Переводные словари XVIII века и их роль в исследовании важнейших проблем русской исторической лексикологии и лексикографии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Валериус, Светлана Алексеевна

• Валериус, Светлана Алексеевна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Валериус, Светлана Алексеевна

Введение.

Глава I. История русской переводной лексикографии XVIII в.

§ 1. Общая характеристика переводной лексикографии XVIII в.

§ 2. Лексикон 1731 г. и его место в истории русской лексикологии и лексикографии.

1. История создания Л. 1731.

2. Содержание Л. 1731 и принципы перевода немецко-латинской части на русский язык.

3. Заимствованная лексика в Л. 1731.

4. Народно-разговорная и диалектная лексика в Л. 1731.

5. Л. 1731 как источник изучения развития фразеологической системы русского языка.

§ 3. Рукописные иноязычно-русские и русско-иноязычные словари XVIII в.

Выводы.

Глава II. Синонимия в русском языке XVIII в.

§ 1. Из истории изучения синонимии.

§ 2. О лексико-семантических группах.

§ 3. Синонимические отношения в наименованиях лиц в Л. 1731.

Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Переводные словари XVIII века и их роль в исследовании важнейших проблем русской исторической лексикологии и лексикографии»

Актуальность исследования.

Пристальное внимание лексикографов и историков языка к словарным работам XVIII в. не случайно. Лексиконы этого периода и среди них в первую очередь переводные словари являются не только памятниками лексикографии, свидетельством ее становления в XVIII столетии, но и источниками, фиксирующими живую лексику языка той поры. В немалой степени именно на базе лексикографических трудов развивается историческая лексикология сегодня. Изучение теоретических принципов создания словарей, обобщение опыта и традиций XVIII и XIX вв. позволяют развивать и совершенствовать современную лексикографию. Становление лексикографии неотрывно от жизни общества и его духовных потребностей, а значит представляет интерес и как часть истории культуры.

Особое место в истории русской лексикографии XVIII в. занимает «Немецко-латинский и русский лексикон» 1731 года, изданный Санкт-Петербургской Академией наук и представляющий собой богатейшее собрание лексики и фразеологии конца XVII - первой трети XVIII в. Он стал также первым достаточно полным переводным словарем, написанным под влиянием живого европейского языка, и нельзя не согласиться с авторами «Истории русской лексикографии», назвавшими его «иноязычно-русским словарем нового типа».1

К этому Словарю обращались и обращаются многие современные исследователи русского языка XVIII в. Однако, несмотря на его известность, до настоящего времени сведения о создании Лексикона 1731 года были «скудны и противоречивы»2 и не было единого мнения о том, «когда и кем было начато это словарное предприятие».3 Изучение материалов по истории Санкт-Петербургской Академии наук позволяет нам с большой долей уверенности утверждать, что

1 История русской лексикографии (в дальнейшем сокращенно: ИР Л). СПб., 1998. С. 88.

2 Там же.

3 Там же. С. 89. заслуга создания русской части Словаря принадлежит академическим переводчикам И.Горлицкому, И.Ильинскому, М.Сатарову и С.Коровину. Под влиянием высказывания М.Шванвица, повторенного П.Пекарским, в истории русской лексикографии сложилось мнение, бытующее и до сегодняшнего дня, о том, что русские переводчики не знали немецкого языка и переводили преимущественно с латыни.4 Анализ лексики и фразеологии Словаря и некоторые факты из жизни переводчиков (к примеру, сохранившееся в академических бумагах поручение И. Ильинскому сделать перевод с немецкого на русский язык) позволяют опровергнуть прочно утвердившееся мнение и доказывают, что влияние живого немецкого языка на русский перевод оказалось сильнее влияния мертвой латыни.

