Кафоликон монастыря Осиос Лукас в Фокиде. Изображение святых в храмовой декорации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.04, кандидат искусствоведения Герасименко, Надежда Викторовна

• Герасименко, Надежда Викторовна
• кандидат искусствоведения
• 2002

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Герасименко, Надежда Викторовна

1. Планы и схемы. а) План монастырского комплекса Осиос Лукас (по Н. Хатзидакис Бахарас). б) Схема кафоликона (по Н. Хатзидакис-Бахарас). в) Схема крипты (по К. Коннор) г) Схема галерей.

2. Введение. Историография.

3. Глава Первая. Декорация купола и подкупольного пространства.

4. Глава Вторая. Декорация алтарной части. Изображение святителей.

5. Глава Третья. Декорация гробницы святого Луки Стирита и выбор святых в боковых компартиментах.

6. Глава Четвертая. Декорация западной части наоса. Изображение преподобных.

7. Глава Пятая. Декорация нартекса.

8. Глава Шестая. Галереи: Проблемы назначения и декорации.

9. Глава Седьмая. Некоторые особенности состава и размещения святых во фресках двух западных капелл и крипты.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Кафоликон монастыря Осиос Лукас в Фокиде. Изображение святых в храмовой декорации»

Монастырь Осиос Лукас расположен у горы Стирион в центральной части Греции, в области Фокида, недалеко от ее границы с Беотией, в этом же горном массиве находится и одна из высочайших и прославленных вершин Эллады - Парнас (высота 2457 м). В античные времена, согласно Павсанию, здесь находился город Стирис и храм Деметры Стиритидской, где хранилась одна из древнейших статуй богини.1 В середине X столетия при возникновении монастыря это была малонаселенная, труднодоступная местность, политическим и экономическим центром которой являлись Фивы.

Основатель монастыря - святой преподобный Лука Стирит, называемый иначе Новый, Чудотворец, или Элладский. Его память отмечается 7 февраля и 3 мая, в день перенесения мощей. События его жизни известны из жития, составленного одним из учеников преподобного, вероятно, после 962 года. 2 Родился святой около 896 года в Касторионе. Его предки происходили с острова Эгины, откуда бежали из-за арабского нашествия, и обосновались в Фокиде, в местечке Касторион. С детства преподобный отличался крайним воздержанием, послушанием и благочестием. Стремясь к аскетической жизни, он ушел из дома с двумя монахами, идущими из Рима, и подстригся в монастыре в Афинах. После смерти отца, по настойчивым молитвам матери, Лука возвратился и прожил дома четыре месяца, пока мать не отпустила его. Тогда он поселился поблизости на горе Иоаннитца, где жил в полном уединении около семи лет (910-917), там он получил целительский и пророческий дар и совершил первые чудеса. В 917/918 годах из-за нашествия болгар всё население покинуло эту местность, Лука долго скитался, пока не поселился вместе с одним столпником в окрестностях Коринфа (917-927). В 927 году после установления мира с болгарами он возвратился на Иоаннитцу. Слава о его святой жизни и чудесах быстро распространилась, и в поисках уединения он скрылся из этих мест, жил некоторое время в Каламионе (940-943), затем из-за нашествия турок

1 Павсаний. Описание Эллады. Кн. 10, гл. XXXV, 5. (по изданию - Москва, 1994, т.П, с. 475).

2 PG, CXI, 441-480; BHGII 60; Syn CP 449; LThk VI 1207; Biblss VIII222-3; G. da Costa-Louillet. Saints de Grèce aux VIII, IX et X siècles. // Byzantion (1961) v.31, fas.2, p.3 30-343. перебирался на остров Амбелон, а в 946 году обосновался в Фокиде, у горы Стерион, по названию которой он впоследствии получил свое второе имя. Здесь у него появляются ученики. Первая церковь в монастыре, святой Варвары, начинает строиться в 946 году на средства Кринита, стратига фемы Эллада. Умер Лука в 953 году в возрасте 56 лет. Через некоторое время над его погребением иноком Косьмой была возведена небольшая капелла.

Еще при жизни Лука Стирит прославился врачеванием различных болезней и предсказанием событий как в судьбах отдельных людей (например, стратигу Криниту - новую должность не в Константинополе), так и в общегосударственном масштабе, в частности, нашествие болгар, освобождение Крита (исполнилось после его смерти, в 961 году). Множество исцелений происходило и у его гробницы. С каждым годом к его мощам стекалось все больше народа, к концу X века монастырь становится известным центром паломничества. В течение шести-восьми десятилетий, прошедших с момента смерти святого, маленькая, затерянная в горах обитель превратилась в крупный монастырский комплекс, в который входили две больших церкви, подземная цистерна для хранения воды, трапезная, кельи и, возможно, даже больница. К XII веку ему подчинялось несколько церквей и земель в Евбее и Беотии. В начале XIII века он был занят латинским духовенством, и с 1220-х годов до 1299 года находился в наследственном владении семьи де Ла Рош. На протяжении всего турецкого владычества он оставался действующим православным монастырем. Несмотря на многочисленные потрясения, сохранившиеся документы показывают, что в XVI веке Осиос Лукас владел несколькими монастырями и церквями, и вплоть до начала XIX века его имущество о возрастало, лишь после 1821 года известны случаи продажи его земель. В XVI веке монастырь пострадал от землетрясения, разрушившего купол кафоликона и некоторые своды. Обрушившиеся конструкции были восстановлены после 1593 года. Декорацию купола воссоздали в XVII веке, сводов - в XIX (около 1820 года). Основной комплекс реставрационных работ был проведен с 1938 по 1964 год под руководством Г. Орландоса, Е. Стикаса (архитектура) и Ф. Захариу (живопись).4

3 Г. Kpsjioc;, Фсокгка, vol. 2, Athenes, 1880, р.38-40,40-45, 165-166.

4 Eustathios G. Stikas, To OikoSo/uikov xpovmov vtjg ¡uovqg Ooiov Лоька Фсокгдк; (Athens, 1970).

В настоящее время древний архитектурный ансамбль монастыря включает: церковь Панагии конца X века, главный собор - кафоликон 1030-х годов, трапезную (восстановленную в первоначальных формах XI века после ее разрушения бомбой в 1943 году), подземную цистерну XI века, входную башню со звонницей XI века, фрагменты здания госпиталя XVII века, кельи. Населяющая обитель братья насчитывает около пятидесяти иноков.

Историография. Историография поставленного вопроса подразделяется на две большие группы: I. литература, посвященная непосредственно кафоликону Осиос Лукас; II. Исследования и материалы, анализирующие и описывающие состав и место святых в храмовых декорациях средневизантийского периода.

