Миф в романе К. Вольф "Кассандра" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Воротникова, Анна Эдуардовна

• Воротникова, Анна Эдуардовна
• кандидат филологических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Воротникова, Анна Эдуардовна

Введение

Глава I. Путь к «Кассандре»

1. От литературного критика до автора «Кассандры»

2. Проблема личного выбора в ранних произведениях К.Вольф

3. «Субъективная аутентичность» - ведущий принцип эстетики К.Вольф

4. Тема отчуждения в рассказах «Унтер-ден-Линден»

5. Проблема взаимоотношений личности с историей («Образы детства»)

6. Современность в свете романтического прошлого

Глава II. Миф и его художественное осмысление в

Кассандре»

1. Функциональное своеобразие мифа в романе

2. Миф через призму «женской эстетики»

3. Идеологические мифы и их развенчание

Глава III. В поисках выхода

1. Альтернатива мужской цивилизации

2. Образ Кассандры и проблема личности

3. Повествовательная форма романа

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Миф в романе К. Вольф "Кассандра"»

Характернейшей приметой литературы XX века - века трагических потрясений истории, социальных и природных катаклизмов, неразрешимых противоречий духовной жизни - является обращение к мифологии.

Художники перестают довольствоваться прямыми формами представления бытия. Проникновение в глубинную суть сложной и противоречивой действительности, какой она предстала перед человеком в новейшее время, потребовало от них особого - отстраненного ракурса ее поэтического осмысления. Знаковой чертой современной литературы стала ее интеллектуализация, проявляющаяся в отказе от единичного в пользу общего, от эмпирической конкретики в пользу углубленной философичности. По словам Н.С.Лейтес, литература XX столетия стремится "к условности, к иносказанию как к форме, создающей дистанцию и позволяющей благодаря этому обозреть более широкое пространство, выделить основные проблемы с большей наглядностью, выразить общий смысл эпохи и человеческого бытия." (162. 72)1.

Современное искусство слова активно тяготеет к средствам, позволяющим абстрагироваться от бытового материала, выразить идею в максимально обобщенной форме. К таким средствам относятся поэтическая аналогия, метафора, аллегория, символ - все они воплощены в мифе. "В новое время, когда уже перестали верить в буквальное существование мифических образов, миф широко использовался и в целях реализма, и в целях романтизма, и в целях символизма, типологии и метафоризма, теряя свою буквальность и принимая переносный

1 В дальнейшем все ссылки указываются в тексте в скобках. Первая цифра обозначает порядковый номер произведения в библиографическом списке, помещенном в конце работы. Вторая цифра обозначает соответственно том или часть издания, а третья -номер страницы. 4 характер, даже становясь аллегорией"', - пишет А.Ф.Лосев (170. 173). Сходную мысль высказывают Р.Уэллек и О.Уоррен: "Миф крупномасштабная реализация поэтической метафоры" (216. 209). Итальянский исследователь Ч.Павезе усматривает главную причину "живучести" мифа в его символической вневременной природе, которая обеспечивает возможность многократных "возрождений" мифа в разные эпохи и в разных по стилям и жанрам художественных произведениях (См: 95. 436-437).

Итак, миф трактуется как некий праобраз человеческого бытия, его схема, которая содержит в свернутом виде, в зародыше все неисчерпаемое многообразие непосредственных проявлений жизни. По справедливому замечанию Г.А.Фролова, "смысл и содержание явления культуры не могут быть исчерпаны временем его создания. Движение веков обновляет его вновь и вновь" (222. 11). Сходную мысль высказывает и Д.В.Затонский: "Мифы, легенды по природе своей туманны, неоднозначны, поливариантны, что уже само по себе обусловливало многократность и произвольность литературных закреплений. Все они - не более как интерпретации изначального образа, исходного сюжета" (152. 82).

Особенно отчетливо способность мифа к актуализации проявилась в XX веке - в эпоху торжества релятивизма, когда жизнь в представлении писателей и мыслителей утратила свою непререкаемую ясность и однозначность. В мифе художники нашли не только средство репрезентации собственной концепции бытия, но и способ утверждения некоторых неизменных ее основ. В преходящем моменте времени, зыбком и непостоянном, они сумели уловить отголоски вечности, в индивидуальной психологии конкретного человека, чье существование оказалось лишенным неколебимых опор, - черты вневременной личности -эвримена. "Утраченное время", как отмечает А. Дорошевич, принадлежит в э мифологических произведениях «не единичному сознанию, а всему человечеству» (144. 129).

Наконец, среди причин ремифологизации в XX столетии А.Дорошевич, М.Н.Эпштейн, А.В.Гулыга называют отказ художников слова от попыток рационального познания жизни и предпочтение ими иррационализма, фантазии, поэзии сухой логике, доказавшей свою полную несостоятельность в новейшее время (См. 144. 122-140; 230. 252; 139. 205).

Миф настойчиво врывается в идейно-художественную структуру произведений XX века. При этом он неоднозначно воплощается в творчестве разных писателей современности. На основании общих тенденций, прослеживаемых в развитии литературы нашей эпохи, возможно выделить два основных варианта мифологизирования: собственное мифотворчество и рецепцию традиционного мифа.

Иллюстрацией первого типа может служить творчество Ф.Кафки. В своих произведениях он широко оперирует индивидуальным символическим языком, посредством которого воссоздает метафорическую картину мира. Его мифотворчество отличается от рецепции традиционного мифа отсутствием предзаданности идейно-образного содержания, большей степенью условности и многозначностью символики.

Однако и при рецепции традиционного мифа возможны его существенные модификации, поскольку в творчестве каждого конкретного художника миф приобретает индивидуальную трактовку, которая в свою очередь определяет идейно-формальное своеобразие произведения.

Так, если в модернистском романе "Улисс" Джеймса Джойса древний миф служит средством увековечивания пессимистической картины абсурдно-хаотичного бытия, то в реалистической тетралогии "Иосиф и его братья" Томаса Манна библейский сюжет призван воплотить идею эпической целостности мира, в котором личность и общество ориентированы в направлении друг друга. 6

Обращение к традиционному мифосюжету наблюдается и в романе немецкой писательницы Кристы Вольф "Кассандра". Специфика мифорецепции художницы определяется ее видением мифа как исторической реальности, замутненной "патриархальным" преданием. К.Вольф вводит в миф новую - социально-историческую - систему координат. Будучи представительницей "женской" эстетики, писательница освобождает миф от "накипи" лживых выдумок, сотворенных мужчинами - поборниками милитаризма (См.: 38. 228,239).

Стратегия историзации и психологизации, примененная писательницей в "Кассандре", позволяет всесторонне и глубоко осмыслить настоящее, соотнесенное с аналогичной моделью бытия из мифа о Троянской войне.

Феномен вольфовского мифологизма, его нацеленность на решение злободневных проблем текущего исторического периода вызывает пристальное внимание исследователей.

В последние годы появилось немало работ, касающихся различных аспектов романа К.Вольф "Кассандра". Как правило, все авторы считают необходимым обратиться к причинам, вызвавшим его появление. Так, немецкий литературовед Г.Мор трактует их с точки зрения общественно-политической и культурной ситуации в ГДР 70-80-х годов. По его мнению, дискредитация коммунистической идеологии открыла для художников ГДР, в том числе К.Вольф, путь свободного самовыражения (См.: 88. 4445). Социологическая направленность отмечает и исследование В.Эммериха. Однако его подход к роману отличается большей широтой. В.Эммерих подводит под чисто социальные причины обращения К.Вольф к мифологическому материалу философскую базу. Роман трактуется исследователем как произведение, наиболее полно воплотившее в себе принципы "новой диалектики просвещения" (См.: 55).

Эти авторы, а также С.Легг и Б.Розер усматривают в "Кассандре" подспудную полемику писательницы с тоталитарным режимом ГДР (См. 77; 104). Однако если в работе С.Легг политический аспект мифа не 7 выделяется в качестве ведущего, то в исследовании Б.Розер он доминирует. Она толкует вольфовский миф как модель сегодняшних социальных процессов. Литературовед акцентирует внимание на реализованной в романе критике принципов, на которых зиждется современная политика.

Онтологический ракурс рассмотрения романа предпочитает другая группа исследователей: Ю.Маркс, К.Глау, О.Гутьяр, Р.Г.Реннер, которые не замыкают "Кассандру" в рамках социально-политической проблематики и утверждают глобальный характер затронутых в нем вопросов (См.: 82; 59; 61; 101). Так, К.Глау видит в произведении К.Вольф поэтический символ, заключающий в себе вневременную правду о человечестве (См.: 59. 146).

Большинству исследователей свойствен взгляд на роман сквозь призму вольфовской эстетики, суть которой состоит в проникновении автора-женщины, в отличие от писателей-мужчин, в материал художественного творчества "изнутри". По мнению Ю.Маркс, перетолкование мифа в "Кассандре" сводится к господству в нем специфически "женского" взгляда на события прошлого (См.: 82. 169). Аналогичную точку зрения представляют Г.Плеске, С.Легг, Р.Николаи, С.Хильцингер, Б.Грайнер, трактующие "Кассандру" как произведение, основывающееся на принципах "женской" эстетики (См.: 98; 77; 92; 66; 60).

Монологическая форма романа, непосредственно реализующая важнейший из этих принципов - "субъективную аутентичность", подробно изучена в трудах Т.Хернигк, С.Хильцингер, Б.Грайнера и Б.Шулер (См.: 67; 65; 60; 107). Своеобразие языковых средств, используемых в "Кассандре", находит свое освещение в монографии Р.Николаи (См.: 92).

Связи романа К.Вольф с литературной традицией прошлого и настоящего (античной драматургии, романтизма, творчеством И.В.Гете, Т.Манна, И.Бахман) становятся объектом анализа у К.Глау и З.Штреллера (См.: 59; 109). 8

Психологизаторский подход к изучению 'Кассандры"' применяет Р.Г.Реннер, обнаруживающий в романе фрейдистские мотивы (См.: 101). Мифологизм в романе становится центром приложения исследовательских усилий в работах всех авторов. Однако в "Кассандре" они усматривают в первую очередь по-новому осмысленный К.Вольф, историзованный миф о Троянской войне. Литературоведы указывают на то, что древнее сказание подвергается в романе евгемеризации, то есть рационалистической критике. Подобный взгляд на мифологизм К.Вольф страдает известной ограниченностью.

