Мотив двойничества в русской поэзии начала XX века: И. Анненский, А. Ахматова тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Ставровская, Ирина Викторовна

• Ставровская, Ирина Викторовна
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ставровская, Ирина Викторовна

1. ВВЕДЕНИЕ.С.

2. ГЛАВА I МОТИВ ДВОЙНИЧЕСТВА В ПОЭЗИИ

И. АННЕНСКОГО: ИСТОКИ, ОСОБЕННОСТИ, ВАРИАЦИИ

§ 1 ПОСТАНОВКА

ПРОБЛЕМЫ.С.

§ 2 ДВОЙНИЧЕСТВО КАК ОСНОВА ЛИРИЧЕСКОГО СЮЖЕТА .С.

§ 3 МОТИВ ДВОЙНИЧЕСТВА И ПРОБЛЕМА МНОЖЕСТВЕННОСТИ МИРОВ.С.

§ 4 К ВОПРОСУ О «СМЫСЛОВОЙ ТЕКУЧЕСТИ» ЛИРИКИ АННЕНСКОГО.С.

ГЛАВА II ДВОЙНИЧЕСТВО В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МИРЕ А. АХМАТОВОЙ: ЛИРИЧЕСКОЕ «Я», РОЛИ,

ЭВОЛЮЦИЯ МОТИВА

§ 1 ПОСТАНОВКА

ПРОБЛЕМЫ.С.

§ 2 РОЛИ И МАСКИ В ЛИРИКЕ

АХМАТОВОЙ.С.

§ 3 НЕ-РОЛЕВЫЕ ВАРИАНТЫ

ДВОЙНИЧЕСТВА.С Л

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Мотив двойничества в русской поэзии начала XX века: И. Анненский, А. Ахматова»

Исследование мотива двойничества в русской поэзии начала XX века представляется весьма перспективным. Подход к художественным системам И. Анненского и А. Ахматовой в этом аспекте позволяет не только углубить представление об особенностях их поэзии, но и, возможно, пролить свет на некоторые стороны поэзии Серебряного века в целом.

То, что поэтическое сознание начала XX века было разорванным, цельность лирического «Я» для большинства поэтов оказывалась желанной, но не достижимой целью, гармония человека и мира в большинстве случаев была нарушена, - все это сегодня является почти аксиомой. Нестабильность, зыбкость мироощущения в поэзии начала XX века отмечается почти всеми специалистами. В качестве предпосылок этого называются социальные1, мировоззренческие2 и культурные особенности

1 Акцент на этом делало ортодоксальное советское литературоведение. См., например: Михайловский Б. В. Русская литература XX века ( с девяностых годов до 1917 года). М., 1939

2Примером тому может служить книга J1. Долгополова об А. Блоке. В частности, определяя специфику эпохи, исследователь пишет: «Перекраивался исторический и социальный мир, в корне менялось и представление о движущих силах мира природы. Подвергалось сомнению понятие прерывности, изолированности, структурной самостоятельности и завершенности. Мир подвижен, «относителен», един, каузально обусловлен. Элементы, составляющие его, вслед за тем исторические периоды, сферы сознания, концепции жизни и творчества, идеологические и нравственные «показатели» личности пришли в сцепление, лишились исключительности, стали элементами единого природно-исторического потока жизни» Долгополов JI .К. Александр Блок. Д., 1978. С.10 эпохи1. Естественно, все это приводило к размыванию границ лирического «Я», к утрате четкой системы координат, определяющей рубежи «своего» и «чужого»2, Поэтому мотив двойничества, феномен несовпадения себя с самим собой оказывался

1 В последнее время стали более заметными попытки культурно-религиозного осмысления феномена эпохи. Стоит отметить работы А. Пайман (История русского символизма. М., 1998) или, может быть, еще более ярким в этом отношении выглядит исследование. А. Ханзена-Леве (Русский символизм. Система поэтических мотивов. СПб., 1999), где в оригинале ранний русский символизм назван дьяволизмом. Кроме того, нельзя не упомянуть в этом ряду работу Н. Богомолова Русская литература XX века и оккультизм. М., 1999.

Возможно, в этом одна из причин того, что постсимволистские направления столь активно вплетали элементы чужого слова в свой художественный мир. Особенно это характерно для акмеизма, что неоднократно отмечалось исследователями. См., например: Тименчик Р. Д. Текст в тексте у акмеистов// Труды по знаковым системам. Вып. XIV (567). Тарту, 1981;

Жолковский А.К. Заметки о тексте, подтексте и цитации у Пастернака //

Boris Pasternak: Essays / Ed. by N.A.Nilsson. Stockholm, 1976. P. 67-84 Козицкая E.A. "Зеркала" поэзии Г.Иванова: к вопросу о внутренней диалогичности лирического текста // Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе: Проблемы теоретической и исторической поэтики: Материалы Междунар. науч. конф. В 2 ч. Гродно, 1997. 4.2 Топоров В.Н., Цивьян Т.В. О нервалинском подтексте в русском акмеизме (Ахматова и Мандельштам) // Russian literature. 1984. Vol.XV-1. Топоров В.Н., Цивьян Т.В. О нервалинском подтексте в русском акмеизме (Ахматова и Мандельштам) // Russian literature. 1984. Vol.XV-1. Левин Ю.И., Сегал Д.М., Тименчик Р.Д., Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма // Russian Literature. Amsterdam, 1974. № 7/8. С. 47-82. принципиально важным в поэзии тех лет. Особо хочется отметить, что реализация этого мотива была гораздо сложнее и интереснее, чем просто появление образа двойника. Речь идет не о том, употреблялось ли слово «двойник» в тексте стихотворения, речь идет и именно о глубинных основаниях художественного мира, организующих всю поэтическую систему. Недооценка этого, на наш взгляд, приводила исследователей к спорным, а порой и неточным интерпретациям (особенно это касается художественного мира И. Анненского).

Традиционно мотив двойничества в культуре Серебряного века связывался специалистами лишь с идеей неоромантизма и фактически прочитывался как вариация на тему романтического двоемирия. «Символизм, с его представлениями о неистинности земного бытия и идеальных «мирах иных», на которые реальные явления могут только намекать, с его стремлением в надзвездные пространства <.> во многих мотивах поэтического творчества обнаруживает связь с романтической концепцией»1, - пишет В. Ванслов. На этом делается акцент и в монографии Н. В. Тишуниной «Западноевропейский символизм и русская литература последней трети XIX - начала XX века (Драма, поэзия, проза) . Автор полагает, что сама тема двойничества «берет свое начало в творчестве романтиков», что «именно в романтизме в качестве основополагающего принципа утверждается принцип двоемирия». Два плана реальности сосуществуют параллельно друг с

1 Ванслов В. Эстетика романтизма. М., 1966. С. 384

-у

Тишунина Н. В. «Западноевропейский символизм и русская литература последней трети XIX - начала XX века (Драма, поэзия, проза) СПб., 1994. другом. Мир объективных я явлений, происходящих во внешней, всем видимой и всеми понимаемой жизни, и глубинный, скрытый невидимый мир духовного внутреннего бытия человека».1 Теми же чертами автор наделяет и сознание рубежа XIX - XX веков: «Если жизнь реальная уродлива, то жизнь идеальная должна быть прекрасной, то есть построенной на совершенно других законах, нежели законы повседневного существования - это осознает человек, живущий на рубеже XIX - XX веков. Он как бы «балансирует» на грани двух способов жизни - реального и идеального. Раздвоенная жизнь предопределила раздвоение сознания личности»2. Такое прочтение само по себе возражений не вызывает, однако едва ли оно полностью адекватно поэзии начала XX века. В том-то и сложность, что художественное сознание этой эпохи вступает в диалог не только с европейским романтизмом, но и с другими мировоззренческими и художественными системами. Грандиозные интеллектуальные потрясения рубежа веков приводят к тому, что поэзия этого времени открыта как отдаленному прошлому, так и еще не наступившему «будущему» — сознанию середины XX века.

Нам кажется, что изучение мотива двойничества позволит показать органичную связь культуры Серебряного века, с одной стороны, с культурными системами прошлого, в частности, с мироощущением европейского барокко (несмотря на работу И. П. Смирнова и ряд других частных исследований , эта проблема

1 Тишунина Н. В. Указ соч. С. 100

2 Тишунина Н. В. Указ соч. С.109

3 Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М., 1977; Богомолова Н. А. Лирическое «Я» в польской барочной и символистской поэзии// Человек в контексте культуры. М., 1995 и др. еще малоизучена), а с другой - мы увидим, что здесь намечаются векторы дальнейшего развития поэзии. В этом смысле показательна эволюция поэтического мира А. Ахматовой.

В качестве предмета исследования мы не случайно выбрали поэзию И. Анненского и А. Ахматовой. Нам представляется, что в творчестве этих авторов видны новые грани темы двойничества, возможно, не столь заметные ни в стихах старших символистов, ни у младосимволистов (особо следует говорить об А. Блоке, но его двойничество не раз становилось предметом специальных исследований). Дело в том, что «преодоление» символизма, столь характерное для поэзии 1910-х годов было, кроме всего прочего, и стремлением гармонизировать разорванное лирическое «Я». Одним из гарантов гармонизации «Я» становилась, как известно, мировая культура, что особенно характерно для русского акмеизма. Однако это приводило к тому, что сами образы мировой культуры, наложенные на символистское мироощущение, порождали особое решение темы двойничества, практически не известное ни романтизму, ни символизму рубежа веков: лирическое «Я» начинало «узнавать себя» и «двоиться» в образах культуры. Именно на этой проблематике и будет сделан акцент в нашей работе.

