Особые органы центрального управления Сибирью в XVII-нач. XX вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Комаров, Александр Витальевич

• Комаров, Александр Витальевич
• кандидат исторических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Комаров, Александр Витальевич

Введение.

I. Глава I. Центральное управление Сибирью в XVI- XVTII вв.

§ 1 .Сибирский приказ, как первый опыт по созданию особых структур центрального управления регионом.

§2. Сибирский приказ в системе государственных учреждений Российской империи XVIII в.

П. Глава П. Новые подходы к организации управления Сибирью и I Сибирский комитет.

§1. Поиск оптимальной модели управления Сибирью в первые десятилетия

XIX в. Начало Сибирской реформы 1822 г.

§2. Основные направления деятельности I Сибирского комитета. Итоги его работы.

П1. Глава Ш. П Сибирский комитет (1852 - 1864 гг.).

§1. Новые задачи по управлению Сибирью и учреждение II Сибирского комитета.

§2. Деятельность II Сибирского комитета по обустройству Сибири: результаты и значение.

IV. Глава IV. Комитет Сибирской железной дороги.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Особые органы центрального управления Сибирью в XVII-нач. XX вв.»

Современное Российское государство насчитывает в своем составе 21 республику, более 50 краев и областей и несколько национальных автономных округов.1 Несмотря на то, что социально-политические потрясения, сопровождавшие распад Советского Союза и период создания нового демократического государственного организма, уже стали частью истории напгей страны, многие внутренние проблемы остаются нерешенными. К числу таких проблем относится и проблема поиска оптимальных путей взаимодействия центральной власти и отдельных регионов Российской Федерации. Решение данной проблемы, в значительной мере, зависит от того, насколько рационально будут организованы управленческие механизмы в системе центр-регион, от того, насколько четко будут разграничены властные полномочия и, наконец, от того, в какой мере центральная и местная администрация будут понимать, и учитывать в своей деятельности интересы друг друга.

Опыт прошлого служит наглядной демонстрацией того, что практиковать единый подход ко всем составным частям России столичные чиновники могут далеко не всегда, а д ля осознания специфики и насущных потребностей отдельно взятой области центральной администрации требуется длительное время и значительные усилия.

В XIX столетии известный специалист по русскому государственному праву А. Градовский отмечал, что «Россия, занимающая больше половины Европы и значительную часть Азии, заключающая в себе самые разнообразные местности, которые некогда имели свою особую историю, в видах политического благоразумия, не могла не допустить некоторых местных особенностей в своих владениях». Организация регионального управления рассматривается Градов-ским как некий проблемный теоретический и практический вопрос, с которым сталкивались не только ученые, но и, прежде всего, царская администрация. Различные преобразования, осуществляемые в сфере управления периферийными районами и определенная непоследовательность правительственной политики в данной области, свидетельствовали о сложности означенного вопроса.

Не видя возможности решить его силами обычных правительственных инстанций, верховная власть была вынуждена прибегать к созданию особых административных структур с территориальной компетенцией. К числу таких структур можно причислить некоторые приказы Московского государства, а также некоторые временные центральные комитеты XIX века.3

Сегодня перед руководством Российской Федерации, в том числе стоит задача оптимальной организации центрального управления регионами. Важность этой задаче придает процесс регионализации, происходящий в нашей стране. Опыт окраинной политики самодержавия и, в частности, опыт работы особых центральных органов, занимавшихся управлением окраинами Российской империи, представляет в этой связи как теоретический, так и практический интерес.

Одной из наиболее значимых составных частей России, как в досоветский период, так и сегодня, является Сибирь. Это географическое название, несколько столетий назад являлось общим для всех территорий, находящихся за Уралом. Для многих россиян оно по сей день объединяет в себе Урал, Западную и Восточную Сибирь, а также Дальний Восток, то есть, 87% общей площади Российской Федерации.4 Как полагают некоторые исследователи, «.геополитическая стратегия, основанная на базисе Сибири - шанс для будущего, который Россия не должна упустить».5 «Не упустить» предоставленный шанс можно лишь при условии использования сбалансированных подходов к устройству системы центрального управления теми субъектами федерации, которые находятся на территории Сибири. Поиск таких подходов, пусть не всегда систематический и целенаправленный, вёлся царской администрацией с момента начала вхождения сибирских территорий в общероссийскую административную систему. По мнению Н. М. Ядринцева, «управление Сибирью представляло всегда громадные затруднения, так как этот край был завоёванный, в котором приходилось удерживать новоприобретенные земли, усмирять инородцев, вести дипломатические сношения с азиатскими странами, заводить торговлю, открывать промыслы, колонизировать страну и обеспечивать её продовольствие. К этому ещё присоединялась чрезвычайная отдалённость Сибири от Москвы и Петербурга на тысячи верст, а, следовательно, и от правительственного надзора».6 Действительно, при осуществлении центрального управления Сибирью в досоветский период, верховная власть столкнулась с трудностями, в чём - то более значительными, чем те, с которыми сталкиваются современные российские власти. Чтобы устранять возникающие затруднения, царская администрация, периодически вверяла управление сибирским краем особым центральным учреждениям. К истории создания и деятельности этих учреждений мы и намерены обратиться в настоящей работе.

Работ, в которых отдельно и комплексно рассматривались бы особые центральные правительственные инстанции, занимавшиеся вопросами центрального управления Сибирью, не было найдено нами ни в отечественной, ни в зарубежной историографии. Однако в публикациях, посвященных как истории Сибири, так и общероссийской проблематике, затрагивались отдельные моменты, связанные с названными учреждениями.

Примерно к 40-м гг. XIX в., когда за Уралом были реализованы основные мероприятия Сибирской реформы 1822г., завершился определенный этап развития системы центрального управления краем. На фоне происходящих преобразований, объектом изучения правоведов, историков и публицистов стали события последних десятилетий XIX столетия, связанные, в том числе, с процессом развития особых органов центрального управления Сибирью. Уже во второй половине XIX в. о деятельности Сибирского приказа и особых Сибирских комитетов писали такие авторы, как П.Н. Буцинский, Н.Н. Оглоблин, М.А. Корф, С.М. Прутченко, И.Я. Фойницкий, Н.М. Ядринцев и др. Иногда это происходило в рамках биографических исследований, посвящённых крупным российским государственным деятелям, карьера которых, так или иначе, имела отношение к сибирскому региону. Одним из таких политиков был М.М Сперанский. Одним из первых его биографов был М.А. Корф, написавший двухтомную работу о жизни Сперанского7, в которой затрагивались и сюжеты сибирской истории.

Корф отмечал, что до Сперанского «.Сибирь ещё никогда не имела правильного устройства».8 Коротко рассмотрев состояние дел за Уралом в тот период, когда пост сибирского генерал-губернатора занимал И.Б. Пестель, автор описывает обстоятельства назначения на эту должность М.М. Сперанского и деятельность последнего в качестве члена I Сибирского комитета. Сам комитет, по мнению М.А. Корфа, был создан в личных видах Сперанского9, что не совсем верно. Согласиться можно с выводом автора о том, что Сперанский играл в работе комитета очень важную роль.10

Работа М.А. Корфа примечательна тем, что содержит описание личного вклада в деятельность I Сибирского комитета таких людей, как А. А. Аракчеев и Г.С. Батеньков, взаимоотношений Аракчеева и Сперанского, а также позволяет получить представление о влиянии этих взаимоотношений и других механизмов закулисной политической борьбы при дворе на решения I Сибирского комитета.

К сожалению, участие М.М. Сперанского в решении проблем Сибири было лишь одним эпизодом в его сложной и неоднозначной служебной карьере, а М.А. Корф ставил перед собой задачу рассмотреть государственную деятельность Сперанского в целом. Очевидна глубокая симпатия автора к М.М. Сперанскому, что делает некоторые его суждения предвзятыми. Тем не менее, многие мысли и оценки М.А. Корфа, связанные с I Сибирским комитетом, несомненно, представляют интерес для современных исследователей.

Особый центральный комитет с территориальной компетенцией упоминается в обобщающем труде А. Градовского по русскому государственному праву. Первый том «Начал русского государственного права» вышел в свет в 1875 году, второй был опубликован годом позже.11 Анализируя систему высших и центральных государственных учреждений Российской империи, Градовский обратил внимание на особый Кавказский комитет, который занимался рассмотрением «. высших административных вопросов по наместничеству Кавказскому».12 Именно этот комитет в 1852 году станет образцом для создания П Сибирского комитета. Хотя деятельность 1 и П Сибирских комитетов Градовским не рассматривается, его работа интересна с точки зрения подходов, примененных автором при исследовании центральной инстанции с аналогичными функциями. Градовский определил статус Кавказского комитета в системе государственных учреждений, коротко рассмотрел его состав и причины создания. Наиболее важным д ля нас представляется то, что деятельность Кавказского комитета анализируется автором во взаимосвязи с общим развитием административной политики самодержавия на Кавказе, обусловившим изменение целей и задач, стоящих перед комитетом. Несмотря на то, что А. Градовский не проводил аналогий между Кавказским комитетом и другими территориальными комитетами, а также не мог сделать общих выводов о результатах его деятельности (на момент издания рассматриваемой нами работы А. Градовского Кавказский комитет ещё функционировал), им фактически была выработана одна из первых теоретических схем исследования правительственных инстанций, подобных Кавказскому комитету. Данная схема может быть использована и в наши дни.

К 70-м - 80-м гг. XIX в. проблемы статуса Сибири, как части Российского государства, организации центрального управления ею, вопросы ссылки за Урал и т.п., приобретают все большее значение. К ним обращаются не только авторы, выражающие взгляды и интересы имперского центра, но и выходцы из сибирского общества, оценивающие административную политику самодержавия с точки зрения региональных интересов. К числу таких людей принадлежал Н. М. Ядринцев, чьи высказывания об особенностях управления Сибирью мы уже приводили.

