Конфессиональная политика государства по отношению к старообрядцам во второй половине XIX - начале XX века: На материалах Вятской губернии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Машковцева, Виктория Вячеславовна

• Машковцева, Виктория Вячеславовна
• кандидат исторических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Машковцева, Виктория Вячеславовна

Введение

Глава I. Религиозная политика светских властей в отношении вятских староверов.

1.1. Нормативное регулирование конфессиональной политики.

1.2. Политика властей в отношении старообрядческих культурных центров.

1.3. Взаимоотношения властей со старообрядческим клиром.

Глава II. Взаимоотношения старообрядцев с Русской православной церковью.

2.1. Миссионерская деятельность Русской православной церкви среди староверов

2.2. Старообрядцы и православное духовенство.

2.3. Старообрядцы и православные миряне Заключение

Примечания

Список источников и литературы Приложения

С. 153 С. 175 С. 194 С. 201 С. 226 С.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Конфессиональная политика государства по отношению к старообрядцам во второй половине XIX - начале XX века: На материалах Вятской губернии»

Актуальность темы исследования. В последние десятилетия XX в. в ряде регионов планеты наблюдается общий рост религиозности населения. Это происходит в первую очередь в странах "третьего мира", имеющих неудачный опыт модернизации. Провал попыток вестернизации привел к тому, что значительная часть населения этих государств обращается к традиционным ценностям, в первую очередь, религиозным. Подобная тенденция затронула ряд исламских стран, в частности Иран.

Рост религиозности населения наблюдается также и в тех странах, которые переживают переломные периоды своего развития. В числе них находится и Россия, осуществляющая глубокое реформирование всех сфер жизнедеятельности. Данный рост обусловлен несколькими факторами. Во-первых, исчезновением прежней (коммунистической) идеологии, следствием чего стал духовный вакуум, активно заполняемый в том числе и теологическими доктринами. Во-вторых, самой переломной эпохой с ее многочисленными катаклизмами, порождающими эсхатологические настроения. Важно подчеркнуть, что люди обращаются не только к традиционным, наиболее древним вероучениям (в России таковыми являются православие, ислам, буддизм и пр.), но и относительно новым религиям. В результате этого в нашей стране наблюдается активный рост числа протестантских, сектантских и прочих конфессиональных организаций. В такой ситуации властным структурам необходимо проводить продуманную и взвешенную вероисповедную политику, направленную на сохранение стабильности в поликонфессиональном государстве. Для этого им следует учитывать опыт предшествующих государственно-религиозных отношений как советского, так и дореволюционного периода.

В конфессиональной политике царской России одно из центральных мест занимали взаимоотношения со старообрядцами. Это было обусловлено двумя основными причинами. Во-первых, власти были заинтересованы в сохранении общественной стабильности, а раскол являлся своеобразной формой социального протеста. Во-вторых, раскол вызывал неприятие со стороны Русской православной церкви, с начала XVIII в. являвшейся по существу частью государственного аппарата.

Вероисповедная политика государства по отношению к старообрядчеству претерпела значительную эволюцию. Исключительно жесткий курс Алексея Михайловича и Петра Великого сменился периодом либерализации в годы правления Екатерины II, Павла I и Александра I. В царствование Николая I происходит возврат к репрессивной политике, однако к началу 60-х гг. XIX в. он зашел в тупик. Во второй половине XIX - начале XX вв. власти проводили довольно взвешенный конфессиональный курс, который, хотя и исходил, в первую очередь, из интересов официальной церкви, но учитывал и интересы староверов.

На наш взгляд, критическое осмысление государственно - старообрядческих отношений последнего из указанных периодов позволит нынешним властным структурам проводить сбалансированную политику в интересах всех религиозных групп. При этом важно учитывать опыт не только высших органов власти, но и местных административных структур, вовлеченных в реализацию вероисповедной политики государства.

Историография проблемы. Всю имеющуюся в нашем распоряжении литературу можно разделить на три большие группы: во-первых, это труды дореволюционных авторов; во-вторых, работы советского периода; наконец, исследования современных ученых.

Дореволюционную литературу по избранной теме можно подразделить на два блока: произведения церковных авторов и работы светских историков. Среди церковных авторов, рассматривавших проблемы государственно - старообрядческих отношений на общероссийском уровне, следует отметить прежде

12 3 всего Н.И. Субботина , Е.Е. Голубинского , Макария (М.П. Булгакова) , П.С. Смирнова4. Отличительной особенностью трудов данных исследователей является их ярко выраженная тенденциозность в освещении истории раскола. Причина этого кроется в самой цели издания большинства подобных сочинений обличение ересей». Исходя из стремления скомпрометировать своих религиозных оппонентов, церковные историки акцентировали внимание читателей на слабой образованности староверов и делали вывод, что основной причиной сопротивления старообрядцев никоновским реформам является их невежество. «На основании только незнания и непонимания в русской церкви возник раскол старообрядчества, открылась вековая ожесточенная борьба старообрядцев с но-вообрядцами», - писал известный церковный деятель Н.Ф. Каптерев5. С ним вполне солидарен Макарий (М.П. Булгаков), считавший, что «ненависть и невежество - вот два самые начальные источника русского раскола»6.

Все указанные авторы в той или иной степени затрагивали проблемы государственно - старообрядческих отношений. Здесь у них также много общих моментов. В частности, в качестве важнейшей причины конфликтов между властями и староверами называется «крайняя степень фанатического озлобления» п последних . Правда, некоторые религиозные историки все же признавали, что подобный «фанатизм» разжигался жесткими и непродуманными действиями самих светских и церковных властей. Как отмечает митрополит Макарий (М.П. Булгаков), «те крутые и суровые меры, которые поспешил он (Никон - В.М.) употребить против своих противников . , только еще более усилили общее сочувствие к мнимым страдальцам за веру и ненависть к их гонителям»8. Еще дальше пошел известный исследователь православия А.В. Карташев, занимавший в 1917 г. пост обер - прокурора Святейшего Синода. «Такого неубедительного и жестокого давления на совесть верующих не вынесла бы и наша верующая масса XX века. Никон не понимал, что он создает этим неизбежный раскол», - писал А.В. Карташев9.

Вопросы государственно - старообрядческих отношений в некоторой степени затрагивались и местными церковными исследователями, такими как священник Иоанн Маракулин. В частности, он анализировал причины перехода сторонников синодальной церкви к старообрядцам. Это была одна из серьезнейших проблем, обострявших отношения местной администрации и православного клира со староверами, приводившая к репрессивным акциям против последних. По мнению И. Маракулина, главными причинами такого перехода были: «незнание православными главных основ православного учения; крайне редкое посещение храма божия за дальностью расстояния; отсутствие школ; постоянное общение с грамотными филипповцами; равнодушие местных пастырей»10. Данные выводы можно считать вполне обоснованными, поскольку они подтверждаются фактами из других источников. Кроме того, сам о. Иоанн был настоятелем одного из сарапульских приходов, где проживало немало староверов, и поэтому хорошо знал реальное положение вещей. Подобные выводы бросали тень на местное приходское духовенство, которое своим поведением и пассивностью способствовало разочарованию верующих в официальной церкви. Наконец, они выбивали почву из-под ног силовых структур, преследовавших старообрядцев якобы за активный прозелитизм среди адептов Русской православной церкви.

Несмотря на ярко выраженную тенденциозность, определенный научный интерес представляют и труды Д. Шерстенникова. В одной из своих статей автор раскрывает отношение властей к старообрядческим молельным домам в Глазовском уезде. Один из таких храмов был закрыт, а затем снесен (будто бы по причине ветхости), другой же отдан единоверцам. Отстаивая свои права, старообрядцы неоднократно обращались как к местным, так и центральным органам власти, однако окончательное решение МВД гласило: «Дать просителям строжайший выговор и поставить их под бдительный полицейский надзор»11.

В деле изучения миссионерской работы православной церкви и ее взаимоотношений со старообрядцами большое значение имеют труды священников Ф. Тихвинского, Н. Блинова, М. Желобова. Они дают представление о формах и методах миссионерской деятельности, о реакции на нее староверов, а также о результатах этой работы. Кроме того, их статьи содержат любопытные бытовые зарисовки из жизни старообрядцев.

Такие священнослужители, как Н. Блинов отмечали низкую эффективность силового воздействия на старообрядцев, которое лишь разжигало религиозный фанатизм и не способствовало нормализации отношений между двумя ветвями одной конфессии. Н.И. Блинов считал необходимым взять за основу систему Н.И. Ильминского с ее уклоном на просветительские методы воздействия: устройство школ, распространение литературы и пр.

В целом, несмотря на указанные недостатки, работы церковных исследователей составляют важный пласт отечественной историографии. Они поднимают ряд проблем, фактически не отраженных в дореволюционной светской и советской историографии. В частности, огромное внимание уделяется богословским вопросам, без анализа которых сложно в полной мере выявить все причины расхождений между старообрядцами и Русской православной церковью. Кроме того, в трудах церковных историков детально проанализированы все старообрядческие толки и согласия. Наконец, церковные исследователи всегда весьма подробно освещали участие духовенства в реализации конфессиональной политики самодержавия.

