Памятники раннего железного века типа чундо на Корейском полуострове тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Субботина, Анастасия Леонидовна

• Субботина, Анастасия Леонидовна
• кандидат исторических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Субботина, Анастасия Леонидовна

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ.

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ И ПРОБЛЕМАТИКА ИССЛЕДОВАНИЙ ПАМЯТНИКОВ ТИПА ЧУНДО.

1.1. История изучения памятников типа чундо.

1.2. Проблематика исследований памятников типа чундо.

ГЛАВА 2. ПАМЯТНИКИ И КОМПЛЕКС МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ТИПА ЧУНДО.

2.1. Характеристика памятников типа чундо.

2.1.1. Бассейн р. Туманган.

2.1.2. Бассейн р. Имджинган.

2.1.3. Бассейн р. Пукханган.

2.1.4. Бассейн р. Намханган.

2.1.5. Побережье Японского (Восточного) моря.

2.2. Осбенности домостроительной традиции культуры чундо.

2.2.1. Жилища.

2.2.2. Вспомогательные конструкции.

2.3. Комплекс маририальной культуры типа чундо.

2.3.1. Керам ика.

2.3.2. Изделия из бронзы и железа.

2.3.3. Другие категории инвентаря.

ГЛАВА 3. КУЛЬТУРА ЧУНДО КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА И ЕЕ МЕСТО СРЕДИ КУЛЬТУР СОПРЕДЕЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЙ.

3.1. Культура чундо и ее аналогии в синхронных культурах на сопредельных территориях.

3.1.1. Поселения и эюилища.

3.1.2. Керамика.

3.1.3. Бронзовые и железные изделия.

3.2. Хронология культуры чундо.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Памятники раннего железного века типа чундо на Корейском полуострове»

Появление и начало использования железа на Корейском полуострове, а также пути развития и трансформации вовлеченных в этот процесс археологических культур — одна из наиболее острых дискуссионных проблем корейской археологии, и этому вопросу посвящено немало работ. Господствует мнение, что культуры раннего железного века Кореи складываются под действием внешнего импульса: железные изделия попадают на Корейский полуостров, главным образом, из китайского царства Янь (IV-III вв. до н.э.) и ханьского округа Лолан (конец II—I вв. до н.э.) [см., например, Юн Донсок, 1985, с. 182-187].

Основная проблема такого подхода к этому вопросу заключается в том, что в его рамках абсолютизируется значимость этих центров в формировании культур раннего железного века в Восточной Азии в целом. Несомненно, что влияние с их стороны сыграло заметную роль в этот период, в том числе и на Корейском полуострове, но оно не могло быть доминирующим, всеобъемлющим и равнозначным для всех районов Кореи. В связи с этим возникает вопрос о локальной специфике культур раннего железного века Корейского полуострова, а также о существовании на этой территории отдельных центров их формирования, демонстрирующих иной, связанный не только с царством Янь и округом Лолан, характер культурогенеза. Кроме того, этот подход оставляет открытым вопрос о том, какие процессы протекали на Корейском полуострове в период между падением Янь и образованием ханьских округов (III—II вв. до н.э.).

Северо-западная Корея рассматривается корейскими и отечественными исследователями как самый ранний и крупный металлургический центр на Корейском полуострове [см., например, Юн Донсок, 1985, с. 193; Бутин, 1982, с. 229, 243]. Ранние изделия из железа в этом районе аналогичны предметам культуры царства Янь. Поэтому мнение северокорейских археологов, датирующих появление железных изделий в этом регионе VII в. до н.э., или V-IV вв. до н.э. [Восточная Азия, 1986, с. 331; Ли Бёнсон, 1967, с. 12-17; f'

Чосон когохак., 1995, с. 135], не имеет под собой твердых оснований. Таким образом, северо-западный металлургический центр складывается под влиянием царства Янь периода Чжанъго не ранее IV в. до н.э. или даже во II в. до н. э. [Ли Нампо, 2002, с. 51].

Появление железа в центральных и южных районах Корейского полуострова южнокорейские ученые связывают с распространением на этой территории влияния ханьского округа Лолан во II—I вв. до н.э. Дата формирования центрально- и южнокорейского металлургического центров относится южнокорейскими археологами ко времени не ранее I в. до н.э. [Ли Намгю, 1982, с. 58].

Проблема появления железа в северо-восточной Корее остается до сих пор, в силу отсутствия данных, малоизученной. По материалам памятника Помый Кусок, северокорейские ученые относят начало железного века в этом районе к VII-V вв. до н.э. [Хван Гидок, 1963, с. 10; 1975, с. 218-226; Бутин, 1982, с. 227-229]. Однако по причине отсутствия массовых находок железных изделий в надежно датированных комплексах на этой территории, следует признать, что достаточных оснований для такой ранней датировки начала железного века в северо-восточной Корее пока нет.

Таким образом, мы можем констатировать, что начало железного века в различных частях Корейского полуострова происходило на фоне взаимодействия с разными культурами сопредельных регионов. Культуры этого периода в тех или иных районах Кореи обладают локальной спецификой и исследованы не равномерно. Наиболее изученным регионом Корейского полуострова является его северо-западная часть. Как показывают археологические материалы, сложение культуры раннего железного века на этой территории было тесно связано с китайским царством Янь. Что касается северо-восточной и центральной Кореи, то эти районы пока еще исследованы не достаточно. Вопрос о культуре раннего железного века этой территории до сих пор остается совершенно не разработанным как в корейской, так и в отечественной науке. Нет обобщающего анализа археологических источников, поэтому все выводы о культуре населения данной территории в раннем железном веке в работах, изданных до 2000 г., сделаны только на основании летописных свидетельств [см., например, Хангукса, 1997-6, с. 252-258, Бутин, 1984, с. 96]. Однако в настоящее время накоплено большое количество археологических материалов, позволяющих связать появление железа в этом районе с памятниками археологической культуры чундо.

Таким образом, актуальность работы определяется возможностью дополнить наше представление о начале железного века в недостаточно изученных на данный момент районах Корейского полуострова - северовосточном и центральном. Впервые вводится в научный оборот широкий круг источников по раннему железному веку Кореи, который позволит отечественным исследователям познакомиться с материалами этой территории, находящими аналогии в культурах как северо-восточного Китая, так и российского Приморья. Исследование раннего железного века северовосточной и центральной Кореи по археологическим источникам в дальнейшем поможет в изучении этнокультурных процессов в Восточной Азии в целом.

Целью работы является обобщающая характеристика археологической культуры чундо северо-восточного и центрального районов Корейского полуострова и определение ее места среди синхронных культур сопредельных регионов.

Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:

1) всесторонне проанализировать археологические комплексы с керамикой типа чундо (определить специфические черты найденных жилищ и инвентаря, выделить основные характеризующие культуру компоненты и ее локально-хронологические варианты);

2) уточнить хронологические рамки периода существования памятников;

3) сравнить материалы с территории северо-восточной и центральной Кореи с материалами культур российского Дальнего Востока, в частности, кроуновской культуры Приморья (культуры туаньцзе в северо-восточном Китае).

Территориальные рамки работы определяются ареалом памятников типа чундо и сложившимся еще с эпохи неолита делением Корейского полуострова на археологические микрорайоны (северо-восточный, северозападный, центральный, юго-западный и юго-восточный) [Шоков, 1962, с. 44]. Они включают северо-восточную (пров. Хамгён-пукто КНДР) и центральную (пров. Канвондо Республики Корея) часть Корейского полуострова (рис. 1).

Большая часть Корейского полуострова (исключение составляет только его южная оконечность и о. Чеджудо) расположена в зоне умеренного климата. Пров. Хамгён-пукто (Северная Хамгён) находится на крайнем северо-востоке Корейского полуострова. На севере она граничит с Приморским краем России и пров. Цзилинь КНР, на западе — с пров. Янгандо КНДР, на юге - с пров. Хамгён-намдо (Южная Хамгён) КНДР, а с восточной стороны примыкает к Японскому морю. Большая часть пров. Хамгён-пукто находится в зоне высотной поясности. Здесь расположен крупный горный, массив — Северо-Корейские горы, состоящий из ряда хребтов (Хамгён, Пуджоллён, Нанни и др.) и обширных плоскогорий (Кэма и др.). В этом районе находятся самые высокие на Корейском полуострове горные массивы: их высота достигает 2744 м (вулкан Пэктусан). Гидросистема провинции представлена р. Туманган с притоками и реками, берущими начало в отрогах Северо-Корейских гор и впадающими в Японское море. Река Туманган - единственная крупная водная артерия бассейна Японского моря, по ней проходит граница между КНДР, КНР и Российской Федерацией. На ее берегах (в у. Хверён, Онсон, Хённюн) образовались небольшие равнины, а в низовьях — обширная дельта. Берега р. Туманган с древности представляли благоприятный для проживания населения район. Здесь образовались плодородные аллювиальные почвы, широко используемые в полеводстве. Таким образом, на территории пров. Хамгён-пукто представлены три ландшафтные зоны: высокогорье, речные долины и морское побережье [Зайчиков, Кропоткин, 1973, с. 155].

