Мусульмане в Забайкалье: середина XIX века - 1917 год тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Перинов, Владимир Викторович

• Перинов, Владимир Викторович
• кандидат исторических наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Перинов, Владимир Викторович

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА 1. ФОРМИРОВАНИЕ МУСУЛЬМАНСКОГО ОБЩЕСТВА В ЗАБАЙКАЛЬЕ. 34- 85.

1.1. Ссылка как основной источник формирования мусульманского общества Забайкалья.34

1.2. Демографическая характеристика мусульманского общества Забайкалья.58

ГЛАВА 2. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И ДУХОВНАЯ

ЖИЗНЬ МУСУЛЬМАН ЗАБАЙКАЛЬЯ.86

2.1. Экономическая деятельность мусульман Забайкалья.86

2.2. Духовная жизнь мусульман Забайкалья. 101

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Мусульмане в Забайкалье: середина XIX века - 1917 год»

Актуальность исследования. Проблемы взаимопонимания между людьми с разными культурными традициями и историческими судьбами всегда остаются актуальными в полиэтничном государстве. Россия - одно из самых многонациональных государств мира, поэтому история взаимоотношений между населяющими ее народами, многолетний опыт совместного хозяйствования, взаимопроникновения культур, традиции межнационального общения должны быть предметом постоянного изучения исследователей.

В сегодняшнем российском обществе, характеризующемся пробуждением и бурным ростом этнического, культурного и религиозного самосознания, закономерно возрастает интерес к изучению разных этносов, их образа жизни, культуры и мировоззрения. Актуальность изучения избранной темы продиктована, с одной стороны, необходимостью дальнейшего познания разных сторон развития многоэтничной и поликонфессиональной российской цивилизации, а с другой - изучения прошлого отдельных регионов России, которое может и должно стать вкладом в постижение многогранной истории Отечества.

Мусульманская субкультура сегодня является важной составляющей российской культуры. Дальнейшее всестороннее развитие мусульманской культуры и духовности позволит многомиллионной массе российских мусульман комфортно существовать в толерантном обществе. Работа по заявленной тематике позволяет искать ответ на вопрос, насколько и как исламское учение помогало историческому выживанию исповедующих его этносов, благодаря чему и при каких обстоятельствах исламские идеология и ритуал помогли выживанию мусульман в России.

Сегодня на фоне политизации религиозных проблем и имеющих место фактах проявления межконфессиональных и межнациональных противоречий мусульмане зачастую оцениваются как «копфликтогенная диаспора», хотя российская история знает опыт успешной интеграции мусульман в российское сообщество и взаимной трансляции хозяйственных и культурных ценностей мусульман и представителей других конфессий, который сегодня нуждается в изучении, обобщении и практическом применении. Это еще более актуализирует изучение проблемы.

В трактовке понятия «мусульмане» мы идем за исследователями, рассматривающими мусульман как единый социум1, без уточнения этнической и языковой принадлежности, хотя мусульманские народы, проживавшие в Российской империи, были многообразны по своему этническому составу, экономическому укладу, образу жизни, социальной структуре, степени интеграции в российскую административную систему и сословную иерархию, политическим и культурным традициям. С одной стороны, это были уже столетиями ведущие оседлый образ жизни волжские татары, находившиеся в тесном взаимодействии с Россией и русскими, в большом количестве осевшими в местах их проживания; с другой - представители крупнейшего мусульманского этноса Закавказья азербайджанцы, в языковом отношении стоявшие близко к туркам, а по религии и историческим традициям тяготевшие к Ирану, а также жители Средней Азии; наконец, народы, имевшие сильные кочевнические традиции - кочевые казахи и некоторая часть сибирских татар. При этом мы исходим из того, что язык и этническая принадлежность мусульман для определения их идентичности были не столь важны, как религия. Известный исследователь сибирских татар Ф.Т. Валеев указывал, что до революции и даже в первые десятилетия советской власти как сибирские,

1 Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 - лето 1918 г.). - М., 2004. - С.69; Нам И.В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917 - 1922 гг). - Томск, 2009.-С. 17. так и казанские татары старшего поколения называли себя мусульманами и слово «татарин» воспринимали как оскорбление1.

История мусульман в России насчитывает несколько столетий. Непрерывное расширение территории России в ХУ1-Х1Х веках, включение в ее состав Поволжья, Приуралья, Сибири, Крыма, Кавказа, Туркестана сделали русскоподданными многочисленные народы, исторической верой которых был ислам. По материалам Первой всеобщей переписи населения 1897 года, мусульмане, составляя 13.889.421 человек, являлись второй по численности после православных вероисповедной группой населения империи. Причем их численность имела постоянную тенденцию к росту: в 1917 году в стране проживали уже около 20 млн. мусульман. Большинство из них принадлежало к суннитскому толку ислама.

400-летняя история жизни мусульман в России складывалась непросто. Российское государство проводило по отношению к мусульманам политику «маятника» - от ограничения распространения ислама с запретом строительства мечетей и всяческим поощрением перехода в православие до определенной веротерпимости, продиктованной обострением внешних (русско-турецкие войны) и внутренних (восстание Пугачева, к которому примкнули многие приверженцы ислама) условий, обозначивших назревшую общегосударственную потребность в проведении более гибкой религиозной политики по отношению к неправославным жителям империи, в первую очередь мусульманам. Известный теоретик империи А. Каппелер в выстроенной им шкале форсированной интеграции, какой подвергались народы Российской империи, определил для мусульман нижнюю позицию: политику гибкой интеграции. Признав права мусульманской общины России на религиозную самобытность, русская власть оказывала содействие экономическому и духовному развитию татарских торговых колоний, соблюдая при этом государственный

1 Валеев Ф.Т. Сибирские татары. Культура и быт. - Казань, 1993. - С. 11. контроль за степенью распространения ислама1. Хотя законы, ограничивающие число мечетей численностью верующих и запрещающие их строительство в местах жительства крещеных, независимо от их числа, остались2, как и старательное пресечение попыток возврата в ислам, прямые репрессии были быстро свернуты из-за отсутствия видимого результата, тогда как проповеди на родном языке для укрепления крещеного нерусского населения в его новой вере имели успех. В конце XIX века, с развитием родных языков нерусских народов, появились (и не беспочвенно) опасения пробуждения национальных устремлений на востоке империи - исламская опасность, что явилось одной из причин наступления самодержавия на права неправославного населения.

В целом итогом его русификаторской политики стало нарушение сложного баланса сил и противовесов в огромном здании поликонфессиональной российской государственности. Справедливое раздражение политикой властей, все более обозначавшееся противодействие между сторонниками обновления и ортодоксами в российской мусульманской среде совпали со сложными, достаточно неоднозначными процессами пробуждения исламского мира за пределами России3.

Степень изученности проблемы. Попытки исследования разных аспектов истории мусульманских народов в разных регионах России предпринимались неоднократно. Существует большое количество работ по истории этнотерриторальных групп Поволжья, Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана4. Слабее исследована история исповедующих

1 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. Возникновение, история, распад. - М., 2000. - С. 194; Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Состав. Д.Ю. Арапов. - М., 2001. - С.19; Кефели-Клай А.Н. Народный ислам у крещеных православных татар в XIX веке // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. - М., 2005. - С. 542.

2 ПСЗРИ. Собрание третье, - 1886. - СПб., 1888. - Т.6, отд. 1. - С.532-533 (№ 4102).

3 Ислам в Российской империи. - С.25.

4 Этнография. Библиография рус. библиографий по этнографии народов СССР (1851-1969 г.). - М., 1970; Этнография народов СССР: Литература, опубликованная в 1944-1975 гг.-Л., 1971. ислам этносов, находящихся на положении диаспор, хотя в последнее время предпринято ряд успешных попыток в этом направлении.

Изучение проблемы совпадает с общепринятой периодизацией истории дореволюционной России, советского и постсоветского общества. Это позволяет увидеть, что Сибирь со всеми населяющими ее этносами является неотъемлемой частью России, и все процессы, имевшие место в центре, находили отражение на окраинах. Первый - досоветский - период начинается с конца XIX века и заканчивается 1917 годом, хотя исследование этнического состава России предпринималось и раньше. Еще в начале XIX века статистик и демограф К.Ф. Герман народности России разделил на три племени: славянское, финское и татарское. Заострив внимание на неоднородности татарского «племени», ученый разделил его на «татар казанских, астраханских, крымских, кавказских, тобольских, чулымских, бухарцев, телеутов, татар на Оби и Томи, пришлых татар из Хивы, Персии, Туркестана, ногайцев Крыма и Кубани, башкир, мещеряков и «многие другие племена, с татарами и финнами перемешанные»1. В работе H.A. Фирсова о нерусском населении Среднего Поволжья сделана попытка ориентировочного определения его численности в XVIII в. По подсчетам автора, инородческое население тогдашних Казанской, Нижегородской и Воронежской губерний составляло около 500 тыс. человек .

Данный период отмечен появлением многочисленных исторических и этнографических работ, посвященных, главным образом, татарам. Однако в России и Западной Европе длительное время татарами называли практически все тюркские (иногда и не только тюркские) народы, что создавало традицию более широкого применения термина «татары». (М. Герман К.Ф. Статистические исследования относительно Российской империи. - СПб., 1819. - 4.1. О народонаселении. - С. 63.

2 Фирсов H.A. Инородческое население прежнего Казанского Царства в новой России до 1762 года и колонизация закамских земель. - Казань, 1869.

Татаринов в своем «Описании.» называл «братскими татарами» бурят1). В.В. Бартольд, внесший значительный вклад в изучение татарских народов, сам объект исследования трактовал достаточно противоречиво. С одной стороны, он считал допустимым самоназвание «татары» для нескольких народов, что соответствовало представлениям того времени, с другой - считал возможным применение понятия «татарская нация», в которое включались все группы татар в границах Российской империи. В конечном итоге исследователь приходит к выводу о применении определения «татары» только по отношению к тюркоязычному населению Поволжья от Казани до У

Астрахани, Крыма, части Сибири\ К началу XX в. этноним «татары» окончательно закрепился в качестве самоназвания тюркоязычного населения Волжско-Уральского региона, Крыма, Западной Сибири и Литвы.

Необходимо отметить, что при изучении населения Сибири исследователи традиционно использовали лингвистический подход, с группировкой народов по языковым семьям, а не по конфессиям, поэтому вычленить из них собственно мусульманские этнические группы достаточно сложно. Ю. Гагемейстер, тем не менее, указывает на компактное поселение мусульман - киргизов, бурутов, каракалпаков, бухарцев, кокандцев, ташкентцев - в Томской и Тобольской губерниях, не исключая, что некоторые из них попали под влияние христианства3.

Традицию изучения народов по лингвистическому принципу продолжает в своих исследованиях С.К. Патканов, проанализировавший богатый материал для изучения профессионального, социального, этнического состава населения империи, предоставленного проведенной в 1897 году

1 Описание о братских татарах, сочиненное морского корабельного флота штюрманом ранга капитана Михаилом Татариновым. - Улан-Удэ, 1958. - С.7.

2 Бартольд В.В. Татары// Собр. соч.: В 9 т. - М., 1965. - Т. 5. - С. 559-562.

Гагемейстер Ю. Статистическое обозрение Сибири. - СПб., 1854. - Ч. II. - С. 11-12.

Всероссийской переписью населения1. Разделив «турко-татар» (тюрков) на коренных и пришлых, исследователь в число пришлых «турок», согласно языковому принципу градации, наряду с мусульманами - европейскими татарами, башкирами и собственно турками (османами) - включает христиан чувашей, а сибирских татар подразделяет по месту проживания и некоторым этнографическим характеристикам, без конфессиональной дифференциации". Татар «мусульманского закона», «соединяющих со службою хлебопашество», выделяет из массы сибирских «оседлых азиатцев», хлебопашцев или служилых П. А. Словцов .

Собственно мусульманские народы - вне привязки к исследуемому региону - в этот период тоже становятся объектом серьезного изучения. Значительный вклад в их исследование внесли известные казанские ученые Е.А.Малов и К.Ф. Фукс. В своих трудах они, в частности, рассматривали религиозную структуру мусульман Поволжья4. Системе образования и просвещения татар, стимулирующей их переход в православие, посвящены работы Л.М. Ильминского. Ему принадлежит авторство концепции русско-татарской школы, поддержанной Министерством народного просвещения5. Распространение данной модели учебного заведения практиковалось и в Байкальском регионе.

Отдельным направлением дореволюционной историографии можно считать работы, посвященные проблемам российского ислама. В своих трудах В.В. Бартольд характеризовал панисламизм как «утопию политического объединения всего мусульманского мира. в виде доктрины не столько религиозной, сколько политической, большей

1 Патканов С.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири (на основании специальной разработки материалов переписи 1897 г.) - СПб., 1912, Он же. Список народностей Сибири. Труды комиссии по изучению племенного состава населения России. - Пг., 1923.

2Патканов С.К. Список народностей Сибири. - С.5-6.

3 Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. - Новосибирск, 1995. - С.201.

4 Мапов Е.А. О магометанских мечетях в России. - Казань, 1868; Фукс К.Ф. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. - Казань, 1844.

5 Ильминский Н.И. Письма к крещеным татарам. - Казань, 1896.

частью только как средство для достижения вполне определенных политических целей»1. Такая точка зрения была близка и С.Г. Рыбакову, который несколько лет был экспертом МВД по вопросам ислама в России2.

Эти ученые представляли официальное направление «мусульманской» историографии, связанное с деятельностью востоковедов Казанского университета, которое мы, вслед за современными исследователями, выделяем в изучаемой проблематике - в отличие от национального, которое можно охарактеризовать как конфессионализм мусульман и где элементы национальной идеологии и ислама сочетались в самых разнообразных формах3.

