Апиона// Иосиф Флавий. О древности иудейского народа или против Апиона. Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю/ Пер. О. Л. Левинской. Москва-Иерусалим, 1994.

6.Philo Judaeus Alexandrius. Contra Flacco// Philonis Alexandrini opera quae supersunt. Ed. L. Cohn et P. Wendland. Vol. I-VII. Berolini, 1962-1963. - Филон Александрийский. Против Флакка// Иосиф Флавий. О древности иудейского народа или против Апиона. Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю/ Пер. О. Л. Левинской. Москва-Иерусалим, 1994.

7.Philo Judaeus Alexandrius. De legatio ad Gaium// Philonis Alexandrini opera quae supersunt. Ed. L. Cohn et P. Wendland. Vol. I-VII. Berolini, 1962-1963. -Филон Александрийский. О посольстве к Гаю// Иосиф Флавий. О древности иудейского народа или против Апиона. Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю/ Пер. О. Л. Левинской. Москва-Иерусалим, 19 94.

8.Plinius Secundus Major, Gaius. Histoire naturelle. Introd. de A. Ernout (текст паралл. на лат. и фр. языках). Vol. I-XXXVII. Paris, 1950-1985. - Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве/ Пер. с лат., предисл. и примеч. Г. А. Тарояна. М., 1994.

9.Plinius Caecilius Secundus Minor, Gaius. Letters. Texte établi et trad, par A.-M. Guillemin (текст паралл. на

328 лат. и фр. языках). Vol. I-IV. Paris, 1967-1989. Письма Плиния Младшего/ Пер. с лат. А. И. Доватура, М. Е. Сергеенко и др. Изд. 2е. М., 1984.

10. Seneca, Lucius Annaeus. Ad Marcia de consolatione// Seneca Lucius Anneus. Dialogorum libros XII// L. Annei Senecae opera quae supersunt. Ed. E. Hermes. Vol. I, fasc. I. Lipsiae, 1905.

11. Seneca, Lucius Annaeus. De bieneficiis. Texte établi et trad, par F. Prêche (текст паралл. на лат. и фр. языках). Vol. I-II. Paris, 1972. - Сенека Луций Анней. О благодеяниях// Римские стоики/ Пер. П. Краснова, вступ. статья и подготовка текста В. В. Санова. М., 1995 .

12. Seneca, Lucius Annaeus. De la clémence. Texte établi et trad, par F. Prêche (текст паралл. на лат. и фр. языках). Ed. 3. Paris, 1967.

13. Seneca, Lucius Annaeus. L. Annaei Senecae ad Lucilium epistulae morales. Recogn. et adnotatione critica instruxit L. D. Reynolds. Vol. I-II. Repr. Oxonii, 1978-1980. - Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луциллию/ Пер. и прим. С. А. Ошерова, отв. ред. М. Л. Гаспаров. М., 1993.

14. Seneca, Lucius Annaeus. Octavia// Seneca lucius Annaeus. Tragédies (текст паралл. на лат. и фр. языках). Vol. I-III. Paris, 1982-1999. -Луций Анней Сенека. Октавия// Луций Анней Сенека. Трагедии/ Пер. с лат. С. А. Ошерова. М., 1983.

15. Seneca, Lucius Annaeus. Phiestus// Seneca lucius Annaeus. Tragédies (текст паралл. на лат. и фр.

329 языках). Vol. I-III. Paris, 1982-1999. - Луций Анней Сенека. Фиест// Луций Анней Сенека. Трагедии/ Пер. с лат. С. А. Ошерова. М., 1983.

16. Strabo. Géographie. Introd. par. G. Aujae et F. Lassevre. Texte établi et. trad, par G. Aujae (текст паралл. на греч. и фр. языках). Vol. I-IX. Paris, 19691981. - Страбон. География/ Пер. Г. А. Стратановского М., 1994.

17. Suetonius Tranquillus, Gaius. Vies des douze Caesars. Texte établi et trad, par H. Aliloud (текст паралл. на лат. и фр. языках). Vol. I-III. Paris, 1989-1993. Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей/ Пер. М. Л. Гаспарова. М., 1990.

