Национальное самосознание русских во второй половине XIX - начале XX века: По материалам Среднего Урала тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Теленков, Алексей Владимирович

• Теленков, Алексей Владимирович
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Теленков, Алексей Владимирович

Введение

Глава 1. Этническое самосознание

1.1. Этническое и региональное самосознание русских Среднего

Урала

1.2. Представления о соседних народах

Глава 2. Потестарное самосознание

2.1. Образ верховной власти

2.2. Отношение к местной власти

Глава 3. Конфессиональное самосознание

3.1. Официальная церковь и самосознание

3.2. Религиозные воззрения и самосознание

3.3. Самосознание русских в старообрядческой среде

Глава 4. Историческая память в национальном самосознании

4.1. Представления об истории родного края

4.2. Память об исторических событиях национального и всемирного масштаба 192 Заключение Источники и литература

Список сокращений

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Национальное самосознание русских во второй половине XIX - начале XX века: По материалам Среднего Урала»

Актуальность темы. Русская история, полная тайн и загадок, есть важнейшая и интереснейшая часть мирового исторического процесса. Не раз Россия находилась перед непростым выбором дальнейшего своего пути. Подобная ситуация возникла и во второй половине XIX - начале XX века. В течение этого достаточно короткого периода страна прошла длинный путь развития и в конце оказалась перед необходимостью выбора политической, экономической, социальной и культурной систем. Раскол общества, произошедший в 1917 г., породил диаметрально противоположные оценки действительности. Такое положение, в том числе и в науке, продолжается вплоть до наших дней.

Переходные этапы истории всегда вызывали немалый интерес, как исследователей, так и людей, непосредственно не связанных с наукой. Ажиотаж вокруг темы подогревают и современные политические и общественные страсти: нынешняя Россия также находится на историческом распутье, также стоит перед необходимостью выбора.

В связи с этим нам представляется рассмотрение национального самосознание русских во второй половине XIX — начале XX века весьма актуальной темой. Одной из самых непостижимых загадок русской истории является своеобразное перерождение народа в начале XX века, что выразилось в падении Российской империи, гражданской войне и метаморфозах духовной жизни страны. Один из виднейших русских мыслителей В. В. Розанов об этом писал следующее: "И странно. Всю жизнь крестились, богомолились: вдруг смерть - и мы сбросили крест. Просто, как православным человеком русский никогда не живал". Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно "в баню сходили и окатились новой водой". Это совершенно точно, это действительность, а не дикий кошмар"1.

В отношении народа к верховной власти, к религии и церкви наблюдалась у русских известная противоречивость: от обожествления и почитания до насильственного искоренения. В уральских архивах и фондах библиотек содержится огромное количество материала, свидетельствующего о положительном отношении к царю и православной вере. Тем не менее, именно на Урале (Екатеринбург, Пермь, Алапаевск) была почти полностью уничтожена царствующая династия, уничтожались церкви, совершались убийства священников и государственных деятелей. Справедливости ради следует заметить, что действия отдельных личностей нельзя отождествлять с воззрениями всего народа. И все же на протяжении второй половины XIX - начала XX в. прослеживаются существенные изменения во взглядах русских на власть и православную церковь.

Подобные явления едва ли можно объяснять, вооружившись только лишь тезисом о врожденной противоречивости русской души, на том, что в свое время обосновали Н. А. Бердяев, Н. О. Лосский и др. Необходимо, по всей вероятности, строить умозаключения на основе широкого эмпирического материала. Также есть смысл, изучая историю России, рассматривать в отдельности исторические сложившиеся области для выделения общего и особенного. Мы надеемся, что настоящее диссертационное исследование углубит представление о национальном сознании русских Среднего Урала и русского народа вообще.

Помимо научно-исторической актуальности темы, данная работа затрагивает хорошо знакомые идеологические понятия. Национальное сознание и самосознание всегда развиваются в тесной связи с идеологией страны, что на Руси прослеживается еще со времен средневековья. Летописец Нестор в первых строках своей летописи поставил широкомасштабный вопрос: "Откуда есть пошла Русская земля." Поэтому названное произведение не стала сухой хроникой событий, напротив, в основу его легли философско-религиозные представления. Также в летописи отразился взгляд на историю Руси в контексте развития всего человечества. Нет необходимости перечислять все средневековые произведения литературы, чтобы убедиться в том, что вопрос о месте и сущности страны ставился издревле.

С течением времени в русском народе сложился комплекс идеологических положений, возможно, даже не всегда осознаваемых. Таковыми являются представления о славянском братстве, богоизбранности Руси и ее святости, Москве в качестве "Третьего Рима", враждебном или просвещенном Западе, социальной справедливости и ряд других. В той или иной степени, несколько трансформировавшись, данные идеи существуют и по сей день, как, впрочем, таковые имели место и во второй половине XIX — начале XX века. Так, современная национальная идея России включает в себя три составляющие: 1) стремление к благосостоянию общества (приближение к "золотому миллиарду"); 2) устройство социальной справедливости (между 10% бедных и 10% богатых не должно быть слишком большой разницы); 3) идея патриотизма, идея "Великой России" в геополитическом смысле2. Перечисленные идеологические положения весьма напоминают старые русские воззрения, с той лишь разницей, что приспособлены они к конкретной ситуации наших дней.

И все же современная Россия окончательно не выработала четких идеологических представлений, которые поддерживало бы большинство населения страны. В ситуации ревизии, а возможно, и создания новой идеологической основы необходимо обращение народа к своему прошлому, своей культуре и научной мысли. Объективное отражение русской истории и духовной жизни не позволит лженаучным выкладкам стать национальной идеологией. Весьма популярна сегодня искусственная архаизация истории России, приписывание русским заслуг появления древнейших мировых цивилизаций и т. д. Подобные позиции уже укоренились в некоторых учебниках. Все это может привести к несвойственной русским национальной кичливости и нетерпимости. Не секрет, что в наше время в

России существуют неофашистские и националистические организации. Идеологической основой для них вполне могла бы выступить книга А. Т. Уварова с красноречивым названием "Русское национальное самосознание" (2000). Лженаучный ее характер (именование русов "арийцами", поклонение их богу солнца Ра, место жительство славян в Индии и пр.) усугубляется ярой антисемитской позицией. Автор вообще делит всех людей на русских и евреев, причем к числу последних относятся "ассимилированные" евреи Сахаровы, окуневы, Щукины, волковы, Зайцевы, Медведевы и др.: "чисто" русскими являются лишь люди с фамилиями, произошедшими от обозначения ремесел (Кузнецов, Уваров.)3. Именно поэтому истинная и объективная научная деятельность несет на себе большую социальную нагрузку, — это есть противостояние лженаучным теориям и вытекающим из них экстремистским настроениям.

Во время работы над диссертационным исследованием возникли некоторые сложности в области теории обществоведческих наук. В современной научной среде не сложилось единого представления по поводу значения таких широко употребляемых понятий как нация, этнос и самосознание.

Со времен Великой Французской революции под термином нацня во Франции подразумевается сообщество свободных граждан; свобода эта для всей нации выражается в государственном суверенитете. Англо-говорящий мир также усвоил такую трактовку понятия нацня. Несколько иначе смотрели на этот вопрос в Германии: нация здесь означала народ (Volk)4. Таким образом, в научном мире сложилось две основных детерминанты этого понятия: политико-правовая и культурно-историческая5.

В России представление о нации приобрело традиционно этнический (культурно-исторический) смысл. Последнее время, однако, предпринимаются попытки пересмотра названного понятия. В. А. Тишков настаивает на западноевропейском прочтении термина6. Тем не менее, в целом научный мир России остается на прежних позициях.

Сущность нации рассматривается через понятие этнос, которое также трактуется не всегда однозначно. Наибольше признание в отечественной науке (что, впрочем, не освобождает его от критики) нашло определение этноса, разработанное Ю. В. Бромлеем: "Этнос - исторически сложившаяся на определенной территории совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных п образований (самосознанием), фиксированным в самоназвании .

Нация, представляя собой разновидность этноса, обладает всеми перечисленными выше признаками. Это есть высшая форма этнической общности, возникшая в период капитализма на основе экономических связей, общности языка и территории8. Весьма важно отметить, что нация, как правило, связана с существованием государственной системы: любой этнос имеет определенную потестарную организацию, - нации свойственно развитое государство. Возможно, поэтому в наши дни есть тенденция считать нацию не этносом, а постэтносом9.

Также существенным аспектом теории нации является то, что формирование таких крупных этнических общностей как нация тесно связано с модернизационными процессами (переход от аграрного общества к индустриальному). Сложилось также мнение, что нация есть результат модернизации10. Однако во многих странах процессам индустриализации и урбанизации предшествовало "национальное строительство"11.

Модернизация в России, по мнению многих исследователей, началась 12 со времен Петра I ; процессы эти были продолжены после отмены крепостного права. Наиболее глубоко модернизационные преобразования коснулись экономической и социальной сферы жизнедеятельности страны. Все это сопровождалось серьезными изменениями культуры народа, мировоззрения и психологии.

Не менее важным признаком нации, как и этнической общности в целом, является самосознание (идентичность или самоидентификация).

Самосознание есть феномен производный от сознания, означающий осмысление себя самого. Одним из первых отечественных специалистов в этнографии о значимости самосознания в формировании этнической общности заговорил П. И. Кушнер13. Однако впервые самосознание включил в число признаков этноса лишь Н. Н. Чебоксаров14. Нам представляется вполне приемлемым определение, данное современным исследователем А. П. Садохиным: "Самосознание - индивидуально-психологические и социально-психологические процессы осознания человеком или социальной группой своих качеств, положения в системе общественных отношений, интересов, идеалов, ценностей"15.

Следует заострить внимание на вопросе соотношения этнического и национального самосознания. Последнее, исходя из стадиальной классификации этнических общностей, представляет собой высшую форму первого. Таким образом, этническое самосознание является составной частью самосознания национального16. Национальная самоидентификация, по словам этнографа Н. Д. Джамальдина, гораздо сложнее и глубже

17 простого осознания народом своей этнической принадлежности . Одним из первых об этом писал отечественный психолог П. И. Ковалевский: "Национальное самосознание — есть акт мышления, в силу которого данная личность признает себя частью целого. есть сознание солидарности наших

1R личных потребностей и задач с известной народностью" .

В связи с вышеизложенной позицией следует признать этническую самоидентификацию неотъемлемой частью национального самосознания. Другая важнейшая составляющая национального самосознания — представления этноса о власти всех уровней и отождествление себя с государством. Национальное самоидентификация в некоторых случаях сводится к сугубо гражданскому понятию, проявляющемуся, например, в виде "сознательного патриотизма"19. Потестарное самосознание включает в себя и представление народа о политических идеалах (правовой статус личности и народа, принципы государственного устройства).

В дореволюционной России весьма сильны были позиции Русской Православной церкви, которые основывались на искренней народной вере. Поэтому, ведя речь о национальной самоидентификации, нельзя упустить из вида органическую ее часть — конфессиональное самосознание. Тем более, что до сих пор бытует мнение в научных кругах о том, что сущностью

20 русского национального самосознания следует считать православие . Кроме того, русская идея тоже вполне может трактоваться как идея религиозная: особая роль России в деле защиты всех православных.

Следующий весьма значимый элемент национального самосознания есть исторические представления народа. История мыслится народом не просто как череда прошедших событий, но как действительность, как то, к чему в трудные минуты жизни можно обратится и найти поддержку. В исторических знаниях этноса содержатся все необходимые символы его бытия: этногенетические предания, представления о культурных исторических героях, воспоминания о победах и подвигах, народная скорбь о днях тяжелых испытаний. Академик Ю. В. Бромлей историческую память народа ставил на первое место среди прочих составляющих национального самосознания21.