Дореволюционные документы и материалы, где этническая принадлежность учитывалась редко, а акцент делался на вероисповедании, что осложнило работу исследователей, занимающихся изучением истории конкретного этноса, вполне вписываются в концепцию нашей работы, поскольку мы рассматриваем мусульман как единый конфессиональный массив, без деления на этносы. Однако надо иметь в виду, что татары в Сибири не являлись однородной массой, различаясь по статусу и правовому положению и, следовательно, являясь объектами разных законодательных актов. Сибирские татары рассматривались как аборигены, инородцы; ссыльные и вольные переселенцы из других регионов как инородческое население не рассматривались.

В отличие от пришлого населения, оказавшегося в Сибири в положении диаспоры, коренное население неоднократно становилось объектом изучения сибирских исследователей. А.П. Щапов одним из первых обратил внимание на пагубные последствия колонизации для образа

1 Бартольд В.В. Сочинения. - М., 1966. - Т.У1. - С.402.

2 Рыбаков С.Г. Ислам и просвещение инородцев в Уфимской губернии. - СПб., 1900.

3 Бобкова Г.И. История татарских общин Иркутской губернии конца Х1Х-начала XX в. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. - Иркутск, 2006. - С.4-5. жизни коренных жителей Сибири1. Заметное место занимали проблемы аборигенного населения в трудах областников в соответствии с их видением места и роли региона в контексте российской истории. Н.М. Ядринцев в своих трудах последовательно отстаивал права коренного населения Сибири - без учета конфессиональной принадлежности. В докладе «Об алтайцах и черневых татарах», сделанном им на заседании отдела этнографии Западно-Сибирского отдела Императорского Географического общества, он указывает на историческое родство алтайцев с татарами Тобольской и Томской губерний (сибирскими татарами), что было очень важным для определения этногенеза сибирских татар . Это же исследовательское направление продолжили П.М. Головачев и И.И. Серебренников, чьи труды тиражировались уже в первые годы советской власти. Взяв за основу идеи Н.М. Ядринцева, исследователи акцентировали внимание на разрушительном начале русской цивилизации и ее губительном действии на судьбы аборигенов .

Строительство Транссибирской магистрали на рубеже Х1Х-ХХ веков еще больше сконцентрировало внимание органов государственной власти на земледельческом освоении Сибирского региона и подняло вопрос о дополнительном изучении условий для проведения переселенческой политики правительства в отношении русских крестьян за Урал. Поэтому в конце XIX века губернские и областные статистические комитеты активизировали исследование сельскохозяйственной статистики, приняли участие в ряде экспедиций центральных и краевых правительственных учреждений по изучению быта и жизни сельского населения Сибири. Наряду с изучением русского сельского населения изучались сельское

1 Щапов А.П. Соч.: В 3 т. - СПб., 1908

2 Ядринцев Н.М. Об алтайцах и черневых татарах. СПб., 1881;Он же. Сибирь как колония - СПб, 1892.

1 Головачев П.М. Сибирь Природа Люди Жизнь - М , 1902; Серебренников И. Инородческий вопрос в Сибири. - Иркутск, 1924. инородческое население - его занятия, жилище, одежда, питание. Особое внимание уделялось изучению и составлению его бюджета1.

Объектом внимания исследователей стали и вопросы аграрной политики Российской империи в отношении коренных народностей Сибири и землеустроительной политики в связи с образом жизни кочевников". Однако они не акцентировали внимание на этнической и конфессиональной принадлежности переселенцев, рассматривая их как однородную (русскую) массу.

Несмотря на то, что государственная переселенческая политика стала мощным стимулом для изучения как коренного, так и пришлого населения Сибири, история некоренных народов, оказавшихся в регионе волей обстоятельств, не получила в этих исследованиях даже схематичного освещения. Лишь в трудах С.В.Максимова и E.H. Анучина, посвященных сибирской ссылке, этнический сюжет выделен особо . В обеих работах приводится численность этнической ссылки, структура преступлений мусульман, анализируется состав правонарушений в соответствии с родовыми обычаями и психологическими особенностями. Однако эти работы затрагивают лишь один - криминальный - аспект жизни мусульман в регионе и на целостную картину, естественно, претендовать не могут.

Характеризуя литературу дореволюционного периода, необходимо отметить, что она, во-первых, исследовала мусульманские этносы, как правило, в только в привязке к региону их традиционного компактного проживания. Во-вторых, она рассматривала их больше в плане этнографии, останавливаясь лишь на самых общих вопросах: численность, ареал

1 Игумнов Е.В. Деятельность губернских и областных статистических комитетов Сибири по естественнонаучному изучению сибирского региона во второй половине XIX - начале XX вв. // История и культура народов Сибири в странах Центральной и Восточной Азии. - Улан-Удэ, 2006. - С. 79-80

2 Кауфман A.A. Переселение и колонизация. - СПб., 1905; Патканов С.К. О приросте инородческого населения Сибири // Ежегодник России. 1908 г. - СПб., 1909; Клемснц Д.А. Заметки о кочевом быте // Сибирские вопросы. 1908. №49-52; Огановский Н.П. Обновление земледельческой России и аграрная политика. - Барнаул, 1900. Вып. I. и др.

3 Максимов C.B. Сибирь и каторга. - СПб., 1871. Ч. II; Анучин Е. Н. Исследование о проценте сосланных в Сибирь в период с 1837 - 1846 гг. Материалы для уголовной статистики России. - СПб., 1873. распространения, быт, обрядовые традиции, частично в контексте переселенческой и демографической политики империи как ее составная часть. В-третьих, в сибирском регионе исследователи изучали почти исключительно аборигенное население, и в этом плане объектом исследования стали сибирские татары. Их конфессиональная принадлежность в лучшем случае упоминалась, но предметом серьезного изучения не стала. К тому же исследование коренных этносов велось несколько односторонне. Заостряя свое внимание на этнографических характеристиках татар Западной Сибири, исследователи практически не касались их общественно-политической истории. Что же касается историографии живущих в условиях диаспоры сибирских мусульман, то она в этот период в этот период не получила даже схематичного развития.

Второй, советский, период, начало которому было положено Октябрем 1917 года, продолжался до 1990-х годов. Сложившееся в 1920-х годах официальное направление исторических исследований определялось идеологической заданностью и безраздельно господствовало во всех работах, издаваемых в Советском государстве, хотя и в рамках этого периода акценты на определенных хронологических отрезках смещались. Если в 1920 - 30-е годы все-таки отмечалось накопление материала по теме, касающейся появления в Сибири различных групп этнических меньшинств, то с конца 1930-х годов, когда основным концептуальным направлением отечественной истории стало провозглашение величия русской нации и государства, эта проблема полностью выпала из поля зрения советских исследователей. На долгие годы анализа лишается этноконфессиональная тема, негласный запрет накладывается на изучение этнических общностей.

Период 1940-х - начало 1960-х годов отмечен рядом исторических исследований о политике Российского государства по отношению к народам Поволжья, Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана, прогрессивной роли России в их этническом и социальном развитии, а также этнографических работ, заостряющих внимание, главным образом, на национальных особенностях культуры и быта этих народов и их успешном «стирании»1. Расширяется источниковая база исследований, отмечается их качественный рост, хотя ученые продолжают работать в жестких рамках заданных идеологических стереотипов.

В 1960-1980-е годы мусульманские народы изучались советскими историками как структурный компонент единой советской общности «советский народ». В соответствии с концептуальным видением того времени упор делался на достижениях в социальном развитии мусульманских этносов в «братской семье советских народов», на формировании единого образа жизни и мировоззрения, присущего советскому человеку. Этой концепции были подчинены и исторические работы, посвященные переходу мусульманских этносов к социализму, минуя капитализм2, и демографические и этносоциологические исследования о новых тенденциях в быту мусульманских этносов3. Разумеется, они изучались без акцента на их конфессиональной

1 Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй четверти XIX века и русская буржуазия. - М.-Л., 1949; Абрамзон С.М. В киргизских колхозах Тянь-Шаня // СЭ. - 1949. - №4. - С.55-74; Винников Я.Р. Новый быт туркменских колхозов Марийской области // СЭ. - 1950. - №1. - С.82-91; История Татарской АССР: В 2 т. - Казань, 1955-1960; Винников Я.Р., Кулиев Н. Борьба с пережитками отсталого прошлого в сознании людей в условиях советского Туркменистана // СЭ. - 1956. - №3. - С.168-179; Кузеев Р., Юлдашбаев Б. 400 лет вместе с русским народом. (Присоединение Башкирии к Русскому государству и его историческое значение). - Уфа, 1957; Аполлова Н.Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII - начале XIX в. - М., 1960; Перепелицына Л.А. Роль русской культуры в развитии культур народов Средней Азии. М., 1966 и др.

2 Абрамзон С.М. Отражение процесса сближения наций на семейно-бытовом укладе народов Средней Азии и Казахстана // СЭ. 1962. №3. - С. 18-34; Абушукуров Р.Х. Торжество ленинской теории перехода отсталых стран к социализму и коммунизму, минуя капитализм. - Ташкент, 1972; Азизбекова П.А. Ленин В.И. и социалистические преобразования в Азербайджане (1920-1923 гг.) - М., 1972; Орозалиев К.К. Исторический опыт перехода киргизского народа к социализму, минуя капитализм. - Фрунзе, 1974; Васильева Г.П. Женщины республики Средней Азии и Казахстана и их роль в преобразовании быта сельского населения // СЭ. 1975. №6. С. 17-29; Асылбеков М.Х. Рост индустриальных кадров рабочего класса в Казахстане (1946-1965 гг.). - Алма-Ата, 1976 и др.

3 Васильева Г.П. Отражение этносоциальных процессов в материальной культуре современной сельской семьи (на примере народов Средней Азии и Казахстана) // СЭ. 1982. №5. - С.41-51; Коротеева В.В. Этносоциальные аспекты рождаемости у населения многонационального города (на примере Ташкента) // СЭ. 1986. №6. - С. 13-24; Атаклычева А.Ш. Материальное благосостояние и культурный уровень сельского населения Туркменистана (1965-1980 гг.). - Ашхабад, 1989 и др. принадлежности, а ислам упоминался только в контексте явлений религиозной нетерпимости, как реакционное учение, «усиливавшее антагонизм между национальностями, относившимися к разным вероисповеданиям». К тому же исследованию подлежали опять-таки только этносы в местах их компактного проживания, вернее, государственного образования.

Надо отметить, что серьезные попытки изучения этнической истории сибирских татар предпринимались и в этом периоде, продолжая традиции дореволюционной историографии, о чем свидетельствует историографическая работа Н. Томилова, обобщившего эти исследования1. Это вполне вписывалось в общую тенденцию достаточно интенсивного изучения коренных народов Сибири при одновременном игнорировании истории народов, живших в условиях диаспоры. Прежде всего, необходимо отметить исследования C.B. Бахрушина, касающиеся этнического развития тюркоязычных групп Западной Сибири; объединенных единым этнонимом «сибирские татары», до первой половины XIX в. . В.В. Воробьев, исследуя процесс формирования населения Восточной Сибири, следует устоявшейся традиции деления сибирского социума на аборигенов и переселенцев. Последних он рассматривает как однородную (опять-таки русскую) массу .

Ф.Т. Валеев рассматривал татар Сибири как конгломерат аборигенов (сибирских татар) и переселенцев Волжско-Уральского региона, акцентируя внимание на роли поволжско-приуральских татар в этнической истории сибирских татар4. В дальнейшем в своих исследованиях Ф.Т.

1 Томилов H.A. Вопросы этнического развития сибирских татар в дореволюционной и советской литературе // Этнокультурные явления в Западной Сибири. - Томск, 1978. - С 131-149.

2 Бахрушин C.B. Сибирские служилые татары в XVII в. // Бахрушин C.B. Научные труды. М., 1955 Г 3, ч.2. - С. 153175; он же. Сибирь и Средняя Азия в XVII и XVIII вв //-М., 1959. Т.4. - С.191-214.

3Воробьев В.В. Формирование населения Восточной Сибири: географические особенности и проблемы -Новосибирск, 1975. - С. 150.

4 Валеев Ф.Т. Об этнокультурных связях западносибирских татар с другими народами во второй половине XIX -начале XX в. И Этнокультурные явления в Западной Сибири. - Томск, 1978; он же. Западносибирские татары во второй половине XIX-начале XX в. - Казань, 1980

Валеев и Н.А. Томилов указывают, что хотя поволжские татары переселились в Сибирь еще до прихода русских, их роль в формировании в изменении облика сибирских татар и утрате ими самобытности сильно преувеличена, поскольку переселения их в Сибирь в это время были небольшими по масштабу и нерегулярными по характеру1. Интенсивную миграцию поволжских татар в регион исследователи относят к концу XIX -началу XX веков и к первым годам советской власти. При анализе этногенеза сибирских татар ученые следовали традиции рассмотрения этой этнической группы без определения конфессиональной принадлежности, поэтому вычленить здесь исповедующих ислам не представляется возможным. Мусульманские общины Сибири, т.е. сообщества людей, формирующиеся по конфессиональному признаку и являющиеся саморазвивающимся организмом, оставались за рамками исторических исследований и в этом периоде.

