Суфизм на Северо-Восточном Кавказе: причины возникновения, сущность и особенности функционирования тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.14, кандидат философских наук Мирзаев, Султан Бетерович

• Мирзаев, Султан Бетерович
• кандидат философских наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат философских наук Мирзаев, Султан Бетерович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Социокультурные предпосылки появления и распространения суфизма на Северо-Восточном Кавказе

1.1. История возникновения и становления суфизма в 15 мусульманских странах и его сущность

1.2. Региональные особенности возникновения суфийских 37 братств

1.3. Политические и идеологические условия появления и 46 распространения суфизма в Дагестане и Чечне

ГЛАВА 2. Основне формы функционирования суфизма на

Северо-Восточном Кавказе

2.1. Появление тариката накшбандийа в Дагестане и 56 трансформация его в мюридизм

2.2. Социально-политические и идеологические условия 69 появления тариката кадирийа в Чечне. Сущность учения шейха Кунта-Хаджи Кишиева

2.3. Религиозно-политическая деятельность суфиев и 82 образование вирдовых братств в Чечне и Ингушетии

2.4. Появление и фукционирование тариката шазилийа

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Суфизм на Северо-Восточном Кавказе: причины возникновения, сущность и особенности функционирования»

Актуальность темы исследования. Суфизм (тасаввуф) как неотъемлемая часть духовных культур многих мусульманских народов выражает эзотерическое (внутреннее) состояние верующего. В мусульманских странах через суфизм приняты культурные достижения многих цивилизаций. Этико-философские и эстетические проблемы, заимствованные из античной культуры, выдающиеся интеллектуалы тасаввуфа, перерабатывали, формируя тем самым общемусульманскую духовно-нравственную и мыслительную культуру.

В исламоведении оформилась позиция, признающая влияние греческой культуры на суфизм. В связи с этим мусульманская цивилизация рассматривается как одна из ветвей развития античного наследия. Существует иная точка зрения, принадлежащая немецким исследователям (А. Крамер, Р. Дози), обосновывающая индийское влияние на суфизм. Можно встретить и точку зрения, согласно которой суфизм считается «типичным иранским субстратом внутри ислама» (А. Корбен, С.Х. Наср, А. Шиммель).

Вместе с тем мусульманские исследователи придерживаются иной точки зрения, считая, что суфизм вытекает из ислама и нацелен на формирование духовного мира мусульман. Так, Мир В ал ли дин пишет, что «суфизм - чисто мусльманская дисциплина, которая при помощи наложения определенных предписаний, обязательств и обязанностей, которыми ни в коем мере не может пренебречь ни один человек, формирует духовный мир мусульман»1. Турецкий исследователь Хасан Камиль Йылмаз тасаввуф определяет как духовную жизнь ислама2.

Несмотря на существование различных интерпретаций внешнего влияния на ислам, происхождения суфизма, исследователи едины в рассмотрении суфизма, отражающего определенные нравственно-гуманистические идеалы, позитивно воздействующих на формирование духовной культуры верующего.

В различных регионах мусульманского мира суфизм имеет свои особенности проявления, что связано с местными обычаями и традициями, образом жизни и мировидения народов, освоивших ценности ислама. Суфизм как составная часть мусульманской культуры в различных регионах имеет свои особенности эволюции, распространения и функционирования. Свои специфические исторические, социальные и культурные предпосылки, региональные и этнические факторы функционирования суфизм имеет и на Северном Кавказе. Между тем изучение этих особенностей в различных регионах распространения ислама является актуальной исследовательской задачей.

Первоначальное появление суфизма в восточной части Северного Кавказа, например, в Дагестане сопряжено с завоевательными походами арабов и постепенным утверждением мусульманской культуры. Но этот процесс не был однозначным, в силу его сложности и противоречивости. Однако утверждение ислама среди отдельных кавказских этносов, придерживавшихся языческих традиций в сочетании с элементами иудаизма и христианства переводило их на новое духовное измерение. Сам этот аккультурационный процесс, далеко не всегда рассматривается в

1 Валледин Мир. Коранический суфизм.

2 Там же. С. 14.

СПб.: «Изд-во «ДИЛЯ», 2004. С. 13. 4 исследованиях, посвященных анализу региональных особенностей распространения и проявления суфизма.

Другая актуальная задача заключается в необходимости изучения особенностей регионального фунционирования суфизма в контексте возрожденческих процессов, происходящих в стране и в регионе, детерминировавшие активизацию религиозно-политической, экстремистской направленности так называемых «ваххабитов».

В начале 90-х годов XX столетия традиционный для России ислам, исторически утвердившийся в различных ее регионах, в том числе на СевероВосточном Кавказе, столкнулся с нетрадиционными фундаменталистам и религиозно-политическим течениями, именуемыми салафизмом и ваххабизмом. Практика распространения так называемого «северокавказского ваххабизма» показывает его антиобщественную, антигосударственную сущность. При этом принципиально важно отметить, что истоки «ваххабитской культуры» находятся не на Кавказе, они - вне социокультурных реалий данного региона. Изучение проникновения и распространения ваххабизма в северокавказский регион России, его идеологических и практических проявлений и противоречий с культурой местного традиционного ислама для отечественных исследователей - задача научной актуальности и общественной значимости.

Степень научной разработанности проблемы. Исторические и теоретические аспекты ислама рассмотрены в трудах отечественных востоковедов, исламоведов, философов: A.A. Алова, В. В. Бартольда, М. А. Батунского, Е. А. Беляева, Е. Э. Бертельса, О. Г. Большакова, М. М. Вагабова, П. А. Грязневича, Д. Е. Еремеева, Д. В. Ермакова, А. А. Игнатенко, Г. М. Керимова, И. Ю. Крачковского, Е. А Крымского, Р. Г. Кузеева, A.A. Нураллаева, Р. Г. Ланды, А. В. Малашенко, И. П. Петрушевского, Л. Р. Полонской, С. М. Прозорова, М. А. Радионова, А. В. Сагадеева, М. Т.

