Коммуникативно-содержательная характеристика диалогических реплик обвинения в британской языковой культуре тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.04, кандидат филологических наук Погребисская, Анна Львовна

• Погребисская, Анна Львовна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Погребисская, Анна Львовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ РЕПЛИК СО ЗНАЧЕНИЕМ ОБВИНЕНИЯ.

1. Объем содержательных характеристик концепта «Обвинение» в диалогической интеракции.

2. Коммуникативный акт выражения обвинения: фреймовая конфигурация, структура и типы.

2.1. Структура и специфика взаимодействия участников диалогической интеракции в коммуникативных актах обвинения (КАО).

2.2. Ролевые характеристики участников диалогической интеракции в КАО.

3. Коммуникативный акт со значением обвинения как общий интенциональный тип диалогического взаимодействия.

3.1. Условия реализации коммуникативного акта со значением обвинения.

3.2. Инвариантная формула реализации коммуникативного акта со значением обвинения.

3.3. Место эккъюзитивных дискурсивных практик во фреймовой конфигурации сатисфактивного иллокутивного фрейма «Обвинение».

3.4. Особенности прагматической транспозиции дискурсивных практик в диалогической интеракции эккъюзитивной направленности.

Выводы по первой главе.

Глава вторая. СОДЕРЖАТЕЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКАЯ

СПЕЦИФИКА АКТОВ ЭККЪЮЗИТИВНОЙ ИНТЕРАКЦИИ.

1. Комплексная природа коммуникативно-регулятивного акта обвинения.

2. Коммуникативный статус обвинения в системе регулятивных актов.

3. Специфика регулятивной деятельности участников К АО и средства ее реализации.

Выводы по второй главе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Коммуникативно-содержательная характеристика диалогических реплик обвинения в британской языковой культуре»

Настоящее исследование посвящено анализу функционально-семантических (регулятивно-прагматических) свойств одного из типов институционально-ритуальных актов сатисфактивной дискурсии, а именно -обвинения (или эккыозитивов), раскрывающего информационное сопровождение речевых действий (диалогических реплик, дискурсивных практик, дискурсивных проявлений, дискурсивных событий) сатисфактивной интеракции ее участников.

В качестве объекта исследования выступают типовые акты институционально-ритуальной коммуникации сатисфактивной направленности, а в качестве предмета изучения взята их разновидность - акты сатисфактивной дискурсии с установкой на обвинение, объединенные в один общий класс эккъюзитивных коммуникативных актов или эккъюзитивов.

В функционально-регулятивном плане под актами сатисфактивной дискурсии понимаются зафиксированные письменные или устные речевые практики в виде сложных коммуникативных явлений (действий), включающих в себя не только социальный контекст реализации таких комплексных действий с определенной характеристикой участников коммуникации, но и информацию о процессах производства и восприятия названных коммуникативных образований.

Примерами таких диалогических реплик (эккъюзитивных действий) могут служить нижеприведенные фрагменты сатисфактивной интеракции:

1): - I accuse American lawyers and barristers in this being the situation, which explained well to women that one may make good money, suiting examples to practice.

V. Greeceman)

Или (2): «What do you want?» he gasped.

Keep quiet,» said the man. «If you stir, I shoot you.»

You are mad. What have I done to you?»

You wrecked the life of Sibyl Vane,» was the answer, «and Sibyl Vane was my sister. She killed herself. I know it. Her death is at your door. I swore I would kill you in return. For years I have sought you. I had no clue, no trace. The two people who could have described you were dead. I knew nothing of you but the pet name she used to call you. I heard it to-night by chance. Make your peace with God, for to-night you are going to die.»

0. Wilde)

3): - He выйдет, товарищ Кузькин! Я сам люблю играть, только в свободное от работы время.

- Так в чем же вы меня обвиняете?

- Вы обвиняетесь в самовольном захвате колхозной земли. Колхозное собрание лишило вас права пользоваться огородом. Когда исключали из колхоза. Это вам известно?

Б. Можаев)

Примечание: источники фрагментов сатисфактивной интеракции, использованных в качестве примеров, приведены в разделе «Список источников примеров» настоящей работы).

Способы построения целостных коммуникативных объектов в виде са-тисфактивного дискурса, текста или сложного (комплексного) речевого акта со значением «эккъюзитив», изучение макроструктуры их конкретных типов, а также выявление и описание функционально-содержательных характеристик таких типов становятся в последнее время объектом изучения многих областей современного языкознания и смежных наук - анализа дискурса, лингвистики текста, конверсационного анализа и теории коммуникации, функциональной стилистики, социолингвистики, семиотики, литературоведения, философии и др. (см.: Алешин и др., 1988; Арутюнова, 1990; Барт, 1989; Ван Дейк, 1989; Ван Дейк, Кинч, 1988; Виноград, 1976,1978; Власенко, 1996; Водак, 1997; Карабан, 1989; Кибрик, 1987; Кручинина, 1982; Найссер, 1976; Никифоров, 1993; Новиков, 1983; Романов, 1984, 1988, 1991; Старцева, 1989; Сусов, 1980, 1984, 1988; Тодоров, 1998; Шамара, 1993; Шаховский, Сорокин, Томашева, 1998; Шендельс, 1987; Шенк, 1980; Чередник, 1989; Fouck-alt, 1971 и др.).

Несмотря на наличие значительного числа работ, посвященных исследованию коммуникативных образований, функционирующих в сфере регуля-тивно-институционального интерактивного взаимодействия (см., например: Агамалиева, 2001; Астремская, 1992; Воеводкин, 1999; Гиль, 2000; Кармано-ва, 1993; Комина, 2005; Максимова, 2000; Морозова, 2000, 2005; Романова, 1997; Седов, 1999; Столярова, 1999; Фанян, 1989; Ясавеева, 2005 и др.), специфика построения таких коммуникатов (в терминологии чешских функционалистов) или целостных речевых образований (дискурсов), используемых для решения определенных коммуникативных задач, все еще представляет собой обширное поле деятельности для языковедов, особенно в аспекте ее взаимодействия с комплексом экстралингвистических факторов различного порядка, рассматриваемых не только как нейтральные, внешние по отношению к текстообразующей деятельности, но и как внутренние, преобразованные во взаимосвязи и взаимовлиянии с конкретным содержанием познавательно-коммуникативной деятельности.

Обращение к названной теме обусловлено, прежде всего, недостаточной разработанностью как общих понятий «обвинение» и «сатисфакция», используемых в реальной практике институциональных действий, так и широко употребительных в коммуникативной практике профессионального общения понятий «вина», «обвинительный дискурс», «дискурс - обвинение», выступающих в качестве строевых и функционально-информативных единиц ин-ституционально-сатисфактивной интеракции и дискурсии.

Анализ специальной литературы показывает, что, описывая различные аспекты научных, профессиональных или специальных текстов, исследователи по странному стечению обстоятельств не уделяли должного внимания обвинительным текстам - или речевым актам обвинения («эккъюзитивам»). Рассматривались тексты определенной жанровой разновидности и стилистической принадлежности (см., например: Карманова, 1993; Радзиевская, 1984;

Третьякова, 1988; Попова, 2005; Спасович, 1985 и др.), описывалась композиционная или «дискурсивная» (Варшавская, 1991; Гордеева, 1992) структура конкретной жанровой разновидности научно-технических текстов, например, текстов научной медицинской статьи (Шамара, 1993), формул изобретений (Еременко, 1983; Александрова, 1985; Чихачев, 1971), анализировались конструктивные или «стереотипные» особенности описаний технических объектов как подвидов речевых форм «описаний» (Егоров, 1982; Мадатов, 1974; Герд, 1980), выявлялась структурно-содержательная и коммуникативная специфика определенной терминологии в конкретных жанровых разновидностях институционально-профессиональной дискурсии (Волкова, 1984; Дубовиков, Сольц, 1977; Казакевич, 1986; Михайлов, Черный, Гиляревский, 1976; Ящен-ко, 1990).

При этом представители указанных направлений в анализе коммуникативных образований (текстов, речевых / коммуникативных актов, высказываний) единодушно отмечали, что особую актуальность должны приобретать исследования таких целостных объектов и их единиц, с помощью которых в рамках «особой системы коммуникации - профессионально-институциональной интеракции» реализуется познавательная функция с установкой на интенсивное накопление информации (Васильев, 1977: 47-63; Иванов Вяч., 1962: 79-86; Радзиевская, 1984: 1; Славгородская, 1981: 95 и др.). И в наибольшей степени из всех видов обыденной коммуникации эту функцию выполняют особые речевые единицы - «акты сообщения», в которых связь коммуникантов - отправителя сообщения и адресата - «формируется благодаря разному у них объему информации о некотором предмете» (Радзиевская, 1984: 2). При этом, какие-либо социальные, личностные отношения коммуникантов в сфере такой интеракции, как правило, не рассматривались и считались несущественными.

Более того, даже предпринимались попытки выделения некоторой общности функциональных условий, необходимых для «успешного осуществления таких актов сообщения», куда были отнесены следующие условия: вопервых, «знакомство» адресата» с объектом сообщения и со «старой» информацией о нем и, во-вторых, передача информации в том коде, который известен адресату. При этом, объектом сообщения может быть достоверная и новая, с точки зрения отправителя, информация, чему должна «предшествовать определенная информационная «история», которая связывает коммуникантов и обеспечивает им возможность информационного «броска» (ср.: Радзиев-ская, 1984: 2, а также: Ершов, 1979). Однако в систему «речевых актов-сообщений», призванных реализовывать коммуникативную установку на интенсивное накопление информации, выбранные для анализа речевые акты эккъюзитивной направленности не попали.