18. Tacitus, Publius Cornelius. De vita et more Cn. Julii Agricolae// Tacitus, Publius Cornelius. Opera minora. Recogn. brevique adnotatione instruxerunt M. Witterbotton et R. M. Ogilvie. Oxonii, 1975. - Корнелий Тацит. Жизнеописание Юлия Агриколы// Корнелий Тацит. Сочинения. Т. I/ Пер. с лат. А. С. Бобовича. М., 1993.

19. Tacitus, Publius Cornelius. Annales// Cornelii Taciti libri qui supersunt. Iterum ed. E. Koestermann. Vol. I. Lipsiae, 1965. - Корнелий Тацит. Анналы// Корнелий Тацит. Сочинения. Т. I/ Пер. А. С. Бобовича, М., 1993.

20. Tacitus, Publius Cornelius. De oratoribus// Tacitus, Publius Cornelius. Opera minora. Recogn. brevique adnotatione instruxerunt M. Witterbotton et R. M. Ogilvie. Oxonii, 1975. - Корнелий Тацит. Диалог об ораторах// Корнелий Тацит. Сочинения. Т. I/ Пер. А. С. Бобовича, М., 1993.

330

21. Tacitus, Publius Cornélius. Historia// Cornelii Taciti libri qui supersunt. Iterum ed. E. Koestermann. Vol. II. Lipsiae, 1969. - Корнелий Тацит. История// Корнелий Тацит. Сочинения. Т. II/ Пер. Г. С. Кнабе. М., 1993.

22. Valerius Maximus. Fatcis et dictis mémorables. Texte établi et trad. par R. Combes (текст паралл. на лат. и фр. языках). Vol. I-III. Paris, 1995-1997.

23. Velleius Paterculus, Gaius. С. Vellei Paterculi ex historiae Romanae libris duobus quae supersunt. Post C. Halmium iterum edidit G. Stegman. Lipsiae, 1933. Веллей Патеркул. Римская история//Три малых римских историка/ Пер. А. И. Немировского и М. Ф. Дашковой. М., 1996.

24. Victor, Sextus Aurelius. Abrégé des Césars. Texte établi, trad. et commentée par M. Festy (текст паралл. на лат. и фр. языках). Paris, 1999. - Аврелий Виктор. О Цезарях/ Пер. с лат. В. С. Соколова// Римские историки IV века. М., 1997.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Вержбицкий, Константин Викторович, 2000 год

1. Абрамзон М. Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской Империи. М., 1995.

2. Бартошек М. Римское право. Определения, понятия, термины. М., 1989.

3. Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. T. I-II. М., 1966.

4. Бокщанин А. Г. Социальный кризис Римской империи в I в . н. э. М., 1954.331

5. Болтинская Л. В. Выступления паннонских и германских легионов в период правления Тиберия// Из истории Древнего мира и Средних веков. Красноярск, 1967. С. 326.

6. Болтинская Л. В. Положение солдат римских легионов в период правления династии Юлиев-Клавдиев// Вопросы всеобщей истории. Вып. 4. Красноярск, 1967. С. 27-51.

7. Буассье Г. Оппозиция при Цезарях// Сочинения Гастона Буассье. Т. II/ Пер. с фр. В. Я Яковлева. СПб., 1993.

8. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. М., Киев, 1994.

9. Виллемс П. Римское государственное право. Киев, 1890;

10. Виппер Р. Ю. Очерки истории Римской империи. (2е изд.) Берлин, 1923.

11. Виппер Р. Ю. Этические и религиозные воззрения Сенеки// ВДИ. 1948. № 1. С. 14-35.

12. Распаров М. Л. Новая зарубежная литература о Таците и Светонии// ВДИ. 1964, № 1. С. 176-191.

13. Герье В. И. Август и установление империи// Вестник Европы. 1877, № 6-8.

