Когнитивные основания паранауки тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.01, доктор философских наук Мартишина, Наталья Ивановна

• Мартишина, Наталья Ивановна
• доктор философских наук
• 1997

Оглавление диссертации доктор философских наук Мартишина, Наталья Ивановна

Введение.

Глава 1. Паранаука как "свое иное" науки.

1.1. Классический образ науки и его современная трансформация.

1.2. Сциентизм и антисциентизм в философии и массовом сознании XX в.

1.3. Новый образ науки и постклассическая рациональность.

Глава 2. Паранаука в системе околонаучного знания.

2.1. Сущность и структура околонаучного знания.

2.2. Логико-гносеологическая характеристика паранауки.

Глава 3. Паранаука в поле взаимодействия науки и мифологии.

3.1. Паранаука как современная мифология.

3.2. Когнитивные преимущества мифа и их реализация в паранауке.

3.3. Мифомышление в науке.

Глава 4. Паранаука в контексте вненаучного знания.

4.1. "Жизненный мир" науки и своеобразие социально-когнитивной детерминации паранауки.

4.2. Паранаука в духовных интенциях XX века.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Когнитивные основания паранауки»

Паранаука, как и другие формы подобного науке, но развертывающегося за ее пределами знания, крайне редко оказывалась до сих пор в поле предметного когнитологического анализа. В первую очередь это было связано с сохраняющимся убеждением в общезначимости и подавляющем господстве в когнитивной сфере научного способа познания и результатов науки, в силу чего любые другие разновидности знания представлялись обладающими сомнительным существованием и более чем сомнительным правом на существование. То, что наличествует случайно, вне собственных закономерностей познания, не могло, конечно, рассматриваться ни как распространенный, ни как устойчивый, ни как достойный объект исследования.

Действительную распространенность паранауки в духовной жизни современного общества можно оценить, осознав поливариантность способов ее присутствия в культуре; при таком взгляде обнаруживается неожиданная широта и многообразие способов существования паранауки и интеграции ее в духовной сфере. Активно модифицируется сама паранаука, успешно осваивая новый (в том числе заимствованный у науки) материал и потому включая наряду с традиционными концепциями (такими, как астрология или парапсихология) осовремененные их интерпретации (экстрасенсорика) и вновь формирующиеся учения, в основе которых -превращенные формы научных разработок XX века (дианетика); среди последних обращают на себя внимание концепции, базирующиеся на гуманитарном знании, в отличие от традиционной естественнонаучной основы. Целые области знания, в том числе наиболее актуальные по проблематике, осмысливаются массовым сознанием во многом паранаучно (именно это происходит с экологией, причем этот способ ее освоения поддерживается и публицистикой, даже весьма компетентной). Паранаука стыкуется с идеологическими и политическими концепциями, и в результате буквально на глазах вырастает, например, такая гибридная форма, как мифологизированная параистория. Существует также градация индивидуальных оценок паранауки: между безоговорочным принятием и полным отрицанием лежит множество вариантов - избирательное признание, любопытство, допущение и т.д. Это обстоятельство также значительно расширяет крут людей, в той или иной мере приверженных паранауке; при этом практика показала, что паранаучные представления вполне могут сосуществовать с имеющимися у индивида научными знаниями в данной предметной области. Наконец, следует отметить разнообразие каналов трансляции паранауки. Наряду с обычным распространением паранаучных концепций через печать, средства массовой информации, неформальные движения и межличностные контакты особенностью функционирования паранауки в современном российском обществе является сращивание с образовательными и даже научными структурами (обычно эти сферы разграничены более строго).

Столь развернутая феноменология паранауки и околонаучного знания в целом свидетельствует о глубокой укорененности их в массовом сознании, а следовательно - о необходимости когнитологического осмысления закономерностей, лежащих в основе их воспроизводства. С другой стороны, неадекватным оказывается традиционное представление о рациональном в своей основе характере как самого массового сознания, так и факторов, определяющих его динамику. Из неявной убежденности в этом проистекают существенные погрешности в прогнозировании реакций общества на ту или иную ситуацию. Для понимания действительно протекающих в массовом сознании процессов необходимо учитывать его внена-учные и внерациональные компоненты, и с этой точки зрения понимание закономерностей движения мысли в рамках паранауки практически весьма значимо.

Неадекватна и стандартная критика паранауки путем демонстрации несоответствия конкретных концепций критериям научности. Перед лицом такой критики паранаука обнаруживает непредсказуемую устойчивость: концепции, разоблаченные, казалось бы, вполне исчерпывающе и неоднократно, продолжают существовать и находят приверженцев. Обнаруживаемая эмпирически "парадоксальная" сохранность паранауки вынуждает признать: обнаружение явного несоответствия фундаментальным парадигмам критично лишь для научной концепции, в рамках же вненауч-ного знания не только механизмы производства идей, но и закономерности их "выживания" существенно иные. Для нахождения эффективных способов взаимодействия с паранаукой необходим не взгляд на нее как неполноценную науку, а понимание ее собственной природы и закономерностей существования.

Осознание устойчивости вненаучного знания наряду с другими факторами стало основанием переоценки ценностей, происходящей в современной гносеологии. В теоретическом плане обращение к паранауке лежит в русле одного из наиболее значимых направлений развития гносеологии сегодня - осознания качественного многообразия познания, включения в поле анализа форм познавательной деятельности, которые ранее в силу их периферийности и маргинальности оценивались как случайные отклонения от нормативной линии движения мысли и изучались под соответствующим углом зрения. Традиционная гносеология ориентировалась - явно или неявно - на науку как магистральную форму познания, которая должна быть эталоном для остальных, подчиняя их себе, преобразовывая и вытесняя по мере совершенствования собственной картины мира. Вненауч-ное знание априорно рассматривалось как знание низшего уровня, безнадежно проигрывающее в сравнении со светом научной истины. Гносеологическая реконструкция различных аспектов познания - этапов познавательной деятельности, целей познания и т.д. - имела в виду прежде всего облик этих феноменов в науке. Хотя во вненаучном знании они могли выглядеть по-иному, это воспринималось как отклонение от нормы, которое так же мало могло повлиять на базовую модель познания, как погрешность измерения на математическую формулировку закона.

В настоящее время наблюдается отказ от радикального сциентизма. Вненаучное знание осознается в качестве необходимого объекта философского анализа наряду с традиционно рассматривавшимися формами познавательной активности. В отечественной философской литературе признается, что "реально не все может и не все должно познаваться научно" [330, с. 14]. Отмечается, что "в основу современной теории познания следует положить типологию различных форм знания" [155, с. 14], что гносеология должна включать развернутую феноменологию знания. Предметное исследование паранауки как одной из форм вненаучного знания вносит свой вклад в формирование такой феноменологии, расширяет представление о путях и способах движения познания.

В плане более общих когнитивных ориентаций теоретическая разработка данной темы лежит, с одной стороны, в русле преодоления глобального сциентизма не только в области философии науки и гносеологии вообще, но и в социальной практике, с другой стороны - связано с утверждением вариативного стиля мышления, во всей полноте осознающего по-лиморфность проявления любого социокультурного феномена. В современной методологической рефлексии становление вариативности осуществления объекта рассматривается как необходимая сторона диалектики его развития. Как показывает А.А.Баталов, "Поскольку каждая категория раскрывает свой аспект всеобщей взаимосвязи и развития, постольку она не только конкретизирует принцип раздвоения, но и добавляет некий новый всеобщий принцип. Таким образом, единое оказывается не только двойственным, но и множественным . Историческое развитие единого и его нличное бытие включают . не только дихотомию, но и политомию, т.е. не только раздвоение, но и разделение на большее число сторон" [32, с. 13]. В результате "рано или поздно у единого оказывается несколько "своих иных" [32, с. 14], которые могут существовать одновременно и конкурировать как друг с другом, так и с исходным началом.

В методологических исследованиях вариативного знания в науке было отмечено, что "полиморфизм научного мышления - лишь частный случай некоторой общей тенденции в культуре, сущность которой. (в) устойчивом движении от моно к поли, от примата индивидуального. к примату множественного" [366, с.7]. В границах науки развертывание вариативности - это переход от проблематики конкуренции теорий к осознанию многоаспектное™ познавательного опыта, наличия "разных перцептивных и концептуальных миров" [198, с.208], предельным выражением которого становится возникновение на определенном этапе развития конкретных наук не только различных, но и в некоторых отношениях противоположных друг другу, хотя и эквивалентных с точки зрения всех исходных предпосылок и соответствия объекту гносеологических образов, обычно связанных между собой определенными теоретическими преобразованиями (вариативное знание в собственном смысле [См.: 223, с.6]). В сфере знания, непосредственно примыкающего к науке - становление новых формообразований, модифицирующих традиционные стандарты научности. Но обнаруживаются и более широкие параллели, характеризующие данную тенденцию как общекультурное явление. Так, в литературе XX века реализацией вариативности является формирование новой стилистики, когда на смену диахроническому развитию конфликта, в центре которого -главный герой, приходит дублирование и модификация действующих лиц и их отношений с наложением параллельных сюжетов [См.: 17]. "Ветвится", параллелизуется нравственно-этическая сфера. Еще И.Кант писал: "Различие религий - странное выражение! Все равно что говорить о разных моралях" [147, с.287]. А теперь исследователями просто принимается как эмпирическая данность диахронное и синхронное многообразие и религий, и нравственных систем и кодексов. Наиболее же общим выражением данной ориентации является осознание пространственно-временной локализованное™: культуры как таковой.

В этом контексте изучение особенных способов познания и видов знания не как неполноценных вариаций одного - универсального - типа, а как самостоятельно развертывающихся феноменов восходит к одной из центральных культурных интенций XX века - идее оправдания многообразия. "Уникальность различных . суть основа жизненности, дифференциации, усложнения целого" [159, с.81].

Наконец, обращение к проблематике вненаучного знания значимо и для самой философии в процессе ее предметного самоопределения. В настоящее время философия освобождается от наукоцентристской ориентации, осознает себя как иной, в чем-то альтернативный науке тип размышления; и философии необходима "реабилитация ненаучности", понимание характера и возможной ценности размышления, выходящего за рамки строго рационального, дискурсивного взгляда на мир.

В результате исследование феноменологии познания и видов вненауч-ного знания оказывается в настоящее время одной из точек наиболее интенсивного роста когнитологии. В зарубежной эпистемологии типы знания, альтернативные науке, углубленно рассматриваются такими исследователями, как Дж.Холтон, С.Роуз, Д.Раветц, Г.Новотны, В.Тротт, Ф.-Ж.Салазар; их работы лежат в общем проблемном поле изучения плюрализма знания как внутри науки, так и за ее пределами, неоднозначности линий демаркации между наукой и другими формами знания и способов присутствия каждой из форм в других (П.Фейерабенд, Г.Альберт, Х.Шпинер, А.Несс, М.Полани, С.Рестиво и др.). Представляется возможным указать на происходящий в настоящее время сдвиг тональности обсуждения проблемы. Если в начале 80-х центральным пунктом была критика науки, развенчание ее с позиций альтернативных форм знания (П.Фейерабенд и его последователи), то в настоящее время анализ смещается к объективистски-ориентированному исследованию параллельных моделей познания, среди которых не последнее место занимает реабилитированная наука.

В отечественной философской литературе сложилось несколько направлений исследования, затрагивающих данную проблематику. В первую очередь это работы, связанные с изучением типов рациональности и трансформации этого понятия в современных условиях (Н.С.Автономова, Б.С.Грязнов, М.К.Мамардашвили, Е.Н.Мудрагей, В.С.Степин, В.С.Швырев и др.). Ключевой для нашего исследования идеей этих работ является разграничение понятия научности и рациональности, отказ от сведения последней лишь к научным образцам реализации, понимание многовариантности рационального познания. Иной срез данного аспекта осмысления проблемы представлен в исследованиях, посвященных анализу исторического многообразия форм мышления (А.Я.Гуревич, К.Р.Мегрелидзе, Б.М.Теплов и др.) и актуального их сосуществования, полиморфизма мышления и познания (А.А.Баталов, И.Т.Касавин, В.В.Шкода и др.).

