Метаязыковая концептуализация сферы "творчество" в эстетической и художественной системе В. В. Набокова тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, доктор филологических наук Рягузова, Людмила Николаевна

• Рягузова, Людмила Николаевна
• доктор филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации доктор филологических наук Рягузова, Людмила Николаевна

Условные обозначения, принятые при цитировании произведений

В.В.Набокова.

Введение.

Глава 1. Ментальная и художественная объективация "мира" у В.Набокова.

1.1. Онтология художественного мира В.В.Набокова.

1.2.Концептуализация действительности и ее языковые номинции.

Глава 2. Доминанты идиостиля в философии творчества В.Набокова.

2.1. Семантическое поле "творчество" и его образные эквиваленты.

2.1.1. Семантические "ориентиры", или "сигналы", темы творчества.

2.1.2. Даль - предел.

2.1.3 .Дар - бездарность.

2.1.4. Вдохновение - труд.

2.1.5. Сходство, подобие - уникальность, неповторимость.

2.1.6. Подлинное - мнимое.

2.1.7. Память - беспамятство.

2.2. Понятие и образ "другого" в творческом сознании Набокова-писателя.

2.3. Дескрипция предметного мира и прагматика "вещи".

Глава 3. Художественное мировидение и эстетические доминанты идиостиля В.Набокова.

3.1 Терминосистема В. Набокова.

3.2. Текст / метатекст. Поэтика метаописания.

3.3.Стиль как "полная смысла текстура".

3.4. Функция "призмы" в художественной "оптике" писателя.

3.5."Мыслительный маневр" и литературный прием.

3.6. Прием "обратной перспективы" как "новый словесный вид".

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Метаязыковая концептуализация сферы "творчество" в эстетической и художественной системе В. В. Набокова»

В творчестве В.В.Набокова оригинально представлена художественная концепция бытия, человеческого сознания, времени и пространства. Хотя писатель отвергал любые "хронометрические концепции", спорным представляется утверждение о том, что, "в отличие от многих авторов сопоставимого калибра, Набоков не располагает к строительству мостов между своими работами и временем" (Александров 1999, с.24). Тексты писателя, образующие особую "семантическую вселенную" (Долинин 1994), в то же время являются проекцией философских и эстетических идей времени, воплощают специфические формы мироощущения и соответствующего ему способа теоретической рефлексии.

В.В. Набоков как писатель во многом определяет "идеи" и "формы" экспериментальных исканий времени. В его произведениях можно найти подтверждение краеугольным положениям научного мышления XX века: мыслям о панъязыковом характере сознания; о познании мира в форме литературного дискурса; об онтологизации понятия "текст", ставшего эпистемологической моделью реальности, а также можно обнаружить поворот в сторону прагматики, ориентацию на воспринимающего, слушающего и реальную речевую ситуацию.

Безусловно, попытка включить В.Набокова в литературно-историческую, социальную, философскую и другую среду потребовала бы необъятного по своим размерам исследования. Отдельные опыты в изучении метафизики и поэтики писателя в названных аспектах предприняты Б.Бойдом, Д.Б.Джонсоном, П.Тамми,

В.Е.Александровым, А.Долининым. Тексты Набокова трудно причислить к определенным литературным направлениям, ограничить рамками одной из известных стилевых формаций. Творчество писателя принято рассматривать как "эпилог" русского модернизма (М. Липо-вецкий), как синтез художественных открытий XX в. Он выразил движение литературы от символико-реалистической прозы до практических оснований постмодернизма. Действительно, раздвоение русской культуры XX века в Набокове претворено в "мировой феномен непрерывности" (А.Битов).

Проблема онтологического статуса реальности и ее структурирования с помощью языка - одна из главных в XX веке. Набокову не чуждо такое понимание действительности, при котором не менее значительная часть нашего мира облечена в особую форму возможности (Ортега-и-Гассет 1997). В научных и философских представлениях эпохи "действительный мир" не занимает привилегированного положения. Поэтому и в поэтике все большую роль играет семантика возможных миров (ирреальные модальности - фантастика, сновидения). Реальность осмысливается как "совокупность языковых игр" (Витгенштейн 1994). Речь при этом понимается не как рефлексия над реальностью, а как взаимодействие с реальностью, как часть реальности, как "форма жизни". В дескрипциях современной картины мира вымысел и реальность тесно переплетены. Фундаментальной оппозицией в ней стало противопоставление "текст - реальность" с существенным смещением границ между ними в сторону первичности сознания, вымысла, иллюзии. Это положение можно проиллюстрировать индивиду ал ьно-авторской мифологией В.В.Набокова: его проза отличается подчеркнутой семиотизацией действительности, авторская интертекстуальность также указывает на понимание культуры как знаковой системы. Моделирование мира приравнивалось писателем к его номинации. Усилием собственной воли герои Набокова наделяют "услужливым бытием мешанину миров". Создается впечатление, что не язык является инструментом писателя, а он для продолжения своего существования становится как бы средством языка.

Главное творческое устремление Набокова как писателя -"старание выразить свое отношение к вселенной, объятой сознанием" (ПГ, 502), и подарить читателю мир своих осязательных и зрительных откровений. В "эру идентификации и классификации" он не утратил веру в существование чего-то безымянного, необычного, по-своему именуя "недоназванный мир", проводя "радиусы от нежного ядра личного чувства к чудовищно ускользающим точкам вселенной" (ДБ, 294).

То положение, что современное философское мышление расширило представления о мире, обладающем полнотой лично значимых витальных смыслов, об опыте, обращенном к постижению конкретного и индивидуального, стимулирует теоретический интерес к текстам Набокова, произведения которого можно рассматривать как эксперименты над нормой романного повествования (приемами, стилевыми чертами).

Представляется перспективным исследование творчества В.Набокова в системе понятий филологической культурологии, мета-поэтики и философии текста. Актуальность изучения творчества писателя в указанных аспектах подтверждается обращением современной лингвистики к философии языка в его коммуникативно-прагматическом измерении, к проблеме изучения субъективности в языковых процессах, в своей основе ориентированной на "языковую личность" (Караулов 1987).

Научная новизна исследования заключается в выявлении и лингвопоэтической характеристике концептов, связанных в сознании писателя с постижением природы художественного словесного творчества и творческого процесса; в изучении способов расширения семантического поля традиционных эстетических категорий ("стиль", "прием", "творчество", "реальность") и приемов введения авторских терминов ("призма", "оптика", "маска"), придающих "символическую выразительность "индивидуальной семиотике" писателя (М.Ю. Лот-ман). Центральный аспект избранной темы - самоинтерпретация автором своего художественного творчества.

