Образы власти на Северном Кавказе: по материалам исследования жителей республик Северная Осетия - Алания и Дагестан тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 19.00.12, кандидат политических наук Гудиева, Кристина Нодаровна

• Гудиева, Кристина Нодаровна
• кандидат политических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат политических наук Гудиева, Кристина Нодаровна

Оглавление

Введение

Глава 1. Власть как политико-психологический феномен: теоретические основания исследования

1.1. Власть как предмет изучения политико-психологической

науки

1.2. Образы политической власти: структура и особенности формирования

1.3. Историко-культурный и социально-политический контекст формирования образов власти на Северном Кавказе

Глава 2. Эмпирический анализ образов власти в республиках Северная Осетия-Алания и Дагестан

2.1. Концептуальная модель исследования

2.2. Рациональные компоненты образов власти

2.2.1. Когнитивные элементы образов власти

2.2.2. Эмоциональные элементы образов власти

2.2.3. Поведенческие элементы образов власти

2.3. Неосознаваемые компоненты образов власти

2.4. Общие и специфические факторы структуризации образов власти:

северо-осетинский и дагестанский «кейсы»

Заключение

Библиография

Приложения

Приложение 1. Анкета социологического опроса

Приложение 2. Гайд глубинного интервью

Приложение 3. Проективные тесты

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Образы власти на Северном Кавказе: по материалам исследования жителей республик Северная Осетия - Алания и Дагестан»

Введение

Актуальность исследования. Знаковой политической тенденцией развития современного российского общества (как на федеральном, так и на макрорегиональном уровне) являются процессы интенсивной трансформации массовых политических представлений в целом, и образов власти в частности. Особую выразительность указанные изменения и связанные с ними политико-психологические эффекты приобретают на Северном Кавказе - одном из наиболее нестабильных, и в то же время стратегически важных макрорегионов Российской Федерации1.

При этом перспективы развития полиэтнического северокавказского социума как полномасштабного актора политических отношений, интегрированного в современные реалии российской политической системы, зависят и от специфики восприятия власти в таких ключевых субъектах РФ, входящих в состав Северо-Кавказского федерального округа, как республика Северная Осетия - Алания и Дагестан. Поэтому актуальность выбранной темы диссертационного исследования объясняется как его теоретической значимостью, так и потребностями практик политического управления.

Среди наиболее важных аргументов, подчеркивающих теоретическую значимость и практическую востребованность проводимого исследования, можно выделить ряд следующих моментов.

Во-первых, динамическое развитие современной политической науки, её комплексный характер способствует тому, что одно из центральных мест в системе приоритетов политического знания занимает проблема власти. При этом «власть», как правило, рассматривается как многомерный, динамичный социально-политический феномен, присущий конкретным обществам во всем многообразии исторических, социокультурных, социально-экономических

1 См. например, Запрудский Ю.Г. Региональные конфликты: понятие и специфика Северного Кавказа // Этнические конфликты и их урегулирование: взаимодействие власти, науки и гражданского общества. Сб. научных статей. - М.; Ставрополь , 2002; Баранов A.B. Историческое сознание в контексте региональной идентичности Юга России // Человек. Сообщество. Управление. Краснодар. 2003. № 2-3; Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и ее геостратегические императивы. М., 2000

контекстов их развития1. Однако научное понимание политической власти не исчерпывается исключительно вопросами её происхождения и условиями её трансформации. Не менее важен политико-психологический ракурс, формирующий исследовательское представление о том, как политическая власть, многообразие её форм, компонентов, проявлений, отражается в массовом сознании. В силу этого изучение власти как политико-психологического феномена является крайне значимым и продуктивным направлением научного поиска.

Во-вторых, «образ власти», представляя собой сложное, неоднородное явление, занимает центральное, а нередко и доминирующее место в структуре «политической картины мира» современных российских граждан. Изучение образов власти, сложившихся в российском обществе в целом, и в отдельных северокавказских республиках в частности, является системообразующим этапом комплексного научного понимания политико-психологических процессов, протекающих в российском обществе, отдельных субъектах Российской Федерации в условиях серьезной и нарастающей фрагментации российского политического пространства.

В-третьих, особый теоретический интерес к образам власти, формирующимся в республиках Северная Осетия-Алания и Дагестан, обусловлен тем, что данные регионы представляют собой крайне специфические, «нетипичные» для российского политического сознания политико-психологические «кейсы». Очевидно, что эволюция представлений жителей двух данных республик о политической власти протекала под воздействием, с одной стороны, социокультурной уникальности северокавказского региона (статус социокультурного и геополитического пограничья, полиэтнический и поликонфессиональный характер северокавказского макросоциума и т.д.), и, с другой стороны, ситуационных

1 См. например, Соловьев А.И. Политология: Политическая теория. Политические технологии: Учебник для студентов вузов. — М., 2006

факторов постсоветского периода (конфликтный характер региональных политических практик в 1990 - 2000-х гг.).

В силу этого, весьма значимым в научном плане представляется изучение взаимосвязей между содержанием образов власти в республиках Северная Осетия-Алания и Дагестан и культурными, историческими, социальными предпосылками их трансформации1.

В-четвертых, важнейшим фактором, говорящим о практической актуальности темы диссертационного исследования, является то, что полноценная (не формальная - на уровне официальной риторики, а на уровне долгосрочных политических практик) интеграция Северного Кавказа в политическое поле современной России возможна исключительно с учетом тех образов власти, которые кристаллизовались в республиках Северо-Кавказского федерального округа. Данные образы власти, эволюционируя как сложные когнитивные и психоэмоциональные конструкты, обладают определенной внутренней устойчивость, порождают различные политико-психологические эффекты (например, недоверие к властным институтам, этноконфликтные паттерны восприятия властных отношений) и оказывают серьезное влияние на политическое сознание и поведение жителей данных регионов.

В-пятых, изучение фундаментальных (устойчивых) и эластичных (изменчивых, генерируемых текущей информационно-политической повесткой дня) компонентов и факторов формирования образов власти в РСО-Алании и Дагестане представляет особый практический интерес в контексте прогнозирования региональной социально-политической динамики (в частности, массовых настроений, отношения общества к власти в целом и отдельным её институтам), выявления внутрирегиональных этнополитических рисков. Это, в свою очередь, открывает возможности для оптимизации стратегий и практик региональной политики РФ, деятельности органов

1 См. например, Санглибаев A.A. Этнополитические процессы и конфликты на Северном Кавказе. - Черкесск, 2008; Самаркина И.В. Политический миф как фактор политической социализации // Мир власти: традиция, символ, миф. Материалы Всероссийской конференции молодых исследователей. М., 1997

государственного управления в сфере развития федеративных отношений в современной России.

Исследовательская проблема заключается в выявлении отличительных особенностей образов власти, которые сложились в республиках Северного Кавказа, а также роли макрорегиональных (характерных для северокавказского социума в целом) и регионально-специфических (характерных для отдельных республик) факторов их формирования.

Степень научной разработанности проблемы. В соответствии со спецификой и логикой изучения поставленной исследовательской проблемы, массив посвященных ей научных работ необходимо структурировать в три основных блока.

Первый блок - классические и современные труды ученых-политологов, в которых раскрывается проблема политической власти, её структуры, ресурсов, содержательных аспектов, особенностей проявления в различных психодинамических и политико-культурных контекстах. Среди наиболее значимых исследований XX - начала XXI вв., подробно анализировавших проблематику властных отношений, можно отметить работы М.Вебера, Г.Алмонда, Р.Даля, М.Фуко, Ж.Блонделя, П.Бурдье, Э.Гидденса, Н.Лумана, А.И.Соловьёва, В.Г.Ледяева и др1.

Отдельное место в данном перечне занимают политико-психологические труды, анализирующие власть с точки зрения ее массового восприятия. К наиболее известным и фундаментальным работам в данной области относятся исследования Г.Лебона, А.Адлера, Ч.Мерриама, Г.Ласуэлла, В.Райха, Э.Фромма, Г.Маркузе, Т.Адорно, С.Московичи и др.

