Позднесарматская культура Южного Приуралья во II-III вв. н.э. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Малашев, Владимир Юрьевич

• Малашев, Владимир Юрьевич
• кандидат исторических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Малашев, Владимир Юрьевич

Содержание

Введение

Глава 1. История изучения позднесарматской культуры

Глава 2. Характеристика погребального обряда

Глава 3. Анализ основных групп погребального инвентаря.

Вопросы хронологии

1. Анализ погребального инвентаря

Посуда

Керамические сосуды

Деревянные сосуды

Ременные гарнитуры

Уздечные наборы

Пряжки

Наконечники ремней

Пояса и прочие находки ременных гарнитур

Предметы вооружения

Луки и наконечники стрел

Мечи и кинжалы

Прочие находки предметов вооружения

Зеркала

Фибулы

Украшения

Серьги

Подвески

Ожерелья

Бляшки

Предметы культового назначения

Колокольчики

Курильницы

Предметы из мела

Прочие предметы погребального инвентаря

Ножи

Пряслица

2. Хронология памятников позднесарматской культуры

Южного Приуралья

Хронология и планиграфия могильника Покровка 10

Хронология памятников позднесарматской культуры

Южного Приуралья

Глава 4. Культурные контакты носителей позднесарматской культуры южноуральских степей с населением соседних

территорий

Глава 5. Проблема происхождения позднесарматской

культуры

Заключение

Литература

Архивные материалы

Список сокращений

Приложение 1. Список использованных в работе памятников

позднесарматской культуры

Приложение 2. Иллюстрации

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Позднесарматская культура Южного Приуралья во II-III вв. н.э.»

Введение

Актуальность исследования. В середине - 2-й половине II в. н.э. на территории от Зауралья до Паннонской равнины распространяются памятники позднесарматской культуры. В разных регионах формирование ее облика имело свою специфику и свои отличия. В частности, районы Нижнего Дона и Волго-Донского междуречья, в связи со значительным количеством погребений подстилающего культурного пласта (среднесарматского), отражают взаимодействие среднесарматской и позднесарматской культур, что накладывало отпечаток на облик последней (Скрипкин, 1973; 1984; Кривошеев, 2005). В Южном Приуралье, напротив, наиболее резко и выпукло фиксируются все основные ведущие признаки погребального обряда позднесарматской культуры. Здесь она выглядит целостнее, однороднее; в ней представлена в «чистом» виде та новая составляющая, являющаяся основным содержанием культурного импульса. Именно поэтому изучение позднесарматской культуры Южного Приуралья представляет особый интерес (рис. 1).

Определенные стороны данного культурного явления уже получили освещение в археологической литературе, начиная с 20-х гг. прошлого столетия. Однако работ обобщающего характера по регионам долгое время не было. Первыми получили свое осмысление материалы Нижнего Поволжья в диссертации и монографии A.C. Скрипкина (1973; 1984), в дальнейшем получившие развитие в исследованиях М.В. Кривошеева (2005). Параллельно с этим в монографиях А.П. Медведева (1990; 2008) проведено обобщение материалов лесостепного Подонья. Для южноуральских материалов первой попыткой можно считать монографию С.Г. Боталова и С.Ю. Гуцалова (2000). Несомненным достоинством работы является введение в научный оборот целого блока новых материалов этого времени и сделанная авторами сводка памятников региона. По мнению С.Г. Боталова, рассматриваемые памятники позднесарматской культуры связаны с гунно-сарматским населением и

О-

отличаются от сармато-аланского населения Поволжья. Вызывает сожаление отсутствие в монографии проведенного на необходимом уровне (соответствующем уровню выдвигаемых гипотез) анализа погребального обряда и вещевого комплекса. Предложенная этногенетическая концепция (с акцентом на гуннскую принадлежность памятников региона) является необоснованной, что было подвергнуто критике со стороны М.Г. Мошковой и В.Ю. Малашева (Мошкова, 2007; Малашев, 2007а; Мошкова, Малашев, Болелов, 2007). М.Г. Мошковой в докладе на 5-й международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории» было проведено предварительное обобщение позднесарматских древностей и рассмотрение проблем хронологии региона в 1-Ш вв. н.э. (Мошкова, 2004). В монографии В.Ю. Малашева и Л.Т. Яблонского (2008) осуществлено комплексное исследование материалов одного из опорных памятников региона -могильника Покровка 10, проведен анализ погребального обряда и вещевого комплекса, которые рассматриваются на фоне древностей Евразийских степей. Одним из выводов работы является заключение об отсутствии на сегодняшний день в могильниках позднесарматской культуры южноуральских степей материалов IV в. н.э. Разделы, связанные с анализом вещей, хронологией и культурными контактами, проведенные В.Ю. Малашевым (глава 3), вошли в данную диссертационную работу.

В 2003 г. в Ижевске С.А. Трибунским была защищена диссертация «Позднесарматская культура урало-казахстанских степей». В работе были использованы материалы из 247 погребальных комплексов позднесарматской культуры. Целью работы являлось «изучение особенностей позднесарматской культуры на территории степей Южного Приуралья, Южного Зауралья и Северо-Западного Казахстана» и решались «следующие задачи - 1) разработка типологии погребального инвентаря; 2) анализ погребального обряда; 3) разработка хронологии позднесарматских памятников; 4) этнокультурная интерпретация позднесарматских памятников

на исследуемой территории» (Трибунский, 2003. С. 1). В рассматриваемую им выборку, помимо южноуральских степных и лесостепных памятников, вошли комплексы с территории Северного Казахстана, которые в обрядовом отношении отличны от позднесарматских и их привлечение возможно только на уровне некоторых предметов инвентаря. С.А. Трибунским были также использованы памятники смешанного населения (Салиховский и II Ахмеровский могильники), что, на мой взгляд, также не совсем корректно (см. ниже). Глава 2, посвященная классификации и хронологии погребального инвентаря, в большей степени носит описательный характер. В отношении хронологии вещей автором были использованы устаревшие разработки, что привело к неверной оценке хронологии позднесарматской культуры региона, предложенной еще Б.Н. Граковым и К.Ф. Смирновым (II-IV вв. н.э.).

В отличие от работы С.А. Трибунского, со времени которой прошло 10 лет, в настоящем исследовании используется значительно больший объем выборки исследуемых комплексов (362 погребения), в частности материалы Лебедевских могильников1 и полный объем погребений из Покровки 10 (Малашев, Яблонский, 2008), которые являются двумя опорными памятниками региона. Есть и отличия в территориальных рамках. Я не включаю в работу (за исключением учета отдельных предметов инвентаря) памятники Северного Казахстана и могильники Башкирской лесостепи смешанного культурного облика (Салиховский, II Ахмеровский), но использую в исследовании позднесарматские курганные некрополи левобережья Среднего Поволжья (совр. Самарской области), которые территориально и по вещевому комплексу чрезвычайно близки южноуральским погребениям позднесарматской культуры (рис. 1). В

1 Выражаю глубокую благодарность М.Г. Мошковой за возможность использовать в работе неопубликованные материалы Лебедевских могильников, а также за предоставленные для подготовки диссертации материалы и иллюстрации из ее архива.

отношении Салиховского и II Ахмеровского могильников, в работе учитываются лишь отдельные вещи, но не комплекс в целом.

В предлагаемом диссертационном исследовании используются собственные авторские разработки и наблюдения по типологии и хронологии ременных гарнитур и фибул, хронологии зеркал, северокавказской керамики, а также некоторых групп украшений. Помимо этого, в самостоятельных главах анализируются направленность и разносторонний характер культурных связей степного населения Южного Приуралья и предлагается новая постановка проблемы происхождения позднесарматской культуры. Большинство положений и разработок диссертации уже опубликовано (Малашев, 2000; 2007а; 2009; 2011; Малашев, Обломский, 2002; Малашев, Яблонский, 2008; Малашев, Мошкова, 2010).

