Метафорические конструкции с номинациями вещей в русскоязычной прозе В. Набокова тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Гусева, Диана Валерьевна

• Гусева, Диана Валерьевна
• кандидат филологических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Гусева, Диана Валерьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРИЯ МЕТАФОРЫ.

§1. Определение метафоры.

§2. Структура метафоры.

§3. Метафора в рамках когнитивной науки.

§4. Метафора и сравнение.

§5. Метафора и метонимия.

§6. Метафора и ее языковые функции.

§7. Соотношение языковой и художественной метафоры.

ГЛАВА 2. СЕМАНТИКА И СТРУКТУРА МЕТАФОР С НОМИНАЦИЯМИ ВЕЩЕЙ ОСНОВНЫХ ТЕМАТИЧЕСКИХ ГРУПП В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ В. НАБОКОВА.

§ 1. Понятие вещи.

§2. Понятие тематической группы.

§3. Типология оснований метафоризаций.

§4. Метафорические конструкции с номинациями одежды

§5. Метафорические конструкции с номинациями предметов мебели.

§6. Метафорические конструкции с номинациями приборов

6.1 Осветительные приборы.

6.2 «Звуковые» приборы.

6.3 "Appendix".

§7. Метафорические конструкции с номинациями транспортных средств.

§8. Метафорические конструкции с номинациями продуктов питания.

§9. Метафорические конструкции с номинациями хозяйственной утвари.

§10. Метафорические конструкции с номинациями музыкальных инструментов.

§11. Метафорические конструкции с номинациями вместилищ для вещей.

ГЛАВА 3. МЕТАФОРИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ КАК СРЕДСТВО РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ВЕЩЕЙ-ДОМИНАНТ В ПРОЗЕ В. НАБОКОВА.

§ 1. Стройные карандаши: метафорические конструкции с номинациями письменных принадлежностей.

§2. Специфика функционирования метафорических конструкций с номинацией вещи-доминанты часы.

§3. Метафорические конструкции с номинацией вещи-доминанты зеркало.

§4. Метафорические конструкции с номинациями книг.

§5. Метафорические конструкции с номинацией вещи-доминанты шахматы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Метафорические конструкции с номинациями вещей в русскоязычной прозе В. Набокова»

Владимир Набоков (1899 — 1977) — выдающийся писатель русского зарубежья, обогативший и русскую, и англоязычную литературу. Набоков работал в различных областях: он был прозаиком, поэтом, драматургом, литературоведом, литературным критиком, переводчиком и ученым-энтомологом.

В.В. Набоков вошел в историю литературы с разными оценками его творчества. Общее мнение о его произведениях, особенно ранних, в прижизненной критике было таково: блестящая выразительная форма при отсутствии содержания. Многие критики отмечали, что чтение книг Набокова доставляет особое наслаждение, однако со свойственной этому чувству опасностью пресыщения: «К нему надо относиться как к изысканной закуске, возбуждающей читательский аппетит и читательскую joie de vivre, но злоупотреблять им нельзя» [Адамович 2000: 56; см. также Марков 2000; Иванов 1997].

Большинство критиков, таких, как И. Бунин, Г. Струве, Е. Замятин, Г. Адамович и др., признавали в Набокове непревзойденного стилиста, мастера языковой игры. Главные обвинения, которые критики предъявляли произведениям Набокова,— это их излишняя виртуозность, отсутствие морали, холодность к человеку и его проблемам, отсутствие веры в Бога [Иванов-Разумник 2000; Гуль 2000; Струве 2000].

Наиболее близкое современным взглядам толкование творчества В. Набокова дал В. Ходасевич, писавший: «.главная тема Набокова — механизм творчества», его цель — «показать, как живут и работают приемы» [Рус. пис. 2000: 483]. Многие исследователи указывают на двоемирие у Набокова. Из двух описываемых писателем миров — воображаемого и реального — Набокову ближе мир воображаемый, мир аллегории, мечты. Поэтому цель набоковского творчества заключается «в восстановлении подлинной действительности, прикрывающей повседневность» [Рус. пис. 2000: 483; см. также Александров 1999].

В 90-х гг. возрастает интерес к творчеству Набокова. Здесь надо назвать как работы отечественных исследователей (Б.В. Аверин [1999; 2001; 2003], Н. Ана-стасьев [1992; 2002], С. Давыдов [1997; 2001], A.A. Долинин [1994; 1997; 1998;

2000], A.B. Злочевская [2002], Ю.И. Левин [1998; 2001], С. Сендерович и Е. Шварц [1999; 2000; 2006], A.M. Люксембург [1998; 2001; 2004] и др.), так и зарубежных (Г. Барабтарло [2001; 2003], Д. Бартон Джонсон [2000; 2001], Н. Букс [1998; 1999], Ю. Левинг, [1997], А. Ливри [2005], К. Проффер [2000], П. Тамми [1997], М.Д. Шрайер [2000] и др.). Однако большинство этих работ носят литературоведческий характер.

Исследований, касающихся изучению собственно языковых аспектов творчества В. Набокова, пока немного, и появились они недавно. Из них следует отметить работы Ю.Д. Апресяна [1995], М.Я. Дымарского [2001; 2001а], Дж. Конно-ли [1993], H.A. Фатеевой [1996], Е.В. Падучевой [1996], Ю.И. Левина [1998, 1998а, 19986]. Появились исследования, посвященные частным аспектам стилевой манеры В. Набокова. М. Михеев [1999], Г. Гиржева, В. Заика [2001, 2004] обратили внимание на особенности портретной характеристики персонажей. Г.Ф. Рахимкулова [2003] рассматривает языковую игру как элемент игровой поэтики в прозе В. Набокова. В работах В. Виноградовой, И. Улуханова [1996], Г. Рахимкуловой [2001], Н. Семеновой [2001] рассматриваются окказионализмы. Существует ряд работ, посвященных описанию образов-символов у В. Набокова [Белобровцева 2000; Фатеева 2001; Дмитровская 2000; 2001а], ключевых слов [Бабенко 2001], концептов [Рягузова 2000; 2001], цветообозначений [Лукьяненко 2002; 2004], тропов [Левин 1998; Лукьяненко 2004], сложных эпитетов [Лукьяненко 2002а; 2004], эмоционально-оценочной лексики [Вертинская 2004; 2004а].

Несмотря на то, что в зарубежной и отечественной филологии накоплен достаточно большой опыт исследований набоковского творчества, ощущается недостаток работ, посвященных языку писателя.

