Проблема Святых мест Палестины во франко-русских отношениях 1848-1853 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Анисимов, Олег Викторович

• Анисимов, Олег Викторович
• кандидат исторических наук
• 2011

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Анисимов, Олег Викторович

Введение.

Глава I. Состояние спора вокруг Святых мест к началу 1850-х гг.

§1.1 Предыстория вопроса.

§1.2 Католическая традиция на Святой земле и политика Франции.

§1.3 Православная традиция на Святой земле и политика России.

§ 1.4 Политика папского Рима в Турции.

§1.5 «Католический вопрос» в политике Луи-Наполеона Бонапарта.

Глава II. Вмешательство Франции в религиозные дела Палестины. Развитие франко-русского дипломатического конфликта в 1850-1852 гг.

§2.1 Дипломатическая миссия Жака Опика.

§2.2 Поиск дипломатического компромисса.

§2.3 Дипломатическая миссия Шарля Лавалетта. Работа смешанной комиссии.

§2.4. Государственный переворот 2 декабря 1851 г. и проблема Святых мест.

§2.5. Двойная игра турецкого правительства.

§2.6 Франция на пути к империи и продолжение спора о Святых местах.

§2.7 Дипломатическая победа Франции в Иерусалиме.

Глава III. Франко-русские отношения во время Восточного кризиса

1853 г.

§3.1 Признание Второй империи и проблема Святых мест

Палестины.

§3.2 Чрезвычайное посольство А.С. Меншикова в Турции.

§3.3 Французская позиция в Восточном вопросе.

§3.4 Разрыв русско-турецких отношений и позиция Франции.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблема Святых мест Палестины во франко-русских отношениях 1848-1853 гг.»

Возникший в незапамятные времена, спор о Святых местах в середине XIX в. приобрел принципиальный характер в борьбе великих держав за интересы в Османской империи: в Восточном Средиземноморье, Леванте, в зоне Проливов, Балканском полуострове. Спор о Святых местах включал в себя три больших проблемы: во-первых, распределение святынь между конфессиями, имея в виду, что они являлись не собственниками, а только пользователями культовых мест; во-вторых, обладание ключами как символ владения местом поклонения (прежде всего, применительно к Вифлеемскому храму); в-третьих, вопрос о ремонте купола над главной святыней, храмом Святого Гроба (или Гроба Господня, или Святогробского храма) в Иерусалиме.

Разногласия священников по поводу того, какой из конфессий первой входить в храм или проводить службы подле него, кто будет чинить прохудившиеся строения, кому из них быть хранителем ключей - всё это вопросы, обострившие международные отношения в Европе в середине XIX в. Многие современники, люди эпохи огромного прогресса науки и общественных отношений, находили этот спор недостойным быть причиной европейской войны. В Европе подобные настроения были более сильны, чем в России, ибо русский народ всегда отличался искренней религиозностью. Философ Н.Я. Данилевский с грустью отмечал, что «этот спор о ключе, который даже у нас представляют себе чем-то ничтожным, недостойным людей, имеющих счастье жить в просвещенном XIX в., имел для России, даже с исключительно политической точки зрения, гораздо более важности, чем какой-либо вопрос

0 границах»1. Религиозный конфликт в Палестине был перманентным: он то вспыхивал, то затухал. Однако религиозный статус-кво, то есть равновесие между конфессиями, находился во взаимосвязи с политическим балансом в

1 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурное и политическое отношение славянского мира к германо-романскому. СПб: СПбГУ, 1995. С. 10-11. регионе. С середины XVII по конец XVIII вв. Франция имела возможность самым активным образом вмешиваться в религиозные дела Палестины и покровительствовать католикам. Усиление России в период правления; Екатерины II, а также Великая революция 1789 г. перевесили чашу весов в пользу греческой православной церкви. Франция, занятая войнами с Европой, затем изнуренная и нуждающаяся в покое, не могла встать на защиту своих единоверцев. Французское общественное мнение было знакомо с положением католической общины, но в 1820-1840-е гг. не было тех политических сил, которые бы взялись за решение палестинского религиозного вопроса, а именно добивались бы от Турции соблюдения ранее достигнутых соглашений и-сохранения привилегий католической общины.

Революция 1848 г. привела к власти принца Луи-Наполеона Бонапарта. Через два года, в мае 1850 г., по его указанию французский посол в Турции предъявил султанскому правительству ноту с требованием вернуть католикам все потерянные владения и привилегии, дарованные им по франкотурецкой капитуляции 1740 г. Турецкие власти тянули с ответом, сформировали поочередно две комиссии для рассмотрения документов, представленных латинской и православной общинами, но политического решения не было найдено. Тотчас проблема Святых мест привлекла внимание русских дипломатов. Переговоры в Париже и Константинополе не привели к смягчению требований Франции. Наряду с религиозным конфликтом, франко-русские отношения осложнялись действиями принца-президента, которые шли вразрез с представлениями императора Николая I. Турция пыталась устроить компромисс, но ее игра не удалась: Франция прибегла к угрозам силы. Когда Турция в конце 1852 г. почти полностью удовлетворила французские притязания, Россия перешла от языка дипломатии к военно-дипломатическим маневрам. Кульминацией этой борьбы стала миссия князя Меньшикова весной

1853 г. в Константинополь, которая решила судьбу Восточного кризиса, то есть открыла путь Восточной войне.

Очевидно, что споры палестинских священников подняли на поверхность вопросы, которые казались европейским политикам не до конца решенными. Вопрос наследия «больного человека», как называли Турцию в российских политических кругах, регулярно в течение всего столетия обсуждался великими державами. Палестинское религиозное дело могло быть решено политическими средствами, если бы на то было обоюдное желание конфликтующих сторон. Но такого желания не было. Стороны шли на конфликт, хотя путь этот был освещен многими-миротворческими попытками, но те усилия оказались тщетны.

Предыстория Крымской войны демонстрирует столкновение не только интересов Франции, России, Англии и Турции, но и ярких политических деятелей: Наполеона III, Николая I, лорда Г. Пальмерстона, Решида-паши, а также выдающихся дипломатов: Ч. Стрэтфорда-Каннинга, Ш. Лавалетта, В.П. Титова, Ф.И. Бруннова.

В рутинных спорах о “святых местах” в Палестине никто сначала не заметил грозных признаков надвигающейся бури», - пишет петербургский л историк профессор Л.В. Выскочков . Моральный урок Восточной войны исходит из того что, на первый взгляд, несущественный для «большой политики» вопрос о Святых местах превратился в принципиальное соперничество не конфессий, а великих держав. Знаменитый ученый, юрист и дипломат Ф.Ф. Мартенс на сей счет неутешительно заметил: «Все хотят мира, но война неизбежна» — и в этом состояла трагедия Крымской войны.

Актуальность темы. Историческая наука не стоит на месте: давно, казалось бы, изученные страницы прошлого, а именно Восточного вопроса и Крымской войны 1853-1856 гг., снова привлекают внимание современных

2 Выскочков Л.В. Николай I. СПб.: Молодая гвардия, 2006. С. 401. ученых. С одной стороны, мы можем говорить об углублении наших знаний о тех или иных фактах, с другой - наблюдаются попытки ревизии, радикального пересмотра устоявшихся представлений. В качестве примера последней можно привести полемику, имевшую место в 2006 г., вокруг причин и характера Крымской войны. Началась она с интервью известного историка-востоковеда и дипломата М.И. Якушева, данного «Российской газете» (№4222 от 15.11.2006). На 12-й полосе издания шла речь о том, что Россия* вовсе не проиграла Крымскую войну, ибо она имела цель защитить православие от посягательств западных христиан и добилась своего, как это провозглашалось в манифесте Александра II от 19 марта 1856 г. На это заявление, прозвучавшее в интервью Якушева, ответил генеральный секретарь Конференции католических епископов России священник И. Ковалевский, отметив, что Крымская война должна изучаться не с религиозной, а с исторической точки зрения3.

Актуальность исторической темы поддерживается либо исследованиями профессионалов, либо стараниями падких на сенсации публицистов и журналистов. В случае с упомянутой дискуссией 2006 г. имело место выступление серьезного ученого, подхваченное прессой, но чего стоит заголовок вышеуказанного интервью М.И. Якушева: «Только спустя полтора века историки восстановили правду о знаменитой Крымской кампании». Манипуляции с религиозными и национальными чувствами как инструмент идеологии еще не устарели - в этом нас постоянно убеждают современные события.

Среди факторов, которые определяют актуальность темы Святых мест, наряду с тем публицистическим интересом, который сложился в последние годы, следует назвать научный тренд, обозначившийся в недрах возрожденного в конце XX в. Палестинского Православного Общества. Общество ведет

3 В руководстве католической общины России призывают смотреть на Крымскую войну с исторической, а не с религиозной точки зрения // Интерфакс. Религия. 2006. 7 ноября. Доступно из: ЬЦр:/Аулу\у.т1егГах-геНеюп.ги/?ас1=пе\У5&с1!у=14942 (25.04.2010). большую научно-исследовательскую работу, результаты которой развивают и углубляют историографическую традицию.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является Восточный вопрос как совокупность политических, экономических, дипломатических, военных и идеологических отношений между Османской империей, Западной Европой и Россией в ХУ1-Х1Х вв. Предметом исследования, является «пересечение» порожденного в раннее Средневековье конфликта за обладание христианскими святынями в Палестине и Восточного вопроса в середине XIX в.