В постсоветский период начинает формироваться новая историография, обусловленная распадом СССР и образованием нового государства. На смену идеологическому подходу пришло серьезное желание исследователей изучить историю мусульманских народов и вне мест их компактного проживания и тем самым углубить и дополнить представление об их жизни в Российском государстве. Объективно этому способствовали демократические преобразования, пробудившие национальное самосознание народов бывшего СССР и возродившие интерес к национальной истории, языку, традициям, культуре. Кризисные процессы, сопровождавшие переход страны к рыночным условиям, еще больше закрепили желание изучить этническую (и конфессиональную) историю: в условиях экономического кризиса и социальной напряженности люди особенно нуждаются в общечеловеческих ценностях,

1 Валеев Ф.Т., Томилов Н.А. Татары Западной Сибири. История и культура // Культура народов России. Т. 2. - Новосибирск, 1996. - С. 53. в которых они могут черпать силы для созидательной жизни. Роль этих ценностей играют национальные традиции и реликвии.

Новую российскую историографию изучаемой проблемы еще не назовешь обширной, хотя в свет вышли ряд работ, создавших серьезный фундамент для дальнейшего изучения места и роли мусульманских народов в принимающем их социуме. В контексте проведенного нами исследования всю вышедшую в этот период литературу мы делим на две группы: исследования об общих принципах существования диаспоры и исследования, посвященные мусульманскому конфессиональному массиву.

Серьезным методологическим подспорьем для российских исследователей послужила переведенная на русский язык работа А. Каппелера, представляющая исключительно важную по значению и научной новизне попытку показать процесс формирования многонациональной Российской империи и выявить специфику российского колониализма. Поставив задачу преодолеть комплекс «русоцентричности», историк сумел доказать, что «ни история России в целом, ни история российских регионов и народов не может быть исчерпывающе исследована и представлена без учета и понимания всего полиэтнического комплекса и взаимоотношений частей и целого»1. В это же время для российских историков стали доступны в переводе исследования и других зарубежных ученых об отношениях имперских властей с подвластным населением2.

Этнической политике Российской империи на разных ее этапах посвящены статьи B.C. Дякина . Наряду с анализом общих проблем взаимоотношений официального Петербурга с так называемыми

1 Каппелер А Указ. соч. - С.8.

2 Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. - М., 2005.

3 Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.) // Вопросы истории. 1995. №9. - С.37-51; он же. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (начало XX в.) // Вопросы истории. 1996. №11.-С. 39- 53. национальными окраинами» автор обращается к конкретным этническим и конфессиональным сообществам, в том числе и мусульманам, как к самостоятельному объекту исследования.

В 1990 - 2000-е годы как самостоятельная научная проблема начинает разрабатываться тема диаспоры, весьма важная в ракурсе изучаемой темы. С 1999 года в Москве издается журнал «Диаспоры», рассматривающий жизнь этнических меньшинств в контексте социально-экономического и культурного развития того или иного региона. Прежде всего, для нас полезными оказались статьи постановочного плана, в которых разрабатываются теоретические проблемы существования диаспор1, и целевой номер, посвященный татарам, хотя и безотносительно к исследуемому региону . Проблемы формирования, принципы сосуществования с принимающим обществом, этапы эволюции диаспоры л от стадии выживания до стадии упадка исследуются в работе 3. И.Левина .

Серьезный вклад в изучение роли и места диаспор в полиэтничном регионе внесли сибирские ученые, проведя несколько посвященных этой проблеме конференций, итогом которых стали сборники тезисов и статей4. Вышли в свет ряд серьезных работ, посвященных различным аспектам жизни диаспор в Сибирском регионе5. В Бурятии вышел двухтомник,

1 Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диаспоры. - 1999. - №1. - С. 8-23; Тишков В. Увлечение диаспорой (о политических смыслах диаспорального дискурса) // Диаспоры. - 2003. - № 2. -С. 160-183; Милитарев А. О содержании термина «диаспора» (к разработке дефиниции) // Диаспоры. — 2005.-№3.-С.8-17.

2 Диаспоры. - 2005. - № 2.

3 Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). - М., 2001.

4 Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири: Тезисы докладов межд. науч.-практ. конф. 6-8 окт. 1994. - Иркутск, 1994; Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: опыт освоения Азиатской России: Материалы Всерос. науч.-практ. конф., 17-18 ноября 2008 г. - Новосибирск, 2008.

5 Немцы Сибири: история и культура: Материалы междунар. науч.-практ. конф., Омск, 29-31 мая 2002 г. -Новосибирск, 2003; Кальмина Л.В. Еврейские общины Восточной Сибири (середина XIX в. - февраль 1917 года) - Улан-Удэ, 2003; Гончаров Ю.М. Очерки истории еврейских общин Западной Сибири (XIX-начало XX в.). - Барнаул, 2005; Шайдуров В.Н. Европейские диаспоры в Западной Сибири: численность, размещение и хозяйственные занятия (по материалам Первой всеобщей переписи населения 1897 г.) // Современное историческое сибиреведение ХУИ-начала XX вв. - Барнаул, 2005. - С.105-116; История и культура поляков Сибири* Сб. материалов межрегион, науч. - практ. конф. «История и культура поляков Сибири» 2005-2006 гг. - Красноярск, 2006; Польская интеллигенция в Сибири Х1Х-ХХ вв.: Сб. посвященный этнической политике государства в Бурятии на протяжении почти двухсотлетней истории1. Но мусульманская конфессиональная группа не заняла в этих исследованиях сколько-нибудь значительного места, хотя уже вышли работы, посвященные хозяйственной, культурной и религиозной жизни других некоренных этнических групп в исследуемом -> регионе".

Тема стала основательно разрабатываться в последние годы. Значительным событием в исследовании мусульманства в России стала о работа Д. Ю. Арапова . В своей монографии автор собрал и систематизировал все законодательство Российской империи, касающееся мусульман, на всем протяжении их «российской» истории. Эта работа стала базовой для всех исследователей, занимающихся изучением истории ислама в Российском государстве. Общественно-политическим настроениям мусульманских народов в период политических потрясений начала XX века посвятили свои исследования Д. Усманова и С.М. Исхаков4.

С учетом того, что после падения Золотой Орды не существовало ни духовного центра мусульман, ни единой территории их проживания, а лишь только территориально разрозненные группы, возрастает интерес к отдельным регионам, включившим в себя заметные группы мусульманского населения. В последние несколько лет «мусульманская» тема получает новое звучание, появляются региональные исследования, материалов межрегион, тематических чтений «История и культура поляков Сибири» 2006-2007 гг. -Красноярск, 2007 и др.

1 Этническая и национальная политика государства в Бурятии (XIX- начало XXI в.): В 2 ч. - Улан-Удэ, 2007-2008.

2 Капьмина Л.В., Курас Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века - февраль 1917 года). - Улан-Удэ, 1999; Гапоненко В.В., Семенов Е.В. Польские политические ссыльные в хозяйственной и культурной жизни Забайкалья в первой половине XIX века. Улан- Удэ, 2006; Поляки в Бурятии. - Вып. 1-У1. - Улан-Удэ, 1996-2008.

3 Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Состав. Д.Ю. Арапов. -М., 2001.

4 Усманова Д. Мусульманская фракция и проблемы «свободы совести» в Государственной Думе России (1906-1917). - Казань, 1999; Она же. Мусульманская фракция и проблемы «свободы совести» в Государственной Думе России (1906-1917). - Казань, 1999; Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917-лето 1918 г.). - М., 2004. анализирующие место и роль мусульманских сообществ в тех или иных регионах1. Ретроспектива истории мусульманских сообществ в отдельных частях нашей страны становится компонентом воссоздания общего полотна, отражающего развитие ислама в России в целом.

В Сибирском регионе в последние несколько лет история мусульманской конфессиональной группы стала объектом серьезного научного осмысления, особенно в Западной Сибири, где мусульманское население велико по численности и имеет компактные поселения. Прежде всего, дальнейшее развитие получило изучение коренных этнических групп в Западной Сибири, исповедовавших ислам". Проводятся конференции, защищаются диссертации, выходят в свет монографии и статьи, публикуются коллективные труды ученых, посвященные проблеме существования и развития ислама в регионе3. Значительным событием стала монография И.В. Нам, посвященная национальным меньшинствам в Сибири и на Дальнем Востоке на историческом переломе 1917-1922 годов, в которой значительное место уделено мусульманской диаспоре4. Предметом диссертационного исследования мусульманская

1 Черновская В. Мусульмане Ярославля. - Ярославль, 2000; Сенюткин С.Б. Основные тенденции развития татарских общин Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала XX века: Автореф. дисс. д. и.н. - Нижний Новгород, 2002; Загидуллин И.К. Мусульманская община Санкт-Петербурга. XVIII - начало XX в. - Казань, 2003; Батыргарей Ф. Татары в Тверском крае: (ист.-этногр. очерк). - Тверь, 2004; Мясникова О.С. Мусульманское население Петрограда в 1914- нач. 1917 г. Автореф. дисс.канд. ист. наук. - СПб., 2004.

2 Балтабаева К.Н. Казахи и татары Западной Сибири (1919-1932 гг.) - Алма-Ата, 1992; Бутанаев В.Я. История енисейских кыргызов. - Абакан, 2000.

3 Ислам, общество и культура: Материалы междунар. науч. конф. «Исламская цивилизация в преддверии XXI века. (К 600-летию ислама в Сибири)». - Омск, 1994; Ислам в культурном ландшафте России: история и современность: Материалы междунар. конф. 16-17 мая 2002 г. - Томск, 2002; Клюева В.П. Ислам в первые годы советской власти: поиск путей сосуществования // Актуальные вопросы истории Сибири. Шестые науч. чтения памяти проф. А.П. Бородавкина 5-6 окт. 2007 г. - Барнаул, 2007. 4.2. - С. 17-23; она же. Жизнь в атеистическом государстве: мусульманские общины Тюменской области (19401960-е гг.) // Вестник археологии, антропологии и этнографии. - Тюмень, 2009. - №10. - С. 117-121; Ислам на краю света. История ислама в Западной Сибири. Т. 1. Источники и историография. - Тюмень, 2007; Духовные ценности ислама и образование: историко-культурная традиция и современность. -Томск, 2008; Маркова М.Ф. Татары-мусульмане Томской губернии (1880-е гг.- февраль 1917 г.). Автореф. дис. .канд. ист. наук. - Томск, 2008.

4 Нам И.В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917 -1922 гг.)-Томск, 2009. конфессиональная группа стала и для исследователей Восточной Сибири1. Однако до настоящего времени нет ни одной работы, в которой разрабатывалась бы тема формирования и функционирования мусульманских общин в Забайкалье. В работе H.A. Константиновой, сделавшей заявку на изучение мусульман обширного региона Восточной Сибири, жизнь данной конфессиональной группы в Забайкалье освещена лишь схематично. К тому же автор допускает ряд неточностей при определении времени проникновения и мест расселения мусульман в области. В диссертационных исследованиях, которые фактически анализируют пути и тенденции заселения региона, этнический аспект отсутствует2.

Таким образом, цель данного исследования состоит в реконструкции жизни мусульманской конфессиональной группы Забайкалья как общности людей, сформировавшейся по принципу исповедания ислама. Не претендуя на охват всех аспектов проблемы, автор ставит перед собой следующие исследовательские задачи:

-показать пути и тенденции формирования мусульманской конфессиональной группы в Забайкалье;

-исследовать динамику численности и структуру мусульманского населения в регионе в контексте общих демографических процессов и общественно-политической ситуации в России в конце XIX-начале XX в.;

-изучить основные виды занятий мусульман и определить их имущественное положение, место и роль в хозяйственной жизни Забайкалья;

1 Бобкова Г.И. История татарских общин Иркутской губернии конца XIX - начала XX в.: Автореф. дисс. . канд. ист. наук - Иркутск, 2006; Константинова H.A. Мусульмане на территории Восточной Сибири во второй половине XIX-начале XX веков. Автореф. дисс. .канд. ист. наук. - Иркутск, 2007.

2 Волочаева A.B. Нерчинская уголовная каторга во второй половине XIX века: Автореф. дис. .канд. ист. наук. - Улан-Удэ, 2009; Павлова B.C. Переселение крестьян в Забайкальскую область (конец XIX- начало XX в.): Автореф. дис. .канд. ист. наук. - Улан-Удэ, 2009.

-проследить тенденции изменения семейного быта мусульман в регионе;

-дать характеристику духовной жизни мусульман как одного из главных элементов жизни общины, показать особенности образовательного процесса в мусульманской среде;

-определить роль мусульманской общины как стержня сохранения этнической и конфессиональной идентичности.

Объектом исследования является мусульманская конфессиональная группа Забайкалья в период с середины XIX века до 1917 года.

Предмет исследования - основные принципы расселения мусульман в регионе, направления общественной жизнедеятельности мусульманской общины, формы ее самоорганизации и самоуправления.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX века до 1917 года. Это один из наиболее сложных и насыщенных периодов отечественной истории, характеризующийся экономической модернизацией, повлекшей за собой глубокие структурные сдвиги в социальной картине и демографической структуре общества. Нижняя хронологическая граница определяется временем появления первых мусульман в регионе, составивших костяк будущей мусульманской общины. Верхняя граница - 1917 год - обусловливается новыми историческими реалиями, когда молодая советская власть провозгласила отказ от имперской политики, проводившейся царским и Временным правительствами, и заявила о желании строить отношения с колониальными и зависимыми народами на началах равноправия и взаимного уважения, выглядевшей как противовес политике Временного правительства, отклонившего требование Всероссийского Съезда мусульман о создании их собственной системы образования, религиозных и военных институтов на нерусских территориях1. С этого времени религиозная община перестала быть основой жизни мусульман, хотя еще некоторое время по инерции оставалась сравнительно самостоятельным общественным организмом, пока в результате этнической и антирелигиозной политики советского государства не прекратила своего существования.