Набоков сам отмечал главенство в своих произведениях языка и стиля: «Все мои рассказы — это паутина стиля, и при беглом взгляде кажется, что во всех них нет кинетического содержания. <.> Для меня "стиль" и есть содержание» [Цит. по: Маликова 1999: 9]. При этом В. Набоков понимал под стилем не только отбор и организацию языковых средств — «кружево, узоры» [Набоков 2000: 245], но и «манеру автора, его особую индивидуальную интонацию, его словарь и — еще нечто» [Набоков 2000: 43].

Стиль писателей находится в фокусе внимания В. Набокова в его лекциях по русской и зарубежной литературе: «Стиль — это манера писателя, та особая манера, которая отличает его от остальных писателей» [Набоков 2000: 280]. Использование метафор Набоков считает важной составляющей стиля. Анализируя стиль М. Пруста, Набоков отмечает богатство его метафорической образности, многослойные сравнения [Набоков 2000: 313] и выделяет сложные формы тропов: «метафора внутри метафоры» [Набоков 2000: 287]. Он отмечает, что «сравнение постоянно перетекает в метафору и обратно с преобладанием метафоры» [Набоков 2000: 280]. В лекции о Прусте термин.«метафора» Набоков использует в широком смысле слова, в, том числе как синоним для обозначения «многослойного сравнения» или для сопоставления вообще. Про Чарльза Диккенса он пишет, что ему свойственно «объединять метафору и сравнение» [Набоков 2000: 172], Флобер же «не очень часто пользуется метафорами, но когда они есть, то передают эмоции в образах, соответствующих характеру персонажа» [Набоков 2000: 235]. Самое удивительное в стиле Толстого, по мнению* Набокова, то, что «какие бы сравнения, уподобления или метафоры он ни употреблял, большинство из них служит этическим, а не эстетическим целям. Иными словами, его сравнения утилитарны, функциональны, автор воспользовался ими не для усиления образности, не для открытия нового угла зрения на ту или иную сцену, но для того, чтобы подчеркнуть свою нравственную позицию» [Набоков 1996: 282]. Стиль Гоголя, по мнению В. Набокова, отличается от стиля Толстого прежде всего тем, что у Гоголя метафоры выполняют иную функцию: всяческие оговорки, метафоры, сравнения и лирические отступления оживляют в его произведениях побочные характеры: «Перед нами поразительное явление: словесные обороты создают живых людей. Вот пример того, как это делается: "Даже самая погода весьма кстати прислужилась: день был не то ясный, не то мрачный, а какого-то светлосерого цвета, какой бывает только на старых мундирах гарнизонных солдат, этого, впрочем, мирного войска, но отчасти нетрезвого по воскресным дням"» [Набоков 1996: 83]. Набоков отмечает, что у Гоголя «порожденный сравнением характер порою так торопится вступить в жизнь, что метафора завершается очаровательной напыщенностью» [Набоков 1996: 85].

В. Набокову присущи собственные особенности использования метафор. М. Михеев, в ряду других исследователей, отмечает у него пристрастие к описанию конкретного, «болезненную» способность подмечать в людях прежде всего внешние недостатки: «Даже признавая какие-то вроде бы привлекательные черты человека, набоковский глаз — как правило, сфокусированный именно на зрительную метафору — скрупулезно описывает все встречающиеся ему уродства и отступления от нормы» [Михеев 1999: 95]. Исследователь говорит здесь только об описании людей, не касаясь вопросов об описании вещей.

Существуют исследования, в которых обращалось внимание на метафоричность прозы Набокова, но в основном они затрагивали отдельных случаи. М. Медарич, исследуя феномен мимикрии, считает, что в ряде текстов «мимикрия появляется как сквозная метафора или символический образ мира» [Медарич 2000: 143]. Ю. Левинг полагает, что в «Других берегах» Набоков поместил «в качестве свернутой на метапоэтическом уровне метафоры человеческого существования образ колыбели, качающейся над бездной» [Левинг 2001: 515]. В этих работах метафора рассматривается на структурно-повествовательном уровне. М. А. Дмитровская рассматривает метафору на образном и сюжетном уровнях в романе Набокова «Машенька». Автор полагает, что повествование в романе организовано вокруг центральной оппозиции «жизнь/смерть». Идея смерти поддерживается многообразными лексическими средствами, которые могут быть объединены в пределах общей метафоры — «кости разобранного скелета» [Дмитровская 20016: 313-314]. В. Шевченко пишет, что «Набоков сам признавал, что его сознание играет роль оптического инструмента. Все выражения творческого кредо, касающиеся его поэтики, он строит на метафорах оптических инструментов, изощряющих возможности зрения: микроскопа, телескопа, стереоскопа, камеры обскуры, волшебного фонаря, фацеты, призмы и прочих лучепреломляю-щих приспособлений. Имя собирательное для своих приемов, расширяющих возможности «голого» зрения, дал сам Набоков — "магический кристалл"» [Шевченко 2003: 210].

Метафоры составляют одну из существенных особенностей идиостиля В. Набокова; их исследование представляет важное средство для описания стиля и реконструкции картины мира писателя. Предпочтение, отдаваемое Набоковым тем или иным метафорам, а также частое их употребление может стать отправным пунктом исследования.

Это позволяет через анализ языка проникнуть в художественный мир писателя. Здесь мы следуем установкам, которые сформулировал Р. Якобсон в статье «Лингвистика и поэтика», где он говорит об их неразрывной связи: «связь между словом и миром касается не только словесного искусства, но и вообще всех видов речевой деятельности. Ведению лингвистики подлежат все возможные проблемы отношения между речью и "универсумом (миром) речи"; лингвистика должна отвечать на вопрос, какие элементы этого универсума словесно оформляются в данном речевом акте и как именно это оформление происходит. <.> Поэтика занимается проблемами речевых структур точно так же, как искусствоведение занимается структурами живописи. Так как общей наукой о речевых структурах является лингвистика, поэтику можно рассматривать как составную часть лингвистики. <.> Направленность на сообгцение, как таковое, сосредоточение внимания на сообщении ради него самого — это поэтическая функция языка. Эту функцию нельзя успешно изучать в отрыве общих проблем языка, и, с другой стороны, анализ языка требует тщательного рассмотрения его поэтической функции» [Якобсон 1975: 17].

В настоящей работе рассматриваются метафоры вещного мира, то есть те метафоры, в которых буквальным основным субъектом являются номинации вещей. На внимание писателя к вещному миру единогласно указывали все критики и исследователи, писавшие о Набокове. Сам Набоков в своих докладах, лекциях, интервью постоянно подчеркивал значимость вещи: «"Caress the details" — "Ласкайте детали",— возглашал Набоков с раскатистым «г», и в голосе его звучала шершавая ласка кошачьего языка,— "божественные детали!"» [Набоков 2000: 198].

