Драматургия В.В. Набокова в контексте театральных исканий Серебряного века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Коржова, Инесса Николаевна

• Коржова, Инесса Николаевна
• кандидат филологических наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Коржова, Инесса Николаевна

Введение

Глава 1. Формирование авторского варианта метафоры «мир — театр» в пьесах В. В. Набокова 1920-х годов

1.1 Актуализация метафоры «мир - театр» на рубеже Х1Х-ХХ веков

1.2 Осмысление театральности Серебряного века в «Трагедии господина Морна»

1.3 Образ двойного театра в пьесе «Человек из СССР»

Глава 2. Театральная метафора в пьесах В. В. Набокова 1930-х годов

2.1 Изучение пародийного начала у В. В. Набокова в свете теории пародии

2.2 Стилизация и пародия в театральной практике Серебряного века 76 2.3. Пародийность как средство представления метафоры «мир - театр» в пьесе «Событие»

2.4 Имплицитное представление театральной метафоры в пьесе «Изобретение Вальса»: автореминисценции и пародичность

Глава 3. Монодраматические тенденции в пьесах В. В. Набокова

3.1 Теоретико-литературные основы исследования субъективизации драмы

3.2 Монодрама в театральной теории и практике Серебряного века

3.3 Возможности передачи точки зрения героя в ранней драматургии

В. В. Набокова (пьеса «Смерть»)

3.4 Система персонажей как основа субъективизации драмы в театре Серебряного века и зрелых пьесах В. В. Набокова

3.5 Дополнительные приемы монодраматизации в пьесах В. В. Набокова 177 Заключение 187 Библиография

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Драматургия В.В. Набокова в контексте театральных исканий Серебряного века»

В ходе дискуссии о «литературе в изгнании» В. Ходасевич утверждал возможность взрастить в эмиграции живую ветвь русской словесности только при динамичном, чуждом консервации освоении культурного наследия. «<.> Сохранение литературной традиции есть не что иное, как наблюдение за тем, чтобы самые взрывы происходили ритмически правильно, целесообразно и не разрушали бы механизма. Таким образом, литературный консерватизм ничего не имеет общего с литературной реакцией. Его цель - вовсе не прекращение тех маленьких взрывов или революций, которыми литература движется, а как раз наоборот — сохранение тех условий, в которых такие взрывы могут происходить безостановочно, беспрепятственно и целесообразно» [Ходасевич, 1991, с. 469].

Яркой вспышкой литературы русского зарубежья, безусловно, является творчество В. Набокова. Хотя свою музу писатель проверял по «чистейшему звуку пушкинского камертона» [Набоков, 1990, Т.З, с. 87], это не исключало его живой связи с непосредственно предшествующей ему литературной эпохой. Благодаря работам Б. В. Аверина [Аверин, 2003], В. Е. Александрова [Александров, 1999], А. Долинина [Долинин, 2004], А. В. Леденёва [Леденев, 2005], О. Сконечной [Сконечная, 1996] сегодня мы можем говорить не только об отдельных интертекстуальных связях, но и о системной преемственности творчества Набокова по отношению к Серебряному веку1. Набоковеды показали, как претворяется это родство на разных уровнях: на уровне усвоения эстетических идей (символизма и акмеизма), стилистики (организация прозы как поэзии), жанра (заимствование структуры автобиографического романа), тематики. Материалы специального номера «Набоковского вестника», посвященного диалогу писателя с искусством Серебряного века [Набоковский вестник, 2001], расширяют панораму контактных связей: от Блока и Сологуба до мэонизма Минского и немого кинематографа начала XX века.

Исследование драматургии Набокова идет в основном русле набоковедения, но как бы отставая на один шаг. Изучение пьес ученые начали с выявления их интертекстуальных связей (преимущественно с классическими, «проверенными», авторами), «периферийность» драматургии в творчестве Набокова диктовала необходимость изысканий, вписывающих пьесы в контекст всего творчества автора. Наконец, появились работы, рассматривающие драматургию Набокова как систему.

Внимание современников писателя привлекли только три его прозаические драмы, при этом ряд отзывов посвящен не собственно пьесам, а постановкам. К их числу относится

1 Эстетическое родство Набокова с русской классической литературой исследовано в работе А. В. Злочевской [Злочевская, 2002]. заметка Б. Бродского [Бродский, 1927] о спектакле «Человек из СССР», в которой произведению приписан явно примиренческий политический смысл. Спектакль Ю. Анненкова по «Событию» в 1938 г. и последующая публикация пьесы собрали немало откликов. Критика К. Парчевского соседствовала с на удивление благожелательным откликом Сизифа (Г. Адамовича). Последнему принадлежит заслуга постановки вопроса о литературной «прописке» пьесы. Основным источником интриги был назван «Ревизор» Гоголя, отмечались также влияния JI. Пиранделло и JI. Андреева. Тот же список имен повторился в достаточно непоследовательном отзыве рецензента «Возрождения», скрывшегося за инициалами КС. Позже, в отклике на публикацию «События», Адамович нашел, что пьеса гораздо традиционнее откровенно модернистского спектакля Ю. Анненкова и привычно посетовал на бессодержательность набоковских произведений. Тот же упрек в более резкой форме повторила верная ученица Адамовича JI. Червинская.

Реакция В. Ходасевича как на постановку, так и на публикацию была сдержанной. Также указав на гоголевские корни драмы, он ставил ей в упрек структурный недостаток (ослабление действия в третьем акте). Критик оценил прием проекции переживаний героя на атмосферу действия, но остался недоволен прямолинейностью его воплощения в театре.

Изобретение Вальса», которому пришлось ждать постановки около двадцати лет, при первой публикации было замечено Г. Адамовичем. Отказав «банально-утопической» [Классик без ретуши, 2000, с. 176] пьесе в глубине, он, тем не менее, отметил ее родственность «Балаганчику» Блока.

Зарубежное набоковедение обходило драматургию автора вниманием. Исключение • составляет статья Карлинского [Karlinsky, 1967], посвященная поздним пьесам Набокова. Статья положила начало исследованию интертекстуального пласта пьес. В работе С. Карлинского были названы два главных ориентира «События» — драматургия Гоголя и Чехова. Много позже, в 2000-х, П. Д. Моррис представил свою интерпретацию «Изобретения. Вальса». Согласно исследователю, Вальс продолжает ту линию набоковских героев-художников, которые терпят крах, пытаясь укрыться от жизни в мире вымысла. Особое внимание в статье уделено функциям поэтических вставок, передающих «the terrible poignancy of

•у the life made wondrous by suffering and beauty» [Morris]. Ценные наблюдения над пьесами Набокова, очерчивающие основные ориентиры его драматургической поэтики, сделаны Б. Бойдом [Бойд, 2001]

Возвращение драматургии Набокова на Родину сопровождалось выбором путей прочтения. Наметились две «опоры» для верной интерпретации. Первый подход был связан с определением связей пьес с прозаическим творчеством Набокова: А. Томашевский [Тома

2пугающую остроту жизни, созданную страданием и красотой. шевский, 1988] выделил тему возвращения в одноактных пьесах Набокова; с продуктивностью данного подхода согласился А. Мокроусов [Мокроусов, 1991], в целом оценивший драмы очень низко. Н. А. Анастасьев в посвященных всему творческому пути Набокова монографиях [Анастасьев, 1992, 2002] уделил внимание и пьесам. Был отмечен общий, несочувственный, характер изображения эмигрантской среды в «Человеке из СССР» и «Событии», характеризующийся даже более острой, по сравнению с романами, фарсовостью. Пьеса «Изобретение Вальса» поставлена в ряд набоковских сатир и антиутопий.

Вторым ориентиром интерпретаторов стали связи с литературной классикой: А. Томашевский в уже упомянутой статье 1988 г. указал на пушкинский след в «Дедушке» и «Смерти». Эта «не только преемственность, но и некоторая несамостоятельность» [Томашевский, 1991, с. 255] закономерно перешла в состязание-дописывание в «Русалке». С. Залыгин [Залыгин, 1989] увидел в «Изобретении Вальса» отклик на злобу дня. И подобный социологический подход, в целом не характерный для набоковедов, надолго остался связан с этой пьесой. Продуктивным обнаружение жизненной основы сюжета стало только для пьесы «Полюс», тщательно сопоставленной Н. И. Толстой [Толстая, 1989] с дневниками исследователя Антарктики Скотта.

Р. Тименчик [Тименчик, 1988], выявляя особенность поэтики «Изобретения Вальса», призывает зрителя постановки А. Шапиро привлечь свой опыт читателя, чтобы не пропустить повторяющиеся мотивы и скрытые цитаты (критик указывает на ряд отсылок к Пушкину). В поисках ключа к набоковскому театру (вернее, лишь к одной пьесе) Р. Тименчик первым обратился к теории «сновидческой» пьесы, изложенной в позднейших статьях Набокова. Генезис этой концепции исследователь возводит к «Театру как сновидению» М. Волошина.

П. Паламарчук, сумевший-опубликовать свои исследования поздних пьес Набокова под собственным именем только в 1990 г.3 [Паламарчук, 1990], надолго определил магистраль изучения драматургии писателя. П. Паламарчук распутывает сложную систему игры с деталями, обмана читательских ожиданий, подключения чужих кодов, вместе составляющих «игру в перевертыши» [Паламарчук, 1990, с. 147]. Исследователь связывает обилие загадок с моделирующей функцией текста. «Творец играет со своей тварью <.>. Он, этот Творец, способен фатально обмануть, хотя и сделает это мастерски, сродни самому писателю» [Там же, с. 153].

И. Толстой [Толстой, 1989 а, 1989 б] рассматривает пьесы Набокова как органическую часть его творчества. Единство текстов обеспечивает категория «стены» - границы между миром яви и вымысла. В пьесах 20-х годов, включая «Человека из СССР», исследователь услышал проговаривание тоски по Родине. И. Толстой поместил в своей книге ценный матери

3 До этого материал был передан Р. Герра и опубликован с незначительными дополнениями под его именем. ал о сотрудничестве Набокова с театрами малых форм, подтвердивший закономерность его обращения к драматическому роду. Неизменно используя эти факты с теми же целями, набо-коведы, однако, до сегодняшнего дня не исследовали вопрос о влиянии поэтики театров миниатюр на набоковские пьесы.