Степанянц, И. М. Филыптинского, Е. А. Фроловой, Г. Б. Шейхмухаметовой и ДР

Весомый вклад в изучение ислама и мусульманской культуры внесли зарубежные ориенталисты, социологи, философы: П. Антее, И. Гольдциер, Г. Э. фон Грюнебаум, Ф. Денни, Р. Дози, М. Икбал, А. Каппелер, Ф. Кардини,

A. Корбен, А. Массэ, А. Мец, А. Мюллер, С. X. Наср, М. Уотт, С. Хантингтон, Дж. Эспозито и др.

Различные аспекты ислама и суфизма как его религиозно-философского течения нашло содержательное изложение в трудах: О. Ф. Акимушкина, Е. Э. Бертельса, В. И. Брагинского, М. Валледин, М. Икбала, X. К. Йылмаза, С. А. Кириллиной, А. Д. Кныша, С. X. Насра, И. А. Насырова,

B. В. Наумкина, Джавада Нурбахша, И. П. Петрушевского, Н. И. Пригариной, Т. Саксанова, А. В. Смирного, М. Т. Степанянц, Дж. А. Субхана, А. А. Суворовой, Дж. Тримингэма, Инаят Хана, А. А. Хисматулина, Идриса Шаха, А. Шиммель, К. Эрнста и др.

Идейно-политические, социокультурные, региональные особенности проявления ислама Северном Кавказе, а также суфизма как его субкультуры, роль отдельных религиозных личностей в распространении мюридизма раскрыты в трудах М. А. Абдуллаева, А. В. Авксентьева, А. Г. Агаева, В. X. Акаева, А. К. Аликберова, Л. А. Баширова, В. О. Бобровникова, А.О.Булатова, В.Ю. Гадаева, М. Емельяновой, М. Кемпер, И. А. Макатова, А. Мантаева, Дж. Месхидзе, А. Д. Панеша, Н. А. Покровского, Н. А. Смирного,

C.А.Семедова, И. X. Сулаева, С. Ц. Умарова, К. М. Ханбабаева, Ш. Шихалиева, А. 3. Шихсаидова, А. Б. Юнусовой А. Д. Яндарова и др.

Объектом исследования является суфизм как интенциональный компонент мусульманской культуры.

Предметом исследования являются изучение особенностей появления, распространения и функционирования некоторых форм суфизма (тарикатов накшбандийа, кадирийа и шазилийа) на Северо-Восточном Кавказе.

Цели и задачи исследования. Основная цель предпринятого исследования заключается в осуществлении анализа специфики суфизма как мистико-аскетического, религиозно-философского течения в исламе, сложившегося в рамках мусульманской культуры.

Реализация основной цели диссертационной работы поэтапно осуществляется в ходе решения следующих взаимосвязанных задач:

- раскрыть социокультурные (исторические, идейно-политические) предпосылки возникновения суфизма в мусульманских странах, а также его сущность как мистико-аскетического и религиозно-философского течения в исламе;

- выявить и проанализировать политические и идеологические условия появления и распространения суфизма в Дагестане;

- установить региональные особенности возникновения суфийских братств на Северо-Восточном Кавказе;

- эксплицировать особенности появления и распространения тариката накшбандийа в Дагестане как одной из форм суфизма и его политическую трансформацию в мюридизм;

- раскрыть социокультурные особенности появления и утверждения тариката кадийрийа в Чечне и пронализировать учение Кунта-Хаджи как зачинателя;

- раскрыть условия появления тариката шазилийа в Дагестане, а также его идейные основания.

Теоретико-методологические основы исследования.

Диссертационная работа опирается на философско-теоретические, религиозно-философские методы изучения социокультурных процессов, связанных с историей зарождения, функционирования ислама как мировой монотеистической религии, обусловившей ее многообразную и сложную структуру, особенности суфизма как мистико-аскетического учения ислама, имеющего различные региональные особенности проявления. Многогранность и многоаспектность предмета диссертационного исследования, современная его актуальность определили выбор теоретико-методологических подходов.

Выявление региональных особенностей суфизма потребовали изучения арабо-графических текстов, принадлежавших дагестанским и чеченским суфийским учителям, нравственно-гуманистические и миротворческие смыслы которых созвучны современности. Эти письменные источники, будучи религиозно-философскими произведениями, позволили раскрыть мистические и духовно-нравственные аспекты суфизма, распространившегося среди народов Северо-Восточного Кавказа.

Научная новизна исследования состоит в том, что в диссертации:

- раскрыты региональные особенности появления и распространения суфизма на Северо-Восточном Кавказе через изучение исторических и социально-политических предпосылок и его религиозно-политической радикализации;

- эксплицированы особенности появления и распространения тариката накшбандийа в Дагестане как одной из форм суфизма и его трансформацию в мюридизм;

- выявлены социокультурные предпосылки появления и утверждения тариката кадирийа в Чечне и проанализировано суфийское учение Кунта-Хаджи;

- установлены исторические и политические условия появления тариката шазилийа в Дагестане и его идейные основания;

- раскрыты основные социокультурные различия и конфликтные основания, существующие между суфизмом и ваххабизмом как противоречивых религиозных течений в исламе.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Суфизм, сложившийся на базе острых социокультурных конфликтов, возникавших в арабском халифате в УШ-1Х вв. между властью и представителями социальных низов, подвергавшихся социальному и духовному угнетению, рассматривается в качестве сложного мистико-аскетического и религиозного политического феномена в исламе. Именно социальная несправедливость, принуждала угнетенные слои в мусульманском мире к протестам, выражавшимся к уходу от социальной активности, к ведению аскетического образа жизни, поиску внерациональных, мистических путей познания Бога. Однако позже эти протесты часто приобретали политическую направленность, характер антифеодальных восстаний, междуусобных конфликтов.

