Межпоколенная передача этнической идентичности у этнодисперсных меньшинств: На примере современного Петербурга тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, кандидат социологических наук Винер, Борис Ефимович

• Винер, Борис Ефимович
• кандидат социологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Винер, Борис Ефимович

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Глава 1, Современные теории зтничности

1.1. Термин "этничность" в англоязычной науке

1.2. ПриморДиализм

1.3. Ситуационизм

1.4. Конструктивизм

1.5. Попытки синтеза теорий этничности на Западе

. 1.6. Теория этноса

1.7. Понятие "габитус" в теории практики Бурдье

1.8. Этническая идентичность и этническое самосознание

1.9. Соотношение понятий: габитус, этническая идентичность, этничность

Глава 2. Этническая самоидентификация у крупнейших меньшинств Петербурга

2.1. Этнические общности и этнические процессы

2.2. Этническая структура населения Петербурга и рост этнически смешанной брачности

2.3. Гипотезы

2.4. Данные и методы

2.5. Результаты

2.6. Обсуждение результатов и выводы

Глава 3. Смыслы, связываемые представителями меньшинств со своей этнической

идентичностью

3.1. Обзор литературы

3.2. Методы

3.3. Этническая самоидентификация информантов и их этническое происхождение

3.4. Поколение проживания в Петербурге

3.5. Родной язык и знание языка предков

3.6. Отношение информантов к религии

3.7. Этническая социализация и школьные годы информантов

3.8. Влияние художественной литературы на информантов

3.9. Влияние семейного воспитания на формирование этнической идентичности

3.10. Предубеждения и дискриминация

3.11. Обстоятельства осознания информантами своей этнической принадлежности

3.12. Причины выбора своей этнической принадлежности: мнение информантов

3.13. Выводы

Заключение

Библиографический список использованной литературы

Приложения

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Межпоколенная передача этнической идентичности у этнодисперсных меньшинств: На примере современного Петербурга»

ВВЕДЕНИЕ

В конце нынешнего столетия этничность и этнические движения продолжают оставаться одним из важнейших факторов, воздействующих на ход общественно-исторического процессов как в мире в целом, так и в российском обществе в частности. Исследователи, представляющие многие социальные науки, убеждены в том, что изучение такого феномена как этническая идентичность позволяет глубже понять причины, порождающие современные этнические движения. В связи с этим необходим глубокий анализ механизмов передачи этнической идентичности из поколения в поколение и исследование факторов, способствующих этому процессу. Особого внимания заслуживает изучение проявлений этничности в Санкт-Петербурге, мегаполисе, где происходит взаимодействие десятков групп, различающихся по своим этнокультурным характеристикам.

Актуальность темы диссертации определяется необходимостью расширения теоретических представлений о природе этничности и этнической идентичности, а также недостаточной степенью изученности этнических меньшинств Петербурга. Помимо этого, необходимо учитывать и то, что в последнее десятилетие коренным образом изменились условия, в которых протекает жизнь этнических групп в Петербурге.

Во-первых, произошел распад Советского Союза, что привело к изменениям в гражданской идентичности населения. Это отразилось на статусе представителей тех этнических групп, которые прежде были титульными в своих союзных республиках (украинцы, армяне и др.)» а теперь в Российской Федерации воспринимают себя в качестве меньшинств, чья этническая родина находится вне границ страны проживания. Некоторые представители этих этнических групп начали возвращаться в свои республики, превратившиеся в независимые государства.

Во-вторых, начиная с 1989 г. представители этнических меньшинств получили право на создание собственных этнокультурных организаций и на развитие связей со

своими соплеменниками, проживающими на территориях других административно-территориальных образований и государств.

В-третьих, граждане получили право на свободный выезд в другие государства и возвращение обратно. В результате усилилась иммиграционная активность среди евреев, немцев, греков и др. Кроме того, начали иммигрировать и представители других групп, для которых подобное явление было раньше не свойственно.

Наконец, военные конфликты в бывших союзных республиках и ухудшение экономических условий привели к заметному притоку в город беженцев, гастарбайтеров и т. п. категорий мигрантов (грузины, азербайджанцы, таджики и др.).

Изучение процессов межпоколенной передачи этнической идентичности поможет глубже разобраться в особенностях жизни различных групп населения Петербурга и помочь в разрешении проблем, связанных с этническими особенностями горожан.

Степень разработанности проблемы. В США в течение последнего столетия на смену друг другу пришло несколько парадигм этнического развития этой страны. Сначала высказывалась идея американизации вновь прибывающих групп иммигрантов, то есть полной утраты ими своих культурных особенностей и усвоение языка, культуры, норм и ценностей своей новой родины. Когда стало видно, что полной американизации вновь прибывающих групп не происходит, возникла концепция "плавильного тигля", пропагандирующая соединение достижений всех этнических групп в одной культуре [90, 288-290; 60, 15]. На смену этой парадигме пришла мысль о сохранении культурного плюрализма, то есть самостоятельном развитии существующих этнических культур в условиях демократического общества. Наконец, уже в конце 1980-х - начале 1990-х гг, обнаружилось, что различные группы белого населения США сливаются в новую этническую группу с самоназванием "Americans" (американцы) [72]. С целью объяснения существования этнических групп в индустриальном обществе и феномена этничности как такового англоязычными

авторами было предложено несколько групп теорий, которые будут рассмотрены в Главе 1.

В России в XX в. подходы к этнической проблематике также неоднократно изменялись. До 1917 проводилась политика русификации нерусских народов, выражающаяся в подавлении многих нерусских культур и языков, а также в религиозной дискриминации нехристианского населения. В 1920-1930-е гг. Советская власть осуществляла политику "коренизации". Постепенно ее сменил сталинский курс на унификацию и частичное возвращению к дореволюционной политике русификации, который своей кульминацией имел репрессии против ряда народов и кампанию по борьбе с "космополитизмом" [29]. Во второй половине 1950-х - 1980-е гг. русификация проходила в более мягких формах, чем в предыдущие два десятилетия. Официально считалось, что в далеком будущем произойдет слияние всех народов СССР. В 1972 г. ЦК КПСС заявил о том, что за годы Советской власти сформировался советский народ, включающий в себя все этнические группы, проживающие в СССР [46]. В качестве отличительных признаков советского народа назывались социально-классовое и морально-политическое единство общества, наличие единого для всей страны народнохозяйственного организма, сближение Национальных культур и др. [62]. Последовавший затем распад СССР и крушение власти КПСС привел к тому, что в настоящее время отсутствует какая-то общепризнанная идеологическая доктрина в области межэтнических отношений, разделяемая большинством российских политиков и обществоведов.