В 1997 г. с публикацией пьесы «Трагедия господина Морна» проблема связи драматургии и прозаического наследия автора оказалась актуальной вновь. В сопровождавшей публикацию статье В. Старк определил лейтмотив последующих работ о пьесе, назвав ее «черновиком будущего мира» [Старк, 1997, с. 8] писателя. Исследователем выделены и обозначившиеся здесь «коронные» набоковские мотивы и приемы: мотив невозможности возвращения рая, мотив двойничества и подмены, значимость имен, насыщение текста автобиографическими деталями. Г. Барабтарло [Барабтарло, 2000] увидел в пьесе не только первое выдвижение множества развитых позднее образов, но и на удивление зрелый вариант типично набоковского соединения трех измерений бытия: визуального, этического и метафизического. А. Ю. Мещанский [Мещанский, 2002] также рассматривал пьесу как предтечу прозы Набокова. Особое внимание в его диссертационном исследовании уделено сложившейся в пьесе типологии героев, воплощающей авторскую концепцию личности. Исследование интертекстуальных стратегий автора позволило А. Ю. Мещанскому выявить в пьесе влияние А. С. Пушкина, И. А. Бунина, П. Кальдерона, JI. Кэрролла, М. Твена и др.

В конце 1990-х - 2000-е гг. исследователи дополняют представления об интертекстуальных связях набоковских пьес, преимущественно руководствуясь намеченными ранее ориентирами. Новые отсылки к произведениям Гоголя и Чехова в поздних пьесах писателя открывают Е. М. Куксина [Куксина, 1999] и И. Б. Ничипоров [Ничипоров, 2002]. C.B. Синицкая [Синицкая, 2000] помимо гоголевских реминисценций указывает на скрытый в «Изобретении Вальса» значительный кэрролловский пласт. Абсурдистские приемы, пронизывающие пьесу, приводят автора к выводу о неправомерности оценки произведения как отклика на политические события. Работы И. Ерыкаловой [Брыкалова, 2004] и И. JI. Галинской [Галинская, 2005], имеющие характер обзора творчества Набокова-драматурга, сосредоточены на том же поиске первоисточников. И. JI. Галинская указывает на множественные сюжетные цитации «Гиперболоида инженера Гарина» в «Изобретении Вальса». И. Ерыкалова вписывает драматургию Набокова в широкий контекст мировой драматургии, отмечая общность - на уровне тематики и поэтики - с В. Брюсовым, К. Чапеком, Д. Б. Пристли, Ж. Жироду, Ж. Ануем и др. Ранние же пьесы рассматриваются под знаком тематической общности - обращенности к смерти, эта линия развита в единственном специальном исследовании «маленьких трагедий» Набокова, предпринятом Г. JI. Аросевым [Аросев, 2005].

Статья А. Медведева [Медведев, 1999] не просто расширяет круг претекстов «События», но и содержит аргументированную версию о существенном влиянии на Набокова театральных теорий Н. Евреинова. Идея искусства как прекрасного обмана, принятая Набоковым, сохраняет связь с первоисточником, работами Евреинова, благодаря использованию фирменного знака последнего — фигуры Арлекина. В «Событии» эстетическая общность подкреплена многочисленными аллюзиями на знаменитые постановки Евреинова. В работах А. В. Злочевской [Злочевская, 2004, 2005] выявление контактных связей в пьесах Набокова также переходит на иной уровень: ею осмысляется «наследование и, конечно же, переосмысление самих художественных принципов гоголевского театра» [Злочевская, 2005, с. 227]. Анализ миражной интриги в «Событии» позволяет исследователю установить главное лицо пьесы (внесценический персонаж Барбашин) и тем самым изменить взгляд на текст в целом. В «Изобретении Вальса» А. В. Злочевская видит наследование другой гоголевской линии — внимания к изломанному сознанию «маленького человека».

В статьях Н. В. Семеновой [Семенова, 2002] и Ю. В. Шатина [Шатин, 2006] пьесы Набокова рассмотрены сквозь призму нарратологических теорий. Н. В. Семонова указывает на разрушение в «Событии» объективного слова (термин Бахтина) и проникновение в речь героев авторского голоса, Ю. В. Шатин исследует три уровня связанности текста (по Т. ван Дейку) в пьесе «Смерть».

Даже при рассмотрении обеих пьес 1938 г. «Событию» отдается предпочтение. Не раз пьеса становилась и' объектом специального внимания. А. Бабиков исследовал пьесу как «выражение глубоко продуманной драматической концепции» [Бабиков, 2001, с. 586] автора, среди источников которой впервые был назван русский символизм, сфокусировавший внимание на границе между сценой и жизнью, искусством и реальностью. Корни набоковского театра обнаружены также в народном балагане и теории монодрамы Евреинова. Мысль об элементах балагана в пьесе «Событие» нашла блестящее подтверждение в работе Е. Г. Иващенко [Иващенко, 2005]. Через анализ лишь одного аспекта — стихотворной речи героев — исследователь показывает наличие в пьесе фарсовых элементов, идущих от народного театра. И. И. Пуля [Пуля, 1998] сосредоточил внимание на жанровой принадлежности пьесы. Прозвучавшее из уст героев «События» определение «кошмарный балаган» позволяет ему отнести пьесу к жанру трагикомедии. Отметив следование поискам модернистского театра в выборе жанра, особо И. И. Пуля выделил традицию Л. Андреева, не боявшегося представлять глубоко жизненные проблемы в «угловатых», гротескных формах.

Следующие работы дают представление о драматургии Набокова как о единой системе. В рамках небольшой статьи Я. Погребной [Погребная, 1999] удается раскрыть основной принцип организации набоковских пьес — оппозицию сценического и внесценического — и связать его с концепцией двоемирия. Н. Б. Корнева [Корнева, 2005] видит организующее начало драматургии Набокова в идее театральности мира. Если в интерпретации А. Бабикова сравнение с театром актуально только для одного пространства, пространства обыденности, то Н. Б. Корнева считает метафору тотальной. Основано это утверждение на всевластии Набокова-художника, сравнимом с тотальным контролем режиссера над спектаклем (подобное всесилие, думается, свойственно и художнику, и композитору). В целом работы Н. Б. Корневой скорее необходимо отнести к исследованию одного из элементов игровой поэтики Набокова — обнаружению авторского присутствия в тексте.

Изучение драматургии Набокова как целостной системы представлено в ряде диссертационных работ. В. Л. Гусаков [Гусаков, 2003] исследует поэтическое и драматургическое наследие писателя как сферу реализации игровой поэтики. Игра, проявляющаяся в расслоении смыслов слов, родовой и жанровой диффузии, мистификациях и, наконец, в творении собственного художественного мира, рассматривается как способ моделирования гносеологически продуктивной ситуации. Истоком веры в креативную природу слова признается эстетика символистов.

По пути, предложенному А. Бабиковым в статье «"Событие" и самое главное в драматической концепции В. В. Набокова» и развитому позже в его предисловии к сборнику «Трагедия господина Морна. Пьесы», идет Р. В. Новиков [Новиков, 2004]. Опираясь на лекции Набокова о драме, он выделяет основу театральной системы писателя. Система базируется на соединении традиционного для театра принципа четвертой стены («пьеса как идеальный заговор») и разрушении логической мотивировки событий аристотелевской драмы (создание жанра «пьесы-сновидения», лишенной строгой детерминированности). В работе подробно исследованы приемы моделирования зрительских ожиданий и свойственные создаваемому жанру пространственная специфика, метатеатральные тенденции, интертекстуальные связи. Исследование Е. В. Лаптевой [Лаптева, 2005] соединяет продуктивные идеи двух предшествующих диссертаций.

С. В. Смоличева [Смоличева, 2007] определяет жанровую принадлежность набоков-ских пьес. На роль жанрообразующего начала исследователь выдвигает литературную вто-ричность - стилизацию и пародию. Несмотря на то, что определения «пьеса-палимпсест» удостаивается только «Событие», в каждой из драм обнаруживается множество литературных кодов. Это приводит к тому, что пародия воспринимается только как прием: четкая направленность жанра пародии распыляется.

Таким образом, отдельные линии, идущие к набоковским драмам от театра Серебряного века, были названы Р. Тименчиком, прослежены А. Медведевым, А. Бабиковым, Р. Новиковым. Но предметом специального исследования вопрос о связи драматургии Набокова с театральными исканиями Серебряного века не становился, с этим связана новизна данного исследования.

Актуальность работы обусловлена фактами, связанными как собственно с творчеством Набокова, так и с изучением драматурги и, шире, литературы Серебряного века. Во-первых, в 2008 г. была впервые издана на русском языке пьеса Набокова «Человек из СССР», благодаря чему появилась возможность, прослеживая эволюцию драматургии писателя, опираться не на пересказ или перевод одной из четырех его крупных пьес, а на исходный русскоязычный текст. Во-вторых, возвращение наследия одних драматургов Серебряного века и переоценка творчества других поставили перед современным литературоведением задачу формирования концептуально обновленной истории литературы. Образец включения достижений модернизма в исследование истории драматургии продемонстрировал труд «История русской драматургии» со статьями Ю.К.Бабичевой [Бабичева, 1987] о «новой драме» и Ю.В.Герасимова [Герасимов, 1987] о театре символизма. Эту линию продолжили работы И. А. Канунниковой [Канунникова, 2003] и О. В. Журчевой [Журчева, 2009].

Задаче исследования развития поэтики русской литературы отмеченного периода подчинен монографический труд ИМЛИ РАН «Поэтика русской литературы конца XIX — начала XX века» [Поэтика русской литературы., 2009]. Вышедший том содержит статью И. С. Приходько, посвященную двум направлениям «новой драмы». К публикации готовится следующий том, в котором планируется-рассмотрение стилизаторской, лирической, экспрессионистской и других жанровых разновидностей драмы. Восстановлению нитей, идущих от дореволюционной драмы к театру 20-30-х гг., посвящен труд Пэк Сын-Му «Драматургия М. А. Булгакова. Тема "театра" в контексте театральных теорий Серебряного' века» [Пэк Сын-Му, 2008]. Продолжение театральных исканий Серебряного века, безусловно, относится к утраченным альтернативам русской литературы. Драматургическое творчество Набокова связано отношениями преемственности с театром Серебряного века и демонстрирует тот вариант модернистского театра, который мог бы сложиться в России, если бы не насильственное управление литературным процессом. Поэтому в данном исследовании приоритет принадлежит выявлению типологических, а не контактных связей.

