Мюридизм - идеология Кавказской войны тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Плиева, Залина Тимуровна

• Плиева, Залина Тимуровна
• кандидат исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Плиева, Залина Тимуровна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВАI

Религиозно-правовой режим теократического государства мюридов

§1 Внутриобщинная сущность мюридизма

§2 Провозглашение имамата и внешнеполитический аспект мюридизма

§3 Внутренние предпосылки широкого распространения кавказского мюридизма и его особенности

ГЛАВА II

Генезис мюридизма. От тарикатских проповедей к политическому учению

§ 1 История тариката Накшбенди

§2 Магомет Ярагский и эволюция тарикатских проповедей

§3 Сущностные причины раскола в мюридизме

§4 Ложный мюридизм в Чечне

61-2050003 (2274x3426x2 tiff)

ГЛАВА III

Теологическая суть мюридизма

§ 1 Социальные и политические условия проникновения ислама на Северный Кавказ

§2 Учение суфиев и его основные постулаты на примере произведений дагестанских ученых 172 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 186 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

61-2050004 (2294x3440x2 tiff)

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Мюридизм - идеология Кавказской войны»

Актуальность исследования. За последние годы, когда в сознании народов, населяющих Россию, произошло крушение основных взглядов на все стороны государственной жизни, которая подразумевает политическое и социальное сосуществование людей разной национальности, вероисповедания, мировоззрения в целом, нет, пожалуй, более животрепещущей проблемы, чем происходящие на Северном Кавказе катаклизмы, отодвигающие на задний план все другие неразрешимые до этой поры вопросы. У государства, которое всегда было многонациональным по своему составу и имеющего многовековую историю падений и героических взлетов, просто нет другого выхода, кроме как обратиться к анализу событий прошлого, посмотреть в корень отношений, которые возникли между Россией и ее территориями на Кавказе. В связи с этим все более актуально звучит понятие «мюридизм», связанный с наиболее яркими событиями в истории Ислама, произошедшими на Северо-Восточном Кавказе в 19 веке. Ведь, как полагают многие, сейчас немаловажная роль во всем происходящем принадлежит религии, а именно, одной из самых больших в мире конфессий - исламу. Апофеозом же утверждения ислама в Дагестане и Чечне, своеобразным «дао», подразумевающим внедрение ислама во все стороны жизни горцев явился мюридизм - самодостаточная религиозная система, в основе которой лежало самопостижение. Мюридизм, неразрывно связанный с Кавказской войной XIX в., всегда привлекал внимание отечественных и зарубежных историков. Необходимость исследования данной проблемы диктуется научной значимостью,недостаточной изученностью этого явления в исторической науке.

Научная новизна. Ярким событиям, идеологией которых послужил мюридизм, посвящено немало исследований как зарубежных, так и отечественных историков. Однако в большинстве из них не уделяется внимание специальному рассмотрению системы мюридизма, а единичные работы посвящен

61-2050005 (2282x3432x2 tiff) ные этой теме описывают интересующее нас явление с точки зрения явного политического заказа, не раскрывая глубокую социальную, внешнеполитическую и теологическую суть мюридизма. Дореволюционная дворянско-бур-жуазная историография видела в мюридизме, подчас лишь жестокий мусульманский фанатизм кавказских народов. Причины и цели горского движения укладывались в лозунги джихада — священной войны против неверных -«гяуров». Представители мусульманских кругов и местной буржуазно-националистической историографии пишут лишь о национально-освободительном движении горцев Кавказа, проходившем в виде газавата неверным. То же самое мы находим и на страницах доступных нам зарубежных исследований. Научная новизна исследования, по мнению автора, заключается в том, что впервые идеология мюридизма рассматривается в единстве социальных и политических процессов Кавказской войны.

Цель и задачи работы. Автором намечен круг конкретных задач, а именно исследование 1) роли классической исламской идеологии в социально-экономических преобразованиях «вольных обществ» Дагестана и тейпов Чечни; 2) генезиса мюридизма; 3) истории исламского мистицизма на Кавказе, предшествовавшего активному распространению тариката Накшбендийя; 4) учения МЯрагского, взаимосвязи этого учения с движением горцев в XIX в.; 5) необоснованности утверждений, представляющих мюридизм религиозной оболочкой или суфизмом в чистом виде; 6) внешнеполитической и внутриобщин-ной сути мюридизма.

Методологическая основа. В работе представлен комплексный подход к исследованию. Автором использован сравнительно-исторический метод. В исследовании нашел свое применение принцип закономерности исторического процесса; целостная система изложения фактов обусловила использование диалектического метода в исследовании.

Научная апробация. Основные выводы и положения исследования излагались на межрегиональных научных конференциях «Интеллигенция России в

61-2050006 (2294x3440x2 tiff) истории Северного Кавказа» (Ставрополь, 1999 г.) и «История Северного Кавказа с древнейших времен по настоящее время» (Пятигорск, 2000 г.). Ряд сюжетов диссертации опубликованы в виде научных статей.

Источниковая база. В основе исследования задействован круг разнообразных исторических источников. Н.И. Покровский в своем фундаментальном, запрещенном в советские времена, труде «Кавказские войны и имамат Шамиля» приводит четкую характеристику существующих источников по интересующей нас проблеме: 1) документы, современные событиям (официальная и частная переписка) и основанные на непосредственном их наблюдении; 2) сообщения, основанные на расспросных сведениях, то есть получаемые историком уже из вторых рук; 3) по степени достоверности к ним примыкают воспоминания и; 4) даже некоторые из произведений художественной литературы, авторы которых могли расспрашивать участников событий; 5) сводные работы, написанные по источникам [134.С.29]. По своему происхождению источники относятся к двум категориям: документальные и литературные источники, принадлежащие перу российских авторов, и источники, составленные горскими учеными мусульманскими муллами, которых, к сожалению, в распоряжении исследователей считанные единицы. Поэтому основными источниками являются описания событий царскими военными историками, часто основанные на архивных материалах. Главным лейтмотивом этих произведений является всяческое подчеркивание цивилизаторской миссии России на Кавказе. Не все авторы видят внутренние общественно-экономические реформации, как основную причину происходящих событий. В статье A.M. Нурмогомедова. «Изготовление рукописных книг в Дагестане» отмечается, что до начала XX в. в Дагестане существовало большое количество переписчиков. Рукописные книги играли огромную роль в распространении мусульманской культуры в Дагестане. Тематика этих книг была разной - философия, право, астрономия, математика, грамматика, и они имели широкое хождение в аулах Дагестана. «В личной библиотеке Сайда Араканского было 900 рукописей, у Мухаммеда Кудут

61-2050007 (2291x3437x2 tiff) линского было 200 рукописей» [121.С. 157-158]. Библиотеки имелись и в каждой сельской мечети. Одна из самых богатых библиотек принадлежала Шамилю, вместе с которой он отправился в Калужскую ссылку. Однако, к сожалению, современному исследователю доступно немногое из этого богатейшего арсенала.

Одним из ценнейших источников для раскрытия важных аспектов диссертационной темы послужил Коран - священная книга мусульман. Являясь по своей значимости не просто книгой со священным писанием, а, приближаясь к понятию «мессия», Коран содержит много важной информации, объясняющей различные стороны жизни верующих. «Месяц Рамазан есть тот месяц, в который ниспослан вам Коран, в руководстве людям, в объяснение того руководства и различения добра от зла» [101.2.181].

Автором впервые широко вводятся в научный оборот таке источники, как рукопись ад Дербенди «Базилик истин и сад тонкостей» [4], а также сочинение — руководство кавказским тарикатистам «Адабуль Марзия» (правили достодолжный приличий) Джемал-Эдина [65].

Важнейшими по своей информативности явились опубликованные источники, из которых наиболее значимы документы и материалы сборника «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (АКАК) [66]. Они содержат публикацию огромного числа документов, представленных находящимися на Кавказе общественно-политическими и государственными деятелями. Особый интерес представляют отчеты, рапорты, донесения, обзоры вышестоящему начальству о происходивших на Кавказе политических событиях. Именно там мы можем ознакомиться со взглядами на мюридизм самого выдающегося руководителя движения горцев Шамиля. Это издание охватывает период от 1799 до 1862 г. В девятом томе содержится представляющий немалый интерес для исследователя «Очерк положения военных дел на Кавказе с начала 1838 г. по конец 1842 г.» составленный Е.А. Головиным. Большой интерес представляют приложения к двенадцатому тому, в которых содержатся отчеты Барятин

61-2050008 (2301x3444x2 tiff) ского по управлению Кавказом и ценнейший источник - дневник А.И. Руновского. Характеристики Барятинского содержат интересную информацию о внутренней политике Имамата. Аполлон Руновский состоял в качестве правительственного пристава при Шамиле во время калужской ссылки последнего. Он был обязан собственноручно вести секретный дневник, который следовало ежемесячно представлять в Петербург дежурному генералу Главного штаба. Как говорилось в инструкции военного министра, утвержденной в октябре 1859 г. Александром II, А.И. Руновский в беседах с Шамилем должен был «знакомиться со всеми событиями войны на Кавказе: с планами, которыми руководствовался Шамиль, и со средствами, к которым прибегал для упрочения и поддержки своей власти. Также и о нравах, обычаях, торговле и образе правления племен, бывших ему подвластными». В «Актах» напечатана лишь часть дневника, но это не умаляет большую ценность напечатанного. Дневник А.И. Руновского не лишен субъективности, неизбежной для такого рода источников, однако по большому счету, вместе с хроникой Мухаммеда Тахира ал Карахи это - единственное свидетельство самого Шамиля. Учитывая важность такого ответственного поручения, вряд ли можно предположить, что А.И. Руновский мог допускать неточности или искажения, влиявшие на смысл сообщаемых ему фактов. Как считает М.М.Блиев, Шамиль, «который, кстати, располагал богатейшей библиотекой арабской литературы, прекрасно знал историю ислама» «являлся первым историком Кавказской войны» [24.С.101]. Третий имам был не только историком мюридизма, он был его творцом, «альфой и омегой кавказского мюридизма». А.И. Руновский фиксирует, что в Калуге Шамиль пришел к выводу - «Зародыш священной войны, бесспорно, лежит в основании мусульманской религии [66.С. 1480]. Имам представляет мюридизм, как глубокое многозначное явление, уходящее своими корнями к традиционным восточным исламским центрам: «По Шамилю, мюридизм - это не только Хас-Магомет и Магомет Ярагский, но, в первую очередь, идеология исламского Востока» [66.С.1481]. Пристав Шамиля, будучи глубоко осведомленным чело

61-2050009 (2306x3448x2 tiff) веком в кавказской истории, очень скептически относился к существующим исследованиям, посвященным появлению газавата. А.И. Руновский считал, что Шамиль мог бы многое разъяснить в истории газавата и притом очень профессионально [66].

Ценными источниками, хоть и малочисленными, являются работы различных деятелей мюридизма и имамата, а также местных мусульманских ученых мулл. В 1867 г. лакец Абдулла Омаров перевел с арабского на русский язык сочинения Джемал-Эддина Казикумухского «Адабуль Марзия» [65]. (Правила достодолжных приличий) и Мугеддина Магомеда Ханова «Истинные и ложные последователи тариката»[118]. Сочинение Джемал-Эддина Казикумухского «Адабуль Марзия», считавшееся вероустройством тарикатских мюридов, является единственным источником для изучения идеологии тариката накшбан-дийского толка в Дагестане и Чечне. Джемал-Эддин Казикумухский в имамате Шамиля был объявлен тарикатским шейхом Дагестана и Чечни, где действовали его мюриды и последователи. В Данном сочинении Джемал-Эддина [65] изложены правила поведения для последователей тариката - для тех, кто стремится к нравственному самоусовершенствованию, к слиянию с Богом, т.е. стремится стать мюридом. Но этого нельзя добиться самостоятельно, без руководителя и наставника. В сочинении Джемал-Эддина провозглашается культ шейха, нужный для того, чтобы сделать мюридов покорными воле своего учителя.

Джемал-Эддин в учение тариката, вовсе не вкладывает в него того боевого содержания, которое характерно для проповедей другого адепта мюридизма на Северном Кавказе - Магомета Ярагского. Как отмечал Н.И.Покровский, «Мугед-дин Магомед Ханов по сравнению с Джемал-Эддином не более как ученик» [134.С.91]. Статья Мугеддина Магомеда Ханова дополняет работу Джемал-Эддина, включая молитвы, в которых звучат молитвы равенства всех сословий.

