Кадровая революция в партийной номенклатуре на Урале в 1936-1938 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Колдушко, Анна Анатольевна

• Колдушко, Анна Анатольевна
• кандидат исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Колдушко, Анна Анатольевна

1. Введение.

2. Партийная номенклатура на Урале накануне «Большого террора».

2.1. Общая характеристика региональной партийной номенклатуры (структура, состав, организация, управление) в 1920 - первой половине 1930-х гг.

2.2. Генезис репрессивной политики против партийной номенклатуры: социальные и институциональные аспекты.

3. Изменения партийной номенклатуры на Урале в процессе репрессий.

3.1. Репрессии против партийной номенклатуры в 1937 - 1938 гг.

3.2. Новая региональная партийная номенклатура 1938

4.3аюночение.

5. Источники и литература.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Кадровая революция в партийной номенклатуре на Урале в 1936-1938 гг.»

Актуальность темы исследования. В истории советской номенклатуры особое значение приобретают моменты разлома - этапы кадровых революций, в процессе которых становятся явственными внутренние механизмы ее формирования, способы деятельности, скрытые стороны ее существования. Кадровые обновления составляют необходимый элемент политических процессов и в современном обществе. Утверждение властной вертикали в последние годы сопровождается существенными изменениями в кадровом составе государственных учреждений.

Советская номенклатура обладает своей собственной долгой историей, не завершенной и в настоящее время. Современная политическая элита унаследовала от нее не только кадры, но и образцы поведения, а с ними принципы функционирования и символические практики отправления власти.

В этом отношении исключительный научный интерес и историческую ценность представляет исследование проблемы состава, структуры, поведения региональной партийной номенклатуры в период массовых репрессий 1936-1938 гг. В течение трех лет произошло коренное обновление партийных кадров на всех ступенях властной пирамиды. Несмотря на обилие книг, посвященных этим событиям, остаются нерешенными множество вопросов, касающихся социальных причин, повлекших за собой политическую и жизненную катастрофу для тысяч крупных, средних и мелких функционеров, верно служивших режиму, а также социальных техник, при помощи которых происходила ротация кадров, и ее социальных последствий.

Недостаточная изученность темы определила объект и предмет исследования, постановку целей и задач диссертационной работы.

Степень разработанности проблемы.

Тема ротации партийных кадров в 1936 - 1938 гг. в отечественной литературе последнего пятидесятилетия изучалась в контексте большого террора. Исследовательские подходы к ней в советскую эпоху во многом определялись политической конъюнктурой. Амплитуда оценок двигалась между двумя крайними точками. В «Кратком курсе истории ВКП(б)» кадровая революция изображалась как изгнание кучки преступников из руководящих кресел, встреченное одобрением народных масс1. В докладе Хрущева на XX съезде КПСС весь большой террор изображался как уничтожение старых партийных кадров, преданных делу социализма: «Именно в этот период . сложилась практика массовых репрессий по государственной линии сначала против противников ленинизма - троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, давно уже политически разбитых партией, а затем и против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые, самые трудные годы индустриализации и коллективизации, которые активно боролись против троцкистов и правых, за ленинскую линию партии»2.

После XX съезда набрал силу процесс политической реабилитации высокопоставленных номенклатурных деятелей. Историки Урала опубликовали первые биографические очерки, выдержанные в агиографическом жанре, о знаменитых партийцах: И.А. Наговицыне, М.Н. Уфимцеве, В.К. Блюхере, секретаре Свердловского обкома ВКП (б) И.Д. Кабакове и др.3 Конец карьеры героев очерков и статей обозначался ритуальной формулой: «Пал жертвой клеветы и репрессий в период культа личности Сталина». В последующий период, охарактеризовавшийся почти полным исключением из литературы темы репрессий против номенклатуры; из новых изданий биографических очерков исчезли всякие упоминания о дальнейшей судьбе видных партийцев.

Собственно историческое изучение проблемы репрессий против номенклатуры в отечественной историографии начинается с конца 1980-х гг. Спектр изучения проблемы на сегодняшний день представлен в различных

1 См.: Краткий курс истории ВКП(б). М., 1938.

2 Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева Н.С. XX съезду КПСС «О культе личности и его последствиях» // Известия ЦК КПСС. 1989. №3. С. 128-170.

3 Романов В.Я. Иван Кабаков. Свердловск, 1965; Плотников И.Ф. Десять тысяч героев: Легендарный рейд Уральских партизан во главе с Блюхером В.К. M., 1976 и др. теоретических интерпретациях: от обоснования репрессий против партийной номенклатуры в рамках марксистского подхода до совершенно экзотических, обосновывающих репрессии против номенклатуры желанием Сталина изгнать из нее евреев1.

Сегодня представляется возможным выделить в историографии проблемы несколько направлений, или школ.

Традиционным для осмысления проблемы было направление, которое условно можно назвать марксистским, основывающееся на постулате классовой борьбы. В связи с этим, важно отметить, что основные современные исторические интерпретации восходят к версиям, пущенным в оборот современниками, а порой и участниками изучаемых событий. Впервые комментарий к проводимой репрессивной политике был дан самим Сталиным.

Для Сталина террор был продолжением классовой борьбы в новых условиях, а его направленность была ориентирована на представителей уходящих с исторической арены бывших эксплуататорских классов (помещиков, капиталистов, кулаков. «"Правда" в своих статьях о процессе зиновьевцев и троцкистов провалилась с треском, - писал он своим ближайшим соратникам из Сочи в сентябре 1936 года. -<.> Она все свела к личному моменту, к тому, что есть люди злые, желающие захватить власть, и люди добрые, стоящие у власти, и этой мелкотравчатой мешаниной кормили публику. <.> Платформа была у этих мерзавцев. Суть их платформы - разгром социализма в СССР и восстановление капитализма»2.

Для Троцкого Большой террор - это ответ переродившейся обуржуазивающейся коммунистической бюрократии на социальный протест «низов», сохранивших верность идеалам социализма: «Над народом поднялась самодержавная бюрократия. В ее руках власть и распоряжение богатствами страны. Она пользуется неимоверными привилегиями, которые растут из года в

1 Мануйлов В. Причины и цели сталинских чисток//Молодая гвардия. 2002. №10.

2 Сталин - Кагановичу, Молотову. 6.09.1936 г.//Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. М., 2001. С.664-665. год. Положение правящей касты ложное в своей основе. <.> Реальная действительность дает, однако, о себе знать на каждом шагу, компрометирует официальную ложь и, наоборот, реабилитирует критику оппозиции. Отсюда необходимость прибегать к все более острым средствам для доказательства непогрешимости бюрократии». Однако далее он отступает от канонов классовой борьбы: «Наряду с пролетарскими революционерами правящая каста избавляется от «.плохих администраторов, действительных или мнимых виновников хозяйственных неудач, наконец, чиновников, неосторожных в обращении с общественными деньгами»1.

Таким образом, Сталин, и Троцкий интерпретировали новое явление привычными марксистскими формулами, переводя его на язык классовой борьбы. Однако вопросы, в чем причины социального явления, приключившейся с партийными кадрами, в чем источник их массового перерождения оставались открытыми.