Территориальные рамки исследования охватывают Забайкальскую область в границах второй половины XIX века, совпадающую с современной территорией Республики Бурятия и Забайкальского края. Регион интересен своей геополитической ролью, которая была определена уже в середине XIX века, когда в 1851 году область выделилась в самостоятельное административное образование с центром в Чите. Главным фактором, определяющим рост населения области в течение многих десятилетий, была штрафная колонизация, которая обусловила многонациональность региона, отражавшего всю пестроту этнического состава Российской империи. В рамках исследуемых процессов интеграции мусульман в региональное сибирское общество область интересна и тем, что является местом компактного проживания крупнейшего сибирского этноса - бурят. Особое внимание уделено изучению мусульманской общности Верхнеудинска в контексте социально-экономического и культурного развития городского социума -как весьма заметной и наиболее динамичной.

Основными принципами, которыми руководствовался в своей работе диссертант, стали историзм, диалектика, объективность, системность, которые позволяют видеть исторические процессы в их реальном развитии и взаимосвязи. Принцип историзма предполагает рассмотрение событий исследуемого периода'в контексте тех исторических условий, в которых

1 Густерин П.В. Политика советского государства на мусульманском Востоке в 1917-1921 гг. // Вопросы истории. -2010. - №1. - С.93. они развивались, помогает предметному пониманию сути и смысла поведения людей в прошлых веках. Мусульманская община рассматривается как целостный организм, развивающийся не только по своим внутренним законам, но и в экономическом и культурном взаимодействии с другими народами в регионе. Диалектика - учение о наиболее общих закономерностях становления и развития - необходимый принцип при научном осмыслении каких-либо проявлений исторического процесса. Принцип объективности предполагает всесторонний анализ всего комплекса источников - вне зависимости от собственных пристрастий. Принцип системности рассматривает объект исследования как упорядоченную совокупность элементов, функционирующих в определенной взаимосвязи и взаимозависимости.

Методология исследования предполагает выделение методов и способов, использование которых ведет к достижению цели и задач исследования. В их числе - сравнительно-исторический, ретроспективный, статистический, проблемно-хронологический методы. Сравнительно-исторический метод позволяет сравнивать процессы, идущие в данном регионе, с таковыми в других регионах (в контексте нашего исследования -жизнь мусульман Забайкалья и Иркутской губернии), а также с другими этно-конфессиональными группами в данном регионе. Ретроспективный метод, предполагающий движение мысли исследователя к далеким временам, дает возможность по документам реконструировать прошлое. Результатом использования статистического метода стали 12 таблиц, дающие представление о динамике роста мусульманского населения региона, принципах его расселения, месте в экономическом развитии, сословной структуре, уровне грамотности. Проблемно-хронологический метод обусловил структуру диссертационного исследования и способствовал изучению поставленных проблем во временной последовательности. Системный метод ориентирует на раскрытие целостности изучаемого объекта и предполагает установление взаимосвязей между событиями. Общенаучные методы - анализ и синтез, индукция и дедукция - позволили на основе разрозненных фактов и отдельных событий воссоздать общую картину жизнедеятельности мусульман в регионе. Применение междисциплинарного подхода, основывающегося на использовании отдельных положений исторической демографии, религиоведения, статистики, необходимо для комплексной реконструкции прошлой жизни исследуемой этнической группы.

Источниковая база исследования достаточно разнообразна. Однако при ее изучении сталкиваешься с серьезными трудностями, поскольку она представляет собой совокупность весьма разрозненных информационных фрагментов, содержащихся в документах разного характера. Ощущается и количественная недостаточность источников по отдельным интересующим нас аспектам.

Основой для исследования послужили, прежде всего, документы шестнадцати фондов пяти архивов, впервые введенные автором в научный оборот. Для реконструкции общей картины жизни мусульман в Российской империи большое значение имеют материалы фонда Департамента Духовных Дел иностранных исповеданий, содержащегося в РГИА (фонд 821). В фонде отложилась компактная коллекция документов магометанского отдела, позволяющих составить представление о правовом положении и степени общественно-политической активности мусульман Российской империи, уровне образования их священнослужителей -безотносительно к исследуемому региону. Отчеты сибирских губернаторов, находящиеся в фондах двух Сибирских комитетов (фонды 1264 и 1265) содержат статистические данные о мусульманах в регионе. В фонде 102 ГАРФа (Департамент полиции) содержатся материалы о внедрении «новометодного» обучения в систему мусульманского образования, распространении панисламизма, в том числе и в Сибирском регионе. Эти документы требуют критического осмысления, поскольку в сопоставлении с региональным материалом приводят к противоречивым выводам о степени распространения этих течений и их опасности в данном регионе для целостности империи. В фонде 1183 (Тобольский приказ о ссыльных) сохранились статейные списки сосланных в Сибирь правонарушителей мусульманского вероисповедания за 1823-1825 гг. И, хотя в этот хронологический промежуток их еще не ссылали в Забайкалье, эти документы дают возможность определить основные контуры мусульманской ссылки, которая в будущем стала главным источником формирования мусульманской диаспоры в исследуемом регионе.

Основные документы сосредоточены в региональных архивах -Государственном архиве Иркутской области (ГАИО), Государственном архиве Забайкальского края (ГАЗК) и Национальном архиве Республики Бурятия (НАРБ). В фондах 25 и 29 ГАИО (Канцелярия Иркутского генерал-губернатора и Приамурский генерал-губернатор), 1(о) ГАЗК (Военный губернатор Забайкальской области), 303 НАРБ (Верхнеудинский окружной исправник) содержится переписка официальных лиц -Иркутского генерал-губернатора, Забайкальского военного губернатора, уездных исправников, - позволяющая установить пути формирования мусульманских общин Забайкалья, принципы их расселения в регионе, правовой статус. Сохранившиеся статейные списки, материалы уголовных дел, прошения ссыльных дают представление о специфике мусульманской уголовной ссылки, что очень важно, поскольку она стала основным источником формирования мусульманской диаспоры в регионе. Особенно большой информационный ресурс в этом плане содержит фонд 337 НАРБ (Верхнеудинское уездное полицейское управление). Отчеты городских управ, уездных начальников, однодневная перепись населения, проведенная в Верхнеудинске в 1907 году, дают возможность проследить динамику численности мусульман в регионе. Богатый материал дает фонд

10 НАРБ (Верхнеудинская городская управа), в котором содержатся прошения на получение мусульманами торговых свидетельств, заявки на открытие торговых заведений, списки владельцев недвижимости с описанием жилья и указанием его стоимости, что позволяет составить представление об экономическом положении мусульман Забайкалья и их месте на экономическом поле региона. Степень сохранности и достоверность данных источников достаточно высока, хотя восстановление целостной картины зачастую ' затрудняется фрагментарностью и противоречивостью сведений.

Наиболее интересны документы о внутренней жизни мусульманской религиозной общины - в частности, прошения о выделении участков для мечетей, документы о назначении мусульманских духовных лиц. В фонде 527 Национального архива Республики Бурятия сохранилась компактная коллекция метрических книг Верхнеудинской татарской мечети - с момента создания Оренбургского Магометанского Духовного Собрания с их помощью велся учет мусульманского населения. При общей скудости и разрозненности документов о жизни мусульманской диаспоры в Забайкалье значение этого источника трудно переоценить. Коллекция метрических книг Верхнеудинской татарской мечети, впервые введенная нами в научный оборот, небольшая: первые записи датируются 1909 годом, последние - 1919 годом. Книги велись на татарском языке с последующим переводом на русский. Татарский вариант не сохранился, русский - в отличном состоянии, записи четкие и хорошо прочитываются.

Книги структурированы по хронологическому принципу: каждая содержит записи о рождении, браке и смерти, некоторые - и о расторжении брака за год или несколько лет. Прежде всего, это замечательный статистический источник. Некоторые исследователи считают, что в ряде случаев данные церковного учета оказывались даже точнее ревизского. Для некоторых категорий населения ревизский учет был сопряжен с опасностью выселения из мест, недозволенных для проживания, или обложения подушной податью, так что официальные перечни «наличного населения» недосчитывали многих плательщиков податей. Напротив, брак, не освященный церковью, или отсутствие записи о крещении ребенка в будущем могли осложнить наследственные дела или прием в учебное заведение, поэтому прихожане стремились к официальной регистрации. К тому же запись в метрической книге, по мнению исследователей, не влекла за собой никакого финансового ущерба, так что скрываться от учета не было смысла1. Однако в этом выводе можно усомниться, поскольку один из экземпляров метрических книг препровождался в ближайшее уездное полицейское управление, где мог пройти соответствующую проверку перед отправкой в Оренбургское Магометанское Духовное Собрание.

Помимо этого, книги обладают уникальным информационным ресурсом, который невозможно извлечь из других источников. За каждой строкой стоит конкретный человек со своей биографией, семейным положением и родом занятий, поэтому даже по краткосрочным записям можно проследить качественное изменение мусульманской общины, получить некоторое представление о сословно-имущественном положении ее членов, о происходящих в ней демографических процессах, особенностях семейного быта.

Из опубликованных источников особенно ценны законодательные и подзаконные акты, регламентировавшие жизнь мусульманских народов с XVIII века, когда российское государство обрело реальную возможность контролировать жизнь своих подданных, исповедующих ислам. В нашем распоряжении были два собрания (издания) Полного собрания законов российской империи (ПСЗРИ). Второе собрание ПСЗ - более 60 тыс. законодательных актов - выпускалось ежегодно с 1830 по 1884 годы. В

1 Кабузан В. М. Народы России в первой половине XIX в. - М., 1992. - С. 83. него включены законодательные акты, выпускавшиеся 12 декабря 1825 по 28 февраля 1881 годов. Третье собрание ПСЗ - 40 тыс. законодательных актов, выпущенных с 1 марта 1881 до конца 1913 годов, выпускалось ежегодно до 1916 года.

Кроме того, в исследовании использовались своды законов (СЗ) -собрание действовавших на время издания законодательных материалов, расположенных в тематическом порядке, в частности, Свод законов Российской империи в пяти книгах под редакцией И.Д. Мордехай-Болтовского1, в котором содержится Устав духовных дел иностранных исповеданий. Между изданиями СЗ выходили публикации отдельных томов СЗ, а также продолжения СЗ с указаниями на упраздненные и дополнительные статьи.

Хотя в нашем распоряжении было исследование Д. Ю. Арапова, систематизировавшего «мусульманское» законодательство, эти издания совершенно необходимы в контексте данного исследования для сравнительного анализа с законодательством по другим конфессиям и этническим группам. Сопоставление этих документов с событиями в исследуемом регионе дает возможность определить точность соблюдения того или иного закона, установить региональные особенности исполнения имперского законодательства. Данные документы представляют собой не только юридический, но и важнейший исторический источник, из которого можно извлечь информацию о правовом положении мусульман России.

Для изучения демографических характеристик диаспоры особенно важны переписи населения, наиболее полной из которых являются материалы Первой Всеобщей переписи населения Российской империи, проведенной в 1897 году. Кроме того, в регионе неоднократно проводились переписи силами сибирских губернских и областных статистических комитетов. Оформившись в середине XIX века, за время

1 Свод законов Российской империи: В 5 кн. / Под ред. Мордехай-Болтовского. - М., 1904. своего существования вплоть до 1917 года, эти комитеты проделали значительную работу, направленную на обеспечение местной и центральной власти своевременной и надежной информацией, дающей представление о численности населения Сибири, количестве жителей по сословиям и вероисповеданиям, о числе городов, сел, степных дум и инородных управ, о состоянии торговли, промышленного и ремесленного производства и т.д. Точность сбора' материалов, аналитический подход, сотрудничество с комитетами видных сибирских исследователей и краеведов (например, сотрудниками и активными помощниками Забайкальского экономического комитета с разные годы были П.А.Кропоткин, Н.В. Кириллов, А.К.Кузнецов) позволяют говорить о высокой степени достоверности данного источника. Эти переписи, в основе которых лежала специально разработанная Центральным статистическим комитетом программа, давала даже более точные данные, чем полицейская статистика.

Описание области в историческом, географическом, промышленном и торговом отношении дают официальные издания Забайкальского областного статистического комитета - Памятные книжки и Обзоры Забайкальской области за ряд лет. Торговую и промышленную активность тех или иных конфессиональных групп можно проследить по справочному изданию «Сибирский торгово-промышленный календарь», издававшемуся в Томске, а также другим справочникам1.

Интересным источником являются Всеподданнейшие отчеты Иркутских генерал-губернаторов, в которых, в частности, давалась характеристика сибирской ссылке. Будучи официальными источниками, они, тем не менее, несли отпечаток личности авторов, имевших

1 Сибирский торгово-промышленный календарь на 1895 г. - Томск, 1895; Сибирский торгово-промышленный календарь на 1899 г. - Томск, 1899; Сибирский торгово-промышленный календарь на 1906 г. - Томск, б.г.; Сибирский торгово-промышленный ежегодник 1914-1915. - СПб., б.г. и др.; Сибирь. Спутник и адресно-справочно-торгово-промышленная книга 1910-1911. - М., 1910; Справочник-указатель по г. Чите и Забайкальской области на 1914 г. - Чита, 1914. собственные пристрастия при проведении этнической и конфессиональной политики.

Важнейшим по информативной насыщенности источником является периодическая печать. В газетах «Забайкальские областные ведомости» публиковались нормативно-правовые документы по национальному вопросу, в общественно-политических изданиях «Забайкальская новь», «Восточное обозрение» - информации, сообщения, рекламные объявления, позволяющие воссоздать отдельные стороны жизни мусульманской диаспоры в регионе. Периодические издания позволяют «окунуться» в то время, прочувствовать его атмосферу и настроение.

В диссертации использованы источники личного происхождения, в частности, мемуары российских государственных деятелей, интересных собственными взглядами авторов на решение «национального вопроса» в империи1.