Цель и задачи исследования. Целью работы является характеристика региональных особенностей позднесарматской культуры, разработка периодизации и хронологии позднесарматской культуры Южного Приуралья и рассмотрение проблемы ее происхождения.

Задачи: 1) характеристика погребального обряда с выделением его региональных особенностей; 2) типология и хронология основных групп погребального инвентаря (в первую очередь, ременных гарнитур, фибул и зеркал); 3) разработка относительной хронологии и датировка полученных периодов; 4) анализ характера культурных контактов носителей позднесарматской культуры региона с населением соседних территорий; 5) проблема происхождения позднесарматской культуры.

Методы исследования. В работе использован сравнительно-типологический метод, метод сериации (построение относительной хронологии на основе взаимовстречаемости типов вещей в комплексах) и картографический метод.

Географические рамки исследования охватывают степь и часть лесостепи Южного Приуралья и Зауралья: бассейны рек Урал с притоками,

верховьев рек Белой и Миасс, а также Самары. Это соответствует современной Оренбургской, Челябинской, Самарской областям, Республики Башкортостан (Российская Федерация), а также Западно-Казахстанской и Актюбинской областям (Республика Казахстан). Формально некоторые памятники могут быть отнесены к территории Зауралья (рис. 1 - №№ 44-48, 53-55), но их территориальная, а главное культурная близость основному массиву используемых в диссертации могильников, позволяет данный терминологический допуск считать не существенным.

Хронологические рамки исследования: 2-я половина II - III вв. н.э. Нижнюю хронологическую границу маркирует распространение комплекса нового обряда и новых предметов погребального инвентаря, являющихся диагностическими для данной культуры. Верхняя дата (2-я половина III в. н.э.) связана с исчезновением памятников позднесарматской культуры в степях Южного Приуралья (Малашев, Яблонский, 2008; Малашев, 2009).

Источниковая база: материалы раскопок курганных могильников на территории Оренбургской, Челябинской, Самарской областей, Республики Башкортостан Западно-Казахстанской и Актюбинской областей с начала XX века до середины 2000-х гг. Анализируемая выборка включает 362 погребальных комплекса из 374 курганов (ряд насыпей не содержал погребений) 2-й половины II - III вв. н.э. Информация о памятниках получена из публикаций, Архива ИА РАН, фондов музеев гг. Оренбург и Уфа, а также из личного архива М.Г. Мошковой.

Научная новизна. Разработана периодизация и хронология (2-я половина II - III вв. н.э.) позднесарматской культуры Южного Приуралья на основе анализа комплекса наиболее информативных групп погребального инвентаря. Для ряда категорий инвентаря использованы авторские типологии, а также откорректированы существующие типологии. Для некоторых категорий погребального инвентаря (ременные гарнитуры, фибулы) предложены узкие даты. Разработана периодизация

позднесарматской культуры Южного Приуралья в виде трех периодов со сравнительно узкими датами. Отмечены специфические региональные признаки некоторых особенностей погребального обряда и части разновидной вещевого комплекса. Проанализованы направленность, характер и интенсивность культурных контактов носителей позднесарматской культуры региона с населением соседних территорий. Рассмотрена проблема происхождения позднесарматской культуры и предложен новый вариант ее решения.

Практическая ценность. Результаты могут быть использованы при изучении истории населения восточноевропейских степей в римское время, при написании обобщающих трудов по археологии и истории сарматов, в лекционных курсах, семинарах, при создании учебных пособий для студентов исторических факультетов, в музейной работе.

Апробация. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на всероссийских и международных научных археологических конференциях и опубликованы в монографии и 13 статьях в российских и зарубежных изданиях.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии и двух приложений, содержащих список памятников и иллюстративный материал.

Заключение диссертации по теме «Археология», Малашев, Владимир Юрьевич

Заключение

Подведем итоги рассмотрения древностей позднесарматской культуры Южного Приуралья. Основными диагностическими признаками при выделении позднесарматской культуры являются особенности погребального обряда. Для ее памятников характерны подкурганные погребения, как правило, под индивидуальной насыпью в меридионально ориентированных узких прямоугольных ямах и узких подбоях с нишей в западной стенке. Квадратные и широкие прямоугольные ямы, а также ямы с заплечиками распространены значительно реже. Именно виды погребальных сооружений, ориентировка погребенных, деформация черепов, при наличии некоторых предметов вещевого комплекса (кубические и усечено-призматические курильницы, формы лепных горшков, длинные всаднические мечи), наиболее показательны при выделении погребальных комплексов данной культуры. При этом в Южном Приуралье наиболее явно фиксируются ведущие признаки погребального обряда позднесарматской культуры.

Помимо этого, спецификой памятников региона являются такие объекты, входящие в состав некрополей, как курганные насыпи без погребений, кольцевые, и «гантелеобразные» насыпи. Кольцевые насыпи в некрополях позднесарматской культуры для территории Южного Приуралья и Зауралья достаточно многочисленны. Некоторые из них содержали погребения, что позволяет предполагать достаточно сложную функцию подобных сооружений: как погребальную, так и ритуально-поминальную. Южноуральские сооружения близки комплексам, обнаруженным на Чаш-тепе (Устюрт). Важно отметить неслучайность приведенных аналогий, видимо, отражающих сходство комплекса духовной культуры населения обоих регионов, что, возможно, находило соответствие в некоторых действиях погребально-поминальной практики.

При анализе предметов погребального инвентаря акцент был сделан на рассмотрение таких категорий, как керамика, ременные гарнитуры, фибулы и зеркала. Именно эти группы вещей служат не только хорошими хроноиндикаторами, но и являются показательными для оценки характера и направленности культурных связей населения региона в позднесарматское время.

Керамическая коллекция из некрополей позднесарматской культуры региона достаточно многочисленна. В ней преобладает лепная посуда. Круговая керамика, относящаяся к двум основным группам импорта -среднеазиатскому (Хорезм) и северокавказскому (аланская культура Северного Кавказа и памятники типа Андрейаульского городища) -составляет около 20%. Существенная часть комплекса - лепные подражания круговой посуде и металлическим котлам. Наиболее многочисленны -лепные горшки, составляющие 1/3 керамического комплекса. Несмотря на свою малочисленность (менее 20 сосудов) информативна и важна группа круглодонных сосудов, обнаруживающих соответствия в керамике саргатской культуры.

В результате анализа предметов ременных гарнитур была дана хронологическая оценка вещей этой группы, отмечены их специфика, по отношению к наборам из синхронных комплексов более западных территорий, и сходство с материалами из памятников оседлого населения лесной и лесостепной полосы Поволжья и Приуралья. В частности, на памятниках Прикамья с 1-й половины III в. н.э. распространяются ременные гарнитуры своеобразного облика, стилистически близкие, но не идентичные фасетированным наборам Нижнего Дона и Крыма и находящие аналогии в позднесарматских памятниках Заволжья и Приуралья. Датированные ременные гарнитуры из позднесарматскх памятников региона укладываются в рамки 2-й половины II - III вв. н.э.

Большое типологическое разнообразие зеркал из позднесарматских погребений - одна из особенностей вещевого комплекса из памятников региона. Помимо характерных форм зеркал для памятников Юга Восточной Европы, в Южном Приуралье распространены собственно китайские зеркала и их реплики. Последние поступали в южноуральские степи в течение длительного промежутка времени - не менее столетия. Видимо, в каких-то специализированных ремесленных центрах (Средней Азии?) происходило тиражирование этой группы предметов. Учитывая, что западнее Волги эти вещи для III в. н.э. неизвестны, можно предположить, что указанные зеркала целенаправленно поступали к степному населению Южного Приуралья.