Пров. Канвондо занимает центральную часть Корейского полуострова и относится к территории обоих государств: КНДР и Республики Корея. С северной стороны она ограничена пров. Хамгён-намдо КНДР, с западной -пров. Хванхэ-намдо и Хванхэ-пукто (Северная и Южная Хванхэ), Кёнгидо, с южной - пров. Чхунчхон-пукто (Северная Чхунчхон) и Кёнсан-пукто (Северная Кёнсан) Республики Корея, с востока - Японским морем. Большая часть территории провинции гористая. Здесь поднимаются Восточно-Корейские горы, представляющие собой систему параллельных хребтов (Тхэбэк, Кёнсан и др.), протянувшихся с севера на юг. Гидросистема района представлена реками Пукханган и Намханган (Северная и Южная Ханган) с притоками. Реки Пукханган и Намханган берут свое начало в отрогах Восточно-Корейских гор, текут на запад, где, сливаясь в местности Янсури («Двуречье») пров. Кёнгидо, образуют реку Ханган. Р. Ханган течет в западном направлении и впадает в Желтое море. Так же как и в северовосточной Корее, в низовьях рек и на их берегах образовались небольшие равнинные участки с аллювиальными почвами, благоприятные для жизни и хозяйственной деятельности. На морском побережье сформировались песчаные дюны и террасы (территория г. Каннын), к которым, зачастую, и приурочены археологические памятники [Зайчиков, Кропоткин, 1973, с. 155].

Таким образом, территория северо-восточной и центральной Кореи представляет собой уникальный в географическом отношении регион. Протянувшиеся с севера на юг горные хребты Хамгён, Нанним и Тхэбэк, средняя высота которых составляет 1000-1500 м над уровнем моря, образуют естественную границу, разделяющую эту часть Корейского полуострова по линии север-юг на достаточно изолированные друг от друга районы -восточный и западный. Северо-восточная Корея на севере граничит с российским Приморским краем и пров. Цзилинь КНР. Данные обстоятельства не могли не повлиять на формирование и развитие археологических культур этой территории, в том числе и культуры раннего железного века. Они предполагают наличие связей между культурами северо-восточной и центральной Кореи с одной стороны, и российского

Приморья и пограничных районов северо-восточного Китая (Маньчжурии), с другой.

Хронологические рамки исследования определяются в соответствии с датировкой раннего железного века северо-восточного и центрального районов Корейского полуострова в Северной и Южной Корее. Согласно периодизации археологии северо-восточной Кореи, северокорейские археологи относят начало этого периода к VII—IV вв. до н.э. [Восточная Азия, 1986, с. 331; Хван Гидок, 1963, с. 9; 1975, с. 218-226]. Однако археологических материалов, подтверждающих эту датировку, нет, поэтому в последнее время она подвергнута критике [Ли Намгю, 2002, с. 36, 37]. По-видимому, начало железного века на территории Северной Кореи в целом можно датировать не ранее IV в. до н.э. Именно в это время железо получает широкое распространение в соседней Маньчжурии [Восточная Азия, 1986, с. 313, 314]. Как раз в этот период в Восточной Азии появляется литое железо (чугун), что знаменует собой новый этап в технологии железоделательного процесса [Воробьев, 1994, с. 91]. На территории центрального Китая, Приамурья и Приморья первые предметы из железа появились намного раньше (в XII—VIII вв. до н.э.) [Восточная Азия, 1986, с. 314; Деревянко, 1973, с. 266, 270; Андреева, 1977, с. 115-117]. Однако это явление, затронувшее центральный Китай и российский Дальний Восток, практически никак не сказалось на культурах Корейского полуострова, где в то время господствовали культуры неолита и бронзового века.

Датировка первого этапа раннего железного века в южнокорейской археологии определяется в рамках III в. до н.э. - рубеж эр. В этот период на памятниках южной части Корейского полуострова появляются первые железные изделия [Ким Вольлён, 1986, с. 101-103]. Однако археологические комплексы с керамикой типа чундо в южной части Корейского полуострова фиксируются и в более поздний период, в «эпоху прото-троецарствия» (на втором этапе раннего железного века), который датируется рубежом эр - III в. н.э. [Ким Вольлён, 1986, с. 128; Когохак саджон; Курбанов, 2002, с. 43-44; Ли Гибэк, 2000, с. 58, 66; Тихонов, 2003, с. 102-104].

Таким образом, хронологические рамки данной работы в целом охватывают период IV в. до н.э. — III в. н.э. Однако поскольку одна из задач данной работы состоит в определении хронологии памятников раннего железного века северо-восточной и центральной Кореи, и для этого имеется большой объем материала в виде абсолютных дат, мы предварительно обозначим ее хронологические рамки периодом второй половины I тыс. до н.э. — первой половины I тыс. н.э.

В период раннего железного века в северо-восточной и центральной частях Корейского полуострова формируется самобытная культура. Она не находит полных аналогов в синхронных культурах Кореи, но демонстрирует ряд сходных черт с культурами северных территорий - с кроуновской культурой российского Приморья, известной в северо-восточном Китае под названием культура туаньцзе. Памятники культуры туаньцзе получили распространение, главным образом, в приграничных районах китайских провинций Цзилинь и Хэйлунцзян. Они концентрируются, преимущественно, в окрестностях городов Яньцзи и Муданьцзян — ближайших соседей российского Приморья (рис. 1, 17-32). Вблизи г. Яньцзи (пров. Цзилинь) известно 7 поселений культуры туаньцзе (рис. 1, 24-30): Синаньлю [Ю Ынсик, 2004-а, с. 12-14], Аньтянь [Ю Ынсик, 2004-а, с. 13, 14], Сяцзя (рис. 2) [Сун Юйбинь, Ван Хунфэн, Тан Инь, 2001], Чжуаньвачан (рис. 3) [Хоу Лимин, 1985; Яньцзиши., 1986, с. 16-22], Исунтин [Ю Ынсик, 2004-а, с. 13, 15], Чжэньнэй [Ю Ынсик, 2004-а, с. 13, 15, 16] и Синьгуан (рис.4) [Яньцзиши., 1986, с. 31; Сун Юйбинь, Пу Жуньу, Ма Чэнцзи, 1992]. В окрестностях г. Муданьцзян исследовано также 7 поселений этой культуры (рис. 1, 17-23), самыми известными из которых являются Туаньцзе (рис. 5) [Линь Юнь, 1985; Тань Инцзе, Сунь Сюжэнь, Чжао Хунгуан и др., 1991, с. 51, 52; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 181, 182; Ли Чхонгю, 2007, с. 113] и Дачэнцзы (рис. 6) [Чжан Тайсян, 1979; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 179, 180]. Кроме них введены в научный оборот материалы таких местонахождений этого района, как Сяодиъин [Ю Ынсик, 2004-а, с. 19], Чжэньсин. горизонт III (рис. 7, 1-6) [Чжао Хунгуан, Ли Ипин, 1997; Ван Хуэй,

Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 165], Дунсин (рис. 8-10) [Чэнь Гоцин, Ли Яньте, 1996; Чэнь Гоцин, Чжан Вэй, Ли Яньте, 1996; Чжао Юнцзюнь, Ван Цзин, 1996; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 166-169; Деревянко, 1998], Дуйкоу, горизонт I (рис. 7, 7-11) [Чжао Юнцзюнь, Чжао Хунгуан, 1997; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 170-172] и Хэкоу, ранний горизонт (рис. 11) [Ли Чэньци, Чэнь Гоцин, 1996; Ван Пэйсинь, Ли Чэньци, Чэнь Гоцин, 1996; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 173, 174]. Памятники культуры туаньцзе фиксируются также значительно западнее их основного ареала, в районе г. Харбин (рис. 1, 33, 34): поселения Цинхуа (рис. 12, 1-31) [Цзинь Тайшунь, Чжао Хунгуан, 1988; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 131-134] и Туаньшань (рис. 12, 32-34) [Лю Янь, Чжэнь Пэйсю, 1992; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 136].

Основная часть памятников культуры туаньцзе, как и в случае с кроуновской культурой, представлена поселениями. Могильников пока известно не много (рис. 1, 31, 32, 23): коллективное погребение в грунтовой яме № 21 на мог. Ваньфабоцзы в р-не г. Тунхуа пров. Цзилинь (рис. 13-16) [Цзинь Сюйдун, Чжао Дянькунь, Дун Фэн, 2003], погребения в каменных ящиках мог. Сяоинцзы (рис. 17, 1-8) [Яньцзиши., 1986, с. 66-72] и разрушенные каменные конструкции мог. Наньси (рис. 17, 6-16) пров. Хэйлунцзян [Яньцзиши., 1986, с. 75, 76]. Их можно отнести к культуре туаньцзе на основании наличия среди сопровождающего инвентаря гладкостенной керамической посуды с ручками, чаш типа доу и сосудов с решетчатым дном.

Тождественность материалов кроуновской культуры и культуры туаньцзе привело к появлению в литературе названия «кроуновская-туаньцзе культура» [Линь Юнь, 1985, с. 19; Тань Инцзе, Сунь Сюжэнь, Чжао Хунгуан и др., 1991, с. 53; Vostretsov, 1996, р. 60; Усуки Исао, 2004, с. 51; Ли Чхонгю, 2007, с. 113]. В настоящее время в нашем распоряжении имеется большой объем фактического материала, позволяющий всесторонне изучить и охарактеризовать культуру Корейского полуострова, синхронную кроуновской (туаньцзе) культуре.

Характерной чертой культуры раннего железного века северо-восточной и центральной Кореи является преобладание в керамическом комплексе неорнаментированной керамики, отличной от керамики без орнамента предшествующих периодов. В данную группу выделяются гладкостенные сосуды с бурым цветом поверхности и более плотным, по сравнению с керамикой эпохи бронзы, черепком. Благодаря этим свойствам такие сосуды получили в южнокорейской археологической литературе название кёнджшъ мумун тхоги - «плотная неорнаментированная керамика». Форма сосудов этой группы отличается разнообразием, но в основном преобладают горшковидные и баночные изделия. Кроме того, одной из наиболее ярких черт этого керамического комплекса является наличие сосудов с коническими и цилиндрическими ручками (так называемыми ручками-деньками») [Окладников, 1959-а, с. 154]. Такая керамика известна также как «керамика типа чундо». Этот термин вошел в южнокорейскую археологию после раскопок поселения О. Чундо (г. Чхунчхон в пров. Канвондо), где такая керамика были найдена в большом количестве [Когохак саджон]. Соответственно, комплексы с этой керамикой выделяются в отдельную группу и одноименную культуру [Ли Гонму, Ли Гансын, Хан Ёнхи и др., 1986, с. 39; Хангукса, 1997-а, с. 462]. В данном исследовании мы будем использовать термины «памятники типа чундо», «комплекс типа чундо» и «культура чундо».

