Новеллистика Йозефа Рота тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Козонкова, Ольга Валентиновна

• Козонкова, Ольга Валентиновна
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Козонкова, Ольга Валентиновна

Введение

Глава I. Ранние новеллы: становление формы

Структура

2. Принципы создания характера

3. Позиция рассказчика и приемы создания образов

4. Новелла и фельетон I. Принципы отображения 42 действительности

Глава II. Новеллы двадцатых годов: актуальное и вневременное

1. Американизация: зло или благо?

2. Вечность / прошлое против времени / настоящего

3. Взросление как проблема частная и общечеловеческая

4. Одиночество как экзистенциальная проблема и пути её 68 разрешения

5. Принципы и приёмы создания характера

6. Разнообразие структур

7. Новелла и фельетон II. Сближение жанров

Глава III. Новеллы тридцатых годов: частные истории о судьбах 86 цивилизации

1. Любовь и судьба: старые темы в новой вариации

2. Отражение «австрийской идеи» в поздних новеллах а) История «австрийской идеи» б) «Австрийская идея» в понимании Рота в) Австриец как человек мира г)' Восточная Европа как последний оплот гармонии

3. Образы нового, «демонического» мира

4. Между автобиографией и аллегорией: последняя новелла 130 Рота

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Новеллистика Йозефа Рота»

Йозеф Рот (1894-1939), австрийский писатель и журналист, известен прежде всего как автор романа Марш Радецкого (1932) и пропагандист «австрийской идеи».1 Однако значительная часть многогранного творчества прозаика не укладывается в прокрустово ложе «габсбургского мифа» и потому остается на периферии научного и читательского интереса. Наименее изученной областью является новеллистика, исследованию которой посвящена данная диссертация.

В России в настоящий момент произведения Рота являются неотъемлемой частью университетских курсов по истории литературы, а многочисленные переводы последних лет свидетельствуют о стабильном интересе к этому автору,3 однако литературоведческое изучение его творчества все еще находится на начальном этапе, несмотря на то, что история знакомства отечественного читателя с его произведениями насчитывает не одно десятилетие.

В двадцатые годы Рот имеет репутацию «левого» автора, и его творчество интенсивно осваивается в России. В 1925 году ленинградское издательство «Прибой» выпускает романы Отель «Савой» (1924) и Мятеж (1924) в переводе Г. Генкеля. Рецензии на оба романа, опубликованные в том же году в журнале «Книгоноша», нельзя назвать положительными. Автор первой заметки считает главным качеством романа Отель «Савой» занимательность. Определяя жанр произведения как «социальный роман», рецензент отмечает, что писателю не удались ни критика буржуазного общества, ни показ революционных событий. По его мнению, главный герой романа - «колеблющийся, размагниченный интеллигент, без почвы и без перспектив».4 Автор второй, очень краткой, рецензии видит главную ценность романа Мятеж в том, что произведение Рота «с чрезвычайной напряженностью вскрывает жуткую пустоту и разложение послевоенной Европы», однако финал романа оценивается как «искусственно приклеенный».5 Несмотря на первый, не очень приветливый прием, Отель «Савой» переиздается уже в следующем году. Через два года вновь выходит Мятеж, теперь - в переводе А.Петрова.6

•у

В 1927 году на русском языке появляется Слепое зеркало (1925) , в 1929 году - Циппер и его отец (1928), в русском издании получивший о название Циппер и сын. Очень краткая рецензия В.Орлова, помещенная в журнале «Звезда», не содержит никакой оценки. Роман характеризуется как произведение на вечную тему «отцов и детей», представленную на фоне послевоенной Европы. В образах Циппера-отца и Циппера-сына, по мнению автора рецензии, показаны социальные типы, существующие в современной Германии.9

Россия - одна из немногих стран, где Рот был известен в двадцатые годы. Русские переводы - первые и долгое время единственные зарубежные издания ранних произведений писателя, они появляются без промедления, непосредственно вслед за публикацией в Германии. Однако какого-либо серьезного критического освоения ротовских текстов в те годы не наблюдается.

В тридцатые годы интерес к Роту в России ослабевает. Это связано прежде всего с его переходом на позиции легитимизма и католицизма. Поэтому главное произведение писателя - Марш Радецкого - приходит в Россию с некоторым опозданием. Спустя семь лет после публикации на немецком языке, в 1939 году, издательство «Художественная литература» выпускает роман в переводе Н. Ман. Другие поздние произведения Рота остались неизвестными тогдашнему российскому читателю.

Русскому изданию Марша Радецкого предшествовала статья Н.Н.Вильям-Вильмонта О Иосифе Роте (1938) в журнале «Интернациональная литература». Возрождение интереса к австрийскому автору после почти десятилетнего забвения было обусловлено его активной антифашистской позицией в период усиления национал-социализма в Европе. Поэтому Вильям-Вильмонт начинает свой обзор с оценки общественно-политических взглядов Рота, которые, хоть и представляются автору статьи чрезвычайно противоречивыми, не мешают ему прийти к следующему выводу: « [.] путь такого талантливого писателя и человека, каковым является Иосиф Рот, нам не может быть безразличен; тем более что речь идет о нашем соратнике в борьбе против мирового варварства, - против фашизма».10 Статья посвящена творчеству Рота тридцатых годов. Вильям

Вильмонт полагает, что наиболее удачные произведения этого периода романы Иов (1930), Марш Радецкого и Неправильная мера (1937) построены по одной схеме: конкретной исторической суете в них противопоставлена «жизнь,.вынесенная за пределы истории, [.] 'вечная' жизнь, испытывающая на себе толчки и удары истории, но по сути остающаяся неизменной».11 Нагляднее всего эта идея представлена в романе

Иов, где внеисторическое бытие еврейского народа подчеркнуто всем строем произведения: образами персонажей, сюжетом, стилем и аллюзией на библейскую легенду. В Марше Радецкого носителем вечного становится крестьянство. Вильям-Вильмонт считает идеализацию подобной жизни недопустимой: «Как будто консервативная жизнь еврейского гетто и идиотизм крестьянского существования не обусловлены в свою очередь историей, не задержаны в своем развитии господствующими классами 12 общества». Здесь мы сталкиваемся с обычной для тех лет манерой критики, когда правильно выделенный важный элемент повествования рассматривается не с точки зрения его функции в произведении, а с позиции его полезности делу идеологического воспитания читателя и соответствия государственной политике.

Подробнее всего Вильям-Вильмонт разбирает Марш Радецкого. Он обращает внимание на несовпадение эмоционального настроя автора с картиной государства, данной в романе: «Всей своей книгой показывает он

Й.Рот - O.K.] безнадежность всяких попыток задержать неминуемую гибель империи Габсбургов. Но обаяние этой абсурдной пародии на

1 ^ мировую державу в его глазах не утрачено». Любопытно, что критик называет Марш Радецкого первым произведением Рота, выходящем на русском языке. То же самое утверждение встречается также в рецензии Е.Книпович.14 Эта ошибка позволяет говорить о малой известности произведений Рота, переведенных уже в двадцатые годы.

Русскому изданию Марша Радецкого предпослано предисловие М.Маркушевич. И здесь публикация романа объявляется важной в связи с исторической обстановкой. Опираясь на высказывание Ленина об Австро-Венгрии как историческом пережитке, автор предисловия относит всех персонажей к правящему классу «общественных паразитов».15 Роман оценивается с позиций вульгарного социологизма: особое внимание уделяется эпизодам, затрагивающим рост классовой борьбы, отношениям между угнетателями - австрийскими военными и чиновниками - и угнетенными нациями. На основании проведенного анализа делается вывод: «Несмотря на то, что произведение отражает неопределенность исторических взглядов и недостаточную четкость идейной позиции автора, Марш Радецкого рисует в основных чертах объективно верную картину отвратительного режима военно-полицейского государства старой Австрии».16 Автор предисловия считает, что старые государственные служащие - «кадры реакционного чиновничества и офицерства» -составляют опору фашистского режима в Австрии. Отсюда злободневность романа: он показывает неизбежность гибели империалистических государств.

На роман были опубликованы две рецензии. В «Литературной газете» появляется статья одного из самых авторитетных европейских литературоведов той эпохи Георга Лукача, который дает произведению очень высокую оценку: «Марш Радецкого - это [.] значительная книга, в которой важнейшие социальные факторы гибели империи нашли законченное художественное воплощение в личной судьбе живых людей, всесторонне рассмотренных и раскрытых».17 Так же, как и Вильям-Вильмонт, Лукач отмечает характерное для данного романа сочетание убедительного показа неминуемости гибели империи с симпатией автора к старому порядку. Поэтому рецензент порицает Рота за недопонимание исторического процесса и недостаточное внимание к роли рабочих масс в истории. Лукач, однако, справедливо замечает, что эти недостатки имеют свою положительную сторону: «[.] значительные художественные достоинства этого произведения если не вытекают из идеологической слабости автора, то во всяком случае теснейшим образом связаны с ней. Не будь у Рота его иллюзий, ему вряд ли удалось бы так глубоко заглянуть во внутренний мир его чиновников и офицеров и представить с такой полнотой

18 и правдивостью процесс их морального и социального разложения».

В другой рецензии, принадлежащей перу Е.Книпович, соседствуют два противоположных утверждения: «Как мы видим, глубокого проникновения в сущность явлений в книге Й.Рота нет» — и: «И, вместе с тем, в книге есть большая правдивость, тонкое мастерство, есть черты подлинного реализма».19 В чем состоит «тонкое мастерство», остается неясным, так как рецензия, образец идеологически зависимой критики, посвящена преимущественно доказательству первого тезиса. Считая основной функцией книги воспитательную, причем в тогдашнем её понимании, рецензент рассматривает роман с точки зрения его воздействия на читателя, отсюда и негативная оценка, а также и некоторое недопонимание проблематики романа: «Страшной [.] действительности маленьких гарнизонов и имперских канцелярий [.] противопоставлена реакционная утопия - идеализация неизменной, слепой, бездумной жизни словенских крестьян . ».20

Сороковые-шестидесятые годы являются временем забвения Рота в России. На протяжении этого периода можно отметить лишь два упоминания писателя. Это глава в воспоминаниях И.Эренбурга, дающая яркий портрет Рота-журналиста,21 и появляющаяся в 1968 году в журнале «Иностранная литература» в 1968 году рецензия на два романа - Паутина (1923 / 1967) и Немой пророк (1966), опубликование которых стало заметным явлением в литературной жизни Европы тех лет. Автор рецензии Ю.Архипов создает несколько романтизированный образ Рота: «У него был поэтический облик [.]. Он был беден и бескорыстен, неподдельно беспомощен и нерасторопен в житейских делах [.]. Он вел образ жизни поэта - постоянно скитался и странствовал, словно менестрель, по Европе

22 Затем Ю.Архипов говорит о неустойчивости и запутанности политических взглядов писателя, но отмечает, что существовала одна позиция, которой Рот придерживался последовательно и неизменно, -антифашизм. Название рецензии - Рот - справа или слева? - указывает, что в ней снова решается вопрос о политической «благонадежности» австрийского автора. И здесь на оценку произведений повлияла советская идеология тех лет. Поэтому протагонист романа Немой пророк, в котором представлена неканоническая картина революции в России, характеризуется как «образ бледный, натянутый, геометрически стерильный - словно мертвая точка скрещения ровно вычерченных линий фрейдизма и экзистенциализма».23 Использование модной в те годы лексики (названные «измы» - опасные порождения враждебного строя) усиливает негативную оценку. Незаконченность романа, по мнению Архипова, является свидетельством неудовлетворенности Рота своим текстом. Критик обвиняет издателя романа Г.Кестена, составившего текст по сохранившимся рукописям, в тенденциозности, играющей на руку реакционным кругам. Напротив, роман Паутина, где почти пророчески предсказано развитие фашизма в Германии, получает очень лестную оценку.