Существуют работы, в которых рассматривается тот или иной аспект функциональной значимости вещных реалий в творчестве Набокова [Левин 1998, Мышалова 1995, Пятигорский 1997 и др.]. В. Полищук прослеживает эволюцию становления вещи у Набокова от вещей-деталей до вещей-доминант, приобретающих в дальнейшем концептуальную значимость [Полшцук 2000]. Однако комплексного исследования номинаций вещей через призму метафоры еще не проводилось.

Отмеченными факторами обусловлен выбор предмета исследования — метафорических конструкций с номинациями вещей в русскоязычной прозе В. Набокова.

Объектом исследования являются метафоры, которые формируются вокруг номинаций вещей. В отдельных случаях к рассмотрению привлекались также сравнительные и метонимические конструкции. В диссертационной работе использовались два подхода к исследованию метафор. Первый подход базировался на выявлении основных тематических групп номинаций вещей и рассмотрении метафор, которые группируются вокруг них. Второй подход связан с рассмотрением метафор с номинациями вещей-доминант, играющих в произведениях Набокова сюжетообразующую роль и составляющих многочисленные повторы Это «карандаш», «часы», «зеркало», «книга», «шахматы».

Целью настоящего исследования является анализ метафорических конструкций как важнейшего элемента стиля Набокова и содержательной структуры его произведений. Анализ метафор обнаруживает определенные закономерности их употребления. Данные метафоры отражает особенности мировосприятия писателя. Исследование метафорических конструкций с номинациями вещей позволяет глубже проникнуть в язык и стиль писателя, понять его взгляд на мир вещей. Употребление метафор у Набокова тесно связано с особенностями мировосприятия писателя.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач. выработать теоретическую базу исследования; рассмотреть эволюцию развития теории метафоры от античности до наших дней; выделить основные тематические группы номинаций вещей; описать структуру метафоры, опираясь на выделение субъекта, объекта и основания метафоризации; дать исчисление оснований метафоризации и выявить специфику семантики метафоры; выявить особенности функционирования метафорических конструкций с номинациями вещей-доминант и рассмотреть их текстообразующую роль; через анализ метафор реконструировать фрагмент картины мира писателя.

В работе были использованы следующие методы: сравнительносопоставительный, метод словарных дефиниций, метод контекстуального анализа, метод количественных подсчетов.

Актуальность исследования определяется тем, что оно выполнено на стыке ряда активно развивающихся научных направлений: изучения языка художественной литературы, лингвистики текста и поэтики. При этом освещается малоизученные черты идиостиля Набокова, а именно: специфика структуры и употребления метафорических конструкций с номинациями вещей. Полученные результаты дают возможность взглянуть на идиостиль Набокова как на сумму определенных языковых приемов.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые проведено системное исследование метафорических конструкций вещного мира В. Набокова, выделены и описаны особенности идиостиля писателя и реконструирован фрагмент его художественной картины мира.

Теоретическая значимость работы определяется разработкой категориального аппарата для анализа художественных метафор, что позволяет вскрыть их системный характер и значимость в структуре художественного целого.

Практическое значение работы состоит в возможности использования материалов диссертации в разработке и преподавании спецкурсов и спецсеминаров по лингвистическому анализу художественного текста, проблемам лексической семантики, при решении общих вопросов стилистики художественной речи, в спецкурсах по творчеству В. Набокова, а также в работе над словарем языка писателя.

В соответствии с поставленной целью в качестве основных положений на защиту выносятся следующие:

1. Одним из важных языковых приемов в произведениях В. Набокова является использование метафорических конструкций.

2. Структурный анализ метафор позволяет в качестве основных приемов ме-тафоризации выделить уподобление человеку, животному или другому предмету. В соответствии с этим основания метафоризации базируются на выявлении отдельных черт сходства между вещами и названными объектами. Всего выделяются 9 оснований метафоризации.

3. Все метафоры формируются вокруг 8 тематических групп номинаций вещей и могут быть проанализированы по выделенным основаниям метафоризации. При этом для разных тематических групп важными могут оказаться различные основания метафоризации.

4. Исследование метафорических конструкций с номинациями вещей-доминант позволяет выйти на более высокий уровень организации текста.

5. Анализ метафорических конструкций с номинациями вещей позволяет реконструировать взгляды Набокова на вещный мир как на одну из важнейших характеристик его миросозерцания.

Материалом исследования послужила проза В. Набокова русского периода: восемь романов, написанных Набоковым на русском языке («Машенька» (1926), «Король, дама, валет» (1928), «Защита Лужина» (1930), «Соглядатай» (1930), «Подвиг» (1932), «Отчаяние» (1936), «Дар» (1937), «Приглашение на казнь» (1938)), а также книга воспоминаний «Другие берега» (1951), которая была создана писателем в американский период творчества и самостоятельно переведена им на русский язык, и 35 рассказов, которые составляют циклы «Возвращение Чорба», «Соглядатай» и «Весна в Фиальте». Из этих произведений методом сплошной выборки были извлечены контексты употреблений метафорических конструкций. Объем картотеки составил 400 единиц.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей и списка сокращений произведений В. Набокова.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Гусева, Диана Валерьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящем диссертационном исследовании ставилась цель выявить закономерности функционирования метафорических конструкций с номинациями вещей в произведениях В. Набокова.

1. Представление о вещи индивидуально в художественной системе каждого писателя. В. Набоков в «Лекциях по русской литературе», анализируя, творчество Л.Н. Толстого, отмечал, что в повести «Смерть Ивана Ильича» «тупая заве-денность ставит человека на уровень неодушевленных предметов, поэтому неодушевленные предметы тоже включаются в повествование, становясь действующими лицами'рассказа, <.> существующими наравне с людьми» [Набоков 1996: 311]. В произведениях Н.В. Гоголя вещь ведет себя по-другому. Вещь у него — это символ того или иного героя, его отличительная черта. Она часто заменяет персонажа: «каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: "И я тоже Собакевич!" или: "И я тоже очень похож на Собакевича!"» [Набоков 1996: 95].

В. Набоков создал свою философию вещи, зачатки которой можно видеть в прозе у Л.Н. Толстого. Вещи в набоковском мире действуют самостоятельно. Идеальный мир — это тот мир, в котором наличествует контакт человека и вещи. Отсутствие подобного контакта приводит к нарушению гармонии. Вещи могут любить, а могут и не любить человека («Вещи не любили Франца»), они ждут человека, человек не может прожить без вещей и вещи не могут жить без человека, они «умирают» в его отсутствии. Вещи, окружающие человека, несут на себе отпечаток человеческой личности, но в то же время ведут свое собственное, зачастую скрытое от человека существование. Через вещный мир, окружающий персонажа, можно понять его мироощущение, жизненные принципы, систему координат. Свою концепцию вещи В. Набоков изложил в докладе «Человек и вещи» (1926).