Термин «пересечение» употреблен не случайно. Он удачно выражает идею совпадения условий, которые привели к возникновению Крымской войны. Сам по себе спор о христианских святынях (или «спор монахов», или Святоместный спор) принадлежал к числу церковных и региональных проблем. Его история насчитывает около одной тысячи лет, и он очевидно старше знаменитого Восточного вопроса. Специфика Святых мест Палестины как исторической проблемы заключается в том, что она не принадлежит к основообразующим проблемам Восточного вопроса. Традиционно историки, вне зависимости от их концепций продолжительности истории «вопроса», рассматривают его как совокупность следующих процессов: политическое и экономическое соперничество великих держав в Османской империи, проблема Черноморских проливов, судьба зависимых от Турции территорий, борьба славянского населения за независимость. Больше всего проблема палестинских Святых мест относится к церковно-исторической проблематике Восточного вопроса, однако в середине XIX в. она выступила именно как проблема дипломатическая. Данное исследование соединяет оба подхода, рассматривая Святые места как с точки зрения церковной политики и истории, так и с точки зрения дипломатической. Тем самым можно сказать, что исследование выполнено в рамках существующего в настоящий момент тренда в российской исторической науке, суть которого заключается в более внимательном изучении церковно-дипломатической стороны Крымской войны.

Хронологические рамки исследования обозначены как 1848-1853 гг. Нижняя дата достаточно условна, ибо обозначает приход к власти Луи-Наполеона Бонапарта, при котором и началось активное вмешательство Франции в спор о Святых местах. Верхняя дата отнесена ко времени завершения чрезвычайного посольства А.С. Меншикова, разрыва отношений между Россией и Турцией и начала войны между ними. В исследовании рассматривается многовековой период формирования проблемы Святых мест до 1860-х гг., когда был претворен в жизнь принцип нейтрализации разнонаправленных интересов.

В исследовании были поставлены следующие цели:

1. Объяснить причины и движущие силы вмешательства бонапартистской Франции в Восточный вопрос.

2. Раскрыть процесс превращения спора вокруг Святых мест в дипломатическую проблему европейского масштаба.

3. Показать связь между франко-русскими отношениями и развитием спора о Святых местах.

Для достижения поставленных целей необходимо решить такие задачи, как:

1. Рассмотреть католическую традицию на Святой Земле, понимая под этим мероприятия римской католической церкви и политику Франции в ХУ1-Х1Х в'в.

2. Рассмотреть православную традицию в Палестине, подразумевая под этим отношения России с Иерусалимским патриархатом на протяжении ХУ1-Х1Х вв.

3. Установить различие российской и французской политики на Востоке на основе изучения корпуса основных документов, служивших базой для претензий католической и православных церквей на обладание палестинскими святынями.

4. Проанализировать мероприятия папского Рима по укреплению позиций католицизма в Османской империи.

5. Объяснить механизмы «католической политики» Луи Бонапарта.

6. Показать ход дипломатических переговоров между французскими и русскими дипломатами в Константинополе и Париже по поводу Святых мест.

7. Оценить личный вклад дипломатов, принявших активное участие в споре о Святых местах: Ж. Опика, В.П. Титова, Ш. Лавалетта, Ф.И. Бруннова, Н.С. Киселева, К.М. Базили, Э. Лакура, Ч. Стрэтфорда-Каннинга, К.В. Нессельроде.

8. Проследить поведение турецкой дипломатии в условиях двустороннего давления Франции и России.

9. Выявить связь между государственным переворотом 2 декабря 1851 г. и признанием Второй империи и проблемой Святых мест Палестины.

10. Изучить ход чрезвычайного посольства А.С. Меньшикова в Константинополе 1853 г. и назревание общеевропейского кризиса.

11. Вскрыть влияние личных отношений Луи Бонапарта и Николая I на состояние франко-русских отношений и спора о Святых местах.

12.Показать ближайшие последствия Крымской войны для проблемы Святых мест. .

Основные методологические принципы. В ходе проведения исследования были применены следующие методы:

• метод периодизации - для создания картины поэтапной эволюции спора о Святых местах от локального догматического казуса до европейского конфликта;

• историко-сравнительный метод — для изучения характеристик, свойственных политике России и Франции на Востоке и, в частности, применительно к Святым местам;

• метод исторической реконструкции — для создания рабочих гипотез развития событий при наличии достаточной-массы достоверных фактов;

• историко-генетический метод - для рассмотрения в историческом движении процессов и событий, составляющих предысторию и существо спора о Святых местах;

• историко-системный метод — пожалуй, главный методологический инструментарий, позволивший рассмотреть католическую и православную традиции на Святой земле, «католическую политику» Луи-Наполеона Бонапарта, внешнюю политику Франции и России и спор о Святых местах с единых позиций, и представить это как единый закономерно обусловленный исторический процесс.

Кроме того, автору близко убеждение профессора исторического факультета ЛГУ (СПбГУ) К.Б. Виноградова «рассматривать ход дипломатической борьбы в ее динамике»4.

Степень изученности проблемы.

Восточный вопрос и Крымская война как одна из его составляющих не были обделены вниманием историков. За более чем полтора столетия сформировались основные школы и были сформулированы положения, от которых отталкиваются современные исследователи. Но обилие работ не должно

4 Цит.по: Борисенко В.Н. О творческом наследии профессора Кирилла Борисовича Виноградова //Международные отношения в Новое и Новейшее время. / Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора К.Б. Виноградова. Декабрь 2004. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. С. 9. вводить в заблуждение: количество сочинений по тематике Восточного вопроса в 1850-е гг. не тождественно количеству работ по проблеме Святых мест Палестины. Это связано с тем, что уже в пылу дипломатических и публицистических баталий весны-осени 1853 г. проблема Святых мест как таковая, как конфликт за правообладание христианскими святынями, был заменен (или подменен) более общими вопросами - о судьбе «турецкого наследства», о покровительстве немусульманскому населению Османской империи^ о преимуществах тех или иных великих держав. Постепенно вывести проблему Святых мест из «историографической тени» глобальных политических вопросов — такова, на наш взгляд, задача современной исторической науки.

Для нас важно определить, как изменялось понимание роли спора вокруг Святых мест применительно к возникновению Крымской войны. Коренное отличие подходов дореволюционной российской и западноевропейской историографии кроется в диаметрально противоположных позициях официальных дипломатий России и ее противников. Для исторической науки до 1917 г., как и для российской дипломатии, единственной причиной, породившей Восточный кризис, был вопрос о Святых местах. Эта позиция была зафиксирована во Всеподданнейшем отчете канцлера Российской империи графа К.В. Нессельроде за 1853 г.5 Совсем другое мнение господствовало в среде его западноевропейских коллег: для них вопрос о Святых местах был урегулирован в ходе миссии князя А.С. Меншикова (март-май 1853 г.), и речь для Франции и Англии шла о защите Турции от посягательств со стороны России. Таким образом, со временем дипломатические и политические противоречия перенеслись на страницы исторических сочинений. ,

Дореволюционной российской исторической литературе или «охранительной школе»6, как ее характеризуют в издании «Итоги и задачи изучения внешней политики России. Советская историография», были свойственны

5 ДВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 34. Лл. 5 об.-б.

6 Итоги и задачи изучения внешней политики России. Советская историография. М.: Наука, 1981. С. 240. следующие тенденции. Во-первых, вмешательство России в спор о Святых местах признавалось справедливым и отвечающим национальным интересам; во-вторых, отмечалось, что вмешательство произошло в неблагоприятных для России международных обстоятельствах и вопреки логике предыдущей политики Николая I; в-третьих, фатальные ошибки императорской политики объяснялись его «рыцарскими чувствами», верностью принципам и излишним доверием своему министерству иностранных дел. В такой трактовке Россия представала обороняющейся стороной, которая встала на защиту своих национальных интересов, выраженных в защите восточного православия. Кроме этого Луи-Наполеон выступал возмутителем спокойствия, честолюбивой. фигурой, жаждущей выгод от ближневосточных осложнений для укрепления своей империи, но все же его не воспринимали как главного виновника войны, отводя эту роль Англии.

Автором полной «российской версии событий» стал А.Г. Жомини, официальный экспонент точки зрения царской дипломатии», по меткому определению академика Е.В. Тарле7, который по заданию канцлера А.М.

