Лингвориторические параметры политического дискурса: на материале текстов идеологов большевизма тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Кегеян, Светлана Эриховна

• Кегеян, Светлана Эриховна
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Кегеян, Светлана Эриховна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА.

1.1. Проблематика политического дискурса в языковедческой науке.

1.2. Тоталитарный дискурс как тип политического дискурса.

1.3. Лингвориторический подход к изучению политического дискурса.62 ВЫВОДЫ по первой главе.

ГЛАВА 2. ЛИНГВОРИТОРИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ ДИСКУРСА ИДЕОЛОГОВ БОЛЬШЕВИЗМА (ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XX в.).

2.1. Идиодискурс В.И. Ленина как лингвориторическая модель большевистского дискурса.

2.2. Учебно-пропагандистский большевистский дискурс

Н. Бухарин, Е. Преображенский «Азбука коммунизма»).

2.3. Идиодискурс И.В. Сталина как тоталитарный большевистский дискурс.

ВЫВОДЫ по второй главе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лингвориторические параметры политического дискурса: на материале текстов идеологов большевизма»

Реферируемая диссертация представляет собой исследование большевистского дискурса на материале прецедентных текстов вождей-идеологов с позиций интегративного лингвориторического подхода.

Объектом исследования является российский политический дискурс первой половины XX в., репрезентирующий идеологию большевизма. Предметом исследования выступают комплексные лингвориторические (JTP) параметры большевистского дискурса, особенности функционирования корпуса лингвистических и риторических средств, конструирующих данный тип дискурса.

Актуальность проблемы исследования обусловлена, во-первых, пристальным вниманием современного языкознания к политическому дискурсу, отражающему в языковых формах идеологические и — шире — мировоззренческие аспекты жизнедеятельности человека; в частности, научным интересом к тоталитарному дискурсу как особому механизму организации социокультурно-образовательного пространства на государственном уровне. Отечественный политический дискурс первой половины XX в., репрезентированный в трудах В.И. Ленина и В.И. Сталина, — большевистский дискурс — исторически выступил предтечей, а затем идеологическим ядром так называемого «советского языка» (М.А. Кронгауз, Н.А. Купина и др.), который активно изучался зарубежными исследователями, однако лишь в последние десятилетия, в постперестроечную эпоху, стал в полной мере доступен для анализа также отечественным лингвистам.

Во-вторых, актуальность исследования в теоретико-методологическом плане обусловлена его выполнением в русле тенденции современных языковедческих, шире — филологических, а также гуманитарных дисциплин к интеграции в русле антропоцентрического подхода, в центре внимания которого - «человеческий фактор в языке», языковая личность продуцента и реципиента дискурса. «Риторический Ренессанс» (А.К. Михальская) второй половины XX в. актуализировал классическую риторику как фундаментальную филологическую дисциплину, способности охватить глобальный процесс от коммуникативного замысла к поиску аргументации, к собственно сообщению и - далее - к интеграции формы и содержания текста вплоть до анализа эффективности (Й. Краус). Стремление к интеграции научных подходов и методов исследования, вызванное потребностью синтезировать достижения пеориторики как «функционального языка культуры» (Р. Лахман, В.Н. Топоров) и антропоцентрической лингвистики привело к формированию лингвориторической (ЛР) парадигмы как системы научных координат, базирующейся на пересечении трех категориальных рядов (А.А. Ворожбитова): 1) этос, логос и пафос как аспекты выражаемой в речевом поступке идеологии: нравственно-философский, словесно-мыслительный, эмоционально-экспрессивный; 2) уровни структуры языковой личности — выразителя идеологии: вербально-семантический, лингво-когнитивный, мотивационный (по Ю.Н. Караулову); 3) этапы универсального идеоречевого цикла «от мысли к слову»: инвенция (изобретение), диспозиция (расположение), элокуция (языковое оформление) - как технология воплощения идеологии в дискурсивном процессе, «интегральная программа трансформации мысли в слово» (Н.А. Безменова). Соответственно формируются три группы ЛР параметров анализа речемыслителъных феноменов, актуальные для нашего исследования: 1) этосно-мотивационно-диспозитивные; 2) логосно-тезаурусно-инвентивные; 3) пафосно-вербально-элокутивные параметры.

В свете вышесказанного большой научный интерес представляет анализ особенностей дискурсивной самореализации вождя-идеолога как «языковой личности-концептоносителя» (А.А. Ворожбитова), продуцирующей тексты с изложением основ революционного учения, призванного сформировать систему мировоззренческих установок, ценностно-эмоциональную

5 ' сферу и в целом менталитет коллективной языковой личности массового реципиента. Рассмотрение в свете интегративного ЛР подхода концептуального пространства ставших прецедентными образцов речемыслитель-ной деятельности В.И. Ленина, И.В. Сталина имеет значение не только для языковедения — лингвистической- философии, социолингвистики, «полит

V , лингвистики», теории текста, психолингвистики, теории коммуникации и др., но и для широкой социокультурной практики, повседневной воспитательной работы с молодежью, склонной сегодня к проявлению «реликтов тоталитарного сознания в виде разного рода нетерпимости к Другому» (Э. Лассан).

Идеология есть не что иное, как дискурс, и она, конечно, конструируется языком» (Э. Лассан). ЛР средства такого конструирования - это языковые элементы, прежде всего опорные лексемы в их грамматической аранжировке, которые репрезентируют частотные концепты данной идео-лого-мировоззренческой картины мира. Последние включены в риторические структуры - иерархию ценностных суждений, образующую аргумен-тативное пространство продуцентов политического дискурса, его «инвен-тивно-диспозитивный каркас», а также метаболы — различные виды преобразований языковых единиц, тропы и фигуры, приемы речевого воздействия на реципиента, как «элокутивное наполнение» дискурса. Философско-политический конструкт большевистского дискурса целенаправленно формировался вождями-идеологами и широко транслировался с целью революционного преобразования действительности, будучи активно внедряемым в сознание массового реципиента как коллективной языковой личности. Важную роль в данном процессе сыграл именно арсенал ЛР средств большевистского дискурса, репрезентирующих специфический тип идеологии в ее вербальном выражении в форме прецедентных политических текстов.