Драматургия Набокова представляет собой пример продуктивного соединения ряда художественных исканий драматургов и театральных деятелей начала XX века. Исследование драматургии Набокова демонстрирует неизменную продуктивность его связей с Чеховым и Блоком, подтверждает системность отмеченных в прозе схождений с творчеством Сологуба (работы Л. Д. Бугаевой, Ю. Левинга, О. Сконечной, О. Бурениной). Л. Андреев почти никогда не назывался в числе предшественников Набокова, хотя связь «События» с его пьесами отмечал Г. Адамович. К тому же источнику возвел набоковские трагифарсы И. И. Пуля. Отдельные аллюзии на андреевские тексты отмечены в комментариях Ю. Левинга. В романе

Защита Лужина» Набоков включил в круг чтения жены героя андреевскую пьесу «Океан». Знакомство со всем корпусом андреевских пьес, как и признание неодинаковой их ценности, выдает фраза из письма Набокова к Э. Уилсону о Фолкнере: «Сюжет и эти затянутые, «с двойным дном» разговоры действуют на меня как плохие фильмы и худшие из пьес и рассказов Леонида Андреева, с которым Фолкнер чем-то фатально схож» [Набоков, 1996, с. 123].

Своего рода негативным опытом стало для Набокова и знакомство с социально ориентированными пьесами М. Горького (тема «Набоков — Горький» была поднята В. Линецким [Линецкий, 1999] и В. Десятовым [Десятое], типологическое родство героев писателей, Лужина и Самгина, отмечено М. М. Голубковьш [Голубков, 1998]). Анализ зрелых пьес Набокова позволяет осмыслить сотрудничество писателя с театром малых форм не только как подтверждение стабильности интереса к театру, но и как непосредственный источник его поэтики. В данном случае театры эмиграции транслировали традиции своих предшественников, прежде всего театра «Кривое зеркало». Установление связей Набокова с названным театром существенно расширяет представление о влиянии на писателя Н. Евреинова, бывшего главным режиссером предприятия.

Поэтика Набокова-драматурга не оставалась неизменной: создание каждой из зрелых пьес сопровождалось привлечением новой ветви традиции. В своей работе мы соединили задачи выявления традиций Серебряного века, наследуемых Набоковым, и изучение его драматургии как целостного феномена, претерпевшего эволюцию, что задало определенные требования к структуре работы и привлекаемому материалу. Ветви традиций не разведены в соответствии с их генерацией, а исследованы как часть становящейся поэтики Набокова-драматурга. Метафора «мир — театр» объединяет четыре крупные пьесы Набокова. Этот образ, допускающий разные толкования, объединял поверх стилистических и даже направлен-ческих барьеров театральную культуру Серебряного века и был воспринят молодым Набоковым во всей совокупности сформированных значений. Освоение метафоры как знак приобщения к театральным исканиям начала XX века произошло в пьесе «Трагедия господина Морна». Именно в ней, по нашему мнению, и начала складываться театральная система Набокова. Поэтому свое исследование мы начинаем с данного произведения, привлекая ранние одноактные пьесы для демонстрации становления приемов, лежащих в основе поэтики Набокова-драматурга.

Как и многие мотивы «Трагедии.», театральная метафора перешла в прозаическое творчество Набокова. Знаменательно, что изучение театра В. В. Набокова и театральной метафоры в его прозаических произведениях долго оставалось раздельными, не пересекшимися направлениями. Д. Бабич [Бабич, 1999] рассматривал театрализацию как ведущий прием г I I изображения зла в «Приглашении на казнь», С. Сендерович и Е. Шварц [Сендерович, Шварц, 1997] занимались выявлением балаганного подтекста в том же романе, в итоге единодушно заявили: «Балаганом предстает <.> весь окружающий мир» [Сендерович, Шварц, 1997, с. 106]. Значение театрализации действительности, раскрытое Д.Бабичем, и выявленные С. Сендеровичем и Е. Шварц функции балаганного интертекста связали упоминание сценического действа с неподлинностью, пошлостью и абсурдностью жизни.

Театральность мироощущения» [Кафидова, с.279] писателя стала объектом внимания исследователей более широкой темы — «театральности» набоковского творчества. Данная проблема поднимается в работах Я. В. Погребной [Погребная, 2001], Н. А. Кафидовой [Кафидова, 2006], , Н. Б. Корневой [Корнева, 2010]). С их исследованиями связана своеобразная «реабилитация» метафоры, у которой обнаружилась связь не только с темой зла, но и с темой творчества и активного переустройства жизни.

Самым авторитетным аргументом в пользу рассмотрения театральной метафоры как средства моделирования художественного мира для нас стало высказывание самого Набокова: «Если, а мне сдается, что так и есть, единственным допустимым дуализмом является непреодолимая преграда, отделяющая "я" от "не-я", то мы можем сказать, что театр дает хороший пример этой философской фатальности» [499]. Это высказывание определило наше понимание метафоры как способа художественного исследования взаимоотношений человека с миром.

Модель «мир - театр», претерпевшая в творчестве Набокова структурные и смысловые изменения, исследуется в первых двух главах работы, параллельно рассматривается^ влияние на поэтику Набокова художественных систем отдельных авторов и течений. В третьей главе мы рассматриваем еще одну тенденцию, вытекающую из мировоззренческой общности Набокова и представителей раннего модернизм. Осознание неизбежности постижения мира сквозь призму индивидуального сознания привело Набокова, как и его предшественников, к субъективизации драматической структуры и в итоге к созданию монодрамы.

Итак, цель настоящей диссертации - выявить направления театральных поисков Серебряного века, развитые в драматургии Набокова. Цель конкретизируется в следующих задачах:

• выявить актуальные для культуры Серебряного века основания метафоры «мир - театр»;

• рассмотреть драматургию Набокова как целостную систему, основанную на мировоззренческой метафоре «мир — театр»;

• исследовать трансформацию модели «мир — театр» в драмах Набокова;

• выявить связь театральной эстетики Набокова с теорией жизнетворчества;

• исследовать влияние театрального традиционализма на поэтику модернистского театра;

• проследить приемы и истоки пародичности в набоковских пьесах;

• выявить способы субъективизации драматической структуры, наследуемые Набоковым у театра Серебряного века.

Объектом исследования стали русские драматургия и театр первой трети XX века; предметом - направления художественного поиска в театре Серебряного века, получившие развитие в драматургии Набокова.

Методологическая основа исследования. Высказывание Набокова о повторении в театральном устройстве законов мироздания побуждает нас рассматривать пьесы, основанные на метафоре «мир - театр», как художественную реализацию устойчивой набоковской модели мира. При подобном подходе мы опирались на идеи Ю. М. Лотмана о моделирующей функции искусства и на категорию «художественный мир произведения», разработанную в трудах Д. С. Лихачева, В. Е. Хализева, Л. В. Чернец. Цель исследования предполагает совмещение этого подхода с сопоставительным анализом, выявляющим контактные и типологические связи Набокова с предшественниками. Изучение приемов взаимодействия с чужими текстами делает важной опорой исследования идеи М. М. Бахтина, Ж. Женетта, Н. А. Фатеевой, Н. Пьеге-Гро и труды исследователей одного из видов межтекстового взаимодействия - пародии: Ю. Тынянова, А. Морозова, В. Новикова. Изучение субъективизации структуры драмы основано на трудах по теории авторства М. М. Бахтина, Б. О. Кормана, нарратологических исследованиях Б. А. Успенского, Н. Д. Тамарченко, В. Шмида, М. Баль, М. Пфистера, Ш. Риммон-Кенан, Р. Фигута.

Теоретическая значимость исследования связана с выявлением вариативности оснований метафоры «мир - театр», с показом продуктивности исследования приема, выделенного Ю. Тыняновым и названного им «пародичностью»; с доказательством возможности и перспективности нарратологического подхода к драме.

Практическое значение исследования состоит в том, что его результаты могут использоваться при составлении курсов по русской литературе XX века и литературе русского зарубежья, формировании спецкурсов по поэтике драматургии Серебряного века и драматургии Набокова. Материалы исследования могут составить часть курсов, посвященных приемам межтекстового взаимодействия и нарратологическому подходу к драме.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на IV научной конференции молодых ученых, аспирантов и соискателей «Молодежь в науке и культуре XXI века» (Челябинск, ЧГАКИ, 2005); итоговой научно-практической конференции преподавателей и студентов ОГТИ (Орск, ОГТИ, 2006); Российской научно-практической конференции «Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики. Вопросы филологического образования» (Орск, ОГТИ, 2006); XIV, XV, XVI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, МГУ, 2007, 2008, 2009); Третьей международной конференции «Русская литература ХХ-ХХ1 веков: проблемы теории и методологии изучения» (Москва, МГУ, 2008); IV Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, МГУ, 2010).

По теме диссертации опубликованы 13 статей общим объемом более 3,5 печатных листа.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Коржова, Инесса Николаевна

Заключение

Исследуя преемственность драматургии В. Набокова по отношению к театру Серебреного века, мы выявили высокую степень трансформации наследуемых писателем театральных традиций. Его связь с предшествующей эпохой не кружение в рамках сложившихся театральных систем, а продолжение исканий, смелое развитие и соединение едва наметившихся тенденций.

Нити, протянутые в прошлое, соединяют зрелые, многоактные, пьесы Набокова преимущественно с модернистским искусством. Ни разу не обратившись к ведущим жанрам символистского театра, среди которых традиционно называются мистеральные драмы, мифологические трагедии на античный сюжет и лирические драмы [Бугров, 1993], Набоков был наиболее крепко связан именно с этим направлением. Наследие акмеизма, в данном роде исчерпывающееся стихотворными драмами Н. Гумилева, близко только ранним одноактным пьесам Набокова. Они представляют вариант романтической стихотворной драмы, противопоставившей лирической исповедальной стихии символистов сюжетность и объективность. Футуризм, чуждый Набокову дерзким разрушением пределов искусства, намеренным «выпадением» в реальность, представляется дорогой, уходящей от тех же истоков — но в ином направлении.

Этими общими истоками было смелое совмещение форм, ранее осваиваемых стилизациями, («Мистерия-буфф» Маяковского) и монодраматизация действия («Госпожа Ленин» Хлебникова, «Владимир Маяковский»). Трагедия Маяковского построена даже на структурно сходных решениях образов персонажей: автора, протагониста и актера Владимира Маяковского в постановке его пьесы окружали фигуры из картона66.

