Нарушение языковой нормы в текстах СМИ: влияние на познавательные структуры индивида тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Христова, Наталья Алексеевна

• Христова, Наталья Алексеевна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Христова, Наталья Алексеевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ТЕОРИЯ ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ И ПРОБЛЕМА

• СОДЕРЖАНИЯ ВЕРБАЛЬНЫХ МЕДИАОБРАЗОВ.

1.1. Языковая способность как основа формирования познавательных структур: психолингвистический аспект.

1.2. Тенденции исследования речевых ошибок как показателя низкой языковой компетенции.

1.3. Норма как динамическая функциональная категория.

1.4. Конвенциональный стереотип как динамическая функциональная категория.

1.5. Категория «образ сознания».

1.6. Понятия «медиакартина мира», «медиаобраз», «медиатекст».

1.6.1. Медиакартина мира и медиаобраз.

1.6.2. Понятие медиатекста.

Выводы.

Глава 2. ИССЛЕДОВАНИЕ СПОСОБОВ ВЕРБАЛЬНОГО

ВОЗДЕЙСТВИЯ СМИ.

2.1. Исследование деструктивного воздействия СМИ на моральные, эстетические и иные социально значимые стереотипы.

2.1.1. Организации анкетирования.

2.1.2. Анализ полученных данных.

2.2. Экспериментальное исследование содержания некоторых вербальных медиаобразов.

2.2.1. Организации эксперимента.

2.2.2. Анализ полученных данных.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Нарушение языковой нормы в текстах СМИ: влияние на познавательные структуры индивида»

Современное состояние русской речевой культуры и русского языка в целом определяется рядом взаимосвязанных и взаимодействующих факторов, прежде всего экстралингвистических. Решительная трансформация государственного, социального, экономического устройства, политической системы, идеологических доминант, сопряженные с ломкой стереотипов поведения, переориентацией морально-этических установок, повлекли за собой значительные изменения в русской речевой культуре. Известно, что вербальная коммуникация является мощным фактором формирования личности в современном обществе, формирования ее мировоззрения, мировосприятия, а также выработки стереотипов общественного поведения, влияющих, в свою очередь, на сознание и поведение индивида. Одним из первых обратил внимание на эту зависимость В. фон Гумбольдт, который характеризовал язык как «мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» [Гумбольдт, 1984, с. 303]. «Общий закон существования человека в мире состоит в том, что человек не может породить ничего, что немедленно не превратилось бы в фактор, оказывающий на него обратное воздействие и обусловливающий его дальнейшее творчество» [Гумбольдт, 1984, с. 227]. Идея В. фон Гумбольдта получила дальнейшее развитие в трудах американских этнолингвистов, последовательно оформившись в идею о значимой роли структуры языка как способа познания мира индивидом (гипотеза «лингвистической относительности» Сепира-Уорфа). В частности, Б. JI. Уорф полагал, что язык подобен фильтру между сознанием индивида и реальностью. Язык является определяющим фактором восприятия и организации природной и социальной среды человека.

Общеизвестно, что настоящее время СМИ оказывают беспрецедентное влияние на все сферы человеческой деятельности. Социально значимые тексты, продуцируемые современными массмедиа, по мнению многих исследователей, доминируют над всеми другими видами текстов. Во многом это обусловлено тем, что они являются источником значимой для индивида информации о природной и социальной реальности, на основе которой он принимает жизненно важные решения. Именно потребностью в социально значимой информации объясняется та частотность, с которой транслируются и воспринимаются медиатексты [Рогозина, 2003, с. 11]. Кроме того, преобладание потребления текстов СМИ, являющихся материалом настоящего исследования, над другими типами текстов подтверждается и выявленными мировыми тенденциями замещения чтения художественной и поэтической литературы текстами, транслируемыми различными медиа, в том числе и электронными.

Характер коммуникации в СМИ за последние 10-15 лет кардинально изменился. На смену общению официально подготовленному, выверенному в соответствии с языковыми и коммуникативными нормами, приходит общение неподготовленное, непосредственное или квазинепосредственное. Резкая граница, которая проходила между неофициальным общением и официальным публичным общением, намеренно и ненамеренно размывается. В публичном общении (речь радио, телевидения, газет) возрастает степень неофициальности, увеличивается число разговорных, жаргонных, просторечных и других, стилистически сниженных элементов: «Чё ты нервничаешь»; «меня начинает колбасить» (Д. Нагиев, «Окна», ТНТ, 15.11.04); «Газовый пистолет действует далеко не на всех отморозков», «А у нас сегодня лом, вот - облом» (реклама @mail.ru, МУЗ ТВ), «Сколько в стране стволов. привезенных из-за бугра» (М. Фалалеев, «Комсомольская правда», 05.11.04, с. 8-9) и многие другие. Многие исследователи видят причину резкого стилистического снижения публичной речи в том, что язык массовой коммуникации, для того чтобы стать эффективным средством символического обмена, якобы должен приближаться к языку «массовой» аудитории, во всяком случае, не отвергаться ею как неприемлемая совокупность пустых штампов или недосягаемый, чрезвычайно рафинированный и сложный коммуникативный аппарат [Костенко, 1993, с.

143]. Возникает разумный вопрос: на какую аудиторию ориентируются современные СМИ, если ими демонстрируется бесконечная терпимость не только к арготической лексике и воплощенной в ней ущербной системе этических представлений, к безграмотной речи, но даже некоторая элитаризация их? Некоторые телекомпании, по существу, санкционируют публичное употребление матерной брани в устной речи, а газета «Московский комсомолец» считает возможным выносить в заголовок на первой полосе слова, относящиеся к примитивным ругательствам, санкционируя тем самым их употребление в письменном тексте [Васильев, 2000, с. 127].

По мнению Ю.Н. Караулова, самое острое оружие арго - это «смеховая экспрессия». Арго не знает запретов в осмеянии чего угодно, любых ценностей, любых высоких символов, общечеловеческого и национального мира. Фельетонный дух нашей прессы в значительной мере зиждется на идеологизированном острословии, десакрализации основополагающих концептов русской картины мира, освященных вековыми традициями культурно-этических ценностей, непреходящих символов традиционной российской ментальности - от истории России и российской государственности до взаимоотношений мужчины и женщины. Если перечислять те понятийные сферы, те сферы жизни, которые переосмысляются сознанием носителя языка под влиянием арготизации, то можно назвать такие понятия, как любовь, дружба, семья, совесть, добро и зло, уважение к родителям, к старшим, к прошлому своей страны и народа, чувство патриотизма. Разрушительная сила арготизации современных текстов, особенно эффективная в средствах массовой информации, искажает общественное самосознание, не имея ничего общего с «народной смеховой культурой», под флагом которой на страницах газет и экранах телевизоров подчас используется арготически оформленный откровенный «черный юмор» [Караулов, а), www.gramota.ru].

Ю. Н. Караулов считает, что опасность разрушения языковой картины мира под влиянием арготизации текстов не надо преувеличивать, но не следует о ней и забывать, завышая социальный статус обсценной лексики, арго уголовников и наркоманов [Караулов, б), www.gramota.ru].

Обилие инвективной и грубой сленговой лексики можно рассматривать и как вербальную агрессию, так как цель употребления арго — противопоставление некоторой узкой группы лиц всему социальному коллективу. Агрессия ведет к актуализации все более низменного, биологического, оттесняя социальное и духовное в человеке все дальше. Навязывается стереотип пошлого, дерзкого, вульгарного поведения, тем самым деструктурируется само понятие «общество», заменяясь словом «толпа», которой легко управлять.

Результаты проекта «Томская инициатива» показали наличие небольшой группы респондентов (составляющей около 4% от числа опрошенных), которая открыто декларирует асоциальность («жить как хочу», «ни перед кем не отчитываться») в качестве своей основной жизненной цели [Базовые ценности россиян, 2003, с. 172]. Более того, в поведении русских, наряду с некоторым ростом их активности и инициативности, стали обозначаться, по мнению подавляющего большинства опрошенных, весьма непривлекательные и не свойственные им ранее черты. Речь идет, прежде всего, о росте агрессивности, цинизма, и, наоборот, об ослаблении таких качеств, как честность, бескорыстность, трудолюбие [Базовые ценности россиян, 2003, с. 162].

По мнению Т.Д. Соловей, фиксируется «неуклонное снижение способности общества к самоорганизации, к сознательным и долгосрочным действиям для достижения социально значимых целей. Но если замену более сложных типов социальных организаций менее сложными можно считать архаизацией, то все более интенсивно идущие в российском социуме объединение по принципу «стаи» (характерное прежде всего для молодежной среды) носит уже не антропогенный, а скорее чисто биологический, животный характер» [Базовые ценности россиян, 2003, с. 105].

Негативное воздействие СМИ на индивида определяется, во-первых, пренебрежительным отношением многих журналистов к речевой культуре, обусловленным низкой языковой компетенцией многих ведущих и журналистов, проявляющейся в большом количестве различных типов ошибок в текстах СМИ. Во-вторых, через указанное негативное воздействие в СМИ осуществляется целенаправленное внедрение новых моделей межгрупповых и межличностных отношений, конструирование иных стереотипов поведения. Массовое тиражирование ошибок, разрушающих норму устной и письменной литературной речи, формирует негативное отношение не только к языковой норме, но и к социальной норме вообще. В-третьих, - и это важно для нашего аспекта исследования — с искажением языковой нормы искажаются и познавательные модели, репрезентированные в единицах языка, что ведет к деформации сознания индивида.