Существенный вклад в понимание политико-психологической природы власти внесла и российская научная школа (Е.Б.Шестопал, Е.В.Егорова-

гСм. например, Вебер М. Протестантская этика п дух капитализма.М., 2004; Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня. Мировой обзор. М., 2002; Dahl R. The Concept of Power // Behavioral Sciences, 1957, N 2, pp 201-215»; Giddens A. Runaway World: How Globalization is Reshaping Our Lives.

L., 1999; Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. — М., 2006; Ледпсв В.Г. Власть: концептуальный анализ. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001.-384 с.

Гантман, Д.Н.Замятин, Т.Н.Пищева, Д.В.Ольшанский, М.Ю.Урнов и др.)1. Представляется, что концептуальные идеи и подходы, сложившиеся в рамках отечественной политико-психологической традиции, обладают существенным научно-исследовательским потенциалом. Они позволяют провести качественное всестороннее исследование российской политической власти с точки зрения её психологических характеристик.

Специфика структуризации и функционирования институтов политической власти в российских регионах (В.С.Авдонин, Р.Ф.Туровский, А.В.Баранов, В.Я.Гельман и др.) может рассматриваться как отдельный теоретический пласт, существенно расширяющий рамки осмысления феномена политической власти, особенностей его проявления в условиях современной России.

Нам представляется, что особого внимания также заслуживают работы, в которых отразилась проблема трансформаций власти, её социально-управленческих, информационных, культурно-психологических оснований в условиях глобальных изменений на рубеже тысячелетий (Э.Тоффлер, Ж.Аттали, Э.Гидденс, М.Кастельс и др.).2

Второй блок - исследования, связанные с проблемой образа в целом и с политико-психологической природой образов власти в частности. Среди наиболее заметных работ, отражающих феноменологию образа как многогранного психодинамического явления, можно выделить публикации

__ "Я

А.Н.Леонтьева, С.Д.Смирнова, Т.В.Корниловой, Е.Ю.Артемьевой и др . В данном контексте представляют существенный научный интерес исследования,

1 См. например, Шестопал Е.Б. Психология политического восприятия в современной России. М., 2012: РОССПЭН - 423 е.; Шестопал Е.Б. Образы российской власти: от Ельцина до Путина. - М.,2009; Егорова-Гантман Е.В., Минтусов И.Е. Как делать имидж политика. — М., 1995;3амятин Д.Н. Геополитика образов и структурирование метапространства //ПОЛИС. - 2003. - №1; Пищева Т.Н. Политические образы: проблемы исследования и интерпретации/ЯЮЛИС. -2011. - №2; Урнов М.Ю. Эмоции в политическом поведении. М.: Аспект Пресс, 2008

2 См. например, Тоффлер Э. Метаморфозы. М.:2004. — 672 е.; Giddens A. Runaway World: How Globalization is Reshaping Our Lives. - L., 1999; Кастельс M. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. ГУ ВШЭ.-М., 2000;

3 См. например, Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М.: Политиздат, 1975. - 304 е.; Леонтьев А.Н. Очерк психологии личности. - М., 1997; Смирнов С.Д. Психология образа: проблема активности психического отражения. М.,1985; Корнилова T.B., Смирнов С.Д. Методологические основы психологии. М., 2011; Артемьева ЕЛО. Основы психологии субъективной семантики. М., 1999;

затрагивающие вопросы политического восприятия, его базовых психологических закономерностей (Дж.Брунер, Г.Теджфелл, Дж.Тернер, Р.Браун, К.А.Абдульханова-Славская и др.)1.

Среди многочисленных трудов политических психологов, в которых анализируется природа и структурные особенности образов власти, наибольшую ценность в ракурсе данного исследования представляют работы Ф.Гринстайна, К. Де Ланшир, Е.Б.Шестопал, Т.Н.Пищевой, В.А.Зорина, Н.М.Ракитянского, С.В.Нестеровой, Т.В.Евгеньевой, Л.А.Пресняковой и др2.

Отдельно необходимо выделить ряд исследований Т.В.Евгеньевой, И.В.Следзевского, А.Л.Зверева, О.А.Молчановой, Т.Н.Самсоновой, в которых анализируются социокультурные, социализационные, этнопсихологические, идентификационные и т.д. - основания формирования образов власти в современных российских реалиях3.

Представляется, что указанный спектр научной литературы позволяет детально проанализировать образы современной российской власти в их содержательном, структурном и динамическом многообразии. Такой подход помогает увидеть не только базовые смысловые, эмоциональные, символические сюжеты, присутствующие в образах власти россиян сегодня, но и выявить наиболее масштабные политико-психологические тенденции

1 См. например, Брунер Дж. Психология познания. М., 1977; Tajfel H., Tumer J.C. The social identity theory of intergroup beliavior // Psychology of intergroup relations / Ed. by S. Worchel, W.G. Austin. Chicago 1986. P. 7-24;

2См. например, Greenstein F. Personality and Politics. Princeton, 1987; Шестопал Е.Б. Психология политического восприятия в современной России. М., 2012: РОССПЭН -423 е.; Пшцева Т.Н. Политические образы: проблемы исследования и интерпретации//ПОЛИС. - 2011. - №2; Ракитяиский Н.М. Личность политика: теория и методология психологического портретирования. - М., 2011; Преснякова Л. Л. Структура личностного восприятия политической власти // «Полис», 2000, №4

3 См например , Евгеньева T.B. Культурно-психологические основания образа «Другого» в современной России // «Чужие» здесь не ходят. Политический экстремизм и радикальная ксенофобия в социокультурном пространстве современной России / под ред. Следзевского И.В., Евгеньевой T.B. -М.,2004; Евгеньева T.B. Перспективы российской демократической власти и архетипы российской ментальности // Образы власти в постсоветской России / Под ред. Шестопал Е.Б. М., 2004. С.24-32; Зверев А.Л. Поколенческая специфика политической социализации граждан в постсоветской России // Политическая психология, культура и коммуникация. - М.: РАПН, Российская политическая энциклопедия; Зверев А.Л., Молчанова О.А.Теория политической социализации в условиях трансформации политических систем. Политическая психология: Хрестоматия / Сост. Е.Б. Шестопал, место издания Аспект Пресс Москва, с. 259-268; Самсоиова Т.Н. Проблемы формирования гражданской политической культуры и воспитания патриотизма в современной России // Россия-2001. Новые тенденции политического, экономического и социального развития. - М., 2002;

трансформации представлений о власти в российском обществе, отдельных его сегментах.

Третий блок - комплекс исследований, посвященный проблемам социально-политического развития как Северного Кавказа в целом, так и отдельных его регионов (в частности, Северной Осетии и Дагестана). Спектр политологических работ, в которых представлена северокавказская проблематика, крайне широк, поэтому представляется необходимым сделать акцент на тех из них, которые важны для изучения культурно-исторического и социально-политического контекста трансформации образов власти в РСО-Алании и Дагестане.

В рамках данного блока научных материалов особо выделяются труды, рассматривающие этнополитическую специфику северокавказского региона (Р.Г.Абдулатипов, В.А.Авксентьев, А.В.Баранов), анализирующие его развитие с точки зрения социокультурного (А.А.Санглибаев, А.Ю.Коркмазов, З.А.Махулова), геополитического пограничья, а также конфликтологических подходов (М.В.Савва, В.М.Юрченко)1.

Можно констатировать, что приведенные выше научные исследования, помогают сформировать многомерное, динамическое видение политико-психологической проблемы формирования образов власти в республиках Северная Осетия - Алания и Дагестан.

Объект исследования - образы власти в сознании жителей республик Северная Осетия - Алания и Дагестан.