Кроме того, развитие литературы показывает, что были возможны и иные, не связанные с прямым посредничеством культуры, попытки гармонизации «Я». Это приводило к совершенно иным текстам и к иному решению темы двойничества, примером тому могут служить стихи раннего В. Маяковского. Хотя его творчество и не является предметом нашего исследования, нам представляется небезынтересным коснуться некоторых особенностей поэзии Маяковского в аспекте интересующей нас темы.

Следует отметить, что проблема двойничества шире романтической и неоромантической проблематики. В научной литературе существует несколько традиций изучения этой проблемы. Во-первых, есть целый ряд серьезных исследований, посвященных историческому становлению двойничества. Прежде всего это классические работы JI. А. Абрамяна: «Особенности отражения дуальной организации в праздничной мифологии», «Человек и его двойник: в вопросу об истоках близнечного культа», «Об идее двойничества по некоторым этнографическим данным»1. Привлекая большой фактографический материал, автор доказывает очень раннюю и повсеместную укорененность образа двойника в самых разных культурах, здесь же предпринята попытка типологизировать различные модели отношений «Я» и «двойника»: «Можно представить себе следующую картину развития явления «человек и его двойник».

1. Человек и его двойник-отражение существуют раздельно друг от друга. Двойник это «другой», «чужой», наделяемый вредоносными чертами. Такая взаимосвязь пары отражается в ряде близнечных культов и мифов, в которых братья во всем зеркально противопоставлены.

2. Человек и его двойник совмещаются. Двойник в зеркале способствует утверждению «другого» в образе самого себя. В мифологии этому состоянию соответствует противоречивый образ

1 Абрамян JI. А. Особенности отражения дуальной организации в праздничной мифологии. М. 1978; Человек и его двойник: в вопросу об истоках близнечного культа//Некоторые вопросы изучения этнических аспектов культуры. М., 1977. С.60-77; Об идее двойничества по некоторым этнографическим данным// Историко-филологический журнал. 1977. №2 трикстера, в психологии - абсолютно недифференцированное сознание на заре человеческой истории.

Двойник глубоко запрятан в «я». «Я» и «другое я» почти слиты, и только в критические моменты возможно восстановление первоначальной разделенности. Двойник приобретает некоторые положительные черты, что находит свое отражение в близнечных мифах, расценивающих обоих братьев как положительных.»1

К этой типологии можно относиться по-разному, в частности, спорной кажется мысль об изначальной враждебности образа двойника2, но нельзя не признать, что на сегодняшний день это едва ли не единственная попытка осмыслить становление образа двойника в человеческой культуре. Однако не стоит и абсолютизировать эту типологию, в частности, утверждение о том, что «развитие мотива двойничества в литературе соответствует мифо-культурной схеме, о предложенной JI. А. Абрамяном» , представляется, мягко говоря, спорным.

Другие исследования, касающиеся проблемы двойничества, носят, как правило, более частный характер и посвящены либо анализу феномена двойничества на определенной стадии развития человеческого интеллекта, либо двойничество рассматривается в конкретной культуре конкретной эпохи. К первому ряду можно отнести прежде всего работы мифологов. Так, Дж. Фрезер в главе

Абрамян JI. А. Особенности отражения дуальной организации в праздничной мифологии. М. 1978. С. 167 л

Это плохо согласуется с рядом других специальных исследовании по данной проблематике. В частности, с докторской диссертацией А. О. Большакова Человек и его двойник в египетском мировоззрении Старого царства. (СПб., 1997) 3 Божович М. В. Мотив двойничества в творчестве Жерара де Нерваля. Дисс. . канд. филол. наук. М., 1996. С.9

Опасности, угрожающие душе» своей знаменитой «Золотой ветви» констатирует, что мотив двойничества реализовывался в разных культурах по-разному, создавая, говоря современным языком, пересекающиеся, но не совпадающие полностью культурные коды (тень, зеркало, вода и т.д.)1

Классическая работа О. М. Фрейденберг, один из разделов которой посвящен мотиву двойничества и его реализации в мифах и сюжетах древнегреческой культуры, убедительно показывает не только архаичность этого мотива, но и сложность реализации этой мифологемы в литературе.

Особое место в этом ряду занимают исследования К.-Г. Юнга. Автор не ставит проблему двойничества как таковую, однако юнгеанские архетипы, особенно парные, (Анима и Анимус и другие) отчасти проливают свет на происхождение и устойчивость образа двойника в человеческой психике. Кроме того, вычленение опорных структурирующих личность понятий (мана-личность, самость) помогает осознать амбивалентность двойнических отношений, стремление человека одновременно избавиться от двойника и слиться с ним.3 Правда, следует признать, как это было отмечено Е. М. Мелетинским, что юнгеанские архетипы - это почти всегда образы, а не мотивы: «Сразу бросается в глаза, что юнговские архетипы, во-первых, представляют собой преимущественно образы, персонажи, в лучшем случае роли и в гораздо меньшей степени сюжеты. Во-вторых, что особенно существенно, все эти архетипы

Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 1986. С. 186

2 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997

3 См., например: Юнг К.-Г. Психология бессознательного. М., 1994; Юнг К.-Г. Ответ Иову. М„ 1995 выражают главным образом ступени того, что Юнг называет процессом индивидуации»1. Поэтому проследить динамику мотива двойничества, используя юнгеанскую методологию, практически невозможно.

Сам Е. М. Мелетинский связывал образ двойника в культуре с близнечными мифами и архетипами культурного героя и трикстера: «Заметим, что альтернатива между вариантами (трикстер - брат и трикстер - второе лицо культурного героя) весьма не случайна. Здесь использован близнечный миф, а связь и сходство близнецов ведут к их известному отождествлению (отсюда всякие qui pro quo с близнецами). Поэтому в этом комплексе заключены и далекие корни мотива двойников и двойничества, получившие глубокую разработку только в XIX - XX веках, начиная с романтиков.»

Многое из наработанного мифологами нашло свое отражение в соответствующих статьях энциклопедии «Мифы народов мира» и о словаря «Славянская мифология»

В то же время следует признать, что открытия, сделанные мифологами, хотя и представляют огромный интерес, но для нашей темы могут быть использованы в основном в качестве общетеоретического фундамента и лишь отчасти - в качестве рабочей методологии. Двойничество в поэзии начала XX века имело очень специфический характер и было связано в основном с мироощущением гораздо более поздних эпох, нежели архаика. В

1 Мелетинский Е. М.О литературных архетипах. М., 1994. С. 6

2 Мелетинский Е. М.О литературных архетипах. М., 1994. С.39

3 См.: Славянская мифология. М., 1995. С51, 154/ статьи «Близнецы»и «Двоедушник»;

Мифы народов мира: В 2т. T.l. М., 1991. С.175-176/статья «Близнечные мифы» связи с этим представляют интерес работы, посвященные проблеме двойничества в романтизме. Строго говоря, литературное двойничество в современном значении этого термина с романтизма и начинается. Из большого числа исследований по данной проблеме мы, кроме манифестов самих «романтиков»1, отметим лишь некоторые, методологически наиболее близкие нам. Это прежде всего классические работы Н. Берковского2 и Ю. Манна,3 посвященные эстетике романтизма в целом. Кроме того, особый интерес для нас представляют исследования, непосредственно связанные с проблемами двоемирия и двойничества.

Так, в монографии Н. Тишуниной «Западноевропейский символизм и русская литература последней трети XIX - начала XX века (Драма, поэзия, проза)» рассматривается эволюция мотива 4 двоиничества в русской и европейской литературах.

Работы В. И. Грешных привлекли нас подробным исследованием параллельных миров в романтизме, в частности в прозе Э. Т. А. Гофмана5. Феномен двойничества не раз становился также предметом исследования в кандидатских диссертациях, однако не существует диссертационных исследований, посвященных проблеме двойничества в русской поэзии начала XX века. Большая часть работ связана с эстетикой романтизма. Так, в диссертации А. В. Козловой

1 См., например: Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980

2 Берковский Н. Романтизм в Германии М., 2001

3 Манн Ю. Русская литература XIX века: эпоха романтизма. М., 2001; Манн Ю.В.

Динамика русского романтизма. М.,1995

4 Тишунина Н. В. Указ. соч.

5 Грешных В. И. В мире немецкого романтизма. Ф.Шлегель, Э. Т. А. Гофман, Г.Гейне.

Калининград, 1995; Грешных В. И. Ранний немецкий романтизм. Фрагментарный стиль мышления. JL, 1991 показываются различные варианты реализации мотива двойника в русской романтической прозе1

Разумеется, мотив двойничества не обойден вниманием и специалистов по зарубежной литературе. Так, можно отметить работу М. В. Божович «Мотив двойничества в творчестве Жерара де Нерваля» В работах JI. Романчук, в том числе и в кандидатской диссертации, посвященной творчеству Годвина,3 акцент сделан на генезисе образа двойника. Интересно замечание автора о том, что «в романтической литературе начала XIX в. происходят изменения привычных архетипов: прежде всего, из мотива противостояния "культурного героя" и "антигероя" исчезает внешняя конкретика, антигерой перемещается во внутреннюю самость культурного героя, становясь метафорой его темной стороны; соответственным образом мотив инициации преобразуется в мотив само- и антиинициации (потерю себя, утраты общности с социумом), отчего традиционное противостояние культурного героя и его негатива или оборачивается гибелью героя (так, например, Хома Брут в повести Гоголя "Вий" погибает от взгляда всесильного демонического существа Вия, не выдержав испытания, т.е. не пройдя инициацию из-за отсутствия эпических качеств) или же перерастает в богоборчество.»4

1 Козлова А. В. Феномен двойничества и формы его выражения в русской прозе 1820 - 1830-х годов. Дисс. . канд. филол. нак. М., 1999 л

Божович М. В. Мотив двойничества в творчестве Жерара де Нерваля. Дисс. . канд. филол. наук. М., 1996

3 Романчук J1. Творчество Годвина в контексте романтического демонизма// http://roman-chuk.narod.ru/4/Godwin.htm

4 Романчук JL Генезис «демонического» героя в романтизме// www.roman-chuk.narod.rii/4/Genesis-romantic.htm

Помимо этого, представляют интерес коллективные сборники, посвященные эстетике романтизма, в том числе и проблеме двойничества1.