О классификационной сложности вопроса - куда относить коммуникативные акты эккъюзитивной направленности - свидетельствует, кстати говоря, развернувшаяся, например, между немецкими учеными дискуссия на страницах научно-технической периодики. Полемика велась, главным образом, по поводу коммуникативной природы и коммуникативного статуса самих речевых актов эккъюзитивной направленности. В частности, Вильгельм Франке (Franke, 1992: 53-55), полемизируя с Корнелией Хенсель (Hensel, 1989: 138-153), отмечает, что действительно существуют проблема коммуникативного статуса текстового массива под общим названием «эккъюзитивы», которые не всегда и не во всем совпадают с текстовым массивом так называемых, по К. Хенсель, «сопроводительных материалов к готовым фактам».

Важно отметить, что исследователи, принимавшие участие в дискуссии по данному вопросу, не смогли прийти к общему мнению о том, к какому типу речевых (коммуникативных) актов и к какому типу текстов следует отнести акты коммуникативного взаимодействия под общим названием «эккъю-зитив» (ср.: Brinker, 1985; Dimter, 1981; Giesecke, 1983; Hell wig, 1984; Men-trup, 1982; МцЬп, 1991; Pelka, 1982; Ziehen, 1988 и др.).

В этой связи заслуживает внимания интересная точка зрения на позицию анализируемых актов немецкого исследователя Эдды Вейганд (Weigand, 1989: 161-171), предложившей все коммуникативные проявления с сатисфактивной эккъюзитивной направленностью отнести к одному общему типу тунтиативы» (Nuntiativen), который бы входил составной частью в более общий класс речевых актов под названием «директив», потому что по своей сущности все эккъюзитивы, на ее взгляд, обладают метакоммуникативной (метапрагматической) иллокутивной силой, направленной на побуждение адресата к определенному ответу, удовлетворяющему интересы и потребности отправителя эккъюзитивных реплик (действий, практик).

В своей монографии, посвященной проблемам речеактовой таксономии и коммуникативной грамматики, она, ссылаясь на работы своих коллег (Hin-delang, 1978: 141; Rolf, 1983: 54; Gauthier, 1963: 57), приходит к выводу о том, что практически не существует возможности определить инвариантную иллокутивную структуру самого общего типа речевых актов «нунтиатив», потому что такие речевые акты относятся либо к «директивам», либо к «репре-зентативам» (с. 162-163).

Таким образом, критический анализ литературы по проблеме функционального описания коммуникативных единиц с установкой на эккъюзитивное взаимодействие, показал, что нерешенными и проблематичными остаются следующие вопросы:

- анализа системных характеристик речевых произведений эккъюзитивной дискурсии как самостоятельного комплексного семиотического объекта, обладающего специфическим набором синтаксических, семантических и прагматических характеристик;

- определения коммуникативного статуса актов эккъюзитивной дискурсии в системе жанровых разновидностей научного и профессионального функциональных стилей;

- разработки содержательных и функциональных критериев для построения типологии актов эккъюзитивной дискурсии с учетом среды их функционирования в коммуникации;

- описания различных формальных показателей выражения коммуникативной целенаправленности с установкой на обвинение; разграничение речевой эккъюзитивной ритуальности как формы поведения говорящего субъекта в институциональной сфере общения и как набора стереотипных действий, не обязательно речевых, но сопровождаемых ими.

Актуальность настоящего исследования определяется необходимостью изучения коммуникативных единиц сатисфактивной интеракции как компонента коммуникативной деятельности человека во взаимодействии с другими компонентами его жизнедеятельности, и, прежде всего, во взаимодействии с ее социально-регулятивными и институциональными аспектами. Кроме того, актуальность настоящей работы обусловлена также и тем, что в ней предлагается описание коммуникативных единиц сатисфактивной дис-курсии эккъюзитивной направленности с позиций системного подхода. Описание целого коммуникативного произведения как системного объекта, способного адаптироваться к изменениям среды его функционирования, является, по сути дела, лингвопрагматическим подходом к изучению единиц сатисфактивной дискурсии эккъюзитивной направленности, заключающемся в том, что дискурсивные акты с эккъюзитивной иллокутивной направленности различной жанровой разновидности рассматриваются в соотношении с совокупностью внешних факторов, определяющих их форму и содержание.

Основной целью исследования является описание семантических и функциональных свойств коммуникативных единиц сатисфактивной дискурсии с эккъюзитивной иллокутивной направленностью. В цели предлагаемого исследования входит также установление механизмов воздействия дискурсивной реальности на реципиентов и выявление коммуникативно-регулятивных средств управления и активизации этого воздействия. Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

- рассмотреть функциональную специфику коммуникативных единиц сатисфактивной дискурсии в динамической модели коммуникации;

- показать их содержательно-конструктивные особенности;

- построить коммуникативную типологию актов сатисфактивной дискурсии;

- описать основные системные характеристики комплексного коммуникативного акта «эккъюзитив» - его состав, структуру, в том числе специфические для данной системы прагматические связи, а также сферу и среду их функционирования.

Поскольку работа имеет как частнолингвистическую, так и общелингвистическую цель, то в ней использован разнообразный материал исследования. В качестве эмпирической базы основ коммуникативных актов сатисфактивной интеракции выступает материал в виде текстовых массивов разных подстилей по широкому спектру проблем обвинительной дискурсии.

Методы исследования определены спецификой предмета исследования и поставленными задачами. Основным общенаучным методом исследования в диссертации является гипотетико-дедуктивный метод. Кроме того, в работе использовался речеактовый метод, метод «интерпретирующей лингвистики» (по В.З. Демьянкову), а также метод аппликации (наложения) оригинальных образцов сатисфактивных текстов на их квази-варианты, представляющие содержательность оригинальных текстов в несколько измененной языковой форме с целью эксплицировать разные возможности этих текстов для воздействия на реципиентов, метод моделирования и метод семисо-циопсихологического тестирования информативности текстового содержания по Т.М. Дридзе.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что впервые к материалу сатисфактивных практик в виде типового дискурсивного «архива» применен антропоцентрический подход, позволивший проследить развитие системных характеристик этой жанровой разновидности. Впервые проводится исследование воздействующего потенциала (рефлексивных потенций или «заряда») различных средств, приемов и способов построения коммуникативных единиц сатисфактивной дискурсии. Новой является также и разрабатываемая методика функционально-семантического анализа текстов определенной сферы профессионально-институциональной коммуникации. Оригинальной является предпринятая попытка построения оптимизационных моделей текстопостроения, способствующих эффективному усвоению содержательности целостных коммуникативных образований в виде набора содержательных положений.

Результаты, полученные в ходе исследования, позволяют вынести на защиту следующие положения:

1. Результативным вариантом анализа коммуникативных единиц са-тисфактивной интеракции является системно-функциональный подход, при котором коммуникативные произведения (дискурсивные события) определенной жанровой разновидности рассматриваются как объединенная единой когнитивно-коммуникативной функцией самооптимизирующаяся адаптивная система, в составе и структуре которой отражаются институциональные условия и изменения внешней среды функционирования такого рода единиц.

2. Важнейшей составляющей сферы функционирования коммуникативных актов (единиц) сатисфактивной направленности является институционально-профессиональная деятельность, включающая в себя как свойственные для определенного вида деятельности в целом и постоянно совершенствующиеся рациональные способы описания содержательных характеристик дискурсивного сатисфактивного события, так и специфические аспекты конкретной предметной области. Дискурсивное сатисфактивное событие целесообразно рассматривать в рамках речевой ситуации, частью которой оно и является. В этом плане такое дискурсивное событие обладает определенными интегральными признаками как событийность фреймовой структуры речевого эпизода, ее сценарность, исчисляемость и перформативность.

3. Контекст моделей и существующих норм реализации дискурсивного сатисфактивного события играет ведущую роль в построении сатисфактив-ных коммуникативных единиц, так как следование стандарту (стереотипу, «скрипту») предписанных (заданных) объемом действий интерактивного фрейма является одним из условий успешной реализации иллокутивной направленности комплексного коммуникативного акта «эккъюзитив». Высокая стандартизованность прослеживается во всех аспектах сатисфактивной дискурсии - от архитектоники типовых интерактивных актов до отбора языковых средств лексического и грамматического характера.

4. Функциональная специфика эккъюзитивных коммуникативных единиц основана на реализации инвариантной формулы в рамках определенной семантической конфигурации: «X обвиняет и тем самым информирует У по поводу дискомфортного Q, чтобы У принял (усвоил) эту информацию в равной степени с X и сделал все так, чтобы удовлетворить требования (притязания) X». Общий принцип взаимодействия участников обвинительного (сатисфактивного) коммуникативного акта в рамках стереотипной конфигурации отражается в «прагматограмме» или «протоколе», по А.А. Романову, обязательных действий или «шагов»: X предъявляет претензии к У, и тем самым (X информирует У по поводу дискомфортного Q, и тем самым (X желает равенства / предполагает равенство в знаниях с У по поводу Q, и тем самым (X желает, чтобы У делал так, как указал / проинформировал / показал / предписал / посоветовал / рекомендовал / определил / оценил X))).