Выбор этих двух республик обусловлен тем, что они представляют собой два типичных примера различных социокультурных и политических моделей,

1 См. например, Абдулатипов Р.Г. Российская нация (этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях). - М., 2005; Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. - М., 2000; Авксентьев В.А. Этнополитическая идентичность в постсоветской России как фактор конфликтности // Сборник научных трудов. Серия Гуманитарные науки. - Ставрополь, 2004; Санглибаев A.A. Этнонациональные проблемы северокавказской геополитики. - Черкесск; Ставрополь, 2002; Юрченко В.М. Политика как фактор региональной конфликтности. - Краснодар, 1997; Савва М.В. Этнический статус (конфликтологический анализ социального феномена). - Краснодар, 1997

сформировавшихся в регионах Северного Кавказа. Эти модели различаются по двум основным параметрам: конфессиональному (доминирующие конфессии -христианство или ислам) и этническому (моноэтническое и полиэтническое сообщества).

Предмет исследования - особенности соотношения когнитивных, эмоциональных и поведенческих, а также осознаваемых и неосознаваемых элементов образов власти, сложившихся в республиках Северная Осетия-Алания и Дагестан под воздействием культурно-исторических и ситуационно-политических факторов.

Цель диссертационного исследования заключается в выявлении особенностей восприятия власти жителями республик Северная Осетия -Алания и Дагестан.

Для достижения поставленной цели представляется необходимым решить комплекс следующих научно-исследовательских задач:

1) изучить классические и современные подходы к пониманию политической власти, политико-психологические теории, объясняющие природу образов власти, особенности их формирования и эволюции в современных условиях;

2) проанализировать системные культурно-исторические и ситуационные социально-политические контексты формирования образов власти в РСО-Алании и Дагестане;

3) сформулировать авторскую концептуальную модель изучения образов власти в РСО-Алании и Дагестане, ориентированную на выявление когнитивных, эмоциональных и поведенческих, как рациональных, так и неосознаваемых элементов образов власти;

4) исследовать содержание когнитивных, эмоциональных и поведенческих компонентов образов власти, сложившихся в РСО-Алании и Дагестане;

5) проанализировать соотношение рациональных (осознаваемых) и неосознаваемых аспектов образов власти;

6) осуществить сравнительный анализ воздействия общих для Северного Кавказа и регионально-специфических (для Северной Осетии-Алании и Дагестана) факторов на содержание образов власти в этих республиках Российской Федерации.

Теоретико-методологической основой исследования выступает понимание образов власти, их многогранной природы, которое нашло отражение в работах политико-психологической школы, возглавляемой Е.Б.Шестопал. В данном контексте существенный интерес представляют труды Т.Н.Пищевой, С.В.Нестеровой, В.А.Зорина, Л.А.Пресняковой.

Следующим важным элементом, на который опирается данное диссертационное исследование, являются политико-психологические работы Т.В.Евгеньевой, А.Л.Зверева, Е.Г.Земсковой, Г.К.Бадяна, в которых рассматривается взаимосвязь социокультурных и психологических факторов структуризации образов власти в условиях территориального и этнокультурного пограничья, кризиса общенациональной идентичности и незавершенности постсоветского политического транзита.

И, наконец, третий компонент, о котором необходимо упомянуть, - это отдельные работы, посвященные северокавказской проблематике, включая динамику этнополитических отношений в данном регионе, перспективы трансформации региональных политических практик в ситуации неопределенности и нарастания внутренних и внешних рисков (М.В.Савва, В.А.Авксентьев, А.В.Баранов и др.).

Эмпирическую базу исследования составили три массива данных.

Во-первых, это результаты серии формализованных интервью, направленных на изучение образов власти в России, проведенных в 2010-2011 гг. в рамках одноименного проекта под руководством профессора Е.Б.Шестопал. Нами были обобщена информация, содержащаяся более чем в 100 интервью.

Во-вторых, это серия глубинных интервью, проведенных по авторской методике (см. приложение) в РСО-Алании и Дагестане летом-осенью 2012 г.

Было опрошено 38 респондентов (22 - представители Дагестана, 16 - Северной Осетии). Результаты данных интервью и стали эмпирической основой данного диссертационного исследования.

В-третьих, это серия проективных тестов (34 участника: 16 - из Северной Осетии, 18 - из Дагестана), в ходе которых респонденты графически отображали собственные представления о власти.

Представляется, что указанная эмпирическая база способствовала проведению детального политико-психологического анализа, позволила диагностировать как базовые тенденции, так и специфические аспекты формирования образа власти в обеих республиках.

Положения, выносимые на защиту.

1. Образы власти в PCO-Алании и Дагестане представляют собой сложносоставные, фрагментированные политико-психологические конструкты массового сознания, формирование которых протекало под воздействием долгосрочных социокультурных и ситуативных социально-политических факторов. Среди социокультурных факторов, в одинаковой степени влияющих на специфику образов власти в РСО-Алании и Дагестане, необходимо выделить полиэтнический и поликонфессиональный характер северокавказского макросоциума, его пограничное геокультурное и геополитическое положение. Обращает на себя внимание феномен «двойного пограничья» (одновременно -по отношению к России и исламскому миру с одной стороны и «соседним» этносам, населяющим регион - с другой) как фактор, формирующий выраженный социальный «запрос на безопасность», который адресуется действующей власти.

2. К наиболее существенным ситуативным социально-политическим факторам, трансформирующим особенности восприятия власти в двух исследуемых республиках, необходимо отнести кризис институциональных оснований власти, наблюдающийся в регионе в 1990-х - 2000-х гг. и выраженный в эскалации этнополитических конфликтов, с одной стороны, и в

её «перетекании» от формальных политических институтов к неформальным (теневым, клановым и т.д.) акторам, с другой.

3. Когнитивная составляющая образов власти в РСО-Алании и Дагестане характеризуется аморфностью и фрагментарностью. В частности, у жителей данных регионов имеются крайне размытые представления о базовых политических институтах, их функциях, которые замещаются обобщенными ассоциациями («чиновники», «криминал» и т.д.), и частичной персонализацией властных отношений. При этом в обеих республиках наблюдается «дуалистическая персонализация» политической власти: она ассоциируется, как правило, с двумя лидерами - Президентом РФ В.В.Путиным и региональным лидером (глава республики Т.Мамсуров - в РСО-Алании, бывший президент М.Магомедов - в Дагестане).

4. Эмоциональная составляющая образов власти в РСО-Алании и Дагестане отличается внутренней разбалансированностью, сочетанием нейтрально-абсентеистских («мне это не интересно», «не знаю») и умеренно-негативных оценок.

5. Поведенческая составляющая образов власти в двух северокавказских республиках характеризуется существенным расхождением трёх паттернов восприятия деятельности властных акторов: текущего, желаемого и ожидаемого поведения. При этом ключевым императивом оценок текущего поведения власти является её низкая эффективность, неспособность обеспечить безопасность граждан (в Дагестане) и социально-экономическое развитие региона (в РСО-Алании).

6. Ключевые элементы сходства в образах власти, сложившихся в РСО-Алании и Дагестане, обусловлены воздействием генерализованных макрорегиональных факторов (таких, как мультиэтничность северокавказского социума и доминирование традиционалистских политических практик) и выражаются в следующих моментах:

- во-первых, в том, что важной особенностью восприятия федеральной и региональной власти в обеих республиках является её

способность/неспособность обеспечить социальную безопасность. При этом потребность в безопасности в качестве артикулируемого требования к власти более отчетливо проявляется у жителей Дагестана.

- во-вторых, в преобладании в образах власти неформальных, этноклановых элементов, которые сочетаются с аморфностью представлений о формальных политических институтах.

7. Наиболее рельефные различия в образах власти в РСО-Алании и Дагестане являются политико-психологическим следствием социокультурной специфики данных регионов, прежде всего, различного уровня этнической дифференциации внутрирегиональных обществ, а также разных траекторий трансформации региональных политических режимов в постсоветский период. Среди таких различий особого внимания заслуживают:

- преобладание конфликтных сюжетов (в том числе по линии «федеральный центр - регион») в образах власти жителей Дагестана при существенно менее выраженной конфликтной установке в политическом сознании жителей Северной Осетии;

- в Дагестане базовым параметром психоэмоциональной оценки власти со стороны жителей является её неспособность «навести порядок» в различных сферах общественной жизни и обеспечить безопасность граждан, а в РСО-Алании - обеспечить социально-экономическое развитие республики.