Со временем идеи непротивления, ненасилия, которых придерживались суфийские учителя, например, Бахаадин ан-Накшбанди (XIV в.), трансформировались в политические требования, активную политическую борьбу за власть, которая часто приводила к успеху. Эту ситуацию можно проследить в деятельности Хваджа Ахрара (XV в.), последователя тариката накшбандийа.

Многообразные формы или модели суфизма, исторически сложившиеся в мусульманском мире, являются мозаичным духовно-религиозным явлением, в котором можно выявить аскетико-мистические, философские, религиозно-политические аспекты, используемые в религиозно-политической практике. Сказанное можно продемонстрировать при анализе истории появления, распространения и функционирования суфизма среди мусульман Северо-Восточного Кавказа.

2. Суфизм в Дагестане известен с XI века и связано с именем Абу Бакра ад-Дарбанди (Х1-ХП вв.), жителя средневекового г. Дербент, составившего суфийскую энциклопедию, получившее название «Райхан ал-хака'ик». Впервые перевод этого арабо-графического текста осуществлен дагестанским востоковедом М.-С. Саидовым1. Другой перевод текста принадлежит молодому российскому востоковеду А.К. Аликберову, который на основе собственного перевода, анализа различных исторических, политических, религиозных предпосылок распространения ислама на Кавказе, взаимодействия его с местными этнорелигиозными культурами, написал фундаментальный труд «Эпоха классического ислама на Кавказе». .

Будучи важнейшим памятником, распространения классического суфизма на Кавказе, данный текст дает детальные сведения об основных положениях ислама, аскетизме, этических и мистических ценностях суфизма. Кроме того, он дает важные сведения о распространении ислама среди горских народов Кавказа, его взаимоотношений с язычеством, зороастризмом, иудаизмом и христианством.

Вместе с тем, в тексте «Райхан ал-хака'ик» не указана форма суфизма (конкретный тарикат), которой принадлежал его автор. Об этом отсутствует информация в текстах переводов М.-С. Саидова и А.К. Аликберова.

1 См.: Саидов М.-С. Рукопись Абубакара Мухаммада, сына Мусы, сына аль-Фараджа ад-Дарбанди «Райхан аль Хакаик ва Бустан ад-Дакаик» («Базилик истин и сад тонкостей») // Рукописная и печатная книга в Дагестане. Махачкала, 1991.

2 Аликберов А.К. Эпоха классического ислама на Кавказе: Абу Бакр ад-Дарбанди и его суфийская энциклопедия «Райхан ал-хака'ик» (Х1-ХП вв.). -М.: Вост. лит., 2003.

Конкретная форма суфизма на Северном Кавказе проясняется во второй половине XVII века. В 1666 году турецкий путешественник Эвлия Челеби, путешествуя по Северо-Восточному Кавказу, фиксирует наличие тариката накшбандийа среди чеченцев и кумыков. Французский исследователь А. Беннигсен к числу последователей тариката накшбандийа считает шейха Мансура (1770-1794), этой же позиции придерживаются и отечественные исследователи В.Х. Акаев, Ш.Б. Ахмадов, Б.В. Скитский, H.A. Смирнов, А.Д. Яндаров.

3. Тарикат накшбандийа как одна из форм суфизма бытует среди дагестанцев и чеченцев, хотя и в неявной форме, до конца XVIII в. Новый этап распространении и утверждении накшбандийа сопряжен с началом покорения Дагестана и Чечни в 20-х годах XIX в. Это обстоятельство вызывало вооруженное сопротивление горцев, которое было идеологически обосновано с политизированными суфийскими идеями.

Суфизм, изначально призывающий к непротивлению злу, терпению, духовно-нравственному совершенствованию верующего в условиях завоевательной политики царизма на Северо-Восточном Кавказе, расслоения горских обществ, разных политических ориентиров, использует идею газавата и приобретает выраженный политический характер. Накшбандийский тарикат в условиях военного и идеологического противостояния оформляется в движение мюридизм, во главе с Гази-Мухаммадом и продолженного в течение 25 лет Шамилем. Такая трансформация накшбандийа в Дагестане стала возможна при осознании необходимости объединения всех мусульман на основе общего принципа-газавата. Провозглашенный в горах Дагестана газават явился той основой придавший тарикату накшбандийа, выраженный религиозно-политический характер. Таким образом, мюридизм представляет собой религиозно-политически ориентированный тарикат накшбандийа, сложившиеся в условиях Кавказской войны в Дагестане, распространившийся и в Чечне.

4. Появление и распространение второго по счету тариката кадирийа в Чечне также сопряжено с определенными историческими, военно-политическими, идеологическими условиями. Если активизация тариката накшбандийа и его политизация связано с началом завоевательной политики царизма на Северо-Восточном Кавказе, то появление кадирийа, связанного с Кунта-Хаджи Кишиевым, совпадает с началом окончания Кавказской войны, началом поражения движения Шамиля. Массовая гибель людей, разрушения, ослабление сопротивления горцев, затухание газавата, укрепление царской власти в регионе явились предпосылками появления суфий Кунта-Хаджи Кишиева, проповедующего антивоенные, антигазаватские идеи.

Тарикат кадирийа, исповедуемый Кунта-Хаджи, высказываемые им идеи, практика исполнения ритуала «зикр» существенно отличались от практики и идеологии кавказского мюридизма. Если Шамиль отстаивал газават, то Кунта-Хаджи был его противником, обосновывая это тем, что продолжение войны с царизмом означает физическое уничтожение чеченцев и других этносов. Эта идея была созвучна общему настроению горцев, измученных разрушениями, сражениями и многочисленными жертвами. Исполняемый кадиритами ритуал - громкий зикр, по своей форме отличался от тихого зикра накшбандийа.

Эти отличительные особенности и антивоенные проповеди Кунта-Хаджи привлекали на его сторону немало чеченцев и это ослабляло движение Шамиля. Поэтому он стал преследовать Кунта-Хаджи, который примерно в 1858 году, вынужден был покинуть Чечню, отправившись в очередное паломничество в Мекку.