Символизм определяет ведущую черту творчества Набокова — восприятие жизни как текста, накладывание эстетических категорий на реальность — и одновременно служит главным объектом скрытой полемики в вопросе о вмешательстве в жизнь, активном ее выстраивании. Творчество для Набокова тоже перерастает свои формальные рамки, становится способом мировосприятия. Специфику его позиции удачно передают слова М. Кузмина: «Ты — читатель своей жизни, не писец» [Кузмин, 1989, с. 25]. С театром как областью искусства связывались самые заветные мечты символистов по присвоению авторства над жизнью — мечты о соборном действе и теургии. Театр утрачивал свою эстетическую локализованность, его границы не заканчивались за дверями фойе: весь мир был осознан как театр. Уподобление жизни сцене вышло за рамки только символизма, став принадлежностью всей культуры

66 К. Л. Рудницкий [Рудницкий, 1990] приводит высказывания современников поэта, воспринявших спектакль как монодраму, и сам допускает такое прочтение.

Серебряного века и обеспечив популярность метафоры «мир — театр». Основания для уподобления были различны: предписанность сценария жизни (Сологуб, Андреев), экзистенциальное ощущение неповторимости каждого мгновения и ответственности за него (Андреев), игровое начало бытия (Евреинов, Кузмин).

В пьесах Андреева и Евреинова сюжетно воплощены попытки перераспределения компонентов внутри метафоры: герои не желали быть марионетками и претендовали на роль автора жизни. Собственно символистская модель подразумевает активность человека-актера на сцене мира — его сотворчество Богу или самостоятельное выстраивание своей судьбы. Эстетический критерий, применяемый и к жизни, и к искусству, определил специфику символистского варианта метафоры.

Подлинное вхождение Набокова в область драматургии начинается с осознания того, что, обратившись к этому роду литературы, он вступает в сферу, где недавно разворачивались наиболее напряженные столкновения по вопросам назначения искусства и его границ. Уже в первой многоактной драме «Трагедия господина Морна» вместе с метафорой в пьесу вошла целая эпоха с ее эстетическими идеями. Сделав центром сюжета крах жизнетворче-ской программы героя, Набоков тем самым подспудно дал ответ на поставленные предшественниками вопросы. Тот же ответ содержался и в выборе формы, далекой от мистерий и агитационных драм, поднявшихся на подмостки метрополии. Несмотря на это, основы модели мира у Набокова определяет символистское эстетическое основание метафоры «мир - театр», но характеризующее деятельность человека-интерпретатора, а не автора.

Пьесы «Человек из СССР» и «Событие» представляют авторский вариант метафоры -реализуют модель двойного театра. Ее составляют два разных пласта реальности, которые сопоставляются с различными же видами театра; компоненты несут противоположную авторскую оценку и воплощаются посредством несходных приемов. Подлинное измерение жизни моделируется по образцу высокого театрального искусства, для актеров которого характерно острое экзистенциальное переживание своего присутствия на сцене; обыденность тоже уподоблена театру, но театру низкопробному, вовлекающему зрителя в круговращение чуть подновляемых трафаретов. Соответственно, эстетический критерий применяется к обеим сферам, по-разному решается только вопрос о соответствии ему.

В «Изобретении Вальса» очень мало прямых обозначений театральных реалий. Однако театральщина сквозит во всех проявлениях бытия благодаря испытанному в «Событии» приему пародичности. Действия Вальса с помощью автореминисценций соотносятся с жиз-нетворческими проектами героев «Трагедии господина Морна», что тоже говорит о сохранении театральной модели. Низкий театр жизни, погружающий человека в трясину штампов, отчетливо уподобляется тирании. Набоков повторяет опробованную в первой пьесе возможность обратного разворачивания цепочки соответствий «герой - режиссер — Бог». Герой, отваживающийся конструировать жизнь самостоятельно, заступая место Бога, одновременно уподобляется ему. Тирания персонажа, таким образом, повторяет законы мироустройства и служит их оценкой. В последней пьесе мироустройство почти полностью исчерпывается низким театром, лишь на периферии которого из-за картонных декораций пробивается свет истинного искусства, персонифицированного в образе Сона.

Метафора «мир-театр» не чужда и прозе писателя, хотя и не занимает в ней места ведущей модели мира. Даже беглое сопоставление драматургии с прозой позволяет предположить, что для демонстрации скрытой изнанки жизни (ее эстетического измерения) писатель использует иные модели, задаваемые спецификой эпоса. Так, в «Даре» и «Подлинной жизни Себастьяна Найта» жизнь переосмысляется через преобразование текучего житейского материала в завершенный художественный текст. Очевидно, подобная тенденция связана с игровой поэтикой. Последнюю мы понимаем отнюдь не как постоянное разрушение достоверности изображаемого, через напоминание о его фикциальности. Игровая поэтика обладает возможностями моделирования гносеологически продуктивных ситуаций: тождество текста и образа мира указывает на возможность перенести опыт реципиента на истолкование самой жизни.

Вместе с тем, присутствие театральной метафоры в прозаическом наследии Набокова, где ее появление уже не может расцениваться как автометаописание текста, свидетельствует о статусе философско-эпистемологического фундамента, каким стала для писателя модель «мир — театр». «<.> Может быть, потусторонность и состоит в способности сознательно жить в любой облюбованной тобою душе <.>. Стало быть - я Себастьян Найт. Я ощущаю себя исполнителем его роли на освещенной сцене, куда выходят, откуда сходят люди, которых он знал, — смутные фигуры немногих его друзей <.>. А потом маскарад подходит к концу. Маленький лысый суфлер закрывает книгу, медленно вянет свет. Конец, конец. Все они возвращаются в их повседневную жизнь (и Клэр уходит в свою могилу), — но герой остается, ибо, как я ни силюсь, я не могу выйти из роли: маска Себастьяна пристала к лицу, сходства уже не смыть. Я - Себастьян, или Себастьян — это я, или, может быть, оба мы - кто-то другой, кого ни один из нас не знает» [Набоков, 1993, с. 157].

Смысловая наполненность метафоры устойчива у Набокова в произведениях разных родов. Данный пример раскрывает связь высокого варианта метафоры с понятием потусторонности. Иномирье оказывается лишь особым мироотношением, основанным на предельной интенсификации самосознания, вызванной мыслью о проживании жизни на сцене, и, следовательно, об эстетическом измерении бытия. При этом игра представляется тотальной, человек не может освободиться от маски.

Различие компонентов двойного театра на уровне поэтики начинает проявляться в «Событии». Отныне низкий театр воссоздается с помощью приема пародичности, позволяющего представить обыденность как скопище литературных штампов. Использование пародийных элементов не с целями эстетической критики, а для воплощения художественного образа мира, позволяет нам применить для описания этих приемов тыняновский термин «па-родичность». «Неактуальность» многих пародийных обращений (например обыгрывание коллизий классицистской драмы) соответствует еще одному выделенному Ю. Тыняновым критерию, согласно которому пародичность, в отличие от пародии, часто не направлена на остросовременные явления.

Пьесы Набокова демонстрируют удивительную возможность «второй жизни» пародийных приемов, открытых театрами миниатюр начала XX века, прежде всего «Кривым зеркалом». Случай Набокова, у которого приемы уже не служат комическому или сатирическому представлению жизни, а являются основой абсурдизации, демонстрирует непрямой, но при этом продуктивный путь наследования эстетической практики этих театров.

Линия освоения языков различных художественных систем и свободного их соединения для создания оригинальной поэтики значима для театра XX века вообще. В своей работе мы стремились четче показать ее истоки, раскрыв питательную почву пародий, стилизаций и традиционализма - «парад культур» Серебряного века.

В «Событии» Набокова использованы ведущие приемы пародийного театра: вариации на тему, реализующиеся в потенциальных сюжетах; обнажение «грамматики» приема; прием параллельных реплик и обыгрывание необходимости маленьких театров выводить одного актера в нескольких ролях. Эти средства превращают мир повседневности в низкопробный театр (который и был объектом осмеяния пародий начала XX века). В «Изобретении Вальса» поэтика пародичности, наряду с автореминисценциями из «Трагедии господина Морна», помогает представить скрытую на сей раз метафору «мир — театр». При отсутствии экспликации центральной модели текста автору потребовалось сделать рельефнее большинство приемов и дать путеводную нить для разгадывания абсурдных элементов — прямые отсылки к постановкам «Кривого зеркала».

В работе показана тенденция выведения пародийных приемов за рамки художественных текстов. Почвой для нее стал панэстетизм символистов. От других сатирических средств пародийное воспроизведение реальности отличается обнаружением кодов, организующих поведение в различных сферах жизни. Пародичность как средство осмеяния направлена на повторяемость, рутинность правил, убивающих жизнь, а не на отдельное наполнение этих форм. В театре Серебряного века мишенью пародийного воспроизведения сделался механизм салонов и гостиных. Но вскрытый код мог не просто осмеиваться, а воспроизводиться уже без пародийных целей. Его брали как схему, готовую принять какое угодно содержание.

Как некогда стихотворение Лермонтова могло послужить моделью для некрасовских обличений, оставшись эстетически «незапятнанным», так теперь коды поведения в суде, в школе, на аукционе, сами не вызывая порицания, служили формой для представления иных сфер реальности. Подмена требовалась, чтобы показать шаблонность жизни, укладывающей события в готовые, пусть и не подходящие формы. Для такого непрямого проявление пародийности мы использовали тот же термин «пародичность». Предшественниками Набокова в ее разработке были Л. Андреев и Н. Евреинов.

Еще одной нитью, связывающей Набокова с Серебряным веком, стала тенденция к субъективизации драмы. Персонализм и релятивизм эпохи требовали адекватного отражения в художественных формах, в том числе и драматических. Стремление избавить драму от иллюзорной объективности вело к необходимости сделать явным носителя организующей драматургический текст призмы. Так, субъект ремарок превращается в созданную фигуру нар-ратора. Возникает стремление организовать действие как отражение точки зрения одного из героев. Поздние драмы Набокова вырастают на почве продуктивных экспериментов по монодраматизации Н. Евреинова, Б. Гейера, Ф. Сологуба, Л. Андреева, А. Блока, Г. Крэга, М. Чехова. Набоков виртуозно реализует главное из найденных средств субъективизации -контраст способов моделирования образов главного и второстепенных персонажей. Развивает он и такие приемы, как интерференция голоса героя с текстом субъекта ремарок, перераспределение функций между прямой речью и вспомогательным текстом (описания становятся привилегией героя - носителя точки зрения). Набоков подхватывает возможности знакового использования занавеса, в спектаклях Серебряного века сигнализировавшегося о восприятии действия глазами героя, подчеркивает особый статус персонажа, обращаясь к языку мизансцены.