Основную часть источников данного исследования составляют опубликованные корейскими археологами полевые отчеты, обобщающие статьи, монографии и каталоги музейных коллекций, содержащие информацию о памятниках типа чундо северо-восточной и центральной Кореи. Необходимо отметить, что таких памятников пока выявлено немного, и большая часть их находится в центральной Корее. Это связано с тем, что в археологическом отношении северо-восточная часть Корейского полуострова обследована достаточно слабо. В настоящее время в пров. Хамгён-пукто известно всего около 30 памятников, преимущественно, бронзового века, меньше — палеолита, неолита, раннего железного века и культуры государства Бохай [Пукхан мунхваюдждок., 1999, с. 443-506]. На севере пров. Канвондо открыто не более 10 памятников, большая часть которых относится к раннему и развитому средневековью (к культуре государств Силла и Корё) [Пукхан мунхваюдждок., 1999, с. 509-527]. Южная часть этой провинции изучена лучше, хотя наблюдается определенный дисбаланс между хорошо обследованной территорией морского побережья и хуже изученными внутренними районами провинции. На территории побережья в настоящее время открыто порядка 30 памятников неолита, бронзового и раннего железного века, эпохи раннего (государств Когурё, Силла) и развитого (династии Чосон) средневековья [см., например, Каннын тэхаккё., 2000].

В работе используются материалы 23 памятников, которые, в соответствии с их приуроченностью к определенным гидрологическим объектам, дифференцируются на пять локальных групп (табл. 1):

1) бассейн р. Туманган (нижнее течение) — 4 памятника: О. Чходо, Одон, Помый Кусок (Хогогдон) и Кананни-1 (рис. 1, 43-46);

2) бассейн р. Имджинган (верхнее течение р. Хантханган) — J памятник: Васури (рис. 1, 47);

3) бассейн р. Пукханган (среднее течение) — 3 памятника: О. Чундо, Синмэри и Синмэри-54/4 (рис. 1, 48-50);

4) бассейн р. Намханган (среднее течение) — 3 памятника: Туннэ, Хваджонни и Чунгымни (рис. 1, 51-53);

5) побережье Японского (Восточного) моря — 12 памятников: Капхённи, Чигённи, Йонхори-127, Анинни, Тондонни, Кёханни, Канмундон, Канмундон I-V, Канмундон-болото, Чходандон-57/2, Пёнсандон, Сонджондон (рис. 1, 54-65).

На этих памятниках выявлено 232 объекта культуры чундо, 197 из них -жилища. Количество находок составляет более 2900 экз.

Отдельные находки неорнаментированной керамики, сходной с керамикой типа чундо, отмечены и в других частях Корейского полуострова. Это территория юго-западной Кореи (пров. Чхолла-намдо) — раковинная куча

Кунгонни в у. Хэнам, памятник Синчхандон в г. Кванджу и Седжонни в у. Намвон; юго-восточная Кореи (пров. Кёнсан-намдо) — раковинной кучи Чодо, памятника Хвехённи в г. Кимхэ, Сонсан в г. Чханвон и О. Ныгдо в окрестностях г. Самчхонпхо; крайнего юга Кореи (о. Чеджудо) — раковинной кучи Квагджи и т.д. [Когохак саджон]. И хотя керамический комплекс этих памятников во многом сходен с керамикой типа чундо, и многие исследователи даже причисляют его к керамике типа чундо, их комплекс инвентаря в целом во многом отличается от памятников более северных районов Корейского полуострова. Поэтому в данном исследовании памятники южных районов Корейского полуострова специально не рассматриваются. Кроме того, пров. Кёнгидо по своему географическому положению также относится к центральному району Корейского полуострова и на многих памятниках этой территории найдена керамика типа чундо. Это в частности такие поселения, как Маджанни и Игонни в у. Капхён (рис. 1, 41, 42), Баранни, расположенный в г. Хвасон, Мисари (Мисадон), находящийся в черте г. Ханам, городище с земляным валом Пхуннап (Пхуинмни), выявленное на востоке Сеула (рис. 1, 39) и т.д. Однако в данной работе эти материалы мы будем использовать лишь частично, для уточнения некоторых положений. Дело в том, что данные комплексы, расположенные на стыке культур западной и восточной Кореи, обладают рядом уникальных особенностей, поэтому сами по себе нуждаются в детальном изучении.

Отчеты о раскопках таких памятников, как Чходандон, Анинни, Чигёнпи, Канмундон-болото, Пёнсандон и Соджондон, не опубликованы. Некоторые из опубликованных отчетов, например, отчет о раскопках поселения на О. Чходо, недостаточно информативен. В связи с этим при описании тех или иных особенностей комплексов типа чундо материалы некоторых из этих памятников могут не использоваться или использоваться лишь частично, если в опубликованных работах подробная информация по данному аспекту проблемы не содержится.

При написании частей работы, посвященных хронологии комплексов типа чундо и сопоставлению их материалов с синхронными культурами соседних территорий, использовались публикации отчетного характера и специальные работы на русском, китайском, английском, японском языках. Обращает внимание на неудовлетворительное качество представления материала в старых северокорейских и китайских изданиях: незначительное количество иллюстраций, на которых часто отсутствует не только масштаб, но и какие-либо указания на реальные размеры находок и конструкций.

Для сравнения керамических комплексов культуры чундо и кроуновской культуры использовалась выборка из 44 сосудов, которые хранятся в фондах Музея ДВГУ (пос. Оленийт1, Яконовка;. Кроуновка-1), Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (пос. Кроуновка-1, Фальшивый, Шеломаев Ключ-1, Дворянка-3, Анучино-1) и Института археологии и этнографии СО РАН (пос. Кроуновка-1, Падь Семипятнова, Сенькина Шапка, Сопка Булочка). Сосуды были обмерены и, по большей части, зарисованы автором при работе с археологическими материалами в фондах соответствующих учреждений и при подготовке отчета о раскопках на пос. Сопка Булочка. В отчетах и публикациях содержатся использованные в работе данные по 42 жилищам, 1 погребению и другим материалам кроуновской культуры.

Ценный корпус источников для установления хронологии культуры чундо представляют абсолютные даты. По материалам анализируемых памятников было получено 25 абсолютных дат: 24 по образцам угля методом радиоуглеродного датирования (в том числе и с помощью AMS установки), 1 по керамике, термолюминесцентным методом. Важным источником для изучения хозяйства населения культуры чундо являются палеозоологические и палеоботанические находки. На исследованных поселениях выявлены разнообразные экофакты: семена растений, кости животных и раковины моллюсков. Для экофактов с пос. Васури, Капхённи и Канмундон-болото были сделаны видовые определения. Благодаря этому появляется возможность для изучения хозяйственной деятельности населения северовосточной и центральной Кореи в раннем железном веке.

Для уточнения этнокультурной ситуации на Корейском полуострове и сопредельных территориях в раннем железном веке привлекались также материалы средневековых письменных источников «Самгук саги» и «Саньгочжи», переведенные на русский язык М.Н. Паком и содержащие его комментарии [Ким Буски, 1995; Пак, 2001].

Поскольку цель данной работы состоит в комплексном изучении памятников типа чундо, для определения методики исследования мы исходили из базового понятия отечественной археологии — термина «археологическая культура».

Согласно понятию археологической культуры, им обозначается «ограниченная во времени и пространстве группа памятников (т. е. приблизительно одновременная и занимающая ограниченную территорию), объединенных общими характерными чертами, выражающимися в общности типов жилищ, форм орудий, украшений, керамики и в общности погребального обряда» [Авдусин, 1977, с 12].

С процедурой выделения и изучения археологических культур связано представление о культурно-значимых признаках или категориях [см., например, Клейн, 1991, 143, 144, 236, 237], которые являются непосредственным критерием культурной идентификации археологических памятников [Яншина, 2004, с. 6].

Основным средством культурной идентификации в данной работе выступают керамические коллекции. Это связано с тем, что другие категории находок (каменные орудия, изделия из металлов, украшения) в северовосточной и центральной Корее в период раннего железного века достаточно редки. Весь керамический материал происходит с поселений: могильники с керамикой типа чундо на территории Кореи пока не выявлены.

Керамика - наиболее массовая, по сравнению с другими, категория находок на поселениях вообще, и на памятниках культуры чундо в частности. По мнению некоторых исследователей, керамика представляет собой «своеобразный культурный и этнический индикатор» [Молодин, 1990, с. 16], изучение массового керамического материала является основой для систематизации и периодизации древних культур [Жущиховская, 2004, с. 11]. Мы, как и большинство исследователей, рассматриваем керамику как приоритетный культуро-диагностирующий материал. Общей тенденцией для работ, посвященных культурной идентификации археологических комплексов, является обращение в первую очередь к морфологии и орнаментации керамических сосудов [Жущиховская, 2004, с. 10—11]. Однако в связи с тем, что в керамике типа чундо орнаментированные сосуды составляют не более 1%, в качестве культурно-значимого признака мы взяли только детали морфологии сосудов. Аналогичный подход был применен исследователями при выделении памятников кроуновской культуры, керамика которой в основном не имеет орнамента. Кроуновская культура является наиболее близкой к комплексам типа чундо в пространственном отношении и по характеру материала [см., например, Окладников, 1959-а, с. 154; Эдаков, 1970, с. 97-100; Бродянский, Дьяков, 1984, с. 5; Окладников, Бродянский, 1984, с. 100; Жущиховская, 1984, с. 73; и т.д.].