Одновременно с официальной доктриной национальных отношений, разрабатываемой в основном историками КПСС, философами и представителями дисциплины, известной как "научный коммунизм", в СССР существовала и собственно научная традиция изучения этнических общностей и взаимоотношений между ними. Эта традиция развивалась, прежде всего, в рамках этнографической науки. Гринфельд полагает, что в силу эзотерического характера этой науки, этнография в определенной степени выпала из-под контроля властей, и поэтому советские этнографы достигли

определенных результатов в изучении этнических общностей [91, 120]. Целая группа советских специалистов работала над определением критериев этнических общностей, их иерархией, закономерностями возникновения и исчезновения. Данное научное направление получило название "теория этноса". С этой теорией этноса было тесно связано изучение современных этнических процессов в Советском Союзе и в других странах. Среди специалистов широкой известностью пользуются несколько монографий, специально посвященных этой теме [11; 13; 14; 33]. При рассмотрении этнических процессов обращалось специальное внимание на положение этнических меньшинств, что получило отражение в многочисленных статьях, опубликованных в журнале "Советская этнография" (с 1992 г. "Этнографическое обозрение") и ежегоднике "Расы и народы". С 1960-х гг. регулярно проводятся этносоциологические исследования [5; 6; 7]. Но особое значение для изучения этнодисперсных городских меньшинств имела книга Г. В. Старовойтовой о татарах, армянах и эстонцах Ленинграда [56].

Старовойтова показала, что этнокультурные установки периода социализации имеют для этнического самосознания представителей этих меньшинств большее значение, чем срок проживания в иноэтническом окружении [56, 172]. Было также выявлено, что одна и та же этническая группа одновременно может быть вовлечена в разнонаправленные этнические процессы, что проявляется в трех типах этнокультурных ориентации: интернациональной, ассимиляционной и этнической (или узконациональной) ориентации [56, 138]. Очевидно, что эти этнокультурные ориентации, или установки, можно рассматривать в качестве маркеров этнических процессов. Причем, преобладание в группе ассимиляционной ориентации является свидетельством далеко зашедшей ассимиляции группы с этническим большинством населения, а преобладание этнической ориентации указывает на то, что данная группа может существовать в условиях иноэтнического окружения еще в течение сравнительно длительного времени. Интернациональная ориентация указывает на то,

что группа с точки зрения протекания этнических процессов находится между двумя вышеописанными полюсами.

Вместе с тем, вопрос о том, почему этнические меньшинства могут в течение поколений не растворяться среди большинства населения, остается нерешенным и в отечественной, и в зарубежной науке. Одни исследователи объясняют сохранение этнической идентичности у представителей этнических меньшинств психологической привязанностью к группе своих предков, другие - возможностями манипулирования этой идентичностью с целью удовлетворения каких-то групповых интересов, третьи говорят о том, что идентичности этнических групп находятся в процессе постоянного конструирования идеологами этих групп.

Анализ западных теорий и советской теории этноса показывает, что их объяснительная сила могла бы заметно увеличиться, благодаря синтезу этих теорий на основе теории практики Бурдье, причем стержнем для подобного синтеза могла бы стать разрабатываемая Бурдье концепция габитуса (habitus). В настоящей работе предпринята попытка проиллюстрировать эти теоретические положения на примере крупнейших этнических групп современного Петербурга.

Сопоставление работ отечественных авторов с исследованиями европейских ученых позволяет сделать вывод, что обращение к достижениям бристольской школы психологии (Н. Tajfel, J. С. Temer, М. A. Hogg, D. Abrarns и др.) позволяет обогатить наши представления об этнической идентичности представителей разных этносов и использовать данный теоретический подход в построениях моделей этнической идентичности у конкретных этнических групп, а также понять особенности усвоения данных моделей идентичности вновь появляющимися поколениями горожан.

Целью данной диссертации является выявление закономерностей межпоколенной передачи этнической идентичности у наиболее крупных этнических меньшинств Петербурга.

Данная цель диктуется наличием проблемы, заключающейся в противоречии между сохранением этнической идентичности этнодисперсных групп на протяжении

поколений и унифицирующими условиями их существования этих групп в большом городе.

Объект настоящего исследования - представители трех крупнейших этнических меньшинств Ленинграда/Петербурга (украинцы, белорусы и евреи), а также люди смешанного происхождения из семей, где один из родителей русский, а другой имеет украинское, белорусское или еврейское происхождение.

Предметом исследования выступают:

- соотношение между этнической самоидентификацией и такими характеристиками респондентов как их этническое происхождение, поколенный статус, знание языка своих предков и др.;

- значения и смыслы, придаваемые собственной этнической идентичности, а также важности ее сохранения для себя и своих потомков.

Главная задача исследования - выявление этнической самоидентификации у представителей исследуемых групп, а также описание основных этнокультурных и социально-профессиональных характеристик этих групп и тенденций их изменения, выявление смыслов, придаваемых своей этнической идентичности. Помимо этого планируется осуществить триангуляцию данных, полученных в ходе двух этапов исследования.

Теоретико-методологическую основу исследования составили понятия и выводы теории этноса, этносоциологии, социологии расовых и этнических отношений, феноменологии, а также теории, разрабатываемой Бурдье.

В качестве эмпирической базы исследования выступают материалы, собранные автором диссертации в Ленинграде/Петербурге в 1991-1992 и 1997-1998 гг.

