Молодые национальные композиторские школы Востока как явление музыкального искусства XX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.02, доктор искусствоведения Дрожжина, Марина Николаевна

• Дрожжина, Марина Николаевна
• доктор искусствоведения
• 2005

Оглавление диссертации доктор искусствоведения Дрожжина, Марина Николаевна

Введение.:.

ЧАСТЬ I. ФЕНОМЕН МНКШ: ИСТОКИ, ПРОЦЕСС СТАНОВЛЕНИЯ,

ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ.

ГЛАВА 1. Онтологический аспект феномена МНКШ.

1.1. Художественная школа в каноническом искусстве.

1.2. Композиторская школа - базовая модель феномена МНКШ.

1.3. Условия формирования, структура и типологическая характеристика.

ГЛАВА 2. Социокультурный аспект феномена МНКШ в контексте проблемы «центр-периферия».

2.1. Распространение модели композиторского творчества и становление молодых национальных композиторских школ.

2.2. Структурная и функциональная роль МНКШ в системе национальной музыкальной культуры. ф ЧАСТЬ II. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТВОРЧЕСТВА

КОМПОЗИТОРОВ МНКШ: ВОПРОСЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ

ГЛАВА 1. Диалектика понятийной пары монодия-многоголосие как отражение сущностных параметров процесса формирования МНКШ. 107 # 1.1. К проблеме монодия-многоголосие: историко-теоретический аспект.

1.2. О роли восточной монодии в формировании специфики композиторского многоголосия.

ГЛАВА 2. Процессы становления жанровой системы в условиях ее взаимодействия с традиционной восточной монодийной культурой. ф 2.1. Принцип реконструкции жанровых моделей в контексте проблемы «композитор-фольклор».

2.2. Закономерности и основные этапы освоения европейской жанровой системы.

2.3. Музыкальная драма как пример формирования специфической жанровой модели.

2.4. Симфоническая поэма: новый тип программности и его роль в реконструкции творческого метода.-.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Молодые национальные композиторские школы Востока как явление музыкального искусства XX века»

Мировое музыкальное искусство XX века как явление, к настоящему моменту уже состоявшееся, позволяет выделить наиболее характерные для его развития тенденции. При всем многообразии и интенсивности процессов, охвативших все сферы и уровни этого явления, можно предположить, что из них наиболее зримые, динамичные и типологически сопоставимые связаны с музыкальным профессионализмом композиторского типа.

В отличие от предыдущих этапов функционирования такого вида творчества, завершившееся столетие обладает принципиально новой особенностью - выходом композиторского профессионализма за пределы европейской культурно-исторической среды, породившей данный тип музыкально-творческой деятельности. При этом новизна ситуации обусловлена не собственно процессом подобного выхода (начало которому было положено в предшествующем XIX столетии), но фактом формирования ф нового культурно-художественного явления - национальных композиторских школ, функционирующих в контексте неевропейской традиционной монодийной культуры. Таким образом, молодые национальные композиторские школы Востока (далее МНКШ) представляют собой феномен, сложившийся к середине XX столетия в результате становления профессионализма композиторского типа в новых для него условиях.

Исследование процессов распространения европейской модели профессионального музыкального творчества - одна из актуальнейших проФ блем современного музыкознания. Сам факт утверждения на почве тради-Ш ционально ориентированных неевропейских культур иной модели, еложившейся в условиях культуры западноевропейской, ставит отмеченный феномен в эпицентр потрясений эпохи «цивилизационного слома»1. Данное обстоятельство в определенной степени связано с периодической реминисценцией представлений о якобы разрушающем воздействии композиторского многоголосного профессионализма на восточную монодийную традиционную систему (характеризующую неевропейские культуры), а в более общем плане - с интерпретацией феномена композиторской школы как активного носителя европейских ценностей, принципиально антагонистичных по отношению к национальным традициям. В зависимости от конкретных установок и социально-политических условий подобные школы воспринимаются со знаком плюс (в качестве своеобразного ориентира и показателя прогрессивности культуры) или минус (как реальная угроза самому факту существования традиционного музыкального искусства). Это обусловлено реакцией на различные стадии процесса аккультурации2, когда проблемы творческого и научного планов гиперболизируются и выходят на уровень социально-политический, что в отдельных случаях приводит к радикальным решениям3 на государственном уровне. Следовательно, можно утверждать, что МНКШ представляет собой не только явление художественной культуры, но в определенной степени служит и индикатором социально-политического климата.

В связи с изложенным следует подчеркнуть актуальность всесторонних объективных и предельно корректных исследований в данной области, способных внести определенный вклад в стабилизацию культурных (а вместе с тем и социально-политических) процессов.

Актуальность обозначенной проблемы в немалой степени обусловлена и столкновением в ее поле двух традиций - устной монодийной восточной и письменной многоголосной западной. Попытки осознания последствий подобного взаимодействия неоднократно предпринимались на самых различных международных форумах, проходивших на протяжении второй половины прошедшего столетия, и выливались в серьезнейшие дискуссии.

Так, на Международном музыкальном конгрессе (Тегеран, 1961) была поднята проблема «гибридизации» музыкальной культуры Азии и Африки, заключающейся в механическом приспособлении европейской гармонии и полифонии к национальному мелосу (об этом см: [52]). Из самых различных соображений, высказанных в ходе обсуждения, в контексте настоящего исследования следует выделить два, в некотором смысле предопределивших как пути дальнейших композиторских поисков в сфере взаимодействия монодии и многоголосия, так и понимания процессов этого взаимодействия. Во-первых, это мысль немецкого музыковеда М. Шнайдера о том, что «мугамная (профессиональная монодийная. - М. Д.) форма мелодического развития была принята в Европе в I тысячелетии и просуществовала здесь до XV века» [52, с. 134]. Во-вторых - предположение П. Кроссли-Голланда (Англия) о возможном синтезе западных и восточных традиций в границах серийного метода [52, с. 133].

На состоявшихся в 1964 году Алжирском, а в 1969 году - Каирском конгрессах центральное место занимали вопросы эволюции композиторского творчества в странах арабского Востока (см., например: [299; 306]). Противопоставление позиций сторонников традиционализма и модернизации в музыкальном искусстве данного региона приняло достаточно острый характер на Багдадском форуме в 1975 году4. Подобная ситуация складывалась не только в арабском искусстве. Как ее следствие можно рассматривать активизацию соответствующего направления в деятельности Международного музыкального совета (при ЮНЕСКО). VII Международный конгресс (Москва, 1971), проблематика которого определялась темой «Музыкальные культуры народов: традиции и современность» (материалы см.: [212]), практически впервые на таком представительном уровне обозначил особенности функционирования традиционной музыки в современных условиях, включая и принципы ее взаимодействия с композиторским творчеством. Здесь определились противоречия, обнаружившие себя в ходе серьезной дискуссии, поводом для которой стала точка зрения А. Даниелу5, в принципе отрицающего возможность взаимодействия между культурами, основанными на многоголосной (Запад) и монодийной (Восток) системах. Д. Шостакович, отдавая должное тезису А. Даниелу о равенстве всех национальных культур перед лицом культуры общечеловеческой, тем не менее, констатировал реальность тенденции к объединению «тональных» и «модальных»6 принципов в современном композиторском творчестве. Позицию Д. Шостаковича разделяли многие представители традиционных культур - исполнители и исследователи. Актуальность данной проблемы подтвердила и III Международная музыкальная трибуна Азии, состоявшаяся в 1973 году (впервые на территории собственно азиатского континента) в Алма-Ате (материалы см.: [210]). Основной аргумент сторонников несовместимости музыкальных систем Запада и Востока заключался в утверждении тезиса о неизбежном разрушении модальной системы и ее поглощении более мобильной и динамичной западной - тонально-гармонической.

Дискуссии продолжались и становились все более доказательными со стороны защитников нового феномена - молодых национальных композиторских школ. И это не удивительно: основным аргументом в его пользу стал факт постепенного возрождения7 и активного функционирования традиций устного музыкального профессионализма в республиках бывшего советского Востока. На ташкентской межреспубликанской научно-теоретической конференции «Макомы, мугамы и современное композиторское творчество» (1975) впервые были обсуждены проблемы макамата как важной ветви музыкальной культуры союзных республик (материалы см.: [ 184]).

Состоявшийся в рамках данных культур органичный синтез генных музыкальных традиций с европейским композиторским профессионализмом продемонстрировали три Международных музыковедческих симпозиума в

Самарканде в 1978, 1983 и 1987 гг. (материалы см.: [241]). Таким образом, к середине 80-х годов XX столетия процессы формирования молодых национальных композиторских школ на территории бывшего СССР достигли уровня, позволяющего делать выводы об их позитивном характере и наличии типологического сходства. Важно отметить: речь идет не только о школах, сложившихся в союзных республиках, но и о российских автономиях. Достаточно отчетливо отмеченная тенденция проявилась на Международном симпозиуме «Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность», состоявшемся в 1990 году в столице Таджикской ССР - Душанбе (см. материалы: [42]).

Не удивительно, что в данной ситуации приоритеты в сфере исследования проблематики МНКШ принадлежали отечественному (советскому) музыкознанию. Это было предопределено особенностями многонациональной культуры. В отношении музыковедения зарубежного, возможно, Г " показательным будет факт, приведенный Т. Ливановой при характеристике дискуссии, имевшей место в 1964 году на международном музыковедческом конгрессе в Зальцбурге (об этом см.: [167, с. 229]), где «споры вокруг доклада JI. Финшера о национальных компонентах в музыке первой половины XIV века закончились признанием того нерадостного факта, что участникам его в принципе не ясно, как вообще определить национальный и интернациональный стиль в музыке»8. В это время в отечественной науке (в том числе и в музыкознании) данная проблема уже выдвинулась на передний план.

Необходимо подчеркнуть, что процессы формирования МНКШ привлекали внимание многочисленных исследователей и рассматривались с различных позиций, в разных аспектах9. В то же время все исследования, с ними связанные, посвящены либо конкретным национальным школам, либо отдельным проблемам, представляющим этот многоуровневый и многогранный феномен10, тогда как работы, отражающие комплексный характер и структурно-типологические особенности явления до настоящего времени отсутствуют. При этом ход развития национальных музыкальных культур в целом и самого композиторского творчества в частности позволяет исследователям все более и более точно определять как «болевые точки» данного процесса, так и его позитивные стороны.

