Население Волго-Уральской лесостепи в первой половине II тысячелетия нашей эры тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Гарустович, Геннадий Николаевич

• Гарустович, Геннадий Николаевич
• кандидат исторических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Гарустович, Геннадий Николаевич

Введение.3

Глава I. История выявления и изучения памятников начала II тысячелетия нашей эры лесостепной зоны Приуралья.9

1.1. История выявления памятников первой половины II тысячелетия .9

1.2. История изучения памятников первой половины II тысячелетия н.э.17

Глава II. Поселенческие памятники начала-середины II тыс. н.э.

2.1. Общие вопросы. Проблемы картографии памятников .43

2.2. Летовки.51

2.2а. Описание памятников.51

2.26. Особенности планиграфии и строительно-конструктивные элементы зимних становищ.65

2.3. Зимники.

2.3а. Описание памятников.81

2.36. Особенности планиграфии и строительные элементы зимних становищ.97

2.4. Типология строительных объектов на поселенческих памятниках первой половины II тыс. н.э.113

Глава III. Погребальный обряд лесостепного населения Южного Урала в первой половине IГ тысячелетия.•.124

3.1. Общие вопросы.124

3.2. Курганы мрясимовского типа.129

3.3. Памятники чияликского типа.134

3.4. Курганные захоронения XIV в.155

Глава IV. Классификация вещей и основы их датировки .162

4.1. Принадлежности конской сбруи.162

4.2. Предметы вооружения.170

4.3. Защитное воинское снаряжение.180

4.4. Орудия труда и предметы быта.182

4.5. Женские украшения.200

4.6. Предметы, связанные с культом.211

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Население Волго-Уральской лесостепи в первой половине II тысячелетия нашей эры»

В самом конце I тысячелетия н.э. территория Южного Урала становится ареной значительных подвижек древнего населения. В лесостепной зоне данные события нашли свое отражение в процессе переселения караякуповских племен на запад. Памятники типа Болыиетиганского могильника в Татарстане, "Погребения 116 км" и Немчанки в Самарской области, Луговского в Саратовской области явно свидетельствуют о западном направлении перемещения караякуповцев1.

Большинство исследователей усматривают в этом "исходе" переселение мадьярского племенного союза через рубежи Хазарского каганата в Паноннию2. Данное событие не было явлением локального масштаба, затрагивающим лишь лесостепную зону Приуралья.

В это время прекращают свое функционирование зауральские памятники караякуповской культуры (Граултры, Синеглазово и др.). В IX в. в лесном Прикамье и Кунгурской лесостепи исчезают археологические культуры - ломоватовская, поломская, неволинская3.

Не менее масштабные новации происходят в степной зоне Восточной Европы. В южном Приуралье и на Нижней Волге в последнем столетии I тыс. н.э. появляются орды печенегов и огузов4. Именно в это время по всей степной ойкумене убыстряются процессы образования (Русь, Волжская Булгария, Венгрия и др.) или крушения (Хазария) раннефеодальных государств. Конечно же, это не цепь случайных событий, а явления глобального характера. Пока еще сложно понять причины приведшие к бурлению этого котла, но одно фиксируется точно: истоки процесса ведут на восток Евразии.

В южноуральском регионе данные события реально фиксируются в виде смены археологических культур и миграции в Приуралье новых групп населения из Западной Сибири.

В лесостепной зоне наиболее удобные дороги ведущие из Азии в Европу пролегают через уральские седловины и выводят в районы рек Сылвы - Иреня и Ая - Юрюзани (районы Кунгурской и Месягутовской лесостепи). После исчезновения на северо-востоке Башкортостана, "классических" караякуповских курганов, а вместе с ними памятников неволинской культуры и петрогромского типа (Абдуллинское городище5, Юнусовское селище и др.), здесь появляются подкурганные захоронения хусаиновского типа и жертвенники с "жемчужной" керамикой бакальского облика (Кадыровские III курганы). Складывается впечатление того, что в Месягутовскую лесостепь бежали из Западной Сибири небольшие общины различных племен.