Вернувшись на родину в 1861 году, Кунта-Хаджи продолжает свои проповеди, призывавшие горцев к братству, взаимной помощи, духовному совершенству, адаптации к условиям победы царизма в регионе. При массовой поддержке этих идей беднейшими слоями чеченцев, находились лица, не смирившиеся с поражением, и задавшиеся целью использовать

12 мирное учение в политических целях, для подготовки восстания против царизма. В целях его упреждения царская власть в 1864 году подвергает аресту Кунта-Хаджи и ссылает его в г. Устюжено Новгородской губернии.

Последователи Кунта-Хаджи, преследуемые царской властью, были лишены возможности открытого исповедания своего учения. Такая возможность появляется в годы советской власти, которая видели в зикристах близкий для пролетариата социальный класс. Со временем это отношение меняется, зикристы обвиняется в фанатизме, оцениваются как слой, препятствующий общественному прогрессу.

Однако в постсоветский период часть зикристов, заняв продудаевскую позицию, выступала против старой системы. Но в период, доминирования в чеченском обществе, искусственно навязываемого ваххабизма, они выступили его непримиримыми противниками. Это хорошо просматривается в деятельности А.-Х. Кадырова.

5. Появление тариката шазилийа в Дагестане связано с шейхом Сайфулла-Кади Башларовым (род. 1853). Окончательное его утверждение в Дагестане связано с религиозной деятельностью Хасана Кахибского, являвшегося учеником Сайфулла-Кади. В принадлежащем ему арабо-графическом тексте «Халасатул адаб» («Суфийская этика») дается различие между тарикатом и шариатом.

В настоящее время тарикат шазилийа распространяет шейх Сайд Афанди Чиркейский. На русском языке опубликован его суфийский трактат «Маджмауат уль-Фаваид» («Сокровищница благодатных знаний»), отражающий нравственные деяния мусульман, смысл запретного и дозволенного, отмечающий отсутствие единства между дагестанскими мусульманами.

Арабо-графические суфийские тексты имеют духовно-нравственное и философское содержание, оказавшие влияние на духовно-культурную жизнь

13 народов Северо-Восточного Кавказа. Современные последователи суфийских тарикатов региона, следуют своим историческим традициям, соблюдают культ святых. В народной памяти сохранилась святость, чудодейственные поступки, нравственность духовных учителей, что отражено в преданиях и религиозных песнях, имеющих воспитательное значение для верующих.

Традиционный для Северо-Восточного Кавказа суфизм явился серьезным фактором, препятствовавшим распространению и утверждению ваххабизма, дистабилизирующего социально-политическую и духовно-культурную ситуацию в регионе. Опора органов власти на традиционное духовенство и его поддержка явилась фактором преодоления религиозно-политического экстремизма сторонников ваххабизма.

Теоретическое и практическое значение исследования. Полученные в диссертации результаты имеют важное теоретическое значение для разработки отечественного исламоведения, дают приращение знаний в осмыслении региональных аспектов суфизма.

Апробация исследования. Многие положения диссертации изложены автором на различных конференциях: Международный миротворческий форум «Ислам - религия мира и созидания» (г. Гудермес, Чеченская Республика, август 2007 г.); Международная конференция «Суфизм и его роль в развитии исламского общества (г. Гудермес, Чеченская Республика, июнь 2008 г.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав и семи параграфов, заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Философия религии и религиоведение. Искусствоведение и культурология», Мирзаев, Султан Бетерович

Заключение

В диссертационном исследовании раскрыты теорететические и практические особенности суфизма как составной части исламской культуры. Значительное внимание уделено вывлению истории появления и распространения суфизма в мусульманском мире, а также на СевероВосточном Кавказе. Раскрыта этапы его эволюции, установлена его сущность как явления аскетическое, мистическое, пантеистическое. Суфизм - мистико-философское течение в исламе рассматривался как составную часть мусульманской культуры, имеющий свою специфику в том или ином регионе.

В Дагестане, Чечне и Ингушетии ислам представлен в форме суфизма, имеющего глубокие исторические корни и оказывающего влияние на духовно-культурную жизнь мусульман. В Дагестане функционируют три суфийских тариката - накшбандийа, кадирийа и шазилийа. Благодаря деятельности шейха Сайда Черкейского, в Дагестане наиболее влиятельным является тарикат шазилийа, в большей степени распространенный среди аварцев.

Приверженцами накшбандийа в Дагестане являются аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы. Менее влиятельным здесь является тарикат кадирийа, который распространен среди части андийцев и чеченцев, проживающих в Дагестане. Общее число последователей трех тарикатов в Дагестане составляет примерно 30 тысяч человек.

В отличие от Чечни и Ингушетии в Дагестане сохранился и функционирует институт шейхизма. Влиятельными шейхами современного Дагестана являются Сайд Афанди Ацаев (он же Сайд Черкейский), Таджудин Рамазанов, Магомед-Мухтар Бабатов, Саражутдин Исрафилов, Бадрудин Кадыров, Арсланали Гамзатов, каждый из них имеет от одного до шести тысяч учеников (мюридов).

Суфийские братства в Дагестане независимы друг от друга, они не имеют объединяющего их единого центра. Между ними существует конкуренция, основанная на религиозных или ритуальных особенностях, или на почве влияния на верующих, доступа к религиозным должностям имамов мечетей, преподавателей мусульманских учебных заведений. Позиции последователей суфизма сильны среди Духовного управления мусульман Дагестана. Его члены напрямую связаны с суфийскими шейхами, пользуются их поддержкой, а через них и поддержкой у массы последователей суфизма. Суфийские шейхи, особенно Сайд Чиркейский, Арсланали Гамзатов, пользуются поддержкой политического руководства Дагестана. Шейхи и мюриды в Дагестане - откровенные противники ваххабизма. Благодаря их влиянию Народное собрание Республики Дагестан приняло закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан».