Гипотеза исследования: анализ ЛР параметров прецедентных текстов большевистского дискурса как конкретно-исторического подтипа тоталитарного дискурса, определившего путь развития российского государства на протяжении семи десятилетий XX в., позволит выявить сущностные признаки и характеристики данной разновидности политического дискурса как системы средств целенаправленного и эффективного мировоззренческого воздействия на сознание коллективной языковой личности массового реципиента.

Теоретико-методологическую основу исследования составили работы по социальной философии, диалектической логике, философии языка (Э. Дюркгейм, М. Фуко, Р. Барт, О. Розеншток-Хюсси, М.М. Бахтин и др.), труды в области политического дискурса и «советского языка» (А.Г. Алту-нян, X. Арендт, В.Н. Базылев, А.Н. Баранов, В.З. Демьянков, Э. Кассирер, М. Кронгауз, Н.А. Купина, Э.Р. Лассан, В.М. Мокиенко, С. Московичи, Т.Г. Никитина, П. Серио, Ю.С. Степанов, А.Н Романенко, Г.Г. Хазагеров, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал и др.), антропоцентрического языкознания (Ю.Н. Караулов и др.), теории коммуникации, когнитивной лингвистики, психолингвистики (Н.Ф. Алефиренко, Н.Д. Арутюнова, В.П. Белянин, В.Б. Кашкин, Е.С. Кубрякова и др.), классической риторики и неориторики (Н.А. Безменова, А.К. Михальская, Ю.В. Рождественский, И.Ю. Чистякова и др.); ЛР парадигма как интегративное направление в филологии (А.А. Ворож-битова).

Цель исследования — выявить специфику ЛР параметров большевистского дискурса в массиве прецедентных текстов его продуцентов - вождей-идеологов.

Данной целью обусловлены задачи:

1) охарактеризовать теоретико-методологические основы анализа политического дискурса, в том числе тоталитарного дискурса как его особого типа;

2) рассмотреть JIP парадигму как интегративный подход к исследованию идеолого-мировоззренческих аспектов жизнедеятельности человека, отраженных в языке;

3) проанализировать в качестве прецедентных для большевистского дискурса тексты В.И. Ленина, И.В. Сталина, а также «Азбуку коммунизма» как образец «учебно-пропагандистского жанра» данного типа дискурса.

Материалом исследования послужили тексты В.И. Ленина, И.В. Сталина; «Азбука коммунизма» Н. Бухарина и Е. Преображенского.

Конкретными методами исследования явились описательный, стилистический,, ЛР, количественного анализа; использовались методики наблюдения, сопоставления, языковой и речевой дистрибуции, внеязыкового соотнесения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Большевистский дискурс определяется как конкретно-исторический подтип русского тоталитарного дискурса первой половины XX в. (леворадикальный вариант), прецедентное ядро советского официального языка эпохи послереволюционного развития российского общества; в рамках самого большевистского дискурса прецедентными выступают тексты вождей-идеологов В.И. Ленина, И.В. Сталина. Интегративный лингворитори-ческий подход, включающий три группы параметров анализа: логоснотезаурусно-инвентивные, этосно-мотивационно-диспозитивные и пафосноt вербально-элокутивные - позволяет рассмотреть большевистский дискурс как речемыслительный конструкт, в котором лингвистические единицы встроены в риторические структуры.

2. Логосно-тезаурусно-инвентивные параметры большевистского дискурса базируются на концептах, отражающих: а) период становления и борьбы за власть Всероссийской коммунистической партии большевиков {партия, социализм, коммунизм, класс, пролетариат, диктатура, политика с базовым концептом революция в идиодискурсе В.И. Ленина); б) период стабильного функционирования догматов марксистско-ленинского учения в условиях наращивания государственной мощи (концепты революция, социализм, власть, диктатура пролетариата с базовым концептом' партия в идиодискурсе И.В. Сталина). Основополагающие концепты большевистского дискурса, устанавливаемые на базе частотных лексем, образуют инвентивную сетку, задающую содержательно-смысловые аспекты интерпретации референта в его рамках.

3. Этосно-мотивационно-диспозитивные параметры большевистского дискурса, детерминированные прагматическими задачами завоевания, удержания и укрепления государственной власти, характеризуются отказом от традиционных этических ограничений; варьирование этических предписаний в текстах Ленина и Сталина отражает стадии тоталитариза-ции большевистского дискурса. Диспозитивная организация последнего обусловлена перманентным «иерархически-ступенчатым» цитированием, при этом доверие к информации обеспечивается авторитетом первоисточника.

4. Пафосно-вербально-элокутивные параметры большевистского дискурса характеризуются целенаправленным упрощением языковых средств на фоне активного использования стандартного набора тропов и фигур с целью интенсивного формирования идеологических установок в языковом сознании массового реципиента. Благодаря имплицитному воздействию «фактора адресата», большевистский дискурс репрезентирует не только индивидуальность языковой личности вождя-идеолога, но и его представление о рецептивно-аналитических качествах коллективной языковой личности адресата.

5. В рамках большевистского дискурса можно говорить о разных уровнях и типах языковой личности вождя-идеолога: В.И. Ленин предстает как «языковая личность-концептоноситель» 1-го уровня и репродуктивно-творческого типа (транспозиция системы идей Маркса — Энгельса в иной социокультурный контекст); И.В. Сталин - как «языковаяличность-концептоноситель» 2-го уровня и репродуктивно-конструктивного типа (оперирование постулатами марксистско-ленинского учения, доведение до логического завершения тенденций клишированности языка и схематизма речевого мышления).