Таким образом, принятие в качестве культурного индикатора специфических деталей морфологии керамических сосудов (например, наличие сосудов с ручками-«пеньками» и т.д.), определило структуру исследования и комплекс использованных для его реализации методов. В частности, в работе сначала выделена группа памятников со сходным керамическим материалом. Далее был проведен анализ комплексов находок с этих памятников. Характеристика памятников проводилась по следующим параметрам: поселения и найденные на них конструкции (жилища), керамический комплекс, металлические изделия, другие категории вещей, палеоботанические и палеозоологические материалы.

При анализе археологических источников в работе применялся набор методов, характерных для большинства археологических исследований: картографический, типологический с элементами статистического анализа, стратиграфический, планиграфический, метод датировки по аналогиям, методы абсолютного и относительного датирования.

Для передачи корейских имен собственных и терминов на русский язык использовалась русская система транскрипции корейских слов, разработанная JI.P. Концевичем [2001].

Научную новизну данного исследования определяют следующие моменты. Впервые были выделены общие черты памятников типа чундо, установлена их территориальная и хронологическая близость, а также сходство особенностей хозяйственной жизни населения изучаемой территории в раннем железном веке; впервые введен в оборот отечественной науки большой объем материала, связанный с культурой раннего железного века той части Корейского полуострова, которая непосредственно примыкает к территории российского Приморья, но до сих пор остается не достаточно полно представленной в обобщающих работах как корейских, так и отечественных ученых; проведено сравнение комплекса материальной культуры чундо с ближайшим комплексом аналогичных памятников, кроуновской культурой Приморья, и сделаны выводы о характере их взаимосвязей и этнокультурной ситуации на территории российского и зарубежного Дальнего Востока в раннем железном веке. Тем самым, удалось достаточно полно показать роль населения культуры чундо в переходе к железному веку и становлении производства железа на территории Кореи в целом.

По материалам диссертационного исследования было опубликовано 7 работ: 5 статей, 1 коллективная монография-отчет [Древние памятники., 2006] и 1 авторская монография. 4 работы написано на русском языке, монография и статья - на корейском языке и монография-отчет — на русском и корейском языках.

Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН в 2005 и 2006 гг. [Субботина, 2005, с. 460-465; 2006, с. 477-482], а также на первой региональной конференции студентов и молодых ученых «История и культура Кореи», проходившей в апреле 2007 г. в Новосибирском государственном университете.

В статье, опубликованной в Корее в сборнике «Культуры бронзы СевероВосточной Азии», была кратко рассмотрена центральная проблема данного диссертационного исследования — вопрос о взаимодействии культур Корейского полуострова и российского Приморья в период финальной бронзы - первого этапа раннего железного века [Субботина, 2004].

В работу вошел раздел по керамическому комплексу культуры чундо, часть которого была опубликованный в Корее в виде монографии [Субботина, 2005].

Автор участвовал в работе по написанию отчета об археологических раскопках на поселении железного века Сопка Булочка. В ходе работы над отчётом-публикацией автором были выполнены описания керамического комплекса кроуновской культуры этого поселения. Часть опубликованных в отчете материалов также легла в основу данной работы.

Раздел, посвященный жилищам культуры чундо, был опубликован в виде статьи в журнале «Вестник НГУ» в 2007 г. [Субботина, 2007, с. 161-173].

Исследованию роли культуры чундо в формировании культур раннего средневековья Кореи посвящена статья, вошедшая в 5-й выпуск Альманаха «Российское корееведение» [Субботина, 2007, с. 109—125].

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и альбома иллюстраций. Во введении определяется актуальность темы, цели и задачи исследования, территориальные и хронологические рамки, комплекс используемых источников, научная новизна и апробация работы. В первой главе рассматривается история и проблематика исследований культуры чундо. Во второй главе приводятся характеристика памятников, объектов и вещественного материала. В третьей главе рассматривается место и роль культуры чундо среди культур раннего железного века российского и зарубежного Дальнего Востока. Для этого приводятся аналогии материалам культуры чундо на сопредельных территориях, рассматривается вопрос о хронологии культуры чундо. В заключении представлены основные выводы, полученные в ходе исследования.

Заключение диссертации по теме «Археология», Субботина, Анастасия Леонидовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе была всесторонне охарактеризована культура чундо раннего железного века Корейского полуострова. Ее памятники получили распространение в северо-восточной и центральной Корее в IV в. до н.э.-III в. н.э. и продолжали существовать на южной периферии центральной части Корейского полуострова вплоть до IV-V вв. н.э. Все памятники культуры чундо представляют собой поселения, на которых выявлены жилища с котлованом 4 типов: подквадратные, подпрямоугольные, подквадратные с входом и двухкамерные: К другим категориям поселенческих объектов относятся открытые очаги, ямы и ровики. Могильники культуры чундо в настоящий момент не известны. На пос. Помый Кусок северо-восточной Кореи было найдено погребение в каменном ящике, но культурно-хронологическая атрибуция его затруднительна. На городище с земляным валом Пхуннап в ходе раскопок 2003 г. было выявлено погребение в сосудах культуры чундо. Данные находки позволяют предположить, что для этой культуры могли быть характерны погребения в каменных ящиках и гробах-урнах.

К специфической черте предметного комплекса относится в первую очередь гладкостенная керамика. Традиция производства неорнаментированных сосудов зарождается в Корее еще в бронзовом веке. Однако по сравнению с керамикой без орнамента эпохи бронзы, керамика культуры чундо отличается более плотным черепком. Данное обстоятельство позволяет предположить не местное происхождение данной керамической традиции раннего железного века. Среди сосудов преобладают закрытые банки и горшки с широким и низким воронковидным горлом. В наборе керамической посуды типа чундо широко представлены сосуды с ручками-«пеньками»; сосуды с решетчатым дном, у которых выделяется центральное отверстие, вокруг которого сосредоточены еще несколько других отверстий; сосуды с единичным отверстием в днище; чаши на поддоне типа доу с полым усеченно-коническим поддоном. Найдены чаши на трёх — четырёх ножках.

Для керамического комплекса этой культуры характерно преобладание среди баночных сосудов закрытых форм, среди горшков — изделий с удлиненными пропорциями тулова.

Бронзовые вещи не многочисленны, и представлены единичными находками монет и украшений. В наборе железных изделий преобладают наконечники стрел, ножи, кельты, серпы. Каменный инвентарь характеризуется большим количеством шлифованных наконечников стрел, точил, топоров и тесел, кинжалов, полулунных ножей, пряслиц. Костяной инвентарь представлен в основном на памятниках северо-восточной Кореи. В данной категории выделяются такие оригинальные находки, как лопатки животных с отверстиями, известные в иньское время в Китае как ритуально-магические предметы (так наз. «гадательные кости»). Предметы из глины включают преимущественно дисковидные пряслица, диски (заготовки пряслиц, изготовленные из фрагментов сосудов) и трубки — сопла металлургических горнов. К категории деревянных изделий относятся пряслица и остатки поворотных кругов для обработки внешней поверхности сосудов. Экофакты с поселений культуры чундо включают карбонизированные зерна растений (в основном, фасоли красной, сои, ячменя, проса, пшеницы), кости животных (главным образом, свиньи) и раковины морских моллюсков.

Исследование особенностей поселений и жилищ, а также набора найденных на них артефактов и экофактов, позволяет высказать предположение, что культура населения северо-восточной и центральной Кореи в раннем железном веке относится к хозяйственно-культурному типу ручных земледельцев лесной зоны умеренного климатического пояса. Основным занятием жителей этих районов было земледелие, а подсобными видами хозяйственной деятельности - животноводство, охота, рыболовство и морское собирательство.

В ходе исследования было установлено, что культура чундо в различных районах корейского полуострова не однородна. В ней выделяются несколько локальных вариантов, для которых характерна различная степень взаимного сходства. В целом, можно отметить, что культура чундо в бассейне р. Намханган, самом южном районе ее распространения, характеризуется максимальной степенью отличий от культуры чундо в других регионах Корейского полуострова.

Локальные варианты культуры чундо в целом совпадают с двумя этапами ее периодизации. Памятники первого этапа локализуются преимущественно в бассейнах рек Туманган, Пукханган и Имджинган, памятники второго этапа — в бассейне р. Намханган. На побережье Японского моря отмечены комплексы обоих этапов культуры. По-видимому, этот регион представлял собой промежуточную территорию, связывающую северный и южный ареалы культуры чундо.

Памятники и вещественные материалы культуры чундо находят аналоги в кроуновской (туаньцзе), отчасти — в польцевской культуре российского Дальнего Востока и в культуре ханьского округа Лолан. Наибольшее сходство с кроуновским (туаньцзе) комплексом характерно для памятников типа чундо в северо-восточной Корее, несколько меньшее — в северных районах центральной Кореи (бассейнов рек Пукханган, Хантханган и побережья Японского моря). В материалах культуры чундо бассейна р. Намханган сходства с кроуновской (туаньцзе) культурой прослеживаются слабо. С кроуновской культурой и ее практически полной аналогией, культурой туаньцзе, комплекс типа чундо связывают особенности конструкций жилищ, морфологии керамики, железных изделий,, характер хозяйственной жизни населения. В этих культурах представлены жилища с котлованами с входом коридорного типа, двухкамерные жилища. Жилища имеют деревянный каркас, который обмазывался глиной. В жилищах ранних этапов культуры чундо и кроуновской культуры часть столбов в жилищах расположена в средней части котлованов. Преобладают простые формы отопительных сооружений - костры, слегка углубленные в грунт ямы без дополнительных конструкций, очаги-«каменные ящики» и т.д. Для сооружения очагов широко применяется камень и глина. Во всех трех культурах отмечены сходные типы керамики, металлических изделий. У населения культуры чундо и кроуновской (туаньцзе) культуры, сложился, по-видимому, один и тот же хозяйственно-культурный тип.