В творчестве Набокова монодрама реализовала тенденции, наметившиеся в пьесах Сологуба и Андреева. Жанр раскрыл свои возможности заостренно представлять не только преломляющие свойства сознания, но и характерный для драмы рубежа веков новый тип конфликта «человек против внеличностного начала».

Решая задачи представленного исследования, мы пришли к заключению, что драматургия Набокова основана на продолжении-споре с панэстетизмом начала XX века и развивает многие находки дореволюционного театра в области поэтики. Драмы Набокова стали призмой, собирающей многие разнородные на первый взгляд явления театра Серебряного века и обнаруживающей их скрытое родство, что обогащает представление не только о творчестве автора, но и об истории дореволюционной драматургии.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Коржова, Инесса Николаевна, 2010 год

1. Андреев А. Из воспоминаний о JT. Андрееве // Красная новь. — 1926. - № 9. - С. 212.

2. Андреев JL Собр. соч. в 6-и т. М. : Художественная литература, 1990.

3. Бальмонт К. Стихотворения. — М. : Книга, 1989. — 559 с. — (Из литературного наследия).

4. Белый А. Символизм как миропонимание / сост. вступ. ст. и примеч. JI. А. Сугай. — М. : Республика, 1994. 528 с.

5. Белый А. Сочинения в 2-х т. — М.: Художественная литература, 1990.

6. Белый А. Чехов // Белый А. Арабески. Книга статей. — М. : Мусагет, 1911. С. 391-409.

7. Библия. Книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета канонические. — М. : Российское библейское общество, 2005.

8. Блок А. А. Собр. соч. в 6 т. М.: Правда, 1971.

9. Брюсов В. Я. Собр. соч. в 7-и т. / под общ. ред. П. Г. Антокольского, А. С. Мясникова, С. С. Наровчатова, Н. С. Тихонова. М. : Художественная литература, 1974.

10. Ю.ВалентиновН. Брюсов и Эллис // Воспоминания о Серебряном веке / сост., автор пре-дис. и коммент. В. Крейд. М. : Республика, 1993. - С. 46-65.

11. П.ВолошинМ. «Средоточье всех путей.» : избранные стихотворения и поэмы : проза : критика : дневники / сост., вступ. статья и коммент. В. П. Купченко и 3. Д. Давыдова. М. : Московский рабочий, 1989. - 357 с.

12. Волошин М. Некто в сером // Волошин М. Лики творчества. Л. : Наука, 1988. — С. 457463.

13. Горький М. Собр. соч. в 18 т. Т. 16. -М, 1962.

14. Евреинов Н. Н. В школе остроумия. Воспоминания о театре «Кривое зеркало» / вступ. ст. Л. Танюка. М. : Искусство, 1998. — 366 с.

15. Евреинов Н. II. Демон театральности / сост., общ. ред. и коммент. А. Зубкова и В. Максимова. М. : СПб.: Летний сад, 2002. - 534 с.

16. Евреинов Н. Н. Драматические сочинения. Т. 1-3. СПб. -Пг., 1908, 1914, 1923.

17. Евреинов Н. Н. О шести красавицах, не похожих друг на друга : сказка Магоммада-аль-Бассри, в инсценир. Н. Евреинова. СПб. : Столичное театральное изд-во новейших драма-тич. произвел, 1911. - 10 с.

18. Евреинов Н. Н. Представление любви : монодрама в 3-х действиях. — СПб. : Н. И. Бут-ковская, 1916. — 128 с.

19. Евреинов Н. Н. Двойной театр: Самое главное. Корабль праведных. Театр вечной войны / вступ. ст. Т. С. Джуровой. М. : Совпадение, 2007. — 303 с.

20. Зайцев Б. Андрей Белый // Воспоминания о Серебряном веке / сост., автор предис. и коммент. В. Крейд. -М.: Республика, 1993. С. 182-191.

21. Иванов В. Собр. соч. в 4 т. / под ред. Д. В. Иванова и И. О. Дешарт. Брюссель, 1974.

22. Из дневника Валерия Брюсова 1892—1893 годов / В.Я.Брюсов : подг. текста, вступ. статья и примеч. Н. А. Богомолова // НЛО, 2004, № 65. С. 185-207.

23. Кугель А. P. (Homo novus) Листья с дерева. Л. : Время, 1926. - 212 с.

24. Кузмин М. Стихи и проза / сост., авт. вступ. статьи и примеч. Е. В. Ермилова. — М. : Современник, 1989. -431 с.

25. КузминМ. Театр в четырех томах (в двух кн.) / сост. А.Г.Тимофеев : под ред. В. Маркова и Ж. Шерока. Berkeley slavis spesialties, 1994.

26. Маяковский В. Полн. собр. соч. в 30-и т. Т. 2 М. : Издательство художественной литературы, 1956. -405 с.

27. Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы. В 2 т. Т. 1. М. : Искусство, 1968. -792 с.

28. Набоков о Набокове и прочем : интервью, рецензии, эссе / сост., предисл, коммент., подбор иллюстраций Н. Г. Мельникова. — М. : Независимая газета, 2002 . 704 с.

29. Набоков В. В. Bend Sinister : романы / пер. с англ. и коммент. С.Ильина. СПб. : Северо-Запад, 1993. - 527 с.

30. Набоков В. В. Стихотворния. Ростов н/Д. : Феникс, 2001. — 480 с. - (Всемирная библиотека поэзии).

31. Набоков В. В. Из переписки с Эдмундом Уилсоном // Звезда, 1996, № 11. С. 112-132.

32. Набоков В. В. Лекции по зарубежной литературе / пер. с англ. под ред. В. А. Харитонова. М. : Независимая газета, 2000. - 512 с.

33. Набоков В. В. Лекции по русской литературе / пер. с англ. и франц., предисл. И. Толстого. -М. : Независимая газета, 1996. —438 с.

34. Набоков В. В. Николай Гоголь / вступ. С. Залыгина : пер. с англ. Е. Голышева // Новый мир, 1987, №7.-С. 173-228.

35. Набоков В. В. Пьесы. М. : Искусство, 1989. - 316 с.

36. Набоков В. В. Собр. соч. в 4-х т. М. : Правда ; Огонек, 1990.

37. Набоков В. В. Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме / В.В.Набоков. -СПб. : Азбука-классика, 2008. 639 с.

38. Немирович-Данченко В. И. Рождение театра : воспоминания, статьи, заметки, письма. -М. : Правда, 1989.-575 с.

39. Письма Л. Н. Андреева к В. И. Немировичу-Данченко и К. С. Станиславскому // Вопросы театра. М., 1966.-С. 275-301.

40. Пяст В. Из книги «Встречи» // Наше наследие, 1989, № 4. С. 56-61.

41. Русская театральная пародия XIX — начала XX века / сост., ред., вступ. ст. и коммент. М. Я. Полякова. — М. : Искусство, 1976, — 631 с.

42. Слово о полку Игореве : сборник / вступ. ст. Д. С. Лихачева и Л. А. Дмитриева. Л. : Советский писатель, 1985. -XXXVIII, 498 с.

43. Сологуб // Поэзия серебряного века Электронный ресурс. М. : Бизнессофт, 2005.

44. Сологуб Ф. К. Собр. соч. в 12-и т. Спб. : Шиповник, 1910-1912.

45. Сологуб Ф. К. Собрание пьес в 2-х томах. СПб. : Навьи Чары, 2001.

46. Сологуб Ф. К. Собрание сочинений в 6 т. Т. 5. Литургия мне. Драмы. Повести. Рассказы. М. : Интелвак, 2002. - 685 с.

47. Сологуб Ф. К. Театр одной воли // Театр. Книга о новом театре : сб. сатей. — М. : ГИ-ТИС, 2008.-С. 148-166.

48. Сологуб Ф. К. Творимая легенда / сост., автор вступ. статьи и примеч. А. И. Михайлов. -М. : Современник, 1991. 574 с.

49. Тэффи Н. А. Федор Сологуб // Воспоминания о Серебряном веке / сост., автор предис. и коммент. В. Крейд. -М. : Республика, 1993. С. 80-94.

50. Ходасевич В. Ф. Колеблемый треножник : избранное / сост. и подготовка текста

51. B. Г. Перельмутера : коммент. Е. М. Беня : под общ. ред. Н. А. Богомолова. — М. : Советский писатель, 1991. С. 572-577.

52. Цветаева М. Театр / вступ. ст. П. Антокольского ; сост., подг. текста и коммент. А. Эфрон и А. Саакянц. М. : Искусство, 1988. — 382 с.

53. Чехов А. П. Собр. соч. в 12-и т. М. : Гос. изд-во худож. литературы, 1963.

54. Чуковский К. Собр соч. в 6-и т. — М. : Художественная литература, 1965.

55. Аверин Б. В. Дар Мнемозины. Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции. — СПб : Амформа, 2003. — 399 с.

56. Александров В. Е. Набоков и «серебряный век» русской культуры // Звезда, 1999, № 4.1. C. 215-231.

57. Александров В. Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика : пер. с англ. Н. А. Анастасьева. СПб, Алатея, 1999. - 320 с.

58. Анастасьев Н. А. Владимир Набоков. Одинокий король. М. : Центрполиграф, 2002. -525 с.

59. Анастасьев Н. А. Феномен Набокова. М. : Советский писатель, 1992. - 317 с.

60. Аникст А. Трагедия Шекспира «Гамлет»: литературный комментарий : книга для учителей. М. : Просвещение, 1986. - 224.

61. Аросев Г. J1. Ранняя драматургия В. Набокова // Театр. Живопись. Кино. Музыка : меж-вуз. сб. трудов молодых ученых. Вып. 2. — М. : ГИТИС, 2005. — 241-164 с.

62. Арьев А. И. Сны, и явь (О смысле литературно-философской позиции В. В. Набокова) // Звезда, 1999, № 4. С. 204-214.

63. Бабиков А. (а) Изобретение театра // Набоков В. В. Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме. — СПб.: Азбука-классика, 2008. С. 5-42.

64. Бабиков А. (б) Примечания // Набоков В. В. Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме. СПб. : Азбука-классика, 2008. - С. 539-637.

65. Бабиков А. «Событие» и самое главное в драматической концепции В. В. Набокова // В. В. Набоков: pro et contra : материалы о жизни и творчестве В. В. Набокова : антология. Т. 2. СПб.: РХГИ, 2001. - С. 558-587.

66. Бабич Д. О. Каждый может выйти из зала. Театрализация зла в произведениях Набокова // Вопросы литературы, 1999, № 5. С.142-157.