Приемы перевода авторов Лексикона 1731 г. - стремление не ограничиваться однословными эквивалентами, а представить возможно полный синонимический ряд, включающий в себя нередко заимствования, новообразования и слова народно-разговорного источника, или дать толкование переводимому слову -нашли дальнейшее развитие в переводной лексикографии XVIII в. Богатые синонимические ряды и элементы толкований находим, к примеру, в лексиконах С. Волчкова, Словаре Аделунга и, конечно же, во втором издании Лексикона 1731 года, увидевшем свет в 1782 г. Переводные словари XVIII в. являются важным источником для изучения не только лексических, но и синонимических отношений в языке XVIII столетия. Они позволяют довольно объективно судить о процессе устранения славяно-русского двуязычия и формировании словарного состава современного русского литературного языка, о роли в этом процессе народно-разговорного языка, заимствований и старославянской лексики.

Научная новизна работы обусловлена тем, что в научный оборот вводится и систематизируется ранее не исследованный архивный материал, а именно: «Лексикон российской, начатой в Екатеринбурге Штермером при покойном Василии Никитиче Татищиве, что доказывается его собственной рукой приписками», «Российской лексикон» Штермера и «Лексикон, то есть словесник

4 Там же. С.90. обстоятельный словено-российской, латинской, немецкой». Нам удалось доказать, что все три лексикона написаны под непосредственным влиянием Словаря 1731 года. В работе рассматриваются и такие недостаточно изученные рукописные лексикографические источники, как «Опотазйсоп Б^е сКсйопагшт 1айпо-з1ауопо-го8Б1асит» И. Максимовича и «Кнапиев дикционер латино-славенский» К. Кондратовича.

Цели и задачи работы.

- В исследовании по возможности детально анализируются и описываются наиболее интересные и ценные с точки зрения отражения в них словарного состава языка изучаемой эпохи лексиконы.

- Выявляются и исследуются источники, на базе которых эти словари создавались.

- Делается попытка решить остававшийся спорным на протяжении почти трех столетий вопрос об обстоятельствах создания Лексикона 1731 г. и его составителях, в связи с этим рассматриваются и анализируются некоторые факты из истории Санкт-Петербургской Академии наук.

- Побробно исследуются приемы и способы лексикографической разработки рассматриваемых словарей.

- История переводной лексикографии изучается в связи с историческими условиями, в которых она развивалась, показывается ее соответствие потребностям русского общества XVIII столетия.

Объект диссертационного исследования. Первая глава диссертации посвящена печатным и рукописным лексиконам XVIII в., причем особое внимание уделено Лексикону 1731 г. Во второй главе исследуются синонимические отношения в тематической группе наименований лиц по материалам словарей XVIII века.

Методы исследования. В работе применяются перспективный, ретроспективный, сравнительно-исторический, статистический методы, а также метод лингвистического описания.

Апробация исследования. Материал диссертации обсуждался на заседаниях кафедры русского языка СГПУ. Основные положения и результаты исследования докладывались на научных конференциях СГПУ 1999 и 2000 гг. По материалам диссертационного исследования подготовлены. и опубликованы следующие статьи: «Переводные словари XVIII века и их роль в исследовании важнейших проблем русской исторической лексикологии и лексикографии», «Иноязычно-русские словари как источник изучения истории развития фразеологической системы русского языка», «Переводные словари XVIII века и их роль в изучении разговорной речи данного периода», «Влияние Лексикона 1731г. на развитие русско-иноязычной лексикографии XVIII в. (по материалам рукописных словарей)» (в соавторстве).

Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость работы заключается в том, что материал диссертации может быть использован в изучении истории русского литературного языка XVIII в., исторической лексикографии и лексикологии. Практическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования могут быть применены при разработке теоретических и практических вопросов исторической лексикологии и лексикографии и различных спецкурсов и спецсеминаров по русскому языку.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Изучение иноязычно-русских и русско-иноязычных словарей XVIII в. позволяет установить направление развития лексикографии в указанный период: от составления словарей классических языков - к преимущественному лексикографированию живых западноевропейских языков; от использования главным образом старославянской и древнерусской, к XVIII в. во многом устаревшей, лексики - к широкому отражению народно-разговорной лексики и фразеологии, заимствований и новобразований. В XVIII в. в основном складываются принципы перевода, используемые и в современных переводных словарях.

