М. Б. Барклай де Толли - государственный деятель, полководец, военный теоретик тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Хабибуллин, Виктор Нургалиевич

• Хабибуллин, Виктор Нургалиевич
• кандидат исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Хабибуллин, Виктор Нургалиевич

Введение.

Глава первая. На посту военного министра.

1.1 Становление полководца.

1.2 Деятельность М.Б. Барклая де Толли по преодолению разобщенности войск и инженерному обеспечению будущего театра военных действий.

1.3 Завершение военной реформы в стране в 1810-1812 годах.

1.4 Материально-техническая подготовка к войне с наполеоновской Францией.

1.5 Планы сторон.

Глава вторая. Полководческая деятельность в ходе Отечественной войны

1812 года и Заграничных походов 1813-1815 годов.

2.1. Полководческое искусство М.Б. Барклая де Толли в ходе Отечественной войны 1812 года.

2.2. Полководческое искусство М.Б. Барклая де Толли в ходе Заграничных походов 1813-1815 годов.

Глава третья. Военный теоретик.

3 .1. Развитие военной теории в XVIII - начале XIX веков.

3.2. Развитие М.Б. Барклаем де Толли передового национального военного искусства России.

3.3. М.Б. Барклай де Толли о русском солдате.

3.4. Обоснование М.Б. Барклаем де Толли идеи глубокого отступления русской армии.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «М. Б. Барклай де Толли - государственный деятель, полководец, военный теоретик»

Около двух веков прошло со времени завершения Отечественной войны 1812 года, о которой написано с тех пор более двух тысяч работ. Практически во всех книгах о войне авторы: профессиональные историки, активные участники тех далёких событий, писатели и публицисты - писали о М.Б. Барклае де Толли, деятельность которого получила крайне противоречивую оценку в отечественной и зарубежной историографии и литературе. В то время как одни исследователи подвергали резкой критике деятельность М.Б. Барклая де Толли на посту военного министра России за неудовлетворительную подготовку армии к отражению нашествия противника и на посту главнокомандующего 1-й Западной армией за бесплановое отступление от западных границ империи до Царево-Займищ, другие наоборот утверждали, что полководец загубил армию Наполеона тщательно продуманным и превосходно организованным отступлением русских войск. Начавшаяся ещё в ходе боевых действий дискуссия о роли полководца в Отечественной войне 1812 года и Заграничных походах 1813-1815 годов продолжается до сих пор.

Негативная оценка деятельности военачальника утвердилась в ходе войны сначала в эпистолярной, а затем позже в мемуарной литературе. Многие современники не понимали стратегии М.Б. Барклая де Толли и обвиняли его в неспособности руководить армией, в нерешительности, в трусости и даже измене. Инициаторами данной кампании стали придворно-аристократические круги, представители которых попытались все блестящие победы в ходе Заграничных походов приписать Александру I. И если в указах, изданных в 1813 году, неоднократно упоминались заслуги русских военачальников, с именами которых были связаны победы над Наполеоном, то «Указ о вступлении союзных войск в Париж» посвящен только Александру I. По мнению составителей документа, под руководством императора России были отражены и уничтожены полчища Наполеона, дерзнувшие вторгнуться в пределы страны, и русская армия пронесла свои победоносные знамёна через всю Европу до Парижа1.

В аналогичном духе была написана книга А.А. Писарева «Военные письма и замечания, наиболее относящиеся к незабвенному 1812 году и последующим», опубликованная в 1817 году, в которой все победы русской армии в борьбе с Наполеоном приписывались Александру I, а о М.Б Барклае де Толли не упоминалось ни разу, что вызвало недовольство у ветеранов войны2.

В 1824 году вышла книга Бутурлина «История нашествия Наполеона на Россию в 1812 году», написанная автором на основе отечественных архивных документов и воспоминаний активных участников войны. В работе историк показал решающую роль Александра I, которому одному «принадлежала слава блистательного похода»3, величие дворянства в деле спасения монархии, единения русского народа, сплотившегося вокруг трона. Барклаю историк уделил мало внимания и пытался доказать, что у полководца не было плана отступления армии, а представления о том, что Наполеона специально завлекли в глубь России, уже появились после войны, все успехи Барклая он объяснял мудростью Александра I и грубыми просчетами Наполеона. Своей работой Бутурлин сумел удовлетворить честолюбие императора и стал официальным историографом

Отечественной войны. Более объективную оценку деятельности полководцу за своевременный отвод русской армии из Дрисского лагеря, умелое руководство войсками в сражениях под Витебском и Смоленском, дали в своих трудах генерал НА. Окунев, К.А.Полевой и С.А. Маркевич4.

Но против этой попытки решительно выступили придворно-аристократические круги, выразителем интересов которых стал А.И. Михайловский-Данилевский. В 1839 году он в работе «Описание Отечественной войны 1812 года»5 на основе документальных и мемуарных материалов дал собственную концепцию развития событий и показал, что в основе войны лежала борьба Александра I и Наполеона, а не народов. Прославляя деятельность Александра, автор тем самым попытался укрепить монархический строй России в условиях кризиса феодально-крепостнической системы в стране. Много внимания историк уделил деятельности М.И. Кутузова, о котором писал с восторгом и утверждал, что вся страна следила за каждым его шагом, называла его своим избавителем. О Барклае он писал более скупо, но показал, что полководец оказал важную услугу Александру I, сохранив в ходе отступления армию6. Однако концепция А.И. Михайловского-Данилевского устроила далеко не всех, и в своих работах К.А. Полевой, Д.Н. Бантыш-Каменский, А.В. Висковатов уделяли большое внимание деятельности М. Барклая, очерк бессмертных подвигов который «приобрел ему неоспоримое право на признание современников», как об этом писал Бантыш-Каменский . Но в целом историки первой половины XIX века писали о Барклае очень мало, противоречиво, и как отметил Висковатов, деятельность полководца не получила в стране заслуженной признательности8. И, тем не менее, они привлекли интерес к личности полководца.