Сверхактивное заимствование иноязычной лексики, преимущественно американской, на первый взгляд, «безобидное», также способствует перестройке социально актуальных конвенциональных стереотипов. Отчасти эту же задачу решает попытка внедрить равноправное сосуществование в текстах СМИ кириллицы и латиницы, причем престижность последней постоянно подчеркивается и время от времени подается как социально-политическая проблема, например, в заявлении татарского политика: «Российское общество все больше будет проявлять интерес к латинице, так как европейское общество передовое» (НТВ «Страна и мир», 15.11.04); или рекламный текст: «Так пишется СТРАХОВАНИЕ по-русски, так INSURARENCE - по-английски. В основе русского слова - СТРАХ, в основе английского — SURE — уверенность». Опосредованно разрушается содержание паттернов вкраплением латиницы не только в русский текст, но и в русские слова: Ровд>ешик, HcicRENee TV, Still-love-ин, Be4egreenKa. Разрушение привычного графического и фонетического облика слова — это и разрушение психологического значения как достояния коллектива. Трудно не согласиться с мнением А.Д. Васильева, который считает, что «для повышения терпимости к повседневному присутствию чужого языка или многочисленных его элементов в культурной среде могут быть применены совокупности операций, направленных на выполнение двух основных задач: 1) гиперболизация достоинств чужого языка и 2) дискредитация родного языка» [Васильев, 2000, с. 77]. Эти же операции трансформации ментальных стереотипов и моделей поведения отмечаются в современных СМИ.

Система ценностей и познавательных структур, овнешненная русским языком, уничтожается — популяризируются американский вариант английского и вместе с ним американская культура с ее системой ценностей («Совок» - это кто сначала заботится об интересах государства, а потом о своих. Должно быть наоборот: если мне хорошо, то государству хорошо» -М. Ходорковский).

Согласно проведенному Т.К. Веренич исследованию, бинарная оппозиция «свое» / «чужое» на наших глазах сменяется (а во многих случаях сменилась) отношением «и свое, и чужое», что в дальнейшем может привести либо к поглощению, либо к замене прежнего «своего» бывшим «чужим» [Веренич, 2004, с. 20]. Велика вероятность социализации массы индивидов в совершенно иную общность, не обязательно ориентированную на ценности какой-то одной конкретной национальной культуры. По мнению А.Д. Васильева, носители русского языка, оставаясь на ранее занимаемой территории, благодаря интенсивному воздействию СМИ, мгновенно превратились в «вынужденных переселенцев», будучи перемещенными из привычного ценностного измерения в совершенно иное: считавшееся позитивным и нормальным было объявлено негативным и аномальным - и наоборот, новые идеологические установки и социальные стереотипы внедряются под знаменем реформ, символами и орудиями которых выступают языковые новации [Васильев 2000, с. 58] (курсив мой - Н.Х.). По данным проекта «Томская инициатива», осуществляемого в 2000-2001 г.г.,

47,5% респондентов полагают, что русская нация исчезает; 18,5% вообще отрицают существование единого русского народа и лишь 29% признают его наличие [Базовые ценности россиян, 2003, с. 107].

Происходит сдвиг фиксированных социальных установок в отношении личности к морально-социальным ценностям, разрушается предиспозиция оценивать объект или символ определенным способом - все это изменяется под воздействием вербальной информации.

Терпимость к ошибкам в СМИ, отмеченная почти у 50% реципиентов, говорит о том, что наше общество близко к формированию такого языкового сознания, в котором сленг, элементы просторечия и ненужные, избыточные заимствования становятся его органической частью, представляя специфические нормы и стереотипы социального поведения. Формируется сознание «странных» (М.К. Мамардашвили) людей, не способных к рефлексии, не готовых самостоятельно аргументировать позицию. Эти «странные» люди не способны уже к восприятию художественного текста, требующего напряженного ума, индивидуальных усилий для понимания. По мнению А.Г. Сонина, «странное» сознание требует уже совершенно иных повествовательных форм, в которых автор твердой рукой вел бы своего читателя к намеченной цели (смыслу), так как любое ослабление жесткой схемы ведет к непониманию [Сонин, 1999, с. 7]. Упрощенная схема «от увиденного к усвоенному, от зрительного восприятия в память в обход вербальной концептуализации» вытесняет традиционный способ хранения и передачи информации [Сонин, 1999, с. 5], что, в свою очередь, ведет к растренированности органов восприятия, к утрате взаимодействия между слухом и зрением, к утрате операциональной связи между графическим и фонетическим обликами слова [Пищальникова, 2002, с. 331]. По существу происходит разрушение психофизиологической основы восприятия речи, человек становится не способным понять ситуацию как осмысленное целое, соотнести звуковую оболочку и познавательную структуру. Это свидетельствует о деструктивном воздействии отмеченных тенденций в языке СМИ на формирование и функционирование познавательных структур индивидов.

Объектом нашего исследования. являются отклонения от языковой нормы в текстах СМИ, предметом — влияние отклонений от языковой нормы в текстах СМИ на познавательные структуры индивида.

Как демонстрация результата таких отклонений в работе представлена попытка моделирования фрагментов индивидуального сознания, обусловленных воздействием СМИ.

Цель диссертации - выявить некоторые следствия нарушений в познавательных структурах индивида, возникших под влиянием отклонений от языковой нормы в текстах СМИ.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач.

1. Определить содержание базовых категорий, использующихся при интерпретации фактического языкового материала, - языковая способность, языковая компетенция, конвенциональный стереотип, образ сознания, медиакартина мира, медиатексты, медиаобразы.

2. С целью сбора презентативного материала установить приоритетность определенных СМИ как источника получения основной информации для современного рядового носителя русского языка.

3. Выявить типы наиболее распространенных отклонений от языковой нормы в текстах СМИ.

4. Выявить отношение реципиентов к отклонениям от языковой нормы в текстах СМИ.

5. Выявить некоторые познавательные структуры, имеющие нарушения, возникшие под влиянием отклонений от языковой нормы в текстах СМИ.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью детального изучения закономерностей вербального представления медиаобразов, формирующих специфические познавательные структуры. В настоящее время проблема находится в стадии постановки, поэтому обобщающих публикаций по теме исследования нет, а необходимость в них велика.

Теоретическая значимость работы заключается в определении некоторых сущностных характеристик вербальных медиаобразов и характера их воздействия на познавательные структуры.

Научная новизна. Впервые на материале СМИ в работе исследуется проблема влияния на познавательные структуры отклонений от языковой нормы с психолингвистической точки зрения.

Практическая значимость. Выводы исследования могут быть использованы 1) в практике СМИ, так как при подготовке тех или иных медиапроектов необходимо учитывать универсальные механизмы речевой деятельности массмедиа, механизмы, которые обеспечивают стабилизацию и интеграцию общества, достижимую лишь в условиях адекватной репрезентации реальности; 2) социологами и психологами, исследующими образ мира, ментальность, систему ценностей и приоритетов российского общества. Для этого направления научного исследования будут полезны намеченные нами пути в исследовании механизмов речевого воздействия и установлении ассоциативных связей конвенциональных стереотипов; 3) в школьной практике преподавания русского языка при решении ортологических задач, т.е. при идентификации ошибок и поиске путей их исправления и устранения с учетом психической природы феноменов мыслеречедеятельности и нормы.

Материалом исследования послужили тексты СМИ, анкеты 245 испытуемых, отобранные приемом сплошной выборки, а также высказывания 100 студентов, зафиксированные на диктофон и записанные дословно в форме письменного текста с учетом всех обнаруженных особенностей устного неподготовленного изложения (паузы хезитации, смена одного предложения другим, слова-паразиты и др.).

Методы исследования: 1) анкетирование для установления степени актуальности массмедиа в формировании информационной среды современного представителя русской лингвокулыурной общности, 2) ролевая игра для выявления зависимости некоторых познавательных структур от регулярно и целенаправленно продуцируемых медиаобразов, 3) свободный ассоциативный эксперимент. Полученный языковой материал сопоставлялся с данными РАС и САС, а также с результатами исследования, проводимого в рамках проекта «Томская инициатива» [Базовые ценности россиян, 2003].

Апробация работы. Основные разделы и наиболее значимые положения диссертации были представлены на заседаниях кафедры психолингвистики МГЛУ, на научно-практических конференциях: Научные чтения, посвященные памяти профессора Ф.М. Березина // «Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты». -Московский гуманитарно-экономический институт, г. Москва, 11-12 мая 2004; 9-я Международная конференция по психологии и педагогике чтения «Грамотность без границ» (российский вариант европейского проекта). -Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, г. Москва, 14-16 января 2005; III Международная научная конференция «Национально-культурный компонент в тексте и языке». — Минский государственный лингвистический университет, г. Минск, 7-9 апреля 2005; Международная научная конференция «Язык и дискурс в современном мире». - Адыгейский государственный университет, г. Майкоп, 19-20 мая 2005; Всероссийская научно-практическая конференция «Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий». - Воронежский государственный педагогический университет, г. Воронеж, 29-31 октября 2005.

Содержание диссертационного исследования отражено в 9 публикациях общим объемом 3 пл.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Существенным фактором деформации познавательных структур, отражающих базовые ценности россиян, являются медиатексты, содержащие отклонения от языковой нормы.

2. Массовое тиражирование ошибок, разрушающих норму устной и письменной литературной речи, формирующих негативное отношение к языковой норме (и опосредованно - к социальной норме вообще), способствует внедрению в сознание индивидов новых моделей межгрупповых и межличностных отношений и стереотипов поведения.

3. Деструктивными способами воздействия средств массовой информации на познавательные структуры индивида являются: а) массовое тиражирование ошибок, так как с искажением языковой нормы искажаются и познавательные модели, репрезентированные в языке; б) внедрение новых моделей межгрупповых и межличностных отношений с помощью вербальных медиаобразов; в) языковое конструирование и внедрение иных стереотипов поведения; г) сверхактивное заимствование иноязычной лексики, что соответствует решаемой определенными группами социума задаче перестройки национального менталитета; д) изменение значимости эмоционального компонента в структуре того или иного образа сознания, что служит «пусковым механизмом» изменения его содержания и актуальности в системе нравственных ценностей россиян.

4. Представление о низком уровне языковой компетенции как норме вербального поведения, внедряемое рядом СМИ, способствует деструкции языкового сознания.

5. СМИ способствуют формированию такого языкового сознания, в котором сленг, элементы просторечия и избыточные заимствования представляют новые специфические нормы и стереотипы социального поведения.

6. Формируемое СМИ языковое сознание современного человека требует таких повествовательных форм, где смысл многократно актуализируется посредством одновременно нескольких модальностей, так как любое ослабление жесткой схемы восприятия ведет к непониманию.