Кафоликон монастыря Осиос Лукас относится к числу центральных памятников Византии; как его архитектура, так и мозаики упоминаются практически во всех общих трудах по истории византийского искусства. В то же время специальных исследований о кафоликоне не много. Существующие работы можно разделить по нескольким основным направлениям: 1) установление времени строительства и создания декорации, а также рассмотрение круга его возможных заказчиков; 2) изучение стиля живописи; 3) программа декорации. Подавляющее большинство трудов посвящено определению времени и заказчиков; также во многих работах встречаются различные характеристики живописи, но в основном они очень краткие и неточные, наиболее полное описание было сделано в статьях Д. Мурики; вопросы программы анализировались только в двух работах, при этом в обоих случаях рассматривалась не вся декорация, а отдельные замкнутые пространства кафоликона: западные капеллы и крипта.5

Документальных сведений о дате строительства кафоликона, заказчике и мастерах не сохранилось, источники ограничиваются Житием основателя

5 Theano Chatzidakis-Bacharas, Les chapelles occidentales (Athens: Christianiki Apcheologiki Eteria, 1982); Carolyn L. Connor, Art and Miracles in Medieval Byzantium: The Crypt at Hosios Loukas and Its Frescoes (Princeton: Princeton University Press, 1991). монастыря Луки Стирита6; Службой в память святого Луки и перенесения его мощей7; Типиконом братства Панагии Навпактиотиссы (1048 года составления), о где встречается имя игумена монастыря Феодора Леобаха. Упоминания о монастыре Осиос Лукас встречаются также в некоторых латинских документах XII века9, в различных турецких грамотах, заметках путешественников (с XV века). 10 Неоднозначность сведений повлекла множество споров в научной литературе о времени и причинах возникновения столь величественного византийского памятника константинопольского происхождения так далеко от столицы; и хотя среди исследователей до сих пор не существует единого мнения, по этим вопросам накоплен значительный материал.

Первой работой, посвященной монастырю Осиос Лукас, стала книга Г. Кремоса, изданная в Афинах в 1874-1880 годах в трех томах.11 Этот труд представляет характерный для XIX века жанр историко-энциклопедического повествования. В первом томе был опубликован полный текст жития святого Луки, панихиды, Служба перенесения мощей. Во втором томе были собраны ценнейшие сведения по истории монастыря, в частности отмечены его владения и другое имущество в различные века, упоминаются годы строительных работ, известных с XVI века, приведены имена игуменов и монахов, наиболее полно сохранившиеся с XVII века. Автор подробно разбирает легендарные и исторические факты основания монастыря, житие и годы жизни его основателя, составляет топографическое и археологическое описание, обрисовывает в общих чертах состав декоративного убранства. В третьем томе представлены важнейшие церковные документы, турецкие грамоты, отрывки из заметок путешественников на разных языках, посвященные Осиос Лукас.

6 PG, CXI, 441-480; BHGII 60; Syn CP 449; LThk VI 1207; Biblss VIII222-3; G. da Costa-Louillet. Saints de Grèce aux VIII, IX et X siècles. // Byzantion, 1961, v.31, fas.2, p.330-343; C.L. Connor and W.R. Connor, The Life and Miracles of Saint Luke of Steiris, A Translation and Commentary (Brookline, Mass., 1993); D.Z. Soianou. Hosios Loukas. О bios tou. (A.Z. Eoiavou, Oaiog Лоокад. Оßiog too) (Athens, 1993), p. 125-89.

7Г. Kp£|ioç, Фсокгка, 3 vols (Athens, 1874-1880).

8 J. Nesbitt, J. Witta. A confraternity of the Commenian era. // BZ, 1975, n. 68, Heft 2, p. 360-384.

R.J. Loenertz. Hosios Loukas de Stiris dans quelques document latins (1210-1309). // ©г|ааиргац.ата, Venice, 1974, n.ll.

10Г. Kps|j,oç.

ПГ. Kpg(j,oç.

В конце XIX-начале XX века появляется ряд работ на европейских языках, представляющих дальнейшие описания этого памятника: книга Ш. Диля (1889); Р. Шульцаи С. Барнслея (1901); статья О. Вульфа об архитектуре (1903); статья Ф.И. Шмита (1913-14).

В 1889 году выходит книга Ш. Диля «Церковь и мозаики монастыря Святого Луки в Фокиде».12 Опираясь на имеющуюся к тому времени литературу, в основном на описания путешественников, ученый систематизирует известные сведения о дате основания обители, разбирает сюжеты, приводит сохранившиеся надписи. Он считает, что кафоликон был воздвигнут на месте первой монастырской церкви Варвары. Он справедливо указывает время строительства кафоликона и выполнения мозаик - первая половина XI века. Важна и качественная оценка мозаик Ш. Дилем: он считает их замечательным произведением, выполненных искусными мастерами, хотя не без некоторых недостатков (слабость композиции, неправильность рисунка). В стилистике он выделяет преобладающее влияние монашеской школы XI века. Его наблюдения оказались необычайно важны для последующих исследователей.

Следующим описанием монастыря и его мозаик стала книга Р. Шульца

1 ^ и С. Барнслея, опубликованная в 1901 году. Они поддерживают мнение французского ученого о датировке мозаик и относят их к началу XI века. По сравнению с книгой Ш. Диля, они большее внимание уделяют анализу сюжетов.

Архитектура кафоликона, время и обстоятельства его возведения рассматривались в статье О. Вульфа 1903 года, который связывал создание кафоликона с деятельностью Романа II.14

В 1913-14 годах появляется статья русского ученого Ф.И. Шмита, сдвигающего датировку и относящего создание мозаик к началу XII века на основании сходства с Дафни.15

12 •

Charles Diehl, L'église et les mosaïques du couvent de Saint-Luc en Phocide (Paris, 1889); reprinted in Charles Diehl, 'Choses et les gens de Byzance' (Paris, 1926). Charles Diehl, £Mosaiques byzantines de Saint-Luc', Monuments Piot, III (1897), pp.231-46; Charles Diehl, 'Les mosaiques byzantines du monastere de Saint-Luc // Gazette des Beaux-Art, XVII, (1897), p.37-52 (reprinted in Charles Diehl, Etude byzantines, (Paris, 1905), pp.370-91).

1 Richard Schultz and S. Barnsley, The Monastery of Saint Luke of Stir is, in Phokis, and Dependent Monastery of Saint Nicolas in the Fields, near Skripou in Boetia (London, 1901).