Научная новнзна исследования заключается в том. что:

- впервые- массив текстов вождей-идеологов большевизма в качестве прецедентных исследуется^ в J1P парадигме, па пересечении терминологических координат антропоцентрической; лингвистики; и неориторики. Согласно трем группам комплексных ЛР параметров (логосно-тезаурусно-инвентивных, этосно-мотивационно-диспозитивных и пафосно-вербально-элокутивных) выявлены способы.конструирования'большевистского диет курса как; специфического речемыслительного конструкта, иерархии ценностных суждений, целенаправленно внедряемой в сознание коллективной-языковой личности- массового реципиента лингвистическими средствами,; встроенными в риторические структуры, как образца «политлингвистиче-ской технологии» первой половины XX в. в России;

- впервые выстроена оппозитивная типология языковой личности вождя-идеолога в большевистском дискурсе на материале текстов В.И. Ленина и И;В. Сталина по двум комплексным основаниям: 1) с точкш зрения хронологической первичности продуцируемого идейного спектра и степени самостоятельности речемыслительного процесса,в рамках данного типа дискурса; 2) с учетом степени проявления речевой агрессии, уровня общего интеллектуального развития и типа речевой культуры.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что:

- сформулированы эксплицитные определения тоталитарного дискурса, большевистского дискурса, уточнено взаимное соотношение понятий в их иерархии: идеологический / политический / тоталитарный / болъгиевистский дискурс; коммунистический / марксистский / большевистский дискурс;

- обоснована правомерность постулирования прецедентности локального характера — применительно к виду дискурса, в данном случае политического, тоталитарного типа, большевистского (позднее советского) подтипа;

- проанализирован ЛР конструкт большевистского дискурса в текстовом массиве В.И. Ленина и И.В. Сталина, определяющий его инвентивно-диспозитивный каркас и элокутивное наполнение, моделирующие в сознании* коллективной языковой личности массового реципиента соответствующую картину мира, что позволяет распознавать элементы данного типа дискурса в дискурсах других временных планов; v »

- предложено понятие «идеологической асимметрия плана содержания и плана выражения дискурсивного уровня», отражающее неоднозначность соотношения иерархии концептов-доминант дискурса в целом и частотности опорных лексем в конкретных текстах, его представляющих;

- разработана дихотомическая типология языковой личности вождя-идеолога - продуцента большевистского дискурса.

Практическая значимость исследования обусловлена возможностью использовать его результаты в процессе преподавания курсов по теории языка, теории текста, психолингвистике, социолингвистике, риторике, речевой коммуникации, а также политологии, философии; в спецкурсах и спецсеминарах, обеспечивающих исследовательскую направленность образовательного процесса; в социокультурной практике воспитательной работы со студентами и старшеклассниками.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования и полученные результаты обсуждались на научных семинарах кафедры русского языка Социально-педагогического факультета СГУТиКД, отражены в докладах на Международной научно-методической конференции «Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах» (Сочи, 2005), Всероссийских научно-методических конференциях «Человек. Русский язык. Информационное пространство» (Ярославль, 2007), «Языковая личность в аспекте антропологии» (Ставрополь, 2007), «Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе» (Сочи, 2006, 2007, 2009), в ряде межвузовских сборников статей.

Объем и структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, сопровождающихся выводами, заключения, библиографии (256 наименований, из них 21 на иностранных языках), списка источников анализируемых текстов и двух приложений. Общий объем работы составляет 236 страниц. В приложениях в табличной форме представлена частотность лексем, репрезентирующих базовые концепты большевистской идеологии, в идиодискурсах В.И. Ленина и И.В. Сталина, а также охарактеризована методика количественного анализа на основе компьютерного подсчета.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Кегеян, Светлана Эриховна

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

Материал теоретико-методологического характера, проанализированный в первой главе диссертации, позволяет сделать следующие выводы в области исследовательских установок по изучению политического дискурса, тоталитарного дискурса как его особого типа и такого конкретно-исторического подтипа последнего, как большевистский дискурс:

1. Термин «дискурс» обозначает речь в рамках социокультурного контекста, что предполагает анализ собственно языковых, средств в совокупности с экстралингвистическими факторами, обусловленными социокультурной ситуацией. В зависимости от задач исследования и характера используемого терминологического аппарата выделяются различные аспекты изучения дискурса: лингвистические (В.З. Демьянков и др.), социальные (Э. Дюркгейм), психологические (Л. Войтасик, Э. Кассирер). Однако необходимо признать, что в практике анализа* конкретных дискурсов данные научные аспекты, как правило, выступают слитно. Категория языковой личности в разработке Ю.Н. Караулова является тем стержневым понятием, которое пронизывает все науки о человеке, благодаря чему вокруг него могут интегрироваться в целостную научную картину данные философии, социологии, психологии, педагогики, всех гуманитарных дисциплин. Изолированное же1 их рассмотрение, а также акцентирование собственно лингвистической составляющей при установке на полное устранение экстра лингвистического компонента при исследовании корпуса политических текстов противоречит исходным установкам теории дискурса.

2. Политика - сфера деятельности, направленная на завоевание и удержание государственной власти, в которой продуцент дискурса активно и целенаправленно использует весь арсенал его коммуникативных возможностей в целях воздействия на языковое сознание массового реципиента для достижения запланированного прагматического эффекта — мирвоззренческого сдвига в картине мира коллективной языковой личности лингвосоциума. Формой .существования и одновременно содержанием любой идеологии является ее дискурсивная репрезентация. В« нашей концепции политический дискурс представляет собой вид идеологического дискурса, в основе которого лежит корпус текстов предметной области государственного строительства и переустройства в определенный исторический период развития данного лингвосоциума; дискурс с доминирующей прагматической нацеленностью, отражающий типологические-черты идиодискурсов его первичных продуцентов — вождей-идеологов — в, проекции «фактора адресата».