В конце X века ситуация осложнилась массовым проникновением в Приуралье новой волны зауральского населения. Это были носители круглодонной керамики гребенчато-шнурового облика. Истоки данного этнического массива, по мнению Е.П.Казакова, следует искать в горно-лесной зоне Среднего Урала, в районе распространения петрогромской культуры угорских племен6. Пришельцы заселили не только участки реликтовых Кунгурской и Месягутовской лесостепи, но и территории современного северного Башкортостана вплоть до р. Камы. Отдельные памятники с керамикой гребенчато-шнурового типа встречаются далеко к западу от р. Камы (Чумойтло и др.)7.

На примере Каранаевского могильника в котором обнаружена керамика, сочетающая в себе орнаментальные черты резной (типичной для I тысячелетия) и новой - шнуровой традиций, можно уверенно говорить о том, что пришельцы очень быстро (до середины XI в.) ассимилировали остатки караякуповцев и других живших здесь ранее племен. Гребенчато-шнуровые традиции орнаментации керамики стойко бытуют в лесостепном Приуралье вплоть до конца XIV в.

Именно комплексы с гребенчато-шнуровой керамикой являются объектом анализа в нашей работе.

Поскольку интересующие нас археологические памятники частично уже являлись объектом исследований, мы посчитали необходимым сохранить отдельные термины, утвердившиеся в региональной научной литературе. Так, селища и некрополи с керамикой гребенчато-шнурового типа, вслед за Е.П.Казаковым, отнесены нами к чияликской культуре8. В то же время, керамику с оттисками веревочки из курганных захоронений Х-ХП вв., вслед за Н.А.Мажитовым, мы включили в мрясимовский тип. Необходимость подобной градации связана с тем, что в домонгольское время сосуществовали две погребальные традиции - курганная и грунтовая. С нашей точки зрения, объединение их в рамках одной культуры можно лишь условно, несмотря на то, что этнокультурное родство носителей мрясимовского и чияликского типов не может вызывать сомнения.

В горно-лесной зоне и вдоль западных склонов Урала в последнее время выявлены комплексы, предварительно датированные ХШ-Х1У вв., содержащие керамику резко отличающуюся от шнуровой (чияликской). Памятники с плоскодонной керамикой, украшенной насечками и защипами по краю венчика или не имеющей орнамента, мы называем селеукской (по селищу Селеук в Стерлитамакском районе). В Зауралье селеукские комплексы (Миасские II курганы) известны наравне с чияликскими (Смолинские, Макушинские и Пылаевские курганы9) на одной и той же территории.

Селеукские памятники изучены еще очень плохо, и тем не менее мы посчитали необходимым рассмотреть и эти объекты.

Самые ранние памятники, привлекаемые нами, датируются Х-Х1 вв. (Сасыкуль, Бакалы, Каранаево). Поэтому рубеж 1-П тыс. н.э. (точнее - с конца X в.) составляет нижнюю хронологическую границу нашей работы. В начале XV в. лепная керамика в лесостепи исчезает и в это же время происходит миграция приуральского населения в районы северного Башкортостана и горно-лесную зону. По этой причине, начало XV века стало верхним хронологическим пределом работы.

Период с конца X и до середины XIV века был временем определенной этнической стабилизации в лесостепи. Переселение отдельных племенных групп фиксируется лишь на окраинах основного этнического массива. Так, в конце XII - начале XIII веков резко снижается количество памятников в Сылвенско-Иреньском междуречье, и в это же время приуральское население проникает в районы южной части Бугульминско-Белебеевской возвышенности (районы рек Ток, Кинель, Самары).

В ХН-ХШ вв. чияликцы оставляют западные предгорья Урала и Месягутовскую лесостепь, сместившись вплотную к границам Волжской Булгарии. В это же время серия памятников чияликского (макушинского - по В.Д.Викторовой) типа появляется в Зауралье10. На территории, оставленной носителями керамики гребенчато-шнурового облика, появляются селеукские комплексы. Весь облик культуры селеукцев (поселенческие объекты и погребальный обряд) аналогичны чияликской культуре. Различается лишь керамика.