Творчество В. Набокова рассматривается в той понятийной системе, которая была ему свойственна и на которую ориентировано его эстетическое и художественное сознание, т. е. на становящийся, творимый текст. В то же время современный исследователь имеет возможность изучать творчество писателя как состоявшийся текст. Эта позиция "извне" и "изнутри" позволяет объединить проблемы, связанные с теорией и философией творческого процесса и его описанием, рассмотреть лингвистическую реализацию категорий его эстетической системы ("словесных гибких штампов", по выражению Набокова).

Понятийная система В.Набокова описывается с помощью языка современных лингвофилософских знаний. Ключевыми понятиями нашего исследования являются: концепт, идиостшь, текст, система, структура, лексико-семантическое поле, семантическое, ассоциативное поля текста. С их помощью описывается языковая художественно-творческая ментальность В.Набокова.

В текстах В.Набокова органично сочетаются художественный вымысел и теоретическая рефлексия, "светозарность сочинительства" и "холодный проблеск критической проницательности" ("Ада"); при этом текст распадается как бы в критической призме на предисловие, автокомментарий, рекламную аннотацию, само повествование и послесловие. Метаописание трансформирует текст и образ автора. Это позволяет рассматривать литературный дискурс писателя как сообщение и его код, в оппозиции самодостаточного / инструментального дискурса, выделить два аспекта проблемы: тему созидания искусства и структуру (приемы, повествовательный ритм, синтаксис). Мы исследуем в книгах В.Набокова то, что видел в них сам автор: "решение поставленных эрудитом гносеологических задач и радостные и задорные упражнения в литературном стиле" ("Ада").

В работе не ставилась цель представить целостную систему концептов, составляющих картину мира писателя. Большее внимание уделялось способам манифестации такой понятийной области, как "творчество и его механизм". Понятие "творчество" координирует процесс создания и восприятия произведения, осуществляет единство концептуально-содержательного и структурного начал. Благодаря творчеству в художественной практике писателя осуществляется взаимосвязь внешнего и внутреннего миров, происходит слияние "я" и "не-я" и т.д. Именно искусство является той точкой "в гамме мировых мер", где сходится "все".

Объект исследования - концептуальные основания языковой картины мира творческой личности. Проблема творчества, поставленная в широком аспекте, расчленяется на несколько связанных между собой тем. Основной акцент сделан на выявлении взаимодействия семантически значимого пространства с реальным, на проблеме "правды" литературного дискурса с исследованием системы его условностей. Познание языковой структуры текста служит основой поэтического мира автора и связанных с ним приемов самоидентификации. Для этих целей более пристально рассматриваются специфические образные представления и их индивидуально-авторское выражение в идиостиле и понятийной системе В.Набокова.

Предметом рассмотрения в работе являются концептуальные доминанты идиостиля в философии творчества В.Набокова, их наиболее значимые оппозиции и взаимосвязи.

Материалом для изучения послужили прозаические тексты В.Набокова "русского" и "американского" периодов творчества. Использование набоковских дискурсивных писаний (писем, лекций, эссе, мемуаров) для толкования художественных произведений, на наш взгляд, оправдано их содержательными соответствиями, а также устойчивостью воззрений автора; художественные тексты писателя включены в контекст его небеллетристических произведений. Экспликация метатекста представлена в произведениях Набокова о творчестве, в автокомментариях, маргиналиях к тексту, в критических эссе.

Цель работы - изучение языковой реализации концептуализированной сферы "творчество", эстетических универсалий ("стиль", "прием", "структура") и индивидуально-авторских терминов. Проблемы соотношения вымысла и реальности рассматриваются с гносеологических (я / другой, иллюзия / действительность) и поэтико-риторических позиций {текст / метатекст, дискурс / повествование).

Поставленная цель определила задачи данного исследования:

- изучение литературно-теоретических воззрений В.Набокова, представленных в виде доминантных концептов и терминов понятийного аппарата, что может быть использовано для реконструкции его художественной картины мира;

- установление взаимосвязи понятий "поэтический мир" и "картина мира", структурирующих современные представления о процессах художественного мышления и входящих в круг литературно-теоретических представлений В.Набокова, с разных сторон отражая акты творческого сознания писателя;

- выявление художественного замысла и теоретической рефлексии через соотношение категорий "текст / метатекст", через сопоставление концепта "творчество" и теоретического плана выражения процесса творчества в индивидуально-авторском языке;

- определение корреляций терминологического аппарата Набокова с научной парадигмой его времени.

Для решения поставленных задач используются разные уровни анализа: от рассмотрения текста на макроуровне (в контексте всего творчества писателя) до разбора на микроуровне (анализа произведения, словосочетания, слова).

Теоретическая значимость исследования заключается в намеченных перспективах изучения литературной терминологии, описывающей эстетические концепты В.Набокова. В работе представлены результаты изучения текстов писателя на основе синтеза ряда подходов научной и философской методологии XX века (семиотики, философии языка, лингвопоэтики, логической семантики, структуральной поэтики). При оценке наследия писателя мы исходили из специфического "постструктуралистского-постмодернистского комплекса" общих представлений и установок (Ильин 1996). При этом выявляется, что взгляды Набокова на искусство и литературу соотносимы в целом с идеями структурной поэтики (доказательство тесной взаимосвязи элементов текста), мотивного анализа (положение о трансуровне-вом характере текста и повторяющихся, варьирующихся мотивах), с явлением неомифологизма (обнаружение за каждым поверхностным и единичным проявлением текста глубинных и универсальных закономерностей), с теорией аналитической философии (текст не описывает реальность, а вступает с ней в сложные взаимоотношения). Видимо, можно говорить об имплицитном структурализме В.Набокова, понимая структурализм как проблему сознания, не метод, а шире - "общую тенденцию мысли" (Женетт 1998, т.1. с. 167).

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть применены при разработке новых направлений в набоковедении, в частности при изучении понятийного аппарата писателя и дальнейшем системном описании и трактовке основополагающих концептов художественно-эстетической ментальности писателя. Несмотря на то, что набоковедение представляет сегодня самостоятельную отрасль или "индустрию" филологической мысли, ощущается недостаток в исследованиях творчества автора в современной системе понятий - филологической культурологии, метапо-этики и философии языка.

Методологической основой работы стали принципы теоретической семантики и семиотики (работы Р.Барта, Ю.Д.Апресяна, Ю.С.Степанова, В.П.Руднева); структурной лингвистики (идеи P.O. Якобсона), лингвистической прагматики (труды А. Вежбицкой, НД. Арутюновой, Е.В. Падучевой). Импульс к научным поискам в этом направлении дали исследования по философии языка В.Н.Топорова, Б.А. Успенского, Вяч. Вс. Иванова, A.M. Пятигорского. В работе использованы исследования теоретического и историко-литературного характера, рассматривающие авторскую концепцию и оценку мира (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, В.Г. Зусман).