Изучение проблемы репрессий против номенклатуры в русле этого направления было продолжено западными историками с 1950-х гг., отечественными - с 1980-х гг. Взгляды Троцкого о бюрократическом перерождении правящей верхушки оказали влияние на дальнейшую эволюцию развиваемой концепции, послужили своего рода переходным мостом к теории «нового класса» М. Джиласа, которая дала толчок дальнейшим теоретическим интерпретациям2.

В конце 1980-х гг. обсуждение темы репрессий в отечественной историографии марксистского направления существенно изменилось под влиянием политических причин. Появились самостоятельные исследования на основе нового круга источников, главным образом, из числа возвращенных из спецхранов текстов политических оппонентов Сталина. Проблема репрессий была включена в более глобальную тему - судьбу социализма в СССР. «Говоря о сталинизме, часто разделяют принудительную коллективизацию, фор

1 Троцкий Л.Д. Преступления Сталина. М., 1994. С. 39-40, 70.

2 Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. сированную индустриализацию и кадровую революцию, вылившуюся в репрессии 1937- 1938 гг., - писали В.Лапкин и В.Пантин, - но все это неразделимые звенья одной цепи, следующие друг за другом; отделять одно из них и тем более противопоставлять другим звеньям - значит не понять ни отдельного звена, ни всей цепи событий»1. Кристаллизовались противоположные точки зрения. Согласно одной из них, репрессии вообще, и против номенклатуры в частности, - это отступление от ленинизма, деформация социализма под влиянием Сталина (А.П. Бутенко, Р. Медведев, Д. Волкогонов и др.)2. Другой взгляд заключается в том, что репрессии - продукт исторического развития, специфического как для России, так и для мировой ситуации в первой трети XX века. (Л.Гордон, Э.Клопов, Э. Баталов и др.)3. Несколько модернизированным вариантом школы классовой борьбы является позиция М. Малиа, который считает источником трагедии существовавшую социалистическую систему: «.обоснованием их может служить тот . факт, что середина тридцатых годов являет собой водораздел между социалистической утопией in potentia и реализацией ее in actu: организационную программу интегрального социализма действительно выполнили, однако полученный результат выглядел пародией на ожидавшиеся моральные блага. И этот . результат надо было . отрицать и опровергать»1. Репрессии в данном случае были призваны устранить это противоречие.

В русле марксистского направления выдержаны работы В.З. Роговина, З.И. Файнбурга и др. В.З. Роговин определял «ежовщину» как превентивную гражданскую войну против большевиков-ленинцев, боровшихся за сохранение и упрочение завоеваний Октябрьской революции: «Главным противоречием великой чистки было противоречие между ее функциональной задачей - защитой интересов правящего слоя, его монополии на власть, и ее главным объектом - представителями того же правящего слоя, которые по мере упро

1 Лапкин В., Пантин В. Что такое сталинизм//Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 333.

2 Бутенко А.П. Откуда и куда идем: Взгляд философа на историю советского общества. Л., 1990; Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. М., 1990; Волкогонов Д.А. Сталин. М., 1998 и др.

3 См., например, Гордон Л., Клопов Э. Что это было? М., 1989; Баталов Э. Культ личности и общественное сознание//Суровая драма народа. М., 1989. чения тоталитарно-бюрократического режима прозревали и превращались в новую потенциальную оппозицию сталинизму» . Похожий тезис был высказан З.И. Файнбургом: «Репрессии были направлены, прежде всего, и главным образом против истинных и честных коммунистов. Именно они составляли главную угрозу "культу личности"» .

Такая позиция в полной мере соответствовала языку марксистской диалектики. Номенклатура в данном контексте выступает как класс, внутри которого ведется поиск еще двух антагонистических классов (большевики-ленинцы и сталинские выдвиженцы). Однако такое деление неизбежно приводит к методологическому противоречию. Тем не менее, несмотря на политизированность оценок изучаемой проблемы, недоступность многих архивных документов и материалов, достижениями историков школы «классовой борьбы» было введение темы репрессий против номенклатуры в научный оборот, формулирование проблемного поля для дальнейших исследований, поиск методологической основы изучаемого явления.

Существенное влияние на эволюцию взглядов в отношении исследуемой проблемы оказала концепция тоталитаризма. Эта позиция впервые была предложена в работе «Истоки тоталитаризма» X. Арендт4. В дальнейшем подход, предложенный X. Арендт, был систематизирован и превращен в абстрактную модель К. Фридрихом и 3. Бжезинским5, состоящую из знаменитых шести пунктов. С этой концепцией связаны имена М. Фейнсода, JI. Шапиро, А. Улама и др.6 Сторонники этой концепции говорят о том, что тоталитарный подход позволяет «наиболее адекватно увязать все явления и процессы. Во-первых, он фиксирует основополагающую роль власти . .Во вторых, учитывает тот факт, что с началом XX века не только в России, но и в других странах в исторический процесс были вовлечены огромные массы. <.> В

1 Малиа М. Советская трагедия. История социализма а России. 1917-1991. М., 2002.

2 Роговин В.З. 1937. М., 1996. С. 196.

3 ФайнбургЗ.И. Не сотвори себе кумира. М., 1991. С.152.

4 Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996.

5 Fridrich С.J., Brzezinski Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge, 1956.

6 Фейнсод M. Смоленск под властью Советов. Смоленск, 1995; Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза. М., 1979 и др. третьих, тоталитарный подход подчеркивает не только роль власти в развязывании перманентного террора но и учитывает факт соучастия народа в осуществлении политики массовых репрессий»1. Первоначально исследование проблемы в рамках концепции тоталитаризма велось в комплексных исследованиях, посвященных изучению истории советского общества, властных отношений, политических репрессий, впервые опубликованных на Западе. Среди них - работы А. Авторханова, Р. Конквеста, Б. Вольфа и др.2 В настоящее время в рамках концепции тоталитаризма работает новосибирский историк И.В. Павлова3.

Концепция тоталитаризма, суть которого в самом общем виде понимается как огосударствление всех сфер общественной жизни: экономики, политических институтов, духовной жизни, объясняет общие механизмы функционирования власти и общества. «Кадровая революция» 1937-1938 гг. рассматривается в контексте этой концепции как способ унификации власти правящей элитой по идеологическим критериям. Жертвы репрессий (а в данном случае - это номенклатура) совершенно не подпадают под указанный критерий. Для того чтобы обосновать репрессии против номенклатуры с позиций тоталитаризма, необходимо искать «сомнительные» факты биографии руководящих работников, «чуждое» социальное или этническое происхождение и др. Тем не менее, мы не можем отрицать того, что репрессии не были самоцелью, а были направлены на изменение социальной структуры номенклатуры. Точка зрения историков, (3. Бжезинский, С. Хантингтон, К. Фридрих, М. Восленский и др.)4, интерпретирующих советское общество в качестве тоталитарного, определяет его господствующий класс как монолитную, гомогенную структуру, в рамках которой отсутствует какое-либо подобие корпоративистских образований. Этот тезис нельзя не подвергнуть сомнению.

1 Павлова И.В. Власть и общество в СССР в 1930-е гг.//Вопросы истории. 2001. №10. С. 53.

2 Авторханов А. Технология власти. Франкфурт-на-Майне, 1976; Conquest R. The Great Terror. London, 1965; Wolfe B. Communist Totalitatianism: Keys to the Soviet System. Boston, 1961.