Объектом диссертационного исследования является национальное самосознание русских Среднего Урала. Под Средним Уралом следует понимать Пермскую губернию, которая выступала в качестве самостоятельной административной единицы более столетия (с 1781 г.).

Появление первых русских на Среднем Урале относится к XI в. В дальнейшем христианизация региона, начало которой было положено в 1462 г. в г. Чердыни, и покорение Казанского и Сибирского ханств привели к массовой русской колонизации края в основном из Поморья. К концу XVII в. русские стали преобладающим населением Среднего Урала. Новая волна заселения русскими региона в XVIII в. шла не только с Русского Севера, но и из других районов России. Она была связана с развитием горнозаводской промышленности и бегством на Урал старообрядцев. В XIX столетии Средний Урал - динамично развивающийся регион со сложившимися особенностями хозяйства.

При изучении национального самосознания русских Среднего Урала нами были учтены социальные, конфессиональные и региональные особенности различных слоев населения. В отдельные группы были выделены горожане и жители села. Источники дают возможность и более дифференцированно изучить тему: выявить специфические черты воззрений крестьянства, горнозаводского населения, рабочих, мещан, интеллигенции и духовенства. Вместе с тем, все русское население Пермской губернии было представлено приверженцами Русской Православной Церкви и ревнителями старой веры. Поэтому мы стремились рассмотреть национальное самосознание русских разных районов Среднего Урала. Соседство с другими народами влияло на формирование некоторых особенностей этнической самоидентификации у различных региональных групп.

Несмотря на социальную и конфессиональную дифференциацию населения Среднего Урала, русские региона представляли во второй половине XIX - начале XX века единую этническую общность, являлись органической частью русской нации. Нация есть высшая форма этнической общности, возникшая на основе экономических связей, общности языка и территории . Весьма важно отметить, что нация, как ' правило, связана с существование государственной системы: любой этнос имеет определенную потестарную организацию, - нации свойственно развитое государство.

Изучаемый период ограничивается хронологическими рамками: вторая половина XIX - начало XX века. Данный период русской истории характеризуется колоссальными изменениями, коснувшимися всех областей жизни России в целом и Урала в частности. В пореформенный период наблюдался бурный рост промышленного производства, отказ от прежних способов организации труда в сельском хозяйстве. Начало XX в. отмечено тремя революциями и существенными изменениями государственного устройства страны. В социальной сфере шли переходные процессы: теряло значимость прежние сословное деление общества, появлялись новые слои и классы, высокой была социальная мобильность, наблюдался рост городского населения. Перечисленные социально-экономические и политические явления, бесспорно, указывают на начало процесса перехода от аграрного общества к индустриальному.

Предмет научной работы связан со структурой национального самосознания, которая состоит из этнической самоидентификации, воззрений на верховную и местную власть, конфессионального самосознания и представления русского населения о своем прошлом.

Национальное самоопределение основывается на этническом самосознании, - на делении всего человечества на "своих" и "чужих". Данная антитеза выражена, в первую очередь, в этнониме народа, а также в сакрализации некоторых топонимов и гидронимов. Кроме того, этническое сознание включает в себя знания народа о своих соседях.

Самоидентификация этноса также находит свое выражение в названии государства, отношении к верховной власти и распорядителям на местах. Руководители страны, как правило, являются национальными символами; да и сама власть воспринимается этносом как нечто священное, как выразитель воли всего народа.

Применительно к русским дореволюционного периода следует отметить, что огромную роль в жизни народа играла Русская Православная Церковь. Понятия русский и православный были de facto тождественными. Поэтому в конфессиональном сознании русских выражена и их национальная самоидентификация.

Исторические воззрения наравне с перечисленными выше составляющими национального самосознания также занимают важное место. Представление народа о своем прошлом, о начале своего рода или селения создает условия для идентификации. Существенной чертой русского исторического мировоззрения изучаемого периода выступает осознание своего исключительного положения во всемирных исторических процессах, что связано с православием, самодержавным характером власти и представлениями о единстве нации.

Историография данной темы имеет свои особенности. Как уже было отмечено, русский народ испокон веков интересуется своей культурой, историей и мировоззрением. По сей день выходит большое количество разнообразных публикаций, посвященных русскому национальному самосознанию.

В первую очередь хотелось бы назвать авторов основных трудов, освещающих аспекты национальной самоидентификации русских, творчество которых представляет большой научный интерес. Среди прочих нельзя обойти вниманием русскую философию конца XX - начала XX века. В книге Н. А. Бердяева "Судьба России"23 подчеркнута, на наш взгляд, наиболее важная черта "русской души" — ее противоречивость. Об особенностях мировоззрения русского народа писал В. В. Розанов в таких работах, как "Метафизика христианства"24, "Уединение"25, "Опавшие листья" , "Апокалипсис наших дней" . В названных трудах автор выражает мысли и чувства свидетеля крушения многих дореволюционных русских устоев.

Современные отечественные мыслители продолжили дело своих предшественников периода "серебряного века". Д. С. Лихачев на протяжении всего своего творческого пути исследовал особенности русского национального характера. В своей работе "О национальном характере русских" ученый обращает особое внимание на особенности национального сознания, в числе которых перечисляет любовь к свободе (этим он объясняет мирную колонизацию Восточно-Европейской равнины и Сибири) и мечту о счастливом будущем.

Немалый интерес представляет собой научная статья Л. В. Карасева "Русская идея (символика и смысл)"29. Автор утверждает, что русская идея вырастает" из символов, живет их смыслами. Неповторимость народной души отождествляется, в сущности, с феноменом русской идеи, которая состоит из ряда символов. Важнейшим является символ "детства", выраженный в русском максимализме и уходе от всякой ответственности. Однако именно это и создает ощущение "святости" русской души, поскольку выполняется "евангельское условие" восхождения в мир горний: ". если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Божие" (Мф. 18,3).

При рассмотрении вопроса о русском национальном характере В. И. Мильдон вводит понятие "архетип", свойственное для групповой психологии, которое впервые употребил К. Г. Юнг. В работе "Отцеубийство как русский вопрос"30 автор поднимает извечную проблему отцов и детей как тему взаимоотношения прошлого и настоящего. В. И. Мильдон указывает на устойчивую тенденцию в русской истории избавления от своего прошлого. Все это приводит к ощущению "сиротства", бездомности, безотцовщины. Другая работа этого же мыслителя "Русская идея в конце XX века" останавливается на сопоставлении России и Запада31.

Следует также отметить и ряд других научных статей, появившихся в 90-е гг. XX в. Среди них работа В. М. Крюкова "Вокруг России: синтаксис Василия Розанова", где рассматриваются представления народа о своем "русском" и выделяются основные черты русского национального

32 характера . Русской идее и "российской цивилизации" посвящены научные статьи А. С. Панарина "Евразийство: за и против, вчера и сегодня" и "Вторая Европа или Третий Рим"34. Немалое количество работ затрагивает вопросы русской эсхатологии. Среди прочих можно выделить статьи Т. Альтицер "Россия и апокалипсис"35 и А. Игнатова "Метафизические корни

36 коммунизма" . В названных статьях соотносятся русские представления о конце света и революция 1917 г.

В настоящее время выходит в свет огромное количество публикаций, где исследуется специфика духовной жизни русского народа, часть из которых необходимо перечислить. Большой интерес вызывает монография Г. Г. Сильницкого "Россия в поисках смысла"37, рассматривающая многие аспекты русского национального сознания. Одной из главнейших особенностей русской души Сильницкий, вторя А. Н. Бердяеву и Н. О. Лосскому, считает ее противоречивость. Автор также подчеркивает исключительно важную роль женщины как воплощение совести в русской народной жизни. Однако этой женственности есть существенный противовес — государственная власть, рассматриваемая автором в качестве тяжкого бремени. Женственность русского характера, совестливость, с одной стороны, и невыносимый гнет власти, с другой, приводит к особому месту юродивых в общественной жизни. Образ юродивого представляет собой своеобразную национальную мечту о максимальной независимости от внешнего мира, внутренней свободе и связи с высшими духовными силами.

Примером изучения особенностей региональных русских групп является труд В. В. Лучитина "Душа неизъяснимая" , вновь обращающийся к тайнам национального мировоззрения. В названной работе рассмотрено общее и особенное в национальном самосознании населения Русского Севера. Исследованию Поморья посвящена также монография Н. М. Теребихина "Лукоморье"39. Автор подчеркивает огромную роль русской идеи — представление об исключительности Руси на основе ее религии и культуры - в национальной самоидентификации.

Широкие этнологические обобщения в фундаментальных трудах Ю. В. Бромлея дают представление о жизнедеятельности этносов и об особенностях русского народа. Основные его взгляды отражены в таких монографиях, как "Этнос и этнография"40 и "Очерки теории этноса"41. Названные труды раскрывают сущность этноса через его социальную природу. Кроме того, в монографиях подчеркивается исключительная важность этнического чувства деления всей ойкумены на "своих" и "чужих", что лежит в основе самоидентификации общности.

В монографии "Этнос и этнография" В. Ю. Бромлея, кроме всего прочего, дается структура национального самосознания: 1) этногенетические и исторические представления народа; 2) осознание социально-государственной принадлежности; 3) религиозные воззрения42.

Собственно этнической самоидентификации посвящено исследование В. Ю. Хотинец "Этническое самосознание"43. Названая работа представляет собой широкое обобщение, касающееся природы этноса и характера народов. Автор четко не разграничивает понятия этническое и национальное самосознание, тем не менее, из контекста работы следует, что национальная самоидентификация есть высшая форма этнического сознания. Последнее представляет собой в первую очередь чувственную сторону человеческой природы, выраженную в антитезе "мы - они". Что касается национальной идентификации, по мнению В. Ю. Хотинец, это понятие включает в себя, помимо этнического самосознания, сознательную деятельность ("акт мышления", "сознательный патриотизм") и сопричастность гражданина к судьбе страны.

Из исследований последнего десятилетия основательным обобщающим трудом является монография М. М. Громыко и А. В. Буганова "О

44 „ „ воззрениях русского народа , посвященная русской духовной культуре второй половины XIX — начала XX века. Основные темы, затрагиваемые авторами, повествуют о религиозности народа, традициях русской соборности и воззрениях на свое прошлое. Исследование охватывает практически всю территорию России. Главным источником названного труда служат фонды Этнографического бюро Тенишева - собрание письменных этнографических материалов, относящееся к концу XIX в. К сожалению, работа корреспондентов названного бюро не проводилась на Среднем Урале.

Все названные выше труды отражают те или иные аспекты национального самосознания русского народа вообще. Национальное самосознание русских Среднего Урала не подвергалось в литературе специальному рассмотрению. Тем не менее некоторые его аспекты освещались в ходе изучения истории, этнографии, фольклора, языка, общественной и религиозной жизни русских. Безусловно, они заслуживают внимания и исторической оценки. Проанализирем их в связи со структурой национального самосознания.

Этническое самосознание русских отражено в ряде научных публикаций по этнографии Урала. В начале XX в. известный этнограф и фольклорист Д. К. Зеленин опубликовал труды по духовной культуре, среди которых выделяются "Великорусские народные присловья как материал для этнографии" и "Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии" . В этих работах анализируются русские говоры, в том числе и на Урале. Кроме того, эти исследования посвящены русским региональным прозвищам. Автор подчеркивает большое значение региональных присловий в национальной самоидентификации, поскольку в них — в живом слове - выражено отношение народа к себе и своим соседям.