Комплекс источников дает возможность восстановить жизнь мусульман Забайкалья с момента появления их в регионе в качестве ссыльных до 1917 года, когда потрясшие государство политические события коренным образом изменили весь уклад их жизни.

Научная новизна работы состоит в том, что это первый опыт комплексного анализа истории формирования мусульманской общины и образа ее жизни в Забайкалье, открывшая новый пласт в истории региона. Впервые в ней находят отражение проблемы конструирования мусульманской общества в регионе, динамика его численности и иные демографические характеристики, хозяйственная деятельность, место и роль в экономической модернизации региона и формировании рыночных отношений, степень сохранения и новые тенденции семейного быта. Впервые в работе отражена духовная жизнь забайкальских мусульман,

1 Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. / С.Ю. Витте. М. - Таллин, 1994; Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. - М., 1992. Кн.1. уровень их образования, степень интеграции в русскоязычную среду, влияние русского языка и культуры на развитие региональной мусульманской субкультуры. Впервые показаны особенности религиозной жизни мусульман в регионе: формирование религиозной общины как стержня их социальной и конфессиональной жизни, динамика внутриобщинных отношений, опыт социальной адаптации в новой культурной среде без потери этноконфессионального «лица». Впервые в работе получили освещение региональные особенности применения имперского этнического и конфессионального законодательства по отношению к мусульманам как пестрому этническому сообществу и целостной конфессиональной группе. В диссертации впервые в российской историографии предпринята попытка реконструкции социокультурного портрета городской мусульманской общины по метрическим книгам татарской мечети. В работу включен солидный массив архивных материалов, большинство из которых впервые вводится в научный оборот. Результаты проведенного исследования позволят впервые заявить о роли и месте мусульманских народов в Забайкалье.

Изучение прошлого мусульман Забайкалья (как и других конфессиональных групп) позволяет осветить не только их специфическую историю и роль в его экономическом и культурном развитии, но и выявить общие закономерности сосуществования разных народов в полиэтничном регионе, особенности взаимосвязи и взаимопроникновения их культур на длительном хронологическом отрезке. Учитывая то обстоятельство, что по численности мусульманские народы занимают второе место в России и третье в исследуемом регионе (численность мусульман Бурятии, по переписи 2002 года, превышает 12,6 тыс. человек, в Забайкальском крае -14,8 тыс. чел.), и в дальнейшем прогнозируется рост мусульманского населения в регионе - как следствие деконструктивных процессов, которые пережил СССР, и низкого социально-экономического уровня бывших республик Средней Азии, исследование по данной проблеме является своевременным и социально значимым.

Практическое значение работы связано также с ее потенциальной способностью стать составной частью дальнейшего комплексного изучения истории Забайкальского региона. Материалы работы могут использоваться органами власти для уточнения и корректировки Концепции национальной политики в Республике Бурятия, в работе с религиозными организациями.

Элементы настоящего исследования могут быть полезны специалистам, изучающим историческое прошлое полиэтничного и поликонфессионального населения региона. Практическое применение положений и выводов данного исследования возможно при разработке спецкурсов, написании разделов учебных пособий, в учебно-преподавательской деятельности. Работа имеет большое значение для сообщества мусульман Забайкалья: она будет способствовать дальнейшему процессу национального и конфессионального возрождения, пробуждению интереса к истории своих народов.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Перинов, Владимир Викторович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мусульманская диаспора в Забайкалье, сформировавшаяся в середине XIX века, была малочисленной, но заметной. В разные периоды она составляла от 0,4 до 0,6 % населения Забайкальской области.

Первым и наиболее массовым источником ее формирования стала ссылка. Во-первых, находящаяся на территории области Нерчинская каторга традиционно служила местом отбывания наказания для правонарушителей из разных регионов империи. Во-вторых, до 1909 года область была закрыта для переселенческого движения, поэтому население росло в основном за счет штрафной колонизации. Мусульманская преступность, в структуре которой тяжелые преступления против власти, жизни и собственности составляли достаточно высокий процент, закономерно приводила исповедующих ислам правонарушителей за Байкал, в регион с наиболее тяжелыми условиями ссылки.

В 1910-х годах мусульманская диаспора начала пополняться за счет вольных переселенцев-земледельцев и торговцев, главным образом, выходцев из Волжско-Уральского региона. Однако на численность диаспоры вольная колонизация повлияла несущественно, хотя способствовала улучшению ее качественной характеристики. По интенсивности переселенческого движения Восточная Сибирь значительно уступала Западной, а Забайкалье как наиболее отдаленный регион со сложными природно-климатическими условиями, недостатком пригодных для земледелия земель и слабо развитой инфрастуктурой был для переселенцев малопривлекательным.

Вышедших на поселение после отбытия наказания мусульман селили в Нерчинском, Верхнеудинском и Читинском округах. При выборе мест поселения региональная власть руководствовалась их близостью к уездным центрам: наличие здесь полицейских органов позволяло держать бывший уголовный элемент под контролем, а близость городов давала возможность заработка. Наконец, избранные для мусульман селения были приближены к местам проживания священнослужителей или заменяющих их грамотных людей, с тем чтобы бывшие ссыльные находились в сфере их духовного влияния и могли следовать законам веры. Численность мусульман в той или иной местности не должна была превышать третьей части коренного населения во избежание усиления мусульманского влияния на православных.

Хотя переход бывших ссыльных в городские сословия был затруднен, мусульманское население забайкальских городов неуклонно росло. Во втором десятилетии XX века без малого половина мусульманского населения Забайкалья жила в городах. Способы проникновения в городскую черту варьировались - от скрытого переселения до вполне легального пути подачи прошений о причислении к мещанскому обществу детей ссыльных.

К концу XIX века происходит повышение качества мусульманской диаспоры в Забайкалье: если ранее ее костяк составляли ссыльнопоселенцы, то теперь уже наблюдается преобладание крестьянской составляющей. Значительную часть мусульманского населения Забайкалья к этому времени составляют прошедшие успешную социализацию в регионе, заметна и группа выходцев из других сибирских губерний. Развитие общины начинает в меньшей степени зависеть от «пришлого элемента» и опираться на собственный человеческий потенциал.

Исследование этнического состава мусульманской диаспоры выявило преобладание в ней татарского компонента: татары составляли более 90% забайкальских мусульман. Половой состав характеризуется заметной диспропорцией в сторону преобладания мужского населения, что является характерной чертой колонизуемого региона: процент женской мусульманской ссылки был самым низким из всех конфессий. Это создавало серьезные трудности в создании семьи, поскольку, в отличие от представителей других конфессий, мусульмане не вступали в брак с иноверками. Возрастающее в 1910-х годах число женщин, прибывших в Забайкалье в рамках вольной колонизации, улучшило демографическую характеристику мусульманской диаспоры, но не уничтожило половой диспропорции. В начале XX века наблюдается серьезная трансформация мусульманской семьи, которая отошла от традиции многоженства и сложной семьи. Хотя право мусульман-мужчин на создание полигамной семьи сохранялось, реальной возможности для этого в регионе не существовало из-за недостатка женщин и низкого уровня жизни мусульман, не позволяющего главе семьи содержать несколько жен. На состав мусульманской семьи повлияла также общая для всех конфессий тенденция ее модернизации, в результате которой происходит поворот от сложной семьи к простой двухпоколенной, состоящей из родителей и их не отделенных (неженатых и незамужних) детей. Коэффициент детности мусульманской семьи был даже ниже, чем у православных, католиков и иудеев.

Сословная структура мусульман Забайкалья была практически однородна: основную массу составляли крестьяне. В их числе были как вольные переселенцы, так и ссыльные, отбывшие срок наказания и приписанные к податному сословию. Мещанская прослойка была незначительной. Обладателей купеческих гильдейских свидетельств были единицы.

Интеграции мусульман, как и других диаспор, в забайкальское общество способствовали два фактора. Во-первых, веротерпимость сибиряков, привыкших к постоянной миграции разнородного в этническом и конфессиональном плане населения. Во-вторых, относительно мягкое отношение к ссыльным со стороны местной администрации, рассматривавшей их не как «штрафной элемент», а как колонизационный ресурс, с помощью которого осваивались необжитые территории. Препятствием интеграции, в свою очередь, служил низкий уровень образования, плохое знание русского языка и обусловленные этим невысокое имущественное положение и практически закрытая возможность занятия престижных должностей.

Структура занятий мусульман определялась их статусом, сложившимися традициями и экономическим развитием региона, нуждавшегося в первичной колонизации - обработке свободных земель и утилизации природных ресурсов. Основным занятием мусульман были земледелие и добыча полезных ископаемых, поощрявшиеся местными властями. Традиционно одной из сфер занятости оставалась торгово-предпринимательская деятельность, отличавшаяся гибкостью и динамичностью. Число мусульман, занимавшихся торговлей и предпринимательством, было гораздо большим, чем указывалось официальной статистикой. Играя роль торгового меньшинства, мусульмане вполне вписывались в сложившийся стереотип поведения диаспоры в принимающем социуме. Однако предпринимательская деятельность большинства мусульман Забайкалья не выходила за пределы мелкотоварного оборота и приносила достаточно скромный доход. Обладателей солидных капиталов были единицы.

Духовная жизнь мусульманской общины региона развивалась в борьбе двух противоречивых тенденций. С одной стороны, жизнь народов, оторванных от этнического и конфессионального «материка», рассеянного среди разных культур и религий, предполагали способность к восприимчивости чужой культуры для интеграции в принимающее общество. С другой - потребность сохранения себя как носителя определенных национальных и культурных традиций заставляла искать опору в своей религиозной общине, которая была главной формой бытия мусульман в регионе. Община выполняла функции их социальной поддержки и просвещения, объективно способствуя социализации и повышению уровня духовного развития.

В основе жизни мусульманской общины лежал ислам. Вся жизнь мусульман в регионе строилась вокруг мечети, которая выполняла не только религиозную функцию, но и являлась центром социальной жизни общины в регионе и хранителем ее этнокультурной специфики, а для местных властей служила действенным административным инструментом, облегчающим контроль за общиной.

Строительство мечетей не встречало препятствий, поскольку конфессиональная политика империи в отношении к мусульманам, претерпев множество изменений, успешно встроила ислам в систему ее государственного устройства для обеспечения полного государственного контроля над его религиозными институтами. Однако мечети в Забайкалье, по сравнению с другими регионами Сибири, появились относительно поздно, что объясняется малой численностью мусульман в регионе и низким уровнем их образования, не позволявшим выдвинуть грамотного ходатая. В дальнейшем численное укрепление диаспоры и потребность национального самосохранения способствовали созданию инфраструктуры для обслуживания своих нужд - культурно-просветительских организаций, противостоявших объективно разрушительным для общины воздействиям социального окружения.

Религия стала основным средством сохранения этнической и конфессиональной идентичности мусульман в активно колонизуемом регионе с высокой степенью интеграции, где надэтничный сибиряк был менее религиозен, чем житель других окраин империи, и религия в его жизни не стояла на первых позициях.

Религиозная общность исповедующих ислам стояла выше, чем этнические различия даже в начале XX века, в период этнизации идентичности, что позволило нам рассматривать мусульман как единое сообщество, без уточнения этнической и языковой принадлежности, хотя мусульманские народы, оказавшиеся в Забайкалье как ссыльные или вольные переселенцы, были многообразны по своему этническому составу, образу жизни, социальной структуре, степени интеграции в российскую административную систему, политическим и культурным традициям.

На рубеже Х1Х-ХХ веков происходит пересмотр устоявшихся социокультурных ценностей мусульман. В этом процессе важную роль сыграло общественное движение джадидизм, целью которого стала модернизация жизни мусульман путем реформирования системы религиозного образования и привнесения в мусульманскую культуру европейских культурных ценностей. Однако перехода к новым методам в системе образования мусульман Забайкалья не произошло. Идеи реформаторства не могли получить опоры в регионе с малочисленным и дисперсно расселенным мусульманским населением, при практически отсутствующем слое интеллигенции и слабым распространением мусульманской литературы и периодики, пропагандировавших реформистские идеи. К тому же мусульманские учебные заведения, существовавшие в крае в основном при мечетях, оставались сторонниками старого схоластического метода обучения, и, таким образом, были союзниками власти в ее борьбе с джадидизмом.

Опасения пробуждения национальных устремлений на востоке империи в связи с развитием родных языков нерусских народов в виде исламской опасности, что явилось одной из причин наступления самодержавия на права неправославного населения, в изучаемом регионе были также сильно преувеличены. Хотя в начале XX века обозначилось большое количество проблем, волновавших мусульман, и их политическая деятельность стала весьма заметной, мусульманские общины Забайкалья остались на обочине этих процессов. В сибирском регионе в целом приносимые извне национальные идеи не получили столь широкого распространения, как в западных губерниях империи, еще более слабея при движении с запада на восток. Опасность распространения в Байкальском регионе панисламизма также была сильно преувеличена, а Забайкалье вообще осталось за пределами его влияния. Для его распространения в области не было базы -ни достаточного уровня образования местных мусульман, ни разветвленной сети национальных школ, которые, как правило, являются проводниками национальных идей и если не единственным, то, по крайней мере, основным институтом воздействия на общественное сознание. В силу своей немногочисленности и низкого уровня образования, оторванные от этнического «очага», ежедневно решающие проблемы выживаемости в чужом краю, забайкальские мусульмане были слабо политизированы и не влились в волну общественного движения, активизировавшегося в российском обществе в начале XX века. Признаки общественной активности мусульман в Забайкалье отмечены лишь на минимальном уровне.