Коме того, существует ряд работ, посвященных частным аспектам проблемы двойничества в культуре XX века. Заслуживают в этой связи внимания статьи Д. Е. Максимова, С.С. Аверинцева, Т. К. Савченко, В. В. Малащенко, С. Н. Тяпкова и др.

Эти исследования позволяют более глубоко и объемно представить генезис мотива двойничества в русской поэзии начала XX века. С той же целью мы обращались и к работам, посвященным особенностям мировоззрения человека в эпоху барокко. Прежде всего это классическое исследование А. В. Михайлова3, на некоторые положения которого мы будем опираться при анализе лирики И. Анненского. Помимо этого, заслуживает упоминания работа

1 См., например: Романтизм в литературном движении. Тверь, 1997, Из истории русского романтизма. Кемерово, 1971

2Максимов Д.Е. Об одном стихотворении (Двойник)//Максимов Д.Е. Поэзия и проза А.Блока. JI.,1981; Аверинцев С.С. Специфика лирической героини в поэзии Анны Ахматовой: солидарность и двойничество// Wien slawistisches jahrbuch/ Wien, 1995. Bd. 41/1995 Тяпков С. H. Творчество К.Бальмонта в свете принципа дополнительности Нильса Бока (К постановке вопроса)// К. Бальмонт, М.Цветаева и художественные искания XX века. Иваново, 1999

Савченко Т.К. Тема двойничества в поэзии А.Блока («Страшный мир») и Есенина («Черный человек»)// Проблемы эволюции русской литературы XX века. 1995. Вып.2; Малащенко В.В. Тема двойничества в повести Г.Гессе «Демиан» // Художественное мышление в литературе XVIII - XX веков Калининград, 1996

3Михайлов А. В. Поэтика барокко: завершение риторической эпохи// Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994; Михайлов А.В. Время и безвременье в поэзии немецкого барокко// Рембрандт. Художественная культура западной Европы XVII века. М., 1970 г.

И. П. Смирнова «Художественный смысл и эволюция поэтических систем», где, в частности, анализируется традиция барокко в эстетике футуризма 1.'Также представляет интерес статья Н. Богомоловой, в которой напрямую прослеживает связи между эстетикой барокко и эстетикой символизма2; хотя автор исследует польскую культуру, общетеоретические положения этой статьи представляют интерес для нашего исследования.

Таким образом, мы видим, что проблеме двойничества в науке уделялось достаточно большое внимание, при этом важность феномена двойничества для понимания эстетики Серебряного века признается почти всеми, однако, как это ни странно, специального исследования на эту тему до сих пор нет. Это и объясняет актуальность выбранной нами темы.

Анализ мотива двойничества предполагает использование различных литературоведческих подходов к художественному тексту. Современное литературоведение предоставляет в распоряжение исследователя огромное число различных, порой дополняющих друг друга, порой взаимоисключающих, методологий, поэтому принципиально важно обозначить тот круг опорных концепций, которые для нас являются приоритетными, дабы избежать ненужных компиляций.

Автор является сторонником «классических», проверенных временем методологий, уже многие годы определяющих модус прочтения текста.

1 Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М., 1977

2 Богомолова Н. А. Лирическое «Я» в польской барочной и символистской поэзии// Человек в контексте культуры. М., 1995 и др.

Прежде всего это исследования М. М. Бахтина, касающиеся динамики отношений автора, героя и адресата1. Кроме того, в нашем исследовании использованы некоторые идеи Ю.М. Лотмана. Это прежде всего идея различных векторов семантического сдвига в символизме, акмеизме и футуризме и - отчасти - концепция семиосферы.3

Во-вторых, это работы, связанные с особенностями лирики как рода литературы. Здесь стоит отметить исследования Ю. Н. Тынянова4, В. М. Жирмунского5, J1. Я. Гинзбург6,

7 8

JI. И. Тимофеева. , труды Б.О. Кормана и его школы , Г. Н. Поспелова9 и др.

Из общих исследований, касающихся проблем поэтики Серебряного века, наиболее близки нам те, которые стремятся к объемному представлению о функционировании художественного текста, учитывающему социокультурные, внутрилитературные, религиозные и иные факторы. В этом ряду можно отметить работы Д.Е. Максимова10 и исследователей, развивающих его традиции.11

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986 л

Лотман Ю. М. Стихотворения раннего Пастернака и некоторые вопросы структурного изучения текста// Семиотика. Труды по знаковым системам. Тарту. Т. 4. 169

3 Лотман Ю.М. Семиосфера // Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. М., 1999

4 Тынянов Ю. Н, Проблема стихотворного я зыка. М., 1965

5 Жирмунский В. М. Теория стиха. Л., 1975; Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977

6 Гинзбург Л. Я. О лирике. М.,1997

7 Тимофеев Л.И. Слово о стихе. М., 1982

8 Корман Б. О. Лирика Н.А. Некрасова. Воронеж, 1964; Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. Ижевск, 1992; Власенко Т.Л. Литература как форма авторского сознания. М., 1995

9 Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. М.,1976

10 Максимов Д.Е. Русские поэты начала века: Очерки. Л., 1986; Максимов Д.Е. Поэзия и проза А.Блока. Л., 1981

11 Куприяновский П.В. Сквозь время. Ярославль, 1972

Большой научный интерес представляют также работы Е.В. Ермиловой, И.П. Смирнова, M.JI. Гаспарова, В.Ф. Маркова, С.С. Аверинцева, В.В.Мусатова, И.А. Есаулова, Л.П. Быкова, Н.О. Осиповой, О.А. Лекманова, С.Н. Тяпкова, Н.А. Кожевниковой, И.С. Приходько, Н.В. Дзуцевой и др.1

1 Ермилова Е. В. Теория и образный мир русского символизма М., 1989; Смирнов И.П. Авангард и символизм (элементы постсимволизма в символизме)// Russian literature. 1988. XXII. 2, Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М., 1977; Гаспаров M.JI. Поэтика серебряного века// Русская поэзия серебряного века 1890 - 1917: Антология. М., 1993; Марков В.Ф. История русского футуризма. СПб., 2000; Аверинцев С.С. Судьба и весть Осипа Мандельштама//Манделынтам О.Э. Соч. : В2т. Т.1М., 1990; Мусатов В.В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX века. В. 2т. М.,1992; Мусатов В. В. Лирика Осипа Мандельштама. Киев, 2000; Есаулов И.А. Генеалогия авангарда// Вопросы литературы. 1992 Вып.З; Быков Л.П. Русская поэзия 1900-1930-х. Годов. Проблема творческого поведения. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. Екатеринбург, 1995; Осипова Н. О. Творчество М. И. Цветаевой в контексте культурной мифологии Серебряного века. Киров, 2000;

Лекманов О.А. Книга об акмеизме. М., 1998, Лекманов О.А. Книга об акмеизме и другие работы. Томск, 2000; Тяпков С.Н. Русские футуристы и акмеисты в литературных пародиях современников. Иваново, 1984; Приходько И.С. Александр.Блок и русский символизм: Мифопоэтический аспект. Владимир, 1999; Приходько И.С. Розы, вербы и ячменный колос А.Блока // Литературный текст: проблемы и методы исследования: Сб. науч. тр. Тверь, 1998. Вып. IV. Дзуцева Н.В. Время заветов. Иваново, 2000

В последнее время усилился интерес к работам западных славистов, посвященным культуре начала XX века. Интересной нам показалась работа А.Пайман, содержащая огромный фактический

1 О материал и глубоко представляющая эпоху . Работа А. Ханзена-Леве ценна прежде всего тематическим структурированием и систематизацией огромного пласта текстов. Сам по себе анализ зачастую представляется спорным, однако репрезентативный материал и комментарии являются настоящим кладом для специалистов. Из других имен хотелось бы отметить имя X. Барана, чьи исследования подкупают тщательным вниманием к поэтическому слову и научной щепетильностью.3

Все эти исследования составили методологическую и теоретическую основу нашей диссертации.

Подводя итог обзору исследований общего характера, необходимо сделать существенную оговорку. В последние десятилетия проявилась тенденция рассматривать феномены культуры в бинарных категориях. Существует большое число концепций, касающихся «дуальности» культуры4, ассиметрии и ее культурных проекций5, зеркальности (как в психологическом, так и в

1 Пайман А. Указ. соч. Ханзен-Леве А. Указ. соч. л

Баран X. Поэтика русской литературы XX века. М., 1993

4 Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры// Труды по русской и славянской филологии. XVII. Тарту, 1977

5 Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. — М., 1978. Деглин Л.В., Балонов Л.Я., Долинина И.Б. Язык и функциональная асимметрия мозга // Учен, зап. Тартуского ун-та, 1983. — Вып. 635. Лотман Ю.М. Асимметрия и диалог // Там же. социокультурном смысле)1, феномена «Другого» (в онтологическом смысле) . Разумеется, все это так или иначе имеет отношение к проблеме двойничества. Однако эти методологии, при всех их плюсах, таят в себе опасность подменить литературоведческий анализ культурологическими или психологическими штудиями. Поэтому они нами учтены , но методологической базой нашего исследования не стали.

Разумеется, исследование поэзии И. Анненского и А. Ахматовой г обязало нас изучить специальную литературу, посвященную творчеству этих поэтов. На сегодняшний день существует огромное число статей и монографий, посвященных творчеству этих художников. Подробный анализ вряд ли возможен, очевидно, и не нужен. Мотив двойничества, постоянно «всплывал» в научной литературе, однако очень редко он становился предметом специальных, пусть и частных исследований. В этом ряду стоит

1 Вулис А. Литературные зеркала. М., 1991

Левин Ю. В. зеркало как потенциальный семиотический объект// Труды по знаковым системам. Тарту, 1988;Золян С. Т. «Свет мой зеркальце, скажи.» (к семиотике волшебного зеркала)// Труды по знаковым системам. Тарту, 1988; Антонов В.Ю. Зеркало: онтология невидимого//<ЬИр://1 vancm.chat.ru/zcrkalo.lHm> и др.