В исследовании использовано два основных метода: получение формализованных интервью по двухступенчатой диспропорциональной выборке, стратифицированной по этнической принадлежности респондентов, и глубинное интервьюирование Информантов, отобранных методом "снежного кома".

Научная новизна исследования:

1. В настоящее время хорошо изучены такие этнические группы, проживающие в городе, как татары, армяне и эстонцы [56]. Однако при этом акцент ставился на этнокультурные ориентации групп. Было также положено начало социологическому изучению еврейской группы [99]. Наряду с уже описанными этническими меньшинствами (евреи), анализу подвергнуты ранее недостаточно изученные с помощью этносоциологических методов восточнославянские группы (украинцы, белорусы), а также группы смешанного происхождения.

2. Поставлен вопрос о необходимости изучения не только структуры этнической идентичности, но и способов ее передачи от поколения к поколению, что обеспечивает воспроизводство этнических общностей в изменяющемся мире.

3. Рассматривается возможность включения теории этноса в контекст социальных теорий более высокого уровня.

4. Проведена триангуляция данных, полученных в ходе первого (формализованные интервью) и второго (глубинные интервью) этапа исследования.

Практическая ценность диссертации. Проанализированы основные направления этнических процессов у крупнейших этнических меньшинств Петербурга. Результаты исследования могут использоваться при подготовке специалистов для органов городской администрации с целью уяснения ими особенностей этнических групп населения Петербурга, а также в учебном процессе при подготовке специалистов в области общественных наук.

На защиту выносятся следующие положения исследования:

1. Этническая самоидентификация человека, то есть отнесение себя к той или иной этнической общности, выступает в качестве ядра вокруг которого формируется этническая идентичность.

2. У жителей современного Петербурга этническое происхождение является главным фактором, определяющим их этническую идентичность, причем, в качестве главного агента этнической социализации выступает семья, обеспечивающая передачу

этнической самоидентификации от родителей к детям.

3. Подтверждаются полученные на американском материале выводы Альбы о поколенном статусе представителей этнических меньшинств и смешанных браках как главных механизмах ассимиляции этих меньшинств.

4. Ассимиляция украинцев и белорусов с русскими в Петербурге происходит значительно быстрее, чем ассимиляция евреев.

5. Формирование этнической самоидентификации в украинской и белорусской группах происходит в несколько более позднем возрасте, чем в еврейской группе.

Структура диссертации. Диссертация состоит из трех глав, введения и заключения. В первой главе дается очерк существующих в настоящее время в России и на Западе теорий этничности. Во второй главе приводится описание проведенного в 1991-1992 гг. опроса респондентов1 украинского, белорусского, и еврейского происхождения, а также людей происходящих от браков людей данного происхождения с русскими. Третья глава представляет результаты глубинных интервью, полученных в 1997-1998 гг. от информантов украинского, украинско-русского, еврейского и еврейско-русского происхождения. Инструментарий и некоторые результаты исследования в форме таблиц представлены также в приложениях к тексту диссертации.

1 При проведении количественных исследований в социологии изучаемых людей принято называть респондентами, а при проведении качественных - информантами. Поэтому с целью подчеркнуть особенности методов, применяемых в данной работе, во второй главе используется термин "респонденты", а во второй - "информанты".

Заключение диссертации по теме «Социальная структура, социальные институты и процессы», Винер, Борис Ефимович

2 Все выводы относительно белорусской группы в Петербурге сформулированы с меньшей степенью уверенности, чем выводы по украинской группе, поскольку люди, имеющие белорусских предков, изучались лишь в ходе количественного этапа исследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Триангуляция как средство достижения валидности исследования

С целью достижения валидности получаемых результатов западные социологи рекомендуют использовать несколько методов для изучения одного исследовательского вопроса. Такая процедура называется триангуляцией [119, 355].

Шатт, автор учебника по методам исследования в социальных науках, говорит о трех аспектах валидности: 1) измерительной валидности, связанной с подтверждением того, что измеряется именно то, что должно измеряться в каком-то конкретном исследовании; 2) причинной (внутренней) валидности, относящейся к подтверждению причинной зависимости одной переменной от другой; 3) обобщаемости, которая существует в том случае, когда какие-то характеристики выборки адекватны характеристикам генеральной совокупности [119, 23-28].

Об обобщаемости выводов, полученных в ходе второго этапа моего исследования (1997-1998 гг.), говорить сложно, так как проведенный опрос был пилотажным, а не репрезентативным. О причинной валидности в данном исследовании также судить затруднительно. Шатт отмечает, что этот аспект валидности может подтверждаться главным образом экспериментальными исследованиями или использованием статистических методов [119, 26]. Впрочем, как представляется, при исследовании этнической идентичности из-за сложного взаимодействия множества переменных статистические методы мало что дают для установления причинной валидности приобретенного знания. Таким образом, очевидно, что в настоящем исследовании целью триангуляции может быть лишь выявление измерительной валидности полученных результатов. Причем, здесь, прежде всего, важно выяснить валидны ли результаты измерения этнической самоидентификации респондентов на количественном этапе исследования?

Перед тем, как ответить на данный вопрос, необходимо установить, правомерно ли проведение процедуры триангуляции в данном исследовании, и соответствует ли последовательность этапов исследования к требованиям, предъявляемым к данной процедуре.

Зибер, коллега и один из соавторов крупнейшего американского методолога Лазарсфельда, утверждает, что существует возможность, а во многих случаях и необходимость интеграции полевого исследования с формализованным опросом. К полевым исследованиям Зибер относит включенное наблюдение, нестандартизованное интервью и изучение доступной текущей документации ("use of available records. in a particular setting") [120, 1335}. Таким образом, сочетание опроса с интервьюированием не противоречит методологическим разработкам американских специалистов.

По мнению Зибера, в большинстве случаев полевое исследование должно предшествовать проведению опроса. Однако возможна и иная последовательность применения этих методов: "если цель полевого исследования - прояснить или расширить сведения, полученные в ходе опроса, тогда его следует проводить после опроса" [120, 1357]. Именно эта ситуация соответствует нашему случаю.