3. В качестве'особого типа политического дискурса выступает тоталитарный дискурс. Тоталитарное государственное устройство; ментально-языковое инобытие которого развертывается в фиксирующем его типе дискурса, характеризуется гипертрофированной идеологизацией обществу венного сознания, жесткой регламентацией- всех сторон *жизни человека; подавлением индивидуальности, сакрализацией1 верховной^ власти'и ее носителей; данные типологические черты репрезентируются в используемых языковых средствах. Многие способы тоталитарного*давления на личность носят именно лингвистический» характер с ярко выраженной прагматической задачей: программирующим образом воздействовать на языковое сознание; мощным средством такого воздействия выступают концептуализированные лексические* единицы - «идеологизированные слова». В качестве способа достижения коммуникативного эффекта в политическом дискурсе широко применяется манипулирование, которое в тоталитарном его типе принимает гипертрофированные формы, становясь гораздо более агрессивным; что выражается в одностороннем навязывании идеологических установок с помощью клишированных языковых средств.

4. Тоталитарный дискурс в политической сфере определяется нами как совокупность мировоззренческих установок и стереотипов, стратегий и тактик речемыслительного процесса, идеологических предписаний и эти ческих норм, ментально-языковой доминантой которой выступает первичность и всеобъемлющая роль государственной власти. На российской почве конкретно-историческим подтипом тоталитарного дискурса является большевистский дискурс, легший в.основу «советского языка» - советского официального дискурса, господствовавшего в России на протяжении семи десятилетий XX в. Применительно к политическому дискурсу конкретного направления правомерно, наряду с широким пониманием прецедентное™, более узкое ее понимание; избранные нами для анализа тексты объективно выступают прецедентными для большевистского дискурса.

5. Среди языковедческих подходов, реализуемых зарубежными и отечественными учеными в процессе анализа политического дискурса (фундаментальный, дескриптивный, норматив-ный,, критический, когнитивный, коммуникативный), необходимо особо выделить риторический подход, предполагающий рассмотрение таких феноменов, как язык, мышление, психика, социум и др. в их взаимосвязи и взаимной детерминированности. Лингвориторическая парадигма как интегративный исследовательский подход в филологии (А.А. Ворожбитова) синтезирует теоретико-методологические установки не только (в первую очередь) антропоцентрической лингвистики и классической риторики / неориторики, но и других областей гумантарного знания, в которые выводит исследователя оперирование уровнями структуры языковой личности, этапами универсального идеоречевого цикла «от мысли к слову», а также идеологическими аспектами дискурсивного процесса. Лингвориторический подход, базирующийся на пересечении трех категориальных рядов: этос, логос и пафос как идеологические — в широком смысле — аспекты любого высказывания; мотивационный, лингво когнитивный, вербалъно-семантический уровни структуры языковой личности как носителя воплощаемой в дискурсе идеологии; риторические этапы инвенции (изобретения), диспозиции (расположения)', элокугщи, (языкового оформления) — устанавливает три группы; параметров речетворческих феноменов, подлежащих изучению; в* целях выявления принципов № закономерностей' коммуникативного взаимодействия:, этосно-мотивационно-диспозитивные, логосно-тезаурусно-инвентивные и пафосно-вербалъно-элокутивпые параметры. ;.

6. Рассмотрение специфики^ дискурсивной репрезентации, идеологии; большевизма в лингвориторической?парадигме предполагает обращение: к текстовому , массиву прежде . всего «языковых- личностей-концептоносителей», первичных продуцентов, данного; типа дискурса. Избранные в качестве материала для лингвориторического анализа тексты вождей-идеологов большевизма В.И; Ленина, И.В. Сталина, а также работа II., Бухарина и Е. Преображенского «Азбука коммунизма» как образец? учебно-пропагандисткой жанровой? разновидности большевистского дискурса, являются? первоисточниками, отражающими, концептуальные основы, идеологии; большевизма. Предпринятый нами: во второй главе; диссертации» анализ прецедентных текстов,, репрезентирующих^ ядро большевистского дискурса, предполагает выявление ЛР параметров его-речемыслительного конструкта: базовых концептов - с учетом ^частотности опорных лексем-репрезентантов, а также лингвистических и. риторических средств, несущих, убеждающе-манипулятивную мировоззренческую, нагрузку в формировании- картины мира; коллективной языковой личности массового реципиента.

С учетом выводов^ сделанных по* первой главе, нами было сформулировано первое положение, вынесенное на- защиту, характеризующее большевистский дискурс как подтип тоталитарного дискурса конкретного социально-исторического- периода . развития российского; государства и прецедентное ядро советского официального языка, а также специфику ин-тегративного ЛР подхода к его рассмотрению в качестве речемыслитель-ного конструкта.

ГЛАВА 2. ЛИНГВОРИТОРИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ ДИСКУРСА ИДЕОЛОГОВ БОЛЬШЕВИЗМА (ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XX в.)