Помимо работ, посвященных проблемам отдельных национальных школ11, появляются исследования, содержащие обобщение региональных

12 особенностей того или иного аспекта композиторского творчества . Симптоматично, что для последних лет характерно усиление внимания к творчеству композиторов стран Юго-Восточной Азии и Дальневосточного 1 региона . Несмотря на единичность данных фактов, можно утверждать: своеобразие проявлений композиторской модели профессионализма в условиях конкретных культур сочетается с универсальными принципами, позволяющими обобщать и расширять уже имеющиеся наблюдения и выводы. Однако для выхода на более высокий уровень теоретического осмысления были необходимы дополнительные соображения, позволяющие рассматривать феномен МНКШ как субсистему в системе национальной культуры. Думается, одной из центральных здесь является проблема взаимоотношений и сосуществования в рамках одной культуры двух типов музыкального профессионализма - устного (традиционного) и письменного (композиторского). Целесообразность подобных исследований подкрепляется также парадоксальным фактом: несмотря на то, что композиторское творчество как культурное явление приобрело в XX столетии глобальный характер, оно до настоящего времени не рассматривалось в обобщенном сущностно-концептуальном плане, как тип художественной деятельности в контексте музыкальной культуры в целом. Возможно, разгадка кроется в факте бесспорном: вплоть до середины минувшего века не были вскрыты на концептуальном уровне сущностные параметры традиционной музыкальной культуры. Только в последние десятилетия начинают разрабатываться целостные концепции традиционного музыкального творчества [10 и др.]. В этом плане этапными и особо значимыми для настоящего исследования можно считать труды Н. Шахназаровой [318; 319; 320], раскрывающие особенности традиционного и композиторского пластов профессиональной культуры в условиях современной реальности регионов, объединенных генетическим родством с традицией макамата (речь идет о Ближнем и Среднем Востоке).

Нельзя не отметить, что к настоящему моменту данные регионы представляются наиболее исследованными как с точки зрения традиционного, так и с позиций композиторского профессионализма, что в очередной раз служит подтверждением наличия коррелятивного сопряжения непосредственно между этими типами творчества и взаимообусловленности процессов их изучения. В этой связи следует подчеркнуть, что опыт разработки проблематики на материале именно данного региона, стал определяющим в реализации предпринятого в настоящей работе системного исследования целостного национально-культурного комплекса.

Среди входящих в данный комплекс проблем необходимо обозначить вопросы о принципах взаимодействия композиторского и традиционного искусства, национального и интернационального, универсального и специфического, о формировании многоголосия на основе традиционной монодии, проблему, условно обозначаемую «Восток-Запад»14 и др. Кроме того, следует обратить внимание на очередной парадокс: при всей, на первый взгляд, неоспоримой конкретности и ясности понятий «национальная композиторская школа», «композиторская школа» (возможно, и благодаря этой конкретности) отсутствует не только их комплексное теоретическое осмысление, но и дефиниции этих понятий. Неразработанность целостного подхода отнюдь не компенсировалась наличием огромного количества исследований конкретных проблем и явлений. Это объясняется наличием определенного противоречия между широтой интенционального15 диапазона и отсутствием онтологического (сущностного) определения данного феномена. Кроме того, важно подчеркнуть несовпадение хронологически синхронных и возникших post factum представлений о самом понятии. На этом фоне особенно ярко высвечивается и актуальность обращения к проблеме формирования национальных композиторских неевропейских школ, и наличие дополнительных сложностей в исследовании феномена МНКШ.

Сумма перечисленных обстоятельств обусловила формирование основной цели настоящего исследования - рассмотрение на концептуальном уровне феномена молодых национальных композиторских школ в качестве комплексного многоуровневого целостного явления. Реализация поставленной цели потребовала решения ряда задач, из которых наиболее сложными и ключевыми для настоящего исследования стали следующие.

1. Выявление и теоретическое осмысление сущностных параметров молодой национальной композиторской школы, возникающих в условиях ее взаимодействия с традиционной монодийной культурой. Подобная постановка задачи повлекла за собой необходимость последовательного освещения вопросов, нераскрытость которых на настоящий момент тормозит движение исследовательской мысли. К ним прежде всего относится отсутствие сущностных определений не только таких понятий, как «композиторская школа», «национальная композиторская школа», но и «художественная школа» в целом16. При этом важно подчеркнуть, что только их введение в научный обиход открывает возможность формирования понятийного аппарата и полноценной характеристики внешне производного (но - по сути глубинных отличий — вполне самостоятельного) феномена - «молодой национальной композиторской школы», точнее школ, возникших на сравнительно более позднем этапе распространения композиторской модели в условиях неевропейской монодийной традиционной культуры.

2. Типологизация молодых национальных композиторских школ. Решение данной задачи также сопряжено с предварительным выяснением ряда вопросов: историческим обзором и классификацией представлений о национальных композиторских школах, собственно типологизацией национальных школ.

3. Раскрытие культурологического аспекта феномена, что позволяет не только выявить основные тенденции становления и развития МНКШ, но и определить место и значение данного феномена в общекультурных процессах и в системе целостного комплекса национальной культуры, а также степень, уровни и перспективы его взаимодействия с другими элементами системы. Именно в этом контексте обозначается узел проблем, выходящих за пределы чисто научной рефлексии и требующих особо деликатного подхода.

4. Рассмотрение наиболее актуальных проблем композиторского творчества с позиций современного музыкознания. Сюда включены вопросы типологизации процессов освоения музыкальными культурами Востока европейской жанровой системы и выяснение роли восточной монодии в формировании специфики композиторского многоголосия.

5. Освещение принципа реконструкции как специфической особенности функционирования традиции в условиях неотрадиционной культуры в

17 целом и его действия в контексте проблемы «композитор-фольклор» .

6. Использование этого принципа как инструмента разностороннего анализа.

В самом широком плане намеченная проблематика представлена ключевыми моментами, актуальность которых не ограничивается сферой МНКШ. Однако особенности ее проявления в условиях молодых нацио-нальньк композиторских школ заставляют по-новому взглянуть на проблемы уже известные и, в свою очередь, диктуют необходимость освещения нового ряда вопросов.

Масштабность проблематики обусловила необходимость сознательных ограничений. Это относится, в первую очередь, к региональному диапазону, в пределах которого осуществлен сбор и анализ материала исследования. Теоретические выводы и логические построения базируются преимущественно на данных, репрезентированных молодыми национальными школами, сложившимися на территории среднеазиатских и двух закавказских республик бывшего СССР, а ныне самостоятельных государств -Азербайджана, Армении, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана. Они дополнены наблюдениями, сложившимися в результате анализа творчества композиторов МНКШ, сформировавшихся на территории России. Кроме того, в качестве материала для сравнения привлекаются типологически сходные явления в музыкальном искусстве Ближнего и Среднего Востока, в частности, Египта, Турции, Ирана, Индии, а в плане дополнительного контекста - и Дальневосточного региона.

Подобная избирательность связана, во-первых, с широтой пласта разработанной к настоящему моменту проблематики; во-вторых - с наличием типологического сходства: а) в содержательном аспекте традиционных культур, б) в характере социокультурных условий, обеспечивающих процесс становления МНКШ. (Отмеченные факторы представлены в работе как комплексно, так и раздельно.)

Ограничения коснулись также, и спектра рассмотренных на данном материале проблем. С одной стороны, высокий уровень как общетеоретической разработанности какой-либо отдельной проблемы, так и многовариантность ее интерпретаций в контексте творчества представителей МНКШ, предоставляли возможность опираться на уже сложившиеся выводы, не предпринимая дополнительных изысканий. Это, прежде всего, относится к проявлению национального в музыке в сфере ладообразова-ния и ритма. С другой стороны, столь обширная и комплексная проблема, как формирование национального стиля, ввиду ее сложности и многоас-пектности фигурирует, скорее, на уровне контекста.

Сформулированный подход обусловил особенности и структуру материала исследования, который в общем плане представлен тремя составляющими:

1. Произведения композиторов указанных МНКШ (аудио и нотные тексты).

2. Авторские (композиторские) высказывания о различных творческих проблемах.

3. Научная литература, посвященная проблемам МНКШ.

Комплексный характер исследования определил особенности его методологической основы. Она представлена сочетанием синхронного и диа-хронного методов. Молодая национальная композиторская школа рассматривается как системный феномен, исторически сложившийся в результате адаптации европейской музыкальной многоголосной традиции в условиях сосуществования с традиционной монодийной культурой при непрерывном их взаимодействии. На необходимости подобного системно-аналитического подхода к изучению национальных музыкальных культур настаивал еще в 1975 году JI. Раабен, подводя итоги дискуссии, состоявшейся на упомянутом выше музыкальном форуме: «О том, насколько важно изучение музыки на уровне систем, можно судить и по Московскому конгрессу Международного музыкального совета (ММС) 1971 года, на котором столь остро встал вопрос о возможностях синтеза восточных музыкальных систем с европейской без их поглощения последней» [246, с. 77]. Здесь же советский музыковед подчеркивает, что именно познание систем фольклора позволило отечественным композиторам ряда национальных школ прийти к весьма и весьма широким художественным обобщениям, сохраняя в опосредованном виде национально-народную основу своего творчества.

Приняв за основу данное положение, отметим, что характер проблемы взаимодействия музыкальных культур Востока и Запада требует дифференциации уровней самого системного подхода, имеющего в работе первостепенное значение. Здесь первый уровень представляет непосредственное взаимодействие монодийной и многоголосной систем в композиторском творчестве, тогда как второй - системность самих современных национальных тра-диционально ориентированных культур, обусловившая обязательность выявления роли и места композиторского творчества в данной системе.

Ориентация на системный подход позволяет утверждать, что изначальное отсутствие подобной дифференциации и породило в свое время значительную долю непонимания и разногласий18, так как привело к своеобразной подмене: процесс формирования и включения нового (причем образованного путем синтеза с уже существующими элементами) структурного элемента - композиторского творчества, при наличии должных условий не угрожающего системе в целом, понимался как начало неизбежного разрушения и смены всей системы. Данное обстоятельство вызвано вполне объективными причинами: количество и качество образцов обозначенного синтеза до определенного времени еще не предоставляли возможности для широких обобщений, да и степень разработанности проблематики не позволяла в необходимом объеме прибегать к обязательным в таком случае сравнительно-историческому и сравнительно-типологическому методам. Параллели с достаточно изученным ходом развития европейского музыкального искусства приводили некоторых представителей музыкальной культуры и науки к пугающей мысли о неизбежной стадиальной смене устного (канонического) профессионализма - письменным (динамическим).

