Методология и теория массовой коммуникации в американской политологической традиции тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.01, кандидат политических наук Трахтенберг, Анна Давидовна

• Трахтенберг, Анна Давидовна
• кандидат политических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат политических наук Трахтенберг, Анна Давидовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. "ТЕОРИИ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ" КАК ПОЛИТОЛОГИЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА.

1.1. Парадигмальная структура политологической дисциплины "теории массовой коммуникации".

1.2. Парадигма и "анти-парадигма" в дисциплинарном пространстве американской политологической традиции.

ГЛАВА 2. ПОРОЖДАЮЩЕЕ ПРОСТРАНСТВО ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОЙ ДИСЦИПЛИНЫ "ТЕОРИИ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ".

2.1. Мифологический аспект порождающего пространства политологической дисциплины "теории массовой коммуникации".

2.2. Анти-мифологический аспект порождающего пространства политологической дисциплины "теории массовой коммуникации.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Методология и теория массовой коммуникации в американской политологической традиции»

Актуальность

В настоящее время в России идет интенсивный процесс становления политологии как самостоятельной научной дисциплины. В ходе этого процесса отечественная политология активно осваивает накопленный мировой наукой массив теоретических и эмпирических знаний. Однако в силу ряда культурно-исторических причин, и прежде всего в силу исходной культурной близости, европейская политологическая традиция, особенно в ее французских и европейских версиях, осваивается отечественными политологами гораздо активнее, чем традиция англо-американская.

Типичный для европейской традиции взгляд на политологию не как на сравнительно частную научную дисциплину, а как на общую, интегральную науку, включающую весь комплекс знаний о политике и ее взаимоотношениях с человеком и обществом, хорошо ложится на привычный для отечественного обществознания холизм в понимании общества и свойственную для него ориентацию на создание глобальных общемировоззренческих конструктов. Англо-американская политология, принципиально игнорирующая нормативные ценностные подходы как метафизические, и признающая в качестве научных лишь аналитические конструкты, которые можно подвергнуть эмпирической верификации, в силу этих своих особенностей осваивается отечественным обществознанием с заметно большим трудом.

Несмотря на существование значительного массива публикаций, описывающих англо-американскую социологическую традицию, в реальный научной оборот эта традиция введена далеко не полностью, и прежде всего потому, что основные ее теоретические наработки не подходят под привычное европейское определение теории. Американские политологические теории "среднего уровня" кажутся слишком скудными содержательно и недостаточно обобщающими, к тому же - привязанными к слишком специфическому социальному фону, чтобы воспринимать и использовать их в качестве работающего теоретического инструментария. В этом смысле построения немецких и французских политологов выглядят куда более многообещающе и эксплуатируются куда активнее. Если учесть, что американская политологическая традиция принципиально ориентирована не консенсус и с подозрением относится к любым радикальным переменам, причины, по которым ее освоение отечественной наукой встречает значительные затруднения становится еще более очевидной.

Сказанное верно и в отношении такое специфической отрасли и Т\ о политологии, как теории массовой коммуникации. В американской традиции "теории массовой коммуникации" имеют статус самостоятельной научной дисциплины, изучающей, каким образом средства массовой коммуникации влияют на функционирование представительной демократии и развитие гражданского общества. В европейской традиции изучение массовой коммуникации изначально выступает в качестве подраздела теории идеологии, поэтому массовая коммуникация рассматривается прежде всего как орудие политического (и социального) контроля, не играющее самостоятельной роли. Изучение массовой коммуникации находилось и находится под сильным влиянием марксизма, особенно в его французской структуралистской версии. Несмотря на то, что в настоящее время марксизм уже не является для отечественной политологии единственной разрешенной парадигмой, тенденция идеологизировать массовую коммуникацию, и изучать не то, "кто, передает что, кому, с помощью какого канала и с каким эффектом", а "с какой целью" в отчественной политологии сохраняется.

Отчасти с этим связана и податливость отечественной политологии на разнообразные, как утопические, так и апокалиптические пророчества, связывающие с появлением новых технически опосредованных форм коммуникации (интерактивной электронной «телематики») коренную перестройку социальности. Изречения новейших пророков "информационной революции" воспринимаются достаточно некритически, что затрудняет исследование реальных процессов, связанный с функционированием средств массовой коммуникации в становящемся гражданском обществе в условиях, когда механизмы представительной демократии только набирают силу. Если учесть, что отношения средств массовой коммуникации, власти и общества в нашей стране являются весьма напряженными и запуганными, поскольку статус всех участников данного процесса до конца не определен и их представления об идеальной модели таких отношений носят противоречивый и часто взаимоисключающий характер, необходимость поворота от построения глобальных конструкций к конкретному изучению реальных коммуникативных процессов станет вполне очевидной.

Для того, чтобы такое изучение велось не "с чистого листа", при игнорировании мирового опыта исследований в данной сфере (что чревато не просто провинциализмом в постановке проблем и поисках решений, но и тенденцией к открытию уже открытого и использованию теоретических схем, от которых мировая практика давно отказалась), и необходимо обращение к американской политологической традиции изучения массовой коммуникации. Такое обращение позволит в то же время избежать некритического переноса наработанных в американской традиции теоретических и методологических построений на нашу действительность.

Дополнительная ценность анализа базовой для научной дисциплины «теории массовой коммуникации» американской традиции состоит в том, что данная традиция носит ярко выраженный технологизированный характер и содержит значительный массив знаний о методах и механизмах воздействия СМИ на общество. Данные методы активно применяются в политической практике во всем мире, в т.ч. и в России. Поэтому подробное описание теоретического потенциала американской традиции анализа отношений массовой коммуникации, власти и общества позволяет не только выработать эффективный инструментарий для анализа нашей современной ситуации в сфере СМИ, но и оценить сравнительную эффективность различных методов воздействия на аудиторию СМИ.