С учетом теоретического анализа проблемы исследования, выполненного в первой главе, в качестве предваряющих рассуждений отметим, что специфика лингвориторической стратегии первичных продуцентов большевистского, позднее советского тоталитарного дискурса характеризуется тем, что «государство представляется ими верховным носителем ценностей, имеющим право осуществлять контроль над всеми сферами человеческого духа. Выступая представителями этого государства, они метонимически позиционируются как выразители его воли, присваивая себе «монопольное право на знание истины и насильственно встраивая эту истину в сознание общества» (Э. Лассан)1. Если, согласно А.А. Ворожбито-вой, «лингвориторика концептосферы» наиболее прозрачна для исследования в публицистике, которая воплощает аргументативно значимую для j лингвокультурного социума ценностную иерархию, то тем более - в силу жанровых особенностей и ведущей функции «идеологического предписания» (Н.А. Купина) это справедливо для текстов вождей-идеологов большевизма. Они образовали ядро так называемого «советского языка» и в русской социокультурной дискурсивной практике XX в. выступили для него прецедентными - с учетом определенной объективной ограниченности масштабов политического дискурса и его конкретных идейных течений. Обоснование установочно-прецедентного характера избранных нами для анализа текстов для тоталитарного дискурса советской эпохи было предпринято нами в параграфе 1.2.

Прежде чем перейти к непосредственному анализу текстов В.И. Ле нина, «Азбуки коммунизма» Н. Бухарина, Е. Преображенского как учебно-пропагандистской разновидности большевистского дискурса и текстов S

1 Цитируется фрагмент научной переписки Э.Р. Лассан и А.А. Ворожбитовой.

И.В. Сталина, далее необходимо определить их место в общем потоке политического дискурса XX в. с собственно риторических позиций.

В целом прецедентные феномены (включая и прецедентные тексты) рассматриваются как эталоны национальной культуры, которые формируют определенные ценностные ориентиры. Ученые в данном случае говорят о модели риторического идеала, которая была свойственна отечественному дискурсу, в том числе политическому, в первой половине XX века. Согласно А.К. Михальской, отечественный риторический идеал, восходящий к Сократу, Платону, Аристотелю, сменился советской атональной риторической моделью [Михальская, 1996 б]: В трактовке ученого, русский .риторический образец отличается диалогичностью по содержанию, гармонизирующим характером, положительной онтологичностью, а реализация «традиционного русского речевого идеала реализуется в совокупности определенного набора частных этических w эстетических категорий: кротость в противопоставлении самодемонстрации; смирение в противопоставленности гневливости; хвала в противопоставлении хуле; безмолвие в противопоставленности многословию; умиротворение в противопоставлении соревновательности и борьбе; правда в противопоставленности лжи, а особенно клевете; ритмичность, мерность и умеренность (как- исполнение долга перед ближним несправедливость по отношению к нему)1 [Михальская, 1996, с. 186]. Необходимо отметить, что типологические черты русского речевого идеала в концепции А.К. Михальской базируются прежде всего на одном виде речей»- гомилетике, на православно-христианской традиции речемыслительной культуры, которая и была вытеснена вместе с традиционным русским речевым идеалом иной риторической моделью - советской агональной. Определяющую роль в этом процессе сыграли кардинальные изменения в общественных отношениях в России начала XX в., которые вывели на первый план политиков — идеологических лидеров, успех деятельности которых во многом зависел от понимания специфики политической коммуникации и умения следовать ее законам. Однако традиции выI ражения идеологического противостояния путем страстного обличения существовали в России и ранее, сформировавшись под влиянием западных риторических практик. Полемизируя с А.К. Михальской, А.А. Ворожбито-ва, в частности, предлагает вспомнить русскую публицистическую традицию пламенного слова борцов с самодержавием и крепостничеством: А.Н. Радищева, А.И. Герцена, В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова, Н.Г. Чернышевского и других. Так, анализ статьи JI.H. Толстого «Не могу молчать!», принадлежащей русскому классическому литературно-публицистическому дискурсу, представленный в монографии «Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты» (Сочи, 2000), демонстрирует лишь частичное соответствие русскому риторическому идеалу. Возникает вопрос: каков в данном тексте и близким к нему по обличительной тональности «удельный вес» кротости, смирения, хвалы, безмолвия, умеренности? Из перечисленных А.К. Михальской черт мы можем найти в статье Толстого только правдивость, ритмичность и мерность [См.: Во-рожбитова, 2000, с. 145-147]. Очевидно, что предложенную в качестве классической модель отечественного риторического идеала в разработке А.К. Михальской можно применить лишь к ограниченному кругу текстов, близких по своему интенциональному спектру к религиозному дискурсу.

Политический дискурс, изначально ориентированный на борьбу за власть, направлен, прежде всего, на подчинение аудитории, причем тоталитарный дискурс требует абсолютного подчинения коллективной языковой личности массового реципиента. Достижению этой цели способствуют различные средства, в том числе ЛР средства, выходящие за рамки традиционного представления о риторике как науке и искусстве «находить средства убеждения относительно каждого данного предмета» (Аристотель) и «говорить красиво» (Цицерон). Мастерство ритора-политика определяется умением добиться с помощью слова коммуникативного эффекта согласно детерминированной социально-экономическими факторами сверхзадаче речевого поступка. Усиление прагматического компонента привело к изменению классической риторической модели. Новая риторическая модель — «советская агональная», присущая политическому (тоталитарному) дискурсу, сформировалась прежде всего в идиодискурсах основоположников революционной идеологии большевизма и стала основой для создания всего массива советских политических текстов.

Лингвориторический анализ трудов В.И. Ленина, работ И.В. Стали на, Н. Бухарина и Е. Преображенского в качестве прецедентных текстов по отношению к многочисленным последующим попыткам сформулировать и развить главные постулаты большевистской идеологии способен, на наш взгляд, продемонстрировать технологии языкового воздействия, применявшиеся в первой половине XX в. и сохранивших свою актуальность в, наши дни.