Однако к настоящему времени степень изученности проблемы создает условия для масштабного применения упомянутых и необходимых в подобных обстоятельствах методологических установок, что делает возможной результативную реализацию системного подхода. Огромную роль в его формировании сыграли труды отечественных востоковедов, связанные с самыми различными сферами искусствознания и литературы. Исследования В. Белозеровой, В. Брагинского, Е. Завадской, М. Капустина, Н. Конрада,

И. Муриан, И. Неупокоевой, В.Семенова, В.Топорова, Е. Челышева и др. способствовали адекватному использованию принципов системного подхода применительно к рассматриваемой проблематике, при котором системные взаимодействия восточного и западного элементов рассматриваются как конструктивная связь двух изначально рядоположенных моделей.

Стремление к комплексному, но в то же время лаконичному отражению структурных и функциональных принципов феномена МНКШ, параллельному выявлению его особенностей в онтологическом, теоретическом и историческом аспектах совпало с обрисованными JI. Березовчук методологическими установками, ориентированными на логическую реконструкцию музыкально-исторического процесса [39]. Избранный ракурс представлен путем построения теоретических моделей, основанных на методах, сложившихся при изучении изобразительного искусства (в частности, графический метод И. Муриан [215]) и в литературном востоковедении (принцип жанровых кругов; см., например: [45, с. 9]). Возможность использования подобных методов объясняется, не в последнюю очередь, наличием ярко выраженного типологического сходства в процессах становления различных МЕШП. Это подтверждает И. Еолян (анализируя ситуацию, сложившуюся в странах Арабского Востока): «Там же, где уже действуют композиторы в европейском значении слова, наблюдаются в основном однотипные процессы, что проявляется и в самом творчестве, и в особенностях музыкальной жизни» [111, с. 207]. В сущности, приведенные наблюдения отражают объективные реалии, характерные для самых различных художественных школ. В этом плане методологически инструктивным можно считать высказывание отечественного литературоведа В. Топорова: «Каждая литературная эпоха, каждое большое направление (школа) строят свое пространство, но и для находящихся внутри этой эпохи или направления "свое" оценивается прежде всего с точки зрения общего, объединяющего, консолидирующего, и свою "индивидуальность" это "свое" раскрывает лишь на периферии, на стыках с тем иным, что ему предшествовало, сопутствует или угрожает как его замена в ближайшем будущем» [284, с. 447].

Изложенное определило целесообразность расширения методологической базы с помощью компаративистского подхода19, реализованного преимущественно в своем сравнительно-историческом и сопоставительно-типологическом вариантах. При этом важно отметить сочетание данного подхода с установками, сложившимися в трудах зарубежных и отечественных философов и литературоведов [6; 34; 35; 173; 174; 175 и др.], что позволяет раскрывать разноуровневый комплексный характер феномена МНКШ.

Цели и задачи исследования обусловили также обращение к методологии, сформировавшейся в отечественном историческом и теоретическом музыкознании. Труды М. Арановского, JI. Березовчук, Г. Головинского, Г. Григорьевой, Ю. Кона, В. Конен, Т. Ливановой, JI. Мазеля, В. Медушевского, М. Сапонова, М. Скребковой-Филатовой, JI. Шаймухаметовой и многих других позволили осуществить историко-теоретический анализ проявлений феномена МНКШ. Особо значимыми в этом плане стали работы методологической направленности в сфере музыкального востоковедения. Среди них - труды Э. Абасовой, Л. Бражник, С. Галицкой, Т. Гафурбекова, В. Дулат-Алеева, И. Еолян, С. Закржевской, М. Карпычева, Н. Янов-Яновской и др. Большую помощь в работе оказали теоретические разработки в области традиционной музыки - как фольклорной, так и профессиональной традиции. Это исследования Э. Алексеева, Е. Гиппиуса, И. Земцовского, Т. Джани-заде, М. Кондратьева, С. Лупиноса, Ю. Плахова, А. Плаховой, В. Юнусовой и др.

Хотелось бы отметить, что аналитический аппарат настоящего исследования складывался, с одной стороны, в процессе выявления онтологических параметров феномена МНКШ, с другой - в результате адаптации и пересмотра отдельных моментов европейской методологии комплексного анализа многоголосия в ходе преподавания специального курса полифонии для студентов-востоковедов (прочитанного автором настоящей работы в Таджикском государственном институте искусств им. М. Турсун-заде -ныне консерватории - с 1980 по 1991 год).

Научная новизна данного труда сопряжена с исследуемой проблематикой. Впервые в научной практике молодые национальные композиторские школы рассмотрены в качестве комплексного феномена, что позволило выявить их сущностные параметры, определить типологические признаки, вскрыть структурно-функциональную роль в системе национальной культуры.

Кроме того, в рамках формирования понятийного аппарата впервые была предпринята попытка последовательно построить теоретические модели основополагающих для МНКШ явлений художественной школы в каноническом искусстве, композиторской школы, национальной композиторской школы, сформулировать дефиниции соответствующих понятий, что в конечном итоге позволило дать определение МНКШ.

Наконец, следует подчеркнуть, что выявление особенностей функционирования феномена МНКШ в контексте проблем современного музыкознания осуществлено с помощью принципиально новых подходов. Так, на основе апелляции к коррелятивной паре «центр-периферия» типологизирова-ны процессы становления и развития МНКШ. Новый аспект в рассмотрении проблемы «композитор-фольклор» возник в связи с подключением принципа реконструкции в качестве аналитического инструмента данной сферы исследования. Важно отметить, что обращение к названному принципу было продиктовано творческим переосмыслением установок, сложившихся в отечественном восточном литературоведении. Подобный ракурс способствовал формированию определенной новизны в методологических установках, работающих как на уровне анализа жанровых моделей, так и реализованных в процессе периодизации становления жанровой системы.

Существенные моменты научной новизны характеризуют предпринятый в исследовании историко-теоретический обзор и типологизацию представлений о национальной композиторской школе, а также ряд уточнений в области фактурного аспекта проблемы «монодия-многоголосие».

Структура диссертации выстроена путем движения от абстрактного к более конкретному, от логического моделирования - к историко-теоретическому анализу и обобщениям. Наиболее конкретизированным разделом являются «Приложения», и где размещены таблицы, способствующие систематизации изложения и демонстрирующие характер и динамику исследуемых процессов и явлений.

Диссертация состоит из Введения, двух частей (каждая из которых подразделена на главы), Заключения, списка литературы (из. 353 названий, из них 16 на иностранных языках) и восьми Приложений.

Заключение диссертации по теме «Музыкальное искусство», Дрожжина, Марина Николаевна

Эти выводы являются в некотором смысле дискуссионными по отношению к имеющейся точке зрения о том, что полифоническое развитие наиболее органично для традиционного монодийного мелоса в целом. Последнее, как правило, аргументируется ярко выраженным тяготением композиторов к полифонии. Но подобное тяготение, которое особенно активизировалось на третьем этапе формирования МНКШ, следует увязывать не только с внутренними импульсами, посылаемыми самой монодией, но и с современными музыкальными тенденциями.

Принципиально важным моментом является факт сохранения МНКШ в контексте неотрадиционных культур бывших восточных союзных республик, а ныне независимых государств. Кризисные явления, в той или иной степени охватившие этот пласт музыкальной культуры в ходе охранительньк традиционализационных тенденций и наметившийся (за некоторыми исключениями) выход из состояния кризиса, показательны с точки зрения высказанных в исследовании положений. Пожалуй, основной и завершающий вывод, сложившийся в результате проведенных изысканий, позволяет утверждать: молодая национальная композиторская школа - явление, сохраняющее реальные возможности дальнейшего развития и требующее самого серьезного внимания со стороны исследователей. Перспективы его изучения многообразны и разноплано-вы. Думается, одним из важнейших моментов может стать исследование роли и значения МНКШ в формировании облика современного музыкального искусства. Кроме того, можно предположить, что предпринятая попытка системного анализа, позволяющая осмыслить пример конструктивной для культуры-реципиента адаптации инонациональной музыкально-культурной модели, выводит за рамки музыкального искусства, так как МНКШ являет собой прецедент сложения новой полноценной художественной системы в границах целостного неотрадиционного культурного комплекса.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Молодые национальные композиторские школы — комплексный системный феномен, сформировавшийся в результате синтеза инонационального (западноевропейского неканонического многоголосного письменного профессионализма) с устной монодийной - в том числе и профессиональной традицией (продолжающей при этом функционировать и автономно, параллельно с названным феноменом).

Эти школы обладают культурно-художественной ценностью и значимостью, несмотря на определенные противоречия в характере их становления и внутреннего развития (например, отсутствие непосредственной преемственности при переходе от канонического . профессионализма к динамическому, а во многих случаях и форсированное внедрение европейской модели музыкального профессионализма). Представляется вполне очевидным, что степень интенсивности возникающих противоречий, приводящих к возникновению охранительных тенденций (традиционализации) в значительной степени обусловлена событиями внемузыкального плана, связанными с противонаправленной тенденцией к разрушению мировоззренческого ядра традиционного канона.

Использованный в исследовании системный подход позволил определить структуру феномена МНКШ. В самом общем плане она представлена тремя взаимосвязанными уровнями - ментально-личностным, художественным (жанрово-стилистическим) и социокультурным. Центральным элементом является уровень ментально-личностный, репрезентированный фигурой автора-творца. Можно предположить, что основное противоречие МНКШ, на ментально-личностном уровне проявленное в противопоставленности традиционного (Мы-сознание) и динамического (Я-сознание) типов мышления, сглаживается с помощью процессов, происходящих на двух других - художественном и социокультурном. На художественном это происходит благодаря успешному синтезу универсальных европейских традиций с генными. На социокультурном проявляется в возможности полнокровного «полифонического» развития связанных с этими типами мышления культурных пластов (МНКШ и традиционного искусства).

Рассматривая особенности функционирования МНКШ на внутри-культурном и на межкультурном уровнях (в контексте проблемы центр-периферия), автор приходит к выводу о важной конструктивной и функциональной роли МНКШ в системе национальной культуры. Это вытекает из его (феномена) включенности в функциональную систему национальной культуры (основанную на взаимодействии с традиционным каноном), где МНКШ выполняет (при условии сохранности мировоззренческого ядра упомянутого канона) периферическую, но принципиально важную функцию «охраны» ее границ. Симптоматично, что проблемы, возникшие в эпоху «цивилизационного слома» (в первую очередь проблема глобальное-генное), особенно ярко демонстрируют эту конструктивность как в контексте общемировых, культурно-интеграционных процессов, так и в формировании облика конкретной неевропейской неотрадиционной'культуры. При этом основополагающим условием взаимодействия МНКШ с традиционной канонической системой в работе выдвигается принцип реконструкции, действующий, по мнению автора настоящей работы, во всех сферах неотрадиционной культуры и позволяющий сформировать новый подход к решению вопросов как аналитического, так и синтезирующего характера. Данный принцип послужил инструментом, способствующим, с одной стороны, обобщению сложившихся в музыкознании подходов и установок, с другой - возможности формирования нового взгляда на постоянно пребывающие в поле зрения' исследователей проблемы. и явления, возникающие На всех (в том числе и на художественном) уровнях проявления МНКШ.