Наиболее полным стилистическим и иконографическим описанием мозаик до настоящего времени остается книга Е. Дица и О. Демуса 1931 года.16 Строя книгу на сопоставлении живописи Дафни и Осиос Лукас, они подчёркивают столичное происхождение иератического стиля Осиос Лукас, его особый характер и сущность, которые «могут быть поняты только при анализе духовных и формальных качеств», хотя и отказывают мастерам в особой искусности. 17 Авторы считают, что Дафни и Осиос Лукас отличаются друг от друга, как придворное искусство от монастырского. Время создания декорации кафоликона они определяют между 982/998 (982 - год возможного посещения Фив и монастыря святым Никоном Метаноитом, изображённым в наосе, 998 -год его смерти) и серединой XI века. Большое место авторы уделяют также описанию иконографии праздников; изображение святых интересует их только с точки зрения стиля и «анализа композиции».

Монументальная декорация кафоликона Осиос Лукас долгое время рассматривалась как неискусная и провинциальная. Г. Сотириу в статье 1932 года определял стиль фресок и мозаик как промежуточный между Каппадокией

1 л и столицей. В.Н. Лазарев, датируя мозаики началом XI века, считал их лежащими «в стороне от линии развития константинопольского искусства», связанными «со старыми, чисто восточными традициями».19 А. Прокопиу, придерживаясь общепринятой датировки мозаик первой половиной XI века, был склонен думать, что возникновение кафоликона обязано «энтузиазму и вере фокидских крестьян и монахов», что ансамбль принадлежит к провинциальной греческой школе, а стиль живописи является архаическим.20

14 О. Wulff. "Das Katholikon von Hosios Loukas und verwandte byzantinische Kirchenbauten" // Die Baukunst, Reihe II, Heft 11, Berlin-Stuttgart, 1903, p. 3.

15 Ф.И. Шмит. 'Мозаики монастыря преподобного Луки' // Сборник Харьковского Историко-филологического общества. Харьков, 1913-1914, XXI, с. 318-334.

16 Е. Diez, О. Demus. Byzantine mosaics in Greece. Daphni and Hosios Lucas. Cambrige/Mass., 1931.

17 E. Diez, O. Demus, p.24.

1 о

Georgios Sotiriou, 'Peinture murales byzantines du Xle siècle dans la crypte de Saint-Luc' // Ille Congrès International des Etudes Byzantines. Athens. 1930 (Athens, 1932), pp.382-400

19B.H. Лазарев. История византийской живописи. M., 1986, т. I, с.76.

20 Angelo Procopiou, 'Le monastère d'Hosios Loukas. L'archaisme byzantin dans les mosaiques d'Hosios Loukas' // Corsi di Cultura suïï'arte Ravennate e Bizantina, marzo (1964), p. 367-388.

Лишь начиная с 1960-х годов окончательно формируется представление о высоком мастерстве и константинопольском происхождении мастеров (мнение М. Хатзидакиса , П. Лазаридеса , Н. Хадзидакис-Бахарас , Д. Мурики , О.С. Поповой25). Д. Мурики описала линеарность и иератичность мозаик кафоликона как общую тенденцию в стилистическом развитии монументальной константинопольской живописи первой половины XI века. Н. Хадзидакис

Л/Г

Бахарас подчеркнула классические черты декорации Осиос Лукас.

В современной научной литературе утвердились две основные даты строительства кафоликона и его украшения: 1) около 1011 года - мнение, впервые высказанное М. Хатзидакисом и поддержанное П. Лазаридесом, Н. Хадзидакис-Бахарас, частично Р. Краутхаймером; 2) 1030-1040-е годы - точка зрения Е. Стикаса, Дж. Несбитта и Дж. Витта, Н. Икономидеса, П. Милонаса, Д. Палласа, Д. Мурики, О.С. Поповой. Существует также не выдерживающее критики предположение К. Коннор о создании фресок в период с 956 по 970 год.27 Среди возможных заказчиков называются: монахи Осиос Лукас; местная фиванская аристократия; император Константин IX Мономах (1042-1055).

М. Хатзидакис определяет время строительства на основе данных жития Луки Стирита и Службы перенесения его мощей. 28 По тексту Службы, перенесение мощей произошло 3 мая в праздник Вознесения, такое совпадение в XI веке приходилось лишь на 1011, 1022 и 1095 годы. Исследователь останавливается на 1011 годе, так как вставленное в текст обращение к Богоматери защитить город от скифов, было актуально, по его мнению, лишь до

01

Manolis Chatzidakis, Byzantine monuments in Attica and Boeotia. Athens, 1956, p. 14-17; Manolis Chatzidakis, 'A propos de la date et du fondateur de Saint-Luc'// CA, XIX (1969), pp.127-50; Manolis Chatzidakis, 'Précisions sur le fondateur de Saint-Luc' II CA, XXII (1972), pp.85-7.

22 P. Lazarides. Hossios Loukas. Athens: Apollo Editions, without date.

Th. Chatzidakis-Bacharas. Présences classiques dans les mosaiques de Hosios Loukas. // Jahrbuch der österreichischen Byzantinistik. n.32/5 (Wien, 1982), p. 101109.

24 D. Mouriki. Stylistic trends in monumental painting of Greece during the Eleventh and Twelfth centuries. // DOP, 1980-1981, n. 34-35, p. 74-124. Доклад на конференции в Институте Искусствознания, 2000 г.

26 Th. Chatzidakis-Bacharas, 'Présences classiques dans les mosaiques de Hosios Loukas'// Jahrbuch der österreichischen Byzantinistik, 32/5 (1982), pp.101-109.

27 Connor, Art and Miracles.

1018 года, времени нашествия болгар; а также на том основании, что в 1014 году была построена подчинённая монастырю церковь в Евбее, следовательно, строительство главной церкви к этому моменту должно быть уже завершено. Перенесение было осуществлено в только что построенный кафоликон, в связи с этим время его создание следует относить к 1011 году. Упомянутого в службе игумена Филофея ученый считает главным инициатором возведения нового храма. Аргументы М. Хатзидакиса не являются бесспорными, и полностью были поддержаны лишь немногими учеными (П. Лазаридес, Н. Хадзидакис-Бахарас), тем не менее, выявленное им значение текста Службы и возможная связь даты перенесения с праздником Вознесения и со строительством кафоликона оказали значительное влияние на последующие научные теории, обязательным элементом которых отныне стало объяснение этого факта.

Одним из примеров компромиссного следования взглядам М.Хатзидакиса является решение Р. Краутхаймера, принимающего в целом вышеназванные доказательства, но не исключающего более позднюю дату -1022 год.29

Большинство исследователей, датирующих ансамбль 1030 и 1040-ми годами, доказывали, что перенос произошел не в кафоликон, а в капеллу или другую специальную постройку, позднее ставшую его частью и известную ныне как северо-восточное помещение собора.