Степень разработанности проблемы

В целом американская политологическая и социологическая традиция описана и проанализирована в нашей литературе достаточно подробно в работах таких исследователей, как И.И. Антонович, П.П.Гайденко, В.И. Добреньков, Е.С.Баразгова, Л.Г.Ионин, А.М. Каримский, Э.А. Капитонов, А.Д.Ковалев, JI.A. Козер, Е.И. Кравченко, Е.И. Кукушкина, Н.В.Мелентьева, С.М. Митина, А.Д. Налетова, Г.В.Осипов, А.Ю.Согомонов, Н.Е. Покровский, Е.Д. Руткевич и многих другие. Однако теории массовой коммуникации изучались отечественными исследователями лишь эпизодически, причем самостоятельный статус этой политологической дисциплины нашей литературе практически игнорировался. В условиях, когда сам термин «массовая коммуникация» считался буржуазным и запрещался к употреблению в советских исследованиях, было крайне сложно дать адекватный, не затронутый идеологическими влияниями анализ. Неудивительно поэтому, что значительный корпус работ, посвященных анализу массовой коммуникации в американских условиях и включающий разбор соответствующих теорий, принадлежит к разряду откровенно пропагандистских материалов (например, работы Г.К. Ашина, Н.С. Бирюкова., В.Ю. Борева, А.В. Коваленко., А.П Мидлера., А.И Власова, B.JI. Энтина

Конечно, далеко не все отечественные исследования были столь откровенно идеологически ангажированы. Прежде всего укажем на ряд обзорных работ по "буржуазным теориям журналистики", подготовленных под руководством декана факультета журналистики МГУ А.Я. Засурского2. Однако эти работы носили чисто описательный характер и практически не затрагивали методологических оснований исследуемой дисциплины.

В работах отечественных социологов, посвященных американским теориям массовой коммуникации, основное внимание уделялось чисто технологическим аспектам организации и проведения научных исследований в данной сфере (М.Г. Смирнова3), а также исследованиям в сфере социальной психологии. Так, в работах В.А. Мансурова и С.М. Митиной был осуществлен анализ

1 Так, в работе Борева В.Ю., Коваленко А.В. Культура и массовая коммуникация. (М.: Наука, 1986) «массовая коммуникация» как чисто манипуляторская деятельность в интересах элиты буржуазного общества противопоставлялась «массовому общению» в социалистическом обществе, целью которого, по определению авторов, являлось всестороннее развитие личности.

2 См.: Современные буржуазные теории журналистики./ Отв. ред. Засурский А.Я.

М.: Изд-во МГУ, 1967. - 191 е.; Буржуазные теории журналистики. Критический анализ./ Отв. ред. Засурский А.Я - М.: Мысль, 1980. - 253 с.

3 См. : Смирнова М.Г. Социологические исследования печати, радио и телевидения в развитых капиталистических странах. - М.: Изд-во МГУ, 1984. -82 с. экспериментальной практики Йельской школы К. Ховлэнда4. Однако собственно политологические исследования, осуществлявшиеся в рамках школы П. Лазерсфельда и образующие базовый слой теорий массовой коммуникации как научной дисциплины, в отечественной литературе описаны явно в недостаточной степени. Единственная обобщающая работа, посвященная данным аспектам американской традиции принадлежит В. Терину и П. Шихареву (1975)5, и носит явственный отпечаток своего времени. Носящая до определенной степени обобщающий характер работа А.И. Федякина6 (1988), написанная в разгар «перестройки», также отчасти ограничена спецификой переходного времени, в которое пришлось работать автору: в частности, ему приходилось доказывать, что сам термин «массовая коммуникация» является не буржуазным, а общенаучным.

В настоящее время ситуация стала изменяться в лучшую сторону. Появились работы А.В. Дмитриева, Л.М. Земляновой, В.В. Латынова, В.Ф. Олешко7, в которых описываются новейшие этапы развития американской

4 См. : Мансуров В.А. Из истории социологии массовых коммуникаций в США. // Из истории буржуазной социологии XIX-XX веков. - М.: Изд-во МГУ, 1976. -С. 113-134.; Мансуров В.А. Критический анализ теории восприятия массовой коммуникации в американской социологии и социальной психологии // Вопросы теории и методов идеологической работы, вып. 7. - М.: Мысль, 1977. -С. 246-264.; Митина С.М. Критика буржуазной социологии массовых коммуникаций. // Некоторые проблемы современной буржуазной социологии, кн. 2. - М.: Институт социологии АН СССР, 1979. - С. 159 - 180.

5 См. : Терин В., Шихарев П. Массовая коммуникация как объект социологического анализа // Массовая культура - иллюзии и действительность. М.: Искусство, 1975. - С. 208 - 232

6 См.: Федякин И.А. Общественное сознание и массовая коммуникация в буржуазном обществе. - М.: Наука, 1988. - 214 с.

7 См. : Землянова Л.М. Инфоструктура электронной демократии (дискуссионные мнения зарубежных аналитиков). // Вестник МГУ, сер. 10, 1997, № 3 - С. 80 -85.; Землянова Л.М. Концептуально-терминологические новации в коммуникавистике 1990-х годов. // Вестник МГУ, сер. 10, 1997, № 5 - С. 107 -112.; Дмитриев А.В., Латынов В.В. Социальная коммуникация // Социология. Основы общей теории. - М.: Аспект-пресс, 1996 - С. 297-315.; Олешко В. Ф. коммуникавистики. Кроме того, на русском языке был опубликован ряд этапных для западной коммуникавистики исследований (прежде всего это работы немецкой исследовательницы Э. Ноэль-Нойман, находящейся под несомненным влиянием позитивистского и эмпирического подхода школы Лазерсфельда8).