Рассматривая политику царизма в Сибири достаточно критически, Ядринцев практически во всех своих работах старался указать некую ущемленность региона в составе России, на его неполноправный статус. Не случайно одна из крупнейших его работ, изданная ко дню трехсотлетия Сибири, получила красноречивое название - «Сибирь как колония».13

В своих публикациях Н. М. Ядринцев очень большое внимание уделял состоянию местного управления за Уралом, действиям местной администрации и влиянию этих действий на жизнь сибирского общества. Понимая, однако, что состояние местного управления в значительной мере зависит от центральной власти, он упоминает и о столичных государственных учреждениях, ведавших делами Сибири. Именно Ядринцев определил Сибирский приказ, учрежденный в Москве «при воеводском управлении», как «.род колониального департамента»,14 а двухсотлетний период управления Сибирью, предшествующий реформе 1822 г., как «гордиев узел», который предстояло рассечь Н.М. Сперанскому.15

В связи с государственной деятельностью Сперанского Ядринцевым упоминается особый комитет «по сибирским делам», подчиненный комитету министров, то есть I Сибирский комитет. Последнее обстоятельство сближает работы Ядринцева и труд М. А. Корфа, о котором говорилось выше. Вместе с тем, Н.М.Ядринцев основное внимание уделяет не столько личности Сперанского, сколько предложенным им законопроектам, составившим основу «Учреждения для управления Сибирскими губерниями» 1822 г., а также эффекту, который произвело в Сибири введение в действие нового административного устройства. Работа I Сибирского комитета, связанная с реформой 1822 года, автором, к сожалению, подробно не рассматривается. Фактически мы можем говорить лишь о том, что, оценивая итоги реформы 1822 года, Ядринцев дал косвенную оценку того значения, которое имела для сибирского региона деятельность I Сибирского комитета. Оценка оказалась не самой утешительной - автор пришел к заключению, что «.сибирские законы Сперанского никогда не действовали в полной силе».16 Впрочем, не смотря на подобный вывод, в работах Н. М. Ядринцева всё же можно найти свидетельство того, что реформа 1822 года, осуществленная под руководством I Сибирского комитета, имела исключительное значение для Сибири и «.оставила глубокое впечатление во всей ея исторической жизни».17

Изучение истории ссылки за Урал, уже причисленной нами к группе проблем, вызывавших в последние десятилетия XIX в. интерес историков и публицистов, заставило обращаться к деятельности Сибирского приказа и особых

Сибирских комитетов И. Я. Фойницкого.18 Названные центральные инстанции рассматривались автором, прежде всего, как учреждения, ведавшие ссылкой. Работу Сибирского приказа на этом поприще Фойницкий оценивает весьма высоко, подчеркивая информированность приказа о численности и распределении в Сибири ссыльных, высокий уровень организации процесса этапирования осужденных и т.п.19

Исследование И. Я. Фойницкого, впрочем, не ограничивалось одними проблемами ссылки, поскольку организация последней, в значительной степени зависела от состояния системы центрального и местного управления Сибирью. Историю сибирской ссылки автор сопровождает замечаниями о некоторых общих проблемах политико-административного обустройства Сибири, как части Российского государства. Фойницкий полагал, что опыты самодержавия по унификации управления Сибири с европейской частью России в XVIII веке имели мало успеха, а в начале следующего, XIX в. контроль центра над состоянием дел за Уралом вообще сделался призрачным, что порождало потребность в усилении связи между центром и региональными властями.20 В качестве связующего звена автором упоминается I Сибирский комитет, однако, упоминание о нем весьма краткое. В силу специфики своего исследования, Фойницкий писал лишь о некоторых, обсуждавшихся комитетом вопросах ссылки.

Более подробно автор рассматривал историю создания и деятельности II Сибирского комитета, указывая на связь учреждения последнего с ревизией Н. Н. Анненкова в Западной Сибири, определяя круг задач и полномочий комитета. Критическое отношение автора к практической деятельности «нового» Сибирского комитета позволило ему достаточно точно определить некоторые важные недостатки этой деятельности, связанные, прежде всего, с ограничениями прав комитета, сделанными при его создании. Появления этих недостатков Фойницкий находит, анализируя веб те же проблемы сибирской ссылки, а, точнее говоря то, как члены П Сибирского комитета их решали. Вместе с тем, автор находил изъяны в действиях комитета, не связанных со ссылкой.21

Фойницкий не ставил перед собой задачи исчерпывающе изучить историю Сибирского приказа и двух Сибирских комитетов, а потому упустил многие важные аспекты деятельности названных центральных государственных учреждений. Тем не менее, та часть рассматриваемой работы автора, которая посвящена П Сибирскому комитету, делает его исследование значимым не только с точки зрения истории ссылки за Урал.

В 80-е годы XIX в. продолжали выходить работы, посвященные ранним периодам истории Сибири и, в т.ч., истории организации центрального управления краем. Как известно, на протяжении значительной части XVII-XVIII столетий управление Сибирью осуществлял Сибирский приказ. Одним из авторов, внесших свой вклад в исследование опыта работы Сибирского приказа, был П.Н. Буцинский.

Буцинский в общих чертах рассмотрел процесс переподчинения Сибири различным центральным инстанциям московского государства, до момента учреждения самостоятельного Сибирского приказа. Анализ деятельности последнего автор начал, определив круг полномочий приказа. Большое внимание уделено взаимоотношениям Сибирского приказа с воеводами, служащими за Уралом. Предметом интереса автора, в данном случае, выступали механизмы контроля над представителями местной администрации со стороны приказных чиновников и мера эффективности подобного контроля. По мнению Буцинского, действия сибирских воевод от центральных властей зависели мало, Сибирский же приказ вынужденно терпел хищнические и грабительские деяния воевод, несмотря даже на многочисленные жалобы, поступающие по поводу этих деяний из Сибири.22

Недостатками приведенной работы П.Н. Буцинского, с точки зрения изложения истории Сибирского приказа, в значительной степени, связаны с тем, что автор рассматривал более широкий круг проблем, нежели проблемы, касающиеся Сибирского приказа. Буцинский не старался максимально точно описать структуру приказа, детально изучить его функции, но всё же им были затронуты интереснейшие сферы деятельности приказных чиновников, важные для изучения истории развития системы управления Сибирью в целом.

Большой шаг в деле изучения истории Сибирского приказа был сделан Н.Н. Оглоблиным. В период с 1895 по 1901 гг. из печати вышли четыре тома подготовленного им « Обозрения столбцов и книг Сибирского приказа». Сам составитель достаточно скромно писал о том, что «задача предлагаемого обозрения - служить архивным руководством для лиц, интересующихся документами этого учреждения. Дать этим лицам надлежащее понятие о содержании документов приказа и сообщить указатели последних». Как считал Оглоблин, « отношение обозрения к исторической литературе о Сибири ограничивается лишь тем, что оно отмечет, какие из документов Сибирского приказа уже нале-чатаны и в каких именно изданиях». Мы позволим себе не согласиться с приведенными мнениями автора. Составленное им обозрение вряд ли можно причислить к сборникам документов и подобным им источникам, прежде всего потому, что тексты документов Сибирского приказа Оглоблиным приводятся, главным образом, в кратких извлечениях. Н.Н. Оглоблин выполнил систематический и подробный источниковедческий анализ материалов приказного делопроизводства. Документы сибирского приказа (а точнее, Казанского и Сибирского приказов, поскольку нижняя хронологическая граница «обозрения» определяется 1592 г.) разделены автором на четыре основные группы:

1) Документы воеводского управления

2) Документы таможенного управления

3) Документы по сношениям местного управления с центральным

4) Документы центрального управления.

Названное группы, в свою очередь, делились на многочисленные разделы и подразделы. Классификация документов приказа, разработанная Оглоблиным на основе общих, характерных для каждой группы признаков, несомненно, заслуживает внимания, однако для нас наибольшую важность представляет не она. Особый интерес представляют наблюдения автора, касающиеся обстоятельств возникновения тех, или иных приказных документов, а также замечания по поводу дел и событий, фигурирующих в рассматриваемых актах, решений Сибирского приказа и т.п. На основе подобных замечаний и наблюдений, в изобилии встречающиеся во всех четырёх частях труда Н.Н. Оглоблина, автор делал выводы общего характера о деятельности Сибирского приказа.25 Таким образом, «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа» представляется нам полноправным исследованием хотя далеко не исчерпывающим, но целиком посвященным одному из органов центрального управления Сибирью. Остаётся лишь сожалеть, что документальное наследие других центральных инстанций, осуществлявших в XVIII-XIX вв. управление Сибирью, не попали в поле зрения Н.Н. Оглоблина.

Сибирский приказ не был обойден вниманием и такого крупного исследователя российской истории, как С.М. Соловьев. На страницах его многотомной «Истории России с древнейших времен» неоднократно упоминаются различные проблемы, связанные с Сибирью, и, в том числе, с особым Сибирским приказом.26 Автором рассматриваются такие стороны деятельности приказа, как поощрение заселения Сибири русскими крестьянами, защита коренного населения Сибири от возможного произвола со стороны служилых людей, регулирование торговли с Китаем и т.п. Говоря о восстановлении Сибирского приказа в 1730 году, Соловьев анализирует причины, по которым деятельность приказа была возобновлена. Вместе с тем, нужно отметить, что С.М. Соловьевым сибирские проблемы затронуты не столь глубоко, как проблемы истории европейской части России.

Весьма серьёзной работой, посвященной истории управления Сибирью, была книга С. Прутченко «Сибирские окраины», опубликованная в 1899 г. Основное внимание автор концентрировал на административной реформе 1822 г., предлагая читателям свой анализ «Учреждения для управления Сибирскими губерниями».28 В отличие от рассмотренной нами выше работы Н.Н. Оглоблина, речь идёт не об источниковедческом анализе. «Сибирские окраины» стали одним из первых опытов историко-правового исследования административной политики самодержавия в Сибири.

Сюжеты, связанные с преобразованиями сибирской системы управления в соответствии с разработанными М.М. Сперанским законопроектами, Прутчен-ко предваряет экскурсом в те периоды истории края, когда делами Сибири ведал Сибирский приказ. Им сделаны обобщающие выводы о взаимоотношениях приказа и сибирских воевод, а также о взглядах центрального правительства на то, в какой мере соотносятся интересы центральных и местных властей, наконец, о характере приказного управления Сибирью и целесообразности такого управления. Примечательно, что автор обратился и ко второму периоду деятельности Сибирского приказа, указывая на причины, вынудившие царскую администрацию восстановить в 1730 году Сибирский приказ и анализируя то, насколько успешной была интеграция восстановленного Сибирского приказа в систему новых высших и центральных государственных учреждений Российской империи. Считая действия центральной власти по организации управления Сибирью второй половины XVIII- нач .XIX вв., в общем, малоуспешными, С.М. Прутченко подчеркивает необходимость серьезной реформы, каковой и стала реформа 1822 года.

Идеи М.М.Сперанского, а затем и основные законоположения о новом административном устройстве Сибири рассмотрены автором «Сибирских окраин» весьма подробно, причем С.М.Прутченко широко использовал опыт не только отечественных, но и зарубежных государственно-правовых учений. Не менее основательно изучены достоинства и недостатки «Учреждения для управления Сибирскими губерниями» 1822 года, обнаружившиеся в ходе его практического применения

В рамках рассматриваемого исследования автор подробно изучил архив I Сибирского комитета, а также некоторые документы, касающиеся П Сибирского комитета. Непосредственно о I Сибирском комитете Прутченко писал сравнительно немного, в той лишь мере, насколько это было необходимо для достижения главной цели - детального анализа «Сибирского учреждения» 1822 года. Решения комитета часто упоминались автором в связи с различными проблемами, возникавшими в процессе функционирования реорганизованного аппарата управления сибирскими губерниями. Интерес представляют замечания общего характера, сделанные С.М. Прутченко о взаимодействии местных сибирских и центральных властей, о трудностях, преодолеваемых членами I Сибирского комитета в ходе введения в действие отдельных положений, составляющих основу сибирской реформы и т.п.

