Методология социального познания в трактовке Поля Рикёра: критический анализ оснований теории нарративов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.01, кандидат социологических наук Борисенкова, Анна Валентиновна

• Борисенкова, Анна Валентиновна
• кандидат социологических наук
• 2011

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Борисенкова, Анна Валентиновна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Герменевтика Поля Рикёра как ресурс теоретической социологии.

1.1. Герменевтические проекты в социологии: основания и ограничения.

1.1.1. «Рефигурация социальной мысли»: к проблеме поиска интерпретативной исследовательской модели.

1.1.2. Герменевтика и социальные науки: ретроспектива взаимодействия.

1.1.3. Рациональные основания интерпретации: исследование специфики герменевтической процедуры Ю. Хабермаса.

1.2. Теоретико-методологическая программа для социальной науки Поля Рикёра.

1.2.1. Переопределение задачи герменевтики как понимания значения символического.

1.2.2. Реконцептуализация Полем Рикёром понятия социального действия.

1.2.3. Метод интерпретации в понимающей социологии: к вопросу о присвоении научного статуса.

1.3. Выводы.

ГЛАВА И. Теория повествования Поля Рикёра: от нарративной организации социального опыта к нарративным основаниям научного знания.

2.1. Объяснительная сила нарратива: современные дискуссии в социологии

2.2. Истоки концептуализации Полем Рикёром понятия «нарратив».

2.3. К проблеме нарративной организации человеческого опыта.

2.4. Следствия концепции нарратива Рикёра для теоретических и эмпирических исследований в социологии.

2.5. Интерпретация как нарратив: к проблеме различения обыденного и научного знания.

2.5.1. Интерпретация как поиск причин.

2.5.2 Научная процедура и рассказ: к вопросу о различении.

2.5.3. Проблема демаркации.

2.6. Выводы.

ГЛАВА III. Нарративный анализ социальных событий.

3.1. Событийный анализ в социологии: проблема концептуализации ключевого понятия.

3.1.1. «Включенность в нарратив» как отличительная характеристика события.

3.1.2. К проблеме пространственно-временного измерения социального события в нарративе.

3.1.3. Нарративная рефигурация социальных событий: трансформация событийной связи.

3.2. Ограничения и перспективы развития теории нарративов Поля Рикёра

3.3. Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Методология социального познания в трактовке Поля Рикёра: критический анализ оснований теории нарративов»

В современной социологии общество модерна часто характеризуется как такое, в котором коммуникация все меньше связана с соприсутствием людей в одном и том же, обозримом, доступном для непосредственного восприятия органами чувств физическом пространстве. То обстоятельство, что деньги и торговля позволяют человеку выйти за круг непосредственного общения, многими выдающимися теоретиками расценивалось как важная характеристика общества модерна. Но это было лишь началом большого исторического процесса. В ходе дальнейшего развития все больше типичных ситуаций взаимодействия «лицом-к-лицу» становятся опосредствованными. То, что началось с возникновения международной торговли, денежной системы, телеграфа, радиовещания, продолжается через туризм, автомобилизацию, Интернет и мобильную связь. Ускорение связей, возможность почти> моментального преодоления больших пространств благодаря электричеству, радио, а затем и электронной коммуникации позволили синхронизировать получение одной и той же информации людьми в разных точках мира1.

Становление общества модерна носит, однако, не простой, не однолинейный характер. Одновременно с трансформацией социального общения наблюдается парадоксальная тенденция возвращения к формам взаимодействия, присущим живой устной коммуникации, взаимодействию лицом-к-лицу. Популярными средствами передачи информации в интернет-пространстве сегодня являются форумы, социальные сети, онлайн-дневники. Тексты, в них представленные, могут напоминать, скорее устную речь, чем структурированные художественные, научные и публицистические произведения2. Несмотря на высокоразвитые технологии современных СМИ, свидетельство или устный рассказ от первого лица по-прежнему являются (или, возможно, вновь становятся) одним из важнейших спо

1 См. о соответствующих характеристиках модерна в трудах как западных, так и отечественных социологов:. Bauman Z. Society under siege. Cambridge: Polity Press, 2002; Urry J. Sociology beyond societies. Mobilities for the twenty-first century. London and New York: Routledge, 2000; Де-вятко И.Ф. Модернизация, глобализация и институциональный изоморфизм: к социологической теории глобального общества // Глобализация и постсоветское общество (Аспекты-2001) / Под ред. А. Согомонова и С. Кухтерина. Вып. 2. М.: Ин-т социологии РАН, Изд-во Стови, 2001; Покровский Н.Е. В зеркале глобализации // Отечественные записки. 2003. № 1(9).

2 Trahant M.N. The Power of Stories: Native Words and Images on the Internet // Native Americas. 1996. Vol. 13. № 1. собов представления и подтверждения достоверности информации о событиях3. Таким образом, дистанционная коммуникация и трансляция информации посредством мобильных средств не только не вытесняет, но вновь выводит на передний план традиционное рассказывание историй (.story-telling).