Среди предметов вооружения наиболее многочисленны мечи и кинжалы. Высокий процент погребений с клинковым оружием свидетельствует о значимой роли этого вооружения в среде степного населения региона, как в погребальном обряде, так, видимо, и при жизни. Обращает на себя внимание использование в системе портупеи крупных блях из ископаемых раковин, а также декоративных накладок на навершия, находящих массовые аналогии в памятниках Прикамья. Данное обстоятельство характеризует устойчивые контакты носителей позднесарматской культуры с населением лесостепи и лесной полосы Приуралья.

Рассмотрение фибул позволило подойти к обсуждению двух вопросов. Первый касается оценки хронологии пружинных одночленных застежек с завитком на конце сплошного пластинчатого приемника - наиболее массовой разновидности этой группы погребального инвентаря и специфичной для позднесарматских древностей к востоку от Волги. Второй имеет отношение к проблеме верхней хронологической границы памятников позднесарматской культуры приуральского региона. Для решения этих вопросов были использованы все доступные и нормально документированные материалы из памятников региона, проведено рассмотрение сочетания фибул с другими категориями погребального инвентаря и выделены три группы взаимосвязанных взаимовстречаемостью комплексов. Оценка полученных групп дает возможность считать их хронологическими. Первая группа датируется в рамках 2-й половины II - начала III в. н.э., вторая группа - 1-й половиной - серединой III в. н.э., третья группа - серединой - 2-й половиной III в. н.э.

Опираясь на полученные результаты по анализу фибул и ременных гарнитур, можно предложить хронологию позднесарматской культуры региона. Наиболее ранние комплексы могут датироваться 2-й половиной II в. н.э., наиболее поздние - 2-й половиной III в. н.э. Важно отметить, что индикаторов развитого, и тем более позднего IV в. н.э., в материалах рассматриваемого региона нет. При этом датировка комплексов, относящихся ко 2-й половине III в. н.э., скорее всего, должна исключать финал столетия. Таким образом, датировка памятников позднесарматской культуры южноуральских степей на сегодняшний день пока может рассматриваться в рамках 2-й половины II - III вв. н.э.

Обращает на себя внимание богатство погребального инвентаря, фиксируемое в ряде погребальных комплексов региона, свидетельствующее о достаточно высоком социальном ранге погребенных. Данные комплексы выглядят специфическими на фоне древностей кочевников позднесарматского времени не только данного региона, но и всей территории, на которой встречены памятники позднесарматской культуры. Как уже говорилось, погребения совершены под насыпями значительных размеров, не характерных для погребений позднесарматской культуры; захоронения совершались в широких прямоугольных или квадратных ямах, в основном, больших размеров, с использованием деревянных конструкций. Обращает на себя внимание присутствие среди погребального инвентаря предметов импорта и наличие престижных изделий - массивных литых золотых предметов ременных гарнитур, в отличие от бронзовых и серебряных, происходящих из позднесарматских комплексов других регионов. Эти курганы не входят в состав некрополей рядового населения, а расположены изолировано. Перечисленные памятники относятся к одному достаточно узкому хроносрезу - 1-й половине - середине III в. н.э. Отмеченные особенности свидетельствуют не только о большей степени имущественной дифференциации у населения региона, но и, видимо, о более развитых социальных отношениях по сравнению с остальным массивом носителей позднесарматской культуры. Присутствие предметов иранского производства (золотые ременные гарнитуры, в. т.ч. декорированные в технике клуазоне) демонстрирует контакты с цивилизациями Средней Азии. Можно допустить, что именно эти контакты усилили в среде кочевников Южного Приуралья процессы социальной дифференциации, отражением которых стало появление памятников элиты в данном регионе.

Предметы импорта, происходящие из памятников региона, позволяют представить их в виде трех групп, характеризующих направления контактов.

1. Импорты, поступавшие в южноуральские степи со 2-й половины II до середины III в. н.э. и находящие аналогии на территории Северного Причерноморья, Крыма, Нижнего Подонья, Прикубанья и Северного Кавказа (большая часть зеркал и фибул, некоторые предметы ременных гарнитур). Самостоятельную группу материала образует небольшая, но достаточно выразительная серия сосудов, которые характеризуют контакты с центральными и восточными районами Северного Кавказа. Отдельно следует отметить группу находок античного импорта: светлоглиняных амфор, стеклянных сосудов и металлической посуды. Серия находок провинциально-римской бронзовой посуды происходит из трех комплексов Лебедевки, которые можно отнести к разряду элитарных. Их поступление можно рассматривать в рамках 1-й половины - середины III в. н.э. Присутствие данных предметов импорта, очевидно, не результат торговли, а дипломатические дары.

2. О северном - северо-западном направлении культурных связей свидетельствуют находки своеобразной стилистической группы предметов ременных гарнитур (пряжек, наконечников ремней, деталей узды), а также фибул, которые поступали в регион со 2-й половины II в. н.э., а с 1-й половины III в. н.э. преобладали в погребальных комплексах. В середине III в. н.э. фибулы этой группы практически полностью вытесняют другие виды застежек у степного населения южноуральских степей. Сюда же относятся и находки предметов вооружения: блях из ископаемых раковин, наверший мечей. Контакты с населением лесной и лесостепной зоны Заволжья и Приуралья активизируются с начала III в. н.э., что отражает количество предметов ременных гарнитур, находящих целый ряд соответствий именно в могильниках оседлого населения этих территорий, и фибул. С середины III в. н.э. эти связи, в значительной степени, определяют облик ряда сторон материальной культуры населения южноуральских степей. События середины III в. н.э. - разрушение Танаиса и подчинение донских номадов центральнокавказским аланам, контролировавшим со 2-й половины III в. н.э. Нижнее Подонье и большую часть Волго-Донского междуречья - привели к исчезновению устойчивых связей позднесарматского населения Заволжья и Южного Приуралья с их западными соседями. Это вынуждало южноуральских кочевников окончательно сориентироваться на производственные центры лесной и лесостепной зон Волго-Уралья.

3. Контакты с населением Средней Азии и Казахстана. К характеризующей их группе предметов относятся находки керамических сосудов, китайских зеркал, их реплики и калачевидные серьги. Важный момент - находки золотых предметов ременных гарнитур, предположительно, иранского происхождения. Можно высказать гипотезу о том, что золотые престижные предметы воинской экипировки, ассоциируемые с Ираном, как местом их производства, к кочевникам Южного Приуралья попали в период их участия в военных контактах с

Сасанидским Ираном. С этим корреспондируются находки предметов сбруйных наборов в виде прямоугольных блях типа Лебедевских, относящихся к украшениям конских ошейников или нагрудных ремней. Подобные вещи являются спецификой сбруйных наборов Южного Приуралья и Заволжья середины - 2-й половины III в. н.э. и, возможно, связаны с аналогичными предметами также с территории Ирана.

Одной из наиболее актуальных в сарматологии является проблема происхождения позднесарматской культуры. Анализ особенностей погребального обряда позволяет обозначить основные направления поиска соответствий памятникам позднесарматской культуры в кочевнических древностях восточных районов степи и Средней Азии.

1. Могильники Северной Бактрии, на близость которых материалам из позднесарматских памятников впервые обратил внимание A.C. Скрипкин.

2. Погребения джетыасарской культуры, которые также имеют ряд черт сходства с позднесарматскими.

3. Территория северных районов Казахстана отвечает ряду условий: распространение в сакское время (в ряде случаев и позже) северной ориентировки, близость к территории саргатской культуры, отдаленность от центров цивилизации. Данные районы достаточно обводнены, что позволяло существовать на данной территории значительным группам кочевого населения. Итоги археологических разведок показали, что в районе к западу, северо-западу и к югу от Астаны имеется достаточно большое количество курганных могильников, расположенных, преимущественно по левобережью Среднего Ишима и содержавших по нескольку сотен насыпей. Именно это направление полевых исследований представляется наиболее перспективным в отношении целого блока решаемых проблем. При подобной постановке вопроса, помимо решения проблемы происхождения позднесарматской культуры, возможно, удастся обозначить направление в решении двух проблем археологии Казахстана и Средней Азии: происхождение кочевнических могильников Северной Бактрии, которые исследователи соотносят с юэчжами китайских источников, и кочевого компонента в джетыасарской культуре.

