Погребальный обряд населения Дагестана албано-сарматского времени: III в. до н.э.-IV в. н.э. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Бакушев, Марат Артурович

• Бакушев, Марат Артурович
• кандидат исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Бакушев, Марат Артурович

Введение.

Глава I. История изучения и историография погребальной обрядности населения Дагестана албано-сарматского времени.

§ 1. История изучения погребальных памятников албаносарматского времени.

§ 2. Обзор историографии по вопросу погребальной обрядности населения Дагестана албано-сарматского времени.

Глава II. Погребальные сооружения Дагестана албано-сарматского времени.

§ 1. Погребальные сооружения местного населения.

1.1. Грунтовые могилы.

1.2. Каменные ящики и гробницы.

1.3. Склепы.

§ 2. Погребальные сооружения сарматских могильников.

2.1. Грунтовые могилы.

2.3. Катакомбы.

2.4. Подбои.

2.2. Гробницы.

Глава III. Поза и ориентировка погребенных. Вторичные захоронения.

§ 1. Поза погребенных.

§ 2. Ориентировка погребенных.

§ 3. К вопросу о вторичных и расчлененных погребениях.

Глава IV. Характерные черты и особенности погребального обряда

Дагестана албано-сарматского времени.

§ 1. Погребальный инвентарь и напутственная пища.

§ 2. Мел и уголь в погребальном обряде.

§ 3. Подстилки под погребенными.

§ 4. Обычай порчи инвентаря.

§ 5. Сопровождающие захоронения животных.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Погребальный обряд населения Дагестана албано-сарматского времени: III в. до н.э.-IV в. н.э.»

Актуальность темы. Албано-сарматский период, длившийся около 700 лет (III в. до н.э. - IV в. н.э.), характеризуется кардинальными изменениями во всех сферах жизни древнего населения Дагестана - в экономической, социальной, духовной. Одним из важнейших факторов социально-экономического развития местного общества было становление в нач. I тыс. до н.э. и последующее развитие металлургии железа - «последнего и важнейшего из всех видов сырья, игравших революционную роль в истории»1, широкое распространение во второй половине I тыс. до н.э. железных орудий труда. Это было время активных и взаимообусловленных процессов классо-образования, урбанизации, политогенеза2. На начальный этап данного исторического периода приходится возникновение на территории современных Азербайджана и Дагестана древнейшего государственного образования, вошедшего в историческую литературу под названием Кавказская Албания. Существенные сдвиги в социальном и экономическом развитии дагестанского общества в последних веках до н.э. - первых веках н.э. обусловили и важные изменения в религиозно-идеологических представлениях местного населения, нашедшие отражение, в частности, в погребальной обрядности. Определенное воздействие на изменение идеологических воззрений древнего населения Дагестана в рассматриваемый период оказало и включение этого региона в орбиту политического и культурного влияния развитых закавказских и переднеазиатских обществ, в структуру систематических международных торгово-экономических контактов, в общий процесс социально-экономического развития обширных евразийских регионов в эллинистическое и позднеантичное время.

1 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 163. л

Гаджиев М.С. Древний город Дагестана: Опыт историко-топографического и социально-экономического анализа. М., 2002. С. 205-212.

Немаловажным внешним фактором, способствовавшим не только росту торгово-культурных связей, развитию экономики, военной и политической организации дагестанского общества, но и оказывавшим влияние на духовную культуру, на религиозно-идеологические представления местного общества явились миграции в Прикаспийский Дагестан кочевых ираноязычных сарматских племен, вышедших на историческую арену в III в. до н.э. Многовековой, длившийся вплоть до конца IV в. н.э., процесс разносторонних контактов местного населения с пришлыми номадами, приведший к внедрению, наложению сарматских черт культуры на культуру местных племен и получивший наименование «сарматизации», нашел яркое отражение в памятниках не только материальной, но и духовной культуры и, прежде всего, в погребальном обряде.

Албано-сарматский период являлся важнейшей, этапной эпохой в социально-экономическом, культурно-историческом и этнокультурном развитии населения Северо-восточного Кавказа. Однако многие проблемы и вопросы истории и археологии Дагестана и в целом Северо-восточного Кавказа этого времени остаются все еще малоисследованными. В их ряду одно из центральных мест занимает изучение духовной культуры, религиозно-идеологических представлений населения данного региона. И исследование погребальной обрядности является одним из существенных аспектов, одной из составляющих поставленной проблемы.

Другой важной проблемой является изучение степени взаимовлияния двух культур - местной и сарматской, отразившееся в определенной трансформации идеологии, приведшей и к изменениям в погребальном обряде. Исследователи, как уже указывалось, именуют этот процесс термином «сар-матизация». При этом в определении этого термина имеются некоторые расхождения. Так, К.Ф. Смирнов писал, что «устойчивость сарматской культуры проявилась в так называемой сарматизации соседнего несарматского населения, т.е. в принятии ими сарматского костюма, вооружения, многих сторон погребального обряда.» . Исследователь видел в этом процессе в значительной степени одностороннее влияние - воздействие сарматской культуры на аборигенную. Существует, однако, и несколько иное мнение понимание. В частности, М.П. Абрамова в публикации материалов Нижне-Джулатского могильника отмечала, что сарматизация заключается в «общей нивелировке культуры населения, жившего на территории Северного Причерноморья и смежных с ним областей»4. Как видим, здесь речь идет не об одностороннем процессе, а именно о взаимовлиянии и нивелировке культур и местного и пришлого сарматского населения.

На территории Дагестана, исследователи также признают наличие этого процесса, но зачастую расходятся во мнениях о его проявлениях и степени влияния на местную этнокультурную среду. Так, Е.И. Крупнов отмечая, что Таркинский могильник принадлежал именно местным племенам Северного Дагестана писал, что «приходится не только говорить о культурном общении и связях этих групп (аборигенных и сарматских - М.Б.), но и допускать проникновение в местную среду отдельных сарматских и этнических элементов»5. К.Ф. Смирнов полагал, что Таркинский могильник можно включить в круг памятников сарматской культуры, а «сарматизацию этого населения рассматривать, прежде всего, как результат смешения древнего удинского населения с пришлыми из степей Северного Прикаспия аорскими племенами»6. Замечу, что собственно сарматские памятники начали изучаться на территории Дагестана лишь в 70-80-х гг., но выводы исследователей Таркин-ского могильника, тем не менее, остаются актуальными и по сей день.

О.М. Давудов видит процесс сарматизации в том, что сарматские племена «оказали определенное влияние на развитие местной культуры и сами

Смирнов К.Ф. Вопросы изучения сарматских племен, их культуры в советской археологии //Вопросы скифо-сарматской археологии. М., 1954. С. 195.

4 Абрамова М.П. Нижне-Джулатский могильник. Нальчик, 1972. С. 11.

5 Крупнов Е.И. Новый памятник древних культур Дагестана //МИА. № 23. М., JL, 1951. С. 224.

6 Смирнов К.Ф. Археологические исследования в районе селения Тарки // МИА. № 23. М.,

Л., 1951. С. 271. охотно восприняли традиции высокоразвитых оседлых земледельцев.»7, при этом в более ранних работах автор указывал, что многие «.северокавказские признаки погребального обряда, очевидно, попали в Дагестан благодаря сармато-аланскому посредничеству, но приняты здесь только благодаря сходными с ними местными традиционными идеологическими о представлениями» . Это положение было подвергнуто критике Л.Б. Гмыря, которая отмечала, что, «как нам представляется, посредническая роль иноэт-нических племен недостаточна для этого», приводя доводы А.А. Кудрявцева и М.С. Гаджиева о существовании политических, экономических, культурных и этнических контактов сарматских племен с древним населением Прикаспийского Дагестана9.