Следует констатировать, что в современной науке не достает работ, в которых бы осуществлялся комплексный подход к мифологическому роману "Кассандра" - подход, позволяющий представить всестороннюю концепцию данного произведения, а также вписать его в максимально широкий культурный контекст. Попытка такой многоаспектной интерпретации романа К.Вольф была реализована, в частности, в монографии К.Маиш (См.: 81). Однако исследовательница оставляет практически без внимания противоречия в произведении, что несколько умаляет значимость данной работы.

Противоположная тенденция, связанная с поиском антидиалектичных моментов в романе, наблюдается в статье З.Вайгель (См.: 113). Вместе с тем сосредоточенность исследовательского интереса исключительно на нестыковках и упущениях в "Кассандре" чревата также однонаправленным взглядом на роман, который следует рассматривать в единстве всех его проявлений.

В отечественном литературоведении роман К.Вольф изучен недостаточно. Не хватает фундаментальных исследований, специально посвященных этому произведению. В немногочисленных диссертациях, статьях, рецензиях, разделах книг вольфовский роман трактуется всеми без исключения авторами как форма конфронтации с современностью. 9

Российские исследователи в основном обращают внимание на отдельные темы и проблемы, затронутые в "Кассандре". Основной акцент в работах отечественных литературоведов, в частности А.А.Гугнина и М.П.Рудницкого, делается на политическом мифотворчестве в романе (См.: 136. 34-35; 204).

Автор диссертации «Античный миф в сюжетике зарубежных литератур XX века» С.Н.Чумаков обнаруживает в мифе К.Вольф параболическую форму воплощения злободневных проблем новейшей Европы. По мнению С.Н.Чумакова, в «Кассандре» отчетливо звучат мотивы утраты родины и противопоставления Запада и Востока, проецируемые художницей на политическую ситуацию в ГДР и на ее отношения с ФРГ (См.: 228. 23-24).

С.Апт и В.А.Фортунатова анализируют соотношение в произведении мифа и психологии (См.; 120; 218. 69-77).

И.В.Млечина оказывается в числе немногих литературоведов, в центре исследовательского интереса которых находится образ главной героини романа (См.: 185). Образ Приамовой дочери становится объектом изучения также в одной из немногочисленных диссертаций, посвященных творчеству немецкой писательницы, - «Мифопоэзис Кассандры в одноименной повести Кристы Вольф». Уровни сознания Кассандры, выделяемые автором диссертации Б.Д.Вреде в соответствии с теорией Ж.Гебсера, рассматриваются в свете основных положений концепции «женского письма», представленной писательницей во «Франкфуртских лекциях» (См.: 131).

Все литературоведы говорят о новаторстве К.Вольф, проявившемся в свободном пересказе мифа и его кардинальном переосмыслении в соответствии с пацифистскими идеями писательницы - в этом они смыкаются с западными авторами. Независимо от выбранного угла зрения, под которым рассматривается "Кассандра", отечественные исследователи отмечают ее гуманистическую направленность.

10

Актуальность настоящей диссертационной работы определяется тем, что в ней осуществлена попытка осмысления романа "Кассандра" как нового явления в поэтике мифологизирования.

Цель предложенной работы - исследовать идейно-художественную природу мифологизма в романе "Кассандра". Эта цель диктует следующие задачи:

-проследить творческий путь К.Вольф к мифологическому роману о

Кассандре как ее вершинному произведению;

-уяснить функциональное своеобразие мифа в "Кассандре";

-выявить способы антимифологизирования в романе;

-рассмотреть проблему личностного фактора в мифе о Кассандре в той трактовке, в какой она предстает в произведении К.Вольф;

-определить место мифологизма Кристы Вольф в общем литературном развитии XX века и проследить дальнейшую эволюцию мифологических изысканий в творчестве писательницы.

Научная новизна исследования связана с его основными целями и задачами, то есть с впервые осуществленной попыткой всестороннего анализа мифа в романе "Кассандра" и проникновения в суть его феномена. Новизна данной работы состоит в предпринятой в ней интерпретации вольфовского мифологизма как многослойного явления, не ограничивающегося только рецепцией Троянского сказания, но содержащего в себе также собственное мифотворчество писательницы (утопические проекты в романе).

В известной степени новым и оправданным может считаться принцип изучения мифа К.Вольф как одной из модификаций знакового для XX столетия явления искусства, в которой сконцентрировались основные тенденции литературного развития современности.

Теоретическая и методологическая база исследования очерчивается отечественными и зарубежными трудами по филологическим наукам.

11

Фундаментальное теоретическое обоснование природы мифа как философского и литературоведческого понятия содержат труды А.Ф.Лосева, А.В.Гулыги, Е.М.Мелетинского, Р.Ранке-Грейвза, Р.Веймана и Р.Барта.

В работах А.В.Гулыги намечаются точки соприкосновения и расхождения мировоззренческой, художественной и социальной ипостасей мифа, а также осуществляется его сравнение с другими формами мысли, в результате чего понятие мифа как литературного явления получает более четкие очертания.

Изучение трудов по мифологии А.Ф.Лосева позволяет уточнить генезис мифа, его социальные основы, связь с другими условно-символическими формами поэтического представления действительности, что является чрезвычайно важным для понимания мировоззренческой и эстетической специфики феномена мифа в литературе в целом и в творчестве К.Вольф в частности.

Мимо двухтомного исследования Р.Ранке-Грейвза невозможно было пройти стороной, поскольку его центральная мысль о мифе как непосредственном отражении древней истории была позаимствована К.Вольф и стала фундаментом романа "Кассандра".

Историческая динамика меняющихся воззрений на суть мифа -структурного и идейного начала поэтического творчества - широко представлена в трудах немецкого исследователя Р.Веймана, а также отечественного ученого Е.М.Мелетинского, обобщившего практику литературного мифологизма в монографии "Поэтика мифа".

Эта работа демонстрирует жизнеспособность мифа во все эпохи культурно-исторического развития, а также его неисчерпаемые возможности обновления и модификации в творчестве художников самых разных стилей и направлений. Монография Е.М.Мелетинского интересна с точки зрения расширительной трактовки литературного мифологизма. Важна мысль исследователя о невозможности сведения пестрой и сложной

12 картины мифовлияний на литературу к однозначному пониманию рассматриваемого феномена. Вывод Е.М.Мелетинского иллюстрируется богатейшим фактическим материалом. Для данной работы идея ученого имеет непосредственное значение, поскольку роман "Кассандра" К.Вольф представляет одну из форм мифологизма и так же, как это явление в целом, ускользает от однолинейной интерпретации и противится исчерпывающим дефинициям.

Несомненной ценностью обладают и воззрения французского структуралиста Р.Барта, осуществившего попытку проникновения в смысл социального мифа, укоренившегося в истории XX века. Так как прагматически-потребительский план мифологизирования является в романе К.Вольф ведущим, то и труды Р.Барта, посвященные исследованию природы политического мифа как средства формирования массового сознания, должны стать в решении поставленных задач первостепенным теоретическим ориентиром.

В области теории романного жанра выделяются труды В.Кайзера, М.М.Бахтина, Н.Т.Рымаря, И.В.Млечиной и Т.Л.Мотылевой.

Историко-социологический метод, легший в основу монографий И.В.Млечиной и Т.Л.Мотылевой, помог установить место вольфовской "Кассандры" в современном развитии жанра романа.

Из исследования В.Кайзера удалось почерпнуть ценные наблюдения над проблемой взаимоотношений героя, повествователя и автора. Использование в настоящей работе понятия хронотопа, введенного в литературоведческий обиход М.М.Бахтиным, позволило выявить своеобразие романной структуры "Кассандры". Значительным подспорьем в осмыслении формально-идейных основ произведения К.Вольф стала идея Н.Т. Рымаря о соотношении эпического и лирического начал в романе.

Методологические установки диссертационного исследования базируются на принципах, выработанных в различных отраслях

14

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Воротникова, Анна Эдуардовна

Выводы, к которым приходит в процессе этой дискуссии повествовательница, не новы - они тесно смыкаются с результатами размышлений К.Вольф, представленными во "Франкфуртских лекциях" к "Кассандре" и многих эссеистических работах предшествующих лет. Не случайно, что "Авария" окрашена в эссеистические тона. Как и прежде, художница выд вигает требование гармонического соединения в человеке двух начал - природного и интеллектуального. В притчевой форме, используя сказку братьев Гримм "Братец и сестрица", повествовательница говорит об опасности возобладания антирационализма. Альтернатива, перед которой стоит сегодняшний homo sapiens, - "стать козленочком", то есть отказаться от притязаний разума и духовно одичать, или утолить жажду познания, поставив тем самым под угрозу основы жизни на земле, - собственно, не является альтернативой.

166

Человечество, по мысли писательницы, должно стремиться не столько к знанию, сколько к мудрости, которая служит залогом безопасности человека. Эта мудрость заключена в бережном отношении к жизни, в понимании значимости самых заурядных на первый взгляд действий (уход за садовыми растениями, беседы с дочерью по телефону и т. п.), из которых и складывается жизнь.

Благоговение перед жизнью" свойственно главным образом женщинам, повторяет К.Вольф и в "Аварии" свою излюбленную мысль. Примечательно, что во внутренней речи героиня раскрывает душу перед воображаемыми образами женщин, а с представляемым братом она чаще всего спорит. Сама героиня постепенно утрачивает черты обычной женщины. Ее фигура приобретает символическое содержание как фигура радетельницы за судьбу всего человечества. Повествователышца из "Аварии" олицетворяет собой здоровую и жизнеспособную ипостась мира.

Соответственно больной брат представляет мужскую половину населения земли. Не случаен тот факт, что он подвергается операции на мозге, который утратил основные рефлексы, связывающие его с чувственно воспринимаемым миром. Справедливо замечает А.Карельский, что главным героем повести является не сестра и не брат, но человеческий мозг, генерирующий великие и подчас опасные идеи по изменению созданной не им действительности (См.: 156. 223). Как пишет А.Карельский: "Мозг-творец восстает против мозга-разрушителя" (Там же).

Самосовершенствование Сестры и ее помощь больному Брату - маячащий на страницах книги ориентир.

В творческой эволюции К.Вольф "Авария" не является новым произведением ни по форме, ни по проблематике. Однако его можно трактовать как очередной виток спирали идейно-художественных поисков писательницы, поскольку в "Аварии" смыкаются в монолитное единство структурно-тематические элементы, имевшие место в более ранних произведениях.