2 Бубер М. Я и Ты // Бубер М. Два образа веры. М., 1995, Делёз Ж. Складчатость или внутренние мысли (субъективация) // От Я к Другому: Сборник переводов по проблемам интерсубъективности, коммуникации, диалога. Минск, 1997. Делёз 1999: Делёз Ж. Мишель Турнье, или Мир без Другого // Турнье М. Пятница. М., Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М., 1995. Левинас Э. Диахрония и репрезентация // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX в. Томск, 1998. Левинас Э. Гуманизм другого человека // Левинас Э. Время и другой. Гуманизм другого человека. СПб., 1999.

1 9 Л особо выделить статьи С. Аверинцева , Н. Нелегач , Т. Цивьян , О. Седаковой4 и др. Кроме того, тема двойничества затрагивалась в монографиях А. В. Федорова об Анненском и В. Я. Виленкина об Ахматовой и др. Существует также громадное число исследований, где тема двойничества затрагивается как бы «по касательной» при анализе других сторон художественного мира поэта. В необходимых случаях удачные находки авторов будут использованы нами непосредственно при анализе художественных систем, сейчас же важнее отметить тот факт, что целостного анализа мотива двойничества применительно к поэзии А. Ахматовой и И. Анненского не проводилось. Этим определятся научная новизна предлагаемого исследования. Не имея возможности подробно прокомментировать даже наиболее интересные исследования, посвященные как поэзии А. Ахматовой и И. Анненского, так и сопоставлению их поэтических систем, автор вынужден ограничиться перечислением лишь тех статей и монографий, которые

Аверинцев С.С. Специфика лирической героини в поэзии Анны Ахматовой: солидарность и двойничество// Wien slawistisches jahrbuch/ Wien. Bd. 41/1995

2 Нелегач H. В. Мотив двойничества в творчестве И. Анненского// Современные проблемы гуманитарных дисциплин. Кемерово, 1996. Вып.2

3 Цивьян Т.В. Касандра, Динона, Федра: античные героини - зеркала Ахматовой// Литературное обозрение. 1989. №5. С. 29

4 Седакова О. А. Шкатулка с Зеркалом. Об одном глубинном мотиве

А. А. Ахматовой// Труды по знаковым системам. XIV. Вып. 14. Тарту, 1984. оказались наиболее важными для данной работы1. Аверинцев С.С. Специфика лирической героини в поэзии Анны Ахматовой: солидарность и двойничество// Wien slawistisches jahrbuch/ Wien, 1995. Bd. 41/1995; Аникин A. E. Ахматова и Анненский: Заметки к теме. Новосибирск, 1988; Беренштейн Е.П. Символизм Иннокентия Анненского: проблемы художественного метода. Тверь, 1992; Гаспаров M.J1. Стих Ахматовой: четыре его этапа// Литературное обозрение. 1989. №5; Гурвич И. Любовная лирика Ахматовой (целостность и эволюция)// Вопросы литературы. 1997. № 5; Виноградов В. В.О поэзии Анны Ахматовой. (Стилистические наброски)// Виноградов Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976; Виленкин В.Я. В сто первом зеркале. М., 1990; Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973; Иннокентий Анненский и русская культура XX века. СПб., 1996; Колобаева Л. А. Феномен Анненского//Русская словесность. 1996. №2.; Магомедова Д. М. Анненский и Ахматова (к проблеме романизации лирики)// Царственное слово. М., 1992; Мусатов В.В. К истории одного спора. (Вячеслав Иванов и Иннокентий Анненский)// Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1991;

Николаев А. И. Расширенное настоящее в поэзии Анны Ахматовой.// Филологические штудии. Иваново, 1998; СальмаН. Анна Ахматова и Иннокентий Анненский ( к вопросу о смене моделей мира на рубеже веков)// Царственное слово. М., 1992 ; Сальма Н. Анна Ахматова и Иннокентий Анненский ( к вопросу о смене моделей мира на рубеже веков)// Царственное слово. М., 1992; Федоров. А.В. И.Анненский: личность и творчество. М., 1984; Эйхебаум Б. Анна Ахматова. Опыт анализа// Эйхенбаум Б. О поэзии. Л., 1969 и др.

Автор надеется, что, опираясь на эти труды, равно как и на работы по проблеме двойничества и на статьи и монографии общетеоретического характера, он сумеет достичь основной цели своего исследования.

Основная цель исследования состоит в том, чтобы на примере поэтических систем И. Анненского и А. Ахматовой показать сложность и неодномерность решения проблемы двойничества в русской поэзии начала XX века. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

Показать, что проблемы двойничества имела значительно более сложный генезис, чем только неоромантическое двоемирие;

Доказать, что проблема множественности миров и связанная с ней проблема двойничества вовсе не была лишь фрагментом эволюции художественного мира И. Анненского, а структурировала всю его эстетическую систему. показать сложность и неоднозначность образов культуры как своеобразных посредников между разными ликами «Я» в мире Ахматовой.

Структура работы. Диссертация состоит из «Введения», двух основных глав и «Заключения». Глава 1 «Мотив двойничества в поэзии И.Анненского: истоки, особенности, вариации» Глава 2

Двойничество в художественном мире Ахматовой: лирическое «Я», роли, эволюция мотива»

Заключение» содержит размышления о том, что мотив двойничества в культуре начала XX века представляет собой своеобразную «тему с вариациями». Особо рассматривается феномен двойничества Маяковского как совершенно оригинальная вариация на заданную тему

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Ставровская, Ирина Викторовна

ВЫВОДЫ:

1. Двойничество Ахматовой имеет совершенно иные корни, нежели символистское двоемирие или двойничество Анненского. Раннее творчество Ахматовой при всех оговорках принадлежит эстетической системе акмеизма. В акмеизме за человеческим «Я» оставляется право быть расколотым, не равным самому себе, но возможность обретения целостности связана с привлечением контекстов культуры, а не абсолюта. Поэтому двойничество в акмеизме очень во многом реализуется через контексты культуры.

2. «Большое «Я» Ахматовой словно бы «собирается» из огромного числа, на первый взгляд, разрозненных фрагментов, однако общий вектор развития определен изначально. Поэтому «изнутри» каждой роли ощущается иллюзия полного совпадения с авторским «Я», но

1 Катаев В. П. Алмазный мой венец// Катаев В. П. Уже написан Вертер. М., 1992. С. 234 етроспективном взгляде все эти роли видятся лишь как шки», частные лики «большого «Я».

1ецифика эволюции мотива двойничества в творчестве овой связана с отсутствием хронотопа «встречи» героини овой со своим двойником. Лирическая героиня Ахматовой щ не сталкивается со своим иным "Я" непосредственно, а » опосредованно, через контекст культуры, который в свою понимается как некая высшая вневременная реальность.

Заключение

1отивы двойничества у И. Анненского и А. Ахматовой при всей сложности и неоднозначности реализации представляют собой :>ie случаи более общего явления: поэзия начала XX века ельно искала какие-то новые формы гармонизации отношений гка и мира. Двойничество одновременно являлось знаком са этих отношений и в то же время открывало пути оления этого кризиса, хотя бы и иллюзорные. 1ножество философских, социальных и эстетических иллюзий, еденных той эпохой - вовсе не случайность. Соборность, творческая иллюзия, целый ряд социальных иллюзий, вера в пощую силу словотворчества, характерная для будетлян, - все фиметы времени, когда человек, утративший привычные sibi ценностей, искал и создавал новые. омантическое двоемирие стало лишь одной из тех уже 1тых» человеком и проверенных культурой мировоззренческих ей, в которую готово было «поверить» расколотое еческое «Я». Однако сама эта вера была, по сути, еще одной шей, в отличие от романтической модели, где она была ичной и мироззренчески дееспособной. Культура начала XX \ какой-то мере травестировала двоемирие, сделав его одним из жных «участников» тотальной игры мировоззрений и пций. оворя об «игре», мы вовсе не противопоставляем ее грубо

Гадамера, «размываются границы между верой и ее имитацией»1. Игровое пространство было тем «полем», на котором символизм, акмеизм и футуризм, и многие более мелкие объединения выступали как равноправные участники.2

Множество чарующих, но социально беспомощных иллюзий, которым готовы были посвятить себя художники тех лет, могли восприниматься как реальность только изнутри пространства игры. «Играющий человек», творец становился соучастником акта творения мира (воспринимался как теург), то есть смешивались «игра богов» и «игра людей» в платоновском смысле этих слов.3 В связи с этим возникала, говоря словами А. И. Николаева, «иллюзия моцартианства», сразу менявшая всю систему представлений о человеке и мире, в том числе и двойничестве: «На уровне мотивов это приводит к серьезной смене акцентов. Автономное пространство Я делает возможным взгляд «по обе стороны бытия», поэтому романтическое двойничество усложняется, поначалу приобретая вид «тройничества» ( в ряде стихов И. Анненского, А Блока, затем А.