67. Бабичева Ю. В. «Новая драма» в России начала XX в. // История русской драматургии (вторая половина XIX- начало XX в.). Л., 1987. - С. 481-494.

68. Бабичева Ю. В. Драматургия Л. Н. Андреева эпохи первой русской революции. — Вологда: Вологод. гос. пед. ин-т, 1971. 184 с.

69. Барабтарло Г. Троичное начало у Набокова. Убедительное доказательство // Звезда,2000, №5. -С. 219-230.

70. Батракова С. П. Театр — мир и мир — театр. (Драма о драме) // Театр XX века. Закономерности развития. М.: Индрик, 2003. - С. 373-429.

71. Бахтин М. М Эстетика словесного творчества. М. : Искусство, 1979. - С. 336-361.

72. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского : изд. 2-е, перераб. и доп„ М. : Советский писатель, 1963. — 362 с.

73. Бачелис Т. И. Гамлет и Арлекин : сб. статей. — М.: Аграф, 2007. — 576 с.

74. БачелисТ. И. Театральные идеи Гордона Крэга и «Гамлет» // Шекспировские чтения, 1978 / под ред. А. Аникста. М. : Наука, 1981. - С. 150-171.

75. Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л. : Художественная литературы, 1973. -568 с.

76. Богданов А. В. «Между стеной и бездной». Леонид Андреев и его творчество // Андреев Л. Н. Собр. соч. в 6-и т. Т.1. — М.: Художественная литература, — 1990. — С. 5-43.

77. Богомолов Н. Петербургские гафизиты // Серебряный век в России: Избранные страницы / Рос. акад. наук, Науч. совет по истории мировой культуры : редкол.: В. В. Иванов. М.: Радикс, 1993.-С 167-210.

78. Бойд Б. Владимир Набоков: русские годы : биография / пер. с англ. Г. Лапиной. М. : Независимая газета ; СПб.: Симпозиум, 2001. - 695 с.

79. Бонч-Томашевский М. М. Театр пародии и гримасы (Кабаре) // Маски, 1912-1913, № 5.

80. Бродский Б. // Руль, 1927, 5 апр. С. 5.

81. Бройтман С. Н. Федор Сологуб // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Книга 1. - М.: ИМЛИ, 2001. - 947 с.

82. Бугаева Л. Д. «Творимая легенда» В.Набокова // Набоковский вестник, № 6. В. В. Набоков и Серебряный век. СПб, 2001 - С. 32-42.

83. Бугров Б. С. Драматургия русского символизма. — М.: Скифы, 1993. — 54 с.

84. Бугров Б. С. Леонид Андреев. Проза и драматургия : в помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. М. : Изд-во Московского университета, 2000. — 111 с.

85. Буренина О. «Отчаяние» как олакрез русского символизма: Федор Сологуб и Владимир Набоков Электронный ресурс. путь доступа: http://www.diss.sense.uni-konstanz.de/.

86. Бюклинг Л. Михаил Чехов в западном театре и кино. СПб. : Академический проект,2001.-560 с.

87. Вислова А. В. «Серебряный век» как театр. Феномен театральности в культуре рубежа XIX-XX вв. М. : Рос. ин-т культурологи, 2000. - 212 с.

88. Волькенштейн В. М. Драматургия : испр. и доп. изд. — М. : Сов. писатель, 1960,-340 с.

89. Вулис А. Б. Литературные зеркала. — М.: Советский писатель, 1991. — 480 с.

90. Галинская И. Л. Владимир Набоков: современные прочтения : сб. науч. тр. / РАН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед. Отд. культурологии; отв. ред. Скворцов Л. В.-М, 2005.-215 с.

91. Гачев Г. Д. Содержательность литературных форм / Г. Д Гачев, В. В. Кожинов // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры. М. : АН СССР ; ИМЛИ. - 1964. - С. 17-39.

92. Герасимов Ю. К. Драматургия символизма // История русской драматургии. Вторая половина XIX- начало XX века до 1917 г. Л. : Наука, 1987. - С. 552-606.

93. Герасимов Ю. К. Театр Алексея Ремизова // Алексей Ремизов : исследования и материалы / отв. ред. А. М. Грачёва. — СПб. : РАН : Институт русской литературы, 1994. С. 178-192.

94. Гинзбург Л. В. О литературном герое. — Л.: Советский писатель, 1979. 222 с.

95. Гинзбург Л. В. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971. — 463 с.

96. Головчинер В. Е. Функции протосюжетов в русской драме XX в. // Сибирский филологический журнал, 2010, № 1. — С. 12-19.

97. Головчинер В. Е. Эпическая драма в русской литературе XX века. — Томск: Издательство Томск, гос. пед. ун-та, 2001. — 241 с.

98. Голубков М. М. В. В. Набоков // История русской литературы XX века (20-90-е годы). Основные имена. М., 1998. - С. 345-367.

99. Громов П. Блок, его предшественники и современники. Л. : Советский писатель, 1986. - 600 с.

100. Гусаков В. Л. Игровое пространство в поэзии и драматургии В. Набокова : диссертация . канд. филол. наук. Воронеж, 2003.

101. ДесятовВ. Набоков и Горький: репутации и мистификации Электронный ресурс. // Ликбез. Литературный альманах. путь доступа: http://www.lik-bez.ru/articles/criticismreviews/criticarecensii/articlel762.

102. ДжуроваТ. С. Концепция театральности в творчестве Н. Н. Евреинова : автореф. дис. . .канд. искусствоведения. — СПб. : СПбГАТИ, 2007. — 22 с.

103. Дикман М. Поэтическое творчество Федора Сологуба // Сологуб Ф. Стихотворения. -Л. : Советский писатель, 1979. — С. 5-47.

104. ДобинЕ. С. Жизненный материал и художественный сюжет. — Л. : Советский писатель, 1958.-334 с.

105. Долгополов Л. К. На рубеже веков: о русской литературе конца XIX начала XX в. -Л. : Советский писатель, 1985. -351 с.

106. Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. СПб.: Академ. Проект, 2004 . - 400 с.

107. Дубнова Е. Из истории театра Л. Андреева (1907-1908 гг.) // Леонид Андреев : материалы и исследования. М.: Наследие, 2000. - С. 282-306.

108. Дуганов Р. Замысел «Бани» // В мире Маяковского : сб. ст. Кн. 1. М. : Советский писатель, 1984.-С. 394-434.

109. ЕлинаН. О фольклорной традиции в драматургии Шекспира // Шекспировкие чтение, 1977 / под. ред. Аникста. -М. : Наука, 1980. С. 5-49.

110. Ермилов В. Драматургия Чехова. — М.: Гослитиздат, 1954. 340 с.

111. Ерофеев В. Русская проза Владимира Набокова // Набоков В. В. Собр. соч. в 4 т. Т. 1. -М.: Правда ; Огонек, 1990. С. 3-35.

112. Ерыкалова И. Е. В мире отражений // Набоков В. В. Изобретение Вальса : пьесы / В. В. Набоков. СПб.: Азбука-классика, 2004. - С. 5-20.

113. ЖенеттЖ. Повествовательный дискурс // Женетт, Ж. Фугуры. В 2т. Т. 2. / пер. с фр. Н. Перцова. -М.: Издательство имени Сабашниковых, 1998. — С. 60-181.

114. Жолковский А. К. Инварианты Пушкина // Труды по знаковым системам. 11: Семиотика текста. Тарту, 1979. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 467). - С. 4-30.

115. Журчева О. В. Формы выражения авторского сознания в «новой драме» рубежа XIX

116. XX веков Электронный расурс. // Вестник СамГУ, Серия «Литературоведение», 2001, №1. — путь доступа: http://vestnik.ssu.samara.ru/gum/2001 webl/litr/200110602.html.

117. Журчева О. В. Формы выражения авторского сознания в драме XX века : автореф. дис. . доктора филол. наук. — Самара, 2009. — 42 с.

118. Залыгин С. Театральный Набоков : предисловие // Новый мир, 1989, № 2. — С. 58.

119. Зингерман Б. И. Очерки истории драмы 20 века. Чехов. Стриндберг, Ибсен, Метер-линк, Пиранделло, Брехт, Гауптман, Лорка, Ануй. М. : Наука, 1979. — 391 с.

120. Злочевская А. В. Драматургия русского зарубежья первой волны в контексте литературного процесса XX века // Русская литература, 2004, № 3. С.86-109.

121. Злочевская А. В. Театр Н. В. Гоголя и драматургия русского зарубежья первой волны // Вопросы литературы, 2005, № 2. С. 209-235.

122. Злочевская А. В. Художественный мир Владимира Набокова и русская литература XIX. М. : Изд-во МГУ, 2002. - 188 с.

123. Ибрагимов М. И. Драматургия русского символизма: поэтика мистеральности : дис. . канд. филол. наук. Казань, 2000, - 178 с.

124. Иващенко Е. Г. Роль стихотворных элементов в драме В.Набокова «Событие» // Вестник АмГУ, 2005, Вып. 28. С. 74-76.

125. Ивлева Т. Г. Автор в драматургии А.П. Чехова. — Тверь: Твер. гос.ун-т, 2001. — 131с.

126. Ильин И. Фоказизация // Современное зарубежное литературоведение: страны Западной Европы и США : энциклопедический словарь. М. : INTRADA, 1999. - С. 147-150.

127. Иоффе Д. Жизнетворчество русского модернизма sub specie semioticae. Историографические заметки к вопросу типологической реконструкции системы жизнь<->текст // Критика и семиотика. Вып. 8,2005. С. 126-179.

128. Искржицкая И. Ю. Эстетико-культурологические проблемы литературы русского символизма : автореф. дис. . доктора философ, наук. — М., 2000. — 59 с.

129. Казанский Б. В. Метод театра (анализ системы Н. Н. Евреинова). Л. : Академия, 1925.- 171 с.

130. Канунникова И. А. Русская драматургия XX века. М. : Флинта : Наука, 2003. - 208 с.

131. Капитонова Н. А. Поэтическая теодицея Николая Гумилёва в контексте культуры Серебряного века : дис. канд. культурологи. Киров, 2007. - 159 с.

132. КарякинаМ. В. Феномен игры в творчестве Леонида Андреева : дис. . канд. филол. наук, Екатеринбург, 2004 214 с.

133. Катаев В. Б. Литературные связи Чехова. — М. : Московский университет, 1989. -261 с.

134. Кафидова Н. А. Проблема театральности прозы В. Набокова // Литература и театр. — Самара, 2006. С. 274-280.