Еще одно направление исследований связано с осмыслением специфических особенностей научного и вненаучного познания. Ряд интересных публикаций посвящен проблеме природы и критериев научности (А.А.Бажанов, В.В.Ильин, А.В.Кезин, А.В.Панин, А.Т.Калинкин, А.Н.Кочергин, В.А.Калинина, В.А.Окладной, В.Г.Пыхтин и др.); в этих работах демонстрируется неоднозначность и историческая изменчивость критериев научности, ограниченность их универсализма, возможность неполной реализации в конкретных познавательных актах, что позволяет понять проблематичность определения конституирующих особенностей науки для однозначного противопоставления ее другим формам познания. Конкретные критерии выступают также предметом специального философского анализа. Обозначились две линии их рассмотрения. Во-первых, историко-научная и методологическая реконструкция динамики отдельных критериев: объективности (А.Ф.Зотов, Н.И.Дейнеко, В.В.Лапицкий, Н.Н.Сычев, Н.Б.Шулевский, Э.М.Чудинов), обоснованности (Б.В.Марков,

A.Е.Конверский, Ю.П. Ведин, Б.И.Липский, А.Ф.Кудряшев, В.В.Целищев) и т.д. Во-вторых, анализ критериев научности как ориентиров когнитивного выбора между конкурирующими концепциями, между различными трактовками эмпирических фактов, принципами, гипотезами (В.А.Ассеев,

B.П.Бранский, В.Н.Костюк, Е.А.Мамчур, О.С.Разумовский).

Существенный вклад в расширение феноменологии познания вносит современная тенденция социологизации в гносеологии. Постпросветительская эволюция понимания социальности познания в философии связана с именами К.Маркса, Э.Дюркгейма, М.Вебера, К.Манхейма; новому уровню ее трактовки положила начало философия науки 60-х гг., обнаружившая в содержании знания компоненты, сущностным образом связанные с социумом и культурой: парадигма, стиль мышления и т.д. (Т.Кун, И.Лакатос, Ст.Тулмин, Дж.Холтон и др.). "Новейшие исследования в области философии науки спускают ее с Олимпа абстракций "науки вообще" или "науки как таковой" в реалии культурно-исторической среды ее обитания" [56, с.4]. В результате в философии науки возник ряд концепций, ставящих именно социальность познания в центр когнитологических исследований ("социальная теория познания" Д.Блура, "социальная эпистемика" Э.Голдмана, "социальная эпистемология" С.Фуллера и др.); в отечественном науковедении быстро развиваются в настоящее время когнитивная психология и антропология науки (Д.А.Александров, Ю.Л.Менцин и др.). В этом же русле лежит рассмотрение науки в национально-историческом контексте (Н.В.Бряник), стиля науки - в единстве со стилем культурно-исторической эпохи (Л.М.Андрюхина). В результате реализации этого подхода обнаруживается, что "наука может иметь и имеет многообразные культурные формы: наука Востока и Запада, столичная и провинциальная, индивидуальная и институциональная, науки естественные и гуманитарные, фундаментальные и прикладные, идеологизированные и деидеологи-зированные, научная мифология и научная рациональность, наука как занятие и наука как драма ." [15, с. 15]. Исследования этого направления значимы для рассматриваемой нами темы по двум причинам. С одной стороны, они обнаруживают многообразие конкретных культурно-исторических форм реализации науки как универсального способа познания, что приводит к осознанию разномерности стандартов и ориентаций научности и пересечения их в локальных культурах с вненаучными традициями. С другой стороны, они открывают картину "научной повседневности", реальной "жизни науки" как "того, чем занимаются ученые", что также позволяет увидеть точки пересечения научного и вненаучного познания, сосуществования науки с параллельными когнитивными моделями.

В целом социологическая линия в гносеологии, обнаруживая устойчивость форм вненаучного знания, превращает их исследование в поиск лежащей в их основе закономерности. Она распространяет на когнитивную сферу "основной постулат социологии", сформулированный Э.Дюркгеймом применительно к социальной реальности: "Никакой институт, созданный человеком, не мог быть построен на заблуждении или лжи, иначе он не смог бы долго существовать. Если бы он не основывался на природе вещей, он бы встретил такое сопротивление, преодолеть которое ему было бы не под силу" [Цит. по: 227, с.275].

Еще одно направление исследования многообразия форм знания лежит вне философии науки и науковедения. В широком смысле именно анализу вненаучного знания посвящены исследования мифологического, религиозного, художественного, философского познания, а также обыденного сознания, в том случае, когда в них реализуется фундаментальная методологическая установка на исследование данных форм мышления как самостоятельных по отношению к науке способов познания мира (не "недонауки", порожденной дефицитом информации, если речь идет о мифологии, не "антинауки", если речь о религии, не "науки наук", если имеется в виду философия) - обладающих собственной логикой движения мысли, оригинальными стандартами транслирования и переработки информации. Таковы фундаментальные работы Я.Э.Голосовкера, Е.М.Мелетинского, С.А.Токарева, Д.М.Угриновича, П.С.Гуревича, В.Г.Панова, В.М.Пивоева, И.И.Дубинина, Л.Г.Гусляковой, В.Н.Гореловой, А.Н.Елсукова и многих других авторов, осуществляющих поиск собственных оснований форм познания, специфичных по отношению к науке. Общеметодологическое значение имеет концепция универсальной природы познания и структуры гносеологического образа, развиваемая И.Я.Лойфманом и уральской философской школой; на ее основе может быть адекватно осознано как единство, так и различие специфических видов познания.

Наконец, приблизительно к концу 80-х г.г. сложилось специальное направление исследования вненаучного знания как целостного феномена, особенностей его формирования и функционирования, отношения к науке. В работах Л.И.Василенко, И.Т.Касавина, Б.И.Пружинина,

В.Л.Рабиновича, В.П.Филатова, А.Г.Егорова зафиксировано бытие вненауч-ного знания как в историческом, так и в современном социальном контексте, предложены различные классификации видов вненаучного знания, описаны механизмы его динамики.

Тем не менее работа по осмыслению, тем более - по выработке теоретической модели этого сложного и противоречивого массива знания лишь начинается, и уже в самом начале исследование встречается с серьезными затруднениями.

Одно из них связано с самим характером объекта. Изучение вненаучного знания лежит в границах широкого спектра философских течений, от концепций роли бессознательного в человеческом существовании до проблематики неявного знания в науке, имеющих некую общую направленность - углубление в не-рациональное, не-данное, не-доступное непосредственно, реконструкция "по следам и сигналам" пласта информации, существующего, но ускользающего при попытке прямого обращения к нему. Эта общность интенции позволяет рассматривать их в определенном отношении как "уровни" осмысления единой темы. И отсюда же их общая проблема: все они, если можно так выразиться, методологически более разработаны, чем концептуально, фиксация наличия объекта и обоснование необходимости его всестороннего осмысления традиционно выглядят в них убедительнее, чем собственно образ объекта. Что бессознательное существует, что оно играет огромную роль в конкретном поведении человека, что есть масса форм, в которых оно "прорывается" на поверхность, и способов осмысливать эти прорывы - не подлежит сомнению; но что собой представляет бессознательное? Какова его структура? Предсказуемы ли механизмы трансформации образов в нем? Ответы здесь обычно слабее вопросов. По разнообразным ситуациям проявления интуиции собран обширный материал, очевидным образом демонстрирующий огромное значение ее в познании, но удовлетворительная теоретическая реконструкция механизмов интуиции отсутствует. Фундаментальный замысел осмысления "личностного знания" позволяет конкретно зафиксировать лишь относ ительно простые факты - индивидуальные границы эмпирического восприятия в считывании данных опыта и возможность квалификации одних и тех же данных либо как погрешности эксперимента, либо как феномена, требующего объяснения; и так далее.

Проблема здесь в самом характере сфер, в которые вторгается анализ. Рациональные составляющие познания доступны адекватному рациональному описанию, и эта область в основном освоена гносеологией. Возможность строго рационального понимания внерациональных феноменов ограничена по определению - если мир абсурден, универсальный рационализм невозможен, не зря античные мыслители ограничили свой объект познания космосом, но не хаосом. Будучи целиком рационально реконструированными, бессознательное, интуиция, фоновое знание просто перестали бы быть таковыми, превратившись во что-то иное. В результате изучение внерационального чем-то напоминает "черный ящик", да еще призрачного характера - возникающий и исчезающий. Фрейд в "Толковании сновидений" писал о "восхитительной нелогичности" сновидения, об обязательной неразрешимой загадке, которая таится в глубине сна и остается после любого истолкования. Тем не менее понимание этих феноменов в определенных пределах все же возможно - ведь человек, не настроенный мистически, может в определенной степени воспринять мистическую концепцию, а неверующий - религиозную систему, иначе знание такого рода вообще не могло бы распространяться. Предел существует, но важно не остановиться слишком рано.

С вненаучным знанием возникает аналогичная проблема. В силу его альтернативной природы возможность его научного осмысления и анализа имеет принципиальный предел. Кроме того, хотя вненаучное знание, казалось бы, активно обнаруживает себя и вполне доступно, ему в определенном отношении присуща та же скрытость. Авторитет науки в обществе еще достаточно высок, чтобы "правильность", "ценность" и "научность" воспринимались общественным мнением как синонимы. И потому вненаучное знание нередко не только манифестирует, но и осознает себя в качестве научного. Наличие специфических особенностей, собственных стандартов движения мысли не замечается, напротив, основные познавательные процедуры воспринимаются как аналогичные научным. Обнаруживаемые методологами различия достаточно специальны, не очевидны для непрофессионального анализа. Попытки квалифицировать многие формы вненаучного знания в качестве таковых наталкиваются на значительное сопротивление. Кроме того, многие формы вненаучного знания изначально носят превращенный характер. Такова, например, современная мифология. Массовое сознание связывает понятие мифа лишь с историями о богах и героях, содержащими стандартный набор приключений и чудес; в отсутствие этих привычных реалий распознать в некоем гносеологическом образе мифологему сложнее. В результате простое называние, квалификация того или иного феномена как определенной разновидности вненаучного знания оказывается отдельным предметом полемики, превращается в самостоятельную и достаточно сложную задачу. Ее и стремятся решить в первую очередь работы по вненаучному знанию, приобретая из-за этого преимущественно описательный и констатирующий характер.

В результате, оценивая современное состояние разработки проблемы, мы должны признать, что оно вращается вокруг указанной задачи обозначения (называния) и находится, таким образом, в самом начале. Объект познания выявлен, но еще не концептуализирован в полной мере (в частности, категориальный аппарат для его типологизации и анализа разработан явно недостаточно). Вопросы о базовых способах отношения к опыту, переработки информации, осуществления процедур объяснения и обоснования остаются открытыми. Не выяснена сколько-нибудь последовательно и проблема детерминации различных форм вненаучного знания - какие именно когнитивные и социокультурные потребности обеспечивают их сохранение и воспроизводство? Предпосылки отдельных видов вненаучно-. го знания рассматриваются в основном как социальные, а когнитивная их база не выявляется должным образом.

Другое систематически возникающее затруднение - это возобновляющееся сомнение в правомерности распространения философской рефлексии над познанием до оценки когнитивных феноменов как научных или ненаучных (поскольку общественное мнение склонно видеть за этой оценкой квалификацию их как правильных или неправильных). Высказывается убеждение, что поскольку наука - то, чем занимаются ученые, то научным будет все, что кто-либо из ученых признал таковым; авторитет философа не является решающим в этом вопросе. Обычно это связано также с предъявлением претензий к философии, которая, "отождествляя разум с наукой, в то же время ищет его в философии и философскими методами" [241, с. 111] и вообще, по выражению К.Манхейма, слишком долго интересовалась лишь собственным мышлением.

Представляется, что место философии в когнитологическом анализе определяется как раз ее дистанциированностью от науки. Стала ключевой для анализа вариативного знания идея П.Фейерабенда: исчерпывающая оценка концепции, выявление полноты ее содержания и внутренней структуры (эмпирическое, теоретическое, имплицитное знание) может быть осуществлено только при выходе за ее пределы, в другую концепцию - именно для этого "нам нужен внешний стандарт критики, множество альтернативных допущений" [326, с. 163]. Соответственно и адекватная оценка науки как таковой, выявление ее природы и сущности, скрытых допущений и имманентных методологических ориентаций возможна не как самооценка, а скорее как внешняя квалификация.

Тем не менее отказ философии от позиции всегда правого арбитра имеет определенные основания: абсолютизация статуса философии как области знания, в которой оцениваются все остальные, означала бы возобновление - в новом обличье - радикального сциентизма и притязания философии на роль "науки наук". Здесь также существует предел, который было бы затруднительно однозначно установить a priori, но за который выходить нельзя, памятуя также об относительности всех линий демаркации в когнитивной сфере.