Принятие этого закона было вызвано усилением религиозного экстремизма в этой республике и жестким военным сопротивлением, оказанным дагестанскими ваххабитами органам власти. А это предполагало принятия закона, который позволял бы органам власти оказывать противодействие идеолгии и пактики ваххабизма.

Свидетельством укорененности суфизма в народной культуре является наличие в Дагестане 832 святых мест, преобладающая часть которых считается мусульманскими, 14 мюридских общин накшбандийского, кадирийского и шизалийского тарикатов. Таким образом, существование института шейхизма, десятков тысяч мюридов, многочисленных святых мест, разбросанных по территории Дагестана - важнейшие факторы воспроизводства суфийской культуры на Северо-Восточном Кавказе.

В последнее время в Дагестане активизировался процесс издания суфийских текстов, принадлежащих известным представителям арабомусульманской культуры, а также дагестанской мусульманской культуре.

122

Это произведения знаменитых мусульманских мистиков Абу Хамид аль-Газали, Абу-л-Хасан али аш-Шазили, раскрывающих основы суфизма, эзотерические стороны мистического знания, пути нравственного и духовного совершенства. Переиздаются произведения дагестанских суфиев, вышедших в свет в дореволюционный период. В Дагестане периодически отмечаются юбилее знаменитых мусульманских ученых, суфиев, проводятся научные конференции, издается научная литература, отражающая их жизнь, религиозно-философские взгляды и судьбу. Реанимация суфийских культурных ценностей в Дагестане - следствие противостояния идеологической, политической и духовной агрессии, «северокавказского ваххабизма».

Между суфизмом в Дагестане и Чечне существовала историческая взаимосвязь. В основе тариката накшбандийа, распространившегося среди чеченцев, находятся дагестанские суфийские шейхи Мухаммад Ярагский, Джамал-Эддин Казикумухский, Ташу-Хаджи из селения Эндери и Абу (Башир) из селения Аксай. В Чечне существуют два десятка ответвлений (вирды) тариката накшбандийа, которые прямо или косвенно связаны с дагестанскими шейхами. Только северокавказский вариант тариката кадирийа (или зикризм) был распространен чеченцем Кунта-Хаджи Кишиевым. В ходе своей эволюции зикризм прошел ряд этапов, связанных его расчленением на отдельные группы, которые, опираясь на общесуфийские ценности, приобретают собственные идеологические, обрядовые и символические особенности.

Самой влиятельной религиозной группой в Чечне и Ингушетии является суфийские братства Кунта-Хаджи, Бамат-Гирей-Хаджи и Батал-Хаджи. В Чечне позиции кунтахаджинцев усилились в связи с избранием Президентом Чеченской Республики А. Кадырова. В ходе предвыборной президентской кампании А. Кадырова важное место занимал и религиозный ресурс, ибо многие кунтахаджинцы, а также представители шейха Бамат

Гирей-Хаджи открыто заявляли о его поддержке. Вместе с тем следует, что отдельные представители накшбандийа настроены к нему оппозиционно, хотя значительная их часть находится в тесных контактах и в дружеских отношениях.

Заместное место в общественной жизни Ингушетии занимает братство баталхаджинцев. Здесь на почве политических и религиозных разногласий нередко происходят столкновения между конкурирующими политическими силами и при участии представителей этого братства. Подобные столкновения произошли в ходе последних президентских выборов в Ингушетии, завершившиеся убийством духовного лица. Представители власти и традиционного ислама в Ингушетии в период президенства Р. Аушева осуществляли решительное противодействие ваххабитам, при этом значительное внимание уделялось реконструкции традиционных суфийских ценностей. Противодействие ваххабизму проявилось в принятии в Ингушетии закона, запрещающего деятельность ваххабизма на ее территории. Антиваххабитская деятельность в Ингушетии продолжается и в период президентства Ю.Евкурова. С участием ученых и духовенства в 2002 году в Ингушетии состоялась научно-практическая конференция, посвященная жизни и деятельности суфийского шейха Кунта-Хаджи Кишиева, что явилось важным научно-культурным событием.

В общий процесс исламского возрождения на Северном Кавказе вмонтировались экстремистские тенденции, усиление которых спровоцировало очередную войну в регионе. В связи с этим состояние ислама на Северном Кавказе можно охарактеризовать, как «внутренне противоречивое: с одной стороны, продолжается процесс возрождения традиционного ислама, являвшегося опорой для власти, а, с другой, преследуемые радикалистские и экстремистские группы, продолжают действовать подпольно, совершая убийство не угодных им лиц, издавая соответствующие газеты, распространяя листовки, вербуя своих сторонников среди молодежи, в том числе и студентов. Религиозные экстремисты не прекращают свою деятельность, сегодня они широко используют возможности «Интернета». На страницах удуговского сайта «Кавказ-центр» периодически появляются материалы, в которых верующие призываются к джихаду против России, обвиняются представители традиционного ислама, оцениваемых как коллаборационистов. В свою очередь традиционалисты коллаборационистами называют тех, кто спровоцировал религиозные конфликты, новую войну на Северном Кавказе, ввергнув чеченский народ в очередную трагедию.

Ныне на Северном Кавказе развернута жесткая борьба с религиозным радикализмом, и для этих целей созданы специальные структуры. В частности, в рамках МВД Республики Дагестан действует специальное подразделение антиваххабитской направленности. В других республиках Северного Кавказа деятельность ваххабитов также находиться под неусыпным контролем соответствующих служб. Противостояние между властью и экстремистами в Дагестане, Чечне и в целом на юге России, приобрело ожесточенный характер. В результате соверешенного теракта в Дагестане в 2003 году погиб министр М.-С. Гусаев, убит министр внутренних дел этой республики, руководивший борьбой против религиозного экстремизма.