На фоне дискуссий о новом устройстве коммуникации заметен возрастающий интерес социологов к парративу'. Наиболее употребительным значением понятия «нарратив» является «повествование», «рассказ» или «повествовательный текст». Однако в рассуждениях социальных ученых нарратив, как правило, оказывается чем-то большим, нежели просто текст или рассказ. Его значение легче понять через употребление, чем через определение. Можно спорить о том, является ли «нарратив» хорошо разработанным понятием, однако бесспорно то, что это — один из все более широко используемых технических терминов социальных и гуманитарных наук наших дней. Тексты новостей, транслируемых в глобальной сети и по телевидению, речи политиков, интерпретации событий на финансовых рынках, повседневные коммуникации, сообщения в электронной почте, интервью при приеме на работу — явления, применительно к- которым социальные ученые говорят о нарративе. Здесь обнаруживаются определенные виды повествования, рассказа, изложения, специально оформленной речи и т.п. В этом качестве нарративы имеют социальное происхождение и социальную функцию, они делают возможными определенные виды социальной коммуникации и, как таковые, подлежат не только филологическому или философскому, но прежде всего социологическому анализу.

В российской социологии изучение нарративов получило широкое распространение и связано с именами авторитетных исследователей, в частности, тех, кто фокусирует внимание на человеческой биографии, описании жизненного пути. Здесь следует отметить работы Е.Ю. Мещеркиной-Рождественской, JI.A. Козловой, В. В. Воронкова, М. Рустина, В.Б. Голофаста5. В последнее время

3 Media Witnessing: Testimony in the Age of Mass Communication / Ed. by Paul Frosh and Amit Pinchevski. Palgrave Macmillan, 2009.

4 Kreisworth M. Trusting the Tale: the Narrativist Turn in the Human Sciences // New Literary History, 1992. Vol. 23. №3.

5 См.: Мещеркина Е.Ю. Жизненный путь и биография: преемственность социологических категорий (анализ зарубежных концепций) // Социологические исследования. 2002. № 7; Рождественская Е Ю. Устная история и биография: женский взгляд// Устная история, биография и женский взгляд / Ред. и сост. Е.Ю. Мещеркина. М.: Невский простор, 2004; Рождественская Е.Ю. Нарративная идентичность в автобиографическом интервью // Социология: 4M. 2010. № 30; Козлова Л.А. Биографическое исследование российской социологии: предварительные теоретико-методологические замечания // Социологический журнал. 2007. № 2; Воронков В., Здравомыслов связи с ростом популярности Интернета как информационного ресурса предметом исследования стали блоги, строение которых обнаруживает характерные черты особого рода повествований6. Сформировался объемный корпус методологических публикаций, в которых развивается нарративный анализ как метод «качественной социологии». Это работы Е.Р. Ярской-Смирновой, П.В. Романова, В.В. Семеновой, И.В. Троцук, И.А. Штейнберга, А. Г. Левинсона и др. . Нарративный анализ зарекомендовал себя также в тендерных исследованиях, где обращение к повествованию обусловлено постановкой проблемы тендерной идентификации и определения ролей. Здесь следует назвать в первую очередь работыо

Е.А. Здравомысловой, A.A. Темкиной, И.Н. Тартаковской . Интерес к повествованиям приводит социологию в соприкосновение с массивным слоем исторических и культурологических исследований. В этой связи важно отметить работы, посвященные нарративно представленной устной истории9. Перспективы нарративного анализа раскрываются также в антропологических исследованиях10.

В гуманитарных науках пока не сложилась нарратология в более узком, специальном смысле слова, как область знания о парративе: ее теоретические ресурсы четко не определены, не сформировался'консенсус в отношении центральных категорий. Объективно сложившееся противоречие состоит в следующем: важность изучения повествований при исследовании социальной жизни не подвергается сомнению, необходимость работать с категорией нарратива тщательно обосновывается, но единства в понимании того, как именно следует понимать наррава Е. Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ // Материалы международной конференции. Труды ЦНСИ. 1997; Рустин М. Размышления по поводу поворота к биографиям в социальных науках // ИНТЕР. 2002. № 1; Голофаст В.Б. Многообразие биографических повествований//Социологический журнал. 1995. № 1.

6 Хитров А. Блог как феномен культуры Журнал социологии и социальной антропологии. 2007. Т. 10. № 1; Самохина М.М. Молодые.читатели в Интернете (наблюдения социолога) // Новое литературное обозрение. 2010. № 102.

7 Ярская-Смирнова Е.Р. Нарративный анализ в социологии // Социологический журнал. 1997. № 3; Романов П.В. Процедуры, стратегии, подходы «социальной этнографии» // Социологический журнал. 1996. № 3/4; Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998; Троцук И.В. Теория и практика нарративного анализа в социологии. М.: Изд-во РУДН, 2006; Штейнберг И., Шанин Т., Ковалев Е., Левинсон А. Качественные методы. Полевые социологические исследования. СПб: Алетейя, 2009:

8 Здравомыслова Е.А., Темкина A.A. Исследования женщин и тендерные исследования на Западе и в России // Общественные науки и современность. 1999. № 6; Тартаковская И.Н. Тендерные отношения в приватной сфере: постсоветские трансформации семьи и интимности // Laboratorium. Журнал социальных исследований. 2010. № 3.

9 Рожанский М.Я. «Устная история»—■ философия памяти // Общественные науки. 1990. № 6; Ромм М. И. Устные рассказы. М., 1990.