- в массовом сознании жителей Дагестана сложился этнически окрашенный конкурентный образ региональной власти (через призму борьбы «этнических кланов»), а в РСО-Алании - образ политической преемственности и консолидированной региональной власти, лояльной федеральному центру.

Научная новизна диссертационного исследования выражается в следующем.

Во-первых, впервые осуществлен политико-психологический анализ образов власти, сформировавшийся в двух северокавказских республиках -Северной Осетии-Алании и Дагестане на основе модели, разработанной на

кафедре социологии и психологии политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова под руководством профессора Е.Б. Шестопал.

Во-вторых, впервые были детально описаны и структурированы культурно-исторические и ситуационно динамические факторы, влияющие на содержание образов власти в двух рассматриваемых субъектах Российской Федерации

В-третьих, впервые проведен сравнительный анализ образов власти в республиках Северная Осетия - Алания и Дагестан в контексте выявленных общих и регионально-специфических факторов, воздействующих на формирование представлений жителей данных регионов о политической власти, её функциях, природе, ключевых акторах.

В-четвертых, выявлены такие базовые различия образов власти в РСО-Алании и Дагестане, как:

их дифференциация по степени «этнической окраски» (этноконкурентные сюжеты в Дагестане - консолидированный образ власти в РСО-Алании);

- уровню конфликтогенности (более отчетливо конфликтогенные паттерны прослеживаются в Дагестане);

различия в базовых паттернах психоэмоциональных оценок деятельности властных субъектов (мотив безопасности в Дагестане и запрос на социально-экономическое развитие в РСО-Алании).

Практическая значимость исследования.

Во-первых, обширный научный материал, накопленный в рамках данного исследования, может быть использован в целях дальнейшего научного поиска как в рамках политико-психологической тематики, так и для более широкого системного научного осмысления процессов политической трансформации, активно протекающих на Северном Кавказе.

Во-вторых, результаты данного диссертационного исследования могут выступать методологической базой разработки учебных курсов в рамках

направлений подготовки «политология», «социология», «государственное и муниципальное управление».

В-третьих, отдельные положения данного исследования представляют ценность в контексте оптимизации региональной политики РФ, дальнейшего совершенствования системы федеративных отношений, выработки более эффективных стратегий позиционирования региональной власти Дагестана и РСО-Алании в информационных пространствах этих республик.

Апробация работы. Диссертационное исследование обсуждено на заседании кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Кроме того, апробация результатов диссертационного исследования реализована в рамках российских и международных научных конференций:

• Международный молодежный научный форум «Ломоносов-2011» (Москва, Россия) - 11-15 апреля 2011 г.

• Всероссийский научно-образовательный форум «ПолитологияХХ1 век» «Традиции отечественной политической науки и современность» (Москва, Россия) - 11-12 ноября 2011 г.

• Международный молодежный научный форум «Ломоносов-2012» (Москва, Россия) - 9-13 апреля 2012 г.

• Международная конференция «Граждане и лидеры в сравнительной перспективе. Что политическая психология может предложить для понимания последних трендов и событий в политике?» (Москва, Россия) - 26-27 октября 2012 г.

• Шестой Всероссийский конгресс политологов «Россия в глобальном мире: институты и стратегии политического взаимодействия» (Москва, Россия) - 22-24 ноября 2012 г.

• Международный молодежный научный форум «Ломоносов-2013» (Москва, Россия) - 8-12 апреля 2013 г.

Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, литературы и приложения.

Заключение диссертации по теме «Политическая психология», Гудиева, Кристина Нодаровна

Выводы по главе 2

Основываясь на результатах проведенного эмпирического анализа, необходимо сделать ряд выводов, характеризующих содержательные особенности образов власти в РСО-Алании и Дагестане, а также кросс-региональные различия этих образов.

Во-первых, одной из характерных черт формирования когнитивного профиля образов власти в обеих северокавказских республиках является его персонализация. При этом и для Северной Осетии-Алании и для Дагестана характерная «дуальная персонализация»: ситуация, когда лидерами, символизирующими власть, выступают Президент РФ В.В.Путин и региональный руководитель (Глава республики Т.Мамсуров в РСО-Алании и бывший Президент М.Магомедов в Дагестане). При этом для политического сознания жителей Дагестана характерны элементы полярной персонализации, которая предполагает скрытое противопоставление образов российского Президента В.В.Путина и М.Магомедова, а для жителей РСО-Алании -комплементарная дуальная персонализация, где Президент РФ и глава республики воспринимаются через паттерн «подчинения» региональной власти федеральной.

Отличительной чертой когнитивного компонента в образах власти, сложившихся в РСО-Алании и Дагестане, является структурная простота, аморфность представлений о политических институтах, их компенсация в массовом сознании неформальными и ассоциативными сюжетами (криминал, кланы и т.д.). В особой мере это имеет отношения к институтам региональной законодательной власти и местного самоуправления, которые фактически не находят своего отражения в структуре образов власти. В основе такого «вакуума субъектности» лежит не только фактор когнитивной ограниченности образа власти (люди «не знают» или слабо осведомлены о существовании таких структур), но и низкая оценка их функциональной востребованности для общества.

Также необходимо констатировать, что иррациональные (неосознаваемые) компоненты образов власти, сложившихся в политическом сознании жителей Республики Северной Осетии - Алании и Дагестана, характеризуются фрагментарностью и существенно отличаются от рациональных аспектов её восприятия. Так, важное место в иррациональных проекциях образов власти занимает деперсонализация (включая «конспирологические» мотивы) установка на иерархию и социальную дистанцию, рассматриваемые респондентами в качестве как основных принципов организации всей системы социально-политических отношений. Показательно, что у дагестанских респондентов это установка прослеживается более рельефно, чем у представителей РСО-Алании.

Во-вторых, психологическая востребованность эмоциональных компонентов в образах власти, сформировавшихся в РСО-Осетии и Дагестане, обусловлена тем обстоятельством, что они выполняют компенсаторную политико-психологическую функцию, замещая отсутствие рельефных полномасштабных когнитивных структур в данных образах. При этом у жителей обоих регионов преобладают сдержанно-нейтральные (которые являются, в том числе, и следствием абсентеизма, когнитивной бедности) и негативные оценки действующей власти.

Главной особенностью немногочисленных позитивных эмоциональных оценок власти, её деятельности, является то, что они преимущественно равномерно распределены в PCO и несколько поляризованы в Дагестане: в этой республике в позитивном ракурсе, как правило, воспринимается либо федеральная, либо местная власть. Эмоционально выраженные позитивные фреймы восприятия региональной власти в Дагестане практически отсутствуют.

В-третьих, в поведенческом профиле образов власти, сложившихся в РСО-Алании и Дагестане, отчетливо наблюдается содержательное несоответствие (несовпадение) трех базовых элементов: текущего поведения ключевых акторов регионального политического процесса; их идеального поведения и ожидаемого поведения. Поведенческие характеристики действующей власти, сформировавшиеся в представлениях жителей РСО-Алании и Дагестана, носят преимущественно расплывчатый характер и базируются на сочетании симулятивных («ничего не делают», «изображают деятельность») и корыстно-прагматических («работают на себя») сюжетов. При этом отчетливой линией восприятия действий существующей власти в обоих субъектах РФ является признание её невысокой эффективности и ориентированности, скорее, на ситуативное управление, чем на решение долгосрочных задач, стоящих перед этими регионами.

Показательно, что фрагментарные представления об идеальной власти в Дагестане и РСО-Алании содержат в себе серьезные различия. Так, в представлениях жителей Дагестана наиболее важная поведенческая характеристика «идеальной власти» - её умение стабилизировать политическую ситуацию в республике («навести порядок»), обеспечить безопасность. Несколько иные маркеры «идеальной власти» проявляются в представлениях жителей Северной Осетии: они в большей мере связывают её со способностью и обеспечивать социальную стабильность, и одновременно решать вопросы, связанные с социально-экономическим развитием республики.