3 Павлова И.В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Новосибирск, 2001.

4 См., например: Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., 1991.

Как видим, объяснить процессы, происходящие внутри номенклатуры, с помощью концепции тоталитаризма, крайне сложно. Тоталитарная модель рассматривает советское общество в статике, как определенную сложившуюся структуру. В результате мы не можем определить ни источник, ни механизмы возникновения изменений в обществе, поэтому эвристический потенциал данной концепции ограничен.

Кроме того, теория тоталитаризма является слишком идеологизированной. Так, А.К. Соколов отмечает, что данный подход заключает в себе «идеологическую заданность и моральные императивы, . от которых объективный исследователь в своем научном анализе должен воздерживаться»1. В целом для историков тоталитарного направления тема репрессий против номенклатуры является периферийной, эта проблема рассматривается лишь в общем контексте репрессий.

Другим направлением, в рамках которого исследуется история номенклатуры в конце 1930-х гг., является этатистское. Главной идеей, объясняющей любое исторические событие, в данном случае является мысль о безусловном главенстве политических принципов над всеми критериями общественного существования. Именно политика, с его точки зрения, организует и предопределяет стратегию внутреннего и внешнего бытия общества. К

2 3 этому направлению можно отнести работы Ю.Н. Жукова , В. Мануйлова и др. Так, Ю.Н. Жуков считает репрессии своего рода защитной реакцией Сталина в ответ на готовящийся заговор, отмечает, что Сталин готовил курс на демократизацию страны и планировал провести свободные выборы на альтернативной основе, что он стремился удалить от власти партийную номенклатуру, продолжавшую жить иллюзиями мировой революции и др.1 Теория заговора, которой придерживается автор, сама по себе достаточно архаична, имеет скорее мистический характер, чем собственно исторический. Для серьезного исторического исследования, как полагаем, применение ее довольно

1 Соколов А.К. Курс советской истории. 1917-1940. М., 1999. С. 220.

2 Жуков Ю.Н. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. М., 2003.

3 Мануйлов В. Указ. соч. сомнительно. Безусловно, такая позиция является дискуссионной, со многими положениями работ согласиться сложно. Альтернативная интерпретация репрессий против номенклатуры как ответ Сталина на противодействие номенклатуры позволяет взглянуть на причины «Большого террора» под иным углом. Тем не менее, историками этатистского направления были введены в научный оборот новые, ранее не публиковавшиеся архивные документы.

В последние годы сложилась элитологическая школа, связанная с именами О. В. Гаман-Голутвиной, В.П. Мохова, В.П. Пашина и Ю. П. Свириден-ко, Т.П. Коржихиной и IO.IO. Фигатнера, О. Березкиной, Д.В. Бадовского, О.В.Наумова и С.Г. Филиппова и др. Эти исследователи рассматривают номенклатуру как особую социальную группу, выделившуюся в процессе становления советского строя. Внутри школы непрестанно ведется продуктивная дискуссия, касающаяся ее состава, механизмов рекрутирования и ротации, а также способы принятия решений и техники урегулирования внутренних конфликтов. Большая часть исследований посвящена генезису советской номенклатуры. В последние годы были опубликованы работы, в которых рассмотрены процессы зарождения и формирования номенклатурной системы2, эволюции номенклатуры в целом3, анализ социальных характеристик4, способы ее регулирования5 и др. Сюжеты 1936 - 1938 гг. остаются мало изученными6. Исключение составляют фундаментальные исследования В. Хлев

1 Жуков Ю.Н. Указ. соч.

2 Свириденко Ю. П., Пашин В.П. Коммунистическая номенклатура: истоки, сущность, содержание. М., 1995; Коржихина Т.П., Фигатнер 10.10. Советская номенклатура: становление, механизмы дейст-вия//Вопросы истории. 1993. №7. С. 25-38; Ткаченко В.Д. Формирование политической элиты советского государства в 20-е гг.//Историки размышляют. М., 2000. Вып.2. С.96-126 и др.

3 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. M., 1998; Коргушок Ю.Г. Политическая элита современной России с точки зрения социального представительства//Полис. 2001. №1. С.30-48; Бадовский Д.В. Трансформация политической элиты России - «от организации профессиональных революционеров» к «партии власти»//Полис. 1994. №6. С. 42-58.

4 См., например: Березкина О. Революционная элита переходного периода (1921-1927)//Свободная мысль. 1997. №11, С. 56-79; Наумов O.B., Филиппов С.Г. Руководящий партийный работник в 1924 и 1937 гг. Попытка сравнительного анализа//Социальная история: Ежегодник 1997 г. М., 1998. С. 123-136.

5 Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М., 1998.

6 См., например: Перебинос Ю.А. Региональная номенклатура на Европейском Севере России в 1930-е гг.//Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд из XX в XXI век. Архангельск, 1999. С. 150-155. нюка1. Главным достижением исследователей этого направления было создание теоретической модели функционирования номенклатуры, обоснования репрессий против нее как механизма разрушения клановых связей.

Региональный аспект. Тема «кадровой революции» на Урале стала предметом изучения пермских, екатеринбургских, курганских, челябинских л историков также с 1980-х гг. В их работах основное внимание уделяется политическим аспектам большого террора. Социальный состав номенклатуры остается по-прежнему мало исследованным. Исключение составляет статья М. А. Ивановой , в которой изучаются изменения в кадровом составе районных партийных, советских учреждений в 1937-1938 гг.

Таким образом, в отечественной историографии сложилось исследовательское поле, позволившее выделить тему большой номенклатурной ротации в особый исторический сюжет. Оформились, в том числе, и под воздействием западной историографии, основные подходы к ее изучению. Сложился исследовательский инструментарий, в особенности развитый в элитологи-ческой школе. Выявлены основные источники и получены достоверные результаты. Прирост исторического знания влечет за собой расширение проблематики исследований, появление все новых и новых спорных вопросов. Представляется, что решение последних возможно при детальном рассмотрении социальных процессов на местах, в областных и районных звеньях партийного аппарата. До сих пор большинство исследователей проявляло повышенный интерес к ситуации, сложившей в 1936 - 1938 гг. в центре, на

1 Хлевнюк О.В. 1937-й: Сталин, НКВД, и советское общество. М., 1992; Он же. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М., 1996.

2 Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала, 1920-е-начало 50-х гг. т. 1. Нижний Тагил, 1996; Базаров А. Дурелом или господа колхозники. Кн.2. Курган, 1997; Иванова М.А. Сталинская «кадровая революция» 1937-1938 годов: региональный аспект (по материалам Прикамья)//1 Астафьевские чтения (17-18 мая 2002 года). Пермь, 2003; Шабапин В.В. «Закулисная политика» (К истории внутрипартийных конфликтов на Урале в 1920-х гг.)//Пермская элита: становление, развитие, современное состояние. Пермь, 2003; Прикамье: история политических репрессий и ГУЛАГа (1917-1989): хроники/сост. Л. А. Обухов. Пермь, 2004; Суслов А.Б. Спецконтингент в Пермской области (1929-1953 гг.). Екатеринбург-Пермь, 2003; Славко Т.И. Кулацкая ссылка на Урале. М., 1995; Станковская Г.Ф. Как делали «врагов народа»//Годы террора. Пермь, 1998; 1937-й на Урале. Свердловск, 1990; Лейбович О.Л. Большой террор 1930-х годов/Я! олитические репрессии в Прикамье. 1918-1980 гг.: Сборник документов и материалов. Пермь, 2004. С. 148-152 и др.