7. СМИ активно навязывают словарь определенной социальной группы, который посредством частотности формирует определенные языковые навыки, влияющие на познавательную деятельность индивида и на механизмы вербализации ментального содержания.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Христова, Наталья Алексеевна

108 Выводы

1. В настоящее время массмедиа и гипермедиа являются основной средой, в которой осуществляется большинство значимых для общества видов коммуникации, а информационное воздействие на индивида становится все более комплексным и медиатизированным. В результате картина мира индивида начинает в значительной мере базироваться на представлениях о реальности: человек все в большей степени имеет дело с реальностью второго порядка - медиареальностью. В свою очередь, следствием упомянутого воздействия на ментальные структуры индивида становится медиатизация его сознания. Медиатизация определяется как глобальный процесс воздействия на сознание индивидов при помощи различных медиа, выражающийся в формировании картины мира посредством специфически медиаобразов -ментальных структур представления реальности. Медиаобразы, формируемые под воздействием медиа, становятся частью сознания индивидов.

2. Медиатексг как репрезентант текстовой медиареальности, с одной стороны, и психической реальности, или концептуальной картины мира автора, с другой, обнаруживает наличие познавательных моделей восприятия реальности и познавательных вербально-авербальных моделей ее репрезентации. Специфически медийные структуры репрезентации реальности (медийные когниотипы) представляют собой наработанные в области медиакоммуникации структуры представления определенной информации. Использование этих структур ведет к образованию у индивидов устойчивых познавательных структур (медиаобразов). Медиафрейминг рассматривается как процесс переструктурирования реального события и актуализации его результатов в медиатексте, принимающей форму соответствующей медийной полисемиотической конструкции. Медиафрейм - аудио-видео-графическая структура - взаимодействует с сознанием реципиента, в результате чего возникает новая гетерогенная смысловая познавательная структура.

3. Мы пытаемся моделировать индивидуальное сознание, возникающее в результате воздействия на человека сознания общества, посредством современной культуры с ее ценностями и моралью, во многом определяемыми языком современных СМИ.

4. Способность к знакообразованию (языковая способность) частично обеспечивается работой определенной системы врожденных психических / психофизиологических механизмов, но получает толчок к эволюции под влиянием внешних факторов. В современном мире одним из интенсивных внешних факторов развития языковой способности являются СМИ, что не может не повлиять на речесмыслопорождение индивидов.

5. Языковая способность как функциональная динамическая система способна к саморазвитию в процессе формирования языковой компетенции носителей языка. Представление о низком уровне языковой компетенции как норме вербального поведения, внедряемое рядом СМИ, способствует деструкции языкового сознания.

6. Языковая способность - это психофизиологические условия знакообразования, реализующиеся в определенных социально-экономических и культурных условиях. Современное состояние нашей культуры, ориентированной на молодежь и не очень образованную массу, создает, на наш взгляд, далеко не благоприятные условия для развития языковой способности.

7. Сближается понятие «нормативное» и «регулярное»: наиболее употребительные варианты активно формируют новую норму.

8. Любая норма - когнитивный феномен, устойчивая, стереотипная структура сознания. Овладение ею происходит не просто путем «навязывания воли коллектива», а в ходе повторяющегося речевого общения, структурирования речевых сообщений, т.е. деятелыюстно.

9. Современные российские СМИ активно способствуют интенсивному процессу демократизации языка: особенности разговорного стиля постепенно проникают в язык СМИ, становясь нормативными его компонентами.

10. Речевые новшества, грубо, резко нарушают сложившиеся литературные нормы, приводят к нежелательным «помехам» в восприятии литературных текстов, к однозначному пониманию их интеллектуального и эмоционального содержания, смысловых и экспрессивных оттенков всего спектра языковых средств: слов выражений, форм, конструкций, фонем и их вариантов. Более того, именно намеренное использование нелитературных выражений оказывает влияние на языковую личность, способствуя внедрению новых стереотипов и моделей поведения.

11. Каждый тип речевых ошибок представляет собой нарушение определенной познавательной структуры, которая используется носителями языка в данном социуме. Таким образом целенаправленно манипулируя дефеюными познавательными структурами молено еще более снизить языковую компетенцию реципиента и легко внедрить пропагандируемый СМИ медиаобраз. Даже ненамеренное использование таких структур ведет к подобному результату.

12. Феномен стереоти пизаци и обыденных представлений позволяет формировать мотивационную структуру поведения с заданными свойствами. Образуется относительно устойчивая система мотивов, презентирующая потребности, уже пришлые обществом, социальной группой. ф 13. Будучи формой деятелыюстно ориентированного знания, конвенциональный стереотип представляет собой средство направленного

• воздействия на сознание и в конечном счете поведение индивида и целых социальных групп.

14. Наличие в структуре конвенционального стереотипа культурологического компонента позволяет использовать стереотип в реконструкции фрагментов концептуальной системы индивида (картины мира) и национальной картины мира

15. В системе стереотипов современного человека присутствуют и старые • традиционные стереотипы сознания и поведения, которые уже перестали выполнять свои функции и новые, еще не устоявшиеся.

Глава 2. ИССЛЕДОВАНИЕ СПОСОБОВ ВЕРБАЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

СМИ

2.1. Исследование деструктивного воздействия СМИ на моральные, эстетические и иные социально значимые стсрсотиптл

По мнению Ю. И. Караулова, «зеркало русского языка — язык средств массовой информации». Процессы, происходящие г, языке СМИ, по остаются без внимания лиштшетоп. Такие ученые как П. П. Шапошников, Я. А. Ломко, В. В. Колссои, Ю. А. Бсльчшсои, В. П. Пслоусо», В. П. Т/с-розиак, М. В. Горбанонский, В. М. Шаклсин, В. Г, Костомаров, 10. И, Караулоп, В. В. Кочспсоп, Г. II. Скляровская, П. П. 'Гелия, Я. А. Земская, Л. 11. Мурзии, Э. М. Бсрсгопская, 10. Д. Сафонова, В. М, Лсйчнк и другие оценивают их как естестпеппыс, отмечая и испггипиыс., и позитивные ет-оропы данных явлений.

Литературный язык имеет исторически сложившуюся гибкую систему общелитературных, стилевых, ж а пр о по - т сксл оных норм, оптимально приспосабливающуюся к ковок языковой ситуации, к новым культурно-историческим коммуникативным ситуациям.

Большую стабилизирующую роль п устойчивости этой системы и в ее постепенной перестройке под влиянием внешних поз действий играют стилистические нормы. Именно благодаря им речевые новации, попадая в устную речь, п литературные тексты, подвергаются влиянию устоявшихся, укоренившихся п литературном языке речевых средств и правил их использования п определенных контекстах и ситуациях общения. Совершается сложный, во многом противоречивый процесс, с одной стороны, приспособления нововведений 1С сложившимся литературным нормам, а с другой модификация литературных средств выражения под влиянием новых явлений, актуальных тенденций а использовании языковых средств и современной речевой коммуникации.

По мнению Ю. Н. Караулова, состояние русского языка не вызывает опасений, и те тенденции, которые отмечают наблюдатели, являются нормальными, естественными. За последнее десятилетие изменения, произошедшие в русском языке, связаны с развитием новых сфср его применения. Прежде всего это сфера политики, политического языка, который сформировался на месте стандартизованною, ритуального, огосударствленного языка политики, существовавшего к Советской России с 30-х до 80-х годов прошедшею столетии. Исчезли скованность, зажатость, стандартность и речевом поведении сродной языковой личности, которые были свойственны повседневному языковому сущсотпопапшо человека в Советской России, и освобожденная разговорная стихия захлестнула повседневную жизнь н публичное общение, что наиболее заметно п языке средств массовой информации [Караулов, а), wvvwgramota.ru].

Ю.Н. Караулов ползает, что современное языковое развитие проходит иод влиянием двух конфликту тощих сил. С одной стороны, отчетливо прослеживается активная лиши: воздействия па литературную норму со стороны освобожденною потенциала разговорной речи с продвижением этой разговорной речи и публичную сферу, в массовое общение. Эта сила поддерживается процессами заимствования иностранных слои, вызванными включением России и общемировую экономическую, политическую, кулыурпую систему. С другой стороны существует не менее сильное воздействие на литературный язык норм языковых стандартов огосударствленного языка времен тоталитаризма. Демократизация и либералттзация эфира под влиянием разговорной стихии дают не только положительные результаты, способствуют не только прогрессу. Вместе с освобождением литературного языка от скованности тоталитарными канонами увеличился ноток искажений правильной и красивой русской речи. Наибольшее число языковых ошибок связано, гго мнению IO.II. Караулова, с несоблюдением культурно-речевых ггорм, освященных литературной традицией, ггорм, закрепленных кодифицированными правилами, норм, рекомендуемых авторитетными изданиями словарей и различных справочников (ср. одеть и надеть, чулок и носков, л ожить и положить, приведенный и приведенный и т.п.). Другая группа нарушений литературной нормы касается этических и эстетических аспектов культуры речи, исторически сложившихся и устоявшихся п русской культуре правил публично звучащей речи, запрещающих употребление слои, которые ранее назывались непечатными (теперь их так ни назовешь) или нецензурными (тоже не сопрем en по, тик как цензура теперь главным образом с-обот псиная, внутренняя длл говорящего). Раньше на употребление такого рода слов накладывался абсолютный запрет. Даже посвященные русскому мату научные исследования (о его происхождении, л частности) снабжались грифом «для служебного пользования». Теперь дорош «матизмам» отрыта не только л художественной литературе, но также л газете, л кино и на телеэкране. ГТо поводу этого рода лексики надо заметит!-, что се публичное использование идет вразрез с русской культурной традицией. Это выражается в том, что не в пример англоязычной или нспапоязычпой речи, где подобная лексика довольно легко «вставляется и строку» и так же легко воспринимается слушающими, в русском публичном общении площадная брань отрицательным образом характеризует говорящего, одновременно унижает слушающего, навязывая ему низменные речевые стереотипы. Языковые ошибки и нарушения норм культуры речи совершаются бессознательно, ирсдстапляя искажения правильности, которые обусловлены не только незнанием, но и законами спонтанного реченорождения. Этическая же составляющая речевой культуры нарушается осознанно, целенаправленно, и эти нарушения возникают тогда, когда экспрессивная сторона высказывания преобладает над смысловой. Экспрессия, сели она достигается за счет употребления жаргонных или бранных выражений в ущерб смыслу и красоте речи, не увеличивает эффективность общения, а скорее делает его менее успешным [ТСараулол, б), www gramota.ru].