В-четвертых, можно констатировать, что содержательные и структурные сходства в образах власти, оформившихся в РСО-Алании и Дагестане, обусловлены воздействием таких генерализованных макрорегиональных детерминант, как мультиэтничность северокавказского социума и доминирование традиционалистских политических практик. А содержательные различия в данных образах - преимущественно такими регионально-специфическими факторами, как разный уровень этнической дифференциации и различные траектории трансформаций региональных политических систем (включая характер взаимоотношений республиканских элит с федеральными) в постсоветский период. Конфессиональный фактор не сказывается на текущих репрезентациях образов власти в обеих республиках (за исключением отдельных респондентов среднего и старшего возраста из Дагестана)

Модифицирующее воздействие генерализованных факторов проявляется в том, что важным паттерном восприятия федеральной и региональной власти в обеих республиках является её способность / неспособность обеспечить социальную безопасность, а также в преобладании в образах власти неформальных традиционалистских (этноклановых, теневых и т.д,) практик, которые сочетаются с аморфностью представлений о формальных политических институтов.

При этом среди межрегиональных различий в образах власти можно выделить преобладание конфликтных сюжетов (в том числе по линии «федеральный центр - регион») в образах власти жителей Дагестана при существенно менее выраженной конфликтной установке в политическом сознании жителей Северной Осетии; Кроме того, конфликтность траекторий постсоветских трансформаций дагестанской политической системы способствовала тому, что в Дагестане базовым параметром психоэмоциональной оценки власти со стороны жителей является её способность «навести порядок» в различных сферах общественной жизни, а в РСО-Алании - обеспечить социально-экономическое развитие республики.

Заключение

Подводя итоги проведенного исследования, представляется необходимым обратить внимание на несколько наиболее ключевых положений, отражающих достигнутые научные результаты.

Во-первых, образы власти в РСО-Алании и Дагестане представляют собой сложносоставные и фрагментированные политико-психологические конструкты массового сознания, формирование которых происходило под воздействием долгосрочных культурно-исторических и ситуативных социально-политических факторов.

Среди базовых социокультурных (культурно-исторических) факторов, в одинаковой степени влияющих на специфику образов власти в РСО-Алании и Дагестане, необходимо особо выделить полиэтнический и поликонфессиональный характер северокавказского макросоциума, его пограничное геокультурное и геополитическое положение. В частности, серьезный научный интерес представляет феномен «двойного пограничья» (одновременно - по отношению к России и исламскому миру с одной стороны и «соседним» этносам, населяющим регион - с другой) как фактор, формирующий выраженный социальный «запрос на безопасность», который адресуется действующей власти.

К наиболее существенным ситуативным социально-политическим факторам, трансформирующим паттерны восприятия власти в двух данных республиках, необходимо отнести кризис институциональных оснований власти, наблюдающийся в регионе в 1990-х -2000-х гг. и выраженный в эскалации этнополитических конфликтов, с одной стороны, и в её «перетекании» от формальных политических институтов к неформальным акторам - с другой.

Во-вторых, когнитивный профиль образов власти в РСО-Алании и Дагестане в целом характеризуется аморфностью и фрагментарностью. В частности, у жителей данных регионов имеются крайне размытые представления о базовых политических институтах, их функциях, которые замещаются посредством обобщенных ассоциаций («чиновники», «криминал» и т.д.) и частичной персонализации властных отношений. При этом в обеих республиках наблюдается «дуалистическая персонализация» политической власти: она ассоциируется, как правило, с двумя лидерами - Президентом РФ В.В.Путиным и региональным лидером (глава республики Т.Мамсуров - в PCO-Алании, бывший президент М.Магомедов - в Дагестане).

Можно также отметить, что иррациональные (неосознаваемые) компоненты образов власти, сложившихся в политическом сознании жителей Республики Северной Осетии - Алании и Дагестана, характеризуются фрагментарностью и существенно отличаются от рациональных аспектов её восприятия. Так, важное место в иррациональных проекциях образов власти занимает деперсонализация (включая «конспирологические» мотивы) установка на иерархию и социальную дистанцию, рассматриваемые респондентами в качестве как основных принципов организации всей системы социально-политических отношений. Показательно, что у дагестанских респондентов это установка прослеживается более рельефно, чем у представителей РСО-Алании.

В-третьих, результаты исследования убедительно свидетельствуют, что эмоциональный компонент образов власти в РСО-Алании и Дагестане отличается внутренней разбалансированностыо, сочетанием коэволюционирующих нейтрально-абсентеистских («мне это не интересно», «не знаю») и умеренно-негативных оценок. Главной особенностью немногочисленных позитивных эмоциональных оценок власти, её деятельности, является то, что они преимущественно равномерно распределены в PCO и несколько поляризованы в Дагестане: в этой республике в позитивном ракурсе, как правило, воспринимается либо федеральная, либо местная власть. Эмоционально выраженные позитивные фреймы восприятия региональной власти в Дагестане практически не представлены.

В-четвертых, поведенческий компонент образов власти в двух северокавказских республиках характеризуется существенным расхождением трёх паттернов восприятия деятельности властных акторов: текущего, желаемого и ожидаемого поведения. При этом ключевым императивом оценок текущего поведения власти является её низкая эффективность, неспособность обеспечить безопасность граждан (в Дагестане) и социально-экономическое развитие региона (в РСО-Алании).

Поведенческие характеристики действующей власти, сформировавшиеся в представлениях жителей РСО-Алании и Дагестана, носят преимущественно расплывчатый характер и базируются на сочетании симулятивных {«ничего не делают», «изображают деятельность») и корыстно-прагматических («работают на себя») сюжетов.

Показательно, что фрагментарные представления об идеальной власти в Дагестане и РСО-Алании содержат в себе серьезные различия. Так, в представлениях жителей Дагестана наиболее важная поведенческая характеристика «идеальной власти» - её умение стабилизировать политическую ситуацию в республике («навести порядок»), обеспечить безопасность. Несколько иные маркеры «идеальной власти» проявляются в представлениях жителей Северной Осетии: они в большей мере связывают её со способностью и обеспечивать социальную стабильность, и одновременно решать вопросы, связанные с социально-экономическим развитием республики.

В-шестых, наиболее заметные сходства в образах власти, сложившихся в РСО-Алании и Дагестане, обусловлены воздействием генерализованных макрорегиональных факторов и состоят в том, что важным паттерном восприятия федеральной и региональной власти в обеих республиках является её способность/неспособность обеспечить социальную безопасность. При этом потребность в безопасности в качестве артикулируемого требования к власти более отчетливо проявляется у жителей Дагестана. По нашему мнению, модифицирующее воздействие генерализованных факторов проявляется также в преобладании в образах власти неформальных традиционалистских (этноклановых, теневых и т.д,) практик, которые сочетаются с аморфностью представлений о формальных политических институтов.

В-седьмых, рельефные различия, смысловые, эмоциональные и символические несовпадения в образах власти в РСО-Алании и Дагестане являются органическим политико-психологическим следствием социокультурной специфики данных регионов - прежде всего, различного уровня этнической дифференциации внутрирегиональных обществ, разных траекторий трансформации региональных политических систем в постсоветский период.

Среди таких содержательных и эмоционально-смысловых различий особого внимания заслуживает факт преобладания конфликтных сюжетов (в том числе по линии «федеральный центр - регион») в образах власти жителей Дагестана при существенно менее выраженной конфликтной установке в политическом сознании жителей Северной Осетии. Помимо этого, в Дагестане базовым параметром психоэмоциональной оценки власти со стороны жителей является её способность «навести порядок» в различных сферах общественной жизни, а в РСО-Алании - обеспечить социально-экономическое развитие республики.