Поведенческие стереотипы мусульманской общины в регионе несколько отличались от других диаспор. Оказавшись в иной этнокультурной среде, мусульмане более стремились сохранить свои конфессиональные особенности и этническую идентичность, чем интегрироваться в сибирское общество, хотя второе-третье поколение мусульман уже вполне адаптировалось к сибирской субкультуре, продемонстрировав внутреннюю и духовную силу, которая определяется потребностью нации к ассимиляции и аккультурации. Постепенно забайкальские мусульмане утрачивали свойственные им особенности, в значительной степени нивелировали присущие им национальные и региональные черты и трансформировались в сибиряков, оставаясь при этом носителями мусульманского менталитета и ислама.

К началу XX века мусульманская диаспора уже прошла путь формирования, а ее сложившееся ядро было способно даже в условиях рассеянья консолидировать вокруг себя единоверцев, сохранить конфессиональное мироощущение и вести диалог с властью от имени всего сообщества.

Поскольку данное исследование - первый опыт изучения мусульманской общины в Забайкалье, исследование нельзя считать исчерпывающим. Дальнейшее изучение проблемы видится нам, прежде всего, в расширении хронологических рамок, что позволит определить:

1. процесс идейного и политического самоопределения мусульман Забайкалья на историческом переломе 1917-1922 годов, когда раскол мусульманского сообщества по классовому и социальному признакам, борьба пантюркистских и панисламистских идей с идеями национального самоопределения на исторической родине мусульман (Поволжье, Приуралье, Кавказ, Средняя Азия, Казахстан) преломились в мусульманской общине региона;

2. новые тенденции формирования мусульманской общины в 1920-30-е годы, когда главным источником ее пополнения стало переселение в Сибирь в рамках плановой политики советского государства по перераспределению трудовых ресурсов;

3. новые принципы расселения мусульман (главным образом, татар) в регионе в соответствии с государственными целями экономического освоения региона;

4. особенности религиозной жизни мусульман в годы советской власти, пока ликвидация общин как хранителей конфессиональной идентичности, закрытие мечетей и конфискация принадлежащего им имущества не положили конец мусульманскому конфессиональному сообществу, ныне переживающему процесс возрождения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Перинов, Владимир Викторович, 2010 год

1. Ф. 1265. II Сибирский комитет Оп. 1. Д. 87.

2. Оп. 2. Д. 14; 1852.Д. 103. Оп. 3. 1854. Д. 91. Оп. 7. 1858. Д. 274.

3. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

4. Ф.102. Департамент полиции Министерства внутренних дел.

5. ДПОО. Оп. 226. 1898. Д.11. Ч.З.

6. ДПОО. Оп. 241. 1911. Д.74. 4.27.

7. Ф.1183. Тобольский приказ о ссыльных.

8. Оп.1. Д. 235,341,344,353,715,717, 1107, 1117, 1126, 1127.

9. Ф.29. Управление Нерчинской каторги горного отделения

10. Оп.1. Д.84, 133,135, 136, 160, 252, 287.

11. Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК)

12. Ф.1 (о) Военный губернатор Забайкальской области.

13. Оп.1. Д. 28, 115, 161,219,236,248,302,481, 1611, 1621, 1647, 3489, 4210,4935, 6182, 6795, 7098, 7433, 7436, 7515, 7558, 8525, 9006, 11784, 11837,12240, 13378, 13487, 15119, 15199, 15640, 15804, 15834.

14. Государственный архив Иркутской области (ГАИО)

15. Ф.24 Главное управление Восточной Сибири

16. Оп.2. К. 1871. Д. 198; К.2184. Д. 671, 685; К. 2262. Д. 151; К. 2263. Д. 167; К. 2267. Д. 167; К. 2288. Д. 656; К. 2275. Д. 470. Ф.25 Канцелярия Иркутского генерал-губернатора Он. 9. К. 917. Д. 26.

17. Ф.29. Приамурский генерал-губернатор On. 1. ДП. 3. Д. 169.

18. Национальный архив Республики Бурятия (НАРБ) Ф.10. Верхнеудинская городская управа.

19. On. 1. Д. 336, 518, 611, 801, 845, 925, 1007, 1379, 1594, 1730, 1877, 1994, 2066, 2124, 2208, 2504, 2564, 2745, 2792а, 2912. Оп.2. Д. 120.

20. Ф. 19. Верхнеудинская мещанская управа. On. 1. Д. 4, 5.

21. Ф.337. Верхнеудинское уездное полицейское управление. On. 1. Д. 425, 1594, 1695, 1820, 1992, 2698.

22. Ф.527. Метрические книги Верхнеудинской татарской мечети. Оп.1. Д. 1-12.

23. Ф.248-р. Совет Министров Республики Бурятия Оп.З. Д.54.1. Опубликованные источники

24. Азиатская Россия. СПб.: Издание переселенческого управления Главного управления земледелия и землеустройства, 1914. -Т. I. - 578 с.

25. Азиатская Россия. СПб.: Издание переселенческого управления Главного управления земледелия и землеустройства, 1914. — Т. И. 640 с.

26. Весь Иркутск» с отделом Забайкальской и Якутской областей на 1909 г. Иркутск: типо-литограф. Макушина и Посохина, 1909.

27. Всеподданнейший отчет Иркутского военного генерал-губернатора за 1896-1898 гг.-Б.м., 6.Г.-68 с.

28. Всеподданнейший отчет Иркутского военного генерал-губернатора за 1900-1901г. -Б.м., б.г. 87 с.

29. Всеподданнейший отчет Иркутского военного генерал-губернатора за 1910-1911 гг.-Б.м., б.г. -41 с.

30. Всеподданнейший отчет статс-секретаря Куломзина по поездке в Сибирь для ознакомления с положением переселенческого дела. — СПб.: Госуд. типограф., 1896. — 187 с.

31. Из истории религиозных конфессий Бурятии: Сб. док-тов. Улан-Удэ: Комитет по делам архивов РБ, 2001. — 260 с.

32. Календарь-справочник по Восточной Сибири на 1911 г. Иркутск: тип. И.П.Казанцева, 1911.

33. Кутилова Л.А. Национальные меньшинства Томской губернии. Хроника общественной и культурной жизни. 1885-1919 / Л.А. Кутилова, И.В. Нам, Н.И.Наумова, В.А. Сафонов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. — 298 с.

34. Национальный вопрос в программных документах политических партий, организаций и движений России. Начало XX в.: Документы и материалы / Состав. И.В. Нам. Томск: изд-во НТЛ, 1998. - 206 с.

35. Обзор Забайкальской области за 1890 г. Чита: Типография Забайкальского Областного Правления, 1890. — 34 .

36. Обзор Забайкальской области за 1895 г. — Чита: Типография Забайкальского Областного Правления, 1896. 34 с. с прилож.

37. Обзор Забайкальской области за 1901 год. Чита: Типография Забайкальского Областного Правления, 1902. - 51 с. с прилож.

38. Обзор Забайкальской области за 1903 год. Чита: Типография Забайкальского Областного Правления, 1904. - 126 с. с прилож.

39. Обзор Забайкальской области за 1904 год. Чита: Типография Забайкальского Областного Правления, 1905.

40. Обзор Забайкальской области за 1907 год. Чита: Типография Забайкальского Областного Правления, 1908. - 98 с. с прилож.

41. Памятная книжка Забайкальской области. — Иркутск: Изд. Забайкальского обл. статистического комитета, 1871. — 95 с.

42. Памятная книжка Забайкальской области на 1895 год. — Чита: изд. Забайкальского областного Статистического Комитета, 1895. — Ч. II.

43. Памятная книжка Забайкальской области на 1897 г. Чита: Изд. Забайкальского областного Статистического Комитета, 1897.

44. Памятная книжка Забайкальской области на 1899 год. — Чита: тип. Заб. Обл. Правления, 1899. 200 с.

45. Памятная книжка Забайкальской области на 1901 год. Чита: Изд. Забайкальского областного Статистического Комитета, 1901.- 184с.

46. Памятная книжка Забайкальской области на 1912 год. Чита: Электротипография Забайкальского Областного Правления, 1912. - 96 с.

47. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи. СПб.: Издание Центрального статистического комитета МВД, 1904. - Т. ЬХХ1У. Забайкальская область.

48. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи. СПб.: Издание Центрального статистического комитета МВД, 1904. - Т. ЬХХУ. Иркутская губерния.

49. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собрание второе. СПб.: типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1830-1884.

50. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. СПб.: Пг: Типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1885 1916.

51. Свод законов Российской империи. Т.Х1. Свод законов о состояниях. — СПб., 1899.

52. Свод законов Российской империи. Изд. 1896. СПб., 1896. -Т.1. 4.1. Устав духовных дел иностранных исповеданий.

53. Свод законов Российской империи: в 5 кн. / Под ред. И.Д. Мордехай -Болтовского. — М.: Русское книжное товарищество «Деятель, 1904.

54. Сибирский торгово-промышленный календарь на 1891 г. — Томск: типо-литография П.И. Макушина, 1891.

55. Сибирский торгово-промышленный календарь на 1895 г. Томск: типолитография П.И. Макушина, 1895. — 416 с.

56. Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1896 год. Томск: типо-литография П.И. Макушина, 1896. - 592 с.

57. Сибирский торгово-промышленный календарь 1897 г. Томск: изд. Ф.П. Романова, 1897.

58. Сибирский торгово-промышленный календарь на 1899 г. — Томск: изд. Ф.П. Романова, 1899. 830 с.

59. Сибирский торгово-промышленный календарь за 1901 г. Томск: изд. Ф.П. Романова, б.г.

60. Сибирский торгово-промышленный календарь на 1906 г. Томск: изд. Н-цы Ф.П. Романова, б.г. — 268 с.

61. Сибирский торгово-промышленный календарь на 1910 г. Томск, 1910. Сибирский торгово-промышленный ежегодник 1914-1915. — СПб.: Изд. ДР. Юнг, - 1664 с.

62. Сибирь. Спутник и адресно-справочно-торгово-промышленная книга 1910-1911.-М.: изд-во Чураева, 1910.-384 с.

63. Справочник-указатель по г. Чите и Забайкальской области на 1914 г. — Чита: Тип. Т-ваБергут и сын, 1914. — 141 с.

64. Этническая и национальная политика государства в Бурятии (XIX-начало XXI в.) Улан-Удэ: ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2008. - Ч. II. - 811с.

65. I. Монографии, статьи, брошюры

66. Абдуллин Я.Г. Джадидизм среди татар: возникновение, развитие и историческое место / Я.Г. Абдуллин — Казань: Иман, 1998. 41 с.

67. Абушукуров Р.Х. Торжество ленинской теории перехода отсталых стран к социализму и коммунизму, минуя капитализм / Р.Х. Абушукуров. -Ташкент: «Фан», 1972.-371 с.

68. Азиатская Россия: В 3 т. СПб.: изд. Переселенческого управления Главного управления землеустройства и земледелия, 1914.

69. Азизбекова П.А. Ленин В.И. и социалистические преобразования в Азербайджане (1920-1923 гг.) / П.А. Азизбекова. М.: Изд. АН СССР, 1972.-366 с.

70. Алисов Г. Мусульманский вопрос в России / Г. Алисов // Русская мысль. 1909. - №7. - С.28-61.

71. Андриевич В.К. История Сибири /В.К. Андриевич. СПб.: типография и литография В.В. Комарова, 1889. - Ч. I. - 487с.; Ч. II. - 487 с.

72. Анучин E.H. Исследования о проценте сосланных в Сибирь в период 1827-1846 годов. Материалы для уголовной статистики России / E.H. Анучин. СПб.: тип. Майкова, 1873. - 246 с.

73. Аполлова Н.Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII начале XIX в. / Н.Г. Аполлова. - М.: Изд. АН СССР, 1960.-454 с.

74. Арутюнов С.А. Диаспора это процесс /С.А. Арутюнов // Этнографическое обозрение. - 2000. - №2. — С.74-78.

75. Астырев Н. На таежных прогалинах. Очерки жизни населения Восточной Сибири / Н. Астырев. М.: тип. Д.Ш. Иноземцева, 1891. - 450 с.

76. Асылбеков М.Х. Рост индустриальных кадров рабочего класса в Казахстане (1946-1965 гг.) / М.Х. Асылбеков — Алма-Ата: «Наука», 1976. -272 с.

77. Бакиева Г.Т. Брак у тоболо-иртышских татар в конце XVIII — начале XX века / Г.Т. Бакиева // Археология, этнография и антропология Евразии. 2010. -№1. С. 83-90.

78. Бакиева Г.Т. Положение женщины в семье сибирских татар в XIX -начале XX века / Г.Т. Бакиева // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: ИПОС СО РАН, 2009. - №10. - С. 122-129.

79. Балтабаева К.Н. Казахи и татары Западной Сибири (1919-1932 гг.) / К.Н. Балтабаева. Алма-Ата: Гылым, 1992. - 119 с.

80. Бартольд В.В. Сочинения: В 9 т. /В.В. Бартолъд. Собр. соч. — М.: Наука, ин C.B. Сибирские служилые татары 1963-1977. Т.5. - 1968. -757 е.; Т.6.- 1968.-784 с.

81. Батыргарей Ф. Татары в Тверском крае: (ист.-этногр.очерк). — Тверь: Альба Плюс, 2004. 68 с.

82. Бахрушин C.B. Сибирские служилые татары в XVII в. / C.B. Бахрушин// Бахрушин С. В. Научные труды. М.: Изд-во АН СССР, 1955.- Т.З, ч.2. 299 с.

83. Бахрушин C.B. Сибирь и Средняя Азия в XVII и XVIII вв. // C.B. Бахрушин// Бахрушин С. В. Научные труды. М.: Изд-во АН СССР, 1959.- Т.4.- С.191-214.