Горчакова написал двухтомное сочинение о дипломатической истории

Крымской войны. Жомини объяснил ее неудачу диссонансом, существовав* О шим в отношениях между правительствами России и Великобритании . Генерал М.И. Богданович, автор первой крупной работы по военной истории Крымской войны, отмечал общее равнодушие французов к религии и стремление Наполеона III разжечь войну на Востоке9. С.С. Татищев, оправдывая поступки Николая I в споре о Святых местах, перекладывал всю вину за неудачи дипломатической подготовки войны на дипломатический аппарат и

7 Тарле Е.В. Крымская война. Т.1. / Сочинения в 12-ти тт. М.: АН СССР, 1957-1962. Т. 8. С. 137.

8 (Jomini A.). Etude diplomatique sur la guerre de Crimee (1852 a 1856). Par un ancient diplomate. 2 vol. P., 1874. (Diplomatic Study on the Crimean war (1852 to 1856): Russian official publication. L., 1882; Россия и Европа в эпоху Крымской войны // Вестник Европы. 1886. Февраль-октябрь).

9 Богданович М.И. Восточная война 1853-1856 годов. В 4-х тт. 2-е изд. СПб.: Тип. Стасюлевича, 1877. лично на канцлера К.В. Нессельроде10. Профессор юридического факультета Петербургского университета и дипломат Ф.Ф. Мартенс, излагая события без особой авторской концепции, в жанре исторического комментария, сосредоточился на изложении переговоров между французскими и российскими дипломатами в изучаемый период11. А.М. Зайончковский прямо оговаривал в своем труде, что пишет только о фактах, «не добавляя ничего от себя»; подобранные им факты и изложенные выводы развивают идеи «охранительной

1О школы» . С.М. Соловьев отмечал, что в политике России переплетались интерес сохранения Турции и священная обязанность охранять славян от ее

1 о гнета и что последняя обязанность, вызывала зависть великих держав . Философский итог этому этапу развития исторической мысли подвел мыслитель Н.Я. Данилевский. Он утверждал, что спор о Святых местах - это вызов, брошенный Францией, и который Россия, будучи оскорблена Турцией «в самых священных своих интересах», приняла14.

Во второй половине XIX в. начинает активно действовать Императорское Православное Палестинское общество — общественная и научная организация, которая положила начало научному палестиноведению, внимательным образом изучая проблемы церковно-дипломатической истории. Прорыв в этом направлении осуществили В.Н. Хитрово в работе «Православие на Святой Земле» 15 и Н.Ф. Каптерев в сочинениях «Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством с половины XVI до конца XVIII столетия», «Иерусалимский патриарх Досифей в его сношениях с русским прави

10 Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая I. СПб.: Тип. И.Н.Скороходова, 1887; Его же. Из прошлого русской дипломатии. Исторические исследования и полемические статьи. СПб: Тип. А.С. Суворина, 1890.

1 Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. Т.12 [Англия] и т. 15 [Франция]. СПб: Тип. Министерства путей сообщения (А. Бенке), 1898.

12 Зайончковский А.М. Восточная война 1853-1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой. СПб., 1908-1913.

13 Соловьев С.М. История падения Польши. Восточный вопрос. М.: Астрель, 2003.

14 Данилевский Н.Я. Указ. соч.

15 Хитрово В.Н. Православие на Святой Земле II Православный Палестинский сборник. Т. 1. Вып. 1. СПб.: Изд-во Имп. Православного Палестинского Общ-ва, 1881. тельством (1669-1707)», «Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством в текущем столетии (1815-1844)» 16. В их трудах Святые места впервые предстали как самостоятельный объект изучения. Но вместе с тем обозначилась дистанция между светскими и церковными историками.

Советская историография Крымской войны низвела проблему Святых мест до ранга первого попавшегося удобного предлога для схватки одних империалистов для победы над другими. Руководствуясь известным высказыванием К. Маркса о Турции как о «больном месте европейского легитимизма»17, которое начинает болеть всякий раз, как только утихают революционные бури, отечественные историки 1930-1970-х гг. сосредоточились на, исследовании социально-экономических причин Восточного кризиса. В условиях государственного атеизма исследованию церковно-исторических вопросов не уделялось практически никакого внимания. Акцентируя внимание на агрессивных замыслах царской России, советские историки настаивали на коллективной ответственности всех конфликтовавших сторон за развязывание войны. Тем самым было отвергнуто положение о России как обороняющейся стороне.

Академик Е.В. Тарле в капитальном труде «Крымская война» проводил мысль о безусловном первенстве царизма в развязывании войны. Николай I представлен в этой концепции упрямым и ослепленным лестью Нессельроде деспотом, желавшим уничтожить Турцию любой ценой. Святые места, по мнению историка, были смехотворным поводом, за который ухватились как Николай, так и его соперник Луи Бонапарт18. Но Е.В. Тарле сделал оговорку,

16 Каптерев Н.Ф. Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством с половины XVI до конца

XVIII столетия // Православный Палестинский сборник. Т. XV. Вып. 1 (43-й). СПб.: Тип. Киршбаума, 1895; Его же. Иерусалимский патриарх Досифей в его сношениях с русским правительством (1669-1707). М.: Университетская тип., 1897; Его же. Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством в текущем столетии (1815-1844) // Православный Палестинский сборник. Т. XV. Вып. 1 (43-й, продолжение). СПб.: Тип. Киршбаума, 1898.

17 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. В 39 тт. М.: Институт марксизма-ленинизма, 1955-1966. Т. 9. С.

3.

18 Тарле Е.В. Указ соч; Его же. От революции 1848 г. до начала Крымской войны (1848-1853 гг.) // История дипломатии. / Сост. А. Локтионов. М.: Москва, 2005. что причины Крымской войны недостаточно объяснить только с узкой точки > зрения хозяйственных интересов19. Ленинградский историк П.Ф. Кухарский в своей опубликованной диссертации «Франко-русские отношения накануне Крымской войны» акцентировал внимание на агрессивности политики Наполеона III, который «выбирал» себе врага между Англией и Россией. Поэтому

П.Ф. Кухарский отстаивал мнение о шаткости политики Франции в 185020

1852 гг. Но чрезмерное увлечение термином «реакция» в противовес «прогрессивным силам» плохо сказалось на концепции Тарле-Кухарского. Утверждалось, что «реакционные» правительства Англии, Франции, Австрии: не желали поражения России, чтобы не потерять опору «реакции», но против своей воли были вовлечены в войну, которая была «мнимой» и «случайной».

С таких позиций не только Святые места полностью терялись-из виду ученых, но и затруднялось понимание взаимосвязи неоднозначных процессов

21 прошлого. Той же точки зрения придерживался и профессор С.К. Бушуев .

Во второй половине XX в. произошел осторожный отход от односторонних воззрений предшествующего периода. Так, в частности, И.С. Бестужев, один из соавторов «Всемирной истории», писал о желании Николая I добиться уступок от Турции (в виде установления своего покровительства православному населению), не прибегая к войне, путем военнодипломатического давления22.

Признание важной роли Святых мест в советской науке началось с работ В.Н. Виноградова, специалиста по истории народов Балкан и политике Великобритании на Востоке. В работе «Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны» он отказался считать спор вокруг обладания святынями чисто формальным предлогом для Восточного кризиса ввиду важности церковно-религиозной самостоятельности народов для борь

19 Цит. по: Итоги и задачи изучения внешней политики России. С. 242.

20 Кухарский П.Ф. Франко-русские отношения накануне Крымской войны. Л.: ЛГУ, 1941.

21 Бушуев С.К. Крымская война 1853-1856 гг. Героическая оборона Севастополя. М.: Военное изд-во, 1946.

22 Бестужев И.С. Крымская война // Всемирная история. Т. VI. М.: Изд-во соц-полит, лит-ры, 1959. бы против османского владычества. Он глубоко исследовал социальноэкономические движущие силы политики России и Франции на Востоке, определил их сходство, вследствие чего роль Святых мест в борьбе двух государств стала проясняться23. В.Н. Виноградову принадлежит удачный методологический посыл - «населить российскую внешнюю политику живыми людьми, а не некими символами - носителями определенных принципов, обусловленных классовой принадлежностью»24.

В 1990-е гг., когда материалы по церковной истории стали активно-вовлекаться в научный оборот, палестинское направление изучения восточной политики стало приоритетным25. Долгожданный прорыв, возвративший проблеме Святых мест Палестины право быть полноценном объектом научного изучения, был совершен в начале 2000-е гг., во многом благодаря возрождению традиций Православного Палестинского общества. Первый шаг к этому, фактически «к постановке проблемы», был сделан в очерке Т.В. Носенко «Конфликт вокруг Святых мест в Иерусалиме и политика России (конец ХУШ-Х1Х вв.)», приложенном к сборнику материалов и документов «Россия в Святой Земле»26. Затем М.И. Якушев, о котором шла речь выше в начале нашей работы, опубликовал исследованием «Иерусалимский Патриархат и святыни Палестины в фокусе внешней политики России накануне Крымской войны», где, привлекая российские архивные источники, полноценно рассмотрел религиозный аспект дипломатической борьбы великих держав, на Святой земле накануне Крымской войны . Его почин был поддержан следующими отечественными историками: в монографии «Россия и Палестина.

23 Виноградов В.Н. Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны. М.: Наука, 1985.