Теоретико-философской основой данной работы стало осмысление тенденций в разработке проблем интерсубъективности, диалога и коммуникации в философии Х1Х-ХХ вв. (С. Кьеркегор, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Ж.П. Сартр, Ю. Кристева).

Интерпретация текстов В.В.Набокова дается с опорой на достижения отечественного и зарубежного набоковедения, в частности на исследования В. Ходасевича, В. Вейдле, П. Бицилли, Г.Струве, Б. Бойда, Д.Б. Джонсона, П.Тамми, Дж. Конноли, Дж. Грей-сон, А.Долинина, С. Давыдова, В. Александрова, Г. Барабтарло.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Творчество В.Набокова, его теоретико-литературные воззрения и языковые субстанции, выражающие их, предопределяют изучение метаязыка "литературности", момента перехода означаемого в означающее, т.е. в свете семиологии раскрывают взгляд на литературу как на уклончивую знаковую систему: не форму или содержание, а связующий их процесс, "динамическое равновесие подвижного значения", совокупность семантических приемов. Тексты В.Набокова открывают возможности семиотического толкования традиционных эстетических категорий и выступают как своего рода прогностические знаки тех изменений, которые произошли в понятийной системе эстетики XX века, стимулирующей самовыражение научно мыслящего субъекта.

2. Метальная и художественная объективация мира обусловлена взглядами писателя на текст и реальность как на функциональные феномены, различающиеся не столько онтологически, сколько прагматически. В прозе В.Набокова наблюдается развитие концепта "ментальный, или возможный, воображаемый мир". В терминах метапо-этики писателя он определяется как гипотетическое пространство: мистическая реальность потустороннего существования"; "реальность в степени X"; "подразумеваемая" реальность и др. Ментальное, или идеальное пространство формируется как пространство референции, в формах языка.

3. Между концептами, субстанциально-онтологическими понятиями, выражающими представления о реальности в художественной картине мира В.Набокова ("мир", "вещь", "другой", "творчество", "память"), существуют ассоциативные и тематические связи. За сочетанием сущностных концептов в идиостиле писателя скрыты особенности его философии творчества.

4. Концепт "творчество" - центр, на котором замыкаются у В.Набокова ассоциации отдельных элементов языка и мира. Концепт "творчество" реализуется через ряд оппозиций: бытие / лжебытие, мир / антимир, жизнь / текст. Декодирование "слов и картин", связанных с семантическим полем "творчество", актуализирует традиционные ассоциации и создает новую систему связей и иерархических зависимостей на смысловом и языковом уровнях. Эквиваленты концепта {даль, предел, мера и др.) обнаруживают ситуативные и концептуальные пересечения признаков, глубже раскрывают процессуаль-ность понятия. В функции "семантических сигналов" при интерпретации темы творчества в пределах индивидуальной научной мифологии Набокова употребляются слова: граница, зеркало, призма, сдвиг, мера, даль, предел, другой и др.

5. Понятийная система В.Набокова, связанная с гуманитарной сферой, отражает "индекс тем" и общность познавательных установок, характерных для менталитета эпохи. Понятийную систему Набокова можно рассматривать в качестве "призмы", направленной в том числе на осмысление его собственных творческих принципов.

Современная наука представляет собой еще одну "призму", преломляющую некоторые особенности прозы писателя, которые не видятся в пределах его эстетических представлений. Ряд понятий современной системы лингвофилософских знаний интертекстуальность, метаописание, языковая личность, интерсубъективность, полигенетичность, идиостиль, концепт и др.), которых нет в эстетическом сознании В.Набокова, помогают установить связи между такими сущностями в его текстах, которые не описывались прежде.

6. Концептуальная стилистика текстов писателя соотносится с законами логики его художественного мышления (прием "обратной перспективы", внутренней обратимости). Образная индукция индивидуально-авторских терминов ("призма", "оптика", "паутина", "узор") происходит за счет расширенного смыслообразования внутри словесно-образных концептов, метафорического осмысления семантики слов и их употребления в понятийном ряду эстетически значимых категорий.

Методы и методики исследования. В работе применялись следующие методы: сравнительный, трансформационный, метод концептуального и компонентного анализов; использованы принципы и приемы историко-функционального изучения литературы и элементы анализа структурной организации художественного текста (Ю.М. Лотман, Р. Барт, А.К. Жолковский, Ю.К. Щеглов); включены элементы ассоциативного анализа текста (Ю.Н. Караулов), использована техника описания идиостилей (В.П. Григорьев).

Апробация диссертации. Результаты работы представлены в докладах в Санкт-Петербурге на Набоковских чтениях в доме-музее В.В.Набокова (1998, 2000); на юбилейной Международной конференции "A.C. Пушкин и B.B. Набоков" (Пушкинский Дом, 1999); на Международных научно-практических конференциях в Российском гос. пед. ун-те им. А.И.Герцена (1998, 1999); на Международном конгрессе МАПРЯЛ (Братислава, 1999); в Москве на VI Международной конференции в МГОПУ (1998) и Международной научной конференции "В. В. Набоков в русской и мировой литературе" в ИМЛИ им. А. М. Горького РАН (1999), в Институте языкознания на Международной конференции "Логический анализ языка. Начала и концы" (2000); на Международной конференции в Новороссийске "Пушкин и информационная культура России" (1999), на Международной научной конференции в Ростове-на-Дону "Филология на рубеже тысячелетий" (2000).

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Рягузова, Людмила Николаевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Художественная картина мира В.Набокова складывается под влиянием чувственных и рефлективно-аналитических факторов. Писатель стремится познать мир, переосмысливая при этом готовые словесные формулы, по-своему именуя "недоназванный мир". Он ценит важность иррационального, интуитивного начала в творчестве, осмысливая на его основе ассоциативные связи, ив то же время держит в поле зрения механизм образования и сочетания этих связей, оценивая произведение по его "технической" стороне: совершенству устройства, текстуре. Набоков обретает средства выражения своего видения жизни и одновременно осознает это видение. В его произведениях отражено познание самого себя, своего собственного творческого процесса.

Сопоставление художественных текстов и критических дискурсов обнаруживает связность и творческую осознанность теоретико-литературных представлений автора, дает уникальную возможность проследить переход приемов выразительности из области подсознательного в область сознательного. Набоков "каталогизирует", "инвентаризирует" собственные "номенклатурные" элементы. В его метаописательных текстах стираются границы между тем, что обрело статус эстетически значимого художественного вымысла, и критическим дискурсом, снимаются формы условности между ними.