К кроуновской культуре и к культуре туаньцзе исследователи относят погребения в каменных ящиках (Сопка Известковая, Сяоинцзы). В настоящий момент культурная атрибуция каменного ящика с памятника культуры чундо Помый Кусок вызывает сомнения, но дальнейшее накопления источников по данному вопросу, как с территории Кореи, так и с соседних районов Приморья и Маньчжурии, может пролить свет на характер погребального обряда культуры чундо.

По-видимому, в настоящее время можно говорить даже об этническом сходстве населения кроуновской (туаньцзе) культуры и культуры чундо. Отождествление кроуновского населения и населения культуры туаньцзе с известными по письменным источникам племенами воцзюй (окчо) уже давно является общепризнанным в китайской историографии и с этим выводом согласны многие отечественные исследователи [см., например, Линь Юнь, 1985, с. 8; Бродянский, 1996, с. 137, 141]. Население культуры чундо можно считать упоминающимся в письменных источниках народом е («Саньго чжи») или мальгаль («Самгук саги»), поскольку время и территория описываемых этими историческими сочинениями событий совпадают с датировкой и ареалом этой культуры. По мнению некоторых историков, народ воцзюй {окчо) в этническом отношении представляет собой восточную ветвь племен е [Бутин, 1984, с. 102]. О родстве этих племен могут свидетельствовать некоторые археологические находки, в частности, треножники вали из письменных источников, которые по сообщениям китайских историографов принадлежат к культуре народа воцзюй. Мы находим их аналогии на поселениях культуры чундо (культуре народа е). Это чаши на трёх - четырёх ножках.

Предметы ханьского типа, распространявшиеся на территории Корейского полуострова через округ Лолан, а также предметы польцевского типа (чугунные кельты) присутствуют на памятниках культуры чундо в бассейнах рек Туманган, Пукханган и Имджинган. О наличии контактов между населением культуры чундо и округом Лолан говорят также и письменные источники [см., например, Ким Бусик, 1995, с. 135]. Что касается аналогий с польцевской культурой, то кроме кельтов, других предметов польцевского типа на территории Корейского полуострова не обнаружено. Существует точка зрения, согласно которой чугунные кельты польцевского облика были предметом импорта и имели довольно широкий ареал бытования [Краминцев, 1996, с. 28]. Находки таких предметов в культуре чундо подтверждает эту гипотезу.

На основании связей культуры чундо с культурами сопредельных территорий и полученных в последнее время абсолютных дат, удалось построить относительную и абсолютную хронологию памятников культуры чундо. Комплексы в бассейне р. Туманган, для которых абсолютные даты отсутствуют, можно датировать только методом аналогий, поскольку большая часть материалов этих памятников сходна с материалами кроуновской культуры российского Приморья. В работах Ю.Е. Вострецова детально разбирается концепция трансформации кроуновской культуры на территории российского Приморья. Согласно ей, в IV-III вв. до н.э. происходит миграция части кроуновского населения на юг и юго-восток, волны которой в южном направлении доходят по крайней мере до бассейны р. Туманган. Данная позиция представляется нам вполне обоснованной, т.к. между кроуновскими памятниками и памятниками культуры чундо Корейского полуострова прослеживается глубокое сходство, иногда доходящее до тождества. Несомненно, миграции с территории Приморья на северо-восток, а оттуда и в центральные районы Корейского полуострова существовали, хотя точную причину продвижения приморских племен в раннем железном веке на Корейский полуостров установить пока не представляется возможным. Нижняя граница датировки кроуновской культуры на территории южного и юго-восточного Приморья по абсолютным датам соответствует концу V—IV вв. до н.э. Таким образом, памятники культуры чундо в северо-восточной Корее можно отнести примерно к тому же времени. Верхняя граница существования памятников кроуновской культуры в этом районе Приморья также определяется по абсолютным датам — начало I в. н.э. Выяснив примерную дату возникновения отношений населения культуры чундо с ханьским округом Лолан, верхнюю границу датировки памятников бассейна р. Туманаган мы определили по находке монеты ушу на пос. Помый Кусок - конец I в. до н.э.

На территории центральной Кореи самые ранние памятники культуры чундо выявлены в бассейнах рек Пукханган и Имджинган. Мы можем их датировать IV—III в. до н.э. -1 в. На территории южных районов центральной Кореи (в бассейне р. Намханган), и отчасти в бассейне р. Пукханган и на побережье Японского моря, отмечены поздние комплексы культуры чундо, часть материалов которых можно относить уже к переходному к раннему средневековью периоду. Они датируются I—III вв. и даже более поздним временем.

Результаты проведенного исследования позволяют сделать некоторые выводы о происхождении, путях распространения и особенностях трансформации культуры чундо на Корейском полуострове. Представляется вероятной следующая картина. Культура чундо ведет свое происхождение от кроуновский (туаньцзе) культуры Приморья и северо-восточного Китая. По каким-то причинам, которыми могло быть похолодание климата, население кроуновской культуры начинает перемещаться на территорию Кореи. Первоначально они пришли в бассейн р. Туманган, затем, в бассейны рек Имджингаен и Пукханган и далее, по побережью Японского моря - в бассейн р. Намханган.

По всей вероятности, на территории северо-восточной Кореи, которая находится в непосредственной близости к российскому Приморью, культура чундо сохраняет свои связи с кроуновской культурой и существует достаточно изолированно от других культур Корейского полуострова. С продвижением населения культуры чундо в центральную Корею, в бассейн р. Ханган, которая представляет собой путь, связывающий достаточно изолированные в географическом отношении западную и восточную части Кореи, ее связи с кроуновской культурой ослабевают. По археологическим материалам аналогии памятников этого района с кроуновской культурой прослеживаются, в основном, только по керамическим материалам. Хотя и в керамическом комплексе памятников южной окраины центральной Кореи уже много черт, отличающих ее от кроуновской (туаньцзе) культуры: практически исчезают баночные сосуды, сосуды с ручками, сосуды типа доу с полым коническим поддоном. К тому же, происходили контакты населения культуры чундо с местным населением Корейского полуострова. О наличии таких контактов свидетельствует присутствие в комплексе культуры чундо во все периоды ее существования традиционных форм шлифованных каменных изделий (наконечников стрел с плоским или выемчатым основанием, полулунных ножей, кинжалов и др.), техника изготовления которых возникает в этом регионе в бронзовом веке.

В бассейне р. Ханган население культуры чундо, начинает активно контактировать с культурой ханьского округа Лолан (вероятно, начиная с конца I в. до н.э.) и с культурой раннего Пэкче. Археологические и письменные источники дают основания предполагать, что контакты населения культуры чундо с населением раннего Пэкче протекали в форме военных столкновений. По-видимому, это сыграло свою роль в становлении Пэкче как государства. Можно также допустить, что какая-то часть населения культуры чундо вошла в состав Пэкче.

Переход к железному веку в северо-восточной и центральной Корее демонстрирует принципиальные отличия от начального этапа железного века северо-западной Кореи. В северо-западной Корее находки самых ранних предметов из железа (памятники Седжунни и Йонъёндон) представлены в комплексе с ножевидными монетами миндао. Их появление в этом районе связано с влиянием на эту часть Кореи со стороны царства Янь (323—222 гг. до н.э.) периода Чжаньго. Напротив, в северо-восточной и центральной Корее комплексы, подобные Седжунни и Йонъёндон, не выявлены. Самые ранние находки железных изделий на этой территории относятся к культуре чундо, внешние связи которой тяготеют к территории российского Дальнего Востока и прилегающей к нему территории Маньчжурии, и только отчасти — к ханьскому округу Лолан, созданному в 108 г. до н.э., уже после падения царства Янь.

Исследованный материал позволил наметить пути к решению ряда спорных и мало изученных вопросов не только корейской, но и дальневосточной археологии. В частности, нам удалось отчасти прояснить одно из направлений распространения и трансформации кроуновской культуры. Тем самым появилась возможность дополнить и расширить наши знания о раннем железном веке территории Азиатско-тихоокеанского региона в целом.

В данной работе были рассмотрены практически все основные компоненты культуры чундо. Однако из-за отсутствия материала осталась не разработанной такая важная часть культуры, как погребальный обряд. Исследование погребений культуры чундо в перспективе поможет не только дополнить ее характеристику, но и прояснить ряд вопросов, связанных с духовной жизнью населения северо-восточной и центральной Кореи в раннем железном веке. Кроме того, не получили достаточного освещения в данной работе вопросы, связанные с хозяйственной жизнью населения культуры чундо, технологией производства гладкостенной керамики типа чундо, трансформацией культуры туаньцзе и происхождении кроуновской культуры. Решение означенных проблем также требует расширения круга археологических источников, и не только путем поиска и исследования новых памятников, но также и посредством взаимодействия представителей археологических школ КНДР, КНР, России и Республики Корея.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Субботина, Анастасия Леонидовна, 2008 год

1. Источники на русском языке

2. Болдин В.И. Отчет о раскопках на Константиновском селище 1 и на Новогордеевском городище. Приморский край. 1987 г. // Архив ИА РАН. -Р-1, № 12079.- 117 л.