Возможным решением этого конфликта установок является воздержание философии от оценочных суждений (в соответствии со спинозов-ским требованием "не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать"). Иными словами, предметное исследование того иного вида вненаучного знания (в частности, паранауки) призвано выйти из круга обычных установок, распространенных в настоящее время в литературе по данной проблеме. Серьезным ограничением огромного массива публикаций, посвященных паранауке (особенно популярных - А.И.Китайгородский, О.Н.Мороз и др.) является их априорная ориентация pro или contra. Авторами таких публикаций, как правило, являются ученые (обычно специалисты в области естественных наук), прекрасно разбирающиеся в предмете и способные точно оценить степень достоверности и соответствия какой-либо концепции фундаментальным научным положениям. Но поскольку их оценки базируются на том же скрытом убеждении в правомерности и реальности только научных эталонов, сама возможность существования, а тем более - распространения паранаучных концепций вызывает у них некоторое недоумение. Стандартная логика таких публикаций может быть описана следующей схемой: данная концепция, по видимости научная, на самом деле противоречит элементарным научным истинам, полна внутренних противоречий и неудовлетворительно аргументирована; это чепуха, реникса, которая должна быть разоблачена и элиминирована. В действительности, по-видимому, философия должна лишь начинать с точки, в которой заканчивается такой анализ - констатировав вненаучность концепции и ее сохранность, объяснить, как она возможна и как возможно вне-научное знание вообще.

Все сказанное определило замысел данной работы. Общая цель исследования определяется стремлением к осуществлению объективно-реконструирующего (не предопределенного установками pro или contra) исследования паранауки как одной из разновидностей вненаучного знания. Основным является вопрос не о том, имеет ли паранаука право на существование, а о том, как она существует и какое место занимает в когнитивном поле. Для адекватного понимания его сущности вненаучное знание должно изучаться не исключительно в сопоставлении с наукой, а на собственной основе, как специфический способ (способы) понимания мира с присущими лишь ему закономерностями и стандартами. Реализация этого замысла требует постановки в центр исследования не самого по себе существования вненаучного знания, а рефлексии над его основаниями. Поскольку содержание объекта формируется в процессе его становления, поскольку актуальное бытие сложившегося объекта заключает в себе не только совокупность сформировавшихся качеств, но и - в снятом виде -путь, которым осуществляется становление, методология рефлексии над основаниями оказывается ключевой для философского постижения объекта, для перехода от его существования к сущности. Обращение к основаниям раскрывает для нас необходимость существования объекта, обеспечивая не оценочное, а объективное его рассмотрение.

Поскольку в категориях диалектики фиксируются универсальные черты фундаментальных взаимосвязей в мире, внутрикатегориальное движение смысловых уровней и составляет в первом приближении методологическую основу исследования. В логическом аспекте построение работы определяется последовательностью развертывания категории "основание".

Гегель в "Науке логики" структурирует категорию основания следующим образом: абсолютное основание, "в котором сущность прежде всего дана как основа вообще для отношения основания" [83, с.72] и содержание которого составляет заключение от наличного бытия к его источнику, т.е. простое положение наличия основания; определенное основание, которое, в свою очередь, разделяется на формальное и реальное (в их единстве основание становится полным), и условие как содержание основания и "то непосредственное, с чем основание соотносится как со своей существенной посылкой" [83, с. 100]. Формальное основание Гегель связывает с тождеством формы основания и обоснованного, рассматривая также основание как форму по отношению к содержанию обоснованного. На этом уровне "нет ничего в основании, чего нет в основанном, также как нет ничего в основанном, чего нет в основании" [83, с.86], в результате чего объяснение на основе формального основания оказывается, как демонстрирует Гегель, в конечном счете простой тавтологией. Поэтому необходим переход к реальному основанию, когда обнаруживается различие содержания основания и обоснованного и основание выступает как иное по сравнению с непосредственной данностью. Но Гегель подчеркивает, что тем самым связь основания и обоснованного приобретает внешний характер, утрачивая необходимость, в силу чего возникает некоторая неопределенность выбора действительного основания в многообразии имеющихся предпосылок. Отсюда и обращение к условию как диалектической противоположности основания и в то же время - его завершению в процессе реальной детерминации.

Ключевые переходы нашего исследования оснований паранауки отражают указанные уровни движения основания. Рассмотрение проблемы начинается с анализа характера и возможностей научного способа понимания мира. Обнаружение неуниверсальности науки как вида знания и относительности специфицирующих ее параметров ведет к полаганию наличия альтернативных видов знания, а выявление традиционных форм принятия науки позволяет предположить также вероятное появление среди альтернатив науки мимикрирующих под нее видов знания. Этот акт осуществляется пока как простое положение наличия бытия объекта и его абсолютного основания, но на этой основе определяется и структурируется понятие околонаучного знания и выявляется, хотя еще абстрактным о б-разом, различие в системе "ядро науки - периферия науки - околонаучное знание". Фиксируется существование околонаучного знания и паранауки в частности как культурной традиции и актуальной формы мышления, выявляется действительность (как закономерное существование) околонаучного знания.

Рассматривая далее предметно каналы и процедуры взаимодействия науки и паранауки, мы обращаем внимание на формальное их тождество, причем не только на уровне внешней формы, т.е. использования атрибутики и инструментария науки в паранауке, но и в более глубоком следов ании паранауки сущностным интенциям науки: консервация в паранауке ожиданий классического этапа научности, реализация в ней модернистских программ преобразования науки, резервирование и трансформация в паранауке невостребованных нормативной наукой идей. На этом уровне паранаука конституируется как превращенная форма научности, предстает как диалектическая противоположность, "свое иное" науки, в которой некоторые тенденции научной методологии приходят к своему пределу. Демаркация паранауки и науки осуществляется через анализ признаков научности, трансформируемых, замещаемых и отвергаемых в паранауке; обращение к качественному своеобразию паранауки приводит к формулировке гносеологических критериев паранаучности. В результате происходит переход от абстрактного различения науки и паранауки к конкретному, и соответственно - от формального основания к реальному.

Переход к реальному основанию завершает постановка проблемы природы паранауки в ее соотнесенности с фундаментальными формами вненаучного знания (мифологией, религией, художественным и философским познанием). Указанная выше неопределенность связи основанного с основанием на этом уровне разрешается через последовательный анализ особенностей их гносеологического функционирования. Квалификация паранауки как современной мифологии (и, соответственно, мифологии как родового для паранауки способа познания) носит не формальный, а содержательный характер, поскольку совпадение паранауки с мифологией заключается не во внешней атрибутике, а в принципиальных особенностях движения мысли. Проблема детерминации паранауки ставится здесь как вопрос о причинах востребованности мифологии в сознании современного общества, а конкретное различие науки и паранауки обретает полноту, поскольку основной угол рассмотрения составляет не соответствие или нес о-ответствие науке, а особенные характеристики паранауки, целостность ее как формы познания, собственные закономерности функционирования и развития.

Завершается процесс детерминации паранауки в ее социокультурной среде, где мы встречаемся с совокупностью условий, обеспечивающих не столько возможность возникновения паранаучных концепций, сколько готовность массового сознания к их восприятию и распространению. На этой основе определяется место паранауки в системе представлений современного общества, достигается понимание механизмов ее гносеологической устойчивости. Паранаука "вписывается" здесь не только в контекст познавательной активности субъекта, но и в контекст культурного бытия человеческого рода. В результате принятый на уровне определения предмета исследования взгляд на паранауку как на специфический "субъективный образ объективного мира" наполняется реальным содержанием (превращение абстрактного тождества в конкретное). Понимание условий, способствующих реализации когнитивной возможности бытия паранауки в действительности, позволяет осуществить и прогнозирование видимых перспектив ее существования.

При переходе от логического к гносеологическому аспекту организации работы обозначенная последовательность рассмотрения раскрывается в ином свете. На теоретико-познавательном уровне обнаруживается недостаточность простого следования за содержанием категорий. Категории -средство познавательной деятельности рефлектирующего мышления и для рефлексии над самим мыслительным процессом достаточным инструментарием уже не являются. По Канту, это переход от обычной к трансцендентальной логике: для первой безразлично, как даны ей представления, соединенные в логическом суждении, вторая стремится к открытию за их рядоположенностью систематического единства. На этом уровне элементарным объектом методологического анализа оказывается уже не сама по себе категория, а процедура, направленность познавательного акта, где категория выступает одной из сторон.

Основание с этой точки зрения предстает как всецелость (тотальность) условий для данного обусловленного [146, с.221], а развертывание рефлексии над основаниями производится как последовательное восхождение к этой целостности через ряд актов анализа и синтеза. Анализ - расчленение и структурирование целого - по Канту может выступать также путем к единству: "Путем анализа различные представления подводятся под одно понятие" [146, с.82]. Кант вводит даже понятие "аналитическое единство", обозначая соотношение представлений в суждении, когда одно из них оказывается принадлежащим другому, содержащимся в нем. Любая классификация требует в первую очередь нахождения основания деления; разграничение происходит посредством отнесения к этому признаку, что и сообщает целостность результату аналитического рассмотрения.

Если анализ дает единство однородного, то синтез обнаруживает единство в многообразии: "Под синтезом в самом широком смысле я разумею акт присоединения различных представлений друг к другу и понимания их многообразия в едином знании" [146, с.81]. Единство познавательных актов анализа и синтеза определяет онтогенез и филогенез познания: "Первоначально это знание может быть еще грубым и спутанным и потому нуждается в анализе, но тем не менее именно синтез есть то, что собирает элементы в форму знания и объединяет их в известном содержании" [146, с.82]. Кант раскрывает движение познания также как переход от качественного единства (простое определение объекта познания) к качественному множеству и от него - к качественной полноте, когда "множество все вместе обратно сводится к единству понятия" [146, с.87]. Здесь наиболее наглядно обнаруживается совпадение логического и гносеологического аспекта организации познания.

Гносеологический аспект методологии исследования, в отличие от логического, не может быть безразличен к содержанию, потому в его рамках этапы исследования обозначаются не унифицированными терминами, как в категориальном развертывании, а родовой соотнесенностью конкретного объекта - паранауки. Познавательный акт сореализации анализа-синтеза осуществляется в четырех предметных кругах, каждый из которых шире предыдущего. Прежде всего рассматривается единство и различие исторически-конкретных образов науки, обнаруживается как универсальность, так и относительность критериев научности. Далее анализу подвергается окружение, "оболочка" науки - околонаучное знание как специфический гносеологический феномен; синтез достигается обнаружением единства общего и особенного в функционировании различных его форм, в том числе паранауки. В третьем круге объектом становится когнитивный комплекс в целом, в четвертом в рассмотрение включается и вся социокультурная среда, поскольку речь идет об определении фундаментальных духовных интенций эпохи. Каждый цикл движения рефлексии от однородности к качественному многообразию и от него - к конкретной целостности охватывает все более обширную совокупность факторов, детерминирующих паранауку. Центральной идеей оказывается все углубляющееся осознание несводимости друг к другу различных способов познания мира и специфической востребованности каждого из них в общем процессе познания.

Наконец, при выявлении наряду с логической и гносеологической также социокультурной линии развития исследования его движение выглядит как переход от родовой онтологии паранауки как формы познания к непосредственно-жизненной стороне ее существования на уровне наличного бытия индивида. Общее резервирование за паранаукой некой когнитивной ниши между другими способами познания дополняется рассмотрением причин устойчивости паранауки "здесь и сейчас", соотнесенностью ее существования с социальными реалиями. Если внутрикогнитив-ные факторы создают необходимость и возможность возникновения пара-науки как конкретной познавательной формы, то социокультурные превращают ее в действительность. Процесс исследования оснований пара-науки приходит здесь к вопросу о причинах восприимчивости к паранауке индивида, т.е. к детерминации паранауки человеческой экзистенцией. На этом уровне рассмотрения место категории "обыденное сознание" (как обозначения познавательного уровня) занимает категория "массовое сознание" - понятие, характеризующее близкое к нему концептуальное образование, но определяемое уже социальной характеристикой распространенности.

Так выстраивается по трем указанным направлениям общая логика исследования. Сформулируем теперь более конкретно вопросы, ответы на которые мы должны получить в нашем следовании по кругам осмысления проблемы.