10 Ушакин С.А. Жизненные силы русской трагедии: о постсоветских теориях этноса // Новое литературное обозрение. 2005. Ab Imperio. № 4; Ушакин С.А. О муже(М)ственности. Сборник статей // Новое литературное обозрение. 2002. тив именно в социологии, до сих пор нет. Это затрудняет проведение исследований, выработку стандартов методологической строгости и методической чистоты, дискуссии и критику получаемых результатов. Поэтому напрашивается иной путь решения проблемы: с точки зрения социологии как науки, постоянно расширяющей ресурсную базу своей методологической и методической работы, следует обратиться к тем авторам, труды которых в точном смысле слова не являются социологическими, но могут быть использованы социологами для решения своих теоретических и прикладных задач. В области исследований нарративов одним из самых многообещающих ресурсов такого рода являются исследования по герменевтике знаменитого французского философа и социального мыслителя Поля Ри-кёра.

Поль Рикёр (1913-2005) наряду с М. Хайдеггером, Э. Гуссерлем, Г.-Г. Гада-мером и Л. Витгенштейном являлся классиком философии XX века. Он родился и вырос на юге Франции. Получил образование в Сорбонне, где был активным-уча-стником кружка Габриэля Марселя, объединявшего профессоров и студентов, интересующихся проблемами феноменологии. В 1939 году Рикёр-ушел добровольцем на фронт и попал в плен, там перевел на французский язык «Идеи-1» Гуссерля. В послевоенные годы-Рикёр преподавал в Университете Страсбурга, затем в Сорбонне, где его ассистентом был Жак Деррида, позже стал деканом в новом университете в Нантере. Из-за беспорядков, возникших в академической среде в 1968-1969 годах, Рикёр покинул Францию и работал в Университете Чикаго, являясь также приглашенным профессором в Принстонском и Гарвардском университетах, Иеле и Беркли. Вернувшись во Францию в 1981 году, он продолжал исследовательскую и преподавательскую деятельность: Рикёр — автор более сорока, книг и монографий. На русский язык переведен значительный массив его трудов, среди них его наиболее значимые книги: «Время и рассказ», «История и истина», «Конфликт интерпретаций», «Память, история, забвение», «Справедливое», «Путь признания»11. В 2000 году Рикёр стал лауреатом премии Киото — ежегодной награды за достижения в науке, технологии и культуре.

11 См.: Рикёр П. Время и рассказ. Т. 1-2 / Пер. с франц. Т.В. Славко / Под ред. С.Я. Левит. М.; СПб.: Университетская книга, 1998; Рикёр П. История и истина / Пер. с фр. И.С. Вдовиной, О.И. Мачульской. СПб.: Алетейя, 2002; Рикёр П. Память, история, забвение / Пер. с франц. М.: Издательство гуманитарной литературы, 2004; Рикёр П. Справедливое / Пер. с фр. Б. Скуратова. М.: Гнозис, Логос, 2005; Рикёр П. Путь признания / Пер. И.И. Блауберг, И.С. Вдовиной. М.: РОССПЭН, 2010.

Обращение именно к теории нарратива Рикёра как к аналитической перспективе и логике исследования обусловлено историко-социологическими и собственно теоретическими мотивами. В поздний период творчества Поль Рикёр находился под сильным влиянием теории речевых актов и философии действия поствит-генштейнианских мыслителей. Это, а также интерес к герменевтике, роднит его, прежде всего, с крупнейшим социологом и социальным философом нашего времени Юргеном Хабермасом. Однако по большинству ключевых вопросов Рикёр занимал позицию, отличную от позиции Хабермаса.

Основными темами творчества Рикёра, имеющими значение для социологии и привлекающими к себе внимание социологов во многих странах мира, являются текстуальная природа социального действия, нарративное оформление человеческого опыта и научного знания. Дадим сразу же краткие пояснения. Подобно Хабермасу и, отчасти, А. Гидценсу, хотя и совершенно независимо от них, Рикёр выдвинул тезис, согласно которому социальная наука может считаться герменевтической. Герменевтика — это теория и процедура интерпретации текстов и, шире, всего, что является.смысловым. Социальная наука может рассматриваться как герменевтика, говорит Рикёр, в силу двух причин: 1) поскольку объект социальной науки (социальное действие) может быть уподоблен тексту, нуждающемуся в интерпретации; и 2) поскольку в методологии социальной науки разрабатываются 9 процедуры, аналогичные процедурам интерпретации текста . Таким образом, Рикёр примыкает к тому, что часто называют понимающей традицией в социологии или понимающей социологией. Рикёр указывает на универсальную объяснительную силу нарратива, наделяя его свойствами такие категории социологии как «опыт», «действие», «событие».

Подходы и концепты, разработанные Рикёром, активно используются в прикладных исследованиях. Герменевтическая методология оказывает заметное влияние на развивающиеся на Западе исследования здоровья, ухода и социальной работы (health research, nursing science)13. Концепции нарратива Рикёра находят применение в исследованиях СМИ, Интернета, образования14. Понятие нарратива

Рикёр П. Модель текста: осмысленное действие как текст / Пер. с англ. А.В. Борисенковой под ред. А.Ф. Филиппова // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7. № 1.