В семидесятые-восьмидесятые годы заметно возрождение интереса к творчеству австрийского писателя. В 1971 году в Краткую литературную

94 энциклопедию включается статья Н.Б.Веселовской о Роте. В 1976 году его имя упоминается в другом академическом издании - в Истории немецкой литературы. В главе, посвященной литературе в изгнании, Ю.Архипов отводит два абзаца Роту, содержанием которых становится политическая позиция писателя в тридцатые годы и её отражение в произведениях.25

В 1977 году защищается первая российская диссертация о Роте -Творчество Й.Рота 2Ох гг. Автор исследования Л.Горелик уделяет значительное место мировоззрению писателя, главными составляющими которого, по её мнению, являются антимилитаризм, антифашизм и гуманизм. Л.Горелик рассматривает публицистическую и художественную продукцию Рота двадцатых годов, сопоставляя ее по форме и содержанию с произведениями других немецкоязычных авторов той эпохи (Г.Манн, Ф.Верфель, К.Краус, К.Тухольский, экспрессионисты). В диссертации определяется место Рота в современном ему литературном процессе, прослеживаются его связи с литературой «новой деловитости».

В 1978 году осуществляется переиздание романа Марш Радецкого, которому предпослано обширное предисловие Д.Затонского. Позже это предисловие в качестве отдельной главы включается в монографии литературоведа: В наше время (1979) и Австрийская литература в XX столетии (1985). Ученый уделяет внимание прежде всего личности Рота и отмечает повсеместное присутствие автобиографического элемента в произведениях писателя. В публицистике австрийского автора он усматривает близость художественной литературе. Д.Затонский придерживается традиционного разделения творчества Рота на два этапа -двадцатые и тридцатые годы - и соотносит это с мировоззренческой эволюцией писателя. Исследователь касается особенностей ротовского католицизма и легитимизма, понимая их как реакцию на фашизм. И, что особенно важно, отмечает родство произведений Рота с классической литературой XIX века - Бальзаком, Флобером, Достоевским, Толстым, Чеховым, Штифтером, Грильпарцером. Наиболее подробно Д.Затонский анализирует роман Марш Радецкого, в том числе и особенности формы. Вслед за своими предшественниками он отмечает противоречивость, амбивалентность большинства образов и картины Австро-Венгрии в целом. Важным представляется его утверждение, что апология ушедшей эпохи в романе касается «не столько габсбургской Австрии, сколько мира, еще избавленного от проклятия овеществления человека».26 Таким образом роман, помимо австрийской традиции, оказывается вписан в общеевропейский литературный процесс, одной из примет которого в тридцатые годы был поиск твердой идеологической опоры в быстро меняющемся мире.

В 1981 году в сборнике Австрийская новелла XX века публикуется перевод новеллы Апрель (1925). В предисловии к сборнику Ю.Архипов характеризует своеобразие австрийской литературы и эволюции жанра новеллы в XX веке; произведение Рота он называет «прекрасной, поэтичной прозой - густой, насыщенной образами и метафорами, с тонкой ритмической организацией и чеканным словесным узором».27

В диссертации Л.Ефремовой 1983 года рассматриваются жанровые особенности романов тридцатых годов. Исследовательница различает три разновидности: роман-притчу {Иов, Тарабас (1934), Неправильная мера, История 1002 ночи (1939), Исповедь убийцы (1936)), роман-эпопею {Марш Радецкого, Склеп капуцинов (1938)) и исторический роман {Сто дней (1935)). При анализе отдельных произведений Л.Ефремова выделяет присутствующие в них элементы мифа, сказки, баллады, легенды, социально-психологического и семейного романов и приходит к следующим выводам: творческим методом Рота следует считать реализм; жанровая специфика романов состоит в синтетичности, то есть, в смешении элементов разных жанров в рамках одного произведения.

Автор следующей диссертации Л.Безирова в соответствии с заявленной темой - Роман И.Рота «Марш Радецкого» и проблемы «габсбургского мифа» (1985) - рассматривает эволюцию «габсбургского мифа» на материале творчества Г. фон Гофмансталя, Ф. Верфеля, С. Цвейга и Й. Рота и приходит к выводу, что Рот-реалист победил Рота-легитимиста.

Девяностые годы, так же как и двадцатые, характеризует повышенный издательский интерес к творчеству Рота. С 1994 по 1998 год были опубликованы переводы шести художественных произведений - Иов,

Исповедь убийцы, Легенда о святом пропойце (1939), Бегство без конца

1927), Бюст императора (1934), История 1002й ночи (1939) - и ряда писем. В предисловии В.Седельника к письмам Рота создан яркий образ

Рота-человека и Рота-писателя. Исследователь характеризует основные периоды творчества автора, прослеживает эволюцию его общественнополитических взглядов и связанную с ней эволюцию эстетических воззрений. Особое внимание уделяется путешествию писателя в Россию и его впечатлениям от нашей страны. Читатель получает представление о Роте в целом, об основных особенностях его творчества и о его месте в истории литературы. В.Седельник кцсается не только проблематики творчества, но и художественного метода австрийского автора. Нельзя нельзя не согласиться с мнением ученого: «В стилевом и поэтологическом отношении Рота долгое время считали традиционалистом, его назвали то романтиком, то писателем новой деловитости», то реалистом. Все это в нем было, но привести к какому-то единому знаменателю эти и другие его ипостаси невозможно, да

28 и вряд ли нужно. Рот ими не исчерпывается».

В 1994 году в Петербурге выходит первый выпуск Ежегодника Австрийской библиотеки в Петербурге на немецком языке, где помещена статья А.И.Жеребина, рассматривающего эссе Рота Антихрист (1934) в контексте русской апокалиптической литературы конца XIX - начала XX вв. Справедливо замечая, что непосредственное знакомство Рота с русскими текстами доказать невозможно, автор статьи показывает, насколько идеи, содержащиеся в Антихристе, созвучны идеям, высказанным в предшествующей русской литературе аналогичной тематики. А.И.Жеребин объясняет этот факт значительным влиянием, которое оказали русская литература и философия на европейскую культуру рубежа Х1Х-ХХ веков.

На основании представленного обзора можно сделать вывод о недостаточной изученности творчества Рота в России. Авторов первых рецензий и статей интересуют не столько художественные особенности произведений, сколько политические взгляды писателя. Авторы собственно научных работ последних десятилетий либо дают общее представление о творческом пути Рота, не углубляясь в анализ текстов, либо исследуют его романное наследие. Правда, уже стало возможным говорить о существенном изменении ситуации. За последний год были защищены две диссертации, авторы которых А.В.Кацура и А.Е.Лобков рассматривают художественный мир австрийского писателя в целом, включая в сферу интереса в том числе и новеллы.29 Однако, до настоящего момента в отечественной науке не существует специальных работ ни о новеллистке Рота как целостном явлении, ни о какой-либо новелле в отдельности.

В истории критического и литературоведческого освоения наследия Рота в зарубежных странах, так же как и в России, периоды повышенного интереса чередуются со временами охлаждения. При жизни известность австрийского автора была достаточно велика. По данным Маргарет Виллерих-Тоха,30 до 1939 года на романы писателя было опубликовано более двухсот рецензий. Его имя встречается и в некоторых историко

31 литературных изданиях той поры. Монографии, диссертации и специальные исследования отдельных произведений при жизни автора отсутствуют.

После смерти Рота переиздание его произведений прекращается, на годы Второй мировой войны приходится непродолжительная полоса забвения. С конца сороковых годов интерес к творчеству писателя постепенно возрождается. Первым шагом на этом пути становится издание Германом Линденом в 1949 году книги памяти, составленной из воспоминаний современников Рота и отрывков его произведений.32 Большую роль в деле популяризации творчества писателя сыграл его друг Герман Кес1ен, опубликовавший с 1928 по 1975 год около сорока статей.33 Имя австрийского автора вновь попадает в издания по истории немецкой литературы.34 Большую часть публикаций о Роте в первое послевоенное десятилетие отличает преобладание интереса к его личности, произведения рассматриваются через призму человеческих качеств автора.35

С середины пятидесятых годов начинается научное освоение творчества Рота. В 1956 году выходит первое Собрание сочинений в Зх томах.36 Это издание, далеко не полное, не включающее некоторые художественные произведения и большинство фельетонов, тем не менее, послужило текстовой основой для многих научных работ. Началась активная работа по поиску утерянных текстов, в результате которой в 19751976 годах вышло новое, дополненное Собрание сочинений в 4х томах.37 В 1970 году публикуется первое самостоятельное, хоть и не полное, издание

3 8 писем. В 1974 году американский ученый Дэвид Бронзен издает фундаментальную биографию писателя.39 Это исследование, в основе которого лежит многолетняя кропотливая работа, и по сей день является одной из лучших монографий о Роте, не только источником сведений о его жизни, но и ориентиром для интерпретаторов творчества.

С середины пятидесятых годов Рот прочно входит в историю литературы XX века. Его имя присутствует в большинстве справочных и историко-литературных изданий.40 В зависимости от времени, места, характера издания и компетентности авторов подход к освещению его творчества различен. Общим является представление о Роте как певце старой Австро-Венгрии, отсюда - повышенное, а в некоторых случаях исключительное внимание к Маршу Радецкого 41 Особняком в зарубежном литературоведении стоят работы, изданные в ГДР. Они обнаруживают недостаток всех подобных трудов социалистического периода: творчество рассматривается с точки зрения политической ангажированности автора и соответствия его взглядов господствующей идеологии.42

В специальных научных исследованиях акцент постепенно перемещается с личности автора на художественные произведения.43 Происходят изменения и в объекте изучения, расширяется область исследования. И хотя по-прежнему в центре внимания остаются традиционно популярные романы Марш Радецкого и Иов, в поле зрения ученых оказываются теперь также раннее творчество, публицистика, общественно-политические взгляды писателя.