Несмотря на то, что история деятельности особых центральных органов управления Сибирью освещена С.М. Прутченко не всеобъемлюще, его работа выгодно сочетает в себе подходы, свойственные как исторически, так и государственно-правовым исследованиям, а также отличается высоким уровнем обобщения.

В начале XX в. появляются работы, затрагивающие различные аспекты деятельности Комитета Сибирской железной дороги. Следует заметить, что сооружение Транссибирской железнодорожной магистрали вызвало широкий интерес не только в российском обществе, но и за рубежом. В этой связи сравнительно быстрое попадание информации о Комитете Сибирской железной дороге на страницы различных публикаций, посвященных либо истории строительства Сибирского рельсового пути, либо проблеме переселения в Сибирь, представляется вполне закономерным.

Одной из самых фундаментальных публикаций, посвященных Транссибу, стала работа, принадлежащая перу С.В. Саблера и И.В. Сосновского. Фактически, данная работа стала официальным очерком истории сооружения Сибирской железной дороги. Об учреждении Комитета Сибирской железной дороги авторы говорят, как об исторической грани «.нового периода в ходе постройлл ки дороги». Состав Комитета, круг вопросов, которые должны были обсуждаться в новом административном органе и особенности процедуры принятия решений комитета, изложены Саблером и Сосновским весьма обстоятельно. Авторы не забыли упомянуть и о Подготовительной комиссии при Комитете Сибирской железной дороги.

Подробно описывая ход строительства железнодорожного пути и создания инфраструктуры, необходимой для эксплуатации дороги, С.В. Саблер и И.В.

Сосновский обращались к конкретным решениям, принятым членами Комитета по поводу определения направления различных участков Транссиба, ассигнований необходимых для строительства денежных сумм. Авторами рассматривались и так называемые вспомогательные предприятия, многие из которых имели большое значение для развития всей Сибири.

Таким образом, в рассматриваемой работе С.В. Саблера и И.В. Сосновского история Комитета Сибирской железной дороги представлена достаточно полно, но всё же не исчерпывающе. Освещая мероприятия по сооружению Транссиба, авторы далеко не всегда указывали на то, какое отношение имел к ним Комитет, поскольку первостепенной задачей Саблера и Сосновского было составление общей картины прокладки Сибирского рельсового пути. В этой связи, рассматриваемая нами работа имеет много общего с другими публикациями досоветского периода, так или иначе, затрагивающими вопросы деятельности особых центральных инстанций, создаваемых специально для решения проблем Сибири.

В первом десятилетии XX века Сибирский приказ, особые Сибирские комитеты и Комитет Сибирской железной дороги упоминались такими авторами, как А. А. Кауфман, Г.Жерновков, Н.Н. Козьмин и др. Их работы в основном обладали той же особенностью, что и уже рассмотренные нами исследования -особые центральные органы управления Сибирью выступали в них далеко не основным объектом изучения, а потому деятельность данных органов, как правило, анализировалась избирательно и кратко.

В досоветский период были сделаны первые шаги по изучению истории возникновения и работы особых правительственных инстанций, осуществлявших в XVI -нач.ХХ вв. центральное управление сибирским регионом. После 1917 года историки продолжали обращаться к проблемам сибирского управления и, в частности, к опыту работы Сибирского приказа, а также особых комитетов по делам Сибири.

В числе первых публикаций советского времени, посвященных системе управления Сибирью, стала опубликованная в 1919г. статья А.Турунова «Система центрального управления старой Сибири».31 Несмотря на довольно общее название, в статье рассматриваются центральные правительственные инстанции, управлявшие Сибирью до 1763г., главным образом - Сибирский приказ. Различные аспекты деятельности этого приказа, как мы могли убедиться, затрагивались в исторической литературе задолго до появления работы Турунова, поэтому данная работа, в некоторой степени, повторяет более ранние публикации, однако назвать вторичной ее нельзя.

Как и П.Н.Буцинский, А. Турунов упоминал различные центральные правительственные инстанции, ведавшие делами Сибири до 1637г. При этом он приводит один из вариантов классификации приказов Московского государства, выделяя территориальные приказы. Также автор писал об общих принципах организации работы приказов и о некоторых подробностях, связанных непосредственно с Посольским приказом, Новгородской четью и приказом Казанского дворца. Переходя к рассмотрению деятельности Сибирского приказа, Турунов, прежде всего, коротко указывает на причины его создания, очерчивает круг полномочий нового учреждения и при этом отмечает, что некоторые вопросы, касающиеся Сибири, не могли получить разрешения в Сибирском приказе, причем со временем количество подобных вопросов увеличивалось. Рассматривая структуру Сибирского приказа, автор писал и о такой специфической его части, как Соболиная казна.

В поле зрения Турунова попали и изменения в системе центрального управления Сибирью, произошедшие в царствование Петра I. Именно в рамках данных преобразований работа Сибирского приказа была временно прекращена. Деятельность приказа после его восстановления в 1730 году описывается автором довольно коротко, главным образом, речь идет о последовательном сужении круга полномочий приказа, вплоть до его окончательной ликвидации в 1763г.

Несмотря на то, что хронологические рамки исследования, предпринятого А. Туруновым, охватывали весь период существования Сибирского приказа, ограниченный объем статьи не позволил детально описать этот период, сравнить значимость приказа в первый и второй периоды его деятельности и т.п. Однако, благодаря тому, что А.Турунов анализировал опыт работы Сибирского приказа в контексте общего развития системы центрального управления Сибирью, его работа представляется более информативной, чем многие предшествующие исследования.

К 30- м гг. XX века объектом анализа историков стала уже не столько деятельность отдельных центральных инстанций Московского государства и Российской империи, сколько общие вопросы внутренней политики царской администрации и в том числе, политики окраинной. При этом отношение исследователей к политическому курсу царизма, проводимому на окраинах России, имело яркую идеологическую окраску и носило критический характер, что далеко не всегда имело под собой достаточные основания. Произошедшие перемены, впрочем, не означали, что в исторической литературе перестали появляться публикации, связанные с особыми центральными учреждениями, осуществлявшими управление окраинами. Окраинная политика самодержавия, имевшую непосредственную связь с деятельностью данных учреждений, без упоминания о них рассматривать было бы сложно.

В 1936 г. журнал «Архивное дело» опубликовал статью С Б.Окуня «Сибирский комитет»33, которая имела определенное сходство с исследованием Н.Н.Оглоблина, о котором мы говорили выше. С.Б.Окунь предпринял попытку обозрения документальных материалов, сохранившихся в архивах I Сибирского комитета. Однако, источниковедческий анализ документов I Сибирского комитета, сделанный С.Б.Окунем, был куда более кратким, чем «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа» Н.Н.Оглоблина. Задачи четкой классификации документов, описания форм их составления, происхождения и т.п., столь важные для Оглоблина, Окунем практически не преследовались. Его работа дает представление главным образом о том, какие стороны политической и социально-экономической жизни Азиатской России были отражены в делах I Сибирского комитета. Автор перечисляет материалы, касающиеся общих вопросов управления и ссылки, политики самодержавия в отношении коренных народов

Сибири, переселения за Урал, численности населения Сибири, материалы о состоянии сельского хозяйства и промышленности Сибири, сибирской торговли и, наконец, о некоторых граничащих с Сибирью государствах. Все эти материалы, упомянутые Окунем, косвенно свидетельствуют о том, что деятельность I Сибирского комитета была крайне многогранна. В целом, рассматриваемая работа в большей степени может служить руководством для желающих получить информацию о тех или иных аспектах истории Сибири, а не о самом I Сибирском комитете.

В 60-е гг. прошлого столетия появились комплексные работы по истории государственных учреждений царской России и, в том числе, особых центральных органов управления Сибирью. К числу таких работ относится исследование И.А.Емельяновой 34, опубликованное в 1962 году.

В работе Емельяновой, как особая группа правительственных учреждений рассматриваются временные центральные комитеты. Сибирские комитеты и Комитет Сибирской железной дороги не выделяются автором в качестве отдельного объекта для анализа, но важными представляются общие характеристики центральных комитетов, данные И.А. Емельяновой. Характеристики эти можно распространить и на комитеты, ведавшие делами Сибири.35 С некоторыми выводами, сделанными автором, например, о результативности работы временных комитетов, соглашаться трудно, однако некоторые выводы остаются верными и в наши дни.

По меньшей мере, две публикации, имеющие отношение к Сибирскому приказу и I Сибирскому комитету, вышли в свет в 1965 году. Так, Сибирскому приказу была посвящена значительная часть статьи А.Н.Копылова об органах центрального и воеводского управления Сибири конца XVI-XVII вв.36 Хотя данная статья во многом повторяла более ранние публикации, в частности, упомянутую нами работу А. Турунова, она заслуживает внимания, поскольку некоторые моменты, связанные с Сибирским приказом, в частности устройство приказного аппарата, Копылов описывает более подробно, чем его предшественники.

Определенные параллели можно провести между рассмотренной нами выше книгой М.Корфа, и работой В.Г.Карцова «Декабрист Г.С.Батеньков».37 В рамках биографического исследования, посвященного Батенькову, Карцов приводит данные, касающиеся I Сибирского комитета. Интересны замечания автора, характеризующие А.А.Аракчеева, М.М.Сперанского и их взаимоотношения, от которых в том числе зависел ход дел, обсуждаемых в I Сибирском комитете. Карцов подчеркнул значимость роли, сыгранной в работе комитета Г.С.Батеньковым. Именно личностные характеристики государственных деятелей России XIX века придают ценность исследованию В.Г.Карцова. непосредственно о I Сибирском комитете, его решениях, полномочиях и т.п. автор, к сожалению, почти ничего не пишет.

В большинстве работ, о которых мы говорили выше, авторы практически не освещали деятельность П Сибирского комитета. Изменению сложившейся ситуации способствовало появление в 1972 году статьи А.С. Кузнецова « Сибирская программа царизма 1852 г.». Кузнецов коротко рассмотрел причины создания комитета и круг его полномочий, но основную часть своего исследования он посвятил конкретному документу, определявшему ряд правительственных мер по «.устройству Сибири, рассчитанных на длительный период» - Сибирской программе 1852г. Как отмечает А.В. Ремнев, термин « Сибирская программа 1852 г.» был введен в научный оборот именно А.С. Кузнецовым.39 Таким образом, автор подчеркнул значение деятельности П Сибирского комитета, как органа, формирующего правительственную политику в Сибири. Несмотря на то, что Кузнецов проанализировал далеко не все аспекты работы П Сибирского комитета, его статья дала значительный импульс к дальнейшему изучению историками данного правительственного учреждения.