3 Иванова М.А. Сталинская «кадровая революция» 1937 - 1938 годов: региональный аспект (по материалам Прикамья)//! Астафьевские чтения (17-18 мая 2002 года). Пермь, 2003. вершине партийной пирамиды. Усилиями исследователей элитологической школы был показан механизм репрессий против номенклатуры, даны теоретические основания. Сейчас задача состоит в том, чтобы, во-первых, проверить имеющуюся теоретическую конструкцию эмпирическим материалом; во-вторых, спуститься на несколько этажей ниже и рассмотреть, как происходила большая чистка на периферии, в том числе и в Свердловской области, в которую до октября 1938 г. входила территория нынешнего Пермского края.

Социальные аспекты кадровой революции 1937 - 1938 гг., ее место в социальной истории советского общества изучены недостаточно. Именно под этим углом зрения представляется целесообразным рассмотреть уже известные исторические сюжеты.

Объектом данного исследования стала региональная партийная номенклатура Пермской и Свердловской областей в период 1936-1938 гг. Под региональной партийной номенклатурой понимается список наиболее важных партийных руководящих работников, входящих в номенклатуру обкома и райкомов ВКП (б).

Предметом исследования является эволюция структуры и состава партийной номенклатуры Пермской и Свердловской областей, вызванная большим террором.

Хронологические рамки исследования охватывают 1936-1938 гг., что вызвано самим характером исследования. Чтобы исследовать эволюцию региональной номенклатуры, необходимо сопоставить материалы, касающиеся ее исходного (формирование номенклатуры в 1920-е - первую половину 1930-х гг.) и результирующего (1938-го - первой половины 1941 г.) состояния.

Территориальные рамки. В данном исследовании историческая проблема рассматривается на материалах современной Свердловской области и Пермского края. Особенностью географического фактора исследования является изменение административно-территориального деления в исследуемый период. С 1934 по 1938 г. территория современного Пермского края находилась в составе Свердловской области. В октябре 1938 г. была организована Пермская область. В связи с этим, территориальные рамки исследования ограничиваются теми районами, которые входят в состав современной Свердловской области и Пермского края.

Цель диссертационного исследования. Исследовать процесс изменения региональной партийной номенклатуры Свердловской и Пермской области в ходе политических репрессий 1936-1938 гг. Задачи:

1. Рассмотреть исходное состояние номенклатуры накануне большого террора;

2. Выяснить на основе выявленных источников причины репрессий;

3. Реконструировать процесс подготовки репрессий против региональной партийной номенклатуры Свердловской и Пермской области и технику ее проведения;

4. Определить динамику состава, структуры партийной номенклатуры Свердловской и Пермской области в ходе большого террора;

5. Выявить изменение социальных характеристик региональной партийной номенклатуры Свердловской и Пермской области после завершения репрессий.

Методология исследования. Методологической основой исследования является концепция модернизации в том ее виде, в котором она сформу

1 2 лирована в работах В.А. Красильщикова , А.Г. Вишневского , И.В. Побережникова3, О.Л. Лейбовича4. Концепция модернизации позволяет установить смысл изучаемых перемен в большой исторической перспективе, охватывающей переход российского общества от традиционных укладов жизни к его современному - индустриальному состоянию. Номенклатура является ис

Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком. М., 1998.

2 Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М., 1998.

3 Побережников И.В. Переход от традиционного к индустриальному обществу. М., 2006.

4 Лейбович О.Л. Реформа и модернизация в 1953-1964 гг. Пермь, 1993; Он же. Модернизация в России. К методологии изучения современной отечественной истории. Пермь, 1996. торически сложившейся формой существования бюрократии, формирующейся в особую социальную силу именно в этих исторических условиях1. Возможность применения концепции модернизации для изучения кадровой революции тридцатых годов определяется тем, что доминирующей тенденцией в развитии советского общества в указанный период являлась индустриализация страны, сопровождающаяся соответствующими социокультурными процессами.

Концепция модернизации предполагает выявление социальной стороны изучаемых явлений, учет культурной составляющей изучаемых событий. Она уделяет особое внимание социальной динамике. В рамках теории модернизации допустимо пользоваться социологическим категориальным аппаратом, разработанным для изучения социальных конфликтов, складывающихся в обществе по поводу инновационных технологий, в том числе в сфере политики, производства, управления, быта - публичной и частной жизни во всех ее проявлениях.

На основе указанной методологии были применены следующие исследовательские принципы:

Подход к кадровой революции как к процессу, вызванному социальными причинами, не сводимыми к сталинскому произволу.

Особое внимание к конфликтной составляющей указанного процесса: ее сторонам, участникам, способам разрешения.

Изучение номенклатурных работников - их публичного поведения, личных судеб - в контексте их принадлежности к особой социальной группе.

Подбор источников, позволяющих реконструировать социальные стороны изучаемых событий.

Концепция модернизации допускает использование специальных исследовательских техник для изучения исторического процесса, первоначально разработанных в социологической науке. Имеется в виду case study, предполагающая выделение из множества событий, или биографий, одну или не

1 См. Вебер М. Избранное. М., 1994. сколько наиболее представительных, ее (их) возможно полную реконструкцию на основании доступных источников, генерализацию выводов с учетом уникальности данного события. Впервые эта техника в исторических исследованиях была применена школой Анналов (Jle Гофф) для реконструкции средневековой истории. В изучении истории XX века такой метод применяется отечественными специалистами, работающими в жанре микроистории (С.В. Журавлев, А.К. Соколов, Е.А. Осокина и др.). Используются также категории политологического дискурса, например, понятие «клиентела» и «клиентарные отношения». Клиентарными отношениями, как правило, называют отношения внутри властвующего слоя, связанные с организацией и отправлением государственной власти1. Клиентелой называют форму персональной или коллективной зависимости, исходящей из неравномерного распределения ресурсов власти2. Характерными чертами патрон-клиентных отношений являются их преимущественно личностный, частный и неформальный характер, неравенство в обладании властными ресурсами и существенное неравенство социальных статусов, а также взаимные обязательства и заинтересованность.

Источники исследования. Подбор источников обусловлен целью и задачами исследования. В диссертации использован большой массив документального материала как опубликованного, так и неопубликованного.

Среди опубликованных источников в работе использовались материалы, содержащиеся в сборниках документов «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», «Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам», а также в стенографических отчетах съездов РКП(б)-ВКП(б) и пленумов ее Центрального комитета. Ряд стенографических отчетов о пленумах ЦК ВКП(б), использовавшихся в работе, был опубликован в конце 1980-х-1990-х гг. в журналах «Известия ЦК КПСС», «Вопросы истории», «Исторический архив» и др. В диссертации были использо

1 Афанасьев M.H. Клиентелизм и российская государственность. М., 1997. С. 18.