Рефлексия над основаниями объекта предполагает решение следующих задач: определение состава и характера феноменов, которые могут рассматриваться в качестве таковых; выявление и иерархизация реальных оснований объекта; оценка уровня и способа участия каждого из них в становлении объекта. Применительно к паранауке это означает постановку следующих вопросов:

• какова природа плюрализации вненаучного знания? На какой основе устойчиво воспроизводится многообразие видов вненаучного знания?

• какого рода когнитивные потребности вызывают к жизни паранауку? Возможно ли полное замещение ее наукой в удовлетворении этих потребностей?

• какие проблемы возникают во взаимодействиях внутри когнитивного комплекса на стыках различных типов знания? Какова с этой точки зрения "когнитивная ниша" паранауки?

• каковы механизмы формирования конкретных концепций в рамках паранауки? Какой исходный материал может быть абсорбирован ею и каким образом он трансформируется?

• какие гносеологические стандарты действуют в паранауке и как они ф ормируются ?

• каким образом основания паранауки могут быть иерархизированы? Рассмотрение указанного круга проблем и предполагается в данной работе. Основной объект исследования - паранаука - по-видимому, может получить достаточно полное определение лишь в процессе структуриров а-ния вненаучного знания, которое предполагается осуществить в ходе исследования. В качестве предварительного определения предлагается следующее: паранаука - совокупность концепций, ориентированных (в том числе субъективно) на следование научным стандартам познавательной деятельности и знания, но реализующих их со столь существенными отличиями, что данные концепции оказываются за пределами науки. Исследование направлено на когнитивные предпосылки паранауки; социальные детерминанты паранауки освещены в литературе значительно лучше, а между тем это лишь внешний уровень детерминации, при замыкании на котором вненаучное знание начинает выглядеть обусловленным сторонними и по видимости случайными причинами. Одни эмпирические факты с этой точки зрения объясняются практически исчерпывающе (например, всплески общественного интереса к отдельным формам околонаучного знания на определенных этапах общественного развития), другие - явно неполно (например, стабильность комплекса паранаук в том виде, в каком он определился в XVII в.). Кроме того, анализ любого из видов вненаучно-го знания как чисто социального феномена уже изначально предполагает оценочный характер его исследования. Необходимо наряду с внешней определенностью вненаучного знания понять внутреннюю детерминацию его в системе человеческого познания. Лишь обращение к собственной логике формирования позволит реально оценить место паранауки в когнитивном комплексе и перспективы ее развития. Поэтому нам и кажется значимой специальная постановка вопроса о ее когнитивных основаниях.

И еще об одном аспекте локализации объекта и предмета исследования. При анализе проблем критериев, особенностей, интенций и границ науки имеется в виду западная, европейская наука. В восточных культурах статус и формы бытия науки, способы ее взаимодействия с вненаучным знанием существенно иные; вряд ли возможно было бы построить обобщающую модель на первом этапе исследования проблемы.

Заключение диссертации по теме «Онтология и теория познания», Мартишина, Наталья Ивановна

Заключение

Осуществленная в данной работе рефлексия над основаниями пара-науки обнаруживает три крута ее когнитивной детерминации.

В круге науки и непосредственно примыкающих к ней форм знания в основании паранауки лежит неуниверсальность и относительная ограниченность науки как способа познания. Эта ограниченность связана прежде всего с родовыми чертами науки, с ее сущностными ориентациями на объективизм, внеличностный и внеценностный характер исследования, всеобщность и дискурсивность рассмотрения, специализированно-предметную расчлененность объекта, примат истины над утилитарностью. Попытка выйти за пределы, устанавливаемые конституирующими научность характеристиками, в соединении с сохраняющимся высоким авторитетом науки порождает различные внешне подобные, но по существу альтернативные науке формы знания. Гносеологическая востребованность паранауки определяется, таким образом, переплетением сциентизма и антисциентизма как тенденций общественного сознания. Гносеологическая возможность паранауки обеспечивается другим пределом конституирова-ния науки - ее трансформацией, переходом от классической к неклассической и постнеклассической науке, в котором значительные изменения претерпевают когнитивные нормативы и идеалы традиционной науки; этот процесс может быть охарактеризован в одном из аспектов как "размывание критериев научности" и соответствующее расширение границ приемлемости и допустимости. Логическую основу паранауки составляет ее роль оболочки науки, в которой сохраняются и получают ненормативную интерпретацию невостребованные в данный момент в науке идеи. Расширение возможностей такой интерпретации обеспечивается видоизмененной реализацией, замещением и частичной элиминацией критериев научности в паранауке.

Второй крут когнитивной детерминации паранауки определяется в среде вненаучного знания, в контексте базовой для паранауки формы вне-научного знания - мифологии. Паранаука выступает как одна из форм мифологии, и ее когнитивные основания на этом уровне лежат, с одной стороны, в моменте внутреннего тождества науки и мифологии, сохранности в науке глубинных когнитивных ориентаций мифа (всеобщность детерминации, гармоничность мироздания и его гносеологического образа). Наличие точек совпадения, глубинное родство науки и мифологии создает общую основу для генерации переходных когнитивных образований, соединяющих черты науки и мифологии; это возможность возникновения пара-науки на данном уровне. С другой стороны, востребованность паранауки здесь определяется наличием у мифа когнитивных особенностей, выступающих или воспринимаемых как преимущества по отношению к другим видам познания. Это целостность мифологического образа мира, проявленность и разъясненность взаимосвязей, фундаментальная аксиологич-ность, устойчивость и справедливость картины мира и обеспечение безусловного наличия средств деятельности для осуществления любой выдвигаемой задачи. Реализация этих особенностей в паранауке создает устойчивое основание для воспроизводства ее как формы познания.

Третий круг детерминации паранауки - это когнитивная среда в целом, осуществляющиеся в ней взаимодействия и ее базовые интенции. На этом уровне рассмотрение науки как вида индивидуальной и групповой деятельности открывает своеобразные основания паранауки в экстремумах роста науки, когда традиционные социокультурные механизмы обеспечения реализации и защиты нормативов научности утрачивают адекватность; в результате частично или полностью снимается барьер перед возможными отклонениями от стандартных способов научной деятельности. Характеристика паранауки как компенсаторной формы кризисного сознания вообще позволяет выявить ее связь с фундаментальными культурными и духовными трансформациями XX века (массовизация общественной жизни, релятивизм ценностей при смешении социальных групп, индивидуализация и деиндивидуализация личностной деятельности, диспропорции индустриального общества и т.д.). Востребованность паранауки на этом уровне определяется стремлением обнаружить мощный внесистемный фактор, принципиально меняющий ситуацию и обеспечивающий реализацию не удовлетворяемых современным обществом социальных и индивидуальных потребностей.

Таким образом, в каждом круге когнитивной детерминации паранауки мы обнаруживаем, с одной стороны, логико-гносеологическую возможность, а с другой - востребованность паранауки, ее необходимость для удовлетворения когнитивных потребностей, не обеспечиваемых иными формами познания. Вместе с тем в целом движение от одного круга к другому также является переходом от формальной возможности паранауки к факторам, определяющим ее действительное существование и распространение.

Итак, присутствие паранауки в когнитивном комплексе современного общества оказывается не случайным обстоятельством, а имеющим многоуровневую детерминацию феноменом. В связи с этим представляется возможным высказать некоторые соображения по поводу места паранауки в духовной жизни нашего общества в ближайшей исторической перспективе.

Маловероятно, чтобы в ближайшем будущем паранаука перестала быть заметной составляющей массового сознания. Не представляется достаточно эффективным для достижения подобной цели - исключения или хотя бы заметного сокращения сферы влияния паранауки - метод, обычно предлагаемый: "Пропаганде и развитию псевдонауки должна быть противопоставлена широкая популяризация истинных научных положений и, в частности, популяризация результатов строго научной проверки псевдонаучных трудов, проведенной компетентными исследователями" [75, с.98]. Еще более сомнителен еще более популярный тезис: "Как только прилавки наших магазинов будут переполнены и исчезнут очереди - люди быстро отойдут от многих суеверий" [61, с.99]. Вообще вряд ли сейчас существует универсальный способ противодействия паранауке - для этого она имеет слишком широкие и слишком фундаментальные основания. Если "паранаучные конструкции. уходят корнями в некие глубинные убеждения и слои человеческого сознания" [349, с.53], вряд ли можно устранить их с помощью каких-то элементарных образовательных или социальных мероприятий. Если (как, надеемся, нам удалось показать) методы информационного анализа в паранауке иные по сравнению с научными, то и построенная по научным стандартам рациональная критика закономерно не действует в паранауке так, как она действовала бы в науке. Кроме того, компенсаторная значимость паранауки в психологическом и гносеологическом отношении весьма существенна. Видимо, задача скорейшего преодоления массовой увлеченности паранаукой вплоть до полной ее элиминации в ближайшей перспективе вообще не должна выдвигаться; напротив, необходимо учитывать при любых апелляциях к массовому сознанию присутствие в нем паранауки.

Одним из аспектов этого относительно "мирного сосуществования" науки и паранауки является преодоление радикального сциентизма. В частности, должна быть снята установка изначального неприятия по отношению к сообщениям, полученным вне рамок науки. В основе оценки данных паранауки должна лежать не "презумпция вымысла", а "презумпция естественности", т.е. наличия рационального содержания и рационального объяснения сообщений такого рода. Разумеется, это не означает их некритического принятия или даже необходимости серьезного отношения ко всем ним без исключения. Возможно, элементарная проверка отсеивает 99% данных как феномены чисто психологического происхождения; но то, что остается сверх фантазии и саморекламы, должно быть объяснено. Подчеркнем, что при этом нет необходимости заново строить такое объяснение для каждого локального случая, если предыдущие изучения привели к пониманию всеобщей закономерности (например, механизмов возникновения иллюзии при сенсорном голоде). Это аналогично отказу рассматривать проекты вечного двигателя при наличии закона, обосновывающего невозможность его построения.

Другой аспект сосуществования - это четкое разграничение сфер активности науки и паранауки. Реализация наукой только что сформулированного требования необходима до тех пор, пока существует возможность получения нового для науки результата, обогащения ее самой от взаимодействия с получаемым материалом. Обязанности же откликаться на любой запрос паранауки у науки нет, что бы ни полагало по этому поводу общественное мнение. Если некоторая концепция предлагается для анализа научными средствами, она должна отвечать критериям научности хотя бы в тенденции; если же она эти критерии не принимает, то не может и конкурировать с принятыми установлениями в качестве научной концепции. Представляется, кстати, что это особенность скорее российской пара-науки, кое-где разграничение зон активности науки и паранауки уже достигнуто - Дж.Холтон применительно к США говорит лишь об "отголосках давней конкурентной борьбы за первенство и господство" [349, с.54]. Па-ранаука, поскольку она отвечает массовым когнитивным запросам, должна реализовываться, но именно как таковая, а не как наука (новая, не официозная и с какими бы то ни было другими эпитетами). Особое внимание следует обратить на исключение возможности массовых паранаучных экспериментов (например, телевизионного лечения) в силу неконтролируемости их последствий и на отделение паранауки от системы образования. Считая принципиальным требование М.Вебера к преподавателю: никаких политических установок с кафедры, в аудитории; предоставление материала, но никакого навязывания позиции в академической ситуации, полагаем, что его необходимо проводить и в отношении паранауки. Личная же позиция должна предъявляться именно как таковая, и прежде всего в ситуации, где возможна критика.

Если же ставить вопрос о необходимости массового формирования научного мировоззрения (считая признаком зрелости такового не присутствие некоторого количества научных сведений, а становление непротиворечивой картины мира, способной абсорбировать новую информацию), то речь должна идти не о разубеждении сторонников паранауки, а об определенной профилактике последней путем изначального формирования мировоззрения как научного. В этом отношении организация образования должна изменяться в направлении усиления роли в нем фундаментальных дисциплин, не формальной, а содержательной и существенной его гуманитаризации, установки на формирование у учащегося рационально-критического мышления (а не просто на сообщение ему определенных знаний), выработки соответствующих методических форм обучения и контроля. Свое место в системе образования (в том числе среднего) должна занять логика, причем читаемая не просто как "традиционная логика", а как методология познания в широком смысле слова.

V -Ф

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Мартишина, Наталья Ивановна, 1997 год

1. Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. - М.: Владос, 1994. - 336 с.