Важные для исторической судьбы чияликских племен события происходят во второй половине - конце XIV в. На юге современного Башкортостана появляется серия курганов (Бала-Чатырман, Акуллаево, Чулпан) обряд которых резко отличается от чияликских погребальных традиций и связан своим происхождением со степным тюркоязычным миром. Эти могильники полностью идентичны памятникам кыпчакского типа УралогКазахстанских степей. Причины появления кыпчакских курганов, по нашему мнению, связаны с политическими событиями "великой замятии" в Золотой Орде и походами Тамерлана.

Территориальные рамки привлекаемого материала укладываются в границы лесостепной зоны Приуралья, от русла р. Зай (Татарстарстан) на западе и до территории Челябинской области на востоке. Дальше всего на север расположены памятники сылвенско-иреньского междуречья (Кунгурская лесостепь в Пермской области). Южные границы расселения чияликских племен обусловлены изгибами кромки степи и лесостепи на юге Башкортостана, севере Оренбургской и востоке Самарской областей. Фрагментарно мы используем материалы из Западной Сибири (Челябинская и Курганская области). Памятники этого региона требуют специального разбора.

На сегодняшний день главную свою задачу в области изучения памятников конца X - начала XV веков мы видим в систематизации и обобщении большого количества разнопланового археологического материала (в первую очередь погребальных и поселенческих памятников). Таким образом, наша работа носит ярко выраженный источниковедческий характер. Наша цель - обосновать количественное и качественное состояние источниковой базы; показать ее возможности для решения проблем истории приуральского населения в Х-ХУ вв.

Следует сражу же отметить, что рамки нашей работы не позволили дать подробные характеристики многим интересным направлениям жизнедеятельности приуральского населения. Развитие хозяйства и торгового обмена, а также такие важные культурно-идеологические аспекты, как языческие святилища и обряды, процесс распространения ислама будут рассмотрены позднее, в серии статей.

Кроме того, мы не рассматриваем проблемы этнической интепритации памятников, поскольку для решения этих вопросов необходимы новые научные критерии. С нашей точки зрения, подобные объективные критерии еще не выработаны.

Суммируя данные анализа погребальных объектов, мы посчитали возможным выделить две хронологические группы внутри чияликской культуры. Первый этап представлен памятниками мрясимовского типа и раннечияликскими комплексами; он датируется с конца X и до начала XIII вв. Данный этап начинается с прихода в Приуралье новых этнических групп населения, а основное его содержание связано с процессом взаимодействия этих групп. Следствием процесса взаимодействия явилась консолидация различных этнических групп в рамках единообразной (чияликской) археологической культуры.

Исходными пунктами второго этапа мы считаем изменения в материальной и духовной культуре чияликских племен. Керамика золотоордынского времени четко отличается от домонгольской (по формам, примесям и орнаментации). Но самой важной новацией явился процесс распространения мусульманской религии (в ее "булгарском" варианте). Датируется второй этап XIII - нач. XV вв. Аналогичные хронологические этапы выделены Е.П.Казаковым, с той лишь разницей, что домонгольский период он называет "постпетрогромским".

Основой для написания работы послужили разнообразные материалы конца X - начала XV веков, выявленные археологами с конца XIX века и вплоть до наших дней. Мы использовали опубликованные материалы (работы Е.П.Казакова, И.Ю.Пастушенко и др.), но основу работы составили комплексы с территории башкирского Приуралья, большей частью не введенные в научный оборот.

Источниковая база включает в себя 941 погребение, входящие в состав 68 могильников, 23 поселенческих комплекса, а также отдельные находки.

Степень изученности памятников неодинакова. Лучше всего исследованы грунтовые могильники XIII-XIV вв. с раннемусульманским обрядом захоронения, стационарные работы на которых проводились многими специалистами (Е.П.Казаков, Н.А.Мажитов, Т.К.Ютина, И.Ю.Пастушенко и др.), но среди них не так много языческих (кон. Х-ХН вв.) погребений. Значительно хуже дело обстоит с изучением поселенческих объектов (селищ и городищ); именно они требуют первоочередных раскопок и самого пристального внимания исследователей.