Немаловажное межрегиональное различие состоит и в том, что в массовом сознании жителей Дагестана сложился этнически окрашенный конкурентный образ власти (через призму борьбы «этнических кланов»), а в РСО-Алании - образ политической преемственности и консолидированной региональной власти, лояльной федеральному центру.

Представляется, что указанные выводы позволяют охарактеризовать специфику образов власти, сформировавшихся в политическом сознании жителей двух северокавказских республик - РСО-Алании и Дагестана, а также выявить наиболее выразительные межрегиональные сходства и различия в содержании данных образов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Гудиева, Кристина Нодаровна, 2013 год

Библиография

1. Абдулатипов Р.Г. Российская нация (этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях). -М., 2005.

2. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. - М., 2000

3. Абульханова К.А. Психология и сознание личности. М.; Воронеж, 1999

4. Аванесова Г.А. Культурно-ориентированная модернизация России // Социально-гуманитарные знания. - №4.-2000. С. 42-53.

5. Аверинцев С. О некоторых константах традиционного русского сознания // Открытая политика. - № 9-10. -1999. С. 89-94.

6. Авксентьев В.А. Этнополитическая идентичность в постсоветской России как фактор конфликтности // Сборник научных трудов. Серия Гуманитарные науки. - Ставрополь, 2004.

7. Авксентьев A.B., Авксентьев В.А. Северный Кавказ в этнической картине мира. Ставрополь, 1998

8. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология. Ставрополь, 1996

9. Адлер А. Наука жить. Киев. 1997. С. 235-241

Ю.Адорно Т. Исследование авторитарной личности. М., 2000.

1 КАйзенк Г. Структура личности М.: Ювента, 1999. - 463 с.

12.Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня. Мировой обзор. М., 2002

13.Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2000.

14. Андреева Г.М., Богомолова H.H., Петровская JI.A. Зарубежная социальная психология XX столетия: Теоретические подходы. М., 2001.

15.Анцыферова Л.И. Психология повседневности, жизненный мир личности и "техники" ее бытия // Психологический журнал. - 1993. - Т. 14, №2.-С. 8-17.

16. Анцыферова Л.И. Системный подход к изучению и формированию личности // Проблемы психологии личности. - М., 1982.

17.Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики. М., 1999.

18.Ахиезер A.C. Культурные основы этнических конфликтов // Общественные науки и современность. - 1996. - №2. - С. 14-26.

19.Ачкасов В.А., Бабаев С.А. «Мобилизованная этничность»: Этническое измерение политической культуры современной России. СПб., 2000.

20.Ачкасов В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии. Т 2. Вып. 1. -1999

21.Баранов A.B. Акторы региональных политических процессов в постсоветской России: система взаимодействий: Дис. ... д-ра. полит, наук. - Волгоград, 2007

22.Баранов A.B. Региональная политическая идентичность: методы исследования // Социальная идентичность: способы концептуализации и измерения: Материалы всероссийского научно-методического семинара. Краснодар, 2004;

23. Баранов A.B. Историческое сознание в контексте региональной идентичности Юга России // Человек. Сообщество. Управление. Краснодар. 2003. № 2-3.

24.Барт Р. Мифологии. М., 2004 - 312 с.

25.Бауман 3. Индивидуализированное общество. М., 2002.

26.Башкирова Е., Лайдинен Н. Имидж политика: особенности восприятия// «Власть», 2000, № 8

27.Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.

28.Берулава Г.А. Образ мира как мифологический символ. М., 2001

29.Бжезинский 3. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. М.,2004

30.Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и ее геостратегические императивы. М., 2000.

31.Бражник О.В. Образы государственной власти в массовом сознании// Образы государств, наций и лидеров/ Под ред. Е.Б. Шестопал. М., 2008

32.Бодрийяр Ж. Общество потребления: его мифы и структуры. -М., 2009

33.Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

34.Брунер Дж. Психология познания. М., 1977.

35.Булгаков С.Н. Образ международного терроризма в сети Интернет. Дисс...канд.полит.наук. М.,2011

36.Бурдье П. Оппозиции современной социологии//Социологические исследования. 1996. № 5. С. 36-50

37.Вартумян A.A. Региональный политический процесс: динамика, особенности, проблемы. - Краснодар, 2004

38.Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма — М., 2003

39.Великанова О.В. Функции образа лидера в массовом сознании/Юбщественные науки и современность. 1997. № 6;

40.Величковский Б.М. Образ мира как гетерархия систем отсчета // А.Н. Леонтьев и современная психология. М., 1983. С. 155-165

41.Вок Г.Б. Современная геополитика Северного Кавказа: теоретические и прикладные аспекты. Автореф...дисс.канд..полит.наук., Краснодар 2006

42.Вундт В. Психология народов. М., 2008.

43.Выготский JI.C. Мышление и речь. М., 1982

44.Гаман-Голутвина О.В. Региональные элиты России: персональный состав и тенденции эволюции // Полис. 2004. № 2.

45.Гелагаева А. М. Типологическая общность традиционных культур Северного Кавказа в условиях модернизирующейся российской цивилизации: диссертация кандидата философских наук. РнД.2007 -С.165.

46.Геллнер Э. Нации и национализм. - М.: Прогресс, 1992

47.Гельман В. Я, Попова Е. Региональные политические элиты и стратегии региональной идентичности в современной России // Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа, -СПб., 2003.

48.Гельман В.Я. Постсоветские политические трансформации // Полис. -№1.-2001. С. 21-32.

49.Гидденс Э. Устроение общества: очерк теории структурации. -М., 2003;

50.Гофман И. Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта. М.: Ин-т социологии РАН. 2004 - С.752.

51.Грунт З.А., Кертман Г.Л., Павлова Т.В., Патрушев C.B., Хлопин Д.А. Российская повседневность и политическая культура: проблемы обновления // Полис. - №4. - 1996. С.57-68.

52.Гулевич O.A., Безменова И.К. Атрибуция: общее представление, направления исследований, ошибки. М., 1998.

53.Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования. - 1994. - № 5

54.Дашдамиров А. Ф. Некоторые исторические особенности межкавказских отношений // Этнопанорама. - 2002.

55.Дегтярев A.A. Политический процесс: концептуальные подходы и механизмы функционирования/Основы политической теории. - М., 1998. - С.148-154.

56.Дегтярев A.A. Принятие политических решений. -М., 2004.

57.Денисов Ю.П. Образ политического лидера и образ эпохи в историческом сознании россиян / Историческая наука: проблемы и основные тенденции развития. Материалы II Международной научной конференции. Тула, 2008. - С. 105-110.

58.Дробижева Л.М. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость//Россия реформирующаяся, М, 2002, С.213-244.

59.Дубов И Психология больших групп: социально-психологические феномены.-М., 2004

60.Дубов И.Г., Пантилеев С.Р. Восприятие личности политического лидера// Психологический журнал, Том 13, № 6,1992

61.Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996.

62.Евгеньева Т.В. Символы национально-государственной идентичности современной российской молодежи (предварительные результаты межрегионального исследования)» // Шестая общая конференция «Политическая наука и политические процессов Российской Федерации и Новых Независимых Государствах постсоветской Евразии» 1-2 февраля 2008 г.

63.Евгеньева Т.В. Культурно-психологические основания образа «Другого» в современной России // «Чужие» здесь не ходят. Политический экстремизм и радикальная ксенофобия в социокультурном пространстве современной России / под ред. Евгеньевой Т.В. -М.,2004.

64.Евгеньева Т.В. Архаическая мифология в современной политической культуре // Политая. - №1. - 1999. С. 33-47.

65.Евгеньева Т.В. Социально-психологические основы формирования политической мифологии // Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования / Сб. ст. Сост.: Логунов А.П., Евгеньева Т.В. М., 1996. С. 12-25.

66.Евгеньева Т.В. Культурно-психологические основания и основные характеристики образа «теневой власти» в сознании россиян // Микрополитика. Субъективные аспекты политического процесса / Под ред. Шестопал Е.Б. М., 2004. С. 5-17.