2. Особое место в числе переводных словарей XVIII столетия занимает Лексикон 1731 года. Он является первым словарем, широко отразившим лексику народно-разговорного происхождения, русскую фразеологию конца XVII - начала

XVIII в., его характеризует большое количество калек, новообразований, отличает этот словарь и сознательное отношение к иноязычной лексике. В Лексикон 1731 г. вошли далеко не все заимствования, имеющие в указанный период хождение в языке, но лишь те из них, которые были наиболее усвоены русским языком, хорошо известны его носителям и, как правило, не имели однословных русских эквивалентов. В Лексиконе 1731 года впервые использованы принципы перевода лексики и фразеологии, близкие к современным.

3. Лексикон 1731 года оказал значительное влияние на развитие лексикографии XVIII в. и явился непосредственным источником создания целого ряда рукописных словарей.

4. Исследование лексической синонимии на материале опубликованных и рукописных переводных словарей XVIII в. позволяет судить о существенных преобразованиях лексико-семантической системы во второй половине XVIII века -по сравнению с первой третью столетия: сокращается лексическая избыточность, характерная для Петровской эпохи, многочленные синонимические ряды создаются за счет проникновения в устный и письменный язык, а затем в словари разнородных в генетическом и стилистическом планах лексических средств, в составе которых заметное место занимают элементы народно-разговорного языка. Многие из последних в результате активно действующего в этот период процесса демократизации языка впоследствии, иногда уже во второй половине XVIII в., нейтрализуются.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых сопровождается выводами, заключения и приложения, где представлены библиография, список лексикографических источников и их сокращений и список наименований лиц по материалам Лексикона 1731 года.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Валериус, Светлана Алексеевна

Выводы.

Исследование синонимических отношений наименований лиц на материале переводных словарей XVIII столетия подтвердило мнение исследователей, занимавшихся изучением становления лексико-семантической системы общенационального русского литературного языка, что в этот период происходило активное становление общенациональных лексических норм.

Но для первой половины XVIII в. была еще типичной лексическая избыточность, которой в первую очередь отличался словарный состав Петровской эпохи. Язык того времени характеризовался присутствием множества архаических элементов - с одной стороны - и интенсивным пополнением словаря новообразованиями и заимствованной лексикой - с другой. Обогащение словаря происходило также за счет активизации словообразовательных процессов и проникновения в литературный язык лексики из народно-разговорного источника в связи с действием процесса демократизации языка. Поэтому выявленные в наших источниках синонимические ряды в большинстве своем оказывались многочленными.

Многокомпонентные синонимические ряды представлены в тематической группе наименований лиц по профессии и роду деятельности. Наличие большого количества компонентов в синонимических рядах со значениями «цирюльник», «гонец», «сторож» и подобных объясняется сосуществованием в языке в исследуемую эпоху разнообразных в стилистическом и генетическом планах лексических средств.

Богато представлены синонимические отношения в тематической группе наименований лиц, дающих оценочную характеристику. Лексико-семантическая группа со значением «болтун», по данным наших источников, насчитывала более 30 компонентов: болтун, щекотун, говор, говорок, баламут, трещетка, пустомеля, росказ, росказчик, суесловец, суесловник, лепетун, врун, враль, вракун, блекатун, закаульник, завирала, завироха, балясник, блядословец, баснословец, празднословник, презнословец, глумитель, глумник, кощун, кощунник, шут. В эту лексико-семантическую группу вошли и архаичные слова, и новообразования, и элементы народно-разговорные, и диалектная лексика. Целый ряд представленных здесь слов характеризовался синкретичной семантикой, наблюдается и сосуществование большого количества членов, тождественных по значению, но различных в стилистическом плане, отсутствие нейтрального слова, способного выполнять функцию доминанты при наличии большого количества стилистически окрашенных компонентов.