После отмены крепостного права в России необходимо было разработать новую концепцию Отечественной войны, и, прежде всего, показать прогрессивную роль царизма в деле защиты страны, подорванную в Крымской войне. Эту задачу осуществил в работе «История войны 1812 года по достоверным источникам»9 М.И. Богданович, который впервые привлек в ходе работы труды зарубежных авторов, и, прежде всего, труды Г. Жомини и А. Тьера10, что, по его мнению, позволило избежать субъективизма в освещении событий войны и более объективно судить о них. Как и его предшественники, М.И. Богданович ведущую роль в войне отдал Александру I, вокруг которого сплотился народ в условиях грозной опасности, нависшей над монархией. Но в отличие от историков первой половины XIX века он дал деятельности Кутузова в целом отрицательную оценку и назвал его посредственным полководцем. М.И. Богданович много внимания уделил деятельности М. Барклая и показал, что основу своего плана разгрома Наполеона полководец разработал еще в 1807 году в Мемеле. На посту военного министра империи провел необходимые преобразования в сухопутных войсках, а в ходе войны сумел мужественно и непоколебимо реализовать свой план и отвел армию в глубь страны, что явилось важным условием разгрома неприятеля. Отдавая должное заслугам полководца, историк писал, что с именем Барклая «справедливо соединяется понятие о герое в истинном смысле этого слова, которым может гордиться наше Отечество»11. Аналогичным образом изображали деятельность полководца в данный период А.Карцов, И.Липранди,

1 О

П.Глебов, Скугаревский и другие . Однако против курса на реабилитацию Барклая решительно выступил в 70-е годы XIX века А. Попов, который много

13 сделал для освещения дипломатической подготовки к войне. В своих работах историк выступил против утверждения предшественников о решающей роли Александра I и дворянства в войне, о единении народа вокруг трона, показал, что народ поднимался на борьбу с захватчиками подчас вопреки желанию и воли императора и дворян. А.Н. Попов назвал М.И. Кутузова выдающимся выразителем интересов народа, пытался доказать, что ему одному Россия обязана своим спасением. О Барклае он писал резко негативно, утверждал, что с самого начала войны общественное мнение страны выразило ему недоверие в силу того, что, по мнению историка, Барклай - посредственность и неудачник, был знаком с военным управлением только на бумаге, что грозило армии и стране погибелью14. Таким образом, наметившееся уже в работах Д.П. Бутурлина и Л.И. Михайловского-Данилевского противопоставление М.И. Кутузову М.Б. Барклая было доведено до абсурда. И, тем не менее, БМ. Колюбакин, А.А. Кожевников, Н. Морозов в своих работах13 поддержали точку зрения Л.И. Попова. Так, Н. Морозов в 1909 году утверждал, что после Заграничных походов 1813-1815 годов Барклай оказал «деятельную помощь Аракчееву по уничтожению русской военной мощи»16.

Но в русской историографии данная концепция продержалась недолго в силу того, что в конце XIX - начале XX вв. в стране были опубликованы ранее малоизвестные и неизвестные документы: «Переписка русских правительственных лиц и учреждений в начальный период войны», изданный К.А. Военским сборник «Акты, документы и материалы истории 1812 года», сборники документов: Н.Ф. Дубровина «Отечественная война в письмах современников», П. Щукина «Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года» и другие, а также были опубликованы работы французских историков Е.Лабома, Ф.Сегюра,

17

Ж.Мишле , что расширило источниковедческую базу Отечественной войны и позволило более объективно судить о деятельности Барклая. В 1904 году историк В.И. Харкевич в работе «Барклай де Толли в Отечественную войну после соединения армий под Смоленском» сделал вывод, что «.скоро встанет перед нами во весь рост величественная фигура Барклая и оправдаются его слова, сказанные им в минуты скорби: «Я надеюсь, что беспристрастное потомство произ

1 8 несет суд с большей справедливостью» . Необходимо отметить, что в данный период историки радикально переосмысливали концепцию Отечественной войны с позиций формирующегося в стране либерализма, что нашло свое воплощение в семитомном юбилейном издании «Отечественная война и русское общество 1812 -1912», опубликованном в 1911-1912 годах под редакцией А.Дживелегова, С.Мельгунова и В.Пичеты19. Авторы фундаментального труда отвергли положение о руководящей роли императора и дворянства в войне, о единении всего народа и сплочении его вокруг трона для спасения династии. Они попытались выяснить объективные причины войны, и, прежде всего, экономические, поставили под сомнение патриотизм дворян, которые боялись вооружать своих крестьян и не желали идти на жертвы во имя спасения родины. Подвергли резкой критике прусскую систему обучения армии, деятельность Александра I, который постоянно вмешивался в управление войсками и настойчиво добивался от Барклая в начале войны реализации плана Фуля, что поставило армию на грань катастрофы, и только постоянное стремление полководца сохранить армию спасло страну от поражения20.

Продолжая линию В.И. Харкевича, известный русский военачальник и военный теоретик России начала XX века генерал от инфантерии Н.П. Михневич показал, что благодаря полководческому искусству Барклая Наполеон повсюду терпел неудачи. Он не смог разгромить 1-ю армию в Литве и под Витебском, 1-ю и 2-ю армии в Смоленске, находящиеся на флангах русских войск 1-й корпус и 3-ю армию, активная деятельность которых заставила Наполеона направить против них пять корпусов Великой армии и держать в Смоленске в резерве 9-й корпус Виктора. В результате император появился на Бородинском поле с четвертью войск, которые перешли границу, что и определило его участь21. Историк С.П. Мельгунов показал, что Барклай был одним из наиболее выдающихся вождей армии, который лучше всех понимал положение вещей, предусмотрел спасительный план кампании, твердо и последовательно осуществлял его в жизнь, несмотря на злобные мнения вокруг, и его преемник должен был пойти по его пути. Историк показал, что полководец обладал благородным независимым характером, был храбрым и мужественным человеком, который беззаветно служил России и спас ее искусным отступлением22. В очерке А.С. Лыкошин, опираясь на воспоминания активных участников Заграничных походов 18131815 годов, показал, что полководец требовал от военнослужащих гуманного отношения к мирным жителям Франции, а от командиров внимательного отношения к солдатам. В результате в армии царил строгий порядок, части были укомплектованы, военнослужащие одеты, обуты, накормлены, больных почти не

23 было .