В последние десятилетия наблюдается умеренный, но стабильный интерес зарубежных литературоведов к творчеству и личности Рота. По-прежнему продолжается текстологическая и библиографическая работа. К пятидесятилетию со дня смерти писателя выпущено новое Собрание Сочинений в бти томах 44 Первые три тома содержат журналистские работы, следующие три - художественные произведения, в том числе часть не опубликованных при жизни автора текстов. Издание снабжено небольшим критическим аппаратом и послесловиями. Однако, по общему мнению, это Собрание, хоть и наиболее полное, имеет ряд существенных недостатков и не может претендовать на статус научно-критического, тем более, академического. Уже в 1994 году издается сборник вновь найденных текстов, который принято рассматривать как дополнительный том к последнему Собранию сочинений.45 Публикуется переписка писателя с голландским издательством «Де Хеменсхап» («Бе ОетеепзсЬар»).46 В 1995 году выходит единственная пока библиография всех известных на тот момент публикаций Рота.47 Поисковая работа продолжается. Экарт Фрю, обнаруживший ряд ранее неизвестных текстов этого и других австрийских авторов, полагает, что архивы газет хранят еще много фельетонов Рота, которые ждут свой публикации.48 В отличие от российских, зарубежные ученые не ограничиваются на настоящем этапе издательской деятельностью, но продолжают литературоведческое освоение наследия писателя. Регулярно проводятся международные конференции, по результатам которых издаются сборники статей,49 не прекращается поток диссертаций.50

Несмотря на все вышеперечисленное, в творчестве Рота остается еще много белых пятен. Связано это с тем, что интерес исследователей распределяется весьма неравномерно.

Наибольшей привлекательностью обладает проблема «австрийскости» («Oesterreichtum») автора. Понятие это довольно обширно: оно включает и биографические моменты, и общественно-политические взгляды писателя, и отражение их в художественных произведениях и фельетонах.51 Если в ранних работах прославление монархии Ротом понималось как безоговорочное, то постепенно ученые приходят к наиболее распространенному сейчас мнению об амбивалентности картины Австро-Венгрии в его творчестве. Большое влияние на дальнейшие исследования

52 оказала монография Клаудио Магриса. Вслед за итальянским ученым предпринимались многочисленные попытки сравнительного изучения творчества Рота и его современников и предшественников. Для сопоставительного анализа, как правило, выбирались произведения Музиля, Додерера, Крауса,53 но иногда также творчество менее известных авторов -Г.Зайко и Г.Фрича.54

Одной из самых популярных в настоящее время областей исследования является поликультурное наполнение произведений Рота. Ученых интересует влияние на писателя еврейской, славянской и немецкой культур, и, прежде всего, симбиоз иудейства и христианства, составляющий важную часть мировоззрения австрийского автора. Базу данного направления заложили в начале семидесятых годов Ханс-Отто Ауссерхофер и Клаудио Магрис.55 Их исследования, а также ряд новых работ поколебали взгляд на Рота как на атеиста, заигрывающего с христианством, показали религиозность его творчества и обусловленность его мировосприятия исчезнувшей сейчас вселенной восточных евреев.56 Одной из самых интересных работ, где рассматриваются среди прочего традиции австрийской и еврейской литератур, является монография Фрица Хакерта. Ученый не ограничивается рядом привычных имен, но вписывает Рота в широкий контекст культуры начала XX века.

Образ человека» в произведениях Рота становится объектом исследования в целом ряде работ, общим для которых является следующее представление о ротовском протагонисте: одинокий, пассивный человек, не со способный стать кузнецом своей судьбы. Толкование этой формулы, однако, различное. Так, Рольф Экарт приходит к выводу, что Рот создает образы эгоистов, которые сами виновны в своем одиночестве. Кристиане М. Алькантара полагает, что герои Рота воплощают определенный исторический тип, вызванный к жизни послевоенной ситуацией. Исследователь отказывает героям в наличии не только воли, но и интеллекта и считает, что они полностью детерминированы обстоятельствами. Пассивность представляется главным качеством ротовских персонажей и автору последней работы на данную тему - Петре Класс-Менкен. Вернер Зиг, напротив, полагает, что безвольный, запутавшийся человек - лишь один из четырех типов художественной вселенной писателя. Анализ образов персонажей приводит авторов работ к выводу о пессимистической картине мира в произведениях Рота.

Раннее творчество - область, открытая исследователями довольно поздно. Первым шагом на этом пути явилась диссертация Ингеборг Зюльтемайер, и хотя научная ценность этой работы в настоящий момент невелика, её автору удалось привлечь внимание к незаслуженно забытым текстам Рота.59 Творчество двадцатых годов рассматривается в основном с точки зрения отражения в нем событий и проблем современности.60 Образы революции, «потерянного поколения», общества периода Веймарской республики проверяются на их соответствие исторической действительности. Одним из самых интересных исследований последних лет является диссертация Томас Дюлло, где убедительно показана обусловленность проблематики творчества писателя ментальными сдвигами в современном ему обществе.61

Диссертация Ильзе Планк 1967 года была полностью посвящена журналистским работам Рота и открыла еще одну перспективную и весьма интенсивно разрабатываемую в настоящий момент область исследования.62 Большой вклад в освещение темы внес Клаус Вестерманн, опубликовавший монографию о журналистской карьере Рота и подготовивший к изданию три тома последнего Собрания сочинений, содержащие публицистику и

63 фельетоны. Из последних работ следует отметить диссертацию Ирмгард Виртц и статью Артура Циммерманна, убедительно показавших художественный характер фельетонов Рота и единство творческого метода писателя вне зависимости от жанровой формы его произведений.64

Особенности творческого метода Рота исследуются и на материале художественной прозы. Вопрос о месте австрийского автора в традиции литературы Х1Х-ХХ веков - неизменный пункт интереса. Ранее существовавшая точка зрения на писателя как на эпигона реализма давно уже никого не удовлетворяет. Ирене Шредер, автору последней на сегодняшний день диссертации, полностью посвященной вопросам формы, удалось убедительно показать родство творческих поисков Рота со знаменитыми экспериментами в области формы в литературе двадцатых годов и окончательно избавить прозу писателя от ярлыка анахронизма.65 Специального всеохватывающего исследования о методе Рота не существует, но в работах, посвященных отдельным произведениям, авторам удалось добиться интересных результатов.66 Наиболее продуктивным оказывается сравнение эстетики раннего Рота и «новой деловитости».67 Исследователи едины в своих выводах: Рота нельзя однозначно назвать представителем «новой деловитости», хотя точки соприкосновения очевидны. Что касается позднего творчества, то все большее распространение получает положение о «мифологизации действительности».68 Значительное число ученых склоняется к выводу, что мы имеем дело с эволюцией одного и того же метода и резкое разделение творчества Рота на два периода, базирующееся на кажущихся противоречиях в манере письма, не имеет оснований.

Вопрос о перспективе повествования затрагивается практически всеми учеными, какова бы ни была тема их исследования. В настоящий момейт ни у кого не вызывает сомнений то, что именно особая перспектива является основой своеобразия произведений Рота.69 Общим местом стало положение, сформулированное с опорой на терминологию теоретика литературы Франца Штанцеля: практически во всех художественных произведениях и фельетонах Рота наблюдается колебание между «аукториальной» и «персональной» перспективами. Вопрос о том, какая из двух форм преобладает в той или иной части текста, помогает правильному пониманию идеи произведения. В большинстве вышеперечисленных работ в качестве материала для исследования используются за редким исключением романы. Показательным для невнимания к малой прозе Рота, является такой пример: одна из последних диссертаций имеет подзаголовок: Литературное пространство в раннем творчестве Иозефа Рота. Несмотря на широту формулировки, в работе анализируются исключительно романы, новеллы не только не привлекаются, но даже не упоминаются.

Единственная новелла, не обойденная вниманием, - Легенда о святом пропойце, признанная шедевром и завещанием писателя. Оксюморон в названии дал повод к противоречивым интерпретациям. В 1939 году в рецензии Герман Кестен назвал только что опубликованную новеллу

П 1 остроумной пародией отчаявшегося [.] рационалиста». Характер Легенды он определил как «антикатолический, [.] антихристианский, почти антирелигиозный».72 В том, что главный герой считает внезапное появление у него денег чудом, рецензент видит «знак социального разложения»73 и объясняет святость персонажа поистине парадоксально: «Андреас назван так [святым - O.K.], потому что он неисправим и по"сути своей неподкупен, его нельзя обратить, нельзя спасти, можно только уничтожить».74 То, что подобная интерпретация ошибочна, признается всеми последующими исследователями новеллы. Существует ряд работ, авторы которых в полемике с Кестеном дошли до утверждения, что текст носит религиозный характер.75 Любопытное толкование предлагает Эстер

76

Штайнманн. Исследовательница считает, что предыдущие интерпретаторы впадали в одну и ту же ошибку - рассматривали Андреаса с точки зрения привычного понимания святости, в то время как его нельзя судить по нормам обычной морали, поскольку он существует параллельно в нашем мире и в некой «другой сфере». Если посмотреть на Андреаса с позиций этой «другой сферы», то он действительно оказывается «человеком чести», и слово «святость» по отношению к нему не выглядит сатирой. Штайнманн помещает персонажа в ряд «дураков», которые отмечены свыше и потому ближе других находятся к святым. Исследовательница проводит аналогию между Андреасом и Дон Кихотом.

Томас Дюлло в последней главе своей диссертации предлагает рассматривать «чудо» как эквивалент «случая», важного составляющего элемента большинства произведений Рота. Таким образом, в новелле читатель имеет дело с двумя процессами, которые, по сути, представляют единство. Дюлло определяет их как «секуляризацию чуда и сакрализацию случая».77 Анализируя центральный образ, ученый приходит к выводу, что Андреас путем воспоминания приходит к обретению себя самого. Смерть же героя взамен ожидаемого возрождения исследователь объясняет тем, что вместе с памятью к персонажу возвращается осознание трагичности бытия и себя как существа преходящего.

Дюлло во многом основывается на работе Лотара Пикулика, представившего наиболее последовательную, на наш взгляд, интерпретацию новеллы. Пикулик считает, что в Легенде мы имеем дело с ироническим перефразированием жизненной ситуации Рота. С этой целью писатель отказывается от сохранения причинно-следственных связей, от мотивировки событий, что позволяет ему выйти за рамки реализма. Поэтому все происходящее в Легенде воспринимается как чудо. Однако, категория «чуда» в новелле неоднозначна, она равновелика понятиям «случай» и «судьба». Исследователь оспаривает религиозный характер произведения. Он считает, что бог, в руки которого отдается герой, - не христианский бог,

78 а «бог случая». При анализе образной системы новеллы Пикулик приходит к выводу, что два образа - Андреас и пожилой господин - являются авторскими проекциями, поэтому оба персонажа - люди чести. Только Андреас — воплощение реального Рота, а пожилой господин — воплощение мечты. Таким образом, по мнению автора статьи, речь в Легенде идет о возрождении 'Я' (авторского 'Я' в том числе), о возвращении к себе, о спасении. Обретение себя связано прежде всего с обретением своей истории, с возвращением прошлого, и в этом новелла смыкается с основной темой позднего творчества Рота - поиском корней, твердой основы. Вмести с осознанием прошлого приходит понимание жизни как движения к смерти. Поэтому «путь спасения в ротовской Легенде означает лишь возрождение 'Я', но не возвращение в мир».79 С этой точки зрения, смерть не является угрозой спасению. Напротив, это - милость, она не противоречит возрождению 'Я'. Пику лик считает, что Андреаса следует понимать не как святого в религиозном смысле, а как человека, обретшего спасение, о чем свидетельствует также наличие в немецком языке этимологического родства между словами «святой» («heilig») и «спасение» («Heil»).