Однако целостный анализ американской политологической традиции в отечественной литературе пока отсутствует и основные работы, ставшие этапными для формирования данной традиции, и по сути так и не введены в научный оборот. А без такого анализа адекватное использование достижений данной традиции явно затруднено.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования - доказать, что специфика американской политологической традиции анализа массовой коммуникации на уровне господствующей парадигмы порождена базовым для традиции мифом о "Величии электричества", с которым связан характерный для этой традиции культ методологического совершенства и "минимализм" теоретических выводов.

В соответствии с данной целью выделяются следующие задачи исследования:

Описать структуру и осуществить дисциплинарную систематизацию политологической дисциплины «теории массовой коммуникации».

Определить структурное и типологическое место американской традиции исследования массовой коммуникации в пространстве научной дисциплины «теории массовой коммуникации».

Осмыслить американскую традицию как специфическое парадигмальное единство.

Проанализировать «порождающее пространство» американской традиции анализа массовой коммуникации, т.е. тот социокультурный и политический контекст, относительно которого происходило

Соцожурналистика. Прагматическое моделирование технологий массово-коммуникационной деятельности. - Екатеринбург.: Изд-во УрГУ, 1996. - 262 с.

8 См.: Ноэль-Нойман Э. Общественное мнения. Открытие спирали молчания. -М.: Прогресс-Академия, 1996. - 352 с. самоопределение данной дисциплины и складывалась господствующая парадигма и доказать, что в его основе лежит миф о "Величии ^ электричества",

I ■ Вскрыть «слепые пятна» господствующей и парадигмы, т.е. те механизмы, которые блокируют анализ ряда феноменов на парадигмальном уровне (прежде всего имеется в виду такой феномен, как тоталитарная индоктринация). ■ Описать наиболее продуктивные направления эволюции господствующей парадигмы.

Теоретическая и методологическая основа

Методологические установки диссертации порождены спецификой объекта исследования. Господствующая парадигма американской политологической традиции исследования массовой коммуникации является позитивистской и основана структурно-функциональном подходе к анализу социальности. Специфика данного подхода состоит в его своего рода «прозрачности»: на первый взгляд он производит впечатление чисто рецептурного знания, ведущего ^ к обобщениям на уровне здравого смысла. Поэтому для его анализа необходимо выйти за его пределы и рассмотреть ее извне, с позиций иной социально-философской традиции.

В качестве такой базовой для анализа традиции в диссертации выступает социальная феноменология А. Шюца9, изучающая научное знание как особую конечную область значений, преобразующую, рационализирующую и специализирующую повседневный запас знаний. Кроме того, в качестве теоретической основы выступают работы П. Бергера, Т. Лукмана, Дж. Коултера и М. Поллнера10, а также отечественных авторов, изучавших социально

9 См.: Luckmann Th. & Shutz A. The structures of life-world. - L.: Heinemann Educational Books Ltd., 1974. - 335 p.

10 См.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М.: Медиум, 1995. - 323 е.; Berger P.L. Invitation to sociology: a humanistic perspective. 16th ed. - Harmondworth.: Penguin Books Ltd., 1978. - 219 p.; Berger P.L., Berger B. & Kellner H. The homeless mind: modernization & consciousness. - Harmondworth.: Penguin Books Ltd., 1973. - 232 p.; Coulter J. The social construction of mind. - L.: феноменологический подход (И.А.Бутенко, Л.Г. Ионина, Е.Д. Руткевич, Н.М. Смирновой и др. п).

В диссертации также используются общенаучные методы исследования: системный анализ; моделирование базовых мифологических сюжетов; анализ языковых средств, использовавшихся при формировании господствующей парадигмы.

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих по два параграфа и списка литературы. Содержание работы изложено на 124 страницах, список литературы включает 121 наименование.

Заключение диссертации по теме «Теория политики, история и методология политической науки», Трахтенберг, Анна Давидовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В настоящее время "теории массовой коммуникации" приобрели статус самостоятельной политологической дисциплины. Причем если в американской политологической традиции они изначально формировались как совершенно самостоятельная научная дисциплина, то в европейской традиции они лишь постепенно отделились от такого направления политологии, как теория идеологии и получили независимый статус.

Но даже при существовании несомненного консенсуса относительно того,

СС «-» 35 что именно считать массовой коммуникации в отличие от всех других видов и « и чч социальной коммуникации, теории массовой коммуникации как научная дисциплина сохраняют ярко выраженный политематический характер. Поэтому перед данной дисциплиной остро стоит проблема внутридисциплинарной систематизации.

Как показано в диссертации, систематизацию имеющихся подходов к анализу проблем массовая коммуникация в обществе можно осуществлять по двум основным параметрам: формальному и генетическому. Формальный анализ предполагает классификацию теорий в зависимости от того, как они описывают соотношение массовой коммуникации и общества, поэтому формально в рамках дисциплины можно выделить социоцентристский и медиацентристский подходы. Первый основан на том, что общество первично по отношению к массовой коммуникации, которая является не более чем подчиненным институтом или агентом в его структуре, второй - на том, что массовая коммуникация первична по отношению к обществу, является самостоятельно действующим фактором и в этом качестве активно формирует (или разрушает) ткань социальности.

Генетический подход исходит из того, что исследователи, занимающиеся массовой коммуникацией, работают в рамках различных социально-философских традиций, поэтому для анализа массовой коммуникации может быть использовано множество генетически различных языков описания, часто непереводимых по отношению друг к другу. Подчеркнем, что в рамках одного и того же формального подхода могут сосуществовать несколько генетических подходов - так, социоцентризм может быть не только структурно-функциональным, но и постструктуралистким. Верно и обратное: так, феноменологические исследования в сфере массовой коммуникации могут базироваться как на социоцентристских, так и на медиацентристских позициях. Как показывает эмпирический анализ основного массива публикаций в сфере массовой коммуникации, наиболее распространенным подходом к ее анализу является структурно-функциональный, с ориентацией на эмпирическую верификацию основных теоретических конструктов.