К юбилею войны было издано несколько работ по истории, авторы кото

24 рых: П.А. Ниве, Е.Богданович, В.Жерве, Н.Жерве, К.А. Военский и другие -дали положительную оценку деятельности полководца, развивая и конкретизируя положения, выдвинутые авторами юбилейного издания. Так, в частности, П. Ниве в своей трехтомной работе «Отечественная война» показал на основе данных французского историка Тьера, что в ходе наступления от границы до Царе-во-Займище корпуса Великой армии потеряли до половины личного состава от болезней, дезертирства и боевых действий. В то время как отступление русской армии «. было выполнено с таким замечательным искусством и порядком, что

25 это отступление считается классическим» . Новая трактовка образа полководца закрепилась в трудах А.А Корнилова, С.Ф. Платонова, Д.И. Илловайского и дру

26 гих .

Дореволюционная историография второй половины XIX - начала XX веков сделала важный шаг в изучении деятельности полководца. Опираясь на русские и зарубежные документы, в том числе документы Великой армии, историки исследовали деятельность полководца в ходе Отечественной войны и убедительно доказали, что стратегическое отступление русской армии под руководством Барклая привело армию и страну к великой победе, к избавлению от «нашествия галлов и с ними двадесяти язык», которого накануне войны «многие из русских страшились» и утверждали, что оно «сметет Русскую землю»27. В то же время деятельность Барклая не стала предметом самостоятельного монографического и исследования и растворилась в работах по истории Отечественной войны. В результате фигура Барклая по сравнению с М.И. Кутузовым и П.И. Багратионом оказалась менее престижной, и многие к нему оставались равнодушными. Несмотря на признание великих заслуг Барклая перед страной, в России не нашелся историк, который бы выписал во весь рост величественную фигуру полководца, исследовал его практическую и теоретическую деятельность в их глубокой взаимосвязи.

После Октября начался радикальный пересмотр концепций дореволюционных историков в работах М.Н. Покровского и, прежде всего, в книге «Диплома

28 тия и войны царской России в XIX веке» . Автор не ввёл в научный оборот новые источники, но критически переработал концепции дореволюционных историков на основе марксистко-ленинской теории. Он утверждал, что Отечественная война логически вытекала из экономических противоречий, существующих между Россией и Францией, резко критиковал дореволюционных историков за их стремление возвеличить историческую роль Александра в победе над врагом и практически отрицал народный характер войны. Автор беспощадно критиковал деятельность русских генералов и особенно М. Кутузова, который в ходе Бородинского сражения сумел избежать только полного разгрома русской армии Наполеоном29. Покровский не дал Барклаю подробной характеристики и писал о нем очень противоречиво. С одной стороны, утверждал, что у полководца не было никакого плана войны и что отступление русской армии осуществлялось в результате наступления Великой армии, а с другой стороны, показал, что накануне войны русская армия была качественно лучшей, чем в предшествующие войны с Наполеоном и что оборонительная тактика, осуществляемая Барклаем,

30 блестяще оправдалась полным разложением французской армии . Концепция М.Н. Покровского продержалась в советской историографической науке до середины 30-х годов и была конкретизирована и уточнена в работах Е.В. Тарле

31

Нашествие Наполеона на Россию» и «Наполеон» . В этих работах накануне Великой Отечественной войны историк глубоко и всесторонне раскрыл патриотизм русского народа, проявленный им в ходе войны, мужество русских воинов, сумевших отстоять Родину. В оценке деятельности М.И. Кутузова он продолжил линию М.Н. Покровского и показал, что М.И. Кутузов боялся Наполеона и не искал с ним сражений ни до сдачи Москвы, ни после. Как и М.Н. Покровский, он утверждал, с одной стороны, что у русского командования не было плана борьбы с Наполеоном, кроме плана Фуля, а с другой, показал, что попытка осуществить план Фуля вызвала протест у всех русских генералов, но только Барклай дал совет не идти на верный проигрыш сражения у границы и отступить в глубь страны. В ходе отступления русская армия постоянно наносила удары по врагу, что и предопределило разложение Великой армии, когда дезертирство из ее рядов приняло массовый характер. В конечном счете, стратегия Барклая привела Великую армию к гибели, ускоренную суровыми климатическими условиями страны и голодом32.

Концепция Е.В. Тарле продержалась в советской историографии недолго, и с 1947 года после статьи И.В. Сталина в журнале «Большевик»33 начался новый радикальный пересмотр истории Отечественной войны 1812 года. Советская историография все свое внимание сконцентрировала вокруг деятельности великого русского полководца М.И. Кутузова, которому одному приписывали все заслуги разгрома Наполеона, а Барклай стал изображаться крайне тенденциозно. В работе П.А. Жилина он изображался иностранцем, не умеющим даже говорить по-русски, которому были чужды патриотические чувства народа. А в работе Н.Ф. Гарнича - крепостником и сварливым лицемером, у которого не было никакого плана военных действий, и который в силу ограниченного кругозора на посту военного министра не предпринял необходимых мер по подготовке страны к войне, а в ходе войны не оказал помощи стихийно возникшему партизанскому движению34. В силу того, что довоенные работы Е.В. Тарле были подвергнуты в 1951 году резкой критике за преклонение перед иностранными историками и всем иностранным35, автор в новой книге «Бородино» уделил много внимания М.И. Кутузову и практически не исследовал деятельность Барклая36. Однако концепция «сварливого иностранца» продержалась в советской историографии сравнительно не долго, и после смерти И.С. Сталина начался пересмотр деятельности полководца.