Аспекты этнического самосознания русских Среднего Урала затронуты в трудах Г. Н. Чагина, но наиболее полно в статьях "Русские на Урале: Формирование и взаимодействие с другими этносами в XVI — XIX вв."46 и "Историческая психология взаимодействия манси и русских верховьев Печоры, Вишеры, Кол вы"47. Первая из названных работ излагает историю заселения русскими Среднего Урала и выделяет факторы, оказавшие влияние на формирование у русских специфических черт этнического самосознания и духовной культуры. В статье "Историческая психология взаимодействия манси и русских верховьев Печоры, Вишеры, Колвы" проанализирована история взаимоотношений перечисленных народов. Здесь приводятся высказывания русских о манси, и о своем этническом самосознании.

В монографии А. В. Черных "Традиционный календарь народов Прикамья в конце XIX - начале XX века"48 передается вся сложность этнической ситуации в Южном Прикамье, связанная с полиэтничностъю региона и различиями в религии. Автор указывает на взаимопроникновение культур русских, татар, башкир, удмуртов и марийцев, иллюстрирует большое влияние календарных праздников народов на складывание специфических черт этнического самосознания и традиций добрососедских отношений.

Этническая толерантность русских Среднего Урала раскрыта в статье С. В. Смирнова "Китайские и корейские рабочие на Урале в годы I мировой войны"49. Через взаимоотношения с иностранцами автор указывает на важнейшую черту русского народа — национальную терпимость.

Взаимоотношению народа с властью — потестарное сознание — посвящено большое количество работ. Однако публикации, в которых отражена данная составляющая национального самосознания русских не так много. Среди них отношения народа и власти раскрыты в статье И. К. Кирьянова "Политическая культура русского крестьянства в период капитализма"50. Работа ценна тем, что автор применяя количественный анализ запечатленных в документах высказываний крестьян Прикамья, указывает на основные черты потестарного самосознания: вера и любовь к царю, патриотизм и в то же время некоторая идеализация верховной власти. Однако И. К. Кирьянов приводит множество примеров эволюции взглядов русских Пермской губернии на государство, монарха и чиновничество и усиления негативных оценок власти в крестьянской среде в конце XIX — начале XX века.

Показателем потестарного сознания является и отношение народа к местной власти в лице государственной администрации, земских служащих или крупных промышленников и купцов. Деятельность местных властителей влияла на формирование образа верховной власти и развитие политической культуры. Отношение к символу страны и нации - русскому царю - зависело и от воззрений народа на региональную власть: позитивная оценка региональной власти способствовала положительному отношению к царю, негативная приводила либо к идеализации монарха, либо к отрицательным воззрениям на власть вообще. Данная тема изложена в работе С. Я. Бугаевой "Горные инженеры в общественно-политической жизни Урала"51.

Наравне с этническим и потестарным самосознанием важным элементом национальной самоидентификации является конфессиональное сознание. Достаточно вспомнить, что во время Первой Всероссийской переписи населения 1897 г. присутствовал вопрос о вероисповедании, а национальная принадлежность не учитывалась.

Особо хотелось бы отметить коллективное исследование "Христианская культура Пермского Прикамья" , созданное Н. 3. Коротковым, О. М. Власовой, Н. В. Казариновой и Л. В. Перескоковым. Данная работа отражает общее и особенное в развитии православия в Прикамье на протяжении шести веков. Авторами выделяются такие общерусские черты народной души, свойственные и уральцам, как национальная и конфессиональная толерантность, глубина религиозного чувства, интерес к собственной истории. К сожалению, в работе эти утверждения слабо подкрепляются эмпирическим материалом.

О высокой роли монастыря в конфессиональном самосознании русских Урала повествует работа В. В. Вяткина "Величие и трагедия Уральского Афона. История Белогорского монастыря"53. В названном труде исследователь упоминает большое количество примеров проявления религиозности русского населения на Урале, важнейшим из которых является почитание монастыря как духовного народного символа.

Также следует выделить статью С. Ворошилина "Шесть веков иерархии русской православной церкви на Урале"54, в которой автор рассматривает местные церкви в качестве центров формирования конфессионального мировоззрения народа. Этому же посвящена работа И. Л. Маньковой "Церковь и горнозаводское население Урала XVIII - XIX вв."55 В ней автор заостряет внимание на высоком авторитете местных священников и формировании ими религиозных и национальных чувств.

Большой ценностью обладают публикации о народных верованиях, сложившихся из смеси христианства и язычества. В них присутствует достаточно примеров этнической идентификации и национального самосознания русских. Эти данные позволили автору сделать вывод о том, что народные верования выступали в качестве этноинтегрирующих или, наоборот, этнодифференцирующих факторов. Обстоятельно этот вопрос разработан в статье А. Балова "Следы древних верований в народном

56 57 иконопочетании" и монографии М. Н. Власовой "Русские суеверия" .

Неотъемлемая часть русской духовной культуры — старообрядчество. Большой вклад в изучение старообрядцев Прикамья внесла археографическая лаборатория МГУ (1972 - 2000). В числе прочих ученых изучением старообрядчества Урала занималась С. Е. Никитина. В ее статье "Устная традиция в народной культуре русского населения Верхокамья" исследуется старообрядческий фольклор, в котором она увидела особенности исторического и религиозного мировоззрения, а также показано отношение народа к власти.

В 2001 г. вышел обобщающий труд по старообрядческому населению Урало-Поволжского региона — сборник статей "Старообрядческий мир Волго-Камья". В статье И. В. Поздеевой "Книга - личность - община -инструменты воспроизводства традиционной культуры"59 выявлена специфика старообрядческой духовной жизни на Урале и подчеркнуты конфессиональные отличия старообрядцев от приверженцев официальной церкви, а также показана роль книги в сохранении конфессионального и национального самосознания.

Объектом изучения других авторов сборника явились представители разных старообрядческих согласий Прикамья. Е. М. Сморгунова в статье "Старец Никита Семенович и догматика бегунства"60 и Г. П. Волгирева в статье "Исихастские традиции в старообрядческих рукописях Прикамья"61 рассматривают эсхатологические идеи, свойственные всему русскому народу, лишь в гиперболизированной форме ставшие основой некоторых старообрядческих учений.

Кроме этнического, потестарного и конфессионального самосознания, в качестве основы национальной самоидентификации выступают исторические воззрения народа. Коллективная память о прошлом формирует представления народа о своей уникальности.

Одну из ведущих позиций в историографии темы занимает работа Г. Н. Чагина "История в памяти русских крестьян Среднего Урала в середине XIX - начале XX века" . Помимо собственно исторических аспектов автор уделяет немалое внимание вопросам религии и мировоззрения русского населения. Отдельная глава посвящена этническому самосознанию русских уральцев. Кроме того, исследование представляет ценность с точки зрения структуры исторического сознания. Исследователь выделяет в исторической памяти русских середины XIX — начала XX века представления о событиях Священной, всемирной и отечественной истории. Автором подчеркивается влияние народной памяти о событиях регионального значения на формирование этнического самосознания.

Таким образом, историография диссертационной темы представлена трудами разных специалистов: философов, литераторов, историков и этнографов. Однако крупных исследований национального самосознания русских Урала не проводилось. Авторы раскрывают лишь фрагментарно аспекты национальной самоидентификации русского народа в Пермской губернии во второй половине XIX — начале XX века.

Цель данной работы — исследование национального самосознания русских на примере Среднего Урала второй половины XIX - начала XX века, что позволит внесли определенный вклад в изучение национального самосознания русских вообще и Среднего Урала в частности.

Из поставленной цели вытекают следующие конкретные научно-познавательные задачи: проанализировать особенности национального самосознания русских Среднего Урала и факторы, повлиявшие на его складывание и развитие; исследовать воззрения русского населения Урала на верховную и местную власть и проследить изменения, происходившие в оценке деятельности представителей власти; раскрыть взаимосвязь православной духовной культуры и национального самосознания русских; показать представления русских Среднего Урала об истории родного края, отечественных и всемирных исторических событиях.

Источниковую базу исследования составили архивные и опубликованные документы.

Наиболее важной частью методологической работы над диссертацией был поиск источников, в которых имелись бы прямые высказывания представителей русского народа о своей национальной идентификации. Источники подобного рода легли в основу источниковой базы исследования. Сравнительно-исторический метод применялся в процессе выявления общих и особенных национальных черт русских на Среднем Урале во второй половине XIX - начале XX века.

При написании работы использовались неопубликованные материалы в Российском этнографическом музее (РЭМ). Фонд 10 содержит в себе дневники экспедиции в Пермскую и Свердловскую области, составленные в 1990 г. С. В. Федоровым и Н. Н. Прокопьевым. Дневники содержат большое количество фольклорных материалов, отражающих народные поверья, подчеркивают огромное влияние религии на сознание русских. Несмотря на то, что эти исследования проводились в конце XX века, они в полной мере фиксируют особенности традиционной культуры русского населения края второй половины XIX — начала XX века.

Также при написании диссертации были привлечены материалы Российского государственного исторического архива (РГИА). Данные фонда 1022 (Фольклорные материалы) об исторических событиях и воззрениях на власть и церковь были собраны в конце XIX в. во многих губерниях Европейской России. Эти материалы интересны тем, что отражают особенности исторических воззрений русского народа в разных частях страны, в том числе и на Урале. Все материалы в совокупности создают целостное представление о взглядах населения на исторические события, в том числе и Урала.

Весьма ценными являются материалы архива Русского географического общества (АГО). Разряд 29 архива, относящийся к Пермской губернии, состоит из ответов на анкету, составленную сотрудниками Русского географического общества для всей России в 1848 г. Анкета содержала вопрос об исторических преданиях и легендах. Большинство дел фонда написаны пермскими учителями и священниками в середине XIX в. Разряд 29 содержит фольклорные материалы и этнографические наблюдения жителей Пермского, Чердынского, Соликамского, Оханского, Шадринского, Ирбитского и других уездов.

При создании диссертационного исследования были использованы фонды Государственного архива Пермской области (ГАПО). Среди них следует назвать фонд 65 (Канцелярия Пермского губернатора), содержащий данные о политической и общественной жизни губернии. Материалы подобного же характера содержатся в фонде 36 (Пермское губернское правление). Политическая жизнь региона также отражена в материалах фонда 162 (Пермская губернская жандармская управа). Названные фонды содержат большое количество высказываний русского народа о власти, религии и соседних народах.

Необходимо отдельно выделить материалы ГАПО фонда 297 (Пермская губернская ученая архивная комиссия). Данная научная организация была предшественницей Государственного архива Пермской области, поэтому материалы фонда весьма разнообразны. Ее основателями стали пермские историки В. Н. Шишонко и А. А. Дмитриев. Отдельные дела фонда повествуют о мотивах "уклонения в раскол", об отношении к верховной власти и чиновничеству, а также содержит рукописные статьи об истории края и мировоззрении населения, например, "Летопись г. Соликамска к грядущему 500-летию", составленная священником Иаковом Шестаковым-Камасинским .

Кроме того, нами были просмотрены дела ГАЛО фонда 198 (Правление Пермского архиерейского дома), личные фонды р-970 (В. С. Верхоланцев) и 672 (Волеговых). Материалы "Правления Пермского архиерейского дома" содержат указания на конфессиональное сознание уральцев и его место в национальной самоидентификации. Личный фонд В. С. Верхоланцева состоит из записных книжек за 1896 — 1911 гг., в которых изложены наблюдения и размышления автора о разных странах и об Урале в том числе64. Личный фонд Волеговых отличается интересом авторов к истории родного края (в частности, материал о заточении М. Н. Романова в Ныробе Чердынского уезда и исторической памяти народа об этом событии)65.