84. Белич И.В. Письменные источники по исламизации Сибири / И.В. Белич, А.Г.Селезнев, Ф.З. Яхин //VII Конгресс антропологов и этнографов России. Спб., 28 июня 2 июля 2005 г. - СПб., 2005. - С.211.

85. Бобкова Г.И. К истории расселения татар на территории Иркутской области / Г.И. Бобкова // Восток-Запад: диалог культур: тезисы докладов и сообщ. науч.- практ. конф. 20-26 июня 1996 г. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1996. С.123-126.

86. Бобкова Г.И. Купцы Шафигуллины просветители татар в Сибири / Г.И. Бобкова // Традиции сибирской интеллигенции: материалы междунар. науч. конф. Иркутск, 7-8 октября 1998 г. - Иркутск: Оттиск, 1999. - С.58-61.

87. Бобкова Г.И. Некоторые факты по истории магометанских приходов Иркутской губернии /Г.И. Бобкова // Вторые университетские социально-гуманитарные чтения. — Иркутск: Изд-во Иркутского гос. ун-та, 2008. — С.30-35.

88. Бобкова Г. Превратности судьбы / Г. Бобкова // Восточно-Сибирская правда. 2003. - 7 марта.

89. Бобкова Г.И. Татарская диаспора Иркутской губернии в конце XIX — начале XX в. / Г.И. Бобкова // Общественно-политическая жизнь Сибири. XX век. Межвуз. сб. науч. трудов. — Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т., 2004. С.35-45.

90. Брук С.И. Динамика и этнический состав населения России в эпоху империализма (конец XIX в. — 1917 г.) / С.И. Брук, В.М. Кабузан // СЭ. -1981. №5. - С.15-31.

91. Бутанаев В.Я. История енисейских кыргызов / В.Я. Бутанаев. — Абакан, Изд-во Хакасского гос. ун-та им. Н.Ф. Катанова, 2000. — 247 с.

92. Валеев Ф.Т. Западносибирские татары во второй половине Х1Х-начале XX в.: Историко-этнографические очерки / Ф.Т. Валеев. — Казань: Тат. кн. изд-во, 1980.-232 с.

93. Валеев Ф.Т. К этнической истории тарских татар /Ф.Т. Валеев // Из истории Сибири. Томск, 1975. - Вып. 16. — С.215-217.

94. Валеев Ф.Т. Об этнокультурных связях западносибирских татар с другими народами во второй половине XIX —начале XX вв. / Ф.Т. Валеев // Этнокультурные явления в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. Ун-та, 1978. - С.150-158.

95. Валеев Ф.Т. Сибирские татары: культура и быт / Ф.Т. Валеев. — Казань: Татар, кн. изд-во, 1993. — 208 с.

96. Валеев Ф.Т. Татары Западной Сибири. История и культура / Ф.Т. Валеев, H.A. Томилов / Культура народов России. Т. 2. - Новосибирск, «Наука». Сибирская издательская фирма РАН, 1996. - 224 с.

97. Васильева Г.П. Отражение этносоциальных процессов в материальной культуре современной сельской семьи (на примере народов Средней Азии и Казахстана) / Г.П. Васильева // СЭ. 1982. - №5. - С.41-51.

98. Винников Я.Р., Кулиев Н. Борьба с пережитками отсталого прошлого в сознании людей в условиях советского Туркменистана //Я.Р. Винников, Н.Кулиев //СЭ.- 1956. -№3.- С. 168-179.

99. Винокуров М.А. Сибирь в первой четверти XX века. Освоение территории, население, промышленность, торговля, финансы / М.А. Винокуров. Иркутск: изд-во Иркутской экономической академии, 1996. -188 с.

100. Воробьев В.В. Формирование населения Восточной Сибири. Географичекие особенности и проблемы / В.В.Воробьев. Новосибирск: «Наука», Сиб. отд., 1975.

101. Гагемейстер Ю.А. Статистическое обозрение Сибири / Ю.А. Гагемейстер. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1854. — 4.II. — 697 с. с прилож.

102. Галеткина Н. Татарская переселенческая деревня в Сибири: динамика развития локального сообщества в XX в. / Н. Галеткина // Диаспоры. -2005.-№2.-С. 62-80.

103. Гапоненко В.В. Польские политические ссыльные в хозяйственной и культурной жизни Забайкалья в первой половине XIX века / В.В.Гапоненко, Е.В. Семенов. Улан- Удэ: ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2006. -239 с.

104. Гаспринский И. Русское мусульманство: мысли, заметки и наблюдения мусульманина / И.Гаспринский. Симферополь: Изд-во тип. Спиро, 1881. -45 с.

105. Герман К.Ф. Статистические исследования относительно Российской империи /К.Ф. Герман. СПб.: Императорская Академия наук, 1819. -4.1. О народонаселении. - 325 с. с прилож.

106. Головачев П.М. Сибирь. Природа. Люди. Жизнь/ П.М. Головачев. М.: Тип. тов-ва И.Д. Сытина, 1902. - 401 с.

107. Гончаров Ю.М. Городская семья Сибири второй половины XIX -начала XX в. / Ю.М. Гончаров. Барнаул: Издательство Алтайского государственного университета, 2002. - 384 с.

108. Гончаров Ю.М. Очерки истории еврейских общин Западной Сибири (XIX-начало XX в.) / Ю.М. Гончаров. — Барнаул: Изд-во «Аз Бука», 2005. — 108 с.

109. Гончаров Ю.М. Польская семья в городах Западной Сибири во второй половине XIX начале XX в. /Ю.М. Гончаров // Процессы урбанизации в центральной России и Сибири: Сб. статей. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005.-С. 101-112.

110. Гребенщиков Н. Поляки казаки Сибири / Н. Гребенщиков, О. Полянская // Поляки в Бурятии. - Улан-Удэ, 2005. - Вып. V. - С. 36-41.

111. Густерин П.В. Политика советского государства на мусульманском Востоке в 1917-1921 гг. / П.В. Густерин // Вопросы истории. 2010. - №1. -С.92-100.

112. Дамешек И.Л. Российские окраины в имперской стратегии власти (начало XIX начало XX вв.) / И.Л. Дамешек. - Иркутск.: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2005. — 264 с.

113. Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX — начало XX века) / Л.М.Дамешек. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1986. -164 с.

114. Данилов В.Л. Из истории мусульманской книги в Сибири в XIX -начале XX в. /В.Л. Данилов // Гуманитарные науки в Сибири. — 2004. №3. -С. 38-42.

115. Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири: Тезисы докладов междунар. науч. практ. конф. 6-8 окт. 1994. — Иркутск: изд-во Иркутского госун-та, 1994. - 137 с.

116. Долгоруков В.Д. Путеводитель по всей Сибири и среднеазиатским владениям России / В.Д. Долгоруков. Томск: типо-литография П.И. Макушина, 1898.-495 с.

117. Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.) /B.C. Дякин // Вопросы истории. 1995.- № 9. - С. 37 - 51.

118. Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (начало XX в.) / B.C. Дякин // Вопросы истории. 1996. - №11.- С. 39 - 53.

119. Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях/ В. Дятлов // Диаспоры. 1999. - №1. - С. 8-23.

120. Евдокимова С. В. Социально-экономическое развитие городов Забайкалья в XVII-XIX вв. / С.В.Евдокимова. Улан-Удэ: издательство БГУ, 2007.

121. Живописная Россия. Т. XI. Западная Сибирь // Под ред. П.П.Семенова. СПб.: Изд. Тов - ва Вольф, 1884. - 370 с.

122. Живописная Россия. T.XII. Восточная Сибирь. СПб.: Изд. Тов-ва Вольф, 1895.-364 с.

123. Забайкалье. Краткий исторический, географический и статистический очерк Забайкальской области. — Иркутск: изд. Забайкальского областного Статистического Комитета, тип. К.И. Витковской, 1891. 155 с.

124. Завалишин И. Описание Западной Сибири: В 2 т. / И.Завалишин. — М.: Изд. Об-ва распространения полезных книг. — Т. 1. 1862. 414 е.; Т.2. — 1865.-272 с.

125. Загидуллин И.К. Исламские институты в Российской империи. Мечети в европейской части России и Сибири / И.К. Загидуллин. — Казань: Татарское книжное издательство, 2007. 416 с.

126. Загидуллин И.К. Мусульманская община Санкт-Петербурга. XVIII-начало XX в. / И.К. Загидуллин. Казань, Изд-во Казан, ун-та, 2003. - 179 с.

127. Ильминский Н.И. Письма к крещеным татарам / Н.И. Ильминский. — Казань: типо-литогр. ун-та, 1896. 211 с.

128. Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика). / Состав. Д.Ю.Арапов. — М.: ИКЦ «Академкнига», 2001. 367 с.

129. Ислам на краю света. История ислама в Западной Сибири. — Т.1. Источники и историография / Под ред. А.П. Яркова. Тюмень: РИФ «Колесо», 2007.-418 с.

130. Ислам, общество и культура: Материалы междунар. науч. конф. «Исламская цивилизация в преддверии XXI века. (К 600-летию ислама в Сибири)». Омск: Омский гос. ун-т, 1994. - 208 с.

131. История и культура поляков Сибири: Сб. материалов межрегион, науч. — практ. конф. «История и культура поляков Сибири» 2005-2006 гг. / Сост. C.B. Леончик. Красноярск, 2006 - 132 с.

132. История Бурятии в вопросах и ответах. — Улан-Удэ: Мин-во народного образования Бурятской ССР, Бур. отд-ние Ассоциации молодых историков, 1991. — Вып. 2.-126 с.

133. История Бурят-Монгольской АССР. Улан-Удэ: Бурят-Монг. кн. изд-во, 1954.-Т.1.-496 с.

134. История Сибири с древнейших времен: В 5 т. — Т.З. Сибирь в эпоху капитализма / Под ред. А.П. Окладникова, В.П. Шункова. — Л.: Наука, Ленингр. отд., 1968. 532 с.

135. Исхаков С.М. Проблемы становления и трансформации татарской нации / С.М. Исхаков. Казань: издательство «Мастер Лайн», 1997.— 248 с.

136. Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917- лето 1918 г.) / С.М. Исхаков. М.: Социально-политическая мысль, 2004. — 600 с.

137. Кабузан В.М. Динамика и этнический состав населения России в эпоху империализма (конец XIX в. 1917 г.) / В.М. Кабузан // История СССР. -1980. -№3.

138. Кабузан В.М. Народы России в первой половине XIX в.: численность и этнический состав / В.М. Кабузан. М.: Наука, 1992. - 214 с.

139. Кабузан В.М. Численность и состав населения Сибири в первой половине XIX в. // Русское население Поморья и Сибири // В.М. Кабузан, С.М. Троицкий. М.: «Наука», 1973. - С.261-277.

140. Кальмина Л.В. Еврейские общины Восточной Сибири (середина XIX в.- февраль 1917 года) / Л.В. Кальмина. Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2003. -422 с.

141. Кальмина Л.В. Некоренные этнические группы в Байкальском регионе: стереотипы и особенности интеграции // Единая Калмыкия в единой России: через века в будущее: Материалы междунар. науч. конф. — Элиста: Изд-во Калмыцкого госуд. ун-та, 2009. С.346-350.

142. Кальмина Л.В., Курас Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века февраль 1917 года) / Л.В. Кальмина, Л. В. Курас. — Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 172 с.

143. Каппелер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад / А. Каппелер. - М.: «Традиция» - «Прогресс-Традиция», 2000. - 344 с.

144. Каппелер А. Образование наций и национальные движения в Российской империи /А. Каппелер // Российская империя в зарубежной историографии. — М.: Новое издательство, 2005. — С. 395-435.

145. Карпенкова Т.В. Мусульмане в России. Политика в области образования (конец XIX начало XX в.) /Т.В. Карпенкова // Труд и социальные отношения. — 2004. - №2. - С. 141 - 148.

146. Кефели-Клай А.Н. Народный ислам у крещеных православных татар в XIX веке / А.Н. Кефели-Клай // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. М.: Новое издательство, 2005. — С. 539-569.

147. Клеменц Д.А. Заметки о кочевом быте / Д.А. Клеменц // Сибирские вопросы. 1908. - №49-52.

148. Клюева В.П. Жизнь в атеистическом государстве: мусульманские общины Тюменской области (1940-1960-е гг.) / В.П.Клюева // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: ИПОС СО РАН, 2009. -№10.-С. 117-121.

149. Кодан C.B. Ссылка в демографических процессах Сибири первой половины XIX в./ C.B. Кодан // Историческая демография Сибири. — Новосибирск: «Наука», Сиб. отд. 1992. - С. 109-117.

150. Козулин А. В. Демографические процессы в Забайкалье (конец XIX -начало XX века) / A.B. Козулин. Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2004. - 210 с.

151. Константинова H.A. Система управления мусульманами Восточной Сибири (вторая половина XIX в. — 1917) / H.A. Константинова // Иркутский историко-экономический ежегодник. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2005. - С.86-88.

152. Константинова H.A. Численность мусульман Восточной Сибири в XIX — начале XX вв. / H.A. Константинова //Иркутский историко-экономический ежегодник. Иркутск, 2004. - С. 97-99.

153. Коротеева В.В. Этносоциальные аспекты рождаемости у населения многонационального города (на примере Ташкента) / В.В. Коротеева // СЭ. — 1986. №6. - С.13-24.

154. Корусенко С.Н. Этносоциальная история и межэтнические связи тюркского населения Тарского Прииртышья в XVIII — XX веках / С.Н. Корусенко. — Омск: ООО «Издательский дом «Наука», 2006. — 218 с.