В первую очередь это относится к решению проблемы дифференциации в ходе становления жанровой системы, которое представляет собой попытку осмысления этого чрезвычайно сложного процесса в контексте проявления принципа реконструкции. Данный подход позволил проследить динамику и направления реализации последнего на примере конкретных жанровых моделей. Выбор музыкальной драмы и симфонической поэмы в качестве репрезентирующих моделей дал возможность наглядно продемонстрировать сходство и различия в поисках органичного синтеза европейских и традиционных жанров.

Принцип реконструкции, впервые включенный в контекст названной проблемы и позволяющий определить новый ракурс в ее исследовании, в перспективе предполагает разработку новой методики анализа жанровых моделей. Основополагающим моментом такого анализа, по сути, является возможность параллельного (двухпланового) сопоставления инвариантов традиционной и европейской моделей с последующим выявлением уровней (интонационная форма, художественный метод, аналитическая форма), вошедших в результирующую синтетическую модель на условиях пассивного участия или в реконструированном варианте. Все изложенное непосредственно связано с проблемой, условно именуемой «композитор-фольклор», которую в контексте рассматриваемого явления точнее было бы определить как «фольклор-композитор». Именно с такой расстановкой акцентов в исследовании рассмотрено действие вектора реконструкции в процессе взаимодействия традиционных и европейских жанровых образцов, характерном для творчества представителей

МНКЩ. Это дает возможность по-новому взглянуть на те внешне неброские, с точки зрения современной композиторской техники, не особенно притязательные, но любимые слушателями сочинения, каких достаточно много в творчестве композиторов МНКШ. Кроме того, подобный подход к жанровым моделям (с акцентированием изучения модели традиционного первоисточника), по мнению автора, необходим при обучении композиторов , представляющих не только МНКШ, но и другие, более зрелые национальные школы459.

В исследовании раскрывается еще одна, не менее актуальная проблема, стоящая перед композиторами МНКШ - проблема «монодия-многоголосие». В отличие от предыдущей, она актуальна именно для этой категории национальных школ и, по сути, основана на отношениях «фольклор-композитор», что свидетельствует о ее масштабности и много-аспектности. Подобное свойство проблематики, продиктовавшее необходимость предельно избирательного музыковедческого подхода, обусловило концентрацию внимания на области фактуры. Предпринятые теоретические изыскания позволили дифференцировать, уточнить и прояснить ряд существующих представлений в данной области, в том числе - связанных с терминологической сферой.

По мнению автора, наиболее существенный вывод вытекает из анализа роли особенностей монодийной гетерофонии в формировании принципов композиторского многоголосия. Рассуждения по этому поводу привели к заключению: фактурные предпосылки, содержащиеся практически в любой монодийной культуре, не приводят к однозначному предрасположению к тому или иному конкретному типу многоголосия460. Поэтому они рассмотрены в диссертации как внешние. Напротив, принципиальные особенности звуковысотной организации той или иной (фольклорной или профессиональной) разновидностей монодии в значительно большей степени стимулируют обращение к разным вариантам многоголосия.

Список литературы диссертационного исследования доктор искусствоведения Дрожжина, Марина Николаевна, 2005 год

1. Абасова Э. Оперы и музыкальные комедии Узеира Гаджибекова. - Баку: Изд-во АН Азерб. ССР, 1961. - 194 с.

2. Абдулла-заде Г. Философская сущность музыкального искусства. Баку: Элм, 1985. - 235 с.

3. Абезгауз И. Опера «Кероглы» Узеира Гаджибекова. О художественных открытиях композитора. М.: Сов. композитор, 1987. - 232 с.

4. Абукова Ф. А. Туркменская опера. (Пути формирования, жанровая типология.): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Ташкент, 1985. - 24 с.

5. Аверинцев С. Западно-восточные размышления, или о несходстве сходного // Восток-Запад. Исследования, переводы, публикации. М.: Наука, 1988.-С. 37-40.

6. Аверинцев С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М.: Наука, 1975. С.-371-397.

7. Аврамец Б. А. Особенности музыкальной культуры Эфиопии: Дис. . канд. искусствоведения. М., 1990. - 255 с.

8. Адлер Г. О гетерофонии. 1909 / Русск. перевод Н. Леви. 1940. Библ. ЛОЛГК. - Рукопись.

9. Адылходжаева Д. А. Становление и эволюция оперного жанра в республиках Средней Азии и Казахстане: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1989. - 25 с.

10. Алексеев Э. Е. Фольклор в контексте современной культуры. М.: Сов. композитор, 1988.-237с.

11. Алекперова Н., Заболотских В. Узеир Гаджибеков. М.: Музыка, 1988. -104 с.

12. Алиева Н. А. Полифонические формы в творчестве азербайджанских композиторов: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Баку, 1969. - 31 с.

13. Амбразас А. И. Юозас Груодис и формирование литовской композиторской школы: Автореф. дис. доктора искусствоведения. М., 1991. - 46 с.

14. Ансерме Э. Беседы о музыке / Пер. с франц. Александровой В., Брон-фин Е. Л.: Музыка, 1985. - 104 с.

15. Ан Сун Мин. Стиль синчангак в эстетике и творчестве Ким Тон Дина: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. СПб., 2002. - 19 с.

16. Арановский М. Пятнадцатая симфония Д. Шостаковича и некоторые вопросы музыкальной семантики // Вопросы теории и эстетики музыки. Вып. 15. Л., 1977. - С. 55-94.

17. Арановский М. Структура музыкального жанра и современная ситуация в музыке // Музыкальный современник. Вып. 6. - М., 1987. - С. 5-44.

18. Арановский М. Музыкальный текст. Структура и свойства. М.: Композитор, 1998. - 343 с.

19. Аревшатян А. Монодийность как принцип мышления в симфониях Авета Тертеряна // Муз. академия, 2002. - № 2. - С. 76-79.

20. Асланишвши Ш. С. Гармония в народных хоровых песнях Картли и Кахе-тии. М.: Музыка, 1978. - 192 с.

21. Атаян Р. Переход от монодии к многоголосию в армянской музыке // Музыкальная трибуна Азии. М., 1975. - С. 17-23.

22. Баласанян С. Что мешает развитию оперы в Средней Азии // Муз. академия. 2002. - № 1. - С. 92-94.

23. Баранец А. А. Мистика в христианской и мусульманской культурах: компаративистский подход: Автореф. дис. . д-ра филос. лаук. — Ростов-на-Дону, 2000. 54 с.

24. Барт Р. Смерть автора // Р. Барт. Избр. работы: Семиотика. Поэтика: пер. с фр.-М, 1989.-С. 384-391.

25. Боткин Л. М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М.: Наука, 1989.-272 с.

26. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 3. - М.: Худож. лит., 1972.-470 с.

27. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. — 423 с.

28. Белозерова В. Методологические особенности изучения искусства стран Восточноазиатского региона // Искусствознание. 2001. - № 1. - С. 5 -16.

29. Белорусец И. Композиторы и фольклор // Сов. музыка. 1971. - № И. -С. 114-118.

30. Беляев В. Очерки истории муз. народов СССР. Вып. 2. - М.: Музгиз, 1963.-339 с.

31. Березовчук Л. О специфике периодов изменения системы музыкального языка (к постановке проблемы) // Эволюционные процессы музыкального мышления. Л., 1986. - С. 3-20.

32. Бертелъс Е. Э. Персидский театр. Л.: Акаёепиа, 1924. - 24 с.

33. Богомолова Л. Старообрядческая певческая традиция в культурном контексте Нового времени // Музыка устной традиции. Мат-лы международной научной конференции пам. А.В.Рудневой. Научн. труды МГК им. П. И. Чайковского. Сб-к 27. М., 1999. - С. 115-127.

34. Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность // Тезисы докладов и сообщений. Душанбе, 1990.

35. Боровская Н. Ф. Музыкальная культура древней Месопотамии по памятникам изобразительного искусства и клинописным текстам: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 2001. - 24 с.

36. Бочкарева О., Кон Ю. К проблеме формы в инструментальных циклах Шимановского («Мифы», «Метопы», «Маски»). Рукопись.

37. Брагинский В. К, Семенцов В. С. Введение. Проблемы традиций, неотрадиционности и традиционализма в литературах Востока // Художественные традиции литератур Востока и современность: Ранние формы традиционализма. М., 1985. - С. 3-22.

38. Бражник Л. В. Ангемитоника в модальных и тональных системах: На примере музыки тюркских и финно-угорских народов Поволжья и При-уралья / Казанская гос. консерватория. Казань, 2002. - 283 с.

39. Бражников М. Многоголосие знаменных партитур. М., 1940 -Рукопись. - Библ. МГК. - 223 с.

40. Братусъ Б. С. К проблеме человека в психологии // Психология личности.-М., 2001. С. 177-192.

41. Бычков В. Эстетика Филона Александрийского // Вестник древней истории. 1975. -№ 3. - С. 58-79.

42. Бянъ Мэн. Очерки становления и развития китайской фортепианной культуры: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. СПб., 1994. - 23 с.

43. Вафа А., Рустам-заде Д., Черкасова Н. К проблеме типологических параллелей в музыкальной культуре Востока и Запада // Взаимодействие художественных культур Востока и Запада. М., 1998. - С. 134—158

44. Виноградов В. У композиторов Таджикистана // Сов. музыка. 1955. - № 2.

45. Виноградов В. С. Музыка Советского Востока. От унисона к полифонии. -М.: Сов. композитор, 1968. 235 с.

46. Владышевская Т. К вопросу о связи народного и профессионального древнерусского певческого искусства // Музыкальная фольклористика. -Вып. 2. М., 1978. - С. 315-336.

47. Влаева-Стоянова И. А. Классическая музыкальная культура Северной Индии (Хиндустани): проблемы истории и теории: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1997. - 20 с.

48. Волчков А. Вопросник учебной мотивации // Творчество в образовании, культуре, искусстве. Пермь, 2000. - С. 188-190.

49. Воробьева О. И. Взаимодействие жанров композиторского творчества в музыкальном искусстве Средней Азии и Казахстана: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Ташкент, 1987. - 26 с.

50. Вызго Т. С. Узбекская ССР. М.: Музгиз, 1954. - 57 с.

51. Вызго Т. С. Развитие музыкального искусства Узбекистана и его связи с русской музыкой. -М.: Музыка, 1970. 320 с.