5. Комплексный характер обвинительных (эккъюзитивных) сатисфак-тивных коммуникативных актов, предполагающих собственную полииллокутивную или моноиллокутивную структуру, обусловливает выделение доминантного иллокутивного показателя, который определяет их коммуникативный статус. Полииллокутивная или моноиллокутивная структура сатисфак-тивных коммуникативных актов обвинения предопределяет разнофункцио-нальную направленность ее составляющих. Иерархическая взаимосвязь таких составляющих образует инвариантную схему узловых слотов в виде практического силлогизма, в качестве посылок которого выделяются дефи-ниционные, объяснительные, детализирующие и прескриптивные узлы. В зависимости от функциональной направленности узловых слотов определяется функциональная типология сатисфактивных коммуникативных актов.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно существенно развивает теорию речевого воздействия и теорию речевой деятельности в частнолингвистическом и общелингвистическом планах и представляет собой вклад в теорию прагматики профессионального общения и коммуникации в целом. Теоретическая значимость предложенных положений определяется и тем, что они расширяют представление о коммуникативной функции языка и природе общения в целом, о роли языковой коммуникации в организации социально-психологических отношений отдельных личностей и институциональных групп. Проведенное исследование показало также плодотворность междисциплинарного экстралингвистического подхода к изучению явлений языкового общения в социально-институциональном, психологическом и культурном контекстах.

Практическая ценность работы определяется возможностью применения ее основных положений, выводов и методик анализа при разработке теоретических и практических курсов по функциональной стилистике, а также в практике совершенствования жанровой компетенции специалистов в области юридических служб. Результаты исследования могут вызвать интерес социологов, антропологов, психологов и специалистов по переподготовке профессиональных кадров.

Апробация работы осуществлялась в различных формах. По теме диссертационного исследования автором были сделаны сообщения на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе на трех региональных межвузовских конференциях (Тверь, 2003; 2004; 2005), двух научно-практических конференциях Тверского методического объединения преподавателей иностранных языков (Тверь, 2002; 2006). Результаты исследования регулярно (с 2003 г. по 2006 г.) обсуждались на заседаниях межвузовского теоретического семинара «Языковое пространство личности: Функционально-семантический и когнитивный аспекты» при кафедре общего и классического языкознания Тверского государственного университета. Основные материалы исследования по теме диссертации отражены в пяти публикациях общим объемом 1,75 п.л.

Структура и объем диссертации. Работа строится в соответствии со спецификой определенных выше задач исследования. Диссертация (объемом

165 страниц основного текста) состоит из Введения, двух глав и Заключения, к которым прилагаются Библиография, включающая 163 наименования работ на русском, английском, немецком языках, и Список источников примеров.

Во Введении обосновывается выбор темы, определяются цели и задачи исследования, устанавливаются новизна и актуальность работы, дается характеристика методов и материала исследования, выделяются положения и результаты, выносимые на защиту, а также вводятся основные понятия работы.

В первой главе представлены общие принципы комплексного описания сатисфактивного коммуникативного акта, исследуется специфика ролевых проявлений участников институциональной коммуникации, разрабатывается типология актов сатисфактивной коммуникации на базе инвариантной семантической конфигурации, а также рассматриваются способы языковой репрезентации выражения типового иллокутивного потенциала с установкой на обвинение собеседника в чем-либо.

Во второй главе анализируются речевые ситуации возникновения коммуникативных актов обвинительной (эккъюзитивной) дискурсии и фиксируется их статус в системе других институционально-регулятивных актов диалогической интеракции.

В Заключении представлены результаты проведенного исследования и обозначены перспективы дальнейших исследований в предлагаемом направлении.

Список литературы содержит 163 наименования источников на русском, английском и немецком языках.

Заключение диссертации по теме «Германские языки», Погребисская, Анна Львовна

Выводы по второй главе

Анализируя структуру коммуникативно-регулятивного акта с установкой на обвинение и принимая во внимание коммуникативную роль, которую выполняет в процессе диалогической интеракции обвиняющий, выделяют следующие типы обвинение: инициирующее, если обвинение исходит от инициатора диалогического взаимодействия - обвинение в пределах одного интерактивного хода; реактивное, если обвинение исходит от адресата - обвинение на стыке интерактивных ходов.

Для того чтобы обвинение было коммуникативно удачным, обвиняющий должен иметь определенное основание для того, чтобы инициировать коммуникативный акт с установкой на обвинение. Выделяют несколько разновидностей подобных оснований, на которых базируется обвинение, а именно по следующим параметрам: различие в статусе, наличие компетенции; использование аргументации, апелляция к моральной обязанности инициатора акта, апелляция к мотивационному аспекту.

В соответствии с указанными основаниями были выделены следующие типы эккьюзитивной интеракции: статусное обвинение; компетентное обвинение; аргументативное обвинение; аксиологическое обвинение; мотиваци-онное обвинение.

В зависимости от компонентов речевых ситуаций, а также от других параметров диалогического взаимодействия, участники эккьюзитивной интеракции выбирают один из представленных типов взаимодействия по сценарию «обвинение». Однако для того, что взаимодействие протекало в соответствии с выбранным сценарием, участники диалогического общения вообще и эккьюзитивной интеракции в частности должны координировать свои действия. Данная координация осуществляется в диалогическом общении при помощи регулятивных средств, позволяющих нейтрализовать появившиеся и предупредить возможные коммуникативные рассогласования и другие коммуникативные сбои.

Причины появления коммуникативных рассогласований в процессе диалогического взаимодействия с эккьюзитивной направленностью различны. Они могут возникать из-за различий в базовых знаниях и различной оценки сложившегося положения дел в мире, из-за несовпадения установок к типовому иллокутивному потенциалу, из-за ошибочной интерпретации речевых и неречевых действий партнера по общению и пр. Коммуникативные рассогласования могут появиться в диалогической интеракции вообще и в эккьюзитивной в частности на любом этапе развертывания диалога, на этапе зачина, на этапе непосредственной реализации целевой установки и на финальном этапе.

Отклонения от программной реализации фреймового сценария в эккь-юзитивах (коммуникативных актах с установкой на обвинение) базируются на причинах двух типов, а именно: несоответствие формальной организации репликового шага выбранному иллокутивному сценарию и несоответствие содержания репликового шага выбранному типовому фрейму, причем это несоответствие выявляется относительно исполняемой партнером по общению коммуникативной роли и соответствующим ей коммуникативно-социальным экспектациям.

Регулятивная деятельность участников диалогической интеракции с установкой на обвинение является одной из разновидностей целенаправленной деятельности коммуникантов. Регулятивная деятельность представлена как система действий, направленных на управление, координацию и контроль за общением и предпринимаемым участниками взаимодействия в опоре на цели и соответствующие речевые стратегии.

Рассматриваемые реплики с установкой на обвинение выполняют в процессе диалогической интеракции две противоположные функции: они могут как способствовать согласованному продвижению коммуникантов к результирующему эффекту взаимодействия, так и противодействовать ему. В процессе диалогической интеракции они выступают маркерами регулятивов кооперативного общения и регулятивов противодействия такому общению.

Диалогические реплики с установкой на обвинение (эккъюзитивы) выступают в процессе интеракции в качестве инициативных регулятивов кооперативной направленности. Регулятив данного типа призван дать характеристику регулятивных действий говорящего, причем характеристика затрагивает как уровень организации взаимодействия, так и весь процесс достижения поставленных целей, соотносимых с типовым иллокутивным потенциалом сценарного фрейма «Обвинение».

Задача инициативных кооперативных регулятивов, маркированных в процессе диалогического взаимодействия эккъюзитивами, заключается в правильной и успешной организации речевой интеракции в пределах выбранного иллокутивного фрейма. Инициативные регулятивы делятся на организующие и оформляющие регулятивные действия.

Первые (организующие регулятивные действия) служат для координации диалогической интеракции: с их помощью акцентируется распределение коммуникативных ролей (адресанта и адресата), фокусируется внимание участников диалогического взаимодействия на тематическом просгранстве развертываемого фреймового сценария, обеспечивается своевременный переход одной фазы диалога в другую и «правильное» закрытие репликового шага в импликативной паре и т.д. Вторые (оформляющие регулятивные действия) предназначены для оценивания коммуникантами своих речевых действий, маркирования границ как единичного интерактивного хода, 1ак и ходов-цепочек, представляющих собой определенную фазу общения и т.д.

Речевые действия участников эккьюзитивной интеракции могут выступать в диалогической интеракции в качестве ответных регуляшвов. Ответные регулятивы находятся в поле деятельности адресата, на которого направлено речевое воздействие со стороны партнера по общению (например, это может быть согласие с выдвинутым обвинением, частичное согласие с уточнениями и комментариями, или же несогласие, контробвинение и т.д.).

Природа ответных регулятивов двойственна: с одной стороны, они дают оценку действию говорящего, касающуюся уместности или неуместности выбранного типового иллокутивного фрейма, соответствия или несоответствия речевого вклада инициатора выбранному сценарию взаимодействия, правильности или ошибочности реализации его репликового шага на всех уровнях. Второе их предназначение заключается в том, что они оценивают и самого адресата с точки зрения его подготовленности к совместным действиям с партнером для достижения цели взаимодействия по выбранному типовому фрейму.