14. Гиббон Эд. История упадка и разрушения Великой Римской Империи. Т. I. М., 1997.

15. Грант М. Двенадцать Цезарей. М., 1998.

16. Гревс И. М. Тацит. М.-Л., 1946.

17. Гримм Э. Д. Исследования по истории развития римской императорской власти. Т. 1-1. СПб., 1900-1901.

18. Дидро Д. История в «Энциклопедии» Дидро и Д' Аламбера/ Пер. и прим. Н. В. Ревуненковой. Л., 1978.332

19. Драгоманов М. П. Вопрос о всемирно-историческом значении Римской империи и Тацит. Ч. 1-11. Киев, 1869.

20. Драгоманов М. П. Император Тиберий. Киев, 18 64.

21. Дуров В. Поэт золотой середины// Квинт Гораций Флакк. Собрание сочинений. СПб., 1993.

22. Егоров А. Б. Политическое развитие системы принципата при Тиберии// Социальная структура и политическая организация античного общества. Л., 1982. С. 135-162.

23. Егоров А. Б. Принципат Домициана. Историческая традиция и особенности политического развития// Древние и средневековые цивилизации и варварский мир. Сборник научных статей. Ставрополь, 1999. С. 136-149.

24. Егоров А. Б. Рим на грани эпох. Л., 1985.

25. Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. Дисс. д-ра ист. наук. СПб., 1991.

26. Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. Автореф. дисс. д-ра ист. наук. СПб., 1992.

27. Елагина А. А. Тацит и его историческая концепция. Автореф. дисс. кан-та ист. наук. Казань, 1984.

28. Игер О. История Рима. СПб., 187 6.

29. История Древнего Рима. Под ред. проф. В. И. Кузищина. М., 1981.

30. Кнабе Г. С. 1) Ьоп±дие раис! et validi в римском сенате эпохи Нерона и Флавиев// ВДИ. 197 0, №3. С. 63-85.

31. Кнабе Г. С. К биографии Тацита// ВДИ. 1978, № 2. С. 111-130.333

32. Кнабе Г. С. Корнелий Тацит и проблемы истории Древнего Рима эпохи ранней Империи. Автореф. дисс. д-ра ист. наук. М., 1983. С. 20-25.

33. Кнабе Г. С. Корнелий Тацит и проблемы истории Древнего Рима эпохи ранней империи (конец" I начало II вв.). Дисс. д-ра ист. наук. Л., 1982.

34. Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. М., 1981.

35. Кнабе Г. С. Понимание культуры в Древнем Риме и ранний Тацит// АН СССР, Институт философии. История философии и вопросы культуры. М., 1975. С. 62-130.

36. Кнабе Г. С. Римская биография и «Жизнеописание Агриколы» Тацита// ВДИ. 1980, №4. С. 53-73.

37. Кнабе Г. С. Римский гражданин Корнелий Тацит// АН СССР, Институт мировой лит-ры им. А. • М. Горького. Античность и современность. М., 1972. С. 340-351.

38. Ковалёв С. И. История Рима. (изд. 2е) Л., 1986.

39. Коллингвуд Р. Д. Идея истории// Идея истории. Автобиография/ Пер. с англ. М., 1980.

40. Кудрявцева Т. В. Чрезвычайные полномочия полководцев как источник формирования императорской власти в Риме. Диссертация. канд-та ист. наук. Л., 1990.

41. Машкин Н. А. История Рима. М., 1947.

42. Машкин Н. А. Принципат Августа. М.-Л., 1949.

43. Межерицкий Я. Ю. «Республиканская монархия». Метаморфозы идеологии и политики принципата Августа. М., 1994.

44. Мерчинг Г. Император Тиберий. Варшава, 1881.

45. Модестов В. И. Лекции по истории римской литературы. СПб., 1888.334

46. Модестов В. И. Тацит и его сочинения. СПб., 1864.

47. Моммзен Т. История Рима. Т. V. СПб, 1995.

48. Нажотт Э. История латинской литературы. М., 1914.