Среди светских авторов дореволюционного периода, рассматривавших государственно - старообрядческие отношения на общероссийском материале,

12 13 можно в первую очередь выделить В.В. Андреева , С.Г. Рункевича , В.М. Скворцова14, А.П. Щапова13 и др. Их труды существенно отличаются друг от друга, в первую очередь, в идейно - политическом плане. Так, работы В.М. Скворцова находятся в русле официальной идеологии и по своим целям («обличение раскола») мало отличаются от церковной историографии. Исследования В.В. Андреева и А.П. Щапова принадлежат к демократическому направлению в историографии. Это следует уже из самого определения ими сущности староверия. По мнению В.В. Андреева, «народный раскол был расколом закрепощенных масс. Привилегированное сословие естественно стояло вне его»16. А.П. Щапов видел в староверии «народно - религиозную оппозицию против нового правительства, против устроенной по западно - европейским образцам

17 империи» . В отличие от большинства церковных историков В.В. Андреев и А.П. Щапов в качестве основной причины конфликтности государственно -старообрядческих отношений называли не «фанатизм и невежество» староверов, а жестокость самих властей, что, естественно, провоцировало ответную реакцию. Однако необходимо оговориться, что А.П. Щапов, как выпускник Казанской духовной академии, все же находился под определенным влиянием церковно - обличительной литературы. Подобно православным аполлогетам он заявлял, что «раскол в умственном отношении порожден невежеством, нравственной испорченностью народа и низшего духовенства, сопротивлявшихся разумному движению мысли и развитию просвещения»18.

Весомый вклад в дело изучения конфессиональной политики самодержавия в отношении староверов внес В.Е. Макаров. В частности, он выделил ее основные этапы, а также попытался проанализировать причины изменения вероисповедного курса при том или ином российском императоре. По его мнению, либеральный курс Екатерины II объясняется влиянием «новых западных политических веяний», а также опасением повторения пугачевщины19. Автор весьма негативно характеризует религиозную политику Николая I: «Воскресли прежние драконовские законы и гонения, за исключением лишь плахи и костра; старообрядцы снова лишены были всех прав гражданства, почти окончательно были

20 лишены священства и возможности совершать богослужения» . Что же касается вероисповедного курса рассматриваемого нами периода, то исследователь характеризует его в целом положительно, но подчеркивает вынужденность всех уступок старообрядцам.

Одним из основных достоинств труда В.Е. Макарова является то, что он очень подробно и скрупулезно изучил основные нормативные акты, принимаемые властями в отношении староверов. Среди них закон 3 мая 1883 г. об общем положении староверия в государстве, указ 17 апреля 1905 г. о веротерпимости, а также манифест 17 октября 1905 г. Вместе с тем, в силу известных причин, автор не использовал различные постановления правительства, циркуляры МВД, шедшие под грифом «секретно», и прочие нормативно - правовые документы. Наконец, на наш взгляд, он несколько преувеличивал роль внешнеполитического фактора в изменении конфессионального курса российских самодержцев, таких как Екатерина II и Александр II.

Из светских исследователей дореволюционного периода следует отметить также П.И. Мельникова, с 1847 г. занимавшего пост старшего чиновника особых поручений при нижегородском губернаторе по вопросам раскола, а с 1850 г. - чиновника особых поручений при Министерстве внутренних дел. Причину раскола Русской православной церкви он усматривал в сопротивлении старообрядцев, «набожных людей, строгих ревнителей обряда и буквы», никоновским нововведениям. Староверы, для которых древние обряды имели значение неприкосновенной святыни, непререкаемой истины, по словам П.И. Мельникова, не могли понять, что «таинство и души человеческие освящаются не внешним обрядом, и не старыми и новыми книгами, а верою и благодатию, что исправ

21 ление обряда необходимо» . Многие годы П.И. Мельников был активным участником преследований старообрядцев, однако впоследствии он изменил свою позицию и выступил за отказ от административных притеснений староверов. Он возлагал надежды на просвещение народа и был убежден, что если будут прекращены гонения на старообрядцев, то «перед светом общечеловеческого образования не устоять расколу» П.И. Мельников считал также необходимым не изымать старообрядческие сочинения и налагать запрет на их издание, а, напротив, сделать открытой печать подобной литературы: «Утаение этих книг придавало им авторитет, а расколу - силу»23.

Большой вклад в изучение истории старообрядчества внес Ф.Е. Мельников24. В своем труде автор подробно анализирует взаимоотношения староверов с официальной церковью, приводя при этом конкретные факты, иллюстрирующие репрессивные акции властей против старообрядцев. В частности, исследователь говорит о разгромах старообрядческих скитов, закрытии молелен и школ, преследовании старообоядческих священников и др. Ф.Е. Мельников рассматривает и значение основных законодательных актов, касающихся староверов (указы 3 мая 1883 г., 17 апреля 1905 г., 17 октября 1906 г. и др.). Особое внимание он уделяет политике властей по отношению к старообрядческим культурным центрам. Автор подчеркивает, что заслуга староверия заключается прежде всего в «сохранении и преумножении величайших сокровищ святой Руси, иконных и книжных, из которых составились огромные библиотеки и музеи бесконечной ценности»25.

Определенную роль в изучении государственно - старообрядческих отношений сыграли народнические авторы: Н.Я. Аристов26, А.С. Пругавин27, И.И.

90

Юзов . В отличие от церковных исследователей и официальной историографии, они уделяли большое внимание репрессивным акциям властей против староверов, а также критиковали православное духовенство за стяжательство и необразованность. По мнению народников, именно неспособность официальной церкви удовлетворять растущие духовные потребности верующих приводила последних в лоно староверия. «Неудовлетворенная, страстная жажда духовной умственной деятельности, жажда нравственных, человеческих впечатлений

29 толкала народ в раскол», - писал А.С. Пругавин . В то же время народникам свойственна определенная идеализация староверия. Они рассматривали его как силу, способную противостоять социальному расслоению русского крестьянства, сохранить его общинные, соборные начала. Это не соответствовало действительности, так как именно старообрядцы в, первую очередь, вовлекались в новые капиталистические отношения, именно в их среде возникли наиболее известные купеческие династии пореформенной России (Гучковы, Рябушинские, Морозовы и пр.).

Наконец, проблемы государственно - старообрядческих отношений затрагивались и крупнейшими отечественными историками второй половины XIX в.: С.М. Соловьевым, В.О. Ключевским, Н.И. Костомаровым и П.Н. Милюковым. Все они в качестве главной причины возникновения староверия и последующих конфликтов между старообрядцами и государством называли противодействие народа европеизации страны. «Раскол как религиозное настроение и как протест против западного влияния произошел от встречи преобразовательного движения в государстве и церкви с народно - психологическим значением церковного обряда и с национальным взглядом на положение русской церкви в христианском мире», - писал В.О. Ключевский30.

Несмотря на отсутствие в данных трудах материала, касающегося Вятской губернии, все они сыграли серьезную роль в деле изучения конфессиональной политики в обозначенном регионе. В первую очередь, они важны в методологическом плане, для выработки общей концепции исследования. Кроме того, в них дается богатый общероссийский материал, что позволяет избежать региональной замкнутости научной работы.

Из вятских историков дооктябрьского периода, рассматривавших проблемы государственно - старообрядческих отношений, в первую очередь, необходимо отметить П.Н. Луппова и И.Ф. Фармаковского . Работы Павла Николаевича Луппова позволяют выявить места компактного проживания старообрядческого населения края, а также провести его деление по толкам и согласиям. Кроме того, автор уделяет много внимания взаимоотношениям староверов со сторонниками официальной церкви. Нам представляется важным его замечание о нормализации отношений между ними в конце Х1Хв. П.Н.Луппов отмечает, что в указанное время «раскольники перестали смотреть на никониан как на еретиков, многие свободно общаются с ними, . могут выдать свою дочь за правоо "2 славного» . Автор указывает и на изменение отношения староверов к официальной церкви: «Раскольники бывают иногда и в православной церкви: смотрят венчание, в первый день Святой Пасхи ходят слушать утреннюю, которая привлекает их своей торжественностью»34. Правда, исследователь лишь констатирует факты, не задаваясь вопросом о причинах этого явления.

Что же касается работ И.Ф. Фармаковского, то в них много внимания уделено анализу причин возникновения и распространения староверия в Вятской губернии. Как и П.Н. Луппов, данный исследователь отмечал основные районы распространения старообрядчества, а также примерную численность приверженцев тех или иных толков и согласий. Наконец, И.Ф. Фармаковский пытался установить время первоначального появления раскола в Вятской епархии33, однако названные им даты оспариваются некоторыми советскими и современными учеными, в частности Ю.М. Ивониным.