В вопросе о степени сарматизации тех или иных регионов Дагестана исследователи отмечают, что влияние сарматов шло по убывающей с севера на юг и с востока на запад, в горы10. М.И. Пикуль же замечала, что «начиная с III в. до н.э. и по III в. н.э. включительно, они (племена центральной части горного Дагестана - М.Б.) подвергались довольно сильному влиянию сарматов, подчинивших себе преимущественно плоскостную часть Дагестана»11. К.Ф. Смирнов, сравнивая материалы раскопок Таркинского и Карабудах-кентского I могильников, сделал наблюдение, согласно которому «сарматские черты в погребальном обряде и инвентаре резче выделяются в первом (Таркинском - М.Б.) могильнике, Карабудахкентский же могильник имеет более выраженные архаические черты обряда и инвентаря, генетически свяа

Давудов О.М. Материальная культура Дагестана албанского времени. Махачкала, 1996. С. 13. о

Давудов О.М. Погребальный обряд населения Южного Дагестана в албанское время (III в. до н.э. - III в. н.э.) // Обряды и культы древнего и средневекового населения Дагестана. Махачкала, 1986. С. 67.

9 Гмыря Л.Б. Прикаспийский Дагестан в эпоху великого переселения народов. Махачкала, 1993. С. 150.

10 Гаджиев М.Г., Давудов О.М., Шихсаидов А.Р. История Дагестана с древнейших времен до XV в. Махачкала, 1996.

С. 127.

11 Пикуль М.И. Хабадинский могильник. МАД. Т. II. Махачкала, 1961. С. 162. зывающие его с местными памятниками предшествующих эпох»12. По мнению А.А. Кудрявцева южной границей продвижения сарматов в Прискаспий-ском Дагестане, вероятно надо считать районы, современного г. Избербаша, что не исключает, однако распространение их определенного влияния на территорию до Дербента и далее на юг, нашедшего отражение в сарматиза1 ции отдельных элементов погребального обряда местных племен . Немного позже он же и М.С. Гаджиев указывали на территорию между современными Махачкалой и Избербашем как на обширную контактно-пограничную зону пришлых сармато-аланских и местных дагестанских племен и подчеркивали, что «установление разносторонних связей способствовало этнической интеграции кочевников с местным населением в зонах непосредственных контактов, обуславливало заимствования и сближение материальной и духовной культур»14.

Наконец, отметим мнение М.П. Абрамовой, которая особо подчеркивала, что в сложении культуры северных равнинных районов Дагестана, ведущим центром которых предстает Андрейаульское городище, значительную роль играли сарматские племена15.

Как видно из приведенного краткого обзора, вопрос о сарматизации местного населения в первые века нашей эры и сейчас остается открытым. Обобщение материалов исследованных могильников, на мой взгляд, позволит лучше понять сущность, силу и локальные отличия этого процесса на территории Дагестана.

На протяжении последних 60 лет погребальные памятники и погребальный обряд населения Дагестана албано-сарматского периода были пред

12

Смирнов К.Ф. Грунтовые могильники албано-сарматского времени у сел. Карабудахкент// МАД. Т. II. Махачкала, 1961. С. 209. 1

Кудрявцев А.А. К этнической истории древнего и средневекового Дербента // XIV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1986. С.6.

14 Кудрявцев А.А., Гаджиев М.С. Дагестан и сармато-аланский мир (к проблеме контактов и взаимовлияний) // XV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Тез. докл. Махачкала, 1988. С.49-50.

15 Абрамова М.П. Особенности культуры Дагестана в албано-сарматскую эпоху // С А. 1987. №4. С. 72 метом изучения таких исследователей, как М.П. Абрамова, М.С. Гаджиев, Л.Б. Гмыря, О.М. Давудов, М.И. Исаков, В.Г. Котович, Е.П. Крупнов, А.А. Кудрявцев, М.М. Маммаев, М.И. Пикуль, К.Ф. Смирнов, Б.М. Салихов и др. Благодаря их усилиям к настоящему времени выявлено и исследовано в различной степени свыше 50 могильников рассматриваемого времени, накоплен значительный материал, позволяющий на современном уровне наших знаний дать характеристику погребального обряда населения Дагестана в албано-сарматский период, осветить различные вопросы, связанные с этой исследовательской темой. Следует отметить, что изыскания названных авторов были посвящены в основном изучению или отдельных погребальных памятников, или отдельных аспектов данной проблемы. В ряду этих работ выделяются монографические работы М.И. Пикуль «Эпоха раннего железа в Дагестане» (1967 г.) и О.М. Давудова «Материальная культура Дагестана албанского времени» (1996 г.), в которых в контексте исследования более обширной темы представлены попытки обобщающей характеристики погребальных памятников и погребальной обрядности. Вместе с тем, существует целый ряд спорных моментов в изучении различных сторон и вопросов погребальной обрядности, касающихся, например, типологии некоторых погребальных памятников, причин появления тех или иных деталей погребального обряда, их интерпретации, выделения местных и сарматских черт в погребальном обряде, степени сарматизации аборигенного населения.

Как известно, погребальный обряд является одной наиболее консервативных сторон общественной жизни. Обряды, обычаи, поверья, связанные с похоронно-погребальной обрядностью и появившиеся в древности, зачастую доживают, несмотря на влияние монотеистических религий, до этнографической действительности. И в данном диссертационном исследовании с целью реконструкции похоронно-погребального ритуала, выявления древних религиозных воззрений, возможно скрывающихся за той или иной чертой, деталью погребального обряда, используются этнографические и фольклорные материалы. Это представляется весьма важным и в аспекте выработки методов «археологической этнографии».

При написании работы немалую сложность составило то обстоятельство, что, несмотря на многолетнее изучение погребальных памятников Дагестана албано-сарматского времени, для большинства долго функционировавших могильников недостаточно четко разработана хронология, что, в свою очередь, не позволяло в полной мере проследить трансформацию погребального обряда на всем протяжении рассматриваемого периода. Тем не менее, общие черты происходивших изменений представлены и намечены в данной работе.

Цели и задачи исследования. Основной целью настоящего исследования является обобщение и анализ накопленных материалов известных на сегодняшний день погребальных памятников Дагестана албано-сарматского времени и по возможности наиболее полная характеристика погребального обряда населения региона в рассматриваемый период. В ряду важных задач диссертационной работы стоят такие, как рассмотрение типологии погребальных сооружений и выявление зон наибольшего распространения тех или иных типов погребальных конструкций; выявление и осмысление основных черт и деталей погребальной обрядности; их возможная интерпретация на основе данных этнографии и фольклора и реконструкция на этой основе некоторых сторон религиозно-идеологических воззрений древнего населения Дагестана; выявление изменений в погребальном обряде на протяжении всего изучаемого периода и определение их причин; определение привнесенных черт в погребальной обрядности местного населения и раскрытие степени сарматизации в тех или иных историко-географических зонах Дагестана.

Источниковая база исследования. Для освещения поставленных задач привлечены все известные на сегодня погребальные памятники Дагестана албано-сарматского времени, насчитывающие около 700 погребений, среди которых свыше 400 по своей сохранности являются хорошо информативными. Особое место занимают материалы Буйнакского кургана-кладбища,

Таркинского, Карабудахкентского I, Шаракунского, Хабадинского, Урцек-ского № 2 могильников, а также Карабудахкентского III, Цыйшинского, Дербентского II, Сумбатлинского, Сиртычского, Андрейаульского II могильников. Из памятников сарматской культуры надо особо отметить такие, как Зе-леноморский курган-кладбище, Манаскентский и Львовские курганные могильники.

Хронологические рамки исследования. Диссертационная работа охватывает период с III в. до н.э., когда на Восточном Кавказе складывается Албанское государство и начинается экспансия сарматских племен в Северо-западный Прикаспий и на Северный Кавказа, и до IV в. н.э. включительно, т.е. до появления на исторической арене Европы и Кавказа гуннов, положивших начало «тюркскому прессингу» и эпохе Великого переселения народов, что привело к существенным изменениям во многих областях жизни древнего населения названных регионов.

Традиционно в исторической периодизации Дагестана этот период именуется «албано-сарматским» - по имени двух народов, сыгравших огромную роль в истории Дагестана, Кавказа, Восточной Европы и давших свое имя целому ряду родственных им племен - с одной стороны, дагестано-нахских, с другой, ираноязычных. В этот период «Дагестан становится рубежом между Азиатской Сарматией и Кавказской Албанией, зоной активных и разносторонних контактов оседло-земледельческого мира Юга и кочевническо-ското-водческого мира Севера»16.