24 Виноградов В.Н. Николай I в «крымской ловушке» // Новая и Новейшая история. 1992. №4. С. 27.

25 Герд Л.А. Константинопольский патриархат и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878-1898). М.: Идрик, 2006. С. 11.

26 Носенко Т.В. Конфликт вокруг Святых мест в Иерусалиме и политика России (конец ХУШ-Х1Х вв.) // Россия на Святой Земле: Документы и материалы. В 2-х тт. / Сост. Н.Н. Лисовой. М.: Международные отношения, 2000. Т. 2. Приложение II. С. 613-625.

27 Якушев М.И. Иерусалимский Патриархат и святыни Палестины в фокусе внешней политики России накануне Крымской войны //Православный Палестинский сборник. Вып. 100. М., 2003. С. 245-288.

Очерк политических и культурно-религиозных отношений (Х1Х-начало XX

28 века)» Б.Ф. Ямилинца , в статьях «Европейские державы в борьбе за «Святую землю»: религиозный аспект ближневосточной политики России и Франции от Крымской войны до начала XX века» А.М. Фоминым и «Святые места в центре Восточного вопроса: церковно-политический фактор как одна из причин Крымской войны» Л.В. Мельниковой30. Все три автора внимательным образом анализируют Палестинский узел религиозных конфликтов как самостоятельный аспект церковной политики и дипломатии России и Франции. Тем самым, на современном этапе развития исторической науки дистанция, обозначившаяся в XIX в., между историками церкви и дипломатии уверенно сокращается. Настоящее исследование вносит свою лепту в продолжение этого тренда современной историографии.

В западноевропейской историографии научный интерес к религиозной политике в Палестине появился гораздо раньше и привел к появлению значительного корпуса работ, о чем свидетельствует, к примеру, библиография докторской диссертации нидерландского историка Шарлотты ван дер Леест

Преобразование и конфликт в Палестине: миссии церковного Миссионер1 ского Общества и протестантского епископа Сэмюэля Гобэта» . Во времена Второй империи во Франции не появилось полноценного исторического труда по истории Восточного кризиса 1853 г. Историки переквалифицировались в публицистов: они должны были поддерживать реноме бонапартистского режима как защитника национальной чести Франции, оправдывать его вме

28 Ямилинец Б.Ф. Россия и Палестина. Очерк политических и культурно-религиозных отношений (XIX-начало XX века). М.: ИВ РАН, Летний сад, 2003.

29 Фомин А.М. Европейские державы в борьбе за «Святую землю»: религиозный аспект ближневосточной политики России и Франции от Крымской войны до начала XX века. // Вестник МГУ, серия «История». № 3, 2006. С. 72-91.

30 Мельникова Л.В. Святые места в центре Восточного вопроса: церковно-политический фактор как одна из причин Крымской войны // Вопросы истории. 2008. №11. С. 61-75.

31 Leest van der Ch. Biblography // Conversion and conflict in Palestine: the missions of the Church Missionary Society and the protestant bishop Samuel Gobat: The doctoral thesis. (History of World Christianity, Faculty of Religious Studies, Leiden University.) P. 249-260. Опубликовано 18.06.2008. Доступно из: https7/openaccess.leidenuniv.nl/bitstream/1887/12957/7/Bibliographv.pdf f 1.05.2011). шательство ради спасения Турции и западной цивилизации. В этой трактовке роль спора вокруг Святых мест признавалась главной для понимания политики Наполеона III как покровителя католицизма. Таковы работы Э. Форкада «История причин Восточной войны»32, Ж. Ладимира «Полная история Вое-точной войны» , М. Тана «Дипломатическая история Восточной войны в

1854 году, ее происхождение и причины» 34 и других. Автором первой исторической работы по истории Крымской, войны стал англичанин А. Кинглейк, написавший многотомное «Вторжение- в Крым»35. Во времена Третьей* республики появилось немало интересных сочинений. С предшественниками, их объединяет и убеждение в правоте действий Наполеона III и критика политики России, но.* выполнены они на богатом фактическом и архивном материале. У А. Мале спор о Святых местах изложен как узурпация греками прав латинян, как удобная возможность для царизма разорвать отношения с Турцией36. В концепции-А. Дебидура, изложенной в труде «Дипломатическая история Европы 1814-1878», Наполеон III добивался только восстановления престижа Франции . В третьей книге своего 7-томного сочинения «История Второй империи» П. де ля Горе подробно, хоть и однобоко, описал ход дипломатических переговоров между Францией и Россией. Он характеризовал позицию Франции как умеренную, ибо Наполеон III предлагал царю ком

5о промисс, который Николай I отверг . Историк Э. Бапст в своих «Причинах Крымской войны. Франция и Россия (1848-1854)» объяснял поведение Наполеона III в Святоместном споре и в Восточном кризисе соображениями престижа, подробно изучив взаимоотношения двух главных действующих лиц —

32 Forcade Е. Histoire des causes de la guerre d’Orient. P., 1854.

33 Ladimir J. Histoire complete de la guerre d’Orient. P., 1856.

34 Tanc M. Histoire diplomatique de la guerre d’Orient en 1854, son origine et ses causes. P.: D6ntu, 1864.

35 Kinglake A.W. Tne Invasion of the Crimea. Vol. 1-6. Leipzig, 1855-1868.

36 Мале А. Восточный вопрос // История XIX века / Под ред. Лависса и Рамбо. В 8-ми тт. М.: ОГИЗ, 1938. Т. 5. Гл. VI.

37 Дебидур А. Дипломатическая история Европы 1814-1878. Т. 1-2. Ростов-н/Д: Феникс, 1995.

38 Gorce de 1аР. Histoire du Second Empire. 7 vol. 8 ed. P.: Plon, 1905. T.l. французского и российского императоров39. Английский историк Г. Темпер-ли, автор труда «Англия и Ближний Восток. Крым», первым из специалистов изучал подлинные донесения британского посла в Турции Ч. Стрэтфорда-Каннинга. Темперли выводил происхождение Крымской войны из соперничества между христианами в Османской империи40. Соотечественник Темперли А. Д. Тэйлор, написавший книгу «Борьба за господство в Европе, 18481918», считал спор о Святых местах вызовом Наполеона III России, преследовавшего цель перестроить Европу по-новому в то время как Англия намеревалась с поражением России оставить все по-старому41. .

Современная французская историография, не останавливаясь на разборе религиозных дел, склонна допускать некоторые упрощения в истории этого аспекта дипломатических отношений. Такие огрехи встречаются, например, в «Наполеоне III» П. Мильза42 или у А. Гуттмана в труде «Крымская война, 1853-1856- первая мировая война»43.

Спор о Святых местах рассматривался зарубежными специалистами как в более широкой исторической, перспективе (например, «Святые места» Ж. Люсьен-Брана)44, так и в связи с отдельными проблемами турецкой («Церковь и дипломатия в Леванте во времена капитуляций» Ж. Ферражю)45 и израильской истории («Дипломатические отношения между Святым Престолом и государством Израиль: политическое основание в папских документах» Г. Бокала)46.

39 Bapst Е. Les origines de la guerre de Спшёе. La France et la Russie (de 1848 a 1854). P.: Lib. Delagrave, 1912.

40 Temperley H. England and the Near East. The Crimea. L.: Longmans, Green & Co, 1936.

41 Тейлор А. Борьба за господство в Европе, 1848-1918. Пер. с англ. М.: Изд-во ин. лит-ры, 1958.

42 Milza P. Napoteon III. P.: Perrin, 2004.

43 Gouttman A. La guerre de Crimee 1853-1856. La premiere guerre mondiale. P.: Perrin, 2006.

44 Lucien-Brun J. Les Lieux-Saints // Annuaire fran9ais de droit international. 1968. Vol. 14. P. 189-197. Доступно из: http://www.nersee.fr/web/revues/liome/prescripl/article/afdi 0066-3085 1968 num 14 1 1486 (05.05.2011).

45 Ferragu G. Eglise et diplomatic au Levant au temps des Capitulations. // Rives mediterrandnnes. 2000. N.6. Дост-пно из: http://rives.revues.org/67 (05.05.2011)

46 Bocala H.P. Diplomatic Relations between the Holy See and The State of Israel: Policy Basis in the Pontifical Documents (1948-1997): Doctoral Thesis (Pontifical University of The Holy Cross, Faculty of canon law). Rome, 2003. Доступно из: http://bibliotecanonica.net/docsad/btcadg.pdf (05.05.2011).

Научная новизна. Данное диссертационное исследование заполняет лакуны отечественной историографии в церковно-дипломатической проблематике истории Восточного вопроса и Крымской войны. В нем рассматривается, главным образом, роль бонапартистской Франции и лично Луи-Наполеона Бонапарта и его дипломатов в возникновении Восточного кризиса

1853 г. Автором была предпринята попытка объяснить эволюцию проблемы Святых мест как причины общеевропейского конфликта через динамику франко-русских отношений.