Ответные регулятивные действия по отношению к инициирующему шагу могут выступать в качестве подтверждения или отрицания. Регулятивы подтверждения в свою очередь делятся на регулятивы восприятия и регулятивы непосредственно согласия. Регулятивы восприятия представляют собой только лишь ответную реакцию на сотрудничество в рамках выбранного сценария.

Регулятивы согласия, представленные в процессе диалогической интеракции эккьюзитивами, репрезентируют ответную реакцию адресата на предложенный ход диалогического взаимодействия с определенной положительной оценкой. Причем следует обратить внимание на тот факт, что оценка дается самому факту предложения взаимодействия здесь, сейчас и с этим партнером, выбранному типовому сценарию и тематическому аспекту речевого действия партнера по общению.

Регулятивы противодействия кооперативному общению, представленные в диалогическом взаимодействии диалогическими репликами эккьюзи-тивной направленности, имеют своей целью сдерживание стратегической инициативы участников взаимодействия. Данные регулятивы сигнализируют о том, что в процессе диалогической интеракции сложилась ситуация, в которой один из партнеров желает отказаться от взаимодействия по выбранному типовому сценарию, не хочет продолжать обсуждение в данном тематическом пространстве или его не устраивает организация диало1 ической интеракции в выбранном фрейме.

Ответные отрицающие регулятивы, представленные эккьюзитивами в процессе диалогического взаимодействия, можно разделить на регулятивы несогласия и коррекции. Регулятивы несогласия оценивают отрицательно речевой вклад партнера по общению в совместное продвижение к поставленной цели взаимодействия, тем самым противодействуя непротиворечивому последовательному продвижению партнеров по интеракции к поставленной цели, и подразделяются на альтернативные и комментирующие регулятивные действия.

Комментирующие регулятивы используются участниками эккьюзитивной интеракции с целью оценки содержательной стороны инициирующего шага. Эта оценка зачастую носит ярко выраженный негативный характер. Альтернативные регулятивные действия по сути представляют собой те же комментарии, однако в этом случае не столько подчеркивается, акцентируется отрицательная оценка репликового шага инициатора, сколько предлагается другое решение, другой вариант. В любом случае адресата не устраивает речевое действие, совершенное инициатором, для него оно неубедительно (в рассматриваемом нами случае недостаточными представляются основания для предъявления обвинения).

Таким образом, эккъюзитивные диалогические реплики могут как способствовать согласованной интеракции коммуникантов, так и противодействовать такому взаимодействию. В первом случае они направлены на организацию и сохранение нормальных условий диалогического общения, обеспечивают успешное продвижение партнеров к достижению поставленных целей. Во втором случае (как противодействующие регулятивные действия) задерживают общение, приводят к коммуникативным рассогласованиям и другим сбоям и сами же о них сигнализируют.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящем диссертационном исследовании анализируются функционально-семантические (регулятивно-прагматических) свойства одного из типов институционально-ритуальных актов сатисфактивной дискурсии, а именно - обвинения (или эккъюзитивов), раскрывающего информационное сопровождение речевых действий сатисфактивной интеракции ее участников.

Внимание сосредотачивается на типовых актах инсти гуционально-ритуальной коммуникации сатисфактивной направленности, а именно - на актах сатисфактивной дискурсии с установкой на обвинение, объединенных в один общий класс эккъюзитивных коммуникативных актов или эккъюзитивов.

При описании структуры любого коммуникативного акта необходимо учитывать его основные моменты, а именно: основную цель и ожидаемый результирующий эффект; ролевой репертуар участников данного типового воздействия; их статусные показатели; инвариантную формулу изучаемого коммуникативного акта, являющуюся результатом соотношения иллокутивного потенциала и иллокутивной силы, свойственного этому акту; функциональные условия реализации актуализируемой фреймовой структуры; условия возникновения данного коммуникативного акта в процессе диалогического взаимодействия; набор характерных для исследуемого коммуникативного акта стратегий; общий план реализации основной цели; типологию разновидностей интересующего коммуникативного акта, а также формы его речевой репрезентации и совокупность языковых средств, используемых с этой целью.

Особенности ролевого репертуара позволяют выяснить характерные черты отношений коммуникантов в рамках исследуемого институционального коммуникативно-регулятивного акта эккъюзитивной направленности. Любая роль, принятая коммуникантом в развитии диалогической интеракции с установкой на ОБВИНЕНИЕ, имеет некоторый набор определяющих ее признаков, а именно: ролевые экспектации или ожидания, контроль над осуществлением роли со стороны носителя роли и его ролевого партнера, собственное представление носителя роли о выполняемой им роли соответственно ролевым предписаниям, социальные санкции, которые могут применяться к коммуникантам в случае выхода их за рамки принятой роли, статус партнеров по диалогическому взаимодействию.

Принимая во внимание специфику институционального коммуникативно-регулятивного акта с установкой на обвинение, коммуникант, продуцирующий обвинение был назван обвинителем, а его партнер по общению, спровоцировавший обвинительные действия, - обвиняемым.

В рамках акта обвинения каждый из его участников может реализовать некоторый набор коммуникативных ролей: организатор - исполнитель, обвиняемый и обвинитель, ведущий (лидер) - ведомый, субъект воздействия (каузатор) - объект воздействия, инициатор - адресат, говорящий (продуцент) - слушающий (реципиент), взрослый (родитель) - ребенок (взрослый). Каждому ролевому проявлению присуща бинарная оппозиция, в которой проявление одной из указанных ролей обусловливает появление ее оппозиции. Ролевая позиция, характерная для акта обвинения и являющаяся чертой, отличающей его от других регулятивных актов, - это двойственность обвинения и нападения.

Характерно, что каждая из названных коммуникативных позиций маркируется в обязательном порядке (но не обязательно в эксплицитной форме) признаками статусности (должность, профессия, положение, возраст, пол и т.п.). Оппозиционные пары «говорящий - слушающий», «продуцент - реципиент», «субъект - объект воздействия», «родитель - ребенок / взрослый и наоборот» подвержены мене на свою противоположность в соответствии с типовой схемой диалогической интеракции.

Статусные показатели участников диалогической коммуникации частично могут быть известны самим действующим лицам до начала вхождения в контакт друг с другом, но могут также перераспределяться в ходе самого взаимодействия, если того требует предложенный сценарий общения. Правда, перераспределение возможно и в том случае, если вдруг организатор и инициатор захочет изменить ход взаимодействия и предложит в целях (но уже вторичных по отношению к глобальной коммуникативной цели) диалогического взаимодействия иной репертуар коммуникативных ролевых исполнений. Но и в этом случае «распределение ролей» будет находиться под контролем организатора.

Обвинение представляет собой диалогическое взаимодействие партнеров, в котором обвинитель (обвиняющий) реализует каузированное речевое действие относительно адресата (обвиняемого) с использованием различных способов воздействия и направленное на достижение им запланированных коммуникативных целей. В иллокутивном плане интеракция указанного порядка отражает воздействующий потенциал вербальных практик одного из партнеров для получения определенного вида сатисфакции от другого.

В основе иллокутивной структуры интерактивного акта ОБВИНЕНИЕ лежит инвариантная формула, отражающая взаимодействие собеседников в таком виде: «Я обвиняю кого-либо в чем-либо с определенной целью (чтобы получить сатисфакцию)». В качестве предикатного ядра семантической конфигурации реплик со значением обвинения выступает глагол «обвинять». Семантическая конфигурация представляет собой определенное сочетание предикатного ядра с его аргументами и определяется валентными и семантическими характеристиками предиката «обвинять». Обвинение, выражаемое участниками диалогической интеракции при помощи стандартной формулы, представляет собой так называемое «полное», эксплицитное обвинение.

Исходя из общего количества проанализированных примеров, иллюстрирующих реализацию названного иллокутивного потенциала в процессе диалогического взаимодействия, можно сделать вывод, что инвариантная формула коммуникативного акта обвинения используется довольно редко.

Это связано с тем, что глагол «обвинять» и его английский эквивалент «accuse» чрезвычайно интенсивен, то есть обладает высокой иллокутивной силой.

Набор синтаксических средств можно представить в виде определенного инвентаря возможных конструктивных форм, обслуживающих типовую фреймовую организацию интерактивного акта «Обвинение». Формальное варьирование может затрагивать различные позиции в предложенной матрице.

Манифестационное разнообразие перформативной матрицы эккъюзитивных высказываний достигается за счет использования синонимических лексических оборотов вместо лексемы обвинять / accuse и ее грамматических трансформов.

Стандартная формула выражения обвинения может усложняться в процессе диалогического взаимодействия модальными глаголами. В матричной структуре перформативной конструкции модальный глагол выполняет роль дополнительного строевого элемента, предназначенного для осложнения и расширения перформативной формулы. Использование в сатисфактивной интеракции эккъюзитивной направленности исходной матрицы имеет ряд особенностей. Оно направлено либо на смягчение степени воздействия на партнера по общению, категоричности при выражении обвинения, либо, напротив, на ее усиление. Модальные глаголы, осложняющие перформативную формулу, характеризуют определенным образом отношения между участниками диалогического процесса, степень их согласованности и готовности к кооперативному сотрудничеству для достижения поставленной коммуникативной цели.