Однако некоторые исследователи считают, что влияние сарматских племен на местное население было не столь велико и поэтому предлагали заменить термин «албано-сарматская эпоха» на «античная эпоха» или «албанское время». Так, О.М. Давудов отмечает, что «.такое название не отражает сути

У" амой эпохи и ее материальной культуры» и предлагает использовать термин «албанское время», отмечая, что «кочевые сарматы.не могли только своим

16 Гаджиев М.С. Между Европой и Азией. Из истории торговых связей Дагестана в албано-сарматский период. Махачкала, 1997. С. 4-5. наличием здесь определять характер истории высокоразвитых земледельцев, входивших в состав одного из государственных образований Кавказской Албании»17. Но, во-первых, следует признать, что влияние сарматов было довольно ощутимым, как в сфере материальной, так и в сфере духовной культуры, не говоря о военно-политических контактах. Здесь, по территории Дагестана, проходила граница между Азиатской Сарматией и Кавказской Албанией - этими рубежами, согласно античным авторам, являлись Керавнские горы и река Соана {Ptol. Geogr. V, 8, 5, V, 11, 1; Strabo. Geogr. XI, 4, 1; Plin. Nat. Hist. VI, 6, 21), которые большинством исследователей идентифицируются соответственно с северо-восточными отрогами Кавказского хребта и р. Сулак. Во-вторых, термин, «албанская эпоха» покрывает не только сарматский период, но и значительную часть раннесредневекового времени, вплоть до начала VIII в., когда государство Кавказская Албания прекратила свое существование. Поэтому я придерживаюсь для рассматриваемого времени традиционного словосочетания «албано-сарматский период», подобно тому как для территории Северо-западного Кавказа, где протекали в определенной степени типологически сходные историко-культурные процессы, используется термин «меото-сарматский период».

Научная новизна исследования. Представленное диссертационное исследование является первой специальной работой, в которой на монографическом уровне предпринята попытка обобщения материалов погребальных памятников Дагестана албано-сарматского времени, дана по возможности цельная характеристика погребального обряда. В ней использованы как изданные материалы раскопок погребальных памятников Дагестана, так и ранее не публиковавшиеся, вводимые ныне в научный оборот. В результате, удалось выявить отдельные, доселе неизвестные черты и детали; в свете новых данных уточнить и в некоторых случаях по-новому интерпретировать те или иные стороны погребального обряда. В диссертации выявляются рудименты похоронного ритуала, бытующие или недавно существовавшие у со

17 Давудов О.М. Материальная культура. С.13. временных дагестанских народов, которые в сопоставлении с данными археологии позволяют пополнить наши знания о погребальной обрядности и религиозно-идеологических представлениях населения Дагестана на рубеже эр.

Методологическая основа исследования. При написании диссертации использован аналитический и дедуктивный методы исследования, методы статистики, картографирования и сравнительного анализа различных погребальных памятников и обрядов. Важное место в работе при анализе и реконструкции религиозно-идеологических представлений, интерпретации отдельных черт погребальной обрядности отведено корреляции и сопоставлению археологических материалов с данными этнографии и фольклора, в которых нашли реликтовое отражение древние верования и воззрения, и возможной ретроспекции этих данных на значительно более отдаленную эпоху.

Практическая значимость исследования. Положения диссертационного исследования могут использоваться для написания обобщающих трудов по истории, археологии, религиоведению Дагестана и в целом Северо-восточного Кавказа. Они могут быть применены при составлении учебников и учебных пособий для исторических факультетов вузов. Материалы диссертации привлечены при подготовке спецкурсов «Археология Дагестана» и «Дагестан в албано-сарматский период», читаемых на историческом факультете Дагестанского государственного университета для студентов, специализирующихся по археологии.

Апробация работы. Положения работы нашли отражение в выступлениях на международной и региональных конференциях (Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Е.И. Крупнова «Древний Кавказ: ретроспекция культур» (XXIII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа), Москва, 2004; IV конференция молодых ученых, Нальчик, 2005), в опубликованных статьях и тезисах докладов. Работа была обсуждена на заседании отдела археологии Института ИАЭ ДНЦ РАН.

Заключение диссертации по теме «Археология», Бакушев, Марат Артурович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работе проанализированы материалы могильников Дагестана албано-сарматского периода, что позволило дать характеристику важной составляющей жизни населения этого времени - погребального обряда, выявить общие и частные черты погребальной обрядности на различных погребальных памятниках, проследить в некоторой степени трансформацию обряда на протяжении всего рассматриваемого периода.

Проведенное изучение погребальных комплексов показывает, что ведущим типом погребального сооружения на территории Дагестана в исследуемый период являлась простая грунтовая могила (яма), иногда окруженная кольцом или полукольцом из камней, иногда с частичной обкладкой могилы камнем, нередко с перекрытием из каменных плит. Грунтовые ямы представлены двумя основными в плане формами - (1) широкими овальными и прямоугольными и (2) узкими удлиненно-овальными и удлиненно-прямоугольными. В этот период происходит постепенная смена первых могил вторыми, что было связано с изменением трупоположения погребенного. Обряд захоронения в грунтовых ямах в это время представлен не только среди памятников местного (дагестанского) населения, но пришлого сарматского, которое, однако, не использовало в них камень в качестве дополнительной детали погребального сооружения, а сами грунтовые могилы имели курганные насыпи или являлись впускными в более древние курганы эпохи бронзы (Манаскент-ские курганы) или в естественные курганообразные возвышенности (Зелено-морский курган-кладбище).

Судя по имеющимся количественным показателям, реже встречаются рассчитанные на индивидуальные захоронения и характерные для аборигенного населения прямоугольные в плане каменные ящики, сложенные из вертикально установленных плит, и гробницы, стенки которых возведены кладкой из камней в несколько рядов. Эти типы представляют собой древнюю местную, традиционную погребальную конструкцию, восходящую к эпохе бронзы. В этой связи особый интерес предсталяют обнаруженные на Анд-рейаульском II курганном могильнике подкурганные гробницы, которые, по моему мнению, являют яркий пример этнокультурной миксации местного и пришлого населения, смешения погребальных традиций двух различных культур - дагестанской и сарматской.

Кроме названных типов в албано-сарматское время на территории Дагестана известны и склепы, представляющие собой также традиционное местное погребальное сооружение, которое известно еще с эпохи ранней бронзы. Они отличаются от гробниц тем, что имеют оформленный вход (лаз) в одной из стенок и были предназначены для повторных коллективных (от трех до нескольких десятков) захоронений. Склепы встречаются только на могильниках местного населения и, по всей видимости, являлись своего рода долговременными родовыми усыпальницами.

Сугубо привнесенным на территорию Дагестана в это время типом погребального сооружения являются подкурганные катакомбы и подбойные захоронения, которые сконцентрированы в равнинной зоне Северного Дагестана и оставлены продвинувшимися сюда сарматскими племенами. Они, наряду с грунтовыми ямами, предстают основыми типами курганных могильников, при полном отсутствии их на грунтовых могильниках местного населения, в том числе подвергшегося сильному влиянию сарматской культуры.

Вместе с тем отмечу ясно прослеживаемое этнокультурное различие погребальной обрядности местного и пришлого населения, нашедшее наиболее яркое отражение именно в погребальных сооружениях, которые в этом случае выступают четким этнодифференцирующим признаком при наблюдаемой некоторой нивелировке иных черт и деталей погребальной обрядности, материальной культуры, отраженной в археологических материалах.

Вне зависимости от типа погребального сооружения на могильниках Дагестана у погребенных зафиксированы различные позы и ориентации по сторонам света. В албано-сарматское время происходит постепенная смена традиционного скорченного трупоположения на вытянутое, становящегося господствующим в раннесредневековую эпоху. Несмотря на то, что вытянутое положение костяка фиксировалось и на памятниках Дагестана еще в эпоху средней бронзы, возрождение обычая такого трупоположения в исследуемое время следует связывать, на мой взгляд, с сарматским влиянием. У погребенных в вытянутом положении зафиксированы разнообразные положения рук, единства в этом не наблюдается даже в рамках одного могильника, будь то оставленного сарматами или местным населением. Поэтому эпизодически встречаемое положение кистей рук на тазовых костях (а также перекрещенные ноги), очевидно, не следует рассматривать как влияние сарматской погребальной обрядности. Что касается ориентировки погребенных, то она в целом неустойчивая, произвольная, хотя в некоторых случаях на отдельных могильниках наблюдается то или иное преимущественное направление. Это относится как к местным, так и сарматским погребальным памятникам.