По мнению Е. Стикаса, перенесение мощей действительно происходило при игумене Филофее (чем и вызвано его изображение), но между 962 и 980 годами, и не в кафоликон, а в капеллу, стоявшую на месте существующей церкви. Он считает невозможным субсидирование такой церкви местными силами и, на основании заметок Кириака Анкопского (посетившего монастырь в 1436 году и передающего местную легенду), приписывает финансирование церкви Константину IX Мономаху (1042-1055). Значимость этого

28 Manolis Chatzidakis. 'A propos de la date et du fondateur de Saint-Luc'. // CA, XIX (1969), pp. 127-50; Manolis Chatzidakis, 'Précisions sur le fondateur de Saint-Luc', Cahiers archéologiques, XXII (1972), pp.85-7.

29 R. Krautheimer, Early Christian and Byzantine Architecture. (Harmondsworth, 1975), p. 406.

•2 A

Eustathios G. Stikas, To Oikoôo/uikov xpovimv rrjç juovrjç Oaiov Aovm @cokiôiç (Athens, 1970); Eustathios G. Stikas,'Nouvelles observations sur la date de construction du catholicon et de l'église de la Vierge du monastère de Saint-Luc en Phocide' // Corsi

•2 1 свидетельства отмечал еще 1930-е годы H.A. Беис. Однако, по мнению Н. Хатзидакис-Бахарас, данный факт не встречается более ни в одном документе, в связи с чем должен восприниматься как традиционный «топос» сказаний. Согласно Е. Стикасу, до Константина IX вести такое масштабное строительство не позволяла неспокойная внешняя обстановка, поэтому временем завершения строительства он считает конец первой половины XI столетия или, возможно, 1042-1043 год, так как построенная к 1044 году церковь Панагии Ликодему в Афинах следовала плану кафоликона. Данную датировку он подтверждает и стилистическими сравнениями с мозаиками Софии Киевской (после 1037) и Неа Мони на Хиосе (1049-1055). В своих двух книгах Е. Стикас приводит важные материалы и документальные сведения по истории монастыря, в том числе разбирает возможные местонахождения частей мощей святого Луки, анализирует предшествующие научные теории; наибольшую ценность, несомненно, представляют публикуемые им данные о реставрации, консервации и техническом состоянии зданий, мозаик и фресок Осиос Лукас.

Огромную роль в дискуссии о датировке сыграла комментированная публикация Типикона братства Панагии Навпактиотиссы. Ранее об этом Типиконе писал Г. Сотириу, но его статья не получила широкой известности.33 В Уставе братства, основанного в Фивах в 1048 году, на одном из почетнейших мест упоминается игумен монастыря Осиос Лукас Феодор Леобах, видимо, участвовавший в его образовании. Это означает, что Леобах был настоятелем в 1040-е годы, а, может быть, как считают Дж. Несбитт и Дж. Витта, и дольше - с 1035-1055 год. Так как первая церковь монастыря была возведена на средства стратега Эллады Кринита, а Феодор Леобах также происходил из знатного di Cultura sull'Arte Ravennate e Byzantina, 19, (1972), p.311-30; Eustathios G. Stikas, O KiiTcop toü KaSoXiKüv ir¡gpiovrjg Omov Лоика (Aöryva, 1974).

31 N.A. Bsriq. H (j.ovt| xou Hoaiog Аоикас; тои Exsipioxoo. //

Практгка XpiaxiaviKtiq АрхагоАоугкг]с; Exaipsiaq, п. Г (3), т. В (2), (1936), а.З -16.

32 J. Nesbitt, J. Witta, 'A confraternity of the Commenian era', // BZ, 68/2 (1975), р.

360-84.

33 r.Z(ötr|pioD."Nsa>Tspai елгурафаг торг xt|c¡ tsxvikt|<; toov цсоаагкшу stu xr| sük ai pía S7TKTKSÜC0V той кабоХгкои тг|с; ßu^avxivr]«; |j,ovr|g xou Omou Лоика" //Еягурафаг каг харауцата, 6,1920-21 (1923), р. 181-182. фиванского рода34, авторы предполагают, что аристократия Фив, одного из процветающих городов того времени, финансировала постройку кафоликона Осиос Лукас, организатором же строительства и сбора средств был игумен.

Данное мнение поддерживает и Д. Мурики.35 Она также полагает, что с именем этого игумена могут быть связаны несколько изображений Феодора Тирона и Феодора Стратилата в храме, а многочисленные образы святых воинов - с военной и управляющей администрацией Фив. Но главное, что заставляет её отнести декорацию Осиос Лукас к 30-м годам XI века, является стилистический анализ: она помещает этот памятник между росписью Панагии тон Халкеон (1028) и Софии Киевской (после 1037 года).

Инициатором создания декорации храма Леобаха также признаёт Н. Икономидес.36 При этом он приводит новые аргументы в поддержку этой теории, изучая эпитафию на мраморе, найденном около церкви Панагии в 18731878 годах. В погребальной надписи восхваляется отец Феодосий, до пострижения являвшегося патрикием, занимавшего пост катепано и имевшего мирское имя Феодор. Этот текст публиковался ранее Г. Кремосом, Г.Сотириу и Е. Стикасом, однако его выполнение относили к X веку и считали, что речь идет об одном из учеников Луки Стирита. На основании исторических параллелей Н. Икономидес убедительно датирует его создание периодом между 1020 и 1050 и определяет личность усопшего как настоятеля Феодосия (в миру Феодора Леобаха). Автор также рассматривает изображения в крипте четырех игуменов монастыря и предполагает, что именно Леобаха изобразили под именем Феодосия на юго-западном своде, а следовательно, эта часть росписи могла быть выполнена после смерти Феодосия, то есть не раньше 1048 года; большая же часть декорации была создана при его жизни, около 1048.

Различные научные взгляды о датировки комплекса Осиос Лукас были систематизированы в статье Д. Палласа 1985 года.37

34 N. Svoronos. Le cadastre de Thebes. // Bulletin de Correspondance Hellenique, 83, 1951, p. 375.

35D. Mouriki. Stylistic trends in monumental painting of Greece during the Eleventh and Twelfth centuries. // DOP, 1980-1981, n.34-35, p.74-124.

Oikonomides. The First Century of the Monastery of Hosios Loukas. // DOP, n. 46. Washington, 1992, p. 245-255.