52. Вызго-Иванова И. Симфонической творчество композиторов Средней Азии и Казахстана (1917-1974). -М.; Л.: Сов. композитор, 1974. 160 с.

53. Гаврилова Н. А. Проблема национального в музыке XX века: Чехия и Словакия: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. М., 1996. - 38 с.

54. Гаджибеков Уз. От «Лейли и Меджнун» до «Кер-оглы» // Искусство азербайджанского народа. М.; Л.: Искусство, 1938. - С. 67-73.

55. Гаджибеков Уз. Основы азербайджанской народной музыки. Баку: Язычи, 1985.- 146 с.

56. Галицкая С. П. Еще раз о макамате как явлении мусульманской культуры // Сибирский музыкальный альманах, 2000-Новосибирск, 2001. С. 101-114.

57. Галицкая С. П. Монодийная фактура как актуальная теоретическая проблема // Музыкальная культура как национальное и мировое явление. -Новосибирск, 2002. С. 84-87.

58. Галицкая С. Профессиональная монодия в свете концепции музыкального произведения // Музыкальное произведение: сущность, аспекты анализа. -Киев, 1988.-С. 43-52.

59. Галицкая С. П. Теоретические вопросы монодии. Ташкент: Фан, 1981.-91 с.

60. Гафурбеков Т. Творческие ресурсы национальной монодии и их преломление в узбекской советской музыке. Ташкент: Фан, 1987. - 109 с.

61. Гафурбеков Т. Б. Фольклорные истоки узбекского профессионального музыкального творчества. Ташкент: Укитувчи, 1984. - 120 с.

62. Гачев Г. Национальные образы мира. М.: Сов. писатель, 1988. - 448 с.

63. Гейвандова К. Н. Французская комическая опера эпохи романтизма. Проблемы жанрообразования: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. — Киев, 1991.-26 с. •

64. Генон Р. Кризис современного мира. М.: Арктогея, 1991. - 159 с.

65. Гиппиус Е. В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий //Актуальные проблемы современной фольклористики. -Л., 1980.

66. Глинка М. И. Поли. собр. соч. Лит. произведения и переписка. Т.1. - М.: Музыка, 1973.-483 с.

67. Говорят музыканты Узбекистана // Муз. академия. 2004. - № 1. - С. 63-76.

68. Головинский Г. Композитор и фольклор. М.: Музыка, 1981. - 279 с.

69. Головнева Н. И. Становление якутской профессиональной музыкальной культуры (1920-1985) / Новосибирская гос. консерватория им. М. И. Глинки, Гос. театр оперы и балета Респ. Саха (Якутия). Новосибирск, 1994. - 383 с.

70. Григорьева Г. В. Стилевые направления в русской советской музыке 50-х-70-х годов: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. М., 1985. - 44 с.

71. Гурбаналиева С. Ф. Низами и музыкальная культура Азербайджана: На проблеме взаимосвязей литературы и музыки: Автореф. дис. . д-ра. искусствоведения. Киев, 1995. - 64 с.

72. Гурмон Р. де Литературные прогулки // Вопросы литературы. 1990. -№4- С. 102-128.

73. Гуренко Е. Г. Эстетика: Учеб. курс / Новосиб. гос. консерватория Новосибирск, 2000. - 540 с.

74. Данилова И. В. Этапы развития чувашской профессиональной музыки: к проблеме становления национальной композиторской школы: Автореф. дис. канд. искусствоведения. М., 2003. - 26 с.

75. Дашдамирова И. С. Пути исторического развития музыкальной культуры Ирана: Дис. канд. искусствоведения. -М., 1984. -228 с.

76. Дева Чайтанъя Б. Индийская музыка / Пер. с англ. Е. М. Гороховик. М.: Музыка, 1980.-207 с.

77. Джаббаров А. Узбекская музыкальная драма и комедия // Музыкальная культура Узбекской ССР. М., 1981. - С. 33-60.

78. Джавахишвили.И. Основные вопросы истории грузинской музыки. -Тбилиси: Федерация, 1938. 382 с.

79. Джани-заде Т. М. Творческая личность и канон в искусстве азербайджанских мугамов // Музыка народов Азии и Африки. М., 1987. - Вып. 5. -С. 101-132.

80. Джумаев А. Открывая «черный ящик» прошлого // Муз. академия. -2000.-№ 1.-С. 89-103.

81. Джумакова У. Р. Творчество композиторов Казахстана 1920-1980-х годов. Проблемы истории, смысла и ценности: Дис. . д-ра искусствоведения. М., 2003. - 218 с.

82. Дмитрии Д. С. Особенность онтологического подхода к искусству в философии: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Магнитогорск, 2000.-25 с.

83. Дмитриев А. Полифония как фактор формообразования. Л.: Музыка, 1962.-487 с.

84. Дмитриев Г. Обучение или общение? // Сов. музыка. 1991. - №1. -С. 39-42.

85. Дрожжина М. Н. Пути становления и развития многоголосия на почве восточных монодийных культур // Известия АН Тадж. ССР. 1987. -№4-С. 38-45.

86. Дрожжина М. Н. Фуга в творчестве композиторов Таджикистана // Тезисы докладов IX региональной научно-теоретической конференции аспирантов, соискателей вузов и НИИ культуры и искусства. Душанбе, 1988.-С. 96-99.

87. Дрожжина М. Н. Полифония в инструментальных произведениях композиторов Таджикистана: Дисс. . канд. искусствоведения. Ташкент, 1990.-172 с.

88. Дрожжина М. Н. Полифония в инструментальных произведениях композиторов Таджикистана: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. -Л., 1990.- 16 с.

89. Дрожжина М. Молодые композиторские школы и проблема периферии в культуре // Периферия в культуре / Материалы международной конференции. Новосибирск, 1994. - С. 38-44.

90. Дрожжина М. Н. Романтическая образная сфера симфонической поэмы в творчестве композиторов молодых национальных школ // Эмоции, творчество, искусство / Тезисы докладов международного симпозиума. Пермь, 1997.-С. 36-37.

91. Дрожжина М. Школа как феномен, развития музыкального профессионализма // Творчество в образовании, культуре, искусстве / Тезисы докладов международного симпозиума. Пермь, 2000. - С. 56-58.

92. Дрожжина М. Н. Феномен молодой национальной композиторской школы в контексте проблем современного музыкознания // Сибирский музыкальный альманах, 2001 / Новосиб. гос. консерватория (академия) им. М. И. Глинки. Новосибирск, 2002. - С. 54-59.

93. Дубровская М. Ю. О первых этапах формирования японской композиторской школы: к проблеме периодизации // Музыкальная культура как национальное и мировое явление / Материалы международной научной конференции. Новосибирск, 2002. - С. 273-281.

94. Дубровская М. Ю. Ямада Косаку и формирование японской композиторской школы / Новосибирская гос. консерватория (академия) им М. И. Глинки. Новосибирск, 2004. - 572 с.

95. Дулат-Алеев В. Р. Текст национальной культуры: Новоевропейская традиция в татарской музыке / Казанская гос. консерватория. Казань, 1999.-244 с.

96. Дюшембиева К. А. Творчество Калыя Молдобасанова в аспекте проблем традиций и новаторства: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Ташкент, 1989.- 17 с.

97. Евдокимова Ю. История полифонии. Вып. 1. Многоголосие средневековья. Х-Х1У вв. - М.: Музыка, 1983. - 454 с.

98. Елеманова С. А. Профессионализм устной традиции в песенной культуре казахов: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1984. - 22 с.

99. Еолян И. Очерки арабской музыки. М.: Музыка, 1977. - 192 с.

100. Еолян И. Некоторые вопросы методологии исследования традиционной музыки зарубежного Востока // Современная музыкальная культура в странах Азии и Африки. -М., 1986.-С. 28-50.

101. Еолян И. Традиционная музыка Арабского Востока. М.: Музыка, 1990. -240 с.

102. Епремян Л. К К проблеме этнической традиции в музыкальной культуре Армении: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1995. - 25 с.

103. Есипова М. Музыка Японии в исторических взаимодействиях // Муз. академия. -2001,-№2.-С. 156-165.

104. Жордания К М. Грузинские традиции многоголосия в международном контексте многоголосных культур (к вопросу генезиса многоголосия). -Тбилиси: Изд-во тбилисского ун-та, 1989. 381 с.

105. Жордания И. Народное многоголосие: этногенез и расогенез // Сов. этнография. 1988. - №2. - С. 24-33.

106. Задерацкий В. Мир, музыка и мы // Муз. академия. 2001. - №4. - С. 1—9.

107. Закржевская С. А. Гармония в творчестве композиторов Узбекистана, Таджикистана и Туркмении Ташкент: Фан, 1979. - 120 с.

108. S. Закржевская С. А. Освоение многоголосия восточными культурами (на примере гармонии в творчестве композиторов Узбекистана, Таджикистана и Туркмении): Дис. . д-ра искусствоведения. Ташкент, 1989.-552 с.

109. Закржевская С. А. Национальные композиторские школы: типологические процессы становления и развития. Рукопись.

110. Земцовский И. Феномен многоголосия устной традиции // Вопросы народного многоголосия. Тбилиси, 1985. - С. 3-8

111. Земцовский И. Фольклор и композитор. Л.; М.: Сов. композитор, 1978. -174 с.

112. Зенкин К. О чертах «всемирной отзывчивости» и «провинциализме» в русской музыкальной традиции // Периферия в культуре / Материалы международной конференции. Новосибирск, 1994. - С. 27-38.

113. Зизиулас И. Личность и бытие. От «маски» к «личности»: рождение онтологии личности / Перевод и публикация С. Киселёва главы из книги: John Ziziulas. Being as communion. N-Y., 1985 // Московская духовная академия и семинария. 2000. - №3.

114. Зинъкевич Е. От «истории-рассказа» к «истории-проблеме» // Муз. Академия.-2000. №1. - С. 84-89.

115. Зо Ок Хи. Сравнительный анализ национально-культурных особенностей корейского и русского романса: Автореф. дис. . канд. искусствоведения.-М., 1997.-23 с.

116. Испивши М. Два жанра древнегрузинской профессиональной музыки и преемственность в традиции многоголосия // Вопросы народного многоголосия. Тбилиси, 1985. - С. 10-11.

117. История музыки Средней Азии и Казахстана: Учеб. пособие. М.: Музыка, 1995.-357 с.

118. История европейского искусствознания второй половины XIX века. М.: Наука, 1966.-332 с.

119. Каган М. С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1971.-766 с.

120. Каган М. Философия культуры как теоретическая дисциплина. Введение // Сергеев К. Светлов Р. Философия культуры. Становление и развитие: Учебное пособие для вузов. СПб.: Лань, 1998. - 448 с.