3. Вострецов Ю.Е. Раскопки поселения Кроуновка-1 в Приморье в 2002 году. 2003 г. // Архив ИИАЭ ДВО РАН. Ф.-l, Оп.-2, № 560. - 53 л.

4. Гарковик А.В. Отчет об археологических работах в Приморье в 2002 г. 2003 г. // Архив ИИАЭ ДВО РАН, 30 л.

5. Клюев Н.А. Отчет о раскопках поселения Анучино-14 и археологических разведках в Приморье в 2002 г. 2003 г. // Архив ИИАЭ ДВО РАН С. 5254.

6. Пак М.Н. Описание корейский племен начала нашей эры (по «Сань-го чжи») // Российское корееведение. Альманах Международного центра корееведения при МГУ. Вып. 2. М.: МВД МГУ - Муравей, 2001. - С. 17-39.

7. Слепцов И.Ю. Отчет об археологической разведке в Лазовском и Михайловском районах Приморского края в 2002 г. 2002 г. // Архив ИИАЭ ДВО РАН. 93 л.на корейском языке

8. Вон Ёнхван, Чхве Боггю. Туннэ (Туннэ). Чхунчхон: Музей ун-та Канвон, 1984,- 196 с.

9. Каннын тэхаккё пакмульгван пальгуль юджок юмуль (Каталок археологических памятников и предметов из Музея ун-та Каннын). -Каннын: Музей ун-та Каннын, 2002. С. 88-199.

10. Ким Вольлён. Пхуннамни тхосон нэ пхохамчхин чосапого (Отчет об исследованиях культурсодержащих отложений на городище Пхуннамни). Сеул: Изд-во Сеульского нац. ун-та, 1967. - 46 с.

11. Ли Гонму, Ли Гансын, Хан Ёнхи, Ким Сонтхэ. Чундо чинджон пого I (Чундо I: отчет о раскопках, продолжающееся издание). Пусан: Центральный гос. музей, 1986. — 39 с.

12. Пукхан мунхваюдждок пальгуль кэбо (Сообщения о раскопках памятников культуры Северной Кореи). — Сеул: Гос. ин-т культурного наследия Республики Корея, 1999. 643 с.

13. Пхуннап тхосон II: Тонбёк пальгуль чоса погосо (Городище с земляным валом Пхуннап. Т. И: Отчет о раскопках восточной стены городища). Сеул: Гос. ин-т культурного наследия Республики Корея, 2002.-235 с.

14. Пхуннап тхосон III: Самхва ёльлип чегончхук саоппуджи-е тэхан чоса пого (Городище с земляным валом Пхуннап. Т III: Отчет об исследовании участка корпорации Самхва, отведенного под работы по перестройке). -Осан: ун-т Хансин, 2003. 234 с.

15. Пхуннап тхосон IV: Кёндан чигу 9 хо югу-е тэхан пальгуль пого: понмун, томён (Городище с земляным валом Пхуннап. Т. IV: Отчет о раскопках конструкции 9 на участке Кёндан: описания, иллюстрации. -Осан: ун-т Хансин, 2004-а. 348 с.

16. Пхуннап тхосон IV: Кёндан чигу 9 хо югу-е тэхан пальгуль пого: топхан (Городище с земляным валом Пхуннап. Т. IV: Отчет о раскопках конструкции 9 на участке Кёндан: фотографии). — Осан: ун-т Хансин, 2004-6. 239 с.

17. Пэк Хонги, Ко Донсун, Сим Санъюк. Янъян Чигённи чугоджи: кырим, саджин (Поселение Чигённи в у. Янъян: иллюстрации, фотографии). Каннын: Музей ун-та Каннын, 2002-6. - 270 с.

18. Пэк Хонги, Ко Донсун, Сим Санъюк. Янъян Чигённи чугоджи: понмун (Поселение Чигённи в у. Янъян: описания). — Каннын: Музей унта Каннын, 2002-а. 214 с.

19. Пэк Хонги, Ко Донсун. Каннын Тондонни чугоджи (Поселение Тондонни в окрестностях г. Каннын). Музей ун-та Каннын. — 1997. — С. 3-77.

20. Пэк Хонги, Чи Хёнбён, Ко Донсун. Каннын Кёханни- чугоджи (Поселение Кёханни в окрестностях г. Каннын). — Каннын: Музей ун-та Каннын. 1998.-479 с.

21. Пэк Хонги, Чи Хёнбён. Хвенсон Туннэ чугоджи (Поселение Туннэ в у. Хвенсон). Каннын: Музей ун-та Каннын. - 1997. - 164 с.

22. Пэк Хонги. Краткий отчет о раскопках поселения Анинни в у. Мёнджу // Че 15-хве хангук когохак чонгук тэхве пальпхё ёджи (Мат-лы 15-го общекорейского археологического симпозиума). Сеул, 1991. - С. 5-11.

23. Пэк Хонги. Янъянгун капхённи чугоджи пальгульджоса пого (I) (Отчет о раскопках поселения Капхённи в у. Янъян. Т. I). Каннын: Музей ун-та Каннын, 1984-а. - 81 с.

24. Сок Гванджун. Отчет о раскопках памятника Кананни-1 // Кананни, Коённи, Курёнган юджок пальгульпого (Отчеты о раскопках памятников Кананни, Коённи и Курёнган). — Сеул: Пэксан чарёвон, 2003. С. 3-65.

25. То Юхо. Отчет о раскопках древнего памятника Одон в г. Хверён // Юджок пальгуль пого (Отчеты об археологических раскопках). — Пхеньян: Сахве квахагвон чхулъпханса, 1960. — Т. 7. — 71 с.

26. То Юхо. Отчет о раскопках древнего памятника Чходо в у. Наджин // Юджок пальгуль пого (Отчеты об археологических раскопках). Пхеньян: Сахве квахагвон чхулъпханса, 1956. — Т. 1. — 55 с.

27. Тэсонни юджок пальгуль джоса (Раскопки памятника Тэсонни). -Сувон: Фонд культуры пров. Кёнгидо, 2004. 23 с.

28. Хан Енхи. Находки с поселения Маджанни: описание материала // Чундо чинджон пого III: пурок (Чундо III: отчет о раскопках, продолжающееся издание. Приложение). — Пусан: Центральный гос. музей, 1986.- 10 с.

29. Хван Гидок. Отчет о раскопках памятника Помый Кусок в г. Мусан // Когоминсок нонмунджип (Сборник статей по археологии и этнографии). -Пхеньян: Сахве квахагвон чхулъпханса, 1975. Т. 6. - С. 124-226.

30. Чи Гонгиль, Хан Ёнхи. Чундо чинджон пого III (Чундо III: отчет о раскопках, продолжающееся издание). Пусан: Центральный гос. музей, 1986.-54 с.

31. Чи Хёнбён, Пак Ёнгу. Поселение Канмундон в г. Каннын // Каннын Тондонни чугоджи: пурок (Поселение Тондонни в окрестностях г. Каннын: приложение). Музей ун-та Каннын. - 1997. — с. 79—166.

32. Чи Хёнбён. Отчет о раскопках памятника Кёханни в пос. Чумунджин // Чонхвангие-ый когохак 1: Че 20-хве хангук сангоса хавхве пальпхё ёджи (Археология переходного времени: Мат-лы 20-го симпозиума Общества древней истории Кореи). 1998. - с. 129-137.

33. Чи Хёнбён. Памятник Канмундон-болото // Че 44-хве чонгук ёксахак тэхве пальпхёмун (Мат-лы 44-го общекорейского исторического симпозиума). Сеул, 2001. - С. 29^17.

34. Чи Хёнбён. Сообщение о раскопках памятника Канмундон в г. Каннын // Хангук сангоса хакпо (Древняя история Кореи). — 1995. — № 18. С. 755-778.

35. Чоннам-ый кодэ мёдже: томён, саджин (Древние погребения пров. Южная Чолла: иллюстрации и фотографии). — Мокпхо: Ун-т Мокпхо, 1996. 590 с.

36. Юн Гыниль, Сим Ёнсоп. Сообщение о раскопках древнего памятника Капхённи в у. Янъян // Мунхваджэджи (Культурное наследие). 1996. - № 29. - С. 1-42.

37. Янъян Капхённи (Капхённи в у. Янъян). Сеул: Гос. ин-т культурного наследия Республики Корея, 1999. - 177 с.на английском языке

38. Krounovka 1 Site in Primorye, Russia: Report of Excavations in 2002 and 2003. Japan: Kumamoto, 2004. - P. 7-22.

39. The Ancient culture of Nangnang (Древняя культура Лолана). Сеул: Центральный государственный музей, 2001. — 293 с.

40. Литература на русском языке

41. Авдусин Д.А. Археология СССР. М: Высшая школа, 1977; Портал «Археология России», 2004. — 271 с.

42. Андреева Ж. В. Древнее Приморье (железный век). М.: Наука, 1970. - 145 с.

43. Болдин В.И., Ивлев А.Л. Многослойный памятник Новогордеевское городище. Материалы раскопок 1986-1987 годов // Тр. ИИАЭ ДВО РАН, Т XI: «Актуальные проблемы дальневосточной археологии». -Владивосток: Дальнаука, 2002. — С. 46—58.

44. Бродянский Д.Л. Введение в дальневосточную археологию. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1987-а. 276 с.

45. Бродянский Д.Л. Илоу и воцзюй: новый взгляд на старую загадку // Изв. Восточного ин-та ДВГУ. 1996. - № 3. - С. 134-143.