Отличительной особенностью произведений горских авторов является объяснение причин крупнейших исторических событий ниспосланной свыше волей Аллаха. Так, в одном из важнейших источников для изучения истории

61-2050010 (2274x3426x2 tiff) кавказского мюридизма «Хронике Мухаммеда Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля» [182] находим: «Затем Аллах всевышний оказал им милость и послал к ним истинного ученого, точно познавшего тарикат, храбреца Гази Мухаммеда» [163.С34]. Автор был в 1850-1851 гг. секретарем Шамиля. Основная часть работы «Блеск дагестанских шашек в некоторых шами-левских битвах» была написана в1851-1856гг., но Мухаммед Тахир постоянно пополнял ее и дальше, а после его смерти дело продолжил сын. Однако царская цензура сочла произведение крамольным, поэтому полное и качественное издание книги произошло лишь в 1941 г. Ценность «Хроники» заключается в ее объективности, так как в ее основу положены свидетельства непосредственных участников и очевидцев важных событий в горской истории. При этом мы можем ознакомиться с рассказами Шамиля и его сподвижников, а также людей вовсе не сочувствовавших имаму. Один из первых опубликованных источников, принадлежавший перу дагестанских историков - «Сказание очевидца о Шамиле» Гаджи Али[38]. Автор на протяжении двадцати лет занимал при Шамиле различные должности - секретаря, начальника стражи, казначея. Гаджи Али пользовался большим доверием Шамиля, который поручал следить ему за своими приближенными и высшим духовенством. В своем произведении Гаджи Али остался верен своему имаму - «описывая в праведном гневе неблаговидные поступки обогащавшейся верхушки имамата (в том числе детей Шамиля), автор подчеркивает его святость: «Дела приняли дурное направление, потому что поступки рабов были соединены с несправедливостью, и все старания Шамиля поправить дела были тщетны. Он оставался один, без помощников, и часто повторял слова одного арабского поэта: «Я вижу тысячу человек, строящих здание, которое может разрушить один; что же может построить один человек, когда сзади него тысячи разрушителей» [38.С.35]. Гаджи-Али дает характеристику мюридам: «Быть мюридом значит истинно верить в бога и поклоняться ему; одинаково стараться делать людям добро, не ослушиваться имама; не лгать перед ним; не изменять ему ни в чем; не брать взяток с

61-2050011 (2319x3468x2 tiff) народа; не воровать, но если что нужно, то попросить; главное же исполнять без замедления все приказания имама, как бы они трудны не были» [38.С.78]. Конец имамата автор описывает словами: «Гнев божий снизошел на Шамиля и Бог попустил его врагам завладеть казною его, драгоценностями и имением» [38.С.71]. Уникальнейшим и ярким источником является сборник «Низам Ша-миля»[120], состоящий из пяти документов: 1) положение о наибах; 2) предписание имама всем наибам; 3) изложение причин съезда в Андии; 4) молитва, предписанная к прочтению после хутбы каждому, совершающему пятничное служение (Джума намаз); 5) приказание, отданное Шамилем при собрании в Хунзахе, в понедельник, 21 дня месяца шавваль 1273 года. Редакция сообщает, что «все эти положения выписаны из книги бывшего при Шамиле наибом и известного приверженца его Танус-Магомы» [120.С.2]. «По темноте и ошибочному изложению некоторых мест в арабском тексте, для проверки и разъяснения его, вызван был в Шуру Амир-хан Чиркеевский, бывший около 20 лет секретарем Шамиля, и затем перевод сделан частью буквально, частью с истолкованиями и исправлениями Амир-хана» [120]. «Низам» раскрывает нам структуру государственной власти, показывает взаимоотношения различных представителей администрации имамата, указывает на борьбу, происходившую внутри верхушки имамата.

Как уже отмечалось выше, в XIX - начале XX в. о Кавказе писали больше этнографы и военные. Некоторые авторы, пользуясь исключительно русскими документами и воспоминаниями очевидцев и путешественников, объясняли это тем, что у кавказских народов якобы нет ни исторических источников, ни письменности. Первым из чеченцев, писавших об истории своего народа на русском языке, был видный просветитель Умалат Лаудаев. В опубликованном им в 1872 г. историко-этнографическом очерке «Чеченское племя» [108] содержатся интересные сведения об уровне общественного развития, верованиях и религии чеченцев. Автор является очень колоритной фигурой. Он учился в кадетском корпусе и к моменту издания работы имел чин ротмистра царской ар

61-2050012 (2314x3464x2 tiff) мии. При этом он был отмечен в царских документах, как один из немногих (в 60-х гг. XIX в.) рабовладельцев. Его труд очень важен для исследователей, так как впервые, открывается внутритейповая обстановка, показываются родовые взаимоотношения. У. Лаудаев приходит к выводу, что ислам коренным образом изменил стиль поведения и образ жизни чеченцев, а духовенство фанатизиро-вало их действия, занимаясь подстрекательством к войне и грабежам: «До принятия ислама чеченцы были миролюбивее своих соседей. Тогда как кабардинцы и другие племена, занимаясь для своего пропитания одними грабежами, и понятия не имели о хлебопашестве, чеченцы деятельно занимались им. По принятии магометанства все изменилось у чеченцев. Коран вселяет в них непримиримую вражду к иноверцам; соплеменные галгаи, оставшиеся в язычестве, как и некоторые осетины, делаются их религиозными врагами. До того дружественные, русские и чеченцы начинают неприязненные друг против друга действия. Духовенство еще более возбуждает фанатизм народа; оно ночные набеги и воровство называет войною за веру, а падшим в этих подвигах людям обещает рай, называя их газаватами, т.е. пострадавшими за веру. Впрочем это делалось более из личной корысти духовенства» [108.С.168-169]. Возможно, оригинальность взглядов автора явилась причиной того, что имя этого просветителя известно на Кавказе менее, чем того заслуживает.

В дореволюционной российской официальной историографии основную причину долголетней Кавказской войны видели в исламе, учении мюридизма. На этих позициях стояли Н.Ф.Дубровин, В.Потто, Р.А.Фадеев, С.Эсадзе и др. [71; 141; 174; 192]. Все они историю Кавказской войны преподносили как следствие вмешательства исламистов Турции и Ирана, хотя это влияние отнюдь не является главной причиной войны. Значительный след в богатой историографии кавказского мюридизма оставили непосредственные участники военных событий на Кавказе. Участник и знаток Кавказской войны генерал Р.А.Фадеев в работе «Шестьдесят лет Кавказской войны» [174] оценивает цели внедрения мюридизма в души и действия людей: «Мюридизм напрягал все силы, чтобы

61-2050013 (2319x3468x2 tiff) истребить местных правителей и высшие сословия, искоренить стародавние народные обычаи, разделявшие и отличавшие племена, заменяя их повсеместным владычеством шариата и духовенства» [174.С.34]. Методы достижения этих целей жестоки: «Поборники мюридизма шли к своей цели кратчайшею дорогою и, не дожидаясь, чтобы чувство религиозного равенства утвердилось привычкою, предпочли утвердить его топором» [174.С.21].

Самые значительные издания о Кавказской войне, чаще всего многотомные, принадлежат перу Н.Дубровина («История Кавказской войны» и «Утверждение русского владычества на Кавказе»), С.С.Эсадзе («Штурм Гуниба и пленение Шамиля») и др. Во всех этих произведениях официальной русской историографии мюридизм рассматривается только как разновидность мусульманского сектантства, а связанное с ним движение горцев как проявление извечной борьбы «креста и полумесяца», христианства и ислама. Русские историки А.К-.Казем-Бек, Н.В.Ханыков, В.В.Бартольд, исследовали исторические корни мюридизма.

Одним из важнейших источников явились путевые записки штабс-капитана Генерального штаба К.И. Прушановского [ 143]. Автор глубоко изучил сложившуюся в начале 1840-х гг. ситуацию в южном и вольных обществах Нагорного Дагестана, столкнувшись со всевозможными трудностями и опасностями. Работа интересна, прежде всего, своей трактовкой начала мюридизма. Так как К.И. Прушановский в 1841 г. состоял при командире Отдельного кавказского корпуса именно в качестве исследователя истории края, ему удалось собрать богатый материал о первых моментах проповеди Магомета Ярагского в 1825-27 гг. Нужно отметить, что большинство авторов в своих рассказах о зарождении мюридизма в Кюринском ханстве обычно используют записки Прушановского. Но как замечено исследователями, при хорошем осведомлении, Прушановский не сумел дать отчетливую картину хода событий. Однако его труд очень ценен, так как, по-видимому он использовал недоступную в настоящее время рукопись Хас-Магомета.

61-2050014 (2307x3460x2 tiff)

Литература. Мирза Мухаммед Али (Александр Касимович) Казем-Бек, видный русский востоковед азербайджанского происхождения, член-корреспондент Петербургской Академии Наук и знаток ислама, первый декан факультета Восточных языков Петербургского университета, известный российский публицист лично встречался с Шамилем. Исторический труд М.Казем-Бека «Мюридизм и Шамиль» является одним из самых значительных произведений о мюридизме вообще и кавказском мюридизме в частности. Казем-Бек внес огромный вклад в изучение мюридизма, и значение его выводов и наблюдений остается актуальным и в настоящее время. М.Казем-Бек смелее выдвинул идею о том, что движущей силой мюридизма на Кавказе была не только религия, но и политическая обстановка в России и на Кавказе. Он один из первых убедительно доказал политический характер кавказского мюридизма. Хотя само учение, считает М. Казем-Бек, было распространено еще в X-XII вв. Так, о самой яркой фигуре этого удивительного явления Шамиле Казем-Бек с уважением замечает: «Одаренный глубоким и честолюбивым умом, Шамиль лучше всех должен был чувствовать переход из мюридизма обыкновенного в мюридизм политический» [92.С.49].

Работы Казем-Бека, а также А.И. Руновского, М.Н.Чичаговой, представляют особый интерес ввиду того, что авторы непосредственно общались с имамом Шамилем во время его калужской ссылки. Различные по направленности, стилю и характеру их работы представляют большой интерес в рассмотрении проблемы кавказского мюридизма.

Особняком стоят высказывания русских революционных демократов о политике царского правительства на Северном Кавказе. С критикой национально-колониальной политики царизма выступили лучшие, передовые представители русского общества середины XIX в. революционные демократы Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добролюбов, А.И.Герцен. «Можно с уверенностью сказать, что в Европе не было тогда другой страны, в которой передовая интеллигенция господствующей нации разоблачала бы великодержавную сущность националь

61-2050015 (2281x3443x2 tiff) но-колониальной политики «своего» правительства с такой же решительностью и беспощадностью, как это делали представители русской прогрессивной и общественной мысли» [171.С.450]. Особенно пристально следил за событиями на Кавказе Н.А.Добролюбов. У него был свой взгляд на все составляющие Кавказской войны, в том числе и на мюридизм: «Не строгое учение мюридизма было причиною восстания горцев против русских. Коренною причиною была ненависть к русскому господству»[69.С156].

Из работ европейских авторов, внесших серьезный вклад в изучение этого вопроса можно, пожалуй, выделить лишь классический труд Дж.Ф.Бэддли «Завоевание русскими Кавказа» [39].

После Октябрьской революции 1917 года, когда к власти пришли Советы, существовала идеализация всех народных массовых выступлений. Корень всех проблем в кавказском вопросе официальные ученые видели в национально-освободительной борьбе горцев против притеснения со стороны царской России. Великая роль религии во всем происходящем выглядела бледной тенью. Именно такой была концепция М.Н.Покровского и его учеников. Впоследствии ситуация меняется. Развернувшаяся кампания по искоренению буржуазного национализма стала рассматривать мюридизм и все кавказские события, как проявление реакционности. Имя Шамиля употребляли лишь в понятии «религиозный фанатик». Тяжелая обстановка предвоенных и военных лет потребовала от страны вспомнить выдающихся полководцев прошлого. В это время и имя Шамиля обрело более положительное толкование. Нужно заметить, что тема движения кавказских горцев под руководством Шамиля всегда была очень острой. Это со всей полнотой подтверждает факт, что написанная признанным историком-кавказоведом профессором Н.И.Покровским книга «Кавказские войны и имамат Шамиля» была подготовлена к печати в 1934 г. Однако пролежала до 1950 г. так и неопубликованная, хотя крупнейшие специалисты-историки тех лет отзывались о работе весьма положительно. Книга увидела свет лишь в 2000 году, благодаря сыну ученого: «Немалое число постоянно меняв

61-2050016 (2315x3465x2 tiff) шихся авторов сохранившихся писем отцу сгинуло в волнах большого террора. В письмах этих чаще всего сообщались все новые требования идеологических переработок рукописи» [134.C.3]. В советской историографии длительное время господствовала точка зрения, согласно которой движение горцев в 20-50 гг. XIX в. на Северном Кавказе считалось прогрессивным, национально-освободительным, Шамиль изображался народным героем, а мюридизм объявлялся идеологией этого движения. Но с 1950 г. после выхода в свет статьи Багиро-ва в публикациях на эту тему преувеличивалось значение внешнего влияния, утверждалось, что мюридизм представлял явление, инспирированное извне. В Грузии в 1953 г. срочно издали свод документов под названием «Шамиль-ставленник султанской Турции и английских колонизаторов [189]. В октябре 1956 г. в Махачкале прошла научная сессия по вопросу о движении горцев под руководством Шамиля. Участники Дагестанской сессии пришли к выводу, что движение горцев под руководством Шамиля было направлено против колониальной политики царизма и против собственных феодалов. «Религиозная же оболочка этого движения была реакционной, мюридизм разжигал религиозный фанатизм, вызывая ненависть к народам, исповедовавшим христианство» [122.С.191] . Некоторые дагестанские ученые выступили против разделения движения горцев как явления прогрессивного, а идеологии как реакционного, т.к. мюридизм в тот период был нужен для сплочения разноязычных народностей в борьбе против царизма. А в ноябре 1956 г. Институт истории АН в Москве провел совещание историков по вопросу о характере движения горских народов Северного Кавказа в 1-й половине XIX века. На этом совещании советские историки отвергли получившую распространение в начале 50-х годов трактовку движения кавказских горцев как вызванного только деятельностью иностранной агентуры. О религиозной идеологии было сказано, что «руководство движением принадлежало духовенству и верхушке узденства, а религиозная идеология притупляла политическое сознание горцев и сковывала их социальную борьбу против местных эксплуататорских элементов» [122.С.192]. Со

61-2050017 (2288x3447x2 tiff) вещание пришло к выводу, что идеология мюридизма не может быть идеологией национально-освободительной борьбы. «В результате возник «феномен», которого в истории никогда не было - «национально-освободительное движение» с «реакционной идеологией» [24.С. 199]. И формула «Мюридизм как реакционная форма или религиозная оболочка, в которую облечено прогрессивное национально-освободительное движение горцев» начала кочевать из статьи в статью, из книги в книгу. Появление смелых и оригинальных статей М.М.Блиева с нетрадиционным взглядом на составляющие Кавказской войны разрушило этот стереотип и поколебало единодушие историков-кавказоведов. В 1989 г. в Махачкале была проведена Всесоюзная научная конференция «Народно-освободительное движение горцев Дагестана и Чечни в 20-50-х годах XIX в.», где была дана совершенно противоположная, по сравнению с предыдущими совещаниями, оценка мюридизма - идеологии: «Идеология кавказского мюридизма, ставшая в силу сложившихся причин знаменем движения, участие в нем представителей духовенства не дают основания представлять движение мюридистским. В объединительной и мобилизующей роли этой идеологии в конкретно-исторических условиях борьбы масс сказались её известные патриотические функции» [119.С.5]. Конференция рекомендовала: «Всячески избегать как нигилистических, так и идеализаторских тенденций и подходов в освещении борьбы горцев» [119.С.6]. На такой официальной ноте закончился советский период изучения Кавказской войны и ее идеологии.