Наряду с формальной и генетической систематизацией теорий массовой коммуникации юс можно систематизировать и на основе социокультурного анализа. Именно в данном случае в рамках дисциплины выделяются американская и европейская традиции политологического анализа массовой коммуникации, причем американская политологическая традиция является исторически первичной. Европейская традиция оказывается вторичной по отношению к американской, поскольку в этой традиции теории массовой коммуникации долго являлись скорее частным случаем теории идеологии, чем научной дисциплиной per se.

Теории массовой коммуникации" в их американском варианте можно определить как классическую дисциплину "среднего уровня" - позитивистскую, эмпирическую и демонстративно политически не ангажированную. В основе этой дисциплины лежит схема коммуникативного акта, предложенная одним из "отцов-основателей" этой дисциплины Г. Ласуэллом в качестве "руководящей модели" при изучении массовой коммуникации - "Кто передает что, кому, с помощью какого канала и с каким эффектом". "Идеологически нагруженный" вопрос "Кто передает что с какой целью и в чьих интересах?" в рамках данной схемы полностью игнорируется, за что Г. Ласуэлла немало критиковали европейские теоретики, а также мыслящие в генетически близкой марксистской традиции отечественные авторы.

Подход к массовой коммуникации в рамках американской социологии принципиально базируется на идее социального консенсуса и любые попытки ввести в эту сферу социальный конфликт отвергались на этапе становления дисциплины, так сказать, с порога. За этой четкой парадигмальной структурой скрываются весьма сложные социокультурные реалии, породившие специфику дисциплины "теории массовой комуникации" в ее базовом американском варианте.

В пространстве американской традиции центральную позицию занимает П.Лазерсфельд с его культом методологического совершенства и тотальной верификации теоретических конструктов, а роль исходной парадигмы в данной традиции выполняет модель двухступенчатой коммуникации П. Лазерсфельда, согласно которой воздействие массовой коммуникации всегда опосредовано первичной группой и лидерами общественного мнения. Исходная парадигма была разработана на основе серии прикладных исследований динамики общественного мнения в ходе президентских выборов 1940 года. Именно П.Лазерсфельдом была создана схема эмпирической верификации теоретических конструктов в сфере массовой коммуникации путем конструирования "вторичной" эмпирической реальности опроса. Эта тенденция была продолжена Р. Мертоном, У. Шраммом и Э. Кацем, которые на основе серии проведенных в разное время и в разных местах опросов общественного мнения уточняли и развивали исходную схему двухступенчатой коммуникации по П. Лазерсфельду.

В качестве "заблуждающегося классика" П. Лазерсфельду как "отцу-основателю" новой дисциплины традиционно противопоставляется Г. Ласуэлл. Ему приписывается создание т.н. "теории шприца", согласно которой массовая коммуникация обладает способностью вызывать у изначально атомизированных и неспособных к объединению в устойчивые социальные группы индивидов одинаковые и одинаково сильные реакции: каждый член общества получает свою, точно отмеренную дозу коммуникативного воздействия (отсюда сравнение массовой коммуникации со "шприцем"). Поэтому массовая коммуникация (и массовая пропаганда) абсолютно всемогуща и легко деформирует и разрушает ткань социальности в соответствии с целями акторов процесса коммуникации. Свои выводы Г. Ласуээл обосновывал не с помощью прикладных исследований, а с помощью "технического теста", каковым для него явилась Первая мировая война. Именно поэтому в американской традиции его концепция воспринималась как недостаточно обоснованная эмпирически и быстро приобрела статус "анти-парадигмы", т.е. теоретической модели, с которой все "нормальные исследователи" были (и должны были быть) не согласны.

При этом можно показать, что в американской политологической традиции анализа процессов массовой коммуникации и парадигма ("модель двухступенчатой коммуникации"), и "анти-парадигма" ("теория шприца") имеют общее "слепое пятно", связанное с анализом процесса тоталитарной индоктринации, т.к. и в рамках парадигмы, и в рамках "анти-парадигмы" не осознается политическая специфика данного процесса и роль, которую в нем играет государство, разрушающее все горизонтальные социальные связи. Поэтому последователи Г.Ласуэлла отождествляют объекты тоталитарной и демократической пропаганды (атомизированный индивид, которого мобилизуют несколько различными способами), а последователи П.Лазерсфельда доказывают, что тоталитарная индоктринация может быть успешно блокирована на уровне микрогруппы.

Для того, чтобы понять, как в рамках научной дисциплины сформировалось "слепое пятно", наличие которого даже не осознается, оказалось необходимым выйти за пределы собственного дисциплинарного пространства и обратиться к анализу социального контекста, в котором функционирует научная дисциплина "теории массовой коммуникации" в ее американском варианте и который определяет внешнюю и внутреннюю конфигурацию этой дисциплины. Иными словами, речь идет об анализе порождающего пространства данной научной дисциплины, которое базируется на базовых для американской культуры мифах. Именно базовые мифологические конструкты, а не социальность "в чистом виде" ответственны за ту форму, которую приняли в американской политологической традиции процессы изучения массовой коммуникации.

Уже характерная для американской традиции "передающая" модель коммуникации ("кто передает что кому и с помощью каких средств?") порождена исходными для этой традиции мифами об американском социуме как постоянно распространяющемся в пространстве и во времени "Новом Иерусалиме" или, в секуляризированной версии - "Новых Афинах". И в том, и в другом мифах речь шла о социальности, строящейся снизу, напряженным и сознательным личным усилием, т.е. о демократии участия. Государство только "накладывалось" сверху на уже простроенные структуры социальности, поэтому роль его по определению была минимальна (в частности, государство ни в коей мере не могло вмешиваться, и тем более - блокировать процессы обмена информацией, которые необходимы для сознательного выстраивания структур социальности).