Среди погребений местных племен встречаются и так называемые вторичные и расчлененные. Как отмечалось, исследователями не даны весомые объяснения этой обрядности, не определена ее религиозно-идеологическая основа, что обусловлено, прежде всего, трудностью интерпретации остеологических остатков, наблюдаемых в археологической практике. Предложенное в работе понимание вторичных захоронений предполагает и осуществление особых погребальных и иных обрядови обычаев, таких как выставление трупа, изоляция немощных и последующее их захоронение, связь с обрядом вызова дождя, с перезахоронением умершего и т.д., что находит некоторое подтверждение в этнографических материалах, в сведениях письменных источников.

Обряд же расчлененного погребения наблюдается в единичных случаях и, как думается, в первую очередь, связан с человеческим жертвоприношением (что исключает термин «погребение»), а также с особыми обстоятельствами смерти или качествами конкретного человека, к которому была применена подобная процедура, не входящая собственно в понятие «погребальный обряд». К этому же типу относятся и погребения отдельных человеческих черепов, встреченные в некоторых погребениях могильников Дагестана, в которых нашли отражение, с одной стороны, человеческие жертвоприношения социально зависиомго человека, а, с другой, представления о голове как «вместилище души»645.

Характерной чертой погребального обряда было наличие разнообразного инвентаря и напутственной пищи, в основе которой лежали представления о загробной жизни. Погребальный инвентарь представлен, в первую очередь, разнообразными керамическими сосудами, реже - оружием, орудиями труда (пряслица, железные ножи), а также принадлежностями костюма (предметы одежды и украшения), в котором умерший хоронился. Отмечается определенная тенденция в сочетании и типах керамической посуды (например, кувшин и миска, горшок и миска), в наборе мужских и женских захоронений: для первых - оружие, оселки, для вторых - зеркала, пряслица, большее количество бус. Для сарматских погребений Дагестана, как и в целом для сарматов, характерно наличие в захоронениях кухонной посуды (горшков), тогда как для местных - столовой. Положение инвентаря в могилах было разнообразно, но в относительно синхронных погребениях отдельных могильников наблюдается некоторая закономерность в его расположении, что говорит о тенденции к выработке устойчивости и единообразия этой черты погребального обряда внутри отдельных социумов. Вместе с тем, в качестве и количестве погребального инвентаря нашло отражение имущественное положение погребенного, его прижизненный социальным статус.

Напутственная (заупокойная) пища, как следует из имеющихся материалов, не являлась обязательной составляющей погребения, непременным элементом погребального обряда и встречается не повсеместно, лишь в некоторых погребениях отдельных могильников.

При изучении погребального обряда важное место занимают выявление и интерпретация его деталей, позволяющих выделить особые, отличительные черты и на этом основании провести реконструкцию идеологических воззре

645 Гаджиев М.С. К социальной интерпретации некоторых погребений. С.44-58. ний. Таковыми в захоронениях Дагестана албано-сарматского времени предстают использование угля и мела, разжигание костра, совершение тризны, устройство жертвенников, погребение животных (коней и собак), наличие под погребенными подстилок, порча погребального инвентаря, положение под голову умершему железных и иных предметов, присутствие в могилах культовых предметов. Однако эти фиксируемые компоненты погребальной обрядности не имели широко распространения, наблюдаются спорадически; они несут второстепенный характер в рамках могильника, но в пределах конкретного погребения и связанного с ним похоронного ритула они могли занимать существенное место. В них получили отражение, как представляется, определенные религиозные, а в некоторых случаях и мифологические представления, как это было показано М.С. Гаджиевым на примере изучения такой специфической особенности погребального обряда как положение под голову умершему определенного набора предметов646.

Анализируя основные черты погребального обряда, можно поддержать вывод исследователей о том, что в последних веках до н.э. и в особенности в первые века н.э. местные племена, в первую очередь, обитавшие в равнинной зоне Дагестана, подверглись влиянию со стороны пришлых сарматских племен, восприняв ряд черт их погребальной обрядности и в чем в частности нашел отражение процесс «сарматизации». Касательно нашей темы исследования, можно считать, что это нашло отражение, прежде всего в происходившей смене трупоположения со скорченного на вытянутое, а также в некоторых эпизодически наблюдаемых деталях обряда, таких как положение кистей рук на тазовых костях, положение в миску части жертвенного животного (овцы, барана) и рядом жертвенного ножа, использование мела, органической подстилки. Наряду с этим как сарматское влияние можно рассматривать использование в составе погребального инвентаря ряда предметов, таких как курильницы, некоторые иные культовые сосуды (небольшие чаши на ножках, канфаровидные сосуды), зеркала вне зависимости от места их производства.

646 Он же. Археологические реалии мифологического образа. С. 44-46.

Эти изделия появляются на территории Дагестана в период приникновения сюда сарматов и, очевидно, местные ремесленники освоили их производство.

Некоторые из названных элементов погребального обряда, принятые в рассматриваемое время, спорадически наблюдались на территории Дагестана еще в эпоху бронзы. Но значительный хронологический разрыв, отсутствие их в предшествующий предскифско-скифский период и появление их в погребальном обряде аборигенных племен в пору активного проникновения на территорию Приморского Дагестана сарматских племен, у которых данные детали, хотя и не являются обязательным, неотъемлемым элементом обряда, но фиксируются ранее, позволяет рассматривать их как заимствованные местным населением. Как справедливо отмечал О.М. Давудов, «.сарматские признаки.являются результатом скрещения и синтеза своеобразных культурно-исторических слагаемых, исходящих от народов, входивших в соприкосновение на обширной территории Юго-восточной Европы и Северного Кавказа в результате сармато-аланского перемещения»647.

Очевидно, влияние сарматов на местное население сказалось в заимствовании последними такого интересного обычая как преднамеренная порча некоторых предметов, входивших в состав погребального инвентаря, и, прежде всего, мечей и зеркал, нередко наблюдаемое в аборигенных погребальных памятниках первых веков н.э. Вместе с этим обрядовым актом, древне-дагестанское население, по всей видимости, воспринимало и определенные религиозные воззрения, связанные с данным ритуалом. Здесь подчеркнем, что знакомство местного населения на рубеже эр с зеркалом, как предметом культурного обихода (и предметом, наделенным, по верованиям древних, магическими свойствами), произошло, по всей видимости, благодаря сарматам.

Заимствование у сарматских племен некоторых черт такого стойкого и консервативного обряда, как погребальный, несомненно, свидетельствует о тесных этнокультурных контактах. Вместе с тем, оно практически не затронуло такого основополагающего его как компонента как погребальное со

647 Давудов О.М. Материальная культура. С. 94. оружение, что говорит о сохранении этнокультурных обликов местного и пришлого обществ. Тем интереснее, предстают редкие памятники, в которых, как представляется, нашло отражение сочетание центральных элементов по-гребельной обрядности двух различных социумов. Это упоминавшиеся под-курганные гробницы Андрейаульского II могильника и некоторые подкур-ганные захоронения в скорченной позе (Манаскент, Зеленоморск, Львовский Первый - 2).

Наряду со сказанным, мы не можем однозначно указать на какие-либо черты погребального обряда, которые были восприняты сарматами у местных племен. Использование же в составе погребального инвентаря, предметов костюма покойного изделий местного производства, в том числе и специфически местных (как, например, керамические сосуды, многолопастные пряжки, пряжки-сюльгамы и др.), более свидетельствует о заимствованиях в сфере материальной культуры, нежели духовной. Как отмечала М.П. Абрамова, «наличие их в материалах львовских курганов подтверждает факт влияния культуры оседлого населения, в том числе этнографических особен

648 ностеи костюма древних дагестанских племен, на культуру кочевников» .