Многие фактические данные по восточной части Урала хранятся в Государственном архиве Свердловской области (ГАСО). Особый интерес представляют дела фонда 101 (Уральское общество любителей естествознания), содержащие материалы по "Картофельному бунту" 1843 г. в Шадринском уезде, фольклорные рассказы уральцев, записи высказываний русских о власть и соседних народах.

Исследование основывается также на личных фондах уральских краеведов А. Н. Зырянова (ГАСО. Ф.135), В. П. Бирюкова (ГАСО. Ф. Р -2266) и Л. М. Хандроса (ГАСО. Ф. Р - 2013). Дела названных личных фондов содержат фольклорные и этнографические материалы, в основном относящиеся к Зауралью. В записанных устных рассказах народа о прошлом края, в песнях, пословицах, духовных стихах, былинах и легендах отражено национальное самосознание русских Среднего Урала через исторические предания, воззрения на власть, религию и церковь.

Кроме того, были изучены в процессе работы над диссертацией фонды Чердынского краеведческого музея им. А. С. Пушкина (ЧКМ): "Общество изучения Чердынского края" (ЧКМ №4436), "Записки врача" (В. И. Попов, ЧКМ №983), "Географические, статистические и этнографические сведения, собранные в 1848 г. в селе Гайнском Чердынского уезда" (Н. Попов, ЧКМ №3011), личный фонд Степана Лялина (ЧКМ №2689/3). Перечисленные материалы иллюстрируют многие аспекты этнического самосознания русских Среднего Урала, содержат воспоминания о прошлом и родовые предания, записи и путевые заметки, собрания произведений устного народного творчества.

В архиве краеведческого отдела Пермской областной библиотеки (ПОБ) был использован фонд 6 (Архив краеведческого отдела), содержащий повествование очевидца о юбилейных торжествах в Перми в столетнюю годовщину Бородинского сражения. Материалы фонда позволяют составить картину влияния исторической памяти на национальное самосознание.

В целом в ходе работы над диссертационным исследованием нами было задействовано более 400 дел из 18 архивных фондов.

При работе над диссертацией использованы разные виды опубликованных источников.

К 20 - 50-ым гг. XX века относятся труды известного уральского краеведа В. П. Бирюкова. Следует перечислить такие его публикации, как "Природа и население Шадринского округа" и "Уральская копилка" . Названные работы представляют собой собрания этнографического и фольклорного материала с комментариями автора.

Весьма ценным источником изучения национальной самоидентификации русских Среднего Урала является собрание уральского фольклора "Предания реки Чусовой"68. Книга состоит из множества высказываний и преданий народа о появлении русских в крае, возникновении сел и городов, отношении к соседним народам, походе в Сибирь Ермака. В этих фольклорных текстах часто встречаются примеры проявления русского национального самосознания.

К публикациям подобного характера относятся "Предания и легенды Урала"69, записанные фольклорной экспедицией Уральского государственного университета под руководством В. П. Кругляшовой. Это собрание устного народного творчества отражает любовь уральцев к своему краю и стране, глубину их исторической памяти, а также представление о соседних народах.

В монографии В. В. Блажеса "Сатира и юмор в дореволюционном фольклоре рабочих Урала"70 приводится большое количество фольклорных текстов (в основном песни) русских рабочих Урала, которые в диссертации использованы в качестве ценных источников по изучению главным образом потестарного сознания уральского населения.

Отдельную группу источников составили материалы периодической печати исследуемого периода, которые по своему характеру наиболее оперативны. В "Пермских губернских ведомостях" и "Пермских епархиальных ведомостях" нашли отражение многие исторические события общероссийского и регионального значения. В них запечатлено потестарное и конфессиональное самосознание широких народных масс и местной власти. Мы широко использовали публикуемые в газетах послания государям, открытые письма представителей народа, описания торжеств и массовых богослужений. В то же время, в периодических изданиях часто печатались речи чиновников и священников Пермской губернии. В них публиковались сочинения местных писателей и поэтов, как правило, на патриотические темы, что выступает в роли важного источника по изучению духовной жизни народа. На всех публикациях лежит печать времени.

В "Пермских епархиальных ведомостях", первый номер которых появился в 1867 г., нередко публиковались открытые дискуссии со старообрядцами, что служит незаменимым источником изучения догматики старообрядческих согласий. Помимо этого, редакция газеты уделяла большое внимание религиозно-философскому воспитанию своих читателей.

К числу использованных периодических изданий относятся: "Екатеринбургская неделя", "Екатеринбургская газета", "Голос Урала", "Голос Долга", "Зауралье", "Зауральский край", "Исеть". Структура многих из них напоминала "Пермские губернские ведомости". Однако зачастую позиция периодических изданий относительно тех или иных событий существенно отличалась от официальной. Этим весьма ценны перечисленные газеты и журналы. Большие расхождения названых изданий в трактовке событий с официальной прессой наблюдались в годы революций начала XX в. Особо выделются публикации 1917 г., в которых множество откровенных антиправительственных высказываний, а также произведений устного народного творчества подобного же характера.

Важными опубликованными источниками по изучению духовной культуры уральского населения являются опубликованные записки путешественников, мемуары, письма и художественная литература. Первое место в ряду этих источников по праву следует отдать Вас. И. Немировичу-Данченко, брату известного режиссера, Владимира Ивановича. Немирович-Данченко посетил наш край в 1876 г., в результате чего появилась книга "Кама и Урал", опубликованная значительно позднее, - в 1904 г. Данная книга ценна не только фактическим материалом, но и огромным количеством диалогов автора с представителями простого народа. Книга Вас. И. Немировича-Данченко наполнена высказываниями людей разных званий в развернутом виде о конкретных исторических событиях и личностях, а также фольклорными текстами, услышанными

71 путешественником по Каме, Чусовой, Сылве и в горнозаводских поселках .

В работе использовался труд В. Н. Берха "Путешествия в город Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей"72, в котором автор впервые сообщил о произведениях эпического творчества у русских крестьян Северного Прикамья. В книге также приводится большое количество записанных исследователем исторических преданий и высказываний народа о родном крае, что является важным источником изучения исторических воззрений уральцев.

Другие работы представляют немалый интерес, поскольку написавшие их путешественники были непосредственными наблюдателями народной жизни. Среди них ценны следующие очерки: Д. Петухов "Горный город Дедюхин и окольные места"73, путевые заметки А. И. Герцена'4, Д. Н. Мамина-Сибиряка "От Урала до Москвы" , Н. Д. Телешова "За Урал" и Н. П. Белдыцкого "В Парме"77. Авторы в форме повествования передают настроение и мировоззрение народа, правдиво отражают воззрения русских Среднего Урала на власть, соседние народы, исторические события и факты.

Специфика темы исследования предопределила необходимость использования материалов эпистолярного жанра. Одним из важных источников такого характера являются письма Е. А. Вердеревского, объединенные под общим названием "От Зауралья до Закавказья",

78 относящиеся к началу XX в . В письмах, написанных во время путешествия Вердеревского, передаются впечатления автора от общения с представителями народа о России, Урале и национальных особенностях.

Кроме этого, в данной работе возникла необходимость использовать произведения художественной литературы. Упомянутые выше очерки и впечатления В. И. Немировича-Данченко в какой-то степени тоже представляют собой художественное произведение: в его монографии встречается масса отступлений и обобщений, работа изобилует монологами и диалогами, записанными под воздействием разговоров с народом. Тем не менее, автором передается живая картина уральской действительности с мастерством, как писателя, так и ученого.

То же можно сказать и о других писателях, рожденных на Урале или посетивших регион. Произведения хорошего наблюдателя и большого знатока жизни русского народа Д. Н. Мамин-Сибиряк по праву являются таким же ценным материалом для изучения национального самосознания, как и научные публикации. Особо хотелось бы выделить такие его

79 80 произведения как "Приваловские миллионы" , "В худых душах" , "Башка"81, "Летные"82, "Бойцы"83, "Из Уральской старины"84. Писатель уделяет пристальное внимание истории Урала, приводит в сочинениях достоверные исторические факты. Также автор постоянно апеллирует к духовной культуре русского народа.

Основным методологическим принципом подхода к историческому материалу в данном исследовании является принцип историзма, понимаемый как необходимость рассматривать любой исторический феномен через призму прошлого и будущего, выявлять его происхождение, совокупность составляющих элементов и его особенности. Важнейшей установкой также следует назвать стремление к объективному изложению изучаемых явлений, вытекающее из суждений, основанных на достоверных источниках и строгости логических выводов. В работе использовались общенаучные методы обобщения, анализа, синтеза, абстракции, сравнения, индукции и дедукции, что позволило достигнуть большей объективности. Для этого также были употреблены специальные методы: сравнительный, системный, статистический.

Научная новизна исследования выражается в нескольких положениях.

В диссертации впервые исследовано национальное самосознание русских на примере Среднего Урала второй половины XIX - начала XX века. При этом выявляется не только место и роль национальной самоидентификации в духовной жизни страны, но проводится анализ факторов, ее формировавших, и механизмов взаимодействия составляющих частей национального самосознания — этнического самоопределения, потестарного сознания, конфессиональной самоидентификации и исторической памяти.

В значительной степени новизна определяется введением в круг источников, которые ранее использованы не были. К таковым можно отнести документальные сведения, произведения устной народной культуры, художественную литературу, иконографию, надписи на ликах святых.

Диссертационное исследование углубляет представления о национальном самосознании русских вообще и уральского населения в частности.

1 Розанов В. В. Апокалипсис наших дней // Розанов В. В. Метафизика христианства. М., 2000. С.788.

2 Национальная идея России: Учебное пособие / Под ред. проф. Б. А. Аникина. М., 2002. С.314.

3 Уваров А. Т. Русское национальное самосознание. М., 2000.

4 Григорьева Ю. Г. Сохранение этнической самобытности. М., 2001 // Ресурсы интернета: www.mai.ru

5 Малахов В. С. неудобства с этичностью. М. 2001 // Ресурсы интернета: htlp: // intellectuals.ru

6 Тишков В. А О нации // Этнология и политика. М., 2001.

7 Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983. С.20 - 21.

8 Григорьева Ю. Г. Сохранение этнической самобытности. М., 2001 // Ресурсы интернета: www.mai.ru

9 Рыбаков С. Е. Национализм и нация // ЭО. 1999. №4. С.8.

10 Мчедлова М. М. Этнос и цивилизация. М., 2003 // Ресурсы интернета: www.humanities.edu.ru

11 Алексеев В. В., Побережников И. В. Модернизация и традиция // Модернизация в социокультурном контексте: традиции и трансформации. Екатеринбург, 1998. С.8.

12 Там же. С.29.

13 Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. С. 173.

14 Чебоксаров Н. Н. Проблемы происхождения древних и современных народов. М., 1964. С.5.

15 Садохин А П. Этнология: учебник. М„ 2000. С.252.

16 Куличенко М. И. Расцвет и сближение наций в СССР. Проблемы теории и методологии. М„ 1981. С.79.

17 Джамальдин Н. Д. Природа национальной психологии. Алма-Ата, 1971. С. 128.

18 Ковалевский П. И. Психология русской нации. Пг., 1915. С.10. 19ХотинецВ. Ю. Этническое самосознание. СПб., 2000. С. 16.

20 Карлов Н. В. Честь имею, или о русском национальном самосознании // ВФ. 1997. №4. С. 12.

21 Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М.,1973. С.107 - 108.