К 70-м годам XX в. малоисследованной оставались не только темы, связанные со П Сибирским комитетом. Не был исследован в должной мере второй период существования Сибирского приказа (с 1730 по 1763 гг.), что и было замечено Л.С. Рафиенко.40 Основная масса публикаций, вышедших в свет до 1973 года, содержала информацию преимущественно о последовательном снижении значимости Сибирского приказа, по сравнению с другими правительственными инстанциями, ведавшими делами Сибири после 1730 г. JI.C. Рафиенко была предпринята попытка подробного изучения изменений структуры Сибирского приказа, произошедших при его восстановлении, а также механизма рассмотрения дел приказа. По аналогии с предшествующими исследованиями, автором освящен и процесс изъятия из компетенции приказа различных связанных с Сибирью вопросов, причем сделано это более детально, чем ранних публикациях. Рафиенко также приведены данные о работе центральных административных учреждений, управлявших сибирским регионом параллельно с приказом и принимавших на себя его функции. В целом, статья Л.С.Рафиенко представляется удачным и самостоятельным дополнением к работам Н.Н.Оглоблина, А. Турунова, А.Н.Копылова и др.

Гораздо реже, чем Сибирский приказ периода 1730-1763гг., или II Сибирский комитет, на страницах исторических публикаций появлялся Комитет Сибирской железной дороги, сыгравший немаловажную роль в деле формирования правительственной политики в Сибири. Через 85 лет после выхода в свет книги С.В.Саблера и И.В.Сосновского, о которой говорилось выше, задачу дать «.краткую характеристику функционирования Комитета Сибирской железной дороги» поставил перед собой А.В.Ремнев.41 Саблер и Сосновский, создавая официальную историю строительства Транссиба, уделяли большое внимание изложению событий, зачастую воздерживаясь от аналитических и оценочных суждений, избегая высказываний о личностных качествах членов Комитета и т.п. А.В.Ремнев, опиравшийся, прежде всего, на воспоминания А.Н.Куломзина, оценил полномочия и реальные возможности Комитета, сделал выводы о личном вкладе в работу Комитета отдельных его членов, таких как сам А.Н.Куломзин, Н.Х.Бунге, С.Ю.Витте и, наконец, Николай П. Значительная часть статьи посвящена переселенческой политике Комитета Сибирской железной дороги. По-видимому, это связано с тем, что переселенческий вопрос занимал важное место в воспоминаниях А.Н.Куломзина, анализируемых Ремне-вым.42

Круг публикаций, принадлежащих А.В.Ремнева и связанных с особыми комитетами, занимавшимися в XIX- нач. XX вв. делами Сибири, не ограничивался публикацией, посвященной Комитету Сибирской железной дороги. В 1990г., продолжая начинание А.С.Кузнецова, Ремнев обратился «К истории создания «Сибирской программы» царизма 1952г.».43 Названный документ, благодаря А.Н.Кузнецову, уже был известен, в отличие от дискуссии, происходившей при составлении «Сибирской программы» среди чиновников, участвовавших в обсуждении ее проекта. В ходе этой дискуссии фактически были определены основные направления политики самодержавия в сибирском регионе и статус Сибири в составе Российской империи. Мнения министров, великого князя Константина Николаевича и, наконец, самого императора, высказанные по поводу проекта, представляют чрезвычайный интерес, наряду с общими выводами автора о характере действий царской администрации за Уралом. Все это существенно дополняло и развивало исследования А.С.Кузнцова.

Таким образом, в советский период появлялись публикации, в той или иной степени, касающиеся всех особых центральных органов, чья компетенция ограничивалась Сибирью, начиная от Сибирского приказа и заканчивая Комитетом Сибирской железной дороги. Появляются общие работы по истории государственных учреждений, где Сибирский приказ, I и П Сибирские комитеты и Комитет Сибирской железной дороги не выступают объектами особого анализа, однако авторами выделяются определенные группы центральных государственных органов и характерные черты данных групп, которые распространяются и на интересующие нас учреждения.

Исследования советского времени, связанные с особыми органами центрального управления Сибирью, гораздо реже, чем в предшествующий период, носили описательный характер. Авторами делаются обобщающие выводы о статусе рассматриваемых органов, особенностях и результатах их деятельности. Влияние идеологии, подчас выражавшееся в излишне критическом отношении к опыту работы Сибирского приказа и временных комитетов XIXнач.ХХвв., проявляется не во всех публикациях рассматриваемого периода и заметно ослабевает в 80-м гг. XX столетия.

После распада СССР проблемы регионального управления приобрели большую значимость, о чем уже говорилось выше. В изменившихся условиях создалась возможность для более полного и объективного анализа окраинной политики самодержавия и связанной с нею деятельности особых центральных учреждений, занимавшихся делами Сибири. Большой шаг в этом направлении был сделан А.В. Ремневым, чьи работы уже упоминались нами. В 1995 и 1996 гг. в Омске из печати вышли две книги Ремнева, которые фактически можно считать двумя томами одного исследования, посвященного административной политике самодержавия в Сибири XIX- нач. XX вв.44

В рамках своей очередной работы А.В. Ремнев рассматривает широчайший комплекс проблем административного обустройства Азиатской России, начиная с эпохи Александра I и заканчивая периодом царствования Николая П. В поле зрения автора неизбежно должны были оказаться I и П сибирские комитеты, а также Комитет Сибирской железной дороги. Обращаясь к истории их создания и деятельности, Ремнев называет причины, вынуждавшие царскую администрацию учреждать особые центральные органы по делам Сибири, приводит поимённый (должностной) состав этих органов. Не забыты автором и порядок рассмотрения дел, круг полномочий Сибирского приказа, Сибирских комитетов и Комитета Сибирской железной дороги. Наконец, А.В. Ремнев оценил полномочия указанных органов и результаты их работы.

Исследование А.В. Ремнева отличается очень высоким уровнем обобщения и даёт целостную картину развития правительственной политики в Сибири XIX- нач. XX в. Примечательно, что в рамках данного исследования значительное внимание уделено сразу трём временным центральным комитетам, чья деятельность имела непосредственное отношение к сибирскому региону. Однако А.В. Ремнев, в силу общего характера своей работы, рассматривал Сибирские комитеты и Комитет Сибирской железной дороги в той мере, в какой это было необходимо для анализа общей политики самодержавия в Сибири. Это сближает работу А.В. Ремнева с публикациями более ранних периодов, в которых особые правительственные инстанции, создаваемые для решения сибирских проблем, занимали значимое, но всё же не основное место. Тем не менее, документальные материалы, приведённые А.В. Ремневым и сделанные им выводы, несомненно, делают его работу крайне ценной при изучении деятельности Сибирских комитетов и Комитета Сибирской железной дороги.

В последние годы появлялись и такие работы, в которых, по аналогии со многими публикациями, упомянутыми нами выше, затрагивались лишь отдельные моменты истории особых правительственных учреждений, осуществлявших центральное управление Сибирью. В качестве примера можно привести исследование И.А. Федореевой «Восточная Сибирь в политико-административной системе Российской империи (60-е-80-е гг. XIX в.)», где упоминается П Сибирский комитет, как инстанция, обсуждавшая «. вопрос о том, какое место занимает Сибирь в составе империи», вопрос о границах Забайкальской области и т.п.45

В целом, проблемы, непосредственно связанные с особыми органами центрального управления Сибирью, начинают вызывать несколько больший исследовательский интерес, чем раньше. Так, совсем недавно, в 2004 году опубликована статья И.Л. Дамешек «Особые комитеты как органы управления окраинами империи». 46 Автором в рамках одной статьи упоминаются не только Сибирские комитеты и Комитет Сибирской железной дороги, но и приказы Московского государства, имевшие отношение к управлению Сибирью, прежде всего, Сибирский приказ. Кроме того, в статье фигурируют некоторые другие территориальные комитеты (комитет Западные губерний, комитеты по делам

JM

Царства Польского и Кавказский Комитет). И.Л.Дамешек анализирует не столько отдельные моменты, касающиеся структуры названных органов, их состава, особенностей делопроизводства и конкретных дел, сколько обстоятельства их учреждения и деятельности в контексте развития правительственной политики по интеграции окраинных территорий в состав Российского государства. Подобный подход к проблеме отличается новизной, позволяет делать выводы с высоким уровнем обобщения и выделять качественно новые характеристики особых органов центрального управления Сибирью ХУ1-нач.ХХвв.

Общее количество публикаций, в которых упомянуты Сибирский приказ, I и II Сибирские комитеты, а также Комитет Сибирской железной дороги, довольно значительно и, нами, разумеется, перечислены не все такие публикации. Вместе с тем, мы могли убедиться в том, что исследований, посвященных преимущественно названным правительственным инстанциям, существует мало и даже в таких исследованиях, как правило, затрагивается ограниченный круг проблем, касающихся подобных инстанций. Более информативными в подобных условиях подчас оказываются общие работы, такие, например, как упоминавшиеся нами исследования С.М.Прутченко и А.В.Ремнева. Не следует в данном случае недооценивать и общие работы по истории государственных учреждений царской России. Если же все изученные нами исследования, имеющие отношение к теме настоящей работы, расценивать как единый комплекс, можно сделать вывод о том, что они представляют достаточную теоретическую и фактическую базу для комплексного обобщающего исследования истории особых органов центрального управления Сибирью. Предметом данного исследования, как и в большинстве работ, касающихся Сибирского приказа, Сибирских комитетов и Комитета Сибирской железной дороги, выступает административная политика самодержавия по отношению к сибирскому региону, говоря точнее - политика в области формирования и использования особых центральных органов для управления окраинными территориями, в нашем случае - Сибирью.

J Объектом исследования служат конкретные правительственные инстанции: Сибирский приказ, I и П Сибирские комитеты и Комитет Сибирской железной дороги. Основное внимание будет уделено трем последним. Однако Сибирский приказ, по существу не являвшийся особым, чрезвычайным учреждением, но отличавшийся от прочих территориальных приказов Московского государства, в силу специфики своей деятельности, может и должен рассматриваться наряду с особыми временными комитетами ХЕХ-нач.ХХвв. Целостное исследование истории развития особых органов центрального управления Сибирью досоветского периода, на наш взгляд, требует обязательного обращения к опыту работы учреждения, занимавшегося сибирскими делами в общей сложности более ста лет.