46. Бродянский Д.Л. Неолит и палеометалл южного Приморья. Диссерт.: д.и.н. Новосибирск, 1987-6. - С. 129-138.

47. Бродянский Д.Л., Дьяков В.И. Приморье у рубежа эр. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1984. - С. 5-62.

48. Бутин Ю.М. Древний Чосон (историко-археологический очерк). -Новосибирск: Наука, 1982. 329 с.

49. Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем Государствам (II в. до н.э. — IV в.). Новосибирск: Наука, 1984. — 255 с.

50. Воробьев М.В. Древняя Корея (историко-археологический очерк). -М.: Изд-во Восточной литературы, 1961. — 145 с.

51. Воробьев М.В. К вопросу определения древних китайских монет «5 шу» («ушуцянь») // Эпиграфика Востока. Вып. XX. - JL: Наука, 1971. — С. 15-28.

52. Воробьев М.В. Корея до второй трети VII века: этнос, общество, культура и окружающий. мир. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1997. —432 с.

53. Воробьев М.В. Маньчжурия и Восточная Внутренняя Монголия (с древнейших времен до IX в. включительно). Владивосток: Дальнаука, 1994.-410 с.

54. Восточная Азия // Археология зарубежной Азии. — М.: Высшая школа, 1986.-С. 253-352.

55. Вострецов Ю.Е. «Поворотные моменты» в культурной эволюции древнего населения Приморья // Археология, этнография и антропология Евразии. 2006. - № 3 (27). - С. 25-34.

56. Вострецов Ю.Е. Жилища и поселения железного века юга Дальнего Востока СССР (по материалам кроуновской культуры). Диссерт.: к.и.н. -Л., 1987.-205 с.

57. Вострецов Ю.Е. Раскопки жилищ кроуновской культуры на поселении Киевка в Приморье // КСИА. М.: Наука, 1985. - Вып. 184. - С. 60-63.

58. Вострецов Ю.Е. Раскопки поселения падь Семипятнова III в Приморье // КСИА. М.: Наука, 1986-6. - Вып. 186. - С. 99-104.

59. Вострецов Ю.Е., Жущиховская И. С. К вопросу о канах на памятниках кроуновской культуры Приморья // КСИА. М.: Наука, 1990. -Вып. 199.-С. 74-79.

60. Вострецов Ю.Е., Жущиховская И.С. Поселение кроуновской культуры Корсаковское-2 в Приморье // Новые материалы по первобытной археологии на юге Дальнего Востока (препринт). — Владивосток: Изд-во ДВО АН СССР, 1987. С. 23-30.

61. Генинг В.Ф. Древняя керамика: методы и программы исследования в археологии. Киев: Наука думка, 1992. - 188 с.

62. Генинг В.Ф. Программа статистической обработки керамики из археологических раскопок // СА. 1973. —№ 1. —С. 114—135.

63. Деревянко А.П. Польцевская культура на Амуре. — Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2000. — 67 с.

64. Деревянко А.П. Приамурье (I тысячелетие до нашей эры). — Новосибирск: Наука, 1976. 383 с.

65. Деревянко А.П. Ранний железный век Дальнего Востока (курс лекций), Ч. И. Новосибирск: Изд-во Новосибирского гос. ун-та, 1972. - С. 173— 192.

66. Деревянко А.П. Ранний железный век Приамурья. — Новосибирск: Наука, 1973.-352 с.

67. Джарылгасинова Р.Ш. Жилище корейцев // Типы традиционного сельского жилища народов Юго-Восточной, Восточной и Центральной Азии. -М.: Наука, 1979. С. 216-227.

68. Древности Бурей / Нестеров С.П., Гребенщиков А.В., Алкин С.В., Болотин Д.П., Волков П.В., Кононенко Н.А., Кузьмин Я.В.,

69. Мыльникова JI.H., Табарев А.В., Чернюк А.В. Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 2000. - 352 с.

70. Дьяков В.И. Приморье в эпоху бронзы. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1989. — 296 с.

71. Жущиховская И.С. О локально-хронологических вариантах памятников кроуновской культуры (по данным анализа керамики) // Археология и этнография народов Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984. - С 72-77.

72. Жущиховская И.С. Очерки истории древнего гончарства Дальнего Востока России. Владивосток: ДВО РАН, 2004. - 312 с.

73. Жущиховская И.С., Кононенко Н.А. Каменный инвентарь поселения кроуновской культуры Киевка // Вопросы археологии Дальнего Востока СССР. Владивосток, 1987. - С. 4-12.

74. Загорулько А.В. Традиционное жилище корейцев: Автореф. дис. .канд. ист. наук. — Москва: Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, 1992. 25 с.

75. Зайчиков В.Т., Кропоткин П.Н. Корея. Общие сведения // БЭС. М.: Изд-во «Советская Энциклопедия», 1973. — Т. 13. — С. 154 — 174.

76. Итс Р.Ф. Введение в этнографию: учебное пособие. — Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1974. 160 с.

77. Клейн Л.С. Археологическая типология. Л.: АН СССР, ЛФ ЦЭНДИСИ, 1991.-447 с.

78. Клюев Н.А. Археология юга Дальнего Востока России в XIX—XX вв. Библиографический указатель. Владивосток: Дальнаука, 2003. - 458 с.

79. Коломиец С.А. Керамический комплекс многослойного памятника Сенькина Шапка (в Приморье) // История и археология Дальнего Востока. К 70-летию Э.В. Шавкунова. Владивосток, 2000. - С. 49-52.

80. Коломиец С.А. Период развитого железа в Приморье (в контексте польцевской культурной общности): Автореф. дис. .канд. ист. наук. — Новосибирск: Институт археологии и этнографии СО РАН, 2001. — 18 с.

81. Концевич JI.P. Русская и латинская системы практической транскрипции корейских слов. Правила передачи корейских имен собственных и терминов в русском языке // Российское корееведение. Альманах. Вып. 2. М.: МЦК МГУ - Муравей, 2001. - С. 398^02.

82. Курбанов С.О. Курс лекций по истории Кореи: с древности до конца XX в. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2002. - 626 с.

83. Ларичев В.Е. Летописные известия о древних тунгусо-маньчжурских племенах сушень-илоу // ИСО АН СССР. Сер. Общественных наук. 1964. -№ 9. - Вып. 3.-С. 119-129.

84. Ларичев В.Е. Неолит и бронзовый век Кореи // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в древности. Неолит и эпоха металла. Новосибирск: Наука, 1978.-С. 9-87.

85. Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области // СЭ. — 1955. — № 4. — С. 3-17.

86. Ли Гибэк. История Кореи: новая трактовка. М.: «Первое Марта», 2000.-464 с.

87. Молодин В.И. Бараба в эпоху позднего средневековья. — Новосибирск: Наука, 1990.-260 с.

88. Никитин Ю.Г. Исследование памятников кроуновской культуры в долине р. Суйфун // Вперед. В прошлое. К 70-летию Жанны Васильевны Андреевой. Владивосток: Дальнаука, 2000. - С. 286-294.

89. Окладников А.П. Далекое прошлое Приморья. — Владивосток: Приморское книжное изд-во, 1959-а. 291 с.

90. Окладников А.П. Начало железного века в Приморье // Тр. ДВФ СО АН СССР. Сер. историческая, Т. I. - Саранск, 1959-6. - С. 13-36.

91. Окладников А.П., Бродянский Д.Л. Древнее поселение на острове Петрова // Археология Южной Сибири. Кемерово: Изд-во Кемеровского гос. ун-та, 1979. - С. 3-13.

92. Окладников А.П., Бродянский Д.Л. Кроуновская культура // Археология Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск: Наука, 1984. -С. 100-114.

93. Окладников А.П., Глинский С.В., Медведев В.Е. Раскопки древнего поселения Булочка у города Находка // ИСО АН СССР, Сер. общественных наук. 1972. - Вып. 2. - № 6. - С. 66-72.

94. Окладников А.П., Шавкунов Э.В. Погребение с бронзовыми кинжалами на реке Майхэ (Приморье) // СА. 1960. - № 3. - С. 282-288.

95. Тихонов В.М. История Кореи. Т. 1. С древнейших времен до 1876 года. М.: Муравей, 2003. - 464 с.

96. Чебоксаров Н.Н, Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. — М.: Наука, 1971.-256 с.

97. Шавкунов В.Э. Племена илоу и культуры раннего железного века Приморья // Вестник ДВО РАН. 2006. - № 5. - С. 135-140.

98. Шавкунов Э.В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье. Л.: Наука, 1968. - 128 с.

99. Шавкунов Э.В. Приморье и соседние с ним районы Дунбэя и Северной Кореи в I—III вв. н.э. // Тр. ДВФ СО АН СССР. Серия историческая. 1959. - С. 37-74.

100. Шоков А.Ф. Археология Кореи (краткий очерк). — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1962. 54 с.

101. Эдаков А.В. Керамика верхнего слоя поселение на р. Чапигоу // Учен, зап. / ДВГУ. 1970. - Т. 28. - С. 97-101.

102. Яншина О.В. Проблема выделения бронзового века в Приморье. -СПб.: МАЭ РАН, 2004. 212 с.на корейском языке

103. Кан Инук, Чхон Сонхэн. Анализ материалов памятников с узкими бронзовыми кинжалами с территории российского Приморья // Хангук сангоса хакпо (Древняя история Кореи). — 2003. — № 42. — С. 1—34.

104. Кан Инук. О трансформации культуры бронзового века в бассейне р. Туманган: периодизация керамики северо-восточной Кореи и связи с сопредельными территориями // Хангук когохакпо (Археология Кореи). — 2007.-№ 62.-С. 46-89.