13 Ricoeur's hermeneutic phenomenology: an implication for nursing research // Scandinavian Journal of Caring Sciences. 2008. Vol. 22. Issue 4.

14 См.: Bantas H. Ricoeur's hermeneutic Arc and the Internet. The changing narrative landscape. Melbourne: The Reluctant Geek, 2010; Streib H. The religious educator as story-teller: suggestions from используется в методологических исследованиях такого социологического инструмента, как интервью15. Российские социологи обращаются к философии Рикёра в поисках теоретико-методологических оснований. Так, одним из первых социальных ученых, использовавших концепцию нарратива Рикёра в качестве ресурса для исследования личных документов, стала H.H. Козлова16. В основе разрабатывавшегося ею социологического метода положен ключевой тезис Рикёра: не существует человеческого опыта, который не был бы опосредован рассказом.

Ю.Л. Качанов и H.A. Шматко используют понятие Рикёра «нарративная идентичность» для разработки метода «рефлексивного жизнеописания— одной из наиболее гибких и глубоких процедур сбора социологической информации» и социоанализа жизнеописательных практик17. Анализ повествовательной природы социологической интерпретации в исследованиях образования реализован B.C. Вахштайном, Д.Л. Константиновским, Д.Ю. Куракиным18. Опираясь на концепцию нарратива Рикёра, Е.Р. Ярская-Смирнова в книге «Социокультурный анализ нетипичности» показывает риторические приемы формирования нарративной идентичности человека и, тем самым, демонстрирует продуктивность нарративного анализа в исследовании отношений «я-другой»19.

Тем не менее, герменевтический подход Рикёра к социальному познанию в целом все еще сравнительно мало представлен в отечественном социологическом дискурсе. Отчасти это объясняется тем, что российским социологам, в той или иной степени приверженных понимающей традиции и работающим с концептом нарратива, удалось пройти достаточно далеко по пути других методологий, в частности, феноменологической20. Феноменология и философская герменевтика — родственные направления, но в социологии они актуализируются по-разному. Мы не ставим под сомнение результаты, полученные теми, кто в большей степени

Paul Ricoeur's work // Religious Education: The official journal of the Religious Education Association. 1998. Vol. 93. Issue 3.

15 Gudmundsdottir S. The Teller, the Tale, and the One Being Told: The Narrative Nature of the Research Interview // Curriculum Inquiry. 1996. Vol. 26. № 3.

16 Козлова H.H. Методология анализа человеческих документов // Социс. 2004. № 1; Козлова Н.Н., Сандомирская И.Н. Я так хочу назвать кино. «Наивное письмо»: Опыт лингво-социологического чтения. М.: Гнозис, 1996.

17 Качанов Ю.Л., Шматко Н.А. Базовая метафора в структуре социальной идентичности // Социологические исследования. 1996. № 1.

18 Константиновский Д.Л., Вахштайн B.C., Куракин Д.Ю. Реальность образования и исследовательские реальности. М.: ГУ-ВШЭ, 2010.

19 Ярская-Смирнова Е.Р. Социокультурный анализ нетипичности. Саратов: СГТУ, 1997.

20 Троцук И.В. Теория и практика нарративного анализа в социологии. М.: Изд-во РУДН,

2006. ориентирован на феноменологическую версию понимающей социологии, однако считаем, что целесообразно изучить потенциал другой традиции, приобретающей все большую популярность в зарубежной социальной науке, и показать продуктивность герменевтической программы как ресурса социологических исследований.

Замысел данного диссертационного исследования, прежде всего, — истори-ко-теоретический. Мы исходим из того, что важная для социологов концепция-Рикёра нигде не представлена в готовом для пересказа и применения виде. Ее необходимо вычленить из его сочинений и собрать как целое заново, реконструировать. В этом состоит работа историка социологии. Вместе с тем, реконструкция герменевтической программы Рикёра позволяет,, как мы надеемся, использовать концепцию нарратива в качестве теоретико-методологического основания прикладных исследований; в< частности; исследований социальных событий. Мы, намерены показать в диссертации возможности такого применения. Таким образом, актуальность темы диссертации определяется

1. Необходимостью провести полноценную историко-теоретическую реконструкцию герменевтической программы-и концепции нарратива Рикёра с точки зрения и с учетом потребностей современного социологического исследования; а также

2. Современными задачами развития нарративной методологии в социологии.

С учетом актуальности проблематики диссертационного-исследования его цель формулируется следующим образом: эксплицировать вклад герменевтики Поля Рикёра в теорию и методологию социологии. Мы .реализуем ее, фокусируя внимание на его теории нарратива. Объектом исследования выступает герменевтическая программа Рикёра, ее основные понятия и логика исследования; Предметом — концепция нарратива Рикёра как инструмент социологического анализа.