Причиной образования многочленных синонимических рядов со словами бездельник, волочага, вор, шут и подобных явилась полисемантичность этих слов в конце XVII - первой половине XVIII в. Так, в частности, слово шут, кроме современных, имело в XVIII веке значения «комедиант», «глупый, тупой человек», «хитрый, пронырливый человек» и «шутник, насмешник». Слово волочага употреблялось в значениях «бродяга», «обманщик, лгун», «зевака» и «любитель ухаживать за женщинами».

Многочленность синонимических рядов, входящих в тематическую группу отглагольных наименований лиц, обозначающих действователя, большей частью была обусловлена словообразовательной активностью суффиксов -тель, -чик, -щик и некоторых других. В этой группе наряду со словами, известными в древнерусском языке, представлено большое количество новообразований, как, к примеру, добыватель, выхвалитель, выхвалятель, возмутитель, возмущатель.

Сокращение синонимических рядов происходило на протяжении всего XVIII столетия, и его результаты сказались в словарях второй половины XVIII в. Особенно наглядно этот процесс прослеживается при сопоставлении Л. 1731 и его второго издания-Л. 1782.

Изменение синонимических рядов происходило разными путями.

Наличие большого количества однокорневых синонимов, нередко являвшихся дублетами, широко представленных, в частности, в Л. 1731 в тематической группе отглагольных наименований лиц, обозначающих действователя, привело к значительному сокращению, а иногда и к распаду многочленных синонимических рядов в связи с уходом из языка многих дублетных наименований. Так, слова обидчик, хвалитель, распространитель и некоторые другие, имевшие разветвленные синонимические связи в языке первой половины XVIII в., в современном русском литературном языке не имеют синонимов. Тенденция к утрате языком однокорневых синонимов-дублетов прослеживается и на материале тематической группы наименований лиц по профессии и роду деятельности в Л. 1731, где из существовавшего в то время синонимического ряда ткалья, ткательница, ткачка, ткачиха авторы Словаря последовательно отбирают наиболее жизнеспособный синоним - ткачиха. В этом проявились их нормализаторские тенденции.

Наличие в языке первой половины XVIII в. нескольких (а иногда и многих) различных по происхождению и стилистической закрепленности слов для обозначения одного и того же понятия также неизбежно вело к сокращению и распаду синонимических рядов. Вследствие этого разрушились, например, синонимические ряды со значением «почтальон», «цирюльник» и «сторож».

Другой причиной изменения и распада многочленных синонимических рядов явилась утрата многими словами полисемантичности и конкретизация их семантики. Так, в связи с конкретизацией значений слов мастер, художник, ремесленник, делатель, складатель синонимическая связь между ними утратилась уже во второй половине XVIII столетия. Нередко утрата полисемантичности и конкретизация семантики слов вели к перестройке лексико-семантических групп и образованию нескольких новых, но меньших по объему синонимических рядов. При этом некоторые лексемы утвердились в языке в других значениях, в большей или меньшей степени соотносимых с их прежней семантикой, другие ушли из языка или сохранились в диалектном употреблении. Так, на основе рассмотренной в диссертации лексико-семантической группы со значением «болтун» в процессе развития языка возникли синонимические ряды со значением «болтун», «лгун», «баламут», на основе многокомпонентной лексико-семантической группы, объединенной в XVIII в. значением «глупый и невежественный человек», образовались синонимические ряды со значением «глупый человек», «простой человек», «необразованный человек», на основе группы со словом шут возникли синонимические ряды со значением «шутник», «насмешник», «хитрец».

Процесс эволюции наименований лиц по полу, возрасту и семейному положению в XVIII в. был обусловлен как языковыми факторами, так и экстралингвистическими - изменениями в общественной и культурной жизни России. До Петровской эпохи не существовало стилистически нейтральных слов для обозначения понятий мужчина, женщина, девушка. Однако в связи с ростом гражданского самосознания в XVIII в. и новым отношением к женщине появилась острая необходимость соответствующих слов. В результате наблюдается активизация в языке слов мужчина, женщина, девушка, их стилистическая нейтрализация и закрепление в качестве стержневых слов синонимического ряда.