Потребность совмещения идеала "демократии участия" и требований активной республиканской экспансии привела к формированию на основе базового мифа о социальности как порождении процессов межличностной коммуникации принципиально нового мифа о "Величии электричества", в котором именно на электронные средства коммуникации (телеграф, радио, телевидение) возлагались надежды на реализацию на практике идеала сообщества-"соттипйу", строящегося снизу вверх. Электронные средства коммуникации должны были обеспечить всем обитателям американского континента равный доступ к информации и равное участие в принятии решений, "усилив" традиционные процессы межличностной коммуникации и реализовав тем самым идеал "Новых Афин" в условиях "Нового Света".

Однако по мере освоения повседневностью очередного электронного средства коммуникации становилось очевидным, что оно не в силах обеспечить выполнение возложенных на него утопических ожиданий (как и апокалиптических опасений). Поэтому данное средство детематизировалось, и миф о "Величии электричества" смещался на новый объект. Так, в настоящее время объектом мифа о "Величии электричества" является "телематика", т.е. интерактивные электронные средства коммуникации, а сам миф принял форму пророчества о пришествии "виртуального сообщества" - "compunity", в котором растет и развивается социальность качественно нового типа ("электронная агора").

Следует постоянно учитывать тот факт, что миф о "Величии электричества" (как и всякий миф) имел и имеет не только утопическую, но и дистопическую составляющую. В дистопическом аспекте он выступает как миф об "электронном паноптиконе", полностью контролирующем все процессы межличностной коммуникации и разрушающем первичную ткань социальности. Эта дистопическая составляющая традиционно хорошо резонировала с опасениями американской элиты, порожденными активным внедрением в повседневную жизнь массовой прессы, всегда воспринимавшейся в элитарных кругах как сила, противодействующая реализации идеала "Новых Афин". Массовую прессу с момента ее появления обвиняли в том, что вместо объединенного общими целями и решениями "great community" она создает объединенное вульгарным любопытством и процессами парасоциальной интеракции "great society".

Результатом наложения друг на друга утопических и дистопических ожиданий и элитарных страхов явилось то, что господствующая в американской традиции анализа массовой коммуникации парадигма формировалась на основе радикального противостояния как утопическому, так и дистопическому полюсам мифа о "Величии электричества". Поэтому она была ориентирована на методологически безупречный анализ реальности, "как она есть на самом деле". В силу ряда исторических причин изначально эта ориентация была реализована в рамках структурного функционализма, который наиболее полно соответствовал критериям "анти-мифологичности". Целью исследователей, работающих в рамках данного подхода, было доказать, что влияние массовой коммуникации на общество всегда опосредовано, и поэтому она не может представлять реальной угрозы идеалам гражданского общества и представительной демократии и не в силах кардинально повлиять на природу социальности. В противоположность массовым страхам и опасениям, американские исследователи доказывали, что воздействие массовой коммуникации на общество носит "минималистский" характер, и для обоснования этого тезиса привлекали мощнейший методологический и методический инструментарий, безупречный со структурно-функциональной точки зрения.

Однако классический структурно-функциональный подход приводил к столь ограниченным и несистематизированным, хотя и безупречно фундированным эмпирически результатам (чему может служить примером теория "пользы и удовольствия"), что возникла потребность в модификации исходной парадигмальной схемы. Эта модификация могла осуществляться как путем редукции классической ласуэлловской схемы коммуникативного акта к акту привлечения внимания (коммерческие исследования объема и состава аудитории СМИ), так и путем превращения коммуникативного акта в акт конструирования реальности (теории "agenda-setting" и "cultivation"). И в том, и в другом случае в результате модификации были получены не просто теоретические доказательства вполне определенного воздействия массовой коммуникации на общественное сознание, но и практические выводы, которые широко используются в сфере рекламы и политического консалтинга.

Как прагматическая, так и феноменологическая модификации классической ласуэлловской схемы позволили преодолеть ее латентный мифологизм, хотя и породили свои собственные проблемы (определения и аудитории в коммерческих исследованиях и исчисления подлинной реальности в теориях "agenda-setting" и "cultivation"). Однако поскольку наличие в парадигме "слепого пятна" изначально являлось необходимым условием ее функционирования, относительно таких проблем сложилось "молчаливое согласие" их игнорировать.

Конечно, как уже было показано, в ряде случаев такого игнорирование базовых оснований парадигмы (принимающее форму "слепого пятна") сильно снижало валидностъ анализа: в частности, так происходило при анализе тоталитарной индоктринации как феномена, который находится за пределами порождающего пространства американской дисциплинарной традиции, поскольку предполагает, что государство может строить ткань социальности "сверху" и полностью контролировать процессы межличностной коммуникации. Но в своих собственных пределах господствующая в американской политологии парадигма является эффективно работающей машиной, порождающей валвдные и репрезентативные результаты.

Естественно, в рамках американской политологии ведутся не только структурно-функциональные, но и социально-феноменологические и постструктуралистские исследования процессов массовой коммуникации, но пока они не занимают в данной научной дисциплине господствующих позиций. Это, однако, не умаляет их теоретического значения. Безусловно, для более полного описания американской политологической традиции следовало бы обратиться и к анализу "маргинальных" направлений (тем более, что они быстро утрачивают маргинальный статус), но это уже выходит за рамки настоящей диссертации.