Собранные нами материалы содержатся в архивах Института археологии РАН (Москва), Института истории материальной культуры (Санкт-Петербург), Башкирских университета и пединститута (Уфа), Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН (Уфа). Археологические коллекции хранятся в фондах музеев г. Уфы, Москвы (ГИМ), Санкт-Петербурга (Эрмитаж), Казани и Ижевска.

Причины пристального внимания к материалам первой половины II тысячелетия н.э. можно обосновать с нескольких позиций. Южноуральский регион является областью контактов степного и лесостепного населения. Переферийное положение региона по отношению к Великому поясу степей Евразии, а также к основной территории Волжской Булгарии, позволяет обратиться к исследованию проблем взаимодействия племенных и государственных обществ Волго-Уралья. Материалы первой половины II тысячелетия дают возможность проведения корреляции археологических источников и реалий этнографической науки. Это тем более важно, что по нашему мнению, изучение истории племен Х-ХУ вв. является составной частью более крупной проблемы, связанной с этногенезом башкирского народа.

По нашему твердому убеждению в деле изучения истории населения Южного Урала первой половины II тысячелетия анализ археологических источников имеет определяющее значение, поскольку сообщения нарративных источников малочисленны и фрагментарны.

Мы осознаем то, что сделаны лишь первые шаги в деле изучения вышеперечисленных проблем. Дальнейшие исследования несомненно позволят дополнить и изменить наши представления о истории развития приуральских племен периода раннего и позднего средневековья.

1 Казаков Е.П. Культура ранней Волжской Болгарии. М., 1992. С. 269-272.

2 Иванов В.А. Мадьярский путь на запад (в печати).

3 Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск, 1985. С. 131-133; Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники неволинской культуры в Приуралье. Иркутск, 1990. С. 94.

4 Гарустович Г.Н., Иванов В.А. Огузы и печенеги в евразийских степях (в печати).

5 Лебедев А.И. Новые средневековые памятники на северо-востоке Башкирии И Наследие веков. Уфа, 1995. С. 122-129.

6 Казаков Е.П. Волжская Булгария и финно-угорский мир// Finno-Ugrica, 1997. № 1. С. 37-38.

7 Голдина Р.Д. Жертвенное место Чумойтло в Южной Удмуртии// Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск, 1987.

8 Арсланов Л.Ш., Казаков Е.П., Корепанов К.И. Финны, угры и самодийцы в Восточном Закамье (III в. до н.э. - XIV в н.э.). Елабуга, 1993. С. 19-22.

9 Викторова В.Д. Курганы у с. Макушино на р. Нице// АЭБ. Т. II. Уфа, 1864. С. 247-250; Кутаков Ю.М., Старков A.B. Пылаевский грунтовый могильник// Охранные археологические исследования на Среднем Урале. Вып. 1. Екатеринбург, 1997. С. 130-147.

10 Викторова В.Д., Морозов В.М. Среднее Зауралье в эпоху поздего железного века// Кочевники урало-казахстанских степей. Екатеринбург, 1993. С. 189-191; Могильников В.А. Культуры горного Урала// Финно-угры и балты в эпоху средневековья/ Археология СССР. М., 1987. С. 177179.

Заключение диссертации по теме «Археология», Гарустович, Геннадий Николаевич

Заключение

Широкомасштабные исследования памятников эпохи средневековья в Приуралье, проводимые в последние несколько десятилетий Н.А. Мажитовым, Е.П. Казаковым, В.А. Ивановым и многими другими исследователями позволили создать численно значимую базу археологических источников. И тем не менее, памятники конца Х-начала XV веков в этой массе были представлены небольшим числом. В первую очередь это касается селищ, а грунтовые могильники золотоордынского времени, хотя и раскапывались, но не привлекали внимания специалистов и не подвергались анализу. По всей видимости, свою негативную роль сыграла здесь кажущаяся малая информативность безинвентарных раннемусульманских могильников. Не способствовала улучшению ситуации фрагментарность сообщений письменных источников . Отсутствие полноценных научных данных о историко-культурных реалиях первой половины II тысячелетия в нашем регионе не позволяло совместить данные археологических и этнографических источников. А без этой стыковки невозможно аргументированно решать вопросы этнической интерпритации средневековых древностей. В этом мы твердо убеждены.