Наблюдамое усложнение и многообразие погребального обряда население Дагестана албано-сарматского времени было обусловлено не только продвижением сюда с последних веков н.э. сарматских племен, с которыми вступили в тесные и разносторонние связи аборигенные древнедагестанские племена, но и кардинальными изменениями в социально-экономической жизни дагестанского общества, обусловившими и существенные изменения в идеологической сфере и в том числе в погребальной обрядности649.

Важную роль в интерпретации археологических материалов, в реконструкции религиозно-идеологических воззрений населения Дагестана албано-сарматского времени играют данные этнографии и фольклора. Надо отметить, что рудименты былых верований, сохранившиеся у народов Дагестана

Абрамова М.П., Пятых Г.Г. Взаимоотношения степных кочевников. С. 84-85.

649 Гаджиев М.С. Древний город Дагестана. С. 235. и по сей день и связанных, в частности с почитанием Солнца, огня, их символов и др., связаны не с привнесенными сюда сарматами религиозными представлениями, а являются исконно местными, зародившимися еще в эпоху бронзы и претерпевавшими на протяжении тысячелетий, в том числе и в албано-сарматское время, определенные изменения. Вместе с тем, некоторые из бытующих представлений восходят к исследуемому времени (что позволяет относительно датировать их возникновение) и связаны или с местной этнокультурной средой (верования, связанные с железными предметами, и др.), или с сармато-аланским культурным влиянием (порча предметов; верования, связанные с зеркалом).

Несомненно, что новые археологические раскопки погребальных памятников, дальнейшее исследование погребальной обрядности населения Дагестана албано-сарматского времени, а также изучение предметов, связанных с культово-религиозной жизнью общества, выявят новые факты и детали, которые позволят нам лучше понять и раскрыть религиозно-идеологические воззрения, духовную культуру древнего населения Дагестана, отголоски которых частично сохранились до наших дней.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Бакушев, Марат Артурович, 2006 год

1. Абакаров А.И. Археологическая характеристика памятников, выявленных на территории Дагестана в 1978 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 456.

2. Абакаров А.И. Новые памятники албанского и раннесредневекового времени в Дагестане // ТД НСПИЭИ ИИЯЛ в 1982-1983 гг. Махачкала, 1984.

3. Абакаров А.И., Давудов О.М. Археологическая карта Дагестана. М., 1993.

4. Абрамова М.П. Сарматская культура II в. до н.э. I в. н.э. // СА. 1959. №.5.

5. Абрамова М.П. Нижне-Джулатский могильник. Нальчик, 1972.

6. Абрамова М.П. К вопросу о связях населения Северного Кавказа сарматского времени // СА. 1972. № 2.

7. Абрамова М.П. Большой Буйнакский курган // Археологические памятники раннесредневекового Дагестана. Махачкала, 1977.

8. Абрамова М.П. Буйнакский курган // Древние и средневековые археологические памятники Дагестана. Махачкала, 1980.

9. Абрамова М.П. Особенности культуры населения Дагестана в албано-сарматскую эпоху // СА. 1987. № 4.

10. Абрамова М.П. Центральное Предкавказье в сарматское время (III в. до н.э.-IV в. н.э.). М., 1993.

11. Абрамова М.П. О каменных склепах Центрального и Северо-Восточного Кавказа скифо-сарматского времени // Кавказ и древний Восток. Махачкала, 1999.

12. Абрамова М.П., Красильников К.И., Пятых Г.Г. Курганы Нижнего Сулака: Могильник Львовский Первый 2. МИАР. Вып. 2. Труды Дагестанской экспедиции. Т. I. М., 2001.

13. Абрамова М.П., Красильников К.И., Пятых Г.Г. Курганы Нижнего Сулака: Могильник Львовский Первый 4. МИАР. Вып. 4. Тр. Дагестанской экспедиции. Т.П. М., 2003.

14. Абрамова М.П., Красильников К.И., Пятых Г.Г. Курганы Нижнего Сулака: Могильник Львовский Шестой // МИАР. Вып. 5. Труды Дагестанской экспедиции. T.III. М., 2004.

15. Абрамова М.П., Магомедов М.Г. О происхождении культуры Андрейаульского городища // Северный Кавказ в древности и средние века. М., 1980.

16. Аджиев А.М., Кадыраджиев К.С. Опыт реконструкции мифологических представлений и верований кумыков // Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. Махачкала, 1988.

17. Алиев К. Кавказская Албания (I в. до н.э. -1 в. н.э.). Баку, 1974.

18. Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX начало XX в. Махачкала, 1992.

19. Анчабадзе Ю.Д. Странные поминки // СЭ. 1982. № 1.

20. Апполоний Родосский. Argonautica // Ган К. Краткие известия древних писателей о Кавказе // СМОМПК. Вып. II. Тифлис, 1882.

21. Атаев Д.М. Нагорный Дагестан в раннем средневековье. Махачкала, 1963.

22. Атаев Д.М. Погребальный обряд Урцекского некрополя как исторический источник. Махачкала, 1968. // РФ ИИАЭ. Ф.26. Оп.1. Д.9.

23. Атаев Д.М., Абакаров А.И., Магомедов М.Г., Маммаев М.М. Махачкала, 1967. Отчет о раскопках Андрейаульского городища в 1967 г. // РФ ИИАЭ. Ф.26. Оп.1.

24. Атаев Д.М., Абакаров А.И., Магомедов М.Г., Маммаев М.М. Анд-рейаульское городище // АО 1967 г. М., 1968.

25. Атаев Д.М., Гаджиев М.С., Сагитова М.Д. Культовые сооружения Аркаса // Древняя и средневековая архитектура Дагестана. Махачкала, 1989.

26. Атаев Д.М., Магомедов М.Г. Андрейаульское городище // Древности Дагестана. МАД. Т. IV. Махачкала, 1974.

27. Афанасьев Ф.А. Доисторические могилы в окрестностях Темир-Хан-Шуры // Кавказ. № 231. 1899.

28. Багаев М.Х. Культура горной Чечни и Дагестана в древности и средневековье (VI до н.э. -XII в. н.э.) // Автореферат дисс. . докт. ист. наук. М., 2005.

29. Бакушев М.А. Мел в погребальном обряде населения Дагестана албано-сарматского времени // Древности Кавказа и Ближнего Востока. Сборник статей, посвященный 70-летию со дня рождения проф. М.Г. Гаджиева. Махачкала, 2005.

30. Бакушев М.А. Обряд порчи инвентаря в погребальных памятниках Дагестана албано-сарматского времени // Вестник Института ИАЭ. 2005. № 3.

31. Бакушев М.А., Гаджиев М.С., Давудов Ш.О. Могильник Канабур-ауз // Вестник Института ИАЭ. 2005. № 1.

32. Башкиров А.С. изучение памятников старины // Дагестанский сборник. Т. III. Махачкала, 1927.

33. Березин Я.Б., Савенко С.Н. К вопросу о происхождении катакомб сарматского времени на Северном Кавказе // Археология и вопросы атеизма. Грозный. 1977.

34. Берже А.П. Этнографическое обозрение Кавказа. СПб., 1879.

35. Бидзиля В.И., Русанова И.П. Липецкая культура // Археология СССР. Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. первой пол. I тыс. н.э. М., 1993.

36. Большая медицинская энциклопедия. М., 1983.

37. Булатов А.О. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX-XX вв. Махачкала, 1990.

38. Булатова А.Г. О некоторых семейных и общесельских обрядах народов горного Дагестана в XIX- нач. XX в., связанных с весенне-летним календарным циклом // Семейный быт народов Дагестана. Махачкала, 1980.

39. Виноградов В.Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный, 1963.

40. Волков И.Н. Солярные знаки в памятниках меото-сарматской культуры Прикубанья // X Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. ТД. Краснодар. 1990.

41. Гаджиев Г.А. Пережитки древних представлений в похоронно-погре-бальных обрядах лезгин // Семейный быт народов Дагестана. Махачкала, 1980.

42. Гаджиев Г.А. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. Махачкала, 1991.

43. Гаджиев Г.А. Амулеты и талисманы народов Дагестана. Махачкала, 1996.