37 Dimitrios I. Pallas, 'Zur Topographie und Chronologie von Hosios Lukas: Eine kritische übersieht' //BZ, 78/1 (1985), p. 94-107. оо

Новые предположения о возможной хронологии делает П.М. Милонас. Он восстанавливает этапы строительной истории монастыря во второй половине X - первой половине XI века таким образом: 946 год - начало возведения первой монастырской церкви Варвары (известно из жития); в 953, через шесть месяцев после смерти Луки, украшается его гробница; к 955 завершается отделка церкви Варвары; в 960-965 над могилой преподобного возводится капелла в форме креста; около 1000 - церковь Варвары перестраивается и посвящается Панагии (возможно, на средства Феофано, вдовы Романа II и матери царствующего императора Василия II); до 1011 - строится специальное сооружение на юго-западе от существующей церкви для мощей Луки Стирита, позже включенное в структуру кафоликона (по мнению автора, именно в это пространство и состоялось перенесение тела святого). Главный собор мог начать строиться после 1011 года, но был завершен в царствование Константина Мономаха. Исследователь подчеркивает, что возведение подобных ансамблей было трудоемким, дорогостоящим и долгосрочным процессом, поэтому, в финансировании кафоликона могли принимать участие как местные аристократические роды через посредничество Феодора Леобаха, так и центральная власть в лице Константина Мономаха. Многочастность кафоликона была определена историей предшествующих построек и, возможно, именно она обусловила необходимость применения, а, может быть, и изобретения подобной структуры с куполом на тромпах.

Итак, несмотря на неоднозначность сведений и противоречивость выводов о возникновении кафоликона, датировка 1030-1040-ми годами представляется наиболее убедительной. Этой дате соответствуют стилистические особенности декорации. Хронологически живопись Осиос Лукас находится между фресками Панагии тон Халкеон (1028) в Фессалониках и мозаиками Неа Мони на Хиосе (1049-1055), обладая наибольшей близостью с росписью Софии Киевской (после 1037 года). Образы Панагии тон Халкеон сдержаны, контуры изображений подчеркнуты, но, однако, их моделировка более мягкая, и даже утонченная. В росписи Софии Киевской, как и в Осиос

38 P.M. Mylonas. Gavits arméniens et litaes byzantines. Observation nouvelles sur le complexe de Saint-Lus en Phocide. // CA, n. 38 (1990), p. 99-122; P.M. Mylonas. Nouvelles remarques sur le complexe de Saint-Luc en Phocide. // CA, n. 40 (1992), p. 115-122.

Лукас, выражается отрицание внешне прекрасного и случайного; композиции упрощены, жесты схематизированы, фигуры достаточно приземистые, линии не пластичные, иногда резкие, формы геометрически жесткие, материя кажется очень плотной. При общности многих черт мозаик кафоликона с Неа Мони, второй ансамбль представляет уже дальнейшее развитие, в нем вновь значительную роль начинает играть красота формы, свобода композиций, гибкость линий. Совершенство исполнения и продуманность замысла свидетельствуют, бесспорно, о столичном происхождении мастеров и о самых требовательных заказчиках, и хотя их имена, возможно, никогда не будут раскрыты, вполне вероятно, что главенствующую роль принадлежала Феодосию Леобаху: бывший катепано имел возможность не только собрать денежные средства фиванской аристократии, но и привлечь внимание императора, выделившего определенные субсидии.

Как уже было отмечено, только две работы посвящены проблемам программы декорации кафоликона: книга Н. Хатзидакис-Бахарас «Настенная живопись Осиос Лукас. Западные капеллы»39 и К. Коннор «Искусство и чудеса в Средневековой Византии. Крипта Осиос Лукас и ее фрески»40. Оба исследования носят монографический характер: в них подробно описываются схема и состав росписи, рассматриваются иконографии сцен и святых, раскрывается смысл программы и назначение помещений. Авторы также стремятся определить возможное время создания росписи и крут заказчиков, характеризуют стиль. Н. Хатзидакис-Бахарас считает Феодора Леобаха инициатором выполнения живописи только капелл, полагая, что мозаики были созданы около 1011, а фрески могли быть написаны в игуменство Феодора. Резко отличается от мнений всех исследователей точка зрения К. Коннор, выводящая фрески капеллы за пределы XI века и датирующая их периодом с 956 по 970 год.41 Стиль и некоторые особенности иконографии сцен крипты, но без анализа программы рассматривались до К. Коннор в статьях Г. Сотириу и О. Морисани.42

39 Theano Chatzidakis-Bacharas, Les chapelles occidentales (Athens: Christianiki Apcheologiki Eteria, 1982).

40 Connor, Art and Miracles.

41 Connor, Art and Miracles.

42 Sotiriou. Crypte, p.3 82-400; O. Morisani. Gli affeshi dell'Hosios Loukas in Focide. // Critica d'Arte. Florence, 1962,49, p.1-17.

Общий очерк монументальной живописи (без учета галерей) можно найти в небольшом путеводителе П. Лазаридеса43 и в недавно вышедшем альбоме Н. Хатзидакис-Бахарас;44 в последнем достаточно полно очерчены основные проблемы исследования данного ансамбля, представлено много ценных сведений, анализируются важнейшие композиции, называются имена святых.

Фрески, структура и назначение галерей не изучались ни в одной из работ, лишь две фотографии были опубликованы в книге Н. Хатзидакис-Бахарас45

Обзор научной литературы показывает, что программа всего кафоликона не являлась предметом специального исследования. Отдельные ее аспекты рассматривались в нескольких обобщающих работах, таких как книги Е. Дица и О. Демуса, П. Лазаридеса, Н. Хатзидакис-Бахарас, но основное внимание в них было сконцентрировано на анализе небольшого колоичества сцен, а не святых. Между тем, отличительной особенностью декорации кафоликона, не раз отмечаемой различными специалистами, является значительное преобладание отдельных изображений святых над сюжетными композициями. Всего в храме -около 200 изображений святых и лишь 20 сцен праздников (5 — в наосе, 4 - в нартексе, 3 - в северо-западной капелле, 8 - в крипте; при этом 2 из них повторены дважды, а сцена Распятия трижды).

Таким образом, постановка темы "Изображение святых в программе декорации кафоликона Осиос Лукас" обусловлена особенностями памятника: именно выбор святых и порядок их расположения раскрывают смысл его монументальной декорации.

II. Во многих исследованиях, посвященных монументальной декорации определенной церкви, можно найти описания иконографии святых, однако, далеко не везде оценивается их место в программе. В связи с этим историография второй части поставленного вопроса может быть как необычайно широкой, так и предельно узкой. Решающая роль, несомненно, принадлежит трудам, в которых не только описан материал, но сделаны обобщающие выводы об изображении святых. Хронологические рамки следует ограничить началом

43 Paul Lazarides, Hossios Loukas (Athens: Apollo Editions, without date).

44 Nano Chatzidakis, Hosios Loukas. Athens: Melissa Publishing House, 1997.

45 Th. Chatzidakis-Bacharas, Les chapelles occidentales, fïg. 102,103. создания новых церковных программ после иконоборчества (после 867 года), с одной стороны, и концом XI века, с другой.