На юге и в центральной России периодически происходят теракты, совершаемые «шахидами», в ходе которых гибнут совершенно безвинные люди. Эти преступления не имеют ничего общего с исламом, хотя очень часто в периодической печати, специальной литературе, в том числе и научной, проводят соответствующую параллель. Но подобная позиция приводит к росту исламофобских настроений у представителей иных конфессиональных систем, что обостряет религиозно-политическую реальность в стране.

18 сентября 2002 года делегация во главе с Главой Администрации Чеченской Республики А.-Х. Кадыровым, в составе которой находились муфтии Дагестана, Ингушетии, Карачаево-Черкессии, совершили поездку в арабские страны: Египет, Сирия, Иордания и Ирак. В ходе визита состоялись встречи с государственными и религиозными деятелями этих стран, а также с представителями ряда влиятельных международных исламских организаций. А.-Х. Кадыров доводил до общественности мусульманских стран, что деятельность Басаева и Хаттаба на Северном Кавказе наносит непоправимый вред именно мусульманам. Он призывал государственных и религиозных деятелей мусульманских стран оказать содействие пресечению финансовой и идеологической подпитки наемников в Чечне, дискредитирующих ислам своими преступлениями.

Находясь в условиях подполья, ваххабизм объективно вынужден трансформироваться в новую форму. Хотя противоречия между традиционным исламом и радикализмом «приглушены», но в перспективе новое столкновение их на почве религиозных, идеологических разногласий вполне допустимо. Необходимо отметить, что процесс ревивализма на Северном Кавказе незавершен, поскольку прерван. Чтобы не допустить усиление радикалистских тенденций в исламе следует укрепить позиции традиционного ислама, подготовить кадры духовенства, воспитанных на местной специфике арабо-мусульманской культуры, придерживающихся общегосударственных позиций.

Раскрывая особенности ислама на Северо-Восточном Кавказе, в диссертации значительное внимание уделено эволюции суфизма, становлению его основных этапов, охарактеризованы две его ветви -мистическая и политическая. Установлено, что в ходе трансформации политической ветви суфизма образовался мюридизм - идеология и практика освободительной борьбы кавказских горцев. Выявлены исторические, политические и культурные, предпосылки, обусловившие мюридизм.

Мюридизм охарактеризован как религиозно-политическое движение суфизма, возникшее в Дагестане в начале 20-х годов XIX веке, на основе газавата, широко распространенного Шамилем. На Северо-Восточном Кавказе суфизм, эволюционируя, прошел ряд исторических этапов, в ходе которых выделились накшбандийа-халидийа, мюридизм, зикризм, и вирдовые ответвления, до сих пор сохраняющиеся на Северо-Восточном Кавказе. В современном Дагестане сохранился и функционирует институт шейхизма, который отсутствует в Чечне и Ингушетии. Нынешнее существование шейхов и их мюридов в Дагестане, участие их в духовной, культурной, политической жизни народа, продуцирует суфийские ценности, укрепляя позиции традиционного ислама в Дагестане.

С затуханием мюридизма, что было связано с поражением кавказских горцев, в Чечне появляется новый вид суфийского тариката - кадирийа, получившего название зикризм. Зачинателем этой новой духовно-культурной реальности становится шейх Кунта-Хаджи Кишиев, проповедовавший мир, непротивление насилию. Изложены основные религиозно-философские идеи Кунта-Хаджи, выявлено гуманистическое содержание его учения. Отмечено, что идеология мюридизма и учение Кунта-Хаджи представляли собой противоречивые духовные системы, отражавшие разные исторические этапы в жизни народов Дагестана и Чечни, психическое, нравственное и мировоззренческое отношение к политической и культурной реальности, складывающейся в ходе и в конце Кавказской войны.

Ислам на Северо-Западном Кавказе имеет собственную специфику, связанную с процессом взаимодействия исламских и традиционных этнокультурных ценностей, основанных на горских адатах и этических нормах. Эта форма традиционного ислама представляет собой симбиоз поверхностно освоенных положений ислама и архаичных элементов местной культуры.

Духовная культура мусульманских народов Северного Кавказа подвергается идеологическому воздействию радикалистских ценностей, что стало возможно в связи с деидеологизацией общества. Освободившись от идеологического диктата, ислам получил внутренний возрожденческий импульс, а также подвергся внешнему воздействию со стороны зарубежных религиозно-политических центров. Если первая тенденция была связана с внутренним импульсом возрождения северокавказской региональной мусульманской культуры, строительством мечетей, открытием религиозных школ, изданием литературы по ортодоксальному исламу и суфизму, то вторая тенденция исламского ревивализма на Северном Кавказе, и в целом в России, была связана с созданием ваххабитских организаций, распространением идеологической и политической деятельности ваххабизма сначала в Дагестане, а затем и по всему югу России.

Северокавказский ваххабизм» постепенно приобрел ярко выраженную экстремистскую направленность, во многом вызванную военными действиями в Чечне. Его представители не скрывали планы захвата власти в регионах, исповедующих ислам, а затем и создание кавказского халифата. Планы северокавказских ваххабитов и их зарубежных покровителей провалились с пресечением попытки государственного переворота в Дагестане.

Экстремистская и террористическая деятельность радикалов приобрела реальную угрозу для мусульман, исповедующих традиционный ислам, а также для общества и государства. Конфликт между традиционным исламом и «чистым исламом», пропагандируемым ваххабитами, имел не только идеолого-политический, но и социокультурный характер. Если традиционный ислам был тесно связан с этнокультурными ценностями мусульманских народов региона, то через ваххабизм прививались культурные ценности, имеющие внекавказское происхождение. Полярность этих двух духовных тенденций ислама на Северном Кавказе явилось важнейшей основой конфликта между культурными традициями мусульман региона и носителями «культуры ваххабизма».