Среди советских историографов рассматриваемой проблемы следует выделить Н.И.Покровского, Н.А.Смирнова, В.Г.Гаджиева, М.М.Блиева, А.В.Авксентьева, Р.М.Магомедова, А.В.Фадеева, С.К.Бушуева, Х.М.Хашаева. В этом ряду известных российских историков с мировым именем наиболее значительной представляется фигура выдающегося ученого-кавказоведа Николая Ильича Покровского. Его научные интересы были весьма разнообразны. Но особое место в его исследованиях занимала история Северного Кавказа, а в ее рамках история кавказского мюридизма. Вклад Н.И.Покровского в разработку этой

61-2050018 (2300x3455x2 tiff) чрезвычайно сложной проблемы трудно переоценить. Но, безусловно, он был последователем концепций своего именитого однофамильца М.Н. Покровского. Результаты исследований Н.И.Покровского изложены в статьях «Мюридизм у власти», «Краткий обзор истории имамата времен Кавказской войны», «Мюридизм», в статьях, опубликованных в «Большой Советской энциклопедии» 1937 г. («Кавказские войны», «Мюридизм», «Курали Магома», «Кази Мулла»). Довольно подробно в монографии «Кавказские войны и имамат Шамиля» освещается переход от накшбендийского тариката к воинственному кавказскому мюридизму: «В выступлениях Гази-Мухаммеда зазвучали опять боевые ноты, строгое соблюдение требований шариата и газавата неверным. Тарикат, суфийский путь к самоусовершенствованию, сохранялся теперь лишь как удобная форма организации движения. Содержание же, программа движения были совсем не теми, какие проповедовал Джемал ад-Дин.Тарикатское учение в новой его интерпретации, учение, призывающее к газавату, распространилось по Дагестану очень широко. Именно с этого времени начинают встречаться сведения о тарикатистах и их шейхах, ведущих пропаганду газавата» [134.С.188-189]. В 50-е и 60-е годы самый значительный вклад в изучение рассматриваемой проблемы внес Н.А.Смирнов. Основные его работы на эту тему: «Характерные черты идеологии мюридизма» (1956г.), «Политика России на Кавказе в XVI-XIX (1958г.), статья «Характерные черты идеологии кавказского мюридизма» (1959 г.), «Мюридизм на Кавказе» (1963 г.). Конечно, как и во всех исследованиях этих лет и на эту тему, формула «Мюридизм как реакционная форма, в которую облечено прогрессивное национально-освободительное движение горцев» присутствует на страницах работ Н.А.Смирнова. Но присутствует и честный, глубокий подход к анализу всех сторон Кавказской войны и движения горцев, оригинальность и четкость выводов. Н.А. Смирнов признает за мюридизмом определенную положительную роль в деле объединения и мобилизации масс на борьбу против колониальной политики царизма на Кавказе. В основном, это было реакционное учение, «носившее антинародный и консер

61-2050019 (2312x3463x2 tiff) вативный характер»: «Мюридизм призывал не столько к борьбе с царской Россией, сколько к борьбе с немусульманами: русскими, грузинами, армянами и другими» [158.С.183]. «Мюридизм явился реакционной по форме и содержанию попыткой отгородить горцев Северного Кавказа от общего процесса исторического развития» [158.С.185]. Самая значительная работа Н.А. Смирнова -монография «Мюридизм на Кавказе», вышедшая в 1963 г., в которой подробно рассматривается история возникновения и развития религиозной идеологии, известной под названием «мюридизм» и роль мюридизма в движении кавказских горцев. Н.А. Смирнов решительно возражает против названия движения «мюридистским». На страницах своей книги Н.А. Смирнов показывает, что наряду с тарикатскими мюридами в движении горцев принимали активное участие наибские мюриды. Причем, если первые из них вели уединенный образ жизни, занимались в основном под руководством учителей чтением священных книг и в военных действиях участия почти не принимали, то наибские мюриды, напротив, познаниями в области религии не блистали, зато прекрасно владели оружием, отличались храбростью и готовностью выполнить любое поручение наиба. И так как тарикатские мюриды составляли меньшинство среди участников движения горцев, Смирнов считает, что движение горцев только потому, «что его религиозной оболочной был мюридизм, нельзя назвать мюридистским» [156.С. 147]. Этот вывод для Смирнова был, видимо, очень важен, он к нему возвращался не единожды. В своей более ранней статье он об этом говорит более определенно: «Однако нельзя социальное содержание движения смешивать с его идеологической формой. По своей сути это было народное антифеодальное и антиколониальное движение, идеологической формой которого был мюридизм» [158.С.176]. Н.А. Смирнов, осознавая серьезность проблемы мюридизма и приведя крупное научное исследование данного вопроса с привлечением всех возможных источников и литературы на тот период, укладывает свои выводы в русло политического заказа времени. Сочинение этого ученого, безусловно, вызывает уважение всем объемом проведенной ра

61-2050020 (2301x3456x2 tiff) боты и. временами кажется, что ссылки на марксистско-ленинскую, атеистическую точку зрения, на события, развернувшиеся под флагом мюридизма, даны как гарантия выхода данной книги в свет. Ведь соглашаясь или нет с автором и его концепцией, нельзя не учитывать, что Смирнов использовал источники царского времени и волей неволей читатель представляет себе картину происходившего глазами очевидцев. Ученый представляет мюридизм, как движение горцев, направленное против царизма, принявшее «религиозную оболочку мюридизма» [156.С.41]. Активные действия России на Кавказе он объяснял стратегической необходимостью удержания Закавказья. В 80-90-е годы написаны и изданы значительные работы о кавказской войне известным кавказоведом М.М. Блиевым. Уже упомянутые статьи «Кавказская война: социальные истоки, сущность» [25], «К проблеме общественного строя горских («Вольных») обществ Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа XVIII - первой половины XIX в.» [22], где был изложен новый взгляд на события, приведшие к войне, вызвали неоднозначные реакции. С проблемами кавказской войны и ее идеологии связаны и другие работы М.М.Блиева: «Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России» [96] (вместе с Н.С. Киняпиной и В.В.Дего-евым); «Кавказ в политике России XVIII - первой половине XIX вв. [23] «О некоторых проблемах присоединения народов Кавказа к России» [27] «Кази-Мулла - первый имам Кавказской войны [26]. Общее для всех этих работ - смелость и оригинальность выводов, высокий научный стиль, уважение к духовным, религиозным, культурным ценностям всех горских народов. Но главный труд М.М. Блиева и самая значительная работа последнего времени о Кавказской войне - это монография «Кавказская война» [24], написанная в соавторстве с В.В.Дегоевым. По мнению Я.А. Гордина, эта книга - «самая фундаментальная работа на интересующую нас тему» [54.С.33], т.е. тему кавказской войны. В книге рассмотрены самые важные проблемы Кавказской войны. Работе свойственны научная аргументированность выводов, историографическая обоснованность. Отдельная глава - «Формирование мюридизма - идеологии Кавказс

61-2050021 (2321x3469x2 tiff) кой войны», написанная М.М.Блиевым, посвящена исследуемой нами проблеме. Автор убедительно доказывает неразрывность понятий Кавказская война и мюридизм. Широкое распространение мюридизма на Северо-Восточном Кавказе М.М.Блиев связывает набеговой системой и изменениями в социальной структуре и государственном устройстве горских обществ, подчеркивая, что именно мюридизм стал идеологией Кавказской войны. «Связанная своим происхождением больше с классообразовательными явлениями, чем с политикой России, идеология Кавказской войны базировалась не на каких-то «временных призывах», а на исламе - классической религии, сопровождавшей формирование классовых обществ и государств на всех континентах. До конца XVIII в. «дагестанский» ислам в лучшем случае представлял собой веру, но не идеологию» [24.С.186]. «Кавказский тарикат как бы возвращал тарикату вообще «агрессивность», заложенную в классическом исламе, возрождал изначальные идеологические функции, которые эта религия выполняла в эпоху образования раннефеодальных государств» [24.С.189]. Дискутируя со сторонниками формулы об исключительной реакционности «религиозной оболочки», М.М. Бли-ев признает за мюридизмом важную историческую роль на определенном этапе рассматриваемых событий: «Попутно заметим: мюридизм как идеология Кавказской войны, порожденный поступательным общественным процессом, несомненно, оказывал революционизирующее воздействие на социальные силы, поднимая их на слом старых и установление новых порядков» [24.С.199].

Самый известный дагестанский историк В.Г.Гаджиев стал фигурой, объединяющей ученых, изучающих проблемы Кавказской войны и роль Шамиля в движении горцев Северного Кавказа. Почти все серьезные издания, посвященные этим проблемам, выходят под его редакцией, или с его предисловием, или с его участием. Так, составителем часто цитируемого сборника документов «Движение горцев Дагестана и Чечни в 20-50 гг. XIX в», вышедшего в 1959 г., является В.Г.Гаджиев (вместе с Х.Х.Рамазановым). В фундаментальном издании «История народов Северного Кавказа» (1988 г.) перу В.Г.Гаджиева при

61-2050022 (2310x3462x2 tiff) надлежит глава «Антиколониальная и антифеодальная борьба народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.)». «Сказание очевидца о Шамиле» Гаджи Али (1995) подготовил к печати В.Г.Гаджиев. Вышедшая в 2000 г. уже упомянутая монография Н.И.Покровского предваряется блестящим «Введением» В.Г. Гаджиева. Он принимает участие во всех дискуссиях, обсуждениях, «круглых столах», посвященных этим проблемам. Среди трудов Гаджиева о Кавказской войне: «Движение кавказских горцев под руководством Шамиля в исторической литературе» (1956 г.). «Роль России в истории Дагестана (1965 г.), «Россия и Дагестан» (1994 г.), статьи - «Шамиль» (Историко-политический портрет) (1989), «Современные историковедческие проблемы истории «народов Северного Кавказа» (1991 г.), «Н.И.Покровский и его роль в развитии отечественного кавказоведения» (1998 г.) и др. В.Г. Гаджиев считает что мюридизм, восходящий своими истоками к средневековью, на Кавказе прошел два этапа. Он признает важную роль, которую играл мюридизм в движении горцев: «Движение горцев проходило под флагом мюридизма, поэтому, не разобравшись в религиозной окраске движения, нельзя воссоздать сколько-нибудь правдивую картину того сложного и противоречивого явления, каким является движение горцев Дагестана и Чечни в первой половине XIX в.» [41.С.18]. Следует отметить трезвый, критический взгляд В.Г.Гаджиева на рассматриваемые события, отсутствие восторженного отношения ко всем без исключения боевым действиям горцев, свойственного многим дагестанским историкам. Он даже термин «Кавказская война» считает не совсем правильным, так как все события происходили в границах одного государства, в то время как многие историки, и не только дагестанские, как бы забывают о том, что к началу боевых действий Дагестан, Грузия, Азербайджан уже вошли в состав России. Восстание под руководством Шамиля В.Г. Гаджиев не считает священной войной против неверных за исламскую веру: «Известно, например, что одной из причин вхождения ряда горских народов в состав России было стремление найти защиту от грабежей и насилия со стороны своих южных стран-единоверцев - Турции,

61-2050023 (2312x3463x2 tiff)

Ирана. Кавказскую войну, сколько бы ее не называли газаватом, нельзя назвать религиозной войной» [91 .С.25-26]. И имама Шамиля В .Г. Гаджиев не считает религиозным вождем: «Имам Шамиль был знатоком суфизма, последователем шейха накшбанди. Но трудно увязать суфизм и газават - войну, в общем за мирские дела, ведь суфизм это отречение от мирского во имя горнего. Я пришел к выводу, что Шамиль перестает быть шейхом и имамом, когда он берет власть - он становится по-прежнему светским человеком» [91.С.26]. В общем, признавая мюридизм идеологией Кавказской войны, В.Г. Гаджиев не отводит ему той решающей роли в развитии военных событий, которую идеология играет в религиозных войнах.

Многие стороны кавказского мюридизма освещены в монографии А.В.Авксентьева «Ислам на Северном Кавказе», вышедшей в Ставрополе в 1973 году.

Заметное явление в изучении кавказского мюридизма представляют работы А.В.Фадеева: «Мюридизм как орудие агрессивной политики Турции и Англии на Северо-Западном Кавказе в XIX столетии» [170], «О внутренней социальной базе мюридистского движения на Кавказе в XIX в.» [172], «Кавказ в системе международных отношений 20-50-х годов XIX в» [169], «Возникновение мюридистского движения на Кавказе и его социальные корни» [168], «Передовая русская интеллигенция и царский колониализм в дореформенный период» [173], «Национально-колониальная политика царизма и передовая русская интеллигенция» [171]. В этих работах А.В.Фадеев последовательно отстаивает свои взгляды, часто отличающиеся от общепринятых. Так, даже после осуждения советскими историками агентурного происхождения мюридистского движения А.В. Фадеев продолжал утверждать, что влияние зарубежных мусульманских стран на успешное распространение нового учения было значительным. Так как мюридизм был идеологией движения горцев, А.В. Фадеев считал правомерным и само движение называть «мюридистским». Однако он убежден, что не идеи мюридизма стали причиной возникновения и разрастания движения горцев: «Неправильно было бы думать, что проповедь мюридиз

61-2050024 (2321x3469x2 tiff) ма и породила это движение. Однако нельзя отрицать и того, что в отдельных районах Кавказа на определенном этапе своего развития антиколониальное движение нашло в мюридизме свое идеологическое оформление. Следовательно, идеи и оказывали известное влияние на это движение. Сначала они способствовали его успехам, объединяя разноплеменных горцев под одним знаменем, но потом сковывали и ограничивали активность масс» [168.С.52].