Теоретическая рефлексия проникает в художественный текст, и, наоборот, эстетические категории понятийного аппарата сохраняют образный характер. Автор не остается в рамках логико-понятийной системы, а всегда поясняет свое воззрение во множественном коннотативном ряду: приемы литературного сочинительства, например, определяются им как "уловки литературного мастерства", "мыслительные маневры", "трюки", "ходы книги", "искусные выдумки", "тонкие вешки". Понятия перетекают одно в другое (оптика -призма — фокус — фасет). При этом сами они во множестве текстов еще образно конкретизируются.

Автор, "содержатель собственной подпольной обсерватории", отражает свои представления о мире в "зеркалистых гранях и поверхностях" различных оптико-механических приспособлений. Образы телескопа, калейдоскопа, призмы, стереоскопа, диаскопа, хромодиа-скопа, камеры-обскура обозначают в его сознании собственные поиски стереоскопического, бинокулярного творческого зрения и опосредованного восприятия реальности. Индивидуальность художника проявляется не только в создании новых окказиональных символов, но и в актуализации традиционных представлений, в частности об особых креативных свойствах памяти и зрения в творческом акте (внутреннее зрение, фасеточное зрение). Микротема острого художественного зрения объединяет различные понятия визуальной сферы - оптика, призма, дальнозоркость, близорукость, слепота, очки, стереоскоп, эпископ, камера-обскура, калейдоскоп и др. Концепт "стиль" - "полная смысла текстура" - объединяет в одном концептуализированном ряду слова ткань, вуаль, узор, искусство вышивки, паутина, орнамент, рукоделие, прозрачный, сквозистый, причудливый.

Слово Набокова антиномично. Слово, выходящее за свои пределы, рождает в своем бытии, в своем процессе новые семантические пласты и контексты. Образная индукция индивидуально-авторских терминов Набокова происходит за счет расширенного смыслообразо-вания внутри словесно-образных и понятийных концептов, метафорического осмысления семантики слов и их употребления в понятийном ряду эстетически значимых категорий.

Ментальная и художественная объективация мира обусловлена взглядами писателя на текст и реальность как на функциональные феномены, различающиеся не столько онтологически, сколько прагматически. В прозе Набокова наблюдается развитие концепта "ментальный, или возможный, воображаемый мир", или, по словам самого писателя, "реальность в степени X". Оригинальная концепция бытия отражает релятивизм философских взглядов писателя и определяет приемы описания "так называемой реальности". Благодаря языку художественная картина мира может изображать любую "действительность", форму которой она принимает, включая "области сомнительного и смутного бытия". Ментальное, или идеальное пространство формируется именно как пространство референции, т.е. в формах языка.

Художественный мир Набокова определяется как мир переходных состояний. Кажется, что автор колеблется между классическим и неклассическим видением мира: мысли и чувства его представлены как в спонтанном течении, так и в логически завершенном виде. Он ценит и любит возможности познания человека, которые открывает неклассическое видение, вполне ими пользуется и внедряет в процесс художественного освоения действительности. Отсюда - его приемы ("акробатика слов"; ход мысли "туда / обратно"), позволяющие реализовать картину мира в духе времени, но этическое основание этого мира остается незыблемым. В этом смысле, полагал он, в мире, в сущности, ничто не изменилось, и "по-прежнему остаются в почете добро и красота". Одновременно эстетическое самосознание Набокова, его рефлексии, вызванные осмыслением собственного творческого процесса и творчества других художников слова, находятся в соответствии с движением теоретической мысли, ему близка поляризация академического литературоведения и новых тенденций в понимании художественного слова.

Понятийная система В.Набокова, связанная с гуманитарной сферой, отражает "индекс тем" (В.Шкловский) и общность познавательных установок, характерных для менталитета эпохи. В частности, обнаруживает свою близость к формальной школе, структуральной поэтике, семиотическим концепциям. Эстетическая аксиома писателя: искусство - обман, игра, особая оптика - основана на понимании специфики литературы как "мерцающего посредника между вымыслом и реальностью", как особой "призмы", отличной от прямого зеркального отражения или "подобия" жизни. В умственном кругозоре писателя понятия "призма" - "прием" - "стиль" сопряжены в едином эстетическом поле. "Призма" деформирует "материал", представляя его разные художественные возможности; совокупность приемов создает грани "призмы". Через систему приемов осуществляется смещение, искажение "рациональной жизненной плоскости". В стиле преломляются "призматические" лучи, не случайно в нем "есть своя кривизна, как в пространстве". Сложность восприятия мира показана Набоковым как разные способы преломления того, что называют реальностью. Оптические приборы не только указывают на специфику художественного отражения жизни как смену призм, но и определяют своеобразие стилевой манеры автора и принципы описания предмета.

Тексты Набокова открывают возможности семиотического толкования традиционных категорий и выступают как своего рода прогностические знаки тех изменений, которые произошли в понятийной системе эстетики XX века, стимулирующей самовыражение научно мыслящего субъекта.

Художественная практика писателя ориентирует исследователя на изучение "литературности", самого момента перехода означаемого в означающее, т.е. в свете семиологии раскрывает взгляд на литературу как вторичную знаковую систему: не форму или содержание, а связующий их процесс, "динамическое равновесие подвижного значения", "совокупность семантических приемов" (Р. Барт).

Приемы литературной техники помогают воспринять "индивидуальный гений" писателя изнутри его собственной эстетической философии. Неиерархичность художественной картины мира набоков-ских текстов (мозаичность, "фасеточность" и самостоятельность ее фрагментов) повышает значимость отдельного литературного приема, а их сочетание передает своеобразие "литературной колоратуры" писателя. Его творческая эволюция завершается торжеством воображения и искусства над жизнью, большей формализацией и независимостью приемов. Нахождение собственных приемов письма, их выделение и обращение в художественную систему придает ей новый статус. Искусство писателя обретает самостоятельность, когда он переходит к осознанию того, что его картина мира может быть выражена на уровне приема. Овладев логикой и законами созданного мира, автор ощущает творческую свободу и возможность игры приемами.

В художественном мире Набокова меняется соотношение части и целого, без целого схватывается часть, повышается функция приема, фрагмента текста. Деталь и целое меняются местами, но на самом деле идет новый поиск цельности построения "картины мира" не за счет собирания ее частных видов, а вокруг части, отразившей или отражающей в себе мир как целокупность. В традиционном повествовании автор находится вне текста, он создает текст, подобный внешней видимой "картине мира". На втором этапе автор - медиум между целым миром и его деталями, он внутри предмета и сквозь призму предмета зрит мир.