Классическим трудом в этой области остается книга О. Демуса «Византийская мозаичная декорация», изданная в 1947 году.46 Особую ценность в его работе представляет: установление взаимосвязи между богословскими комментариями, взглядами византийцев и изобразительным искусством; описание идеальной иконографической системы украшения храма; определение этапов ее формирования. Автор указал на три основных символических интерпретации монументальной декорации: иерархическая, топографическая и литургическо-хронологическая. В размещении святых он выделил два принципа: первый - ранг и функцию, второй - календарную последовательность. Как показали дальнейшие исследования, календарный принцип редко встречается в церковной росписи, он характерен в основном для поздневизантийского времени при создании на стенах храмов своеобразных минологиев (церковь Благовещения в Грачанице, 1321-1322; нартекс церкви Вознесения в Дечанах, 1348-1350; нартекс церкви Троицы монастыря Козиа во Влахии, 1386-139047). Указания на календарную последовательность при рассмотрении многих других памятников не оправданы и вызваны недостаточным пониманием всех аспектов программы декорации. Выбор и размещение святых в средневизантийский период как правило обусловлены совмещением нескольких идей, среди которых преобладали: иерархическое распределение чинов святых, литургическое чинопоследование, связь с функциональным назначением помещений и происходившими ритуалами, посвящение храма, воля донатора, погребальное, поминальное, сотириологическое и другие значения программы.

Раскрытие влияния различных аспектов на состав святых, а также богатый сравнительный материал можно найти в работах таких исследователей, как Г. Бабич, П. Спек, К.М. Скауран, К. Жоливе-Леви, Т. Метьюз, Н.Б. Тетерятникова.48 Общий очерк развития монументальных программ средневизантийского периода был сделан Ж. Лафонтен-Дозонь.49

46 О. Demus. Byzantine mosaic decoration. Aspects on monumental art in Byzantium. London, 1947, p. 26.

47 П. МирвиЬ. Менолог. Београд, 1973, c.192-193.

48 G. Babic, Les Chapelles annexes des eglises byzantines. París, 1969; K.M Skawran, The Development of Middle Byzantine Fresco painting in Greece University of South Africa, Pretoria, 1982); P. Speck. Ein heiligenbilderzyklus im Studios-kloster

Особое внимание проблеме возникновения циклов святых было уделено в статье П. Спека, реконструировавшего декорацию Студийского монастыря и определившего, что ее ядро составляли все лики святых, расположенные иерархически. 50 Т. Мэтьюз не только ясно обозначил индивидуальные образы святых как основной компонент средневизантийских декораций, но и предположительно связал их распространение, а также иерархический порядок размещения с развитием установлений Второго Никейского собора.51 Важное значение в этом контексте имеют размышления различных исследователей о не сохранившихся декорациях церкви Богоматери в Фаросе и Софии Константинопольской, выполненных сразу после восстановления иконопочитания, и замысле патриарха Фотия, возможно, определившего основы украшения не только этих церквей, но и повлиявшего таким образом на

52 сложение всей системы средневизантийскои декорации.

Особенности размещения и иконографии святителей и преподобных в различных памятниках наиболее полно были изучены К. Уолтером53 и С. um das Jahr 800. // "Actes du Congrès International d'Etude Byzantines". Belgrad, v. III, p. 333-344 ; С. Jolivet-Lévy, Les églises byzantines de Cappadoce. Le programme iconographique de l'abside et de ses abords (Paris, 1991); Thomas Mathews. The Sequel to Nicaea II in Byzantine Church Decoration // "Perkins Journal of Theology, n. 41.3" Dallas, Texas, Southern Methodist University, 1988, p. 11-21, reprint Art and Architecture in Byzantium and Armenia, London, Variorum, 1995, XII.; N.B. Teteriatnikov, The liturgical Planning of Byzantine Churches in Cappadocia. Roma, 1996.

49 J. Lafontaine-Dosogne, Evolutuion des programme décoratif des églises de 1071 à 1261. // Actes du XYe Congrès International d'Etude Byzantines. Athènes, 1979, p. 287-329.

50 P. Speck. Ein heiligenbilderzyklus im Studios-kloster um das Jahr 800. // "Actes du Congrès International d'Etude Byzantines". Belgrad, v. III, p. 333-344.

51 Thomas Mathews. The Sequel to Nicaea II in Byzantine Church Decoration. // "Perkins Journal of Theology, n. 41.3" Dallas, Texas, Southern Methodist University, 1988, p. 11-21, reprint Art and Architecture in Byzantium and Armenia, London, Variorum, 1995, XII.

52 C. Mango. The Homilies of Photius, Patriarch of Constantinople. (Cambridge, Mass., 1958); K.K. Акентьев. Некоторые итоги исследований мозаик Константинопольской Св. Софии и вопросы методологии историко-художественных реконструкций. // ВВ, № 44 (1983), с. 158-181; К.К. Акентьев. Мозаики галерей Константинопольской Св. Софии. // ВВ, № 45 (1984), с. 140167.

53 С. Walter. Art and Ritual of the Byzantine Church. London, 1982; C. Walter. La place des évèvêques dans le décor des absides byzantines II Revue de l'art, n. 24 (1974), p. 81-89.

Томекович.54 Существующие работы по иконографии отдельных святых будут названы при их описании в приложении. Особую важность для раскрытия поставленной проблемы имели публикации отдельных памятников, описывающие схемы расположения сюжетов, определяющее их историческое и художественное своеобразие. 55

Итак, проблема изображения святых в кафоликоне монастыря Осиос Лукас является основополагающей как для всестороннего изучения этого ансамбля, так и для понимания основных тенденций византийской живописи XI столетия. Индивидуальные изображения святых широко распространяются в этот период не только в монументальной стенописи, но и в манускриптах, иконописи, декоративно-прикладном искусстве: иллюстрируется большое количество минологиев, появляются различные иконописные и резные полиптихи со святыми. Кафоликон Осиос Лукас выделяется среди всех

54 S.Tomekovic. Les saints ermites et moines dans le décor du narthex de Mileseva. // Actes du Colloque "Mileseva dans l'histoire du peuple serbe", 3-7 juin 1985, Beograd-Prijepolie-Mileseva. Beograd, 1987, p.51-67; S.Tomekovic. Note sur saint Gérasime dans l'art byzantin. // Mélanges V.J.Djuric, Zbornik za likovne umetnosti, 21, 1985, p.277-285; S.Tomekovic. Le "portrait" dans l'art byzantin: exemple d'effigies de moines du Ménologe de Basile II à Decani. // Actes du Colloque "Decani et l'art du XIV siècle dans le monde byzantin". 10-15 septembre 1985, Beograd-Decani. Beograd 1989, p.121-136; S.Tomekovic. Contribution a l'étude du programme du narthex des églises monastiques (Xl-premiére moitié du XII siècle). // Byzantion, 58,