2. Аверинцев С.С. "Аналитическая психология" К.-Г.Юнга и закономерности творческой фантазии //О современной буржуазной эстетике.- М.: Искусство, 1972.- Вып.З.- С. 110-155.

3. Автономова Н.С. В поисках новой рациональности // Вопросы философии.- 1981.- №3.- С. 145-156.

4. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М.: Наука, 1988.287 с.

5. Автономова Н.С. Хаос и логос // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания.- М.: Политиздат, 1990.- С.30-56.

6. Азаров Ю. Учиться, чтобы учить // Новый мир.- 1987.- №4.- С.228-244.

7. Азимов А. Краткая история химии.- М.: Мир, 1983.- 187с.

8. Аксенов Н.Р., Андрющенко М.Т. Обыденное познание, вера и мировоззрение // Место и роль обыденного сознания и познания в мировоззрении личности. Челябинск: Изд-во ЧГПИ, 1990. - С.29-41.

9. Алейник А.З. Наука в системе общественного воспроизводства: Вопросы методологии.- Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.- 184с.

10. Ю.Александров Д.А. Историческая антропология науки в России // Вопросы истории естествознания и техники. 1994. - №4. - С.3-22. П.Алексеев В.П. Становление человечества.- М.: Политиздат, 1984.- 462с.

11. Альтицер Т. Нирвана и царство божие // Антропологическая проблематика в западной философии. М.: Изд-во МГУ, 1991. - С.61-65.

12. Андерсон П. Фантастика певец науки // Если. - 1996. - № 10. - С.203-210.

13. Андреев Ю.А. Три кита здоровья.- СПб.: Респекс, 1994.- 382с.

14. Андрюхина Л.М. Стиль науки: Культурно-историческая природа. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1992. - 152 с.

15. Антипенко Л.Г. Проблема физической реальности.-М.: Наука, 1973.-264с.

16. Апт С.К. Над страницами Томаса Манна: Очерки.- М.: Сов.писатель, 1980.- 392с.

17. Аристотель. Никомахова этика // Сочинения. Т.4. - М.: Мысль, 1983. -С.53-293.

18. Асмус В.Ф.Декарт.- М.: Госполитиздат, 1956.- 371с.

19. Ахундов М.Д. Научные революции и постнеклассическая наука // Проблемы методологии постнеклассической науки.- М.: ИФ РАН , 1992.- С.41-48.

20. Ахундов М.Д., Баженов Л.Б. У истоков идеологизированной науки // Природа.- 1989.- №2.- С.90-99.

21. Ахутин А.В. Понятие "природа" в античности и в Новое время.- М.: Наука, 1988.- 208с.

22. Ашин А.К., Гундобин А.В. Плюрализм и антиплюрализм в американской политологии // Философские науки.- 1982.- №1.- С.102-109.

23. Бабосов Е.М. Идеология в современном мире. Минск: Навука и тэкни-ка, 1984. - 176 с.

24. Бажан В.В., Дышлевый П.С., Лукьянец B.C. Диалектический материализм и проблема реальности в современной физике.- Киев: Наукова думка, 1974.- 352с.

25. Баженов В.А. Наука как самопознающая система. Казань: Изд-во КГУ, 1991. - 182 с.

26. Байкушев С. Серьезно о сверхестественном.- М.: Мысль, 1991.- 107с.

27. Бак Д. Биография непрожитого, или время жестоких чудес: Фантастика С.Лема на рубеже столетий // Новый мир. 1996.- №9.- С. 193-207.

28. Балагушкин Е.Г.Критика современных нетрадиционных религий. М.: Изд-во МГУ, 1984.- 286с.

29. Бандура А.А., Зотов А.Ф. Прагматически-операционалистская концепция научных понятий // Философские науки.- 1977.- №3.- С.94-104.

30. Барт Р. Из книги "Мифологии" // Избранные работы. Семиотика. Поэтика.- М.: Прогресс, 1989.- С.46-130.

31. Баталов A.A. Понятие профессионального мышления. Томск: Изд-во ТГУ, 1985. - 231 с.

32. Башляр Г. Новый рационализм.- М.: Прогресс, 1987.- 376с.

33. Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С.330-342.

34. Белянкина Н.Г., Пивоваров Д.В. Образ элементарного объекта и элемен-таристский подход. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1991. - 144 с.

35. Бердяев H.A. Самопознание.- М.: "ДЭМ", 1990,- 336с.

36. Бердяев Н.АСмысл творчества // Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества.- М.: Правда, 1989.- С.251-580.

37. Бердяев H.A. Человек и машина // Вопросы философии. М., 1989. -№2. - С. 143-162.

38. Бердяев H.A. Философия неравенства. М.: ИМА-Пресс, 1990. - 285 с.

39. Бессонова A.A. Диалектика обыденного и научно-теоретического в мировоззрении." Автореф. дис. . к.ф.н.- М.: Изд-во МГПИ, 1989.- 18с.

40. Блаватская Е.П. Наука магии // Блаватская Е.П. Теософия и практический оккультизм.- М.: Сфера, 1993.- С.25-30.

41. Блаватская Е.П. Что такое теософия // Блаватская Е.П. Теософия и практический оккультизм.- М.: Сфера, 1993.- С.3-10.

42. Блум Ф., Лейзерсон А., Хофстедтер Л. Мозг, разум и поведение.- М.: Мир, 1988.- 248с.

43. Боас Ф. Ум первобытного человека.- М.-Л.: Госиздат, 1926.- 154с.

44. Богданов A.A. Наука и рабочий класс // Богданов A.A. Вопросы социализма: Работы разных лет.- М.: Политиздат, 1990.- С.360-376.

45. Бодде Д. Мифы древнего Китая // Мифологии древнего мира.- М.: Наука, 1977.- С.366-404.

46. Больцман А. Второй закон механической теории тепла // Больцман Л. Статьи и речи.- М.: Наука, 1970.- С.3-28.

47. Больцман Л. О статистической механике // Больцман Л. Статьи и речи.-М.: Наука, 1970.- С.163-179.

48. Бонди Г. Гипотезы и мифы в физической теории.- М.: Мир, 1972.- 104с.

49. Бонько В.К., Кулик С.П. Мышление человека и проблемы компьютеризации.- Минск: Навука 1 тэхника, 1992.- 192с.

50. Бор Н. Единство знаний // Бор Н. Избранные научные труды.- Т.2.-М.: Наука, 1971.- С.481-496.

51. Борн М. Моя жизнь и взгляды.- М.: Прогресс, 1973.- 176с.

52. Брагин Г.М. Об обыденной форме оккультизма // Отношение человека к иррациональному.- Свердловск: Изд-во УрГУ, 1989.- Вып.1.- С. 130-142.

53. Бриллюэн Л. Научная неопределенность и информация. М.: Мир, 1976. 272 с.

54. Брысина Т.Н. Сознание в современном мире.- Саратов: Изд-во СГУ, 1993.- 80с.

55. Бряник Н.В. Самобытность русской науки: Предпосылки и реальность. -Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1994. 148 с.

56. Бубер М. Проблема человека. Перспективы // Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. - С.88-97.

57. Будко В.В. Адекватность научного познания.- Харьков: Основа, 1990.-183с.

58. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения.- М.: Республика, 1994.- 415с.

59. Бургин М.С., Кузнецов В.И. Аксиологические аспекты научных теорий.-Киев: Наукова думка, 1991.- 184с.

60. Буянов М. Приключения древней загадки: истерия, история, суеверия.-М.: Прометей, 1991.- 136с.

61. Бытие человека в культуре: Опыт онтологического подхода / Отв. ред. Е.К.Быстрицкий. Киев: Наукова думка, 1991. - 176 с.

62. Бэкон Ф.Новый Органон // Сочинения.- Т.2.- М.: Мысль, 1978.- С.5-214.

63. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности // Социологос: Общество и сферы смысла. Вып.1.- М.: Прогресс, 1991.-С.39-50.

64. Василенко Л.И. Магия в наши дни: старое зло или новое благо? // Знание за пределами науки.- М.: Изд-во ИФ АН, 1990.- С.110-132.

65. Вебер М. Наука как призвание и профессия // Избранные произведения.- М.: Прогресс, 1990.- С.707-735.

66. Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведения." М.: Прогресс, 1990.- С.602-643.

67. Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки.- М.: Наука, 1981.-359с.

68. Визгин В.П. Оккультные истоки науки Нового времени // Вопросы истории естествознания и техники. 1994. - №1.- С. 140-152.

69. Винер Н. Творец и робот. М.: Прогресс, 1966. - 103 с.

70. Виноградова Т.В. Этические проблемы творчества ученого // Вопросы истории естествознания и техники. 1992. - №2.- С.118-127.

71. Винокуров В.В. Феномен сакрального, или восстание богов // Социологов Общество и сферы смысла. Вып.1.- М.: Прогресс, 1991.- С.431-444.

72. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы.- Ч.1.- М.:Гнозис, 1994.- С.75-320.

73. Витгенштейн Л. О достоверности // Витгенштейн Л .Философские работы.- Ч.1.- М.:Гнозис, 1994.- С.321-405.

74. Волькенштейн М.В. О феномене псевдонауки // Природа.- 1983.- №11.-С.96-101.

75. Выготский Л.С. История развития высших психических функций // Собр. соч.- Т.З.- М.: Педагогика, 1983.- С.5-328.

76. Вьятт Ф. Психоанализ в конце своего первого столетия: Размышления одного из многолетних участников движения // Социальные и гуманитарные науки: Отечественная и зарубежная литература. Сер.З.: Философия. - 1992. - №2. - С.17-19.

77. Вяккерев Ф.Ф. Является ли антиномия образом противоречия // Диалектическое противоречие. М.: Политиздат, 1979.- С.209-222.

78. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум в интерпретации Эдмунда Гуссерля // Вопросы философии. 1992.- №7. - С. 116135.

79. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX в. // Вопросы философии.- 1991.- №6.- С.3-14.

80. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII в.). М.: Наука, 1987.- 447 с.

81. Гегель Г.В.Ф.Лекции по философии религии // Гегель Г.В.Ф. Философия религии,- T.l.-М.: Мысль, 1975. С.203-530.

82. Гегель Г.В.Ф. Наука логики.- Т.2.- М.: Мысль, 1971.- 248с.

83. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа // Сочинения. Т.4. - М.: Соцэкгиз, 1959. - 440 с.

84. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук.- Т.1.- М.: Мысль, 1977.276 с.

85. Гейзенберг В. Физика и философия.- М.: Иностранная литература, 1963.- 293с.

86. Гейзенберг В. Шаги за горизонт.- М.: Прогресс, 1987.- 366с.

87. Гейтс Б. Дорога в будущее. М.: ИО "Русская редакция" ТОО "Chanel Traiding Ltd, 1996.- 312 с.

88. Генон Р. Кризис современного мира. М.: Арктогея, 1991. - 161 с.

89. Гилберт Дж., Малкей М. Открывая ящик Пандоры.- М.: Прогресс, 1987.-270с.

90. Гиренок Ф.И. Ускользающее бытие. М.: Изд-во ИФ РАН, 1994. - 220 с.

91. Гисматов Ф.А. Генезис и эволюция мира искусственного. Казань: Изд-во КГУ, 1992. - 144 с.

92. Гоббс Т. О теле // Избранные произведения.- Т.1.- М.: Мысль, 1964.-С.43-214.

93. Говалло В.И. Почему мы не похожи друг на друга. М.: Знание, 1991. -222 с.

94. Голосовкер Я.Э. Логика мифа.- М.: Наука, 1987.- 218с.

95. Горан В.П. Древнегреческая мифологема судьбы.- Новосибирск: Наука, 1990.- 335с.

96. Горбовский А.А. Тайная власть, незримая сила.- М.: Изд-во Общества по изучению тайн и загадок Земли, 1991.- 224с.

97. Горбунова И.М. Методологические проблемы исследования мифомыш-ления: Автореф. дис. . к.ф.н.- Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-таг 1980.- 18с.

98. Горелова В.Н. Обыденное сознание как философская проблема.- Пермь: Изд-во ПСХИ, 1993.- 168с.

99. Границы науки: о возможности альтернативных моделей познания.- М.: ИНИОН, 1991.- 48с.

100. Григоренко А.Ю.Сон разума рождает чудовищ.- Л.: Лениздат, 1986. -176с.