В прозе В. Набокова отчетливо проявляется необычный, свойственный именно этому писателю подход к изобразительности, обеспечивающий своеобразие языковой структуры текста. Это своеобразие связано с особым вниманием автора к «вещной», предметной части мира. Набоков внимателен к миру вещей, он любуется вещами,« замечает детали. С первого же произведения* критики отметили «свойственное Сирину изумительное чувство-вещи» [Айхенвальд 2000: 37]. Можно говорить о том, что наглядность изображения, особенности словесного описания вещей являются одной из определяющих черт индивидуального стиля писателя и формируют его художественную картину- мира.

Особенностью мировидения Набокова является способность подметить- и описать те или иные качества" вещи, выразить их через метафоры, которые «одушевляют» вещь, то есть наделяют ее свойствами живого существа. Такие метафорические конструкции вызывают в сознании читателя» яркий,- запоминающий образ.

Предметы одежды, мебели, продукты питания и хозяйственная утварь, то есть те вещи, с которыми человек ежедневно соприкасается, наиболее близки человеку, они всегда рядом с человеком, поэтому эти вещи обладают большей антропоморфностью. Приборы и транспортные средства, музыкальные инструменты и вместилища для вещей несколько отдалены от человека, поэтому они не только антропоморфны, но и часто зооморфны.

У Набокова одни вещи, раз появившись на-страницах набоковских произведений, исчезают бесследно, другие же, наоборот, многократно появляясь, играют в повествовании ключевую роль. Такие вещи, вещи-доминанты, проходят у Набокова через множество произведений, в словесной ткани которых они образует тематические узоры.

Проведенный в диссертации анализ основывается на теории метафоры М. Блэка, который выделял в структуре метафорических конструкций, основной субъект, вспомогательный субъект и основание метафоризации. Анализ показал, что метафоры с номинациями вещей можно представить в системном виде, в результате чего обнаруживаются определенные закономерности их употребления. Метафоры отражают особенности мировосприятия писателя и формируют содержательную структуру его произведений.

2. Метафорические конструкции с номинациями вещей составили восемь тематических групп, которые рассматривались отдельно («одежда», «мебель», «приборы», «транспорт», «хозяйственная утварь», «продукты питания», «музыкальные инструменты», «вместилища для вещей»). Анализ функционирования метафорических конструкций с номинациями вещей в тематических группах явился центральным во второй главе и позволил выделить ядерные («одежда», «мебель», «приборы», «транспорт») и периферийные («хозяйственная утварь», «продукты питания», «музыкальные инструменты», «вместилища для вещей») тематические группы и основания метафоризации. Во всех тематических группах в метафорических конструкциях чаще всего присутствуют следующие основания метафоризации: 1) анатомия человека или другого живого существа; 2) физические свойства человека или другого живого существа; 3) способность к самостоятельному передвижению. На периферии оказались следующие основания метафоризации: 1) форма предметов; 2) форма пространственных объектов; 3) свойства веществ; 4) психические состояния и черты характера; 5) социальные признаки; 6) биологическое развитие.

3. В тематической группе «одежда» (49 единиц) метафорические конструкции рассматриваются по восьми основаниям метафоризации. Эта очень показательная группа, так как одежда имеет постоянно контакт с человеком. Одежда анатомически близка человеку, поэтому она; облегая его, повторяет очертания его тела и его движения. Она, как и человек, имеет свое биологическое развитие: в процессе шиться предмет одежды «зарождается», а после долгого использования — «стареет». Предметы одежды наиболее часто «одушевляются» благодаря копированию поз человека. Одежда стремится занять место человека, поэтому часто сопротивляется человеку или причиняет ему различные неудобства.

Наибольшей частотностью отличаются метафорические конструкции в тематической группе «мебель» (74 единицы). Метафорические конструкции систематизируются по восьми основаниям метафоризации, основным из которых является способность к самостоятельному передвижению. Тот факт, что предметы мебели (в особенности стул) часто переставляются, переосмысливается В. Набоковым как способность к самостоятельному передвижению. Звуки, издаваемые предметами мебели при передвижении или при других обстоятельствах, сравниваются со звуками, издаваемыми человеком. Кроме того, мебель активно очеловечивается за счет уподобления анатомии человека. Ряд предметов мебели исходно «анатомичен», что породило языковые метафоры «ножка стула», «спинка кресла» и т.д. Набоков или создает свои метафоры на основе языковых, «оживляя» их, или творит свои собственные художественные метафоры. Меньшее количество метафорических конструкций с номинациями предметов мебели образовалось по другим основаниям метафоризаций. Так, мебель живет по законам человека (парные предметы — «чета», вся мебель — «семейство»), обладает душой, имеет свое прошлое и будущее, вступает в контакт с человеком.

Метафорические конструкции тематической группы «транспорт» (53 единицы) рассматриваются по шести основаниям метафоризации, основным из которых является физические свойства человека или другого живого существа. Это связано с тем, что транспортные средства и их детали при движении издают различные звуки и используют предупредительные сигналы, которые напоминают по звучанию голос человека или голос другого живого существа. Транспортные средства у В. Набокова больше зооморфны, чем антропоморфны, что обусловливается тем, что транспорт перемещается в горизонтальном направлении и больше контактирует с землей. Примечательно то, что для характеристики транспортных средств используются черты характера животного («верный "Икар"»). Транспорт ассоциируется у Набокова либо с конем («карие вагоны»), либо с собакой («автомобиль погрузил клыки»), либо с другим животным.

Метафорические конструкции в тематической группе «приборы» (51 единица) систематизируются по шести основаниям метафоризации, основным из которых являются физические свойства человека или другого живого существа, что также может быть интерпретировано тем, что приборы при своей работе издают различные звуки (особенно это касается так называемых «звуковых» приборов: телефон, звонок и т.д.).

К периферийным группам относим тематические группы с наименьшим количеством единиц.

Метафорические конструкции в тематической группе «продукты питания» (23 единицы) рассматриваются по пяти основаниям метафоризации. Наиболее часто метафорические конструкции с номинациями продуктов питания встречаются в основании метафоризации анатомия человека или другого живого существа, в результате продукты предстают как нечто живое («нутро пирожного», «темя апельсина»); Иногда они обнаруживают общие характеристики с персонажами, которые их употребляют.