167

Своеобразие повести заключается также в ее внешней спонтанности и кажущейся незавершенности, некоторой искусственности сочленения событийных плоскостей. Однако эти особенности вряд ли следует считать недостатком, так как они обусловлены злободневностью затрагиваемых проблем и той оперативностью, с которой на них реагирует художница. Для создания поэтически совершенного произведения у К.Вольф явно не было ни желания, ни сил. Само событие, легшее в основу повести, взывало к особой манере его художественного представления - лапидарной и напряженной, поэтически "не приглаженной" и немного сухой, как в документальной прозе. Перефразируя знаменитый афоризм "После Освенцима стихов не пишут", применительно к вольфовской "Аварии" можно сказать: "После Чернобыля стихов не пишут". А если и пишут, то стихи нетрадиционные, не претендующие на отточенность формы, но острые по содержанию.

В следующем произведении - повести "Летний этюд", писавшейся с конца 70-х до 1987 года, а опубликованной только в 1989-ом, - К.Вольф осуществила попытку непосредственного художественного представления той альтернативной формы жизни, которая могла бы быть противопоставлена саморазрушительному существованию на грани атомного безумия. Однако общество интеллектуалов, уединившихся в деревне, чтобы вести там простую и непритязательную жизнь, является скорее модификацией уже имевших место в творчестве К.Вольф утопических проектов, будь то сторительство дома в сельской местности, предпринятое Кристой Т., содружество женщин с горы Ида, бежавших от ужасов войны, или контурно намеченное в "Аварии" в качестве идеала времяпрепровождение на лоне природы в кругу бытовых хлопот.

Как видно, замысел К.Вольф, стремящейся воплотить в "Летнем этюде" концепцию естественного бытия, абсолютно неоригинален. Но прославление приватной сферы жизни и не является первостепенной задачей писательницы. Представление летней идиллии составляет лишь внешний слой повествования,

168 за которым скрываются многочисленные конфликты и противоречия, затрагивающие отношения между мужчинами и женщинами, родителями и детьми, сельскими жителями и приезжими горожанами.

Жгучая общественно-политическая реальность, от которой скрылись в деревенской тиши новые "руссоисты", неявно присутствует в мыслях и словах героев повести, определяет их поступки. Обретенное вдали от большого мира счастье оказывается эфемерным, и вольфовские персонажи им, по-видимому, не довольствуются.

Совсем не случайно они живут не столько сегодняшним моментом, иллюзорным и быстро преходящим, сколько будущим, в котором и должна начаться истинная жизнь. Настоящее же их существование больше напоминает сценическую постановку. Повесть даже по своей форме близка театральному представлению: вольфовские герои появляются перед читателями, как перед зрителями, произносят отведенные для них сценаристом - К.Вольф - слова и уходят за кулисы. О том, что в существовании Эллен и ее друзей есть что-то нереальное, свидетельствует и название произведения "Sommerstuck", дословно переводимое как "Летняя пьеса".

Между строк прочитывается мысль о неизбежном столкновении героев с жестокой действительностью. В конце повести их ожидает окончательная утрата всех надежд на жизнь в отрыве от внешней реальности. Умирает от рака Штеффи, сгорает недостроенный дом - утопический символ надежности и устойчивости бытия.

Всем своим произведением К.Вольф пытается внушить читателю мысль о необходимости активного вмешательства в события большого мира. Свой призыв не быть равнодушными и пассивными писательница адресует прежде всего людям мыслящим, способным повести за собой остальных.

По всей вероятности, повесть "Летний этюд" стала художественным проектом, в рамках которого К.Вольф решила жизненно важную для самой себя проблему поведения интеллектуала в меняющемся мире. Стремясь найти иные

169 способы бытия, романистка пришла к тому же выводу, к какому парой лет раньше привела свою "аутентичную" героиню Кассандру, - о невозможности бегства и о мере ответственности личности перед собой и себе подобными.

Вопрос об ответственности писателя за моральное состояние общества приобретает в "Летнем этюде" новый ракурс. К.Вольф теперь волнует проблема соотношения мысли и действия в судьбе конкретного человека и во всемирной истории. Интеллектуалы из "Летнего этюда" много размышляют, оставаясь бездейственными.

Эллен, автобиографический персонаж, отказывается от писательства, поскольку утрачивает веру в преобразовательные потенции художественного слова. Мотив бессилия языка пронизывает все наиболее видные произведения К.Вольф, начиная с "Расколотого неба", где он только мелькает, и кончая "Кассандрой", где он становится центральным. Но если соотношение образов древней пророчицы и современного автора в мифологическом романе отличается известной условностью, то связь Эллен из "Летнего этюда" и его создательницы носит непосредственный характер. Проецируя проблему несовпадения мысли и дела на судьбу героини, К.Вольф возвращается к исходному пункту своих сомнений: правдивое слово оказывается не чем иным, как деянием, способным изменить данность.

Во время разговора с умирающей Штеффи, которым завершается повесть, Эллен сознает необходимость запечатлеть все то, что с ними произошло, в художественном произведении.

Примерно так же кончается и повесть "Что остается" (1989), воссоздавшая отношения К.Вольф с бюрократически-полицейским режимом ГДР: "Когда-нибудь, думала я, я смогу заговорить легко и свободно Пока еще слишком рано, но ведь так будет не всегда. А может, мне просто сесть за этот стол, под эту лампу, взять бумагу, ручку и начать. Что остается. В чем суть моего города и почему он будет разрушен до основания. И что нет иного несчягткя кроме одного - не жить. И самое горькое - не прожить свою жизнь"" Г38 401* И-*

170 данной цитаты явствует, что смысл жизни для художника состоит в бескомпромиссном служении своему призванию.

Произведения "Авария", "Что остается", отчасти "Летний этюд", написанные после "Кассандры", представляют дальнейшее развертывание одной из основных тенденций в творчестве К.Вольф. Эта тенденция проявляет себя в соединении фактографичности и художественного вымысла, эссеистики и поэзии. В "Кассандре" и "Франкфуртских лекциях" эти начала были строго разведены. Проникновенно-поэтическому вымыслу писательница предпослала аналитическую версию, своего рода исследование. В повестях конца 80-х, прежде всего в "Аварии" и "Что остается", беллетристика и документализм переплавляются в единый конгломерат, что легко объясняется злободневностью их тематики.

Следующее произведение К.Вольф, на котором необходимо остановиться особо, - роман "Медея" (1996) - демонстрирует вновь вспыхнувший интерес писательницы к мифу. Нужно отметить, что с момента написания "Кассандры" этот интерес не исчезал полностью. Например, в "Аварии" всплывают библейские аллюзии, придающие повествованию о сегодняшнем дне экзистенциальное измерение. В повести один день, в который героиня пережила ужас двух катастроф - личной и общечеловеческой, сравнивается с тысячью лет, а тысяча лет отождествляется с одним днем. Подобные размышления о способности времени к стяжению и растяжению, о связи настоящего момента и ветхозаветной эпохи свидетельствуют о сохранении метафизических устремлений прозы К.Вольф.

В выше приведенных заключительных строках из повести "Что остается" отчетливо просматривается реминисценция на собственное произведение писательницы - роман "Кассандра". Город, который будет разрушен до основания, в свете всего творчества К.Вольф становится многозначительным символом, за которым скрывается не только намек на легендарную Трою, но и

171 аналогии с ГДР, и шире - с человеческой цивилизацией, приблизившейся в XX веке к смертельной черте.

Поэтому переход от актуальной современности к мифологическому прошлому в творчестве К.Вольф 80-90-х годов представляется вполне органичным. Активизации интереса писательницы к древним сюжетам способствовала общественно-политическая ситуация, сложившаяся в Германии в 90-е годы.

Объединение страны, встреченное поначалу с ликованием, вскоре принесло немало разочарований. Главным из них стало осознание того факта, что жизнь в свободной ФРГ в принципе строилась по восточногерманской схеме, суть которой состояла в подмене истинно гуманистических ценностей, нацеленных на духовное самосовершенствование индивида, обезличенными фетишами. Именно об этом с болью говорит К.Вольф в публицистической работе "От Кассандры к Медее" (См.: 25. 164). Однако обнаруженное писательницей глубинное родство немецких государств вовсе не способствовало их сближению, а, напротив, усугубляло взаимное непонимание двух половинок когда-то одного народа. К тому же, как уже отмечалось выше, западногерманская пресса развернула целую кампанию против интеллектуалов из ГДР, обвиняемых в пособничестве режиму Э.Хонеккера (См.: 52. 112). Криста Вольф, в которой до объединения на Западе видели оппозиционерку (См. главу I), теперь была незаслуженно оклеветана.

Из этого очередного экзистенциального кризиса писательница попыталась выйти тем же путем, каким пошла в конце 70-х после истории с В.Бирманом. Тогда она обнаружила для себя духовную опору в исторических аналогиях сегодняшнего дня с ситуацией романтиков Клейста и Гюндероде, а несколько позже - со временем Кассандры.

В 90-е годы сходную со своей модель бытия романистка увидела в мифологическом сюжете о Медее. Однако для этого потребовалось первоначальное переосмысление версий мифа, предложенных Еврипидом и

172

Сенекой. К ним писательница применила ту же стратегию демифологизации, состоящую в психологизации и секуляризации, что и в "Кассандре". В результате сознание героев было осовременено, а события, освобожденные от влияния на них античных богов, получили реалистическое истолкование.

Как и прежде, К.Вольф вступает в конфронтацию с патриархальными версиями истории Медеи, возникшими в процессе ее литературной обработки античными драматургами. В них романистка отвергает трактовку образа Медеи как коварной детоубийцы, что сближает ее собственную интерпретацию с древнейшими, нелитературными, источниками мифа, где героиня еще не была объявлена преступницей.