Большинство исследователей исходят из понимания данного произведения как легенды (анти-легенды, перефразированной легенды), а Герман Баузингер полагает, что Легенда относится к «жанру сказки в широком смысле слова».80 Современная сказка, по мнению ученого, должна касаться самой сути проблем человечества и, в отличие от своих наивных предшественниц, быть ироничной и показывать, что даже в сказке не все возможно. Легенда удовлетворяет этим условиям, так как в ней речь идет о «одном человеке [.], путь которого, однако, имеет представительский характер и значимость примера»,81 и наличествует ирония, по мнению Баузингера, родственная романтической.

Как видно из краткого обзора работ по этой новелле, произведение многопланово и не поддается однозначной интерпретации. Здесь следует применить метод многоаспектного анализа, как это было сделано Гершомом

82

Шейкедом в его замечательной статье о Левиафане. Ученый рассматривает произведение с разных сторон (символический уровень, композиция, поэтологический пласт, отражение исторической реальности), что позволяет вскрыть богатство смыслов новеллы. Статью Роберта Мюльхера, где также предпринята попытка интерпретации Левиафана, следует признать неудачной.83 Работа распадается на ряд любопытных идей, не выстраивающихся, однако, в стройную концепцию.

Другие новеллы тридцатых годов не удостоились внимания исследователей. Триумф красоты лишь изредка упоминается. Начальник станции Фалъмерайер рассматривается однажды — в статье Клауса Бонена. Бюст императора довольно часто упоминается в связи с австрийской тематикой, однако всегда остается в тени больших романов.

Малая проза Рота двадцатых годов несколько раз попадала в поле зрения исследователей. Попытка анализа новеллы Апрель была предпринята в трех работах - статьях Иохима Бойга, Адольфа Хаслингера и диссертации 1

Томаса Дюлло. Статья Бойга посвящена возможностям и проблемам

84 повествования в «скудное время» двадцатых-тридцатых годов.

Автора следующей статьи Хаслингера интересуют отдельные аспекты

85 стиля. Кроме новеллы Апрель, в работе анализируется фельетон Отдых в Яблоновке, а также высказываются замечания о других новеллах Рота. В результате Хаслингер выделяет ряд константных признаков малой прозы Рота, к которым относит богатую метафорику, традиционную перспективу повествования, отсутствие эксперимента в области формы, обилие реалистических деталей, близость языковых форм новелл и романов. Статья также содержит интересные замечания об образе рассказчика и об особенностям и функциях ротовских зачинов и финалов. Последовательность изложения и выбор объектов анализа грешат отсутствием логики. Часть полученных результатов представляется спорной, некоторые из них, в частности - традиционализм формы, уже опровергнуты другими исследователями.

Наиболее полная и последовательная интерпретация новеллы Апрель представлена в диссертации Дюлло, где новелла рассматривается в ос контексте раннего творчества Рота.

Новелла Слепое зеркало рассматривается вместе с новеллами Бюст

Й7 императора и Легенда о святом пропойце в работе Клауса Бонена. Задача автора статьи - поиски такой точки зрения на творчество Рота, которая I позволила бы взглянуть на него как на эволюцию, а не как на два противопоставленных друг другу этапа. Ученый считает, что в разные периоды писатель в равной мере стремился к объективности изображения, будь то объективность «новой деловитости» или объективность мифа. Эта статья, не претендующая на полноту анализа рассматриваемых произведений ценна тем, что проблематика художественных текстов изучается здесь не в связи с биографией автора, а в единстве со структурой произведений.

Швейцарский ученый Петер Гроцер в книге об образах молодежи в литературе отводит специальную главу новелле Слепое зеркало,88 Интерпретация неудачна, часто сбивается на пересказ. Отсутствие историко-литературного контекста не позволяет выявить своеобразие текста. Автор книги указывает на наличие в новелле богатого метафорического поля музыки, но не раскрывает это положение. И наоборот, очень много внимания уделяет зеркалу, привнося в этот образ значения, которых новелла, на наш взгляд, не содержит.

Раннее творчество Рота до сих пор практически не изучено. Зюльтемайер в своей диссертации касается лишь новеллы Примерный I ученик. Две страницы о ранних новеллах в монографии Себастьяна Кифера, написанные в духе психоаналитической критики с примесью нарратологии, мало что дают для понимания текстов.89 Шредер в упоминавшейся выше диссертации видит свою задачу в выделении формальных элементов текста и показе их важности для правильного понимания идеи произведения. Если к новеллам Апрель и Слепое зеркало дается краткий комментарий, то в отношении ранних произведений Примерный ученик, Барбара, Карьера, Картель работа останавливается на уровне анализа отдельных особенностей формы. Таким образом, исследование Шредер представляет собой скорее базу для дальнейшей работы с текстами.

Аналогичная ситуация наблюдается и в работах по истории новеллы. В большинстве из них имя Рота даже не упоминается.90 Некоторые исследователи вспоминают о наличии новеллистического наследия автора. Однако и они ограничиваются лишь кратким упоминанием одного-двух произведений. Наибольшее внимание новеллам Рота уделяет Роберт Блаухут. Он даже пытается, определить общую для них тематику: «Во всех новеллах Рота изображается тоска по несуществующему, которому мы в конце концов приносим себя в жертву. Эту тоску пробуждают люди или предметы, она ведет нас к необычайным высотам, чтобы затем бросить в пропасть».91 Однако следующий за этой посылкой разбор произведений Апрель, Начальник станции Фальмерайер, Легенда о святом пропойце и Левиафан сводится к простому пересказу. Эрвин Ротермунд упоминает Бюст императора как свидетельство политизации литературы тридцатых

С? годов, а Легенду - как попытку убежать от современности. Хуго Ауст отводит абзац в своем обзоре новеллам Начальник станции Фальмерайер и Триумф красоты. Следуя традиции большинства немецких историков новеллы, он пытается обнаружить в текстах особые признаки, позволяющие отнести их к жанру' новеллы.93

Представленный обзор приводит к очевидному выводу: несмотря на и долгое и интенсивное изучение творчества И.Рота за рубежом, новеллистика писателя по-прежнему остается наименее освоенной, целинной областью наследия писателя.

Предметом исследования в нашей работе являются новеллы Й.Рота, начиная с самой ранней - Примерный ученик - и кончая посмертно опубликованными Легендой и Левиафаном. Последовательная интерпретация каждого произведения, анализ его тематики и проблематики, системы образов, стилистических и структурных особенностей должны послужить выявлению не только своеобразия отдельных текстов, но и константных элементов, что позволит увидеть новеллистику И. Рота как целостное явление.

Объектом любого литературоведческого исследования является реальность текста. Однако без привлечения как можно более широкого контекста невозможно понимание своеобразия конкретного произведения. Сочетание' сравнительно-типологического и историко-литературного подходов, позволяет показать связи творчества И.Рота с культурой его эпохи и укорененность его в традиции литературы предшествующих периодов. Для этого будут использованы романы и журналистские работы самого Рота, произведения его современников, а также литература XIX -начала XX веков. Мы не считаем возможным ограничиться только австрийскими авт9рами, необходимо привлечение всей немецкоязычной литературы начала века, в ряде случаев и других европейских литератур.

Двадцатые-тридцатые годы XX века вошли в историю литературы как время великих романов. Немецкоязычная новеллистика изучена по сравнению с романом недостаточно. На данный момент не существует ни одной работы, где была бы представлена типология новеллы межвоенного периода. Трудности историков литературы объяснимы разнообразием и необозримостью материала. В предлагаемой диссертации мы попытаемся не только восполнить пробел в изучении наследия Рота, но и по возможности внести вклад в будущую историю новеллы XX века.

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Козонкова, Ольга Валентиновна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЧУ

Новеллистика И.Рота обнаруживает ряд константных признаков, присущих как ранним, так и поздним произведениям.

Главной отличительной особенностью новелл является организация повествования не вокруг ситуации, а вокруг одного персонажа, который показывается на протяжении длительного периода.

При этом внешней стороне жизни персонажа уделяется минимальное внимание. Большая часть текста посвящена детальному изображению душевного состояния героя, его мыслям, переживаниям. Для показа внутреннего мира широко используется сближение аукториальной и персональной перспектив при помощи приема несобственно-прямой речи. Действия персонажа и события в окружающей его действительности занимают значительно более скромное место. Для их передачи применяются короткие простые предложения, причем длительный промежуток времени может быть «втиснут» всего в несколько фраз. Типичное построение новеллы Рота, таким образом, представляет собой чередование крупного плана (краткий отрезок времени, рассмотрение души персонажа «под лупой») и общего (плана («сгущение» больших масс времени, беглый пересказ внешних событий).

Построение текста линейное. Ярко выраженная кульминация отсутствует!

Основные параметры персонажа, его психологический портрет задаются в начале текста. На протяжении произведения, как правило, не происходит коренной ломки характера. В каждой новой ситуации герой лишь проявляет качества, представленные в экспозиции.

Персонажи «балансируют» на грани индивидуальности и типичности. Соотношение данньрс составляющих меняется на протяжении творчества. В ранних новеллах преобладающим принципом создания образа является выделение одной доминирующей черты характера. Благодаря этому персонажи первых произведений представляют собой ярко выраженные социальные и литературные типы. В двадцатые годы индивидуализация становится более тонкой, при этом типичность теряет социальную окраску. В зрелых новеллах персонажи являются представителями не столько определенной группы, сколько человечества, что достигается в значительной степени при помощи конструкций с местоимениями «man» и «wir», создающих не только иллюзию слияния рассказчика с персонажем, но и способствующих вовлечению читателя в процесс идентификации себя с персонажем. Близость двух последних новелл элементарным формам сказки, мифа, легенды обусловлена прежде всего особым способом создания образов протагонистов, которые, несмотря на наличие индивидуальных черт, приближаются к аллегорическим фигурам.

Важными средствами создания образа являются имя и портрет, которые указывают на внутреннюю сущность героя. Эти же элементы, наряду с прямым комментарием рассказчика, выражают авторское отношение к персонажу, чаще всего включающее две разнонаправленные составляющие: иронию и сочувствие в разных пропорциях.

Протагонисты Рота, как правило, пассивны, слабы, и терпят поражение при столкновении с миром. Основу конфликта составляет противостояние не "конкретной силе, но некой метафизической величине, чаще всего называемой «судьбой», природа которой остается человеку неизвестной. Судьба, однако, не демонизируется, она обычно принимает обличие будничного стечения обстоятельств.