По четырем основаниям метафоризации систематизируются метафорические конструкции с номинациями вещей в тематической группе «вместилища для вещей» (15 единиц). Вместилища зооморфны и антропоморфны. Они чаще всего наделяются органами и внешним" видом живого существа:, корпус (портфеля; чемодана, саквояжа) уподобляется нутру живого существа, ножки— лапкам; цвет — окрасу животного и т.д.

Метафорические конструкции в тематической группе «хозяйственная утварь» (14 единиц) рассматриваются по шести основаниям метафоризации. Предметы хозяйственной утвари, такие как бутылка, чайник и др. внешне напоминают фигуру человека. Детали некоторых их этих вещей получили названия от частей тела человека, в результате мы имеем следующие стершиеся^ метафоры: «горлышко бутылки», «бочок чайника» и т.д. Набоков оживляет такие метафоры за счет контекста:

В тематической группе «музыкальные инструменты» (13 единиц) образование метафорических конструкций происходит по двум основаниям метафоризации: анатомия живого существа, где музыкальные инструменты предстают зооморфными, так как это те вещи, которые необходимы человеку «укрощать», и физические свойства, где звуки скрипок отождествляются с плачем человека.

4. Выделение тематических групп проводилось на основе родо-видовых связей денотатов. Чрезвычайно важно, что номинации вещей в метафорических конструкциях; употребленные в определенном контексте, приобретают целый спектр аксиологических и коннотативных «приращений». Поэтому интерпретация метафорических конструкций с номинациями вещей базировалась на установлении внутритекстовых смысловых связей.

Наряду с отмеченной спецификой функционирования метафор; можно обозначить общие тенденции их использования:

- метафоры отличаются высокой частотностью употребления по сравнению с такими тропами, как сравнение и метонимия;

- вещи в метафорических конструкциях часто одушевляются, уподобляясь анатомии человеческого тела или другого живого существа, их физическим свойствам и движениям;

- мир вещей подвергается эстетизации, а мир людей, наоборот, деэстетиза-ции. Эта тенденция выражается в очеловечивании вещей и опредмечивании* людей.

5. В третьей главе рассматривались вещи-доминанты (карандаш, часы, зеркало, книга, шахматы).

В тематической группе «письменные принадлежности» вещью-доминантой является карандаш. В этой группе к рассмотрению таюке привлекались номинации пера и ручки. У персонажа-писателя есть свой собственный «карандаш-гигант», который, когда писатель начинает писать свои произведения, становится короче, приближая писателя к гибели. Этот карандаш переходит из произведения в произведение Набокова, символизируя творчество; но одновременно обрастает коннотациями, образующими семантическое ядро «угрозы». Номинации письменных принадлежностей встречаются почти во всех крупных произведениях Набокова (чаще в автобиографической книге «Другие берега» и романе «Дар») и выполняют ряд функций: составляют многочисленные повторы, значимые в сюжетном плане, выступают маркером эмоционально-цветовых пристрастий прошлого и настоящего, характеризуют и отражают психологическое состояние персонажа, выполняют функцию текстообразующей детали.

Вещь-доминанта часы занимает особое место в картине мира Набокова. Часы у Набокова последовательно очеловечиваются, приобретая самостоятельное существование, и при этом взаимодействуют с человеком. Для Набокова часы — это механизм, живущий собственной жизнью и управляющий временем. Часам дана власть над человеческой жизнью, чем и обусловливается их ярко выраженный антропоморфизм, и в то лее время часы для Набокова — это тюрьма, в которой заключена человеческая жизнь, обреченная на смерть.

Зеркало в метафорических конструкциях прежде всего уподобляется лицу человека, так как человек обычно смотрит в зеркало, чтобы увидеть свое лицо. Кроме того, зеркало выполняет функции границы между миром реальным и ирреальным. Оно также уподобляется вместилищу, заполненному водой, а таюке способствует разоблачению действий персонажей. В творчестве Набокова зеркало позволяет заглянуть в иной мир, таким образом, оно является связующим звеном, обеспечивающим взаимопроникновение и взаимодействие двух миров.

Анализ метафорических конструкций с номинациями книг позволяет выявить некоторые специфические особенности описания книги у Набокова. Книга представлена1 у Набокова по-разному. В целом книга уподобляется телу человека, где корешок книги его спина. Книга не может жить без читателя, поэтому позабытая книга в результате потери своей актуальности «спит» или «умирает» {«сонные/мертвые книги»), но когда человек, наоборот, «дружит» с книгой, она становится для него близким родственником («сборник стихов жил как брат»).

Вещь-доминанта шахматы у повествователя автобиографической книги «Другие берега» рассматривается двояко: шахматы как спортивное состязание, соперничество и как искусство, как композиционное творчество. Шахматная доска у Набокова отождествляется с планетарием и одновременно со звездным небом, на котором фигуры представляют собой систему рычагов, а составленная шахматная задача при помощи таких «рычагов» уподобляется созвездию, присутствующему на шахматной доске. У Федора, главного героя роман «Дар», зарождение шахматной-задачи ассоциируется с созданием литературного произведения, где черные фигуры представляют собой буквы, а белые — пробелы. Для Лужина шахматная игра — это борьба, это тот мир, в котором он живет. Только в мире шахмат он находит применение «той воинственной, напирающей яркой силе, которую он в себе ощущал», только шахматы.удовлетворяют его потребности в гармонии.

Итак, «одушевление» вещей происходит в основном за счет сопоставления физическим свойствам человека или другого живого существа (81 единица). Немного уступают по частоте такие основания метафоризации, как анатомия (72 единицы) и способность к самостоятельному передвижению человека или другого живого существа (58 единиц). Реже вещи уподобляются психическим состояниям и чертам характера человека (29 единиц).

Кроме того, у В. Набокова вещи уподобляются по форме другим вещам (14 единиц), пространственным объектам (10 единиц), некоторые вещи в метафорических конструкциях приобретают свойства веществ (6 единиц). Происходит сближение сфер конкретных понятий со сферами абстрактных.

Метафорические конструкции, рассматриваемые по основаниям метафори-зации «социальные признаки» (11 единиц) и «биологический процесс» (7 единиц), представляют единичные случаи.

Систематизация метафорических конструкций с номинациями вещей в произведениях В. Набокова проводилась в основном в парадигматическом направлении, что позволило рассмотреть метафорические конструкции с точки зрения их структуры и. исследовать системные отношения между ними. В то же время сама системность метафор у В. Набокова позволяет выйти на уровень текста и даже совокупности всех текстов писателя и говорить о едином подходе писателя к описанию вещи. Проведенное исследование позволяет от конкретного анализа перейти на уровень концептуальных обобщений. Метафора.для В. Набокова — это не просто стилистическое украшение его прозы, а средство для выражения особого взгляда на вещь, которое проявляется через последовательное «одушевление» вещей. Набоков внимателен к миру вещей, он любуется вещами, замечает. мельчайшие детали вещи. Благодаря метафоре формируется мир автономно существующих предметов, действующих наравне с персонажами. Наличие «мертвых» вещей говорит о том, что они должны быть «одушевлены» человеком. В силу многочисленного «одушевления» вещей, мы получаем картину мира, наполненную любовью к вещам.