По мнению, В.Г. Костомарова, русский литературный язык остается литературным языком, хотя и предстает в ином, достаточно видоизмененном виде. Вероятно, в конечном счете он будет не хуже и не лучше, чем был вчера, но более приспособленным к новым условиям к новому поколению россиян. По пока особое беспокойство вызывает его состояние, ибо оно мешает нормальному протеканию общения [Костомаров, 1999, с. 298], так как низкий уровень национальной реченой культуры, нарушение правильности речи не позволяют обеспечить верность передачи информации, смысла и ад статность понимания текста.

Вслед за 10. П. Карауловым, Ю. JI. Воротниковым, О. А. Лаптевой, В. И. Новиковым можно предложить следующую типологию наиболее распространенных ошибок в СМИ: стилистические, ) рам магические (управление, согласованно, неправильное формообразование), лексические и акцентологические. Широко представлены нарушении, связанные с грамматическим родом аббревиатур (одно ГДТС вместо один ЦК, сама МВФ вместо сам МВФ, НАТО - оно вместо она и под.); с образованием сравнительной степени прилагательных и крачкой формы (слабжс, более слабее, более скромнее, более хуже, более подробнее, прежен вместо прежний); с пропуском слова по фразе («внести Черномырдина» вместо внести кандидатуру Черномырдина; «фильм «Армагеддон» состоится» вместо просмотр или премьера фильма; «итог нашего круга вопросов» вместо итог рассмотрения; «кото имел Президент» вместо имел в виду Президент и др.); с логическим противоречием в высказывании, или с контаминацией нескольких словосочетаний («жизнь поставила перед Татьяной неразрешимый тупик» - В. Комиссаров, из «поставила неразрешимый вопрос» ! «поставила Татьяну и туник»; «говорят, что вы нашли общий язык и племени людоедов» -- П. Киселев, из «найти общий язык с племенем» I «найти понимание в племени»; «я считал необходимым донести до мнения Президента.» - Г. Явлинский, из «довести до сведения Президента» I «чтобы узнать его мнение»; «люди становятся из врагов в оппонентов» - Д. Якушкин, из «становятся оппонентами» + «превращаются в оппонентов»; «я бы не назвал, что это криминальный район» - И. Иванов, из «не назвал этот район криминальным» + «не сказал, что это криминальный район»; «мы хотим обратить внимание общества к этой проблеме» — Г. Явлинский, из «обратить внимание па» -I «привлечь внимание к»; «эта номинация занимает большое и важное значение» - И. Всрник, из «занимать важное место» I «иметь важное значение»).

Стилистические ошибки в СМИ • это в основном обсцснтиая, жаргонная лексика («Я имею телевидение -■• это хорошо, если оно меня плохо», отец Михаил, 1 капал, «Пять вечеров», 21.01.05; «Писатель должен сидеть па своей вонючей ж. и писать», Б. Ширяиов, «Большая стирка», 15.11.04; «А у пас ссгодля лом, пот - облом», реклама @mail.ru, МУЗТВ; «под Пугачеву кОеят», «Большая стирка», ТШ, 09.11,04), повторы в близком соседствс во фразе слов одного и тош же корпя («Президент обратился с радиообращением», «попреки сложившейся ситуации, которая сложилась сейчас», «маленький нсторнчсскии экасурс н историю Анастасии», «я слышал по слухам», «значение выделения денег МВФ России не имеет значения», «они высказали свою штошшеть в тем, что они готовы.», «он заявил любопытное заявление», «спросить вопрос», «при ближайшем рассмотрении налицо просматривается кризис-.», «мы гонимся в потопе за этим счастьем», «нужно вкладывать деньги в те отрасли, которые быстро отдадут отдачу», «сейчас Кремль активно ведет активную борьбу», «шел к своей цели целенаправленно» и многие другие).

Среди других отклонений от стилистических норм литературного языка наиболее заметным является использование разного рода жаргонизмов, в их числе: каицелярско-бюрократическис обороты и слова: «он делал на правительстве доклад.» (С. Колосова); «по Николаю Сванидзе красные аналитики решили отработать более конкретно.» (Б. Карамьян); невозможно делать привилегии в точке зрения быстроты рассмотрения дел» (М. Баглай); лексика молодежного и профессиональных жаргонов: «но первый же звонок этим лохам развеял мечты» (И. Бармина); «тех, кто жаждал шоу с переодеванием, ждал облом» (А. Вильчинская); лексика криминального мира. Довольно широкое в последнее время ее распространение можно было бы понять, учитывая актуальность соответствующей тематики в нашем обществе. Но беда в том, что использование этой лексики пыншо за рамки обсуждения вопросов преступности, и она стала употребляться (что, впрочем, весьма показательно) в языке политики: «незачем, что называется, друг друга мочить.» (А. Шохин), «в вечернем эфире грозненской телекомпании «Кавказ» Шамиль

• Басаев опять наехал на Аслана Масхадова» (С. Минаев); «инвесторы, держатели ГКО не хотят иметь дело с людьми, которые их обули и кинули» (А. Шохин); «и борьбе с космополитами парламентарии готовы замочить отечественную полиграфию» (И. Шипицына).

Попадая в контексты и ситуации литературной речи, слова и фразеологические выражения ненормированной (в данном случае — жаргонной) речи приобретают новые синтагматические связи, вступают в парадигматические отношения с единицами литературного языка, в конце ® концов «отрываются» от их «родной» социокультурной среды и дискурса соответствующего жаргона, актуализируя тем самым семантическое, экспрсссивно-сгилистичсскос своеобразие, необычность, «свежесть» номинаций и оценок породившей их среды на фоне традиционной литературной лексики и фразеологии (что, собственно, и привлекает п них носителей литературного языка).

Одним из самых продуктивных путей приобщения жаргонного речевого элемента к литературному языку представляется включение * ненормированной речевой единицы в разъясняющие контексты (в рамках литературного текста). Среди таких коптскстон выделяются, с одной стороны, так называемые оценки речи: говорящий, пишущий дает прямую, непосредственную оценку вводимого им слова, подчеркивая необычность такого слова, в данном случае — принадлежность к известному социокультурному речевому обиходу (за рамками литературного языка) или уже получившему некоторую распространенность и литературной речи, однако, не свойственное автору как носителю литературного языка. Часто такие оценки речи сопровождаются разъяснениями соответствующего слова: «Во всех этих городах, естественно, шла и напряженная работа (доклады, дискуссии, многочасовые заседания), но было и то, что иначе обозначается аппетитным, по несколько легковеснъш словечком «тусовка», общение, хоть и праздничное, но далеко не бесполезное (обмен мнениями, возникновение замыслов, знакомство и узнавание друг друга)». JI. Вольпсрг «Памяти Вадима Эразмовнча Вацуро», «Повое литературное обозрение», №42 (2000), с. 54.

С другой стороны, обычно виелитсратурная речевая единица включается в широкий контекст или «монтируется» с текстовым фрагментом, в котором так или иначе раскрывается се смысловое содержание, экспрессивная окраска: «А вот «Счастье», ещё один образчик нового альтернативного кино. Па копу все основные «прибамбасы» нынешней американской цивилизации. Мужчину иженщину влечет друг к другу, а сблизиться все-таки страшно: вдруг кто в суд успеет подать? Но сексом одержимы все: и стар, и мал. И рассказывает рсжиссср о всей этой жизни с циничной усмешкой. Только хохот в зале стоит все два с лишним часа.», «Мир за неделю», 1999. №7; «К сожалению ли, к счастью ли, но смена моды в нашем искусстве не за горами. Спрос на прибамбасы заканчивается по мерс возрастания социальной напряженности в стране. Скоро общество снова потребует: «Хлеба!» — то бишь содержания. Очаровательная свобода забавно писать ни о чем иссякает», Э. Радзииский, «Комсомольская правда» 21.01.2000. Или например, употребление глагола кинуть в значении «обмапуп.» и разъясняющий контекст этого слова в интервью с А.П. Юрковым: «(Журналист) — Я правильно вас понял: Лужков лично вам. пообещал финансирование спецвыпуска «Московская власть», по ни копейки не заплатил? (А. Ю.) — Именно так. Мы на всю страну распространяли московский опыт, а пас, выражаясь современными терминами, шпули. Откровенно, бессовестно кинули» («Мир за неделю», 2000, № 1).

Освоению новой речевой единицы в литературном языке способствует установление соответствующих связей, парадигматических, словообразовательных, стилистических, в литературных текстах с нормированными единицами, прежде всего - синонимических отношений. Например, братки - преступные (криминальные) авторитеты, «Мир за неделю», 1999, №7; «Вас могут «кинуть» (обмануть)», «Аргументы и факты», 1995, №30; или контскст, в котором устанавливается синонимическая связь между глаголом сдать в значении «отказаться от члена своей группы, команды из каких-либо интересов», «предать» (из уголовного жаргона: сдать - «предать соучастника при допросе») и устойчивым сочетанием принести в жертву кого-л./что-л.: «.перед московским градоначальником замаячила реальная угроза споткнуться в ходе выборов мэра. по причине недовольства соратников Юрия Михайловича (возьмут да сдадут). Со своей стороны. Кремль, как представляется, принял окончательное решение принести в жертву одну из своих наиболее одиозных фигур - Бориса Абрамовича Березовского», «Комсомольская правда», 15.10.1999).

Соотносительные связи повой речевой единицы, а тем самым ее место в системе литературных норм, в ссмаптико-стилистичсской структуре литературного языка, устанавливаются и в силу словообразовательного родства ненормированного слова с традиционными словарными единицами литературного языка, а также в силу той или иной степени прозрачности внутренней формы данного слова, обусловленной этим родством (что осознается носителями литературного языка).