Поэтический мир Набокова уникален, сложен. Набоковедение - это не менее сложный мир филологической мысли, не принимающий абстрактного приложения общих лингвофилософских схем и в значительной степени определяющий направление семантико-стилистических исследований. В набоковедении сложились в определенную систему исследовательские понятия и термины, наиболее созвучные художественному мышлению писателя (образовался свой метаязык). Набоковская "символика совпадений" проецируется на "коды" к его текстам. При интерпретации текстов писателя часто употребляются следующие понятия: двоемирие, многомирие, полиреальность; потусторонность; биспациальность, "презумпция всеодушев-ленности", "семантические качели"; послесмертие; метароман; "тексты-матрешки"; "игровая поэтика", двойничество, соглядатайство; "двойное время"; "стилевая компрессия" "семантическое приравнивание перво личной и третье личной форм повествования"; "смена дейк-тических номинаций одного и того же персонажа"; "омонимия интертекстуального сигнала"; прием реминисцентной организации текста; реминисцентный код; "полигенетичность"; прием культурологического подсвечивания образа; синестезия ("соощущение", пересечение чувств, цветной слух); пространственно-временной палимпсест (совмещение, одновременное протекание разновременных процессов). Прием "космической синхронизации" (ощущения параллельного существования реального и идеального миров), момент "епифаний", т. е. сверхчувственного прозрения бытия. К ним можно также отнести прием "обратной перспективы", или "внутренней обратимости".

Образно- понятийная сфера "творчество" у Набокова в силу своей универсальности и максимального объема вбирает в себя множество частных, соподчиненных понятий, сопоставимых в пределе своей теоретической представимости с объемом художественного мира писателя. Концепт "творчество" - центр, вокруг которого происходит у Набокова ассоциация отдельных элементов языка и мира. Акт творчества воспринимается как создание "новой жизненной гармонии", "своеродное совершенство" ("не похожее на слова, не нуждающееся в словах"), содержащее "бездну смысла". В процессе творчества осуществляется взаимопроникновение внешнего / внутреннего, тайного / явного, воображения / знания, "я" и "не-я". Эквиваленты концепта: даль, предел, память, беспамятство, сходство, подобие, преступление, другой, обман - обнаруживают ситуативные и концептуальные пересечения признаков, глубже раскрывают процессуаль-ность понятия, обозначающего сам творческий процесс. Соотнесенность членов парадигмы, входящих в семантическое поле концепта "творчество", придает ей смысловую гибкость, позволяя на разных этапах развития мысли актуализировать различные семантические грани. В художественных дискурсах В.Набокова наблюдаются реализации и сложные трансформации отмеченной парадигмы.

При интерпретации темы творчества можно выделить слова-"ориентиры", своего рода семантические "сигналы", онтологические, субстанциальные, ключевые понятия, свидетельствующие о системности художественного видения Набокова и о поисках понятийного языка, который бы эти сущности охарактеризовал и представил. Слова граница, зеркало, сдвиг, мера, предел, даль, дар, вещь, переход, другой выступают в функции подобных определений. Они употребляются в своем специфическом значении в пределах индивидуальной научной мифологии Набокова. Слова творчество, память, вещь, другой, мир употребляются в качестве гиперонимов вместо слов с конкретной семантикой.

Важным моментом в описании художественной картины мира Набокова является установление ассоциативных и тематических связей между концептами, субстанциально-онтологическими понятиями, выражающими представления о реальности: "мир", "вещь", "другой", творчество", "память". За сочетанием сущностных концептов и их языковых реалий в идиостиле В.Набокова скрыты особенности философии творчестава писателя. Без лингвопоэтического углубления в семантику слов многие из них не удалось бы понять и описать как структурно значимые элементы большой концептуализированной сферы.

Можно говорить о единстве языковой личности Набокова. На всех текстах лежит отпечаток его самобытного стиля, проглядывают "спутанные линии личности". Методы и принципы теоретической лингвистики служат средствами познания неких закономерностей писательской индивидуальности Набокова. Рассмотрение понятийно-образной устойчивости и конструктивной повторяемости позволяет по-новому взглянуть на стилевую и нарративную динамику набоков-ской прозы.

Стремление определить принципы организации текста и описать его приемы является одной из привлекательных сторон в изучении творчества писателя. Существенно, что литературный прием Набоков рассматривал не как формальный атрибут повествовательной техники, а "элемент смысла". Стиль в его представлении - "феномен языка", причудливая игра приемов и сам способ мышления ("словесные узоры" и "костный мозг мысли автора", "полная смысла текстура"). Стиль для Набокова - прежде всего "причуда личных предпочтений". Однако, помимо "уникальных открытий, выраженных уникальным образом", "индивидуальный гений", по его мнению, тесно связан с родовым сознанием, общим кодом отечественной культуры и ее концептами. Эту связь сам автор ощущал в "горькой роскоши русской словесной мощи", одинаково владея и "старосветским русским", и "эдиповыми словесами своих русских пращуров". Набоковские индивидуальные концептуальные образования обладают гипнотической силой, завораживают читательское воображение своими скрытыми смыслами. Вместе с этим общие концепты русской культуры по-новому воспринимаются в индивидуально-неповторимой авторской интерпретации.

Перспективно создание тезауруса писателя, конкорданса или словаря литературоведческих терминов. Представляется важным дальнейшее описание индивидуально-авторских концептов ("здравый смысл", "смех в темноте", "отчаяние" и др.), а также культуроспеци-фической концептуализации жестов (отмеченной Набоковым "исключительно русской поглощенности физическим движением и жестом"), их соотношений со словом.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Рягузова, Людмила Николаевна, 2000 год

1. Аверин Б. А. Поэтика ранних романов Набокова // Набоковскийвестник. СПб., 1998. Вып.1. С. 31-43.

2. Авдевнева О.Ю. Смысловая плотность художественного текста (наматериале русскоязычной прозы В.В.Набокова): Дис.канд. филол. наук. Саратов, 1997.

3. Адамович Г. Одиночество и свобода. М., 1996.

4. Акимова И. И. Способы выражения имплицитной информации художественного дискурса (на материале произведений Набокова): Автореф. дис.канд. наук. М., 1997.

5. Александров В. Набоков и "Серебряный век" русской культуры //

6. Звезда. 1996. №11. С.215-230.

7. Александров В.Е. Набоков и потусторонность. СПб., 1999.