Заметный след в историографии кавказского мюридизма оставила работа дагестанского ученого Х.М.Хашаева «Общественный строй Дагестана в XIX в. [181]. В монографии подробно и доказательно рассмотрена история возникновения учения нового толка, дана четкая периодизация движения горцев. Х.М. Хашаев доказал, что борьба с адатами велась с целью привлечения под знамя мюридизма более широких кругов верующих горцев. Исследователь приходит к выводу, что мюридизм в Дагестане включал в себя два основных течения. Первое течение объединяло основную массу духовенства настоящих тарикатских мюридов. Это течение занимало в движении руководящее положение и насчитывало 2-3 тысячи человек. Второе течение представляло преимущественно рядовое узденство. Число его колебалось от 20 до 60 тысяч человек. Автор показывает, что конечные цели этих течений были различны. Х.М. Хашаев определяет и свое отношение к идеологии: «Идеология мюридизма была реакционной. Воинствующий мюридизм, враждебный интересам широких народных масс, требовал слепого подчинения мусульманскому духовенству, ненависти к христианским народам, притуплял классовое сознание» [181.С.65]. Изучением движения горцев и роли Шамиля в этом движении в разное время кроме В.Г.Гаджиева и М.Х.Хашаева занимались Р.М.Магомедов, А.С.Гаджиев, Х.Х.Рамазанов, А.Х.Рамазанов, А.М.Халилов и др. Хотя специально идеологию Кавказской войны никто из них не изучал, но никто и обойти эту тему не мог. Так, известнейший специалист в области кавказоведения проф. Р. М. Магомедов в 1939 г. издал монографию «Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля», переизданную в 1992 г. В этой работе автор приходит к

61-2050025 (2305x3459x2 tiff) выводу, что мюридизм был объединительной идеологией движения горцев и что возник он на основе ислама. Но он не являлся причиной возникновения Кавказской войны. Ход и действия мюридистского течения были продиктованы реальной обстановкой в Дагестане и Чечне. В своей новой монографии «Два столетия с Шамилем» [113]. P.M. Магомедов прослеживает историю возникновения «нового тариката»: «Существуя с XIX в., накшбандийский тарикат. прежде никогда не был идеологией массовых движений, вооруженной борьбы и т.п. - эти черты он почему-то приобрел в Дагестане в XIX в.» [113.С.11]. Магомедов считает огромной заслугой Магомеда Ярагского и Джемал-Эддина Казику-^ мухского, что они в одном из течений суфизма сумели разглядеть объединительную идею, стоящую выше местных отличий. «Отсюда еще не следует, что религиозной идеей можно пользоваться как политическим инструментом, гарантирующим успех - а, похоже, что среди нынешних политиков есть и такие «практики». Однако сравнивать их с тарикатистами XIX в. не позволяют два существенных отличия. Во-первых, тогдашние тарикатские руководители прекрасно знали, о чем говорили: это были образованные люди знавшие арабский язык и теологию, посвятившие этому много сил и времени - этого нельзя сказать о большинстве нынешних политиков, использующих религиозный «имидж». Во-вторых, судя хотя бы по тем жертвам во имя идеи, которые приносили люди того времени, религиозная идея не представлялась им как «средство» - в их глазах она всегда была целью и критерием их жизни и деятельности. И, наконец: в истории бывает сходство, но не бывает повторений - поэтому поздние «копии» всегда будут ниже и дешевле «оригинала», которому они подражают» [113.С. 12].

С.К. Бушуев, одним из первых уделил значительное внимание идеологии кавказской войны в своей монографии «Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля», изданной в 1939 году. Хотя С.К.Бушуев и признает за мюридизмом объединительную функцию, но считает его «реакционной религиозной оболочкой: «История борьбы горцев за независимость проходила че

61-2050026 (2315x3465x2 tiff) рез противоречия: за реакционной своеобразной исламистской религиозной оболочкой скрывался положительный факт - борьба свободолюбивого горского населения за отстаивание независимости» [29. С.71]. Впрочем, как замечает С.К.Бушуев, болыиинсво социальных движений на Кавказе всегда имело религиозную окраску. Природу мюридизма С.К.Бушуев видит в суфизме, видоизмененном, сообразно требованиям момента. Это «идеалистическая концепция учения, разработанного проповедниками мюридизма и приспособленная ими к тому, чтобы объединить различные племена Дагестана и Чечни против русского царизма» [29. С.71].

В возникновении интереса к изучению Кавказской войны в Осетии особая роль принадлежит известному ученому, занимавшемуся историей народов Северного Кавказа, первому декану исторического факультета СевероОсетинского педагогического института проф. Б.В.Скитскому. Начиная с 30-х годов, он исследует вопросы общественно-политических движений народов Северного Кавказа периода Кавказской войны. В своих работах «Социальный характер движения имама Мансура», «Классовый характер мюридизма в пору имама Шамиля», «Имамат Шамиля» Б.В.Скитский доказывает, что мюридизм играл значительную роль в объединении горцев, вскрывает классовую основу и антиколониальный характер национально-освободительного движения горцев Северного Кавказа. Следует отметить, что корни интереса Н.И.Покровского к вопросам Кавказской войны следует искать также в Осетии. Детские и юношеские годы Н.И.Покровский провел во Владикавказе, и во всех его работах присутствует любовь к Кавказу и его народам. Чувствуется взгляд «изнутри», этот автор на стороне Кавказа. Проблемам Кавказской войны посвящены работы осетинских историков В.С.Гальцева, М.С.Тотоева и др. В частности, в работе М.С.Тотоева «Осетинский народ в борьбе против движения мюридизма и Шамиля» (1954 г.) доказывается, что народные массы Осетии и Кабарды мюридизм не приняли и к мюридизму не примкнули. В наше время традицию осетинских историков продолжают проф. М.М.Блиев и его

61-2050027 (2319x3468x2 tiff) ученик проф. В.В.Дегоев, которые много и плодотворно работают над проблемами Кавказской войны.

В процессе изучения перед нами стояла задача раскрыть сущность мюридизма, что невозможно без глубокого анализа суфийской литературы. Как известно, исследуемое нами явление, ошибочно считают чистым суфизмом. Обилие ценной информации содержится в фундаментальных трудах по суфизму Е.Э. Бертельса и Дж. Тримингема. В произведении первого автора [20] содержится глубокий анализ выдающихся суфийских произведений, а также полные (насколько это является возможным) исторические биографии выдающихся суфиев. Интересно его изложение происхождения суфизма и история зарождения суфийской литературы. Статьи Е.Э. Бертельса по вопросам суфийской терминологии сопровождаются текстовыми подборками суфийских авторов на языке оригинала. Интересны такие его положения: «Зарождение суфизма происходит в среде самой исламской общины, причем основой для него служат те элементы мистики, которые в достаточном количестве содержатся уже в Коране», а также: «Если в конечном результате общее построение суфизма и отошло от концепций традиционного богословия, то все же материалом для этого здания служил главным образом тот же Коран» [20.С.213]. Само движение исламского мистицизма «шло из кругов, обездоленных новым общественным порядком, и было резко оппозиционным» [20.С.19]. Исследовав многие арабские суфийские рукописи, автор утверждает, что «шариат, выполнение откровенного закона - этап обязательный для всякого правоверного мусульманина, и вместе с тем этот этап обязателен и для суфия, ибо, не пройдя его, нельзя вступить на дальнейший путь» [20.С.36]. Под этим дальнейшим путем - подразумевается «тарикат или сулук» (странствие). «Путешествующий» по этому пути становится «саликом» (странником). На протяжении пути - обязательные духовные стоянки - макам. Так как «наибольшей художественной силой в Коране отличаются именно те суры, которые посвящены увещеванием и угрозам (ва'д и ва'ид)» [20.С. 16], то строгий призыв к верующим неотступно следовать уста

61-2050028 (2326x3472x2 tiff) новкам своих духовных учителей, нашел широкое распространение в исламских мистических учениях. Также Е.Э. Бертельс указывает и на первоначально заложенную агрессивность в самом учении Ислама: «Хотя Аллах и носит эпитеты «ар-рахман», ар-рахим» («всемилостивый, милосердный), но он сам предупреждает, что уйти от расплаты не сможет никто, что ответ держать придется за малейшую оплошность, если она не будет при жизни искуплена»[20]. Вот как пишет Ибн Харб, один из выдающихся исламских авторов-мистиков: «Страшитесь Бога, сколько можете и служите ему сколько можете» [20.С.217]. Все это способствовало осознанию своей греховности, мрачной тучей окутывающей первые века ислама. Все выдающиеся шейхи окутаны ореолом сверхъестественных событий, которыми изобилует их история. Достигнув стадии «ка-рамаата», шейх совершает какие-то чудеса, которые возвелчивают его в глазах потомства. Например, Харакани - один из столпов суфизма в своей рукописи описывает различные чудеса, случавшиеся с в ним карамаате. Прилагая к своим исследованиям отрывки из произведений суфийских шейхов, Е.Э. Бертельс научно обосновывает многие общие положения исламского мистицизма. В работе Дж.С.Тримингема «Суфийские ордена в исламе» рассматриваются особенности и характерные черты практического суфизма, который функционально осуществляется через братства, а не специфика суфизма интеллектуального. Автор своим произведением подтверждает существующую точку зрения, что под суфизмом не следует понимать «какую-то конкретную, идеологически единую систему взглядов и положений, доктрин и постулатов, а множество в известной мере обособленных течений, школ, ветвей и ответвлений, представленных целым спектром концепций и идей мистического пути, которые объединились лишь конечной (столь же мистической) целью» [166.С.8]. Дж. Три-мингем своим исследованием подтверждает, что осмысление многочисленных вариантов психологического опыта, разрабатывались и распространялись через практику многочисленных братств, что способствовало формированию новых разновидностей мистицизма. Но что особенно интересно: «В основе их

61-2050029 (2303x3457x2 tiff) концепций мистического «пути» была заложена идея нравственного очищения («духовный джихад» - муджахада) и совершенствования человека. Впоследствии именно через «духовный джихад» северокавказские тарикатисты призвали народ на джихад практический, материализировавшийся в действиях мюридов. Сравнивая установки различных мистических братств, Дж. Тримин-гем указывает один из основных постулатов: «Божественная милость распространяется на всех, те только на пророков и имамов» [166.С.7]. Автор поднимает важный вопрос о специфике иранского суфизма: «Для иранских суфиев характерны гораздо больший индивидуализм, различия в отдельных течениях, разрыв с ортодоксальностью в учении и практике» [166.С.51]. Все это, по мнению автора отразилось на орденах более позднего времени. «Орден мог из суннитского превратиться в шиитский" [166С.51]. В своем повествовании, Дж. Тримингем обращается и к истории братства Накшбендийя. Он указывает, что «Али б Хусаин, автор, истории тарики под названием «рашахат айн Ал-хайат»,

- начинает ее с Абу Йа "куба Йусуфа ал-Хамадани" [166.С48], а не Бахааддина, чье имя носит сам тарикат. Так же в его книге находятся интересные сведения об Абдалхамике ал Тиджувани, которого можно рассматривать как создателя новой ставшей характерной для этого учения практики, тихого молчаливого зикра, а также сформировал 8 правил, лежащих в основе тарикат ал хваджаган

- название под которым фигурирует эта силсила. В целом работа этого автора подтверждает, что с конца 40-х годов 20 столетия среди специалистов обозначился устойчивый интерес к мусульманским мистическим братствам, как системному институту в социальной структуре общества.