Памятуя о том, что ваххабизм для мусульман Северного Кавказа -искусственно навязанная религиозно-политическая система, не имеющая ни социальной базы, ни культурной основы, исключительно важно предпринять меры по защите и развитию традиционных культурных систем, обладающих миросозидетельным потенциалом. Традиции часто рассматривают как тормоз социальных изменений в обществе, что не всегда верно, скорее они представляют собой защитную реакцию не только на проявление крайних форм культурной установки (экстремизма, терроризма), но и на иновационные изменения в обществе. Модернистские изменения в обществе лишает традиционализм устойчивости, расшатывает его основы, что приводит к антогонизму между этими культурными ориентациями. Тем не менее, следует учесть и то, что традиционная культура - феномен универсальный и под напором современности не легко сдает свои позиции, обнаруживая цепкие адаптивные способности, хотя и происходит возникновение специфических национальных форм модернизации.

Подобные преобразования происходят в целом по России и, в частности, на Северном Кавказе, где столкновение традиционализма и радикализма, с одной строны, взаимодействие традиционализма и современности, с другой стороны, определяют особенности ислама, представляющего сложную и противоречивую социокультурную реальность.

Часто в научной литературе высказываются мнения о том, что традиции, в том числе и бытующие религиозные системы, являются тормозом социокультурных преобразований. Поскольку традиционные общества считаются закрытыми, то они воспринимаются как неспособными к трансформации посредством внутренних ресурсов. Поэтому модернизация закрытых социокультурных систем, считается чуть ли не «революционной» задачей

Радикалистский ислам составил новое явление для социокультурной реальности на Северном Кавказе, поэтому рассмотрение его особенности, негативного воздействия на существование традиционной культуры, выработа различных мер противодействия и политической и культурной терапии считается насущной задачей общества и государства. Реальная угроза, исходящая от различных форм экстремизма и радикализма, предполагает обеспечение комплексной защиты от него, выработки эффективных мер. Тем самым, будет обеспечена защита традиционной культуры, являющейся не тормозом общественного прогресса, а сдерживающим фактором от радикалиских и модернистких крайностей.

Учитывая, что на Кавказе традиции представляют собой крепкий стержень социокультурной реальности и обладают жизнестойким потенциалом, важно в практической деятельности учитывать сочетание консерватизма и новации. Такая «диалектика» традиций и новаций для мусульман региона представляется наиболее приемлемой. В этом и особенность функционирования арабо-мусульманской культуры в данном регионе. Для мусульман Северного Кавказа, особенно для духовенства, насущной задачей является осуществление глубокого духовного просвещения, учитывающего достижения современной цивилизации, что позволит им успешно противостоять различным формам радикализма и экстремизма.

Диссертационное исследование представляет собой комплексную работу, в рамках которого реализована цель анализа специфики суфизма как мистико-философского течения ислама в рмаках мусульманской культуры. В суфизме, являющегося неотъемленой частью ислама, рассмотрены ценности, имеющие общечеловеческое значение, таковыми являются его духовные, гуманистические, нравственные положения, работающие против радикалистских и экстремистских установок «северокавказского ваххабизма».

СИПСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ источников и

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Мирзаев, Султан Бетерович, 2012 год

1. Абдулатипов Р.Г. Судьбы ислама в России: история и перспективы. - М.: Мысль, 2002. - 317 с.

2. Абдуллаев М.А. Арабо-мусульманская научная и философская мысль в досоветском Дагестане // Ислам и исламская культура в Дагестане.-М., 2001.-С. 138- 170.

3. Абдуллаев М.А. Деятельность и воззрения шейха Абдурахмана-Хаджи и его родословная. Махачкала, 2001. - 296 с.

4. Абдуллаев М.А. Суфизм и его разновидности на Северо-Восточном Кавказе. Махачкала, 2000. - 248 с.

5. Абдуллаев М.А. Из истории философской и общественно-политической мысли Дагестана. Махачкала, 1993.

6. Абдулла Абдулгани. Мусульмане в условиях гласности, перестройки и нового мышления // На пути к свободе совести / Сост. и общ. Ред Фурмана Д.Е. и о. Марка (Смирнова). М.: Прогресс, 1989.-С. 402-414.

7. Абу Хамид ал-Газали. Воскрешение наук о вере. М., 1980. - 376 с.

8. Авиценна (Абу Али ибн Сина). Книга знания: Сочинения. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999.

9. Авксентьев A.B. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1984. -288 с. 10. Авторханов Абдурахман. Империя Кремля (журнальный вариант). - Минск-Москва, 1991. - 112 с.

10. Агаев А. Г. Философия совести. Махачкала, 1995. - 336 с.

11. Акаев В.Х. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. Грозный, 1994. -128 с.

12. Акаев В.Х. Нравственно-религиозное учение чеченского суфия Кунта-Хаджи Кишиева // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1995. -№ 3.

13. Акаев В.Х., Магомадов С.С. Суфийские братства в Чечне, их взаимоотношения и участие в современной общественно-политической жизни // Научная мысль Кавказа. 1996. - № 3.

14. Акаев В. Чечня. Суфийские братства и ваххабиты // Азия и Африка сегодня. 1998. - № 6.

15. Акаев В.Х. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе. Серия «Исследования по прикладной и неотложной этнологии» / Интитут этнологии и антропологии РАН. Документ. № 127. М., 1999. - 32 с.

16. Акаев В.Х. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе. Конфронтация или компромисс? / Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Махачкала, 1999. - 46 с.

17. Акаев В.Х. Место суфизма в исламе // Россия и мусульманский мир. Бюллетень реферативно-аналитической информации ИВ РАН. № 9.- М., 2000.

18. Акаев В.Х. «Северокавказский ваххабизм» разновидность исламского радикализма // Научная мысль Кавказа. - 2000. - № 3. -С. 40-48.

19. Акаев В.Х. Традиционный ислам и ваххабизм (к религиозно-политичесой ситуации в Чечне) // Известия высших учебйых заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2001.- № 2.

20. Акаев В.Х. Накшбандийский шейх Дени Арсанов // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2004. - № 1. - С. 19-24.