155. Кузеев Р. 400 лет вместе с русским народом. (Присоединение Башкирии к Русскому государству и его историческое значение) / Р. Кузеев, Б. Юлдашбаев. Уфа, 1957. - 113 с.

156. Кузнецова Я.А. Диаспоры в Республике Бурятия в прошлом и настоящем/ Я.А. Кузнецова // Этносоциальные процессы в Сибири: Тематический сб. под ред. Ю.В. Попкова. Новосибирск: Сибирское научное издательство, 2006. - С.71-76.

157. Левин 3. И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) / З.И. Левин. М.: Институт востоковедения РАН; Изд-во «Крафт+», 2001.- 176 с.

158. Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу / В.И. Ленин //Поли. собр. соч. Т.24. - С. 113-150.

159. Ленин В.И. Законопроект о национальном равноправии / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Т.25. - С. 16-18.

160. Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века / М.К. Любавский. — М.: изд-во МГУ, 1996. 682 с.

161. Максимов C.B. Сибирь и каторга / C.B. Максимов: В 3-х ч. СПб.: тип. А. Траншеля, 1871. - 4.1. - 459 е.; 4.2. - 353 е.; Ч.З. - 388 с.

162. Малов Е.А. О магометанских мечетях в России / Е.А.Малов. — Казань: Тип. имп. ун-та, 1868. 35 с.

163. Мартин В. Барымта: обычай в глазах кочевников, преступление в глазах империи / В. Мартин // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. М.: Новое издательство, 2005. - С. 360-388.

164. Милитарев А. О содержании термина «диаспора» (к разработке дефиниции) / А. Милитарев // Диаспоры. 2005. - №3. - С.8-17.

165. Нам И.В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917-1922 гг.) / И.В. Нам — Томск: Издательство Томского университета, 2009. — 500 с.

166. Нам И.В. К истории мусульманской татарской школы в дореволюционной России и Сибири /И.В.Нам, Н.И. Наумова // Духовные ценности ислама и образование: историко-культурная традиция и современность. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2008. - С.37-84.

167. Народы Сибири: этнографические очерки. — M.,JI.: Изд-во АН СССР., 1956.- 1083 с.

168. Немцы Сибири: история и культура: Материалы междунар. науч.-практ. конф., Омск, 29-31 мая 2002 г. Новосибирск, 2003

169. Нетерпимость в России: старые и новые фобии / Под ред. Г. Витковской и А. Малашенко. — М.: Моск. Центр Карнеги, 1999. 196 с.

170. Огановский Н.П. Обновление земледельческой России и аграрная политика / Н.П. Огановский. Барнаул: Б.и., 1900. — Вып.1. — 172 с.

171. Описание о братских татарах, сочиненное морского корабельного флота штюрманом ранга капитана Михаилом Татариновым. Улан-Удэ: Бурят-монгольский научно-исследовательский институт культуры, 1958. -78 с.

172. Орозалиев К.К. Исторический опыт перехода киргизского народа к социализму, минуя капитализм / К.К. Орозалиев Фрунзе: «Илим», 1974. -378 с.

173. Паликова Т.В. Развитие культуры городов Забайкальской области (вторая половина XIX начало XX в.). / Т.В. Паликова - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2008. - 260 с.

174. Патканов С.К. О приросте инородческого населения Сибири /С.К. Патканов // Ежегодник России. 1908 г. СПб.: Изд-во Имп. АН, 1909.-210 с.

175. Патканов С.К. Список народностей Сибири. Труды комиссии по изучению племенного состава населения России / С. К. Патканов. — Пг: Рос. Ак.наук, 1923. -16 с.

176. Патканов С. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири (на основании данных специальной разработки материала переписи 1897 г.): В 3 т. / С. Патканов. СПб., 1912. - T.III. — 434- 999 с.

177. Перепелицына JI.A. Роль русской культуры в развитии культур народов Средней Азии / J1.A. Перепелицына. — М.: Наука, 1966. 124 с.

178. Покшишевский В.В. Заселение Сибири / В.В. Покшишевский. -Иркутск: Иркут. обл. гос. изд., 1951. 208 с.

179. Польская интеллигенция в Сибири XIX-XX вв.: Сб. материалов межрегион, тематических чтений «История и культура поляков Сибири» 2006-2007 гг. / Сост. C.B. Леончик. Красноярск, 2007. - 232 с.

180. Ремнев A.B. Самодержавие и Сибирь в конце XIX — начале XX века: проблемы регионального управления /A.B. Ремнев // Отечественная история. 1994. - №2. - С.60-73.

181. Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй четверти XIX века и русская буржуазия / М.К. Рожкова. M.-JL: АН СССР. Институт истории, 1949. - 390 с.

182. Россия и Восток: взгляд из Сибири: Материалы и тезисы докл. XI междунар. науч.-практ. конф., Иркутск, 13-15 мая 1998 г.: В 2 т. / Под ред. В.И. Дятлова, В.П. Олтаржевского. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1998. -Т.1.-280 е.; Т.2.-304 с.

183. Рыбаков С.Г. Ислам и просвещение инородцев в Уфимской губернии. -СПб.: Тип. МВД, 1900. 27 с.

184. Сборник историко-статистических сведений о Сибири: В 2 т. / Сост. ДА. Милютин. СПб.: Русская Скоропечатня, 1875. - 76 с.

185. Селезнев А.Г. Сибирский ислам: региональный вариант религиозного синкретизма / А.Г.Селезнев. Новосибирск, 2004.

186. Серебренников И. Инородческий вопрос в Сибири. — Иркутск: библиотека сибирских областников-экономистов, 1924. -17 с.

187. Сибирь в составе Российской империи / Под ред. JI.M. Дамешека, А.В.Ремнева. -М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 368 с.

188. Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири / П.А. Словцов. -Новосибирск: издательство «Вен-Мер», 1995. 675 с.

189. Словцов П.А. Письма из Сибири 1826 года / П.А. Словцов. М.: Тип. Семена Селиванского, 1828. - 112 с.

190. Слоуком Д. Кто и когда были «инородцами»? Эволюция категории «чужие» в Российской империи / Д. Слоуком // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. М: Новое издательство, 2005. - С. 502- 531.

191. Солдатов В. Железнодорожные поселки по Забайкальской линии. Статистическое описание и материалы по переписи 1910 года / В. Солдатов СПб., 1912. - Вып. II. - T.V. - Ч. 1.- 327 с.

192. Султанов Ф.М. Ислам и татарское национальное движение в российском и мировом контексте: история и современность / Ф.М. Султанов. — Казань: РИЦ «Школа», 1999. 236 с.

193. Сызранов A.B. Исламизированное шаманство у казахов и ногайцев-карагашей Нижней Волги в XIX -начале XXI в. / A.B. Сызранов // ЭО. — 2010.-№1.-47-55.

194. Танский М.В. Странички прошлого Улан-Удэ /М.В. Танский. — Улан-Удэ: Бур. кн. изд., 1966. 30 с.

195. Тишков В. Увлечение диаспорой (о политических смыслах диаспорального дискурса) /В. Тишков // Диаспоры. — 2003. № 2. - С. 160183;

196. Томилов H.A. Вопросы этнического развития сибирских татар в дореволюционной и советской литературе / Н. А. Томилов // Этнокультурные явления в Западной Сибири. Томск, 1978. - С.131-149.

197. Усманова Д. Мусульманская фракция и проблемы «свободы совести» в Государственной Думе России (1906-1917) /Д. Усманова. Казань: Издательство «Мастер Лайн», 1999. - 164 с.

198. Усманова Д. Мусульманские представители в российском парламенте. 1906-1916 / Д. Усманова. Казань, 2005. - 584 с.

199. Фирсов H.A. Инородческое население прежнего Казанского Царства в новой России до 1762 года и колонизация закамских земель / Н.А.Фирсов.

200. Казань: Тип. имп. ун-та, 1869. — 445 с.

201. Фукс К.Ф. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях / К.Ф. Фукс. — Казань: Универ. тип-я, 1844. — 138 с.

202. Черновская В. Мусульмане Ярославля / В. Черновская. — Ярославль: ДИАпресс, 2000. 243 с.

203. Шерстова Л.И. Конфессиональный аспект русско-аборигенных отношений в южной Сибири (XVII- XIX вв.) / Л.И. Шерстова // Актуальные вопросы истории Сибири: Пятые научные чтения памяти профессора А.П. Бородавкина. — Барнаул: «Аз Бука», 2005. С. 14-17.

204. Шостакович Б.С. Поляки в Сибири: экскурс в историю// Поляки в Бурятии. Улан-Удэ, 1996. - С.3-68.

205. Щапов А.П. Соч.: В 3-х т. /А.П. Щапов,- СПб.: Тип. М.В. Пирожков. -Т.1. 1906. 803 е.; Т.2. - 1906. - 620 е.; Т.З. - 1908. - 717 с.

206. Щербаков H.H. Численность и состав политических ссыльных Сибири (1907-1917 гг.) / H.H. Щербаков // Ссыльные революционеры в Сибири (XIX-февр. 1917 г.). Иркутск: изд-во ИГУ, 1973.-Вып. I.-C.199-242.

207. Этническая и национальная политика государства в Бурятии (XIX-начало XXI в.) Улан-Удэ: ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2007. - Ч. I. - 278 с.

208. Ядринцев Н.М. Об алтайцах и черневых татарах / Н.М. Ядринцев. -СПб.: Тип. В. Безобразова и Комо, 1881. 27 с.

209. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. К юбилею 300-летия. Современное положение Сибири. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее / Н.М. Ядринцев. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1882. - 471 с.1.. Периодическая печать:

210. Восточное обозрение. Иркутск. - 1883-1887; 1891-1900 гг.

211. Забайкальская новь. Чита, 1906-1912 гг.

212. Забайкальские областные ведомости. — Чита, 1887-1891 гг.

213. V. Источники личного происхождения

214. Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. / С.Ю. Витте. М. - Таллин: Скиф Алекс, 1994. -Т.1.-528 с.

215. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. / В.Н.Коковцов. М.: «Наука», 1992. - Кн. 1. - 440 с.

216. Кропоткин П. Дневники разных лет / П.Кропоткин. М.: «Советская Россия», 1992.-414 с.

217. Милюков Д.А. Дневник. 1873-1875 / Д.А. Милюков / Под ред. Л.Г. Захаровой. М.: РОССПЭН, 2008. - 440 с.

218. VI. Библиографические указатели, хроники, энциклопедии

219. Ислам на территории бывшей Российской империи: энциклопедический словарь /Под ред. С.М. Прозорова. М., 1998. -438 с.

220. Историческая энциклопедия Сибири: В 3 т. — Новосибирск: Издательский Дом «Историческое наследие Сибири», 2009. — Т.1.

221. Сибирская советская энциклопедия: В 4 т. Т.1. Новосибирск: Сибирское краевое изд-во, 1929. — 988 стб.; Т.2. Новосибирск: Зап-Сиб. отд-ние ОГИЗ, 1931. - 1152 стб.; Т.З. Новосибирск: Зап-Сиб. отд-ние ОГИЗ, 1932. - 804 стб.; Т.4. Б.м., б.г., 1082 стб.

222. Татарский энциклопедический словарь. — Казань: Ин-т Татарской энцикл. АНРТ, 1998. 703 с.

223. Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири 1032-1882 г. / Сост. И.В. Щеглов. Иркутск: тип. Штаба Восточного Сибирского военного округа, 1883. — 768 с.

224. Этнография. Библиография рус. библиографий по этнографии народов СССР (1851-1969 г.). — М.: Геогр. об-во СССР, 1970.- 158 с.

225. Этнография народов СССР: Литература, опубликованная в 1944 1975 гг.-Л.: Географ, об-во СССР, Лен. отд., 1971. - 153 с.

226. VII. Авторефераты диссертаций

227. Бобкова Г.И. История татарских общин Иркутской губернии конца XIX-начала XX в. Автореф. дис. .канд. ист. наук/ Г.И. Бобкова. Иркутск, 2006. - 23 с.

228. Волочаева A.B. Нерчинская уголовная каторга во второй половине XIX века. Автореф. дис. .канд. ист. наук /A.B. Волочаева. Улан-Удэ, 2009. -22 с.

229. Константинова Н. А Мусульмане на территории Восточной Сибири во второй половине XIX начале XX веков. Автореф. дис. .канд. ист. наук / H.A. Константинова. - Иркутск, 2007. — 22 с.

230. Маркова М.Ф. Татары-мусульмане Томской губернии (1880-е гг.-февраль 1917 г.). Автореф. дис. .канд. ист. наук / М.Ф.Маркова. Томск, 2008.-23 с.

231. Мясникова О.С. Мусульманское население Петрограда в 1914 нач. 1917г. Автореф. дисс. .канд. ист. наук / О.С. Мясникова. — СПб., 2004. — 24 с.

232. Нам И.В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока в условиях революции и гражданской войны (1917-1922 гг.) Автореф. дисс. . д-ра ист. наук / И.В. Нам. Томск. 2008. - 50 с.

233. Павлова B.C. Переселение крестьян в Забайкальскую область (конец XIX- начало XX в.). Автореф. дисс. .канд. ист. наук / B.C. Павлова. — Улан-Удэ, 2009. 23 с.

234. Сенюткин С.Б. Основные тенденции развития татарских общин Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала XX века.

235. Автореф. дисс. .д-ра ист. наук / С.Б. Сенюткин. Нижний Новгород, 2002. - 50 с.1. VIII. Интернет-ресурсы

236. Габдуллин И. Конфессиональное образование татар в конце XIX — начале XX веков электронный ресурс. / И. Габдуллин. — Режим доступа: http ://www.tataroved.ru/publication/almet/7/11/