2.1. Идиодискурс В.И. Ленина как лингвориторическая модель большевистского дискурса

В связи с решением третьей задачи, выдвинутой во введении,- в данном параграфе в соответствии с системой научных координат лингворито-рической парадигмы необходимо:

- выявить логосно-тезаурусно-инвентивные параметры идиодискур-саВ.И. Ленина как «языковой личности-концептоносителя»;

- рассмотреть этосно-мотивационно-диспозитивные характеристики данного идиодискурса;

- охарактеризовать пафосно-вербально-элокутивные свойства идиодискурса вождя.

Речь В.И. Ленина становилась объектом изучения в разные периоды, что влияло на характер даваемой им оценки. Хвалебные статьи советского времени, нацеленные на» культивировании мифа о вожде пролетариата; во многом- вступали в противоречие с отзывами современников, оценивавших язык и стиль Ленина, не столь однозначно (Б. Казанский, Б. Эйхенбаум; Ю. Тынянов), а также критическими разборами, связанными с переосмыслением в постсоветское время того, что ранее казалось незыблемым. Критические оценки, зарубежных специалистов также не1 были* беспристрастны.

Так, X. Арендт в фундаментальной работе «Начала* тоталитаризма» (1951), характеризуя Ленина-оратора, замечает, что «он не был выдающимся i оратором и имел страсть публично признавать и анализировать собственные ошибки' вопреки правилам даже обычной, демагогии» [Арендт, 2000, с. 361-362]:

Возможно, это пренебрежение стилем, которое X. Арендт объясняет отсутствием «инстинктов вождя масс» связано с тем; что забота- о литературной отделке была для В.И. Ленина лишь необходимостью, которая вступат ла в противоречие с организацией, его'языковой личности1.

Формалисты ОПОЯЗа, анализировавшие язык В.И. Ленина в середине 20-х гг. и представившие свои работы в сборнике «ЛЕФ» (1924), фиксировали элементы «работы над словом»,, риторические приемы и отмечали продуманность ленинского слова, «стойкость словесного сознания» (Б. Казанский). Но даже представители формальной школьг не были едины в своей оценке и последовательны. Так, Б. Казанский в.статье «Речь Ленина. Опыт риторического анализа» в* качестве специфической черты, ленинского стиля называет «отсутствие игры в каламбурах», т.е. отсутствие намеренности и сознательности действий, что проявляется вследствие импровизации в отсутствии четкой последовательности изложения, нарушении, жесткой логики, обилии повторов и хаотичности риторических приемов1.

1 Такие обороты, как «революционная фраза о революционной войне погубила революцию» (см. примеры 20, 21) звучат, как каламбур, настолько сильно сказывается в них созвучия-и может быть невольно это созвучие и привело к таким сочетаниям и даже, пожалуй, отразилось и на построении примера 2 («из. из. из. измены», вообще скоп

• В настоящее время»исследователи все чаще приходят к выводу, что у В.И. Ленина «стремление к выразительности — вынужденное, обусловленное коммуникативными задачами воздействия» [Яров, 2007, Электронный ресурс]. Главный вопрос относительно риторического мастерства В.И: Ленина состоит в характере взаимосвязи между собственной языковой личностью вождя и ориентацией на рецептивно-аналитические характеристики массовой аудитории. Данную проблему рассмотрим с позиций лингво-риторического подхода, наиболее точно, на наш взгляд, отвечающего поставленным задачам.

В ходе исследования нами были рассмотрены тексты ряда работ В.И:

Ленина: «Задачи русских социал-демократов» (1898), «Что делать? (Наболевшие вопросы нашего движения)» (1902), «Партийная организация и партийная литература» (1905), «О поражении своего-правительства в империалистической войне» (1915), «О задачах пролетариата в данной-революции» (1917), «Государство и революция (Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции)» (1917), «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (1918), «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» (1920), «Задачи союзов молодежи» (1920), «Лучше меньше, да лучше» (1923)и др. ления «з» в этой фразе). Но разумеется, это — побочный эффект, как второстепенно и влияние этой аттракции созвучий на построение речи. Для Ленина, которому не до шуток, которому претят красивые словечки и эффекты «словесных выкрутасов» и чужды какие бы то ни было тенденции к изысканному или блестящему стилю, это столь же мало примеры остроумной «игры словами», как и выражения «доверчивой бессознательности и бессознательной доверчивости» или «буржуазный демократизм и демократическая буржуазия». Все это примеры того же приема повторения.

2. «Если не разъяснить,. если не искоренить из голов, из сердец, из политики рабочих этой измены, нельзя спастись от бедствий капитализма, нельзя спастись от новых войн».

20. «Если мы хотим «вместе бить» самодержавие, то мы должны также вместе добить, вместе убить его, вместе отбить неизбежные попытки реставрировать его».

21. «Чтобы не быть франкфуртской говорильней или первой Думой, чтобы быть Конвентом, для этого надо сметь, уметь, иметь силу наносить беспощадные удары контр-революции» [Казанский Б. Речь Ленина. Опыт риторического анализа // ЛЕФ. -1924. - № 1. http://www.polit.ru/news/2QQ4/Q4/22/lenin.htmn.

Представленный, материал охватывает двадцатипятилетний период. Тем не менее, несмотря^ на столь широкий временной диапазон; можно говорить об отчетливо проявившемся в текстах каноническом стиле Ленина, который «был психологически обусловлен его неприязнью к любой театральной аффектации, особенностями его- прагматического, сугубо трезвого и скептического* ума»[Яров, 2007, Электронный ресурс]! Рациональность мышления, однако; в большей степени проявилась на уровне построения идейной концепции, нежели на уровне риторского мастерства. «Речи Ленина — это постоянные полемические срывы, при которых не укорениться продуманной, до мелочей эффектной4 ораторской технике: она взрывается его эмоциональностью, раздражением, гневом. Все гипертрофировано и обострено до ненависти и крика; нет и намеков на академический* слог», признаками которого, по С.В. Ярову, является следование традиционным риторическим формам, забота о благозвучности фраз и оттенках голоса. Исследователь выделяет приемы, демонстрирующие «прочность словесного рисунка» Ленина, среди них: краткость (предложении, абзацев), которая^-в сопоставлении с устной речью выступает «эквивалентом громкости»; диалогические (вопросно-ответные) формы, подключающие к полемике воображаемого оппонента; ограниченное использование различных текстовых включений (реминисценций, цитат, поговорок, тропов), категоричность, безапелляционность высказываний, провоцирующая» реципиента на оценочность [Там же].