Таким образом, исследование метафорических конструкций представляет важное средство для описания стиля В. Набокова и позволяет реконструировать фрагмент его картины мира.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Гусева, Диана Валерьевна, 2008 год

1. Авеличев А.К. Заметки о метафоре // Вести. Моск. ун-та. 1973. №1.

2. Авеличев А.К. Метафора и контекст // Вестн. Моск. ун-та. 1974. №3.

3. Аверин Б. Гений тотального воспоминания. О прозе Набокова // Звезда. 1999. №4.

4. Аверин Б. Воспоминание у Набокова и Флоренского // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

5. Аверин Б. Дар Мнемозины. Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции. СПб., 2003.

6. АгапкинаТ.А. Осина// Словарь славянских древностей. М., 1990.

7. Александров В.Е. Набоков и потусторонность: Метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999.

8. Анастасьев H.A. Феномен Набокова. М., 1992.

9. Анастасьев H.A. Владимир Набоков. Одинокий Король. М., 2002. *

10. Античные теории языка и стиля. М., 1936.

11. Апресян Ю.Д. Роман «Дар» в космосе Владимира Набокова // Апресян Ю.Д. Избр. труды: В 2 т. М., 1995.

12. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Минск. 1998.

13. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика. М., 1979.

14. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990.

15. Арутюнова Н.Д. Метафора // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1998.

16. Арутюнова Н.Д. Метонимия // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1998а.

17. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 19986.

18. Бабенко Н.Г. Лингвостилистический анализ рассказа В. Набокова «Благость» // Набоковский сборник: Мастерство писателя. Калининград, 2001.

19. Барабтарло Г. Очерк особенностей двигателя в «Приглашении на казнь» // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

20. Барабтарло Г. Троичное начало у Набокова. О движении набоковских тем // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

21. Барабтарло Г. Сверкающий обруч. О движущей силе у Набокова. СПб., 2003.

22. Белобровцева И. Мотив тени у В. Набокова // Культура русской диаспоры: Владимир Набоков 100. Таллинн, 2000.

23. Берестнев Г.И. Образы множественности и образ множественности в русском языковом сознании // Вопросы языкознания. 1999. №6.

24. Берестнев Г.И. Семантика русского языка в когнитивном аспекте. Калининград, 2005.

25. Бирдсли М. Метафорическое сплетение // Теория метафоры. М., 1990.

26. Бицилли П.М. Сирин «Приглашение на казнь» // Бицилли П.М. Избранные труды по филологии. М., 1996.

27. Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М., 1990.

28. Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце. (О романе «Приглашение на казнь») // Звезда. 1996. №11.

29. Букс Н. Двое игроков за одной доской: Вл. Набоков и Я. Кавабата // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

30. Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце. О русских романах Владимира Набокова. М., 1998.

31. Вежбицкая А. Сравнение — градация — метафора // Теория метафоры. М., 1990.

32. Вертинская О.М. О красивом у В. Набокова // Слово в тексте, словаре и культуре: Сб. статей / Под ред. Н.Г. Бабенко. Калининград, 2004.

33. Вертинская О.М. Эмоционально-оценочная лексика положительной направленности в прозе В. Набокова: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Калининград, 2004а.

34. Википедия // <http://ru.wikipedia.org>

35. Виноградова В.Н., Улуханов И.С. Словотворчество В. Набокова // Язык как творчество. М., 1996.

36. Вовк В.В. Языковая метафора в художественной речи. Киев, 1986.

37. Выготский Л.С. Мышление и речь // Собр. соч. в 6 томах. Т.2. М., 1982.

38. Гак В.Г. К проблеме общих семантических законов // Общее и романское языкознание. М., 1972.

39. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1998.

40. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998а.

41. Гиржева Г.Н., Заика В.И. Об особенностях портрета в прозе В. Набокова // Набоковский сборник: Искусство как прием. Калининград, 2001.

42. Гиржева Г.Н., Заика В.И. Нехудожественные элементы художественной действительности в романе В. Набокова «Лолита» // Балтийский филологический курьер. 2004. №4.

43. Григорьев В.П. Поэтика слова: (На материале русской советской поэзии). М., 1979.

44. Давыдов С. «Гносеологическая гнусность» Владимира Набокова: метафизика и поэтика в романе «Приглашение на казнь» // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

45. Давыдов С. Набоков: герой, автор, текст // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

46. Давыдов С. «Тексты-матрешки» Владимира Набокова. СПб., 2004.

47. Два интервью из сборника «Strong Opinios» // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

48. Двинятин Ф. Пять пейзажей с набоковской сиренью // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

49. Джонсон Д.Б. Источники «Отчаяния» Набокова // Набоковский вестник. Вып.5. Юбилейный (1899-1999). СПб., 2000.

50. Джонсон Д.Б. Владимир Набоков и Руперт Брук // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

51. Дмитровская М.А. «Стрела, попавшая в цель» (телеология В. Набокова и Г. Газдаиова) // Газданов и мировая культура: Сб. научных статей. Калининград, 2000.

52. Дмитровская М.А. Образная система, смысл названия и интертекстуальные связи рассказа В. Набокова «Тяжелый дым» // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

53. Дмитровская М.А. Трансформация архетипа дома, или^ смысл финала романа В. Набокова «Машенька» // Архетипические структуры художественного сознания: Сборник статей. Второй выпуск. Екатеринбург, 2001а.

54. Дмитровская М.А. От первой метафоры к последней: смысл финала романа В. Набокова «Машенька» // Текст. Интертекст. Культура. Сб. докладов международной научной конференции: М., 20016.

55. Дмитровская М.А. Феномен времени: первоапрельские игровые стратегии, в. произведениях В. Набокова-Сирина // Набоковский сборник: Искусство как прием. Калининград, 2001в.

56. Долинин А. Цветная спираль Набокова // В. Набоков. Рассказы. Приглашение на казнь. Эссе. Интервью. Рецензии. М., 1989.

57. Долинин A.A. «Двойное время» у Набокова (от «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994.

58. Долинин А. Три заметки о романе Владимира Набокова «Дар» // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

59. Долинин A.A. Плата за проезд. Беглые заметки о генезисе некоторых литературных оценок Набокова // Набоковский вестник: Петербургские чтения. Вып.1. СПб., 1998.