Сложность проблемы этнической принадлежности позднесарматской культуры очевидна; на сегодняшний день я не вижу возможности дать аргументированную этническую характеристику носителей этого культурного комплекса, связать их с определенным этнонимом, в том числе и с аланами. Представление о носителях позднесарматской культуры как об аланах исходит лишь из существующей историографической традиции, на основании которой предполагалось, что носители позднесарматской культуры являлись аланами, но это никем не доказывалось. Строго говоря, происхождение данной культуры, связанное с памятниками азиатской степи, не может служить достаточным аргументом в пользу ее аланской принадлежности. При этом связь позднесарматской культуры с миром ираноязычных кочевников наиболее вероятна; в частности, в пользу этого свидетельствуют и материалы по ономастике Танаиса.

Вопрос о судьбах носителей позднесарматской культуры чрезвычайно сложен. Можно предположить, что часть позднесарматского населения Южного Приуралья вошла в состав населения лесостепных районов и оставила памятники смешанного типа, как Салиховский и II Ахмеровский курганные могильники. Какие-то группы могли мигрировать в Поволжье, где позднесарматская культура сохраняется до гуннского времени, или сместиться в район Юго-Восточного Приаралья, где встречаются вещи аналогичные приуральским. Кроме того, с территории Киргизии происходят ременные гарнитуры, по своему облику чрезвычайно близкие кругу южноуральских древностей и связанные происхождением с мазунинскими памятниками.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Малашев, Владимир Юрьевич, 2013 год

ЛИТЕРАТУРА

Абрамова М.П., 1971. Зеркала горных районов Северного Кавказа в первые века нашей эры // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. М.

Абрамова М.П., 1993. Центральное Предкавказье в сарматское время.

М.

Абрамова М.П., 1997. Ранние аланы Северного Кавказа III-V вв. н.э. М. Абрамова М.П., Красильников К.И., Пятых Г.Г., 2000. Курганы Нижнего Сулака. Том I. МИАР, №2. М.

Айбабин А.И., Хайрединова Э.А., 1998. Ранние комплексы могильника у села Лучистое в Крыму // МАИЭТ. VI. Симферополь.

Аланский всадник. Сокровища князей I-XII веков. Каталог выставки. Автор-составитель: Т.А. Габуев. М. 2005.

Амброз А.К., 1966. Фибулы юга европейской части СССР II в. до н.э. -IV в. н.э. // САИ. Вып. Д1-30.

Амброз А.К., 1989. Хронология древностей Северного Кавказа. М. Апакидзе A.M., 1947. Памятники позднеантичного времени из Уреки // Вестник Государственного музея Грузии. Вып. 14-3.

Арсеньева Т.М., Науменко С..А., 1992. Усадьбы Танаиса. М. Археологическая карта Казахстана. Алма-ата, 1964. Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В., 2007. Глава 3. Культура рязано-окских могильников // Восточная Европа в середине I тысячелетия н.э. Раннеславянский мир. Вып. 9. М.

Ахмедов И.Р., Гущина И.И., Журавлев Д.В., 2001. Богатое погребение II в. н.э. из могильника Бельбек IV // Поздние скифы Крыма. М. Багаев М.Х., 2008. Культура горной Чечни и Дагестана. М.

Багриков Г.И., Сенигова Т.Н., 1968. Открытие гробниц в Западном Казахстане (П-У и XIV вв.) // Известия АН КазССР, серия общественная. № 2. Алма-ата.

Бажан И.А., Васкул И.О., 1988. О связях населения лесной полосы Восточной Европы с Прибалтикой в первой половине I тысячелетия нашей эры // Памятники эпохи камня и металла Северного Приуралья. Вып.11. Сыктывкар.

Бажан И. А., Щукин М.Б., 1990. К вопросу о возникновении полихромного стиля клуазонне эпохи Великого переселения народов // АСГЭ. Вып. 30. Л.

Балабанова М.А., 2004. Об археологических "перехлестах" в савроматской и сарматских культурах // Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Краснодар.

Балабанова М.А., Цыганова О.М., 1997. Краниология сарматского населения, оставившего курганные группы Абганеровского могильника // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье. Волгоград. Вып. 2.

Батиева Е.Ф., 2000. Некоторые особенности позднесарматских могильников Нижнего Подонья // Донские археологические чтения. Тезисы докладов. Ростов-на-Дону.

Безуглов С.И., 1988. Позднесарматское погребение знатного воина в степном По донье // С А. № 4.

Безуглов С.И., 1990. Аланы-танаиты: экскурс Аммиана Марцеллина и археологические реалии // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1989 г. Вып. 9. Азов.

Безуглов С.И., 1997. Воинское позднесарматское погребение близ Азова // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. Вып. 14. Азов.

Безуглов С.И., 2000. Позднесарматские мечи (по материалам Подонья) // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону.

Безуглов С.И., 2001. Денежное обращение Танаиса (III в. до н.э. - V в. н.э.). Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. М.

Безуглов С.И., 2008. Курганные катакомбные погребения позднеримской эпохи в нижнедонских степях // Проблемы современной археологии. Сборник памяти В.А. Башилова. МИАР № 10. М.

Безуглов С.И., Глебов В.П., Парусимов И.Н., 2009. Позднесарматские погребения в устье Дона (курганный могильник Валовый I). Ростов-на-Дону.

Безуглов С.И., Захаров А., 1988. Могильник Журавка и финал позднесарматской эпохи в Правобережном Подонье // Известия РОМК. Вып. 5. Ростов-на-Дону.

Безуглов С.И., Захаров А., 1989. Богатое погребение позднеримского времени близ Танаиса // Известия РОМК. Вып. 6. Ростов-на-Дону.

Беспалый Е.И., 1992. Курган сарматского времени у г. Азова // CA. №

1.

Беспалый Е.И., 2000. Позднесарматское погребение из могильника Высочино V на водоразделе между Кагальником и Доном // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону.

Беспалый Е.И., Беспалая Н.Е., Раев Б.А., 2007. Древнее население Нижнего Дона. Курганный могильник «Валовый I». Ростов-на-Дону.

Боталов С.Г., Гуцалов С.Ю., 2000. Гунно-сарматы Урало-казахстанских степей. Челябинск.

Вадаи А.Х., Кульчар В., 1984. К вопросу о так называемых сарматских пряжках // ААН. Т. XXXVI.

Вайнберг Б.И., 1999. Этногеография Турана в древности. М.

Васильев A.A., 2005. Некоторые замечания к хронологии позднесарматских древностей // Археологические записки. Вып. 4. Ростов-на-Дону.

Васильев И.Б., Скарбовенко В.А., 1982. Позднесарматские погребения могильника у с. Андреевка в Заволжье // Приуралье в эпоху бронзы и раннего железа. Уфа.

Васюткин С.М., 1977. II Ахмеровский курганный могильник позднесарматского времени // Исследования по археологии Южного Урала. Уфа.

Васюткин С.М. Салиховский курганный могильник конца IV-V вв. в Башкирии//CA. 1986. №2.

Внуков С.Ю., 2006. Причерноморские амфоры I в. до н.э. - II в. н.э. Часть II. Петрография, хронология, проблемы торговли. СПб.

Внуков С.Ю., 2007. Время и политические последствия появления племен позднесарматской культуры в Причерноморье // ВДИ. № 4.

Воронин К.В., Малашев В.Ю., 2006. Погребальные памятники эпохи бронзы и раннего железного века равнинной зоны Республики Ингушетия. М.