67.Евгеньева Т.В. Перспективы российской демократической власти и архетипы российской ментальности // Образы власти в постсоветской России / Под ред. Шестопал Е.Б. М., 2004. С.24-32.

68.Егорова-Гантман Е.В., Минтусов И.Е. Как делать имидж политика. - М., 1995

69.Егорова-Гантман Е., Плешаков К. Политическая реклама. -М., 1999

70.Замятин Д.Н. Геополитика образов и структурирование метапространства//ПОЛИС. - 2003. - №1;

71.Замятин Д.Н. Политико-географические образы и геополитические картины мира (Представление географических знаний в моделях политического мышления). - 1998. - №6

72.3апрудский Ю.Г. Региональные конфликты: понятие и специфика Северного Кавказа // Этнические конфликты и их урегулирование: взаимодействие власти, науки и гражданского общества. Сб. научных статей. -М.; Ставрополь , 2002

73.3аринов И.Ю. Время искать общий язык (проблема интеграции различных этнических теорий и концепций) // ЭО. 2000. № 2. С. 3.

74.3ахарова Ю.Б. О моделях психологической защиты на уровне межгруппового взаимодействия // Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. -№3. - 1991. С.11-17.

75.Зверев А.Л. Поколенческая специфика политической социализации граждан в постсоветской России // Политическая психология, культура и коммуникация. -М.: РАПН, Российская политическая энциклопедия.

76.3верев А.Л., Молчанова О.А.Теория политической социализации в условиях трансформации политических систем. Политическая психология: Хрестоматия / Сост. Е.Б. Шестопал, место издания Аспект Пресс Москва, С. 259-268.

77.3дравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М.: Аспект- Пресс, 1997;

78.3дравомыслов А.Г. Этнополитические процессы и динамика национального самосознания россиян. // Социс, 1996, №12, С.23-33.

79.3инченко В.П. От генеза ощущений к образу мира // А.Н. Леонтьев и современная психология. М., 1983 - С. 141-149.

80.Исаев Г.А. Региональный политический процесс в федеративном и социологическом измерениях. - Казань: «Идель-Пресс», 2002.

81.Каспэ С.И. Демократические шансы и этнополитические риски в современной России // Полис. - 1999. - № 2.

82.Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. ГУ ВШЭ. - М., 2000;

83.Киктева Е.А. Особенности формирования негативного образа регионального политического лидера. Политико-психологический анализ. Диссертация на соискание степени канд. полит. Наук. М., 2003

84.Киселев И.Ю. Смирнова А.Г. Динамика образа государства в международных отношениях. Изд-во СПбГУ. 2003. С.272.

85.Коваленко В.И., Федякин A.B. Глобализация: сумерки или восход? // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. - 2004. - № 6

86.Колосов В. А., Криндач А. Д. Тенденции постсоветского развития массового сознания и политическая культура Юга России. // Политические исследования. 1994. № 6. С. 120-127

87.Кон И.С. В поисках себя: личность и ее самосознание. М., 1984.

88.Кон И.С. Социологическая психология. М.; Воронеж, 1999. С. 442.

89.Комарофф Дж. Национальность, этничность, современность: политика самосознания а конце XX векаII Этничность и власть в полиэтничных государствах. М., 1994

90.Корнилова Т.В., Смирнов С.Д. Методологические основы психологии. М., 2011

91.Крылов М.П. Региональная идентичность в историческом ядре Европейской России // Социологические исследования. - 2005. - №3.

92.Кузнецов В.А. «Введение в кавказоведение». Владикавказ. 2004

93.Кукушин B.C., Столяренко Л.Д. Этнопедагогика и этнопсихология. Ростов-на Дону, 2000. С.110

94.Лапина Н.Ю. Региональные элиты России. -М., 1997

95.Лебон Г. Психология масс. М., 2001.

96.Левада Ю. Феномен власти в общественном мнении: парадоксы и стереотипы восприятия //Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены. 1998, №5, С. 9-15

97.Леви-Брюль Л. Первобытное мышление / Психология мышления. Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер и В.В.Петухова. М.,1980. С. 130-140.

98.Леви-Стросс К. Личность. Культура. Общество. М.: Мысль, 2000.

99.Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985.

100. Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. - С.384.

101. Лейенс Ж-.Ф. и Дарден Б. Основные концепции и подходы в социальном познании // Перспективы социальной психологии. М.: Изд-во «ЭКСМО-Пресс», 2001, С. 140-141

102. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М.: Политиздат, 1975.- 304 е.;

103. Леонтьев А.Н. Очерк психологии личности. - М., 1997.

104. Леонтьев А.Н. Развитие психики. Сознание человека // Психология / Под ред. A.A. Смирнова, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, Б.М. Теплова // 2-е изд. - М., 1962, с. 73—93

105. Леонтьев Д.А. От образа к имиджу. Психосемантический брендинг //Реклама и жизнь.2000, №1(13), с.19-22.

106. Липпман У. Общественное мнение. М.,: Ин-т Фонда "Общественное мнение", 2004.

107. Лукин A.B. Переходный период в России: демократизация и либеральные реформы //Полис. -№2. - 1999. С.54-68.

108. Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994. —368 с.

109. Маркузе Г. Эрос и цивилизация.М.,2003

110. Махулова З.А Региональный фактор геополитических процессов в современной России : На примере Республики Дагестан : диссертация ... канд. полит, наук,Махачкала, 2006

111. Межличностное восприятие в группе/ под ред. Г.М.Андреевой и А.И.Донцова. М., 1981

112. Мелешкина Е.Ю. Региональная идентичность как фактор становления региональных политий в Российской Федерации // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. - 1999. -№ 6;.

113. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). М., 1999.

114. Мельвиль А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Полис. - 1998. -№ 2. -С. 13;

115. Московичи С. Век толп. M., 1993.

116. Мостовая И.В., Скорик А.П. Архетипы и ориентиры российской ментальности // Полис. - №4. - 1995. С. 41-54.

117. Мухаев Р.Т. Политология/Особенности и динамика политического процесса в России. - М., 2007

118. Мухина B.C. Этнопсихология: настоящее и будущее// Феноменология развития и бытия личности. М.; Воронеж, 1999. С. 443.

119. Найссер У. Познание и реальность. M., 1981.

120. Назаров М.М. Об особенностях политического сознания в постперестроечный период // Социологические исследования. - №8. -1993. С. 21-37.

121. Нестерова C.B. Политико-психологический анализ восприятия российских политических лидеров (1996-1999 г.). М., 2001.

122. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей, М., 2004. - 349 с.

123. Обухов А. Исторически обусловленные модификации образа мира //Развитие личности 2003 -№4 -с.51-68

124. Ольшанский Д.В. Основы политической психологии.М,1994

125. Паречина С.Г. Теории государственной власти// Полымя.,.2002

126. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. — М., 1994;

127. Пиаже Ж. Генетический аспект языка и мышления // Психолингвистика.—М., 1984

128. Пищева Т.Н. "Затрудненное общение" (Барьеры в восприятии образов политиков)//ПОЛИС. - 2002. - №5;

129. Пищева Т.Н. Политические образы: проблемы исследования и интерпретации//ПОЛИС. - 2011. - №2;

130. Политическая социализация российских граждан в период трансформации / под ред. Е. Б. Шестопал. М., 2008.

131. Преснякова Л. Л. Структура личностного восприятия политической власти // «Полис», 2000, №4

132. Райх В. Анализ личности М.; 1999. - 332 с.

133. Ракитянский Н.М. Личность политика: теория и методология психологического портретирования. -М., 2011

134. Савва М.В. Этнический статус (конфликтологический анализ социального феномена). - Краснодар, 1997;

135. Сайгитов У.Т. Особенности проявлений терроризма и религиозного экстремизма в Дагестане // Философия права. 2003, №2.

136. Самаркина И.В. Политический миф как фактор политической социализации // Мир власти: традиция, символ, миф. Материалы Всероссийской конференции молодых исследователей. М., 1997.