49. Немировский А. И. и Дашкова М. Ф. «Римская история» Веллея Патеркула. Воронеж, 1985.

50. Немировский А. И. Три малых римских историка// Малые римские историки. СПб., 19 96.

51. Нетушил И. В. Очерк римских государственных древностей. Т. I-II. Харьков, 1906.

52. Низе Б. Очерк римской истории и источниковедения. СПб., 1910.

53. Низе Б. Очерк римской истории и источниковедения// Пер. с 4ого нем. изд. СПб., 1910.

54. Нони Д. Калигула. Ростов-на-Дону, 1998.

55. Ошеров С. А. Сенека. От Рима к миру// Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луциллию. М., 197 7. С. 324-352 .

56. Ошеров С. А. Сенека драматург// Луций Анней Сенека. Трагедии. М., 1983. С. 351-381.

57. Покровский М. М. История римской литературы. М.-Л., 1942 .

58. Покровский М. М. Толкование трактата Цицерона «De re publica». М., 1913.

59. Портнягина И. П. Delatores в Римской империи: судебная практика и общественное отношение// Античный мир. Проблемы истории и культуры. Сборник научных статей к 65летию со дня рождения проф. Э". Д. Фрололва. СПб., 1998. С. 309-323.335

60. Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие в эпоху раннего принципата. Дисс. кан-та ист. наук. Л., 1983.

61. Ростовцев М. И. Рождение Римской Империи. Пг., 1918.

62. Сергеев В. С. Очерки по истории Древнего Рима. Л., 1938 .

63. Сергеев В. С. Принципат Тиберия// ВДИ. 1940, № 2. С.79.94. 88. Сергеев Д. государственнойо государстве и писателей эпохи

64. Д. Представление власти римских Августа// Античный мир. Сборник научных статей к 65летию со дня рождения проф. Э. Д. Фролова. СПб., 1998. С. 294-308.

65. Соболевский С. И. и Грабарь-Пассек Н. Е. История римской литературы. Т. 1-11. М., 1962.

66. Тарн В. В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949.

67. Тома Э. Рим и Империя в первые века новой истории. СПб., 1899.

68. Утченко С. Л. Кризис и падение Римской республики. М., 1965.

69. Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М., 1976.

70. Фаминский В. Религиозно-нравственные воззрения Л. Аннея Сенеки (Философа) и их отношения к христианству. Киев, 1906.

71. Ферреро Г. Величие и падение Рима. Т. 1-11. СПб., 1998 .

72. Фролов Э. Д. Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979.

73. Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. М., 1986.

74. Циркин. Ю. Б. Древняя Испания. М., 2000.

75. Шифман И. III. Цезарь Август. М., 1990.336

76. Alfoldy G. La politique provinciale de Tibere// Latomus. XXIV, 1956. P. 824-848.

77. Allen W. The death of Agrippa Postumus// TAPhA. Vol. LXXVII, 1947. P. 131-139.

78. Allison J. E. & Cloud J. D. The lex Julia majestatis// Latomus. Vol. XXI, 1962. P. 711-131.

79. Atkinson T. Constitutional and legal aspects of the trials of Marcus Primus and Varro Murena// Historia. Bd. IX, 1960. S. 459-472.

80. Baldson J. P. V. D. The principates of Tiberius and Gaj us// ANRW. Bd. II, T. II, 1975. S. 86-94.

81. Balsdon J. P. V. D. The "Murder" of Drusus, son of Tiberius// C1Q. New Ser. Vol. I, 1951. P. 75.

82. Bauman R. A. Impietas in principem. München, 1974.

83. Bauman R. A. Tiberius and Murena// Historia. Bd. XV, 1966. S. 420-431.

84. Bernario H. W. Ärcanus in Tacitus// Rheinischen Museum. Bd. CVI, 1963. S. 356-362.

85. Bernario H. W. Recent work on Tacitus (1974-1983)// C1W. Vol. LXXX, 1986. P. 78-152.

86. Bernario H. W. Tacitus and the Principate// C1J. Vol. LX, 1964/65. P. 97-106.

87. Béranger J. Recherches sur 1' aspect idéologique du principat// Schweizerishe beitrage zur Altertumswissenschaft. Basel, 1953. Hf. VI.