135. Келдыш В. А. Русская литература «серебряного века» как сложная целостность // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Книга 1. - М. : ИМЛИ РАН, Наследие, 2001. - С. 13-69.

136. Кипнис Л. М. О лирическом герое драматической трилогии Александра Блока // Русский театр и драматургия начало XX века : сборник научных трудов. — Л. : МГИТМиК, 1984. С. 45-65.

137. Кожевникова Н. А. «Три сестры» в ряду других произведений А. П. Чехова // Драма и театр : сб. науч. тр. Тверь : Твер. гос. ун-т, 2002. — Вып. III. — 219 с.

138. Козлова Е. М. Утопия истины и гносеология отрезанной головы в «Приглашении на казнь»//Звезда, 1999, №4.-С. 184-198.

139. Козловский Л. С. Леонид Андреев // Русская литература XX века (1890-1910) / под. ред. проф. С. А. Венгерова. В 2-х кн. Кн. 2 Начало XX века. Синтетический модернизм и богоискательство. — M. : XXI век — Соглавие, 2000. С. 43-69.

140. КорманБ. О. Изучение текста художественного произведения. — М. : Просвещение, 1972,110 с.

141. КорневаН. Б. Владимир Набоков: между театром и литературой // Театр. Живопись. Кино. Музыка : межвуз. сб. трудов молодых ученых. Вып. 2. — М. : ГИТИС, 2005. — С. 264290.

142. КорневаН. Б. Театральность творчества В.В.Набокова и проблемы сценического воплощения его прозы : автореф. . канд. искусствовед. -М., 2010. — 23 с.

143. Кржижановский С. Театральная ремарка : фрагмент // Современная драматургия. — 1992.-№2.-С. 205-211.

144. КуксинаЕ. М. Проблема творческого диалога: комедия Н. В. Гоголя «Ревизор» и пьеса В. В. Набокова (Сирина) «Событие» // Проблемы литературных жанров : материалы IX междунар. науч. конф. 4.1. Томск, 1999. — С. 201-205.

145. Лавров А. В. Мифотворчество «аргонавтов» // Миф — фильклор — литература. — Л. : Наука, 1978.-С. 137-170.

146. Лаптева Е. В. Драматургия Набокова: проблематика и поэтика : дис. . канд. филол. наук. М., 2005.

147. Левин Ю. И. Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова // Левин Ю. И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М. : Языки русской культуры, 1998. — С. 323-391.

148. Левинг Ю. Раковинный гул небытия (В Набоков и Ф. Сологуб) // В.В. Набоков: pro et contra. T. 2. СПб. : РХГИ, 2001. С. 499-520

149. Леденев А. В. Поэтика и стилистика В. В. Набокова в контексте художественных исканий конца XIX первой половины XX века : дис. . доктора филол. наук. — Москва, 2005.-338 с.

150. Леденев А. В. В.В.Набоков. «Ничья меж смыслом и смычком.» // Агеносов В. В. Литература русского зарубежья. М. : Терра-Спорт, 1998. - С. 321- 351.

151. Линецкий В. Набоков и Горький // В.В. Набоков: pro et contra. T. 1. СПб. : РХГИ, 1999. -С. 631-637.

152. Липовецкий М. Утопия свободной марионетки, или Как сделан архетип (Перечитывая «Золотой ключик» А. Н. Толстого // НЛО, 2003, № 6. — 219-234.

153. Литаврина М. Русский театральный Париж. СПб. : Алатейя, 2003. - 224 с.

154. Литературный энциклопедический словарь / под. ред. В.М.Кожевникова, П. А. Николаева. — М. : Советская энциклопедия, 1987. — 752 с.

155. Лихачев Д. С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы, 1968, № 8. С. 74-87.

156. ЛотманЮ. М. Структура художественного текста // Лотман Ю. М. Об искусстве. -СПб. : Искусство—СПБ, 2005. С. 14-288.

157. Любимова М. Ю. Драматургия Федора Сологуба и кризис символистского театра // Русский театр и драматургия начала XX века : сборник научных трудов. — Л. : МГИТМиК, 1984.-С. 66-91.

158. Магомедова Д. М. Концепция «музыки» в раннем творчестве А. Блока // Филологические науки, 1975, № 4. С. 13-24.

159. Макогоненко Д. Г. Кальдерон в переводе Бальмонта. Тексты и сценические судьбы // Кальдерон П. Драмы в 2. кн. Кн. 2 / пер. К. Бальмонта : изд. подготовили Н. И. Балашов, Д. Г. Макогоненко. М. : Наука, 1989. - С. 680-712. - (Литературные памятники).

160. Максимов В. Французский символизм вступление в двадцатый век // Французский символизм. Драматургия и театр. - СПб. : Гиперион ; Гуманитарная Академия, 2000. - С. 5-52.

161. Махлина С. Семиотика культуры и искусства : словарь справочник в 2-х кн. Кн. 2 М-Я: 2-е изд. расш. и исправ. — СПб. : Композитор Санкт-Петербург, 2003. 340 с.

162. Медведев А. Перехитрить Набокова // Иностранная литература, 1999, № 12. С. 217-229.

163. Медведев П. Н. Формальный метод в литературоведении. Критическое введение в социологическую поэтику. M. : Лабиринт, 2003. — 192 с. — (Бахтин под маской).

164. Мещанский А. Ю. Художественная концепция творческой личности в произведениях

165. B. Набокова : дис. канд. филол. наук. — Архангельск, 2002.

166. Минц 3. Г. Поэтика русского символизма. СПб, 2004. 480 с.

167. Минц 3. Г. Символ у А. Блока // В мире Блока : сборник статей. — М. : Советский писатель, 1981.-С. 172-208.

168. Михайлов А. Д. Комедия первой половины XVIII в. // История всемирной литературы в 8 томах Т. 5 / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1988.1. C. 100-104.

169. Михайловский Б. В. Драматургия М. Горького эпохи первой русской революции : 2-е изд. -М. : Искусство, 1955. — 385 с.

170. Млечко А. В. Владимир Набоков // Литература русского зарубежья (1920-190) : учеб. пособ. / под общ. ред. А. И. Смирновой. — М. : Флинта : Наука, 2006. 269-295 с.

171. Млечко А. В. Игра, метатекст, трикстер: пародия в «русских» романах В. В. Набокова. Волгоград : Издательство Волгоградского гос. ун-та, 2000, - 188 с.

172. Мокроусов А. Это скорее театр подростка. // Современная драматургия, 1991, № 4. -С. 252-253.

173. Мокульский С. Монодрама Электронный ресурс. // Литературная энциклопедия. В 11 т. Т.7. web.ru/feb/litens/encyclop/le7/le7-4561.htn.

174. Морозов А. Пародия как литературный жанр (к теории пародии) // Русская литература, 1960, № 1.-С. 48-77.

175. Набоков Д. Набоков и театр // Набоков В.В. Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме. СПб. Азбука-классика, 2008. - С. 519-539.

176. Набоковский вестник, № 6. В. В. Набоков и Серебряный век. СПб, 2001.

177. Николина Н. А. Филологический анализ текста : учеб. пособие. М. : Академия, 2003. -256 с.

178. Ничипоров И. Б. Поздняя драматургия В. Набокова («Событие», «Изобретение Вальса») // Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология, 2002, № 6. С. 39-48.

179. Новиков В. В. Творческая лаборатория Горького-драматурга. — М., 1976.

180. Новиков В. И. Книга о пародии. М. : Советский писатель, 1989. 544 с.

181. Новиков Р. В. Русскоязычная драматургия В. Набокова. Проблемы поэтики : диссертация . канд. филол. наук. М., 2004. — 186 с.

182. Ортега-и-Гассет X. О точке зрения в искусстве Электронные ресурсы. — путь доступа: lib.ru/FILOSOF/ORTEGA/ortegal 0.txt/.

183. Основин В. В. Русская драматургия второй половины XIX века. М. : Просвещение, 1980.-190 с.

184. Пави П. Словарь театра / пер. с фр. — М. : Прогресс, 1991, 504 с.

185. Паламарчук П. Г. Театр Владимира Набокова // Москва или Третий Рим? Восемнадцать очерков о русской истории и словесности. М., 1991. — С. 219-235.

186. Паламарчук П. Г. Театр Владимира Набокова// Дон, 1990, № 7.- С. 147-158.

187. Пахсарьян Н. Т. Динамика ценностных оппозиций в эволюции пасторального жанра и пасторальная комедия Мариво «Арлекин, воспитанный любовью» // Пастораль как текст культуры. М.: МГОПУ, 2005. - С. 76 - 85.

188. Пинский Л. Шекспир. — М. : Художественная литература, 1971. 606 с.

189. Погребная Я. В. Театральность как принцип идентификации героя в прозе В. В. Набокова // Рациональное и эмоциональное в литературе и в фольклоре. — Волгоград, 2001.-С. 161-165.

190. Поляков М. Вопросы поэтики и художественной семантики. — М. : Советский писатель, 1978. — 446 с.

191. Поляков M. Комментарии // Русская театральная пародия XIX — начала XX века / сост., ред., вступ. ст. и коммент. М. Я. Полякова. — М. : Искусство. 1976. — С. 765-816.

192. Почепцов Г. Г. История русской семиотики до и после 1917 года. — М., 1998.— 336 с.

193. Поэтика русской литературы концаХГХ — началаХХ века. Динамика жанра. Общие проблемы. Проза. М. : ИМЛИ РАН, 2009. - 832 с.

194. Пуля И. И. «Событие» В. Набокова как новая видовая форма драмы: «кошмарный балаган» // Неординарные формы русской драмы XX столетия / отв. ред. Ю. В. Бабичева. — Вологда : Изд-во Вологодского гос. пед. ун-та, 1998. Вып. 3. — С. 49-56.

195. Пьеге-ГроН. Введение в теорию интертекстуальности / пер. с фр. Г. К. Косикова,

196. B. Ю. Лукасик, Б. П. Нарумова : общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. — M. : URSS, 2008, -240 с.

197. Пэк Сын-Му Драматургия М. А. Булгакова. Тема «театра» в контексте театральных теорий Серебряного века / ИР ЛИ (Пушкинский дом) РАН. СПб. : Mipb, 2008. - 208 с.

198. Родина Т. М. Александр Блок и русский театр начала XX века. М. : Наука, 1972. -312 с.

199. Розанов Ю. В. Драматургия Алексея Ремизова и проблема стилизации в русской литературе начала XX века. — Вологда, 2002.