Хотелось бы отметить также, что прямой перенос достижений американской политологической традиции анализа массовой коммуникации на отечественную действительность вряд ли возможен, прежде всего в силу различия исходных мифологических порождающих структур (тот же миф о "Величии электричества" на отечественной почве имел и имеет радикально иные очертания, чем в США). Осознание социокультурной разницы между американской и российской политологическими традициями, способно воспрепятствовать некритическому переносу ряда теоретических оснований и методологических приемов американской политологии на отечественную почву и привести в более взвешенному освоению отечественной политологией американской традиции. В то же время некоторые прикладные аспекты американских политологических исследований способны уже сейчас существенно обогатить отечественную политологию.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Трахтенберг, Анна Давидовна, 1998 год

1. Адорно Т.В., Хоркхаймер М. Диалектика просвещения, философские фрагменты. - М.: Медиум, Ювента, 1997 - 311 с.

2. Американская социологическая мысль. Тексты. / Отв. ред Добренъков В.И. -М.: Изд-во МГУ, 1994. 496 с.

3. Ашин Г.К., Мидлер АП. В тисках духовного гнета: что популяризируют средства массовой информации США. М.: Прогресс, 1986. - 240 с.

4. Багиров Э.Г. Методологические проблемы изучения средств массовой коммуникации. //. Телевидение вчера, сегодня, завтра. М.: Политиздат, 1981. - С. 37-56.

5. Багиров Э.Г. Телевидение XX века. Политика. Искусство. Мораль. М.: Изд-во МПИ, 1968. - 221 с.

6. Баразгова Е.С. Американская социология (традиции и современность). -Екатеринбург.: Деловая книга, 1997. 176 с.

7. Барт Р. Избранные труды: Поэтика. Семиотика. М.: Прогресс, 1989. - 616 с.

8. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. - 312 с.

9. Баталов Э. Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М.: Наука, 1982. - 336 с.

10. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995. - 323 с.

11. Бирюков Н.С. Буржуазное телевидение и его доктрины. М.: Мысль, 1977. -277 с.

12. Борев В.Ю., Коваленко А.В. Культура и массовая коммуникация. М.: Наука, 1986. - 305 с.

13. Буржуазная социология на исходе XX века. Критика новейших тенденций./ Отв. ред. Иванов В.Н. М.: Наука, 1986. - 279 с.

14. Буржуазные теории журналистики. Критический анализ./ Отв. ред. А.Я. Засурский М.: Мысль, 1980. - 253 с.

15. Бутенко И.А. Социальное познание и мир повседневности. М.: Наука, 1987 - 144 с.

16. Вайнштейн Г.И. Массовое сознание и социальный протест в условиях современного капитализма. М.: Наука, 1990. - 169 с.

17. Власов А.И. Политические манипуляции (история и практика СМИ США). -М.: Международные отношения, 1982. 302 с.

18. Власов А.И. СМИ и современное буржуазное государство. М.: Изд-во МГУ, 1985 - 223 с.

19. Власов Ю.М. СМИ и современное буржуазное общество. М.: Мысль, 1985 -241 с.

20. Гайда А.В., Китаев В.В. Власть и человек. Свердловск.: Изд-во Уральского университета, 1991. - 160 с.

21. Гайда АВ. "Неомарксистская" философия истории. Критический анализ. -Красноярск.: Изд-во Красноярского университета, 1986. 197 с.

22. Голосовкер Э. Я. Логика мифа. М.: Наука, 1987. - 217 с.

23. Гуревич П.С. Буржуазная идеология и массовое сознание. М.: Мысль, 1980.- 367 с.

24. Гуревич П.С. Массовая буржуазная пропаганда и злоключения американской социологической теории. // Массовая культура иллюзии и действительность.- М.: Искусство, 1975 С. 208 - 232.

25. Дмитриев А.В., Латынов В.В. Социальная коммуникация // Социология. Основы общей теории. М.: Аспект-пресс, 1996 - С. 297-315.

26. Дьякова Е.Г., Трахтенберг АД. Общественное мнение в Екатеринбурге в период выборов президента России (январь июль 1996 г.) - Екатеринбург, ИФиП УрО РАН, 1996 - 84 с. .

27. Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада. М.: Наука, 1990. -247 с.

28. Замошкин Ю.А. Вызовы цивилизации и опыт США: история, психология, политика. М.: Наука, 1991. - 308 с.

29. Землянова Л.М. Инфоструктура электронной демократии (дискуссионные мнения зарубежных аналитиков). // Вестник МГУ, сер. 10, 1997, № 3 С. 80 -85.

30. Землянова Л.М. Концептуально-терминологические новации в коммуникавистике 1990-х годов. // Вестник МГУ, сер. 10, 1997, № 5 С. 107 -112.

31. Ионин Л.Г. Понимающая социология. М.: Наука, 1979 - 221 с.

32. История социологии в Западной Европе и США./ Отв. ред. Осипов В.Г. -М.: Наука, 1993 424 с.

33. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. Из ранних произведений. М.: Прогресс, 1990- 493 с.

34. Лютер М. Избранные произведения. СПб.: Андреев и согласие, 1994. - 430 с.

35. Мангейм Дж. Б., Рич Р.К. Политология: методы исследования. М.: Весь мир, 1997 - 543 с.

36. Мансуров ВА. Из истории социологии массовых коммуникаций в США. // Из истории буржуазной социологии XIX-XX веков. М.: Изд-во МГУ, 1976. -С. 113-134.

37. Мансуров В. А. Критический анализ теории восприятия массовой коммуникации в американской социологии и социальной психологии // Вопросы теории и методов идеологической работы, вып. 7. М.: Мысль, 1977.- С. 246-264.

38. Маркузе Г. Одномерный человек. М.: REFL-book, 1994. - 368 с.

39. Митина С.М. Критика буржуазной социлогии массовых коммуникаций. // Некоторые проблемы современной буржуазной социологии, кн. 2. М.: Институт социологии АН СССР, 1979. - С. 159 - 180.

40. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнения. Открытие спирали молчания. М.: Прогресс-Академия, 1996. - 352 с.

41. Олешко В. Ф. Соцожурналистика. Прагматическое моделирование технологий массово-коммуникационной деятельности. Екатеринбург.: Изд-во УрГУ, 1996. - 262 с.

42. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. / Избранные труды. М.: Весь мир, 1997 -С. 43-163

43. Оруэлл Дж. "1984" и эссе разных лет. М.: Прогресс, 1989. - 223 с.

44. Руткевич Е.Д. Феноменологическая социология знания. М.: Наука, 1993. -272 с.

45. Сеа Л. Философия американской истории. М.: Прогресс, 1984 - 352 с.

46. Смирнова М.Г. Социологические исследования печати, радио и телевидения в развитых капиталистических странах. М.: Изд-во МГУ, 1984. - 82 с.

47. Смирнова Н.М. От социальной метафизики к феноменологии "естественной установки". М.: Институт философии, 1997. - 221 с.

48. Современная американская социология./ Отв. ред. Добреньков В.И. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 296 с.

49. Современные буржуазные теории журналистики./ Отв. ред. Засурский А.Я. -М.: Изд-во МГУ, 1967. 191 с.

50. Социология журналистики./ Под ред. Е.П. Прохорова. М.: изд-во МГУ, 1981 г. - 393 с.

51. Терин В., Шихарев П. Массовая коммуникация как объект социологического анализа // Массовая культура иллюзии и действительность. М.: Искусство, 1975/ - С. 208 - 232

52. Федякин ИЛ. Общественное сознание и массовая коммуникация в буржуазном обществе. М.: Наука, 1988. - 214 с.

53. Энтин B.JT. СМИ в политической системе современного капитализма. М.: Наука, 1988 - 189 с.

54. Altheide D.L. Creating reality: how TV news distorts events. Beverly Hills & L.: Sage publications Inc., 1974. - 221 p.

55. Altheide D.L. Media power.- Beverly Hills & L.: Sage publications Inc., 1985. -288 p.

56. Altheide D.L., Snow P.L. Media logic. Beverly Hills & L.: Sage publications Inc., 1979. - 255 p.

57. Aspects of oral communication./ U.M. Quasthoff, ed. Berlin & N.Y.: de Gruyter, 1995. - p.307.

58. Berger P.L. Invitation to sociology: a humanistic perspective. 16th ed. -Harmondworth.: Penguin Books Ltd., 1978. 219 p.

59. Berger P.L., Berger B. & Kellner H. The homeless mind: modernization & consciousness. Harmondworth.: Penguin Books Ltd., 1973. - 232 p.

60. Beville H.M. Audience ratings: radio, television & cable. Hillsdale.: Lawrense Erlbaum Ass., 1991. - 368 p.

61. Black J.S. Opinion leaders: is anyone following? // Public Opinion Quarterly, v. 42, № 2, 1982. P. 169 - 176.

62. Blunder J.G. & McQuial D. Television in politics: its uses & influence. L.: Faber, 1968. - 379 p.

63. Bondebjerg I. Рец. на кн. Fiske J. Media matters: everyday culture & political change. // Media, culture & society, v. 18, 1996. P. 163-166.

64. Carey J.W. Communication as culture: essays on media & society. N.Y./L.: Routledge & Kegan Paul, 1989. - 241 p.

65. Cohen J.E. Presidential rhetoric & public agenda. // American Journal of Political science, v. 39, JSfe 1, 1995. P. 87-108

66. Computers in the human context: information tecnology, productivity & people./ Forester D., ed. Frome.: Butler & Tunner Ltd., 1989 - 548 p.

67. Coulter J. The social construction of mind. L.: MacMillan Press Ltd., 1979. -179 p.

68. Czitrom D. J. Media & the american mind. Chapel Hill.: Univ. of North Carolina Press, 1982. - 225 p.

69. DeFleur M. & Ball-Rokeach S. Theories of Mass Communication. N.Y. & L.: Longman Inc., 1989. - 545 p.

70. Dominick J.R. The dynamics of mass communication. 3rd ed. N.Y.: McGraw-Hill Publishing Company, 1990. - 597 p.

71. Epstein E.J. News from nowhere: television & the news. N.Y.: Random House, 1973 - 321 p.

72. Fidler R. Mediamorphosis. Understanding new media. California.: Pine Forge Press, 1997. - 302 p.

73. Fields J.M. & Schumann H. Public beliefs about the beliefs of public. // Public Opinion Quarterly, v. 40, № 4, 1976. P. 427 - 448

74. Fiske J. Media matters: everyday culture & political change. Minn./L.: University of Minnesota Press, 1994. - 328 p.

75. Fiske J. & Hartley J. Reading television. L. & N.Y.: Methuen & Co Ltd, 1978. -223 p.

76. Fiske J. Television culture. L. & N.Y.: Methuen & Co Ltd, 1987. - 353 p.

77. Gerbner G., Gross L.P., Signorelli N., Morgan M. & Jackson-Beeck M. The demonstration of power: violence profile No. 10. // Journal of Communication, v. 29, № 2, 1979 P. 177 - 197.

78. Gerbner G. & Gross L.P. Living with television: violence profile.// Journal of Communication, v. 26, № 2, 1976 P. 172- 199.

79. Gerbner G. Violence & terror in the mass media. Paris, UNESCO, Reports &papers on mass communication^M 102,151988. 45 p. ;«*

80. Glynn C.J. & McLeod J. Public opinion "du jour": an examination orthe "spiral of silence". // Public Opinion Quarterly, v. 48, Ma 4, 1984 P. 731^40;

81. Hall S. Culture, media & ideological effect. // Mass communication & society. -Beverly Hills.: SAGE, 1977. P. 315-348.