В 1962 году, когда в стране широко отмечался 150-тилетний юбилей Отечественной войны, была опубликована книга Л.Г. Бескровного «Отечественная

37 война 1812 года» , которая была написана на большом фактическом отечественном и зарубежном материале с привлечением документов, разработанных Барклаем. В своей работе автор показал, что война со стороны России носила справедливый, национально-освободительный характер, так как в ходе ее решался вопрос о целостности и независимости русского государства; и великой русский народ, его армия под руководством М.И. Кутузова поднялись и разгро

3 8 мили Наполеона . В центре своей книги автор поставил деятельность М.И. Кутузова, но много внимания уделил и Барклаю, анализу разработанных им документов и, в частности, докладной записки Александру I «О защите западных пределов России». Но в целом Л.Г. Бескровный дал негативную оценку деятельности полководца, как на посту военного министра, так и на посту главнокомандующего 1-й армии39. Автор опроверг утверждения некоторых историков, в том числе В.В. Пугачева, что Барклаю принадлежала идея отступления в глубь страны, попытался доказать, что после оставления русской армией Смоленска полководец потерял опору в своих действиях в силу того, что его западноевропейские каноны рушились, и необходимо было искать новые решения, как по вопросам создания резервов, так и по способам ведения войны40. В то же время он характеризовал Барклая как мастера полководческого искусства, который был, разумеется, ниже М.И. Кутузова, но выше любого французского маршала и мог поспорить с Наполеоном41.

Работа Л.Г. Бескровного вызвала ряд откликов в исторической литературе. Н.М. Дружинин в статье «Историческое значение войны 1812 года», опубликованной в 1962 году, отрицал наличие у Барклая какого-либо плана военных действий накануне войны. А В.В. Пугачев в статье «К вопросу о первоначальном плане войны 1812 года», опубликованной в том же году, утверждал, что из всех существующих накануне войны планов наиболее рациональным был план Барк» 49 лая, по которому русская армия действовала в самые трудные месяцы воины . Не согласились с утверждениями Л.Г. Бескровного Л.Д. Леонидов и В.П.Тотфалушин. Первый в 1966 году в статье «М.Б. Барклай-де-Толли о русском солдате» показал, что полководец не имел крепостных, был лишен крепостнических замашек и всю свою деятельность в армии по обучению и воспитанию военнослужащих строил на принципах передового русского национального искусства, разработанного А.В. Суворовым и П.А. Румянцевым43. Второй на строго научной основе показал в работе «М. Барклай де Толли в Отечественной войне 1812 года», что «отступательный маневр, начатый Барклаем и завершенный Кутузовым, был необходимым условием перехода русской армии к контрнаступлению»44. В 1988 году в работе «Отечественная война 1812 года» В.Г. Си-роткин высоко оценил роль полководца в деле создания военной разведки, которая сумела выявить планы Наполеона, численность его войск, что позволило разработать наиболее оптимальный план войны с неприятелем. В ходе Отечественной войны Барклай мобилизовал все свои знания, искусство, чтобы оторваться от противника и сохранить русскую армию для будущих боев. В результате Наполеон нигде не смог одержать победу над полководцем и был вынужден продвигаться за русской армией в глубь страны, что и предопределило его гибель45. В этот период были изданы первые книги о М.Б. Барклае А.Н. Кочетко-вым и В.Н. Балязиным46. Оба автора уделили большое внимание деятельности полководца на посту военного министра, главнокомандующего объединениями русской и союзных армий в ходе Отечественной войны и заграничных походов, создали облик незаурядного человека и талантливого полководца. Но эти работы были построены в основном на уже опубликованном материале, без введения в научный оборот новых источников, что не позволило авторам совершить прорыв в исследовании деятельности Барклая. Своими работами А.Н. Кочетков и

В.Н. Балязин привлекли внимание общественности к трагической судьбе военачальника, который оставался «полузабытым у себя на Родине»47, как об этом писал В.Н. Балязин.

Советская историография мало продвинулась в деле изучения личности полководца по сравнению с дореволюционной историографией второй половины XIX - начала XX вв. Она сконцентрировала свое внимание, особенно после Великой Отечественной войны, вокруг деятельности М.И. Кутузова и П.И. Багратиона, вводя в научный оборот новые архивные документы, в частности, документы ВУА РГВИА, освещающие деятельность только этих полководцев. В последних работах 60-80-х годов советские историки даже не вышли на уровень В.И.Харкевича, С.П.Мельгунова, П.А. Ниве и продолжали рассматривать Барклая только как соратника великого русского полководца Кутузова.

Начало качественно новому этапу в исследовании Отечественной войны положил Н.А.Троицкий, который в своих работах, опубликованных в конце 80-х -начале 90-х годов, решительно выступил на борьбу с устоявшимися мифами «грозы 12-го года» и предложил покончить с иллюзиями изученности данного

48 события . Историк решительно выступил против разработанной в XIX - XX вв. концепции войны и сделал предположение, что она была вызвана алчным соперничеством России и Франции за гегемонию в Европе. Н.А. Троицкий подверг критике своих предшественников, которые изображали буржуазную Францию как олицетворение мирового зла, а феодально-крепостническую Россию пытались представить оплотом мира и прогресса. Но, сделав упор на разоблачение агрессивности царизма, историк нисколько не умалил величие подвига народа и армии, спасших страну в ходе войны, а только по-новому расставил акценты. Он резко критиковал деятельность М.И. Кутузова и показал, что советские историки П.А.Жилин, Н.Ф. Гарнич, Л.Г. Бескровный и другие постоянно замаливали отдельные аспекты деятельности полководца. В частности, оставление им в Москве, обреченной на сожжение, 22-х тысяч раненых воинов, многочисленные просчеты в руководстве войсками при Бородино, Вязьме, Красном и особенно при Березине, резко отрицательные отзывы о М.И. Кутузове П.И. Багратиона, Н.Н. Раевского, А.П. Ермолова, Д.С. Дохтурова и других генералов49. В то же время в своих работах он сделал попытку выписать во весь рост величественную фигуру Барклая. Так, полемизируя с военными историками, Н.А. Троицкий показал, что на посту военного министра Барклай попытался ограничить палочный произвол в армии и в письме Александру I писал, что к солдатам нужно изменить отношение, считать их людьми «наделенными чувствами и патриотизмом»30. Историк высоко оценил деятельность полководца по реформированию русской армии и его вклад в борьбу с Наполеоном. Н.А.Троицкий напомнил, что выдающиеся умы Запада и России К. Маркс и Ф. Энгельс называли полководца лучшим генералом Александра I, а А.С. Пушкин не только посвятил ему одно из самых лучших своих стихотворений «Полководец», но и обосновал равновели-чие М.И. Кутузова и Барклая51. Таким образом, Н.А. Троицкий положил начало качественного пересмотра образа Барклая.