У читателя может также возникнуть вопрос, правомерно ли говорить о триангуляции в данном исследовании, а не о двух самостоятельных проектах (опросе и интервьюировании), ведь промежуток между этапами составляет четыре года? И все же это этапы одного исследования, поскольку объекты исследования (группы петербуржцев, имеющих украинских и еврейских предков) и главный вопрос (какова этническая самоидентификация у представителей изучаемых групп?) не изменились. У нас нет оснований полагать, что события после 1991-1992 г. привели к заметным изменениям в этнической идентичности людей украинского и еврейского происхождения в Петербурге.1

Необходимо также отметить, что американские социологи разработали несколько подходов к интересующей нас измерительной валидности. В частности, выделяется construct validity подход, используемый, когда нет ясного критерия для целей валидизации. Этот подход рассматривает корреляцию между разными шкалами. Если одна из шкал валидна, и ее корреляция с другой шкалой достаточно высока, то и вторая шкала валидна. То же относится к валидности индексов [119, 98; 121, 302-308}. Легко убедиться, что в моем исследовании в ходе интервьюирования информантов были получены валидные сведения об этнической самоидентификации информантов, поскольку они подкреплялись ответами на другие вопросы, а также подробными объяснениями тех или иных идентификационных предпочтений. Вопрос об этнической самоидентификации без каких-либо изменений использовался на обоих этапах исследования. Кроме того, в ходе опроса была выявлена высокая корреляция между этнической самоидентификацией респондентов и этническим происхождением их родителей. Различие между моим подходом и construct validity подходом состоит лишь в том, что в последнем используются формализованные данные для статистической обработки, а в первом необходимости в такой формализации нет, поскольку высокая корреляция измерений этнической самоидентификации на разных этапах исследования легко прослеживается и без использования статистических методов.

Вышеизложенные рассуждения позволяют перейти к изложению окончательных выводов, полученных в ходе проведения настоящего исследования.

Эмпирические результаты исследования

Для петербуржцев, происходящих от однонациональных браков, независимо от места рождения главным фактором определяющим этническую идентичность является этническая принадлежность родителей. Потомки от браков меньшинств с русскими в основном считают себя русскими. В восточнославянских группах сохраняется тенденция к выбору этнической принадлежности по отцу. При этом многие из опрошенных ссылаются на существование подобной традиции у славянских народов. Люди родившиеся в еврейских или русско-еврейских семьях, как правило, знают о существовании еврейской религиозной традиции определения этнической принадлежности к евреям по матери. Однако на практике эта традиция не является доминирующей. Довольно распространенным среди людей, имеющих еврейских предков, является мнение, что в российских условиях этническая принадлежность отца более значима, чем происхождение матери. В то же время этническая самоидентификация для выходцев из русско-еврейских семей является вопросом непростым, а зачастую и драматическим. Семья продолжает оставаться главным агентом этнической социализации во всех исследованных группах.

Подтверждаются полученные на американском материале выводы Альбы о поколенном статусе представителей этнических меньшинств и смешанных браках как главных механизмах ассимиляции этих меньшинств. Однако, на петербургском материале обнаружилось, что поколение проживания в городе влияет на этническую самоидентификацию не прямо, а как вмешивающаяся переменная. Обнаружена корреляция между поколенным статусом и этнической самоидентификацией для украинской и белорусской2 этнических групп и отсутствие таковой для евреев. Наличие такой корреляции для украинской и белорусской групп связано главным образом с тем, что подавляющее большинство их браков в Петербурге заключается с русскими. Дети от таких браков преимущественно относят себя к русским, аргументируя это большей вовлеченностью в русскую культуру, чем в украинскую и белорусскую, а также плохим знанием украинского или белорусского языка, а также своим рождением и социализацией за пределами Украины и Белоруссии.

Место рождения и социализации оказывает довольно слабое воздействие на самоидентификацию информантов, имеющих одного или обоих родителей-евреев. Однако и для людей украинского или украинско-русского происхождения связь этнической самоидентификации с местом, где они родились и выросли, не является автоматической, а во многом определяется еще взаимодействием данной переменной с другими факторами, такими как этнический состав населения региона, традиции конкретной семьи, поездки к родственникам и так далее. Что касается еврейской этнической группы, то ее стабильность на протяжении большого числа поколений в Петербурге в основном объясняется преимущественным заключением однонациональных браков. Можно предполагать, что в ближайшие десятилетия рост смешанной брачности, низкая рождаемость и эмиграция приведет к еще большему сокращению численности этой группы в городе, чем это имело место в 1959-1989 гг.

Ассимиляция украинцев и белорусов с русскими в Петербурге происходит значительно быстрее, чем ассимиляция евреев, соответственно этническая самоидентификация в славянских группах менее устойчива, чем в еврейской группе. В определенной степени здесь сказывается стигматизирующий эффект еврейского происхождения в бывшем СССР, на что указывали многие информанты. Однако, вероятно, было бы неправомерно сводить устойчивость еврейской идентичности лишь к этому фактору. Общение с представителями данной группы показывает, что остаются значимыми некоторые культурные отличия от этнического большинства (знания об особом историческом происхождении и особой религиозной принадлежности группы, чувства симпатии к государству Израиль, влияние традиции строгой эндогамности, оппозиция христианству и др.). Прежде всего, это относится к мигрантам в первом поколении из районов традиционного проживания евреев.

Обобщенные модели этнической идентичности в Петербурге у украинцев, белорусов и евреев можно описать следующим образом: люди украинского и белорусского этнического происхождения, как правило, впервые начинают задумываться о своей этнической принадлежности в начальной школе или несколько позже. При этом переживания связанные с формированием этнической самоидентификации обычно не занимают слишком заметного места в их сознании. Формирование этнической самоидентификации у людей еврейского происхождения начинается несколько раньше, чем у имеющих предками украинцев и белорусов, В большинстве случаев еврейское происхождение начинает осознаваться либо в первых же классах начальной школы, либо еще до поступления в школу.