К настоящему моменту историко-философский интерес к работам Поля Рил t кёра в России стал стимулом к новым исследованиям его творчества; . Однако

21 В этой связи стоит отметить предисловие И.С. Вдовиной к собранию выступлений Рикёра: П. Рикёр. Герменевтика. Этика. Политика. М.: Academia, 1995, ее статьи и статью В.Кузнецова: Вдовина И.С. Памяти Поля Рикёра // Вопросы философии. 2005. № 11; Вдовина И.С. Поль Рикёр: феноменолого-герменевтическая методология анализа произведений искусства // Теория художественной культуры. 2006. № 10. В 2008 году вышел сборник статей, посвященный работы, ориентированные на использование теоретического потенциала герменевтики Рикёра для решения теоретико-методологических задач социологии, в российской академической литературе крайне малочисленны. Немногими примерами являются упоминания его герменевтической концепции в качестве «'сильной версии' теории интерпретации» в книге И.Ф. Девятко и в качестве ресурса понимающей социологии в труде Л.Г. Ионина22. Важно отметить работу М.В. Рассохиной, посвященную анализу метафоры в языке социологической теории23. Логика данной работы схожа с замыслом настоящего диссертационного исследования. Рассохина выявляет специфические характеристики концепции метафоры Рикёра с целью операционализации ее в исследованиях социологической теории. Тем не менее, редкое обращение к трудам Рикёра в России резко контрастирует с тем, как используется его философское наследие в западной социальной-науке, где его применение стимулируется интересом к социальной природе дискурса и текстуальным характеристикам социального действия.

Можно условно выделить два направления использования ресурсов философии Рикёра в социологии. Первое— французское, фокусирующее внимание на рикёровских категориях самости и нарратива. Л. Тевено работает с понятием «самость» у Рикёра (ipseite), связанным с понятием «обещание». Тевено выстраивает связь между понятием «обещание» у Рикёра и своим понятием вовлеченности (engagement). Тевено подчеркивает важность для социологии вовлеченности (sociologie d'engagement) «категории высказывания, содержащего обещание, привязывающего человека к некоторому проекту или контракту»24. В этой связи Тевено актуализирует проблематику нарратива. Параллели между понятием нарративной идентичности у Рикёра и понятием габитуса-у П. Бурдье прослеживаются,в рабопамяти Рикёра: Поль Рикёр — философ диалога / Отв. ред. И.И. Блауберг. М.: ИФРАН, 2008. Кузнецов В. Герменевтика и ее путь от конкретной методики до философского направления // Логос. 1999. № 10.

22 Ионин Л.Г. Понимающая социология: историко-критический анализ. М.: Наука, 1979; Девятко И.Ф. Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996.

23 Рассохина М.В. Метафора в языке социологической теории. М.: МВШСЭН, 2001.

24 См.: Тевено Л. Наука вместе жить в этом мире // Неприкосновенный запас. 2004. № 3(35); Thevenot L. Reconnaissances: avec Paul Ricœur et Axel Honneth // Delacroix, C., Dosse, F., Garcia P. (dir.), Paul Ricoeur et les sciences humaines. Paris La Découverte, 2007; Thevenot L., Boltanski L., Dosse F., Fœssel M., Hartog F., Pharo P., Quéré L. L'effet Ricoeur dans les sciences humaines (table ronde) // Esprit, 3-4 mars-avril, 2006. тах Ж. Мишеля . Значимость философской антропологии Рикёра для теоретиче

У/г ской социологии подчеркивается в работе Ж. Венсана .

Второе направление— англоамериканское, представители которого подчеркивают значимость вклада Рикёра в социально-эпистемологические дискуссии. В этой связи стоит отметить работы социальных теоретиков

97

Дж. Александера, Э. Гидценса, Дж.Б. Томпсона, У. Аутвейта .

Несмотря на то, что авторы большинства работ по нарративному анализу как в российской, так и зарубежной социологии обращаются к трудам Рикёра за теоретико-методологическими основаниями, собственно последовательный анализ герменевтической теории нарратива, перспектив и ограничений ее использования в качестве ресурса прикладных социологических исследований остаются редкостью.

Сформулированная выше цель требует решения следующих исследовательских задач:

1. Задача контекстуализации предполагает выявить место, которое занимают положения герменевтической программы Рикёра в социологических дискуссиях о проблемах социального познания, а также вклад герменевтики Рикёра в обсуждения метода и объекта социологии.

2. Задача историко-теоретической реконструкции предполагает выявление истоков концепции, ее положений и исследовательской логики.

3. Задача концептуализации требует произвести повторную концептуализацию ее категорий как. социологических категорий, выявить перспективы их применения в прикладных социологических исследованиях.

4. Задача анализа возможностей применения концепции нарратива Рикёра в качестве теоретико-методологического основания исследования социальных событий предполагает не только аналитическую переработку теории и ее развитие в

25 Cm.: Michel J. L'anthropologie fondamentale de Paul Ricoeur dans le miroir des sciences sociales // Social Science Information. 2008. Vol. 47. № 1; Michel J. Narrativité, narration, narratologie: du concept ricœurien d'identité narrative aux sciences sociales // Revue européenne des sciences sociales. 2003. <http://ress.revues.org/562>.

26 Vincent G. Anthropologie philosophique et sociologie: Ricoeur et l'analyse des phénomènes sociaux// Revue des sciences sociales. 2008. № 40.

27 Cm.: Alexander J.C. Structure and Meaning. Relinking Classical Sociology, New York: Columbia University Press, 1989; Giddens A. New Rules of Sociological Method. A Positive Critique of Interpretative Sociologies. Oxford: Blackwell Publishers, 1994; Outhwaite W. New philosophies of social science. Realism, Hermeneutics and Critical Theory / Ed. by A. Giddens. L.: The Macmillam Press LTD, 1987; Thompson J.B. Critical Hermeneutics. A study in the thought of Paul Ricoeur and Jürgen Habermas. Cambridge: Cambridge University Press, 1981. направлении большей операционализируемости понятий, но и выявление ее слабых сторон и обогащение ее ресурсами других современных нарративных подходов.