82. Hartley J. Understanding news. L.: Routledge, 1982. - 203 p.

83. Hopkins M.W. Mass media iq, the Soviet Union. N.Y.: Pegasus, 1970. - 384 p.

84. Janowitz M. & Shils E. Cohesion & disintegration in the Wehrmacht in World War II. // Public Opinion & Communication N.Y.: Free Press, 1950. - P. 402-417.

85. Innis H.A. The bias of communication. Toronto.: University of Toronto Press, 1951.-218 p.

86. Iyengar Sh. Is anyone responsible? How the television frames political issues. Chicago.: Univ. of Chicago Press, 1987. 195 p.

87. Iyengar Sh. & Kinder D.R. More than meets the eye: TV news, priming & public evaluations of the president. // Public communication & behaviour, v. 1, ed. by G. Comstock. L.: Academy Press Inc., 1986. - P. 135 - 171.

88. Iyengar Sh. & Kinder D.R. News that matters: television & American opinion. -Chicago/L.: Univ. of Chicago Press, 1987. 187 p.

89. Jacobs R.N. Producing the news, producing the crisis: narrativity, television & news work. // Media, culture & society, v. 18, 1996 P. 373 - 395.

90. Katz E., Gurevitch M., Hadassah H. On the use of mass-media for important things. // American sociological review, v.38, N° 2, 1973. P. 164-181.

91. Katz E. The two-step flow of communication: an up-to-date report on the hypothesis. // Public Opinion Quarterly, v. 21, № 1, 1954. P. 61 - 78.

92. Klapper J. The effects of mass communication. N.Y.: Free press, 1960. - 279 p.

93. Kris E. & Leites N. Trends in twentieth century propaganda. // Psychoanalysis & the social sciences, v.l. N.Y., International Univ. Press, 1947. - P. 403-425.

94. Lang K. & Lang G.E. Politics & TV. Chicago.: Quandrangle Books, 1968. - 315 P

95. Laswell H. D. Propaganda technique in the World War. L.: Kegan Paul, Trench, Trubner & Co., Ltd., 1927. - 233 p.

96. Lazersfeld P.F., Berelson В. & Gaudet H. The people's choice. How the voter makes up his mind in a presidential campaign. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1948. - 187 p.

97. Lazersfeld P.F. The people look at radio. Report on a survey conducted by The National opinion research center. Chapel Hill.: Univ. of North Carolina Press, 1952. - 117 p.

98. Lichty W.L., Webster J. G. Ratings analysis. Theory & practice. Hillsdale.: Lawrense Erlbaum Ass., 1991. - 287 p.

99. Lippman W. Public opinion. 14th ed. N.Y.: The McMillan Company, 1954. -427 p.

100. Luckmann Th. & Shutz A. The structures of life-world. L.: Heinemann Educational Books Ltd., 1974. - 335 p.

101. McCombs M., Becker L.B. Using mass communication theory. Englewood Cliffs.: Prentice Hall Inc., 1979. - 148 p.

102. McGuire W.J. The myth of massive media impact: savagings & salvagings. // Public communication & behaviour, v. 1, ed. by G. Comstock. L.: Academy Press Inc., 1986. - P. 173 - 257.

103. McLuhan M. At the moment of sputnic the planet became a global theater in which there are no spectators but only actors. // Journal of comunication, Winter, 1974 P. 48 - 57.

104. McLuhan M. Understanding media: the extension of man. L.: Sphere Books, 1967. - 381 p.

105. McLuhan M. & Powers B.A. The global village: transformations in world life & media in the 21st century. Oxford.: Oxford University Press, 1989. - 220 p.

106. McNair B. Television in the post-Soviet Russia: from monolith to mafia.// Media, culture & society, v. 18, 1996. P. 489-499.

107. McQuial D. Mass communication theory. An introduction. 3rd ed. L.: Sage publications Inc., 1994. - 407 p.

108. The media revolution in America & in Western Europe. 2nd ed. Norwood.: Ablex Publishing corporation, 1987 - 317 p.

109. Merton R.K. Social theory & social structure. Glencoe.: The Free Press, 1957. -627 p.

110. Meyrowitch J. No sense of place: the impact of electronic media on social behaviour. N.Y. & Oxford.: Oxford University Press, 1985. - 395 p.

111. Mutz D.C. Impersonal influence: effects of representations of public opinion on political attitudes. // Political Behaviour, v. 14, № 2, 1992. P. 89 - 122.

112. Noelle-Neumarm E. Public opinion & the classical tradition a reevaluation.// Public Opinion Quarterly, v. 43, № 2, 1979. - P. 143 - 156.

113. Pollner M. Left of ethnomethodology: the rise & decline of radical reflectivity.// American Sociological review, v. 56, № 4, 1991. P. 370 - 380

114. Representation. Cultural representations and signyfying practices. /Ed. by S. Hall. L.: Sage Publications, 1997. - 400 p.

115. Resistance through rituals: youth subcultures in post-war Britain./ Hall S. & Jefferson Т., ed. L.: Hutchinson, 1975. - 287 p.

116. Scott S. Dismantling Utopia: how information ended Soviet Union. Chicago.: Ivan R. Dee Inc., 1994. - 324 p.

117. Spigel L. Television & family ideal in postwar America. Chicago.: Univ. of Chicago Press, 1992. - 235 p.

118. Schramm W. & Riley J. Communication in the sovietized state as demonstrated in Korea.// American Sociological Review, v. 16, № 4, 1956. P.757-766.

119. Stallabras J. Empowering technology: the exploration of cyberspace. // New Left Review, № 211, 1995. P. 3 - 32

120. Tuchman G. Making news: a study of the construction of reality. N.Y.: Free press, 1978. - 244 p.

121. Whitley R. Sociology of scientific developments. // Perspectives in the sociology of science. Shiwester, 1977. P. 21-50.