Социально-критический элемент присущ всем произведениям, в ранних новеллах он очевиден, в поздних рассмотрение конкретно-исторических проблем осуществляется на уровне абстрактных категорий.

При сравнении новелл и фельетонов автора обнаружено их родство по методу работы с материалом (преображение факта для создания истинной реальности), объекту изображения («простой человек»), перспективе повествования (взгляд фланера), особенно это касается раннего творчества.

141

В большинстве случаев в основе произведения лежит личная проблема автора (вина перед матерью, собственная маргинальность, страх перед временем, одиночество, поиски твердой основы и т.д.), что позволяет говорить о скрытой автобиографичности творчества.

Тематика, проблематика, отдельные мотивы и сюжетные ходы связывают ранние новеллы с поздними, что представляет творчество Рота как эволюцшр, а не как два противоречащих друг другу периода.

Представленный анализ новелл свидетельствует о мнимости формального и тематического эпигонства австрийского автора. Новеллистика обнаруживает родство с современным литературным процессом и предшествующей традицией, с импрессионизмом, экспрессионизмом, «новой деловитостью», венским фельетоном, русской литературой XIX века, творчеством Г.Манна, А.Шницлера, П.Альтенберга, А.Польгара. Тематизируя проблемы экзистенциального одиночества, утраты цельности личности, гибели упорядоченного мироустройства, и саморазрушительного характера человеческой цивилизации новеллы И.Рота являются типичным продуктом литературы двадцатого века.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Козонкова, Ольга Валентиновна, 2002 год

1. Roth, Joseph. Werke in 6 Bd. Hrsg. von F.Hackert und K.Westennann. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1989-1991.

2. Roth, Joseph. Werke in 4 Bd. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1975-1976.

3. Roth, Joseph. Werke in 3 Bd. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1956.

4. Roth, Joseph. Romane. In 4 Bd. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1994.

5. Roth, Joseph. Die Flucht ohne Ende. Muenchen: dtv, 1979.

6. Roth, Joseph. Die Rebellion. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1997.

7. Roth, Joseph. Rechts und Links. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1985.

8. Roth, Joseph. Das Spinnennetz. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1998.

9. Roth, Joseph. Zipper und sein Vater. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1986.

10. Roth, Joseph. Unter dem Buelowbogen. Prosa zur Zeit. Koeln: Kiepenheuer & Witsch,1994.

11. Roth, Joseph. Briefe 1911-1939. Hrsg. von H.Kesten. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1970.

12. Roth, Joseph. 'Aber das Leben marschiert weiter und nimmt uns mit'. Der Briefwechsel zwischen Joseph Roth und dem Verlag De Gemeenschap 1936-1939. Hrsg. von Theo Bijvoet und Madeleine Rietra. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1991.1. Переводы

13. Рот Й. Апрель. История одной любви / Пер. Ю. Архипова // Австрийская новелла XX века. М.: Художественная литература, 1981.

14. Рот Й. Бегство без конца. Невыдуманная история / Пер., прим. A.B. Белобратова. -СПб.: Дидактика Г^пос, 1996.

15. Рот Й. Бунт / Пер. А. Петрова. М.-Л.: ГИЗ, 1927.

16. Рот Й. Бюст императора / Пер. А. Кацуры // Иностранная литература. 1998. - № 3.

17. Рот Й. Из писем / Вст. статья, сост., пер. и прим. В. Седельника // Вопросы литературы. 1994. - Вып. 6. - С. 174-227.

18. Рот Й. Иов / Пер. Ю. Архипова // Иностранная литература. 1995. - № 8.

19. Рот Й. Иов / Пер. Ю. Архипова. -М.: Текст, 1999.

20. Рот Й. Исповедь убийцы, рассказанная однажды ночью / Пер. Г.Б. Ноткина // Нева.1995.-№6.

21. Рот Й. История 1002-й ночи / Пер. Г. Когана // Диалог. 1994. - № 1, 7,11.

22. Рот Й. История 1002-й ночи / Пер. Г. Когана. СПб: София, 1997.о

23. Рот И. Легенда о святом пропойце / Пер. С. Шлапоберской // Иностранная литература. 1996. - № 1.

24. Рот Й. Марш Радецкого / Пер. Н. Ман; Предисловие М. Маркушевича. М.: Художественная литература, 1939.

25. Рот И. Марш Радецкого / Пер. Н, Ман; Предисловие Д. Затонского. М.: Художественная литература, 197.8.

26. Рот Й. Марш Радецкого / Пер. Н. Ман. М.: Гудьял-пресс, 2000.

27. Рот Й. Мятеж / Пер. Г. Генкеля. Л.: Прибой, 1925.

28. Рот Й. Отель «Савой» / Пер. и предисловие Г. Генкеля. Л.: Прибой, 1925.

29. Рот Й. Фцни. Маленький роман / Пер. Б.Ф. Гимельфорб. М.: Огонек, 1927.

30. Рот Й. Циппер и сын / Пер. P.A. Крестинской. Л.: Прибой, 1929.1. Тексты других авторов

31. Altenberg, Peter. Sonnenuntergang im Prater. Stuttgart: Reclam, 1993.

32. Altenberg, Peter. Auswahl aus seinen Buechern von Karl Kraus. Frankfurt/M und Leipzig: Insel, 1997.

33. Bahr, Hermann. Die Hexe Drut. Berlin, 1929.

34. Broch, Hermann. Die Schlafwandler. Frankfurt/M: Suhrkamp, 1988.

35. Doeblin, Alfred. Schriften zu Aesthetik, Poetik und Literatur. Ölten u. Freiburg: Walter, 1989.

36. Fallada, Hans. Bauern, Bonzen und Bomben. Reinbek, 1964.

37. Hofmannsthal, Hugo von. Gesammelte Werke in Einzelausgaben. Prosa III. Frankfurt/M.Fischer, 1952.

38. Kafka, Franz. Der Verschollene. Der Process. Das Schloss. Frankfurt/M: Fischer, 1997.

39. Mann, Heinrich. Gesammelte Werke. Bd.4: Professor Unrat oder Das Ende eines Tyrannen. Berlin und Weimar: Aufbau Verlag, 1966.

40. Musil, Robert. Топка // Musil, Robert. Drei Frauen. Reibek bei Hamburg: Rowohlt, 1994.

41. Novellen deutscher Dichter der Gegenwart. Hrsg. von Herman Kesten. Amsterdam: Allert de Lange, 1933.

42. Polgar, Alfred. Kleine Schriften. Bd. 1. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1994.

43. Schnizler, Arthur. Gesammelte Werke. Die erzaehlenden Schriften. Bd. 1-2. -Frankfurt/M: Fischer, 1970.

44. Wedekind, Frank. Fruehlings Erwachen. Stuttgart: Reclam, 1995.

45. Werfel, Franz. Drei Erzaehlungen. Leipzig: Reclam, 1969.

46. Werfel, Franz. Der Abituriententag. Die Geschichte einer Jugendschuld. Berlin-WienLeipzig: Paul Zsolnay, 1928.

47. Zweig, Stefan. Die Welt von Gestern. Stockholm: Fischer, 1990.

48. Гессе Г. Душа ребенка / Пер. С. Апта // Гессе, Г. Собрание сочинений в 4 томах. Т. 1. СПб: Северо-Запад, 1994.

49. Манн Т. Волшебная гора / Пер. В. Курелла и В. Станевич // Манн Т. Собрание сочинений в 10 томах. Т. 3-4. М.: Художественная литература, 1959.

50. Польгар А. Одиночество // Австрийская новелла XX века. М.: Художественная литература, 1981. i

51. Работы по истории и теории новеллы

52. Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. М., 1990.

53. Петровский М.А. Морфология новеллы // Ars poetica. М.: ГАХН, 1927. - С. 69-100.

54. Томашевский Б. Теория литературы. Поэтика. М.- JL: Государственное изд-во, 1930.

55. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С. 255-270.

56. Шкловский Б. О новелле // Шкловский Б. Художественная проза. Размышления и разборы. М.: Советский писатель, 1961. - С.149-151.

57. Эйхенбаум Б.Н. О.Генри и теория новеллы // Б.Н. Эйхенбаум Литература: Теория. Критика. Полемика. Л., 1927. - С. 166-209.

58. Aust, Hugo. Novelle-. Weimar: Metzler, 1999.

59. Blauhut, Robert. Oesterreichische Novellistik des 20. Jahrhunderts. Wien-Stuttgart, 1966.

60. Degering, Thomas, ¿urze Geschichte der Novelle. Muenchen: Wilhelm Fink, 1994.

61. Freund, Winfried. Novelle. Stuttgart: Reclam, 1998.

62. Himmel, Hellmuth. Geschichte der deutschen Novelle. Bern und Muenchen: Franke, 1963.

63. Hirsch, Arnold. Der Gattungsbeigriff Tsiovelle'. Berlin, 1928. (Nachgedruckt Nendeln/Liechtenstein, 1967)

64. Jens, Inge. Die expressionistische Novelle. Studien zu ihrer Entwicklung. Tuebingen: Attempto-Verl., 1997.

65. Klein, Johannes. Geschichte der deutschen Novelle von Goethe bis zur Gegenwart. -Wiesbaden, 1960.

66. Kunz, J. (Hrsg.). Novelle. Darmstadt, 1973.

67. Polheim, Karl Konrad. Novellentheorie und Novellenforschung. Ein Forschungsbericht. 1945-1963. Stuttgart, 1965.

68. Polheim, К. K. (Hrsg.). Theorie und Kritik der deutschen Novelle von Wieland bis Musil.- Tuebingen: Max Niemeyer Verlag, 1970.

69. Rath, Wolfgang. Die Novelle. Konzept und Geschichte. Goettingen: Vanderhoeck und Ruprecht, 2000.

70. Rotermund, Erwin. Die deutsche Erzaehlung in den zwanziger und dreissiger Jahren // Polheim, Karl Konrad (Hrsg.). Handbuch der deutschen Erzaehlung. Duesseldorf: August Bagel Verlag, 1981. - S. 461-482.

71. Schlaffer, Hannelore. Poetik der Novelle. Stuttgart: Metzler, 1993.

72. Wiese, Benno von. Die deutsche Novelle von Goethe bis Kafka. Interpretationen. Bd.I-H. — Duesseldorf, 1962.

73. Работы о творчестве Й.Рота

74. Анисимов. Рец. на: Иосиф Рот. Мятеж // Книгоноша. 1925. - № 8 (7 марта). - С. 17.

75. Архипов Ю. И. Рот справа или слева? // Иностранная литература. - 1968. - № 10. -С. 267-269.

76. Архипов Ю.И. Немецкая литература в изгнании // История немецкой литературы в 6 томах. Т. 5.-М.: Наука, 1976. С. 426-452.

77. Архипов Ю.И. Предисловие // Австрийская новелла XX века. М.: Художественная литература. - 1981. - С. 3-24.

78. Безирова JI.III. Проблемы австрийской истории и творчество И.Рота // Проблемы истории, взаимосвязей русской и мировой культуры. Ч. 1. Саратов. - 1983. - С. 2229.