В 1992 и 1995 годах в редакции журнала «Родина» состоялись два заседания круглого стола, посвященные исследованию событий Отечественной войны, на которых много внимания уделили Барклаю. Историк А.Г. Тартаковский попытался выяснить причины смещения Барклая в ходе войны и показал, что в общественном мнении страны полководец слыл либералом, Сперанским в армии, что и определило резко негативное отношение к нему консервативной части русских генералов, которое явилось инерцией местничества и других феодально

52 аристократических предрассудков . К образу полководца А.Г. Тартаковский обращался неоднократно в своих работах, а в 1996 году выпустил одну из лучших

53 книг о полководце «Неразгаданный Барклай. Легенды и быль 1812 года» , в которой использовались многочисленные, в том числе ранее не опубликованные документы: воспоминания, мемуары, письма активных участников тех далеких событий, работы отечественных и зарубежных историков, материалы ВУА и другие, что позволило сделать ряд интересных выводов. Историк подтвердил положение И.П. Липранди, что в начале войны армия имела полное доверие к Барклаю54, и предположил, что в ходе отступления армии в ее рядах возник заговор с целью устранения полководца от руководства войсками. Но вожди заговора П.И. Багратион и А.И. Ермолов не рискнули реализовать свой план, и за них это сделал Александр I, который пожертвовал Барклаем в угоду консервативно настроенным кругам армии, как до этого пожертвовал Сперанским55. Автор показал, что после своего отстранения, Барклай начал борьбу за свою реабилитацию и реабилитацию 1-й армии, чем доказал, что он превыше всего ставил честь и достоинство личности, что явилось редким исключением в тот период36. В своей работе А.Г. Тартаковский развил и конкретизировал положение А.С. Пушкина о равновеличии М.И. Кутузова и Барклая и показал, что каждый из них проделал свою часть работы по спасению России. Концепцию Н.А. Троицкого

А.Г. Тартаковского поддержали известные российские историки В.М. Безото-сный, Ю.И. Лубченков, Б.Соловьев и другие, ее основные положения были закреплены в учебной и справочной литературе37.

В связи с тем, что русский поход Наполеона занимает большое место в историографии многих стран, историки этих стран постоянно обращались к личности Барклая. Французские историки, как правило, писали о полководце редко и неохотно, пытаясь доказать, что Великую армию погубили пространства России, голод, холод и непомерные амбиции Наполеона, как об этом свидетельствуют

58 работы Е. Лабома, Шамбрэ, Р.Дюрдана и ряда других авторов . Однако уже Ф. Сегюр в работе «История похода Наполеона и Великой армии в 1812 году» показал, что русские войска под руководством Барклая упорно защищали свои позиции и после того, как отступили, продолжали яростно защищать дорогу на Москву, в связи с чем Бородино не является безусловной победой Наполеона59. А. Жомини в «Очерках военного искусства» дал высокую оценку полководческому искусству Барклая и показал, что отступление русских войск от границы до Царево-Займище и далее на восток должно быть поставлено выше прочих. А.Тьер в работе «История консульства и империи» показал, что в ходе наступления Великой армии были допущены серьезные ошибки, в результате которых корпуса потеряли до половины войск от болезней, дезертирства и стычек с русскими войсками60. Об этом в работе «Виленская операция» уже накануне Первой мировой войны писал А. Бонналь, подчеркнув, что, по словам Наполеона, эта операция должна была распахнуть Великой армии ворота империи до Петербурга и Москвы, но, несмотря на большие потери, она закончилась крахом61. Современный французский историк Г. Лефевр показал, что три маневра Наполеона на Вильно, Витебск и Смоленск были сорваны Барклаем. И Наполеон вынужден был следовать за русской армией в сердце империи, к Москве, и в ко

62 нечном результате «исчез со сцены» .

Более полно и объективно о полководце писали немецкие историки и, в частности, К. Клаузевиц, который в работе «1812 год» показал, что полководец дважды спас русскую армию, сначала вывел её из Дрисского лагеря, а затем отвел её от Витебска, что явилось «истинным счастьем». В ходе наступления французы терпели такие лишения и несли такие потери, что «нетрудно было предвидеть полное их истощение»63. К. Клаузевиц дал высокую оценку и другим действиям Барклая, в частности, у Валутиной горы, показал, что, отступая в глубь России, он спас армию и страну. Но в заключении сделал неожиданный вывод, что свой план «русские выполнили непреднамеренно^)»64. Исключительно высокую оценку деятельности полководца дали К. Маркс и Ф. Энгельс в биографическом очерке, посвящённом ему. Они назвали полководца «лучшим генералом Александра I» за то, что Барклай не уступил невежественным требованиям дать сражение и осуществил отступление с замечательным искусством65. Однако с оценкой Маркса и Энгельса не согласился Ф. Меринг, который в работе «Очерки по истории войн и военного искусства» пытался доказать, что Барклай «не был гениальным полководцем, а только дельным генералом»66. В противоположность немецким историкам XIX века историки ГДР Т.Шеель, Г.Усчек, Р.Редер и другие либо замалчивали деятельность Барклая, либо писали о нем очень мало. Так, Т.Шеель в статье «Иноземное владычество и национально-освободительная борьба» ни разу не вспомнил об участии полководца в освобождении Герамнии67.