В "Медее" более отчетливо, чем в "Кассандре", на первый план выходит политический аспект мифа. У К.Вольф Медея решается на бегство с Ясоном вовсе не из-за внезапно вспыхнувшей к нему страсти, как это было у Еврипида, но из-за неприятия колхидской тоталитарной системы власти. К.Вольф также сохраняет известную по древнему мифу политическую подоплеку похищения золотого руна: узурпатор Пелий, незаконно свергнувший с престола отца Ясона Эсона, желая отделаться и от сына, посылает его в Колхиду на тяжелое испытание и надеется, что юноша его не преодолеет. За внешним благополучием Колхиды и Коринфа скрывается кровавое преступление -убийство Апсирта и Ифинои, будущих наследников власти, с которыми не хотят делить престол нынешние правители Эет и Креонт. Измена Ясона Медее и связь с царевной Глаукой объясняется его желанием стать владыкой Коринфа. Если Сенека и Еврипид представляют столкновение Ясона с Медеей как узкосемейный конфликт, то К.Вольф - как мировоззренческий и в какой-то степени как политический.

Сквозь архаические события, подвергшиеся в романе модернизации, просвечивают параллели с современной политикой. В противопоставлении цивилизованного Коринфа и варварской Колхиды, где еще живы

173 матриархальные пережитки, исследователи без труда усмотрели аналогию с антагонистическими отношениями ФРГ и ГДР (См.: 104. 120; 45. 63).

Бегство Медеи в чужой город можно сравнить с эмиграцией граждан Восточной Германии в Западную. Положение главной героини в Коринфе напоминает положение представителей других национальностей в Германии или США. Фигура Медеи, отвергнутой как в Колхиде, так и в Коринфе, живущих по одним и тем же антидемократическим законам, в чем-то идентично самому автору, гонимому в ГДР и не признанному в ФРГ. Догматизм Эета ассоциируется с политической недальновидностью современных правителей, а неудавшиеся в Колхиде преобразования напоминают провал реформ в ГДР.

Как и в "Кассандре", в "Медее" демонстрируется процесс насаждения политических мифов. Ради воцарения спокойствия в Коринфе фабрикуется миф о тайном замужестве Глауки, которая якобы покинула родину с иностранным царем. Беды, обрушившиеся на город (чума, затмение луны и др.), объясняются пребыванием в нем чужеземцев во главе с Медеей. В определенном смысле политическим можно считать и миф об убитых коринфянами детях Медеи, вина за гибель которых возлагается на их мать. Политический миф приходит на помощь тогда, когда нужно скрыть правду о происходящем. Если в "Кассандре" политический миф являл собой одну из сторон переосмысленной писательницей истории троянской пророчицы, то в "Медее" он доминирует.

Сужение понятия мифа до лживой истории, опасной выдумки, служащей идеологам режима, позволило Кристе Вольф представить действие мифотворческого механизма.

Повествование романа складывается из одиннадцати монологов, принадлежащих шести разным героям, каждый из которых отстаивает свою версию мифа о Медее. Если исследование вариантов мифа о Кассандре К.Вольф провела не в самом романе, а в предшествующей ему теоретико-публицистической работе "Франкфуртские лекции", то в "Медее" столкновение различных концепций истории детоубийцы осуществляется в рамках самого

174 художественного произведения. Аналитическая и поэтическая версии мифа о Медее существуют в нерасторжимом единстве.

Наряду с персонажами произведения право на участие в скрытой "дискуссии" о судьбе Медее дается также древним философам и писателям, которые много столетий назад предложили свое толкование мифа. Монологам вольфовских героев предшествуют в качестве эпиграфов цитаты из Сенеки, Еврипида, Платона, Катона. В спор о Медее включаются также современники К.Вольф - И.Бахман, Д.Кампер, А.Каварера и другие. Отсутствие в "Медее" некой высшей оценочной инстанции позволяет говорить об исходном равенстве всех голосов романа.

В результате одна и та же история озвучивается разными людьми с разных временных и мировоззренческих перспектив. История Медеи подается не как установленный факт, но как незавершенное событие, разворачивающееся перед глазами читателя, который также чувствует себя участником романного "расследования". Поэтологический термин "ткани" ("das Gewebe"), выдвинутый К.Вольф еще во "Франкфуртских лекциях" и обозначающий всестороннюю зависимость всех романных событий (См.: 38. 271-272), получает свою более полную реализацию не в "Кассандре", состоящей только из монолога героини, а в "Медее".

Однако открыто заявленная структура произведения, призванная запечатлеть процесс правдоискательства, еще не гарантирует обнаружения истины. Сомнения в возможности достоверного воссоздания прошлого закрадываются в размышления героев и постепенно берут верх. Мотив слабости человеческой памяти оказывается оборотной стороной мучающей К.Вольф на протяжении многих лет проблемы бессилия слова, поскольку в сознании образ ушедшего существует прежде всего в вербальной форме.

Нельзя сказать, что К.Вольф полностью отрицает возможность познания действительности при помощи разума и фиксации результатов познания в

175 слове. В романе наблюдаются такие повествовательные элементы, которые делают один вариант мифа о Медее более убедительным, чем другой.

Реальность рождается в точке пересечения разных дискурсивных плоскостей, в которых повторяется уже получившая выражение в предыдущих главах точка зрения на события. Так, неоднократное упоминание мысли о подкупе коринфян властями сначала в монологе Акама, затем Агамеды и, наконец, Леукона делает ее убедительной и приближает к факту, хотя в романе отсутствуют прямые доказательства происшедшего. Посредством параллельного воссоздания в рассказах героев набирает силу и история принесения в жертву Ифинои.

Примечательно, что столь важная в идейном и композиционном плане история Ифинои получает свое бытование впервые именно в дискурсе Медеи, а уже затем подтверждается Глаукой, Акамом, Леуконом и другими героями. В результате у читателя рождается впечатление того, что именно Медея располагает истинным знанием о действительности и верить нужно ей.

Более того, голос Медеи звучит громче и отчетливее других голосов, так как ей принадлежит целых четыре монолога. Внешний и внутренний облик главной героини очерчен в романе достаточно строго благодаря тому, что характеристики, даваемые ей разными персонажами, в основном совпадают.

Образ Медеи, ее высказывания и воспоминания цементируют романное повествование.

Однако говорить о торжестве истины, которую несет людям Медея, было бы опрометчиво, главная героиня полностью утрачивает в конце романа веру в возможность быть услышанной: "Куда мне теперь? Можно ли помыслить такой мир, такое время, где я пришлась бы к месту? Некого спросить. Это и есть ответ" (35. 79).

В том, что в "Медее" торжествует безнадежность, заключается основное ее отличие от "Кассандры", главная героиня которой оказалась "услышанной", пусть только в области художественного пространства, повествователем.

176

На экзистенциальный вопрос: можно ли изменить существующее положение вещей? - писательница дает отрицательный ответ. Если в период работы над "Кассандрой" К.Вольф связывала прогресс исключительно со сферой личностного бытия, то тринадцатью годами позже она отказалась даже от этой уступки. Романистка утверждает горькую мысль о принципиальной неизменности не только внешней действительности, но и внутреннего мира человека. ".Мы ведь неисправимы", - констатирует Медея в конце произведения (Там же).

Пессимистический вывод героини подтвержден ее собственной жизнью. В отличие от Кассандры, которая переживает мучительный процесс духовного взросления, внутренний облик Медеи лишен всякой динамики: в начале романа она та же самая гордая и не знающая компромиссов правдоискательница, что и в конце.

Взгляд К.Вольф на мир и человека как на некую предзаданность, по мнению Б.Розер, несет в себе черты все того же мифологизирования (См.: 104. 122). Пытаясь разрушить древний миф о Медее, писательница создает современный миф о неизменной природе бытия. Мифологизирование в рамках романа рождает двойной эффект: с одной стороны, настроение отчаяния берет в "Медее" верх, воспринимается как проявление идейной слабости автора, с другой стороны, отказ от утопическх проектов - колхидских матриархальных правремен жизни Медеи и женщин в горах, социального аутсайдерства Аретузы и Ойстра, посвятивших себя искусству, - кажется несомненной силой писательницы, не побоявшейся сказать горькую правду о мире.

Пессимистический тон "Медеи", отличающий ее от "Кассандры", не устраняет из нее мотива стоического гуманизма, носительницей которого является главная героиня - образ, близкий автору.

Оба романа, основанные на историзации древних сюжетов, демонстрируют пластичность мифологического материала, его неиссякаемую способность к актуализации и постановке животрепещущих проблем современности.

177

Обращение немецкой писательницы к наследию прошлого в период глобальных социальных потрясений - будь то близящееся крушение ГДР или жизнь в объединенной Германии - оказывается вполне закономерным, поскольку именно обобщенно-философская форма мифа позволяет абстрагироваться от непосредственного настоящего и прозреть его глубинный смысл через соотнесение с вечностью.

Таким образом, путь от "Кассандры" к "Медее"- путь сцеплений и связей, рождения нового из старого, объяснение последующего предыдущим. Каждое произведение этого периода, представляя собой нечто замкнутое в себе, самостоятельное, в то же время составляет необходимый отрезок пути литературно-художественного развития Кристы Вольф и открывает его перспективу.

178

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Роман Кристы Вольф представляет собой принципиально новое явление в поэтике мифотворчества. Его суть можно постичь только при учете всех идейно-художественных характеристик. Создавая свое произведение, писательница исходила из того, что миф является отражением истории, но отражением, искаженным патриархальными структурами общества. Таким образом, своеобразие трактовки мифологического материала у К.Вольф обусловливается ее специфическим видением истории как создания мужчин. С позиций феминистской философии автор переосмысляет наследие прошлого, неверно запечатленное в мифе. Главной задачей, которой художница руководствуется при написании "Кассандры", становится развенчание мужского мифа как документа, фиксирующего ложное сознание, и открытие в нем нового - сугубо женского - измерения, которое бы позволило представить всю прежнюю историю человечества в ее истинном свете.

При этом главное заблуждение писательницы состоит в том, отмечает Б.Розер, что многостороннюю объективную реальность она сводит к ее идеологическому аспекту (См.: 104. 35). В результате миф как богатое поэтическое предание и одновременно как древнее мировоззрение, запечатленное в нем, редуцируется в концепции К.Вольф до способа сокрытия исторической правды, превращается в инструмент власти.

Имплицитно присутствующая в мифе истина открывается К.Вольф посредством его "секуляризации" (термин Б.Розер) и психологизации. Устраняя из древнего предания фактор божественного произвола, который трактуется как одно из проявлений патриархального мировоззрения, автор подрывает самые основы мифа. Параллельно с секуляризацией миф в романе подвергается психологизации, в результате которой происходит утверждение примата личностного начала над общественным. В главной героине Кассандре

162 монументальной фигуре древнего мифа - писательница открывает живую человеческую личность, мятущуюся и страдающую, совершающую ошибки и жаждущую правды.