101. Григорьев В.И. Наука в контексте культуры.- М.: Изд-во Ун-та дружбы народов, 1989.- 160с.

102. ЮЗ.Грицман Ю.Я. Медицинские мифы XX века.- М.: Знание, 1993.- 176с.

103. Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования.- М.: Политиздат, 1987.- 368с.

104. Грэхем Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе.- М.: Политиздат, 1991.- 480с.

105. Грэхем Л.Р. Недавнее прошлое громадной науки в громадной стране // Природа.- 1994.- №8.- С.101-111.

106. Грязнов B.C. Теория и ее мир // Грязнов B.C. Теория и ее объект.- М.: Наука, 1973.- С.5-54.

107. Гуревич П.С. Буржуазная идеология и массовое сознание. М.: Наука, 1980. - 368 с.

108. Гуревич П.С. Диагноз исторического космоса // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. - С.675-693.

109. ПО.Гуревич П.С. Приключения имиджа: Типология телевизионного образаи парадоксы его восприятия.- М.: Искусство, 1991.- 221с.

110. Ш.Гуревич П.С. Философия культуры. М.: Аспект Пресс, 1995. - 288 с.

111. Гурштейн A.A. Заметки об опыте науки XX века // Природа.- 1992.-№5.- С.3-11.

112. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология: Введение в феноменологическую философию (главы из книги) // Вопросы философии. 1992,- №7. - С. 136-176.

113. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Культурология. XX век. М.: Юрист, 1995. - С.297-330.

114. Дайзард У. Наступление информационного века // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С.343-354.

115. Пб.Дауэр В. Эзотерика для начинающих.- М.: REFL-book, 1994.- 192с.

116. Демьянов А.И. Религиозность: тенденции и особенности проявления.-Воронеж: Изд-во ВГУ, 1984.- 184с.

117. Дерксен А. Семь грехов псевдонауки // Социальные и гуманитарные науки: Отечественная и зарубежная литература. Сер.З: Философия. -1995. - №2. - С.68-71.

118. Дмитрук М.А. Миры внутри нас? М.: Знание, 1992.- 64с.

119. Диалектика. Познание. Наука / В.А.Лекторский, В.С.Тюхтин, А.П.Шептулин и др. М.: Наука, 1988. - 286 с.

120. Дьяконов И.М. Введение // Мифологии древнего мира.- М.: Наука, 1977. С.5-54.

121. Дынич В.И., Ельяшевич М.А., Толкачев Е.А., Томильчик A.M. Вненауч-ное знание и современный кризис научного мировоззрения // Вопросы философии. 1994. - N 12.- С. 122-134.

122. Егоров А.Г. Научное мировоззрение и миф.- Смоленск: Смоленское обл. отд-е Пед.общества РСФСР, 1990.- 36с.

123. Егорова И.В. Мистика как социальный феномен (к постановке проблемы): Автореф. дис. . к.ф.н.- М.: ИФ РАН, 1994.- 22с.

124. Единство научного знания. М.: Наука, 1988.- 336 с.

125. Елсуков А.Н. Познание и миф.- Минск: Университетское, 1984.- 151с.

126. Ельманов А.Ф.Социальные и гносеологические корни современной мифологии.- Автореф. дис. . к.ф.н.- М.: Изд-во МГУ, 1986.- 18с.

127. Еремеев В.Е. Чертеж антропокосмоса.- М.: АСМ, 1993.- 240с.

128. Жбанков М.Р. "Отклоняющееся" знание в развитии науки //X Всесоюзная конференция по логике, методологии и философии науки: Тезисы докладов и выступлений. Минск: Изд-во БГУ, 1990.- С. 182-183.

129. Знание // Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1983. - С. 192.

130. Знание за пределами науки.- М.: Изд-во ИФ РАН, 1990.- 199с.

131. Зотов А.Ф. Понятие объективности знания в современной науке //

132. Природа.- 1974.- №12.- С.35-41.

133. Иванов В. Идеология: характер и закономерности развития. М.: Политиздат, 1977. - 303 с.

134. Ивин A.A. Интеллектуальный консенсус исторической эпохи // Познание в социальном контексте. М.: Изд-во ИФ РАН, 1994. - С.80-105.

135. Из отчета Научного отдела Наркомпроса за 1917-1919 гг. // Организация науки в первые годы Советской власти (1917-1925): Сб. док.- Л.: Наука, 1968.- С.33-36.

136. Ильин В.В. Классика неклассика - неонеклассика: три эпохи в развитии науки // Эпистемология и постнеклассическая наука.- М.: ИФ РАН, 1992.- С.30-53.

137. Ильин В.В.Критерии научности знания. М.: Высшая школа, 1989.-128с.

138. Ильин В.В. Теория познания: Введение.Общие проблемы.- М.: Изд-во МГУ, 1993.- 168с.

139. История диалектики: Немецкая классическая философия.- М.: Мысль, 1978,- 363 с.

140. К профессиональной этике ученого // Общественные науки за рубежом. Сер.8: Науковедение. - 1991. - №4. - С.23-31.

141. Каменский З.А. Философия как наука: Классическая традиция и современные споры. М.: Наука, 1995. - 173 с.

142. Канак Ф.М. Идея гармонии и формы реализации отношения философии к науке // Идея гармонии в научной картине мира.- Киев: Наукова думка, 1989.- С. 18-34.

143. Кант И. Критика чистого разума.- СПб.: ИКА "Тайм-аут", 1993.- 477с.

144. Кант И. К вечному миру // Сочинения. Т.6.- М.: Мысль, 1966. - С.257-310.

145. Капица П.Л. Эксперимент. Теория. Практика. М.: Наука, 1987. - 495 с.

146. Кара-Мурза С.Г. Советская наука и бюрократическая система: Грани взаимодействия // Вопросы философии. 1989. - № 4. - С.57-67.

147. Карасев Л.В. Мифология смеха // Вопросы философии.- 1991.- №7.-С.68-86.

148. Карпунин В.А. Наглядность в математическом творчестве и выявление конструктивного содержания неконструктивных теорий // Диалектика творческой деятельности.- Воронеж: Изд-во ВГУ, 1989.- С.117-125.

149. Касавин И.Т. Введение // Критический анализ вненаучного знания.-М.: ИФ РАН, 1989.- С.3-9.

150. Касавин И.Т. Познание в мире традиций. М.: Наука, 1990.

151. Касавин И.Т. Понятие знания в социальной гносеологии // Познание в социальном контексте. М.: Изд-во ИФ РАН, 1994. - С.6-36.

152. Касавин И.Т. Постигая многообразие разума // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания.- М.: Политиздат, 1990.- С.3-28.

153. Касавин И.Т. Размышления о магии, ее природе и судьбе // Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев.- М.: Республика, 1992.-С.6-29.

154. Кассирер Э. Техника политических мифов // Октябрь.- 1993.- №7.-С.153-164.

155. Катасонов В.Н. К.Ясперс: природа науки и ее судьба // Наука в зеркале философии XX в.- М.: ИФ РАН, 1992.- С.81-96.

156. Кашперский В.И. Отражение и функция: Роль процессов отражения в детерминации развивающихся систем: Философско-методологический анализ. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1989. - 232 с.

157. Кезин А.В. Научность: эталоны, идеалы, критерии.- М.: Изд-во МГУ,1985.- 128 с.

158. Кемеров В.Е.Введение в социальную философию. М.: Наука, 1994. -187 с.

159. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу: Становление греческой философии.-М.: Мысль, 1972.- 312с.

160. Ким В.В. Семиотические аспекты системы научного познания. Красноярск: Изд-во КГУ, 1987. - 224 с.

161. Кирилов С. О судьбах "образованного сословия" в России // Новый мир.- 1995.- №8.- С.143-159.

162. Китаев-Смык A.A. Психология стресса.- М.: Наука, 1983.- 368с.

163. Клименко С., Уразметов В. Internet: среда обитания информационного общества. Протвино: Рос. центр физико-технической информатики, 1995. - 327 с.

164. Князева E.H. Как возможно освобождение от мифов классической науки? // Эпистемология и постнеклассическая философия.- М.: Изд-во ИФ АН, 1992.- С.54-68.

165. Козлова Н.И. Научное и вненаучное в "советском марксизме": культурно-антропологический анализ //X Всесоюзная конференция по логике, методологии и философии науки: Тезисы докладов и выступлений.-Минск: Изд-во БГУ, 1990.- С.85-86.

166. Комаров В.Н. Наука и миф.- М.: Просвещение, 1988.- 192с.

167. Коновалов В.В. Кризис медицины на рубеже XX XXI вв. и пути его преодоления // Человек. - 1996. - №1. - С. 106-119.

168. Копалов В.И. Общественное сознание: Критический анализ фетишистских форм. Томск: Изд-во ТГУ, 1985.- 221с.

169. Корнфорт М. Наука против идеализма.- М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1957. 548с.

170. Крамаренко В.Ю., Никитин В.Е., Андреев Г.Г. Интеллект человека. -Воронеж: Изд-во ВГУ, 1990. 184 с.

171. Крамник В.В. Социально-психологические механизмы политической власти. Л.: Изд-во ЛФЭИ, 1991. - 159 с.

172. Красиков В.И. Человек на пути встречи с самим собой: Проблема метафизической самоиндентификации человека. Кемерово: Кузбассвузиз-дат, 1994.- 174 с.

173. Критика современных немарксистских концепций философии науки.-М.: Наука, 1987.- 240с.

174. Кричагин В.И. Народное здравие: время решений //В человеческом измерении,- М.: Прогресс, 1989.- С.247-267.

175. Круть И.В., Забелин И.М. Очерки истории представлений о взаимоотношении природы и общества.- М.: Наука, 1988.- 416с.

176. Кудряшев А.Ф. Единство наук: Основания и перспективы. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1988. - 184 с.

177. Кузовкин A.C., Непомнящий H.H. НЛО просит посадки.- М.: Профиз-дат, 1991.- 240с.

178. Кукушкина Е.И., Логунова И.Б. Мировоззрение, познание, практика. -М.: Политиздат, 1989.- 303 с.

179. Культурные универсалии, наука и вненаучное знание: Материалы круглого стола // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания.- М.: Политиздат, 1990.- С.328-380.

180. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975.- 228с.

181. Курбатов P.O., Бабаев П.И. Поиск новой научной парадигмы и древневосточная философия // X Всесоюзная конф. по логике, методологии и философии науки: Тез. докл. и выст. Минск: Изд-во БГУ, 1990.- С.46-47.

182. Кутырев В.А. Естественное и искусственное: Борьба миров. -Н.Новгород: Изд-во "Нижний Новгород", 1994. 199 с.

183. Кучуради И. Концепция государства с точки зрения прав человека // Диалог в Брайтоне: Человек в настоящем и будущем. М.: Знание, 1989. -С.17-25.

184. Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. - 383 с.

185. Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978.

186. Лахтин Г.А. Организация советской науки: история и современность.1. М.: Наука, 1990.- 217с.

187. Лахтин Г., Кулагин А. Съедим гранит науки? // Поиск. 1995. - №11. -С.З.

188. Лебедев В.И. Духи в зеркале психологии.- М.: Сов. Россия, 1987.- 224с.

189. Лебедев В.П.Научные принципы и современные мифы.- М.: Знание, 1981.- 64с.

190. Леви-Стросс К. Структура мифа // Вопросы философии.- 1970.-№7.-С.152-164.

191. Леге Ж.-М. Кого страшит развитие науки? -М.: Знание, 1988.- 202с.

192. Лезов С. Э.Кассирер и философия мифа // Октябрь.- 1993.- №7.-С. 164-167.

193. Лейбниц Г. Новые опыты о человеческом разумении // Сочинения.-М.:Мысль, 1983,- С.47-544.

194. Лекторский В.А. К диалектике субъекта и объекта в познавательном процессе // Проблемы материалистической диалектики как теории познания.- М.: Наука, 1979. С.34-60.

195. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.: Наука, 1980. - 359 с.

196. Лем С. Моя жизнь // Собр. соч. Т. 1. - М.: Текст, 1992. - С. 7 - 28.

197. Лобовик Б.А. Религиозное сознание и его особенности.- Киев: Наукова думка, 1986.- 248 с.

198. Лойфман И.Я. Диалектическое определение предмета (методологический аспект) // Тождество противоположностей как методологическая проблема. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1987. - С.5-11.