Наиболее показательной иллюстрацией результативного освоения общелитературным речевым обиходом последнего десятилетия XX века (с самого начала 90-х годов) жаргонного слова служит существительное беспредел (из уголовного жаргона), его быстрое и бескомпромиссное вхождение в литературные тексты самого разнообразного назначения, устных (от разговорных диалогов до речей политиков и материалов электрошок СМИ) и письменных (от публицистических — газетных и журнальных — текстов, экономических и политологических исследований до художсствснно-бсллетристических произведений). «Уже в 1994 г. газета «Сегодня» охарактеризовала это слово как «уголовный, но прочно укоренившийся в нашей жизни термин», «Сегодня», 21.12.1994. В известном смысле беспредел стало одним из ключевых слов первого периода истории постсоветской России. «Так и уйдет наш век, произведя на свет главное свое фирменное слово «беспредел» — писали «Известия» 26 июня 1997 г. Существительное беспредел употребляется с обобщенным значением «крайняя степень беззакония, беспорядка» (Словарь Ожегова, 1997, с пометой «разг.»). В словообразовательном плане беспредел соотносится с такими словами, как предел, беспредельный, беспредельно, беспредельность. Это существительное включается и в определенный синонимический ряд слов, обозначающих высшую степень проявления чего-либо, исключительность, чрезвычайность по силе выражения чего-либо: безграничность, беспредельность, безмерность, бесконечность и под. И соответственно - в силу семантической связи однокоренных слов, -с прилагательными безграничный, безмерный, бесконечный. При ориентации же на обобщенное значение «крайняя степень беззакония, беспорядка» слова беспредел оно четко соотносится с таким рядом прилагательных, как беспощадный, э/суткий, зверский, немилосердный, страшный, чудовищный и под. Идеографически беспредел как «полное беззаконие, произвол; развал всякого общественного порядка и власти; непристойность» (именно так осмысляется это слово в современном его употреблении) соотнесен - со словом и понятием закон, выступающим в русском языковом сознании в качестве концепта национальной культуры (ср.: ««Закон есть предел» - вот ядро концепта Закон в русском сознании» [Степанов, 1997, с. 427]). Благодаря этим соотносительным связям со словами литературного языка проясняется внутренняя форма существительного беспредел и оно сравнительно быстро приживается в устной и письменной литературной речи 90-х гг.» [Бельчиков, www.gramota.ru].

В процессе освоения нового речевого явления литературным языком действует, как правило, одновременно ряд факторов, в том числе и разъясняющий контекст и живые соотносительные связи ненормированной единицы с нормативными явлениями. Именно такой синергстический фактор приспособления, адаптации к литературным нормам единицы народно-разговорного языка проявляет свое действие в процессе освоения литературным языком нашего времени слова беспредел, а также существительного разборка.

Употребление слова беспредел (наряду с тем, что оно имеет живые соотносительные связи, словообразовательные и лексико-ссмантичсские, с литературной лексикой) сопровождается часто разъясняющими контекстами, например, «В одном случае внук убивает бабушку, в другом - мать с дочерью убивают сестру, в третьем мать с сыном убивают брата. И чем больше совершается таких убийств, тем больше я поражаюсь происходящему беспределу», «Сегодня», 02.04.1994; «Полный беспредел творится в коммерческих ларьках. Там запросто можно купить уже использованную спираль - и без всякой упаковки», «Московский комсомолец», 09.07.1993.

В процессе адаптации существительного разборка (взятого из уголовного жаргона) к литературному языку взаимодействуют два фактора: живые словообразовательные связи этого слова и разъясняющие контексты его приобретения. Очевидны живые словообразовательные связи рассматриваемого слова с глаголами разбирать / разобрать, разбираться / разобраться и обусловленная этим обстоятельством его семантическая соотнесенность с некоторыми непрямыми значениями указанных глаголов {Разобраться в ком-л./чём-л.; разг.: с кем-л./чём-л., «изучив, хорошо понять кого-что-нибудь»; Разбирать «критически обсуждать (чье-нибудь поведение, проступки) и их употребление в определенных (юридических, служебных) ситуациях». В Толковом словаре общего русского жаргона в статье «Разбираться» есть связь с разбором дела в суде» [Земская, Разина, 1999, с. 172], а также обсуждением, разбирательством поведения кого-либо на собрании или выяснением у начальника ошибок, просчетов в работе подчиненного или целого подразделения. Употребление глаголов в таких ситуациях отражено в Словаре С.И. Ожегова 1988 г. Слово же разборка до 90-х гт. выступает как производное от глаголов разобрать и разобраться в их конкретных значениях.

С начала 90-х годов существительное разборка в значении «выяснение отношений между преступными группами с применением оружия, физического насилия» (заимствование, как уже отмечалось, из уголовного жаргона) активно используется в СМИ при информировании об организованной преступности, в многочисленных детективных романах и повестях (в связи с ростом преступности в постсоветской России). Это отчетливо показано в Толковом словаре общего русского жаргона (см. статьи «Разбираться», «Разборка» с. 172-174). В этом словаре даны иллюстрации, в которых представлен контекст, разъясняющий слова, разбираться и разборка, например, «Мафиозные разборки в Москве стали происходить в самых неожиданных местах. В четверг днем перестрелка завязалась в небольшом кафе на улице Гиляровского. Во время боя один из посетителей был убит», «Московский комсомолец», 23.07.1994. В таком употреблении разборка выступает в течение 90-х гг. См., например, подзаголовок материала в «Комсомольской правде», 19 мая 2000 г., «Как ис стать жертвой разборок на дорогах», рассказывающего о «выяснении отношений» между бандитскими группами. Наряду с этим возникает расширение указанного значения слова разборка. Оно начинает обозначать выяснение отношений (между какими-либо группами, противостоящими друг другу), сопровождаемое громкими скандалами общественного характера. Например: «Выступления народной любимицы [имеется в виду популярная певица Земфира] закончились крутыми разборками», «Комсомольская правда», 19.05.2000; «Вице-премьер Геннадий Кулик считает, что правительство не будет заниматься расследованием обвинений Явлинского. «Разборками мы заниматься не будем — правительству не до этого», — сказал он», «Известия», 05.11.1998. Как видим, употребление слова разборка в этом значении сопровождается разъясняющим контекстом. Функционирование слова разборка в таком осмыслении в 90-е it. настолько активно, что Толковый словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой 1997 г. регистрирует отдельное

• значение этого слова с пометой «разг.»: «крупная ссора с дракой между враждующими группами (обычно преступными)». Интересно отметить, что в конце 80-х годов толковые словари такого или похожего значения слова разборка не регистрируют.

Нужно отметить, что расширение значения слова разборка продолжается. Им уже обозначают любое выяснение отношений, сопровождаемое крупной ссорой, непониманием друг друга участниками диалога, например, «Дистанция, которая была между нами [дочерью и ® матерью] от того, что она выстроила её, когда я была маленькой и психологически нуждалась в ней, она [мать] виртуозно сокращала разборками. Эмоциональная жизнь представлялась ей как сплошное выяснение отношений.», М. Арбатова, «Визит нестарой дамы», 1999 [Бельчиков, www.gramota.ru].

Лексические ошибки - ошибки связаны с незнанием значений слов и устойчивых выражений и обусловленным этим незнанием их неправильным употреблением в речи («тем больше у вас шансов выиграть наш приз, который составляет из себя майку с логотипом «Радио-7». (О. Счастливцев)

• — вместо представляет; «не кажется ли вам, что эти законы во власти выливаются на обществе?» (А. Разбаш); употребление слова «обратно» вместо «снова», «опять»: «Габардин пришел к нам обратно», «Рижский вокзал надо переименовать обратно.»; «Это продиктовано желанием оседлать некоторые настроения в обществе» (А. Шохин); «наш музей выполняет все те особенности, что и другие музеи» (JI. Чумаченко) — вместо имеет особенности или выполняет функции; т.д.).

К числу лексических ошибок, свидетельствующих о незнании формы или значения иностранных слов, можно отнести такие употребления, как «.последнее высказывание является кредом.» - вм. кредо (С. Белошапкина), «ждите экспансии креативных людей» (М. Марголис), «дебюторы этого банка» (А. Князева), «во всем этом действе чувствовался. тот щемящий американский freedom.» («Комсомолькая правда»), вместо слова свобода употреблено freedom, еще и почему-то в мужском роде.

Грамматические ошибки — ошибки, связанные с образованием форм слова (склонение и спряжение), с неправильным соединением слов во фразе (сочетаемость) и построением целых предложений (синтаксис). Самое большое количество ошибок связано с употреблением числительных, на что указывают многие испытуемые. «Вчера еще здесь (в Североморске) было около четыреста камер» (правильно: «около четырехсот»). «Операции будут проводиться пятидесятыо процентами акций холдинга» (правильно: «с пятьюдесятью процентами»). «Более восемьсот тысяч пенсионеров могут жить теперь достойно» (правильно: «более восьмисот тысяч пенсионеров»), «к восемьсот пятидесятилетию Москвы» (А. Кротова), вместо восьмиста пятидесятилетию; «во всех четырехсот семидесяти томах этого дела» (Н. Николаев), вместо четыреста семидесяти; «проголосовало триста семьдесят депутатов при шестьдесят три против» (А. Андреев), вместо при шестидесяти трех. «Строительство комплекса должно быть завершено к двум тысячам третьему году» (правильно: «. к две тысячи третьему году»), «Не случайно оказались в этом регионе сразу двое сенаторов» (правильно: «.два сенатора.»), «Введение другой валюты (кроме рубля) пагубно для обоих стран» (правильно:«. для обеих стран» ).

Наибольшее число грамматических ошибок приходится на именные и глагольные словосочетания, т.е. на предложно-падежное и глагольное управление: «согласно многолетних наблюдений» (А. Лебедь), «согласно законов» (В. Комиссаров, Г. Селезнев), где употреблена форма родительного падежа вместо дательного (правильно — согласно законам); «оплачивать за услуги» (Ю. Лужков), вместо оплачивать услуги или платить за услуги; «критерий оценки деятельности наших подразделений является раскрываемость преступлений» (В. Колесников), глагол «являться», то он должен соединять слово в именительном падеже со словом в творительном — «что/кто является чем/кем»; «и у нас действительно будет ответственность тех, кто за это говорит» (О. Сысуев), правильно «говорить что», либо «говорить о чем».