1988, p.140-154; S.Tomekovic. La tradition monastique dans les fondations et les écrits de l'archevêque Danilo II // Actes du Colloque "Danilo II et son temps", Beograd, décembre 1987. Beograd, 1991, p.425-441; S.Tomekovic. Place des saints ermites et moines dans le décor de l'église byzantine. // Conférences Saint-Serge XXXVe Semaine d'Etude liturgiques. "Bibliotheca Ephemerides liturgiqae", Rome,

1989, p.307-331; S.Tomekovic. Ermitage de Pahos: Décor peints pour Néophyte de Reclus. // Les saints et leur sanctuaire a Byzans: textes: images et monuments, Paris, 1991, p. 151-171; S.Tomekovic. Formation de l'iconographie monastique orientale (VIII-X siècle). // Revue Bénédictine, CIII/1-2, 1993. К сожалению, осталась не изданной её книга о святых отшельниках и монахах.

55 Приведем здесь лишь некоторые, остальные будут упомянуты по ходу изложения: Demus, The Mosaics of Norman Sicily. (London, 1950); C. Mango. The Mosaics of St Sophia at Istanbul. (Washington, 1962); Richard Hamann-MacLean, Horst Hallensleben. Die Monumentalmalerei in Serbien und Makedonien vom 11. bis zum frühen 14. Jahrhundert (Giessen, 1963); K. Papadopoulos. Die Wandmalereien des XL Jh. In der Kirche Panagia ton Chalkeon in Thessalonike. (Graz-Köln, 1966); M. Sacopolo. Asinou en 1106 et sa contribution â l'iconographie. (Brussels, 1966); M. Chatzidakis, S. Pelekanidis. Mosaics Wall painting. Kastoria. (Athens, 1985); Doula Mouriki, The mosaics of Nea Moni on Chios, v. I-II. (Athens, 1985); M. Chatzidakis, N. Drandakis, N. Zias, M. Acheimastou-Potamoianou, A. Vasilaki-Karakatsani. Naxos. (Athens, Melissa, 1989). византийских памятников не только огромным числом святых, но главное - их совершенным доминированием в программе.

Цель диссертации - раскрытие программы декорации кафоликона монастыря Осиос Лукас. В связи с особенностями памятника именно тема образов святых стала ключевой для достижения поставленной цели. Сонм святых, представленных в храме, включает тех, без которых немыслима традиционная византийская декорация, и тех, выбор которых присущ только этому памятнику. Поэтому важно установить подобные соответствия и различия в кафоликоне Осиос Лукас, а также объяснить мотивы, их вызвавшие. Основными задачами настоящего исследования являются:

- рассмотрение принципов выбора святых в кафоликоне Осиос Лукас; анализ особенностей их состава и расположения во всех компартиментах;

- определение взаимосвязи декорации со структурой храма и функциональным назначением различных помещений;

- выявление своеобразия программы Осиос Лукас на основе сравнения с другими монументальными памятниками этой эпохи;

- рассмотрение комплекса причин, сформировавших подобную программу, в особенности уточнение влияния монастырской среды и образа основателя монастыря, Луки Стирита.

Заключение диссертации по теме «Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура», Герасименко, Надежда Викторовна

Заключение.

Грандиозный ансамбль Осиос Лукас, очевидно, еще не раз привлечет внимание исследователей. В данной работе мы попытались осветить лишь один, не изучавшийся ранее аспект его декорации - изображение святых. Число святых, представленных в храме, огромно (более 220), и может быть сравнимо только с созданными в поздневизантийское время настенными минологиями; но ни в одном монументальном памятнике святые не преобладают настолько безусловно над всеми другими композициями, как в Осиос Лукас; здесь они составляют важнейшую часть программы и определяют ее смысл.

В основном пространстве кафоликона (алтаре, наосе, нартексе) порядок расположения святых следует традиционной схеме, сформировавшейся к концу IX века: в барабане купола были пророки, на сводах в рукавах креста -апостолы, в алтаре - святители, на подпружных арках - воины, между арками -мученики, в западной части наоса - преподобные, в нартексе - мученики, врачи и жены. Система декорации кафоликона отличается ясной четкостью разделения святых по ликам, строгой иерархией размещения, многочисленностью фигур каждой категории. Немногие различия с общепринятой нормой акцентированы, так как они взаимосвязаны с важнейшими смысловыми аспектами программы.

Особо выделены в программе двенадцать апостолов - они повторены несколько раз в разных частях храма: на сводах рукавов креста, в нартексе, в крипте и в сцене Сошествия святого Духа в алтарном куполе; к тому же образы еще одиннадцати апостолов из числа Семидесяти созданы в двух боковых компартиментах наоса. Если их размещение в наосе соответствует традиционной иерархической структуре, то в нартексе и крипте их появление обусловлено особенностями программы и некоторыми функциями этих помещений - они представлены как непосредственные свидетели распятия и воскресения Христова, искупительная жертва Которого давала надежду на спасение каждому верующему. Возможно, также составители программы стремились провести аналогию между деятельностью Луки Стирита, исходившего всю Грецию и основавшего один из крупнейших монастырей, и апостольским служением.

Вторая примечательная особенность программы - значительное число святых целителей - девять, притом, что даже в храмах, посвященных святым врачам редко встречается более шести-восьми их изображений; дар врачевания был присущ также многим святым женам, представленным в нартексе; а один из самых прославленных врачей-бессребреников Пантелеймон изображен в центре наоса, симметрично с образом основателя монастыря. Подобное расположение святых врачей и их число подчеркивало значение целительского дара основателя монастыря Луки Стирита, ведь целью совершения многих паломничеств к его мощам было получение выздоровления. Изображение большинства врачей-бессребреников в нартексе определялось иерархической системой размещения и сотирологической направленностью программы этого помещения.