60. Долинин A.A. Доклады Владимира Набокова в Берлинском литературном кружке // Звезда. 1999. №4.

61. Долинин A.A. Истинная жизнь писателя Сирина: первые романы // Набоков В.В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб., 1999а.

62. Долинин A.A. Пушкинские подтексты в романе Набокова «Приглашение на казнь» // Пушкин и культура русского зарубежья: Международная научная конференция, посвященная 200-летию со дня рождения: материалы и исследования. Вып.2. М., 2000.

63. Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. Работы о Набокове. СПб., 2004.

64. Дымарский М.Я. Deus ex texto, или Вторичная дискурсивность набоков-ской модели нарратива // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

65. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX XX вв.). М., 2001а.

66. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М., 1990.

67. Забияко А.П. Синэстезия: метаморфозы художественной образности. Благовещенск, 2004.

68. Зайцева Ю. «Принцип зеркала» в художественной системе В. Набокова // <http://vyww.relga.rsu.ru/n69/cult69.htm>

69. Злочевская А.В. Художественный мир В. Набокова и русская литература 19 века. М., 2002.

70. Иванов Г. В. Сирин. «Машенька», «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Возвращение Чорба», рассказы // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

71. Кацнельсон Л.И. Звездообразны каверзы ферзя. (О трех шахматных сонетах В.В. Набокова) // Набоковский вестник: Петербургские чтения. Вып.1. СПб., 1998.

72. Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии. М., 2000.

73. Конноли Дж. В. Загадка рассказчика в «Приглашении на казнь» В. Набокова // Русская литература XX века. Исследования американских ученых. СПб., 1993.

74. Крейдлин Г.Е., Чувилина Е.А. Улыбка как жест и как слово // Вопросы языкознания. 2001. №4.

75. Крюкова Н.Ф. Метафорика и смысловая организация текста. Тверь, 2000.

76. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997.

77. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990.

78. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.

79. Ларин Б.А. О лирике как разновидности художественной речи (Семантические этюды) (1925) // Ларин Б.А. Эстетика слов и язык писателя. Л., 1969.

80. Левин Ю.И. Биспациальность как вариант поэтического мира В. Набокова // Левин Ю.И. Избр. труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998.

81. Левин Ю.И. Зеркало как потенциальный семиотический объект // Левин Ю.И. Избр. труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998а.

82. Левин Ю.И. Вл. Набоков // Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 19986.

83. Левин Ю.И. О «Даре» // Левин Ю.И. Избр. труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998в.

84. Левин Ю.И. О «Машеньке» // Левин Ю.И. Избр. труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998г.

85. Левин Ю.И. Структура русской метафоры // Левин Ю.И. Избранные труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998д.

86. Левин Ю.И. Заметки о пародийности у В. Набокова и вообще // Текст. Интертекст. Культура: Сб. докладов междунар. науч. конф-ции. М., 2001.

87. Левинг Ю. Заметки о «Машеньке» В.В. Набокова // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

88. Левинг Ю. Тайны литературных адресатов В.В. Набокова: Гайто Газда-нов // Набоковский вестник. Вып.4. СПб., 1999.

89. Левинг Ю. Раковинный гул небытия (В. Набоков и Ф. Сологуб) // В.В. Набоков: pro et contra. Т.2. СПб., 2001.

90. Левинг Ю. Вокзал-Гараж-Ангар. Владимир Набоков и поэтика русского урбанизма. М., 2004.

91. Левинтон Г. The Importance of Being Russian, или Les allusions perdues // В.В. Набоков: pro et contra. T.l. СПб., 1997.

92. Леденев A.B. «Дух вечного возвращения»: В. Набоков // Агеносов В.В. Литература русского зарубежья (1918 — 1996). М., 1998.

93. Ливри А. Набоков-ницшеанец. СПб., 2005.

94. Лотман И.Ю. Избранные статьи: В 3-х т. Таллинн, 1992.

95. Лукьяненко И.Н. Прилагательные-цветообозначения как средство создания образа в романе В. Набокова «Лолита» // Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии. Калининград, 2002.

96. Лукьяненко И.Н. Сложный эпитет в. прозе В. Набокова // Филологический вестник Ростов, гос. ун-та. 2002а. №3.

97. Лукьяненко-И.Н. «Долорозовая голубка»: о цветообозначениях в художественной системе романа В. Набокова «Лолита» // Балтийский' филологический курьер. Калининград, 2004.

98. Лукьяненко И.Н. Семантика и специфика функционирования цветообо-значений красного тона в произведениях В: Набокова: Дис. . канд. фил. наук. Калининград, 2004а.

99. Лукьяненко И.Н. Специфика функционирования цветообозначений красного тона в портретном описании В. Набокова // Слово в тексте, словаре и культуре: Сб. статей / Под ред. Н.Г. Бабенко. Калининград, 20046.

100. Люксембург A.M. Амбивалентность как свойство набоковской игровой поэтики // Набоковский вестник: Петербургские чтения. Вып.1. СПб., 1998.

101. Люксембург A.M. Коварный конструктор игровых структур: организация набоковского метатекста в свете теории игровой поэтики // Набоковский сборник: Искусство как прием. Калининград, 2001.

102. Люксембург A.M. Отражение отражений: Творчество В. Набокова в зеркале русской критики. Ростов н/Д, 2004.

103. Маликова М. Брюки В. Набокова // Новая русская книга. 1999. №1.

104. Медарич М. Томас Манн и Владимир Набоков (об одной типологической аналогии) // Культура русской диаспоры: Владимир Набоков — 100. Материалы научной конференции. Таллинн, 2000.

105. Михеев М. Заметки о стиле Сирина: еще раз о не-русскости ранней набоковской прозы//Логос. 1999. №11/12 (21).

106. Мышалова Д.В. Владимир Владимирович Набоков (1899-1977) // Очерки по литературе русского зарубежья. Новосибирск, 1995.

107. Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе / Сост., пре-дисл., коммент., подбор иллюстраций Н.Г. Мельникова; М., 2002.

108. Набоков В.В. Собрание сочинений: В 4-х т. М., 1990.

109. Набоков В.В. Лекции по русской литературе. М., 1996.

110. Набоков В.В. О книге, озаглавленной «Лолита» // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

111. Набоков В.В. Человек и вещи // Звезда. 1999. №4.

112. Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе. М., 2000.113:Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. М., 1990.

113. Ортега-и-Гассет X. Человек и люди // Ортега-и-Гассет X. Избранное. М., 1997.

114. Павляк О.Н. «Три шахматных сонета» В. Набокова как претекст романа «Защита Лужина» // Набоковский сборник: Мастерство писателя. Калининград, 2001.