88. Bernolli J. J. Uber den Character des Kaisers Tiberius. Basel, 1859.

89. Bingel J. Seneca und die Dichtung. Heidelberg, 1974.337

90. Bird H. W. L. Aelius Sejanus and his Political Significance// Latomus, Vol. XXVIII, 1969. P. 61-98.

91. Bird H. W. L. Aelius Sejanus: Further Observation// Latomus, Vol. XXIX, 1970. P. 1046-1050.

92. Bleickem J. Senatsgericht und Kaisergericht. Göttingen, 1962.117 . Boddington A. Sejanus. Whose conspiracy?// AJPh. Vol. LXXXIV, 1963. P. 1-16.

93. Boissier G. Tacite. 2eed. Paris, 1904.

94. Charlesworth M. P. Tiberius// CAH. Vol. X, 1934. P. 603-652.

95. Chilton C. W. The Roman law of treason under early principate// JRS. Vol. XLV, 1955. P. 73-81.

96. Cowell J. R. The Revolution of Ancient Rome. Oxford, 1968 .122 . Daly L. Augustus and the murder of Varro Murena (cos. 23 B. C.)// Klio. Bd. LXVI, 1984. S. 157-169.

97. Dessau H. Geschichte der Römischen Kaiserszeit. Bd. I-II. Berlin, 1928-1930.

98. Detweiler R. Historical perspective on the death of Agrippa Postumus// CJ. Vol. LXV, 1970. P. 289-295.

99. Donne W. B. Tacitus. Edinburg & London, 1873.12 6. Dorey T. A. "Agricola" and "Germania"// Dorey T. A., Burn A. R., Costa C. D. N., ets. Tacitus. London, 1969. P. 1-18.

100. Dorey T. A. Agricola and Domitian// G&R. 2nd Ser. Vol. VII, 1960. P. 66-73.

101. Downey G. R. "Tiberiana"// ANRW. T. II, Bd. II, 1975.

102. Dudly D. R. The World of Tacitus. London, 1968 .338

103. Fabia Ph. Wuillemier P. Tacite. L' home et 1' oeure. Paris, 1949.

104. Freytag L. Tiberius und Tacitus. Berlin, 1867.

105. Fritz K. von. Tacitus, Agricola, Domitian and the problem of the Principate// CIPh. Vol. -LII, 1957. P. 73-97 .

106. Furneaux M. The Annals of Tacitus. Vol. I-II. Oxford, 1896.

107. Guff P. S. Tacitus' Annales I, 72// C1R. Vol. XIV, 1964. P. 136-139.

108. Gagé J. Les classes sociales dans l'empire romaine. Paris, 1964.

109. Gardthausen V. Augustus und seine Zeit. Bd. I-V. Berlin, 1891-1904.14 0. Gel zer M. Julius (Tiberius)// RE. Bd. X, 1917. Sp. 478-535.

110. Gollub W. Tiberius. München, 1959.

111. Goodyear F. R. D. Tacitus. Oxford, 1970.

112. Grant M. Aspects of the principate of Tiberius. New York, 1950.

113. Grant M. From Imperium to auctoritas. Cambridge, 1946.339

114. Grant M. Greek and Roman historians: information and misinformation. London, New York, 1995.

115. Hammond M. The Augustan Principate in theory and practice during the Julio-Claudian period. Cambridge Mass., 1933.147 . Hanslik R. Tiberius// Kleine Pauli. Bd. V, 1975. Sp. 813-818.