С 1917 г. начинается новый этап в отечественной историографии, характеризующийся наличием жесткого идеологического прессинга на историческую науку со стороны правящей коммунистической партии. Это воздействие испытали на себе и исследователи, занимавшиеся изучением староверия. Вплоть до середины 1980-х гг. большинство работ по истории старообрядчества носили ярко выраженный атеистический характер, что было прямым следствием соответствующих идеологических установок. В то же время не отрицалась определенная положительная роль староверия в социальных движениях, носивших антикрепостнический и антицерковный характер. Особенно это характерно для трудов, выходивших в годы Гражданской войны и в период нэпа. Так, в 1919г. вышла книга известного исследователя и политического деятеля С.П. Мельгу-нова, посвященная истории религиозно - общественных движений в России Х1Хв.36. Значительная ее часть посвящена анализу государственно - старообрядческих отношений в XIX - начале ХХв. По мнению автора, репрессивные акции властей в отношении староверов объяснялись не только их желанием покончить с религиозным диссидентством и устранить опасного конкурента синодальной церкви, но и стремлением пресечь акции народного недовольства, принимавшего религиозные формы.

С.П. Мельгунов много внимания уделил отношению старообрядцев к первой русской революции 1905 - 1907 гг. Как справедливо отметил автор, религиозные события привели к размежеванию староверов по политическим воззрениям. Лишь незначительная их часть сохраняла приверженность монархическим убеждениям, а остальные симпатизировали либеральным и даже социалистическим партиям (в частности, эсерам). Таким образом, исследование С.П. Мель-гунова позволяет на общероссийском материале проследить отношение старообрядцев к тем или иным важнейшим событиям отечественной истории, а также выявить степень их вовлеченности в общественно - политические движения XIX - начала XX вв.

Крупным советским исследователем 1920 - 1930 гг. являлся Н.М. Никольский. В 1930 г. им была опубликована работа по истории русской церкви (переиздана в 1983 г.), в которой также уделено много внимания староверию и его взаимоотношениям с государством37. В первую очередь, автор анализирует социальную сущность движения, его цели и программные установки. Основной вывод, к которому он приходит, во многом сходен с мнением таких дореволюционных исследователей, как А.П. Щапов: раскол являет собой своеобразную форму классовой борьбы русского крестьянства против социального гнета. К аналогичным заключениям пришли и другие советские исследователи: А.А. Са-вич, И.В. Румянцев, А.Д. Дмитриев, Е.Ф. Грекулов и др.

Одним из наиболее крупных отечественных религиоведов советского периода был В.Ф. Миловидов. В его трудах дан обстоятельный и полный анализ вероучений всех основных толков и согласий русского старообрядчества, рассмотрена их история, названы духовные лидеры"'8. Большой интерес представляет анализ эволюции взглядов староверов на существующий политический строй и официальную церковь. Автор отмечает, что реформы Александра II привели к резкому социальному расслоению среди староверов и появлению у них богатой верхушки. Зажиточные слои старообрядцев не были заинтересованы в дальнейшей конфронтации с властями, что нашло отражение в «Окружном послании». В этом документе осуждались идеи радикальных староверов, в частности, их положение о воцарении в мире антихриста после реформ патриарха Никона. По мнению В.Ф. Миловидова, «Окружное послание» «отражало настроение старообрядческой буржуазии, заинтересованной в сближении с господствующей церковью, а через нее и царизмом»39.

Наконец, любопытны рассуждения автора о взаимоотношениях старообрядцев с оппозиционными партиями и движениями. Так, он отмечает, что с момента своего возникновения РСДРП уделяла много внимания специальной работе среди староверов, призванной пробудить революционные настроения в их низших слоях. В этой связи он выделяет II съезд РСДРП 1903 г., на котором был заслушан доклад В.Д. Бонч-Бруевича «Раскол и сектантство». По нему депутаты приняли специальную резолюцию о необходимости активизации революционной агитации в сектантской и старообрядческой среде. Социал - демократы даже выпустили ежемесячный листок «Рассвет», распространявшийся среди религиозных диссидентов нелегальным путем40.

Из других исследований советского периода, рассматривающих проблемы взаимоотношений властей и староверов на общероссийском уровне, интересны труды А. Катунского41, П.Г. Литвака42 и В.И. Байдина43. В них поднимаются такие вопросы, как отношение административных органов и православного духовенства к старообрядческим молельным домам, а также богослужебной литературе; влияние православного клира на вероисповедный курс властей и пр.

Однако никто из отечественных авторов подробно не касался вятского материала. В связи с этим особую значимость приобретают работы таких исследователей, как Н. Маторин44, Ю.М. Ивонин45 и А.Г. Мосин46. В книге Н. Матори-на не слишком много внимания уделено староверию, однако приведенные там документы позволяют сделать определенные выводы о взаимоотношениях местного духовенства со старообрядцами. Кроме того, автор рассматривает реакцию вятских «ревнителей древнего благочестия» на те или иные действия административных органов.

Еще более значимы работы Ю.М. Ивонина. В них автор анализирует историю старообрядчества на территории Удмуртии с момента его проникновения в данный регион до 1970-х гг. Довольно подробно Ю.М. Ивонин рассматривает причины распространения старообрядчества в южных и восточных уездах Вятской губернии, при этом он весьма умело и аргументированно полемизирует с дореволюционными исследователями, например И.Ф. Фармаковским. При этом автор ссылается на неопубликованные документы Государственного архива Кировской области и Центрального государственного архива Удмуртской республики.

Кроме того, Ю.М. Ивонин достаточно точно определил численность старообрядческого населения в указанных уездах Вятской губернии и распределение староверов по толкам и согласиям. Автор касается и некоторых теологических вопросов, но здесь его рассуждения уступают по полноте и глубине анализа работам церковных историков дореволюционного периода. К тому же трудам исследователя присуща определенная идеологическая ангажированность. Однако если религиозные историки действовали в интересах Русской православной церкви, то основной целью Ю.М. Ивонина было содействие атеистической пропаганде. Тем не менее, Ю.М. Ивонин внес большой вклад в дело изучения старообрядчества в дореволюционной Вятской губернии, введя в научный оборот значительное количество новых источников.

Наконец, еще более весомый вклад в дело изучения вятского староверия внес известный свердловский исследователь А.Г. Мосин, организовавший во второй половине 1970-х - 1980-х гг. ряд археологических экспедиций на юг Кировской области. Хотя работы данного ученого посвящены преимущественно книжной культуре старообрядцев южной Вятки, в них затрагиваются и проблемы государственно-старообрядческих отношений. В частности, в одной из своих работ, опубликованных в научном сборнике «Народная культура Урала в эпоху феодализма», он анализирует материалы следственного дела середины XIX в., в котором рассказывается о борьбе вятских крестьян-старообрядцев с произволом местных властей, отобравших у них богослужебную литературу. Автор подчеркивает грубость и бесцеремонность действий административных органов, не только лишивших староверов их книг, но и отправивших последних на увещевание к духовному начальству. Правда, наставления православных служителей культа не увенчались успехом. «Духовные власти не преуспели в своем стремлении сломить упорство крестьян-старообрядцев - ни одного из них так и не удалось заставить отречься от своих верований», - отмечает А.Г. Мосин47.

В целом, несмотря на определенную идеологическую направленность, работы советских исследователей значительно расширили наше представление о взаимоотношениях официальных властей с религиозными диссидентами, в частности, со староверами. В них достаточно глубоко раскрыт ряд вопросов, слабо изученных дореволюционными авторами: социальное расслоение среди старообрядцев, их отношение к деятельности оппозиционных партий и движений, а также к русской революции 1905-1907 гг., деятельности Государственной Думы, реформам П.А. Столыпина и пр.

Из современных ученых, исследовавших проблему государственно-старообрядческих отношений на общероссийском уровне, следует отметить прежде всего О.П. Ершову. В целом ряде научных работ автор рассматривает широкий спектр вопросов. Один из них - роль Министерства внутренних дел в разработке конфессиональной политики царского правительства по отношению к старообрядцам в 60-е гг. XIX в. В частности, исследователь достаточно полно анализирует деятельность созданного по инициативе МВД Особого временного

48 комитета по делам о раскольниках и ее результаты . На наш взгляд, справедливым является утверждение О.П. Ершовой о том, что основы взаимоотношений государства и староверов были заложены еще в середине XVII в., когда произошел раскол в Русской православной церкви, и оставались неизменными в течение веков. Убеждение в том, что «раскол есть крамола и угроза стабильности государства, а потому подлежит искоренению», было господствующим вплоть до начала XX в. Менялись лишь формы и методы осуществления религиозной политики49. Важной представляется проведенная исследователем грань между восприятием старообрядцами официальной власти и церкви. По отношению к первой они были настроены достаточно лояльно и проявляли верноподданические чувства. Отношения же с Русской православной церковью складывались гораздо сложнее и даже на современном этапе истории не переросли в полноценный диалог, причиной чего является многовековая вражда. Даже после снятия проклятий Собора 1667 г. официальная церковь не признала себя виновной в репрессиях и гонениях на старообрядцев, следствием которых стали страдания и гибель многих «ревнителей древнего благочестия»50. Наконец, О.П. Ершова рассматривает такие тенденции развития староверия в середине XIX в., как рост численности его последователей, различные формы уклонения в раскол адептов официальной церкви, появление Окружного послания в 1862 г. и связанное с этим разделение поповцев на две группы и пр.51

Вопрсы, связанные с взаимоотношениями государства и старообрядцев, рассматривает также современный ученый М.О. Шахов. Исследователь подчеркивает, что, несмотря на карательные акции властей, староверы не считали необходимым вести борьбу с царем и государством. Их сопротивление носило пассивный характер: «.даже самые радикально настроенные староверы предпо

52 читали не вооруженную борьбу, а самосожжение» . Данный вывод является справедливым и относится к истории государственно-старообрядческих отношений в целом, хотя самосожжения имели место, главным образом, в конце XVII - начале XVIII вв. Впоследствии староверы откажутся от этой крайней меры. В центре их внимания, как отмечает ученый, всегда стояли вопросы веры, а не проблемы государственно-общественного устройства. Это отразилось и на развитии старообрядческой литературы, окрашенной в религиозные тона.