В качестве разновидности стандартной инвариантной магрицы может выступать модель, имеющая по сравнению с «полной» формулой «усеченный вид»: в ней репрезентируются не все три компонента матрицы, какой-то из них (а иногда и несколько) могут опускаться. В процессе исследования было установлено, что в указанной перформативной формуле могут отсутствовать предикатное ядро и первый и второй компоненты. Так, в отличие от основной матричной формулы, служащей для эксплицитного выражения обвинения в процессе диалогического общения, были обнаружены конструкции, в которых значение обвинения выражается имплицитно (косвенным путем), в частности, через указание на причину выражения рассматриваемого значения.

Инвариантная формула реализуется в рамках определенной семантической конфигурации, что определяет функциональные особенности коммуникативных единиц. Общий принцип взаимодействия участников обвинительного коммуникативного акта в рамках стереотипной конфигурации отражается в «прагматограмме» или «протоколе» обязательных действий или «шагов». Функциональная специфика экъюзитивных коммуникативных единиц основана на реализации названной инвариантной формулы в рамках семантической конфигурации: «X обвиняет и тем самым информирует У по поводу дискомфортного Q, чтобы У принял (усвоил) эту информацию в равной степени с X и сделал все так, чтобы удовлетворить требования (притязания) X». Общий принцип интерактивного процесса участников обвинительного (сатисфактивного) коммуникативного акта в рамках стереотипной конфигурации отражается в следующей «прагматограмме»: X предъявляет претензии к У, и тем самым (X информирует У по поводу дискомфортного Q, и тем самым (X желает равенства / предполагает равенство в знаниях с У по поводу Q, и тем самым (X желает, чтобы У делал так, как указал / проинформировал / показал / предписал / посоветовал / рекомендовал / определил / оценил X))).

Эккъюзитивные дискурсивные практики, маркируя определенные узловые компоненты типового фрейма «Обвинение», выступают в роли форманта функционально-семантического представления ситуации общения. Установленная фреймоорганизующая роль реплик эккъюзитивной направленности позволяет рассматривать эти реплики в качестве иллокутивного пока-зателя-«правила» поведения собеседников в пределах заданной иллокутивной сферы.

Обвиняющий, использующий инвариантную формулу и не желающий возникновения коммуникативного рассогласования, должен отвечать следующим условиям: его социально-ролевая позиция должна быть выше позиции обвиняемого, а может быть и равной или даже ниже обвиняемого; обвинитель должен быть абсолютно уверен в причастности обвиняемого к сложившемуся положению дел (к ситуации обвинения), чтобы достичь желаемого результата.

В силу изложенных причин инвариантная формула обвинительной интеракции зачастую может замещаться имплицитными и транспонированными формами речевой репрезентации.

Анализируя структуру коммуникативно-регулятивного акта с установкой на обвинение и принимая во внимание коммуникативную роль, которую выполняет в процессе диалогической интеракции обвиняющий, выделяют следующие типы обвинение: инициирующее, если обвинение исходит от инициатора диалогического взаимодействия - обвинение в пределах одного интерактивного хода; реактивное, если обвинение исходит от адресата - обвинение на стыке интерактивных ходов.

Для того чтобы обвинение было коммуникативно удачным, обвиняющий должен иметь определенное основание для того, чтобы инициировать коммуникативный акт с установкой на обвинение. Выделяют несколько разновидностей подобных оснований, на которых базируется обвинение, а именно по следующим параметрам: различие в статусе, наличие компетенции; использование аргументации, апелляция к моральной обязанности инициатора акта, апелляция к мотивационному аспекту.

В соответствии с указанными основаниями были выделены следующие типы эккьюзитивной интеракции: статусное обвинение; компетентное обвинение; аргументативное обвинение; аксиологическое обвинение; мотиваци-онное обвинение.

В зависимости от компонентов речевых ситуаций, а также от других параметров диалогического взаимодействия, участники эккьюзитивной интеракции выбирают один из представленных типов взаимодействия по сценарию «обвинение». Однако для того, что взаимодействие протекало в соответствии с выбранным сценарием, участники диалогического общения вообще и эккьюзитивной интеракции в частности должны координировать свои действия. Данная координация осуществляется в диалогическом общении при помощи регулятивных средств, позволяющих нейтрализовать появившиеся и предупредить возможные коммуникативные рассогласования и другие коммуникативные сбои.

Причины появления коммуникативных рассогласований в процессе диалогического взаимодействия с эккьюзитивной направленностью различны. Они могут возникать из-за различий в базовых знаниях и различной оценки сложившегося положения дел в мире, из-за несовпадения установок к типовому иллокутивному потенциалу, из-за ошибочной интерпретации речевых и неречевых действий партнера по общению и пр. Коммуникативные рассогласования могут появиться в диалогической интеракции вообще и в эккьюзитивной в частности на любом этапе развертывания диалога, на этапе зачина, на этапе непосредственной реализации целевой установки и на финальном этапе.

Отклонения от программной реализации фреймового сценария в эккъ-юзитивах (коммуникативных актах с установкой на обвинение) базируются на причинах двух типов, а именно: несоответствие формальной организации репликового шага выбранному иллокутивному сценарию и несоответствие содержания репликового шага выбранному типовому фрейму, причем это несоответствие выявляется относительно исполняемой партнером по общению коммуникативной роли и соответствующим ей коммуникативно-социальным экспектациям.

Регулятивная деятельность участников диалогической интеракции с установкой на обвинение является одной из разновидностей целенаправленной деятельности коммуникантов. Регулятивная деятельность представлена как система действий, направленных на управление, координацию и контроль за общением и предпринимаемым участниками взаимодействия в опоре на цели и соответствующие речевые стратегии.

Рассматриваемые реплики с установкой на обвинение выполняют в процессе диалогической интеракции две противоположные функции: они могут как способствовать согласованному продвижению коммуникантов к результирующему эффекту взаимодействия, так и противодействовать ему. В процессе диалогической интеракции они выступают маркерами регулятивов кооперативного общения и регулятивов противодействия такому общению.

Диалогические реплики с установкой на обвинение (эккыозитивы) выступают в процессе интеракции в качестве инициативных регулятивов кооперативной направленности. Регулятив данного типа призван дать характеристику регулятивных действий говорящего, причем характеристика затрагивает как уровень организации взаимодействия, так и весь процесс достижения поставленных целей, соотносимых с типовым иллокутивным потенциалом сценарного фрейма «ОБВИНЕНИЕ».

Задача инициативных кооперативных регулятивов, маркированных в процессе диалогического взаимодействия эккъюзитивами, заключается в правильной и успешной организации речевой интеракции в пределах выбранного иллокутивного фрейма. Инициативные регулятивы делятся на организующие и оформляющие регулятивные действия.

Первые (организующие регулятивные действия) служат для координации диалогической интеракции: с их помощью акцентируется распределение коммуникативных ролей (адресанта и адресата), фокусируется внимание участников диалогического взаимодействия на тематическом пространстве развертываемого фреймового сценария, обеспечивается своевременный переход одной фазы диалога в другую и «правильное» закрытие репликового шага в импликативной паре и т.д. Вторые (оформляющие регулятивные действия) предназначены для оценивания коммуникантами своих речевых действий, маркирования границ как единичного интерактивного хода, так и ходовцепочек, представляющих собой определенную фазу общения и т.д.

Речевые действия участников эккьюзитивной интеракции могут выступать в диалогической интеракции в качестве ответных регулятивов. Ответные регулятивы находятся в поле деятельности адресата, на которого направлено речевое воздействие со стороны партнера по общению (например, это может быть согласие с выдвинутым обвинением, частичное согласие с уточнениями и комментариями, или же несогласие, контробвинение и т.д.).

Природа ответных регулятивов двойственна: с одной стороны, они дают оценку действию говорящего, касающуюся уместности или неуместности выбранного типового иллокутивного фрейма, соответствия или несоответствия речевого вклада инициатора выбранному сценарию взаимодействия, правильности или ошибочности реализации его репликового шага на всех уровнях. Второе их предназначение заключается в том, что они оценивают и самого адресата с точки зрения его подготовленности к совместным действиям с партнером для достижения цели взаимодействия по выбранному типовому фрейму.

Ответные регулятивные действия по отношению к инициирующему шагу могут выступать в качестве подтверждения или отрицания. Регулятивы подтверждения в свою очередь делятся на регулятивы восприятия и регулятивы непосредственно согласия. Регулятивы восприятия представляют собой только лишь ответную реакцию на сотрудничество в рамках выбранного сценария.

Регулятивы согласия, представленные в процессе диалогической интеракции эккыозитивами, репрезентируют ответную реакцию адресата на предложенный ход диалогического взаимодействия с определенной положительной оценкой. Причем следует обратить внимание на тот факг, что оценка дается самому факту предложения взаимодействия здесь, сейчас и с этим партнером, выбранному типовому сценарию и тематическому аспекту речевого действия партнера по общению.

Регулятивы противодействия кооперативному общению, представленные в диалогическом взаимодействии диалогическими репликами эккьюзи-тивной направленности, имеют своей целью сдерживание стратегической инициативы участников взаимодействия. Данные регулятивы сигнализируют о том, что в процессе диалогической интеракции сложилась ситуация, в которой один из партнеров желает отказаться от взаимодействия по выбранному типовому сценарию, не хочет продолжать обсуждение в данном тематическом пространстве или его не устраивает организация диалогической интеракции в выбранном фрейме.