1 Гадамер Г.-Х. Истина и метод. М., 1988. С. 150

2 О роли игры в культуре начала XX века говорили неоднократно. Так, пишет Е. В. Ермилова пишет, что « неприменима к исследованию символизма привычная оппозиция «текст жизни» и «текст искусства». Сам «текст жизни» предельно насыщен искусством» (Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989. С. 59 ) Это в свою очередь, говоря словами В.Ф. Ходасевича, приводило к «разыгрыванию собственной жизни как бы на театре жгучих импровизаций». См. : Ходасевич В.Ф. Колеблемый треножник. М., 1991. С. 545

3 См.: Платон. Собр. соч.: В 3 т. Т. 3. М., 1972. С.282-283

Ахматовой) и постепенно дрейфуя в сторону многомерности мира и множественности ликов «меня-другого».1

Энергия игры была столь велика, что оказывалась способной порождать из самой себя весьма интересные феномены. В частности, феномен поэзии Черубины де Габриак. Не останавливаясь подробно на истории знаменитой мистификации2, отметим только, что образ Черубины де Габриак пронизан двойничеством, причем не только потому, что является знаком романтической культуры, соткан из ее контекстов, но и потому, что реальный внутренний мир реальной Е. Дмитриевой становится одним из этих контекстов. Именно поэтому в какой-то момент Е. Дмитриева начала бояться встречи с Черубиной, что привело к целому циклу стихов о двойниках, где как раз, как мы пытались показать в статье «Мотив двойничества в творчестве Е. Дмитриевой»3, не ясно, «кто автор и кто герой».

Однако в какой-то момент стало все сильнее ощущаться, что бытийный ресурс игры не бесконечен, что «игра людей» все равно никогда не станет божественной игрой. Понимание этого открывает новые горизонты игрового поля, признавая в то же время их относительную конечность и недостаточность, и приводит к установлению связи с другими культурными парадигмами.

Экзистенциальная тоска и открытость барочному стилю И. Анненского как раз и является выражением этой ситуации. Акмеизм

Николаев А.И. О некоторых особенностях поэмы С.Есенина «Черный человек»// Потаенная литература: исследования и материалы. Иваново, 2000. С. 148

2 Об этом написано достаточно: См.: Волошин М.А. История Черубины// Волошин М.А. Избранное. Минск, 1993; ЛандаМ.С. Символистская поэтесса: опыт мифотворчества// Русская литературы 1994. №4 и др.

3 Ставровская И.В. Мотив двойничества в творчестве Е. Дмитриевой// Филологические штудии. Иваново, 1998 в этом отношении еще радикальнее: пространства жизни и игры нарочито разводятся. Не случайно, что первый удар акмеистов был нанесен, как справедливо заметил С.С. Аверинцев, по концепции жизнетворчества символистов.1

Однако это вовсе не означает отказа от игры, более того, это создает своего рода новую игровую иллюзию, в которую очень хочется верить. По сути, меняются лишь правила: «Формула Вячеслава Иванова «а realibus ad realiora» («от реального к реальнейшему») в новом, «акмеистическом» контексте получала иной смысл. В качестве «реального» выступала действительная жизнь, а «реальнейшим» становилось ее художественное инобытие».

Как мы постарались показать, в лирике Ахматовой эта общеакмеистическая установка приобретала весьма своеобразные черты. В каком-то смысле Ахматова своим становлением преодолевала не только символизм, но и акмеизм. «Пантеон» культуры вовсе не был для нее самоцелью, он оказывался посредником между различными пластами бытия.

В связи со всем сказанным выше представляется очень интересным исследовать иные варианты реализации этого мотива. Хотя это и выходит за тему нашего исследования, однако изучение мотива двойничества в русской поэзии начала XX века выглядело бы слишком односторонним без упоминания такой знаковой фигуры тех лет, каким был В. Маяковский. Двойничество Маяковского интересует нас еще и потому, что, если вспомнить концепцию

1 См.-.Аверинцев С.С. Судьба и весть Осипа Мандельштама// Мандельштам О.Э. Соч.:

В 2 т. Т.1 М., 1990. л

Мусатов В.В. Лирика Осипа Мандельштама. Киев, 2000. С. 82 семиосферы Ю.М. Лотмана, наиболее радикальные, а зачастую и наиболее показательные процессы, происходят не в центре семиосферы, а на ее периферии. «Распространение метаструктурного описания из центра культуры на все ее семиотическое пространство, унифицирующее для историка весь синхронный срез семиосферы, на самом деле создает лишь видимость унификации. Если в центре метаструктура выступает как «свой» язык, то на периферии она оказывается «чужим» языком, не способным адекватно отражать лежащую под ней семиотическую практику», - пишет Ю.М. Лотман.1 По мысли Лотмана, «периферийные участки семиосферы» - это «область семиотической динамики»

Здесь, разумеется, нужно сделать важную оговорку. Поэт-Маяковский ни в коей мере не может быть отнесен к периферии культурного кода эпохи, это было бы явной натяжкой. Но это не значит, что все элементы его художественной системы оказываются в эпицентре.

Двойничество Маяковского именно потому «периферийно», что на первый взгляд, его как бы и нет, в то время как концепты двоемирия и двойничества входили в эпицентр семиосферы Серебряного века. Однако если о двоемирии Маяковского говорили уже давно.3, то термин «двойничество» по отношению к его художественной системе практически не употребляется. С одной стороны, это понятно: в стихах Маяковского двойничество

1 Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1999. С. 178-179

2 Там же. С. 179

3 См., например: Петросов К. Г. О романтическом двоемирии в русской поэзии начала XX века(А. Блок, А. Белый, ранний В. Маяковский)// Из истории русского романтизма. Кемерово, 1971; практически не реализуется на уровне лирического сюжета, да и о двойничестве в полном смысле слова здесь можно говорить только с оговорками. Но с другой стороны, мотив неравенства героя самому себе - сквозной у Маяковского.

Возникнув уже в ранних стихах, став одним из идейно-композиционных центров поэмы «Облако в штанах», этот мотив ощущается и в поэзии последующих лет вплоть до поэмы «Во весь голос» и «Неоконченного». Причем речь не идет ни о «пути-развитии» в максимовском смысле, ни о различии настроений лирического героя, ни даже о поиске самого себя через сомнение и разочарование.

Речь идет о чем-то большем - о принципиально разном самоощущении себя в мире. В критике уже отмечалось, что лирическое «Я» Маяковского то расширяется, вмещая в себя весь космос, то сжимается, становясь беззащитным, интимным, камерным, но по-настоящему убедительного объяснения этому феномену до сих пор нет. Ближе других к разгадке Маяковского подошли, как нам кажется, те исследователи, которые возводят генезис Маяковского к эстетике Достоевского (в частности к богоборческим бунтам обычных людей)1 или же, более нестандартно и оригинально, но в сущности с той же идеей - к маленьким людям Пушкина (в частности, к Евгению из поэмы «Медный всадник») .

Однако, как нам кажется, и это прочтение требует уточнений. Дело в том, что, если довести эту мысль до логического конца, мы вынуждены будем признать изначальную «малость», «обыденность»

1 Альфонсов В. Н. Нам слово нужно для жизни. В поэтическом мире Маяковского. Л.,

1983 л

Мусатов В.В. Пушкинская традиция. Ч. 1 М., 1991 сознания Маяковского. Взрыв, бунтарство и космизм - следствия исторического резонанса. Однако и масштаб дарования Маяковского-художника, и эпохальные поэтические открытия, сделанные им, и самоощущение лирического героя заставляют в этом сомневаться. Художественный мир поэта доказывает, что колоссальный потенциал «Я» для Маяковского изначален. Не отрицая эффекта резонанса, мы считаем, что корни дарования Маяковского и истоки его «вселенского бунта» - связаны все же с другим.

Дело не в том, что Маяковский оказался лишенным какой бы то ни было укорененности в бытии. Напротив, именно укорененность в «малых ценностях» заметно отличает его лирику от стихов большинства футуристов (В. Каменского, Д. и Н. Бурлюков, А.Крученых). Маяковский мог позволить себе юношески эпатажное «Я люблю смотреть, как умирают дети», но это - всего лишь фрагмент его духовной биографии, причем отнюдь не самый важный. Несмотря на то, что сегодня стало едва ли не «модным» упрекать Маяковского в бездуховности1, стихи поэта вовсе не дают повода для подобных выводов. Более того, тексты, подобные «Хорошему отношению к лошадям», «Послушайте!» и т.д., доказывают, что опорные ценности бытия для Маяковского самоочевидны. Проблема не в том, что эти ценности потеряны, проблема в том, что и они не в состоянии гармонизировать отношения «Я» - «Мир».

Маяковский, как и Анненский, как и Ахматова, остро ощущает недостаточность своего эмпирического «Я», чувствует в себе изначальное присутствие «себя-болыпого». Нам кажется, что именно это имел в виду Б. Пастернак, когда писал, что Маяковского поразила встреча с собственной гениальностью, которая «стала ему на все

1 См., напр.: Карабчиевский Ю. Воскрешение Маяковского. М., 1990 времена тематическим предписанием».1 Однако, в отличие от них, Маяковский пытается непосредственно вместить «большое Я» в «Ямалом». Это приводит к совершенно особой ситуации двойничества.

Двойничество Маяковского во многом связано, на наш взгляд, с попыткой отказа от любых форм культуры, оформляющих отношения "Я" - иной "Я": романтизм, барокко и т.п. Это приводит к постоянному экзистенцальному столкновению с "иным "Я" и миром "здесь" и «сейчас». Суть феномена Маяковского, по нашему мнению, связана не с тем, что лирическое «Я» поэта расширяется до размеров вселенной (как считают некоторые исследователи), а с тем, что оно вмещает ее в себя. Это порождает особую ситуацию, когда сохраняется "Я" камерное и страдающее, но в то же время иным ликом этого же "Я" становится "Я" вселенское и космическое. Иное "Я" при этом узнается в самых разных проявлениях мира. "Все мы немножко лошади.", "Где любимую найти мне такую же как и я, такая бы не уместилась в крохотное небо"

Даже сама попытка осмыслить себя со "стороны" у Маяковского совершенно иная, чем в символизме или акмеизме. Ахматова играет "Федру", и "Офелию", Маяковский - самого себя («Владимир Маяковский». Трагедия)

Конечно, такой «эскиз» не может быть полностью адекватным проблеме двойничества у Маяковского. Автор отчетливо это сознает. Однако нам важно было показать, что проблема двойничества может проявлять себя очень по-разному, всякий раз по-новому организуя художественную систему. Если нам это хотя бы отчасти удалось, автор считает цель исследования достигнутой.