Целый ряд работ современных авторов посвящен старообрядческой культу

53 54 55 ре, в частности, вопросам иконописи , церковного зодчества и книжности . Большая часть исследователей обращается к особенностям старообрядческой литературы. Здесь следует прежде всего назвать имена И.В. Починской, И.В. Поздеевой, О.Н. Бахтиной, А.В. Вознесенского, П.И. Мангилева и др. Обозначенная тенденция не случайна, поскольку именно книга, по словам И.В. Починской, стала «центральным пунктом в полемике между «ревнителями древлего благочестия» и реформаторами обрядово-служебной практики в середине XVII в.»56. Исследователь рассматривает причины возникновения старообрядческого книгопечатания и его основные этапы, историю крупнейших старообрядческих типографий, судьбу их основателей и пр. В одной из своих работ И.В. Почин-ская коснулась также жизни и деятельности известного вятского книгопечатника - старообрядца Луки Арефьевича Гребнева. Труды И.В. Поздеевой интересны в первую очередь тем, что исследователь выявляет характер восприятия старообрядцами древней рукописной книги, общие черты старообрядческой письменности и периоды ее истории.

Кроме того, из современных ученых, раскрывающих на общероссийском

57 уровне те или иные аспекты староверия, необходимо отметить И.А. Кремлеву ,

В.В. Керова58, Т.А. Хохлову59, В.И. Осипова60, Е.А. Агееву61, А.В. Старцева62 и др.

Современными вятскими историками проблема государственно-старообрядческих отношений практически не рассматривалась. Назовем лишь работу С.П. Бронниковой «Крестьяне-старообрядцы и государство в их взаимоотношениях»63. Данная научная статья (очень небольшая по объему) не содержит сколь-либо значимых выводов. Кроме того, автором был допущен ряд неточностей. В частности, нам представляется ошибочным относить единоверцев к старообрядцам поповского толка. Напротив, единоверие - это «особенная часть русской господствующей церкви»64, это одна из форм воссоединения старообрядцев с Русской православной церковью. Неверным является и утверждение автора о том, что «до 1884 г. раскольники лишались права быть выборными»65. Согласно постановлению от 29 ноября 1863 г. старообрядцы, не принадлежавшие к «особенно вредным сектам», могли исполнять общественные должности волостного и сельского управления государственных крестьян. Исключение составляли должности волостного головы и сельского старшины, избираться на которые разрешалось только адептам Русской православной церкви. Данное постановление распространялось на Великороссийские и Западные губернии, где часть населения составляли староверы, а другую - приверженцы официального православия66. Согласно закону 3 мая 1883 г. «О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб», старообрядцы имели право исполнять общественные должности. Правда в случае, если должность волостного старшины занимал старообрядец, то его по

67 мощником необходимо было избрать сторонника официальной церкви . Наконец, на наш взгляд, не вполне точным является заявление исследователя: «В

68

XIX в. государство начинает признавать старообрядцев» .

Следует отметить также труды вятского исследователя В.К. Семибратова, занимающегося изучением жизни и деятельности JI.A. Гребнева, историей старообрядчества села Старая Тушка Малмыжского уезда Вятской губернии69. В.К. Семибратов внес значительный вклад в изучение вятского старообрядчества, однако большая часть его работ написана на достаточно узкой источнико-вой базе без использования архивных материалов.

Таким образом, проведенный нами историографический обзор свидетельствует о том, что конфессиональная политика властей по отношению к вятским старообрядцам во второй половине XIX - начале XX вв. по сей день является недостаточно изученной проблемой.

Объектом исследования выступают различные старообрядческие согласия как поповского, так и беспоповского направления, а также властные структуры Вятской губернии рассматриваемого хронологического периода. Еще одним важным объектом изучения является духовенство Вятской епархии Русской православной церкви. Будучи составной частью государственного аппарата дореволюционной России, православное духовенство активно участвовало в реализации конфессиональной политики самодержавия, в том числе и в отношении староверов.

Предметом исследования являются юридические, духовные и социальные аспекты конфессиональной политики административных органов и православного духовенства Вятской губернии в отношении местных старообрядцев во второй половине XIX - начале XX вв. Цели и задачи исследования.

Цель диссертационной работы - комплексное историческое исследование содержания и основных направлений религиозной политики местных органов власти по отношению к старообрядцам, а также изучение динамики вероисповедного курса российского правительства во второй половине XIX - начале XX вв. на примере отдельного региона.

Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

1. Проанализировать нормативные акты, являвшиеся правовой основой для осуществления конфессиональной политики по отношению к старообрядцам.

2. Рассмотреть политику властей в отношении старообрядческих культурно -просветительских учреждений, в частности школ, типографий.

3. Проанализировать ментальное восприятие вятскими старообрядцами дони-коновской богослужебной литературы и отношение властей к старообрядческой книжности.

4. Проследить взаимоотношения административных органов, в первую очередь, местных структур МВД, с представителями старообрядческого духовенства, а также с активными пропагандистами староверия.

5. Изучить миссионерскую деятельность православного духовенства Вятской епархии среди старообрядцев, раскрыв содержание ее методов и конкретных приемов, а также определить результаты работы православного клира и миссионерских организаций.

6. Показать взаимоотношения старообрядцев и адептов Русской православной церкви, выявить основные причины конфликтов между ними.

7. Выявить основные результаты конфессиональной политики местных властей по отношению к старообрядцам во второй половине XIX - начале XX вв. Хронологические рамки исследования охватывают период с середины

XIX в. до 1917 г. Нижний хронологический рубеж обусловлен резкой сменой конфессиональной политики после смерти Николая I. С началом либеральных реформ 1860-х гг. происходит значительное смягчение вероисповедного курса правительства, в том числе и по отношению к старообрядцам. Кроме того, серьезно меняются формы и методы миссионерской деятельности Русской православной церкви и миссионерских организаций.

Выбор в качестве верхнего хронологического предела 1917 г. объясняется тем, что, начиная с Февральской революции, в России произошли радикальные изменения, затронувшие не только религиозные группы, но и сами основы российской государственности. Русская православная церковь не только перестала быть частью государственного аппарата, но и утратила свое привилегированное положение. Если конфессиональная политика царизма исходила, в первую очередь, из интересов официальной религии, то уже в период нахождения у власти

Временного правительства православная церковь не могла оказать сколь-нибудь существенного воздействия на религиозный курс. Более того, после прихода к власти большевиков Русская православная церковь сама превратилась в главный объект преследований.

Территориальные рамки исследования включают Вятскую губернию, причем наиболее пристальное внимание уделено восточным и южным уездам -Глазовскому, Сарапульскому, Уржумскому, Елабужскому и Малмыжскому. Это обусловлено тем, что именно здесь проживала основная масса старообрядцев как поповского, так и беспоповского направлений. В данных уездах располагались и крупнейшие культурно - просветительские центры староверов (например, село Старая Тушка), имевшие общероссийское значение. Наконец, здесь достаточно последовательно и активно реализовывалась конфессиональная политика местных административных органов, а также проповедническая деятельность Русской православной церкви и миссионерских организаций.

Источниковая база исследования.

1. Законодательные материалы. Данную группу источников составляют государственные акты и ведомственные циркуляры, нашедшие отражение прежде всего в Полном собрании Законов Российской империи и Законах о раскольниках и сектантах с разъяснениями Святейшего Синода и Правительствующего Сената. Богатый законодательный материал содержится также в Собрании постановлений по части раскола и Обзоре мероприятий Министерства внутренних дел по расколу с 1802 по 1881 год. Указы и распоряжения светской и духовной власти определяют курс конфессиональной политики государства и позволяют проследить динамику государственно-старообрядческих отношений.

Названные документы носят во многом дискриминационный характер и свидетельствуют о значительном ограничении прав староверов по сравнению с адептами Русской православной церкви. Законодательные акты регламентировали и миссионерскую деятельность официальной церкви, формы и методы работы духовенства. В частности, они разъясняли, как должно было производиться увещевание «уклонившихся в раскол» (его порядок и характер), раскрывали цели и задачи организации церковных братств, определяли круг их полномочий и пр.