Воронов Ю.Н., 2003. Могилы апсилов. Пущино.

Габуев Т.А., Малашев В.Ю., 2009. Памятники ранних алан центральных районов Северного Кавказа. М.

Гавритухин И.О., Пьянков A.B., 2003. Раннесредневековые древности побережья (IV-IX вв.). Могильники III-IV вв. // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. Археология. М.

Гей O.A., Бажан И.А., 1997. Хронология эпохи «готских» походов (на территории Восточной Европы и Кавказа). М.

Генинг В.Ф. 1967. Мазунинская культура в Среднем Прикамье // Мазунинский могильник // Памятники мазунинской культуры. ВАУ. Вып. 7. Ижевск.

Генинг В.Ф., 1976. Тураевский могильник V в. н.э. // Из археологии Волго-Камья. Казань.

Генинг В.Ф., 1979. Хронология поясной гарнитуры I тысячелетия н.э. (по материалам могильников Прикамья) // КСИА. Вып. 158.

Генинг В.Ф., Мырсина Е.М., 1967. Мазунинский могильник // Памятники мазунинской культуры. ВАУ. Вып. 7. Ижевск.

Гинзбург В.В., 1959. Этнические связи древнего населения Сталинградского Заволжья (по антропологическим материалам Калиновского могильника) // МИА. № 60. М.

Голдина Р.Д., 2003. Тарасовский могильник 1-У вв. на Средней Каме. Т. II. Ижевск.

Голдина Р.Д., Волков С.Р., 2000. Шлемы Тарасовского могильника // УАВ. Вып. 2. Уфа.

Гороховский Е.Л., 1988. Хронология Черняховских могильников Лесостепной Украины // Труды V Международного конгресса археологов-славистов. Т. 4. Киев.

Граков Б.Н., 1947. Пережитки матриархата у сарматов // ВДИ. № 3.

Гришаков В.В., Седышев, О.В., 2006. Позднесарматские уздечные наборы из Усть-Узинского II могильника // Наследие М.Ф. Жиганова и перспективы исторических исследований в Мордовии. Материалы Республиканской научно-практической конференции, посвященной 75-летию со дня рождения профессора М.Ф. Жиганова. Ч. 2. Саранск.

Гугуев В.К., Трейстер М.Ю., 1995. Ханьские зеркала и подражание им на территории юга Восточной Европы // СА. № 3.

Гугуев Ю.К., 1994. Центральнокавказская керамика в Танаисе во II-первой половине III в. н.э. // Вестник Танаиса. Вып. 1. Ростов-на-Дону.

Гугуев Ю.К., Ильяшенко С.М., Казакова Л.М., 2007. О возможности этнической и социальной идентификации владельца усадьбы середины III в. н.э. в Танаисе // Северный Кавказ и мир кочевников в раннем железном веке. МИАР № 8. М.

Гудкова A.B., Фокеев М.М., 1984. Земледельцы и кочевники в низовьях Дуная I-IV вв. н.э. Киев.

Гущина И.И., Засецкая И.П., 1989. Погребения зубовско-воздвиженского типа из раскопок Н.И.Веселовского в Прикубанье (I в. до н.э. - II в. н.э.) // Археологические исследования на юге Восточной Европы. Труды ГИМ. Вып. 70. М.

Гущина И.И., Засецкая И.П., 1994. «Золотое кладбище» Римской эпохи в Прикубанье. СПб.

Гущина И.И., Мошкова М.Г., 1999. Раскопки Б.Н. Гракова в Заволжье у сел Блюменфельд и Кано в 1925 г. // Евразийские древности. М.

Дворниченко В.В., Федоров-Давыдов Г. А., 1993. Сарматское погребение скептуха I в. н.э. у с. Косика Астраханской области // ВДИ. № 3.

Дебец Г.Ф., 1936. Материалы по палеоантропологии СССР (Нижнее Поволжье) // Антропологический журнал. № 1. М.

Демиденко C.B., 2008. Бронзовые котлы древних племен Нижнего Поволжья и Южного Пруралья (V в. до н.э. - III в. н.э.). М.

Демиденко C.B., Ситников A.B., 2001. Археологические исследования в бассейне р. Арчеда // НАБ. Вып. 4. Волгоград.

Деопик Д.В., 1988. Керамика Центрального Предкавказья I-IV вв. н.э. по материалам городища Зилги (Северная Осетия) // Материальная культура Востока. Ч. И. М.

Древности Таджикистана, 1985. Каталог выставки. Душанбе.

Железчиков Б.Ф., Фадеев A.B., 1995. Раскопки у с. Латошинка // Археолого-этнографические исследования в Волгоградской области. Волгоград.

Жиров Е.В., 1940. Об искусственной деформации головы // КСИА. Вып. 8. М.-Л.

Засецкая И.П., 1993. Материалы Боспорского некрополя второй половины IV - первой половины V вв. н.э. // МАИЭТ. Вып. III. Симферополь.

Засецкая И.П., 1994. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (конец IV-V вв.). СПб.

Засецкая И.П., 2011. Сокровища кургана Хохлач. Новочеркасский клад.

СПб.

Земцов Г. Л., 2003. Миграционные потоки III-V вв. н.э. и Верхнедонской регион (на примере поселения Мухино-2) // Контактные зоны Евразии на рубеже эпох. Самара.

Ильюков Л.С., 2000. Позднесарматские курганы левобережья реки Сал // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону.

Ильюков Л.С., 2002. Три позднесарматских кургана из СевероВосточного могильника // Аксайские древности. Ростов-на-Дону.

Ильюков Л.С., Власкин М.В., 1992. Сарматы междуречья Сала и Маныча. Ростов-на-Дону.

Итина М.А., 1984. Загадочные ограды на курганных группах низовьев Сыр-Дарьи и Южного Приуралья // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М.

Казанский М.М., 2002. Пряжки раннесасанидской традиции в Северной Евразии // Первобытная археология. Человек и искусство. Новосибирск.

Ковпаненко Г.Т., 1986. Сарматское погребение I в. н.э. на Южном Буге.

Киев.

Коновалов П.Б., 1976. Хунну в Забайкалье. Улан-Удэ. Косяненко В.М., 1987. Бронзовые фибулы из некрополя Кобякова городища // С А. № 2.

Косяненко В.М., 1989. Хронология сероглиняной керамики некрополя Кобякова городища // Известия Ростовского областного музея краеведения. Вып. 6. Ростов-на-Дону.

Косяненко В.М., 1994. К вопросу о хронологии и ритуально-магической роли бронзовых зеркал из некрополя Кобякова городища (по

материалам раскопок 1956-1962 гг.) // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1993 году. Вып. 13. Азов.

Кровошеев М.В., 2004а. Хронология позднесарматской культуры Нижнего Поволжья // Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Доклады к 5-й международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории». Краснодар.

Кривошеев М.В., 20046. О хронологии позднесарматских зеркал с центральной петелькой // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. Тезисы докладов I Международной Нижневолжской археологической конференции. Волгоград.

Кривошеев М.В., 2005. Позднесарматская культура южной части междуречья Волги и Дона. Проблемы хронологии и периодизации. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. Волгоград.

Кропотов В.В., 2010. Фибулы сарматской эпохи. Киев.

Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху Средневековья: IV-XIII века. Археология. М., 2003.

Культура и искусство Древнего Узбекистана, 1991. Каталог выставки. Книга 1. М.

Кутуков Д.В., Васильев Д.В., 1997. Сарматские погребения из грунтового могильника Лбище в Астраханской области // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье. Вып. 2. Волгоград.

Левина Л.М., 1993. Раскопки могильников в окрестностях городищ Бедаик-асар, Кос-асар, Томпак-асар // Низовья Сырдарьи в древности. Вып. III. Джетыасарская культура. Ч. 2. Могильники Томпакасар и Косасар. М.