44. Гаджиев М.Г. Из истории культуры Дагестана в эпоху бронзы. (Могильник Гинчи). Махачкала, 1969.

45. Гаджиев М.Г. Отчет о работе I горного отряда ДАЭ в 1968 г. Махачкала, 1970. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 287.

46. Гаджиев М.Г. Погребальные обряды раннеземледельческих племен Дагестана // Обряды и культы древнего и средневекового населения Дагестана. Махачкала, 1986.

47. Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа. (Эпоха энеолита и ранней бронзы). М., 1991.

48. Гаджиев М.Г., Давудов О.М., Шихсаидов А.Р. История Дагестана с древнейших времен до XV в. Махачкала, 1996.

49. Гаджиев М.С. К социальной интерпретации некоторых погребений Дагестана албанского времени // Древние культуры Северо-Восточного Кавказа. Махачкала, 1985.

50. Гаджиев М.С. Погребальные памятники Южного Дагестана поздне-албанского и раннесредневекового времени (I-VII вв.) // Обряды и культы древнего и средневекового Дагестана. Махачкала, 1986.

51. Гаджиев М.С. Бронзовый зооморфный сосуд из Шаракунского клада // Памятники древнего искусства Дагестана. Махачкала, 1990.

52. Гаджиев М.С. Погребальный комплекс II-III вв. на поселении Ганзир (Табасаран) // Горы и равнины Северо-Восточного Кавказа в древности и средние века. Махачкала, 1991.

53. Гаджиев М.С. Между Европой и Азией: Из истории торговых связей Дагестана в албано-сарматский период. Махачкала, 1997.

54. Гаджиев М.С. Древний город Дагестана: Опыт историко-топографического и социально-экономического анализа. М., 2002.

55. Гаджиев М.С., Бакушев М.А., Гмыря Л.Б., Давудов Ш.О., Магомедов Р.Г. Разведки в Приморском Дагестане // АО 2004. М., 2005.

56. Гаджиева 3.3., Абакарова Ф.О. Отражение ритуально-мифологических представлений в причитании (на материале фольклора аварцев и даргинцев) // Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. Махачкала, 1988.

57. Гаджиева С.Ш., Аджиев A.M. Похоронный обряд и причитания кумыков // Семейный быт народов Дагестана. Махачкала, 1980.

58. Галанина JI.К. Новые погребальные комплексы раннемеотского времени из Клермесского грунтового могильника // Меоты предки адыгов. Майкоп, 1989.

59. Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение // Тр. II сессии ассоциации арабистов. М.-Л., 1941.

60. Геннадиев А.Н., Державин В.Л., Иванов В.К., Смирнов Ю.А. О редкой форме погребального обряда в предкавказской культуре // СА. 1987. № 2.

61. Геюшев Р.Б. Христианство в Кавказской Албании. Баку, 1984.

62. Гмыря Л.Б. Паласасыртский могильник // Древние культуры Северовосточного Кавказа. Махачкала, 1985.

63. Гмыря Л.Б. Прикаспийский Дагестан в эпоху Великого переселения народов. Могильники. Махачкала, 1993.

64. Давудов О.М. К вопросу о материальной культуре и производстве древнего Дагестана. Махачкала, 1968.

65. Давудов О.М. Отчет о работе горного археологического отряда ИИ-ЯЛ в 1969 г. Махачкала, 1970 // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 463.

66. Давудов О.М. Культуры Дагестана эпохи раннего железа. Махачкала, 1971.

67. Давудов О.М. Отчет о работе Сумбатлинского отряда ИИЯЛ летом 1970. Махачкала, 1971 //РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 385.

68. Давудов О.М. К периодизации погребальных комплексов Мугерган-ского могильника//МСПИЭИ в Дагестане в 1973-75 гг. Махачкала, 1976.

69. Давудов О.М. Сумбатлинский могильник // Древние памятники Северо-Восточного Кавказа. Махачкала, 1977.

70. Давудов О.М. К датировке некоторых фольклорных сюжетов народов Дагестана // Памятники эпохи бронзы и раннего железа в Дагестане. Махачкала, 1978.

71. Давудов О.М. Отчет об археологических исследованиях в 1977 г. Махачкала, 1978 // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 460.

72. Давудов О.М. Археологические раскопки в Табасаране. Махачкала, 1979 // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 543.

73. Давудов О.М. Раскопки в Табасаране. Махачкала, 1980 // РФ ИИАЭ. Ф. 3 Оп. 3. Д. 543.

74. Давудов О.М. Новые исследования Центральнодагестанской экспедиции // АО 1983 г. М., 1984.

75. Давудов О.М. Погребальный обряд населения Южного Дагестана в албанское время (III в. до н.э. III в. н.э.) // Обряды и культы древнего и средневекового населения Дагестана. Махачкала, 1986.

76. Давудов О.М. Материальная культура Дагестана албанского времени (III в. до н.э. IV в. н.э.). Махачкала, 1996.

77. Давудов Ш.О. Отчет об охранно-спасательных раскопках Избербаш-ского могильника VI в 2006 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3.

78. Джидди Г.А. Обзор археологических раскопок в Иранском Азербайджане (1947-1960) // Материальная культура Азербайджана. Т.VI. Баку, 1965.

79. Дибиров М.А. Сущность и генезис поминальных игр народов Кавказа // ТД на Всесоюзной научной сессии по итогам полевых этнографичеоских и антропологических исследований 1984-1985 гг. Йошкар-Ола, 1986.

80. Ждановский A.M. О погребальном обряде ранней группы захоронений Ленинохабльского могильника // Археология и вопросы атеизма. Грозный, 1977.

81. Засецкая И.П. Проблемы сарматского звериного стиля (историографический обзор) // СА. 1989. № 3.

82. Званба С.Т. Этнографические этюды. Сухуми, 1955.

83. Зеленин Д.К. Восточно-славянская этнография. М., 1991.

84. Золотов К.Н. О животноводстве в древнем Дагестане // Тр. ДСХИ. Т. 18. Махачкала, 1968.

85. Золотов К.Н. Отчет по обработке остеологического материала, выявленного отрядом Дагестанской экспедиции ИА АН СССР при раскопках Зе-леноморского кургана в 1986 г. (рукопись).

86. Иессен А.А. Отчет о работах на Сулаке // Изв. ГАИМК. Вып. 110. Археологические работы Академии на новостройках в 1932-33 гг. М., 1935.

87. Ильюков JI.C., Магомедов Р.Г., Хангишиев Г.Д., Саидов В.А., Давудов Ш.О., Абашилов А.О., Магомедов Ш.Р. Раскопки кургана Хунтуп 1 // АО 2004. М., 2005.

88. Исаков М.И. Археологическая раскопка Таркинского могильника // Дагестанская научно-исследовательская база. Труды 1-й научной сессии. М., 1947.

89. Исаков М.И. Археологические памятники Дагестана (материалы к археологической карте) // МАД. Т. I. Махачкала, 1959.

90. Исаков М.И. Археологические памятники Дагестана (Материалы к археологической карте. Сокращенный вариант). Махачкала, 1966.

91. Исмизаде О.Ш. Ялойлутепинская культура. Баку, 1956.

92. Канухов. В осетинском ауле // ССКГ. Вып. 12. Тифлис, 1875.

93. Керефов Б.М. Чегемский курган кладбище сарматского времени // Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии. Т. 2. Нальчик, 1985.

94. Керефов Б.М. Памятники сарматского времени Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1988.

95. Ковалевская В.Б. Кавказ и аланы. Века и народы. М, 1984.

96. Козак Д.Н. Пшеворская культура // Археология СССР. Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. первой пол. I тыс. н.э. М., 1993.

97. Комаров А.В. Пещеры и древние могилы в Дагестане // Тр. Предварительных комитетов V Археологического съезда. М., 1882.

98. Ю1.Копошина С.И. Курганы сарматской знати на Нижнем Дону // ТД на заседании, посвященном итогам полевых исследований 1962 г. М., 1963.

99. Косарев М.Ф. К семантике огневого культа в древних западносибирских захоронениях // ТД конференции «Идеологические представления древнейших обществ». М., 1980.