2 Афанасьев М. H. Клиентела в России вчера и сегодня// Полис. 1994. № 1. С.121. ваны также документы центральных партийных органов, сосредоточенные в сборниках документов, изданных в конце 1990-х-начале 2000 гг.1 Принципы публикации документов отражают меняющие политические условия. Изданные в семидесятые годы сборники документов содержат большие лакуны, не оговоренные составителями. Отсутствует исторический комментарий. В эти сборники, как правило, вошли только опубликованные в прежние годы тексты. В изданиях 80-90-х гг., осуществленных авторитетными научными центрами, эти недостатки устранены. Большинство документов опубликовано впервые; они снабжены обширными и точными комментариями. К сожалению, в сборниках документах слабо представлены материалы, имеющие отношение к уральской региональной тематике. Исключение составляет сборник «Политические репрессии в Прикамье. 1918-1980-е гг.».

Опубликованные статистические источники включают главным образом статистико-информационные сборники региональных партийных органов. К примеру, опубликованный в 1930-м году сборник «Пермская парторганизация в цифрах. К VIII окружной партийной конференции», а также «Пермская областная организация в цифрах. 1917-1973» и др.

Отдельную группу опубликованных источников составляют периодические издания: как центральные - журнал «Большевик», газета «Правда» и др., так и региональные - газеты «Уральский рабочий», «Звезда», а также районные и многотиражные газеты, выходившие в 1936-1938 гг. Особенность этого вида источников, выполненных в большевистской стилистике, заключается в их пристрастности. Газетные публикации, рассчитанные на пропагандистский эффект, искажали или умалчивали факты, переписывали новейшую политическую историю, подменяя информацию набором агитационных приемов.

1 Большевистское руководство. Переписка. 1928-1941: Документы. М.,1996; Общество и власть: 1930-е годы. М., 1998; Сталинское Политбюро в 30-е годы: Сборник документов. М.,1995; Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. М., 2000; ГУЛАГ (Главное управление лагерей). 1917-1960. М., 2000 и др.

2Пермская парторганизация в цифрах: К VIII окружной партийной конференции. Пермь, 1930; Пермская областная организация КПСС в цифрах. 1917-1973. Пермь, 1974; Идеям партии верны. Т. 1. Свердловская областная организация КПСС в цифрах. 1903-1982. Свердловск, 1983.

Основным массивом документов, используемых в диссертации, являются документы, содержащиеся в архивах. Можно согласиться с мнением И.С. Нарского, что «наиболее достоверная информация содержится в партийной и государственной документации конфиденциального характера, переписке местных политических организаций с центральным руководством, местных и центральных органов власти»1. Широко использовались документы региональных архивов: Центра документации общественных организаций Свердловской области, Государственного архива административных органов Свердловской области, Государственного общественно-политического архива Пермской области, Государственного архива Пермской области. Всего было просмотрено около 800 дел, содержащихся в 43 фондах указанных архивов.

Представляется важным отразить классификацию архивных документов и материалов. Так, выделяется несколько групп:

1. Протоколы и стенограммы партийных заседаний (конференций, пленумов, бюро) - областных, городских, районных и первичных. Особенность использования этой группы источников заключается в ее максимальной информативности. Особый интерес вызывают неправленые стенограммы партийных заседаний, которые обладают большей степенью достоверности.

2. Другая группа источников - переписка партийных комитетов. Она включает в себя докладные записки, справки, информации, телеграммы и др. Направленность переписки различна: как «горизонтальная» (между партийными комитетами разных уровней), так и «вертикальная» (между партийными комитетами и советскими, хозяйственными и иными органами). Позволяет установить интенсивность и характер взаимодействий внутри партийных комитетов, а также с различными инстанциями.

1 Нарский И.С. Русская провинциальная партийность. Часть 1.Челябинск, 1995. С.27.

3. Статистические материалы аккумулируют количественные данные по различным отраслям партийной жизни. Особый интерес представляют отчеты о количественном и качественном составе руководящих партийных работников, что позволяет выяснить динамику социальных процессов.

4. Особую группу составляют источники, сосредоточенные в архивно-следственных делах на руководящих партийных работников Свердловской области. Особый интерес комплекса документов архивно-следственного дела представляют протоколы допросов, заявления, свидетельские показания, обвинительные заключения, приговоры. Специфика указанных документов заключается в том, что большинство из них сфальсифицировано. Так, на вопрос одного из обвиняемых: «Зачем вам нужна ложь? следователь НКВД Боярский отвечал, что это нужно партии, органам НКВД, нужно истории.»1.

5. Личные листки руководящих партийных работников, находящиеся в соответствующих личных делах, содержат информацию по основным параметрам анкетных данных, что позволило установить динамику социального портрета номенклатуры.

Следует отметить, что при анализе социальных характеристик номенклатуры возникали трудности, связанные с отсутствием сопоставимых параметров номенклатуры за исследуемый период. Кроме того, в связи с тем, что до 1938 года Пермская область входила в состав сначала Уральской, а потом Свердловской области, возникали трудности с анализом указанных параметров. Вместе с тем, анализ структуры, отраслевого состава номенклатуры был затруднен в связи с недостатком соответствующих документальных материалов.

В диссертации использовались также документальные источники, сосредоточенные в электронной базе данных. Так, на основе данных архивно

1 ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 16213. Л. 153. следственных дел Государственного общественно-политического архива Пермской области сотрудниками общества «Мемориал» была создана база данных1, включающая данные по следующим параметрам: стандартные анкетные данные (фамилия, имя, отчество, пол, дата рождения, место рождения, адрес до ареста, гражданство, национальность, состав семьи, партийность, социальное положение, образование, профессия, место работы), а также сведения о дате ареста, обвинении, осуждении, приговоре и др.

Научная новизна исследования заключается в том, что, во-первых, введен в оборот новый источниковый материал, включающий в себя протоколы и стенограммы партийных заседаний, переписку партийных комитетов, статистические материалы, а также документы архивно-следственных дел на руководящих партийных работников Свердловской области. Вместе с тем, было рассмотрено исходное состояние номенклатуры накануне большого террора; был реконструирован процесс подготовки репрессий против региональной партийной номенклатуры Свердловской и Пермской области и техника ее проведения; определена динамика состава, структуры партийной номенклатуры Свердловской и Пермской области в ходе большого террора; было выявлено изменение социальных характеристик региональной партийной номенклатуры Свердловской и Пермской области после завершения репрессий.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования содержащихся в работе выводов, обобщений, фактического материала при подготовке обобщающих трудов по истории номенклатуры, а также по истории региона. Положения диссертации могут также быть использованы в преподавании учебных и специальных курсов по истории Отечества, истории Урала.

Апробация работы. Автор принял участие в международном проекте «Большой террор 1937-1938 гг. в советской провинции», организованном ка

1 База данных включает все архивно-следственные дела, находящиеся в Государственном архиве Пермской области - 34287 дел. федрой восточно-европейской истории Рур-университета г. Бохума (Германия), по итогам которого была издана коллективная монография «.Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937-38 гг.1 Автором была проведена работа в рамках реализации проекта «Социальные сдвиги в правящих группах региональной номенклатуры 1021-1991 гг. На материалах Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа», победившего в региональном конкурсе РГНФ. Апробация работы была проведена также в статьях, тезисах, в выступлениях автора на международных и всероссийских научно-практических конференциях: «Формирование гуманитарной среды и внеучебная работа в вузе, техникуме, школе», «Власть и властные отношения в современном мире» и др.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Колдушко, Анна Анатольевна

Основные выводы диссертационного исследования получены в результате статистической обработки учетных данных. Это позволило установить, по какому принципу в действительности производились репрессии, не следуя за информацией, вписанной следователями в обвинительные заключения.