Изучение поселенческих объектов (селищ и городищ) приуральских племен позволяет утверждать наличие прямой генетической преемственности между комплексами Х-ХУ веков и этнографическими реалиями традиционного быта башкирского народа. Привлечение этнографических источников позволило нам реконструировать жилищные сооружения, выявленные в процессе раскопок. Полукочевники Южноуральской лесостепи в домонгольское и золотоордынское время строили те же жилища и подсобные помещения, что и башкиры ХУШ-Х1Х веков: юрты, берестяные шалаши на - летниках и полуземлянки, бревенчатые избы, бани, землянки для содержания молодняка домашних животных - на зимних становищах. Конструкции печей для обогрева срубов и выпечки хлеба также аналогичны сувалам у башкир.

Мы в своей работе не рассматривали вопросы хозяйственного развития приуральских племен в первой половине II тысячелетия. Но забегая вперед, хочется констатировать полную идентичность хозяйственных основ населения региона на протяжении с X до XIX в. Сходство здесь полное, вплоть до мелочей. Полукочевое скотоводство - как главная основа хозяйственной деятельности дополнялось различными промыслами. Важную роль играли обработка черного металла, рыболовство и даже пашенное земледелие. Об этом свидетельствуют находки, выявленные в ходе археологических раскопок (Горновское сел. и др.).

Памятники кон. X - нач. XV вв. разделяются на два хронологических периода: домонгольский (кон. X - нач. XIII вв.) и золотоордынский (XIII - нач. XV вв.). На протяжении домонгольского времени фиксируется постепенное уменьшение отдельных кочевнических черт быта и численный рост населения. В золотоордынскую эпоху в регионе происходят важные изменения в обществе и быте. Приуральские племена заселяют лесостепные участки Бугульминской возвышенности. По рекам Ток, Самара, Кинель археологами выявлена целая серия селищ и могильников (Кинельский, Старо-Елшанский, Максимовский), схожих по обряду захоронения с некрополями Приуралья. Археологические комплексы позволяют говорить о значительном торговом и культурном взаимодействии Волжской Булгарии и приуральских племен. На селищах, вдоль крупных рек - Камы, Белой, Ика, Сюня и Демы, находки булгарских вещей, в первую очередь - гончарной керамики, становятся обычным явлением. В то же время, абсолютно отсутствуют селища, которые можно было бы считать поселениями самих булгар.

Но самой важной новацией XIII-XIV вв. следует считать распространение исламской религии. В грунтовых могильниках региона (Такталачукский, Дербешкинский, Азметьевский I, Кушулевский) большинство захоронений совершено уже с учетом требований мусульманских канонов. Несмотря на это, мы имеем возможность детально восстановить языческий погребальный обряд приуральских племен, поскольку в Пермской области раскопаны могильники Селянино Озеро и Усть-Кишерть, а в Западной Сибири -Пылаевский некрополь, в которых содержатся захоронения домусульманского облика. И все же, нужно отметить насущную необходимость скорейшей публикации материалов уникального Кушулевского могильника, расположенного на территории Башкортостана, в связи с тем, что до сих пор, это единственный некрополь, в котором выявлены как языческие, так и мусульманские погребения. Введение в научный оборот Кушулевских комплексов позволит не только скорректировать наши представления о народных похоронных традициях приуральских (чияликских племен), но и датировать процесс утверждения исламской обрядности в крае.