Необходимо особо выделить зарубежную историографию Кавказской войны. В работах английских, американских, турецких историков борьба горцев против царизма и местных феодалов интерпретируется как выступление против русского народа, как борьба против присоединения Северного Кавказа к России. В последние годы в России переводятся и переиздаются работы, в которых тенденциозно изображается Кавказская война, внутренние социальные

61-2050030 (2315x3465x2 tiff) противоречия этого движения всячески затушевываются. В основном это работы эмигрантов или детей эмигрантов. Так, Нальчикское издание «Эль-фа» предприняло выпуск нескольких книг о Кавказской войне в своей новой серии «Клио. Кавказский литературно-исторический Олимп». Это труды черкесского зарубежья: посмертная работа Рамазана Тархо «Черкесы», «Герои и императоры в Черкесской истории» Шауката Хавжоко, «Мюридизм. История Кавказских войн 1819-1859 гг.» М. Кандура. Вопросы религии занимают значительное место в книге Ш. Хавжоко «Герои и императоры в Черкесской истории» [175]. В частности, исламизация Северного Кавказа освещается в его книге сдержанно и реалистично. Он признает, что исторически черкесские религиозные верования прошли в своем развитии три этапа: язычество, христианство и мусульманство, что каждый из них оставил свой отпечаток на обычаях и традициях, что успехи наиба Шамиля, Мухаммеда Амина в исламизации черкесов были скромны. Уделяет он внимание и движению мюридизма на Кавказе, подчеркивая значение в возникновении и распространении идеи мюридизма проповедей Магомеда Ярагского: «Итак, идея была готова, идея, которая повсюду объединила свободных воинов, идея, которая осветила путь и наполнила их усердием и мужеством. Теперь им нужен был вождь, который бы объединил их и повел дорогой славы» [175.С.144]. Начиная свою деятельность на Северо-Западном Кавказе, Мухаммед Амин верил, что мюридизм быстро распространится среди черкесов, как это было в Дагестане. Но вскоре он понял, что ошибался - черкесы не приняли мюридизм. В книге Ш. Хавжоко в VII главе «Дружественные государства» есть такие строки: «Англия и Польша - вот два государства, которые поддерживали черкесов в их длительной борьбе за свободу своей родины» [175.С.226]. Польские политические деятели в Европе пытались заставить дружественные государства оказать помощь горцам Кавказа. В результате этих усилий был сформирован польский полк под командованием Т. Лапинского, который добровольно сражался против российской армии с 1857 по 1860 г. Когда полк Т. Лапинского был разбит, сам он вернулся в

61-2050031 (2303x3457x2 tiff)

Стамбул. Оказавшись без денег и работы, Т. Лапинский предложил свои услуги русским, против которых он сражался на стороне черкесов. В своей книге «Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских» Т. Лапинский не скрывает своих откровенно антирусских настроений. У Т. Лапинского свой взгляд на религию. Он приходит к выводу, что в повседневной жизни горцев несоизмеримо большую роль играли веками устоявшиеся обычаи, чем христианство или магометанство. А стремление Амина вызвать исламский фанатизм у адыгских народов Т. Лапинский считал ошибкой: «Мусульманский фанатизм, который, естественно, влечет за собой тиранию, должен был, однако, натолкнуться на упорное сопротивление народа, который привык рассматривать личную свободу как высшее благо» [107.С.221]. В Махачкале в 1996 г. переиздана работа известного немецкого поэта XIX века Фридриха Боденштедта «Народы Кавказа и их освободительные войны против русских». Первое издание этой книги осуществлено во Франкфурте в 1848 г. Автор ее в 1843-1847 гг. преподавал в Тифлисской гимназии, и военные события тех лет живо интересовали его. Эта работа интересна прежде всего тем, что в ней исследуется связь мюридизма с суфизмом. 3-я глава этой книги так и называется «Суфии и мюриды, или связь суфизма с новой религиозной сектой, созданной в Дагестане». Ф. Боденштедт подробно останавливается на «степенях духовного развития согласно учению суфиев»: шариате, тарикате, хакикате, маарифате. О своем понимании роли и места идеологии мюридизма в истории Кавказской войны Ф. Боденштедт сообщает: «Эта доктрина, которая, по-видимому, была лишь модифицированным в соответствии с потребностями исторического момента суфизмом, была предназначена для того, чтобы положить конец распрям и преодолеть религиозные разногласия, чтобы победить это чудовище - кровавую месть и сплотить все народы Дагестана» [28.С.15].

В конце XX столетия началось энергичное изучение истории Кавказской войны. Тому были причины: ренессанс ислама, 200-летний юбилей Шамиля, 225 лет со дня рождения Магомета Ярагского, современные военные действия

61-2050032 (2308x3461x2 tiff) в Чечне. На энциклопедии «Шамиль» хочется остановиться особо. Энциклопедия представляет собой сборник статей, из которых нас интересуют прежде всего статьи «Тарикат» А. Кудрявцева и «Ислам» - автор JI. Сюкияйнен. В энциклопедии, посвященной юбилею Шамиля, значительное место уделяется идеологии войны, которую многие годы вел этот незаурядный исламский правитель. Если в более ранних изданиях о связи тариката и идеологии Кавказской войны говорится лишь вскользь, то в этом издании четко и определенно утверждается первоначальная ориентация северокавказского ислама на На-кшбандийский тарикат: «История кавказского мюридизма, главным вождем и символом которого был имам Шамиль, тесно связана с распространением в регионе одного из «материнских» суфийских тарикатов - Накшбандия» [105.С.35]. Подробно освещается в издании распространение на Северном Кавказе ислама и суфизма, возникновение кавказского мюридизма, высоко оценивается его объединительная роль. Авторитет Шамиля объясняется его статусом суфийского шейха, прошедшего почти все ступени тариката: «. .ислам для Шамиля был не только верой и критерием личной духовности и нравственности, но также средством и целью политики. Религия помогала решению политических задач, а достижение политических целей содействовало утверждению ценностей ислама» [161.С.33]. Следует отметить и другие издания последних лет, рассматривающие проблемы Кавказской войны. Это, прежде всего монографии Р.Г. Ланды и Я. А. Гордина. Р.Г. Ланда в своей книге «Ислам в истории России» [106] показывает значительность роли исламского фактора в Кавказской войне и роли Шамиля как религиозного лидера этой войны. Он был готов к этой роли: «В 1834 году во главе имамата встал Шамиль, лучший ученик знаменитого муллы Джамахуддина из Кази-Кумуха, знаток арабского языка и философии, суфизма и мюридизма, сын аварского крестьянина, уже совершивший к тому времени хадж в Мекку» [106.С.110]. Книгу Я.А. Гордина «Кавказ: земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX века» (2000 г.) можно отнести к исторической публицистике. Она представляет собой эмоциональный обзор

61-2050033 (2303x3457x2 tiff) взаимоотношений России и Кавказа и не менее эмоциональный обзор мнений русских мыслителей на эту тему. Вопросы мюридизма нашли отражение и в журнальных публикациях последнего времени. В статье А. Савельева «Потерянный опыт Кавказской войны» (1997 г.) проводится оригинальное сравнение Кавказской войны XIX века и Чеченской войны конца XX века. Автор находит в них много общего, в том числе и в идеологии: «В Кавказской и Чеченской войнах идеологическое обеспечение оказалось полностью тождественным, основанным на некоторых постулатах ислама» [151.С.117]. «Пока утверждалась идеология мюридизма, в примитивной форме вычленившая из ислама бесхитростные формулы, которые легко усваивались доверчивым населением и давали возможность управлять им. Мюридизм в Кавказской и Чеченской войнах становился системой освобождения от личной ответственности, орденским уставом, основанным на слепой покорности» [151.С.119]. В статье JI.C. Гатаговой и соавторов «Россия и Северный Кавказ: 400 лет войны?» [148] рассматривается теократическое государство имамат как раннее государство, а мюридизм как идеология раннего государства. Имамат «имел более сложный и совершенный вид по сравнению с типичными ранними государствами, и мы можем говорить о начале перехода к зрелой социально-административной системе. Одно из наиболее принципиальных его отличий - единая государственная идеология. Речь идет не столько об исламе, сколько об одной из его производных - мюридизме» [148.С.126]. В работе А.Д. Саватеева «Ислам и политика в Чеченской республике» [150] дан анализ роли ислама в жизни современной Чечни. Но автор обращается и к опыту «имамата - исламского религиозно-политического государственного образования на Северном Кавказе под руководством Шамиля в XIX в" [150.С.86]. Проблемы мюридизма рассматриваются также в статьях А.В. Бирюкова «Российско-чеченские отношения в XVIII - середине XIX века» [21], Д.И. Олейникова [124], П.И. Ковалевского [98] и др.

Помимо исторических сочинений появились работы, трактующие сущность тариката. Это книги, переведенные с английского - «Мир исламского

61-2050034 (2303x3457x2 tiff) мистицизма» А. Шиммеля [190] и «Учение суфиев» И.Х. Хазрата [176] ^также публикации в научных журналах. В статье С.А. Ляушевой и С.-У.Г. Яхиева «Суфизм: философские аспекты исламского мистицизма» [111] прослеживается история изучения суфизма, излагаются взгляды великого мусульманского мистика ал-Газали. В работе В.Х. Акаева и С.С. Магомадова «Суфийские братства в Чечне, их взаимоотношения и участие в современной общественно-политической жизни» [11] проводится сравнение суфийских братств тариката накшбендийя и кадирийя и прослеживается их распространение в различное время в Чечне. Появилось много работ, в которых проводится отмежевание радикального направления ислама ваххабизма от суфизма и фундаментального ислама. Это, прежде всего, статья директора НИИ гуманитарных наук Чеченской республики В.Х. Акаева «Северокавказский ваххабизм» - разновидность исламского радикализма» [9]. Об отношении ваххабитов к суфизму у Акаева находим: «Так кого же называют ваххабитами на Северном Кавказе? И почему? В Дагестане, а затем в Чечне ваххабитами стали называть тех мусульман, которые подвергали критике традиционный для этих регионов суфийский ислам. Все суфийские ритуалы ваххабиты считают заблуждением (араб. -бид'а), более того - ширком (язычеством), а самих сторонников суфизма они не признают за мусульман, называя их мушрикинами (отступниками), против которых необходимо вести джихад» [10.С.44]. В работах И.П. Добаева «Исламский фактор в этнополитических процессах на Северном Кавказе» [68] и «Исламский радикализм в контексте проблемы военно-политической безопасности на Северном Кавказе» [67] также исследуются противоречия между ваххабизмом и тарикатом, но речь идет уже о современной Чечне. М.-З.В. Варисов и З.Г. Магомадова в своей статье «Ваххабизм: стереотипы массового сознания и реальное место в исламе» [34] проводят интересное сравнение аль-Ваххаба с Шамилем: «Как имам Шамиль на Кавказе, Абд-аль-Кадир в Алжире и многие другие он (аль-Ваххаб) использовал соответствующую духу времени идеологию и добивался объединения и независимости Саудовской Аравии» [34.С.64].

61-2050035 (2298x3454x2 tiff)

К сожалению, несмотря на неугасаемую актуальность религиозного фактора на Северном Кавказе, исследователи данной проблемы не имеют достаточно полного доступа к источникам по этому важному вопросу, и многие документы, как сокрушался еще Н.И.Покровский «все еще остаются погребенными в архивах" [134.С.27]. Хотелось бы также отметить, что трагические события на территории современного Дагестана и Чечни, явились поводом для появления на научной и публицистической арене спекулятивных выступлений лжеисториков и журналистов, преследующих свои меркантильные интересы и чьи опусы на животрепещущую тему перманентной Кавказской войны ничего кроме вреда не приносят. Порой поражает абсолютное непрофессиональное манипулирование фактами и участниками событий. Полное дилетанство, например, выказывают авторы, ссылающиеся на некоего собирательного Покровского, который у них фигурирует то с инициалами М.Н., то Н.И., а ведь это два совершенно разных историка, представляющих разные школы. Однако по существующим доступным источникам можно и нужно работать. Вкупе они дают полную и яркую картину интересующей нас проблемы.

61-2050036 (2326x3472x2 tiff)

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Плиева, Залина Тимуровна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мюридизм, основанный на тарикате, стал идеологией движения кавказских горцев, благодаря общей исторической обстановке, сложившейся в горах Восточного Кавказа к началу XIX в. Газават - борьба с неверными, была реальным и действенным выходом из создавшейся революционной ситуации, классически представленной материалистами: верхи, то есть ханы, беки, князья не могли полноценно управлять по новому, а низы, и прежде всего зажиточные крестьяне - уздени не могли и не хотели жить по-старому. Больше тысячи лет назад положено было начало совместной жизни христиан и мусульман на одной территории, называвшейся Русью, затем Российской империей, потом СССР, а теперь Россией. Невозможно приуменьшить интерес к истории самого проблемного региона на карте нашего государства - Кавказа. Тем более что история совместного сосуществования кавказских и российских народов богата на различные выдающиеся события. Самое мощное движение горцев, вошедшее в историю под термином «Кавказская война», является апогеем общественных, экономических и политических изменений, происходящих в конце XVIII -первой половине XIX вв.

В нашем исследовании, дано обоснование понятия «кавказский мюридизм», как идеологии драматических событий на Северо-Восточном Кавказе в конце XVIII - XIX вв. Мюридизм нами рассматривается как классическое взаимодействие базиса и надстройки в пору смены общественно-экономических формаций на территории Дагестана и некоторых районов Чечни. Основываясь на классическом исламе - религии, способствовавшей образованию классовых государств на огромном мировом пространстве, данная идеология вновь, как в годы складывания Арабского Халифата, реанимировала агрессивные постулаты Корана. До того момента, как на кавказской политической арене выступили новые классы - духовенство и зажиточное узденство, ислам существовал в Дагестане лишь в качестве влияния, доверяя все общественное устройство ада

61-2050187 (2300x3455x2 tiff) там. В Чечне же господствовало язычество. Сравнивая хозяйственные, экономические, социальные и политические условия кавказских территорий периода мюридистских войн и образования имамата Шамиля с государством Мухаммеда и первыми арабскими мусульманскими походами, можно сделать вывод об идентичности многих факторов, стоявших в основе обеих реформаций. История исламского мира насчитывает много знаменательных событий, подготовленных и идеологически оформленных по образцу коранических предписаний. Сделав краткий экскурс в историю одной из самых многочисленных религиозных конфессий - ислама, нам бы хотелось подчеркнуть схожесть хозяйственных, политических, социальных и экономических условий Аравийского полуострова и Северо-Восточного Кавказа в период образования на этих территориях теократических государственных образований. Тем самым была решена одна из задач исследования, а именно - доказать двойственность исламской идеологии как государствообразующей. Конечно, помимо схожести ситуации, способствовавшей появлению на политической арене мусульманских постулатов, существовали специфические этнические, временные и территориальные различия. Именно они наложили свой отпечаток на то, что в Дагестане и Чечне ислам выступает в форме уникального явления - мюридизма. История исламизации Северного Кавказа насчитывает не одно столетие. С тех пор, как к Каспийскому побережью Кавказа прибыли первые арабские завоеватели, неся с собой ниспосланное Мухаммеду учение, начинается медленное приобщение горцев к исламу. Первые дагестанские богословы-мистики появляются в крупных населенных пунктах. Так, в городе Дербенте организовываются первые суфийские ордены на Кавказе. Благодаря сочинению дербентского суфия ад-Дербенди, мы можем сделать вывод о серьезном мусульманском образовании дагестанских алимов уже в XIII в. н.э. Показательно, что с самого проникновения ислама на Кавказ, заметен интерес именно к мистическим его школам. Однако, несмотря на постоянное присутствие ислама на Кавказе, он существовал в виде верования, а не веры, наряду с язычеством и хрис

61-2050188 (2296x3453x2 tiff) тианством. Начало проповеди Накшбендийского тариката на Кавказе означало собой по сути повторную и реальную исламизацию данного региона. Глубинные изменения базиса требовали реформации надстройки. Важной особенностью тарикатских проповедей на Кавказе является призыв к объединению суннитов и шиитов. Впервые его обосновал благословением свыше, якобы Гаджи Исмаил. Обращает на себя внимание и тот факт, что боевые призывы не звучали в речах ведущих мусульманских мулл до 20-х годов XIX в. На заре формирования мюридизма не шла речь об обязательном объединении шариата с та-рикатом. Однако, как можно судить из проповедей Магомета Ярагского, тарикат завладевал умами горцев определенным новаторством. Магомет Ярагский, прибегнув к оригинальным методам и опираясь на исторические традиции ислама, сумел привлечь к себе огромные массы народа. Затем он приступил к призывам, где требовал от верующих принять шариат как образ жизни. Основная движущая социальная идея в проповедях Магомета - это свобода и равенство всех правоверных. Это революционное (в условиях глубокого кризиса в горском обществе) утверждение рассеяло остатки сомнения у горцев, подвигало их к активным действиям на пути достижения идеального исламского общества. К тому же горским обществам с сильной родовой демократией был близок республиканский дух этого призыва.