Источниковая база. Для исследования темы привлекались неопубликованные архивные материалы. В Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) интерес представляли Всеподданнейшие отчеты МИД (фонд №137) за 1849-1853 гг.; фонд Канцелярии министерства (фонд №133), где сосредотачивалась переписка по основным политическим проблемам, в частности, между К.В. Нессельроде и послом в Париже Н.Д. Киселевым и посланником в Константинополе В.П. Титовым. В фонде Российского посольства в Париже (фонд №187) находится любопытная подборка документов «К спору о Святых местах»: разрозненные документы, черновики князя А.С. Менши-кова и других дипломатов, различные справки, заметки, памятки, дневниковые записки. В фонде Политического отдела (фонд №161)находятся записки религиозных деятелей России, Турции и Франции, откликнувшиеся на конфликт вокруг палестинских святынь. В состав этого фонда инкорпорированы депеши чрезвычайного посланника России в Риме А.П. Бутенева, раскрывающие папскую политику в отношении Турции. Кроме того, были привлечены доклады по делам Турции, Греции, Египта, Сербии и др.; политические донесения по Ближнему Востоку. В составе упомянутых фондов содержится большое количество газетных вырезок, печатных и рукописных брошюр.

В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) были изучены документы из канцелярии Николая I и аналитические записки по проблемам восточной политики России. Наиболее ценными для работы оказались дипломатическая и частная переписка между государственным канцлером К.В. Нессельроде и посланником в Вюртемберге А.М. Горчаковым с осени 1852 по начало 1853 гг. (фонд №828), а также материалы из Коллекции документов библиотеки Зимнего дворца (фонд №728). В переписке Нессельроде с Горчаковым раскрывается история непризнания Россией титула Наполеона III и причины отказа Австрии и Пруссии поддержать Россию в этом вопросе. Среди дел Коллекции большую важность представляют «Материалы и черты к биографии императора Николая I и к истории его царствования», написанные сотрудниками МИД,во второй половине 1850-х гг. и построенные по принципу пересказа содержания поступавших царю дипломатических документов и передачи полного текста его собственноручных резолюций. Здесь представлены документы с 1851 по 1855 гг., классификация произведена по странам. Документы, касающиеся Восточного вопроса, здесь выделены в отдельную главу.

В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) были изучены материалы из фондов «Франция» и «Турция» (соответственно фонды №№440 и 450). Здесь интерес представляют донесения военного агента в Стамбуле полковника Остен-Сакена и других офицеров, сообщающие о поставках в Турцию французского оружия.

Документы из личной канцелярии Наполеона III, хранящиеся' в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ, фонд №316), оказались полезны для характеристики внутриполитического положения Франции в 1851-1852 гг.

Публикация дипломатических документов, раскрывающих проблемы Святых мест Палестины, впервые была осуществлена в Англии уже в годы Крымской войны. В 1854 г. британскому парламенту и народу был представлен сборник документов «Переписка, касающаяся прав и привилегий латин

Л 7 ской и греческой церквей в Турции» , содержащий донесения английского посла в Турции Ч. Стрэтфорда-Каннинга, фрагменты международных договоров, а также документы французского посольства в Стамбуле.

Следующая публикация, значительно превышающая по объему предыдущую, была осуществлена в России более чем 50 лет спустя. Настоятель собора Святого Андрея в Кронштадте протоиерей А.П. Попов, заручившись разрешением министра иностранных дел А.П. Извольского и императора Николая II на проведение изысканий в архивах МИД, опубликовал «Вопрос о Святых местах Иерусалима в российской дипломатической переписке XIX века»48. Это собрание — большая услуга' исторической науке. Было задумано три тома, содержащие письма, ноты, фирманы: первый охватывал период с конца 1808 по конец 1850 г., второй - посвящен 1851-1853 гг.; третий том с документами до 1870-х гг. не появился в печати из-за скоропостижной кончины автора в 1912 г. Труд А. Попова ждала трудная судьба: он остался неизвестным для советских ученых. На него* не ссылались ни Е.В. Тарле, ни другие российские историки. Лишь недавно, начиная с докторской диссертации Н.Н. Лисового49, документальное собрание А.П. Попова стало постепенно вводиться в научный оборот. Наше диссертационное исследование использует его самым активным образом.

К исследованию были привлечены материалы дипломатической переписки: собрание главы департамента французского МИД Э. Тувнеля «Николай I, Наполеон III и предварительные переговоры Крымской войны», обработанное его родственником Л. Тувнелем50, и документы, изданные А.М.

47 Correspondence Respecting the Rights and Privileges of the Latin and Greek Churches in Turkey. L., 1854.

48 Popoff A. La Question des Lieux-Saints de Jerusalem dans la con^spondance diplomatique russe du XIXe siecle.

2 vol. SPb., 1910-1911.

45 См.: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в

XIX - начале XX в./ Диссертация. д-ра ист. наук. М., 2007.

50 Thouvenel L. Nicolas I, Napoleon III et les preliminaires de la guerre de Сптёе. P.: L£vy, 1891.

Зайончковским в Приложениях к его работе «Восточная война 1853-1856 гг.»51.

Из периодических изданий были использованы официальные французские издания «Moniteur» и «Constitutinnel», причем последнее традиционно уделяло восточным проблемам большое внимание. Прежде всего, эти газеты опирались на свою корреспондентскую сеть на Востоке; информация доходила до Парижа с опозданием на две недели. Здесь можно встретить публикацию дипломатических нот и документов иностранных правительств. Были использованы также газета французского духовенства «L’Ami de la Religion», и российский полуофициальный «Journal de Saint-Petersbourg», выражавший мнение правительственных кругов.

Мемуарная литература также была привлечена к работе. Мемуары Ф. Лессепса, посланника Франции при армии, осаждавшей Рим, раскрывают один из ярких эпизодов «католической политики» Луи Бонапарта52. Воспоминания герцога Ф. Персиньи замечательны тем, что в них рассмотрены

53 причины и ход становления англо-французской Антанты в 1853 г. Дневник австрийского посла в Париже А. Гюбнера демонстрирует подробную картину закулисья Тюильри, где вершилась политика Наполеона III54.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в практической научной и учебно-преподавательской работе, для подготовки монографических исследований и специальных курсов. Исследование обладает потенциалом для создания на его основе международного ученого коллектива, который расширил бы географию привлекаемых источников и дополнил знания об изучаемых процессах.

Апробация. Работа была обсуждена на заседании кафедры истории Нового и Новейшего времени исторического факультета СПбГУ. Различные

51 Зайончковский А.М. Указ. соч. Т. I. Приложения.

52 Lesseps F Souvenirs de quarante ans dedies й mes enfants. T.l. P.: Nouvelle revue, 1887.

53 Persigny F. Mdmoires du due de Persigny. P. Plon, 1896.

54 Hiibner A. Neuf ans de souvenirs d’un ambassadeur d’Autriche a Paris. 1851-1859. Vol. 1-2. P.: Plon, 1904. положения диссертации нашли отражение в статьях, опубликованных в «Вестнике Санкт-Петербургского университета» (Серия 2 «История», 2011. №2), «Трудах кафедры истории Нового и Новейшего времени» (№№1, 3-4), а также в выступлениях автора на научных конференциях в 2007-2010 гг.

Структура. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. Работа построена по хронологическому принципу.

Первая глава дает представление о предмете спора вокруг Святых мест, о договоре 1740 г., ключевом документе для французской дипломатии того периода, о русско-турецких соглашениях (Кючук-Кайнарджийском и Адриа-нопольском договорах), о политике католической и православной церквей в Палестине. В главе также рассматривается политика Святого Престола в отношении Османской империи и выдвигается гипотеза о триединой «католической политике» Наполеона III, соединившей оккупацию Рима, поддержку французского духовенства и вмешательство в религиозные дела Палестины.

Во второй главе анализируются главные события спора в 1851-1852 гг.: маневры французской и русской дипломатии в Стамбуле; работа двух согласительных комиссий, созванных по инициативе султана Абдул-Меджида; попытки достичь компромисса между Парижем и Петербургом; влияние государственного переворота Луи Бонапарта и восстановление бонапартистской империи на франко-русские отношения и состояние спора о Святых местах.

Третья глава посвящена превращению Святоместного спора в Восточный кризис, в котором решалась судьба Турции. В главе анализируются посольство А.С. Меншикова и «венские маневры» великих держав.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Анисимов, Олег Викторович

Заключение

В ходе Крымской войны спор о Святых местах как таковой уже не рассматривался. На Венской конференции послов, состоявшейся в конце зимы - весной 1855 г., четвертым пунктом повестки дня стоял вопрос о коллективном покровительстве держав христианскому населению Османской империи. Этот пункт обязывал Россию отказаться от претензий на протекторат над православными подданным султана, а также от подобных статей договоров, прежде всего, Кючук-Кайнарджийского1. Эта часть вопросов осталась без обсуждения, так как конференция застопорилась на вопросе о нейтрализации Черного моря. Принцип коллективного покровительства был закреплен Парижским мирным договором от 18(30) марта 1856 г.