Тексты В.И. Ленина не отражают, что представляется вполне естественным, таких основных признаков-русского, риторического идеала, выделяемых А.К. Михальской (о чем говорилось в предварительных замечаниях к главе), как кротость, смирение, умиротворение, стремление к гармонии и т.п. Ленин неустанно громит своих политических противников, выбирая для этого такие средства, которые с лингвориторических позиций можно квалифицировать как средства конструирования основ именно то талитарного дискурса в условиях острейшей борьбы за власть. Объяснение причин несоответствия традиционному риторическому идеалу можно най ти, обратившись к высказыванию самого Ленина. «Политика больше похожа на алгебру, чем на арифметику, и еще больше на высшую математику, чем на низшую. В действительности все старые формы социалистического движения наполнились новым содержанием, перед цифрами появился поэтому новый знак: «минус», а наши мудрецы упрямо продолжали (и продолжают) уверять себя и других, что «минус три» больше «минус двух»« («Детская болезнь «левизны» в коммунизме»).Изменения в структуре государственного устройства заставили изменить прежнее отношение к слову, выдвинув на первый план функцию речевого воздействия на когнитивные процессы коллективной5 языковой личности массового реципи ента.

Отличительной чертой личности В.И. Ленина, проецирующейся на его тексты, ученые называют амбивалентность [см.: Черепанова, 1996 а, с. 118-128]. Если иметь в виду утверждение, что «оратор! (в классическом понимании. — С.К.) - это добросовестный врач, который возвращает людям временно или частично утраченное ими зрение» [Хазагеров, Ширина, 1994, с. 8], то в данном случае он выступает как опытный манипулятор, преломляющий представления о мире в нужном ему ракурсе. В ходе убеждения Ленин использует как эксплицитные, так и имплицитные средства транслирования марксистских и собственно большевистских идей. В текстовом массиве это репрезентируется в том плане, что вождь-идеолог создает впечатление в полной мере рационального убеждения своих оппонентов; однако, указывая на свою объективность в ряде вопросов, он, тем не менее, глубоко субъективен в выражении своих оценок.

В целом можно утверждать, что марксистская идеология в ее ленинской интерпретации, лежащая в основе большевистского дискурса, как умозрительная схема, с учетом материальных средств ее выражения выступает в качестве лингвориторического конструкта. Порожденная им иерархия ценностных суждений на основе базовых концептов доминирует в идиодискурсе Ленина и детерминирует его специфику на всех уровнях категориальных рядов, пересечение которых принято за точку отсчета в ЛР парадигме. Напомним, что это идеологические аспекты* дискурсивного-процесса (этос / логос / «афос), уровни структуры языковой личности (ас-.\социативно-вербальная сеть / тезаурус / прагматикой), риторическая технология; этапов универсального идеоречевого цикла «от мысли к слову» {инвенция/ диспозиция/элокуция). В совокупности; как. подробно рассматривалось в параграфе 1.3, ■ формируются три группы ЛР параметров; рече-творческих феноменов; далее данные: группы становятся для нас пунктами плана изложения материала1 в параграфах второй главы диссертации.

Логосно-тезаурусно-ипвентивные параметрыпеттското дискур-, сивно-текстообразующего процесса базируются на мыслительном» основании, включающем ключевые концепты, идеологические стереотипы, мировоззренческие установки языковой личности вождя-идеолога; находящие выражение в тематическом спектре высказывания.

Рассмотрение ленинского идиодискурса целесообразно начать; с установления ведущих принципов - руководящих идей, лежащих в основе его речемыслительной деятельности. Важнейшей из них выступает партийность: для Ленина «подлинным верховным регулятивом теоретической-деятельности служит принцип партийности, которым; должна обеспечиваться и верность практическим целям, и истинность теоретических выкладок» [Русская философия, 1995, с. 304. - Выделено нами. - С.К.]. С современных позиций можно сказать, что, «будучи приверженцем функционирования большевистской партии на харизматически-вождистских принципах при соблюдении жесткого кадрового отбора, Ленин трансформировал учение Маркса о диктатуре пролетариата в идею диктатуры партии - организации революционеров-профессионалов — от имени пролетариата. Апологетика этого тезиса достигала у Ленина степени социального' расизма» [Новейший*философский словарь, 2001, с. 554. - Выделено нами. -С.К.].

Количественные данные были получены нами на основе подсчета лексических единиц в<названных выше работах В.И Ленина путем компьютерного поиска (методика которого представлена в Прил. 1), при этом мы исходили из предварительно установленногошеречня активно употребляемой общественно-политической лексики исследуемого исторического периода. В него вошли такие лексические единицы, как партия, коммунизм, социализм, болыиевизм, революция, класс, политика, пролетариат> диктатура, нация, власть, труд, трудящиеся, рабочие, рабочий класс, диктатура пролетариата.

Как показали результаты проведенного анализа, концептуальное пространство ленинского идиодискурса, соотносимое на уровне инвенции как с логосным началом» речи, так и с тезаурусом языковой личности вождя, сосредоточено вокруг концепта «революция».,Оно генерируется такими опорными лексемами, как революция и производные, а также партия, социализм, коммунизм, класс, пролетариат, диктатура, политика (отметим, что лексема народ употребляется редко, намного чаще - рабочие, пролетариат, трудящиеся).