79. Безирова Л.Ш. Рассказчик в романе Й.Рота «Марш Радецкого». Тезисы // Молодежь и общественные науки / Научно-теоретическая конференция. Нальчик. - 1983. - С. 88-94.

80. Безирова JI.UI. Роман Й.Рота «Марш Радецкого» // Проблемы истории, взаимосвязей русской и мировой культуры. Ч. 2. Саратов. - 1983. - С. 35-44.

81. Безирова, JI. Ш. Роман Й.Рота «Марш Радецкого» и проблемы «габсбургского мифа». Дис. канд. филол. наук. JL, 1985.

82. Веселовская Н.Б. Йозеф Рот // Краткая литературная энциклопедия. Т. 6. М.: Советская энциклопедия, 1971. - С. 402-403.

83. Вильям-Вильмонт Н. Н. О Иосифе Роте // Интернациональная литература. 1938. — №6, С. 177-182.

84. Гаген Рец. на: Иосиф Рот. Отель «Савой» // Книгоноша. 1925. - № 3 (27 января). -С. 16.

85. Горелик, JI. Творчество Й.Рота 20х гг. Дис. канд. филол. наук. М., 1977.

86. Ефремова JI.M. Прозорливость Йозефа Рота // Литературное обозрение. 1983. - № 3.-С. 108-109.

87. Ефремова Л.М. Творчество Й.Рота. Дис. канд. филол. наук. М., 1983.

88. Затонский Д.В. Йозеф Рот и его роман «Марш Радецкого» // Рот Й. Марш Радецкого.- М.: Художественная литература, 1978. С. 5-25.

89. Затонский Д.В. Йо^еф Рот и сгинувшая монархия // Затонский Д.В. В наше время. -М.: Советский писатель, 1979. С. 258-283.

90. Затонский Д.В. Йозеф Рот // Затонский Д.В. Австрийская литература в XX столетии. М.: Художественная литература, 1985. - С.269-304.

91. Кацура А.Г. Проблема «своего» и «чужого» в творчества Иозефа Рота. Автореферат на дис. канд. филол. наук. М., 2002.

92. Книпович Е.Ф. М^рш Радецкого // Литературное обозрение. 1939. - № 16 (20 августа). - С.36-39.

93. Лобков А.Е. Символические мотивы в художественном мире Йозефа Рота. Автореферат на дис. канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2003.

94. Лукач, Г. Марш Радецкого // Литературная газета. 1939. - № 45 (824). - 15 авг. - С. 2.

95. Маркушевич М. Предисловие // Рот, Й. Марш Радецкого. М.: Художественная литература, 1939. - С.3-6.

96. Орлов В. Рец. на: Йозеф Рот. Циплер и сын // Звезда. 1929. - № 7. - С. 191-192.

97. Седельник В. Предисловие к: Й.Рот Из писем // Вопросы литературы. 1994 - Вып. 6. - С.174-183.

98. Эренбург, И.Г. Люди, годы, жизнь: Воспоминания: В 3 томах. Т.1. М.: Советский писатель, 1990.

99. Alcantara, Christiane М. Das Menschenbild in den Romanen von Joseph Roth. Diss. University of California. Davis, Calivornia, 1979.

100. Amann, Klaus. Die .Verlorene Generation' in Joseph Roths fruehen Romanen. // Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 247 / 248, September/Oktober. - S. 325-334.

101. Arnold, Heinz Ludwig (Hrsg.). Josepth Roth. Text+Kritik. Sonderband. Muenchen: edition text+kritik, 1974.

102. Battaglia, Otto Forst de. Wanderer zwischen drei Welten // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975 - S. 77-86.

103. Bausinger, Hermann. Moeglichkeiten des Maerchens in der Gegenwart // Maerchen, Mythos, Dichtung. Festschrift zum 90.Geburtstag F.v.der Leyens. Hrsg. von H.Huhn und H.Schier. Muenchen: C.H.Beck, 1963. - S. 15-30.

104. Beug, Joachim. Geschichte und Geschichten. Der Erzaehler in duerftiger Zeit // Stillmark, Alexander (Hrsg.). Joseph Roth. Der Sieg ueber die Zeit: Londoner Symposium (1994). -Stuttgart: Heinz, 1996. S. 112-125.

105. Beug, Joachim. 'Sprachkrise' und 'Sprachglaeubigkeit' // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975. - S. 345-363.

106. Beug, Joachim. Joseph Roth. Untersuchungen zum Problem der Wirklichkeitsdarstellung. Diss. Northwestern University, 1968.

107. Birk, Matjaz. «Vielleicht fuehren wir zwei verschiedene Sprachen.»: Zum Briefwechsel zwischen Joseph Roth und Stefan Zweig. Mit 21 bisher unveroeffentlichten Briefen. -Muenster: Lit, 1997.

108. Boening, Hansjuergen. Joseph Roths Radetzkymarsch. Thematik, Struktur, Sprache. -Muenchen, 1968.

109. Bohnen, Klaus. Flucht in die Heimat. Zu den Erzaehlungen Joseph Roths // Kraske, Bernd M. (Hrsg.). Joseph Roth:Werk und Wirkung. Bonn: Bouvier, 1988. - S.53-69.

110. Bronsen, David. Joseph Roth. Eine Biographie. 2.Auflage. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1993. f .

111. Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975.

112. Browning, Barton W. Joseph Roth's Legende vom Heiligen Trinker: Essence und Elixir // Protest Form - Tradition. Hrsg. von Joseph P.Strelka, Robert F.Bell und Eugene Dobson. - Alabama: The University of Alabama Press, 1979. - S.81-95.

113. Chambers, Helen (Hrsg.). Coexistent Contradictions: Joseph Roth in retrospect. Papers of the 1989 Joseph Roth Symposium at Leeds University to commemorate the 5001 anniversary of his death. Riverside, California: Ariadne Press, 1991.

114. Chiao, Hui-Fang. "Eine junge, unglueckliche und zukunftige Stadt". Das Berlin der zwanzuger Jahre in Joseph Roths Werk. Berlin: Koester, 1994.

115. Dollenmayer, David Bristol. The Novel and History. Roth-Musil-Doderer. Diss. Princeton University, 1977.

116. Duello, Thomas. Zufall und Melancholie: Untersuchungen zur Kontingenzsemantik in Texten von Joseph Roth. Muenster, Hamburg: Lit, 1994.

117. Eckart, Rolf. Die Kommunikationslosigkeit des Menschen im Romanwerk von Joseph Roth. Diss. Muenchen, 1959.

118. Eggers, Frank Joachim. "Ich bin ein Katholik mit juedischem Gehirn" Modernitaetskritik und Religion bei Joseph Roth und Franz Werfel. Untersuchungen zu den erzaehlerischen Werken. - Frankfurt/M: Peter Lang, 1996.

119. Eicher, Thomas (Hrsg.). Joseph Roth: Grenzueberschreitugen. Oberhausen: Athena, 1999.

120. Famira-Parcsetich, Helmut. Die Erzaehlsituation in den Romanen Joseph Roths. Bern: Lang, 1971.,

121. Frey, Reiner. Zuflucht und neues Babylon: Joseph Roths Amerika-Vision // Germanistische Mitteilungen. Bruessel, 1990. - Heft 32 - S.29-39.

122. Gerhard, Ute. Von Passfaelschern und Illegalen. Literarische Grenzueberschreitungen bei Joseph Roth // Eicher, Thomas (Hrsg.): Joseph Roth: Grenzueberschreitugen. -Oberhausen: Athena, 1999. S. 65-87.

123. Goltschnigg, Dietmar. Zeit-, Ideologie- und Sprachkritik in Joseph Roths Essayistik // Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 243 / 244, April/Mai. - S. 124-136.

124. Hackert, Fritz. Kulturpessimismus und Erzaehlform. Studien zu Joseph Roths Leben und Werk. Bern, Frankfurt/M, 1967.

125. Haeberli, Hans Peter. Ein Ich im All: Freundschaft im Werk und Leben Joseph Roths. Diss. Zuerich, 1978.

126. Haslinger, Adolf. Aspekte der Kurzprosa Joseph Roths // Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 247 / 248, September/Oktober. - S. 305-317.

127. Heger, Roswita. Die Fruehe Epik von Gerhard Fritsch (1924-1969). Der Einfluss von Joseph Roth und Errfst Wiechert. Diss. Wien, 1974.

128. Heizmann, Juergen. Joseph Roth und die Aesthetik der neuen Sachlichkeit. Heildelberg, 1990.

129. Hoffmeister; Werner G. 'Eine ganz bestimmte Art von Sympatie': Erzaehlhaltung und Gedankenschilderung im "Radetzkymarsch" // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975. -S. 163-180.

130. Jansen, Peter Wilhelm. Der autofiktive Erzaehler. Roman und Existenz bei Joseph Roth // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975. - S. 364-373.

131. Jansen, Peter Wilhelm. Weltbezug und Erzaehlhaltung. Eine Untersuchung zum Erzaehlwerk und zur dichterischen Existenz von Joseph Roth. Diss. Freiburg i.Br., 1958.

132. Kaszynski, Stefan H. Die Mythisierung der Wirklichkeit im Erzaehlwerk von Joseph Roth // Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 243 / 244, April/Mai. - S. 137-143.

133. Kerekes, Gabor. Der"Teufel hiess Jenö Lakatos aus Budapest. Joseph Roth und die Ungarn // Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 243 / 244, April/Mai. - S. 157-169.

134. Kessler, Michael unjfl Fritz Hackert (Hrsg.). Joseph Roth. Interpretation Rezeption Kritik. Akten des internationalen interdisziplinaeren Symposiums 1989. Tuebingen: Stauffenburg Verlag, 1990.

135. Kesten, Hermann. Nachwort // Roth, Joseph. Die Erzaehlungen. Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1973.-S.275-288.

136. Kesten, Hermann. Joseph Roth // Kesten, Hermann. Meine Freunde, die Poeten. -Muenchen: Kindler, 1959. S.269-298.

137. Kesten, Hermann. Joseph Roth: Die Legende vom heiligen Trinker // Mass und Wert. -Zuerich, Jg.3. 1939/40.-Nr.l. S.131-139.

138. Kiefer, Sebastian. Braver Junge gefuellt mit Gift. Joseph Roth und die Ambivalenz. -Stuttgart-Weimar: Metzler, 2001.

139. Klass-Meenken, Petra. Die Figur des schwachen Helden in den Romanen Joseph Roths. -Aachen: Shaker, 2000.

140. Knittel, Michael. Saekularisierter undjuedisch-religioeser Individualismus im Erzaehlwerk Joseph Roths. Diss. University of California. Irvine, California, 1986.

141. Komstke, Werner. Joseph Roths Zeitromane: Handlungsstruktur, Erzaehlform und Figurenwelt als Ausdruck weltanschaulicher Haltung. Diss. Jena, 1977.

142. Kurer, Alfred. Joseph Roths Radetzkymarsch. Interpretation. Ein Beitrag zum Verstaendnis des Spaetzeitlichen in der oesterreichischen Literatur. Diss. Zuerich, 1966.