1 См.: Русская поэзия серебряного века 1890 - 1917: Антология. М., 1993. С. 560

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ставровская, Ирина Викторовна, 2002 год

1. Анненский И.Ф. Избранные произведения. Л., 1988

2. Анненский И.Ф. Стихотворения. Л., 1939

3. Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии. Л., 1990.

4. Анненский И.Ф. (Ник. Т-о). Тихие песни. СПб., 1904

5. Анненский И.Ф. Драматические произведения. Античная трагедия. М., 2000

6. Анненский И.Ф. Кипарисовый ларец. Вторая книга стихов (посмертная). М., 1910

7. Анненский И.Ф. Лирика. Л., 1979

8. Анненский И.Ф. Разно-чтения. СПБ., М., 2001

9. Ахматова А. А. Вдохновение, мастерство, труд (Записные книжки Ахматовой)// Встречи с прошлым. М., 1978.

10. Ахматова А. А. Собр. соч.: В 2т. М., 1986.

11. Ахматова А.А. Вечер. СПб., 1912

12. Ахматова А.А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1998-2002

13. Ахматова А.А. Четки. Стихи. СПб., 1914

14. Ахматова А. А. Автобиографическая проза//Литературное обозрение. 1989. №5.

15. Бальмонт К. Д. Стиховорения. М., 1989.

16. Бальмонт К.Д. Избранные стихотворения и поэмы. Мюнхен, 1975

17. Гиппиус З.Н. Стихотворения и поэмы. Т. 1: 1899 1918. Мюнхен, 1972.

18. Гумилев Н. С. Собр. соч.: В.Зт. М., 1991.

19. Иванов Вяч. Стихотворения и поэмы. Л., 1976.

20. Мережковский Д. С. Собр. соч.: В 4т. Т. М., 1990

21. Русская поэзия серебряного века 1890 1917: Антология. М., 19931.

22. А. Ахматова, Н. Гумилев и русская поэзия начала XX века. Тверь,2. 1995

23. Абрамян E.JI. Принцип зеркала в поэтике Ахматовой: метафора, символ, реальность// Полигнозис. 1999

24. Абрамян Л.А Особенности отражения дуальной ораганизации в праздничной мифологии М., 1978

25. Абрамян Л.А Человек и его двойник: к вопросу об истоках бизнечного культа// Некоторые вопросы изучения этнических аспектов культуры. М., 1977

26. Абрамян Л.А. Об идее двойничества по некоторым этнографическим данным// Историко-филологический журнал. 1997. №2

27. Аверинцев С.С. Специфика лирической героини в поэзии Анны Ахматовой: солидарность и двойничество// Wien slawistisches jahrbuch/ Wien, 1995. Bd. 41/1995

28. Аверинцев С.С. Судьба и весть Осипа Манделыптама//Манделыптам О.Э. Соч. : В2т. Т.1М., 1990;

29. Алексеев В. М. Бессмертные двойники и даос с золотой жабой в свите бога богатства// Алексеев В. М. Китайская народная картина. М., 1966

30. Альфонсов В. Н. Нам слово нужно для жизни. В поэтическом мире Маяковского. Л., 1983

31. Альфонсов В.Н. Русская поэзия первой половины XX века: творческое миропонимание и художественные системы. СПб., 1996

32. Аникин А.Е. «Незнакомка» А.Блока и «Баллада» И. Анненского// Русская речь. 1991. №5

33. З.Аникин А. Е. Ахматова и Анненский: Заметки к теме. Новосибирск, 1988

34. Н.Анна Ахматова и русская культура начала XX века. М., 1989

35. Анна Ахматова: Pro and contra: Антология. СПб., 2001

36. Анненский И.Ф. Материалы и исследования: Вып 1/Под ред А.И.Червякова. Иваново, 2000

37. Анненский И.Ф. Материалы и исследования: Вып 2/Под ред А.И.Червякова. Иваново, 2000

38. Анненский И.Ф. Материалы и исследования: Вып ЗПод ред А.И.Червякова. Иваново, 2001

39. Антонов В.Ю. Зеркало: онтология HeBHflHMoro//<http://ivanem.chatru /zerkalo.htm>

40. Арсеньев Н. С. Мистицизм и лирика. СПб., 1917

41. Артюховская Н.И. Акмеизм и раннее творчество А.Ахматовой. Дисс. . канд. филол. наук. М., 1981

42. Артюховская Н.И. О драматизации ранней лирики Ахматовой// Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1974. №4

43. Архипов Е. Миртовый венец. М., 1915

44. Ахматова А.А. Десятые годы. М., 1989

45. Ахматовские чтения. Тверь, 1991

46. Ахматовский сборник. Париж, 1989

47. Баран X. Поэтика русской литературы XX века. М., 1993

48. Барковская Н.В. Поэтика символистского романа. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. Екатеринбург, 1996

49. Барокко в авангарде авангард в барокко. М., 1993

50. Барокко и классицизм в истории мировой культуры: Материалы Международной научной конференции. Серия "Simposium". Выпуск 17. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.

51. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

52. Беренштейн Е.П. Действительность и скусство в миропонимании И.Ф. Анненского// Эстетика и творчество русских и зарубежных романтиков. Калинин, 1983

53. Беренштейн Е.П. Символизм Анненского: проблемы художественного метода. Тверь, 1992

54. Беренштейн Е.П. Символизм Иннокентия Анненского: проблемы художественного метода. Тверь, 1992

55. Берковский Н. Романтизм в Германии. М., 2001

56. Богомолов Н. Русская литература XX века и оккультизм. М., 1999

57. Богомолова Н. А. Лирическое «Я» в польской барочной и символистской поэзии// Человек в контексте культуры. М., 1995

58. Божович М. В. Мотив двойничества в творчестве Жерара де Нерваля. Дисс. . канд. филол. наук. М., 1996.

59. Большаков А. О. Человек и его двойник в египетском мировоззрении Старого царства. Дисс. . докт. ист. наук. СПб., 1997

60. Большаков А. О. Представления о Двойнике в Египте Старого царства//Вестник древней истории. 181. 1987. №2

61. Большаков А.О. О диалогизме «Спора Человека и БА»// Культурное наследие востока: проблемы, поиски, суждения. JL, 1985

62. Большухин Л.Ю. Природа абсолютного одиночества в поэзии Маяковского// Романтизм и его исторические судьбы. Тверь, 1998. 4.2

63. Брюсов В Л. Новые течения в русской поэзии. Акмеизм// Русская мысль. 1913. №4.

64. Брюсов В. Среди стихов. 1894-1924. М., 1990.

65. Бубер М. Два образа веры. М., 1995,

66. Быченкова Ю.А. Мир образов ранней Ахматовой: 1909-1921. Автореф. Дисс. . канд. филол. наук. Смоленск, 2001

67. Ванслов В. Эстетика романтизма. М., 1966.

68. Васильева Ж. В. Образы барокко в диалоге культурных эпох. 2001

69. Вельфин Г. Ренессанс и барокко. СПб, 1913

70. Виленкин В. Образ «тени» в поэтике Ахматовой// Вопросы литературы. 1994. №1;

71. Вильяме К.А. Энциклопедия восточного символизма. Книга 4. М., 1996

72. Виноградов В. В.О поэзии Анны Ахматовой. (Стилистические наброски)// Виноградов Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976.

73. Винокур Г.О. Маяковский новатор языка. М., 1943

74. Власенко Т.Л. Литература как форма авторского сознания. М., 1995

75. Волошин М.А. История Черубины// Волошин М.А. Избранное. Минск, 1993;

76. Волошин М. А. Лики творчества// Аполлон. 1910. №4.

77. Вулис А. Литературные зеркала. М., 1991

78. Гадамер Г.-Х. Истина и метод. М., 1988. С. 150

79. Гаспаров М.Л. Поэтика серебряного века// Русская поэзия серебряного века 1890 1917: Антология. М., 1993;

80. Гаспаров M.JI. Стих Ахматовой: четыре его этапа// Литературное обозрение. 1989. №5

81. Гаспаров М.Л., Поливанов К.М. Из комментария к "Близнецу в тучах" Б.Пастернака// Известия РАН. Серия лит. и яз. 1998. Т. 57. №4

82. Гинзбург Л. Я. О лирике. М.,1997

83. Гинзбург Л. Я. Пушкин и реалистический метод в лирике// Русская литература. 1962. №1.

84. Гиппиус В.В.Некрасов в истории русской поэзии XIX века// Литературное наследство. Т. 49-50. М.

85. Гончарова Н. ".Я пишу для Артура либретто." (Анна Ахматова. Балетные либретто и "Поэма без героя")// Вопросы литературы. 1999-№ 5;

86. Гофман Н. Язык символистов// Литературное наследство: Т. 27-28 М., 1937.

87. Грешных В. И. В мире немецкого романтизма. Ф.Шлегель, Э. Т. А. Гофман, Г.Гейне. Калининград, 1995;

88. Грешных В. И. Ранний немецкий романтизм. Фрагментарный стиль мышления. Л., 1991

89. Громов П.П. А. Блок, его предшественники и современники. М.-Л., 1966. С.218-219;

90. Гумилев и русский Парнас. СПб., 1992

91. Гурвич И. Любовная лирика Ахматовой (целостность и эволюция)// Вопросы литературы. 1997. № 5

92. Давыдова Е.В. Голубой цветок и русский символизм: творчество Новалиса в контексте русской литературы начала XX века. М., 2001

93. Деглин Л.В., Балонов Л.Я., Долинина И.Б. Язык и функциональная асимметрия мозга // Учен. зап. Тартуского ун-та, 1983. Вып. 635.