Комплексы, содержащие гребенчато-шнуровую керамику Х-Х1У вв., отнесены к чияликской археологической культуре (по Е.П. Казакову). Но, по нашему мнению, в ее рамках следует выделить особый - домонгольский этап, и назвать его мрясимовским (по H.A. Мажитову). Как мы уже говорили, разделение на этапы носит объективный характер и подтверждается даже на примере керамических комплексов. Так, мрясимовская (постпетрогромская - по Е.П. Казакову) посуда имеет специфику по сравнению с классической чияликской (золотоордынского времени). Скошенный внутрь верхний срез венчика, украшенный оттисками, высокая цилиндрическая горловина и преобладание раковинных примесей не позволяют спутать мрясимовскую посуду с чияликской. В чияликских горшках в качестве самой типичной примеси к тесту глины служил просеянный песок.

Распространение круглодонной шнуровой керамики от западных районов Татарстана и до широты низовий р. Демы и г. Уфы позволяет нам утверждать, что не вся Приуральская лесостепь была занята чияликскими племенами. Вдоль западных предгорий Южного Урала, на северо-востоке Башкортостана и на Бугульминской возвышенности в ХШ-Х1У вв. фиксируется наличие совершенно иной керамической традиции. Здесь выявлены памятники, содержащие плоскодонную керамику без орнамента, с насечками или защипами по краю венчиков (Гумерово, Турналы, Селеук). Причем различия между носителями круглодонной чияликской и плоскодонной селеукской посуды фиксируются лишь по керамике. Поселенческие объекты и их строительные детали, погребальные особенности и все остальные позиции характеризуются полным единством чияликских и селеукских памятников. Схожая ситуация отмечается за Уралом, здесь имеются оба вида керамики - чияликская и селеукская. Чияликская (макушинская) шнуровая керамика фиксируется более явственно (Смолино, Пылаево, Макушино), но известны также захоронения с плоскодонной посудой (Миасские II курганы в Челябинской обл.).

Для объяснения истоков и для каких-либо интерпритаций комплексов с плоскодонной посудой у нас нет фактических данных. Пока-что мы можем лишь констатировать специфику данной керамики и примерно определить территории ее распространения. Изучение данного комплекса - дело будущего.

В завершении, необходимо коротко сказать об исторических судьбах чияликских племен. Все известные на сегодняшний день крупные грунтовые могильники Приуралья прекращают функционировать в конце Х1У-начале ХУ века. Во всяком случае, ни одной вещи XV века на территории некрополей или в погребениях не найдено. Навсегда исчезает обычный для чияликцев раннемусульманский обряд погребения и обычай хоронить на грунтовых могильниках.

Мы называем раннемусульманским обрядом традиции захоронения в простых могильных ямах на небольшой глубине, в гробовище-табуте (или без него), с юго-западной ориентировкой головы и с присутствием пережиточных черт язычества (отдельные вещи, сосуды, одежда, угли и кости животных в могильной яме). Как мы предполагаем, с XV века в регионе получают распространение захоронения, отмеченные на поверхности круглыми или прямоугольными выкладками из камня. Обряд захоронения подобных погребений мы называем ортодоксальным - мусульманским. Он характеризуется , наличием глубоких могильных ям, минимальным присутствием пережитков язычества, северо-западными ориентировками головы покойных, отсутствие гробовищ и вещей; наличим подбоев-ляхедов, вырытых в южной стенке могилы. Именно э.тот обряд сохранился до наших дней у башкир. Подобные мусульманские выкладки были выявлены на территории Башкортостана (Кадыровские выкладки) и севера Челябинской области (Каштымовские дачи, Сигаево III и др.). В XV в. на селищах исчезает булгарская красноглинянная керамика, но получает распространение гончарная черноглинянная посуда, близко напоминающая русские станковые горшки (Нижегородское III, Береково, Затон II и др.). Мы предполагаем, что появление мусульманского ортодоксального похоронного обряда связано с продвижением к северу населения из степных районов Оренбуржья и Казахстана. Возможно это явилось следствием ногайской экспансии. Но, вообще-то, данный вопрос нуждается в дополнительном изучении. Об одном можно говорить определенно - потомки чияликских и селеукских племен вошли в состав башкирского народа в виде одного из важнейших компонентов. Предварительно допустимо высказать предположение о том, что от чияликцев и селеукцев ведут свое происхождение башкирские племена булял, байлар, юр ми, юрматы, танып и другие.