Таким образом, синонимические отношения в русском языке конца XVII -XVIII в. существенно отличались от современной синонимической системы.

Завершился процесс становления синонимической системы современного русского литературного языка уже за пределами исследуемой эпохи - в XIX в.

Исследование выбранных нами источников позволило проследить существенные изменения, происходившие на протяжении века в составе лексико-семантической системы русского языка, завершившиеся формированием общенациональных лексических норм.

Заключение.

На протяжении XVIII века переводная лексикография претерпела существенные изменения. В первую очередь изменился состав лексикографируемых языков. Если в XVII в. преимущественно создавались словари классических языков - латинского и греческого, то с начала XVIII столетия наряду с классическими языками активно лексикографировались и живые европейские языки: немецкий, французский, итальянский, английский, голландский. Особенно богат XVIII в. переводными словарями немецкого и французского языков.

Переводные лексиконы Петровской эпохи отражают переходный характер русской лексикографии - от лексикографии XVII в. к новой лексикографии, принципы которой в основном сформировались лишь к концу XVIII столетия. Вместе с тем в составе лексиконов XVIII в. выделяется Л. 1731, который с полным правом можно назвать словарем нового типа.

Немецко-латинский и русский лексикон» 1731 года (Л. 1731), чаще именуемый Вейсмановым Лексиконом, занимает особое место в истории русской лексикографии. И хотя его история, загадочная и противоречивая, неоднократно привлекала внимание и ученых XVIII столетия, и русских историков XIX в., и современных лингвистов, этот словарь во многом остается неисследованным. Нет работ, обобщающих сведения, относящиеся к истории создания Словаря, далеко не полностью определена роль Л. 1731 в развитии русской переводной лексикографии, степень его влияния на формирование принципов перевода лексикографических трудов на русский язык; не определено в должной мере его значение как источника создания целого ряда рукописных лексиконов.

Полна противоречий история авторства Л. 1731 и его переизданий, а название третьего издания, опубликованного в 1799 г., и вовсе курьезно: «Полный немецкий и российский лексикон, новое издание; при котором оный словарь вновь пересмотрен и против прежняго в рассуждении российскаго языка знатно приумножен господином Вейсманом». Как нам удалось установить, Э. Вейсман не имел никакого отношения к русской части Л. 1731, поскольку он скончался задолго до его издания, и - тем более - не мог «приумножить в рассуждении российского языка» третье издание, вышедшее в свет через 80 с лишним лет после кончины Вейсмана. Однако до сих пор Л. 1731, уже немецко-латинско-русский, по-прежнему именуется Вейсмановым Лексиконом. Латинско-немецкий лексикон Э. Вейсмана был опубликован в 1674 году в Штутгарте. Этот лексикон был затем дополнен немецко-латинской частью, обе части Лексикона Вейсмана неоднократно переиздавались. Одно из переизданий было использовано для перевода на русский язык. До настоящего времени не было единого мнения о том, кто же выполнил перевод на русский язык Словаря Вейсмана. Дело в том, что русский перевод приписывали многим авторам, в их числе и Э. Вейсману. Г.Л.К. Бакмейстер даже предположил, что перевод на русский язык Лексикона Вейсмана был сделан еще в XVII в. Нам удалось проследить историю создания русской части Лексикона и с большей или меньшей долей вероятности установить имена переводчиков. Исследованные нами материалы по истории Петербургской Академии наук показывают, что, даже при условии существования в АН более раннего русского перевода Лексикона Вейсмана, академические переводчики И. Горлицкий, И. Ильинский, М. Сатаров и С. Коровин внесли немалый вклад в создание лексического и фразеологического богатства русской части Лексикона.