V Целью настоящей работы является комплексный анализ процесса развития особых центральных правительственных учреждений, решавших вопросы управления Сибирью XVII-нач. XX вв. Процесс этот рассматривается нами во взаимосвязи с общим внутриполитическим курсом самодержавия, проводимым за Уралом. Для достижения указанной цели необходимо выполнить следующие задачи: проанализировать обстоятельства и причины создания особых центральных учреждений по делам Сибири, структуру, порядок обсуждения дел и состав этих учреждений. Однако гораздо более важными представляются такие задачи, как определение круга полномочий и основных направлений деятельности Сибирского приказа, I и П Сибирского комитетов и Комитета Сибирской железной дороги, а также оценка результатов и значимости их работы, и, наконец, сравнение данных центральных инстанций между собой, v/ Хронологические рамки исследования, с учетом выбранных для анализа объектов, следует ограничить периодом с 19 февраля 1637 г. по 15 декабря 1905 г., то есть, отрезком времени, от момента создания самостоятельного Сибирского приказа, до момента формального роспуска Комитета Сибирской железной дороги. Вместе с тем, нижняя хронологическая граница может быть расширена до 1590 года. Именно в 1590 году проблемы Сибири было поручено решать чиновникам Посольского приказа, упоминающегося в данной работе. В структуре исследования можно также выделить определенные хронологические периоды: с 1637 по 1710 гг. (первый период работы Сибирского приказа), с 1730 по 1821 гг. (второй период работы Сибирского приказа и время административных преобразований в), с 1821 по 1864 гг. (период работы I и П Сибирского комитета) и, наконец, с 1892 по 1905(время существования Комитета Сибирской железной дороги).

При изучении процесса развития особых органов центрального управления сибирским регионом ХУ1-нач.ХХвв. предполагается использование основных принципов и методов исторического исследования.

Последовательный переход от проблем создания работы и роспуска Сибирского приказа, к аналогичным проблемам, касающимся Комитета Сибирской железной дороги, иными словами - движение от некой исходной точки к точке финальной, обеспечивает соблюдение принципа историзма. В соответствии с этим же принципом, развитие особых центральных инстанций, чья компетенция ограничивалась сибирским регионом, будет освещаться нами с учетом конкретных условий внутренней жизни Российской империи и Сибири, как ее части.

В настоящем исследовании мы постараемся также придерживаться и принципа объективности. Последнее становится возможным благодаря привлечению значительного количества документальных источников различных типов. Кроме того, использование опыта работ досоветского, советского и современного периодов позволит, в известной степени, контролировать меру объективности сделанных нами выводов.

Анализ проблем, касающихся четырёх центральных правительственных учреждений, занимавшихся делами Сибири на различных временных отрезках, создаёт возможность для широкого использования сравнительного метода. Также нами будет использован историко-генетический метод, имеющий тесную связь с принципом историзма и направленный на рассмотрение динамики развития интересующих нас центральных государственных учреждений.

В определённой мере мы рассчитываем использовать и историко-системный метод, поскольку и Сибирский приказ и особые комитеты XIX -нач.ХХ вв. являлись соответственно частью приказной системы и специфической системы особых высших правительственных комитетов. Обе названные системы имели определённые свойства, внутренние связи и т.п., что следует учитывать, говоря об отдельных учреждениях.

Наконец, в нашей работе будут применены и общенаучные методы, такие как обобщение, анализ, классификация и т.д. i Источниковую базу данного исследования составляют документальные материалы, которые можно условно разделить на четыре основные группы.

Первую группу составляют документы I и II Сибирских комитетов, находящиеся в фондах Российского государственного исторического архива. Документы этой группы весьма многочисленны. В их число входят отчёты о деятельности Сибирских комитетов, представляемые императору, журналы заседаний и отдельные дела.

Отчёты позволяют получить общее представление о количестве решённых и нерешенных за обозреваемый период дел, д ают краткую информацию о сути дел и принятых по ним решениях, или причинах, помешавших разрешить дело окончательно. Однако куда более подробное описание дел, обсуждаемых в I и II Сибирских комитетах, соображений, высказанных в процессе их обсуждения главами министерств и ведомств, а также о принятых решениях дают журналы заседаний комитетов.

Отдельные дела Сибирских комитетов неоднородны по содержанию. Часть дел касается различных сторон жизни Сибирских губерний, другая же часть непосредственно связана с самими комитетами (дела, содержащие высочайшие распоряжения, определявшие структуру комитетов, их задачи, состав и т.п.).

Дела рассматриваемой группы нередко дублирую друг друга, например в частях, содержащих принятые решения, законопроекты и т.п. Такая особенность требует внимательного отношения, ведь различные варианты одних и тех же документов совпадают далеко не всегда и в этом случае необходимо точно устанавливать, какой именно вариант является окончательным.

К первой группе документов можно причислить и материалы Комитета Сибирской железной дороги, хранящиеся в фондах Российской национальной библиотеки. В частности, речь идёт об отчетах о деятельности комитета, изданных в виде отдельных томов. Данные отчёты по объёму несколько превосходят аналогичные отчёты I и П Сибирских комитетов, однако строятся по сходному принципу и содержат перечень дел, рассмотренных за отчетный период, с указанием их сути. Отчёты Комитета Сибирской железной дороги дополнительно сопровождаются большим количеством справочной информации о денежных суммах, ассигнуемых на строительство Транссиба, статистическими данными по различным участкам дороги и т.п. Ещё больше информации содержат «Материалы Комитета Сибирской железной дороги», представляющие собой сборники документов, состоящих из дел по принципиальным вопросам сооружения дороги, документов, содержащих мнения министров и главноуправлящих по этим вопросам, разного рода докладных записок, материалов Подготовительной комиссии при Комитете Сибирской железной дороги и финансовых документов. Все названные документы дают представление о полномочиях Комитета Сибирской железной дороги, его составе, механизме делопроизводства и т.п.

Вторая группа использованных нами источников - это законодательные акты, включённые в Полное собрание законов Российской империи. К их числу относятся царские распоряжения о создании интересующих нас правительственных учреждений и их роспуске, а также, законоположения, принятые данными инстанциями. Документы первого рода, как правило, определяли задачи, стоящие перед новым центральным органом, круг его полномочий, механизм обсуждения дел и, по крайней мере, первоначальный состав. Законодательные акты, разработанные особыми органами, изучаемыми нами, позволяют определить основные направления их деятельности, соотнести фактические занятия данных органов с формальными задачами, поставленными перед ними. Наконец, распоряжения, прекращавшие работу означенных учреждений, до некоторой степени отражают официальную точку зрения на результаты работы особых органов управления Сибирью. Стоит обратить внимание и на то, что распоряжения о роспуске обычно предусматривали передачу дел упраздняемого органа какому либо из действующих ведомств. Статус «право приемника» служит косвенным показателем значимости ликвидируемого учреждения.

В третью группу входят опубликованные источники, с одной стороны имеющие официальное происхождение, с другой стороны, не являющиеся непосредственно законодательными актами, или же делопроизводственными материалами. Речь идет о таких изданиях, как «Мнение министра внутренних дел по делам сибирским», «Обозрение главных оснований местного управления Сибири», или «Всеподданнейший отчет статс-секретаря Куломзина о поездке в Сибирь».

Первое из названных трех изданий содержит характеристику положения дел в Сибири перед учреждением I Сибирского комитета, данную О.П.Козодавлевым, а также его соображения о целесообразности создания в Петербурге особой инстанции для разрешения накопившихся за Уралом проблем.48

Прямое отношение к деятельности I Сибирского комитета имеет «Обозрение главных оснований местного управления Сибири».49 «Обозрение», подготовленное II Отделением Собственной его императорского величества канцелярией, посвящено преобразованиям административного устройства Сибири в рамках Сибирской реформы 1822 года. В публикации кратко изложено мнение М.М.Сперанского о недостатках системы управления Сибирью, основные идеи, положенные им в основу подготовленных для Сибири законопроектов. Наконец, здесь же перечислены названия данных законопроектов. Для нас важно и то, что в «Обозрении» коротко рассматриваются цели и задачи, стоящие перед I Сибирским комитетом.

Всеподданнейший отчет статс-секретаря Куломзина о поездке в Сибирь» дает большое количество информации об одной из сторон деятельности Комитета Сибирской железной дороги - переселенческом деле, к которому А.Н.Куломзин имел прямое отношение.50 Автор довольно подробно анализирует достоинства и недостатки организации переселения в Сибирь, оценивает положение переселенцев и приводит решения Комитета Сибирской железной дороги, касающиеся переселения. Изучая данный отчет, следует помнить о том, что многие выводы и рекомендации Куломзина были вынесены на рассмотрение Комитета Сибирской железной дороги и имели влияние на развитие переселенческой политики царизма.

В последнюю группу источников нами включены воспоминания отдельных лиц, в той или иной степени, касающиеся особых центральных инстанций, управлявших Сибирью, или характеризующие сотрудников данных инстанций. К числу таких источников относятся воспоминания С.Ю.Витте, Д.А.Милютина, Б.В.Струве и др.51

Воспоминания позволяют взглянуть на чиновников, от которых зависел ход сибирских дел, глазами современников, оценить, какой вклад могли внести эти люди в работу рассматриваемых нами центральных учреждений. Не менее ценны суждения авторов, непосредственно касающиеся данных учреждений. Разумеется, используя данные, представленные в мемуарах, следует помнить о неизбежном влиянии личных взглядов их автора на сделанные выводы и оценки. Весьма сильно личностный подход ощущается в воспоминаниях С.Ю.Витте.

При сравнительно небольшом количестве типов источников, использованных нами при подготовке данной работы, мы можем говорить о том, что изученная документальная база довольно значительна по объему информации. Поскольку все особые государственные учреждения, о которых пойдет речь в дальнейшем, имели статус центральных, документы, связанные с их деятельностью, хорошо сохранились и, как правило, отличаются ясностью изложения. К сожалению, то обстоятельство, что деятельность особых Сибирских комитетов не получала широкого публичного освещения, не позволяет нам опираться на материалы периодической печати ХУШ-нач.ХХвв., однако, это вряд ли может помешать при проведении исследования.

Научная новизна предлагаемой работы состоит в том, что на основе опубликованных исследований и источников, рассмотренных нами, проводится целенаправленное комплексное изучение истории развития особых органов центрального управления Сибирью в XVI-нач.ХХвв., как некоего единого процесса, начинающегося с момента создания Сибирского приказа и заканчивающегося роспуском Комитета Сибирской железной дороги. В данной работе также вводятся в научный оборот неопубликованные архивные документы, и обобщается опыт предшествующих исследований.

Материалы и выводы настоящего исследования могут быть полезными при разработке современных подходов к созданию оптимальной модели взаимодействия между федеральным центром и регионами России (прежде всего Сибирью). Кроме того, отдельные части работы могут быть использованы при проведении общих исследований по истории Сибири, истории управления Сибирью и, до некоторой степени, при написании общих работ, посвященных государственным учреждениям России.

Некоторые положения настоящей работы уже использованы нами при разработке спец. курса по истории управления окраинными территориями Российской империи, а также были представлены на региональных, межрегиональных и международных конференциях.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Комаров, Александр Витальевич

Заключение.