С точки зрения реализации модернизационного прорыва, результаты кадровой революции 1936-1938 гг. оказались ничтожными: произошло разрушение старых патрон-клиентских связей, исчезли местные «вельможи» с их окружением. Однако новая номенклатура, пришедшая им на смену, фактически стала строить новую модель патернализма. Единственным достоинством сталинской номенклатуры было отсутствие «корней» и того символического капитала в виде революционных заслуг, которым владела прежняя партийная номенклатура.

Заключение

Формирование номенклатурной системы власти, наиболее полно и четко реализованное в партийной сфере управления, прежде всего, было направлено на создание работоспособного аппарата для реализации модерниза-ционных задач.

Номенклатурный аппарат, появившийся в начале 1920-х гг., представлял собой структурную модель управления партией и государством. Звенья модели управления, существовавшие в центральных партийных органах, почти полностью копировались и в регионах: властная пирамида, возглавляемая вождем; внешние проявления «парадности и шумихи», соответствовавшие столичным политическим ритуалам; безусловная трансляция партийных решений, принятых центром и др.

В Уральском регионе главной фигурой на протяжении 7 лет был Иван Дмитриевич Кабаков, чей авторитет был непререкаем. Вокруг Кабакова образовалась клиентела, состоявшая из ближайшего окружения: крупных должностных лиц в партийных, советских (в т.ч. карательных) и хозяйственных учреждениях. По такому образцу был организован партийный аппарат по всей стране. Основу партийного аппарата составлял слой «закаленных» партийцев, выдвинувшихся на властные позиции в годы Гражданской войны, не имевших специального, а чаще даже среднего образования.

Клановые формы социальной организации, сложившиеся в регионах, дополняли и корректировали функциональное строение властных аппаратов, более того, они адаптировали партийную политику к партикулярным интересам их участников, редактировали решения ЦК в соответствии с собственным пониманием политических задач, а также местными обычаями и традициями отправления власти. Система клиентелистских отношений изначально укрепляла режим, добавляя ему дополнительную устойчивость. Личная лояльность, в которой присутствовали взаимное доверие и уверенность в реализации неслужебных интересов, превращала формальное подчинение (партайную дисциплину) в естественные иерархические отношения, традиционалистские по своему происхождению.

В конце 1920-х гг. номенклатурная система стала «буксовать»: в ней стали обнаруживаться сначала сбои, а затем и кризисные явления. Партийная номенклатура, которая должна была обеспечить модернизационный прорыв, в силу ряда причин («овельможивание» местных руководящих партийных работников, расстановка «своих» людей на ключевых постах, не всегда компетентных в управлении и др.) существенно затрудняла исполнение важных государственных задач, называемых генеральной линией партии. Местные партийные кланы, опиравшиеся на своих патронов в высшем руководстве, в своих социальных притязаниях нарушили меру, обеспечивавшую единство политической воли на основе уважения «исторических» прав региональной номенклатуры. Невыполнение народнохозяйственных планов, рост аварийности и травматизма на производстве, массовые перебои со снабжением населения основными продуктами питания можно считать видимыми симптомами кризиса системы управления.

Высшим руководством неоднократно предпринимались попытки обновления партийных кадров, шла перманентная их ротация. С этой целью проводились широкомасштабные внутрипартийные кампании по проверке (1935 г.), обмену (1936 г.) партийных документов, на места отправлялись грозные постановления, предупреждающие о недопустимости практики кооптации, о борьбе с бюрократизмом, о развертывании критики и самокритики и т.д. Однако, результат был близким к нулю: местные вожди перемещали собственный резерв с партийной работы на советскую, хозяйственную и наоборот, делая очередную рокировку, используя каналы горизонтальной мобильности, что не давало возможности проникновения в номенклатуру новых людей. Говоря словами Троцкого, происходило перерождение революционной элиты: личные цели аппаратчиков стали преобладать над государственными.

Партийные управленцы в ходе реализации первой пятилетки продемонстрировали собственную хозяйственную некомпетентность. Высшим руководством цель модернизационного проекта была определена в формуле: «.мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»1. В некоторых регионах ситуация была критической: к примеру, в 1937 г. в Коми-Пермяцком округе разразился жесточайший продовольственный кризис, сопровождавшийся огромными очередями за хлебом.

Общая неудача модернизационного проекта верховной властью была поделена на частные неудачи отдельных исполнителей. Однако номенклатурная система и не могла справиться с возложенной на нее задачей, поскольку сам принцип ее построения был не способен к самокоррекции: изменяться сами руководящие партийные работники не желали - критика снизу воспринималась как покушение на власть, а потому жестко подавлялась; а существование патрон-клиентских связей не давало возможности прямого обновления кадров. Собственно и сама центральная власть грешила этими недостатками, но речи об обновлении ее самой и быть не могло. Так, общая проблема обновления властного режима, неспособного к масштабным государственным преобразованиям, была решена как серия частных задач.

Ответственность за провал модернизационных планов была возложена на руководителей местных партийных организаций. Поскольку механизм трансляции партийных решений из центра в регионы стал давать сбои и попытки стимуляции номенклатуры уставными методами не имели необходимого результата, по мнению верховной власти, единственно возможным выходом стала необходимость использования чрезвычайных мер.

Если в 1930 г. в статье «Головокружение от успехов»2 Сталин говорил о «головотяпских настроениях» в рядах некоторых членов партии, то к сере

1 Сталин И.В. Сочинения. Т. 8. С. 38.

2 Правда. 1930. 2 марта. дине 1930-х гг. в номенклатурной системе появляется инородный элемент -враги народа, которые изнутри разрушают основы советского государства и самой номенклатурной организации. Такая лингвистическая операция не была случайной: она оправдывала использование террористических методов номенклатурной чистки. Партийный руководитель, выходец из рабочей или крестьянской (середняцкой или бедняцкой) среды, из категории «социально близких» Советской власти переводился не в категорию «социально дальних», но в разряд лиц, стоящих вне системы - вражеских шпионов и агентов - троцкистов. Это значит, что на него не распространялись легализованные конституционные меры. Его следовало не воспитывать, или поправлять, даже не наказывать, а уничтожать, выкорчевывать целыми гнездами.

Главным исполнителем большой чистки партии от «враждебных элементов» стал народный комиссариат внутренних дел СССР, возглавляемый Н.И. Ежовым. Технически операция по истреблению партийной номенклатуры была выполнена достаточно быстро, всего в течение полутора лет, причем наибольшее количество арестов партийной номенклатуры совпало с пиком массовых операций (кулацкой, польской и др.) - лето-осень 1937 г.