Последователи мюридизма, открыв свои души Аллаху, в сложных перипетиях социальных преобразований строили общество с новыми классовыми отношениями. Идея свободы выводилась из главного постулата ислама - свободы души. Однако, свобода, заключенная в рамки религиозной доктрины, регулирующей образ жизни верующего, уже зависима. Мюриды, как и все сунниты, чтят святое предание и признают святость каждого аята Корана. Они исповедуют шахаду, держат уразу, празднуют уразу-байрам и курбан-байрам, неукоснительно соблюдают пятикратный намаз, свято чтят необходимость паломничества в Мекку, платят закят. То есть ни догматика, и ни один культ ортодоксального ислама мюридами не отрицались, что подтверждает несостоятель

61-2050189 (2296x3453x2 tiff) ность теории о сектантском характере идеологии мюридизма. В основе идеологии мюридизма лежит тарикат накшбенди, мистическое учение познания пути к божественной истине со своим путем постепенного постижения этой истины приближения к Аллаху. В свою очередь корни тариката лежат в учении исламских мистиков-суфиев. Адепты суфизма выражали через свое элитарное мистическое учение социальный протест, пассивное возмущение корыстолюбием и злоупотреблениями властью высшим духовенством и светскими феодалами. Осознавая несправедливости земного бытия, суфии обратились к молитве и аскетизму. Отнюдь не к призыву к борьбе, а наоборот к послушанию и безропотному перенесению всех жизненных невзгод и ударов судьбы. При помощи определенных приемов суфии стремились «слиться с божеством», в котором заключалась истина всего бытия. Вообще суфийские категории описываются красочно, с естественным восточным колоритом. Вот посылка к самоощущению себя в миру: «поставлять себя ниже всякой божьей твари так, чтобы самый сильнейший вельможа и самый несчастный сирота казались ему совершенно равными, чтобы слон и мошка производили на него одинаковое впечатление, чтобы он дрожал от страха перед каждой тварью божьею, точно бы он стал перед грозным правителем, сознавал, что она есть тварь всемогущего господа бога» [153. С.5-6]. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что такие принципы могли быть использованы для достижения различных политических целей. Задача состояла лишь в том, как и какое толкование им дать.

Н.И. Покровский приводит характеристику нарастающего движения, данную самим Николаем I: «Различные племена, населяющие Кавказ, не знали единой власти, доколь не явился среди них изувер, который хитростью, коварством и зверской жестокостью не принудил всех признать, ежели не волею, то страхом, его единое над собою началие и которому, ныне слепо повинуясь, почти все племена составили одно сильное, враждебное против нас целое, с которым бороться прежних ни сил, ни способов не стало» [134. С. 149]. На официальном уровне именно религиозную агитацию некоторых фанатиков считали

61-2050190 (2298x3454x2 tiff) основной причиной политического взрыва, который «на целые 49 лет привлек к Чечне и Дагестану значительные силы царской армии и не один раз ставил под вопрос успешность предпринятого царизмом покорения Северо-Восточного Кавказа» [134. С. 149]. Почти у всех представителей дореволюционной исторической науки, и даже авторов советского периода можно найти этот тезис. Но разобравшись глубже в этой проблеме, российские историки уверенно отмечают: «Нечего и говорить, что громадное крестьянское движение, которое царские историки окрестили именем мюридизма, не было да и не могло быть вызвано « религиозной агитацией мулл» [134]. Однако, как нам кажется, нельзя умалять и роль агитации, предшествовавшей массовому погружению в идеи тариката. Можно только догадываться, какое впечатление на аульчан производили мюриды, ходившие с деревянными шашками по деревням и стуча ими неистово прикрикивали: «Газават! Газават!» Марксистско-ленинское трактование мюридистского движения укладывается в тезис: «Выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам на известной стадии их развития» [109. С.520]. Н.И. Покровский, верно указывая на наличие двух течений в кавказском мюридизме, мюридов тари-катских однако называл суфистами, но в целом точно охарактеризовал интересующее нас понятие: «Под мюридизмом же следует понимать все движение в целом, социальное и политическое по своему содержанию и религиозное по оформлению» [134. С.151].

Отличие ислама от других религий заключается в его политизированности. Не раз в истории исламских государств в различные эпохи борьба за чистоту мусульманской веры спонтанно переходила к политическому этапу борьбы. С самого зарождения, учение, переданное Мухаммеду, определяет основные устои существования государства и общества. «Однако основная задача лидеров движения постепенно преобразовалась от необходимости очистить душу мюрида от соблазнов мирских удовольствий, наложив ограничения, предписанные суфизмом и тарикатом, к необходимости пробудить в нем стремление к

61-2050191 (2289x3448x2 tiff) политической независимости и национальному выживанию» [94. С. 15]. Помимо этого нужно учитывать сложную ситуацию, сложившуюся в горских обществах ко времени утверждения мюридизма. Переходные процессы, связанные с формационными новациями, определяли необходимость в действенной идеологии. Неизбежная война с Россией, длившаяся более четверти века, привела к не менее неизбежному поражению и мюриды в конце концов сложили оружие. Масштабы и серьезность войны подчеркивают значимость процессов, крывшихся во внутренней и внешней жизни горцев. Многое, если не все, в этот период регламентировалось идеологией мюридизма. Однако кавказский мюридизм представлял собой совершенно самостоятельное явление, возникшее в своеобразных условиях Кавказа XIX в. В основе этого утверждения лежит очевидная закономерность, когда «любое религиозное, тем более религиозно-политическое учение, даже если его принципы привнесены извне, только тогда быстро привьется и тем более разовьется на той или иной территории, если оно будет иметь хорошо удобренную социально-экономическую и идейно-политическую почву» [5. С. 127]. Совершенно показательно, что мюридизм не нашел сколько-нибудь значительного числа сторонников на Северо-Западном Кавказе, а выступления горцев на этой территории против местных феодалов и царизма не носили религиозного характера. «Здесь были отличные от Дагестана и Чечни социально-политические условия, в результате чего у адыгских народов, балкарцев, карачаевцев и абазин тарикат и мюридизм не привились, хотя проповедники этого религиозно-политического учения пытались действовать и на Северо-Западном Кавказе» [5. С. 127].

Главным социальным мотивом к борьбе с неверными и за утверждение шариата явилось старое обычное право родового общества - адат, которое являлось преградой на пути утверждения господства новых классов. Исследователю, имея в руках многочисленные факты, и видя динамику развития того или иного события, процесса, не трудно сделать вывод о прогрессивности одного и регрессивности другого явления. Однако, на деле, глубоко архаичным горским

61-2050192 (2296x3453x2 tiff) обществам сама мысль расстаться с привычными демократичными адатами, к тому же приспособленными к каждому отдельному вольному образованию, была равнозначна крушению всего их существования. Ревнители нового порядка - шариата, а это прежде всего духовенство и зажиточное узденство, были заинтересованы, готовы на все ради утверждения новой идеологии, объясняющей и поддерживающей социальные новации. Помимо негарантирования неприкосновенности зарождавшейся собственности у новых господствующих классов, «наследуя духовную традицию родового строя, адат вовсе не обладал идеологической агрессивностью шариата» [24. С.212]. А шариат «раздвигал нравственные границы института насилия как важного для рождающегося феодального общества источника правотворчества» [24. С.212]. Лозунг, брошенный восставшей крестьянской массе о «равенстве всех мусульман», конечно же не был реализован на практике. Аульская верхушка не стремилась упускать свои позиции. Однако главная движущая сила восстания - уздени вправе были рассчитывать на правовое закрепление своего положения, чего они и требовали от имамата. Родовая знать активно пробиралась в состав шамилевской администрации. Многие исследователи видят двойственность в политике имамата, говорят о его перерождении в 1850-х гг. Однако, по всей видимости, религиозная идеология выполнила свою миссию, подняв массы на обустройство отношений нового типа, обосновав собою все политические изменения. После этих бурных процессов, надолго ставших реальностью горского общества, наступила обычная рутинная жизнь, в которой нашлось место человеческому предательству и удовлетворению личных интересов. Все это подтачивало позиции имама, которого грабили даже ближайшие наибы. Законы общественного развития таковы, что великие религии, которые стояли у основания мощнейших государственных образований, со временем утрачивают свою агрессивную актуальность. Так что, по нашему мнению, имамат потерпел крах прежде всего изнутри, и только лишь потом извне, под ударами русских пушек. Идеология тариката не заглохла в Дагестане и Чечне с пленением Шамиля. Восста

61-2050193 (2301x3456x2 tiff) ния под религиозными лозунгами вспыхивали в разных местах Северо-Восточного Кавказа. Однако это было уже угасанием мощной системы мюридизма. Кунта Хаджи и последователи кадирийского тариката имели мало общего с движением мюридизма, имевшего своей первейшей целью утверждение и идеологическое обоснование нового социально-экономического строя.

В процессе исследования кавказского мюридизма как явления, нами были выделены следующие его особенности:

1) Кавказский мюридизм обслуживал интересы новых классов, претендующих на господствующие роли - зажиточных узденей и духовенства.

2) Способствовал ликвидации адатов и утверждению шариата.

3) Наличие 2-х течений - идеалистического и практического.

4) Провозглашение газавата - недостающей идеи национального единства.

5) Исследуемое явление не является религиозной оболочкой и суфизмом в чистом виде.

6) Мюридизм возникает на фоне глубокого социально-экономического кризиса.

7) Идеологическое оформление мюридизмом создания теократического государства, регламентация всех отраслей жизни горцев в имамате.

8) Мюридизм не был спровоцирован извне Турцией и Ираном.

9) Объединяющая роль мюридизма в альянсе шиитов и суннитов.

Таким образом, можно утверждать, что кавказский мюридизм есть политический институт, базировавшийся на исламских агрессивных догматах, появление которого связано с образованием классов и государства.

Исследование идеологии кавказских горцев в эпоху Кавказской войны XIX в. является одной из важных составляющих в истории Северного Кавказа в целом. Несомненно, что некоторые аспекты выбранной нами темы являются предметом жестких дискуссий, многие вопросы сегодня пока далеки от разрешения в силу отсутствия достаточной источниковой базы. Нужно отметить, что последние события в этом вновь ставшем кровоточащим регионе ставят новые вопросы, искать ответ на которые нужно, перекидывая исторический мост в прошлое.

61-2050194 (2300x3455x2 tiff)

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Плиева, Залина Тимуровна, 2001 год

1. Абу-Бакр ад-Дербенди. Райхан ал-Хакаик Вабустан ад-Дакаик. -Рукопись не обработан. Цит. По: Абдулаев М.А. Важный источник средневекового суфизма // Вопр. фил. 1986. - №7. С. 82-90.

2. Алкадари Г.Э. Асари Дагестан (Исторические сведения о Дагестане) // Сб.материалов для описания местностей и племен Кавказа.- СПб, 1895.-Вып.46.

3. Бадерхан Фасих (Сирия). Письма имама Шамиля // Наш Дагестан.-1992.-№ 1 .-С.24-28.

4. Волконский Н.А. Война на Восточном Кавказе с 1824 по 1834 г. в связи с мюридизмом//Кавказский сборник.-1886. -Т.10. -С.1-95; 1887.-T.il.-С.108-149.

5. Гаджи-Али. Сказание очевидца о Шамиле // ССОКГ.-1873.-вып.7.

6. Гази Мухаммед. Стихи // Наука и религия.-1996.- №2.-С.37.

7. Гакстгаузен А. Закавказский край.- СПб., 1857.- Т.1, 4.2.

8. Джемаллэдин Казикумухский. Адабуль-Марзия (правила долсто-должных приличий) // Сборник сведений о кав. горцах: репр. Воспроизведение издания 1869г.: в 3-х вып. М., 1992. Вып. 2. - С. 1-21.

9. Дневник полк. Руновского, состоявшего приставом при Шамиле во время пребывания его в г.Калуге с 1859-1862г. // АКАК-Тифлис, 1904. -Т. XII.

10. Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе: -В6 т. СПб., 1871-1888. - Т.1, Кн.1. - 366 с.