22 Там же.

23 Бердяев Н. А. Судьба России // Бердяев Н. А. Судьба России. М. - Харьков, 1998.

2Л Розанов В. В. Метафизика христианства // Розанов В. В. Метафизика христианства. М., 2000.

25 Розанов В. В. Уединение // Розанов В. В. Метафизика христианства. М., 2000.

26 Розанов В. В. Опавшие листья // Розанов В. В. Метафизика христианства. М., 2000.

27 Розанов В. В. Апокалипсис наших дней.

28 Лихачев Д. С. О национальном характере русских // ВФ. 1990. №4.

29 Карасе в Л. В. Русская идея (символика и смысл) // ВФ. 1992. №8.

30 Мильдон В. И. "Отцеубийство" как русский вопрос // ВФ. 1994. №12.

31 Мильдон В. И. Русская идея в конце XX века // ВФ. 1996. №3.

32 Крюков В. М. Вокруг России: синтаксис Василия Розанова // ВФ. 1994. №11.

33 Панарин А С. Евразийство: за и против // ВФ. 1995. №6.

34 Панарин А С. "Вторая Европа" или 'Третий Рим" // ВФ. 19%. №10.

35 Альтицер Т. Россия и апокалипсис // ВФ. 1996. №7.

36 Игнатов А. Метафизические корни коммунизма // ВФ. 1994. №12.

37 Сильницкий Г. Г. Россия в поисках смысла. Смоленск, 2001. Т.1.

38 Лучитин В. В. Душа неизъяснимая. М., 1989.

39 Теребихин Н. М. Лукоморье. Архангельск, 1999.

40 Бромлей Ю. В. Этнос и этнография.

41 Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса.

42 Бромлей Ю. В. Этнос и этнография.

43 Хотинец В. Ю. Этническое самосознание. СПб., 2000.

44 Громыко М. М., Буганов А. В. О воззрениях русского народа. М., 2000.

45 Зеленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901-1913.

46 Чагич Г. Н. Русские на Урале: формирование и взаимодействие с другими этносами в XVI - XIX вв. // Чагин Г. H. Этносы и культуры на стыке Европы и Азии. Пермь, 2002.

47 Чагин Г. Н. Историческая психология взаимодействия манси и русских Верховьев Печоры, Вишеры, Колвы !) Чагин Г. Н. Этносы и культуры на стыке Европы и Азии. Пермь, 2002.

48 Черных А. В. Традиционный календарь народов Прикамья в конце XIX - начале XX века. По материалам южных районов Пермской области. Пермь, 2002.

49 Смирнов С. В. Китайские и корейские рабочие на Урале в голы I мировой войны: проблема взаимоотношения с русскими // Вторые Татищевские чтения. Екатеринбург, 1999.

50 Кирьянов И. К. Политическая культура русского крестьянства в период капитализма (по уральским материалам) // Общественная и культурная жизнь дореволюционного Урала. Пермь, 1990.

51 Бугаева С. Я. Горные инженеры в общественно-политической жизни рала (пореформенный период) // Общественная и культурная жизнь дореволюционного Урала. Пермь, 1990.

32 Христианская культура Прикамья. Пермь, 1998.

53 Вяткин В. В. Величие и трагедия Уральского Афона. История Белогорского монастыря. Пермь, 2000.

54 Ворошилин С. Шесть веков иерархии русской православной церкви на Урала // Уральская старина. Екатеринбург, 1994.

55 Манькова И. J1. Церковь и горнозаводское население Урала в XVIII - XIX вв. // Первые Татищевские чтения. Екатеринбург, 1997.

56 Балов А. Следы древних верований в народном иконопочитании // Живая старина. Вып. III. 1891.

57 Власова М. Н. Русские суеверия. СПб., 2000.

58 Никитина С. Е. Устная традиция в народной культуре русского населения Верхокамья // Русские письменные и устные традиции и духовная культура (по материалам археографических экспедиций 1966 -1980 гг.). М„ 1982.

59 Поздеева И. В. Книга - личность - община - инструменты воспроизводства традиционной культуры // Старообрядческий мир Волго-Камья. Пермь, 2001.

60 Смогрунока Е. М. Старец Никкга Семенович и догматика бегунства // Старообрядческий мир Волго-Камья. Пермь, 2001.

61 Волгирева . П. Исихастские традиции и старообрядческие рукописи Прикамья // Старообрядческий мир Волго-Камья. Пермь, 2001.

62 Чагин Г. Н. История в памяти русских крестьян Среднего Урала в середине XIX - начале XX века: Учебное пособие. Пермь, 1999.

63 ГАПО. Ф.297, д. 1177.

64 ГАПО. Ф.р —551, оп.1, д.55, 56, 57.

65 ГАПО. Ф. 672, on.I, д.249.

66 Бирюков В. П. Природа и население Шадринского округа. Шадринск, 1926.

67 Бирюков В. П. Уральская копилка. Свердловск, 1969.

68 Предания реки Чусовой / Сост. и автор статей В. П. Кругляшова. Свердловск, 1961.

69 Предания и легенды Урала: Фольклорные рассказы / Сост., вступ. ст. и коммент. В. П. Кругляшовой. Свердловск, 1991.

70 Блажес В. В. Сатира и юмор в дореволюционном фольклоре рабочих Урала. Свердловск, 1987.

71 Немирович-Данченко Вас. И. Кама и Урал (очерки и впечатления). СПб., 1904.

72 Берх В. Н. Путешествие в город Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей. СПб., 1821.

73 Петухов Д. Горный город Дедюхин и окольные места. СПб., 1864.

74 Герцен А. И. Часов в восемь навестил меня. // В Парме. Пермь, 1988.

75 Мамин-Сибиряк Д. H. От Урала до Москвы // В Парме. Пермь, 1988.

76 Телешов Н. Д. За Урал//В Парме. Пермь, 1988.

77 Белдыцкий Н. П. В Парме // В Парме. Пермь, 1988.

78 Вердеревский Е. А. От Зауралья до Закавказья // В Парме. Пермь, 1988.

79 Мамин-Сибиряк Д. H. Приваловские миллионы. Свердловск, 1980.

80 Мамин-Сибиряк Д. Н. В худых душах // Мамин-Сибиряк Д. Н. Избранные произведения. М., 1935.

81 Мамин-Сибиряк Д. Н. Башка // Мамин-Сибиряк Д. Н. Избранные произведения. М., 1935.

82 Мамин-Сибиряк Д. Н. Летные // Мамин-Сибиряк Д Н. Избранные произведения. М., 1935.

83 Мамин-Сибиряк Д. H. Бойцы // Мамин-Сибиряк Д. Н. Избранные произведения. М., 1935.

84 Мамин-Сибиряк Д. Н. Из Уральской старины // Мамин-Сибиряк Д. H. Избранные произведения. М., 1935.

31

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Теленков, Алексей Владимирович

Заключение

По этническому самосознанию русские Среднего Урала вполне принадлежали русской нации, что выражалось в употреблении этнонима и выделении себя в массе других народов региона. Кроме всего прочего, отождествление уральцами себя с русским народом проявляется и в осознании общенациональных событий. Особо остро население Среднего Урала ощущало себя русскими во время тяжелых испытаний, которые выпадали на долю всех жителей России. Таковыми являлись войны, смерть государя, покушения на жизнь царя и различные катастрофы.

Понятие русские воспринималось не только как этническая общность. В то же время этот термин обладал указанием на государственную принадлежность, являясь в некотором смысле аналогом понятия "гражданин России". Подобная ситуация характерна для русских окраин, население которых, считая себя русскими, одновременно русскими мыслило непосредственных подчиненных российского императора.

Достаточно интересно понимание всеми русскими (в том числе на Урале) имени Русь. Так называли свою страну ее жители, не реже, чем звучало официальное наименование — Россия, Российская империя. Ко всему прочему, Русь воспринималась как нечто сакральное, родное и неизъяснимое. Русь мыслилась зачастую не географическим понятием, а культурным пространством русского духа. Подобно русским людям других регионов страны, уральцы в годы испытаний обращались к Руси за поддержкой, как некой святой субстанции.

Непростым было понимание предельно ясного в наши дни имени Россия. Уральцы, безусловно, осознавали, что они живут в России, однако так же называли территорию европейской части страны. Свою же землю они величали Уралом, несколько противопоставляя себя в данном случае русским центральных губерний. Таким образом, следует констатировать присутствие наряду с этнонимом русские территориального имени населения края — уральцы. Подобная ситуация сложилась в результате пространственной удаленности региона от основного русского массива. Кроме того, особенности самосознания были связаны с пониманием местными жителями богатств края и его исключительного промышленного значения в масштабах свей страны.

Также на Урале в сознании народа живы были и другие общенациональные символы: царь, православная церковь, русские святые. Особым народным символом следует считать Москву, которая представлялась сердцем России. На Среднем Урале какие-либо достижения в градостроительстве или же просто в любой сфере народной жизни непременно сравнивали с московскими образцами. С Первопрестольной сравнивали даже целые города. Наблюдались подобные случаи и в отношении Усолья и Петербурга ("Усолье-град-Петербургу брат")2.

Помимо названых общерусских символов, уральцы обладали целым набором символов местного значения. В первую очередь таковыми являлись географические понятия: топонимы и гидронимы. Одним из главных символов был Урал, понимаемый также двояко. С одной стороны, это родная земля; с другой, — это труднодоступное потаенное место, нередко связанное с нечистой силой и чудесными явлениями. Очевидно, такое понимание свидетельствует о наличии в коллективной памяти сведений о тех временах, когда русские только еще начали осваивать край.

Народная память сохранила представление о Перми Великой, — так называлось в древности Северное Прикамье и прилегающие территории. Пермь Великая была самой древней освоенной русскими частью Урала, понимаемая поэтому как русская земля и указывающая на этническую принадлежность ее жителей.

Кроме того, особой любовью народа пользовались полноводные реки региона: Кама, Чусовая, Сылва и ряд других. Чусовая в сознании народы выполняла особую роль - соединяла земли по обоим склонам Уральского горного хребта, являлась мостом между Европой и Азией. В то же время, река являлась важным фактором, объединяющим население Прикамья и Зауралья.

Подобное разделение уральцев на жителей западного склона — "европейцев" и восточного - "азиатов" было очень условно, однако отражено в сознании народа. Тем не менее, это не мешало ощущать им уральскую общность, гордиться своим краем и называть себя "сыновьями Урала".

В отношениях с соседними нерусскими народами в целом наблюдалась атмосфера доброжелательности. Толерантность, терпимость к чужому языку, культуре и религии были присуши всему русскому населению страны. Данная ситуация связана с историческим прошлым России, с изначально многонациональным ее характером. Уральское население непреклонно следовало этим курсом, в то время как в некоторых регионах страны в конце XIX - начале XX века наблюдались случаи проявления национальной и конфессиональной нетерпимости. Толерантность русского населения края сложилась исторически: русские зачастую арендовали землю у своих иноплеменных соседей, в большом количестве создавались многонациональные рабочие артели. Тем не менее, не взирая на имевшие место ассимиляционные процессы в регионе, в целом уральские этносы сохранялись, берегли свои традиции и росли в численности.

Деление ойкумены на мир "своих" и мир "чужих" есть важнейший признак этнической общности. Несомненно, русские Среднего Урала "своими" считали людей, себе подобных по языку, культуре, психологии и вероисповеданию. В то же время, в нарушение этого принципа, за "своих" признавали и тех, кто жил по соседству, с кем приходилось иметь производственные отношения, чью культуру необходимо было уважать. Таковыми могли являться финно-угорские народы на севере, тюрки на юге и востоке и даже привезенные с Дальнего Востока иностранные рабочие.