8. Анастасьев Н. Феномен Набокова. М., 1992.

9. Антонов С.А. Ассоциативные и образные виды текстовой связи впрозе В.Набокова (на материале рассказа "Пильграм") // Русский текст. 1993.№1.

10. Апресян Ю. Д. Избранные труды: В 2 т. Интегральное описаниеязыка и системная лексикография. М., 1995. Т. 2.

11. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.

12. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997. С. 267-279.

13. Бабурина М.А. Концепт "муза" и его ассоциативное поле в русской поэзии Серебряного века: Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб., 1998.

14. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической инациональной семантике языка, их личная специфика: Авто-реф. дис. д-ра филол. наук. Воронеж, 1998.

15. Барабтарло Г. Призрак из первого акта // Звезда. 1996. № 11.1. С.140-145.

16. Барт Р. Camera Lucida. Комментарий к фотографии. М., 1997.

17. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.

18. Бахтин М. М. Собр. соч.: В 5 т. М., 1996. Т.5.

19. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1989.

20. Бахтинский тезаурус. Материалы и исследования. М., 1997.

21. Берберова Н. Набоков и его "Лолита" // Набоков В.В.: pro et contra. СПб., 1997. С. 284-308.

22. Битов А. Ясность бессмертия // Звезда. 1996. № 11. С. 134-139.

23. Бицилли П.М. Сирин. "Приглашение на казнь". "Соглядатай"

24. Париж, 1938) // Бицилли П. Избранные труды по филологии. М, 1996. С.639-642.

25. Борев А.Б. Эстетика. М., 1988.

26. Борухов Б.Л. Об одной вертикальной норме в прозе В.Набоковакатегория половины в романе "Лолита") // Художественный текст. Онтология и интерпретация. Саратов, 1992. С. 130-134.

27. Брудный A.A. Психологическая герменевтика. М., 1998.

28. Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце. О русских романах Владимира Набокова. М., 1998.

29. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков.1. М., 1999.

30. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.

31. Вейдле В. Умирание искусства. Размышление о судьбе литературного и художественного творчества. СПб., 1996.

32. Витгенштейн JI. "Логико-философский трактат" с параллельнымфилософско-семиотическим комментарием (В.П.Руднева) // Логос. 1999. № 1. С.99-130.

33. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л.

34. Философские работы. 4.1. М, 1994.

35. Воробьев А. Гумберт в аду // Подъем. 1996. №5-6. С.221-240.

36. Вострикова М.А. Проза В.Набокова 20-х годов (Становление поэтики): Дис. канд. филол. наук. М., 1995.

37. Гаспаров М.Л. Художественный мир писателя. Тезаурус формальный и тезаурус функциональный // Проблемы структурной лингвистики. 1984. М., 1988. С.125-137.

38. Голикова Т.А. Слово как интегративный компонент репрезентации концептуальной картины мира (на материале творчества Набокова): Дис.канд. филол. наук. Барнаул, 1996.

39. Григорьев В.П. Поэтика слова. М., 1979.

40. Турболикова O.A. Тайна Владимира Набокова. Процесс осмысления: Библиографические очерки. М., 1995.

41. Давыдов С. "Пушкинские весы" Владимира Набокова // Искусство Ленинграда. 1991. №6. С. 39-46.

42. Давыдов С. "Гносеологическая гнусность" В.Набокова: метафизика и поэтика в романе "Приглашение на казнь" // Набоков В .В.: pro et contra. СПб., 1997. С.284-307.

43. Даниэль С. Оптика Набокова // Набоковский вестник. СПб., 1999.1. Вып.4. С. 168-173.

44. Дарк О. Загадка Сирина: ранний Набоков в критике первой волнырусской эмиграции // Вопросы литературы. 1990. № 3.

45. Дарк О. Примечания // Набоков В.В. Собрание сочинений : В 4 т.1. М., 1990. Т. 1.С.411-413.

46. Дмитровская М. А. Язык и миросозерцание А. Платонова: Автореф. дис.д-ра филол. наук. М., 1999.

47. Долинин А. Цветная спираль Набокова // Набоков В. Рассказы;

48. Приглашение на казнь: Роман; Эссе, интервью, рецензии. М., 1989.

49. Долинин A.A. "Двойное время" у Набокова // Пути и миражирусской культуры: Сборник. СПб., 1994. С.283-322.

50. Долинин А. А. Плата за проезд. Беглые заметки о генезисе некоторых литературных оценок Набокова // Набоковский вестник. СПб., 1999. С.5-15.

51. Долинин А. А. Истинная жизнь писателя Сирина: Первые романы

52. Набоков В. В. Русский период. Собр. соч. в 5т. СПб., 1999. Т.1. С.9-41.

53. Долинин А. Загадка недописанного романа (Solus Rex) // Звезда.1997. № 12. С.215-225.

54. Ерофеев В. Русский метароман Владимира Набокова, или в поисках утерянного рая // Вопросы литературы. 1988. №10. С. 125— 160.

55. Женетт Ж. Фигуры: В 2 т. М., 1998. Т. 1-2.

56. Жирмунский В.М. К вопросу о формальном методе // Русскаясловесность: От теории словесности к структуре текста. М., 1997. С. 125-128.

57. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты Приемы - Текст. М., 1996.

58. Забияко A.A. Феномен синестезии и художественный мир литературного произведения (на материале русскоязычной прозы Владимира Набокова): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1998.

59. Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века: проблема экзистенциального сознания / Урал. гос. ун-т. им. А.М.Горького. Магнитогорск, 1996.

60. Злочевская А. В. В.Набоков и Н.В. Гоголь // Вестн. Московск. унта. Серия 9. Филология. М., 1999. №2. С.30-46.

61. Злочевская A.B. Поэтика Владимира Набокова: новации и традиции // Русская литература. 2000. № 1. С.40-62.

62. Злочевская A.B. Эстетические новации Владимира Набокова вконтексте традиций русской классической литературы // Вестник МГУ. Сер. филология. 1997. №4. С.9-19.

63. Зусман В.Г. Художественный мир Франца Кафки: малая проза ироманы: Дис. д-ра филол. наук. Н.Новгород, 1997.

64. Иванов Вяч. Вс. Семантика возможных миров и филология //

65. Проблемы структурной лингвистики 1980. М., 1982. С. 5-19.

66. Иванова И.И. О некоторых особенностях интерпретации набоковского Гоголя (эссе "Николай Гоголь") // Петербургский вестник. СПб., 1998. Вып. 1. С. 118-124.

67. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996.

68. Ильин И. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998.