Левина Л.М., 1996. Этнокультурная история Восточного Приаралья I тысячелетия до н.э. -1 тысячелетия н.э. М.

Лещинская H.A., 2000. Ошкинский могильник - памятник пьяноборской эпохи на Вятке // Научные доклады сотрудников Камско-Вятской археологической экспедиции. Вып. 2. Ижевск.

Литвинский Б.А., 1966. Сложносоставной лук в древней Средней Азии // CA. № 4.

Литвинский Б.А., 1972. Курганы и курумы Западной Ферганы. М.

Литвинский Б.А., 1978. Орудия и утварь из могильников Западной Ферганы. М.

Литвинский Б.А., 2001. Храм Окса. Т. 2. М.

Литвинский Б.А., Седов A.B., 1984. Культы и ритуалы Кушанской Бактрии. М.

Лоховиц В.А., Хазанов A.M., 1979. Подбойные и катакомбные погребения могильника Туз-гыр // Кочевники на границах Хорезма. Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Вып. XI. М.

Луконин В.Г., 1969. Завоевания Сасанидов на востоке и проблема кушанской абсолютной хронологии // ВДИ. № 2.

Любчанский И.Э., Епимахов A.B., 1994. Новые памятники гунно-сарматского времени Южного Зауралья // ПИФК. Вып. 1. Магнитогорск.

Максименко В.Е., 1998. Сарматы на Дону (археология и проблемы этнической истории) // Донские древности. Вып. 6. Азов.

Максименко В.Е., Безуглов С.И., 1987. Позднесарматские погребения в курганах на реке Быстрой // CA. №1.

Малашев В.Ю., 2000. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени / В.Ю. Малашев // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону.

Малашев В.Ю., 2007а. Археологические памятники южноуральских степей второй половины II-IV вв.: позднесарматская или гунно-сарматская культура (вещевой комплекс) // РА. № 3.

Малашев В.Ю., 20076. Культурная ситуация в центральных районах Северного Кавказа во II-IV вв. н.э. // Три четверти века. Д.В. Деопику -друзья и ученики. М.

Малашев В.Ю., 2009. Позднесарматская культура: верхняя хронологическая граница // РА. №1.

Малашев В.Ю., 2011. Кочевнические памятники Казахстана, Средней Азии и происхождение позднесарматской культуры // Материалы международной научной конференции: «Археология Казахстана в эпоху независимости: итоги, перспективы», посвященной 20-летию Независимости Республики Казахстан и 20-летию Института археологии им. А.Х. Маргулана Министерства образования и науки Республики Казахстан. Т. II. Алматы.

Малашев В.Ю., 2011а. Отчет об исследовании Бесланского могильника в Правобережном районе Республики Северная Осетия-Алания в 2012 г. (в зоне строительства автомагистрали М-29 «Кавказ» на участке обхода г. Беслан) // Архив ИА РАН. Р-1, б/н.

Малашев В.Ю., Мамаев Х.М., 2011. Алхан-Калинский могильник (материалы раскопок 1937-1938 гг.) // Вопросы древней и средневековой археологии Кавказа. Грозный-Москва.

Малашев В.Ю., Мошкова М.Г., 2010. Происхождение позднесарматской культуры (к постановке проблемы) // Становление и развитие позднесарматской культуры (по археологическим и естественнонаучным данным). Материалы семинара Центра изучения истории и культуры сарматов. Вып. III. Волгоград.

Малашев В.Ю., Обломский A.M., 2002. Поясная центрально-европейская гарнитура римского времени на территории Днепровского Левобережья // РА. № 4.

Малашев В.Ю., Яблонский Л.Т., 2003. Мультикультурные связи населения Южного Приуралья в позднесарматское время // Чтения, поев. 100-летию деятельности Василия Алексеевича Городцова в Государственном Историческом музее. Ч. II. М.

Малашев В.Ю., Яблонский Л.Т., 2008. Степное население Южного Приуралья в позднесарматское время. М.

Мамонтов В.И., 2000. Древнее население Левобережья Дона (по материалам курганного могильника Первомайский VII). Волгоград.

Мандельштам A.M., 1966. Кочевники на пути в Индию. МИА. № 136.

Л.

Мандельштам A.M., 1975. Памятники кочевников кушанского времени в северной Бактрии. Л.

Мартьянов В.Н., 2001. Арзамасская мордва в I - начале II тысячелетия. Арзамас.

Маслов В.Е., 1999. О датировке изображений на поясных пластинах из Орлатского могильника // Евразийские древности. М.

Матвеева Н.П., 1993. Саргатская культура на Среднем Тоболе. Новосибирск.

Матвеева Н.П., 1994. Ранний железный век Приишимья. Новосибирск. Матюхин А.Д., Ляхов C.B., 1991. Новое позднесарматское погребение в лесостепном Саратовском Правобережье // Археология ВосточноЕвропейской степи. Вып. 2. Саратов.

Медведев А.П., 1990. Сарматы и лесостепь (по материалам Подонья) Воронеж.

Медведев А.П., 2008. Сарматы в верховьях Танаиса. М. Могильников В.А., 1992. Хунну Забайкалья // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.

Моргунова Н.Л., Мещеряков Д.В., 2012. Позднесарматский курган на р. Бердянка в Оренбургской области // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. 10. Оренбург.

Мордвинцева В.И., Хабарова, Н.В., 2006. Древнее золото Поволжья. Симферополь.

Мошкова М.Г., 1982. Позднесарматские погребения Лебедевского могильника в Западном Казахстане // КСИА. Вып. 170.

Мошкова М.Г., 1983. К вопросу о катакомбных погребальных сооружениях как специфическом этническом определителе // История и культура сарматов. Саратов.

Мошкова М.Г., 1984. Культовые сооружения Лебедевского могильника // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М.

Мошкова М.Г., 1987. Среднеазиатская керамика из позднесарматских комплексов // Прошлое Средней Азии. Душанбе.

Мошкова М.Г., 1989. Позднесарматская культура // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. М.

Мошкова М.Г., 1994. К вопросу о двух локальных вариантах или культурах на территории Азиатской Сарматии во II-IV вв. н.э. // Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград.

Мошкова М.Г., 2000. Фибулы из позднесарматских погребений Южного Приуралья: вопросы хронологии и производства // HAB. Вып. 3.

Мошкова М.Г., 2001. Сбруйные наборы из позднесарматских погребений Лебедевского могильника (Западный Казахстан) // МАВДС. Вып. 1. Волгоград.

Мошкова М.Г., 2004. Среднесарматские и позднесарматские памятники на территории Южного Приуралья // Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Доклады к 5-й международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории». Краснодар.

Мошкова М. Г., 2007. Археологические памятники южноуральских степей второй половины II-IV вв.: позднесарматская или гунно-сарматская культура (погребальный обряд) // РА. № 3.

Мошкова М.Г., 2009. Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии. Вып. IV. Позднесарматская культура. М.

Мошкова М.Г., 2012. О назначении пряслиц в погребениях мужчин // Евразия в скифо-сарматское время. М.

Мошкова М.Г., Максименко В.Е., 1974. Работы Багаевской экспедиции в 1971 т. II Археологические памятники Нижнего Подонья. Ч. II. М.

Мошкова М.Г., Малашев В.Ю., 1999. Хронология и типология Сарматских катакомбных погребальных сооружений // Научные школы Волгоградского Государственного университета. Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего железного века и средневековья. Волгоград.

Мошкова М.Г., Малашев В.Ю., Болелов С.Б., 2007. Проблемы культурной атрибуции памятников евразийских кочевников последних веков до н.э. - IV в. н.э. // РА. № 3.

Мульд С.А., 2001. Позднесарматское погребение в Центральном Крыму. МАИЭТ. Bbin.VIII. Симферополь.