В старших классах школы либо вскоре после окончания школы возрастает интерес к истории и культуре своего этноса. Причем, для имеющих еврейское происхождение это более характерно, чем для имеющих украинских или белорусских предков. Необходимо также указать на то, что евреям предстоит также сделать два стратегических выбора: во-первых, сформировать отношение к возможности вступления в брак с неевреем, и, во-вторых, принять решение об эмиграции из России. У украинцев и белорусов в большинстве случаев таких проблем не возникает.

Теоретическое следствия из полученных результатов

Этническая идентичность в сегодняшнем Петербурге остается одним из важнейших аспектов идентичности личности. При этом, в отличие от США, этничность является не символической, а реальной, так как этническая идентичность коррелирует с другими аспектами этничности или с поведенческими моделями.

Формирование этнической самоидентификации у петербуржцев в основном происходит в ходе первичной социализации. Причем у евреев ее формирование завершается на несколько лет раньше, чем у украинцев, а у людей "чистого" происхождения - раньше, чем у рожденных от этнически смешанных браков. Компоненты этничности меняются на протяжении жизни (смена языка, вероисповедания, территориальной идентичности, представлений о своем и других этносах и т. д.). А самоидентификация остается, как правило, устойчивой. В случае однонационального брака родители-представители меньшинств в новой среде социализируют своих детей иначе, чем были социализированы сами. Таким образом, осуществляются изменения в этнической идентичности и соответственно в этническом габитусе. Этническая самоидентификация, чувства лояльности к своему этносу являются примордиальными компонентами габитуса, которые интериоризируются задолго до того, как возможно их более или менее сознательное осмысление. В зависимости от конкретной ситуации в качестве примордиальных могут выступать и другие аспекты этничности.

В детском и юношеском возрасте у представителей всех изучаемых групп формируется также представление о том, что человеческое общество состоит из различных этнических образований. Причем группы этнических меньшинств, согласно суждениям моих респондентов и информантов, по своей природе не имеют принципиальных отличий от русских, являющихся в Петербурге этническим большинством.

Конструирование этнической идентичности у украинцев, белорусов и евреев в Петербурге происходит благодаря попыткам осмыслить свое положение в качестве представителя этнического меньшинства в условиях иноэтнического окружения. Человек должен объяснить себе, почему он, являясь, например, украинцем, не знает украинского языка и культуры. В иерархии компонентов этничности украинский язык и культура могут для него отойти на задний план, но зато растет интерес к истории Украины, к которой его родители могли вообще не проявлять интереса. В случае с евреями у людей может проявляться интерес к иудаизму и связанным с ним традициям, тогда как их родители, наоборот, старались уйти от религии, им было достаточно знаний идиша и еврейской культуры, чтобы ощущать себя евреями.

Манипулирование своей этничностью, на котором делают акцент ситуационисты, в современном Петербурге характерно, прежде всего, для людей смешанного происхождения. Они могут идентифицировать себя с этнической группой одного из родителей в зависимости от конкретной ситуации. С другой стороны, ситуационизм может помочь в объяснении желания представителей меньшинств состоять в этнических организациях. Так появление еврейских школ многими родителями воспринимается как способ защиты детей от плохих учителей и вредных влияний со стороны детей из неблагополучных семей, которых среди русских гораздо больше, чем среди евреев.

1 Во всяком случае, в литературе мне не удалось обнаружить сведений о таких заметных изменениях в их этнической идентичности, подобных тому, что происходит, например, с идентичностью русских на Украине (52; 47].

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Винер, Борис Ефимович, 1998 год

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Агеев В. С. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические

проблемы. М.: Издательство Московского университета, 1990.

2. Александренков Э. Г. "Этническое самосознание" или "этническая идентичность"? //

Этнографическое обозрение. 1996. N3. С. 13-22.

3. Альбац Е. Еврейский вопрос. М.: Независимое издательство ПИК, 1995.

4. Антисемитизм в Советском Союзе. Его корни и последствия. Иерусалим:

Библиотека Алия, 1979.

5. Арутюнян Ю. В. (отв. ред.). Социальное и национальное. Опыт

этносоциологических исследований по материалам Татарской АССР. М.: Наука, 1973.

6. Арутюнян Ю. В. (отв. ред.). Опыт этносоциологического исследования образа

жизни (по материалам Молдавской ССР). М.: Наука, 1980.

7. Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М., Кондратьев В. С., Сусоколов А. А.

Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования. М.: Наука, 1984.

8. Белановский С, А. Методика и техника фокусированного интервью. М.: Наука,

1993.

9. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности, М.: Издательство

"Медиум", 1995.

10. Бромлей Ю. В. Этнос и эндогамия // Советская этнография. 1969. N 6. С. 84-91.

11. Бромлей Ю. В. (отв. ред.). Современные этнические процессы в СССР. 2-е изд. М.:

Наука, 1977.

12. Бромлей Ю. В. Современные проблемы этнографии. М.: Наука, 1981.

13. Бромлей Ю. В, Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.:

Наука, 1987.

14. Бромлей Ю. В. (отв. ред.). Этнические процессы в современном мире. М.: Наука,

1987.

15. Букчин С. Попытка возврата // Вестник Еврейского университета в Москве. 1993.

№2. С. 132-148.

16. Бурдье П. Социология политики. M.: Socio-Logos, 1993.

17. Веселкова Н. В. Полуформализованное интервью // Социологический журнал.

1994. №3. С. 103-110.

18. Войтко В. I. (ред.). Пеихолопчний словник. Кшв: Вища школа, 1982.

19. Воронков В., Освальд И. (ред.), Конструирование этничностн: Этнических общины

Санкт-Петербурга. СПб.: Дитрий Буланин, 1998.

20. Галкина Е. М. Методический аспект изучения проблемы этнической идентичности

{опыт зарубежных исследований) // Духовная культура и этническое самосознание наций. М.: Б, и., 1990. С. 57-82.

21. Гительман Ц., Червяков В., Шапиро В. Иудаизм в национальном самосознании

российских евреев /У Вестник еврейского университета в Москве. 1994. № 3(7). С. 121-144.