121. Кадырова Н. А. Тематизм и форма в симфонической музыке Узбекистана. Ташкент: Фан, 1989. - 144 с.

122. Казанцева Л. Автор в музыкальном содержании. М., 1998. - 198 с.

123. Калимуллин Р., Алмазова Т. Нашей музыке достойное существование // Муз. академия. - 1999. - №3. - С. 38-43.

124. Канчели М. А. Крупная одночастная форма в музыке XIX в. и на рубеже XX в. Тбилиси: Ганатлеба, 1969. - 205 с.

125. Капустин М. Диалектика национального и общечеловеческого в художественной культуре Советского Востока. Ташкент: Фан, 1978. - 268 с.

126. Карабанъ М. Логико-метафизические аспекты исследования лада в области православной музыкальной культуры: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1999.

127. Кара Караев. Статьи, письма, высказывания. М.: Сов. композитор, 1978.-464 с.

128. Караев К. II Сов. культура. 1969. - 26 января.

129. Карпычев М. Г. Проблемы художественного содержания азербайджанской музыки / Новосибирская гос. консерватория им. М. И. Глинки. 1992. -Новосибирск, 1992. - 234 с.

130. Катунян М. Между хеппенингом и ритуалом. «Переписка Г. Пелециса и В. Мартынова» // Музыкальная жизнь. 1999. - №2. - С. 5-7.

131. Катунян М. Сакральный канон как архетип минималистской композиции // Musikos komponawito principal. Teorija ir praktica. Wilnius, 2001. - C. 99110.

132. Кияновская JI. А. Функции программности в восприятии программного произведения: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Л., 1985. - 23 с.

133. Клигман И. В. Черты ладового строения арабской народной песни и их отображение в музыкальной драме египетского композитора Балиха Хам-ди «Тамер-Хана»: Дипл. раб. / Научн. рук. С. П. Галицкая. Ташкент, 1982.- 115 с.

134. Коломиец Г. Г. Музыкально-эстетическое воспитание: Аксиологический подход. Оренбург: Изд-во ООИПКРО, 2001. - 240 с.

135. Колпецкая О. Ю. Бурятский балет 1950-х- первой половины 1970-х годов: к проблеме становления жанра: Дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2003. - 184 с.

136. Ком axa H. H. Музыкальная драма и опера в узбекском музыкальном театре: Автореф. дис. канд. искусствоведения. М., 1984, - 21 с.

137. Комбаръе Ж. Французская музыка XVI века. Русский перевод раздела из 3-х томной «Истории музыки», предисловие М. Иванова-Борецкого. М., 1932.-70 с.

138. Кон Ю. Некоторые вопросы ладового строения узбекской народной песни и ее организация. Ташкент: Фан, 1979. - 99 с.

139. Конен В. Д. Очерки по истории зарубежной музыки. М.: Музыка, 1997. -640 с. ■

140. Конен В. Театр и симфония. М.: Музыка, 1968.-351 с.

141. Конрад Н. И. Запад и Восток: Статьи. М.: Главн. ред. вост. лит-ры, 1972.-496 с.

142. Корабелъникова Л. Архив композитора как материал для изучения процессов творчества // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения. М., 1982. - С. 265-271.

143. Коралъский А. Я. Полифония в музыкальном наследии узбекского народа и творчестве композиторов Узбекистана: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Алма-Ата, 1971. - 18 с.

144. Куделин А. Б. Средневековая арабская поэтика. М.:.Наука, 1983. - 260 с.

145. Культурология. XX век. Словарь. -.СПб.: Университетская книга, 1997.640 с.

146. Куницын О. И. Хрестоматия по гармоническому анализу (на материале пентатонической музыки): Учеб. пособие. Улан-Удэ, 2000.

147. Курт Э. Музыкальная психология. Области и границы музыкальной психологии // Homo musicus: Альманах музыкальной психологии. М., 1994. С. 7-27.

148. Курт Э. Основы линеарного контрапункта. Мелодическая полифония Баха. М.: Музгиз, 1931. - 302 с.

149. Левин 3. Ислам в арабских странах: неотрадиционализм и возрожденчест-во (вторая половина XX в.) // Зарубежный Восток: религиозные традиции и современность. М., 1983. - С. 70 - 83.

150. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. - 384 с.

151. Леонтьева О. Т. «Внеевропейское» в западной музыке 1970 1980-х годов («Медитативная музыка» - новая ориентация поставангарда) // Западное искусство: XX век: Классическое наследие и современность. - М., 1992. -С. 31-77.

152. Лескова Т. В. Региональные тенденции русского композиторского фольк-лоризма Сибири и Дальнего Востока. (1960-1990-е годы): Дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2004. - 287 с.

153. Лесовиченко А. М. Западный музыкально-культовый канон и его историческая судьба: Исследовательский очерк. Новосибирск, 2001. - 32 с.

154. Лесовиченко А. М. Возможности измерения уровня развития музыкальной культуры европейского типа // Музыкальная культура как национальное и мировое явление. Новосибирск, 2002. - С. 114-119.

155. Лесовиченко А. М. Каноны в музыкальной культуре Нового времени. Новосибирск, 2002. - 116 с.

156. Ливанова Т.Н. Из истории музыки и музыкознания за рубежом. М.: Музыка, 1980.-238 с.

157. Ливанова Т. История западно-европейской музыки до 1789 года. Учебник. В 2-х т. Т. I. по XVIII век. М.: Музыка, 1983. - 696 с.

158. Ливанова Т. Русская музыкальная культура XVIII века в ее связях с литературой, театром и бытом. Исследования и материалы. Т. 2. - М.: Гос. муз. изд-во, 1953. - 476 с.

159. Лин Чао. Пекинская опера: источниковедение и исторический генезис. Лекция по традиционной китайской музыке. СПб., 2000. - 38 с.11\.Лобанова М. Западноевропейское музыкальное барокко: Проблемы эстетики н поэтики. М.: Музыка, 1994. - 320 с.

160. Лобанова М. Музыкальный стиль и жанр: история и современность. — М.: Сов. композитор, 1990. 312.

161. Лосев А. Античная философия и общественно-исторические формации // Античность как тип культуры. М., 1988. - 335 с.

162. Лосев А. Диалектика мифа. Из ранних произведений. М.: Правда, 1990. -655 с.

163. Лосев А. Ф. О понятии художественного канона // Проблемы канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М., 1973. - с. 6 - 22.

164. Ло Шии. Симфонические жанры в контексте китайской музыкальной культуры: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 2000. - 28 с.

165. Лузанова Е. С. Эволюция мелодического стиля киргизского балета: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1986. - 26 с.

166. Лукичева К. Трансформация роли художника и типологии европейского искусства в XX столетии // Двадцатый век и пути европейской культуры. М., 2000. - С. 229-236.

167. Лупинос С. Канон как принцип функционирования в свете проблем коэволюции и синергетики // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток-Запад. Вып.5. - Владивосток, 1999. - С. 69-81.

168. Любимов Л. Искусство Западной Европы. М.: Просвещение, 1976. -319с.

169. Мазелъ Л. А. О природе и средствах музыки: теоретический очерк. М.: Музыка, 1983.-72 с.

170. Мазепус В. Культурный контекст этномузыкальных систем // Музыкальная этнография Северной Азии. Новосибирск, 1988. - С. 28-44.

171. Маклыгин А. Л. Музыкальные культуры Среднего Поволжья: Становление профессионализма. Казань, 2000. - 310 с.

172. Макомы, мугамы и современное композиторское творчество. Ташкент: Изд-во литературы и искусства им. Гафура Гуляма, 1978. - 260 с.

173. Малявин В.В. В поисках традиции // Восток-Запад. Исследования, переводы, публикации. М.,1988 - С. 33-37.

174. Мамаджанова Э. У. Воплощение общевосточной тематики в творчестве композиторов Узбекистана: методы, эволюция: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Ташкент, 1991.-25 с.

175. Мамедов Н. Особенности мугама как жанра // Макомы, мугамы и современное композиторское творчество. Ташкент, 1978. - С. 121-126.

176. Маркус С. История музыкальной эстетики. Т. 1. С середины XVIII до начала XIX века. - М.: Музгиз, 1959. - 314 с.

177. Мартынов В. И. О бриколаже в музыке // Религия и искусство. М., 1998.-С. 287-301.

178. Марченков В. Монодия, полифония и личность: мечта о русском многоголосии // Муз. академия. 2001. - № 3. - С. 30-36.

179. Медведев А. Сакральное как феномен культуры: личностное бытие сакрального: Автореф. дис. д-ра филос. наук. Екатеринбург, 2000. - 41 с.

180. Медведев М., Калашникова Т. Об аналитической психологии Карла Юнга. Взгляд с позиций святоотеческого учения о спасении души // О психологии К. Юнга и прозе Г. Гессе. Пермь, 2001. - С. 79-125.

181. Медушевский В. Вера в культуре и музыке // Отечественная культура XX века и духовная музыка. Тезисы докладов Всесоюзной научно-практической конференции. Ростов-на-Дону, 1990. - С. 9-12.

182. Медушевский В. Двойственность музыкальной формы и восприятие музыки // Восприятие музыки. М.: Музыка, 1980. - с. 178-194.

183. Медушевский В. Заметки о религиозно-историческом смысле явлений фактуры. Рукопись.

184. Медушевский В. Музыкальное произведение и его культурно-генетическая основа // Музыкальное произведение: сущность, аспекты анализа. Киев, 1988.-С. 5-18.

185. Медушевский В. Музыкальный стиль как семиотический объект // Сов. музыка. 1979. - №3. - С. 24-39.

186. Медушевский В. Онтологические основания национального стиля. Рукопись.

187. Меллерс У. Использование европейской народной музыки в произведениях композиторов XX века // Музыкальные культуры народов: традиции и современность. М., 1973. - С. 90-9.8.

188. Мелъгунов Ю. О ритме и гармонии русских песен // Русская мысль о музыкальном фольклоре. М., 1979. - С. 186-194.

189. Мелъникас Л. Экология музыкальной культуры. М.: Композитор, 2000. -328 с.

190. Менон Н. Музыкальные культуры народов: традиции и современность. Развивающиеся страны // Сов. музыка. 1971. - №11.- С. 26-33.

191. Механошина О. В. Повествовательные жанры инструментальной музыки: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. -М., 1999. -22 с.

192. Мирза-заде X. 5 февраля 2003 года выдающемуся азербайджанскому композитору Кара Караеву могло бы исполниться 85 лет // 27. 07. 2004. http: // azeri.ru/AZ/kaltur.