Л. 1731 можно назвать словарем нового типа не только по составу лексикографируемых языков, но и в плане описания словарного состава русского языка. Отличительной особенностью Л. 1731 является большое количество заимствований, калек, новообразований. Анализ иноязычной лексики, представленной в Л. 1731, доказывает, что влияние живого немецкого языка на заимствованную в русский язык лексику оказалось намного сильнее влияния мертвого латинского языка. Большинство иноязычных слов в Л. 1731 - это заимствования из немецкого языка (или через его посредство из других языков). Исключение составляют медицинские термины и названия животных, растений, минералов. Как известно, русская терминология медицины, биологии, минералогии и других наук формировалась под влиянием латинского языка, поэтому латинизмы здесь закономерны.

Исследование иноязычной лексики Л. 1731 также показывает, что переводчикам удалось уловить общие тенденции и направления в сфере освоения и использования заимствованной лексики в русском языке конца XVII - начала XVIII в. В Л. 1731 включалась не вся иноязычная лексика, имевшая в то время хождение в русском языке, а лишь та ее часть, которая была уже освоена языком и обозначала понятия, не имевшие эквивалентных русских названий. Заимствования в Л. 1731 -это термины различных наук, понятия, связанные с государственной и придворной жизнью, культурой и европейским бытом. Они обозначали не только явления, характерные для Западной Европы, но и те, что в начале XVIII в. стали частью русской жизни.

Л. 1731 отличается от предшествующих ему многоязычных словарей также широким использованием разговорных и просторечных ресурсов русского языка.

Наряду с разнообразной в семантическом и стилистическом планах лексикой Л. 1731 содержит и богатейший фразеологический материал, нередко оригинальный, отличный от сборников пословиц конца XVII - начала XVIII в. Так, немецкий ученый Г. Гайер отмечает, что этот лексикон, вышедший почти на сорок лет раньше первого русского сборника пословиц Курганова и содержащий около 700 пословиц, можно с полным правом назвать первым печатным собранием русских пословиц.

Преобладающим способом перевода немецких и латинских цитат в Л. 1731 является передача их русскими пословицами. Этот способ используется гораздо шире, чем дословный перевод, что закономерно, поскольку богатство, точность и многогранность русской фразеологической системы начала XVIII столетия не подлежат сомнению. Переводчики же, лингвистические взгляды которых сформировались под влиянием Петровских идей о необходимости использовать при переводе с иностранных языков народно-разговорные ресурсы, стремились как можно полнее отразить их богатство в своем лексиконе.

Изучение пословиц, содержащихся в Л. 1731, помогает ответить на вопрос, с какого языка - немецкого или латинского - в первую очередь делался перевод. Наши наблюдения подтверждают высказанное Г. Гайером мнение о том, что значительная часть пословиц в Л. 1731 переводилась с немецкого языка, перевод с латинского делался реже. Наличие в Л. 1731 большого количества пословиц, переведенных именно с немецкого языка, ставит под сомнение господствовавшее почти до наших дней мнение о том, что переводчики не учитывали немецкую часть Вейсманова Лексикона при переводе его на русский язык.

Как и при переводе пословиц, при переводе немецких и латинских фразеологических оборотов используются в основном два способа объяснения переводимого материала: калькирование и перевод близким по значению русским фразеологизмом. Мы установили, что преобладающим способом передачи фразеологии в Л. 1731 является передача немецких и латинских выражений близкими им по смыслу русскими выражениями. Этот способ представлен значительно шире дословного перевода или калькирования.

В процессе исследования принципов перевода авторами Л. 1731 фразеологических оборотов, пословиц и поговорок на русский язык нам удалось установить с большой долей вероятности истинное происхождение некоторых русских фразеологизмов, которые в русских фразеологических словарях трактуются, на наш взгляд, ошибочно. Так, возможными заимствованиями из немецкого языка являются устойчивые выражения высосать из пальца и носить на руках.

Исследование фразеологического материала, представленного в Л. 1731, позволяет сделать вывод о том, что русские переводчики заложили в общих чертах основы принципов перевода фразеологических единиц, используемые и в современной переводной лексикографии.