Ответные отрицающие регулятивы, представленные эккьюзитивами в процессе диалогического взаимодействия, можно разделить на регулятивы несогласия и коррекции. Регулятивы несогласия оценивают отрицательно речевой вклад партнера по общению в совместное продвижение к поставленной цели взаимодействия, тем самым противодействуя непротиворечивому последовательному продвижению партнеров по интеракции к поставленной цели, и подразделяются на альтернативные и комментирующие регулятивные действия.

Комментирующие регулятивы используются участниками эккыозитив-ной интеракции с целью оценки содержательной стороны инициирующего шага. Эта оценка зачастую носит ярко выраженный негативный характер. Альтернативные регулятивные действия по сути представляют собой те же комментарии, однако в этом случае не столько подчеркивается, акцентируется отрицательная оценка репликового шага инициатора, сколько предлагается другое решение, другой вариант. В любом случае адресата не устраивает речевое действие, совершенное инициатором, для него оно неубедительно (в рассматриваемом нами случае недостаточными представляются основания для предъявления обвинения).

Таким образом, эккъюзитивные диалогические реплики могут как способствовать согласованной интеракции коммуникантов, так и противодействовать такому взаимодействию. В первом случае они направлены на организацию и сохранение нормальных условий диалогического общения, обеспечивают успешное продвижение партнеров к достижению поставленных целей. Во втором случае (как противодействующие регулятивные действия) задерживают общение, приводят к коммуникативным рассогласованиям и другим сбоям и сами же о них сигнализируют.

УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ И СОКРАЩЕНИЯ

ФСП - функционально-семантическое представление;

КСП - коммуникативно-социальное поле;

КАО - коммуникативный акт обвинения (эккъюзитив)

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Погребисская, Анна Львовна, 2006 год

1. Айтматов Ч. Материнское поле // Айтматов Ч. Повести и рассказы. Ф.: Кыргызстан, 1985. - С. 6-90.

2. Арцыбашев М.П. Санин // М.П. Арцыбашев. Рассказы. Киев, 1978.-С. 12-84.

3. Боровиковский Г. Повести. Рассказы. Л.: Советский писатель, 1983.-244 с.

4. Гроссман B.C. Степан Кольчугин М.: Художественная литература, 1966.-360 с.

5. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Ф.М. Достоевский Собрание сочинений в 12 т. М.: Правда, 1984. - Том 7. - 544 с.

6. Драйзер Т. Гений. Мн.: Оракул, 1992. - 528 с.

7. Ефимов И. Суд да дело // Звезда. № 7-9, 2001.

8. Ефремова О. Контрасты будущего. М.: Правда, 1989. - 284 с.

9. Корецкий Д. Привести в исполнение. М.: Эксмо-Пресс, 2000.368 с.

10. Короленко В.Г. Избранные произведения. JI.: Лениздат, 1978.320 с.

11. Кузьмин Р. Дело о пропавшем банкире. М.: Эксмо-Пресс, 1997. -387 с.

12. Макаров Ю. Новые хроники Уолтерменов. М.: Центркомиздат, 1998.-340 с.

13. Маринина А. Игра на чужом поле. Тверь: Центрполиграф, 1998. -280 с.

14. Можаев Б. Живой // Б. Можаев Собрание сочинений в 4 т. М.: Художественная литература, 1990. -ТомЗ. - С. 117-346.

15. Надсон С.Я. Полное собрание стихотворений. М.: Советский писатель, 1962. - 506 с.

16. Островский А.Н. Пьесы 1847-1854 // А.Н. Островский Полное собрание сочинений в 10 т. М.: ГИХЛ, 1949. - Том I. - 548 с. Парнов Е. Третий глаз Шивы // Е. Парнов. Собрание сочинений в 10 т. - М.: Терра-Книжный клуб, 1998.- Том 2.-432 с.

17. Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы. Рассказы. Л., 1976. -494 с.

18. Смирнов М. Эхо войны. М.: Художественная литература, 1973.211 с.

19. Соколова Л. Театр моей молодости. М.: Изд-во ТЦ, 1998. - 259 с.

20. Тендряков В.Ф. Шестьдесят свечей // В.Ф. Тендряков Шестьдесят свечей. Роман. Повести. М.: Известия, 1985. - С. 5-128.

21. Толстой Л.Н. Анна Каренина М.: Художественная литература, 1985.-766 с.

22. Тукмаков Д. Победа или смерть! //Завтра. 2001.03.15.

23. Штильмарк Р. Наследник из Калькутты. М.: Азбука, 1997. - 349с.

24. Шукшин В.М. Рассказы. Вильнюс: Мокслас, 1986. - 250 с.

25. Юзефович Л. Костюм Арлекина: приключения начальника сыскной полиции Ивана Дмитриевича Путилина. М.: Зебра-Е, 2005. - 304 с.

26. Dreiser Th. The Financier. London: Penguin Books, 1987. - 528 p.

27. Christie A. Selected stories. London: Penguin Books, 1976. - 224 p.

28. Doyle A.C. The Red-headed League // Doyle A.C. Memoirs of Sherlock Holmes. Glasgow: Warner Books, 1989. - 270 p.

29. Golding W. The Paper Men. London: Penguin Books, 2001. - 324 p.

30. Greeceman V. Case Laurentia. Glasgow: Warner Books, 2003. - 4261. P

31. Moonnight N. A Long Way Down. Glasgow: Warner Books, 2000.226 p.

32. Mulder P. A Bend in the Road. London: Penguin Books, 2001. - 3101. P

33. Pilcher R. Tell Me Your Dreams. New York: Bantam books, 1987.430 p.

34. Teodoroff D. A Kiss before Dying. Glasgow: Warner Books, 2000.357 p.

35. Stangebeck L. The Tiger's Game. New York: Book Print, 1989.299 p.

36. Sanderson V. Nights in Rodanthe. New York: Bantam books, 1999.450 p.

37. Winkler A. A Place of Hiding. New York: Bantam books, 1999.322 p.

38. Wilde O. The Picture of Dorian Grey. New York: Book Print, 1986.255 p.1. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

39. Агамалиева И.Д. Функционально-семантическое описание коммуникативных актов инструктивной дискурсии. Автореферат дисс. . канд. филол. наук. Ульяновск: УлГУ, 2002. - 20 с.

40. Азнабаева Л.А. Принципы речевого поведения адресата в конвенциональном общении / Изд-во Башкирск. ун-та. Уфа, 1998. - 182 с.

41. Алеференко Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. М.: Academia, 2002. - 394 с.

42. Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и словаре // Известия АН СССР. Сер. Лит. и Яз. М., 1986.- Т. 45. - № 3. - С. 208-223.

43. Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики. -М.: Наука, Смысл, 1999. 350 с.

44. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. - С. 156-249.

45. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1981. - Т. 40. - № 4. - С. 356-367.

46. Астремская Е.В. Смысловое структурирование при чтении специальной литературы. Автореф. канд. дисс. . филол. наук. М., 1992. 19 с.

47. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. М.: Радуга, 1983. -С. 306-349.

48. Берн Э. Игры, в которые играют люди. СПб.-М.: Унив. Книга, ACT, 1998.-398 с.

49. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти (теоретико-эмпирические исследования языка и его использования в социальном контексте) // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987.-С. 88-125.

50. Богданов В.В. Перформативное предложение и его парадигмы // Прагматические и семантические аспекты синтаксиса. Калинин, 1985. - С. 18-28.

51. Васильев Ю.А. Некоторые вопросы языково-стилистического анализа практических форм научной речи // Язык и стиль научной литературы. М.: Наука, 1977. - С. 47-63.

52. Вежбицкая А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. - С. 402-421.

53. Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. - С. 251-275.

54. Величковский Б.М. Установка и сознательный контроль в психологии познания // Д.Н. Узнадзе классик советской психологии. - Тбилиси: Мецниереба, 1986.-С. 73-89.

55. Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. -С. 238-250.

56. Виноград Т. Программа, понимающая естественный язык. М.: Мир, 1876.-294 с.

57. Виноград Т. Об одном подходе к изучению дискурса// Взаимодействие с ЭВМ на естественном языке. Новосибирск: ВЦП, 1978. - С. 1147.

58. Власенко С.В. Факторы лакунизации текста. Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1996.-44 с.

59. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград, 1997. - 139с.

60. Воеводкин Н.Ю. Имя собственное в политических ритуальных актах социально-институциональной коммуникации. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Тверь, 1999. - 20 с.

61. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа. Краснодар: КубГУ, 2002. - 168 с.

62. Гадамер К.Х. Истина и метод. Изд. 2-е. М.: Прогресс, 1991.350 с.

63. Герд А.С. Ассоциативные отношения в информационно-поисковом тезаурусе и пути их выделения // НТИ. Сер. 2. 1980. - № 2. - С.8 -12.

64. Гиль О.Г. Речевые проявления личности в устном рассказе нарративного типа. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 2000. - 20 с.

65. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.,1989.

66. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.-312 с.

67. Дейк Т. А. ван., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. -М., 1988.-С. 153-211.

68. Делез Ж. Логика смысла. М.: Изд. Центр «Академия», 1995.298 с.

69. Демьянков В.З. Конвенции, правила и стратегии общения // Известия АН СССР. Сер. Лит и яз. М., 1982. - Т. 41, № 4.

70. Демьянков В.З. Специальные интерпретации в вычислительной лингвистике. М.: Изд-во МГУ, 1988. - 88 с.

71. Демьянков В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. - № 4. - С. 17-33.

72. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: Проблемы семисоциопсихологии. М.: Наука, 1984.-268 с.

73. Егоров В.Л. Описание конструкции технического объекта как один из подвидов речевой формы «описание» // Функциональные стили и преподавание иностранных языков. М., 1982. С. 46-52.

74. Еременко В.И. Формула изобретения во французском патентном праве//Вопросы изобретательства.- 1983,№ 12.-С. 18-21.

75. Ершов А.П. К методологии построения диалоговых систем: феномен деловой прозы. Препринт АН СССР, Сиб. отделение ВЦ, № 156. Новосибирск, 1979. - 56 с.

76. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. -М.: «Русский язык», 2000.

77. Зарецкая Е.Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации. М.: Дело, 2002. - 480 с.

78. Земская Е.А. Категория вежливости в контексте речевых действий // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. - С. 131136.

79. Иванов Вяч. Вс. Язык в сопоставлении с другими средствами передачи и хранения информации // Прикладная лингвистика и машинный перевод.-Киев: КГУ, 1962.-С.79-116.

80. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: ИЯ РАН, 1992.330 с.

81. Карманова З.Я. Проблемы оптимизации научно-технических текстов. Автореферат дисс. канд. филол. наук. М.: МГЛУ, 1993. - 19 с.

82. Кибрик А.Е. Язык и текст с коммуникативно-динамической точки зрения // Перевод и автоматическая обработка текста. М.: ИЯ АН СССР, 1987.-С. 58-62.

83. Козлов В.В. Истоки осознания: Теория и практика интегративных психотехнологий. Минск: ПолиБиг, 1995. - 304 с.

84. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980.147 с.

85. Комина Н.А. Организационные параметры учебного дискурса в ситуации коммуникативно-ориентированному обучению языку // Языковое пространство личности: Функционально-семантический и когнитивный аспекты. М.: ИЯ РАН, ТвГУ, 2003. - С. 9-15.

86. Комина Н.А. Моделирование учебного дискурса в ситуации профессионального общения // Перспективы модернизации системы образованияв современной России, материалы межвузовск. научно-практической конференции. Тверь: ТвГУ, 2004. - С. 91-96.

87. Комина Н.А. Организационный дискурс в учебной ситуации (семантический и прагматический аспекты). М.: ИЯ РАН, 2005. - 188 с.

88. Кручинина JI.H. Основные средства когезии английского научного текста. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1982. - 13 с.

89. Лекомцева М.И. К семантической характеристике глаголов говорения в Мариинском кодексе // Труды по знаковым системам. Тарту: Тартуск. ун-т, 1971. - С. 437-462.

90. Лисицин А.Г. К проблеме концептуального анализа // Язык и культура. Доклады и тезисы 3-й международной конференции. Киев: КНУ, 1994.-С. 98-100.

91. Лозанов Г. Суггестология. София: Наука и изкуство, 1971. - 350с.

92. Лозанов Г. Суггестопедия в начальной школе // Суггестология и суггестопедия. Т. 1, № 2. София, 1975. - С. 1-14.

93. Мадатов Н.М. О логике построения описания изобретения // Теория и практика научно-технической экспертизы изобретений. М.: ЦНИИПИ, 1974.-С. 48-54.

94. Максимова С.Э. Регулятивная функция междометной реплики в диалоге (на материале немецкого и русского языков). Автореф. дисс. канд. филол. наук. Тверь: ТвГУ, 2000. - 18 с.

95. Минкин Л. О языковом аспекте суггестопедии // Суггестология и суггестопедия. Т. 1, № 2. София, 1975. - С. 41-47.

96. Морозова О.Н. Функционально-семантические свойства реплик со значением согласия-несогласия в диалогическом общении (на материале русского и немецкого языков). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Тверь: ТвГУ, 2000.-20с.

97. Морозова О.Н. Типология моделей эффективного общения // Языковое пространство личности. Функционально-семантический и когнитивный аспекты. Материалы международной научно-практической конференции. Тверь: ИЯ РАН, ТвГУ, ТГСХА, 2003. - С. 83-87.

98. Реализация аргументативных стратегий в согласованном дискурсе // Языковая личность в дискурсе: Полифония структур и культур. Материалы Международной научно-практической конференции. М.-Тверь: ИЯ РАН, ТГСХА, 2005. - С. 26-36.

99. Морозова О.Н. Дискурс согласия в диалогическом пространстве. М.: ИЯ РАН, 2005.-219 с.

100. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1974. -183 с.

101. Найссер У. Познание и реальность. М.: Прогресс, 1981. - 230 с.

102. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. М.: Наука, 1983.-215 с.

103. Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб., 1994. - 147 с.

104. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. -М.: Русский язык, 1985.

105. Остин Дж.Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - С. 22-129.

106. Остин Дж.Л. Чужое сознание // Философия, логика, язык. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1987. - С. 48-95.

107. Петров Н. Самовнушението в древноста и днес. София: Медицина и физкултура, 1983. - 141 с.

108. Погорелова И.В. Функционально-семантические свойства адвер-зивных реплик в диалоге (на материале русского и английского языков): Автореферат дисс. . канд. филол. наук. Тверь: ТвГУ, 1998.-20 с.

109. Почепцов Г.Г. Конструктивный анализ структуры предложения. -Киев, 1971.-С. 116-130.

110. Почепцов Г.Г. Прагматический аспект изучения предложения // Иностранные языки в школе. 1975. -№ 6. - С. 15-25.

111. Почепцов Г.Г. Прагматика текста // Коммуникативно-прагматические и семантические функции речевых единств. Калинин: КГУ, 1980.-С. 5-10.

112. Почепцов О.Г. Иллокутивные глаголы // Прагматические аспекты изучения предложения и текста. Киев: КГПИЯ, 1983. - С. 12-20.

113. Радзиевская Т.В. Научный текст как представитель особого типа коммуникации //НТИ. Сер. 2.- 1984.-№ 10.-С. 1-6.

114. Романов А.А. О перформативах в речевом акте // Содержательный анализ основных языковых единиц. Барнаул: АГУ, 1981. - С. 140-151.

115. Романов А.А. Семантико-содержательный аспект перформатива // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: КГУ, 1981а.-С. 105-113.

116. Романов А.А. Прагматические особенности перформативных высказываний // Прагматика и семантика синтаксических единиц. Калинин: КГУ, 1984.-С. 86-93.

117. Романов А.А. Модализированные перформативные конструкции в системе регулятивных средств диалогического общения // Перевод и автоматическая обработка текста. М., 1987.-С. 112-125.

118. Романов А.А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. -М.: ИЯ АН СССР, 1988. 183 с.

119. Романов А.А. Систематика регулятивных действий диалогического общения // Текст в речевой деятельности. М.: ИЯ АН СССР, 1988а. -С. 95-106.

120. Романов А.А. Иллокутивная структура диалогического текста как иерархия целевых программ // Автоматический анализ, перевод, обучение пониманию текста. Москва - Черновцы: ИЯ АН СССР, 1989. - С. 2224.

121. Романов А.А. Прагматограмма как форма реализации иллокутивных знаний в диалогическом тексте // Когнитивная и коммуникативнаяструктура текста. Функциональный анализ. Днепропетровск, 1991. - С. 3940.

122. Романов А.А. Коммуникативная инициатива говорящего в диалоге // Текст как структура. М.: ИЯ АН СССР, 1992. - С. 55-76.

123. Романов А.А. Коммуникативное рассогласование как разновидность прагматического непонимания в диалоге // Понимание и рефлексия. Материалы 1 и 2 Тверских герменевтических конференций 4.1. Тверь: ТГУ, 1992а.-С. 44-48.

124. Романов А.А. Человек, мир и язык в коммуникативной парадигме // HOMO LOQUENS: Язык, познание, культура. Москва - Тверь, 1995. -С. 3-6.

125. Романов А.А. Грамматика деловых бесед. Тверь: Фамилия, 1995а.-239 с.

126. Романов А.А. Лингвистическая мозаика: Избранное. М.: ИЯ РАН, 2006.-436 с.

127. Романов А.А., Тамарченко С.А. Моделирование латентного вербального воздействия с использованием поэтических текстов // Парадигмы антропоцентризма. Кривой Рог: «Саксагани», 1997.-С. 148-151.

128. Романов А.А., Ходырев А.А. Управление персоналом: Психология влияния. Тверь, 2000.

129. Романов А.А., Ходырев А.А. Управленческая риторика. Учебник для вузов. М.: Лилия, 2001. - 216 с.

130. Романова Е.Г. Перформативы в ритуальных актах суггестивной коммуникации. М.: ИЯ РАН, 2001. - 144 с.

131. Седов К.Ф. Становление структуры устного дискурса как выражение эволюции языковой личности. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. Саратов, 1999.-49 с.

132. Сепир Э. Бессознательные стереотипы поведения в обществе // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 1993.-С. 594-610.

133. Серль Дж. Р. Референция как речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13. Логика и лингвистика. М.: Радуга, 1982. - С. 179-202.

134. Серль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. -С. 170-194.

135. Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986а. - С. 195222.

136. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 19866. - С. 151169.

137. Серль Дж.Р., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. - С. 242-263.

138. Сидоров Е.В. Основы коммуникативной лингвистики. М.: ВКИ, 1986.-165 с.

139. Сидоров Е.В. Проблемы речевой системности. М.: Наука, 1987. -140 с.