143. Linden, Hermann ^Hrsg.). Joseph Roth. Leben und Werk. Ein Gedaechtnisbuch. -Koeln+Hagen: Kiepenheuer & Witsch, 1949.

144. Lunzer, Heinz und Victoria Lunzer-Talos. Joseph Roth. Leben und Werk in Bildern. -Koeln: Kiepenheuer & Witsch, 1994.

145. Lusher, Harold Edward. Joseph Roth, Robert Musil and Karl Kraus: Their Image of Old Monarchy and Emperor Franz Joseph. Diss. John Hopkins University, 1958.

146. Lutcavage, Charles Patrick. The Habsburg Monarchy as depicted in the works of Joseph Roth and Heimito von Doderer: a comparativ analysis. Diss. Harvard University. Cambridge. Massachusetts, 1958.

147. Magris, Claudio. Der habsburgische Mythos in der oesterreichische Literatur. Salzburg: Otto Mueller Verlag, 1966.

148. Magris, Claudio. Weit von wo. Verlorene Welt des Ostjudentums. Wien: Europa, 1974.

149. Melo, Idalina Aquiar de. Joseph Roths Selbstverstaendnis als Dichter und Journalist // Germanistische Mitteilungen. Bruessel, Jg. 1990. - Heft 32. - S. 41-52.

150. Muehlher, Robert. Joseph Roths Erzaehlung "Der Leviathan" // Erzahltechniken in der modernen oesterreichischen Literatur. Hrgs. von Alfred Doppler und Friedbert Aspetsberger. Wieil: Oesterreichische Bundesverlag, 1976. - S. 5-17.

151. Pikulik, Lothar. Joseph Roths Traum von Wiedergeburt und Tod. Ueber die Legende vom heiligen Trinker // Euphorion. Zeitschrift fuer Literaturgeschichte. Heidelberg, Jg.83. 1989. -Heft2.-S. 214-225.

152. Plank, Ilse. Joseph Roth als Feuilletonist. Eine Untersichung von Themen, Stil und Aufbau seiner Feuilletons. Diss. Erlangen, Nuernberg, 1967.

153. Plard, Henry. Joseph Roth und das alte Oesterreich // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975. S. 98-130.

154. Poethe, Angelika. Das Hiobsmotiv im epischen Werk Joseph Roths. Zum Verhaeltnis von mythischer 'Vorlage' und sozialgeschichtlicher Darstellung. Diss. Jena, 1980.

155. Reiber, Joachim. 'Ein Mann sucht sein Vaterland'. Zur Entwicklung des Oesterreichbildes bei Joseph Roth II Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 243 / 244, April/Mai. -S. 103-114.

156. Rolika, Bodo. Joseph Roth's Amerikabild // Ritter, Alexander (Hrsg.). Deutschlands Amerikabild. Neuere Forschungen zur Amerikarezeption der deutschen Literatur. -Hildesheim-New York: Georg Olms, 1977. S. 442-450.

157. Sanankoua, Boubakav. Das Bild der Revolution und der Revolutionaere bei Joseph Roth. Diss. Innsbruck, 1983.

158. Sanger, Curt. The Decadence of Austrian Society in the Novels of Joseph Roth. Diss. University of Cincinnati. Cincinnati, Ohio, 1966.

159. Sasse, Sonja. Der Prophet als Aussenseiter. Rezeption von Zeitgeschehen bei Joseph Roth // Arnold, Heinz Ludwig (Hrsg.). Josepth Roth. Text+Kritik. Sonderband. Muenchen: edition text+kritik, 1974. - S.76-89.

160. Saur, Pamela Sewell. Family Relationships in the Worksof Joseph Roth. Diss. University oflowa. Iowa City, Iowa, 1981.

161. Scheible, Hartmut. Joseph Roth. Mit einem Essay ueber Gustave Flaubert. Stuttgart et. al.: Kohlhammer, 1971.

162. Schroeder, Irene. Experimente des Erzaehlens. Joseph Roths fruehe Prosa 1916-1925. -Bern: Peter Lang, 1998.

163. Schwarz, Egon. Joseph Roth und die oesterreichische Literatur // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975. - S. 131-152.

164. Schweikert, Uwe. „Der rote Joseph". Politik und Feuilleton beim fruehen Joseph Roth (1919-1926) // Arnold, Heinz Ludwig (Hrsg.). Josepth Roth. Text+Kritik. Sonderband. -Muenchen: édition text+kritik, 1974. S. 40-56.

165. Shaked, Gershom. Wie juedisch ist ein juedisch-deutscher Roman? Ueber Joseph Roths 'Hiob, Roman eines einfachen Mannes' // Moses, Stéphane und Albrecht Schoene (Hrsg.). Juden in der deutschen Literatur. Frankfurt/M: Suhrkamp, 1986. - S. 281-292.

166. Sieg, Werner. Zwischen Anarchismus und Fiktion. Eine Untersuchung zum Werk von Joseph Roth. Bonn: Bouvier, 1974.

167. Siegel, Reiner-Joachim. Joseph-Roth-Bibliographie. Morsum / Sylt: ciceropresse, 1995.

168. Steierwald, Ulrike. Leiden an der Geschichte: Zur Geschichtsauffassung der Moderne in den Texten Joseph Roths. Wuerzburg: Koenighausen u. Neumann 1994.

169. Steinmann, psther. Von der Wuerde des Unscheinbaren: Sinnerfahrung bei Joseph Roth. -Tuebingen: Niemeyer, 1984.

170. Stillmark, Alexander (Hrsg.). Joseph Roth. Der Sieg ueber derZeit: Londoner Symposium (1994). Stuttgart: Heinz, 1996.

171. Strelka, Joseph. Das epische Universum Joseph Roths. (Der innere Vorstellungsraum als strukturbildende Kraft) // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. -Darmstadt: Agora, 1975. S. 241-257.

172. Sueltemeyer, Ingeborg. Studien zum Fruehwerk Joseph Roths. Diss. Goethe-Universitaet zu Frankfurt am Main, 1969.

173. Timms, Edward. Doppeladler und Backenbart: Zur Symbolik der oesterreichisch-juedischen Symbiose bei Joseph Roth // Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 247 / 248, September/Oktober. - S. 318-324.

174. Totschnig, Elisabeth. Raummodelle Weltmodelle. Der literarische Raum im Fruehwerk Joseph Roths. Diss. Wien. Univ., 1995.

175. Trommler, Frank. Joseph Roth und die neue Sachlichkeit // Bronsen, David (Hrsg.). Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt: Agora, 1975. - S.276-304.

176. Wegner, Erika. Die Gestaltung innerer Vorgaenge in den Dichtungen Joseph Roths. Diss. Bonn, 1964.

177. Westermann, Klaus. Joseph Roth, Journalist. Eine Karriere 1915-1939. Bonn: Bouvier, 1987.

178. Willerich-Tocha, Margarete. Rezeption als Gedaechtnis. Studien zur Wirkung Joseph Roths. Frankfurt/M: Peter Lang, 1984.

179. Wirtz, Irmgard. Joseph Roths Fiktionen des Faktischen. Das Feuilleton der zwanziger Jahre und 'Die Geschichte von der 1002. Nacht' im historischen Kontext. Berlin: Erich Schmid, 1997.

180. Wlasaty, Siegfried. Das Bild der untergehenden Oesterreich-ungarischen Monarchie bei Joseph Roth, Karl Kraus und Robert Musil. Diss. Innsbruck, 1964.

181. Zerebin, Alexej I. Joseph Roths Essay "Der Antichrist" im Kontext der russischen Apokalyptik // Dqstojewski und die russische Literatur in Oesterreich seit der

182. Jahrhundertwende. Jahrbuch der Oesterreich-Bibliothek in St.Petersburg. Hrsg. von A.W.Belobratow. St.Petersburg: Peterburg - XXIVEK, 1994. -№1. - S. 41-52.

183. Zimmermann, Arthur. Der poetische Realismus bei Joseph Roth // Jahrbuch fuer internationale Germanistik. Bern: Lang, 1980. Jg. 12. - Heft 2. - S. 56-74.

184. Работы по истории; истории литературы и культуры

185. Скафтымов А.П. Статьи о русской литературе. Саратов: Саратовское книжное издательство, 1958^

186. Albrecht, Guenter u.a. Deutsches Schriftstellerlexikon. 2.Auflage. Weimar: Volksverlag, 1961.

187. Aspetsberger, Friedbert. Literarisches Leben im Austrofaschismus. Der Staatspreis. -Koenigstein: Hein, 1980.

188. Barker, Andrew. Peter Altenberg: Sein Einfluss auf die Literatur von Musil bis Kafka // Literatur und Kritik. Salzburg. - 1990. - Hefte 241 / 242, Januar/Februar. - S. 8-19.

189. Bartels, Adolf. Geschichte der deutschen Literatur. 16.Auflage. Braunschweig, Berlin, Leipzig, Hamburg, 1937.

190. Becker, Sabine (Hrsg.). Frauen in der Literatur der Weimarer Republik (Jahrbuch zur Literatur der Weimarer Republik, Bd.5). Stlngbert: Roehrig, 2000.

191. Bertaux, Félix. Panorama de la littérature allemande contemporaine. Paris, 1928.

192. Beutin, Wolfgang iu,a. Deutsche Literaturgeschichte von den Anfaengen bis zur Gegenwart. 5.Auflage. Stuttgart-Weimar: Metzler, 1994.

193. Cohn, Norman. Die Protokolle der Weisen von Zion. Der Mythos von der juedischen Weltzerstoerung. Koeln-Berlin, 1969.

194. Das groessere Oesterreich. Geistiges und soziales Leben von 1880 bis zur Gegenwart. -Wien: Tusch, 1982.

195. Frank, Margit. Das Bild des Juden in der deutschen Literatur im Wandel der Zeitgeschichte. Studien zu juedischen Gestalten und Namen in deutschsprachigen Romanen und Erzaehlungen 1918-1945. Freiburg: Burg, 1987.

196. Frenzel, Elisabeth. -Die daemonische Verfuehrerin // Frenzel, Elisabeth. Motive der Weltliteratur. Stuttgart: Kroener, 1999. - S. 774-788.

197. Frenzel, Herbert A. und Elisabeth Frenzel. Daten deutscher Dichtung. Chronologischer Abriss der deutscher! Literaturgeschichte. 31.Auflage. Muenchen: dtv, 1998.

198. Fricke, G. und V.Klotz. Geschichte der deutschen Dichtung. 15.Auflage. Darmstadt, 1971.

199. Goerlich, Einst Joseph. Einfuehrung in die Geschichte der oesterreichischen Literatur. 2. Auflage.-Wien, 1947.

200. Goldschneider, Ludwig. Klabunds Literaturgeschichte. Die deutsche und die fremde Dichtung von den Anfaengen bis zur Gegenwart. Wien, 1930.

201. Grabert, Willi, Arno Mulot und H.Nuernberger. Geschichte der deutschen Literatur. 19.Auflage. Muenchen: Bayerischer Schulbuchverlag, 1978.