Между тем, например, ингуши (жители России), нанятые на работы в некоторых уральских заводах в качестве надсмотрщиков, никогда "своими" не считались. Та же ситуация наблюдалась и в отношении к иностранцам, служившим управляющими и инженерами на предприятиях Урала.

Подобное положение вещей проистекает не из предвзятого отношения русских к некоторым народам: это связано с воззрениями на местную власть. Имеющиеся материалы свидетельствуют о достаточно устойчивом негативном восприятии народом чиновников различных уровней. И в этом уральцы весьма напоминают взгляды русского населения страны. Отрицательное отношение людей к администрации предприятий, государственным и земским служащим, а также к богатым предпринимателям во многом является следствием многочисленных злоупотреблений властей, пользовавшихся удаленностью края от центра и несовершенством системы управления. Так появился в народной среде своеобразный символ несправедливости местных властителей — Невьянская башня, наклонившаяся из-за "грехов" рода Демидовых. Однако, необходимо заметить, что обозначенная проблема, характерная всему русскому этносу, переводит вопрос в социальную сферу.

Потестарное сознание не ограничивается рамками восприятия местной власти. Более важна тема воззрений на верховную власть как абсолютный символ страны и народа. В научной литературе сложилось устоявшееся мнение о традиционности русского национального самосознания и миропонимания в изучаемый период (иначе подобный тип политических отношений именуют патриархально-подданническим). Существует огромное количество свидетельств восприятия царя как отца всего народа ("царь-батюшка"), как единственного после Бога заступника. Высшая правда на земле, как мыслили многие русские люди, также напрямую зависела от него. В нашем случае весьма важно констатировать, что, исходя именно из такого взгляда на верховную власть, государь не только воспринимался необходимой объединяющей, этноконсолидирующей силой, но и был таковой. Без царя не мыслилось государство и, более того, самодержец зачастую выступал в качестве гаранта существования этноса и этого мира вообще. Каждый человек ощущал сакральную связь с государем, что и было национальным самоопределением.

Однако национальное сознание возлагало на царя и непосильную ношу ответственности за все происходящее в стране. Именно поэтому, в зависимости от успешности деятельности русских царей, наблюдалось и некоторое изменение их образа в народном восприятии в конце XIX-начале XX века. Неудачи во внешней и внутренней политике и особенно поражения на фронтах Первой мировой войны привели к краху всей государственной системы и образу императора. Лично ответственный за поражения страны и социальную катастрофу Николай II был уничтожен. Тем не менее, нет оснований полагать, что с его казнью патриархальные взгляды на верховную власть существенно изменились. Вскоре после революции начинает формироваться тот же образ высшей власти, только лишь в ином обличил. По этому поводу Г. П. Федотов писал: "Коммунизм сгинет. Но Московия останется. Останется тоталитарное государство, крепкое не только полицейской силой, но и тысячелетними л инстинктами рабства" .

Кроме этнического и потестарного самосознания, в национальной идентификации далеко не последнее место занимали религиозные воззрения. Религия охватывала все стороны жизни народа и все его социальные слои. В своей массе русский народ, в том числе и на Среднем Урале, демонстрировал высокую степень религиозности.

Трудно переоценить роль священников в деле воспитания национальных чувств, формировании религиозных воззрений и объяснении окружающего мира. Многие из них занимались преподаванием и даже научной деятельностью, издавали периодические издания такие как "Пермские епархиальные ведомости", "Екатеринбургские епархиальные ведомости", "Голос Долга". Представители Русской Православной Церкви занимались активной миссионерской деятельностью. Все это в совокупности приводило к тому, что этноним русские очень часто заменялся указанием на конфессиональную принадлежность — православные. Русский народ вообще и уральцы в частности отождествляли себя с Русской Православной Церковью; одним из главных отличительных признаков нации считали приверженность православию. Церковь, подобно самодержавной власти, выступала в качестве национального символа.

Глубокая вера уральского населения выражалась, в том числе, в любви к храмам и монастырям. В народе считалось: все, что делается для храма, — угодно Богу. Храм виделся прихожанам средоточением духовной жизни страны и малой родины, помогающий осознавать себя частью всего православного мира. Созидание храмов, монастырей или святых образов нередко было связано с общенациональными событиями: отражение внешней агрессии, рождение наследника престола, чудесное спасение государя императора и т. д.

Пожалуй, в большей степени национальные чувства у русских вызывал образ Святой Руси, как одно из проявлений этнической и конфессиональной самоидентификации. Святая Русь представлялась неким духовным, внутренним пространством с ощущением уникальности русского народа. Уникальность эта заключалась, в первую очередь, в приверженности православной вере. Именно название Русь (не Россия) фигурирует на страницах периодических изданий, особенно во время внешней опасности или внутренних потрясений. В то же время, понятие Русь - не сугубо религиозное: с этим именем ассоциируются и дохристианские богатыри.

Существовали некоторые различия конфессионального самосознания у разных социальных слоев. Более всего конфессиональная идентификация была выражена уральским духовенством, которое и после революции в своем большинстве осталось верным своей вере и идеалам. Высокую религиозность показывали и многие представители интеллигенции и купечества, в особенности во время войн и внутренних неурядиц. Большим доверием и даже любовью пользовалась церковь в крестьянской среде. В некоторой степени процесс разрушения роли церкви коснулся рабочих и населения горнозаводских поселков, что было связано с их социально-экономическим положением.

Весьма важной особенностью Среднего Урала является большой процент старообрядчества в регионе, по сравнению с Центральными районами России, и немалое влияние их воззрений на остальное русское население. Главное отличие их от приверженцев официальной церкви заключалось в негативном воззрении на национальные символы — государя императора и Русскую православную церковь. Например, старообрядческое согласие бегунов-странников воспринимало русских царей как служителей антихриста. Однако, старообрядцы, выделяя себя в русской нации отдельно, считали себя русскими и верили, что придет день, когда старая вера вновь станет общенародной и официально признаваемой. Подобные воззрения, тем не менее, по своему характеру являются эсхатологическими.

В основу исторической памяти ложатся представления о происхождении рода, фамилии, названия села, города, родного края и местности. Национальная самоидентификация русских Среднего Урала основывалась на осознании происхождения именно от русских. Многие изученные материалы указывают на весьма глубокие знания в народе о своих предках. Нередко родовые предания включали в себя и повествования о фактах местной и даже национальной истории.

В уральских исторических преданиях и воззрениях отразились многие факты региональной и национальной событийности. Кроме собственно исторического повествования, родовые предания и легенды о возникновении селений раскрывают и многие аспекты этнического самосознания и взаимоотношений с соседними народами. Наиболее древние предания рассказывают о временах Перми Великой, христианизации края и аборигенах - чуди. Чудь (чудаки) раньше жила на территории Северного Прикамья, — повествуют народные легенды, — но с утверждением православия заживо похоронила себя. Подобные легенды являются этногенетическими, они указывают на русское происхождение населения Среднего Урала и роль религии в этом процессе.

Своеобразной "визитной карточкой" Среднего Урала являлся Ермак. В то же время этот герой был хорошо известен по всей территории России. Образ Ермака, в связи с этим, вмещал в себя как общенациональные черты, так и региональные. Покоритель Сибири в сознании уральцев был символом "русскости" региона, исполнившим национальные задачи защиты русской земли. Именно поэтому в последствии Ермак в народных воззрениях стал заступником всех обиженных.

Следует констатировать, что исторические воззрения народа также выполняли важнейшую функцию единения этноса: память о событиях родного региона формировала осознание своего места в национальной истории.

В народном сознании также сохранилась память о правивших на Руси исторических личностях: о князе Владимире, Иване Грозном, Петре I, Екатерине II, Александре I, Александре П. Исторические взгляды русских Урала, таким образом, носили общественно-политический характер. Люди больше помнили тех лидеров, которые привели народ к существенным успехам и победам. Поэтому память о прошлом апеллирует к национальным чувствам и является важной составляющей самоопределения народа.

Историческое сознание национального масштаба позволяло осознать себя частью русского народа. Несмотря на то, что Урал находится на значительном удалении от центра страны, и его редко непосредственно постигали общенациональные беды, в сознании уральцев четко и живо отражены основные события русской истории. В то же время, русские

Среднего Урала осознавали свою исторически сложившуюся культурную связь со всем христианским миром. Немалую роль в этом играло знание Священной и всемирной истории. Общность самосознания народа проявляется во взглядах на прошлое, настоящее и будущее России в контексте мировых исторических событий.

2 Христианская культура Пермского Прикамья. Пермь, 1998. С.58.

3 Цит. по: Мильдон В. И. Русская идея в конце XX века // ВФ. 1996. №3. С.56.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Теленков, Алексей Владимирович, 2003 год

1. Источники1. А) архивные

2. АГО. Р.29 (Рукописи ученого архива Императорского Русского географического общества). Оп.1. д.1 96.

3. ГАЛО. Ф.36 (Пермское губернское правление). Оп.2, д. 17, 18, 19, 20, 27, 47, 118, 128; Оп.З, д.26, 28, 44; ОпД д.112; Оп.6, д.26, 215, 216; Оп.10, д.49.

4. ГАПО. Ф.65 (Канцелярия Пермского губернатора). Оп.2, д.228, 470, 471, 475, 482, 485, 486, 487, 493, 498, 502, 534, 686, 699, 700, 723, 724, 725, 726, 727, 760, 762, 765, 815, 816, 823, 832.

5. ГАПО. Ф.198 (Правление Пермского архиерейского дома). Оп.1, д.446.

6. ГАСО. Ф.101 (Уральское общество любителей естествознания). Оп.1, д.471, 575, 612,754, 854, 855, 861.

7. ГАСО. Ф.135 (Зырянов А. Н.). Оп.1, д.1,4, 7.

8. ГАСО. Ф. Р-2013 (Хандросс Л. М.). Оп.1, д.1 66.

9. ГАСО. Ф. Р-2266 (Бирюков В. П.) Оп.1, д.39,42, 73, 81, 83, 84, 149, 159.

10. ПОБ. Ф.6 (Юбилейные торжества в Перми 26 августа 1912 г. по случаю 100-летия Бородинского сражения в Отечественной войне 1812 г.). Оп.2, Д.40.

11. ЦОБ. Фотофонд №6 (Житель села Ныроб с веригами "Ныробского узника" Михаила Романова).

12. РГИА. Ф.1022 (Фольклорные материалы, конец XIX в.). Оп.1, д.60, 62.

13. РЭМ. Ф.1 (Этнографические материалы по Пермскому краю для музея Александра III). Оп.2, д.717, 623,475.

14. РЭМ. Ф.10 (Дневники экспедиции в Пермскую область Оханского района в 1990 г. Федорова С. В. и Прокопьева Н. Н.). Оп.1, д.32,42,45.

15. ЧКМ. Кол. 2689/3 (Лялин С. С.).

16. ЧКМ. Инв. И-3286/397 (икона "Необоримая стена и Покров России со святыми").1. Б) опубликованные

17. Архангельский И. Краткий очерк современного быта инородцев Красноуфимского уезда // ПГВ. 1887. №4.

18. Архиепископ Андроник. О церкви, России / Сост. В. А. Королев-Фрязино, 1997.

19. Архимандрит Александр. Слово в неделю мясопустия и день восшествия на всероссийский престол Его Императорского Величества, Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича Самодержца Всероссийского // ПЕВ. 1867. №2.

20. Бирюков В. П. Природа и население Шадринского округа. Шадринск, 1926.