Особые правительственные учреждения, специально создаваемые для управления Сибирью, ведали делами этого края в общей сложности на протяжении 165 лет. Цифра эта увеличится, если к ней прибавить еще 13 лет существования Комитета Сибирской железной дороги. Столь длительное пребывание сибирского региона в подчинении особых инстанций, прежде всего, следует объяснять значительными трудностями, с которыми столкнулись российские власти при организации управления Сибирью 627 Как мы могли убедиться, устранить возникшие препятствия, используя обычные ведомства, царской администрации удавалось далеко не всегда. В результате, становление механизма сибирского управления приобретало характер д лительного динамического процесса, частью которого стал процесс развития особых центральных инстанций, чья компетенция ограничивалась Сибирью.

Сибирский приказ, первый шаг в развитии правительственных инстанций, целенаправленно учреждаемых для решения проблем Сибири, просуществовал дольше, чем все другие центральные учреждения, рассмотренные в настоящем исследовании. От Сибирских комитетов XIX века его отличало довольно многое. Прежде всего, самостоятельный Сибирский приказ в первый период работы практически не должен был делить свои властные полномочия с другими центральными правительственными учреждениями. Он не был чрезвычайным органом, созываемом на заведомо ограниченный срок, либо же для решения строго ограниченного круга задач. В первые десятилетия XIX века уровень административной унификации в Московском государстве был не столь высок, как в последующие столетия, что позволяло сосредоточить сибирские дела, дела края малоосвоенного и малоизвестного, в одном особом приказе, имеющем абсолютно равный статус с прочими приказами. Таким образом, Сибирский приказ оказался куда ближе к определению «сибирское правительство», нежели особые комитеты XIX -нач. XX вв. Однако, приказные чиновники выполняли задачи более простые, чем разработка программ правительственной деятельности в Сибири и т.п. Значительное место в деятельности приказа занимал обеспечение фискальных интересов Московского государства и надзор за деятельностью местной администрации, во многом, связанный с теми же фискальными интересами. Одновременно, Сибирский приказ занимался обеспечением русского присутствия за Уралом, которые на протяжении первого периода существования приказа носило в значительной степени военный характер. Разумеется, не следует забывать и о трудах приказа, направленных на хозяйственное освоение Сибири, а также на поддержку работы православной церкви, но, тем не менее, большая часть мероприятий, осуществляемых Сибирским приказом, напоминает действия, осуществляемые метрополией в отношении колонии. В этой связи приказ представляется не столько правительством, в современном понимании слова, сколько, по выражению Н. М. Ядринцева, колониальным департаментом.628 При этом, переоценить значение опыта работы Сибирского приказа сложно. Его создание позволило царской администрации сделать управление Сибирью более оперативным, и было для своего времени вполне удачным решением. Исчезновению приказа с политической арены способствовали, прежде всего, общие изменения структуры высших и центральных правительственных учреждений России, ставшей империей. Тенденция к унификации, свойственная имперскому государственному организму для Сибирского приказа оказалась губительной. Однако, упразднив особую инстанцию по делам Сибири, российские власти даже к началу XIX века не смогли организовать управление этим регионом в рамках административных моделей, применяемых в центральных частях империи. Это заставило правительство вновь обращать особое внимание на Сибирь и вспомнить опыт Сибирского приказа. Как отмечал А. Турунов, «.приказу суждено было возродиться уже в новой форме» 629

Стал ли I Сибирский комитет «новой формой» Сибирского приказа? В действиях царской администрации времен Михаила Федоровича и Александра I прослеживается очевидная преемственность - власть поручает решать проблемы Сибири особому центральному ведомству, специально этому созданному. Последний факт, несомненно, заслуживает внимания, но не является исчерпывающим подтверждением тому, что I Сибирский комитет должен был стать правопреемником Сибирского приказа. Имея представления о формальных задачах, статусе, структуре и фактическом круге полномочий I Сибирского комитета, мы должны признать его инстанцией качественно нового уровня, нежели Сибирский приказ. I Сибирский комитет создавался не для того, чтобы осуществлять управление Сибирью вообще, а для того, чтобы решать вопросы, касающиеся введения в регионе нового административного устройства. Соответственно комитет являлся не основной структурной единицей системы центральных государственных учреждений (в отличие от Сибирского приказа), а особой и временной инстанцией. Монополизировать управление Сибирью, конкурируя с министерствами, имеющими отраслевую специализацию, противоречащую территориальному принципу управления, I Сибирский комитет не мог. В силу того, что Сибирская реформа 1822 года затрагивала очень многие стороны жизни Сибири, I Сибирскому комитету приходилось исполнять функции, в значительной степени, сходные с функциями Сибирского приказа, но эти функции все же ограничивались рамками осуществляемой реформы. Прекращение деятельности I Сибирского комитета связано не с какими-либо масштабными преобразованиями Российского государственного аппарата, или принципиальными недостатками в работе комитета. Поводом к роспуску послужило исполнение комитетом, по мнению верховной власти, основных возложенных на него задач. Умаляет ли все это значение деятельности I Сибирского комитета, по сравнению с Сибирским приказом? Думается, что нет, поскольку в ходе Сибирской реформы 1822 года, осуществляемой под руководством I Сибирского комитета, происходило более активное формирование политического курса российской власти по отношению к Азиатской России, нежели во времена Сибирского приказа. Итогом работы комитета стало не только новое административное деление Сибири, но и внедрение в губерниях Западной и Восточной Сибири специально созданного регионального законодательства, призванного упорядочить жизнь Сибирского края в соответствии с общеимперскими государственно-правовыми воззрениями. Последнее способствовало стиранию различий между Сибирью и центральной частью Российской империи. Таким образом, создание I Сибирского комитета следует считать новым этапом развития особых органов центрального управления Сибирью.

Учреждение II Сибирского комитета представляется вполне логичным развитием опыта I Сибирского комитета. Между двумя этими комитетами имеются сходства, куда более значительные, чем между I Сибирским комитетом и Сибирским приказом. Как мы уже говорили, в исторической литературе появились высказывания о том, что I и II Сибирские комитеты фактически являются одним учреждением.630 Несмотря на то, что полное отождествление I и II Сибирских комитетов нам представляется не уместным, следует признать, что оба комитета олицетворяют собой единый этап в развитии особых органов центрального управления сибирскими губерниями. Хотя II Сибирский комитет, в большей степени, чем его предшественник, зависел от постоянно действующих министерств и ведомств, деятельность его не была связана с осуществлением комплексных реформ за Уралом, члены П Сибирского комитета внесли непосредственный вклад в дело формирования правительственного курса по отношению к Сибири. «Сибирская программа» 1852 г., составленная во П Сибирском комитете, определяла основные направления действий правительства в Сибири на долгие годы вперед. Появление такого документа имело не меньшую важность, чем создание особого законодательства для Сибири. Центральная администрация, в лице членов П Сибирского комитета четко заявила о своем намерении принять меры к уравнению Сибири с европейской частью Российской империи. Не следует забывать и о том, что во П Сибирском комитете, так же как и в I Сибирском комитете, обсуждались и отдельные дела, касающиеся различных сторон жизни сибирских губерний.

К началу XX столетия все более справедливым становится утверждение авторов книги « Азиатская Россия» о том, что «административный строй

Азиатской России в общих чертах сходен с административным устройством 1

Европейской России». Самодержавие не видело необходимости в создании новых особых центральных органов, которые могли бы рассматривать широкий комплекс проблем, касающихся сибирского региона. Казалось бы, процесс развития подобных инстанций завершился, однако, начало сооружения Транссибирской магистрали и учреждение Комитета Сибирской железной дороги, изменили ситуацию.

Комитет Сибирской железной дороги формально имел ярко выраженную отраслевую компетенцию, что заставило нас поднять вопрос о правомерности постановки его в один ряд с I и П Сибирскими комитетами. Однако, практическая деятельность Комитета Сибирской железной дороги вряд ли может считаться узкоотраслевой. Куда более близкой к такому определению была работа Управления по сооружению Сибирской железной дороги при министерстве путей сообщения. Очень многие дела Комитета Сибирской железной дороги носили политический характер и затрагивали значительную часть Азиатской России. Тем не менее, приравнивать Комитет Сибирской железной дороги к I и П Сибирским комитетам сложно, по причинам, о которых мы говорили в предыдущей главе. Комитет Сибирской железной дороги, таким образом, представляется нам органом, созданным в рамках очередного, третьего этапа в развитии особых органов центрального управления Сибирью. Логика развития имперского государственного организма, стремящегося к унификации,633 обуславливала снижение роли особых правительственных учреждений. Сибирские губернии все более полно интегрировались в административную систему Российской империи и, в этих условиях, Комитет Сибирской железной дороги вряд ли мог стать высшей точкой развития особых комитетов с территориальной компетенцией, ограниченной сибирским регионом.

С формальным прекращением деятельности комитета произошедшим в 1895 году эволюция особых центральных учреждений, создаваемых специально для решения проблем Азиатской России, фактически завершилась, а большая часть сибирского региона, вплоть до падения Российской империи, управлялась в обычном порядке.

По выражению М. Я. Гефтера, «Россия стлала Россией, когда она вобрала в себя Сибирь .говорить о России без Сибири невозможно».634 Сегодня с этим выводом вряд ли следует спорить, но в XVI-XIX вв. царской администрации пришлось предпринимать значительные усилия по присоединению Сибири к России, «понеже через великую силу достал ее .царь под свое владение».635 Частью таких усилий стало создание особых органов центрального управления Сибирью. С одной стороны, возникновение подобных учреждений можно считать признаком слабости общегосударственных административных инстанций, с другой стороны - попыткой самодержавия учитывать региональную специфику Сибири и бороться с такими особенностями сибирского управления, как малое информированность центра о положении дел за Уралом, медленная передача распоряжений, или же передача их в искаженном виде, и, наконец, низкая эффективность контроля центра над представителями местной администрации.636

Развитие особых учреждений по делам Сибири, в какой-то степени отражало изменение общего статуса региона в составе Российского государства. Так, Сибирский приказ, во многом, действовал по отношению к Сибири, как принято действовать в колониях, I Сибирский комитет, внедрив за Уралом специально созданное законодательство, как бы подчеркивал особое положение региона, но, вместе с тем, способствовал сближению центра империи и Сибири, посредством четкой правовой регламентации сибирской жизни. Во II Сибирском комитете, как мы знаем, было официально определено, что Сибирь не является колонией. Наконец, действия Комитета Сибирской железной дороги непосредственно способствовали социально-политическому, промышленно-экономическому и культурному развитию Сибири, в то время как, по мнению Русского географического общества, сформулированному во второй половине XIX века, развивать колониальные владения не стоит, поскольку это может «.соспешествовать их отделению от метрополии» . Комитет Сибирской железной дороги, таким образом, подтвердил определение П Сибирского комитета о статусе Сибири конкретными действиями.