2. Материалы делопроизводства. Важными источниками делопроизводственного характера являются ежегодные Приложения к отчету вятского губернатора и Обзоры Вятской губернии. В них представлена такая значимая для нас информация, как численность старообрядцев в соотношении с другими конфессиональными группами, характер взаимоотношений староверов с адептами официальной церкви. В данных источниках указаны также основные направления деятельности Русской православной церкви, миссионерских организаций на территории Вятской губернии и ее результаты. Большую значимость имеет также «Записка с изложением извлеченных из дел Святейшего Синода и канцелярии обер-прокурора за последнее десятилетие сведений о действиях и распоряжениях духовного начальства по отношению к расколу». В данном источнике содержатся материалы о молельных домах старообрядцев, представителях старообрядческого клира («лжепопах» и «лжеепископах»), о браках старообрядцев, конфликтах между ними и духовенством Русской православной церкви и пр. Собранная информация касается различных губерний страны, в том числе и Вятской. Это позволяет исследователю сопоставлять факты и делать более объективные выводы.

Наиболее ценными представляются неопубликованные делопроизводственные материалы, хранящиеся в фондах архивов. При написании диссертационной работы нами было изучено 27 фондов в четырех центральных и местных архивах: Российском государственном историческом архиве (г. Санкт-Петербург), Центральном государственном архиве Удмуртской республики (г. Ижевск), Государственном архиве Кировской области (г. Киров), Государственном архиве социально-политической истории Кировской области (г. Киров).

Из центральных архивохранилищ страны следует прежде всего отметить Российский государственный исторический архив (РГИА), где отложился богатый материал, касающийся развития государственно-старообрядческих отношений. В частности, в фондах РГИА содержатся документы о закрытии старообрядческих молелен, изъятии богослужебной литературы, организации обысков в домах староверов и т. п.; о наиболее активных распространителях старообрядчества; прошения о переходе в староверие, возвращении книг (Ф.515, 797, 1263, 1276, 1284). Большой интерес представляют материалы по истории крупнейших старообрядческих центров Вятской губернии, таких как село Старая Тушка, деревня Наймушинская, село Русский Турек и др. В них находились известные старообрядческие молельные дома, историю которых позволяют воссоздать документы. Кроме того, мы можем получить представление о миссионерской деятельности православных служителей культа. Например, в архивных делах нашли отражение вопросы организации братских школ на территории губернии, источников их финансирования, подготовки преподавательского состава (Ф. 803).

Среди документов Государственного архива Кировской области (ГАКО) важными в деле понимания вероисповедной политики самодержавия в отношении старообрядцев являются циркуляры и распоряжения Министерства внутренних дел, которые имеют руководящий характер. В них сформулированы основные направления религиозной политики, ее цели и задачи.

Большую информационную ценность имеют материалы переписки вятского губернатора с уездными исправниками, приставами (в частности, распоряжения губернатора, рапорты исправников и приставов о результатах их исполнения) и епископом Вятским и Слободским (Ф.582, 583). Данные документы позволяют выявить содержание конфессиональной политики государства по отношению к старообрядцам и пути ее реализации на местах. За наиболее активными распространителями староверия устанавливался строгий полицейский надзор. О выявленных в ходе его фактах приставы и исправники сообщали в своих рапортах губернатору (Ф. 582, 716). За неподчинение староверов светским или духовным властям, нарушение ими действовавшего законодательства была предусмотрена целая система наказаний. Степень их жесткости зависела от тяжести содеянного и определялась судом. Материалы следственных дел составляют значительный пласт архивной документации (Ф. 20, 24, 56, 60). Из них мы можем почерпнуть информацию о пропагандистах старообрядческого вероучения, формах и методах их деятельности, о старообрядческих молельнях и хранившихся в них книгах, иконах, предметах церковной утвари, изымаемых при обыске представителями власти, о наказаниях, которым подвергались старообрядцы, и пр.

Активную деятельность, направленную на возвращение староверов в лоно официального православия, вела Русская православная церковь. Среди вятских миссионеров следует особо выделить М. Фармаковского, Ф. Тихвинского, И. Маракулина, Д. Шерстенникова и др. В их рапортах и отчетах о проделанной работе содержатся сведения об особенностях развития староверия в отдельных уездах губернии, старообрядческих толках и согласиях, получивших распространение в том или ином уезде и населенном пункте, представителях старообрядческого клира и молельных домах, где они совершали богослужение и отправляли духовные требы своих прихожан, а также о книгах и иконах, хранившихся в жилых избах и молельнях.

Православные священники анализировали характер взаимоотношений старообрядцев и адептов официальной церкви. Достоверность их выводам придают приводимые ими конкретные факты. Православные проповедники рассматривают и вопросы, связанные с восприятием старообрядцами официальной церкви и ее духовенства, ссылаясь при этом также на жизненные наблюдения. Данная информация является особенно значимой, поскольку позволяет проследить динамику межконфессиональных отношений.

Из отчетов миссионеров мы получаем также конкретные сведения о формах и методах их работы со старообрядцами и даже записи религиозно-нравственных бесед с ними. Наконец, в донесениях священнослужителей содержится информация об организации процесса обучения детей у староверов и тайно открываемых ими школах. Предпринимаемые в связи с этим действия позволяют судить об отношении властей к данным старообрядческим культурно-просветительским центрам (Ф. 237, 258, 273, 274, 811, 1122, 1125). В конце XIX - начале XX вв., когда происходит постепенная нормализация взаимоотношений старообрядцев с официальной церковью и ее приверженцами, «ревнители древнего благочестия» начинают отдавать своих детей в школы, где они обучались вместе с православными. В архивных документах представлена информация об их количественном соотношении в той или иной школе, о поведении староверов, посещении ими (или, напротив, игнорировании) занятий по изучению Закона Божия по канонам Русской православной церкви и пр. (Ф. 205, 208).

Большую роль в деле распространения православного вероучения сыграли церковные братства, действовавшие на территории губернии, в частности, Вятское братство Святителя и Чудотворца Николая и Сарапульское Вознесенское братство. В документах архивных фондов раскрыты основные направления их деятельности по воссоединению старообрядцев с господствующей церковью, а именно: организация школ, открытие библиотек, проведение религиозно-нравственных бесед, как частных так и общественных, распространение книг и брошюр, опровергающих старообрядческое вероучение, и т. п. (Ф. 270). Таким образом, рапорты священников, отчеты и журналы миссионеров также позволяют проследить процесс реализации религиозной политики государства в конкретной местности.

В фонде управления ФСБ Государственного архива социально-политической истории Кировской области содержатся следственные материалы на лиц, подвергшихся политическим репрессиям и впоследствии реабилитированных (Ф.6799). Для диссертационного исследования особую значимость имеют документы о выдающемся деятеле старообрядческой культуры Луке Арефьевиче Гребневе.

Материалы Центрального государственного архива Удмуртской республики дают представление о репрессивных акциях властей против староверов, в частности, об уничтожении их скитов и молелен; миссионерской деятельности православного духовенства на территории Сарапульского уезда Вятской губернии (Ф. 245).

Архивные материалы являются ценным источником информации и позволяют проследить динамику государственно-старообрядческих отношений, а также основные направления миссионерской деятельности Русской православной церкви.

3. Демографическая статистика. В диссертационном исследовании были использованы материалы Первой всеобщей переписи населения Российской

70 империи, проводившейся в 1897 г. В них содержится информация о численности старообрядцев губернии, распределении их по уездам , волостям и отдельным населенным пунктам. Материалы переписи позволяют сопоставить количество староверов и адептов Русской православной церкви, а также представителей иных конфессий, в частности, католиков, мусульман, лютеран и др.

Большую ценность представляют материалы земской статистики, которые по праву считаются одним из наиболее полных источников демографического характера. Они дают представление не только о численности старообрядцев, но и о роде их деятельности, уровне грамотности и пр.

Важным источником являются собранные и обработанные Вятским статистическим комитетом сведения о численности, этническом составе, обеспеченности землей, уровне образованности населения в различных уездах губернии. Они нашли отражение в многотомном издании «Материалы по статистике Вят

71 ской губернии» . Поскольку в ходе проведения исследования использовались передовые по тем временам методики сбора материалов, результаты работы отличались достаточно высокой достоверностью.

Довольно полное представление о численности, конфессиональном составе населения дает свод данных о приходах Вятской епархии, разработанный в редакции Вятских епархиальных ведомостей на основе сведений, собранных православными служителями культа72.

4. Периодические издания. В XIX в. в России активно развивается газетная и журнальная периодика. Однако если в начале века преобладало журнальное дело, то уже в 1870-е гг. ситуация меняется: газет стали выпускать значительно больше, чем журналов. Данный процесс является вполне закономерным и объясняется следующими факторами. Во-первых, в связи с ростом численности городского населения расширяется круг читателей. Во-вторых, возрастает потребность в оперативном получении достоверной информации о происходящих событиях. В-третьих, активизации газетного дела во многом способствовала русско-турецкая война 1877-1878 гг. Среди газет общероссийского уровня, пользовавшихся тогда наибольшей популярностью, следует назвать «Московские ведомости», «Русские ведомости», «Голос», «Санкт-Петербургские ведомости», «Русский курьер», «Русское слово», «Свет» и др.