21. Бирюков В. П. Уральская копилка. Свердловск, 1969.

22. Благонравов 3. Исторический день // ПГВ. 1914. №181.

23. Блажес В. В. Сатира и юмор в дореволюционном фольклоре рабочих Урала. Свердловск, 1987.

24. Будрин Е. А. Пробные лекции по кафедре догматического и нравственного богословия в Пермской семинарии // ПЕВ. 1869. №9.

25. Буйство // ПГВ. 1960. №35.

26. Бювар. Письмо солдата // ПГВ. 1905. №20.

27. В братстве во имя святителя Стефана // ПГВ. 1914. №93.

28. Великая Русь//ПГВ. 1915. №201.

29. Великорусские сказки Пермской губернии. Сокровищница отечественного собирательства / Сост., погд. текста, послес. и комм. Т. Г. Берегулевой-Дмитриевой. М., 1991.

30. Вердеревский Е. А. От Зауралья до Закавказья // В Парме. Пермь, 1988. С.57-129.

31. Верх-Боровские мученики // ПГВ. 1914. №179.

32. Виноградов Н. Н. Обереги, спасительные молитвы и проч. // Живая старина. СПб., 1907. Вып.1. Отд.П. Приложение. С.1 -4.

33. Вологодский П. 19-е февраля 1880 года // Екатеринбургская неделя. 1880. №8.

34. Воспоминания о комете 1858 г. 12 августа // ПГВ. 1860. №33.

35. Всеподданнейший адрес всех сословий Чердынского уезда Пермской губернии // ПГВ. 1877. №22.

36. В театре африканских негров // ПГВ. 1915. №145.

37. Высочайшая благодарность // ПГВ. 1915. №118.1. ГД. 1912. №3. С.2.

38. Город Соликамск в историческом и археологическом отношениях // ПГВ. 1860. №51.

39. Груздев А. Русь Освободительница // ПГВ. 1915. №190.

40. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4т. т.1. СПб., 1996. C.LXVI.

41. Дегенераты-немцы // ПГВ. 1915. № 121.

42. Дер. Стешкова // ПГВ. 1905. №11.

43. Дмитриев А. А. Историко-археологические очерки Чердынского края (по поводу столетия Пермской епархии) // Календарь Пермской губернии на 1883 год. Пермь, 1883.

44. Дмитриев А. А. Ссылка окольничего Михаила Никитича Романова в Чердынский край и Ныробские древности // Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией. Вып. 3. Пермь, 1891. С.48 — 74.

45. Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым. 2-е доп. изд., подгот. А. П. Евгеньевой и Б. Н. Путиловым. М., 1977.

46. Европеус В. От Пермского губернатора // ПГВ. 1913. №41.

47. Епископ Андроник. Архипастырский призыв к богомолению // ПГВ. 1915. №177.

48. Епископ Андроник. Братья и сестры о Господе, всенародно покаемся перед Богом!//ПГВ. 1915. №221.

49. Записки лодыря // ПГВ. 1905. №176.

50. Зенбицкий П. Заговоры // Живая старина. СПб., 1907. Вып.1. Отд. ТТ. Зырянов А. Заметки о курганах в Шадринском уезде // Пермский сборник. М., 1859.

51. Зырянов А. Пугачевский бунт в Шадринском уезде и окрестностях его // Пермский сборник. М., Кн. 1. 1859. С.46 87.

52. Иеромонах Серафим. Уральский Афон. Н. Новгород, 1909. Из истории Урала. Свердловск, 1971. Из с. Ильинского // ПЕВ. 1883. №35.

53. Икона в память 300-летия Дома Романовых //111 В. 1913. №4. Ирбит // Зауральский край. 1913. № 15.

54. Камская вольница: исторический фольклор Прикамья / Собр. и сост. И. Зырянов. Пермь, 1993.

55. К народным учителям и учительницам // Исеть. 1917. №52. Колосов Н. Грядущая победа // ПЕВ. 1914. №30. Колосов Н. Святыня русской души //111 В. 1914. №154. КопысоваК. С. Уральские песни и предания. Свердловск, 1964. Корейцы в Левшино // ПГВ. 1905. №101.

56. К прибытию в Екатеринбург о. Иоанна Сергиева (Кронштадтского) // ПГВ. 1905. №136.

57. Крылатые слова на Урале / Собр. и сост. В. П. Бирюков. Свердловск, 1960.

58. К торжествам в Верхотурье // ПГВ. 1914. №105. Куда ехать // ПГВ. 1914. №79.

59. Кузнецов А. Новый рассадник знаний // Уральский старообрядец. Екатеринбург, 1916. №8.

60. Лазарев А. И. Уральские посиделки. Челябинск, 1977. Лебедев И. Народный гимн // ПГВ. 1877. №61. Лебедев И. Д. Российские сыны // ПГВ. 1877. №55. Луканин А. Церковно-историческое и археологическое описание г. Соликамска. Пермь, 1882.

61. Малинин А. У стен Царырада // ПГВ. 1915. №171.

62. Мамин-Сибиряк Д. Н. Башка // Избранные сочинения. М., 1935. С.53

63. Мамин-Сибиряк Д. Н. Бойцы // Избранные сочинения. М., 1935. С. 161 -272.

64. Мамин-Сибиряк Д. Н. Из Уральской старины // Избранные сочинения. М., 1935. С.356-367.

65. Мамин-Сибиряк Д. Н. Летные // Избранные сочинения. М., 1935. С.111 -161.

66. Мамин-Сибиряк Д. Н. От Урала до Москвы // В Парме. Пермь, 1988. С. 162-298.

67. Нравственное очищение // ПГВ. 1914. №169.

68. Образцы фольклора русского населения Верхокамья (тексты и ноты к статьям С. Е. Никитиной и М. Б. Чернышевой) // Русские письменные и устные традиции и духовная культура (по материалам археографических экспедиций 1966- 1980 гг.). М., 1982. С.275 305.

69. О вогулах Верхотурского уезда Пермской губернии // Екатеринбургская неделя. 1880. №10.

70. Ордовский-Танаевский Н. А. Юбилейные Романовские дни в с. Ныроб Чердынского уезда Пермской губернии на месте заточения Михаила Никитича Романова // Голос Долга (Пермь), 1913. №9. Освящение церкви // ПЕВ. 1870. №39. Отголоски войны // ПГВ. 1905. №161.

71. Отечественная церковь в цифрах // Исторический вестник. 1910. №9 —

72. Пермская рукопись XIX в. "О разделе". Публикация подготовлена Е. М. Сморгуновой // Русские письменные и устные традиции и духовная культура (по материалам археографических экспедиций 1966-1980 гг.). М., 1982. С.247 — 264.

73. Пермь Великая — Чердынь. Пермь, 1999. Пермь, 19-ефевраля 1905 //ПГВ. 1905. №40.

74. Письмо в редакцию от ратников государственного ополчения 1 роты 286 пехотного полка // ПГВ. 1915. №130.

75. Плотников Г. Очерки бедствий Далматовского монастыря // ПЕВ. 1869. №2, №4, №6.

76. Позднеев Д. Искажение немцами славянской истории // ПГВ. 1915. №133.

77. Помогите неповинным жертвам войны // ПГВ. 1915. №142. Попов Г. Явленная и чудотворная икона Святителя Николая Мирлюсийского//ПЕВ. 1872.

78. Послание епископа Андроника // Зауралье. 1915. №107. Пословицы и поговорки, записанные в Камышловском уезде Василием Григорьевичем Олесовым // Уральская старина. Екатеринбург, 1994. Вып.1. С.175-187.

79. Предания и легенды Урала: Фольклорные рассказы / Сост., вступ. ст. и коммент. В. П. Кругляшовой. Свердловск, 1991.

80. Предгеченский Я. Сказки // Пермский сборник. 1859. С.88 — 130. Проклятая моя натура. // ПГВ. 1905. №15.

81. Пьянков И. Из Сосновского села Оханского уезда // ПЕВ. 1881. № 11. Решетников Ф. М. Полиповцы. М., 1977.

82. Речь, произнесенная в заседании Православного Палестинского общества 2 декабря 1882 года вице-председателем общества Т. И. Филипповым // ПЕВ. 1883. №17.

83. Россия под скипетром Романовых. СПб., 1912.

84. Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Урал и Приуралье. СПб.,1914. Т.5.

85. Русские иконы XII XIX вв. М., 1988. Рябов-Бельский В. П. Гроза // ПЕВ. 1914. №25. С. Бабка //ПГВ. 1905. №36. Святыни русской души // ПГВ. 1914. №154. Сибирь и Пермь // ПЕВ. 1881. №7. Славяне в Австрии // ПГВ. 1914. №168.

86. Алексеев В. П. Этногенез. М., 1986.

87. Аргудяева Ю. В. Старообрядцы Волго-Камья и Урала на Дальнем Востоке (середина XIX— начало XX в.) // Старообрядческий мир Волго-Камья: проблемы комплексного изучения. Материалы научной конференции. Пермь, 2001. С.257 — 263.

88. Балов А. Следы древних верований в народном иконопочитании // Живая старина. 1891. Вып. Ш. С.218 222.

89. Барабанов Е. В. "Русская идея" в эсхатологической перспективе // ВФ. 1990. №8. С.63-75.

90. Белавин А. М., Нечаев М. Г. Губернская Пермь. Пермь, 1996.

91. Белдыцкий Н. П. Ныробский Узник, древности и окрестности села Ныроба Чердынского уезда. Пермь. Б.г.

92. Белогорский Свято-Николаевский православно-миссионерский мужской общежительный монастырь Пермской епархии. Пермь, 1996.

93. Бердяев Н. А. Судьба России // Бердяев Н. А. Судьба России. М. -Харьков, 1998.

94. Берх В. Н. Путешествие в город Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей. СПб., 1821.

95. Борисенок Ю., Ловач В. Образ русского в белорусской традиционной культуре // Родина. 2000. №7. С.46 49.

96. Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983.

97. Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973.

98. Бугаева С. Я. Горные инженеры в общественно-политической жизни Урала (пореформенный период) // Общественная и культурная жизнь дореволюционного Урала. Пермь, 1990.

99. Буганов А. В. Духовная книжность и письменность русских крестьян XIX в. // Православная жизнь русских крестьян XIX — XX веков. М., 2001. С.316-332.

100. Будрин Е. Очерки истории Пермской епархии // ПЕВ. 1867. №1. Вагнер Н. От Чердыни до Ныроба (отрывок из путевых заметок 1857 г.) // Пермский сборник. М., 1860. С.1 — 9.

101. Верещагин Г. Е. Собрание сочинений в 6 томах. Т.З. Кн.2. Очерки русских Вятско-Прикамского края. Ижевск. 2001.

102. Верхоланцев В. С. Город Пермь, его прошлое и настоящее. Пермь, 1994.

103. Ветчакова М. И. Подписные иконы в собрании Чердынского. краеведческого музея им. А. С. Пушкина // Православие в русской культуре: Материалы научной конференции. Чердынь, 2001. С.22 25. Власова М. Н. Русские суеверия. СПб., 2000.

104. Волгирева Г. П. Исихастские традиции в старообрядческих рукописях Прикамья // Старообрядческий мир Волго-Камья. Пермь, 2001. С.109 — 132.

105. Воронина Т. А. Особенности соблюдения постов в народной среде в XIX веке // Православная жизнь русских крестьян XIX — XX веков. М., 2001. С.53-71.

106. Вяткин В. В. Величие и трагедия Уральского Афона. История Белогорского монастыря. Пермь, 2000.