100. ЮЗ.Косяненко В.М. Бронзовые фибулы некрополя Кобякова городища ПСА. 1987. №2.

101. Косяненко В.М. К вопросу о хронологии и ритуально-магической роли бронзовых зеркал из некрополя Кобякова городища // Историко-архео-логические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1993 году. Вып. 13. Азов, 1994.

102. Косяненко В.М. Мел в погребальном обряде некрополя Кобякова городища // XXII «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа. ТД. Кисловодск, 2002.

103. Котович В.Г. Отчет о работе 1-го горного отряда ДАЭ в 1956 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 27. On. 1. Д. 38.

104. Котович В.Г. Новые археологические памятники Южного Дагестана //МАД. Т. I. Махачкала, 1959.

105. Котович В.Г. Археологические работы в горном Дагестане // МАД. Т. II. Махачкала, 1961.

106. Котович В.Г., Котович В.М., Путинцева Н.Д. Отчет о работе Приморского отряда ДАЭ в 1960 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 27. On. 1. Д. 16.

107. Котович В.Г., Абакаров А.И., Атаев Д.М. Отчет о работе Приморской археологической экспедиции ИИЯЛ в 1962 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 27. On. 1. Д. 39.

108. Котович В.Г., Абакаров А.И., Магомедов М.Г., Маммаев М.М. Отчет о работе Приморской археологической экспедиции в 1963 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 27. Оп. 1.Д.39.

109. Котович В.Г., Атаев Д.М., Абакаров А.И. Отчет о работе приморского отряда ДАЭ в 1961 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 27. On. 1. Д. 47.

110. Котович В.Г., Давудов О.М. Отчет о работе 1-го отряда ДАЭ в 1966 г. //РФ ИИАЭ. Ф. 27. On. 1. Д. 25.

111. Котович В.Г., Маммаев М.М. Отчет о работе Горной археологической экспедиции ИИЯЛ в 1968 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 27. On. 1. Д. 30.

112. Круглов А.П. Северо-Восточный Кавказ во II-I тыс. до н.э. // КСИ-ИМК. Вып. XIII. 1946.

113. Пб.Крупнов Е.И. Новый памятник древних культур Дагестана // МИА. №23. 1951.

114. Кудрявцев А.А. Дербентский могильник // Древние культуры Северо-Восточного Кавказа. Махачкала, 1985.

115. Кудрявцев А.А. К этнической истории древнего и средневекового Дербента // XIV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. ТД. Орджоникидзе, 1986.

116. Кудрявцев А.А., Гаджиев М.С. Дагестан и сармато-аланский мир (к проблеме контактов и взаимовлияний) // XV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. ТД. Махачкала, 1988.

117. Кудрявцев А.А., Гаджиев М.С. Погребальные памятники Дербента позднеалбанского времени // Горы и равнины Северо-Восточного Кавказа в древности и средние века. Махачкала, 1991.

118. Кузнецов В.А. Аланы и раннесредневековый Дагестан // МАД. Т. II. Махачкала. 1961.

119. Кузнецова Т.М. Зеркала в погребальном обряде сарматов // Всесоюзная археологическая конференция «Достижения советской археологии в XI пятилетке». ТД. Баку, 1985.

120. Кузьмина Е.Е. Погребальный обряд пастушеских племен Евразийских степей в свете данных индо-иранской традиции // Всесоюзная археологическая конференция «Достижения советской археологии в XI пятилетке». ТД. Баку, 1985.

121. Куфтин Б.А. Материалы к археологии Колхиды. I. Тбилиси, 1949.

122. Лейн Э.У. Нравы и обычаи египтян в первой половине XIX в. М., 1982.

123. Липе Ю. Происхождение вещей. М., 1954.

124. Магомедов А.Р., Криштопа А.Е., Федоров Г.С. Разведки в Дагестане //АО 1975 г. М., 1976.

125. Магомедов М.Г. Работы Верхнечирюртовской экспедиции // АО 1974 г. М., 1975.

126. Магомедов М.Г. Отчет о работе Северодагестанской археологической экспедиции в 1984 г. // Ф. 3. Оп. 3. Д. 595.

127. Магомедов М.Г. Отчет о работе Северодагестанской археологической экспедиции в 1985 г. // Ф. 3. Оп. 3. Д. 616.

128. Магомедов М.Г. Живая связь эпох и культур. Махачкала, 1990.

129. Магомедов М.Г. Новый могильник на Акташе // ТД НСПИЭИ ИИ-ЯЛ в 1988-1989 гг. Махачкала, 1990.

130. Магомедов М.Г. Живая связь эпох и культур (Страна Берсилия, Хазарский каганат, царство Джидан). Махачкала, 1990.

131. Магомедов М.Г. Хазары на Кавказе. Махачкала. 1994.

132. Магомедов М.Г., Абрамова М.П., Гмыря Л.Б. Исследования Андрейаульского городища// АО 1976 г. М., 1977.

133. Магомедов Р.Г. Историко-культурная характеристика памятников, выявленных археологической службой Дагестана. 1983 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 558.

134. Магомедов Р.Г. Отчет о работе Ирганайской новостроечной экспедиции в 1993 г. // РФ ИИАЭ. Ф.З. Оп.З. Д.763.

135. Магомедов Р.Г. Гинчинская культура: Горы Дагестана и Чечни в эпоху средней бронзы. Махачкала, 1998.

136. Магомедов Р.Г. Материалы к изучению культур эпохи бронзы в Приморском Дагестане. Махачкала, 2000.

137. Магомедов Р.Г. Отчет о работе Приморской археологической экспедиции 2001 г. Махачкала, 2002 // РФ ИИАЭ. Ф. 3 Оп. 3. Д.

138. Магомедов Р.Г., Гаджиев М.С., Давудов О.М., Бакушев М.А., Саи-дов В.А. Разведки в северном Дагестане // АО 2003 г. М., 2004.

139. Максименко В.Е., Безуглов С.И. Позднесарматские погребения в курганах на реке Быстрой // С А. 1987. № 1.

140. Максименко В.Е., Смирнов К.Ф., Горбенко А.А., Лукьяшко С.И. Богатые раннесарматские комплексы правобережья Дона // Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии. М., 1984.

141. Маммаев М.М. О семантике сюжета борьбы двух коней на зооморфных пряжках Дагестана VIII-X вв. // Мифология народов Дагестана. Махачкала, 1984.

142. Маммаев М. М. О хронологии Урцекских могильников № 1 и № 2 // Древности Северного Кавказа. Махачкала, 1998.

143. Маммаев М.М. О зороастризме в средневековом Дагестане // Древности Кавказа и Ближнего Востока. Сборник статей, посвященный 70-летию со дня рождения проф. М.Г. Гаджиева. Махачкала, 2005.

144. Марковин В.И. Дагестан и горная Чечня в древности: Каякентско-харачоевская культура. М., 1969.

145. Марковин В.И. Дагестан и Юго-Восточная Чечня в скифо-сармат-ское время // Археология СССР. Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1989.

146. Марковин В.И. Зандакский могильник эпохи раннего железа на реке Ярык-су (Северо-Востчоный Кавказ). М., 2002.

147. Матюшин Г.Н. Археологический словарь. М., 1996.

148. Миллер В.Ф. О некоторых древних погребальных обычаях на Кавказе // Этнографическое обозрение. 1911. № 1-2.

149. Мунчаев P.M. К истории археологического изучения Дагестана // МАД. Т. I. Махачкала, 1959.

150. Мунчаев P.M., Мерперт Н.Я. Раннеземледельческие поселения Северной Месопотамии. М., 1981.

151. Мунчаев P.M., Смирнов К.Ф. Археологические памятники близ с. Карабудахкент //МИА. № 68. 1958.

152. Нарышкин Н.А. Сообщения // Записки общества любителей Кавказской археологии. Тифлис, 1875.

153. Отчет Археологической комиссии за 1900 г. СПб., 1902.

154. Петренко В.А. Погребальный обряд населения Юго-Восточной Чечни в III в. до н.э. IV в н.э. как этнический показатель // Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа. Грозный, 1979.