69. Ионина А. А. Литература русского зарубежья 1920-1940-х годов воценке англоязычной славистики: Авторреф. дис.канд. фи-лол. наук. М., 1995.

70. Казин А.Л. Этика Набокова // Петербургский вестник. Вып. 1.1. СПб., 1998. С.26-30.

71. Кантор М. Бремя памяти (О Сирине) // В.В.Набоков: pro et contra.1. СПб., 1997. С.234-237.

72. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

73. Караулов Ю.Н. Ассоциативный анализ: новый подход к интерпретации художественного текста // Материалы IX Конгресса МАПРЯЛ. Братислава, 1999. С. 151-186.

74. Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира

75. Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии. М., 2000.

76. Ковтунова И.И. Поэтика контрастов в романе В. Набокова "Дар"

77. Язык: система и подсистемы. М., 1990. С. 140-161.

78. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. М., 1988.

79. Козловская Н.В. Лексика предметного мира в организации лексической структуры текста произведения В.Набокова "Другие берега": Дис. канд. филол. наук. М., 1995.

80. Конноли Дж. Загадка рассказчика в "Приглашении на казнь"

81. В.Набокова // Русская литература XX века. Исследования американских ученых. СПб., 1993. С. 446-457.

82. Кузнецов П. Утопия одиночества: В.Набоков и метафизика // Новый мир. 1992. №10. С. 243-250.

83. Кусаинова Т. С. Темы "пространство" и "время" в лексическойструктуре художественного текста (по роману В.Набокова "Другие берега"): Дис. канд. филол. наук. СПб., 1997.

84. Кучина Т. Г. Творчество В.Набокова в зарубежном литературоведении: Дис. канд. филол. наук. М., 1996.

85. Кьеркегор С. Заключительное ненаучное послесловие к "Философским крохам" // От Я к Другому: Сб. пер. по проблемам интерсубъективности, коммуникации, диалога. Минск, 1997. С. 10-27.

86. Лахухина О. И. Смысловая плотность текста // Художественныйтекст: Онтология и интерпретация. Саратов, 1992. С. 122-129.

87. Левин Ю. И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998.

88. Лем С. Лолита, или Ставрогин и Беатриче // Литературное обозрение. 1992. № 1. С.75-85.

89. Линецкий В. "Анти-Бахтин" лучшая книга о Владимире Набокове. СПб., 1994.

90. Липовецкий М. Эпилог русского модернизма (Художественнаяфилософия творчества в романе "Дар" Набокова) // Вопросы литературы. 1994. № 3. С.72-95.

91. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997. С.280-287.

92. Логический анализ языка. Культурные концепты. Вып.4. М.,1991.

93. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера история. М., 1996а.

94. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 19966.

95. Лотман Ю.М. Ян Мукаржовский теоретик искусства // Мукаржовский Я. Структуральная поэтика. М., 1996в.

96. Лукин В.А. Художественный текст. Основы лингвистическойтеории и элементы анализа. М., 1999.

97. Люксембург A.M. Амбивалентность как свойство набоковскойигровой поэтики // Набоковский вестник. СПб., 1998. Вып.1. С. 16-25.

98. Люксембург A.M. Лабиринт как категория набоковской игровойпоэтики (на примере романа "Бледное пламя") // Набоковский вестник. СПб., 1999. Вып. 4. С. 5-11.

99. Люксембург A.M., Рахимкулова Г.Ф. Магистр игры Вивиан Ван

100. Бок (игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура). Ростов-на-Дону, 1996.

101. Малофеев П.К. Поэзия В.Набокова: Дис. канд. филол. наук.1. Екатеринбург, 1996.

102. Мамардашвили М. Лекции о Прусте. М., 1995.

103. Маневич Г. Роман Набокова "Дар" и пушкинская формула творчества // Маневич Г. Оправдание творчества. М., 1990. С. 211234.

104. Медарач М. Владимир Набоков и роман XX столетия // Набоков В.В.: pro et contra. СПб., 1997. С. 454^176.

105. Мельников Н. Безумное чаепитие с Владимиром Набоковым //

106. Литературное обозрение. 1997. № 2. С. 84-88.

107. Млечко А.В. Пародия как элемент поэтики романов

108. В.В.Набокова: Автореф. дис. канд. филол. наук. Волгоград, 1998.97. Модели мира. М., 1997.

109. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства.1. М., 1994.

110. Мулярчик А. Верность традиции (рассказы В.Набокова 20-30-хгодов) // Литературная учеба. 1989. №1.

111. Мулярчик A.C. Русская проза Владимира Набокова. М., 1997.

112. Набоков В. В.: pro et contra. СПб., 1997 (в тексте Pro et contra).

113. Набоков В. Из интервью Бернару Пиво на французском телевидении // Звезда. 1999. № 4. С. 48-54.

114. Набоков В.В (1899-1999). К 100-летию со дня рождения // Звезда.1999. № 4 (в тексте Набоков 1999).

115. Набоков В.В. Искусство литературы и здравый смысл // Звезда.1996. №11. С. 65-73.

116. Набоков В.В. Неизданное в России // Звезда. 1996. №11 (в тексте-Набоков 1996).

117. Набоков В.В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990.

118. Набоков В.В. Американский период. Собр. соч.: В 5 т. СПб.,1997-1999 (в тексте указ. том.).

119. Немцев Л. В.В. Набоков и Н. В. Гоголь: создание образа автора вхудожественном произведении: Автореф. дис.канд. филол. наук. Самара, 1999.

120. Николина H.A. "Страстная энергия памяти" (Композиционноречевое своеобразие романа В.В.Набокова "Другие берега") // Русский язык в школе. 1999. № 2. С. 77-84.

121. Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. М., 1995.

122. Оглаева Л.Ю. Концепция героя в русскоязычных произведениях

123. В.Набокова: Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1998.

124. Ортега-и-Гассет X. Заметки на полях // Иностранная литература.1998. № 3. С.235-250.

125. Ортега-и-Гассет X. Человек и люди // Ортега-и-Гассет X. Избранное. М., 1997.

126. От Я к Другому: Сб. пер. по проблемам интерсубъективности,коммуникации, диалога. Минск, 1997.

127. Очерки истории русской поэзии XX века. Поэтический язык иидиостиль: Общие вопросы. Звуковая организация текста. М., 1990.

128. Пави П. Словарь театра. М., 1991.

129. Падучева Е.В. Рассказ Набокова "Набор" как эксперимент надповествовательной нормой // Семантические исследования. (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарра-тива). М., 1996. С.З85-393.

130. Паперно И. Как сделан "Дар" Набокова // Набоков В.В.: pro etcontra. СПб., 1997. С.491-513.