Большое внимание уделено в программе преподобным, в связи с монастырским назначением храма и принадлежностью его основателя к этому чину: двадцать святых монахов представлено в наосе, по два - в юго-западной капелле и в северо-восточном компартименте, пятнадцать - в крипте, пять изображений сохранилось на галереях; несколько иноков Осиос Лукас написано в крипте, игумен Филофей - около могилы Луки в северо-восточном компартименте; даже один из целителей - Кир - облачен в монашеские одежды, что малохарактерно для его иконографии, хотя и соответствует фактам его жития. В кафоликоне собраны представители монашества всех основных регионов и всех веков, вплоть до времени возведения храма. Особо выделены основатели монашества, прославленные настоятели монашеских обителей, составители наиболее важных «руководств» к монастырской жизни, аскеты, подвизавшиеся в монастырях. Совершенно отсутствуют святые столпники и монахи-гимнографы, видимо, потому, что они не были непосредственно связаны с устоями монастырской общежитийной жизни. Изображение настоятелей и монахов Осиос Лукас свидетельствует о внимательном отношении к истории своей обители, о ее прославлении в ряду древнейших монастырей.

Многочисленностью отличаются и изображения святителей (сохранилось тридцать одно изображение, а было не менее сорока одного). В святилище Осиос Лукас представлены почти все прославленные иерархи различных епископств раннего времени. Отсутствие некоторых прославленных имен вызвано, видимо, разрушением части мозаик. Местоположение иерархов определено их личным почитанием, а не принадлежностью к одной епархии: в больших нишах представлены наиболее прославленные, на арках в рост - не столь знаменитые, в медальонах менее известные. Несколько больше, чем обычно, здесь можно видеть греческих епископов (Афин, Лариссы), что отчасти может быть вызвано местными предпочтениями, в то же время образы этих святителей не являются совершенно редкими. Роль святых епископов в Осиос Лукас соответствовала основным богословским тенденциям и развитию алтарных программ в этот период. Изображение малоизвестного пресвитера Филофея среди святителей на одном из центральных мест связано с именем почитаемого настоятеля монастыря, инициатора строительства кафоликона, образ которого запечатлен с храмом в руках в северо-восточной части кафоликона. Включение в роспись компартимента, предназначенного для хранения раки Луки Стирита, редко изображаемого святителя Кириака обусловлено ассоциацией значения его имени с Господом и воскресным днем, а также его помощью при обретении Креста Господня; таким образом, могла проводиться параллель между священной животворящий реликвией и чудотворными мощами основателя монастыря.

Число мучеников в кафоликоне - сравнительно небольшое, среди них преобладают группы (Пять мучеников Персидских, Пять мучеников Севастийских, Сорок Севастийских мучеников); вероятно, составители программы стремились представить здесь наиболее почитаемых святых, а также подчеркнуть общую идею мученичества, а не отдельные факты конкретных житий.

Изображение воинов на подпружных арках вряд ли связано с их особым почитанием, как отмечали некоторые исследователи; подобное размещение характерно для многих византийских памятников. Необычным является то, что один из них - Феодор Тирон - представлен в восточном люнете диаконника, при этом, весьма вероятно, что симметрично ему в восточном люнете жертвенника мог располагаться образ Феодора Стратилата. Их особое положение может быть вызвано близостью дней их памяти (8 и 17 февраля) с днем празднования Луки Стирита (7 февраля).

Рассмотрение декорации различных частей кафоликона показывает, что множество его помещений имели определенные литургические функции, которые при отсутствии соответствующих документов могут быть осмыслены благодаря их отражениям в программе.

Единое построение декорации святилища свидетельствует, что боковые компартименты не функционировали отдельно, а в равной степени служили местом разворачивания службы; при этом, возможно, ритуал жертвенника еще не был строго локализован только в левой апсиде, так как декорация правого алтаря соотносится с этой темой. В то же время боковые алтарные апсиды могли иметь и другие функции, в частности, быть посвящены святым Федору Тирону и Федору Стратилату, образы которых были размещены в восточных люнетах.

Боковые компартименты наоса, имеющие много автономных черт в организации архитектурного пространства и декорации, видимо, использовались для хора.

Северо-восточное помещение предназначено для поклонения мощам Луки, кроме того, здесь могли оставаться паломники в ожидании исцеления. Хотя, возможно, во время службы большая часть паломников собиралась в нартексе и оставалась там после ее завершения. Структура галерей с отдельным входом служила для размещения женщин-паломниц, которые также могли посещать монастырь.

В северо-западной капелле преобладают образы, в которых подчеркивается грядущее воскресение и возможность спасения каждого верующего, что свидетельствует о предназначении этого помещения для различных погребальных служб, особенно по основателю монастыря. В юго-западной капелле мог происходить обряд благословения вод и таинство крещения. Состав святых в этих капеллах не был связан с календарем, как считалась ранее, а определялся функциональным значением и предпочтениями донаторов. Роспись крипты отражала проходившие в ней различные погребальные службы, в том числе всенощные бдения, поминовения умерших монахов, донаторов и других лиц.

Основополагающее влияние на составление программы оказала фигура основателя монастыря. Кафоликон начал возводится всего через несколько десятилетий после возникновения Осиос Лукас и смерти Луки. Очевидно, для составителей было важно подчеркнуть значение Луки Стирита и утвердить его культ. В отличие от Западной Европы, в Византии не существовало официальной процедуры канонизации. Прославление обычно начиналось с местного поклонения и считалось общепризнанным после включение имени святого в Синаксарь.1 Сведения жития Луки Стирита ясно свидетельствует, что его почитание началось сразу после смерти и уже к концу X века приобрело значительные размеры; поток паломников, стекавшийся к гробнице, вызвал необходимость вначале расширение первой церкви Панагии, а затем и возведение нового собора. Увеличению славы святого и, возможно, привлечению внимания к монастырю императора или высших сановников способствовало исполнение его пророчеств об освобождении Крита от арабов и о болгарском нашествии, а также множество исцелений, происходивших у его гробницы. Многие аспекты декорации кафоликона имеют целью прославление и утверждения культа Луки Стирита как преподобного и целителя. В то же время неправомерно считать данный храм только мартириумом святого основателя2, он является главным монастырским собором и его программа составлена таким образом, чтобы представить монастырь Осиос Лукас как продолжателя традиций древних знаменитых обителей и как значительный центр паломничества.

Множество святых, освящающих своим присутствием все пространство, имеют, несомненно, и заступническую роль. Подобный замысел, бесспорно, обусловлен общими настроениями этой эпохи, основанными на особом отношении к культу и образам святых после иконоборчества, и выразившихся в обновленном интересе к иерархии Дионисия Ареопагита, унификации их житий и иконографий, множестве их изображений в храмах, на иконах, в минологиях. В кафоликоне монастыря Осиос Лукас все эти тенденции получили одно из наиболее совершенных и цельных воплощений.

1 Rosemary Morris. Monks and Laymen in Byzantium, 843-1118. Cambridge University Press, 1993, p. 88-89.

2 N. Chatzidakis, Hosios Loukas.