Распределение Святых мест осталось на уровне мая 1853 г., когда одни святыни оставались в руках конфессий, как и раньше, а к другим, наиболее важным для христианства, открывался равноправный доступ. Оставалась проблема починки купола храма Гроба Господня. Потребовалась трехлетняя Крымская война, уроки тяжелых поражений и жестоких лишений, прежде чем конфликтовавшие стороны пошли на уступки друг другу. Согласованный в 1862 Константинопольский франко-русский протокол подвел итог дискуссии о куполе. Франция и Россия согласились немедленно приступить к ремонту купола и поделить расходы поровну на французскую, российскую и турецкую части. Стороны назначили двух архитекторов, которые обязаны были действовать во взаимодействии с послами Франции и России и в согласии с местными властями. Архитекторам предписывалось избегать в декорировании купола и ротонды символов какой-либо одной

1 Protocoles des Conferences de Vienne relatives a la Question d’Orient. Leipzig, 1855. P. 4. конфессии в ущерб другой. Турция обязывалась предоставить административную и материальную помощь в строительстве2. Таким образом, наряду с нейтрализацией Черного моря, Восточный кризис 1850-х гг. был урегулирован, по выражению российского посла в Константинополе о

Е.П. Новикова, «нейтрализацией купола» Святогробского храма . *

Спор о Святых местах лег в основу Восточного кризиса и Крымской войны. Приведенное описание дипломатической борьбы в Палестинском вопросе на фоне развития франко-русских отношений и общеевропейской ситуации показывает, что Святые места служили не просто предлогом для конфликта, они были его детонатором. Кроме того, они послужили катализатором, обнаружившим главные стремления политики великих держав на Востоке.

Традиционная политика Франции, заключавшаяся в покровительстве восточным единоверцам, обрела новую силу в лице Наполеона III. Потребности внутренней политики обусловили его внимание к этому направлению внешней политики. Восток дал Бонапарту удобную площадку для маневров, принесших ему славу защитника католицизма и поборника французских интересов. Французскому населению льстила забота о «вечных ценностях» веры и о престиже Франции на Святой земле. Его борьба за Центральную Италию стала первым шагом на пути на Восток: туда он мог прийти только защитником католицизма и только в союзе с папским Римом.

Дипломатический конфликт вокруг Святых мест прошел несколько фаз развития.

На первом этапе почва для наступления Луи-Наполеона на Восток была подготовлена в 1840-е гг. Перехват инициативы у Рима, скандал 1847 г.

2 Projet du Protocole // АВПРИ. Ф. 187 Русское посольство в Париже. Оп. 524. Д. 188. Л. 24-25 об

3 Дословно: «Еп un mot la coupole serait neutralises». Copie d’une depeche de Mr Novikov, le 17/29 janvier 1863 // Там же. Л. 49. в Вифлееме, привлекший внимание французской общественности к проблеме Святых мест, оказание помощи патриарху Валерге в проведении его реформ

- всё это являлось содержанием этого периода. Итоги работы комиссии отца

Э. Боре поставили Францию перед фактом ущемления прав католиков.

На втором этапе Турция приняла к рассмотрению претензии, изложенные в ноте французского посла Ж. Опика от 28 мая 1850 г. Начиная с этого времени и до марта 1851 г. Россия предпринимала попытки уладить догматическую проблему на локальном уровне, но ей это не удалось. Однако и Франции не удалось привлечь к спору другие католические державы. '

Российское правительство в течение марта — августа 1851 г. старалось найти решение вопроса о Святых местах в рамках двусторонних переговоров с Францией, однако, натолкнулось на жесткую оппозицию французской дипломатии. Ни президент Луи-Наполеон, ни его министры не пытались скрыть, что претензии были предъявлены в угоду духовенству из, трезвого политического расчета, они отмахивались от настойчивых предложений русского посла в Париже Н.Д. Киселева решить проблему полюбовно, ссылаясь на плохое знание деталей дела. На самом деле французские власти тянули время, чтобы дать возможность послу Франции Лавалетту добиться от Порты как можно большего. Лавалетт широко пользовался предоставленной ему свободой. Ему принадлежал проект урегулирования, который заключал в себе начала равного доступа к святыням, но эти предложения не были одобрены ни в Турции, ни в Петербурге.

В августе 1851 г. начала работу смешанная комиссия, что означало, что межконфессиональный спор перешел на новую ступень- развития, где он приобрел дипломатический характер. Российская и французская дипломатии сошлись в единоборстве, что, впрочем, не помешало России одобрить переворот 2 декабря 1851 г. и установление бонапартистской диктатуры. Дипломатический конфликт теперь уже привлекал серьезное внимание политиков в Петербурге и Париже. Используя в целом благоприятный фон русско-французских отношений, Луи-Наполеон в конце 1851 г. попытался заключить с Россией сделку, условия которой он очень расплывчато сформулировал. Он предлагал ей не мешать торжеству бонапартизма во Франции и взамен обещал не обострять дело о Святых местах. Он демонстрировал желание косвенно дезавуировать Лавалетта, но не давал конкретных обещаний начать прямые переговоры с российским кабинетом. Эта сделка не состоялась, ибо в России не были настроены торговаться малозначащими палестинскими неурядицами.

Следующий этап (февраль - август 1852 г.) показал, что сделка и не могла состояться. Николай I противился установлению империи Наполеона III. По мере того, как Наполеон шел к восстановлению императорского достоинства, он ощущал давление русской дипломатии и пока еще союзных ей Австрии и Пруссии. Ощущавшуюся угрозу его политике Луи-Наполеон смог представить в глазах общественного мнения как угрозу национальным интересам Франции.

События в Константинополе в январе - феврале 1852 г., двойная игра турецкого правительства и ее разоблачение окончательно свели на нет робкие попытки сближения Франции и России. Турция, находившаяся в крайне стесненном положении, надеялась удовлетворить обе стороны и «пустилась во все тяжкие», представив российскому посланнику В.П. Титову и Ш. Лавалетту разные тексты фирманов. Совершив, таким образом, подлог, турецкое правительство рассчитывало и дальше тянуть время и уклоняться от решительных действий, уповая на то, что спор о Святых местах будет урегулирован напрямую между Николаем I и Наполеоном III в рамках франко-русских отношений. К середине лета стало понятно, что рано или поздно Луи-Наполеон объявит о восстановлении империи, что сделало его непримиримым идеологическим противником российского императора. В таких условиях Луи-Наполеон приказал Лавалетту продолжить миссию в Стамбуле - и борьба с Россией не была прекращена.

В течение августа — декабря 1852 г. стараниями французского посла Франция одержала победу в Иерусалиме: под угрозой применения силы Турция удовлетворила большинство претензий. Это стало возможно после правительственного кризиса в Порте, в результате которого умеренный политик реис-эфенди Али-паша был заменен на профранцузски настроенного Фуада-эфенди. В таких условиях миссия эмиссара турецкого правительства Афиф-бея в Иерусалиме обернулась в пользу католического духовенства. Российское представительство в? Стамбуле устранилось от конфликта: поверенный в делах А.П’ Озеров понимал бесперспективность своих протестов, демаршей и личных договоренностей с министрами. Торжество «папизма» побудило константинопольского патриарха обратиться за помощью к Николаю I. На этом же этапе франко-русские; отношения были испорчены и инцидентом с. признанием Второй империи. Назвав Наполеона III «добрым другом», самодержец показал ему дистанцию, разделяющую их лично и их страны. Но факт, что Россия осталась одна среди государств, безоговорочно признавших нового императора, доказывает, что: она потерпела двойное дипломатическое поражение: в Палестине и в Париже. Конфликт вокруг Святых мест на исходе 1852 г. приобрел ярко выраженный политико-идеологический характер, это была борьба за влияние на турецкую политику. Ставки в ближневосточной игре резко возросли.

Это понимал Николай I, когда решил поддержать предложение К.В. Нессельроде об отправке чрезвычайного посольства. Между царем и канцлером не было единства мнений по многим вопросам восточной политики России: Нессельроде видел в усилении России на Востоке неизбежное препятствие сотрудничеству с Европой, а Николай I готовился к «смерти» Турции. Они оба были страстными защитниками status quo, но если

Нессельроде стремился сохранить его даже в разгар Восточного кризиса, Николаю требовалось весомое удовлетворение за оскорбление греческой церкви, пусть даже путем разрушения Турции.

Отправка чрезвычайного посольства придала трехстороннему русско-франко-турецкому конфликту общеевропейский характер. К приезду А.С. Меньшикова, возглавлявшего эту миссию, в Стамбул Франция, довольная победой в Иерусалиме, занимала пассивную позицию. Экспрессивный Лавалетт был заменен умеренным Лакуром, а из французского МИД стали приходить сигналы о* намерении начать запоздалые прямые переговоры по поводу Святых мест. На' этом этапе претензии, озвученные князем Меньшиковым, а еще ранее обговоренные царем с британским послом Сеймуром, сильно затрагивали интересы Англии. Усилиями Рэдклифа, Лакура и Решида-паши удалось создать общий фронт против российского посольства, изолировать догматический вопрос от политического и добиться провала миссии Меньшикова. Франко-англо-турецкий альянс в Стамбуле был дополнен сближением позиций Парижа и Лондона, которые выразили готовность защищать Турцию.