22. Голубева Н. В., Йванюк М. И. Техника проведения нестандартизованного

интервью (по опыту работы на заводе "Светлана") // Философские науки: Научные доклады высшей школы. 1969. № 1. С. 110-116.

23. Джарылгасинова Р. Ш. Теория этнического самосознания в советской

этнографической науке (основные аспекты проблемы) // Советская этнография. 1987. N 4. Р. 9-22.

24. Дзюба I. Украшофшьство чи русифжащя? // Krawchenko В. (éd.). Ukraine after

Shelest. Edmonton: Canadian Institute of Ukrainian Studies, University of Alberta, 1983.

25. Дробижева JI. M. Национально самосознание: база формирования и социально-

культурные стимулы развития /7 Советская этнография, 1985. N 5 С. 3-16.

26. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991.

27. Ибрагимов, X. А. О некоторых аспектах межнационального общения в городах

Дагестана // Советская этнография. 1978. № 3. С. 124-130.

28. Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 года по Ленинграду и Ленинградской

области. М., 1990.

Табл. 33, Распределение всего занятого населения отдельных национальностей

по возрасту и уровню образования. Табл. 36в. Распределения населения отдельных национальностей по занятиям. Табл. 57. Распределение по месту рождения и национальности.

29. Каппелер А. Россия - многонациональная империя. Возникновение. История.

Распад. М.: Прогресс - Традиция, 1997.

30. Касперович Г. И. Миграция населения в города и этнические процессы (по

материалам исследования городского населения БССР). Минск: Наука и техника, 1985.

31. Козлов В. И. Динамика численности народов. М.: Наука, 1969.

32. Козлов В. И. Проблема этнического самосознания и ее место в теории этноса //

Советская этнография. 1974. N 2. С. 79-92.

33. Козлов В. И. Национальности СССР: Этнодемографический обзор. 2-е изд. М.:

Финансы и статистика, 1982.

34. Козлов В. И. О некоторых методологических проблемах изучения этнической

психологии // Советская этнография. 1983. N 2. С. 74-79.

35. Козлов В. И. Иммигранты и этнорасовые проблемы в Британии. М.: Наука, 1987.

36. Козлов В. И. Пути околоэтнической пассионарности (О концепции этноса и

этногенеза, предложенной Л. Н. Гумилевым) // Этнографическое обозрение. 1990.С. 94-110.

37. Колпаков Е. М. Этнос и этничность // Этнографическое обозрение. 1995. N 5. С.

13-23.

38. Коротеева В. В. "Воображенные", "изобретенные", и "сконструированные" нации //

Этнографическое обозрение. 1993. N3.0. 154-165.

39. Костырченко Г. В плену у красного фараона: политческие преследования евреев в

СССР в последнее сталинское десятилетие. М.: Международные отношения, 1994.

40. Крупник И, Вое дарфн мир тон мит дэр асимиляцие одэр дрэй энтфэрс Борис

Винэрн // Совэтиш Хэймланд. 1990. № 2. Зайт. 102-105 (на яз. идиш).

41. Крюков М. В. Еще раз об исторических типах этнических общностей // Советская

этнография. 1986. N 3. С. 58-69.

42. Кузьмин Е. С., Семенов В. Е. (ред.). Социальная психология. История. Теория.

Эмпирические исследования. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1979.

43. Кушнер (Кнышев) П. И. Этнические территории и этнические границы. М.:

Издательство Академии наук СССР, 1951.

44. Левкович В. П.; Панкова Н. Г. Социально-психологические проблемы этнического

сознания // Шорохова Е. В., Левкович В. П. (ред.). Социальная психология и общественная практика. М.: Наука, 1985. С. 138-153.

45. Марков Г. Е., Пименов В. В. (ред.). Этнология. М.: Наука, 1994.

46. О подготовке к 50-летию образования Союза Советских Социалистических

Республик. Постановление ЦК КПСС // Коммунист. 1972. № 3. С. 3-16.

47. Павленко В., Корж Н. Кризис социальной идентичности в России и на Украине //

Украина и Россия: общества и государства. М.: Издательство "Права человека", 1997. С. 330-344.

48. Пономарев А. П. Межнациональные браки в УССР в процессе

интернационализации. Киев: Наукова думка, 1983.

49. Попов В. П. Паспортная система в СССР (1932-1976 гг.) // Социологические

исследования. 1995. № 7. С. 3-14; № 8. С. 3-13.

50. Пыпин А. Н. История русской этнографии. Т. I-IV. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича,

1890-1892.

51. Рывкина Р. Евреи в постсоветской России - кто они? М.: Издательство УРСС. 1996.

52. Савоскул С. Русские в независимой Украине: статус, идентичность, перспективы //

Украина и Россия: общества и государства. М.: Издательство "Права человека", 1997. С. 278-329.

53. Свод законов Российской империи. 1857. Т. 10. Ч. 1.

54. Скворцов Н. Г. Проблема этничности в социальной антропологии. СПб.:

Издательство Санкт-Петербургского университета, 1996.

55. Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998.

56. Старовойтова Г. В. Этническая группа в современном советском городе. JL: Наука,

1987.

57. Статистический комитет Содружества Независимых Государств. Итоги

Всесоюзной переписи населения 1989 года. Т. 8. Ч. 1. Minneapolis: East View Publications, 1993.

58. Сусоколов А. А. Межнациональные браки в СССР. М.: Мысль, 1987.

59. Сусоколов А. А. Структурные факторы самоорганизации этноса // Расы и народы,

1990. Вып. 20. С. 5-40.

60. Таболина Т. В. Этническая проблематика в современной американской науке:

Критический обзор основных этносоциологических концепций. М.: Наука, 1985.

61. Таболина Т. В. Этничностъ и общество: поиск концептуальных решений //

Этнология в США и Канаде. М.: Наука, 1987. С. 148-176.

62. Тарасенко Н. И. Новая социальная и интернациональная общность людей и ее

развитие в условиях зрелого социализма // Куличенко М. И. (отв. ред.). Актуальные проблемы национальных отношений в свете Конституции СССР. М.: Наука, 1981. С. 70-86.