Л. 1731 послужил источником создания целого ряда рукописных лексиконов, рассмотренных нами в диссертации. Особенно интересен в плане богатства и разнообразия лексики и фразеологии «Лексикон, то есть словесник обстоятельный словено-российской, латинской, немецкой» (РЛ 40-60-х гг.). Автор этого лексикона, используя в общих чертах принципы отбора лексики, принятые в Л. 1731, сумел создать оригинальный и самобытный лексикографический труд. Разнообразие лексических средств и полнота словника РЛ 40-60-х гг. позволяют включить его в число важных источников для исследования развития словарного состава в эпоху становления национального русского литературного языка. Фразеологическое богатство РЛ 40-60-х гг. является его несомненным достоинством и дает ценный материал для изучения фразеологической системы русского языка XVIII века.

Переводные словари XVIII в., в числе которых важное место занимает Л. 1731, являются незаменимым источником для исследования процессов становления лексико-семантической системы национального русского литературного языка и выработки общенациональной лексической нормы. Отличаясь богатством и разнообразием лексики, они представляют несомненный интерес в плане исследования и анализа семантических отношений между словами в языке этого периода, в первую очередь отношений синонимических. Несмотря на имеющиеся работы в области исторической синонимии, она во многом остается неизученной. Далеко не все источники, позволяющие судить о характере синонимических отношений в языке конца XVII - XVIII в., введены в научный оборот. Почти не исследованы в указанном плане переводные словари XVIII в., не только рукописные, но и печатные. Богатство синонимических рядов в переводных лексиконах XVIII в. обусловлено как необходимостью наиболее точно объяснить переводимое слово, так и стремлением авторов по возможности широко отразить сокровища русского языка. Состав синонимических рядов различных лексиконов конца XVII - XVIII в. нередко имеет серьезные различия. Это объясняется не только содержанием переводимого материала, но и языковыми вкусами авторов, степенью их образованности, а также территориальной принадлежностью переводчиков. В выборе синонимов прослеживаются в той или иной степени также нормализаторские тенденции, стремление к более или менее установившемуся словоупотреблению.

Изучение синонимической системы русского языка на материале переводных словарей XVIII в. позволило выявить основные тенденции и направления ее становления и развития.

Для синонимических рядов начала XVIII в. была характерна многокомпонентность, обусловленная наличием в языке того периода архаичных элементов - с одной стороны - и интенсивным пополнением словаря заимствованиями, новообразованиями, лексикой из народно-разговорного источника - с другой. Полисемантичность многих слов также являлась причиной образования многочленных лексико-семантических групп.

Сокращение синонимических рядов происходило на протяжении всего XVIII столетия, и его результаты сказались в словарях второй половины XVIII в. Особенно наглядно этот процесс проявился при сопоставлении Л. 1731 и его второго издания -Л. 1782.

Одной из причин сокращения синонимии явилась утрата языком многочисленных дублетных наименований и слов, различных в стилистическом или генетическом планах, служивших для обозначения одного и того же понятия.

Другой причиной разрушения многокомпонентных лексико-семантических групп явилась утрата рядом слов полисемантичности, конкретизация их семантики. При этом на основе прежних групп часто возникали новые синонимические ряды.

Преобразования в составе синонимических рядов во многих случаях были вызваны борьбой за роль доминанты. В языке изучаемого периода в составе синонимического ряда при большом количестве стилистически окрашенных членов нередко не было стержневого слова. В связи с этим происходила перестройка синонимических рядов, в результате которой многие слова утрачивались или уходили на периферию языка, другие теряли стилистическую окрашенность и закреплялись в качестве доминанты.

Синонимические отношения в русском языке конца XVII - XVIII в. существенно отличаются от синонимической системы современного русского литературного языка. Исследование переводных лексиконов XVIII столетия позволило проследить существенные изменения, происходившие на протяжении века в сфере лексико-семантической системы русского языка, завершившиеся сложением общенациональных лексических норм.