На последнем этапе (июнь — сентябрь 1853 г.) вопрос о Святых местах был окончательно подменен проблемами целостности Турции и суверенитета султана. Вопреки мнению Нессельроде, царь, раздраженный двуличностью Турции и провокационной политикой Франции и Англии, стремился окончательно решить спорную проблему силой, для чего догматика была неотрывно связана им с политикой. Точно также видели проблему в европейских столицах, но исходили из того, что претензии России были удовлетворены майскими фирманами султана. В этот период военнодипломатические маневры сопровождались борьбой в прессе и публицистике, которая в целом шла в пользу альянса Западной Европы с

Турцией. Это был апогей Восточного кризиса, где спор о Святых местах перестал играть самостоятельную роль.

Претенциозная политика Франции на Святой земле обнажила бездну противоречий между великими державами. Статус-кво на Востоке, эта святыня «европейского концерта», оберегаемая совместными усилиями, оказался нарушен не вследствие спора о Святых местах, а по причине его решения силовыми методами.

Если бы Османская империя обладала политическим, моральным и военным потенциалом на равных говорить с бонапартистской Францией-и отмести все претензии Луи-Наполеона, то вряд ли Бонапарт смог так ловко-играть на восточных и европейских противоречиях. Отступление Турции перед французскими угрозами поколебало не только религиозный статус-кво, а равновесие между великими державами. Россия должна была вмешаться, Франция не могла уступать. В Лондоне, Вене, Берлине вряд ли кто-то был всерьез озабочен тем, будут ли католики зажигать лампады на греческой половине Голгофы, а греки служить подле храма Вознесения. Но Восточный кризис был не религиозным, а политическим конфликтом, потому что вопросы веры были подменены «большой политикой». Для Лондона; Вены или Берлина было жизненно важно то, кто из двух спорящих государств -Россия или Франция - воспользуется ситуацией и попытается завоевать преимущества на Востоке. На зыбкой почве любое резкое движение приводит к засасыванию в трясину. Этот шаг, к своему несчастью, сделала николаевская Россия.

Франко-русские отношения 1848-1853 гг. — это преимущественно столкновение личностных амбиций Луи-Наполеона и Николая I. Проблема Святых мест формировала повестку дня не потому, что правительства России и Франции были фанатично привержены своим конфессиям, а потому что в палестинские осложнения они вкладывали большой политический смысл.

Ожидал ли такой исход спора о Святых местах Луи-Наполеон в 1850 г.? Думается, что нет. Он воспользовался Святыми местами из политических расчетов как средством укрепления престижа и достижения определенных внешнеполитических успехов. Когда, вдоволь «наигравшись» палестинскими осложнениями, Наполеон III предложил России «ничью», Николай I перехватил инициативу в свои руки.

Как представляется, проведенное исследование восполняет существенные пробелы в историографии, касавшейся истории спора Святых мест. В отличие от многих предшествующих работ, была разработана дробная периодизация истории спора, в которой показана эволюция от догматического конфликта к дипломатическому, политико-идеологическому и затем к общеевропейскому. Важным достижением работы можно считать то, что удалось рассмотреть историю спора о Святых местах в контексте русско-французских отношений, показать неразрывную связь между ними. Удалось детально проследить французскую и особенно российскую политику в условиях межконфессионального раздора и доказать несостоятельность некоторых положений, принятых в науке, например, о перманентном желании России воспользоваться спором для решения своих задач в Ближневосточном регионе или о случайности обращения Наполеона III к проблеме Святых мест. Изучение данной тематики может быть плодотворно продолжено с учетом огромной ИСТОЧНИКОВОЙ базы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Анисимов, Олег Викторович, 2011 год

1. Архив внешней политики Российской империи, АВПРИ Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469.

2. Ф. 137. Отчеты МИД. Оп. 475.

3. Ф. 161. С.-Петербургский главный архив. 1-1. Всеподданнейшие доклады по делам Турции, Греции, Египта, Сербии и др. Оп. 781 (12/3). Оп. 781 (12/1).

4. Ф. 161/1. С.-Петербургский главный архив. У-А2. Оп. 181/2. Политические донесения по Ближнему Востоку.

5. Ф. 161/3. С.-Петербургский главный архив. Политотдел. Оп. 233 Ф. 187. Российское посольство в Париже. Опись 524. Том 1.

6. Государственный архив Российской Федерации. ГАРФ Ф. 109. III Отделение Е.И.В.С.К., 1-я экспедиция. Оп. 1852 г.

7. Ф. 728 Коллекция документов из библиотеки Зимнего дворца. Оп.1 ч.2-3.1. Ф. 828 Горчаков. Оп.1.

8. Российский государственный военно-исторический архив, РГВИА Ф. 440. Франция. Оп.1.1. Ф.450. Турция. Оп.1.

9. Российский государственный архив социально-политической истории, РГАСПИ

10. Ф. 316 Документы из личной канцелярии Наполеона III. Оп. 1. Опубликованные источники:

11. Записки графа Нессельроде // Русский Вестник. 1865. Т. 59.

12. Император Николай I и Наполеон III (из бумаг генерала де Кастельбажака, бывшего посланника в России) // Русская старина. 1901. Т. 107. С. 67-76.

13. Император Николай I. Николаевская эпоха. М.: Русский мир, 2002.

14. Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. Т.12 Англия. и 15 [Франция]. СПб, 1898.

15. Сборник известий, относящихся до настоящей войны. СПб., 1855.

16. Сирия, Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX века. М.: Наука, 1991.

17. Щебальский П.К. Восточный вопрос и дипломатия // Русский вестник. 1866. Т. 64 (с. 724-753) и Т. 65 (с. 148-180).

18. Юзефович Т. Договоры России с Востоком политические и торговые. СПб., 1869.

19. Correspondence respecting the rights and privileges of the Latin and Greek churches in Turkey: Presented to both Houses of Parliament. L., 1854-1855.

20. La France et la Russie: Question d'Orient. P., 1854.

21. Les idees napoleoniennes. Par le Prince Bonaparte Louis-Napoleon. L., 1839.

22. CEuvres de Napoleon III. 10 vol. P.: Amyot, 1856.

23. Popoff A. La question des Lieux-Saints dans la correspondance diplomatique russe du XlXeme siecle. V.l-2. SPb, 1910-1911.

24. Thouvenel L. Nicolas I, Napoleon III et les preliminaires de la guerre de Crimee. P., 1891.1. Периодическая печать:

25. Ami de la Religion, Journal et revue ecclesiastique, politique et litteraire. T.156, 159. P., 1852.

26. Constitutionnel, 1852-1853.

27. Journal de Saint-Pet6rsbourg, 1851.4. Moniteur, 1852-1853.1. Воспоминания:

28. Blumberg A. A View from Jerusalem: The Consular Diary of James and Elizabeth Ann Finn. New Jersey: Fairleigh Dickinson University Press, 1970.

29. Brunnow. La guerre d'Orient, ses causes et ses consequences, par un habitant de l'Europe continentale. Bruxelles, 1854.

30. Hiibner A. Neuf ans de souvenirs d’un ambassadeur d’Autriche a Paris. 18511859. Vol. 1-2. P., 1904.

31. Lesseps F. Souvenirs de quarante ans dedies a mes enfants. T.l. P.: Nouvellerevue, 1887. •

32. Persigny F. Memoires du due de Persigny. P.: Plon, 1896.1. Д. Публицистика:

33. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. В 39 тт. М.: Институт марксизма-ленинизма, 1955-1966.

34. Чихачев П.А. Великие державы и Восточный вопрос. М.: Наука, 1970.

35. Dechamps A. Le Second Empire: dialogues politiques. Bruxelles: Gcemaere, 1859.

36. Estamberg L. La Russie et ses accusateurs dans la question d’Orient. Neuchatel etc., 1854.

37. Delcro-Dorcel J. Question d'Orient: Notice sur M. le comte de Nesselrode. P.,1854

38. Ficquelmont. Le cote religieux de la question d’Orient. P.: Amyot, 1854.

39. Gilson A. Nicolas I-er et Abdul-Midjid. P., 1853.

40. Lamartiniere. Les hommes de la question d’Orient. P., 1853.

41. La Russie et la question d'Orient. P., 1860.

42. Poujoulat M. La France et la Russie a Constantinople. La question des lieux saints. P.: Amyot, 1853.

43. Reponse a quelques joumaux relativement aux affaires de Turquie. Bruxelles, 1853.

44. Rosset de Letourville, Ch. Jerusalem: Notes de voyage. P. Amyot, 1856 . Литература

45. Богданович М.И. Восточная война 1853-1856 годов. В 4-х тт. 2-е изд. СПб.: Тип. Стасюлевича, 1877.