Демифологизации образа пророчицы служит прежде всего выбор особой повествовательной перспективы - рассказ ведется от первого лица, а внутренняя речь героини зиждется на тех же законах, что и сознание современного человека. Эпосу и драме, в которых бытовал литературно обработанный миф о Кассандре, К.Вольф предпочитает монологическую форму представления истории древней пророчицы.

Другим средством актуализации предания является принцип «ахронии»1-взаимопроникновения эпох, - позволяющий разрушить грань в три тысячи лет между троянской царевной и сегодняшним читателем. Личностно-проникновенный взгляд на судьбу главной героини воплощается в романе посредством идентификации Кассандры, повествователя и автора.

Наконец, демифологизация осуществляется за счет осовременивания языка романного повествования.

В итоге происходит полное упразднение самой природы мифа как носителя древнего сознания и переход его в новое качество - а именно, в антимифологизирующую силу.

Если отвлекаться от непреходящей экзистенциальной проблематики романа "Кассандра", то его антимифологизирующие потенции направлены прежде всего на борьбу с засильем идеологической лжи повсюду в мире и, в частности, в ГДР. Там "Кассандра" была прочитана как смелая книга, бросающая вызов правящей элите. В прозрачной параболической форме писательница выразила свои опасения по поводу близящегося краха социалистической системы. Судьба Трои воспринималась как трагедия Восточной Германии, в которой экономические и политические противоречия требовали незамедлительного разрешения.

1 Термин «ахрония» используется К.Вольф в эпиграфе к роману «Медея»

163

Правда, в 1983 году писательница, создавшая книгу-предупредждение, сама не верила в близящееся падение режима, с которым она, несмотря на частые столкновения, сосуществовала в течение многих лет и которому поначалу была страстно привержена. Даже выступая в ноябре 1989 года на митинге, организованном творческой интеллигенцией ГДР, К.Вольф была далека от мысли о том, что социализм стал уже невозвратимым прошлым. За подобную политическую недальновидность, а также за призывы поставить социалистическое общество "с головы на ноги" (38. 351) К.Вольф подверглась резким нападкам со стороны западных критиков. В частности, М.Райх-Райницки обвинил писательницу в соглашательстве с партийной верхушкой и приклеил ей ярлык "Staatsdienerin" (См.: 99. 197). Не вступая в полемику с М.Райх-Райницки, обратим внимание лишь на то, что К.Вольф - создательница романа о Кассандре - оказалась более прозорливой, чем К.Вольф -общественный деятель. Немецкая художница, "изобразившая трагедию Кассандры, сама выступила в ее роли", - пишет по этому поводу А.А.Гугнин (137.251).

Итак, несмотря на диаметрально противоположные оценки роли писательницы в общественно-политической жизни Германии 80-х годов, нельзя не признать того факта, что творчество К.Вольф в целом и его вершинный роман "Кассандра", к которому она шла много лет, вписали одну из наиболее ярких страниц в современную немецкую литературу. Феномен романа "Кассандра" состоит в том, что он не только представил художественно-обощенную картину жизни общества рассматриваемого периода, но, что более важно, воплотил в себе провидение грядущих перемен в жизни страны.

Будучи произведением многоплановым, роман "Кассандра" затронул и такую глобальную общечеловеческую проблему, как сохранение мира на земле. Некоторые фразы антимилитаристского содержания приобрели широкую популярность среди борцов за мир как внутри Германии, так и за ее пределами, и стали лозунгами (См.: 4. 2. 474).

164

Опасения за жизнь на планете, прозвучавшие в "Кассандре", не покидают автора, и в следующем произведении, написанном тремя годами позже, -повести о Чернобыльской катастрофе "Авария" (1987). К.Вольф, как художница, остро чувствующая собственную ответственность за судьбы мира, поняла известную ущербность слишком широкого, экзистенциального ракурса представления сегодняшних проблем, к которому она прибегала в мифологическом романе. Трагические события обжигающей современности заставили ее вернуться в XX век, в его 86-ой год, когда произошел взрыв атомного реактора на Чернобыльской АЭС.

Вместе с тем, произведение, написанное на злобу дня, было бы неправомерно рассматривать как падение его создательницы в сиюминутную конкретику жизни и как отход от философской непреходящей проблематики бытия. "Авария" органически связана с "Кассандрой": главная героиня мифологического романа провидела те зловещие события, которые, будучи многократно увеличенными, стали содержанием следующей повести.

Взрыв на АЭС послужил импульсом к дальнейшим напряженным раздумьям К.Вольф над противоречиями, существующими в современном индустриальном обществе. "Антипросветительская" тема, исподволь входящая в роман-миф, прогремела мощным набатом в повести. Вопрос о возможностях и границах человеческого познания и его преобразовательных потенциях ставится в "Аварии" со всей прямотой, без обиняков. Голос автора, идентичного повестаовательнице, звучит по-особому категорично, а требования нового мышления утрачивают характер абстрактного призыва и обращаются к каждому из живущих. Как и в "Кассандре", в "Аварии" К.Вольф отстаивает принцип индивидуальной ответственности за происходящее. Не социальная система и не общество должны быть перестроены, но мировоззрение автономой личности.

Подобная идейная установка автора диктует и выбор формы произведения, повествование в котором ведется от первого лица, а масштабные политические события предстают в свете приватного сознания. Собственно, главная героиня

165 она же - рассказчица, носящая автобиографические черты) переживает в повести сразу две "аварии", одна из которых произошла на атомной станции, а другая затронула ее родного брата, находящегося в клинике, где ему делают операцию на мозге. Эти два события не противопоставляются друг другу, но мыслятся рассказчицей в их неразрывном единстве. Переход между ними практически не выражен. Они разделены лишь графически - при помощи тире. Так, через введение в повесть двух событийных плоскостей писательница утверждает равную значимость индивидуальной и общественной сфер человеческой жизни.

На стыке данных событийных плоскостей возникает виртуальное пространство для постановки экзистенциальных вопросов. В точке пересечения повествовательных потоков о судьбе близкого человека и о последствиях чернобыльской катастрофы намечается мысленный спор героини с воображаемым оппонентом о прогрессе, дальнейших путях развития общества, об опасности научных экспериментов над нерукотворной природой.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Воротникова, Анна Эдуардовна, 2001 год

1. Wolf Ch. Ansprachen. - Darmstadt: Luchterhand Literaturverl., 1988. - 95 S.

2. Wolf Ch. Die Besten springen in den RiB der Zeit. Rede aus AnlaB der Verleihung des Schiller Gedachtnis-Preises 1983//Stuttgarter Zeitung. 18. 11. 1983.

3. Wolf Ch. Christa Wolf spricht mit Anna Seghers//Neue Deutsche Literatur. -13. 06. 1965.

4. Wolf Ch. Die Dimension des Autors. Essays und Aufsatze, Reden und Gesprache. 1959-1985//Bd. 1-2. Berlin; Weimar: Aufbau-Verl., 1986. - 470,491 S.

5. Wolf Ch. Fortgesetzter Versuch. Aufsatze, Gesprache, Essays. Leipzig: Verl. Philipp Reclam, 1980. - 344 S.

6. Wolf Ch. Der geteilte Himmel. Berlin: Aufbau-Verl., 1985. - 231 S.

7. Wolf Ch. Ich will authentisch erzahlen. Ein Zeitgesprach zum 70. Geburtstag von Christa Woltf/Die Zeit. 18. 03. 1999.

8. Wolf Ch. Kann man eigentlich iiber alles schreiben?//Neue Deutsche Literatur. -06.06.1958.

9. Wolf Ch. Kassandra. Vier Vorlesungen. Eine Erzahlung. Berlin; Weimar: Aufbau-Verl., 1983.-352 S.

10. Wolf Ch. Kein Ort. Nirgends. Berlin: Aufbau-Verl., 1979. - 174 S.

11. Wolf Ch. Kindheitsmuster. Berlin; Weimar: Aufbau-Verl., 1990. - 530 S.

12. Wolf Ch. Komplikationen, aber keine Konflikte (Rezension liber Werner Reinowski. Diese Welt mufi unser sein. Roman. Halle (1953)//Neue Deutsche Literatur. 02. 06. 1954.

13. Wolf Ch. Kultur ist, was gelebt wird//Alternative. 1982. - 143-144.

14. Wolf Ch. Lesen und Schreiben. Aufsatze und Betrachtungen. Berlin: Weimar: Aufbau-Verl., 1972. - 236 S.179

15. Wolf Ch. Moskauer Novelle. Halle (Saale): Mitteldeutscher Verl., 1962. -108 S.

16. Wolf Ch. Nachdenken uber Christa T. Halle (Saale): Mitteldeutscher VerL 1968 -235 S.

17. Wolf Ch. Popularitat oder Volkstumlichkeif?//Neue Deutsche Literatur. 04. 01. 1956.

18. Wolf Ch. Probleme des zeitgenossischen Gesellschaftsromans. Bemerkungen zu dem Roman Im Morgennebel von Ehm Welk//Neue Deutsche Literatur. 02. 11. 1954.

19. Wolf Ch. Rede auf Schiller//Sinn und Form. 1984. - 36/4. - S. 704-714.

20. Wolf Ch. Sieg der Dilettanten?//Neue Deutsche Literatur. -03.12.1955.

21. Wolf Ch. Sind Sie noch eine Leitfigur, Frau Wolf? Interview mit Christa Wolf von T.Krause//Der Tagesspiegel. 30. 04. 1996. - Nr. 15611.

22. Wolf Ch. Storfall. Nachrichten eines Tages. Berlin: Aufbau-Verl., 1987. -117 S.

23. Wolf Ch. Subjektive Authentizitat und gesellschaftliche Wahrheit. Interview von H. Kaufinann/AVeimarer Beitrage. 1974. - 20/6. - S. 90-112.

24. Wolf Ch. Verleger sein heiBt ideologisch kampfen//Neues Deutschland. 14. 05. 1969.

25. Wolf Ch. Von Kassandra zu Medea. Impulse und Motive fur die Arbeit an zwei mythologischen Gestalten//Wolf Ch. Hierzulande. Andernorts. Erzahlungen und andere Texte. 1994-1998. Miinchen: Luchterhand, 1999. - S. 158-168.