115. Падучева Е.В. Рассказ Набокова «Набор» как эксперимент над повествовательной нормой // Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996.

116. Паперно И. Как сделан «Дар» Набокова // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

117. Петров В.В. Язык и логическая теория: в поисках новой парадигмы // Вопросы языкознания. 1988. №2.

118. Полищук В. Жизнь приема у Набокова // В.В. Набоков: pro et contra. Т. 1. СПб., 1997.

119. Полищук В.Б. Поэтика вещи в прозе В.В. Набокова: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. СПб., 2000.

120. Полищук В.Б. Поэтика вещи в прозе В.В. Набокова: Дисс. . канд. филол. наук. СПб., 2000а.

121. Полищук В. Поэтика вещи в прозе Набокова (ключи к роману «Король, дама, валет») // Культура русской диаспоры: Владимир Набоков — 100. Материалы научной конференции. Таллинн, 20006.

122. Полищук В.Б. Вещные реалии в прозе В. Набокова // Набоковский сборник: Искусство как прием. Калининград, 2001.

123. Проффер К. Ключи к «Лолите». СПб., 2000.

124. Пятигорский А. Чуть-чуть о философии Владимира Набокова // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

125. Растопшин П. Психология и педагогика. М., 2001.

126. Рахимкулова Г.Ф. Специфические функции скобок в набоковских текстах и проблемы игровой стилистики // Набоковский вестник: Петербургские чтения. Вып.1. СПб., 1998.

127. Рахимкулова Г.Ф. Олакрез Нарцисса: Проза Владимира Набокова в зеркале языковой игры. Ростов-на-Дону, 2003.

128. Ричарде А. Метафора // Теория метафоры. М., 1990.

129. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М., 1990а.

130. Рягузова Л.Н. Система эстетических и теоретико-литературных понятий В.В. Набокова. Краснодар, 2001.

131. Савельева В.В. Лицо и «личико часов» у В. Набокова // Русская речь. 1998. №4.

132. Сакун C.B. Шахматный секрет романа В.Набокова «Защита Лужина» // Набоковский сборник: Мастерство писателя. Калининград, 2001.

133. Семенова Н.В. Цитата в художественной прозе (на материале произведений В. Набокова). Тверь, 2002.

134. Сендерович С.Я., Шварц Е.М. Вербная штучка. Набоков и популярная культура // Новое литературное обозрение. 1997. №24.

135. Сендерович С.Я., Шварц Е.М. «Лолита»: по ту сторону порнографии и морализма // Литературное обозрение: 1999. №2.

136. Сендерович С.Я., Шварц Е.М. Поэтика и этология Владимира Набокова // Набоковский вестник. Вып.5. СПб., 2000.

137. Сендерович С.Я., Шварц Е.М. Сок трех апельсинов: Набоков и петербургский театральный авангард // Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей. М., 2006.

138. Серль Дж. Метафора// Теория метафоры. М., 1990.

139. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб., 1993.

140. Сливинская C.B. Магистр игры и чародейства. Цветной слух Владимира Набокова//Набоковский вестник: Петербургские чтения. Вып. 1. СПб., 1998.

141. Столяренко Л.Д., Самыгин С.И. Психология и педагогика в вопросах и ответах. Ростов н/Д, 1999.

142. Тамми П. Заметки о полигенетичности в прозе Набокова // В.В. Набоков: pro et contra. Т.1. СПб., 1997.

143. Тамми П. Поэтика даты у Набокова // Литературное обозрение. 1999.2.

144. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация. (Виды наименований). М., 1977.

145. Телия В.П. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М„ 1981.

146. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных, единиц. М., 1986.

147. Толстая С.М. Зеркало // Славянские древности: этнолингвистический словарь: В 5 т. / Под ред. Н.И. Толстого. М, 1995.

148. Томашевский Б.В. Стилистика. Л., 1983.

149. Топоров В.Н. Вещь в антропоцентрической перспективе (апология Плюшкина) // Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопо-этического. Избранное. М., 1995.

150. УфимцеваА.А. Опыт изучения лексики как системы. М., 1962.

151. Фатеева H.A. «Дар» Набокова// Русистика сегодня. 1996. №2.

152. Фатеева H.A. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текстов. М., 2000.

153. Фатеева H.A. Почтовая и телефонная коммуникация как операторы композиционной связи в русских текстах В. Набокова // Набоковский сборник: Искусство как прием. Калининград, 2001.

154. Фатеева H.A. Реализация и развертывание речевых клише как прием поэтизации прозы у В. Набокова // Набоковский сборник: Искусство как прием. Калининград, 2001а.

155. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции 1-15. СПб., 2000.

156. Хайдеггер М. Вещь // Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993.

157. Ханпира Э. Окказиональность и окказионализмы // Стилистические исследования. М., 1972.

158. Щелкова Л.Н. В.В. Набоков в жизни и творчестве. М., 2002.

159. Шапиро Г. Поместив в своем тексте мириады собственных лиц: К вопросу об авторском присутствии в произведениях Набокова // Литературное обозрение. 1999. № 2.

160. Шаховская 3. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991.

161. Шведов Е. Шахматные сонеты Набокова // Набоковский вестник: В.В. Набоков и Серебряный век. Вып.6. СПб., 2001.

162. Шевченко В. Зрячие вещи // Звезда. 2003. №6.

163. Шрайер М. Набоков: темы и вариации. СПб., 2000.

164. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М., 1974.

165. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: "за" и "против". М., 1975.

166. Якобсон P.O. Заметки о прозе поэта Пастернака // Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.

167. Якобсон P.O. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений // Теория метафоры. М., 1990.

168. Яновский А. Примечание к роману «Машенька» // В. Набоков. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб., 1999.

169. Словари и энциклопедические издания

170. БАС — Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти т. М.-Л., 1948-1965.

171. БПС — Большой психологический словарь. / Под ред. Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. СПб., 2003.

172. Брокгауз, Ефрон — Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Современная версия. М., 2002.

173. Даль — Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-хт. М., 1998.

174. Ист.-этим. сл. — Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2-х т. М., 1993.

175. Поэт. сл. — Квятовский А.П. Поэтический словарь. М., 1966.

176. MAC — Толковый словарь русского языка: В 4-х т. Под. ред. А.П. Евгень-евой. М., 1994.

177. Муз. сл. — Михеева Л.В. Музыкальный словарь в рассказах. М., 1984.

178. Ожегов, Шведова — Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2005.

179. Рус. пис. — Русские писатели 20 века. Биографический словарь: В 2-х т. М., 1998.

180. Ушаков — Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. М., 2005.

181. Фасмер — Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. М., 1986-1987.

182. ФСРЯ — Фразеологический словарь русского языка. М., 1968.