Описанные выше задачи исследования обуславливают структуру диссертационного исследования. Первая глава нацелена на решение задачи контекстуали-зации положений герменевтической программы Рикёра в социологических дискуссиях о понимающей социологии. Вторая глава посвящена историко-теоретической реконструкции герменевтической концепции нарратива Рикёра и концептуализации понятия «нарратив» на примере анализа организации человеческого опыта и демаркации научного и обыденного знания. Третья глава относится к области прикладной теории. В ней концепция нарратива Рикёра используется в качестве ресурса для исследования социальных событий, указываются возможные перспективы ее применения за счет обогащения ее другими подходами. Каждая глава завершается обзором полученных в ней результатов.

Основные положения, выносимые на защиту

На защиту выносятся положения, в совокупности представляющие собой результаты критической реконструкции диссертантом концепции Рикёра. Главным авторским положением диссертанта, выносимым на защиту, является то, что реконструированная таким образом .концепция Рикёра является продуктивным источником работы в области общей социологической теории и методологии. Это положение раскрывается в следующих аналитических характеристиках:

1. В-герменевтической программе П. Рикёра можно вычленить социологически релевантную концепцию социального действия. Сердцевина этой концепции— понимание действия, по М. Веберу, как поведения, с которым действующий связывает субъективный смысл, а поскольку смысл подлежит интерпретации, действие может рассматриваться, подобно тексту, как «поддающееся прочтению».

2. Тезис Рикёра о том, что научный анализ социального действия состоит в описании его смысла, а особенности его реального совершения во времени и пространстве имеют второстепенный характер, представляет собой методологический вызов социальной науке. Его нельзя принять в чистом виде, но его необходимо использовать при обосновании как теоретических позиций, так и инструментария социологических исследований.

3. Принципиальное значение имеет социальная онтология Рикёра, т.е. доказательство того, чем, в конечном счете, является социальная жизнь. По его мнению — это множество осмысленных действий. Действия люди не только совершают, но и испытывают на опыте. Опыт становится предметом повествования. Повествования об опыте обретают устойчивый вид в нарративах. Принятие социальной онтологии действий-событий означает перенос исследовательского внимания на нарратив.

4. Каждое социальное действие вписано, по своему смыслу, в то или иное повествование, придающее ему смысл и значение. Социологическая интерпретация действия подразумевает истолкование нарратива, который о нем повествует.

5. В процедуре социологической интерпретации, определяемой как поиск связи между причиной и следствием социальных явлений, присутствует нарративная конструкция. Изучая причины социальных явлений, исследователь повествует о них. Логика его рассуждений может быть уподоблена логике рассказчика. Исследования по методологии в социологии — один из видов изучения нарратива.

6. Единицей нарратива является социальное событие как событие рассказанное. Гуманитарные и социальные науки отличаются от естественных наук и по предмету, и по методу. Их предметом является событие, у которого непременно есть нарратив. Таково социальное событие, в отличие от события природного мира. Описание в нарративе придает событию смысл. Отличительным методом таких наук является истолкование смысла, т.е. герменевтика.

7. Наряду с герменевтикой, анализ нарративов проникает в более традиционные и широко признанные в социологии методы. Одним из таких методов является анализ нарративного интервью. Положение теории Рикёра, согласно которому нарратив трансформирует временные и пространственные характеристики социального события, указывает на возможность выявления особенностей группировки респондентом событий по принципу их значимости, изменения порядка одних рассказанных событий и умолчания о других.

Заключение диссертации по теме «Теория, методология и история социологии», Борисенкова, Анна Валентиновна

3.3. Выводы

1) Теория нарратива Поля Рикёра является ресурсом для социологической концептуализации понятия события. Критикуя подход аналитической философии Д. Дэвидсона к определению события, Рикёр предлагает рассматривать онтологию событий через нарративность. Именно включенность в нарратив, по мнению Рикёра, делает событие осмысленным. Описание в нарративе является критерием демаркации событий и не-событий и фундаментального отличия социального события от событий природы.

Любое природное событие, оказавшись в повествовании, приобретает отношение к человеческому миру, поскольку если о нем рассказывают, значит, оно значимо.

2) Подход Рикёра содержит в себе ресурс для развития теории социальных событий. Наряду с наблюдением как операцией, конституирующей социальное событие, мы предлагаем рассматривать операцию повествования. Включенность в нарратив является, фактором изменения базовых характеристик социального события в пространстве и времени. Рассмотрение времени и пространства в контексте нарратива сводится к анализу смысловой стороны данных черт. Нарратив усиливает смысловую составляющую события, подчеркивая его рефлексивное происхождение.

3) Нарратив рефигурирует хронологическую последовательность наблюдаемых событий, подчиняя их логике сюжета. Выстраивается альтернативная событийная связь, не сводимая ни к связям, присущим исторической хронике, ни к научным моделям. В нарративе социальное событие подчиняется правилам интриги, но при этом оставляет за собой свою уникальность. Эту особенность важно учитывать при анализе событийной структуры социологически значимых повествований.