11. Дубровин Н.Ф. Кавказская война в царствование императоров Николая I и Александра II (1825-1864 г.) СПб., 1896. - 414 с.

12. Дубровин Н.Ф. Утверждение русского владычества на Кавказе: В 3 т.-Тифлис, 1901-1904.61.2050195 (2319x3468x2 tiff)

13. Записки А.П.Ермолова. 1798-1826 гг. М.: Высш. шк., 1991.- 463с.

14. Ибн Рушд. Рассуждения, выносящие решения относительно связи между религией и философией // Сагадеев А.В. Ибн Рушд ( Аверроэс). -М., 1973.-С.171-199.

15. Илли: Героико-эпические песни чеченцев и ингушей.- Грозный: Чечен. инг. кн. изд-во, 1979. - 238 с.

16. Кабус-Наме /Пер.Е.Э. Бертельса.-2-е изд.-М.: Изд-во Вост. литры, 1958.-294 с.

17. Коран: Репринт, воспроизведение изд. 1907 г. / Пер. с араб. Г.С.Саблукова: В2 т.-М.: СП "Дом Бируни", 1990. Первая цифра обозначает суру-главу, вторая аят-стих.

18. Коран / Пер. И.Ю.Крачковского.- 2-е изд., перераб. и коммент. -М.: Наука, 1990. 727 с.

19. Лаудаев У. Чеченское племя. Примечания к статье "Чеченское племя" // Поэма об Алгузе.-М., 1993.-С. 144-190.

20. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа.- В 2 т. Одесса, 1883. - Т.2. -396 с.

21. Мугеддин Магомед Ханов. Истинные и ложные последователи тариката / Пер. с араб. А. Омарова// ССОКГ.-Тбилиси, 1870.-Вып.4.

22. Низам Шамиля (Материал для истории Дагестана) // Сборник сведений о кавказских горцах: ВЗ вып.: Репринтное воспроизведение издания 1870 г. -М.,1992.-Вып.З. С.1-18.

23. Окольничий Н.А. Перечень последних военных событий в Дагестане (1843 год) //Военный сб. 1859.-Т.5.-С.337-371.

24. Прушановский К.И. Выписка из путевого журнала Генерального штаба штабс-капитана Прушановского // Кавказский сборник.-1902.-Т.23.-С.1-73.61.2050196 (2329x3474x2 tiff)

25. Рапорт генерала Фезе на имя генерала Розена от 30 августа 1837 г. // АКАК.-Т.6.

26. Руновский А. Записки о Шамиле.-Махачкала: Дагкнигоиздат,1989.-176 с.

27. Сборник сведений о кавказских горцах: Репринтное воспроизведение издания 1870 г.: В 3 вып.- М.: МНТПО "Адир", 1992.

28. Тарикатские легенды, поучения и письма // Сборн. сведений о кавказских горцах: Репринтное воспроизведение издания 1870 г.: В 3 вып.-М., 1992.-Вып. 2.-С. 22-47.

29. Тахир аль-Карахи М. Блеск дагестанских сабель в некоторых ша-милевских битвах: Пер. с араб.-Махачкала: Библиотека фонда Шамиля,1990.-128 с.

30. Утверждение русского владычества на Кавказе: В 7 т. Тифлис: Военно-истор. отдел Штаба Кавказского Военного округа, 1901-1904.- Т.1.-3,4.1-2.

31. Фадеев Р.А. Собр. соч. СПб, 1889. - Т. 1, Ч. 1.

32. Хавжоко Шаукат. Герои и императоры в Черкесской истории / Пер. с англ. Б.Н.Березгова. Нальчик: Эль-Фа, 1994.- 318 с. Фадеев Р.А. Собр. соч. - СПб, 1889. - Т.1, 4.1.

33. Хроника Мухаммеда-Тахира аль-Карахи: О дагестанских войнах в период Шамиля / Пер. с араб. А.М.Барабанова. М.-Л., 1941.

34. Эсадзе С.С. Штурм Гуниба и пленение Шамиля. Исторический очерк Кавказско-горской войны в Чечне и Дагестане. Тифлис: Воен.-ист.отдел, 1909. - 212 с.

35. Руновский А. Мюридизм и газават в Дагестане по объяснению Шамиля // Русский вестник. 1862. - №42.61.2050197 (2324x3471x2 tiff)1. ЛИТЕРАТУРА

36. Абазатов М.А. О вреде пережитков шариата и адатов в Чечено-Ингушетии и пути их преодоления. Грозный, 1963.

37. Абдулатипов Р. Постижение Шамиля // Наука и религия.-1997.-№7.-С. 18-20.

38. Абдуллаев М.А. Важный источник средневекового суфизма // Вопр. фил. 1986. - №7. - С.82-90.

39. Авксентьев А.В. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь: Ставр. кн.изд-во, 1973. - 168 с.

40. Авторханов А. Кавказ, Кавказская война и имам Шамиль // Сов. Дагестан. -1991. №1.-С.ЗЗ-40.

41. Адамов Е., Кутаков Л. Из истории происков иностранной агентуры во время кавказских войн // Вопр. истории.-1950.-№11.-С.101-125.

42. Айрапетов О.Р. М.М.Блиев, В.В.Дегоев. Кавказская война. -М.:Росет, 1994.-592 С. Тир.5000: Рецензия // Отеч. история.-1997.-№6.-С.171-174.

43. Акаев В.Х. Место суфизма в исламе // Изв. вузов. Сев.-Кавказский регион. Общ. науки.-2000.-№1.-С.8-11.

44. Акаев В.Х. "Северокавказский ваххабизм" разновидность исламского радикализма // Научная мысль Кавказа.-2000.-№3.-С.40-48.

45. Акаев В.Х., Магомадов С.С. Суфийские братства в Чечне, их взаимоотношения и участие в современной общественно-политической жизни // Научная мысль Кавказа. 1996. - №3. - С.61-65.

46. Ахмадов Я.З. О роли мусульманского духовенства в общественной жизни Чечни (По материалам XVIII перв. пол. XIX в.) // Общественные отношения у чеченцев в дореволюционном прошлом. - Грозный, 1982.-С.56-57.

47. Ахмедов М.Т. Южный Дагестан в первой половине XIX века: исследование процесса присоединения к России и борьбы его народов против колонизаторской политики царизма: Автореф. дис. . канд. ист. наук.-Махачкала, 2000.-26 С.

48. Багиров М.Д. К вопросу о характере движения мюридизма и Шамиля //Большевик.-1950.-№3.

49. Бадерхан Ф. История Северного Кавказа в книге Джона Бэдли "Завоевание Россией Кавказа" // Источниковедение истории и культуры народов Дагестана и Северного Кавказа: Матер, регион, конф.-Махачкала, 1991.-С.66-69.

50. Беннигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII в. ("Священная война" Шейха Мансура (1785-1791 гг.). Малоизвестный период и соперничество в русско-турецких отношения). Махачкала: Культ.-истор. фонд "Тарих", 1995.-80 с.

51. Бертельс Е.Э. Суфизм и суфийская литература // Избр. труды. -М.: Наука, 1965.

52. Бирюков А.В. Российско-чеченские отношения в XVIII -середине XIX века // Вопр. истории.-1998.-№2.-С.44-57.

53. Блиев М.М. К проблеме общественного строя горских ("вольных") обществ Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа XVIII первой половины XIX века // История СССР.-1989.-№4.-С. 151-168.

54. Блиев М.М. Кавказ в политике России XVIII первой половины XIX вв. -Орджоникидзе: РИО СОГУ,1989.-98 с.

55. Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война М.: Росет, 1994-592 с.61.2050199 (2322x3470x2 tiff)

56. Блиев М.М. Кавказская война: социальные истоки, сущность // История СССР.-1983.-№2.-С.54-75.

57. Блиев М.М. Кази-Мулла первый имам Кавказской войны //Кавказ.-1992.-№1.-С.7-8.

58. Блиев М.М. О некоторых проблемах присоединения народов Кавказа к России // История СССР.-1991.-№6.-С.67-84.

59. Боденштедт Ф. Народы Кавказа и их освободительные войны против русских: Пер. с нем. 2-е, перераб. и доп. изд.-Махачкала, 1996.-40 с.

60. Бушуев С.К. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля.-M.-JL: Изд-во АН СССР, 1939. 184 с.

61. Бушуев С.К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России. (20-70-е годы XIX в.) М.: Изд-во МГУ, 1955.- 114 с.

62. Бушуев С.К. О кавказском мюридизме // Вопр. истории.-1956.-№ 12.-С. 72-79.

63. Baddeley J.F. The Russian Conguest of the Caucasus. London,1908.

64. Бэрзэдж H. Изгнания черкесов: (Причины и последствия): Пер. с араб.-Майкоп: РИПО "Адыгея", 1996.-224 с.

65. Варисов М.-З.В., Магомедова З.Г. Ваххабизм: стереотипы массового сознания и реальное место в исламе // Научная мысль Кавказа.-2000.-№2.-С.61-65.

66. Васильев JI.C. История религий Востока: Учеб. пособие для вузов.-М: Высш. школа, 1983.-368 с.

67. Виноградов В.Б. Россия и Северный Кавказ (Обзор лит-ры за 1976-1985 гг.: Итоги и перспективы изучения) // История СССР.-1987.-№3.-С.89-101.

68. Гаджиев А.С. Роль русского народа в исторических судьбах народов Дагестана.-Махачкала: Дагиздат, 1964.-228 С.61.2050200 (2329x3474x2 tiff)

69. Гаджиев В.Г. Антифеодальная и антиколониальная борьба народов Северного Кавказа с 1829 г. до Крымской войны // История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. 1917 г.) - М., 1988. - С. 184-218.

70. Гаджиев В.Г. Введение: Об авторе и его книге // Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля М., 2000.-С.8-26.

71. Гаджиев В.Г. Движение кавказских горцев под руководством Шамиля в исторической литературе. Махачкала, 1956.-47 с.

72. Гаджиев В.Г., Борохова И.М., Н.И.Покровский и его роль в развитии отечественного кавказоведения // Научная мысль Кавказа.-1998.-№1.-С.72-75.

73. Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. М., 1965.

74. Гаджиев В.Г. Россия и Дагестан.- М., 1994.

75. Гаджиев В.Г. Современные историковедческие проблемы истории народов Северного Кавказа // Источниковедение истории и культуры народов Дагестана и Северного Кавказа: Матер, регион, конф.- Махачкала, 1991.- С.4-19.

76. Гаджиев В.Г. Шамиль: (Историко-полит. портрет) // Российский ежегодник.-М., 1989.-Вып.1.-С.134-148.

77. Гальцев B.C. Борьба Шамиля с русским царизмом и терское казачество // Известия СОНИИ.-Орджоникидзе, 1940.-Т.9.-С.119-129.

78. Гальцев B.C. Из истории колонизации Северного Кавказа // Известия СОНИИ.-Орджоникидзе, 1957.-Т.19.-С.101-114.

79. Гальцев B.C. Перестройка система колониального господства на Северном Кавказе в 1860-1870 гг. // Известия СОНИИ.-Орджоникидзе, 1956.-Т.18.-С. 127-150.

80. Гаммер М. Шамиль правитель государства и его диплома-тия.-М.; КРОН-Пресс, 1998. - 512 с.

81. Гордин Я.А. Кавказ: Земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX века СПб.: АОЗТ журнал "Звезда", 2000.-464 с.61.2050201 (2333x3477x2 tiff)

82. Даниялов А.Д. О движении горцев Дагестана и Чечни под руководством Шамиля // Вопр. истории.- 1966.-№10.-С. 17-28.

83. Движение горцев Дагестана и Чечни в 20-50 гг. XIX в: Сб. документов / Составители: В.Г. Гаджиев, Х.Х.Рамазанов. Махачкала, 1959.

84. Дегоев В.В. Буржуазная историография о британской политике на Кавказе во второй трети XIX века // Вопр. истории.-1979.- №2.-С.53-66.

85. Дегоев В.В. Имам Шамиль: избранник и жертва Кавказской войны // Дарьял.- 1997.-№3.-С.114-133.

86. Дегоев В.В. Кавказский вопрос в международных отношениях 30-60-х годов XIX в. Владикавказ, 1992. - 312 с.

87. Дегоев В.В. Мирянин. Имам Шамиль по ту сторону войны и политики // Дарьял.-1998.-№ 1 .-С. 139-169.

88. Дегоев В. Чеченская война прежде и теперь // Дружба народов.-2000.-№ 1 .-С. 163-175.

89. Денисова Г.С. Этнический фактор в чеченском кризисе // Научная мысль Кавказа.-1996.-№3.-С.54-60.

90. Джанаев А.К. Б.В.Скитский // Изветия СОНИИ.-Орджоникидзе, 1966.-Т.25. История С.84-91.

91. Добаев И.П. Исламский радикализм в контексте проблемы военно-политической безопасности на Северном Кавказе // Научн. мысль Кавказа.-1999.-№ 1 .-С.54-58.61.2050202 (2328x3473x2 tiff)

92. Добаев И.П. Исламский фактор в этнополитических процессах на Северном Кавказе // Изв. вузов. Сев.-Кавказский регион. Общ. науки.-1998.-№2.-С.74-76.

93. Добролюбов Н.А. Полн. собр. соч: В 6 т. Л.: Госиздат, 1935-1941.-Т.4.

94. Думанов Х.М. Кабарда и Кавказская война // Адыги.- 1991.-№1.-С.146-149.

95. Дундукова Д. Шамиль: 200 лет спустя // Наука и религия. -1997.- №10.-С.20-22.

96. Дьяков В.А. Освободительное движение в России, 18251861. М.: Мысль, 1979.-288 с.

97. Еремеев Д.Е. Ислам: образ жизни и стиль мышления.-М.: Политиздат, 1990.-288 с.