Мцхета. Итоги археологических исследований. Т. I. Тбилиси.

Мыськов Е.П., Кияшко A.B., Скрипкин A.C., 1999. Погребение сарматской знати с Есауловского Аксая // HAB. Вып. 2. Волгоград.

Мышкин В.Н., 1992. Сарматские погребения Виловатовского курганного могильника в Куйбышевской области // Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов.

Нечаева Л.Г., 1961. Об этнической принадлежности подбойных и катакомбных погребений сарматского времени в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе // Исследования по археологии СССР. Л.

Никаноров В.П., Худяков Ю.С., 1999. Изображения воинов из Орлатского могильника // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Вып. 2. Новосибирск.

Овсянников В.В., Савельев Н.С., Акбулатов И.М., Васильев В.Н., 2007. Шиповский могильник в лесостепном Зауралье. Уфа.

Останина Т.И., 1997. Население Среднего Прикамья в III-V вв. Ижевск.

Пересветов Г.Ю., 2006. К вопросу о появлении в Северо-Восточном Казахстане памятников «коргантасского типа» // Изучение памятников археологии Павлодарского Прииртышья. Вып. 2. Павлодар.

Пигулевская Н.В., 1956. Города Ирана в раннем средневековье. М.-Л.

Пигулевская Н.В., Якубовский А.Ю., Петрушевский И.П., Строева Л.В., Беленицкий Л.М., 1958. История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века. Л.

Пшеничнюк А.Х., 1983. Культура ранних кочевников Южного Урала.

М.

Пшеничнюк А.Х., 1989. Сарматский могильник Красный Яр в Оренбургской области // Материалы по эпохе бронзы и раннего железа Южного Приуралья и Нижнего Поволжья. Уфа.

Пшеничнюк А.Х., Рязапов М.Ш., 1976. Темясовские курганы позднесарматского времени на юго-востоке Башкирии // Древности Южного Урала. Уфа.

Пуздровский А.Е., 2001. Погребения Битакского могильника первых веков нашей эры с оружием и конской уздой // Поздние скифы Крыма. М.

Разуваев Ю.Д., 2004. Некоторые результаты исследований культовых сооружений сарматского временив лесостепном Подонье // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. Тезисы докладов I Международной Нижневолжской археологической конференции. Волгоград.

Рамишвили P.M., 1977. Новые открытия на новостройках Арагвийского ущелья // КСИА. Вып. 151.

Рапопорт Ю.А., Трудновская С.А., 1979. Курганы на возвышенности Чаш-тепе // Кочевники на границах Хорезма. Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Т. IX. М.

Рыков П.С., 1925. Сусловский курганный могильник. Саратов.

Рыков П.С., 1926. Археологические раскопки и разведки в Нижнем Поволжье и Уральском крае летом 1925 г. // Известия Краевого Института

Южно-Волжской области при Саратовском Государственном Университете. Т. I. Саратов.

Сазонов A.A., 1992. Могильник первых веков нашей эры близ хутора Городского // Вопросы археологии Адыгеи. Майкоп.

Сальников К.В., 1940. Сарматские курганы близ г. Орска // Археологические памятники Урала и Прикамья. МИА. № 1. M.-JT.

Сарианиди В.И., 1983. Афганистан: сокровища безымянных царей. М.

Сарианиди В.И., 1989. Храм и некрополь Тиллятепе. М.

Сарианиди В.И., Кошеленко Г. А., 1982. Монеты из раскопок некрополя, расположенного на городище Тиля-тепе (Северный Афганистан) // Древняя Индия. Историко-культурные связи. М.

Сергацков И.В., 2000. Сарматские курганы на Иловле. Волгоград.

Симоненко A.B., Лобай Б.И., 1991. Сарматы Северо-Западного Причерноморья вів. н.э. Киев.

Синицын И.В., 1947. Археологические раскопки на территории Нижнего Поволжья // УЗСГУ. Т. XVII. Саратов.

Синицын И.В., 1959. Археологические исследования Заволжского отряда // Древности Нижнего Поволжья. Т. I. МИА. № 60. М.

Синицын И.В., 1960. Древние памятники в низовьях Еруслана // Памятники Нижнего Поволжья. МИА. № 78. М.

Скворцов Н.Б., 2001. Археологическое исследование курганного могильника Солянка I // HAB. Вып. 4. Волгоград.

Скрипкин A.C., 1973. Позднесарматская культура Нижнего Поволжья. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. М.

Скрипкин A.C., 1977. Фибулы Нижнего Поволжья (по материалам сарматских погребений) // CA. № 2.

Скрипкин A.C., 1982. Азиатская Сарматия во II-IV вв. (некоторые проблемы исследования) // CA. №2.

Скрипкин A.C., 1984. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры. Саратов.

Скрипкин A.C., 1989. Погребальный комплекс с уздечным набором из Котлубани // CA. № 4.

Скрипкин A.C., 1990. Азиатская Сарматия. Саратов.

Скрипкин A.C., 2001. О времени появления аланов в Восточной Европе и их происхождении (историографический очерк) // ИАА. Вып. 7. Армавир-Москва.

Скрипкин A.C., 2011. Проблема происхождения позднесарматской культуры // HAB. Вып. 12. Волгоград.

Скрипкин A.C., 2012. Позднесарматская культура (проблемы исследования) // Евразия в скифо-сарматское время. М.

Скрипкин A.C., Мамонтов В.И., 1977. Об одном новом типе позднесарматских кинжалов // CA. № 4.

Смирнов К.Ф., 1947. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и Южного Приуралья // Доклады и сообщения исторического факультета МГУ. М. Вып. V.

Смирнов К.Ф., 1966. Сарматские погребения в бассейне р. Кинделя Оренбургской обл. // КСИА. Вып. 107.

Смирнов К.Ф., Попов С.А., 1969. Сарматское святилище огня // Древности Восточной Европы. М.

Смирнов К.Ф., Попов С.А., 1972. Савромато-сарматские курганы у с. Липовка Оренбургской области // Памятники Южного приуралья и Западной Сибири сарматского времени. МИА. № 153. М.

Спицын A.A., 1896. Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. Саратовская губерния // Записки Русского археологического общества. Т. 8. Вып. 1, 2. СПб.

Спицын A.A., 1897. Отчет Археологической комиссии за 1895 г. СПб.

Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.,

Субботин JI.B., Дзиговский А.Н., 1990. Сарматские древности Днестро-Дунайского междуречья. Вып. III. Курганные могильники Васильевский и Кубей. Киев.

Таиров А.Д., 2006. Памятники «коргантасского типа»: взгляд со стороны // Изучение памятников археологии Павлодарского Прииртышья. Вып. 2. Павлодар.

Тот Т.А., Фирштейн, Б.В., 1970. Антропологические данные к вопросу о великом переселении народов. Авары и сарматы. JI.

Тур С.С., 1996. К вопросу о происхождении и функциях обычая кольцевой деформации головы // Археология, антропология и этнография Сибири. Баранаул.

Тревер К.В., Луконин В.П., 1987. Сасанидское серебро. М.

Трибунский С. А., 2003. Позднесарматская культура урало-казахстанских степей. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. Ижевск.

Труды Новочеркасской археологической экспедиции. Вып. 3. Новочеркасск, 1998.

Труды Новочеркасской археологической экспедиции. Вып. 6. Ростов-на-Дону, 2002.

Федоров-Давыдов Г.А., 1980. Позднесарматский биметаллический кинжал из Барановского могильника // С А. №2.

Флеров B.C., 2000. Аланы Центрального Предкавказья V-VIII веков: обряд обезвреживания погребенных. М.

Флеров B.C., Малашев, В.Ю., 2000. Сбруйный набор III в. н.э. из могильника Клин-Яр III (Кисловодск) // Степи Европы в эпоху средневековья. Донецк.