131. Полищук В. Жизнь приема у Набокова // Набоков В.В.: pro etcontra. СПб., 1997. С. 815-829.

132. Польская С. Смерть и бессмертие в русских рассказах Владимира1. Набокова. Geteborg, 1996.

133. Прокофьева Л.П. Цветовая символика звука как компонент идиостиля поэта (на материале произведений А.Блока, А.Белого, К.Бальмонта, В.Набокова): Дис. канд. филол. наук. Саратов, 1995.

134. Проффер К. Ключи к "Лолите". СПб., 2000.

135. Пуля И.И. Образ миф России в русских романах В.В.Набокова,20. 30-е годы XX века: Дис. канд. филол. наук. Вологда, 1996.

136. Пятигорский А. Чуть чуть о философии В. Набокова // Избранные труды. М., 1996. С.231-242.

137. Руднев В. Морфология реальности: Исследования по "философиитекста". М., 1996.

138. Руднев В.П. Прочь от реальности. Исследования по философиитекста. М., 2000.

139. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1997.

140. Руднев В.П. Теоретико-лингвистический анализ художественногодискурса: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1996.

141. Русская словесность: от теории словесности к структуре текста.1. М., 1997.

142. Савельева В.В. "Король, дама, валет", или сердца трех в романе

143. Набокова // Русская речь. 1996. №5. С.28-32.

144. Семиотика / Вст. ст. Ю.С.Степанова. М., 1988. Т.1.

145. Сендерович С. Пушкин в "Даре" В.Набокова: фигура сокрытия //

146. Пушкинский сборник. Иерусалим. 1997. С.225-235.

147. Сендерович С. Владимир Набоков и постсимволизм // Постсимволизм как явление культуры: Матер, междунар. науч. конф. Москва, 4-6 марта 1998 г. Вып. 2. М., 1998.

148. Сендерович С., Шварц Е. Вербная штучка. Набоков и популярнаякультура // Новое литературное обозрение. 1997 № 24. С. 93111.

149. Сендерович С., Шварц Е. Старичок из евреев (комментарии к

150. Приглашению на казнь" В.Набокова) // Russian Literature XLIII. 1998. С.297-327.

151. Сконечная О.Ю. Традиции русского символизма в прозе

152. В.В.Набокова 20-30-х годов: Дис.канд. филол. наук. М., 1994.

153. Сконечная О. Люди лунного света в русской прозе Набокова. Квопросу о набоковском пародировании мотивов Серебряного века // Звезда. 1996. №11. С.207-214.

154. Слюсарева И. Построение простоты // Подъем. 1988. № 3. С. 129140.

155. Смирнов И.П. Философия в "Отчаянии" // Звезда. 1999. № 4.1. С. 173-183.

156. Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтическихсистем. М., 1977.

157. Смирнова Н. В. Референциальная плотность художественноготекста (на материале рассказов В. Набокова): Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1999.

158. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной

159. Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М., 1996.

160. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997.

161. Степанов Ю.С. Слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997а. С.288-305.

162. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка.1. М., 1998.

163. Струве Г. Русская литература в изгнании: Опыт историческогообзора русской литературы. Нью-Йорк, 1956.

164. Тамми П. Тени различий: "Бледный огонь" и "Маятник Фуко" //

165. НЛО. 1996. № 19. С. 62-70.

166. Тамми П. Заметки о полигенетичности в прозе Набокова // Набоков В. В.: pro et contra. СПб., 1997. С. 515-528.

167. Теория метафоры. M., 1990.

168. Тимофеева 3. H. Лингвистические особенности гетерогенногохудожественного текста (Языковые средства выражения русского национального колорита в англоязычных произведениях В.Набокова): Дис.канд. филол. наук. СПб.,1995.

169. Толстой Ив. Набоков и его театральное наследие // Набоков В.В.1. Пьесы. М. 1990. С.5-42.

170. Толстой Ив. Несколько слов о "главном герое" В. Набокова // Набоков В.В. Лекции по русской литературе. М., 1996. С. 7-12.

171. Топоров В. Набоков наоборот // Литературное обозрение. 1990.4. С.71-75.

172. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995.

173. Топоров В.Н. Модель мира // Мифы народов мира: В 2 т. М.,1988. Т.2. С.161-164.

174. Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М., 1993.

175. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1997.

176. Успенский Б.А. Семиотика искусства. М., 1995.

177. Фатеева H.A. "Дар" Набокова // Русистика сегодня. 1996.2. С. 66-89.

178. Фатеева H.A. Стих и проза как две формы существования поэтического идиостиля: Автореф. дис.д-ра филол. наук. М., 1996.

179. Фомичев С. А. Низвержение кумиров ("Дар" В.Сирина и "Прогулки с Пушкиным " А. Терца) // Пушкин и современная культура. М., 1996. С. 220-226.

180. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

181. Ходасевич В. О Сирине // Ходасевич В. Литературные статьи ивоспоминания. Нью-Йорк, 1954.

182. Ходасевич В.Ф.Собр. соч.: В 4 т. М., 1996. Т.2.

183. Художественный текст: Онтология и интерпретация. Саратов,1992.

184. Черемисина И. А. Владимир Набоков комментатор и переводчик романа в стихах А. С. Пушкина "Евгений Онегин": Дис .канд. филол. наук. Томск, 1997.

185. Чудаков А.П. Предметный мир литературы (К проблеме категорий исторической поэтики) // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М., 1986. С.251-306.

186. Шаховская З.А. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991.

187. Шергин B.C. Роман В. Набокова "Bend Sinister": Анализ мотивов:

188. Дис.канд. филол. наук. М., 1999.

189. Шкловский В. Ход коня. М.; Берлин, 1923.

190. Шраер М.Д. Набоков: темы и вариации. СПб., 2000.

191. Штайн К.Э. Метапоэтика: "размытая парадигма" // Текст: Узорыковра. 4.1. СПб.; Ставрополь, 1999. С.5-13.

192. Шульман М. Набоков-писатель. Манифест. М., 1998.

193. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб,1998.

194. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии1. XIX-XXb. M, 1988.

195. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.

196. Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, N.J.:

197. Princeton University Press, 1990.

198. Boyd B. Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton, N.J.:

199. Princeton University Press, 1991.

200. Davydov S. "Teksty-matreski" Vladimira Nabokova. Munchen, 1985.

201. Field A. Nabokov: His life in Art: a critical narrative. Boston Toronto,1967.

202. Johnson D.B. Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir1. Nabokov. Ann Arbor, 1985.

203. Tammi P. Problems of Nabokovs Poetics: A Narratological Analysis.1. Helsinki, 1985.