94. Дзуцева Н.В. Время заветов. Иваново, 2000

95. Довга JI. М. Эстетические основы культуры барокко. 1991

96. Долгополов JI.K. Александр Блок. Д., 1978

97. Долгополов JT. К. По законам притяжения (о литературных традициях в "Поэме без героя" Анны Ахматовой)// Русская литература. 1979. №4.;

98. Дудаков С.Ю. История одного мифа: очерки истории русской литературы XIX-XX веков. М., 1993

99. Дудин М.А. Души высокая свобода// Ахматова А. А. Соч.: В 2т. Т.1. М., 1986.

100. Ермилова Е. В. Теория и образный мир русского символизма М., 1989;

101. Есаулов И.А. Генеалогия авангарда// Вопросы литературы. 1992 Вып.З;

102. Жирмунская Н.А. От барокко к романтизму. М. 2001

103. Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. JL, 1973

104. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.,1977

105. Жирмунский В. М. Теория стиха. Л., 1975;

106. Жолковский А.К. Заметки о тексте, подтексте и цитации у Пастернака // Boris Pasternak: Essays / Ed. by N.A.Nilsson. Stockholm, 1976. P. 6

107. Жолковский A.K., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности. М., 1996

108. Жолковский А.К.Блуждающие сны и другие работы. М., 1994

109. Журинский А.Н. Семантические наблюдения над «трилистниками» Анненского//Историко-типологические исследования. М., 1972

110. Зелинский Ф. И. Ф. Анненский как филолог-классик//Аполлон. 1910. №4.91.3олян С. Т. «Свет мой зеркальце, скажи.» (к семиотике волшебного зеркала)// Труды по знаковым системам. Тарту, 1988;

111. Иванов В. В. Близнечный культ и двойная символическая классификация в Африке// Africa. Африканский этнографический сборник. XI1/7. 1978

112. Иванов В. В. О взаимоотношении символизма, предсимволизма и постсимволизма в русской литературе и культуре к. XIX н. XX в.// Литературный процесс и развитие русской культуры XVIII - XX в.в. Таллин, 1985

113. Иванов В. В. Об ассиметрии универсальных семиотических оппозиций// III Летняя школа по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1988

114. Иванов В. В. Художественное творчество, функциональная ассиметрия мозга и образные способности человека// Текст и культура. Труды по знаковым системам. XVI. Тарту, 1983

115. Иванов В. В. К семиотической теории карнавала как инверсии двоичных противопоставлений// Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 411. Тарту, 1977

116. Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. — М., 1978.

117. Из истории русского романтизма. Кемерово, 1971,

118. Иннокентий Анненский и русская культура XX века. СПб., 1996.

119. Исаев С.Г. "Сознанию незнаемая мощь." Новгород, 2001

120. Исрапова Ф.Х. К проблеме лирического героя в дооктябрьских поэмах В. Маяковского/ЯТроблемы исторической поэтики в анализе литературного произведения. Кемерово, 1987

121. Карабчиевский Ю. Воскрешение Маяковского. М., 1990

122. Катаев В. П. Уже написан Вертер. М., 1992.

123. Кихней Л.Г. Поэзия А. Ахматовой. Тайны ремесла. М., 1997

124. Кихней Л. Г. Философско-эстетические принципы акмеизма и художественная практика Ахматовой и О. Мандельштама. Дисс. . докт. филол. наук. М., 1997.

125. Климентов А. Романтизм и декаденство. Философия и психология романтизма как основа декаденства. Одесса, 1914

126. Клинг О.А. Стилевое становление акмеизма// Вопросы литературы. 1995. Вып. 5

127. Клинг О. А. Эволюция и «латентное» существование символизма после Октября//Вопросы литературы. 1992. Вып.4

128. Кожевникова Н.А. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века. М., 1986

129. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе XIX XX в.в. М., 1994

130. Козицкая Е.А. "Зеркала" поэзии Г.Иванова: к вопросу о внутренней диалогичности лирического текста // Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе: Проблемы теоретической и исторической поэтики:В 2 ч. Гродно, 1997. 4.2

131. Козицкая Е.А. О внутренней диалогичности лирики: ("Я" и "Ты" в стихотворении А.Блока// Кормановские чтения. Ижевск, 1998. Вып. 3

132. Козлов С.С. Мифология неоромантизма в литературе модернизма. Курск, 2000

133. Козлова А. В. Феномен двойничества и формы его выражения в русской прозе 1820 1830-х годов. Дисс. . канд. филол. нак. М., 1999

134. Козубовская Г.П. Лирический мир И.Анненского: поэтика отражений и сцеплений// Русская литература. 1995. №2

135. Колобаева Л. А. Феномен Анненского//Русская словесность. 1996. №2.

136. Корецкая И. В. Вяч. Иванов и И. Анненский // Культура и память. Firenze. 1988. С. 83-91

137. Корман Б. О. Лирика Н. А. Некрасова. Воронеж, 1964

138. Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. Ижевск, 1992

139. Кузмин М Предисловие к сборнику «Вечер»// Ахматова А.А. Избранное М., 1993

140. Куприяновский П.В. Сквозь время. Ярославль, 1972

141. Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях// Памятники культуры: Новые открытия 1981. Л., 1983.

142. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М., 1995.

143. Ланда М.С. Символистская поэтесса: опыт мифотворчества// Русская литература. 1994. №4

144. Левин Ю.И., Сегал Д.М., Тименчик Р.Д., Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма // Russian Literature. Amsterdam, 1974. № 7/8.

145. Левин Ю. И. Зеркало как потенциальный семиотический объект// Труды по знаковым системам. Тарту, 1988

146. Левинас Э. Время и другой. Гуманизм другого человека. СПб., 1999.

147. Левинас Э. Диахрония и репрезентация // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX в. Томск, 1998.

148. Лекманов О.А. Книга об акмеизме и другие работы. Томск, 2000;

149. Лекманов О.А. Книга об акмеизме. М., 1998,

150. Лекманов О.А. Концепция "серебряного века" и акмеизма в записных книжках А. Ахматовой// Новое литературное обозрение. -М, 2000, № 46.

151. Лиснянская И. "У шкатулки ж тройное дно." Заметки о "Поэме без героя"// Литературное обозрение. 1989. - № 5

152. Литература средних веков, ренессанса и барокко. М., 2001

153. Литературная теория немецкого романтизма. Документы/Под ред. Н.Я.Берковского. Л, 1934

154. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980

155. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М, 1995

156. Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М., 1990.

157. Лотман М.Ю., Минц З.Г. Статьи о русской и советской поэзии. Таллин, 1989.

158. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. М., 1999

159. Лотман Ю. М. Стихотворения раннего Пастернака и некоторые вопросы структурного изучения текста// Семиотика. Труды по знаковым системам. Тарту. Т. 4.

160. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л., 1972.

161. Лотман Ю.М. Асимметрия и диалог // Учен. зап. Тартуского ун-та. Вып. 635.

162. Лотман Ю.М. Метрический репертуар И.Анненского// Ученые записки Тартуского государственного университета. 358. Тарту, 1975

163. Лотман Ю.М. О семиосфере// Труды по знаковым системам. XVII Тарту, 1984

164. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры// Труды по русской и славянской филологии. XVII. Тарту, 1977

165. Магомедова Д. М. Анненский и Ахматова (к проблеме романизации лирики)// Царственное слово. М., 1992

166. Магомедова Д. М. Автобиографический миф в творчестве А. Блока. М., 1997.

167. Максимов Д. Е. Поэзия и проза А. Блока. Л., 1981.

168. Максимов Д.Е. О лирике Лермонтова// Литературная учеба. 1939. №4.

169. Максимов Д.Е. Русские поэты начала века: Очерки. Л., 1986;

170. Малащенко В.В. Тема двойничества в повести Г.Гессе «Демиан» // Художественное мышление в литературе XVIII XX веков Калининград, 1996

171. Малкольм В. Джоунс Достоевский после Бахтина. СПб., 1998

172. Марков В.Ф. История русского футуризма. СПб., 2000;

173. Межиров А. Благодаренье// Огонек. 1990. №2.

174. Мелетинский Е. М.О литературных архетипах. М., 1994

175. Минц З.Г. Блок и русский символизм// Александр Блок. Новые материалы и исследования: Кн. 1. М., 1980.

176. Минц 3. Г. Об эволюции русского символизма, (к постановке вопроса: тезисы)// А. Блок и основные тенденции развития литературы начала XX века. Блоковский сб. VII.y4. зап. ТГУ. Тарту, 1986.

177. Миропонимание и творчество романтиков. Калинин, 1986

178. Михайлов А. В. Поэтика барокко: завершение риторической эпохи// Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994;

179. Михайлов А.В. Время и безвременье в поэзии немецкого барокко// Рембрандт. Художественная культура западной Европы ХУЛ века. М., 1970 г.

180. Михайлов А.В. Поэзия немецких романтиков. М., 1985

181. Михайлов А.В. Эстетика немецких романтиков. М., 1987

182. Михайловский Б.В. Русская литература XX века (с девятисотых годов до 1917г.). М., 1939

183. Мок-Бикер Э. "Коломбина десятых годов." СПб., 1993

184. Мурашов А. А. Лирическое "я" И.Ф. Анненского в риторическом и коммуникативном осмыслении// Актуальные вопросы риторики и коммуникативной лингвистики. М., 1996

185. Мусатов В. В. Лирика Осипа Мандельштама. Киев. 2000.

186. Мусатов В.В. К истории одного спора. (Вячеслав Иванов и Иннокентий Анненский)// Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1991

187. Мусатов В.В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX века. В. 2т. М., 1991-1992

188. Назлоян Г. М. Зеркальный двойник: утрата и обретение. М., 1994

189. Найман А. Рассказы об Анне Ахматовой// Новый мир. 1989. №1.