Из-за нарушений в согласовании особенно страдают сложные предложения, которые в устной речи не должны быть слишком длинными, так как оперативная память человека не может удержать под контролем синтаксические связи большой глубины. Так, в предложении «и даже самая сильная женщина, к которой я себя причисляю, хочется быть слабой и ранимой» (А. Смехова) нарушены связи между всеми тремя фрагментами, на которые оно разбито. Аналогичную ошибку видим во фразе «хотя в качестве примера приведу визит боливийской делегации, в ходе которой мы с удивлением узнали, что» (А. Разбаш), где придаточное предложение согласуется не со словом, к которому оно относится, а со словом «делегация», в результате чего получается искаженное сочетание «визит, в ходе которой.».

Акцентологические ошибки — это ошибки в постанове ударений. На наш взгляд, это сама многочисленная группа ошибок в современных СМИ. В качестве примеров реципиенты приводили следующие, наиболее распространенные ошибки: дОговор, квАртал, средствА, намерЕния, языкОвой, прИнять, нАчать, истЁкшая, бармЕн, диспАнсер, обнаружЕние, заклЮчим, переклЮчим, опЁка, красивЕе, разделение прибылЕй, кондитерАм и т.п.

Мы полагаем, что любое, даже акцентологическое нарушение в языке способно повлиять на сознание и поведение индивидов, с искажением языковой нормы искажаются и познавательные модели, репрезентированные в языке. Более того, демократизация языка СМИ способствует внедрению иных моделей межгрупповых и межличностных отношений.

2.1.1. Организация анкетирования

Гипотеза. Для проверки нашей гипотезы, согласно которой язык современных СМИ деструктивно действует на моральные, эстетические и иные социально значимые стереотипы, нами было проведено анкетирование, цель которого - установить актуальность массмедиа в формировании информационной среды современного представителя русской лингвокультурной общности.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1. Установить, являются ли телевидение и радио приоритетными средствами получения информации для рядового носителя русского языка.

2. Определить рейтинг наиболее популярных телевизионных программ, каналов, радиостанций и радиопрограмм.

3. Определить, насколько распознаются рядовым носителем русского языка ошибки в речи телевизионных и радиоведущих.

4. Выявить отношение испытуемых к современным тенденциям в языке

СМИ.

Характеристика испытуемых. Для участия в эксперименте приемом сплошной выборки было отобрано 245 человек: школьники 11 классов Третьего Московского кадетского корпуса в возрасте 15-16 лет (60 респондентов: 40 мальчиков, 20 девочек), студенты 1 курса Московского гуманитарно-экономического института специальностей «Межкультурная коммуникация» и «Связи с общественностью» (55 респондентов: 35 девушек, 20 юношей) в возрасте 17-19 лет, 22 человека девушек-аспирантов в возрасте 23-33 лет, 24 учителя (4 мужчины, 20 женщин) в возрасте 22-50 лет, а также 84 военных слушателя Общевойсковой академии внутренних войск в возрасте 27-49 лет.

Материал исследования. Реципиентам было предложено заполнить анкету их 23 вопросов, 12 из которых предполагали полный развернутый ответ или аргументацию своего выбора, что позволяло выявить непосредственное отношение испытуемых к современным тенденциям в языке СМИ (Приложение 1).

2.1.2. Анализ полученных данных

Всего проанализировано 245 анкет, отказов не было; в 10 анкетах не обозначены мотивировки выбора того или иного ответа. По полученным результатам все испытуемые были условно объединены в две группы: молодежь (школьники и студенты в возрасте 15-19 лет, 60 человек мужского пола и 55 человек женского пола - 115 респондентов) и взрослые (42 человека женского пола и 88 человек мужского пола в возрасте 22-50 лет, имеющие высшее образование - 130 человек). Эти возрастные группы были выделены исходя из общности ответов на вопросы анкеты. Мы полагали, что современные тенденции в языке СМИ должны вызывать разное отношение в группе молодежи и в группе взрослых. Тендерный анализ не проводился.

Согласно полученным результатам, 88,5% испытуемых первой группы любят смотреть телевидение и слушать радио (56 школьников и 45 студентов). Во второй группе 95,38% испытуемых любят смотреть телевидение и 85,38% любят слушать радио. Полученные цифры убедительно показывают, что радио и телевидение являются приоритетными средствами получения социально значимой информации.

Степень популярности различных типов программ в первой и второй группах респондентов наглядно показана в следующей схеме:

МОЛОДЕЖЬ

ВЗРОСЛЫЕ

Информационные О 1'а )влека тельные

Сиорпшныс

Культу pi loll рос вой ieji ьс кис I IOJIU MIMt'CKHC

Рис. 6

Самыми непопулярными программами, как показывают данные нашего анкетирования, являются различного рода шоу как в группе молодежи (14,78%), так и в группе взрослых (4,6%). Разница между популярностью информационных и развлекательных программ, особенно в первой группе, не велика.

Рейтинг телевизионных программ показывает, что приоритетным для людей в возрасте 22-50 лет является получение информации о происходящих в мире событиях, а развлекательные программы и каналы более популярны среди людей 15-19 лет, что и отражено в диаграмме рейтинга телеканалов:

0%

МОЛОДЕЖЬ

ВЗРОСЛЫЕ

Рис. 7

Согласно количественным данным анкетирования, самыми популярными среди молодежи являются следующие каналы: MTV (73%), СТС (61%), НТВ (48%), а среди взрослых центральные каналы: Россия (68%), НТВ (62%), 1 канал (58%).

Если сопоставить данные нашего исследования с данными кампании КОМКОН-Медиа, ссылающейся на Российский Индекс Целевых групп (R-TGI) за 3 квартал 2004, то можно обнаружить некоторые противоречия. Согласно данным R-TGI, недельная аудитория московских телеканалов выглядит следующим образом:

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Содержание картины мира современного носителя обыденного сознания в значительной степени определяется представлениями о «реальности второго порядка» - медиареальности. Самыми популярными телевизионными каналами в России в настоящее время являются 1 канал, Россия, НТВ. В речевой и видеодеятельности этих каналов формируются основные медиаобразы, активно репродуцируемые и частотно транслируемые. Поэтому именно эти каналы являются активной коммуникационной средой, воздействующей на общество и формирующей представления об общественно значимой информации. Так, канал MTV, пользующийся особой популярностью у молодежи, является в основном репрезентацией западной (американской) медиареальности с американской системой ценностей и американскими познавательными вербалыю-авербапьными моделями представления реальности, которые активно внедряются в умы российского телезрителя.

Поэтому медиатизация как процесс целенаправленного воздействия на сознание потребителя массмедиа приводит к изменению его ментальных структур. Медиатизация осуществляется в как процесс формирования картины мира посредством медиаобразов - ментальных структур специфического представления реальности. Медиаобразы, формируемые медиа, становятся частью сознания индивидов.

Способами вербального воздействия средств массовой информации на познавательные структуры являются а) массовое тиражирование ошибок, разрушающих норму устной и письменной литературной речи, формирующих негативное отношение к языковой норме (и норме социальной вообще), так как с искажением языковой нормы искажаются и познавательные модели, репрезентированные в языке, б) внедрение новых моделей межгрупповых и межличностных отношений с помощью вербальных медиаобразов, в) языковое конструирование и внедрение иных стереотипов поведения, г) сверхактивное заимствование иноязычной лексики, что соответствует решаемой определенными группами социума задаче перестройки национального менталитета, д) изменение доли эмоционального компонента в структуре того или иного стереотипа, что служит «пусковым механизмом» изменения его «веса» в системе нравственных ценностей россиян.

Считавшееся позитивным и нормальным объявляется, устаревшим, негативным и аномальным - и наоборот, новые идеологические установки и социальные стереотипы внедряются под знаменем реформ, символами и орудиями которых выступают языковые новации.

Известно, что языковая способность как система психофизиологических условий знакообразования, реализуется в определенных социально-экономических и культурных условиях. Современное состояние российской культуры, ориентированной на молодежь и на недостаточно образованные массы, создает, на наш взгляд, далеко не благоприятные условия для развития языковой способности, когда становится возможным навязывать вербализованную систему образов определенной социальной группы, систему, которая формирует определенные языковые навыки, влияющие на познавательную деятельность индивида и механизм вербализации ментального содержания.

Каждый тип речевой ошибки представляет собой нарушение определенной познавательной структуры, которая используется носителями языка в данном социуме. Целенаправленное манипулирование дефектными познавательными структурами позволяет еще более снизить языковую компетенцию носителей русского языка. Так, по результатам нашего эксперимента, проведенного в группах филологов и журналистов, слово как бы встретилось 56 раз на 300 единиц текста, более того, речь специалистов отличалась большим количеством ошибок, пауз хезитаций, вводных слов-паразитов. Все это - следствие сформированного устойчивого представления о том, что норма не является необходимой в коммуникации, а следовательно, открывается психологическая возможность легко внедрять пропагандируемый СМИ образ мира. Отметим, что при этом даже ненамеренное использование «дефектных» структур ведет к подобному результату.

Примером может служить изменение структуры конвенционального стереотипа власть, где эмоциональный компонент полностью заменил компоненты представление и ассоциация. А эмоции, как известно, являются наиболее глубинными формами категоризации, определяющими общие контуры выстраиваемого сознанием образа мира, изменяющими «вес» того или иного семантического признака значения в зависимости от его эмоциональной окраски.

Перспективным является подробное исследование и иных конвенциональных стереотипов, так как современные СМИ активно пытаются изменить эмоциональное отношение к основополагающим ценностям русского человека, таким как семья, церковь, добро, смерть и т.д. Это позволит получить представление о характере и тенденциях изменения содержания картины мира носителя обыденного сознания, произошедшем в последнее время. Кроме того, подобное исследование имеет большое прикладное значение, поскольку позволяет представить совокупность средств и путей манипулирования массовым сознанием путем создания специфической медиареальности.

174

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Христова, Наталья Алексеевна, 2006 год

1. Абаев В.И. Отражение работы сознания в лексико-семантической системе языка // Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. — М.: Наука, 1970. — С.232-262.

2. Абульханова К. А. Российский менталитет: кросс-культурный и типологический подходы // Российский менталитет. Вопросы теории и практики. -М.: РАН, 1997. С.23-44.