202. Grotzer, Peter. Die zweite Geburt. Figuren des Jugendlichen in der Literatur des 20. Jahrhunderts. -Zuerich, 1991.

203. Haacke, Wilmont. Handbuch des Feuilletons. In 3 Bd. Emsdetten: Lechte, 1951-1953.

204. Haase, Horst u.a. Oesterreichische Literatur des 20.Jahrhunderts: Einzeldarstellungen. -Berlin:Volk und Wissen, 1988.

205. Hamann, Brigitte. Die Habsburger und die deutsche Frage im 19.Jahrhundert // Lutz, Heinrich und Helmut Rumpier (Hrsg.). Oesterreich und die deutsche Frage im 19. und 20. Jahrhundert. Wien: Verlag fuer Geschichte und Politik, 1982.

206. Hanisch, Ernst. 1890-1990: Der lange Schatten des Staates. Oesterreichische Gesellschaftsgeschichte im 20.Jahrhunbdert. — Wien: Ueberreuter, 1994.

207. Hermand, Jost und «Franz Trommler. Die Kultur der Weimarer Republik. Muenchen, 1967.

208. Hilmes, Carola. Die Femme fatale. Ein Weiblichkeitstypus in der nachromantischen Literatur. Stuttgart: Metzler, 1990.

209. Hoedl, Klaus. Als Bettler in die Leopoldstadt. Galizische Juden auf dem Weg nach Wien. -Wien-Koeln-Weimar: Boehlau, 1994.

210. Holzer, Jerzy. Die multinationale Provinz Galizien im k. u. k.-Staat // Nautz, Juergen und Richard Vahrenkamp (Hrsg.). Die Wiener Jahrhundertwende. Einfluesse. Umwelt. Wirkungen. Wien-Koeln-Graz: Boehlau, 1996. - S. 835-842.

211. Jens, Walter (Hrsg.). Kindlers Neues Literatur Lexikon. In 21 Bd. Bd. 14. Muenchen: Kindler, 1988-1992.

212. Jung, Jochen (Hrig.). Oesterreichische Portraets. Leben und Werk bedeutender Persoenlichkeiten von Maria Theresia bis Ingeborg Bachmann. In 2 Bd. Bd.2. Salzburg und Wien: Residenz-Verlag, 1985.

213. Kadrnoska, Franz (Hrsg.). Aufbruch und Untergang. Oesterreichische Kultur zwischen 1918 und 1938. Wien-Muenchen-Zuerich: Europaverlag, 1981.

214. Karlstetter, Klaus. Das Bild des Jugendlichen in der deutschsprachigen Erzaehlliteratur der Zeit zwischen dem Ersten Weltkrieg (1918) und der Diktatur (1933). Diss. Uppsala, 1980.

215. Katzbach, Karl August. Autorenlexikon des 20.Jahrhunderts. Bonn, 1952.

216. Kaufmann, Hans, Dieter Schiller u.a. Geschichte der deutschen Literatur 1917-1945. -Berlin, 1973.

217. Koehn, Eckhardt. Strassenrausch. Flânerie und kleine Form. Versuch zur Literaturgeschichte des Flaneurs bis 1933. Berlin: Das Arsenal, 1989.

218. Kayser, Wolfgang. Das sprachliche Kunstwerk. Bern, 1948.

219. Lennartz, Franz. Die Dichter unserer Zeit. Einzeldarstellungen zur deutschen Dichtung der Gegenwart. 5 .Auflage.- Stuttgart, 1952.

220. Lichtblau, Albert. Differenzen und Gemeinsamkeiten des "modernen Antisemitismus" in Berlin und Wien bis 1914 // Boehler, Ingrid und Rolf Steininger (Hrsg.). Oesterreichischer

221. Zeitgeschichtetag 1993. Innsbruck-Wien: Oesterreichischer Studien Verlag, 1995 -S.261-271.

222. Lohrmann, Klaus. Zwischen Finanz und Toleranz. Das Haus Habsburg und die Juden. -Graz-Wien-Koeln: Styria, 2000.

223. Mahrholz,• Werner. Deutsche Literatur der Gegenwart. Berlin, 1930.

224. Martini, Fritz. Deutsche Literaturgeschichte von den Anfaengen bis zur Gegenwart. 8.Auflage. Stuttgart, 1957.

225. Nienhaus, Stefan. Das Prosagedicht in Wien der Jahrhundertwende: Altenberg -Hofmannsthal Polgar. - Berlin / New York, 1986.

226. Pauley, Bruce. Eine Geschichte der oesterreichischen Antisemitismus. Von der Ausgrenzung zur Ausloeschung. Wien: Kremayr & Scheriau, 1993.

227. Peukert, Detlev J.K. Die Weimarer Republik. Krisenjahre der klassischen Moderne. -Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1987.

228. Pfoser, Alfred. Verstoerte Maenner und emanzipierte Frauen // Kadrnoska, Franz (Hrsg.). Aufbruch und Untergang. Oesterreichische Kultur zwischen 1918 und 1938. Wien-Muenchen-Zuerich: Europaverlag, 1981. - S. 205-222.

229. Richter, Emanuel. Die Paneuropa-Idee. Die aristokratische Rettung des Abendlandes // Nautz, Juergen und Richard Vahrenkamp (Hrsg.). Die Wiener Jahrhundertwende. Einfluesse. Umwelt. Wirkungen. Wien-Koeln-Graz: Boehlau, 1996. - S. 788-812.

230. Ritter, Alexander (Hrsg.). Deutschlands Amerikabild. Neuere Forschungen zur Amerikarezeption der deutschen Literatur. Hildesheim-New York: Georg Olms, 1977.

231. Rohrbacher Stefan und Michael Schmidt. Judenbilder. Kulturgeschichte antisemitischer Mythen und antisemitischer Vorurteile. Reinbek bei Hamburg, 1991.

232. Salzer, Anselm und Eduard von Tunk (Neubearbeitung von Claus Heinrich und Jutta Muenster-Holzlar). Illuestrierte Geschichte der deutschen Literatur. Bd. 5: Das 20.Jahrhundert. - Koeln: Naumann & Goebel, o.J. 1998.

233. Schaefer, Hans Dieter. Peter Altenberg und die Wiener 'Belle Epoque' // Altenberg, Peter. Sonnenuntergang imf Prater. Stuttgart: Reclam, 1993. - S. 78-92.

234. Schausberger, Norbert. Anschlussideologie und Wirtschaftsinteressen 1918-1938 H Lutz, Heinrich und Rumpier, Helmut (Hrsg.). Oesterreich und die deutsche Frage im 19. und 20. Jahrhundert.1 Wien: Verlag füer Geschichte und Politik, 1982.

235. Schmidt-Dengler, Wendelin. Abschied von Habsburg // Weyergraf, Bernhard (Hrsg.). Literatur der Weimarer Republik 1918-1933. -Muenchen: Hanser, 1995. S. 483-548.

236. Schorske, Carl E. Wien. Geist und Gesellschaft im Fin de Siècle. Muenchen-Zuerich: Piper, 1997.

237. Schuetz, Erhard. Romane der Weimarer Republik. Muenchen: Wilhelm Fink Verlag, 1986.

238. Schuetz, Erhard und Jochen Vogt. Einfuehrung in die deutsche Literatur des 20. Jahrhunderts. Bd. 2: (Weimarer Republik, Faschismus und Exil. Opladen, 1977.

239. Soergel, Albert und Curt Hohoff. Dichtung und Dichter der Zeit. Bd. 2: Vom Naturalismus bis zur Gegenwart. Duesseldorf, 1963.

240. Staudinger, Anton. Zur 'Oesterreich'-Ideologie des Staendestaates // Das Juliabkommen von 1936. Vorgeschichte, Hintegruende und Folgen. Hg. von Ludwig Jedlicka und Rudolf Neck. Wien: Verlag fuer Geschichte und Politik, 1977. - S. 198-240.

241. Steiniger, Rolf und fyiichael Gehler (Hrsg.). Oesterreich im 20. Jahrhundert. Bd.l Von der Monarchie bis zum zweiten Weltkrieg. Wien: Boehlau, 1997.

242. Strelka, Joseph P. (Hrsg.). Im Takte des Radetzkymarschs. Der Beamte und der Offizier in der oesterreichischen Literatur. Bern: Lang, 1994.

243. Thomas, Hans. Das Chaos der Buecher // Die Tat. Dezember 1930. -№ 22. - S. 669-678.

244. Vajda, György M. Die Armee als Modell der Doppelmonarchie in der Literatur // Strelka, Joseph P. (Hrsg.). Im Takte des Radetzkymarschs. Der Beamte und der Offizier in der oesterreichischen Literatur. Bern: Lang, 1994. - S. 371-382.

245. Veth, Hilke. Literatur von Frauen // Weyergraf, Bernhard (Hrsg.). Literatur der Weimarer Republik i918-1933.-Muenchen:Hanser, 1995. -S. 446-482.

246. Wagner, Friedrich. Der oesterreichische Legitimismus 1918-1938: seine Politik und Publizistik. Diss. Wien, Univ., 1956.

247. Weber, Albrecht. Deutsche Literatur in ihrer Zeit. Literaturgeschichte im Ueberblick. Bd.2: 1880 bis zur Gegenwart. Freiburg-Basel-Wien, 1979.

248. Weininger, Otto. Geschlecht und Charakter. 24.Auflage. Wien und Leipzig: Wilhelm Braumueller. Universitaets-Verlagsbuchhandlung, 1922.

249. Weinzierl, Ulrich. Politik und Literatur im oesterreichischen Exil am Beispiel der nationalen Frage // Amann, Klaus und Albert Berger (Hrsg.). Oesterreichische Literatur der dreissiger Jahre. - Wien-Koeln-Graz: Boehlau, 1985. - S. 79-96.

250. Weyergraf, Bernhard (Hrsg.). Literatur der Weimarer Republik 1918-1933. Muenchen: Hanser, 1995. '

251. Wucherpfennig, Wolf: Kindheitskult und Irrationalismus in der Literatur um 1900. Friedrich Huch und seine Zeit. Muenchen: Wilhelm Fink, 1980.

252. Zeman, Herbert (Hrsg.). Literaturgeschichte Oesterreichs von den Anfaengen im Mittelalter bis zur Gegenwart. Graz: Akademische Druck- u. Verlagsanstalt, 1996.

253. Zeman, Herbert (Hrsg.). Geschichte Literatur in Oesterreich von den Anfaengen bis zur Gegenwart. Bd.7: Das 20.Jahrhundert. Graz: Akad.Dr.-und Verl.-Anst., 1999.

254. Zettl, Walter. Literatur in Oesterreich von der ersten zur zweiten Republik // Zeman, Herbert (Hrsg.). Geschichte Literatur in Oesterreich von den Anfaengen bis zur Gegenwart. Bd.7. Das 20. Jahrhundert. Graz: Akad.Dr.-und Verl.-Anst., 1999.