140. Славгородская Л.В. О функции адресата в научной прозе // Линг-востилистические особенности научного текста. М.: Наука, 1981. - С. 93103.

141. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Репринтное издание.-М., 1989.

142. Старцева Т.В. Когнитивные аспекты текста. Автореф. дисс. канд. филол наук. М., 1989. 17 с.

143. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: Опыт исследования. М.: Языки русской культуры, 1997.

144. Столярова Е.В. Речеактовая характеристика дискурса в учебной ситуации. Дисс. . канд. филол. наук.-М., 1999.- 148 с.

145. Сусов И.П. Семантика и прагматика предложения. Калинин: КГУ, 1980.-51 с.

146. Сусов И.П. Коммуникативно-прагматическая лингвистика и ее единицы // Прагматика и семантика синтаксических единиц. Калинин: КГУ, 1984. - С. 3-12.

147. Тодоров Ц. Теории символа. М.: Дом интеллектуальной книги, Русское феноменологическое общество, 1998. - 408 с.

148. Толковый словарь русского языка. В 4-х т. / Под ред. Д.Н. Ушакова. М.: Терра, 1996 (1935-1940).

149. Толстая С.М. Магия обмана и чуда в народной культуре // Истина и истинность в культуре и языке: Логический анализ языка. М.: Наука, 1995.-С. 109-115.

150. Топоров В. Н. Предисловие // Евзлин М. Космогония и ритуал. М., 1993.-С. 7-28.

151. Урмсон Дж. О. Парентетические глаголы // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. -С. 196-216.

152. Фанян Н.Ю. Аргументативный дискурс во французской диалогической речи. Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1989. - 23 с.

153. Формановская Н.И. О коммуникативно-семантических группах и интенциональной семантике их единиц // Языковое общение и его единицы. -Калинин: КГУ, 1986.-С. 18-27.

154. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс, 1992.-464 с.

155. Хельбиг Г. Проблемы теории речевого акта // Иностранные языки в школе. 1978.-№ 5. - С. 11-21.

156. Чередник Н.В. Употребление времен и нарративная структура текста. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1989. - 18 с.

157. Черепанова И.Ю. Дом колдуньи: Язык творческого бессознательного. М.: КСП, 1996. - 381 с.

158. Черепанова И.Ю. Вербальная суггестия: Теория, методика, социально-лингвистический эксперимент: Автореферат дисс. докь филол. наук. -М., 1996а.-50 с.

159. Чихачев Н.А. Формула изобретения в советской и зарубежной патентной практике. М.: ЦНИИПИ, 1971. - 97 с.

160. Шамара И.Ф. Научная медицинская статья: эволюция жанра. Автореф. канд. дисс. филол. наук. Санкт-Петербург, 1993. - 16 с.

161. Шахнарович A.M., Юрьева Н.М. Психологический анализ семантики и грамматики: На материале онтогенеза речи. М.: Наука, 1990. - 168 с.

162. Шаховский В.И., Сорокин Ю.А., Томашева И.В. Текст и его ког-нитивно-эмотивные метаморфозы (межкультурное понимание и лингвоэко-логия). Волгоград: Перемена, 1998. - 149 с.

163. Шендельс Е.И. Внутренняя организация текста// Иностранный язык в школе. 1987.-№4.-С.9-12.

164. Шенк Р. К интеграции семантики и прагматики / Р.Шенк, Л.Бирнбаум, Дж.Мей // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1989. - Вып.24. - С. 32 - 47.

165. Шмелев А.Д. Суждения о вымышленном мире: референция, истинность, прагматика // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. -М.: Наука, 1995. С. 115-122.

166. Юнг К.Г. Аналитическая психология. Пер. с англ. СПб.: «Кентавр», 1994.- 132 с.

167. Adamzik К. Sprachliches Handeln und sozialer Kontakt. Tbbingen: Narr, 1984.-365 S.

168. Andersson J.S. How to define «Performative». Uppsala: Doctoral dissertation submitted to the Faculty of Arts, 1975. - 185 p.

169. Austin J.L. Performative Utterances // Philosophical Papers. Oxford, 1961.-p. 220-239.

170. Austin J.L. Performative Constative // Philosophy and ordinary Language. - Urbana: Univ. of 111. Press, 1963. - P. 22-54.

171. Austin J.L. Zur Theorie der Sprechakte. Stuttgart, 1979.

172. Brandt M. at al. Die performativen AuBerungen eine empirische Studie // Zeitschrift fur Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. - Berlin, 1990. - Bd. 43. -№ 6. - S. 355-369.

173. Brinker K. Linguistische Textanalyse. Eine Einfuhrung in Grund-begriffe und Methoden. Berlin, 1985. - 186 S .

174. Dimter M. Textklassenkonzepte heutiger Alltagssprache. Kommunikationssituation, Textfimktion und Textinhalt als Kategorien alltags-sprachlicher Textklassifikation. Tubingen, 1985. - 165 S.

175. Falkenberg J. Explizite Illokutionen // Zeitschrift fur Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. Berlin, 1990. - Bd. 43. - № 4.-S. 500-514.

176. Focault M. The Order of Discourse. London, 1970.

177. Franke W. Elementare Dialogstrukturen: Darstellung, Analyse, Diskussion. Tubingen: Niemeyer, 1992.

178. Gauthier D. Practical Reasoning The Structure and Foundations of Prudential and Moral Arguments and their Exemplification in Discourse. Oxford, 1963.- 118 p.

179. Giesecke M. Uberlegungen zur sozialen Funktion und zur Struktur handschriftlicher Rezepte im Mittelalter// Zeitschrift fur Literaturwissenschaft und Linguistik. 1983.-№ 51/52.-S. 167-184.

180. Harris S. Pragmatics and power // Journal of Pragmatics. 1995. - № 23.-P. 117-135.

181. HedeniusL.Performatives//Theoria.- 1963.-№29.-P. 137-146.

182. Hensel C.a (1989): Produktbegleitende Texte der Versuch einer Analyse unter illokutionarem Aspekt // Beitrage zur Erforschung der deutschen Sprache, 1989.-9. Band.-S. 138-157.

183. Hindelang G. Sprechakttheoretische Dialoganalyse // Fritz G., Hundsnurscher F. (Hrsg.) Handbuch der Dialoganalyse. Tubingen, 1992.

184. Kohl M. Skizze einer dialoggrammatischen Analyse religioser Bekehrungsgesprache // Akten des 19. Linguistischen Kolloquiums. Tubingen: Narr, 1985. -S. 223-232.

185. Labov W., Fanshel, D. Therapeutic Discourse: Psychotherapy as Conversation. Academic Press, New York, 1977. - 392 p.

186. Lanigan R. Speech Act Phenomenolgie. The Hague: Mouton, 1977. -137 p.

187. Liedtke K. Performativitat, Sprechhandlung, Wahrheit // Sprache und Pragmatik. Lunol: Univ. Pr., 1990. - S. 515-532.

188. Mentrup W. Gebrauchsinformation Sorgfaltig lesen! Die Packungs-beilage von Medikamenten im Schaltkreis medizinischer Kommuni-kation: handlungsausschnitt // Grosse S., Mentrup W. (Hrsg.) Anweisungstexte. -Tubingen, 1982.-S. 9-55.

189. Mohn D. Instruktionstexte. Ein Problemfall bei der Textidentifikation // Brinker K. (Hrsg.) Aspekte der Textlinguistik. Hildesheim / Zurich / New Zork. (= Germanistische Linguistik 106-107), 1991.-S. 183-212.

190. Norrick N.R. Expressive Illocutive acts // Journal of Pragmatics. -1978.-№2.-p. 277-281.

191. Pelka R. Sprachliche Aspekte von Bedienungsanleitungen techni-scher Gerate und Maschinen // Grosse S., Mentrup W. (Hrsg.): Anweisungstexte. Tubingen, 1982.- S. 74-103.

192. Recanati F. Reflexionen zur Theorie der performativen Satze. Lund: Filosofiska institutionen, 1987. - 168 S.

193. Rees-Miller J. Power, severity, and context in disagreement // Journal of pragmatics. 2000. - № 32 - P. 1087-1111.

194. Rolf E. Bemerkungen zum Wahrheitaspekt explizit performativer AuBerungen // Akten des 14. Linguistischen Kolloquiums. Tubingen: Narr, 1985. -S. 127-135.

195. Rosch E. Principles of Categorization and Logical Classification: The Two Systems // Cognition and Categorization. Hillsdale, N.Y.: Lawrence Erl-baum Associates, 1978. - P. 27-48.

196. Werlen G. Ritual und Sprache. Tubingen: Narr, 1984. - S. 411.

197. Wunderlich D. Zur Konventionalitat von Sprechhandlungen // Linguistische Pragmatik. Wiesbaden, 1975.

198. Wunderlich D. Studium fur Sprechakttheorie. Frankfiirt/M.: Suhrkamp, 1976.-S. 55-78.

199. Wunderlich D. Studien zur Sprechakttheorie. Frankfiirt/M.: Suhrkamp, 1976a. -417 S.

200. Young L. Language as Behaviour, Language as Code. Amsterdam: Benjamins, 1990.-304 p.

201. Ziehen W. Betriebsanleitungen, wie der Kunde sie wiinscht // Bungarten T. (Hrsg.) Sprache und Information in Wirtschaft und Gesellschaft. Tostedt, 1988.- S. 253-261.