155. Пикуль М.И. Отчет о работе Северного отряда ДАЭ в 1953 г. // РФ ИИАЭ. Ф.З.Оп.З. Д. 4.

156. Пикуль М.И. Археологические памятники 1-го тысячелетия северозападной части нагорного Дагестана. Махачкала, 1956 // РФ ИИАЭ. Ф. 32. On. 1. Д. 12.

157. Пикуль М.И. Археологические разведки в Северном Дагестане. Махачкала, 1957 // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 167.

158. Пикуль М.И. Раскопки на Сулаке в 1955 г. // МАД. Т. I. Махачкала, 1959.

159. Пикуль М.И. Итоги археологических разведок в Южном Дагестане в 1959 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 100.

160. Пикуль М.И. Хабадинский могильник // МАД Т. II. Махачкала, 1961.

161. Пикуль М.И. Раскопки в Южном Дагестане в 1961 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 32. Оп. 3. Д. 145.

162. Пикуль М.И. Раскопки в Южном Дагестане в 1961 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 32. Оп. 3. Д. 146.

163. Пикуль М.И. Раскопки в Южном Дагестане в 1962 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 32. On. 1. Д. 24.

164. Пикуль М.И. Эпоха раннего железа в Дагестане. Махачкала, 1967.

165. Погребова М.Н. Ирганайский склеп эпохи бронзы // МАД. Т. II. Махачкала, 1961.

166. Прохорова Т.А. Некоторые аспекты идеологии сармато-алан (по материалам кургана 10 Кобяковского могильника) // ВДИ. № 4. М., 1994.

167. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153). Публикация О.Г. Большакова и A.JI. Монгайта. М., 1971.

168. Пьянков А.В. Средневековый могильник Черноклен из Краснодарского края // XV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. ТД. Махачкала, 1988.

169. Пятых Г.Г., Салихов Б.М., Шишлина Н.И. Отчет о работах Дагестанской экспедиции. Махачкала, 1986 // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 627.

170. Раев Б.А. Аланы в евразийских степях: восток запад // Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции памяти М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989.

171. Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. Махачкала, 1969.

172. Раскопки а Хасавюрте // Красный Дагестан. № 165. 1929.

173. Рикман Э.А. Поздние сарматы Днестровско-Дунайского междуречья. М., 1964.

174. Русов А.А. Отчет о летних и осенних работах (1880 г.) в южном Дагестане // Тр. Подготовительных комитетов V Археологического съезда. М., 1882.

175. Саликов Е.А. Отчленение конечностей в погребальном обряде племен предкавказской культуры // XV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. ТД. Махачкала, 1988.

176. Салихов Б.М. Калкнинский могильник // Древние культуры СевероВосточного Кавказа. Махачкала, 1985.

177. Салихов Б.М. Отчет отряда Дагестанской экспедиции ИА АН СССР о раскопках Зеленоморского кургана в 1986 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 679.

178. Салихов Б.М. Новые материалы о ремесленном производстве Южного Дагестана (по данным Хивского могильника IV-V вв.) // Промыслы и ремесла древнего и средневекового Дагестана. Махачкала, 1988.

179. Салихов Б.М. Новый памятник культуры Дагестана албано-сарматского времени // ТД НСПИЭИ ИИЯЛ в 1986-1987 гг. Махачкала, 1988.

180. Салихов Б.М. Отчет приморского археологического отряда Института ИЯЛ Дагфилиала АН СССР о раскопках Зеленоморского кургана в 1988 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 680.

181. Салихов Б.М. Исследование Зеленоморского кургана-кладбища // ТД НСПИЭИ ИИЯЛ в 1988-89 гг. Махачкала, 1990.

182. Салихов Б.М. Археологические памятники Кайтага албано-сарматского и раннесредневекового времени // ТД НСПИЭИ Институтов ИАЭ и ЯЛИв 1992-1993 гг.Махачкала, 1994.

183. Салихов Б.М. Керамические канфары из Зеленоморского кургана-кладбища // XIX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. ТД. М., 1996.

184. Салихов Б.М. К вопросу о культе собаки в Дагестане // Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Т.М. Минаевой. Ставрополь. 1997.

185. Симоненко А.В. О периодизации сарматской культуры // Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции памяти М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989.

186. Синицын И.В., Эрдниев У.Э. Древности Восточного Маныча. Элиста, 1985.

187. Скаков А.Ю. Об одной из групп кобано-колхидских орнаментированных топоров //Историко-археологический альманах. Армавир, 1998.

188. Скрипкин А.С. Азиатская Сарматия: проблемы истории и культуры // Проблемы сарматской археологии и истории. ТД. Азов, 1988.

189. Скрипкин А.С. Азиатская Сарматия. Саратов, 1990.

190. Смирнов К.Ф. Отчет о результатах Дагестано-Кубанской экспедиции ИИМК и ГИМ в 1948 г. // Архив ИА РАН. Р-1. Д. 255.

191. Смирнов К.Ф. Отчет об археологических исследованиях сарматской северокавказской экспедиции. 1949 г. // Архив ИА РАН. Р-1. Д. 329.

192. Смирнов К.Ф. Сарматские племена северного Прикаспия // КСИ-ИМК. Вып. XXXIV. 1950.

193. Смирнов К.Ф. Археологические исследования в районе дагестанского селения Тарки // МИА. № 23. 1951.

194. Смирнов К.Ф. О некоторых итогах исследования могильников меот-ской и сарматской культуры Прикубанье и Дагестана // КСИИМК. Вып. XXXVII. 1951.

195. Смирнов К.Ф. Археологические исследования в Дагестане в 19481950 годах // КСИИМК. Вып. XLV. 1952.

196. Смирнов К.Ф. Основные пути развития место-сарматской культуры Прикубанья // КСИИМК. Вып. XLVI. 1952.

197. Смирнов К.Ф. Вопросы изучения сарматских племен, их культуры в советской археологии // Вопросы скифо-сарматской археологии. М., 1954.

198. Смирнов К.Ф. Грунтовые могильники албано-сарматского времени у сел. Карабудахкент // МАД. Т. II. Махачкала, 1961.

199. Смирнов К.Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сарматов. М., 1964.

200. Смирнов К.Ф. Сарматские катакомбные погребения южного При-уралья-Поволжья и их отношение к катакомбам Северного Кавказа // СА. 1972. № 1.

201. Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии. М., 1984.

202. Смирнов Ю.А. О редкой форме погребального обряда в предкавказ-ской культуре // СА. 1987. № 2.

203. Смирнов Ю.А. Лабиринт: Морфология преднамеренного погребения. Исследования. Тексты. Словарь. М., 1997.

204. Толстая С.М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М., 1994.

205. Трапш М.М. Труды. Т. II. Древний Сухуми. Сухуми, 1969.

206. Уваров А.С. Курганы с расчленением близ Дербента // Труды V-ro Археологического съезда в Тифлисе. М., 1887.

207. Федоров Г.С. Случайные археологические находки из Карабудах-кента // МАД. Т. III. Махачкала, 1973.

208. Хазанов A.M. Очерки военного дела сарматов. М., 1971.

209. Халилов Д.А. Раскопки на городище Хыныслы памятнике древней Кавказской Албании. // С А. 1962. № 1.

210. Халилов Д.А. Материальная культура Кавказской Албании. Баку,1985.

211. Цилоссани Н.О. Дневник раскопок, веденных в Южном Дагестане в 1880 г. // Тр. Предварительных комитетов V археологического съезда. М., 1882.

212. Чурсин Г.Ф. Авары//РФ ИИАЭ. Ф. 5. On. 1. Д. 65.

213. Шихсаидов А.Р. Книга ат-Табари «История посланников и царей» о народах Северного Кавказа // Памятники истории и литературы Востока. М.,1986.

214. Штейн О. О пещерах и могилах в Дагестане // Тр. Предварительных комитетов V Археологического съезда. М., 1882.

215. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21.

216. Zakharov A.A. Contributions to Caucasian Archaeology: A Large Barrow in Daghestan // ESA. Helsinki, 1930.

217. Zakharov A.A., Sergejev V.V. Schadel aus Steinkistengarbern im Kurgan von Temir-Chan-Sura // ESA. Helsinki, 1930.201