137. Самсонова Т.Н. Проблемы формирования гражданской политической культуры и воспитания патриотизма в современной России // Россия-2001. Новые тенденции политического, экономического и социального развития. - М., 2002;

138. Санглибаев A.A. Этнополитические процессы на Северном Кавказе на современном этапе : автореф. дисс.... докт. полит, наук - М, 2008

139. Санглибаев A.A. Этнополитические процессы и конфликты на Северном Кавказе. - Черкесск, 2008

140. Санглибаев A.A. Этнонациональные проблемы северокавказской геополитики. - Черкесск; Ставрополь, 2002

141. Селезнева А.В. Поколение в российской политике: политические представления и ценности. Специальность 19.00.12 - «политическая психология». Дисс. канд. политических наук. М., 2008.

142. Сикевич З.В. Образ прошлого и настоящего в символическом сознании россиян // Социологические исследования. - №1. - 1999. С. 8793.

143. Сиражудинова C.B. Гражданское общество. Традиционализм и ислам на Северном Кавказе. РнД,2012 - 192 с.

144. Следзевский И.В. «Чужие идут» //Чужие» здесь не ходят. Политический экстремизм и радикальная ксенофобия в социокультурном пространстве современной России / под ред.Следзевского И.В„ Евгеньевой Т.В. -М.,2004

145. Смирнов С. Д. Психология образа: проблема активности психического отражения. М.,1985

146. Солдатова Г. У. Психология, межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998. -389 е.;

147. Солдатова Г.У. Межэтническое общение: когнитивная структура этнического самосознания//Познание и общение. М., 1988, С. 111-126.

148. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. — М., 2006

149. Сорокин О. Особенности формирования политического сознания современной российской молодежи // Власть. - 2007. - N 8. - С.48-52.

150. Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М.,1972. -304 с.

151. Степанова Е. А. Интернационализация локально-региональных конфликтов // Международная жизнь. 2000. № 11. С. 83-94

152. Столин В.В. Самосознание личности. М., 1984.

153. Тард Г. Личность и толпа. Очерки по социально-политической психологии. М., 1998

154. Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. М., 2003. - 456 с.

155. Титов В.В. Формирование национально-государственной идентичности российской молодежи в начале XXI века. М.,2012

156. Титов В.В. Образы «своих» и «чужих» как элементы национально-государственной идентичности российской молодежи в начале 21 столетия // Ценности и смыслы -2012- №5 - с. 120-133

157. Тишков В.А. Этнология и политика. М.: Наука, 2001. -240 е.;

158. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М.: ИЭАРАН, 1997.-528 с.

159. Теннис Ф. Общность и общество // Социологический журнал. 1998. № 3-4.

160. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.:2004. — 672 с.

161. Тоффлер Э. Шок будущего. М., 2005 -560 с.

162. Туровский Р.Ф. Региональная идентичность в современной России // Российское общество: становление демократических ценностей? - М.:, 1999;

163. Туровский Р.Ф. Соотношение культурных ландшафтов и региональной идентичности в современной России./ Идентичность и география в современной России. СПб., Геликон Плюс, 2003.

164. Унежев К.У. Феномен адыгской (черкеской) культуры. http://www.circassianworld.com/unejev.html

165. Урнов М.Ю. Эмоции в политическом поведении. М.: Аспект Пресс, 2008

166. Филиппова JT.E. Концепция политической власти Ч.Э.Мерриама. Автореферат дисс.. .канд.полит.наук.М„2006

167. Фрейд 3. Массовая психология и анализ человеческого «Я» // Я и Оно. Москва, 1991.

168. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 2008.

169. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М, 2005.

170. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. -СПб: Наука, 2000. С. 374.;

171. Ханаху P.A. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени. - Ростов н/Д, 2001

172. Хелл JL Зиглер Д. Теории личности. М., 2006.

173. Черноус В.В. Северокавказский регионализм: между глобализацией и этноэтатизмом // Факторы влияния на процессы трансформации в Центральной Азии и на Кавказе. - М., 2004

174. Шестопал Е.Б и др. Психология политического восприятия в современной России. М., 2012: РОССПЭН - С. 423.

175. Шестопал Е.Б и др.. Образы российской власти: от Ельцина до Путина.-М.,2009;

176. Шестопал Е.Б.Образы власти в постсоветской России. М., 2004.

177. Шестопал Е.Б. Образ власти в России: желания и реальность (Политико- психологический анализ) // ПОЛИС: Политические исследования. 1995. № 8

178. Шестопал Е.Б. Перспективы демократии в сознании россиян // Общественные науки и современность. - №2. - 1996. С. 46.-59.

179. Шестопал Е.Б. Личность и политика. М., 1988.

180. Шестопал Е.Б. Психологический профиль российской политики 1990-х. Теоретические и прикладные проблемы политической психологии. М., 2000

181. Шестопал Е. Б., Новикова-Грунд М. В. восприятие образов двенадцати ведущих российских политиков (психологический и лингвистический анализ) / / ПОЛИС. - 1996. - № 5. - С. 168 - 191

182. Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. 1992, Т.1.№ 1

183. Энтин Л.М. Разделение властей: опыт современных государств. -М., 1995

184. Юрченко В.М. Политика как фактор региональной конфликтности. -Краснодар, 1997

185. Adler A. What Life Should Mean to You,1931.p.248

186. Berry J. & al. Acculturation attitudes in plural society. // Applied Psychology. 1989. V. 38

187. Bochner S. The Social Psychology of Cross-Cultural Relations// Cultures in Contact: Studies in Cross-Cultural Interaction. Oxford, 1982. P. 544.

188. Dahl R. The Concept of Power // Behavioral Sciences, 1957, N 2, pp 201-215

189. Dennis J., Niemy R. Generations and Politics. Princeton, 1981

190. Esman M. Ethnic Politics. N.Y., 1994;

191. Florida R. The Rise of the Creative Class. And How It's Transforming Work, Leisure and Everyday Life. — NY, 2002

192. Giddens A. Runaway World: How Globalization is Reshaping Our Lives. - L., 1999;

193. Greenstein F. Personality and Politics. Princeton, 1987

194. Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkley: University of California Press, 1985

195. Lasswell H. Psychopathology and Politics. Chicago, 1931.

196. Merriam Ch. New Aspects of Politics. Chicago, 1925

197. Neumann I.B. Russia as Central Europe's Constituting Other // East European Politics and Societies. 1993. Vol. 7. N 2.30. P. 349.

198. Neustadt R. Presidential power. The politics of leadership. N.Y., Willey, 1960.

199. Renshon S. Psychological Needs and Political behavior. A Theory of Personality and Political Efficiency. N.Y., 1974.

200. Rokeach M. The Nature of Human Values. N. Y., 1973

201. Schils E. Primordial, personal, sacred and civil ties//British J. Sociology, 1957. Vol. 8. N2.

202. Smith A.D."Nationalism and modernism. A critical survey of recent theories of nations and nationalism". London and New York, Routledge, 1998.

203. Snyder M., Swann W.B., Jr. Behavioral confirmation in social interaction: From social perception to social reality // Journal of Experimental Social Psychology. - №14. - 1978. PP.148-162.

204. Tajfel H. Human Groups and Social Categories. Cambridge: Cambridge University Press, 1981.

205. Tajfel H. Social Identity of Intergroup Relations // Annual Review of Psychology. № 33. Cambridge, Paris, 1982. P. 1-39;

206. Tajfel H., Turner J.C. The social identity theory of intergroup behavior // Psychology of intergroup relations / Ed. by S. Worchel, W.G. Austin. Chicago: Nelson-Hall, 1986. P. 7-24

207. Tetlock P.E. Cognitive style and political ideology // Journal of personality and Social psychology. - №7. - 1983. PP. 91-131.

208. Tucker R. Politics as Leadership. N.Y., 1981.

209. Turner J. Social Categorization and the Self-concept: A social cognitive theory of group behavior // Advances in group processes / Ed. By Turner J. L., 1985. PP.77-121