4) Основное ограничение модели нарратива Рикёра, согласно его ученику Ж. Мишелю, связано с тем, что заимствованная из «Поэтики» Аристотеля, она является скорее прескриптивной, чем дескриптивной и,не может быть применена без дополнений и корректировки к анализу современных нарративных форм. Подход Рикёра также не дает нам полных сведений об отдельном событии, его индивидуальных характеристиках вне сюжета. Учитывая данные особенности, мы предлагаем использовать в качестве дополнительного ресурса социологические подходы Франзоси, Гриффина и социолингвистический подход Лабова для исследования социальных событий. Они предлагают аналитические инструменты для изучения отдельных событий и событийных цепочек в нарративе.

Заключение

Подводя итоги проделанной работы, следует отметить, что реконструированная герменевтическая программа Рикёра является продуктивным источником работы в области общей социологической теории и методологии.

Его концепция- социального действия, хотя и не стала магистральной программой социологии, приводит к пониманию трудностей, с которыми сталкивается анализ социального действия в социологическом исследовании. Говоря об ин-тенциональности действия, Рикёр следует за рассуждениями М. Вебера, но в то же время идет дальше. Он указывает на то, что когда действие свершается, его смысл «конденсируется», оседая в социальном времени, оставляя «метки», являющиеся главным помощником интерпретатора. Это, в свою очередь, позволяет говорить о перекличке Рикёра и феноменологической социологии, не только и не столько ПЬоца, сколько П. Бергера и Т. Лукмана.

Однако в концепции Рикёра тонким моментом является концептуализация действия как свершающегося события. Моментальные события исполнения чего-либо и события дискурса отсылают к устойчивым смысловым образцам, которые могут быть четко фиксированными, определенными и узнаваемыми (например, ритуальные формулы, обмен рапортами и приказами). Смысловые образцы могут быть также и размытыми. В этом последнем случае мы затрудняемся однозначно квалифицировать действия, дать их внятное описание становится сложной задачей интерпретации смысла. Особое значение имеет то, что Рикёр показывает напряжение, существующее между разными компонентами действия. Субъективность и объективность, осмысленность и пространственно-временные характеристики лишь в своей совокупности, по-разному соотносясь между собой, характеризуют социальное действие. Это, в свою очередь, приводит к пониманию тех трудностей, с которыми сталкивается этот подход в социологическом исследовании. Рикёр показывает, что именно определяет смысл действия. Но фактически происходящие действия, которые социологам и приходится изучать, содержат в себе не только отсылки к более или менее внятным смысловым образцам. Из рассуждений Рикёра следует, что социолог, анализируя то или иное социальное действие, может претендовать только на интерпретацию его смысла, иные характеристики моментально происходящего действия (такие как время и место) не доступны аналитическому описанию. Какие же черты действия, кроме смысловых, поддаются фиксации? Возможно ли описать феномен, не оставляя за скобками его пространственно-временные характеристики? К сожалению, в программе Рикёра нет конкретных ответов на эти вопросы. Возможно, именно поэтому его концепция социального действия не заняла первые позиции в системе социологического знания. Тем не менее, круг поднимаемых проблем исключительно важен для концептуализации социального действия.

Частично проблемы решаются в рамках его концепции нарратива. Логика, выводимая из его рассуждений такова: социальная жизнь состоит из множества осмысленных действий. Действия—- это именно то, что люди не только совершают, но и испытывают на опыте. Опыт становится предметом повествования. Повествования об опыте обретают устойчивый вид в нарративах. Нарратив является оформлением социального опыта. Каждое социальное действие вписано в то или иное повествование, придающее ему смысл и значение.

Любопытное открытие Рикёра заключается в том, что социологическая интерпретация действия подразумевает истолкование нарратива, который о нем повествует. В процедуре социологической интерпретации, определяемой как поиск связи между причиной и следствием социальных явлений, присутствует нарративная конструкция. Изучая причины социальных явлений, исследователь повествует о них. Логика его рассуждений может быть уподоблена логике рассказчика. Исследования по методологии в социологии — один из видов изучения нарратива.

Нарративный подход Рикёра оказывает непосредственное воздействие на теорию и методологию социологии. Он дает средства для концептуализации таких категорий как социальный опыт, социальное действие и социальное событие, что получает развитие, как в »современных социологических теориях (А. Макин-тайра, В.Р. Фишера), так и прикладных исследованиях. Нарративный анализ, основанный на положениях программы Рикёра, применяется в качестве теоретико-методологического основания качественных исследований, в частности, исследований человеческих документов. Две особенности нарратива, выделенные Рикё-ром, оказываются важными для социологического исследования: анализа интервью, документа. Первая — упорядочивающая описываемые рассказчиком события в связный сюжет. Вторая — способность нарратива не только описывать, но переописывать реальность, трансформировать порядок событий.