199. Лойфман И.Я. Отражение как высший принцип марксистско-ленинской гносеологии.- Свердловск: Изд-во УрГУ, 1987,- 116с.

200. Лойша В.А. "Бысть знамение на небеси."- Томск: Томское книжное изд-во, 1987.- 142с.

201. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Из ранних произведений.-М.: Правда, 1990.- С.391-599.

202. Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию // Вопросы философии.- 1992.- №7,- С.64-75.

203. Лосева И.Н. Теоретическое знание: Проблема генезиса и различения форм. Ростов-н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1989. - 112 с.

204. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и поэтика текста // Труды по знаковым системам.- Вып. 12.- Тарту: Изд-во Тарт. ун-та, 1981.- С.3-7.

205. Лукач Д. Своеобразие эстетического.- Т.1.- М.: Прогресс, 1985.- 334с.

206. Лукашевич В.К. Научный метод: структура, обоснование, развитие: Автореферат дис. . д.ф.н.- Минск: Ин-т философии и права АН Беларуси, 1992,- 42с.

207. Льюис К. Письма Баламута // Льюис К. Любовь, страдание, надежда.-М.: Республика, 1992.- С. 11-69.

208. Любутин К.Н., Пивоваров Д.В. Проблема научности философии и "контрфилософия" // Философские науки. 1989. - №6.- С.62-72.

209. Малиновский Б. Магия, наука и религия // Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев.- М.: Республика, 1992.- С.84-127.

210. Малкей М. Наука и социология знания. М.: Прогресс, 1983. - 253 с.

211. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеал рациональности.- М.: Лабиринт, 1994.- 90с.

212. Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания. М.: Наука, 1987. - 126 с.

213. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994.- 700 с.

214. Марков Б.В. Проблема обоснования и проверяемости теоретического знания.- Л.: Изд-во ЛГУ, 1984.- 166с.

215. Марков Б.В. Разум и сердце: История и теория менталитета. СПб: Изд-во С.-Пб. ун-та, 1993. - 232 с.

216. Маркова Л.А. Конец века конец науки? - М.: Наука, 1992. - 136 с.

217. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения.-Т.42.-М.: Политиздат, 1974.- С.41-174.

218. Маркузе Г. Одномерный человек. М.: КЕРЬ-Ьоок, 1994.- 368 с.

219. Мартин Дж. Телематическое общество: вызов ближайшего будущего // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С.371-391.

220. Мартишина Н.И. Гносеологический статус вариативного знания в науке. Дис. . к.ф.н. - Свердловск: УрГУ, 1990. - 181 с.

221. Мартишина Н.И. Дилемма сциентизма и антисциентизма в определении предмета философии // Специфика философского знания и общественная практика: Тез.выст.- М.: Изд-во ИФ АН, 1986.- С. 110-112.

222. Мартишина Н.И. Об основаниях мифологического в сознании современного человека // Человек: Феномен субъективности, система сущностных сил- Омск: Изд-во ОмГУ, 1994.- С.44-52.

223. Матвеев B.C. Загадки и резервы психики.- Свердловск: Изд-во УрГУ, 1990. -240с.

224. Маффесоли М. Околдованность мира или божественное социальное // Социологос: Общество и сферы смысла. Вып.1.- М.: Прогресс, 1991.-С.274-283.

225. Медведева О.Ю. Научная картина мира в процессах внутринаучного и общекультурного функционирования (предметно-содержательный и формально-языковой аспекты). Дис. . к.ф.н. - Свердловск: УрГУ, 1984. - 195с.

226. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.- М.: Наука, 1976.- 408с.

227. Мелюхин И. О некоторых направлениях государственной информационной политики. Data Medium. - 1996. - №7.

228. Менделеев Д.И. Границ познанию предвидеть невозможно.- М.: Сов. Россия, 1991.- 588с.

229. Метафизика и идеология в истории естествознания. М.: Наука, 1994. -240 с.

230. Мигдал А.Б. Поиски истины.- М.: Мол.гвардия, 1983.- 239с.

231. Миловидов В.Ф. Критика современной мистики // Вопросы научного атеизма.- Вып.32.- М.: Мысль, 1985.- С. 126-139.

232. Мирская Е.З. Ученый и современная наука.- Ростов: Изд-во Рост, ун-та, 1971.- 104с.

233. Митчем К. Что такое философия техники? М.: Аспект пресс, 1995. -149 с.

234. Михайленко И.И. Сциентизм антисциентизм: теоретическое отражение трансформаций буржуазной культуры // Специфика философскогознания и общественная практика: Тезисы докл. М.:ИФ АН, 1986.- С. 113116.

235. Можно ли сохранить нашу фундаментальную науку? Интервью с Л.В.Келдышем // Природа.- 1992.- №3.- С.3-7.

236. Моисеев В.И. Логика неклассической рациональности // Рационализм XXI в. Обнинск: ИАТЭ, 1991.-С.17-26.

237. Мокрецова Н.Я. Гуманизация субъектно-объектных отношений в современной науке.- Автореф.дис. . к.ф.н.- М.: Изд-во МГУ, 1991.- 24с.

238. Мокшицкий Э. Между эпистемологией и социологией знания // Социологов Общество и сферы смысла. Вып.1.- М.: Прогресс, 1991.- С.109-124.

239. Молодцова E.H. Ценность науки и традиционные ценности в культуре современной Индии // Ценностные аспекты развития науки.- М.: Наука, 1990.- С.259-275.

240. Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1993. - 406с.

241. Мороз О.П. Прекрасна ли истина? М.: Знание, 1989.- 208с.

242. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное философская проблема (читая А.Шопенгауэра) // Вопросы философии. - 1994. - №9. - С.53-65.

243. Муравьев В.И. Структура и функции идеологии. Автореф. дис. . к.ф.н. - Новосибирск: Изд-во Института истории, филологии и философии СО АН СССР. - 1981.- 22 с.

244. Мэмфорд Л. Техника и природа человека // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С.225-239.

245. Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993. - 280 с.

246. Наука в современной капиталистической экономике.- М.: Наука, 1987.-236с.

247. Научные кадры СССР: динамика и структура.- М.: Мысль, 1991 284с.

248. Немировский В.Г., Мануильский М.А. Фантастические представления как элемент массового сознания // Социологические исследования. 1987. - №4,- С.70-75.

249. Никитин Е.П. Проблема обоснования: субстратный анализ.- М.: Наука, 1981.- 176с.

250. Никифоров A.A. Является ли философия наукой? // Философские науки. 1989.- №6.- С.42-52.

251. Нишанов В.К. Феномен понимания: Когнитивный анализ.- Фрунзе: Илим, 1990.- 228с.

252. Новейшие течения и проблемы философии в ФРГ.- М.: Наука, 1978.-367с.

253. Основание // Философская энциклопедия. Т.2. - М.: Сов. энциклопедия, 1967. - С.170-171.

254. Пармон Э.А. Роль фантазии в научном познании.- Минск: Изд-во БГУ, 1984.- 176с.

255. Перлз Ф. Предисловие // Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. М.: ООО "Попурри", 1996. - С.6-8.

256. Петраков Б.Д. Психическая заболеваемость в некоторых странах в XX веке.- М.: Медицина, 1972.- 300с.

257. Петрова E.H. Экология индивидуальности: Философско-социологический аспект. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1992. - 160 с.

258. Петровская A.A. Самоутверждение: пути истинные и ложные.- М.: Знание, 1987.- 64с.

259. Петроченко Н.Ф. Политическая идеология и ее роль в обществе. -Томск: Изд-во ТГУ, 1988. 152 с.

260. Пивоваров Д.В., Алексеев A.C. Операциональный аспект научного знания.- Иркутск: Изд-во Ирк.ун-та, 1987.- 176с.

261. Пивоваров Д.В. Вера и знание в религии и науке. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1994. - 100 с.

262. Пивоваров Д.В. Проблема носителя идеального образа: Операциональный аспект,- Свердловск: Изд-во УрГУ, 1986.- 130с.

263. Пивоев В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира,-Петрозаводск: Карелия, 1991.- 111с.

264. Плотников В.И. Единство функций категорий "тождество" и "различие" // Категории диалектики: Тождество и различие. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1979. - С.63-71.

265. Плотников В.И. Социально-биологическая проблема. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1975. - 160 с.

266. Покровский В.А. Ускорение научно-технического прогресса.- М.: Экономика, 1983.- 216с.

267. Полани М. Личностное знание.- М.: Прогресс, 1985.- 344с.

268. Поликарпов B.C. Наука и мистицизм в XX в. М.: Мысль, 1990.- 219с.

269. Попович М.В. Идея порядка и хаоса в науке и культуре // Идея гармонии в научной картине мира.- Киев: Наукова думка, 1989.- С.5-18.

270. Порус В.Н. Стиль научного мышления в когнитивно-методологическом, социологическом и психологическом аспектах // Познание в социальном контексте. М.: Изд-во ИФ РАН, 1994. - С.63-79.

271. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса.- М.: Прогресс, 1986,-431с.

272. Прохоров И.А. Социальные и гносеологические корни современных мифов, их природа и функции: Автореф. дис. . к.ф.н.- М.: АОН при ЦК КПСС, 1983.- 24с.

273. Пружинин Б.И. К вопросу о структуре астрологического знания // Знание за пределами науки.- М.: Изд-во ИФ АН, 1990.- С. 139-150.

274. Пружинин Б.И. У грани науки (к вопросу о сущности астрологических представлений) // X Всесоюзная конференция по логике, методологии и философии науки: Тезисы докладов и выступлений.- Минск: Изд-во БГУ, 1990.- С.32-33.

275. Пукшанский Я.Б. Обыденное знание: Опыт философского осмысления. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987.- 152с.

276. Разумовский О.С. От конкурирования к альтернативам. Новосибирск: Наука, 1983. - 225 с.

277. Роуз Дж. Что такое культурологические исследования научного знания? // Вопросы истории естествознания и техники.- 1994.- №4.- С.23-41.

278. Ру Ксин. Некоторые размышления о настоящем и будущем человечества // Диалог в Брайтоне: Человек в настоящем и будущем. М.: Знание, 1989. - С.31-42.

279. Руткевич М.Н., Лойфман И.Я. Диалектика и теория познания.- М.: Мысль, 1994.- 383с.

280. Савин А. Какую зарплату получат в октябре работники бюджетной сферы // Известия.- 1995.- №177.

281. Сапаров В.И. НЛО и энлонавты в свете фольклористики // Советская этнография.- 1979.- №2.- С.145-154.

282. Свасьян К.А. Философия символических форм Э.Кассирера.- Ереван: Изд-во АН Арм.ССР, 1989.- 238с.

283. Селье Г. От мечты к открытию: Как стать ученым.- М.: Прогресс, 1987.-368с.

284. Солженицын А.И. Образованщина // Новый мир.- 1991.- №5.- С.28-46.

285. Сорокин A.A. О понятии противоречия в диалектике // Диалектическое противоречие. М.: Политиздат, 1979.- С.96-121.

286. Сорокина К.Л. Грозовые тучи над российской наукой // Природа.-1994,- №12.- С.103-109.

287. Социально-психологические проблемы научно-технического прогресса.- Д.: Наука, 1982.- 189с.

288. Спиноза Б. Трактат об усовершенствовании разума // Спиноза Б. Избранные произведения.- Т.1. М.: Госполитиздат, 1957. - С.320-358.

289. Спиноза Б. Богословско-политический трактат // Спиноза Б. Избранные произведения- Т.2.- М.: Госполитиздат, 1957.- С.5-284.

290. Стахова Й. Значение метафоры в способе мышления и выражения в науке // Познание в социальном контексте. М.: Изд-во ИФ РАН, 1994. -С.48-62.301 .Стеблин-Каменский М.И. Миф.- Л.: Наука, 1976.- 104с.

291. Степин B.C. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии.- 1989.- №10.- С.3-18.

292. Степин B.C. Становление идеалов и норм постнеклассической науки // Проблемы методологии постнеклассической науки.- М.: Изд-во ИФ РАН, 1992.- С.3-18.

293. Степин B.C. Структура теоретического знания и историко-научные реконструкции // Методологические проблемы историко-научных исследований,- М.: Наука, 1981.- С. 137-172.

294. Степин B.C. Философская антропология и философия науки.- М.: Высшая школа, 1992.- 191с.