26. Wolf Ch. Warum Medea? Interview mit P.Kamman//Buch Journal. -1/Fruhjahr 1996. S. 30.

27. Wolf Ch. Worte des Gedenkens//Sinn und Form. 1984. - 36/5. - S. 10171022.

28. Wolf Ch. Zur Information//Sinn und Form. 1983. - 35/4. - S. 863-866.

29. Вольф К. Авария//Иностр. лит. 1987. - №12. - С. 12-57.180

30. Вольф К. "А грядущее начинается уже сегодня'У/Встреча. Повести и эссе. М: Радуга, 1983. - С. 383-415.

31. Вольф К. Избранное. М. Худ. лит., 1979. - 550 с.

32. Вольф К. Избранное. Радуга, 1988. - 556с.

33. Вольф К. Кассандра//Иностр. лит. 1986. - №1. - С. 102-171.

34. Вольф К. Летний этюд. М.: Радуга, 1990. - 250 с.

35. Вольф К. Медея. Голоса//Иностр. лит. 1997. -№1. - С. 5-79.

36. Вольф К. Образы детства. М.: Худ. лит. - 1989. - 439 с.

37. Вольф К. Опыт на себе//Новелла ГДР. 70-е годы. М.: Прогресс, 1980. -С. 245-271.

38. Вольф К. От первого лица: Худ. публицистика. М.: Прогресс, 1990. -415 с.

39. Вольф К. Расколотое небо//Иностр. лит. 1994. - №1. - С. 8-117.1.

40. Adler Н. Scham und Schuld. Barrieren des Erinnerns in Christa Wolfs und Peter Hartlings Kindheitsmutern und im psychoanalytischen ProzeB //Deutschunterricht. 1983. - 35/5. - S. 5-20.

41. Adorno Th., Horkheimer M. Dialektik der Aufklarung. Philosophische Fragmente. Frankfurt a. M.: S.Fischer Verl. GmbH, 1969. - 275 S.

42. Atwood . Zu Christa Wolfs Medea//Christa Wolfs Medea. Voraussetzungen zu einem Text. Mythos und Bild/Hrsg. von M.Hochgeschurz. Berlin: Gerhard Wolf Janus-Press, 1988. - S. 69-74.

43. Auer A. Briefe zu Annemarie Auer: Wilhelm Girnus (Vorbemerkung), Wolfgang Hegewald, Stefan Hermlin, Kurt und Jeanne Stern, Helmut Richter, Dieter Schiller, Leonore Krenzlin//Sinn und Form. 1977. - 29/6. - S. 1311-1322.

44. Auer A. Gegenerinnerung//Siim und Form. 1977. - 29/4. - S. 847-878.

45. Balzer J. Tobt nicht, rast nicht, flucht nicht//Die Zeit. 23. 02. 1996.181

46. Benjamin W. Uber den Begriff der Geschichte//Benjamin W. Gesammelte Schriften/Bd. 1/2. Frankfurt a. M.: Suhrkamp Verl., 1974. - S. 691-704.

47. Bloch E. Philosophische Grundfragen 1. Zur Ontologie des Noch-Nicht-Seins. Ein Vortrag und zwei Abhandlungen. Frankfurt a, M.: Suhrkamp Verl., 1961. -93 S.

48. Bloch E. Das Prinzip Hoflhung. Gesamtausgabe. Frankfurt a. M.: Suhrkamp Verl., 1959. - 817 S.

49. Bock S. Kassandra von Christa Wolf, Fur und Wider/AVeimarer Beitrage. -1984. 30/8. - S. 1353-1381.

50. Bondy B. Im letzten Licht. Christa Wolfs Kassandra-Monolog//Sudd. Zeitung. -30. 03. 1983.

51. Burneva N. Literaturkritik und Fiktion in Christa Wolfs Prosa//Literaturkritik Anspruch und Wirklichkeit: DFG-Symposion 1989/Hrsg. von W.Barner. - Stuttgart: J. B. Metzlersche Verlagsbuchhandlung, 1990. - S. 213-219.

52. Chiarloni A. Medea und ihre Interpreten//Christa Wolfs Medea. Voraussetzungen zu einem Text. Mythos und Bild/Hrsg. von A.Drescher. Berlin: Gerhard Wolf Janus-Press, 1988. - S. 111 -119.

53. Dahlke G. Geteilter Himmel und geteilte Kritik//Sinn und Form. 1964. -16/2.-S. 110-117.

54. Deutsche Literatur Geschichte von den Anfangen bis zur Gegenwart. -Stuttgart: J. B. Metzlersche Verlagsbuchhandlung, 1989. 622 S.

55. Emmerich W. "Dialektik der Aufklarung" in den jungeren DDR-Literatur//Wortmeldungen zur DDR-Literatur. Halle; Leipzig: Mitteldeutscher Verl., 1989.-S. 122-140.

56. Fried E. Christa Wolf, "Kassandra'V/Christa Wolf. Ein Arbeitsbuch. Studien, Dokumente, Bibliographie. S. 233-236.

57. Girnus W. Kein "Wenn und Aber"und das poetische Licht Sapphos. Noch einmal zu Chnsta Wolf/Sinn und Form. 1983. - 35/5. - S. 1096-1105.182

58. Girnus W. Wer baute das siebentorige Theben? Kritische Bemerkungen zu Christa Wolfs Beitrag//Sinn und Form. 1983. - 35/2. - S. 439-447.

59. Glau K. Christa Wolfs "Kassandra"und Aischylos "Orestie": Zur Rezeption der griechischen Tragodie in der deutschen Literatur der Gegenwart. Heidelberg: Winter, 1996. - 398 S.

60. Greiner W. Kontinuitat und Wandel des Erzahlens//Erinnerte Zukunfl: 11 Studien zum Werk Christa Wolfs/Hrsg. von W.Mauser.- Wiirzburg: Konigshausen und Neumann, 1985. S. 107-140.

61. Gutjahr O. "Erinnerte Zukunft'V/Erinnerte ZukunfL. S. 53-80.

62. Haase H. Nachdenken uber ein Buch. Christa Wolf: "Nachdenken tiber Christa T."//Neue Deutsche Literatur. 1969. - H.4. - S. 174-185.

63. Hage V. Kein Mord, nirgends//Der Spiegel. 19. 02. 1996. - Nr. 9. - S. 202ff.

64. Helmecke M. Kindheitsmuster/fSmn und Form. 1997. - 29/4. - S. 678-681.

65. Hilzinger S. Christa Wolf. Stuttgart: Metzler, 1986. - 191 S.

66. Hilzinger S. Weibliches Schreiben als eine Asthetik des Widerstands. Uber Christa Wolfs "Kassandra"-Projekt//Christa Wolf. Ein Arbeitsbuch. Studien, Dokumente, Bibliographie. S. 216-232.

67. Hornigk Th. Christa Wolf. Gottingen: Steidl, 1989. - 247 S.

68. Hornigk Th. Ein Buch des Erinnerns, das zum Nachdenken anregte: Christa Wolfs "Nachdenken tiber Christa Т.'7/Werke und Wirkungen: DDR-Literatur in der Diskussion. Leipzig: Verl. Philipp Reclam, 1987. -. 247-302.

69. James W. The Moral Equivalent of War//War and Morality. Belmont; California: Wadsworth, 1970. - P. 5-7.

70. Jansen H. Totenklage auf das Leben. Ein unpolitischer Roman uber Politik: Christa Wolfs neues Buch (Rez.)//Westdeutsche Allgemeine Zeitung (Essen). -13. 12. 1969.

71. Kahler H. Christa Wolfs Elegie//Sinn und Form. 1969. - H. 4. - S. 251-261.183

72. Kaufmann H. Wider die trojanischen Kriege//Sinn und Form. 1984. - 36/3. -S. 653-663.

73. Kaufmann E. Neue Prosabucher der Frauen/AVortmeldungen zur DDR-Literatur/Hrsg. von H.Einhorn und E. Giinther. Halle; Leipzig: Mitteldeutscher Verl. 5, 1989. - S. 87-97.

74. Kayser W. Wer erzahlt den Roman?//Zur Poetik des Romans/Hrsg. von V. Klotz. Darmstadt. Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1965. - S. 197-216.

75. Koch R. Geschichtskritik und asthetische Wahrheit. Zur Produktivitat des Mythos in moderner Literatur und Philosophie. Bielefeld: Aisthesis, 1990. - S. 110116.

76. Ledergerber K. Kassandra. Das Bild der Prophetin in der altern abendlandischen Dichtung. Inauguraldissertation zur Erlangung der Doktorwiirde an der philologischen Fakultat der Universitat Freiburg, i. Ue., 1941. S. 35-50.

77. Legg S. Zwischen Echos leben: Christa Wolfs Prosa im Licht weiblicher Asthetikdebatten. Essen: Verl.Die Blaue Eule, 1998. - 207 S.

78. Lexikon deutschsprachiger Schriftsteller von den Anfangen bis zur Gegenwart/In 2 Bd. Leipzig VEB Bibliographisches Institut, 1974. - Bd. 2. - S. 479480.

79. Linn M.-L. Doppelte Kindheit. Zur Interpretation von Christa Wolfs Kindheitsmuster/fDer DQutschxmtQmcht. 1978. - 30/2. - S. 52-66.

80. Love M. Christa Wolf and feminism: breaking the patriarchal connection//New German Critique 6/16. 1979. - P. 31-53.

81. Maisch Ch. Ein Schmaler Streifen Zukunft: Christa Wolfs Erzahlung "Kassandra". Wurzburg: J. Konigshausen und T.Neumann, 1986. - 112 S.

82. Marx J. Die Perspektive des Verlierers ein utopischer EnUvurf/ZEimnerte Zukunft.-S. 161-179.

83. Mauser H. Zwischen Traumen und Wurfspeeren. Kassandra und die Suche nach einem neuen Selbstbild/ZErinnerte Zukunft. S. 291-315.

84. Maver S. Frauenwunsche, Frauenwut//Die Zeit. 01. 02. 2001184

85. Melchert M. Epischer Spielraum im Roman. Am Beispiel von Christa Wolfs Kindheitsmuster/fWQimarerBeitrage. 1982. - 28/7. - S. 101-116.

86. Meyer F. Zur Rezeption von Christa Wolfs Nachdenken iiber Christa T. Alternative. 1975. - Nr. 18.

87. Metzler Autoren Lexikon: Deutschsprachige Dichter und Schriftsteller vom Mittelalter bis zur Gegenwart/In 2 Bd. Hrsg. von B.Lutz. - Stuttgart: J. B. Metzlersche Verlagsbuchhandlung, 1986. - Bd. 2. - S. 640-643.