98. Ибрагимбейли Х.М. Народно-освободительная борьба горцев Северного Кавказа под руководством Шамиля против царизма и местных феодалов // Вопр. истории.- 1990.-№6.-С.151-160.

99. Идрис Шах. Суфии: Пер. с англ,- Харьков: Прогресс, 1993.142 с.

100. Идрисов М.М. Влияние движения горцев Дагестана и Чечни в 20-50-х годах XIX века на развитие антиколониальной и антифеодальной борьбы на Кавказе: Автореф. дис. канд. ист. наук.- Махачкала, 1993.-28 с.

101. Ионова А.И. Современный ислам и панисламизм // Вопр. научн. атеизма. М., 1989.-Вып. 39. - С.120-139.

102. Ислам и общество: (Материалы "круглого стола") // Вопр. философии.- 1993.-№12.-С.3-26.

103. Ислам: Историографические очерки / Под общ. ред. С.М. Прозорова.-М.: Наука. Гл.ред.Вост. лит-ры, 1991.-228 с.

104. История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. 1917 г.).-М.: Наука, 1988.-659 с.61.2050203 (2329x3474x2 tiff)

105. История СССР с древнейших времен до наших дней: В 12 т.-М., 1967.-Т.4. Гл.6.5. Освободительная борьба народов Кавказа.-С.423-436.

106. История философии: В 6 т. М., 1957. - Т.1.

107. Источниковедение истории и культуры народов Дагестана и Северного Кавказа: Принципы и методы изучения, оценки и использования: Матер, регион, конф.- Махачкала, 1991.-232 с.

108. Кавказская война: чему учит история: Круглый стол "Науки и религии" /В обсуждении участвуют: М.М,Блиев, В.Г.Гаджиев, Р.М.Магомедов и др.// Наука и религия,-1996.-№6.-С.24-27.

109. Казем-Бек М. Мюридизм и Шамиль // Избранные произведения. -Баку, 1985.-С.22-65.

110. Канделаки М.Б. Из общественного быта горцев Грузии -институт аманатства. -Тбилиси: Мецниереба, 1987.-140 с.

111. Кандур М. Мюридизм. История Кавказских войн 1819-1859 гг.: Пер. с англ.-Нальчик: Изд. центр "Эль-фа", 1996.-310 с.

112. Керимов Г.М. Суфизм: мистическая ветвь в исламе // Вопросы научного атеизма.-М., 1989.-Вып.38. -С. 109-126.

113. Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России.-М.: Изд-во МГУ, 1984.- 328 с.

114. Климович Л.И. Книга о Коране, его происхождении и ми-фологии.-М.: Политиздат, 1988.-286 с.

115. Ковалевский П.И. Имам Шамиль // Москва,-1997.-№5.-С.155-176.

116. Козловский Я. "Поговорим о бурных днях Кавказа." // Наука и религия.-1997.-№7.-С.20-21.

117. Коков В.М. Ислам: гуманистические традиции // Научная мысль Кавказа.-2000.-№1.-С.9-13.

118. Крачковский И.Ю., Генко А.Н. Арабские письма Шамиля в Северо-Осетии // Советское Востоковедение.-1945.-Т.З.-С.36-58.61.2050204 (2326x3472x2 tiff)

119. Крывелев И.А. История религий: Очерки в 2-х т. Т2.-М.: Мысль, 1976.-420 с.

120. Кудрявцев А. Тарикат // Шамиль: Иллюстр. энцикл.-М., 1997.-С.34-38.

121. Ланда Р.Г. Ислам в истории России.-М.: Издат.фирма "Восточная лит-ра" РАН, 1995.-312 с.

122. Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских.-Нальчик: Изд. Центр "Эль-фа", 1995.-456 с.

123. Ленин В.И. От какого наследства мы отказываемся? // Полн. собр. соч.- Т.2.-С.505-550.

124. Ляушева С.А., Яхиев С.-У .Г. Суфизм: философские аспекты исламского мистицизма // Известия вузов. Северо-кавказский per. Общ. науки. -1999.-№4.-С.12-19.

125. Магомедов P.M. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля.-Махачкала: Библиотека фонда Шамиля, 1991.-134 с. 93. Магомедов P.M. Два столетия с Шамилем.-Махачкала: Библиотека фонда Шамиля, 1997.-75 с.

126. Майборода Э.Т. О существовании цивилизаций различного типа // Научн. мысль Кавказа. -2000.-№2.-С.41-48.

127. Макатов И. Культ святых пережиток прошлого.-Махачкала, 1962.

128. Марков Е. Очерки Кавказа. Картины кавказской жизни, природы и истории.- 2-е изд. СПб. - М.: Вольф, 1904.

129. Маркс К. Объявление войны к истории возникновения восточного вопроса // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд.-Т.10.-С.165-173.

130. Народно-освободительное движение горцев Дагестана и Чечни в 20-50 -х годах XIX в.: Основные выводы и рекомендации Всесоюзной науч. конф. Махачкала, 20-22 июня 1989 г.- Махачкала, 1989.-12 с.61.2050205 (2310x3462x2 tiff)

131. Нурмагомедов А.М.Изготовление рукописных книг в Дагестане // Источниковедение истории и культуры народов Дагестана и Северного Кавказа: Матер, регион, конф. -Махачкала, 1991.-С.157-158.

132. Обсуждение вопроса о характере движений горских народов Северного Кавказа в 20-50-х годах XIX века // Вопр. истории.-1956.-№12.-С.188-198.

133. Олейников Д.И. Шамиль // Вопр. истории.-1996.-№5-6.-С.58-76.

134. Ортабаев Б.Х., Тотоев Ф.В. Еще раз о Кавказской войне: о ее социальных истоках и сущности // История СССР.-1988.-№4.-С.78-96.

135. Павленко П.А. Шамиль.-Махачкала: Дагучпедгиз, 1990.224 с.

136. Панова В., Бахтин Ю. Жизнь Мухаммеда: в 2 кн.-М.: Терра,1997.

137. Покровский М.В. О характере движения горцев Западного Кавказа в 40-60-х годах XIX века // Вопр. истории.-1957.-№2.-С.62-74.

138. Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии.-М., 1923.

139. Покровский Н.И. Имамат перед Восточной войной // Научная мысль Кавказа.-1998.-№1.-С.80-91.

140. Покровский Н.И. Кавказские войны // БСЭ.-М., 1937.-Т.30.-С.483-506.61.2050206 (2319x3468x2 tiff)

141. Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Под ред. В.Г.Гаджиева, Н.Н.Покровского.-М.: РОССПЭН, 2000.-512 с.

142. Покровский Н.И. Кази мулла (Гази Мухаммед) // БСЭ.-М., 1937.-Т.30.-С.651-652.

143. Покровский Н.И. Краткий обзор истории имамата времен Кавказской войны // Революция и горец.-1933.-№6-7.

144. Покровский Н.И. Курали Магома // БСЭ.-М., 1937.-Т.35.1. С.525.

145. Покровский Н.И. Мюридизм // БСЭ.-М., 1937.-Т.40.-С.525.

146. Покровский Н.И. Мюридизм // Уч.зап.ист.фак-та Рос-тов.пед.ин-та.-1941 .-Т. 1 .-С.55-97.

147. Покровский Н.И. Мюридизм у власти // Историк-марксист.-1934.-№2.-С.30-75.

148. Потто В. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах, биографиях: В 5 т.-СПб., 1887-1889.119. "Происходящее в Чечне нельзя сводить только к терроризму" / Интервью с проф. М.М.Блиевым // Сев.0сетия.-2000. 30 авг. №16.

149. Рамазанов М. Ислам и Кавказ: Ислам в прошлом и настоящем // Дарьял.-1993.-№4.-С.73-85.

150. Рамазанов Х.Х. Рамазанов А.Х. Шамиль: Ист.портр.-Махачкала: Даг. кн.изд-во, 1990.-94 С.

151. Ризванов Р.З. Дело имама Шамиля.-Махачкала: Даг.кн.изд-во, 1992.-221 с.

152. Россия и Северный Кавказ: 400 лет войны? / Л.С.Гатагова, Д.И.Исмаил-Заде, В.И.Котов и др. // Отеч. История.-1998-№5.-С. 122-132.

153. Саватеев А.Д. Ислам и политика в Чеченской республике // Общ. науки и современность.-2000.- №2.- С.84-95.

154. Савельев А. Потерянный опыт Кавказской войны // Москва.-1997.-№12.-С.117-124.61.2050207 (2326x3472x2 tiff)

155. Сагадеев A.B. Ибн-Руша (Аверроэс).-М.: Мысль, 1973. 207с.

156. Скитский Б.В. Классовый характер мюридизма в пору имамата Шамиля.-Владикавказ, 1930.- 139 с.

157. Скитский Б.В. Социальный характер движения имама Мансура // Изв. 2-го Сев.-Кавказского пед. ин-та.- Орджоникидзе, 1932.- Вып. 9. С.97-127.

158. Смирнов Н.А. Мюридизм на Кавказе.- М.: Изд-во АН СССР, 1963.-244 С.

159. Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. -М.: Соцэкгиз, 1958.-242 с.

160. Смирнов Н.А. Характерные черты идеологии кавказского мюридзма // Вопр. истории религии и атеизма.- М., 1959.- Т.7.- С. 175-185.

161. Степанянц М.Т. Ислам в философской и общественной мысли зарубежного Востока. (XIX-XX вв.) М.: Наука, 1974.- 192 с.

162. Степанянц М.Т. Проблема познания в суфизме // Вопр. фил. 1988.-№4.-С. 118-127.

163. Сюкияйнен Л. Ислам // Шамиль: Иллюстр. энцикл. М., 1997.- С.29-34.

164. Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера // Адыги.-1991. №1.- С.5-60; №2.- С. 3-55.

165. Тотоев М.С. Осетинский народ в борьбе против движения мюридизма и Шамиля // Известия СОНИИ. Орджоникидзе, 1954.- Т. 16.-С. 48-68.

166. Тримингем Дж.С. Суфийские ордены в исламе: Пер. с англ./ Под.ред. и с предисл. О.Ф.Акимушкина.- М.: Наука. Главн. редакция вост. лит-ры, 1989.- 328 с.

167. Фадеев А.В. Возникновение мюридистского движения на Кавказе и его социальные корни // История СССР. 1960. - №5. - С.37-58.61.2050208 (2291x3449x2 tiff)

168. Фадеев А.В. Кавказ в системе международных отношений 20-50 -х годов XIX в. М, 1956.

169. Фадеев А.В. Мюридизм как орудие агрессивной политики Турции и Англии на Северо-Западном Кавказе в XIX столетии // Вопр. истории. 1951. - №9.- С. 76-96.

170. Фадеев А.В. Национально-колониальная политика царизма и передовая русская интеллигенция // История СССР с древнейших времен до наших дней: В 12 т. М., 1967.- Т.4.- С. 443-451.

171. Фадеев А.В. О внутренней социально базе мюридистского движения на Кавказе в XIX в. // Вопр. истории. 1955. - №6. - С.67-77.

172. Фадеев А.В. Передовая русская интеллигенция и царский колониализм в дореформенный период // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран: Сб. статей. М., 1963. -С. 379-404.

173. Хазрат Инайят Хан. Учение суфиев / Пер. с англ.- М.: Изд-во Духов, лит., Сфера, 2000. 352 с.

174. Халилов A.M. Национально-освободительное движение под руководством Шамиля. Махачкала: Дагучпедгиз, 1991.- 182 с.

175. Халилов А. Шамиль в истории и памяти народа // Сов. Дагестан. 1988. - №5. - С. 31-37.

176. Хамидов П.Х. О некоторых чертах исламистской морали // Сб. научн. тр. Ташк. гос. мед. ин-та. Сер. общ. наук. Ташкент, 1960. - С. 99-112.

177. Хашаев Х.М. Движущие силы мюридизма в Дагестане. -Махачкала: Дагест. филиал АНСССР, 1956.- 44 с.

178. Хашаев Х.М. Общественный строй Дагестана в XIX в.: Изд-во АН СССР, 1961.-262 с.

179. Цавкилов Б.Х. Мораль ислама / Под ред. С.М.Гаджиева. -Нальчик: КБ кн. изд-во, 1967. 327 с.61.2050209 (2305x3459x2 tiff)

180. Чеченцы: история и современность / Сост. и общая ред. Ю.А.Айдаева. М.: "Мир дому твоему", 1996. - 352 с.

181. Чистякова Т.А. Арабский халифат. М.: Учпедгиз, 1962.

182. Чичагова М.Н. Шамиль на Кавказе и в России. -СПБ.: Ти-погр. и литогр. С. Муллер и И.Богельман, 1889. 202 с.

183. Шамиль: Ил. энциклопедия / Гл. ред.Ш.М.Казиев. М.: Эхо Кавказа, 1997.-224 с.

184. Шамиль // Наука и религия. 1996. - №6. - С.28-32.

185. Шамиль-ставленник султанской Турции и английских колонизаторов: Сб. док. / Под. ред. Ш.В.Цагарейшвили. Тбилиси, 1953.

186. Шиммель А. Мир исламского мистицизма: Пер. с англ. 2-е изд. - М.: Алетейа, Энигма, 2000. - 416 с.

187. Эсадзе С.С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны: Исторический очерк Кавказско-горской войны в Заку-банском крае и Черноморском побережье. Майкоп: Изд-во "Меоты", 1993.- 120 с.

188. Яндаров А. Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения (Из истории развития общ. идей в Чечено-Ингушетии в 20-70-е годы 19 в.). Алма-ата: Наука, 1975. - 176 с.

189. Ячменихин К.М. Военные поселения на Кавказе в 30-50-е годы XIX в. // Вестн. МГУ. Сер.8. История.- 1991.- №4. С.18-28.