21. Акаев В.Х. Ислам: социокультурная реальность на Северном Кавказе. Ростов н/Д: Изд-во СНЦ ВШ, 2004. - 248 с.

22. Акаев В.Х. Суфийская культура на Северном Кавказе: теоретические и практические аспекты. Изд. 2-ое, перераб. и доп. -Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2011. - 208 с.

23. Ахмадов Ш.Б. Имам Мансур. Грозный, 1991. - 288 с.

24. Бартольд В.В. Культура мусульманства. Пг., 1919.

25. Батунский М.А. Россия и ислам. Т. 1. М.: Прогресс-Традиция, 2003.-384 с.

26. Батунский М.А. Россия и ислам. Т. 2. М.: Прогресс-Традиция, 2003.-600 с.

27. Батунский М.А. Россия и ислам. Т. 3. М.: Прогресс-Традиция, 2003.-256 с.

28. Баширов JI.A., Трофимчук H.A. Ислам и этнополитические конфликты в современной России // Религия и культура. М., 2000.

29. Баширов JI.A. Ислам в контексте этнополитических процессов в современной России. Монография. М.: Изд-во РАГС, 2008. - 246 с.

30. Бертельс Е.Э. Суфизм и суфийская литература. М., 1965.

31. Билалов М.И. Философия суфизма о человеческом познании // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2001. - № 3. - С. 52-57.

32. Блиев М.М. Шамиль об истоках кавказского мюридизма // Восток. -1995.-№5.-С. 49-56.

33. Булатов А.О. Суфизм на Северо-Восточном Кавказе: история и трансформации. М.: Восточная литература, 2002.

34. Борусевич Кл.У. Сектантство среди ингушей // Этнографическое обозрение. М., 1893. № 3. Кн. ХУШ.

35. Валиддин Мир. Коранический суфизм. СПб: «Изд-во «ДИЛЯ», 2004. - 224 с.

36. Василенко И.А. Политическая глобалистика: Учебное пособие для вузов. М.: Логос, 2000. - 360 с.

37. Васильев А. История Саудовской Аравии (1745 г.- конец XX в.). -М., 1999.-672 с.

38. Васильев А. Пуритане ислама. М., 1967. - 263 с.

39. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994.

40. Вейденбаум Е. Путеводитель по Кавказу. Тифлис, 1888.

41. Великие мыслители Востока. М.: Крон-Пресс, 1998.

42. Волконский H.A. Война на восточном Кавказе с 1824 по 1834 г. в связи с мюридизмом // Кавказский сборник. Т. X. Тифлис, 1886. -С. 1-224.

43. Гадаев В.Ю., Гапуров Ш.А. Роль ислама в освободительном,антифеодальном движении горцев Северного Кавказа под руководством Мансура в конце XVIII века // Из истории ислама в Чечено-Ингушетии. С. 28-35.

44. Гаджиев М.Г., Давудов О.М., Шихсаидов А.Р. История Дагестайа с древнейших времен до конца XV в. / Ин-т истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Махачкала, 1996. - 450 с.

45. Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. М.: Международ, отношения, 2001.-464 с.

46. Гаджиев Р.Г. Ваххабитский фактор в кавказской геополитике. -Грозный, 2004. 287 с.

47. Гакаев Д. Постконфликтная Чечня: анализ ситуации, проблемыреконструкции (политический аспект) // Чечня: от конфликта к стабильности (проблемы реконструкции). М., 2001. - С. 73-90.

48. Гакаев Дж. Дж. Очерки политической истории Чечни (XX век). В двух частях. М., 1997. - 473 с.

49. Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. -М., 1998.-512с.

50. Гапуров Ш.А. Россия и Чечня в первой четверти XIX века. -Нальчик, 2003.-448 с.

51. Гарасаев А. Суфийские братства на Северном Кавказе: основные этапы развития // Вестник МГУ. Востоковедение. 1997. - № 4. - С. 28-36.

52. Гарасаев A.M. Из чеченского религиозного поэтического наследия: назмы духовные песнопения в обрядовой практике суфиев // Вестник МГУ. Востоковедение. - 1998. - № 4. - С. 75-83.

53. Гарасаев Ахмед. Суфийское братство Кунта-Хаджи на Северном Кавказе (Чечня) // Религия стран Азии и Африки: история и современность (Научная конференция «Ломоносовские чтения»). Тезисы докладов. М., 1998. - С. 42-45.

54. Гарасаев A.M. Организационная структура тариката Кунта-Хаджи (Чечня) // Религия стран Азии и Африки: история и современность (Научная конференция «Ломоносовские чтения»). Тезисы докладов. -М, 1999. -С. 104-106.

55. Гарасаев A.M. Организационная структура тариката Кунта-Хаджи (Чечня) // Религия стран Азии и Африки: история и современность (Научная конференция «Ломоносовские чтения»). Тезисы докладов. -М, 2001.-С. 33-37.

56. Гольдциер И. Лекции об исламе. Изд. «Брокгауз-Ефрон», 1912. -302 с.

57. Гордин Яков. Кавказ: земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIXвека. Санкт-Петербург, 2000. - 464 с.

58. Гордин Я. Поиски выхода утопия или реальность // Россия и Чечня: поиски выхода. Сборн. Статей. СПб.: Журнал «Звезда», 2003. -С. 68-87.

59. Государственный архив Калужской области. Ф. 785. О. 1. Д. 315.

60. Государственный архив РФ. Ф. 38. О.7. Д. 429.

61. Государственный архив Российской Федерации. Департамент полиции. 5-е производство. № 635. '

62. Грюнебаум Г.Э. фон. Классический ислам. Очерк истории (6001258). М., 1986.-228 с.

63. Грюнебаум Г.Э. фон. Основные черты арабо-мусусльманской культуры. М., 1981. - 216 с.

64. Грюнебаум Г.Э. фон. Становление и особенности исламской цивилизации // Сранительное изучение цивилизаций: Христоматия. М.: Аспект Пресс, 1999. - С. 338-349.13668.