190. Недоброво "Анна Ахматова"// Ахматова А. "Узнают голос мой". М., 1995

191. НелегачН. В. Мотив двойничества в творчестве И. Анненского// Современные проблемы гуманитарных дисциплин. Кемерово, 1996. Вып.2

192. Николаев А.И. О некоторых особенностях поэмы С.Есенина «Черный человек»// Потаенная литература: исследования и материалы. Иваново, 2000. С. 148

193. Николаев А. И. Расширенное настоящее в поэзии Анны Ахматовой.// Филологические штудии. Иваново, 1998.

194. Нуриев С.Ш. Поэтика "Двойника" Ф.М.Достоевского. Баку, 1986

195. Нямцу А.Е. Миф и легенда в мировой литературе. Черновцы, 1992

196. Обухова О. Я. Образ тени в поэзии Анны Ахматовой// Анна Ахматова и русская культура начала XX века. М., 1989.

197. Осипова Н. О. творчество М.И.Цветаевой в контексте культурной мифологии Серебряного века. Киров, 2000;

198. Островская С.С. Иннокентий Анненский и французская поэзия XIX века. Дисс. . канд. филол. наук. М.,1998

199. От Я к Другому: Сборник переводов по проблемам интерсубъективности, коммуникации, диалога. Минск, 1997.

200. Павловский А.И. Анна Ахматова. Жизнь и творчество. М., 1991

201. Пайман А. История русского символизма. М., 1989

202. Пахарева Т.А. Художественная система А. Ахматовой. Киев, 1994

203. Петров И.В. Акмеизм как художественная система: к постановке проблемы. Дисс. . канд. филол. наук. Екатерибург, 1998

204. Петров И.В. проблемы акмеизма в журнале «Russian literature» (Amserdam)// Русская литература XX века. Вып. 2. Екатерибург, 1995

205. Петрова Г.В. Лирика И. Ф. Анненского в контексте философских и эстетических идей к. XIX н. XX в.в. Дисс. . канд. филол. наук. СПб., 1997

206. Петросов К.Г. Поэтика Маяковского и проблемы романтизма. Автореф. дисс. . докт. Филол. наук. Москва, 1974

207. Петросов К. Г. О романтическом двоемирии в русской поэзии начала XX века(А. Блок, А. Белый, ранний В. Маяковский)// Из истории русского романтизма. Кемерово, 1971

208. Платон и его эпоха. М., 1979. С.315

209. Платон Собр. соч.: В 3. т. Москва, 1972

210. Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. М.,1976

211. Постсимволизм как явление культуры. М., 1995

212. Приходько И.С. Александр.Блок и русский символизм: Мифопоэтический аспект. Владимир, 1999;

213. Приходько И.С. Розы, вербы и ячменный колос А.Блока // Литературный текст: проблемы и методы исследования: Сб. науч. тр. Тверь, 1998. Вып. IV.

214. Пэн Д. Е. Баратынский: поэтика двойственности// Дон. 1996. №10

215. Пэн. Д. Двойничество в русской советской лирике 1960-1980-х годов// Вопросы литературы. 1994. Вып.2

216. Романтизм в литературном движении. Тверь, 1997

217. Романтизм. Открытия и традиции. Калинин, 1988

218. Романтизм: вопросы эстетики и художественной практики. Тверь, 1992

219. Романчук JI. Творчество Годвина в контексте романтического fleMOHH3Ma//http://roman-chuk.narod.ru/4/Godwin.htm

220. Романчук J1. Генезис «демонического» героя в романтизме// VAVw.roman-chuk.narod.ru/4/Genesis-romantic.htm

221. Савченко Т.К. Тема двойничества в поэзии А.Блока («Страшный мир») и Есенина («Черный человек»)// Проблемы эволюции русской литературы XX века. 1995. Вып.2;

222. Сазонова Л.И. Идейно-эстетическое значение «мысленного сада» в русском барокко // Развитие барокко и зарождение классицизма в России XVII — начала XVIII в. / Под ред. А.Н. Робинсона. М., 1989. С. 71-103.

223. Сальма Н. Анна Ахматова и Иннокентий Анненский ( к вопросу о смене моделей мира на рубеже веков)// Царственное слово. М., 1992

224. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: проблема «жизнетворчества». Воронеж, 1992

225. Свенцицкая Э.М. Творчество И. Анненского как единая система (время, пространства и личность)// Целостность художественного произведения и проблема его анализа и интерпретации. Донецк, 1992

226. Светлов И. С. От романтизма к символизму. СПб., 1997

227. Седакова О. А. Шкатулка с Зеркалом. Об одном глубинном мотиве А. А. Ахматовой// Труды по знаковым системам. XIV. Вып. 14. Тарту, 1984.

228. Серебряный век. Мемуары. М., 1990.

229. Сильман Т.И. Заметки о лирике. М., 1978

230. Скобелев В.П. Б.О.Корман о «ролевой лирике»// Кормановские чтения. Ижевск, 1994. Вып.1

231. Слободнюк С.JI. русская литература начала XX века и традиции древнего гностицизма. СПб., 1994

232. Смена литературных стилей на материале русской литературы XIX XX в.в. М., 1974

233. Смирнов В. «Голос из хора»// Анненский И.Ф. Стихотворения. Трагедии. Переводы. М., 2000

234. Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция поэтический систем. М., 1977

235. Смирнов И.П. Авангард и символизм (элементы постсимволизма в символизме)// Russian literature. 1988. XXII. 2,

236. Тайны ремесла: Ахматовские чтения. Вып. 3. М., 1992

237. Тименчик Р. Д. Заметки об акмеизме// Russian literature. 1974. №7/8.

238. Тименчик Р. Д. Текст в тексте у акмеистов// Труды по знаковым системам. Вып. XIV (567). Тарту, 1981

239. Тименчик Р. Д. Поэзия И. Анненского в читательской среде 1910-х. Годов// А. Блок и его окружение. Блоковский сб. IV. Уч. зап. ТГУ. Тарту, 1985.

240. Тименчик Р.Д О составе сборника Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец»// Вопросы литературы. 1978. №8

241. Тименчик Р.Д. К семиотической интерпретации «Поэмы без героя»// Труды по знаковым системам. VI. Тарту, 1973

242. Тименчик Р.Д. Культ Иннокентия Анненского на рубеже 1920-х годов// Культура русского модернизма. М., 1993

243. Тимофеев Л.И. Слово в стихе. М., 1982

244. Тишунина Н. В. «Западноевропейский символизм и русская литература последней трети XIX начала XX века (Драма, поэзия, проза) СПб., 1994.

245. Топоров В.Н., Цивьян Т.В. О нервалинском подтексте в русском акмеизме (Ахматова и Мандельштам) // Russian literature. 1984.

246. Тростников В. Сквозные мотивы лирики Анненского// Известия АН СССР. Серия лит. и яз. Т.52.

247. Тростников М.В. Идиостиль И. Анненского. Дисс. . канд. филол. наук. М., 1990

248. Трубина Е.Г. Рассказанное Я: проблема персональной идентификации и философия современности. Екатеринбург, 1995

249. Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного я зыка. М., 1965

250. Тяпков С. Н. Творчество К. Бальмонта в свете принципа дополнительности Нильса Бока (К постановке вопроса)// К. Бальмонт, М.Цветаева и художественные искания XX века. Иваново, 1999;

251. Федоров А.В. Иннокентий Анненский лирик и драматург // Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии. Л., 1990.

252. Федоров. А.В. И.Анненский: личность и творчество. М., 1984

253. Финкельберг М. О герое "Поэмы без героя "//Русская литература, 1992, № 3,

254. Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 1986. С. 186

255. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997

256. Хаджиев Н., Тренин. В. Поэтическая культура Маяковского. М., 1970

257. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999.

258. Ходасевич В.Ф. Колеблемый треножник. М., 1991. С. 545

259. Хрусталева О.О. Эволюция героя в драматургии Инн. Анненского// Русский театр драматургия революции 1905 1907. Л., 1984

260. Царственное слово: Ахматовские чтения. Вып. 1. М., 1992

261. Цивьян Т.В. Касандра, Динона, Федра: античные героини -зеркала Ахматовой// Литературное обозрение. 1989. №5 .

262. Черный К.М. Анненский и Тютчев// Вестник МГУ. Серия лит. и яз., 1973. №2

263. Черных В. Летопись жизни и творчества А. Ахматовой: В Зч. М., 1996-2001

264. Чулков Г. Закатный звон(И. Анненский и А. Ахматова). Отклики// Приложение к №63 газ «День». 6 сентября 1914. №9 ;

265. Шарламова Л.Н. Тема двойника в поэзии русского символизма// научн. труд. Барнаульского пед. ин-та. 1972. Т.20

266. Штейн А.Л. Литература испанского барокко. М., 1983

267. Эйхебаум Б. Анна Ахматова. Опыт анализа// Эйхенбаум Б. О поэзии. Л., 1969.

268. Юнг К.-Г. Ответ Иову. М., 1995

269. Юнг К.-Г. Психология бессознательного. М., 1994;

270. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.1.I

271. История всемирной литературы: В 8т. Т.4. М., 1987

272. История русской литературы. Библиографический указатель/ Под ред. К.Д. Муратовой. СПб., 1993

273. К Л Э: В 9 т. Т. 1-8. М., 1962-1975255. Л Э С. М., 1988

274. Мифы народов мира: В 2т. М., 1991-1992

275. Славянская мифология. М., 1995.1.

276. Alexander J. Annenskij and "Other": a reading of "Drugomu"// Canadian Slavonic Papers. 1982.V. 24. №3

277. Tacker Janet G. Annenskij and the Acmeist Doctrine. USA. 19