295. Стереотипы и динамика мышления / Д.И.Широканов, Е.А.Алексеева, В.Г.Бондарев и др. Минск: Навука i тэхтка, 1993. - 248 с.

296. Стоянова К. Ванга: Исповедь слепой ясновидящей // Приложение к рекламно-информационному научно-просветительскому альманаху "Безумные идеи".- М.: Моск. правда, 1990.- 110с.

297. Сухотин А.К.Превратности научных идей.- М.: Мол.гвардия, 1991.-211с.

298. Сциентизм // Философский энциклопедический словарь.- М.: Сов.энциклопедия, 1983.- С.667-668.

299. Токарев С.А., Мелетинский Е.М. Мифология // Мифы народов мира.-Т.1.- М.: Сов.энциклопедия, 1980.- С. 11-20.

300. ЗП.Токоев М. Философский анализ донаучного и паратеоретического знания.- Автореф. дис. . к.ф.н. Фрунзе: Изд-во Ин-та философии и права АН КССР, 1972. - 26с.

301. Торчилин В.П. Там, где кончается наука.- М.:Политиздат, 1991.- 124с.

302. Тоффлер О. Прогнозы и предпосылки // Социологические исследования. 1987. - №5. - С.118-131.

303. Трошкин И.В. Так кто же вампир? Первое знакомство с основами биофизики или йога света // По лабиринтам интеллекта.- Вып.1.- Челябинск, 1991.- С.1-113.

304. Трусов В.П. Социально-психологические исследования когнитивных процессов.- Л.: Изд-во ЛГУ, 1980.- 144с.

305. Тулмин С. Человеческое понимание. М.: Прогресс, 1984. - 327 с.

306. Тушко А., Хаскелевич С. Научные исследования организация и управление.- М.: Прогресс, 1971.- 230с.

307. Угринович Д.М. Введение в религиоведение.- М.: Мысль, 1985.- 270 с.

308. Уледов А.К. Общественная психология и идеология. М.: Мысль, 1985. - 268 с.

309. Усманова З.М. Миф как феномен культуры: Автореф. дис. . к.ф.н.-Душанбе: Ин-т философии и права Республики Таджикистан, 1993.- 18с.

310. Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы.- М.: Прогресс, 1978.- 325с.

311. Фаликов Б.З. Неомистицизм в СССР // На пути к свободе совести.-М.: Прогресс, 1989.- С.478-492.

312. Федина Е.Н.Перспективы развития научного знания // Перспективные проблем философских исследований за рубежом.- М.: ИФ АН, 1991.- С.З-17.

313. Федорова А. Киллер стресс // Поиск.- 1995.- №35.

314. Фейерабенд П. Наука в свободном обществе // Избранные труды по методологии науки.- М.: Прогресс, 1986.- С.467-523.

315. Фейерабенд П. Против методологического рассуждения // Избранные труды по методологии науки.- М.: Прогресс, 1986.- С. 125-466.

316. Фейерабенд П. Утешение для специалиста // Избранные труды по методологии науки.- М.: Прогресс, 1986.- С. 109-120.

317. Фейнберг Е.Л. Две культуры: интуиция и логика в искусстве и науке. -М.: Наука, 1992.- 251с.

318. Фейнман Р. Характер физических законов.- М.: Наука, 1987.- 160с.

319. Филатов В.П. Наука в контексте идеологии и вненаучных форм знания." М.:ИФ РАН, 1992,- 38 с.

320. Филатов В.П. Наука и научное сообщество в период "культурной революции" // Научный прогресс: когнитивные и социокультурные аспекты. -М.: Изд-во ИФ РАН, 1993.- С.141-158.

321. Филатов В.П.Научное познание и мир человека. М.: Политиздат, 1989.- 270 с.

322. Филатов В.П. Об альтернативной науке // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания.- М.: Политиздат, 1990.- С. 152-174.

323. Философское сознание: драматизм обновления. М.: Политиздат, 1991. - 413 с.

324. Франк Ф. Философия науки.- М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1960.- 543с.

325. Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки,- М.: Политиздат, 1986.- 399с.

326. Фромм Э. "Дианетика": Искателям сфабрикованного счастья // Человек. 1996. - №2. - С.54-57.

327. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. - 415 с.

328. Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь.- М.: Политиздат, 1983.- 703с.

329. Хаббард Р.Л. Дианетика. Современная наука душевного здоровья: Учебник по дианетике.- М.: Воскресенье, Нью Эра Пабликейшнс Труп, 1993.- 576с.

330. Хайдеггер М. Вещь // Хайдеггер М. Время и бытие.- М.: Республика, 1993.- С.316-327.

331. Хайдеггер М. Время картины мира // Хайдеггер М. Время и бытие.-М.: Республика, 1993.- С.41-62.

332. Хайдеггер М. Наука и осмысление // Хайдеггер М. Время и бытие.-М.Республика, 1993.- С.238-252.

333. Хайдеггер М. Отрешенность // Хайдеггер М.Разговор на проселочной дороге.- М.: Высшая школа, 1991.-С.102-111.

334. Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Хайдеггер М. Время и бытие.-М.: Республика, 1993.- С. 16-26.

335. Ханин Г. Почему пробуксовывает советская наука? // Постижение.-М.: Прогресс, 1989.- С.140-168.

336. Харпер П. Кто умножает знание умножает зло // Диалоги.- М.: Политиздат, 1979.- С.258-264.

337. Хейзинга Й. В тени завтрашнего дня // Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс, 1992.- С.241-383.

338. Холтон Дж. Что такое антинаука?// Вопросы философии. 1992.- N.2.-С.26-58.

339. Храмцов П. Лабиринт Internet: практическое руководство. М.: Элек-троинформ, 1996.- 256 с.

340. Хромов Г.С. Наука, которую мы теряем.- М.: Космосинформ, 1995.-104с.

341. Цапкова Г.Н. Паранаука как феномен ложного сознания: Автореф. дис. . к.ф.н.- Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1987.- 22 с.

342. Ценности познания и гуманизация науки.- М.: Изд-во РУДН, 1992.-240с. 354.Чаликова В. Предисловие // Утопия и утопическое мышление.- М.: Прогресс, 1991.- С.3-20.

343. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. М.: Высшая школа, 1981.- 374 с.

344. Чарквиани Д. Информация, противоречие и смена социальных установок.- Тбилиси: Мецниераба, 1980.- 94с.

345. Черняк B.C. Мифологические истоки научной рациональности // Вопросы философии.- 1994.- №9.-С.37-52.

346. Чудинов Э.М. Природа научной истины. М.: Знание, 1977. - 312с.

347. Швырев B.C. Анализ научного познания: основные направления, формы, проблемы.- М.: Наука, 1988.- 176с.

348. Швырев B.C. Научная рациональность: проблемы критического осмысления // Природа.- 1992.- №4.- С.3-8.

349. Швырев B.C. Рациональность как ценность культуры // Вопросы философии.- 1992.- №6.- С.91-105.

350. Шелепин Л.А.Научное мировоззрение и общественное сознание.- М.: Изд-во Физ. института им.П.Н.Лебедева, 1989.- 57с.

351. Шелер М. Человек и история // Человек: Образ и сущность. М.: ИНИОН, 1991.

352. Шенкао Г.Х. Мифоэпическое сознание и современная псевдомифология.- Автореф. дис. . к.ф.н.- Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1987. 21с.

353. Шептулин А.П. Диалектический метод познания. М.: Политиздат, 1983.- 320 с.

354. Шкода В.В. Оправдание многообразия: Принцип полиморфизма в методологии науки. Харьков: "Основа", 1990. - 175 с.

355. Шкуратов В.А. Психика. Культура. История. Ростов-н/Д: Изд-во РГУ, 1990. - 252 с.

356. Шрейдер Ю.А. Наука и цирк // Вопросы истории естествознания и техники.- 1992.- №2.- С.170-172.

357. Шрейдер Ю.А. Сознание и его имитации // Новый мир.- 1989.- №11.-С.244-255.

358. Шулевский Н.Б.Принцип объективности познания: предметное содержание и логические функции.- М.: Изд-во МГУ, 1985.- 201с.

359. Шулындин Б.П. Философия и современное общество. Н.Новгород: Изд-во Нижегородского университета, 1993. -200 с.

360. Шульгина И.В. Инфраструктура науки в СССР.- М.: Наука, 1988.- 160с.

361. Щедровицкий Г.П. Системное движение, его смысл и возможные результаты // Системно-кибернетические аспекты познания.- Рига: Зинатне, 1985.- С.149-196.

362. Эйнштейн А. О науке // Эйнштейн А. Собр. науч. трудов.- Т.4.- М: Наука, 1967. С.142-146.

363. Юнг К.Г. Йога и Запад // Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев.- М.: Республика, 1992.- С.287-293.

364. Юнг К.Г.Современные мифы о небесных знамениях // Юнг К.Г. О современных мифах.- М.: Практика, 1994.- С. 17-210.

365. Юревич А.В. Психология научного объяснения // Научный прогресс: Когнитивные и социальные аспекты. Изд-во ИФ РАН, 1993.- С. 102-124.

366. Юревич А.В. Социально-психологический анализ научного и обыденного объяснения: Автореф.дис. .докт.псих.наук.- М.: Изд-во МГУ, 1993.- 44с.

367. Юревич А.В., Цапенко И.П. Мифы о науке // Вопросы философии. -1996. № 9. - С.59-68.

368. Ядов В.А. Идеология как форма духовной деятельности общества. Л.: Изд-во ЛГУ, 1961. - 122 с.

369. Яковлев М.В. Идеология. М.: Мысль, 1979. - 271 с.

370. Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Ясперс К. Смысл и назначение истории.- М.: Политиздат, 1991.- С.28-286.

371. Banerjea D. Credibility and ethics in science // Science and culture. -Calcutta, 1988. Vol.54. - №5.- P.137-141.

372. Barnard M. The Mythmakers.- Ohio University Press, 1966.-214p.

373. Bridgeman P. The Nature of Physical Theory.- Princeton: University Press, 1937.- 138p.

374. Davis M. The new world of research ethics: A preliminary map // Intern. Journal of appl. philosophy. N.Y., 1990. - Vol.5. - №1. - P. 1-10.

375. Durant J. A quantitative and comparable study of public understanding // Science in parliament. London, 1991. - Vol.48. - №4. - P. 15-19.

376. Feyerabend P. Knowledge and the role of theories // Phylosophy of the social sciences.- Waterloo (Ont.), 1988.- Vol.18.- №2.-p. 157-158.

377. Feyerabend P. Science and ideology: A Response to Rollin // New ideas in psychology.- Elmsford (N.Y.), 1986.- Vol.4, №2.- p.153-158.

378. Gallagher K. The philosophy of G.Marsel.- N.Y., 1962.

379. Hamilton D.P. In the trenches, doubts about scientific integrity // Science.- Wash., 1992. Mar.27. - Vol.255. - №5052.- P. 1636.

380. Herd E.W. Myth and Modern German Literature // Myth and Modern imagination.- Dunedin: University of Otago Press, 1967.- P.51-76.

381. Lewis C.S. The dethronement of power // Tolkien and the Critics.- London: University of Notre Dame Press, 1968.- P. 12-16.

382. Lombardi L.G. Character versus codes; Models for research ethics // Intern. Journal of appl. philosophy. N.Y., 1990. - Vol.5. - №1. - P.21-28.

383. Machoney M. Psychology of the scientist: An evaluative review // Social studies of science. 1979,- Vol.9. - №3.- P.349-375.

384. Manton G.R. The making of myth // Myth and the Modern imagination.-Dunedin: University of Otago Press, 1967.- P.9-25.

385. Quine W.V.O. Word and Object. N.Y.: Technology Press, 1960.

386. Reichenbach H. The Rise of Scientific Philosophy.- Berkeley and Los Angeles, 1957.

387. Restivo S. Science studies what is to be done // Science, technology and Human values.- Cambridge (Mass.), 1987.-Vol. 12.-№59.

388. Russell B. Our Knowledge of the External World as a Field for Scientific Method in Philosophy. Chicago: London, 1914.

389. Schultes R. Burning the library of Amazonia // The sciences. N.Y., 1994. -Vol.34. - №2. - P.24-31.

390. Seetharman G.N. Challenges to the American Dream // New-Deli:Yathan publications, 1987. 92 p.

391. Ziman J. Public understanding of science // Science, technology and human values. Cambridge (Mass.), 1991. - Vol.16. - №1. - P.99-105.