88. Mohr H. Die zeitgemaBe Autorin Christa Wolf in der DDR//Erinnerte Zukunft. - S. 17-52.

89. The Mythology of Greece and Rome. N. Y. D.: Appleton and Company, 1908.-412 p.

90. Neues Handbuch der deutschsprachigen Gegenwartsliteratur seit 1945/Hrsg. von D.-R.Moser. Miinchen: F.A.Herbig Verlagsbuchhandlung GmbH, 1990. - S. 653-654.

91. Neumann G. Christa Wolf: Kassandra. Die Archaologie der weiblichen Stimme//Erinnerte Zukunft. S. 233-264.

92. Nicolai R. Christa Wolf, Kassandra: Interpretation. Munchen: Oldenburg, 1989. - 163 S.

93. Noddings N. Women and Evil. Berkley etc.: Univ. of California Press. - 2841. P

94. Рак Sch. Probleme der Utopie bei Christa Wolf: Uberlegungen zu "Kein Ort. Nirgends" und "Kassandra". Frankfurt a. M.; Bern; New York; Paris: Lang, 1989. -253 S.

95. Pavese C. Schriften zur Literatur. Berlin: Verl. Volk und Welt, 1980. - 5441. S.

96. Pfeiffer Ch. Machos, Feinde der Menschheit//Die Zeit. 11. 04. 2001.

97. Pischel J. "An der Starke des Schmerzes kann die Starke der Hoffhung messen": Zu Christa Wolfs "Sommerstuck"//DDR-Literatur' 88 im Gesprach/Hrsg. von S.Ronisch. Berlin; Weimar: Aufbau-Verl., 1988. - S. 313-330.185

98. Ranke-Graves R. Griechische Mythologie. Quellen und Deutung/In 2 Bd. -Munchen; Hamburg: Rowohlt Taschenbuch Verl. GmbH, 1960. 337, 396 S.

99. Reich-Rainicki M. Tante Christa, Mutter Wolfen//Der Spiegel. 04. 04! 1994.-Nr. 14. - S. 194-197.

100. Renner R. G. Mythische Psychologie irnd psychologischer Mythos. Zu Christa Wolfs Kassandra/fEvirmertQ Zukunft. S. 265-290.

101. Richter H. Moralitat als poetische Energie. Christa Wolfs Kindheitsmusterf/Sirm und Form. 1977. - 29/4. - S. 667-678.

102. Roebling J. "Hier spricht keiner meine Sprache, nicht mit mir stirbt" Zum Ort der Sprachreflexion in Christa Wolfs Kassandra/lEriimerte Zukunft. S. 207232.

103. Roser B. Mythenbehandlung und Kompositionstechnik in Christa Wolfs Medea. Stimmen. Frankfurt a. M.: Peter Lang Europaischer Verl. der Wissenschaflen, 2000. - 142 S.

104. Schick B. Brief eines Nachgeborenen. Zu Christa Wolf und Annemarie Auer//Sinn und Form. 1978. - 30/2. - S. 422-426.

105. Schiesari J. The Gendering of Melancholia: Feminism, Psychoanalysis and the Symbolics of Loss in Renaissance Literature. Ithaca; Loncod; Cornell: University Press, 1992. -278 p.

106. Schuler B. Phantastische Authentizitat: Wirklichkeit im Werk Christa Wolfs. Frankfurt a. M.; Bern; New York; Paris: Lang, 1988. - 230 S.

107. Steinbach D. Die neuere Literatur der DDR. Probleme, Tendenzen, Konstellationen/ZDeutschunterricht. -1978. 30/2. - S. 100-118.

108. Streller S. Wortweltbilder: Studien zur deutschen Literatur. Berlin; Weimar: Aufbau-Verl., 1986. - 354 S.186

109. Thickstun M.O. Fiction of the feminine: Puritan doctrine and the representation of women. Ithaca; London: Cornell University, 1985. - 177 p.

110. Thomassen Ch.Der lange Weg zu uns selbst: Christa Wolfs Roman "Nachdenken tiber Christa T." als Erfahrungs- und Handlungsmuster. Kronberg: Scriptor-Verl., 1977. - 273 S.

111. Vietta S. Die literarische Moderne: Eine problemgeschichtliche Darstellung der deutschsprachigen Literatur von Holderlin bis Thomas Bernhard. Stuttgart: Metzler, 1992. - 361 S.

112. Weigel S. Vom Sehen zur Seherin. Christa Wolfs Umdeutung des Mythos und die Spur der Bachmann-Rezeption in ihrer Literatur//Text+Kritik. 1985. - 46. - S. 67-92.

113. Weimann R. Literaturgeschichte und Mythologie. Methodische und historische Studien. Berlin: Aufbau-Verl., 1971. - 515 S.

114. Weimann R. Phantasie und Nachahmung. Drei Studien zum Verhaltnis von Dichtung, Utopie und Mythos. Halle (Saale): Mitteldeutscher Verl., 1970. - 164 S.

115. Werner H.G. Zum Traditionsbezug der Erzahlungen in Christa Wolfs Unter den LWeimarer Beitrage. 1976. - 22/4. - S. 36-64.

116. Zahlmann Ch. Kindheitsmuster: Schreiben an der Grenze des Bewustseins/ZErinnerte Zukunft. S. 141-160.

117. Zuschriften an Wilhelm Girnus: Gebhard Engelmann, Melitta Waligora, Heinz Berg//Sinn und Form. 1983. - 35/5. - S. 1087-1096.

118. Абуш А. Решение нашего столетия: Заметки по истории современности, 1921-1976. М.: Прогресс, 1981. - 184 с.

119. Апт С. Горькая доля пророчицы (Криста Вольф. Кассандра. Четыре лекции)//Иностр. лит. 1984. - № 5. - С. 239-241.

120. Арендт X. Временный союз черни и элиты//Иностр. лит. -1990. № 4. -С. 242-253.

121. Ауэрбах Э. Мимесис. М.: Прогресс, 1976. - 557 с187

122. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996, 2000. - 314с.

123. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. лит., 1975. -504 с.

124. Бент М.И. Гете и романтизм (Проблема личности в "Фаусте" и драматургии Генриха Клейста). Челябинск: Изд-во Челябинского ун-та, 1986. -72 с.

125. Брандт Г. А. Природа женщины как проблема: Концепции феминизма/Юбществ. науки и современность. 1988. - № 2. - С. 167-180.

126. Бушмин А.С. Преемственность в развитии литературы. Л.: Худ. лит., 1978.-223 с.

127. Вейман Р.История литературы и мифологии, М.: Прогресс, 1975. -344 с.

128. Вейнингер О, Пол и характер. Мужчина и женщина в мире страстей и эротики. М: Форум XIX-XX-XXI, 1991. - 192 с.

129. Викторов Э.М. Проблема отчуждения между мужским и женским началом. Автореф. дис. . канд. филос. наук/ВГУ. Воронеж, 1996. - 26 с.

130. Вреде Б.Д. Мифопоэзис Кассандры в одноименной повести Кристы Вольф. Автореф. дис. . канд. филол. наук/Урал. гос. пед. ин-т. Екатеринбург, 1998.-26 с.

131. Голод С.И. Семья и брак: Историко-социологический анализ. Спб: ТОО Т "Петрополис", 1998. - 272 с.

132. Грабарь-Пассек М.Е. Античные сюжеты и формы в западноевропейской литературе. М.: Наука, 1966. - 319с.

133. Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М.: Прогресс, 1969. - 590 с.

134. Гугнин А.А. Встреча через столетия. Предисловие//Встреча. Повести и эссе писателей ГДР об эпохе "Бури и натиска" и романтизма. М.: Радуга, 1983. -С. 5-18.188

135. Гугнин А.А. Современная литература ГДР. М. Высш. шк., 1987. -111с.

136. Гугнин А.А.Тревожная идиллия перед большим пожаром. Послесловие//Вольф К. Летний этюд. М.: Радуга, 1990. - С. 237-251.

137. Гугнин А.А. Через иллюзии к реальностям: Заметки о творчестве Кристы Вольф. Предисловие//Вольф К. От первого лица: Худ. публицистика. -М.: Прогресс, 1991. С. 5-24.

138. Гулыга А.В. Принципы эстетики. М.: Политиздат, 1987. - 286 с.

139. Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. М.: Наука, 1977. - 320 с.

140. Джебраилова С.А. Человек и время в западногерманской литературе. -Баку. Азернешр, 1991. -171 с.

141. Днепров В.Д. Черты романа XX века. М.; Л.: Сов. писатель, 1965. -548 с.

142. Долгов К. М. От Киркегора до Камю: Очерки европейской философско-эстетической мысли XX века. М.: Искусство, 1990. - 399 с.

143. Дорошевич А. Миф в литературе XX века//Вопр. лит. 1970. - № 2. -С. 122-140.

144. Древиц И. Беттина фон Арним: Биография. М.: Радуга, 1991 .-311с.

145. Жанровые разновидности романа в зарубежной литературе XVIII-XX веков/Рук. автор, коллектива М.П.Мудесити. Киев; Одесса. Вища школа, 1985. -148 с.

146. Женщина в античном мире (Сб. статей)/Отв. ред. Л.П.Маринович, С.Ю.Сапрыкин.- М. Наука, 1995. 275 с.

147. Затонский Д.В. Австрийская литература в XX столетии. М.: Худ. лит., 1985.-444 с.

148. Затонский Д.В. В наше время: Книга о зарубежных литературах XX века. М.: Сов. писатель, 1979. - 431 с.189

149. Затонский Д.В. Зеркала искусства: Статьи о современной зарубежной литературе. М.: Сов. писатель, 1975. - 343 с.

150. Затонский Д.В. Искусство романа и XX век. М.: Худ. лит., 1973. - 535с.

151. Затонский Д.В. Реализм это сомнение? - Киев: Наукова думка, 1992. -276 с.

152. Земсков В. Искусство века великой метаморфозы: Актуальные заметки о Габриэле Гарсиа Маркесе и о нас самих//Иностр. лит. 1988. - № 3. - С. 210213.

153. История литературы ГДР/Отв. ред. А.Л.Дымшиц. -М.: Наука, 1982. -543 с.