Наиболее объективно исследовалась деятельность полководца в Англии. Писатель В.Скот в работе «Жизнь Наполеона», опубликованной в Петербурге в 1833 году, перечисляя причины поражения Наполеона, назвал среди них полководческий гений Барклая. Вслед за ним высокую оценку деятельности полководца дал в работе «История Европы XIX века» историк Ч. Дайф. Г. Гутчинсон в работе «Английский историк русской Отечественной войны 1812 года», опубликованной в Петербурге в 1905 году, назвал Барклая талантливым полководцем, который завоевал себе бессмертие кампанией 1812 года в силу того, что не позволил Наполеону, не имеющему «себе соперников в таланте преследования неприятеля», не только разгромить русскую армию, но даже нанести ей потери, сравнимые с теми, которые Барклай «причинил своим преследователям»68. В 1980 году в Оксфорде супруги Джоссельсон опубликовали книгу «Полководец: жизнь Барклая де Толли». В работе на большом фактическом материале, в том числе и изданном в Западной Европе и не известном российским исследователям, создали колоритный образ полководца, который обладал умом проницательным, пытливым и независимым, в силу чего быстро постигал суть вещей и всегда имел свое собственное мнение. В свободное время Барклай чурался карт, вина, роскоши, жил по средствам, очень много читал, особенно работы по войне и военному искусству, труды Вобана, Фридриха II, Тюренна, фон Бюлова, А.В. Суворова, П.А. Румянцева и других. Недостаток образования сужал его кругозор, но в силу этого он не был приверженцем каких-либо догм. Барклай разбирался не только в военных вопросах, но и финансовых и юридических, и постоянно решал финансовые и земельные проблемы своих родственников. Ссылаясь на воспоминания графа Ланжерона, авторы писали, что Барклай был человеком исключительно честным, но к несчастью, его менее щепетильная жена управляла им, принуждала устраивать и продвигать по службе ее родственников69.

Таким образом, западные историки внесли определенный вклад в исследование деятельности полководца. Творческое изучение и переработка этого вклада позволили российским историкам осуществить в 90-е годы прорыв в исследовании жизни и деятельности Барклая.

В диссертациях так же, как и в историографии в целом, отношение к Барклаю изменялось в течение последних десятилетий. Так, если в диссертации Ю. Сафарова «Русско-турецкая война (1806-1812 года). Кавказский театр военных действий», которую он защитил в 1953 году, ничего не говорилось о деятельности Барклая по руководству операциями Кавказской армии, то в последующих диссертациях ему уделяли все больше и больше внимания. В нескольких диссертациях исследовались различные аспекты деятельности полководца на посту военного министра. Л.П. Богданов в диссертации «Русская армия накануне Отечественной войны 1812 года» показал, что после создания в 1802 году министерства военно-сухопутных сил, содержание работы его не изменилось, так как все

70 вопросы решались коллегиально . И только под руководством полководца было создано министерство, которое сосредоточило почти все отрасли военного управления, была завершена реформа армии, в ходе которой повысилась ее боевая подготовка, что во многом «определило исход борьбы 1812 года»71. В своей диссертации «Французская и русская разведки и планы сторон в 1812 году» В.М. Безотосный показал, что созданная Барклаем разведка сумела достаточно полно раскрыть планы Наполеона и дислокацию французских войск перед вторжением в Россию, и подтвердил это тем, что 1-я и 2-я армии накануне войны были сосредоточены на главных направлениях французских войск, в то вре

72 мя как французская разведка не сумела выполнить свою функцию . В.Н. Сперанский в диссертации «Военно-экономическая подготовка России к борьбе с Наполеоном в 1812-1814 годах» отметил, что уже в первые месяцы пребывания Барклая на посту военного министра была разработана программа развития военной экономики, которая в целом была успешно реализована в предвоенные годы. Автор дал высокую оценку деятельности Барклая и сделал вывод, что Россия «оказалась готовой военно-экономически к борьбе с Наполеоном»73. Д.Г. Целорунго в диссертации «Офицерский корпус русской армии эпохи 1812 года по формулярным спискам» сделал вывод, что в ходе войны наши войска несли основные потери от огнестрельного оружия неприятеля, и тем самым подчеркнул правоту Барклая, который постоянно требовал учить солдат прицельно стрелять74. A.M. Анкундинова в диссертации «Русская армия в войнах с Османской империей 1806-1812 гг.» показала, что Барклай и главнокомандующий Молдавской армией Н.М. Каменский сыграли большую роль в подготовке и проведении летней кампании 1810 года, в ходе которой в сражении у Батина была разгромлена и перестала существовать 40-тысячная армия Гушанцин-паши. Были взяты основные крепости противника, и русские войска впервые овладели всем правобережьем Дуная75. Р. Хелме в диссертации «Прибалтийский театр военных действий» раскрыл роль полководца в деле инженерного обеспечения будущего театра военных действий и укреплении Риги, гарнизон которой не только отстоял крепость, но наносил постоянные удары по врагу, совершая регулярные вылазки76.

В нескольких диссертациях исследовалась деятельность Барклая в ходе Отечественной войны и Заграничных походов и отношения полководца с другими военачальниками той эпохи. Так, З.Д. Цинцадзе в диссертации «Военная деятельность Петра Ивановича Багратиона» исследовал взаимоотношения Барклая и П.И. Багратиона в драматические летние месяцы 1812 года. В отличие от большинства советских историков он осуждал грубость П.И. Багратиона, проявленную по отношению к военному министру и его легковесные суждения о воз

77 можности «шапками закидать Наполеона» . Но автор обратил внимание не на то, что разъединяло полководцев, а на том, что их сближало, - «любовь к отечеству и верность службе» - и привёл слова раненного на Бородинском поле П.И. Багратиона В. Левенштерну: «Скажите Барклаю, что участь армии и её спасение

78 зависит от него» . Ю.Л. Епанчин в диссертации «Николай Николаевич Раевский. Жизнь. Деятельность. Личность» писал, что в ходе Бородинской битвы Н.Н. Раевский некоторое время находился вместе с Барклаем и в своих записках высоко оценил хладнокровие, мужество и умелые действия полководца. После того, как неприятель вновь занял Курганную батарею и попытался разрезать русскую армию и выйти ей в тыл, Барклай во главе резервной кавалерии отбросил противника и сорвал его план79. А.И. Сапожников в диссертации «Граф Матвей Иванович Платов. Опыт научной биографии» писал о сложных отношениях, которые сложились у М.И. Платова в ходе войны с М.Б. Барклаем, П.И. Багратионом, А.П. Ермоловым и другими русскими военачальниками. Автор показал, что М.И. Платов «продемонстрировал свое неумение командовать регулярными войсками», но вошел в историю войны как непревзойденный мастер

80 иррегулярной кавалерии .

В заключении необходимо отметить, что в своем творчестве к образу полководца неоднократно обращались русские писатели и поэты и, прежде всего, А.С.