В целом, процесс развития особых органов центрального управления Сибирью имел неравномерный характер, во многом, схожий с общим развитием правительственной политики за Уралом. Особые инстанции создавались тогда, когда проблемы Азиатской России достигали «критической массы», с которой трудно было справиться обычным центральным учреждениям. Многие сибирские проблемы XVI-XIX вв. имели общий характер, что обусловило некоторые общие черты Сибирского приказа и особых комитетов, рассмотренных нами. Изменения, происходящие в общегосударственной административной системе, приводили к появлению у этих учреждений специфических черт. На разных этапах своего развития особые органы центрального управления Сибирью решали задачи различного масштаба, но независимо от того, осознанно это было или нет, преследовали одну цель - обеспечение оптимального управления Сибирью, в соответствии с требованиями времени, и освоение края, с последующей его интеграцией в политическое, экономическое и культурное пространство России.

Мы, разумеется, не можем утверждать, что все решения, принятые чиновниками Сибирского приказа, Сибирских комитетов и Комитета Сибирской железной дороги, были верными. Многие проблемы Сибири особые центральные инстанции не сумели решить даже за те 165 лет, на протяжении которых, регион пребывал в их ведении, но, все же, характеризуя опыт работы данных инстанций, в общем, мы склонны считать его вполне успешным. Хотя, по мнению В. Алексеева, «.исторический опыт редко подсказывает законченное решение насущных проблем современности»638, до тех пор, пока Сибирь сохраняет определенную региональную специфику, опыт особых органов центрального управления Сибирью ХУ1-нач.ХХ вв. может быть востребован.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Комаров, Александр Витальевич, 2004 год

1. Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф.,Яров Ю.Ф.Федерализм в истории Рос сии. В 3 кн. Кн. 1. -М.:Респубпика,1992. 381 с.

2. Александров М. Государство, бюрократия и абсолютизм в истории России.-СП б.: Изд-во «Жизнь и знание», 1910.-176 с.

3. Алексеев В. Освоение Сибири: исторический опыт и современные проблемы.// Сибирь: политика, экономика, управление. 1993. - №1. - с.4-20.

4. Андреев А. История государственной власти в России. М.: « Белый волк - КРАФТ», 1999.- 349 с.

5. Андриевич В.К. Сибирь в 19 столетии. СПб.,1889,ч. 1. - 318 с.

6. Базалийская О. Иркутские правители в воспоминаниях современников // Земля Иркутская. 1997. -№8. - С. 30-34.

7. Буцинский П.Н. Заселение Сибири и быт первых ее насельников. -Харьков: Типография губернского правления, 1889. 340с.

8. Бюлер Ф. Черта в государственной деятельности графа Блудова. // Русский архив. 1872. - № 5. - С. 1014-1022.

9. Ватин В.А. Восточная Сибирь в начале 19 в.// Сибирский архив. -1916 . -№ 3-4. С.97-157.

10. Ю.Венюков М. Путешествия по окраинам Русской Азии и записки о них. СП б.: Типография императорской академии наук, 1868. -526 с.

11. Витчевский В. Торговая, таможенная и промышленная политика России. СПб.: издание Д.А Казицина и Ю.Д. Филиппова, 1909. - 362 с.

12. Вольский 3. Вся Сибирь. Изд. 1-е. СП - б. - Изд-во при Первом Петербургском адресном деле, 1908. - 581 с.

13. Геденшторм М.М. Отрывки о Сибири. СП б.: Типография медицинского департамента министерства внутренних дел, 1830. - 165 с.

14. Гинс Г.К. Переселение и колонизация. Вып. 2. СП б.: Б.г. - 66 с.

15. Головачев П.М. Сибирь. М.: Книгоиздательское товарищество «Дело», Б.г. - 236 с.

16. Горюшкин JI.M. Место Сибири в жизни России и мировом развитии во второй половине XIX- начале XX в.// Гуманитарные науки в Сибири. -1994.-№2.-С. 3-10.

17. Государственные деятели России XIX начала XX в. - М.: Изд-во МГУ, 1995.-208 с.

18. Градовский А Начала русского государственного права. Том l.O государственном устройстве. СП б.: Типография М. Стасюлевича, 1875. — 436 с.

19. Градовский А. Начала русского государственного права. Том 2.Органы управления. СП б.: Типография М. Стасюлевича, 1876. - 354 с.

20. Дамешек И.Л. Административные преобразования в Сибири в первой четверти XIX в.// Сибирский город XVIII- нач. XX вв. Межвузовский сборник. Вып. 1. — Иркутск: Изд-во Иркутской высшей школы МВД России, 1997.-172 е., с. 55- 60

21. Дамешек И.Л. Михаил Сперанский // Земля Иркутская. 1997. -№8. -С. 2-9.

22. Дамешек И.Л. Особые комитеты как органы управления окраинами империи/ Россия и Восток: взгляд из Сибири, Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2004. - 308 е., с.226-232

23. Дамешек Л., Дамешек И., Кузнецова Е. Сперанский и Муравьев. // Земля Иркутская. 1995. - № 3. - С. 24-26.

24. Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX -начало XX века). Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1986. - 168с.,

25. Дамешек Л.М. Кузнецов А.С. Сибирская реформа 1822 т.II Очерки истории Сибири. Вып. 3. Иркутск :1973. - С .116-146

26. Дерлугьян Г.М. Была ли Российская империя колониальной // Международная жизнь. -1991. №2. - С. 88-99.

27. Драбкина Е. Национальный и колониальный вопрос в царской России. М.: Изд-во Коммунистической академии, 1930. -182 с.

28. Емельянова И.А. Высшие органы государственной власти и управления России в дореформенный период. Казань: Изд-во Казанского университета, 1962. - 45 с.

29. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М.: «Высшая школа», 1968. - 365 с.

30. Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты,- М.: Мысль,1981. -252 с.

31. Ерошкин Н.П. Российское чиновничество.// Политическое обозрение. -1989.-№16.-С.76-80.

32. Жерновков Г. Сибирь и правительство. Ново - Николаевск: Издание Н.П. Литвинова, 1907. - 52 с.

33. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в.- М.: «Мысль»,1978. 288 с.

34. История отечественного государства и права. 4.1. М.: Изд-во БЕК, 1996.-368 с.

35. История Сибири с древнейших времен до наших дней в 5 тт., т. 2.- Л.: Наука, 1968.- 536 с.

36. История Сибири с древнейших времен до наших дней в 5 тт., т. 3. Л.: Наука, 1968.-527 с.

37. Кабанова Т.М. К вопросу истории женского образования в Сибири ХТХ-нач.ХХ вв. // Байкальская историческая школа: проблемы региональной истории. Т.1. Иркутск: Изв-во Иркутскго ун-та,1994. - 215 е., С. 186-188

38. Карцов В.Г. Декабрист Г.С. Батеньков. Новосибирск: «Наука»,1965. -237 с.

39. Кауфман А.А. Переселение и колонизация. СП б. - Типография товарищества « Общественная польза», 1905 .- 349 е., 8 с. прил.

40. Кодан С.В. Законодательство сибирской реформы 1822 г. в экономической политике самодержавия./ Хозяйственное освоение Сибири в XIX начале XX в. - Иркутск: Изд-во Иркутского государственного педагогического института, 1991. -126 е., с. 9-15.

41. Кодан С.В. Управление политической ссылкой в Сибирь (1826- 1856 гг.). Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1980. - 39 с.

42. Кодан С.В. М.М. Сперанский и кодификация сибирского законодательства.//Политика самодержавия в Сибири19 нач. 20 вв. - Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та,1988. - 145 е., с. 114-123.

43. Корнилов А.А. Воспоминания./ Минувшее. Исторический альманах. Вып. 11. М - СП б.: Феникс, 1992. - 807 е., с. 9-118.

44. Корф М. Жизнь графа Сперанского. Т. 2. СП б.: Типография П Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1861.- 388 с.

45. Крыжановский В. О состоянии и изменениях высшего местного управления Восточной Сибири с 1822 по 1887г.// Русский архив. Кн. 2. -1913.-№7.-с.17-25.

46. Кубалов Б.Г. Несколько страниц из биографии сибиряка-декабриста //В сердцах Отечества сынов. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство,1975. -328 е., с. 201-211

47. Кузнецов А.С. Сибирская программа царизма 1852 г.// Очерки истории Сибири. Вып. 2. -Иркутск: 1972. -159 е., с. 3-27.

48. Куломзин А.Н. Всеподданнейший отчет статс-секретаря Куломзина по поездке в Сибирь. СПб.: Б.г. - 250 с.

49. Матханова Н.П. От Трескина до Муравьева-Амурского. // Гуманитарные науки в Сибири. 1994. - №2. - С. 15-21.

50. Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. М.: «Наука»,1989. - 240 с.

51. Мироненко С.В. Страницы тайной истории самодержавия. М.: Мысль, 1990. - 236 с.

52. Наши государственные и общественные деятели. СП б.: Типография А С. Суворина, 1890. - 586 с.

53. Нольде Б.Э. Очерки русского государственного права. СПб.: Типография «Правда»,1911. - 554 с.

54. Облонский А.В. Бюрократия и бюрократизм (к теории вопроса).// Государство и право. 1993. - №12. - С. 88-98.

55. Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа.(1592-1768гг). Ч. Ш. М.: Издание Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете,1900. - 394 с.

56. Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа. 4.1. -М.: Университетская типография, 1895. -421 с.

57. Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа. Ч.П. -М.: Университетская типография, 1897. -162 с.

58. Огородников В. Русская государственная власть и сибирские инородцы. Иркутск, 1920. - 45с.

59. Окладников А. Открытие Сибири.- М.: Молодая гвардия. 1981.- 222 с.

60. Окунь С.Б. Сибирский комитет // Архивное дело. 1936. -№1. - С.92-103.

61. Политика самодержавия в Сибири XIX нач. XX в. - Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1988. - 148 с.

62. Прутченко С.М. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским учреждением 1822 г. Историко-юридические очерки. СП б.: Типография А.С. Суворина,1899. - 405 с.

63. Прутченко С.М. Указ. соч. Приложения. СП б.: Типография АС.Суворина, 1899.-532 с.

64. Пыпин А. Первые известия о Сибири и русское её заселение. // Вестник Европы. 1891, август, кн.8. - СП б.: Типография М.М.Стасюлевича, 1891.- с.740-789

65. Рафиенко Л.С. Политика российского абсолютизма по унификации управления Сибирью во второй половине 18 в.// Вопросы истории Сибири досоветского периода (Бахрушинские чтения 1969). Новосибирск: Наука, 1973. - 459 с.

66. Ремнев А. В. К истории создания «Сибирской программы» царизма 1852 г. Некоторые аспекты источниковедческого анализа. / Проблемы источниковедения и историографии Сибири дооктябрьского периода. -Омск: Изд-во Омского ун-та, 1990. 130 е., с. 58-69

67. Ремнев АВ. Комитет Сибирской железной дороги в воспоминаниях А. Н. Куломзина/Политика самодержавия в Сибири XIX начала XX века: Сб.научлр. - Иркутск: Изд-воИркут. Ун-та, 1988. - 148с., с.42-57.

68. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX в. — Омск: Изд-во Омского университета Омск : Изд-во Омского университета, 1995. 237 с.

69. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика второй половины XIX начала XX вв. - Омск : Изд-во Омского университета, 1997. - 253 с.

70. Рощупкина Е.В. Сибирские реформы М.М. Сперанского./ Иркутский историко-экономический ежегодник. Иркутск: Изд- во Иркутской государственной экономической академии, 1999. -262 е., с.35-39.

71. Саблер С.В., Сосновский И.В. Сибирская железная дорога в её прошлом и настоящем. СП б.: Государственная типография, 1903. - 451 е., Зс. прил.

72. Серебренников И. Об автономии Сибири. — Иркутск. Автономная Сибирь, 1917.-15 с.

73. Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 2, Ч. I. СП б.: Издание Канцелярии Комитета министров, 1902. - 373 с.

74. Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т.1.- СП б.: Издание Канцелярии Комитета министров, 1902. 607 с.

75. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн.2.Тт. VI-X -СПб.: Издание Товарищества «Общественная польза», 1894.- 1726 с.

76. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн.4. Tt.XVI-XX.- СПб.: Издание Товарищества «Общественная польза», 1894.-1655 с.81 .Струве Б.В. Воспоминания о Сибири. Б.м., Б.г.. - 72 с.

77. Сукиасян М.А. Власть и управление в России: Диалектика традиций и инноваций в теории и практике государственного строительства. М. : Изд-во Российской академии гос. Службы при Президенте Российской Федерации, 1996.- 373 с.

78. Тренин Д. Россия и новый миропорядок // International politic. -2002. -№ 10.-С. 17-26.

79. Турунов А. Система центрального управления старой Сибири // Сибирские записки. 1919. -№ 5/4. - С. 40-58.

80. Федореева И.А. Восточная Сибирь в политико-административной системе Российской империи (60 80е гг. XIX в.). - Дисс. На соискание ученой степени канд. Ист. Наук. - Иркутск, 2000.

81. Фойницкий И Я. К вопросу о ссылке в Сибирь. Б.м., Б.г. -251 с.

82. Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л.: Наука, 1978. - 247 с.

83. Шинкарев Л. Сибирь: откуда она пошла и куда идет. Факты, размышления, прогнозы. Изд. 2-е, доп. М.: «Советская Россия», 1978. - 464 с.

84. Шлёцер Г. Краткое начертание сибирской истории. Б.м., Б.г. - 28 с.

85. Щапов А.П. Сибирское общество до Сперанского // Щапов А.П. Сочинения. Т. 3. СП б. - Издание М.В. Пирожкова, 1908. -717 е., с.643-717

86. Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. 1032-1882 гг. Сургут : Акционерный информационно-издательский концерн « Северный дом»,1993. - 463 с.

87. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. СП б.: Типография Н.М.Стасюлевича,1882.- 450 с.93 .Ядринцев Н.М.Сперанский и его реформы в Сибири //Вестник Европы. Кн. 6. 1876, июнь. - с. 461-502.

88. Ядринцев Н.М.Сперанский и его реформы в Сибири //Вестник Европы.Кн. 5, Т.З. 1876, май. - с.93-116.

89. Яицкий В. Концепция развития Сибири. // Земля Сибирская, Дальневосточная. 1995. -№1. - с. 5-7.

90. Яковенко И.Г. От империи к национальному государству // Политические исследования. 1996. -№6. - с. 117-128.1. Источники

91. Азиатская Россия. Т.1. СП б.: Издание переселенческого управления ГУЗиЗ, 1914.- 576 с.

92. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. Л.: Государственное издательство, 1924.-370 с.

93. Витте С.Ю. Воспоминия.Т.1. Таллин - М.: Скиф-Алекс, 1994. - 528 с.

94. Витте С.Ю. Воспоминия.Т.1. Таллин - М.: Скиф-Алекс, 1994. - 528 с.

95. Витчевский В. Торговая, таможенная и промышленная политика России. СПб.: издание Д.А. Казицина и Ю.Д. Филиппова, 1909. - 362 с

96. Высшие и центральные государственные учреждения России. 18011917 гг. Т.1: Высшие государственные учреждения. СП б.: Наука, 1998,- 302 с.

97. Государственные деятели России XIX начала XX в. - М.: Изд-во МГУ, 1995.-208 с.

98. Журнал Подготовительной комиссии при Комитете Сибирской железной дороги для составления сметы расходов на 1902 год по вспомогательным предприятиям, связанным с постройкой названной железной дороги. СП б.: Б.г. -128 с.

99. Записка о влиянии Сибирской железной дороги на ссылку. СП б.: Б.г. - 28 с.

100. Исчисление работ, предстоящих Сибирскому комитету по устройству Сибири. Выписка из журнала Сибирского комитета от 22 ноября 1852 г.-СПб.:Б.м., Б.г.-18 л.

101. Конституция Российской Федерации -М.: Проспект, 2000. 47с.

102. П.Корнилов А.А. Воспоминания./ Минувшее. Исторический альманах.

103. Вып. 11. М.- СП б.: Феникс, 1992. - 807 е., с. 9-118.

104. Куломзин А.Н. Всеподданнейший отчет статс-секретаря Куломзина по поездке в Сибирь. СПб.: Б.г. - 250 с.

105. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг. Иркутск: Восточно- Сибирское книжное изд-во, 1993. -544 с

106. Милютин Д.А Воспоминания. 1843-1856. М.: «Редакция альманаха «Российский архив», 2000. - 527 с.

107. Мироненко С.В. Страницы тайной истории самодержавия. М.: Мысль, 1990. - 236 с.

108. Мнение министра внутренних дел по делам сибирским. О.Козодавлев. 24 октября 1818 г.// Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1859. - с.59-64.

109. Наша железнодорожная политика (По документам архива Комитета министров). Т. 4. СП б.: Издание Канцелярии Комитета министров, 1902.-419 с.

110. Наша железнодорожная политика. По документам архива Комитета министров, Т. 1. — СПб.: Издание канцелярии Комитета министров, 1902.

111. Наши государственные и общественные деятели. СП б.: Типография А.С. Суворина, 1890. - 586 с.

112. Обозрение главных оснований местного управления Сибири. — СП б. : Типография П отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1841.-148 с.

113. Окраины России. Сибирь, Туркестан, Кавказ. СП б.: Типография Акционерного общества « Брокгауз - Ефрон», . - 286 с.

114. Отчет по Комитету Сибирской железной дороги за 1893 г. СП б.: Б.г. -54 с.

115. Отчет по Комитету Сибирской железной дороги за 1893-1897.- СП б.: Б.г. 86 с.

116. Падерин А.М. Записки сибиряка. // Земля Иркутская. 1995. - №3. -с.63-66.

117. Панаев В.И. Воспоминания. Глава 3 .// Вестник Европы. Т.4. 1867. - с 72-181.

118. Переписка императора Александра П и великого князя Константина Николаевича. 1857-1861./ Русский архив. Т. П-Ш. -М.: Студия «Три-тэ»-«Российский архив», 1992. -560 с.

119. ПСЗ П, т. 13 отд. 1. №10867

120. ПСЗ-П, т.27, отд.1,№ 2617841.ПСЗ-Ш, т. 13, №9354

121. РГИА ф. 1265, оп. 1,д. 12443 .РГИА ф. 1265, on. 1, д. 21

122. РГИА ф. 1265, оп.1, д. 12945.РГИА ф. 1265, оп.1, д. 4746.РГИА ф. 1265, оп.1, д.2447.РГИА ф. 1265, Оп.1, д.2948.РГИА, ф.1264, оп.1, д.470

123. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 497

124. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 194

125. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 205

126. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 261.

127. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 274

128. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 381

129. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 384.

130. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 42957.РГИА, ф.1264, оп.1, д. 558.РГИА, ф.1264, оп.1, д. 5.

131. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 58260.РГИА, ф.1264, оп.1, д. 6

132. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 607

133. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 627

134. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 63864.РГИА, ф.1264, оп.1, д. 765.РГИА, ф.1264, оп.1, д. 89

135. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 98.

136. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 10268.РГИА, ф.1264, оп.1, д.110

137. РГИА, ф.1264, оп.1, д. 14070.РГИА, ф.1264, оп.1, д.25771.РГИА, ф.1264, оп.1, д.28972.РГИА, ф.1264, оп.1, д.298

138. РГИА, ф.1264, оп.1, д.414.74.РГИА, ф.1264, оп.1, д.47275.РГИА, ф.1264, оп.1, д.54076.РГИА, ф.1264, оп.1, д.54177.РГИА, ф.1264, оп.1, д.590

139. РГИА, ф.1264, оп.1, д.619,79.РГИА, ф.1264, оп.1, д.7280.РГИА, ф.1264, оп.1 ^1981.РГИА, ф.1265 оп.1, д. 13282.РГИА, ф.1265оп.1, д.2

140. РГИА, ф.1265 оп. 13, д. 2384.РГИА, ф.1265 оп. 13, д.885.РГИА, ф.1265 оп. 2, д. 4386.РГИА, ф.1265 оп. 2, д.115

141. РГИА, ф.1265 оп. 3 , д. 61,88.РГИА, ф.1265 оп.1, д. 12689.РГИА, ф.1265 оп.1, д.12290.РГИА, ф.1265 оп.З, д. 126

142. РГИА, ф.1265 оп.З, д. д. 59

143. РГИА, ф.1265, on. 1, д. 10193.РГИА, ф.1265, оп. 1594.РГИА, ф.1265, оп. 153

144. РГИА, ф.1265, оп. , д. 201

145. РГИА, ф.1265, оп. , д. 202

146. РГИА, ф.1265, оп. , д. 20398.РГИА, ф.1265, оп. , д. 3299. РГИА, ф.1265, оп. ,Д- 54100. РГИА, ф.1265, оп. ,д. 57

147. РГИА, ф.1265, оп. 3, д. 11

148. РГИА, ф.1265, on. 3, д. 76103.РГИА, ф.1265, оп. 3, д.19104. РГИА, ф.1265, оп. 3, д.25105. РГИА, ф.1265, оп. 6, д. 1

149. РГИА, ф.1265, оп.1, д. 115

150. Россия. Комитет Сибирской железной дороги . Материалы. Т.1. СП б.: 1903.- 527 л.

151. Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т.2. СП б.: Русская скоропечатня, 1876. - С. 1-24.

152. Струве Б.В. Воспоминания о Сибири. Б.м., Б.г.. - 72 с.

153. Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. 1032-1882 гг. Сургут: Акционерный информационно- издательский концерн « Северный дом», 1993. - 463 с.