Издание местных газет в России началось позднее московских и санкт-петербургских. В 1830 г. было утверждено положение о выпуске «Губернских ведомостей». Именно с этого официального издания в нашей стране стала развиваться местная печать. В диссертационной работе использованы материалы Вятских губернских ведомостей и Вятских епархиальных ведомостей. Как известно, одна из функций газетной периодики заключается в идеологическом воздействии: государство через распространение официальной информации с помощью газет воздействует на население в определенном направлении. Не случайно практически все статьи двух названных газет, посвященные старове-рию, носят тенденциозный характер. Особенно это касается Вятских епархиальных ведомостей. В них освещены такие вопросы, как история появления старообрядцев в Вятской губернии, причины распространения староверия и увеличения численности его последователей, особенности развития старообрядчества в отдельных уездах, миссионерская деятельность православного духовенства среди староверов и др.

Помимо указанных периодических изданий следует отметить «Календари Вятской губернии». Они дают представление о местах компактного проживания старообрядцев, их численности и распределении по толкам и согласиям и

73 пр.

Таким образом, в нашем распоряжении имелся широкий круг источников, позволяющих решить поставленные исследовательские задачи.

Методологические основы работы. При работе над диссертацией автор последовательно придерживался принципов системности, историзма и объективности. Применительно к предмету исследования особенную методологическую ценность представляют принципы системно-структурного анализа, в связи с тем что конфессиональная политика рассматривается как определенная система, эволюционирующая под влиянием конкретно-исторических условий. Принцип системности позволяет рассмотреть действия местных властей по отношению к староверам в качестве составного элемента конфессиональной политики самодержавия во второй половине XIX - начале XX вв.

Применение принципа историзма позволяет выделить этапы формирования религиозного курса правительства, а также подвергнуть конкретно-историческому анализу явления и события, влиявшие на этот курс.

Наконец, принцип объективности позволяет более взвешенно подойти к изучению объекта и предмета исследования, так как он требует учета всех факторов, воздействовавших на ход исторического события, анализа различных, зачастую диаметрально противоположных точек зрения, а также максимального устранения из исследовательского процесса субъективных установок самого автора.

В работе использовались такие методы исследования, как сравнительно-исторический, историко-генетический, проблемно-хронологический и пр. Так, сравнительно-исторический метод способствовал изучению конфессиональной политики российского правительства по отношению к старообрядцам во второй половине XIX - начале XX вв. в сравнении с более ранними хронологическими периодами. Проблемно-хронологический метод позволил выделить в рассматриваемой проблеме ряд аспектов в соответствии с временной последовательностью их проявления. Наконец, нами применялся метод научной актуализации, который позволил определить научную значимость проблемы, изучить опыт ее решения в предшествующие годы.

Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой первую попытку комплексного исследования государственностарообрядческих отношений в Вятской губернии обозначенного хронологического периода. Весьма немногочисленные предшествующие научные публикации затрагивали лишь отдельные аспекты данной проблемы, не позволяя составить целостное представление о конфессиональном курсе местных властных структур.

Диссертантом был рассмотрен ряд вопросов, ранее не поднимавшихся исследователями. В частности, это история крупнейших старообрядческих культурных центров Вятской губернии, проблемы взаимоотношений местных староверов с адептами Русской православной церкви (мирянами и духовенством), ментальное восприятие вятскими старообрядцами дониконовской богослужебной литературы и др.

Данное диссертационное исследование базируется, главным образом, на документальных материалах, найденных как в центральных (РГИА), так и в региональных (ЦГАУР, ГАКО, ГАСПИ КО) архивохранилищах страны. Автор ввел в научный оборот значительное количество исторических источников, никогда ранее не использовавшихся предшествующими исследователями.

Практическая значимость исследования определяется возможностью применения полученных результатов в дальнейших научных исследованиях как по истории государственно-старообрядческих отношений, так и по истории староверия в целом.

Данные, полученные в результате изучения поставленных проблем, могут быть использованы для разработки учебных лекционных курсов, спецкурсов, при написании монографии и учебных пособий по отечественной истории , истории Русской православной церкви, а также различных старообрядческих согласий и толков, региональной истории Вятского края и всего Волго-Вятского региона. Полученные результаты могут быть применимы и в смежных дисциплинах, в частности, в религиоведении, этнографии и культурологии.

Кроме того, содержащаяся в диссертационной работе информация и выводы могут быть использованы органами власти и управления Кировской области для выработки продуманной и взвешенной религиозной политики, что особенно важно для региона с поликонфессиональным составом населения.

Наконец, данное исследование может сыграть определенную роль в возрождении богатых культурных и духовных традиций местного старообрядческого населения, в значительной степени утерянных за последние десятилетия.

Апробация исследования. Результаты диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры истории и краеведения Вятского государственного гуманитарного университета. Основные положения диссертации были представлены на научных конференциях: 3-я и 4-я межрегиональные научно-практические конференции «Актуальные проблемы гуманитарных и экономических наук» (Киров, 2000, 2001 гг.), научно-практическая конференция «Предпринимательство и благотворительность в России: история и современность» (Киров, 2000г.), 5-я региональная научно-практическая конференция «Вятская земля в прошлом и настоящем» (Киров, 2001г.), VI «Петряевские чтения» (Киров, 2001 г), научно-практическая конференция «Из истории вятских спецслужб» (Киров, 2001 г.), IV научно-практическая конференция «Слободской и слобожане» (Слободской, 2001), VIII «Герценовские чтения» (Киров, 2002 г.), ежегодные научные сессии преподавателей и сотрудников Вятского государственного педагогического университета (Киров, 2001, 2002гг.). По теме диссертации опубликовано одиннадцать научных статей общим объемом 3 п. л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний, списка использованных источников и литературы, а также приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Машковцева, Виктория Вячеславовна

Заключение

Во второй половине XIX в. наблюдается значительная либерализация конфессионального курса царского правительства, что нашло отражение в издаваемых законодательных актах. Прежде всего, это постановление 29 ноября 1863 г., согласно которому старообрядцы, не принадлежавшие к особенно вредным сектам, могли избираться на общественные должности волостного и сельского управления государственных крестьян. Исключение составляли должности городского головы и сельского старшины, исполнять которые разрешалось только адептам Русской православной церкви. 19 апреля 1874 г. императором Александром II были утверждены «Правила о метрической записи браков, рождения и смерти раскольников», в соответствии с которыми на полицейские управления возлагалось ведение метрических книг, куда заносились соответствующие сведения о староверах.

Гражданские и духовные права староверов были расширены после выхода в свет 3 мая 1883 г. указа «О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб». В числе гражданских прав, полученных тогда старообрядцами, следует отметить прежде всего разрешение вести торговлю и заниматься промыслами наравне со всеми, работать в иконописных мастерских (с разрешения МВД), исполнять общественные должности. Однако относительно последнего необходимо отметить определенное ограничение прав староверов: в случае, если должность волостного старшины занимал старообрядец, то его помощником необходимо было избрать сторонника официальной церкви. Старообрядцам были дарованы и некоторые духовные права, в частности, право творить общественную молитву, исполнять духовные требы, совершать богослужение по своим обрядам. Согласно закону староверы получили возможность восстанавливать пришедшие в ветхость молельни, не изменяя при этом общий вид здания. Для проведения такого рода работ необходимо было получить разрешение губернатора и министра внутренних дел. По согласованию с Министерством внутренних дел, без особой торжественности могло производиться открытие некогда запечатанных молитвенных домов старообрядцев.

С разрешения же министра внутренних дел староверы получили право обращать в молельни существующие здания. Однако закон требовал, чтобы старообрядческие молельные дома не имели внешнего сходства с православными храмами.

Как видим, процесс наделения старообрядцев гражданскими и духовными правами шел крайне медленно. В принимаемых правительством законодательных актах подчеркивалось приоритетное положение сторонников официального православия. Кроме того, действия староверов непременно контролировались представителями органов власти. Несмотря на все уступки (а именно так можно определить действия правительства), юридический статус старообрядцев был ниже, чем у адептов Русской православной церкви. Положение староверов и отношение к ним государственной власти существенно изменилось лишь в годы первой русской революции в связи с изданием 17 апреля 1905 г. указа «Об укреплении начал веротерпимости» и 17 октября 1906 г. указа «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов». Староверы, наконец, были уравнены в правах с приверженцами официального православия. Проанализированные в диссертационном исследовании нормативные акты являлись правовой основой для осуществления конфессиональной политики по отношению к старообрядцам и позволяют проследить динамику вероисповедного курса российского правительства.

В рассматриваемый хронологический период для решения проблемы староверия светские власти, осознав недостаточную эффективность силового воздействия, прибегают к помощи духовенства и делают акцент на просвещении народа и миссионерской деятельности православных служителей культа. Главная цель, которая стояла перед православными священниками, - возвращение старообрядцев, как вероотступников, в лоно официальной церкви. Основные задачи, формы и методы работы определялись на регулярно проводившихся миссионерских съездах.