Репрессии против «начальства» вместе с тем выполняли функцию социального клапана: они уменьшали социальную напряженность, указывая массам на конкретных виновников их бедственного положения, удовлетворяя их тягу к социальной справедливости. Социальные функции террора были ослаблены тем, что он постоянно выходил из предписанных рамок. Идея «всеобщего заговора», разоблаченного органами НКВД, не могла не коснуться и других социальных групп. В одном из архивно-следственных дел сообщалось: «.аппаратом управления [НКВД] вскрыта на Урале большая повстанческая организация, созданная по принципу формирования воинских частей, что эта организация делится на корпуса, полки, роты, взводы, со штабом организации в Свердловске.»1. Как видим, «штаб» в данном случае

1 ГОПАПО.Ф. 641/1. Оп. 1.Д. 10443. Л. 106. это первые лица области и района, а база, из которой рекрутировался состав полков, рот и взводов - население.

Итак, слой неэффективно работавших управленцев был уничтожен. Возникает вопрос: кто же должен прийти им на смену? В соответствии с логикой решения модернизационных задач, в ряды партийной номенклатуры должны были прийти специалисты-хозяйственники. Однако большой террор значительно уменьшил и без того небольшой слой технической интеллигенции, поэтому новой номенклатурой стали выходцы с низовой производственной работы, а также с производственно-партийной - секретари парткомов крупных заводов, парторги ЦК ВКП(б) и др.

Несмотря на масштабную по своим методам и последствиям чистку, принцип функционирования партийной номенклатуры и реализации власти остался прежним. Изменения произошли скорее в психологии руководящих работников, в стиле общения и внешних презентационных практиках.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Колдушко, Анна Анатольевна, 2006 год

1. Опубликованные документы.

2. XII съезд РКП(б). Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1968. 668 с.

3. XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.-Л.: ОГИЗ, 1931. 781 с.

4. XVII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.: Партиздат, 1934. 740 с.

5. XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.: Партиздат, 1939. 769 с.

6. Большевистское руководство. Переписка. 1928-1941: Документы. М.: Росспэн, 1996. 423 с.

7. ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. М.: Материк, 2000. 885 с.

8. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева Н.С. XX съезду КПСС «О культе личности и его последствиях»//Известия ЦК КПСС. 1989. №3. С. 128-170.

9. Закрытое письмо ЦК ВКП (б) О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блокаУ/Известия ЦК КПСС. 1989. №8. С. 100-115.

10. История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. 1917-1954 гг. Сб. документов. М., 1955.

11. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК: в 14 т. М.: Политиздат, 1985.

12. Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938. М: МФД, 2004. 736 с.

13. Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года//Вопросы истории. 1992. №№2-12; 1993. №2,5-9; 1994. №№1,2,6,8,10; 1995. №1-3,11-12.

14. Общество и власть: 1930-е годы. М.: Росспэн, 1998.448 с.

15. Политические репрессии в Прикамье. 1918-1980 гг.: Сборник документов и материалов. Пермь: «Пушка», 2004. 558 с.

16. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Т. 2. Февраль 1956 начало 80-х годов. М.: МФД, 2000. 960 с.

17. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам: сборник документов за 50 лет (1917-1967): в 5 т. М.: Политиздат, 1968.

18. Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. М.: Росспэн, 2001.797 с.

19. Сталинское Политбюро в 30-е годы: Сборник документов. М.: Изд. центр «АИРО1. XX», 1995.339 с.

20. Неопубликованные документы. Архивы.

21. Государственный общественно-политический архив Пермской области.

22. Ф. 1. Пермский горком КПСС

23. Ф. 2. Пермский окружном ВКП(б)

24. Ф. 59. Березниковский горком КПСС

25. Ф. 61. Кизеловский горком КПСС

26. Ф. 64. Усинский райком КПСС

27. Ф. 65. Кунгурский окружном ВКП(б)

28. Ф. 72. Березовский райком КПСС

29. Ф. 78. Ленинский райком КПСС

30. Ф. 83. Суксунский райком КПСС

31. Ф. 84. Еловский райком КПСС

32. Ф. 85. Лысьвенский горком КПСС

33. Ф. 91. Нытвенский райком КПСС

34. Ф. 105. Пермский обком КПСС

35. Ф. 132. Соликамский райком КПСС

36. Ф. 156. Верхне-Камский окружном ВКП(б)

37. Ф. 157. Кишертский райком КПСС

38. Ф. 200. Коми-Пермяцкий окружном КПСС

39. Ф. 231. Свердловский райком КПСС

40. Ф. 573. Добрянский райком КПСС

41. Ф. 582. Верещагинский райком КПСС

42. Ф. 591. Верхне-Городковский райком КПСС

43. Ф. 609. Частипский райком КПСС

44. Ф. 620. Мотовилихинский райком КПСС

45. Ф. 638. Куединский райком КПСС

46. Ф. 641/1. Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учёта в

47. ИЦ УВД Пермского облисполкома.

48. Ф. 696. Ныробский райком КПСС

49. Ф. 718. Кудымкарский райком КПСС

50. Ф. 769. Сивинский райком КПСС

51. Ф. 849. Чердынский райком КПСС

52. Ф. 856. Болыиесосновский райком КПСС

53. Ф. 888. Уинский райком КПСС

54. Ф. 889. Партком машиностроительного завода имени В.И.Ленина

55. Ф. 946. Ординский райком КПСС

56. Ф. 970. Кунгурский райком КПСС

57. Ф. 1241. Чусовской горком КПСС

58. Ф. 1290. Краснокамский горком КПСС

59. Ф. 1603. Бардымский райком КПСС

60. Ф. 1845. Соликамский горком КПСС.1.. Государственный архив Пермской области.

61. Ф. р-161. Пермское отделение Уральского акционерного общества торговли «Уралторг».

62. Ф. р-176. Исполнительный комитет Пермского городского Совета народных депутатов.

63. I. Центр документации общественных организаций Свердловской области.

64. Ф. 4. Свердловский обком КПСС.

65. Уральский рабочий. 1936-1938. Журналы.

66. Большевик. 1928,1929, 1936,1937.1. Литература

67. Авторефераты и диссертации.

68. Кириллов В.М. История репрессий на Урале, 1920-е начало 50 гг.: На материалах Нижнетагильского района: Автореф. дис. . д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1996.43 с.

69. Кирякова О.Г. Большевистская элита на пути становления: формирование и эволюция: 1903-1917. Автореф. дис. канд. ист. наук: 07.00.02. Саратов, 2004. 22 с.

70. Коновалов А.Б. Социально-профессиональная эволюция партийной номенклатуры Кузбасса: 1943-1964 гг. Автореф. дис. канд. ист. наук: 07.00.02. Кемерово, 1999. 28 с.

71. Кузнецов И.Н. Массовые репрессии на территории Западной Сибири в 1930-е годы и реабилитация жертв террора. Автореф. дис. . канд. ист. наук : 07.00.02. Томск, 1992.19 с.

72. Матвеев Г.В. Советская правящая элита Татарстана 20-30-х гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. Казань, 1997.24 с.

73. Портнягин, А.И. Сельская партийно-советская и хозяйственная номенклатура в 1965-1970 гг.: (На материалах Зап. Сибири). Автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.01. Новосибирск, 1994.

74. Уйманов В.Н. Массовые репрессии в Западной Сибири в конце 20-х-начале 50-х гг. Автореф. дис. канд. ист. наук: 07.00.01. Томск, 1995. 23 с.