193. Мирошниченко С. Композиторский профессионализм как историческая категория // Материалы IV всесоюзной научно-теоретической конференции аспирантов ВУЗов и НИИ Министерства культуры СССР. Тбилиси, 1978.-С. 217-220.

194. Михайлов М. Музыкальный стиль в аспекте взаимоотношения содержания и формы // Критика и музыкознание. JL, 1975. - С. 51-76.

195. Морфология культуры. Структура и динамика. М.: Наука, 1994. - 415 с.

196. Москва Ю. Оффиций // Григорианский хорал. Научн. труды МГК им. П. И. Чайковского. - Сб. 20. - М., 1998. - С. 66-102.

197. Музыкальная культура советской Татарии. М.: Музгиз, 1959. - 246 с.

198. Музыкальная трибуна Азии (Алма-Ата, 1973). М.: Сов. композитор, 1975.- 158 с.

199. Музыкальная энциклопедия. Т. 2. - М.: Сов. энциклопедия; Сов. Композитор, 1974. - 959 с.

200. Музыкальные культуры народов: традиции и современность. VII Международный музыкальный конгресс. -М.: Сов. композитор, 1973. 179 с.

201. Муриан И. Ф. Взаимодействие сакрального и светского в искусстве. Канон и традиция // Восток Россия - Запад: Мировые религии и искусство. -СПб., 2001.-С. 120-123.

202. Муриан И. Ф. К проблеме синтеза, в искусстве стран Азии // Синтез в искусстве стран Азии. М., 1993. - С. 9-23.

203. Муриан И. Ф. Онтологическое пространство искусства и религии (на примере скульптуры Непала 1 тыс. нашей эры) // Религия и искусство. М., 1998. - С. 200-216.

204. Мухамбетова А. Изучение традиционной казахской музыки в XIX XX веках // Аманов Б., Мухамбетова А. Казахская традиционная музыка и XX век. - Алматы: Дайк-Пресс, 2002. - С. 289-302.

205. Мухамбетова А. Национальное и интернациональное в музыке Советского Казахстана (к проблеме юоя) // Вопросы теории и эстетики музыки. -Вып. 11.-Л.,1972.-С. 33^9.

206. Мухтарова Ф. Ш. Полифонические формы в инструментальном творчестве композиторов Узбекистана: Дис. . канд. искусствоведения. Ташкент, 1981.- 187 с.

207. Назарова Л. Музыкальная культура: скрепа общества или изгой? // Муз. академия. 2002. - №2. - С. 73-76.

208. Назарова О. А. Канон, комментарий, синтез. Искусство Флоренции XIV-XV веков // Восток Россия - Запад: Мировые религии и искусство. -СПб., 2001. - С.123-127.

209. Нгуен Лантуат. Традиционный театр Вьетнама / Новосибирская консерватория. Новосибирск, 1997. - 180 с.

210. Неупокоева И. Г. История всемирной литературы (Проблемы системного и сравнительного анализа). М.: Наука, 1976. - 359 с.

211. Николаева Н. Эпос Олонхо и якутская опера / Якутский научный центр СО РАН. Якутск, 1993. - 186 с.

212. Нкетия К. Исполнитель в изменяющемся обществе // Музыка народов Азии и Африки. Вып. 4. - М.: Сов. композитор, 1984. - С. 275-283.

213. Никольская И. От Шимановского до Лютославского и Пендерецкого: Очерки развития симфонической музыки в Польше XX века- М.: Сов. композитор, 1990. 332 с.

214. Нурджанов Н. Таджикский театр (очерк истории). М.: Искусство, 1968.- 260 с.

215. Ольфат Хуссейн Элъ-Сайед Имам. Роль русской школы классического танца в становлении хореографического образования и балетного театра в Египте: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. -М., 1988. -22 с.

216. Омарова Г. Проблемы традиционного и современного бытования инструментов казахского народа // А. В. Затаевич и проблемы современного музыкознания.-Алма-Ата, 1991.-С. 102-105.

217. Осипенко Г. А. Формирование тувинской симфонической музыки: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1985. -21 с.

218. Панкратьев В. Ф. Система гносеологии. М.: Мысль, 1993. - 291 с.

219. Пастернак Б. Доктор Живаго. II Пастернак Б. Собр. соч. Т.З. -М., 1990.

220. Периферия в культуре: Материалы' международной конференции (апрель 1993) / Новосибирская государственная консерватория им. М. И. Глинки. -Новосибирск, 1994. 388 с.

221. Петрусева Н. А. Пьер Булез. Эстетика. М.; Пермь: Реал, 2002. - 352 с.

222. Пифлакс И.В. Индийская тематика как один из факторов стилистического обогащения творчества композиторов Средней Азии: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1988. - 21 с.

223. Платон. Собр. соч. в 4-х т. Т.З. М.: Мысль, 1994.

224. Платон. Законы. -М.: Мысль, 1999. 832 с.

225. Плохое Ю. Н. Художественный канон в системе профессиональной восточной монодии. Ташкент, 1988. - 159 е.

226. Позов А. Основы древнецерковной антропологии в 2-х т. Т I. Апокаста-сис. - Мадрид, 1966. - 480 с.

227. Покидъко Е. Б. Тойук и его претворение в творчестве композиторов Саха/ Якутия: Дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2001. - 237 с.

228. Полякова О. П. Хоровое творчество и исполнительство в Бурятии: Дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2002. - 223 с.

229. Профессиональная музыка устной традиции народов Ближнего, Среднего Востока и современность / Международный музыковедческий симпозиум. Ташкент: Изд-во литературы и искусства им. Гафура Гуляма, 1981.312 с.

230. Потапова Л. К. Рецензия на книгу Н. И. Головневой «Становление якутской профессиональной музыкальной культуры (1920 1985)» // Якутская музыкальная культура и ее деятели. - Якутск, 2000 - С. 27-28.

231. Пряшникова М. Национальное и интернациональное в музыкальной культуре некоторых народов Советского Востока // Вопросы теории и эстетики музыки. Вып. 11. - Л., 1972. - С. 14-33.

232. Путинцева Т. Тысяча и один год арабского театра. М.: Наука: Главн. ред. вост. лит-ры, 1977. - 312 с.

233. Пяртлас Ж. В. Гетерофонное многоголосие русской народной песни: определение феномена, закономерности образования и строения (на материале традиции русско-белорусского пограничья): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. СПб., 1992. - 16 с.

234. Раабен Л. Система, стиль, метод // Критика и музыкознание. Л., 1975.-С. 76-93.

235. Риди.Камалъ Рамадан эль. Пути развития египетской музыки конца XIX -середины XX века: Дис. . канд. искусствоведения. М., 1984. - 161 с.

236. Рифаи Ахмед Субхи. К вопросу об использовании европейской композиторской техники в арабском профессиональном творчестве: Дис. . канд. искусствоведения. М., 1979. - 117 с.

237. Ротенберг Е. От канона к стилю.// Вопросы искусствознания. 1994. -№2-3.-С. 175-187.

238. Рубинштейн С. Л. Теоретические вопросы психологии и проблема личности // Психология личности. — М: ООО «Вопросы психологии», 2001. -С. 5-12. .

239. Рустам-заде 3. П. К вопросу становления новой композиторской школы Турции: Автореф. дис. канд. искусствоведения. М., 1979. - 23 с.

240. Ручъевская Е. А. Тематизм и форма в методологии анализа музыки XX века // Современные вопросы музыкознания. М., 1976. - С. 146-206.

241. Ручъевская Е. А. Функции музыкальной темы. JL: Музыка, 1977. — 160 с.

242. Салитова Ф. Ш. Музыкальная драма Салиха Сайдашева (Роль жанра в становлении татарской профессиональной музыки). Казань, 1988. 159 с.

243. Сапонов М. А. Искусство импровизации. М.Музыка, 1982. - 77 с.

244. Сапонов М. А. Менестрели: Очерки музыкальной культуры Западного Средневековья. М.: Преет, 1996. - 360 с.

245. Свидерский В.И. Некоторые вопросы диалектики изменения и развития. -М.: Мысль, 1965.-268 с.

246. Селимханов Д. Прошло 10 лет // Муз. академия. 2001. - №1. - С. 153157.

247. Семенцов В. С. Проблема трансляции традиционной культуры на примере судьбы Бхагаватгиты // Художественные традиции литератур Востока и современность: Ранние формы традиционализма. М., 1985. - С. 38-72.

248. Семечкин Н. Восток и Запад: Мы и Я-сознание // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток-Запад. Владивосток, 2002. - С. 8-14.

249. Сергеев К. Представление о культуре в античности, средневековье, Возрождении // Сергеев К. Светлов Р. Философия культуры. Становление и развитие. СПб., 1998. - С. 20-87.

250. Скворцова Е. Л. Япония: эстетический универсализм // Синтез в искусстве стран Азии. М., 1993.-С. 152-166.

251. Скребков С. С. Учебник полифонии. М.: Музыка, 1982. - 262 с.

252. Скребкова-Фылатова М. Фактура в музыке: Художественные возможности. Структура. Функции. М.: Музыка, 1985. - 285 с.

253. Слободчиков В., Исаев Е. Основы психологической антропологии. Психология человека. Введение в психологию субъективности: Учебное пособие для вузов. М.: Школа-Пресс, 1995. - 381 с.

254. Словарь иностранных слов. Изд. 18 - М.: Рус. яз., 1989. - 622 с.

255. Словарь иностранных слов. Изд. 6. - М.: Сов. энциклопедия, 1964. -784 с.

256. Смирнов Б. Музыка народной Монголии. М.: Музыка, 1975. - 158 с.

257. Смоленский С. О ближайших практических задачах и научных разыскань-ях в области русской церковно-певческой археологии // Русская мысль о музыкальном фольклоре. М., 1979. - С. 274-279.

258. Сон Син Чэ/сун. Корейская опера: Национальная идея и мировой опыт: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. СПб., 2000. - 16 с.271. «Соавторство» и соавторство // Сов. музыка. 1960. - №3. - С. 28-32.

259. Соллертинский И. Заметки о комической опере // Музыкально-исторические этюды. Л., 1956. - С. 312-322.

260. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. -543 с,

261. Старчеус М. Новая жизнь жанровой традиции // Муз. современник. -. Вып. 6. С. 45-67.

262. Стравинский И. Ф. Статьи и материалы. М.: Сов. композитор, 1973. -528 с.

263. Сысоева А. Е. Программность в инструментальной музыке эпохи барокко: проблемы типологии национальных школ: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1993. - 23 с.

264. Та Куанг Донг. Фортепианная соната и концерт в творчестве вьетнамских композиторов: к проблеме соотношения национальных черт и европейской традиции: Автореф. дис. канд. искусствоведения. М., 2003. - 25 с.