116. Heinze R. Auctoritas// Hermes. Bd. LX, 1926. S. 348349.

117. Hennig D. L. Aelius Sejanus. Untersuhungen zur Regierung des Tiberius. München, 1975.

118. Herzog E. Geschichte und System der Römischen Staats. Leipzig, 1884-1891.

119. Holleman A. W. J. Tacitus Tiberius - Respublica// Hermeneus. Bd. XXXVIII, 1966. S. 98-107.

120. Inge W. R. Society in Rome under the Caesars. London, 1888 .

121. Jens W. Libertas bei Tacitus// Hermes. Bd. LXXXIV, 1956. S. 331-352.

122. Joannis Miltoni Angli defensio, pro populo Anglicano, contra Claudii Anonymi, alias Salmassii defensionem regiam// Claudii Salmassii defensio regia, pro Carolo I Rege Angliae et Joannis Miltoni defensio, pro populo Anglicano. Londini, 1651.

123. Kariowa 0. Römische Rechtsgeschichte. Bd. I-II. Berlin, 1885.

124. Kienast D. Nerva und das Kaisertums Traianus// Historia. Bd. XVII, 1963. S. 51-71.340

125. Klingner F. Tacitus über Augustus und Tiberius. Interpretationen zur Eingang der Annalen. München, 1954.

126. Klingner F. Tacitus und die Geschichtsschriber des ersten Jh. N. Chr.// Museum Helveticum. Bd. XV, 1958. S. 194-206.

127. Klingner F. Tacitus// Klingner F. Römische Geisteswelt. 3 Aufl. München, 1956. S. 451-471.

128. Khoche U. Zur Beudeitung des Kaiser Tiberius durch Tacitus// Gymnasium. Bd. LXX, 1963. S. 221-226.

129. Koestermann E. Der Sturz Sejans// Hermes. Bd. LXXXIII, 1955. S. 350-373.

130. Koestermann E. Die Feldzuge des Germanicus 14-16 n. Chr.// Historia. Bd. VII, 1957. S. 429-478.

131. Koestermann E. Die Majestätprozesse unter Tiberius// Historia. Bd. V, 1955. S. 72-106.164 . Koestermann E. Die Mission des Germanicus in Orient// Historia. Bd. VIII, 1958. S. 331-375.

132. Koestermann E. Tacitus und Transpadana// Athenaeum. Bd. XLIII, 1965. S. 200ff.

133. Kokkinos N. Antonia Augusta: Portrait of the Great Roman Lady. London, New-York, 1992.

134. Kornemann E. Das Prinzipat des Tiberius und der "Genius Senatus". München, 1947.

135. Kornemann E. Tiberius. Stuttgart, 1960.

136. Last X. Imperium majus, a note// JRS. Vol. XXXVII, 1947. P. 157-164.

137. Laugier J. L. Tacite. Paris, 1969.341

138. Levick B. Abdication of Agrippa Postumus// Historia. Bd. XXI, 1972. P. 674-697.

139. Levick B. Poena legis majestatis// Historia. Bd. XXVIII, 1979. S. 361-373.

140. Levick B. Tiberius the politician. London, 1976.174 . Libeschutz W. The Theme of liberty in the "Agricola" of Tacitus// C1Q. Vol. XVI, 1966. P. 126-129.

141. Lo Cassio E. State and coinage in the late Republic and early Empire// JRS, LXXI, 1981. P. 85-86.

142. McMullen R. Enemies of the Roman order. Cambridge, Harvard, 1967.

143. Marsh F. B. The reign of Tiberius. Oxford, 1931.

144. Mason E. Tiberius. New York, 1960.

145. Meissner E. Sejan, Tiberius und die Nachfolge im Prinzipat. Erlangen, 1968.

146. Memoirs du prince de Taleyrand. Vol. I. Paris, 1891.

147. Mendell. Cl. W. Tacitus. The Man and his work. London, New Haven, 1957.

148. Merivale Ch. A History of the Romans under the Empire. Vol. I-VIII. London, 1865.

149. Meyer Ed. Caesars Monarchie und das -Principat des Pompeius. Innere Geschichte Roms vom 66 bis 44. Stuttgart und Berlin, 1919.