Пушкин, В.А. Жуковский, И. Лажечников, Л.Н. Толстой, С. Голубов, B.C. Пи

81 куль, Л. Никулин и другие , которые своими произведениями познакомили общественность страны с деятельностью полководца.

Таким образом, анализ работ историков свидетельствует о том, что: Во-первых, за почти двухвековой период исторической наукой накоплен большой фактический материал о драматических событиях Отечественной войны 1812 года и Заграничных походах 1813-1815 годов, о главных действующих лицах этих событий, о вкладе каждого из них в военную историю России начала XIX века, о состоянии военной теории, стратегии и тактики тех лет.

Во-вторых, выявлены и введены в научный оборот огромные массивы разнообразных источников, как отечественного, так и зарубежного происхождения, позволяющие взглянуть на исторический процесс масштабно, преодолеть односторонность и субъективизм в оценках событий и действующих лиц. Что касается главного героя работы, то следует заметить, что историческое знание о нем развивалось в направлении перехода от однозначно негативной оценки к более взвешенному объективному суждению о нем. Но при этом историки исследовали прежде всего деятельность М.Б. Барклая де Толли на посту главнокомандующего 1-й Западной армии в начальный период Отечественной войны 1812 года и в ходе Заграничных походов 1813-1815 годов. Мало внимания уделяли преобразованиям в армии, которые полководец провёл в ходе военной реформы на посту военного министра России. К тому же в работе «Отечественная война 1812 года» Л.Г. Бескровный, как впрочем, и другие историки, утверждал, что после падения Смоленска западноевропейские каноны полководца стали

82 рушиться и «нужно было искать новые решения в способах ведения войны» . В связи с этим в диссертации пришлось исследовать этот сюжет и дать ответ на вопрос: на основе русских или западноевропейских принципов и опыта строилась практическая деятельность М.Б. Барклая. К сожалению, этот вопрос оказался наименее изученным. Историки не пошли дальше констатации фактов, что полководец с большим уважением относился к солдатам - защитникам страны, старался облегчить их участь, пытался ограничить палочный произвол в армии. Практически в течение почти двух веков никто из историков не только не исследовал военно-теоретические взгляды полководца, но даже не поставил эту задачу. Вследствие этого, в ходе дискуссии так и не удалось выявить роль и место Барклая в военной истории России того периода. А в исторической литературе закрепилось несколько спорных положений, к которым в различных интерпретациях относятся: 1) положение А.И. Михайловского-Данилевского, что накануне войны «о дальнейшем отступлении во внутренность империи не было и помышления»; 2) положение К. Клаузевица, что «высшая мудрость не могла изобрести плана лучше того, которые русские исполнили непреднамеренно^)»; 3)

83 тезис Л.Г. Бескровного о западноевропейских канонах полководца .

Таким образом, предметом исследования стала практическая деятельность М.Б. Барклая де Толли:

1. на посту военного министра России;

2. в должности главнокомандующего русскими и союзными войсками в ходе Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов 1813-1815 годов;

3. военно-теоретическая деятельность полководца, что позволит полно и достоверно выяснить место и роль полководца в военной истории России и её армии в начале XIX века.

Чтобы решить эту проблему, необходимо выполнить, по крайней мере, три исследовательские задачи: 1) рассмотреть деятельность Барклая на посту военного министра, определить его роль в реформировании вооруженных сил России накануне Отечественной войны 1812 года и выявить на основе проводимых им преобразований наличие или отсутствие у него плана разгрома Великой армии; 2) раскрыть непредвзято личность Барклая в звездный час его практического руководства действующей армией в наиболее драматический период Отечественной войны и выяснить по плану или под влиянием складывающейся ситуации осуществлял он отвод войск в сердце империи; 3) определить вклад полководца в развитие военной науки России и выявить, на каких основах, национальных или западноевропейских, она создавалась.

Решение этих трех взаимосвязанных задач позволит выявить мотивы деятельности Барклая де Толли, понять логику его поведения и выяснить ее сущность. Соответственно диссертация содержит три главы:

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Хабибуллин, Виктор Нургалиевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

На основе законодательных актов России по вопросам военной политики, материалов текущего делопроизводства военного министерства, главных штабов западных армий, переписки М.Б. Барклая де Толли с Александром I, государственными и военными деятелями империи, инструкций и наставлений, разработанных полководцем лично и под его непосредственным руководством, и мемуаров, проанализированных в ходе исследования, можно сделать следующие выводы.

1) М.Б. Барклай де Толли в новых исторических условиях, творчески развивая основы национального военного искусства России, разработанные его великими предшественниками Петром 1, П.А. Румянцевым и А.В. Суворовым, выдвинул ряд принципиально новых положений. Так, он показал, что в условиях гегемонии Франции в Европе, гигантского превосходства сил и средств французской армии и союзных стран необходима качественно новая стратегия.

Основой стратегии станет длительное отступление русских войск в глубь России, что заставит противника растянуть свои коммуникации, держать на флангах и в тылу крупные войсковые соединения. В результате соотношение сил на главном направлении изменится в пользу русской армии. Армия Наполеона будет разгромлена и изгнана из страны.

В ходе предстоящего нашествия противника с ним будет сражаться не только армия, но и вооружённый народ, для чего необходимо создавать партизанские отряды, формировать ополчения и призвать жителей к священной войне с оккупантами.

Предполагалось отобрать у Наполеона его солдат и, прежде всего, военнослужащих угнетённых им народов, что позволит возродить новую антинаполеоновскую коалицию, которая решит исход войны в пользу России и её союзников.

Очень важно, что эти положения и выводы совпали с положениями и выводами выдающегося русского полководца М.И. Кутузова - современника М.Б. Барклая де Толли.

2) На основе своих теоретических исследований М.Б. Барклай де Толли на посту военного министра России в предвоенные годы разработал план отступления русских армий в глубь страны и заранее создал на путях отступления базы снабжения войск оружием, боеприпасами, продовольствием, здесь же расположил сильные резервы, создал в 1-й армии подвижные магазины и рекомендовал П.И. Багратиону создать их во 2-й армии.