63. Терентьева Л. Н. Формирование этнического самосознания в национально-

смешанных семьях в СССР. М.: Наука, 1974.

64. Токарев С. А. История зарубежной этнографии. М.; Высшая школа, 1978.

65. Филиппова Е. И., Филиппов В. Р. Камо грядещи? // Этнографическое обозрение.

1992. N 6. С. 3-17.

66. Чешко С. В. Человек и этничность И Этнографическое обозрение. 1994. N 6. С. 35-

49.

67. Чижикова, Л. Н. Русско-украинское пограничье: история и судьбы традиционно-

бытовой культуры. М.: Наука, 1988.

68. Шелепов, Г. В. Общность происхождения - признак этнической общности //

Советская этнография. 1968. № 4. С. 65-74.

69. Шматко Н. А. (ред.). Социальная идентичность и изменение ценностного сознания

в кризисном обществе: Методология и методика измерения социальной идентичности. Информационные материалы. М.: Б. и., 1992.

70. Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения

Петербурга: Вторая половина XIX - начало XX века. Статистический анализ. Л.: Наука, 1984.

71. Яковлев А. Российских фашистов породил КГБ // Известия. 1998, 17 июня.

72. Alba R. D. Ethnic Identity: The Transformation of White America. New Haven,

CT & London, UK: Yale University Press, 1990.

73. Altshuler M. Soviet Jewry Since the Second World War: Population and Social

Structure. New York: Greenwood Press, 1987.

74. Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of

Nationalism. London: Verso, 1983.

75. Banks M. Ethnicity: Anthropological Constructions. London & New York: Routledge,

1996.

76. Barth F. (ed). Ethnic Groups and Boundaries: The Social Organization of Culture

Difference. Bergen-Oslo: Universitets Forlaget; London: George Allen & Unwin, 1969.

77. Barth F. Introduction // Ethnic Groups and Boundaries: The Social Organization of

Culture Difference. Bergen-Oslo: Universitets Forlaget; London: George Alien & Unwin, 1969. P. 9-38.

78. Bentley G. C. Ethnicity and practice // Comparative Studies in Society and History.

1987. V. 29 (1). P. 24-55.

79. Bourdieu P. The genesis of the concepts of Habitus and of Field // Sociocritism. Theories

and Perspectives. 1985. V. 2 (2). P. 11-24.

80. Bourdieu P. The Logic of Practice. Stanford, CA: Stanford University Press, 1990.

81. Bromley Yu. V. Theoretical Ethnography. Moscow: Nauka, 1984.

82. Chlenov, M. A. Jewish communities and Jewish identities in the former Soviet Union II

J. Webber (ed.). Jewish Identities in the New Europe. London, UK & Washington, DC: Littman Library of Jewish Civilization, 1994. P. 127-138.

83. Dragadze T. Some changes in perspectives on ethnicity theory in the 1980's: a brief

sketch // Cahiers du monde Russe et Sovietique. 1990. V. 31 (2-3), 207.

84. Dürkheim E. The Elementary Forms of Religious Life. New York & London: The Free

Publishers, 1965.

85. Eller J. D. & Coughlan R. M. The poverty of primordialism: the démystification of

ethnic attachments // Ethnic and Racial Studies. 1993. V. 16(2). P. 183-202.

86. Gans H. Symbolic ethnicity: the future of ethnic groups and cultures in America //

Ethnic and Racial Studies. 1979. V. 2 (1). P. 1-20.

87. Gans H. J. Symbolic ethnicity and symbolic religiosity: towards a comparison of ethnic

and religious acculturation // Ethnic and Racial Studies, 1994. V. 17 (4). P. 577-592.

88. Geertz C. The integrative revolution: primordial sentiments and civil politics in the new

states // Geertz C. (ed.). Old Societies and New States: The Quest for Modernity in Asia and Africa. New York: The Free Press; London,UK: Collier-Macmillan Ltd., 1963. P. 105-157.

89. Gitelman Z. A Century of Ambivalence. The Jews of Russia and the Soviet Union, 1881

to the Present. New York: Schocken Books in Cooperation with YIYO Institute for Jewish Research, 1988.

90. Glazer N. & Moynihan D. P. Beyond the Melting Pot: The Negroes, Puerto Ricans,

Jews, Italians, and Irish of New York City. 2d ed. Cambridge, MA & London, UK: The M.I.T. Press, 1970.

91. Greenfeld L. Soviet sociology and sociology in the Soviet Union // Annual Review of

Sociology. 1988. V. 14. P. 99-123.

92. Guboglo M. Demography and language in the capitals of the Union Republics // Journal

of Soviet Nationalities. 1990-1991. V. 1 (4). P. 1-42.

93. Hammersley M. The Dilemma of Qualitative Method: Herbert Blumer and the Chicago

Tradition. London & New York: Routledge, 1989.

94. Hinkle S. & Brown R. Intergroup comparisons and social identity: some links and

lacunae // Abrams D. & Hogg M. A. (eds.). Social Identity Theory: Constructive and Critical Advances. New York: Springer-Verlag, 1990. P. 48-70.

95. Hobsbawm E. Introduction: inventing traditions // Hobsbawm E. & Ranger T. {eds.).

The Invention of Tradition. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1985. P. 114.

96. Hogg M. A. & Abrams D. Social Identifications: a Social Psychology of Intergroup

Relations and Group Process. London, UK: Routledge, 1988.

97. Hogg, M. A. & McGarty C. Self-categorization and social identity // Abrams D. &

Hogg M. A. (eds.). Social Identity Theory: Constructive and Critical Advances. New York: Springer-Verlag, 1990. P. 10-27.

98. Isajiw W. W. Definitions of ethnicity // Ethnicity. 1974. Y. 1 (2). P. 111-124.

99. Kogan M. The identity of St. Petersburg Jews in the early 1990s, a time of mass,

emigration // Jews in Eastern Europe. Winter 1995. V. 3 (28). P. 5-15.

100. Kozlov V. I. The Peoples of the Soviet Union. London, UK: Hutchinson;

Bloomington, IN: Indiana University Press, 1988.