265. ТанчД. Традиционная и современная музыка в Турции // Традиции музыкальных культур народов Ближнего, Среднего Востока и современность. -М. 1987.-С. 217-218.

266. Тевосян А. Социологические аспекты культурно-исторической реконструкции в музыкознании // Вопросы социологии музыки. М., 1990. - С. 100118.

267. Тёмина Е. Специфические фактурные явления в произведениях композиторов Востока (на примере творчества М. Ашрафи) // Теоретические проблемы внеевропейских музыкальных культур. М., 1983. - С. 130- 140.

268. Тигранов Г. Александр Афанасьевич Спендиаров. М.: Музгиз, 1959. -350 с.

269. Тигранов Г. Опер и балет в Армении. М.: Музыка, 1966. 210 с.

270. Трембовелъский Е. Г. Гетерофония: типология фактур эволюция ткани // Муз. академия. - 2001. - №4. - С. 165-176.

271. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М.: Изд. группа Прогресс: Культура, 1995. - 624 с.

272. Тулебаев М. Мысли о казахской музыке // Сов. музыка. 1959. - №2. -. С. 53-57.

273. Турчин В. Неокомпаративизм: история и метод// Вопросы искусствознания. 1994. - №2-3. - С. 164-174.

274. Улъмасов Ф. О генезисе восточной монодии. Худжанд, 1994. - 58 с.

275. Успенский В. А. Научное наследие. Воспоминания современников. Композиторское творчество. Ташкент, 1980. - 384 с.

276. Успенский Н. Древнерусское певческое искусство. М.: Сов. композитор, 1971. -623 с.

277. Ухтомский А. Интуиция совести. СПб.: Писатель, 1996. - 527 с.

278. Файн Я. Н. «Вьетнамский дневник» А. Ф. Мурова // Музыкальная культура как национальное и мировое явление. Новосибирск, 2002. - С. 120130.

279. Фан Динъ Тан. Проблема «Восток-Запад» и Дальневосточная художественная культура. Киев: Наукова думка, 1998. - 310 с.

280. Фам Ле Хоа. Инструментальная музыка в контексте стилевой эволюции музыки XX века: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. Киев, 1997. -37 с.

281. Фарзутдинова Л. С. Драматургия М. Бурангулова и становление башкирского сценического искусства // Сказительское и литературное творчество Мухаметши Бурангулова. Уфа, 1992. - С. 70-80.

282. Фарух Хасан Аммар. Раннее многоголосие на Востоке // Сов. музыка. -1975.-№7.-С. 112-116.

283. Фатих алъ Тахир Диаб элъ. Музыкальная культура Судана XX века: пути ее национального становления: Автореф. дис. .д-ра. искусствоведения. -М., 1988.

284. Флоренский П. Иконостас // Богословские труды. Сб. 9. - М., 1972. С. 80148.

285. Фуко М. Что такое автор? // Лабиринт. Эксцентр. СПб. Екатеринбург. -1991.-№3.

286. Хадж Али Башир. Возродить национальные традиции // Сов. музыка. -1965. -№1.- С. 122-127.

287. Халтаева Л. Генезис и эволюция бур донного многоголосия в контексте космогонических представлений тюрко-монгольских народов: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Алма-Ата, 1991.

288. Хамиси Фатхи алъ. Музыкальное возрождение в Египте во второй половине XIX первой четверти XX века. - Дис. . канд. искусствоведения. -М., 1986.-286 с.

289. Харисов И. Диалог культур: к использованию методов аруза в вокальной музыке композиторов Волго-Уральского региона, Закавказья и Центральной Азии // http: // www.uic/ bashedu.ru/evrazia/f s/f harisov. rtf- 8. 08. 2004.

290. Харлап M. Народная русская музыкальная система и проблемы происхождения музыки // Ранние формы искусства. М., 1972. — С. 221-273.

291. Хлыбова С. Теория музыки как великая наука. О первом конгрессе Немецкого общества теории музыки // Муз. академия. 2002. - №1. - С. 147— 149.

292. Ходорковская Е. Музыкальное восприятие в условиях модального многоголосия XVI века как историко-культурный феномен. (Опыт характеристики слуховой установки): Дис. . канд. искусствоведения. Л.,1985. - 204 с.

293. Холи Самха Амин эль. Проблемы музыкального наследия сегодня // Муз. народов Азии и Африки. Вып. 2. - М., 1973. - С. 301-314.

294. Холопова В. Преподавал ли Веберн в Московской консерватории, или размышления на пути из Шанхая в Париж // Муз. академия. 1998. — № 3— 4.-С. 8-13.

295. Худабашян К. Мугамы в творчестве армянских композиторов конца XIX -начала XX веков // Макомы, мугамы и современное композиторское творчество. Ташкент, 1978. - С. 153-161.

296. Чеботарян Г. М. Полифония в творчестве Арама Хачатуряна. Ереван: Айастан, 1969.-270 с.

297. Черная Е. Австрийский музыкальный театр до Моцарта. М.: Музыка, 1965.- 168 с.

298. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в двух томах. 3-е изд. - М.: Рус. яз., 1999. - Т. 2. - 560 с.

299. Шавердян А. Очерки по истории армянской музыки Х1Х-ХХ веков (досоветский период). -М.: Гос. муз. издательство, 1959.- 448 с.

300. Шавохина Е. Е. Знаменное многоголосие в его связях с общими закономерностями развития полифонии: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1987. - 21 с.

301. Шаймухаметова Л. Н. Мигрирующая интонационная формула и семантический контекст музыкальной темы / Гос. институт искусствознания, 1999.-М., 1999.-311с.

302. Шарафутдинова Р. Фольклорные основы камерно-инструментальной музыки композиторов Поволжья: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Вильнюс, 1988. - 23 с.

303. Шауан А. Новые тенденции в музыке Египта // Сов. музыка. 1956. -№12.-С. 128-130.

304. Шаповалова. О взаимодействии внутренней и внешней формы в исторической эволюции музыкальной жанровости: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Киев, 1984. - 23 с.

305. Шахназарова Н. Музыка Востока и музыка Запада. Типы музыкального профессионализма. -М.: Сов. Композитор, 1983. 153 с.

306. Шахназарова Н. Национальная традиция и композиторское творчество. -Москва: Композитор, 1992. 192 с.

307. Шахназарова Н. Г. Феномен традиции в западном музыкальном искусстве XX в. (К постановке проблемы) // Западное искусство: XX век: Классическое наследие и современность. М., 1992. - С. 5-30.

308. Шептунова И. И. Скрытое в камне : космогония «Вастусутра-упанишады» // Религия и искусство. М., 1998. - С. 226-242.

309. Шилов В. Средства массовой коммуникации и культурные проблемы стран Азии и Африки // Культура в странах Азии и Африки: вопросы теории и практики. М., 1989. - 232 с.

310. Шилюн М. В. Пути развития музыкальной культуры Ирака: Автореф. дис. канд. искусствоведения. М., 1995. - 24 с.

311. Шиндин Б. А., Ефимова И. Е. Демественный роспев. Монодия и многоголосие / Новосибирская гос. консерватория (академия) им. М.И. Глинки. -Новосибирск, 1991. 255 с.

312. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М., 1993.

313. Шуранов В. А. Эволюция духовного мироощущения в итальянской духовной музыке второй половины XVI начала XVII веков: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. - М., 1995. - 24 с.

314. Эеалъд 3. Песни белорусского Полесья. М.: Сов. композитор, 1979. -141 с.

315. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. -СПб.: Алетейя, 1998. 249 с.

316. Южак К. О природе и специфике полифонического мышления // Полифония. М., 1975. - С. 6-62.

317. Юнусова В. Н. Творческий процесс в классической музыке Востока: Авто-реф. дис. . д-ра искусствоведения. М., 1995. - 35 с.

318. Юнусова В. К Ислам музыкальная культура и современное образование в России. - М.: Хронограф, 1997. - 150 с.

319. Яворский Б. Поэмность // Избранные труды. T. II, 4.1. - М. Сов. композитор, 1987. - С. 164-180.

320. Яковлев Е. Искусство и мировые религии. М., 1977.

321. Янов-Яновская Н. Узбекская симфоническая музыка. Ташкент: Изд-во литературы и искусства им. Гафура Гуляма, 1979. - 220 с.

322. Янов-Яновская Н. Богатство многообразия // Сов. музыка. 1981. - №1. -С. 28-33.

323. Янов-Яновская Н. К проблеме освоения многоголосия монодийными культурами // Актуальные проблемы изучения музыкальных культур Азии и Африки. Ташкент, 1983. - С. 69-73.

324. Янов-Яновская Н: У истоков многоголосия в узбекской музыке // Музыка народов Азии и Африки. М., 1984. - с. 11-46

325. BellD. The cultural contradictions of capitalism. -N.-Y., 1976. 301 p.

326. Boulez P. Boulez on music today. London, 1971. - 144 p.

327. BrindleR. Serial composition. London, 1966. - 210 p.

328. Coomaraswami A. The Transformation of Nature in Art. Cambridge, 1934.

329. Cope D. New music Composition. N.-Y.; London, 1977. - 340 p.

330. Дедусенко Ж. В. Виконавська шашстична школа як рщ культурно! традицп: Автореф. дис. . канд. мистецствознавства. -Кшв, 2002.

331. EliadeM. Le sakre et profane. Paris: Gallimard, 1965. - 130 p.

332. Golisyn G. A. & Petrov V. M. The principle of the information maximum, Zipf's law, and measurement of individual cultural development // Emotion, Creativity, and Art. Perm, 1997. - Vol. 1. - P. 179-222.

333. Johnson M. A study of linear design in Gregorian chant and music written in the twelve tone technique. - Minneapolis, 1954. - 258 p.

334. Кауфман H. Многоголосието в песенно фольклор на балканските народы // Булгарска музика. 1966. - XVIII. - N2.

335. МйПег Н. Geschichtsbilder mittel-alterlicher Music // Neue Zeitschrift fur Music.- 1999.-№ l.-S. 8-13.

336. Schneider M. Geschichte der Mehrstimmigkeit. Historische Studien, Т. 1 Berlin, 1934. - 132 S.

337. SchoenbergA. Style and Idea. N.-Y.: Philosophical libra, 1950. - 560 c.

338. Taruskin R. Stravinsky and the Russian Traditions. Berkli and Los Angeles: University of California Press, 1996.

339. Tunstall J. The Media Are American: Anglo-American media in the world. -London: Constable Pub., 1977. 352 p.

340. Wallis R. and Malm K. The International Music Industry and Transcultural Communication // Popular Music' and Communication. Newbury Park, 1987. -P. 112-137.