200. Ронен О. Подражательность, антипародия, интертекстуальность и комментарий / пер. с англ. Я. Гончаровой // НЛО, 2000, № 42. -. С. 255-261.

201. Руднев В. П. Словарь культуры XX века. М. : Аграф, 1997. - 384 с.

202. Рудницкий К. Мейерхольд. — М. : Искусство, 1981. 423 с. - (Жизнь в искусстве).

203. Рудницкий К. Л. Русское режиссерское искусство 1908-1917. —М. : Наука. 1990. —280 с.

204. Сахаров В. И. Набоков // Литература русского зарубежья, 1920-1940 : вып. 2. / отв. ред. О. Н. Михайлов- М. : ИМЛИ : Наследие, 1999. С. 187-213.

205. Семенова Н. В. О «двуголосии» в драме: «Событие» В.Набокова // Драма и театр. -Тверь, 2002. Вып. 4. С. 204-210.

206. Семкин А. Д. Евреинов и Сологуб. К истории постановки пьесы «Ванька-ключник и паж Жеан» // Русская литература, 2000, № 2. С. 112-119.

207. Семкин А. Театр для себя Николая Евреинова // Нева, 2005, №7. — С. 208-218.

208. Сендерович С., Шварц Е. Вербная штучка. Набоков и популярная культура // НЛО, 1997, № 24. С. 93-110; № 26. - С. 201-222.

209. Серль Дж. Р. Логический статус художественного дискурса / предисл. и пер. А. Д. Шмелева // Логос, 1999, № 3. С. 34-47.

210. Синицкая С. В. Гоголевские и кэролловские реминисценции в пьесе В. Набокова «Изобретение Вальса» // Аничков вестник, 2000, № 6. Русская литература первой половины 20 века. СПб., 2000. - С. 41-52.

211. Сконечная О. «Отчаяние» В Набокова и «Мелкий бес» Ф. Сологуба. К вопросу о традициях русского символизма в прозе В.В. Набокова 1920-х -1930-х гг. // В. В. Набоков: pro et contra. T. 2. СПб. : РХГИ, 2001. С. 520-532.

212. Сконечная О. Люди лунного света в русской прозе Набокова. К вопросу о набоковском пародировании мотивов Серебряного века// Звезда, 1996, № 11. С. 207-214.

213. Смоличева С. В. Поэтика стилизации и пародирования в драматургии В.В. Набокова: автореф. — Таганрог, 2008.

214. Сперантов В. В. Поэтика ремарки в русской трагедии XVIII начала XIX века (К типологии литературных направлений) // Philologica, 1998, vol. 5, № 11. - С. 9-48.

215. Старк В. П Воскресение господина Морна // Звезда, 1997, № 4. С. 6-8.

216. Стахорский С. В. Искания русской театральной мысли. М. : Свободное издательство,2007.-471 с.

217. Степанов А. Д. Проблемы коммуникации у Чехова — М. : Языки славянской культуры, 2005.-398 с.

218. Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культур : изд. 3-е, испр. и доп. — М. : Академический проект, 2004. 992 с.

219. Степанова Г. А. Идея «соборного театра» в поэтической философии Вячеслава Иванова. -М.: ГИТС, 2005. 141 с.

220. Степин В. С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии, 1989, № 10.-С. 2-14.

221. Страшкова О. К. Новая драма как артефакт Серебряного века. — Ставрополь : Изд-во СГУ, 2006. 576 с.

222. Тамарченко Н. Д. Литература как продукт деятельности: теоретическая поэтика // Теория литературы в 2-х т. Т. 1 / под. ред. Н. Д. Тамарченко. — М.: Академия, 2004. — С. 106-474.

223. Тамарченко Н. Д. Точка зрения // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины / под ред. Л. В. Чернец. М.: Высшая школа : Академия,1999.-С. 425-432.

224. Тамарченко Н. Д. Точка зрения персонажа и авторская позиция в реалистической драме «Гроза» А. Н. Островского // Автор и текст. Петербургский сборник. Вып. 2. — СПб. : Издательство С.-Петербургского ун-та, 1996 С. 193-212.

225. Тарановский К. Зеленые звезды и поющие воды в лирике Блока // О поэзии и поэтике. М.: Языки русской культуры, 2000. — С. 330-343.

226. Тахо-Годи А. А. Жизнь как сценическая игра в представлении древних греков // Тахо-Го ди А. А., Лосев А. Ф. Греческая культура в мифах, символах и терминах / сост.и общ ред. А. А. Тахо-Годи. СПб.: Алатея, 1999. - С. 434-443.

227. Тименчик Р. Читаем Набокова: «Изобретение Вальса» в постановке Адольфа Шапиро //Родник, 1988, №10. С.46-48.

228. Тимофеев А. Г. Театр «нездешних вечеров» // Кузмин М. Театр в четырех1 томах (в двух кн.) Кн. 1. Berkeley slavis spesialties, 1994. - С. 383-417.

229. Тихвинская Л. Жизнь театральной богемы Серебряного века: Кабаре и театры миниатюр в России. 1908-1917. -М. : Молодая гвардия, 2005. 527 с.

230. Толстая Н. И. «Полюс» В. Набокова и «Последняя экспедиция Скотта» // Русская литература, 1989, № 1.-С. 133-144.

231. Толстой И. а Набоков и его театральное наследие // Набоков В. Пьесы. М. : Искусство, 1989,-С. 5-42.

232. Толстой И. б Преодоление стены. Пьесы Владимира Набокова «Событие» и «Изобретение Вальса» в Ленинграде и в Риге // Звезда, 1989, № 7. — С. 203-206.

233. Томашевский A. Solus Rex. (Заметки соглядатая) // Современная драматургия, 1988, №6.-С. 218-222.

234. Томашевский А. Набоковский Пушкин // Современная драматургия, 1991, № 4. — С. 254-255.

235. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика : учеб пособие. — М. : Аспект Пресс, 1999.-334 с.

236. Тынянов Ю. Поэтика. Теория литературы. Кино. М.: Наука, 1977. — 574 с.

237. Тяпков С. Н. Комическое в литературной пародии. — Иваново :Изд-во Ивановского унта, 1987.-56 с.

238. Успенский Б. А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.

239. Утехин И. Театральность. Семиотика поведения в трудах Н. Н Евреинова // Театр, 2001, №2.-С. 80-87.

240. Фатеева Н. А. Интерстекст в мире текстов: Контрапункт интертекстуальности — М.: КомКнига, 2007.-С. 91.

241. Федоров А. В. Ал. Блок-драматург. — Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1980. 184 с.

242. ФигутР. Автор и драматический текст // Автор и текст. Петербургский сборник. Вып.

243. СПб. : Издательство С.-Петербургского ун-та, 1996. — С. 53-83.

244. Филатова О. Д. Автор в поэтической драме начала XX века: заметки к теме // Вестник Ивановского государственного университета. Серия «Литературоведение. Языкознание», 2006, № 1.-С. 42-57.

245. Флоренский П. А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М. : Прогресс, 1993. — 321 с.

246. Хализев В. Е. Драма как род литературы (поэтика, генезис, функционирование). — М. : Изд-во МГУ, 1986. 260 с.

247. Хализев В. Е. Понятие о сюжете // Введение в литературоведение / под. ред .Г. Н. Поспелова. — М.: Высшая школа, 1976. 167-170.

248. Хализев В. Е. Теория литературы : 4-е изд. испр. и доп. — М.: Высшая школа. 405 с.

249. Ча Д. Проблема соотношения жизни и искусства в драматурги А. Блока (от «Песни судьбы» к драме «Роза и крест») // Русская литература, 2004, № 3. С. 23-39.

250. Чернец Л. В. Виды образа в литературном произведении // Филологические науки, 2003,№. 4.-С. 3-13.

251. Чернец Л. В. Мир произведения // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины / под ред. Л. В. Чернец. М.: Высшая школа; Академия, 1999. — С. 156-161.

252. Чернец Л. В. Персонаж // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины / под ред. Л. В. Чернец. М.: Высшая школа; Академия, 1999. -С. 245-251.

253. Чжиен А. Заметки о ранней драматургии Н. Евреинова // Русская литература, 2000, № 1.-С. 156-173.

254. Чжиен А. Проблема «стилизации» в русской драматургии начала XX в.: «Мир искусства» и стилизация под «балаган» М. Кузмина Электронный ресурс. // Toronto Slavic Quarterly, 2002, № 1. путь доступа: http://www.utoronto.ca/tsq/01/index01.shtml. .

255. Шатин Ю. В. Три уровня наррации в драматической тексте // Критика и семиотика. Вып. 10. Новосибирск, 2006. - С. 52-57.

256. Шах-Азизова Т. К. Чехов и западноевропейская драма его времени. — М. : Наука, 1966. -152 с.

257. Шиховцев Е. Театр Набокова//Театр, 1988, № 5. С. 162-163.

258. Шмид В. Нарратология : 2-е изд., испр. и доп. — М. : Языки славянской культуры, 2008.-304 с.

259. Юзовский Ю. Максим Горький и его драматургия. — М.: Искусство, 1959. 780 с.

260. ЮнгК.-Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев : Государственная библиотека Украины для юношества, 1996. — С. 346.

261. Bal М. Narratology: introduction to the theory of narrative : the second edition. — Toronto ; Buffalo : University of Toronto, 1997. 254 p.

262. Genette G. Palimpsests: literature in the second degree : trans. By Channa Newman and Claude Doubinsky. Lincoln: University of Nebrasska Press, 1997. — 512 p.

263. Kalbouss G. The play of the Russian symbolists. — Michigan, East Lansing, 1982.

264. Karlinsky S. Illusion, Reality, and Parody in Nabokov's Plays // Wisconsin Stuties in Contemporary Literature, Vol. 8, № 2 (Spring, 1967). P. 268-279.

265. Morris P. D. The Portry of Nabokov's Drama The Waltz Invention Электронный ресурс. : путь доступа: www.filolog.files/html/.

266. Pfister М. The theory and analysis of drama / translated from the German by J. Halliday. — Cambridge; New York : Cambridge University Press, 1991.- 360 p.

267. Rimmon-Kenan S. Narrative Fiction: Contemporary Poetics. London ; New York : Me-thuen, 1983.- 183 p.

268. Ronen O. Emulation, Anti-parody, Intertextuality, and Annotation // Facta Universitatis. Series Linquistics and Literature? 2005, № 2, Vol. 3. P. 161-167.