Частотность лексем, содержащихся в восьми ленинских текстах и репрезентирующих ядро концептосферы большевистского дискурса, представлена нами в табличной форме. Частотность лексем устанавливалась нами путем фиксации абсолютной встречаемости избранных лексем безотносительно к объему текста; данный показатель представлялся нам важным, так как он учитывает специфику текстового материала. Показатели в таблицах, составленных нами на основе текстов Ленина и Сталина (данные таблицы вынесены в-Прил. 2; в параграфах 2.1 и 2.3 представлены их фрагменты), разнятся в силу в силу ряда текстовых различий, касающихся объема, жанра, проблематики конкретного произведения. Например, количественные данные, полученные в результате анализа работ В.И. Ленина «О задачах пролетариата в данной революции» (1917) «Задачи союзов молодежи» (1920) существенно отличаются; различия характерны и для работ И.В. Сталина. Однако проанализированные в совокупности, тексты той или иной языковой личности выявляют ее индивидуальные тезаурусные предпочтения, отражающие систему когнитивных представлений, иерархию ценностей.

Таким образом, составленные нами таблицы частотности лексем, репрезентирующих базовые концепты большевистской идеологии, в идиоди-скурсах вождей-идеологов, отражают абсолютную встречаемость названных выше лексических единиц в текстах. Например, на основании количественного анализа можно заключить, что у В.И. Ленина инвентивную сетку работы «Задачи русских социал-демократов» (1898) образуют опорные (ключевые) лексемы партия, социализм (включая лексему социал-демократы — 22), революция, пролетариат (рабочие), политика; «Что делать? (Наболевшие вопросы нашего движения)» (1902) - революция, политика, партия; «Партийная организация и партийная литература» (1905) -партия, социализм, революция; «О поражении своего правительства в империалистической войне» (1915) - класс, пролетариат, революция; «Государство и революция (Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции)» (1917) — партия, коммунизм, социализм; революция, пролетариат, власть, класс; «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» {1920) — революция, партия, коммунизм, социализм, пролетариат, класс, власть, диктатура; «Задачи союзов молодежи» (1920) — коммунизм - 42 лексемы (с производными — 137), партия, пролетариат (класс), власть.

Показатели в таблице характеризуют представленность / непредставленность в тексте определенной лексемы (революция, партия, класс и др.) как таковой или ее дериватов. Нулевой показатель свидетельствует об отсутствии данной лексемы в данном конкретном тексте. Анализ нескольких текстов (что важно, разной тематики) способен продемонстрировать значимость лексемы в тезаурусе языковой личности и, соответственно, сделать вывод о ее репрезентативной функции по отношению к концепту на I уровне идиодискурса. Базовые концепты характеризуют идиодискурс, при этом они могут не иметь большого количества репрезентантов в к.-л. тексте в связи с его инвентивной спецификой на содержательно-тематическом уровне. Данное явление — отсутствие в ряде конкретных «текстовых случаев» прямого соответствия в соотношении иерархии семантически актуализированных концептов и частотности опорных лексем — квалифицировано нами в качестве своего1 рода «идеологической асимметрии плана содержания и плана выражения дискурсивного уровня».

Отметим, что лексема коммунизм используется Лениным во всех трех значениях, представленных в словаре [MAC, т. 2, с. 84]: 1) общественно-экономическая формация, закономерно приходящая на смену капитализму; 2) высшая фаза коммунистической формации в отличие от первой ее фазы - социализма; 3) основанная на познании объективных законов развития общества, созданная Марксом, Энгельсом и Лениным научная теория и практика пролетарской революции и построения коммунистического общества. Например:

• То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал «первой» или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку обгцей собственностью становятся средства производства, постольку слово «коммунизм» и тут применимо. Если не забывать, что это н е полный коммунизм («Государство и революция»);

• Было бы ошибочно думать так, что достаточно усвоить коммунистические лозунги, вводы коммунистической науки, не усвоив себе той суммы знаний, последствием которых является сам коммунизм Образцом того, как появился коммунизм из суммы человеческих знаний, является марксизм («Задачи союзов молодежи»).

В результате сопоставительного анализа данных, касающихся трех лексем: коммунизм, социализм, большевизм (с учетом производных) - в текстах В.И. Ленина, были получены следующие результаты (Табл. 1):

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Кегеян, Светлана Эриховна, 2009 год

1.;2. материалы по пересмотру партийной программы;3. журнал «Спартак», № 4— 9, статьи Бухарина и Смирнова;4. статья ШЛенина в журн. «Просвещение», № 1—2 за 1917 г.;5. протоколы VIII съезда:

2. Троцкого и Бухарина». В главе «Заключение» он подробно растолковывает оппонентам суть «профсоюзного» пункта партийной Программы: .

3. Далее Ленин поясняет, что партпрограмма требует борьбы с бюрократизмом путем привлечения к ведению хозяйства «широкихмасс».

4. С Ильичом трудно не согласиться. Советские профсоюзы, действительно, не отвечали многим требованиям Программы РКП(б). Поэтому они не могли «здесь и сейчас» взять всю экономическую власть в свои руки.

5. В данном случае мы видим использование «заемной силы» — приема, основанного на присоединении авторитета, широко применяемого в практике политической коммуникации.

6. Главная предикативная часть начинается словами нужно, необходимо и их синонимами, которые также вносят дополнительный модальный оттенок (с высокой степенью категоричности)обязательность осуществления называемых действий или событий.

7. Идиодискурс И.В. Сталина как тоталитарный большевистский дискурс

8. На материале текстов И.В. Сталина были получены следующие результаты подсчетов количественной представленности лексем коммунизм, социализм, большевизм с учетом производных (Табл. 2):