105. Квак Джончхоль, Ким Чханок, Ли Хснсок, Квон Тхэён, Мун Бэксон, Ю Бённок, О Хубэ. Сухёль конмульджи чоса панбомнон (Теория и методика изучения построек с котлованом). — Сеул: Чхунчхугак, 2004. — 217 с.

106. Ким Вольлён. Хангук когохак ёнгу (Статьи по археологии Кореи). — Сеул: Изд-во Илъджиса, 2000. 741 с.

107. Ким Вольлён. Хангук когохак кэсоль (Основы археологии Кореи). — Сеул: Изд-во Илъджиса, 1986. С. 128-144.

108. Ким Джансок. Бронзовый век // Хангук когохак каны (Лекции по археологии Кореи). Сеул: Хангук когохакхве, 2007. — С. 73—106.

109. Ли Бёнсон. Начало железного века в бассейне р. Амноккан // Когоминсок нонмунджип (Сборник статей по археологии и этнографии). -Пхеньян: Сахве квахагвон чхульпханса, 1967. Т. 1. - С. 12—17.

110. Ли Намгю. К вопросу о культуре раннего железного века Южной Кореи: по данным анализа железных изделий // Хангук когохакпо (Археология Кореи). 1982. - № 13. - С. 39-59.

111. Ли Намгю. Процесс проникновения культуры раннего железа на Корейский полуостров: по материалам периода до образования ханьского округа Лолан // Хангук сангоса хакпо (Древняя история Кореи). — 2002. — №36. -С. 31-51.

112. Ли Хонджон. Процесс формирования керамики типа чундо II Хангук сангоса хакпо (Древняя история Кореи). 1991. - № 6. - С. 59-82.

113. Ли Хонджон. Чхондонги сахве-ый тхоги-ва чуго (Керамика и жилища общества бронзового века). Сеул: Согён мунхваса, 1996. — 224 с.

114. Ли Чхонгю. Ранний железный век // Хангук когохак каны (Лекции по археологии Кореи). Сеул: Хангук когохакхве, 2007. - С. 107-135.

115. Но Хёкджин. К вопросу о происхождении керамики типа чундо II Хонам когохакпо (Археология р-на Хонам). 2004. - № 4. — С. 97—112.

116. Пак Сунбаль. Хансон Пэкче-ый тхансэн (Зарождение Пэкче эпохи Хапсона). — Сеул: Согён мунхваса, 2001. — 362 с.

117. Пэк Хонги. Сообщение о раскопках памятника Канмундон-болото в г. Каннын // Канвон когохакпо (Археология пров. Канвондо). — 2002. — № 6.-С. 151-176.

118. То Юхо. О погребение в гробе-урне, выявленное в Мёнсари, у. Синчхон // Мунхва юсан (Культурное наследие). — 1962. — № 3. — С. 4560.

119. У Джонъён. Чунсобу чиёк сонгунни мунхва ёнгу (Культура сонгунни центрального и северного районов Кореи). Сеул: Сеульский нац. ун-т, 2002.-150 с.

120. Хангук когохак чонмун саджон: чхондонги сидэ пхён (Специализированный словарь по археологии Кореи: кн. «Эпоха бронзы»), Тэджон: Гос. ин-т культурного наследия Республики Корея, 2004. - 629 с.

121. Хангукса: чхоги кукка Кочосон, Пуё, Самхан (История Кореи: ранние государства Древний Чосон, Пуё, Самхан). - Сеул: Кукса пхёнчхан вивонхве, 1997-6. - Т. 4. - 312 с.

122. Хангукса: чхондонги мунхва-ва чхольги мунхва (История Кореи: бронзовый и железный век). Сеул: Кукса пхёнчхан вивонхве, 1997-а. — Т. 3.-584 с.

123. Хван Гидок. К вопросу о начале железного века в бассейне р. Туманган // Когоминсок нонмунджип (Сборник статей по археологии и этнографии). Пхеньян: Сахве квахагвон чхулъпханса, 1963. — Т. 4. - С. 1— 10.

124. Чосон когохак кэё (Основы археологии КНДР). Пхеньян: Изд-во Квахак пэкква саджон, 1995. - 304 с.

125. Чхве Муджан. Отчет о раскопках поселения железного века Игонни // Инмун квахак нончхон (Сборник статей по гуманитарным наукам). — Сеул: Изд-во ун-таКонгук, 1979.-Т 12.-С. 113-153.

126. Ю Ынсик. Культура раннего железного века бассейна р. Туманган и культура эпохи прото-троецарствия центральной Кореи) // Сунсиль тэхаккё че 19 чип (Сборник трудов ун-та Сунсиль). — Сеул: Ун-т Сунсиль, 2006. Вып. 19.-С. 133-192.

127. Ю Ынсик. Сообщение о раскопках памятника Сопка Булочка на территории Приморского края России // Че 47-хве чонгук ёксахак тэхве пальпхё чарёджип (Мат-лы 44-й общекорейского исторического симпозиума). Сеул, 2004-6. - С. 27-41.

128. Ван Пэйсинь, Ли Чэньци, Чэнь Гоцин. Основные результаты раскопок 1995 г. на памятнике Хэкоу в д. Саньдаохэ г. Хайлинь // Бэйфан вэньу.- 1996,-№2.-С. 16-18.

129. Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу. Хэйлунцзян каогу вэньу туцзянь (Иллюстрированный каталог археологического и культурного наследия пров. Хэйлунцзян). Харбин: Народное изд-во пров. Хэйлунцзян, 2000. -356 с.

130. Ли Чэньци, Чэнь Гоцин. Краткий отчет о раскопках памятника Хэкоу, г. Хайлинь пров. Хэйлунцзян // Каогу. 1996. — № 2. — С. 52 — 60.

131. Линь Юнь. О культуре туальцзе // Бэйфан вэньу. — 1985. — № 1. С. 8— 22.

132. Лю Янь, Чжэнь Пэйсю. Краткий отчет об исследованиях памятника Туанынань в у. Хулань в окрестностях г. Харбин // Бэйфан вэньу. 1992. — №2.-С. 18-21.

133. Сун Юйбинь, Ван Хунфэн, Тан Инь. Сообщение о раскопках памятника Сяцзя, г. Тумэнь пров. Цзилинь // Бэйфан вэньу. — 2001. — № 2. -С. 8-16.

134. Сун Юйбинь, Пу Жуньу, Ма Чэнцзи. Отчет о раскопках памятника Синьгуан, г. Яньцзи пров. Цзилинь // Каогу. — 1992. — № 7. С. 615—623.

135. Тань Инцзе, Сунь Сюйжэнь, Чжао Хунгуан, Ган Чжигэн. Хэйлунцзян цюйюй каогусюэ (Археология района Хэйлунцзяна). — Шэньян: Изд-во Академии наук КНР, 1991. 254 с.

136. Хоу Лимин. Археологические находки с памятника Чжуаньвачан, г. Яньцзи пров. Цзилинь // Бэйфан вэньу. — 1985. — № 3. — С. 29-32, 21.

137. Цзинь Сюйдун, Чжао Дянькунь, Дун Фэн. Могильник Ваньфабоцзы, г. Тунхуа пров. Цзилинь // Каогу. 2003. - № 8. - С. 32^14.

138. Цзинь Тайшу.нь, Чжао Хунгуан. Краткий отчет о раскопках памятника Цинхуа в у. Биньсянь пров. Хэйлунцзян // Каогу. — 1988. — № 7.- С. 592-600.

139. Чжан Тайсян. Поселение эпохи неолита Дачэнцзы в у. Дуннин пров. Хэйлунцзян //Каогу. 1979. -№ 1. - С. 15-19.

140. Чжао Хунгуан, Ли Ипин. Краткий отчет о раскопках памятника Чжэньсин в у. Хайлинь пров. Хэйлунцзян // Бэйфан вэньу. 1997. - № 3. -С. 2-9.

141. Чжао Юнцзюнь, Ван Цзин. Краткий отчет о разведочных работах 1992 г на памятнике Дунсин, г. Хайлинь пров. Хэйлунцзян // Бэйфан вэньу.- 1996.-№2.-С. 26-27.

142. Чжао Юнцзюнь, Чжао Хунгуан. Раскопки памятника Дуйкоу, г. Хайлинь пров. Хэйлунцзян // Каогу. 1997. - № 7. - С. 16-26.

143. Чэнь Гоцин, Ли Яньте. Краткий отчет о раскопках 1994 г. на памятнике Дунсин в д. Саньдаохэ, г. Хайлинь пров. Хэйлунцзян // Бэйфан вэньу. 1996. - № 1. - С. 2-6.

144. Чэнь Гоцин, Чжан Вэй, Ли Яньте. Краткий отчет о раскопках памятника Дунсин, г. Хайлинь пров. Хэйлунцзян // Каогу. — 1996. — № 10. -С. 15-22.

145. Яньцзиши вэньучжи (Описание памятников материальной культуры г. Яньцзи). Чанчунь: Комитет по созданию описаний памятников материальной культуры пров. Цзилинь, 1986. — 231 с.на английском языке

146. Vostretsov Y. Events preceding appearing of the first state in the Far East of Russia // The First International Symposium of Bohai Culture. — Vladivostok, 1996.-P. 60-61.

147. Yuri E. Vostretsov. Interaction of maritime and agricultural adaptations in the Japan Sea basin // The prehistory of food: appetites for change. — London & New York, 1999. P. 322-332.на японском языке

148. Усуки Исао. Тэцуки дзидай-но Тохоку Адзиа (Северо-восточная Азия в железном веке). Токио: Изд-во Досэйся, 2004. - 318 с.1. Ресурсы сети интернет174. http://www.nricp.go.ki-/kr/dic (Когохак саджон, «Археологический словарь»).