150. Michel A. Tacite et destieu de 1' Empire. Paris, 1966.

151. Miliar F. The Emperor, the senate and the provinces// JRS. Vol. LVI, 1966. P. 156-166.

152. Millar F. The Roman empire and its neighbours. London, 1966.342

153. Miller N. P. Dramatic speech in Tacitus// AJPh. Vol. LXXXV, 1964. P. 279-296.

154. Miller N. P. Style and content in Tacitus// Dorey T. A., Burn A. R., Costa C. D. N., ets. Tacitus. London, 1969. P. 98-116.

155. Miller N. P. Tiberius speaks. An Examination of the utterances ascribed to him in the "Annals" of Tacitus// AJPh. Vol. LXXXIX, 1968. P. 1-19.

156. Mipsulet CI. Les institutions politiques des Romains. Vol. II. Paris, 1883.

157. Momigliano A. The Classical foundations of modern historiography. Los Angeles, Oxford, 1990.

158. Mommsen Th. Cornelius Tacitus und Cluvius Rufus// Hermes. Bd. IV, 1870. S. 295-325.193 . Mommsen Th. Römische Staatsrecht. Bd. I-II. Leipzig, 1887 .

159. Müller J. Kritische und exegetische Studien zu Tacitus. Wien, 1912.

160. Paratore E. Tacito. Milano, 1951.

161. Pekary T. Tiberius und Tempel Concordia im Rom// Römissche Mitteilungen. Bd. LXXIV/LXXV, 1966/67. S. 105-133.

162. Pernice G. Seneca morale. Tortona, 1964.

163. Pippidi D. Autour de Tibere. Bucuresti, 1944.

164. Plecket H. W. Domitian, the Senate and the Provinces// Mnemosyne. New Ser. Vol. XIV, 1961. P. 296315 .

165. Premerstein A. von. Vom Werden und Wesen des Prinzipats. München, 1937.343

166. Ritter J. Die taciteische Charakterzeichunng des Tiberius. Rudolfstadt, 1895.

167. Rodewald C. Money in the age of Tiberius. Manchester, 1976 .

168. Rogers R. S. A Group of Domitian's treason trials// CIPh. Vol. LV, 1960. P. 19-31.

169. Rogers R. S. Criminal trials and criminal legislation under Tiberius. Middletown, 1935.

170. Rogers R. S. Tacitian pattern in narrating treason trials// TAPhA. Vol. LXXXIII, 1962. P. 279-317.

171. Rogers R. S. The case of Cremutius Cordus// TAPhA. Vol. XCVI, 1965. P. 359ff.

172. Rogers R. S. Treason in the early Empire// JRS. Vol. XLIX, 1959. P. 90-94.208 . Rostovtyeff M. J. A History of the Ancient world. Vol. II. Oxford, 1928.

173. Rushforth G. McN. Latin historical inscriptions illustrating the history of Early Empire. (2nd edition) London, 1930.

174. Salmon E. T. A History of the Roman world from 30 B. C. to A. D. 138. London, 1957.

175. Schiller H. Geschichte der römischen Kaiserzeit. Bd. I-II. Gotha, 1883.

176. Seager R. Lex Varia de majestate// Historia. Bd. XVI,1967. S. 37-43. 213.Seager R. Tiberius. London, 1972.

177. Sealy R. The Political Attachments of L. Aelius Sejanus// Phoenix. Vol. XV, 1961. P. 97-114.3 44

178. Seneca/ Ed. By C. D. N. Costa. London, Boston, 1974. Sorensen V. Seneca: Ein Humanist an Neros Hof. München, 1985.

179. Shotter D. C. A. Ea simulacra libertatis// Latomus. Vol. XXV, 1966. P. 265-271.

180. Shotter D. C. A. Election under Tiberius// CIQ. New Ser. Vol. XVI, 1966. P. 321-332.

181. Shotter D. C. A. The fall of Sejanus. Two problems// ClPh. Vol. LXIX, 1974. 44-52.

182. Shotter D. C. A. The trial of C. Junius Silanus// CPh. Vol. LXXII, 1972. P. 126-131.220 . Shotter D. C. A. The trial of C. Silius// Latomus.