75. Der stalinistische Parteikader: identitatsstiftende Praktiken und Diskurse in der Sowjetunion der dreiBiger Jahre. Koln, Bohlau, 2001. 326 s.

76. Fridrich C.J., Brzezinski Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, Praeger, 1961.346 p.

77. Getty J.A. Origin of great Purges: The Soviet Communist Party Reconsidered, 19331938. Cambridge: Cambridge univ. press, 1987.

78. Rauch, Georg von. Geschichte der Sowjetunion. Stuttgart: Kroener, 1990. 781 s.

79. Rittersporn G. Stalinist Simplifications and Soviet Complications. Chur., 1991. 334 p.

80. Schlesinger R. Spirit of Post-War Russia. London, 1947.

81. Wolfe B. Communist Totalitatianism: Keys to the Soviet System. Boston, 1961.

82. Авторханов А. Технология власти. Франкфурт-на-Майне: ЦОПЭ, 1959. 418 с.

83. Алексеенко И.И. Репрессии на Кубани и Северном Кавказе в 30-е гг. XX века. Краснодар, 1993. 114 с.

84. Антонов-Овсеенко А.В. Театр Иосифа Сталина. М.: Грэгорипэйдж, 1995. 379 с.

85. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом, 1996. 672 с.

86. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М.: Центр конституционных исследований МОНФ, 1997. 301 с.

87. Базаров А. Дурелом или господа колхозники: в 2 кн. Курган: «Зауралье», 1997.

88. Барткевич JIJI. Подготовка партийных кадров. Рига: Авотс, 1980. 147 с.

89. Богородская Н.А. Статистика. Методы анализа статистической информации. СПб., 80 с.

90. Бутенко А.П. Откуда и куда идем: Взгляд философа на историю советского общества. Л.: Лениздат, 1990. 287 с.

91. Бухарин Н. И. Избранные произведения. М.: Политиздат, 1988. 497с.

92. Васильев Ю.А. Модернизация под красным флагом. М.: Современные тетради, 2006. 343 с.

93. Ватлин A.IO. Террор районного масштаба: «Массовые операции» НКВД в Кунцевском районе Московской области 1937-1938 гг. М.: Росспэн, 2004.256 с.

94. Вебер М. Избранное. М.: Юрист, 1994. 702 с.

95. Весоловский В. Классы, слои, власть. М.: Прогресс, 1981. 231 с.

96. Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998.429 с.

97. Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-е гг). Сб. Ст. М.: Ин-т Рос. истории, 1999.359 с.

98. Волкогонов Д. Сталин. Политический портрет: в 2 кн. М.: Новости, 1991.

99. Воронский А.К. Литературные портреты: в 2 т. М: Круг, 1929.

100. Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: Советская Россия, Октябрь, 1991. 624 с.

101. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М.: Интеллект, 1998. 416 с.

102. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы. 1917-1920 гг. М.: Ин-т рос. истории, 1998.258 с.

103. Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы, 1917-1923 гг. М.: Наука, 1995.229 с.

104. Гордон JL, Клопов Э. Что это было? М.: Политиздат, 1989. 417 с.

105. Джавланов О.Т., Михеева В.А. Номенклатура: эволюция отбора. М.: Луч, 1993. 138 с.

106. Джилас М. Лицо тоталитаризма. М.: Новости, 1992. 539 с.

107. Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ. Документы и факты. М.: Наука, 1999. 101 с.

108. Жуков Ю.Н. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. М.: Вагриус, 2003. 510 с.

109. Жуковский B.C. Лубянская империя НКВД, 1937-1939. М.: Вече, 2001. 351 с.

110. Журавлев С. "Маленькие люди" и "большая история". М.: Росспэн, 2000. 351 с.

111. Замковой В.И. Сталинизм: Сталинская модель тоталитаризма. М.: ИМПЭ, 1995. 40 с.

112. Иванова Г.М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. М.: ЗАО "Первый печ. двор", 1997. 227 с.

113. Иванова Г.М. История ГУЛАГа, 1918-1958: социально-экономический и политико-правовой аспекты. М.: Наука, 2006. 438 с.

114. Идеям партии верны: в 2 т. Свердловская областная организация КПСС в цифрах. 1903-1982. Свердловск, 1983.

115. Историки спорят. 13 бесед. М.: Политиздат, 1988. 510 с.

116. История КПСС: в 4 т. М., 1970.

117. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР. М.: Мосго-рархив, 2002. 510 с.

118. Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала, 1920-е-начало 50-х гг.: в 2 ч. Нижний Тагил: УГПУ, НГПИ, 1996.

119. Козер Л. Функции социального конфликта. М.: Идея-пресс, 2000.208 с.

120. Конквест Р. Большой террор. Рига: Ракстниекс, 1991.413 с.

121. Коновалов А.Б. Партийная номенклатура Сибири в системе региональной власти (1945-1991). Кемерово: Кузбассвузиздат, 2006.488 с.

122. Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком. М.: Росспэн, 1998. 264 с.

123. Краткий курс истории ВКП(б). М.: Партиздат, 1938. 386 с.

124. Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. М.: Наука, 2000. 364 с.

125. Лейбович О.Л. В городе М: очерки полит, повседневности совет, провинции в 4050-х г. XX в. Пермь: ПГТУ, 2005. 291 с.

126. Лейбович О.Л. Модернизация в России. К методологии изучения современной отечественной истории. Пермь: ЗУУНЦ, 1996. 156 с.

127. Лейбович О.Л. Реформа и модернизация в 1953-1964 гг. Пермь: ЗУУНЦ, 1993. 181 с.

128. Ленин В. И. Поли. Собр. Соч. М.: Прогресс, 1985.

129. Леонова Л.С. Из истории подготовки партийных кадров в советско-партийных школах и коммунистических университетах (1921-1925 гг.). М.: Политиздат, 1972. 254 с.

130. Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960: Справочник. М.: МФД, 1997. 352с.

131. Макаренко В.П. Бюрократия и сталинизм. Ростов н/Д: Изд-во Рост.ун-та, 1989. 362 с.

132. Малиа М. Советская трагедия. История социализма а России. 1917-1991. М.: Росспэн, 2002. 580 с.

133. Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. М.: Прогресс, 1990. 488 с.

134. Мельников В.П. Коммунистическая партия в 20-30-е годы. М.: АОН, 1991.205 с.

135. Миллс Р. Властвующая элита. М.: Изд.иностр. лит., 1959. 543 с.

136. Минаков С. Т. Советская военная элита 20-х годов: (Состав, эволюция, социокультурные особенности и политическая роль). Орел: Орелиздат, 2000. 559 с.

137. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М.: Инфомарт, 1994. 115 с.

138. Морен Э. О природе СССР. Тоталитарный комплекс и новая империя. М.: Наука для общества, РГГУ, 1995. 220 с.

139. Мохов В.П. Региональная политическая элита России (1945-1991). Пермь: ПГТУ, 2003. 256 с.

140. Мохов В.П. Элигизм и история: Проблемы изучения советских региональных элит. Пермь: ПГТУ, 2000.204 с.

141. Нарский И.С. Русская провинциальная партийность: в 2 ч.Челябинск: Челябинск, гос. ун-т, 1995.

142. Нарта М. Теория элит и политика: к критике элитаризма. М.: Прогресс, 1978. 237 с.72