3) В начальный период Отечественной войны 1812 года полководец на посту главнокомандующего 1-й Западной армии пресёк три тщательно спланированные Наполеоном попытки разгромить русские войска в Литве, под Витебском и Смоленском, сберёг русскую армию, что позволило М.И. Кутузову закончить войну полным истреблением противника. В ходе Заграничных походов 1813-1815 годов М.Б. Барклай де Толли заставил капитулировать гарнизон крепости Торн, разгромил под Кенигсвартом дивизию, а под Кульмом корпус противника, что стало переломом в кампании 1813 года. Принял активное участие в разгроме армии Наполеона под Лейпцигом и в штурме Парижа. В походе 1815 года применил новую тактику блокады французских крепостей в Лотарингии, что позволило армии быстро и практически без потерь преодолеть сильно укреплённый район противника и выйти к Парижу. Это заставило Наполеона в 1814 и 1815 годах дважды отречься от престола. Выводы, сделанные в ходе исследования, не являются истиной в последней инстанции и могут быть уточнены и конкретизированы в процессе дальнейших исследований на основе не изученных ещё документов.

Необходимо отметить, что на протяжении почти двух веков деятельность полководца исследовалась в обобщающих работах по истории Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов 1813-1815 годов, и немногочисленных и, как правило, небольших по объему работах о полководце, что не позволило выполнить поставленную еще в 1904 году историком В.И. Харкевичем задачу выписать во весь рост величественную фигуру М. Б. Барклая де Толли.

Таким образом, в результате настоящего исследования была создана первая комплексная монографическая работа, которая достаточно полно выявила практическую и теоретическую значимость деятельности полководца в один из наиболее сложных и драматических периодов в истории страны.

Привлечение ранее не опубликованных источников позволило уточнить и конкретизировать отдельные вещи биографии полководца, и в частности:

• показать, что весной 1812 года по его предложению был прекращен вывоз продовольствия за границу России, которое скупали интенданты Великой армии;

211

• что полководец не принимал участия в сражении под Лютценом и известие о нем получил на марше, который 3-я армия совершала на соединении с большой русско-прусской армией после капитуляции Торна;

• что после победы под Кульмом Александр I назначил полководца главнокомандующим соединенными армиями, уравнял его в правах с К. Шварценбер-гом, что подняло престиж офицерского корпуса России в ходе Заграничных походов.

На основе всего вышесказанного можно констатировать, что в период тяжелейших испытаний М.Б. Барклай де Толли сыграл выдающуюся роль в истории России. Он сорвал планы Наполеона и довел вооруженную борьбу с ним до логического конца. В 1815 году французский император был выслан на остров Святой Елены, где скончался. Деятельность М.Б. Барклая де Толли дает ему право на почетное место в ряду самых выдающихся полководцев страны, какими были Петр I, П.А. Румянцев, А.В. Суворов, М.И. Кутузов и другие.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Хабибуллин, Виктор Нургалиевич, 2001 год

1. Барклай де Толли М.Б. Замечание о линейном учении. РГВИА. Ф. 25. On. 1. Д.3719. Л151-153.

2. Барклай де Толли М.Б. Инструкция. Отдел письменных источников Государственного исторического музея. Д. 13. С.21-25.

3. Барклай де Толли М.Б. Наставление о смотре рекрутского депо. Исторический архив военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, дело-опись полковое отделение №2754, Л. 170-181.

4. Барклай де Толли М.Б. О защите западных пределов России. РГВИА. Ф. ВУА. Д. 1810. Л.86-94.

5. Барклай де Толли М.Б. Правила учения по одиночке. РГВИА. Ф. 25. Оп.1. Д.3719. Л.154-155.

6. Дело о найденных в кабинете Александра I двух выписок из письма из Варшавы 11 октября 1811 года о посланных в войско Донское в 1811 польских шпионов Мазовецкого и Тур-ского. РГВИА. Ф. ВУА. Д.452. Л.1.

7. Журнал боевых действий 3-й Западной армии с января по май 1813 года. РГВИА. Ф. ВУА. Д.2957. Л. 1-15.

8. Журнал приказов военного министра отданных в 1810 и 1811 годах. РГВИА. Ф. ВУА. Д.429. -127 Л.

9. Записка о числе австрийских войск, находившихся в Галиции и вновь ныне туда идущих. Не позднее 25 декабря 1811г. РГВИА. Ф.103. Оп. 209 в. Д.8.Л.82.

10. Записка покойного государя Александра Павловича, где находятся первые мысли для инструкции новому главнокомандующему Дунайской армии адмиралу Чичагову. РГВИА. Ф. ВУА. Д.434. Л.6-8.

11. Исходящая переписка генерала М.Б. Барклая де Толли с 2 января 1810 года. РГВИА. Ф. ВУА. Д.420. -224 Л.

12. Исходящий журнал по секретной части 1812 года. С января по апрель. РГВИА. Ф. ВУА. Д.459. -,87Л.

13. Наставление ротным командирам пехоты. Составлено при Главном штабе 1-й армии. РГВИА. Ф.25. Оп. 160. Д.3722. С. 1-37.

14. О невыпуске за границу хлеба, скота, лошадей и прочих предметов военного продовольствия. РГВИА. Ф.103, Оп.З. Д.259. Л.56-67.150 покупке для Тульского оружейного завода конфискованного в Ревеле шпиаунтра. РГВИА. Ф. 103. Оп. 3. Д.82. Л. 1-14.

15. Отечественная война 1812 года. Переписка русских правительственных лиц и учреждений в начальный период войны. РГВИА. Ф. ВУА. Д. 1873. Л. 127,163-164, 372; Д. 1875,

16. Л.59,60,83,249-250,261; Д. 1883, Л. 148, 153.

17. Переписка высших гражданских и военных чинов с военным министром Барклаем де Толли и другими лицами военного аппарата. 19/VI 7/VIII. 1811. РГВИА. Ф. 103. ОП. 209а. Д.7. Л.5,12,13,18,82,91,105.

18. Переписка главнокомандующего 1-й Западной армии Барклая де Толли с императором Александром в начальный период Отечественной войны. РГВИА, Ф. ВУА. Д.3689.Л.10-14.19