183. Vol. XXVI, 1967. P. 712-716. 221.Shotter D. C. A. The trial of Clutorius Priscus// CR. Vol. XVI, 1969. P. 14-18.

184. Shotter D. C. A. The trial of M. Scribonius Libo Drusus// Historia. Bd. XXI, 1972. S. 88-98.

185. Shotter D. C. A. Tiberius and the spirit of Augustus// G&R. Vol. XIII, 1966.

186. Shotter D. C. A. Tiberius7 part in the trial of Aemilia Lepida// Historia. Bd. XV, 1966. S. 312-317.

187. Shotter D. S. A. Tacitus, Tiberius and Germanicus// Historia. Bd. XVII, 1968. S. 194-214.

188. Sivers G. R. Tacitus und Tiberius. Hamburg, 1851. 227. Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge, 1942.

189. Stahr A. Tiberius. Leben, Regierung, Charakter. 2 Aufl. Berlin, 1873.345

190. Starr Ch. G. Civilization and the Caesars. The intellectual revolution in the Roman Empire. New-York, 1954 .

191. Steidle W. Tacitusprobleme// Museum Helveticum. Vol.

192. XXII, 1965. S. 81-114. 231.Stockton D. Primus and Murena// Historia. Bd. XIV, 1965. S. 18-40.

193. Strachan-Davidson. J. L. Problems of the Roman law. Vol. I-II. Oxford, 1921.

194. Papers. Bucarest, 1971. P. 32-33. 2 36. Syme R. Mendacity in Velleius// AJPh. Vol. CLX, 1978. P. 45-63.

195. Syme R. Obituaries in Tacitus// Syme R. Ten studies in Tacitus. Oxford, 1970. P. 87-97.

196. Syme R. Senator as historian// Ten studies in Tacitus. Oxford, 1970. P. 1-10.

197. Syme R. Tacitus. Vol. I-1I. Oxford, 1958.

198. Syme R. The political opinion of 'Tacitus// Ten studies in Tacitus. Oxford, 1970. P. 121-140.

199. Syme R. The Roman revolution. Oxford, 1939. 242.Szaivet W. Die Münzprägung der Kaiser Tiberius und

200. Gaius (Caligula)// MIR. Bd. XIII, Wien, 1984.346

201. Tanner R. G. Tacitus and Principate// G&R. 2nd Ser. Vol. XVI, 1969. P. 94-99.

202. Taub H. W. Agricolas' refusal of governorship// CIPh. Vol. XLIX, 1954. P. 253-259.

203. Thierry A. Tableau de 1'empire romain. Paris, 1862.

204. Timpe D. Untersuchungen zur Kontinuität des frühen Prinzipats. Wiesbaden, 1962.

205. Tompson A. A History of historical writing. Vol. III. New York, 1942.248 .Traub H. W. Agricolas' refusal of a governorship (Tac. Agr., 43, 3)// CIPh. Vol. XLIX, 1954. P. 255-257.

206. Vissher F. de. La caduta di Sejano eil suo macchinatore Macrone// Rivista di cultura classica et medioevale. Vol. II, 1960. P. 245-257.

207. Walker B. The Annals of Tacitus. A Study in the writing of history. Manchester, 1952.

208. Waters K. The Reign of Trajan and its place in the contemporary scholarship// ANRW. Bd. III. P. 385-391.

209. Urban R. Histoische Untersuchungen zum Domitianbild des Tacitus. München, 1971.

210. Waters K. Trajanus Domitiani Continuator// AJPh. Vol. XC, 1969. P. 385-404.

211. Wellesley K. Tacitus as a military historian// Tacitus. Ed. T. A. Dorey. London, 1969.

212. Wickert L. Neue Forschungen zur römische Prinzipatus// ANRW. Bd. II. T. 1. New-York, Berlin, 1974. S. 1-76.

213. Wickert L. Princeps (civitatis)// RE. Bd. XXII, Stuttgart. 1954. Sp. 2295-2296.348