3. Авдеенко И.А. Структура и суггестивные свойства вербальных составляющих рекламного текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Барнаул, 2001. — 23 с.

4. Адамьянц Т.З. К диалогической телекоммуникации от воздействия к взаимодействию. -М.: РАН, 1999. — 135 с.

5. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. — М.: Наука, 1975.- 197 с.

6. Анохин П.К. Узловые вопросы теории функциональных систем. М.: Наука, 1980.-137 с.

7. Асмолов А.Г. Принципы организации памяти человека: системно-деятельностный подход к изучению познавательных процессов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. - 103 с.

8. Бабаева А.В. Роль стереотипа в современном политическом пространстве России // Политический дискурс в России -4: Материалы рабочего совещания. М.: Диалог МГУ, 2000. - С. 10-11.

9. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы. М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. - 448 с.

10. Баранов А.Г. Когниотипичность текста (к проблеме уровней абстракции текстовой деятельности) // Жанры речи.- Саратов, 1997. Вып. 1. - С.5-12.

11. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора. (Материалы к словарю). -М.: ИРЯ, 1991. 193 с.

12. Барт Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1994. - 615 с.

13. Белоусов В.Н. Новый «Пигмалион», или Русская речь в российских средствах массовой информации // а) www.gramota.ru

14. Белоусов В.Н. Русский язык в ближнем зарубежье и русский язык в средствах массовой информации // б) www.gramota.ru

15. Бельчиков Ю.А. О стабилизационных процессах в русском литературном языке 90-х годов XX века // www.gramota.ru

16. Береговская Э.М. Молодежный сленг: формирование и функционирование // Вопросы языкознания. 1996. №3. — С.32-41.

17. Бескоровайная И.Г. Ассоциативный эксперимент как способ реконструкции фрагментов языкового сознания // Вопросы психолингвистики. 2004. №2 — С.73-77.

18. Беспланова Г.М. Языковая личность телеведущего: Автореф. дис.• канд. филол. наук. Воронеж, 1994. - 18 с.

19. Бессарабова Н.Д. Слова-прикрытия в современных СМИ //

20. Журналистика и культура русской речи. Вып. 1. — М.: МГУ, 1996. С. 57-69.

21. Богин Г.И. Противоречия в процессе формирования речевой способности. Калинин: КГУ, 1977. - 84 с.

22. Богин Г.И. Уровни и компоненты речевой способности человека. -Калинин: КГУ, 1975. 106 с.

23. Богин Г.И. Школа рефлексии и рефлексивности // Методология Ф современной лингвистики: проблемы и перспективы. — Барнаул: Изд-во Алт.гос. ун-та, 2000. С.41-51.

24. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. — 462 с.

25. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию в 2-х томах. М.: Академия наук СССР, 1963.

26. Бюлер К. Духовное развитие ребенка. М., 1924. - 465 с.

27. Васильев А. Д. Слово в телеэфире. Очерки новейшего ^ словоупотребления в российском телевидении. Красноярск: Сибирскийюридический институт МВД России, 2000. 166 с.

28. Вежбицкая А.А. Давайте говорить правильно. М.: Язык русской культуры, 1993.-272 с.

29. Вежбицкая А.А. Культурно-обусловленные сценарии и их когнитивный статус // Язык и структура знания. М.: Наука, 1990. - 203 с.

30. Веренич Т. К. Деэкзотизация современных заимствований из английского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - 22 с.

31. Вессарт О.В. Лингвистические предпосылки возникновения речевых ошибок у лиц без речевой патологии и при заикании: Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1980. - 36 с.

32. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека. М.: МГУ, 1990.-289 с.• 32. Воронин Б.Ф. Некоторые вопросы психологического анализа грамматических ошибок в устной речи иностранца на русском языке:

33. Автореф. дис. канд. филол. наук. — Баку, 1969. — 28 с

34. Воротников В.Л. О некоторых особенностях языка средств массовой информации // www.gramota.ru

35. Выготский Л.С. Мышление и речь. М.: Лабиринт, 1999. - 350 с.

36. Гаджиев К.С. Политическая наука. М.: Международные отношения, 1994.-397 с.

37. Ф 36. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. —1. М.: Наука, 1981.-139 с.

38. Гольдина В.Е. Этикет и речь. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1978. — 112 с.

39. Горбачевич К.С. Вариативность слов и языковая норма: на материале современного русского языка. М.: Наука, 1978. - 238 с.

40. Горбачевич К.С. Нормы современного русского языка. М.: Просвещение, 1989.-208 с.

41. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М.: Лабиринт,• 1997.-224 с.

42. Горохова С.И. Психолингвистические особенности механизма порождения речи по данным речевых ошибок: Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1986.-26 с.

43. Граудина JI.K. Проблемы нормирования русского языка: реальность и прогнозы // Культура русской речи и эффективность общения. — М.: Наука, 1999.— С. 197-205.

44. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1984.-397 с.

45. Дементьев В.В. Непрямая коммуникация и ее жанры. — Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2000. — 248 с.

46. Дмитриева O.JI. Ярлык в парламентской речи // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. - С.90-97.

47. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М.: Высшая школа, 1980.-224 с.

48. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии. — М.: Наука, 1984.-268 с.

49. Дридзе Т.М. Экоантропоцентристкая парадигма в социальном познании и социальном управлении // Человек. 1998. №2. С.95-105.

50. Дьякова Е.Г., Трахтенберг А.Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов. -Екатеринбург: Ин-т философии и права, 1999. 128 с.

51. Ейгер Г.В. Механизм контроля языковой правильности высказывания. Харьков, 1990. 184 с.

52. Желтухина М.Р. Тропологическая суггестивность массмедиального дискурса. М.: Ин-т языкознания, 2003. - 428 с.

53. Жельвис В.И Поле брани: Сквернословие как социальная проблема в языке и культуре мира. М.: Ладомир, 2001. - 348 с.

54. Жинкин Н.И. Механизмы речи. М.: АПН РСФСР, 1958. - 370 с.

55. Задорин И., Бурова Ю., Сюткина А. СМИ и массовое политическое сознание: взаимовлияние и взаимозависимость // Российское общество: становление демократических ценностей. — М.: Наука, 1999 — С.34-55.

56. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: Российский гос. гум. ин-т, 1999.-381 с.

57. Зарва М.В. От мозга до костей // www.gramota.ru

58. Земская Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества // Вопросы языкознания. 1996. №3. — С.23-31.

59. Земская Е.А., Разина Р.И. О словаре современного русского жаргона. Принципы составления и образцы словарных статей // Русистика. 1999. №1-2. -С.170-196.

60. Зимняя И.А. Психология обучению неродному языку. М.: Русский язык, 1989.-219 с.

61. Зинченко В.П. Миры сознания и структуры сознания // Вопросы психологии. 1991. №2.-С. 15-36.

62. Идеологические предпочтения населения России: новые тенденции (по данным исследования ИНДЕМ и Ромир). М.: Горбачев-фонд, 2000. - 240 с.

63. Изард Э. Психология эмоции. СПб.: Питер, 2003. - 464 с.

64. Ицкович В. А. Очерки синтаксической нормы. М.: Наука, 1982. - 199 с.

65. Казанская А.В. Речевые ошибки в мотивационном аспекте: Автореф. дис. канд. псих. наук. -М., 1998. 16 с.

66. Караулов Ю.Н. Культура речи и языковая критика // а) www.gramota.ru

67. Караулов Ю.Н. О «Словаре русского арго» B.C. Елистратова // б) www.gramota.ru

68. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Едиториал УРСС, 2003.-264 с.

69. Караулов Ю.Н., Горбаневский М.Н., Шаклеин В.М. Не говори шершавым языком: О нарушениях норм литературной речи в электронных и печатных СМИ. -М.: Галерия, 2000. 272 с.

70. Келлер Р. Языковые изменения. О невидимой руке в языке. — Самара: СГПУ, 1997.-307 с.

71. Клушина Н. И. Мифологизация речевых средств в языке современной газеты // Русская речь. 1996. №5. -С.36-42.

72. Клушина Н.И. Языковые механизмы формирования оценки в СМИ // www.gramota.ru

73. Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной психологии. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. - 202 с

74. Колесов В.В. Язык. Стиль. Норма // www.gramota.ru

75. Колмагорова И.В. Репрезентация фрейма «религиозная душа» в современных центральных российских и американских печатных средствах массовой информации: Автореф. дис.канд. филол. наук. Барнаул, 2003. -19 с.

76. Косериу Э. Лексические солидарности // Вопросы учебной лексикографии. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. - С.93-104.

77. Костенко Н. В. Ценности и символы в массовой коммуникации. Киев, 1993.-128 с.

78. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой «■ практикой масс-медиа. Изд. 3. СПб.: Златоуст, 1999. - 320 с.

79. Кочетков В.В. «Толерантность» или «терпимость»: о борьбе «красиво» и «понятно» // www.gramota.ru

80. Красиков Ю.В. Алгоритмы порождения речи. Орджоникидзе, 1990. -239 с.

81. Красиков Ю.В. Теория речевых ошибок (на материале ошибок наборщика) М.: Наука, 1980. — 124 с.

82. Красильникова Е.В. Имя существительное в русской разговорной речи. Функциональный аспект. -М.: Наука, 1990. 123 с.

83. Крысин Л.П. Популяризация лингвистических знаний в средствах массовой информации // www.gramota.ru

84. Кузьмин О.В. Социология общественного мнения. Новосибирск: Сиб. акад. гос. службы, 1996. — 230 с.

85. Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана. Разговорный пласт телевизионной речи в номинативном аспекте. Сегед, 1990. - 517 с.

86. Леонтьев А.А. К психологии речевого воздействия // Материалы IV Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. -М.: Наука, 1972.-С.30-48.

87. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. — М.: Смысл, 1999. 287 с.

88. Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. Некоторые вопросы общей теории деятельности. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 248 с.

89. Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. М.: Просвещение, 1969.-214 с.

90. Леонтьев А.А. Рябова Т.В. Фазовая структура речевого акта и природа планов // Планы и модели будущего в речи: материалы к обсуждению. -Тбилиси, 1970. С.78-85.

91. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М.: Наука, 1975. - 304 с.

92. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М.: Изд-во Моск. унта, 1971.-380 с.

93. Ломко Я.А. Русский язык в телерадиоэфире // www.gramota.ru

94. Лурия А.Р. Речь и развитие психических процессов у ребенка. М.: Изд-во Академии пед. наук РСФСР, 1956. - 94 с.

95. Лурия А.Р. Речь и мышление. М.: Наука, 1975. - 128 с.

96. Ментальность россиян: Специфика сознания больших групп населения России. М.: Российская Академия образования. Психол. ин-т., 1997. - 474 с.

97. Мурзин Л.Н. Речевые приемы и ошибки: типология, деривация и функционирование. М.: Инст. яз-ния, 1989. - 133 с.

98. Назаретян А.П. Влияние психологического анализа пропаганды на становление целевого подхода в теории коммуникации // Вопросы психологии. 1979. № 6. С.39-48.

99. Национально-культурная специфика речевого поведения / Под ред. А.А. Леонтьева, Е.Ф. Тарасова, Ю.А. Сорокина. М.: Наука, 1977. — 352 с.

100. Новиков В.И. Речевые ошибки в электронных СМИ // www.gramota.ru

101. Носенко Э.Л. Эмоциональное состояние и речь. Киев: Висща школа, 1981.-195 с.

102. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Рус. яз., 1991. - 915 с.

103. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: Азбуковик, 1997.-939 с.

104. Оптимизация речевого воздействия. — М.: Наука, 1990. 240 с.

105. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. — Смоленск: Изд-во Смоленск, гос. ун-та, 1997. 400 с.

106. Петренко В.Ф. Проблемы эффективности речевого воздействия в аспекте психолингвистики // Оптимизация речевого воздействия. — М.: Наука, 1990.-С. 18-31.

107. Пирогов К.С. Социальная философия // www.unic.ssu.samara.ru

108. Пищальникова В.А. К проблеме определения языковой способности // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. Вып. 7. -М.: МГЭИ, 2004. С. 159-169.

109. Пищальникова В.А. Общее языкознание. М.: МГЭИ, 2003. - 212 с.

110. Пищальникова В.А. Парадоксы «переходного периода», или Об использовании категории деятельности в лингвистике // Естественная письменная речь: исследовательский и образовательные аспекты. Ч. 1. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. С.323-332.

111. Пищальникова В.А. Психопоэтика. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. -176 с.

112. Пищальникова В.А., Дмитриева H.JI. Конвенциональный стереотип: сущность, структура, функционирование. // Политический дискурс в России-2.-М.: Диалог МГУ, 1998.-С.66-71.

113. Пищальникова В.А., Лукашевич Е.В. Когнитивизм как новая методология семантических исследований // Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной психологии. — Барнаул: Изд-во ун-та, 2001. -С.5-35.

114. Поймёнова А.А. Лексическая ошибка в свете стратегий преодоления коммуникативных затруднений при пользовании иностранным языком: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тверь, 1999. - 24 с.

115. Потебня И.А. Мысль и язык. М.: Лабиринт, 1999. - 300 с.

116. Проблемы нормы в славянских литературных языках в синхронном и диахронном аспектах: Докл. на IV заседании Междунар. комис. по слав. лит. яз. 22-25 окт. 1974. / Под ред. А.П. Филина, А.И. Горшкова. М.: Наука, 1976.-204 с.

117. Реклама: внушение и манипулирование. — Самара, 2001. — 751 с.

118. Рогозина И. В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект. Москва-Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 2003. - 289 с.

119. Розенталь Д.Э., Голуб И.Б. Секреты хорошей речи. — М.: Международные отношения, 1993. 279 с.

120. Русский ассоциативный словарь в 4 книгах. / Под ред. Ю.Н. Караулова. -М.: ИРЯРАН, 1996.

121. Рыжков В.А. Регулятивная функция стереотипов // Знаковые проблемы коммуникации. Куйбышев, 1985. - С. 15-22.

122. Сафонова Ю. А., Лейчик В. М. Ошибка ошибке рознь. // www.gramota.ru

123. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.-563 с.

124. Сергеева А.В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. — М.: Флинта: Наука, 2005. 320 с.

125. Сиротинина О.Б. Русская разговорная речь. Пособие для учителя. М.: Просвещение, 1983. - 80 с.• 126. Сиротинина О.Б. Хорошая речь. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та,• 2000.-182 с.

126. Сирош Н.А. Образ мира журнальных изданий // Методология исследований политического дискурса. Вып 2. / Сост. и общ. ред. И.Ф. Ухвановой-Шмыговой. Минск: БГУ, 2000. — С.355-368.

127. Славянский ассоциативный словарь: русский, белорусский, болгарский, украинский. / Ред. Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова, Ю.Н. Караулов, Е.Ф. Тарасов. М., 2004. - 792 с.

128. Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). / Отв. ред. Т.М. Дридзе, А.А. Леонтьев. М.: Наука,• 1976.-226 с.

129. Современный русский язык: социальная и функциональная V дифференциация. / Отв. ред. Л.П. Крысин. М.: Языки славянскойкультуры, 2003. 565 с.

130. Солодухин Ю.Н. Российские средства массовой информации: являются ли они «четвертой властью»? // СМИ в политических технологиях. М.: Энигма, 1995. — С.32-63.

131. Сонин А.Г. Комикс: психолингвистический анализ. — Барнаул: Изд-во• Алт. ун-та, 1999. 111 с.

132. Сонин А.Г. Когнитивная лингвистика: становление парадигмы. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. 222 с.

133. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. -М.: АН СССР Ин-т языкознания, 1985. 168 с.

134. Соссюр Ф. де Труды по языкознанию / Пер. с франц. М.: Соцэкгиз, 1977.-272 с.

135. Средства массовой информации в современном обществе: тенденции развития, подготовка кадров. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1995. -131 с.

136. Средства массовой информации постсоветской России. — М.: Аспект пресс, 2002.-301 с.

137. Степанов Ю.С.Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. — М.: Язык русской культуры, 1997. 824 с.

138. Тарасов Е.Ф. Проблемы организации речевого общения. — М.: АН СССР Ин-т языкознания, 1989. 302 с.

139. Тарасов Е.Ф. Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. -М.: Наука, 1990.-135 с.

140. Тарасов Е.Ф. Речевое воздействие: методология и теория // Оптимизация речевого воздействия. — М.: Наука, 1990. С.5-18.

141. Тарасов Е.Ф. Языковое сознание // Вопросы психолингвистики. №2. 2004. С.34-46.

142. Терин В.П. Основные направления исследования теории массовой коммуникации // Социальные исследования. 1997. №11. — С.25-31.

143. Трофимова Г.Н. Языковой вкус интернет-эпохи в России: Функционирование русского языка в Интернете: концептуально-сущностные доминанты. М.: Изд-во РУДН, 2004. - 380 с.

144. Франк C.J1. Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. - 738 с.

145. Фрумкина P.M. Вероятность элементов текста и речевое поведение. М.: Наука, 1971.- 168 с.

146. Хаскелл Р. Услышать главное: Используй оговорки других себе на пользу. СПб.: Питер, 2002. - 127 с.

147. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М.: Изд-во Московского университета, 1972. - 259 с.

148. Цвик B.J1., Назаров Я.В. Телевизионные новости России. М.: Аспект Пресс, 2002.-171 с.9 152. Цейтлин С.Н. Речевые ошибки и их предупреждение. Пособие дляучителя. -М.: Просвещение, 1982. 143 с.

149. Ценности гражданского общества и личность. М.: Гардарики, 2001. — 238 с.

150. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности / Отв. ред. В.Н Телия. М.: Наука, 1991. - 214 с.

151. Шапошников В.Н. О некоторых особенностях современной русской речи // www.gramota.ru

152. Шахнарович A.M. Языковая личность и языковая способность // Язык -система, Язык текст, Язык - способность. - М.: ИЯ РАН, 1995. С.213-223

153. Ш 157. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовыхинформационных процессов. М.: Мысль, 1973. - 215 с. Ш 158. Щерба J1.B. Языковая система и речевая деятельность. - Л.: Наука,1974.-428 с.

154. Язык и массовая коммуникация: социолингвистическое исследование. -М.: Наука, 1984.-277 с.

155. Язык как средство трансляции культуры. — М.: Наука, 2000. 123 с.

156. Языковая норма и вариативность. Днепропетровск: ДГУ, 1981. - 163 с. ® 162. Якубинский Л.П. Очерки по языку. — М.-Л., 1932. - 182 с.

157. Chomsky N. Aspects of the Theory of Sintax. Cambridge: MIT Press, 1965.

158. Cooley Ch. H. The Signficance of Communication // Reader in Public Opinion and Communication / Ed. Berlson В., Janowitz M. New York, 1953.

159. Dennis E.E., Merrill J.C. Basic Issues in Mass Communication: A Debate. New York: Macmillan publ. со., 1984.

160. Experimental slips and human error: Exploring the architecture of volition / Ed. by Bernard J. Bacers.- New York, London, 1992.• 167. Kaiser R. Russia: The people and the power. New York, 1976.

161. Lazarsfeld P.P., Merton ILK. Mass Communication, Popular Taste and Organized Social Action // Mass Communication / Ed. Scramm W. Urbana, 1960.

162. Lippmann W. Stereotypes // Language in Uniform. A reader on Propaganda / Ed. N. A. Ford. N. Y., 1967.

163. Mead G.H. Mind, Self and Society. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1934.

164. Okby, Mamud M. Verbal cues of organizational information in massage decoding. An integrative approach to linguistic structure. The Hague - Paris, Mouton, 1972.

165. Pierce Ch. S. Collected Papers of Ch. S. Pierce. Cambridge (Mass.), 1960.

166. Psycholinguistics. Experiments in spontaneous speech. — London, New York, 1968.

167. Slips of the tongue and language production / Ed. by A. Cutter. Berlin, 1982.

168. Smith H. The Russians. New York, 1976.

169. Svensson, Stig-Goran Prosody and grammar in speech perception. -Stockholm, 1974.

170. Timparano Sebastiano The Freudian slip: Psychoanalysis a textual eriticusm. -London, 1976.