107. Гачев Г. Д. Национальный космо-психо-логос // ВФ. 1994. №12. С.59 —78.

108. Гладких А. Н. Крестьянские свадебные обряды и проч. у жителей села Торговижского Красноуфимского уезда Пермской губернии // Труды ПУАК. Пермь, 1913. Вып. 10.

109. Грекулов Е. Ф. Церковь, Самодержавие, народ. М., 1969.

110. Григорьева Ю. В. Сохранение этнической самобытности. М., 2000 // Ресурсы интернета, www.mai.ru

111. Громыко М. М., Буганов А. В. О воззрениях русского народа. М., 2000.

112. Громыко М. М. Отношение к храму и священнику // Православная жизнь русских крестьян XIX — XX веков. М., 2001. С.88 102.

113. Громыко М. М. Покаяние в народной жизни. Понятие греха и кары Божией // Православная жизнь русских крестьян XIX — XX веков. М., 2001. С.202 228.

114. Громыко М. М. Служба вне храма // Православная жизнь русских крестьян XIX XX веков. М., 2001. С. 103 - 123.

115. Гулыга А. В. Русская идея как постсовременная проблема // Русская идея. М., 2002. С.5 24.

116. Гумилев JI. Н. Никакой мистики // Юность. 1990. №2. С.2 6.

117. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 1993.

118. Джамальдин Н. Д. Природа национальной психологии. Алма-Ата, 1971.

119. Дмитриев А. А. Пермская старина. Вып. 6. Пермь, 1895.

120. Дмитриев А. А. Пермская старина. Вып.7. Пермь, 1897.

121. Долгов В. В. О восприятии образа князя в свете воззрений на власть в общественном сознании Древней Руси XI — ХП1 веках // Российская государственность. Уровни власти. Ижевск, 2001.С.31 — 37.

122. Дробижева Л. М. Национальное самосознание русских // Русская нация и русская идея: История и современность. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Часть 1. — Оренбург, 1996. С.16 — 21.

123. Дубленных В. Этнографическое описание о жителях Екатеринбургского участка середины XIX в. // Уральская старина. Екатеринбург, 2000. Вып.4. С.163 175.

124. Зеленин Д. К. Избранные труды: Статьи по духовной культуре 1901 — 1913. М., 1994.

125. Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х томах. Ростов-на-Дону, 1999. T.I. С.1 6.

126. Иностранцев М. А. Академия Генштаба и гибель царской семьи в Екатеринбурге // Уральская старина. Екатеринбург, 1994. Вып. 1. С. 17 46.

127. Ирошников М. Д. О некоторых особенностях российской государственности // Российское государство. Уровни власти. Ижевск, 2001. С.190- 194.

128. Источниковедение: Теория. История. Методология. Источники Российской истории: Учебное пособие / И. Н. Данилевский, В. В. Кабанов, О. М. Медушевская, М. Ф. Румянцева. М.,1998.

129. Итс Р. Ф. Века и поколения. JT., 1986.

130. Кантор В, К. ". есть европейская держава". Россия: трудный путь к цивилизации. М., 1997.

131. Кантор В. К. Русская эстетика второй половины XIX столетия и общественная борьба. М., 1978.

132. Карамзин Н. М. История государства Российского. В 4 книгах. Книга первая. Ростов н/Д., 1995.

133. Карасев JI. В. Русская идея (символика и смысл) // ВФ. 1992. №8.

134. Карлов Н. В. Честь имею, или о русском национальном самосознании // ВФ. 1997. №4. С.3-19.

135. Карсавин JI. П. Восток, Запад и русская идея // Русская идея: сборник статей русских мыслителей. М., 2002. С.318 351.

136. Кауфман А. Вас. Ив. Немирович-Данченко // Солнце России. 1914. №17. СЗ—7.

137. Кирьянов И. К. Политическая ^лыурарусского крестьянства в период капитализма (по уральским материалам) // Общественная и культурная жизнь дореволюционного Урала. Пермь, 1990. С.100 112.

138. Коровин А. П. Старейшая нить краеведения. Екатеринбург, 2000 // Ресурсы интернета, http: // uiro.narod.ru

139. Королев В. Любовью побеждая страх // Гребневский листок. 1995. №10. СЛ 17.

140. Кузнецов С. В. Нравственность и религиозность в хозяйственной деятельности русского крестьянства // Православная жизнь русских крестьян XIX XX веков. М., 2001. С.168 - 181.

141. Куличенко М. И. Расцвет и сближение наций в СССР. Проблемы теории и методологии. М., 1981.

142. Листова Т. А. Народный православный обряд создания семьи // Православная жизнь русских крестьян XIX — XX веков. М., 2001. С.7 — 35.

143. Листова Т. А. Религиозно-нравственное отношение к деторождению в . русской семье // Православная жизнь русских крестьян XIX — XX веков. М.,2001. С.36-52.

144. Лихачев Д. С. О национальном характере русских // ВФ. 1990. №4. С.З-5.

145. Лучитин В. В. Душа неизъяснимая. М., 1989.

146. Манькова И. Л. Церковь и горнозаводское население Урала в XVIII -XIX вв. // Первые Татищевские чтения. Екатеринбург, 1997. С.171 — 174.

147. Менделеев Д. И. Уральская железная промышленностью 1899 г. "СПб., 1900.

148. Мильдон В. И. "Отцеубийство" как русский вопрос // ВФ. 1994. №12. С.51-58.

149. Миненко Н. А. Русское население Урала и Западной Сибири и православная церковь (XVIII— XIX вв.) // Религия и церковь в Сибири. Сборник научных статей и документальных материалов. Тюмень, 1995.

150. Моисеев Н. Н. Национальные проблемы в контексте общих законов развития // Коммунист. 1989. №8. С.56 66.

151. Мчедлова М. М. Этнос и цивилизация. М., 2003 // Ресурсы интернета, www. humanities, edu. ru.

152. Национальная идея России: Учебное пособие / Под ред. проф. Б. А. Аникина. М., 2002.

153. Нечаев М. Ю. Церковь в модернизирующемся обществе России XVIII — начале XX в. // Уральский исторический вестник. №5 6. Екатеринбург.2002.

154. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.

155. Панарин А. С. "Вторая Европа" или "Третий Рим" // ВФ. 1996. №10. С.З-29.

156. Пастернак Б. JI. Детство Люверс // Пастернак Б. Л. Избранное. М., 1991. С.З-51.

157. Подопригора В. Н., Краснопевцева Т. И. Русский вопрос в современной России // ВФ. 1995. №6. С.65 74.

158. Попов В. Древнейшие города Перми Великой — Искор и Покча // Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией. Вып. 3. Пермь, 1891. С.75 -90.

159. Попов Н. Н., Рейн Н. Р. Благотворительная деятельность в Пермской губернии на рубеже XIX — XX веков // Первые Татищевские чтения. Екатеринбург. 1997. С. 184- 189.

160. Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI — начале XVniB. М., 1972.

161. Пузанов В. В. У истоков восточнославянской государственности // История России: Народ и властъ.СПб., 2001. С.5 48.

162. Религия в истории и культуре: Учебник для вузов / М. Г. Писманик, А. В. Вертинский, С. П. Демьяненко и др; Под ред. проф. М. Г. Писманика. — М., 1998.

163. Родное Прикамье: Хрестоматия по литературному краеведению / Сост. Д. А. Краснопёрое. Пермь, 2001.

164. Розанов В. В. Апокалипсис наших дней // Розанов В. В. Метафизика христианства. М., 2000. С.783 847.

165. Розанов В. В. Метафизика христианства. М., 2000. С.9 — 382. Розанов В. В. Опавшие листья. Короб второй и последний // Розанов В. В. Метафизика христианства. М., 2000. С.573 — 758.

166. Смирнов С. В. Китайские и корейские рабочие на Урал в годы I мировой войны: проблемы взаимоотношений с русскими // Вторые Татшцевские чтения. Екатеринбург, 1998. С. 146 149.

167. Смогрунова Е. М. Старец Никита Семенович и догматика бегунства (по рукописям пермской коллекции МГУ) // Старообрядческий мир Волго-Камья. Пермь, 2001. С.87 106.

168. Софронов В. Кто же ты, Ермак Аленин? Тобольск, 1998 // Ресурсы интернета, http: // zaimka.ru

169. Теребихин Н. М. Лукоморье. Архангельск» 1999.

170. Федотов Г. П. Россия и свобода // Федотов Г. П. Судьба и грехи России. В 2-х т. СПб., 1992. Т.2.

171. Флоренский П. А. Иконостас. М., 2001.

172. Хотинец В. Ю. Этническое самосознание. СПб., 2000.

173. Христианская культура пермского Прикамья. Пермь» 1998.

174. Цеханская К. В. Иконы в народной жизни // Православная жизнь русских крестьян XIX XX веков. М., 2001. С.300 - 315.

175. Чагин Г. Н. Историческая психология взаимодействия манси и русских Верхней Печоры, Вишеры, Колвы // Чагин Г. Н. Этносы и культуры на стыке Европы и Азии. Пермь, 2002. С.116 — 121.

176. Чагин Г. Н. История в памяти русских крестьян Среднего Урала в середине XIX — начале XX века: Учебное пособие. — Пермь, 1999.

177. Чагин Г. Н. На древней Пермской земле. М., 1988.

178. Чагин Г. Н. Откуда есть пошла Пермская земля // Чагин Г. Н. Этносы и культуры не стыке Европы и Азии. Пермь, 2002. С.11 — 18.

179. Чагин Г. Н. Роль приходов в сохранении прошлого Перми Великой // Религия и церковь в культурно-историческом развитии Русского Севера: К 450-летию Преподобного Трифона Вятского Чудотворца. Матер, междунар. науч. конф. Киров, 1996. С.404 408.

180. Чагин Г. Н. Русские на Урале: Формирование и взаимодействие с другими этносами в XVI-XIX вв. // Чагин Г. Н. Этносы и культуры на стыке Европы и Азии. Пермь, 2002. С.81 90.

181. Чебоксаров Н. Н. Проблемы происхождения древних и современных народов. М., 1964.

182. Чекин В. П. Урал и Приуралье в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка // Урал. Первый сборник "Зауральского края". 1913. С.10 38.

183. Черных А. В. Старообрядчество южных районов Пермской области в контексте этнокультурной истории // Старообрядческий мир Волго-Камья. Пермь 2001. С.133-160.

184. Черных А. В. Традиционный календарь народов Прикамья в конце XIX — начале XX века. По материалам южных районов Пермской области. Пермь, 2002.

185. Чистов К. В. Народные традиции и фольклор. JI., 1986.

186. Шилов А. В. Отчеты о состоянии раскола в Пермской епархии как источник по истории старообрядчества (по материалам РГИА) // Старообрядческий мир Волго-Камья: проблемы комплексного изучения. Материалы научной конференции. Пермь, 2001. С.79 86.

187. Шумилов М. М. Российское самодержавие во второй половине XIX века // История России: народ и власть. СПб., 2001. С.411 428. Энциклопедия знаменитых россиян. М., 2000.

188. Я увез из Перми воспоминание / Сост. Д. А. Красноперов Пермь, 1989.

189. Morris R. Old Russian Ways: cultural variations among three Russian Groups in Oregon. New-York, 1991.

190. Pentikainen J. Raudalainen T. Old Belief among the Uralic Peoples // "Silent as Waters We Live". Old Believers in Russia and Abroad. Helsinki, 1999. P.40-54.

191. Pentikainen J. What is Old Belief? Who are the Starovery? // "Silent as Waters We Live". Old Believers in Russia and Abroad. Helsinki, 1999. P.l 1 27.