46. Борисов Ю.В. Дипломатия Людовика XIV. М.: Международные отношения, 1991.

47. Бушуев С.К. Крымская война 1853-1856 гг. Героическая оборона Севастополя. М.: Военное изд-во, 1946.

48. Виноградов В.Н. Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны. М.: Наука, 1985.

49. Виноградов В.Н. Николай I в «Крымской ловушке» // Новая и Новейшая история. №4. 1992.

50. Виноградов В.Н. «Святые места» и земные дела (англо-русские отношения накануне Крымской войны). // Новая и новейшая история. 1983. №5.

51. Воробьева И. А. Русские миссии в Святой Земле в 1847-1917 годах. М., 2001.

52. Выскочков Л.В. Николай I. СПб.: Молодая гвардия, 2006.

53. Герд Л.А. Константинопольский патриархат и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878-1898). М.: Идрик, 2006.

54. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурное и политическое отношение славянского мира к романо-германскому. СПб: СПбГУ, 1995.

55. Делор Т. История Второй империи во Франции. СПб, 1871.

56. Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе (ее история в XVI-XIX веках, критическая оценка и будущие задачи). Историко-юридические этюды. 2 т. М., 1896.

57. Жомини А. Г. Роль и значение России в Европе перед Крымской войной. //Наблюдатель. 1885. №12.

58. Жомини А. Г. Россия и Европа в эпоху Крымской войны. СПб., 1878

59. Зайончковский А.М. Восточная война 1853-1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой. Т.1, Приложения. СПб., 1908-1913.

60. Итоги и задачи изучения внешней политики России. Советская историография. М.: Наука, 1981.

61. История XIX века / Под ред. Лависса и Рамбо. В 8-ми тт. М.: ОГИЗ, 1938.

62. История Востока. Т. III. Восток на рубеже Средневековья и Нового времени, XVI-XVIII вв. М.: Восточная литература РАН, 2000.

63. История Франции. В 3 тт. М.: Наука, 1973.

64. Каптерев Н.Ф. Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством с половины XVI до конца XVIII столетия // Православный Палестинский сборник. Т. XV. Вып. 1 (43-й). СПб.: Тип. Киршбаума, 1895.

65. Каптерев Н.Ф. Иерусалимский патриарх Досифей в его сношениях с русским правительством (1669-1707). М.: Университетская тип., 1897.

66. Каптерев Н.Ф. Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством в текущем столетии (1815-1844) // Православный Палестинский сборник. Т. XV. Вып. 1 (43-й, продолжение). СПб.: Тип. Киршбаума, 1898.

67. Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Т. IV. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1894.

68. Кареев Н.И. Отчего окончилась неудачей европейская революция 1848 года? Пг.: Изд-ние партии Народной свободы, 1917.

69. Католическая энциклопедия. Т. II. М.: Изд-во францисканцев, 2005.

70. Кухарский П.Ф. Франко-русские отношения накануне Крымской войны. Л.: ЛГУ, 1941.

71. Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX начале XX в. М., 2006.

72. Мансуров Б.П. Православные паломники в Палестине. СПб.: Тип. Морского мин-ва, б.д.

73. Мартенс Ф.Ф. О консулах и консульской юрисдикции на Востоке. СПб., 1873.

74. Мельникова Л.В. Святые места в центре Восточного вопроса: церковнополитический фактор как одна из причин Крымской войны // Вопросы истории. 2008. №11. С. 61-75.

75. Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Первого. М.: Международные отношения, 1984.

76. Новичев А.Д. История Турции. 2 т. Л., 1968.

77. Носенко Т.В. Конфликт вокруг Святых мест в Иерусалиме и политика России (конец ХУШ-Х1Х вв.) // Россия на Святой Земле: Документы и материалы. В 2-х тт. / Сост. Н.Н. Лисовой. М.: Международные отношения, 2000. Т. 2. Приложение II. С. 613-625.

78. Османская империя: проблемы внешней политики и отношений с Россией: Сб. ст. / Под ред. С.Ф. Орешкова. М., 1996. ■

79. Очерки истории министерства иностранных дел. В 3 тт. М., 2002.

80. Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М.: Красная Новь, 1924.

81. Православие и Католичество. От конфронтации к диалогу. Хрестоматия. / Сост. А. Юдин. М.: Библейско-богословский Институт св. апостола Андрея, 2001.

82. Ренар Ж. Республика 1848 г. (1848-1852). М., Пг.: Гос. изд-во, 1923

83. Смирнов А.Ю. Империя Наполеона III. М.: Эксмо, 2003.

84. Соловьев С.М. История падения Польши. Восточный вопрос. М.: Аст-рель, 2003.

85. Тарле Е.В. Сочинения в 12 тт. М: АН СССР, 1957-1962.

86. Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая I. СПб, 1887.

87. Татищев С.С. Дипломатический разрыв России с Турцией 1853 года. // Исторический вестник. 1892. №1.

88. Татищев С.С. Из прошлого русской дипломатии. Исторические исследования и полемические статьи. СПб, 1890.

89. Тэйлор А. Д. Борьба за господство в Европе 1848-1918. М: Изд-во ин. литры 1958.

90. Фомин А.М. Европейские державы в борьбе за «Святую землю»: религиозный аспект ближневосточной политики России и Франции от Крымской войны до начала XX века. // Вестник МГУ, серия «История». № 3, 2006. С. 72-91.

91. Хитрово В.Н. Православие на Святой Земле // Православный Палестинский сборник. Т. 1. Вып. 1. СПб.: Изд-во Имп. Православного Палестинского Общ-ва, 1881.

92. Черкасов П.П. Русский агент во Франции. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2008.

93. Чичерин Г.В. Исторический очерк дипломатической деятельности А.М. Горчакова. М.: Любимая Россия, 2009.

94. Шильдер Н.К. Император Николай и освобождение христианского Востока. //Русская старина. 1892. Октябрь. Т. 76.

95. Щебальский П.К. Восточный вопрос и дипломатия // Русский вестник. 1866. Т. 64 (с. 724-753) и Т. 65 (с. 148-180).

96. Якушев М.И. Иерусалимский Патриархат и святыни Палестины в фокусе внешней политики России накануне Крымской войны // Православный Палестинский сборник. Вып. 100. М., 2003. С. 245-288.

97. Ямилинец Б. Ф. Россия и Палестина. Очерк политических и культурнорелигиозных отношений (XIX-начало XX века). М., 2003.

98. Agreval В. Les diplomates fran9ais sous Napoleon III. P.: Dentu, 1872.

99. Bapst E. Les origines de la guerre de Crimee. La et la Russie (de 1848 a 1854). P.: Lib. Delagrave, 1912.

100. Bourgeois E. Rome et Napoleon III (1849-1870). Etude sur les origines et la chute du Second Empire. P.: Colin, 1907.

101. Debidour A. Histoire des rapports de l'eglise et de l'Etat en France de 1789 a 1870. P.: Alcan, 1911.

102. Dictionnaire des Ministres des Affaires Etrangeres, 1589-2004. / Sous la dir. de L. Bely, G.-H. Soutou. P.: Fayard, 2005.

103. Ferragu G. Eglise et diplomatie au Levant au temps des Capitulations. // Rives mediterranennes. 2000. N.6. Дост-пно из: http://rives.revues.org/67 (05.05.2011).

104. Gavillot J.C. Essai sur les droits des Europeens en Turquie et en Egypte; les capitulations et la reforme judiciaire. P.: Dentu, 1875

105. Girard L. Napoleon III. P: Fayard, 2003.

106. Gorce P. Histoire de la Seconde republique franqaise. 7 ed. P.: Plon, 1914.

107. Gorce P. Histoire du Second Empire. 8 vol. P., Plon, 1894-1904.

108. Gouttman A. La guerre de Crimee 1853-1856. La premiere guerre modeme. P.: Perrin, 2006.

109. Histoire de la diplomatie fran9aise. P.: Perrin, 2005.

110. Histoire des relations intemationales / Sous la direction de Pierre Renouvin. T.1. (De 1789 a 1871). P.: Hachette, 1994.69. (Jomini A.). Etude diplomatique sur la guerre de Crimee (1852 a 1856). Par un ancient diplomate. 2 vol. P., 1874.

111. Jourquin J. Persigny, l’indoptable bonapartiste. // Napoleon III. 2008. №1. P. 51-59.

112. Kinglake A. W. Kinglake A.W. Tne Invasion of the Crimea. Vol. 1-6. Leipzig, 1855-1868.

113. Lucien-Brun J. Les Lieux-Saints // Annuaire fran9ais de droit international. 1968. Vol. 14. P. 189-197. Доступно из:http://www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/afdi 00663085 1968 num 14 1 1486 (05.05.2011).

114. Milza P. Napoleon III. P.: Perrin, 2004.

115. Rousset C. Histoire de la guerre de Crimee. P, 1878.

116. Tanc M.X. Histoire diplomatique de la guerre d’Orient en 1854, son origine et ses causes. P.: Dentu, 1864.

117. Temperley H. England and the Near East. The Crimea. L. Longmans, Green &