Тем не менее, (как отмечает ученик Рикёра Ж. Мишель) ограничение подхода Рикёра состоит в том, что он концентрируется на сюжете, объединяющем описываемые события в одно целое, оставляя за скобками специфические свойства отдельных событий. Именно поэтому мы предложили дополнить Рикёровскую программу более современными методологическими разработками в области нарративного анализа: например, подходами У. Лабова, Р. Франзоси, Л.Дж. Гриффи-на. В ходе дальнейших исследований важно более детально разобрать методические аспекты нарративного анализа, на которых мы только сфокусировали внимание в рамках диссертационной работы: разрыве между исходным полевым материалом (интервью респондента, записями наблюдателя) и итоговым, отчетом и презентацией, соотношении нарратива респондента в процессе интервью и его версии в ретроспекции.

Помимо указанных аспектов, полезно было бы посмотреть, как нарративный анализ может быть совмещен в рамках одного исследования с другими методологическими традициями, в частности, с этнометодологией. Поскольку этнометодо-логия ставит перед собой задачу зафиксировать с помощью процедур детального, практически «микроскопического» наблюдения то, то происходит «на самом деле», интересно было бы проанализировать «расхождения» между этнометодоло-гическими, наблюдениями неких событий и нарративами (учитывая их свойства переописывать социальную реальность), повествующих об этих же событиях.

На основе проведенного- анализа и полученных результатов целесообразно проводить дальнейшую работу В) нескольких направлениях. Что касается исследования взаимодействия философии Рикёра с социологической' теорией, то здесь можно обратиться к теории самости Рикёра; поскольку в ней содержатся-продуктивные ресурсы для исследования вопросов человеческой идентичности. Представляет для социальной науки интерес также концепция памяти Рикёра. Проблемы социальной памяти, основанной на> свидетельстве, процессов коллективного забвения оказываются в центре современных социологических дискуссий.

Нарративный анализ, основанный на положениях герменевтики Рикёра, также имеет возможности развития и расширения. Имеет смысл апробировать метод анализа принципов группировки респондентом событий и объединения их в сюжеты на более разнообразном эмпирическом материале. Примером такого материала могут быть нарративы свидетельства о чрезвычайных событиях (катастрофах, терактах, политических переворотах). Заслуживают внимания особенности устройства медиа, в частности, нарративная организация интернет-пространства. Нарративная методология в данном случае предоставляет социологам средства для пересмотра особенностей устройства современной социальной жизни. Этот круг вопросов составит предмет нашего дальнейшего исследования.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Борисенкова, Анна Валентиновна, 2011 год

1. Августин Аврелий. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М., 1992.

2. Анкерсмит Ф.Р. История и тропология: взлет и падение метафоры / Пер. с англ. М. Кукарцева, Е. Коломец, В. Кашаев. М.: Канон+, 2009.

3. Анкерсмит Ф. Нарративная логика: Семантический анализ языка историков / Пер. с англ. О. Гавришиной, А. Олейникова под ред. JI. Макеевой. М.: Идея-Пресс, 2003.

4. Аристотель. Поэтика / Пер. M.JI. Гаспарова // Аристотель. Соч.: В 4 т. / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А.И. Доватура. М.: Мысль, 1984. Т. 4.

5. Арон Р. Избранное: Измерения исторического сознания. М.: РОССПЭН, 2004.

6. Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований. М.: Аспект Пресс, 1995.

7. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе. М.: Медиум, 1996.

8. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995.

9. Борисенкова A.B. Социальные события в нарративе: трансформация событийной связи // Пути России: проблемы социального познания / Под общ. ред. Д.М. Рогозина. М.: МВШСЭН, 2006.

10. Борисенкова A.B. Интерпретация как нарратив: к проблеме различения научного и обыденного знания // Мониторинг общественного мнения. 2009. № 6(94).

11. Вахштайн B.C. К аналитике повседневного события // Пути России: проблемы социального познания / Под общ. ред. Д. М. Рогозина. М.: МВШСЭН, 2006.

12. Воронков В., Здравомыслова Е. Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ // Материалы международной конференции. Труды ЦНСИ. 1997.

13. Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. М.: РОССПЭН, 2006.

14. Вдовина И.С. Памяти Поля Рикёра // Вопросы философии. 2005. №11.

15. Вдовина И.С. Поль Рикёр: феноменолого-герменевтическая методология анализа произведений искусства // Теория художественной культуры. 2006. № 10.

16. Вдовина И.С. Исследуя человеческий опыт. // Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М.: Academia, 1995.

17. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. М.: Гнозис, 1994.

18. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного / Под ред. В.С.Малахова. М.: Искусство, 1991.

19. Гемпель К. Мотивы и «охватывающие» законы в*историческом объяснении // Философия и методология истории / Под ред. И.С. Кона. М.: Прогресс, 1977.

20. Голофаст В.Б. Многообразие биографических повествований // Социологический журнал. 1995. N 1.

21. Греймас А.-Ж. Структурная семантика: поиск метода. М.: Академический проект, 2004.

22. Гудков Л.Л. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии // М.: РУСИНА, 1994.

23. Девятко И.Ф. Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996.

24. Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // Философия и методология истории. М.: Прогресс, 1977.

25. Женнет Ж. Фигуры. В 2-х томах. М.: Изд-во им. Сабашников, 1998.

26. Здравомыслова Е.А., Темкина A.A. Исследования женщин и тендерные исследования на Западе и в России // Общественные науки и современность. 1999. № 6.

27. Зенкин С. Критика нарративного разума. (Заметки о теории. 4) // НЛО. 2003. №59.30