Большую роль в деле распространения вероучения православной церкви среди старообрядцев сыграли братства. Имеющиеся в нашем распоряжении документы позволяют выявить основные направления их деятельности на примере Вятского братства Святителя и Чудотворца Николая и Сарапульского Вознесенского братства. Они выполняли свои миссионерские, просветительские и благотворительные функции через открытие школ, проведение частных и общественных бесед со старообрядцами, создание противораскольнических библиотек, распространение книг и брошюр, обличающих староверие, организацию помощи материально нуждавшимся православным, вернувшимся в лоно господствующей церкви и т. д. Для достижения поставленной цели православные проповедники занимались изучением старообрядчества. Они анализировали основы старообрядческого вероучения, особенности развития староверия в той или иной местности. Священнослужители привлекали к миссионерской деятельности и простых мирян (местных крестьян), прошедших курс обучения в противораскольнической школе, открытой в Вятке в 1875 г.

Безусловно, православные служители культа достигали определенных и достаточно значимых результатов в ходе своей деятельности. Так, с 1861 г. и до начала первой русской революции вятские миссионеры ежегодно присоединяли к официальной церкви от 31 до 450 староверов. Однако это не максимально высокие показатели. Достижению лучших результатов препятствовал ряд факторов. Во-первых, недостаточное финансирование соответствующих учебных заведений и работы самих миссионеров. Во-вторых, страх многих старообрядцев подвергнуться преследованиям со стороны своих единомышленников в случае присоединения к Русской православной церкви. В-третьих, негативно отражались на эффективности деятельности миссионеров всевозможные поборы, производимые православными священниками с прихожан за совершение религиозных обрядов и отправление духовных треб. Наконец, не все священнослужители достаточно хорошо знали догматику старообрядческих толков, что препятствовало ведению ими диалога со староверами.

Несмотря на активную работу вятских миссионеров, численность приверженцев староверия в губернии увеличивалась с каждым годом. Нам представляется возможным выделить следующие причины данной тенденции:

1. Слишком большая территория приходов не позволяла многим прихожанам часто общаться со своим священником.

2. Сплоченность старообрядцев, взаимовыручка, укреплявшие их в вере.

3. Лучшая материальная обеспеченность старообрядцев по сравнению с адептами официальной церкви.

4. Контрпропаганда старообрядческих священнослужителей, использовавших различные приемы, в частности, создание лубочных картин с изображением шествия православных в ад, а староверов - в рай.

5. Сводные браки старообрядцев, которые часто совершались между несовершеннолетними и могли быть легко расторгнуты.

6. Разрешение старообрядцам избираться на должность мирового судьи, что повышало их социальный статус.

Указанная тенденция - смягчение вероисповедного курса правительства - в исследуемый хронологический период являлась главенствующей, однако это не означало полного отказа властей от силового воздействия на старообрядцев. Репрессивный компонент конфессиональной политики прослеживается, в первую очередь, в сфере культуры, в частности, в области образования, книгоиздательской деятельности и церковного строительства. Местные власти закрывали старообрядческие школы, полиция и служители культа официальной церкви преследовали учителей из числа староверов. Педагогическая деятельность последних рассматривалась как распространение старообрядчества. Этим обусловлено стремление властей к ее пресечению. Тем не менее, несмотря на столь жесткую государственную политику, уровень грамотности в среде староверов превосходил таковой в среде простых крестьян - адептов Русской православной церкви. Причина этого - получаемое детьми старообрядцев домашнее образование и тайно открываемые ими школы.

Одно из проявлений репрессивной политики властей по отношению к староверам - это проведение обысков в их домах, в ходе которых производилась конфискация старопечатной литературы. Осознавая свою ответственность за сохранение духовного наследия предков, которое аккумулировала в себе книга как носитель святости и незыблемых традиций, старообрядцы активно боролись за возвращение изъятой литературы. Однако, как правило, их попытки заканчивались безуспешно. Конфискованные книги отправляли в ризницу кафедрального собора для секретного хранения или во второй департамент Министерства внутренних дел (наиболее опасные, с точки зрения официальной церкви); в местный единоверческий храм (богослужебная литература); в семинарское правление, епархиальную библиотеку или библиотеку братской противо-раскольнической школы (книги, которые могли быть использованы для миссионерской работы). Власти преследовали также издание и распространение старообрядческой литературы, поскольку они усматривали в этом один из главных источников развития староверия и его усиления. Лица, уличенные в совершении одного из указанных действий, подвергались различного рода наказаниям, вплоть до тюремного заключения и высылки в Закавказский край.

Подобной жесткостью отличались и действия властей по отношению к старообрядцам, которые без соответствующего разрешения открывали молельные дома. Согласно закону 3 мая 1883 г. старообрядцам разрешалось восстанавливать пришедшие в ветхость молельни, открывать ранее запечатанные молельные дома и обращать в таковые жилые здания. При этом подчеркнем, что официальные власти всецело контролировали проведение старообрядцами вышеназванных работ. Кроме того, даже после издания указанного нормативного акта наблюдались факты закрытия старообрядческих молелен. Лишь указ 17 апреля 1905 г. позволил старообрядцам, с согласия духовного начальства, при наличии материальных средств и соблюдении требований строительного устава, строить новые молельные дома.

За представителями старообрядческого клира устанавливался строгий административный надзор, а в случае доказательства священнодействия они подвергались судебному преследованию. Закон ограничивал свободу передвижения лиц, совершавших у староверов религиозные обряды, запрещал проведение крестных ходов и общественных процессий в церковных облачениях, публичный вынос икон (за исключением случаев отпевания умерших) и т. п. Данные дискриминационные ограничения объяснялись тем, что как Русская православная церковь, так и властные структуры воспринимали их как «лжепопов», не имеющих права священнодействовать. После издания указа 17 апреля 1905 г. полномочия представителей старообрядческого духовенства были расширены, но по-прежнему подчеркивалось главенствующее положение официальной церкви.

По вопросу о взаимоотношениях старообрядцев с православным духовенством и мирянами следует подчеркнуть, что на протяжении всего рассматриваемого нами периода староверы сохраняли негативное отношение к адептам официальной церкви, объяснявшееся особенностями их вероучения. Непримиримую позицию здесь занимали беспоповцы, убежденные в том, что со времен патриарха Никона весь христианский мир, в том числе и Русская православная церковь, находятся под властью антихриста, в связи с чем они потеряли веру в возможность продолжения существования института священства. Неприязненное восприятие официальной церкви в целом и ее духовенства, безусловно, распространялось и на простых мирян. Свою роль сыграла и многовековая вражда, накопившиеся старые обиды. В частности, отметим активное участие православного клира в репрессивных акциях властей в конце XVII-начале XVIII вв. и в годы правления Николая I, в ходе которых уничтожались старообрядческие молельни и скиты, различным наказаниям подвергались тысячи «ревнителей древнего благочестия». Кроме того, некоторые православные священники (а также и простые миряне) страдали такими нравственными пороками, как пьянство, распутство, и своим аморальным образом жизни вызывали негативную реакцию со стороны аскетичных староверов.

Тем не менее, в конце XIX - начале XX вв. взаимоотношения старообрядцев с адептами Русской православной церкви постепенно нормализуются, о чем

200 свидетельствуют следующие факты: обучение детей староверов в различных учебных заведениях вместе с православными, обращение старообрядцев за помощью к священнослужителям официальной церкви, участие староверов в религиозных беседах, проводимых миссионерами, и пр. Вероятно, это было связано, прежде всего, с либерализацией конфессиональной политики самодержавия и уменьшением государственного и церковного вмешательства в религиозную жизнь старообрядцев. Помимо этого, в конце XIX - начале XX вв. наблюдается общее падение религиозности населения, что отразилось и на межконфессиональных отношениях.

Таким образом, вероисповедная политика правительства по отношению к старообрядцам в рассматриваемый хронологический период отличается достаточной противоречивостью. В целях решения проблемы староверия официальные власти признают приоритетной просветительскую и миссионерскую деятельность Русской православной церкви. Однако конфессиональная политика самодержавия и во второй половине XIX - начале XX вв. содержала значительный репрессивный компонент.

201

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Машковцева, Виктория Вячеславовна, 2002 год

1. Источникиа) неопубликованные источники (список использованных архивных фондов): Российский государственный исторический архив (г. Санкт-Петербург)

2. Ф. 515 Департамент уделов Министерства императорского двора

3. Ф. 796 Канцелярия Святейшего Синода

4. Ф. 797 Канцелярия обер-прокурора Святейшего Синода

5. Ф. 803 Училищный совет при Правительствующем Синоде1. Ф. 1263 Комитет министров1. Ф. 1276 Совет министров

6. Ф. 1284 Департамент общих дел Министерства внутренних дел

7. Государственный архив Кировской области (г. Киров)

8. Ф. 20 Вятская палата уголовного и гражданского суда

9. Ф. 24 Вятский окружной суд

10. Ф. 56 Малмыжский уездный суд

11. Ф. 60 Уржумский уездный суд

12. Ф. 205 Канцелярия директора народных училищ

13. Ф. 208 Вятский епархиальный училищный совет

14. Ф. 237 Вятская духовная консистория

15. Ф. 258 Первый благочинный округ Нолинского уезда

16. Ф. 270 Совет Вятского братства Святителя и Чудотворца Николая

17. Ф. 273 Первый благочинный округ Уржумского уезда

18. Ф. 274 Второй благочинный округ Уржумского уезда

19. Ф. 574 Вятский губернский статистический комитет

20. Ф. 582 Канцелярия вятского губернатора

21. Ф. 583 Вятское губернское правление

22. Ф. 716 Полицейское управление Малмыжского уезда

23. Ф. 811 Вятский комитет православного миссионерского общества

24. Ф. 1122 Третий благочинный округ Малмыжского уезда

25. Ф. 1125 Второй благочинный округ Яранского уезда

26. Государственный архив социально-политической истории Кировской области (г. Киров)

27. Ф. 6799 Уголовно - следственные материалы на лиц, подвергшихся политическим репрессиям и реабилитированных в установленном законом порядке (фонд управления ФСБ по Кировской области)

28. Центральный государственный архив Удмуртской республики (г. Ижевск) Ф. 245 Сарапульское духовное правлениеб) опубликованные источники

29. Амвросий (Гренков). Веротерпимость // Шахов М.О. Старообрядчество, общество, государство. М, 1998. - С. 96-99.