101. Krawchenko B. Ukrainian Past, Ukrainian Present. New York: St. Martin's Press,

1993.

102. Kulchycky G. P. Notes on annexationor reunification // Braichevsky M. Annexation

or Reunification: Critical Notes on One Conception. Munchen e. v.: Ukrainisches Institut fur Bildungspolitik, 1974. P. 61-77.

103. Lieberson S. Unhyphenated whites in the United States // Ethnic and Racial studies.

1985. V. 8 (1). P. 159-180.

104. Lieberson S. & Waters M. C. From Many Strands: Ethnic and Racial Groups in

Contemporary America. New York: Russel Sage Foundation, 1988.

105. Lieberson, S. & Waters, M. C. The ethnic responses of whites: what causes their

instability, simplification, and inconsistency? // Social Forces. 1993. V. 72 (2), 421-450.

106. Mahar C.; Harker R.; Wilkes C. The basic theoretical position // Harker R., Mahar C.,

& Wilkes, C. An Introduction to the Work of Pierre Bourdieu: The Practice of Theory. New York: St. Martin's Press, 1990. P. 1-25.

107. McCracken G. The Long Interview. (Sage University Paper Series on Qualitative

Research Methods, Vol. 13). Newbury Park, CA et. al: Sage, 1988.

108. McKay J. An exploratory synthesis of primordial and mobilizationist approaches to

ethnic phenomena // Ethnic and Racial Studies. 1982, V. 5 (4). P. 395-420.

109. Merton R. K., Fiske, M., & Kendall P. L, The Focused Interview: A Manual of

Problems and Procedures. 2d ed. New York: The Free Press; London, UK: Collier Macmillan Publishers, 1990.

110. Nagel B. Gypsies in the United States and Great Britain: ethnic boundaries and

political mobilization // Olzak S., Nagel J. (eds.). Copmetitive Ethnic Relations. Orlando, FL: Academic Press, Inc, 1986. P. 69-90.

111. Nagel J. Constructing ethnicity: creating and recreating ethnic identity and culture //

Social Problems. 1994. V. 41 (1). P. 152-176.

112. Okamura J. Y. Situational ethnicity II Ethnic and Racial Studies. 1981. V. 4 (4). P. 452-

465.

113. Olzak S. The Dynamics of Ethnic Competition and Conflict. Stanford, CA: Stanford

University Press, 1992.

114. Olzak S., Nagel J. Introduction, copmetitive ethnic relations, an overview // Olzak S.,

Nagel J. (eds.). Copmetitive Ethnic Relations. Orlando, FL: Academic Press, Inc, 1986. P. 1-14.

115. Plokhy S. M. Historical debates and territorial claims: Cossack mythology in the

Russian-Ukrainian Border Dispute. // Starr S. F. (vol. ed.). The International Politics of Eurasia. Vol. 1: Legacy of History in Russia and the New States of Eurasia. Armonk, NY; London, UK: M. E. Sharpe, 1994. P. 147-170.

116. Scott G. M., Jr. A resynthesis of the primordial and circumstatial approaches to ethnic

group solidarity: towards an explanatory model // Ethnic and Racial Studies. 1990. V. 13. (2). P. 147-171.

117. See K. O., Wilson W. J. Race and ethnicity // Handbook of Sociology. Newbury Park,

1988.

118. Shils E. Primordial, personal, sacred and civil ties // British Journal of Sociology. 1957.

Y. 8 (2). P. 130-145.

119. Schutt R. K. Investigating the Social World: The Process and Practice of Research.

Thousand Oaks, CA: Pine Forge Press, 1996.

120. Sieber S. D. The integration of fieldwork and survey methods // American Journal of

Sociology. 1973. V. 78 (6). P. 1335-1359.

121. Sjoberg G. & Net R. A Methodology for Social Research. New York: Evanston;

London, UK: Harper & Row Publishers, 1968.

122. Smith A. D. The Ethnic Origin of Nations. Oxford, UK & Cambridge, MA: Blackwell,

1986.

123. Stein H. F. & Hill R. F. The new ethnicity and the white ethnic in the United States //

Canadian Review of Studies of Nationalism. 1973. V. 1 (1). P. 81-105.

124. Terner J. C. Towards a cognitive redefinition of the social group // Tajfel H. (ed.).

Social Identity and Intergroup Relations. Cambridge, UK: Cambridge University Press; Paris: Editions de la Maison des Sciences de ¡'Homme, 1982. P. 15-40.

125. Vakar, N. P. Belorussia: The Making of the Nation. Cambridge, MA: Harvard

University Press, 1956.

126. Verkuyten M. Self-definition and ingroup formation among ethnic minorities in the

Netherlands // Social Psychology Quarterly. 1991. V. 54 (3). P. 280-286.

127. Wallace R. A. & Wolf A. Contemporary Sociological Theory: Continuing Classical

Tradition. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1991. J 28. Waters M. Modern Sociological Theory. London: Sage, 1994.

129. Waters, M. C. Ethnic Options: Choosing Identities in America. Berkeley, CA et. al:

University of California Press, 1990.

130. Whyte W. F. Street Corner Society: The Social Structure of an Italian Slum. 3d ed.

Chicago, IL & London, UK: The University of Chicago Press, 1983.

131. Winland D. N. The quest for Mennonite peoplehood: ethno-religious identity and the

dilemma of definitions // Canadian Review of Sociology and Anthropology. 1993. V. 30(1). P. 110-138.

132. Wolcott, Harry F. Writing Up Qualitative Research. (Sage University Paper Series on

Qualitative Research Methods, Vol. 20). Newbury Park, CA et al.: Sage Publications, 1990.

133. Yelvington K. A. Ethnicity and practice? A comment on Bentley // Comparative

Studies in Society and History. 1991. V. 33 (1). P. 158-168.

134. Young C. The dialectics of cultural pluralism: concept and reality // Young C. (ed.).

The Rising Tide of Cultural Pluralism: The Nation State at Bay? Madison, Wl: The University of Wisconsin Press, 1993. P. 3-35.