Хабдуллина М.К., 1987. Погребальный обряд населения раннего железного века Северного Казахстана (VIII-II вв. до н.э.) // Ранний железный век и средневековье Урало-Иртышского Междуречья. Челябинск.

Хабдуллина М.К., 1994. Степное Приишимье в эпоху раннего железа. Алматы.

Хазанов A.M., 1963. Генезис сарматских бронзовых зеркал // CA. № 4.

Хазанов A.M., 1971. Очерки военного дела сарматов. М.

Храпунов И.Н., Мульд С.А., 2000. Новые исследования могильников позднеримского времени в Крыму // Die spätromische Keiserzeit und die frühe Volkerwanderungzeit in Mittel- und Osteuropa. Lodz.

Шелов Д.Б., 1974. Некоторые вопросы этнической истории Приазовья II-III вв. н.э. по данным танаисской ономастики // ВДИ. № 1.

Шелов Д.Б., 1978. Узкогорлые светлоглиняные амфоры первых веков нашей эры. Классификация и хронология // КСИА. Вып. 156. М.

Шилов В.П., 1959. Калиновский курганный могильник // Памятники Нижнего Поволжья. Т. I. МИА. № 60. М.

Шилов В.П., 1975. Очерки по истории древних племен Нижнего Поволжья. Л.

IT Титов В.Н., 1988. Сергачский могильник «Святой ключ» // Материалы по археологии Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 85. Саранск.

Яблонский JI.T., Дэвис-Кимболл Дж., Демиденко Ю.В., 1995. Раскопки курганных могильников Покровка 1 и Покровка 2 в 1994 г // Курганы левобережного Илека. Вып. 3 М.

Яблонский Л.Т., Дэвис-Кимболл Дж., Демиденко Ю.В., Малашев В.Ю., 1996. Раскопки курганных могильников Покровка 1, 2, 7 и 10 в 1995 году // Курганы Левобережного Илека. Вып. 4. М.

Яценко С.А., 1997. Германцы и аланы: о разрушениях в Приазовье в 236-276 гг н.э. // STRATUM + ПАВ. СПб.

Яценко С.А., Малашев В.Ю., 2000. О полихромном стиле позднеримского времени на территории Сарматии // STRATUM+. 2000. № 4. СПб-Кишинев-Одесса-Бухарест.

Adams N., 2000. The Development of Early Garnet Inlaid Ornaments // Kontakte zwischen Iran, Bizant und der Steppe im 6.-7. Jahrhundert. Budapest-Napoli-Roma.

Akhmedov I., 2007. Le harnachement de Tsibilium. A propos de la formation du type «pontique» de harnachement de Г époque des Grandes Migration // In: Kazanski M., Mastykova A., 2007. Tsibilium. La nécropole apsile de

r

Tsibilium (Vile av. J.-C. - Vile ap. J.-C.) (Abkhazie, Caucase). L étude du site. Vol. 2. (BAR International Series S1721). Oxford.

Apakidze A., Nikolaishvili V., 1994. An Aristocratic Tomb of the Roman Period from Mtskheta, Georgia // The Antiquaries Journal. Vol. 74. London.

Arzhantseva Irina, Deopik Dega and Malashev Vladimir, 2000. Zilgi: an Early Alan Proto-city of the First Millenium AD on the Boundary Between Steppe and Hill Country // Colloquia Pontica, vol.5. Les Sites archéologiques en Crimée et au Caucase Durant l'Antiquité tardive et le haut Moyen- Age, Leiden, Boston, Köln.

De L'Indus a ' L'Oxus Archeologie de L'Asie Central, 2003. Catalogue de L'exposition. Paris.

Fukai S., Horiuchi R., 1969. Taq-i-Bustan. Tokyo.

Ilyasov L.Ya., Rusanov D.V., 1998. A study on the Bone Plates from Orlat // Silk road and Archaeology. Vol. 5. Kamakura.

Madyda-Legutko R., 1983. Metalowe czçsci pasöw na obszarze kultury zachodniobaltyj skiej w okresie wplywow rzymskich // Wiadomosci Archeologiczne, XLVIII-1.

Marshall J., 1951. Taxila. Vol. 2, 3. Cambrige.

Musche B., 1988. Vorderasiatischer Schmuck zur Zeit der Arsakiden und der Sasaniden // HandBuch der Orientalistik. Bd. 1, Uef.5. Leiden, N-York, K0benhavn, Köln.

Oldenstein J., 1977. Zur Ausrustung römiescher Auxiliareinheiten // Bericht der römisch-germanischen Kommission. Bd. 57(1976). Mainz am Rhein.

Posta B., 1905. Archeologische Studien auf russischen Boden. Bd.4, zweiter Teil, Budapest-Leipzig.

Preda C., 1980. Callatis, Necropola romana-bizantina. Bucuresti. Raddatz K., 1957. Der Thorsberger Moorfund. Gürtelteile und Korperschmuck.

Rau P., 1927. Die hugelgraber romicher Zeit an der unteren Wolga. Pokrowsk.

Rostowzev M.I., 1931. Skythein und Bosporus. Band. I. Berlin. Sarianidi V., 1985. L'Or de la Bactriane. Leningrad.

Tempelman-Maczynska M., 1985. Perlen im Mitteleuropischen Barbaricum. Band. 43.

I'Tesori della Steppa di Astrakhan. Milano, 2005.

The Crossroads of Asia. Transformation in Image and Symbol, 1992. Cambrige.

Treasures of the Warrior Tombs. Glasgow, 1996.

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Абрамова М.П., 1984. Отчет о работе Карачаево-Черкесского отряда в

1984 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 10535а.

Абрамова М.П., 1985. Отчет о работе Карачаево-Черкесского отряда в

1985 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 11679а.

Белоцерковская И.В., 1993. Отчет о раскопках могильника у с. Кораблино в 1993 г. // Архив ИА РАН. Р-1, №№ 18080, 18081.

Магомедов М.Г., 1989. Отчет о работе Северо-Дагестанской археологической экспедиции в 1989 году // Архив ИА РАН. Р-1, № 14597, 14598.

Мещеряков Д.В., 1999. Отчет о раскопках курганного могильника Красный Яр в Илекском районе и разведках в Шарлыкском и Октябрьском районах Оренбургской области в 1999 г. по Открытому листу № 420 // Архив ИА РАН. Р-1, №26927.

Мошкова М.Г., Железчиков Б.Ф., Кригер В.А, 1978. Археологические работы в Уральской области в 1978 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 6929.

Полесских М.Р., 1963. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской обл. в 1963 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 2695.

Полесских М.Р., 1967. Отчет об исследованиях в Пензенской обл. в

1967 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 3443.

Полесских М.Р. 1968. Отчет об исследованиях в Пензенской обл. в

1968 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 3648.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АСГЭ - Археологический сборник Государственного Эрмитажа ВАУ - Вопросы археологии Урала, Ижевск ВДИ - Вестник древней истории ГИМ - Государственный Исторический музей ИАА - Историко-археологический альманах, Армавир-Москва ИА РАН - Институт археологии Российской академии наук КСИА - Краткие сообщения Института археологии АН СССР (РАН) МАВДС - Материалы по археологии Волго-Донских степей, Волгоград МАИЭТ - Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии, Симферополь

МГУ - Московский Государственный Университет МИА - Материалы и исследования по археологии МИАР - Материалы и исследования по археологии России МНИИЯЛИЭ - Мордовский институт истории, языка, литературы и экономики, Саранск

НАВ - Нижневолжский археологический вестник, Волгоград ПАВ - Петербургский археологический вестник, СПб РА - Российская археология

РОМК - Ростовский областной краеведческий музей

СА - Советская археология

САИ - свод археологических источников

УАВ - Уфимский археологический вестник, Уфа

УЗСГУ - Ученые записки Саратовского Государственного университета, Саратов

ААН - Acta Archaeologica Hungaricae