30. Арсеньев К.К. Свобода совести и веротерпимость. СПб, 1903. - 117с.

31. Барсов Е.Б. Новые материалы для истории старообрядчества XVII XVIII веков. - М.: Университетская типография, 1890. - 237с.

32. Бердников И.С. Заметки о раскольническом браке. Казань: Типография Императорского университета, 1895. - 43с.

33. Беседы со старообрядцами // Приложение к Вятским губернским ведомостям. 1903. - №25. - С. 1.

34. Богословский А. Сборник законов о расколе. М, 1881. - 109с.

35. Бонч-1|руевич В.Д. Материалы по истории и изучению религиозного сектантства и раскола. СПб.: Типография Б.М. Вольфа, 1909. - 314с.

36. Буслаев Ф. Общие понятия о русской иконописи // Философия русского религиозного искусства XVI XX вв. Антология. - М.: Прогресс, 1993. - С. 113 - 122.

37. Буткевич Т.П. Обзор русских сект и их толков с изложением их происхождения, распространения и вероучения с опровержением последнего. Пг.: Тузов, 1915. -566с.

38. Ю.Варакин Д.С. Рассмотрение примеров, приводимых в защиту реформ бывшего патриарха Никона. М.: Церковь, 1999. - 128с.

39. П.Введенский А. Действующие законоположения касательно старообрядцев и сектантов. Одесса, 1912. - 197с.

40. Возникновение и развитие раскола в Вятской губернии // Вятские губернские ведомости. 1884. - № 14. - С. 3-4.

41. Всеподданнейший отче обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1887 год. СПб.: Синодальная типография, 1889. - 414с.

42. Всеподданнейший отче обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1890 и 1891 годы. -СПб.: Синодальная типография, 1893. 748с.

43. Всеподданнейший отче обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1892 и 1893 годы. -СПб.: Синодальная типография, 1895. 760с.

44. Всеподданнейший отче обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1900 год. СПб.: Синодальная типография, 1903. - 472с.

45. Вятская епархия. Историко-географическое и статистическое описание. -Вятка: Ред. Вятских епархиальных ведомостей, 1912. 681с.

46. Голубинский Е. К нашей полемике со старообрядцами. М.: Типография общества распространения полезных книг, 1905. - 360с.

47. Гурьянова Н.С. Старообрядческие сочинения XIX в. о « Петре I -антихристе» // Археография и источниковедение Сибири. Новосибирск, 1980.-С. 56-64.

48. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. Ред., вступит, ст. и коммент. Н.К. Гудзия . М.: ЗАО «Сварог и К», 1997. -492с.

49. Записка с изложением извлеченных из дел Святейшего Синода и синодального обер-прокурора за последнее десятилетие сведений о действиях и распоряжениях духовного начальства по отношению к расколу. СПб.: Синодальная типография, 1874. - 328с.

50. Исторические сведения о раскольниках Орловского уезда (Материалы для истории Вятского раскола) // Вятские епархиальные ведомости. 1875. -№ 14.-С. 441 -452.

51. Календарь Вятской губернии на 1885 год. Вятка: губернская типография, 1884. -338с.

52. Канон святому архангелу Михаилу. Тушка, 1911.- 12л.

53. Карашев В. О причинах разделения раскола на многие мелкие секты // Вятские епархиальные ведомости. 1888. - № 8. - С. 260 - 272.

54. Кашменский С. Краткое руководство к собеседованию с мнимыми старообрядцами, отпадшими от святой церкви. Вятка: Типография Куклина, 1879. -58с.

55. Лазарев В.Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI века. М.: Искусство, 1994. - 540с.

56. Луппов П. О современном состоянии раскола в Сарапульском уезде // Вятские епархиальные ведомости. 1891. - № 3. - С. 95-103.

57. Макарий (архимандрит Алтайский) Мысли о способах к успешному распространению христианской веры в Российской державе. М., 1894. - 193с.

58. Макаревский М.И., Добромыслов П.П. 3-й Всероссийский миссионерский противораскольнический и противосектантский съезд в г. Казани 22 июля -6 августа 1897. Рязань, 1898. - 154с.

59. Маракулин Иоанн. Из быта раскольников Глазовского уезда // Вятские епархиальные ведомости. 1901. - № 10.-С.570-575.

60. Маракулин Иоанн. Из жизни раскола // Вятские епархиальные ведомости. -1902. № 6. - С. 294 - 300.

61. Маракулин И. Раскол и сектантство в восточном районе Вятской епархии в 1914г. // Вятские епархиальные ведомости. 1915. - № 40. - С. 1193 - 1201

62. Материалы по статистике Вятской губернии. Т. I. Малмыжский уезд. М., 1886; Т. VI. Елабужский уезд. - Вятка 1890; Т.VII. Сарапульский уезд. -Вятка, 1892; Т. VIII. Глазовский уезд. - Вятка, 1893.

63. Мельников П.И. Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии, составленный состоящим при Министерстве внутренних дел кол-лежким советником Мельниковым. М., 1854. - 84с.

64. Мельников П.И. Мнение П.И. Мельникова о старообрядцах, представленное императору Александру II. Браила, 1900. - 32с.

65. Мельников П. Исторические очерки поповщины. М.: Университетская типография (Катков и К0), 1864. - 284с.

66. Мельников П.И. (Печерский А.) Старые годы. Рассказы и очерки. М.: Московский рабочий, 1986. - 544с.

67. Мельников П.И. Раскольники и сектанты в России // Исторический вестник. 1885.-Кн. VII.

68. Мироносицкий И. Об улучшенной постановке миссионерского дела. Казань, 1903. - 57с.

69. Миссионерская школа в Вятке // Вятские губернские ведомости. 1878. -№30.-С. 4.

70. Нурминский С. Противораскольническая миссионерская школа в Вятке // Вятские губернские ведомости. 1880. - №43. - С.З.

71. Обзор Вятской губернии за 1877 год. Вятка: Вятская губернская типография, 1878.- 101с.

72. Обзор Вятской губернии за 1908 год. Приложение ко всеподданнейшему отчету вятского губернатора. Вятка: Губернская типография, 1909. - 187с.

73. Обзор мероприятий Министерства Внутренних Дел по расколу с 1802 по 1881 год. СПб.: Типография Министерства внутренних дел, 1903. - 340с.

74. Парфений. Меч духовный. Поражение раскольнической апологии. М.: Типография И. Глушкова, 1864. - 92с.520 степени отеческой московских, новгородских, псковских, поморских и вятских стран. Тушка, 1910. - 16л.

75. Павел (Прусский), архимандрит. Краткие известия о существующих в расколе сектах, об их происхождении, учении и обрядах с краткими о каждой замечаниями. Изд. 2-е. СПб, 1889. - 84с.

76. Парфений (иеромонах, основатель Спасо-Приображенского Гуслицкого монастыря). Разбор окружного послания, составленного лжеархиепископом австрийско-поповщинской секты Антонием с сотрудниками. М.: Типография И. Глушкова, 1863. - 79с.

77. Первая всеобщая перепись Российской империи, 1897. Т. X. Вятская губерния / Под ред. Н.И. Тройницкого. Вятка, 1904. - 268с.

78. Первая всеобщая перепись Российской империи, 1897г. Т. XV. Калужская губерния. М., 1903. 274с.

79. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Том

80. XXXVIII. Отделение второе. 1863. От № 40025 40456. - СПб.: Типография II отделения собственной Е. И. В. Канцелярии, 1866.

81. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Том

82. XXXIX. Отделение первое. 1864. От № 40457 41318. - СПб.: Типография II отделения собственной Е. И. В. Канцелярии, 1867.

83. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Том XLIX. Отделение первое. 1874. От № 52982 53684. - СПб., 1876.

84. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Том III. 1883. От № 1293 1933 и дополнения. - СПб., 1886.

85. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Том XXIII. 1903. Отделение 1. От № 22360 23838 и дополнения. - СПб., 1905.

86. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Том XXV.1905. Отделение 1. От № 25605 271752 и дополнения. - СПб., 1908.

87. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Том XXVI.1906. Отделение 1. От № 27173 28753 и дополнения. - СПб., 1909.

88. Полянский И. Записки миссионера. Беседы со старообрядцами. М.: Верность, 1912.-503с.