154. История литературы ФРГ/Отв. ред. И.М.Фрадкин. М.: Наука, 1980. -687 с.

155. Карельский А. Поэзия и мысль: Криста Вольф и ее повесть "Авария" под тремя углами зрения//Иностр. лит. 1988. - № 1. - С. 219-223.

156. Классическое наследие и современность/Отв. ред. Хорошкин В.П. -Баку. Изд-во АГУ, 1981. 144 с.

157. Колевски В. Социалистический реализм и литературные традиции//Вопр. лит. 1984. - № 6. - С. 13-17.

158. Корман Б.О. Практикум по изучению художественного произведения. Ижевск: Удмуртский гос. ун-т, 1977. - 70 с.

159. Косоруков А.В. В поисках истины: Криста Вольф и ее повесть "Авария" под тремя углами зрения//Иностр. лит. -1988. № 1. - С. 223-228.

160. Коссак Е. Экзистенциализм в философии и литературе. М.: Политиздат, 1980. - 360 с.

161. Лейтес Н.С. Роман как художественная система. Пермь: Пермский ун-т, 1985.-80 с.

162. Лейтес Н.С. Черты поэтики немецкой литературы нового времени. -Пермь: ЛГУ, 1984. 80 с.190

163. Литература ГДР: Проза, поэзия, драматургия/Под ред. К.А.Шаховой. -Киев: Вища школа, 1982. 191 с.

164. Литература и мифология (Сб. научных трудов)/Науч. ред. А.Л.Григорьев. Л.: Ленинградский пед. ин-т, 1975. - 143 с.

165. Лифшиц М.А. Критические заметки к современной теории мифа//Вопр. филос. 1973. - №8. - С. 143-153; № 10. - С. 139-159.

166. Лосев А.Ф. Знак/Символ. Миф. М.: МГУ, 1982. - 479 с.

167. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. М.: Искусство, 1994. - 603 с.

168. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1993.-959 с.

169. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М. Искусство, 1976. - 367 с.

170. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. - 524 с.

171. Максимычев И.Ф. Падение стены. О событиях в ГДР в 1989 году//США. Экономика, политика, идеология. 1996. - № 10. - С. 59-68.

172. Манн Т. Иосиф и его братья. Доклад//Манн Т. Иосиф и его братья/В 2-х т. М.: Правда, 1987. - Т.2. - С. 702-715.

173. Мелетинский Е.М. Мифологический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1991. - 736 с.

174. Мелетинский Е.М. Мифологические теории XX века на Западе//Вопр. филос. -1971,- №7. -С. 163-171.

175. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М. Рос. гос. гуманит. ун-т; Ин-т высших гуманит. исследований; Предпринимат. изд-во, 1994. - 133 с.

176. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. - 407 с.

177. Мелетинский Е. М. Теории эпоса в современной зарубежной науке//Вопр. лит. 1957. - № 3. - С. 94-112.191

178. Мифологии древнего мира. (Сб. статей)/Отв. ред. В.А.Якобсон. М.: Наука, 1977. -455 с.

179. Миф фольклор - литература. (Сб. статей)/Отв. ред. В.Г.Базанов. - Л.: Наука, 1978.-250 с.

180. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т./Под ред. С.А.Токарева. -М.: Сов. энциклопедия, 1982.

181. Млечина И.В. Вслушиваясь в голоса предшественников (Гуманистические традиции немецкой литературы и нравственно-эстетические искания писателей ГДР)//Вопр. лит. 1984. - № 5. - С. 91-125.

182. Млечина И.В. Где же мы были? Рец.на повесть К.Вольф "Образы детства'У/Новое время. 1989. - № 38. - С. 41-43.

183. Млечина И.В. Жизнь романа: О творчестве писателей ГДР. 1949-1980. -М.: Сов. пис., 1984. -368 с.

184. Млечина И.В. Предостеречь и дать надежду: рец. на повесть К.Вольф "Кассандра'У/Лит. обозрение. 1987. - № 3. - С.63-66.

185. Млечина И.В. Типология романа ГДР, 1949-1980. М.: Сов. писатель, 1984.-367 с.

186. Мотылева Т.Л. Главная книга Кристы Вольф//Вольф К. Образы детства. М.: Худ. лит., 1989. - С. 9-20.

187. Мотылева Т.Л. Грани таланта Кристы Вольф//Иностр. лит. 1975. - № 3.-С. 263-265.

188. Мотылева Т.Л. Роман-свободная форма. М.: Сов. писатель, 1982. -400 с.

189. Олейник Б. Сквозь окуляр доядерного опыта: Криста Вольф и ее повесть "Авария" под тремя углами зрения//Иностр. лит. 1988. - № 1. - С. 228232.

190. Ортега-и-Гассет X. Мысли о романе//Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. - С. 260-295.192

191. Павлова Н.С. Типология немецкого романа, 1900-1945. М.: Наука, 1982.-279 с.

192. Первушина В.Н. Современная этика: Проблемы детерминизма и свободы воли (Методологические аспекты). Воронеж: ВГУ, 1993. - 112 с.

193. Пестерев В.А. Модификации романной формы в прозе Запада второй половины XX столетия. Волгоград: ВолГУ, 1999. - 312 с.

194. Пестерев В.А. Роль автора в современном зарубежном романе как художественная проблема. Учебное пособие. Волгоград: ВолГУ, 1996. - 76 с.

195. Писатели Германской Демократической Республики. (Сборник)/Сост. А.А.Гугнин. М.: Радуга, 1984. - 484 с.

196. Понизовкина И.Ф. Миф как феномен иллюзорного сознания. Автореф. дис. . канд. филос. наук. М.: Mill У, 1997. - 20 с.

197. Радциг С.И. История древнегреческой литературы. М.: Высш. шк., 1982.-487 с.

198. Радциг С.И. Опыт историко-литературного анализа "Медеи" Еврипида//Вопр. классической филологии. М.: МГУ, 1969. - С.80-106.

199. Ранние формы искусства. (Сб. статей)/Отв. ред. Е.М.Мелетинский. -М.: Искусство, 1972. 479 с.

200. Ратгауз Г. Раздумья о Кристе Вольф//Лит. обозрение. 1980. - № 3. -С. 76-77.

201. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. (Сб. статей)/Отв. ред. Б.Ф.Егоров. Л.: Наука, 1974. - 299 с.

202. Рожновский С.В. Роман как форма исторического сознания ("Образы детства" К.Вольф и "Остановка в пути" Г.Канта)//Проблемы развития литератур европейских социалистических стран после 1945 года. М.:Наука, 1983. - С. 281-297.

203. Рудницкий М.Л. Тревожная проза Кристы Вольф. Предисловие//Вольф К. Избранное. М.: Радуга, 1988. - С. 5-24.

204. Рымарь Н.Т. Поэтика романа. Саратовский ун-т. 1990. - 255 с.193

205. Рымарь Н.Т. Современный западный роман: Проблемы эпической и лирической формы. Воронеж: ВГУ, 1978. - 128 с.

206. Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж: Логос-Траст, 1994. - 264 с.

207. Сидоров Е. На перепутье//Вопр. лит. 1978. - № 2. - С. 21.

208. Современная литература за рубежом. Литературно-критические статьи/Сост. Н.А.Анастасьев, П.М.Рымарь. М.: Сов. писатель, 1971. - 572 с.

209. Социальная философия Франкфуртской школы. (Критич. очерки)/Редкол. Б.Н.Бессонов. М.: Мысль, Прага: Свобода, 1978. - 357 с.

210. Судьбы романа. (Сб. статей)/Под ред. З.Н.Петровой. М.: Прогресс, !975. -373 с.

211. Сучков Б.Л. Лики времени. Статьи о писателях и литературном процессе/ 2-х т. М.: Худ. лит., 1976. - 416, 367 с.

212. Сучков Б.Л. Роман-миф. Предисловие//Манн Т. Иосиф и его братья/ В 2-х т. М.: Правда, 1987. - Т.1. - С. 3-26.

213. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М.: Политиздат, 1986. - 575 с.

214. Толстогузов П. Притча//Лит. учеба. 1987. - № 3. - С. 232-234.

215. Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. М.: Прогресс, 1978. - 326 с.

216. Феминизм: Восток. Запад. Россия/Отв. ред. М.Т.Степанянц. М.: Наука, 1993. - 240 с.

217. Фортунатова В.А. Магия классики. Классическое наследие в прозе писателей ГДР 60-80-х годов. Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1989. - 294 с.

218. Фрадкин И. М. О жанрово-структурных особенностях немецкого интеллектуального романа//Художественная форма в литературах социалистических стран. М.: Наука, 1969. - С. 239-259.

219. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. -445 с.194

220. Фридан Б. Загадка женственности. М.: Прогресс, Литера, 1994. - 499с.

221. Фролов Г.А. Наследие романтизма в литературе ГДР. Казань: Казанский ун-т, 1987. - 206 с.

222. Хепке К. Жизненные ценности и наши книги. Сборник статей о литературе ГДР. М.: Радуга, 1988. - 301 с.

223. Хепке К. Литература и жизнь: Классика и современность в восприятии читателя. М.: Худ. лит., 1984. - 320 с.

224. Хепке К. Напутственное слово критика ГДР//Вольф К. Образы детства. М.: Худ. лит. - 1989. - С. 5-8.

225. Художественная форма в литературах социалистических стран. Очерки/Редкол. Н.И.Балашов. М.: Наука, 1969. - 391 с.

226. Художественное пространство и время/Редкол. Ф.П.Федоров. -Даугавпилс: Даугавпилсский пед. ин-т им. Я.Э. Калнберзина, 1987. 101 с.

227. Чумаков С. Н. Античный миф в сюжетике зарубежных литератур XX века (К системе влияний). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 1998.-26 с.

228. Шестаков В.П. Понятие утопии и современные концепции утопического//Вопр. фил ос. 1972. - № 8. - С. 151-158.

229. Эпштейн М. Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX веков. М.: Сов. писатель, 1988. - 416 с.

230. Юнг К.Г. Алхимия слов. Четыре архетипа. Спб: Тимошка, 1997. - 352с.

231. Юнг К.Г. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству//Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX веков. М.: МГУ, 1987. - С. 214-232.

232. Ярхо В.Н. Драматургия Эсхила и некоторые проблемы древнегреческой трагедии. М.: Худ. лит., 1978. - 301 с.